За твоей улыбкой (fb2)

- За твоей улыбкой (Игра сLOVE - 3) 630K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Тата Кит

За твоей улыбкой

Глава 1. Макс

Если день не задался с самого утра, обозначившись кофейным пятном на новой белой рубашке, то ничего хорошего ждать от него уже не стоит.

Закинув рубашку с пятном в виде Австралии в стиральную машинку, кофе я допил, будучи полураздетым. В очередной новой рубашке пришлось держаться подальше от кухни.

На парковке выяснилось, что я напрочь забыл о том, что машину мою еще позавчера на выходные взял покататься младший брат. И тот факт, что он не взял трубку ни после первого моего звонка, ни после третьего, говорил о том, что «покатался» он очень даже хорошо.

Пришлось вспоминать студенческие годы и автобус. Как вариант, можно было бы взять такси и не заморачиваться, но я уже прилично задерживался, а такси – это ещё около часа, потраченного на пробку. К счастью, для автобусов существует выделенка.

Пришлось по телефону узнавать, какой из автобусов и с какой ближайшей остановки довезет меня до офиса.

Восьмой маршрут, остановка через дорогу от новостройки, в которой я поселился меньше полугода назад. Сносно.

Раннее утро. По идее, в такой час в автобусе должно быть полно пассажиров. Но, похоже, мой маршрут не был популярен, ибо в автобусе оказалось много свободных сидячих мест. Сел на одиночное, поближе к заднему выходу, чтобы в любой момент можно было уступить место любой назойливой бабке и уйти по-английски.

Без интереса скользнул по пассажирам, которым так же не было интересно, кто едет вместе с ними в автобусе, кто стоит рядом и о чем он думает.

Зеленые школьники и пара девчонок примерно студенческого возраста предпочли стоять у больших окон. На секунду пересекся взглядами с одной из девчонок в цветном шарфе в полоску, и она почти сразу отвернулась в сторону окна, скрывая неловкость.

Чтобы не терять время в дороге, залез в телефон, проверить почту. Несколько писем ушли в корзину, парочка – были помечены для секретаря для срочного ответа.

Краем сознания понимал, что кто-то на меня смотрит. Поднял взгляд, думая, что на меня косится девчонка в шарфе, но она оживленно беседовала со своей подругой, стоящей рядом с ней.

Пробежался взглядом по салону и наткнулся на брюнетку в бежевом плаще, которая, поняв, что я поймал её за разглядыванием, мило улыбнулась и, смутившись, заправила прядь волос за ухо. Робкий румянец коснулся её острых скул, когда наши взгляды снова пересеклись.

Не смог сдержать лёгкой улыбки. Приподняв уголок губ, снова отвлёкся на почту и короткий ответ своего секретаря. Заблокировал экран телефона, сжал его в ладони и снова перевел взгляд на брюнетку.

Она была примерно моей ровесницей. Может, чуть младше, но точно около тридцати лет. Аккуратная, стройная, красивая… даже слишком. Тонкие пальцы, длинные ногти, узкие запястья. Она ухожена и явно знает себе цену, а это не может не подкупать.

Поднял взгляд от высоких каблуков её сапог и снова заглянул в тёмные глаза. Наверное, пора подойти. Думаю, мы уже оба поняли, что визуально друг другу симпатичны.

Словно поняв моё намерение, девушка отошла на шаг назад так, чтобы рядом с панорамным стеклом осталось немногом места и для меня.

Но едва я успел подняться с сиденья, как автобус резко остановился, меня по инерции отбросило обратно на спинку кресла. И под мат водителя о том, что кто-то лезет не в свою полосу, я будто в замедленной съёмке наблюдал за тем, как девушка в бежевом плаще, с которой мы флиртовали взглядами, пикировала на пол и упала ничком.

Секундная заминка, во время которой я пытался поймать связь с реальностью и понять, насколько случившееся реально, не прошла даром для всего автобуса.

Девушка, упав, не шевельнулась больше вообще. Пассажиры автобуса, которых можно было сосчитать по пальцам, накрыли рты ладонями, подавляя шокированные вздохи. Школьники достали телефоны и начали снимать, и только девчонки-студентки первыми сообразили узнать, что случилось с девушкой, которая упала практически к их ногам.

Мгновенно взяв себя в руки, я подбежал к девушке и припал рядом с ней на колено. Помог девчонке в длинном цветном шарфе развернуть её лицом к нам и понял, что у девушки, находящейся сейчас без сознания в моих руках, рассечен лоб. Как это случилось? Меньше секунды прошло с момента, как мы смотрели друг другу в глаза, и она внезапно упала.

А теперь я удерживал ее на весу, пока девчонка в полосатом шарфе пыталась найти что-то в своём рюкзаке.

- У вас есть платок? – спросила она, мазнув по моему лицу неожиданно серьёзным взглядом.

- Н…нет, - растерялся я на секунду, зачем-то хлопнув себя по карману.

- Ася, есть платок? - обратилась девчонка к своей, похоже, подруге.

- Где-то был. Сейчас, - явно нервничала та, спешно ковыряясь в своём рюкзаке. – Вот! – вынула она из недр бездонного рюкзака упаковку бумажных платков.

- Давай сюда, - девчонка в шарфе забрала из её руки упаковку, достала один платок и прижала его к окровавленному лбу девушки, которую я держал в руках, пока автобус покидали другие пассажиры. – Держите крепче, - скомандовала мной девчонка и, взяв мою руку, сама приложила её пальцами к белому платку на лбу девушки и прижала. – Крепко.

- Её нужно привести в сознание, - паниковала вторая девчонка, стараясь оставаться чуть в стороне. Очевидно, боялась. – Сюда бы нашатырь какой-нибудь.

- У меня есть кое-что гораздо вонючее, - произнесла девчонка в шарфе и вынула из своего рюкзака флакон с духами.

- Ты серьёзно? – нахмурился я, остановив руку девчонки, которой она подносила флакон к носу девушки в моих руках.

- Я вас уверяю, - посмотрела на меня девчонка большими карими глазами. – Эти духи воняют так, что мёртвый проснётся, чтобы убежать от них. Надеюсь, у неё нет «короны».

Получив моё молчаливое согласие, девчонка в шарфе, открыла флакон, прыснула в его крышечку и поднесла её к носу девушки. Шипровой вонью с запахом жженой резины и концентрированного спирта мгновенно заполнило салон. Даже я слегка отстранился, чтобы самому не потерять сознание от запашка, и для того, чтобы хотя бы не разъело глаза.

Девушка в моих руках вяло зашевелилась, поморщилась и, с трудом подняв руку, отмахнулась от крышечки и той вони, которая в этой крышечке содержалась.

- Я же говорила, - хмыкнула девчонка в шарфе, пряча ядерные духи обратно в свой рюкзак. Обратилась ко мне. – Скажите что-нибудь своей новой девушке, - шепнула она, многозначительно переводя взгляды на девушку в плаще в моих руках. - Например, что она лежит на грязном полу автобуса, но зато в ваших руках.

- Что случилось? – с мучительным стоном спросила девушка в плаще и сфокусировала взгляд на мне. – Ой, вы так близко.

- Как вы себя чувствуете? – спросил я, разглядывая её красивое лицо, испорченное сейчас каплями крови и грязи с одной стороны.

- Голова кружится. Я упала?

- Да. Автобус резко остановился, а вы, похоже, не держались.

- Какой кошмар, - тихо выдохнула девушка, болезненно поморщившись.

- Можете встать? – спросил я, пытаясь плавно поднять очень лёгкую девушку.

- Наверное, могу. Но не уверена.

Очень медленно я помог девушке принять вертикальное положение, но отпустить её талию так и не рискнул – уж очень неуверенно она держалась на ногах, при этом пытаясь удержать на лбу бумажный платок.

- Её бы в больничку, - тихо проговорила девчонка в шарфе, которая, почему-то, до сих пор была здесь вместе со своей подругой.

- Закажи такси, - дал я ей свой телефон.

- У меня свой есть, - хмуро глянула на меня девчонка и вынула из кармана своей куртки телефон. Забегала пальцами по экрану и через несколько секунд оповестила. – Свободное такси близко. Прям за автобусом, похоже, - указала она на заднее стекло.

- Идём, - я мягко повёл девушку в плаще за собой. Прихватил её сумочку и свои бумаги, и помог сесть в такси, которое для нас открыла девчонка в шарфе. Дождавшись, когда я усажу девушку и сяду сам, девчонка, почему-то, села на переднее сиденье и сказала водителю ехать.

- А ты-то куда? – спросил я, продолжая помогать девушке в моих руках удерживать на рассеченном лбу платок.

- Интересно же, чем дело закончится, - хмыкнула девчонка в шарфе, лишь на секунду заглянув мне в глаза, и снова отвернулась к лобовому стеклу такси.

Глава 2. Макс

- Вы помните своё имя? – спросил я у девушки, что была прижата к моему боку и сдерживала тихие стоны боли.

- Вероника, - выдохнула та, ни то всхлипнув, ни то всплакнув.

- Прекрасно. А я Максим.

- Не так я хотела с вами познакомиться, - попыталась улыбнуться девушка.

- Я тоже не ожидал, что всё так обернется, - хохотнул я, хотя самому ни капли не было весело. – Вас тошнит? Ещё что-нибудь кроме головы болит?

- Тошнит. И голова немного кружится.

- Сколько пальцев? – девчонка в шарфе просунула между сиденьями руку, показывая два пальца.

- Два, - не мешкая ответила Вероника.

- Картинка четкая? Не размывается? – продолжала та трясти пальцами.

- Не размывается. И не мельтешите так, пожалуйста. Глазам больно следить за вашими движениями.

- Значит, лёгкий сотряс, - поставила девчонка в шарфе «диагноз». – Считайте, что отделались испугом.

- А ты врач? – спросил я.

- Почти. Вчера досмотрела «Доктор Хаус», - гордо сообщали девчонка в шарфе.

Я и Вероника молча переглянулись, оставив слова девчонки без комментариев.

К больнице мы подъехали довольно быстро. Водитель понимающе доставил нас прямо до приёмного покоя, куда мы всей троицей и завалились.

Девчонка в шарфе, похоже, реально собралась сопровождать нас на всех этапах и не отстала от нас даже в стенах больницы. Ориентировалась она, к счастью, в ней очень хорошо, чем оказалась весьма полезна.

Передав Веронику врачам и взяв ее плащ и сумочку, я остался сидеть у двери кабинета. Девчонка в шарфе куда-то исчезла. Наверное, насмотрелась и вспомнила, что у неё есть и свои дела. Или приняла меня за маньяка, который может увезти девушку без сознания куда угодно.

В общем, одно из двух: либо бдительная, либо безмерно любопытная.

- Хотите? – идя по широкому белому коридору, девчонка несла в руке маленькую бутылку с водой.

- Нет, - качнул я головой и проследил за тем, как девчонка целенаправленно шла ко мне, едва не наступая на свой длинный вязанный шарф.

Сейчас только начало октября – ещё рано носить такие шарфы. Но, видимо, девчонке на это было плевать.

Сев рядом со мной, она вытянула ноги в белых кроссовках на толстой подошве, сложила одну на другую. Отложила на соседнее сиденье рюкзак, бутылку с водой и, собрав пальцы в замок на животе, стала молча вчитываться в плакаты, висящие на стене.

- Не хотите немного пройтись? – спросила она через несколько минут, отвлекая меня от переписки с секретарём.

- В смысле? – повернул я в её сторону лицо и вопросительно посмотрел на девчачий профиль с острым носом.

- Тут написано, что одна из самых распространенных причин импотенции – сидячая работа, - кивнула она в сторону плакатов на стене. – Не хотите пройтись? Позаботиться о здоровье? Возможно, оно вам сегодня понадобится, - ухмыльнулась она, переведя взгляд на дверь, за которой всё ещё была Вероника.

Наверное, впервые за утро я улыбнулся из-за того, что мне действительно было весело.

- Не понадобится, - качнул я головой.

- О! Да вы благородный рыцарь! Это хорошо. Приятно слышать, что в наше время ещё остались мужчины, не покушающиеся на женские трусы при первом же свидании.

- Тебе восемнадцать-то есть, чтобы вслух о таком рассуждать?

- Есть. А что? Детям о сексе и обо всем, что с ним связано, желательно, начинать говорить пораньше. Многое поможет избежать.

- И откуда ты такая умная?

- Из автобуса, - повернулась ко мне девчонка и улыбнулась уголками губ, продемонстрировав ямочку на левой щеке. Неожиданно серьёзный взгляд карих глаз без стеснения сфокусировался на моём лице – Вы, вроде, тоже оттуда же.

- И, всё-таки, - телефон пришлось убрать в карман плаща. – Зачем ты поехала с нами?

- Хочу хоть раз стать свидетелем того, как необычно у людей зародилась любовь.

- Какая любовь? – фыркнул я скептически. – Я её даже не знаю, - кивнул в сторону двери в кабинет.

- Так с этого всё и начинается. Разве нет? Сначала вы её не знаете, а иногда и знать не хотите, а потом внезапно хотите узнать о ней абсолютно всё. По-моему, это очень мило. Мне кажется, что именно так у вас с Вероникой и будет. И лично мне было очень любопытно наблюдать за вами двумя. Между вами такое напряжение витало по салону. А потом искра, буря, безумие… и она разбила голову об автобус, - звонко хохотнула девчонка, приложив кончик указательного пальца к единственной ямочке на левой щеке. Задумчиво и даже мечтательно зажевала нижнюю губу. – Наверное, вы переборщили с этим своим последним секси-взглядом. Для неё это был контрольный.

- Ты-то откуда знаешь, какой у меня там взгляд был? – выгнул я бровь, улыбаясь девчонке.

- Говорю же, что любопытно было. Я заметила, что вы оба флиртуете невербально, решила посмотреть и подучиться заодно. Если честно, я бы и сама хотела с вами так же поиграть взглядами, потому что со стороны это выглядело красиво. Но я не умею всего этого, - девчонка пальцами пошевелила свои брови. – Вот я и решила подучиться у вас двоих. Вы оба, явно, опытные в этом деле люди.

- Странная ты, - чуть сощурился я, оглядев её лицо и короткие каштановые волосы.

- Да нет, - дёрнула она плечами под дутой голубой курткой. – Просто любопытная. Да и маме будет что вечером за ужином рассказать. Вы эту историю вашего с Вероникой знакомства сможете рассказать вашим с ней детям только лет через семь-десять, а я маме расскажу о ней уже сегодня.

- Не думаю, что удар головой об автобус приведёт к общим детям.

Я откинулся на спинку сиденья и снова перевел взгляд на дверь кабинета, в котором всё ещё находилась Вероника.

Что они там так долго могут делать?

- Мм… - протянула девчонка в тишине. Слегка склонив голову набок, она вчитывалась в мои бумаги. – «Бузинэс компани»? Да вы бузенэсмэн. А мой игнлиш из вэри хеппи бёздэй, кстати. Ну, и, конечно, кэпитал бритал. Это я говорю на тот случай, если вам в фирму нужен будет сотрудник со знанием языка. Я как раз ищу работу, - в карих глазах плясали искорки веселья.

Молча повёл бровью и припрятал край бумаг обратно в папку.

Наконец, через несколько минут Вероника вышла из кабинета с повязкой на голове в сопровождении врача.

Оказалось, что девушке требуется рентгенография, чтобы наверняка узнать, не повредились ли кости черепа при ударе.

И даже там девчонка в полосатом шарфе была со мной, ожидая, как и я, вердикта врача.

К счастью, Вероника и правда «отделалась испугом» и была отправлена домой.

Выйдя из больницы, я посадил её на такси и отправил девушку домой, заплатив водителю.

- И всё? – разочарованно выдохнула девчонка в полосатом шарфе за моей спиной. – И вы её так просто отпустили и даже не взяли номер телефона? Она что, зря ради вас голову об автобус разбивала?

- Она её разбила не ради меня, а из-за собственной глупости. Нужно было держаться за поручень и не терять бдительность. Повезло, что всё закончилось так.

- А она так на вас смотрела... Наверное, надеялась, что вы её и домой сопроводите, пледиком укроете. Ну, или, хотя бы, номер у неё возьмёте. Ну, что ж вы, Максим, такой невнимательный? – качнула девчонка осуждающе головой, но лукавую улыбку спрятать не смогла.

- Я опаздываю на работу.

Секретарь уже минут десять звонил, прерываясь, похоже, только для того, чтобы вновь набрать мой номер.

- А я на пары, - потеряла девчонка ко мне интерес. Закинула край бесконечного шарфа за плечо и что-то нажала в своём телефоне, поднеся его к уху. Судя по всему, голосовое сообщение.

- Маша, дуй в универ! Тут пары местами поменяли. Швабра лохматая придёт раньше, - говорил ей девичий голос из телефона.

Маша…

Мысленно фыркнул. Мазнул взглядом по удаляющейся от меня голубой куртке и длинному, вязанному шарфу в яркие цветные полоски.

Это имя ей, определенно, подходило.

Отвернулся и пошёл в противоположную сторону, заказывая на ходу такси. Я и так уже опоздал. Ещё несколько минут погоды не сделают. А автобусов с меня на сегодня и ближайшее время хватит.

Глава 3. Маша

Поднимаясь к двери квартиры по лестнице, я крутила в руках ключ.

Нерешительность и боязнь – моя новая привычка. Ей буквально пару месяцев, но мне кажется, что она со мной уже всю жизнь.

Сделав глубокий вдох, я открыла дверь квартиры и тихо вошла. В тёмной прихожей тоже царила тишина, в глубине квартиры молчал телевизор, музыкальная колонка не издавала ни звука. Не шумел даже чайник.

Сглотнув болезненный ком, я стянула кроссовки и слишком медленно поставила их на полку сушиться. Размотала длинный шарф на шее, длиной, точно знаю, три метра. Скатала его в рулон и положила на край комода. Так же медленно сняла и куртку.

Тщетные попытки избежать неизбежное. Избежать то, что точно случится, хочу я этого или нет.

- Я живая. Просто задремала.

Мамин голос раздался из её комнаты, а следом загорелся тусклый свет прикроватной лампы.

Я выдохнула с большим облегчением. Дрожь в пальцах начала отступать. Судорожно втянув носом воздух, я улыбнулась и бодро пошла к маме в комнату, забыв про медлительность и осторожность.

- Как ты себя чувствуешь, мам? – вошла я в её комнату и села на край кровати.

- Всё хорошо, Маша, - улыбнулась мама уголками губ и повязала на голову платок. А затем устало опустила руки на колени, чтобы дать им немного отдохнуть. – Ты сегодня поздно.

Глядя на то, как дрожат тонкие почти прозрачные пальцы её рук, сложенных поверх одеяла, мне понадобилось несколько секунд и большое усилие, чтобы взять себя в руки и не потерять улыбку, адресованную маме.

- Ходила на собеседование насчет новой работы, а потом немного прогулялась по набережной.

- Что с работой? Взяли? – спросила мама с надеждой в тускнеющих глазах. – Может, ты всё-таки, вернёшься в ателье?

- Нет, мам. Там скучно, - нарочито поморщилась я.

А ещё там нельзя просто так отпроситься или подмениться, чтобы прийти к тебе, когда будет такая необходимость. Там даже на перекус даётся всего десять минут.

Но об этом маме знать не нужно.

- Обидно. Хорошее место было, - поджала мама губы.

- Да и фиг с ним, - махнула я рукой и легко встала с кровати. Обойдя её, подошла к маме, чтобы помочь ей подняться с постели. – Пойдём приготовим что-нибудь на ужин. И я тебе такую историю расскажу, мам. Закачаешься!

- Ну, ты ещё на руки меня возьми, - деланно возмутилась мама и, придерживаясь за край тумбочки, сама всунула ноги в мягкие тапочки и сама встала. – Что там за история? Рассказывай.

- О, мам! – нагнала я театральщины. Специально, конечно же. Мне нужно поднять мамино настроение. – Это история любви. Точно тебе говорю. Просто так и совершенно случайно люди точно не встречаются, да ещё при таких обстоятельствах. Это судьба.

Постоянно оборачиваясь на маму, я шла на кухню и рассказывала ей про Максима и Веронику из автобуса.

Рассказывать было легко. Впервые мне не приходилось сочинять что-то на ходу, чтобы поднять маме настроение и дать ей веру в то, что у меня яркая, насыщенная впечатлениями и красками жизнь. Сегодня я рассказывала маме о том, чему была свидетелем лично.

Да, возможно, моё присутствие смущало непосредственно действующих лиц данной истории, но я выступала в роли наблюдателя, держащегося в стороне, чтобы сейчас быть рассказчиком для мамы, которая улыбалась и даже хихикала, давая едкие комментарии по поводу случившегося.

- И он просто отпустил её? – возмущенно выронила мама, нарезая огурец для салата, пока я сливала воду со спагетти.

- Представляешь?! – возмутилась с ней и я. – Я ему сказала, что, возможно, это любовь всей его жизни, а он… Сухарь, короче. Видите ли, она разбила голову об автобус из-за собственной глупости, а не из-за симпатии к нему.

- Но он прав. За поручень в автобусе держаться – не лишнее, - хмыкнула мама и пересыпала нарезанный огурец в салатник, в который я руками нарвала листья салата.

- Всё равно, вышло очень даже романтично и мило. Жалко только, что всё закончилось быстро. Хотя, - протянула я мечтательно. – Может, он сейчас одумается, немного придёт в себя, освободится от работы и будет её искать. Представляешь? Как в кино!

- Мне кажется или тебе он тоже понравился? – мама с хитрой улыбочкой посмотрела на меня снизу вверх. А я обрадовалась тому, что на её щеках появился лёгкий румянец.

- Да даже если и понравился, то что с того? – повела я плечами и помешала лопаточкой мясо в сковородке. – Он старше. Наверное, ему около тридцати пяти. А ещё он был одет в деловой костюм и от него вкусно пахло. Таким дядечкам нравятся тётечки примерно его возраста. Как Вероника. Она вся такая… как березка, - покачалась я из стороны в сторону, как тонкая береза на ветру. – И, мне кажется, что именно такие девушки и нравятся таким мужчинам, как Максим.

- Какие «такие»?

- Изящные. У которых кисти рук двигаются так же плавно, как ветка на легком ветру. А Вероника примерно так руками и двигала, даже после того, как разбила голову об автобус.

- А чем ты у меня не березка? – хохотнула мама и подошла ко мне поближе, чтобы оставить разделочную доску и нож у раковины. – Смотри, какая ветка, - она обхватила моё запястье тонкими прохладными пальцами и мягко потрясла кистью. – Хочешь подую?

- И получится хоррор, мам. Как в фильмах ужасов показывают высохшие ветки деревьев для большей жути, - усмехнулась я. – До берёзки мне ещё очень далеко. А вот до ужина прям близко. Давай тарелки.

- Я, наверное, не буду, Маша, - поморщилась мама. – Напробовалась, пока готовила. Аппетит себе сбила.

- Мама, - произнесла я с нажимом. «Напробовалась» она всего один огуречный кружочек. – Если ты не будешь есть, то и я тоже не буду. А спагетти эти я прямо сейчас отдам кошкам и собакам в нашем дворе.

- Ладно, - нехотя согласилась мама и потянулась к ящику с тарелками. – Немного поем. Только много не накладывай.

- Давай.

За ужином мы снова обсуждали произошедшее днем. Мама не съела даже половины того, что я положила. К салату не притронулась вообще.

После ужина я не смогла убедить её пойти прогуляться. Она наотрез отказалась выходить со мной, сказав, что на улице уже темно и поздно, и она хочет спать.

- Держи, - я принесла маме стакан воды и таблетки, которые она должна принимать ежедневно.

- Смысл? – улыбнулась она безрадостно. – Мы просто переводим деньги. Не лучше ли сэкономить на что-то действительно нужное? Может, тебе что-нибудь нужно?

- А кто сказал, что ты не являешься для меня чем-то нужным? – вскинула я брови и настойчиво отдала маме таблетки. – Пей.

Дождавшись, когда она возьмёт нужное количество таблеток и положит их в свою ладонь, а затем и в рот, я дала ей стакан воды, которым она всё это запила.

- Язык покажи, - сказала я, не торопясь уходить.

- Ты серьёзно? – покачала мама головой.

- Серьёзно, мам. Показывай, экономистка.

Как капризный ребенок, мама показала мне язык.

Ну, хоть не средний палец. Хотя, ей, похоже, и его тоже хотелось мне показать.

Я помогла маме забраться под одеяло, подождала, когда она снимет с головы платок и положит его на тумбочку.

- Спокойной ночи, мам, - присев на край кровати, я крепко обняла маму, уткнувшись носом в её острое плечо. – Не балуйся тут ночью, хорошо?

- Постараюсь, - хохотнула мама, поглаживая меня по спине.

Пришлось заставить себя перестать так крепко и долго обнимать маму, будто я с ней прощаюсь. Я не хочу, чтобы она поняла, что я боюсь того, что этот раз – как и любой другой – может стать последним.

Натянув улыбку и проглотив слёзы, я мягко отстранилась от мамы и помогла ей лечь. Укрыла одеялом и дала ей свой планшет на тот случай, если она захочет что-нибудь почитать. Тихо вышла из её комнаты, поймав напоследок её воздушный поцелуй и прижав его к сердцу.

Приняв душ и переодевшись в пижаму, я завалилась в свою постель. Сняла с зарядки телефон и открыла сообщение от Аси:

«Как дела? Всё хорошо?» - спрашивала она традиционно вот уже два месяца.

Я: «Всё хорошо»

Ася: «Я могу приехать, если хочешь»

Я: «Не нужно. Мама у себя в комнате читает. Недавно поужинали»

Ася: «Как она?»

Я: «Всё больше спит, всё меньше ест»

Ася: «Если что, я всегда на телефоне. Звони или пиши. Я отвечу»

«Спасибо» - написала я и положила телефон на живот, застыв взглядом на темном потолке комнаты.

Ещё один день. Можно поставить плюсик, а не крестик…

Глава 4. Маша

Утром я проснулась с первым писком будильника под подушкой. Перекатилась на бок, подтянула одеяло до подбородка и долго смотрела на закрытую дверь своей комнаты, надеясь услышать, что в квартире есть ещё какая-то жизнь, кроме моей.

Давящую, пахнущую лекарствами тишину, разбавили тихие шаги. На кухне щёлкнул чайник, и этот щелчок будто включил и моё сознание тоже.

Скинув одеяло, я села в постели, потянулась и, надев теплые, вязанные мамой тапочки, тоже пошла на кухню, где мама, стараясь сильно не шуметь, гремела посудой.

Дойдя до кухни, я оперлась плечом о дверной проём и сложила руки под грудью.

Мама не заметила моего присутствия. Стоя у холодильника, она доставала из него продукты для омлета.

- Куда собрался? – шепнула она строго яйцу, которое удумало покатиться к краю стола. – Лежи, где положили.

- Доброе утро, - сказала я тихо, чтобы не напугать маму, не подозревающую о моём появлении на кухне.

- Повалялась бы ещё в постели, пока я завтрак готовлю, - нарочито возмущенно посмотрела на меня мама.

Сегодня она была достаточно бодра. Если не акцентировать внимание на её худобе и платке на голове вместо волос, то можно запросто увидеть, что ко мне вернулась моя веселая и здоровая мама.

- Я навалялась, - выронила я с улыбкой и прошла в кухню к духовке, из которой достала небольшую сковородку. – Какие на сегодня планы? – спросила я, намывая помидоры под краном.

- Ну-у, - задумалась мама. – Посижу, полежу, повяжу. Посплю, - добавила она с чрезвычайно важным видом.

- А тётя Галя к тебе сегодня не собирается, разве? Я думала, у вас сегодня прогулка до ТЦ. Она вроде собиралась купить себе новый утюг, не?

Тётя Галя – единственная мамина подруга, которая не бросила маму, побоявшись того, что она может быть заразной.

Будто рак передаётся воздушно-капельным.

Идиоты…

- Ну, если собиралась, то, может, и поедем. Хотя, не люблю я все эти пустые хождения по магазинам – мне-то ничего не нужно там, - буркнула мама.

- А пряжу? Ты же хотела какую-то там посмотреть.

- Хотела, - кивнула мама, насыпая в мою кружку ложку растворимого кофе. – Но я за месяц, всё равно, не успею связать тебе свитер к зиме. С моими-то руками… - тише добавила мама и зачерпнула ложку сахара, рассыпав его ещё до моей кружки. – Видишь? Я уже даже ложку нормально держать не могу, какой там крючок…

- Это не руки у тебя, а ложка такая, - забрала я у неё чайную ложку и порывисто закинула её в мусорное ведро. – Она какая-то перекрученная. У меня тоже из неё всё высыпается, - снова пришлось сказать неправду, только бы мамино настроение вновь не скатилось к амёбному состоянию. – Сходи с тётей Галей в ТЦ, иначе я ей на тебя нажалуюсь. А ты знаешь, какая она бывает, когда ей что-то очень сильно нужно.

- Ну, да, - хохотнула мама. – Ей бы табор цыганский возглавлять, а не бухгалтерию.

После завтрака я уговорила маму позвонить тёте Гале и при мне на громкой связи договориться о походе по магазинам.

Удостоверившись в том, что мама сегодня не останется дома скучать весь день одна, я смогла спокойно пойти на пары.

- Как с работой? – спросила Ася в перерыве между парами. – Нашла что-нибудь?

- Нет, - хмуро бросила я, листая объявления. – Всё какое-то… не знаю…

- Просто иди со мной в кафе. Да, это не твоя коморка для Золушки в ателье, и, да, там полно людей, с которыми тебе придется общаться, но зато ты в любой момент можешь подмениться. Хотя бы со мной. Ну, или я буду тебя прикрывать в случае чего…

- Фу, - поморщилась я деланно. – Люди.

- Да, приятного мало. Но иногда они оставляют весьма приятную денюжку, которая полностью твоя.

- Ты же знаешь, что я, людное место и общение с людьми – это нечто несовместимое.

- Да какие там люди? – фыркнула Ася. – Можешь, вообще, за людей не считать всех этих снобов и офисных планктончиков, которые заплывают в кафе, чтобы подавиться кофе и булочкой во время обеденного перерыва.

- Они ещё и давятся там чем-то? Гадость.

- Главное – улыбаться им. Ну, и не мешать давиться. Пойдёшь? Хочешь, прямо сегодня пойдём, и я тебя устрою. Нам, как раз, не хватает аж двух официантов сейчас. На одно из мест тебя точно возьмут. У тебя же все доки в порядке?

- Угу.

- Ну, и всё. Сегодня устроим тебя в кафе. Улыбка у тебя красивая. Красивее моей, коза. Ненавижу тебя, - протараторила Ася. – А остальному я тебя научу.

- Ладно. Я попробую.

- Вот и славненько. Иди в мои позитижи, позажимаю тебя, - Ася притянула меня в свои объятия и сильно покачала из стороны в сторону, будто собралась открутить мне голову.

Я не очень общительный человек. Я не люблю большие компании, ибо всегда чувствую себя в них как не в своей тарелке. И если бы когда-то, в первом классе, Ася ко мне не подошла бы и не предложила дружбу навсегда, то сама я, наверное, так и не обзавелась бы подругой в этой жизни.

Глава 5. Макс

Тихая вибрация телефона отвлекла от работы. Оторвавшись от ноута, я посмотрела на экран мобильника и молчаливо повёл бровью.

- Не убивай, - сразу сказал мой младший брат, едва я ответил на его звонок. – Я пригнал твою тачку к офису.

- Со вмятиной что?

- Рассосалась.

- Чудеса, - хмыкнул я. – Поднимайся. Кофе выпьем.

- Тут это… - замялся братец. – Не могу я к тебе подняться, короче.

- Твою мать, Лёха! – поморщился я с отвращением. – Только не говори, что ты спал с моей секретаршей. Даже я себе такого не позволяю.

- Ну, у тебя и до секретарши полно красоток по пути, - многозначительно усмехнулся брат. – Но я сегодня не готов с ними пересекаться. Спустишься?

- Жди, - нехотя согласился я и сорвал со спинки своего кресла пиджак.

- Я тут в кафешке напротив.

- Понял.

Надев пиджак и, закрыв ноутбук, я вышел из офиса не только для того, чтобы попить с братом кофе, но еще для того, чтобы мои сотрудники смогли выдохнуть хотя бы на те десять минут, что меня не будет. Начальник, не знающий, что такое «перерыв на обед» - худшее для них наказание из возможных.

Ежившись от холодного ветра и пожалев о том, что поверх пиджака не надел пальто, я вошёл в кафе и взглядом нашёл светлую шевелюру младшего брата. Махнув мне рукой, он тоже дал знать, что заметил меня.

- Кофе я заказал, - оповестил он меня сразу, когда я сел на стул напротив него.

- Ты на объекте-то сегодня был хоть?

- Только что с него.

- А если проверю?

- Проверяй, - легкомысленно дёрнул братец плечами. – Можешь в следующий раз жучок мне в задницу вставить, если не доверяешь…

- Ваш кофе, - смутно знакомый голос прозвучал над головой, а перед глазами появилась чашка кофе. Подняв взгляд, посмотрел на официантку, в которой узнал ту девчонку с шарфом из автобуса, которая затем поплелась за мной в больницу, чтобы стать свидетелем «настоящей любви». Поставив перед нами кофе, она нырнула в передник руками и достала из него блокнот с карандашом, приготовившись записывать. – Хотите что-нибудь к кофе? У нас есть печенье «Жучки», - в уголках её губ застыла ехидная усмешка.

- Смотрю, знания английского помогли тебе устроиться на работу?

- Какой английский, такая и работа, - повела она плечами и посмотрела на меня с легкой улыбкой.

Странно, что она даже не попыталась сделать вид, что сначала не узнала меня, а с моим вопросом вдруг узнала. Для её возраста было бы вполне нормальное поведение.

- Слушай, - обратился к ней Лёха. – Марьяна, - добавил он, а я понял, что он прочитал имя на её бейджике. Значит, не просто Маша. – А принеси то ваше пирожное, в котором дохрена белого крема.

- Поняла, - кивнула она и записала что-то в своём блокноте. А затем обратилась ко мне, продолжая казаться милой и приветливой, как все официантки. Но взгляд её темных глаз снова прожёг меня некой сконцентрированной в ней глубиной и серьёзностью. – А вы что-нибудь хотите к кофе?

- Нет, спасибо, - качнул я головой.

- Хорошо, - по-деловому сухо бросила Марьяна и, развернувшись на месте, пошла в сторону местной кухни за заказом для моего брата.

- Ты её знаешь? – чуть подался ко мне братец, понизив голос почти до шёпота.

- Виделись один раз недавно.

- Ты с ней…? – поиграл он многозначительно бровями, а я запустил в его морду скомканную салфетку.

- Я не связываюсь с малолетками. Мне с тобой и Лёлькой, в своё время, хватило нянчиться. Ещё кому-то сопли утирать я не собираюсь.

- Тогда ты не против, если я с ней замучу?

- Делай, что хочешь, - выронил я небрежно и откинулся на спинку стула.

Боковым зрением уловил, что к нам возвращалась Марьяна с небольшим подносом в руке, на котором несла пирожное для моего брата.

- Марьяна, - как хитрый лис подобрался он к девчонке, которая ставила перед ним пирожное. – А до скольких вы работаете?

- До седьмого пота, - ответила девчонка, не смутившись. Я спрятал улыбку за чашкой кофе, пока мой брат несколько растеряно подбирал в своей голове варианты вопросов. – Ещё что-нибудь желаете? – опередила Марьяна его с вопросом.

- А можно номер вашего телефона? – не растерялся Лёха, даруя девчонке до омерзения сладкую улыбку.

- Зачем? – спросила Марьяна.

- Хочу позвонить вам, узнать о планах на вечер…

- На входной двери есть колокольчик, - кивнула девчонка в сторону главного входа. – Можете позвонить в него. Если будет моя смена, я подойду. Всего доброго и приятного аппетита, - она подарила нам мимолётную пластиковую улыбку и, держа прямо спину, ушла к барной стойке.

- Ну, ты и лох, - хохотнул я с издевкой, пока мой братец обтекал.

- Больная какая-то, - брезгливо поморщился Лёха, явно оскорбленный тем, что его только что отшили.

- Если она отказала тебе, то с головой у неё точно всё в порядке, - испытывая удовольствие, глумился я над братом, пока он бросал недовольные взгляды на Марьяну, которая занялась другими посетителями.

Глава 6. Маша

Никогда раньше не думала, что работа официанткой может быть настолько затратной в физическом и психологическом плане. Ася рассказывала о своей работе с лёгкостью, будто для неё это сущий пустяк. Возможно, для такого экстраверта, как моя подруга, общение с незнакомыми людьми, пусть и короткое, - пустяковое дело, но я к концу первой своей смены уже начала шарахаться людей и мысленно искать другую работу, где меня посадят в тёмную каморку, и мне ни с кем не придётся контактировать.

- Выдыхай, ты выжила, - хохотнула Ася, толкнув меня плечом, пока мы шли из кафе до автобусной остановки.

- Ага, из ума, - фыркнула я и поправила шарф. – Как, вообще, можно добровольно идти в официанты? Большинство посетителей обращаются как с мебелью. Противно.

- Не знаю… Просто ты сама по себе не любишь общение и незнакомцев. Ищешь подвох. Поэтому тебе и тяжело. Ну, ничего, привыкнешь. Чаевые же хорошие сегодня?

- Нормальные.

И это, пожалуй, единственный плюс новой работы.

- Можешь сшить куклу вуду на каждого недовольного посетителя. Может, так тебе будет легче, - усмехнулась Аська. – Он тебе «фу, холодный кофе», а ты ему за это голову булавкой дома проткнёшь. Прикольно?

-Угу.

- Слушай, Маш, не грузись. Давай, я сегодня у тебя переночую? Все равно мне дома скучно.

- Если хочешь…

- Ну, всё. Погнали тогда. Покрутим колобки из пряжи. Или твоя мама перестала вязать?

Когда мы учились в школе, в начальных классах, мама частенько садила нас с Аськой на диван и заставляла крутить колобки из пряжи, которую на рынке продавец отматывал на локоть.

- Собиралась связать какой-то свитер мне на зиму. Но сказала, что за месяц не успеет…

- Ой! Да всё она успеет. Я ещё себе свитерок запрошу. У мамы Кати золотые руки со встроенными спицами и крючком. Поехали к тебе, короче.

Одна я традиционно медленно поднималась бы в квартиру. Медленно открывала бы дверь и несколько секунд, не дыша, прислушивалась бы к каждому шороху внутри комнат.

Но Асин страх со стороны выглядел как бесконечная решительность. По её логике, если чего-то не получится избежать, то смысла откладывать это на потом нет. Лучше по-быстрому отстреляться, а потом уже переварить всё случившееся. Примерно так же она ночами, когда мы сами себе выдумывали приведений, решительно шла прямо на них, надеясь, наверное, спугнуть своим напором.

Поэтому она бодро взлетела по лестнице, громко открыла дверь и крикнула на всю квартиру:

- Мама Катя, здрасьте! Есть что поесть?

Где-то в глубине квартиры что-то стукнулось, прошелестело и, кажется, упало.

- Ой, Ася?! – мама приближалась быстрыми шагами из кухни, отирая руки о кухонное полотенце, а я вновь приобрела возможность дышать. – Как я рада! Давно ты к нам не заглядывала.

- Здрасьте-здрасьте, мама Катя, - Ася аккуратно и бережно приобняла мою маму и слегка отступила, разглядывая её. – Давно вы меня не приглашали. Ну, так и что там с поесть?

- Я сварила суп с клецками. Будете?

- Конечно, будем, мам Кать. Двумя ложками за.

Ася перебарщивала с бодростью и веселостью, но это её способ защититься от того, что ей страшно. Она осмотрела мою маму с головы до ног, и по её взгляду я поняла, что мама не только для меня выглядит как ходячий скелет.

Мы с подругой переглянулись и обе поджали губы, понимая, что обсуждать увиденное бессмысленно. Слова ничего не изменят.

Ася навела на кухне суету, рандомно перескакивая с темы на тему и размахивая ножом во время нарезки хлеба так, будто от кого-то оборонялась.

- Это хорошо, что вы теперь вместе работаете, - конечно, Ася обо всём ей рассказала. Даже о чаевых моих и своих тоже не умолчала. – Вместе, всё равно, веселее. И я буду знать, что Марьяна одна не останется.

- Мам! – воскликнула я возмущенно. Аппетит пропал, как и желание ещё о чем-то говорить.

Теперь каждый разговор будет склоняться к тому, что в итоге мы скоро похороним маму? Я понимаю и тоже помню о том, что по прогнозу врачей ей остался ещё месяц, но внутри меня теплится надежда на то, что врачи ошиблись. Они ошиблись, и на самом деле мама будет ещё очень долго жить, мы откроем ателье, я буду шить, а мама вязать одежду на заказ.

Да даже, если врачи не ошиблись, то я, всё равно, буду верить в чудо до последнего.

После того, как маме был поставлен диагноз, я читала статьи, смотрела видео и знаю, что бывают случаи, когда больному по необъяснимым причинам внезапно становилось лучше и они шли на поправку.

Я верю, что у моей мамы есть шанс на чудо. А если она уже потратила его когда-то в своей жизни, то я отдам ей свой.

Телефон в кармане джинсов зазвонил. Я посмотрела на экран, увидела «папа» и заблокировала телефон, быстро убрав его обратно в карман.

Папа теперь последний человек в мире, с которым я стану разговаривать. Его звонки и смс игнорируются мной уже два месяца и вряд ли когда-нибудь настанет день, когда я захочу ему ответить.

- Кто там? Тётя Галя? – поинтересовалась мама. – Она говорила, что позвонит тебе, чтобы на меня пожаловаться.

- Незнакомый номер просто, - улыбнулась я, чтобы выглядеть беззаботной. – А на что тётя Галя должна пожаловаться, мам? Что ты натворила?

- По-любому мама Катя стащила с фудкорта бургер и убежала. Знаем мы эту проказницу, - Ася с улыбкой подмигнула мне, а мама рассмеялась, похлопав подругу по плечу.

- Ась, ты как придумаешь что-нибудь… Хоть стой, хоть падай, - мамины щёки порозовели, в глазах появился живой блеск, от которого у меня на мгновение перехватило дыхание.

Ну, разве моя мама не достойна чуда?

Глава 6.1

- Кстати, мам, похвастайся хоть, что в ТЦ купила.

- Да там ничего особенного.

Мама отерла руки кухонным полотенцем и мелкими, но быстрыми, шагами ушла в свою комнату, из которой вышла со своей старой плетенной корзинкой, в которой всегда хранит клубки пряжи.

- Какая мягкая! – Ася помяла в руках клубочки нежно-голубого цвета, как цветок незабудки. – Кайф! – прикрыв глаза, подруга прижала клубки к щекам. – И цвет такой классный!

- Да, Марьяшке очень идёт такой цвет, - произнесла мама и взяла спицы, на которых уже были набраны ряды. – Я уже начала тут кое-что.

- Для меня?

- Хочу тебе, всё-таки, связать теплую кофту. Увидела на витрине этот цвет и не смогла пройти мимо. Ещё, будто специально, нужное количество клубков в магазине оказалось последним.

- Ну, вот, - нарочито расстроилась Ася. – Теперь я хочу кофту такого же цвета.

- Будете с Марьяшей по очереди носить.

- Я чаще, - тут же забила Ася ещё пока несвязанную мамой кофту.

Телефон короткой вибрацией ударил в карман. Я сразу поняла, что это пишет, скорее всего, папа, у которого не получилось дозвониться. Или просто в очередной раз отправил деньги, чтобы купить меня или откупиться за свою трусость. Только, в чем смысл? Я все отправляю ему обратно.

Но какая-то сила заставила меня, всё же, заглянуть в телефон. И к своему небольшому облегчению я увидела там смс от тёти Гали:

«Позвони мне, когда мамы не будет рядом».

Между ребрами пробежал холодок. Ждать, когда мама уснёт, было нереально. Судя по всему, разговор будет касаться именно её, и если это так, то нужно услышать прямо сейчас, что хочет сказать тётя Галя.

- Вы пока тут накрывайте, - сказала я маме и Асе. – Я в туалет по-быстрому и обратно.

Закрывшись в сортире, я включила воду, набрала номер тёти Гали и, сев на край ванной слушала гудки.

- Здравствуйте! Что такое? Что случилось? – спросила я, едва мамина подруга ответила на звонок.

- Ты сильно не паникуй, Марьян. Я по поводу маминых лекарств.

- Что с ними?

- Она днём должна их принимать? Сегодня в кафе мы пили чай, у неё на телефоне зазвонил будильник и там было написано что-то типа «мама, прими таблетки»... точно не помню.

- Да. Это я ей ставила, чтобы она не забывала. И что она сделала?

- Ничего. Наплела мне, что это какие-то необязательные витамины, которые она дома выпьет. Вот я и решила поинтересоваться, врёт она или нет?

- Врёт, конечно, - выдохнула я устало и потёрла пальцами лоб. – Она считает, что их бесполезно принимать. Типа это пустой перевод денег. Мама считает, если «химия» не помогла, то на таблеточки рассчитывать бессмысленно.

Подступившие слёзы пришлось спешно стереть с глаз и взять себя в руки. Не хватало ещё выйти из туалета в слезах. Мама и Ася точно заметят. А мама ещё волноваться будет.

- Вот упёртая, - вздохнула тётя Галя. – Ну, в общем, Марьяш, я тебя предупредила. Приглядывай за ней.

- Я пытаюсь. Но вы же сами видите, что она как маленькая.

- Терпения тебе, Марьяш, - ласково произнесла тётя Галя.

- Угу, спасибо.

- Ну, спокойно ночи, родная. Начисли там своей мамке по первое число.

- Постараюсь, - выронила я едва слышно и закончила разговор.

Несколько секунд сжимала телефон в ладони и, не моргая, смотрела на белую дверь напротив.

У меня уже не осталось ни сил, ни аргументов на то, чтобы убедить маму принимать все назначенные ей лекарства и строго по графику. Она будто специально саботирует процесс собственного выздоровления. А быть с ней двадцать четыре часа ежедневно я не могу. Учёба и работа не позволяют.

После ужина, когда все приняли душ, переоделись в домашнее и начали готовиться ко сну, я дала маме вечернюю дозу таблеток и добавила тех, которые она должна была принять днём.

- Тётя Галя рассказала? – посмотрела на меня мама укоризненно.

- Я бы и сама догадалась, посчитав. Мам, - присела я рядом с ней на край кровати и коснулась прохладных тонких пальцев, сосредоточив на них всё своё внимание, не в силах заглянуть маме в глаза. – Хватит сопротивляться лечению. Не хочешь выздоравливать ради себя. Постарайся, хотя бы, ради меня. Деньги на лекарства у нас есть. Если вдруг не хватит, то я найду ещё работу. Мы займём у кого-нибудь…

Я говорила всё тише, всё сильнее ощущая, как меня захлёстывали эмоции и наступали слёзы.

- Марья моя, - мама нежно обхватила моё лицо ладонями и заставила заглянуть ей в глаза. – Я не умру, пока не буду уверена, что рядом с тобой есть человек, которому я смогу тебя доверить.

- Хорошо, что мне никого нельзя доверить. Даже хомяка, - хохотнула Ася, стоявшая, оказывается, в дверном проёме.

- Я имела ввиду мужчину, - мягко улыбнулась мама и откинулась на подушки.

- Типа парень, что ли? – свела я скептически брови. Мама молча кивнула в ответ. – Ну, тогда поздравляю, мам. Ты будешь жить вечно, потому что парня у меня точно никогда не будет.

- Подтверждаю, - тут же отозвалась Аська. – Учитывая, с какими штыками она подходит к знакомству с парнями, жить вы, мама Катя, будете вечно. И восемьдесят кошек с вами. Ну, по сорок на каждую.

- Хорошо, что у нас клубочков на всех хватит, - улыбнулась я, стараясь незаметно стереть намеки на слёзы с лица.

- Ой, Маш, дай мне, пожалуйста, корзину. Повяжу немного перед сном.

Я поставила рядом с мамой на пустую сторону постели корзину с пряжей, и мы с Асей пошли в комнату, где я без сил рухнула на свою постель и почувствовала, как Ася обняла меня, уперевшись подбородком в плечо.

- Всё будет хорошо, - шепнула она.

- Угу, - только и смогла я выронить.

Глава 7. Маша

Утром глаза я открыла с лёгкостью. Главным образом благодаря тому, что слышала, как мама и Ася смеются на кухне, а по квартире витает запах блинчиков.

Вчерашнего тяжелого разговора будто и не было. На кухне я увидела упаковки от маминых лекарств и пустой стакан рядом. Стало ясно, что Ася лично проследила за тем, чтобы мама приняла все необходимые лекарства и не попыталась схитрить.

Плохо, что мама, похоже, почти не спала ночью. Об этом говорило связанное ею полотно нежно-голубого цвета.

- Решила начать со спинки. Ещё не придумала, какой узор сделать спереди, - пояснила мама. – Какой хочешь?

- Сделай такой же. Чем проще, тем к большим образам подойдёт.

- Наверное, ты права, - согласилась мама с улыбкой.

После завтрака мы с Асей поехали в универ, а после него в кафе.

Профессиональная улыбка уже давалась мне гораздо легче. Она уже стала рефлексом, с которым я подходила к незнакомым мне людям. Тот же рефлекс возникал каждый раз, когда кто-то пытался залезть мне в душу, пытаясь проявить участие к маме. Я улыбалась, отшучивалась, уверяя, что всё под контролем, и тем самым ставила границы, за которые никто не пройдёт. Потому что там, за улыбкой, черная холодная яма, в которой я без сил лежу и плачу, свернувшись калачиком.

Внешне – я сильная, светлая, улыбчивая девушка, которой всё по плечу, которая не унывает.

Но внутри от меня не осталось уже ничего ни светлого, ни улыбчивого. И едва ли ту забитую в темную черную яму напуганную девочку можно назвать сильной.

- Добрый день! – подарила я дежурную улыбку Максиму, достала ручку и блокнот, приготовившись принять заказ. Похоже, этот мужчина любил стабильность и уже второй раз выбрал тот же столик, за которым они вчера сидели, насколько я поняла, с братом. Видимо, данный столик он считал своим настолько, что принес с собой макбук и с очень важным хмурым видом смотрел в него.

- Черный кофе без сахара и что-нибудь пожевать, - бросил он, не посмотрев в мою сторону. Занят, похоже, страшно.

- Пожевать, в смысле…? – всё же, решилась я уточнить.

- В смысле, что-нибудь перекусить, - нервно бросил мужчина и соизволил мазнуть по мне взглядом, чтобы понять, кто тут стоит рядом с ним и тупит. – Бутерброд какой-нибудь… Что-нибудь, короче, - «уточнил» он.

- Хорошо, - продолжила я улыбаться и записала заказ. – Через десять минут ваш заказ будет готов.

- Угу, - выронил Максим, сосредоточенно глядя в макбук.

Зачем-то задержав на нём взгляд, я заметила. Что пуговица его пиджака из последних сил держится на нитке. Подушечки пальцев буквально зачесались от желания пришить её прямо здесь и сейчас. Ненавижу, когда в одежде есть что-то небрежное. Одежда может быть простой, но должна выглядеть ухоженно и опрятно.

- У вас… пуговица, - произнесла я немного неуверенно, указывая, почему-то, оторванную пуговицу на себе. – У пиджака.

- Что? – ещё немного и этот тип прихлопнет меня, как назойливую муху.

- Пуговица у вас на пиджаке. Оторвалась почти.

Максим резко опустил взгляд и коснулся пальцами болтающейся пуговицы. Не раздумывая, оторвал её и закинул в карман пиджака, снова продолжив сосредоточенно пялиться в макбук и что-то печатать.

Как серпом по сердцу. Теперь у него нет пуговицы, ещё и нитки торчат там, где она должна быть.

Всё же, вспомнив, что здесь я официантка, а не швея, я пошла в кухню, где мне попалась Ася.

- Слушай, что ему обычно дают? – спросила я подругу, указав на Максима через небольшое окно в двери. – Он попросил что-нибудь пожевать, но я не знаю, что ему можно дать.

- А, этому! – протянула Аська скучающе. – Дай ему какой-нибудь бутик с лососем и кофе. Обычно ему этого хватает. Обычно, этого большинству хватает, чтобы до ужина дома не помереть.

Бутерброд и горький кофе до вечера? С таким питанием до язвы недалеко.

Будь это любой другой человек, я, может, и дала ему бутерброд и кофе, но я помнила, как Максим проявил участие к посторонней ему девушке, невольно пострадавшей в результате их флирта. Почему бы и мне не проявить хоть немного участия к его ЖКТ?

- Что есть из свободного? – спросила я у поваров.

- Салат зеленый сейчас будет… картошка по-деревенски ещё горячая, пока не разобрали… мясо, курица… рыба в духовке подходит… - в суете перечислил один из поваров.

- Порцию картошки по-деревенски. И мяса немного. В эту же тарелку.

Уже через пару минут заказ был собран. Подумав ещё немного, я добавила стакан воды. Понятия не имею, как можно пить горький кофе безо всего и получать удовольствие. Желудок в таком гуталине, должно быть, жалобно плачет и умоляет его пощадить.

- Ваш заказ, - произнесла я, чтобы Максим отвлекся от макбука и вспомнил, что в кафе он пришёл за тем, чтобы поесть, а не продолжить работу, но уже в другом месте.

- Я просил бутерброд и кофе, - проворчал он возмущенно.

- А я принесла вам картошку и мясо. И вы просили не бутерброды, а что-нибудь пожевать. Вот, пожалуйста. Это жуётся, а ещё вкусно и полезно, - кивнула я в сторону его тарелки. – Ваша вилка, - положила я рядом с тарелкой вилку в салфетке. – И ваш кофе. Вода… считайте её комплиментом от шеф-повара с заботой о вашем желудке.

- Шеф-повар, полагаю, ты? – повёл Максим бровью, и в глазах его я, наконец-то, заметила намек на улыбку.

- Угу, - кивнула я с улыбкой, заметив, что он, всё же, взял вилку и начал есть. – Только настоящему шеф-повару обо мне не рассказывайте, хорошо?

- Постараюсь, - выдохнул мужчина снисходительно.

- И ещё кое-что, - добавила я и тут же стиснула зубы, отчитывая себя внутри за неуместно проявившееся ОКР.

- Что? – поднял на меня взгляд Максим.

- Пуговица. Я могу пришить.

- Сейчас? – вскинул мужчина темные брови.

- Да. У меня в рюкзаке есть швейный набор.

- Где-то рядом с вонючими духами? – усмехнулся мужчина.

- Ага, - хохотнула я. Забавно, что он помнит. Хотя, ту вонь едва ли можно забыть. – Дадите мне свой пиджак? Я быстро. Буквально минуту.

- Ну… - было видно, что Максиму было неудобно, но, немного поразмыслив, он, всё же, встал я снял пиджак, вручив его мне. – Если тебя не затруднит. Честно говоря, я бы просто от него избавился.

- Тогда клянусь помыть им полы во всем кафе, если не получится пришить пуговицу.

- Тоже польза, - пожал мужчина равнодушно плечами и продолжил пялиться в свой макбук, в этот раз, хотя бы что-то жуя.

Я быстро, прижав к груди пиджак, рванула в комнату для персонала, где был мой рюкзак. Следом за мной с огромными глазами в комнату влетела Ася.

- Ты чего творишь?! Нам нельзя посетителей раздевать!

- Я его не раздела, он сам снял. Пуговицу ему по-быстрому пришью и верну.

- Это тебя по-быстрому пришьют, если узнают, что ты делаешь вместо того, чтобы обслуживать столики! – негодовала подруга.

- Кстати, прикрой меня пока.

Достав набор для шитья из рюкзака, я вдела черную нитку в иголку, достала из кармана пуговицу и в несколько стежков закрепила её на месте, предварительно убрав старые нитки и стараясь пришить пуговицу ровно так, как были пришиты другие.

Когда всё было сделано, я убрала набор обратно в рюкзак и вышла из коморки, но не обнаружила за столиком Максима.

- Где он? – подошла я к Асе.

- Ему кто-то позвонил, он взял бук, пальто и ушёл. По счёту оплатил, не волнуйся. С хорошими чаевыми, - Ася переложила мне в фартук пятитысячную купюру.

- Он поел на сумму в пять раз меньше, чем дал чаевых, - возмутилась я, глядя на стеклянную дверь, за которой надеялась увидеть его. – И как я ему пиджак теперь отдам?

- После работы подкараулишь у офиса, вот и всё. Он через дорогу работает. Ну, или на ресепшене оставишь. Или он сам вернется за пиджаком. Не знаю, - дернула подруга плечами. – Сама смотри.

Глава 7.1

Блин! Дёрнул же меня чёрт пришить эту пуговицу. Будто она была чем-то жизненно важным. Ходил бы себе спокойно с пуговицей в кармане. Не помер бы.

А теперь смотри на каждого входящего в кафе с надеждой увидеть Максима и держи его пиджак наготове.

Так я и протаскалась с ним до конца рабочего дня, как с ребенком на руках.

Максим в кафе больше не объявился и, похоже, вообще забыл о том, что сегодня был в пиджаке.

После смены, обмотав вокруг шеи шарф от пробирающего до костей холодного октябрьского ветра, я вышла вслед за Асей из кафе. Мы решили немного подождать Максиму у здания, в котором многие компании арендуют офисы. Сразу договорились, что ждать мы будет недолго, чтобы каждая из нас не пропустила свой автобус.

- Прикинь, он не примет обратно пиджак, - вдруг предположила Ася.

- Почему?

- Ну… - прикинула она что-то мысленно. – Подумает, что ты его заговорила или ещё чего, чтобы приворожить.

- Он, скорее всего, атеист, не верующий ни в Бога, ни в чёрта. Так что вряд ли в его голову прокрадутся подобные домыслы.

- Мало ли чем офисные планктончики в своих квартирах развлекаются. Может, он по воскресеньям в церковь ходит.

- Вряд ли его туда с макбуком впустят.

- Тоже верно.

Ещё минут десять мы с Асей стояли у главного входа в здания. С каждой минутой, проведенной щурясь от ветра с пробрасывающим ни то дождем, ни то снегом, я снова всё сильнее жалела о том, что напросилась пришить эту чёртову пуговицу.

- Может, ну его? – сложила Ася бровки домиком и тут же надвинула на них черную шапку. – Надо было оставить пиджак в кафе. Всё равно, завтра в обед зайдёт горьким кофе тараканов в башке своей серьёзной потравить.

- Ещё пять минут ждём и идём, - я тоже поправила свою белую шапку, связанную мамой крючком, на голове.

- Нос замёрз. Поделись шарфом, - Ася взяла край моего длинного полосатого шарфа, почти полностью спрятала в нём лицо и крутанулась на месте так, что шарф сделал оборот вокруг шеи. – Мы как сиамские, - хохотнула подруга.

- Угу. Сиамские инь-ян, - я прислонилась головой в белой шапке к черной Асиной и без особых мыслей смотрела прямо перед собой, наблюдая за тем, как здание неспеша покидали люди. Прячась от ветра, они вжимали головы в воротники своих куртов и прятались в укрытии машин.

- Не видно его? – поинтересовалась Ася.

- Нет.

- А это не он? – ткнула подруга пальцем в сторону выходящего мужчины в черном укороченном пальто, а рядом с ним шёл парень в кожанке и капюшоном от толстовки на голове.

- Он. С братом, - кивнула я.

Ася оперативно выпуталась из конца моего шарфа, а я окликнула мужчину как раз в тот момент, когда он и его брат подошли к большой черной машине.

- Максим!

И мужчина, и его брат, оба начал осматриваться и искать источник звука.

- О! Знакомые лица, - усмехнулся брат в кожанке, не спеша садиться в машину. – Девочки-официанточки. Какими судьбами?

- Вы ушли, и я не успела вам отдать. Вот. Девочки в кафе сказали, что вы работаете где-то в этом здании, - подошла я ближе и отдала Максиму и рук в руки его пиджак. – Пуговицу я пришила.

- Спасибо, - хмыкнул Максим чуть удивленно и не поленился осмотреть пиджак, чтобы лично убедиться в том, что пуговица пришита.

- Я вам и остальные на всякий случай подшила, чтобы они крепче держались.

- А чё так? – вдруг по-хамски спросил брат Максима, который уже давно мог бы сесть в машину, а не пялиться на меня, как на обезьянку в клетке. – Могла бы не пришивать. Зачем лишать себя повода?

- В смысле? – я не поняла, к чему этот парень клонит, но то, что его тон имеет явно грязный подтекст я поняла сразу.

- Я говорю, не лишала бы себя повода подкатывать к мужику, который явно при бабках. Теперь понятно, что ты меня отшила, - мерзко оскалился парень. – У него-то бабок явно побольше будет, такому и пуговки можно подшить.

- За языком следи, придурок! – тут же бросилась в мою защиту Ася.

- Лёха, закрой рот и сядь в машину, - строго припечатал Максим.

- Ася, пойдём отсюда, - я подхватила явно готовую драться подругу под локоть и повела в сторону автобусной остановки. – Не связывайся с ними.

Чувство, будто меня окатили помоями и плюнули на голову, задело почти до слёз. Я хотела как можно скорее уйти отсюда и увести подругу, которая явно не всё сказала парню в кожанке.

- Марьяна! – догнал меня мужской голос. – Марьяна, подожди!

Я почувствовала, как мой локоть обхватили чьи-то пальцы, и тут же одёрнула руку, но, всё же, остановилась, чтоб заглянуть в глаза старшему брату хама, наверняка, такому же хаму.

- Вы что-то от себя хотите добавить? – спросила я, гордо вздёрнув подбородок. – Можете не утруждаться. Ваш брат уже всё доступно объяснил. И вот ещё… - я отпустила руку подруги и порылась в карманах джинсов. Достав пятитысячную купюру, которую Максим оставил мне в качестве чаевых, я вжала её в мужскую грудь. – Лучше купите своему брату витамины для мозга. Или очки.

Я снова развернулась, чтобы уйти, прихватив с собой подругу, но меня снова поймали за локоть и мягко, но настойчиво, вынудили вновь заглянуть в карие глаза Максима.

- Что? – я старалась держаться гордо и ни в коем случае не выглядеть уязвленной.

- Извиниться хочу. За брата, - произнес Максим спокойно, фокусируясь только на моих глазах.

- Вот пусть сам и извиняется, - вклинилась Ася.

- Прости, Маша, - Максим не обратил на Асю ни малейшего внимания, продолжая смотреть мне в глаза и немного щуриться от ветра и дождя. – Мой брат не всегда фильтрует то, что говорит. И забери деньги, - Максим попытался вложить красную купюру мне в ладонь, которую сжала в кулак, не позволяя ему всучить мне деньги. - Это тебе за обед и пуговицы.

- За обед вы оплатили отдельно. А за пуговицы я уже получила благодарность и жизненный урок. Спасибо.

Я резко дёрнула локтем, высвобождаясь из мягкого захвата мужских пальцев. Отвела взгляд в сторону, взяла Асю за руку и быстрыми шагами повела к автобусной остановке, ни разу не обернувшись, в отличие от подруги.

- Придурки! – ворчала она, оглянувшись. – Ещё и пялится стоит.

- Не смотри. Идём, - сухо выронила я, уводя подругу за угол здания.

Глава 8. Макс

Всё-таки, странная она, эта Маша.

Девушкам её возраста в стрессовых ситуациях свойственно вести себя ровно так, как только что повела её подруга: импульсивно бросаться словами, за которые не всегда в состоянии ответить, и излишне эмоционировать.

Но Маша повела себя несвойственно её возрасту. Либо ы ней слишком много гордости, либо она достаточно умна и умеет достойно уходить оттуда, где ей не нравится.

Помятую пятитысячную купюру я убрал в карман пальто. Вернулся к машине, в которой младший братец уже, похоже, успел забыть, что только что выкинул, и сейчас скучающе перелистывал радиостанции в поисках песни, которая разорвёт мои колонки.

- Ты дебил? – дал я Лёхе затрещину, едва сел за руль.

- А что я сделал?! – посмотрел он на меня ошалело. Походу, он реально забыл, что было несколько минут назад. Или это просто я, как идиот, решил предать случившемуся какую-то важность?

- Что ты сейчас сказал девчонке? Напомнить? Мелкая просто пуговицу мне пришила…

- И что я не так сказал? – невозмутимо посмотрел на меня Лёха. – Меня она отшила на раз, а тебе даже пуговицы не поленилась пришить. Конечно! Увидела, что ты не из простых работяг и решила подсуетить. Официанткой-то работать не в прикол. А ты как олень повелся. Напомнить тебе, сколько таких Бемби покушается на твой толстый кошелек?

- Завтра приедешь сюда в обед и пойдёшь извиняться перед этой девчонкой в кафе, - заключил я, заведя машину.

- Угу, щас, - фыркнул братец, уставившись в телефон. – Может, мне ещё и перед подружкой-психушкой её извиниться?

- Может, и извиниться, - кивнул я, не глядя на Лёху. – Но перед Марьяной в обязательном порядке.

- Иначе что?

- Долго перечислять, чего я могу тебя лишить, Лёха. Я в этом кафе иногда обедаю. Не хватало ещё, чтобы официантки плевали в кофе или еду. Извинишься. Завтра же.

Лёха хоть и брыкался на следующий день, но к обеду подъехал к офису, а мне пришлось идти с него в кафе, едва не ведя его за руку, как маленького. К сожалению, Марьяны в кафе не оказалось, выяснялось, что в некоторые дни её смена начинается позже из-за занятий в университете.

Внутренняя договоренность персонала кафе, состоящего, в основном из студентов, ловко друг друга подменяющих.

В итоге, в кафе снова пришлось прийти уже вечером перед тем, как уехать домой.

Мы с братом сели за мой привычный столик, и Лёха всем своим видом выражал недовольство к тому, что ему нужно быть здесь, вместо того, чтобы клеить девчонок в каком-нибудь клубе. Прокручивая в руке телефон, он нервно тряс коленом и ждал, когда к нам подойдёт кто-нибудь из официанток.

Марьяна подходить к нам не спешила. Наши с ней взгляды несколько рез пересекались, когда она проходила через зал к другим посетителям, - значит, она в курсе, что мы здесь, но подходить не торопится. А судя по тому, что она шепчется с другими официантками, то подходить к нашему столику она не собирается вообще.

Но, наконец, когда очередной заказ был ею принесен за соседний столик, Марьяна подошла к нам, и не глядя ни на меня, ни на Лёху, прижала ручку к блокноту, приготовившись записать заказ.

- Добрый вечер! Что желаете заказать? – спросила она сухо, в этот раз даже не пытаясь подарить нам улыбку.

- Лёха, - бросил я коротко и строго братцу, который в ответ тяжело вздохнул и татуированным увальнем сложил локти в кожанке на стол, чтобы скучающе посмотреть сначала на бейджик на рубашке девушки, а затем уже ей в лицо.

- Слушай, Марьяна, - начал он с ленцой. – Ты это… Прости меня, короче, за вчерашнее. Макс – мой брат. Сама понимаешь… Перебдил я, короче.

- Поэтично, - дёрнула Марьяна бровями, но на нас посмотреть так и не соизволила.

- Всё? Я пошёл? – обратился Лёха ко мне, а затем снова поднял взгляд на девушку. – Ты же в кофе ему плевать не будешь?

- В кофе – нет, - ровным тоном ответила Марьяна.

- Ну, и всё, - развёл брат руками, будто только что разрулил грандиозный скандал. А затем резко нахмурился, снова глянув на девушку. – Подожди, а не в кофе?

- Вы будете что-нибудь заказывать? – спросила Марьяна, явно пытаясь унять раздражение, отчего начала выводить в блокноте какие-то узоры. – Кухня закроется через десять минут, - добавила она отстраненно.

- Короче, я поехал, - поморщился Лёха и в сотый раз заглянул в телефон. Вышел из-за стола, махнул мне рукой и широкими шагами вышел из кафе.

- Картошку по-деревенски, - сказал я и услышал, как Марьяна облегченно выдохнула и записала заказ в блокнот.

- Ещё что-нибудь? – без улыбки и намёка на хорошее расположение ко мне.

- Кофе. Черный, без сахара.

- Через десять минут ваш заказ будет готов, - заключила она и скрылась за дверями кухни, откуда через несколько минут вышла с заказом для другого столика, которому, кстати, улыбалась.

И снова эта улыбка с серьёзным вдумчивым взглядом, будто мыслями она даже близко не здесь. Возможно, улыбается она людям искренно, но думает о чем-то своём.

Я дождался, когда Марьяна принесет мне мой заказ. И несколько огорчился, не увидев в тарелке мяса.

- Не бойтесь. Свои слюни я трачу только на свою еду, - с едва уловимой обидой произнесла девушка.

- Плюёшься в свою тарелку?

- Предпочитаю смачивать пищу слюнями уже непосредственно во рту. Ещё что-нибудь хотите добавить к своему заказу?

- Почему в этот раз в тарелке не было мяса?

- Потому что вы его не заказывали.

- В прошлый раз я тоже не заказывал, но оно было.

- В прошлый раз я не знала, что за хорошее отношение бывает плохое. Принести вам мяса? – Марьяна приготовилась записывать в блокнот.

- Не нужно, - качнул я головой.

- Приятного аппетита.

Девушка едва заметно дёрнула уголками губ в подобии улыбки и ушла убирать тарелки с соседнего опустевшего столика, запрятав блокнот и ручку в большой карман фартука.

Попивая кофе, невольно наблюдал за её передвижениями по залу. За тем, как она улыбалась посетителям, желая им всего хорошего, но, стоило им выйти из кафе, как улыбка слетала с её губ, уступая место задумчивости и усталости.

Её подруга, которая вчера вели себя, как боевая единица, улыбалась даже тогда, когда на неё никто особо не смотрел. Видимо, человек такой – улыбчивый, из-за чего кажется открытой, как книга, которую листает ветер. Она, конечно, пыталась смотреть на меня так, чтобы я понял, что был неправ, но её взгляды меня абсолютно не трогали. Она, скорее, напоминала мне девочку из садика, обида которой выглядела наивно и мило. Как у моей младшей сестрёнки, которая, кстати, ровесница этих официанток. Тут только по щечке потрепать и попросить не страдать ерундой.

Обида Марьяны выглядела совсем иначе. Да и сама она разительно отличалась даже от девушек внутри кафе, выглядя отстраненно. Наверное, не каждой малолетке мне хотелось заглянуть в голову и узнать её мысли, как к Марьяне.

- Могу унести? – спросила Марьяна, указав взглядом на мою опустевшую тарелку.

- Не думал, что подойдёшь, - сказал я, начиная чувствовать усталость после дня на работе.

- Это моя работа. Я обязана убирать столики.

- Я о том, что был уверен, что ты в принципе не подойдёшь к моему столику. Свалишь на коллег.

- Я и не хотела подходить, - ответила Марьяна без экивоков, очевидно, снова ссылаясь к тому, что это просто её работа, исключающая личное. – Счёт?

- Пожалуй, - кивнул я.

Глава 9. Маша

Сложно кормить уточек булочкой и не пытаться попасть хоть одной из них в голову, когда у тебя плохое настроение. Или, когда видишь, что есть жадные жирные утки, не дающие уткам поменьше съесть ни крошки.

Сегодня я не пошла на пары, но пошла с мамой в больницу, чтобы в очередной раз услышать от врачей, что всё без изменений: мама умирает, их прогнозы оказались верными, дедлайн обозначен правильно, какие они молодцы.

Меньше месяца…

Ей будто срок годности обозначили.

Пока мама сидит под капельницей и вяжет, я решила прогуляться по набережной недалеко от больницы, чтобы не сидеть перед мамой, пытаясь сдержать слёзы, которых, в общем-то, уже и нет. Но даже без слёз, по взгляду, мама поймёт, о чём я думаю и чего боюсь, когда смотрю на неё.

Жирные уточки в реке под мостом начали плавнее двигаться и, наконец, уступили поедание моей не бесконечной булочки уточкам поменьше. Теперь никому в голову целиться не приходилось.

Октябрьский полдень сегодня выдался прохладным. Не помню, чтобы в середине октября было так холодно. Или всё дело в том, что раньше я не стояла на мосту через реку, вдоль которой дул холодный ветер?

За спиной проходили прохожие, чуть дальше за пешеходной дорожкой проезжали редкие машины, так как мост был узким и рассчитанным на одну полосу движения. На правом берегу стояла больница, аптеки, кафе, памятники и смотровые площадки. На левом строился жилой комплекс, гудела стройка и крутились большие подъёмные краны-трудяги. На деревьях по двум берегам уже не осталось ни единого листочка. Еще в конце сентября их сорвал ветер, а затем дворник унёс их в больших черных мусорных пакетах. Будто вынес за черту города труп теплых дней, который найдут только тогда, когда растает снег.

Булочка кончилась. Замерзшие, практически окоченевшие руки я спрятала в белые варежки, связанные мамой из той же пряжи, из которой была связана ею шапка.

Из кармана куртки я достала наушники и начала распутывать их проводки руками в варежках. Варежки я теперь точно не сниму, пока руки не отогреются. Выходило паршиво, наушники норовили запутаться ещё сильнее, а затем и вовсе выскользнули из моих рук, но в воду не упали. Зацепились о край какого-то металлического штыря, торчащего по ту сторону заборчика.

Повезло, что заборчик у этого моста невысокий, поэтому перегнуться через него достаточно просто, но нужно ещё немного потянуться, чтобы достать наушники.

И только я смогла прихватить белый провод наушников, как чьи-то руки с сумасшедшей силой буквально оторвали меня от перил, и оказалась усажена на чьи-то ноги.

- Дура! Ты чё делаешь?! – завопил смутно знакомый мужской голос в мою макушку.

- Сам ты дурак! Лапы убери! – встрепенулась я, скидывая с себя мужские руки, на которых даже на пальцах были татуировки.

- Ты какого хрена с моста решила сигануть, ненормальная?

От шока у меня даже брови под шапкой спрятались. Он серьёзно сейчас? Я и с моста спрыгнуть? С этого? И с какого, вообще, перепугу?

- Ты точно дурак. В этом месте реки даже уткам по колено. Да, отпусти ты меня уже! – я снова дернулась в мужских руках и, наконец, смогла встать с колен парня, поймавшего на ровном месте синдром героя в трусах поверх лосин.

Обернувшись на парня, я поняла, что меня «спас» тот хам из кафе, посчитавший, что я исключительно из корыстных побуждений пришила к пиджаку его брата пуговицу.

- А это ты? – поморщился он, тоже меня узнав.

- Угу, я. Передумал? Могу прыгать? – указала я на реку.

Парень перегнулся через перила, чтобы посмотреть вниз, и вынес вердикт:

- Утонуть-то ты, может, и не утонешь, но с такой высоту об воду хорошенько приложишься. Возможно, даже до потери сознания, а там и утонешь сразу.

- Спасибо за неутешительный прогноз.

- Не за что, - фыркнул парень и опёрся локтями о перила. Он часто и тяжело дышал, что говорило о том, что он действительно решил и испугался, что какая-то ненормальная может сброситься с моста. – Я тебе ничего не отбил, когда на асфальт ронял? Нормально всё?

Его голубые глаза сосредоточились на моём лице. Сейчас перед мной был совсем не тот парень из кафе или на парковке у офиса. Не тот пофигист и раздолбай, которым я его видела. Сейчас он даже внешне стал походить на своего старшего брата.

- Нормально. Это, наверное, я тебе, что-нибудь отдавила. Я же на твои ноги упала, а не на асфальт.

- Да? – искренно удивился он и отряхнул джинсы. – А что-то даже не заметил, что на задницу с тобой упал.

- И с чего ты решил, что я с моста решила спрыгнуть?

- Да хрен тебя знает?! Еду, смотрю, какая-то девчонка через перила перегнулась, а ноги в воздухе повисли. Ну, я на инстинктах и выскочил из тачки. Вообще, подумал, что школьница какая-то кукухой поехала. Ты бы менее веселые шарфы носила, что ли, - указал он взглядом на мой трёхметровый шарф в цветную полоску.

- И так всё серо и уныло. Дай хоть шарфу побыть цветным. И повернись ко мне спиной. Я тебе куртку влажными салфетками протру. Хорошо, что она кожаная. Так бы стирать пришлось, - я скинула с плеч рюкзак и достала из него небольшую упаковку влажных салфеток. Одной из них стерла пыльное пятно на спине парня. – Готово. Можешь ехать дальше, спасать остальной город. Но если увидишь кашляющих людей, не спеши использовать приём Геймлиха. Возможно, там просто простуда у человека.

- Ха-ха, - без эмоций выдохнул парень. – А ты чё не на парах?

- Топлюсь, прогуливаю. Сам же видишь.

- Ммм, - протянул парень и задумчиво посмотрел в сторону стройки. – Кстати, я Лёха.

- Марьяна.

- Помню. Из кафе.

- Ммм, - протянула и я, не зная, о чём с этим парнем можно говорить. И хочется ли мне, вообще, с ним говорить?

- О, братишка! Да? – ответил Лёха на звонок. Выслушал, что ему сказали и вдруг опустил на меня чуть насмешливый взгляд. – Где-где? Твою официантку спасаю. С моста решила сигануть, прикинь? А ты где? Вроде, за мной ехал… Да, этот мост, – парень вдруг обернулся, глянув в ту сторону, откуда приехал. Я тоже посмотрела туда же и увидела, как за серым «геликом» Лёхи припарковался черный внедорожник, из которого вышел Максим.

Я невольно закатила глаза, глядя на приближающегося к нам мужчину, который с суровым выражением лица смотрел мне в глаза.

Ещё один спасатель, блин…

Глава 9.1

- Что у вас? – придирчивый мужской взгляд застыл на моём лице на несколько долгих секунд, а затем бегло осмотрел уже всю меня. – Лёха?

Не дождавшись объяснений от меня, Максим начал пытать того, кого пытать сейчас было проще.

- Да ничего с ней. Уточек она кормила, блин. А я чуть сердце задницей не выплюнул. Только непонятно, зачем она на перилах висела ногами кверху? Уточкам в клювик попасть пыталась? – спросил у меня Лёха.

- Я, вообще-то, тоже тут спасательную операцию проводила. Наушники там мои повисли, - я указала рукой в варежке за перила, и Максим и Лёша синхронно глянули вниз.

Максим вытянул руку и подцепил мои наушники. Выпрямился и протянул их мне:

- Эти?

- Угу. Спасибо, - я забрала белые проводки и смяла их в руке.

- Точно того… - качнул Лёша осуждающе полубритой головой. – Сейчас бы из-за своих наушников об воду лепешкой разбилась.

- Ну, не разбилась же. Я… контролировала ситуацию.

Вялое оправдание, конечно. Но я только сейчас поняла, что на самом деле даже не заморочилась о том, что то, что я делаю может быть для меня опасным.

- Короче, я всех спас, и поехал, - заключил Лёша и пошагал к своей машине, на ходу бросив брату. – Я на объект, а ты, братишка, выпроводи её с моста, что ли. У тебя с детьми лучше контакт.

- Я не ребёнок, - бросила я на автомате.

- Угу, - фыркнул Лёша саркастично и, сев в свой «гелик», уехал.

- Точно уточек кормила? – спросил у меня теперь уже Максим.

Господи… В какую сторону нужно закатить глаза, чтобы мужчина напротив понял, что сам он идиот?

- Точно, - процедила я и начала нервно, прям в варежках, опять распутывать наушники. У мамы скоро закончится процедура, поэтому уже можно выдвигаться в сторону больницы с музыкой в ушах, чтобы на несколько минут заглушить панические мысли и создать себе хотя бы видимость хорошего настроения.

- Разве сейчас хоть кто-то носит проводные наушники? Давно таких не видел, - задумчиво произнес Максим.

- Беспроводные я постоянно теряю. А с этими максимум, что может случится, - запутаются.

- По такой логике у тебя и варежки должны быть на резинке.

Я резко подняла на мужчину нарочито надменный взгляд, прикусила провод наушников, чтобы не держать их и, тряхнув руками, скинула варежки, которые повисли на резинках.

- Тоже теряешь? – хохотнул Максим, сверкнув рядом белых зубов и, будто смутившись собственной реакции, почесал бровь ногтем большого пальца, постепенно возвращая своему лицу серьёзность.

- Так удобнее, чем постоянно прятать их в карманы.

- Резонно, - кивнул Максим. Несколько секунд молча наблюдал за тем, как я, наконец, распутала наушники, воткнула штекер от них в телефон и вновь надела варежки. – Садись, я подвезу тебя, куда тебе нужно. Кстати, разве ты сейчас не на парах должна быть? – глянул он на наручные часы.

- Нет, папочка, - вздохнула я устало. – По плану у меня сегодня прогул всех пар.

- Достойные планы. Садись в машину, увезу тебя в более безопасное место для прогулов.

- Это какое?

- Далекое от мостов и прочих возвышенностей.

- В лес? – взлетели мои брови под шапку. – Пожалуй, прямо сейчас я ощутила острую тягу к знаниям. Спасибо, незнакомый мужчина за предложение вывезти меня в лес, но я, наверное, лучше до универа доеду. Сама, - я начала плавно обходить Максима по дуге. – Обещаю держаться подальше от возвышенностей и… греха.

Я улыбнулась Максиму уголками губ и приготовилась сделать ещё шаг, чтобы повернуться к нему спиной и уйти. Но меня догнал его голос:

- Всё ещё обижаешься за ту ситуацию на парковке?

Так и не вставив наушники в уши, я заглянула мужчине в темные глаза и задумчиво прикусила нижнюю губу, пытаясь сформулировать и выдать свою мысль так, чтобы он понял и теперь сам не обиделся:

- Я не обижаюсь. Честно. Просто, мы с вами. И с вашим братом. Друг другу никто. Всегда были, есть и будем. Вы, как были вне зоны моих интересов, так там и остались. В моей жизни сейчас есть куда более важные вещи, о которых я должна думать. И тратить свои мысли на то, что кто-то сморозил чушь, непересекающуюся с реальностью, мне совсем не хочется. Только и всего. Без обид. Хотя, если честно, вы мне показались очень приятным и интересным человеком. Ещё там, в автобусе. Но это первое впечатление. Дальше что-то пошло не так…

- Согласен. Но мне кажется, что в тебе всё ещё говорит обида.

Мы смотрели друг другу в глаза, стоя на расстоянии в несколько метров. Я дернула плечами, не зная, что ещё тут можно сказать.

- Обида была на парковке, первые несколько минут, а потом мне стало всё равно. И, кстати, если вам станет легче, и вы до сих пор не верите, что я не обижена, то могу сказать, что сейчас вы опять кажетесь мне приятным человеком. Как тогда в автобусе. Только глазки мне не стройте, хорошо? Не хочу разбить голову.

- Так ведь автобусов рядом нет, - усмехнулся мужчина, а в уголках его глаз мелкие морщинки собрались лучиками.

- Ну, я же не знаю, насколько у вас мощный скилл в этом деле, - невольно и я улыбнулась в ответ. Телефон в руке издал короткую вибрацию. Таймер маминой процедуры подошёл к концу. – Ладно. Меня ждут.

- Увидимся, - тихо выронил Максим.

- Где? – я даже немного опешила. – Как-то по-маньячески сейчас прозвучало.

- В кафе.

- А, точно, - с облегчением выдохнула я. – Ну, пока тогда?

- Пока, - кивнул Максим, провожая меня задумчивым взглядом.

А, может, и не показалось, что он маньяк. Купить шлем или каску, что ли?...

Глава 10. Маша

- Да что ж такое?! – мама чертыхнулась в своей комнате, пока я в прихожей после пар вновь одевалась, но в этот раз для того, чтобы поехать на работу в кафе.

- Мам, ты чего там? – я аккуратно заглянула к ней в комнату и увидела, как мама распускает начатое вязание.

- Представляешь, уже почти довязала тебе планку для передней стороны кофточки и, оказывается, просчиталась аж на четыре петли, - возмущению мамы, казалось, не было предела. С досадой отложив вязание в сторону, она скрестила руки на груди и обиженно отвернулась к окну. Похоже, я только что стала свидетелем эпичной ссоры мамы и спиц. – Это всё из-за таблеток, - кивнула она нервно в сторону рабочего стало, на котором стояли её лекарства, рассортированные мной по времени приёма.

Так вот оно что…

- Отличная попытка, мам, но нет. Принимай при мне лекарства, и я поехала на работу.

Подперев плечом дверной косяк, я проследила за тем, как мама нехотя встала с постели, подошла к столу и, тяжело и весьма театрально вздохнув, выпила все полагающиеся ей в это время лекарства.

- Довольна? – взглянула на меня мама укоризненно.

- Не расслабляйся. Эффект продлится только до вечера, - ответила я нарочито строго, но, всё же, не выдержала и улыбнулась. – Ладно. Я на работу. Принести тебе что-нибудь из кафе?

- Нет. У нас, вроде, всё есть, - мама вернулась в постель, явно планируя отомстить спицам за неправильное количество набранных петель. - На ужин что приготовить?

- Не знаю. Смотри сама. Что ты будешь есть, то и я съем.

- Поделим таблетки пополам? – с хитрой ухмылочкой посмотрела на меня мама.

- Еще одна неплохая попытка, мам. Но нет. Всё, я ушла.

- До вечера, - долетело до меня, когда я уже наматывала шарф на шею.

- Ага.

К моему облегчению, сегодня в кафе во время вечерней смены было немноголюдно. Мои столики практически пустовали, из-за чего большую часть рабочего времени я ошивалась у барной стойки, помогая бариста справляться с текучкой заказов кофе с собой.

Чем ближе конец октября, тем более промозглый ветер начинает гулять по городским улицам, и тем сильнее людям хочется согреться. Поэтому горячий кофе с молочной сладкой пенкой в такие вечера греет почти как домашний плед.

С Женей, бариста, мы довольно быстро нашли общий язык ещё в первые мои смены. Наверное, это было легко, потому что он очень напоминает мне Асю – вечно на позитиве, вечно что-то болтает и на каждую ситуацию у него есть история из жизни.

- Всего хорошего, - улыбалась я людям уже на автомате, потому что они тоже улыбались мне и проигнорировать их было бы невежливо.

- Слушай, Марьяна, - обратился ко мне вдруг Женя, когда мы отдали кофе с собой очередному посетителю, который вышел из кафе, бережно обнимая ладонями горячий бумажный стаканчик.

- Слушаю, - бросила я между делом, приготовив, на всякий случай, ещё пару стаканчиков, чтобы Жене не пришлось их в спешке хватать и искать крышку, которую ещё нужно суметь быстро вырвать из большой упаковки.

- Может, сходим куда-нибудь как-нибудь вечером?

От неожиданности у меня дрогнули руки.

- Например, в кафе? – хохотнула я нервно, не торопясь поднимать взгляд на парня.

- Ха, точняк, - усмехнулся Женя, пока я в холодном поту прикидывала, как ему отказать так, чтобы потом мы смогли продолжить нормально работать в одном заведении. – Ну, типа, можно и в кафе сгонять. Не в наше. Или в киношку. Или, есть классный вариант сходить к моим друганам на студию. Виртуальная реальность, очки, всё такое. Зарубимся.

- Черный, с собой, - голос спасителя, не иначе.

- Добрый вечер, - улыбнулась я Максиму, кажется, по-настоящему ему обрадовавшись.

Женя уже начал готовить кофе, пока мы с Максимом смотрели друг на друга и улыбались. Я – благодарно, Максим – устало. К концу рабочего дня он выглядел помятым.

- Ваш кофе, - придвинула я к нему напиток, пока Женя вбивал сумму в терминал и ждал оплату.

- Спасибо, - скупо улыбнулся Максим.

- Для настроения, - на крышку стаканчика с черным кофе я положила небольшую шоколадную конфету. – Сегодня холоднее обычного. А после сладкого теплее становится быстрее.

- Спасибо, - выронил Максим. В этот раз его улыбка не выглядела вымученной. Даже в глаза мне с благодарностью не поленился заглянуть. Чуть сощурившись, он о чём-то задумался и бегло глянул на Женю, снова сосредоточив внимание на мне. – Кстати, могу подвезти тебя до дома, чтобы ты не мёрзла на остановке. Не против? Когда заканчивается твоя смена?

- Через… - я быстро перевела взгляд на настенные часы. – Двадцать минут.

- Я подожду тебя за своим столиком.

- Хорошо, - я проводила благодарным взглядом Максима за столик. Он поставил перед собой стаканчик с кофе, вынул из кармана телефон и, сменив выражение лица с крайне уставшего на очень серьёзное, начал во что-то вчитываться. Интересно, он в курсе, что помимо работы существует ещё другая жизнь?

- Походу, наше с тобой кафе отменяется? – Женя разочаровано поджал губы.

- Прости. Просто он за мной с первой моей смены ухаживает.

Господи… Как же, оказывается, бывает легко и в то же время стыдно врать. Зато не придётся затем прятаться от парня, выдумывая каждый раз ещё что-то, чтобы не испортить рабочие отношения. Не говорить же ему напрямую: «прости, у меня мама умирает, я пока не готова к отношениям с тобой и с кем-либо, вообще»?

Глава 10.1

Испытывая чувство крайней неловкости, я оделась, обмоталась шарфом и вышла из кафе, не забыв мило улыбнуться Жене, который, как мне показалось, уже не выглядел таким обиженным как двадцать минут назад.

В принципе, я уже дала ему понять, что несвободна, поэтому опасаться мне нечего. Но пройти мимо окон кафе рядом с Максимом, лишним не будет.

Сам Максим уже ждал меня на улице, подогнав машину к парковке у кафе.

Зачем, блин?

Я не планировала никуда с ним ехать и была уверена, что он тоже это понял. Но стоящая у выхода черная машина, в которой Максим открыл пассажирскую дверцу, ожидая меня, весьма красноречиво говорила о том, что один из нас привычки бросать слов на ветер не имеет.

- Спасибо вам, конечно, но… - замялась я, подойдя к мужчине.

- …Но ты не планировала никуда со мной ехать, а хотела при помощи меня просто отшить парня, - договорил за меня Максим.

- Как хорошо, что вы всё услышали и правильно поняли, - выдохнула я с облегчением.

- Я-то всё понял правильно, а вот парень… - Максим едва заметно бросил взгляд мне за спину. Обернувшись, я увидела, что из кафе выходил Женя, накидывая на плечо рюкзак. - …Если начала легенду, веди её до конца. Или планируешь в дальнейшем дать ему шанс?

- Блин! – выронила я шёпотом и вновь повернулась к мужчине. Закрыла глаза и подставила лицо темному вечернему небу, чувствуя на коже легкое покалывание редких снежинок. – Ладно, - согласилась я нехотя. Опустила голову, открыла глаза и обнаружила на себе мужской взгляд темных глаз. Он всё это время пялился на меня? Точно, маньяк. Маньяк, к которому я добровольно сажусь в машину. На что только не пойдёшь, чтобы не завязывать ни с кем отношения.

Максим молча дождался, когда я устроюсь в кресле. Закрыл дверь, обошёл машину и сел за руль. Пристегнулся. Я повторила за ним. Мало ли… Психов лучше не злить.

- Адрес?

- Улица Космонавтов, двенадцать, - выдала я на автомате.

Максим завёл двигатель, посмотрел в зеркало заднего вида и плавно вырулил с парковки.

Если в мире есть что-то завораживающе красивое, то это мужские руки, крутящие руль. Как красиво и легко у него это получается. Будто он не управляет смертоносной штуковиной весом в несколько тон, а просто поглаживает поверхность руля, будто едва его касаясь.

- Почему отказала тому парню? – нарушил Максим короткое молчание.

- А что?

- Ничего, - повёл он плечами, наблюдая за дорогой. – Вроде, на лицо смазливый, твой ровесник… В вашем возрасте, насколько я помню из личного опыта, мало кто отказывается от возможности склеить отношения. Хромые, кривые, но отношения.

- Вы про отношения на целую вечность, длящуюся два-три месяца? – усмехнулась я и вновь перевела внимание на город за лобовым стеклом.

- Типа того.

- Не хочу.

- А причина?

- Просто не хочу, и всё, - я опустила взгляд на свои руки, в которых немного нервно сминала варежки. – Да и смазливым парням я предпочитаю нелюдимых социопатов, как я сама. Чтобы мы тусили в темном укромном уголке, фырчали на веселые компании и романтично ненавидели социум до конца своих дней.

- Романтично, - хохотнул Максим.

- Меня начинает пугать тот факт, что вы так спокойно относитесь ко всему, что я вам говорю. Даже улыбаетесь. Хотя ничего по-настоящему смешного я не говорила.

- Думаешь, это плохая для меня характеристика?

- Думаю, какую из моих фотографий будут крутить в новостях с заголовком «Пропала бесследно, сев в подозрительную черную машину»? Хоть бы не ту, на которой у меня пузырек из слюней на зубах видно.

Глава 10.2

В салоне воцарилась тишина. Я опустила взгляд на свои руки и надела варежки, чтобы просто занять себя чем-то и выгнать дурные мысли из головы. И зачем я сказала ему свой настоящий адрес? Могла бы ошибиться на одну улицу и дойти до дома самостоятельно.

- Если замёрзла, включи обогрев, - произнес Максим, мельком глянув на мои руки.

- Как его включить? – пришлось снять варежки, чтобы потыкать сенсорные кнопочки на экране.

Честно говоря, ноги у меня немного подмёрзли. Нужно будет подсушить ботинки на батарее.

- Здесь.

Я уже и сама примерно догадалась, куда нужно нажать. Но как-то так вышло, что мы с Максимом синхронно потянулись к сенсорному экранчику на панели, и наши пальцы соприкоснулись.

- «У тебя бледная ледяная кожа. Твои глаза меняют цвет. И иногда ты говоришь так, будто ты из другого времени. Ты никогда не пьёшь и не ешь…», - не удержалась я от цитирования фильма Сумерки.

- За границу облаков я тебя не подкину. Спина болит, - усмехнулся Максим, а я удивленно вытаращила на него глаза. – Что? – хохотнул он уже в голос, глянув на меня. В его глазах блестело настоящее веселье. – У меня есть младшая сестрёнка и нет выбора в кинематографе по этой причине. Захватчица пульта не на моей стороне.

- У вас ещё и сестрёнка есть? Прикольно, - улыбнулась я уголками губ. – Тоже уже взрослая, как ваш брат?

- Твоя ровесница.

- Ваши родители, наверное, сейчас с облегчением выдохнули, когда вы все повзрослели? – улыбнулась я, уголками губ. - Моя мама, мне кажется, до сих не нарадуется, что я самостоятельная настолько, что уже работаю. А я единственный ребенок в семье.

- Наши родители погибли почти одиннадцать лет назад, - произнес Максим, и улыбка его померкла, но в выражении лица осталось тепло, посвященное, наверное, воспоминаниям о родителях.

- Простите. Я не знала, - выронила я спешно и мысленно ударила себя по лбу за излишнюю болтовню.

- Ничего, - посмотрел на меня мужчина по-доброму. – Ты и не обязана была знать.

Стало совестно. Опустив глаза на свои руки, я вновь надела варежки и стала их разглядывать, надеясь на то, что скоро будет моя остановка.

- Помню, у Лёльки, моей сестры, после выхода этих «Сумерек» всё потом было в принтах с ними: тетради, дневник, мешок для сменки…

- А дурацкая привычка прикусывать нижнюю губу и заправлять волосы за ухо?

- Было, - покачал Максим головой, широко улыбаясь. – Худшее, что я знаю о своей сестре, - это период этого идиотского жеманства.

- А за кого она была? За оборотня или вампира?

- За вампира, конечно. Все, наверное, за него были.

- За чувака, который спит лицом в бабкиной пудре?! – пропищала я возмущенно. – Не-е! Мне нравился жаркий индеец. Особенно в следующих частях, когда он подкачался, подстригся. Кубики там, всё такое… - поиграла я бровями, насколько умела. – А вы бы кого выбрали, будь вы Беллой?

- Ну-у… - протянул Максим, прикусил нижнюю губу и начал заправлять несуществующую прядь волос за ухо. Я чуть не лопнула от смеха. - Тоже индейца выбрал бы.

- Почему? Не хотите вечной жизни?

- А смысл? Все вокруг мрут, а ты сосёшь… кровь.

- Ага-ага, - хохотнула я и вновь опустила взгляд на свои руки. В голове стало как-то неожиданно легко. Наверное, это первые минуты за последние месяца, когда я абсолютно не думала о том, что у меня умирает мама.

- Этот подъезд? – спросил Максим.

Подняв взгляд на лобовое, я поняла, что мы уже приехали.

- Да, - глядя на дом, нашла окна нашей квартиры и с облегчением выдохнула, увидев, что там горит свет и виден мамин силуэт, выглядывающий из-за шторки. Ждёт меня. – Скажите, а когда ваших родителей не стало, что вы… Как вы с этим… Что вы чувствовали после? – было сложно подобрать слова, но я хотела понять, как с этим справиться. Как принять.

- Что чувствовал? – Максим опустил взгляд на руль, по которому несколько раз постучал пальцами. – Пустоту, злость, опять пустоту… Много всего, на самом деле. Это было неожиданно.

- Думаете, когда ждёшь и знаешь примерный срок смерти родителей, проще это принять? – спросила я с надеждой.

- Умирает твой самый родной и близкий человек. Ожидаемо или неожиданно, разницы нет. Тебе, в любом случае, будет больно.

- Понятно, - выдохнула я и автоматически нацепила на губы улыбку, когда поняла, что Максим на меня смотрит.

- У тебя всё хорошо? – спросил мужчина обеспокоенно и вгляделся в моё лицо. – Такие вопросы…

- Да, - выдохнула я нарочито весело и прочистила горло, чтобы голос не звучал затравленно. Главное – не забывать улыбаться. Сжала в кулаке ремни рюкзака и приготовилась выйти из машины. – Пойду пересмотрю ваш любимый фильм. Спасибо, что подвезли и не расчленили.

- Обращайся, - усмехнулся Максим.

Я вышла из теплой машины в холодную осень и хлопнула дверцей. Дошла до подъезда и только у его двери обернулась, чтобы ещё раз посмотреть в сторону черной машины. И неожиданно для себя поймала на себе взгляд Максима, наблюдающего за мной через лобовое стекло.

Снова подарив ему улыбку уголками губ, я вошла в подъезд и только после этого услышала, как машина уехала.

Поднялась по ступенькам до квартиры, аккуратно открыла дверь ключом и услышала желанное:

- Я живая!

- А я голодная, - крикнула я маме в ответ.

Глава 11. Маша

- О! Твой пришёл, - Аська ехидно поиграла бровками, а я проследила за её взглядом и увидела, как в кафе вошёл Максим.

- С чего ты взяла, что он мой? – буркнула я, взяв меню, чтобы предложить его мужчине.

- Всё кафе говорит. Стоило мне только на одну смену тебя оставить без присмотра, как ты уже красавчика себе подцепила. Ничего, что его отбитый братишка считает тебя меркантильной тварью?

- Ничего. Я на отношения с ним не претендую. И вчера он меня выручил, когда спас от подката Жени. А не то, что ты там себе уже придумала.

- Чёрный с собой, - буркнул Максим Жене, подойдя к стойке, и мельком глянул на меня. Мы едва заметно улыбнулись друг другу уголками губ, и я так и осталась стоять с меню, прижатым к груди.

- Никто не знает, он сегодня обедал? – спросила я тихо у Аськи.

- Он-то? – фыркнула Ася. – Будущий владелец язвы? Если даже и обедал, то наверняка тем же своим горьким кофе, ну, и ещё что-нибудь на радость подрастающему гастриту.

Женя налил Максиму кофе. Расплатившись и взяв свой стаканчик, Максим вдруг подошёл ко мне и, едва заметно кивнув в сторону бариста, тихо произнес:

- Предлагаю для закрепления вчерашней легенды вновь тебя подвезти. Или у парня появился шанс?

- Логично мыслите, - кивнула я одобрительно. – Честно говоря, я даже не думала о том, что нужно закрепить. Мне показалось, что вчера вы меня достаточно убедительно подвезли. Но… - задумавшись, я прикусила нижнюю губу и посмотрела на полупустой зал кафе. - … Вы сегодня обедали? Этот гуталин не считается, - кивнула я на стаканчик с кофе в его руке.

- Тогда, получается, что не обедал, - криво улыбнулся Максим.

- Тогда, получается, занимайте столик, а я вас накормлю. Не хотелось бы, чтобы кто-то думал, что я своего парня голодом мучаю. Вы хоть и фиктивный, но всё равно живой. Садитесь-садитесь.

Я буквально повела за собой Максима к свободному столику. Было видно, что он не хотел, но всё равно шёл за мной.

- Меню-то мне можно? – спросил он, усмехнувшись, пока снимал пальто и вешал его на спинку стула.

- Я покормлю вас на свой вкус. Суп давно ели? – Максим задумчиво посмотрел в сторону. И, похоже, суп был настолько давно, что тот день он уже не помнит. – Понятно. Подождите минут десять. Кстати, аллергия на что-нибудь есть? На человеческую пищу, например? Сразу говорю, кровь в нашем кафе не подаётся.

- Большое упущение. Опять придётся в лес, по ёлкам…

- Десять минут, - шепнула я и скрылась на кухне.

Ася пошла за мной, удивленно наблюдая за тем, как я спрашивала у поваров, что из свободного есть из свежего.

- А вы, я смотрю, прям подружились с ним, - протянула подруга.

- Он спасает меня от ненужных мне отношений, а я его от язвы.

- А он, случайно, от отношений тебя спасает не потому, что сам на тебя глаз положил?

- Он старше меня лет на пятнадцать, Ась, - повела я скептически бровями. – Даже если бы случилось чудо, и я захотела отношений, то для него я не больше, чем сопливая школьница. Ты сама же видела, какие ему нравятся. В автобусе. Женщины. Женщины, Ась. Красивые, утонченные. А теперь посмотри на нас…

- Ну, да, - поджала подруга губы и разочарованно вздохнула.

- Так что не в этой вселенной.

Я собрала Максиму ужин, состоящий из солянки, салата и блинчиков со сгущенкой на десерт. А ещё кружку горячего чая, но тоже без сахара. Всяко лучше, чем давиться горьким кофе.

Когда я принесла всё Максиму, он удивленно вскинул брови и, кажется, почти присвистнул.

- Возможно, вы никогда с ним ещё не виделись, но сильно не пугайтесь, это чай, - поставила я кружку на его стол.

- Постараюсь не испугаться, - улыбнулся Максим и, взяв ложку, приступил к супу.

- Приятного аппетита, - произнесла я тихо и пошла к одному из своих столиков, который заняли посетители.

Я успела обслужить два столика, Максим съел всё, что я ему принесла, а теперь довольный и расслабленный попивал чай, отвалившись на спинку стула.

Завершая смену, я оплатила ужин Максима из чаевых, заработанных за сегодняшний вечер.

- Он же при бабках? Сам не может расплатиться? – едко усмехался Женя.

- У нас равноправие в отношениях. Вчера он платил за меня, а сегодня - я за него. Это ущемляет тебя? – заглянула я парню в глаза, давая одним взглядом понять, что его это не касается.

- Да, вообще, пофиг, - фыркнул Женя и начал натирать стойку полотенцем.

Вот и хорошо.

- Сколько с меня? – спросил Максим, когда я пришла к нему за грязной посудой.

- Нисколько. Я оплатила, - бросила я, составляя посуду на поднос.

- В смысле?

- В прямом. На заправку я вряд ли заставлю вас заехать, чтобы я оплатила бензин. А так вы меня не за бесплатно до дома уже второй раз повезете.

- Ещё раз так сделаешь, и я тебя больше никуда не повезу.

- Пф, подумаешь… Вернусь к услугам менее гордого водителя автобуса.

Я унесла грязную посуду в мойку, переоделась в комнате для персонала и вышла в зал кафе, где меня ждал недовольный, но уже в пальто, Максим. Открыл для меня дверь кафе, а затем и дверь своей машины. Сел за руль, дождался, когда я пристегнусь и повёз меня в сторону дома.

Но через пару улиц мы вдруг поехали не по маршруту, к которому я привыкла.

- Надо было налево же. Вы меня так в другой район увезете.

- Не люблю оставаться в должниках, - с холодной и очень пафосной интонацией произнес Максим. И было вообще непонятно, шутит он сейчас или нет.

- Покормила, блин, супчиком. Сплюньте его обратно. Я передумала быть доброй, - подставила я ладонь под его подбородок, на что Максим лишь хохотнул, мельком заглянув мне в глаза.

Глава 12. Макс

Если верить выражению, что глаза – это зеркало души, то прямо сейчас душа Марьяны забилась в угол, обняла себя за колени и трясётся от страха.

- Я не маньяк и ничего тебе не сделаю, - бросил я, глянув на девушку.

- Да-да. Наверное, все маньяки так говорят, - хихикнула она нервно и продолжила скатывать край своего бесконечного шарфа в рулон.

Марьяна во все глаза смотрела через лобовое, словно пытаясь запомнить, куда я её везу, чтобы затем найти дорогу обратно.

Через несколько улиц я припарковался у одного из самых удобных для меня ресторанов на набережной. Не скажу, что я гурман. Это место чаще всего я выбираю, исходя из личного удобства. Здесь имеются отдельные ниши, внутри которых я и мой собеседник находятся словно отрезанными от всех остальных посетителей. В этом ресторане очень удобно вести переговоры с партнёрами по бизнесу.

Водил ли я сюда ещё каких-то девушек? Одну. И уже много лет назад, но не сложилось.

Сейчас, чтобы обеспечить себе бессонную ночь в компании понравившейся девушки, я иду с Лёхой в клуб. Достаточно пары часов, чтобы найти ту, которая, как и я, желает провести ночь без обязательств и разойтись как в море корабли. На ухаживания, либо иные знаки внимания, у меня нет ни времени, ни желания. Да и отношений, длящихся больше одной ночи, я не ищу. Всё моё время сжирает работа.

Но, признаться честно, приятно, что за последние годы появилась единственная (после моей сестры) девушка, позаботившаяся о моём ужине.

- И что вы хотите этим сказать? – спросила Марьяна, несмело выходя из машины, когда я открыл для неё дверцу.

- Я не видел, чтобы ты ужинала. Хочу это исправить. Ну, и возместить тебе убытки.

- Вообще-то, я вас просто так, от чистого сердца покормила. Да даже не я, а наш повар. Может, вы лучше его сюда привезёте? А-то я тоже не видела, чтобы он ужинал, - девушка огромными напуганными глазами разглядывала фасад ресторана и вчитывалась в неоновую вывеску. – Только ненадолго. Хорошо? Мне домой надо. Меня там ждут семь братьев, все старшие.

Подавляя усмешку, мягко положил ладонь девушке поверх куртки между лопаток и аккуратно подтолкнул в сторону ресторана. Открыл перед ней дверь, нас встретила хостес и проводила к свободной нише, предложила меню и оставила нас наедине, пообещав позвать официанта.

Я уже снял пальто, сел за стол, а Марьяна всё стояла рядом, сминая в руках белую шапку, пока её такие же варежки болтались на резинках, торчащих из рукавов.

- Не стесняйся, - кивнул я на пустой стул напротив. – Снимай куртку и присаживайся.

- Блин! – выдохнула Марьяна шумно и прикрыла глаза на короткую секунду, а затем посмотрела на меня. – Мягко говоря, я сегодня как-то не собиралась посещать ресторан. И там под курткой… не для слабонервных, короче.

- Я уже достаточно пожил, так что вряд ли ты сможешь меня чем-то удивить. Снимай, - глянул я на её голубую куртку.

- Ну, вы сами напросились, - буркнула себе под нос Марьяна.

Поставив рюкзак на стул, она будто специально нарочито долго разматывала полосатый шарф, затем сматывала его в рулон и только после этого вместе с варежками и шапкой положила поверх рюкзака. Обхватила пальцами замок куртки и заглянула мне в глаза, словно давая последний шанс на то, чтобы я передумал. Но, не увидев, мольбу остановиться в моих глазах, потянула «собачку» вниз, расстегнула куртку и сняла её, теперь уже стараясь не смотреть на меня вообще.

Посмотрев на то, что скрывалось под её курткой, я неконтролируемо хохотнул и поспешил спрятать смех за кашлем.

- Знаете что? Вот, постойте на остановке под всеми ветрами хотя бы минут пять, и я посмотрю потом какую кофту в какие штаны вы станете заправлять, - ворчала на меня Марьяна, снимая нечто, похожее на собачий пояс, и, выправляя из джинсов с высокой посадкой вязанный свитер. – Ну, давайте, шутите уже, пока не лопнули, - махнула раскрасневшаяся Марьяна рукой и села, наконец, за стол.

Я не мог остановить смех. Прикрыв глаза, спрятал их за ладонью, приставленной козырьком ко лбу.

- Кажется, я только что понял, что не всё ещё в этой жизни видел.

- Ну, простите! Леди тоже нуждаются в подштанниках, - язвительно бросила Марьяна и начала осматриваться. – Давайте, заказывайте мне стакан воды в этом пафосном ресторане, я понюхаю её, и мы как раз с вами будем в расчёте за ужин.

Глава 13. Маша

Так он и заказал просто стакан воды, ага.

Когда я предоставляла ему право выбрать угощение на свой вкус, я не думала, что мне на стол положат всех обитателей океана.

- Эти сопли я точно есть не буду, - я с отвращением посмотрела на устриц, которые тоскливой жижой лежали в своих раковинах. – Да и такой «деликатес» я сама умею вырабатывать, пока стою на остановке в ожидании автобуса. Их же тоже надо просто глотать? Жевать нельзя?

- Нельзя, - на губах Максима весь вечер с момента нашего приезда в этот ресторан сохранялась кривая усмешка.

- Тогда не вижу смысла переплачивать. А это что? – ткнула в черно-коричневое месиво в красивой тарелке с зеленушкой.

- Мидии в сливочном соусе.

- Такой соус загадили, - вздохнула я тоскливо и снова пробежалась взглядом по столу, выискивая что-то такое, что я смогу съесть и не проведу предстоящую ночь на унитазе. – Я бы поела креветки. С удовольствием. Но из-за того, что они в броне, я их даже не трону.

- Почему? – повел Максим широкой бровью.

- Потому что мой первый опыт знакомства с креветками был печальным, - я театрально вздохнула, взяла стакан воды и откинулась на спинку стула, пафосно уставившись вдаль. – Помню, был Новый год. Мне десять лет. Родители решили побаловать семью креветками. Когда, если не в Новый год, правда? Красная икра сразу померкла на фоне креветок. Пахло, честно говоря, не очень, пока их готовили. Я бы даже сказала, воняло. Но праздник, сами понимаете, надо делать вид, что всё «вау!». В общем, приготовили. С чесночком, укропчиком. На красивое блюдо положили. И начали брать по одной штуке. Чистили и потом с таким наслаждением смаковали. Я немного подождала, убедилась, что никто не умер после дегустации, и тоже решила попробовать, пока всё не съели. И только я сунула к этим зверям руку, как мне под два ногтя вошли то ли их лапки, то ли усы. Крови было… Жесть. Но очень вкусно.

- Тебе почистить их надо? – хохотнул Максим.

- Да, - кивнула я тут же.

Отерев руки влажной салфеткой, Максим придвинул к себе блюдо с креветками и начал их чистить, пока я, смеясь внутри себя злодейкой, ждала, когда меня покормят.

- Хватит? Или ещё?

- Я могу пять таких блюд съесть, и мне мало будет.

- Понял, - Максим с улыбкой продолжил чистить для меня креветки.

- Могли бы просто завезти меня в суши-бар, а напрягаться с чисткой креветок не пришлось бы.

- Кто ж знал?

- Кстати, а это вы здорово придумали, запечатать нас от всего зала перегородками. Так никто не узнает, что я не успела погуглить, какой вилкой, в случае чего, можно заколоться, если я вдруг налажаю.

- А ты можешь налажать? – Максим с интересом заглянул мне в глаза и даже голову чуть набок склонил, будто ему действительно стало интересно, что я ещё могу выкинуть.

- Ну-у… Я, конечно, могу прикинуться всей такой невинной, кроткой, хрупкой… - при этих словах, я начала заправлять волосы за ухо, прикусывать губу и держать рот приоткрытым.

- Нет! Пожалуйста, нет! – Максим притворно взмолился, понимая, кого я пародирую.

- Ну, вот. А если я буду самой собой, то, определенно, налажаю. И, вообще… Я же могу говорить с вами начистоту?

- Буду только рад.

- Давайте будем честными, я не первая, кого вы пригласили в ресторан. Этот или любой другой. Ставлю миллион, любая из тех девушек вела себя скромно, сдержано, немного жеманно, и местами тормозила. Так?

- Примерно, - кивнул Максим, на несколько секунд задумавшись.

- А знаете почему?

- Неужели в тридцать пять лет я узнаю хоть один женский секрет? – вскинул он комично брови.

- Тридцать пять? Я думала вам сорок десять. Вы бы поменьше черный кофе без радостей жизни пили.

- Я заколю тебя креветкой, - нарочито строго выронил мужчина.

- Я доверила вам самую слёзную историю из моего детства, а вы со мной так…?

- Ладно, - хмыкнул Максим и отложил креветку, став снова безоружным. – Что там насчёт женского секрета?

- Я забыла, - улыбнулась я уголками губ. – Да и будь у нас с вами свидание, я, всё равно, налажала уже в самом его начале.

- Почему?

- Подштанники, пояс из собачьей шерсти, волосы, прижатые шапкой… Продолжать? - телефон в кармане куртки запиликал. Пришлось покопаться в вещах, чтобы выудить его. Тётя Галя. Сердце в панике вцепилось трепещущимися крыльями в рёбра. – Я сейчас. Срочный звонок. Простите, - извинившись перед Максимом, я с телефоном вышла из нашей ниши и зашла в укромный уголок за каким-то фикусом. – Да, тётя Галя.

- Ты скоро домой? – спросила мамина подруга. Её голос казался спокойным, но моё сердце чувствовало, что всё далеко не так, как она пытается преподнести.

- Уже еду. Что-то с мамой?

- Всё нормально. Просто ей стало плохо…

Я даже дослушать не смогла нормально. По телу будто волна ледяной воды прокатилась.

- Скоро буду, - бросила я тут же.

- Она просто забыла принять лекарства, - слышала я голос тёти Гали из трубки, пока шла к нише, где были мои вещи. – Вот я тебе и позвонила, чтобы узнать, какие ей дать. А-то твоя упёртая мамашка говорит, что у неё само всё пройдёт.

- Как я вам объясню, что нужно принять, если я её даже не вижу? – я паниковала. Почти истерила и очень хотела расплакаться прямо здесь и сейчас. – Я постараюсь приехать побыстрее. У неё на столе должны быть лекарства. В таблетнице как раз порция на сегодняшний день. Если она ничего не выпила, то дайте ей всё сейчас.

- Поняла, Марьяш. Но ты не торопись сильно.

Я бросила трубку. Быстрыми широкими шагами я вернулась к Максиму, нацепив на губы лёгкую улыбку, будто всё по-прежнему зашибись.

- Мне тут позвонили… В общем, мне пора, - одеваясь, я старалась продолжать улыбаться и спрятать свою панику как можно глубже, чтобы Максим ничего не понял и не начал копаться в моей голове, съедая драгоценное время. – Спасибо за ужин. Всё было вкусно, - выронила я с улыбой.

И с чего я, вообще, решила, что мне можно так расслабляться, когда дома в любой момент может умереть самый дорогой мне на свете человек? Возможно, она прямо сейчас умирает, пока я тут эти идиотские креветки смакую…

Глава 13.1

- У тебя всё нормально? – спросил Максим, пока я обматывала шею шарфом. Выглядел он так, будто начал меня в чем-то подозревать или догадываться, что я мелкая лгунья.

- Да. Всё хорошо. Просто позвонила мама… Ей там нужно кое с чем помочь. Гости неожиданно приехали… - ответила я расплывчато и закинула рюкзак на плечо. Заглянула мужчине в глаза, стараясь не терять наигранный оптимизм. – Ещё раз спасибо за ужин. Но мне, правда, пора.

- Подожди. Я тебя подвезу.

Максим тоже вышел из-за стола, прихватил своё пальто и последовал за мной, умудряясь почти на ходу расплатиться по счёту.

- Если вам неудобно, я доеду на автобусе, - бросила я через плечо.

Конечно, мне будет только на руку, если Максим как можно скорее довезет меня до дома. Но и причинять неудобства постороннему человеку я тоже не хотела. Всё-таки, он взрослый человек, мало ли какие у него могут быть дела вечером после работы.

Максим открыл для меня дверцу машины, в которую я молниеносно села и начала ждать, когда уже сам хозяин авто сядет за руль и домчит меня до подъезда дома.

Пока мы ехали, я периодически заглядывала в телефон, строчила тёте Гале смс-ки и нервно сжимала в кулаке шапку, ожидая ответа. Иногда я ощущала на себе взгляд Максима, который с каждой минутой становился всё пасмурнее. Он смотрел на мой профиль, словно пытался ребус разгадать. Опускал взгляд на мои руки, сжимающие шапку и телефон, и снова возвращал внимание к лицу, чтобы затем снова, к моему облегчению, отвернуться и смотреть на дорогу.

Только не спрашивай меня ни о чём, пожалуйста!

- У тебя точно всё нормально, Марьяна?

Блин! Ну, я же просила!

- Да, всё хорошо, - я вобрала в грудь побольше воздуха, чтобы подарить мужчине легкую наивную улыбочку беззаботной девочки-студенточки, но долго выдержать его взгляда не смогла. Почти сразу отвернулась к своему окну, делая вид, что разглядываю вечерний город.

К подъезду моего дома мы доехали довольно быстро. Казалось, Максим почувствовал, что мне нужно поторопиться, и мчал, иногда обгоняя машины.

- Большое спасибо за вечер, и вообще… - произнесла я, уже выйдя из машины.

- Увидимся в кафе, когда я приду травиться кофе?

- Эм… да, - улыбнулась я, сильно стараясь не сорваться с места, чтобы забежать уже в подъезд. – Тогда до послезавтра. Завтра у меня смены нет.

- До послезавтра, - кивнул Максим, продолжая с подозрением на меня смотреть. А я, наконец, смогла закрыть дверцу его машины, и быстрыми шагами дошла до подъезда.

Едва я оказалась отрезана от мужских глаз, как побежала по лестнице, перепрыгивая ступеньки и едва не теряя рюкзак и шапку.

Чуть не сломав ключ о замочную скважину, я попала в квартиру, сбросила на пол прихожей вместе с ботинками и рюкзаком шапку. Добежала до маминой комнаты, и только тогда, когда я увидела маму в сознании и говорящей, я смогла позволить себе остановиться и выдохнуть.

- Галь, ну я же просила не звонить ей! – цокнула мама возмущенно, кое-как садясь в постели. Она была бледная, её тонкие руки тряслись, пока она пыталась удержать себя в равновесии.

- «Скорую» вызвали? – спросила я у маминой подруги, сидящей напротив кровати в кресле.

- Она ни в какую не хочет! – всплеснула тётя руками с досадой. – Я её лекарства-то с трудом заставила принять.

- Ясно, - выронила я коротко и, достав телефон из кармана куртки, тут же набрала номер неотложки, со всем равнодушием проигнорировав тот факт, что мне буквально только что звонил папа.

- Марьяна, не надо. Мне уже гораздо лучше, - мама даже встать попыталась, но тут же вновь села, не совладав с головокружением.

- Здравствуйте! Нужна помощь… Женщине плохо… Сорок два года, онкология последней стадии… Космонавтов двенадцать, квартира тридцать семь.

- Марьяна! – мама угрожающе округлила глаза, но я ей не подруга тётя Галя, которая будет относиться с пониманием к её капризам.

- «Скорая» едет. Рассказывай, почему тебе стало плохо? Что делала? Почему лекарства не пила? Ты за весь день хоть что-нибудь съела?

- Я просто помыла полы во всей квартире. Переутомилась.

- Я же говорила, что сама всё помою, мам! Нафиг ты, вообще, этим занимаешься?

- И что мне теперь? Как в мавзолее лежать и ждать, когда помру?! – вспылила мама. – Ты же знаешь, что у меня головные боли. Работа по дому хоть как-то отвлекает.

- Ты же говорила, что от болей тебя отвлекает вязание, - я кивнула в сторону корзины с клубками и спицами. – Или наврала?

- Марья, ты прекрасно понимаешь, что мне непросто. Я спасаюсь, чем могу.

- Так, может, ты таблетками начнёшь спасаться, которые тебе выписали? – я уже почти кричала и почти ненавидела собственную мать за абсолютно детские пустые капризы. – Мам, почему я каждый день должна с тобой ругаться из-за этого? Почему ты не можешь просто принимать эти долбанные таблетки? Экономить бессмысленно, они уже куплены. Просто принимай их, и всё!

- Так, девчонки, хватит! – тётя Галя резко встала с кресла и развела руки в сторону, будто расталкивала нас с мамой по разным углам ринга. – Успокойтесь обе! Ты ложись обратно и отдыхай, а ты, Маша, возьми себя в руки, принеси матери стакан воды и приоткрой дверь для врачей. Скоро, наверное, приедут.

Посмотрев напоследок на маму, я резко отвернулась и вышла из комнаты в сторону кухни. Сморгнула слёзы, утёрла нос тыльной стороной ладони и с силой сглотнула болезненный ком в горле, стараясь взять себя в руки.

На кухне я сняла куртку, закинула её на спинку стула и, достав прозрачный стакан с верхнего ящика, поставила его перед собой на столешницу гарнитура, в края которой упёрлась ладонями, переводя дух.

- Не ной! – рыкнула я себе и с силой прочистила горло, чтобы раздробить этот чертов царапающий камень, застрявший в глотке.

Наполнила стакан водой и с каменным выражением лица унесла его к маме в комнату, поставив на тумбочку. Стараясь игнорировать мамин пристальный взгляд, лезущий мне прямо в душу, я ушла в прихожую, где сев на маленький пуфик, обхватила голову руками и просто ждала приезда врачей.

К счастью, долго себя ждать они не заставили.

Пока проводился осмотр, я стояла на пороге маминой комнаты и внимательно слушала, что она говорит. Вроде, не наврала. Даже сама призналась, что пренебрегает лекарствами, считая их бесполезными пилюлями, потому что «срок годности» ей уже поставлен несколькими врачами. Она всё ещё не видит смысла в том, чтобы, как она сама говорит, «хвататься за эти соломинки».

Я стояла в стороне и качала головой, не понимая, как ещё её убедить в том, что бороться нужно всегда. Тётю Галю тоже не порадовали мамины слова.

Врачи «скорой» вкололи маме какое-то лекарство, после которого порекомендовали ей поспать. Я выслушала от них те же инструкции, что уже неоднократно слышала и от маминого лечащего врача. И ровно столько же раз, сколько я это всё слышала, мама всё это нарушала. Этот раз тоже не будет исключением. Она поспит, отдохнёт ночь и всё равно продолжит делать так, как захочется ей.

Тётя Галя уехала почти сразу после «скорой», чтобы мама смогла отдохнуть. Мы остались одни. Я всё ещё была зла на мать, старалась не смотреть на неё и лишний раз не разговаривать с ней.

Проверив холодильник, я поняла, что за весь день она не съела вообще ничего. Все продукты были нетронуты, в супе, сваренном мной ещё утром, даже положение поварешки не изменилось. То есть мама даже не проявляла никакого интереса и желания к тому, чтобы поесть хоть что-то.

Зато помыла и без того чистые полы. Зачем?

Я разогрела суп, налила маме побольше бульона, потому что куриный – её любимый. Принесла в её комнату тарелку, ложку, хлебницу с несколькими кусочками хлеба и придвинула рабочий стол из угла её комнаты прямо к кровати.

- Поешь, - бросила я сухо. Я пыталась не выглядеть злой мегерой, но у меня не выходило. – Мам.

Мама, тяжело вздохнув, нехотя села на край постели, опустила ступни на пол и, взяв из моей руки ложку, несколько раз хлебнула бульон.

- Не смотри на меня так, - произнесла она вдруг тихо, при этом даже не взглянув в мою сторону. – Я же сказала тебе, что не помру, пока рядом с тобой не будет того, кому я смогу тебя доверить.

- Да? А что тогда сегодня было? Ты же будто специально делаешь всё, чтобы умереть побыстрее.

- Ничего такого я не делаю, Марьян. Ты у меня и работаешь, и учишься, и со мной нянчишься. Я хотела помочь тебе хотя бы с уборкой. На тебя и так слишком много всего упало.

- И ты сверху роняешь на меня ещё и свою безответственность, мам. Пофиг мне на эти полы, пыль и прочее… У нас дома чисто. Почему тебе так сложно принять лекарства?

- Мне не сложно, я считаю это бессмысленным, - бубнила мама, всё ещё не глядя на меня. Но зато хоть бульон ела.

- Знаешь, когда для тебя это стало бессмысленным? – мой голос дрогнул. К глазам снова подступили слёзы. – Когда папа понял, что лучше тебе уже не станет и ушёл. Так?

- Нет, - едва слышно выронила мама.

- Так, - кивнула я. – При нём ты принимала всё, что тебе советовали врачи, сама ходила на все процедуры, а теперь тебя туда я с трудом могу затащить. Папа ушёл и тебе стало всё равно на себя. И на меня тоже.

- Не говори глупости, - мама, наконец, соизволила поднять на меня взгляд. И я поняла, что она тоже едва сдерживает слёзы.

- Я говорю то, что вижу, мама. Ты зациклилась на том, что нас бросил папа, и совсем не хочешь замечать, что за тебя всё ещё борюсь я. Получается, ты была готова жить только ради папы, а на меня тебе плевать.

- Марьяна, всё совсем не так…

- Приятного аппетита, - выронила я глухо и ушла в свою комнату, где, сев на пол у кровати, дала своим слезам свободу.

Глава 14. Маша

Если верить прогнозу врачей, маме осталось жить около двух недель. А мне пришлось из заботливой дочери превратиться в принципиального надзирателя, который звонит по видеосвязи, когда не дома, и следит за тем, чтобы она приняла все лекарства, не пыталась навести дома уборку и обязательно поела хоть что-нибудь. Хоть хлеба кусок.

Что учеба, что работы в кафе изо дня в день всё больше проходили мимо меня. Физически я была в одном месте, но мыслями всегда дома. Спасибо тёте Галя, которая хоть как-то облегчала мою тревожность тем, что навещала маму каждый день и писала мне о её состоянии.

Сегодняшний день в кафе вымотал меня до последней жизненной капли. Последнему посетителю я улыбалась уже через силу, и, похоже, он это прекрасно понял, не оставив мне чаевых.

Спасибо, мил человек…

Наши с Асей смены сегодня не пересеклись. Из-за того, что она пару раз подменялась с другой девочкой. Её график немного съехал и восстановиться только через неделю. Поэтому из кафе я вышла одна и двинулась в сторону автобусной остановки, но тут же остановилась, увидев машину Максиму и его самого ждущего меня рядом с ней.

- Привет, - улыбнулся он уголками губ.

- Здравствуйте, - произнесла я автоматически и тоже улыбнулась. Вяло, но я старалась. Этот мужчина, действительно, стал единственным человеком, с которым мне легко и приятно общаться. – Если вы хотите вновь сделать мне алиби перед Женей, то больше не нужно. Он, кажется, уже поверил в то, что я несвободна. И наденьте шапку. Холодно ведь.

- Спасибо за заботу. В очередной раз, - усмехнулся Максим, намекая на то, что последнее время ест в кафе только то, что ему на свой вкус приношу я. Ну, хоть щечки порозовели, жизнь во взгляде появилась. К сожалению, с мамой такое не работает, сколько ее ни корми. – Но я сегодня с другой целью. Хотя, всё ещё надеюсь, тебя подвезти.

Максим мягко оттолкнулся от машины, подошел к задней дверце и вынул оттуда белую каску, которую строители носят на стройках.

Неожиданно для самой себя я сначала хохотнула, а потом и вовсе рассмеялась, когда эту каску Максим надел мне на голову.

- Только не говорите, что вы собрались меня поразить и сразить своим флиртом.

- Вообще-то, именно это и было в моих планах. Но зная свои сокрушительные способности, я решил тебя немного обезопасить. И, если ты планируешь ответить мне взаимностью, у меня в багажнике есть вторая каска.

- Я вас умоляю, - смутилась я. – С моими способностями к флирту вам хватит детского чепчика или пробки от бутылки.

- Ты скромничаешь.

- А у вас неполный комплект. Где автобус?

- Чёрт! – с нарочитой досадой всплеснул мужчина руками. – Знал же, что не всё предусмотрел.

- Опасный тип, - хохотнула я и сняла с головы каску, чтобы разглядеть её и заодно перестать смущаться от прямого мужского взгляда.

- Предлагаю куда-нибудь съездить. Если этот вечер у тебя не занят.

- Я бы с радостью, но я, правда, сейчас не могу.

- Из-за тех гостей?

Гостей? Каких ещё…

- Да-да! Из-за них, - спохватилась я, мысленно давая себе наказание запоминать кому и о чём я вру. – Не могу оставить маму с ними одну. Пообещала ей, что после работы сразу домой.

- Что ж… - Максим разочаровано вздохнул, но всё же остался в добром расположении духа. Открыл для меня дверцу машины и пригласил присесть. – Буду возить тебя домой, пока не уедут гости.

- Спасибо, - улыбнулась я ему и села на пассажирское кресло, сразу пристегнувшись. Рюкзак и каску оставила на коленях.

- Другая шапка? Красивая, - произнёс Максим, разглядывая мою шапку. В этот раз бело-голубую.

- Воу-воу! Полегче! – я торопливо надела на голову каску. – Предупреждать надо.

- Забыл, - шкодливо улыбнулся мужчина. – Но не соврал.

Пока он говорил, я достала из рюкзака почти допитую бутылку с водой и выпила из неё остатки. Пустую бутылку закинула обратно в рюкзак, а крышку от неё аккуратно положила на макушку Максиму, который специально ради этого замер и не вертелся.

- Просто хотела сказать, что вы и без шапки очень даже симпатичный.

- Ну, хватит, - нарочито смущено и манерно ответил Максим, прижавшись подбородком к плечу. – В шапке я, кстати, похож на грабителя банка.

- Серьёзно? Я должна это хоть раз увидеть.

- Ладно. Встречу тебя как-нибудь после работы в шапке. Только не пугайся.

Оставшуюся часть пути говорил, в основном, Максим, расспрашивая меня о том, где я учусь и где работала до кафе.

И, пожалуй, минуты, проведенные с ним, были самыми легкими и счастливыми за сегодняшний день. Конечно, я не до конца забыла о заботах и проблемах, но, по крайней мере, на несколько минут смогла немного от них отвлечься.

- Завтра у тебя есть смена? – спросил Максим, когда машина остановилась у моего подъезда.

- Завтра – нет.

- Значит, придётся завтра ходить голодным, - вздохнул он горестно.

- Я могу позвонить девочкам и попросить хорошо вас покормить.

- Нет. У них так не получится.

- Тогда вы, действительно, будете завтра ходить голодным.

- Либо сходите в другое кафе.

- С недавних пор я верен одному конкретному кафе. Хоть раньше и думал, что кроме кофе пирожных там больше ничего нет.

- О, дивный новый мир! – хохотнула я и сняла каску, чтобы надеть шапку. – Спасибо, что подвезли. В очередной раз.

- Не за что, - повел мужчина плечами.

- Оставить вам? – указала я на каску.

- Я её специально для тебя со стройки стащил.

- То есть сейчас на какой-то стройке лежит строитель с кирпичом, торчащим из головы, только из-за того, что его босс романтик?

- Получается, что так.

- Божечки! Это самое милое, что было в моей жизни, - изобразив в глазах сердечки, я прижала каску к груди. – Ну, ладно. Мне, правда, уже пора. И это, кстати, можете оставить себе.

Я вынула из мужских волос на макушке крышку от бутылки и вложила ему в ладонь.

- Я уже забыл, что она там, - усмехнулся Максим. – Ну, пока.

- Пока, - улыбнулась я ему напоследок и пошла домой.

Поднимаясь по ступенькам, крутя в руках каску, улыбалась как дурочка, понимая, что мне очень льстит тот факт, что мужчина решил со мной флиртовать и открыто об этом заявил. Хоть, данное заявление и было понятно только нам двоим, но, наверное, в этом тоже есть нечто особенное.

Едва я вошла в квартиру, понимая, что хочу помириться с мамой и всё ей рассказать, продемонстрировав каску, как моё настроение мгновенно упало на ноль и покатилось к отрицательным значениям.

Запах папиного парфюма впился в мой нос, перебивая запах лекарств. Опустив взгляд на пол, я сразу увидела мужские ботинки. Так обувь ставит только папа: педантично аккуратно у края напольной полки.

Я слышала тихое бормотание голосов, снимая ботинки и оставляя рюкзак в прихожей. Широкими шагами дошла до маминой комнаты и увидела, как папа сидел рядом с постелью мамы, уперев локти в колени, а мама сидела в своей постели, сжимая в тонких бледных руках носовой платок.

Глава 14.1

- Что он здесь забыл? – спросила я маму, всеми силами игнорируя наличие в одном с нами помещении папы. Не дожидаясь маминого ответа, я прошла до стола и проверила, все ли лекарства она сегодня приняла. Все. Хоть из-за этого ругаться не придётся. – Как ты себя чувствуешь, мам? Нормально?

Обогнув папу, сидящего на стуле, как истукан, я подошла к маме, поправила на её ногах одеяло, подушку под спиной и наполнила стакан водой из небольшого графина, стоящего на тумбочке.

Мне хотелось, чтобы папа понял, что ни я, ни мама, не нуждаемся в его визитах и помощи. Мы сами научились справляться с трудностями, сами умеем решать проблемы. Трус и перебежчик нам не нужен.

- Марьяш, сядь. Поговорим, - тихо произнесла мама, подтягиваясь на руках повыше в постели.

- Хорошо, поговорим. Только пусть он уйдёт для начала, и мы поговорим. И, вообще, какого чёрта ему здесь нужно? Его кто-то звал? Или он уже имущество прибежал делить?

Я скрестила руки на груди и стала служить некой стеной между мамой и папой, который неясно вздохнул позади меня.

- Я его позвала, Марьяш.

- Зачем? – мне будто пощёчина от мамы прилетела. – Он нас бросил. Убежал и спрятался, будто заразиться побоялся.

- Я не прятался, Марья…

- А с тобой здесь, вообще, никто не разговаривает. Помнишь, как вошёл сюда? Выход там же, - выплюнула я каждое слово, кивнув в сторону дверного проёма.

- Марья, успокойся и послушай меня внимательно, - мамин голос стал жёстче. – Я позвонила папе и попросила его приехать.

- Зачем?

- Вы должны помириться.

- Зачем? – хохотнула я почти истерично.

- Я умираю, Марьяна, - мамин голос дрогнул. Она опустила взгляд и стеклянными глазами продолжила смотреть словно сквозь меня. – Я умираю. Остаетесь только ты и папа. И вы должны держаться друг за друга. Я не хочу, чтобы из-за меня вы были в ссоре. Я простила папу, понимаю, почему он так поступил. Ты тоже попытайся понять, дочка…

- Серьёзно?! – мои брови стремительно подлетели вверх. – Ты предлагаешь мне понять его? Или, может, научиться у него бросать тебя наедине со смертью? Мама! – теперь уже пришла моя очередь неконтролируемо лить слёзы. – Ты сказала, что не умрёшь, пока не будешь уверена в том, что рядом со мной есть человек, которому ты можешь меня доверить. Ты меня ему хочешь доверить? Чтобы он убежал, если я разок кашляну при нём? Ты хорошо подумала?

- Марьяна, дочка… - руки отца легли мне на плечи в вялой попытке приобнять.

- Не трогай меня! – дёрнулась я, скидывая его ладони. – И не подходи ко мне! И к маме тоже не подходи! Вали отсюда! Вали! – я пыталась вытолкать отца из комнаты, но он не сдвинулся с места, продолжая попытки обнять меня.

- Марьяна, хватит! – вскрикнула мама и встала с постели, очевидно, чтобы разнять нас, но едва её ступни коснулись пола, она пошатнулась я начала подать, схватившись за голову.

- Мама! – забыв про папу я рванула к маме и поймала её за талию за мгновение до падения.

- Катя! – подхватил её и папа с другой стороны за талию.

В секундном перемирии мы усадили маму обратно в постель. Я взяла её за руку, обеспокоенно вглядываясь в лицо.

- Я звоню в «скорую», - бросила я и потянулась в карман куртки за телефоном.

- Не нужно никаких «скорых», - строго произнесла мама, сжав мою руку, чтобы я вновь посмотрела ей в глаза. – Ты не сможешь одна, Марья. Меня нужно будет похоронить. Кто-то должен этим заниматься. Ты ещё ребёнок.

- Зачем ты это говоришь? – я отпрянула от мамы, вырвав ладонь из её рук. Чувствуя внутри разрастающуюся пустоту, посмотрела на обоих родителей и не увидела в их лицах ничего, кроме хладнокровного спокойствия. Будто обсуждение того, как мы будем хоронить маму – нормально. Как обсуждение того, что приготовить на ужин. – Вы нормальные, нет? Вы о чем, вообще? Кого вы собрались хоронить?

- Марьяна, успокойся и выслушай нас, - мама настойчиво пыталась заставить слушать её. – Ты сама понимаешь, что это неизбежно. Я знаю, что ты ждёшь чуда, но его не будет, Марьяна. Я устала. Я больше не хочу…

- Нет, - я затрясла головой и попятилась к выходу из комнаты, чувствуя дорожки слёз на щеках. – Нет. Вы ненормальные. Вы точно ненормальные, - я продолжая трясти головой, уходя от них в прихожую.

- Дочка! – услышала я голос отца, словно идущего за мной следом.

- Не трогай её, Сень. Пусть побудет одна, - догнал его голос мамы, пока я в спешке надевала ботинки и выбегала из квартиры, не различая дороги из-за пелены слёз.

Глава 15. Макс

Я не спешил уезжать. Проследив за тем, как за Марьяной закрылась подъездная дверь, я ещё несколько минут сидел, размышляя о том, что же на самом деле происходит дома у этой девушки.

Сегодня её враньё про внезапно нагрянувших гостей выглядело более убедительно, но ощущение того, что это именно враньё никуда не делось.

В ресторане, когда после звонка она сказала, что неожиданно приехали гости и ей нужно срочно уехать, я увидел в её глазах страх. Словно она привидение только что увидела. Обычно гостям радуются или, в крайнем случае, раздражаются, но точно не пугаются их визиту. Даже улыбка не скрыла её истинной реакции.

Опасные гости у девочки-студенточки? Вряд ли. Если только кто-то из её родителей решил начать дружбу с подозрительными типами. Возможно, так оно и есть, учитывая, как Марьяна спешила домой и явно витала глубоко в своих мыслях, но при этом продолжала строить со мной вполне сносный диалог.

Что ж у тебя в жизни происходит, девочка?

Сложив руки на руль и уткнувшись в них подбородком, я начал разглядывать окна многоэтажки, стараясь прикинуть, в каком из них может появиться силуэт Марьяны. Наверняка, ей интересно, уехал я сразу после её ухода или до сих пор стою. К небольшому моему сожалению, никто в окна не заглядывал, шторы нигде не дрожали и не прятали ничей скромный силуэт. Ещё немного и я решу, что Марьяны я лишь удобное такси.

Обидно, вообще-то…

Неожиданно для самого себя осознал, что мне с ней уютно и спокойно. Признаться честно, я не думал, что подобное душевное равновесие в свои тридцать пять лет найду рядом со столь юной девушкой. Словно я сел на теплом берегу океана, слушая шум его волн, наслаждаюсь тем, как он балуется, резвится, дразнит приливами, касаясь ног, словно приглашая искупнуться, но отступает, стоит мне приблизиться. И там вдалеке, на линии горизонта, совершенно точно есть что-то такое, что я вижу, но распознать никак не могу.

Пиратский корабль? Кто-то тонет? Кит машет хвостом, грозясь потопить туристов, заблудившихся на лодке? Я не могу разобрать. Но вижу точно, что на спокойно глади чистой голубой воды есть что-то темное и тревожное.

Знать бы, что это.

Телефон в кармане пальто издал протяжную вибрацию. Кто-то звонит.

Достав мобильник, увидел, что до меня пытается достучаться младшая сестрёнка, которая служит ярким примером того, как сумасбродно ведут себя девятнадцатилетние девушки. Что в корне отличается от поведения Марьяны.

- Да, - ответил я чуть севшим от молчания голосом.

- Слава Богу! Я думала, ты сдох, - буркнула недовольно сестричка.

- Лёлька, - вздохнул я, откинувшись на спинку сиденья. – Я тебе когда-нибудь язык крышкой капоте прищемлю.

- Учитывая, сколько я болтаю, фиг ты зафиксируешь его в одном положении, чтобы можно было прищемить.

- Тогда, раз у тебя такой подвижный язык, вылижешь мне машину.

- Я думала, у тебя для этого Лёшка есть.

- Нет. Мои машины он только ломает и чинит.

- Смотри-ка, - хохотнула сестрёнка. – Всё, как в детстве.

- Только тогда он их не чинил.

- Ну, когда-то же этот человек-раскраска должен начать взрослеть.

- Возможно, - повёл я плечами, будто Лёлька могла меня видеть. – Ты чего звонишь-то? Случилось чего или просто поболтать?

- Ты забыл, что у меня Тёмку в армию забирают?! – тут же полетели в мою сторону острые игла обвинения.

- Не забыл. Жду приглашения на проводины. Лёха, кстати, тоже.

- Господи… - театрально вздохнула сестра, а я представил, как она возвела взгляд к потолку и в своей излюбленной манере приложила ладонь ко лбу. – В моих братьях нет ничего человеческого. Только желание пожрать шашлыки.

- А чем плохи шашлыки?

- А тем, что на следующий день после них моего парня на целый год увезёт поезд в неизвестном направлении. Может, вы с Лёхой отговорите его.

- Кого? Поезд или военкомат? – усмехнулся я. – Или Тёму? Первые два выполняют свою работу, а от третьего ничего не зависит.

- Почему вы все так спокойно на это реагируете? – явно злилась младшенькая. – Он же на целый год уезжает. Год!

- Ну, через год вернётся. В чем проблема-то? Поскучаешь немного. Может, нового себе найдёшь…

- Ты бы фильтровал, что говоришь, Мась. Я же могу капотом твоей машины и голову тебе прищемить. Раз шестьсот.

- Почти поверил.

- Ладно. Я звоню, вообще-то, чтобы сказать, чтобы ты на середину ноября ничего не планировал. Будут проводины. И ещё… Михаил Захарович просил, чтобы ты ему позвонил. Что-то насчёт стола решить надо. Ну, короче, вы об этом с ним, вроде, уже разговаривали.

- Было дело, - кивнул я и заметил, как дверь подъезда Марьяны резко распахнулась, и появилась сама Марьяна в куртке нараспашку. Без шапки, шарфа и явно заплаканная. Широкими быстрыми шагами, почти переходя на бег, она начала отдаляться от меня, потерявшись между припаркованными машинами. – Лёль, я перезвоню тебе попозже, - бросил я сестре и отключил звонок, выходя из машины.

Глава 15.1

Первые секунды я растерялся, испугавшись, что вообще потерял Марьяну из виду. Но затем она показалась на другой стороне дороги.

Опустив голову и спрятав руки в карманы все еще не застегнутой куртки, она быстрыми шагами двигалась в каком-то только ей известном направлении.

Я за ней.

Проходя мимо редких прохожих, она отворачивала от них лицо и наспех утирала слёзы.

- Марьяна, - позвал я с надеждой, что она услышит, но девушка никак не отреагировала и продолжала идти без оглядки. Свернула в небольшой парк своего ЖК, но не присела ни на одну из скамеек, упорно идя дальше. – Куда тебя понесло? – буркнул я себе под нос.

Я решил дать ей немного времени, чтобы успокоиться. Обычно людям нужно пережить наедине первую волну слёз и злости, а потом уже можно попробовать их утешить.

Идя за Марьяной следом, я строил разные теории относительно её слёз и побега из дома. Но главной из, конечно, была домашнее насилие. Всё-таки, я был прав, что глаза её не просто так серьёзны и грустны. Дело в том, что дома её бьют. Так? Вот только за что? Девочка учится, работает, судя по крепости пришитых к моему пиджаку пуговиц, хозяйственная. Так какого чёрта?

Нужно узнать её точный адрес и навестить недородителей с целью их перевоспитания. Разумеется, пока Марьяны нет дома.

Или её парень обижает? Вряд ли. Тогда бы она, боясь его ревности, не стала бы садиться ко мне в машину.

Марьяна шла ещё долго, нисколько не сбавляя темп. Я следовал за ней и по маршруту примерно понял, что она идет в сторону старой городской набережной, где осталась лишь старая потрескавшаяся плита и ограждения, убитые малолетними идиотами забавы ради.

Наконец, девушка остановилась у одного из таких ограждений, оперлась о него руками и с тихим всхлипом выдохнула, окончательно выпустив свои эмоции в сторону реки, отражающей свет фонарей противоположного берега.

Я почувствовал себя школьником, который не знает, как успокоить девочку. С сестрой в этом плане гораздо проще – её можно по-свойски сгрести в объятия, пощекотать по ситуации и как-нибудь ласково обозвать, чтобы отвлеклась.

Но что делать с Марьяной?

Неуверенно я подошёл поближе к девушке и коснулся её плеча.

- Марьяна, - произнес я, чтобы она услышала, и, кажется, напугал её.

Резко обернувшись, девушка затаила дыхание и уставилась на меня во все глаза.

- Вы?! Как вы…?! – она посмотрела по сторонам и спешно пыталась отереть слёзы. Будто я их не заметил. – Вы следили за мной?

- Пришлось, - дёрнул я плечом. – Я видел, как ты выбежала из подъезда. Без шапки.

- И каски, - натянуто улыбнулась девушка, и от этой её улыбки мне словно больно стало.

- Что у тебя случилось, Марьяна?

- Ничего, - шумно втянула она носом воздух, предпочитая не смотреть на меня вообще. – Просто вышла погулять перед сном. Говорят, полезно.

- Я видел, как ты плакала. Тоже полезно перед сном?

Марьяна вскинула на меня взгляд, в котором на секунду проскользнула паника.

- Вам показалось, - и она снова отвернулась от меня в сторону.

- Застегни куртку, холодно.

- Да, кхм, забыла, - девушка опустила взгляд на замок куртки, который обхватила пальцами, но трясущиеся руки не дали ей застегнуть замок.

- Я помогу? – спросил я аккуратно.

- Хорошо, - кивнула Марьяна, продолжая смотреть куда-то вниз.

Подойдя к ней чуть ближе, я слегка наклонился и застегнул замок её куртки до самого горла. Не спрашивая, надел на её голову капюшон и встал так, чтобы она была закрыта от ветра.

- Тебя бьют дома? – задал я вопрос в лоб.

Марьяна даже о печали своей забыла, посмотрев возмущенно мне в глаза.

- С чего вы, вообще, такое взяли?

- Сделал выводы из твоего поведения, скрытности и того факта, что сразу после возвращения домой, ты выбежала из него в слезах. Не первый раз, наверное?

- Господи… - шумно выдохнула Марьяна, возведя взгляд к звездному вечернему небу. – Меня никто не бьёт. Ни дома, ни ещё где-то. Хорошо?

- А в чём тогда дело? Что-то же явно не так, Марьяна. Ты часто улыбаешься. Почти всегда с улыбкой. Но твои глаза говорят об обратном. В них нет ни капли веселья.

- Я накапаю. Завтра же. Обещаю, - она снова натянула на губы улыбку, но та мгновенно схлопнулась, как мыльный пузырь.

- Не расскажешь, почему плачешь?

- ПМС, - неясно дёрнула она головой. – Каждый месяц, традиционно. Вы же взрослый, должна понимать.

- А если честно?

Марьяна лишь отрицательно качнула головой.

- Я могу помочь?

- Никто не может, - произнесла она тихо и расплакалась, на этот раз не скрываясь.

Сердце защемило. На волне эмоций я прижал девушку к себе, позволяя ей выплакаться в рубашку. Пока она не сдерживала эмоций, тихо сотрясаясь на моей груди, я распахнул полы пальто и неуклюже завернул Марьяну вместе с собой.

- Расскажи мне, что происходит? – потребовал я тихо, уткнувшись подбородком в висок девушки.

- Не могу, - ответила она едва слышно.

- Почему?

- Больно.

- Мне теперь тоже. Расскажи. Возможно, я знаю выход.

- Иногда его просто нет. Хотя очень хочется. Очень, - всхлипнула Марьяна, пряча лицо у меня на груди. Я решил не пытать её дальше. Пусть просто отпустит себя и выплачется уже, наконец, вместо того, чтобы играть позитивную классную девчонку. – Она умирает, - вдруг шепнула Марьяна.

На секунду показалось, что мне послышалось.

- Кто?

- Мама.

- Что с ней?

- Онкология. Мозг.

Я шумно втянул носом холодный воздух и прикрыл глаза.

Твою мать!

Так вот почему тогда в машине Марьяна задала тот странный вопрос о том, какого это - принять смерть родителей.

- Сколько ей осталось?

- Около двух недель.

- Она… дома сейчас?

- Да. Её отправили умирать.

- Может… может, врачи ошиблись? Знаешь, всякое бывает. В какой больнице она наблюдается?

Когда Марьяна озвучила больницу и имя врача, я понял, что этот человек вряд ли мог ошибиться. И я бы к нему и обратился за уточнением диагноза. Но, всё равно, я с ним ещё поговорю. Узнаю наверняка.

- Пойдём посидим где-нибудь. Где тепло. Ты вся дрожишь.

- Нет, - Марьяна шумно вздохнула и выпуталась и з моих объятия. Отерла ладонями слёзы и посмотрела в сторону реки. – Я пойду домой. Папа сейчас уйдёт… Не хочу оставлять маму одну.

- Папа с вами не живёт? – вскинул я удивленно брови.

- Он бросил нас, когда врачи сказали, что у мамы нет шансов. А теперь мама хочет, чтобы я с ним помирилась, и мы весело, держась за ручки, пошли её хоронить, - Марьяна вновь начала плакать, но при этом попыталась улыбаться. А я понял, как выглядит улыбка боли на красивом девичьем лице.

- Ты поэтому сейчас убежала?

- Угу.

- Ясно, - я опустил взгляд на руки Марьяны. Взял её за руку, будто мы счастливая парочка на прогулке по городу, и спрятал в карман своего пальто. – Я провожу тебя до дома. Если хочешь, могу зайти к тебе, познакомлюсь с мамой…

- Не надо, - хохотнула Марьяна сквозь слёзы. – Мама пообещала мне, что умрёт только тогда, когда рядом со мной будет человек, которому она сможет меня доверить. А вы очень похожи на такого человека.

- Тебе кажется.

- Нет. Я это отлично вижу.

Глава 16. Маша

Максим, пряча мою руку в кармане своего пальто, довёл меня до подъезда.

Я уже давно успокоилась, перестала плакать и просто смотрела себе под ноги, пока мужчина возвращал меня домой.

- Как ты? – спросил он тихо, пытаясь поймать мой взгляд.

- Нормально, - я вяло дёрнула уголком губ и опустила взгляд на наши руки. Максим всё ещё держал мои пальцы, даже вынув наши руки из кармана. – Спасибо, что проводили.

- Не за что.

- А почему вы сразу не уехали? Вы сталкер?

- Я телефонный балабол. Сестра позвонила. Не люблю трепаться за рулём.

- М-м, - протянула я. – Ну, ладно. Я пойду. Мама, наверное, волнуется уже.

- Если нужна будет помощь, позвони. Телефон с собой?

- Нет, - качнула я головой.

- Тогда диктуй свой номер, - Максим вынул из кармана пальто телефон и приготовился записывать.

- Я сейчас не вспомню свои цифры. Давайте потом. В кафе. Сейчас, правда, голова забита совсем не тем.

- Хорошо, - телефон снова исчез в его кармане.

- До свидания, - наверное, я приложила некие усилия, чтобы заставить себя вынуть пальцы из теплой мужской ладони.

- Пока, - тихо ответил Максим и проследил за тем, как я дошла до подъездной двери, а затем обернулась к нему.

- Вы ведь сейчас сразу не уедете?

- Нет, - ответил он тут же. – Посижу немного, подожду. Вдруг ты опять выскочишь. Кстати, можешь сразу садиться в мою машину. Нечего гулять по вечернему городу в одиночку.

- Спасибо.

Ещё несколько секунд я смотрела Максиму в глаза, а затем нашла в себе силы не броситься вновь к нему на грудь, чтобы выплакаться в рубашку.

Я и не догадывалась, насколько может стать легко, если хоть раз позволить себе выплакаться и осознать, что тебя понимают.

В квартиру я вошла тихо. Папиных ботинок уже не было в прихожей. Остался только запах его парфюма, который я намерена выветрить, открыв пару окон.

- Вернулась? – мама, шурша по полу тапочками, вышла из своей комнаты и прижалась плечом к дверному проему. Её глаза с виной и жалостью наблюдали за тем, как я медленно снимала куртку и ботинки.

- А что я должна была делать? Убежать? Бросить тебя? Прости, мам, но это яблочко к одному обеим нам известному дереву не хочет иметь никакого отношения.

- Так нельзя, Маш.

- А ему, получается, можно? – поправляя теплую кофту, я заглянула маме в глаза, но она отвела взгляд, предпочитая смотреть мне в ноги. Стало совестно за свою резкость. Мама, по большому счету, доживает последние дни, а я с ней как бешеная собака. – Ты ела сегодня?

- Я сварила суп. Но не успела поесть, папа приехал, - ответила мама, всё ещё не глядя на меня, и сминая в руках носовой платок.

- Пойдём, тогда, поедим. Я сегодня весь день почти ничего не ела. Не считая сосиски в тесте в буфете универа.

- Тогда я тебя покормлю, - мама первой вошла в кухню, обойдя меня.

- И сама поешь, - я помыла руки, пока мама ставила греться суп.

- Если только немного.

- Много, мам.

- Ты же знаешь, что я не могу много. Всё в унитаз улетит почти сразу.

- Таблетки принимала?

- Все. Тётя Галя же жизни не даст, пока не убедиться, что под её надзирательством всё выполнено.

- Хорошо, - улыбнулась я с облегчением. - Из холодильника что-нибудь достать?

- Не знаю. Сыр хочу. Или нет… колбасу.

- Угу… - я взяла из холодильника и сыр, и колбасу, и с ними в руке подошла к окну. Любопытство. Не более. Было интересно, правда Максим стоит под окнами или только для того, чтобы успокоить меня сказал это.

Слегка сдвинув штору на кухонном окне, я посмотрела на парковочную площадку у дома и увидела его машину. Он правда там стоял. До сих пор.

- Ты кого там увидела? – поинтересовалась мама.

- Никого. Просто, - я поспешила отойти от окна и задернуть шторы. – Как колбасу резать? Четвертинками, половинками или просто кружочками?

- А давай кубиками. Что-то горячего бутерброда захотелось. Как раз к супу.

Глава 17. Макс

- Никаких шансов?

- Ты меня знаешь, Макс. Если я взялся, то я вгрызаюсь. Могу, конечно, пококетничать с тобой, но, отбросив всю романтичность своей натуры, скажу честно – шансов нет.

- Ясно, - я откинулся на спинку стула и устало потёр лицо ладонью.

Не смог уснуть сегодня ночью. Не смог выбросить из головы слёзы Марьяны. Такая маленькая и такая сильная.

- А ты чего вдруг заинтересовался? Знакомая? – поинтересовался Никита. Тот самый хорошо знакомый врач, который и вёл нужную мне пациентку.

- Её дочка.

- Дочка? – повёл Никита бровью, и на его смазливой морде появилась хитрая улыбка. – Ты посмотри-ка, куда старый конь полез!

- Я никуда ещё не полез. Просто… Твою мать! – я снова порывисто подался вперед. Нервы уже сдавали. Мне определенно нужен кофе. – Я не так давно познакомился с Марьяной. Может, месяц назад. И только вчера узнал о том, что у неё происходит дома. Совершенно случайно.

- А вы как так общались, что ты ничего о ней не знал до вчера?

- Она не рассказывала. Даже виду не подавала.

- Хотя, знаешь, да… - Никита задумчиво кивнул и опустил взгляд на ручку, которую крутил в руке. – Она такая. Вообще, если бы не она, то её мать даже столько не протянула бы. Можно только позавидовать тому, как Марьяна приводит её на процедуры, сидит с ней на приёмах, записывает рекомендации… Мне бы такую в сестрички на отделение… И её можно понять - она молоденькая ещё, на чудо надеется. Но мать её уже давно положила болт на своё выздоровление. Ходит к нам только потому, что её дочка приводит.

- Я тебя понял, - вздохнул я и встал со стула, сразу направившись к выходу из кабинета. – Спасибо за консультацию.

- Только, Макс, ты это… Девчонке ничего пока не говори. Лучше пусть верит до последнего, чем оплакивает ещё живую.

- Знаю, - согласился и, наконец, вышел из кабинета, а затем, к своему облегчению, покинул и гнетущие стены больницы.

Стоя на крыльце и вдыхая полной грудью холодный воздух, неосознанно застыл взглядом на мостике, на котором Лёха «спас» Марьяну.

И даже здесь она себя не выдала.

Сегодня в кафе нет её смены, поэтому я в него даже не заходил. Перебивался кофе от секретарши, не имея ни малейшего желания думать о работе. Только о том, какого сейчас Марьяне, чем она занята и о чем думает?

Возможно, опять плачет, пока никто не видит. Надеется на чудо, которого никто для неё не запланировал.

На следующий день я пришёл в кафе, точно зная, что будет её смена. На всякий случай пришёл уже после обеда, чтобы точно с ней встретиться.

И не прогадал.

Устроившись за привычным столиком, откинулся на спинку стула, спрятал руки в карманы пальто и наблюдал за тем, как Марьяна кружила по залу. Как улыбалась посетителям, будто она именно такая беззаботная девятнадцатилетняя девчонка, коих полно на улицах любого города.

Она улыбалась, а я молча проживал её боль как свою собственную.

Иногда я ловил на себе её взгляд, пытался тоже выдавить ответную улыбку и понимал, что не могу. Невозможно улыбаться, когда больно. Во мне нет столько сил, сколько накоплено в хрупкой Марьяне.

А она ведь умудрялась ещё и шутить…

- Добрый вечер, - Марьяна подошла к моему столику и, уперев острие карандаша в блокнот, приготовилась принимать заказ. – Голодный?

- Да… то есть нет. Чай. Хочу просто чай.

- Но тоже черный и без сахара? – улыбнулась Марьяна, записав в блокнот «заказ».

- Черный и без сахара, - повторил я на автомате и застыл, когда Марьяна перевела взгляд с блокнота на меня.

Пока она разглядывала моё лицо, я видел, как медленно меркла её улыбка. А затем красивые губы и вовсе собрались в тонкую белую нитку.

- Вот поэтому я не хотела, чтобы кто-то знал. Вы перестали видеть меня. Теперь вы видите только девочку, у которой умирает мама, - вдруг произнесла она сухо. – Не нужно смотреть на меня с жалостью, я в ней не нуждаюсь. Оставьте её детским домам и собачьим приютам.

Ничего больше не сказав, Марьяна без оглядки ушла в сторону кухни, из которой через несколько минут чай мне вынесла совсем другая официантка.

Глава 18. Маша

Что-то прохладное коснулось плеча.

Сквозь сон мне показалось, что я почувствовала запах маминых духов и выпечки.

- Марьяша.

Только услышав тихий мамин голос совсем рядом, я открыла глаза и резко отпрянула от неё, впечатавшись спиной в стену.

- Ты чего? – мамин удивленный и немного напуганный взгляд застыл на моём лице.

- Ничего. Кхм… - я постаралась прочистить горло и взять себя руки. Вспыхнувший несколько секунд назад испуг, отступил. – Просто я отвыкла от того, что ты меня по утрам будишь. Последнее время этим занимался только будильник и мои морально-волевые. Кстати, а который сейчас час?

Я потянулась к тумбочке и, посмотрев на часы, поняла, что у меня уже началась пара. Она уже не просто началась, а через десять минут закончится.

- Небольшая мамина шалость, - почти невинным голосом произнесла мама и поправила цветастый платок на голове. Видя моё замешательство, она показательно вздохнула и не поленилась даже закатить глаза. – Ну, помнишь, как когда ты училась в школе, я устраивала тебе незапланированный выходной раз в две недели? Считай, что я ненадолго вернула твою любимую традицию. Или… ой! Это же уже не школа, а университет. У тебя там, наверное, что-то важное сегодня? Зачет? Экзамен? – мама явно начала паниковать. Всё шаловливое настроение моментально улетучилось из её глаз.

- Просто лекции, мам.

Будь там даже пара, от которой зависит мое пребывание в университете, ради мамы я бы и её прогуляла.

- Ну, тогда подъём, Марьяна Семёновна. У меня там уже вафли готовы. С тебя на обед пицца.

Подмигнув мне, мама вышла из комнаты, напевая что-то себе под нос.

Только убедившись в том, что она не подглядывает и не подслушивает, я вновь взяла телефон и набрала Асе смс.

Подруга, кстати, тоже уже отправила мне несколько смс:

«Где ты?» и «У тебя всё нормально? Мне приехать?»

Я: «Всё хорошо. Мама решила устроить мне прогульный день. Прикрой меня, пожалуйста, если будет нужно»

Ася: «Прогульный день? Как в школе? Я вспомнила о своей старой мечте. И теперь все пары буду неистово мечтать, чтобы меня удочерила мама Катя»

Я: «Пиши, если что. Постараюсь быть на связи»

Ася: «Ок)»

Я кинула телефон на подушку, надеясь на то, что он мне ещё долго не пригодится. Посмотрела на свой внешний вид и решила, что проведу этот день в пижаме. Если это прогульный день, то он должен быть самым комфортным. И сытым.

Поэтому я пошла на кухню, где мама уже разливала по кружкам чай. На столе стояло блюдо с мягкими вафлями, аромат от которых разносился, наверное, по всему дому.

- Садись-садись, - мама указала взглядом на стул и поставила для меня кружку с чаем. Напротив – поставила кружку для себя. – Варенье или сгущёнка?

- Всё. И можно с мёдом, - выдохнула я и отпила немного чая.

Мама вынула из холодильника всё самое сладкое к вафлям, положила для нас чайные ложечки и села напротив.

Взяв вафлю и намазывая на нее варенье, я иногда поглядывала на маму и пыталась понять, откуда в ней сегодня столько бодрости. Руки её дрожат, но сегодня это не так бросается в глаза, как обычно.

- Что-то не так? Ты странно на меня смотришь? – мама чуть сощурила глаза, будто в них был встроен сканер, которым она меня сейчас увидит насквозь.

- Пытаюсь понять, в кого ты влюбилась. Цветешь и пахнешь сегодня, мам. Мне нравится, - я ободряюще ей улыбнулась, а на сердце стало тепло, когда мама смущенно опустила взгляд и поправила платок на голове. – Я знаю в кого ты втюрилась! Да-да!

- Марьяш, не выдумывай, - отмахнулась от меня мама, откусив уголок вафли. – Старая я уже, чтобы влюбляться.

- И ничего ты не старая. Видела, какими глазами тебя всегда провожает продавец из хозяйственного магазина на нашей улицы? Зуб даю, он втюрился в тебя!

- Марья! – мама нарочито возмущенно выпучила глаза, а у самой порозовели скулы, и заблестели и забегали глаза. – Он же ещё совсем молодой! Ему же не больше тридцати.

- Ну, и что? Говорить и считать умеет. Почти готовый жених, считай.

Мама мягко пнула меня под столом, а затем, посмотрев друг другу в глаза, мы рассмеялись.

- Как ляпнешь что-нибудь, - нарочито возмутилась мама, поедая вафли. – Хоть стой, хоть падай.

- Чем займёмся сегодня? Сходим в хозяйственный за порошком? – поиграла я бровями.

- Да ну тебя!

- А что? Давай проверим. Ты ему точно нравишься.

- И моющее для посуды заканчивается, - протянула мама задумчиво с очень хитрой полуулыбкой.

- Ну, всё. Значит, договорились? Завтракаем и идём глазеть на тридцатилетнего красавчика?

- Идём за порошком и моющим.

- Я так и сказала, - захлопала я невинно ресничками.

После завтрака мы с мамой убрались на кухне, помыли посуду, ещё раз деланно повздыхав о том, что у нас закончилось моющее. Особенно быстро оно закончилось после того, как я лила его на губку, не жалея.

Чтобы пойти в магазин, я не стала снимать пижаму. Как была, так и пошла. Только куртку, ботинки, шарф и шапку надела. А вот мама решила сегодня покрасоваться (с моей подачи, разумеется). Она надела прошлогоднее пальто, которое теперь было ей чуть велико. Но мы его подпоясали моим ремнем в стиле рок, в заклепках. А прямо на платок мама надела черную шапку, которую связала для меня, но мне она оказалась немного мала. Зато отлично подходила к маминому образу эдакой мисс гранж. Даже капюшон красной толстовки, торчащий из-под черного пальто, отлично вписался в образ.

- Я точно на пугало не похожа? – мама скептически смотрела на свое отражение.

- Точно, мам. Роль пугало выполняю я. Помаду?

- Красную?! – в самом настоящем страхе округлились её глаза. - Марьяш, ну мы же не проститутничать средь бела дня идем, а за порошком.

- Хозяйка на кухне, проститутка в… в магазине. Давай, мам. Красиво будет. Накрасишься, если не понравится, сразу сотрёшь.

Мама нехотя взяла у меня красную матовую помаду и чуть дрожащей рукой накрасила губы. Построила своему отражению глазки, вытянула губы уточкой и вынесла вердикт:

- Ладно. В этом что-то есть. Пусть будет.

Мы вышли из дома. Мой взгляд неосознанно скользнул по тому месту, где Максим обычно парковался, привозя меня к дому.

Прошло около одиннадцати дней с того момента, как он всё узнал о моей маме, и начал смотреть на меня, как на бездомную побитую собаку.

Я перестала с ним общаться. Начала избегать и предпочла делать вид, что вообще его не знаю, лишь бы не видеть то, что начала видеть в его глазах.

Он не стал настаивать на нашем общении, не стал давить на меня и навязываться. Он всё так же приходил в кафе, так же, но в этот раз будто показательно, давился черным кофе безо всего, наблюдал за моим передвижением по залу, периодически отрываясь от макбука или телефона, и уходил.

Я отдала его столик Асе и однажды попросила её навязать ему что-нибудь из еды, потому что последние дни мне начало казаться, что он похудел и осунулся. Но он отказался, сославшись на то, что во всём кафе и даже городе есть только одна девушка, которая может его покормить. И эта девушка всеми силами старается минимизировать контакт с ним. И всё получилось именно так, как я хотела. Осталось только выяснить: это я так хорошо бегаю от него или это он настолько тактичный, что близко не подходит, но держит в поле своего зрения?

А ещё со стороны (для меня), выглядит всё так, будто я специально его голодом морю. Ни сердца у меня нет, ни совести.

- Ты чего поникла так резко? – мама подхватила меня под локоть и мягко качнула из стороны в сторону. – Вспомнила про того, кто ездит на большой черной машине?

- Нет. Подожди… А ты откуда знаешь?

- Видела как-то раз в окно. Ты с такой улыбочкой из той машины вышла… - мама мечтательно улыбнулась. – А потом я видела, как тебя какой-то мужчина к подъезду подвёл. Ну, помнишь, когда папа приходил?... И машина та же черная была. Но я сделала вид, что ничего не знаю. Потому что после того случая больше не видела, чтобы он тебя привозил. Поругались?

- Мам, он простой посетитель кафе. Просто воспитанный. Слишком.

- Простой посетитель, говоришь? Ну-ну, - загадочно хмыкнула мама.

Я предпочла сделать вид, что этого разговора не было. Как и того приятного общения с «простым посетителем».

В хозяйственном магазине мама, целиком смущенная вниманием продавца, который мнил себя Тарзаном, нося футболки с вырезом почти до солнечного сплетения, ходила между рядами и задавала всяческие вопросы относительно товаров. А я, знающая и помнящая за чем мы сюда пришли, набрала всё необходимое в корзину и несколько минут ждала, когда мама вдоволь нафлиртуется с продавцом, чьи волосы медного цвета были длиннее моих.

Мне нравилось, как тактично он обращался с мамой. Он ведь на самом деле оказывал ей знаки внимания, а однажды, когда я пришла в магазин одна, поинтересовался, почему я без подруги.

Наивный потенциальный отчим, не шути так…

Чтобы не смущать маму наблюдением со стороны, я открыла чат с Асей и узнала, что ничего непредвиденного сегодня на парах не случилось. Меня отметили, как присутствующую. К счастью, спрашивали только на первой «сонной» паре.

- Такой он интересный, - подразнила я маму, когда мы вышли из магазина, где перед тем, как нас отпустить, продавец отдал маме пакет, подмигнул и дал понять, что будет рад её видеть не только в стенах магазина.

- У него, наверное, не все дома.

- Почему? – хохотнула я.

- А какой парень в своём уме будет клеить сорокалетнюю старушку? К тому же лысую.

- Ну-у… может, он ценитель экстравагантного раритета? – предположила я и сразу стартанула с места, чтобы убежать, но мама всё равно успела шлепнуть мне по заднице. – Эй! – воскликнула я нарочито возмущенно и прикрыла пятую точку ладонью, вновь приближаясь к маме. – Насилие относительно семьи должно быть уютным – домашним.

- Гадость какая, - хохотнула мама.

- Кстати, о гадости… Может, купим какую-нибудь гадость на обед и ужин, чтобы не готовить?

- Типа, пирожок на ж/д вокзале?

- Ну, не настолько, мам. Типа, лапшичку. Или пельмени. Сосиски, в конце концов, можно в духовке сжечь попробовать.

- Может, мы лучше пиццу в духовке сожжем? Собирались же на обед приготовить.

- О! И пиццу купим. Я знаю место, где тесто тоненькое-тоненькое, а начинки прям дофига.

- Ну, если так. Всяко лучше привокзального пирожка.

- И, кстати, то кафе с лучшей в мире пиццей находится у вокзала.

- Марьяш! – мама даже остановилась, чтобы повозмущаться. – Ты серьёзно?!

- Клянусь, ни один привокзальный бомж не приложил руку к готовке в той пиццерии.

- А остальное? Руку не приложил. Может, другое что приложил!

- Мама, общение с сексуальным продавцом дурно влияет на твою фантазию. Уймись, женщина. Вон, аж раскраснелась вся, - я игриво подмигнула маме и взяла её под руку, на что она мягко толкнула меня и смущенно улыбнулась. – Заодно по городу на бусике прокатимся. Считай, что прогулялись.

После ж/д вокзала, где мама с нескрываемым скептицизмом наблюдала за тем, как я покупаю пиццу, мы с мамой вернулись на наш район и купили немного продуктов в местном магазине. Лапшу и пельмени тоже взяли. Пока ездили и прогуливались по площади, аппетит разыгрался.

Дома мы разогрели пиццу и пришли к выводу, что давно не смотрели целый день какой-нибудь сериал. Чтобы прям все серии в один день и ночь, если их много. Так иногда бывало в редкие мамины выходные, когда она была ещё здорова. Тогда с нами был ещё и папа, но он уходил в комнату, едва успевал понять, что мы смотрим очередное «бабское мыло».

- В зале перед телеком или в комнате перед ноутом? – задала я контрольный вопрос перед началом просмотра.

- Давай в зале. Картинка больше.

Мама надела очки, принесла из комнаты своё вязание. Монотонно застучали спицы.

Глядя на неё, я, как хрюша-повторюша, тоже сходила в комнату за своими очками и прихватила своё старое вязание – коврик к двери из толстой пряжи, который я уже года три, наверное, вяжу и всё никак не свяжу. Может, к пенсии удастся его закончить. Ну, или хотя бы на пенсии.

- Насчёт папы… - сказала вдруг мама, когда мы посмотрели уже четыре серии из восьми возможных. Периодически мы комментировали действия героев, шутили о том, чем всё закончится, и вдруг мама решила вспомнить про папу. Совсем ни к месту.

- Что на его счёт? – вздохнула я, не отрывая взгляда от своего вязания. – Нам обязательно о нём говорить? Нормально же общались, мам.

- Хочешь ты или не хочешь, но он был, есть и будет в твоей жизни.

- Можно его хотя бы сейчас не будет в моей жизни?

- Хоть раз, Марьяна, послушай, что я хочу тебе сказать, - произнесла мама, оставаясь невозмутимой.

Я откинула вязание на колени, сняла очки и потерла закрытые веки подушечками пальцев.

- Хорошо, мам. Слушаю тебя на его счёт первый и, надеюсь, последний раз. Говорим о нём сейчас и больше даже не упоминаем о нём.

- Он испугался, - мама опустила руки с незаконченным рукавом на колени и начала разминать затекшие пальцы. – Когда понял, что мне уже не помочь он просто испугался.

- И что? Я тоже испугалась, тётя Галя испугалась, но мы почему-то не ушли искать тебе замену. А он ушёл.

- Посмотри на меня, дочка, - мягко, но требовательно произнесла мама. – Посмотри.

Я нехотя повернулась к маме и сосредоточила взгляд на её лице.

- И?

- Я угасаю. Просто таю на глазах. Я стала вполовину легче, чем была до болезни. У меня постоянно что-то болит; я блевать бегаю, как на работу; в руках ничего не держится…

- И? Хочешь сказать, что всё тобой выше перечисленное – это повод убежать от тебя, как сделал папа?

- Не демонизируй его. Он занял у своих знакомых денег на моё леченее, продал машину, дом бабушки в деревне, который хотел восстановить. Он много чего сделал, но не смог видеть каждый день, как я умираю. Может, в глазах кого-то он трус. Но… Доча, нельзя ненавидеть человека за трусость. Тем более своего родного отца.

- Вот скажи, мам, а если бы он заболел, и врачи говорили, что шансов нет, ему осталось совсем немного, ты бы тоже бросила его из-за страха увидеть его смерть.

Мама задумалась. В её глазах блеснули слёзы, которые острыми шипами вонзились в моё сердце.

- Я держала бы его за руку до последнего вздоха, - выронила она севшим голос.

- Вот и я, мам, - сказав это я взяла маму за руку и мягко, но крепко сжала. – Я буду тебя держать за руку, даже если ты будешь сопротивляться.

- Иди ко мне, моя упёртая жопка, - хохотнула мама через слёзы и обняла меня в тот момент, когда я придвинулась поближе.

- Сама ты жопка, - буркнула я нарочито обиженно в её острое плечо.

- Полежи у меня немного. В волосах твоих пошарюсь.

Я легла головой к маме на колени, а она начала перебирать пальцами мои волосы. Мы снова сосредоточились на сериале. Или попытались это сделать. Не знаю точно.

- А расскажи мне про того своего простого посетителя на черной дорогущей машине.

- Ма-ам! – цокнула я, закатив глаза. – Нечего о нём рассказывать.

- Ну, расскажи! – затребовала она. - Ты про моего навязанного тобой же ухажера из магазина знаешь. Даже видела его несколько раз. Теперь ты расскажи мне про своего ухажёра.

- Что о нём рассказывать? Это тот мужчина из автобуса, помнишь? Ну, из-за которого красивая дамочка в пальто лоб себе расшибла об автобус.

- Да?! Серьёзно?! – удивилась мама. – Ну, надо же, как жизнь иногда поворачивается. Он ведь старше тебя? Намного?

- Не знаю. Лет на пятнадцать, наверное.

- Красивый?

С тяжелым вздохом я закатила глаза.

- Да, - выронила я небрежно.

- Поругались, что ли? Ворчишь тут…

- Не поругались. Просто я ему рассказала про тебя, и он начал смотреть на меня, как на побитую бездомную собаку. А мне не нужна ничья жалость.

- Так, может, это сочувствие, а не жалость? Судя по всему, он взрослый человек. В его жизни, наверняка, тоже много чего произошло. Возможно, у него тоже нет кого-то из родителей, и он отлично понимает твоё состояние. А, зная тебя, ты, наверняка, даже разбираться не стала и слушать его. Просто ушла в глухую оборону. Так?

- Так.

И только сейчас я вспомнила, что у него нет обоих родителей. Он сказал, что они погибли. То есть, он потерял обоих сразу. Возможно, в его глазах действительно было сочувствие, но я увидела то, что увидела – он перестал видеть меня, он начал видеть только то, что у меня умирает мама. А я не хочу, чтобы во мне хоть кто-то видел будущую сиротку.

- Ну, ничего, - мама ласково погладила меня по волосам и поцеловала в плечо, прижавшись к нему щекой и слегка навалившись на меня. – Если он действительно взрослый и умный, и ты ему нравишься, то он найдёт способ вернуть тебя и доказать, что всё было совсем не так, как ты себе придумала. И мне понравилось, как он поправил капюшон на твоей голове, когда вы подходили к подъезду. Выглядело очень мило и с большой заботой о тебе, - а я этого даже не заметила в тот вечер. - Да и разве можно на мою красавицу смотреть с чувством дешевой жалости? Нет. Только с любовью. Как я на тебя.

- Угу. Особенно тогда, когда я заставляю тебя пить таблетки. Столько «любви» в твоих глазах сразу.

- Но я же всё равно продолжаю тебя любить. Другие эмоции и чувства при этом, правда, тоже испытываю, но основа всем им - любовь к тебе.

- Ладно. Сделаю вид, что поверила, - изрекла я деловито.

- Ну, всё. Убирай голову. Какая-то она у тебя тяжелая.

- Всё? Прошла любовь? – усмехнулась я, сев обратно за своё вязание и надев очки. – Много тебе ещё осталось? – спросила я, кивнув на рукав из голубой пряжи на маминых спицах.

- Довяжу рукав, соединю всё, провяжу горловину, и готово. Как раз к концу сериала закончу.

- Откуда у тебя столько терпения? Я уже через силу вяжу этот коврик.

- Просто ты не видишь конечную картинку в своей голове. Когда шьёшь, ты ведь знаешь, как должно выглядеть конечное изделие? И идёшь к этому. Кропотливо и старательно. В вязании так же.

- Я же вижу, что должен получиться круг, - показала я маме небольшой вязанный кружок. – Раз в шесть больше этого.

- И тебе от этого скучно, похоже, - усмехнулась мама.

- Монотонно, просто. В шитье интереснее, всё-таки.

- А меня эта монотонность, наоборот, успокаивает. Ну ничего, родишь и поймёшь, как иногда бывает хорошо, когда никуда не надо скакать и прискакивать.

- А ты точно меня любишь? – поинтересовалась я с нажимом. – А-то с каждой минутой новые и новые подробности всплывают.

- Точно люблю. Как тебя – никого больше.

- Ладно. Я тоже тебя люблю, если тебе вдруг интересно.

- Я знаю, доча, - улыбнулась мама уголками губ и вновь сосредоточилась на вязании.

Моего желания вязать хватило еще примерно на половину серии выбранного нами сериала, а потом я подкинула свой крючок и недовязанный коврик в мамину корзину и развалилась на диване, чтобы просто наслаждаться просмотром сериала.

Между делом были две примерки кофты, которую мама почти довязала, остались только детали. Потом мы поели, а после этого я уснула.

Последнее, что помню, как мама подложила мне под голову диванную подушку, сняла очки и укрыла пледом, который связала несколько лет назад. Поцеловала в щёку, тихо хохотнула над моим причмокиванием, когда я сменила положение, и снова села рядом со мной у головы.

Утром я проснулась от звука своего будильника на телефоне.

Сегодня у меня не прогульный день, поэтому придётся просыпаться. А после универа ещё и на работу ехать.

Одна радость – острая лапша на завтрак.

Опустив руку с телефоном обратно под одеяло, я поняла, что в другой моей руке находится рука мамы. Приподняв голову, я увидела на журнальном столике законченный и аккуратно сложенный свитер нежно-голубого цвета.

Сев на диване, но продолжая держать, очевидно, всё ещё спящую маму за руку, я перевела на неё взгляд и сразу поняла, что что-то не так.

Мама была слишком бледная, даже для самой себе. Казалось, что она просто задремала, сидя рядом со мной.

Но мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что она вовсе не дремлет.

- Мама, - позвала я тихо. Голос дрогнул, оставшись лишь всхлипом. Но мой едва слышный зов улетел в пустоту квартиры, так и не встретив отклика.

Глава 19. Макс

Марьяна не появлялась в кафе уже три дня.

Я начал серьёзно переживать.

Я понимал, что она меня избегает, но до этих дней она избегала меня, хотя бы появляясь в кафе. Да, не подходила, но и трусливо не пряталась.

Её подруга, с которой они вместе с Марьяной принесли мне пиджак и работали в кафе, на мои вопросы отвечала уклончиво. Ссылалась на то, что Марьяна подменилась с девочками.

На вопрос, случилось ли у Марьяны что-то дома, её подруга отвечала, что не сплетничает на тему личной жизни подруги.

Сегодня уже четвертый день, когда Марьяны нет в кафе. Внутри моей грудной клетки будто что-то металось, не находя себе места. У меня нет номера телефона Марьяны, в социальной сети она появлялась четыре дня назад. Если её подруга и сегодня не скажет, где она, то я буду вынужден найти её полный адрес и заявиться к ней домой. Просто для того, чтобы убедиться в том, что всё хорошо.

Она говорила, что её матери осталось недолго. Возможно, эти дни она решила полностью посвятить своей маме?

Может и так. Но параноик внутри меня давно так не находил себе места.

Я снова в кафе. И, если из четырех последних дней первые два я просто брал кофе и уходил, не увидев Марьяну в кафе и успокаивая себя тем, что просто попал не в её смену, то вчера я впервые решил пойти на прямой контакт с её подругой. Сегодня я понимал, что её односложных ответов мне будет мало.

- Добрый день! Кофе? – поинтересовалась с пластиковой улыбкой девушка, имя на бейджике которой было Анастасия.

- Адрес Марьяны, - ответил ровным тоном, вынудив девушку посмотреть на меня.

- Это конфиденциальная информация, - нахмурилась девчонка и уставилась в блокнот, начиная вырисовывать в нём какие-то узоры.

- С ней всё хорошо?

- Насколько это может быть возможно, - буркнула Анастасия.

- Конкретнее, - произнес я с нажимом. Ещё немного и я встряхну эту девчонку за плечи.

- С ней всё настолько хорошо, насколько может быть хорошо у человека, который вчера похоронил маму. Вы же и сами знаете, что у неё…

- Адрес, - сказал я, резко встав со стула и выйдя из-за стола.

- Она, всё равно, не откроет. Она даже мне не открыла. После похорон закрылась в квартире и никого не впускает.

- Номер квартиры, твою мать! – я уже едва мог держать себя в руках. – Я всё равно узнаю его, но может быть поздно.

- Тридцать семь, - выронила девчонка тихо после короткой паузы. – Только не говорите, что я вам сказала… - прилетело мне уже в спину, когда я практически выбегал из кафе.

- Только не наделай глупостей, девочка, - приговаривал я себе под нос, пока ехал к её дому.

Если бы не молодая мамочка с коляской, выходящая из дома, то я бы выломал подъездную дверь.

Взбежав по лестнице, нашёл квартиру с нужным номер. Вдавил кнопку звонка и, прижав ухо к двери, вслушался в звуки внутри квартиры. Когда закончилась трель звонка, в квартире стало тихо. Слишком тихо.

- Марьяна! – крикнул я, ударив ладонью по дверному полотну у глазка. – Марьяна, открой! Открой, я знаю, что ты там!

В глубине квартиры послышался шорох. На мгновение мне показалось, что услышал чьи-то тихие шаги.

Я пошёл на крайние меры – угрозы.

- Я выломаю дверь!

Через несколько секунд раздался щелчок, второй, третий… Медленно открылась дверь и за порогом квартиры я увидел бледную и словно истощенную Марьяну. Она сама на себя была не похожа.

Темные круги под заплаканными глазами, искусанные почти в кровь губы…

Она дрожала ни то от страха, ни то от холода, и смотрела на меня огромными темными глазами, словно хотела от меня избавиться и больше не видеть.

Не давая ей опомниться, я сделал шаг в квартиру, положил ладонь на девичий затылок и мягко подтолкнул её к себе.

Всего шаг, и Марьяна оказалась в моих объятиях. Она была похожа на статую. Словно я обнимал заставший камень. Но я продолжал молча держать её в своих руках, понимая, что любые слова будут бессмысленны.

Я видел перед собой занавешенные черной тканью зеркала, фотографию женщины с черной лентой на углу и две цветка, лежащие рядом.

Атмосфера квартиры давила на плечи и словно пробирала холодом до костей. От запаха лекарств, похоже, въевшегося в эти стены, начинала кружиться голова.

- Марьяна, - шепнул я теплому камню в моих объятиях. – Ты здесь?

Наконец, я почувствовал, как девушка в моих руках сделала вдох и стала мягче. Её плечи дрогнула, а тонкие руки поднялись, чтобы сжать в кулаках ткань моего пальто.

- Мне страшно…

Я с трудом разобрал слова, сказанные надтреснутым голосом. Но сразу понял, о чем она. В этой квартире даже мне было не по себе.

- Поживёшь у меня, - сказал я, приняв решение в моменте. – Я помогу тебе собрать вещи.

Глава 20. Маша

Как бы сильно я не была обижена на папу и как бы сильно не пыталась внушить себе, что ненавижу его, но первый, кому я позвонил тем утром, был именно он.

Я ревела как маленькая девочка и просила приехать. Умоляла его сделать хоть что-нибудь.

Он приехал. Сделал.

Маму мы хоронили снова незнакомцами. Тот первый приступ истерики прошёл в тот же день. Я вспомнила, почему не хотела его видеть. Не согласилась переехать к нему на первое время, пока мне морально не станет легче. Снова перестала отвечать на его звонки, а потом и вовсе заблокировала его номер. До этого я не убирала его в чс только потому, что мама просила его сохранить на тот случай, если с ней что-то случится.

Всё самое плохое уже случилось. Хуже попросту невозможно. Поэтому надобности в поддержании контакта с папой у меня больше нет.

Максим, нашедший мой полный адрес и приехавший ко мне, забрал меня с собой.

Наверное, не нужно было вестись на то, что он выломает дверь квартиры. Вряд ли он стал бы это делать. Но в тот момент мне показалось, что он был настроен достаточно серьёзно.

Я хотела побыть одна, самостоятельно утонуть в своём горе, чтобы меня никто не трогал, не смотрел с жалостью и не пытался утешить неуместными глупыми словами. Открыла Максиму дверь, желая показать, что я сама отлично всё вывожу, но опомнилась уже плачущей в его объятиях.

Проснувшись с маминой рукой в своей, я больше не спала. Я боялась сна. Боясь, что, если усну, снова упущу кого-то или что-то важное для себя. Я реагировала на каждый мельчайший шорох в своей квартире. Стоило только задремать, сидя на кухонном стуле, как я сразу просыпалась, реагируя на что-то, чего не было. Иногда забывалась и заходила в мамину комнату, чтобы проверить, как она там. Но кровать заправлена, комната пуста.

Максим помог мне собрать кое-какие мои вещи, намотал мне на шею, казалось, бесконечный трёхметровый шарф, закинул мой рюкзак на своё плечо и, держа за руку, вывел из квартиры, которую сам же закрыл ключами, что я ему отдала.

Я знала, что он меня везет к себе, но куда именно я не понимала. Очнулась только тогда, когда уже оказалась в его квартире. Максим метался по комнатам, включал свет, в глубине квартиры зашумел чайник, а я всё стояла на пороге, не веря тому, что нахожусь в квартире, атмосфера которой не давит бетоном на плечи, а вокруг меня не пахнет лекарствами.

Только мужским парфюмом и будто постиранными вещами.

- Проходи, Марьяна. Будь, как дома, - сам Максим уже снял пальто, обувь и пиджак, закатав рукава рубашки, он стоял напротив меня и терпеливо ждал, когда я размотаю шарф, сниму кроссовки и куртку. – Эти две комнаты свободны. В них иногда ночуют мой брат и сестра, когда приезжают. Можешь выбрать любую комнату. Здесь моя комната. Заходи в любой момент, если что-то понадобиться. Даже ночью.

Я едва заметно кивнула. Говорить не хотелось и, казалось, что уже не получится. После стольких дней молчания мне казалось, что я разучилась говорить. Зато в совершенстве научилась плакать.

- Ты голодная? Зачем я спрашиваю?! Конечно, голодная! – чертыхнулся Максим и достал из кармана телефон. – Я закажу что-нибудь из доставки. У меня в холодильнике только вода и высохший лимон. Что тебе заказать? – я отрицательно мотнула головой. Ничего не хотелось. Меня тошнило. – На свой вкус выберу.

Максим довольно быстро заказал еду. Пока он ждал доставку, я нашла лучше место в его квартире у кухонного окна. Глядя на город, погружающийся в раннюю вечернюю тьму, я находила в этом некое успокоение для себя.

Наверное, заметив, как я обнимаю себя за плечи и ёжусь от холода, который больше был внутри меня, Максим аккуратно накинул на мои плечи плед. Я вздрогнула, потому не ожидала прикосновений.

- Тише-тише, - шептал Максим, укутывая меня пледом. – Это просто я. Поедим? Доставка приехала.

- Я не хочу, - выронила я сипло.

- Тогда покорми меня. Я две недели ничего, кроме черного кофе не ем.

- Почему?

- Привык к тому, что меня кормишь ты, - ответил Максим, стоящий за моим плечом. – К тому же, кто ещё, кроме тебя, вытерпит мои гастрономические капризы? И кто мне ещё, кроме тебя, скажет «ложкой в лоб или супчик в рот?»?

- Я так говорила?

- Да.

- Я не помню такого.

- Такое я только от тебя мог узнать.

- Страшный я человек.

- Идём, посидишь рядом со мной с ложкой наготове.

Максим мягко обхватил ладонями мои плечи и усадил за стол, и правда, вложив мне в руку ложку.

Глава 21. Макс

На часах уже три ночи.

Я в постели в своей комнате, но сна ни в одном глазу.

У Марьяны тоже.

Я слышал, как она тихо вышла из комнаты, которую выбрала сама. Слышал, как она пила воду на кухне, но не слышал, чтобы она возвращалась обратно в постель. Уже часа полтора из кухни нет никаких звуков. Это настораживает. Но вместе с тем я понимаю, что после потери самого близкого человека нужно много времени, чтобы прийти хотя бы в видимость нормы.

Пролежав ещё несколько минут, созерцая потолок и прислушиваясь к звукам, я, всё же, решил пойти к ней. В конце концов, я забрал Марьяну к себе не для того, чтобы она и в моей квартире чувствовала себя в одиночестве.

Натянув домашние серые штаны, я тихо вышел из комнаты и прошёл в кухню. Марьяна сидела в темноте на подоконнике, обнимая колени. Завернувшись в одеяло, она смотрела на ночной город. Скорее всего, на длинный мост через реку и гирлянды фонарей вдоль дорог. Я сам иногда на них смотрел, мучаясь бессонницей.

- Прибавить отопление? – спросил я тихо и, казалось, вздрогнул вместе с Марьяной. – Напугал. Прости.

- Ничего, кхм-кхм, - девушка прочистила горло и мимолётно улыбнулась уголками губ. – Мне не холодно. Просто так удобнее, - пояснила она, почему в одеяле на подоконнике.

- Давно не спишь? – я подошёл поближе к ней, оперся плечом о стену рядом с окном, чтобы видеть лицо Марьяны, и скрестил руки на груди.

- Я ещё не ложилась.

- Я не про сегодня. В целом.

- Я почти не спала.

Конечно, я понимал, что она имела ввиду, что не спит со дня смерти матери. Уложить её насильно всё равно не выйдет. Тут только если рядом быть.

- Может, поедим? Ночной дожор. За ужином ты ничего почти не съела.

- Я не хочу.

- Как скажешь, - вздохнул я и вместе с Марьяной начал смотреть на город за окном.

- А вы долго… долго в этом всём? Ну…

- Долго ли я приходил в себя после гибели родители?

- Угу.

- Не знаю. У нас с тобой разные начальные состояния были. Моих родителей убили. Из-за чего я был больше поглощен злостью и местью первое время. Потом, конечно, понимание и осознание всего меня догнало. Особенно, когда младшим нужно было всё объяснить. Не знаю… Оно всё равно болит, - я неосознанно погладил себя ладонью по груди с левой стороны. Марьяна проследила за моим жестом и снова подняла взгляд на мое лицо. – Просто теперь не на поверхности, а глубоко. И наедине с собой. Как правило.

Марьяна несколько секунд молча смотрела на меня. В полумраке я видел, как её глаза блеснули от слёз. Она плавно сползла с подоконника, встала босыми ступнями на пол и подошла ко мне.

Она долго вглядывалась в моё лицо, пока по её щекам текли слёзы.

- Хватит, - шепнул я, костяшками пальцев мягко стирая с её щек мокрые дорожки.

- Мне жаль, что с вашими родителями так несправедливо поступили.

- С твоей мамой жизнь тоже несправедливо обошлась. Уверен, она не заслужила того, что произошло. Но, к сожалению, существует то, над чем не властен никто из нас.

Марьяна опустила взгляд и громко всхлипнула в тишине кухни. Не находя себе места из-за женских слёз, я аккуратно подошёл к ней ближе и приобнял.

Девушка не стала меня отталкивать, она лишь обняла меня в ответ, укутывая вместе с собой в одеяло. Её ладони скользнули по моей обнаженной спине, и она сама прижалась щекой к моей груди слева. Я обнял её крепче в ответ и прижался щекой к макушке.

Несколько секунд мы простояли в молчании, продолжая смотреть на ночной город. Марьяна почти не шевелилась в моих руках. Она тихо дышала, иногда втягивала носом воздух и снова замирала.

- Тебе нужно хоть немного поспать, Марьяна.

- У меня не получается. Я боюсь.

- Хочешь, я побуду с тобой? Посижу рядом.

- Тогда из-за меня вы не выспитесь.

- Зато ты хоть пару часов поспишь. Идём?

- Я попробую, - повела она плечами.

Я расслабил объятия и выпустил Марьяну. В темноте, прямо в одеяле, нащупал её маленькую теплую руку и повёл в комнату, которую она для себя выбрала. Комната Лёльки.

- Я посижу здесь, - сказал я, придвинув к постели компьютерное кресло.

Марьяна устроилась в постели, свернувшись калачиком под толстым одеялом.

- К утру у вас отвалиться спина.

- Если отвалится, соберу её в штаны, - повёл я плечами и, кажется, в свете окна увидел на лице девушки намек на улыбку.

- Расскажите что-нибудь.

- Например?

- Не знаю. Просто что-нибудь. Хорошее.

- Из хорошего в моей жизни есть только брат и сестра.

- Расскажите про сестру.

- Про брата не хочешь?

- Я его видела. Мне кажется, вы себя обманываете.

- Согласен. Он тот ещё засранец, - хохотнул я.

Глава 22. Маша

Я проснулась и внезапно для самой себя осознала, что, вообще, смогла уснуть этой ночью. Было жарко, словно на меня сложили все одеяла, что нашли, и перевязали их лентой на талии. Иначе я не знаю, как объяснить давление в районе ребер.

Комната еще не была залита солнечным светом, то есть утро ещё было ранним. Последнее, что я помню, как за окном становилось светлее. Возможно, мне удалось поспать около часа или двух.

Высунув руки из-под одеяла, я потерла веки подушечками пальцев и решила присесть, но давление на ребрах лишь усилилось, будто змея начала заворачивать меня в свои кольца.

Чуть повернув голову и опустив взгляд, я поняла, что очнулась не в змеином кольце, а в крепких мужских объятиях.

Конечно, я помнила, как уступила ему место в постели, чуть сдвинувшись к краю. Мне стало жалко его, когда он, рассказывая о семье и показывая фотографии, в какой-то момент начал всё тёще выпрямлять и разминать спину. Я помнила, что я была завернута в одеяло, а Максим сидел рядом, периодически поправляя его на мне.

Видимо, слушая тихий мужской голос, я и уснула. Ведь мне было тепло и спокойно.

Вот только почему Максим тоже уснул на одной со мной постели, мне понятно не было.

- Максим, - позвала я севшим ото сна голосом. – Кхм-кхм… Максим, - чуть громче.

- М? – мужчина резко вскинул голову и шумно втянул носом воздух. Осоловело оглядев меня одним лишь наполовину открытым глазом, он понял, что позволил себе недопустимое и резко одернул руку, убрав её с моей талии. – Прости, - выдохнул он и сел в постели. – Я даже не понял, как уснул. Думал, немного посижу и, похоже, вырубился.

Я растеряно и тоже всё ещё сонно смотрела на его обнаженную спину, пытаясь собрать мысли в кучу. Мне не в чем его винить, я понимала, что он мог выключиться ровно так же, как и я.

- Ничего, - произнесла я, стягивая одеяло со своих плечи и тоже присаживаясь в постели.

- Голодная?

- Нет.

- А я не откажусь от кофе. Тебе тоже сварю. Вдруг, всё-таки, захочешь.

- Хорошо.

Я наблюдала за тем, как Максим встал с постели, размял спину, которую, всё-таки, за ночь перенапряг, сидя рядом со мной. Взлохматив волосы, как в рекламе шампуня, он взял с тумбочки телефон и его глаза резко стали шире.

- Твою мать! Проспал, - он с силой зажмурился, прогоняя последние остатки сна и, набрав чей-то номер, приложил телефон к уху. – Что там? Надеюсь, у тебя хватило ума взять это на себя, пока меня нет?... Не твоё дело, - бросил он строго и, глянув на меня, вышел из комнаты.

Понимая, что из-за меня он проспал работу или что-то связанное с ней, я почувствовала укол совести. Поэтому, скинув с себя одеяло, я прошла в кухню, где нашла сковороду, масло, разбила пару яиц и занялась поиском кофе. Нашла. Даже турку нашла. Правда, пришлось искать в интернете, как варится кофе в турке.

Пока Максим метался по своей комнате, ругаясь с кем-то по телефону и одеваясь, я успела приготовить ему завтрак.

Стоя у окна, я ждала, когда закончит разговор и сможет, наконец, поесть.

- Марьяна! – словно испугавшись чего-то позвал меня Максим.

- Я здесь! На кухне, - крикнула я в ответ.

- Подумал, что ты ушла, - Максим быстрым шагом вошёл в кухню и застыл на её пороге, увидев на столе завтрак.

- Поешь перед работой. Я для тебя приготовила.

Ночью он попросил обращаться к нему на «ты». Было немного непривычно, но, вроде, получалось неплохо.

- Поем только если ты поешь, - сказал Максим. – Ты сварила кофе в турке?

- Ну, да. Не надо было? Просто я подумала, что ты предпочитаешь кофе в любое время суток.

- Спасибо, Марьяна. Я, правда, оценил это. Просто я сам этой туркой ни разу не пользовался. У меня кофеварка, - он указал на черного монстра, стоящего на краю столешницы гарнитура.

- Я её даже не увидела, - выпучила я глаза, не понимая, как я могла не заметить эту здоровенную штуковину. – Буду знать.

- Хотя, знаешь, в турке получилось вкуснее, - блаженно смаковал Максим кофе. И кивнул на блюдце с яичницей, которую я приготовила для него. – Давай так, Марьяна, ты ешь яичницу, я пью кофе.

- Я не буду есть, если ты не будешь.

- Тогда-а… - задумчиво протянул Максим. – Делим пополам?

- Ладно, - повела я плечами. – Только называй меня просто Машей. Мне так привычнее.

- Хорошо. Маша, - улыбнулся он мне тепло-тепло и, оставив чашку с кофе на столе, начал застегивать не застегнутые рукава рубашки. – Я отъеду буквально на два часа и сразу к тебе. Если тебе что-нибудь будет нужно, звони. У меня в комнате на тумбочке есть визитки, на них мой номер. Звони на второй. Так… Что ещё? Если захочешь прогуляться, запасные ключи в ящике в прихожей. Если Лёха их не забрал, конечно. Обязательно поешь, поспи. Ели хочешь, можешь позвать сюда подруг или друзей. В общем, делай, что хочешь, только не пропадай, пожалуйста, - закончил он, заглянув мне в глаза. – Я уже старый, второй раз такие прятки не выдержу.

- Учитывая всё то, что ты перечислил выше, на прятки у меня просто физически не хватит времени. Дай, я тебе помогу, - я подошла к Максиму и помогла застегнуть ему пуговицу на правом рукаве рубашки. – Вот так.

- Спасибо. Кушай-кушай, - сказал он, достав мне вторую вилку, а сам стоя буквально закинул в себя яйцо. – Жидкий желток. Как в детстве. Обалдеть! – смаковал он, запивая кофе. – Спасибо, - отерев руки и уголки губ салфеткой, Максим залпом допил кофе.

- На здоровье.

- Теперь ты, - он требовательно посмотрел сначала на меня, потом на оставшееся яйцо.

- Я не умею так быстро есть, как ты.

- Как умеешь. Пока не съешь, я буду стоять над тобой.

Нехотя, я съела это яйцо. Конечно, не так быстро, как это сделал Максим, но тоже стоя.

- Молодец. Если захочешь что-нибудь поесть, позвони мне, я закажу доставку. Хотя… продукты я, в любом случае, закажу. Потому что в холодильнике ничего нет.

- Езжай уже, - вздохнула я, но лёгкая улыбка коснулась уголков моих губ. – И спасибо, что забрал меня к себе. Мне, правда, стало легче.

- Только не убегай, хорошо?

- Хорошо.

Глава 23. Маша

Стоило только подумать о маме, как я сразу начинала плакать. Слёзы мгновенно наворачивались на глаза и делали лицо мокрым. Нужна была всего одна секунда, всего один кадр из памяти, связанный с мамой, чтобы я вновь потеряла шаткое равновесие.

В день похорон я не узнала маму. Не поверила, что там лежит она. Сама на себя не похожа, совсем не то лицо. Только одежда её и платок на голове.

Я не помню, кто был рядом со мной. Вереница безликих людей, большую часть которых я не знала и никогда ранее не видела. Из знакомых только Ася, тётя Галя и папа, который пытался робко приобнять меня за плечи, но с такой же отдачей, которую он получал от меня, он мог обнять любой из памятников на кладбище. В общем-то, остальные тоже.

Я не реагировала ни на кого. Делала только то, что делают другие, видимо, потому что понимала, что они знают, что делают: поцеловать лоб, коснуться ног, бросить горсть земли, положить цветы…

Единственное, что я не приняла и не поняла – застолье. Почти банкет.

Похоронив маму, они просто сели есть и трепаться на повседневные темы, пытаясь и меня втянуть в этот разговор. И пили. Подходили, дышали мне в лицо, выражая что-то похожее на соболезнования и надежду на то, что я скоро выйду замуж. Пихали мне в руку стопку с водкой и искренно не понимали, почему я не поддерживаю сюр, заключающийся в том, что похороны стали походить на празднование чьего-то дня рождения.

Я ушла. Ася со мной. Но кажется, эта вонь от незнакомых пьяных людей до сих стояла в моём носу.

Пришлось вновь отереть слёзы и пообещать себе, что я вот-вот возьму себя в руки. Сидеть на кухонном окне и приступами проливать слёзы – не лучший способ занять два часа жизни.

Мой телефон, лежащий на кухонном столе, издал протяжную вибрацию. Спрыгнув с подоконника, я подошла к столу, взяла телефон и ответила на звонок. Звонила Ася.

- Если ты сейчас же не откроешь дверь, я вызову полицию, пожарных и МЧС! – почти кричала на меня подруга. – Какого чёрта в твоей квартире нет ни единого звука? Я уже двадцать минут барабаню в дверь.

- Прости, - я виновато зажмурила глаза, понимая, что забыла Асе написать о том, что со вчерашнего вечера нахожусь не дома. – Я у Максима.

- У Максима? Как? Почему у него?

- Он приехал, забрал. Сказал, если не открою, выломает дверь.

- Слава Богу! – выдохнула подруга с облегчением. – Хоть у кого-то получилось вытащить тебя из норы, - после похорон я закрылась в квартире, не желая никого видеть. К сожалению, Асе тоже досталось. Я понимала, что она хотела меня поддержать, но вместе с тем я понимала, насколько ей это тяжело. Мне кажется, она плакала ничуть не меньше меня. Стоило мне начать плакать, как она тоже подключалась, но при этом старалась утешить меня. Поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как оградить её от меня закрытой дверью квартиры, чтобы хотя бы ей не было так тяжело, как мне. – Сейчас-то к тебе в гости можно?

С секунду подумав, я ответила:

- Можно.

- День становится всё лучше и лучше, - произнесла Ася, а я услышала фоном её шаги по лестнице подъезда. - Адрес ты же мне скинешь?

- Ты сейчас хочешь приехать?

- Нет, блин. Через год. Конечно, сейчас! У меня подруга не пойми где спряталась, а она спрашивает, когда я хочу её увидеть! - ворчала Ася, как старая приподъездная бабка.

- Ладно. Сейчас пришлю тебе смс. Только мне придётся выйти из дома, чтобы узнать его номер. И квартиры тоже.

- Только потом сразу обратно в квартиру к тому красавчику. Мне, по-любому, влетит, если ты опять где-нибудь потеряешься.

- От кого?

- От Максима твоего! Знаешь, какой он властный? Это он только при тебе, похоже, душка. А мне он недвусмысленно даёт понять, что он взрослый дядька, а я сопля неразумная.

- Он не такой, - поморщилась я.

- Конечно, он при девушке, которая ему нравится, не такой.

- Я ему не нравлюсь. Он просто… просто хороший человек.

- И что? Ты не можешь нравится хорошему человеку? – фыркнула подруга. – Ладно, выходи на улицу и присылай мне адрес, чтобы я знала, на какую остановку мне идти.

- Сейчас выйду.

Глава 23.1

Я надела куртку и ботинки. Намотала на шею шарф и не поленилась надеть шапку.

В прихожей в тумбочке нашла ключи от квартиры Максима.

Открыла дверь и сразу наткнулась на курьера, который привёз четыре пакета продуктов для Гордеева Максима. Фамилию его я не знала, но то, что Максим говорил утром о доставке, помнила.

Пришлось снять ботинки, пронести пакеты в кухню и разложить продукты по полочкам. Много сладкого, йогурты, мясо, крупы, овощи. В принципе, дней десять в магазины можно не заглядывать.

Снова надев ботинки, я спустилась на улицу и скинула Асе адрес моего временного обитания.

И, наверное, я давно не дышала свежим воздухом, ибо возвращаться в квартиру пока не хотелось. Вдохнув полной грудью прохладный ноябрьский воздух, я на несколько секунд прикрыла глаза, словно пытаясь прийти в себя. В голове стало пусто. И, наверное, за последние пять дней это самое приятное, что со мной случалось.

Открыв глаза, я увидела вдалеке пустую детскую площадку и приняла решение посидеть немного на качелях, пока не приедет Ася.

Отряхнув сиденье от тонкого слоя снега, я села и вяло оттолкнулась от земли, слегка покачиваясь на качелях. Спрятала руки в карманы и осталась сидеть, глядя прямо перед собой на разноцветный рай для детишек. Горки теперь напоминали целые замки. Пластиковые и безопасные. В моём детстве были металлические горки, на одной из которых в возрасте семи лет я порвала новые штаны. И в тот же день я научилась шить, когда мама посадила меня со швейным набором в своё кресло и вместе с тем поставила перед выбором: пришить заплатку или постоять в углу.

Это было самое ужасное, что я сшила в своей жизни - желтый клочок неровно отрезанной ткани на красные штаны. А на следующий день я оторвала эту заплату на той же горке. Выводов не сделала, но шить с тех пор научилась.

И качели… Когда я была подростком, лет двенадцать-тринадцать, у нас во дворе, зажатая между двумя пятиэтажками стояла детская площадка, на которой всё было металлическое. Видимо, раньше дети были крепче, нежели сейчас. Сейчас у них всё пластиковое, местами деревянное, и имеется резиновое покрытие под ногами. В моё время, когда мы жили в другом городе, детские площадки были металлическими, краска с них давно сползла, а из деревянного там была только доска для качелей, на которую нужно было садиться по краям. О покрытии под ногами там даже речи и не было. Я до сих пор помню яму под качелями, протёртую детскими ногами, камни, на которые больно падали коленками, и подорожники, которые сразу прикладывали к раненным коленкам – проткнуть ногтем, плюнуть и приклеить. И не дай Бог мама узнает, что я что-то себе повредила, сразу запретит выходить на улицу. Поэтому, даже если твою ногу проткнуло гвоздем, ты лечишься подорожником и гуляешь дальше.

Ох, и как мне однажды влетело от мамы за то, что меня на качелях «Солнышко» раскрутили пацаны, а я от страха визжала на весь двор, как резанная, потому что никогда ещё так не крутилась и не хотела этого делать. Качели, на которых уже давно были выломаны деревянные сидушки, не было ничего безопасного. Но меня раскрутили и ржали с того, как я чуть не умерла от страха, потому что помнила, как мама запугала меня тем, что с этих качелей однажды вылетела девочка и сломала себе позвоночник. Правда, кто эта девочка и где она сейчас, мне так никто и не сказал. Но я верила и, наверное, до сих пор верю, что такая существует. Потому что, крутясь на том «Солнышке», я была уверена, что если не буду держаться изо всех сил, то тоже стану такой же, как она.

- Не замёрзла?

Тихий низкий голос, раздавшийся рядом, заставил меня вздрогнуть и быстро отереть щёки от слёз. Пару раз моргнув, я посмотрела в сторону и увидела Максима, стоящего у соседних качелей.

- Нет, - ответила я хрипло и сразу прочистила горло, стараясь, чтобы мой голос не был похож на голос бабки. – Не замёрзла.

- Качнуть? – спросил он, кивнув на качели, что были подо мной.

- Можно, - ответила я тихо и приподняла ноги, позволяя Максиму плавно меня раскачивать. – Как ты узнал, что я здесь?

- Только что проехал мимо. Увидел знакомый шарф.

- М-м, - протянула я и опустила взгляд на свои ноги. – Кстати, приезжал курьер, я разложила продукты.

- Хорошо. Спасибо. Голодная?

- Не знаю, - я прислушалась к себе. – Нет, вроде.

- Жаль, - вздохнул он. – А я что-то проголодался.

- Я могу что-нибудь тебе приготовить.

- Нет. Моя очередь готовить. И, кстати, я замёрз. Пойдём домой?

- Пойдём, - повела я плечами.

Максим остановил качели, подал мне руку, помогая встать и нахмурился, зажав мои пальцы в своей ладони.

- Ледяные, - буркнул он недовольно и по-свойски, запрятал мою руку в карман пальто. Как уже однажды делал. – Идём домой.

Чувствуя тепло его руки, которой он сжимал мою в кармане, я следовала за Максимом, отчего-то полностью ему доверяя.

Мы подошли к подъезду ровно в тот момент, когда к нему подошла Ася, явно удивившаяся тому, как мы с Максимом, наверняка, выглядели со стороны.

- Машка, - выдохнула Ася едва слышно и сразу бросилась мне на шею. – Я чуть с ума без тебя не сошла!

- Ася, - всхлипнула и я, обняв подругу в ответ, для чего Максим выпустил мою руку. – Прости, что не открывала тебе.

- Да, пофиг уже! Главное, что теперь с тобой всё нормально. Нормально же? – отстранилась подруга, обеспокоенно заглянув мне в глаза.

- Я не знаю, - призналась я честно.

- Девчонки, - вмешался Максим. – На улице холодно. Давайте, поднимемся в квартиру, и вы там спокойно всё обсудите.

- Прям можно? – неверующе поинтересовалась Ася. – Мы вам не помешаем?

- Если Маша хочет, то конечно.

- Пошли, - я взяла подругу за руку и повела за собой туда, куда Максим открывал перед нами двери.

Глава 24. Маша

- Квартирка, конечно, зачёт, - Ася, как в музее, рассматривала комнату, которую Максим для меня временно выделил. – Кровать-то, смотри, как для настоящей принцессы.

- Это комната его сестры.

- А сама сестра где?

- Учится в другом городе.

- Класс! – Ася села на край постели и блаженно откинулась назад, распластавшись по матрасу. – У моих родителей квартира меньше, чем эта комната.

Сидя в компьютерном кресле, я наблюдала за подругой, которая, снова сев в постели, продолжала разглядывать комнату, но всё чаще возвращалась взглядом ко мне. Чем дольше мы молчали, тем больше её улыбка теряла уверенность.

- Как ты? – спросила Ася тихо. Подавшись корпусом вперед, она уперлась локтями в колени и заглянула мне в глаза. Я молча повела плечами. Сложно сказать, как я. В основном, никак. – Плакала недавно? – подруга встала с постели и подошла ко мне, чтобы беспощадно меня утешить, сев мне на колени.

- Ась, ты тяжёлая, - взмолилась я, но улыбка прорвалась через грусть, когда подруга обняла мою голову обеими руками и спрятала моё лицо у себя на груди.

- Я, вообще-то, уже два месяца худею. Имей уважение, - проворчала она, пока я обнимала её в ответ, вместе с тем пытаясь, сместить вес её тела так, чтобы она не сломала мне ноги.

- И как успехи?

- Полтора килограмма. Набрала.

Я невольно хохотнула в толстовку, в которую Ася была одета, а я без своей воли уткнута.

- Тоже результат.

- Угу. Кто ж знал, что диету нужно соблюдать не только днём, но ещё и ночью?

- Ужас, - вздохнула я и попыталась отстраниться от подруги, которая прилипла ко мне, как обезьянка. – Ась, мне нечем дышать.

- Ладно-ладно, - подруга быстро отпустила и слезла с меня. Присела рядом со мной на корточки и, положив руки на колени, заглянула в глаза. – Если хочешь, ты всё ещё можешь переехать ко мне. Мои родители не против и ждут тебя. У нас, конечно, не так шикарно, как здесь, но мы тебя все любим и ждём.

- Спасибо, - улыбнулась я уголками губ и опустила взгляд на руки подруги, которыми она упиралась мне в колени. – Скоро нужно будет возвращаться домой. В университет. В кафе. А здесь мне пока спокойно.

- Когда планируешь возвращаться?

- Не знаю. На девять дней, наверное, - я тяжело сглотнула вновь подступивший к горлу ком. - Тётя Галя обещала прийти. В квартире нужно убраться.

- Хочешь, я поживу с тобой? В квартире. Уберемся заодно.

- Я… не знаю, - тряхнула я головой. – Я хочу просто тишины. Не обижайся, Ась, - добавила я торопливо.

- Я всё понимаю, - вскинула она руки. – Конечно. Тишина и я? Мы никогда с ней не встретимся на одной территории. Чтобы утешить, я много болтаю. Как сейчас, блин! – закатила она глаза, раздражаясь на саму себя. – А Максим? Он как с тобой? Нормально? – поинтересовалась Ася шёпотом, будто боялась, что он нас может подслушивать.

Я слышала, что он был на кухне, где, похоже, готовил, шурша пакетами, стуча ножом по разделочной доске.

- Он хороший. Очень. И он умеет обнять так, отчего я чувствую себя лучше и защищенной.

- А не задушенной, как со мной, - фыркнула Ася, чем снова вызвала на моём лице улыбку.

- Типа того.

Глава 25. Маша

Я старалась быть тихой, но…

- Почему не спишь? – хриплый ото сна голос Максима раздался за спиной.

Обернувшись, я увидела его чуть помятого и сонного, будто он только-только открыл глаза.

Три ночи подряд он находил меня на кухне, где я сидела на подоконнике, разглядывая ночной город под едва видными звёздами, и отказывался уходить, пока не убедиться в том, что я вернулась в отведенную для меня комнату и постель.

Я ложилась, он укрывал меня одеялом, уходил в свою комнату, а я ждала около получаса, когда он уснёт, чтобы снова вернуться в кухню.

Иногда я, всё же, спала. Но это было днём. Похоже, мой организм начал путать день с ночью, либо мне стало страшно терять ночью бдительность.

- Я хочу поехать домой, - ответила я тихо, будто мы могли разбудить кого-то ещё в этой квартире.

- Домой? – густые брови Максима сошлись на переносице. Он с силой зажмурил глаза, а затем резко раскрыл их, снова сфокусировав на мне взгляд. – В смысле, насовсем? Или просто что-то забрать?

- Мне, наверное, просто пора вернуться домой, - испытывая неловкость, я опустила взгляд на свои пальцы, которыми сжимала край свободной футболки. - Спасибо тебе за заботу и за всё, что ты для меня сделал, но… - я неуверенно улыбнулась, на секунду подняв взгляд на мужчину. - … ты из-за меня и так не высыпаешься уже несколько ночей. Думаю, тебе тоже нужно отдохнуть, выспаться…

- Разве я на что-то жаловался?

Он злится? На меня?

- Нет. Но я же вижу, какой ты по утрам. Даже сейчас, - я посмотрела ему в глаза и увидела, что он выглядел уставшим. – Отдохни. А у меня есть, где жить.

- Я тебя не гоню, Маша. Ты можешь оставаться у меня столько, сколько посчитаешь нужным. А если я захочу выспаться, то могу выделить для этого любой удобный для себя день. Не переживай обо мне.

- У мамы сегодня девять дней, - сказала я ровным тоном. – Мне нужно попасть в квартиру, навести порядок, полить цветы… и съездить на кладбище.

Максим замер, продолжая смотреть мне в глаза. Казалось, он даже дышать перестал. А затем шумно выпустил воздух из лёгких вместе с тем плавно опустив плечи.

- Я съезжу с тобой, - выронил он тихо.

- Но у тебя работа.

- Я только что тебе сказал, что могу в любой день взять выходной.

- Для того, чтобы выспаться, - напомнила я.

- Съезжу с тобой, а потом высплюсь. Всё равно не смогу ни спать, ни работать, пока ты не дома… В смысле, не у меня дома, - буркнул он, уже удаляясь в свою комнату.

- Я приготовила завтрак, - бросила я вдогонку.

- Спасибо! – прилетело мне в ответ и, надевая на ходу футболку, Максим промчался мимо комнаты в сторону кухни, где почти сразу зазвенела посуда и столовые приборы.

Пока Максим завтракал, я успела сменить домашние штаны на джинсы, а поверх футболки надеть толстовку. Скидала все свои немногочисленные вещи в рюкзак, проверила, что ничего не забыла, поправила постель, с которой предварительно сняла постельное и закинула в стирку, чтобы сестра Максима по возвращению не обнаружила свое постельное грязным после непонятной и неизвестной ей девчонки.

Выйдя из комнаты, я прошла в кухню, где обнаружила Максима завтракающим стоя.

- Так больше влезет? – спросила я, пользуясь старой маминой шуткой.

- И быстрее, - кивнул Максим и дал мне оладушку, практически впихнув мне её в рот. – Съешь хоть что-нибудь, иначе не выпущу из квартиры.

Нехотя, но я прожевала эту оладушку, а затем ещё две, которые в меня заботливо «запихнул» Максим.

- Всё, спасибо! – увернулась я от четвертой. – Я, правда, наелась.

- На обратно пути заедем в магазин – продукты заканчиваются.

- На обратном… куда?

- Сюда, - буднично и уверенно объявил Максим, наспех намывая кружку после кофе.

- Но я не…

- Через две минуты выезжаем. Я позвоню Лёхе, скажу, чтобы сегодня дела взял на себя.

Набрав номер брата, Максим прижал телефон к уху и вышел из кухни в комнату, где, суда по хлопающим дверцам шкафа, одевался.

Я прошла в прихожую, надела куртку, ботинки, намотала на шею шарф и надела шапку. Накинула на плечо рюкзак и только тогда, закончив разговор с братом, из комнаты вышел Максим, который оделся за считанные секунды.

- Готова? Едем? – поинтересовался он, звеня ключами в руке.

- Да, поехали.

Глава 25.1

Я не сразу смогла войти в квартиру, в которой прошла вся моя жизнь. Я словно боялась увидеть призрак. Призрак собственной матери! Какая глупость…

Если бы не Максим, я бы, наверное, так и не смогла бы оказаться внутри. Даже ключ в замке не провернула бы, так и оставшись стоять на резиновом коврике на лестничной площадке.

Максим открыл дверь и отошёл в сторону, на меня пахнуло запахом лекарств, старой мебели и чем-то, что напоминало мамин любимый парфюм.

Стиснув лямку рюкзака на плече сильнее, я сделала в квартиру шаг и застыла. Взглядом охватила все предметы, что были в прихожей. Затихла, ожидая, что услышу, как мама что-то готовит на кухне или крикнет из своей комнаты «я живая!». Ведь всё вокруг было ровно так, как если бы она была жива. Но никто, кроме пустой тишины, меня не встретил.

- Ты как? – спросил тихо Максим, аккуратно коснувшись моей талии через толщу куртки.

- Нормально, - обронила я сипло и, шумно сглотнув, сделала ещё шаг в квартиру, чтобы Максим тоже мог зайти.

Я включила свет в прихожей, чтобы не было так блекло. Размотала шарф, стянула ботинки, сняла куртку и, прихватив рюкзак, прошла дальше, вслушиваясь в каждый шорох.

Листья горшечных цветов на подоконниках повяли, буквально умоляя дать им хоть каплю воды. Мама бы ни за что не допустила, чтобы они оказались в таком состоянии. Поэтому первое, что я сделала – полила цветы во всей квартире.

Максим тенью следовал за мной из комнаты в комнату, с серьёзным лицом и будто изучающим выражением лица разглядывал окружающую его обстановку.

- Это твоя комната? – поинтересовался он, с любопытством разглядывая эскизы и лекала на пробковой доске. Чуть вскинув бровь, обратил внимание на манекен в углу.

- Моя, - ответила я, срывая сухие листья с бегонии.

Максим с любопытством осмотрел книжный стеллаж, забитый книгами и всяческими мелкими статуэтками. Задумчиво улыбнулся швейной машинке, для которой у меня был выделен целый стол рядом с манекеном. Вопросительно вскинул брови, увидев небольшой письменный столик, на который кроме ноутбука, стакана для карандашей, мышки и кактуса, больше ничего не помещалось. Усмехнулся высокому шкафу, который был обклеен наклейками от жвачек и стикерами, которые мне приносила Ася. Выдвинул компьютерный стул из-под письменного столика, сел на него и, положив локти на подлокотники, собрал пальцы на плоском животе в замок.

- Эта комната похожа на тебя ту. Многое о тебе говорит, - произнес он.

- Меня ту? В смысле? Какую «ту»? Была ещё какая-то я?

- Да, - кивнул он уверенно. – Та Маша из автобуса и больницы, когда мы впервые встретились. Такая… немного взбалмошная, любопытная, болтливая…

- Городская сумасшедшая, короче, - посмотрела я на него.

- Есть немного, - неуверенно произнес Максим. – Но единственное, что осталось неизменным – твои глаза. В них много того настоящего, что ты пытаешься скрыть за улыбкой. Сначала я не понимал, почему такой диссонанс, но последние недели многое дали мне о тебе понять.

Я понимала, что он говорит о маме и о том, что я молчала. Не выдержав его прямой взгляд, я уставилась в пол под ногами и смяла в кулаке пожухлые листья.

- Нужно ещё полить цветы в маминой комнате, - произнесла я дрогнувшим голосом.

- Идём.

Максим с лёгкостью поднялся с кресла и выжидающе смотрел на меня, пока я решалась.

- Может, ты польёшь? – взглянула я на него умоляюще и протянула маленькую желтую лейку.

- Я могу, Маш. Без проблем. Но ты должна сделать это сама. Не нужно бояться. Она – твоя мама. Её нужно отпустить. Уверен, твоей маме сейчас тоже тяжело видеть тебя такой.

Сморгнув слёзы, я прижала к себе лейку и нерешительно двинулась с ней в мамину комнату. Едва не запнувшись о несуществующий порог, я вошла в её комнату и перестала сдерживать слёзы, которые лились уже сами собой.

Здесь осталось всё ровно так, как было при маме: её корзина с цветными клубочками, очки на прикроватной тумбочке, тапочки у постели… Платье на вешалке на плечиках на дверце шкафа, которое она планировала надеть во время следующего посещения больницы, которое так и не произошло, потому что врачи оказались чертовски правы в сроках. Или же мама, услышав их предположение, сама себя запрограммировала?

Это уже невозможно установить.

Я слышала, что Максим был рядом. Наверняка, он разглядывал и мамину комнату, но, отчего-то, я непрерывно ощущала его взгляд только на свой спине.

Всхлипывая, я полила цветы на мамином подоконнике, сорвала совсем сухие и безжизненные листья, смяв их в кулак с листьями из моей комнаты.

Стараясь больше не смотреть по сторонам, опустила взгляд в пол и попыталась как можно скорее выйти отсюда, но уперлась в Максима, машинально спрятав лицо в его груди.

Сильные руки обхватили мои плечи, притягивая в объятия. Чуть щетинистый подбородок коснулся виска, а я постаралась сосредоточиться на мужском дыхании, желая под него подстроиться и достичь того же уровня спокойствия.

- Ты молодец, - услышала я тихое над ухом. – Поплачь. Это нормально.

Глава 26. Макс

По просьбе Маши я отвёз её на кладбище. По пути она попросила заехать в цветочный, из которого вышла с цветами и устроилась на своём месте, молча разглядывая лепестки.

На кладбище я не пошёл за ней. Не сговариваясь, мы решили, что на могиле матери ей лучше побыть одной. Наверняка, есть что-то, о чём она готова рассказать только матери.

- Подожди, - остановила меня Маша едва слышно, когда на кладбищенском перекрестке мы решили разойтись в разные стороны. Отсчитав четыре красные розы от букета, она передала их мне. – Ты не зашёл в цветочный… я подумала, что они тебе пригодятся. Ты говорил, что хочешь зайти к родителям…

Темные заплаканные глаза на несколько секунд сосредоточились на мне.

- Спасибо, - ответил я несколько растерянно, понимая, что сам частенько заходил на кладбище, даже не вспоминая о цветах. Обычно, это была бутылка алкоголя, которую я распивал, молча глядя на фотографии на черном камне.

Поправив шапку, Маша обняла букет, купленный для матери, и двинулась по кладбищу. Несколько секунд я провожал её взглядом, а потом пошёл к своим, чтобы не смущать девушку свои присутствием.

Много людей захоронено с момента похорон моих родителей. Если раньше я находил их быстро, зная, что они где-то с краю от приметной для меня берёзы, то сейчас приходилось потрудиться, чтобы найти берёзу, а затем, сориентировавшись по ней, и могилу, где лежали мои родители.

- Привет, мам, пап, - улыбнулся я фотографиям. Смахнул с них тонкий слой пыли и положил на могилки по два цветка каждому. – Это вам не от меня. Сам бы я о них даже не вспомнил, наверное… Да, мам, я совсем не меняюсь, - хохотнул я и тут же затих.

Странно разговаривать с ними вслух. С годами я всё чаще обращался к ним мысленно и, обычно, в самые сложные моменты. Последний раз обращался, когда Лёльку, младшую сестрёнку, приспичило поступить в университет, находящийся в совершенно другом городе. Она твёрдо решила учиться там, жить в общаге, а не в квартире, которую я мог бы ей купить в качестве компромисса с моей стороны. Скандал тогда был большой. Ни один аргумент в пользу здравого смысла о том, что она должна учиться и жить в том же городе, где находятся её братья, не сработал. Тогда она твёрдо упёрлась в то, чего хочет, и переубедить у меня её не удалось. Она живёт, учиться, и работает в другом городе, а я чувствую себя матерью-наседкой, которая ищет подходящий момент, чтобы забрать её обратно под своё крыло.

- Что вам рассказать?... – спросил я мысленно и поджал губы. – У Лёльки парень через неделю служить уходит. Лёлька плачет, но, вроде, смирилась и приняла, что так надо. Лёха всё тот же балбес. Ни капли серьёзности. Но он пытается что-то делать. Крутится-вертится, схемки какие-то пытается мутить, которые, в итоге, разгребаю я. Всё как обычно, в общем.

Ещё минут двадцать я стоял перед родителями, гоняя в голове мысли о своей жизни. Пытался рассказать много, но так, чтобы они не волновались. Привычка.

Рассказал и о Марьяне. Немного, конечно. потому что сам много чего ещё не знаю. Но не упомянуть о ней я не смог. Всё-таки, сейчас эта девушка занимает достаточно значимое место в моей жизни.

Я попрощался с родителями и медленно пошёл в сторону перекрёстка, где мы с Марьяной разошлись. Пройдя немного дальше, я увидел её с опущенной головой, а рядом с ней мужчину, который что-то говорил ей со слезами на глазах, а затем неуверенно положил ладонь ей на плечо и приобнял так, будто боялся, что Марьяна сможет его за это побить.

Но Марьяна не шелохнулась, не отпрянула, но и не обняла в ответ. Она будто замерла, превратившись в одинокую свечу, и позволила себя обнять. Но её руки при этом оставались спрятанными в карманах голубой куртки.

Я насторожился, не понимая, кто этот мужчина такой, а потом прочитал по его губам «прости». Наверное, это был тот самый отец, который бросил маму Марьяны умирать.

Понятно, почему Марьяна не отвечала ему взаимностью. Но непонятно, почему не оттолкнула. Я ведь помнил, насколько она была на него обижена.

Отец отпустил Марьяну из своих объятий и перевел виноватый взгляд на деревянный крест, так же сказав «прости».

Марьяна отёрла щёки от слёз, погладила кончиками пальцев крест и ушла, оставив отца с его горем и совестью наедине.

Встретив Марьяну, я обхватил её руку и спрятал в свой карман, на что она мило улыбнулась сквозь слёзы и вновь опустила взгляд на землю под ногами.

Я проводил её до машины, помог сесть на пассажирское, а затем сам устроился за рулем. Включил обогрев салона и несколько минут мы молча сидели в тишине, чтобы Марьяна могла прийти в себя.

- Ты простила? – спросил я тихо, когда её отец прошёл мимо машины, утирая слёзы с уголков глаз.

Марьяна проследила за моим взглядом и нахмурилась. Решительно мотнув головой, вновь опустила взгляд.

- Нет, - выронила она безэмоционально. – Я попыталась понять, но простить пока не могу.

Глава 27. Маша

Сегодняшнее утро я решила начать с решительных действий.

Маме не понравилось бы, что я столько дней сижу без дела. Сама она, когда у неё умерли оба родителя с интервалом всего в три месяца, не позволила себе расклеиваться больше четырех дней. Хоть я была маленькая, лет пять всего, но я помнила, насколько ей было непросто, и как она держалась, продолжая при этом улыбаться и играть со мной, как и всегда.

Ей было тяжело. Сейчас я в полной мере понимаю, насколько ей было тяжело. Но она продолжала повседневную жизнь, иногда позволяя себе пустить слезу во время мытья посуды или пока пила чай и торопливо отирала слёзы, чтобы я не успела их заметить. И я делала вид, что не замечала, а потом отдавала ей свою конфету, чтобы маме не было так грустно.

Что с меня, с пятилетней, ещё взять-то? Вот и отдавала самое дорогое, что у меня было, чтобы мамочка не плакала.

И сегодня, чтобы не позорить маму тем, какая у неё дочь размазня, я решила, что и мне пора взять себя в руки. Для начала я намеревалась пойти в универ, где меня уже, наверное, за почти две недели забыли преподаватели.

Утром я тихо проснулась по будильнику, ещё не вставая с постели, написала Асе смс-ку о том, что сегодня приду на занятия. Ответа пока не получила, потому что, точно знаю, что Ася сейчас начнёт переносить будильники на пять минут вперед, пока не окажется на грани проспать.

Сев в постели, я окинула комнату благодарным взглядом. Мне здесь было уютно. Настоящая девчачья комната, в которой полно розового и голубого, белая мебель, в отличие от моей с зелеными стенами и желтой мебелью. Просто постепенно моя комната из девчачьей превратилась в комнату швеи.

Я скинула с ног одеяло, прислушалась к звукам внутри квартиры и по шуму воды поняла, что Максим сейчас в душе.

Подойдя к своему рюкзаку, в который я накидала минимум вещей, я вынули из него джинсы и голубую кофту. Ту самую, которую для меня связала мама.

К горлу подступил ком, но вместе с ним на губах появилась и улыбка. Прижав кофту к груди, я подняла взгляд на потолок и мысленно поблагодарила маму за подарок, который она успела для меня сделать.

Я аккуратно положила кофту поверх одеяла на постели, разгладила мягкую ткань и попыталась унять слёзы. Сняв пижаму, я надела джинсы, носки, тонкий топ и поверх кофту небесно-голубого цвета, которая пахла мамой. Её теплом, заботой и любовью. Будто она обняла меня, мягко и невесомо.

Я увидела себя в отражении зеркала на шкафу и мне понравилось то, что я увидела. Голубой цвет будто оживил меня. Глаза хоть и были сейчас на мокром месте, но вместе с тем в них читалась некая решительность, которую я на время потеряла.

Заправив постель, я вышла из комнаты. Максим всё ещё был в душе, поэтому я сразу пошла на кухню, чтобы приготовить нам завтрак.

Я обещала Максиму сырники. Даже тесто специально вчера вечером приготовила, чтобы утром с ним не возиться.

Поставив сковороду на плиту, я налила в неё масло и включила газ. Достала из холодильника миску с тестом и начала формировать сырники, не забыв перед этим собрать волосы на макушке.

Пока формировала сырники, окинула взглядом кухню и поняла, что банка с кофе пуста. Варить нечего. Придется пить чай из пакетиков.

Мысленно поставила себе галочку на то, чтобы купить после универа кофе. И сообщить ему о том, что я окончательно вернусь домой. Всё-таки, я пообещала себе и маме, что вернусь в норму, а это значит, что и домой.

Я разложила в сковороде первую партию сырников, приготовила блюда, на которое выложу их, и начала лепить вторую партию. В ванной затихла вода, через несколько секунд Максим вышел из душа я по шагам я поняла, что он направлялся в кухню. Наверное, на запах сырников, который уже начал себя проявлять.

Я постаралась выглядеть чуть веселее, чем я есть. Даже спину выпрямила, чтобы казаться выше и бодрее. Мол, я в норме!

Повернув голову на звук мужского бормотания, в котором угадывалась какая-то старая песня, я тут же забыла о том, что планировала транслировать. Не думая, я бросила кусок теста, который не успел стать в моих руках сырником, в татуированное тело. В голое татуированное тело, голова которого была скрыта полотенцем.

Я видела Максима без футболки. И на его торсе нет ни одной татуировки. У этого же человека из-за татуировок не было чистого участка кожи на торсе.

- Эй! – рявкнул тип в полотенце, а я не, позволяя ему опомниться, схватила деревянную лопаточку и приготовилась драться. Но когда тип убрал с головы полотенце, я сразу узнала в нём Лёшу, младшего брата Максима. Он тоже растерялся ничуть не меньше меня, спешно накрывая причинное место полотенцем. – Ты чё тут? – спросил он испуганно и с опаской глянул на лопаточку, зажатую в моём кулаке.

- Сырники… готовлю, - выронила я, чувствуя бешенное сердцебиение в груди. Для убедительности перевернула лопаточкой сырники, а не его печень, как планировала.

- Ну… молодец, - выронил парень, неуклюже переминаясь с ноги на ногу. – А бросаешься-то ими зачем?

- Жонглировала. Неудачно.

Кажется, я забыла, как моргать. Руки до сих потряхивало после пережитого стресса.

Пока мы с Лёшей шокировано смотрели друг на друга, в прихожей щелкнул замок. Через несколько секунд я услышала приближающиеся шаги и голос Максима, в котором явно читалась улыбка:

- Ты уже проснулась, Маш? А я за ко-фе… Какого хрена, Лёха?! – рявкнул Максим, очевидно, не ожидав встретить вместо моего лица голую задницу брата.

Глава 27.1

- Твою мать! – Лёша торопливо обвернул полотенцем бёдра. Мне пришлось отвернуться, чтобы ненароком ничего нового не увидеть. – Предупреждать надо, что ты с тёлкой.

- Рот закрой, - строго рыкнул на младшего брата Максим и, обойдя меня, поставил упаковку с кофе на стол. Коснулся моего плеча и обеспокоено заглянул в глаза. – Ты как, Маш?

- Надеюсь, мне не будет это сниться в кошмарах, - ответила я тихо.

- Эй! – возмущенно пробасил Лёша где-то позади. – Я нормально выгляжу.

- Спорное утверждение, - фыркнула я и сосредоточилась на плите, чтобы снять первую партию сырников. – Завтракать все будут? Маугли, голодный? – спросила я, глянув на парня в татуировках.

- Голодный, - передразнил он меня.

- Иди за мной, полудурок, - Максим достаточно увесисто толкнул брата в плечо, чтобы развернуть и вывести из кухни. – Ты какого хрена без предупреждения сюда припёрся?

- Я всегда без предупреждения, вообще-то, - бубнил Лёша, уходя дальше. – Это ты должен предупреждать, что начал тёлок в квартиру приводить.

- Ещё раз назовёшь её тёлкой, я тебя тряхну так, что татухи отваляться.

- Как нам страшно! – фальшиво протянул Лёша. – Дай трусы надеть, а-то опять твоя и ножом, походу, метнуть может. А я жрать хочу. Вкусно пахнет.

- Полностью оденься, нудист гребаный, - было забавно слышать, что Максим с младшим братом общался, как отец с сыном. Наверное, взяв на себя опеку над тогда ещё двенадцатилетним Лёшей и девятилетней сестрой, Максим неосознанно из роли брата перешёл в роль отца для них. За спиной послышались шаги, пока я закладывала в сковороду новую порцию сырников. – Маш, прости, что не предупредил. Лёха иногда заезжает без звонка. Видимо, мы с ним разминулись, когда я за кофе ушёл.

- Да, ничего страшного, - улыбнулась я мужчине. – Но ему бы колокольчик, что ли. Как раз шея, как у быка.

- Это, типа, месть за тёлку? – раздался голос Лёши откуда-то из глубин квартиры.

- Смотри-ка, догадливый, - фыркнул Максим и принялся за кофеварку. – Тебе, Маш, сварить кофе?

- Можно. Спасибо.

Мы с Максимом готовили завтрак. Пока я формировала и жарила сырники, Максим сварил всем нам кофе, открыл баночку сметаны и такую же маленькую баночку вишневого джема. Всё аккуратно расставил на столе, положи вилки и позвал брата:

- Провинившийся, иди завтракать.

- Чё, прям можно? – показалась голова Лёши уже в дверном проёме кухни.

- Ну, если ты сырым сырником наелся, то жареные можешь не есть, - сыронизировала я, раскладывая в сковороде последние сырники.

- Ага, конечно. Тут так пахнет, что у меня желудок стонет. Я с вами пожру, - Лёша первым сел за стол. Максим помог мне закончить с сырниками, дождался, когда сяду я, и только потом сел сам.

Лёша уже наминал завтрак за обе щеки, Максим, в принципе, от него не сильно отставал. Я решила ограничиться парой сырников, чтобы мужчины смогли наесться тем, что было.

- Во сколько выезжаем? – спросил вдруг Лёша, нарушив тишину.

- В смысле? Куда выезжаем? – нахмурился Максим, отпив кофе.

- Ты угораешь, что ли? У Тёмки завтра проводины. Камаз ждёт. Надо ехать. Предлагаю выезжать сегодня вечером, чтобы завтра после дороги варёными за столом не сидеть. Захарычу я уже позвонил, предупредил, что поздно вечером приедем. Переночуем, а с утра можно будет шашлыком заняться.

- Уже неделя прошла, что ли? Я вчера… - Максим посмотрел на меня и опустил взгляд в стол, прокручивая в голове какие-то мысли. Я лишь думала о том, что вчера маме было девять дней. – Чёрт, - выдохнул Максим устало и снова глянул на меня. – Я не поеду, Лёх.

- Нет-нет, Максим, - тут вклинилась я. – Не надо со мной нянчиться, я уже в норме. Сегодня хочу пойти в универ, на работу и вернуться домой. Пора взять себя в руки.

- Нет, - решительно качнул головой Максим.

- В смысле? – не поняла я и тоже начала хмуриться.

- В смысле… - Максим мгновенно смягчился. – В смысле, поживи пока у меня. Меня не будет только завтра, послезавтра в обед я вернусь и помогу тебе увезти тебя и твои вещи домой. Ну, и там на месте, может, чем-нибудь нужно будет помочь. В твоей квартире, то есть…

- Да я, в принципе… - я хотела отказаться. Взбрыкнуть, что я уже не маленькая и сама могу со всем справиться. Но Максим так смотрел мне в глаза. Будто просил не бросать его. – Ладно, я останусь, но только до послезавтра.

- Сырники вообще зачёт! – причавкивал Лёша. – Будете жениться, на свадьбу вместо торта несите сырники. Охрененно вкусно!

- Спасибо, - хохотнула я и встретилась взглядом с Максимом, который тепло мне улыбался.

Чуть придвинувшись ко мне, он тихо спросил:

- Ты точно уверена, что готова сегодня пойти на учёбу и на работу?

- Я всю ночь об этом думала. Наверное, уже пора что-то делать, а не просто лежать и плакать. Мне нужно отвлечься, - я улыбнулась ему уголками губ.

- Правильное решение, - кивнул он, наконец, и тоже улыбнулся мне. – Молодец.

- Спасибо.

- Ну, хорош, сладкая парочка! – поморщился Лёша, нарочито брезгливо на нас посмотрев. – Тут, вообще-то едят. А вы тут своими предварительными смазками…

Глава 28. Макс

- Дай ты ей отдохнуть от тебя, - нервно бросил Лёха, заметив, что я в сотый раз поглядываю на экран мобильника. – Девчонка хоть нормально пёрнуть сможет в квартире, пока тебя нет. Хотя, ты ей столько ЦУ перед отъездом дал, что ей и пёрнуть-то будет некогда.

Я молча закатил глаза, ущипнул переносицу и перевёл взгляд на профиль брата. Сейчас за рулём был он, так как он сам и изъявил желание ехать до Камаза поздно вечером на своей машине.

- У неё десять дней назад умерла мать. А я сегодня свалил, вместо того, чтобы быть с ней. Ты в курсе, что она ночами почти не спит? Сидит на кухне на подоконнике, вместо того, чтобы спать.

- На кухне… - Лёха легкомысленно хохотнул и повёл плечом. – Зато сырники классные делает.

- Иди ты, - отмахнулся я от брата и снова отвернулся к темному окну, за которым в ночи ничего не было видно.

Конечно, Лёха был в курсе того, что происходит у Марьяны. Единственное, о чем я ему не сказал, это то, что она живёт у меня. Но и это ему с сегодняшнего дня тоже стало известно.

- Слушай, Макс, ты знаешь, что утешать я никого не умею. Хреново у меня это получается. Как слон в хрустальной лавке…

- В посудной.

- Иди в зад, - машинально выронил Лёха. – Не умею я утешать. Все эти сопливые речи, поглаживание по спине… Если бы был вариант с ней переспать, тогда с утешением было бы проще, а так… Но попка у неё, кстати, ладная, - ехидно подытожил братец, а у меня внутри что-то резко царапнуло по рёбрам. Сжав кулак, я тут же ударил младшего в плечо. Не сильно, но достаточно ощутимо. – Ау! – поморщился он и потёр плечо. – Откуда ревность, братиш? Не ты ли мне говорил, что малолетки не в твоём вкусе?

- Тебя это касаться не должно, - бросил я резко. – К тому же, это Марьяна, а не какая-то пустоголовая малолетка. Я с ровесницами так часами не трепался, как с ней.

- Так перетаскивай остальные её шмотки к себе. В чём проблема?

Чаще всего я злюсь на то, с какой лёгкостью Лёха относиться даже к самым серьёзным темам. Но иногда, как, например, сейчас, я завидую подобного рода лёгкости. В то время, как я взвешиваю все «за» и «против», Лёха берёт и делает то, что считает нужным взять или сделать прямо сейчас. Иногда это, конечно, выходит боком, но он, хотя бы, не боится рисковать.

- Проблема в том, что я для неё престарелый хрен.

- Ты смотри-как, как всё повернулось, - ухмыльнулся Лёха, мельком глянув на меня. – Сначала ты: «фу малолетки», а теперь ты же: «я слишком старый для этой малолетки», - он не забыл накинуть нотки драматизма. Фальшивые, но, в целом, суть передал примерно верно.

- Крути руль. Молча, - буркнул я и снова, как притянутый магнитом, разблокировал экран телефона, чтобы посмотреть, не пришло ли мне что-нибудь от Марьяны. Тишина. Наверное, опять сидит на подоконнике и спать даже не собирается.

- Да ладно тебе, братишка. Ты только для самого себя старый. А Марьянке своей ты, походу, запал.

- Ага. Давай, заливай, - фыркнул я скептически.

- Слушай, ваши эти гляделки сегодня за столом… Все эти муси-пуси ненавязчивые… Короче, смотрит она на тебя, явно не как на старика пожухлого. И после того, как она увидела голое идеальное тело… это я про себя, если что… она, всё равно, смотрела на тебя так, как смотрела. Можешь не сомневаться – ты нравишься этой девчонке. Сейчас оклемается после того, что случилось с её матерью, и сама тебе об этом расскажет. Она, походу, прямолинейная, так что в прятки играть не станет. Вот тебе, кстати, и её отличие от тех малолеток, которых ты избегаешь. Внешне она, может, и малолетка, но внутри такая же старуха, как ты снаружи.

- Ты это сейчас придумал?

- Не-а. Ещё тогда, когда она тебя на парковке отшила, когда пиджак тебе принесла. Я поступил, как олень, но она круто нас поимела. Особенно тебя. Там я сразу понял, что она тебя на крючок посадила, когда ты извиниться перед ней заставил.

- Ты тогда реально повел себя, как олень.

- Согласен, - с легкостью выдохнул Лёха. – А ты престарелое ссыкло. Не тогда, а сейчас.

- Согласен.

Глава 28.1

Ещё два часа мы ехали до города, в котором нас ждала семья Костровых. Скорее всего, через год, когда Тёмка вернётся из армии, мы станем родственниками. Как раз за этот год Лёлька успеет подобрать свадебное платье, соответствующее всем её девичьим капризам.

Интересно, с Марьяной они подружатся?...

Так, что-то меня не туда занесло.

- Чё опять завис? – спросил Лёха, коротко на меня взглянув, и снова сосредоточил внимание на темной чуть заснеженной дороге.

- Думаю. Ты бы тоже попробовал думать. Иногда полезно.

- Глядя на тебя и твои мыслительные потуги, я вижу, что нихрена полезного в этом нет, - усмехнулся братец, сверкнув рядом белых зубов. – О чём опять думаешь? Всё о своей?

- О Лёльке. О возможной свадьбе с Тёмкой…

- Я смотрю, ты прям батя-батя с годами становишься. Стареешь, Макс. Не забивай себе этим башку. Да и Тёмку сначала в армию надо проводить, потом встретить, а потом уже спрашивать у Лёльки захочет она за него или нет. Может, другого кого найдёт…

- Не, - качнул я головой, вглядываясь в ночную дорогу. – Лёлька точно дождётся. Характер у неё не тот, чтобы так размениваться. Да, и если бы не захотела Тёмку ждать, то так сразу бы и сказала.

- Так-то да, - согласно кивнул Лёха и с облегчением выдохнул, когда перед нами появилась бетонная стела с названием города, который являлся конечным пунктом нашего путешествия. – Пиши Захарычу. Через полчаса будем у него.

Я набрал Захарычу смс-ку о том, что мы уже въехали в город. Получил от него короткий ответ «Принял» и зашёл в соцсеть. Нашёл страницу Марьяны и посмотрел, когда она была в сети. Ещё днём до нашего с Лёхой отъезда. Перед отъездом я видел её лично, дал, наверное, слишком много ЦУ, как уже сказал Лёха. Но я хотел, чтобы она не чувствовала себя одиноко в моей квартире. Дал ей полную свободу позвать кого-нибудь из подруг. Можно, конечно, написать и спросить, как у неё дела, но, что, если она только-только уснула?

Ладно. Напишу утром.

Проехав через весь город, мы заехали в загородный посёлок, в котором жила семья Костровых. Лёлька и Тёма приедут сюда только завтра утром, поэтому хозяева будут встречать сейчас только нас.

В окнах дома на втором этаже было темно. Уже перевалило за полночь. Мелкие дочки Захарыча, наверняка, спали и, скорее всего, даже не в курсе, что к ним должны приехать новоявленные дядьки. Любимчик у них, конечно, Лёха, потому что раскрашивать его татуировки – одно из их главных развлечений.

Мы остановились напротив откатных ворот и те почти сразу поехали в сторону. Захарыч, встречающий нас в любое время года в клетчатой рубашке, кивнул головой в сторону двора, пропуская нашу машину.

Мы заехали, оперативно заглушили двигатель и вышли из машины.

- Здорово! – улыбнулся я Захарычу. Мы пожали друг другу руки и похлопали друг друга по спине, слегка обнявшись.

- Здорова, пацаны! – Захарыч поприветствовал и Лёху. – Мои девчонки спят, так что вы тихо. Комнату я вам приготовил.

- Ща, мы пакеты с заднего достанем, - сказал Лёха и, открыв заднюю пассажирскую дверцу достал два пакета, передал их мне, а затем ещё два.

- Пацаны, блин! – возмутился Захарыч. – У нас всё есть. Нахрена вы это накупили?

- Чтобы было, - повел я плечами.

- Теперь придётся водки докупать. Негоже, когда закуски больше пойла, - хохотнул Захарыч и повёл нас в дом.

Мы тихо разулись в прихожей и услышали приближающиеся шаги со второго этажа дома.

- Мальчики приехали? Миша, почему ты не разбудил меня? – шепотом ругалась Марина, завязывая на ходу зеленый шелковый халат до пола.

- Ты посмотри на неё! – шутливо проворчал Захарыч в сторону своей жены. – Значит, когда я её звал кофе со мной попить, она даже ресничкой не шевельнула, дрыхла. А как услышала, что мальчики приехали, прилетела.

- Миша, - цокнула Марина нарочито строго и мягко приобняла нас с Лёхой. – Привет, мальчики. Как доехали? Как дорога? Устали, наверное? Давайте, я вас покормлю и…

- Достаточно, Маруся, достаточно, - Захарыч положил ладони на узкие плечи жены и аккуратно развернул её в сторону лестницы. – Эти мальчики мои. Они ко мне приехали. Я сам их покормлю, спать уложу и пописать-покакать свожу, если попросят.

- Но… - Марина попыталась сопротивляться. Но очень вяло и ненатурально.

- Мы сами всё сделаем, Марусь. Сами, - настоял на своём Захарыч.

- Только много не пейте, Миш. Завтра дети приезжают.

- Мы из-за стола тогда выходить не будем. Разбудишь – компанию вам составим, - Захарыч аккуратно чмокнул жену в макушку и отпустил с миром обратно в комнату на второй этаж. Затем повернулся к нам и взял один из пакетов с продуктами. – Давайте, пацаны, по писярику дёрнем и на боковую. Маруся моя, всё равно, не уснёт, пока мы по койкам не разойдёмся.

Глава 29. Маша

Странные чувства испытываешь, когда возвращаешься туда, где все знают, что у тебя произошло, но молчат об этом. Только смотрят с жалостью и дарят робкие улыбки, словно говоря: «всё норм. мы с тобой. но это не точно».

Наверное, окажись я на их месте, то вела бы себя примерно так же. Очень страшно и неудобно подходить к человеку со словами утешения, особенно если не был с ним близко знаком и не знаешь, как он может повести себя в столь эмоциональный момент.

Конечно, о том, что смерть коснулась моей семьи, знали и в универе, и в кафе. Преподаватели не ставили мне прогулы по просьбе одногруппников. Конечно, Ася была инициатором этого, но меня до глубины души тронуло, что одногруппники поддержали её просьбу все до единого. Будучи не самой общительной в потоке, я думала, что любое случившееся со мной хорошее или плохое, будет не особо заметно кому-то, кроме Аси. Но я рада и благодарна ребятам за то, что ошиблась.

В кафе девчонки закрывали мои смены и сегодня наотрез отказались, чтобы я подменяла их, так как чувствовала себя должной. Выяснилось, что все скинулись на похороны и отдали деньги Асе, которая сегодня отдала их мне, поставив в ступор. Даже руководство кафе не осталось в стороне и не предъявило никаких претензий насчет того, что я отсутствовала почти две недели.

И за весь этот день я пару раз плакала в туалетах. Просто не смогла сдержать неожиданных для себя эмоций. Сначала в универе, а затем в кафе. Но оба эти раза были наполнены не только тоской по маме, но ещё и благодарностью к тем людям, которые оказались со мной и до сих пор рядом. Ася, Максим, да даже Лёша. Каждый из них, словно точно знает, что и когда мне необходимо.

Сегодня Максим уехал в другой город к сестре. На прощание он обнял меня крепко-крепко и, кажется, сам немного смутился этому. Но зато я до сих пор, даже сейчас в ночи чувствовала укутывающее тепло и силу его рук. Словно он сейчас со мной и дарит спокойствие и надежность, которые именно он принёс в мою жизнь. Не знаю, чтобы сейчас со мной было и на сколько осколков я бы уже сломалась, не будь его рядом.

Уверена, маме бы он понравился.

Да, мам?

Глава 30. Макс

Утро началось с топота маленьких ног. Топота прямо по спине. Пару раз мне наступили на голову.

К счастью, я был готов к тому, что дочки Захарыча с самого раннего утра устроят нападение на нас с Лёхой. Поэтому без резких движений отреагировал на их появление в отведенной для нас с братом комнате.

- Дядя Максим, привет! – верещали девчонки наперебой. – Ты приехал? А когда ты приехал? Ты в окно ночью залез?...

Эти и другие десять тысяч совершенно хаотичных вопросов.

С Лёхой всё гораздо проще. Он даже глаза разлеплять не стал. Лишь перевернулся на живот, открыл спину, которая полностью была покрыта татуировками. Не глядя достал из своего рюкзака, оставленного у постели, большой набор фломастеров и положил себе же на спину, предоставляя девчонкам отличный холст для творчества, а себе массаж.

Подарки, которые мы привезли девчонкам, я решил оставить на потом. Похоже, на утро им пока впечатлений хватит.

- Пацаны, хорош дрыхнуть! – в комнаты вошёл Захарыч.

- Папа, тише! – ополчились на него девчонки. – Лёша спит!

- Так… - чуть подзагрузился мужчина. – Ваша раскраска пусть спит. Макс, в мебельный метнёмся? Надо стол забрать.

- Конечно, - я сел в постели и быстро оделся.

- Тогда, давай, позавтракаем и поедем. Скоро Тёмка с Ольгой приедут. К их приезду надо вернуться. У меня там мясо ещё маринуется.

Во время завтрака, приготовленного Мариной, я написал смс-ку Марьяне:

«Доброе утро! Надеюсь, ты сегодня спала?»

Положив телефон рядом с тарелкой с молочным супом, как из детства, я пытался есть и делать вид, что совсем не гипнотизирую телефон.

Примерно через минуту телефон издал долгожданную короткую вибрацию:

М: «И даже выспалась)) Доброе утро! Надеюсь, ты позавтракал не только кофе?»

Губ невольно коснулась улыбка. От солнечного сплетения растеклось приятное тепло.

Открыв камеру телефона, незаметно сфотографировал молочный суп и отправил Марьяне.

«Ты завтракаешь в детском саду?» - пришёл мне тут же вопрос.

Я: «Почти) ты чем завтракала? Ты ведь завтракала?»

М: «Двумя бутербродами. Сфотографировать не могу, они уже перевариваются))»

Я: «Чем планируешь сегодня заняться?»

М: «Сегодня в планах только универ. В кафе не нужно, девчонки не дают мне отработать пропущенные смены»

Я удовлетворенно хмыкнул. Это правильно, что никто пока не пытается нагрузить Марьяну проблемами и делами.

Я: «Отдохни сегодня. Завтра вернусь»

М: «Ты тоже отдохни. Без макбука, наверное, непривычно?))»

Так и слышу ехидные нотки в её голосе.

Я: «Держусь с трудом. Периодически стучу пальцами по столу, имитируя клавиатуру»

М: «Нужно было тебя, всё-таки, постепенно выводить из офиса в загородный дом. Не так сразу))»

Улыбаясь, как дурак, смотрел на экран, понимая, что Марьяна проснулась с хорошим настроением и, похоже, действительно выспалась.

- Макс, жуй быстрее. В магазине ждут, - вырвал меня в реальность Захарыч.

- Ты сам-то тоже жуй, - цокнула его жена. Проходя мимо, слегка взлохматила его волосы на макушке.

- Здесь мяса нет. Нечего жевать, - возмущенно вздохнул Захарыч, собирая трёхэтажный бутерброд.

Я: «Я с Маугли. Он знает, что нужно делать»

В ответ Марьяна отправила смеющийся смайлик и короткое сообщение:

«Берегитесь сырников!»

Я невольно хохотнул, Захарыч вздохнул, косясь на меня и на телефон в руке.

- Девушка, - коротко пояснил я, убирая телефон в карман джинсов.

- В твоём возрасте уже должна быть жена, - цокнул Захарыч.

- Ты сам-то давно женился, специалист? – фыркнула Марина, сливая воду из-под вареных яиц.

- У меня другое. Я ждал ту самую… а пришла ты, - сказав это, Захарыч мгновенно втянул голову в плечи и получил мягких подзатыльник. – Я любя, - подмигнул он жене и, вкинув остатки бутерброда в рот и залив его чаем, вышел из-за стола. – Давай, Макс. Погнали.

- Угу, - я быстро доел суп и последовал за хозяином дома.

Весь день проходил в суете. Не знаю, специально или нет, но мы, мужским составом, старались держаться подальше от женского коллектива. Причина в том, что они плакали, заводясь буквально на ровном месте. Тёмку, парня моей сестры, они практически не выпускали из объятий.

Когда в армию уходил я, всё было гораздо проще. Или только казалось. Хотя, мама тоже немного плакала. Плакала и девушка, которая, уже через два месяца нашла другого. Тогда только поддержка пацанов из роты не позволила мне наделать глупостей. Если бы сорвался в самоволку, кто знает, чем бы всё для меня закончилось тогда.

Лёлька тоже плачет. И её слезам я верю. Верю, что она дождётся, потому что знаю её характер лучше своего.

Привычно утираю ей сопли и слёзы, являясь для неё сейчас, наверное, больше отцом, чем братом. Знаю, что она многое мне доверяет. Наверное, не каждый брат может этим похвастаться. Даже Лёха.

- Ну, хорош, Кнопка, - поморщился я нарочито строго, приобняв сестру, которая спешно утирала слёзы, сервируя стол. Захарыч, Тёмка и Лёха были на улице, заканчивали с шашлыками. – Хватит реветь. Уедет, потом можешь сопли попускать.

- А я сейчас хочу, - взбрыкнула сестрёнка, подобно капризному ребёнку, чем лишь повеселила.

- Тогда отверни лицо от стола. Накапаешь соплями, кто есть потом будет?

Сидеть за одним столом с семьёй Костровых – это настоящее семейное застолье. Пусть Тёмка с Лёлькой ещё не поженились, но с Костровыми, мне кажется, мы уже достаточно крепко породнились. Мелкие считают нас своими дядьками, Марина всегда называет нас с Лёхой «наши мальчики», Тёмке я готов доверить родную сестру, а Захарыч просто мировой мужик.

Глава 31. Маша

Телефон, лежащий рядом со мной на кровати, издал протяжную, повторяющуюся вновь и вновь вибрацию.

Взяв его, я увидела, что звонит Максим. На часах уже почти полночь. Сердце дрогнуло, легкая паника подкатила к горлу. Зачем он звонит, да ещё в такое позднее время? Обычно, нам достаточно смс-ок. Что-то случилось?

- Да? – ответила я на звонок, бегая взглядом по стене напротив. Поправила очки на переносице и сжала в руке шариковую ручку, ожидая, что он мне ответит.

- Привет, - тихий чуть хриплый голос Максима нарушил тишину на том конце провода.

- Привет, - ответила я машинально и чуть свела брови. Очень странно.

- Не спишь?

- Конспекты переписываю. Одногруппники одолжили. А ты чего? Что-то случилось?

- Просто хотел услышать твой голос и убедиться, что у тебя всё хорошо, - всё тем же тихим низким голосом Максим мгновенно убаюкал мою панику.

Я с облегчением выдохнула. Напряжение покинуло мышцы, отступив, как волна, и позволило мне просто отвалиться на подушки и уставиться в потолок.

- Просто услышать мой голос? – прикусив нижнюю губу, я улыбнулась. – Кажется, кое-кто пьян?

- У меня не было выбора, - сокрушенно вздохнул мужчина. – Но зато у меня был выбор: лечь спать пораньше или позвонить тебе.

- И ты выбрал недосып? Неразумный выбор для взрослого мужчины.

- Взрослому мужчине нравится чувствовать себя пацаном рядом с тобой. А пацанам свойственна глупость. Ну, насколько я помню.

Я слышала в его голосе улыбку и улыбалась сама. Наш первый телефонный разговор и такой… почти интимный. Наверное, его голос, опущенный почти до шёпота, создаёт атмосферу. Или во всем виновата ночь?

- Только татуху не набей, пацан, - хохотнула я.

- Нет. К чернилам под кожей даже мой внутренний пацан относится отрицательно.

- То есть твой младший брат отдувается за вас двоих, получается?

- Кто-то же должен брать удар на себя.

- Тогда хорошо, что этот удар на себя взял не ты.

- Не нравятся татуировки?

- Хочешь, чтобы я похвалила твой чистый незапятнанный чернилами торс? – ответила я вопросом на вопрос.

- Не откажусь услышать комплимент, - игриво произнес Максим.

- Надеюсь, что утром ты забудешь этот разговор, поэтому похвалю твой торс.

- И всё? – почти обиженное. - А сама похвала будет? Что-нибудь похожее на «красивый» или хотя бы «привлекательный».

- Что-то типа «в самом соку» подойдёт? – хохотнула я.

- Да какой там сок? По сравнению с тобой я уже курага.

Неожиданно для самой себя я громко хохотнула в трубку и тут же накрыла рот ладонью, чтобы заглушить приступ смеха.

- Ты слишком самокритичен. Я ещё тогда в автобусе для себя приметила, что ты очень красивый. И, если честно…- выронила я и тут же смутилась. Но, понимая, что, глядя в глаза, я ему это не скажу, лучше признаться сейчас, пока он не видит, насколько я покраснела. - … тогда я позавидовала той девушке.

- Почему?

- Ну… - пожала я плечами, словно он мог меня видеть. - …тогда я хотела, чтобы ты так флиртовал со мной, а не с ней. Хоть немного.

- Хорошо, что этого не случилось.

- Обидно, вообще-то.

- Я к тому, что не знаю, что было бы со мной, если бы лоб тогда рассекла ты.

- Да тоже самое, что с той девушкой. Ты бы ровно так же посадил меня на такси, и на этом всё бы и закончилось.

- И я о том же. У меня не было бы шанса узнать тебя поближе, и разглядеть, что прячется за твоими улыбками…

- Так, может, та девушка ещё лучше и интереснее меня? А ты её упустил…

- Упустил, да… - разочарованно вздохнул Максим, а во мне на секунду вспыхнуло нечто похожее на злость. Он офигел там?! – Теперь даже не знаю, как сказать её неуклюжести «спасибо» за то, что она привела меня к тебе.

- Чувствую, кто-то на трезвую голову будет жалеть о том, что так много болтает, - я улыбалась и смущенно опускала глаза. А ведь Максима даже рядом не было, чтобы я так реагировала. Но девочка во мне – девочка всегда.

- Я и трезвый говорил тебе примерно то же. Просто менее поэтично.

- «Ночь, улица, фонарь» раскрыли твои тайные способности?

- Почти. Только вместо фонаря луна.

- Ты на улице, что ли? – я села на кровати и повернулась в сторону окна. Луна зависла над городом.

- Да. Вышел немного подышать перед сном. Тебе позвонить…

- Иди в дом, Максим, - спохватилась я. – Сегодня по прогнозу аномальные для ноября холода. Ты же простынешь!

- Ты обо мне волнуешься?

- Конечно, волнуюсь, - цокнула я возмущенно. – Ты заболеешь, а кто меня обратно домой увезёт?

- Я тебя никуда не гоню. Наоборот, мне нравится жить с тобой. Нравятся твои завтраки, улыбки, наши ночные разговоры. Конечно, плохо, что ты не спишь ночами, но хорошо… - он запнулся, словно подбирая слова. – Мне с тобой хорошо, Маш, - закончил он этим особым вкрадчивым шёпотом.

Я накрыла глаза ладонью. Очки сползли на лоб. Улыбка отказывалась сходить с моих губ.

Нельзя быть настолько милым, особенно тогда, когда я его не вижу. Я хочу видеть и знать, что он тоже будет смущаться в ответ на мои признания.

- Мне тоже с тобой хорошо, Максим. И ты знаешь, что я за многое тебе благодарна… - я убрала руку от лица, очки вернулись на переносицу. Опустила взгляд на край майки, который начала мять пальцами. Между нами повисло молчание, в котором я чувствовала себя неловко. – А теперь иди в дом, пожалуйста. Простынешь ведь.

- Ради тебя?

- Ради меня, - кивнула я.

- Только ради тебя. Спокойно ночи, Маш. Не засиживайся допоздна, хорошо?

- Ради тебя? – подразнила я.

- Ради меня, - я вновь услышала в его голосе улыбку.

- Только ради тебя, - произнесла я. – Спокойной ночи, Максим.

- Завтра я постараюсь вернуться домой пораньше.

- Я буду здесь.

Глава 32. Маша

Кто придумал, что лекции нужно писать от руки и, желательно так, чтобы можно было потом прочитать написанное? Почему бы не записать лекцию на диктофон, чтобы затем переслушать как аудиокнигу? Было бы удобнее, если бы сам преподаватель вёл лекцию, записывая себя на диктофон, а затем просто скидывал нам запись.

Мечтать – не вредно. Вредно – при внезапной проверке преподами тетрадей, сдать тетрадь без лекций. На первом курсе я думала, что универ – это не школа, никто ничего проверять не будет, но, оказалось, ошибалась. Чем преподаватель старше, тем больше у него форм внезапных проверок знаний.

Время на часах уже подходило к полуночи, а я всё чаще отвлекалась от лекций на то, чтобы прислушиваться к звукам внутри квартиры.

Максим ещё в восемь вечера написал, что задержится. И его до сих пор нет. Ужин давно остыл и покрылся льдом, а у меня скоро не останется ногтей на пальцах не только рук, но и ног.

Постукивая кончиком ручки по открытой тетради, я услышала щелчок в прихожей, а затем шорох.

Сердце радостно зашлось в груди. Наконец-то вернулся!

Спрыгнув с кровати, я, поправляя на ходу футболку и шорты, вышла из комнаты и, вздрогнув, застыла, увидев в свете, льющемся из кухни, лысину какого-то мужика, от которого уже на всю квартиру воняло бензином и собаками.

Он наклонился, выискивая что-то в тумбочки для обуви. Его куртка была грязная, на ней были видны жирные разводы, а рукав оказался надорван, из-за чего виднелся белый синтепон. Будто куртке вспороли кишки.

Кто он такой и что он забыл в квартире Максима? Какого чёрта он рыщет в его вещах? Мне здесь разрешили жить, но даже я себе такого не позволяю.

В одну секунду поняв, что после того, как этот человек закончит обыск тумбочки, в поисках наживы он пойдёт дальше по квартире, в которой будет очень удобно меня прирезать. Уже в следующее мгновение я взяла с полки, которая была рядом со мной, какую-то небольшую статуэтку и запустила ею в лысую голову мужчины.

Тот с шипением схватился за голову и начал оседать на задницу. Не теряя времени, пользуясь преимуществом в виде эффекта неожиданности, я рванула к нему, сняла с крючка длинную лопатку для обуви и начала ею лупить мужчину, от которого тошнотворно несло уже не бензином, а какой-то помойкой.

Похоже бомж с автозаправки решил поживиться. А я, видимо, не закрыла нормально дверь, раз у него получилось попасть в квартиру.

- Маша… Марьяна! – услышала я строгий голос и потеряла дар речи, когда мужчина, которого я била лопаточкой, практически закрыв глаза, выпрямился во весь рост, встав выше меня, а затем в нём я узнала Максима. Только по глазам. – Это я. Максим! - сказал он, морщась от боли и, накрывая макушку ладонью.

- Максим? – я не поверила своим глазам и тому, что услышала. – Что с тобой? Почему ты в такой одежде? Почему так воняешь?!

- Машина сломалась по дороге... Долго рассказывать, Твою мать! - выронил тот нервно и стиснул зубы. Похоже, я хорошо попала статуэткой по его голове.

- А зачем ты как вор заходишь в свою квартиру? – в сердцах я даже замахнулась ещё раз лопаточкой.

- Потому что думал, что ты спишь. Не хотел будить.

- А там что искал? – кивнула я в сторону тумбочки.

- Пакет. Там должен был быть пакет. Моим ботинкам хана. Хотел сразу закинуть их в пакет и завтра вынести на помойку.

Я опустила взгляд и увидела, что на его ногах не было, вообще никаких ботинок.

- А где?...

- За дверью. Они в дерьме. Пришлось идти на ферму за трактором, чтобы машину дотянуть до ближайшей заправки.

Паззл относительно его внешнего вида сложился. Непонятна была только одна деталь.

- А лысый ты почему? Это, типа, смешно? – меня триггернуло. К горлу подступил ком. – Мне должно быть сейчас весело, да?

- Это традиция… - начал Максим и тут же осёкся. – Чёрт! – выдохнул он шумно и ладонь его с макушки переместилась на лицо, с которого он словно попытался что-то смахнуть. – Марьян, прости меня. Я не подумал. Но это, правда, традиция такая – на проводинах брить головы призывнику. Родственники тоже бреют. Лёха тоже бритый. Отец призывника, кстати, тоже. Я не подумал, прости. Это никак не относится к… Мы выпили и…

- Хватит. Не тараторь, - оборвала я его. Ком в горле отступил. Я вновь вернула себе способность нормально дышать. Опустила руку с лопаточкой и набрала в грудь побольше воздуха, о чем тут же пожалела, когда вонь от Максима наполнила лёгкие. – Ну, ты и воняешь, - поморщилась я. Включила свет и вздрогнула, увидев, что рассекла Максиму лоб, кровь с которого он частично размазал по лицу. – Господи! – выдохнула я. – Быстро мыться и я обработаю тебе рану!

Оставив злосчастную лопаточку на комоде, я рванула на кухню, где в приступе паники достала из верхнего ящика аптечку.

Я слышала, как в ванной шумела вода. Выйдя в коридор, пока ждала Максима, я увидела большой мусорный пакет, в который он закинул всю вонючую одежду и грязные ботинки. Завязав его, чтобы меньше вонял, я вернулась в кухню и разогрела ужин.

Наконец. Максим вышел из ванной, прошёл в свою комнату в полотенце и вышел оттуда через минуту уже в домашних штанах.

- Садись, - я выдвинула для него стул.

Максим молча и послушно сел на стул, подставил мне лицо и расставил ноги пошире, чтобы я могла между ними стоять. Пока я обрабатывала его рану на лбу, он с лёгкой улыбкой разглядывал моё лицо.

- Не знал, что ты носишь очки, - произнес он.

От него пахло гелем для душа и зубной пастой.

- Только когда приходится иметь дело с чем-то мелким. Типа, переписыванием конспектов, шитьём… или с твоим мозгом, - заглянула я ему укоризненно в глаза. – Кто в свою квартиру заходит как вор? И почему не позвонил, чтобы сказать, в каком виде явишься? И когда, вообще, явишься? Я же жду тут. Волнуюсь.

- У тебя хороший удар, кстати, - хмыкнул Максим, продолжая разглядывать моё лицо, как заколдованный и улыбаться при этом, как дурачок.

- А у тебя теперь шишка на макушке. Единорог, блин! – ворчала я, приклеивая к его лбу пластырь. – Дай посмотрю.

Не дожидаясь, я наклонила Максима к себе, из-за чего ему пришлось упереться лбом мне в живот, пока я разглядывала шишку на его колючей голове. Он не был лысым под ноль. Миллиметра два волос осталось. Но это было очень непривычно – после волос, готовых к съёмке в рекламе шампуня, увидеть колючего ёжика… с шишкой.

- Что там? Кишки видно? – спросил Максим. Его явно что-то забавляло.

- Если бы я бросила той статуэткой сильнее, то было бы видно. Заживёт.

Поставив окончательный «диагноз», я осталась неподвижно стоять, ожидая, когда Максим оторвёт свой лоб от моего живота. Но секунды шли, а он оставался всё так же приклеенным ко мне. Не зная, куда деть руки, я положила их на его обнаженные плечи.

Честно говоря, я думала, что после вчерашнего разговора по телефону, нам обоим будет крайне неловко увидеться. Но всё оказалось не так уж и сложно.

Максим упирался лбом мне в живот, а локтями о свои колени. Стоит ему сместить руки чуть ближе к себе, и он обнимет мои ноги. Но он этого не делал, оставив кисти рук висеть недалеко от моих бедер.

- Ты как? – поинтересовалась я тихо и коснулась шеи, аккуратно погладив горячую кожу подушечками пальцев.

- Устал, как собака. Ещё и похмелье.

- Голодный?

- Угу, - промычал он мне в живот.

- Так, может, поедим? – повела я бровями, с улыбкой глядя на макушку с небольшой шишкой.

- Сейчас. Пару секунд, - Максим чуть сменил положение головы, шумно втянул носом воздух и, наконец, словно через силу, отлип от меня и выпрямил спину. – Пахнет очень вкусно, кстати.

- Мой пупок или ужин? – усмехнулась я, отойдя к плите.

Так и не услышав ответа, обернулась, наткнувшись на темный взгляд Максима, в котором читалась лукавая улыбка.

Глава 33. Маша

Утром, ещё не выходя из спальни, чтобы позавтракать или умыться, я собрала свои вещи в сумку.

Максим обещал отвезти меня домой после того, как вернётся с проводин. Он вернулся вчера вечером. Его возвращение, конечно, оказалось незабываемым, но сегодня я бы тоже хотела вернуться домой. В конце концов, мне уже неудобно, что я у него так долго живу.

Оставив сумку у кровати, я вышла из комнаты и тихо прошла в кухню. Судя по тишине в квартире, Максим ещё спал.

Поставив чайник, я открыла холодильник и долго смотрела на заполненные полки, пытаясь сообразить, что сегодня приготовить на завтрак. Наверное, простые горячие бутерброды вполне сегодня сойдут.

Вынув из холодильника ветчину, сыр и помидоры, я повернулась к столу и вздрогнула от неожиданности, увидев Максима. Помятого и бледного. Уже с утра он был в теплой кофте, а не с голым торсом, как обычно. Тяжело дышал и выглядел болезненно.

- Я не буду завтракать, - произнес он хрипло и в нос.

- Ты простыл?

- Не знаю, - вздохнул он устало и оперся ладонями о столешницу около чайника. – Хреново просто.

- Дай-ка, - шепнула я. Подошла к нему ближе и заставила повернуться ко мне. Коснулась ладонью лба и глаза мои расширились от шока. – Ты же горячий!

- Да? Я не чувствую. Что-то холодно у нас, да? Ты батареи не перекрывала?

- У тебя озноб. Иди в постель, я принесу градусник и что-нибудь попить. Лекарств у тебя от простуды нет, судя по аптечке, поэтому за ними я спущусь в аптеку.

- Я Лёхе позвоню…

- У тебя аптека прямо в доме. Будет быстрее, если я просто спущусь. Всё, иди в комнату, - пришлось сопроводить Максима прямо до его комнаты. Уложив в постель, я укрыла его одеялом, ещё раз потрогала лоб и сокрушенно вздохнула. – Ты вчера напился и раздетый бегал где-то?

- Я… вчера… - растягивал он слова, вспоминая. – Часто выходил на улицу без куртки, да. С Захарычем. Ну, и долго пытался починить Лёхину машину. Тоже без куртки. В ней неудобно рукам.

- Тебе пятнадцать?! – я прям разозлилась на него. – Кто так безответственно относиться ко своему здоровью?

- Ну, не ругайся, - вытянул он губки и прикрыл глазки, сделавшись ещё более болезненным. – Я так больше не буду. Честно.

- Ага. Не будет он, - ворчала я уже, как старая противная бабка.

Видя, что его всё ещё колбасит от озноба даже под одеялом, я принесла из своей комнаты плед и укрыла его ещё и им.

Налила Максиму чай, поняла, что в доме нет ни мёда, ни лимона, и мысленно поставила себе галочку купить всё это сейчас. Наполнила графин водой и тоже унесла в комнату вместе со стаканом, чтобы Максим мог пить, не выходя из комнаты. Всё-таки, ему нужен постельный режим.

Буквально за двадцать минут я сбегала в магазин и аптеку, купила всё, что было необходимо и вернулась в квартиру. Максим с кем-то разговаривал по телефону. Судя по интонации начальника, с кем-то по работе. Даже не поленился макбук с собой в постель затащить.

Пока он разговаривал, я прочитала инструкцию к лекарствам, взяла необходимое их количество, снова налила чай, но уже с мёдом и лимоном. Нашла в нижнем ящике маленький деревянный поднос и всё это принесла в комнату к Максиму, взглядом показав, чтобы закруглялся.

Удивительно, но Максим быстро закончил разговор, убрал телефон и макбук на тумбочку, а сам сел в постели поудобнее, с предвкушением глядя на поднос. Но, когда увидел таблетки и микстуры, немного поник. Как капризный мальчишка он выпивал одну таблетку за другой и морщился от того, насколько приторный сироп от кашля.

Сидя рядом с ним на краю кровати, я словно поймала дежавю, глядя на то, как человек с лысой головой нехотя глотает таблетки, только ради того, чтобы не обидеть меня.

- Маш, - тихо позвал меня Максим, пока я смотрела в пространство между его подбородком и грудью немигающим взглядом. Мысленно я откликнулась на его зов, но физически осталась смотреть в одну точку словно сквозь него.

Я видела, как он убрал в сторону поднос, как скинул с себя одеяло и придвинулся ко мне. Почувствовала прикосновение его пальцев на своей щеке, и поняла, что Максим стёр бесконтрольно выкатившуюся слезу.

- Клянусь, сегодняшней ночью я миллион раз пожалел о том, что побрился налысо, - произнес он тихо.

- Перестань, - качнула я головой и сама смахнула оставшиеся слёзы. – Не избегать же мне теперь всех лысых? Это я так… просто, - втянув носом воздух, я нашла в себе силы, чтобы поднять взгляд и заглянуть Максиму в глаза. В них такая большая душа, в ней столько и тепла и нежности. Раньше я думала, что его взгляд холоден и безразличен, но если смотреть ближе, во всех смыслах ближе, то можно увидеть, насколько он внимателен к чужой боли. – Ложись. Тебе нужно побольше спать.

- Я не смогу уснуть, пока ты в таком состоянии. Поговорим?

- Разве тебе сейчас хочется трепаться? Лично я в таком состоянии даже солнечному свету не рада, – усмехнулась я. – И о чём ты хочешь поговорить?

- О нас. О тебе, - ответил Максим. – Я не хочу, чтобы ты уезжала.

- Я, вроде, никуда не собиралась…

- В смысле, я хочу, чтобы ты жила со мной. Если ты, конечно, тоже этого хочешь.

- В смысле… Здесь? Как? Как кто?

Я хмурилась, теряя логическую нить и не понимая, к чему он клонит.

На лице Максима в этот момент не дрогнул ни один мускул. Он коснулся моего подбородка кончиками пальцев, вынудив сфокусироваться только на его глубоких темных глазах.

Его губы плавно приблизились к моим и застыли в миллиметрах. Я чувствовала теплое дыхание и запах сиропа от кашля.

Лёгкое касание его губ к моим заставило меня вздрогнуть и прикрыть глаза. Необъяснимый жар мгновенно разлился по телу и сжёг здравый смысл, пока я, ища опору, цеплялась за вязаную ткань мужской кофты на широкой груди.

Лаская мои губы, Максим плавно сместил пальцы с подбородка и запутался в моих волосах, притянув меня ближе к себе. Он не углублял поцелуй, не превращал его в порнографию. Только нежностью и трепетом он вёл меня за собой, совершенно не пугая внезапно вскрывшимися чувствами.

Поочередно поцеловав нижнюю и верхнюю губу, Максим мягко отстранился и огладил мою щёку подушечкой большого пальца.

- Как моя девушка. Для начала, - произнёс он полушёпотом, отвечая на вопрос, о котором я забыла, стоило его губам коснуться моих.

Шумно сглотнув, я почувствовала, как начала стремительно краснеть.

- Покажи-ка мне свою макушку. Кажется, я вчера переборщила со статуэткой. Похоже, твой мозг сбежал через образовавшееся дупло, - хохотнула я, стараясь привычно перевести всю ситуацию в шутку. Это более безопасная для меня зона.

- Я серьёзно, Маш. Оставайся у меня. Потому что я знаю, что если ты вернешься к себе, то я найду сотню поводов, чтобы оставаться там с тобой как можно дольше. Но, если хочешь, мы можем жить у тебя. Мне, в общем-то, плевать где, лишь бы с тобой. Ты стала моим главным домом.

- Я думала приличные дяденьки сначала тётенек на свидания водят, - протянула я смущенно. – Цветы там… Всё такое, - перечисляла я, отковыривая катышки с его кофты.

- Гарантирую тебе всё, что ты захочешь, начиная от свиданий и заканчивая цветами и всем таким. Только останься.

- Я подумаю. Ладно? – я робко подняла взгляд и заглянула Максиму в глаза.

- Хорошо, - кивнул он тут же. – А пока думаешь, место для первого свидания выбираешь ты.

- Я?

- Да. Куда ты хочешь? Любое место, - Максим улыбался мне, заправляя пряди волос за уши, пока я думала, куда я хочу.

Сейчас я хотела только того, чтобы моё сердце перестало так бешено биться, а в мыслях появился хоть какой-то порядок.

- Каток, - выдала я первое, что пришло в голову. – Хочу на каток.

- Как только пройдёт простуда, мы идём на каток. В тот же день.

- Может, подождём, когда у тебя волосы отрастут? На катке холодно.

- Нет. Так долго я ждать не смогу. После катка следующее свидание с меня.

Глава 34. Маша

В ванной шумела вода, пока я, стоя в прихожей, наносила на лицо увлажняющий крем.

Через двадцать минут нам нужно будет выйти из дома и проехать почти через весь город, чтобы попасть на крытый каток.

Первое свидание. Я ужасно волнуюсь.

Плевать, что мы с Максимом уже три дня безбожно целуемся. Он ловит буквально каждую возможность, чтобы найти мои губы и поцеловать. Оставляет меня взлохмаченной, раскрасневшейся, улыбающейся дурочкой.

Вода в ванной затихла, через несколько секунд вышел Максим и встретился со мной взглядом в отражении зеркала.

- Ты уже готова? – удивился он, оглядев небесно-голубой свитер на мне и джинсы.

- Готова, - улыбнулась я и повернулась к нему. – А ты? – я стрельнула взглядом в серые спортивные штаны. Единственное, что было на нём сейчас. – Если ты себя всё ещё плохо чувствуешь, то давай лучше ещё пару дней подождём. Каток никуда не денется.

Максим нарочито устало вздохнул. Кажется, за эти три дня моя чрезмерная забота его порядком утомила.

Он подошёл ближе, обхватил моё лицо ладонями и оставил на губах мягкий поцелуй.

- Пять минут, и я буду готов, - шепнул он. Чмокнул в кончик носа и широким шагом исчез в своей комнате.

Я вновь повернулась к зеркалу и закатила глаза, увидев, как сильно они блестят после только что случившегося поцелуя.

Наверное, я никогда не привыкну к подобному проявлению нежности.

Пока Максим одевался, я закончила с кремом, причесалась и собрала верхнюю часть волос в пучок резинкой.

Максим вышел из комнаты в сером свитере и черных джинсах. На ходу застегивал наручные часы. От него пахло парфюмом и дезодорантом.

- Ты же помнишь, что мы на каток, а не на деловую встречу? – поинтересовалась я.

- Это самое простое, что у меня есть.

- Какой ты, оказывается, консервативный, - ухмыльнулась я и сразу оказалась в объятиях Максима.

- Мои обычно говорят мне, что я просто скучный.

- Они шутят, - сказала я уверенно и обхватила руками его торс. С самой довольной улыбкой на свете, подставила лицо для поцелуев и получила то, чего хотела.

Как же он классно целует щёки! И кончик носа, и брови, и даже подбородок. Нежно и аккуратно, будто бабочка порхает.

- Тук-тук! Можно? – послышалось за входной дверью одновременно с тем, как в ней кто-то поворачивал ключ.

Продолжая обниматься, мы с Максимом смотрели, ожидая, когда научившийся стучать (пока, правда, только словами) Лёша, войдёт в квартиру.

Но сначала в квартиру вошла грустная блондинка с заплаканным лицом.

- Масяня, - пропищала она жалобно и прямой наводкой пошла к Максиму.

Мне пришлось потесниться, но Максим не выпустил меня, продолжая обнимать одной рукой, пока другой он удерживал уже плачущую на его плече сестру.

Конечно, я узнала Ольгу. Максим показал мне полно фотографий, чтобы я смогла её узнать. Хотя, я бы и без фотографий, наверное, признала бы в ней сестру, так как они с Лёшей были очень похожи. Оба блондины, оба голубоглазые. Максим выделялся темными волосами и карими глазами.

- Всё нормально, - шепнула я, высвобождаясь из руки Максима, чтобы мог обнять свою сестру нормально. – Привет, - махнула я Лёше рукой и немного опешила, когда тот приобнял меня в знак приветствия. – Оу! Даже так? – хохотнула я смущенно.

- Родственники же, походу. Так что… - вздохнул Лёша и снова меня обнял. За моей спиной послышался весьма суровый мужской кашель Максима, в который явно было запечатано очень много матерных слов.

- А ты чего приехала-то? – спросил Максим у сестры, пока я пыталась встать рядом с Лёшей на относительно безопасном расстоянии. – И почему без предупреждения?

Кажется, Максим включил режим сурового старшего братца.

- Соскучилась. Нельзя? – фыркнула его сестричка и тряхнула пшеничными волосами, отлепившись от брата.

- Недавно виделись. Еще неделя не прошла.

- Вот ты… зануда, - поморщился блондинка и повернулась ко мне. – Тебе достался самый занудный из всех зануд, - сказала она мне. – А я Ольга, - девушка, как и её брат, сгребла меня в свои объятия и мягко покачала из стороны в сторону.

- Марьяна, - произнесла я. – Но лучше просто Маша.

- Марьяна, - Оля словно попробовала моё имя на вкус. – Мне нравится. Круто, что в мире существует девушка, способная терпеть нашего братца. Честно говоря… - шепнула она только для меня. – … я думала, он у нас до конца жизни один будет. Зарастёт тут паутиной и клопами.

- А вы куда-то собрались, что ли? – поинтересовался Лёша.

- На каток, - сурово бросил Максим.

- Мы можем отложить на потом, - произнесла я, пока Максим перетягивал меня в свои объятия, практически отбирая у сестры. – Вы, наверное, голодные?

- Голодные, - кивнула Ольга. – Но пожрём в кафе у катка. Поехали, - кивнула она головой в сторону входной двери и сама первая пошла на выход.

- Вообще-то, у нас с Машей свидание, - недовольно буркнул Максим.

- Да делайте, что хотите, - цокнула Оля. – Мы с Лёхой, вообще, можем кататься в противоположной от вас стороне. Заодно никто зудеть не будет, что я без шапки или ещё чего.

Лёша, кстати, был в шапке. В голубой такой. Яркой. Под цвет глаз. Видимо, лысинка подмерзала на ноябрьском морозе.

Глава 35. Маша

На каток я, Максим, Лёша и Оля приехали на разных машинах.

Оля и Лёша немного задержались, потому что заезжали за кофе.

Мы с Максимом уже надели коньки и вышли на лёд, где я поняла, что Максим на коньках умеет только стоять, и то с опорой в виде меня.

- И зачем ты согласился, если не умеешь? – пришлось подъехать к бортику, чтобы Максим мог держаться не только за меня. Сама я не очень надежная опора для столь высокого и тяжелого мужчины.

- Потому что ты выбрала каток. Кто я такой, чтобы отказывать своей девушке?

Моё сердце затопило приятным теплом.

«Своей девушке»…

Нельзя быть одновременно настолько милым и брутальным.

Влекомая чувствами, я обняла Максима за торс и впервые поцеловала его первая.

- Тут же дети! – услышала я деланное возмущение за спиной, принадлежащее Ольге. Натянув на голову почти такую же голубую шапку, как её брат Лёша, она, уверенно двигалась на коньках. – Ладно. Не будем вам мешать, проказники, - подмигнула она нам и поймала за руку Лёшу, который катался на коньках как профессионал. В яркой жёлтой куртке с кучей нашивок и наклеек, он был виден издалека. Мало того, что он весь в татуировках, а комплекцией похож на шкаф, так теперь он ещё самое яркое пятно на этом катке.

- Ну, что? – обратилась я к Максиму. – Будем кататься, держась за бортик? Или возьмём помощника? – я многозначительно глянула на ребенка, который катил перед собой пингвинёнка, чтобы не упасть.

- По бортику, - уверено ответил Максим и с лицом, будто решает в уме уравнение, начал движение, глядя строго себе по ноги.

- Догоняй, лох! – гыгыкнул проезжающий мимо нас на скорости Лёша, едва не сбив брата с ног.

- Не слушай его. Он сам лох, - произнесла я успокаивающе, сама при этом едва сдерживая улыбку.

Ну, до чего же серьёзное лицо передо мной.

- Будешь надо мной смеяться, я наступлю на твой шарф, - пригрозил Максим, сосредоточенно глядя уже под мои ноги, пока я ехала перед ним спиной вперед.

Я подобрала край своего длинного полосатого шарфа и накинула его на шею Максима. Таким образом мы оказались в одной яркой полосатой связке.

- Мама этот шарф вязала, когда только узнала о болезни, - произнесла я, с грустной улыбкой уходя в воспоминания. – Она тогда только начала ходить на процедуры, лежала в больнице неделями, а я дала ей задание, чтобы она связала мне шарф. Чтобы ей не скучно там было. Приносила ей каждый день разные клубки цветные, потому что знала, что вязание её успокаивает. А когда оно ещё и разноцветное, то, вообще, восторг. Вот так у меня и получился такой длиню-ю-ющий шарф, - улыбнулась я уголками губ и поправила край шарфа на шее Максима.

- Предлагаю связать нас этим шарфом, чтобы ты тянула меня за собой, - усмехнулся Максим.

- По катку? – прыснула я. – Признайся, что ты просто хочешь, чтобы твой брат об него запнулся.

- Я хочу, чтобы он просто запутался в своих ногах и не выпендривался, - глянул Максим в сторону брата, который кружил вокруг Ольги, что-то ей рассказывая.

- Добрый старший братец, - хохотнула я и подъехала под руку Максима.

- Ну, а что он?!

- Аргумент, - кивнула я уверено. – Поехали. К концу арендованного часа утрёшь ему нос.

- Угу. От соплей, - пробурчал Максим.

После часа, проведенного на катке, мы устроились в кафе неподалёку. Оле снова взгрустнулось, стоило ей представить, как бы она сейчас каталась на катке со своим Пряником.

Я ничего не поняла, кроме того, что без Пряника ей скучно и одиноко. И именно этого Пряника Максим и Лёша на днях провожали в армию.

За столиком в кафе, в основном, разговаривал Максим и Лёша. Я пила кофе, а Оля повисла на моей руке, обнимая её, как самую родную. Я не знала, чем её утешить и что сказать, так как ещё не была настолько с ней знакома. Но, если она нашла для себя утешение в обнимании моей руки, то мне совсем не жалко.

В какой-то момент моё внимание привлекла маленькая кучерявая девчушка лет двух-трёх со светлыми волосами за соседним столиком. Только по розовой пушистой шапке, которую с неё сняла, судя по всему, её мама, я поняла, что это та девочка, которую Лёша буквально за пять минут до нашего ухода поднял со льда и немного с ней прокатился, держась за ручку.

А сейчас эта девочка строила Лёше глазки. Очень неуклюже, но очень смешно. Она забавно двигала бровями и подмигивала. Правда, подмигивала двумя глазами, но было видно, что фишку во флирте она рубит лучше меня в тысячу раз. А затем она отправила Лёше воздушный поцелуйчик, на что Лёша ей коротко подмигнул и немного даже смутился. Но быстро взял себя в руки и нацепил маску отрешенности, когда на него глянула мама девочки – девушка с большими синими глазами, строгим взглядом которых она пригвоздила Лёшу к стулу.

- Ты бы поаккуратнее, Лёх, - ткнул Максим брата локтем под рёбра. – Её мать тебя лезвием коньков порежет, если продолжишь пялиться.

- Милфы не в моём вкусе, - фыркнул Лёша самоуверенно и откинулся на спинку стула, нарочито глядя совершенно в другую сторону.

А я пригляделась к девушке с синими глазами, пытаясь разглядеть в ней милфу. Было видно, что ей уже за двадцать, может, даже около тридцати, но это ведь далеко не милфа.

А кое-кто просто очень сильно избалован женским вниманием, похоже.

Глава 36. Макс

Наивно было полагать, что сразу после катка мои брат и сестра исчезнут по своим делам, чтобы я мог провести время со своей Машей.

Очень наивно с моей стороны.

И теперь я, словно отец большого семейства, сидел за столом и наблюдал за тем, как люди младше меня лет на десять и больше, разговаривали и своём, смеялись и не упускали возможности подколоть меня из-за моего возраста.

Только Маша оставалась на моей стороне, хоть и улыбалась всем шуткам, адресованным мне.

Домой мы приехали через магазин. Маша и Оля довольно быстро нашли общий язык. Я не был этому удивлен, потому что знал, что Оля очень общительная. Маша, конечно, не такая общительная, но и молчуньей её тоже не назовёшь. Пока девчонки кружили по магазину с тележкой, мы с Лёхой ждали у касс, чтобы быстро за всё рассчитаться и поехать домой.

Дома девчонки на скорую руку приготовили ужин. Привлекли и нас с Лёхой, чтобы мы тоже не сидели без дела. Честно говоря, я бы с радостью выставил брата и сестру за дверь, если бы не знал, что Маше сейчас нужно общение. Чем больше она находится в суете, тем меньше она сосредоточена на том, что у неё болит.

Я знаю, что ночью, когда в квартире станет тихо и темно, её снова догонит чувство одиночества без мамы, которой, к сожалению, теперь нет, но пусть хотя бы днём она не чувствует острую боль ещё незажившей раны.

А я просто буду рядом. Буду с улыбкой наблюдать за тем, как она живёт, как общается, как молниеносным, едва заметным движением руки поправляет очки на переносице и ищет мой взгляд. И, конечно, находит его. Если не взгляд, то мои прикосновения точно с ней всегда. Невозможно отказать себе в удовольствии хотя бы просто подержать её за руку под столом, пока Оля и Лёха о чем-то оживленно рассказывают.

До Марьяны я даже не догадывался, насколько я тактильный человек. Я до последнего был уверен, что я редкостный сухарь, у которого в жизни, кроме верной спутницы – работы, никого и никогда не будет.

Но стечение обстоятельств, из-за которых я лишь однажды выбился из привычного круга отлаженных дел, привели меня к девушке, во взгляде которой можно не только пропасть, но и найти того себя, с которым я ещё не был знаком.

После ужина Лёша и Оля решили остаться у меня с ночевкой. По взгляду Марьяны я понял, что она растерялась. Ведь всё это время она занимала комнату Оли, а сегодня ей негде спать.

- Я, наверное, закажу такси. Уже поздно, - Марьяна скромно улыбнулась мне и спрятала руки в задние карманы джинсов.

- Я перенес твои вещи в свою комнату, - произнес я обнял плечи девушки, чмокнув её в кончик носа.

- Типа… в смысле… Мы вместе будем ночевать? В одной постели? – её глаза стали шире очков. – А ничего, что… - покосилась она на двери, за которыми были мои брат и сестра.

- Они уверены, что мы давно спим вместе, учитывая, сколько мы с тобой здесь уже живём.

- Да?! А я не подумала, что так можно подумать, - выдохнула Маша задумчиво и рассмешила меня ходом своих мыслей.

- И что скажешь? Останешься? Со мной?

- У тебя?

- Со мной у меня, - уточнил я, смеясь.

- Ну, если только с тобой у тебя… Но! – вскинула она строго указательный палец и зацепилась им за воротник моей футболки, внимательно проследив за своим действием. – Не приставать и не распускать руки!

- Обещаю, - кивнул я.

- Я себе, вообще-то, сказала. Ты свой торс видел?! - произнесла Маша, краснея всё больше.

Всё-таки, интересная у неё черта - за шутками прятать эмоции и чувства.

К счастью, я всё больше начинаю понимать, что она пытается спрятать за улыбками, и от этого мне становится всё легче понимать её саму, а не просто гадать, что творится у неё внутри.

Сегодня я специально подольше мылся в душе и после Маши, чтобы она мгла спокойно, без моего личного присутствия и пристального взгляда, обустроиться в моей комнате. Я хотел, чтобы она сама выбрала сторону кровати, на которой будет спать и сама решила, захочет ли она встретиться со мной взглядом в столь неловкой ситуации или притворится спящей.

Из душа я вышел неспешно. Пришлось в ванной надеть трусы, чтобы не смущать Машу.

Зайдя в комнату, с удивлением для себя обнаружил, что Маша не спала, а читала мою электронную книгу.

В её очках отражался тусклый свет дисплея. Она выбрала правую от меня сторону кровати. Я мысленно поставил себе галочку, что эту сторону отныне я занимать не стану.

- Ничего, что я взяла… твою книгу? – спросила Маша, мельком глянув на меня. Увидела, что я в трусах и снова сосредоточилась на чтении, громко сглотнув.

- Бери всё, что хочешь, - произнес я, пряча улыбку.

Как же мило она смущается.

Чтобы не выбивать её из равновесия и дальше, я обошёл кровать и забрался под одеяло рядом с Машей.

- У тебя внушительный… список книг, - ей явно было неловко в полумраке комнаты находится в молчании.

- Я ничего тебе не сделаю. Не нужно меня бояться, Маш.

- То есть, я могу смело повернуться к тебе задом во сне? – посмотрела она на меня через толщу очков.

- Можешь, - кивнул я.

- Фух! Отлично, - выдохнула Маша с облегчением. Выключила электронную книгу, закрыла чехол и отложила её на тумбочку. Сползла по подушке вниз, запряталась под одеяло до подбородка и тихо проблеяла. – Ну, спокойной ночи, тогда?

Усмехнувшись, я приподнялся на локте, протянул руку к её лицу и аккуратно снял очки, оставив их на тумбочке рядом с книгой. Вернул руку к её лицу и аккуратно огладил кончиками пальцев раскрасневшуюся кожу щеки.

Не выдержал и подался к ней, нежно поцеловав правый уголок губ, а затем левый.

- Ты обещал мне безопасность, - шепнула Маша приглушенно.

- Ты просила о безопасности только в том случае, когда ты ко мне повернута задом.

- То-о-очно, - протянула она и мимолетно чмокнула меня в губы. – Тогда до завтра, - бросила она с улыбкой и резко повернулась ко мне спиной.

- До завтра, - усмехнулся я и сгрёб её в свои объятия. Выключил свет лампы на тумбочке и чмокнул Машу в макушку. Уткнулся в неё носом и, вдохнув полной грудью кокосовый аромат ещё влажных волос, закрыл глаза.

- Поверить не могу, что делаю это, - шепнула Маша, когда я почти уснул.

- Что «это»? – переспросил я сонно.

- Сплю с мужчиной, - зловеще прошептала Маша, вызвав у меня улыбку. - Мама бы меня за такое пришибла.

- Тебя – нет, а вот меня точно бы пришибла.

- Почему?

- Потому что я старый хрен, который липнет к её молоденькой дочке.

- Ты не старый.

- Но хрен?

- Ну, есть в тебе что-то такое… - протянула она и сама рассмеялась.

- Спи, солнце, - я чмокнул узкое плечико и обнял Машу ещё крепче, словно желая вдавить её в себя навсегда.

Эпилог

- А Мася с нами поедет? – услышала я голос крохи, когда подходила к Лёхиной машине. – А дядя Мася?

- С нами поедет только Масина Мася. Котёнок, не вертись, я не могу попасть в замок, - Лёшка заботливо пристёгивал дочку в автокресле.

Юли, жены Лёши, пока не было видно.

- Привет, Варя! – заглянула я в салон машины и села рядом с девочкой на задний ряд кресел, поставив рядом с собой рюкзак.

- Мася! – воскликнула девочка и радостно вскинула руки, захлопав ими. – Моя Мася пришла! Папа, смотри, Мася!

- Вижу-вижу, котёнок. Есть! – выдохнул Лёша с облегчением и поправил на макушке шапку кислотного зеленого цвета. – Здоров, Маш! – улыбнулся мне парень и ещё на раз проверил, насколько надёжно пристегнута Варя.

- Привет, Лёш, - улыбнулась ему и я. Взяла Варю за ручку, которую она ко мне тянула и чуть не лопнула от умиления, когда девочка задвигала плечиками в такт музыке.

Поверить не могу, что ещё год назад эта девочка строила Лёше в кафе глазки, а сегодня уже называет его папой так, будто всегда это делала.

- Кулачок, - Лёша подставил дочери кулак, на пальцах которого были татуировки, и дождался, когда о него стукнется маленький кулачок. – Четко! – подмигнул он Варе и закрыл дверь с её стороны.

Теперь всё внимание девочки было приковано ко мне.

- Ну, что, Варя? Готова отправляться в путешествие? – спросила я у девочки.

- Да! Мы будем долго-долго ехать. Там джунгли… И в кафе покушаем… И я куплю сок… Не, папа купит мне сок… - Варя лепетала и лепетала. В голубых глазках горел такой неподдельный восторг и нетерпение перед дорогой, что даже я прониклась энтузиазмом.

Хотя до этого момента жутко волновалась, потому что впервые вся большая семья объединится и сделает это в честь того, что парень по имени Артём сегодня возвращается из армии.

Насколько я знала, Максим и Оля уже уехали его встречать. Я бы тоже уехала вчера вместе с ними, но из-за того, что на сегодня поставили зачёт, не смогла.

- … А ещё смотри, какое мне папа колечко подарил, - Варя достала из кармашка комбинезона маленькое колечко с розовым сердечком. – Как у тебя.

- Вот это да! Какое красивое у тебя колечко, Варя! А на пальчике покажешь?

- Да, - Варя надела колечко на указательный палец и пошевелила им. – И ты покажи.

- Конечно, - я поднесла правую руку с кольцом на безымянном пальце к руке девочки и тоже пошевелила пальцем. – Ну, мы красотки с тобой, Варя.

- Вообще, красотки, - пафосно согласилась со мной девочка.

Опустив руку, я покрутила кольцо на пальце. Непривычно.

Максим неделю назад сделал мне предложение. Вечером я попросила его передать мне футляр с очками. Открыла его, а там вместе с очками лежало кольцо. Подняла взгляда, а Максим уже подготовленный, стоит с цветами и не моргает.

Мне кажется, мы оба ужасно перепугались, но вместе с тем очень ждали этого дня.

Конечно, я согласилась! Вы видели его торс?!

Лёша закончил устраивать сумки в багажнике, закрыл его и, обойдя машину, открыл пассажирскую дверь для жены.

Широко улыбаясь ей, шлёпнул ей по заднице и, как мальчишка, поспешил закрыть дверь, чтобы ему не прилетела ответочка.

- Вот… - Юля не договорила, сжав губы.

- Засранец, да, мам? – закончила за неё Варя, заставив нас рассмеяться.

- Именно так, Варя. Привет, Маш.

- Привет.

Мы чмокнули друг друга в щеки.

- Мама, смотри, Мася с нами поедет!

- Ну, всё. Счастья полные штанишки, - хохотнула Юля. – Лёша вчера вечером имел неосторожность сказать, что ты поедешь с нами. И началось… Варя столько планов на тебя настроила. Я думала, она вообще не уснёт. Так что готовься, Мася. Ты попала.

Честно признаться, я надеялась немного поспать в дороге. Последние недели две мне кажется, что не высыпаюсь вообще. Даже часов десять посплю, всё равно просыпаюсь разбитой и с мечтой проспать сутки подряд.

Но, если ребёнок жаждет, чтобы тётка развлекала её, то так и будет.

- Ну, чё? Все готовы? Все пописали-покакали перед дорогой? – спросил Лёша, главным образом обращаясь к дочке.

- Да! – крикнула Варя.

- А теперь что, котёнок, делаем? – спросил он, приложив палец к кнопке старта.

- Погнали! – Варя вскинула руки и рассмеялась, когда взревел мотор.

- Выпендрёжник, - цокнула Юля.

- Моя девочка, - подмигнул тот дочке и глянул на жену. – Ты тоже, кстати, ничё такая.

Юля аккуратно, чтобы не видела Варя, показала Лёше средний палец.

Мы тронулись с места, по салону разнеслась мелодия. Гитарные рифы, барабаны… Лёха слушал рок.

- Папа, а включи… - дальше последовало уверенное матерное слово, за которое Юля чуть мгновенно не испепелила Лёшу взглядом.

- Ты опять включал при ней матерный рэп? – процедила она.

- Да, блин! – рыкнул тот, пойманный с поличным. – Всего раз было! Я вообще не понимаю, как она сразу всё запоминает и не то, что надо! – возмущался Лёша.

А потом почти всю дорогу мы слушали детские песни из разных мультиков и, честно говоря, судя по Варе, она бы, как и я, с удовольствием поподпевала бы русскому рэпу. А ведь несколько раз она сама просила включить ей что-нибудь из этого.

Через несколько часов мы добрались до дома Костровых. Большой ухоженный дом, как из рекламы майонеза. Над забором поднимался дым. Похоже, будут шашлыки.

Желудок жалобно сжался, напомнив о том, что на завтрак я блевала. И не мешало бы, что-нибудь впихнуть в себя взамен.

Максим вышел встречать нас за ворота.

Лёша, понимая, кого он больше всего ждёт, подъехал к брату ровно той дверцей, за которой сидела я.

Максим открыл для меня дверь, подал руку, а в глазах его я видела то, что сама всегда испытывала рядом с ним – нежность, любовь и тепло.

- Привет, - шепнула я, встав рядом со своим женихом.

- Привет, - ответил он тихо и наклонился, оставив поцелуй на моих губах.

- Фу! Здесь же дети! – заныл нарочито Лёша, тоже выйдя из машины. – Ну, что? Где дембель? – хлопнул он в ладоши. – Уже тут?

- В доме, - кивнул Максим. – В плотном кольце родственников женского пола. Мы с Захарычем вышли покурить, чтобы отдохнуть от визгов.

- Лёх, заходи! – услышала я мужской голос. Настоящий командирский голос. – Насос привёз?

- Привёз, - крикнул Лёша.

- Ну, так заходите. Что на морозе встали? – к нам вышел мужчина в теплой клетчатой рубашке и в черных джинсах. Высокий, как Максим. С седыми висками и суровым лицом.

Стало немного не по себе от его сканирующего взгляда.

- Здорова, Захарыч! – Лёха с шлепком пожал этому суровому мужчине руку, и они даже обменялись объятиями. – Моя жена и дочка. Юля и Варвара.

Лёша подхватил на руки дочку, которая смущенно улыбалась суровому мужчине. А тот, в свою очередь стал выглядеть неожиданно мягче.

- Ну, привет, красавица. Как тебя зовут, говоришь?

- Валвала, - смущенно ответила Варя.

- Ну, вот! Вот теперь понятно. Ну, проходи, Валвала. С ещё одной Валвалой познакомишься. И с Сонькой тоже.

- Здравствуйте, - кивнула ему Юля.

По атмосфере чувствовалось, что этот мужчина негласный лидер всей большой семьи. Оно и понятно, ведь он самый старший среди нас всех, старше Максима.

- Здравствуйте, - кивнул мужчина Юле, которая, прихватив дочку пошла в сторону дома.

Затем мужчина посмотрел на меня. Наверное, потому что пришла моя очередь представляться.

- Марьяна, - произнесла я и тоже, как Юля, кивнула.

- Марьяна, - хмыкнул мужчина и криво ухмыльнулся. – Ну, тебе сам Бог велел дружить с моей Марусей. Проходи в дом. Что-то бледная какая-то. Укачало или ты, в принципе, такая?

- Да, Маш. Ты нормально себя чувствуешь? – Макс приложил ладонь к моему лбу и нахмурился. – Вроде, не горячая.

- Не морозь невесту. Пусть в дом идёт, а мы с вами с мясом закончим.

- Ладно. Иди. Наши вещи в комнате на первом этаже, - улыбнулся мне Максим и мило чмокнул в лоб.

Я догнала Юлю и Варю, которые уже поднимались по крыльцу дома.

- Вот это домина! – шепнула мне Юля восхищенно.

- Ага, - ответила я ей, оглядывая дом, из которого доносился запах вкусной еды и уюта.

- Здлавствуйте! – крикнула Варя на весь дом, едва мы в него вошли.

И в эту же секунду послышался частый топот ног. Точно мелких. И к нам вышли две маленькие девчонка, одна из которых выглядела, как ровесница Вари, а вторая была чуть постарше.

И все девчонки засмущались на несколько секунд. И наша Варя тоже.

- Привет, девочки! – вышла к нам миниатюрная ухоженная женщина в очках с забавной кудряшкой, свисающей на лоб. – Юля и Марьяна, - показала она на нас.

- Наоборот, - хохотнула Юля.

- Ой, - хохотнула она. – А я Марина. Но все зовут меня Марусей, так что и вы тоже можете. Мы же семья, всё-таки.

- А я тогда просто Маша, - сказала я, снимая пальто и расстёгивая сапоги. После универа не успела переодеться, поэтому пришлось ехать «по-деловому».

- А я всё ещё просто Юля.

- Приятно познакомиться, девочки, - к моему удивлению, Маруся нас поочередно обняла и попросила проходить на кухню, когда снимем верхнюю одежду.

Едва мы успели раздеться, как обнаружили, что Варю уже взяли в оборот девочки, и она уже вместе с ними убежала в комнату на втором этаже, прихватив только свой маленький рюкзачок с игрушками и украшениями.

Мы с Юлей неловко перемялись с места на место, выясняя, кто из на смелее, чтобы пойти первой. Конечно, самой смелой оказалась Юля. Она старше, ей можно.

Едва мы зашли в кухню-гостиную, как к нам на шею бросилась Оля, заслонив светлой шевелюрой весь обзор.

- Бабы мои приехали! – обрадовалась она, повиснув на нас.

Такая счастливая, такая сияющая, что на секунду мне показалось, что даже я стала счастливее вместе с ней.

- Марусь, а где мои джинсы, которые не жалко? – в кухню влетел какой-то парень с бритой головой.

Я сразу поняла, что это тот самый Тёма, которого Оля ждала из армии, и фотографии которого она показывала мне десять миллионов раз.

- Ой, Тёмочка. Они в шкафу в самом низу. Я тебе сейчас достану, - спохватилась женщина и почти даже рванула к лестнице, но Тёма её остановил, поймав за плечи.

- Я сам, Марусь. Сам, - хохотнул он, чмокнув женщину в макушку.

Как сильно он похож на Михаила Захаровича, который нас встречал у ворот. Сразу видно, что родственники.

- Носки там же, в комоде, внизу.

- Помню-помню. Спасибо, - улыбнулся он женщине и обратил внимание на нас с Юлей. – Девчонки, привет. Юля и Марьяна? - указал он на нас поочередно и угадал, кто из нас кто. Мы синхронно кивнули. – Потом с вами, девчонки, познакомимся. За столом, - подмигнул он нам и метнулся в сторону лестницы.

- Эй! А меня никуда не хотите поцеловать, молодой человек? – окликнула его Оля. Губы у неё уже были очень даже зацелованными, но её можно понять – целый год без поцелуев… Я бы от Максима месяц не отсасывалась после такой продолжительной разлуки.

Ребята поцеловались, а мы все сделали вид, что совсем этого не видим.

Маруся довольно быстро взяла в оборот меня и Юлю. Мы помогли ей дорубить салаты, сервировать стол и даже с горячим помогли, пока мужчины на улице занимались шашлыками. Хотя, как сказала Маруся, они там не мясо жарят, а разговоры разговаривают, без помехи в виде женского общества.

За столом, когда все собрались, мы снова друг с другом познакомились.

Все расселись по парам, а дети, наевшиеся буквально за минуту, убежали играть в гостиной у нас на виду.

Начиналось всё неловко, неуверенно, но тост за тостом мы начали раскрываться друг перед другом. Максим обнимал меня за плечи, я пригрелась к его боку и внезапно почувствовала приступ тошноты.

- Я сейчас, только и успела я выронить, убежав в ванную, где в унитазе оставила только что съеденный салат.

- Маша, - услышала я тихий шёпот под дверью.

Быстро смыв всё, что выплюнул мой желудок, и сполоснув рот под краном, я открыла дверь и обнаружила за ней Марусю.

- Ты как? Второй раз уже за сегодня бегаешь, - произнесла она и вошла вместе со мной в ванную.

- Меня ещё утром стошнило. Отравилась, наверное. В кафе что-нибудь не то съела.

- Да-да, - как-то странно хохотнула женщина. – Я так уже два раза травилась. Держи, - она открыло ящик с зеркалом и взяла с полки коробочку, на которой я мельком прочитала «Тест на беременность».

- Нет, - затрясла я головой. – Не должна… вроде бы…

- Проверь-проверь, - кивнула она с уверенностью на тест и мягко погладила моё плечо, пока я ошарашенно пялилась на коробочку…

А через две минуты уже на положительный тест.

- Мамочки! – выдохнула я, роняя слёзы, и, не понимая, радуюсь я этому или нет.

Я просто в шоке. В таком глубоком шоке, что, кажется, начался столбняк.

Я несколько минут смотрела на вердикт теста «Беременна 2-3 недели» и не понимала, сплю я или нет.

- Маша, - услышала я вновь тихий голос Маруси, и только ради неё я отмерла и открыла ей дверь. – Ну, что там у тебя?

Я молча протянула ей тест. Меньше секунды ей понадобилось, чтобы понять, вообще, всё.

- Поздравляю, моя хорошая! – прошептала она радостно и обняла меня крепко-крепко. – Поздравляю!

- А что делать-то теперь?! – смотрела я на женщину огромными глазами.

- Ну, для начала перестать так волноваться. Для ребенка это вредно, - отёрла она мои щёки от слез. - А потом можно и папке сказать. Уверена, Максим будет на седьмом небе от счастья.

- Обалдеть, - выронила я.

- Не то слово, - кивнула Маруся, улыбаясь. - Ну, всё, Маш. Бери себя в руки и приходи. А-то Максим там уже волноваться начинает.

- Хорошо… Хорошо, я сейчас приду.

- Поздравляю ещё раз, - шепнула Маруся, тепло улыбнувшись мне, и вышла из ванной, оставив меня наедине с мыслями и эмоциями, в которых я пока не могла разобраться. Мне нужен Максим, чтобы разложить всё это по полочкам вместе с ним.

Умыв лицо прохладной водой, я, наконец, взяла себя в руки и вышла из ванной.

Робко улыбаясь всем, кто обратил внимание на моё возвращение, я села за стол рядом с Максимом.

- Ты долго, - заметил он. Взволнованным взглядом пробежался по моему лицу и шепотом, чтобы не привлекать внимание остальных, спросил. – Нормально себя чувствуешь?

- Я… - начала я и запнулась. Господи! Как сказать-то?! Пусть тест ему сам скажет, как мне сказал. Я разжала кулаки, в которых принесла тест и показала Максиму под столом. – Вот что я.

Сведя брови над переносицей, Максим разглядывал тест, будто пытался решить какую-то задачку.

Он крутил его в руках, но не поднимал над столом.

- Ты что там, Макс? Что увидел?

- Маш, это… наш? – спросил у меня Максим, проигнорировав вопрос Михаила Захаровича.

- Или наша, - повела я плечами, чувствуя, что у меня вновь выступили слёзы на глазах, как теперь и у Максима.

- Солнце, - шепнул Максим и, обхватив моё лицо ладонями, крепко поцеловал в губы. – Девочка моя.

- Да чё там у вас? – нервничал в нетерпении Лёша, жующий салат.

- Вот, - показал ему Максим тест.

- А чё это? – не понял Лёша, хмурясь.

- Тебе, кстати, такой же презент, - улыбнулась Юля и ушла в прихожую, откуда вернулась с таким же тестом.

- Да дайте хоть посмотреть, что это, - вспылил Лёша. Взял у жены тест и брови его мгновенно взлетели до линии роста волос. – Серьёзно?! Юлька, серьёзно?!

- Как видишь, - хохотнула Юля и взвизгнула, когда подскочивший к ней Лёша, подхватил её на руки, подняв над полом.

- Да! – кричал он, будто медаль золотую выиграл. – Да! Я вдул! Все видели?!

- Дурак, - закатила Юля глаза, но улыбалась так же широко, как Лёша.

Максим в это время обнимал меня, нежно поглаживая живот большой теплой ладонью.

- Ты рад? – поинтересовалась я аккуратно.

- Ты даже не представляешь, насколько, - шепнул Максим, вновь меня поцеловав.

- А ты, Марусь, что сидишь? – спросил вдруг Михаил Захарович жену.

- А что нужно сделать?

- Ни на какие штуки сегодня не писала? – поинтересовался он, усмехнувшись.

Фыркнув, Маруся плавно встала и вышла из-за стола, загадочно глянув на мужа над оправой очков. Чем дальше она отходила, тем менее беззаботным становился Михаил Захарович.

- Я за соком пошла. Расслабься, - хохотнула женщина. – Девочкам вино теперь нельзя.

- Фух! - выдохнул мужчина облегченно и даже за сердце схватился. – Перетрухал малость. Ну, что, пацаны, будем к следующему году покупать стол побольше? За этот мы уже не влезем. Семья-то растёт!

Флибуста

За твоей улыбкой (fb2)