Цифровое Чистилище (fb2)

- Цифровое Чистилище 2668K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Роберт Андреевич Оболенский

Роберт Оболенский
Цифровое Чистилище

Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть.

Теодор Рузвельт, 26-й президент США

© Роберт Оболенский, 2021

ISBN 978-5-0053-4913-2

Глава 1 Вторник 30 сентября 2087

Они ждали Кляйна на пересечении сто пятьдесят шестой и Бродвея. Эндрю Питерс составил грязные тарелки в посудомойку, оперся руками о раковину и устало посмотрел в окно. Ветер на улице стих, а окутанные мраком тучи ушли в сторону Мидтауна. Лишь легкая морось оседала на город, липла к окну и медленно сползала, оставляя сажистые разводы. Он вспомнил, с каким усердием риэлтор продавал ему эту квартиру, и невольно улыбнулся.

Ничего, скоро ты и отсюда съедешь.

На мгновение ему показалось, что за ним наблюдают. Посмотрел на тротуар – поток не замечающих друг друга прохожих, поднял взгляд выше и только сейчас заметил сидящую напротив окна ворону.

Что ты тут забыла в такую погоду?

Стоило ему подумать, как птица сорвалась с места под гудок подоспевшего к остановке автобуса. Толпившиеся на остановке люди в ожидании переминались с ноги на ногу, и стоило дверям отвориться, ринулись напролом, спешно заполняя свободное пространство салона. Лишь счастливчики на сидячих местах были безмятежны. Одни мирно дремали, другие читали, а кто-то и вовсе зевал глядя в окно. Вот и он заразился. Прикрыл рот ладонью и тряхнул головой, отгоняя дремоту. Собрал остатки китайской еды в бумажный пакет из «Джаст Фуда», посмотрел на часы и вытирая руки о полотенце развернулся, устало окинув студию взглядом. Батарея с шипением выпустила излишек пара. Сидящий у торшера заерзал в кресле.

– Ну, как? – спросил стоящий на кухне Эндрю, выбрасывая пакет в мусорное ведро.

– Это ужасно! Как ты тут живешь? – возмутился мужчина в кресле.

C усами Брукс был похож на старину Тедди времен рассвета, но возрастом был почтеннее. Копна волос иссохла под напором лет, и вот уже как год он брился наголо, не желая признавать и малейшего намека на старость.

– Я про материал.

– Нужно больше фактов.

– Ну, еще бы, – улыбнулся Эндрю.

– Вот не надо, не надо гримасничать, – крупные пальцы ловко перебирали листы бумаги, Брукс прикусил губу и помрачнел.

– Когда-нибудь ты себя обглодаешь до основания.

– А?

– Не бери в голову, – отмахнулся Эндрю.

А Брукс продолжил шевелить губами в такт прочитанному. Что-то бурчал под нос, делал пометки и вздыхал в унисон извергающей пар батарее. Что-то тяжелое гулко стукнулось об пол этажом выше и покатилось, пальцы Брукса застыли на месте, глаза медленно поднялись к потолку.

– Что это?

– Соседские дети, – фыркнул Эндрю, – наверное, опять играют подшипниками. – Секундное затишье. – Не смотри так на меня.

– Боже, да я такого балагана не видел со времен второго срока Ирвинг¹, – подскочил с кресла Брукс и забарабанил свертком по батарее.

– Не самый плохой президент на мой взгляд.

– Не будем об этом, – тяжело вздохнул Брукс и обвел взглядом покрытый трещинами потолок. – Эндрю, почему нельзя снять нормальную квартиру? А не этот, уж прости, филиал ада с шипящими гневом батареями и неугомонными доминиканскими детьми. Я уже не говорю о прочих, что выползают на улицу вечером.

– А почему нельзя проводить встречи в издательстве?

– У тех стен уши.

– А у этих динамики, – Эндрю опустился в соседнее кресло, чувствуя упадок сил, провел левой рукой по коротко остриженным волосам. – Прошу, угомонись.

– Я, просто за тебя волнуюсь.

– Ты так волнуешься, что начинаешь походить на эффект Доплера².

– Сердца у тебя нет, – прыснул Брукс и закашлялся, усаживаясь обратно.

– Большой Би, еще немного и моя мать начнет к тебе ревновать. Не забегай на чужое поле, – пригрозил пальцем Эндрю.

– Нет, просто в толк не возьму, что тебя тут держит?

– Красивые дома, наверное, – он выдержал взгляд старика. – Да, соседи шумноваты, а на батарею впору ставить свисток. Не знаю почему. Но это напоминает мне Москву. Это романтично.

– Всё, сдаюсь. Это романтично? Нет, это выше моего понимания, – рассмеялся в голос Брукс, взмахнул листами над головой и погрозил пальцем. – Но не пиши мне, когда эти парни поставят свои окрашенные позолотой бумбоксы у тебя в гостиной.

– И не подумаю, лишь запишу прощальный сториз и упомяну в «Пейс Эйр».

Тяжело вздохнув, Брукс отер со лба испарину и откинулся на спинку. Светофор на перекрестке сменил фазу, занавеска окрасилась красным.

– Как мы до этого докатились? – сказал он глядя в потолок.

– Ты о чем, Большой Би?

– Обо всём этом, – обвел пространство свободной рукой Брукс. – Внуки заказали на Рождество эти линзы от «Рэд Кэп» и целыми днями не вылезают из «Пэйс Эйр», – помедлил, указал на потолок. – А тут, стучат подшипниками по полу, играют, галдят.

– Времена меняются.

– Да. Иногда я жалею, что отбирал у них грязные палки.

– Понимаю. Так, что с материалом?

– Сойдет, – кашлянул в кулак Брукс, – завтра отдам Пегги на редактуру, – щурясь посмотрел в сторону кухни на часы над холодильником. – Который там час?

– Двадцать минут девятого.

– Опять опаздывает, – пробурчал Брукс, – набери ему.

– Он пять минут назад писал, что уже на подходе.

– Какого черта он вечно опаздывает? Он же вроде немец.

– Лишь наполовину, – ухмыльнулся Эндрю.

– Ну, пусть хоть раз будет наполовину ко времени, – возмутился Брукс.

– Думаю, еврейская ушлость берет свое.

– Звучит немного по-расистски.

– Звучит как констатация фактов, Большой Би.

– Хорошая шутка, откуда взял? – улыбнулся Брукс.

– Один старый фильм. А если серьезно, он же знает, мы дождемся.

В дверь постучали.

– Ох, дождется он у меня. Отправлю писать в чертов «Форвертс»³.

– А вот это уже и вправду расизм, – шутливо погрозил пальцем Питерс.

Стук повторился. Эндрю неспешно поднялся, открыл дверь. На пороге стоял щуплый мужчина с водянистыми глазами. Костюм отглажен, волосы аккуратно зачесаны набок.

– Чего ждешь, проходи, мы тебя заждались.

Кляйн не торопясь обвел взглядом комнату, по потолку застучали детские пятки, послышался крик матери на испаньоле.

– Вот она какая, пещера снежного человека, – с иронией в голосе отметил Кляйн.

– Ой, шел бы ты!

Кляйн плавно скользнул в проем, отмеряя каждый шаг так, словно шел по минному полю.

– Джозеф, что за дела? – возмутился Брукс.

– Приношу извинения, мистер Брукс, вынужденная задержка.

– Отлично, – взмахнул листами бумаги, – располагайся. Я присоединюсь к вам через минуту-другую, мальчики.

Кляйн кивнул теребя полу шляпы, которую держал у правого бока как сиротливый проситель. Хлопок по спине, он вздрогнул и недовольно оскалился.

– Пиво будешь? – спросил Питерс.

– Кофе, – отрезал Кляйн.

– Супер! – щелкнул пальцами Эндрю. – Кидай свою шляпу на тумбочку и давай за мной. Старик пока статью мою режет. Хотя пятью минутами ранее говорил «сойдет».

Проводив Питерса взглядом, Кляйн с пренебрежением коснулся тумбы. Его палец оставил чистый след на общем фоне, и Джозеф предусмотрительно оставил шляпу при себе.

– Сахар, сливки? – окликнул его Энди с кухни.

– Ложку и немного сливок, – качая головой, ответил Кляйн.

– Нет.

– Тогда на твое усмотрение.

– Кофе нет!

– Тогда воды.

– Из-под крана?

– Забудь, – вздохнул Кляйн.

– Может всё же пивка или покрепче чего?

– Второе, – Кляйн подошел к островной столешнице на границе кухни с гостиной.

Батарея зашипела, дети наверху вновь заверещали. Он прикрыл глаза, устало массируя виски.

– На третьей полке снизу, прям перед тобой, – подсказал Питерс, выбрасывая пакет из-под кофе в мусорное ведро под раковиной.

Кляйн выудил лежащую на боку бутылку, разгреб завалы из книг на сидушке и устроился на краешке барного стула.

– Держи, – тройка стаканов гулко опустилась на стол.

– Благодарю, – ответил Кляйн и обвел взглядом заваленный вещами стол.

Эндрю обратил внимание, как Джозеф с любопытством посмотрел на свисток лишенный одной из боковых стенок.

– Нравится? – спросил он и открыл пиво о столешницу.

Кляйн мельком взглянул на оставшийся от крышки рубец и сверил время с часами над холодильником.

– Зачем тебе это, он же сломан? – указал Кляйн на свисток.

– Нормальный, просто дырку затыкаешь и всё работает.

– Хм, – задумался Кляйн, аккуратно взял свисток и прикрыл недостающую стенку пальцем.

– Проверять не советую, – предупредил Эндрю, указывая пальцем на потолок, – дома опробуешь. Дарю!

– Спасибо, – заерзал на стуле Кляйн не находя себе места. Отодвинул кипу старых газет в сторону и налил в стакан прозрачную жидкость. Подняв бокал, принюхался. В нос ударил запах спирта с примесью винограда.

– Не дрейфь, это обычная чача, – успокоил его Эндрю. Пивная бутылка со звоном ударилось о край бокала в руке Кляйна.

– Это, я так понимаю, тоже подарок? – ехидно прищурившись, спросил немец и едва пригубил напиток.

– Да, от друга из поселка без названия, что стоит на реке Чимит.

– А-а, южные русские… – просветлев лицом, отметил Кляйн.

– Можно и так. Но так-то их кавказцами в Московии называют, – подметил Питерс и замолчал, пауза походила на театральную. – Хотя, кажется, мой приятель Джава с этим не согласится. Он-то себя абхазцем считает.

Кляйн вздрогнул от разорвавшего тишину кашля.

– Эндрю, перестань, ты его сломаешь, – ухватился за живот Брукс, очки сползли на кончик носа.

Он обмахивал себя зажатыми в руке листами бумаги.

– Кажется, мы его теряем, – отхлебнув, ехидно скривился Эндрю, а Кляйн лишь покачал головой и подлил себе еще.

Откашлявшись, Брукс поднялся с кресла и направился к островной кухне своей тяжелой качающейся походкой.

– Вот оно, то чего тебе не хватает, Джозеф. Эмоций! – тряся рукописью, заявил Брукс и устроился за стойкой напротив. Облизнув палец, обвел взглядом обоих. Вернулся к бумагам и зачитал отрывок вслух.

– Я оставил лагерь миротворцев в смешанных чувствах. Куда бы я ни обращал своего взгляда, всюду меня преследовали образы сожженной деревни. Грязные лики, стоны, труп матери возле качелей. Одинокая игрушка из плюша под ногами умытых сажей солдат. Я брел, не разбирая дороги, прочь от села и от собственных мыслей.

Брукс вновь облизнул палец и не поднимая глаз перевернул страницу.

– Деревня осталась позади, лишь последний дом на отшибе. Я не заметил, как из-за ограды вышел старик с кружкой в руке. Он окликнул меня, я отозвался не сразу. Он спросил, зачем мне свисток, вопрос ввел меня в ступор. Старик сел на одну из вкопанных в землю покрышек и хлопнул ладонью по соседней. Я сел рядом под сенью ореха, у покосившегося набок забора.

«Свисток это хорошо, но зверя пугает. Мы ими никогда не пользуемся», – сказал старик хриплым голосом. Протянул мне кружку, я отхлебнул.

Брага жгла горло и согревала. К третьему глотку захмелел. А давящий на сердце груз потерялся, не в силах отыскать меня в дымке забвения. Я мотнул головой, отбросил истлевшую сигарету и прислушался к старику.

«Мы с братом с детства охотимся. Дед охотник, отец охотник и я охотник. Бывало, брали широкий охват, я на одном холме, брат на другом».

«А отец на третьем?»

«Да-да, на третьем. Вот видишь, всё знаешь».

Скрюченные артритом пальцы ловко выудили сигарету из поданной мной пачки. Он закурил, отхлебнул из поданной кружки и вернул её мне.

«Раньше лучше охота была. Ни локаторов, ни этих коптеров. Винтовку взял, спички, флягу и в путь. А теперь, чуть ли не экспедицию собирают – ну, что это за охота?!»

«А что вы думаете о присутствие на границе такого количества войск?»

«Что войска? Не лучше этих охотников. Носятся взад-вперед, топчут всё. Только и знай, что по рации переговариваются. Да вон и ты со свистком. – Я хотел возразить, но он меня опередил. – Вот поставь чашку. Сделай так руки», – старик положил одну ладонь на другую и свернул их.

«Так?»

«Так, только без зазоров. Ну как щель должна быть, – он ехидно посмотрел на меня, и я не сдержал улыбки. – Да, вот так. Одну ладонь на другую, а теперь дуй в щель».

Я попытался, но выходило лишь шипение.

«Нет, вот так. Под углом!» – он ловко сложил сухие ладони, грудь едва поднялась, а щеки надулись. Слух потряс чистый звук совиного уханья. Он повторил его трижды и каждый раз звук отличался от предыдущего. Уханье раскатилось по простору и отозвалось эхом в долине. – Видишь? – улыбнулся старик, – а ты со свистком ходишь. Он может и громкий, но зверье пугает».

«Свисток для раненных, – уточнил я, – если находишь кого в завалах, свистишь. Так что тут другое».

«Что мир, что война – всё это охота. И там, и тут зверье», – махнул он поднятой рукой.

Я не стал спорить и отхлебнув из металлической кружки вернул её старику. Попробовал несколько раз сложить ладони правильно. На пятый раз вышло нечто похожее на сову. Старик по-отечески хлопнул меня по плечу, взял еще одну сигарету. Хотел что-то ещё сказать, но вышедшая из дома хозяйка позвала его на местном наречии. Он оставил мне кружку, окрик повторился. Я вложил в его карман пачку, и мы распрощались. У калитки он виновато опустил плечи и голову, тяжело вздохнул и скрылся за оградой.

Я сидел в одиночестве какое-то время. Из-за забора доносились женские причитания, а в долине надрывались моторы грузовиков. Слышны были редкие окрики и звуки свистков. Допив содержимое кружки, я оставил её на пеньке у калитки и направился обратно к лагерю. Докурив, спрятал бычок в боковой карман на штанах, снял свисток с груди и бросил его в кусты у оврага. На горы опускалась ночь, а в голове раз за разом звучали слова старика: «Всё это охота. И тут, и там зверье».

Брукс положил рукопись на стол, тяжело вздохнул и потер глаза. Дал знак Кляйну, и тот подал ему наполненный бокал.

– Ну, мальчики. За журналистику! – салютовал Брукс.

Они выпили, Эндрю достал сигарету и закурил под вытяжкой над плитой. Поймал взгляд Кляйна и одобрительно пригласил рукой. Брукс вежливо отказался от предложенной Кляйном сигареты и спросил его мнение о статье. Выслушав, сложил руки на груди и задумчиво насупился.

– Я согласен с Джозефом, тут мало фактов, но назвать статью плохой я не могу. Если на чистоту, то действительно тебе есть чему поучиться у Энди. – Кляйн сдержанно промолчал. – Нет, правда. Вот если скрестить вас обоих, тогда получился бы идеальный журналист.

– Извини, Большой Би, но я не готов к каминг-ауту, – прыснул от смеха Эндрю.

– Вот об этом я и говорю, – засмеялся старик глядя, как Джозеф покачал головой и едва уловимо ухмыльнулся. – Давайте выпьем еще по стаканчику, а потом наш прекрасный кайзер расскажет о своем замысле.

– Пока рано о чем-либо говорить, – отмеряя чачу, сухо ответил Кляйн.

– О поверь мне, мальчик мой, я вас насквозь вижу! И если ты так говоришь, значит всё уже решено.

Эндрю затушил сигарету в кастрюле, выключил вытяжку над плитой и вернулся к стойке, допивая пиво на ходу.

– Ну, если Большой Би так говорит, тогда готов поспорить, что так и есть. Что у тебя на уме, Джо? Ты наконец-то решился купить ферму и посвятить жизнь выращиванию органических помидоров?

– И оставить журналистику таким профи как ты? Нет, увольте!

– Тише, мальчики, – Брукс подал один из трех бокалов Эндрю и с отеческой улыбкой на лице посмотрел на Джозефа. – Выкладывай!

– Мне предложили кресло главного редактора в «Готэм Пост».

– Оу, будешь ловить пьяных звезд в клубных туалетах по всему союзу!

– Угомонись, Эндрю, – осек его Брукс, – это заслуженный пост, молодец!

– То есть, вы не против?

– Что ты, мой мальчик, я рад. Рано или поздно птенцы покидают отеческое гнездо, и я давно ждал от тебя этого шага.

– Спасибо, сэр.

– Ой, брось. – Брукс замолчал, обвел их взглядом. – Давайте выпьем за это!

Бокалы звякнули и вернулись на стол. Кляйн поправил очки, Эндрю уперся взглядом в потолок, а Брукс грузно навалился на стойку. Доминиканские дети продолжали играть подшипниками, а батарея вновь стравила излишек пара.

– Нет, всё же надо поставить на нее свисток! – не выдержал Брукс. Двое едва уловимо ухмыльнулись. – Ну что вы скисли? Эндрю, у тебя какие планы? Отдохнешь или уже что-то наметил?

– По правде говоря, я уже купил билеты.

– Вот как! И куда?

– Совместный проект с Джери Хиллом. Хочу осветить положение дел в Монголии – «Страна до и после присоединения к Китаю».

– Хилл? Знакомая фамилия, – закусил губу и крякнул Брукс, потянувшись, – что думаешь, Джозеф?

– Тема пикантная, плюс скоро двенадцать лет со дня революции – цифра для китайцев важная. Думаю, смысл в этом есть.

– Нет, это понятно. Я про Хилла.

– А ну, он ковбой. Засветился впервые в журнале «Экзит» с фото беженцев из Кашмира⁴. Думаю, они споются. Но меня беспокоит другое, – Кляйн достал сигарету и застыл, мысленно подбирая слова.

– Не тяни, Кляйн! – с еще большей силой закусил губу Брукс.

– Сэр, меня беспокоите вы, – аккуратно начал Кляйн, – такое чувство, что вы лишний раз пытаетесь убедиться, будто мы двое надежно пристроены и без крохи хлеба не останемся.

– Согласен с ним на все сто, – добавил Эндрю и предложил Кляйну дать пять.

Джозеф скептически покосился, постучал фильтром по костяшке пальца и закурил, а про себя подумал: «Чертов ребенок!» – но на предложение ответил и подставил ладонь.

– Вы верно меня поняли, мальчики. Я планирую уходить из «Нью-Йорк Дейли», – Брукс дал знак освежить бокалы. – Долгое время у меня копился неликвидный материал, думаю, вы понимаете, о чем я. И уже как год я задумываюсь о его публикации.

– Мемуары?

– Да, Джозеф. Что-то в этом духе.

– А название есть?

– Это вторично, – отметил Кляйн.

– Да? Тогда почему кинозвезды берут псевдонимы? – спросил Эндрю.

– Угомонитесь! – осадил их Большой Би и поднял бокал. – «Это не мы или войны с народом не было. Правдивая история второй половины XXI века». Как вам?

– Весьма, весьма, – ответил Эндрю, а Кляйн лишь сдержано улыбнулся и одобрительно кивнул головой.

– За вас, сэр, и за правду в печатной форме, какой бы горькой она не была!

– Спасибо, Джозеф, – поддержал Брукс и выпил до дна. – Пока мы не закончили наше собрание, я хочу попросить вас об одолжении, – замялся Брукс и вытер ладони салфеткой. – Если со мной что-то случится, вы закончите начатое мною дело. Согласны?

– Воу-воу! Что это еще такое?! Может тебе и эпитафию помочь написать?

– Тише, Питерс, – отмахнулся Кляйн, – я никогда от вас такого не слышал. Вы наткнулись на что-то горячее?

– Боже, да не переживайте вы так, – отшутился Брукс, – просто старческая паранойя.

– В любом случае, я согласен.

– И я, – поддержал Кляйн.

– Вот на том и оставим, – выдохнул Брукс и упер руки в бока, – я пройдусь еще пару раз по материалу, если вы не против.

Двое кивнули, а Брукс сунул статью Эндрю подмышку, подобрал портфель и вернулся в кресло. Они окинули бутылку взглядом и разлили оставшееся.

– Пошли, зануда, покурим на пожарной лестнице. Расскажу тебе о работе в поле.

– Ага, как только писать без ошибок научишься!

Забрав бокалы, они вылезли через окно на пожарную лестницу. А старик еще долгое время сидел в кресле, перебирая бумаги. Бурчал что-то под нос и был так увлечен, что не замечал ни галдящих детей, ни шипящей батареи.

Когда двое вернулись, его уже не было. А входная дверь была аккуратно прикрыта. Эндрю достал бутылку скотча из-под кровати, и они праздновали до полуночи. Еще чуть позже Кляйн вызвал такси, они тепло распрощались.

Утром Питерс проклинал радости вчерашнего дня. Накинув халат, он спустился в магазин на заправке. Вернувшись, осушил бутылку минералки залпом, сварил кофе больше чем нужно и сжег хлеб на сковородке. К семи сорока ему позвонил Хилл, сказал, что будет минут через десять. Эндрю спешно оделся, побросал всё необходимое в дорожную сумку-мешок от «Стайнс» и поспешил к выходу.

Глава 2 Вторник 14 октября 2087

Прошло две недели с того дня, как Эндрю Питерс убыл с Хиллом на военную базу под Эрзином. И вот, шасси самолета «Эйр Юнион» вновь коснулось полосы Ла-Гардия глубокой ночью. Проверка, медосмотр и общение с таможенной службой. Домой он вернулся лишь с рассветом. Такси разбудило его по прибытию.

Неровная поступь, потертый кожаный мешок от «Стайнс» собрал на лестнице все углы. Входная дверь привычно скрипнула, ключи упали в монетницу. Бросил дорожную сумку, достал пиво из холодильника и направился к креслу, но звонок телефона перехватил его на полпути. Прихрамывая на одну ногу, он поспешил к рабочему столу, на котором стоял аппарат стилизованный под проводную классику прошлого века.

– Питерс, слушаю.

– Ди, это Кляйн.

– У тебя, что-то важное?

– Ты не в курсе?

– В курсе чего? Ты же знаешь, я оставляю пейслайн⁵ дома.

– Да-да. Чтобы писать чисто и правдиво, я в курсе, – нервно ответил Кляйн.

– Так в чем дело?

– Не знаю, как сказать.

– Да не тяни ты!

– Брукс умер.

– Что?! – Он намотал телефонный провод на руку и сел на край стола.

– Только в утренний номер пустили, – помедлил Кляйн, – надо встретиться.

– Согласен, вечером у Дженис?

– Да. И еще вот что, он тебе не передавал никаких материалов по охоте?

– Нет, а тебе?

– Тоже ноль.

– Понял, тогда до вечера?

– Да, буду к девяти.

Эндрю положил трубку. Достал из холодильника початую упаковку «Бадди»⁶ и прихватил со стола открытую бутылку. Обогнув кофейный столик в гостиной, резко развернулся и следуя инерции опустился в кресло. Кожаная обивка привычно захрустела, но иначе. Его смутил непривычный звук. Оставив пиво на полу, он поднялся и опустился вновь. Прислушался, соскочил с кресла. Встал на здоровое колено, сунул руку под подушку. Достал толстый пакет из картонной бумаги и в задумчивости сел обратно.

«Открыть в случае моей смерти или исчезновения» – ниже инициалы Д.Б.

– Твою мать, во что ты влез, старик!

Опустил конверт на колени, допил открытое пиво залпом и отшвырнул пустую бутылку на ковер. Сделал глубокий вдох. Пальцы легли на шершавое полотно бумаги, он замер в нерешительности. Провел ладонью по записи несколько раз к ряду и вскрыл его. Внутри пакет поменьше и записка.

«Эндрю, здесь проверенные контакты и материалы. Также в случае утери этого пакета ты найдешь копии в почтовых конторах Хай Валл Пост. Они лежат в ячейках на имя мистера Де Билла до востребования. Пароль ты знаешь. Я верю в вас, мальчики. Будьте умнее и хитрее меня. Это очень горячий материал. Ваш Джеймс Брукс».

Дочитав, отложил записку и закурил. Уставился на шипящую батарею, а про себя подумал: «И в каждой строчке шутка. Ироничный ты ублюдок, – вздох, – да, мне будет тебя не хватать, старик».

Пепел упал на колено, и он равнодушно втер его взмокшей ладонью в штанину. Достал второй конверт, перевернул. На тыльной стороне надпись фломастером – «Цифровое чистилище 2075/2080».

В дверь позвонили, и Эндрю вздрогнул от неожиданности. Спрятал пакет под подушку кресла, а записку скомкал и сунул в задний карман. Звонок повторился.

– Да, иду я, иду! – крикнул, подходя к двери, и бросил взгляд на часы.

– Кто там?

– Полиция Нью-Йорка.

Эндрю резко дернул дверь на себя, стоящий на пороге невольно попятился.

– Вы меня напугали.

– Моя вина, это всё нервы. Я так понимаю, вы по вопросу мистера Брукса?

– Да, – с досадой отметил офицер в гражданском и показал жетон.

– Целый капитан, не знал что дело настолько серьезно.

– Да, капитан Меллоуз. И хочу предупредить сразу, это неофициальный визит, мистер Питерс, – поправил часы, – мы с Джеймсом работали вместе. Могу я войти?

– Да, без проблем. Кофе, пиво?

– Воды, если можно.

Прикрыв дверь, Эндрю указал рукой на стойку на кухне, а сам направился к раковине. Достал чистый стакан из сушки и наполнил водой из-под крана. Капитан занял место у стойки, облокотился и обвел комнату взглядом.

– Недавно вернулись?

– Да, был на границе с Китаем. Вернее говоря, с Монголией, но вы же знаете, – запнулся. – А как вы?

– Дорожная сумка, – улыбнулся капитан, указав в сторону письменного стола, и отпил из поданного ему бокала.

– Бессонная ночь, голова совсем не работает. – Хлопнул себя по лбу Питерс, а про себя подумал: «Хрена ты тут разнюхиваешь, капитан?»

– Не буду скрывать, меня, как и любого другого гражданина, заботит положение дел на границе, – Меллоуз опустил стакан на столешницу и повертел его в руке. – Расскажете?

– Если обещаете не выдать информацию раньше публикации.

– Можете на меня положиться, я могила, – ухмыльнулся капитан и одернул полу пиджака.

– Я был на военной базе под Эрзином, что в штате Тоува. Кажется, шестьдесят первой по последовательности включения, но это я так, – прокашлялся. – Собирал материалы для статьи с Джери Хиллом. На нем фото, на мне статья. Вот в целом и всё.

– Это не о скандале с мобильной броней идет речь?

– Вы меня без ножа режете.

– Боюсь, вы неправильно меня поняли. Я потерял сына в восемьдесят втором, он служил в третьем полку мобильной пехоты и погиб в том самом округе Тоу.

– Черт! Соболезную. А я-то подумал.

– Я на вашем месте о том же подумал бы, – прервал его Меллоуз. – Вы не знали, а я не предупредил. Так, расскажете?

– Да, – Эндрю выдержал паузу, закурил. – Когда в конце восемьдесят второго Пекин подписывал капитуляцию, одно из условий по северной границе звучало так – «Граница проходит по размещенным на местности войскам». – Меллоуз кивнул. – Всё бы ничего, но ночью «тигры» перебросили часть войск на северный берег реки Тэс-Хем, тогда этому не придали значения, но позже выяснилось, что именно там им удалось частично уничтожить одно из звеньев МП. Мы хотим приурочить эту статью к двенадцатилетнию со дня переворота в Монголии. Осветить нынешние проблемы и почтить память наших парней.

– Ясно, – Меллоуз тяжело вздохнул и оттер лоб платком. – Спасибо, мистер Питерс.

– Рад помочь, капитан. Сигарету?

– Нет, я бросил.

– Понимаю, – дружелюбно ответил Питерс, а про себя добавил: «Бросил он, еще скажи, что ты трезвый член нации и каждые выходные посещаешь церковь».

– Вернемся к основному. – облизнув губы, сказал Меллоуз, глядя как Питерс жадно затянулся.

– Конечно, – кивнул он в ответ.

– Давно вы виделись с мистером Бруксом?

– Незадолго до отлета на границу. Тридцатого сентября.

– Быть может, вы заметили что-то необычное в его поведении?

– Да нет. Он как всегда был спокоен. Разве что губы кусал больше обычного, но это у него случалось часто. У вас уже есть версия?

– Как я и говорил ранее, это не официальный визит. Расследование ведет другой участок.

– Тогда что вы от меня хотите?

– Понимаете, как бы так выразиться. Я знаю, что Джеймс плотно общался с одним из наших детективов. Имя Ричард Бэнкс вам о чем-то говорит?

– Впервые слышу.

– Хм, быть может Генри Паскаль?

– Аналогично. А почему вы их сами не спросите?

– Они отстранены за превышение мер и в данный момент не в городе, но есть подозрение, что они косвенно причастны к инциденту. Мы рассчитывали на показания Джеймса, – замялся капитан и кашлянул в кулак.

– Спасибо за честность, сэр.

– Услуга за услугу, – Меллоуз посмотрел на часы над холодильником. – А Джеймс не оставлял никаких документов на хранение?

– В последнюю нашу встречу я отдал ему статью, и это были все материалы, которые гуляли между нами.

– Ясно. Примите мои соболезнования, мистер Питерс. Джеймс был хорошим человеком и профессионалом своего дела. Спасибо за воду. – Капитан поднялся и направился к выходу. У двери остановился. Поднял палец к виску и почесал за ухом. – Мистер Питерс.

– Да, сэр?

– Инициалы О. Х. вам о чем-то говорят?

– Нет, сэр. А кто это?

– Я предполагаю, что это возможный убийца.

– У вас только инициалы?

– Нет, но мне известна только фамилия Хантер. А что значит первая часть, я пока не знаю. Так или иначе, я приложу все силы, что бы дело отошло нашему участку. – Меллоуз сунул руки в карманы брюк, нахмурился. – Надеюсь, вы не планируете покидать город в ближайшее время?

– Как только сдам статью, поеду в Огайо приобретать раритетный фургон. А что?

– Я был бы благодарен, если бы вы воздержались от путешествий в ближайшее время.

– Со всем уважением, сэр. Но ваша просьба неофициальна, а я не намерен откладывать свои планы из-за смерти своего босса, каким бы классным парнем он ни был.

– И это ваша благодарность наставнику? – скривился Меллоуз.

– Это жестокий мир, капитан, вам ли не знать.

– Всего доброго, мистер Питерс.

Покачав головой, капитан прикрыл за собой дверь. А Эндрю еще долго стоял неподвижно, прикидывая в уме все за и против. Наконец сказал глядя на закрытую дверь: «И вам, сэр».

Подумал о завтраке, но усталость перевесила чувство голода. Вернулся к креслу с секретом, аккуратно сел, опираясь руками на подлокотники, но травмированное колено вновь напомнило о себе резким прострелом.

«И на кой черт я полез на тот броневик!» – подумал он, медленно выпрямляя ногу, а вслух сказал:

– Вот так! Немного посидим, отдохнем. А потом и за дело возьмемся, – выудил бутылку пива из упаковки и подкурил сигарету.

– Что думаешь, Ренди? – обратился он к стоящему на кофейном столике кактусу. – Насыщенный денек? Да, тоже так считаю, – жадно затянулся. – Надеюсь, тебя это не беспокоит? Нет, я не про ситуацию, я про нас. Просто, как твои друзья кактусы относятся к тому, что мы живем вместе? – наклонил голову, прислушался. – Да, ты прав. Сейчас есть вещи и поважнее.

Энди дотянулся левой рукой до старенького магнитофона, прожал кнопку плей. Внутри что-то щелкнуло, послышался треск и урчание. Бобина закружилась в танце по часовой, пленка едва заметно шуршала. Эндрю откинулся на спинку, отхлебнул пива и затянулся. Сигаретный дым стелился по гостиной под звуки флейты. Он сделал еще глоток и опустил голову на подголовник. В дело вступил саксофон, Питерс сложил руки на груди, прикрыл веки. И провалился в глубокий сон.

Вечером того же дня.

Струйка слюны ползла по щеке, он резко тряхнул головой проснувшись. Подскочил в кресле, ощупал пропитанную пивом футболку на груди. Пальцы правой руки саднило от ожога. Скривившись, зло отбросил истлевший фильтр. Проморгался, отхлебнул из бутылки и с отвращением сплюнул выдохшийся напиток на ковер.

– Мерзость-то какая, – вытер ладонью губы, – Ренди, а ты куда смотрел? Мог бы и толкнуть.

Кактус безучастно молчал сидя в кремового цвета горшке. Из-за занавешенных окон было непонятно, какое сейчас время суток. Питерс тряхнул головой, растер лицо руками и потянулся.

– Еще один день в раю, да? – закурил и неспешно поднялся, опираясь на левую ногу. – Как насчет кофе? – Ренди молчал. – Что?! Опять воды? Слабак, – тяжело вздохнул и облизнул губы, – ладно, парень, будет тебя вода.

Прихрамывая обогнул кофейный столик, бросил взгляд на наручные часы. Освещенные радием стрелки указывали на пятнадцать минут седьмого. Эндрю улыбнулся, соскреб ногтем каплю грязи с защитного стекла. Латунный корпус заметно потерся более чем за вековую службу, а выведенный курсивом логотип заметно потускнел. Затянулся, выпустил дым носом и вспомнил слова деда – «Урал, это тебе не всякие там, береги их».

– Да уж, ты как всегда прав, – сказал он в тишине комнаты и почувствовал, как глаза увлажнились от нахлынувших воспоминаний. Поправил широкий, кожаный ремень-напульсник под часами. Отер глаза и направился к кофеварке.

Засыпал свежий помол, долил воды и включил. Достал новый блокнот из рабочего стола, долго искал ручку. Не найдя, остановился на карандаше. Бросил взгляд в сторону кухни. Кофеварка пыхтела и бурлила как Багдад в начале века.

– Эй, Ренди! Будешь меня ждать? – Ответа не последовало. – Так и знал, эгоист ты чертов.

Взял поданный капитану бокал со столешницы и отлил половину в керамический домик Ренди.

– Ну, как тебе? Жестковата? Ну, парень, согласен, вода тут не очень, но переезжать я пока не планирую. Надеюсь, это не будет проблемой? – нагнулся, прислушался. – Оу, я тоже тебя люблю, малыш! Дай мне минутку, налью себе кружечку от нашей любимой ворчуньи Марпл и вернусь к тебе.

Красного цвета старушка продолжала пыхтеть, извергая в кофейник черный, как сажа, напиток.

– Ох, мисс Марпл! Вы прекрасны как юная дева, но так работать нельзя. Вы не думали о пенсии? – прислушался к пыхтению. – Ах да, прошу прощения, миссис. Кстати, как ваш супруг поживает? Понятно. Он всё еще варит чай? Ясно, – кивнул, – да, мне как обычно.

Подхватил кувшин с кофе, наполнил кружку и ссыпал сахара на глаз из стоящей рядом банки.

– Черный как ночь и сладкий как грех, – ухмыльнулся, размешал кофе ложкой. Сигаретный дым лез в глаза, и он затушил окурок в раковине. – Спасибо, – кивнул кофеварке, – да. И вам хорошего дня, миссис Марпл.

Проходя мимо плиты, бросил окурок в кастрюлю с зарождающейся в ней жизнью. Вернувшись к креслу, пододвинул кофейный столик ближе. Оставил на нем кружку и блокнот с карандашом.

– Ренди, помнишь те рожки с мясом, что мы оставили на плите две неделе назад? Да, согласен. Славные парни. Так вот, кажется, они уже открыли письменность и вовсю осваивают плесени строение. И не говори, сам в шоке! Кажется, только вчера взял их с полки в «Джаст Фуд», и тут бац! – он хлопнул себя по лбу, – они уже чуть ли не в космос планируют лететь. Эх, летит же время, – аккуратно опустился в кресло. – Ну что? Поработаем? – кивнул. – Согласен, также думаю.

Сунул руку под подушку и достал пухлый конверт из коричневого цвета бумаги. Провел пальцами по выведенной маркером заметке, надорвал край и вывалил содержимое на кофейный столик.

– Да, как и всегда. Основательно и по существу.

Снял защитную оплетку из тонкого поролона, разложил содержимое в четком порядке.

Диктофон «Лунар» в переиздании от «РэдКэп», серия «Легаси» от 2073 года.

Побитый жизнью блокнот формата А5 в оплетке из бычьей кожи. Медная кнопка на язычке, ручка в комплекте. Миниатюрная коробка с картами памяти, каждая оклеена малярным скотчем и пронумерована. Конверт. В адресной строке прописан адрес Питерса. Правее, почтовая марка. Перевернута и завалена влево.

«Что бы это могло значить?» – подумал он, повертел конверт в руке, а вслух сказал:

– Четыре предмета и семь записей. Плохой йосс⁷? – невольно сглотнул и постучал костяшками по столешнице. – Да, это надолго.

Вытряхнул содержимое малого конверта. Ключи от ячеек с логотипом «Хай Валл Пост» на бирках, наушники-затычки и карта памяти. Распутал проводные наушники, вставил карту в диктофон. Откинулся на спинку кресла и включил напольную лампу. Сидел в тишине какое-то время. Наконец выудил сигарету из пачки и нажал кнопку плей.

Шорох бумаги, торопливый шаг. Кто-то грузный опустился в кресло, послышался жалобный скрип обивки. Звук свинчивающейся крышки, гулкий звон стекла о стекло. Спикер выпил стакан залпом, спешно опустил его на стол так, будто хотел метнуть в стену, но в последний миг передумал.

– Эндрю, – вновь молчание, едва слышное сопение.

Старик прокашлялся и закурил. Неразборчивое бормотание и вновь тишина. Лишь далекий гул вентилятора нарушал вакуум первой минуты. Треск, скрип, первое слово.

– Эндрю, это письмо адресовано тебе и только, – кашель, дрожь голоса и заметная хрипота.

– Запомни две даты: 2075 и 2080 годы. Первая, это год смерти Нельсона Биглса. Вторая – день исчезновения Карла Регге. Первого ты знаешь, второго вряд ли. Даю подсказку, он разработал цифровую помощницу Найс для «РедКэп». Запомни это и отложи в сторону, пока не ознакомишься со всеми материалами.

Шелест бумаги, режущий слух звук клейкой ленты.

– Я не знаю, как придать большего веса своим словам. Разве что, – вздох, – скажу так. Написание истории второй половины XXI века привело меня к четкому осознанию, что наша страна неуклонно движется к катастрофе мирового масштаба, иначе выразиться я не могу. Повторюсь. Все материалы и этот блокнот, предназначены только тебе, Андрей. Кляйна напрямую не вмешивай, прошу. Да, я знаю, что ты не любишь свое прежнее имя, но я так говорю специально. Пойми, к материалу надо подойти серьезно. Он также неприятен и правдив для нашей страны, как и твое прошлое для тебя. Кажется, я несу чушь. – Вздох.

– Черт, мне кажется, за мной следят. И это не ОНБ, ФБР или ЦРУ. Я боюсь произнести это вслух. На следующей неделе у меня состоится важная встреча с парой детективов. Это очень важные инсайды. Там всё на свои места и встанет. – Вновь звук льющейся в бокал жидкости.

– Надеюсь, всё это лишь бред старика и у меня развивается слабоумие. А если нет?! В конверте всё пронумеровано, слушай по порядку. Даты и ссылки на бумаге. Копии всего на последней карте памяти.

Тишина и далекое бормотание, щелчок клавиши, запись остановилась.

Питерс затушил окурок и прикурил новую. Положил диктофон на стол.

– Найс.

Черная коробка ожила синим огоньком в глубине прихожей.

– Чем могу помочь, мистер Питерс?

– Включи «Моторхед».

– Какой альбом?

– На твой вкус.

Динамик щелкнул, блюзовые мотивы заполнили комнату: «Раз, два, три, четыре. Да, мы пришли из канавы, что на другой стороне дороги…»

Питерс стиснул зубами фильтр, бросил взгляд на часы.

Широко зевнул. Велел Найс выставить будильник на без двадцати девять. Отхлебнул кофе, мотнул головой. Стряхнул пепел на ковер и взялся за изучение содержимого блокнота в оплетке из бычьей кожи. А старина Лемми еще долго тянул свой заунывный блюз.

«Пэксон и Тобил», «Хефрон», последующее слияние. «Пайзер», скандал с вакциной в западной Африке. «Эко Кор» набирает обороты. Сноска красными чернилами: …поглощение «Гипперион Энерджи». «ФТ Системс», госконтракты, отсылка к Китайскому синдрому на полях. Война в Корее, смерть Джун Ира. Противостояние «Зион» и «Венус». Томас Дилан – имя президента подчеркнуто три раза.

«Сумятица какая-то», – подумал про себя Питерс. В верхнем углу страниц остались следы от степлера. Он отлистал на пять страниц вперед. Никаких зацепок, а последняя страница и вовсе перечеркнута наискось красным маркером. Ниже подпись: «Структурировать и разобрать в деталях. Добавить свежие наработки!»

– Да, одним кофе тут явно не обойтись!

Эндрю ушел на кухню, вернулся с кофейником.

Глаза скользили по ровному почерку Брукса. Даты, события, факты. Он выпил кофейник, заварил еще. Достал новую пачку «Каманчи»⁸ из блока. Тянул одну сигарету за другой и вновь возвращался к заметкам старика. Виски пухли, не поспевая за ходом мысли, а музыка сливалась в единый ритм и шла фоном.

– 8:40 РМ, – проинформировал бархатистый голос Найс с легкой хрипотцой. Он машинально кивнул, не отрываясь от дневника.

– Сэр?

– Да-да, – отмахнулся он, допивая холодный кофе.

Динамики резко увеличили мощность звучания. Песня эхом гуляла по пустой гостиной: «Одни парни, как вода. Другие, как вино. Но, я люблю вкус чистого стрихнина».

– Черт, да угомонись ты! Бесовское создание! – попытался он перекричать льющуюся из динамиков музыку.

Мелодия в ту же секунду стихла, в ушах звенело.

– Ох, ну и леди! Девятый вал!

– Я вас совсем не понимаю.

– И ты не первая!

Помял лицо руками и отложил блокнот. Горло саднило от второй пачки за вечер. Он потряс кружку пытаясь поймать последнюю каплю языком. Она приземлилась на щеку.

– Сообщение от Гауляйтера⁹, – информировала Найс, Эндрю невольно улыбнулся. А про себя подумал: «Нет, всё же переименовать его надо, а то когда-нибудь узнает, обидится».

– Что пишет?

– Будет через десять минут.

– Хм, в кои-то веки вовремя.

– Отправить сообщение?

– Напиши: «Я выхожу».

Сделал глубокий вдох, руки заметно потряхивало. Обвел взглядом квартиру, медленно выдохнул. Собрал материалы, убрал всё в конверт.

– Да, вот такие дела, приятель. Вновь печаль, вновь расставание, – хлопнул себя ладонью по бедру. – Ну, что?! Погнали, девоньки, – поднялся, бросил серьезный взгляд на Ренди, – ты за старшего.

Убрал конверт в дорожную сумку, туда же отправил блок сигарет и бутылку скотча. Пару рубашек, три майки и упаковку белых носков.

У двери остановился, бросил дорожный мешок у тумбы, накинул куртку. Присел на дорожку и собрался с мыслями, окидывая студию взглядом. Вдруг резко вскочил, словно хозяйка, вспомнившая об оставленном на плите молоке. Добежал до рабочего стола, достал выключенный пейслайн. Убрал в карман и, еще раз убедившись, что всё на месте, поспешил на встречу с Кляйном.

Выйдя на улицу, огляделся. Подошел к автомату со свежей прессой и купил утренний номер «Готэм Пост». На первой странице красовалось фото мертвого мужчины. Руки неряшливо раскинуты, женщина с прикрытым ладонью лицом на заднем фоне. Раскрыв газету, он бегло пробежался по тексту:

«Главный редактор „Нью-Йорк Дейли“ был найден мертвым… на тротуаре… возле здания редакции… причина смерти… падение с семьдесят четвертого этажа… Ведется расследование».

Свернув газету, покачал головой. Сунул сверток под мышку и поспешил к бару за углом.

Глава 3 У Дженис

Вечер вторника собрал у Дженис немногих, лишь тройку постоянников, молодую парочку, что больше жалась друг к дружке, чем пила, да старика Хуана, который ходил в заведение как на работу и всегда занимал столик у входа. Эндрю ответил кивком на приветствие старожила и направился к сидящему в конце барной стойки Кляйну. Они обменялись рукопожатиями, он сел справа.

– Не изменяешь старым привычкам?

– Сам знаешь, я к электронным версиям холоден, – положил газету на стойку, развернул к себе широким краем.

– Есть такая испанская шутка.

– Есть такая русская песня, – перебил его Питерс и сложил газету вдвое.

– Ну-ка!

– «Мы своих не меняем привычек, вдалеке от родимых домов», – достал из заднего кармана первую записку Брукса, вложил в газету и придвинул к Кляйну. – Ознакомься!

– Это всё?

– В рюкзаке моем сало и спички. И Тургенева восемь томов, – не замечая вопроса, ответил Питерс. Нарочито медленно снял дорожный мешок и поставил в ноги.

– Тургенев, думаю, интересное чтиво, – поправив волосы, отметил Кляйн.

– Еще какое, уж поверь!

– Но мне достанется лишь синопсис?

– Не моя воля, – сухо бросил Эндрю и отвлекся на подоспевшего бармена.

– О, какие люди! – на помятом лице играла улыбка. – Что пить будете?

– Мне как обычно, – ехидно ответил Эндрю.

– Ах, как обычно! – картинно скрестил руки бармен и посмотрел на старика Хуана на другом конце стойки, обвел пальцем двоих и крикнул: – Им как обычно! Охрана, выкиньте их к чертовой матери отсюда!

Старик расплылся в улыбке, обнажив щербатые зубы, и поднял свой бокал в приветствие.

– Да, мы тоже скучали по тебе, Чак, – качая головой, ответил Кляйн и придвинул газету ближе.

– Давно вас не было видно.

– Работа.

– Да, без нее никак, – протянул Чак.

– А где ваш старший компаньон?

– Он умер, – сухо ответил Эндрю.

– Без дураков?

– Да какой там! – шмыгнул носом, Кляйн.

– Черт, классный был мужик! – достал три рюмки и наполнил.

– Нам бы пива, – замялся Кляйн.

– Будет и пиво, а это за мой счет, – вздохнув, отмахнулся Чак.

Осушил стопку и ушел к крану за светлым. Двое выпили, дождались бокалов с холодным «Бадди».

– Сегодня ко мне приходила полиция, – начал Питерс.

– Из девятнадцатого?

– Не знаю, но аж целый капитан.

– Ясно.

– К тебе тоже захаживал?

– Было дело.

– Мысли, суждения? – спросил Питерс, поглядывая на ровные ряды бутылок на баре.

– Пока рано что-то говорить. Надо прощупать почву, – Кляйн поставил бокал, снял очки.

– Думай что хочешь, но в альтруизм я не верю, – допил бокал Питерс и дал знак Чаку повторить.

– И какая у тебя версия? – спросил Кляйн.

– Я думаю, наш капитан дал маху.

– Эндрю, сколько раз говорить, больше фактов!

– Он же про инициалы тебе говорил?

– Не без этого.

– Вот, тут он и просчитался, – Кляйн тяжело вздохнул, сделал большой глоток.

– Да-да, я тебя понял, – кашлянул в кулак Эндрю. – Так вот, в прошлом месяце старик заходил ко мне.

– Резал статью?

– Да, – глоток, – потом выпили, смотрели один старый фильм.

– Так, – напрягся Кляйн.

– Да, погоди!

– Как это связано, Ди?

– Тише-тише, – Эндрю пытался вспомнить название, судорожно отбивая костяшками ритм.

– Кто хоть играл?

– Китон, – наморщил лоб, – нет! Ну, старый актер, он еще в фильме про поросенка снимался.

– Издеваешься?

– Точно, Бэйб! – Эндрю щелкнул пальцами и вскинул указательный. – А мы, смотрели «Секреты Лос-Анджелеса», точно!

– Так, ты меня запутал, – поморщился Кляйн и помял виски кончиками пальцев.

– В общем, там один из героев выводит на чистоту продажного копа. Говоря ему перед смертью что-то из серии – «Обо всём знает цезарь».

Повисло молчание, Кляйн допил бокал и склонил голову набок, подобно сове. Эндрю дал знак Чаку.

– Понимаю, звучит дико, но не делай такое лицо.

– Просто продолжай.

– Так вот, как по мне, Меллоуз причастен к смерти Брукса и, как и в фильме, Брукс сказал ему инициалы и фамилию, – Эндрю помял в руке пачку сигарет, – перед смертью.

– Больше сути.

– Чтобы когда нас будут опрашивать, мы всё поняли. Как-то так, – Эндрю отхлебнул холодного «Бадди».

– Очень мудрено. Но что-то в этом может и есть, – закусил дужку очков Кляйн. – Мне надо подумать.

– Что делал Брукс, когда мы его в последний раз видели? – не унимался Питерс.

– Мы пили больше чем нужно.

– И?!

– Он зачитывал твою статью?

– Русскую классику.

– Как скажешь, – отмахнулся Кляйн, скривился в ухмылке и покачал головой.

– Вот и я о том же, Хантер!

– Что, Хантер?

– Инициалы О. Х.

– И?!

– Оуэл Хантер. Совиный Охотник!

– Твою мать! – Кляйн полез в свой пейслайн, искать подтверждение перевода.

– Вот-вот, перевари! – Эндрю хлопнул по стойке ладонью.

Кляйн заметно посапывал, отстукивая по виртуальной клавиатуре.

– Что думаешь?

– Громоздкая версия, – откликнулся Кляйн.

– Да, как поступь гиппопотама.

– Хотя, – поднял палец Кляйн, – что-то в этом есть. Старик любил загадки, – он вернул очки на место, – вспомнить хотя бы все эти Кей, Ди и Большого Би.

– Вот, об этом я и говорю, – отхлебнул пива Эндрю. – После нашего совместного просмотра «Люди в черном» все эти прозвища и начались, – потянулся к дорожному мешку.

Эндрю нащупал конверт, вытащил один из ключей от ячеек в «Хай Валл».

– Мне надо тебе что-то сказать, – поманил к себе жестом Кляйна.

Выждав момент, он крепко обнял друга.

– Какого черта, Ди?!

Вложил ключ в задний карман брюк, с силой шлепнул ладонью по заднице.

– Это на память, сладкий!

Эндрю поймал на себе взгляд Хуана. Старик поднял большой палец вверх, расплылся в улыбке и замотал головой, смеясь в голос. Он успел чмокнуть Кляйна в щеку, прежде чем тот резко отстранился.

– Твою мать, ты как ребенок! – друг огляделся по сторонам, вытер щеку платком. Закончив, аккуратно сложил треугольником и убрал в нагрудный карман.

– Да ладно, – улыбнулся Питерс, – тут все свои.

– Пошел ты, – сухо ответил Кляйн, но на лице играла улыбка.

Проверил карман и поменялся в лице.

– Что это?

– Так, на память, – отмахнулся Питерс.

– Я серьезно.

– Новогодняя открытка, – Эндрю поймал на себе изучающий взгляд. – Да, до рождества еще далеко, так что не торопись раскрывать подарки.

– Окей! – Кляйн выдохнул, – что-то еще?

– Нет, пока лишь это и синопсис.

Три стопки ударились о стойку.

– Развлекаетесь парни? – забасил Чак.

– Проехали, – потирая виски, ответил Кляйн.

– Понимаю, всё в первый раз бывает, крепись, – потер щетину, – но если честно, видок у вас, как у двух бутлегеров перед делом. Что задумали, ищейки? – спросил Чак, вытирая руки о полотенце.

– Да вот, советую Джо посмотреть один фильм, – ответил Эндрю.

– Что-то новенькое? – прищурив глаз Чак разлил скотч по стопкам.

– Нет, очень старенькое.

– Не томи, Питерс, – улыбнулся Кляйн.

– «В укромном месте», версия 1950 года.

– Боже, ну и древность! – отмахнулся Чак, – любите вы морочиться.

– Профессия обязывает, – нашелся Питерс и сделал вид, что принюхивается, – мы же ищейки.

Трое зашлись смехом.

– Да, такие вот дела, – повел руками Питерс.

– И за это надо выпить! – сказал Чак и подвинул стопки.

– За твой счет, всегда, пожалуйста, – скривился Кляйн.

– А этому парню палец в рот не клади.

– Да брось, Чак. Я заплачу.

– Не, всё нормально, Ди, – поднял стопку Чак.

– Сам-то профессию менять не думал? – спросил Кляйн.

– Я!?

– Ну, не мы же, – улыбнулся Эндрю.

– Как вам сказать, порой думаю, но…

– Но? – отреагировали двое синхронно.

– Но я бармен. Как и отец мой, как и брат. Даже как дядя, что умер от цирроза, – осклабился он в ширину рта. – Так что, у меня наследственная предрасположенность к этой профессии.

Трое выпили. Колокольчик над дверью дернулся, короткий звонок и в бар вкатилась веселая компания. Молодые парни, девушки и поток свежего воздуха.

– Всё, парни, бывайте! – козырнул им Чак, уходя в сторону шумной компании. Подойдя, выдал фирменное: «Что сегодня пьем!?»

Они проводили его взглядом. Питерс выудил сигарету из пачки.

– Это всё очень серьезно, Джозеф.

– Понимаю, – сдержанно ответил Кляйн, не отрывая взгляда от шумной компании.

– Фильм посмотри, а я поеду, – подкручивая сигарету, бросил Эндрю.

– Погоди!

– Эпизод в почтовом отделении, – соскочил со стула и собрал вещи.

– Я не об этом.

– Что?

– Как сам-то?

– Нормально, – Эндрю закинул мешок на плечо. – Съезжу в Кливленд, тачку заберу, – стряхнул пепел в полупустой бокал, – не надо так смотреть, видел бы ты ее! – мечтательно закатил глаза. – «Буханка» с неестественно расширенной базой. Наслаждение в чистом виде, а не машина!

– Я не об этом, – друг достал из внутреннего кармана портсигар, закурил.

– Всё путем!

– Хорошо, – Кляйн отставил бокал, поправил очки, – допустим, я верю, – положил руку на плечо Эндрю, – но, спрошу еще раз. Сам как?

– Не знаю, – Эндрю пустил дым в пол, – судьба подарила мне букет остро отточенных карандашей, но любовью тут и не пахнет.

– Надо было жениться не на работе, и результат был бы иной, – помедлил Кляйн. – Заходил в книжный на углу тридцать восьмой и девятой авеню?

Эндрю отхлебнул из бокала и замер глядя на содержимое. Пепел осел на дне и едва заметно кружился. Прям как черные хлопья снега в документалке о взрыве грязной бомбы¹⁰ в Берлине пятьдесят пятого.

– Что? – толкнул его в плечо Кляйн. – Да, я тоже смотрел «Вам письмо».

– Дебра заставила? – он оторвал взгляд от бокала.

– Не то чтобы я сильно сопротивлялся. Плюс, ты ее знаешь.

– Да, – покачивая головой, улыбнулся Питерс, – как у вас?

– Потихоньку.

– Ну, пусть всё так и будет, – он хлопнул Кляйна по плечу, – вызови мне такси со своего аккаунта, – сказал и допил бокал.

– Куда сейчас едем?

– Ты домой, а я в Кливленд, – ответил Эндрю и покрутил сигарету в пальцах. – Не смотри так!

– Ясно, опять вопросы архитектуры¹¹? – вызывая такси, ухмыльнулся Кляйн.

– Да, что-то в багровых тонах.

Они оставили по счету под одной из стопок, вышли на улицу.

– Будет через пару минут, – сказал Кляйн и поежился. Ветер гнал золоченые листья по тротуару, осень пришла раньше срока.

– Супер!

– Эндрю…

– Да?

– Вы всё еще общаетесь?

– Не знал, что устройство чужих жизней это твое хобби.

– Я серьезно, хреново выглядишь.

– Ладно тебе, – Эндрю выдержал взгляд, отвернулся, – она приезжала. Мы переспали, всё! – подкурил очередную. – Вновь лучшие друзья.

– Как мы с тобой? – Кляйн достал портсигар.

– Нет, более близкие.

– А те, что так любят друг друга, что стараются не встречаться?

– В точку!

Кляйн прикрыл сигарету руками, повертелся и наконец, прикурил.

– Это было странно.

– Эй, Ди. Я не настаиваю.

– Нет, всё нормально. С тобой я могу поделиться, – Питерс пустил дым носом. – Как у вас с Деб в постели?

Кляйн мельком взглянул на него и отвел глаза, смутившись.

– Понял, – улыбаясь, сказал Питерс глядя на друга.

– А у вас не так?

– Раньше было так. Но после третьего восстановления всё даже и не знаю как.

– Не совсем тебя понял.

– Да, что тут непонятного? Вроде и страсть, и влечение, но только снаружи, – Эндрю сбил щелчком тлеющий кончик сигареты, запустил бычком в дорожный слив.

– А внутри пустота?

– Да.

– У меня тоже так было, – он поймал на себе взгляд Эндрю, – нет, не с Деб.

Питерс горько ухмыльнулся.

– Ты тоже найдешь своего человека, – поправляя очки, сказал Кляйн.

– Наверное.

Подъехало такси. Пейслайн Кляйна настойчиво продублировал прибытие звуковым сигналом.

– Мне пора.

– Ди, – придержал его Кляйн.

– Да?

– Ты найдешь ее.

– Сперва дело.

– Звони!

– Да.

– И на маминых помощников¹² не налегай.

– Всё-то ты знаешь, – Эндрю сел на заднее сиденье, – мне это только для работы нужно.

– Ага, как кокаин врачам начала ХХ века.

– Да, брось! Кстати, о книжном. Что там?

– Тот, в кого ты можешь превратиться, – помедлил Кляйн, переступая с ноги на ногу. – Одинокий старик, так что притормози.

– Всё будет добре, брат¹³. Во мраке и тьме, мы лишь ивы на пути. Гнемся, мнемся и не сдаемся.

– Это еще откуда?

– Это великий поэт Эндрю Питерс, – погрозил пальцем, – классик XXI века, стыдно не знать!

– Ой, да пошел ты, – захлопнул дверь такси Кляйн и улыбнулся. Поправил волосы, помахал рукой на прощание.

Машина тронулась, свернула за поворот, и фигура друга скрылась из виду.

Глава 4 На последнем берегу

Прохожие, улица, светофоры. Всё то мелькало, сменяясь, то застывало в едином образе ночи. Сплошные вывески да магазины. Куда не брось взгляд всюду «Купи!» Такси плавно входило в повороты, подчиняясь воле автопилота.

«Как же всё до противного выверено, – пронеслось в голове, – Красный – стоим, зеленый – мелькаем».

Он откинулся на спинку, закрыл глаза. В салоне пахло гарью и дешевыми духами сладковато-цветочного вкуса. Тяжело вздохнул, прильнул головой к холодящему кожу стеклу.

– Оу, совсем невеселый, – ожил дисплей на панели такси. Милая графическая мордашка с раскосыми глазами, совсем как живая. – Улыбнись! – задорно воскликнула цифровая помощница, он промолчал, сжал зубы сильнее. Ком подкатывал к горлу, голова кружилась.

– С вами всё в порядке? – голос Найс стал тревожным, – отвезти вас в больницу? Всё пять кварталов.

В версии Кляйна Найс облачилась в восточный наряд и поведением чем-то напоминала смесь китайской-японской простушки, которая нарочито коверкает слова изображая акцент.

– Нет, маршрут прежний, – он подался вперед, прикрыл рот и сглотнул, пытаясь отогнать рвущееся наружу нутро.

– Как вам помочь?

– Окно открой, тут воняет, – расстегнул ворот, попытался дышать как можно чаще.

Почувствовал, что сил нет терпеть. Высунулся из окна и оставил дополнительную полосу в разметке дороги. Сплюнул кислый остаток, поднял голову. Поймал на себе невинный взгляд округлых глаз. Маленькая девочка в соседней машине, красный бант, дурацкий хвостик. Заметив Питерса, мать убрала ребенка от окна. Осуждающий взгляд.

«Ну, а ты чего ждал, – пронеслось в голове, – свинья».

Вернулся в салон, отер край рта ладонью, хотелось напиться.

– Тяк луше? – затянул азиатский образ Найс.

– У тебя тут что, азиаты катались? Сменить алгоритм на европеоидный, – тяжело дыша выдавил он.

– Компания «Сейв Кэб» приносит свои извинения, мистер Кляйн. Изменить настройки в подкатегории «Еду один»?

– Вот тебяе на! – успел сказать Питерс и надув щеки, вновь нырнул головой в окно.

– Как некрасиво.

– Шла бы ты, – усмехнулся он, сплевывая остатки вчерашнего завтрака, повертел головой, разминая шею. – Вот, так-то лучше. И чего я еще о тебяе не знаю?

– Сэр?

– Да я не про тебя! – отмахнулся и достал сигарету из пачки. – Слушай сюда, цыпа.

– Я вся во внимании.

– Значит так, мой сладкий бубалех¹⁴. – Найс игриво подняла бровь, а Эндрю прикурил, – по завершению этой поездки меняем все настройки, – пустил дым в потолок.

– Всё?!

– Да, параметры такие. Низкий мужской голос с визуальным образом Санты в кожаном трико и клепаной портупеей на голом торсе. Приветствие по началу движения: «Ну, привет, сахарок!» Акцент русский. Поняла?

– Подобные настройки входят в платный пакет.

– Да и черт с ним, списывай! – махнул он рукой и засмеялся в голос, – чего не сделаешь ради друга, – растирая брови, прошептал он, пытаясь унять приступ смеха.

Проехали Риверсайд Драйв, свернули на Генри-Гудзон-Парквэй. За эстакадой угадывались темные воды реки. Машина сбавила ход, подъезжая к мосту Вашингтона. Он смотрел на сменяющийся за окном пейзаж. Всё как в детстве. Попытался представить того маленького мотоциклиста, что рассекал по воле его мысли в окне пригородной электрички. Ухаб, овраг, переезд. Воображаемый гонщик был неудержим, и даже когда поезд нырял в тоннель, он слышал, как шипованные колеса рвут грунт где-то там и готовы вернуть храбреца, стоит лишь тьме тоннеля скрыться под напором открытого неба. Так было в детстве. Эндрю попытался вернуть былой образ, а не вышло.

– Премиум подписка не была продлена вовремя. Включаю рекламу, – информировала Найс.

Загрузка прошла полный цикл по часовой, логотип «Сей Кэп» стал цветным. Затемнение. В центр экрана выпрыгнул сияющий округлый логотип с идущими от него лучами радиации. Задорные глазки, рисованная улыбка во все тридцать два.

– И вновь история о скупом немце, – улыбнулся Эндрю, – вот почему нельзя настроить автоплатеж, – прислушался, – хм, знакомый мотив.

По экрану скакал текст песни, как в караоке:

«Хочешь ли поймать?

Хей.

Хочешь ли поймать?!

Хей!

Хочешь ли поймать меня?

Я мистер Рад!»

– Джоан Джет¹⁵ и коллаборация с текстом. Неплохо.

– Хотите узнать больше? – поинтересовалась Найс.

Эндрю одобрительно кивнул. В салоне стало темнее, на экране подгрузился видеоряд.

Лесной массив, фасады заброшенных зданий. Двое идут по покинутому предместью. Звуковой сигнал на счетчике Гейгера¹⁶ нарушает молчание, издавая противный писк.

– Нашел?

– Кажется, что-то есть, – присмотрелся к данным с экрана, – ага, нашел! – сложил пальцы в окей.

– Отлично, ты пока отметь точку, а я лагерь разобью. Смеркается.

Камера уходит на дальний план, ход времени ускоряется. В мгновение на пустыре вырастает палатка, стулья, костер. Камера поднимается выше, фиксируется на небосводе. Ускорение исчезает, стоит звездам осветить полотно ночного неба. Плавный переход на средний план через затемнение, двое сидят у костра. Черный слева, белый справа. Оба смотрят в огонь.

– Помнишь эту песню? «Нарик слева, нарик справа»… – напевает левый.

– Ага, а ты эту? «Сладкий край мой Алабама»?

– Хорош, ох уж этот ваш кантри! Вы только слова и слушаете.

– Также как и вы ритмы.

– Да, – тепло улыбнулся черный, – хороший день.

– Согласен, – ответил белый, улыбка на лице, подался вперед.

Эмалированная кружка с флагом¹⁷ Континентального Союза в руке у каждого. Гулкий звук одной о другую. Кофе касается края, падающие капли с шипением исчезают в костре. Камера плавно уходит на дальний план под стрекот сверчков, и картинка замирает.

– Хотите узнать больше?

– Ну нафиг! – отмахнулся Питерс и затушил бычок, – хотя, закажи мне версию в черном, адрес доставки, – задумался.

– Слушаю.

– Доставь в автомастерскую Килмистера в Кливленде.

– Оплата с текущего счета?

– Нет, – порылся в мешке от «Стайн», достал старенький пейслайн. Включил, поднес к датчику под монитором.

– Средства списаны, – информировала Найс в унисон с сообщением на пейслайн. – Сэр, вы можете не подносить телефон к датчику, такси полностью поддерживает дистанционную оплату и бесконтактную зарядку техники.

– Спасибо, куколка моя, на этом и остановимся, – он достал моток малярного скотча, отмерил три дюйма, оторвал таких два.

– Что вы делаете?

– Заклеил центральную камеру крестом.

– Сэр?

– Да, сладенькая?

– Зачем вы так?

– Ну, тариф-то не премиум. Рекламу не отключишь, а я тебя знаю. Будешь отслеживать положение тела, ширину зрачков и кидать чертову рекламу с интервалом разрешенным законом штата, – улыбнулся, – всё верно?

– Это грубо.

– Ага, запиши на мой счет. И оповести за час, когда до места назначения останется тридцать миль, – ответил Эндрю, наклеивая скотч на боковые камеры в салоне.

– Да, сэр, – на лице Найс появился прищур, экран погас.

Мост остался позади, пейзаж за окном стал сменяться заметнее прежнего, он почувствовал легкий рывок, и скорость ощутимо увеличилась, когда такси свернуло на восьмидесятое шоссе. Эндрю достал блокнот Брукса, выложил диктофон, отхлебнул виски из взятой с собой бутылки, достал из кармана пейслайн. Ворох писем на почте, с десяток пропущенных звонков, большинство от Кляйна. Счета, письмо из редакции «Н-Й Дейли».

– Так, – прищурился он глядя в экран.

Ответил на письма, открыл браузер от «Пейс Эйр». Вошел в личный кабинет, на странице цифровой версии журнала «Бэд Эппл». Собрался с мыслями, закурил, внес текст из заметок.

Я еду по этим улицам. Сравниваю их с памятью о забытой Москве. Различий мало. Многие из моих соотечественников любят оглядываться на другие огороды. Хотел бы ошибаться, но командировка вернула мне память. Что сейчас, что тогда. Всё едино.

Кто-то сказал: «Время лечит». Не согласен! Время дает шанс забыть. Просто шанс. Но мир возвращает меня к реалиям. И на поверку оказывается, что всё самое худшее доступно каждому. Нет разницы, какой у вас меридиан, важна лишь широта взгляда.

Мы любим говорить о коррупции и несправедливости в нашей стране в наши дни, но забываем, что так бывает везде и всегда. Я читаю дневник мертвеца, смотрю в окно и вижу лишь набирающую обороты машину. У нее есть цель обогнать. Педаль в пол, виды сливаются в единую массу. Только цель, только мечта и вера в державу! А скольких людей она собьет по дороге? Это неважно.

Я ставлю точку, допиваю стакан. Никогда я не спал на ходу. Как нам проснуться?

Дописав, Эндрю сохранил текст. На глазах проступили слезы. «Да что ты такой чувствительный? – спросил он сам себя, отпил из горла. – Не знаю. Может, старею?»

Сидел в тишине, словно в вакууме. Лишь картина за окном менялась с пугающей скоростью, всё как на русских горках. Достал оранжевый бокс из кармана. Одна таблетка клавидола под язык, знакомая горечь, немного виски и еще одна. Шмыгнул носом и вытер слезы рукавом. Одел наушники и вставил в диктофон карту памяти под номером один. Откинулся на сиденье, прикрыл глаза.

Треск, шелест бумаги, знакомый голос.

– Я разделю книгу на четыре части. Начну с пятидесятых. Почему? Это время нового расцвета технологий и время начала великой смуты. Проект ИТЭР¹⁸ успешно завершен, и термоядерная энергетика набирает обороты на мировом рынке. Зажглась новая звезда на бирже «Гипперион Энерджи» с Биллом Коганом во главе. Первые державы мира вернулись к идее покорения космоса. Более это не удел фантастов, а технологически осуществимый проект. Мир готов к обновленной эпохе Атома, былой страх прошел, но крупные игроки старого мира с этим не согласны. Маркетинговая война набирает обороты, – Брукс прочистил горло и отпил воды из бокала.

– Но, что было прежде? Я вспоминаю сороковые с трепетом. Череда кризисов привела к банкротству или переходу на цифровые носители девяносто процентов независимой прессы. Я помню сорок девятый и как сидел без дела более полугода.

Кашлянул, шмыгнул носом. Шелест страниц, стук ручки о стол.

– Вернемся к истории, заметка о компаниях в главу о пятидесятых. Закончить вступление к первой главе так – «При всех благах, что стали доступны с энергетическим прорывом. В итоге пятидесятые вошли в историю, как десятилетие войн, и положили волну новой всеобщей паранойи и страха перед тотальной ядерной войной».

Брукс перечитал надиктованное вслух повторно, отпил из бокала и продолжил.

– 2051

После аварии в Мексиканском заливе, компания «Пэксон и Тобил»¹⁹ в кратчайшие сроки справляется с разливом нефти, но уже через сутки в сеть попадает информация о новой бактерии, использованной для очистки моря от нефтяных пятен. В больницы поступают люди с побережья, прилив выбрасывает на берег мертвую рыбу. Журналисты с пятого канала фиксируют, как выбрасываются на берег киты. Правительство вводит карантин в акватории мексиканского залива. Власти Мексики выражают протест и закрывают регион для Американских сил со своей стороны. Правительство США заявляет: «Отрицание карантина рассматривается как объявление войны, так как несет угрозу гражданам США и напрямую противоречит интересам государства».

Итог

Военно-морские силы США в короткие сроки берут под контроль Мексику, «Пэксон и Тобил» получает эксклюзивные права на дальнейшую разработку нефтяных месторождений в заливе и на территории штатов в поделенной на равные части Мексике. На этой новости завершается извечный «мексиканский вопрос», а «Пэксон и Тобил» практически полностью монополизирует рынок и обращают свой взгляд в сторону последнего их главного конкурента на внутреннем рынке – «Хефрон».

На захваченной территории трех новых штатов правительство США ведет жесткую политику, задача которой снижение преступности в регионе. Основные силы нацелены на картель и общий трафик наркотиков. Местные жалуются: «Доходит до того, что по надуманным обвинениям целые кварталы отправляются в частные тюрьмы. Мы официально не граждане США и никаких прав не имеем». Акции Исправительной Гильдии Америки (ИГА²⁰) подскакивают в цене. Компания активно расширяется, выкупая гос. тюрьмы на территории США. Фактически, ИГА использует заключенных сродни рабам на тюремном производстве.

Что касается «Пэксон и Тобил». Штрафных санкций для компании не было. Частные иски пощекотали нервы юридическому отделу, но всё закончилось мирно. Лишь две крупные страховые компании объявили о банкротстве. А волну общественного негодования юристы нефтедобывающей компании спихнули на плечи недобросовестного подрядчика «Бредли и Партнеры», которому и достанутся все иски в дальнейшем. Источник «Н-Й Дейли Ньюз» от 11 декабря 2051 года.

Декабрь 2051

По США прокатывается волна эпидемии, так называемой «новой чумы» именуемой в СМИ «Синей хворью», так как заражению подверглись лишь люди, вошедшие в контакт с водой. Угрозе подверглись в основном прибрежные города. Инцидент достаточно быстро замяли, переключив внимание СМИ на освещение дальневосточного конфликта в Северной Корее.

Январь 2052

Пресс-центр «Пэксон и Тобил» никак не прокомментировал заявление группы независимых журналистов о том, что компания имеет прямое отношение к эпидемии. А тестирование нового средства по борьбе с разливом нефтяных пятен в две тысячи пятьдесят первом и является ее причиной.

14 январь 2052

В стране начинается полномасштабная агитационная компания. Границы закрываются, на каждом углу кричат о заговоре против США. «Земля храбрых» готовит общество к войне против азиатского мира. В штате Калифорния проходят массовые протесты. Власти штата грозятся выходом из состава США. Правительство жестко подавляет гражданские протесты демократов, перешедшие в уличные бунты.

Май 2052

На ближнем востоке разгорается конфликт после взрыва в Иерусалиме. Грязная бомба не только уничтожает большую часть города, но и приводит к появлению зоны отчуждения. Европейский союз отправляет миротворческие силы в регион. Начинается спасательная операция. Пометка на полях: по факту являющаяся интервенцией Израиля. Истинная цель миссии – захват оставшейся на ближнем востоке нефти.

25 май 2053

Заручившись поддержкой Китая (неофициально), Северная Корея с умирающим от рака лидером во главе Джун Иром наносит серию точечных ядерных ударов по Японии и блицкригом проходит по Южной Корее. Захватывает Сеул и останавливается под Чонджу, провинция Чонбук. Официально причиной для начала войны КНДР объявила арест груза, что был на корабле, идущем в Северную Африку. Неофициально – многие приближенные к руководителю страны, выражали сомнения в отсутствии слабоумия у главы государства.

По данным моего источника в Нагасаки – «У берегов Японии был задержан северокорейский корабль с ядерным оружием на борту. Команда судна дала отпор японским пограничникам, а когда исход был предрешен, капитан принял решение затопить судно. Северокорейский лидер потребовал немедленного возвращения груза. В противном случае он грозился нанести удар по Японии. Не получив положительного ответа, Джун Ир дал распоряжение на использование ядерного оружия. Большую часть ракет сбили южнокорейские и японские ПВО. Но две достигли цели. Союз НАТО во главе с США провел скорую военную компанию. Лидер Кореи рассчитывал на поддержку Китая, но тот разменял партнера на невмешательство НАТО в конфликт на индо-пакистанской территории.

Престарелый диктатор Джун Ир был найден мертвым в своем бункере. Всё указывало на самоубийство. Страны восьмерки²¹ собрались в срочном порядке и вновь попытались принять резолюцию об ограничении ядерного потенциала и о помощи Японии в восстановлении Токио после ядерного удара. Заметка красным: США провела быструю и победоносную войну в Северной Корее.

Июнь 2053

С объявлением войны в США наступает паника, люди массово скупают продукты питания, медикаменты и огнестрельное оружие. Правительство США запускает тендер на строительство государственных убежищ на всей территории США. В лидеры выбиваются две компании: «Зион» (коммерческие убежища разного класса) и «Венус» (дочернее предприятие «Арма Ко», частные убежища). Первое место достается «Венус», но уже спустя полгода проект замораживается благодаря стараниям конгрессмена Томаса Дилана. Но всё это лишь официально. По факту проект получает гриф «секретно» и в сотрудничестве с «Арма Ко» и «ФТ Системс» продолжает получать средства от правительства.

Заметка на полях (красный курсив):

в будущем он станет известен как законопроект «У.Б.С Тех» и проект «ЗСПД» (Защитное Сооружение Последнего Дня). На мой взгляд «Уотергейт» это шалость в сравнении с этим проектом и теневыми деньгами, что вертятся между нынешней верхушкой и руководством «Арма Ко».

Выделить кавычками, курсив.

«В июле пятьдесят третьего, газета „Н-Й Дейли Ньюз“ печатает разоблачение этого тендера, но лишь часть из написанного правда. На мой взгляд, это было сделано специально, и настоящей целью была действующий президент от демократов Джоан Ирвинг. Позже это вскрылось, и газета сменила главного редактора и название. Ныне она известна, как „Н-Й Дейли“. Но тогда республиканцы во главе с промышленниками и Томасом Диланом достигли цели. Дело о „мышиных норках“ сбило рейтинг Ирвинг до нуля и на ее переизбрании поставили крест».

2054

Акции «Гипперион Энерджи» набирают обороты. Билл Коган видит день завтрашний в портативных ядерных реакторах компании. На научной выставке в Бостоне он заявляет: «ИТЭР дал нам надежду, осталось привести термоядерную энергетику к компактной форме».

Ниже: добавить фото с выставки, Билл Коган с четырнадцатилетним сыном Джимом Коганом.

То, что казалось невозможным, случается, компания, продвигающая энергию атома на заднем дворе, входит в десятку самых успешных компаний США. Правительство США не остается в стороне, и уже такие гиганты как «Дженерал Электрикс» и «Эко Кор» начинают инвестировать в отрасль портативной ядерной энергетики.

Август 2054

Террористический акт в Париже – исламские радикалы устраивают теракт с применением грязной ядерной бомбы. Центр Парижа перестает существовать, население эвакуируют в спешном порядке.

Август 2055

Год спустя та же участь постигает и Берлин. Европу охватывает паника, жители эмигрируют. Великобритания закрывает границы для беженцев и вводит положение близкое к военному.

Сентябрь 2055

Год расцвета «Мемори Ин» – ИТ-проект в сфере ритуальных услуг вырастает в главного конкурента «Кремниевой долины», ее аналог на восточном побережье во главе с гаражным гением – Нельсоном Биглсом.

2056

Официальное завершение войны в Корее. США освобождает бывший КНДР. Заметка на полях: США сохраняют военные силы на территории страны и строят крупную базу ВМФ к северу от города Мучхон в провинции Канвондо.

Затишье перед бурей.

Апрель 2059

США замораживают (ограничивают) экспорт Канадской и Мексиканской нефти, мир постепенно входит в годы топливного кризиса.

Кто-то настойчиво пытался до него докричаться. Эндрю открыл глаза и увидел лицо Найс на мониторе. Рот широко открыт, ладони сложены в рупор. Он приложил указательный к губам. Вспомнил, что заклеил камеры. Поставил запись на паузу, снял наушник.

– Напоминаю. Через час мы достигнем точки в тридцать миль до Кливленда.

– Спасибо, Найс, – посмотрел на диктофон, запомнил минуту, на которой остановился, – найди мне ближайший дайнер. И гостиница должна быть в пешей доступности от него, поняла?

– Дайнер «Сайбер», восемь звезд из десяти. Рядом придорожный отель «Милтон Ворлд Вайд». Подходит?

– Да. Когда будем на месте?

– Пятнадцать минут до прибытия.

– Супер, – сухо бросил Питерс и убрал всё в дорожный мешок. Выудил сигарету, прильнул головой к окну и погрузился в размышления.

Глава 5 Мистер Милтон

Такси свернуло с восьмидесятого шоссе, он задремал. Пару миль по дороге на юг, с десяток на восток и вновь голос Найс. Сигнал о прибытии, погода неприятно английская.

Собрал вещи, вылез из машины и отпустил такси. Порывистый ветер и туман, странное сочетание. Тело бил озноб, холодный пот покрывал спину.

Так всегда после клавидола, но раньше ты не засыпал. Может, стоит сделать перерыв или увеличить дозу?

Сознание словно в тумане. Достал из мешка бутылку, прополоскал рот. Закурил последнюю из пачки, осмотрелся. В предрассветной дымке выделялся красно-голубой логотип на крыше закусочной.

Убрал бутылку, приблизился. Округлые окна, плавные линии. На стойке сталь кантом, а интерьер выдержан в красно-белых тонах. Он давно такого старья не видел.

Да, похоже владелец тот еще ретроман, над кассой фигура ковбоя верхом на ракете, а еще и фанат «Роккет Го» ²² от «Сайбер Соник Геймс».

Сел у окна, заказал фирменное блюдо. Сторонний голос – аромат свежести. Стоило ему появиться рядом, пустая тарелка исчезала и появлялась новая, а кофе в кружке возвращало свой оптимистичный баланс относительно края. Казалось, у еды нет вкуса, мир сузился до яичницы на тарелке. Желток гнулся под напором стали, крошки хлеба падали на пол.

Вновь этот запах. Эндрю прикрыл кружку ладонью, но она не ушла. Оторвал взгляд от тарелки. Касса щелкнула, кто-то вошел. Официантка стояла напротив. Кофейник в правой, на голове полоска ткани стягивала непослушные рыжие кудряшки. Улыбка, игривый взгляд.

– Нет? Серьезно? – она подняла бровь, он промычал что-то в ответ, пытаясь прожевать последнюю порцию бекона с горошком. – А я думала, вы к осеннему конкурсу готовитесь.

– Конкурсу? – Эндрю спешно вытер рот салфеткой.

– Кто больше съест!

– Сильно заметно? – Он положил левую руку на ремень.

– Пока нет, но вы стараетесь.

Он убрал ладонь с кружки, она подлила кофе. Он отвлекся. Она исчезла так же незаметно, как и появилась. Покончив с завтраком, нажал на кнопку вызова официанта. Счет был подан на старый манер, на бумаге. Достал бумажник, оставил наличными. Посмотрел в окно, ветер гнал черные тучи. Машины рассекали стремящуюся к стоку морось как ветродув опавшие листья. Невольно поежился, поднял ворот куртки и присмотрелся к счету в руке. Бумага просвечивала, отпечатанные буквы смазались от жира на пальцах. Перевернул, на обратной стороне номер и подпись: «Освобожусь в пять».

Вышел на улицу, до мотеля было ярдов сто. Типовое двухэтажное строение формой напоминало уложенную на бок семерку. Всё как везде. На пересечении трех дорог собралась знакомая компания: пара магазинов, местное отделение банка да автомастерская у бензоколонки «Транс Оил», на углу местный гриль-бар и выше по дороге огромный баннер: «Транспортная Компания Уэсли».

Мотель «Милтон Ворлд Вайд» оказался самой отдаленной точкой Дрейгсберга. Над выездом светила красным большая М. Слева парковка, справа поле, позади хвойный массив без конца и края. Снял номер с видом на парковку. Попытался уснуть, но сон давно смыла морось и кофе. Ворочался в кровати час-другой. Не выдержал, оделся. Дошел до заправки, взял три кофе с собой и вернулся в мотель. Открыл приложение по поиску курьеров в пейслайн. Заказал доставку из мотеля в соседний городок. Через полчаса в дверь номера постучали. Он открыл дверь, на пороге парень лет двадцати. Форма не глажена, да какой там, ее вообще нет.

– Мистер Питерс?

– Да.

– Вы указали, что заказ будет малогабаритный, но не указали, что именно надо доставить.

– Ах, да! Совсем забыл, – почесал затылок.

– Извиняюсь, но таковы правила.

– Да всё путем, – порылся в карманах и достал свежую пачку «Каманче», – вот!

– Это шутка что ли?

– Нет, всё всерьез.

– Ладно, – недоуменно покачал головой парень, заполняя формуляр в приложении.

– Напишите, что это документы.

«А вы чудак», – мысленно усмехнулся парень, но виду не подал, а вслух сказал:

– Тут миль пятнадцать, оплата указана на адресе получения. С вас двадцатка.

– Немало, – помялся Питерс и отсчитал сотню.

– Ну, доставка срочная, – помедлил, – тут сотня.

– Да, будет еще одна, если вы сейчас снимите номер на стороне, выходящей к лесу, – отсчитал еще полтинник. – На два дня должно хватить. В деле?

– Подозрительно будет, два номера на одно имя.

– Оттого и плата такая, оформи на себя.

– Мне неприятности не нужны.

– Тогда, оформи на мистера Милтона.

Повисло молчание, глаза паренька бегали по планшету в руке. Питерс слегка толкнул его кулаком в плечо. Придержал за локоть правой и сунул купюры в нагрудный карман. Парень замотал головой, высвобождая руку.

– Да брось! Отложишь на колледж, – почесал кончик носа Питерс, почувствовал, как от него несет и отстранился. – Деньги чистые, просто я тут проездом. Сечешь? – подмигнул курьеру и посмотрел по сторонам. – По делу, – Эндрю показал карточку с надписью «пресса».

– Серьезно? – паренек поедал глазами каждый печатный символ на бейдже.

– Серьезнее некуда, – кивнул Питерс.

– Да я и бесплатно помогу, давно тут порядок навести надо.

– Позже еще сотня, по номеру.

– Этого будет достаточно, – отмахнулся парень. Резко рванул и так же остановился. – А ключ вам доставить?

– Нет, в закусочную. Передайте официантке с рыжими кудряшками. Будет спрашивать, скажи, что это ключик от моего сердца. Всё понял?

– Да, сэр! Рисковый вы парень, – радостно козырнул Питерсу на прощание и побежал на ресепшен в «Милтон Ворлд Вайд».

Он проводил парня взглядом, закрыл дверь, закурил.

Что это вообще было?

Посмотрел новостные ресурсы, ничего. В округе тихо, как на кладбище. Поставил телефон на беззвучный режим, разложил материалы на кровати. Принял душ и переоделся в свежее.

Пейслайн вибрировал и едва заметно ездил по тумбе. Сообщение с незнакомого номера: «Ключ доставил, удачи».

«В чем тут подвох?» – подумал он и тут же отбросил мысли прочь. Надел наушники, лег на кровать. Порция горечи под язык, палец на кнопке плей. И вновь знакомый голос.

– По моим наблюдениям топливный кризис две тысячи пятьдесят девятого года сформировал острый социальный запрос на ностальгию. Я помню то время. Помню, как на смену высоткам из стекла и бетона вернулась мода на монолитность. Казалось, что общество всеми силами цепляется за прошлое и былую стабильность. Нет, конечно, это были не небоскребы первой половины ХХ века, куда масштабнее был замысел, но в новых архитектурных проектах отчетливо угадывался след прошлого, – сделал паузу, промочил горло, – но вернемся к истории.

2060

Цены на бензин взлетают до небес. Крупные автомобильные концерны начинают спешно сворачивать производство. Уровень безработицы в США растет, а с ним и уровень преступности. Дороги всего мира заметно пустеют.

Июнь 2060

Государственный переворот в России. Страна переходит от ассиметричного к симметричному федерализму. Официальная дата пятое число.

Август 2060

Кажется, русские пытаются обогнать время. РЖД России при поддержке крупных промышленников США приступает к строительству тоннеля через Берингов пролив. Соединение двух континентов привлечет крупные капиталы в Дальневосточный регион России. Новое правительство официально отказывается подтверждать финансирование проекта западными корпорациями.

Уж не знаю, что они так об этом беспокоятся. Наверное, комплексы, – прокашлялся. – Пометка красным: отсебятину вырезать.

2061

Глава «Рэд Кэп» Нельсон Биглс отмечает начало года вторым разводом и регистрацией новой торговой марки «Сейв Кэп Моторс». Активно переманивает сидящих без работы специалистов из автомобильной промышленности. А уже к концу года выпускает первый «доступный всем американцам» легко-каркасный электромобиль. Стилистическое разнообразие поражает, в линейке самые популярные дизайнерские решения шестидесятых и семидесятых годов прошлого века. Продукт быстро находит своего потребителя, и уже к концу две тысячи шестьдесят третьего «Биглз» полностью монополизирует рынок автопрома в США, а к две тысячи шестьдесят четвертому году это направление выделили в отдельную линейку «Легаси».

Пометка на полях: напоминаю, не забегай вперед! С твоим весом это чревато, – рассмеялся в голос своей же шутке. Звук зажигалки – выдох облегчения.

– Уточнение, монополизация касается рынка электромобилей. Старички на бензине всё еще в ходу, но их активно душат свежие законопроекты о нормах загрязнений.

2062

Костер войны на ближнем востоке затихает, объявлено перемирие. В официальных источниках лишь пропаганда. Изучив архив, становится понятно, что поставки нефти сократились в семь раз. Думаю, на том и остановимся. Закончилась нефть.

2063

Волны беженцев заполоняют территорию Европейского Союза (волна за волной, как прибой, как всё сущее…). Мнения по миграционному вопросу разнятся. Одни страны изъявляют желание покинуть Союз, если не будут приняты жесткие меры. Другие уже его покидают. Энергетический кризис ставит точку в вопросе. Не желая тянуть отстающих, союз покидают Франция и Германия. Спустя четыре месяца Европейский Союз распадается окончательно.

Я считаю шестьдесят третий год переломным для истории XXI века, так как распад ЕС нанес непоправимый удар по главной сдерживающей силе мира, Североатлантическому союзу (НАТО). Нет, официально он не распался, но без единой Европы он стал бесполезен.

2064

Начало гонки по освоению Антарктики. Ввиду освобождения части южного континента от ледяного покрова (порядка семи процентов, если быть точным).

2065

Лишившись сильного союзника в лице Европейского Союза, США обращает свое внимание на северных соседей Китая. Перспектива сотрудничества давно выходила из-за горизонта современной истории, и подходящий момент настал.

Добавить цитату – «Земля свободы официально делает шаг навстречу Новой России».

Дверь открылась, кто-то вошел в кабинет. Знакомый женский голос, задорный стук каблучков. «Да, так только Пегги может звучать», – подумал Питерс и через мгновение убедился в своей правоте.

«Нет, я еще посижу. Нет, всё в порядке, – знакомое сопение, кажется, Большой Би стал закипать. – Пегги, иди домой. Отдыхай! Да, и тебе хороших выходных». – Дверь закрылась.

– Боже, порой она, как Алабамский клещ! – тяжелый вздох. – Ладно, на чем остановились? – цокнул языком Брукс, сверился с текстом и продолжил надиктовывать.

– 2066

Нуждающийся в новых ресурсах Китай ведет агрессивную политику расширения границ. Увеличение морских границ в Южно-Китайском море за счет искусственных островов. Скупка земель в центральной Африке (в бассейне озера Виктория). Инвестирование и выдача беспроцентных кредитов правительству Уганды, Кении, Бурундии и Руанды. Виды на разработку в Антарктике. И всё это не считая морской сухопутной версии Нового Шелкового пути.

Заметка на полях, цвет желтый. Тогда мало кто понимал, чем может обернуться лоббирование интересов поднебесной в Южной Америке. Другого объяснения, я найти не могу.

Апрель 2066

Спонсирование революции в Монголии и присоединение страны к Китаю посредством референдума в две тысячи семьдесят пятом. Событие стало триггером для крутого поворота в отношениях между США и РФ (оттепель).

Комментарий: зачем Китаю нужна Монголия?

Проект по отводу устья реки Селенги (впадает в Байкал). Цель проекта: запитать водными потоками сеть ГЭС на территории Монголии и обеспечить водоснабжением пустыню Гоби для последующего озеленения. Проект грозит стать главной экологической катастрофой десятилетия (чем он и станет). Озеро Байкал под угрозой. Заметка красным: проект «Воды без границ».

Примечание: надо уже собраться с силами и написать подробную статью об этом проекте.

Май 2067

Состоялась восьмая встреча лидеров США и России в Западной Сибири. Встреча проходила на фоне открытия новой столицы России. Два года шли жаркие споры о названии и месте новой столицы. Остановились на пересечении реки Обь и Иртыш, где уже была инфраструктура и административный центр Ханты-Мансийск. Столица поглотила прежний окружной центр и была названа Новый Кремль.

Немного личного курсивом:

Помню тот май. Я тогда еще работал в поле и освещал встречу для «Н-Й Дейли». С дорогами тогда было не очень. Помню, мы шутили, что самый быстрый способ добраться из пункта А в пункт Б, это встретить медведя в подлеске. Мы с Доном с пятого канала так два раза попадали. Было время.

Ходили слухи, что столицу хотели назвать в честь второго президента РФ, но от идеи отказались.

В формате переговоров были вынесены многие проблемные вопросы, в том числе Китайский. Встреча происходила за закрытыми дверями, и по ее итогу было официально объявлено лишь об активном участии США в программе модернизации дорожно-транспортной системы России, в особенности транспортных узлов в Восточной Сибири и заинтересованности США в как можно скорейшем завершении строительства тоннеля через Берингов пролив. «Транспортной артерии, которая объединит мир» – так и сказали два президента, обмениваясь рукопожатиями.

2068

Открытие тоннеля через Берингов пролив. Подписан договор о взаимовыгодном сотрудничестве двух держав. «Пэксон и Тобил» получил эксклюзивные права на начало разработки месторождений в Дальневосточном регионе в обмен на выполнение квоты по рабочим местам и спонсирование постройки инфраструктуры.

Сдача Берингова тоннеля в эксплуатацию – время экономического расцвета Дальневосточного региона России за счет изменения государственной политики и прихода западных капиталов. Активное соперничество «Пэксон и Тобил» (ПТ) с «Хефроном» за разработку месторождений в Дальневосточном регионе и Монголии. В две тысячи шестьдесят седьмом на территории Монголии обнаружены запасы нефти, оцененные в четыре-пять миллиардов тонн. Контракт получает ПТ, поглощает «Хеврон» в две тысячи семьдесят седьмом и преобразуется в «Транс Оил».

Заметка на полях: восемь лет.

2069

Томас Дилан избран пятьдесят вторым президентом США от партии республиканцев. Вступил в должность в конце года. Сформировал кабинет министров в начале две тысячи семидесятого.

Кнопка щелкнула, Питерс снял наушники и сел на кровати, скрестив ноги по-турецки. Посмотрел на часы.

– Так, осталось полтора часа, – отложил диктофон в сторону. – И что мы узнали нового? Ничего. – Глоток кофе. – Черт, как в школу вернулся.

Он разложил разноцветные стикеры на столике у окна. На каждом написал дату и событие. Сделал пометки в своем блокноте. Отступил на шаг от стола.

– Нет, всё равно ни черта не вижу, – бросил взгляд на коробку с остальными картами памяти, устало вздохнул. – Ладно, Ди. Не гони лошадей, тебе надо отвлечься и всё будет путем. Поймаешь ты свою радугу, – сложил все материалы на стол.

Завалился на кровать и включил телевизор.

Крупный план на решетке радиатора. Смена кадра. В открытом багажнике пикапа лежит бензопила. Трясется и едва заметно подпрыгивает на выгоревшем куске брезента. Смена кадра – дальний план. Небесно-голубой пикап гонит во весь опор прямо на камеру. Смена кадра. Гам, скрежет, визг резины. Гравий скачет прочь из-под колес, капот застывает в дюйме от шлагбаума. Облако пыли накрывает машину. Водитель не торопясь крутит ручку. Медленно ползет вниз боковое стекло. Датчик сканирует роговицу глаза. Короткий звонок, часы информируют водителя о списании средств. Рука на руле, нога на педали. Шлагбаум ползет вверх, машина резко срывается с места и первые ярда два петляет задом, а привязанная к фаркопу цепь со звоном вытягивается струной и вибрирует от напряжения. Камера плавно поднимается, старенький «Форд» тащит за собой на цепи огромное бревно. Светлый след от древесины складывается в буквы, которые меняют цвет на яично-желтый и выходят на первый план.

Открой себя приключениям

С бензопилами «ЧАВЗ».

Фоном играет Фореджинер – «Это всё как впервые, это всё как в самый первый раз». След пыли ползет за машиной уже на другой стороне реки. Камера уходит на сверхдальний план – лесной массив и горы ласкают взор и тянутся до самого горизонта.

– Так, это конечно прекрасно, но нам нужно другое. – Палец коснулся виртуальной проекции пульта.

Новости – мимо, спорт – в ту же печь, остановился на мире дикой природы. Сделал погромче, закурил. Диктор рассказывал о слонах, а он не может выкинуть из головы сраную бензопилу.

– Хороший канал, – жадно затянулся и пустил дым носом.

Милые мастодонты плещутся в реке – поливают друг дружке спины. А на его глазах слезы. Одна сползла вниз по щеке и увязла в щетине. Он глубоко и спешно задышал, стирая соленую влагу со скул.

– Да, что с тобой творится? – Резко спрыгнув с кровати, он подошел к столу и завис, засмотревшись на дорогу. Уголек добрался до фильтра. Бросил окурок в стакан из-под кофе. – Долбаные слоны!

Выключил телевизор, выкурил еще три, тасуя мысли, принял душ. Долго стоял под водяным потоком. Его немного трясло. Перед выходом отхлебнул из бутылки, стало легче. Сверился с часами, почистил зубы и пошел за ключами от второго номера.

Глава 6 Последний танец с Джуд

Эндрю опоздал минут на десять. Она уже переоделась и ждала за столиком у двери, на обитом кожзамом диванчике. Заметила его еще на подходе, поправила волосы и выскочила навстречу.

Джинсы высокой посадки, белые кроссовки и куртка на манер клубной. Рукава стянуты к локтям, кудряшки подпрыгивают в такт шагу.

– «Ключик от моего сердца?» – потрясла ключом на уровне глаз и улыбнулась. – А ты молодец!

– Спасибо, – он протянул ладонь.

– Зачем он тебе?

– Да брось! – он, смутившись, улыбнулся в ответ, провел ладонью по щетине.

– Да-да. В Дрейгсберге мы дверей не закрываем.

– Даже когда вы в доме вдвоем?

– Бывает и такое, – она улыбнулась, вложила ключ в руку.

– Куда хочешь?

– Ну, тут только два заведения, и в приличном мы уже были.

– Тогда туда, где музыка и пиво?

– Тогда через дорогу.

Хорошо провели время, кажется, даже неуклюже танцевал. Она пахла свежим лугом. Идеально прямой нос, точеный контур. Всё это как удар, которого не видишь. Позже не помню…

Кажется, пришли в номер, она пошла в душ. Он заснул, она разбудила. А потом ночь. Стук колес на дороге, ее запах и вкус.

Лежал на смятых простынях, как боксер на настиле. Дыхание сбилось, сердце колотилось – бежало вперед привычного ритма.

Как уснул, не заметил.

Казалось, закрыл глаза и уже утро. Солнце светило прямо в лицо, за прикрытыми веками всё ало. Какой-то шум в ванной, вроде фен. Он приподнялся на локтях, спину тянуло. Шум стих. Звук сливного бачка и следом она. Впорхнула, как кленовый лист в конце октября.

– Привет-привет, мой сладкий октябрь.

– И тебе привет, соня!

– «Соня»? Ты на часы смотрела? – потирая опухшие веки.

– Да, восемь утра. Это поздно для жаворонков.

– Иисус, помоги мне.

– Ой, перестань! – отмахнулась она и забралась на кровать, – вставай ворчун, – не унималась она, тыкая его пальцами в бок. Он катался по кровати, стремясь уйти от острых ноготков, а устав от игры не выдержал, резко отстранился.

– Так, всё! Завязывай.

Она плавно соскользнула с кровати.

– Ну, чем хочешь заняться, мистер ворчун?

– Хочу умереть.

– Да ладно тебе, я серьезно.

– Воды бы для начала.

– А потом? – она прикусила кончик пальца.

– Потом залью кофе под веки и поеду работать.

– Перестань! Успеешь еще.

– Нет, не могу, – он выдержал ее взгляд, – я серьезно.

– Мне вообще-то тоже есть чем заняться, – она уперла руки в бедра, отошла к столу. Острые ноготки коснулись стола. – Я вообще-то не планирую всю жить работать официанткой.

– А чем ты хочешь заниматься?

– Буду брокером.

– То есть… – он с трудом сел на краю, натянул носок на правую ногу. Голову кружило, но уже не как вчера.

– Никаких «то есть», – острый ноготок покачался из стороны в сторону.

– Я о том, что… – он помедлил, натягивая второй носок, выпрямился, – что ты планируешь делать деньги на дураках.

– А разве не все так делают?

– Нет.

– Думаешь, ты лучше меня?

– О нет, я видел нас в зеркале.

– В смысле?

– Ты красивее.

– Оу, это мило!

– Ага.

– Так чем, говоришь, ты занимаешься?

– А я не говорил.

– Ну да, – ее пальцы скользили по записям, мешали стикеры в кучу. – Зачем тебе столько записок. Постоянно всё забываешь?

– Типа того.

– А это что, – она откинула смятый лист пальчиком и указала на упаковку, – клавидол?

– Не бери в голову.

– Так что насчет сегодня?

– Я же сказал. Путь-дорога.

– Не будь занудой, давай повеселимся. У меня сегодня выходной.

– У тебя. Да, – закурил Эндрю, откинулся на подушку и пустил дым в потолок.

– Ясно, – нахмурилась она и отвернулась к окну.

Легкий подъем – красивые ноги. Она бросила игривый взгляд через плечо. – Нравится?

– Не дразни.

– Так оставайся!

– Не могу.

Отвернулась, оперлась руками на стол и встала на цыпочки. Склонила голову набок, кудряшки легли на плечо.

– Мне кажется, я их где-то видела. – Коготки сгребли тройку стикеров со стола.

– Не надо, – стряхивая пепел в пустую бутылку предупредил Питерс.

– Вот так? – трехцветный комок полетел в угол комнаты.

– Перестань! – он встал с кровати.

Еще одна группа мыслей упала на ковролин у ее ног.

– Я серьезно!

И вновь. Он обогнул кровать, прихватил ее под локоть и отстранил прочь от стола.

– Ну ты и придурок! – гнев в глазах, толчок в ответ.

– Да о чем ты?!

– Я вспомнила! – лицо исказилось под маской гнева.

– Что вспомнила?

– Клавидол! Да, у меня бабушка такие пьет!

– Да, для памяти. Знаю.

Она метнулась к столу, он преградил ей путь.

– Не трогай меня!

– Не тронь записи!

– Чертовы стикеры, это же просто какие-то бумажки! – она подняла один с полу, метнула в него.

– Успокойся! Мне нужно это для работы.

– Ой, да иди ты! Аптечник сраный.

Он попытался удержать ее, ухватил за рубашку. Она вырвалась, рукав оборвался в плече.

– Черт, извини.

– Да пошел ты!

– Остынь! – он облизнул губы, повел руками и указал на рукав, – всё равно это моя.

Бросив взгляд исподлобья, она скинула трофей на пол. Накинула футболку, за ней джинсы.

– Крис!

– Я Джуд, мудила! – Хлопнула дверью, да так, что полотно загуляло.

– Лишь держи меня за руку, мы живем молитвами, детка, – сказал он в след удаляющимся по коридору шагам. Сел на край кровати, затянулся. Вперился взглядом в стену, пустил дым носом. – А ты и вправду мудила, мистер Питерс.

Поднял скомканные записи, разгладил ладонью и уложил к остальным. Съел батончик из автомата в прикроватной тумбе, пошел в душ.

Долго стоял под холодящим кожу потоком, сердце предательски тянуло. Спазм усилился, он невольно согнулся. Попытался дышать глубже, голову разрывало от мыслей: «Посмотри вспять, сколько их было? Кажется много. Они приходят и уходят, но одна остается. Замечает твой грязный плафон, но тоже уходит. На прощанье бьет скалкой, – он сполз на пол, держась правой рукой за грудь. – И всё, вот она та самая неизгладимая трещина на сраном белом абажуре»²³. С трудом перевернулся, прильнул плечом к стене, выпрямил ноги – уперся пятками в стену.

Всё вокруг казалось нереальным. Куда ни брось взгляд, сплошной пластик, одноразовая посуда, да одноразовые люди.

– Я сказал ему привет, а он искал в моей руке прорезь для монеты, – руки опустились на холодную плитку. – У кого это было? Может Стейнбек? Не помню.

Прислонился затылком к стене, широко открыл рот. Вспомнил последний вечер в Москве. Это был какой-то бар, какие-то люди. Взгляд упал на слив. Вода кружилась и уходила.

– Да, парень, всё приходит и уходит. Но бархат первой любви не выжечь пойлом. Сколько не вливай, всё тут она. Стоит за углом, гонит тоску на душу. – Рот наполнился, он сплюнул. – В этом водовороте всё кажется понятным, – он растер ногу до красна, сердце немного отпустило. – Вот тело, а в глубине скорбь.

Вспомнил еще один вечер. Много рома, медленный танец. Он за ней, а там ее парень.

Она была так похожа на нее.

Прикрыл лицо ладонью.

Странные игры – дамские игры.

Позже другой бар, стул, дикая скачка какой-то голодной. Он сидел, откинувшись на спинку, ее трусики взмокли. А пришедшая с ней подруга, словно надзиратель, стягивала ее с него, не замечая комментариев из толпы, и в ее глазах читалось – «Ну, ты и урод». Новый трек, группа парней у стойки одобрительно улюлюкает, пропускает его к бару, одобрительно хлопая по плечам. Очередная порция рома. Кого-то облил. Драка. Очередная другая, неловкая попытка секса в туалете. От выпитого даже не встал. В памяти лишь выражение на лице у случайно заглянувшего в кабинку парня и слово «занято». Горькая ухмылка застыла на лице, вода переполняла рот, лилась по краям. Сплюнул, подобрал под себя ноги, опустился на колени и уткнулся лбом в слив. Тело затряслось в приступе кашля.

– Завязывай с этим, – сплюнул черный сгусток. – Да, всегда можно остановиться, – поднялся с колен, посмотрел на слив. – Но не сегодня. Последнее дело? Чертовски верно. А не всегда так? – Рука легла на рычаг подачи горячей. – Нет, только не в этот раз, – он оглушил стены криком.

Вышел спустя минуту, весь дрожал. Растерся полотенцем, кожа казалась не своей, вся словно из резины. Бросил полотенце на пол, подошел к раковине. Включил горячую, побрился.

– Всё, к черту! Твою же мать, – посмотрел в отражение. – Да, именно так. В этот раз и вправду последний, – выдавил пасты на щетку, – закончу, заберу «буханку», уеду в дикую глушь. Буду пить сраный «Бадди», варить гречу в обрезанном баке из-под тягача и пердеть в подушку. Хватит с тебя журналистики. Хватит!

Долго чистил зубы. Язык уколол инородный предмет. Сплюнул белый сгусток в ладонь. Кусок зуба овальной формы. Провел кончиком по верхнему левому ряду. Клык стал белес и щербат. Омыл водой ладонь и убрал осколок в карман.

– Паскудная шестерка, хороший йосс, – а про себя подумал: «Черт, откуда я это взял, – задумался. – Ах точно, Клавелл». – Йосс, это бог и дьявол. Добро и зло в одном лице, – улыбнулся он глядя в зеркало, растер пальцами мешки под глазами. – Может, мать была права, и у тебя проблемы с почками? – склонил голову набок, ухмыльнулся. – Или ты архетипичный злодей?

Закончив утренний туалет, съел еще один питательный батончик. Горечь под язык и два стакана воды. Через час внес заметки в блокнот. Сжег стикеры в раковине, с опаской поглядывая на детектор дыма в комнате. Закончив, бросил взгляд в отражение, опустил взгляд к туалету. Сидушка опущена, покачал головой, ухмыльнулся.

– Да. Кажется, тут была леди. Чертовы леди! Век бы без них жил, но помер бы от скуки. – Поднял сидушку и облегчился. – Порой себя надо сломать, чтобы докопаться до сути.

Собрал вещи и вышел из номера. Хотелось есть, но идти в закусочную желания не было. Купил пару готовых обедов в местном магазинчике, еще три маленьких флакона с энергетиком и обновил бутылку. У заправки увидел старинный телефон-автомат. Поставил пакет на землю, позвонил Кляйну.

Длинные гудки, родной голос.

– Да, кто это?

– А ты как думаешь? Сладенький.

– Ди… – пауза, звук шагов. – Твою мать, шутник чертов!

– Ты что, вышел из офиса?

– Ты чем думал?

– Думал, тебе понравится.

– Да пошел ты!

– Вот это правильный настрой. Так держать, мой парень!

– Нет, серьезно. Больше так не делай! – выдох, – видел бы ты глаза Деб.

– Я представляю.

– Представляет он! – Питерс воочию увидел, как Кляйн гневно трясет указательным перед лицом. – Вот именно поэтому мы тебя и не пригласили на рождественский ужин в том году!

– А тогда что было?

– Даже вспоминать не хочу!

– Понял, виновен.

– Ладно, забыли, – пауза, кажется, он почесался. – Доехал?

– Можно и так сказать, – Эндрю оперся плечом об автомат, – знаешь, кажется, я встретил ангела.

– Ты там пьяный что ли?

– Я пригласил ее в зоопарк.

– Чего?

– Ну, чтобы не сильно выделяться на общем фоне, – вздох, – а она сунула мое сердце в блендер.

– Ясно, – смешок, – в своем стиле.

– Правда, веришь?

– Конечно, такие фантазии у тебя только на трезвую голову.

– Не думал об этом.

– А ты подумай!

– Хорошо, – рассмеялся Питерс. – Знаешь, всё приходит и уходит, лишь друзья остаются рядом!

– Это что, слоган какой-то?

– Да, к пиву. Прям сейчас на него смотрю.

– Ладно, любитель блендеров, мне работать надо.

– Ок, что по копам разнюхал?

– Всё-то ты знаешь.

– Конечно! Немец без дела, как еврей без скрипки.

– Иди ты, умник чертов!

– Выкладывай.

– Пока немного. На связь не выходят.

– А из официального?

– Ричард Бэнкс, сорок пять лет. В разводе, две дочери. Одной семь, второй тринадцать.

– А второй?

– Генри Паскаль. Тридцать два. Учит скаутов в свободное время, неженат.

– Да, с них хоть картину пиши.

– Ага, грешники и святые. А это разве не фильм?

– Нет, это вообще песня. Но ты на верном пути, сын мой.

– Кстати, о правильном. Ты вообще, чем думал?

– Ты опять про такси?

– Нет, я про что-то еще! Сам пораскинь содержимым.

– Да, я уже представил.

– Представил он! Видел бы ты ее лицо, когда такси назвало ее «коровой» и спросило в образе гей-Санты с русским акцентом – «Почему у Сахарка такой плохой вкус?»

– Ужинали?

– Да, ездили в тот итальянский ресторанчик.

– А тот… – молчание.

– Ди?

– Всё нормально, за всё надо платить.

– Знаешь, мы с Деб говорили…

– И?

– У нас есть один специалист, тебе бы сходить.

– Помнишь, я говорил тебе про парня, что уходит с вечеринки последним?

– А другой уводит понравившуюся ему девушку?

– В точку.

– Эндрю…

– Брось! У меня был шанс. Я сам выгнал ее, боясь, что она уйдет к другому.

– Ди.

– И она ушла. Всё, мне пора!

Эндрю повесил трубку, не дожидаясь ответа. Посмотрел на запрещающий знак на заправке, закурил. Вытер взмокшую ладонь о штанину, потрепал волосы. Во рту помойка – жизнь с привкусом мяты. Посмотрел вдаль, дорога терялась в лесном массиве, глаз вновь упал на билборд у дороги.

Всё приходит и уходит.

Лишь Бадди остается рядом.

Вернулся в местный магазинчик, докупил батареек и пива. Остался в «Милтоне» еще на одну ночь.

Прошелся по материалам, что-то выделил красным, но больше пил, чем работал. Поискал желтый маркер – тщетно. Упаковка «Бадди» ушла быстро, он прихватил бутылку крепкого, забрался на кровать. Бросил взгляд на часы: полдень. Сбросил ботинки.

А эта жестче предыдущей!

Открыл бутылку, налил в стакан и отхлебнул из горла.

Что не встреча, то надежда на светлый финал. Но время идет, они проходят мимо. А ты всё ждешь. Ждешь, что из всех баров мира она выберет именно тот, в котором осел ты. Кажется, та история кончилась складно, но совсем не так, как он ожидал. Почему ты решил, что в этот раз будет иначе?

– Не знаю, – пальцы нащупали диктофон, мертвец заговорил, а он искал ее фото в «Пейс Эйр». Найдя долго смотрел, поглаживая пальцем экран, отложил телефон и прикончил остатки пива. Сделал звук в «Пейс Мьюзик» громче, вернул Брукса на место.

– … так и закончился год.

2070…

Неровной рукой он судорожно искал выпавший наушник. Нащупал на груди провод.

– Твою мать! – он вернул наушник на место, музыка скрылась за ладной речью Большого Би.

– Стремительный экономический рост России еще больше охладил ее отношения с Китаем. Привыкший к бесконтрольному вывозу ресурсов Китай вынуждено уходит из Дальневосточного региона под давлением западного партнера России, так как понимает невозможность открытого конфликта с США. В свою очередь и Россия видит заинтересованность США в своей ресурсной базе, но принимает решение и выбирает из двух зол меньшее.

«Давай, Большой Би, дай мне уже мяса», – сквозь речь в наушниках пробивался знакомый музыкальный мотив.

Питерс уселся на кровать, подобрав под себя ноги. Он ловил каждое слово и попутно вносил заметки в блокнот. Из пейслайна на тумбе продолжал звучать знакомый мотив, а мертвец в его голове входил в ритм и надиктовывал без устали.

– Ноябрь 2071

Экологическая катастрофа происходит в уже и так полузаброшенном Детройте. В СМИ просачивается информация о новой вспышке «Синей хвори», но инцидент быстро перекрывают новости о подписании договора «О взаимной обороне между Новой Россией и США». «Содействии и процветании» – так тогда говорили.

Тем временем, из-за вспышки СХ Детройт объявляется зоной отчуждения, как впрочем, и вся территория великих озер. Канада отказывается поддерживать эту инициативу, и правительство США повторяет «Мексиканский прием» и аннексирует Канаду.

Сейчас сложно сказать, что именно было первопричиной. Я пробовал, но все молчат, словно воды в рот набрали. И это спустя… более чем десять лет!

Январь 2072

Аннексия Канады вызывает волну возмущения по всему миру. Главный подстрекатель – Китай. Россия старается сохранить нейтралитет, но в конечном итоге встает на сторону США.

24 Январь 2072

Начало третьей Индо-Пакистанской войны. Из-за спорной территории, штатов Джамму и Кашмир.

Знали бы они, чего им будет стоить эта война!

Стороны обмениваются ядерными ударами, а заинтересованная третья сторона, выжидает. И когда силы непримиримых врагов на исходе, Китай делает свой ход.

Итог

Пакистан перестал существовать как целостное государство. Индия теряет половину – северную часть территории страны. Китай получает выход к Аравийскому морю, усиливает «мирную» переселенческую экспансию в центральной Африке.

Апрель 2072

Происходит значительный отток капитала из США (паника). В Цюрихе полиция предотвращает теракт (подрыв грязной ядерной бомбы). Значительная часть миллионеров мигрирует в Австралию, Новую Зеландию и Тихоокеанские острова (неприкосновенная земля).

Май 2072

Предвидя возможные экономические проблемы и значительную потерю внутренних активов богатых граждан, президент Томас Дилан проталкивает законопроект о старте госпрограммы «Защитное сооружение последнего дня», а по факту рассекречивает проект от две тысячи пятьдесят третьего года. С июня две тысячи семьдесят второго начинается «белая» работа по проекту. Засекреченные объекты уже находятся на этапе сдачи, стартует этап по охвату всех высших учебных заведений страны и центров науки (практически под каждым из них или рядом) строится Защитное Сооружение Последнего Дня.

Пометка красным: информация секретна! Официально убежища рассчитаны исключительно на добровольно подписавшую бумаги фокус-группу.

Широкая сеть гражданских убежищ охватывает территорию Мексики, США, Канады. И даже будущие территории Континентального Союза Свободных Государств (КССГ), а именно Россию. Сноска по ЗСПД на территории России: но лишь в перспективе. По факту под активное строительство попадают лишь земли близ «торговых маршрутов» идущих от Берингова тоннеля. Или как их в будущем назовут журналисты – «Дороги жизни». За счет этих шагов у Дилана получается снизить поток эмиграции и частично успокоить общественность.

Февраль 2073

В центре Мадрида и Берлина одновременно происходят подрыв кустарных ядерных бомб. Ответственность за теракт берет ряд радикально-фундаменталистских исламских течений. Столицы Испании и Германии считаются безвозвратно утерянными. Пометка: развить до главы «Черный снег».

Март 2074

США обвиняют Китай в промышленном шпионаже, но отказываются называть, что именно было похищено. В Чикаго происходит вспышка неизвестной болезни, люди массово покидают город, в штатах, граничащих с Великими озерами, объявляется карантин. Штат Нью-Йорк входит в их число. Экстренным решением правительства президент объявляет город Нью-Йорк и прилегающий к нему Лонг-Айленд «51-м штатом Америки»²⁴. Шестидесятым, если рассчитывать по счету и учитывать разбитую на штаты территорию Мексики и Канады. Решение президента вызвало массу протестов среди жителей штата Нью-Йорк, так как столь резкие изменения могут повлечь серьезные экономические последствия.

Июль 2074

Исправительная Гильдия Америки (ИГА) выкупает у штата Мичиган город Чикаго (при поддержке правительства) и преобразует его в первый город-тюрьму.

Выделить красным: закрытая территория №1 – Чикаго.

Ноябрь 2074

Последствия обмена ядерными ударами между Индией и Пакистаном. Независимая группа экологов из Бостона бьет тревогу – мир охватывает паника. Торговая война между США и Китаем достигает своего апогея, Россия закрывает границу с Китаем и прекращает торговые отношения (поставки нефти и газа).

Декабрь 2074

В США появляются первые лагеря с незаконно-эмигрировавшими китайскими гражданами. Вводится политика тотального контроля населения и слежки.

Скрип стула, усталый вздох.

– На сегодня, пожалуй, всё, который час? Боже, уже три ночи, – звук поставленного на стол бокала, сопение, кашель.

– В заключение вспомню слова Жана Бодрийяра – «Чтобы победить террор, государству самому необходимо было бы взять его на вооружение. Ввести тотальный контроль на всех уровнях власти. Если такова цена безопасности, то так ли мы ее жаждем?»²⁵

Запись остановилась, продолжилась на новом отрывке. Эндрю поставил диктофон на паузу, отмотал назад.

«Если уж Большой Би взял перерыв, так чем я хуже?» – внес последние мысли в блокнот и отложил в сторону. Окинул номер взглядом, задержался на полупустой бутылке крепкого.

– Да уж, всего пару пива, кажется, я себя вновь обманул, – включил на пейслайн «Криденс», вернулся к наработкам.

Ушла очередная пачка сигарет и остатки виски. Решил сделать перерыв. Опустил голову на подушку и не заметил, как провалился в сон.

Глава 7 Что не дом, то у дороги

Зеленая лужайка, дерево, дом, качели. Он подходит ближе, она смотрит на играющих у качелей детей. Оборачивается, знакомый образ. Делает шаг, садятся вместе на лавку. Касается руки, она улыбается. Смотрит на него, склонив голову набок. Миндалевидные глаза, полуулыбка. Его отвлекает шум позади, оборачивается. Она уже на лужайке, жестом зовет за собой. Вновь этот шум, и он вновь оборачивается.

Проснувшись, Эндрю резко сел в кровати, всё тело в поту. А из пейслайна звучало:

Пошарил рукой в поисках телефона, сбил пустую бутылку с тумбы.

Опять этот сон!

– Чертов сон, – он сидел на краю, в голове загудело. – Твою мать, у него что, график? Что я не отпустил? – обхватив голову руками, помял шею, выпрямился. – Да всё ты отпустил. Всё, кроме того что было надо.

Покопался во внутреннем кармане куртки, выудил бумажник, достал ее фото.

– Какая же ты моя? – он пересилил себя, убрал фото. – Сука ты, лживая сука! – хотел запустить бумажник в стену, сдержался. – Да, так и есть, – обхватил голову руками, – но и ты не чист.

Встал с кровати, стряхнул пепел с груди. Допил выдохшийся виски из бокала на тумбе. Посмотрел на себя в зеркале. Лицо распухло, мешки под глазами. От одного вида стало противно. Вытер остатки пальцем, втер в десна. Вновь отражение.

– Да что же ты, черт тебя дери, делаешь, мудила? – кинулся к ванной, упал у туалета на колени, два пальца в рот. Откашлялся, прильнул головой к бачку унитаза.

Прислушался, кажется, за стеной кто-то ругался. Грохот, звон стекла. Стены тонкие и пустые, слышно как осколки упали на ковролин. Два мужских голоса, какой-то Пит и Дэн. Вот и еще один.

– Он два номера снял, – подал голос третий.

– Где второй?

Питерс сорвался с места, сгреб записи в кучу, сунул в мешок. Преступно долго искал завалившийся под кровать ботинок. Куртку накинул уже в дверях. На пороге бросил последний взгляд на номер и рванул прочь – к чернеющему массиву за зеленой полоской газона. Бежал что было сил, скрылся в подлеске.

Позади мощный свет ручных фонарей скользил по верхушкам деревьев. В ушах шум, перед глазами мелькали ветки. Обернулся, растянулся на корне каштана и тут же вскочил. Укрылся за ближайшим деревом, похлопал себя по карманам. Кажется всё на месте. И вновь прочь. Ярдов через сто остановился, спрятался за молодой елью. Отдышался, выглянул. По его следам шли фонари – отдаленные крики трех голосов.

«Ну, хоть без собак, – сплюнул. – Вот тебе и ночи без сна и бухло без меры!»

В боку кололо, он собрался силами, прислушался. Вся живность стихла, ни шороха. Лишь стук сердца бил по ушам и эхом отдавался в кончиках пальцев пульсирующим ритмом. Посмотрел на небо. Ветер едва заметно качал верхушки вековых массивов. Попытался сориентироваться.

«Так парень, мотель был к западу от центра, значит, и ты на запад идешь. Держи дорогу по левую руку и не смей останавливаться», – сделал глубокий вдох и рванул с места. Прошел спринтом с полмили, отдышался, пересек дорогу. Следующие по пятам лучи ушли на север.

«Только не обольщайся, Ромео! Эти засранцы явно из местных», – перевел дыхание сидя в кустах и пошел дальше на запад.

Поднялся ветер, а за ним и пунцовые облака. Первые капли застали в лесу. Подошва скользила, стоило ботинку не так встать на очередной корень. Штанины промокли, в ботинках чавкала влага. Так прошла миля. Пересек очередную дорогу, скрылся в подлеске и упал на иголки, жадно хватая ртом воздух. Вокруг сырость, от рук пахло смолой. Фонарей не видно, дождь усилился. Хотел включить навигатор, но батарея на пейслайн села.

Кажется, шел на север, ориентировался по луне.

Через час вышел к дороге. Мимо пронесся пикап, водитель его даже не заметил. Дальше по обочине. Слева поле, справа лес. Дождь косой, бил прямо за шиворот. Убедился, что мешок надежно застегнут. Мимо пронеслась фура. Так близко и в тоже время величественно, словно левиафан в горячем потоке Гольфстрима. Казалось, протяни руку, и он унесет тебя вдаль, где дом, лужайка, качели. Отогнал прочь дурные мысли, в слепой надежде потер экран, телефон ожил. Стоило логотипу уйти, тут же звонок.

– Да?

– Хрен на!

– Чего?

– Здорова, педик!

– Кабан?

– Нет, блин, бобер!

– Бобров мы шкурим! – ответил он, не задумываясь.

– Да-да, – рассмеялись на том проводе в голос, – как сам?

– Да, зашибись!

– С похмелья?

– Ага, тусуюсь, – накинул куртку поверх головы.

– Алкоголик! – вновь задорный гогот с другого конца мира.

– Нормально.

Мимо пролетела еще одна фура. Легкая морось покрыла лицо, Эндрю облизнул губы и сплюнул жижу. Пахло бензином.

– Когда на родину?

– Да черт его знает, дела еще есть.

– Ну, блин, начинается.

– На новый год может, буду.

– Зашибись!

– Согласен. У вас как?

– Да норм. Колька институт заканчивает, – вздох, – блин, денег не напасешься, хоть штампуй.

– Сам нормально?

– Да, но ты же понимаешь, – ехидно закончил Кабан.

– Да-да, всё как в жизни. Как жена?

– Ну так, нормально. Приедешь, расскажу.

– Понял, – улыбка на бледном лице, – если не запилит тебя раньше.

– Ага! – гогот.

– Ладно, мне тут идти надо.

– Понял, давай.

– Да, давай!

– Давай! – Отключился, телефон тут же умер.

Да, тут хочешь, не хочешь, а поверишь в провидение.

Со стороны подъездной дороги показались огни. Питерс спешно перебежал дорогу и устремился красному пикапу навстречу. Дизельный «форд» остановился, он подбежал к окну. За рулем старик, стекло опустилось.

– Тебя как сюда занесло?

– Долго рассказывать. Подбросите до ближайшей заправки?

Старик размышлял.

– Ну так?

– Ладно, садись.

Хлопнул дверью, вытер лицо.

– Не в танке, – бросил сквозь зубы старик.

– Прошу прощения, я немного запыхался, – протянул руку, – Эндрю.

– Мик, – не отрывая рук от руля, буркнул в усы старик, – чего дома-то не сидится?

– Хотел пройтись, – начал было Питерс.

– Пройтись он хотел, совсем мозги пропил, несет как из бочки. Ох, молодежь. Мутанты!

Резко тронулся, пропустил фуру и свернул на запад. Ехали какое-то время молча, на перекрестке их обошел электрокар. На борту беспилотного фургона выведено большими белыми буквами «Дон Ку Трафик».

– Куда лезешь, урод! – просигналил старый Мик.

– Да он же беспилотный.

– А я не знаю?!

Питерс оставил вопрос без ответа. Мик что-то бурчал в усы, лицо кривилось.

– Вы из местных?

– А невидно? – вновь ударил кулаком по сигналу. – Проезжай уже, кляча! Беспилотные они, кто знает что внутри? Кто их контролирует? Уроды, всё заграбастали ублюдки желтые.

– Далеко тут до заправки?

– Нормально, – фыркнул в усы Мик и стиснул зубы. Глаза – бусинки, взгляд холодный, а нос массивный и дугой вниз, что у кондора клюв.

– Откуда тут столько их?

– С аэропорта товары возят, доставка.

– Ясно.

– Чего тебе ясно? Посмотри, что со страной собаки делают. Хотя бы этот Фенг, Хренг и Дон Ку. Где это видано, чтобы на американской земле желторотые заправляли. Вот посмотри хотя бы на этот фургон проклятый! Куда он едет? Кто им управляет? А если там бомба, а если это террористы?

– Да бросьте. Какие террористы? Их же проверяют в аэропорту, – поежился Эндрю и добавил, – груз.

– «Бросьте», ты б мне так в году семьдесят третьем²⁶ поговорил. Просрали страну и не чешемся. Мутанты! – фыркнул Мик. – Сам откуда?

– Из Сити.

– Откуда?!

– Нью-Йорк.

– Ясно, тоже мутант.

– Да ладно вам.

– Что «ладно»? Сам думаешь, не мутант?

– Ну, – протянул Питерс, сдерживая улыбку.

– Умный бы в кантон не полез!

– Кантон?

– Я что заикаюсь или ты глухой? – покачал головой. – Графство Портейдж, территория штата не подчиняющаяся муниципальным властям штата Огайо. Что, никаких совпадений?

– Эм, – затянул Питерс.

– Я и говорю, мутант!

Питерс не стал спорить, попытался включить телефон.

– Ну что ты тыкаешь? Меня спроси!

– Дайте минутку.

– Минутку ему, головой надо думать, а не жопой! Планировать поездки надо. А-то припретесь, а потом воете.

– Черт, не включается, можно я подзаряжу? – указал на панель под магнитолой.

Мик лишь фыркнул в ответ. А Эндрю достал запасной провод и подключил пейслайн к дистанционной зарядке. Протер телефон платком, включил. Долго ждал сигнал, набрал название округа в поисковике.

– Кто такой Курт Уэсли?

Мик натужно вздохнул и поправил кепку.

– Бандит он с шелковым шарфиком в заднице, – вновь поправил бейсболку, прижал палец к ноздре и высморкнулся в открытое окно. – Нахапал по молодости земли и сдает в аренду. А округ для него как Дисней Ленд для сопливых. Хрен выпрешь! Крутит, как хочет.

– Один?

– Дурак совсем?! – Вздох. – С кузенами.

– И давно так?

– Да как Детройт в тюрьму превратили. Не помню год.

Дальше ехали молча. Из-за деревьев показались огни заправки, за ней стоянка грузовиков.

– Тут я тебя скину, – взял рацию с торпеды и вышел на связь. – Один мутант, кто возьмет? – Пауза. – Тебе куда?

– Кливленд.

– Кто до Кливленда возьмет?

Треск, шум – помехи.

– Здорово, Мик, это Барри. Возьму. Синий «Питерсбилд», стою на заправке, пятая колонка.

Дождь стих, Мик свернул на обочину. Щебень заскрежетал под колесами, старик играл желваками и пыхтел в усы.

– Приехали, – прокашлял старик, кожа на шее вздулась от напряжения.

– Спасибо.

– Ага, – сказал Мик глядя перед собой.

– Слушайте, – сказал Питерс, выйдя из машины.

– Чего тебе?

– А у вас брата в Москве нет? – не удержался Эндрю и расплылся в улыбке.

– Пошел ты, мутант! – огрызнулся Мик и так дал по газам, что щебень из-под колес больно ударил в ноги. Пикап выскочил на дорогу, Мик закрыл пассажирскую дверцу уже на ходу, и стремительно набирая ход помчал на север.

– Да, адовый дед, – улыбнулся Эндрю и поспешил к заправке.

Сел в синюю громаду. Улыбчивый водитель с лишним весом на борту, о чем лишний раз напоминало свисающее над ремнем брюхо. Кетчуп в углу рта, крепкое рукопожатие.

– Досталось вам от Мика?

– Что вы, славный старик!

– Да-да! – захохотал в голос Барри. – Ой, дай минуту. Аж слезы пошли. «Славный старик»! – отсмеявшись, вытер рот салфеткой, жадно вдохнул. – Парням расскажу обязательно, они оценят, – отер лоб, – как звать-то тебя, говоришь?

– Питерс, Эндрю Питерс, – вновь подал руку.

– Барри Уэсли, – осклабился водила.

– Уэсли? – напрягся Эндрю.

– Да, фамилия дерьмо. Друзья зовут меня Чуп как «Чупа-Чупс», – вновь зашелся смехом водила. Снял вязаную шапку и ударил себя по бедру несколько раз к ряду. Закончив выдохнул, стер слезы счастья.

– Но ты не думай. Я дрянной Уэсли. Тружусь честно. И это, – вскинул палец, – на старика не обижайся. Мика можно понять, потрепала его жизнь.

– Как и всех нас.

– Ага.

– А что у него?

– Да, сарай спалили.

– Случайно?

– Ага, как же!

– Кажется, я уже догадываюсь, кто это мог быть.

– Ага, родственнички мои, – покачал головой Барри и водрузил шапку на голову. – Ща, погоди, выведу грузовик на трассу и расскажу.

Синий гигант издал утробный рокот, кабину едва заметно тряхнуло. В свете фар ночь стала чернее сажи, а стрелка на часах ознаменовала начало нового дня. Питерс курил и поправлял здоровье из предложенной Барри фляги.

Тепло растекалось по телу, водила трещал без умолку, грузовик вышел на восьмидесятое шоссе. Он давно так ни с кем не болтал, казалось, этот веселый толстяк может подхватить любую тему. Прокрутить ее на языке, по-свойски хлопнуть тебя по плечу и закатисто рассмеяться.

– Значит, ты журналист?

– Да, человек мешающий другим жить.

– Веселые, наверное, у тебя будни. А сейчас куда?

– Старую мечту исполняю.

– А?

– За машиной еду. Есть там одна мастерская под Кливлендом. Кажется в Мапле Хайтс.

– Хороша?

– Мастерская?

– Машина.

– Под заказ.

– Погоди, дай угадаю, – он помял мясистую губу пальцами правой. – Это фургон!

– Да, – расплылся в улыбке Эндрю, – как ты догадался?

– Ну, просто я чувствую людей. Ты это, как тот классик, что колесил по Америке в своем фургоне.

– Таких много было.

– Ну, как Стейнбек. С пуделем он своим ездил.

– Черт, да это же было хрен знает когда!

– Да, знаю. Но книги-то от времени только лучше становятся.

– Да, как вино.

– Ну, про вино не знаю. А аудиокниги я люблю. Сейчас же как, маршрут набрал и большую часть машина делает, – надул щеки и отпустил руль, – видишь?

– Никогда об этом не думал, – нахмурился Эндрю, почесал бровь, – или не хотел думать.

– Я тебе говорю, сейчас рынок перевозок на девяносто семь процентов автоматизирован. Куда не тыкнешься всюду эти рафинированные цифровые помощники да сервис за четверть бакса.

– Погоди, так как ты на плаву держишься?

– Вот-вот! – вскинул Барри палец и хитро прищурился. – Машины и автоматизации всем хороши, но многие им не особо доверяют, так что всегда можно урвать пару крупных заказов, – развел руки, хлопнул себя по пузу. – Так и живем!

– Да, дела!

– И не говори, – лицо Барри стало серьезным, он грыз ноготь, не решаясь спросить.

– Что у тебя на уме?

– Да, всё мыслишка одна меня не покидает. Без обид, но скажи, – он мялся как школьник перед экзаменом, – ты случаем не тот заезжий, что обидел малышку Джуд?

– Ну, блин, началось! – сказал Эндрю на русском.

– Чего?

– Извини, это я по-русски.

– Русский знаешь?

– Да, – ответил Питерс и стиснул виски пальцами.

– Если что, я вообще-то без претензий.

– Это радует, – вздох облегчения.

– Да брось! Я же говорил, я не тот Уэсли, – хлопнул его по плечу Барри, – знал бы ты, – вздох, – кузены весь округ на ноги подняли.

– Представляю!

– А ты просто взял и прям из-под носа у них ушел, идея с двумя номерами хорошая была.

– Боже, ты даже это знаешь!

– Конечно, я уверен и Мик об этом знал. На тебя же охоту настоящую открыли, – рассмеялся Барри. – А ты бац, и упорхнул как воробушек!

– Да, повезло.

– Ну не всем так везет.

– В каком смысле?

– А так ты же не знаешь?! – хлопнул себя по лбу Барри.

– Нет, – недоумевающе покачал головой Питерс.

– Ну, смотри! Джуд только с виду ягодка, а внутри там такое…

– Не понимаю, о чем ты?

– Ну, сука она по природе, что с нее взять! Третье лето вертит задом в Сайбере. Болтает об учебе без умолку, а сама книгу видела лишь по ящику и то мельком.

– А с виду ангел, – вперился взглядом в окно Эндрю.

– Ага, ангел смерти в обтягивающих тряпках! – зашелся смехом Барри, – сперва задом покрутит, потом такого как ты тум-тум в «Милтоне», – постучал кулаком по ладони, – а утром сразу к кузенам, – развел руками Барри.

– А потом?

– А что потом? Потом крепкая палка в поддых и обвинение в домогательстве. У Уэсли там всё схвачено, не отвертишься. Хочешь – не хочешь, накидают всего и разденут до нитки, – перевел дыхание, глянул на Питерса. – Ладно тебе, не кисни. Сука она, что с нее взять! Давай я тебе лучше что покажу, – мясистые пальцы ловко перебирали папки на табло под магнитолой, – друзья мои исполняют.

Заиграло вступление, переборы гитары, смелая барабанная дробь.

– Неплохо, чем-то напоминает Боба Дилана.

– В точку, но тексты свои, – ответил с улыбкой водила. – Правда нравится?

– Еще как!

Грузовик плавно шел по дороге, ушел с восьмидесятого шоссе на четыреста восьмидесятое. Лес сменили редкие дома да поля. Менее получаса и они на месте. Барри высадил его у очередного «Милтона» на пересечении четыреста восьмидесятого с восьмым. Тепло распрощались, и он укатил дальше на запад. В порт Толедо, где его ждал груз из тюрьмы номер два Детройта.

«Армейские тряпки» – так он сказал. «А вообще, забавный этот Барри, делает свое дело и не скисает, побольше бы таких», – подумал про себя Питерс и взглянул на часы в телефоне.

Глава 8 Пятница 17 октября 2087

Местный «Милтон» был классом ниже, но куда более цифровизован. Эндрю открыл дверь электронным ключом на пейслайн. Хотелось есть, а еще больше спать. Но сначала душ. Скинул сырую одежду на пол, лишь куртку удостоил чести и повесил на кресло. Всё влажное, в комьях грязи, да вперемешку с песком. Воняет потом и хвоей. Горячий душ забрал последние силы. Лениво почистил зубы. До кровати так и не дошел, сел в кресло и отключился.

Наутро звонок.

– Да!

– И тебе утро!

– У тебя что-то срочное? – он спросонья огляделся. Дорожный мешок валялся у ног. Одежда свалена в кучу возле кровати. На нем лишь носок и полотенце.

Интересно я в душ сходил.

– Можно и так сказать, – голос Кляйна внезапно стал приглушенным, наверное, прижал трубку плечом, – тебя тут искали.

– Кто на этот раз? – проверил, что все материалы на месте, стянул носок с ноги, надел сменное белье и майку.

– Какой-то механик, Килмистер. Говорит, не может до тебя дозвониться.

– Вот черт, точно!

– Вспомнил?

– Да, это парень из мастерской. Я ему номер домашний оставил.

– Бывает, – флегматично ответил Кляйн и захрустел хлебцем.

– А как он на тебя вышел?

– Не знаю, наверное, ты место работы указал в заказе, как дополнительный номер.

– Наверное, – продрал глаза Питерс, зевнул, потянулся.

– Как у тебя там всё движется?

– Да, не поверишь!

– Что-то накопал?

– Да, но по-другому. Если хочешь сенсации, можешь готовить команду в Дрейгсберг.

– А что там?

– Подробности отправлю письмом.

– Отлично, жду! И по поводу Килмистера.

– Да?

– Он просит подъехать в мастерскую.

– Зачем?

– Не сказал. Наверное, что-то хочет уточнить. Может посмотреть на тебя, – улыбнулся Кляйн.

– Посмотреть? Я что белый мишка в зоопарке?

– Нет, воздухоплавательный кит!

– Таких не бывает!

– Не догадываешься почему?

– Боже, Кляйн, – взмолился Ди, поднимаясь с кресла и вновь зевая, – на часах шесть тридцать, а я лег в два. У тебя сердце вообще есть?

– Нет, заложил! – довольно хмыкнул друг и откусил кусок сэндвича.

– И сколько дали?

– Тридцать пять долларов.

– Маловато, – подошел к зеркалу в ванной, умылся холодной.

– Не для Южного Бронкса.

– Ой, вот только ныть не надо! Это давно приличный район.

– Ладно, мученик, отсыпайся! Номер механика скину, от тебя жду деталей по этому, как его там?

– Дрейгсберг.

– Да. Хорошего дня.

– И тебе, – хотел сказать он, но Кляйн уже повесил трубку.

«Боже, его пчелка деятельности в зад укусила? – подумал Питерс и вернулся в кресло. – Так, на сегодня у меня день свободы от забот, меня не кантовать».

Поставил пейслайн на беззвучный, выставил пакет с грязным бельем за дверь. Заказал еду и курьера из прачечной. В ожидании лег на кровать, обнял подушку и не заметил, как отяжелели веки, а он вовсю сопел и видел сны.

Снится какой-то мужик, высотное здание. Комнату крутит, словно в водовороте. Он тянет ко мне руку, что-то кричит. Вот он ближе. Глаза голубые, седина на висках. Лежит на боку, открыв рот словно рыба, жадно хватает ртом воздух. В глазах страх, а звук вокруг такой, будто вода утекает в трубу на сверхзвуковой. В этом водовороте иллюзии он продолжает тянуться ко мне, жилы вздуваются, плоть рвется. Вспышка! И еще одна. Незнакомец стоит в окружении тьмы, смотрит на культю. А трясет его так, что он аж подрыгивает на месте. Он открывает рот, хочет что-то сказать и преображается в пробку от содовой, что скача и позвякивая исчезает в канализационном сливе.

Эндрю открыл глаза – ритм сердца ровный. Он в очередном номере мотеля. Закат окрасил жалюзи в желто-красный. Очень хотелось есть и пить, но сил нет. Накрыв голову подушкой, он заснул.

Уже заполночь, в номере душно. Хлопнул в ладоши.

– Включить телевизор!

Экран загорелся в ту же секунду, логотип передачи в верхнем левом углу экрана. Склейка ранее показанных кадров и шоу Гарри Гудмана ушло на рекламную паузу.

В голове пустота – блаженный дзен. Питерс выключил звук, кое-как вылез из кровати. Он не посмотрел на дату, не полез в пейслайн. Просто встал с кровати, а в голове лишь одна мысль: «Хватит бежать без оглядки». И словно повинуясь команде, он медленно побрел в ванную комнату неровным шагом. Принял душ, отлил и почистил зубы. Посмотрел на себя в зеркало и растирая лицо сказал: «Да, усох». А про себя добавил: «Тот еще красавец, выглядишь, как мошонка пигмея».

Вернулся в кровать, достал содовую из тумбочки и развалился звездой на мягком матрасе. Прошла очередная рекламная вставка, и на сцене вновь засверкал улыбкой весельчак Гарри. Питерс включил звук.

– …жили мы славно, но ушла работа, а за ней и она. «Вот так, Сэди», – подумал тогда я. Сдала мое сердце в ломбард, не моргнув и глазом. Как лежалый носок. Нет! Как бывалый тампон – за бесценок!

Гарри повел плечами, склонил голову и устало скривился. Публика пригорюнилась, а Гарри выпрямился, просиял деланной улыбкой, обводя зал взглядом, и призвал жестом овацию. Расстегнул пиджак и откинул полу в сторону, словно тореро идущий навстречу быку.

– Да народ, так и живем! Такие делища, – пауза. – Но, что это я о грустном? Сам знаю. Виновен! – вскинул руки над головой, пародируя давно забытого президента и сально улыбнулся.

– А теперь о позитиве, друзья! Был у меня друг. Вы точно знаете этот типаж, – ухмыльнулся Гарри, – обычно они из Небраски или западного Техаса.

Прошелся по сцене из стороны в сторону, щелкнул пальцами.

– Ну, этот тип. Таких часто зовут Митч или Дейв, но все их кличут Большой Митч, может даже Бейкер, – Гарри картинно прикрыл рот. – Ой, вот я и проговорился! – вновь улыбка. – Кажется, у меня скоро будут большие проблемы или карьера метеоролога на девяносто девятом канале, – махнул рукой, – ну и черт с ней. Жарим! Так вот, – шаг к микрофону. – Большой Митч всю свою жизнь доказывал мне, вам и себе свою непомерную мускулийность. Большой дом, большая машина, всё у него было большое! – Гарри изобразил жестом нечто большое, облизнул губы и сдерживая смех продолжил.

– Но время идет. Берет свое, так сказать. И недуг приводит его во врачебный кабинет. Первое время он терпит. Потом стыдится. И лишь на третьем сеансе не выдерживает. Поднимается на локтях из положения далекого от привычного и смущенно спрашивает врача: «Док, а это нормально?» А у самого лицо красное от смущения, ну прям пожарное ведро. В глазах стыд, нижняя губа предательски трясется. «Что именно?» – невозмутимо отвечает ему док. – Гарри подмигнул блондинке в первом ряду и продолжил заигрывание с залом.

– Но, большой Митч же не робкого десятка. Он берет себя в руки и выдает: «Просто, мне понравилось», – давит из себя он. «Да», – сухо отвечает док, стягивая одноразовую перчатку и устало качает головой.

Секундное затишье, зал переваривал услышанное. Внезапный гогот дамочки из первого ряда прозвучал как вопль радостной гиены. Смех волнами охватывал ряд за рядом. Гудман безуспешно пытался унять приступ смеха. Поводил руками. Схватился за живот. Но наконец, взял себя в руки и успокоил заливающуюся смехом публику. Зал постепенно отходил, ведущий перевел дыхание. А отдышавшись, добавил с неизменной улыбкой.

– Вот, да! – кивнул несколько раз к ряду. – За это я и люблю жизнь, – подмигнул аудитории, – она такая, умеет удивлять!

Фирменный щелчок пальцами, поклон.

– Всем спасибо! Жду вас в следующую пятницу! Всем отличных выходных! А для тех, кто еще в сознании мы приберегли уже ставший классикой номер. Встречайте! Пятая серия «Бумажного курьера» от всеми любимого мастера пера и великого писателя. Привет тебе и пока, малыш Лерой!

– Джордан! – крикнул выходящий из-за кулис мужчина суховатого телосложения с зализанными набок волосами. – Спасибо и пока, Гарри, а мы начинаем! – Отсалютовал он ведущему и занял место по центру сцены. Опустил голову к груди и вскинул руки в такт открывающемуся позади него экрану.

Свет в студии плавно погас, старый проектор вывел на спустившееся полотно первые кадры. Часть изображения падала прямо на создателя «Чирков»²⁸. А на экране рябило, прерываясь черными и белыми кляксами, прям, как в старом кино.

– Представьте страну в изоляции, – начал проговаривать вступление Лерой, – на каждом углу постовой, нет интернета, все сообщения с внешним миром закрыты, но запросы остались, – взмахнул рукой.

– Где брать информацию? У кого запросить ответ на вопрос? Где смотреть расписание для ТВ или даже важнее. Кто ответит на засевший в мозгу вопрос? – Он вальяжно вскинул палец к небу.

– Какой спросите вы? Да хоть на этот: «Как будет звучать на языке поднебесной выражение китайский пчеловод?»

Зал недобро загудел.

– Согласен, сам не терплю ущемлений мысли, свободы и воли. Но мы обязаны показать вам этот мир? Ведь это реальная история. И напомню, по просьбам участников реальные имена изменены. А из уважения к живущим в стране Н, всё показано так, как было на самом деле.

Лерой скользнул в сторону от проекции. На экране появилась черно-белая голограмма мужчины с конвертом в руке. Под носом тонкие усики, на нем двубортная тройка – широкие плечи. А над головой плавно всходит название:

«Эпоха он/офлайн».

Питерс отвлекся от экрана, а в голове лишь одна мысль: «Боже, фигово-то как!»

Всё тело ломило, ноги как поленья. Он подложил подушку под правую ногу – проклятое колено просто убивало. Немного размял икры, откинулся на спинку кровати и вернулся к просмотру кабельного.

Мужик выпрыгнул из экрана трехмерной проекцией, зачитал первое письмо, комментируя стилизованный под документалистику видеоряд. Палец поднят вверх для важности, а голос приятный и обволакивающий, как у Яна Голдблюма²⁹.

– Из письма трижды потерянного и четырежды неверно доставленного. «Это было сложно, но дело сделано. Чуть не умер в процессе», – оставил комментарий курьер. – Улыбка ведущего непривычно сдержанна, но зал отвечает аплодисментами.

– А вот и ответы на ваши запросы, миссис Биксби из Оклахомы. С комментариями и по пунктам. Первое. Цитата вашего мужа – «Доброе утро, ангелы». Это, миссис Биксби, отсылка на художественный фильм «Ангелы Чарли». Скажу честно, среднего рода творение конца ХХ века, – флегматично скисает лицом ведущий, – но человек, говорящий вам подобное утром, скорее всего, ожидал услышать в ответ: «Доброе утро, Чарли». И вот еще, – поправил прическу ведущий и зачитал мелкий шрифт: «Поиски информации по запросу заняли сутки. Надеюсь, о почасовой оплате вы помните. Так или иначе, информация была указана в договоре мелким шрифтом и вы его подписали».

Зал в восторге. Мужчины свистят, женщины истерично хихикают, прикрывая лица. Камера ушла на средний план, а ведущий с тонкими усиками встал из-за стола и заскользил по сцене, как мартовский кот по родным задворкам. Конверт полетел на пол, он достал из пиджака тройки второй. Вскрыл, зачитывает.

– Второе. «Китайский пчеловод» и ваш запрос «Как это по-китайски?». Приносим извинения, что заставили вас так долго ждать, но это и в правду было нелегко. Вот отчет сотрудника с ответом на ваш запрос. И хотим заметить, что информация от специалиста на сто процентов верна, ведь у него профильное образование и целых три класса школы за плечами, – успокаивая публику жестом, черно-белый образ ведущего зачитывал донесение со сдержанной ухмылкой и задорным блеском в глазах.

– Сначала я добежал до китайской границы, а там такой бардак, по-английски вообще не понимают. Ну, думаю, найду пчеловода, тыкну в него пальцем да в улей, он вот и скажет как это на китайском. Нашел, тыкнул пальцем в китайца, и началось! Они начали тыкать в ответ и смеяться (признаюсь жуткая была картина). Тыкнул в улей, но и это действие тоже плодов не дало, китайцы разбежались, а смеялись уже пчелы… Выбраться из этого театра абсурда получилось лишь чудом.

Ведущий перевел дыхание, подкрутил усики и вернулся к донесению.

– Испугал пограничников на обратном пути, приняли меня за торнадо. Отдышался где-то под Хаб-Ароувском, а там уличная торговка перевод и подсказала. Ну а дальше поездом через Берингов до Аляски, рутина, одним словом. Хотя были моменты и запоминающиеся, расплавил три клавиатуры, пока печатал отчет. В общем, давайте без переводов больше. Что-нибудь попроще можно? Русский алый цветок там найти или чашу Господню, но только не переводы!

Ниже перевод: «Китайский пчеловод по-китайски – йангфрёнгён (но это не точно)».

Заиграла давно позабытая мелодия. Лерой Джордан хлопнул в ладоши. Изображение на экране начало угасать. Сужаясь в точку по центру экрана, как на телевизионных приемниках прошлого. А ведущий в тройке сдержанно кланялся, опустив руку на грудь, пока не исчез вместе с изображением. На экран упал занавес, свет ослепил сидящих в зале. Недовольный ропот и жалобы постепенно сменились одобрительными возгласами. А Лерой Джордан стоял по центру сцены. Кланялся в благодарности и краснел от стоячей овации зала.

Щелчок по виртуальному пульту – новый канал.

Еще клик.

– Да ну нахрен! – вырвалось у Питерса и он зашелся кашлем.

Переключил с дюжину каналов, сплошная реклама и новодел. Где тебе предлагают оцифровать свое лицо и напялить его на одного из актеров. В голове пронеслось: «Дерьмо сплошное!» Устав искать, остановился на канале «Классика XXI века».

Из колонок играла западающая в сознание мелодия – вновь реклама. Хотел было переключить, но в последний момент стало лень искать что-то стоящее. Тяжело вздохнул и опустил руки на кровать.

На экране появился рисованный слоненок. Пританцовывая, он плавно соскочил с экрана трехмерной проекцией. Мультяшный образ неуклюже отплясывал мимо ритма, а огромные уши развевались, как паруса на фордевинде³⁰. Мгновение и с экрана посыпались чипсы, словно мириады рыб, сплетенные в единый косяк на просторе Атлантики. Эндрю повеселел. А образ, напоминающий слоненка Дамбо, поймал хоботом одну из треугольных чипсин. Щеки надулись, начос исчезла в хоботе, и слоненок неуклюже упал на кровать, икнул и озарил Питерса улыбкой от уха до уха. Закадровый девичий голос резюмировал:

Мотнув головой, слоненок Тотас довольно крякнул, чихнул и взмахнул ушами. Дал круг над кроватью, подмигнул Питерсу и улетел обратно в голубую даль экрана. Эндрю поиграл ему пальчиками на прощание и только сейчас вспомнил о заказанной еде и о сданной в прачечную одежде. Поставил телевизор на беззвучный. Дотянулся до своего пейслайна. Куча пропущенных звонков с незнакомых номеров. С трудом поднялся с кровати. За дверью нашел пакет с логотипом прачечной на боку. Внутри чистое и выглаженное белье, а на пакете крупная надпись от руки – «На звонки надо отвечать, мудила!!!» Рядом же был и пакет с остывшей едой из доставки, и схожее послание.

– Похоже, парни нашли друг друга, – устало выдохнул Питерс.

Забрал пакеты, разложил еду на кровати. Суши, бургеры, две пиццы. «Это точно всё я заказал?» – подумал он и откусил кусок холодной пиццы. Включил звук на ТВ, открыл бутылку местного пива. Прочитал название на этикетке «Красная река», ниже слоган:

От «жемчужины» подозрительно несло спиртом, но голод и жажда сделали свое дело.

Сунул подушку под поясницу и вернулся к просмотру.

– Они решили начать жизнь с чистого листа, бросили работу на бирже и открыли магазин здоровой еды в нижним Ист Сайде, – говорил приятный мужской голос на фоне заставки.

Крупный план. Синие рамы, на ростовой витрине желтыми буквами выведено название лавки. Закадровый голос дублирует надпись на темном экране:

Вторник 2078 год, Нью-Йорк Сити.

Они стояли у кассы. Он нервно зачесывал сбившиеся спросонья волосы в лишенный порядка пучок. Отбивал ритм ногой и ждал, когда наступит пауза в ее речевом потоке. Она же активно жестикулировала и то и дело щелкала кассой, выбивая один и тот же отчет о закрытии смены.

– Пятьдесят долларов за пачку кофе? – крикнула она, поверяя счета за прошлый месяц, – серьезно, Пит?

– Это нормальная цена, – парировал он и укутался в безразмерный свитер.

– Ну, не знаю, – широко раздувая щеки, сопротивлялась Пайпер, а стянутые в хвост волосы забавно мотались позади в унисон каждому движению головы.

– Просто… – начал было Пит.

– Просто, когда ты покупаешь кофе, ты не экономишь. В отличие от меня, это хотел сказать?

– Слушай, Пайп, – Пит устало обвел полки взглядом, – я не говорю, что ты покупаешь хреновый кофе, – предупредительно поднял ладонь, – я лишь хочу сказать, если хочешь качество, плати! Вот возьмем, к примеру, проституток.

– Отличный выбор, но не в твоем стиле.

– Нет, ты послушай, – игриво осек ее Пит, сдерживая лисью ухмылку. Поднялся на цыпочках, выпятил губы уточкой и посмотрел на нее пуча глаза. – Добившись определенного уровня дохода, ты не пойдешь к дешевой проститутке, – глаголила утка изображая балетное па. – Нет-нет. Ты не закатишь мечтательно глаза предвещая встречу, – принюхался. – Этот лежалый запах «Бурбона», кусочки «Тотас» в ее волосах. Красота, да? Ведь это именно то, чего тебе так не хватало в жене. Так?

– Иди к черту, Пит! – отмахнулась она, сдерживая смех.

Пит улыбнулся в ответ. В одночасье посуровел и тыкнул пальцем в кассу.

– Вот, и я о том! Просто оплати счет, – устало вздохнул Пит и жалобно облизнул губы, изображая просящую таксу. – В офисе кофе закончился уж два дня как, купи-купи, пожалуйста!

Колокольчик над дверью зазвенел, вошел первый покупатель.

А Питерс тяжело выдохнул, прикончив корку от пиццы и второй бургер. Подвинул коробки с едой ногой и забрался под одеяло.

Солнце зашло. На экране появилось название первой серии пятого сезона: «Я хочу в, а ты наружу. Вот и всё, что можно сказать о любви».

– Так, кажется, я задремал еще на третьем, – моргая спросонья, сказал он и посмотрел на экран. – Точно! Там еще Пайпер забеременела, и Пит думал, что от него. – Потянулся, пустая коробка от пиццы свалилась на пол.

Он подтянул к себе проекцию пульта. Выключил звук и подумал: «Да это дерьмо затягивает почище героина». Какое-то время лежал. Хотел принять душ, но сил не было. Доел в тишине остатки фастфуда и вновь спать.

Проснулся. Отдохнул так, что сил и вовсе не стало.

Жрать меньше надо!

Сдернул ногой одеяло, пустые бутылки гулко ударились об пол. Хотелось лежать, просто лежать и смотреть в потолок. Через час заставил себя подняться. Накинув простыню, побрел в душ. Шел медленно – с неохотой, пошатываясь и спотыкаясь о старые углы нового дня. А на жалюзи уже вовсю играл лучами полдень.

Глава 9 Суббота 18 октября 2087

Долго сидел, наблюдая как капли разбиваются о клетчатый пол душевой. Копятся, соскальзывают в швы и убегают в сторону слива.

Ты должен подняться! – Нет, не хочу. – Ты должен подняться. Осталось последнее дело. – Чертовы голоса в голове!

Стянул с плеч мокрую простынь, вспомнил предпоследнюю командировку. Три дня между баром и душевой. Ночные бомбежки, извечную штукатурку на простынях, скрежет песка на зубах и двух коллег. Они стучали с полчаса, он не открывал. Один из них выбил ногой дверь, стянул с него одеяло. Скривился, прикрыл нос и неуверенно произнес: «Эй, Дик. Похоже у нас тут тело».

«Да жив он, – устало отмахнулся Диксон и вытер ладони о крупную вязь серого свитера. Зайдя в номер, поморщился, ткнул Питерса носком ботинка под ребра. – Смотри, дернулся».

Они силой выволокли его из кровати, сунули под лейку душа. А он смиренно стоял, что-то бурчал, пока не включили холодную. Он рвался прочь и кричал: «Что вы как падлы!» А они без особых усилий возвращали его под струю.

«Может, и в этот раз поможет?» – не оставляя времени на раздумья, Эндрю переключил кран, и уже через секунды даже соседи услышали истошный крик неизвестного им постояльца.

Покончив с утренним туалетом, оделся в чистое и посмотрел на часы.

Созвонился с автомастерской. Отправил Кляйну обещанную информацию по Дрейгсбергу. Разгреб входящую почту, сплошная реклама. Поднял дорожный мешок с пола, выложил на кровати бережно хранимые вещи: диктофон «Лунар», блокнот Брукса и все заметки, что успел начеркать на обрывках бумаги. Порылся во внутренних карманах лежащей на полу куртки, осталось лишь две таблетки клавидола.

Внезапно его охватило странное чувство, что-то сродни панической атаке. Сердце бешено забилось, перед глазами всё плыло. Боясь потерять равновесие, он аккуратно опустился на пол, стараясь дышать глубже и ровнее. Ему хотелось бросить всё и бежать. В ближайший магазин, аптеку. Купить больше чем нужно. Распихать запасы по потайным местам и хоть на какое-то время забыть о тревоге.

– Просто пытайся думать о хорошем, – говорил себе он.

Вспомнил, как дед прятал спиртное от бабушки в нише стола, улыбнулся. Момент ностальгии сгладил тревогу, но глубоко внутри он понимал – без таблеток он уже не может работать.

Приступ отступил. Питерс решил дать себе шанс, убрал таблетки в карман, взялся за материал. Тщетно пытался собраться и усидеть за столом, то и дело вскакивал не в силах усидеть хоть минуту на стуле. Ходил кругами – дымил сигаретой. А в голове волнами роились мысли.

Да какие там мысли! Скорее рваные образы, словно собранная годовалым ребенком мозаика. Неясные пшики, пустые идеи да сожаления о былом.

Через час сдался. Положил две таблетки под язык. Выпил воды, закурил. Лежал на кровати, глазея в потолок.

Вокруг всё так типично. Что не номер, один и тот же набор. Кровать, тумбочка, шкаф. На стене экран, на полу ковролин цвета горького шоколада.

Затушил в кружке окурок и наконец-то почувствовал первые изменения. Тремор в пальцах ушел, дыхание стало ровнее. Он вновь замечал такие маленькие, но важные мелочи. Как солнце играет лучами на гранях стакана, как лезет паук по стеклу, как птицы поют песни осени. И никаких голосов, лишь чистый поток.

Пустота и блаженный вакуум в сознании.

Сел за стол, поставил рядом бутыль с минералкой, закурил. Пальцы легли на засаленные кнопки. Диктофон приятно тяготил руку. Посмотрев на дисплей, отмотал запись на прежнее место и нажал плей.

– Ох уж этот январь семьдесят пятого! – Брукс тяжело вздыхает. – Погибает Нельсон Биглс, основатель «Ред Кеп». Официальная версия – инсульт. Биглс был за рулем, потерял управление и съехал с трассы, когда отдыхал в штате Мэн. Тело нашли лишь спустя две недели. Всё из-за аномального снегопада, – сделал перерыв. Поднялся со стула, выпил что-то и продолжил.

– Этому моменту как и в истории «Ред Кэп» надо посвятить отдельную главу. Позже! Примечательно, что после смерти ходила масса слухов о правительственном следе. Можно считать это лишь городскими байками, но вот вам факт – нынешний глава правления куда лояльнее к власти, а серверы «Пейс Эйр» открыты спецслужбам, – кашлянул. – Всё происходит ровно так, как и завещал Бодрийяр. Одержимость безопасностью ведет к тотальному диктату.

Дверь распахнулась, слышен топот и детские возгласы: «Дета, дета! Пошли играть!» Скрип петель и вновь дверь. «Извини, Джеймс, я за ними не поспеваю». – «Ничего, дайте мне час-другой. Девочки, поиграйте во дворе, нам с бабушкой надо пошептаться». Топот, смех. Голоса растворились вдали.

«Я беспокоюсь за тебя. Последнее время ты не вылезаешь из кабинета. Что с тобой?» – «Всё нормально, Ким. Просто дай мне время». – «Они растут быстро. Не боишься упустить момент?» – «Это серьезное дело, – долгая пауза, вздох, – к обеду буду». – «Не относись к нам как к подчиненным». – «И в мыслях не было». – «Ага, – ответила она с издевкой и добавила, – я всё еще тебя люблю». – «И я тебя, дорогая». – «Всё еще?» – «Ким, к обеду и не минутой позже, – голос наигранно суровый, – принесите мне библию и я дам обет». Женский смех, сухо щелкнул язычок дверного замка.

Брукс сидел в тишине, чиркнул зажигалкой и прикурил. Выпустив дым, фыркнул и закашлялся.

– Тот же семьдесят пятый, март. Беспардонное растягивание границ в Южно-Китайском море приводит к конфликту Китая с островными государствами. Островной треугольник – Филиппины, Малайзия, Индонезия. Хотя, как по мне это больше мусульманский треугольник, и я до сих пор не могу взять в толк – почему исламский мир проглотил эту пилюлю и никак не отреагировал?

Прошелся по комнате взад и вперед, половицы скрипели под весом. Брукс пыхтел и причмокивал, кусая губы.

– Сил островного треугольника хватило лишь на четыре месяца. США попытались вывести резолюцию в ООН. Торговое эмбарго, плюс санкции, но большая часть Африки была на стороне китайцев, впрочем, как и напуганные захватнической политикой США страны Латинской Америки. Резолюция не прошла и первого круга голосований.

Апрель 2075

Заканчивается референдум о вхождении Монголии в состав Китая. Явка 90% и все проголосовали «за». А на другой стороне океана проходит одна из крупнейших сделок XXI века. Затянувшийся экономический кризис вынуждает власти штата Мичиган продать Детройт частной тюремной корпорации, а именно, уже знакомой нам по выкупу Чикаго Исправительной Гильдии Америки. Город частично перестраивают, в центральную часть завозят оборудование, налаживают производство. Пригород равняют с землей, освобождая место под логистическую инфраструктуру и базу «Метавира Секьюрити».

К концу семьдесят шестого Детройт официально становится вторым городом-тюрьмой в США. В него переводят заключенных из муниципальных и федеральных тюрем страны. В каком числе? Данные являются коммерческой тайной. И в ближайшие лет сто правдивых чисел мы не узнаем. Но можно посчитать скольких туда отправили после вступления в силу нового закона касающиеся миграционной политики.

Заметка красным: сто двадцать пять тысяч за один только семьдесят пятый. А если учитывать и принятый Томасом Диланом закон о трех страйках³¹, тогда все двести, – вздыхает.

– Что касается «Метавира Секьюрити», это дочернее предприятие ИГА. Иными словами, меч и щит тюремной корпорации. На мой взгляд, подобный шаг… – он замолкает, пыхтит, скрипит зубами, – подобный шаг, как впрочем, и вся история с частными тюрьмами, – говорит спешно, заходится кашлем.

– Подобное, я считаю главным упущением семидесятых. Да, город не смог оправиться от кризисов XX века, оттока белых, топливного кризиса, да и целого десятка злоключений века XXI. Но два крупных города в руках тюремной корпорации. Боже! Это же начало конца! Конца американской демократии, глухая крышка гроба, – жадно затянулся.

– А тысячи незаконно осужденных китайских беженцев, их же чуть ли не с порога стали отправлять в клетку. Со мной могут не согласиться. Я сам с собой порой не соглашаюсь, но разве это не возвращение к темным страницам нашей истории? – отхлебывает из бокала.

– Раньше мы эксплуатировали черных, позже бедных белых мигрантов. Теперь взялись за мексиканцев, китайцев, да и за всех в целом. Я помню Чикагский прецедент, Карл Майлз, двадцать три года. Его поймали на ограблении пакистанского магазина в начале семидесятых. Дали пожизненное. Вдумайтесь, пожизненное за невооруженное ограбление! И это был его третий страйк. Сколько мы будем кормить своего Жеводанского зверя³² пока не поймем простой факт, нарыв рано или поздно лопается? Но, не отвлекаемся.

Брукс перевел дыхание и зашелестел бумагой.

– Июль 2075

Турция проводит экспансионистскую политику на Балканах и на Ближнем востоке. На фоне войн в Индокитае это не так масштабно. Но чего уж скрывать, турки активно работают над восстановлением границ некогда великой империи Османов, – перевернул страницу.

– Август 2075

Казахстан присоединяется к России. На мой взгляд, из страха повторить судьбу Монголии. Присоединение вызвало закономерное охлаждение отношений России с Турцией.

Сентябрь 2075

Китай выступает с предложением об открытой экономической зоне. Президент России Лапин отвечает отказом. Спустя месяц группа русских туристов задерживается в аэропорту Пекина и обвиняется в шпионаже. Недели переговоров не дают никаких результатов. Лапин резко против открытой зоны, так как это прямое нарушение Русско-Американских соглашений. Китай тянет и наотрез отказывается отпускать туристов. Министр иностранных дел Тужев едет с визитом в Пекин. Ему чудом удается выторговать двоих. Не буду углубляться, эта афера стоит отдельной главы.

Что касается остальных? Все двадцать, приговариваются к пожизненному заключению. Россия вновь отказывается от Китайского предложения и закрывает границу. Результат – десять туристов приговариваются к высшей мере спустя неделю переговоров. Казни транслируются в сети. Кремль игнорирует последующие предложения, и оставшихся заложников постигает та же участь.

Судя по звуку, Брукс сделал заметку. Что-то пробурчал под нос и отложил диктофон в сторону. Он продолжал листать журнал и попутно надиктовывал.

– Я никогда не понимал столь холодного отношения русских к своим гражданам. И этот недопонимание я всячески пытался себе объяснить. Помню, в ту пору мы работали над статьей с Сергеем Кормавым. В августе он развелся с женой, был не в лучшей форме и близко к сердцу воспринимал происходящие в Китае события. Прочитав очередную статью из сети, он мне как-то сказал: «Это не более чем геноцид в кругу мало знакомых друзей».

То был четверг, мы сидели в баре через улицу от отеля. Было что-то около восьми. К этому часу он порядком набрался, а я плохо воспринимал русский на слух. Особенно в таком его состоянии. Оттого и списал угловатость сказанного на алкоголь. Всю неделю мы подбивали статью для «Дейли». В один из вечеров решили отметить успехи, и он разошелся. Я очень хорошо помню тот разговор.

Он говорил: «Вся эта паника и крики ненависти к своим же соотечественникам, это лишь симптом хвори. А именно, той самой духовной проказы, что объяла всех и каждого в этой стране! – тряс кулаком Сергей в унисон сказанному. – Что бы там ни говорили, и как бы мы ни старались строить свой капитализм, мы так и не взяли в толк, что наше общество потребления это не более чем ступень с шатким основанием».

«Сергей, ты не мог бы не переходить на русский?» – одернул его я и заказал себе еще стаканчик. Он посмотрел на меня стеклянным взглядом и не обращая внимания на просьбу продолжил забрасывать меня словами на родном.

«Говорю тебе, обязательное присутствие национальной идеи нельзя отодвигать на второй план, и это я не про державность и пилотки на день победы! – он резко взмахнул рукой и сбил рюмку. – Посмотри на нас. Мы третий десяток лет живем одним днем. Да так к этому привыкли, что стоит грозе сверкнуть на горизонте, мы запираемся в своих квартирках и думаем лишь одно, что скоро всё пройдет, главное, перетерпеть. А потом так и случается, и выводов мы не делаем. Лишь крестимся, шепча, мол, Слава Богу. Понимаешь? Вот где проблема, в умах, а не в будуарах!» – то и дело ударяя по столу говорил Сергей.

Последнего слова я не понял и уже по привычке кивнул головой. Попытался уточнить перевод в приложении. Сергей положил мне руку на плечо и придвинулся. «Ну чего ты головой трясешь, Американец? Нет, Джеймс, пойми. Это не наезд на духовные скрепы, лишь данность», – он резко встал, свистнул бармену и потребовал еще порцию. Видели бы вы эти лица.

«Я такси вызываю тебе», – говорю я как можно мягче.

«Да погоди ты, вот тебе пример! Я сдаю две квартиры в Москве. – Я вновь по привычке киваю. – И на днях общался с квартиранткой по видеосвязи. В разговоре коснулись вопроса наших туристов, застрявших в Китае. На что она мне прям сходу: „Да и хрен с ними, нечего было переться!“ Нет, представь!»

«Через пятнадцать минут будет».

«Хорошо», – отмахнулся Сергей и перешел на английский. Навалился всем телом на стойку и уставился в ровный ряд бутылок.

«Не скажу, что меня это потрясло. Такого вербально-невербального говна в России масса. А про сеть молчу, – махнул он рукой. – И я понимаю, многие пишут подобное, находясь во власти эмоций, – выпил очередную, заказал еще. – Мало кто у нас занимается этическими вопросами и их природой. Вот тебе пример, в сорок седьмом мне было девятнадцать лет, и на выпускном я сказал отцу, что пойду служить. На выпускном! Отец был против, но я сбежал. – Сергей расплылся в улыбке. – И лишь спустя четыре года службы меня осенило. Из всего класса, а это тридцать два человека. Пошли служить только два долбанеба. Нормально это?! Особенно, когда в классе двадцать пацанов! И это в той стране, где когда-то не служить считалось позором. Где что не праздник, так на крови и героизме!»

Я пытался его успокоить, но он был не преклонен.

«А дальше знаешь, что было с остальными?»

«Что, Сергей?»

«А ничего! – он развел руками и опрокинул в себя стопку, – многие предпочли отсидеться на даче у мамы под сиськой. Купить военный билет или в открытую косить. Единицы отучились в заведениях с военной кафедрой, но там тоже всё печально».

Он попытался закурить, и я не без усилий отнял у него сигарету.

«Знаешь что, Джеймс?»

«Что, Сергей?»

Охрана вовсю глядела на нас и перешептывалась.

«Я не осуждаю неслуживших, но и не поощряю, – мотнул головой, – давай честно! Служба, это не выбор каждого. Служба это гражданский долг».

Я сделал жест бармену. Попросил посчитать нас и похлопал Сергея по плечу.

«Сережа, тебе на сегодня хватит».

«Нет, погоди! – он едва стоял на ногах, – к чему это я? – скривился, сплюнул на пол, охрана пошла в нашу сторону. – Мы теряем веру в государство, Джеймс. Теряем веру в социальные институты, а потом бац, и паника! – он с силой ударил ладонью о барную стойку так, что бокалы подпрыгнули. – Отчего мы удивляемся всеобщей панике, когда не верим ни во что и никому, а лишь стараемся выживать изо дня в день? Оглянись, Россия не более чем страна третьего мира с имперскими комплексами на кармане!»

«Мы в Далласе, Сергей», – я жестом попросил охрану не вмешиваться.

«Да какая разница? У вас тут та же жопа, только рожи другие!»

Я расплатился по счету, взял его под локоть и настойчиво повел к выходу. Он дважды споткнулся, охрана шла за нами следом. А Сергей всё не унимался.

«Понимаю, я пьян, – потянул меня за рукав, когда я уже усадил его в такси. Я попытался высвободиться, но он крепко ухватил меня за ворот пиджака. – Вот тебе факт! – Таксист услышал что-то свое и ухмыльнувшись покачал головой. – Наше правительство не ведет переговоров с террористами. Звучит для многих гордо, но по факту это жесткое нарушение этических законов. Ведь государство подобными шагами подмывает свой же фундамент. Кто будет его защищать, когда точно знает, что случись что, он сам по себе? Нельзя своих бросать!»

Я согласился и он, наконец, меня отпустил. Откинулся на сиденье и смотрел себе в ноги. Я обошел такси и сел с другой стороны. Как я его вытаскивал, вспоминать не хочу! Но сам разговор запомнил. И еще не раз вспоминал его слова позже. Через неделю он улетел собирать материал на Филиппины. Самолет пропал без вести в Восточно-Китайском море. Пекин отказался комментировать произошедшее и всячески отрицал свою причастность к катастрофе, но я уверен, что самолет сбили по ошибке китайские ПВО.

От Сергея у меня остались часы его отца, которые я обещал передать его сыну и моему крестнику, но выполнить обещание в тот год так и не смог. Андрей не выходил на связь долгое время. Мать тоже не знала где он. А когда мы его отыскали, он уже полгода как служил на флоте. Поразительно как порой мы сами, не ведая того, копируем поступки наших отцов. Но что-то я отошел от темы. Вернемся к цифрам.

Декабрь 2075

Ряд штатов США покидают состав государства в одностороннем порядке. В стране начинается гражданская война, названная позже «Войной Запада и Востока». Причины конфликта: несогласие с текущим политическим курсом, боязнь установления диктатуры, экономическая независимость штатов Запада. Это официально, а мое мнение на этот счет такое. Президент Томас Дилан был избран от республиканцев, но на второй срок шел как независимый кандидат и несмотря на противоречия с обеими партиями был переизбран. Кто-то говорил о сто процентном импичменте, но его так и не последовало. Я не хочу сейчас это комментировать, материал по теме давно лежит в столе, и его хватит на отдельную книгу. Но скажу так.

Трансатлантические корпорации имеют непосредственное влияние на исход этой борьбы. А восстание Запада, это не более чем последний шанс Слонов с Ослами остаться у власти. Что доказывают последующие исчезновения ряда республиканцев и демократов. Как бы это ни списывали на гражданскую войну, кровавый след «Метавира Секьюрити» сложно не заметить любому стоящему журналисту.

Но тут мы подходим к другому в важной теме. А именно роли СМИ во второй половине XXI века. Война Запада и Востока наглядно показала, что превалирующая часть медиа выпускает исключительно проправительственный материал. И живем мы в век упадка независимой прессы. Касается ли это «Нью-Йорк Дейли»? Еще как…

Стук в дверь прервал его мысли.

«Дета, мы будем играть в тлоников?» – «Девочки, я занят!» – прикрикнул Брукс и продолжил диктовку.

– 15 Февраль 2076

Заручившись поддержкой стран Южной Америки и Северной Африки, Китай объявляет войну США. Россия, Объединенная Корея и часть стран бывшего ЕС вступают в войну на стороне западного союзника.

Брукс замолчал. Из-за двери доносились радостные голоса внучек. Мгновение, топот и вновь тишина. Лишь скрип стула под стариком и учащенное дыхание в микрофон. Слышно было, как он вновь что-то записывает, звук льющейся в бокал жидкости. Глоток, кашель, сдавленный голос.

– 2077

Ослабленные гражданской войной США принимают крайне пассивную роль в войне с Южным Блоком. Сил хватает только на сопротивление Южно-Американскому вторжению. Непрекращающиеся бомбардировки Флориды, Техаса и Луизианы. Оборона Мехико, ракетные удары по захваченной Бразильским флотом Кубе.

Январь 2078

Второй год войны. Великобритания заключает мир с силами Южного Блока. И формирует Новое Европейское Содружество, в которое вступают Швеция, Норвегия, Дания и Финляндия. Позже к союзу присоединятся и остальные страны Балтики. Через год НЕС объявит войну странам континентальной Европы. Первыми под удар попадут французы. Позже немцы и испанцы. Заметка красным касательно Великобритании: формально Лондон не разрывает отношений с Вашингтоном.

Апрель 2078

В обход двадцать второй поправки конституции Томас Дилан досрочно переизбирается на третий срок. Отменяя выборы ввиду угрозы госбезопасности. В мае силы Запада одерживают ряд судьбоносных побед под Гранд-Джанкшн штат Колорадо и Финиксом штат Аризона. К концу семьдесят восьмого группа армии Север и Юг окружают центральную группу войск Запада. Позже произойдет захват Сан-Диего и бойня в Сан-Бернардино, после чего Гражданская война окончится победой официальной власти.

Отключил будильник с напоминанием об обеде.

– В этом же году компания «Пэкстон и Тобил» поглощает своего главного конкурента «Хефрон» и превращается в крупнейший в мире нефтедобывающий концерн «Транс ОИЛ».

Слышно, как Брукс спешно собирает листы бумаги, пыхтит, торопится. Звук открывающегося ящика, шелест бумаги и поворот ключа в замке. Торопясь, он ускоряется.

– 2079

Большая часть Японии захвачена Китаем (Южным Блоком). Силы США пытаются перегруппироваться под Комсомольском-на-Амуре. Силы Объединенной Кореи уничтожены, как и сама страна. Китайский флот берет под контроль Японское и Охотское море, уверенно закрепляется в Индийском океане и с переменным успехом контролирует Берингово море, продолжает захват территории бывших островных государств на юге.

Австралия сохраняет нейтралитет. К лету семьдесят девятого Россия теряет территории за Уралом и продолжает сдерживать армию Китая лишь на границах центрального региона, сил не хватает. Оборона дается ценой значительных потерь и массового героизма. Столица снова в Москве. Но стоит отдать им должное, как бы ни было тяжело положение, на предложение о переговорах русские неизменно отвечают отказом.

Дверь кабинета приоткрывается, петли выдают внучек. «Дета, обедать».

«Иду, иду, – смягчившись в голосе, отвечает Брукс, – деду надо убрать свои игрушки, бегите к столу».

«Не опмани!» – кричат юные голоса в унисон и исчезают. Звонко смеются и бегут прочь по коридору.

– Да, пора. На этом первую запись и окончу. Разве что стоит добавить одно. Про поглощение «Гипперион Энерджи». Вернее последствия, – затушил сигарету и поднес микрофон ближе.

– К октябрю семьдесят девятого «Эко Кор» совершает прорыв в сфере компактных энергоносителей. Технология обеспечивает компании крупный правительственный контракт с беспрецедентным доселе бюджетом. Речь идет об оборонке. Перевооружении армии и флота. Новые энергоносители позволяют проправительственной «ФТ Системс» реализовать проект «Защитник». Костюмы позволяют перевооружить часть полков армии и флота и преобразовать их в новый род войск – Мобильную пехоту. К сожалению, основатель «Гипперион Энерджи» не доживает до этого момента, а его сын всё теряет и становится одним из винтиков в «Эко Кор». – Щелчок, запись останавливается.

Питерс молча докурил ошарашенно глядя в окно. «А вот это уже интересно!» – пронеслось в голове. Он потушил окурок в пустой бутылке, сделал пару заметок в блокноте и поменял карту памяти в диктофоне. Хотел продолжить, но на часах уже завершение рабочего дня. Сверился с записями – мастерская должна работать до девяти.

Закончив с материалом, вызывал такси, не торопясь собрал вещи и присел на дорожку.

Кажется, ничего не забыл.

Пейслайн вибрировал, оповещая механическим голосом: «Вас ожидает такси».

Глава 10 Мастерская Килмистера

На улицах пригорода пустынно, дороги свободны. Питерс смотрел в окно сидя на заднем сидении, наблюдая как один белый заборчик сменялся другим. И только к концу поездки начал замечать, что большая часть вовсе и не белая. Часть домов заколочены, краска на фасадах облезла, а газон уже очень давно никто не стриг.

Мастерская оказалась приземистым зданием на перекрестке. Графити на стенах, в разбитом окне кусок наспех приколоченной фанеры. Зайдя окликнул владельца, из офиса показался парень в робе механика. Худой, руки в масле. Сказал, что мастерская переехала с неделю как. Услышав фамилию Питерса, механик просиял и смахивая со лба испарину сказал:

– А мы уж гадали, где этот псих, что готов выложить столько сине-зеленых за это ведро с болтами?!

В ответ Эндрю лишь развел руками. Узнал у парня новый адрес и хотел вызвать такси, но молодой мексиканец предложил подвезти. Настроения совсем не было, и Питерс не раздумывая согласился. Ехали молча, в салоне играл один из новомодных музыкальных жанров, кажется квигс³³.

– Очередной хит, – сказал парень.

«Очередное дерьмо», – подумал Питерс и уткнулся лбом в боковое стекло.

Проехали пять кварталов, на дорогах выбоины, всюду мусор. Ветер подхватывал фантик и кружил его в танце, а машина вздрагивала, стоило водителю переключить передачу. И звук был такой, словно кошка под дверью скребется. Вкупе с пейзажем – мрачное дерьмо. Все эти графити, надписи «Томми пушер» и «Хельга дает», и на улицах никого, лишь пара теней в балахонах. Идут себе, трясутся всем телом и что-то бурчат. Глядя на это, кажется, что большая часть жителей просто взяла и не вернулась домой в один погожий день. Просто вышли за молоком и не вернулись. Кто знает, может, так всё и было? Уж больно причудливый и в то же время знакомый пейзаж. Забытый велосипед возле дома уже оброс ржавчиной, небольшой минивэн, колеса сняли, стоял на кирпичах.

Они проехали съезд, двигатель старого электрокара натужно урчал, забираясь на одну из магистралей. Парень спросил его о чем-то, Питерс без энтузиазма ответил. Больше тот не пытался завязать разговор, лишь качал головой и отстукивал пальцами ритм по баранке.

Через какое-то время Эндрю посмотрел на часы и спросил:

– Долго еще?

– Не очень.

А Питерс подумал: «Тут всё как-то не очень».

Свернули на Канал роуд, слева река, справа белесая офисная высотка, а в конце улицы старый дом в три этажа. За ним мост, поворот на Картер роуд и бескрайние просторы промзоны до самого горизонта.

Он поблагодарил парня и вышел. Прошел в открытую калитку, проводил взглядом авто, пересек парковку, остановился перед обитой жестью дверью. Слева забор сетка-рабица, у берега масса лодок, прицепов. За рекой пожарная часть, вокруг тихо и непривычно пустынно. Поднял голову, на небе ни звездочки. Так сразу и не поймешь смог это или тучи. Неудивительно, что многие уезжали, а может и глупость. Но наличие города-тюрьмы по соседству это не Диснейленд.

Постучал в дверь, никто не ответил. Дернул ручку – открыто. Внутри эхом гуляли давно позабытые мелодии. Кажется Билли Спаркс или «Айдол», черт, их так много, что всех и не упомнишь, плюс старенький приемник надрывался и заметно хрипел. В глубине зала он узнал очертание УАЗа. В голове пронеслось: «Раз, два, три, четыре, пять, жопа прежняя опять». Он помнил каждый изгиб, каждый винтик. Ведь что может быть ближе русскому человеку, чем этот автомобиль, когда что не лето так с дедом под «козлом»? Хотя, быть может многое, но уж точно не икра да царская рыба.

Питерс огляделся – никого. Подошел ближе, сбросил тент с крыши. Провел рукой по греющему душу листу металла, открыл водительскую дверь, тепло улыбнулся. Всё сделано руками русского человека. Красота прямо как в детстве, когда дед возил тебя на речку и давал порулить. Коснулся войлочной обшивки, пальцы уколола грубая череда крепежных болтов, – да тут даже иконе нет места. Что не грань, что не винтик – сплошные кресты.

Сзади прозвучал сдержанный кашель.

– Чем обязаны?

Питерс резко обернулся и тут же влетел головой в ручку над дверью водителя.

– Твою мать! – невольно вырвалось у него на русском.

– Вы Питерс? Журналист?

– Ага, – потирая ушибленное место, ответил он и хлопнул дверью.

– Два дня вас уже как ждем.

– За такие деньги – сущая мелочь!

– Это да, – скривился Килмистер и свел брови, – машина с характером. Возьмешь такую и жены не надо.

– Вы, смотрю, специалист.

– Было дело.

– Кофе будешь?

– Не откажусь.

Владелец мастерской хлопнул в ладоши, музыка стала тише. Свистнул, вставив два пальца в рот, из подсобки вышел рабочий. Кожа черная, как пятка кирзового сапога, лицо в черных «веснушках».

– Лу, там что-нибудь наверху осталось?

Долговязый негр перегнулся через перекладину и с неохотой повел плечами.

– Ну, ваш бумажник явно на месте, босс.

– Остряк хренов! Что там по пикапу Стивенсона?

– Это тот тощий снежок? – Килмистер кивнул, а Лу скривившись, ответил. – Завтра готово будет.

– А что там с кофе? – кашлянул в кулак Питерс и ухмыльнулся.

– Наверху.

Поднялись в офис по винтовой лестнице.

– Интересный дом.

– Что?

– Дом, говорю, интересный. Какой год постройки?

– Не знаю, но старый, – Килмистер указал рукой в сторону кофеварки намекая на самообслуживание и устроился за рабочим столом.

Запустил голографическую проекцию и нашел на компьютере папку под именем «Чокнутый белый».

– Сами оформляли?

– Что?

– Я про название папки, – Эндрю указал рукой на голограмму.

– Нет, это Лу, – отметил Килмистер не замечая сарказма, помедлил и оторвав взгляд от лэптопа добавил, – я глуховат на одно ухо, так что говори громче.

Эндрю кивнул, налил кофе в кружку с фирменным логотипом мастерской и подошел к окну с видом на рабочий цех. Сделал глоток, а кофе хорош.

Килмистер настраивал голограмму, возился с пультом, а Питерс терпеливо ждал и по привычке отмечал детали.

Здание старое, наверное, вторая половина XX века. Труда вложено немало, особенно при реконструкции. Сняли часть перекрытия между первым и вторым этажом, укрепили всё металлоконструкциями. Рамы, цепи, подъемники. Сколько заказов они обслуживают в год? Двадцать? Тридцать? Вряд ли больше. Обвел взглядом винтовую лестницу, соединяющую первый и второй этаж. Ковали сами или под заказ. Уж слишком добротно всё сделано, такого внимания к деталям в серийном продукте не увидишь.

Провел пальцем по деревянной раме. «Черт, даже рамы ручной работы. Столько усилий и в таком городе, что его тут держит?»

– Порядка сотни, – сказал, не отрываясь от лэптопа Килмистер.

– Как вы догадались?

– Все об этом думают, когда сюда попадают, – улыбнулся владелец и поднялся из-за стола. Подошел и протянул жилистую руку, – Килмистер.

– Питерс, – испытующе глядя на владельца ответил на рукопожатие, а про себя отметил: «Железо гнуть можно».

– Знаешь, мужик, вот смотрел я рекомендации от работавших с тобой людей, смотрел историю твою кредитную…

– С налоговой у меня проблем нет, – прервал его Питерс и улыбнулся.

– Не о том речь, – отмахнулся Килмистер, – в толк взять не могу, не укладывается в голове…

– На кой черт оно мне надо? – вновь прервал его Питерс.

– Да, – присел на край стола Килмистер и скрестил на груди руки.

– Честно?

В ответ собеседник утвердительно кивнул.

– Просто я верю в простор и осыпанные холодом горы.

Килмистер пригладил бороду-вилку и посмотрел исподлобья.

– А может, я просто верю, что шанс стоит жизни.

Владелец мастерской понимающе кивнул и скривился в ухмылке.

– А если серьезно?

– Не знаю, просто она мне нужна.

– На эти деньги неплохой дом купить можно.

– В пекло, это для девок! – отмахнулся Питерс, выдержал взгляд, выдохнул и добавил, – память за деньги не купишь.

– Понимаю, – ухмыльнулся владелец, тяжело вздыхая.

– А вы всегда так к продажам относитесь?

– Персональный подход – наш конек, – соскользнул с края стола Килмистер и сняв очки протер салфеткой линзы.

– Даже когда деньги вот-вот будут на вашем счету, и материал закуплен?

– Жизнь сложнее чем кажется, и мы застрахованы на случай отказа, – договорив убрал очки в нагрудный карман и бросил взгляд на монитор лэптопа.

– Не знал, что и такая есть.

– Это не твой профиль, – потеплел в голосе Килмистер и добавил, – читал твои статьи.

– И как вам?

– Ну, я их читал, – Килмистер опустив взгляд, задумался о своем и добавил, – особенно про потерянное звено понравился репортаж.

– Служили в МП?

– Да, хотя с виду и не скажешь! – хмыкнул в бороду и хлопнул ладонью по столу.

– Сколько вам?

– Больше чем хотелось бы, – поправил фуражку, закатал рукав и показал знак первого кавалерийского выбитый на плече. – Мы тут все ветераны.

– С удовольствием послушаю.

– Быть может позже. Пиво будешь?

– Сначала дело!

– Заметано, пошли к голограмме.

Килмистер показал чертеж «буханки». Долго обсуждали детали: расширение, удлинение базы, расположение кровати, стола и прочих мелочей.

– Чем меньше электроники, тем лучше! – настаивал Питерс.

– Это в электрокаре? – парировал Килмистер, – может, ее еще и на газ поставить?

– А можно?

– Если только у тебя под радугой горшок с золотом припрятан, – хмыкнул в бороду и поправил фетровую фуражку. – Можно вопрос, мистер Питерс?

– Конечно.

– Вы давно за рулем?

– С весны.

– Этой?

– Нет, прошлой.

– Понятно! Тогда доверьте дело профессионалам.

– Да, я порой увлекаюсь. Но прошу, никаких автопилотов и поставьте радио. То, что я вам в прошлом месяце выслал из Москвы.

– Это же музейный экспонат! – Питерс лишь пожал плечами. – Ладно, поставим, – сдался Килмистер и добавил, – туалет встроенный точно не нужен?

– Полжизни жопу лопухом подтирал и сейчас сдюжу! – ответил Питерс на русском, увлекшись процессом.

– А по-английски?

– Нет, не нужен!

Питерс спросил разрешения и закурил. Сигарета дымила, очки спадали на кончик носа, а он, словно ребенок, крутил голограмму так и эдак, выискивая недоработки.

– Вот тут полок больше надо и стол должен влезть.

– Насколько больше? – двойным нажатием Килмистер открыл поле комментариев на голограмме и был готов сделать заметку.

– Не меньше двадцати в глубину и сорок в ширину, а так, чем больше, тем лучше, – Питерс ткнул пальцем в каркас прочности. – Тут баки, четыре штуки. Каждый галлонов на десять, не меньше. А на крыше систему водозабора.

– Батареи двойные?

– Лучше тройные, чтобы три тысячи миль могла гнать на крейсерской скорости. Кстати, какой разгон?

– Пять секунд до сотни.

– Это по базе?

– Если учитывать, что от базы тут только корпус остался, тогда да. Пониженную передачу в счет не берем.

– Да и ни к чему.

– Да.

– И сколько в итоге? – обвел голограмму рукой Питерс.

– Сто тридцать четыре тысячи со всеми условностями и отделкой.

– Неплохо! – присвистнул Питерс.

– Резать будем? – поправил фуражку владелец.

– Только машину.

– Да-да! – рассмеялся в голос Килмистер, хлопнул Питерса промеж лопаток и вновь стал серьезным. – Не передумал?

– Один клик, и деньги на вашем счету.

– Хорошо, сейчас сброшу ссылку с учетом скидки.

– Чего так? – нахмурился Питерс и мечтательно посмотрел на голограмму, жадно затягиваясь сигаретой.

– За вклад в журналистику! – отшутился Килмистер и придвинул к себе лэптоп на столе.

– Если уж мы настолько разговорились, есть вопрос.

– Без проблем, – бросил Килмистер и повел плечами.

– Что вас тут держит?

– Хороший вопрос, – собрал брови в кучу и задумался.

– Можете не отвечать, я уже понял.

– В самом деле? – оторвался от лэптопа Килмистер. – И каков ответ?

– У всех есть родина! – затушил окурок и выдержал взгляд. – Как вам машина? – решил сменить тему Питерс.

– Я бы взял «Форд»!

– Вот и я о том, главное, не «Биг Валл»³⁴, – улыбнулся Питерс в ответ.

Килмистер расплылся в улыбке, шутливо погрозил пальцем и взял паузу. Отстучал пару-тройку комбинаций и поднявшись из-за стола подытожил.

– Ссылка в письме.

– Супер! – одобрил платеж Питерс и убрал пейслайн. – Так что там с пивом?

– Всё в силе. Кстати, можешь остаться на ночь.

– Да я… – замялся Питерс.

– Уже заказал номер?

– Еще нет.

– Тогда не стоит и пытаться. В субботу все приличные отели забиты дельцами, а из тех ночлежек что свободны, даже тараканы бегут.

– Понял, а что в программе на вечер?

– Барбекю и русский покер, – улыбнулся Килмистер и пригладил бороду, видя растерянность на лице Питерса. – Не бери в голову, по ходу дела разберешься.

Старина Лу с планшетом в руках ждал их на выходе из офиса.

– Готово дело, Босс!

– Отлично, – Килмистер оттопырил большой палец вверх и подметил, – пиво еще не растащили?

Лу исподлобья посмотрел на гостя.

– Чего вылупился, черномазый? Пивка нам принеси и угли прогрей, – повысил голос Килмистер, а стоящий рядом с ним Питерс невольно напрягся.

Долговязый работник обвел их недобрым взглядом, сплюнул в кружку и картинно поклонился. – Не желаете кофе?

– Мы беремся за заказ. Всё оплачено! – подыграл Килмистер.

– Оу, тогда позвольте взять ваши вещи, сэр! – изменился в лице старина Лу. – Горячее скоро будет готово, а на третьем этаже вы можете насладиться видом, пока будете тянуть бренди с сигарами, – выдержал паузу и добавил, показав средний палец Килмистеру, – сэр.

Секундное молчание, и дружный хохот.

– Ох, дошутишься ты у меня!

– Кто бы говорил, – выдохнул Лу со свистом и почесал залысину.

– Кстати, где там наш копченый?

– За пивом поехал.

– А Бутч?

– Возится с деревом в столярке, – отмахнулся Лу, удаляясь в сторону кухни.

Килмистер проводил Питерса на третий этаж. Показал душевую, свободный шкафчик и свободную комнату.

– За вещи не беспокойся. Тут все свои.

– Да, я в комнате оставлю.

– Я, в общем.

– Кстати, а что со сроками?

– В понедельник заберешь.

– Так быстро? – удивился Питерс.

– Мы времени не теряли. Завтра распилим твой самородок, а остальное дело решенное. Как конструктор собрать, – кашлянул в кулак. – Как закончишь, поднимайся на крышу, с командой познакомлю.

– Ок!

– Дорогу сам найдешь? – Питерс опустился на край постели и устало кивнул. – Ну, до встречи, журналист.

– Спасибо.

– Посмотрю на твое «спасибо», когда они тебя оберут до нитки в русский покер, – отшутился Килмистер и прикрыл за собой дверь.

Мешок бросил под кровать, принял душ, переоделся в чистое, поставил пейслайн на зарядку и включил беззвучный режим.

Остаться на ночь в мастерской было хорошей идеей. Он давно так не отдыхал. Жарили барбекю на крыше, пили пиво. После ужина перешли к картам. Что-то наподобие русского дурака, только с покерной колодой в пятьдесят две карты и странным названием «Кошачья отрыжка».

– А откуда такое название? – не сдержался Питерс на четвертом заходе.

Лу облизнул мясистые губы и посмотрел на Килмистера. Склонив голову тот сидел, откинувшись в садовом кресле, и переминал в пальцах сигару. Поболтал бокалом в левой и кивнул сгорающему от нетерпения молодому мексиканцу – Раулю.

– Ну, это случилось после того, как мы высадились на Камчатке с полковником, капитаном и майором, – начал рассказ Рауль, но тут получил по голове шляпой от сидящего рядом Бутча. – Да что я сказал, кэп?!

– Вот поэтому ты всегда и будешь только механиком! – сплюнул в обрезанную банку Бутч, заложил порцию табака за губу и вернул шляпу на колено.

– Пусть трещит! – отмахнулся Килмистер, – Питерс наш человек. Да, Лу?

– Как скажешь, босс, – ответил майор и обвел сидящих за столом взглядом.

– Постойте, так вы что, все из мобильной пехоты? – выпучил от удивления глаза Питерс и неуверенно улыбнулся.

– Я же говорил, мы все ветераны, – ухмыльнулся Килмистер и с наслаждением затянулся сигарой.

– Так, погодите, – перевел дыхание Эндрю, – дайте догадаюсь! Железная лошадь? Блэкджек?

– Без подробностей, – остудил его любопытство Килмистер, – остановимся на том, что мы просто отличная команда.

– Понял, – подмигнул ему Питерс, – просто команда «А».

– Типа того, – внезапно повеселел Лу.

– Чё за команда? – изменился в лице молодой мексиканец.

– Парень тащится по кино прошлого века, дурила, – вновь саданул его шляпой Бутч.

– Откуда я знаю чё за хрень эта ваша «Команда А»?!

– Знал бы, не расплывался от гордости, когда мы тебя Гайкой называем! – прыснул от смеха Лу и прикрыл лицо ладонью.

– Ладно хорош, Лу. Играть-то будем? – насупившись, бросил Бутч.

– Тише! Никаких игр, сначала история! – замахал руками Питерс.

Рауль посмотрел на босса, увернулся от очередного нагоняя от Бутча и продолжил.

– В общем, оказались мы позже в Якутси.

– Может, Якутске? – нахмурился Питерс, но Рауль не заметил вопроса.

– Там были русские. Много, разные рода войск. Но не в том суть. Как-то мы сидели вместе, они ждали своих приказов, мы своих. И они показали нам свою игру в карты.

– Нам! – загоготал Бутч и сплюнул в банку.

– У нас была колода карт и у них немного всего.

– Немного всего и закуска! – уточнил Бутч и картинно закатил глаза.

– Без подробностей, – опасливо поглядывая на Килмистера, отмахнулся Рауль, – было круто…

– …пока этого пьяного шустрилу не приметил капитан, – уточнил Лу и отхлебнул из бутылки.

– Да, это магия какая-то, он меня словно почуял! – подпрыгнул на месте Рауль.

– Капитан, расскажи, – поглаживая бороду, ухмыльнулся Килмистер.

Бутч сплюнул в плевательницу, надел шляпу и придвинулся к Питерсу.

– А как его не почуять? Мало того, что визжал на весь лагерь, так от него еще так несло, что шлейф и в Пхеньяне учуять можно! – поморщил лоб Бутч и глянул на паренька. – Нашел я его в расположении у русских. Сидит, лыбится. В руках вот такой веер из карт, – он поправил шляпу и осклабился, – а как меня увидел, так аж в струну вытянулся, никогда такого белого мекса не видел!

– Ага, подошел ко мне и давай гнать: «Почему не по форме, капрал?»

– А от него так несет водкой и какой-то рыбой, что аж глаза слезятся. Я его спрашиваю: «Чем от вас пахнет, капрал?»

– А я как подскочил, у меня в желудке всё аж свело! А кэп стоит, прям нос к носу, и сверлит меня взглядом. Я и не выдержал!

– Рыгнул мне прямо в лицо, – скривился Бутч и покачал головой.

– Он спрашивает: «Что это было, капрал?» – сдерживая приступ смеха, давит из себя Рауль.

– А он мне: «Кошачья отрыжка, сэр».

– Фу, мерзость какая! – хлопнул по столу рукой Лу и бросил на стол последнюю карту. – Не знаю, как вам история господа, но кто-то из вас точно будет кошачьей отрыжкой в этом заходе.

– Вот это я понимаю, история! – пытаясь побороть приступ смеха, подтвердил Питерс. Посмотрел на веер из карт в руке и понял, что дела плохи.

В этот вечер он становился отрыжкой лишь дважды. Бутча тоже не миновала эта участь, сидел, жевал свой табак, хмуря лоб. Рауль же вскоре набрался, нацепил красную бандану и мухлевал. В отличие от него старина Лу лишь прикидывался пьяным и порой отчаянно делал вид, что не замечает старшие карты. Пытаясь бить вальта пятеркой, а порой и тройкой, и даже двойкой. Лишь кряжистый Килмистер сидел спокойно, поправлял фетровую фуражку, щурил глаза да поглаживал бороду-вилку.

К полуночи все разошлись, на крыше остался лишь Килмистер и Питерс. Смотрели, как плывут облака по небу. Черные, словно полные сажи. Лишь редкие просветы меж ними, и таящиеся в небе бледно-розовые отблески от лика неестественно красной луны.

– Спасибо за вечер.

– На здоровье или как у вас говорят.

– Так тоже говорят.

– Как тебе военная байка?

– Вполне-вполне, – ответил Питерс, удовлетворенно покачивая головой.

А Килмистер потянулся, кашлянул и спросил, доставая фляжку.

– Хочешь чего покрепче?

– Не откажусь, – сделал глоток и вернул фляжку. – Мощная штука!

– Сами делаем, – улыбнулся в ответ Килмистер.

– Хотел задать вопрос.

– Давай!

– Я ведь правильно понимаю, и звено МП состоит из семи человек?

– Всё верно, – отхлебнул из фляжки Килмистер.

– Тогда…

– В другой раз, – сухо отрезал ветеран и посмотрел вдаль.

– Понимаю.

– Спасибо. Еще по глотку?

Гость кивнул. Килмистер передал флягу и поднялся с кресла. Питерс сделал глоток и протянул ее владельцу.

– Оставь себе, это подарок. Доброй ночи.

– И вам.

Дверь за спиной скрипнула, Питерс сделал глоток и обратил внимание на гравировку. Попытался разобрать в лунном свете надпись на фляжке: «Подполковнику Килмистеру от команды Лансер». Ниже список из шести имен, трех из которых он сегодня не слышал.

Накинув поверх кожаной куртки плед, он еще долго сидел, любуясь изгибом реки в лунном свете и огнями старого города. Пока холодный ветер с залива не прогнал его с крыши.

Глава 11 Микк и Маус

Проснулся поздно, около полудня. Принял душ и заметно посвежевший спустился на второй этаж. Помахал рукой Килмистеру, общавшемуся с клиентом в офисе, прошел к перилам и стал смотреть, как Лу с Раулем пилят каркас «буханки».

Звук пилы эхом гулял по цеху, искры летели в стороны, а исполняющий основную работу аппарат жужжал сервоприводами, менял градус наклона пилы, замирал на мгновение и вновь вгрызался в металл. Распилив крышу на две половинки, остановился, а Лу и Рауль подошли к панели управления, что-то обсуждали, сверяясь с чертежами на планшете.

За спиной Эндрю отчетливо прозвучали шаги. Обернулся, позади тощий белый паренек, рядом владелец мастерской. Обменявшись рукопожатиями, двое распрощались в приподнятом настроении. Спустившись по винтовой лестнице, паренек направился к выходу, с любопытством поглядывая на незнакомый корпус авто, а Килмистер, проводив его взглядом, подошел к Питерсу. Подал ему руку и спросил:

– Выспался?

– Спал как убитый, – просиял Питерс, а пила в цеху вновь завизжала. – Как эта штука называется?! – попытался перекричать шум пилы.

– Это промышленный автоматон! – крикнул ему в ухо Килмистер.

– А как он…

– Всё просто! Задаем в программу размеры, и он автоматически делает распил!

– Удобно! – одобрительно покачал головой Питерс, прикрывая уши, и вновь улыбнулся. – Как 3D-принтер, только наоборот?!

– Да! – кивнул Килмистер и добавил, – наслаждайся, а мне идти надо!

– Понял! – прокричал в ответ Питерс и продолжил наблюдать за процессом очарованный действом, словно ребенок стройкой, где масса всяких невиданных механизмов, и все рабочие в спецодежде с силовым каркасом. А вокруг чарующий шум, гам и кипит работа.

Дождавшись окончания распила, помахал парням.

– А дальше что делать будете?

– А дальше обед! – сверкнула улыбка на морщинистом лице старины Лу.

На кухне их уже ждал Бутч. Шляпа сдвинута на затылок, а поверх спецовки фартук с надписью «Кто твой папочка?»

– Разбирайте тарелки, уже всё готово! – бросил он через плечо вошедшим и вернулся к плите.

– Что на ужин?! – заголосил Рауль.

– Твоя мамочка, – буркнул в усы Бутч.

– О, обожаю мексиканскую кухню! – хлопнул в ладони Лу и дернул Питерса за рукав. – Давай, не тушуйся журналист. Тарелки там, ложки ниже.

– У вас что, только ложки?

– Конечно, – надул щеки майор Луис и добавил разведя руки. – Мы же особо опасные.

– Да, нам вилки нельзя! – задорно подытожил Рауль, пролезая вперед Питерса к сушилке с тарелками.

– Так, захлопнулись и по местам! – в шутку замахнулся половником Бутч на наглого мексиканца.

– О, капитан сегодня не в духе, – отметил Лу, садясь за стол.

– Ага, наверное, опять всё пересолил, – подыграл майору Рауль.

– А ты что скажешь, журналист? – ставя в центр стола кастрюлю, нахмурился Бутч.

– Ну, я не был готов к вашему обеденному ритуалу оскорблений, – прокашлялся Питерс. – Думаю, воздержусь от комментариев.

– Воздержится и запишет, – важно поднял палец Лу.

– А полковник не будет с нами есть?

– Нет, журналист. Он только завтракает и больше не ест, – повязывая салфетку на шею, ответил Рауль.

– Да что вы всё заладили? Журналист-журналист!

– Всё, теперь это твой позывной, парень! – сказал Бутч и положил порцию Питерсу на тарелку.

Субстанция с чавкающим звуком слетела с половника и плюхнулась комом на тарелку.

– Что ты нам наготовил? – скривился молодой мексиканец.

– Мясное рагу в томатно-сливочном соусе, – не замечая возмущения, ответил Бутч и смачно плюхнул порцию Рауля на тарелку, да так, что бело-красные брызги полетели во все стороны. А Рауль, сжав губы, сдержался и негодуя стянул заляпанную соусом салфетку.

– А что за мясо? – подался вперед Лу и нахмурился. Со стороны он напоминал грустного шарпея.

– То же что и вчера! – поднял одну бровь Бутч и плюхнул порцию ему на тарелку.

– Что?! Опять Бемби жрать? – выпучил глаза Лу.

– Еще скажи, что твое сердце не выдержит, черномазый?

– О-хо-хо, – отрыл рот Рауль пытаясь сдержать улыбку и проглотить горячее одновременно.

– Свободен, папа Карло! – невозмутимо парировал Лу, прикрыл рот ладонью и шепнул на ухо Питерсу: – Капитан у нас охотник.

– Чего ты там ему шепчешь?!

– Рассказывает о твоей любви к шкурному делу, – вставил Рауль, содрогаясь всем телом от смеха.

– Что за гам?! – отчеканил поставленным голосом вошедший Килмистер.

– Оленина им не нравится, сэр! – рапортовал Бутч.

– Боже, вы как дети, на минуту оставить нельзя! Ржете как стая гиен, – засопел носом полковник, – не нравится стряпня от любителя Уолта Диснея, сами готовьте, – обвел всех взглядом. – Хорош орать, я там с заказчиком по громкой связи общаюсь!

Килмистер ушел, все притихли и лишь изредка бросали короткие фразы, а рагу и вправду оказалось отменным, как и говорил Бутч.

Покончив с обедом, парни вернулись к работе, а Питерс поднялся на третий, вернулся, захватив из сумки блокнот Брукса, диктофон и термос, забежал на кухню за свежим кофе и поднялся на крышу. Положил всё на столике под тентом и уселся в садовое кресло. Выставил нужную минуту на диктофоне, вставил наушники и включил запись.

Брукс продолжал рассказ о ходе войны между Южным Блоком и Северным Союзом.

– 2080

Сухопутные силы США впервые используют подразделения МП при высадке на острове Хоккайдо и полуострове Камчатка, в то время как флот атакует занятый силами Блока Анадырь и возвращает под контроль Союзных сил Берингов тоннель.

К восемьдесят первому году, после ожесточенных сражений, силам Союза удается освободить весь Дальневосточный регион России. Не в силах противостоять новому роду войск, китайская армия терпит одно поражение за другим. Держать позиции получается лишь на территории Антарктиды.

2082

Силы Союза берут штурмом Пекин и Шанхай. Но Южно-Американские силы Блока переходят в контрнаступление. Захватывают Гавайские острова, берут штурмом Мехико, высаживаются в Луизиане и Флориде. Города Новый Орлеан и Майами в руинах.

Несмотря на близость победы над Китаем, Томас Дилан отдает приказ о применении бактериологического оружия в Южно-Китайском море и перебрасывает значительную часть сил МП в составе пяти авианосцев на защиту от Латино-Американского вторжения.

Штамм «Синей хвори» уносит жизни значительного числа населения в прибрежной зоне Китая, Кореи Японии и островных государств. В Азии начинается паника, и экономически ослабленная Европа (как и США) задыхается от потока нелегально прибывших беженцев.

В ответ Китай силами «спящих»³⁵ агентов выпускает свой штамм на территории США. Главным очагом становится западное побережье. Вирус «Сен До» имеет короткий амбулаторный период и вызывает «безумие». Ученые говорят, что по своей природе это не вирус, корректнее называть его «паразитирующим грибом», по своим характеристикам он чем-то схож с «Кордицепсом», но лишь частично. Эпидемия «Сен До» вынуждает правительство США ввести карантин на всем западном побережье. Калифорния, Орегон, Вашингтон и Мексика попадают в красную зону. Границы с ними спешно перекрываются, военные в жесткой форме подавляют распространение вируса «Сен До».

Брукс останавливается, слышно тревожное сопение.

– Я не знаю, сталкивалась ли наше страна с большим испытанием чем «Сен До». Тысячи, да какой там! Миллионы смертей. Крупные очаги изолируются армией, города выжигаются авиацией, а беженцы с подозрением на «Сен До» уничтожаются на месте, тела сжигаются. Официальной статистике верить нельзя, все результаты операции и цифры до сих пор засекречены, – сделав глоток, Брукс продолжает диктовку.

– Июнь 2082 года

Пекин в руках армии Союза, Китай капитулирует. Томас Дилан дает разрешение на нанесение точечных ядерных ударов по столицам Южно-Американских стран вступивших в Блок. Спустя месяц Южная Америка объявляет о капитуляции. Третья мировая война подходит к концу. Значительная часть стран Блока исключается из ООН, а сама организация вскоре перестает существовать. Мир хоть и достигнут, но локальные очаги войны еще присутствуют. В Остине проходит суд над военными преступниками, смертельные казни транслируются ННК (Национальный Новостной Канал) по всему миру.

Итоги

США присоединяет территорию государств Карибского бассейна. Китай лишается большей части земель в Антарктиде и возвращает суверенитет Филлипинам, Малайзии и Индонезии, а также обязуется выплачивать контрибуцию Японии и Объединенной Корее. США и Россия также не остаются без репараций со стороны Китая.

Но уже скоро радость победы сменяется тревогой. Ссылаясь на отсутствие стабильности в послевоенном мире и необходимость контроля над набравшей силы Турцией, США не торопится возвращать России освобожденные территории, как и возвращать Монголии автономию. А позже и вовсе ссылается на личные просьбы лидеров республик о вступлении в состав США.

Конец сентября

Президент Дилан подписывает резолюцию о введении подконтрольных территорий в состав США, а 30 сентября объявляется государственным праздником «Днем нового союза».

Брукс запинается, делает глоток и закуривает.

– Опираясь на имеющиеся у меня данные, я могу сказать, что по факту правительство США при поддержке таких корпораций, как «Транс ОИЛ», «Пайзер», «Эко Кор», «Арма Ко», «Норт Мун», «Метавира Секьюрити», «ВАС Технолоджис», ИГА и прочих, предлагает властям республик выгодные доли в разрабатываемых месторождениях ресурсов и всячески их умасливает. Но об этом позже, вернемся к датам.

С наступлением 2083 года США преобразуется в КССГ – Континентальный Союз Свободных Государств. Формально КССГ остается федеративной президентской республикой, но теперь частные корпорации имеют куда большее влияние на политику страны. Судя по реакции президента и его интервью, он нисколько этим не обеспокоен. А перевыборы в восемьдесят четвертом году лишний раз говорят о его доле во всех выше описанных корпорациях. Это уже даже не фарс, нет, это открытый диктат монополий.

А поведение русских, его я и вовсе понять не могу. Президент России встречается с Томасом Диланом в Белом доме. После недолгих переговоров Федор Михайлович Лапин подписывает договор о продлении торгово-оборонительного союза, но уже с КССГ и заявляет, что готов к обсуждению вступления России в КССГ. А нам остается лишь гадать, что именно было обещано русским на переговорах. Лично я склоняюсь к правам на значительную часть шельфа в Арктике. Это самый логичный из возможных вариантов, так как только у русских есть готовая техническая база для освоения этого региона. Да, я говорю о ледоколах и огромном опыте работы на полярных территориях.

Переизбираясь на четвертый срок, Томас Дилан входит в историю, как первый президент континентального союза и второй президент в истории США избранный на четвертый срок. Ранее четыре раза избирался только Франклин Делано Рузвельт.

Номинально Третья мировая война окончена, но окончательный мирный договор КССГ со странами Южной Америки так и не подписан. Хотя силы Южного Блока официально и проиграли в войне, они не прекращают противостояние. Вот только сражения вновь вернулись в довоенное торгово-экономическое русло.

«Война перестает быть гласной и всё чаще приобретает характер локальных противоборств. Лишь немногие журналисты в КССГ решаются говорить о ситуации в мире открыто, а те, кто решаются, как правило, быстро теряют свои рабочие места. Вы можете соглашаться или нет. Но только попробуйте не вывесить звездно-полосатый флаг на День Нового Союза и вы многое узнаете о современной Америке».

Из интервью Д. Брукса для журнала «Бед Эппл» от 2084 года.

Отложив диктофон, Брукс встает, долго ходит, вернувшись к столу, закуривает и осторожно подбирая слова продолжает диктовку.

– Март 2085

Стартует объединенный проект трех церквей «Ad pias causas – На благое дело». В сотрудничестве со «Спейс Рейсер» отправляется первая в истории Земли экспедиция на Марс. В экспедиции задействованы по четыре представителя от католической, протестантской и православной церквей.

Цель экспедиции – создание колонии на Марсе и формирование благоприятных условий для последующего заселения. Представители церквей не обладают, какими бы то ни было, рычагами влияния на научный персонал и сопровождают экипаж с целью поддержания морального духа и желания союза церквей нести Слово Господне. Вторая ступень проекта запланирована на 2089 «Fiat Voluntas Tua – Да будет воля твоя».

Несмотря на послевоенные контрибуции, Китай быстро восстанавливает экономическую базу. А к восемьдесят шестому году прекращает выплаты Японии и Корее, официально заявляя, что запрошенные суммы были выплачены. И попутно отрицает нападки КССГ. «Растущая милитаризация это лишь слухи. И то, что многие считают армией – это лишь силы гражданской обороны», – заявляет руководство поднебесной.

Август 2086

Процентное соотношение китайцев в центральной Африке достигает 45%. Но, как и прежде, Пекин всё отрицает.

Тем временем экологи вновь бьют тревогу. Уровень мирового океана за последние десять лет поднялся почти на метр. Часть прибрежных городов вынуждена перестраивать улицы. В Нью-Йорке предлагают поднять часть улиц на высоту второго этажа, но инициатива не находит материальной базы. Президент КССГ в своем обращении к нации успокаивает общественность, объявляя о скором завершении проекта «Защитное сооружение последнего дня».

Наступивший 2087 год не несет облегчения. Весенний потоп в Бостоне. Война корпораций за влияние на дальневосточных землях бывшей России и прилегающих к ним водах Арктики. Готовность сети Защитных Сооружений Последнего Дня девяносто процентов. Провальная попытка по восстановлению ООН.

Выпитый кофе дал о себе знать, и Питерс поставил запись на паузу. Спустился на третий этаж в туалет, а на обратном пути заглянул в свою комнату. Пейслайн вибрировал, едва заметно подпрыгивая на тумбе. Он ускорил шаг, но не успел. Разблокировав пейслайн, просмотрел историю. С десяток пропущенных и вдвое больше сообщений, последний звонок от Кляйна.

– Найс, набери мне скупого немца.

– Набираю, – отозвалась цифровая помощница приятным женским голосом.

Длинные гудки, непривычно долгое ожидание. «Странно, обычно он сразу отвечает», – подумал Эндрю, поднимаясь по скрипучей лестнице на крышу. Опустившись в кресло, убрал диктофон во внутренний карман куртки. Закурил и насупившись слушал череду протяжных гудков.

– Да, Ди, – наконец-то откликнулся Кляйн.

– Звонил? – стряхивая пепел в мангал, уточнил Питерс.

– Да, тебя тут ищут.

– Кто именно?

– Редакция, – сообщил Кляйн и спешно добавил, – тут такое дело…

– Ну, не тяни!

– Совет директоров выбрал новым главредом Клиффа Поллака.

– Твою мать, только не он! Что этому жирному ублюдку нужно?

– А ты как думаешь? Статью конечно.

– И к чему спешка? По контракту у меня две недели на сдачу.

– Я так ему и сказал, но он непреклонен. Рвет и мечет, хочет твой материал по Монголии на первую полосу. И побыстрее.

– Идет он к черту с такими предложениями! И если хочет, побыстрее, – кашлянул в кулак Питерс, – побыстрее!

– Да что ты завелся, Ди?

– А ты не в курсе? Этот пидор сливает своих инсайдеров, я с ним работать не буду!

– Не горячись.

– А будет на меня давить, уволюсь нафиг!

– Хочешь приятную новость?

– Давай, добей меня, – закидывая ногу на ногу, согласился Питерс.

– Микк и Маус объявились.

– Кто?!

– Ну, наши любители ходить по тонкой голубой линии.

– Боже, Кляйн! А как они на тебя вышли?

– Мы случайно встретились.

– Это еще как понимать? Где вы встретились, в гей-баре?

– Эй, тише-тише! У меня жена дома.

– А что? Я всегда говорил, что твой брак для тебя лишь прикрытие.

– Закончил? – серьезным голосом спросил Кляйн.

– Да, давай детали.

– Я припомнил, что Большой Би говорил на первой записи. Про Регге и Биглса и немного покопав, узнал, кто их свел. Ну, а дальше поехал в поля и столкнулся…

– Что ты сделал?! – отбросив в сторону сигарету, взвился Питерс.

– Поехал…

– Что ты сказал о записи? – сорвался на крик Питерс, вскакивая с кресла.

– Знаешь, я решил не тянуть до рождества и забрал твой подарок.

– Твою мать, Кляйн!

– Да-да, я помню, – виновато начал Кляйн, – ты говорил, не лезть. Но! Я решил, что с твоими проблемами с таблетками и алкоголем работа у тебя затянется.

– Я так работаю! Плюс без алкоголя нет магии.

– Во-первых, так все алкоголики говорят…

– Я не алкоголик!

– А во-вторых, – не заметил возражения Кляйн, – Брукс был и мне не чужим человеком. И я уверен, ты еще и первый носок с камина не снял.

– Вообще-то, я уже до второго дотянулся! – закуривая новую, съерничал Питерс с иронией в голосе. Повисла неловкая пауза.

– Я не ребенок, Ди, – прервал молчание Кляйн.

– Я тебя услышал…

– Отлично, тогда слушай дальше. Тебе привезут инструкцию по сборке конструктора. Один мой хороший знакомый.

– Да понял я, что не аист!

– Помолчи. Там будут все по номерам, а Микк и Маус сами выйдут на тебя. Понял?

– Кристально, – ответил Питерс на русском.

– Чего?

– Да понял я! – зло оборвал Питерс и жадно затянулся, пряча сигарету от ветра. – Что мне еще надо знать?

– Помнишь того капитана, что заходил к тебе?

– Конечно.

– Я поднажал на свои источники…

– И?!

– Официально он чист, но по нему нет вообще никакой информации, начиная с конца семидесятых.

– Да, так не бывает, – почесался за ухом Питерс.

– Вот-вот, но слушай дальше. Он представлялся нам детективом ведущим расследование, но ни в одном из участков этого не подтвердили. Я копнул глубже и официально он приписан к полицейскому управлению, но лишь как надзирающий офицер.

– Подробнее!

– Эти должности ввели в две тысячи семьдесят втором, после принятия первого закона Дилана и официального старта программы ЗСПД.

– Погоди. Не ЗСПД, а УБС³⁶! Да и проталкивался этот проект еще в две тысячи пятьдесят третьем году!

– Молодец, домашнюю работу сделал, но всё равно два! – съязвил Кляйн. – И не путай дело «о мышиных норках» и законы Дилана.

– Окей, сдаюсь.

– Так вот, – продолжил Кляйн, – надзирающие офицеры официально приписаны к проекту ЗСПД и как ты успел заметить, компании «УБС Технолоджис». Следят они за плановой модернизацией полицейских участков и пожарных депо, а именно за постройкой временных убежищ под каждым из них и камер безопасности, в которых находится оборудование и снаряжение на случай ядерной войны или прочих катастроф. И я думаю, у тебя логичным образом возникнет вопрос…

– Да, какого черта этот козел лезет в расследование полиции?!

– Вот и я так же подумал, – сказал Кляйн и перевел дыхание. – Но это еще не все новости. Я собрал основные зацепки по нашему делу и пошел к руководству «Н-Й Дейли».

– И?

– Они даже слушать не стали.

– Угу, – многозначительно буркнул Питерс.

– Не «угу», а хрень полная!

– Они газету что ли продавать собрались?

– В точку! Но это лишь слухи, – уточнил Кляйн.

– Ясно, – сплюнул в мангал Питерс, – материал Брукса им сейчас как собаке пятая нога.

– Вот-вот! Но и это еще не всё. Поговаривают, газете пригрозили иском, а это сам понимаешь…

– Можешь не продолжать, – затянулся Питерс, пустил дым носом и подошел к краю крыши. – Известно, от кого мог исходить иск?

– От «Эко Кор».

– Ничего не понимаю, какое отношение они к этому имеют?

– Если помнишь, они в материалах есть. Мистер, я добрался до второго носка.

– Этого мало! – в досаде Питерс похлопал по бедру, – да и откуда они узнали о материале?

– А ты не перебивай.

– Не томи!

– У них работает связанный с расследованием человек.

– Кто?

– Коган, Джим Коган.

– Знакомая фамилия.

– Бывший владелец «Гипперион Энерджи».

– Стоп, это тот Коган, что засветился году в восемьдесят втором с проституткой.

– Не проституткой, а стриптизершей и не в этом году, но это детали. Главное, что это тот, кто продал компанию «Гипперион» и тот, кто у них сейчас заведует одним из инженерных отделов.

– Я тебя понял. А теперь послушай меня, Джо. Собирай вещи и вали из города, чем дальше, тем лучше!

– Уже в процессе. А ты, Ди, как закончишь, подъезжай на Ки-Уэст. Вместе на рыбалку сходим.

– Отпуск взял?

– Ага.

– Надеюсь неофициально?

– Нет, конечно.

– Отлично, когда уезжаете?

– Скоро.

– Хорошо, – помедлил Питерс, подбирая слова, – у меня к тебе просьба. Я сейчас вызову курьера, и он привезет тебе Ренди.

– Ренди? Ты про свой кактус сейчас говоришь?

– Да, я про кактус.

– Я тебя понял, кактус так кактус.

– Я без намеков. Просто, это она мне его подарила.

– Ясно, тогда может быть, я сам за ним заеду?

– Джо, возвращаться в эту квартиру я уже не планирую, и если курьер что-то упрет, хрен с ним. Плюс, лучше подстраховаться и не рисковать.

– Да, ты прав. Мало ли какой у соседей на тебя зуб.

– Смешно, прям по полу катаюсь, – буркнул Питерс и добавил, – где тебя перехватить?

– Буду завтра в семь у твоего дома.

– Договорились, курьеру номер твой скину.

– Хорошо. В остальном, сам-то как?

– Нормально, жить буду.

– Тогда до встречи на Ки-Уэст.

– Давай, Хемингуэй хренов! – расплылся в улыбке Питерс и отключился.

Повесив трубку, долго стоял, мысленно перебирая ход событий. То, что «Эко Кор» влезло, смешало все карты. Да, у них может работать связанный с расследованием человек, но зачем грозить иском, если можно просто уволить парня? Или договориться с газетой, не поднимая шума. Кто-то в «Эко Кор» явно перенервничал и скорее всего неспроста. Питерс устало посмотрел вдаль. Унылая река, петляя, терялась за поворотом, а ветер гнал окрашенные сажей тучи.

«Да, с каждым днем всё веселее и веселее», – подумал он, облизнул губы и достал сигарету из пачки.

Вернувшись в кресло, дослушал вторую запись Брукса до конца. Хотел начать третью, но на крышу поднялся старина Лу и позвал на ужин. Ужин прошел в том же ключе, что и обед. Моментами ему казалось, что он знает этих парней из мастерской всю свою жизнь. И его в очередной раз посетила мысль: «Будь всё по-иному, я бы остался тут. Да, я не механик, но я нашел бы, чем заняться. Мог бы писать истории о мастерской, репортажи о довольных клиентах и сделал бы уже, наконец, им приличный сайт».

С этими мыслями он забрался в кровать, накрылся одеялом и посмотрел в окно, где завывая, бушевал порывистый ветер, а пунцовые тучи нависали над мастерской. Грузные мастодонты на низком небе. Он вспомнил пословицу – «У каждой тучки есть светлая сторона». И это вновь отозвалось внутренним напряжением в сердце и роем неладных суждений в голове.

«Зачем Кляйн вмешался? – спросил он себя и тут же ответил, – а чего еще ты от него ждал? Что, получив ключ от ячейки, он будет сидеть на месте и ждать тебя? Нет, это было бы не в его стиле. Но зачем такой риск и эти звонки? – И тут же ответ, – а ты думаешь, вы когда-то были вне зоны подозрений у этого капитана?»

Тревожные мысли засели в голове, как голодный клещ в мягких тканях. Пытаясь уснуть, Питерс ворочался, взбивал под собой простынь и не мог отпустить ситуацию. Ближе к трем ночи встал, перекурил на крыше и выпив снотворного лег вновь.

Глава 12 Поздний звонок

Ему снится, что он гуляет по парку. Солнце ласкает кожу, птицы щебечут в ветвях, дети играют с воздушным змеем. Он отвлекается на окрик и видит бегущего ему навстречу незнакомца. Эндрю вытянув перед собой руку кричит: «Стой!» Но тот слепо бежит, не видя преграды, толкает его плечом, и вырывает выставленную вперед руку вместе с суставом. А Эндрю не чувствуя боли смотрит, как рука падает на газон и разлетается на куски.

Будильник на телефоне истошно закричал: «Мы любим буги-вуги!» А встроенный в пейслайн проектор моргал и светился, отображая информацию с экрана.

Дата мелькнула и сменилась образом полуголого солиста, который сотрясался в причудливом танце, словно наступил босой ногой на оголенный провод и всем своим видом старался показать – «Хей, ребятки, сегодня ночью я выдаю все 220 вольт по шкале из десяти».

Эндрю резко подскочил, ошарашено озираясь по сторонам. Тело в поту, его бил озноб. «Где рука?» – сев на краю кровати мял плечо, пытаясь дышать глубже, собраться и восстановить события сна в памяти, но перед глазами лишь тапочки, дрожащие руки и мерцающее в зеркале отражение проекции.

Поднявшись с кровати, он посмотрел на нее, словно впервые видел. О былом кошмаре напоминали лишь мокрое пятно на подушке да сбитая в подобие птичьего гнезда простынь. Он закрыл глаза и только сейчас услышал беснующийся на прикроватной тумбе пейслайн.

– Это фигня, а не буги-вуги!

– Для дистанционного отключения будильника требуется назвать правильное ключевое слово, – изрекла Найс тоном школьной училки.

– Нет, песня ничего, но почему играет советский «Секрет», а на визуале «Игги Поп»?

– Ответ неверный, назовите ключевое слово, – настойчиво потребовала Найс.

– Иди к черту! – гаркнул на телефон Эндрю и промахнулся ногой мимо тапка.

– Спасибо, мистер Питерс. Будильник отключен.

В ответ он лишь чертыхнулся, накинул на плечи халат и сам не свой побрел на кухню. Сварил кофе с корицей и кардамоном, разлил на две кружки. Спустился по винтовой лестнице на второй этаж и ожидаемо нашел Килмистера в офисе. Постучался, оторвавшись от бумаг, Килмистер тепло улыбнулся и пригласил войти жестом.

– Курьера не было? – поинтересовался Питерс, подавая одну из кружек владельцу мастерской.

– Рано утром был, я не стал тебя будить, – ответил Килмистер, поблагодарил за кофе и положил почтовый пакет на край стола. – Что с лицом?

– Да так, мелочь, – отмахнулся Эндрю.

– Бывает, – понимающе качнул головой Килмистер. Обхватил горячую кружку двумя руками, слегка откинулся в кресле и прищурив от удовольствия глаза сделал глоток. – Хм-м, отличный кофе. С чем он?

– Ничего особенного, рождественский вариант, – ответил Питерс, разрывая конверт и бегло пробегая по записке взглядом.

– Очень неплохо, – посмотрел на него Килмистер, расплывшись в улыбке, лицо его сильно напоминало довольного кота, который после сытного обеда грелся на полуденном солнцепеке. Увидев замешательство на лице Питерса, выпрямился и отставил кружку в сторону. – Что-то важное?

– Минуту… – Питерс достав пачку «Каманчи» выудил сигарету зубами и подкурил. Пустил дым носом, посмотрел через окно на покрытый тентом силуэт «буханки» в цеху и в немой задумчивости остановил взгляд на Килмистере.

– Всё хорошо? – спросил тот озадаченно глядя на него.

– Да-да, – прикрыв рукой губы, ответил Питерс.

– Дурные вести?

– Да нет.

– А по-английски? – довольно шмыгнул носом Килмистер и отхлебнул кофе.

– Всё путем, – ответил Питерс и только сейчас понял, что невольно перешел на русский, да и закурил в кабинете без спроса. Опомнившись, поспешно спросил у хозяина кабинета, не против ли он, Килмистер шутливо отмахнулся и вернулся к документам на компьютере, давая понять, что с расспросами он не лезет.

Эндрю поднялся в свою комнату, прикрыл дверь, в почтовом пакете был адрес отеля с данными по уже оплаченному номеру и обещанная Кляйном шпаргалка.

«400 долларов за ночь, неплохо», – подумал он глядя на распечатку брони, и тут же представил лицо Кляйна, когда тот оплачивал номер. Улыбнувшись, убрал распечатку в карман, бегло прошелся по материалам с уточнениями и комментариями. В распечатанном виде всё выглядело весьма монументально. Шрифт мелкий, а каждая из двадцати страниц изобиловала пометками от руки и сносками. Он достал личные записи и с удовольствием отметил, что большая часть заметок Кляйна схожа с его. Лишь в деталях касательно связи «Ред Кэп», Карла Регге и Когана тот его обогнал. Пролистал записи до конца, невольно вздрогнул от неожиданно громкого стука в дверь.

– Можно? – спросил стоящий за дверью Килмистер.

– Да, заходите, – спешно убирая бумаги в почтовый пакет, ответил Питерс.

– Хотел сказать, что вечером уже всё будет готово, – поглаживая бороду проинформировал Килмистер с порога и глядя на Питерса подметил, – ты сегодня сам не свой.

– Да, ехать надо.

– Прям так скоро? – выдохнул механик и нахмурился. – А как же машинка?

– На днях заберу, – откликнулся Питерс, пряча записи в лежащую под кроватью сумку. – Терпит?

– Только возвращайся, – попросил Килмистер глядя, как Питерс возится с заклинившей молнией на сумке, и добавил, когда гость бросил на него тревожный взгляд через плечо. – Кофе понравился, – осклабился полковник, изучая его взглядом и показав поломанные временем зубы.

– Мне, правда, надо уехать.

– Хорошо-хорошо. Надолго?

– Пару дней.

– Без проблем, доставить твою малышку по адресу?

– Нет, не надо. Сам заеду, – вымученно улыбнулся Питерс, убирая оставшиеся вещи в сумку. – Команде спасибо сказать надо.

– Хорошо. Далеко едешь?

– В пределах города.

– Лу тебя подвезет.

– Да не надо!

– Не спорь, ему только в радость будет, – шутливо отмахнулся Килмистер, но тон был такой, что становилось ясно – возражений он принимать не собирался.

– Хорошо, – сдался Питерс, посмотрел на полковника и добавил, – пять минут.

– Угу, – кивнул Килмистер и прикрыл за собой дверь, а идя по коридору, по привычке прикидывал в уме возможные причины столь спешного отъезда.

Побросав вещи, Эндрю чуть ли не бегом припустился и не понимал, отчего его так трясло. И лишь торопливо спускаясь по винтовой лестнице, он вспомнил, что так бывает всегда.

Каждый раз, когда тебе кажется, что очередная тайна раскрыта, тебя наполняет свежим потоком, энергия бьет ключом, а в кончиках пальцев непривычно колет и кажется, подпрыгни и ты взлетишь до небес.

Воодушевленный он перепрыгнул через три последних ступени, не прощаясь, спешно прошел к двери на парковку и выскочил на улицу.

Лу ждал его у машины, сухой, рост под два метра, поверх вязаного свитера коричневая кожаная куртка. Оперевшись на старенький «шевроле» 1967 года, он стоял, закинув голову и наслаждался полуденным солнцем. Услышав скрип петель, щелчком сбил уголек с сигареты и выдохнул дым кверху.

– Куда едем?

– В отель.

– Подробности не будут лишними, – убрал бычок в карман Лу и отряхнув руки улыбнулся своей ослепительно улыбкой.

– «Ритц-Карлтон», центр.

Ехать было недалеко, меньше мили. Поравнявшись с главным входом, Лу аккуратно припарковал авто. Поблагодарив его, Питерс поспешил выйти. Но придержав его под локоть, Лу попросил не спешить и протянул выдранный из блокнота листок бумаги.

– Что это, Лу?

– Визитка, – улыбнулся он в ответ и добавил, – будут проблемы, звони.

– Вызовете эвакуатор? – нервно хмыкнул Питерс.

– Типа того, – скривился в ухмылке Лу, – до встречи, мистер Питерс.

Заселившись через автоматическую систему выдачи ключей, поднялся на четырнадцатый этаж и пытаясь не срываться на бег дошел до двести пятьдесят четвертой двери. В отличие от бюджетных номеров «Милтона», «Ритц» радовал просторностью, впору было устраивать танцплощадку. Прихожая плавно переходила в гостиную, а та в спальню, и всё это напоминало один большой зал разграниченный мебелью.

Прикрыв за собой дверь, он прошел в центр и повернувшись вокруг оси огляделся. Два столика, кофейный у окна и рабочий у стены напротив кровати, на которой уместились бы четверо, мышиного цвета ковролин с длинным ворсом, тумба. Эндрю бросил сумку-мешок на постель и достал материалы, попытался уместить всё на рабочем столе, но места ожидаемо не хватило. Но решение пришло быстро, достав скотч, он приклеил часть материалов на стену и зеркало напротив. А усаживаясь в кресло, подтянул к себе тумбу для ног и довольно потянувшись, взялся за заметки Кляйна.

– Так, а начнем-ка мы с другого, с «Эко Кор», – сказал он вслух и постарался припомнить детали, – кажется, что-то было по нему в дневнике Брукса.

Найдя заметку зачитал.

– Является одной из крупнейших энергетических компаний в КССГ из принадлежащих инвесторам. С годовым доходом примерно двадцать восемь миллиардов долларов по состоянию на 2087 год и более восьмидесяти миллиардов долларов в активах. Председателем правления, президентом и главной исполнительной управляющей силой компании является Стивен Орден (фамилия подчеркнута красным маркером). Компания предоставляет своим клиентам широкий спектр продуктов и услуг, связанных с энергетикой, через свои дочерние компании:

«Эко Кор Энерджи» – регулируемая коммунальная компания предоставляет электрические и паровые услуги в Нью-Йорке, в северо-восточной части Нью-Джерси и в штате Нью-Йорк;

«Эко Кор Солюшн» – энергосервисная компания и в тоже время оптовая компания по оказанию услуг;

«Эко Кор Девелопмент» – компания управляющая проектами инфраструктуры. В довоенное время специализировалась на развитии гибридной и термоядерной энергетики.

После поглощения «Гипперион» в 2079 (подчеркнуто красным) специализируется на производстве компактных энергоносителей для оборонной промышленности США и КССГ в дальнейшем.

«Эко Кор Гринвей» – компания управляющая проектами, направленными на развитие восполняемых источников энергии и живых систем.

Ниже дописка мелким шрифтом и выделено красным маркером «солнечная, ветряная и гидро». Турбины в проливах Ист Ривер как пример последней. Аквапоника, гидропоника, аэропоника и гибридные системы, отвечающие за производство органической пищи и чистой питьевой воды.

В 2083 году компания выкупила землю на территории Манхеттена, четырнадцать квадратных миль. Участок расположен между восьмой-девятой Авеню и пятьдесят шестой – пятьдесят третьей Вест стрит. Планируемый на этом участке проект будет представлять собой город в городе, срок окончания строительства новой штаб-квартиры «Эко Кор» назначен на декабрь две тысячи восемьдесят седьмого. Рабочее название «Монолит тауэр».

И что так встревожило тебя, Стивен, что ты готов влезть в судебные тяжбы с одной из крупнейших газет в КССГ? Да ладно там «Нью-Йорк Дейли», одно твое желание вставить палки в колеса – это же чистый мотив в деле Брукса! Как глава такой корпорации мог быть столь беспечным или дело тут не в «Эко Кор»?

Отложив блокнот в сторону Питерс закурил.

– Может инвесторы затрепыхались? Или… – сверил свои заметки и материал Кляйна. – Похоже, всё сходится лишь на двух датах, 2075 и 2080, – дочитав, Эндрю замер и вставил в диктофон самую первую запись Брукса, прожал плей.

– Эндрю, это письмо адресовано только тебе… Запомни две даты: 2075 и 2080… Первая, это год смерти Нельсона Биглса. Вторая – исчезновение Карла Регге. Первого ты знаешь, второго вряд ли…

Речь внезапно стала растянутой, а голос протяжным. Эндрю успел развернуть диктофон в руке и бросить взгляд на дисплей ровно в тот момент, когда дисплей отключился.

– Ну чтоб тебя! – с досадой в голосе сказал он и пошел к сумке-мешку за зарядкой и установив диктофон про себя добавил: «Ладно, кушай малыш. А мы пока и без тебя знаем, что копать надо в другом месте».

Вернувшись в кресло, закинул ноги на пуфик и громко сказал:

– Найс, историческая справка по «Ред Кэп».

– Вот что я нашла, – тут же отозвалась цифровая помощница с ожившего экрана пейслайн, – «Ред Кэп». Штаб квартира Нью-Йорк. Головной офис расположен в бывшем здании «Рокфеллер Центра»…

– Выведи на проекторе все доступные материалы по истории компании.

– Минуту.

Маленький куб под потолком раскрылся, светонепроницаемые шторы закрыли окно, а из скрытых в стенах динамиков послышался обволакивающий сознание бархатистый голос Найс.

– Компания была основана Нельсоном Биглсом в две тысячи тридцать восьмом году в городе Хемпстед, штат Нью-Йорк. Начала свой путь в качестве гаражного стартапа. Первых инвесторов удалось привлечь лишь с помощью платформы по сбору денег «Форсе Старт». Первичная проблема проекта заключалась в рабочем названии продукта «Цифровое Чистилище». Оно отпугивало инвесторов, но изменение названия на «Мемори Инн» и правильная рекламная компания исправили дело. В первые три года своего существования «Мемори Инн» представлял собой проект, нацеленный на цифровизацию сферы ритуальных услуг. Сервис обеспечивал полное сопровождение клиента. Начиная от выбора места, способа захоронения, видеосъемки и онлайн-трансляции службы, а так же выбором самой церемонии в зависимости от религиозных предпочтений и личных пожеланий клиента при жизни или согласно его завещанию.

Проекция отразила в воздухе череду фотографий с различными церемониями.

– Однажды компании пришлось нанять группу альпинистов, так как последняя воля покойного требовала погребения праха на вершине Эвереста. Так же особым спросом пользовались услуги по сбору данных об умершем с целью формирования семейного древа. Для составления детального портрета покойного и психологической помощи родственникам работа велась с привлечением штатных психологов. Как говорилось в рекламе 2040 года – «Что рассказать о себе потомкам, решать вам!»

– Ролик показывать не надо, – давя бычок в пепельнице сказал Питерс и подкурил новую. – В каком году произошел рывок вверх?

– В 2041, когда компания стала расширяться и ее ключевыми клиентами стали социальные сети.

– Больше мяса, Найс!

– Не совсем вас понимаю.

– Ладно, просто продолжай, – затягиваясь, сказал Эндрю и усевшись поудобнее стал массировать виски.

– «Мемори Инн» помогала заказчикам рассортировать аккаунты, вычищая умерших из активных списков и разделяя цифровое пространство на мир живых и мертвых. Плюсом для компании стал доступ к данным, который позволил повысить качество сервиса, а именно, к паролям от почт, аккаунтов и облачных хранилищ. К примеру, популярностью пользовалась услуга по отслеживанию финансовых следов покойного. Нередки были случаи, когда алгоритм поиска находил скрытые аккаунты связанные со счетами покойных, о которых не подозревали родственники, а часто даже супруги.

– Дальше!

– До сорок пятого компания набирала обороты, попутно поглощая бывших партнеров, и вела разработку новой гибридной социальной…

– Детальнее про основателя, – перебил ее Питерс.

– Нельсон Биглз, детей нет, был в браке трижды…

– Найс, а есть видео материал?

– Минуту, формирую.

Куб под потолком изменил цвет и повернувшись вокруг своей оси отобразил проекцию над кроватью в виде новостной сводки.

– В 2045 Нельсону Биглсу исполнилось тридцать пять лет. В этом же году врачи диагностировали ему рак крови. Он отказался от лечения и прямо из госпиталя направился на презентацию нового продукта.

Проектор вновь закрутился.

На сцену вышел молодой мужчина в тертых джинсах и сером свитшоте поверх белой футболки. Подошел к микрофону, приветствовал публику и выдержав паузу сказал:

– Что вы знаете о темпе? – прислушался к залу. – Да, верно. Он есть в музыке, спорте и, если вы спросите меня, он определяет нашу жизнь. То как мы видим, дышим и чувствуем. И с каждым годом он становится только выше. Порой кажется, что жизнь перестала соотноситься с реальностью и всё более походит на искусственно спрограммированную игру, которая сравнима разве что с иллюзией. Мне говорят – «Хэй, Нел, да это всё – лишь твои фантазии!» На что я тут же отвечаю вопросом, – Биглз замирает на мгновение и наклонившись вытягивает к залу руки ладонями вверх. – Что есть фантазия, как не скрытая под плотной завесой неизвестности реальность? Та, что открывает себя лишь в тот момент, когда мы сталкиваемся с ней лицом к лицу.

Он отходит в сторону, и на огромном экране отображается логотип в виде круга с отсутствующим радианом и пирамидой под ним, словно перевернутый ртом вниз «Пак-ман», который желает слопать фигуру. Зал отвечает аплодисментами, а Нельсон продолжает: «„Ред Кэп“ собрал под своим…»

– Стоп!

– Да, сэр?

– Долбаные бренды! – буркнул он туша очередной бычок.

– Могли бы вы повторить запрос?

– Нет, просто дай мне минуту, – сказал Питерс, поднимаясь с кресла, ушел в сторону ванной комнаты.

Отпил из крана, сделал напор слабее и набрав в ладоши холодной воды умыл лицо. Повторив закаливание несколько раз к ряду, оперся о раковину и глядя в свое отражение сказал: «Сегодня, всё надо успеть сегодня!» Достал пачку «Клавидола», взвесил на ладони и выдавил две капсулы. Вновь знакомая горечь под языком и облегчение – словно глоток чистого кислорода.

– Найс! – крикнул Эндрю, выходя из ванной.

– Да, мистер Питерс?

На мгновение ему показалось, что в голосе цифровой помощницы промелькнула нотка удивления.

– В чем суть логотипа «Ред Кэп»?

– Согласно истории Нельсон Биглз придумал логотип еще до основания «Мемори Инн», когда сидел часами в ванной и глядя на красную затычку для слива думал о самоубийстве.

– Отлично! – прыснул от смеха Эндрю и уселся в кресло.

– Круг с отсутствующими радианом это экосистема «Пейс Эйр», включающая в себя всё цифровое пространство, что ныне вас окружает. А треугольник это ключевые отрасли компании – устройства личной связи «Пейс Лайн», средства передвижения «Сейв Кэб», умные дома «Сейв Бейз».

«Так, это надолго!» – закуривая, решил Эндрю и пустил дым в пол.

– Что случилось в две тысячи семьдесят пятом? – и тут же добавил, – в рамках компании?

– В возрасте шестидесяти пяти лет умер Нельсон Бигл.

– В шестьдесят пять лет?! С раком крови, диагностированном в тридцать пять? – прикусив от неожиданности губу, чертыхнулся и тут же спросил. – А что было в две тысячи восьмидесятом году в рамках компании?

– Скандал, связанный с утечкой данных, который был раздут журналистом из «Нью-Йорк Дейли».

– Подробнее.

Проектор отобразил первую полосу газеты.

Журналист Джозеф Кляйн предрекает компании судьбу соцсетей начала XXI века. И массовой слив информации о пользователях представителям госструктур. Подробности о связи руководства «Ред Кэп» с правительственными службами на второй странице.

«Твою мать, Кляйн. Без тебя как без мыла в тюремном душе и сюда влез», – подумал Эндрю, а вслух сказал:

– И это всё!?

– Еще вооруженные силы впервые используют подразделение Мобильной Пехоты при высадке…

– Стоп! – резко остановил ее Эндрю и задумчиво вертя сигарету в пальцах подытожил. – Ничего не понимаю. Со смертью твоего папаши всё ясно, но что с две тысячи восьмидесятым годом, и что имел в виду Кляйн, акцентируя внимание на этой дате?

– Не совсем так, мистер Питерс, – учтиво поправила его Найс.

– В каком смысле?

– Мой создатель в данный момент числится без вести пропавшим.

– Но Биглс же умер!

– Да, но меня создал не Нельсон Биглс, а работавший на него Карл Регге, в чем вы можете убедиться пройдя на официальный сайт «Ред Кэп». Раздел – о компании.

– Так, красотка, сделай музыку погромче и дай мне полную информацию по этому человеку.

Он прерывался на короткие приемы пищи и дважды прикладывался к клавидолу. Слушал урывками записи Брукса и излазил все доступные сетевые ресурсы, но так и не смог найти сколь либо внятной информации по Карлу Регге, кроме сухих заметок на сайте «Ред Кэп». Казалось, этого человека просто взяли и выбросили из сетевой истории, что в текущих реалиях было равно – такого человека и не было вовсе. Не было ни фото, ни аккаунтов в соцсетях, ни других мест работы кроме «Ред Кэп», ничего!

Только к вечеру картина начала складываться. Выяснилось, что некто под именем Карл Регге был принят на работу в «Ред Кэп» с рекомендацией от наследника «Гипперион Энерджи» Джеймса Когана. Карл успешно вел подразделение, занимающееся умными домами, а после смерти Биглса вернулся под крыло Когана. Трагедия случилась 3 мая 2080 года, Регге уехал на выходные в Паунд Ридж, но обратно так и не вернулся. Дело Регге было закрыто ввиду отсутствия улик в восемьдесят первом, и он был официально признан пропавшим без вести.

– Это уже что-то! – сказал Эндрю, выбрасывая пустую пачку «Каманчи» и открывая новую, – теперь хотя бы ясно почему парни из «Эко Кор» так насели на газету.

Эндрю еще раз пробежался по заметкам Кляйна, взял ручку и записал на полях «И это всё!?». В задумчивости отступил на шаг от стола и вздрогнул от нежданного звонка с незнакомого номера. Замер, вслушиваясь в напеваемый Нилом Даймондом текст об августовской ночи, запахе сладкой травы и ноты госпела³⁷. Стоял в оцепенении, не решаясь ответить на незнакомый номер, а в голове всё крутился припев: «В глубине души я знаю… Когда сердце твое неспокойно… протяни руку, брат».

Приняв звонок, крикнул в трубку первое слово, пришедшее в одурманенную работой голову, «Прачечная!»

– Энди, это Дебра.

– Кто?

– Жена Джозефа.

– Боже, и-извини, Деб, – заикаясь от волнения, ответил он. – Я только проснулся. А что стряслось?

– Я в больнице, – срываясь на слезы начала она.

– Погоди, что с тобой? Ты в порядке?

– Я – да, но вот Джозеф… – молчание, всхлипы.

– Ничего не понимаю!

– Он сейчас в операционной…

– Тише-тише, просто дыши и попытайся успокоиться.

– Мы должны были сегодня уехать в отпуск, – выпалила она на одном дыхании, – и по пути в аэропорт заехали к тебе. Остановились возле твоего дома, долго ждали какого-то курьера, а потом ему позвонили и сказали, что не могут открыть дверь, – она перевела дыхание. – А потом Джозеф пошел к тебе, и я видела, как он столкнулся с ним у подъезда.

– С кем?!

– С курьером, тот что-то пытался ему объяснить, и они вместе поднялись к тебе. А мы с детьми ждали, а потом… – она вновь сорвалась на всхлипы. – Он попросил остаться в машине, его долго не было, а потом я услышала хлопок, и из окон вырвалось пламя…

«Значит, жене не сказал», – подумал Питерс и потянулся к пачке сигарет, а вслух спросил, пытаясь сохранять спокойствие:

– И?

– Я услышала взрыв, не знаю, хлопок.

– И?!

– И пламя из окон, понимаешь…

– Спокойно, Деб, всё будет хорошо. Что врачи говорят?

– Я не знаю, они меня не пускают. Говорят – «ждать и не волноваться».

– Но хоть что-то известно?

– Они не говорят мне, лишь то, что был «взрыв газа» или что-то навроде этого. Тут в приемной со мной пожарные, сейчас…

– Подожди, какого «газа»?

– Минуту, Эндрю, – звук каблуков по полу, жена Кляйна упрашивала неизвестного взять трубку.

Наконец, мужчина согласился в обмен на ее обещание сесть и успокоиться.

– Пожарный Поучек, восемьдесят четвертый участок, чем могу помочь?

– Я коллега и друг семьи, его жена позвонила мне и я, честно говоря…

– Я вас понял, сэр, – прервал его пожарный. – Минуту, – шорох в трубке, звук такой, словно ветки бьют по стеклу, слышен приглушенный голос пожарного, наверное, прикрывает телефон рукой: – Кирк, пригляди за леди, ок, спасибо.

Вновь шаги и уже отчетливо: «Кэп! Кэп!» – «Что такое?» – «Тут родственник пострадавшего, дадите комментарии?» Вновь шорох, слов не разобрать. «Ну, кэп!» – «Ты сам не можешь?» – «Я так не скажу». – «Твою мать, ладно, давай», – вновь шорох и шум.

– Чертов стажер… – Пауза.

– Да, я вас слышу! – громко сказал в трубку Питерс.

– Я прошу прощения, тяжелый день.

– Понимаю, что там с моим братом?

– Ну, он тяжелый, – устало выдохнув, ответил пожарный, – но, шансы есть.

– Я вас понял. А что именно случилось?

– Пока не могу сказать…

– Я вас понимаю, но и вы меня поймите! Брат должен был приехать утром с семьей на день рождения нашего отца, и у меня тут полон дом родственников.

– Понимаю, сэр.

– Я сам пожарный-парамедик из двадцать третьего в Кливленде, мне нужно знать, что стряслось, – не моргнув глазом соврал Питерс.

Секундная пауза. Питерс представил картину – буквально прочувствовал сомнение и чуть ли не воочию увидел картину, как пожарный в раздумьях отводит от уха руку и глядя на номер пытается вспомнить – проверить код Кливленда.

– Кх-хм, – кашлянул в трубку пожарный, – если как коллеге скажу так, инспектор сейчас на месте пожара и в целом рано делать выводы без его заключения, но по первичному осмотру можно сказать, что это похоже на случайное возгорание. Но, как я и сказал ранее, пока рано говорить.

– В каком он состоянии?

– Тяжелый, – вздохнул пожарный, – ожог шестидесяти процентов кожи, и если между нами, его, скорее всего, охватило пламенем и только сработавшая система пожаротушения его спасла.

– А второй?

– Скончался на месте.

– Его жена сказала о взрыве газа, но насколько я знаю, дом на электричестве.

– Всё верно, это была обратная тяга³⁸. Наверное, что-то закоротило и…

– Вот как… – рука с телефоном невольно опустилась, а из трубки слышалось встревоженное «сэр-сэр».

Пейслайн выпал из ладони и с глухим звуком упал на покрытый мышиным ковролином пол. Перед глазами пошли круги, а ноги подкашивались. Эндрю сполз по стене, а оказавшись на полу, сидел уткнувшись взглядом в одну точку и судорожно прикидывал все за и против. «Если они так быстро добрались до него, сколько осталось тебе? Может ли это быть случайность? А если они это всё из-за нашего последнего разговора? И если они так быстро добрались до него, как скоро они выйдут на меня?» – мысли сменяли одна другую, он поднялся с пола, опираясь о стену.

Ходил по комнате, ошарашено озираясь по сторонам, брал вещь, откладывал, делал круг и брался то за сумку то за куртку – вновь и вновь повторял бессмысленный цикл, но так и не решившись остановиться на чем-то одном, продолжал судорожно ходить из угла в угол. «Что делать? И главное, – помедлил, – а что главное? Выбор лишь между бежать или идти до конца. А если бежать то куда? В Россию? Так там их мало что остановит, только срок отсрочу. – Сел в кресло, закурил. – По большому счету с тобой уже всё решено. Но попробовать стоит».

– Найс, закажи ужин в номер.

– Что желаете на ужин?

– На твой выбор.

– Чаще всего вы заказываете китайскую кухню, предлагаю рисовую лапшу с морепродуктами. Подойдет?

«Да ты издеваешься», – подумал он, а вслух сказал: – Давай. Заказывай.

– А что будете пить?

– Лапши достаточно, заказывай! – теряя терпение, выдавил он и посмотрел на пейслайн. Короткий звонок и остаток средств на экране.

– Так, средства списались. Значит, счета активны, и официального дела на меня нет, уже неплохо, а что делать дальше? – стряхнул пепел на ковролин. – Надо ехать в Сити и чем скорее, тем лучше! – Питерс наклонил голову и уткнулся пустым взглядом в точку под кроватью.

– Да, сделаешь копии всего, что есть и разошлешь по всем издательствам. Да, и прямой эфир, обязательно нужен эфир с роликом или интервью. А кто у тебя есть из смелых и без привязки к издателю? – покусывая губы, стал перебирать имена коллег по цеху. – Может Шон Дигл, – помедлил, смакуя имя на языке. – Да, у парня канал светской хроники в «Пейс Эйр», но почему нет, вполне сойдет. Хотя, можно конечно еще и в «Бед Эпл» попробовать написать, но не уверен, что его тут же не заблокируют, уж слишком это с моей стороны было бы логично использовать свою же площадку.

В дверь номера постучали. Он вздрогнул, лицо покрылось испариной, всё тело холодным липким потом, спина тут же взмокла.

– Да?

– Обслуживание номеров.

– Что? Каких номеров?

– Заказанный ужин, – ответил ровным голосом мужчина из-за двери.

– Не требуется, я передумал! – резко вырвалось у него, и он тут же осадил себя мысленно: «Соберись, идиот, сейчас не время для паники».

– Это Микки Маус, – повторил мужской голос, но уже совсем с другой интонацией.

– Кто?!

– Дверь отрывай, придурок, пока я ее сам не открыл!

Внутри у Питерса всё сжалось, в голову полезли дурные мысли, ему безумно захотелось жить.

– Ну, не тяни, – напомнил о себе голос из-за двери.

Питерс попытался сделать шаг, но ноги его не слушались. «И ты называешь себя военным корреспондентом, ссыкло», – сказал внутренний голос. Собрав все силы, он шел, опираясь руками о стену, в последний момент задержался, не решаясь коснуться ручки, но голос за дверью напомнил о себе вновь, и он открыл дверь.

Отпихнув его в сторону, незнакомец прошмыгнул в номер, прикрыл за собой дверь и окинул пространство пытливым взглядом. Бросив взгляд на Питерса сказал:

– Суши штаны, я из своих! – а оценив обстановку, сухо добавил, – неплохо устроился.

С виду ему было под сорок, глубокие морщины, щетина. Взгляд колкий и холодный, и в тоже время понимающий как у видавшего жизнь дворового пса. Бросив взгляд на Питерса, прислонил палец к уху и резюмировал.

– Мы готовы, жди нас на парковке, – выслушав ответ, вновь окинул номер взглядом и повернулся к Питерсу: – Всё готово, идти можешь? – Слова застряли в груди, и в ответ Эндрю лишь неуверенно кивнул. – Ясно, где твои вещи?

– В сумке, – он указал дрожащей рукой в строну кожаного мешка от «Стайнс» и на лежащие по всему номеру документы.

– Ладно, сам соберу, – сказал незнакомец, отстраняя Питерса к стене, и начал сгребать в сумку разбросанные по номеру записи.

Собрав всё, пихнул Эндрю сумку и спросил:

– Где телефон? – взяв протянутый пейслайн, вытащил батарейку, а сам аппарат положил под сидение кресла.

– Готов? – изучая Эндрю взглядом, спросил незнакомец.

– Накрыло немного, – тяжело дыша ответил Питерс и добавил, – они достали Кляйна.

– Знаю, а теперь соберись, продышись, и выходим.

– Со мной давно такой фигни не было.

– Потом расскажешь, а сейчас просто подумай о чем-нибудь хорошем и дыши, – он сделал жест руками, изображая вдох. – Вот так, вдох и выдох.

– Экспресс-курс для паникеров? – нервно прыснул Эндрю и почувствовал, как и вправду стало легче.

– Ага, вел курсы для беременных.

– Смешно. Ты, который из копов?

– Ричард Бэнкс, а теперь захлопнись и делай всё так, как я скажу, – коснулся дверной ручки, – всё понял? – Эндрю кивнул. – Тогда пошли!

Бэнкс вышел первым, спокойно огляделся и не увидев никого дал знак Питерсу идти следом.

Преодолели коридор, быстрым шагом спустились по лестнице и вышли на подземную парковку. Шедший во главе Бэнкс остановил Эндрю жестом, подозвал к себе.

– Идешь за мной и не отстаешь. Доходим до машины и садимся на заднее сиденье, ты слева, я справа. – Питерс утвердительно кивнул. – Пошли.

Сбавили шаг у коричневого электрокара стилизованного под «Бьюк Электро» восьмидесятого года с тонированными наглухо стеклами. Бэнкс жестом указал на заднюю дверь со стороны водителя, а сам поспешил к параллельной двери. Сели в машину, в нос ударил затхлый запах прокуренного салона, где-то на фоне витал дух кожаных сидений и отдаленно знакомый аромат одеколона. «Где я его встречал? – подумал Питерс и принюхался. – Может, Брукс? – принюхался, – нет, он был верен древесным тонам. Кляйн? Нет, тоже не то».

Бэнкс сел рядом, тихо прикрыл дверь и скомандовал: «Поехали».

«Точно, Лу», – осенило Питерса, и тут же увидел знакомый взгляд карих глаз в зеркале заднего вида.

– Без проблем, – ехидно ответил Лу оборачиваясь.

Лицо Бэнкса вытянулось от удивления, рука потянулась к кобуре на поясе.

– Дернешься, голову снесу! – изменив тон, добавил Лу и просиял белозубой улыбкой.

– Чем? Сраным тайзером³⁹? – фыркнул Бэнкс ощетинившись и дернулся правой к кобуре на поясе, в спешке уперся локтем в дверцу и отстал на долю секунды.

Короткий щелчок, контакты молнией пролетели и впились ему щеку. На мгновение он замер, тело заметно тряслось, а лицо неестественно исказилось. Пытаясь сопротивляться, Бэнкс даже достал пистолет, но в ту же секунду, словно по команде вытянулся в струну и упал на сиденье как тряпичная кукла.

– Крепкий ублюдок! – бросил Лу, когда дверь со стороны Бэнкса открылась, и Питерс тут же узнал квадратную челюсть усача Бутча.

– Чего так долго? – фыркнул капитан, передавая Лу пистолет копа, на что майор лишь дернул плечом.

– Люблю прелюдии, – повернулся к Питерсу. – Ты как, журналист?

– Потом расскажу, – прикрыл лицо рукой Эндрю и про себя добавил: «Твою мать!»

Происходящее не укладывалось в голову, и Эндрю хотел пуститься в объяснения, но, глядя как отработанными движениями Бутч сцепил руки и ноги Бэнкса жгутами, решил повременить. А капитан тем временем выволок плененного детектива из машины, накинул ему холщовый мешок на голову и погрузил его в багажник к напарнику.

– Готовность раз, – сказал Лу, и в гараж тут же заехал эвакуатор, аккуратно подъехал к Бьюику задом. Выскочивший Рауль быстро подцепил машину крюком и дав отмашку скрылся в кабине.

– Готов на горках покататься, журналист? – прыснул в усы Бутч, усаживаясь рядом.

– Да, – не веря происходящему, качнул головой Питерс и откинулся на спинку сиденья.

Загудел подъемный механизм эвакуатора, «Бьюк» заскрипел подвеской, накренился и поднявшись до тридцати градусов встал. Мотор эвакуатора вздохнул с новой силой, и сцепка плавно тронулась с места.

Глава 13 Драйв Инн пипл⁴⁰

Из-за тонированных стекол и крена дороги было не разобрать. Казалось, управляемый Раулем эвакуатор петлял, а водитель намеренно выбирал как можно более запутанный путь. Перед глазами тут и там мелькали верхушки зданий, какие-то линии электропередач и крыши складов. «Интересно, куда мы едем?» – подумал Питерс и, только заприметив знакомый фасад мастерской, он мысленно выдохнул и стал подбирать слова для разъяснений.

Ворота открылись, в окна ударили мощные потолочные лампы. Заурчал подъемный механизм эвакуатора, и стоило передним колесам коснуться земли, Лу резко скомандовал: «Выходим!»

Эндрю медленно открыл дверь, от слишком глубокой посадки затекла правая нога, и вылезая он всем весом оперся на дверь.

– Как всё прошло? – услышал Эндрю знакомый голос Килмистера. Тот стоял у перил на втором этаже, в одной руке держал кружку, а второй крутил в пальцах сигару.

Ветераны помахали ему, и лишь Бутч ответил:

– Штатно.

– Вы были правы, полковник. И мы двух языков взяли, – добавил Лу, подойдя к багажнику бьюика, и подозвал к себе жестом Рауля.

«Всё это похоже на какой-то театр абсурда, – подумал Эндрю, попытался встать, но правая нога вновь отозвалась болью. Иногда ему казалось, эта правая проклята, что ни год жизни, так все шишки на нее. Впервые приступ настиг его в шестнадцать, после пятичасовой поездки он с трудом выбрался из машины, нога просто не слушалась, словно сломалась где-то на стыке таза и бедра. А теперь еще и это падение с броневика на колено во время командировки, боже, как же оно меня добивает!»

Тем временем спустился Килмистер, и вся четверка собралась у захваченного автомобиля.

– Боже, чем пахнет? – скривился Рауль, открывая багажник.

– Потом обсудим, доставайте их! – командовал Килмистер.

– Похоже, один из них обоссался, – добавил Бутч, помогая механику вытаскивать пленных.

– Это всё кофе, – флегматично бросил Лу и вместе с Бутчем прыснул со смеху в голос.

– Ага, и высокое напряжение, – хохотнул Рауль и тут же получил удар головой от одного из пленных.

– Кто это там такой буйный? – закуривая сигару, спросил Килмистер.

– Да есть тут один крепкий парень, – ответил Лу, подходя к балансирующему на стянутых жгутами ногах Бенксу, и короткой зуботычиной сбил его с ног. С недоумением посмотрел на второго, прыгающего на месте, который что-то злобно мычал сквозь кляп. Лу ударил его в живот правой и бросил на пол, к напарнику.

– Помягче, Лу, – вальяжно прокомментировал действия Килмистер и подойдя к пленникам бросил взгляд на Питерса. – Всё путем, журналист?

– Угу, – кивнул тот в ответ.

– Вот и славно, а с этими парнями…

– Сэр, мне нужно вам кое-что объяснить! – прервал его Питерс.

– Непременно, но позже.

– Нет, вы не поняли, – внезапно повеселел Эндрю, сделал глубокий вздох и собравшись с силами поднялся на ноги. Сияя идиотской улыбкой, обратился к Лу: – Майор, я думаю, нам всем надо выпить!

– Всем? – удивленно поднял бровь Лу.

Килмистер едва заметно улыбнулся и покачал головой, Рауль почесал затылок, Бутч как-то флегматично жевал табак, а Лу озадаченно глядел то на Питерса, то на пленных. Со стороны это выглядело так, словно кто-то в пьяном бреду решил снять кроссовер на «Клуб завтрак» и «Бешеных псов», а все присутствующие были на сцене этого шедевра.

Потребовалось время, чтобы ввести парней в курс дела. Они освободили детективов, показали им, где в мастерской душ и обеспечили чистой одеждой. Никто не спорил и не извинялся, лишь после первой череды разъяснений Килмистер задумчиво глядя в потолок прервал молчание и сухо сказал: «Да, неудачно вышло».

Спустя час Эндрю заперся с детективами в офисе мастерской, а ветераны, словно нашкодившие мальчишки, сидели в ожидании на складных стульях возле директорского кабинета.

– Мистер Питерс, вы уверенны в надежности этих людей? – уточнил Бэнкс, активно пережевывая никотиновую жвачку, и кивнул в сторону Килмистера и команды.

– Да, уверен.

– Даже зная их подноготную? – подал голос Паскаль и поднялся со стула.

– Они группа бывших военных, ветераны МП и герои войны, – потупился Питерс.

– Всё верно, но есть и подводные камни, – парировал Паскаль и дал слово Бэнксу.

– Думаю, они умолчали, о том, почему они ушли из МП?

– Я не спрашивал, – повел плечами Питерс и перевел взгляд с одного копа на другого.

– Знакомы с программой «Белый след»?

– Вы про деэскалацию преступности в Мексике после присоединения к США?

– Да, именно про нее! Славные пятидесятые, – ухмыльнулся Бэнкс, играя желваками.

– Тогда молодой офицер по фамилии Килмистер участвовал в обезглавливании картеля и уничтожении семей наркобаронов, – рассказывал Паскаль, сверля Питерса взглядом.

– А потом была Корея и операции на Ближнем Востоке, – добавил Бэнкс.

– Война с Китаем, карательные операции в Южной Америке и как вишенка на торте направление в Мобильную Пехоту, – закончил Паскаль и отошел в сторону.

– А что эта великолепная семерка творила после вступления в МП не сложно догадаться. Скажу лишь, чем закончилось, – сунул в рот еще одну пластинку Бэнкс и кивнул Паскалю.

– После проваленной операции их отдали под трибунал, а через год они сбежали, пропали со всех радаров на год, а спустя еще полгода сдались властям. Вышли по условно-досрочному с сохранением пенсий и званий, но сразу же подали в отставку. На какие средства они выкупили здание под мастерскую, никто отвечать нам не хотел, когда мы готовились к встрече с вами и пробивали этих ребят, – Бэнкс перевел дыхание и невольно хрюкнул. – Так что подумайте трижды и только после скажите, готовы ли вы довериться этим людям в столь щекотливой ситуации?

– Да, – сухо ответил Питерс и сглотнул подкативший к горлу ком сомнений.

Повисло молчание, Питерс бросил взгляд на сидящую в ожидании команду ветеранов. Бутч и Лу о чем-то говорили, Рауль игрался разводным ключом и что-то напевал под нос, а Килмистер спокойно сидел, откинувшись на спинку стула, смотрел прямо на него и изредка поглаживал бороду. На мгновение Питерсу показалось, что тот слышал всё до единого слова. Но как такое возможно? Разве что полковник умел читать по губам.

– Значит, да? – с горьким сомнением спросил Бэнкс и переглянулся с Паскалем взглядом полным тревоги.

Питерс повторил свой прежний ответ и в очередной раз подумал, что выглядела эта парочка очень картинно. Крупный Бэнкс с его покатыми плечами и сутулой, как у боксера, спиной. А рядом Паскаль, худощавый, вернее жилистый, взгляд не такой дикий как у Бэнкса, но какой-то по-своему жуткий. Отстраненный – да именно так! Он словно смотрел на тебя со стороны, анализировал и просчитывал каждый ход наперед. Был готов поставить сотню, а может и пять, что эти парни уж слишком… Слово вертелось на языке, и Питерс никак не мог его поймать. Да, в них слишком много противоречий для простых копов, в них есть какой-то особый налет гордыни и снисходительного понимания, что вовсе не присуще манерам и простодушию ребят представляющих тонкую голубую линию закона.

– Окей! – упер руки в бока Бэнкс, – мне их пригласить или сам справишься с вводной частью?

– Предлагаю попробовать вместе, – почесал затылок Питерс и жестом позвал Килмистера.

Прихватив с собой раскладные стулья, ветераны зашли в кабинет и расселись неровной кучкой перед голографическим проектором, Бэнкс и Паскаль стояли напротив, а Питерс взял свой стул и сел рядом с полковником.

– Рад снова всех видеть, – натянуто улыбнулся Бэнкс.

– Да, такую встречу не забудешь, – иронично бросил Лу и просиял белозубой улыбкой.

Паскаль смерил его ледяным взглядом, сдвинул брови, посмотрел на напарника.

– Что, какие-то проблемы, мальчик из ларца? – буркнул в усы Бутч глядя на детектива, но его тут же осадил Килмистер.

– Отлично, коль мы прошли этап обмена любезностями, предлагаю перейти к делу, – взял инициативу Бэнкс и наморщив лоб хлопнул ладонями над головой. – Сейчас мой напарник введет вас в курс дела, но при условии неразглашения, иначе нам придется вас всех убить, договорились?

– А вот и формальности мелкими буквами пошли! – скептически бросил Рауль.

– Тишина! – рыкнул Килмистер на парней и обратился к Бэнксу: – Разве у нас есть варианты?

– Хотел бы сказать, что вы или валите, или идете до самого конца, но вы уже и так знаете, что по уши влезли в дерьмо! Так каков ответ?

– Парни?

Они согласились разом, словно репетировали это в течение всего времени ожидания за дверью. При поддержке Питерса Бэнксу и Паскалю потребовалось около часа, чтобы ввести всех в курс дела. На каждый запрос они чаще молча кивали. Иногда один из них задавал вопросы. С виду они вновь начали походить на ту дикую стаю, которой всегда и являлись. Питерс пытался понять, что это ему напоминает, откинув домыслы, остановился на картинке из памяти. Так проходил брифинг перед операцией. Все собраны и молчаливы, а в воздухе чувствуется сдерживаемое профессионализмом напряжение.

Пошел второй час, и детективы предложили прерваться минут на пятнадцать. Эндрю поднялся на крышу, желая побыть наедине с мыслями.

Встал у края, курил и прокручивал в уме события последних дней. «Да, мы словно на военном брифинге, и всё это сильно смахивает на начало войны. – Облокотился на ограждение, бросил взгляд на медленно идущую по реке баржу. – Поразительно, ты ведь даже не испытываешь ничего. Вообще никаких чувств, словно с самого начала знал, как всё кончится, и искренне этого хотел. Такого исхода, чтобы в гордом одиночестве идти, жалея себя, но делать».

Дверь на крышу скрипнула, и он узнал голос Килмистера.

– Не против? – спросил тот, прикрывая дверь за собой.

– Нет.

– Красивый вид?

– Да, в нем вся соль жизни.

– Поделишься?

– Чем?

– Солью, – хмыкнул Килмистер.

– Не знаю, – закурил Питерс и поднял ворот куртки пытаясь укрыться от ветра.

– Я не настаиваю.

– Да нет. Я в том смысле, что не знаю, с чего начать.

– Попробуй с себя, – Килмистер облокотился на кирпичную кладку, прикрыв глаза, медленно вдохнул носом. В воздухе витала гарь и какой-то маслянистый привкус, что липнет к небу и остается с тобой на весь день.

– Я всегда шел против течения, – наклонив голову, сказал Питерс, – всегда это была какая-то внутренняя злость, знаете, когда хочешь сказать всему миру…

– Делайте, как хотите, а я сделаю вот так! – Килмистер понимающе кивнул.

– Всё через надрыв и всё рывками. А сейчас, сейчас этого нет, словно всё предопределено.

– Думаешь?

– Чувствую. Я выжат, и это не физическая усталость, нет. Я буквально всей своей кожей, телом, головой и разумом ощущаю…

– Пустоту, – закончил за него Килмистер.

– Да, именно!

– А раньше такого не было?

– Было, но я всегда мог решить это.

– Эндрю, ты не решал, ты находил другую точку, новый повод для разлома. Нельзя бежать вечно, – посмотрел на него Килмистер и устало вздохнул. – Сейчас ведь также, всё повторяется и будет повторяться всю твою жизнь. Кончится со смертью, физической или духовной.

– Скорее первое, вряд ли я стану одним из этих «драйв инн пипл».

– Фургон ты уже купил, первый шаг сделал.

Питерс улыбнулся, жадно затянулся, пряча сигарету от ветра, и посмотрел на изгиб реки. По спине пробежал холодок, он невольно вздрогнул и сжал зубы. Почувствовал, как на глаза навернулись слезы, и отвернулся, стараясь держать себя в руках.

– А у вас такое было?

– Конечно, но я знаю этой слабости имя. Боевое истощение.

– Звучит воинственно.

– Звучит как есть. Можно по-разному называть это состояние, но сути это не изменит. Жизнь это война, и вся суть ее в извечном противоборстве.

– Я примерно так же считаю.

– Не совсем, – закурил Килмистер. – Я эту войну принял, а ты пытаешься с ней бороться и весьма странным образом. Когда всё идет удачно, ты, в конце концов, всё намеренно проваливаешь, а когда уже близок к провалу, ты активизируешь силы и вновь выходишь к финишу. Я уверен, так было со всем, за что ты брался, даже с той девушкой, чье имя ты так настойчиво повторяешь во сне. Иными словами, ты боишься принять реальный мир и оттого отказываешься быть счастливым.

– Вы откопали на меня досье?

– Нет, просто смотрел, как ты пьешь кофе.

– Да уж. Бывает, – ухмыльнулся Питерс и пустил дым носом. Порыв ветра тут же подхватил дымку и развеял ее.

Какое-то время стояли молча. Килмистер смотрел на теряющийся за горизонтом закат, а Питерс пытался собрать наполнившие голову вопросы и затушив сигарету наконец-то спросил: «А вы нет?»

– Нет, я полон любви и счастья. Моя ахиллесова пята – совесть. Знание и память обо всех выполненных приказах. И стойкое желание их…

– Отмолить?

– Можно и так сказать, но это чересчур громко звучит.

– А что команда?

– Помочь тебе в отеле было общим решением.

– Прям рыцарский орден из мастерской.

– Перестань! Ирония тут ни к чему. Нас можно по-разному воспринимать и не соврав называть убийцами, вернее, бывшими убийцами в погонах, но важно понимать, что мы делали всё это на благо нашей страны и делали бы дальше. Только, в конце концов, мы поняли что страна, которой мы служим, уже совсем не та, которой мы когда-то присягали. То, что я вижу сейчас, это совсем другая Америка, чьи корни давно прогнили, а новые ростки водрузили терновый листок на голове нации. И нас с парнями это не устраивает, и мы положим все свои силы, только дайте нам дело! А поднасрать текущему кукольному президенту это то, что надо.

– Звучит, как очень удобный предлог.

– Да, наверное, так и есть.

– Хотя бы честно.

– Только безумец пытается мыслить здраво в сошедшем с ума мире. Оттого хвала безумцам, они толкают наш мир вперед, и со временем мы зовем их гениями.

– Откуда это?

– Не помню, да и суть в другом, – Килмистер положил руку ему на плечо. – Парни очень легко тебя приняли, это редкость! И я объясняю себе это твоим…

– Безумием, – скривился в ухмылке Питерс.

– Нет, здравым мышлением!

– Что равно безумию в этом мире.

– Да, – улыбнулся Килмистер и прямо посмотрел в глаза Эндрю. – Быть может, это меня и укололо, когда утром взглянул сам на себя и вдруг понял, насколько я ничтожен. Потому что закрылся от мира в мастерской как маленький мальчик в песочнице и оттого не видел, не желал видеть реальной картины.

– А я думаю, что все свои года я намеренно разрушал свою жизнь и ввязался в эту историю по привычной инерции. И что нет в моих делах ни мысли, ни геройства, лишь мертвые рыбы в грязной заводи и утонувшие надежды мечтаний. И как бы я не жалел себя и не боялся, я всё равно продолжу плыть по течению и хоть раз в жизни доведу что-то до конца. Так как терять мне уже давно нечего, – Эндрю толкнул Килмистера в плечо. – Что вы на это скажете, полковник?

– Скажу, что дорога появляется под ногами идущего, что я смотрю на этот мир с крыши и готов рискнуть всем, и если у меня будет шанс изменить положение дел в этой стране, я его использую. Ведь как бы она сейчас не называлась, это точно не та Америка, которую я знал когда-то, – он расплылся в улыбке, а глаза предательски заблестели. – Что ты на это скажешь, журналист?

– Скажу, что перерыв закончился уже минут пять, а этот обезьяноподобный коп явно не из терпеливых. Хотя, я вообще сомневаюсь, что они копы.

– Тогда не будем испытывать его терпение, – обнажил щербатые зубы Килмистер и хлопнув Питерса по плечу направился к выходу.

– Сэр! – крикнул ему вдогонку Питерс.

– Да?

– Спасибо.

– За что? – поднял бровь полковник с деланным удивлением.

– Вы знаете.

– Я знаю лишь то, что люблю, когда план удается! – хитро ухмыльнулся Килмистер и погладил бороду-вилку.

Питерс проводил его взглядом, обернулся на горизонт.

– Просто сорви оковы, закончи дело и прими несовершенство мира, – сказал он вслух, качнул головой и направился следом.

Спустились на второй этаж вместе, в офисе парни что-то активно обсуждали с детективами, спорили и дымили сигаретами. Сложно и представить, что всего пару часов назад одни погрузили других в багажник. Стоило им с Килмистером войти, все затихли, Бэнкс предложил всем сесть по местам и продолжить брифинг.

– Теперь, когда вы в курсе общего хода событий, приступим к сладкому.

– Как вы вышли на Джеймса Брукса? – не выдержал Эндрю.

– Погоди, сначала запись! Паскаль, запускай, – Бэнкс дал знак напарнику и добавил: – Запись от 20 марта 2086 года, писалась персональной служебной камерой доктора Олби Фишера из отдела психологической помощи при двадцатом полицейском участке города Нью-Йорк. Внимание на экран!

Холодный свет лампы и бледно-голубая плитка на стенах комнаты, прицепленную к галстуку камеру немного болтает, когда доктор Фишер садится напротив задержанного. Сверяется с бланком, задает уточняющие вопросы и удостоверившись в личности задает вопрос:

– Вы помните, как оказались в этой комнате, мистер Хейз?

– Мне всегда были интересны люди с отклонениями. Нет, я не про тех шизойдов и маньячин, о которых вы подумали. Я говорю про обычных людей, тех, кто боится метро, пауков и мышей. Людей с приступами страха и паники.

– Это интересно, продолжайте, – кивая в такт словам, неспешно отметил доктор Фишер и сделал пометку в бланке.

– Да, вот, спасибо, – Хейз взмахнул головой в надежде убрать навалившуюся на глаза челку. – И на днях я узнал… Мир преобразился, уши заложило, а тело покрылось холодным потом. Становилось тяжело дышать, картинка всё сильнее плыла и рябила, а пол так и манил к себе. В одночасье шов меж узоров на обоях раскрылся, и в голове прозвучало: «Давай, тут не так плохо! Эй, человек, хорош шататься, давай полежим!» Понимаете, стена нашептывала мне это, играя узорами.

– Это всё что вы помните? – доктор Фишер оставил еще одну запись в бланке, почесался карандашом.

– Нет-нет, что вы! – Хейз задумался на мгновение. – Кажется, я ушел с работы, как – не помню, вечером разгребал ворохи агрессии от руководства. Никто не понимал и не хотел понимать, закончился день заявлением.

– Об увольнении?

Хейз кивнул.

– Хорошо, – вновь пометка. – Что было дальше?

– С утра всё повторилось, – покусывая губу, ответил пациент. – Понимаете, как только ты одеваешь обувь и касаешься дверной ручки, всё повторяется, – он попытался сглотнуть сухой комок, подкативший к горлу. – Наверное, это было бы плохо, если не было хорошо. Ведь теперь всё приходится делать осмысленно, заново учиться всему, в особенности пониманию себя и своего тела. Наверное, это странно, но для меня лично странно то, что люди с похожими недугами прячутся в себе, ищут спасения в чем угодно, но только не в себе.

Доктор Фишер прямо посмотрел на пациента, прикусил тупой конец карандаша, сделал пометку на краю бланка. Жестом попросил продолжать.

– Я не знаю, почему так? – тяжело вздохнул Хейз. – Наверное, так проще, наверное, они не любят супергероев!

– При чем тут супергерои? – поправил очки Фишер.

– Да, все люди с паникой в глазах – супергерои, нам надо осознанно успокоить себя, собраться с силами, не дрожа голосом ровно ответить кассирше в «Джаст Фуд»: «Нет, пакетик мне не нужен». А это сродни битве с Таносом, уж поверьте!

– Ясно, – улыбнулся врач и поднялся со стула. – У меня к вам просьба, мистер Хейз, я сейчас выйду и посоветуюсь с коллегами, а вы оставайтесь на месте, – вздохнул. – Мы помним о вашей способности и были бы крайне благодарны, если бы вы не сбегали сквозь стены.

– Аа-а, шутите, док, но я уловил сигнал, буду тут сидеть смирно, как застывший во времени султанчик песка! – Сцепленные смирительной рубашкой руки заходили из стороны в сторону.

Фишер неспешно вышел из кабинета, а попав в коридор, оперся спиной о стену и тяжело вздохнул.

– Что думаете, док? – спросил один из подошедших офицеров полиции.

– Где вы его подобрали?

– На пересечении пятнадцатой и пятой, – ответил первый.

– Вертел голым задом, качаясь на фонарном столбе, кричал, что он Старк, – добавил второй офицер.

– Ох уж эти ремейки сериалов! А я говорил, люди от них совсем уже головой поехали, – подняв палец, отметил первый, энергично разжевывая жвачку. – Вы смотрели новый сезон престолов, док?

– Он упомянул Таноса, так что, скорее всего, он имел в виду Тони Старка, – Фишер сделал паузу, судя по камере, он качнул головой. – Но, это к делу не относится.

– Точно, док! – щелкнул второй пальцами в такт словам. – Так что с ним делать?

– Ничего, мы его забираем, позовите санитаров. – Он потянулся к нагрудному карману, и запись остановилась, когда в объектив попала пачка таблеток от изжоги.

Повернувшись спиной к изображению, Бэнкс обвел сидящих взглядом.

– И что это нам должно сказать, кроме того что дока изжога мучает? – вскинув руку спросил Рауль.

– Так и мы с Паскалем подумали, но вот когда попали в квартиру мистера Хейза, сильно удивились, – ответил Бэнкс.

– Бил Хейз, успешный брокер, поехал головой и увлекшись реалом убил свою девушку, думая, что это лишь очередная запись реала, – добавил Паскаль.

– Да, мы сейчас говорим о галлюцинациях вызванных реалом с черного рынка.

– Чем? – переспросил Питерс с недоумением на лице.

Бэнкс указал пальцем на изображение и уточнил.

– «Реал» это новый вид наркотиков, попавший на улицы сравнительно недавно. Точнее говоря, это не наркотик в классическом понимании, а подлинный отрывок из чужой жизни, настолько реальный – насколько реальна сама жизнь.

– Хотите почувствовать себя семнадцатилетней девчонкой в душе или грабителем на улице, пожалуйста! Полное погружение и чистые эмоции с реальными ощущениями, запахами и чувствами! – щелкнул пальцами Паскаль.

В офисе повисла тишина.

– Хотите сказать, можно просто взять и побыть в чей-то шкуре на мгновение? – подкручивая сигарету, спросил Питерс.

– Можно и дольше, – скривился Бэнкс и направил ладонь в сторону ветеранов, – у них спросите.

– Что ты несешь, Белоснежка? – начал заводиться Лу.

– А вы вспомните обучающую программу в мобильной пехоте, ту, что вы проходили, когда вас готовили к управлению костюмами⁴¹. Никогда не задумывались, почему всё так реально на обучающих записях?

– Но там была гора оборудования и костюмы! – повел рукой Килмистер и с силой сжал зубы.

– Прогресс не стоит на месте, – развел руками Паскаль, – технологии совершенствуются, технологии утекают и попадают на черный рынок, вот вам и ответ!

– Именно, а этому парню с деньгами просто не хватало острых ощущений, вот он и подсел, – Бэнкс закинул еще одну никотиновую пластинку. – Вот только товар оказался битым, и мозги у него поплыли.

– Стоп! – подскочив с места, вскинул руки Питерс, – как это связанно с… – он запнулся и медленно вернулся на место и договорил, – с цифровым чистилищем, черт.

– Вот именно, так и мы вышли на это дело! И на вашего друга Джеймса.

– То есть, вы хотите сказать, что кто-то намеренно похищает людей и выкачивает у них память? – хмыкнув в усы, сказал Бутч и скрестил на груди руки.

– Да! – ответил Бэнкс, упирая руки в бока.

– Но зачем?! – недоумевал Рауль.

– Сначала мы думали – ради наживы, но дело оказалось куда серьезнее, – ответил Паскаль. – Есть версия, что реал – это часть от правительственной программы, и утечка записей лишь побочный эффект, и связана с сотрудником, который захотел нажиться на этом, а само руководство ни сном, ни духом.

– Как-то всё это притянуто за уши, – оперевшись локтями в колени, сказал Лу.

– Согласен, мы так же сперва решили, – ухмыльнулся Бэнкс, – но один из свидетелей заставил нас усомниться в собственном скепсисе – это Джим Коган. Паскаль, расскажи!

– Из заявления в полицию о пропаже человека. Со слов Джеймса Когана «его друг Карл Регге неоднократно рассказывал о возможности копии человеческого сознания. И когда правительство об этом узнало, Регге отказался сотрудничать» и позже пропал. Коган утверждает, что это похищение.

– И? – спросил Питерс, массируя виски.

– И ничего! – ответил Паскаль.

– Кроме того, что дело закрыли за отсутствием улик в восемьдесят первом, – добавил Бэнкс и продолжил. – В начале этого года нам в руки попала крупная партия реала, после лабораторной проверки мы отсмотрели часть материала и на записях оказались люди, числящиеся без вести пропавшими по всей территории КССГ, начиная с восемьдесят второго года.

– Но как это не просочилось в прессу? Как такое могли скрыть? То есть, почему никто не заметил? – отгоняя лезущий в глаза сигаретный дым, спросил Питерс.

– Просто никто не связывал всю цепь пропавших за эти годы в одно дело! И честно говоря, мы тоже, пока не захотели повторно опросить Джеймса Когана, – ответил Бэнкс, а Паскаль за него продолжил: – В интервью Коган нам отказал, как и вашему другу.

– Джеймсу Бруксу?

– В самую точку! – щелкнул пальцами Паскаль.

– Твою мать! – откинулся на спинку Питерс и закрыл лицо руками.

– Именно! Только благодаря Джеймсу Бруксу нам удалось собрать всё воедино. Вопросы? Или хотите, чтобы мы окончательно взорвали вам мозг?

– Да, есть один, – сказал Килмистер, погладив бороду, и прикурил сигару.

– Валяйте, полковник! – бросил Бэнкс.

– С каких пор в компетенции детективов полиции города входят полномочия вести дела федерального значения? Разве это не прерогатива другой, известной всем нам структуры?

Детективы выразительно переглянулись, Бэнкс чуть растопырил пальцы левой руки, давая понять Паскалю, что черт с ним, рассказывай.

– Как вы верно подметили, полковник, дело федерального значения, и да, мы не детективы полиции…

– Мы агенты ФБР! – закончил за напарника Бэнкс, чертыхнулся и стрельнул у Питерса сигарету, затянувшись, выпустил дым в пол. – Твою мать, два года мучений насмарку!

– Не отвлекайтесь, агент Бэнкс! – напомнил о себе Лу и с довольным лицом покосился на Килмистера.

Паскаль вышел вперед и указывая на материалы на проекции продолжил за Бэнкса.

– Ввиду новой волны похищений людей, мы достали из архива все закрытые дела, весь материал, начиная с восьмидесятого года. Поначалу нам казалось, что всё это лишь несвязанные между собой случаи. Похищали детей, мужчин, женщин. Абсолютно разные социальные слои и происхождение, но в последние годы всё изменилось. В основном стали пропадать ученые, политики и государственные служащие. От местных властей толку не было, и по решению руководства мы внедрились в один из участков полиции Нью-Йорка и возглавили специальную группу. Позже наткнулись на этот чертов реал, и всё закрутилось. Сперва начали находить цикличность в пропажах, а чуть позже столкнулись на крыльце дома Джима Когана в Джерси с журналистом Джеймсом Бруксом, – договорив, Паскаль присел на край стола.

– Хотя, у вашего друга и была несколько иная цель, мистер Питерс, – кашлянул Паскаль, посмотрел на ветеранов и уточнил, – Джеймс хотел обличить заговор корпораций и президента. Мы попросили его не спешить и дать нам неделю на свое расследование, чтобы обнародовать весь материал вместе. Материал Брукса и дело о причастности президента к похищению людей – с целью использования их сознания для оборонного проекта. Сами понимаете, тут одним импичментом он не отделался бы.

– Но потом умер Брукс, – резюмировал Питерс, затягиваясь каманчи.

– Да, – устало кивнул Бэнкс и попросил еще одну сигарету, – умер Брукс, и в тот же день мы должны были встретиться с нашим куратором. Но когда мы приехали, то нашли труп!

– Кто-то пытается замести все следы, думаю, вам не надо намекать, кто это может быть.

– Могу сказать, что список обширен, – ответил Питерс.

– Именно, и к счастью или нет, но Брукс успел оставить вам материалы.

– И не одному мне!

– Соболезную, Джозеф Кляйн был хорошим человеком и прекрасным журналистом.

– Был?!

– Да, скончался во время вашего разговора с его женой и пожарными, – сказал Паскаль и добавил, – соболезную.

«Так вот как, черт, Деб…» – затянулся сигаретой Питерс, пустил дым носом и вперился куда-то в пустоту.

– Есть у кого вопросы? – спросил Бэнкс зал, но ветераны молчали, – Мистер Питерс?

– Не знаю… – покачал головой, – нет, наверное, нет.

– Какие ваши дальнейшие планы? – спросил Килмистер, выдержав паузу.

– Сейчас мы к этому вернемся, – дал ему знак Бэнкс и подошел к Питеру: – Вы в порядке?

– Не уверен… – он затушил сигарету в поданной ему пепельнице, – в голове не умещается вся эта ситуация.

– Знаете, мистер Питерс, когда-то в детстве мы с отцом занимались задним двором, и когда делали основание для беседки, не срезали одну арматуру. При том всех предупредили об этом, но весь день, что она торчала, моя мать спотыкалась об нее, когда носила нам сэндвичи и воду. Мы спрашивали: «Неужели ты ее не видишь?» А она продолжала спотыкаться об нее весь день. Люди так устроены, понимаете? Они не замечают арматуру, если только сами её туда поместили, а коли нет, так идут слепо по кратчайшему пути.

– Может, тогда обойдемся без рассказов о детстве и вернемся к сути?

– А в этом и есть суть!

– Не понял вас?

– Люди зачастую ведут себя как дикие звери.

– И?

– А где их держат?

– В зоопарке, наверное.

– Вот именно, мистер Питерс! А в Америке нынче два самых крупных зоопарка.

– Тюрьма «Чикаго» и «Детройт»?

– Именно!

– Переходите к сути! – вмешался Килмистер.

– Суть в лаборатории, находящейся в Детройте! По нашим данным там есть лаборатория, занимающаяся обработкой реалов.

– Вы хотите напасть на тюрьму? – ехидно спросил Лу.

– Ну, у нас ресурсов не хватит, – вставил слово Паскаль, – а вот с распределительным центром в Патерсоне мы справимся.

Бэнкс прочистил горло и продолжил.

– Первоначально мы хотели захватить автобус ИГА с заключенными и доказать, что среди них есть люди, числящиеся пропавшими без вести, но ваше участие в корне меняет дело. Готовы к сотрудничеству? – обратился Бэнкс к Килмистеру.

– Сначала уточните детали, зачем вы хотели брать автобус, почему нельзя украсть данные дистанционно? – ответил вопросом на вопрос Килмистер.

– Не буду вдаваться в частности, но кто-нибудь из вас обладает подобными умениями? – В ответ все качнули головами. – Вот и у нас таких умений нет!

– Значит, вы предлагаете налет? – устав от разглагольствований, поднялся со стула Бутч.

– Да, – кивнул Бэнкс и ткнул пальцем в проекцию, – сымитируем нападение на машину с заключенными, оттянем силы, а сами ударим по распределительному центру – тюрьме в Патерсоне, штат Нью-Джерси.

– Цель – заключенные? – надул губы Лу.

– Нет, база данных, – ответил Бэнкс и продолжил говорить, загибая пальцы, – логистические отчеты, списки заключенных, личные дела. Плюс, судя по имеющимся у нас данным, этот центр является главным перевалочным пунктом ИГА в Нью-Джерси. Через него они перевозят похищенных людей, выдавая их за заключенных и осужденных по закону Дилана эмигрантов. Мы не знаем точно для чего, но уверены, что в Детройте под крылом ИГА и защитой «Метавира Секьюрити» находится исследовательский центр «Пайзер»⁴², а это те парни, что создали бактерию «Синей хвори» для «Транс Оил».

– А пути отхода? – уточнил Бутч.

– Никаких путей отхода! – отрезал Паскаль, – займем центр, передадим данные и будем держаться.

– А мне что всё это время делать? – спросил Эндрю, и тут же получил ответ от Килмистера.

– Судя по плану, ты должен будешь подготовить все материалы и вместе с отправленными данными опубликовать это в прямом эфире.

– И разослать уже имеющиеся наработки по всем инстанциям, – добавил Бэнкс.

– И когда мы должны нанести двойной удар? – спросил Питерс, закуривая новую сигарету.

– Очень скоро, 23 октября, – ответил Бэнкс.

– Что, в четверг?!

– Да времени мало, целых два дня, если возьмемся прямо сейчас!

– Тогда не будем терять время, – сказал Килмистер агентам и встал со стула, направился к двери.

– Сэр, вы куда? – вскочил со своего места Рауль.

– Налить кофе! – ответил он, открывая дверь, и добавил, – вам тоже советую, машину журналиста закончим сегодня.

Все разошлись, и после кофе каждый занялся своим делом. Бутч, Лу и Рауль собирали, словно конструктор, машину Питерса. Килмистер с агентами пропадали в офисе, со стороны казалось, что они только и делают, что рисуют на голографической карте схемы, поднимают какие-то списки из сети и по ходу дела пропускают через себя кофе и сигареты на промышленном уровне. А Эндрю перенес на второй этаж раскладную мебель с крыши и обустроил на пятачке перед офисом рабочее место, на котором разложил все материалы и приступил к структурированию.

За ночь уложил всё в единый формат и подготовив материал к распечатке на последней странице добавил от руки.

Борьба за контроль над страной никогда не бывает бескровной, и главными жертвами этого противоборства и непосредственно Томаса Дилана, стали трое: Нельсон Биглс, который мешался и стал первым в списке из-за своей неуступчивости; Карл Регге за то, что хотел оградить свое творение от злого умысла власть имущих; и Джеймс Брукс, который всю свою жизнь старался обличать несправедливость. Сложно представить, сколько менее крупных фигур пало по воле нашего президента и поддерживающих его корпораций. Главное, что сегодня я с вами и готов рассказать всю правду о нашей стране.

Закончил к утру, распечатал все материалы на десять копий и сделал такое же количество копий записей Брукса. Собрал последний набор материала в конверт из коричневой бумаги и поддавшись искушению опустил голову на стол – на минуту.

– Вставай, журналист!

– Еще минутку, – отбрыкивался он, не желая открывать глаза.

– Какая минутка, уже два часа дня! – хмыкнул в усы Бутч и толкнул напоследок так, что он чуть не слетел со стула.

– Какого черта, который сейчас час?! – щуря глаза, взвился Питерс.

– Ну, где-то около двух дня, – свел брови домиком Лу, расплываясь своей белозубой улыбкой и ставя кружку кофе на стол. – Угощайтесь, мсье журналист! А я пока зачитаю сводку: погода солнечная, 21 октября, вторник. Бравые служители кардинала принимают душ, а достопочтенный Луис и Бутч готовят повозку в ближайший «Алл Эраунд»⁴³, есть пожелания по закупкам?

– Возьми мне продуктов в «буханку».

– А вы имеете в виду «Лула Белл»?

– Что за «Лула Белл»?

– Да твой советский фургончик.

– Что ты несешь, Лу?

– Просто спойлерю сюрприз. Ладно, нам ехать пора, полковник с Раулем внизу. Как умоешься, подойди к ним.

– Окей, – ответил спросонья Питерс и в последний момент крикнул Лу, – блок сигарет возьмите мне!

– Каких?

– Каманче!

Лу ответил кивком и вышел на улицу вслед за Бутчем. А Эндрю широко зевнул, потянулся и еще сонный спустился на первый этаж.

– О, проснулся, – добродушно встретил его Килмистер.

– Да и уже жалею об этом.

– Не умывался еще?

– А что?

– Да у тебя буквы на щеке отпечатались, – улыбнулся Килмистер и указал на стоящий за ним электрокар в корпусе УАЗа 452. – Как тебе?

– Выглядит шикарно!

– Да, мы сначала хотели выполнить ее в серо-черном цвете с красной полосой, но смотрелось на макете уж слишком мрачно. Поэтому выбрали песочно-желтый и белый, но помня твою любовь к кинематографу, взяли на себя смелость и оставили свою отсылку, – он подхватил Эндрю за локоть и потянул к месту водителя. – Как тебе?

– Боже!.. – открыл от удивления рот Эндрю, сел на водительское и провел рукой по идеально отполированной деревянной вставке на торпеде.

– А сюда глянь! – Килмистер постучал пальцем по крышке бардачка, на которой красовалась выточенная вручную из метала эмблема.

– Лула Белл?

– Помнишь откуда?

– Фильм с Белуши, не помню название, что-то на «С».

– Именно, Сахара. Но мы думали, ты припомнишь экранизацию 1943 года с Богартом!

– Ну, – развел руки Эндрю, и в тот же момент откатная дверь позади них открылась, и в салон забрался Рауль.

– Как ему?

– Кажется, он доволен.

– О, это он еще главного не видел! – отмахнулся Рауль и стал увлеченно рассказывать о задней части салона. – Вот смотри, прям за водительским – столик, хочешь, держи сложенным, хочешь, раскладывай! Писательская машинка у нас не нашлась, но ты вроде и не такой фанат древностей. А в конце cama⁴⁴, за счет расширения базы поставили ее перпендикулярно, – он подмигнул Питерсу, – и если тебе захочется amor с живой малышкой, места тут хватит. Плюс, Бутч настоял на зональности. Тепло-бежевый в постельной зоне, матово-красный в рабочей у стола. Крыша поднимается, на кэмпе можно, нажав вон ту кнопку под магнитолой, раскрыть автоматически раскладывающийся навес и будет как мини-дом на колесах с верандой. Вот! – закончил он и поймал на себе умиленные взгляды Килмистера и Питерса. – Что не так?

– Да всё отлично, вот только, когда ты волнуешься, то переходишь на испаньйолу, – ухмыльнулся в бороду Килмистер и хотел что-то добавить…

– Есть тут кто?! – голос Бэнкса эхом загулял по мастерской.

– Все тут! – крикнул в ответ полковник.

Они поднялись в офис, где их уже ждали Бэнкс и Паскаль.

– А где еще двое? – укладывая в папку какие-то документы, спросил Бэнкс.

– Поехали за провизией для журналиста, – он достал из нагрудного кармана сигару и повернувшись к Раулю сказал: – Сходи на кухню, приготовь что-нибудь пожевать.

Рауль отсалютовал и побежал вверх по лестнице, а Эндрю хотел было ознакомиться со схемой атаки на информационной доске, но Паскаль опередил его и свернул проекцию.

– Думаю, вам лучше не вдаваться в детали. Согласны, полковник? – Килмистер кивнул в ответ, и Паскаль продолжил: – Как и говорилось ранее, ваша цель, мистер Питерс, это публикация материалов и прямой эфир.

– Да, – добавил Бэнкс, – вот ваши новые документы.

– Так официального обвинения нет, зачем скрываться?

– На всякий случай, плюс сегодня ночью в больницу поступила горничная из «Риц Карлтона», – и лучше вам пока не светиться.

– Обратная тяга?

– Да, тот же сценарий, что и с Джозефом Кляйном, – устало вздохнул Бэнкс и попросил у Питерса сигарету.

– Мы подготовили вам новые документы, – сказал Паскаль, выкладывая новенький браслет от «Ред Кэп». – Опирались на ваше досье, так что в случае проверки особо переживать за легенду не надо будет.

– Андрей Кормавой? – удивился Эндрю глядя на документы.

– Какие-то проблемы? – спросил Бэнкс и пристально посмотрел на Питерса.

– Нет, просто непривычно вновь слышать свою старую фамилию и… – он запнулся, прикусив губу, и почувствовал, как кольнуло сердце.

– Бросьте, отличная лошадиная фамилия, – скривился в улыбке Паскль.

– Нет, вы не поняли, – качнул головой Эндрю.

– А что тут непонятного, Овсов – Кормовой? Лошадиная фамилия.

– Я конечно рад, что агенты ФБР читают Чехова, но правильно говорить Кормавой, а не Кормовой. Чуете разницу?

– Ну-у? – протянули Паскаль, а Бэнкс лишь качнул головой и бросил взгляд на стоящего рядом с Питерсом полковника.

– Ну-у? – пародируя Паскаля, протянул Эндрю и удовлетворенный замешательством на лице агента сказал: – Ну, бак, ют, корма. Морская терминология. Никаких совпадений?

– Мистер Питерс…

– Дед у меня военным моряком был, а не колхозником. Чувствуете разницу? Или вам по-другому объяснить?

– Думаю, они не хотели ничего такого сказать, – вмешался Килмистер, прикуривая сигару, – да?

– Я прошу прощения… – начал Паскаль.

– Ладно, проехали, что там дальше по мне? – отрезал Питерс.

Бэнкс положил карту штатов на стол и указал пальцем на национальный парк Харримана.

– Переждете в одном из кемпов парка, по осени там много туристов, и ты легко затеряешься в толпе. Там все приезжие и ты мало кого удивишь своим желто-белым монстром. Вопросы?

– Когда ехать?

– Дождемся парней с припасами, и можешь выдвигаться. И вот еще, по прикрытию. Тут вариантов масса, выбирай сам, хочешь, коси под любителя экоферм и фаната тыкв да яблок. Хочешь, прикинься любителем пеших маршрутов, место для любой легенды будет идеальным.

– А на чем мне ехать?

– На «Лула Белл» конечно! – вставил свое слово Килмистер.

– Полковник прав, – добавил Паскаль, – машина официально в транзите и за вами не зарегистрирована.

– Я вас понял, что еще?

– К браслету привязан чистый счет, денег тебе хватит, но особо не расходись. На этом всё, – подытожил Бэнкс и протянул Питерсу почтовый пакет из плотной коричневой бумаги.

– Тяжелый, там что-то еще, о чем мне надо знать?

– Просто запасной вариант тридцать восьмого калибра, – ответил агент и сунул руки в карманы брюк.

Эндрю еще раз взвесил пакет и не задавая вопросов убрал его во внутренний карман куртки.

– Ну, если так, тогда осталось последнее дело, – сказал Килмистер и пыхнул сигарой. – Обед!

К тому моменту, как они управились с пережаренной Раулем олениной, вернулись Бутч и Лу.

Прощание с командой было сдержанным и коротким, словно каждый из них понимал, что шансы увидеться снова ничтожно малы. Обняв всех ветеранов по очереди, Эндрю повторно пожал Килмистеру руку и в очередной раз поблагодарив, забрался на водительское сиденье своей «Лула Белл». Ворота гаража медленно поползли вверх, он плавно тронулся и уже хотел прибавить газу на выезде, когда увидел бегущего следом Рауля.

– Что такое? – опустив стекло, спросил он.

– Amigo, я чуть не забыл. Сегодня тебе посылка пришла.

– Посылка?

– Курьер сказал, ты заказывал дозиметр, но не суть, я положил его тебе под кровать.

– Спасибо, Рауль.

– Легкой дороги тебе, журналист, – улыбнулся механик в ответ и похлопав по машине отошел в сторону.

Эндрю прибавил газу и выехал с парковки, бросил взгляд в зеркало заднего вида. Команда еще стояла в воротах и махала ему в след. На мгновение его что-то укололо, внутри появилось знакомое чувство – тоска по вновь приобретенным друзьям и тревожное чувство, что больше он их не увидит.

Глава 14 Роуз

К парку Харримана Питерс подъехал уже затемно, оплатил въезд браслетом и в очередной раз за дорогу вздохнул с облегчением мысленно благодаря Килмистера за то, что он настоял на установке хотя бы минимального набора современной электроники в «Лула Белл».

Кусок лобового стекла освещался желтым свечением проекции навигатора, и он поглядывал на него, пытаясь разобраться в путаных дорожках заповедника. А гонимый с озера Кохассет туман, становился плотнее с каждой минутой.

До кемпа оставалось меньше мили, включил фары на полную, но плотность молочно-серой завесы была столь велика, что даже мощности шести горящих светом глаз хватало лишь на пяток метров. Сбавив скорость до минимума, он вел «Лула Белл» к цели, как мореход из древних сказаний, в полном неведении и окутанный туманом. Поворот налево, два направо и долгая прямая.

Пучок света выхватил сколоченное из бревен ограждение, первая стоянка оказалась забитой под завязку. Открыв окно, прислушался, где-то недалеко гудели какие-то студенты или отпускники, но он был готов поклясться, что слышал музыку и крики. Посмотрел в сторону источника гула и увидел на едва колышущихся кронах деревьев, как мелькают отблески танцующих вокруг костра людей.

Оставив позади четвертую стоянку, сверился с навигатором. Когда он, наконец-то, нашел свободное место в очередном кемпе, то часы на лобовом стекле известили, указав время:

01:15 АМ

Среда 22 октября 2087

«На улице 10 градусов по Цельсию и 50 по Фаренгейту.

Напоминаем, продолжительная езда без отдыха увеличивает шансы попасть в ДТП. Отдохните!»

– Отлично, раньше обо мне заботилась мать, потом дед, и вот мне уже за тридцать, и меня нянчит машина. Когда же я повзрослею? – но ответить на этот вопрос было некому.

В дороге его посетила мысль, а не активировать ли Найс на выданном ему браслете. Но от идеи он быстро отказался, мало ли что. «Лучше лишний раз не светиться», – подумал он тогда, а сейчас вылез из машины, размял ноги и убедившись, что никого не заблокировал, отправился спать.

Лежал около часа, ворочался, а сон так и не шел. К двум часам ночи не выдержал, поднялся с кровати и разложил автоматизированный тент. Проверил верхний багажник.

– Лу, я тебя обожаю, – сказал он, доставая упакованный в холщовый мешок мангал, пошарил в лежащих рядом коробках, нашел средство для розжига и упакованный в пленку мешок с углем для барбекю. Достал из салона комплект раскладной мебели, выставил под тентом.

Закончив с очагом, принес из дорожного холодильника два пака «Бадди» и упаковку колбасок. Пиво поставил напротив складного кресла, а сосиски забросил на установленную на решетку. Сел у мангала жарить сплющенные сосиски из «Алл Эраунд», пил «Бадди» и развлекал себя метанием еловых шишек в зазор между мангалом и решеткой. Иногда попадал, чаще мазал, а сосна заходилась, шипела вначале, позже стреляла, извергая сноп искр под окружающий стоянку стрекот сверчков. Он напевал скинард, ушла первая пачка пива.

Внезапно сверчки стихли, вдалеке ухнула сова, хрустнула ветка. Эндрю резко повернул голову и разглядел во мгле фигуру, которая крадучись следовала по дороге. Она немного стыдливо, словно пугливая лань, приблизилась к очагу.

– Привет, – сказала она.

– И тебе привет, создание ночи.

Молчание.

– Замерзла?

– Немного, – она вышла на свет, губы синие, как этикетка пепси.

– Бери стул у «Лула Белл» и садись рядом.

– «Лула Белл»? Что еще за Лула Белл?

– Машина.

Ее глаза бегали меж огнем и лесом, но запах жареных сосисок брал свое.

– Вон там, слева от колеса, – он махнул рукой в сторону машины.

Она нашла стул на ощупь, аккуратно поставила его рядом с мангалом, словно боялась вновь спугнуть сверчков.

– Как день?

– Да не очень, а у вас?

– Мое «не очень», закончилось вчера.

– Понимаю, – ответила она и слегка улыбнулась.

– Да, бывает, – потряс новым паком «Бадди», – пиво?

– Я бы поела.

– Скоро будут готовы, – протянул ей банку, она взяла.

– Мне кажется они уже, шкварчат как готовые.

– Да, но еще чутка. Специальный рецепт.

– Это который?

– Холостяцкий, – потряс решетку, – еда готова, когда верхний слой можно сбить молотком.

– Может снять, не против?

Она перехватила решетку, кожа мягкая, как бархат.

– Что не так?

– Всё путем.

– Точно? Просто взгляд у тебя…

– У тебя руки нежные.

– Спасибо.

– Справа от тебя соус.

– Острый?

– Как язык сатаны!

Ели молча. Вокруг только сверчки и натужная работа голодных ртов. После первой банки «Бадди» она немного расслабилась, а Эндрю поднялся, достал из салона плед и подойдя со спины накинул ей на плечи.

– Спасибо.

– Да брось, мы же у одного костра сидим, – вернувшись к креслу, аккуратно в него опустился, закурил и засмотрелся на тлеющие в мангале угли.

– А ты тут давно? – спросила она.

– Не настолько, чтобы устать от природы, – сказал Эндрю и достав брелок от машины нажал на кнопку, желая включить внешнее освещение.

Габаритные огни моргнули красным, включился свет, а с ним и магнитола. Из динамиков вырвался бодрый ритм давно забытой песни.

Он дернул рукой.

– Твою мать! – пролил на себя пиво, – нельзя же так! Чертов проигрыватель, дождешься у меня, снесу на свалку. – Вытер руку об и так уже мокрую штанину, сделал музыку тише. – И всё же, откуда ты вообще взялась?

– Хорошие выходные, плохая компания.

– Ну, нашла ты явно не лучшую альтернативу, – ухмыльнулся Эндрю и отхлебнул из банки.

– Посмотрим, – она кивнула в сторону «Лула Белл». – Кто это играет?

– Один давно забытый ансамбль.

– Звучат классно!

– Да они хороши.

– Я Роуз.

– Эндрю.

– И что ты тут забыл?

– Пью пиво, пержу в подушку, слушаю мертвецов. Я думал, это заметно.

– И долго пердеть?

– Пару паков, а завтра домой.

– И где твой дом?

– На востоке.

– Мы и так вроде на востоке.

– Я о другом востоке.

– Никогда такой не видела, – она кивнула в сторону «Лула Белл».

– Она из прошлого.

– А?

– Из России.

– Интересно, – она с любопытством разглядывала буханку, – на старый «фольксваген» похожа.

– Что-то есть.

– А ты?

– Я тоже из прошлого.

– Я серьезно.

– Я тоже. Мне даже как-то сказали: «Ди, ты точно из прошлого. Посмотри хоть на свой плей-лист, там одни саун-треки».

– Серьезно?

– Ну, не знают они, что музыка была раньше написана.

– Я не о том. Кто твои любимые?

– Сложный вопрос.

– Я в тебя верю!

– Ну да?

– Ага, – кивнула, поправила челку и нагнулась к грилю, – есть что-нибудь из сладкого?

– К пиву?

– Почему нет?

– Посмотри, вон в той коробке.

Она вернулась, шурша пакетом.

– Будешь зефир, человек из прошлого?

Он ухмыльнулся и покачал головой, отпивая из банки.

– А у тебя подружка есть? – спросила она, вскрыв упаковку, и подобрала под себя ноги.

– Нет. Знаешь, то, что уже разбилось, целым не станет.

– Так склей! Вот, возьми зефирку.

– Смешная ты, – загляделся на секунду на ее тонкие пальцы. – Поздно для сладкого.

– Так пошли спать.

– Вот так?

– Мне нужен человек, да и тебе тоже.

– Нет, погоди.

– Что?! Или ты из тех парней, что сохнут по бывшим?

– Боже!

– Серьезно? Ты серьезно? – рассмеялась она в голос.

– Хватит ржать, – сделал паузу, – просто…

– Что?

– Знаешь, бывает такое чувство. Что кто-то знает всю твою жизнь.

– Подробнее, чудик!

– Ну, вся эта неделя… порой мне кажется, что я иду от одного оракула к другому.

– Знаки?

– В точку, тоже в них веришь?

– Я верю, что поехать с коллегами загород было не лучшей идеей.

– Что так?

– Ну, знаешь этих программистов. Если вкратце – они нудные.

– Всё настолько плохо?

– Хотя были и плюсы.

– Ну-ка?

– Куни.

– Прости, что? – чуть не поперхнулся Эндрю.

– Ты понял.

– Я понял, что кто-то разбирал твою вагину как программный код, – хмыкнул он и отпил пива.

– Да-да! – рассмеялась она и сказала, – вот видишь, ты прошел тест.

– Тест?

– На юмор! – она игриво стрельнула глазками и засмеялась.

Поднялась с кресла и пройдя мимо забралась в фургон. А он сидел еще с минуту, не веря в реальность происходящего.

Она пахла карамелью. Уткнулся в ее волосы носом, обнял и заснул, и никаких снов.

Он проснулся, она готовила завтрак. Подойдя обнял за талию и притянул к себе.

– Что ты делаешь, дурилка? Не мешай!

– Доброе утро, – ответил он и прижался сильнее, как ни в чем не бывало.

– И тебе, – улыбнулась она и попытавшись высвободиться добавила, – будешь мешать, блинчики подгорят.

– Мм-м, блинчики на гриле. А что дальше?

– Овсянка на костре, – улыбнулась она и перевернула блинчик.

– Слушай, а чем ты вообще занимаешься?

– Когда не уезжаю в лес с программистами и не сплю с незнакомцами, катающимися на машине без номеров?

– Да, – кивнул он сев на раскладной стул и потянулся к открытой упаковке «Бадди».

Услышав звон, обернулась и махнула лопаткой в его сторону.

– Никакого алкоголя до вечера!

– Значит, ты работаешь надзирателем?

– Нет, я дизайнер.

– Оу, хорошая профессия, – потянулся за сигаретами и вновь увидел, как качнулась лопатка в ее руке.

– И никаких сигарет, пока воды не выпьешь.

– Может, всё же надзиратель?

– Перестань паясничать, – перевернула блинчик, – я художник-дизайнер, рисую концепт-арт для игр. А ты?

– Ну, мой куратор в ФБР предложил мне две легенды. Любитель экоферм или фанат пеших прогулок по лесу. Вот даже и не знаю что выбрать.

– Мне больше второй вариант нравится.

– Отлично! – хлопнул в ладоши Эндрю и оперся на локти. – Тогда я Андрей Кормавой, любитель пеших прогулок, путешественник и романтик.

– Мне подходит, – улыбнулась Роуз и передала ему тарелку с панкейками и клубничным джемом.

– А откуда всё это?

– Из твоей машины, – наливая кофе в кружку, сказала она и села рядом. – И на всякий случай, она точна твоя?

– Конечно, просто меня бабуля видно собирала, такая добрая высокая и темненькая, – хмыкнул Эндрю и тут же сказал, – я без всяких намеков, просто друг закупал, а он из…

– Да поняла я, что он черный, ешь, давай, – запила панкейк кофе. – Как насчет пешего маршрута, турист?

– С ночевкой?

– Может быть.

– Мне в ночь ехать надо, не смогу, – сказал он и изменился в лице.

– Далеко ехать?

– В Нью-Йорк, – отпил кофе, – деловая встреча.

– Хочешь, поеду с тобой?

– Ну…

– У меня проект закончен, плюс работать могу из любой точки мира.

– Секунду… – и он размышлял дольше, чем следовало.

– Проехали! – бросила она, поднялась со стула и пошла к фургону.

Он вскочил со стула и устремился следом, перехватил, когда она забирала свою сумочку из салона.

– Постой, Роуз!

– Да всё нормально, проехали, – сказала она, убирая его руку в сторону, но он взял ее под локоть, пытаясь остановить. – Перестань!

– А что, если я скажу, что до чертиков перепугался, так как всё произошло слишком быстро, а общая ситуация такая, что мне было бы правильным дать тебе уйти, но вопреки логике и всем фактам я этого не хочу.

– Обычно только девчонки боятся быстрого развития событий.

– А еще я плачу, когда пересматриваю «Титаник». – Она подняла бровь. – Нет, не тот, что в шестьдесят пятом сняли, старый.

– Ты же не террорист?

– Нет, журналист, – притянул ее ближе, – который любит, когда ты вот так подозрительно косишься и потом улыбаешься.

– Тебе никто не говорил, что ты псих? – подобрела она и положила ему руки на плечи.

– Только безумец может рассуждать здраво!

– Кто это сказал? – на ее щеках появились ямочки.

– Один старый друг, – ответил он и прервал новый вопрос поцелуем.

Гуляли по парку, собирали грибы. Один раз наткнулись на молодого медведя. Косолапый ходил ярдах в тридцати от них, терся спиной о ствол клена, а потом, словно и не замечая присутствия чужаков, рыл носом землю и теребил куст с какими-то ягодами. Она снимала всё на свой пейслайн, а он напоминал ей, что не стоит подходить ближе. А когда она вновь забывалась, поднимал ее и нес прочь. Настолько, насколько хватало сил. А она брыкалась, изображая протест, когда отсмеялись, договорились сделать последний кадр, но медведя и след простыл.

– Наверное, испугался твоего визга! – шутливо воскликнул он, а она изобразила на лице недовольство и пульнула в него желтой листвой.

После обеда в кафешке на берегу, взяли напрокат лодку. Ветер дул в спину, а по озеру разливалась легкая рябь, словно помехи на телеэкране.

– Знаешь, я не хочу на тебя давить, – сказала она, когда лодка причалила к берегу. Он не ответил, лишь поставил весла по борту, вылез из лодки и подал ей руку.

– Нет, правда! Давай подожду тебя где-нибудь, а ты как закончишь дела, приедешь.

– Как насчет Нью-Арка? – спросил он и тут же добавил, – не отвечай, подумай, пока будем идти к нашему лагерю.

– Я уже давно всё решила.

– Тогда Нью-Арк!

– Почему не в Нью-Йорке?

– Не хочу в нем задерживаться, дурные воспоминания. Плюс, в Нью-Арке есть отличная гостиница.

– Не пойдет!

– Отвергаешь, предлагай!

– Давай так, – она ткнула его пальцем в грудь, – я куплю билеты на вечерний рейс и буду ждать тебя в аэропорту столь любимого тобой Нью-Арка, – нахмурила лоб и мечтательно закатила глаза. – Сниму одну из капсул отдыха…

– И будешь ждать своего принца, словно спящая красавица?

– Или белоснежка.

– Нет, я против, – намеренно выдержал паузу и приложил палец к ее губам, когда она хотела было что-то сказать. – Никаких гномов, я не терплю конкуренции.

– Вот ты дурилка!

– Мне с тобой спокойно.

– И только?

– А куда мы полетим?

– Ну, – она загнула палец на руке и вытянула губы трубочкой. – Спокойствие у нас уже есть, так что полетим туда, где тепло.

Привязав лодку к пирсу, они еще долго гуляли по окрашенной фонарями дороге. Вокруг ни души, только играющая оттенками желтизны листва и теплый попутный ветер.

В запасах нашлась не одна бутылка вина, фасованный сыр орехами и две лозы винограда.

– Откуда, ты говоришь, это название? – она закинула босые ноги на торпеду «Лула Белл».

– Старый фильм про вторую мировую, они оказались единственным танком на фронте северной Африки или что-то вроде того.

– И что делали? – спросила она, освобождая виноградную лозу от ягод.

– Искали воду и били нацистов, и, кажется, еще пили вино как мы, но иначе.

– Откуда у них там вино-то взялось?

Когда она улыбалась, то морщила носик, а между бровей появлялась та линия, которую он называл вертикалью мысли.

– Ну, образно, там был француз. И он вспоминал своё прошлое, как пас коров, – изобразил удар кнутом, – пил вино, ел сыр… Приятные моменты былой жизни.

– Можем посмотреть.

– Знаешь, Роуз, в это сложно поверить, но самый лучший фильм сейчас у меня перед глазами.

– Это было неплохо, а все журналисты такие мастера комплиментов?

– Только те, что готовы сорваться в путешествие… – запнулся он на полуслове. – А ведь я и вправду готовился к долгому путешествию, желая, наконец, обрести себя, но нашел свой покой уже в самом начале пути.

– Перестань, – отмахнулась она, краснея и улыбаясь.

– Нет, серьезно, утром я еще сомневался, но сейчас уверен на все сто!

– Эндрю…

– Да?

– Я американка и выросла в Квинсе.

– Понял, слишком романтично. Как насчет бургера или куриных крыльев.

– Ты же меня понял?

– Сейчас тот момент, когда абсолютно ничего не понимаю и несказанно этому рад.

Он предложил открыть вторую бутылку, а она напомнила о его планах выехать в ночь. Они почистили зубы, в шутку толкаясь на пятачке у маленького зеркальца и стоящего возле него таза с водой. Легли спать около девяти.

Поднялись заполночь по будильнику. Сначала вел он, но она настояла на том, что успеет выспаться в капсуле, а ему надо набраться сил. И он, недолго сопротивляясь, согласился. Сперва сон не шел, он с опаской поглядывал на закрепленные над кроватью полки, но дорога выровнялась, и с мерным покачиванием машины пришел и сон.

На дворе лето, он с матерью приехал к некогда важному для него человеку. В подъезде сталинки крики, на звонки в дверь и на телефон никто не отвечает, всюду снуют незнакомые люди. Он звонит повторно – глухо. Спускается во двор, идет к машине, в отчаянии оглядывается, вертится на месте.

Всё словно из фильма, машина с открытым верхом, телефон, внезапно появившийся в руке, и незнакомец в одежде, которой он и не знает названия. Пытается жать на кнопки, вновь позвонить – сбрасывают. Набирает вновь – короткие гудки. Стоит ему решиться плюнуть на всё и уехать, как возникший из-за спины незнакомец бьет его водителя ножом – строчит сидящего нескончаемым потоком ударов в живот, бежит прочь, а с балкона седьмого этажа летит открытая банка краски и падая окрашивает весь двор в пустоту. Он перетаскивает водителя на заднее сидение, мать зажимает раны свитером, и сев за руль он гонит в сторону больницы. Вспышка!

Он ощупывает себя сидя в кресле, самолет забит каким-то набором из всех наций мира. Третий класс, все галдят, пахнет пережаренной в масле едой. Самолет трясет, он слышит хлопок и видит, как стены распадаются на части. Ветер в лицо, свист, он прикован к креслу и в свободном падении летит навстречу земле, а в голове лишь одна мысль: «Какое всё маленькое, надо записать сториз…» – и он тянется к телефону.

Машина подпрыгнула на кочке, и резко поднявшись Эндрю ударился головой о полку над кроватью.

– Твою мать!

– Оу, проснулся, – воскликнула Роуз, и в ее голосе чувствовалось напряжение.

– Всё в порядке? – а про себя подумал: «Обожаю свои сны, после них даже и помирать скучно».

– Да за нами машина какая-то увязалась.

И стоило ей это сказать, как включилась мигалка на крыше коричневого седана.

– Твою мать!

– Что не так? – спросил он, почесывая ушибленное место.

– Да странное это дело, машина гражданского типа. Где у тебя документы на машину?

– В бардачке, – сползая с кровати на пол, ответил Эндрю, – с ними всё в порядке, не беспокойся.

– Я из-за другого волнуюсь, у меня уже два страйка есть.

– Не переживай, доки чистые, – помедлил, – но вот что, если будут расспрашивать, скажи что едешь одна.

– Что?! Ты в своем уме?

– Поверь, так надо.

– А раньше не мог предупредить?

– Всё будет хорошо, главное, дыши глубже.

Она ничего не ответила, лишь начала сбавлять ход. А он в очередной раз подумал: «Нет, всё же ты тот еще мудак».

Свет фар бил в окна, она сбавила ход и остановилась у обочины. Колесо въехало в яму, салон тряхнуло. В зеркале заднего вида появилась фигура, он шел ровной походкой и вот уже стал различим. Сухопарый в песочном плаще поверх костюма. На голове шляпа, лица не видно. Она пыталась открыть бардачок, но из-за спешки у нее никак не выходило.

– Роуз, не нервничай, просто положи руки на руль и сделай глубокий вдох, – прошептал ей Эндрю.

Увидел в зеркальном отражении ее растерянный взгляд, полный страха и сомнений. Она закусила от бессилия губу, а он еще сильнее вжался спиной в стену и сунув руку в карман куртки нащупал почтовый конверт. Убедился, что Роуз не смотрит на него, и стараясь не шуршать бумагой выложил его на пол. Достал револьвер, прижал его к левому боку и прикрыл отворотом куртки.

Девушка выдохнула, убрала прядь со лба. «Тише Роуз, не нервничай», – мысленно успокаивала она себя, кладя руки на руль. Бросила взгляд на зеркало заднего вида на двери, человек в гражданском был в пяти шагах. В левой руке фонарик, правая пола плаща убрана за спину и придерживается лежащей на поясной кобуре правой, а закрепленный на поясе жетон играет светом в лучах придорожных фонарей.

– Как поживаете, мэм? – спросил подошедший в гражданском и посветил фонариком на её руки.

– Хорошо, сэр.

– Можете показать мне ваши права?

– Да, сэр, – вдох, глаза метнулись в сторону бардачка. – Я могу их достать, сэр?

– Конечно, – полицейский сделал шаг в сторону и осветил бардачок и пассажирское сиденье.

«Тише-тише, не торопись», – прожала красную кнопку и достала из бардачка документы, оставила их на коленях и добавила к ним свое водительское удостоверение. Протянула всё полицейскому.

– Нет, передавать мне не надо, – сказал он и посветил ей в лицо. – Положите права в левую, документы в правую и вытяните руки в окно.

– Да, сэр.

– Это ваша машина? – луч фонаря осветил ее руки, а потом лицо.

– Нет, сэр, – ответила, а руки предательски задрожали.

– Вы пили?

– Три бокала вина вчера вечером, сэр.

– Роуз?

– Да, это я, сэр.

– Что ж, Роуз, фамилия Колберт. Как вы оказались в этой машине?

– Один парень в кемпе парка Харрис предложил мне деньги за перегон машины в Нью-Йорк.

– И вы согласились?

– Мне по пути, – она сделала паузу. – Плюс, он был ничего.

– Его зовут Эндрю Питерс?

– Кажется да, сэр, но насчет фамилии не уверена.

– У вас есть информация о его местоположении?

– Нет, сэр.

– Спасибо за сотрудничество, мисс Колберт, – из рации звучал голос диспетчера, человек в гражданском сделал шаг в сторону, а луч света упал на дорогу. Он уже собрался идти к своей машине, но в последний момент передумал и вновь осветил ее лицо фонарем, – Роуз, вы военная?

– Нет, сэр, я – нет.

– Родственники?

– Отец, – кашлянула и тряхнула головой, убирая упавшую на лоб прядь темных волос, – Брэд Колберт.

– Полковник Брэд Колберт⁴⁵ из Оклахомы?

– Да, сэр.

– По прозвищу Айсман?

– Так его зовут друзья, сэр.

– Оставайтесь в машине, я посмотрю, что смогу сделать.

Глядя в зеркало она проводила его взглядом, почувствовала на себе взгляд, посмотрела в зеркало над торпедой и увидела лицо Питерса. Лицо бледное едва заметно блестело от покрывшего его пота, рот был широко открыт. Он поправил отворот куртки и вновь тяжело задышал, а она глядя на него молча покачала головой, и по губам он прочитал: «Даже не думай».

Минутная стрелка аналоговых часов скользнула на шкалу выше, и она вновь услышала звук шагов по гравийной насыпи у дороги.

– Можете ехать, мэм. И будьте аккуратны, тут часто олени дорогу перебегают. Лучше сверните на семнадцатое шоссе. Там вас более не побеспокоят проверкой документов, информацию о вас я в эфир передал.

– Спасибо за службу, сэр.

– Всегда, пожалуйста, – коснулся края шляпы. – И вот еще.

– Да, сэр? – невольно вздрогнула Роуз и только сейчас опустила руки с руля.

– Увидите отца, передайте привет от первого разведбата.

– А от кого именно?

– Скажите, капитан Меллоуз, и он всё поймет, – он застегнул пальто и собрался уже уходить.

– Сэр?

– Да?

– А этот Питерс, он что-то серьезное натворил?

– Нет, просто есть информация, что ему угрожает опасность, вот и ищем, – улыбнулся Меллоуз, поднял палец и почесался за ухом.

– Спасибо, сэр.

– Езжайте аккуратнее, мисс Колберт.

Она дождалась, когда Меллоуз сядет в машину, убрала документы и плавно тронулась с места.

– Роуз, я всё объясню, – сказал Эндрю, стоило им потерять коричневый седан из виду.

– Потом, Эндрю.

– Это не то, чем может казаться.

– Я в курсе, капитаны просто так по дорогам не рыщут.

Они свернули на обочину в полумиле от семнадцатой трассы, и он всё рассказал. Про Брукса, про Кляйна, умолчал лишь о ветеранах и планах агентов. В конце достал кожаную сумку-мешок от «Стайнс» и вытащил двадцать больших почтовых конвертов с копиями всего материала.

Она на удивление спокойно его слушала, один раз попросила закурить сигарету, но в остальное время лишь отпивала из спортивной бутылки с водой и накручивала на точеный пальчик длинную прядь темных волос.

Закончив рассказ, он предложил высадить ее на ближайшей заправке.

– Даже не думай!

– Но почему нет?

– Я поеду с тобой, попрошу отца, он подергает за ниточки и поможет.

– Нет!

– Не будь дураком, Эндрю!

– Нет, Роуз, я не хочу тебя еще сильнее впутывать.

– Да я уже влезла по шею.

– Согласен, и это самое лучшее время, чтобы вылезти из всего этого.

– Нет!

– Почему нет?

– Может мне понравился твой русский «фольксваген».

– Я тебя услышал, – Эндрю достал мятую пачку «Каманчи» и выудил одну сигарету, – ты мне веришь?

– Да, – ответила она и так посмотрела, словно сама не понимала почему.

– Тогда давай следовать плану.

– Белоснежка и семь гномов?

– Никаких гномов, – улыбнулся он ей в ответ, – жди меня в аэропорту.

– Даешь слово, что это не дурацкий повод к моему спасению? – она подняла указательный. – Я не драная принцесса, меня спасать не надо.

– Я приеду, – посмотрел ей в глаза, – правда, приеду.

– Тогда давай половину своих копий и высади меня на ближайшей заправке.

Питерс хотел было возразить, но в последний момент вспомнил слова деда: «Если ты готов провести с женщиной всю свою жизнь, спор – это не то, чем должен заниматься мужчина в семье». Он улыбнулся краешком рта и посмотрел на дедовские часы на левой руке.

– Ты чего? – она положила свою руку поверх его.

– Да так, долбанный «Титаник» вспомнил, – вытер проступившую слезу и обнял ее.

Они молча сидели так минут десять, может дольше, время никто не считал. Он высадил ее на заправке «Транс Оил» под Хилберном и долго смотрел в зеркало заднего вида, даже когда ее фигура давно скрылась из виду.

Глава 15 Исчезающая точка

В голову не шло, как порой крутит людьми жизнь. Иной раз ты клянешь всё, говоришь, да пошло оно всё, и вот новый день, поворот, и ты в самый странный момент своей жизни находишь того, кого всегда искал – человека с которым тебе спокойно.

После Парамуса Эндрю свернул на четвертую трассу и отправил сообщение Шону Диглу. Посмотрел на дедовские часы, без пяти восемь утра. Надиктовал на выданный Бэнксом браслет сообщение и согласовал с Шоном встречу в половине одиннадцатого во взятой из памяти кафешке. Кажется, «Витни и Джеймс», помнилось только, что находится она на пересечении восьмидесятой и Амстердам авеню. Дигл ожидаемо согласился, он всегда имел хороший нюх на материал.

На подъезде к мосту Вашингтона он сбросил скорость. Разделительная полоса медленно преобразилась в пунктир, захотелось услышать знакомый с детства эффект, тот, что возникал, когда УАЗ разгонялся и пропадали все звуки, казалось, что ты попадаешь в вакуум, а потом скорость неизменно сходила на нет, и салон вновь полнился шумом. Но в «Лула Белл» такого уже не было. Электронный мотор едва было слышно, а шумоизоляция охраняла от звуков извне, и в кабине царила мертвая тишина.

Эндрю покрутил ручку и плавно остановил машину возле пункта оплаты, высунув руку в окно, прислонил браслет к терминалу. Короткий сигнал оповестил о списании средств, шлагбаум поднялся, а движок «Лула Белл» едва заметно заурчал, резво набирая скорость, которая машине из детства и не снилась. Какие-то считанные минуты, и яркая желто-белая точка пересекла мост.

«Поразительно как изменилась жизнь. Будь я тут еще лет десять тому назад, толкался бы в пробках. А сейчас? – покачал головой, – лишь грузовики на автопилоте да редкие легковые». Размышляя о топливных кризисах и пересевших на общественный транспорт ньюйоркцах, жестом вывел прозрачную карту города на правую сторону лобового стекла. Через голосовое управление зарезервировал парковочное место в ближайшем к кафе гараже. Он бросил взгляд на пустую дорогу, зевнул и почувствовал, насколько сильно устал, казалось, все события ночи достойны целой жизни. Тряхнул головой, вновь зевнул.

– Так, не спать! – приказал он и отвесил себе пощечину для верности. Посмотрел на заказанную из Москвы магнитолу. – Ну, надеюсь, Кабан меня не за бобра держит, и ты в полном порядке! – Пальцы с силой ударили по металлическим кнопкам старинной магнитолы.

Шипение, треск и из динамиков вырвался бодрый голос ведущего.

– До-о-оброе утро, Вьетнам!

Ловите свежие новости, пташки. Сегодня моя собака наступила на хвост крокодилу. К счастью, я не сказал об этом моей соседке в коридоре, и мы мирно ворча разминулись. Поразительно, каких только тварей не водится в Сити! А к чему это приветствие, спросите вы? Ну, как же, отвечу я, сегодня годовщина войны в, забыл уже где.

Нет серьезно, дядя Сэм, притормози, я уже замучился вспоминать обнесенные нами народы. Вообще, все в последнее время жалуются – птицы, собаки, кошки, чайки даже есть отказываются. Но, говорят, главных плакальщиков мы увидим сегодня, а если кто тормозит, напомню. Сегодня в большом яблочке бастуют мусорщики и студенты. Согласитесь, странная пара.

Одни только китайцы не хнычут, кстати, их флот заприметили наши радары. «Где?!» – спросите вы, да у самого западного побережья. И, конечно же, их премьер нас уверил, что это лишь навигационная ошибка в процессе учений. Как это звучало на самом деле? Ну, можно представить, что как-то так – «Моя служить Китай. Радостно. Твоя отставай, моя тебя убивай. Счастье». Бр-р-рым!

И что с этим делать, спросите вы, пряча малыша Билли ⁴⁶ в чулане? А я отвечу: «Ничего». Или скажите первому встреченному азиату: «Вилли Вонг, гоу хоум», – а потом достаньте ружье и верните нам веру в завтра или не делайте ничего. Прожигайте реальность, наслаждайтесь жизнью и слушайте бодрящие треки.

Щелчок и из динамиков прозвучало:

– Оу, Марта, – одобрительно кивнул Эндрю, покачивая головой в ритм. – Да, этот парень динамит! – закурил сигарету, поддал газу и пустил дым кверху.

Мелькали улицы, съезды, перекрестки сменялись зеброй, моргали светофоры. Сбавил ход, пропуская пузатый мусоровоз и скользящего за ним мусорщика-оператора в рабочем экзоскелете. На секунду представил себе отечественного санитара улиц откуда-нибудь из замкадья.

Боже, да эта рабочая связка, наверное, стоит как целый уездный городок, а может и два.

Между тем, работник ловко цеплял крюком по три-четыре огромных пластиковых тюка и забрасывал их в идущий перед ним мусоровоз. Одни мешки были пузаты, другие словно побывали под прессом, порой их целостность была нарушена, и Эндрю видел, как от смрада кривится лицо человека в рабочем костюме.

В очередной раз зевнув, Эндрю не выдержал и обогнал бочкоподобную машину. Из динамиков вновь прозвучал голос ведущего.

– Ну что, уже проснулись, пташки? Давай бодрее! Пора зажигать! А те, кто уже на работе, сделайте вид, что вы с нами и держите глаза открытыми, так как с вами Руди Стивенс, и это «Нью-Йорк рок, Рок Нью-Йорк» с передачей «Продрать глаза». Только у нас самые сочные, самые вкусные и самые знаковые старинки прошлого века.

Встречайте, «Вархорс» и их версия песни от «Изибитс», песня о городе, а может и нет, но парни там явно трудятся, Сент-Луис. Колонки ударили по ушам резвым ритмом прошлого века, Эндрю подкрутил бегунок на магнитоле, делая музыку громче. Откинулся и довольный заерзал на кожаном сиденье.

– Вот это я понимаю, не то, что современное дерьмо от Лизы Вонг.

Свернул на Бродвей, улицы постепенно оживали. Спустя три трека снизил скорость до десяти миль в час, миновал Колумбийский университет и, словно по команде, на улицах появились неровные ряды протестующих. Девушки, парни, в основном одна молодежь. Они стояли по всей площади кампуса, минула еще улица, одни грузились в автобусы, другие ныряли в подземку и у каждого в руке был плакат с лозунгами.

– Нет, по радио предупреждали, но чтобы настолько всё массово было, – протянул он и стряхнул пепел в картонный стакан, пропустил группу на перекрестке. – Нет, это конечно не путч пятьдесят четвертого в Москве, но что-то все уж больно напряженные. Интересно, что будет, когда студентки пересекутся с бастующими мусорщиками? – затянулся, пустил дым носом. – Как огонь и вода, хорошо меня там не будет!

Но что бы он ни думал и ни планировал, это был не первый митинг на этой неделе. В новостях всё чаще крутили сюжеты о новом, всё больше нарастающем бунте молодежи. Пока всё кончалось мирно, лишь скандирование и призыв:

Но, хоть пока обходилось без сожженных машин, летящих в полицию кирпичей и добрых их залпов в ответ, всё это могло легко сбыться.

«Достаточно лишь искры…» – начал размышлять над ситуацией Эндрю, но резвый ведущий сбил его с мысли.

– Еще одна песня и еще одна эмоция, как насчет классики? Не отвечайте, можете попробовать, но я вас не услышу и всё равно вас люблю. Господи, что я несу, встречайте «Линард Скинард», не летайте самолетами и держите сумки на виду, этот город любит удивлять, иногда и в попку! С вами был Руди Стивенс, хорошего вам дня, вечера и возможно ночи!

– Вот же балаболка, – улыбаясь, резюмировал Эндрю, сверил часы в машине и на руке, – пять минут и на месте.

Отбил пальцами ритм по баранке и затушил сигарету. А южные ритмы наполнили салон теплым звучанием прошлого века.

Остановился на светофоре и проводил взглядом бегунью. Обтягивающая тело форма, пестрые цвета и скачущий в такт каждому шагу хвостик на затылке.

Наверное, тебя никогда не перестанут радовать местные контрасты. На одной улице могут ограбить средь бела дня, бастовать, а на другой беззаботно гуляют с детьми, бегают трусцой и пьют овощные коктейли.

Загорелся зеленый, Эндрю сверился с навигатором и ушел правее, а южане всё продолжали распевать.

Дослушав песню, он мысленно поблагодарил чокнутого ведущего за хорошее настроение, да и вообще, что бы тот не нес, это сработало, и он отвлекся. «Больше никаких дурных мыслей, отдашь материал, запишешь ролик и скорее в аэропорт к спящей красавице», – замечтавшись, он чуть не пропустил съезд, в последний момент нажал на тормоза и чудом вписался в поворот.

Гараж представлял собой подземную парковку, расширенную и оснащенную лифтами. Вывеска перед въездом гласила:

«От одного до двух часов 15 долларов, плюс налог».

Он приложил руку к столбу со сканером, выбрал тариф «день» и аккуратно проехал в ворота. Высокая подвеска давала свои преимущества на бездорожье, но в городе ты рисковал каждый раз потерять верхние фары вкупе с багажником на крыше. Найдя двадцать второе место, припарковался у стены, на всякий случай достал из багажника скобы для колес и занялся их установкой.

Ближе к десяти закончил, оставив машину, не торопясь пересек улицу и потянул на себя дверь закусочной «Витни и Джеймс». Заведение явно переживало не лучшие времена, зал пустовал, а сонная официантка даже не обратила на него внимания. Сел за столик у входа, ткнул пальцем в интерактивную панель меню со специальными предложениями дня – глухо. Окинул зал взглядом, в служебных дверях мелькала пара мексиканцев, что-то тараторили на испаньоле и активно жестикулировали.

– Доброе утро, что желаете? – учтиво спросила подоспевшая официантка, поправляя фартук на ходу и вымученно улыбаясь.

– Хотел сделать заказ, но у вас меню не работает.

– Ничего страшного, я и сама могу принять у вас заказ.

– А можете позвать менеджера?

– Да, конечно, – прощебетала она, но по интонации было понятно, что она о нем думает.

Собирался закурить, но в последний момент увидел запрещающую табличку.

– У вас всё хорошо? – справился подоспевший с кухни менеджер.

– Да, терминал не работает.

– Могу позвать официантку, и она примет заказ, – с сомнением в голосе сказал менеджер и покосился на девушку.

– Она тоже не особо работает.

– А, я вас понял, – поправил галстук менеджер, – приношу извинения от лица заведения. Как насчет завтрака?

– Какие есть варианты?

– Предлагаю классику: яйцо, бекон и кусок пирога. Или…

– Нет, первый вариант подойдет, – кивнул Эндрю в такт словам.

– Могли бы вы пересесть вглубь зала?

– А в чем проблема этого стола?

– Не хочу поджарить вас на солнце, кондиционер вышел из строя, а сегодня обещали жаркий денек.

– Плюс, я не буду мешать технику подключать терминал меню, когда он появится?

– Не без этого, – улыбнулся менеджер.

– Тогда услуга за услугу, – посмотрел на бейдж.

– Да, сэр?

– У меня сегодня сломался пейслайн, а с этим браслетом я еще не разобрался, – тряхнул рукой. – Вас не затруднит вызвать мне несколько курьеров?

– В кафе? – спросил менеджер и увидев на руке гостя старинные часы и браслет от «Ред Кэп», резюмировал не подавая виду: «Чертов ретроград».

– Нет к гаражу, тут недалеко, в соседнем квартале.

– Конечно, но в любом случае с нас первая кружка кофе бесплатно.

– Продано! – легко хлопнул ладонью по столу Питерс и протянул руку, – Эндрю Питерс.

– Владимир, – сдержанно ответил работник общепита.

– Каким ветром вас занесло в штаты, Владимир? – осведомился он, направляясь к новому столику.

– Ветром судьбы, вторая волна ветров, если точно, – улыбка на его лице на мгновение спала.

– Я тогда был еще ребенком, вы хорошо сохранились.

– Спасибо, это всё ритм этого города, тут нельзя расслабляться.

– Правда? – прикрыл ехидную улыбку рукою. – Сегодня, вы уже второй человек, который мне об этом говорит.

– И кто был первым?

– Один джентльмен с радиостанции, тот еще балабол, – тут же осекся. – Конечно же, я ничего такого не хотел сказать о вас.

– Не переживайте, я даже и не думал принимать эти слова на свой счет, – сказал Владимир и указал на столик. – А каким ветром москвича занесло в Нью-Йорк?

– Меня акцент выдал?

– Нет, если бы я судил по акценту, решил бы, что вы с юга.

– Ну, на юге у меня родственники, но вы, конечно, еще тот Шерлок, – улыбнулся Эндрю и сел за предложенный столик.

– Стараюсь держать марку, – сдержанно ответил Владимир, почесал бровь и бросил взгляд на идущих по улице студентов с плакатами.

– И всё же, как догадались?

– Жители не из столицы всегда спрашивают – откуда я, в отличие от петербуржцев и москвичей.

– Вы точно Шерлок! – просиял Эндрю.

– Нет, я из Омска, – рассмеялся Владимир.

– А как обстоят дела с остальными жителями Новой России?

– А так они всем сразу рассказывают о себе и откуда они, – прозвучал звонок, табло высветило цифру один. – О, вот и ваш заказ, сейчас Бекки всё принесет.

– А вы молодец!

– Мы быстро адаптируемся, – подмигнул ему в ответ Владимир.

«Да, именно поэтому мы и измеряем нашу страну другими странами, – пронеслось у него в голове. – Вернее, измеряли», – он отбросил мысль, положил пару салфеток слева от себя и не заметил, как скверные думы вернулись.

Все эти студенты, периодические отключения электричества в городе, да и война с Китаем, которая лишь на бумаге остановилась, а по факту всё еще была в самом разгаре, только на локальном уровне. И хоть по работе ему приходилось каждый день сталкиваться с новостной повесткой дня, он редко включал официальные каналы, а если включал, его непременно тошнило. Нет, не буквально конечно, но тот ванильный мир, что выстраивал ведущий, не вызывал ничего кроме спазмов.

«Мы достигли, мы одолели, мы обогнали…» – о чём вообще можно говорить, когда страна в такой заднице? Когда чуть ли не одна десятая сидит в городах-тюрьмах и работает на корпорации, которые получают колоссальные вбросы из бюджета, и всё это прикрывается с самого верху. Где что ни день, то попытка выжить.

Он подумал, о какой именно стране размышляет и не смог найти различий. Поправил салфетку и вновь подумал о деньгах.

Отчего собственное благополучие кажется тебе постыдной ношей? И разве преступление – не голодать?

Уткнувшись пустым взглядом в стену, он вновь и вновь задавал себе вопрос: «Куда они уходят? Куда уходят деньги?»

Вопрос будоражил фантазию, он представил, что деньги связаны в цепь и бредут за скалистые горы под конвоем.

– Ваш заказ, – тарелка плавно опустилась на стол перед ним, он оторвал взгляд от стены и увидел уже знакомое лицо Бекки. – Яичница с беконом и пирог, – улыбнулась она и добавила, – а кофе сейчас принесу.

К тому моменту, как она вернулась, он уже покончил с дежурным блюдом и пирогом, как в прочем и с желанием оставлять чаевые, если они уже не были включены в счет.

– Ваш кофе. – В ответ он лишь кивнул.

Дверь скрипнула, и в кафе зашла группа студентов, эти были без плакатов. Светлые и юные голоса мигом заполнили пространство зала, он заметил Владимира у стойки и поднял большой палец вверх. Менеджер развел руками и широко улыбнулся.

«Классный ты парень, Владимир, – подумал он про себя. – И сколько еще таких классных уехало из страны. Почему вас тянет сюда, где тот же кризис и те же тридцать с лишним баксов за галлон сраного регулара? Может зарплаты? Но они и на родине значительно подросли в годы после образования союза. Какого черта вам дома не сидится?»

Он постарался отбросить мысли прочь, глубоко вдохнул и сделал глоток, горечь жаром пробежала по горлу. Эндрю откинулся на спинку, зажав горячую кружку руками, и зажмурился от удовольствия. «Это именно то, что тебе нужно. Так мало, – кивнул головой в такт мысли. – Да, сам в шоке», – край рта скосился в улыбке.

Входная дверь скрипнула вновь, а через секунду еще раз, он вспомнил лицо Роуз, ее смуглую кожу с запахом карамели и тот взгляд карих глаз, от которого сердце билось чаще, а ты был почти уверен, что способен летать. «Как же я хочу обратно к тебе! – Очередной скрип застыл на середине, веки налились поглощающим всё цветом мака. Словно смотришь на солнце широко закрытыми глазами», – мысль мелькнула и закрепилась, а эффект длился долгих три секунды.

Он был готов и дальше слепо наслаждаться моментом, но жар нарастал с каждым мигом, а пронзивший ухо истошный крик окончательно выбил его из забытья. Она металась по залу, обхватив голову руками, крича от страха на неизвестном ему языке. Эндрю хотел было встать, но далекий громоподобный звук приковал его к креслу. Земля под ногами мерно подрагивала. Раз и еще раз, вновь сильный толчок и еще, и еще. Он заметил вспышки далекого зарева на зеркальном фасаде высотки, пламя облизывало пространство где-то там вдалеке, и лишь гул нарастал, а посуда отплясывала джигу. Подпрыгивая и кружась, кружка с кофе отбила по столу дробь и достигла края.

– Сука! – почувствовав кипяток на штанах, вскрикнул Эндрю. – Твою сука мать!

Он пытался стряхнуть впитавшийся в ткань напиток пока не увидел, как громоподобный рокот преобразовался в сметающую всё на своем пути ударную волну, и та, словно живая, вмиг поглотила соседнюю высотку, и была в мгновении от «Витни и Джеймс». Он бросился ниц с такой силой, что мигом повалил стоящий на литой ножке стол. Цепь разрушений ворвалась в кафе, поглощая крики, панику, мольбы, и уступая место звенящему в ушах вакууму. А крошево из перегородок, металла и стекла, заполнило весь зал, жадно вгрызаясь в любого, кто встал на его пути. Он сжался, сцепив обе руки на ножке стола, пока обратная сторона жизни настойчиво барабанила по закрывавшей его столешнице. В одно мгновение всё стихло, ушло пожинать плоды разрушений, а зал наполнился облаком пыли.

Эндрю лежал, обняв ножку стола, и не верил в происходящие. Постепенно оцепенение сменилось любопытством. Осторожно выглянув, огляделся и тут же закашлялся. В ушах протяжно звенело. Раздавались стоны тех, кому не повезло. Прикрыв рот рукавом, он поднялся, тело ленивой Бекки было покрыто плотным слоем пыли, ее нога шевельнулась. Сделав пару шагов навстречу заметил, как из под серо-белого налета появились оспины по всему ее телу, кровь пробивалась из под слоя строительных осадков, а нога дергалась всё сильнее. Приблизившись, потянул ее на себя, глаза всё так же отливали голубым, а застрявший в шее осколок менял цвет на красный. Сказал что-то, но голоса своего не услышал, лишь звон в ушах и немая агония на лице Бекки. Поискал взглядом Владимира, но тщетно, что он, что другие напоминали покрытых грязью папуасов со страницы учебника о древнем мире.

«Вода, мне нужна вода!» – кричал внутренний голос.

Аккуратно перешагнув Бекки, облокотился на стойку бара и вмиг одернул руку, почувствовав укол боли. Солнце едва пробивалось через завесу смога, но те лучи что доходили, отчетливо высветили ровный слой разбитых самоцветов, покрывший всё и вся. Стряхнул осколки с ладони и обогнув стойку вошел в служебное помещение. Разбитый плафон опасно свисал в полумраке служебного коридора. Пробираясь на ощупь, наткнулся на дверь, толкнул плечом и чуть не упал на осколки осыпавшейся на пол плитки.

Глаза постепенно привыкали к мраку, в глубине вырисовывался контур холодильной камеры и поварские столы. Толкнул ногой стоящий у входа ящик, кажется, хлеб в вакуумной упаковке, еще теплый. Пазухи жгло от вездесущий пыли, она липла к горлу, вызывая неконтролируемые приступы кашля. Наконец, под руку попался стоящий в дальнем углу кулер с баком воды сверху. Желая подавить очередной приступ кашля, Питерс сложился пополам и вновь встретился с яичницей с беконом, приправленной пирогом. Вновь замутило, Эндрю вырвал бак из объятий стойки и поднял над головой. Поток лился на голову, проникал сквозь одежду и стекал по штанинам. Жадно глотая воду, он то и дело отплевывался сгустками черной сажи. К тому моменту, как бак опустел, лицо и шея вновь стали привычного цвета, но кислый привкус рвоты всё еще чувствовался в горле.

Глаза привыкли к темноте, подойдя к глубокой стальной раковине, он опустил вглубь руку, под толщей воды прощупывалась картошка. Нащупал полотенце слева на стене, вымочил его в раковине с картошкой и слегка отжав, обмотал им лицо. Сделал несколько глубоких вдохов, полотенце с задачей справлялось, во всяком случае, каждый вздох не оставлял после себя желания выплюнуть легкие. Тремор в руках постепенно сходил на нет, он увидел две пластиковые бутыли с водой, стоящие под столом в дальнем углу.

«Ты берешь воду и уходишь, – глубокий вдох, – ты не останавливаешься, ты не зовешь на помощь, ты должен донести ее до гаража», – медленный выдох. В «Лула Белл» был запас питьевой воды в баках, но он, не помня себя, зациклился на одной лишь мысли: «Ее надолго не хватит».

Подхватив бутыли, он медленно вышел из кухни, преодолел коридор и стараясь не оступиться вышел в зал ресторана. «А вот и недостающий элемент», – пронеслось в голове. Двое поваров ходили по залу с потерянным видом. Один из них пытался помочь студентке, другой проверял пульс у Бекки.

– Она мертва, – бросил он проходя. Повар начал что-то тараторить на испаньоле.

– Не понимаю, мертва говорю, – пятясь к выходу повторял Питерс, кивнул головой в сторону. – Вон, студентам помоги.

Из компании в шесть человек осталось лишь четверо, трое лежали на полу покрытые слоем оседающей пыли, четвертый полз по направлению к выходу. Лицо было скрыто кроваво-серой маской, каждое движение венчалось стоном. У выхода он остановился, на него пустыми глазами смотрел труп Владимира, левая рука прижата к животу, правая плетью лежит на сверкающих на солнце осколках. Переступив через менеджера, толкнул дверь ногой, но не успел сделать шаг, как его нагнал один из поваров. Он махал своим телефоном у него перед лицом, показывая пальцем то на людей, то на отсутствие сигнала в аппарате.

– Llama una ambulancia⁴⁷, – кажется, твердил повар, активно жестикулируя.

– Да не понимаю я! – повысив тон, ответил Питерс. – Нет у меня телефона, чурбан ты недоделанный, – уперся спиной в дверь, начал медленно пятиться, открывая ее.

Повар отвлекся от телефона и посмотрел на бутыли в руках Эндрю, и с новой силой затараторил, но уже указывая пальцем то на воду, то на телефон.

– Не бойся, с тебя не спишут! – Мексиканец ухватился за рукав куртки, Эндрю рывком высвободился, оставив клочок рукава в зажатой ладони взволнованного сотрудника. Вылетев из кафе, отскочил в сторону от двери, баллоны закружили его по инерции и не устояв на ногах он упал на спину. Рывком поднялся, сунул правую за спину и застыл в ожидании. Вылетевший следом повар остановился, внимательно наблюдая за пропавшей из вида рукой.

– Хочешь, чтобы дырок в лице наделал? – путая интонации, прорычал Питерс, мексиканец оглянулся на коллегу в зале, снова посмотрел на спрятанную за спиной руку.

– Спокойно, спокойно, – неуверенно сказал он по-английски.

– Смотрите, кто заговорил! Ну-ка свали взад, пошел-пошел!

Повар выставил руки перед собой и медленно отступал, остановился у сорванной с петель двери и уставился на него полным бессилия взглядом. Не отрывая от него глаз Эндрю опустил бак и сделал вид, что помогает левой заправить пистолет обратно под ремень. Закончив, резко поднял бутыли и поспешил скрыться.

«Не оборачивайся, клоун, не оборачивайся, – вертелось в голове. – Что ты творишь, а если бы у него было оружие? – выглянул из-за угла, повара было не видно. – Откуда у него оружие, максимум тесак, это же Нью-Йорк». От внутреннего диалога его отвлекло зависшее на горизонте облако в форме гриба, левая его часть скрывалась башней, зато остальное отчетливо вырисовывалось над крышами соседствующих с многоэтажкой домов.

Он в голос выругался, сверху что-то заскрипело, и в тот же миг офисный шкаф рухнул на проезжую часть в пяти метрах от него. Эндрю посмотрел на издающую звуки башню перед ним. Где-то на середине конструкции зияла огромная дыра, словно кто-то взял и выдрал кусок одним махом. Оглядываясь на гиганта, он засеменил в сторону гаража, что-то в конструкции надрывно взвыло, словно кран после летнего отключения горячей воды. Ускорил шаг, еще раз оглянулся. Затишье вновь прервалось воем, и он увидел, как череда этажей стала постепенно оседать. Остановился зачарованный действием, картина была сюрреалистичной, огромная башня плавно кренилась, а свободные от стекол окна постепенно извергали из своих глубин предметы интерьера и тех, кому не повезло в нем сегодня оказаться.

«Беги идиот!» – прогремело в голове, и он побежал. Преодолев метров двадцать, подавил желание избавиться от балласта, сгреб бутыли с водой под мышки.

За спиной всё гудело, пульсировало, исполин издал свой последний вибрирующий утробный стон, и оркестр из металла вперемешку с бетоном устремился на встречу с притихшей уличной жизнью. До угла дома оставались считанные сантиметры, когда высотка, преодолев этап свободного падения, с металлическим визгом обрушилась на прилегающие здания. Мощный порыв ветра разнес столпы пыли на добрых пять кварталов в стороны от места приземления верхушки.

От страха он слишком резко рванулся к углу здания, оступился и не устояв на ногах завалился навзничь. Спешно встал, подхватив лежащий рядом баллон, бросил взгляд на откатившийся в сторону. Со спины вновь послышался гул, но уже откуда-то из-за домов, он всё нарастал, словно некий мифический зверь пробудился и рвался прочь из темницы. Мельком он увидел силуэт самолета, тот пытался планировать или просто падал в направлении Центрального парка.

В тоже мгновение память отчетливо выдала фрагменты из учебников и фильмов об 11 сентября 2001 года и Чуде на Гудзоне от 23 января 2009. И если глаза ему не врали, он отчетливо видел, как во второй раз чуда не произошло.

Не чувствуя ног Питерс рванул к гаражу, подхватил по дороге вторую бутыль, чуть не упал. Хотел перейти на бег, но правое колено отозвалось резкой болью. Хромая пересек дорогу, нырнул под опущенные наполовину ворота гаража и по инерции прокатился кубарем, громыхая бутылями с водой.

«Твою мать, что же я такой жирный!» – сердце бешено колотилось, грудь ходила ходуном, а мышцы жгло от непривычной нагрузки. Пытаясь отдышаться, он прильнул спиной к стене и тут же отпрянул. Сеть красных разводов отпечаталась на белой штукатурке. Аккуратно сняв разодранную куртку, с силой встряхнул ее несколько раз подряд. Каждый сантиметр материи был прорезан мелкими и крупными кусками стекла.

– Ладно, могло быть и хуже – устало буркнул себе под нос, проверил содержимое карманов и отбросил куртку в сторону. Прихватил бутыли и медленно заковылял к припаркованной на самом нижнем этаже «буханке».

Свет в гараже еще горел, когда он добрался до машины. Не дожидаясь скорого отключения, он первым делом достал из машины щетку, стряхнул с бутылей все видимые осколки, открыл откидную дверь и закинул воду в салон. Помедлил мгновение, рывком запрыгнул в салон и тут же пожалел о содеянном. Колено прострелило болью, он свалился на пол с грацией мешка с картошкой.

– Сука, сука, сука! – кулак с силой ударил об пол трижды, на костяшках проступила кровь. – Сраное колено! – вырвалось у него с очередным вздохом, он попытался принять сидячее положение, но от нахлынувшей боли лишь проступили слезы на глазах. – Да что же это за жопа такая, а? – Он вытер окровавленные костяшки о штанину. – Но Сити как всегда на высоте! – прорычал он в пустоту салона. – Так меня еще никто через бедро не бросал!

Устав причитать, лежал неподвижно какое-то время, мысли вертелись в голове, как кроссовок в стиральной машине. «По идее, если я останусь, у меня есть шанс, сколько времени надо частицам для первого полураспада? Где-то две недели, твою мать, откуда я это знаю, ладно, это сейчас не так важно. А что если попытаться прорваться… Нет, если это не теракт, а в этом мы не уверены, тогда армия уже перекроет все подступы к городу, и любой транспорт на ходу будет обстрелян без предупреждения. А если нет?» Внутри него всегда сидел тот самый чертенок с плеча. И вопрос «А почему бы и нет?» – он задавал себе далеко не первый раз, но, словно пуля пущенная в лоб, его накрыла другая мысль – «Роуз».

Лег на спину, почувствовал соль на губах. Казалась, все силы, что когда-то в нем были, вышли разом. Лежал молча в тупом исступлении, считая заклепки на потолке «Лула Белл», попытался подняться, безуспешно, посмотрел на кровать, взгляд упал на коробку с надписью:

– Жизнь, ироничная ты сука! – сказал он и нервно прыснул глядя на чертову коробку, хотел подняться и выбросить ее подальше, но при первой же попытке скривился от боли.

Коснулся рукой колена, которое с виду уже напоминало огромный кабачок.

– Как же это некстати, – устало резюмировал он, смотря на опухшую ногу. Выждав десять долгих минут, попробовал подняться вновь – тот же результат. Отчаявшись, ухватился за ножку приваренного к полу стула, оттолкнулся здоровой ногой и сантиметр за сантиметром проталкивал себя к установленной в хвосте салона постели. Пот заливал глаза, боль волнами накрывала сознание, а сердце бешено стучало. Тогда он делал перерыв, дышал, вытирал лицо от лезущего в глаза пота и вновь полз к цели. Только спустя треть часа непрерывных попыток он из последних сил взгромоздил себя на лежбище и тут же провалился в беспамятство.

Проснувшись, первым делом посмотрел на часы, жалкие двадцать минут показались ему вечностью. Медленно перекатился на край постели, нащупал автомобильный холодильник возле неё.

– Так, что у нас тут? Газировка, отбивные, еще раз отбивные, – найдя пакет с универсальным льдом, закрыл крышку и аккуратно приложил холодное к колену.

Чувствовал, как силы уходят, не открывая глаз достал моток скотча с полки над кроватью и отрывая небольшие куски приклеивал холод к месту воспаления. Закончив положил ленту обратно, устало провел измазанной в суете дня рукой по волосам и откинулся на подушку. Наверное, за пределами гаража что-то горело, да пусть даже этот проклятый дом, желание спать пересиливало логику и чувство самосохранения. Где-то вдалеке снова ухнуло, по земле прошла дрожь, перекинулась на машину и отдалась болью в колене. Слышно было, как сыпется штукатурка на крышу машины.

Он приподнялся на локтях, пытаясь занять более удобное положение, и тут же вытянулся от боли в струну. Казалось, в ногу ударила молния, сведенная судорогой мышца забрала всё внимание. Дыхание сперло, лицо побагровело, сжав зубы, он пытался переждать приступ. Стоило боли стихнуть, напряженно ловил ртом воздух, судорожно хватался за полку над головой и сгребал лежащие на ней вещи. Нащупав упавшую на грудь ручку, он попытался дотянуться до икры, чтобы аккуратно уколоть острием взбунтовавшуюся мышцу и пытаясь не думать, лишь бы прервать приступ. Но тщетно, волна боли вновь накрыла его с головой, и он беспомощно вытянулся, пережидая очередную минуту в тиши полной жалкого бессилия.

Когда боль стихла, осторожно потянул на себя мысок правой ноги, вновь стал различать знакомый потолок в клепках, ненавистную полку над головой и этот причудливый запах. «Что это?» – пронеслось в голове. Нос был забит пылью, и всё это уже смахивало на мираж, зажав одну из ноздрей, он высморкался на пол. Устало перевернулся на бок, опустил голову на подушку и наконец-то почувствовал этот сладкий запах, наверное, так когда-то пахла она.

Свет в гараже трижды моргнул и стал угасать, как исчезающая точка на экране старого телевизора после отключения… Эндрю лежал в полной тьме, рука на колене, пальцы холодил компресс, а он тяжело дышал и с силой жмурил глаза, надеясь, что всё это лишь дурной сон.

Но пробуждение не наступает, а искорки под закрытыми веками всё ярче играют огнями. Появляются и исчезают, кружат, причудливо сверкая, и складываются в единый узор, что потоком созвездий уходил к водовороту – в бездну. Ощущения меняются, тело, словно не своё, боль в колене уходит, а за ней и оцепенение в скованных мышцах. Но сердце всё еще бешено бьется, а тело покрывает пелена холодного пота.

Он резко открыл глаза: вокруг полумрак, книжные полки, голографическое табло в дальнем конце кабинета проецирует дату 2 февраля 2093 года. Хочет разглядеть ее, но над ним нависло лицо мужчины. Волосы темные с проседью на висках.

Он что-то говорил ему, тряс за плечи и спешно снимал датчики, закрепленные на висках.

– Майк?! – он едва различил идущий, словно издалека голос. – Черт, Майк!

– Я, я… – Майк неразборчиво бормотал сидя в глубоком кожаном кресле, пока с его головы снимали устройство похожее на металлический обруч. Всё его тело покрывала испарина, зуб на зуб не попадал, а ноги трясло так, словно он пытался отбивать чечетку.

– Что это было, Джим? – Майк вцепился в подлокотник, силясь подняться, но Джим удерживал его за плечи.

– Господи, ты меня напугал! – не обращая внимания на вопрос, Джим спешно убрал обруч в футляр на столе, а вернувшись, посветил фонариком в глаза, проверяя реакцию зрачков.

– Да в порядке я! – прикрыл лицо Майк и скривился, жадно глотая ртом воздух.

– Да, кажется да, – согласился Джим и устало опустился в кресло напротив. – Черт, я думал, у тебя сердце прихватило.

– Не дождешься! – скривился в ухмылке Майк и тяжело дыша повторил вопрос, – так что это было?

– Это его воспоминания, – расслабив галстук, ответил Джим.

– Я словно был им, – Майк коснулся лица рукой и вновь увидел свои сухие – старческие пальцы.

– Да, так и работает симуляция воспоминаний, – виновато потупился Джим. – Извини, забыл предупредить.

– Я чувствовал всё до мельчайших подробностей. Радость, печаль, боль… и, кажется, у меня тоже ногу свело, – потянулся рукой к ноге.

– Ну, это вряд ли, симуляция таким образом не передается, – отмахнулся Джим, доставая портсигар из внутреннего кармана пиджака.

– Ну не знаю, болит как настоящая, – лицо Майка скривилось от боли.

– Давай помогу подняться, походишь, разомнешься, – протянул руку Джим, поднимаясь с кресла.

– Да не лезь ты, идиот, говорю же, свело! – Майк напряженно ловил ртом воздух, растирая мышцу.

– Сейчас пройдет, это фантомные боли от реала и не более, – поднявшись, Джим отошел к барному столику и налил в бокал скотча.

– И мне двойной нацеди, – выпрямляясь в кресле, сказал Майк, с недоверием поглядывая на ногу.

– После этих нагрузок не рекомендую.

– Лей давай, конспиратор хренов!

Вернувшись с бутылкой, Джим подал Майку его бокал и вернулся в кресло.

– Ну, мистер Коган! И какие еще секреты тяготят тебя? – жадно отхлебнув, скривился старик.

– Да брось, Майк, – пригубил бокал Джим и откинулся в кресле.

– Сколько мы друг друга знаем, пять лет? Можешь не отвечать, ровно пять лет мы сидим в этом твоем высокотехнологичном гробу и поверь…

– Больше секретов не будет! – выдержал взгляд старика Джим, – В системе все данные для тебя открыты, – закурил, пустил дым вниз и устало осел. – Теперь никаких.

– А зачем всё это представление?

– Затем, что нам повезло…

– И? – теряя терпение, подался вперед Майк.

– И этот парень в лазарете наша самая большая удача, – затянулся. – Он даст много ответов, но займешься его вербовкой ты!

– Еще скажи, что он знает, кто первый ракеты пустил.

– Не исключено, но с большей вероятностью он нам даст информацию о том, по чьей вине война вообще случилась, – глядя в пустоту сказал Коган и вновь жадно затянулся сигаретой, – ведь эти воспоминания только начало…

Дым струился к потолку, голографическая проекция мира ровно мерцала в глубине кабинета и каждый из них молчал.

В тот миг лишь Эндрю Питерс ощущал чувство покоя лежа без видимого посторонним сознания под капельницей в лазарете. Приборы пищали, извещая о верном биении сердца, а ему снился свод машины. Крестики, клёпки, проклятая полка над головой и чарующий сознание запах – что жил в памяти под именем Роуз.

Примечания

1

Джоан Ирвинг – вторая женщина президент в истории США. Выдвигалась на президентские выборы демократической партией США. Фигурировала в скандале с гостендерами, который пресса прозвала «Дело о мышиных норках». В освещении скандала активно участвовал молодой журналист Джеймс Брукс из газеты «Н-Й Дейли».

(обратно)

2

Эффект Доплера – самый простой способ к пониманию этого эффекта, это представить как мимо вас проносится машина с мигалкой. Вам покажется, что звук менялся в процессе того как машина проезжала мимо, но это не так, это был эффект Доплера. Чем были речи Брукса на этот эффект похожи, Питерс не знал, но раздражать его они начали почище машин с мигалками. Что нет-нет, а проезжали мимо его дома с завидной периодичностью.

(обратно)

3

«Форвертс» – американское периодическое издание, ориентированное преимущественно на либеральную светскую еврейскую аудиторию.

(обратно)

4

Имеется в виду третья Индо-Пакистанская война, начавшаяся в 2072 году из-за спорной территории штата Джамму и Кашмир. В ходе конфликта стороны применили ядерное оружие.

(обратно)

5

Пейслайн – это прибор, объединяющий в себе функции телефона, компьютера и органайзера с возможностью выхода в сеть. Иными словами, как смартфон начала ХХ века. Питерс ретроман, к 2087 году большинство людей перешло на браслеты (более компактные устройства) и цифровые линзы.

(обратно)

6

«Бадди» – популярное на восточном побережье лагер-пиво. Как утверждает рекламный слоган: «Все приходит и уходит, лишь Бадди остается рядом».

(обратно)

7

Йосс – термин использовался в романе «Тай Пэн» писателя Д. Клавелла. Йосс – слово, обозначающее удачу или неудачу, бога и дьявола одновременно. Иными словами это сила, что правит всем, вроде судьбы. Он может быть хорошим и плохим, изменить его нельзя, всякому событию свой срок.

(обратно)

8

«Каманчи» – марка сигарет. Как гласит слоган: «Насладись чистым вкусом фронтира. Познай свою истинную природу. Все вырученные с продаж средства идут на поддержку коренного населения Америки».

(обратно)

9

Гауляйтер – высшая партийная должность национал-социалистической немецкой рабочей партии областного уровня.

(обратно)

10

Грязная бомба – это в большинстве случаев контейнер с радиоактивным изотопом (изотопами) и заряда взрывчатого вещества, при подрыве заряда взрывчатого вещества контейнер с изотопами разрушается и радиоактивное вещество распыляется ударной волной на большой площади. Конкретное исполнение бомбы может быть различным в зависимости от количества и свойств исходного материала.

(обратно)

11

Пытаясь сменить тему разговора, герой отвечает на вопрос цитатой из фильма «Брат 2». Тем самым давая понять, что отвечать прямо он не будет.

(обратно)

12

Имеется в виду песня «Роллинг Стоунс» – «Маленький помощник мамы» (Mother’s little helper), в которой мать налегала на рецептурные таблетки, которые помогали ей отвлечься от жизненных проблем.

(обратно)

13

Отсылка на песнь украинской рок-группы «Океан Ельзи».

(обратно)

14

Бубалех – вымышленный напиток, впервые упоминался в фильме «Не шутите с Зоханом», который был выпущен в 2008 году.

(обратно)

15

Джоан Джетт – американская рок-певица, пик популярности пришелся на 1982 год. В ее исполнении песня «Я люблю рок-н-ролл» продержалась на первом месте «Билборда» в течение нескольких месяцев.

(обратно)

16

Счетчик Гейгера – прибор с газоразрядным датчиком. Применяется для подсчета, попавшего в него, ионизирующего излучения. Чаще всего счетчиком Гейгера называют все приборы, с помощью которых измеряется радиация. Это в корне неверно, так как это не прибор, а именно датчик, что служит одним из звеньев устройства созданного для измерения «уровня радиации».

(обратно)

17

Флаг Континентального Союза – так же как и флаг США выдержан в красно-бело-синей цветовой гамме и имеет прямоугольную форму. Горизонтальные равновеликие линии оставлены, семь красных и шесть белых. Изменения коснулись темно-синего крыжа с белыми звездами, его перенесли в центр полотна и форму изменили на круг, в центре которого находится крупная звезда, символизирующая планету Земля, а все остальные выполнены в прежнем размере и все так же символизируют штаты, входящие в состав федерации. Всего звезд 68.

(обратно)

18

ИТЭР – международный экспериментальный термоядерный реактор, разработка началась в 1992, а строительство в 2007 году.

(обратно)

19

«Пэксон и Тобил» – одна из ведущих компаний США по добыче и переработке природных ресурсов с 2045 года.

(обратно)

20

Исправительная Гильдия Америки (ИГА) – частная тюремная корпорация, к 2087 году ей принадлежит 85% тюрем на территории США (ныне КССГ).

(обратно)

21

Страны восьмерки – имеется в виду большая восьмерка: Франция, Германия, Италия, Япония, Великобритания, Канада, США, Россия.

(обратно)

22

«Роккет Го» – компьютерная игра про космических ковбоев от Японо-Американской студии «Сайбер Соник Геймс». Имеет множество продолжений и армию фанатов. Сюжет крутится вокруг космического корабля «Метеор» с разношерстной командой ветеранов на борту, которые зарабатывают на жизнь мелкими преступлениями и перевозкой контрабанды. Популярность серии была столь велика, что появилась марка сигарет с космическими ковбоями на пачках.

(обратно)

23

Перефразированный отрывок из стиха «Те, которых мне не забыть», японского поэта Исикава Такубоку.

(обратно)

24

«51-й штат» – термин, которым называли территории, претендующие на то, чтобы получить статус штата США.

(обратно)

25

Вольная трактовка отрывка из книги «Фатальные стратегии» французского социолога Жана Бодрийяра.

(обратно)

26

Имеются в виду теракты в 2073, которые произошли в Мадриде и Берлине.

(обратно)

27

Группа Dots -это мало известный и незаслуженно пропущенный публикой самородок из штата Миссури. У группы только один студийный альбом – Wings of Road (2085).

(обратно)

28

Чирк – культурно-литературное явление, набравшее популярность на заре 50-х годов XXI века, в эпоху позже названную «Кризисом идей». Молодые авторы черпали вдохновение в рекламных роликах, слоганах и событиях прошлого века, преобразовывали их в короткую форму рассказа юмористической формы, а позже и сценарии. Правила жанра были сформированы молодым американским писателем с русско-еврейскими корнями Лероем Джорданом. Чирком считалось короткое произведение (текст, позже видео), имеющее в своем сюжете отсылку на события, людей и явления определившие образ жизни.

(обратно)

29

Ян Голдблюм – порой роль захватывала актера в цепкие лапы славы, и образ реального человека сливался с вымышленным героем из фильма. Всем настолько запомнился доктор Ян Малькольм в фильме «Парк Юрского периода» 1993 года, что даже такой киноман как Питерс путает Джеффа Голдблюма и сыгранного им персонажа.

(обратно)

30

Фордевинд – курс корабля, при котором ветер направлен в корму корабля или тот самый попутный ветер, который желают морякам.

(обратно)

31

Закон о трех Страйках – название взято из бейсбола, в котором отбивающий выбывает с поля после трех пропущенных подач мяча. Фактически Томас Дилан не сформировал новый, а лишь ужесточил принятый в конце ХХ века закон. В новой редакции, при наличии двух правонарушений, третий будет пожизненным. В отношении мигрантов без гражданства США всё еще серьезнее. Первое уголовное преступление становится для осужденного пожизненным, с правом пересмотра дела только через пятнадцать лет со дня заключения.

(обратно)

32

Жеводанский зверь – это прозвище зверя-людоеда, что терроризировал юг Франции в XVIII веке.

(обратно)

33

Квигс – современный жанр музыки. Рваные биты, много барабанов, а голос ведущего звучит так, словно он одновременно пытается убежать от быка и прополоскать горло.

(обратно)

34

«Биг Валл» – крупная китайская автомобилестроительная компания, ведущая агрессивную экспансионную политику на рынке.

(обратно)

35

Спящие агенты – шпионы помещенные в целевую страну не для выполнения непосредственных разведывательных миссий, а в качестве запасного актива, к которому можно прибегнуть в крайнем случае. Чаще всего спящими агентами являются уроженцы целевой страны и окружающие их даже и не подозревают о причастности соседей к спецслужбам.

(обратно)

36

«УБС Технолоджис» – компания в дальнейшем выиграла тендер на строительство ЗСПД на территории США и КССГ.

(обратно)

37

Госпел – жанр духовной христианской музыки, появившийся в конце XIX века и развившийся в первой трети XX века в США. Обычно различают афроамериканский («черный») и евро-американский («белый») госпелы. Общим является то, что и тот и другой родились в среде методистских церквей американского Юга.

(обратно)

38

Обратная тяга – явление, при котором пожар в замкнутом помещении затухает ввиду отсутствия кислорода. Но при этом, в помещении накапливаются газообразные вещества неполного сгорания (угарный газ и продукты пиролиза – термическое разложение органических и неорганических веществ). При доступе свежего воздуха, например, при открытии двери в помещение, происходит молниеносное взрывообразное раздувание огня с выбросом раскаленных газов. Опасность с внешней стороны можно распознать по желтому или коричневому дыму, чей цвет обусловлен неполным сгоранием, но не всегда его можно распознать, так как «зверь» коварен по своей природе.

(обратно)

39

Тайзер – электрошоковое оружие нелетального действия. Выглядит как детская игрушка, сбивает с ног как паралич.

(обратно)

40

Драйв Инн пипл – люди, живущие на парковке. Потрясения и кризисы 70-80-х годов XXI века привели к увеличению безработицы, а так же к возросшему числу тех, кто ввиду жизненных обстоятельств попал в долговую яму. Эта прослойка людей лишилась жилья и преимущественно жила на парковках, ютясь в своих личных автомобилях.

(обратно)

41

Костюмы МП – это джамперы, передвигаются как пешим ходом, так и прыжками на манер кенгуру (с сохранением энергии первого прыжка для более легкого осуществления последующего прыжка).

(обратно)

42

«Пайзер» – американская фармацевтическая компания, одна из крупнейших в мире. Руководство Глен Филдинг. Штаб квартира Нью-Йорк. На компанию неоднократно падали подозрения по незаконному исследованию и тестированию непрошедшей сертификацию продукции на людях (африканские прецеденты), и проталкиванию неподтвержденных лекарственных средств на рынок. Когда работать на африканском рынке стало невозможно из-за Китайского присутствия, руководство обратило внимание на внутренний рынок, полузаброшенный Детройт. Под предлогом социальной программы «Кров и еда», они завлекали бездомных в хорошо оплачиваемые тестовые группы. В 2084 организация получает госзаказ, идущий с самого верха (секретно). Проект получает название «Чистая Жизнь». Официально исследования проходят в лаборатории «Пайзер» на животных. Неофициально, полигоном становится часть тюрьмы «Детройт».

(обратно)

43

«Алл Эраунд» – сетевой гипермаркет, как утверждает слоган «У нас есть всё, что нужно. Прямо за углом».

(обратно)

44

Cama – кровать.

(обратно)

45

Полковник Брэд Колберт из Оклахомы – военные подвиги ветерана МП легли в основу сериала «Тропы славы» выпущенном в эфир в 2085 году. Сюжет повествует о жизни отставного капитана Мерфа Беннета и представляет собой социально-военную драму. Герой вернулся с войны демобилизованный по здоровью и пытался приспособиться к гражданской жизни, но мир меняется, и Беннету в нем нет места. Сериал делится на период на войне и на гражданке. Произведение является автобиографичным лишь отчасти, за основу режиссер Джон Скьюзек взял годы своей службы в Северной Корее и воспоминания полковника Колберта.

(обратно)

46

Малыш Билли – имеется в виду капрал Билл Возник и инцидент на границе произошедший 5 марта 2083 года, когда группа пограничников пинками и ударами прикладов загоняла азиатских беженцев в специально отведенный для них загон, а из проигрывателя на пограничном посту звучала песня британской группы «Свит» – «Литтл Вилли». Присутствовавшие при этом члены молодежной организации «Союз единства» коверкали слова песни и под сыплющиеся на беженцев удары скандировали, вскидывая кулаки к небу: «Вилли Вонг, гоу хоум». Всё это попало на национальные каналы, а фото на котором капрал Возник жестом указывает беженцам на огороженный колючей проволокой загон, даже попало в «Юнион Глоуб» (главную проправительственную газету КССГ). Ответственного за публикацию уволили на следующий же день.

(обратно)

47

Llama una ambulancia (исп.) – Позвони в скорую.

(обратно)

Оглавление

Глава 1 Вторник 30 сентября 2087

Глава 2 Вторник 14 октября 2087

Глава 3 У Дженис

Глава 4 На последнем берегу

Глава 5 Мистер Милтон

Глава 6 Последний танец с Джуд

Глава 7 Что не дом, то у дороги

Глава 8 Пятница 17 октября 2087

Глава 9 Суббота 18 октября 2087

Глава 10 Мастерская Килмистера

Глава 11 Микк и Маус

Глава 12 Поздний звонок

Глава 13 Драйв Инн пипл40

Глава 14 Роуз

Глава 15 Исчезающая точка