Про драконов и людей (fb2)

- Про драконов и людей [litres] 1255K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Михаил Чумалов

Михаил Чумалов
Про драконов и людей

© Михаил Чумалов

© ООО «Вимбо»

От автора

Один знакомый однажды спросил меня, почему я решил написать книгу о драконах. Мол, драконы – это как-то несовременно, избито и несолидно. Годится скорее для детских сказок.

Отвечаю. На мой взгляд, дракон – это ёмкий и универсальный образ, к тому же глубоко укоренённый в культуре. Существа, похожие на драконов, очень часто встречаются в мифах буквально всех народов мира, от Японии до Ирландии и от Австралии до Южной Америки. Некоторые учёные называют архетипический сюжет о битве героя с крылатым змеем основным мифом, то есть таким, на котором строится вся мифология.

Мифологический дракон олицетворяет нечто загадочное, пугающее и одновременно притягательное. Встреча с ним – испытание, которое нужно пройти герою, чтобы получить вознаграждение, например бессмертие. Образ дракона – символ того, что происходит в тёмных закоулках человеческого подсознания.

Дракон – тварь многоликая. Древнерусские Змей Горыныч и Чудо-юдо, библейский василиск, средневековые европейские виверны, китайский лун и японский рю, корейский ёр и вьетнамский лонг, румынский балаур и ацтекский пернатый змей Кетцалькоатль – ипостаси того самого Змея, который присутствует в древнейших пластах человеческой культуры начиная с первобытности. Выглядят и ведут себя все эти существа по-разному. И это даёт большой простор для фантазии.

Так, восточноазиатские драконы – носители доброго начала, покровители воды и плодородия, символы мудрой власти. А драконы европейские, напротив, – существа злобные и вредные. Они крадут юных девиц, требуют злата и серебра, жгут посевы, и вообще они – порождение Сатаны.

Знаете ли вы, сколько у дракона голов: одна или три? А ног: две или четыре? Чем покрыта его кожа? Умеет ли он летать и плевать огнём? Способен ли жить в воде? На все эти вопросы сказки и легенды отвечают по-разному. А значит, каждый может сконструировать своего дракона по своему разумению.

Некоторые верят, что животные, похожие на драконов, когда-то существовали на Земле и встречались с людьми. А может, и сейчас обитают где-то в джунглях. Или попадают к нам из параллельных миров. Как бы то ни было, драконы – прекрасный материал для литературной фантазии.

Так я мог бы ответить на вопрос своего приятеля. Но дело в том, что эта книга не о драконах, а о людях. Драконы в ней только помогают людям быть такими, какие они есть. И если драконов никогда не существовало, то стоило бы их выдумать. Чем я, собственно, и занимаюсь. И, поверьте, это очень увлекательное занятие.

внутренний дракон

Ли Куан, пилот рейса Air Pacific 217, следующего из Сингапура в Сидней, поднял борт по расписанию. Было 10:05 утра 11 ноября 2017 года. Ревя моторами на форсаже, огромный двухпалубный «боинг» легко пробил облака и вскоре превратился в светящуюся точку на экранах диспетчерских радаров.

Тремя часами позже эта точка появилась на мониторе Кетута Карджи, авиадиспетчера балийского Денпасара. АР 217 неспешно пересекал Великий океан. Ничего необычного в небе не происходило, и Карджи, глядя в монитор, с нетерпением дожидался конца смены: в этот вечер у него было назначено свидание.

Вдруг ожила голосовая связь, и из динамика раздался хрипловатый от помех голос Ли Куана:

– Говорит АР 217… Вызываю Денпасар… Вызываю Денпасар…

– Денпасар на связи, – откликнулся Карджи. – Что у вас случилось?

– Похоже, у нас проблема, – прохрипело из динамика.

Надежда диспетчера уйти домой вовремя стала таять, как водяная дымка в небе жарким балийским утром. А голос в динамике продолжал:

– Наблюдаю неопознанный объект… Он преследует нас.

– Тарелка? – не поверил ушам Карджи. – Как выглядит?

– Да нет… Это не тарелка… И вообще не НЛО… Как бы вам сказать… – Голос вдруг замялся, смутившись. – Не так чтоб и неопознанный… К черту! Короче, это дракон! Живой дракон!

– Какой дракон?! – совсем опешил Карджи. – Прекратите хулиганить в эфире!

– Какой-какой? Обыкновенный, мать его… Трёхголовый. Чёрный. С хвостом!

У Карджи отлегло от сердца. Значит, свидание всё же состоится. Он даже улыбнулся про себя и спросил в микрофон, попытавшись вложить в слова как можно больше сарказма:

– И огнём плюётся?

– Нет, – неожиданно серьёзно ответил пилот, – не плюется. Просто летит рядом. То слева, то справа.

– Я подам на вас рапорт, – сухо ответил Карджи и отключил связь.

АР 217 перешёл в зону ответственности австралийцев.

* * *

Снова Кетут Карджи услышал про дракона следующим утром. Слова «существо, напоминающее дракона» прозвучали из телевизора – там шла программа утренних новостей. На экране средних лет китаец в лётной форме Air Pacific на фоне самолета давал интервью толпе окруживших его журналистов. Бегущая строка разъясняла, что транслируется заявление, сделанное накануне капитаном сингапурского воздушного судна, приземлившегося в Сиднее. Начало интервью Карджи пропустил, но и из того, что он услышал, было понятно: дело тянет на сенсацию.

– Девять минут оно летало вокруг самолёта, потом куда-то пропало. Я сообщал на землю, но там не поверили.

Пилот выглядел очень серьёзным и лишь слегка взволнованным, ни тени улыбки не было на его лице. Если то, что он говорил, было правдой, держался он с потрясающим самообладанием.

– Мистер Куан, вы уверены, что это было живое существо, а не летательный аппарат? – прозвучал вопрос журналиста.

– В этом трудно сомневаться. Никакой аппарат не может летать таким образом. По крайней мере, из тех, что мне известны. Если только что-то совсем новое? Нет-нет. Он был живой, точно… Он размахивал крыльями!

– Оно… это существо… проявляло агрессию? Атаковало самолёт? Были ли какие-нибудь столкновения, повреждения?

– Нет, ничего такого. Он или оно… Ну всё-таки он… летел очень ловко. Вертелся вокруг самолёта, но не опасно. Хотя поначалу было страшновато. Знаете, мне трудно выразить словами почему, но я бы скорее назвал его поведение дружелюбным. Ему как будто было интересно… ну, кто мы, откуда.

Далее в новостях сообщали, что инциденту присвоен статус лётного происшествия и что к делу подключились власти и эксперты по авиационной безопасности. В тот же вечер были опрошены члены экипажа, стюарды и пассажиры авиалайнера, без малого 450 человек. Все они подтвердили слова пилота.

Из опросов свидетелей по горячим следам сложилась такая картина. Загадочное существо заметили возле самолёта на четвертом часу полёта, когда «боинг» миновал Бали и находился над океаном. Оно имело семь-восемь метров длины, такой же размах крыльев и выглядело точно так, как и должен выглядеть дракон из сказок и средневековых легенд, то есть трёхголовым, покрытым крупной чёрной чешуёй, с перепончатыми крыльями и хвостом. Это чудище сопровождало самолёт минут десять, а затем исчезло неизвестно куда так же внезапно, как и появилось.

Летал дракон, по свидетельству очевидцев, с поразительной быстротой и манёвренностью: легко обгонял самолёт и снова возвращался к нему, описывал круги вокруг лайнера, нырял под днище и появлялся у иллюминаторов то с правого, то с левого борта. Внезапно исчезал из зоны видимости, будто таял в воздухе, и так же внезапно появлялся вновь. Некоторые из пассажиров описали его экзерсисы словом «игривый». Судя по их впечатлениям, дракон будто забавлялся, вертясь вокруг самолёта, как дельфин, бывает, играет с проходящим мимо судном.

Возможно, именно по этой причине не удалось сфотографировать или снять животное на видео через иллюминаторы. Хотя многие на борту пытались это сделать, все изъятые следствием записи оказались негодными: на них можно было разглядеть только небо, крылья самолёта и неясные тени. И ни одного чёткого изображения самой летающей рептилии.

В последующие двое суток, пока «боинг» находился в Сиднее, буквально каждый его сантиметр исследовали специальной аппаратурой: нет ли в нём каких-либо излучений или испарений, которые могли спровоцировать помутнение сознания у людей. Ничего такого обнаружено не было.

Изъяли данные самописца, который зафиксировал время обращения пилота к диспетчерам и параметры дальнейшего полёта. Изучили личные дела экипажа, и в первую голову командира Ли Куана. И тут не нашлось, к чему придраться. Пилот характеризовался как человек отменного здоровья, исключительной психологической устойчивости и выдержки, высочайшего профессионализма и, помимо прочего, был чрезвычайно дисциплинирован. Ни одного взыскания, ни единого нарушения инструкций, даже самого незначительного, за ним не числилось. Словом, лучший пилот Air Pacific.

Через пару дней разгоревшаяся было мировая сенсация стала сходить на нет. Оказалось, что, кроме слов очевидцев, предъявить миру нечего. Никаких материальных свидетельств дракон не оставил. Да и саму возможность существования такого вида живых существ эксперты-биологи решительно отвергли. В СМИ поговаривали, что вся эта драконья история может быть плодом массовой галлюцинации. Хотя высоколобые эксперты-психологи такую возможность тоже исключали.

Так и осталась бы эта история одним из тех многочисленных фейков, которые время от времени взрывают информационное пространство, как сверхновые, и так же стремительно угасают без следа, если бы…

* * *

Если бы она не повторилась через несколько дней.

Выполняя очередной рейс в Австралию, экипаж Ли Куана вновь повстречал в небе летающую тварь. Как поётся в старой песне, свидание состоялось на том же месте, в тот же час. В 80 милях к югу от Бали всё повторилось по уже знакомому сценарию: и десятиминутная игра дракона вокруг лайнера, и попытки снять его при помощи смартфонов, и последующие показания свидетелей австралийским властям, и интервью журналистам. Как и в прошлый раз, ни одной удачной фотографии или видео сделать не удалось.

А когда дракон атаковал самолет Ли Куана в третий раз, в дело вмешались индонезийские военные. Позволить летающей рептилии, пусть она и сказочная тварь, безнаказанно хозяйничать в воздушном пространстве означало уронить престиж вооружённых сил. Командующий ВВС страны сделал заявление для прессы, в котором объявил о начале войсковой операции под условным названием «Охота на дракона»:

– Мы должны раз и навсегда узнать, с чем имеем дело. Что это: феномен природы, происки врагов, провокация или мистификация? Если выяснится последнее, виновные понесут наказание по всей строгости закона.

Было решено, что следующий рейс лайнера от Сингапура будет сопровождать звено истребителей ВВС. Их оснастят видеоаппаратурой и ракетами «воздух-воздух» – на всякий непредвиденный случай, как было разъяснено в пресс-релизе.

Такого случая не представилось. К очередному рейсу АР 217 хитрая тварь не явилась. Напрасно потратив горючее, истребители долетели до воздушной границы Индонезии и вернулись на базу. Впустую прошёл и следующий рейс.

Тогда было решено изменить тактику. Истребители разместили на авиабазе острова Ломбок. В назначенное время они стояли с прогретыми двигателями, и лётчики в кабинах ждали на полосе сигнала, который должен был дать Ли Куан, как только возле его самолёта покажется дракон.

Ближайший рейс снова прошёл вхолостую, дракон не появился. Но уже в следующий раз сигнал от «боинга» поступил. Взревев моторами, истребители в считаные минуты, на сверхзвуковых скоростях нагнали тихоходную, по их меркам, гражданскую посудину. И что же?

Да ничего. Дракона в небе не оказалось. Буквально за минуту до этого, натешившись всласть игрой с лайнером, он исчез неизвестно куда, не попав в поле зрения радаров.

После очередной неудачи главнокомандующий отменил операцию «Охота на дракона». Слишком дорого стала обходиться индонезийской казне эта неуловимая тварь. В преддверии парламентских выборов лишние расходы были нежелательны.

* * *

Дракона оставили в покое. Да и сам он начал уже надоедать глазеющей в телевизор публике. Тем более что объективных доказательств его существования до сих пор не было. Близился чемпионат мира по футболу, и он отодвинул прочие темы на второй план.

Впрочем, это не касалось Ли Куана и его экипажа. Их будничная работа обернулась захватывающим триллером. Теперь всякий раз, вылетая из Сингапура, Ли Куан испытывал новое для себя чувство томительного, но восторженного ожидания: увидит ли он сегодня это чудо природы, этого совершенного летуна, свободно кувыркающегося в воздушных потоках, будто рыба, резвящаяся в воде.

С детских лет Ли Куан был одержим небом и наделён недюжинным упорством. Один бог знает, что стоило ему, пятому ребёнку в небогатой китайской семье, продраться через все тернии и преодолеть все препоны, чтобы получить нужное образование и заслужить лицензию пилота. Восторг своего первого полёта он запомнил на всю жизнь. Ли Куан оказался прирождённым лётчиком, небо стало его второй стихией. Только там он чувствовал себя по-настоящему свободным от земных забот.

Но работа в крупной авиакомпании далека от романтики. Бесчисленные инструкции, правила, тесты и проверки, постоянный самоконтроль превратили таинство полёта в рутину. С годами чувство восторга притупилось, уступив чувствам ответственности и долга.

Всё изменили бесшабашные выходки дракона вокруг «боинга». Они разбудили в Ли Куане почти забытые инстинкты летуна, заставили вновь испытать волнение перед полётом.

Так было и в этот раз. Холодок под ложечкой, ощущаемый с самого взлёта, над Бали перерос в легкую нервную дрожь. Наверное, поэтому Ли Куан впервые в жизни нарушил инструкцию. Увидев наконец своего знакомца, парящего в небе с правого борта, пилот импульсивно схватил штурвал, отключив тем самым автопилот, и, сам не осознавая, зачем он это делает, слегка покачал крыльями самолёта. Покачал – и остолбенел от изумления. Дракон сделал точно такое же движение! Он ответил на приветствие!

Ли Куан впился глазами в правое окно кабины. В тот же миг дракон повернул к нему свою левую башку. Пилот мог бы поклясться, что увидел на бугристой чёрной морде подобие лукавой улыбки. Дракон словно говорил: «Мы с тобой одной крови, брат!»

Нет сомнения – всё это было лишь фантазией перевозбуждённого мозга. Оно, это возбуждение, в этот раз было столь велико, что после внезапного, как и раньше, исчезновения дракона, обернулось похмельем. Остаток пути до Сиднея в кабине царило гнетущее молчание. За четыре часа Ли Куан произнёс только положенные по инструкции указания помощнику, когда самолёт пошёл на глиссаду.

На лётном поле их уже ожидали журналисты: публика жаждала новостей о драконе. Но Ли Куан, не обращая внимания на прессу, решительно направился к дверям аэропорта впереди экипажа. «No comments», – только и повторял он, проталкиваясь сквозь наседающую толпу с микрофонами.

Особенно настырничал блондин с бейджем Сhannel 2 на груди. Этот австралийский телеканал с самого начала «драконьей» истории занял скептическую позицию. Буквально в каждом его сюжете о драконе сквозил намёк, что летающий монстр – всего лишь мистификация в интересах Air Pacific и экипаж Ли Куана в сговоре с её инициаторами.

Вот и сейчас блондин ухватил пилота за рукав и буквально прокричал в микрофон:

– Мистер Куан, не пора ли сказать людям правду? Кто придумал этого дракона: вы или ваше начальство?

И тут пилот, всегда неизменно корректный и выдержанный на публике, сорвался во второй раз.

– Идите к чёрту, – прошипел он в лицо журналисту. – Оставьте меня в покое. – Он вырвал руку, оттолкнул плечом блондина так, что тот отшатнулся, и добавил: – И его тоже…

И экипаж скрылся за дверьми служебного входа, оставив присутствующих гадать, кого именно имел в виду Ли Куан в своей последней фразе. Решили, что речь шла о втором пилоте Кенг Чонг Ю.

* * *

Многие знавшие Ли Куана заметили, как изменился он после встречи с драконом. Прежде всегда открытый, улыбчивый и общительный, он стал временами замыкаться в себе, впадать в состояние угрюмой нервозности и избегать контактов с другими людьми. О драконе пилот говорил неохотно, давать интервью отказывался. Короче, на глазах превращался в мизантропа.

Но так бывало только на земле. В небе за штурвалом оказывался прежний Ли Куан. Перед каждым вылетом его охватывало радостное возбуждение, усиливающееся до состояния эйфории при появлении дракона.

В такие минуты он едва сдерживал себя, чтобы не схватить штурвал и не начать закладывать в небе над океаном фигуры высшего пилотажа. Это было подлинное счастье, искупавшее унылое земное существование. Если же по каким-то неведомым никому причинам дракон не появлялся, мизантропия терзала пилота с особенной силой. Но случалось это редко – дракон сопровождал почти каждый его рейс.

Со временем наблюдательные люди заметили в поведении летающего ящера некоторые закономерности. Он возникал возле самолёта примерно в одном и том же месте, в 80 милях юго-восточнее Денпасара, сопровождал его на протяжении примерно 100 миль, а потом исчезал так внезапно, что никто из сотен наблюдателей не мог точно сказать, в каком направлении он улетел. Однажды из-за сильной грозы Ли Куан был вынужден увести «боинг» западнее. Так вот, с драконом они в тот раз не встретились.

Второй борт Air Pacific, курсирующий по тому же маршруту, внимания дракона ни разу не удостоился. Впрочем, как считали многие, причина была не в самолёте, а в экипаже. Когда Ли Куана и его пилоты уступали места в кабине другим, а такое случалось, дракон эти рейсы игнорировал.

За три месяца, к февралю 2018-го, число пассажиров Air Pacific, воочию наблюдавших дракона через иллюминаторы, перевалило за десять тысяч. На многих из них это событие повлияло почти столь же судьбоносно, как и на Ли Куана. Кое-кто из людей религиозных узрел в драконе ангела ада, посланного на землю, чтобы напомнить людям об их прегрешениях и грядущем возмездии. Такая идея вовсю обсуждалась в интернете. В её пользу говорила наводящая священный ужас наружность летающей рептилии, будто извергнутой из глубин преисподней.

Другие увидели в драконе посланца сил добра, а не зла. Корейский миллионер и по совместительству проповедник Ки Пак Чен, волею судьбы оказавшийся на борту «боинга» в «драконьем» рейсе, вскоре после этого создал в Австралии секту «Свидетелей», число адептов которой прирастало после каждой посадки АР 217 в Сиднее. «Свидетели» верили, что дракон – предтеча Мессии, и, как только число его видевших перевалит за сто тысяч, состоится Второе пришествие, и наступит Царство Божие на земле. Чен выкупил у англиканской общины здание церкви в окрестностях Сиднея, и в ней проходили еженедельные собрания драконопоклонников, день ото дня всё более многочисленные.

Не остались в стороне и мусульмане. В мечетях Индонезии и Австралии разгорелась заочная перепалка между проповедниками радикального и традиционного толка. Первые утверждали, что явление дракона – призыв правоверным мусульманам готовиться к священному джихаду. Вторые возражали, что религия должна нести мир и согласие между людьми, а дракон послан Всевышним, чтобы предотвратить раскол исламского мира.

Как бы то ни было, и христиане, и мусульмане, и буддисты верили, что дракон явился в наш мир неспроста, и людям надо готовиться к переменам.

* * *

Впрочем, кроме тысяч свидетелей, других доказательств существования дракона так и не было добыто. И большинство обывателей по-прежнему считали всю эту историю газетной уткой, выпущенной на волю пиарщиками Air Pacific.

И всё же попытки разобраться, что к чему, время от времени колыхали информационное пространство. Выдвигались различные версии происхождения дракона, от вполне научных до конспирологических.

Так, британский таблоид The Sun, ссылаясь на неназванные источники в разведке США, утверждал, что дракон – продукт военных разработок китайских генных инженеров. Это секретное чудо-оружие Поднебесной призвано обеспечить ей господство в воздухе в грядущем глобальном конфликте. Подобные разработки, писал автор статьи, давно ведутся также в России, США и Франции. А оскароносный кинорежиссер Сидни Уэллс снял нашумевший документальный сериал, в котором доказывал, оперируя многочисленными историческими фактами: то, что принимают за дракона, на самом деле – летательный аппарат инопланетян. Мол, внеземной разум присутствует на Земле со времён Древнего Вавилона, но люди об этом не догадываются, потому что инопланетные базы спрятаны на дне океана.

Были и серьезные попытки привлечь к решению этой проблемы научное сообщество. Журнал Science организовал в марте 2018 года круглый стол на эту тему с участием крупнейших учёных мира.

– Надо признать, – так начал своё выступление нобелевский лауреат по биологии Даниэль Родригес, которому посчастливилось быть пассажиром «драконьего» рейса, – что науке ещё не всё известно о фауне Земли. Теперь очевидно, что на необитаемых островах южной части Зондского архипелага сохраняется в неизменности, возможно, с очень древних времён, реликтовый вид летающих рептилий.

Биолог предложил учредить международный проект изучения южной части мирового океана и даже сделал несколько предположений, где именно следует искать лежбище дракона.

Иное мнение высказал британский физик Джон Белл:

– Земля изучена уже вдоль и поперёк, и маловероятно, чтобы такое крупное животное, если оно здесь обитает, ни разу не попалось на глаза людей. Но современная физика уверена: совсем рядом с нами существуют миры, о которых людям пока ничего не известно.

По мнению Смита, где-то в южной части Тихого океана находится портал в параллельную Вселенную, и существо из этой Вселенной, принимаемое нами за дракона, каким-то образом получило способность преодолевать барьер, непроницаемый для нас. Это объясняет, в частности, внезапные исчезновения и появления дракона. Находясь на границе двух миров, он оказывается то в нашем, то в параллельном мирах, подобно дельфину, который показывается наблюдателю, выскакивая из воды, и скрывается от него, уходя под воду.

Смиту возражал японец Такаяма. Его аргументация сводилась к следующему. Если уж признавать существование параллельных Вселенных, то логичнее предположить, что это наш самолёт на время оказывается в той из них, где драконы – обычная форма жизни. Впрочем, участники разгоревшейся было дискуссии справедливо указали на то, что ни та, ни другая версии не объясняют, почему только борт Ли Куана контактирует с параллельным миром. Ведь в этом районе ежедневно пролетают не менее десятка гражданских самолётов, не говоря уже о военных.

Стивен Хокинг незадолго до своей смерти тоже высказался на эту тему. Он предположил, что самолёт Air Pacific попадает в так называемую складку времени. То есть оказывается не в другой Вселенной, а на Земле эпохи динозавров, и дракон – один из видов обитавших тогда существ, ныне вымерший.

Впрочем, большинство серьёзных учёных к самому факту появления дракона или кого-то ему подобного отнеслись скептически. Наука требует доказательств, а их-то как раз и не было.

* * *

Дракон явился в мир людей неожиданно и так же его покинул. Виноваты в этом оказались сами люди, точнее от века присущая человеческому роду корысть.

Этому предшествовал разговор между Ли Куаном и вице-президентом Air Pacific по связям с общественностью Чжаном Ли.

– Садитесь, мистер Куан. – Чиновник, пригласивший пилота к себе в кабинет после очередного рейса, предложил ему кресло и пиалу с чаем. – Мы ценим вашу безупречную многолетнюю работу в компании. Вы – наш лучший пилот. Мы также озабочены тем, что вся эта шумиха вокруг дракона доставляет вам немало лишних хлопот. – Чжан Ли плеснул в пиалы чаю из инкрустированного самоцветами чайника и продолжил: – Вы оказались, если можно так выразиться, на переднем крае. В связи с этим руководство компании приняло решение поощрить весь экипаж. Ваша зарплата и зарплата вашего помощника увеличатся вдвое, остальные, включая стюардов, получат надбавку в сорок процентов.

– Что мы должны делать, мистер Ли? – спросил Куан, сразу сообразив, что за этим стоит нечто большее, чем простая благодарность.

– Ничего особенного. Продолжать летать. Но формат, так сказать, рейса немного изменится. – В ответ на недоумение пилота Чжан Ли продолжил: – Видите ли, мистер Куан. Эта история и нам приносит неприятности. Я имею в виду компанию в целом. Некоторые пассажиры боятся летать 217-м. После каждого сообщения об этом драконе число отказов увеличивается, причём не только на этот рейс. В итоге прибыль в феврале сократилась вдвое. Ну и газетчики… Они треплют имя компании, утверждают, что мы чуть ли не сами раздуваем ажиотаж вокруг дракона. Репутация страдает.

– Что же я могу сделать?

– Вы – ничего. А вот мы можем. Есть мнение, что надо заставить эту тварь работать на пользу компании.

– Как это? – удивился Куан.

– Наши маркетологи выяснили, что есть немало людей, готовых заплатить за то, чтобы увидеть этого монстра лично. К ним мы и обратимся. Посыл такой: вы не верите в дракона? Хорошо, тогда убедитесь сами, что он есть. Просто купите билет, а дракона мы вам обеспечим. Рейс 217 в Сидней отменяется и становится специальным. Вы летите до места встречи с драконом, потом на разворот и возвращаетесь домой. Пиарщики разработали рекламную кампанию под слоганом «Полетай с драконом!», и они уверены в успехе.

– А как же те, кому надо в Сидней?

– Для них мы вводим новый рейс. Он пройдет на двести миль западнее. Получается на полчаса дольше, но безопаснее.

Минуту подумав Ли Куан проговорил:

– Мистер Ли, я прошу перевести меня на этот рейс. Знаете ли, я лётчик, а не укротитель драконов, мне не по душе участвовать в шоу.

– Это невозможно, дорогой мой. Без вас вся затея не состоится. Почему-то эта тварь питает склонность именно к вашему экипажу. Решение уже принято и утверждено советом директоров.

– Тогда я буду вынужден подать заявление об увольнении, – решительно ответил Куан.

– Не горячитесь, мой друг. – Чжан Ли положил свою ладонь на руку пилота. – Подумайте. Ведь вам нравится летать с драконом, я это знаю. А другой возможности не будет.

Это было правдой, и Ли Куан дал слабину. Он принял предложение компании, хотя вся эта затея ему не нравилась.

* * *

Поначалу всё шло как нельзя лучше. Сразу после первых показов рекламных роликов «драконьего» рейса заявки на него посыпались как из рога изобилия. Билеты на первые три были раскуплены в считаные дни. Покупателей не смутило и то, что авиакомпания подняла тариф вдвое по сравнению с обычным полётом в Сидней. Люди со всего света готовы были ехать в Сингапур, чтобы лететь оттуда к дракону. Многие из них воспользовались рейсами Air Pacific. Компания получала тройную прибыль.

Первый рейс в рамках научно-познавательного проекта «Полетай с драконом!» отправился утром 6 мая. Самолёт, украшенный стилизованными изображениями дракона в полёте, был забит под завязку. Места в салоне бизнес-класса заняли специальные гости организаторов: ученые с мировыми именами, журналисты, звезды шоу-бизнеса и правительственные чиновники Сингапура и Индонезии. Рейс провожала целая толпа журналистов.

Ли Куан, которого несколько дней до этого не отпускала депрессия, тоже поддался всеобщему приподнятому настроению и ощутил привычный уже холодок предполётного волнения. Погода стояла отличная, всё располагало к празднику.

Три часа полёта прошли незаметно. Стюарды, сбиваясь с ног, сновали по салону и разносили напитки. Наконец лайнер вышел в заданный район, и все прильнули к иллюминаторам. Потянулись минуты ожидания чуда.

Так прошло пять минут, затем ещё пять – дракона видно не было. Самолёт уже миновал привычное место встречи и приблизился к точке расставания. Дракон не появился. Ли Куан развернул самолёт, затем связался с землёй и, получив разрешение, сделал ещё два круга в том районе, где должен был быть дракон. Бесполезно.

На обратном пути в Сингапур на борту царило разочарование. И только Ли Куан испытал неожиданное чувство облегчения. Все последние дни перед рейсом его терзало предчувствие, что всё пойдет не так, как задумано. Так оно и случилось, но недовольства или уныния у пилота это почему-то не вызвало.

На следующий день Чжан Ли и сотрудники его департамента вылезли из кожи, пытаясь убедить общественность, что случившееся – досадное недоразумение и дальше всё пойдет как надо. Однако и второй, и третий «драконьи» рейсы окончились фиаско.

Разразился скандал. Репутации Air Pacific был нанесён колоссальный урон. Журналисты открыто называли Чжана Ли обманщиком. Суды оказались завалены исками пассажиров «драконьих» рейсов: те требовали не только возврата денег за билеты, но и компенсации морального ущерба.

Потерпев огромные убытки, компания закрыла проект. Обычный рейс АР 217 в Сидней был восстановлен, и Ли Куан привычно занял место за штурвалом. Но дракон больше не показался ни разу. Он будто обиделся на людей.

Через два месяца Ли Куан, всё глубже погружавшийся в пучину депрессии, подал заявление об отставке.

* * *

Я летел 217-м рейсом в Сидней через полгода, в ноябре 2018-го. Летел из Москвы в Австралию повидать своего давнего друга. История с появляющимся и исчезающим драконом уже почти забылась: за это время он не дал о себе знать ни разу. И всё же я не мог не испытать волнения: это был тот самый рейс и тот самый борт. А вдруг?

– Говорит первый пилот Кенг Чонг Ю. Наш рейс… – раздалось из динамика обычное приветствие, и я, прочитавший в своё время всё, что писали о драконе, сразу вспомнил имя помощника Ли Куана в том самом экипаже. – Желаю приятного полёта! – закончил пилот, и вскоре самолёт уже нёсся за облаками на юг.

Я сидел у окна – всегда выбираю место у иллюминатора, чтобы в полной мере насладиться красотой земли с высоты. Рядом со мной примостился в кресле молодой человек в шафрановом кашая. Нравы и обычаи буддийских монахов неплохо знакомы мне по путешествиям в Непал и Тибет, поэтому я без колебаний распечатал пакет с купленными в сингапурском дьюти-фри бутылками хорошего английского портвейна и предложил попутчику выпить. Тот, как я и ожидал, не отказался. Завязалась беседа.

Монах был словоохотливым. За два часа полёта я узнал многое: что зовут его Кетут Карджи, что он балиец, что имя Кетут означает «четвёртый сын в семье», что летит он в Австралию навестить своего старшего брата Ваяна, который занимается там бизнесом, а имя Ваян означает «первый ребенок в семье», и что Кетут впервые в жизни едет за границу.

Когда закончилась вторая бутылка, я уже знал о жизни балийцев больше, чем студенты-антропологи. Карджи рассказал мне, что по давней традиции он, младший сын в семье, должен был посвятить себя религии, стать монахом. Однако в молодые годы он служить Богу не хотел и, вопреки сопротивлению родных, получил хорошее светское образование и работу.

– Но, видно, от судьбы не уйдешь, – посетовал уже изрядно размякший от вина монах. – Не буду говорить как и почему, но она таки привела меня в монастырь.

Монашеская жизнь пришлась Карджи по душе. Никаких забот и суеты, которыми полна мирская жизнь, и полная определённость до конца дней. Впрочем, прозвучало это из его уст не слишком убедительно.

Естественно, речь зашла и о драконе. Монах признался, что увидеть дракона – главная мечта его жизни.

– Но шансов на это нет никаких, – подвел черту Карджи. – Боюсь, он покинул нас навсегда.

– Надежда остаётся, – возразил я. – Мы же так и не знаем, кто он и откуда, поэтому не можем быть ни в чём уверены.

И я рассказал монаху всё, что мне было известно о драконе и тех версиях его происхождения, которые были озвучены учёными. Добавил, что мне самому кажется наиболее убедительным предположение Стивена Хокинга.

– Если «петля времени» существует, то самолёт снова может попасть в неё, и мы опять сможем увидеть дракона или кого-нибудь подобного.

– Вы – человек рационалистического мировоззрения, – подытожил мой рассказ Карджи. – Вам надо во всем разобраться, препарировать и разложить по полочкам. А мною движет вера. Мне достаточно только взглянуть на него хоть одним глазком. А кто он и откуда – неважно. Все мы создания Божьи.

– И всё же, – не отставал я от монаха, – что скажет об этом ваша вера?

– Знаете, – Карджи, впрочем, как и я, был уже совершенно пьян и говорил с трудом, запинаясь, – вы… учёные… вы жители материального мира и в нём… ищете свои смыслы. А вера имеет дело с явлениями нематериальными… с миром идей. Но кто сказал, что эти миры не пересекаются?

– Как это? – Пока я не понимал, к чему клонит монах.

– А так! Если кто-то может попасть к нам из параллельного мира… или из прошлого… то почему он не может попасть сюда… ну в материальный мир… из фантазии? А если кто-то на борту самолёта или ещё где… Если кто-то одержим своей идеей… и так верит и так хочет… чтобы эта его идея… ну обрела плоть и стала видна всем? Для всех? Вы об этом подумали? – Голова собеседника стала клониться на грудь, он проваливался в пьяный сон.

* * *

В этот момент самолёт резко накренился на правый борт. Я с тревогой взглянул в иллюминатор. Карджи очнулся и произнёс:

– Не беспокойтесь, всё нормально. Здесь двести семнадцатый меняет курс.

– Откуда вы знаете?

– Когда-то давно… в прошлой жизни… я был авиадиспетчером. – И монах заснул.

Тут портвейн одолел и меня, и я тоже провалился в сон. В этом сне я сидел возле круглого окна самолёта и через него смотрел, как снаружи резвится дракон. Дракон закладывал виражи и выделывал пируэты под неслышную музыку, будто танцовщик-виртуоз, парящий над помостом. Все три его морды светились лукавой улыбкой.

Разбудило меня спонтанное движение в кабине. Кто-то навалился мне на плечо, прильнув к иллюминатору. Сон слетел с меня, и, отодвинув этого кого-то, я выглянул в окно.

И увидел ЕГО.

Он был огромен. Он застилал половину неба. Он торжественно парил прямо перед моим окном, гордо подняв шеи и устремив невидимые взгляды всех трёх голов куда-то вперёд. Он как будто не замечал ни самолёт, ни нас, уставившихся на него из каждого иллюминатора. Невероятного размера крылья очень медленно и плавно поднимались и опускались. Огромный хвост слегка извивался в воздушном потоке. Чёрные чешуйки, напоминающие керамическую плитку, блестели на солнце, будто покрытые эмалью. Он был похож на инопланетный корабль из фантастических фильмов. Но он был живым! Дыхание жизни чувствовалось в каждом движении крыльев и хвоста, в подрагивании чешуек и повороте головы. Представьте себе живой межпланетный корабль – и вы поймёте, каким был этот дракон. Он был прекрасен!

Солнечный луч, отразившийся от его блестящей шкуры, ослепил меня, и я прикрыл глаза. А когда открыл снова, за окном никого не было. Я оглянулся: в кабине спали, будто ничего не происходило. Я устроился удобнее и заснул.

Проснулся уже на полосе в Сиднее. Голова гудела от похмелья. Быстро, не оглядываясь, я покинул самолёт, схватил такси и поехал в отель. Так я и не знаю, видел ли я дракона или это был лишь пьяный сон.

* * *

На этом стоило бы закончить этот рассказ. Но я не могу не поведать о том, что случилось с Ли Куаном. Это имя снова прозвучало в мировых новостях в связи с его загадочным исчезновением в ноябре 2018 года.

Сообщали вот что. После своей отставки пилот не долго боролся с захватившей его хандрой. Он отказался от сытой жизни пенсионера и развил деятельность, круто изменившую его жизнь.

Перво-наперво бывший пилот продал свою квартиру в Сингапуре, как известно, самом дорогом городе мира. Вырученных денег хватило, чтобы купить домик на Бали и еще кое-что. Этим кое-чем оказался списанный учебный самолет L-39 «Альбатрос» советско-чешского производства. На таких самолётах будущих военных лётчиков обучали фигурам высшего пилотажа. Его Ли Куан перегнал на Бали из Узбекистана, тщательно отремонтировал и получил лицензию пилота.

Затем он заключил контракт с аэропортом Денпасар и разместил в отелях острова рекламу: туристам, уставшим от пляжного безделья, предлагалось испытать незабываемые впечатления от полёта в кабине истребителя. Услуга стала пользоваться спросом: пять дней в неделю Ли Куан разгонял визжащих от страха обывателей до сумасшедших скоростей, делал мёртвые петли и бочки.

Но каждый вторник и пятницу (в прессе потом отметили, что именно в эти дни из Сингапура вылетал АР 217 с экипажем Ли Куана) ровно в полдень он садился за штурвал один и летел куда-то на юго-восток. Возвращался обычно часа через три и не в лучшем расположении духа.

Нет сомнения, что Ли Куан летал на встречу с драконом и что эта встреча никак не случалась. И вот однажды, 11 ноября 2018 года (наблюдатели также заметили, что именно в этот день годом ранее дракон появился впервые), самолёт Ли Куана не вернулся в Денпасар. Связь была отключена, радиомаяк не сработал, обломки самолёта найдены не были.

Что с ним случилось – упал ли он в океан, исчерпав горючее, или отказали двигатели, или отчаявшийся пилот сам бросил машину в пике – осталось неизвестным. Может быть, мы узнаем об этом позже, когда западное течение прибьёт крыло или часть обшивки L-39 к берегам Ириан-Джаи.

Но есть люди, которые, вопреки всем разумным доводам, верят: Ли Куан нашёл своего дракона и улетел с ним туда, где живут вольные летуны, где небо всегда ясное и горючее в баках не заканчивается никогда.

Почему верят? Не знаю. Просто верят – и всё.

Потому что несть числа чудес нежданных у небес обетованных…

мудрец и его дракон

Жили-были в одном тридесятом королевстве два мудреца. Одного звали Крабс, а другого Крепс.

Оба окончили Гарвард с отличием и овладели премудростями разных колдовских наук. Обоих бог не обделил быстрым и острым умом. Но характером они совсем разные были. Крабс, целеустремлённый и расчётливый, знал, чего от жизни хочет. А хотел он стать богатым и влиятельным при дворе Короля. А Крепс – натура увлекающаяся, ни одно дело толком до конца не доводил, быстро загорался и быстро же остывал, отвлёкшись на что-нибудь новенькое. Всё ему хотелось в жизни перепробовать и все удовольствия изведать.

И вот однажды призвал Король Крепса и Крабса к себе и такую речь держал: мол, поиздержалась королевская казна, нет в ней средств войну с соседями вести. Да и королевскую мантию соболиную моль поела, новую надо покупать. Стало быть, государству требуется золото, много золота, да взять его неоткуда, кроме как произвести алхимическим путём из коровьего навоза. Зря, что ли, мол, вас, мудрецов, в Гарварде учили на казённые деньги.

И велел он Крабсу и Крепсу отправляться домой и немедля начать золото из навоза делать. Зарплату обоим положил и фонды выделил на реактивы и расходные материалы. Должны они за десять лет наделать по три мешка золота каждый. Кто не справится – голова с плеч, а кто задание выполнит – тому орден, должность первого министра двора и Принцессу в жёны в придачу.

Принцесса тут же вертелась, маленькая девчонка с ободранными коленками и мокрым носом таскала большую куклу за волосы.

«На кой мне эта принцесса сдалась?» – подумал Крепс и решил, что, когда до дела дойдёт, он как-нибудь от женитьбы отбоярится – или геем прикинется, или сумасшедшим. А Крабс обрадовался. Это то что надо: и министром стать, и королевским зятем одновременно.

И пошли они золото из дерьма добывать. Крабс сначала рассчитал, что если по пять унций в день делать, то за десять лет три мешка для Короля получится и себе ещё мешок останется. И стал усердно этот план выполнять: по пять унций в день, с восьми до семнадцати, без обеда и выходных, отпуск только две недели да на Новый год три дня.

А Крепс – тот навалился на работу сразу, не спал, не ел, телевизор не включал, воз навоза извёл и за неделю фунт золота наделал. А потом ему скучно стало и захотелось с реактивами поэкспериментировать. А вдруг больше золота из фунта дерьма получится?

Чуть формулу изменил: добавил туда желчь летучей мыши, а слёзы девственницы, наоборот, исключил да ещё вместо веточки горного базилика две положил. И получилось у него не золото, а армянский коньяк «Ахтамар» двадцатилетней выдержки. Попробовал его Крепс, и так ему понравилось, что всю следующую неделю он не золото, а коньяк производил. Запасы на зиму делал.

Через неделю опомнился Крепс, вспомнил про палача и плаху, расстроился и от расстройства напился, благо конька вдоволь было. Протрезвев, схватился за работу и за три дня и три ночи ещё полфунта золота добыл. А на четвёртый день не выдержал и добавил в реактив щепотку толчёных сухих скорпионов. Вышел вместо золота неизвестный науке материал, прочный, как железо, тёплый, как дерево, и гибкий, как лоза. Сейчас бы мы назвали его металлопластиком.

Три дня Крепс думал, что же такое можно из него сделать полезного. И надумал. Сделал две плоские доски, с одной стороны концы загнул вверх, посередине прикрепил свои тёплые ботфорты – получились лыжи. Отправился Крепс в Синие горы на этих лыжах по снегу кататься. Очень он это дело полюбил.

Накатался Крепс вдоволь. Вернулся домой, глядит – а золота-то кот наплакал. Сильно от графика отстал, и надо что-то придумать, чтобы быстрее дело пошло. Может, древние мудрецы знали способ, чтобы сразу много золота наделать?

Пошёл тогда Крепс в королевскую библиотеку, в отдел древних рукописей. Взял там самый древний манускрипт, такой древний, что в руках рассыпается. Пришёл домой и стал читать. А там чего только не понаписано. И про рыцарей, и про принцесс, и про драконов, и про древних мудрецов, только про золото ни гу-гу. Зато так интересно, что Крепс три дня и три ночи читал, оторваться не мог.

* * *

Так прошло девять лет. Как один миг они пролетели. Призвал снова Король к себе Крепса и Крабса, узнать, как дела идут, и новые фонды выделить.

Явился Крепс ни жив ни мертв, с дрожью в ногах. У него к этому сроку и одного мешка золота не набралось.

А Крабс приехал – кум королю. В роскошной золочёной карете, влекомой восьмёркой отборных рысаков, с форейтором в ливрее на козлах. Сам как принц разодет: бархатный камзол, соболями отороченный, на ногах новенькие штиблеты лаковые без единого залома. Сразу видно: у него уже не только все три мешка золота под кроватью пылятся, срока ждут, но и ещё кое-что имеется.

Ждут Крепс и Крабс в королевской приемной аудиенции, друг на друга посматривают. И тут открылась дверь и вошла Принцесса.

Увидел её Крепс – и обомлел. За девять-то лет превратилась неказистая девчонка в первую что ни на есть раскрасавицу. Тонкий стан, королевская осанка, платье ослепительно белое, как вторая кожа, прилегает, благородная бледность в лице, волосы длинные, светлые на грудь волной ниспадают, полуулыбка тонких губ с ума сводит, а руки… а ножки… Крепс чуть чувств не лишился, дара речи – так точно.

Крабс же не растерялся и светский разговор завёл, о том о сём да ни о чём. Крепс так и не понял, о чём все же. Он только её видел, только её слышал: «Все хорошо…», «Благодарю…» Ну настоящая принцесса, от макушки до пяточек.

Одним словом, влюбился Крепс с первого взгляда, как мальчишка. Да он и был мальчишка, только слегка жизнью потёртый.

Сам не помнил, как ушёл из дворца. Был ли Король, говорил ли что – тоже не помнил. Даже плаха уже не пугала его: зачем нужна голова, если он не сможет любоваться красотой Принцессы. Только одна мысль в той голове свербела – как Принцессу завоевать.

По всему выходило: не видать Крепсу Принцессы как своих ушей. Да и самих ушей предстояло вскоре лишиться вместе с головою.

Но не таков был Крепс, чтобы ещё не снятую голову оплакивать. Заработала она на полную катушку, выход искать принялась. Всю ночь думал Крепс и вот что надумал. Чёрт с ним, с золотом. Всё равно ему Крабса не обогнать, если только чуда не случится. «Придёт срок – как-нибудь выкручусь, – решил Крепс. – А сейчас надо придумать, как Принцессу к себе расположить».

И вспомнил тут Крепс, что в древнем манускрипте было написано: если хочешь Принцессу в жёны получить, надо убить какую-то трёхголовую тварь, именуемую древними мудрецами драконом. Эти драконы, дескать, всегда у королевских дворцов ошиваются и в пищу употребляют почему-то исключительно невинных девиц. Как только всех девиц в округе дракон пожрёт, так настанет очередь принцессы. Тут надо дракона на бой вызвать и в схватке срубить ему все три башки, и дело в шляпе: Принцесса достанется спасителю.

* * *

Вспомнил это Крепс и обрадовался поначалу. Дело-то простое. Ради Принцессы он не одного, а десяток самых свирепых чудовищ голыми руками разорвёт. А нет – так всё одно пропадать. Но вот закавыка: где дракона-то взять? В этом королевстве их отродясь не водилось.

В Гарварде у Крепса по математике одни «пятёрки» были, вот он калькулятор взял и стал вычислять, какова вероятность встретить дракона, если каждый день возле дворца прогуливаться. По всему выходило, что вероятность – пятьдесят процентов. То есть либо дракон встретится, либо нет.

Утром встал Крепс с петухами, вооружился старинным мечом и отправился под дворцовые стены дежурить, дракона поджидать. Неделю вокруг дворца околачивался – а дракона нет как нет, проклятого. А время-то идёт, и час расплаты приближается. Понял Крепс, что наука тут бессильна, и решил прибегнуть к помощи сил иррациональных.

Отправился он к Синим горам, где в тёмной пещере жил, как гласила молва, могущественный колдун Трумп. Люди Трумпа побаивались: был он очень старый и очень вредный. К тому же страдал переменами настроения по причине застарелого алкоголизма.

По утрам с похмелья бывал Трумп сущим мизантропом, и тут ему лучше на глаза не попадаться: мог и заколдовать, в камень превратить. У него в пещере целая коллекция таких неудачливых окаменевших визитёров собралась. Но после первого-второго стакана Трумп добрел. Бывало, заставшего его в этот благословенный час и озолотит на радостях. К полудню колдун уже напивался в лоскуты и снова становился мрачным и подозрительным. Метал молнии в окрестные деревни, пускал реки вспять, бил градом посевы и, если кого видел поблизости – человека ли, зверя, – распылял на атомы к чёртовой матери.

Наутро всё повторялось. Опохмелившись, подобревший колдун даже угрызения совести испытывал и кое-кого из тех, кого накануне распылил, иногда обратно материализовывал. Если, конечно, мог вспомнить кого. Из-за пьянства у него память ослабела и руки тряслись, посему материализовывал неаккуратно, не всегда в первоначальном виде. Из-за этого окрестные жители имели облик причудливый: кто с тремя головами ходил, кто с крыльями вместо рук, а кто – и в совсем непотребном виде.

Ученые на радиацию зря грешили – это всё Трумповы проделки были. Один молодой пастух из местных, который чаще других колдуну под горячую руку попадался, кем только не перебывал: и коровой с пёсьей головой, и стариком-горбуном, и гоблином, а под конец заделался юной девицей-красавицей. Тут уж он от греха в город подался и там удачно замуж вышел за главного местного олигарха.

Обо всём этом прочитал Крепс в старинной книге.

* * *

И основательно к визиту подготовился. Нашёл в чулане бочонок «Ахтамара», который когда-то из дерьма сделал. За прошедшие годы коньяк ещё большую зрелость набрал и запах издавал божественный, настоящей амброзии.

Явился Крепс к пещере Трумпа ранним утром, когда тот ещё спал похмельным сном. Тихо-тихо расстелил белую скатёрку на камушке, на неё серебряный подносик поставил, налил коньяк в два гранёных стаканчика, стараясь не звякнуть, и о закуске не забыл: бутербродик с икоркой добавил. А сам за камнями спрятался.

Как только утренний ветерок нагнал в пещеру аромат «Ахтамара», проснулся Трумп, злой, как сам дьявол. Глаза слезятся, молнии в мозгу сверкают, вчерашний самогон на волю рвётся, а от желания кого-нибудь на атомы распылить аж руки покалывает. Вывалился Трумп из пещеры на свежий воздух и вдохнул полной грудью целебный запах Крепсова лекарства. Что было дальше – и так понятно. Два стаканчика «Ахтамара» доброй волной прошли по Трумпову телу и вытеснили из него на время всю злобу.

– Знаю, зачем пришёл ты ко мне, – сказал подобревший Трумп, обращаясь в сторону скалы, за которой прятался Крепс.

Тот поначалу испугался, но быстро сообразил, что Трумп на то и колдун, чтобы всё ведать, и вышел из укрытия.

– Здесь ты, мил человек, дракона не найдёшь, – продолжал Трумп. – Надо тебе в Параллельную Вселенную подаваться. Там этих тварей видимо-невидимо.

– А как же я туда попаду? – спросил Крепс.

– Да очень просто: сейчас я тебя распылю на атомы, а затем материализую уже прямо там. По-нашему, по-чародейски, называется это «нуль-переход».

«Ну уж нет», – подумал Крепс, вспомнив о злоключениях пастуха, а вслух спросил:

– А иначе нельзя?

– Есть и другой путь, – отвечал Трумп. – Но идти туда далеко.

– Ничего, дойду как-нибудь. Только я ж дороги не знаю!

– Это не беда. Есть у меня одна штучка волшебная. – И Трумп достал из кармана нечто похожее на клубок ниток. – Вот, смотри… GPS-навигатор называется. Мне его шурин, Великий колдун Прумт, из Пиндосии привёз. Меняю его на бутылку того волшебного напитка, что у тебя из кармана торчит.

– А как же им пользоваться?

– Да проще простого! Вот тут нажми и адрес скажи. Потом на землю брось – он сам тебя приведёт куда надо.

Отдал Крепс коньяк Трумпу, взял клубок и шепнул ему:

– Хочу туда, где драконы водятся.

Тут клубок сам из рук вывалился да и покатился по тропке вверх, прямо в сердце Синих гор.

Обернулся Крепс, чтоб с Трумпом попрощаться. Видит: тот уже коньяк прямо из горлышка хлещет. Поспешил тогда Крепс за клубком прочь, не дожидаясь, пока колдун молнии метать станет.

Катится клубок по тропе, Крепс за ним поспешает. А тропа все выше и выше забирается, ущелье всё глубже и глубже становится. Вот уже сомкнулись своды над головой у Крепса, и превратилось ущелье в узкий-узкий тёмный тоннель, где человек едва протиснется. Сначала двигался Крепс в рост, потом на четвереньках, а дальше уж и ползком. А клубок все катится вглубь. И когда подумал Крепс, что сейчас застрянет он здесь навсегда, как Винни-Пух в норе у Кролика, впереди свет показался.

* * *

Окончился тоннель узким лазом. Высунул из него голову Крепс и – обомлел от восторга. Перед ним расстилалась долина невиданной красоты, залитая солнцем, покрытая нежными травами и цветами. Но главное – в голубом-голубом небе летали, резвясь, десятки драконов, огромных, трёхголовых, самых что ни на есть настоящих. Они взмывали вверх, пикировали к земле, выделывали в небе замысловатые фигуры, время от времени изрыгая языки пламени и дыма.

Крепс вылез из норы, сжимая меч, и огляделся. Неподалеку он заметил в траве гигантское гнездо, наподобие птичьего, а на нём драконесса восседает, яйца высиживает. Яйца огромные, как три человеческие головы. А ещё заметил Крепс, что повсюду в траве что-то поблёскивает. Наклонился, пригляделся – мама дорогая! – да это же золото! Прямо на земле самородки валяются, большие и малые.

«Эх, – подумал Крепс, – жаль, мешок не захватил». Сразу прикинул, что за три ходки королевский план выполнит сполна.

«Но о золоте потом, – осадил он себя. – Сейчас первое дело – дракон».

Драконы были такими большими, страшными и ловкими, что всё предприятие сразу показалось Крепсу сомнительным. Но не это остановило его от того, чтобы тут же вызвать первое попавшееся чудовище на бой.

«Предположим, каким-то чудом я его одолею, – рассуждал Крепс, – так кто же мне поверит! Скажут, врун ты и аферист, и будут правы. Я бы сам в такое не поверил. Нет, – решил он, – дракона надо заманить в наш мир, к королевскому дворцу, и там уже завалить на глазах у Короля и Принцессы».

Но как это сделать? Не то что целый дракон, а одна его голова сквозь узкий проход не пролезет, как ни старайся! Совсем было пал духом Крепс, но тут ему в голову пришла прекрасная идея. Не зря все-таки он в Гарварде учился!

Улучив момент, когда драконесса, яйца высиживавшая, куда-то отлучилась по своим делам, Крепс быстро-быстро схватил одно из яиц и покатил его к тоннелю. Старинный меч пришлось бросить наземь. Огромное яйцо едва пролезло в тесный лаз. Толкая его перед собой, Крепс на ходу обдумывал детали своего хитроумного плана.

* * *

Итак, долго ли, коротко ли, но, приложив немало сил и ободрав изрядно коленки и локти о камни, докатил Крепс драконье яйцо до своего жилища. Теперь оставалось дождаться, пока вылупится из него и подрастёт дракончик. Из старинной книги Крепс узнал: нужен год, чтобы дракон достиг того размера и силы, когда с ним будет не зазорно вступить в поединок. «Как раз успею к дедлайну», – решил он. В Гарварде его и таким умным словам обучили.

Устроил Крепс для яйца мягкую подстилку из соломы, сам сверху уселся, как драконесса, и стал яйцо высиживать. Неделю сидел, почти не отлучаясь, и наконец почувствовал, как в яйце кто-то шевелится. Ещё ночь прошла, и раздалось из яйца постукивание: это дракончик наружу просился.

Слез Крепс с яйца и стал смотреть заворожённо, как сначала покрылось оно трещинами, потом кусочек скорлупы вылетел, и показалось из дыры что-то чёрное и острое, а потом и всё яйцо раскололось пополам, и предстали перед Крепсом три маленькие головки с невидящими глазами и хохолками на макушке на трёх тонких-тонких шейках. Вылез дракончик из скорлупы и тут же заорал, как и положено младенцам, да во все три глотки.

Засуетился Крепс: сначала обтёр малыша соломой, потом взял на руки, стал баюкать, как младенца. Тот тут же уснул, забавно причмокивая тремя парами губ. А Крепс смотрел на него и уже ясно понимал, что летит весь его хитрый план в тартарары. Ну не поднимется его рука убить это родившееся у него на глазах крохотное и такое трогательное существо, даже если оно вырастет в огромное чудовище.

Всю ночь не спал Крепс, переживал. Горе – не видать ему Принцессы! – перемежалось с любопытством. Вскакивал он каждые полчаса и бежал смотреть, как спит дракончик. А поутру тот проснулся – и Крепсу стало вовсе не до сна. Надо младенца кормить, а чем – один бог знает. Соорудил Крепс что-то наподобие соски, добыл козьего молока и с горем пополам накормил дракончика. И имя ему дал – Дракоша.

Растить дракона, скажу я вам, дело не из лёгких. У него три головы, и все есть хотят. Пока все три накормишь, первая уже снова молока просит. Да и убаюкать дракошку в три раза сложнее, чем человеческое дитя. Одну голову спать уложишь, а две другие хнычут или смеются и друг другу спать мешают. Совсем Крепс с ног сбился, похудел, осунулся, а про золото даже и думать забыл. Только по ночам, в короткие минуты отдыха, являлась ему в снах Принцесса.

Зато Дракоша рос не по дням, а по часам. Через три дня стал головы прямо держать, глазки раскрылись и начали всё вокруг разглядывать. Оказался дракончик любознательным, смышлёным и непоседливым. Вскоре он уже по всему дому ползал, перебирая перепончатыми лапками, и всюду норовил один из своих носов сунуть, а то и все три одновременно.

Месяца не прошло, а Дракоша уже выше Крепса вымахал. Драконьего языка, понятное дело, мудрец наш не знал, да и словаря в библиотеке не нашёл. Пришлось учить Дракошу человеческому. Тот оказался способным учеником. Ещё недавно, казалось, первый раз смог вымолвить по слогам «па-па» и вот уже не только болтает не переставая, но и грамоту освоил, читать начал. А Крепса называет не иначе как папаня.

Читал Дракоша почти беспрерывно. У них, драконов, это дело обычное. Пока одна голова ест или спит, а другая в окошко на птичек любуется, третья книжку читает. Потом меняются. Из-за этого драконы быстро учатся и вырастают хорошо образованными. За пару месяцев Дракоша всю Крепсову библиотеку освоил. Пришлось тому завести абонемент в королевской, чтобы домой для дракончика книжки таскать. Мало-помалу стал Дракоша для Крепса не только воспитанником, но и интересным собеседником.

* * *

И всё бы хорошо было, да срок королевский приближался неумолимо. А золота не только не прибавилось, но и убавилось изрядно. Растить дракона – дело затратное. Последние запасы пришлось потратить Крепсу, чтобы новый дом купить, – в старом Дракоша уже не помещался.

Поселились они в большом старинном доме в безлюдной местности у самых Синих гор. Поговаривали, что жил в нём раньше сам Великий колдун Прумт, пока в Пиндосию не эмигрировал. На двадцать вёрст вокруг ни деревни, ни хутора. Зато гуляй – не хочу, никто не потревожит и в обморок при виде трёхметрового чудища не хлопнется. Полгода уже Дракоше исполнилось, и до сих пор его никто, кроме Крепса, не видел.

Частенько гуляли они по окрестным лугам и приятные беседы вели. И вот в один прекрасный день Дракоша взлетел! А ведь никто его не учил – просто природа своё взяла. Невысоко, конечно, но взлетел! Шёл себе, слегка подпрыгивая, и вдруг рефлекторно крыльями взмахнул – и пролетел сразу саженей тридцать. И даже сам испугался. А Крепс так едва дара речи не лишился, когда огромное тело промелькнуло над его головой, размахивая перепончатыми крыльями.

С этого дня их жизнь изменилась. Целыми днями учился Дракоша летать, а Крепс помогал ему как мог теорией. Выписал себе книжек по баллистике, аэродинамике и пилотированию, вычисления делал, рассчитывал оптимальный режим полёта. Но и без всякой теории Дракоша уже вскоре фигуры высшего пилотажа научился выделывать. Летал он быстро-быстро, почти как истребитель F-15.

Как-то раз собрался Крепс в город – запасы пополнить да порасспросить обывателей, что нового при дворе. А может и Принцессу одним глазком увидеть. Идти далеко предстояло – три дня и три ночи.

– А давай-ка я тебя до города подброшу, – вдруг предложил Дракоша.

– Как это? – опешил Крепс.

– А так. Садись мне на спину – и полетим.

Такая мысль Крепсу и в голову не приходила. А ведь почему бы и не попробовать? Уселся он Дракоше между крыльев, крепко уцепился за среднюю шею – и полетели! Ужас и восторг охватили Крепса одновременно. Лететь было очень страшно. Но как хороша Земля с высоты птичьего, или точнее драконьего, полёта!

Летели высоко, за облаками, чтобы не пугать крестьян. Приземлились за лесом. Крепс свои дела в городе сделал – и в обратный путь. Всё путешествие заняло полдня.

С тех пор они всюду вместе летали. Крепс больше не пугался и мало-помалу научился управлять драконом, как заправский наездник. Приладил что-то типа сбруи, чтобы не свалиться на виражах. И даже сделали они как-то мёртвую петлю.

А чуть раньше ещё одно важное событие произошло: так же неожиданно, как летать, научился Дракоша огнём плеваться. Первый раз это тоже случайно вышло. Шли, разговаривали, и вдруг вылетела маленькая струйка пламени из пасти и едва не сожгла Крепсу волосы. Тут уж подошёл Крепс к делу со всей серьёзностью. Устроил полигон на лугу за домом и за неделю научил Дракошу прицельной стрельбе. Тот с пятидесяти саженей одним плевком куст поджигал, а Крепс тут же с ведром песка караулил, тушил.

* * *

И вот настало, как говорят в армии, время «Ч». В назначенный день оседлал Крепс Дракошу и полетели они ко дворцу. Прилетели затемно, никто их не видел. Дракоша остался на заднем дворе дожидаться, а Крепс отправился на королевский суд. Решил он, что сразу Королю в ноги бросится и во всем признается. Расскажет о Параллельной Вселенной, что золота там видимо-невидимо, и попросит руки Принцессы. И будь что будет.

Вскоре и Крабс приехал, ещё более, чем год назад, важный и холёный. А за ним слуги мешки с золотом тащат.

Тут и Король с Принцессой вошли. Она ещё краше стала, хотя краше уже, казалось, некуда. А лицо печальное. Видно, замуж-то ей не особо хочется. Тем более по принуждению. Крепс, как её увидел, снова онемел. Стоит столбом. Надо бы сразу в ноги броситься, пока Король не сообразил, что к чему, да ноги не слушаются.

Король сначала на Крабсово золото глянул и того одобрительно по пухлой щеке потрепал. Мол, молодец, зятёк потенциальный, не подкачал. А потом к Крепсу повернулся:

– Ну показывай, сколько золотишка намыл, мудрец.

Опомнился Крепс, бухнулся на колени перед Королём:

– Про золото потом скажу, Царь-батюшка. А сейчас позволь мне на Принцессе жениться. Не могу без неё жить, пропадаю. – И краем глаза заметил, что Принцесса печаль с лица убрала и на него посмотрела с некоторым интересом. Мол, отчаянный парень. И даже симпатичный.

А Король побагровел весь, ножками затопал и стражу кличет:

– Взять его, – кричит, – наглеца такого, и башку с плеч!

Набежала стража, схватила Крепса, плаху с топором тащат. Так бы и пропала Крепсова головушка, если бы не Дракоша. Тот под окнами сидел, всё слышал. Не понравилось ему, что какая-то мелюзга его папу обижает.

Вдруг возникли в трёх окнах дворца три драконьи башки и проревели хором человеческим голосом:

– А ну, болваны, не тронь папаню моего! – И для убедительности средняя голова плюнула в сторону стражников тоненькой струйкой огня.

Те алебарды побросали и разбежались в страхе кто куда. Король на пол сел. Одна Принцесса не испугалась, а рассмеялась и в ладоши захлопала. Видно, она тоже старинные книжки читала.

Крепс кинулся Короля-батюшку с пола поднимать, успокаивать. Мол, Дракоша не чудовище никакое, он домашний, интеллигентный и очень добрый. Читать умеет. Ручной вполне. И чтобы это продемонстрировать, даже сделал пару кругов на Дракошиной спине над дворцом.

Король за свою жизнь на реальной политике собаку съел. Поэтому, чуть придя в себя, вступил в переговоры. Золото Крепсу предложил и пост ректора университета, только бы он от претензий на Принцессу отказался.

Но тут вдруг вмешалась сама Принцесса. Хочу, говорит, за этого парня замуж, и всё тут. Оно и понятно. Во дворце ей скучно жилось: кругом одни напыщенные болваны, карьеристы. А тут является этакий сорвиголова, ничего не боится, на рожон лезет, да ещё и на драконе летает. Вот и вскружилась у барышни головушка.

«Ладно, – подумал Король, – соглашусь для вида. А потом отравлю этого наглеца по-тихому и его чудище тоже». Дал своё благословение и предложил тут же это дело отметить, выпить по бокалу-другому за счастье новобрачных. Слуги принесли отборного коньяка из королевских подвалов, а для Дракоши козьего молока. Тому уже давно подкрепиться было пора. Понятное дело, что и коньяк отравленный был, и молоко.

Тут бы и сказочке конец, да вмешался случай. Пока Король заздравную речь говорил, открылась дверь, и в королевскую приёмную ввалился не кто иной, как колдун Трумп. Как он здесь оказался, отдельная история.

* * *

Проснувшись однажды, как обычно, с бодуна, Трумп обнаружил, что напрочь забыл заклинание, с помощью которого он себе выпивку колдовал. С тех пор пребывал он в крайне раздраженном состоянии. Промучился день-другой, спалил пару деревень, горный хребет обвалил – не помогло. На третий день отправился искать что-нибудь выпить. Три дня шёл и три ночи, повинуясь сверхъестественному чутью алкоголика, и оно привело его как раз туда и тогда, где и когда наливали коньяк.

Крепс всё сразу понял и немедленно свой бокал Трумпу отдал. Тот его выдул и к Королю повернулся, стал и у него коньяк отнимать. Король взъярился:

– Да как ты смеешь, негодяй! Я – Король!

А Трумпу что Король, что корова – всё едино, особенно с похмелья. Рассердился, щелкнул пальцами и распылил Короля на атомы. Да, ребята, оказаться между алкоголиком в состоянии абстиненции и выпивкой – смертельно опасно.

Вылакал колдун второй бокал коньяка, и похмелье отступило. Подобрел он, осознал, что наделал, и хотел уже было Короля обратно из атомов синтезировать, да не успел – рухнул замертво. Это яд подействовал.

В итоге таких катаклизмов Крепс женился на Принцессе, точнее уже Королеве, и стал Королем.

Перво-наперво он установил взаимовыгодные отношения с Параллельной Вселенной: он же знал, что золота там хоть отбавляй и стоит оно там не дороже навоза. А вот коровий навоз, как выяснилось, у них в большом дефиците и стоит он как золото. И надумал Крепс навоз на золото менять по выгодному курсу. Всё-таки выполнил наказ покойного Короля превращать дерьмо в золото и сделал это в поистине государственных масштабах. Был построен магистральный дерьмопровод «Синий поток» через тоннель, по которому Крепс катил когда-то драконье яйцо.

А Дракоша стал чрезвычайным и полномочным послом Параллельной Вселенной в королевстве Крепса.

И жили они долго и счастливо, а помирать и вовсе не собирались.

мы и они

Книга была очень старой и ветхой. Такой старой, что бумага пожелтела, а переплёт распадался на отдельные листы, когда Мальчик пытался их переворачивать. Зато там были большие цветные картинки. В книге говорилось о драконах.

Раньше Мальчик такого не видел. В городе, где он жил с Мамой и Папой, драконов не водилось. Зато здесь, в Синих горах, утверждали взрослые, такой твари видимо-невидимо. С той минуты, когда Мальчик узнал, что лето он проведёт в доме у Бабушки, в самом сердце Синих гор, он пребывал в возбуждённом ожидании. Неужели ему удастся своими глазами увидеть настоящих живых драконов!

И сейчас он жадно рассматривал картинки из старинной книги, где были нарисованы, причём очень подробно и искусно, эти самые загадочные драконы. Это было так увлекательно, что даже сладкий запах блинчиков, жарившихся на кухне, не мог отвлечь проголодавшегося Мальчика. Драконы на рисунках выглядели угрожающе и отталкивающе – настолько они были не похожи на людей – и одновременно притягательно. Природа щедро наделила эти создания: в их пропорциях чувствовались сила и ловкость.

Наконец Бабушка позвала завтракать, и Мальчик с сожалением закрыл тяжёлый фолиант. Едва прожевав первый блинчик, он пустился в расспросы:

– Скажи, Бабуля, а правду говорят, что здесь много драконов?

– Да уж! – проворчала Бабушка. – Лучше бы их было поменьше. Или вовсе не было.

– Но почему? Ведь это так интересно!

– Это тебе интересно, пока ты с ними не знаком. А мы тут такого от них натерпелись, не приведи господь. Злые они. Жестокие и опасные. И главное, нас, людей, они почему-то ненавидят, хотя мы им ничего плохого не сделали.

– И давно это?

– Да уж лет триста как… Вот взгляни. – Бабушка показала в сторону окна. – Когда-то здесь, и в горах, и во всей долине, вплоть до самого моря, жили люди, а о драконах и слыхом не слыхивали. Это были, как сейчас в книгах пишут, благословенные времена, мирные и сытые. А потом откуда-то пришли эти твари, и житья не стало.

– Что значит «житья не стало»?

– Война значит началась. Говорят, они первые на нас напали. Хотя, конечно, и нашим не грех было испугаться, когда таких чудищ у своих домов увидели. А со страху-то чего не сделаешь! В общем, я уж не знаю, кто там первый начал, только вытеснили они нас из долины сюда, в горы, да и здесь покоя не дают. И ничего с ними не сделаешь, потому как они умеют огнём плевать, а мы – нет. И так и эдак пробовали с ними биться, всё без толку. Сейчас у нас вроде как перемирие, – продолжала Бабушка, убирая посуду со стола, – да только лучше драконам на глаза не попадаться. Убьют – недорого возьмут. А не убьют, так опалят огнем, инвалидом останешься. Много наших пострадало от них. Думаю, что и дедушку твоего эти ироды сгубили. Он как-то из дома по делам отлучился на часок да и не вернулся. Лежит, наверное, бедняга, где-нибудь в лесу, огнем поражённый. Сколько лет уж прошло. – И Бабушка замолчала, сдерживая набежавшую против воли слезу.

Мальчик смотрел в окно. Утренняя дымка покрывала расстилавшуюся внизу долину, поросшую лесом. Кое-где среди зелени краснели черепичные крыши домов, из печных труб курился дымок. Солнце вставало из-за гор, освещая этот мирный пейзаж. Но теперь Мальчик знал: там, под этими крышами, в этих зарослях, за этими красивыми холмами, скрывались злобные и опасные чудовища.

– За что же они нас так ненавидят? – спросил Мальчик. – Разве люди сделали им что-то плохое?

– Ты знаешь, мой милый, – Бабушка надела очки, села напротив внука и внимательно посмотрела на него, – я думаю, что всё дело в страхе. Они нас просто боятся.

– Как это? Чего это им бояться? – не понял Мальчик.

– Да очень просто. Дело в том, что мы очень не похожи на них, а они – на нас. Для нас они выглядят мерзкими и пугающими чудовищами. Но ведь и они, наверное, видят нас такими же. А когда нас что-то сильно пугает, то первым делом возникает желание это что-то уничтожить. Я говорю «нас», потому что и мы, люди, такие же. Это и нас касается. – Бабушка на минуту замолчала, подыскивая нужный пример, а затем продолжила: – Вот представь, мой дорогой, что ты, проснувшись, увидел на своей постели большого мохнатого паука. Что ты сделаешь? Правильно, первым делом ты прихлопнешь его тапкой и только потом станешь разбираться, что это был за паук, опасен ли он для тебя, хотел ли он тебе зла, и всё такое. Так природа устроила… Вот и эти драконы. Наверное, когда они сталкиваются с кем-нибудь из наших, их страх парализует. Вот и плюются они из страха огнём куда ни попадя.

– Так надо же им объяснить, что мы зла им не хотим! Пусть себе живут мирно и нас не трогают. Земли на всех хватит.

– Да как же ты им объяснишь, когда они к себе никого не подпускают! Как увидят кого из наших, так сразу палить и начинают. Они ведь что еще удумали? Они же друг дружке говорят, что это мы, мол, здесь пришельцы и захватчики, а они испокон веку тут живут, и земля эта их, а не наша. И это ещё не всё. Между собой они себя называют людьми, а нас – драконами. Вот ведь как!

– Нас? Драконами? Вот это номер! – расхохотался Мальчик. – Выходит, я теперь дракошка-картошка? Вот здорово! Бабуля, а можно я немножко погуляю?

– Можно, мой милый. Но только около дома. А не дай бог увидишь дракона – сразу домой. А если у него будет такая длинная железная трубка – прячься немедленно. Из таких трубок они огнем плюются.

– Хорошо, Бабуля.

Мальчик расправил перепончатые крылья и, легко оттолкнувшись трёхпалыми лапами, вылетел прямо в окно.

рождённый воином

Звонок раздался, когда Саша мчался в кабине скоростного лифта на верхний этаж башни «Федерация». Звонил Серёга.

– Ну где ты там? – прозвучало в трубке. – Я место тебе забил у окна. Народу – тьма-тьмущая! Боюсь, не отобьюсь.

– Сейчас буду.

Двери лифта разъехались в стороны, и шум шалмана ворвался в кабину. Немалое пространство ButtleBar было забито под завязку. Ни за столиками, ни на табуретах у барной стойки свободных мест не было, люди сидели даже на ступеньках подиума, а те, кому не повезло, стояли вокруг. Официантки с подносами балансировали на каблуках, протискиваясь сквозь толпу.

За панорамным окном сияло предвечернее солнце. Его лучи преломлялись на гранях стекла и отбрасывали причудливые цветные блики на стену бара, где располагался огромный, во всю её длину, экран. Он был включен, и на его заднем плане светился тот же пейзаж, что и за окном. На переднем энергично жестикулировал звездный баттл-комментатор Илья Уезднов в привычном камуфляже и бронежилете, стянутый паутиной кожаных ремней. К ним крепилось множество загадочных для непосвященного предметов экипировки. Он беззвучно открывал рот, будто обращаясь внутрь себя. Звук ещё не включали.

Бесцеремонно орудуя локтями, Саша протолкался к маленькому столику возле окна, где сидели Серёга и незнакомая молодая брюнетка. Девушка была в чёрно-красном топе с блестками и большим вырезом на объёмной груди. Правая рука Серёги по-хозяйски расположилась на её плечах, а левой он крепко обнимал спинку единственного свободного стула. Столик был заставлен тарелками и пивными кружками.

– Вот он, явился наконец, – заорал Серёга. – Здорово, Дэн, братуха! Садись, пока не отобрали! – И он выпустил стул из рук. – Знакомься, это Жанна. Она сегодня будет королевой бала! Моя богиня! – Серёга был уже тёпленьким от выпитого. – Жанна, это Дэн, мой лучший друг!

Девушка привстала, здороваясь, и Саша смог оценить её внешность. Формы Жанны были аппетитны, но слегка тяжеловаты, а лицо весьма миловидно, даже красиво, но вылеплено грубовато, как нередко бывает у уроженок южнорусских степей.

– Я восхищён, мадемуазель Жанна! – подхватил Саша заданный другом тон и галантно приложился губами к пухлой руке. – Александр, к вашим услугам…

– Александр? – удивилась девушка. – А Сережа всё говорил – Дэн, Дэн… Я думала вы Данила. Как тот брат из фильма.

– Не обращайте внимания. У нас, баттл-фанов, принято называть друг друга не по имени, а по позывному. В нашей тусовке я Дэн, а он, – Саша махнул рукой в сторону Серёги, – он Воркэт, то есть Боевой Кот.

Жанна рассмеялась:

– Ну не знаю, насколько уж боевой, но что кот – это точно! – И она игриво потрепала Серёгу по загривку.

– Мя-у! – откликнулся тот и подтолкнул к Саше кружку с пивом, которое в лучах заходящего солнца расцветилось янтарём.

– Гляди, какой обзор! – Серёга махнул рукой в сторону окна. – С обеда здесь сижу, место тебе грею. Нет, ты глянь, каков вью-пойнт!

И все трое на минуту умолкли, любуясь открывшейся панорамой.

* * *

Сквозь стеклянную стену бара хорошо был виден ближний берег реки, изрытый воронками, нагромождение бетонных плит, бывших когда-то домами, опоры разрушенного Шелепихинского моста и большой бетонный купол командного пункта. Противоположный берег был покрыт туманной дымкой. Там тоже белели руины жилого района, и среди них ярким пятном выделялись неведомо как уцелевшие красные барочные стены и золотые купола церкви Покрова в Филях.

Именно оттуда, из Филёвской поймы, ожидалась вечерняя атака натовцев. О ней с утра предупредило Мосинформбюро, и люди, соскучившиеся по зрелищам, ещё днём поспешили занять выгодные для обзора места.

На этом участке фронта давно не происходило ничего достойного внимания. Противники прочно обосновались каждый на своём берегу. Три недели назад натовские «носороги» сделали вялую попытку форсировать реку и закрепиться на левом берегу, но их атака была отбита. С тех пор боёв здесь не было.

И вот наконец объявлено о наступлении с правого берега. Интерес к этому событию подогревался слухами о возможном первом явлении публике новейшего российского оружия. О его поставке в войска сообщил накануне журналистам руководитель Росвооружения. Подробностей он не рассказал, ссылаясь на секретность, но это был секрет Полишинеля. Комментаторы по обе стороны фронта не сомневались, что речь идет об автономном бронированном летательном аппарате невиданной раньше огневой мощи и манёвренности. Благодаря своим лётным качествам и уникальной бронезащите он практически неуязвим для атак с земли и воздуха, утверждали эксперты. Сам же «Дракон», так журналисты окрестили это чудо военной техники, в ходе испытаний уничтожал с поразительной точностью десятки целей одновременно.

Короче, зрители по обе стороны реки – одни с надеждой, другие с опаской – жаждали увидеть загадочного «Дракона» в деле. Впрочем, западные источники намекали, что и у них припасён некий сюрприз.

Тем временем включился звук трансляции, и пространство бара заполнил хорошо знакомый голос Уезднова:

– …надцать минут остаётся до начала боя. Мы все надеемся, что он войдёт в историю, и это будет незабываемое зрелище! Что покажут звёздно-полосатые? Чем удивят на этот раз? Конечно, они жаждут реванша за неудачи последних месяцев. Но и наши готовы на все сто. Войска рвутся в бой и мечтают всыпать противнику по первое число! Тысячи зрителей собрались здесь, на левом берегу, поддержать наших. Я вижу множество триколоров, они буквально в каждом окне! Чувствуется атмосфера настоящего праздника… А сколько людей сейчас у телевизоров по всей стране… Я даже не берусь предположить. Миллионы! Мы, журналисты, будем с вами до конца. Надеемся, что до победного. Но бой есть бой, в нём побеждает сильнейший… Наша съёмочная группа расставила камеры, картинка будет отличная, это я обещаю. Всё готово к бою! Ну и, конечно, мы все ждём появления «Дракона». Скажу вам по секрету – есть у меня такая информация, – сегодня мы его наконец увидим. Вперёд, Россия!

– Вперёд, Россия! – подхватила сотня голосов в баре.

Красная ракета взлетела откуда-то из тумана на правом берегу и осветила кровавым светом пейзаж за окном и картинку на экране.

– Итак, скоро начало! Мы продолжим репортаж через несколько минут. – И Уезднов исчез с экрана.

* * *

Красная вспышка ракеты осветила бронестекло крыши ангара. Её кровавый отблеск попал на ячеистые экраны в глазницах Дракона. Тут же включились нейронные сети, и десятки тысяч импульсов пронзили громадное тело, активируя сложнейшие системы искусственного организма. Завертелись роторы гироскопических двигателей в хвосте, зелёная кровь ускорила бег по трубкам капилляров, разом приподнялись бронечешуйки панциря. Заработали гидравлические насосы драконьих лап. Включились радары, и боевые лазеры слегка загудели: началась накачка энергии. Лёгкая дрожь сотрясла гигантское туловище оживающего чудовища.

Суперкомпьютер, надёжно укрытый в глубине бронированного тела, выходил из режима гибернации. Подобно мозгу просыпающегося человека, который покидает мир иллюзии и вновь обретает контроль над телом, электронный управляющий центр Дракона протестировал системы аппарата и получил ответ: всё в порядке, всё работает, всё готово к бою.

Гениальный конструктор Дракона впервые в истории технологической цивилизации научил машину генерировать в своём электронном мозгу эмоции, сходные с человеческими. И сейчас Дракон, ощутив нарастающую мощь своего искусственного тела, испытал нечто, напоминающее удовлетворение и возбуждение перед боем.

Три орудийные турели, выглядящие как драконьи головы, завертелись на шеях, сканируя пространство. Инфракрасные датчики высветили тьму ангара и отобразили на глазных экранах его стены и группу мелких двуногих существ, копошащихся возле лап Дракона. Тотчас включились системы распознавания целей, экраны засветились зеленоватым светом. Дракон замер в ожидании. Но Голос пока молчал, и экраны притухли.

Голос был главным. Голос возникал неведомо откуда в самом чреве Дракона. Повинуясь этому внутреннему Голосу, Дракон взмывал в небо, выискивал цели, на которые указывал Голос, и поражал их своими лазерами. Тогда Голос хвалил Дракона за выполненную работу, и тот испытывал состояние, которое человек назвал бы наслаждением.

Пока Голос молчал, Дракон ощущал себя брошенным и несчастным. Всё его естество трепетало от нетерпения, и Дракон прислушивался к себе, боясь пропустить Голос. Когда же тот возникал – а это рано или поздно случалось всегда, – Дракон был готов погибнуть, но выполнить всё, что Голос ему приказывал.

Вот и сейчас Дракон ждал. Тем временем двуногие покинули ангар, и Дракон остался один в темноте.

* * *

Вспышка ракеты осветила красным пространство бара, и на мгновение пиво в бокалах из янтарного стало оранжевым.

– Ой! – вскрикнула Жанна и прильнула к окну. – Уже начали?

Серёга рассмеялся:

– Расслабься, малыш. Рано ещё. До начала минут пятнадцать.

Обращение «малыш» к Жанне показалось Саше забавным, но он сдержал смешок и пояснил:

– Это первая предупредительная ракета. Потом ещё будет две, затем – три. Вот тогда и начнут. Как в театре, знаете… «После третьего звонка вход в зал воспрещён».

– Зачем же они предупреждают? – удивилась девушка. – Ведь это враги! Почему не нападают внезапно? Они глупые?

– Чтобы люди… ну там телевизионщики, техники всякие, обслуга… могли убраться подальше. Наши тоже так делают. Таковы правила.

– Жанна первый раз на войне, – вставил Серёга. – У них в Луганске войну не смотрят.

Жанна поджала губы:

– У нас в Луганске ещё помнят войну настоящую. Мой дядя воевал. С тех пор без двух пальцев на ноге… А это разве война? Шоу, и только…

– Ну не скажи, не скажи… Сейчас начнут, и ты увидишь, какое будет молотилово. Вон в прошлый раз, когда их «носороги» шли, а наши «шмелей» подняли и всех пожгли… Так тут всё тряслось и сверкало так, что полбара чуть не обделались. Все ходуном ходило. И дымом заволокло, ничего не видать. Скажи, Дэн!

– «Носороги», «шмели»… Мальчики, не говорите загадками. Кто они такие? Пожалейте, вы-то в теме, а я – ещё нет.

– «Носороги» – это самоуправляемые боевые машины, – терпеливо объяснил Саша. – Что-то вроде танка, но без экипажа. Могут двигаться по земле, по воде, по дну моря и даже заползать на стены. Способны сами принимать решения. Подбить «носорога» никак не получалось: у них броня двухсотмиллиметровая из какого-то новейшего металлопластика. Но потом у нас появились «шмели». Это дроны с лазерными пушками. Прожигают любую броню на раз. Они-то «носорогов» и пожгли.

– Всё равно не понимаю. А люди где? Война же для людей, а не для машин. Я фильмы про войну смотрела. Так там война – это когда мужичины берут оружие и идут защищать свои дома и детей. Когда здесь свои, а там – враги. Когда «наше дело правое, мы победим»… Вот вы, к примеру, ребята… Ведь наверняка в детстве в войну играли. Вы же мужчины! Вон враг – на том берегу реки. И он идет на Москву. Неужели никогда не хотелось взять в руки автомат и – в атаку. За родину, за любимых…

– Нафиг, нафиг! Меня и тут неплохо кормят, – смеясь, отреагировал Серёга, отхлёбывая из кружки. – Там с автоматом делать нечего, убьют сразу. А ещё хуже, если не убьют, а искалечат. Оторвут что-нибудь ценное. Чем я тебя баловать буду? – И Серёга влепил звонкий поцелуй в Жаннину шею, за что получил от неё щелчок по носу. Новая вспышка за окном сделала его лицо апоплексически красным, и через мгновение до сидящих в баре донёсся звук двойного выстрела.

* * *

Две красные ракеты перечертили крестом тускнеющее небо и потухли в тумане за рекой.

– Минут десять осталось, – сказал Серёга. Его лицо снова приняло обычный цвет.

– Не, ну правда, ребята, я не понимаю, – не унималась Жанна. – Зачем всё это? Ведь машины – они же бездушные, в них страсти нет. Куски железа и только… Зачем им воевать? В чём смысл?

– Э-э, если б ты знала, сколько эти куски железа стоят… – Серёга поднялся, разминая затёкшие ноги. – Пусть тебе Дэн расскажет. Он у нас мастер… лекции читать. А я отлучусь кой-куда, пока не началось.

Время ещё оставалось, и Саша принял нарочито важный вид, как делал это обычно перед первокурсниками, даже вынул из кармана очки и откашлялся.

– Видите ли, Жанна. Воюют сейчас не так, как в том кино. Но тем не менее это тоже война… Простите, я начну издалека. Война – естественное состояние для человечества. – Произнеся эту фразу, Саша сам получил удовольствие от чёткости формулировки. – Люди воевали всегда, сколько существует цивилизация. В войнах погибло столько, что и подсчитать невозможно. Даже приблизительно. Пасть в бою было почётно. Люди верили, что убитые воины отправляются прямиком в рай. Но сейчас всё изменилось. В рай уже мало кто верит, зато ценность земной жизни велика как никогда. Да и убойная сила оружия выросла многократно. В последних больших войнах гибли миллионы, и не только военных – мирных жителей тоже. – Саша отхлебнул пива и продолжил: – Поэтому умные люди договорились между собой, и пять лет назад была подписана всеобщая международная конвенция. Не буду утомлять вас подробностями, скажу главное. Отныне воюют только роботы, автоматические системы. То есть люди, конечно, тоже участвуют, но вдали от поля боя, как стратеги, командиры, конструкторы оружия, компьютерщики, техники и прочее. Бомбардировки и артобстрелы запрещены: может пострадать население. Допустимо только высокоточное оружие. Иными словами, одни роботы очень прицельно убивают, если можно так выразиться, других роботов. А люди для них – табу.

– Но вот же, смотрите, разрушенные дома. – Жанна показала в сторону поймы. – Там же люди жили. Где они? Все живы?

– Да, конечно. О планируемом наступлении военные должны сообщать не меньше чем за двое суток, чтобы людей успели эвакуировать. Для этого же и ракеты дают перед самым боем.

– И что, неужели никто не пострадал? Ведь там же стреляют. Могут и промахнуться случайно… ну не туда попасть.

– Бывает, конечно. Но очень редко. Случается, и люди гибнут. Но это чрезвычайный случай. Сразу заводят дело, и его разбирает специальный международный суд. Если признают преступную халатность или, не дай бог, умысел, виновные получат большие сроки.

– Всё равно не понимаю. Зачем же тогда вообще воевать? Ради чего?

Саша на минуту задумался.

– Видимо, люди не могут иначе, такова наша природа. – Он подумал ещё. – Поймите, Жанна, в жизни мало что изменилось. Это та же война, что и тысячу лет назад, только другими средствами. Более цивилизованно. По правилам…. Ну не папуасы же мы. Всё-таки двадцать первый век на дворе… Государства по-прежнему войной доказывают, кто круче. Только главное теперь не солдаты, не их выучка и храбрость, а технологии. Это война технологий. Война мозгов. Кто создаст более совершенное оружие – тот и победитель… И потом, военные технологии тащат за собой всю экономику. Это стимул для развития. По-моему, это разумно…

Вернулся Серёга и притащил с собой стопки с текилой.

– Выпьем, братан, за нашу победу! Стоя, по-гусарски. – Серёга театрально отставил локоть, выпятил грудь, выпил и заорал: – Вперёд, Россия! Банзай!

– Ра-си-я! Ра-си-я! Ра-си-я! – подхватили в разных концах бара, застучали кружками по столам, отбивая ритм.

* * *

Словно в ответ на этот клич картинка на экране сменилась, и там вновь возник Илья Уезднов. Теперь он вещал из студии. За спиной комментатора светился большой экран, на котором был виден тот же берег реки, но с гораздо более близкого расстояния. Можно было разглядеть прибрежные кусты и пучки травы.

– Мы сейчас продолжим трансляцию, но пока ещё есть время сделать ставки. Букмекерская компания «Ворбет» даёт коэффициент один и три на победу России. А вчера ещё было два и один. Но это до того, как стало известно о прибытии «Дракона». Теперь всё изменилось. За натовцев теперь коэффициент три и один. И один и девять за ничью. Что это значит, друзья? А то, что букмекеры верят в нашу победу! Ставьте! Я уже поставил. Много не заработаем, но удовольствие получим.

– Разве может быть ничья? – удивилась Жанна.

– Да, – ответил Саша. – У каждого боя тоже есть свои правила. Видите, вон там, внизу, – белый купол? Это наш командный пункт. А их – за рекой, чуть правее моста, видите?

Смеркалось, но железобетонную громаду купола ещё можно было различить среди руин.

– Так вот. Цель атаки – захватить или уничтожить командный пункт противника. Кому удастся это сделать – тот и выиграл бой. Тогда победитель займёт всё поле боя, а проигравшие должны будут отступить. То есть если бой выиграют они, то линия фронта отодвинется до Сити, и мы в этот бар уже не скоро попадём. А если наши – отгоним их до Поклонки и Филёвского парка. Ну а если оба пункта уцелеют, то это ничья. Я, кстати, на ничью поставил.

– Ах ты предатель! – встрял Серёга. – Не веришь в силу русского оружия?! Да наш «Дракон» порвёт эту пиндосскую нечисть как Тузик грелку! Литр вискаря ставлю. Идёт?

– Погоди, погоди… Дракон Драконом, но и у них там не лаптем щи хлебают. Говорят, у них тоже есть что-то новенькое…

– Постойте, Саша, – прервала их пикировку Жанна. – Вы сказали «уничтожить командный пункт». Но ведь там же люди! Какой ужас! Они же погибнут!

– Ничего ты не поняла, глупыш, – ответил Серёга. – Да нет там никаких людей! Только компьютеры. Они управляют техникой. А люди… люди далеко, в безопасном месте… Как мы с тобой.

Жанна наклонилась к Саше. Было заметно, что она сильно взволнована.

– Александр, здесь и правда безопасно? Сюда никто стрелять не будет? А то я этому балаболу не верю.

– Не волнуйтесь, Жанна. Всё рассчитано. Всё под контролем. Не первый раз…

Три красные ракеты одна за другой взлетели из тумана, и по бару разнеслось дружное «ура!». По обе стороны реки разом включились прожекторы. Стало светло, как днем.

* * *

Бронестекло крыши ангара сначала окрасилось красным, но через мгновение, освещённое прожекторами, стало ослепительно белым. Дракон вздрогнул всем своим гигантским телом. Лапы его напряглись: это насосы погнали жидкость в поршни. Их шум заглушало гудение лазеров, набирающих боевую мощность. Роторы гироскопов завертелись быстрее. Подавив исходящие от них звуковые помехи, акустические радары «драконьих» ушей ловили каждый звук, доносящийся из-за стекла ангара.

Там что-то происходило. Сначала до ушей Дракона донеслись далёкие и неясные щелчки и стуки, идущие с земли. Определить их происхождение компьютер не смог. Затем их заглушило нестройное жужжание сверху, будто рой гигантских пчёл кружил в небе, то приближаясь к ангару, то удаляясь. Это работали винты дронов, именуемых «шмелями». Дракон сразу узнал их звук и смог определить число. Их было 84. Через пару минут равномерность жужжания нарушили отрывистые звуки, напоминающие удары гигантского хлыста: заработали лазерные пушки «шмелей».

Ожидание становилось нестерпимым. Бронечешуйки драконьего панциря вибрировали мелкой дрожью, хвост равномерно приподнимался и со стуком опускался на пол ангара, выбивая из него цементную пыль. Но Голос молчал…

Тем временем выстрелы лазерных зарядов участились, и вскоре их вспышки, отражённые на стекле, слились в одно зарево, как бывает во время сильной грозы, когда небо разрывается десятками молний одновременно. Гром канонады заглушал все прочие звуки, но всё же чуткие акустические приборы Дракона смогли уловить появление в небе над полем боя новых участников. Их было 127, звуки их двигателей напоминали стрекотание, и они не были знакомы Дракону.

Голос безмолвствовал.

Внезапно небо сотряс мощный громовой раскат, сложившийся – так определил компьютер Дракона – из 84 отдельных хлопков-взрывов. Канонада тут же смокла. Мгновением позже земля задрожала от серии глухих ударов, будто на неё просыпался метеоритный дождь. В небе уже не было знакомого жужжания, слышалось лишь гудение неизвестных Дракону аппаратов. Он понял, что «шмели» уничтожены. Зато идущие с земли отрывистые щелчки, с которых начался этот звуковой концерт, стали громче и отчётливее. Они приближались к ангару.

Ещё одна минута прошла в ожидании. Нервы Дракона, если можно назвать нервами электронные связи между главным компьютером и периферическими системами, были на максимуме напряжения. Наконец стеклянная крыша начала медленно сдвигаться в сторону, и в затхлую атмосферу ангара ворвался вечерний ветерок.

И тогда в железном чреве Дракона возник долгожданный Голос.

* * *

Ещё не догорела в небе последняя красная ракета, как две сотни глаз впились в экран. В баре наступила тишина, не слышно было ни скрипа стульев, ни звона бокалов. Умолк даже Илья Уезднов.

Несколько минут ничего не происходило, но затем из динамиков донеслось отдалённое постукивание, и на берегу реки возникло какое-то движение. Что именно там случилось, ни из окна, ни на экране было не разглядеть. Тогда режиссёр переключился с общего плана на камеры, установленные на набережной.

Зрители увидели, как из воды один за другим выпрыгивают – другого слова тут не подобрать – неизвестные круглые предметы цвета хаки и с резким стуком движутся скачками по мостовой в сторону российских позиций. Так скачет мячик для пинг-понга, брошенный на пол. Формой и размером эти загадочные предметы напоминали кастрюли.

– «Лягушки»! Атас! – восторженно вскрикнул Серёга, схватив Сашу за рукав.

– Ага… Это самоуправляемые скачущие мины, «лягушки», – пояснил Саша для Жанны. – Я о них читал, но ещё не видел. Рвутся к командному пункту, гады.

«Лягушек» становилось всё больше, и вскоре они заполнили собой набережную. Издалека, из окна бара, это выглядело так, будто шевелящийся зелёный ковёр сам собой вылезает из реки и ползёт вверх по склону в сторону Сити. Отдельные стуки и щелчки слились в звук рассыпающегося драже.

Всё происходило очень быстро. В следующую минуту этот звук смешался с жужжанием «шмелей», и бар радостно вскрикнул. Огромный рой закружил над полем боя. Началась стрельба. Лазерные лучи били в плитку набережной, выбивая из неё снопы искр. Зелень ползущего ковра дополнилась изменчивым огненным узором: это взрывались под ударами лазеров заряды «лягушек».

Картинка на экране помутнела от дыма. Одна за другой выходили из строя камеры, и зрители бросились к окнам. Уезднов что-то кричал с экрана, но его уже было не слышно за громом боя. Огонь лазерных пушек «шмелей» с каждой секундой становился плотнее, и вот уже в движущемся зелёном ковре появились заметные из окна бара дымящиеся проплешины. Грохот канонады сотрясал здание, набережная пылала огнём. Бледная Жанна крепко вцепилась в плечо Серёги, но не отводила глаз от окна. Движение «лягушек» вверх явно замедлилось, их строй рассыпался. Казалось, ещё минута – и атака захлебнётся.

В затихшем было баре снова застучали кружками.

– Вперёд, Россия! Бей пиндосов, – орали за соседним столиком, а у барной стойки хором скандировали оскорбительную для натовцев нецензурную кричалку.

Вдруг всё изменилось. Десятки тёмных силуэтов вынырнули разом из тумана за рекой, взмыли с резким стрекотом в подсвеченное прожекторами небо и предстали перед зрителями ровным строем незнакомых аппаратов. Они были крупнее «шмелей», двигались стремительно и напоминали гигантских стрекоз. Загадочная эскадрилья заложила в небе молниеносный вираж и в одно мгновение оказалась над роем «шмелей». Сотня огненных спиц пронзила небо, вспышка выхватила из тьмы руины Филёвской поймы до самого парка, и через секунду башня вздрогнула от грохота залпа. «Шмели» вспыхнули разом, их горящие обломки градом просыпались на землю.

Тяжкий вздох разочарования, прокатившись по бару, сменился безмолвием. Поле боя тоже накрыла тишина – так показалось оглушенным канонадой зрителям. Сотни глаз наблюдали из окна бара, как затягиваются дымящиеся прорехи в зелёном ковре из «лягушек», как ускоряется их наступательное движение, не встречающее больше никакого сопротивления. Спустя минуту травмированные барабанные перепонки снова стали различать негромкие стуки скачущих «лягушек», равномерное стрекотание барражирующих в небе дронов и голос Уезднова с экранов.

– Вы всё видели сами, – вещал он трагическим голосом. – Вот о чём предупреждали нас западные коллеги. «Стрекозы» – вот тот сюрприз, о котором шла речь. Для наших он стал неожиданностью. Известно ведь, что недооценивать противника – это путь к поражению. Но не всё ещё потеряно. Мы верим в победу! Пора, пора предъявить наш главный козырь, пока не поздно. Ждём, надеемся! Вперёд, Россия!

Словно в ответ на эти слова огромная черная тень скользнула по движущемуся скопищу «лягушек». Изумленные зрители увидели, что в небе парит «Дракон». Откуда он появился, никто заметить не успел. Но он был там, он был прекрасен и огромен, как туча. Рядом с ним сбившийся строй «стрекоз» казался стайкой мошкары.

* * *

Голос возник в самом чреве Дракона. Голос был чётким и кратким, как удар хлыста, и это был приказ. Все стало простым и ясным. Повинуясь приказу, огромные поршни в лапах Дракона разом сжались, и одним мощным движением Дракон выпрыгнул из бункера в чёрное небо. От такого ускорения пилота-человека расплющило бы в лепёшку. Доля секунды прошла, как появился Голос, а Дракон уже парил над набережной, выбирая цели. Его лазеры вышли на боевой режим.

Вновь в электронном мозгу гиганта раздался повелительный Голос, приказывавший открыть огонь, и в то же мгновение все три головы Дракона плюнули лазерными снопами в разные стороны. Один залп разметал стаю «стрекоз», два других буквально смели с набережной сотню «лягушек».

Грохот выстрелов был так силён, что у людей в баре заложило уши, а в многоэтажках по обе стороны реки разом вылетели стёкла, ещё остававшиеся там после последних боёв. Башни Сити качнуло, будто от подземного толчка, со столов в баре попадали бокалы, но высокопрочное остекление небоскребов устояло. Вслед за тем наступила звенящая тишина. Акустические приборы драконьих ушей различали только негромкие стуки и плеск со стороны набережной. Это немногие уцелевшие «лягушки» плюхались в реку, спешно покидая поле боя. Для Дракона и его командиров эти жалкие остатки разгромленной армии уже не представляли интереса.

Затем уши Дракона уловили приглушённый звук с верхушки башни «Федерация». Это сотни молодых глоток орали от восторга за стёклами бара.

Но всё это было не важно, потому что вновь зазвучал Голос. На этот раз приказа не было, но было нечто такое, из чего Дракон понял, что Голос доволен его, Дракона, работой. Так хозяин поощряет дрессированного пса за хорошо выполненный трюк. Всё металлопластиковое естество чудовища сладко заныло от блаженства. Дракон закладывал в небе виражи, наслаждаясь триумфом. Но к этому упоительному чувству примешивалось и некоторое беспокойство. Вот-вот, понимал Дракон, прозвучит приказ вернуться в тёмный ангар, Голос надолго покинет его, и опять потянутся часы и дни томительного ожидания следующей минуты славы.

Однако приказа не было. Да и внизу что-то изменилось. Какое-то неясное движение обозначилось в районе набережной, какой-то негромкий новый звук, которому Дракон не смог найти аналога. Будь он человеком, это жужжание отдалённо напомнило бы ему очень приглушённый, раздающийся будто из подземелья звук работающей электропилы. Но в электронной памяти Дракона такого не было.

Как ни напрягал Дракон свои оптические приборы, ничего подозрительного на земле разглядеть не мог. Только дымящиеся обломки «лягушек», «стрекоз» и «шмелей», устлавшие зловещим ковром всю набережную. А звук тем временем усиливался, становился ближе и плотнее. Теперь уже не одна, а десяток пил, казалось, пилили одновременно.

Голос молчал. Дракон кружил над полем боя, вглядываясь в темноту, и чувство беспокойства всё сильнее овладевало им, вытесняя недавние радостные переживания.

* * *

За пару минут Саша едва не оглох дважды. Первый раз от победного лазерного залпа «Дракона», второй – от громкого его празднования в баре. Шум стоял неимоверный. Орали все, даже Жанна, стучали кружками по столам, хлопали в ладони. На экране бесновался и кричал Уезднов, но его не было слышно. Серёга, красный от возбуждения, схватил Жанну сзади за талию, приподнял её над полом и неловко попытался кружить с ней по залу, но не справился с задачей. Два десятка молодых людей, положив руки друг другу на плечи, скакали по бару в победном танце, сметая на своем пути стулья.

Саша не принимал участия в общем веселье. Прижавшись лбом к стеклу, он любовался парящим в небе «Драконом», его мощными, точными движениями. Тот царил над полем боя, будто гигантский альбатрос над поверхностью моря в поисках достойной добычи. Каждое его движение выражало непобедимую мощь и уверенность.

Так продолжалось несколько минут. Веселье в баре не утихало. Вдруг Саша заметил, что поведение «Дракона» неуловимо изменилось, появились нотки беспокойства. Чуть резче стали взмахи огромных крыльев, и все три головы завертелись в разные стороны, словно высматривая что-то невидимое из окна бара.

Снова включились камеры на набережной, и на экране появились груды обломков разбитой в бою техники. Саша перевёл взгляд на экран и с изумлением увидел, что кучка искорёженного металла недалеко от берега зашевелилась. Затем такое же шевеление обнаружилось чуть поодаль, затем ещё и ещё. Нет, «лягушки» не восстали из мёртвых, они оставались оплавленными кусками железа. Но что-то двигалось под ними в самой земле, приподнимая и опуская обломки, и это движение было направлено в сторону командного пункта. Саша представил себе гигантских червей, ползущих под почвой вверх по склону.

В баре наступила тишина, все вперили взгляды в экран. Оператор увеличил план, стали видны отдельные предметы и кусты. Из динамиков, усиливаясь, раздавался приглушённый звук работающей пилы-болгарки. Движение загадочных ползущих тварей переместилось выше по склону, свободному от обломков «лягушек». Зрители в баре увидели, как земля там вспучилась полосой. Затем такие же полосы возникли в других частях холма. Нет, это не черви, понял Саша. Это огромные и очень проворные «кроты» пробивают себе путь под землёй с невероятной для животных скоростью, оставляя характерные кротовьи следы поражающего воображение размера. Таких следов Саша насчитал с десяток.

На экране возник Уезднов, растерянный и совершенно потерявший былой задор. Он что-то бормотал про автономные землеройные аппараты, но его голос был заглушён звуками выстрелов. Это «Дракон» начал частую стрельбу по загадочному противнику. Три его головы одна за другой изрыгали огненные лучи. Лазеры били в землю, как молнии, вспахивая почву, выбрасывая её высоко вверх и оставляя глубокие воронки. Горели трава и кусты.

Около пяти минут продолжалась эта канонада, и несколько невидимых аппаратов были, очевидно, подбиты, полосы вспаханной ими земли перестали расти. Но другие «кроты» ползли вверх неостановимо. Интенсивность огня «Дракона» с каждой минутой ослабевала. Наконец один из «кротов» достиг бетонного основания командного пункта, через пару мгновений купол раскололся, и из трещины вырвалось пламя. Ещё через миг башня содрогнулась от ударной волны взрыва, и всё стихло.

* * *

Вздох разочарования прокатился по бару. Одержанная уже было победа обернулась полным и безоговорочным поражением. Смотреть было больше не на что, и уцелевшие в бою прожекторы выключили. Поле боя погрузилось в темноту, только небольшими кострами догорали кусты на склоне холма. Притихшие зрители, стараясь не глядеть друг на друга, вернулись к своему недопитому пиву. Снова забегали официантки. Бармен включил музыку. Серёга отправился к барной стойке за текилой, заплаканная Жанна удалилась в дамскую комнату приводить себя в порядок.

Саша подошёл к окну и вгляделся в темноту. В небе ещё кружил Дракон. Но как изменились его движения! Куда девалась холодная уверенность победителя! Взмахи огромных крыльев стали рваными и суетливыми. Дракон уже не выглядел богом войны, непобедимой и беспощадной валькирией. Нет, он теперь напоминал смертельно усталую и отчаявшуюся птицу, бесцельно мечущуюся над разорённым гнездом.

Этот одинокий полёт в ночном небе поражал своей очевидной бессмысленностью. Дракон словно не желал мириться с поражением и не знал, что делать. Он то поднимался высоко в небо, то пикировал к самой земле, то кружил над рекой, то возвращался к руинам командного пункта. Всё это происходило в совершенной тишине, наступившей после боя, и это придавало действию ещё более зловещий оттенок.

Вернулся Серёга, неся в обеих руках стопки с текилой, и Саша отвернулся от окна, чтобы освободить место на столе. А когда он снова бросил взгляд в окно, то вместо ночного неба и звёзд увидел «Дракона». Тот висел в воздухе прямо напротив окна бара и закрывал своим огромным телом всю панораму. «Дракон» выгнул шею и приблизил одну из своих голов к самому стеклу, на расстояние вытянутой руки от Саши, и тот увидел ячеистый стрекозиный глаз-экран размером с велосипедное колесо.

Позади раздались стук падающих стульев, мат и девичьи взвизги. Оборачиваться не было сил, Саша заворожённо глядел в драконий глаз, мерцающий зеленоватым светом. Этот глаз смотрел, казалось, прямо на него и одновременно ещё во множество других направлений. В нём не было ничего человеческого, да и вообще он походил не на глаз живого существа, а на экран какого-то очень сложного радара. Но Саша увидел в нём нечто такое, отчего леденящий холод прошёл по всему его телу, и он инстинктивно закрыл глаза.

* * *

Из трещины в куполе командного пункта брызнуло огнём, и в то же мгновение внутренний Голос умолк. Во время боя он не оставлял Дракона ни на секунду: отдавал приказы, понукал, указывал цели. Теперь же в мозгу Дракона образовалась пустота, и он остался совершенно одиноким во враждебном чернеющем небе. Им овладело отчаяние, если, конечно, возможно соотнести с этой человеческой эмоцией тот сумбур, который происходил в нейронных цепях искусственного мозга.

Так должен чувствовать себя верный пёс, брошенный хозяином в незнакомом лесу, где из-за каждого куста доносятся пугающие запахи и звуки. Такого с ним ещё не случалось, Дракон не понимал, что делать, и бесцельно кружил над землей. В бою он исчерпал почти всю свою энергию. Лазеры потеряли боевую мощность, топливо было на пределе, напряжение в аккумуляторных батареях ослабло. Нужно было возвращаться в ангар, но приказа прекратить бой не было. А без приказа покинуть поле боя Дракон не имел права. Он чувствовал, что погибает.

Но не это беспокоило его больше всего. Слабеющий от недостатка энергии электронный мозг пытался понять, почему Голос не похвалил его за бой, как это всегда было раньше. Ведь Дракон добросовестно выполнил приказы, и ему не в чем было себя упрекнуть. Все свои силы, всю свою страсть он выплеснул в этом бою. Был быстр, точен и беспощаден – инстинктивная ненависть к врагу была заложена в его электронные мозги конструктором. Так чем же недоволен Голос, почему бросил его одного в ночном небе? Почему не даёт приказ вернуться на базу?

Значит, решил Дракон, битва ещё не кончена, и его миссия не выполнена до конца. Где-то ещё притаился недобитый враг. Наверное, Голос просто испытывает Дракона. Оценивает его преданность, его силы, сообразительность, верность долгу. А раз так, то надо скорее найти врага и уничтожить его. Скорее, пока остаётся ещё немного энергии и топлива. И тогда – да, может быть, тогда – Голос снова придёт к нему и вознаградит его своей похвалой. И пусть Дракон погибнет в этом бою. Но что значит смерть в сравнении с величайшим счастьем выполненного перед хозяином долга. Таково предназначение Дракона, для этого он создан, этому учил его Голос.

На слабеющих крыльях Дракон спикировал к реке и сделал несколько кругов над набережной. Никаких признаков врага не было – ни движений, ни огней, ни звуков. Только потрескивали догорающие кусты, да вороны галдели среди руин. Дракон вновь взлетел в небо и оглядел панораму. С западной стороны, за Филёвским парком, ещё алела вечерняя заря, на стороне Сити небо уже почернело. Внимание Дракона привлекло пятно света на верхушке небоскреба. Дракон вспомнил, что во время боя он уже слышал подозрительный шум с той стороны. Может, там и притаился враг?

Секунда потребовалась механическому чудовищу, чтобы зависнуть в воздухе возле окна бара. Радары мгновенно просканировали помещение и обнаружили сотни нелепых маленьких существ, хаотично движущихся и издающих разнообразные, раздражающие ушные приборы звуки. Вот оно! Вот то, что искал Дракон! Сейчас его миссия завершится, и внутри него раздастся долгожданный божественный Голос! Возбуждение жаркой волной прошло по всему телу Дракона, от хвоста до кончиков крыльев, и запрограммированная ненависть засветилась в глазах-экранах зелёным светом.

Последним невероятным усилием Дракон собрал остатки энергии из всех закоулков своего огромного тела и плюнул огнём в стекло. Лазерный залп снёс верхний этаж башни «Федерация», и его бетонные обломки с грохотом рухнули со стометровой высоты на землю. А вслед за ними, ломая крылья и хвост, рухнул обессилевший Дракон. Так окончился его первый и последний бой.

судьба дракона

Сегодня я расскажу тебе на ночь эту сказку. О чём она? Ну конечно о принцессах, рыцарях и драконах. О чём ещё стоит рассказывать сказки взрослым девочкам и мальчикам? Начнём.

Жил да был огнедышащий дракон Дрюк. Точнее сказать, не дракон, а дракончик: он был ещё маленький, подросток.

Летать он уже хорошо научился, размахивая перепончатыми крыльями. И парить умел в потоках восходящего воздуха, и камнем бросаться вниз. А вот огонь изрыгать у Дрюка ещё плохо получалось. Ну выплюнет тонкую струйку огня, если поднатужится. Чтоб стог сухого сена поджечь достаточно, а вот сарай спалить или избу ему ещё не под силу было.

Впрочем, избы палить Дрюк и не собирался. Он был добрым драконом и очень любознательным. Если что и поджигал, то только для эксперимента. Подпалит сено да сам и потушит.

Дрюк был сиротой и жил с Бабушкой-драконессой. Родители Дрюка умерли, когда тот был совсем крошкой. Папа остался в детской памяти Дрюка как кто-то очень большой, он его баюкал и учил размахивать крыльями. В гостиной висел его портрет: статный трёхголовый красавец изрыгал огромные языки пламени изо всех глоток. Дрюк часто его рассматривал и мечтал, что когда-нибудь и он, Дрюк, станет таким же: большим, сильным и непобедимым.

Тут же висел и портрет Мамы. У неё было печальное выражение всех трёх лиц, будто она предвидела свою раннюю смерть. Были в гостиной и другие портреты, но кто на них был изображён, Дрюк не знал.

Бабушка была уже старенькой, часто дремала в кресле днём, и большую часть времени Дрюк был предоставлен самому себе, чем он охотно пользовался. Целыми днями летал, резвясь, над окрестными лугами. То взмоет высоко в небо, то спикирует к земле, то погонится за птицами потехи ради.

Всё ему было интересно в этом мире: и деревья, и звери, и речка. И как солнце встаёт и садится, и как ветер дует.

Частенько видел он внизу, на земле, странных двуногих и одноголовых существ. Из рассказов Бабушки Дрюк знал, что это люди. Что живут они на земле, летать не умеют, огнём плеваться тоже, но у них есть много разных интересных штуковин. И вообще они умные.

Бабушка говорила, что люди бывают разные. Есть среди них крестьяне, а есть рыцари. А ещё бывают принцы и принцессы. И что эти, мол, друг на дружке женятся и заводят детей – ну совсем как драконы.

Очень хотелось Дрюку рассмотреть людей получше, а может, и поиграть с кем-нибудь из них. Но всякий раз, когда он спускался с небес пониже к земле, люди убегали и прятались кто куда. Боялись, видно. Ну разве скажешь, что умные?

* * *

Так безмятежно проходили детские дни Дрюка. Но вот однажды утром, когда он, позавтракав, уже собрался вылететь, как обычно, из дома, его позвала Бабушка. Вид у неё был строгий и печальный.

– Милый Дрюк, – сказала Бабушка очень серьёзным тоном. – Ты уже совсем взрослый мальчик. И настала пора раскрыть тебе нашу страшную драконью тайну. Мужайся, мой дорогой. Но ты должен знать, что рано или поздно тебе суждено погибнуть. И, может быть, это произойдет, когда ты будешь ещё молодым. Вот как твой Папа.

– Как так? Почему это? – удивился Дрюк, который ещё ничего не понял и потому не сильно испугался.

– Такова судьба всех мужчин драконьего племени. Рано или поздно каждому из вас приходится сразиться с рыцарем и пасть в бою от его меча.

– Но зачем? – воскликнул Дрюк. Он уже начал понимать, что дело тут серьёзное.

– Ради того, чтобы этот рыцарь мог жениться на принцессе, в которую влюблён. И ты тоже, как и все прочие, должен будешь совершить этот великий подвиг самопожертвования во имя любви. Такова наша драконья миссия…

– Что такое «миссия»? – Дрюк такого слова ещё не слышал.

– Я и сама толком не знаю, – ответила Бабушка. – Но каждый дракон должен это сделать: вступить в бой с рыцарем и быть убитым.

– Ну вот ещё! Когда я буду таким большим, как мой Папа, я этого рыцаря одной левой лапой прибью. Видел я этих людей, они такие неуклюжие.

– К сожалению, это невозможно, – ответила Бабушка холодно. – Древний кодекс драконьей чести гласит: дракон должен сделать всё возможное, чтобы погибнуть от руки рыцаря. И если вдруг в ходе схватки оказывается, что у рыцаря не хватает сил победить самостоятельно, то истинный дракон должен сам подставить свою последнюю шею под удар рыцарского меча. Иначе позор, изгнание и голодная смерть. – Посмотри сюда. – И Бабушка указала на портрет незнакомого Дрюку дракона, висящий на стене. – Это великий герой Драк, почитаемый всем нашим племенем как образец для подражания. Когда-то давным-давно он, как и полагается, вступил в бой с рыцарем, но увлёкся схваткой и упустил момент, когда тот уже совсем лишился сил и не в состоянии был не то что решающий удар нанести, но и рукой пошевелить. А у самого Драка ещё оставалась одна голова на плечах. Тогда Драк сам отгрыз себе последнюю голову. И когда рыцарь очнулся, то увидел рядом бездыханное тело героя Драка, не посрамившего честь нашего рода. – И Бабушка почтительно вытянулась перед портретом Драка, сложив лапы на груди и приподняв хвост.

Дрюк внимательно рассмотрел картину. Там был изображён крупный дракон без голов, сидящий на земле. Две головы валялись поодаль, а третью он держал в лапах. Из средней шеи лилась зелёная кровь. Тут же, рядом, ничком лежал человек в рыцарских латах.

– Интересно, как это ему удалось самому себе отгрызть голову, если она оставалась одна? – задумчиво пробормотал Дрюк и даже сам безуспешно попытался куснуть себя одной из голов за шею, на которой она держалась. Мы уже говорили, что Дрюк был очень любознательным.

– Не придирайся к деталям, – недовольно пробурчала Бабушка. – Неужели ты не веришь в величие нашего народа? Нам, драконам, всё по плечу.

Тем не менее, пока Дрюк, отвернувшись, рассматривал портрет, Бабушка и сама втихомолку проделала тот же эксперимент и тоже безуспешно. Потом она продолжила говорить:

– До сих пор ещё ни одному дракону не удалось избежать этой участи. Твой папа, Дрюк, тоже погиб как герой. Ему выпало драться с рыцарем, когда он был совсем молодым, а ты и вовсе младенцем. Но он не колебался ни секунды и честно выполнил свой долг.

– И Мама? Мама тоже?

– Нет, женщины избавлены от такого. Их предназначение – рожать и воспитывать детей. Как видишь, я жива и дожила до старости. А вот твоя мама, моя дочь Дрека, не могла смириться с потерей мужа, твоего отца. Она места себе не находила, всё летала днём и ночью над тем полем, где он принял последний бой. И как-то в темноте – не знаю уж, случайно или намеренно, – налетела на скалу и разбилась насмерть.

Дрюк глубоко задумался, слегка покачивая двумя головами и шевеля хвостом.

– Скажи, Бабушка, ну скажи мне, – наконец вымолвил он, – а почему эти принцы и принцессы не могут любить друг друга так просто? Почему для этого обязательно надо убивать драконов? Почему они не женятся безо всякой драки?

– Так заведено от века, установлено раз и навсегда. И не нам, простым драконам, менять порядок вещей.

– Но кто же установил этот порядок? Кто всё это придумал?

– Тот, кто создал когда-то наш мир. Его называют Великий Сказочник.

– И где он живёт? – спросил Дрюк.

– Не знаю, я никогда его не видела. И никто из наших его не видел. Но говорят, будто обитает он в огромной пещере, там, за Синими горами. Он всё видит, где бы что ни происходило, и следит, чтобы никто не смел нарушать правила. А тех, кто преступает закон, строго наказывает. Он могущественный волшебник.

Дрюк был ошарашен всем тем, что услышал в этот день, в голове его всё смешалось и пошло в круговерть: рыцари с острыми мечами, принцессы, Великий Сказочник, герой Драк, Папа с Мамой, Синие горы… Дрюк расправил крылья и, вылетев в окно, сделал два больших круга над долиной, чтобы основательно проветрить мозги.

Вернувшись домой через полчаса, он плюхнулся в кресло подле Бабушки и накинулся на неё с новыми расспросами:

– Скажи, Бабуля, если никто этого Сказочника не видел, то почему драконы думают, что он существует? И что правила именно такие, как ты говоришь?

– Мы не думаем, мы знаем, – многозначительно и строго ответила Бабушка, вытянув все свои шеи. – Так было всегда, и так будет, пока существует этот мир. – Она сложила передние лапы на груди. – А правила записаны в древней книге, – продолжала она после короткого перерыва. – Это священная книга. Она называется «Сказка о Принцессе, Рыцаре и Драконе». Её хранит у себя дома наша самая старая драконесса и даёт почитать всем желающим. Правда, книга эта написана на древнем языке, который уже никто, кроме старушки-драконессы, не понимает. Но она переводит и объясняет, что там сказано.

* * *

Чем же закончилась эта сказка? Пал ли Дрюк в назначенный час на поле брани во имя священной любви принца и принцессы, как полагается? Или ему всё же удалось избегнуть этой участи, как тебе, наверное, хочется?

Откуда я знаю. Жизнь непредсказуема и многообразна, и каждый найдёт в ней то, что желает.

Некоторые мудрецы, например, всерьёз утверждают, что существует множество параллельных Вселенных. И в них живут такие же принцы и принцессы. И есть там свой дракончик Дрюк и его Бабушка. И даже ты и я, твой сказочник. И все мы очень похожи на своих антиподов из этих параллельных Вселенных. Но всё же мы – не они. И судьбы наши могут быть различны.

Путешествуя в своих фантазиях по параллельным мирам, я собрал пять разных концовок этой сказки из пяти разных Вселенных. А ты уж выбирай, которая по вкусу.

Финал первый. Мелодраматический

Долго ли, коротко ли, но время шло, и настал тот день, когда Дрюку суждено было вступить в бой с рыцарем. Остался он старшим самцом в племени.

Пронёсся по округе слух, что молодой Принц из дальних пределов государства влюбился в местную Принцессу и вызывает дракона поганого на смертный бой. Третий день уж скакал Принц по окрестным лугам, потрясая копьём, озирая горизонт и высматривая подходящего к случаю дракона.

А Дрюк тем временем сверху, из-за облаков, Принца рассматривал. Не понравился ему Принц: юный, неказистый, прыщавый и белобрысый. С таким и биться-то – только лицо терять. А уж шею свою последнюю под меч подставлять – и вовсе смешно.

Дрюк с тех пор мудрым стал и расчётливым.

И решил он так. С Принцем поладить вряд ли удастся: больно уж он молодой да глупый, видно. Гормоны в нём играют и на подвиги тянут. Так не попробовать ли с Принцессой договориться? Эти слабые девушки из мужиков верёвки вьют, если хотят. Это Дрюк уже и на собственном опыте знал.

Подкараулил он ночью Принцессу, когда она из замка своего до ветру вышла, налетел с чёрного неба – цап когтистыми лапами и в чисто поле уволок.

Принцесса натурально сразу в обморок хлопнулась. Посадил её Дрюк на стог сена, сел напротив и ждёт, когда очнётся. Смотрит на неё Дрюк, а у самого аж слёзы на глаза наворачиваются. Принцесса юная, белокурая, кожа нежная, щёки раскраснелись, а губки алые причмокивают в забытьи от волнения. Короче, влюбился Дрюк в Принцессу с первого взгляда.

Тут она очнулась, смотрит на него круглыми от ужаса глазами и только ресницами длинными хлопает. А Дрюк думает: «Что же я, дракон поганый, такое неземное создание мучаю!» И говорит ей как можно нежнее, стараясь пламя из глотки не изрыгать:

– Любишь ли Принца своего?

А та, сглотнув от страха, отвечает, не подумавши:

– Люблю.

Схватил он Принцессу за бока, в небо взмыл и обратно к замку доставил. «Видно, – решил, – судьба моя такая». А наутро нашёл Принца в чистом поле, с неба спикировал и все свои три головы под один удар меча и подставил. Погиб Дрюк смертью героя, да никто, кроме Принцессы, не знал за что.

Но правда всё-таки вышла наружу. Рассказала Принцесса о ночном своем приключении, и задумались люди. И перестали с тех пор драконов убивать перед свадьбой. А Дрюку памятник поставили из чугуна. И настали между людьми и драконами мир-дружба, как между СССР и Израилем в 1988-м.

Принцесса вышла замуж за Принца и стала Королевой. А принц – Королём. И прожили они счастливо двадцать лет и кучу детишек нарожали.

Правда, когда Король в силу вошёл, он Королеву в монастырь сослал и всю её родню повырезал. А сам молоденькую фаворитку завёл. Но это у них, у Королей, дело обычное, житейское.

А так всё хорошо закончилось.

Финал второй. Научно-фантастический

Так и погиб бы Дрюк ни за понюшку табаку, повинуясь древнему закону. Но не такой он был. А был он, как мы уже говорили, любознательный не в меру.

Решил он сам прочитать, что в той мудрой книге написано. Нашел древнюю бабку, которая по-старому читать умела, да за три года освоил древний язык. Взял он у старухи-драконессы священную книгу и начал читать. А там – ой, чего только не написано: и как золото из дерьма добывать, и как порчу наводить и снимать, и как сквозь горы видеть. Оказалась эта книга энциклопедией колдовства.

Наколдовал себе Дрюк целый мешок фунтов стерлингов и поехал в Гарвардский университет учиться. И выучился там на доктора паранормальных наук.

Вернулся домой учёным и первым делом нашёл в Синих горах пещеру, где обитал Великий Сказочник. Хотел его Дрюк одолеть в колдовском поединке, но не пришлось. Тот старый колдун уже и сам из ума выжил.

И тогда Дрюк свою священную книгу написал. Называется «Новая сказка о Принцессе, Рыцаре и Драконе». В ней эти трое дружат и вместе занимаются научными исследованиями. И всем хорошо. Дрюк даже Нобелевку за это получил. По литературе.

А затем физикой увлёкся и тут тоже больших успехов достиг. Построил он Очень Большой Адронный Коллайдер. Это такая штука, которая антиматерию из материи делает. Если бы этот Коллайдер заработал, как полагается, наступил бы на Земле полный и окончательный рай.

Правда, Дрюк немного в расчётах ошибся. И когда он свой Коллайдер запустил, образовалась чёрная дыра, и в неё тут же провалилась Земля вместе с Дрюком, драконами, рыцарями, принцессами, крестьянами, вся наша Галактика и ещё несколько параллельных Вселенных.

Финал третий. Патетический

Так и погиб бы Дрюк ни за понюшку табаку, повинуясь древнему закону. Но тут грянула Октябрьская революция.

Принцев и принцесс сразу в расход пустили. А рыцарей – на Соловки, народное хозяйство поднимать. Кого не успели, тот в эмиграцию пустился, в Париже таксистом работать.

И настал рай на земле. Драконы, как ранее угнетённое племя, получили национально-культурную автономию. Дрюк в университет поступил, на рабфак, по национальной квоте для драконов, выучился и стал крупным учёным. А Бабушку Дрюка так вообще депутатом Верховного совета избрали. Ну если кухарка может управлять государством, то почему драконесса не может?

Потом, правда, её расстреляли вместе со всем депутатским составом. А Дрюка как члена семьи врага народа сослали в «шарашку» атомную бомбу изобретать. Там он и помер от радиации.

Но кончилось всё хорошо. Всех реабилитировали посмертно. И даже дом-музей Дрюка открыли – за заслуги перед наукой и Советской Родиной. Туда пионеров водят на экскурсию.

Финал четвёртый. Социально-драматический

Так и погиб бы Дрюк ни за понюшку табаку, повинуясь древнему закону. Но не такой он был. А был он упрямый и настойчивый.

И когда юный Принц стал его на бой вызывать, Дрюк от схватки категорически отказался. Не стану, мол, идиотских законов исполнять, делайте со мной что хотите.

К тому времени он уже женат был и сам маленького дракончика воспитывал.

Что тут началось! Вся драконья общественность всполошилась. Где такое видано, чтобы дракон от боя уклонялся?! Позор на всё драконье племя! Сначала уговаривали Дрюка, к совести взывали, священную книгу приносили и ею перед ним трясли. Потом угрожали, даже побили. Но Дрюк стоял на своём.

А Принц всё скакал по округе, потрясая копьём, и недоумевал, куда же этот проклятый дракон подевался. День скакал, другой, третий, оглашал округу истошными воплями: это он дракона к бою призывал.

Пришлось драконессам срочно собирать Совет племени. Там решили выставить замену: послать на бой Друка, следующего после Дрюка по старшинству. А самого Дрюка заклеймить позором, лишить гражданства и выслать за границу.

Правда, пока они это решали, юный Принц совсем обессилел от трёхдневной скачки и собственных воплей. И, не дождавшись дракона, уехал восвояси – отъедаться и сил набираться. Осталась Принцесса в девицах, а Друк в живых.

Изгнанный из племени, Дрюк поселился в пещере в Синих горах. А тут и зима наступила, голод. Охотиться Дрюк не умел, запасов никаких не имел. Пробовал у крестьян какой-нибудь снедью разжиться, да те разбегались в страхе, только его увидев. Совсем оголодал Дрюк, обессилел. Летать разучился: крылья не держали от слабости.

К весне понял Дрюк: голодная смерть на пороге. И решился в племя вернуться. Упаду, мол, в ноги, покаюсь, авось простят. Собрал последние силы и пополз по дороге к дому.

А навстречу – Принц на белом коне. Это он сил набрался и решил снова у Принцессы счастья попытать. И тут – на тебе подарок! – дракон по дороге ползет. То, что доктор прописал. Обрадовался Принц, налетел и – срубил одним ударом меча все три головы Дрюка.

Так со всеми случается, кто злостно законы нарушает.

Финал пятый. Трагикомический

Так и погиб бы Дрюк ни за понюшку табаку, повинуясь древнему закону. Если бы не проснулся…

Оказалось, что всё это ему приснилось после сытного обеда: и про разговор с Бабушкой, и про древний закон, и про героя Драка, и про печальную миссию драконьего племени, и смерть родителей. А сам Дрюк давно уже не подросток, а вполне взрослый женатый дракон в самом расцвете сил.

Обрадовался Дрюк, что всё хорошо закончилось, и, чтобы проветрить голову и выгнать из неё остатки кошмара, отправился полетать на свежий воздух. Летал, резвился над долиной в восходящих от тёплой земли потоках, пока не заметил сверху одинокого всадника. Это Принц молодой ехал во дворец к Принцессе свататься.

А Дрюк в тот момент в приподнятом настроении пребывал, всех любил, и весь мир ему казался прекрасным как никогда. «Дай, – решил он, – я с Принцем поближе познакомлюсь. Вдруг подружимся, раз уж драться нам не нужно». И, недолго раздумывая, спикировал с неба на дорогу.

Приземлился прямо перед мордой лошади, и сразу же лапы на груди сложил, и головы склонил. Это чтобы дружеские намерения продемонстрировать. Языка-то он не знал человеческого.

А Принц прямо ошалел от страха и неожиданности, когда чудище трёхголовое пред ним с неба явилось. Даже разум на время потерял. Рефлекторно выхватил острый меч и одним ударом срубил все три Дрюковы головы, те даже подумать ничего не успели. И тут же в обморок свалился.

Через час очнулся он, глядит – огромное драконье тело и три головы на земле валяются. «Да я герой, – подумал Принц, – такое чудище одолел! Теперь-то Принцесса точно моя будет. Не посмеет Король отказать победителю дракона». Про свой страх смертный он позабыл тут же. Привязал к седлу одну из голов – ну чтобы доказательство было – и поехал во дворец.

А дальше всё было как в первом финале.

* * *

Получается, что права была древняя книга, и как ни крути – исход один. Такова драконья судьба, и от неё не уйдёшь.

убить дракона?

Путник подошёл к городским воротам в тот самый миг, когда первый рассветный луч из-за Синих гор подсветил небо голубизной. Под стенами города было ещё сумеречно, но звуки жизни уже наполняли пространство. Жужжание, гудение и стрекот насекомых в траве смешивались с лягушачьим концертом из крепостного рва, и эту симфонию дополняла утренняя перекличка птиц в ветвях. Природа приветствовала новый день.

Ворота в этот час были ещё заперты, мост поднят, но возле рва уже собралась небольшая очередь из крестьянских повозок, наполненных плодами окрестных полей. Спина путника ныла от тяжёлой ноши. С облегчением он скинул с плеча ремень, бережно положил чехол на траву и улёгся рядом, положив руки под голову.

Он любовался рассветом. Утренний свет придал городу загадочный вид. В контражуре ярко-голубого неба зубцы крепостной стены, округлости башен, остроконечные крыши домов и купола соборов сливались в один причудливый силуэт, напоминавший горную гряду. Быстро светлело, и пейзаж стал обрастать подробностями: последовательно, как на фотографической бумаге, проявились зелёная черепица крыш, швы кирпичной кладки, бойницы и флюгеры на башнях, цветочные горшки под окнами домов и резьба оконных рам. Закурился дымок над трубами.

Край солнечного диска вынырнул из-за горы, и ярко-золотой луч, отразившись от купола собора, ослепил путника. На минуту он зажмурился, и, когда вновь открыл глаза, город уже ничем не напоминал сумрачный горный пейзаж. Он блистал красками и выглядел как праздничный пряничный домик – многоцветным и ухоженным. Путник лежал на тёплой сухой траве, вдыхал её терпкие запахи и наслаждался кукольной, будто на обложке доброй детской книжки, красотой патриархального городка.

Вдруг всё изменилось. Словно тень гигантской птицы легла на город. Потемнело, поблёкли краски, изо рва потянуло сыростью. Ветерок зашевелил траву. Это маленькая тучка далеко-далеко, над Синими горами, прикрыла восходящее солнце. В городке залаяли собаки. Через минуту-другую тучка упорхнула по своим делам, и пейзаж вновь заблистал яркими красками.

Ждать путнику пришлось недолго. Куранты на ратуше пробили шесть раз, и в ту же минуту лязгнули цепи подъёмного моста: заработала лебёдка. Заскрипели и отворились тяжёлые дубовые ворота. Повозки потянулись через мост. Путник взвалил на плечо тяжёлый чехол и двинулся за ними.

За воротами стоял закованный в латы стражник в блестящем островерхом шлеме. Ещё трое опирались на копья поодаль. Мельком взглянув на вошедшего, страж ворот стянул железные перчатки, сунул их под мышку и достал откуда-то из-под лат планшет.

– Назовите, пожалуйста, ваше имя, – произнёс он казённым тоном.

– Меня зовут Ланцелот, – с достоинством отвечал путник.

* * *

– Лан-це-лот, – зашевелил губами стражник, тыча пальцем в сенсорный экран. Громкое имя не произвело на него впечатления. Не отрывая глаз от планшета, он продолжал столь же невыразимо скучным глухим голосом: – Возраст?

– Тридцать лет.

– Род занятий?

– Рыцарь.

– По чьему приглашению вы прибыли в город?

– Ни по чьему. Я у вас впервые, и у меня пока нет здесь знакомых.

– Цель вашего прибытия?

– Я здесь по служебным делам. Считайте, что в командировке.

Стражник впервые оторвал взгляд от экрана, взглянул на Ланцелота с интересом и задал вопрос не из списка:

– Где же вы будете жить?

– Ну есть же у вас какие-нибудь гостиницы…

– Есть один постоялый двор… К нам редко приезжают чужие. Тем более в командировку. – Он ещё раз оглядел рыцаря с ног до головы. – Что это у вас в чехле?

– Меч. – Ланцелот приоткрыл чехол и показал стражу отделанную рубинами рукоять.

– Вход в город с оружием запрещён. – Голос стражника вновь приобрёл казённую сухость. – Придётся сдать на хранение.

– Видите ли, это не совсем оружие. Точнее, это не только оружие. Это моё орудие производства. Я им работаю.

– Как так? Это же меч! Не землю же вы им копаете?

– Нет, не землю, конечно. Дело в том, что я – истребитель драконов. Приехал к вам, чтобы убить дракона. Понимаете?

– Что?! Убить дракона?! – Бедняга так вспотел от изумления, что невольно снял с головы шлем и утёр лоб. Его товарищи придвинулись поближе. – Что вы говорите?! Убить дракона? Но это же невозможно!

– Почему же невозможно?

– Невозможно, потому что невозможно! Это каждому школьнику известно. Да и зачем? – Стражник враз потерял служебную важность и выглядел растерянным.

– Как так «зачем»? – Тут уже и сам Ланцелот начал терять терпение. – Вас же угнетает дракон! Об этом все говорят. Вы платите ему огромную дань. Он терроризирует город, жжёт посевы, жрёт девиц, ваших дочерей! Неужели вы не хотите от него избавиться?

– Так-то оно так… Но убить дракона?! Это неслыханно! Невообразимо!

– Слушайте, я – Ланцелот. Из древнего рыцарского рода. Мой предок был рыцарем Круглого стола, вы должны были о нём слышать. Спокон веку мужчины нашего рода убивали драконов, избавляли от них людей. Я тоже овладел этим искусством. И готов испытать себя в деле. Много веков о драконах ничего не было слышно. И тут такой шанс! Я шёл к вам пешком много дней. А вы меня пускать не хотите!

Стражник сел на землю и почесал затылок.

– Тут дело политическое, – наконец рассудил он. – Не моего ума. Вам надо к бургомистру, пусть он решает… Эй, Берхард, – кликнул он одного из своих товарищей, – отведи-ка господина в магистрат.

* * *

На улицах городка было оживлённо, несмотря на ранний час. Мастеровые, с заспанными лицами, в бострогах и кожаных картузах, спешили в цеха. Их жёны, с расшитыми чепцами на головах, торопились на рынок за свежей рыбой. Служанки несли к завтраку свежевыпеченный хлеб. Чопорная воспитательница в чёрном роброне на фижмах вела на прогулку десяток детей. Ослик волок, спотыкаясь, вверх по извилистой и узкой улочке воз капусты. Прачки тащили заказчикам корзины выстиранного белья. На фронтоне храма засветился большой экран: шла трансляция утренней мессы. Под экраном, на ступеньках собора, сидел священник в чёрной сутане и шапочке пилеолус и говорил по телефону. Рядом с ним на брусчатой мостовой мальчишки, присев на корточки, играли в бабки. Жизнь города шла своим чередом.

Ланцелот и его сопровождающий поднялись по крутой улице на вершину холма и оказались на ратушной площади. Её украшала скульптурная композиция из белого мрамора. Три окаменевшие девицы с неестественно тонкими талиями и распущенными волосами сидели на земле спиной к спине, поджав колени и обратив лица к небу. Их столь же неестественно длинные руки были воздеты кверху, словно молили небеса о помощи. Ланцелот вгляделся в их лица и остановился, поражённый. Скульптору удалось передать сложную гамму чувств: смесь мольбы и надежды с отчаянием и обречённостью. Эти лица в сочетании с намеренно вытянутыми формами фигур придавали всей композиции зловещий смысл: она выражала горе и безысходность перед лицом беспощадного рока.

– Что это? – только и смог вымолвить Ланцелот.

Берхард снял с головы шлем и выпрямился:

– Это памятник юным девам, павшим от лап дракона. Сам господин бургомистр поставил его здесь за свой счёт. – Стражник утёр вспотевший лоб и продолжил: – Проклятый дракон каждый год в день своего рождения, будь он неладен, забирает из города одну невинную пятнадцатилетнюю девицу. Три года назад эта тварь поселилась здесь, и уже три девы стали его жертвами. Вот они: Брунхильда, это та, что справа… Она была первая. За ней – Агнетта, а та, слева, – Эльфрида…

– Что же он, этот дракон, с ними делает?

– Бог его знает. Разное тут поговаривают. Одни говорят, что он их жрёт. Мол, праздничный ужин себе устраивает. Или пьёт невинную кровь. А другие думают, что насилует до смерти. Лучше об этом и не думать, свихнёшься. Во всяком случае, ни одна обратно не вернулась.

– Да-а, дела… И вы это терпите?

– А что поделаешь? Эта тварь всесильна. Что хочет, то и творит… Сегодня в городе чёрный день. У дракона опять день рождения. Значит, ещё одну девицу заберёт. Видите, господин Ланцелот, на постаменте… свободное место оставлено. Скоро там появится новая фигура.

– Вижу, ваш бургомистр всё предусмотрел. Однако пойдёмте, время не терпит.

* * *

Бургомистр оказался человеком немолодым, лысоватым, полноватым, суетливым и как две капли воды похожим на артиста Евгения Леонова. Да и на кого же ещё, скажите на милость, быть похожим бургомистру из сказки о драконе.

– Очень рад, очень. Весьма. – Он так энергично затряс руку Ланцелота, будто хотел вытрясти из него душу. – Весьма польщён. Наслышан, да, да, наслышан… О вас, о ваших предках героических. Никак, никак не ожидал такой чести. Чтобы лично к нам…

– Так вы уже в курсе? – Ланцелот буквально вырвал ладонь из его цепких рук.

– В курсе, в курсе. Мне уже звонили… Доложили, так сказать…. О вас, о планах ваших. Польщен, да… Но одобрить никак не могу-с.

– Почему же?

– Ради вашего же блага. Я тут, видите ли, бургомистр и в ответе за всё. За безопасность, так сказать. И вашу, и горожан… Да-с… И я вам говорю: дракона убить нельзя. Только погибнете ни за грош. Что мне потом скажут? Почему разрешил? И ещё вот что. А ну как он разозлится и город спалит? А? Кто потом отвечать будет? Вы? Нет, голубчик, я буду отвечать. Поэтому и говорю: не суйтесь к дракону. Все равно не убьёте, только напортите.

– Ошибаетесь. – Ланцелот похлопал по чехлу. – Этот меч не одну драконью голову срубил. Он мне от прадеда достался.

– Верю, верю. Прадед ваш – человек авторитетный. Но и дракон наш особенный. Мутант, так сказать. Живучий, гад, вы даже не представляете. Его не то что меч – ракета «земля-воздух» не берёт.

– А вы пробовали?

– Сами не пробовали, врать не буду. Но знаем.

– Откуда же?

– Добрые люди подсказали… Чатимся, видите ли, в «телеге». Группа у нас. Городов, пострадавших от дракона. Мы пишем, нам пишут, знаете ли. Опытом обмениваемся. Так вот. Пишут, что и ракетой пробовали, и даже тактическим ядерным зарядом. Всё бесполезно. Так что не обессудьте, разрешить не могу. Но у меня к вам другое предложение. Помогите нашему городу, раз уж приехали.

– Чем могу?

– Сегодня у нас митинг. Траурный. Провожаем в лапы дракона очередную невинную жертву. Изольда звать её. Хорошая девушка, умница, красавица. Аж сердце разрывается, – заговорил невольно в рифму бургомистр. – Такое горе, такое горе… ей бы жить да жить… – И он ткнулся в плечо Ланцелота, вздрагивая, будто от рыданий.

Ланцелот спокойно ждал, чем закончится спектакль. Выждав артистическую паузу, бургомистр достал платок, вытер воображаемую слезу, высморкался и продолжил по-деловому:

– Итак, будет митинг. Придут родные, народ, лучшие люди города. Вы бы выступили, мил человек. От лица, так сказать, мировой общественности. Выразили бы поддержку и благодарность. Нам этого очень, очень не хватает.

Ланцелот уже решил кое-что, но виду не подал:

– Что же, я готов. Надо так надо. Но я с дороги. Мне бы переодеться, побриться, чтобы предстать в надлежащем виде.

– Отличненько. Вы сейчас отправляйтесь в гостиницу, мы там вам комнату приготовили. Брейтесь, готовьтесь, а я пока вступительную речь скажу. Это час, не меньше. А там и вы подойдёте. Эй, служивый, – кликнул он стражника, – отведи-ка господина Ланцелота в гостиницу, а потом сюда, на площадь. Да глаз с него не спускай, – добавил он тихо, чтобы Ланцелот не услышал.

* * *

Гостиница располагалась в неказистом доме с закопчёнными стенами. Облупленная дверь, щели в полу передней, неопрятный фартук горничной не предвещали ничего хорошего. Но комната на третьем этаже, отведённая Ланцелоту, оказалась вполне сносной. Там стояла широкая кровать под балдахином и висел большой, чуть не на полстены, плазменный телевизор. Ванна отсутствовала, только умывальник. Но главное – окно комнаты выходило в узкий безлюдный переулок позади гостиницы. На это и надеялся Ланцелот.

Оставив стражника дожидаться в коридоре, Ланцелот запер дверь изнутри и включил телевизор погромче, чтобы заглушить скрип открываемого окна. Начиналась трансляция с городского митинга. На экране появился бургомистр. Свет телевизионщики поставили умело: в кадре он, в наглухо застёгнутом под шею чёрном сюртуке, выглядел уже не дряблым, суетливым старикашкой, а статным мужчиной неопределённого возраста с волевым лицом.

– Сегодня мы провожаем на великий подвиг самопожертвования Изольду, славную дочь нашего города, – разнёсся усиленный динамиками твёрдый голос. – Сердце моё немеет от горя, а кулаки сжимаются от ярости. Знай, дочь моя Изольда, наступит день, когда мы отомстим за тебя, а проклятый дракон сгинет в геенне огненной. В этом будет и твоя заслуга. Горожане никогда не забудут тебя и не оставят твоих родных своими заботами…

Слушать было некогда. Ланцелот рассовал по карманам самое необходимое и закинул меч за спину. Спуститься из окна с третьего этажа не составило труда, и, кажется, этого никто не заметил. Улочки городка обезлюдели, двери лавок были заперты. Почти все горожане ушли на ратушную площадь слушать речь бургомистра. Лишь редкие прохожие встретились Ланцелоту на пути. Но и они не избежали напутствия городского головы. Его голос разносился по пустым переулкам из репродукторов, установленных на каждом углу:

– Сейчас эти трое смелых парней отправятся прямо в логово дракона, чтобы проводить Изольду в её последний путь. Помолимся же все вместе, чтобы они вернулись невредимыми!

«Ага, – подумал рыцарь, – значит, надо во что бы то ни стало их опередить. Найти это самое логово и убить дракона, пока стражники будут вести туда девушку». Ланцелот ускорил шаг. А бургомистр тем временем грозил дракону страшными карами. Дорога к крепостной стене была неблизкой, и волей-неволей Ланцелоту пришлось выслушать речь до конца.

– В этот тяжёлый час, – гремел голос, и от него некуда было деться, – мы должны сплотиться перед лицом смертельной угрозы. Продемонстрировать наши единство и волю. В воскресенье состоятся очередные выборы бургомистра, и долг каждого честного гражданина прийти на участок и отдать свой голос за меня, вашего верного слугу и защитника. Пусть дракон видит, что нас не сломать, когда мы вместе. Да здравствует наш славный город! Победа будет за нами!

Под аплодисменты толпы, раздавшиеся из динамиков, Ланцелот размотал верёвку и ловко накинул крюк на зубец стены. Вокруг не было ни души. Минуту спустя он уже шёл по тропе в сторону Поганого холма. Там, как утверждали, находилось логовище дракона.

* * *

Тропа поднималась все выше, город остался далеко внизу. Сердце Ланцелота стучало в рёбра, рука сжимала рукоять меча. Каждую минуту он ожидал увидеть то, о чём читал в старых книжках: выжженные поля, стаи воронья, кости убитых животных вдоль дороги, засохшие леса, мрачные каменистые ущелья.

Однако пейзаж вокруг оставался вполне мирным и живописным. Тропа вилась по зелёным лугам и перелескам, цвели и благоухали травы, пчёлы собирали нектар, в ветвях беспечно щебетали птицы, и им не было никакого дела до Ланцелота, дракона, бургомистра и убитых девиц.

Вскоре Ланцелот стал замечать среди дикой природы следы работы человеческих рук. Вот мостик перекинут через ручей. И камни, по которым рыцарь преодолел топкое место, явно выложены здесь намеренно. На деревьях видны засечки от топора. А этот аккуратный розовый куст совсем не похож на дикорастущий. Да и тропа не выглядит давно заброшенной.

А это что такое?

Сквозь заросли Ланцелот разглядел каменную ограду, увитую плющом, и через минуту тропа привела его к дубовым воротам, украшенным резными наличниками.

«Однако, – сказал сам себе рыцарь, – что за отчаянный человек рискнул поселиться здесь, под самым носом у дракона?»

Куда идти дальше, было непонятно, и Ланцелот решился толкнуть створку ворот. Она легко поддалась, и перед истребителем драконов открылась панорама усадьбы. Там были плодоносящий сад и аккуратно подстриженная лужайка. Была ажурная беседка, и полдесятка садовых гномиков выглядывали из-под кустов. Мощённая камнем дорожка, обсаженная розами, вела к большому дому под терракотовой крышей. Но всё это Ланцелот разглядел потом. Первое, что бросилось ему в глаза, – это бассейн, наполненный изумрудной водой, и человек в красном купальном халате и шлепанцах на босу ногу, дремлющий в кресле-качалке.

Меньше всего Ланцелот ожидал увидеть здесь эту картину, дышащую умиротворением и послеполуденной негой. Словно и не существовало на земле никаких драконов, горя и нищеты. Будто специально, чтобы усилить это впечатление, из дома доносились негромкие звуки фортепиано.

Ланцелот пересёк двор и остановился перед спящим. Это был немолодой грузноватый мужчина с густой седой шевелюрой и такой же седой шкиперской бородкой. С носа его свисали очки, на коленях лежала раскрытая книга. Строением лица и тела мужчина немного напоминал бургомистра, но различие было налицо. Если каждая морщинка физиономии градоначальника выдавала пройдоху, лицемера и махинатора, то лицо спящего дышало безмятежностью и умиротворением. В этом халате он был похож на доброго дедушку Мороза или же ожившего садового гнома. Было очевидно, что этот человек в ладу с собой и всем миром.

Ланцелот пребывал в замешательстве. Больше всего ему хотелось узнать, кто он, этот загадочный хозяин прекрасного дома. Но и терять время он был не намерен – ведь скоро дракон убьёт очередную жертву, если его не остановить. Помог случай: очки соскользнули с носа спящего, он проснулся и уставился на Ланцелота.

* * *

– Меня зовут Ланцелот, – торопливо и как можно более вежливым тоном начал рыцарь. – Простите меня великодушно… Я шёл мимо, и ворота были открыты…

– Не беспокойтесь, – ответил хозяин дома, – я никогда их не запираю.

Его глаза светились умом.

– Ещё раз извините, но мне очень нужно задать вам один вопрос, – продолжил Ланцелот. – Это очень важно, очень… Скажите, пожалуйста, как пройти к логову дракона. Вы ведь знаете?

– Вы ищете жилище дракона?

– Да.

– Ну тогда вы на месте. Оно здесь.

– Что вы имеете в виду? Где? – Ланцелот обернулся в недоумении.

– Да вот оно. – Мужчина махнул рукой в сторону дома.

– Позвольте… Но где же тогда дракон?

– Дракон – это я, – просто ответил хозяин.

Ланцелот на мгновение окаменел, а когда снова обрёл способность двигаться, рука его сама собой потянулась к мечу. Но он тут же её опустил и рассмеялся.

– Вы меня разыгрываете! Вы? Дракон? Если вы дракон, то где же ваши три головы? Крылья? Хвост, наконец?

– Молодой человек, – мужчина нацепил очки и внимательно посмотрел на Ланцелота, – вы, видимо, телевизор часто смотрите? Не рекомендую. Они там и не такое напридумывают… Вот ведь люди! Ведь знаете, что врут, а всё равно смотрите и верите!

– Но как же? Ведь это всем известно… у дракона три головы, хвост, крылья… он огромный… огнём плюётся. Это же во всех книжках описано… ещё с древних времён…

– Эх! – Мужчина снова снял очки. – Видимо, придётся вам кое-что объяснить. Так что садитесь и слушайте. Итак, трёх голов у нас никогда не было, это всё выдумки. Мы ж не монстры какие! Где это вы видели хоть какое живое существо даже с двумя головами, не говорю о трёх? Как вы вообще себе представляете жизнь с тремя головами? Нет, это всё люди выдумали, от страха. У страха глаза велики – вот в них и троится. – Дракон закинул ногу на ногу и продолжил: – Крылья и вправду были, не отрицаю. Но давно. А потом отпали в ходе эволюции. В связи с переходом на наземный образ жизни. Мы ведь ровесники динозавров. А с тех пор ой сколько воды утекло. Что касается хвоста, то он и сейчас имеется в рудиментарном виде. Я бы показал, да как-то неловко… Впрочем, у вас же копчик есть. Так что сами знаете.

– Всё равно не могу вам поверить! – Ланцелот глядел на дракона, как не выучивший урок школьник у доски. – Вы же выглядите точно как человек.

– Ну не совсем, чтоб уж точно. Есть некоторые детали… Но не в этом суть. Мы, драконы, давно среди людей живём, и, что греха таить, некоторые наши предки к вашим были не вполне равнодушны. Не только деловые связи имели. Вот моя родная бабушка, царствие ей небесное, была женщиной, из ваших. Это я точно знаю. А что уж там раньше было, в глубине веков? Так что во мне и человеческая кровь течёт, а сколько, сам не знаю. Но и драконья тоже, само собой. Да вот, извольте сами убедиться. – Дракон скинул с ноги тапку и продемонстрировал Ланцелоту четырёхпалую ступню, совершенно не похожую на человеческую. Три длинных пальца оканчивались треугольными когтями, ещё один, короткий, располагался к ним под прямым углом, а между пальцами Ланцелот углядел покрытые зеленоватыми чешуйками перепонки. Точно такие лапы были у динозавров из фильма «Парк юрского периода».

– Ну как? – спросил дракон, насладившись произведенным эффектом. – Теперь поверили?

– Теперь – да, – сухо ответил Ланцелот и положил руку на эфес меча.

* * *

Цель была достигнута – враг был перед ним. И этот враг оказался не таким грозным, как думалось. Сражаться предстоит на земле, а не в небе, и это хорошо. Да и срубить одну голову куда проще, чем три. Такие мысли пронеслись в голове Ланцелота. Но священная ярость, обуревавшая его всю дорогу от города, куда-то улетучилась. Слишком уж мирным казался пейзаж вокруг, сам хозяин, да и негромкие звуки музыки, доносившиеся из дома, не настраивали на воинственный лад.

Остались, правда, чувство долга и рыцарская честь, и Ланцелот постарался придать своему голосу побольше твёрдости:

– Поверил, да. Вы – дракон. В этом нет сомнений. И поэтому я вызываю вас на поединок. Защищайтесь, если вам дорога жизнь! – И он извлёк меч из ножен.

– Знаю, знаю, – небрежно махнул рукой дракон. Казалось, он совсем не был напуган. – Я ведь тоже книжки читаю, и мне ваше имя знакомо. Как только вы представились, я понял, зачем вы здесь. Но вынужден вас разочаровать: я не смогу доставить вам такого удовольствия. Я совершенно не умею драться. – И дракон улыбнулся рыцарю простодушной улыбкой большого ребёнка.

Такой поворот окончательно выбил Ланцелота из колеи. Ему ещё не приходилось вести поединок с таким противником. Точнее говоря, ему ещё не приходилось вести поединок ни с каким противником, но то, как он себе этот поединок не раз представлял, выглядело совершенно иначе. Поэтому следующий выпад рыцаря оказался не слишком убедительным:

– Ну тогда… Тогда не обессудьте, я вынужден вас убить. – И он поднял меч над головой.

– Это маловероятно, мой друг, – парировал дракон, не двигаясь с места.

– Но почему же?! – почти с отчаянием воскликнул рыцарь.

– Ну, во-первых, вы не станете убивать безоружного. Я ведь давно живу и ваши рыцарские повадки знаю. А во-вторых, сказать по чести, меня убивать совершенно не за что. И вы это сами начинаете понимать.

«Да он просто морочит меня! Зубы заговаривает», – подумал Ланцелот, и ярость понемногу снова начала им овладевать. В сознании всплыли молитвенно воздетые руки девушек с монумента, и рыцарю почудилось, что протянуты они именно к нему. Рука, держащая меч, окрепла, голос отвердел, и Ланцелот произнес отрывисто, будто вбивая каждое слово в башку дракона:

– Есть три причины убить тебя, чудовище. И их имена – Брунхильда! Агнетта! Эльфрида! Негодяй, что ты сделал с ними? Сожрал?! Или ещё что похуже, старый педофил?

Дракон впервые привскочил с места, и глаза его полыхнули возмущённо:

– Да что вы несёте, молодой человек! Сожрал?! Да вы в своем уме?! Как у вас язык поворачивается?! Да я, если хотите знать, вегетарианец с детства. Вообще мяса не ем. А уж человечину? Бр-р! Ужас какой! Как же вас там обработали, однако… – Дракон так разгорячился, что пот выступил на его лбу. Он сел и продолжил, понемногу успокаиваясь: – А что до «остального», на что вы тут изволили намекать, так я вот что скажу. Я хоть и староват уже, но от хозяюшки, бойкой и фигуристой, может, и не отказался бы. Всё же одному скучновато. Но эти же – совсем дети! Они мне как дочки. Да не беспокойтесь вы, живы они. – Дракон прочитал вопрос в глазах рыцаря. – Живы и здоровы вполне. Вон музицируют. Да опустите вы этот дурацкий меч наконец! Он меня нервирует. – И, повернувшись в сторону дома, дракон громко позвал: – Аня! Эля! Идите сюда, поздоровайтесь с гостем.

На зов из дома выпорхнули две белокурые девицы в лёгких платьицах, предстали перед рыцарем и присели в книксен. А та, которая постарше, стрельнула в Ланцелота лукавым, любопытствующим взглядом. Раскланявшись, они умчались прочь, и в доме раздался звонкий девичий смех.

– Извольте убедиться, что с девочками всё в порядке. Эльфрида младшая, а та, что повыше, в белом, – это Агнетта. Была ещё Брунхильда, но я её учиться отправил в университет Тюбингена. Они ведь, когда ко мне попали, читать-писать толком не умели. Сам всему выучил.

– Клянусь, я ничего не понимаю, – выдавил вконец ошарашенный Ланцелот.

– Тогда садитесь и слушайте. И бросьте вы эту привычку чуть что мечом размахивать. Он вам здесь не понадобится, лучше уберите-ка вы его в чехол.

* * *

– Когда мой дом в Синих горах разрушило оползнем, я решил подыскать себе место поспокойнее, на равнине. И однажды, увидев эту прекрасную долину, понял, что хочу встретить старость здесь, среди этих лугов и перелесков, – так начал дракон свой рассказ, но он был прерван самым неожиданным образом.

Со стуком распахнулась калитка, и чьи-то руки в железных перчатках втолкнули во двор большой мешок. В мешке что-то трепыхалось. Вслед за этим за забором раздался топот ног и звон шпор.

Ланцелот вскочил с места и кинулся из двора наружу, но увидел там только мелькавшие среди деревьев блестящие латы убегающих стражников. Они улепётывали так резво, будто собаки кусали их за пятки. Тщетно рыцарь призывал их остановиться. Куда там! Через мгновение и след стражников простыл, на тропе остались сломанные ветви и обронённый в спешке железный шлем.

Ланцелот вернулся во двор. Мешок уже был развязан, и Агнетта с Эльфридой хлопотали вокруг сидящей на земле мертвенно бледной девушки-подростка. Широко распахнутые глаза Изольды – а это была, конечно же, она, – помимо следов отступающего ужаса, выражали ещё и крайнее изумление.

– Успокоить, умыть и накормить! – распорядился дракон, и вскоре из дома донеслись звон посуды, девичьи голоса и смешки. А дракон тем временем продолжил свой рассказ: – Итак, нашёл я это место, вырыл здесь на первое время землянку и перетащил в неё свой скарб. Пообжился немного и стал думать, как наладить отношения с местными. Решил отправить бургомистру письмо на электронную почту. Мол, я такой-то и такой-то, хочу поселиться в вашем округе, и нельзя ли получить от города небольшую ссуду на строительство дома? Со своей стороны, готов передать городу библиотеку, у меня много редких старинных книг. Могу детей учить или выполнять какую-нибудь административную работу, образование у меня хорошее, университетское.

Жду день, другой, третий – нет ответа. Неделя прошла, и вот утром нахожу возле своей землянки мешок, полный золота и драгоценностей. Ну, признаться, такой щедрости от бургомистра я не ожидал. Сначала изумился, а потом нашёл в мешке газету – в неё какие-то украшения были завёрнуты. Прочитал – и глаза на лоб полезли. Там бургомистр опубликовал официальное сообщение для народа. Мол, объявился возле города страшный огнедышащий дракон о трёх головах. И дракон этот требует дани, а иначе грозит город спалить. Посему все горожане должны золото и драгоценные камни сдать в магистрат, у кого сколько есть. А кто не сдаст – в тюрьму. Сначала я своим глазам не поверил. Подключился к интернету, поймал местное телевидение, а там с утра до вечера эксперты всякие и чиновники о драконе рассуждают. Надо, говорят, в это тяжёлое время потуже затянуть пояса и сплотиться вокруг начальства. И денег побольше собрать на ополчение, чтобы дракона извести. Ввести осадное положение и отменить выборы. И дальше в том же духе. Я, конечно, возмутился, стал письма писать. Штук десять написал, но всё без толку. Никакого ответа. Тогда я решил сам золото вернуть: принести его в магистрат и отдать бургомистру прямо в руки. Думаете, легко в мои-то годы носить на своём горбу мешки с золотом по холмам? Пока дотащил эту тяжесть до города, чуть не окочурился. И что же? Стражники меня даже на порог не пустили. «Я дракон, – говорю, – принёс ваше золото». А они: «Иди отсюда, отец, не морочь голову». Оставил я мешок с запиской у ворот и вернулся домой еле живой: руки-ноги от усталости отваливаются. А наутро смотрю: мешок опять тут, стоит на том же месте. Отдышался я немного и ещё раз попробовал с мешком в город прорваться. С тем же результатом: опять прогнали от ворот. В тот раз мне ещё охранник на дорожку пинка дал железным сапогом, чуть копчик не сломал. И тогда я решил: раз так – воля ваша. Кое-что я уже заработал, таская тяжеленный мешок туда-сюда. Часть золота я продал и построил вот этот дом. Бассейн вырыл. С тех пор так и живу. Беру немного, сколько нужно для жизни, моей и девочек, не больше. А остальное жертвую на благотворительность, перевожу в разные фонды. Так что большая часть дани горожанам возвращается, только они об этом и не догадываются. Ну, кроме тех двадцати процентов, которые… хотя это не моё дело…

* * *

Пока длился этот рассказ, Изольда уже совершенно освоилась в доме дракона, и от её страха не осталось и следа. Девушки устроили игру в резинку на лужайке перед бассейном. Дракон поглядывал на них с отеческой нежностью, и Ланцелот, наблюдая эту картину, сразу и безоговорочно поверил во всё то, что услышал.

– Раз в год я нахожу у ворот очередной мешок с данью, – продолжал дракон. – А три года назад в моём доме появилась Брунхильда, и расходы немного выросли.

– Как же это случилось?

– Да так же, как и сегодня. Вы же сами видели. Услышал во дворе шум, вышел – а у калитки мешок стоит, больше обычного. В мешке – девчонка, симпатичная, белокурая, но от страха окаменевшая. Ни слова произнести не могла. Ну, успокоил её как мог, она и говорит: мол, я – подарок дракону ко дню рождения. Какому такому дню, я не понял. Я и даты рождения-то своего не знаю! Пришлось полезть в интернет и убедиться, что не придумывает девчонка ничего. Весь город в трауре по невинно убиенному дитя, которое богомерзкий дракон потребовал себе ко дню рождения! Только об этом и говорят.

– Это я потом уже сообразил, что мифический мой день рождения случается в аккурат за неделю до выборов бургомистра. Естественно, объявляется национальный траур, чрезвычайное положение, митинги и собрания запрещают, и выборы проходят на ура, в обстановке патриотического подъёма. Побеждает, конечно, нынешний бургомистр, с сокрушительным перевесом. Тут уже я рассвирепел не на шутку. Ну дань – это куда ни шло, это всего лишь деньги. Но выставлять меня детоубийцей – это уже слишком. Этого я так не оставлю. Хотел было я сам в город идти объясняться, да мой копчик заартачился: не забыл он ещё сапог охранника. Поэтому я Брунхильду накормил, обогрел и велел отправляться домой да рассказать там всем, что в действительности происходит.

– И что же? – поинтересовался Ланцелот.

– Представьте себе, они её не приняли! Выгнали! Свои же, родные! Нам, говорят, уже квартиру новую дали, как семье национальной героини, и пенсию пожизненную назначили. Что же это, всё назад отдавать? На что же мы будем сестёр твоих растить? Ты о них подумала? Не позорь нас, говорят. Умерла – так умерла. Уходи поскорее, пока тебя соседи не увидели, и дорогу сюда забудь.

– Да, дела…

– Пришла она вся в слезах, замёрзшая. Ну не зверь же я, не мог её оставить в лесу ночевать. Поселил в своем доме, стал грамоте учить, развлекать, заботился как мог. Через пару месяцев она о доме своём и думать забыла. Девушка способной оказалась. Память молодая, всё на лету схватывает. Серьёзная, усидчивая. Она – моя гордость. Первенец, если можно так выразиться. Выучится в Германии, думаю, хорошую карьеру в науке сделает. Ну а потом появилась Агнетта, и жизнь стала ещё веселее. Аня совсем на Бруню не похожа: шалунья, ни минуты на месте не усидит. От неё в доме постоянный тарарам. Прирождённая артистка, всё время что-то представляет. За месяц фортепиано так освоила, будто всю жизнь играла. Теперь нам домашние концерты даёт. Книжки глотает запоем, но всё больше романы и стихи. Привык я уже к ним, к девочкам этим, не понимаю, как раньше один жил.

Солнце клонилось к закату. Тени деревьев легли на водную гладь бассейна, вечерний ветерок сотворил на воде легкую рябь. В разговоре возникла пауза. Ланцелот осмысливал услышанное и делал выводы.

Выводы оказались неутешительными: его, Ланцелота, миссия окончилась полным провалом. Воевать было не с кем и не за что. Мало того: всё то, о чем он думал и мечтал, чем дышал, к чему готовился – короче, вся его жизнь в последние годы оказалась никому не нужным хламом. Но разочарования не наступило. Напротив, Ланцелотом завладело чувство облегчения: в такой прекрасный вечер сама мысль, что ещё несколько часов назад он грезил убийством, казалось дикой.

* * *

Прошло пять лет с того дня, как Ланцелот нашёл на чердаке старый фамильный меч. В тот день его жизнь аспиранта солидного академического института совершила цирковой кульбит, отбросивший беспечного мажора в стан одержимых неформалов. Юноша поставил крест на неоконченной диссертации, и им овладела навязчивая идея продолжить семейную традицию, стать истребителем драконов. С головой ушёл он в чтение старинных книг, перемежая это увлекательное занятие тренировками с мечом. За эти пять лет он, казалось, узнал всё о драконах, их повадках и строении, сильных и слабых сторонах, да и технику боя с мечом на земле и в небе отточил до совершенства. И что же?

Нет на земле никаких огнедышащих драконов! Нет и не было! Есть только добрый дедушка в красном халате. А летающие трёхголовые чудовища – лишь плод человеческой фантазии, возбуждённой ужасом бытия.

Солнце уже цеплялось за верхушки деревьев, и надо было успеть до темноты дойти до города. Ланцелот встал и приготовился прощаться.

– И что же вы намерены теперь делать? – опередил его дракон.

– Сначала спать, у меня был длинный день. А завтра пойду на телевидение и расскажу всё как есть. Пусть все знают, что бояться им нечего. Что девочки живы и счастливы. Что не надо теперь надрывать пупки, собирая это золото. Потом пойду к бургомистру и похлопочу, чтобы вам назначили достойную пенсию. Мне они не посмеют отказать. Миссия моя не окончена, теперь она в том, чтобы восстановить справедливость.

– Не советую, мой друг… Впрочем, у вас всё равно ничего не получится, поверьте.

– Почему же это? – удивился Ланцелот.

– Ну, во-первых, не позволит бургомистр.

– Объясните.

– Ну что же вы как маленький! Разве не понимаете? Он же в доле. Да-да, и не смотрите на меня так. Из тех денег, что город собирает для дракона, двадцать процентов бургомистр оставляет себе. Что вас так удивляет? Это называется откат… коммерческая сделка… Разве в вашем мире не так? Так что не обессудьте, но завтра вы окажетесь не на экране телевизоров, а в тюрьме как смутьян и распространитель вредоносных небылиц. А ещё вернее – в сумасшедшем доме.

– Вот каналья! Негодяй! Мне он сразу не понравился. Ворюга и лицемер, у него на лбу написано.

– И это ещё не всё. Дело тут не только в деньгах. Он же без меня, дракона, как без рук. Рассудите сами: смог бы бургомистр столько лет оставаться при должности, на кормушке сидеть, если бы не было дракона? То-то же. Дракона-то никто в глаза не видел, но все думают, что это бургомистр с ним договаривается, чтобы тот город не спалил. Так что, дорогой мой, психушка вам обеспечена.

– Ну это мы ещё посмотрим, чья возьмёт. – В Ланцелоте пробудился боевой дух. – Есть же в этом городе нормальные люди? Когда они узнают, как их дурили столько лет, старый пройдоха слетит как миленький, никакая стража не поможет. Каким же я был дураком! Искал мифического дракона, а настоящего-то и не заметил. Но теперь он от меня не уйдёт, будьте покойны!

– Не обольщайтесь, молодой человек, никто вам не поверит. Вы здесь человек новый, приезжий, а бургомистр – он свой, коренной, да крепкий хозяйственник, как он сам о себе говорит. За него каждый год голосуют чуть не единогласно. Зря, что ли? Так что сочтут вас чудаком или сумасшедшим. А ещё хуже – объявят подручным дракона, и вовек не отмоетесь. У бургомистра все газеты и телевидение под контролем. А если кто вам и поверит, то виду не подаст. Дракон ведь не только властям необходим, но и людям тоже.

– Как же так? Ведь их же просто грабят именем этого несуществующего чудовища!

– Согласен, живут они неважно. Но уверены: во всём дракон виноват. Таковы обстоятельства. А не будет дракона, кого винить станут? Друг друга. Близких своих. Передерутся – и всё тут. Это ж придётся всю картину мира в головах перевернуть с ног на голову, а люди этого не любят.

– Пусть так, – закипело в груде Ланцелота юношеское упрямство. – Пусть я буду один против всех! Но у меня есть кое-что. – Ланцелот похлопал по чехлу с мечом. – И поверьте, я умею с этим обращаться. Видел я этих стражников – мне они не противники.

– Не хорохорьтесь, мой друг, это не к лицу опытному воину. Ну предположим, вы скинете бургомистра, во что я лично не верю. А дальше-то что, вы подумали? Кто будет управлять? Вы? Не верю, не тот вы человек… Значит, начнётся свара за власть. А кто в ней всегда побеждает? Вот именно: самый хитрый, коварный и жестокий. Итак, пройдёт пара лет, и появится новый дракон, похуже нынешнего. Да и не так он плох, этот бургомистр. Вот, говорят, интернет провёл высокоскоростной, рынок обустроил, порядок в городе. А какой памятник на площади поставил – это же шедевр монументального искусства! Ну ворует, конечно. А кто теперь не ворует? Зато не убийца…

* * *

«А ведь этот чёртов дракон и тут прав», – подумал Ланцелот. День подходил к концу. Вечерний ветерок зашелестел в кронах деревьев. Надрывались призывным криком лягушки. Стрекозы носились туда-сюда над чашей бассейна. Из дома вновь донеслись звуки музыки: Агнетта заиграла рапсодию Листа. На душе у Ланцелота было паршиво.

Ещё сегодня утром всё казалось простым и понятным. Надо найти и убить дракона, освободить горожан. Или погибнуть с честью в бою и заслужить их славу и благодарность. А сейчас, вечером, будущее, и не только ближайшие дни, но и будущее вообще, предстало перед мысленным взором Ланцелота покрытым густым туманом неопределённости.

Дома его никто не ждал. Да и заняться там ему было совершенно нечем, откровенно говоря. Научная карьера была загублена безвозвратно. Капитала Ланцелот не нажил. А умение размахивать старым мечом, как понимал теперь рыцарь, вряд ли пригодится в его жизни. Однако смеркалось, и надо было идти в город. Ланцелот поднялся, чтобы попрощаться.

– Куда же вы на ночь глядя? – сказал дракон. – Ночью, через лес? Нет уж, оставайтесь у меня. Переночуете и поутру двинетесь. А ещё лучше – оставайтесь-ка вы у меня насовсем. А что? Места тут предостаточно. У меня в доме прекрасная библиотека. Вы, вижу, человек образованный, будет что обсудить. С девчонками мне, конечно, хорошо, но ведь они совсем юные, хочется иногда и с кем повзрослее пообщаться. А то ведь можно и одичать тут, в лесу.

Ланцелот призадумался. Откровенно говоря, ему и самому не очень-то и хотелось покидать этот дом.

– Что же я буду делать здесь? Не привык я быть нахлебником.

– Почему же обязательно нахлебником? А вы займитесь, скажем, писательским трудом. Напишите хорошую книгу. Вот, например, о нас, драконах. В книгах материала предостаточно, да и я вам расскажу многое. А то, знаете, столько небылиц о нас напридумывали, что пора уже… Напишите подлинную историю драконов и людей, и потомки будут вам благодарны.

Ланцелот колебался, перспектива казалась ему очень заманчивой. Дракон продолжал:

– Да и девчонки будут рады. Скучно им со мной, стариком. А вы человек молодой. Думаете, я не заметил, как Агнетта на вас поглядывает… Кстати, поможете мне их учить.

«Да, Агнетта очень даже привлекательна, – подумал Ланцелот, – и скоро ей будет восемнадцать, и тогда… Ладно, будь что будет, останусь ночевать, а об остальном подумаю завтра».

Солнце ушло за горизонт, смолк вечерний птичий гам, из леса потянуло сыростью. Заканчивался этот длинный, наполненный открытиями день. Может быть, он станет самым важным в жизни рыцаря.

Агнетта принесла чай.

Человек и дракон молча сидели друг напротив друга, и у обоих на душе было хорошо.

Оглавление

От автора

внутренний дракон

мудрец и его дракон

мы и они

рождённый воином

судьба дракона

убить дракона?