Отпуск с прокурором (fb2)

- Отпуск с прокурором (Криминальный роман [Бузакина] - 6) 638K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юлия Юрьевна Бузакина

Отпуск с прокурором
Юлия Бузакина

Глава 1

— Слышала? Наш новый прокурор приказал перевести Лизу Котову в помощницы к начальнику отдела, а вместо нее поставил замухрышку. —Приглушенный голос Иры из отдела планирования и мониторинга цифровой трансформации не спутать, слух у меня отменный, как у кошки.

Смешок её коллеги Оли Куликовой тоже хорошо узнаваем.

Стою, прижимаясь щекой к прохладной стене с другой стороны пыльного архива, а глаза обжигают непрошеные слёзы. Замухрышка! Какое обидное прозвище! Хотя куда мне тягаться с Котовой? Лиза в прошлом году на конкурсе красоты заняла второе место — она у нас теперь ходит в звании «Леди прокуратуры».

— Начальник отдела сказал, что прокурору виднее, — задумчиво выдает Куликова.

— Но Котова проработала три года у прежнего шефа! Зачем Льву Борисовичу это огородное пугало рядом? — не унимается Ира. — Ее дальше цокольного этажа пускать нельзя. Она же его репутацию на корню загубит! Посмотрят, кто сидит в приёмной, и та-а-акие слухи поползут! А прокурор фигура публичная, ему слухи ни к чему.

Зрение у меня плохое, но слух хороший. Слышится звук удаляющихся шагов, и из груди рвется вздох облегчения.

Выбираюсь из-за стеллажа с пыльными папками и первым делом нащупываю упавшие на пол очки. Неприятно слушать о себе гадости, да только ничего с этим не поделаешь. Я и сама не понимаю, для чего новый прокурор выдернул меня из отдела документационного обеспечения на цокольном этаже и посадил в приёмную. Воспринимаю это как насмешку. Да и для меня он вовсе не прокурор! Мы с ним юрфак вместе оканчивали пять лет назад. Лёва Ключников, краса курса и староста нашей группы, был тогда для меня всем. Говорят, первая любовь запоминается надолго. Для меня — на всю жизнь. Его поцелуи, ласки — все пролетело, как один миг. Лёву отец отправил в Москву в магистратуру, а я… Страшные воспоминания захлестывают огромной темной волной, и я уговариваю себя дышать по методике, которой меня научил психотерапевт в центре реабилитации. Через пару минут сосредоточенного дыхания меня отпускает. Образы, которые преследуют меня по ночам, потихоньку отползают обратно в глубины подсознания. Стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале, торопливо поправляю форму, и глаза снова обжигают слёзы. Аккуратно перебираю папки, забираю нужную информацию и прячу нужную папку в сумку. «Что было, то прошло, — уговариваю себя. — Незачем ворошить».

Вешаю на плечо объемную сумку, поднимаюсь по лестнице наверх. Иры и Оли уже след простыл. Я тоже спешу на свое новое рабочее место. Самооценка, которая и так невысока, после подслушанного разговора коллег падает ниже плинтуса. Замухрышка… Придумали же прозвище!

Июльская жара грозится меня добить. Начало девятого, а уже душно, как в печке, ещё и сплит-система вышла из строя на всем этаже. Что будет в обед, остается только догадываться. Хорошо, что сегодня последний рабочий день. Завтра я выхожу в отпуск, и мои страдания из-за внезапного назначения на новую должность ненадолго отойдут на задний план, потому что оказаться с Ключниковым в одном кабинете спустя пять лет попыток его забыть — это как босиком по стеклам.

Вот и приёмная нового прокурора. Толкаю плечом тяжелую дверь — и я на рабочем месте.

В приёмной натыкаюсь на Лизу Котову. Красива и безупречна — другими словами ее не описать. Сегодня она не в форме, а в стильном брючном костюме цвета кофе с молоком, который очень выгодно подчеркивает цвет ее глаз.

— Доброе утро. — Снова чувствую себя не в своей тарелке от того, что меня со вчерашнего дня поставили на ее место.

— Слушай, пугало огородное, я просто так тебе свое место не отдам, поняла?!

— А что ты сделаешь? Это приказ, — усмехаюсь с бравадой, но бравада эта напускная.

Одно мгновение — и острые коготки Котовой оказываются у моей щеки. Да только я, может, и пугало, но спорт подготовка у меня по-прежнему на высоте.

Перехватываю руку в миллиметре от своего лица. Чудом избежав царапин, с силой толкаю ее к стене, но Лиза тоже не промах — дергает меня за волосы.

— Мы с тобой ещё не закончили, очкарик! — шипит она мне на ухо.

Как назло, новый прокурор входит в приёмную.

Мы с Котовой шарахаемся друг от друга.

— Доброе утро, Лев Борисович! — Вытягиваемся перед ним по стойке смирно. Контраст очевиден: стильная красотка Лиза в стильном костюме не идет ни в какое сравнение с моей персоной.

— Доброе? — Он машинально кивает, но в его голубых глазах плещется недовольство, смешанное с удивлением.

Лиза красивым движением поправляет свои длинные чёрные волосы, подхватывает коробку с вещами и, стуча каблучками туфель, гордо направляется к выходу.

Хлопает дверь, и я остаюсь наедине с новым начальником. И снова ощущение, что я стою босиком на стеклах, медленно режущих мои ступни.

— Ася, всё в порядке? — В голубых глазах прокурора отражается тревога.

— Да, Лев Борисович, — хмурюсь, поправляя очки, а затем и форму. Почему-то мне хочется плакать от ощущения собственного бессилия. — Сделать вам кофе? — бурчу дежурное.

— Буду премного благодарен. — Он не сводит с меня глаз, изучает так пристально, что я ежусь от его прямого взгляда.

«Не смотри на меня! Я уже не такая, как раньше! Прежнюю Асю не вернуть. Она погибла там, под завалами, в страшном подвале, где её чудом обнаружили спасатели через несколько суток после обрушения. — Сердце сжимается. — Да и предателей я не прощаю. Сделаем вид, что мы незнакомы. Так будет лучше для всех».

— Ася, зайдите ко мне в кабинет в конце рабочего дня, — не спуская с меня глаз, чеканит прокурор. — У меня есть к вам приватный разговор.

Отвожу взгляд. Что ему ещё нужно? Какой ещё приватный разговор?

Глава 2

Ася

День тянется очень медленно. Жара грозится меня добить. Пальцы летают по клавишам, набирая очередной документ, а мозг плавится от горячего, как в печке, воздуха. Как назло, сплит-система в приёмной и холле вышла из строя, а починить ее обещают только завтра.

Все сотрудники со второго этажа возмущаются, и даже у меня, самой невзрачной и терпеливой «серой мышки», иссякает терпение.

Отодвигаю клавиатуру в сторону и поправляю очки, которые от духоты сползли на переносицу. Как хорошо, что завтра я выхожу в отпуск! Целый месяц я буду валяться на диване и читать любимые женские детективы.

В телефоне громко звякает сообщение. Я нехотя смотрю на экран, и у меня сосет под ложечкой от нехорошего предчувствия: сообщение пришло от моей бедовой подружки Катерины, с которой мы не созванивались уже целую вечность.

Катя работает в турагентстве, и в отличие от меня она живет яркой, насыщенной жизнью. Своей миссией Катерина выбрала цель спасти меня от угрюмого затворничества. Целеустремленности Кати я сопротивляюсь весьма отчаянно, и у меня есть на то веские причины, о которых я стараюсь не вспоминать.

«Есть две горящие путёвки в Сочи на десять дней. Отель в центре города дает хорошую скидку. До пляжа пешком всего десять минут. Поехали?»

Я напряженно сглатываю. Стопка новеньких детективов, которые я планировала прочесть за отпуск, нервно вздрагивает. Но ответить отказом на сообщение Катюхи я не успеваю: дверь кабинета распахивается, и на пороге появляется наш новый прокурор.

Я с досадой отвожу взгляд: слишком яркий контраст составляет Лев Борисович Ключников с моей невзрачной внешностью. Статный, целеустремленный блондин с голубыми глазами, он уверенно идет по жизни, сражая наповал своей харизмой и холодным ароматом мужской туалетной воды, название которой я успела узнать в парфюмерном магазине. А как ему идет темно-синяя форма!

Не то чтобы я питала надежды на его счет: у нас с неуставными отношениями весьма строго, да и неприметная Ася совершенно точно не может оказаться рядом с таким красивым и успешным мужчиной, но аромат его туалетной воды настолько приятен, что вчера после работы я не удержалась и свернула в отдел парфюмерии. Перенюхав все мужские духи, я наконец нашла тот самый аромат и купила маленький флакон, зажмурившись на ценник. Глупо, знаю, но теперь этот флакон стоит у меня на туалетном столике, и перед сном я могу украдкой открыть его, чтобы окунуться в аромат, который исходит от нового прокурора.

Не знаю, кто решил, что в нашем спокойном округе всем должен заправлять такой деятельный мужчина, как Ключников, но этот кто-то явно подкинул нам проблем. В отличие от прошлого прокурора, ведущего весьма умеренную деятельность, новый прокурор — карьерист до мозга костей. И, возможно, я бы никогда не оказалась на месте его помощницы, но как только он вступил в должность, сразу потребовал найти сотрудника, который умеет быстро печатать и схватывать информацию на лету, а не улыбаться и красиво подавать кофе. Так в его приёмной вместо яркой Лизы Котовой появилась я, Ася из отдела документационного обеспечения на цокольном этаже рядом с архивом. Котову с радостью забрал к себе начальник отдела, но со вчерашнего дня она меня ненавидит, а мне очень тяжело внезапно стать мишенью для насмешек всех трех этажей. Ведь и так понятно, что роль помощницы прокурора я не потяну…

Отпустив журналиста, которому он целых полтора часа давал развернутые ответы на вопросы, Ключников останавливается перед моим столом.

— Ася, зайдите ко мне в кабинет.

Я напрягаюсь: что ему понадобилось в конце рабочего дня, да ещё и приватно?

— Да, Лев Борисович, уже бегу.

Перед ним я теряюсь. Не думать о нас я не могу. Каждый миг сердце гулко стучит о ребра, напоминая о том, как сильно я его любила, о наших поцелуях в городском парке на лавочке после лекций, о студенческих посиделках, о танцах до самого рассвета…

После случившегося со мной кошмара я и так немногословна, но стоит Льву Борисовичу заговорить со мной, как язык и вовсе отказывается выдавать нужные фразы, заменяя их на невнятное мычание.

Поднявшись из-за стола Лизы Котовой (почему-то я не могу до конца поверить в то, что этот стол отныне мой, а не её), я послушно следую за прокурором в его кабинет.

— Присаживайтесь, Ася, не стесняйтесь. — Ключников дружелюбно смотрит на меня и указывает на место для посетителей.

Я опускаюсь на стул, мечтая не упасть в обморок, и выжидающе смотрю на него. Что он скажет? Что моя миссия провалена и я возвращаюсь в отдел документационного обеспечения на своё привычное место? Честно говоря, это было бы здорово. Рядом с ним я ощущаю жуткий дискомфорт. Между нами слишком большой контраст, а ведь помощник должен дополнять своего руководителя.

— Я смотрел твое личное дело. — Его слова — как гром среди ясного неба.

Я нервно сглатываю и вжимаюсь в кресло.

— Ася! Я не понимаю…

Все, маски сброшены. Нет никакого прокурора. Есть Лёва, есть Ася. И огромная пропасть между нами. Пропасть, через которую не перебросить мосты.

— Что… не понимаете? — Не хочу с ним на «ты»! Он ведь меня бросил тогда. Уехал, даже не попрощавшись. Нет, не навести мосты пять лет спустя.

Ключников нервничает, вскакивает со своего места и прохаживается по кабинету, безумно сексуально проводит рукой по светлым волосам.

— Ты же была лучшей на курсе! У тебя хорошая физподготовка, отличная правовая база! Ты можешь занять достойное место в следственном отделе! Ты ведь всегда мечтала стать следователем по особо важным делам, так почему вместо этого прячешься за пыльными папками в отделе документационного обеспечения?

— Я так решила, — сбивчиво шепчу, ощущая, как по спине от дикого напряжения скатываются капли пота. — Скажите, Лев Борисович, вы разочарованы? Я плохо справляюсь с обязанностями, и вы позволите мне вернуться в мой неприметный отдел?

Горько усмехнувшись, он отодвигает папку с личным делом в сторону.

— На цокольный этаж в полуподвальное помещение, где тебя никто никогда не увидит? Ты этого хочешь?

Я робко киваю.

— Так было бы лучше всего. Я уже три года, как архивист. А к вам бы вернулась Лиза Котова. Это ее место. Прежнего прокурора все устраивало.

— Меня устраиваешь ты! Поверь, меня даже устраивает маска, за которой ты прячешься… полагаю, после того случая, который упоминается в личном деле и повлиял на твою жизнь не лучшим образом. Ты частично лишилась зрения, но это же не повод хоронить себя в архиве.

Я вспыхиваю. Горло горит, пульс подскочил, ладони вспотели.

— Хватит! Достаточно красивых фраз! Если я работаю в отделе документации, значит, у меня есть на то причины.

Он останавливается передо мной. В его глазах плещется недоумение.

— Какие причины, Ась?! Я возвращаюсь домой через пять лет, и что я вижу? Девушка, которая всегда шла к цели напролом, внезапно превращается в затворницу! Где твой задор, где тот блеск в глазах?!

Я пожимаю плечами.

— Их больше нет. Осталось то, что осталось. Так что будет лучше, если вы позволите мне вернуться в свой любимый отдел. Там я в безопасности.

Ключников пристально рассматривает меня, как будто пытается найти ответы на нужные ему вопросы.

— Ты чего-то опасаешься?

— С некоторых пор много чего. Но это личное. Я не собираюсь ни с кем им делиться.

Наши взгляды встречаются. В моем твёрдое «нет», и Ключников сбавляет обороты.

— Ладно, извини, я не должен был… Ась, я бы не вызывал тебя к себе в кабинет, но у меня возникла весьма деликатная проблема, и только ты можешь мне помочь её решить, —произносит он с расстановкой.

— Что, есть проблема серьёзнее сломанной сплит-системы?

— Ещё какая! Завтра вечером заместитель главы администрации проводит одно важное мероприятие, и там надо присутствовать.

— Хвостов? — морщусь, как от головной боли. Если в городе и есть самый неприятный человек, так это заместитель главы администрации Анатолий Хвостов. Это он приказал закрыть мое дело за недостатком улик.

— Он, да. Мне нужна спутница, которая все будет схватывать на лету.

— Нет, нет, нет! Это исключено! — Я отчаянно машу руками.

— Ася, я вернулся в город совсем недавно. Работа отнимает всё моё свободное время. Поверь, если бы у меня была женщина, которой можно было доверять, я бы смело взял её с собой. Увы, таких женщин нет, поэтому я вынужден просить тебя пойти со мной. Поверь, ты будешь в полной безопасности! Надо будет всего лишь красиво уложить волосы, сделать макияж и надеть вечернее платье.

Я поднимаюсь со своего места. Пячусь к двери. Как же красиво он говорит. Недаром прокурор.

— Нет, нет, и ещё раз нет! — молвлю дрожащим голосом. — И не «ты, Ася», а «вы»! Не надо мне «тыкать». То, что мы когда-то были знакомы, не имеет никакого значения в настоящем.

В его глазах мелькает затаенная боль. Или мне кажется?

— Хорошо, приношу свои извинения. Больше никакого «ты»! — с досадой чеканит он.

— Да и с чего вы взяли, Лев Борисович, что мне можно доверять?

— Полагаюсь на интуицию. Она меня ещё ни разу не подвела.

— Возьмите Котову!

— Она не подходит. Достаточно хорошо я знаю только одного человека, и это вы, Ася.

«Вы» он произносит подчеркнуто, с издевкой, как будто не верит, что мы больше не одна команда, как было раньше, и надо соблюдать субординацию.

Я качаю головой.

— У меня нет вечернего платья.

— Будет. Просто дайте свое согласие. Мероприятие начинается завтра в шесть.

В его взгляде мелькает мольба, и я осторожно выдыхаю.

— Вы обещаете, что я буду в безопасности?

— Я не отойду от вас ни на шаг.

— Тогда я согласна. Ищите платье.

Ключников смягчается.

— Отлично. Платье доставят завтра. Я заеду за вами в пять вечера. Надеюсь, моя просьба не нарушит ваши планы.

Несколько мгновений мы молчим. Смотрим друг на друга неотрывно, как будто пытаемся нащупать что-то давно ускользнувшее, близкое.

—Я живу там же, — произношу тихо.

Ключников удивлён.

— Разве вам не подарили квартиру?

— Мне?

С губ срывается смешок. С чего он взял, что мне кто-то мог что-то подарить?

— Нет, к сожалению, богатых спонсоров у меня никогда не было.

Он недоверчиво усмехается. В глазах колкий лед.

— Надо же, а у меня другая информация.

Хмурюсь. О чем он? Впрочем, не важно.

— Я могу идти? — произношу тихо с надеждой поскорее избавиться от его общества.

— Конечно, идите.

Оказавшись в приёмной, наконец, выдыхаю. Какая же это пытка – видеть его после стольких лет молчания! И с чего он взял, что кто-то подарил мне квартиру? Что ни говори, а хорошо, что завтра у меня отпуск!

Будто чувствуя мой настрой, телефон вибрирует сообщением от Катюхи: «Мы в Сочи едем, или как?»

Жмурюсь. Не люблю я море и солнце!

Прокурор распахивает дверь своего кабинета и стремительно покидает приёмную. Провожаю его взглядом и чувствую, как сердце раскалывается на две половинки.

«Я подумаю», — пишу ответное сообщение подруге.

«Думай быстрее!» — летит ответка. Нет, все же Катя неисправимая оптимистка.

Глава 3

Прокурор

Выхожу из кабинета и иду по холлу. Просто не могу находиться рядом с Асей, эмоции зашкаливают. Память услужливо переносит меня на пару дней назад, когда я случайно столкнулся с ней на пороге у входа в главное управление. На миг мне показалось, что я обознался! Нет, не могла моя Ася, та самая Ася, превратиться в то, что предстало взору!.. Она ведь и горы могла свернуть, если бы понадобилось для достижения цели. За те годы, что мы не общались, я бы мог ее представить кем угодно, но только не архивистом! Что могло заставить такую деятельную натуру внезапно сменить ориентиры и закрыться от всего мира?

Послеполуденная жара расползается под одеждой, грозя свести с ума. Платье давно лежит в моей машине, я купил его вчера вечером, когда стало ясно, что от Хвостова не отвертеться. Скользкий тип! А ещё больше мне не понравился его сын, Костя Хвостов, с которым накануне мы случайно пересеклись возле здания городского суда. Костя всего на пару лет старше меня, но этот его взгляд полный безнаказанности и всевластия!.. Руки чешутся сбить с него спесь!

Я бы мог взять на это мероприятие любую девушку, в том числе и красотку Котову. Но я имею привычку тщательно подбирать сотрудников и внимательно читать их личные дела. Ася… Моя несчастная любовь, которая закончилась через год после окончания института, никак не давала мне покоя.

Ася окончила юридический факультет с отличием, но, как внезапно выяснилось, она отчего-то уже три года пряталась, не желая заниматься тем, что давалось ей лучше всего.

Говорят, первая любовь самая яркая. В моем случае забыть её не получилось. Это я четко ощутил, вернувшись в родной город. И теперь, когда мы с Асей снова оказались так близко, я хочу знать, почему пять лет назад она мне изменила. Тогда я был молод, горяч, и у меня не было никакого желания выяснять подробности того, почему меня предали.

Спускаюсь на первый этаж, тут немного прохладнее. Подхожу к окну и бесцельно пялюсь взглядом на усохшие туи в клумбе. Перед глазами до сих пор стоят фотографии, которые тогда мне предоставили отец и старший брат. На них Ася в постели со взрослым мужчиной. Отец сказал, что пока я учусь в Москве, она нашла себе спонсора здесь, поближе к дому, и что иногородние всегда так поступают: выбирают то, что выгоднее. Что спонсор купил ей квартиру и полностью содержит, а надо мной и моей любовью они вместе смеются, особенно, когда читают хором мои стихи. Да, было со мной в молодости, я ей стихи писал — так она меня цепляла. С досадой провожу по лицу рукой: до сих пор неловко вспоминать, каким я был глупцом.

Понятно, что порвать с ней все связи, не объясняясь, было единственным верным выходом. У меня состоятельная семья, отец и брат — известные адвокаты, и нельзя было позволить какой-то провинциалке вот так запятнать нашу фамилию.

Но вот я здесь. Она передо мной. Что с ней случилось? Где та яркая штучка, что давала фору любой красотке? Откуда эти страшные очки? И где ее хваленый спонсор? Где квартира, которую он ей подарил? Почему она до сих пор живет в общежитии, которое ещё пять лет назад давали иногородним, а главное — почему в личном деле пометка «ПТСР»?

К своему кабинету, что рядом с отделом кадров, торопится штатный психолог Надежда Коротаева.

— Здравствуйте, Лев Борисович, — приветливо улыбается она.

Я оживляюсь. Может, психолог сможет прояснить ситуацию, связанную с пометкой в личном деле Аси?

— Надя, у меня есть к вам пара вопросов, — останавливаю ее. — Это касается моего нового сотрудника.

— Конечно, Лев Борисович.

Она открывает дверь и пропускает меня в кабинет. Осматриваюсь. Миленько у нее здесь: фиалки на подоконниках, мягкие кресла для посетителей, даже занавески на окнах вместо стандартных жалюзи. Благодаря занавескам солнце не так сильно нагрело воздух в помещении, и я с удовольствием усаживаюсь в мягкое кресло. Нет, все же сутки без сплит-системы — это издевательство над сотрудниками прокуратуры!

— Хотите холодной минералки? — оборачивается ко мне психолог. — Кажется, мне удалось донести ее до кабинета, и она не закипела.

Испытующе смотрю на нее.

— Не откажусь.

Она улыбается, достает два стакана и открывает бутылку ледяной воды, которая ещё не успела согреться.

— О ком речь?

— О Киреевой. Что с ней случилось?

Она ставит передо мной стакан с холодной минеральной водой и качает головой.

— Ох, Лев Борисович, я не имею права рассказывать о секретах своих клиентов!

— Но в том, что вы поставили в ее деле пометку ПТСР, тайны нет?

— Нет, конечно.

— Хотя бы просветите меня о том, что это значит.

Надя протягивает мне стакан с холодной водой и садится напротив меня.

— Одна из задач, стоящих перед психологической службой — обеспечение высокого уровня профессионализма личного состава. Посттравматическое стрессовое расстройство Аси Киреевой — тяжёлое психическое состояние, возникшее в результате события, оказавшего сильное негативное воздействие на ее психику. Травматичность события тесно связана с ощущением собственной беспомощности из-за невозможности эффективно действовать в опасной ситуации. Асе противопоказаны эмоциональные перегрузки, с которыми связана работа следственного комитета, именно поэтому она поменяла квалификацию три года назад.

— Что с ней произошло?

— В одном частном доме после взрыва произошло обрушение. Асю спасли по чистой случайности, исключительно потому, что собака одного из сотрудников МЧС упорно не хотела уходить от завалов. Хотите подробностей — спросите у Аси.

Я хмурюсь.

— Она напрочь отказывается об этом говорить. Но я помню ее совсем другой! Это два разных человека — та Ася и новая…

— Иногда события влияют на нас не самым лучшим образом. Поговорите со следователем, который вел ее дело три года назад. Хотя он вам вряд ли чем-то поможет. По моим сведениям, тот следователь давно уволился, а дело закрыли. Единственный, кто может вам помочь восстановить цепочку событий — один из сотрудников МЧС, Николай Гладков. Это его собака нашла Асю Кирееву.

— Гладков… знакомое что-то. — Озадаченно потираю подбородок. На слуху у меня эта фамилия. Да разве припомнишь всех, кто был в знакомых пять лет назад?

Посматриваю на часы — почти пять. Отправить запрос МЧС-никам?

В мобильнике сверкает срочное сообщение.

Смотрю на экран — от мамы. Она чувствует, что я не хочу сегодня появляться в родительском доме.

«Лева, ты же не забыл, что в семь вечера тебя будут ждать гости? Я очень старалась. Кстати, моя близкая подруга будет со своей дочерью Ариночкой. Очень хорошая девочка: два высших образования, работает в фирме дизайнером, своя машина, квартира, внешне — куколка. Прислать тебе ее фото?»

Стискиваю зубы от досады. Моя мама решила, что мое назначение не обойти стороной, и сегодня вечером устраивает званый ужин. А поскольку я — младший сын, безграничную любовь моей мамочки ничем не погасить. И от ужина никак не отвертеться: я пока ещё не нашёл себе жилье и временно занимаю спальню на втором этаже в родительском доме. Уверен, на званый ужин мать и отец позовут всех друзей семьи и партнеров по работе. Степан, старший брат, тоже приедет с женой и спиногрызами.

— Лев Борисович, может, отправить в МЧС официальный запрос? — возвращает меня в реальность Надежда.

— Нет, не стоит, — останавливаю ее. — Спасибо, что прояснили ситуацию.

Я хочу поговорить с Гладковым лично. Мне ни к чему официальные запросы, ведь дело у меня сугубо личное. Завтра Ася выходит в отпуск, а я разгадаю ее тайну. И сам не пойму, зачем я в это ввязываюсь. Ради девчонки, которая меня предала? Но почему-то у меня по-прежнему болит за нее сердце, а пытливый ум требует ввязаться в приключение и выдернуть ее из странной скорлупы, в которую она себя заключила.

По дороге к машине набираю маму.

— Левушка, как я рада тебя слышать! Не опаздывай, сынок, это важно! — На заднем фоне звенит посуда, и я даже чувствую аппетитные запахи маминых блюд, которыми она собирается потчевать друзей и партнеров на званом ужине.

— Мам, давай без глупостей, а?! — раздраженно рычу, открывая машину.

— Ты о чем?

— Не надо мне никого сватать! Я этого не люблю, ты же знаешь!

— Лева, жена нужна прокурору как воздух! Ну сам посуди, кому больше доверия — холостому или семейному человеку? Конечно, семейному! А мама плохого не предложит! Я эту Ариночку со всех сторон изучила. Мне частный детектив всю её подноготную выложил. Я знаю её рост, вес, размер одежды, и когда она в последний раз посещала стоматолога и гинеколога. Там, кстати, тоже все отлично. Зубы и репродуктивная система у нее в полном порядке. У вас получатся чудесные детки!

Плюхаюсь на горячее сиденье и закатываю глаза.

— Какой ещё детектив, мам?! Ты что, наняла частного детектива, чтобы узнать тайны дочери подруги?!

— А как же иначе? Моя будущая невестка должна быть проверена со всех сторон! Подвоха я не потерплю… Алло, Лёва, ты меня слышишь?..

Шумно выдыхаю и отбрасываю мобильник в сторону. Кажется, я съеду из дома родителей раньше, чем планировал.

Из здания выходит Ася. Идет тихонько по аллее, прижимая к себе сумку. Сейчас она без очков. Даже без грамма косметики, с собранными в строгий пучок волосами, она очень напоминает ту Асю, которую я когда-то любил. Подходит к мороженщику, покупает самый простой пломбир и с удовольствием его пробует.

Почему-то я чувствую, как от желания купить второе мороженое и прогуляться с ней по аллее, вот так, беззаботно, поглощая быстро таящее лакомство, сводит скулы. Испепеляю его на корню.

Откидываюсь на сиденье, включаю сплит-систему и прикрываю глаза.

«Почему же ты мне изменила, Ася?» — повторяю один и тот же вопрос, на который у меня нет ответа, кроме одного: ей не понравились мои глупые стихи. Да я сейчас и сам понимаю, как глупо это выглядело со стороны. Поэт Ключников, мать его! Ещё бы сборник стихов издал!

Как глупо все! Гордость не позволяет спросить у бывшей возлюбленной, почему она мне изменила. Нет, теперь уже подгорает и второй вопрос: куда делась квартира, которую ей подарил тот, с кем она меня предала? И если квартира была, то как Ася оказалась снова в общежитии? Ее бы ни за что не пустили обратно.

Глава 4

Ася

Иду по аллее, на автомате слизываю капли с быстро тающего мороженого, а в голове шумит. Вот я и в отпуске. Но все мысли только о нём — о новом прокуроре, который такой далекий и в то же время родной. Он же мне стихи посвящал, а я их храню до сих пор. И нет ничего дороже тех строчек, хоть уже пожелтели страницы конспекта, в котором он тихонько выводил складные строчки шариковой ручкой на скучной паре.

Захожу в общежитие, здороваюсь с комендантом, поднимаюсь в свою комнату. Не выдержав своих мыслей, переодеваюсь в спортивную форму и спускаюсь на первый этаж, где снимает помещение фитнес-клуб. Здесь я часто провожу выходные. Боксерские перчатки мне очень хорошо знакомы. В этот раз что есть сил боксирую грушу, молочу её руками и ногами, а перед глазами снова и снова тот самый подвал. Нас двое — я и ещё одна девушка. Мы обе связаны. Я не знаю её имени, да и теперь никогда не узнаю. Над нами слышны обрывки разговоров — похитители ссорятся. Когда находишься в плену, самое страшное — ожидание, особенно в полной темноте. Время останавливается. Внезапный скрип двери, её сдавленный вскрик, и хриплый шепот над моим ухом: «Ты — следующая». Я запомнила тот голос, но не видела лица.

«Ты — следующая, ты — следующая, ты — следующая…» — летит эхо воспоминаний.

— Девушка!

Вздрагиваю, оборачиваюсь. Один из фитнес-тренеров озадаченно потирает подбородок.

— Пожалуйста, сбавьте ритм, а то у меня такое ощущение, что груша сейчас оборвется.

Пытаюсь выровнять дыхание, отшатываюсь от мишени.

— Да, простите… — неуверенно бормочу под веселые смешки качков, отжимающих вес. Сажусь на лавку и пью воду из бутылки.

Я едва выжила. Долго пролежала в больнице, но зрение восстановить не получилось. А ещё эта пометка «ПТСР»… Похитителей не нашли. Дело подозрительно быстро закрыли, следователя уволили, чем обрекли меня на постоянный страх снова оказаться в лапах у человека, чей голос мне так запомнился.

Можно было бы уехать обратно в родной поселок городского типа, да там у меня никого не осталось — ни родных, ни друзей.

Я прошла переквалификацию, лишь бы остаться причастной к тому, что всегда так нравилось мне.

Ведь, пока я работаю в прокуратуре, я в относительной безопасности. Последние три года так и было: оставшийся на свободе похититель меня бы ни за что не узнал. Разве кому-то захочется похищать замухрышку, поселившуюся в архиве? И если бы новый прокурор не вырвал меня на свет, не выставил на всеобщее посмешище, все бы и дальше было в порядке. Жила себе мышка-замухрышка в отделе на цокольном этаже, никому была не интересна, а теперь моя маскировка сыграла против меня.

И после всего ему надо, чтобы я пошла с ним на приём! В груди пылает негодование. Так бы и врезала Ключникову по его красивой физиономии за его упорство!

— Ася, подойди сюда, — зовет меня комендант, когда я прохожу по холлу в сторону лифта.

— Что там, Глафира Аркадьевна?

— Посылка. Курьер доставил.

— Мне? Посылка?

Она улыбается, пожимает округлыми плечами и протягивает мне пакет из магазина женской одежды.

И я вдруг понимаю, что это от прокурора. Платье для завтрашнего приёма. Сердце сжимается в нехорошем предчувствии — я не хочу идти на приём!

Но стоит представить голубые глаза Ключникова, и сердце начинает биться так сильно, что мне трудно дышать. «А вдруг ещё не поздно все изменить? Вдруг для Аси и Лёвы в этом мире ещё есть место?» — пылают мысли безумной лихорадочной надеждой.

Поднимаюсь в свою комнату, оставляю пакет с платьем на комоде и иду в душевую. Долго принимаю душ, пытаюсь собраться с мыслями.

Выбираюсь, проскальзываю в комнату и осторожно открываю пакет.

Вечернее платье-миди со стразами заставляет меня затаить дыхание. Едва дышу от восторга. Как же давно я не примеряла ничего подобного!

Тщательно вытираю волосы полотенцем, примеряю платье, кручусь перед зеркалом. Прежняя Ася, восставшая из пепла, стоит передо мной в тесной комнатушке. Очки сброшены, шрамы надежно спрятаны под дорогой тканью платья. Не могу удержаться, рука тянется к маленькому флакончику мужской туалетной воды, которую я тайком купила в магазине.

Вдыхаю аромат и прикрываю глаза. По коже летят мурашки.

«Ничего же не случится, если я один раз схожу с прокурором на приём? — уговариваю себя. — Кому есть дело до того, что произошло три года назад? Если похитители живы, они вряд ли вспомнят мое лицо. Такое только в кино бывает».

Глава 5

Прокурор

Когда я подъезжаю к родительскому дому, там аншлаг. У входа в дом не припарковаться: все места заняты автомобилями гостей. К гаражу не подъехать, там тоже успели поставить машину.

Пару минут я кружу по улице, а потом мне удается приткнуть «Мазду» на парковочном месте у соседей.

Поправляю форму и захожу во двор. Здесь все преобразилось. Лужайка сияет, из невидимых колонок льется приятная музыка, небольшие круглые столы сервированы по высшему разряду, повсюду снуют официанты, в руках у них подносы с шампанским и легкими закусками. Публика на взводе: дамы в красивых вечерних платьях игриво улыбаются и пьют шампанское, их спутники в костюмах галантно беседуют о делах. Что-что, а грандиозные приёмы моя мама устраивать мастер! Вот и сегодня постаралась.

— Лев! — слышу голос брата Степана и останавливаюсь. Оборачиваюсь и тут же попадаю в его крепкие объятия. После моего возвращения в город мы ещё не успели встретиться, и теперь Степа хочет реванша.

— Ну, привет, поближе, — ехидно ухмыляюсь: за время нашей разлуки брат успел набрать лишние килограммы, и это весьма заметно.

— Наташа тебя хорошо откормила, — подмигиваю ему. — А как же качалка? Как твои обещания никогда не набрать лишнего?

Степа смеётся.

— Брат, женишься и догонишь меня, поверь. Кстати, мама, похоже, добралась до твоей персоны. Сказала, что ещё одной свадьбы по любви она не вынесет. Ты обязан жениться по расчету. Претендентка на твою фамилию уже прибыла, так что будь осторожен.

Я морщусь.

— Заканчивай стебаться! Это ты посоветовал маме нанять детектива, чтобы проверить на вшивость дочь ее подруги?

— А то! — хохочет брат. — Не представляешь, до чего забавно было наблюдать за бедолагой, который парился над отчетом для матушки! Знаешь же, какая она придирчивая!

— По мне, так самая глупая затея из всех твоих грандиозных идей. Даже обсуждать это не хочу. Лучше скажи, где твои спиногрызы? Мне не терпится потискать племянников.

Я высматриваю его пацанов-погодков Макара и Илью, которых видел в последний раз три года назад, когда крестили трехмесячного Илюшу.

— Мальчишки в доме, с Наташей. Она помогает маме. Кстати, ты в курсе, что папа привез бабулю?

— Софию? Сто лет ее не видел! Ладно, пойду переоденусь. А то здесь, судя по всему, дресс-код, в который не вписывается моя форма.

— Лев, тебе можно быть в чем угодно, мама же устроила праздник в твою честь, — летит мне вслед. Степан многозначительно приподнимает бокал с шампанским и едва скрывает ехидную улыбку. — Кстати, будущая госпожа Ключникова уже интересовалась у меня твоей персоной.

Брат замолкает: его отвлекает один из партнеров отца.

Я закатываю глаза и спешу покинуть лужайку до того, как в мои объятия упадет пресловутая будущая госпожа, изученная частным детективом вдоль и поперек. Такая уж у меня семья: общение с родственниками подобно ходьбе по минному полю — никогда не знаешь, кем подложена граната и в какой момент она взорвется.

В доме прохладно. Блаженство! Какое же это наслаждение — подставить лицо под прохладные струи после трудового дня в адской жаре!

— Никогда не слушайте своего отца, он — мошенник. Все адвокаты — мошенники, уж поверьте своей прабабке, — слышу знакомый голос бабули, которая поучает спиногрызов Степана, и не могу сдержать улыбку. Бабушка в своем репертуаре. Выглядит она, как английская королева на приёме: в элегантном платье из светлой ткани, на шее и руках сверкают украшения, и даже летнюю шляпку не забыла надеть.

Ума не приложу, зачем отец привез ее в дом! Сколько себя помню, бабуля всегда была остра на язык, и после ее отъезда мама неделю мыла все углы с солью, чтобы изгнать негативную энергию. Уж не знаю, чем бабушке насолили адвокаты, но ее едкие замечания всегда доводили нашего отца до белого каления. Надо сказать, что бабушка София была единственным человеком в семье, от которого в детстве я не ждал подвоха. Она, конечно, весьма жестко рубила правду-матку оппоненту в глаза, но за спиной — никогда. А ещё она любила мои стихи.

Мне очень хочется обнять бабушку, но я тороплюсь наверх, чтобы переодеться до того момента, когда мое присутствие в доме будет обнаружено родней. После этого от них уже не отобьешься.

Запираюсь в своей ванной комнате, быстро принимаю контрастный душ, чтобы смыть дневной зной, и выбираюсь из ванны в одном полотенце на бёдрах.

Захожу в спальню и натыкаюсь на бабушку Софию.

— Лёва, внучок! — Она радуется, как ребёнок, и крепко меня обнимает, а я немного ошарашен: это же надо — зайти в мою спальню без стука!

— Бабуль, приветик. Кхм…

— Какой красавчик! — Она отступает на пару шагов и восхищенно смотрит на меня. — Ладно, переодевайся. Только плесни мне сначала коньяку, а то эти изверги считают, что бабушку надо угощать одним чаем.

Приподнимаю бровь, достаю из бара бутылку коньяка, наливаю ей порцию в стакан с красивой огранкой.

— Лей ещё, не жалей, — Она довольно потирает руки.

Качаю головой и забираю свой костюм из гардероба.

Спустя пару минут я уже готов к светскому вечеру в кругу родственников и друзей семьи.

Бабуля сидит в кресле у книжного шкафа и задумчиво наблюдает за тем, как я у зеркала пытаюсь повязать галстук в тон летнему костюму из льна. Я рассказываю ей о своей новой должности, о том, как много всего надо успеть сделать за то время, что я буду занимать свой пост.

— А где твоя невеста, Лёва? — звенит в воздухе вопрос, будто выстрел в сердце.

Осекаюсь, приподнимаю озадаченно бровь.

— Какая невеста, бабуль?

— Как — какая? Та, настоящая, которая была с тобой на выпускном вечере в день вручения дипломов. Как её? Тася? Яся?

Напускная бравада сходит с моего лица, и я мрачнею.

— Ася, — поправляю бабушку. — Так нет её уже давно, — сообщаю глухо. — Сбежала от меня с каким-то спонсором. Иногородние всегда выбирают то, что выгоднее.

Бабушка усмехается.

— Это тебе отец сказал, что иногородние выбирают то, что выгоднее?

Передергиваю плечами.

— Какая теперь разница? Что было, то прошло.

— Не верю! — строго говорит бабуля. — Ты информацию проверял?

— Мне ни к чему было проверять. Отец и Степа врать бы не стали.

Они мне доказательства привезли.

Бабушка фыркает.

— Фотоотчет от их частного детектива, небось? Так он мошенник похлеще твоих отца и брата!

Я начинаю злиться.

— Зачем папе и брату меня обманывать?

Она пожимает плечами и ухмыляется так ехидно.

— Не знаю. Может, потому, что кобылка была не племенная?

Я впиваюсь в нее взглядом.

— Ты что-то знаешь об этом? Говори, раз уж начала!

— Ещё коньячку плесни, и скажу, — хитро подмигивает бабуля.

Не спуская с нее глаз, наливаю на дно стакана ещё маленькую порцию коньяка.

— Будь здоров, внучок! — Бабушка принимает «лекарство» и довольно выдыхает. — М-м-м-м… хорошо!

— Что ты знаешь? — цежу сквозь зубы, потому что мне уже реально не смешно. Бабуля просто так дразнить не станет. Она что-то знает.

— Была я тут в гостях после твоего отъезда в Москву на обучение, и ночью случайно подслушала разговор твоих родителей. Мама твоя очень переживала, что невеста у тебя не того поля ягода и что надо избавиться от вашей связи, пока не поздно. А брат твой, Степа, балагурил про детектива и про фотоотчет. Что детектив, который в конторе у них с отцом подрабатывает, руку на фотошопе хорошо набил и сможет помочь. Я тогда не придала значения их болтовне, а сейчас, когда ты про фотоотчет сказал, вспомнила.

У меня как-то нехорошо сводит скулы.

— Ты сейчас пошутила?! — почти рычу.

— А к чему мне шутить, Лёва? Просто мать твоя вокруг выбранной ею для тебя невесты весь вечер выплясывает. Тьфу, смотреть противно! Вот я и решила выяснить, куда твоя зазноба подевалась, раз мать смотрины решила устроить?

В глазах темнеет.

— То есть...? Обманули меня тогда?! Не было никакого спонсора?!

«Конечно, не было! Иначе она бы не жила по старому адресу!» — мелькает мысль.

Позабыв о бабуле, я несусь вниз. На лестнице едва не сбиваю с ног официанта с подносом.

А во дворе — танцы! Музыканты, которых пригласила мама, настроили аппаратуру и зажигают публику.

Отца не вижу, но на глаза попадается Степан.

Брат уже навеселе, пасется с бокалом возле закусок. Подмигивает проплывающим мимо красоткам, пока Наташа не видит.

Сбивая все на своем пути, иду к нему. Хватаю за грудки.

— Лёва, ты чего?! Какая муха тебя укусила?! — Брат изумленно таращится на меня.

— Давай, рассказывай про фотошоп и частного детектива! Вы придумали те фотографии, на которых Ася со спонсором?! — рычу так яростно, что брат прекращает жевать креветку в кляре.

— Ну… было дело, Лёва, но давай по-честному: зачем тебе эта провинциалка? У нее ни кола ни двора, да и родственников тоже нет! Нет, серьёзно, пораскинь мозгами! Не пара она тебе.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не врезать ему в челюсть на глазах у всех.

— Не вам решать, кто мне пара, а кто нет! Вы не имели права так поступить с нами! — рычу, сжимая кулаки от досады.

— Лев, да ты нам спасибо лучше скажи за то, что мы тебя от Аси избавили! Ну придумали сказку, поиграли с фотошопом! Зато свободу выбора тебе сохранили.

— Ты… я… даже слов не хватает!

—Лев! Вот ты где! Ариночка, знакомься: это наш новый прокурор! — звенит голос мамы, и я на миг прикрываю глаза от досады.

— А вот и невесту подогнали! — Степан расплывается в улыбочке и приподнимает свежий бокал. — Совет да любовь, братик! Кстати, зубы у нее ничего.

Втягиваю грудью воздух, с трудом подавляю бурлящее в груди негодование и медленно оборачиваюсь. Через лужайку нам навстречу торопится мама. Она, как всегда, безупречна. Рядом с ней — девушка в элегантном вечёрнем наряде. Вроде бы все в ней ничего: и рост, и вес, и лицо, как с обложки журнала, но стоит ей улыбнуться, и я понимаю, почему мой брат сказал о зубах.

Зубы маминой избранницы сразу бросаются в глаза: белые, ровные и непривычно крупные. Я никогда в жизни не видел таких идеально ровных белоснежных зубов. И если честно, они немного пугают. Кажется, такими зубками Ариночка отгрызет все, что попадется ей под руку.

— Добрый вечер, мама, — произношу холодно. Сдержанно киваю «невесте», испепеляю взглядом родственничков, которые многозначительно переглядываются. Скандал не устроишь: прокурор фигура публичная, а во дворе полно друзей семьи и важных деловых партнеров отца.

— А мне про вас много рассказывали! — Арина с восхищением берёт меня под руку. — Хотите, прогуляемся? Познакомимся поближе?

Скольжу по Ариночке оценивающим взглядом.

— Ещё бы, конечно, хочу, — цежу сквозь зубы и крепко сжимаю руку навяленной мне суженой.

Мама на седьмом небе. Это видно по сиянию в ее глазах. Брат подхватывает со стола соусницу, заполненную до краев соевым соусом, чтобы щедро полить им креветки на своей тарелке. Будто невзначай, толкаю его локоть, и соус в тот же миг расползается по белоснежной рубашке огромным коричневым пятном.

— Ой! — произношу зловеще.

— Ты… ты это специально, Лев?! — Степан с досадой хватает со стола бумажные салфетки и начинает отчаянно тереть, но рубашку не спасти.

Цинично ухмыльнувшись, с непроницаемым лицом проплываю мимо него под руку с Ариночкой. Только что такое рубашка по сравнению с моей сломанной личной жизнью?

Так, с меня хватит! Подвожу «пассию» к Наташе, которая за одним из столиков пытается накормить детей сэндвичами.

— Дядя Лёва, дай пять тысяч! — оживляется старший племянник.

— Зачем тебе пять тысяч? — удивляюсь я.

—Как — зачем? — Мальчишка разводит ручонками. — Я на малкетплейсе машинку на радиоуправлении куплю!

Наташа строго посматривает на сына.

— Макар, у нас достаточно машинок!

Понимающе улыбаюсь племяннику, достаю из кармана бумажник и протягиваю ему пятитысячную купюру.

— С братом поделите, понял? — прищуриваюсь строго.

Тот сияет. Наташа хмурится.

— Лев, не надо! Избалуешь их.

— Наташ, я же их дядя. Купи им, что они просят.

Она смягчается:

— Ладно. — Но деньги у мелких забирает.

Я же — сама галантность. Отступаю на шаг, подталкиваю свою зубастую спутницу к столику.

— Наташа, это Арина. Прошу любить и жаловать.

Арина краснеет.

— Приятно познакомиться, — едва слышно блеет она.

Краем глаза замечаю, как мой брат истерично жалуется маме на то, что я повел себя, как последняя сволочь, облив его соевым соусом.

«Хомяк!» — дразнюсь про себя в сердцах. В школе Степа был пухлым мальчиком, а ещё он жутко любил что-нибудь схомячить, и если не успевал прожевать до начала урока, то прятал еду за щеку. Вот его и прозвали хомяком. К выпускному классу Степа похудел, вытянулся, начал ходить в тренажерку, но прозвище прочно за ним закрепилось. Ох, как он злится, если кто-то упоминает его школьную кличку!

— Присаживайтесь, Ариночка, я только сделаю один звонок и присоединюсь к вашей компании, — сообщаю загадочно и галантно отодвигаю стул.

Наташа с подозрением посматривает на меня. Она опытная, понимает, что в нашей семье без подвоха никак: отвернешься — и тут же подложат свинью. Но Арина проглатывает наживку и послушно садится за столик к малышне.

Подмигиваю ей, поправляю пиджак и стремительно возвращаюсь в дом.

Все, с меня хватит! Я съезжаю от родителей. Нет смысла оставаться в стане предателей! Лучше поживу в отеле.

Поднимаюсь в свою спальню. Бабушка София все там же, дремлет в кресле под работающей плазмой на полстены. Она, как кошка, устраивается в любом удобном месте, независимо от того, чья это территория.

Стремительно пакую свои костюмы и зубную щетку.

Бабушка приоткрывает один глаз.

— Левушка, ты? Что, смотрины закончились? А как же праздничный фейерверк? Я хотела его посмотреть.

— Фейерверка ещё не было, если сейчас спустишься, успеешь, — натянуто улыбаюсь ей. Молния на чемодане никак не хочет застегиваться, и это меня раздражает.

— А ты что, уезжаешь? — Бабуля окончательно просыпается и с подозрением смотрит на чемоданы.

— Мне не о чем разговаривать с этими лицемерами! — бурчу с негодованием. — Они мне жизнь сломали!

Укладываю ноутбук и зарядки.

— И куда ты поедешь? — с недоумением спрашивает бабушка София.

— Переночую в отеле, а там будет видно.

— Лёва, мне жаль, что именно я открыла тебе глаза, — вздыхает она.

— Ничего, бабуля, было полезно сорвать с моих глаз розовые очки. Ты долго здесь будешь гостить?

— Ещё неделю. Ума не приложу, для чего твой отец меня сюда привез. И мать — сама любезность. Очень подозрительно. Но, думаю, я скоро выясню причину их дружелюбия.

Я смягчаюсь, склоняюсь к ней и целую ее в морщинистую щеку.

— Позвони мне, если захочешь встретиться. Выпьем где-нибудь в кондитерской по чашечке кофе, поболтаем.

— Поезжай уже, где тебе время найти для старушки? Ты же у нас теперь прокурор, — вздыхает она.

— Ладно, не скучай, бабуль.

Подхватываю чемоданы и выношу их через чёрный ход к машине. Укладываю в багажник.

Включаю зажигание, и моя «Мазда» трогается с места. На самом деле, прежде чем я найду себе ночлег, я хочу увидеть Асю. Я еду к ней в общежитие. Мне просто необходимо снова увидеть ее глаза.

Машина несется по вечернему городу, а я невесело размышляю. В сердце бурлит досада. В голове не укладывается, что наша с Асей связь прервалась исключительно по моей вине! Меня так хорошо обработали родственнички, а я поверил! Не нашёл причин не верить их красноречию!

На пути попадается цветочный бутик, и я сворачиваю туда.

Покупаю пышный букет флоксов. Эти нежные летние цветы напоминают мне прежнюю Асю — ту, которую я так сильно любил пять лет назад, ту, с которой произошло что-то страшное, пока меня не было рядом. Я не смог её защитить из-за глупого розыгрыша, устроенного отцом и братом.

До общежития я добираюсь, когда стрелки часов приближаются к десяти вечера, и становится ясно, что так поздно меня никто не пустит в гости.

Мне удается найти место на парковке, и я сижу в машине. Сверлю взглядом знакомое окно на третьем этаже. Там не горит свет. Возможно, Ася уже давно спит? Или её нет дома? У неё отпуск, она могла сорваться куда-нибудь с подругами. Всё же решаюсь попытать удачу. Набираю номер ее телефона. — длинные гудки, нет ответа. Набираю ещё и ещё — тишина в ответ.

Решаю не сдаваться просто так. Я хочу узнать, что с ней случилось за время моего отсутствия!

Забираю из машины букет и иду к входной двери.

Общежитие студенческое, поэтому на входе, как и пять лет назад, дежурит комендант.

— Мужчина, вы куда так поздно? У нас правило: после восемнадцати часов вечера гостей не пускаем. А шашни со студентками в общежитии вообще под запретом. Здесь вам не дом свиданий!

Прочищаю горло, подхожу ближе. Достаю удостоверение.

— Добрый вечер. Прокуратура.

Она с подозрением смотрит на пышный букет флоксов, но турникет открывает, позволяя мне пройти в холл.

Поднимаюсь на лифте на третий этаж. Новая дверь в общий на три комнаты коридор заперта: видимо, здесь действительно строго с посещениями. Постучавшись несколько раз, понимаю, что до утра мне никто не откроет. Злюсь на себя: зря только время потратил.

Спускаюсь обратно. Уже у выхода притормаживаю и возвращаюсь к коменданту.

— Вы не могли бы передать цветы Асе Киреевой?

— Так вы к Асе приходили? Что же сразу не сказали? — произносит с пониманием комендант. — Подружка за ней приехала, и они вместе куда-то уехали. Давайте букет, как вернется, передам.

Отдаю букет на хранение.

— А от кого букет-то? — летит вопрос, когда я уже открываю дверь.

Отмахиваюсь.

— Она поймет.

Выхожу на улицу. К ночи стало немного прохладнее, и даже приятно пройтись по тротуару до машины. Решительно сажусь за руль и завожу мотор. Что ж, возвращение домой совсем не радужное событие. Родственники ни капли не изменились, с бывшей возлюбленной произошло несчастье, о котором никто не хочет упоминать, а ещё мне предстоит ночь в отеле. Но я намерен выяснить, что произошло с Асей за время моего отсутствия. Завтра же прикажу извлечь из архива дело, которое закрыли, а первым делом побеседую с тем спасателем из МЧС, который оказался на месте обрушения.

Глава 6

Ася

— Ещё немного, и кексы можно будет ставить в духовку. — Моя неутомимая подруга Катерина смешивает тесто с помощью миксера. Запах стоит потрясающий: ваниль и ранние абрикосы дают аромат.

Не могу удержаться, тянусь рукой к прилипшему по краям миски сладкому тесту и пробую его на вкус.

— М-м-м-м… сладко! — выношу свой вердикт.

— Ещё бы, мы сахара больше, чем муки, положили.

Катя победно улыбается: не каждый день ей удается меня впечатлить.

Она выключает миксер, быстро раскладывает тесто по формочкам для кексов и щедро украшает его нарезанными на дольки абрикосами. Вскоре кексы подходят в духовке, а мы режем фрукты и сыр.

Сегодня мы готовим особое угощение: клубничный пунш и кексы собственного приготовления. Так мы отмечаем начало моего отпуска. Мы с Катей давно дружим, ещё с института, только она, получив диплом, вскоре поняла, что юридическая наука не ее конек, и быстро переучилась на менеджера по туризму. Профессионально мы разошлись, но дружба осталась. Из колонки льется зажигательная музыка, и все мои невзгоды на время отходят на второй план. Я приплясываю в такт песне и разливаю пунш по высоким бокалам с витиеватыми трубочками.

Катя заталкивает противень с кексами в духовку и поворачивается ко мне.

— Эх, Аська, путёвки в Сочи ушли! — сообщает она с досадой.

Я молчу, чтобы ненароком не спугнуть удачу, но моя внутренняя богиня радостно ликует: «Йес, йес, йес!» Как же я рада, что путёвки в Сочи уплыли и мне не надо будет таскаться по раскаленным камням в сторону моря! Что ни говори, а коктейль «Любовь на пляже» точно не про меня.

— Но это ещё не все. Завтра в десять вечера я отправляюсь в авторский тур по Ростову-на-Дону вместе с группой футбольных фанатов, — продолжает она. — Там на новом стадионе «Ростов-Арена» пройдет несколько футбольных матчей с командами из ближнего зарубежья. Меня ждут семь дней непрерывного футбольного драйва.

Я удивлённо приподнимаю бровь.

— С какой-какой группой ты едешь?

— С группой футбольных фанатов. Хочешь с нами? В автобусе есть свободные места, да и в гостинице с видом на набережную Дона у меня номер на двоих. Мы бы с тобой могли весело провести время.

Катя подхватывает стакан с пуншем и, виляя бедрами, вытанцовывает под музыку «Ламбаду».

Я смеюсь.

— Это с трибуны стадиона надо выкрикивать нечто похожее на «Спартак — чемпион!»?

— Да, да, да! А ещё петь что-то типа «Оле-оле-оле»!

— Я похожа на болельщицу?

— Нет, не похожа. Но как знать, вдруг у тебя есть тайное увлечение футболом? Или ты коллекционируешь фото красивых футболистов?

— Ты же знаешь, мое увлечение — боксерские перчатки и груша. А ещё — женские детективные романы. Ночное путешествие на автобусе с кучкой сомнительных личностей точно не то, о чем я мечтаю.

— Эх, жаль! Мне, если честно, тоже не очень хочется ехать на футбол, но работа есть работа. К тому же там будут красивые мужики. Вдруг встречу своего Серкана Болата?

— Ты неисправима, Кать! Сколько Болатов ты поменяла за эту весну?

— Троих. Но где наша не пропадала! Возможно, четвертый раз окажется счастливым. Если что, звони, автобус отходит в десять часов вечера, — Катя с надеждой посматривает на меня, но я не ведусь на ее пламенный взгляд.

— Если я внезапно решу променять комфортный диван и книжку на безумное приключение в незнакомом южном городе в компании поджарых футболистов и их фанатов, я тебе обязательно позвоню, — приподняв свой стакан с клубничным пуншем, обещаю ей.

— А вдруг там и для тебя Серкан Болат найдется? — Катя лукаво посматривает на меня.

Отмахиваюсь.

— Ты же знаешь, «они жили долго и счастливо…» – это не про меня.

— Ась, нельзя так. Откуда ты знаешь, может, твоя вторая половинка сейчас где-то рядом?

Я вздыхаю.

— Ключников вернулся, — сообщаю подруге.

— Как… вернулся?! И ты молчишь?!

— Да не ко мне он вернулся, Кать! Его к нам прокурором поставили. А он меня из цокольного этажа выдернул и к себе вместо красотки Котовой поставил.

— О-о-о, как все запущенно! Представляю, как у вас все бурлят от возмущения…

— Ещё бы! Лиза Котова — всеобщая любимица, а я — замухрышка.

Прячу глаза, и чувствую, как в горле встает ком.

— Так, ты мне это брось! Что ещё за прозвище?!

— Да ведь так и есть. Все меня так за глаза дразнят.

— Ась, если у тебя шрамы и плохое зрение, это ещё не значит, что ты хуже Котовой. Честно говоря, я думала, что Ключников останется в столице. Видимо, у папы денег не хватило. А здесь все свои, вот и постарался, чтобы у сына все было хорошо с карьерой. Просто приведи себя в порядок, и все будет отлично. Ты этой Котовой фору дашь.

— Ты не понимаешь, Кать! Я боюсь… я чувствую, что мой похититель близко. Сидит, затаившись, но стоит мне высунуться, и ловушка захлопнется! В голове уже три года одно и то же: «Ты — следующая». А Ключников, он… Ты же знаешь, какой Лев настырный.

Катерина понимающе накрывает мою руку своей.

— Это паранойя, Ась. Просто дыши глубже, когда приходят эти мысли. Невозможно всю жизнь прожить в архиве. Надо научиться смотреть в глаза своим страхам. А если тот похититель появится на горизонте: помни: у тебя отличная физподготовка. Ты его отправишь в нокаут не глядя! Ой, кажется, кексы готовы!

Кексы получаются восхитительные, а клубничный пунш с мятой и кубиками льда здорово освежает. Мы с Катей погружаемся в воспоминания о студенческой жизни. Мне хорошо, как никогда. Невзгоды отходят на второй план, и даже прозвище, которое мне дали сослуживцы, не кажется таким обидным. В сердце закрадывается робкая мысль: может, подруга права, и мне не стоит прятаться от мира? Три года прошло. Вряд ли похитители вспомнят мое лицо.

В общежитие я возвращаюсь около десяти часов вечера в приподнятом настроении. Как же хорошо, что путёвки уплыли! Теперь я целых десять дней смогу валяться на диване и читать детективы.

— Ася, ты? — окликает меня комендант и для важности приспускает очки на переносицу. — Тебе тут кое-что оставили.

— Мне? — удивлённо оборачиваюсь.

— Тебе, тебе. — Она хитро улыбается и заговорщически шепчет: — Поклонник.

— Ха! — С губ срывается нервный смешок. Где я и где поклонники? О чем она, вообще?

Но Глафира Аркадьевна уверенно протягивает мне букет восхитительных белых флоксов. Я непонимающе хлопаю глазами.

— Ничего себе… Цветы?

— Угу. Искал тебя тут один симпатичный мужчина из прокуратуры. Сослуживец, что ли?

Сердце замирает, а потом обрывается и летит куда-то вниз.

— Из… прокуратуры? А имя назвал? — спрашиваю, растерянно прижимая нежный букет к груди.

— Нет. Но сказал, что ты поймешь, от кого, — многозначительно подмигивает мне она.

Я на несколько мгновений зависаю. В голове хаос, сердце колотится, как сумасшедшее. Сжав букет так, как будто у меня кто-то собирается его отнять, и тороплюсь к себе в комнату. В секции, кроме меня никого нет: жильцы двух соседних комнат уехали на лето домой. Все иногородние. Остались только самые стойкие, такие, как я.

Рассеянно сажусь на край постели и долго рассматриваю каждый лепесток, не веря, что это мне. Глаза обжигают слёзы. Я знаю, кто принес букет. В душе все бурлит, шипит, взрывается… и меня словно накрывает самая сильная магнитная буря из всех возможных. Как странно и нереально! Почему после такого долгого молчания вдруг оттепель? Ничего не пойму…

Достаю мобильник. От Ключникова пропущенные вызовы, что подтверждает мою догадку. Уже поздно, и перезвонить ему я не решаюсь: все же начальник. Поэтому просто пишу сообщение: «Спасибо за цветы».

Чувствую, как меня бросает в жар. Не знаю, что ещё написать. Перечитываю свое сообщение несколько раз, а глаза обжигают слёзы. Нет, он его не читает. Уже, наверное, поздно.

Вспоминаю, что надо идти на приём к неприятному Хвостову, и настроение стремительно падает. Все мое существо противится этому походу.

Так и не дождавшись ответа на свое сообщение, я кладу цветы на маленький комод и нахожу пыльную вазу, которая уже много лет стоит на стеллаже. Временами я подумываю ее выбросить за ненадобностью. Выхожу в холл, распахиваю дверь на общую кухню, чтобы набрать воду для цветов. Включаю кран, жду, когда наберётся вода, рассеянно поднимаю взгляд на видавшее виды зеркало и… с ужасом отшатываюсь.

«ТЫ — СЛЕДУЮЩАЯ!» — гласит крупная надпись красной губной помадой.

Из горла рвется вскрик, в глазах темнеет, я на ощупь бросаюсь вперед и натыкаюсь на соседку из секции напротив, которой, как и мне, некуда податься на лето.

Далеко не интеллектуалка тётя Люся в потертом халате, резиновых сланцах и с тюрбаном из полотенца на голове отшатывается в сторону. У нее в руках большая кастрюля с фаршированными перцами. Крышка от кастрюли срывается и с грохотом катится по полу. Люся недовольно посматривает на меня.

—Ася, что случилось? Ты мышь увидела?

— Кто-то… кто-то это написал… — всхлипываю истерично.

—Ёшкин кот! — Соседка нервно сглатывает. — Я такое в ужастиках видела. Джек-Потрошитель идет за своей жертвой. За такой надписью обычно следует убийство, — подливает масла в огонь своим зловещим предсказанием и тут же успокаивает: — Ты только не волнуйся, в кино и не такое придумают! Надо Глафиру позвать…

Водрузив кастрюлю на плиту, тётя Люся бежит в коридор.

— Глаша! — свесившись вниз, громко кричит она. — Сюда пойди, у нас тут форс-мажор!

Я не шевелюсь, просто стою и смотрю на надпись, а из горла рвутся всхлипы. Посттравматическое стрессовое расстройство дает о себе знать. Все мои боксерские навыки меркнут перед прямой угрозой от неведомого маньяка. Перед глазами мелькают воспоминания, одно за другим, снова и снова… Страшный подвал, кромешная тьма, шепот: «Ты — следующая», а потом — взрыв и обрушение. Несколько суток под завалами без малейшей надежды на спасение, и влажный нос собаки-спасателя, которая, как потом выяснилось, никак не хотела уходить. Ее упорство спасло мне жизнь.

Соседка возвращается на кухню. В руках у нее кочерга. За ее спиной — непобедимая Глафира Аркадьевна с деревянной шваброй наперевес. Вооружились тем, что нашли.

— Через турникет я пропустила только прокуратуру и электрика дядю Васю… А, нет, был ещё доставщик пиццы, странный такой. Может, полицию вызвать? — осмотрев зеркало, предлагает Глафира Аркадьевна.

Тётя Люся отчаянно кивает.

— Неплохо бы полицию.

Почему-то я не могу говорить. Хочу, и не могу. Просто стою в каком-то ступоре и хватаю ртом воздух, как рыбка, выброшенная на берег.

— Ась, у тебя мобильник звонит. — Тётя Люся многозначительно приподнимает ярко накрашенную бровь.

Вздрагиваю, выхватываю из кармана мобильник и не глядя всхлипываю в трубку:

— Да?

— Ася, привет. Это Лев… Ты… плачешь?

— Я? Нет… я…

— Это из-за букета? Я не хотел тебя расстроить, честное слово! Прости за мой порыв. Я понимаю, что слишком поздно для объяснений.

Я пытаюсь вдохнуть и не могу. Из горла рвутся сдавленные стоны, похожие на рыдания.

— Ася? — Такой близкий и в то же время далекий голос Ключникова никак не может вывести меня из ступора. Не могу говорить, и все!

Тётя Люся раздраженно выхватывает у меня телефон.

— Ее хотят убить! — нависая надо мной, орет в трубку она. — Тут такое! Как в фильмах ужасов! Приезжайте скорее, если хотите застать ее живой!

— Понял. Уже еду, — летит ответ, а следом слышатся короткие гудки.

Новый шок выводит меня из ступора. Только Ключникова в общаге не хватало посреди ночи!

—Что?! Нет! — Трясу телефон, но абонент вне зоны действия сети. — Зачем вы ему это сказали?!

Тётя Люся и Глафира переглядываются. Люся страшно округляет глаза.

— А что? Пусть знает, что тебя скоро убьют!

— Да с чего вы взяли, что это послание для меня?! Может, кто-то пошутил! Мало, что ли, студентов здесь проживает? Кто-то просто решил приколоться… — шиплю с досадой. Ох уж этот синдром! Ввел меня в ступор из-за фразы «Ты — следующая». Но эту фразу кто угодно мог написать!

Снова набираю номер Ключникова, но он не отвечает. Я чуть не плачу.

Как его отменить?! Он мне сейчас здесь меньше всего нужен!..

— Ась, ты все же дверь лучше изнутри шваброй-то подопри. А то, как знать… береженого Бог бережёт. —Тётя Люся многозначительно поднимает вверх указательный палец и возвращается к своим перцам. Глафира, помедлив, вручает мне швабру и кочергу.

Я хмурюсь. Нашлась пророчица! Но стоит мне покинуть пределы кухни, как страх накатывает новой волной. Я пугаюсь шорохов, вздрагиваю от собственной тени, и мне совсем не хочется оставаться одной в своей комнате: секция-то пуста.

Чтобы хоть как-то отвлечься, ставлю пышный букет в воду. Начинаю всерьёз задумываться о швабре: замок на двери кажется мне хлипким.

Я даже переодеться не решаюсь, так и сижу на краю кровати в джинсах и футболке, в которых ездила в гости к подруге.

Громкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть, но лишь на мгновение. Следом летит приглушенный голос нового прокурора:

— Ася, это я! Открой!

А дальше — голос соседки Люси из кухни.

— Ой, а вы следователь? Быстро же полиция работает! Сюда идите, сюда, я вам сейчас покажу надпись на зеркале…

Несколько мгновений я сижу неподвижно. Как же стыдно! Какой-то шутник оставил надпись на зеркале, а теперь здесь Ключников, которого Люся приняла за следователя…

Срываюсь с места, отпираю замок на двери и сломя голову несусь на кухню.

Глава 7

Ася

Да, там Ключников, сомнений нет. Он всё так же прекрасен в светлом костюме из льна и голубой рубашке под цвет глаз. Глафира Аркадьевна тоже тут. Топчется, с вожделением поглядывает на красивого мужчину. Ещё бы, такой форс-мажор в общежитии — явление прокурора! Они с Люсей себе уже нафантазировали и наперебой пичкают его байками о том, что Джек-Потрошитель вышел на охоту и что отныне он будет похищать наших студенток одну за другой.

— Ася, добрый вечер. — Ключников озабоченно смотрит на меня.

Тушуюсь от приятного аромата его туалетной воды, которую прячу в старом комоде, и отступаю из кухни в глубь коридора.

— Нет, не добрый. Зря вы приехали, Лев Борисович, глупости это всё.

— Глупости? Что-то мне так не кажется. — Ключников достает мобильник и делает несколько фото надписи на зеркале. — Надо вызвать полицию. Пусть следователь этим занимается.

— Следователь нас засмеет! — Я неловко всплескиваю руками. —Подумаешь, какой-то шутник в студенческом общежитии написал помадой угрозу? Просто мой травматический синдром дал о себе знать, вот я и не совладала с эмоциями.

Лев Борисович качает головой и строго смотрит на меня.

— Вещи собирай.

— Это ещё зачем?.. — Пячусь от него к выходу.

— Затем, что я тебя здесь не оставлю. Пока не выясним, что происходит, будешь под моей личной защитой.

Я вспыхиваю до корней волос.

— Да бросьте вы, Лев Борисович! — бормочу в смятении. Одно дело в отделе вместе работать, а вне работы рядом оказаться — совсем уже из ряда вон!

— Дело он говорит! — вступает в бой Глафира Аркадьевна и, уперев руки в боки, строго смотрит на меня. — Пойдем, Ася, я тебе собраться помогу. В твоей секции ни души! Захотят укокошить — никто не услышит!

— Она уверенно берёт меня под руку и ведет к комнате.

Я подавлена, растеряна и никак не могу взять ситуацию под контроль.

— Ася, да ты с ума сошла?! — захлопнув дверь, яростно шепчет Глафира Аркадьевна. — Разве можно от помощи такого мужика отказываться?! Бери, пока тепленький! Мы ему щас мозги запудрим, о подозрительных личностях расскажем, пусть думает, что все очень серьёзно. А ты поезжай с ним и ушами не хлопай! Такие красавцы на дороге не валяются. Раз букет принес, значит, заинтересован. Такие любят героями себя чувствовать.

— Успокойтесь, Глафира Аркадьевна! — В отчаянии машу руками. Хочу добавить, что такому красивому мужчине, как наш прокурор, и даром не нужна замухрышка Ася, но Глафира мне рта раскрыть не дает.

— Ася, слушай тетю Глашу! — рявкает строго и, засунув руку в карман своего кафтана, в котором выходит на дежурство, вручает мне блеск для губ. — Вот, лореалевский, из последней коллекции. Персиковый цвет, как раз в тон твоей шевелюре. Я его распечатать ещё не успела.

Я изумленно посматриваю на нее: откуда у нее блеск для губ из новой коллекции? А за шевелюру обидно: никакая она у меня не персиковая, а цвета пережженной карамели!

Под шумок Глафира укладывает в спортивную сумку самые необходимые для ночевки вещи. Платье и босоножки тоже кладет в красивый пакет из магазина.

— Все, давай. Вперед! — И выталкивает меня с сумкой из комнаты.

В коридоре уже топчется весьма привлекательный здоровенный следователь и его опера. Соседки просто в диком восторге от происходящего! Их можно понять: не каждый день на твоей улице переворачивается грузовик с красивыми мужиками.

— Майор Кушаков, — строго представляется следователь. — Вы Ася? У меня есть к вам пара вопросов.

— Ну зачем вы вызвали следователя?! — вспыхиваю я и с укором смотрю на прокурора.

Ключников приобнимает меня за плечи.

— Слушай сюда, Киреева: возражения не принимаются. Все, точка! Я обрисовал следователю ситуацию, завтра утром мы поднимем из архива дело, из-за которого у тебя в деле стоит пометка о травме, и начнем новое расследование, — безапелляционно произносит он.

Я растерянно посматриваю на него. Да, тот, кто назначил нам нового прокурора, погорячился. Почти полночь, а он не знает, что такое покой. Готов работать и работать хоть до утра. Где у него кнопка, чтобы выключить его чрезмерно активную деятельность?

Следователь Кушаков внимательно слушает мою историю прямо на кухне, усевшись напротив меня за шатким потертым столом, что-то помечает в своем блокноте и заполняет протокол. Деятельный мужчина, под стать прокурору. От того, что вокруг меня серьёзные люди, которые получили звание и погоны не просто так, моя неловкость усиливается. Ну, правда, написал кто-то фразу, повеселился, а у меня сработала паническая атака. Тут не следователя надо было вызывать, а психолога.

Но за моей спиной, скрестив руки на груди, стоит Ключников, и я понимаю, что от него не сбежать. Стойкий аромат его туалетной воды приятно кружит голову, и это единственное положительное ощущение из всей нарисовавшейся картины абсурда.

Следователь Кушаков безжалостно задает мне вопросы.

Меня потряхивает. Нет, меньше всего на свете этой ночью я хочу окунуться в бездну, которой старательно избегаю уже три года.

— В тот день я просто вышла из торгового центра. Шла мимо стоянки машин, когда на меня внезапно напали сзади. Лицо закрыли салфеткой с едким запахом, и я потеряла сознание. Очнулась в подвале, в кромешной темноте. Я была не одна, со мной там находилась ещё одна девушка. Ее убили. Фраза: «Ты — следующая» обожгла мой слух, а потом все снова померкло. Я плохо помню, что было дальше, простите… Был какой-то взрыв и обрушение. Я сто раз рассказывала эту историю предыдущему следователю, и мне меньше всего на свете хочется вспоминать те часы, которые я провела в подвале.

Всхлипываю. Плечи сотрясаются от рыданий. Мне плохо, очень плохо!

Чувствую, как кто-то сзади ободряюще обнимает меня за плечи. Интуитивно угадываю, что это прокурор.

Следователь ещё раз осматривает надпись на зеркале. Хмурится.

— Дело в том, Ася, что вторую девушку так и не нашли. Но завтра мы достанем дело из архива и дадим ему новый ход, — обещает он. Смотрит внимательно на Ключникова, отзывает его в сторону и что-то тихо говорит.

Растираю слёзы по лицу, послушно пью принесенный сердобольной Люсей корвалол.

Ключников озабочен. Он возвращается ко мне и мягко накрывает мою руку своей.

— Ася, в связи с новыми обстоятельствами здесь оставаться опасно. Ты едешь со мной.

Я с ужасом смотрю на него.

— У меня отпуск! Я хотела поваляться на диване и почитать детективы, — никак не могу успокоиться. — Ночевка в другом месте не входит в мои планы.

Глафира хмурится и исчезает темном коридоре.

Спустя несколько мгновений она появляется на кухне со стопкой моих новеньких книг.

— Вот, держите. — Она вручает Ключникову книги. — Негоже Асе здесь одной оставаться. Лето в нашем общежитии — время тишины, а вы точно сможете о ней позаботиться. — И смотрит на него так проникновенно, что даже у меня мурашки бегут по коже от ее посыла.

— Смогу, не сомневайтесь. — Ключников пронизывает меня прямым, как выстрел в упор, взглядом, и я понимаю, что от него не отвертеться.

Поднимаюсь из-за стола. Театр абсурда окончательно вышел из-под контроля, и я не знаю, как вернуть все обратно.

Мы выходим из общежития. Ключников укладывает сумку с моими вещами и книги в багажник, а я нерешительно мнусь рядом с его «Маздой».

Захлопнув багажник, Ключников на миг останавливается передо мной и берёт меня за руку.

— Не переживай, Ась. Мы его поймаем, обещаю, — произносит тихо, но в его голубых глазах столько решимости, что у меня нет повода ему не верить.

Он открывает дверцу, пропуская меня вперед, и вскоре садится за руль.

Несколько мгновений я молчу, а потом у меня срывается вопрос:

— А куда мы едем?

Его губы трогает ироническая улыбка.

— В отель.

— Лев Борисович, вы хотите поселить меня в отель?

— Нет, это я там поселился.

— В отеле? — переспрашиваю неуверенно.

— С некоторых пор — да.

— А как же ваша семья?

Он качает головой.

— Ась, людей, от которых постоянно ждешь подвоха, сложно назвать семьёй. Скажем так: сегодня мои отношения с семьёй вышли на новый уровень непонимания.

Мне снова хочется его поправить. Попросить не переходить на «ты», но вместо этого почему-то осторожно произношу банальное:

— Сочувствую.

Он молчит. Больше мы не разговариваем. Я просто не знаю, о чем с ним говорить. Мне неловко находиться так близко к нему. Мы не виделись столько лет, а теперь…

До отеля добираемся быстро. Ключников выбирается из машины первым и достает мои вещи из багажника.

— Давайте, я возьму книги. — Я успеваю выхватить у него стопку своих детективов, прежде чем он успевает возразить.

— Хорошо, если тебе будет так комфортнее, можешь нести книги, — помедлив несколько мгновений, соглашается он.

Мы поднимаемся на лифте на второй этаж и останавливаемся перед дверью гостиничного номера. Ключников пропускает меня вперед, ставит сумку с моими вещами на пол перед шкафом и небрежно бросает на комод ключи от машины и бумажник.

— Есть хочешь? — как ни в чем не бывало интересуется он.

Я настороженно осматриваюсь. Номер хороший, только вот диван в зоне гостиной не раскладывается. А кровать в спальной зоне одна, и это тревожит меня больше, чем его упорное обращение ко мне на «ты».

— У меня суши и роллы, как раз на две персоны. Заказ принесли перед тем, как ты написала благодарственное сообщение, — продолжает Ключников. Затем скидывает пиджак, ослабляет галстук, и у меня перехватывает дыхание. Все его действия вводят меня в легкий ступор и заставляют сердце замирать. А где-то внутри против воли вспыхивает истинно женское восхищение его сексуальным образом.

— И давно ты тут живешь? — Осматриваюсь по сторонам в надежде найти хоть что-то обжитое.

— Нет, — качает головой он. — Каких-то минут сорок, не больше. — И оказывается так близко, что я нервно сглатываю. Нет, совсем непорядок! Какой-то неправильный у меня отпуск…

— Ась, я устал. Мы ведь с тобой не чужие люди? Давай сегодня без официоза, ладно? — Он снимает с мускулистого запястья стильные золотые часы и расстегивает пуговицы на рубашке. — Садись, сейчас поедим и ляжем спать.

Под расстегнутой рубашкой проступают твердые мышцы его накачанного торса, и я снова нервно сглатываю.

— А как мы ляжем спать? — хрипло шепчу из-за волнения, которое он вызывает во мне своим внешним видом.

Ключников озадаченно смотрит по сторонам.

— Сегодня как-нибудь переночуем здесь, а завтра разберёмся.

— То есть?.. Я не хочу занимать твое личное пространство и время ещё и завтра! Можно, я просто буду жить своей жизнью?

Он строго смотрит на меня.

— Нет! До тех пор, пока мы не справимся с твоим синдромом и не поймаем преступника, об этом не может быть и речи! — И тут же меняет тему: — Суши хочешь?

Я перевожу взгляд в зону гостиной.

На столике одиноко стоит большой бумажный пакет из суши-ресторана.

— Хочу, — неожиданно для себя сообщаю смело.

— Вот и отлично! — Ключников обаятельно улыбается, находит в шкафу футболку, натягивает ее на свой умопомрачительный торс и подсаживается ко мне.

Столик небольшой, и нам едва хватает места. Лев раскладывает пластиковые коробки с суши и роллами, протягивает мне запакованные китайские палочки.

Некоторое время мы молча едим суши. Китайские палочки и журнальный столик не совсем удобное сочетание, но я ловко справляюсь с угощением. Ловлю себя на мысли что не ела суши очень давно. Я и забыла, что Лев их обожает. Вот с ним в прошлой жизни мы и лакомились китайской кухней, именно так, как сейчас. И такое ощущение, будто ничего не изменилось. Просто его не было рядом целых пять лет, а теперь он появился — и всё стало как раньше.

— Зачем тебе это, Лев? — спрашиваю тихо, ворочая палочками ароматный имбирь в коробке. — Ты ведь бросил меня, помнишь? Просто ушёл, даже не сообщив о том, что между нами всё кончено.

Он откладывает палочки и напряженно смотрит на меня.

— Ась, я… — неловко усмехается Ключников и проводит рукой по волосам рукой. — Я всё помню. У нас с тобой было счастье, и я это счастье проворонил.

— А у меня там всё сломалось. — Прикладываю руку к сердцу. — После предательства любовь умирает. Сначала больно, пытаешься найти ответ на вопрос, «почему», а потом постепенно становится всё равно.

Ключников напряженно сглатывает.

— Ась, ты хочешь знать, почему я тебя бросил?

Качаю головой.

— Раньше хотела, а сейчас уже не уверена. Мне и так несладко. Уже три года пытаюсь ужиться со своим расстройством.

— Меня обманули, — пропустив мое предупреждение, продолжает он. — Обдурили, как глупого ребёнка, а я поверил.

— Во что поверил?

— А, не важно… — Он не смотрит на меня, морщится, как от зубной боли. — В нашем с тобой разрыве виноват только я один. Я понимаю, что уже ничего не изменить, и что доверия ко мне нет, тоже понимаю. Просто хочу, чтобы ты знала: в моем сердце по отношению к тебе ничего не изменилось.

Я замираю с палочками в руках, потрясенно смотрю на него и никак не могу понять, шутит он или нет.

— Обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была в безопасности, особенно сейчас, когда ты так уязвима. — Он чувствует неловкость, отводит взгляд. Снова проводит по волосам рукой и начинает собирать со стола пустые коробки.

Я молчу. Сижу на диване, пытаясь осознать его слова. Я для него что-то значу? Даже сейчас?

«Особенно сейчас, когда ты так уязвима»

«В нём взыграла жалость», — понимаю с досадой.

— Ложись на кровать, а я посплю здесь, — принимает он решение, когда мусор уничтожен.

Я скептически посматриваю на диван, который слишком мал даже для меня.

— Ты не поместишься на диване, — качаю головой.

— Логично. — Он несколько мгновений размышляет. — Что ж, тогда я могу лечь на полу.

Я шумно выдыхаю.

— Поделим кровать. Можно будет её разделить на две половины с помощью диванных подушек, — принимаю решение и уверенно тяну подушки с дивана на себя.

Лев, помедлив, присоединяется ко мне. Вскоре наше спальное место готово. Тесновато, но зато мы оба на кровати. Между нами —баррикада из подушек.

Ключников несколько мгновений потирает подбородок, а потом выдает:

— Оригинально.

— Оригинально или нет, а я в душ первая, — окончательно осмелев, заявляю ему и скрываюсь за дверью ванной комнаты. Кажется, нам предстоит ночь за стеной из диванных подушек.

Глава 8

Прокурор

Я задерживаюсь на балконе. Просто стою, уставившись на ночной сквер, раскинувшийся через дорогу от отеля, и размышляю. Как же быстро мы с Асей оказались в одном номере! И будто не было этих пяти лет. Она в моей постели, и от этого в сердце пожар. Она такая ранимая и уязвимая, и мне хочется оберегать ее от всего мира: от насмешек более успешных сослуживиц, от загадочного и опасного маньяка, решившего активизировать свою деятельность, стоило мне вернуться. Сурово хмурюсь, стоя под струями воды. Уж маньяка-то я из-под земли достану! Посплю пару часов и с раннего утра отправлюсь в МЧС. Мне надо переговорить с этим Николаем, который спас Асю, лично и тайно, так, чтобы комар носа не подточил, а потом приглашу следователя, чтобы окончательно собрать этот дурацкий пазл с похищением Аси. Кушаков мужик толковый, он не оставит дело без внимания.

Толкаю балконную дверь и возвращаюсь в комнату. Там царит полумрак, только маленький светильник над кроватью дает небольшой свет.

Ася тихо сопит, свернувшись клубочком под одеялом.

Я подхожу ближе, задерживаюсь на миг у её стороны кровати. В сердце щемит неясная нежность. Поправляю рыжеватую прядь, упавшую на её щёку. Понимаю, что пять лет спустя ничего в моей жизни не изменилось. Сейчас, когда Ася так близко, она для меня все, весь смысл моей жизни. Подавляю порыв прикоснуться к ней и отправляюсь на свою сторону кровати. Надо спать, только сон совсем не идет. Я лежу, уставившись в потолок, а в памяти всплывают обрывки нашего с Асей прошлого. Так и засыпаю под воспоминания, в которых мы с ней вместе.

Утро нещадно врывается в мой сон трелью в телефоне, и я с ужасом осознаю, что это не будильник.

Ася сонно открывает глаза. С тревогой смотрит по сторонам.

— Чёрт! — Провожу по волосам рукой. — Кажется, я проспал.

Начинаю метаться по гостиничному номеру. Открываю чемодан, и из горла рвется разочарованный рык: понимаю, что костюмы безнадежно смяты после переезда, а костюм очень нужен — на девять часов утра у меня назначена встреча в администрации, там будут СМИ.

Ася молча соскальзывает со своей стороны кровати и открывает шкаф.

— Здесь есть отпариватель, я могу попробовать спасти твой костюм, —уверенно заявляет она.

Задерживаю на миг взгляд на ее футболке с вышитым на груди котенком.

— Что бы я без тебя делал? — выдыхаю с надеждой.

Вручаю ей костюм и отправляюсь в ванную комнату. Мысленно ставлю пометку, что на ресепшене надо не забыть заказать Асе завтрак в номер. Кушаков обещал с утра пораньше прислать кого-нибудь из оперативных сотрудников в гостиницу, они установят слежку за номером. До вечера я могу спокойно заниматься своими делами.

Когда я снова появляюсь в комнате в полотенце на бёдрах, натыкаюсь на Асю. Костюм уже готов. Висит на вешалке, как новенький.

— Получилось! — не без гордости сообщает мне Ася, а сама краснеет и отводит взгляд от моего торса.

— Ась…

Ловлю ее запястье и легонько сжимаю. Осторожно привлекаю к себе ближе и пронизываю откровенным взглядом. Чувствую, как она дрожит в моих руках, и от этого пронизывает отчаяние — неконтролируемое желание прижать ее к себе и поцеловать в губы, а потом уложить в постель и присвоить по-настоящему, становится невыносимым.

— Давай переживем вечер у Хвостова, а потом где-нибудь поужинаем вместе? Я приглашаю, — произношу тихонько, боясь спугнуть удачу.

Асю бросает в краску от смятения.

— Лев, я… я не знаю… — шепчет одними губами.

Мы неотрывно смотрим в глаза друг другу. Нет ничего важнее нашего взгляда, такого откровенного, царапающего душу. Я осторожно притягиваю её к себе. Мое мужское естество больше не желает ждать! Оно жаждет Асю — хрупкую, беззащитную, ранимую.

Громкий стук в дверь прерывает наш короткий зрительный контакт. Ася выскальзывает из моих рук, и я с досадой подмечаю, что так и не получил ответ на свое смелое предложение.

Я уверен, что это оперативники от Кушакова, и иду открывать дверь.

— А вот и завтрак для нашего беглеца! — звенит в ушах громкий голос мамы. Она в бесподобном платье цвета неба, на ее губах играет приветливая улыбка. — Ой, а ты ещё не одет?..

Я роняю челюсть: за спиной у мамы во все свои тридцать два белоснежных зуба улыбается Арина в летнем костюме цвета морской волны, с полной корзиной вкусностей в руках. Там и круассаны, и ветчина, и джем в красивой баночке. Взгляд Арины падает на слегка приподнятое полотенце на моих бёдрах в том самом месте, куда приличным девушкам смотреть запрещено, и загорается неподдельным восторгом. Глаз нервно дергается: она что, мне подмигивает?

Глава 9

Ася

Без очков я не очень хорошо вижу, но мне не нужно хорошее зрение, чтобы узнать маму Льва. Сердце колотится, как сумасшедшее. Я едва успеваю проскользнуть за дверь, чтобы гостья меня не увидела. Ничего хорошего от этой женщины можно не ждать, она всегда относилась ко мне с презрительным снисхождением. В голове до сих пор звенят её слова, которые она сказала в тот день, когда нам вручали дипломы: «Мой сын достоин большего. Запомни, я сделаю всё, чтобы он это осознал». Лев, конечно, не слышал ее слов, но я хорошо усвоила, что лучше пореже попадаться этой женщине на глаза. Да и снова окунаться в прежние воды мне ой как не хочется, тем более что мы с прокурором оказались в номере по чистой случайности.

— Лев, как хорошо, что мы тебя застали перед работой! — продолжает наступление госпожа Ключникова. — Я хотела обсудить сегодняшний приём у Хвостова. Этот человек очень важная персона в нашем городе. Он может помочь с карьерой, а может, напротив, все испортить. Ты человек новый, поэтому предупреждаю: с Хвостовым надо держать ухо востро. Твой отец — уважаемый адвокат, и сегодня они со Степаном будут на приёме, чтобы проконтролировать ваше первое знакомство.

— Проконтролировать?.. — Из-за двери мне видно, как Лев зловеще приподнимает бровь.

— А как же иначе? Мы вводим тебя в круг городской элиты. У тебя в нашем городе будет все: связи, возможности. Арина готова составить тебе компанию. По дороге сюда мы с ней успели обсудить платье, в котором она будет на приёме.

В небольшую щель я наблюдаю, как она подталкивает к прокурору девушку с крупными белоснежными зубами, у которой в руках корзинка с аппетитными круассанами и фруктами. «А костюмчик-то у неё ничего так», —с грустью подмечаю я. Судя по всему, госпожа Ключникова упорно старается сосватать сыну подходящую по статусу пассию. Скорее всего, папа у этой Арины какой-нибудь важный бизнесмен или политик, вот мама и старается доказать сыну, что он достоин именно такой невесты.

Дверь подозрительно не хочет распахиваться до конца. Мама моего начальника чует подвох.

Оттолкнув Льва, она натыкается на мою персону. Я стою, прижавшись к стене. Перед глазами все плывёт. Кажется, сейчас я потеряю сознание от страха и напряжения. Абсурд, который начался в тот миг, когда прокурор потребовал назначить меня на место Лизы Котовой, принимает вселенский масштаб, потому что второй самый нежеланный в моей жизни человек после похитителя — та стильная женщина с завышенным самомнением, что сейчас стоит напротив меня.

Маман ловит ртом воздух. Со стороны все выглядит довольно красноречиво: Ключников в одном полотенце на бёдрах, я в пижамной футболке, смятая постель.

Девушка с белоснежными крупными зубами ещё не въехала в ситуацию. Она продолжает глуповато улыбаться и с жадностью разглядывает стоящего посреди комнаты прокурора.

Я отступаю в глубь комнаты. «Надо ей все объяснить!» — мелькает в голове, но, как обычно, мой синдром выплывает на поверхность, и я не могу говорить.

— Вот теперь доброе утро, мамочка! — Лев как ни в чем не бывало обаятельно улыбается гостьям, ловит меня за руку, и его ладонь мягко ложится на мою талию, красноречиво намекая на тесные отношения. Я окончательно столбенею. Что он делает?!

— Она?.. Снова она?! — рвется фраза из материнских уст. Выражение лица госпожи Ключниковой не передать словами!

— Вы все не так поняли… — Я пугаюсь, пытаюсь освободиться от объятий прокурора, но он крепко удерживает меня возле себя.

— Согласен, все намного серьёзнее, — с непроницаемым лицом кивает Ключников. — Мы с Асей сегодня посетим приём у Хвостова, а завтра подаем заявление в загс. Мы женимся.

— Что?! — хором восклицаем я, ошалевшая мама и Арина, наконец въехавшая в положение дел.

Прокурор пожимает плечами, выхватывает из корзины круассан и с наслаждением откусывает кусок побольше.

— Я очень рад, что вы с Ариной решили позаботиться о завтраке и о вечере, но сейчас не самое подходящее время, — бубнит он с набитым ртом. — Не будет ли вам удобно зайти как-нибудь в другой раз?

Арина огорчена. Она отчаянно скалится, пытаясь совладать с чувствами, но у нее плохо получается. Ее оскал кажется мне страшным.

Мать прокурора в шоке. Ей снова разбили сердце неверным выбором. Только никакого выбора на этот раз не было! Надо остановить спектакль, пока не стало поздно! Я снова пытаюсь вмешаться, но меня перебивают.

— Лев, ты… ты… — в отчаянии выдыхает госпожа Ключникова. — Как ты мог?! Мы же пять лет держали тебя вдали от дома, а стоило тебе вернуться, как ты наплевал на гордость и снова спутался с этой девицей?! Она же тебе изменила!

Тут приходит моя очередь изумляться.

— Я?.. Я изменила? — выдавливаю из себя, заикаясь.

— А что, я?! Где твой хваленый пятидесятилетний любовник, который тебя содержал в то время, пока мой сын учился в столице?!

— Да, где он? — Арина оправилась от шока и теперь готова взять реванш. В ее глазах мерцает ярость и ненависть. Она пришла сюда не для того, чтобы застать прокурора с другой женщиной.

— Тот, которого наляпал с помощью фотошопа ваш башковитый детектив? — звучит за моей спиной грозный голос прокурора. В его голубых глазах сплошной лед.

— Фотошопа? — На лице маменьки смятение.

— Мама, я в курсе ваших махинаций. Вы превратили мою личную жизнь в осколки. И знаешь, я не готов простить вам вашу подлость. Так что будет лучше, если вы с Ариной покинете номер.

В дверях появляются двое здоровенных оперативников.

— Лев Борисович, доброе утро! Готовы заступить на службу! —хором выдают они, отдавая честь.

— Отлично! Кхм… — Он немного сконфужен тем фактом, что ему никак не дают одеться. — Дамы уходят, проводите их, пожалуйста.

Дверь наконец захлопывается. Мы остаемся одни.

— Лев, я… я тебе не изменяла! — рвется из груди отчаянное оправдание.

Он проводит по волосам рукой.

— Да я в курсе, Ась. Это все происки моих брата и папы. Они наняли детектива, чтобы тот с помощью фотошопа сделал хорошие фотографии, а я поверил. Можно, я оденусь?

Он отмахивается, забирает костюм и закрывается в ванной комнате.

— Ты меня бросил, потому что тебе показали фотографии, на которых я с другим мужчиной? — Я стою под дверью ванной и не отступаю. В голове такой хаос, что я не могу думать. — Ты поэтому спросил, где моя квартира, которой у меня никогда не было?!

Лев не отвечает. Может, ему нечего сказать, я не знаю. Но мне бесконечно горько осознавать, что наши отношения разбили какие-то фотографии!

Спустя несколько минут он выходит из ванной комнаты, полностью одетый. Костюм сидит на нем как влитой

Я преграждаю ему путь.

— Поговори со мной, Лев! Я хочу знать, почему между нами все так сложилось! А ещё я очень хочу, чтобы ты объяснил, почему мы вдруг «женимся».

Он сжимает мои плечи руками.

— Ась, обещай мне, что до вечера останешься в номере. Просто пообещай, что не наделаешь глупостей. В пять я постараюсь освободиться и заберу тебя на приём к Хвостову.

Вот так. Никаких пояснений. Ничего.

— Да как ты не понимаешь, что после того спектакля, что ты устроил, для приёма у Хвостова платья будет маловато? Тут как минимум нужен стилист, а ещё лучше — пластическая операция! — захлебываюсь паникой.

Ключников улыбается, нежно, обаятельно, и продолжает сжимать мои хрупкие плечи своими сильными руками.

— Ася, ты справишься, я в тебя верю. Знаешь, почему? — Он смотрит мне в глаза так проникновенно, что по коже летят мурашки.

— И… почему же?

— Потому что, несмотря ни на что, ты все та же моя Ася. Другая мне не нужна. Все, до вечера. До пяти часов этот номер в твоем распоряжении. А потом мы обо всем поговорим, я тебе обещаю. Просто верь мне. — И, склонившись ко мне, доставляет на моих губах нежный поцелуй.

Меня обдает легким ароматом мятного дыхания и его умопомрачительной туалетной воды. Я оторопело сглатываю, но он уже у двери.

— Завтрак принесут через полчаса. Охрана будет у двери до самого вечера, так что здесь ты в безопасности, — доносится из холла. — И никуда — слышишь? — никуда не выходи до моего возвращения. Мне надо кое-что проверить по твоему делу, которое несправедливо закрыли.

Я растерянно плюхаюсь на маленький диванчик. Что же мне делать? Как преобразиться для приёма? У меня и косметики подходящей нет… и из номера меня никто не выпустит. Разве что звонок другу спасет положение? Вернее, подруге?

Я размышляю совсем недолго. Рука тянется за телефоном.

— Катя! — отчаянно кричу в трубку. — Катя, выручай! К пяти часам вечера я должна выглядеть так, будто мне этим вечером будут вручать премию «Оскар», а у меня нет ничего, кроме блеска для губ!

— Приеду только в том случае, если тот, ради кого ты планируешь быть первой красоткой, любовь всей твоей жизни, потому что у меня и у самой дел по горло, — бодро отзывается подруга. — У меня в десять вечера автобус на Ростов, если ты не забыла.

Вспоминаю о её футбольных болельщиках и разочарованно вздыхаю.

— Не дрейфь, приеду после полудня. Адрес скинь! — продолжает Катя.

— Спасибо! — Кажется, я даже немного воспрянула духом.

Скидываю ей адрес, а потом просто сижу, уставившись в одну точку. Ключников в своем репертуаре: устроил представление, взбудоражил свою маму несуществующей грядущей свадьбой со мной и свалил в закат. А ты, Ася, сиди и думай, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

Через двадцать минут мне доставляют завтрак в номер. Чего только нет на подносе! И свежие булочки, и ветчина с мягким сыром, и яйца-пашот. А карамельный «латте» со льдом и взбитыми сливками в ярком бумажном стаканчике и вовсе сплошной восторг!

Я ловлю себя на мысли, что очень проголодалась, и устраиваюсь на диване за столиком. С удовольствием поглощаю все это великолепие, отпиваю глоток карамельного «латте» — м-м-м-м, восхитительно!

Мне интересно, что такого нарисовано на стакане. Присматриваюсь, но изображения расплываются. Верчу его в руке, и карамельный «латте» застревает у меня в горле.

«Ты — следующая!» — гласит надпись ярко-красным маркером на стаканчике. Она такая крупная, что для того, чтобы ее увидеть, не требуются очки.

Из горла рвется крик. Я слышу, как громко стучат в номер те самые оперативники, которых прислал следователь, но мой травматический синдром снова меня подводит: я не могу встать с дивана, вместо этого держу в руке стакан с карамельным «латте» и не могу пошевелиться.

Оперативникам удается открыть дверь снаружи через пару минут — им на помощь приходит горничная.

— Ася, с вами всё в порядке?

Я протягиваю им бумажный стаканчик, а из груди рвутся всхлипы.

— Вы много выпили этого кофе?.. Хорошо, что не много, в него что угодно могли подмешать. Ни к чему не прикасайтесь!

У стаканчика с «латте» яркий, красочный дизайн. Буквы, из которых состоит фраза, выбивающая меня из колеи, хорошо вписываются в дизайн. Видимо, поэтому оперативники ее не заметили.

Вокруг меня суета и шум. Уже на подходе криминалисты, которые должны обследовать стаканчик на наличие отпечатков и каких-нибудь ядов, а ещё в номере внезапно появляется Кушаков, который оказался настырнее, чем я думала накануне вечером.

Сегодня мне удается рассмотреть следователя поближе. На вид ему лет тридцать пять. Его чёрные волосы коротко подстрижены, густые брови сурово сдвинуты на переносице, а квадратный волевой подбородок выдает сильную личность. Он довольно высок — на его фоне я ощущаю себя хрупкой и беззащитной. Украдкой поглядываю на звездочки на его погонах. Ага, звание — майор. Вчера он вызывал у меня неприятие, но сегодня все же располагает к себе обаятельной, как у Льва, улыбкой.

— С этой минуты любую еду в номер доставлять только под контролем наших сотрудников! — отдает строгое распоряжение Кушаков.

Я в сотый раз пересказываю ему историю нашего с Львом утра: появление его мамы и девушки по имени Арина, их небольшую ссору из-за меня.

Я уверена, что все происходящее — какая-то глупая насмешка. Кто-то узнал мою тайну и решил в отместку вывести меня из равновесия.

Но Кушаков уверенно отметает мою идею.

— Нет, Ася, здесь что-то другое, — сурово качает головой он.

Но мой травматический синдром уже отступил, а умные фразы майора Кушакова жутко раздражают. Вместо молчания из меня льется словесный поток фраз.

— Я так не считаю! С некоторых пор у меня много врагов — например, Лиза Котова, прежняя помощница прокурора, очень злится, что Лев Борисович поставил меня на ее место. Уж она-то дружит с нашим штатным психологом и запросто могла узнать кодовую фразу, которая выводит меня из равновесия. А ещё родственники прокурора не в восторге от моей персоны. Они не понимают, что между нами давно ничего нет, мы просто работаем в одном управлении.

Кушаков прикладывает указательный палец к губам.

— Тс-с-с-с, спокойно, Ася. Уж поверьте, всех подозреваемых мы опросим. Но проблема внезапно оказалась серьёзнее, чем мы думали. Ваше дело очень быстро закрыли. Следователь, который его вел, был уволен после того, как вас выписали из больницы. Похититель так и ходит на свободе. Поэтому заклинаю вас: оставайтесь в номере и никуда не выходите. Мои люди обеспечат вам обед, ужин и безопасность.

— А хотя бы подругу пустить в номер для поддержки будет можно? — в отчаянии интересуюсь я.

— После тщательного досмотра — можно, — немного помедлив, разрешает он. — Но запомните: никому нельзя верить.

Как же он меня раздражает!

К полудню вся команда Кушакова наконец удаляется из номера, и я остаюсь одна.

Я подавлена. Нет, не о таком отпуске я мечтала. стопка моих новеньких детективов сиротливо лежит на комоде, а я даже не могу заставить себя думать о чтении.

В мобильном отчаянно вибрирует вызов от прокурора. Представляю, каково ему сейчас: мало того, что везде опоздал, так ещё из-за надписи на стакане переживай теперь!

— Ася, ты со мной сегодня никуда не пойдешь! Никакой Хвостов не заставит меня рисковать твоей персоной! — звучит в трубке его громкий голос, такой близкий, и в то же время далекий.

— Ну нет! — Я решительно сжимаю кулачки. — Я не собираюсь прятаться! Пусть похититель знает, что я его не боюсь!

— Ася, ни о каком приёме не может быть и речи!

— Лев, я жду тебя в пять часов. Ты обещал, — уверенно перебиваю его я. — Обещания надо выполнять.

— Не тогда, когда жизнь дорогой тебе женщины под угрозой! — рычит он.

— Знаешь, что? Мне надоело прятаться! — Я злюсь. — Если похититель вышел на охоту, то на этот раз я готова с ним сразиться!

— Ася, ты не понимаешь! Он не пойдет на честный поединок. Ты в опасности, потому что мы не знаем, что он придумал в этот раз.

— Лев, мы идём на приём к Хвостову. Это он позаботился, чтобы дело закрыли. Я хочу посмотреть ему в глаза.

— Почему ты мне сразу не сказала, что это он?!

— Я буду ждать в пять. Надеюсь, ты сдержишь слово, — перебиваю его.

Он злится, но я сбрасываю звонок. После того как я увидела девушку, которая, по версии семьи прокурора, должна стать его невестой, а потом у меня в руках оказался этот стаканчик с надписью, что-то перемкнуло. Я устала прятаться. Устала от насмешек за спиной. Я хочу жить жизнь, а не проживать её в пыльном архиве. В прошлом Лев совершил ошибку, но сейчас он рядом, и в моем сердце вспыхивает надежда на взаимность. Я не отдам его Арине, с ее ровными белоснежными зубами! Он пригласил на приём меня, и я не позволю, чтобы ему составила компанию другая девушка.

Узнав о случившемся, Катерина приезжает в отель пораньше. У нее с собой набор косметики, щипцы для завивки волос и целый пакет с фруктами и пирожными.

Оперативники на входе дотошно её обыскивают, и меня это очень раздражает, а вот Катю — ни капельки. Ее глаза сияют, как медные пятаки, а на губах играет блаженная улыбка.

— Какие мужчины! — с восторгом шепчет она, как только мы с ней оказываемся в номере наедине. — Аська, вот это тебе повезло! Где таких производят? Поделись со мной хоть одним!

С моих губ срывается горький смешок. Наверное, если бы не обстоятельства, я бы тоже обратила внимание на красивых и высоких мужчин за дверью. Да они все как на подбор!

— Это ты ещё майора Кушакова не видела, — подтруниваю над ней.

— Майор? О-о-о-о! — Катя шумно втягивает грудью воздух. — Брюнет? — уточняет на всякий случай.

Мои губы растягиваются в улыбке.

— Брюнет, да.

— А-а-а-а, — с досадой стонет она. — Ну почему я уезжаю в Ростов сегодня ночью?!

Глава 10

Прокурор

Из-за утреннего инцидента я везде опаздываю. А происшествие с «латте» в номере отеля, случившееся сразу после моего ухода, заставляет насторожиться. Кто-то очень быстро выяснил, где находится Ася, и умудрился доставить ей на завтрак угрозу. Персонал допрашивают, а меня не оставляет подозрение, что всё это хорошо спланированная акция: фразу мог написать либо сам преступник, либо человек, который осведомлен о проблеме Аси и о той фразе, которая выводит ее из равновесия. Майор Кушаков убеждает меня, что Ася под надежной охраной, а вот в МЧС я попадаю только к обеду.

Николай Викторович Гладков, тот самый спасатель, который был на месте обрушения дома три года назад, встревожен моим появлением. С прокуратурой у него уже давно не было никаких разбирательств, а то, что прокурор приехал лично, озадачивает его ещё больше.

— Да вы присаживайтесь. Чай будете? — выслушав мой запрос, дружелюбно предлагает он.

Я согласно киваю. Рассматриваю кабинет. На стене много наград, а ещё фотографии в рамочках. На них — сотрудники МЧС: где-то с собаками, где-то на учениях или на месте аварий.

Николай ставит передо мной чашку горячего чая и садится напротив меня.

— Что я могу сказать, Лев Борисович? Три года назад мы действительно отправились по вызову. В частном доме произошло обрушение, но с тем домом с самого начала всё было странно, — начинает он свой рассказ. — Роскошный двухэтажный таунхаус с бассейном внезапно обрушился от непонятного взрыва. Нас вызвали соседи через три дня после случившегося, и то исключительно потому, что они просто приехали погостить на дачу на выходные. Собственники дома не посчитали нужным вызывать МЧС, решили обойтись своими силами. Мы бы так и не узнали о случившемся, если бы не чрезмерно суетливые соседи.

Когда мы приехали на место взрыва, нам сразу дали понять, что мы лишние. К завалам нас пускать не хотели, к подвалу — тем более. Прибывшие сотрудники правоохранительных органов вели себя весьма странно: некомпетентно и нагло. Я потом анализировал ситуацию, и мне показалось, что они были вовсе не из полиции. Из-за овчарки Лады, которая упорно рвалась к подвалу, у нас произошёл конфликт. Мы с ними сцепились, даже подрались. В итоге нас всё же допустили. Там мы и обнаружили девушку. Она едва дышала. Связанная, она пробыла под завалами несколько дней. Она чудом выжила. Надеюсь, она и сейчас в порядке. — Вздохнув, он придвигает к себе чашку с чаем.

— В порядке, да не совсем, — цежу я сквозь зубы. — ПТСР, потерянное зрение, загубленная карьера.

Гладков хмурится.

— Знаете, я тогда много думал о том случае. Очень странное дело. Как будто взрыв устроили специально, чтобы она не выжила. Ведь судя по тому, в каком состоянии мы ее нашли, ее похитили и держали в подвале. Девушка оказалась сотрудником следственного комитета. Мне кажется, ее похитили, а потом узнали, кто она, и испугались. Устроили взрыв, чтобы замести следы. Никто не станет взрывать такой хороший дом просто так.

— Вопрос в том, кто её похитил и зачем. — Меня захлестывают эмоции. Ничего себе, картинка вырисовывается! А если учесть тот факт, что о закрытии дела позаботился Хвостов…

— На этот вопрос у меня нет ответа: а вот насчет взрыва повторюсь: он был устроен не просто так. Девушка не должна была выжить, понимаете? Когда нас подпустили к подвалу, все были уверены, что мы найдем только тело. Но Ася Киреева выжила, поднялась шумиха, и похитителям ничего не оставалось, кроме как замести следы.

— Кто бы это ни был, он снова в деле. Со вчерашней ночи Ася получает сообщения-угрозы от неизвестного человека.

— Я бы на вашем месте отнесся к угрозам серьёзно. Ася Киреева выжила вопреки обстоятельствам. В деле замешан весьма влиятельный человек, если его так быстро закрыли.

У меня в глазах сверкает решимость.

— Не знаю, кто замешан в этом деле, но я его так просто не оставлю! Виновник преступления будет найден и наказан!

Николай прожигает меня проницательным взглядом.

— Эта девушка вам дорога, верно?

Киваю.

— Да. Кое-кто очень не хотел, чтобы мы с ней были вместе, но он просчитался. Я вернулся, и я сделаю все для того, чтобы преступник был наказан.

По дороге в прокуратуру все мои мысли крутятся исключительно вокруг Хвостова. Не удивлюсь, если и дом, который обрушился, был оформлен на какого-нибудь его родственника. Кто же похитил Асю, и, главное, зачем? Чаще всего людей похищают ради выкупа, но Ася совсем не тот человек. А зачем похищают женщин? Продать в рабство? Или… на территории орудует маньяк, которого прикрывает влиятельный родственник?

Будто чувствуя ход моих мыслей, звонит майор Кушаков.

— Дело серьёзнее, чем мы думали, Лев Борисович. За последние три года в городе пропало несколько девушек. Ни одну из них так и не удалось обнаружить. Все пропали без вести в том же районе, возле стоянки, где похитили Асю Кирееву.

Я напряженно провожу по волосам ладонью.

— Неизвестный психопат нашёл новый подвал?

— Все возможно. Я созвал совещание, привлечем других следователей и оперативных сотрудников. Пусть опрашивают свидетелей.

— Надо проверить, на кого был оформлен обрушившийся дом, в котором обнаружили Асю. Что-то мне подсказывает, что в этом деле замешан господин Хвостов. Он кого-то покрывает.

— Если так, то разворошим осиное гнездо.

— Ещё бы! — зло цежу сквозь зубы. — Вечером я иду к нему на приём вместе с Асей. Посмотрим, как он себя поведет.

— Не спускайте с девушки глаз! Если она следующая, то за ней будут охотиться.

— Не спущу, не сомневайтесь!

Ставлю машину на парковку возле здания прокуратуры, взбегаю по ступеням, киваю вытянувшемуся по струнке охраннику у входа, тороплюсь в свой кабинет. В груди все бурлит от эмоций. Ничего у меня к Асе не прошло! Как любил ее тогда, так и люблю сейчас, пять лет спустя, особенно теперь, когда она так беззащитна.

Толкаю дверь своей просторной приёмной и замираю.

Стол ломится от яств. Чего только нет — пирог с мясом, и с грибами, и с яблоками! Все красиво оформлено, чай заварен в чайнике.

У стола — красотка Лиза Котова. Она скромно улыбается, поглядывая на меня с надеждой. Я и забыл, что ее вернули на место Аси, пока та в отпуске.

— А… у кого юбилей? — Озадаченно потираю подбородок.

— Лев Борисович, добрый день. Это обед. Я сама пекла.

— Кхм…

Я даже не знаю, что ей ответить. Кажется, женская половина решила сегодня закормить меня выпечкой?

— Лев Борисович, вы только попробуйте! Всё очень вкусно, у меня хобби — кулинария! — не унимается Котова.

Шумно выдыхаю. Подхожу к ней ближе.

— Лиза, вы никак не можете смириться с тем, что вас перевели к начальнику отдела?

— Но здесь мое место! Это… так нечестно! Отдать место этой…

Хмурюсь.

— Кому «этой»?

Она сбивается, отмахивается.

— Не важно.

— Да нет же, договаривайте!

— Поймите, Лев Борисович, Ася не дотягивает до роли вашего помощника. Ее внешний вид не соответствует должности.

Я начинаю закипать.

— Лиза, а вы людей судите только по внешней оболочке?

— Но для этой должности внешний вид играет не последнюю роль!

— А вы никогда не пробовали выяснить, что у Киреевой в душе? Не думали, что ей очень больно быть мишенью для насмешек? Ведь до несчастного случая она уверенно продвигалась по карьерной лестнице!

— До какого несчастного случая?! — Лиза в недоумении, а я мысленно вычеркиваю ее из списка подозреваемых. Если она не в курсе, значит, не могла писать послания Асе на зеркале прошлой ночью.

— Я бы на вашем месте оценивал людей не только по внешности, — произношу с укором. — А за угощение спасибо, обязательно попробую.

Лиза расстроенно передергивает плечами.

— На здоровье, — произносит угрюмо.

— Докажите мне, что вы способны не только хорошо готовить и красиво подавать кофе, и я подумаю о том, чтобы взять вас обратно, — подмигиваю ей. — Готовить должна жена, в прокуратуре важны совсем другие качества.

По вспыхнувшему огню в ее глазах я понимаю, что переборщил. Слово «жена» возымело на Лизу магическое действие, и она бросилась к пирогам, чтобы положить мне на тарелку кусочек побольше.

Глава 11

Ася

… На приём я собираюсь так тщательно, как будто от этого зависит моя судьба. Очки решаю не надевать, можно и без них. Надеюсь, мне не придется что-то читать или подписывать.

На часах почти пять вечера, а я кручусь возле зеркала в ванной комнате. Непривычно видеть себя с ярким макияжем, но Катя постаралась на славу. Волосы я впервые за три года решаюсь выпустить из строгой «дульки», и они благодаря щипцам для завивки волнистыми карамельными локонами рассыпаются по плечам. Платье, что мне доставили, очень удачное, а главное — оно надежно скрывает шрамы на моем правом предплечье. Достаю из коробки босоножки на высоком каблуке, не забываю захватить сумочку, в которой сложены банковские карты и документы. Я не выхожу из дома без удостоверения.

Наношу на запястья духи, и я готова составить компанию прокурору. Где-то глубоко внутри у меня ещё теплится надежда на то, что для Аси и Левы есть место в этом мире.

Открыв дверь ванной комнаты, я внезапно оказываюсь в объятиях вернувшегося со службы Ключникова.

— Ася, приветствую! — В его глазах пылает решимость не брать меня с собой, но взгляд цепляет мой новый образ, и вместо тирады о грозящей мне опасности он выдыхает: — Боже, как тебе идет платье!

От комплимента я вспыхиваю и смущенно отвожу глаза. Хочу вырваться из его объятий… и не могу: слишком дурманят меня его обаяние и запах — что-то истинно мужское, терпкое, смешанное с ароматом той самой туалетной воды, которую я прячу у себя в комоде.

— Добрый вечер, — стараюсь говорить уверенно, но всё равно рядом с ним волнуюсь.

— Я так понимаю, отговаривать тебя бессмысленно? — Он не сводит с меня глаз, а крепкая рука будто случайно скользит по моей спине.

Решительно киваю. Смотрю ему в глаза.

— А какой смысл прятаться, если преступник знает, где я нахожусь?

— Никакого… — Он притягивает меня к себе. Его губы так близко, а жаркое дыхание обжигает шею. Осторожный вдох, и его глаза темнеют.

Несколько мгновений мы молчим, только неотрывно смотрим друг другу в глаза. Он мягко убирает с моего лица непослушную карамельную прядь.

— Хочу, чтобы ты знала: ничего не изменилось, — шепчет он чуть хрипло. — Мое сердце по-прежнему принадлежит только тебе одной. Эти пять лет ничего не изменили. Скорее, укрепили.

Ключников медленно склоняется ко мне, и я чувствую, как сердце готово выпрыгнуть из груди от волнения. Его губы накрывают мои нежным поцелуем. Я прикрываю глаза и чувствую тепло его губ на моих губах. От поцелуя под кожей разливается жар.

Его крепкие руки все сильнее притягивают меня к себе, и от этого мне бесконечно хорошо. Я прижимаюсь к его сильной груди и таю от внезапно пробудившихся чувств. Его язык настойчиво скользит мне в рот. Поцелуй становится уверенным, и я каждой клеточкой своего тела чувствую, что он мой, только мой…

Но вот он осторожно отпускает меня, как будто боится спугнуть. Я всё ещё в его объятиях, готовое выпрыгнуть из груди сердце учащённо бьётся, кровь стучит в висках.

Ключников с нежностью смотрит на меня.

— Почему-то мне снова хочется писать тебе стихи, — произносит он с улыбкой и осторожно касается пальцами моей щеки. — Глупо, да?

— Не глупо. Я храню ту тетрадку, — признаюсь тихонько и чувствую, как щеки вспыхивают румянцем.

С губ Ключникова срывается смешок.

— Правда? — недоверчиво переспрашивает он.

Я киваю. Тоже улыбаюсь.

В его глазах — нежность.

Он внезапно обхватывает мое лицо ладонями и касается губами моих губ. Мое тело реагирует на его новый поцелуй ворохом волшебных мурашек по коже. Он целует меня снова и снова, не давая перевести дыхание, и мне кажется, что у меня выросли крылья. Все мое тело тянется к нему, желая окончательно утонуть в его голубых глазах и крепких объятиях.

Громкий стук в дверь номера отеля заставляет нас вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.

— Извини. — Ключников неловко усмехается, касается ладонью моей щеки и идет к двери.

Я стою у дивана и чувствую, как от его поцелуя у меня подгибаются колени. В голове хаос. По всему телу волнами разливается наслаждение. Терпкое и сладкое, оно напрочь лишает меня способности мыслить. «Есть ли в мире место для Левы и Аси?» — проносится в голове отчаянная надежда.

На пороге стоит майор Кушаков.

— Добрый вечер! Готовы? — Он с интересом смотрит на нас. Кажется, он догадался, что мы целовались. Мне неловко, и я прячу взгляд.

Майор принарядился: он в добротном сером костюме из легкой ткани, оттеняющем цвет глаз. Правда, галстука нет, и верхние пуговицы на белой рубашке небрежно расстегнуты. Но это придает ему особый шарм. Он выше прокурора и шире в плечах. А ещё он жгучий брюнет.

«О Боже, какой мужчина!» — мелькает в моей голове фраза из песни.

«Где же ты, Катя?!» — досадую мысленно и едва удерживаюсь, чтобы не сделать фото телефоном и не послать подруге.

Ключников поворачивается ко мне.

— Ася, Глеб Андреевич пойдет на приём с нами, — сообщает он.

Я робко киваю. С нами так с нами. Он, конечно, душный, этот майор, но с ним спокойнее.

У входа в отель нас ждет служебная машина — сверкающий чёрный «Мерседес» с просторным салоном. Все это маскировка, чтобы не выделяться среди остальной приглашенной публики. За рулем не просто водитель, а опытный оперативный сотрудник, готовый отразить любое нападение.

Кушаков садится вперед, к водителю, а Лев пропускает меня на заднее сиденье и устраивается рядом со мной.

«Его зовут Глеб», —украдкой отправляю сообщение Кате, когда машина трогается с места.

«Кого?» — прилетает спустя минуту недоуменный вопрос. Катя в мыле: собирается в поездку на футбольный марафон.

Рука Ключникова, будто невзначай, скользит по моей спине. Ворох волшебных мурашек снова рассыпается по коже. Перед глазами все плывёт.

«Майора», — печатаю ответ и едва успеваю скрыть экран от любопытных глаз прокурора.

«Не береди душу», — летит ответ от Кати.

— Ася, я хотел у вас кое-что уточнить. — Кушаков поворачивается ко мне с переднего сиденья, мгновенно разрушая ощущение волшебства от тайных поглаживаний Ключникова.

Я мысленно сжимаюсь: умеет же майор ворваться в личное пространство и испортить те крохи позитива, что я пытаюсь поймать в сложившейся ситуации!

Напряженно сглатываю.

— Что именно?

— Ваше дело закрыли, потому что на этом настоял Анатолий Хвостов?

— Да, мне потом об этом сказали, — хмурюсь. Нет, не хочу вспоминать, но выхода нет. Если преступник вышёл на охоту, надо быть предельно осторожными.

— Сегодня весь день наш аналитический отдел искал ваше дело в базе данных, но нам не удалось обнаружить никаких подробностей.

— Ещё бы! — горько усмехаюсь я. — Я слышала разговор похитителей. Они узнали, что я из полиции, и решили обставить дело как несчастный случай. Если бы я могла кричать, я бы кричала, но меня лишили способности говорить, передвигаться и видеть. Взрыв вызвал обрушение. Я осталась под завалами. Думаете, я просто так пряталась последние три года от всего мира?! Я — ошибка. Я не должна была выжить. И я знаю, что тот, кто за всем этим стоит, рано или поздно за мной придет. Если надписи, которые я получаю, не шутка, он просто играет со мной, накаляя ситуацию. Так кошка играет с мышью, прежде чем лишить её жизни.

Сердце начинает бешено колотиться, перед глазами всё темнеет. Мне с трудом удается держать себя в руках.

— Ась, всё в порядке. Мы рядом, — прорывается сквозь темную пелену спокойный голос прокурора, и я чувствую тепло, исходящее от его ладони, мягко поглаживающей мою спину.

Отчаянно киваю. «Со мной трое мужчин. Они все обучены и знают, как действовать в сложной ситуации. Они смогут меня защитить», — убеждаю себя, и паника отступает.

— Возьмите вот это — так, на всякий случай. — Майор протягивает мне газовый баллончик. — Если окажетесь в опасности, воспользуйтесь им сразу же. И помните: никому нельзя верить.

Я сжимаю в руке прохладный баллончик и прячу его в свою сумочку.

Глава 12

Ася

Организаторы приёма выбрали ресторан в центре города. К тому времени, как мы подъезжаем к ресторану, на парковке уже нет ни единого места – всё заняли роскошные иномарки гостей Анатолия Хвостова.

С третьего захода нам удается обнаружить место рядом со входом в ресторан, и водитель уверенно сворачивает в освободившийся карман.

Ключников и Кушаков выбираются из машины первыми. Лев подает мне руку. Оказавшись на тротуаре, ощущаю раскаленный дневным солнцем воздух. Ни дуновения ветерка. Все будто застыло в немой надежде на прохладу.

— Всем быть начеку, — сверкает взглядом в нашу сторону Кушаков и первым идет к главному входу вслед за стекающейся в ресторан публикой.

В холле ресторана блаженная прохлада — вовсю работает сплит- система. Мы поднимаемся по красивой лестнице на второй этаж, в банкетный зал, где встречает гостей команда Анатолия Хвостова. Разношерстная публика весело расхватывает с подносов шампанское и переговаривается между собой. Выложенные мраморной плиткой полы сверкают, из невидимых колонок льется музыка лаундж. Роскошно и стильно.

Я начинаю понимать, для чего Хвостов собрал сливки местного общества: в сентябре грядут очередные выборы, и ему очень хочется прорваться вперед, занять место получше, чем заместитель главы администрации. Для этого нужна поддержка.

— Лев, дорогой! — слышу знакомый женский голос и внутренне содрогаюсь. Я не взяла очки, но мне прекрасно видно все семейство Ключниковых. Мать, отец и старший брат прокурора тоже здесь.

Красивая и безупречная мама плывёт нам навстречу и уверенно берёт Льва под руку, даже не посмотрев в мою сторону.

— Лев, пойдем. Я тебя кое с кем познакомлю.

— Мам, я здесь не один, — мягко упирается он, но из ее стальной хватки так просто не вырваться.

— Твоей спутнице есть с кем разделить бокал шампанского. —Его мама указывает взглядом в сторону Кушакова. — Дела семейные касаются исключительно семьи.

Она хочет его увести, но к нам подходит сам организатор вечера. Белоснежный летний костюм оттеняет бронзовый загар на лице. Видно, что этот холеный и порядком потасканный красавец пятьдесят плюс в молодости имел успех у противоположного пола и до сих пор старается держать марку.

От приторно-сладкой улыбки Анатолия Хвостова меня подташнивает. Пол качается под ногами, но прокурор уверенно высвобождается из маминой хватки и берёт меня под руку.

— Лев Борисович, добрый вечер! Приятно познакомиться с новым прокурором. — Хвостов благодушно кивает и протягивает Ключникову свою ухоженную руку. — Смотрю, вы сегодня не один?

Взгляд Хвостова с жадностью скользит по моей фигуре, и мне становится некомфортно. Прокурор перехватывает его взгляд и инстинктивно притягивает меня к себе ближе.

— Моя невеста Ася, — прочистив горло, внезапно громко представляет меня он.

Я краснею. Ну какая я невеста?! Зачем он так громко объявляет о том, чего нет? Чтобы осадить Хвостова и собственную матушку?

— Ася? Какое красивое имя! — Сладострастный взгляд Хвостова задерживается на моих губах. — Что ж, рад познакомиться. Лев Борисович, нам с вами надо поговорить наедине. Ася, не могли бы вы оставить нас ненадолго?

Я теряюсь, но Хвостов по-братски приобнимает прокурора за плечи и ведет в сторону террасы — туда, где стоят отдельные столики, за которыми сидят члены городского совета со своими красивыми спутницами.

То, что меня не допустили на террасу, неприятно царапает по самооценке.

Пытаясь сгладить острые углы, Кушаков подхватывает с подноса два бокала шампанского и протягивает один из них мне.

— Не волнуйтесь, Ася. Я рядом, — мягко сообщает мне он, а сам зорким взглядом смотрит по сторонам. — Выпейте шампанского, а я пока осмотрю зал. И помните: в этом зале верить никому нельзя!

Оставив меня возле столика с легкими закусками, Кушаков медленно движется вдоль зала.

От волнения есть мне не хочется от слова «совсем», поэтому я принимаю решение отсидеться в укромном уголке до возвращения прокурора и майора.

Заметив небольшой диванчик у фонтана, я устремляюсь туда.

Устроившись на диванчике, пробую шампанское на вкус и настороженно рассматриваю гостей. Ведь, возможно, кто-то из них и есть тот самый похититель, который решил избавиться от меня с помощью взрыва, когда выяснилось, что я из полиции.

Кто-то бесшумно приземляется рядом со мной на диванчик. Я оборачиваюсь и невольно вздрагиваю: мама Льва сверлит меня полным раздражения взглядом.

— Девочка, ты, наверное, плохо понимаешь, что не пара моему сыну? — ядовито шипит она.

Я напряженно сглатываю.

— Ваш сын выбрал меня сам. Я не вешалась ему на шею, — произношу растерянно. Сердце больно колет в груди: неужели для Аси и Левы не может быть места на этой планете?

— Ты ему не подходишь. Никак. Просто смирись и тихо уйди, — твердо произносит она.

— Не дождетесь! — произношу холодно. — Пять лет назад вам удалось меня очернить, но с тех пор я повзрослела и научилась выпускать когти. Да и ваш сын уже давно не наивный студент, которому можно задурить голову с помощью фотошопа!

— Нет, ты покинешь этот ресторан немедленно! Слишком многое поставлено на карту. Он женится на той девушке, которую для него выберёт семья, и точка! Деньги к деньгам, милая. Хочешь совет? Найди себе спонсора, кого-нибудь похожего на Анатолия Хвостова. Такие, как он, падки на юных и сочных девушек. И волки будут сыты, и овцы будут целы.

— Да что вы говорите?! — обескураженная ее словами, выдыхаю я. Оборачиваюсь в поисках Кушакова, но тот, как назло, стоит ко мне спиной с другой стороны фонтана.

В глазах госпожи Ключниковой мерцает холодная решимость. Она делает жест рукой, и рядом с диваном неслышно вырастают двое охранников.

— Сейчас тебя тихо выведут из зала. Ты поедешь к себе в общежитие и навсегда забудешь о моем сыне, — спокойно произносит она.

Я в отчаянии вскакиваю с дивана.

— Мальчики, эта девушка проникла в зал без приглашения. Она — проститутка, хотела найти здесь богатого клиента на ночь, ещё и поужинать на халяву. Вышвырните ее вон, только тихо! — приказывает госпожа Ключникова.

Я отступаю.

— Глеб! — кричу громко, но мой крик тонет в окружающем шуме.

Гремит музыка, повсюду слышится хохот и веселый перезвон бокалов, а два огромных охранника уверенно ведут меня к выходу. Никакая физподготовка не помогает мне вырваться из их стальных объятий. Я пытаюсь окликнуть Кушакова, но дурацкий синдром накатывает с новой силой, и слова застревают в горле.

Меня быстро спускают по красивой лестнице обратно на первый этаж.

— Эту на второй этаж не пускать, она без приглашения! Девица легкого поведения, искала клиента среди приличной публики! — строго произносит один из охранников.

Дежуривший перед лестницей метрдотель и ещё двое вооруженных охранников дружно кивают, а затем с презрением сверлят меня взглядами.

— Девушка, покиньте ресторан, — устало требует метрдотель. — Тем, у кого нет приглашения, не место на приёме у господина Хвостова. Знаю я вашу братию. Хотели бесплатно полакомиться закусками и шампанским, ещё и клиента на ночь найти?

— Да что вы себе позволяете?! Я не… — рвется из моей груди возмущение. Но проклятый синдром не дает четко сформулировать предложение. Я снова не могу говорить, только открываю и закрываю рот, как выброшенная на берег рыба.

— Не заставляйте меня силой вышвыривать вас из ресторана. Просто спокойно покиньте помещение, — стиснув зубы, цедит он.

Охранники с грозным видом делают шаг мне навстречу.

Паника накрывает с головой. Вот я и осталась одна, наедине со своим кошмаром! Вместо того, чтобы выйти обратно на улицу, я бросаюсь бежать по холлу.

Впереди мелькает невысокая фигура. Что-то страшное и смутно знакомое в этом человеке. Пульс подскакивает, и мне нечем дышать.

А следом за мной несется охрана.

Физическая подготовка дает мне преимущество. Я бегу по лестнице вниз, на цокольный этаж, и вскоре натыкаюсь на дверь служебной комнаты. Она оказывается открытой. Толкнув дверь, захлопываю ее изнутри. В тесной комнатушке вспыхивает свет, и я нервно сглатываю.

«Ты — следующая!», «Ты — следующая!», «Ты — следующая!» — кричат алые надписи на стенах, на зеркале и на двери. Они будто нанесены наспех свежей алой краской, которая стекает по стенам.

Сдавленно вскрикнув, я оседаю на пол. Зажимаю уши ладонями и начинаю задыхаться.

Внезапно свет гаснет. Вокруг в один миг воцаряется кромешная тишина и темнота.

«Внимание, сохраняйте спокойствие, через пару минут подключатся генераторы, и освещение вернется!» — разлетается громкое объявление по всем этажам ресторана.

Мне удается восстановить дыхание. Нащупываю в сумочке телефон и включаю фонарик. Краска свежая, а значит, написали фразу буквально за пару минут до того, как я попала в эту комнату. Ее написал тот, кто мелькал впереди. Тот, кто был в ресторане и следил за каждым моим шагом, а потом успел написать проклятые слова. Это значит, что он близко. Он придет за мной сюда. Не зря же заманил в ловушку.

Цепкие лапы паники, сковав мое горло с новой силой, не дают вдохнуть.

Нащупав в сумочке газовый баллончик, я сжимаю его в руках.

«Выход из ресторана в правой стороне», — всплывает отчаянная надежда на спасение.

Кто-то тихо, будто царапая, поворачивает ручку двери.

«Лучшая защита – нападение. На этот раз я так просто не сдамся!» — мелькает решимость.

Зажав в руке баллончик, я группируюсь и готовлюсь к атаке.

Освещаю фонариком того, кто бесшумно передвигается в темноте, и сдавленно вскрикиваю. Невысокий человек в маске собаки, из тех, что используют квадроберы. «Подросток?!» – мелькает предположение посреди всего хаоса мыслей.

— Ты — следующая, — раздается леденящий душу шепот, который я узнаю даже три года спустя, и мобильник выпадает у меня из рук.

От страха по всему телу разлетается жар. Стиснув зубы, я изо всех сил нажимаю на кнопку газового баллончика, а потом срываю с лица невидимого преступника маску. Раздается громкий вой. Он отшатывается и хватается за глаза.

Воспользовавшись тем, что противник дезориентирован, я бросаюсь в сторону выхода.

Оказавшись на улице, отчаянно дышу и оглядываюсь по сторонам. У обочины стоит такси, а водитель, скучая, листает ленту в телефоне.

«К черту прокурора и майора!» — мелькает отчаянное, и я кидаюсь к такси.

— Поехали, — усаживаясь на заднее сиденье, кричу так громко, что таксист дергается от неожиданности.

— Куда? — Он озадаченно смотрит на меня.

— Подальше отсюда! Просто поехали!

Пожав плечами, таксист заводит мотор.

Машина срывается с места. В темных окнах ресторана вспыхивает яркий свет, и он снова начинает жить своей яркой веселой жизнью.

Такси неспешно едет по улицам ночного города, а я пытаюсь прийти в себя. Мозг лихорадочно работает на выживание. Чертов придурок вел себя совершенно безнаказанно! Он знал, что я буду на приёме! Знал! Он на шаг впереди… Я смотрю на лежащую у меня на коленях сумочку и с досадой осознаю, что потеряла мобильник. И ту маску, которую я сорвала с лица ублюдка, я тоже потеряла. И лица его в темноте не разглядела.

Ни одной улики. Какой из меня после этого следователь?!

Но самое главное я уяснила: похититель существует, он чувствует себя полностью безнаказанным, и он вышел на охоту. А ещё — ни прокурор, ни майор не смогут мне помочь, если он придет.

«Что же мне теперь делать?» — размышляю в отчаянии.

И вдруг в окно вижу, как в яркий рейсовый автобус загружаются фанаты футбола. Катерина, моя подруга, отчаянно подгоняет неповоротливых фанатов на июльской жаре.

— Тормозите! — кричу водителю. — Вот, здесь, прямо возле автобуса! Нащупываю в сумочке купюру и сую ее озадаченному таксисту. Но на его лице облегчение: рад, что странная пассажирка наконец покинет салон.

Такси тормозит как раз в тот момент, когда Катя заталкивает последнего фаната в переднюю дверь.

Я выскакиваю из машины почти на ходу.

— Катя! Катя, я с вами! — кричу громко, отчаянно размахивая руками.

Дверь рейсового автобуса начинает медленно закрываться, и он трогается с места.

«Нет, нет, нет!» — шепчу в отчаянии и бегу за автобусом, невзирая на высокие каблуки. Кажется, в этом мире нет другого спасения — только яркий рейсовый автобус, везущий фанатов на футбол.

О, счастье! Автобус приостанавливает ход. Меня обдает жаром, и передняя дверца медленно открывается.

— Ася? — Высунувшись из автобуса, Катя изумленно смотрит на меня.

— Возьмите меня с собой! — умоляю я.

— А где твой прокурор? — Она непонимающе вертит головой по сторонам.

— К черту прокурора, я еду с вами!

— С нами? Так это прекрасно! У меня номер в гостинице забронирован на двоих! — радуется подруга. Не раздумывая она протягивает мне руку и помогает забраться в автобус.

— Ребята, у нас пополнение! — объявляет громко в микрофон. — Эта очаровательная леди в вечернем платье едет с нами!

Мне аплодируют. Дудят в какие-то дуделки, шумят, а я растерянно осматриваюсь в поисках свободного места.

Рейсовый автобус медленно трогается с места.

— Курс на Ростов! — громко объявляет водитель. На шее у него шарфик с эмблемой одной из футбольных команд. Тоже болельщик.

Весь автобус ликует. Фанаты что-то громко поют про футбол, хлопают и топают.

Я тихонько вжимаюсь в сиденье. Что ж, Ростов так Ростов. Все лучше, чем в лапы квадробера-переростка.

Глава 13

Прокурор

Хвостов подводит меня к своему столику и широким жестом приглашает сесть.

— Лев Борисович, мне очень приятно, что я могу поближе с вами познакомиться. — Сладкая, но весьма расчетливая улыбка замглавы администрации начинает меня напрягать, но я всё же сажусь за стол.

Официант тут же подносит шампанское и легкие закуски, а я всё время оглядываюсь с террасы в зал, туда, где осталась Ася. Единственное, что меня успокаивает — то, что она рядом с Кушаковым. Уж он-то точно не даст её в обиду!

— У нас с вашей семьёй давние связи. Сами понимаете, в нашей среде без кумовства никак. Вот и вы вернулись домой, заняли достойное место в кругу нашей маленькой дружной компании. — Хвостов по-отечески похлопывает меня по плечу, но я сбрасываю его руку. Не люблю панибратских жестов от кого бы то ни было.

Перехватив мой взгляд, направленный в банкетный зал, он морщится.

— Лев Борисович, у меня есть для вас деловое предложение.

— К чему вы клоните?

— В последние два дня вы развели слишком бурную деятельность на рабочем месте, причем ваша активность направлена совершенно не в то русло. Вы ворошите дело, которое давно закрыто.

— А вы, случайно, не знаете, почему дело так некомпетентно закрыли? — ядовито интересуюсь я.

Хвостов хмурится. Мои вопросы ему не по нраву.

— Давайте договоримся: вы оставляете в покое дело Аси Киреевой, а я за это помогаю вам продвинуться по карьерной лестнице. Ну что такое межрайонный прокурор в маленьком городе? С вашим запалом — и киснуть в глуши! По вам столица плачет, там вы сможете добиться успеха. А у нас лучше не баламутить воду. Прежний прокурор в этом плане был идеален, — шумно выдыхает он и подхватывает со стола бокал шампанского.

— За ваши успехи, Лев Борисович! — многозначительно приподнимает бокал.

Я сижу напротив него с непроницаемым лицом. К шампанскому не прикасаюсь, тост не поддерживаю. Смотрю на него в упор.

— То есть вы подтверждаете, что имели отношение к тому, что дело закрыли? — произношу беспристрастно. Так я задаю вопросы на судебном процессе.

Он шумно выдыхает и отставляет бокал в сторону.

— Лев Борисович, да что ж вы такой неугомонный?! Хотите совет? Умерьте свою прыть! —В его голосе звучат стальные нотки. Взгляд становится колючим. — И перестаньте оглядываться в банкетный зал! Вам не кажется, что вы выбрали спутницу не вашего уровня? Она не дотягивает до роли вашей невесты.

— Кого я выбрал в невесты, не ваше дело, — выдыхаю, едва сдерживая ярость.

— Очень даже моё. Потому что, поменяв помощницу, вы задели меня за живое.

— Каким образом, позвольте уточнить?

— Лиза Котова — моя племянница, Лев Борисович. Она — краса городской прокуратуры! Умница, красавица, а как готовит! Пальчики оближешь! Прекрасная жена для молодого деятельного прокурора. Когда я отправлял вам приглашение на сегодняшний приём, я был уверен, что вы возьмете с собой мою дорогую Лизоньку! И кого я вижу рядом с вами?

Осторожно выдыхаю. Надо же, мне сватают ещё одну будущую госпожу Ключникову! Ох уж эти тесные семейные связи!

«Держись, Лев», — уговариваю себя.

— То есть? — приподнимаю угрожающе бровь.

— Обратите внимание на Лизу Котову. Приглашайте ее почаще. Уверен, из вас получится прекрасная семья, — твердо произносит Хвостов.

Ухмыляюсь.

— А вам это позволит и дальше безнаказанно закрывать неугодные вам дела?

— Зачем же так грубо? Я бы назвал это взаимовыгодным семейным сотрудничеством. Я вам — красивую молодую жену и продвижение, а вы мне — маленькие одолжения. Поверьте, на уровне нашего округа я могу буквально все! Надо только со мной дружить. Подумайте о моем предложении на досуге. В ближайшие две недели у вас будет на это время.

Он сладко улыбается и снова приподнимает бокал с шампанским. Я не очень понимаю, к чему он клонит насчет свободного времени в ближайшие две недели, ведь мой график расписан по часам, но сейчас мне на это плевать. Намного важнее поскорее вернуться в банкетный зал к Асе.

Я резко поднимаюсь из-за столика и уверенно иду обратно.

— Лев! — слышу голос брата. Шумно выдыхаю и оборачиваюсь. Да что ж такое?! Всем неймется задержать меня на террасе! Степа сегодня со своей секретаршей, и судя по сладострастным взглядам, у них уже давно интрижка за спиной у его жены Наташи.

— Отец хотел с тобой серьёзно поговорить. — Степа подхватывает со столика канапе с семгой и листьями салата и отправляет его в рот. — Пожалуйста, задержись на пару минут.

Я ядовито усмехаюсь.

— Передай папе, что я тороплюсь.

— Не получится сбежать на этот раз, Лев!

— А ну, давай, удержи меня! — Приближаюсь к нему с вызовом.

Он тушуется, багровеет и отступает назад.

— Брось, я даже пытаться не стану. Но ты же не серьёзно представил нам свою невесту? Или не понимаешь, как высоки ставки? От твоего выбора зависит благополучие нашей семьи.

— А что же на тебя ставки не делались? Почему именно меня решили лишить выбора?

— Да потому, что я — пример того, как не надо выбирать жену! Что хорошего в том, что у меня два спиногрыза и никакого продвижения?! А любовь, она, знаешь ли, имеет свойство заканчиваться и превращаться в обузу.

В груди все горит от ярости. Мне хочется врезать Хомяку по его толстой морде, которую он отъел на дармовых харчах от Хвостова, и я едва сдерживаюсь.

— Я выберу себе жену сам! Поверь, твоя помощь мне не понадобится! — шиплю зло.

Замечаю, что нам навстречу торопится мой отец. Безупречный костюм, белоснежная улыбка…мой папа — пример того, что морщины и седина делают мужчину ещё привлекательнее. Не знаю, в кого пошёл Степан. Точно не в маму и папу.

— Сын, здравствуй. — Он протягивает мне руку, и я пожимаю ее в ответ. — Ты почему вчера съехал? Неужели в нашем огромном доме для тебя не хватило бы места?

Я смотрю на него с горечью. А ведь я ему верил!

— Пап, зачем вы так со мной поступили? — цежу сквозь зубы. — Зачем фотографии подделали и выдали за правду? Вы же мне жизнь сломали.

Он приобнимает меня за плечи и отводит в сторону.

— Что значит «сломали»? Мы просто помогли тебе избавиться от ненужной связи.

— Кто вам сказал, что отношения с Асей были мне не нужны?

— Лев, послушай. Мама очень переживала, что ты превратишься в своего старшего брата, если дать тебе волю в личной жизни. Ну взгляни на Степу! Он же ни к чему не стремится. Нет в нем той жилки, что есть в тебе и во мне. А девушка — провинциалка, у нее даже родных нет. Вот мы и решили на семейном совете, что будет лучше, если ты ее бросишь.

— И кто же руководил семейным советом? — усмехаюсь зло. — Дай угадаю: мама и Степа?

— Мама волновалась, а Степа подбросил идею с фотошопом. Тем более что частный детектив в нашей конторе тогда хорошо набил руку на этом деле.

— Спасибо, семья! — произношу с усмешкой. — Хотя вряд ли вас можно так назвать после вашего поступка. Может, Степе надо заняться своей жизнью, а не ломать мою? Например, записаться в спортзал и прекратить трахать секретаршу у жены за спиной?

— Лев…

— Все, пап, разговор окончен! В моей жизни есть только Ася, она и есть мой выбор. Если вы против, наши пути расходятся.

Я покидаю террасу. Столик, за которым со мной пытался беседовать Хвостов, пуст.

Уже на выходе я притормаживаю — больше от изумления, потому что в одной из ВИП-кабинок мелькает платье моей матушки и фигура Хвостова.

Устремляюсь туда, даже сам не знаю, зачем.

Приоткрываю дверь и замираю.

Властные ручищи Хвостова сжимают хрупкую фигуру моей мамы.

Его губы гуляют по ее шее, слишком откровенно и пошло для дружеского жеста.

— Толя, не здесь… — сбивчиво произносит она. — Давай чуточку позже, когда Борис уедет к своей настырной матери?

— Жду не дождусь его отъезда! — раздается ответный сладострастный рык Хвостова.

— Поверь, ему быстро надоест это мероприятие.

Понимаю, что Борис — это мой отец, а его мать — бабуля София, которую оставили в доме без присмотра.

— Твой сын слишком горяч и сует свой нос туда, куда не следует, — слышен недовольный голос Хвостова.

— Дай ему немного времени, чтобы освоиться. — Моя мама с нежностью проводит ладонью по его щеке.

Каменею. Нет, не может этого быть! Мама и Хвостов?!

— Мама? — произношу ошарашенно.

Она вздрагивает. Бледнеет. На лице смесь отчаяния и стыда.

— Лев, я… — восклицает затравленно, отшатывается от Хвостова и всё ещё пытается держать марку.

Я криво усмехаюсь. Что за змеиное гнездо? Все друг другу изменяют, все ищут, как обойти закон ради выгоды.

«Кажется, с меня довольно!» — мысленно выдыхаю с презрением. Мама что-то говорит, но я стремительно покидаю террасу. Надо забирать Асю и уходить с этого мероприятия. Нам здесь точно нечего делать.

Свет гаснет в тот миг, когда я оказываюсь у входа в банкетный зал. Все вокруг погружается в кромешную тьму.

«Ася!» — мелькает дикий страх в моем сердце.

Я врываюсь в банкетный зал, включаю в телефоне фонарик.

— Ася! — кричу так громко, что окружающие отшатываются от меня в полумраке. — Ася, где ты?!

Машу фонариком в темноте.

Но Аси нет. Только Кушаков перехватывает мою руку.

— Она пропала! — выдыхает сбивчиво. — Сидела на диванчике у фонтана, а потом исчезла! Оперативные сотрудники уже обследуют первый этаж. Охрана и метрдотель пожимают плечами. Уверяют, что из зала никто не выходил.

— Камеры! — хриплю от волнения. — Скорее, надо посмотреть камеры, пока там ничего не успели стереть!

Для системы безопасности в ресторане оборудован целый офис. Он находится в правом крыле, и нам удается добраться до камер первыми. Свет возвращается так же неожиданно, как и пропадает, и это играет нам на руку. Конечно, приходится применить служебное положение, чтобы добиться разрешения просмотреть последние пятнадцать минут видеозаписи.

Впиваемся глазами в камеру. Вот Ася сидит на диванчике у фонтана с бокалом шампанского.

А дальше с моих губ срывается разочарованный стон.

— Мама, что же ты делаешь?! — рычу, сжимая кулаки, когда Асю по приказу моей матери выводят из зала в холл на первый этаж.

— Чертов брехун этот метрдотель! — Майор сощуривает глаза. — Ну ничего, он у меня сегодня попляшет в допросной! Я ему устрою хороший вечер, научу говорить правду правоохранительным органам!

Я с отчаянием наблюдаю за тем, как на записи Ася бежит по холлу в сторону лестницы, ведущей на цокольный этаж, а потом гаснет свет.

— Камеры выключились вместе с электричеством, — разводит руками сотрудник службы безопасности ресторана. — Дальше запись отсутствует.

— Изъять запись! — приказывает Кушаков своим людям, и те начинают изъятие.

В офис заглядывает один из оперативников. Молодой ещё совсем, и по всему видно, что напуган.

— Глеб Андреевич, вам надо на это взглянуть. Чем скорее, тем лучше, — сбивчиво тараторит он.

Мы с Кушаковым переглядываемся и несемся по лестнице вниз вслед за ним.

Дверь в служебное помещение приоткрыта. Все опечатано, вход посторонним запрещён. Криминалист уже на месте.

Я нервно сглатываю.

«Ты — следующая!» — гласит надпись, сделанная красной краской на стенах комнаты. Твою ж мать… У нее же травматический синдром! Даже представить страшно, что она пережила!

— Глеб Андреевич, на полу мы нашли газовый баллончик и сотовый телефон, — оборачивается к нам криминалист.

Я узнаю телефон Аси.

— Он загнал ее в эту комнату! — констатирую факты и провожу по волосам дрожащей от напряжения рукой. Меня сложно испугать, но сейчас я в ужасе. Ася оказалась один на один с похитителем! Мы с майором обещали ей защиту, а в итоге оказались двумя профанами, которых обвели вокруг пальца!

— Судя по всему, баллончиком воспользовались в целях самозащиты, — продолжает криминалист. — Этот факт дарит надежду, что девушка смогла вырваться и убежать.

Кушаков в ярости. Бьет кулаком по стене. Чтобы так опростоволоситься благодаря моей ушлой матушке… С ним это впервые.

— Ищите Асю Кирееву! — орет он на своих оперативников. — Никто не пойдет домой, пока мы не выясним, где она находится! Осмотреть все! Каждый метр!

Метрдотель и охранники бледны, мямлят что-то невразумительно о проститутках, которым вход в ВИП-зал запрещён, но их безжалостно арестовывают и сажают в полицейскую машину.

Через час нам удается выяснить, что Ася покинула пределы ресторана и села в такси. Идет поиск машины.

— Возвращайтесь в отель, Лев Борисович. Если Ася придет туда, ей потребуется твоя поддержка. — Кушаков угрюмо смотрит на меня. — Когда что-то выясним, я вам сообщу.

Мрачно киваю. Похоже, другого выхода у меня пока нет. Ася без связи, но ей удалось вырваться из лап похитителя. Остается верить, что она придет в отель.

Глава 14

Прокурор

В отеле Аси нет. Не теряя времени, я сажусь за руль и еду в её общежитие. Вдруг Ася поехала туда, разочаровавшись во мне? Честно говоря, я её понимаю. Я бы на её месте тоже разочаровался. Обещал защитить, а вместо этого подставил под удар.

В общежитии выясняется, что Ася не возвращалась, но знающая абсолютно все Глафира рассказывает мне о том, что у Аси есть подружка Катя.

— Евсеева, что ли? — срывается с языка. В институте Ася дружила с Катей Евсеевой.

— Точно, Евсеева! Она теперь в турагентстве работает, — усердно кивает Глафира.

— А где живет, не знаете?

— Чего не знаю, того не знаю.

— Если Ася появится, позвоните мне по этому номеру. — Протягиваю Глафире свою визитку. — Только не затягивайте, это очень важно!

— Потрошитель вышёл из тени? — страшно выкатив глаза, понимающе интересуется она.

Я не могу с ней не согласиться.

— Похоже на то, — киваю сдержанно.

— Не переживайте, обязательно позвоню. — Глафира убедительно прикладывает руки к груди.

К полуночи удается выяснить, где живет и в каком агентстве работает Катя Евсеева. По месту жительства Катерины никого нет. Естественно, в турагентстве в полночь трубку никто не берёт. У Кушакова тоже никаких новостей. Оперативники ищут таксиста, но пока не могут его найти: он не зарегистрирован в Яндекс-такси и других известных в городе компаниях.

Я возвращаюсь в отель несолоно хлебавши.

Эта ночь в отеле — самая жуткая из всех возможных ночей в моей жизни. К тому же в номере душно, сплит-система работает из рук вон плохо.

Нет ничего страшнее неизвестности, когда дорогой тебе человек в опасности. Поливаю себя водой из бутылки, чтобы хоть как-то освежиться, напряженно меряю шагами гостиничный номер. Асины женские детективы с молчаливым укором лежат одинокой стопкой на тумбочке, напоминая мне о том, какой я профан. Поддался её уговорам и взял с собой в ресторан! Обещал защитить и не защитил.

Стрелки часов медленно ползут вперед, а известий нет. Два часа ночи, три часа ночи, половина четвертого... От жары и напряжения меня вырубает прямо на диване.

Стук в дверь заставляет очнуться. Время — начало шестого.

Я вскакиваю с дивана и распахиваю дверь в надежде, что это Ася, или на крайний случай, Кушаков.

Но нет. На пороге моя матушка.

— Уходи! — рычу грубо и уже собираюсь захлопнуть дверь, но она подставляет плечо и не даёт её закрыть.

— Лев, нам с тобой надо очень серьёзно поговорить, — строго произносит она.

— Не о чём! Из-за тебя Ася в опасности! — цежу сквозь зубы и впервые в своей жизни грубо выталкиваю мать за дверь.

— Лев, послушай… — Она настырна. Рвется обратно в номер, и после недолгой борьбы ей удается войти.

— Тебе лучше уйти. — Я распахиваю дверь так сильно, что в номере гуляет сквозняк.

— Я уйду, но прежде чем это произойдет, я хочу, чтобы ты меня выслушал.

— Сегодня я видел и слышал достаточно, чтобы сделать выводы.

Она красиво приземляется на диван в позе страдалицы.

— Ну что такого я сделала?! Подумаешь, попросила охрану выставить за дверь девицу, которая успела не только прыгнуть в твою постель, но ещё и на приём явилась без приглашения!

— Ася пришла на приём со мной! Догадываешься, почему?

— Брось, Лев! Мы по уши в долгах! Единственная надежда на дом, в котором мы живем. Его придется выставить на продажу, чтобы покрыть расходы. Сейчас нам удается держаться на плаву исключительно благодаря Анатолию Хвостову.

— Поправочка: благодаря твоей с ним связи! — перебиваю её. Мама жутко меня раздражает.

— Да, можно и так сказать, — соглашается она, — но сейчас речь не обо мне. Со своими любовными связями я как-нибудь разберусь.

— Отец знает? — пронизываю мать полным презрения взглядом.

Она вздыхает.

— Нет, не знает. Доволен? — отвечает мне смелым взглядом.

— Отлично, мам! Ты у нас образец добродетели!

— В отличие от тебя я стою на страже интересов нашей семьи! Мы дали тебе образование, Лев, дали материальную поддержку. И чем ты нам отплатил? Притащил на приём эту… Даже слова подходящего не нахожу! Толя был уверен, что ты обратишь внимание на его племянницу. Ну, в самом деле, что тебя не устраивает в Лизе Котовой?

Из моего горла рвется издевательский смешок.

— А как же Ариночка?

Мама разводит руками.

— Я просчиталась. Придется сменить декорации.

— Нет, мам, я пас. Я в ваши игры играть не собираюсь. Так что, будь добра, покинь этот номер.

— Лев, как ты не понимаешь?! Без поддержки Хвостова нам будет не свести концы с концами!

Я подхожу к двери и распахиваю ее настежь.

— Не хочу ничего понимать! Просто убирайся!

Немного помедлив, она берёт сумочку и поднимается с дивана. Уже в дверях оборачивается.

— Подумай хорошенько, прежде чем отправлять свою семью в бездну!

— То есть, меня не было пять лет, вы наделали долгов, а теперь вешаете на меня решение проблем?! — выкатываю глаза.

— У Толи Хвостова на тебя имеются далеко идущие планы. Тебя бы все устраивало, если бы не эта безродная девчонка из общаги! Это она во всем виновата!

— Не смей плохо говорить про Асю!

— Да когда ты, наконец, прозреешь, Лев?! Неужели пять лет вдали от дома ничему тебя не научили?! Первая любовь не бывает счастливой. Пора уже повзрослеть и сделать свой выбор в пользу семьи.

— В пользу семьи?! Даже если семья поклоняется человеку, совершившему преступление?! Кому принадлежал тот дом, что обрушился, едва не похоронив Асю под завалами?!

— Знаешь, я начинаю думать, что было бы лучше, если бы ее там не нашли!

Провожу рукой по волосам. С губ срывается усмешка.

— Но её нашли. Ирония судьбы, да? И теперь я сделаю все, чтобы тот, кто стоит за преступлением, сел за решетку!

Мама с горечью смотрит на меня. Она разочарована. Никто не думал, что план даст сбой, когда я вернусь, что внезапно всплывёт Ася Киреева, а вместе с ней и то страшное преступление, которое почему-то всеми силами пытается прикрыть Хвостов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, Лев, пока ты не наделал глупостей, тебя отправят в отпуск. Так решил Хвостов, и я с ним полностью согласна, — твердо произносит она и, не прощаясь, красиво идёт к лифту.

— Давайте, попробуйте! — рычу, окончательно одурев от царящей вокруг безнаказанности. — Твой любовник не всесилен! Он не может вмешаться в работу прокуратуры!

Красивые губы моей матери трогает грустная улыбка.

— Поверь, он может. Именно поэтому я выбрала его, а не твоего отца.

Стальные двери лифта звонко распахиваются и скрывают от меня мать. Я стою в дверях номера в полном раздрае. Сам не понимаю, для чего поддался уговорам семьи вернуться в родной город! Единственное положительное в моем возвращении — то, что я встретил Асю.

«Где же ты, Ася? — произношу мысленно, как заклинание. — Меня могут отстранить, отправить в отпуск, но никто не помешает мне найти тебя. Мы будем вместе, обещаю! Я все исправлю. Сделаю то, на что не решился пять лет назад».

… На работу я приезжаю к девяти утра. Сказывается бессонная ночь: в голове шумит, да и от жары сплит в машине почти не спасает.

Поднимаюсь наверх, открываю дверь в свой кабинет и удивлённо приподнимаю бровь. На моем рабочем месте сидит мой первый заместитель со звучной фамилией Граф. Вокруг него вертится Лиза Котова с подносом, на котором кофе и печенье.

— Лев Борисович, доброе утро! — сурово произносит Граф.

— Доброе утро. Позвольте поинтересоваться, а что вы делаете за моим столом? — испепеляю его взглядом.

Он пожимает плечами и протягивает мне приказ.

— Новое распоряжение сверху. Выяснилось, что вы, Лев Борисович, в отпуск не ходили ни разу, а это непорядок. Приказано отгулять отпуск и только потом вернуться к работе.

— Какой такой отпуск?! — Сказать, что я разгневан — не сказать ничего!

Вырываю у него документ, пробегаюсь по нему глазами. Да, ничего не напутали. Меня – в отпуск на две недели, Графа — исполняющим обязанности.

— Я и сам не в восторге, — недовольно пыхтит Граф.

Звонок наверх ничего не дает.

— Чем мотивирован ваш приказ?!

— Лев Борисович, одна из важнейших задач нашей системы — обеспечение высокого уровня профессионализма личного состава. Вы пять лет не были в отпуске. Отсутствие хорошего отдыха плохо сказывается на эмоциональных перегрузках, — чеканит советник старшего прокурора. — Отгуляйте отпуск, Лев Борисович.

Хлопаю ладонью по столу так, что чашка кофе жалобно звякает на подносе.

Граф разводит руками. Лиза Котова виновато посматривает на меня.

Я шумно покидаю свой кабинет. Отлично придумано, ничего не скажешь!

Лиза бежит за мной следом, догоняет уже в холле.

— Лев Борисович, вы извините, что все так нехорошо получилось. Это все мой дядя. Он просил передать вам вот это. — И протягивает мне аккуратно заклеенный конверт без подписи.

Посматриваю на нее исподлобья, распечатываю конверт.

«Дорогой Лев Борисович! Если вы хотите вернуться к должности через две недели, то советую вам сосредоточиться на моей племяннице Лизе Котовой. Она — ваш ключик к успешной карьере в нашем городе».

Лиза вытягивает шею и читает текст вместе со мной.

— Я, честно говоря, сама не в восторге от его плана сделать из нас с вами пару. Но семья… — вздыхает тяжко. — Мой дядя всех держит на коротком поводке. Что прикажет, то все здесь и делают.

— Вот прямо так и делают? — С моих губ срывается

смешок. — А если ваш дядя прикажет всем с обрыва прыгать?

Котова кивает.

— Прыгнут, не сомневайтесь.

— Лиза, вы красивая девушка. Вы ведь можете найти себе мужчину, который будет вас на руках носить, — произношу уверенно. — Зачем вам брак по расчету? Да и какой расчет, если моя семья промотала все деньги?

Лиза грустно улыбается.

— Да вы не волнуйтесь, Лев Борисович, денег у моей семьи достаточно, ещё на десять поколений хватит. Я вам больше скажу: мой дядя вашу семью намеренно в долги ввел, чтобы иметь на вас давление. Очень уж ему нужны свои люди здесь, в прокуратуре. Вы как раз подходите. Идеальный вариант.

— Идеальный вариант, да, — бурчу себе под нос. Впервые в жизни я растерян. Шах и мат со всех сторон!

И тут, как спасительное судно в бушующем океане, прорывается звонок от майора.

— Лев Борисович, доброе утро!

— Нашли?! — чувствуя, как по телу прокатывается горячая волна от напряжения, выдыхаю в трубку без приветствия.

— Похоже на то.

Что-то холодеет внутри. А вдруг с ней что-то случилось?

— С Асей же… всё в порядке?

— Да, Лев Борисович. Но возникли непредвиденные обстоятельства. Вы сейчас в прокуратуре?

— Уже собираюсь уезжать.

— Дождитесь меня, я скоро буду у вас. Давайте встретимся на нейтральной территории, скажем, в кофейне, что через дорогу от вас?

— Согласен. Через десять минут буду там.

Сбрасываю звонок.

— А как же я, Лев Борисович? — видя, что я собираюсь уезжать, нервничает Лиза.

— А вы, Лиза, ещё встретите свою любовь. Обязательно, — подмигиваю ей.

Здание прокуратуры покидаю быстро. Видимо, я стал неугоден так же внезапно, как и занял должность. Судя по всему, в этом городе мне ловить нечего, разве что стать мужем Лизы Котовой, что исключено. Есть только одна девушка, с которой я хочу разделить свою жизнь, и это не Лиза.

В кофейне я заказываю кофе и задумчиво смотрю в окно на горячие пейзажи июля. Как же медленно тянутся минуты! А мне так хочется увидеть Асю! Прижать ее к себе, сказать, что все будет в порядке…

Через пятнадцать минут в стеклянные двери ломится майор. Вид у него усталый, да и форма одежды совсем не по уставу: джинсы и майка-поло.

Заметив меня, он бодро приближается, пожимает мою руку и приземляется за столик.

— Мне — яичницу с беконом, пару сэндвичей и большой кофе, — делает заказ. — Не ел ничего со вчерашнего вечера, — поясняет мне. — Но все не зря! Нашли мы Асю Кирееву.

— С ней всё в порядке? — сжимаю от беспокойства чашку так, что хрустят пальцы.

— На данный момент — да. Вчера она умудрилась запрыгнуть в автобус, который уехал в Ростов-на-Дону. Там проходит «Неделя футбола», и подружка Аси повезла туда футбольных фанатов. Девушки остановились в номере одного из отелей рядом с набережной. Сейчас они отдыхают.

— Наконец-то… — выдыхаю я. От того, что с Асей всё в порядке, я испытываю бешеную эйфорию. Какое счастье, она в безопасности! Не в лапах похитителя, а с Катей Евсеевой в номере отеля!

— Но есть проблема, — гасит мою радость Кушаков. — Сегодня утром пришёл приказ. Меня отстранили от дела и отправили в отпуск.

— Да что вы говорите, Глеб Андреевич?! — фыркаю я. — Меня тоже отправили восвояси этим утром.

Мы переглядываемся и почему-то начинаемся давиться смехом. Глупое зрелище: два здоровых мужика истерически гогочут за столиком в кафе.

— Говорил же, разворотим осиное гнездо! — вытирая слёзы, заикается Кушаков. — Меня в отпуск лет семь не отправляли! Только один раз отправили принудительно, в первый год работы. Но там я сам накосячил, за дело было.

Наконец мы выдыхаем. Отпустило.

— Итак, мы оба в отпуске, — принимая заказ от официанта, подводит итог Кушаков. — Но я намерен довести до конца это дело. Я буду не я, если не поймаю за руку безумца, что пишет сообщения Асе Киреевой. Скажите, Лев Борисович, любите ли вы футбол так сильно, как люблю его я?

Я морщусь. Перед глазами всплывает образ моего брата Степана, ярого поклонника футбола, его шарфики с принтом любимой команды, глупые дуделки, в которые он любил дунуть с утра пораньше у моей постели в выходной день.

— Ненавижу, — качаю головой, — но я люблю Асю Кирееву. А ещё, моя цель созвучна с вашей: поймать идиота, который пишет ей сообщения на стенах и зеркалах, и посадить за решетку того, кто отдал приказ взорвать дом, зная, что в подвале находится заложница.

Кушаков приподнимает густую бровь.

— Тогда погнали в Ростов? У меня там дружбан в следственном отделе работает. Билеты на матч могу пробить. Не все связи закрыты.

— Дайте мне полчаса, чтобы забрать из номера вещи.

— Отлично! Я пока доем свой завтрак. — Кушаков отправляет в рот сэндвич, и не половину, а весь сразу. Продолжает мычать: — Мне тоже не помешает собрать чемодан. Все же неделя отпуска — это вам не хухры-мухры! Надо хоть пару красивых рубашек захватить: вдруг курортный роман перепадет? Не все же убийства расследовать.

Я испытующе посматриваю на него. Может же думать о романах в такой напряженный момент!

— Кстати, можно просто Глеб. Мы ведь теперь не при исполнении, — оживляется Кушаков. Вижу, как горят энтузиазмом его серые глаза.

Приподнимаю чашку с кофе.

— Согласен. За отпуск?

— За отпуск. — Глеб приподнимает свою чашку.

В моём сердце медленно разгорается надежда. На этот раз все получится. До Ростова несколько часов пути. Я прижму Асю к своей груди и ни за что не отпущу от себя ни на шаг.

Глава 15

Ася

Мы с Катей сидим в небольшом уютном кафе на первом этаже гостиницы. У нас завтрак, который включен в стоимость номера. Вокруг шум и гам: любители футбола своеобразные ребята. Все в предвкушении открытия недели футбола этим вечером. На стадионе будет фееричное шоу.

— Ой, кофе забыли! Тебе сделать? — спохватывается Катя и, не дожидаясь ответа, вскакивает с места и несется к кофемашине.

Я медленно размешиваю овсянку в своей тарелке. На мне Катины джинсовые шорты и футболка, а в голове сплошной сумбур. Я до сих пор не могу поверить, что внезапно оказалась в другом городе, но вид из окна кафе на набережную открывается потрясающий: по тихой глади реки один за другим снуют белоснежные прогулочные катера, дорожки, выложенные мраморной плиткой, утопают в зелёни деревьев. И от этого прекрасного пейзажа мне очень, очень грустно. Слова матери Льва больно ранили меня прошлым вечером, а то, что она выставила меня продажной девицей перед охраной, ранило ещё сильнее. Моя самооценка и так была невысока, а после её выходки просто обрушилась вниз. Зря я затаила надежду, что для Левы и Аси есть место в этом мире. Нет для нас места! Не пара я ему. Куда мне, замухрышке, до его семьи? Ему найдут невесту, соответствующую его уровню. Платье, фату — все ей подберут такое же стильное, как и она сама.

При мысли о белом платье невесты сердце горько сжимается, на глаза наворачиваются слёзы. Я ведь поверила прошлым вечером! На миг поверила, что мы с Ключниковым будем вместе. Да только, видимо, моё место в пыльном архиве, пока там меня не отыщет странный квадробер в маске волка.

«А он ведь действительно странный. Как жаль, что мне не удалось разглядеть его лицо!» — досадую я. Единственное, что я выяснила — он невысокого роста. Сейчас, при свете дня, вчерашнее происшествие в служебном помещении ресторана снова кажется мне глупым розыгрышем. Неужели кто-то добрался до кодовой фразы и использует её против меня, чтобы довести до истерики? Но зачем? Ответ на этот вопрос мне пока не удается найти: слишком мало фактов.

— После завтрака все свободны. Встречаемся вечером в холле гостиницы и отправляемся на футбольный матч! — объявляет Катя. — Трансфер до стадиона «Ростов-Арена» отправляется от гостиницы в пять часов вечера. Ждем десять минут и отъезжаем! Кто не придет, тот будет добираться пешком.

Она ставит передо мной чашку чёрного кофе. Ее глаза горят восторгом.

— Ну что, погуляем по набережной после завтрака? Мне не терпится все осмотреть. А вечером — на стадион! Вау, уже предвкушаю этот кайф!

Я чувствую себя ужасно некомфортно.

— Кать, я не знаю… у меня нет с собой телефона и вещей. Ничего нет, а ещё без очков я плохо вижу.

— Так, отставить драму! Все будет. Предлагаю начать с оптики. Подберем тебе хорошие линзы. А вечером оторвемся по полной!

— Мне страшно, Кать. Кем бы ни был маньяк, он за мной придет. Это лишь вопрос времени.

— А мы его встретим! — Подруга решительно поднимает вверх указательный палец. — Так встретим, что ему мало не покажется! Главное — не терять друг друга из виду. Веришь мне, Ася?

Я шумно выдыхаю. Киваю.

— Верю, конечно.

— Ну вот представь на миг: вдруг ты встретишь на матче мужчину своей мечты? Сколько можно сохнуть по Ключникову? Пора расправить крылья, — продолжает тормошить меня она.

Энтузиазма Кати я не разделяю, но в чем-то она права. Хорошо, что в сумке у меня есть кошелек, а в нем — банковская карта, да и кредитка от сбера пылится уже год. Отчего бы не купить хорошие линзы? В конце концов в моей маскировке больше нет смысла.

— Начнем с оптики, — подумав несколько мгновений, согласно киваю. — А потом подберем мне что-то из вещей в торговом центре. Не ходить же в твоих шортах и футболке всю неделю.

— Ух, как же я люблю шопинг! — Катерина потирает руки. — Я себе тоже что-нибудь куплю.

Через час мы выбираемся из гостиницы. Пока ждем такси, я с интересом верчу головой по сторонам. Солнце печет нещадно, но я успеваю сделать вывод, что набережная Ростова весьма живописна. Судя по количеству посетителей, это одно из самых популярных мест для отдыха как местных жителей, так и туристов. Чего здесь только нет! И ухоженные прогулочные зоны, и велосипедные дорожки, зоны для отдыха и развлечений, а также много кафе и ресторанов, где можно вкусно поесть, насладиться живой музыкой и прекрасным видом на реку. Прогулочные катера один за другим покидают пристань с громкой музыкой. Но самое яркое впечатление оставляет мост через реку — огромное строение, соединяющее правый и левый берега Дона.

Такси медленно плывёт вдоль набережной, а мы с Катей, задрав головы, рассматриваем мост. Некоторое время он возвышается прямо над нами, а потом остается позади.

— Нет, как ни крути, а мощное строение! — Подруга толкает меня в бок.

Я согласна с ней на все сто.

Большой торговый центр встречает нас прохладой. Нам везет: здесь есть оптика, и даже офтальмолог готов дать консультацию по подбору контактных линз.

Через час мы выходим из салона с покупкой и окунаемся в шопинг. Наступило время обновить гардероб.

Катя тащит меня к большому магазину женской одежды и хватает с вешалок все самое яркое и стильное. Ее энтузиазм передается и мне. Я вдруг принимаю решение: гулять так гулять! Раз маньяк открыл на меня охоту, я не стану прятаться. Наоборот, пришло время выйти из пыльной тени, в которой я прожила три года. Отныне я буду яркой и дерзкой. И… мы ещё с ним сразимся. Обязательно. Ведь я не зря брала уроки бокса?

Катя примеряет парочку несуразных нарядов, и мы вместе хохочем над ее внешним видом. Наконец она останавливается на стильном розовом платье и кроссовках, которые отлично сочетаются с ее образом.

Я выбираю яркую блузку и джинсы с высокой талией. А ещё мне на глаза попадается жёлтый летний сарафан, и я решаюсь его примерить.

Катерина заглядывает в примерочную с двумя футболками.

— Ты в нем, как яркое солнышко. — Она поднимает вверх большой палец.

— На предплечье шрамы видны, — печалюсь я.

— Брось, Катя! Они почти не заметны! — убеждает меня подруга, и я решаюсь на то, на что ещё вчера бы ни за что не решилась: покупаю сарафан.

Легкие кеды отлично дополняют мои обновки. Сланцы-«вьетнамки» продаются со скидкой, и мы берем две пары, а потом мой взгляд задерживается на комплекте нижнего белья из красного кружева.

— Как раз твой размерчик. — Катя загадочно улыбается. — Вдруг ты встретишь горячего футболиста сегодня вечером?

— Перестань! — зардевшись, отмахиваюсь я. Снова хочу вставить про шрамы, а потом отметаю эти мысли. Ну сколько можно их прятать? Может, они и вправду не так сильно заметны, как я себе нафантазировала?

Да и на бельё в магазине действует скидка —два по цене одного, и такая скидка очень заманчива. При взгляде на комплект сердце сжимается от неясной тоски. Вспоминается прошлый вечер, сладкий поцелуй прокурора, такие желанные прикосновения его сильных рук, и мне предательски хочется снова заглянуть в его глаза. Не нужны мне никакие футболисты. Мне нужен прокурор. Даже после того фиаско на приёме мои чувства к нему ничуть не изменились. Вся моя женская сущность будто вырвалась из трехгодичного заточения и рвется к нему в объятия. Я хочу вдыхать его запах, хочу его поцелуев и ласк.

«Глупая, глупая Ася! Когда ты уже уяснишь, что ты ему не пара?» — мысленно одергиваю свой душевный порыв. Но как приказать сердцу не сжиматься в тоске при воспоминании о голубых глазах прокурора?

— Берем! — отметает мои сомнения Катя. — Один — мне, другой — тебе! Уж я не собираюсь киснуть в номере, когда вокруг так много классных парней!

Помявшись, я соглашаюсь. Размер у нас с Катей один: сорок четвертый. И тут всплывает проблема…

— Красный комплект — последний, — с сожалением оповещает нас консультант.

— Ладно, возьму себе чёрный, — решается Катя.

— Бери красный! Мне комплекты ни к чему! — вспыхиваю я.

Катерина хмурится.

— Ася, я беру чёрный, а ты – красный. И не вздумай снова прятаться в своей раковине! Пора расправить крылья!

Я сдаюсь: если Катя включает свою миссию спасения человечества, с ней сложно спорить.

Мы приобретаем два весьма соблазнительных комплекта: один — кружевной красный, второй — точно такой же, только чёрный. Я закидываю в корзину ещё несколько пар кружевных трусиков и новый лифчик, мысленно восхваляя богиню шопинга за скидки.

Мы выбираемся из магазина с объемными пакетами новой одежды. Переглядываемся. Глаза блестят. От разнообразия за стеклянными витринами у меня голова идет кругом. Я ловлю себя на мысли, что это наслаждение — жить полной жизнью, не скрываясь от похитителя, который вышел на охоту. Я три года пряталась, а сейчас у меня будто сорвало крышу от кайфа. Доза дофамина пущена в кровь, и я готова встретиться с похитителем лицом к лицу. Если мне не удастся победить маньяка, то пусть мои последние дни будут наполнены бесконечным кайфом от полноты жизни.

— Стоп, — внезапно притормаживает у спортивного магазина подруга. — Я кое-что вижу.

— Что? Ролики? Бадминтон? Теннисные ракетки? — Я непонимающе следую за ней в магазин.

— Не угадала.

При входе сразу ощущается энергичная и мотивирующая атмосфера, от которой поднимается настроение. Я в душе спортсменка. Спорт — единственное, что помогает мне держаться в тонусе все эти годы забвения. Спорт дарит надежду, что я смогу постоять за себя, в случае, если на меня нападут снова.

Мы проходим мимо аккуратно организованных полок с товарами. Здесь есть всё: спортивная одежда, обувь, инвентарь для различных видов спорта, от футбола и тенниса до йоги.

Катя притормаживает у полки, на которой выставлены бейсбольные биты, и со зловещей улыбкой берёт в руки одну из них.

— О, и тут скидка! Целых тридцать пять процентов! — оживляется она.

— Ты же не собираешься покупать бейсбольную биту? — настораживаюсь я.

Катерина фыркает.

— А чем, по-твоему, мы будем отбиваться от психа, который пугает тебя надписями на стенах? Пусть попробует сунуться в наш номер! Накостыляем ему так, что мама родная не узнает!

— Кать, это уже попахивает криминалом.

— А напасть на беззащитную девушку в темноте, нарядившись в маску волка, — это разве не криминал?! Я уверена, что полиция до сих пор никого не нашла. Так что спасение утопающих — дело самих утопающих!

Из спорттоваров Катя выходит с битой на плече.

— Не топор, конечно, но для самообороны самое то, — сообщает мне задорно. — Надаем коротышке по шее и отберем у него маску. Будет знать, как писать послания на стенах!

Я нервно сглатываю. Хорошо, что она не догадалась купить охотничье ружье…

Впереди зона отдыха. Яркой вывеской манит оформленное в ярко-розовом цвете кафе-мороженое.

— Заглянем? — Катя притормаживает у кафетерия и перекладывает бейсбольную биту в пакет с обновками.

— Давай, — соглашаюсь я.

Атмосфера кафе наполнена особым очарованием: в воздухе витает сладкий аромат свежих вафельных рожков, ванильного и шоколадного сиропа. Детский смех и звуки болтовни посетителей создают дружелюбную обстановку.

На витрине так много видов мороженого, что у меня разбегаются глаза. От классических ванильного и шоколадного до экзотических, таких, как «лайм», «манго» или «зелёный чай».

— Выбрали? — дружелюбно улыбается нам девушка-официант.

— Ванильный пломбир с шоколадной крошкой и клубничным джемом, а ещё большой кофе «американо», — первой делает свой выбор Катя.

— А мне фруктовое. Можно манго, — оживляюсь я. — И кофе «эспрессо», средний.

Звуки миксера и укладывание разноцветных шариков мороженого в вафельные рожки создают ощущение праздника, а тихая музыка на фоне добавляет релакса.

Мы занимаем небольшой столик и ждем свой заказ.

— Я уже предвкушаю наш вечерний променад. — Катя сияет. — Мальчики, ждите нас! Покорим и подчиним!

— Кто хоть играет? — перемешивая сахар в чашке «эспрессо», интересуюсь я. Мне тоже не терпится надеть новый сарафан и отправиться на мероприятие. Рядом с Катей мне ни капельки не страшно.

— Да кто ж его разберёт, я туда не за футболом иду, — задумавшись на миг, выдает подруга, и мы громко смеемся.

Атмосфера шопинга здорово бодрит. После кофе мы сворачиваем в отдел косметики и парфюмерии. При входе нас встречает легкий сладковатый запах духов, смешивающийся с нежными нотками кремов и лосьонов. Глаза разбегаются от разнообразия: полки уставлены яркими упаковками. Тут и помада, и тени для век, и тональные основы, румяна и аксессуары для волос.

Моя сумочка немедленно пополняется новыми блеском для губ, тушью и хайлайтером. Зажмурившись, в очередной раз достаю кредитку на кассе.

После насыщенного шопинга, усталые, но счастливые, мы идём к выходу. Пакеты с обновками оттягивают руки, но это приятная тяжесть.

В номере мы готовимся к поездке на стадион «Ростов-Арена». Бейсбольная бита спокойно стоит перед входной дверью, и почему-то она идеально вписывается в интерьер.

Катя достает из мини-холодильника бутылку шампанского и разливает его по купленным в торговом центре пластиковым стаканчикам.

— За твой отпуск! — с предвкушением произносит тост. Ее глаза блестят.

Я прыгаю на кровать и подхватываю стаканчик.

— За отпуск! — произношу весело.

Рядом с Катей мне больше не страшно. Почему-то её железная уверенность в том, что мы справимся с мерзким преступником, передается и мне.

Мы пьем шампанское, наряжаемся. Смеемся до слез. Я в ударе. Кажется, так я не веселилась со времен студенчества.

— Наденешь сарафан? — спрашивает Катя.

Разогретая шампанским, я смелею.

— С новыми кедами будет самое то, — киваю лукаво.

Новая тушь, блеск для губ, хайлайтер, уложенные волнами длинные волосы и ярко-жёлтый сарафан возвращают ту Асю, о которой я давно забыла.

Когда мы вылетаем из номера, на часах почти пять. С ума сойти, мы чуть не упустили трансфер до стадиона «Ростов-Арена»!

Глава 16

Ася

В микроавтобусе царит оживленная атмосфера. Народ болеет за «Краснодар». Об этом кричит соответствующий мерч. Хохот, громкие выкрики. Шампанское кружит голову, и мы с Катей погружаемся в атмосферу праздника. Я ловлю на себе восхищенные взгляды молодых мужчин. Катя права: моих шрамов никто не замечает. Всех завораживает блеск в моих глазах.

Футбольный матч на стадионе — зрелище яркое и эмоциональное. Оно собирает преданных болельщиков, жаждущих поддержать свои команды.

Стадион наполняется зрителями. Трибуны окрашены в цвета двух соперничающих команд, флаги и баннеры развеваются над сиденьями. Мы с Катей покупаем попкорн и пробираемся на свои места. Наши болельщики поют клубные гимны, создавая невероятную атмосферу единства и поддержки. Запах попкорна и хот-догов смешивается с предвкушением напряженной игры.

Как только команды выходят на поле, шум возрастает до предела. Игроки, одетые в яркую форму, выполняют разминку, и видно, как они настроены на бой. Судья в традиционном чёрно-белом комплекте проверяет мяч и готовится к стартовому свистку.

С началом матча футболисты устремляются к мячу. Начинается динамичная игра. Каждое касание мяча вызывает бурю эмоций у зрителей. Команды пытаются контролировать мяч, создавая атаки, которые приносят радость фанатам. Звуки свистов, аплодисментов и криков «Го-о-ол!» переплетаются, создавая настоящую симфонию футбольного действия.

По мере развития матча игра накаляется, с каждой минутой то приближая, то отводя команды от заветного гола. Первый тайм полон зрелищных моментов: дальние удары, удачные проходы по флангам, напряженные сражения, и, конечно же, волнующие моменты, когда мяч оказывается у линии ворот. Каждый гол — это не просто очко, а целая буря эмоций для игроков и зрителей! Ликуют одни — разочаровываются другие.

Я погружена в атмосферу игры. На миг поворачиваю голову вбок и замираю от неожиданности. Совсем недалеко от нас я вижу Степана — брата Льва! Футболка с принтом любимой команды обтягивает его объемный живот, который снизу едва удерживают джинсовые бриджи, а сам Степа остервенело уписывает попкорн за обе пухлые щеки. «Хомяк» — против воли в памяти всплывает школьная кличка Степана. Сейчас он как никогда ей соответствует.

Мой взгляд невольно скользит по окружению Степана. Рядом с ним сидит Костя, сын Хвостова. Мое настроение испаряется в один миг. Этого мерзавца я бы узнала из тысячи, потому что о Хвостове мне известно практически всё!

Инстинктивно чувствую опасность. После фиаско на приёме прошлым вечером для обеих семей я — как красная тряпка для быка: раздражающая провинциалка Ася Киреева, которая путает карты и планы на будущее.

Поодаль замечаю свободное место и принимаю решение пересесть, пока не поздно.

Как назло, когда я пытаюсь встать, Степан поворачивает голову в нашу сторону. Его глаза становятся похожими на чайные блюдца. Он толкает локтем сына Хвостова, и я с досадой понимаю: меня узнали.

Настроение стремительно падает, но я все равно пробираюсь подальше от опасной парочки.

До самого перерыва я сижу как на иголках. Нервничаю. Вот и прогулялись мы с Катей на стадион! Уехать так далеко от родного города, чтобы внезапно встретить тех, кого меньше всего хочется видеть? Надеюсь, настырная госпожа Ключникова не фанатка футбола и ее в городе нет. Ведь, если она здесь, новой травли мне не избежать.

Пока сижу, вспоминаю, что Лев всегда ненавидел футбол, потому что в детстве ему доставалось от старшего брата, помешанного на этом виде спорта. В команду Степу-Хомяка не взяли из-за лишнего веса, но он зарабатывал очки в группе поддержки, а дома отрывался на младшем брате. Вот поэтому я уверена: Льва здесь нет. Скорее всего, Степан приехал без семьи, чтобы оторваться на полную катушку.

Перерыв объявляют со счетом 0:0, и мы с Катей выбираемся в холл стадиона. Здесь тоже шумно. Болельщики обсуждают увиденное, предвкушая второй тайм с новыми тактическими изменениями и возможностями для своих команд. Улыбки, напряжение в лицах — кроме нас с Катей, тут все вовлечены в процесс.

Юркаем в дамскую комнату. Здесь хотя бы можно друг друга слышать.

— Ты почему пересела? — интересуется у меня Катя через кабинку.

— Ты не поверишь, — отвечаю с усмешкой. — На соседнем ряду сидит старший брат Ключникова!

— Хомяк, что ли? — фыркает Катя. Она тоже в курсе, какая кличка была у брата Льва в школе.

— Угу. Хомяк, кто же ещё.

— А может, сделать вид, что ты его впервые видишь — и вперед, расправив плечи? Пусть почувствует себя пустым местом, — предлагает выход подруга.

— Не сомневайся, так и сделаю, — уверенно отвечаю я, но внутри все натягивается противной струной напряжения. Обида, нанесенная мне семьёй прокурора прошлым вечером, вспыхивает с новой силой. Вышвырнули, обозвав продажной девкой, и даже не извинились!

Как назло, со Степаном и Константином мы сталкиваемся лоб в лоб у входа на арену.

— Вау! Какая чудная встреча! — Пухлые губы Хомяка расплываются в гадкой улыбке. — Надо же, милашка Ася и тут промышляет! Сколько берешь за ночь?

— А подружка тоже продается? — вступает в диалог Хвостов-младший. У него взгляд подонка. Такие ни перед чем не остановятся.

Становится ясно, что Степан Ключников в городе без семьи. Приехал с другом, чтобы феерично провести мальчишник, а там, где никто его не знает, можно вести себя как угодно.

Мы с Катей переглядываемся, игнорируем хамский выпад и молча ретируемся в сторону очереди на вход обратно на арену.

— Куда же ты, Ася? — не унимается Хомяк под издевательскую усмешку Хвостова-младшего. — Встретимся после матча? У меня номер свободен. Покувыркаемся? Я оплачу!

Вспыхиваю, как от пощечины. Инстинктивно сжимаю кулаки.

— Ещё одно слово, и я врежу тебе как следует! — шиплю зло.

— О, как страшно! А ну давай, попробуй! — выпятив вперед толстый живот, хорохорится Степан.

Громкий звонок извещает о том, что перерыв закончен, впереди второй тайм. Катя торопливо ведет меня подальше от двух беспринципных мерзавцев, которым море по колено.

— Не хватало ещё с ними подраться! — досадует она.

Пересадка не помогает — я постоянно ловлю на себе взгляды Степана, злые, вызывающие. Не понимаю, с чего у Хомяка нездоровый интерес к моей персоне?

— Значит, так: по окончании матча двигаем к выходу первыми и попытаемся затеряться в толпе, — принимает решение Катя. — А то, судя по взглядам, Хомяк решил сегодня тебя достать любым способом!

Матч завершается со счетом 1:0 в пользу футбольного клуба «Ростов». Ростовчане празднуют победу, наши фанаты приуныли. Зрители начинают покидать стадион, обсуждая самые яркие моменты и делясь впечатлениями, и мы с Катей в первых рядах. Торопимся к нашему микроавтобусу, чтобы ненароком не столкнуться с Хомяком ещё раз.

Мы лавируем в толпе, но стоит подойти к автобусу, как я понимаю, что нам чертовски не везет. Эти уроды стоят возле микроавтобуса и зло скалятся. Вычислили, значит.

— Девочки, а вот и мы! — подмигивает мне Степан.

— Девчонки, поехали, покатаемся? — С другой стороны заходит Хвостов-младший и деловито обнимает Катю за талию.

— Что вы себе позволяете?! Уберите руки, мы не катаемся с незнакомцами! — строго отбривает его Катерина.

— А что такого? Заодно и познакомимся поближе, — не унимается он. — Здесь, на Левом, полно ресторанов. Шашлык, музыка. Посидим, побеседуем.

Катя закатывает глаза, убирает руку Константина, но тот не сдается: видимо, настроен добиться своего.

Степан дергает меня к себе, и я вмиг оказываюсь в его объятиях.

— Ты меня давно цепляешь, по-настоящему. Повезло же моему братцу отхватить такую, как ты! — обжигает шею его хриплый шепот. Что-то темнеет в глазах.

«Ты — следующая!» — Яркая вспышка алых букв в подсознании. Мой слух распознает голос. Это он! Он произнес тогда в подвале фразу «Ты — следующая!»

Изумленно отшатываюсь, что-то обрывается внутри.

— Ублюдок, ты же там был… — рвется из моей груди хриплый стон. — Тогда, три года назад! Ты был в том подвале…

— Ты чего, дура, белены объелась?! — Степан бледнеет, выкатывает глаза, играя в удивлёние, но его замешательство видно невооруженным глазом. Не думал, что я узнаю голос три года спустя. Костя Хвостов пятится назад, за автобус. Чует, мразь, что запахло жареным!

Уроки бокса, которые я исправно брала три года подряд, не оставляют Хомяку шанса на спасение. Собираюсь, как пружина, и с силой бью его в лицо кулаком. Охнув, Степан бледнеет и падает на колени.

— Тебе никто не поверит! — отчаянно хрипит. — Никто! Потому что ты сама — никто, пустое место! Ноль без палочки!

У него из носа хлещет кровь, но я никак на это не реагирую. Подол красивого сарафана испачкан кровью, но мне плевать. Отталкиваю его руками и ногами, как грушу в спортзале, под ошеломленными взглядами проходящих мимо людей прямо перед автобусом. Кто-то снимает происшествие на мобильник, кто-то аплодирует.

— Юху-у-у! Давай ещё, детка! Наподдай этому мудозвону, будет знать, как приставать! — слышны возгласы.

— Самый крутой нокаут из всех!

До моего слуха доносится полицейская сирена. Хомяк оседает на грязный асфальт с громким стоном.

Катя с силой оттаскивает меня в сторону.

— Бежим, пока нас не забрали в участок! — сбивчиво шепчет она. — Не нужен нам трансфер! Сами как-нибудь доберутся до отеля…

Костяшки пальцев саднит, перед глазами стоит багровое марево, а Катя заталкивает меня в притормозившее на обочине такси.

— Поезжайте скорее, пожалуйста, — умоляет она таксиста, и вскоре автомобиль отъезжает от сверкающего яркими огнями стадиона.

— Ася, ты как? Все нормально? — Подруга обеспокоенно заглядывает мне в лицо.

Я всхлипываю. Из груди рвутся рыдания.

— Это он! Там, в подвале, был он… — выдыхаю сдавленно.

Катя ошеломленно молчит. Такси несется по огромному мосту через реку. Вдалеке, внизу мелькают огни прогулочных катеров и красивой набережной, а я чувствую, как мое сердце медленно раскалывается на тысячи мелких осколков. Надежда на то, что для Аси и Левы есть место в этом мире, превращается в пепел. Больше нет никаких Аси и Левы. Есть брат Левы Степан, который держал меня в подвале на пару со своим дружком Костей Хвостовым.

Глава 17

Ася

В номере я пытаюсь успокоиться. Катя приносит мне стакан воды и садится рядом на кровать.

— Может, тебе показалось? — осторожно предполагает она. — Ну не мог же родной брат прокурора тебя похитить?

— Не мог? — шепчу я. — А если мог? Как теперь жить дальше? Как?...

В голове сумбур. Слух не может меня обмануть, я знаю это точно. Там, в подвале, был Степан. Это он прошептал мне на ухо: «Ты — следующая».

— Но ведь ты сказала, что мужчина в маске волка был низкого роста? — цепляется за факты, как за соломинку, Катя. — А Степан огромный и толстый…

Зажмуриваюсь, киваю. Обнадеживает? Есть немного. Только никак не изменит того, что произошло три года назад.

От громкого стука в дверь мы переглядываемся. Как же быстро нас нашли!

— Не открывай! — Я отчаянно мотаю головой. Понимаю, что там, на стадионе, я слегка переборщила и доказательства этого уже разлетелись по местным пабликам, но мне так не хочется завершать вечер в полицейском участке!

Катя кивает. Мы сидим и не шевелимся. В холле отеля слышны мужские шаги и снова отрывистый, громкий стук.

— Неужели полиция? — нервно сглатываю.

— Брось, Ась. Хомяк от страха, что ты его узнала, наверное, в штаны наложил. Не пойдет он в полицию. Он же себе не враг? А вот сюда прийти может. Судя по шагам, там мужчины. Что ж, если это снова наша сладкая парочка со стадиона, им не поздоровится, — сощурив глаза, шепчет Катерина. — Такую ночь им устроим, мало не покажется! Покувыркаемся на славу!

Она поднимается с места, берёт в руки бейсбольную биту и уверенно идет к двери.

Я крадусь следом за ней.

Припав к двери, мы прислушиваемся. Там, снаружи, резкие мужские голоса. Снова громкий стук.

— Откройте, полиция!

— Черт! — шепчет Катя. Я на миг зажмуриваюсь. Каков урод! Успел накропать полицейским, что на него напали на стадионе… Как ни крути, а Хомяк на шаг впереди меня. Ведь лучшая защита – нападение. А мне никто не поверит. Кто будет разбираться в деле, которое было закрыто за недостатком улик? Да и доказательств никаких, только мой слух.

— Кать… — шепчу сбивчиво. — Не говори никому о том, что я его узнала. Ни к чему это. Меня только засмеют. Ещё и с работы уволят…

Катя хмурится.

— Об этом нельзя молчать, — уверенно произносит она. — Но до тех пор, пока мы не придумаем, как нам быть дальше с новыми фактами, обещаю, что никому не скажу.

Настойчивый стук заставляет ее повернуть ключ в замке.

На пороге стоят двое полицейских, совсем ещё молоденькие, но глаза наглые. Наверное, в этом городе все такие. Ростов есть Ростов.

— Девушки, а кто из вас Ася Киреева? — Они переглядываются, посматривают с интересом на биту в руках у Кати.

— Ну я. — Делаю шаг вперед, не желая подставлять подругу. — А что случилось?

— На вас заявление написали.

— Хомяк, что ли? — Катерина с презрением фыркает.

— Ключников Степан Борисович написал. Вы его избили. Нанесли тяжкие телесные повреждения. Нос сломали. Нам придется вас задержать.

Смотрю на них прямо, без страха.

— Что ж, задержите, если это так обязательно, — произношу с горькой усмешкой и протягиваю руки. — Где ваши наручники?

Они тушуются, переглядываются.

— Да мы как-нибудь без наручников обойдемся. Вы же не рецидивист, чтобы вас в наручники заковывать?

Катя бежит в комнату, сует мне сумку, в которой я держу документы.

— Я с вами поеду! — заявляет смело.

— Не положено! — резко осаждает её один из полицейских и пропускает меня вперед, к лестнице.

— А я всё равно поеду! — упорствует Катерина. — Потому что это всё недоразумение!

— Как — недоразумение, девушка, если на видео происшествие записано?! — качает головой первый полицейский. — Весь стадион лицезрел вашу кровавую расправу над мужчиной.

Я понуро посматриваю на них.

— Ладно, выполняйте свою работу.

Мы спускаемся в холл на первый этаж. Тут оживленно, многие постояльцы только вернулись с матча и обсуждают детали. На стене работает большой телевизор. Там транслируют самые яркие кадры матча. В баре при отеле тоже яблоку негде упасть.

Поднимаю глаза… и сердце летит вниз: в стеклянные двери заходит прокурор.

Мгновение — и наши взгляды встречаются.

— Ася! — срывается у него.

Он преодолевает расстояние в несколько мгновений, и я оказываюсь в его крепких объятиях.

— Ася! Ты цела! Как же я рад, что я тебя нашёл! — сбивчиво шепчет он, осыпая мое лицо поцелуями. Мне трудно дышать. Я пытаюсь что-то сказать, но ничего не выходит. Просто тону в его сильных руках и голубых глазах.

— Проклятые пробки! Мы простояли на подъезде к городу три часа! Три часа на одном месте! Но ты в полном порядке. Какое счастье! — Ключников продолжает осыпать поцелуями мое лицо и губы. — Ни на шаг тебя больше не отпущу!

А я смотрю ему в глаза и снова чувствую себя так, будто стою босиком на стеклах и эти стекла впиваются в ступни, режут больно и остро. Эту боль ничем не унять, потому что прошлое уже никак не исправить.

Краем глаза замечаю, как в дверь входит майор Кушаков. Он непривычно смотрится в джинсах и майке-поло. И не скажешь, что следователь.

— Кхм… это прекрасно, конечно, но давайте все же пройдем в машину, — слышится голос одного из полицейских, которые приехали меня задержать.

— В какую ещё машину?.. — Ключников каменеет. В его взгляде ощущается холод.

Я вздыхаю и отвожу взгляд.

— Девушка задержана за нанесение телесных повреждений.

— Каких повреждений?! Кому?! — Кушаков грозно приподнимает бровь.

Мои конвоиры закатывают глаза: видимо, им уже порядком поднадоел «концерт по заявкам».

— Полчаса назад Ася Киреева напала на Ключникова Степана Борисовича и нанесла ему телесные повреждения. Пострадавший написал заявление в полицию.

В глазах прокурора изумление и лед.

— Ах, вот оно что! — ядовито произносит он.

— Простите, мы при исполнении! — теряет терпение сотрудник ростовской полиции и тычет удостоверением. — В отделении разберёмся.

— Ася, ты только не волнуйся! Мы сейчас за тобой! — Лев сжимает мою руку. В его глазах тревога и ярость одновременно, а у меня в душе странное спокойствие. По крайней мере, я знаю, что Лев здесь, а значит, есть шанс, что дело уладят, потому что мне бы не хотелось провести остаток отпуска в следственном изоляторе и потерять работу из-за никчемного и прогнившего насквозь мудака по кличке Хомяк.

Крепко сжав мой локоть, полицейские выводят меня из холла и сажают в патрульную машину.

Глаза обжигают слёзы.

«Какой стыд!» — посматривая в окно на торопливо идущих к стоянке авто майора и прокурора, размышляю с досадой.

— А за что вы его так, если не секрет? — с любопытством поворачивается ко мне с переднего сиденья полицейский.

— Заслужил, — шепчу едва слышно.

Они переглядываются, ухмыляются, а у меня перед глазами все плывёт.

Глава 18

Прокурор

От того, что происходит, у меня основательно срывает башню. Кушаков разговаривает по мобильнику со своим знакомым следователем, а я сжимаю и разжимаю кулаки. Ума не приложу, как Степан оказался в Ростове, но руки чешутся хорошенько начистить его толстую морду.

Кушаков плюхается на водительское сиденье.

— Не кипятись, Лев, — успокаивает меня он. — Сейчас разберёмся. Кореш мой, Андрюха Темнов, на месте. У него дежурство как раз в самом разгаре. Сегодня все на ногах: такое событие — открытие недели футбола! Город на ушах стоит. Представь, сколько беспорядков устраивают фанаты на таких мероприятиях?

Я хмуро посматриваю на него.

— Меня не интересуют фанаты, Глеб. Я хочу вытащить Асю, а ещё — найти своего брата. Найду этого урода и заставлю его землю жрать!

— Найдем, не переживай. Мы с Темновым вместе с ВДВ служили, а своих не бросают. Он сейчас зацепит твоего братика и ни за что его из участка не выпустит.

В заднюю дверцу авто кто-то настойчиво стучит.

Мы с Кушаковым приглядываемся, и я узнаю Катерину Евсееву.

— Лев, привет! — Она без приглашения врывается на заднее сиденье. — Как я рада, что ты здесь! Ася в беде!

Киваю в знак приветствия, сверлю её напряженным взглядом. Как будто и не было этих пяти лет разлуки. Катя все такая же, как раньше, ни капли не изменилась.

— Что случилось на стадионе? Во что втянули Асю? — рвется из груди вопрос. Ведь ясно, что втянули! Она бы не стала бросаться на моего брата просто так.

— Мы были на матче и случайно столкнулись с твоим братом и его товарищем. В общем… они начали Асю задевать. Предлагали ей в номер с ними пройти, мол, они заплатят за ночь. Как будто она девушка легкого поведения. Они отвратительно себя вели! Эти их усмешки, сальные взгляды… Вот Ася и не выдержала. Врезала Степану как следует на глазах у всех.

Катя понуро опускает взгляд, а у меня в глазах темнеет.

— Вот урод! — рычу в ярости. — Поезжай скорее, Глеб!

— Дождемся моего кореша. — Кушаков непреклонен. — Мерзавцы в участке. Жаждут справедливости. Знаешь, кто с твоим братом?

— Кто?

— Сыночек Анатолия Хвостова.

— Ну ничего себе! Они что, вдвоём сюда приехали?

— Видимо, да. Тайком ото всех. Здесь же Левый Берег — раздолье и безнаказанность. Делай, что хочешь. Вот и примчали на пару дней оторваться по полной. А тут Ася под руку попалась. Кстати, там допросную уже готовят. Степа и Костя руки потирают, думают, Асю будут допрашивать. Договориться с дежурным следователем пытались, бабки ему совали, чтобы в допросе поучаствовать.

У меня внутри все обрывается. В голове не укладывается, что такое может происходить в реальности. Нет, я, конечно, знал, что мой брат с гнильцой, да и Костя Хвостов мне не понравился с первого взгляда, но чтобы настолько быть отбитыми…

— То есть эти уроды хотят заплатить следователю, чтобы поиздеваться над беззащитной девушкой на допросе?! — уточняю, окончательно охренев от происходящего.

— Угу.

Несколько мгновений я молчу. В груди все бурлит, шипит, взрывается.

— Сейчас узнаем, в курсе ли его супруга, где он находится, — произношу ледяным тоном.

Достаю мобильник, набираю номер Наташи, жены Степана. Включаю громкую связь, чтобы всем был слышен ответ.

— Наташенька, привет. А ты не знаешь, где сейчас Степка? — интересуюсь вкрадчиво.

— У родителей он, Лев, — звучит бодрый голос невестки. На заднем фоне слышна возня мальчишек: что-то не поделили и сражаются за право обладать нужной вещью.

— А что он там делает? — спрашиваю под ухмылку Глеба.

— Как — что? Родители отъехали в гости к Хвостову, он на даче у себя приём устраивает для самых близких, а бабушку не с кем оставить, вот Степа и вызвался переночевать в родительском доме, чтобы не вышло чего.

— А ты почему не поехала?

— Лев, ты шутишь?! Мне вашей родни и так за глаза хватает! — фыркает Наташа. — Я лучше дома с детьми посижу, чем в вашем змеевнике ночевать!

— Наташ, Степа тебя обманывает, — намеренно немного помолчав, оповещаю ее.

— Как… обманывает?! — звучит вопрос после недолгого молчания.

— А вот так! Он сейчас в Ростове со своим дружком Костей Хвостовым. Тусуются на неделе футбола. А ещё у него роман с секретаршей. Ты ведь знаешь, что он с ней на приём к Хвостову ходил вчера?

— Как — с ней?...

В трубке воцаряется гробовая тишина.

Глеб отводит взгляд, Катерина хмурится, но мне плевать. Если мой брат решил разбить мою жизнь, то я без сожаления готов разрушить его. Хватит уже Наташу за нос водить! Смешно же: вся семья в курсе, что он ей изменяет, а она — ни сном, ни духом.

— Прости, что я тебе об этом сообщаю, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь, — пытаюсь помягче закончить разговор.

Звонок срывается. В трубке слышатся короткие гудки. Они эхом разлетаются по пространству, оповещая о том, что с этой минуты семейная жизнь моего брата полетела под откос. Я вырубаю мобильник.

— Степан поплатится за свои слова в адрес Аси! Мало она ему накостыляла! — рвется из груди обещание.

— Ничего, мы их хорошенько проучим, — произносит Кушаков. — Здесь следователи такое не любят. Ублюдков из участка не выпустят. Сейчас мы твоего братика и допросим с пристрастием, и никакой папа Косте Хвостову не поможет.

Он зловеще мне улыбается, подмигивает и поворачивается к Кате.

— Не волнуйтесь, девушка, спасем мы вашу подругу, — уверяет её.

— А вас Глебом зовут? — осторожно интересуется она.

— Так точно. А вы откуда знаете, как меня зовут?

— Ася про вас рассказывала, — едва заметно улыбается Катя.

Я мысленно уговариваю себя успокоиться. Всё же Кушаков опытный следователь. И допросы он умеет вести отлично. Да и там, в обход Хомяка и его компании, уже всё схвачено. Ждут нас, чтобы начать допрос.

— И что Ася вам рассказывала? — поймав взгляд девушки в зеркале заднего вида, улыбается Глеб.

— Ну… Сказала, что вы мне понравитесь.

— И как? Нравлюсь?

— Есть немного… — Глаза Кати лукаво блестят.

Я хмурюсь. Он её что, клеит?! «Ну конечно, клеит!» — одергиваю себя. Он же сразу сказал, что хочет завести короткий роман в отпуске. Катя очень даже подходит для этого.

Машина трогается с места, а я едва сдерживаю раздражение. Бесит их легкий флирт. Бе-сит! Как они могут флиртовать, когда Ася в опасности?!

Мы подъезжаем к участку, а там аншлаг. Полиция не успевает выезжать на вызовы. Беспорядки у стадиона, пьяные драки, нападения фанатов друг на друга.

Катю мы оставляем ждать нас в машине, а сами идём в участок. Дежурный полицейский указывает нам нужный кабинет. Мы с любопытством посматриваем на народ за решеткой. Обезьянник забит под завязку товарищами с матча. Такое ощущение, что толпа идет на футбол исключительно для того, чтобы набедокурить и отметиться в полицейском участке.

Следователь Андрей Темнов ждет нас в своем кабинете.

— Глеб, сколько лет, сколько зим! — Завидев в дверях Кушакова, он поднимается из-за стола. В глазах его вспыхивает радость.

Кушаков тоже рад. Они обнимаются по-братски, наперебой задают вопросы о семье, об общих друзьях.

— В общем, ребята ваши в ловушке. Думают, мы у них на поводу пошли, — скользнув по мне взглядом, сообщает Темнов.

— Девушка где? — Я с тревогой подаюсь вперед.

— Всё в порядке с девушкой. Она у вас не робкого десятка. А удар как хорошо поставлен! Мы видео смотрели, как она в нокаут этого жиробаса отправила. Хотите взглянуть?

— Не хочу! Отдайте мне Асю!

Кушаков понимающе кивает.

— Давай к Асе, а мы с Андреем пока в допросной поработаем.

— После всего, что произошло, вы собираетесь допрашивать моего брата без меня?! Поверьте, мне есть что ему сказать. И если…

— Нет! — резко обрывает меня Кушаков. — Ты — родственник, тебе пока туда не надо соваться. Брат тебя увидит и ничего нам не расскажет. Лучше побудь с Асей, ей ты сейчас нужнее.

Темнов согласно машет головой.

— Глеб дело говорит: нечего родственнику делать на допросе. Это даст преимущество допрашиваемому. Не расколем. — Он поворачивается к Кушакову. — Мы, кстати, тут за сегодня на вашего Анатолия Хвостова кое-что нарыли. Не просто так тебя, Глеб, от работы отстранили, ой, не просто!

— И, достав из ящика стола папку, протягивает ее Глебу.

— Полистай сегодня на досуге. Уверен, ты будешь весьма удивлён.

Кушаков передает мне папку, хмурится.

— Говорил же, разворошим осиное гнездо. — Он многозначительно посматривает на меня.

— Ну что, Андрей? Готов поработать в допросной? У меня к ним есть несколько вопросов по поводу дела, из-за которого меня незаслуженно отправили в отпуск. — Глеб почесывает подбородок.

— Конечно, готов. — На губах Темнова играет понимающая улыбка. Расстегнув пуговицы на рукавах служебной рубашки, он подворачивает их, обнажая татуировки. — Свиридов! — зовет дежурного. — Отведи нашего гостя в камеру к девушке, которую мы задержали.

— А с девушкой что делать? — уточняет дежурный.

— Ничего, отпускай ее. Отправь их в комнату отдыха, сделай кофе. Пусть нас подождут. Мы в допросной пока поработаем.

Свиридов жестом приглашает меня пройти. Я на миг оглядываюсь на Кушакова, но тот уверенно показывает мне жестом на дверь, мол, без тебя справимся. Мне ничего не остается, кроме как согласиться.

Мы идём по коридору, и я замечаю на лавке у стены своего брата и его дружка Костю. Лицо Хомяка слегка помято: правый глаз заплыл, нос распух. В глазах сына Хвостова горит азарт. Ждут, ублюдки. Надеются, что им разрешат за деньги поучаствовать в допросе и поиздеваться над Асей. Отвожу глаза. Мне говорить с ними не о чем. Взывать к совести Хомяка я не намерен. Пусть им займутся следователи, а у меня отныне больше нет брата.

Свиридов ведет меня в другое крыло и отпирает дверь камеры.

— Девушка, на выход. — Он заглядывает внутрь.

Через пару секунд показывается Ася. Бледная, платье слегка смято.

«Красивое платье. Как солнышко», — совсем не к месту мелькает у меня мысль.

— Лев! — срывается с её губ радостный возглас, и Ася оказывается в моих объятиях. Прижимается ко мне так крепко, что трудно дышать.

— Ася… Любимая моя… — шепчу хрипловато. Сжимаю ее в своих объятиях и чувствую, как отлегло от сердца. Понимаю, что это самый счастливый миг в моей жизни. Ведь Ася в моих объятиях и в безопасности.

Глава 19

Ася

Мы сидим в небольшом кабинете. Здесь ничего нет, только небольшой диван, стол и кулер с горячей и холодной водой. На столе стоит коробка, в которой пакетики с кофе на любой вкус. Есть даже чай и кусковой сахар.

Я вожусь на диване со своим телефоном, который мне наконец вернули. Мне очень приятно от того, что прокурор здесь, рядом со мной. Чувства к нему сильны, как никогда, но у меня из головы не идет мое последнее открытие. То, что старший брат Льва оказался замешанным в моем похищении, сводит с ума. Самое обидное — если я об этом заявлю, мне никто не поверит.

Лев хлопочет у кулера — набирает в пластиковые стаканчики горячую воду, чтобы сделать кофе. Вскоре кофе готов. Прокурор подсаживается ко мне и берёт за руки.

— Ась, ты сможешь меня простить?

— За что, Лев? — смотрю на него непонимающе.

Он раздраженно проводит ладонью по волосам.

— За то, что вчера позволил своей семье увести меня и подверг тебя опасности! — чеканит с досадой. — Я повелся, как ребёнок! Мой брат поплатится за свой длинный язык. И мы уже почти докопались до истины. Скоро станет ясно, кто оставил тебя умирать в том подвале!

Я смотрю на Льва, и сердце плавится от боли. Я ведь знаю, кто меня там оставил. Если делу дадут ход, Лев потеряет свою должность. Ему не позволят вершить правосудие, если его брат пойдет в тюрьму.

— Может, не стоит ворошить то дело? — прошу робко. — Уже три года прошло, не докажешь, кто всё это устроил.

— Я с тобой не согласен, Ася. — Он на миг отстраняется, и в его глазах сверкает решимость. — Похитители понесут заслуженное наказание, и то, что меня отстранили от должности, им никак не поможет!

— Постой… тебя отстранили? — изумленно округляю глаза.

— Отстранили на время, — отмахивается Лев. — В отпуск на две недели отправили.

— Лев, мне кажется, тебе надо остановиться. Дело какой-то провинциалки, которое закрыли три года назад за недостатком улик, не может стать приговором для твоей карьеры!

Ключников качает головой.

— А если эта провинциалка и есть моя жизнь, что тогда?

Я с болью смотрю на него. Сердце отчаянно колотится.

— Вдвоём нам будет очень сложно.

Он решительно прижимает мои ладони к своей груди.

— Мы справимся. Главное — то, что в сердце.

Он заглядывает мне в глаза.

— Скажи, Ася, ты мне веришь?

На миг задерживаю дыхание. Как ему объяснить, что наша связь загубит его карьеру?

— Верю, — шепчу потерянно и растворяюсь в его объятиях. Как же хорошо прижиматься к сильной груди любимого и слушать, как громко стучит его сердце! Нет приятнее музыки для слуха!

— Расскажи, что произошло вчера в ресторане, — доносится до меня его голос.

Вздыхаю.

— За мной следили. Я видела того, кто написал на стенах те надписи.

— Видела?! Можешь описать?

— Постараюсь.

Я высвобождаюсь из объятий Льва и устраиваюсь поудобнее на диване. Беру в руки стаканчик с подостывшим кофе.

— Он был в маске волка, из тех, что носят квадроберы. Я сорвала с него маску, но в темноте ничего не смогла разглядеть. И маску потеряла, и баллончик, который мне дал Кушаков. Заметила только, что преступник был невысокого роста, едва доставал мне до плеча. Он больше похож на подростка, если честно.

Ключников хмурится.

— Надо будет попросить повторно просмотреть видеокамеры. Возможно, там есть человек, который подходит под твое описание.

— Лев… меня сегодня не отпустят отсюда, верно? — спрашиваю настороженно.

— Как это не отпустят, Ася? Да ты уже свободна! Сейчас вещи твои заберем и уйдем отсюда. — Он смотрит на меня несколько мгновений, а потом вдруг улыбается. — Гулять пойдем! По ночной набережной погуляем, потом в ресторане посидим. Устроим свидание на четверых?

— На четверых? — Удивлённо приподнимаю бровь, но улыбаюсь против воли его предложению.

— Катя в машине ждет. Сейчас Глеб освободится, и рванем на набережную! — поясняет Лев и притягивает меня к себе. — Хочешь?

— Хочу, — шепчу тихонько. Касаюсь ладонями его скул, заглядываю в глаза, тону в них. Как же сильно я его люблю!

Он склоняется ко мне и осторожно касается губами моих губ.

— Выйдешь за меня? — вдруг серьёзно спрашивает он.

Я испуганно замираю в его объятиях. Сердце бешено колотится, кажется, оно готово выпрыгнуть из груди.

— У меня, правда, с собой кольца нет, и от должности, похоже, отстранят, так что жених я незавидный. — Он тихо смеётся.

Я растерянно улыбаюсь, а в глазах почему-то стоят слёзы.

— Неужели ты думаешь, что меня интересует только твое материальное благополучие?

— Так что, выйдешь за меня? — Его взгляд невозможно передать словами.

Я с нежностью касаюсь ладонью его колючей скулы. Хочу что-то сказать, но в этот миг дверь внезапно распахивается. На пороге стоит Кушаков, и он весьма озадачен.

— Что-то вы рано, Глеб Андреевич. — Ключников недовольно поднимает бровь.

— А не вышло ничего у нас с допросом! — с досадой фыркает майор. — Папа Кости Хвостова играет пока на опережение: и тут сыночка умудрился вытащить. Сверху позвонили — немедленно отпустить.

— Вы и брата моего отпустили?! — Возмущению прокурора нет предела.

— Брата не выпустили, за него просить некому. Его до утра продержат за попытку подкупа сотрудников.

В глазах Льва мелькает ярость.

— Я хочу его видеть! — решительно заявляет он. На миг возвращается ко мне. — Ась, ты подожди меня здесь, хорошо? Я вернусь, и мы продолжим наш разговор.

Киваю. Лев с нежностью смотрит на меня, а потом стремительно покидает комнату отдыха. Кушаков несется за ним. Громко хлопает казенная дверь.

Я неподвижно сижу на диване и чувствую, как мое бедное сердце сжимается от горечи. Я ведь и вправду люблю Льва. Никто мне не нужен, только он один. Да только нельзя нам быть вместе, никак нельзя! Он докопается до истины, а дальше что? Узнав, что брат его совершил преступление, а Анатолий Хвостов всех прикрыл, приказав устроить взрыв, Лев порвет из-за меня связи со своей семьёй, и лишится карьеры. Разве можно построить счастливое будущее на обломках? Какой бы жестокой женщиной ни была мать Льва, а она права: не пара я ему. Только жизнь испорчу. Ему такая, как Лиза Котова, нужна: красавица, умница, со связями, молчаливая и все понимающая без слов.

Глаза обжигают слёзы. Может, лучше было бы, если бы для меня все закончилось в том подвале?

Мгновенно принимаю решение. Надо уходить, пока не поздно, пока я действительно не сломала жизнь Ключникову. Ведь, если он вернется и снова задаст свой вопрос, я не найду в себе сил ответить ему «нет». Растаю в его объятиях и тихонько прошепчу: «Да!»

Хватаю мобильник, бегу по коридору. Дежурный выдает мне мои вещи и документы, которые забрали при аресте, и я, расписавшись, выхожу на улицу.

А там жара. К ночи ни капли не стало прохладнее, как по мне, только ещё более душно. У входа в участок так много народу, что мне легко затеряться. Притормаживаю, нерешительно осматриваюсь по сторонам. И куда мне дальше? Чужой город, все чужое.

Немного поразмышляв, ищу глазами такси. Надо вернуться в отель.

Я сажусь в машину, называю адрес отеля.

Набираю номер Катюхи. Она, наверное, места себе не находит.

— Ась, ты как? Всё в порядке? — В голосе подруги слышится волнение.

— В порядке, Кать. Меня отпустили, — успокаиваю ее.

— А ты где? Я здесь, в машине у входа в участок. Сейчас выйду и найду тебя.

— Кать, не выходи. Я… я домой уезжаю.

— Не поняла?...

— Обратно домой. Ты бы не могла передать Льву, что я не готова?... Нет, лучше скажи ему, что я его бросила.

— Не готова к чему, Ася?! Ты меня пугаешь, честное слово!

— Он замуж мне за него выйти предложил, но я не могу! Не могу, и все!

— Из-за его брата? — потерянно интересуется Катя.

— Да. Передай ему, пусть не ищет со мной встреч. Все кончено. Я сейчас вернусь в отель, заберу вещи, и на вокзал.

— А как же похититель? Те угрозы, что тебе писали на стенах?

— Меня похитил толстяк с низкой самооценкой по кличке Хомяк. Он даже тени своей боится! Теперь, когда я это знаю, мне намного проще с этим справиться.

— Ася, все не так просто. В этом деле что-то не сходится!

— Я знаю, что не сходится, Кать. Просто передай Ключникову, чтобы меня не искал. Знать, что его брат был в том подвале, и вместе сидеть за одним столом на семейных торжествах — это слишком.

— А если на тебя снова нападут?!

— Я смогу за себя постоять. Поверь, я уже не та, что была ещё пару дней назад. Теперь я знаю, почему дело закрыли. Не хочу к нему возвращаться. Начну все с чистого листа.

Чтобы не слушать уговоры, отключаю телефон. По щекам почему-то катятся слёзы. Как глупо! Я на бокс три года подряд ходила, а слёзы сдерживать не научилась! Как была плаксой, так ею и осталась.

… Такси плывёт мимо ночной набережной. Яхты красиво стоят на неподвижной глади реки, подсвеченной яркими фонарями красивых стройкомплексов. Вокруг царит веселье. Вдоль набережной гуляют гости города и местные жители. Прогулочные катера зазывают музыкой, разноцветный фонтан бьет струями, и в нем, несмотря на поздний час, без зазрения совести веселятся дети.

Такси притормаживает у отеля. Я расплачиваюсь с водителем и бодро бегу сквозь стеклянные двери. Боль обжигает сердце, но я стараюсь об этом не думать. Беру на ресепшене электронный ключ и поднимаюсь в номер. Собираю свои немногочисленные покупки в пакет, на несколько секунд останавливаюсь перед зеркалом. Оттуда на меня смотрит бледная Ася Киреева. Что-то больно ноет в груди. Я знаю: эта боль будет со мной всегда, но так будет лучше для всех.

Глава 20

Прокурор

Допросная в полицейском участке место унылое: серые стены, видавший виды стол, обшарпанные стулья. Конкретно сейчас стулья раскиданы по комнате, а мой брат едва не забился под стол. Он бы забился, да габариты не позволяют.

Напротив него, скрестив руки на груди, стоит Темнов. Степа смотрит на него с нескрываемым ужасом. Под вторым глазом у брата красуется свежий фингал, нос в крови.

— Я не хотел её задирать, Лев! Клянусь! — едва завидев меня на пороге допросной, верещит Степан.

Смотрю на него с презрением.

— Какой же ты мудак, Степа!

Размахиваюсь, чтобы ударить, а потом опускаю руку и просто плюю ему в лицо.

— Я не знал, что это Ася! — оттирая с лица плевок, рыдает брат. — Там, в подвале…

Я замираю. Где-то глубоко внутри обрывается и летит вниз моё сердце.

— В каком подвале?

Кушаков подходит ближе. Лицо непроницаемо, но это обман.

— Тогда, три года назад! Я случайно там оказался! — продолжает рыдать Степан. Ему так страшно, что он не выдерживает и забивается в угол. Прикрывает голову руками, скулит. И я с отвращением отвожу взгляд, потому что, похоже, мой брат обделался.

— Давай подробнее, — цедит Кушаков. Прикуривает сигарету, жадно затягивается.

А я стою, и такое чувство, что земля в один миг ушла из-под ног.

— У них была такая игра! Костя и его элита выбирали жертву, её выслеживали, а потом похищали! Он меня в день моего рождения пригласил на ту дачу! Сказал, у него есть для меня сюрприз. У меня тогда второй ребёнок только родился. Стресс, быт… я был на грани срыва. А Костя сказал, что меня ждет крутая перезагрузка. Так я туда и попал! Мне завязали глаза, отвели в подвал, а потом сняли повязку и показали девушку. После того как во всем доме погаснет свет, начнется игра. Девушку выпустят, и начнется охота. Кто её поймает, тот будет с ней первым. Будоражила игра эта жутко! Я тогда в подвале её обнял и что-то сказал… Типа, «ты — следующая». И… и узнал! Конечно, я испугался. Она же в следственном комитете работала! Скандал вышёл у нас с Костей и его дружками в тот вечер жуткий. Они пригрозили: если я проговорюсь хоть кому-то, мне конец, и всей моей семье тоже…

— То есть ты поскандалил с Костей исключительно потому, что испугался, что Ася работала в полиции и могла навлечь на вас неприятности, а не потому, что она была моей девушкой?! — закусив кулак, цежу я.

— Она тогда уже не была твоей девушкой!

— Поэтому ты оставил ее умирать?!

— Я оставил все, как есть, чтобы не навлечь неприятности на семью!

Я чувствую, как от духоты, царящей в помещении, и от напряжения у меня по спине скатываются капли пота. Мне хочется выть. Они заперли Асю в подвале, этот урод все знал и молчал… Молчал!

— Ни хрена себе! — изумленно произносит Темнов.

— Что потом делали с девушками? — перебивает его Кушаков.

— Я не… не знаю! Меня выгнали оттуда с позором. Сказали, что я трус…

— Дом взорвали по приказу Хвостова? — интересуюсь онемевшими от ужаса губами.

— Я не знаю! Не знаю я!... — Степан растирает по лицу слёзы и сопли. — Мне приказали молчать, и я молчал! Пожалуйста, не бейте…

Я стою и не двигаюсь. Такое ощущение, будто меня огрели по голове чем-то тяжелым. За моей спиной стоит Кушаков.

— У меня же список пропавших девушек, ублюдок! Что же ты молчал?! Ты ведь адвокат, мать твою! — орет он.

— Наша семья разорена! Хвостов крепко нас всех держит за яйца! — стонет Степан. — Как я могу пойти против него?!

Кушаков и Темнов переглядываются.

— Игра ещё продолжается? — летит новый вопрос.

— Наверное… я не… не знаю! Они меня не приглашали больше, потому что я для них тряпка! Не смог преодолеть страх и поиграть с бывшей невестой брата…

Вот теперь мне хочется ударить Степана в лицо, но Кушаков меня опережает. Он подходит к Степану, садится перед ним на корточки.

— Значит, так: если не хочешь в тюрьму попасть, придется с нами сотрудничать. Ты понял? — произносит он таким тоном, что даже у меня мороз по коже.

— Понял! Я в тюрьму не хочу! У меня двое детей…

— Вернешься домой и через неделю скажешь Костику Хвостову, что хочешь ещё раз поучаствовать в игре, что семейная жизнь наскучила и хочется острых ощущений. А мы будем на живца его ловить. Узнаем, где новое место для развлечений, и нагрянем в разгар игры. И запомни, Степа: отныне мы следим за каждым твоим шагом. Сорвешься — пойдешь под стражу.

— Да понял я всё!

— Ублюдок… — шиплю с презрением.

— Лев, прости меня! — рыдает на полу Степан.

Я молчу. У меня в голове не укладывается новая информация. Я не знаю, как мне теперь быть. Что же за семья у меня такая?! Как вымолить прощение у Аси за все, что произошло три года назад?

— Ну, пожалуйста, Лев! — продолжает канючить Степа. — Я не хочу, чтобы Наташа об этом узнала!

Останавливаю на нем полный презрения взгляд. Склоняюсь и хватаю его за грудки.

— У меня больше нет брата! — цежу сквозь зубы. — Запомни, жирный урод: ты мне никто!

Отталкиваю его в сторону и стремительно покидаю допросную.

Вместо того чтобы вернуться к Асе, я стою у окна на первом этаже и пялюсь на ночные фонари снаружи. В голове пустота. Такое ощущение, что в той допросной из меня вытянули все силы. Я размышляю о том, как быть дальше, и не нахожу решения.

Сможет ли Ася принять меня после того, как узнает правду?

Нет, нет, Асе я пока ничего не скажу! Она мне дорога, как никто другой. У нас будет свидание на четверых, а завтра я куплю кольцо и сделаю ей предложение по всем правилам. Мы должны пожениться. Я без нее жизни своей не представляю! Мне проще отречься от семьи, от карьеры, сменить фамилию, чем отказаться от своего личного счастья.

Не знаю, сколько времени я так стою — может, минуту, а может, двадцать. Из транса меня выводит вибрация мобильника в кармане джинсов.

Нехотя достаю его, смотрю на экран. Номер незнакомый, но абонент настойчив.

— Алло? — наконец решаюсь ответить на вызов.

— Лев, это Катя! — звенит на другом конце голос Евсеевой.

С досадой провожу рукой по лицу.

— Кать, прости! Мы про тебя совсем забыли. Сейчас заберу Асю из комнаты отдыха, и поедем в ресторан.

— Ася уехала, — тихо произносит Евсеева, и почему-то это звучит, как приговор.

— Как — уехала?! — переспрашиваю, не веря услышанному.

— Вот так. Попросила тебе передать, что между вами все кончено, и чтобы ты ее не искал больше. Прости, что я тебе это говорю.

Сердце в одно мгновение разбивается вдребезги.

— Почему она так поступила?! — почти кричу в трубку.

Катя несколько секунд молчит. а потом выдает шокирующую новость:

— Сегодня произошло кое-что ещё, — наконец произносит она. — Я обещала Асе молчать, но ты должен знать. Там, на стадионе, Ася набросилась на Степана не из-за того, что он с другом нас задирал. В какой-то момент она узнала его голос.

— Какой голос? — переспрашиваю глухо. Пока не въезжаю в тему.

— Там, в подвале, три года назад фразу «Ты — следующая» произнес твой брат.

— Черт! — срывается с губ.

— Я, конечно, очень хочу, чтобы она обозналась, Лев, но Ася уверена, что это он.

— Не обозналась она, Катя, — произношу глухо. — Это и был мой брат.

От отчаяния меня лихорадит. Как остановить Асю?! Как ее вернуть? Она не понимает, что находится в опасности! То похищение организовал не мой брат, и ещё неизвестно, на что способны Хвостовы — и старший, и младший. А кто был в маске волка — третий вопрос, на который надо искать ответ. И если Асе оставляли послания на стенах и зеркале, то игра продолжается! О нет, это же как приглашение на смертельный аттракцион!

— Лев, давай попробуем ее догнать! — звенит отчаянием голос на другом конце провода.

— Догнать, да! — рассеянно бормочу я и кидаюсь обратно в допросную, потому что ключи от машины у Кушакова.

… Спустя десять минут машина майора, нарушая все правила движения, несется в сторону вокзала.

— А ты, правда, сделал ей предложение? — спрашивает, посматривая на меня, Катерина.

— Правда. — Отвожу глаза.

— Это так романтично!

— Ничего романтичного! — отмахиваюсь неловко. — Даже не знаю, зачем я это брякнул. Надо было подготовиться: ресторан забронировать, кольцо подарить. А так… нашёлся жених! От работы отстранили, семья — сборище психов, жить негде, ещё и кольцо не достал, когда произносил заветную фразу!

— Глупенький! — Катя улыбается, подтягивается с заднего сиденья и кладет ладони мне на плечи. — Она тебя любит, и ты ее любишь. Это главное.

Впереди показывается автовокзал. Суета, люди с чемоданами, шум... Нас спасает служебное положение: Кушакову чудом удается убедить сотрудника, что мы из полиции. Только нам не везёт: Асе удалось сесть на отходящий до родного города рейсовый автобус, и он ушёл двадцать минут назад.

— Да что ты будешь делать, а?! — злится Кушаков.

Я глухо бью кулаком по дверце машины. Ася снова от меня сбежала! Как ни крути, а мы терпим поражение по всем фронтам.

Мы стоим на запрещённом для парковки месте. Мимо проплывают отходящие рейсовые автобусы. Они едут в разные концы нашей страны: Волгодонск, Магадан, Сыктывкар…

Достаю мобильник, набираю номер Аси. Долгие гудки, короткие... Снова набираю. Я не сдамся! Если Ася решила меня кинуть, пусть лично об этом скажет!

Наконец она берёт трубку.

— Ася! — рычу в отчаянии. — Ну какого черта, а?!

— Лев, нам нельзя быть вместе. Не получится, понимаешь? — звенит напряжением её голос. — Не ищи меня больше, ладно?

— Это… это нечестно!

— Честно. Просто забудь про то, что я когда-то была в твоей жизни. Прощай.

— Ася, нет! Ты не понимаешь, в какой опасности находишься!

Короткие гудки в трубке. Я сижу и не могу пошевелиться.

Катя понуро отводит взгляд, Кушаков хмурится, вцепившись в руль своими огромными ручищами, а у меня в одно мгновение рухнул весь мир, потому что всё, чем я жил эти годы — это мыслями об Асе. Да, злился, да, верил, дурак, что она мне изменила с другим, но не прошло ни дня, чтобы в памяти не всплывал её образ. Может, Ася и не красавица, как Лиза Котова, но для меня она — единственная.

— Перемелется всё, — неопределенно бурчит Кушаков. В его глазах мелькает сочувствие, но понятно, что мне никто не сможет помочь.

— И куда теперь дальше? — робко интересуется Катя.

Я провожу рукой по волосам. Пытаюсь избавиться от горького привкуса, оставшегося от последних слов Аси.

— Вернусь домой, — произношу потерянно. — А там будет видно.

— Давай, — кивает Кушаков. — А я пока найду применение папке, которую нам передал Андрей Темнов. Руки чешутся отомстить господину Хвостову за то, что меня отстранили от работы без всяких объяснений!

— А мне что делать? — Катя растерянно смотрит на нас.

Кушаков пронизывает ее внимательным взглядом.

— На свидание со мной пойдешь? — лукаво улыбается он.

— Пойду, — раздается смелый ответ.

Я протягиваю Глебу папку.

— Документы не растеряй, — невесело подмигиваю и выбираюсь из авто. Меня ждет долгая дорога домой.

Глава 21

Ася

Сижу на заднем сиденье рейсового автобуса, сжимаю в руках свою сумочку, а у самой сердце не на месте. Правильно ли я поступила, так резко и бескомпромиссно оттолкнув от себя Льва? Мысли роятся в голове, и ни одна из них не кажется мне достаточно правильной.

Прохладный воздух из сплит-системы понемногу охлаждает мою разгоряченную кожу. Плавное движение автобуса убаюкивает, и я проваливаюсь в сон.

… Я снова в подвале. Вокруг темнота и теснота. Кажется, ещё мгновение, и я не смогу дышать.

Паника накрывает с головой, я начинаю задыхаться, но никак не могу вырваться из липкой дремоты.

— Эй… — слышится мягкий женский голос откуда-то сверху. — Девушка… Проснитесь, девушка!

Я ощущаю чье-то прикосновение к плечу. Вздрагиваю, резко открываю глаза и вижу склонившуюся надо мной женщину средних лет.

— Вам плохо? — Она с сочувствием посматривает на меня и протягивает мне стаканчик с минеральной водой.

— Кошмар приснился, — шепчу виновато. — Извините…

— Ничего, бывает. Мне через день бывший муж снится, — успокаивает меня женщина. — Он меня хотел из охотничьего ружья застрелить. Чудом промахнулся, но с тех пор является в кошмарах.

Я рассеянно киваю, с благодарностью беру у нее из рук стаканчик с водой и выглядываю в окно. За окном темно, хоть глаз выколи. Весь автобус спит. Неудивительно: на часах три утра.

«Ещё два часа, и будем на месте», — взглянув на билет, рассеянно размышляю я.

Спать мне не хочется. Наоборот, во всем теле какая-то бодрость.

Пытаюсь полистать ленту в телефоне, но интернет не ловится, поэтому оставляю эту затею и снова пытаюсь подремать.

Ничего не выходит. Сердце по-прежнему не на месте. Все мысли о прокуроре, и уже мой побег кажется несусветной глупостью. Ведь я же могла с ним поговорить? Могла, но вместо этого сбежала.

Следующие два часа тянутся так долго, что я готова лезть на стену.

Темнота медленно отходит на задний план, небо светлеет. Розоватые облака — предвестник восхода — мягко утопают в первых солнечных лучах.

Впереди показывается наш город. Я прижимаю сумку к груди.

Автобус сворачивает к автовокзалу и плавно притормаживает у остановки.

Подхватив свои пакеты с купленными обновками, я продвигаюсь к выходу вслед за остальными пассажирами. Краем глаза замечаю снаружи знакомый силуэт, и сердце испуганно замирает.

Бежать некуда, и я спускаюсь по узким ступеням на асфальт.

У автобуса, скрестив руки на груди, стоит Ключников. Вид у него усталый, короткие волосы слегка взъерошены, во взгляде колючие льдинки.

— Лев?... — Застываю в нерешительности. — Как ты?...

— А ты думала, что я тебя не догоню? Иногда такси ездит быстрее рейсовых автобусов, — сощурившись, невесело ухмыляется он и забирает у меня из рук пакеты. — Идём, я на машине.

Я все стою у автобуса, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. В голове такой сумбур, что хочется сунуть ее под ледяную струю воды.

Лев оборачивается.

— Ася, ты идешь?

Смятение охватывает меня.

— Твои вещи в багажнике моей машины, — колко произносит он, — и книги тоже.

Помедлив ещё пару секунд, я срываюсь с места и иду за ним следом.

Надо же, он даже машину взять успел!

Лев закидывает мои пакеты на заднее сиденье своей «Мазды», открывает мне переднюю дверцу, приглашая сесть.

— Лев, я… — Пронзительно смотрю на него, но не нахожу слов.

— Я не приму отказа, Ася. Хотя бы до тех пор, пока мы серьёзно не поговорим. — Его взгляд сверкает решительностью. — Так что, будь добра, сядь в машину.

Втянув грудью воздух, я покорно забираюсь на переднее сиденье.

Он хлопает дверцей и усаживается за руль. Нажимает на автоматический замок, и мы оказываемся в замкнутом пространстве один на один.

— Посмотри мне в глаза, Ася. — Лев нависает надо мной. — Посмотри и скажи, что ты меня не любишь.

Я испуганно вжимаюсь в сиденье, поднимаю на него растерянный взгляд и… молчу.

— Ну же, скажи! — рычит он.

— Дело не в тебе, Лев… — шепчу едва слышно и чувствую, как горло перехватывает спазмом. — Дело в твоем брате.

— Я в курсе! Он сознался! — цедит Ключников и в отчаянии бьет руками по рулю. — Он там был, и он тебя узнал. Но не он все это организовал. Мой брат просто трус. Все, на что он способен — это изменять своей жене с секретаршей и говорить гадости, чтобы хоть как-то поднять свой статус перед уродами, которых он считает своими друзьями! И тогда он здорово струсил. Наложил в штаны, когда понял, что в подвале ты…

На миг закрываю глаза, не в силах выдержать напряжение. По щекам против воли текут слёзы.

— Они оставили меня умирать! Кажется, этого достаточно, чтобы наш с тобой союз не состоялся…

— Ася, те, кто организовал похищение и взрыв, сядут. Я об этом позабочусь.

— Ты не понимаешь! — шепчу, глотая слёзы. — За всем стоят такие люди, что тебе и не снилось! Ты потеряешь все: карьеру, семью, связи. И ради кого? Ради меня?

— Да! Ради тебя, Ася! Представляешь? Так иногда бывает, когда любишь!

— А что потом? Как мы будем жить, зная, что ты все потерял из-за меня?

— Да прекрасно мы будем жить! Я ничего не потеряю, поверь. Завтра начнется новая игра. Хвостов не будет участвовать в осенних выборах: у нас есть на него такое досье, что мы его потопим в течение двух недель. А потом мы поймаем за нос его сына. Он тоже отправится в тюрьму. Они оба туда отправятся!

Всхлипываю, растираю пальцами слёзы по лицу. Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой!

Лев разворачивается ко мне и берёт меня за плечи.

— Дай мне один шанс, — просит уже мягче. — Всего один шанс, Ася! И, пожалуйста, не плачь. Когда ты плачешь, мне хочется крушить все вокруг.

Его пальцы ласково касаются моей щеки и смахивают слёзы.

— Отвези меня домой, — прошу почти шепотом. — Мне надо отдохнуть: слишком напряженные выдались дни.

— Чтобы тебя там нашёл похититель? Нет, так не пойдет! Мы поедем в отель. Это не обсуждается!

— Снова в номер на двоих? — всхлипнув, интересуюсь с сарказмом.

— Да, в номер на двоих. — Он хмурится. — И постель у нас тоже снова будет общая. А завтра мы с тобой найдем какой-нибудь номер в отеле на побережье и сорвемся к морю, потому что, во-первых, после того, как мы с Кушаковым отправили досье по нужному адресу, оставаться здесь небезопасно, а во-вторых, у нас отпуск. Хочу, чтобы мы провели его как нормальные люди. Загрузим в машину чемоданы и отправимся в путешествие. А здесь пусть все горит синим пламенем!

Я растерянно смотрю ему в глаза. Я не совсем согласна с его планом, но в его взгляде столько решимости, столько уверенности, что я не нахожу в себе сил спорить.

— Хорошо, пусть будет так, как решил ты, — сдаюсь на милость победителя. — Отель — значит, отель. Я ужасно хочу принять душ, переодеться и выспаться. Про отпуск поговорим позже.

— А я хочу есть. Со вчерашнего утра ничего нормального не ел, одни чипсы. Закажем в номер суши, прежде чем завалимся спать? — На его лице наконец появляется улыбка.

— Закажем, — согласно киваю я.

Он с нежностью вытирает с моих щек остатки слёз и возвращается к управлению машиной. Включает зажигание, и «Мазда» медленно трогается с места.

Я сижу, вжимаясь в сиденье, и рассеянно смотрю в окно на знакомые пейзажи. Хочу ли я снова оказаться в одном номере с прокурором? Разум кричит, что это не самое лучшее решение, но сердце желает этого больше всего на свете.

Глава 22

Ася

Поливаю себя горячими струями душа снова и снова, и никак не могу насладиться. Какое же это блаженство — просто стоять под водой, зная, что за дверью есть человек, который защитит тебя от всех невзгод! Мысленно себя одергиваю: нельзя быть эгоисткой, Лев тоже, наверное, хочет отмыться после бессмысленной гонки из города в город.

Нехотя выбираюсь из душевой кабинки, тщательно вытираю волосы и закутываюсь в банный халат.

Открываю дверь ванной и обнаруживаю Льва на диване в зоне гостиной у телевизора. На столе замечаю пакеты с китайской едой — заказ уже успели принести.

— Распаковывай, а я пока в душ, — оживляется Ключников. Он бросает пульт от телевизора на диванчик и, прихватив полотенце и свежую футболку с шортами, скрывается за дверью ванной комнаты.

Я стараюсь, накрываю столик, как могу. Достаю из пакетов коробки с суши, палочки для еды и пачки с соевым соусом. Неудобно, конечно, питаться на диване у телевизора, но мы так устали, что спуститься в кафе просто нет сил. Предложение поесть и завалиться спать очень подкупает своей актуальностью.

К тому времени, как Лев возвращается в комнату в слегка смятой футболке и шортах, но заметно посвежевший, столик уже накрыт. Посматриваю на него, любуюсь. Почему мужчине, чтобы быть привлекательным, достаточно просто принять душ и побриться?

— А что в досье на Хвостова? — осторожно интересуюсь я, когда он приземляется на диван рядом со мной.

Лев открывает коробку с «филадельфией», ловко подхватывает ролл палочками и отправляет его в рот.

— Много чего, — сообщает неопределенно. — Недвижимость, незаконные приобретения... Думаю, средства массовой информации скоро все подробно нам расскажут.

Я медленно макаю свой ролл в соевый соус. В сердце появляется робкая надежда на чудо. Как же мне хочется, чтобы Анатолий Хвостов лишился всех своих привилегий! Но я так устала от стремительно сменяющихся событий последних дней, что не могу четко анализировать ситуацию.

— В общем, ты как хочешь, Ась, а я — спать, — убирая пустые коробки из-под роллов в бумажный пакет, принимает решение Ключников.

Я рассеянно пожимаю плечами, слежу из-под опущенных ресниц за тем, как он по-свойски откидывает одеяло и забирается в постель. Глаза закрываются сами собой. Ловлю себя на мысли, что завалиться спать посреди утра не такая плохая идея, и отправляюсь за ним следом.

… Я просыпаюсь от того, что что-то щекочет мою щеку. Пытаюсь отмахнуться и обнаруживаю, что нахожусь в объятиях прокурора. Склонившись надо мной, он мягко щекочет мою щеку прядью моих же волос. Его глаза светятся весельем.

— Наконец-то ты реагируешь на внешний мир, — слышу его голос.

Не могу сдержать улыбку и снова закрываю глаза. Как же приятно вот так лежать!

— Проснись, Ась. — Лев тянется ко мне и нежно кусает за мочку уха.

— А что, я долго сплю? — пытаясь увернуться от его зубов, интересуюсь сонно.

— Очень. Скоро вечер. Я успел заказать в номер пиццу и даже нашёл свободный номер в отеле.

— В каком отеле? — Усевшись на кровати, непонимающе смотрю на него.

Он улыбается.

— Как — в каком? Мы же на море собрались? Завтра в пять часов утра выедем и к обеду будем на месте.

— Что за отель? — Вытягиваю шею, пытаясь рассмотреть на экране открытого ноутбука фотографии с сайта отеля на побережье.

— Под Сочи поедем. У отеля собственный пляж, питание — шведский стол, так что, думаю, нам с тобой там будет хорошо.

— Это, наверное, дорого? — Вспомнив, что потратила средства с кредитной карты, я напрягаюсь.

— Я уже все оплатил. Почти неделя у моря за мой счет.

— Но… как же так? Мы едем вдвоём, а платишь ты?...

— Поверь, я найду, что потребовать от тебя в качестве оплаты. — На его губах появляется лукавая улыбка, и он игриво толкает меня в подушки. — Например, поцелуй за то, что я такой молодец и все успел оформить до того, как ты проснулась…

Я утопаю в подушках, а Лев нависает надо мной. Наши взгляды встречаются. Несколько мгновений мы не шевелимся, только смотрим друг другу в глаза, а потом я мягко провожу пальцами по его колючей щеке. Он касается подушечками пальцев моего подбородка.

— Ты сейчас такая красивая, — произносит тихонько, и его губы против воли растягиваются в улыбке. — Растерянная и смущенная, но втайне надеющаяся на поцелуй.

— Ни на что я не надеюсь! — чувствуя, как вспыхивают щеки от смущения, злюсь я. — И вообще…

Договорить не успеваю: Лев склоняется ко мне и накрывает мои губы нежным поцелуем, вызывающим ворох мурашек, которые разлетаются по коже. Тело пронизывает дрожь, и я робко отвечаю на поцелуй. Оторвавшись от меня на мгновение, Лев смотрит мне в глаза и вновь приникает к моим губам. Теперь он целует меня властно и уверенно, царапая щетиной. Его горячее дыхание обжигает, прикосновения манят, лишая способности мыслить.

Я растворяюсь в новых ощущениях. Дрожа, обвиваю его шею руками, подаюсь ему навстречу и таю от того, как его губы терзают поцелуями мой рот, шею и плечи. Запускаю пальцы в его волосы, заглядываю ему в глаза, словно ищу поддержки, и осторожно подаюсь бедрами навстречу. Перехватив мое движение, он накрывает меня собой. Страсть затягивает нас в свои сети. Дыхание сбивается. Я срываю с него футболку, впиваюсь пальцами в его крепкие плечи и чувствую горько-сладкое наслаждение от того, как он заполняет меня изнутри.

Лев что-то шепчет о любви, но его хриплый шепот теряется в волнах саднящего наслаждения, которое дарит его вторжение.

Наше дыхание, одно на двоих, вздохи, стоны — все смешивается в один коктейль страсти. У меня в глазах темнеет, и я больше не контролирую свое тело. Оно взрывается ярким экстазом.

Потом мы долго лежим рядом, не решаясь нарушить глупой болтовней приятное молчание, лениво касаемся друг друга, рассеянно улыбаемся и снова молчим. Так продолжается до тех пор, пока в телефоне у Льва не появляется сообщение от доставщика пиццы.

— О, еда прибыла! — радуется он, садится на постели и натягивает футболку. — Спущусь на ресепшен и заберу.

— Отлично, а я пока в ванную.

Я соскальзываю с постели и быстро скрываюсь за дверью ванной комнаты.

Когда я возвращаюсь обратно, в номере уже вовсю пахнет пиццей, а Ключников листает ленту в телефоне, поглощая доставленное угощение.

— М-м-м-м, еда! — радуюсь я. Подхватываю кусок горячей пиццы и приземляюсь рядом с ним.

— Ась, я съезжу в родительский дом, ладно? У меня там остались кое-какие наличные сбережения в сейфе. Раз уж мы едем в отпуск, оторвемся по полной. Наличные понадобятся. — Он внимательно смотрит на меня.

— Хорошо, —согласно киваю и с нежностью касаюсь пальцами его слегка растрепавшихся светлых волос. — Ой… у меня и купальника нет! — тут же пугаюсь.

— Вот видишь, — смеётся он. — Купим купальник тебе уже в Сочи.

Глава 23

Прокурор

Я заезжаю в родительский особняк под вечер, и меня никто не встречает. Никому нет дела до моей персоны, и я надеюсь, что это к лучшему.

Поднимаюсь на второй этаж, достаю из сейфа заначку. Денег я успел поднакопить прилично, и они нам с Асей понадобятся. Во-первых, я хочу, чтобы наш совместный отпуск запомнился ей как самый лучший, и не планирую экономить, а во-вторых, хочу купить кольцо и сделать ей предложение. Нормально сделать — в ресторане у моря, чтобы всё было красиво. Вернемся из отпуска и сразу же подадим заявление в загс. Не будем тянуть со свадьбой. Позовем на церемонию только близких друзей. Где жить будем, ещё не знаю, но может, на службе чем помогут — общежитие дадут или материальную помощь окажут? В общем, по ходу дела разберёмся.

А ещё нам нужна передышка. Надо обмозговать всё, что случилось, и принять правильное решение. Ведь сейчас, когда мы выяснили, кто есть кто, ставки высоки, как никогда. Темнов сказал, что это бомба замедленного действия, которая при обнародовании фактов так рванет, что всей местной «знати» мало не покажется. Глеб своё слово сдержит: отправит документы куда надо. Начнутся проверки, и господину Хвостову не поздоровится, а там и сыночка его прижмем к стенке.

У Кушакова на руках список пропавших без вести девушек, и он намерен довести дело до конца. Я поддерживаю его инициативу, а значит, надо увезти Асю как можно дальше на ближайшие дни. В общем, все звезды ведут нас к морю.

Забрав деньги, спускаюсь вниз.

На первом этаже нашего семейного дома царит такая тишина, что хочется заткнуть пальцами уши, лишь бы не давило на голову. Странно, конечно, что за углом меня не поджидает родная матушка. Может, на шопинг отчалила или Степу спасать? Впрочем, какая разница?

По дороге к выходу я вскрываю бар. Вина в подвале у моей семьи предостаточно, поэтому я без зазрения совести забираю несколько бутылок с собой. Думаю, у моря нам с Асей они пригодятся.

В столовой натыкаюсь на бабулю Софию. Она бодро жует сваренную на молоке овсянку. На стене тихо работает телевизор, показывают какую-то программу для пенсионеров — кажется, что-то про модный приговор. Странно, что бабуля задержалась так надолго. Видимо, некому ее отвезти домой, вот она и застряла в гостях.

— Лёвушка! Свет очей моих! Ты что, бар опустошил? — радуется она. — А ну, плесни бабушке вина в бокал, чтобы жизнь пресной не казалась!

— Привет, бабуль! — оживляюсь я. Вот кого я рад видеть, так это бабушку Софию!

Дарю ей улыбку и распахиваю дверцы кухонного шкафчика. Нахожу штопор, достаю бокал на высокой ножке и наполняю его до краев первоклассным вином.

— А где жильцы этого дома, бабуль? — присев рядом, интересуюсь у нее.

Она пожимает плечами.

— Разбежались все, — сообщает мне доверительно.

— То-то я и смотрю, тихо так, что хочется уши заткнуть.

— Какое там «тихо»! Тут давеча выяснилось, что у мамки твоей любовная связь с прохвостом.

— С Хвостовым? — уточняю удивлённо.

— Точно! С Хвостовым. Та-а-акой скандал был! — Бабуля хмыкает и тут же отвлекается на телик. — Ну зачем вы ей красное подобрали?! Тьфу, не идет же ей красный! – отчаянно качает головой.

Я приподнимаю бровь. Жизнь моей семейки перестала быть пресной? Впрочем, плевать.

— Левушка, а раз уж ты мне вина налил, то пожарь и стейк! Жуть как надоела эта овсянка на молоке! — Бабуля презрительно отодвигает от себя кашу и хитро посматривает на меня.

Я несколько мгновений размышляю. Не бросишь же её здесь одну? Да и что мне стоит развести огонь?

Достаю из морозилки готовые к обжарке на гриле стейки и выкладываю их на решетку.

— Кто же вскрыл тайну маминой интрижки? — интересуюсь попутно.

— Случайность! Чистой воды случайность, Лёва! Отец твой взял телефон матери, пока та принимала ванну, а там… переписка с прохвостом во всех красках!

— С Хвостовым? — поправляю её снова. Подхватываю поднос с сырыми стейками и направляюсь в сторону террасы, где стоит гриль.

— Да-да, с Хвостовым. А ещё… — Махнув рукой на происходящее на экране безобразие и овсянку, бабуля семенит за мною следом с бокалом вина. — От Степана вчера вечером внезапно ушла Наташа.

Я молча развожу огонь. От воспоминаний о прошлой ночи к горлу подкатывается тошнота. «Удивительно, и почему Наташа ушла?» — хмыкаю про себя ядовито. Знаю, гадко, но мне жутко приятно от того, что я приложил руку к уходу Наташи: пусть и не равноценная, но сладкая месть Степану за Асю.

— Взяла детей и посреди ночи уехала к родителям в пригород, ещё и на развод грозится подать. А тесть, охотник со стажем, сказал, что ежели Степа ещё хоть раз появится у их дома, он отстрелит ему яйца, — продолжает делиться новостями бабуля. — Яйца у Степана одни, поэтому ехать за женой он не спешит. В нашем доме тоже не показывается, поэтому мама ваша после вчерашнего дикого скандала помчалась на ночь глядя в Ростов на своей машине.

— Зачем?

— Как — зачем?! На Степана прошлой ночью напали бандиты. Он бедный, ни жив ни мертв! Она его заберёт и привезет домой. Привезла уже, наверное.

Я презрительно фыркаю и концентрируюсь на гриле. Запекаю стейк, парочку луковиц и перцев. Бандиты напали, да как же!

Мне плевать на Степана с самой высокой колокольни, и на его вранье Наташе и семье тоже плевать.

Засучив рукава рубашки, я вожусь во дворе у гриля. Бабуля, устроившись в плетеном кресле, подставляет лицо вечернему солнышку и балдеет.

Пахнет стейк замечательно, аж слюнки текут! Отпиваю из бутылки глоток холодной минералки и возвращаюсь к огню.

В кармане джинсов вибрирует мобильник. Скривившись, выуживаю его на свет. Чувствую, что звонит мать.

— Чего тебе?! — бурчу без приветствия.

— Лев, у нас случилась беда: на Степана напали бандиты! У него все отобрали: деньги, мобильный телефон, документы! — Её голос звенит тревогой. — Ты не мог бы приехать и помочь?

— Нет! — рявкаю так громко, что бабуля подскакивает в кресле.

— Почему?! — Мама теряет дар речи.

— Потому что мне на него плевать! — усмехаюсь зловеще.

— Как ты можешь?! На него там бандиты напали! Обокрали и избили! Ты бы, Лев, не ухмылялся, а приехал на помощь! — с укором отчитывает меня мать.

— Ха! — срывается у меня презрительное.

— Ты совсем не ценишь родных! Его жена бросила!

— Меньше надо было секретутку шпилить за её спиной.

— Ты невыносим! Мне иногда кажется, что тебя подменили после возвращения!

— А мне иногда кажется, что это Степу к нам в семью занесло попутным ветром! — фыркаю с презрением.

Мать замолкает. Я отрываю трубку от уха и смотрю на экран, потому что мне кажется, что связь прервалась. Нет, не прервалась. Это моя фраза о попутном ветре выбила из мамочки все красноречие.

— Не хочешь, не приезжай, — наконец обиженно выдыхает она. — А я хочу устроить приём на выходных.

— Деньги девать некуда?

— При чем здесь деньги? Я хочу подбодрить твоего брата! Устроим праздник с барбекю в честь нашего любимого Степы!

— Ну-ну, давай! Желаю удачи! Можешь сразу на праздник ему претендентку на роль новой жены притащить. Уверен, Ариночка с большими зубками не будет против ротации.

Три, два, один — и мама швыряет трубку.

Ухмыляюсь и возвращаюсь к стейкам. Чуть не подгорели!

— Все развлекаешься? Доводишь мать до белого каления? — слышу насмешливый голос бабули.

Я поворачиваюсь. Бабушка сидит в кресле и с интересом посматривает на меня.

— А Степку ведь и вправду попутным ветром занесло, — осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает, сообщает шепотом.

— В смысле? —Я снимаю с гриля стейк и замираю от удивлёния. — Его усыновили?

— В смысле-в смысле! Мать его не от твоего отца родила, — шепчет бабуля. — Нагуляла его!

Я медленно опускаюсь в кресло рядом с ней и принимаюсь за свой обед.

— А ты-то откуда знаешь? — спрашиваю недоверчиво.

— О, я много чего знаю! — не без гордости отвечает она.

— И кто родной папа Степана?

— А, был один залетный менеджер в отцовской конторе. Маманя твоя с ним и завела интрижку от скуки. Интрижка вылилась в Степана.

— Почему отец с ней не развелся?! — широко распахнув глаза, едва не кричу я.

Бабуля вздыхает.

— Дурак потому что. Любил ее до безумия. Хотя, нет, вру: сначала он развелся, долго один был. Потом завел интрижку с какой-то кралей… Прости, Господи. Краля очень быстро залетела, уж очень домик ей наш семейный приглянулся. А когда выяснилось, что дом на меня оформлен, бросила ребёнка и сбежала.

Я медленно отодвигаю от себя тарелку со стейком.

— Подожди, бабушка... Какого ребёнка бросила?...

— Какого-какого! Тебя, Лёва! Вот я с тобой намучилась… Представляешь, что такое один на один с младенцем остаться? И отец твой снова загулял сдуру. Обратно любовь всей своей жизни приволок. Степке пять стукнуло, когда твой отец их с матерью сюда повторно привез. Так что господин прохвост не первая ее интрижка на стороне.

Я растерянно смотрю на бабулю.

— Подожди! Она не моя мать?! — рвется из груди вскрик.

Бабуля вздыхает. Прячет взгляд.

— Что-то я много лишнего болтать стала, — бормочет она с досадой. — Мой язык -мой враг. Прости, Лёвушка. Это все вино.

Поднимается из-за стола суетливо, желая сбежать, но я ловко преграждаю ей путь.

— Так, стоп! А моя родная мать где?

— Мне почем знать? — смешно выкатывает глаза бабуля София. — Говорю же тебе: вертихвостка ещё та была! Разве хорошая мать бросит младенца?

Я с шумом плюхаюсь в плетеное кресло. На гриле почти истлели два болгарских перца, валит дым, но я этого не замечаю.

Бабуля снова маячит перед глазами. Подходит ко мне вплотную и машет у меня перед лицом какой-то папкой.

— В общем, как бы там ни было, Лёвушка, а наследник у моего дома один, и это ты, — уверенно произносит она. — Тебе я его и отпишу, как бы отец и мать не корячились вокруг меня, пытаясь обманом его выудить. Хотели меня в недееспособные записать, да только кукиш им! Ни отец твой, ни мать, ни Степка не получат ни метра из этого дома, все только твое будет, так я вчера нотариусу и сказала. Я же, пока эти артисты выясняли отношения, успела к нотариусу съездить и дарственную на тебя оформила. Пусть теперь хоть десять комиссий в медцентрах созывают, чтобы меня дурочкой признать, не выйдет у них ничего с домом! Запомни: хозяин у дома один, и это ты. А с невестой своей помирись и в дом этот ее приведи. Потому что настоящая у тебя она одна была: Тася. Та не предаст, я точно знаю.

— Ася, — поправляю бабушку на автомате.

Она улыбается, похлопывает меня по крепкому плечу.

— Ася, да. Прости, Лёвушка, возраст у меня уже не тот, путаю все по мелочи. — Она кладет передо мной папку и хитро улыбается.

— Только взамен моего подарка хочу у тебя кое-что попросить.

Я непонимающе смотрю на нее. У меня в голове уже все смешалось: неприглядная правда, странная папка с подарком внутри.

— Хочу, Лев, на твоей свадьбе погулять, так что не тяни, пожалуйста.

Бабушка похлопывает меня по плечу и уходит с террасы, а я таращусь на документ в папке. Там и вправду дарственная, с подписями и печатью!

— Эй! У вас там что, пожар?! — слышится незнакомый голос за высоким забором.

— Твою ж мать! — Вскакиваю как ужаленный и стаскиваю с охваченного пламенем гриля остатки сгоревшего обеда. Пытаюсь затоптать пламя, но выходит плохо.

Из кухни выдвигается бабушка с полной кастрюлей воды.

Всплеск воды — и маленький пожар потушен.

— Эх, молодежь! — с укором произносит она.

Остатки пожара мы убираем быстро.

В следующие полчаса я успеваю отмыться от дыма и привести себя в порядок. При параде выдвигаюсь из дома.

— А ты куда, Лёва? — с любопытством приспускает на нос сидящая на диване в просторном холле на диване бабушка София.

Оборачиваюсь, отрываю взгляд от экрана мобильного, где отслеживаю такси.

— За кольцом, — подмигиваю ей. — А потом отвезу Асю к морю и сделаю ей предложение по всем правилам. Готовься, бабуля: вернемся с Асей уже обрученными и в августе сыграем свадьбу.

Она расплывается в улыбке.

— Вот и хорошо! У меня есть такое платье! М-м-м-м! А ведь август — чудесное время для свадьбы.

Почему-то в душе я с ней согласен. Август — волшебное время для нашей с Асей свадьбы. И пусть только попробует мне отказать в этот раз!

Глава 24

Ася

Лев уехал, а я брожу по номеру, периодически рассматривая вещи, которые хочу взять в поездку. Ловлю себя на том, что улыбаюсь. Впервые в жизни мне хочется отправиться к морю. Хочется засыпать и просыпаться в объятиях Льва, слушать, как шумят волны, как кричат на рассвете голодные чайки, завтракать где-нибудь в кафе у самой кромки воды. Хочется нырнуть с головой, достать рукой до самого дна и вынырнуть уже с добычей — вдруг повезёт выловить ракушку?

Включаю телевизор, чтобы было не так скучно одной.

Как всегда, телевизор в отеле ловит исключительно местные каналы, и то не в лучшем качестве. На экране — местные новости. Что может быть унылее местных новостей в разгар июля? «За городом горит сухая трава». «Собрали урожай подсолнечника». «Кукуруза уродилась неплохо. Ура, товарищи!» Уже собираюсь переключить на развлекательный СТС, в надежде, что хоть он будет работать, как вдруг диктор громко заявляет:

— Сегодня днем прошёл обыск у заместителя главы администрации Анатолия Ивановича Хвостова. Сотрудниками правоохранительных органов было обнаружено свыше трехсот миллионов рублей наличными средствами. На Хвостова и членов его семьи оформлено свыше сорока объектов недвижимости. Генпрокуратура подала иск об изъятии имущества заместителя главы администрации и его семьи. До выяснения всех обстоятельств дела Анатолий Хвостов будет находиться под домашним арестом. Что касается имущества, то оно будет изъято и распродано. Вырученные деньги пойдут на нужды нашей страны.

Я завороженно застываю перед экраном с пультом в руке: ну ничего себе, новости!

На заднем кадре рядом с оперативниками мелькает Граф, один из заместителей межрайонного прокурора. Все серьёзны, как никогда.

Набираю Ключникова.

— Ася? — Он встревожен. — Что случилось? Ты в порядке?

Немудрено после наших приключений.

— Лев, привет. Тут в местных новостях Хвостова показывают. У него столько незаконно оформленной недвижимости, ты себе даже не представляешь!

— Хм… быстро ребята работают! — Слышу, как он удовлетворенно хмыкает. — Домашний арест — это только начало. Предвыборную кампанию точно сорвем. Не двинется он выше. Скорее всего, под следствие пойдет за свои нарушения, а там и его сыночка прижмем.

— А ты скоро вернешься? — Что-то мне тревожно после упоминания о Косте Хвостове. Хоть Лев и убедил меня в том, что Степан далеко не устроитель похищений, но в этом вопросе я никому не доверяю. Да и на свободе они оба — и Константин, и Степан.

— Скоро, Ась. Одно дело сейчас сделаю, и к тебе.

— Купишь мне лимонаду?

Чувствую, как он улыбается.

— Тебе какой? С лавандой, цитрусовый или манго-маракуйя?

— Манго-маракуйя. Только льда пусть побольше положат, ладно?

— Хорошо. Через полчасика буду в номере. Соберем вещи и в ночь выдвинемся в нашу поездку. Целую, не скучай.

— И я тебя целую.

Отключаю мобильник. От «целую» приятно на душе, и я улыбаюсь. На экране всё ещё мелькают подробности нового дела: журналисты с упоением показывают принадлежащую Хвостову недвижимость. Стервятники любят рвать на куски свежее мясо. На экране появляется Хвостов. Лицо бледное, в глазах ужас. Видимо, у него все было схвачено, а беда пришла, откуда не ждали. Не ожидал он, что кто-то подложит такую крысу.

Только, вот, если выяснится, кто подбросил папку в генпрокуратуру, мало нам не покажется. Хвостов человек не простой, со связями, и к тому же жутко мстительный. Ох, как бы мне хотелось, чтобы его упрятали за решетку!

Откладываю пульт в сторону и вздыхаю.

Лев появляется в номере через двадцать минут, когда мои вещи уже уложены в сумку. Он ставит на столик поднос с двумя большими стаканами лимонада со льдом: один лавандовый, другой манго-маракуйя.

— Заказ выполнен, — торжественно сообщает он, прижимает меня к себе, целует в губы и несколько мгновений задумчиво смотрит мне в глаза.

— Как же сильно я тебя люблю, — шепчет он мне в губы.

Я с нежностью касаюсь пальцами его колючей щеки.

— Я тоже тебя люблю. И то, что Степан твой брат, не может изменить моих чувств.

Лев смотрит на меня как-то странно. Проводит по моим волосам рукой.

— Ась, он не мой брат.

— Как — не твой?

— Вот так. Бабушка открыла мне семейные тайны. Так много всего… Мама, оказывается, вовсе не моя мама. Степан не мой брат. Он не родной сын моему отцу. Папа его усыновил, когда ему было пять лет.

— Так… у меня уже голова идет кругом.

Шумно выдыхаю, сажусь на диван и беру свой лимонад.

Замечаю в его руках папку.

— А это что? — не могу сдержать любопытства. — Ещё один компромат?

Ключников садится рядом со мной, качает головой. Открывает папку и показывает дарственную.

— Не совсем. Это документы на дом. Бабушка отписала мне родительский особняк.

— Ничего себе! А Степан?

— Степан идет лесом. Он вовсе мне не родной. Представляешь? Этот трусливый хомяк, который закрыл глаза на преступление, зная, что в подвале моя невеста, не мой брат! Как же я счастлив, Ася!

Он отодвигает документы в сторону, сжимает мои плечи и заглядывает мне в глаза.

— Я ведь думал, что никогда не смогу себя простить за то, что мой брат бросил тебя там. А он мне не брат…

Я растерянно смотрю на него. Улыбаюсь. От избытка чувств мне трудно дышать.

— Это надо отметить, — произношу первое, что приходит в голову.

Лев привлекает меня к себе — резко, порывисто. Крепко целует в губы.

— Отметим. Только до моря доберемся, и сразу все отметим, —сбивчиво обещает он.

— Так поехали? Прямо сейчас? — улыбаюсь я.

— Поехали! — кивает Ключников.

Спустя полчаса его «мазда» несется по ночной дороге в сторону Сочи.

Я включаю радио — там песня о такси.

— «Такси, такси, вези, вези», — напеваю, подскакивая на переднем сиденье. Лев посматривает на меня, улыбается и игриво поглаживает мое колено. А мне хорошо, как никогда. После того как Лев сообщил, что Степа не его брат, барьеры в моем сердце рухнули окончательно. «Есть, есть в этом мире место для Лёвы и Аси!» — мысленно торжествую.

Глава 25

Ася

Море… Как же оно прекрасно! Солнце медленно клонится к закату. Полуденная жара отходит на задний план. Мы с Ключниковым неспешно прогуливаемся по сочинской набережной, крепко держась за руки. Атмосфера вокруг приглашает замедлиться. Мы уже почти неделю на курорте, а сегодня приехали в сам Сочи — погулять, сфотографироваться и просто насладиться отпуском. Всего час по горной дороге, и вот мы здесь.

За эту неделю я как будто родилась заново: море и любовь смыли с меня все плохое. Мы бесконечно ныряли, плавали, ужинали в ресторане с видом на море на территории гостиничного комплекса. Засыпать и просыпаться в объятиях любимого мужчины — что может быть прекраснее?

Наверное, только прогулка по красивой набережной в Сочи.

Вечереет. Солнце быстро скатывается в море, и я тороплю Льва с фотографиями. Позирую ему на фоне заката в своем ярко-жёлтом сарафане и почти не замечаю шрамы на предплечье.

Лев улыбается, фотографирует меня на свой телефон. Потом становится рядом со мной, подхватывает меня за талию и ловит последние лучи солнца в кадр. Получается идеальное селфи: теплый морской ветерок обдувает наши загоревшие лица, закат раскрашивает фон в яркие тона, и нам даже не мешает обилие туристов.

— Спустимся к пляжу? — предлагает Лев.

— Да, конечно! — киваю ему. Надо же, за эту неделю я и забыла, что терпеть не могу море! Здесь, под Сочи, я в него влюбилась.

Лев первым спускается по каменным ступеням, протягивает мне руку и бережно приобнимает за талию, помогая спуститься.

Взявшись за руки, мы медленно бредем по мелкой гальке вдоль линии воды. Море тихо плещется о камни, уютные ресторанчики с живой музыкой наверху зазывают в гости, а сувенирные лавки полны товаров, которые хочется купить. Я посматриваю наверх, туда, где продаются ракушки.

Лев перехватывает мой взгляд и хитро улыбается.

— Хочешь, купим сувениры? — предлагает он.

В моих глазах вспыхивает почти детская радость.

— Хочу, — уверенно киваю я.

— Так идём. А после заглянем в ресторанчик итальянской кухни. Я заметил там свободные столики.

— Наверное, там такие цены, что не все готовы оставить там месячную зарплату, — улыбаясь, предполагаю я.

— Поэтому мы с тобой туда и пойдем. — Он уверенно берёт меня за руку. — Завтра уезжаем, Ась. Гулять так гулять!

Я вздыхаю. Мне и жаль денег на ресторан, но чувствую, что он прав: всех денег не заработаешь, а когда мы ещё сюда попадем?

— Ладно, — неуверенно соглашаюсь, а Лев уже тянет меня за собой обратно наверх, к сувенирам.

Я долго рассматриваю ракушки, а потом выбираю одну: большую, белоснежную, похожую на яркую белую звезду.

Лев тут же прикладывает ее к уху.

— Шумит! — улыбается мне. — Попробуй, приложи.

Я забираю у него ракушку, прикладываю к уху. И вправду шумит! Как будто морские волны бьются о берег.

— Берем? — Лев испытующе смотрит мне в глаза.

Киваю. Подхватываю ещё ракушку поменьше: хочу привезти подарок Кате. Уверена, она будет рада. Хмурюсь: мы с ней так и не созвонились после того, как я уехала из Ростова. «Приеду домой и обязательно ей позвоню», — даю себе обещание.

Ключников достает бумажник, расплачивается за ракушки и ведет меня в итальянский ресторанчик.

Мы садимся за столик на веранде, чтобы видеть почти потемневшее море и небо.

Официант чинно подносит нам меню. Взглянув на цены, я нервно сглатываю. Смотрю на Льва с ужасом. Нет, ну нельзя так сорить деньгами!

— Знаешь, когда мы сюда ехали, я пообещал себе, что этот отпуск у нас с тобой будет незабываемым, — хмурится он. — Поэтому не порть момент, ладно? — И, подозвав официанта, заказывает две пасты с морепродуктами и бутылку шампанского.

Я осторожно вздыхаю. Уговариваю себя не волноваться из-за денег: платит Лев. Но все равно не понимаю, зачем он притащил меня в такой дорогой ресторан в конце отпуска, когда почти все средства уже потрачены?

Осматриваюсь по сторонам. Подмечаю, что в ресторане уютно. Белоснежные скатерти на столиках и отсутствие большого количества людей играют свою роль. Тихо играет музыка лаундж — что-то приятное, на морскую тему. Запах моря и свежий ветерок добавляют романтики.

Лев смотрит на меня долгим пронзительным взглядом, ловит мою руку под столом и подносит ее к губам.

— Хочу, чтобы ты расслабилась и получала удовольствие от нашего вечера, — мягко произносит он.

— Я пытаюсь, — шепчу в ответ.

Официант приносит шампанское в ведерке со льдом и красиво разливает его по бокалам.

Лев не спускает с меня глаз. Хлопает себя по карманам на джинсах и что-то извлекает оттуда. Зажимает в ладони и улыбается.

— Что там? Ракушка? — Я с любопытством посматриваю на сжатую в кулак ладонь.

— Закрой глаза, — просит он.

— Ну… хорошо, — произношу неуверенно.

Закрываю глаза.

—Можешь открывать, — звучит его голос.

Я медленно открываю глаза. Лев стоит передо мной, опустившись на одно колено, и его ладонь разжата. На ней лежит аккуратное колечко из белого золота. Оно украшено россыпью фианитов, и от этого выглядит ещё красивее.

— Ася, ты выйдешь за меня замуж? — чуть хрипло от волнения произносит он, и я немею. Снова теряю дар речи. Опять мой синдром берёт вверх над разумом.

Почему-то слёзы обжигают глаза. Отчаянно киваю, дожидаюсь, когда он наденет мне кольцо на палец, а потом тянусь к нему и вынуждаю подняться. Утопаю в его объятиях на маленьком диванчике.

— Ася, почему ты плачешь? Не плачь, пожалуйста. Наша семейная жизнь не будет такой ужасной… — шепчет он. — Я понимаю, у меня с работой непонятно что, и семья у меня не самая лучшая, но мы справимся.

— Неужели ты думаешь, что я люблю тебя из-за денег?

— Любишь?... — Его взгляд невозможно передать словами. — Правда, любишь?

— Конечно, — шепчу откровенно и с нежностью касаюсь ладонью его колючей скулы. Несколько мгновений мы смотрим в глаза друг другу, пронзительно и нежно.

— Это я от счастья плачу, — смущенно поясняю и отчаянно стираю слёзы со щёк. — Просто… все эти годы я думала, что нашему с тобой союзу нет места в этом мире…

— Оно есть, Ася! — пронизывает меня пылающим взглядом Лев. — Мы потеряли пять лет, и я не хочу больше откладывать наше счастье. Приедем и сразу же подадим заявление в загс.

Лев вручает мне бокал шампанского.

— За нас? — Он испытующе смотрит на меня.

Я киваю.

— За нас!

— За будущую семью Ключниковых! — торжественно произносит он.

Официант приносит заказ. Мы чокаемся, не спуская друг с друга глаз. Я любуюсь колечком. Щеки всё ещё влажные от слез, но я свечусь от счастья.

Лев прав: мы потеряли пять лет. Их не вернуть, но я очень хочу, чтобы наша семейная жизнь была такой же, как этот спонтанный отпуск: наполненной теплом и любовью.

После ужина мы ещё долго бродим по ночной набережной. Вокруг бурлит жизнь: играет музыка, набережная заполнена до отказа отдыхающими, слышится смех и перезвон бокалов. Мы притормаживаем у белоснежной ограды рядом со спуском к морю и долго молчим, всматриваясь в чернеющую полосу моря.

Первая волна счастья прошла, и меня терзают мысли о возвращении в город. Где мы будем жить? Как все воспримет семья Льва? Они не очень жалуют мою персону.

— Жить будем у меня, — будто чувствуя мои мысли, сообщает Лев. — Как только вернемся в номер, я оповещу родителей о том, что мы помолвлены, а когда приедем, я познакомлю тебя с бабушкой. Уверен, вы с ней найдете общий язык.

— А твои родители? — нервничаю я. — Как они воспримут новость?

Лев пожимает плечами.

— Это их проблемы. Дом достанется мне, и им придется с этим считаться. На этой неделе мы подаем заявление в загс, а в августе сыграем свадьбу —настоящую, по всем правилам.

— Хочу белое платье, — мечтательно улыбаюсь я, — и букет невесты.

Лев с нежностью касается пальцами моей щеки.

— Это даже не обсуждается, — строго произносит он. Несколько мгновений мы смотрим в глаза друг другу. Лев медленно склоняется ко мне и оставляет на моих губах нежный поцелуй. Я осторожно выдыхаю, обвиваю руками его шею и отдаюсь во власть новых поцелуев. Горячие и страстные, они завораживают, разлетаются мурашками по коже и сладким томлением, смешиваются с шумом ночного моря и окутывают нас любовью.

Глава 26

Ася

Мы подъезжаем к городу поздним вечером. Я с тревогой всматриваюсь в темноту и мелькающие вдалеке огни многоэтажек. Перевожу взгляд на кольцо на руке. Меня охватывает легкая тревога. Представляю перекошенное лицо мамы Льва, когда мы появимся на пороге дома с чемоданами.

Впрочем, Лев прав: дом останется за ним. Будет неправильно, если он станет скитаться по квартирам, позволив там жить семье в своё удовольствие. А если я стану его женой, то тоже имею право там находиться. Как бы это ни претило его матери, с новой реальностью она ничего не сможет поделать. Страшновато, конечно, оставаться на одной территории с родней Льва, но я понимаю, что по-другому не получится: или идти вперед, или прятаться. Прятаться я устала, поэтому выбираю первый вариант. Конечно, мне не хочется встречаться с его старшим братом, который и не брат вовсе. Надеюсь, у того хватит ума не появляться на нашей территории.

Будто чувствуя моё волнение, Лев успокаивающе касается рукой моих пальцев. Я отвечаю на его прикосновения. Наши пальцы на миг переплетаются, а потом он снова следит за дорогой.

Он бросает на меня задумчиво-пронзительные взгляды. Молчит. Я тоже молчу.

Перехватив его взгляд, понимаю, что для нас наступила новая эра. Лёва и Ася отныне вместе, и ничто не сможет разрушить их союз так легко, как это случилось пять лет назад. На пальце правой руки поблескивает кольцо — доказательство нашей взаимной любви.

За окном мелькают знакомые улицы. Везде тишина. Людей почти нет, что неудивительно: на часах почти полночь.

Пара поворотов, и машина притормаживает у семейного особняка, которым владеет семья Ключниковых.

Лев выбирается из машины, открывает нажатием кнопок автоматические ворота и загоняет машину во двор.

Я сижу, вжавшись в сиденье, и не тороплюсь покинуть свое убежище. Как представлю, что через несколько минут придется встретиться с его семьёй лицом к лицу, сердце уходит в пятки.

Лев открывает мне дверцу.

— Приехали, Ась. Добро пожаловать в наш новый дом! —торжественно произносит он и протягивает руку.

Осторожно выдохнув, отстегиваюсь и выбираюсь на аккуратно выложенную плиткой дорожку.

Осматриваюсь. Красиво здесь!

Лев берёт меня за руку и ведет за собой по дорожке к дому. Я несмело шагаю за ним следом. Щеки пылают от смятения.

На пороге дома нас встречает пожилая дама в длинном ночном халате.

— Лёвушка, приехали! — радуется она, и я понимаю, что это бабушка София. — Ася, приятно познакомиться! Лев так много о тебе рассказывал! Ну пойдемте же в дом! Вы, наверное, проголодались с дороги?

Мы переглядываемся.

— Бабуль, поздно уже для ужина, но чаю бы выпили. А где все? — Лев осматривается по сторонам.

— Нет никого, — приглушенно сообщает бабушка. — Отец твой уже пять дней как умотал в Крым, а мать с тех пор, как привезла Степку из Ростова, у него живет. Сюда за неделю ни разу не наведалась.

У меня от счастья аж дух захватывает: тут никого нет! Зря я так волновалась. По крайней мере, есть время немного освоиться, прежде чем Лев представит меня своей семье и сообщит о предстоящей свадьбе.

— Думаешь, отец и мать разведутся? — Лев напряженно посматривает на бабушку.

— Разведутся? — Она смешливо фыркает. — Что ты, Лева! Отец сейчас в Крыму покутит, заведет пару романов, а потом вернется как ни в чем не бывало. И мать хвост прижмет, притащится обратно: прохвоста-то ее накрыли со всеми махинациями! Куда ей ещё идти, кроме как не обратно домой?

Лев хмурится.

— Что ж, как вернутся, так мы на семейном ужине о своей помолвке и сообщим, — принимает он решение.

В душе я с ним согласна: все лучше, чем с порога всех оповещать о нашем решении пожениться.

На просторной кухне уже заварен чай в большом фарфоровом чайнике. Пахнет травами и медом. Бабушка усаживает нас за стол, хлопочет вокруг нас так, будто мы самые дорогие для нее гости: предлагает мясную нарезку и сыр, режет свежий хлеб. С любопытством посматривает на кольцо, которое поблескивает у меня на пальце.

— Какая красота, — с восхищением произносит она. — Значит, свадьбе быть?

Я смущенно киваю.

Лев приобнимает меня за плечи, заглядывает мне в глаза и улыбается.

— Свадьбе быть, это уже решено и не подлежит обсуждению. Завтра мы с Асей поедем в загс и подадим заявление, — подтверждает мои слова.

— Лёва, я собираюсь всех созвать, чтобы сообщить о своем завещании. Будет семейный ужин, на нем мы и сообщим о вашей помолвке, — предлагает бабушка. — Скажем, на той неделе, в среду? Официально созову всех к шести часам вечера. А до того момента, пожалуйста, молчи о завещании, договорились? Пусть всем будет двойной сюрприз. — Она хитро улыбается. Лев, поразмыслив пару мгновений, согласно кивает.

— Мне нравится твой план. Так и сделаем.

После чая бабушка отправляется спать, а Лев ведёт меня наверх.

— Вот наша с тобой спальня. Ванная комната за соседней дверью. Второй этаж никем не занят, так что можешь спокойно здесь обживаться. Я сейчас принесу наши вещи, а ты пока можешь спокойно принять душ, — предлагает он. — Я займу ванную комнату внизу, так что можешь не торопиться.

— Как скажешь, — робко произношу я.

Осматриваюсь по сторонам. Спальня мне очень нравится. Она светлая, с балконом, и как минимум в два раза больше моей комнаты в общежитии.

И ванная комната такая просторная! Здесь можно принять пенную ванну. Чудеса!

Пока я принимаю душ, Лев уже успевает занести чемоданы с нашими вещами.

Закутавшись в полотенце, я тщательно сушу волосы.

— Ась, ты здесь? — Лев заглядывает в приоткрытую дверь. Он тоже в длинном халате. Его волосы слегка влажные после душа.

— Здесь, — киваю. — Я уже почти закончила. Только крем нанесу на лицо.

Он улыбается и ловит мой взгляд в зеркале. Затем подходит сзади и притягивает меня к себе.

— Видеть тебя в моей ванне так непривычно. И приятно, — шепчет мне на ушко.

Я перехватываю его взгляд в зеркале и улыбаюсь. На миг прикрываю глаза от приятного ощущения защищенности, которое дарят его объятия.

Лев вдруг подхватывает меня на руки. Я вскрикиваю от неожиданности, но он и не думает меня отпускать. Несет в спальню.

— Все. Мы дома, — шепчет он мне в губы и осторожно укладывает на постель.

— Дома, — вторю ему и, счастливо улыбаясь, касаюсь ладонями его скул.

Лев нависает надо мной и нежно касается губами моих губ. Я обвиваю его шею руками, ощущаю стальные мускулы его груди, вдыхаю аромат его кожи и прикрываю глаза от наслаждения. Мне нравится гладить ладонями крепкие мышцы любимого мужчины, поглаживать пальцами его крепкие плечи. Я бы хотела, чтобы эти прикосновения длились вечно.

Его поцелуи становятся все настойчивее. Возбуждение, охватившее тело, полыхает ярким огнем. Он запускает пальцы в мои волосы и ещё крепче прижимает меня к себе. С моих губ срывается тихий стон, и я чувствую, как он заполняет меня собой без остатка.

Мы растворяемся друг в друге. Сейчас ничто не важно так сильно, как наши страстные и нежные поцелуи, одно на двоих дыхание и скользящие прикосновения.

Время исчезает. Мы взрываемся от острого наслаждения, и Лев выпускает меня из своих объятий, позволив ненадолго утонуть в подушках.

Едва переведя дыхание, он притягивает меня к себе.

— Я тебя люблю, — срывается с его губ хриплый шёпот.

Затуманенным взором ловлю его взгляд и рассеянно улыбаюсь. Касаюсь ладонью его щеки, провожу по губам.

— Я тоже…

Медленно проваливаюсь в сон. Наслаждаюсь его близостью, с любовью прислушиваюсь, как бьется его сильное сердце. В его объятиях так спокойно засыпать! Теперь я точно знаю, что счастье есть.

Глава 27

Ася

Остаток отпуска мы с Львом потихоньку обживаемся на новом месте. Дом по-прежнему пустует: родственники почему-то не спешат возвращаться, будто чувствуют, что он им больше не принадлежит.

Незаметно подкрадывается первый рабочий день. Всё же после отпуска приятно возвращаться на работу, даже если тебя здесь не считают королевой красоты.

Начальница отдела документационного обеспечения Маргарита Ефимовна рада меня видеть.

— Ох, Ася, как ты изменилась! Красавица, глаз не оторвать! Стоп, а что это у тебя на пальце? Кольцо?! — ахает она. — Ничего себе! Кто же тот счастливый мужчина?

Я загадочно улыбаюсь.

— Секрет, Маргарита Ефимовна!

— Что, из наших кто-то?

— Скоро сами всё узнаете.

— Ася, не томи! — умоляет она, но я молчу, не хочу раскрывать свою тайну.

Собираю свои вещи, которых за три года работы в архиве накопилось не то чтобы очень много, но и не мало. Тут и любимая кружка, и папки с нужными документами, и яркие стикеры, которыми я отмечала важные документы, чтобы не потерять.

Теперь, когда Хвостов под следствием, в нашей межрайонной прокуратуре всё вернулось на свои места: Граф отчалил к себе в кабинет, а прокурор Ключников снова рвется в бой. Дел за отпуск накопилось немало, а я теперь незаменимая помощница прокурора. У меня было время, чтобы переосмыслить новую должность, и теперь я ничем не уступаю Лизе Котовой. Нет, я, конечно, не первая красавица прокуратуры, но неказистые очки я заменила на линзы, сделала стильную стрижку, покрасила волосы в любимую карамель и успела приобрести пару новых блузок и юбок. Так что у прокурора Ключникова теперь идеальная помощница — такая, которую он подыскивал изначально. Потому что я в отличие от Лизы Котовой умею не только кофе приносить, я ещё и в судебных делах разбираюсь.

А самое главное — на моем пальце поблескивает красивое колечко с фианитами — знак того, что мы с Львом очень скоро поженимся. Ну и ещё… у меня задержка. — совсем маленькая, всего-то на пару дней, но меня не покидает легкое беспокойство по этому поводу. По-женски у меня организм работает как часы, день в день. Конечно, будущему мужу я ничего не сказала. Не думаю, что это именно оно, все же перемены в личной жизни, переезд в дом Ключниковых — это все нервы. Подумаешь, задержка? С кем не бывает? Накануне я приняла решение подождать ещё пару дней и только потом осторожно сообщить Льву о моей деликатной проблеме. Пока это и не проблема вовсе — так, досадный сбой в системе из-за резких перемен.

Тороплюсь, поднимаюсь наверх с коробкой, полной своих вещей, и сталкиваюсь у входа в отдел кадров с Лизой Котовой.

— Ася? Это ты? — Ее глаза становятся похожими на чайные блюдца. — Ну ничего себе, какие перемены! Можешь ведь, если захочешь, выглядеть достойно!

Удивительно, но я не чувствую к ней неприязни, просто пожимаю плечами и едва заметно улыбаюсь. Не хочу я пояснять каждому недругу, по какой причине мне приходилось выглядеть, как замухрышка.

— Переезжаешь окончательно на мое место? — Она с любопытством посматривает на коробку в моих руках.

— Да. Отныне это мое законное место, — произношу уверенно.

— Что ж, рада за тебя. А я увольняюсь.

Теперь моя очередь удивляться.

— Серьёзно? Прокуратура лишится своей первой леди?

— А то! — Лиза смеётся. — Мой дядя под следствием, и я могу наконец расправить крылья. На прошлой неделе мне прислали приглашение сняться в рекламе. Я всегда мечтала попасть на большой экран, а не вот это вот все. Так что я очень рада, что наш новый прокурор оказался тверже, чем предыдущие, и не пошёл у дяди на поводу. Никогда не знаешь, что ждет за следующим поворотом судьбы.

— И правда, не знаешь, — задумчиво киваю. — Что ж, удачи тебе! Надеюсь, скоро мы увидим тебя по телевизору!

— Даже не сомневайся! — улыбается она.

Я с легким сердцем смотрю ей вслед. Почему-то я уверена, что так и будет. Уж на телевидении для красавицы Лизы Котовой точно найдется место.

В кабинете сталкиваюсь с Ключниковым. Как же ему идет синяя форма!

— Ась, я в суд. Заседание начнется через полчаса, — торопится он. Притормаживает, украдкой целует меня в губы. — Все, не скучай без меня. Вернусь после обеда. Там, на столе список дел, которые надо подготовить.

— Не волнуйтесь, Лев Борисович, к вашему возвращению все будет готово. — Смотрю ему в глаза с любовью и на миг касаюсь пальцами его щеки. Он подмигивает мне.

— Завтра утром у меня есть свободный час. Поедем в районный загс и подадим заявление, — тихонько обещает он. Всего миг – и Лев исчезает за дверью.

Счастливо вздохнув, я ставлю коробку со своими вещами на рабочий стол, который перед отпуском никак не могла принять за свой. Теперь он мой, я точно это знаю. Достаю любимую кружку и прячу ее в ящик стола.

Телефон вибрирует звонком от Кати.

«Наконец-то!» — радуюсь я. Так много всего произошло, а мы с Евсеевой и не созвонились ни разу.

— Асенок, привет! — Ее голос звенит радостью.

— Привет, привет! — улыбаюсь я. — Ты куда пропала?

— Я встретила весьма интересного мужчину, и мы с ним сорвались на неделю в Новороссийск, к морю! — Она смеётся. — Прости, что не звонила.

— А мужчину, случайно, не Глебом зовут? — Я прищуриваюсь.

— Ой… а как ты догадалась? — снова смеётся Катя.

— С Кушаковым, что ли, роман закрутила? — Я не верю своим ушам.

— А что такого? Он брюнет, высокий, ещё и в форме — все, как я люблю.

— И как у вас с ним? Серьёзно?

— Ась, ну, как можно сказать, серьёзно все или не серьёзно, когда знакомы всего ничего? Пока встречаемся, а там видно будет. В общем, я вернулась в город и очень хочу с тобой встретиться. Я тебе сувенир с моря привезла.

Меня переполняют чувства. Я тоже очень хочу встретиться с Катей.

— Я согласна. Мне самой не терпится тебя увидеть. Давай сегодня вечером? Я заканчиваю в шесть, можем в семь часов где-нибудь пересечься.

— На летней веранде, в кафе «Амелия», что возле центрального универмага будет удобно?

Киваю. В этом кафе мы с Катей встречаемся каждое лето. Оно мне хорошо знакомо.

— Да, конечно! Люблю наши встречи на летней веранде.

—Ася, а как у тебя дела? Почему ты про себя ничего не говоришь? — в последний момент спохватывается Катерина.

— Нормально у меня дела, — произношу загадочно. Не выдерживаю, в последний момент выдаю: — Свидетелем на моей свадьбе будешь?

— На свадьбе?! Постой, ты… вы… вы с Ключниковым женитесь?!

— Да. Мы тоже на неделю сорвались к морю, и он сделал мне предложение.

— Наконец-то! Всё, умираю от любопытства! Как дождаться вечера? —верещит в трубку Катя.

— Ох, а как мне дождаться?

Мы болтаем ещё пару минут и возвращаемся к работе.

На самом деле дел очень много, и к возвращению прокурора из здания суда я успеваю оформить только половину нужных документов.

— Ась, обедать идешь? — Ключников заглядывает мне через плечо. — Есть хочется жутко! Сохраняй текст — и вперед, а то я тебя съем! —угрожающе заявляет он.

— Если ты съешь меня, то кто будет работать? — улыбаюсь я, закрываю документ в ноутбуке и поднимаюсь из-за стола.

— Другое дело! — Он нетерпеливо подталкивает меня к двери.

Обедать мы отправляемся в столовую на первом этаже, вход в которую находится с другой стороны здания, поэтому о ней знают только сотрудники прокуратуры.

На нас посматривают с любопытством. Мы ещё никому не говорили о том, что собираемся пожениться, но все равно притягиваем взгляды — наверное, потому, что у нас все написано на лицах. Да и мое преображение ни от кого не ускользнуло, особенно от женской половины.

Мы занимаем свободный столик и выгружаем с подноса обед. У меня суп с гренками и любимый салат «Цезарь», у Ключникова же целый набор: и первое, и второе.

— У тебя встреча с Катей? — Лев аккуратно режет котлету по-киевски, а потом несколько мгновений озадаченно смотрит на меня.

— А что такого? — я непонимающе смотрю на него.

— Я тебя отвезу.

— Может, не стоит? У нас девичник.

— Значит, отвезу, а потом заберу. Наберешь мой номер, когда вы закончите делиться сплетнями.

— Как скажешь, — согласно киваю, но мне не нравится его идея. Я буду думать, что Лев меня ждет, буду торопиться и не получу удовольствия от встречи.

— Ась, не хмурься. Я одну тебя не отпущу. — Будущий муж колко посматривает на меня. — Ничего не кончилось, понимаешь? Мерзавца, который писал сообщения на стенах и зеркале, мы так и не нашли, сынок Хвостова на свободе, а значит, ты по-прежнему в опасности. Я не могу позволить себе просчитаться ещё раз. Ты для меня слишком много значишь, чтобы я допустил беспечность.

Я киваю, и он накрывает своей рукой мою. Тепло его ладони вселяет уверенность, что всё будет хорошо, но радость от предстоящего вечера в кафе на летней веранде почему-то уже не такая сильная.

Глава 28

Ася

На часах почти семь. Лев сворачивает на парковку и жмет на тормоз.

— Никуда не выходи одна, договорились? — Он строго смотрит на меня. — Мобильник не выключай: так я смогу отследить твоё местоположение в случае, если ты не будешь отвечать на звонки.

Я закатываю глаза. Мне кажется, что мой будущий муж слишком настырен в вопросе моей безопасности. Я уверена: те надписи оставляли Степан и Костя — просто так, чтобы поиздеваться надо мной. Ничего серьёзного нет и быть не может! Но у вернувшегося в отдел Кушакова на руках целый список пропавших за три года девушек, и прокурор серьёзен, как никогда.

— Лев, это всего лишь встреча на летней веранде с подругой! — чеканю с досадой.

— Ась, а ты статистику за прошлый год открой! — начинает закипать Ключников. — Все жертвы неизвестного похитителя тоже просто шли выпить кофе в кафетерий или в торговый центр за шмотками! Так начинается история любой жертвы!

— Я не жертва! — Я повышаю голос. Меня коробит, когда меня считают жертвой. — Я три года занималась в секции боксом! Я смогу за себя постоять!

А ещё моя задержка никуда не делась, и я начинаю волноваться. Третий день на исходе, это уже не норма. Что будет, если я ему и об этом скажу? Он меня к себе наручниками пристегнет?

Лев изумленно смотрит на меня.

— Ась, что с тобой происходит? Как ты не понимаешь: пока мы его не поймаем, у тебя есть все шансы ею стать!

— Ну спасибо за пророчество! — хмурюсь я, забираю сумочку и выхожу из машины.

Лев меня не останавливает. Провожает острым взглядом, откидывается назад на сиденье и недовольно постукивает пальцами по рулю.

Веранда почти до отказа заполнена посетителями. Широкие деревянные столы с белыми скатертями стоят под тенистыми зонтиками, которые днем обеспечивают защиту от солнечных лучей. В воздухе витает запах свежезаваренного кофе и выпечки, создающий уютную и располагающую атмосферу. Приятная музыка лаундж настраивает на хороший вечер.

Притормозив у входа на летнюю террасу, я ищу глазами Катю. Вскоре замечаю ее за столиком в углу. Она мне приветливо машет.

Мои губы трогает радостная улыбка, я тороплюсь ей навстречу.

— Ася! Как же я рада тебя видеть!

— И я рада, Катя.

Мы целуемся, обнимаемся и садимся за столик.

— Мне молочный коктейль и пирожное «тирамису», — делаю заказ подошедшему официанту.

— А я буду зелёный чай с манго, «Цезарь» с креветками и круассан с индейкой, — заказывает Катя. — Не успела сегодня пообедать на работе, — поясняет мне.

Я понимающе киваю.

— Я сегодня первый день как вышла из отпуска, и уже тону в бумажной работе.

— И как прокурор тебя отпустил на наш импровизируемый девичник?

— Не отпустил, — отмахиваюсь я. — Сказал, будет ждать меня в машине на парковке. Ему везде мерещатся маньяки.

— Узнаю Лёву, — понимающе кивает она.

— Самое обидное — я уверена, что все предыдущие выпады в мою сторону были подстроены, чтобы подшутить. Но разве можно убедить Льва в том, что банан иногда просто банан, не более?

— А вдруг не банан, Ась? Пока не арестуют тех, кто хотел твоей смерти, не стоит расслабляться.

Я пожимаю плечами. Пока мы отдыхали от работы, я почти забыла о том прессинге, которому подвергалась моя психика три года подряд, а стоило вернуться к работе, как все повторяется.

— Я устала от постоянного ожидания, да и не боюсь я больше, — произношу угрюмо.

— Ладно, не расстраивайся. Лучше рассказывай, что там у вас с Лёвой. — Катя нетерпеливо постукивает пальчиками с красивым маникюром по столу. — Свадьбе быть?

— Да! — киваю радостно. — Завтра подаем заявление. Ты как, готова к роли подружки невесты?

— Ещё бы!

Следующие полчаса мы делимся впечатлениями: показываем друг другу фото с моря, взахлеб рассказываем о своих любовных приключениях.

Катя показывает мне фотографии, где они с Кушаковым. Я смешливо морщусь: без формы он совсем другой! Если бы я встретила его на пляже, то не узнала бы, честное слово. Решила бы, что это какой-то ловелас ищет легких побед на курорте.

Доев пирожное и почти допив молочный коктейль, я тянусь за одиноко лежащей на краю стола салфеткой. Не понимаю, как она там оказалась. Наверное, легкий ветерок выбил ее из общей пачки. А может, официант обронил, когда принес нам заказ? Разворачиваю салфетку, чтобы промокнуть губы, и каменею.

«ИГРА НАЧАЛАСЬ» — растекаются кроваво-красные печатные буквы внутри.

Я отбрасываю от себя салфетку так резко, будто она обожгла пальцы.

Из горла рвется сдавленный вскрик.

— Ася, ты чего?... Что случилось?! — пугается Катя. Она осторожно берёт в руки салфетку, разворачивает и нервно сглатывает.

А я снова не могу говорить. Горло сдавило спазмом, я пытаюсь дышать, но выходит плохо. В глазах застыл бесконечный ужас.

Катя быстро набирает номер Ключникова.

— Лев, привет! Ты далеко? Нет? Очень хорошо, что ты рядом! У нас беда!

Не проходит и минуты, как на летней террасе появляется Ключников. В его глазах плещется тревога. Он торопится к нам, берёт меня за руку, заглядывает мне в лицо, что-то говорит, а у меня перед глазами все плывёт. Катя ему объясняет про салфетку, показывает надпись, а я по-прежнему не могу говорить и ненавижу себя за это. Мой синдром никуда не делся! Никакие занятия в секции бокса не могут меня спасти. Я даже двигаться толком не могу! Все, на что я способна — это всхлипывать и заикаться…

Лев звонит Кушакову, сбивчиво объясняет ситуацию, а потом садится рядом со мной и обнимает за плечи. Катя нервно перебирает вилкой в тарелке остатки салата.

Спустя ещё пять минут на горизонте появляется майор Кушаков. Глаза его горят праведным гневом. Он дает команду своим людям, и летнюю веранду оцепляют. Напуганные посетители вжимаются в кресла, между столиков рыщет бригада оперов. Официантов, повара и его помощников запирают в подсобке и допрашивают по одному. Сам Кушаков, убедившись, что со мной и Катей всё в порядке, несется смотреть запись с видеокамер.

Я напряженно сглатываю. Наш с Катей девичник безнадежно испорчен.

Внутри все бурлит от праведного гнева. Я не меньше майора Кушакова хочу знать, кто тот мерзавец, который испортил мне очередной вечер.

И каково же наше удивлёние, когда майор приносит за наш столик фото коротышки в маске волка!

— Кто это такой?! — рычит разъяренно Лев. Но понять, кто на кадре, невозможно: слишком искусно он замаскирован в волчий облик.

— На подростка похож, — предполагает Катя.

Кушаков и Ключников переглядываются.

— По росту не подходит под описание Кости и Степана.

—Может, Костя кого-то нанял? Например, несовершеннолетнего?

— Самое обидное — его никто не заметил! Как будто он шапку-невидимку надел!

— Может, и заметили, просто связываться с нами не хотят.

Несолоно хлебавши, оперативники расходятся. Оцепление снято. Лев платит по счету, мы прощаемся с Катей и Глебом, и оказываемся в машине.

— Теперь ты понимаешь, насколько всё серьёзно? — устроившись на водительском сиденье, угрюмо посматривает на меня Ключников.

— Понимаю.

— Ась… посмотри на меня.

Я упорно смотрю в окно. Почему-то не могу смотреть ему в глаза. Вместо этого хочется плакать.

Мне очень обидно, что все так глупо сложилось. Я хочу заниматься вопросами предстоящей свадьбы, хочу выбирать платье и меню в ресторане, но монстр снова держит меня под прицелом, и мне хочется скулить от отчаяния.

— Ася!

Лев хмурится, накрывает мою руку своей.

— Почему он изменил фразу? — срывается с моих губ вопрос. — Что означает «Игра началась?!»

Мой голос дрожит, в глазах слёзы.

— Боюсь даже предполагать, что в голове у этого психа! С этой минуты ты не отходишь от меня ни на шаг. Это не обсуждается!

Лев поворачивает ключ в зажигании, и машина трогается с места.

Я подавлена, расстроена. Что за ерунда! Неуловимый коротышка, чтоб его!

Глава 29

Ася

Майор Кушаков развел бурную деятельность. Странный коротышка в маске волка объявлен в розыск, наблюдать за домом Ключниковых прибывает машина с оперативниками, но на мое счастье, это никак не влияет на атмосферу. В доме у Льва по-прежнему тихая пристань: его родители не спешат возвращаться, и только бабушка София встречает нас готовым ужином на столе.

— М-м-м-м, как вкусно пахнет! — оживляется Лев. — Бабуль, ты чудо!

София улыбается: рада, что трудилась не зря.

Пока мы моем руки и переодеваемся к ужину, бабушка смотрит по телевизору в столовой какой-то сериал.

Я спускаюсь в столовую первой. Не зря говорят: «Мой дом — моя крепость». В этой уютной тишине я чувствую себя защищенной, пока нет родственников, которые так и не в курсе, что мы теперь живем вдвоём на втором этаже, а завтра утром поедем подавать заявление в загс.

— Я тут решила вспомнить любимые рецепты. — Увидев меня, бабушка выключает телевизор и поднимается со своего места. — Нашла целую книгу! Тебе точно пригодится. Блюда, которые Лев любил в детстве, помечены яркими стикерами.

В центре просторной столовой мне торжественно вручают местами потертую и весьма увесистую семейную кулинарную книгу.

— Ух, ты! Как неожиданно! —Я смущенно улыбаюсь, и тревоги на время отходят на задний план. Заглядываю в книгу. Рецептов там достаточно. Чувствую, мне будет чем заняться долгими зимними вечерами.

Лев спускается за мной следом. Я чувствую, как к щекам приливает румянец: как же ему идет светло-голубая майка-поло! Она так выгодно оттеняет цвет его глаз, что у меня захватывает дух.

Он довольно втягивает носом ароматы из духовки, и я понимаю, что бабушка София права. Мне придется освоить эту книгу, потому что путь к сердцу мужчины лежит, как ни крути, через вкусные блюда, которые он обожает.

— Мясо в горшочках? Мое любимое? Бабуль, ты чудо! Не стоило так напрягаться! — Он виновато посматривает на Софию.

— Да что ты, Лёвушка, мне это только в радость! — отмахивается бабушка и раскладывает салфетки на стол. — Вы как? Заявление уже подали?

Лев притягивает меня к себе за талию. Посматривает на меня с нежностью.

— Завтра с утра поедем, — сообщает бабушке. — Можно, конечно, сделать все онлайн, но я боюсь, что мы не уложимся с датой до конца августа.

— А если и вправду не уложимся? — Я начинаю паниковать. Время-то горячее! Август — лучшее время для свадеб.

— Ась, не волнуйся, я уже успел позвонить в отделение загса, — успокаивает меня Лев. — Они ждут нас завтра утром с документами.

— Серьёзно? Так можно было сделать? — удивляюсь я.

Четкой линии губ моего будущего мужа касается ироничная улыбка.

— Нельзя, конечно, но я пригрозил им прокурорской проверкой, и они в одно мгновение выдали свободные даты.

— Вот и хорошо! — кивает бабушка. — А то платье мое уже заждалось в шкафу. Боюсь, моль его побьет окончательно, если вы будете тянуть.

— Может, купим тебе новое платье? — Лев приподнимает бровь.

— Ещё чего! Я хочу быть в своём любимом! — Она возмущенно округляет глаза.

Я понимающе улыбаюсь: видимо, у Софии с этим платьем связаны какие-то теплые воспоминания, раз она хочет надеть его на нашу свадьбу.

Пока бабушка хлопочет с горшочками, я верчусь вокруг: нарезаю свежие помидоры и огурцы.

Мясо в горшочках очень вкусное. А какой от него идет аромат!

— Это все особая приправа, — охотно поясняет бабуля. — Кстати, я тут подумала, Лёвушка: давай-ка мы с тобой к нотариусу прокатимся, оформим на тебя дарственную на дом? — предлагает бабушка. — Чтобы уж наверняка, и никто оспорить мое решение не мог? А то знаю я этих ушлых! Отец твой сейчас из отпуска очередную любовь притащит, мать Степке кусок урвать захочет… Ни к чему это.

Мы переглядываемся. Я только отвожу взгляд: не мое это дел —чужое наследство делить.

— Хорошо, бабуль. Записывайся на приём, я тебя отвезу, — соглашается Лев.

После ужина мы поднимаемся к себе. Лев висит на телефоне, решает рабочие вопросы, а я долго принимаю душ. Все размышляю о фразе «Игра началась». Если игра началась, значит, надо быть начеку? Как же противно находиться в неведении!

Мысли плавно перетекают к моему состоянию. Задержка никуда не делась. Это начинает меня напрягать, но я по-прежнему не готова поделиться с будущим мужем своей обеспокоенностью. Не до этого сейчас. Да и чем Лев сможет мне помочь? Наоборот, станет нервничать ещё сильнее. А где нервы, там возможна промашка.

Когда я возвращаюсь в спальню, Лев уже в постели.

— Спокойной ночи, — мягко произношу я, укладываясь рядом с ним.

— Спокойной ночи. — Он тянется ко мне, целует меня в губы.

Я закрываю глаза, но почему-то сон ко мне не идет. Лев поворачивается ко мне, рассеянно поглаживает меня по бедру, и его жест успокаивает.

— Ась, у меня есть к тебе вопрос, — тихо шепчет он.

— Какой? — нехотя открываю глаза. Его прикосновения были такими приятными.

— Я бы очень хотел, чтобы ты взяла мою фамилию.

— Конечно, возьму!

Лев нависает надо мной, заглядывает мне в глаза.

— Я рад, что ты так решила.

— Это даже не обсуждается! — вспыхиваю я. — И я, и наш ребёнок будем Ключниковыми!

Лев на миг зависает.

— Какой ребёнок, Ась? — сглатывает нервно.

Жмурюсь. Ну что я ляпнула?!

— Никакой. Это я так, на будущее, — растерянно улыбаюсь, чувствуя, как пылают щеки.

Но Лев сверлит меня пронзительным взглядом в полумраке.

— Ася, а ты от меня ничего не скрываешь? — тихо спрашивает он, но от его вопроса у меня по спине пробегает холодок.

— Нет! Просто… у меня небольшой сбой, по-женски, вот я и ляпнула глупость.

— Какой сбой? Задержка?

— Да три дня всего! — отмахиваюсь я. — Пожалуйста, перестань так на меня смотреть! Иногда так бывает. Организм привыкает к новому, вот и сбоит.

— Обещай, что скажешь мне первому, если это не сбой! — В его глазах отражается целая гамма чувств. Он сжимает мои запястья с такой силой, что я чувствую боль.

— Просто поцелуй меня, ладно? — пытаясь освободиться от плена его рук, тихо шепчу я.

Он склоняется ко мне, касается губами моих губ.

Я утыкаюсь лицом ему в грудь, сворачиваюсь калачиком. Мне хорошо, как никогда. Мы молчим, но как много смысла в нашем молчании! Как много значат простые прикосновения! Один поцелуй, одно сцепление рук — и я каждой клеточкой тела осознаю, что Лев готов взять на себя ответственность не только за меня, но и за возможную новую жизнь, которая предположительно может быть у меня под сердцем.

Потихоньку проваливаюсь в сон, приятный и сладкий. Когда я прижимаюсь к нему, мне ничего не страшно.

Глава 30

Ася

Утро начинается с наших сборов.

Лев на взводе. Смотрит на меня как-то пронзительно, испытующе, когда мы топчемся в спальне, но я молчу, и он тоже молчит.

На кухне и в столовой тишина – бабушка ещё спит. Поэтому завтракаем мы вдвоём.

— Может, купим тест? — хмурится Лев, когда мы усаживаемся за стол.

Я вздыхаю. И зачем я ляпнула ночью о ребёнке и фамилии? Теперь у него новый повод для беспокойства, а я буду как на иголках.

— Ещё рано, — отвечаю как можно увереннее. — Подождем несколько дней, ладно?

— Ась, да я свихнусь за эти несколько дней! Ты разве не знаешь, что хуже всего неизвестность?

— Дай мне время до выходных.

— Хорошо. Но если ничего не изменится, то обещай мне, что в пятницу мы сделаем тест.

— В субботу утром, — поправляю его.

Он закатывает глаза. Я его понимаю, но не хочу торопить события.

После завтрака мы торопимся. У Льва есть всего один свободный час, и мы собираемся подать заявление.

Сотрудники из служебного авто от майора Кушакова никуда не делись. Они дежурили всю ночь на противоположной стороне улицы, и кивают нам в знак приветствия, едва мы выходим на улицу.

— Паспорт не забыла? — испытующе смотрит на меня Лев, когда мы оказываемся в машине.

— Нет, — качаю головой.

На самом деле я прилично волнуюсь. Мало того, что мне на каждом повороте мерещится коротышка в маске волка, так ещё и переживаю за то, что на август может не остаться мест.

— Не волнуйся. Для нас забронировано место на двадцать девятое августа.

— А вдруг они забыли про нас?

— Ась, я уверен, всё будет нормально.

Лев накрывает мою руку своей, беглый поцелуй опаляет мои губы, и машина трогается с места.

— Как только подадим заявление, ты сможешь приступать к поиску свадебного платья. Естественно, от меня не отходи ни на шаг.

— А как же мне примерять платье? Жених же не должен его видеть?

— Что-нибудь придумаем.

Киваю. Вздыхаю.

— Я все думаю, что значит послание «Игра началась»? С какой стороны последует удар?

— Я бы сказал, не удар, а неприятный сюрприз. В любом случае, с тебя не спустят глаз. На этот раз прокола не будет, Ась. Единственное, я бы затаился. Не высовывался лишний раз.

Я хмурюсь.

— Ну уж нет! Везите меня в загс, господин прокурор! Я хочу стать вашей женой.

— Запомни: ты сама напросилась. Придется сменить фамилию и стать моей женой, — лукаво улыбается он и переключает коробку передач. Машина прибавляет ход.

Судя по тишине в прохладном холле загса, в такой ранний час никто не торопится пожениться.

У нас быстро принимают заявление на двадцать девятое августа.

— Какое время предпочитаете? — Вопрос, который задают почти всем парам, собирающимся сочетаться законным браком.

Мы переглядываемся.

— Пятнадцать часов вас устроит?

— Да, — отвечаем одновременно и смущенно улыбаемся.

Нам назначают контрольную явку за неделю до указанной даты, и мы покидаем дворец бракосочетаний.

Таймер включен. С этой минуты у нас есть ровно месяц до самого торжественного дня в жизни каждой влюбленной пары.

— Отметим это вечером?

Лев смотрит на меня, и я замечаю в его взгляде нежность. Предвкушение заставляет моё сердце трепетать.

— Я только «за». — Беру его за руку, и наши пальцы тесно переплетаются.

— Значит, я забронирую столик в ресторане?

— А это не опасно?

— Я же буду рядом с тобой. И буду смотреть во все глаза по сторонам. Поверь, уж я не упущу странного коротышку-квадробера.

Он поглаживает меня по колену, и от этого под кожей разлетается ворох волшебных мурашек. Мы смотрим друг другу в глаза, и нет никаких сил оторваться. Этот трепет, когда впереди целая жизнь на двоих, когда нет никого желаннее, чем любимый человек, окутывает нас, как мягкий плед в сырую погоду.

Звонок телефона прерывает наше счастье.

Лев озадаченно смотрит на высветившийся номер.

— Кушаков звонит. Очень интересно, что он хочет сообщить.

Отвечает на звонок, и я слышу, как громко бубнит в трубку майор.

— Лев Борисович, у нас проблемы. Вы скоро будете на рабочем месте?

— Минут через пятнадцать. Да ты говори, не тяни, Глеб! Что там у вас? Поймали квадробера?

— Нет. Здесь проблема посерьёзнее нарисовалась. Брата вашего сегодня ночью накрыли на собственной даче с девицами легкого поведения. Судя по оперативности распространяемой информации, это была спланированная акция. Весь интернет пестрит новостями о том, что поймали опасного маньяка, который три года подряд похищал девушек из моего списка. А уж чего только стоят фотографии Степана в весьма неприличном ракурсе! Даже я покраснел, когда увидел.

— Чёрт! — рычит Лев. — Что значит «в неприличном ракурсе»?!

— Он там… кхм… голый. Совсем.

— Я сам подъеду. Мне необходимо увидеться с братом. Это можно будет устроить?

— Да без проблем! Жду вас.

Лев шумно выдыхает и проводит рукой по волосам.

— Ась…— Он смотрит на меня, и в его взгляде растерянность. — Давай, зайди в интернет, помониторь, что там есть на моего брата. Надо посмотреть, что засняли эти чудо-журналисты.

— Уже листаю новости! — озабоченно киваю, уткнувшись в экран мобильного.

Едва срывается звонок от майора, как всплывает новый вызов, теперь уже от матери Степана.

— Только её сейчас не хватало! — морщится Лев.

Я пожимаю плечами, ёжусь. Вот с кем с кем, а с матерью Льва, пусть и не родной по крови, мне общаться совсем не хочется!

— Привет, мам, — нехотя начинает разговор он.

— Это все ты виноват! Ты… Зачем ты только вернулся в город?! — кричит она.

— Я тоже рад тебя слышать. — Лев непонимающе морщится. — В чем меня обвиняют на этот раз?

— Да ты в интернет загляни! Все паблики пестрят подробностями! Степу полчаса назад арестовали. Ему предъявили обвинение в похищении, а он этого не делал! Мой Степа не мог… Он же только на поправку пошёл после Ростова! А теперь что? Снова в тюрьму?

Ее слова прерываются рыданиями, а я начинаю догадываться, что, кажется, мы выпали на пару часов из жизни со своим заявлением и, как водится, пропустили самое важное.

— Я сейчас туда поеду! Разберёмся! — рычит Ключников. — Мне очень неприятно, что меня обвиняют в том, чего нет. Пора бы тебе научиться относиться с уважением и ко мне тоже, не только к Степе.

— Да ты его сначала заслужи, это уважение! Всю свою жизнь на тебя положила, и какой ответ?! Твои дружки из органов на моего Степку все свалили?!

— Это не мои дружки, мама. Это дружки Степы и твой любимый Хвостов.

Пока Лев выясняет отношения с матерью, я лихорадочно мониторю городские новостные паблики.

Уф, сколько грязных подробностей! Суть публикаций одна: прошлой ночью Степан Ключников был пойман с поличным в разгар игры, которую он устраивал в загородном доме. На фото — совершенно голый Степан в бассейне с двумя обнаженными девицами по бокам. Потом — фото, где голый Степан стоит на четвереньках, а девицы танцуют вокруг него. Ещё фото, где снова голый Степан… Такое чувство, что фотограф специально выискивал ракурс поуродливее, чтобы выставить напоказ заплывшее жиром тело брата Льва.

Само собой, за Степаном закрепляется весь шлейф пропавших в последние три года девушек. Хороший ход: толстяков не особо любят, а в таком омерзительном ракурсе Степа сойдет за маньяка только так. Ославили так ославили! Удивительно, но мне совсем его не жаль.

— У Степана был собственный загородный дом? — Я озадаченно потираю переносицу. Кто их разберёт, этих избалованных богачей?

— Нет, конечно! — отбрасывая мобильник в сторону, взрывается Лев. — Если бы у него было хоть что-то, мать бы не билась за право продать наш семейный дом. Ась, давай в прокуратуру, а я поеду к Кушакову. Кажется, я знаю, откуда ветер дует. Хвостовы следы заметают, вот и нашли козлика для отпущения. Сейчас с помощью средств массовой информации растрезвонят на всю страну, что примерный семьянин Степан Ключников оказался на самом деле маньяком, и дело в шляпе!

— Да, конечно, — киваю растерянно. Не хочется мне, чтобы фамилию прокурора трепали в связи с этим громким делом, но, видимо, у Хвостова руки длинные. Даже находясь под домашним арестом, он пытается вытянуть сыночка Костю из дерьма. Не иначе, кто-то доложил ему, что за Костей следят в ожидании новой игры, вот они и заловили голого Степана на даче, чтобы свалить на него все грешки.

Лев высаживает меня у здания прокуратуры, дожидается, когда я зайду внутрь и только после этого срывается с места.

— Ася, мы в курсе ситуации, — заметив меня, оживляется охранник у входа. — Камеры работают, всех проверяем. Мужчин низкого роста сегодня в управление без дотошного досмотра не пропустим.

— Спасибо, — киваю растерянно. Я смущена. Так много внимания моей персоне после трех лет забвения немного сбивает с толка.

Медленно поднимаюсь по лестнице наверх, в приёмную прокурора. У двери уже стоит очередь: вот-вот должен начаться приём.

— Прокурор может немного задержаться, — сообщаю ожидающим. — Придется подождать.

Слышу недовольные вздохи за своей спиной, но ничего не поделаешь. Им придется ждать.

Включаю ноутбук, а у самой душа не на месте. Пытаюсь сопоставить вчерашнюю записку и сегодняшнее происшествие. Единственное, что напрашивается, как вывод — это то, что коротышку в маске квадробера подсылали Хвостовы, или старший, или младший. А может, оба. Ведь я выжила в том подвале, а значит, я — кость в горле, живая свидетельница, от которой надо избавиться. Только зачем тогда эта игра с посланиями? Не проще ли сделать все тихо?

Глава 31

Прокурор

В отделе кипит работа. Все носятся туда-сюда, Кушаков на взводе, я тоже. Дело в том, что никакой дачи у Степы в помине не было. Но майор тычет в меня папкой с документами, где чёрным по белому написано, что шикарная двухэтажная вилла с бассейном принадлежит Степану! Причем документ с печатями. Получил Степа по бумагам дачу в дар от матери три года назад, как раз перед тем, как похитили Асю.

Честно говоря, даже я теряю самообладание, и если бы не истерические рыдания матери, махнул бы рукой на это дело. Поделом ему: он оставил Асю умирать в подвале!

— Надо Костю Хвостова допросить, — пыхтит Кушаков. — Нужен веский повод, чтобы закрыть его в камере.

— А то повода нет! — хмурюсь я. — Они же со Степой друзья. Посылай оперативников, пусть его вяжут как сообщника страшного маньяка.

— Уже! Мои люди ищут Костю с пяти часов утра, да только нет его нигде. Затаился, сучёныш!

— Глеб, я хочу увидеть брата, — посматриваю на майора.

— Да, конечно. Тебя проводят. Артемов, отведи прокурора к задержанному! — летит приказ.

Меня ведут в самый конец длинного коридора. Тяжелая дверь, решетки на окнах.

— Лев, это не я! — едва увидев меня, вопит Степан. Вид у него неважный. Синяк под глазом, нанесенный Асей в Ростове, пожелтел и смотрится жутко.

— Откуда у тебя дача? — Без приветствия машу у него перед лицом документами.

Степан отводит взгляд.

— Три года назад мама тайком оформила на меня одну из дач, принадлежавших Анатолию Хвостову.

— Подарок с барского плеча любовника за спиной у нашего отца? —горько ухмыляюсь я. Ушлая дамочка, ничего не скажешь: и сыночку домик подарить успела, и нас с отцом обобрать до нитки рвалась, чтобы долги, устроенные Хвостовым, покрыть!

— Он мне не отец! — отворачивается Степан.

— Отец не тот, кто произвел на свет, братик, а тот, кто вырастил.

— Вырастил? И что с того? У него нет ничего! Все промотали! Единственное, что есть — это дом, и тот на бабку оформлен. А Хвостов хотя бы с недвижимостью помог.

— Хорошо помог, ничего не скажешь! Давай, признавайся: новые игры на твоей даче проводили после взрыва?

Степан молчит, только шумно дышит.

— Отвечай, Степа, иначе пойдешь на пожизненное! У майора список жертв на руках, и всех на тебя повесят. Хвостовы оба под следствием, их больше нет смысла выгораживать. О себе волнуйся!

— Ну… там… да… — уклончиво отвечает он. — Мы всегда играли. Это заводит, жуть! С первого раза, как наркотик. Адреналин в кровь. После взрыва моя дача использовалась. Ты же понимаешь, что такие дорогие подарки, как недвижимость, не дарятся просто так? А пропавшие девушки не имеют никакого отношения к нашей игре. Мы оплачивали проституток!

— Проституток, значит. А Наташа в курсе твоих увлечений?

— Нет. Зачем ей это знать? Она мать моих детей!

— Хвостов-старший тоже участвовал в ваших играх? — брезгливо интересуюсь я.

— Даже если и участвовал, наша игра не имеет ничего общего со списком, который на руках у Кушакова.

Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга. Такая тишина в камере и одновременно такое напряжение, что кажется, ещё мгновение, и кого-нибудь убьет разрядом.

— Хочешь знать, как там оказалась твоя провинциалка Ася? — Губы Степана кривятся в усмешке.

— Да, хочу, — цежу сквозь зубы. За усмешку мне хочется его ударить, до жути, и я едва сдерживаюсь.

— Тогда зови Кушакова. Я дам показания.

Что-то обрывается внутри. Неужели разгадка так близко? Я на автомате прошу охраняющего вход полицейского вызвать майора.

Вскоре появляется Кушаков. Переводит взгляд с меня на Степана и обратно.

— Я хочу дать показания. — Степан хмуро смотрит на него. — Только по всем правилам. После того, что я скажу, вы поймете, что ни я, ни Хвостовы не имеем никакого отношения к вашему дражайшему списку пропавших девушек и к надписям, которые шлют Асе. Есть настоящий маньяк. Ася – его очередная жертва, только и всего.

Мы с майором переглядываемся.

— Хорошо, через десять минут мы будем готовы, — кивает он. — Вас, Степан, приведут ко мне в кабинет.

Я иду следом за Кушаковым. У меня в голове не укладывается новая информация. «Скажи мне кто твой друг, и я скажу, кто ты». Правду же говорят? Два сапога пара — насквозь прогнивший Костя Хвостов и Степан, такой же гнилой озабоченный ублюдок. А ведь он адвокат!

Прорываются звонки от Аси. Она сообщает, что меня ждут на приёме. Но я не могу уйти. Я должен лично услышать правду о том, что произошло три года назад с моей девушкой.

«Пусть ожидают», — посылаю ей сообщение.

В кабинет приводят Степана. Допрос организован по всем правилам. Здесь и диктофон, и свидетели. Секретарь готова вести протокол.

Я стою у стены, скрестив руки на груди, и сверлю взглядом человека, которого всю сознательную жизнь считал братом.

— На тот день была назначена игра… — Степан сосредоточенно рассматривает секретаря, фиксирующего показания. — Девочки были заказаны, их должны были «похитить» возле торгового центра. Все прошло как по маслу. А потом… Уже в подвале я понял, что мы ошиблись, что схватили не ту! А когда я узнал Асю, от страха чуть в штаны не наложил! Я сказал Косте, что мы похитили не ту девку, но прошли уже сутки с начала игры. Он запаниковал. Сначала мы хотели тихо вывезти её из дома и выбросить где-нибудь за городом, а потом вмешался отец Кости. Он сказал, что нельзя оставлять ее в живых, что она следователь, и ещё неизвестно, что она видела и слышала за эти сутки. А так — сирота, родственников нет, никто особо искать не будет.

Его голос затихает. На несколько мгновений в кабинете следователя повисает гнетущая тишина.

— И что было дальше? — прорывается голос Кушакова.

— Было решено бросить Асю Кирееву в подвале, а через три дня дом взорвали по приказу Хвостова-старшего.

У меня перед глазами стоит пелена. Вот ублюдки! Выхожу из кабинета, не дослушав его исповедь. Чувствую, как от напряжения сводит челюсти. Мою девушку бросили в подвале умирать только потому, что ее забрали по ошибке вместо проститутки, а господин Хвостов побоялся огласки! Дом взорвали вместе с живой, ни в чем не виноватой Асей! Никто бы ничего не узнал, если бы не настырные соседи, заметившие пожар. Она бы погибла, если бы не собака упрямого спасателя.

Мне хочется взять в руки пистолет и сделать контрольный выстрел в голову находящегося под арестом Хвостова, любовника моей мачехи, а заодно и его сынка, и Степу уложить рядом с ним. Может ли кто-то меня осудить за это желание?

— Лев, ты как? — слышу, как сквозь вату, голос Глеба. Его тяжелая рука ложится на мое плечо.

Поднимаю на него глаза.

— Хреново. Как ещё?

— Сочувствую. Поверь, все участники того преступления, что случилось три года назад, ответят по закону. А сейчас возьми себя в руки. У нас новая проблема. Мой список пропавших девушек не имеет отношения к этим извращенцам и их играм. В городе уже три года орудует маньяк. Этот маньяк держит под прицелом Асю. Возможно, фраза «Ты — следующая» не имеет отношения к произошедшему три года назад. Или имеет, потому что маньяк так близко, что знает про Асю все. У него своя игра, и он намерен выйти в ней победителем.

— Не выйдет он победителем! — чувствуя, как из груди рвется ярость, рычу я. — Ася для него будет вне доступа!

— Мы начали проверять по соц. сетям квадроберов в нашем городе. Советую быть начеку. Все мужчины невысокого роста под подозрением.

Я киваю. Новый звонок от Аси напоминает о том, что ожидающие приёма готовы взять штурмом мой кабинет.

Выдыхаю. Поправляю китель своей синей формы и тороплюсь на выход. Сегодня была моя последняя встреча с братом. Подумав немного, вношу мать в чёрный список в телефоне. Ее тоже вычеркиваю. Отныне у меня одна семья: моя Ася.

— Ась, я уже в пути. Через пятнадцать минут буду на месте. Кофе им предложи, что ли, — произношу в трубку, сворачивая на оживленный перекресток.

— Ох, боюсь, они так злы, что выплеснут кофе мне в лицо! — нервничает она.

— Тогда закройся и жди меня, — почему-то улыбаюсь. Всё же как хорошо, что в мире есть спасатели и собаки, которые готовы сражаться за жизнь попавшего в беду человека! Ведь только благодаря Николаю Гладкову я имею возможность слышать голос Аси. И я готов встретиться с маньяком лицом к лицу. Землю рыть буду, а достану его и упеку за решетку за все преступления! Знать бы, где рыть…

Уже подъезжаю к зданию прокуратуры, как звонит бабушка.

— Бабуль, говори скорее, я тороплюсь, — произношу бегло.

— Лёвушка, вы заявление подали?

— Подали, можешь нас поздравить. Двадцать девятого августа в три часа дня будем сочетаться с Асей законным браком.

— Ой, какая радость! А тут отец вернулся, — заговорщическим тоном сообщает она. — Он через госуслуги на развод подал и сегодня вечером хочет вас с невестой видеть. Думаю, ужину быть.

— Хм... Мы с Асей хотели поужинать в городе, но раз уж такое дело, то и наше событие отметим в семейном кругу.

— Отлично, внучек! Я тогда буду вас ждать к семи часам вечера.

— Степана можешь не звать, бабуль. Его арестовали. Думаю, он ещё долго не появится в городе, — спохватываюсь я.

— Вот как-то и не собиралась я Степу и его мать приглашать на наш семейный ужин! — хмыкает она. — Раз отец на развод подал, они нам больше никто.

Мысленно соглашаюсь с ней, и на душе становится немного легче. Хорошо, что всё само собой разрешилось с моей семьёй. Осталось найти психопата, который оставляет Асе послания.

Глава 32

Ася

До свадьбы остаются считаные дни. Сегодня четверг, и на вечер назначено два важных события: у меня — девичник, а у Льва — мальчишник. Но это вечером, а сейчас рабочий день в разгаре. Лев в суде, а я сижу в приёмной.

История, которую поведал Степан, получила широкую огласку в СМИ и потрясла общественность. Я стала знаменитостью, и это меня удручает больше всего. У меня постоянно хотят взять интервью, мной интересуются блогеры. Я сменила два номера телефона, но меня все равно находят. Задают ужасные вопросы о моих ощущениях в подвале, эмоционально окуная меня в тот кошмар, из которого я едва выбралась.

Хорошо, что в здание прокуратуры вход исключительно по пропускам, иначе и на рабочем месте бы достали.

Хвостовы и Степа уже три недели находятся в следственном изоляторе. Их ожидает суд, от которого не откупиться никакими связями.

Коллеги не оставляют меня одну ни на миг. Охраняют похлеще английской королевы. Весь дом Льва утыкан камерами и прослушками. Я даже в ванной без контроля закрыться не могу. Честно говоря, такое внимание спустя три года пряток изматывает до предела, но выяснить, кто отправлял мне послания, пока не удалось. Меня не покидает ощущение, что маньяк все время находится рядом с нами, и это очень нервирует. А ещё моя задержка ранним субботним утром превратилась в две четкие полоски на тесте, и подготовка к свадьбе забурлила с удвоенной силой. Лев пообещал мне, что мы поженимся двадцать девятого августа и ничто не заставит его отменить нашу свадьбу.

Несмотря на предсвадебную суету, сегодня после обеда в прокуратуре тихо. Я украдкой достаю из ящика стола брошюру из СПА-салона, в которой расписано мероприятие под названием «девичник Аси Киреевой». Устроить девичник накануне свадьбы — идея Кати. Она же подбила Льва на мальчишник, и как он ни упирался, а сегодня вечером коллеги будут ждать его в баре. Ничего серьёзного, конечно, ведь прокурор фигура публичная, особо не разгуляешься. Плюс в том, что бар совсем недалеко от СПА-салона, надо всего лишь перейти дорогу на перекрестке.

Несмотря на все тревоги, идеей девичника я вдохновилась. Приглашение получили мои близкие подруги, которых у меня со времен института осталось совсем немного, а программу предложила Катя. Так, ничего особенного: вечеринка в СПА на четверых. Главное правило — никакой сотовой связи. Все участники оставляют телефоны в ячейках на входе, чтобы пообщаться вживую, не отвлекаясь на внешний мир. Нас ожидает расслабляющий вечер с процедурами для красоты: маникюр, педикюр, маски для лица, ароматерапия. Катя пообещала, что вечер с ароматерапией и расслабляющей музыкой позволит мне отдохнуть и зарядиться позитивом перед субботой. Сегодня я должна уйти с работы пораньше, но Лев почему-то задерживается, и, честно говоря, я считаю минуты до начала приятного мероприятия.

— Ась! — звенит в телефоне голос Кати. — Ну что, готова? Я могу за тобой заехать.

— Даже не знаю… — Я посматриваю на часы. Время действительно поджимает. — Лев хотел отвезти меня сам, но он задерживается.

— Ждем ещё пятнадцать минут, и если он не появится, я сама за тобой заеду. Поверь, ему ребята тоже подготовили целую увеселительную программу!

— Хорошо, Кать. Будем на связи.

Я улыбаюсь. Катя и Кушакова подбила на мероприятия на мальчишнике, чтобы не расслаблялись. В общем, Льва ждет какой-то грандиозный сюрприз на вечеринке в баре. Уж не знаю, что они там придумали.

Проходит ещё пять минут, а Льва все нет. Набираю его номер. Это против правил, но я не вижу другого выхода.

— Ась, я задерживаюсь, — украдкой шепчет он в трубку. — Судья никак не заслушает всех свидетелей по делу. Процесс затягивается.

— Если меня Катя отвезет, ты не обидишься? — тихо спрашиваю я.

— А ты уверена, что нам с тобой нужно это мероприятие? Я сомневаюсь, что оно так необходимо. Может, нам с тобой лучше затаиться до субботы?

Хмурюсь: вот опять он за своё!

— Лев, но мы ведь уже пригласили друзей! Я хочу расслабиться в СПА…

— Хорошо. Ребята из СОБРа за вами присмотрят. Люблю тебя, — шепчет он.

— И я тебя, — шепчу в ответ.

Через полчаса мы с Катей подъезжаем к СПА. За нами следует патрульная машина с сотрудниками из СОБРа. Парни закатывают глаза, и я их понимаю. Нам всем порядком поднадоело быть начеку, ожидая неведомого маньяка, а сидеть в патрульной машине весь вечер у СПА-салона — тоска зелёная.

У входа нас ждут подруги Аня и Тоня, с которыми мы не виделись целую вечность. СОБРовцы им подмигивают.

— Девчата, а телефончик можно? — Они выглядывают из машины.

— Идём с нами? — Девочки переглядываются, улыбаются. Переключаются на мою персону:

— Ася! Поздравляем!

— Не верится, что спустя столько лет вы с Ключниковым женитесь! — Они виснут на моей шее.

— А мне, думаете, верится? — смеюсь я.

Катя расплачивается с таксистом, а девчонки вручают мне красивые бумажные пакеты с небольшими подарками. Там косметика и сладости. У Кати в пакете, который она забирает из машины, две бутылки хорошего шампанского.

На входе нас встречает персонал. Пока СОБРовцы осматривают помещение, нам предлагают прохладительные напитки и уютные халаты.

— Всё в порядке, можете веселиться! — выносят вердикт они. — Мы посидим здесь, в холле. Покараулим вас.

— Угощения за наш счет, — предлагаю я. Парни не против. Довольно потирают руки.

Девичник начался.

Мы сдаем свои телефоны, переодеваемся и отправляемся в сауну и бассейн. На небольшом красиво сервированном подносе у края бассейна искрится в бокалах шампанское, на тарелках лежат фрукты и восточные сладости.

Я, правда, уже без шампанского. Пью ананасовый сок, мой любимый.

— Нет, Ася, только не говори, что… — Аня и Тоня переглядываются.

Устроившись в мягком лежаке, я загадочно улыбаюсь и с нежностью касаюсь ладонью своего живота под плотной тканью халата. На самом деле каждый раз, когда я думаю о будущем ребёнке, меня переполняет какой-то особый трепет. Как же я хочу, чтобы он поскорее появился на свет! Мечтаю, чтобы у него были такие же пронзительные голубые глаза, как у Льва.

К бортику бассейна подплывает Катя.

— А почему бы и нет? — Она хватает с подноса бокал с шампанским. — Мне кажется, семейство Ключниковых вполне созрело для того, чтобы принять пополнение.

Я тянусь за бокалом с соком.

— Не просто созрели, мы ждём с нетерпением, — улыбаюсь подругам.

Работники салона зовут нас на выполнение косметических процедур, и мы на время расходимся к разным мастерам. После косметических процедур нас приглашают в зал с водопадом на чайную церемонию с легкими закусками и напитками, где мы можем пообщаться в неформальной обстановке.

— За нашу красавицу и умницу Асю! — звучит тост от Катерины. — Спасибо, дорогая, что ты у нас есть! А ещё – спасибо за майора!

Ее щеки заливает легкий румянец, а загадочная улыбка заставляет меня насторожиться.

— Что ты от нас скрываешь? — посматриваю на нее я.

— В общем, вот…

Катя протягивает нам руку, на которой блестит красивое колечко.

— Он тебе предложение сделал? — ошёломленно выдыхаю я.

— Да. Мы решили, что если вы с Львом открываете сезон свадеб, то почему бы нам тоже не пополнить ряды брачующихся?

Восторженные вскрики, аплодисменты, перезвон бокалов — да уж, сегодняшний вечер полон сюрпризов!

— Так, я припудрить носик, а вы пока не скучайте, — подмигивает нам Катя и скрывается за дверью, ведущей в холл салона.

Мы с Аней и Тоней переглядываемся. Я чувствую, как меня переполняет радость. В этот вечер я оставила свои тревоги за порогом СПА- салона. Я — счастливая невеста, которая послезавтра станет женой прокурора, а моя подруга тоже выходит замуж. Что может быть лучше?

Хватаю с подноса кусочек арбуза и замечаю небрежно вставленную под него бумажную салфетку.

Сердце уходит в пятки. «Нет, нет, нет!» — противится мой разум новому посланию.

— Ань, это твоя салфетка, да? — охрипшим от волнения голосом спрашиваю подругу, которая сидит ближе всех к посланию.

— Эта? Нет. Ума не приложу, откуда она взялась!

— Открой её, — прошу, еле шевеля губами.

— Ась, всё в порядке? — настораживается Тоня.

— Не совсем.

Я всё ещё надеюсь, что мне показалось, что это просто салфетка, не имеющая никакого отношения к психопату, который убил дюжину девушек и теперь готовится к очередному преступлению.

Аня тянется за салфеткой. Открывает.

— Тут что-то странное написано… — Она поднимает озадаченный взгляд.

— Что? — чувствуя, как пересохло в горле, шепчу я.

— «Она уйдет первой, ты — следующая».

— Дай сюда…

Я вырываю у Ани из рук салфетку. Смотрю на алые буквы на белом фоне.

«Кто «она»?! О ком речь?!» — бьется в панике мое сознание.

Самое ужасное — мы все без телефонов. И меня снова парализует. Горло перекрывает спазмом, я не могу говорить. Травматический синдром вырывается на первый план.

«Сейчас придет Катя и обязательно подбросит какую-нибудь идею», — пытаюсь успокоить себя.

Жестами пытаюсь показать Ане и Тоне, что надо позвать парней из СОБРа, но они никак не могут понять, что от них требуется.

Сейчас придет Катя… Ещё немного, и она придет…

«КАТЯ!!! — врывается в парализованный паникой мозг догадка. —Она уйдет первой!»

Мне становится так страшно, что синдром отпускает. Я срываюсь с места и бегу босиком в холл. Распахиваю двери красивой дамской комнаты, где повсюду дорогой мрамор и зеркала.

— Катя! Катя! — срывающимся голосом зову подругу. Но в ответ — лишь зловещая тишина. Все кабинки пусты. И надпись крупными алыми буквами на зеркале: «ТЫ — СЛЕДУЮЩАЯ».

Волна страха прокатывается по позвоночнику, и я медленно пячусь к выходу. Натыкаюсь спиной на подруг.

— Наших охранников кто-то усыпил! — хватает меня за руки Аня. Стоящая за её спиной Тоня бледнеет.

— Что-то подсыпали в напитки и угощение! Они в отключке в холле на диване!

И в тот же миг гаснет свет.

Девчонки сдавленно вскрикивают.

— Что происходит, Ася?! Так было запланировано? Это сценарий девичника?

Я растерянно осматриваюсь по сторонам. Ступни обжигает ледяная плитка на полу, и это нёмного приводит меня в чувство.

«Соберись, Ася!» — приказываю себе, вспоминая о том, что происшествие в подвале не имеет никакого отношения к происходящему сейчас, что я сильная и смелая. Я провела три года в секции бокса, и если понадобится, могу уложить троих сильных мужчин одновременно. В зале мне это легко удавалось, а ведь там тренируются оперативники! Конечно, ситуация изменилась, у меня под сердцем ребёнок, но отпор я смогу дать только так!

— Держимся поближе друг к другу, — шепчу подругам.

— Надо добраться до ячеек с телефонами, — нервничает Тоня.

— А браслеты их откроют? Света ведь нет?

— Ума не приложу! Надо найти кого-нибудь из сотрудников, — принимаю решение я. Уверена, умник-квадробер просто вырубил предохранители в электрическом щитке. То же он сделал и в ресторане.

Но сотрудников искать не приходится. Администратор салона сама нас находит. У нее в руках фонарик.

— Извините за причиненные неудобства, — виновато произносит она. — Мы уже вызвали мастера, он в пути.

— Пробки проверьте, — требую я. — Уверена, у вас просто выбило пробки.

В темноте нас провожают до ячеек, где мы оставили телефоны.

Дрожащими руками включаю фонарик и набираю нужный номер. Звонок, снова звонок...

Вспыхивает свет.

— А ведь, и правда, пробки выбило, — удивляется администратор. — Впервые такое у нас в салоне.

«Лев, возьми трубку!» — приложив телефон к уху, мысленно умоляю я, но, видимо, в баре вовсю отмечают мальчишник.

Наконец нас соединяют.

— Ася? Что случилось? — слышу голос Ключникова, и от этого становится немного легче.

— Лев, он здесь! Мы Катю потеряли! — говорю сбивчиво.

— Вот черт! Где охрана?

— Он их усыпил! Подсыпал что-то в угощение!

— Где вы сейчас?

— В холле!

— Стойте там! Никуда не уходите, ясно? Держитесь вместе! Мы идём к вам.

— Д-да… — чувствуя, как меня колотит от холода в мокром купальнике, дрожащим голосом произношу я.

Глава 33

Прокурор, чуточку ранее

Идея с мальчишником и девичником мне не понравилась сразу.

И ведь намекал я Асе, что нам будет лучше без этих глупых вечеринок — проводов холостой жизни! Но нет, Катя Евсеева подхватила идею, нашла СПА-салон, и мне не оставалось ничего другого, как согласиться. Говорят, беременным нужны положительные эмоции, особенно в первом триместре, а у Аси что ни день, то напряжение. Жить в постоянном страхе невозможно. В конце концов, если она поплавает в бассейне и поболтает с подругами под бдительным наблюдением охраны, ничего не случится. А уж охрану мы ей обеспечим.

За устройство мальчишника и девичника взялись Кушаков и Катя Евсеева. Нет, конечно, от мужской части вечеринки Катерину мы быстро отстранили, и эстафету, к моему удивлению, перехватил мой отец. После того как от нас ушла мама, он всеми силами бросился налаживать отношения со мной и Асей. Не знаю, может, папа наконец почувствовал себя виноватым за происшествие с Асей? Так или иначе, а организацию в баре он взял на себя. Было решено, что дресс-кодом для нашего мероприятия будет просто удобная одежда. Поэтому я в джинсах и майке-поло.

Я едва успеваю переодеться, как в спальне появляется отец.

— Лев, всё готово, сюрприз доставит частный детектив, который работает у меня в конторе, — сообщает он. — Он с радостью вызвался нам помочь.

— Что за сюрприз? — настораживаюсь я. Не люблю неприятных сюрпризов.

— Потом узнаешь. — Отец смеётся, похлопывает меня по плечу. — Ты же не против, если он заедет?

Я недобро ухмыляюсь.

— Это тот кадр, который отфотошопил измену Аси по заказу Степана?

— Сын, всё в прошлом. Тогда он просто хорошо отработал наш заказ, только и всего. Вениамин весьма ценный сотрудник. За годы работы мы с ним ни разу не вступали в конфликт.

— Ладно, — цежу сквозь зубы. — Пусть твой Вениамин завозит сюрприз, но не более того. Видеть я его не хочу.

— Если не хочешь его видеть, он не будет заходить в бар. Просто доставит коробку, и всё.

— А что за сюрприз? Надеюсь, не стриптизерша?

Отец отмахивается.

— Да нет! Стриптизерши и так будут: у них там в баре по четвергам шоу-программа для холостяков. А мы тебе стратегические запасы подготовили, чтобы не скучал в семейной жизни по холостяцким приятностям.

— Что ж, пусть доставляет, — соглашаюсь я, но идея мне все равно не нравится. То, что человек, который приложил руку к нашей с Асей разлуке, привезет сюрприз, мне совсем не по душе.

Вот и такси. Оно быстро несется в бар, а я звоню в СПА-салон.

Девушка на ресепшене отчитывается, что у моей невесты вечеринка в самом разгаре и что сотрудники из СОБРа на своем дежурстве. Что ж, значит, я тоже могу немного расслабиться. В конце концов, если охрана на месте, Асе точно ничего не грозит.

В баре весело. Кушаков и ещё пара моих дружков разогреваются горячительными напитками. Рядом трутся девочки-танцовщицы. Музыка оглушает. Все на взводе.

— А вот и наш виновник торжества! — едва заметив меня на входе в бар, громко выкрикивает Кушаков. Он сегодня в ударе. — Аплодисменты счастливчику, который послезавтра станет примерным мужем!!!

Мне аплодируют. Девочки подхватывают меня под руки. Бросают на меня пламенные взгляды и ведут к столу.

Начинается веселье… Тосты, подколы, гадкие шуточки, танцы.

— А вот и сюрприз от друзей! Стратегический запас на семейную жизнь! — громко сообщает мой папа. К столу подносят большую картонную коробку.

Коробку ставят на стол, и я с любопытством заглядываю внутрь.

Вытаскиваю каску. Непонимающе верчу ее в руках.

— Это ещё для чего? — смотрю на мужиков.

— Как? Защита от скалки! — ржут они.

Я смешливо фыркаю, надеваю ее на голову и снова ныряю в коробку. Достаю большую розовую копилку-хряка с надписью: «Заначка от жены».

Дальше выуживаю пакет, в котором обнаруживаю годовой запас носков.

— Парни, ну вы даете!

— Ты самое главное не нашёл!

Заглядываю снова и под свист и улюлюканье вытягиваю огромную бутылку виски.

— Давай, открывай! Пока не допьем, не разойдемся!

— За крепкую мужскую дружбу!

Такого душевного подъема я давно не испытывал. Открываю бутылку, и она как-то легко поддается. На миг настораживаюсь, но потом решаю, что так и должно быть. Лью нам всем по полному стакану.

— До дна! До дна! — звучит бравое со всех сторон.

Стаканы звонко бьются друг о друга.

Я уже собираюсь выпить до дна, но меня подхватывают под руки две девушки из развлекательной программы для холостяков и тянут на сцену. Кушакова подхватывают следом за мной.

Я тороплюсь от них избавиться, но это не так просто. В разгар танцев я оборачиваюсь на наш столик и вижу, как отец падает лицом вниз.

— Папа?...

Только сейчас до меня доходит: из всех за столом до дна выпил виски только мой отец. Парней, как и меня, отвлекли девицы, они на танцполе. Дело молодое, парни, как и я, навеселе, вот и отвлеклись на короткие юбки.

Кое-как мне удается усадить отца на диванчик. Щупаю пульс, хлопаю его по щекам, пытаясь привести в чувства. Музыка оглушает так, что мои слова просто тонут, не доходя до адресата.

Я психую. Пробираюсь сквозь толпу танцующих к барной стойке, перекрикивая музыку, требую, чтобы бармен вызвал «скорую». Тот разводит руками, мол, мало ли, у нас все напиваются, чем ваш папа лучше?

— Его отравили! Неужели не понятно?!

За моей спиной появляется Кушаков. Он крепко прижимает к уху мобильник, вызывает то ли подкрепление, то ли «скорую помощь» — в таком шуме непонятно.

Я тычу бармену в лицо красной корочкой и обещаю, что, если сейчас не будет «скорой», ему не поздоровится. Тот вскидывает обе ладони и берётся за телефон.

И тут что-то щелкает у меня в голове. Я хватаю бармена за плечо.

— Ты видел того человека, который привез коробку?

— Видел, да, — кивает он.

— Какого он роста?

— Низкий такой, мне едва до плеча дотягивает. Я ещё удивился, что он больше ростом смахивает на подростка, чем на взрослого. А что?...

Мы с Глебом переглядываемся. В наших взглядах проносится так много всего, что не передать словами.

— Частный детектив из адвокатской конторы! — рычу я. — Тот самый сотрудник, которого так нахваливает за старательность мой отец!

— Твою ж мать! — вырывается у Кушакова.

Развлекательная программа для холостяков сорвана, как и наш мальчишник. Спустя десять минут бар оцеплен, на месте преступления топчутся криминалисты и следователь. Девочки в ярких коротких юбках и топах понуро сидят на краю сцены, готовясь давать показания.

— Чтобы мы ещё раз у себя в баре полицейских приняли?! Да ни за какие коврижки! — злится администратор.

Но вечер окончен. Сотрудники полиции берут пробы из бутылки, просматривают камеры, чтобы выяснить, на какой машине уехал из бара доставивший коробку детектив. Мой отец приходит в себя и убеждает нас, что с ним всё в порядке, но врачи из прибывшей кареты «скорой помощи» на всякий случай забирают его в больницу, промыть желудок и взять анализы. Как знать, что добавили в бутылку?

Я покидаю разгромленный мальчишник. Стою на пороге бара и посматриваю на СПА-салон, что через дорогу. Мне не хочется тревожить Асю. У нее и так напряжение через край от всего, что происходит. Может, пусть лучше оттянется с подружками как следует? А мы ей к концу вечеринки сюрприз сделаем. Ведь это отличный свадебный подарок —пойманный маньяк! С Асей охрана, ни к чему ей знать, с чем мы тут возимся.

В окнах СПА-салона внезапно гаснет свет.

«Так, это ещё что такое?» — застываю в напряжении. Набираю номер охранников, которые должны быть рядом с Асей. Гудок. Снова гудок. Не берут трубку. Вспоминаю, что туда послали двоих новичков, с которыми заключили контракт неделю назад. Ведь что такого — подежурить в СПА? Сила есть — ума не надо. Сиди себе, по сторонам смотри, чтобы всякие коротышки в масках животных не прошли…

Высвечивается звонок от Аси, и я понимаю, что дело дрянь. Ася не должна мне звонить. Если звонок от нее, значит, что-то случилось.

— Глеб! — окликаю Кушакова. Показываю ему экран телефона.

От слов Аси я медленно бледнею. Охрану усыпили? Катя пропала? Пронюхал наш детектив все о празднике в СПА, а дальше — дело техники. Для опытного детектива ничего не стоит обвести вокруг пальца молодняк из СОБРа и пробраться к потенциальной жертве.

На ступенях показывается Глеб.

— Беда! Катю похитили! — цежу сквозь зубы.

— Как… похитили?! А охрана где?! Мы ведь парней из спецотряда быстрого реагирования с ними послали!

— А их усыпили.

— Ублюдок вышел на охоту? — цедит он. — Я его порву за Катьку!

На перекрестке мигает светофор, и я перебегаю через дорогу. Не позволю, чтобы с Асей и нашим ребёнком что-то случилось! Теперь, когда я знаю, кто маньяк, ему не поздоровится!

Кушаков бежит за мной следом.

— Операцию «Перехват» уже объявили, опергруппа выехала домой к Вениамину Скоробогатову, частному детективу из адвокатской конторы твоего отца, — докладывает он. — Надеюсь, машину перехватят на дороге.

Я сдержанно киваю. Не мог коротышка далеко уехать! Я уверен, что он везет Катю к себе домой.

Вот и вход в СПА. Я дергаю дверь на себя, и — о, счастье! —обнаруживаю Асю и девочек в холле. Они в халатах, не решились идти в раздевалку до нашего прихода.

— Лев! — Увидев меня, Ася рвется мне навстречу.

Я прижимаю Кирееву к сердцу и покрываю ее лицо горячими поцелуями. Как же я рад, что с ней всё в порядке!

— Ой, а руки у тебя какие холодные! Быстро переодевайся, заболеешь же! — спохватываюсь, едва коснувшись ее ладони.

— Мы побоялись в раздевалку идти. Как знать, что он ещё нам приготовил?

Мой взгляд падает на диванчик у входа — туда, где вповалку безмятежным сном спят наши ребята из СОБРа. Отлично, лучше и не придумаешь! Охрана что надо!

В раздевалке все стабильно. Никаких сюрпризов. Видимо, Вениамин на этот раз не стал слишком сильно заморачиваться.

— Я так понимаю, его план был прост: усыпить участников мальчишника с помощью бутылки виски, в которую подмешали снотворное, а потом беспрепятственно похитить намеченных девочек, — потирая подбородок, произносит Кушаков.

— Уж очень долго он ходил вокруг Аси, — догадываюсь я. — Видимо, терпение на исходе. Начал нервничать и ошибаться.

Мы просматриваем камеры наблюдения, но доступных мест не много: тот холл, в котором похитили Катю, не просматривается. Просматриваются исключительно входы и выходы, бассейны и зоны, где проводятся процедуры.

— То есть наш Вениамин всё ещё здесь?

— Он попробует вытащить ее через чёрный ход. — Глеб достает из кобуры табельное оружие. — Я пойду туда. Если заметите преступника, сообщите.

Я коротко киваю и включаю обзор на заднем дворе, где нет парковки, но сброшен строительный мусор, который так и не убрали после ремонта в салоне.

Замечаю шевеление. Вот он, голубчик! Переодетый в униформу работника салона, коротышка тащит что-то объемное, запакованное в большой чехол для одежды.

— Глеб, он на заднем дворе. Там и его машина припаркована. Ее сразу не заметишь, она за углом дома у палисадника!

Понимаю, что проклятый коротышка может уйти, если мы не подоспеем вовремя.

— Лев… — Ася сжимает мою руку. — Не дайте ему уйти! Пожалуйста.

Несколько мгновений смотрю на свою любимую, потом крепко целую ее в губы и тороплюсь к чёрному входу.

Дальше мы действуем без слов. Со всех ног несемся через обломки стройматериалов в полумраке, а Вениамин в это время открывает заднюю дверцу своего авто и усиленно заталкивает туда Катю, укутанную с головы до ног в холщовый чехол для одежды Катю.

Как назло, мне под ноги попадается гнилая доска, и раздается громкий хруст.

Детектив вздрагивает. Оглядывается и понимает, что его раскрыли.

Кинув девушку у машины, он ловко перепрыгивает через кусты палисадника.

— Стой! Не двигайся, или я буду стрелять! — выныривая из-за угла, громко кричит Кушаков. Раздаются выстрелы, Глеб преследует преступника.

Я подбегаю к замотанной в плотную ткань Кате. Замечаю слабое шевеление и рву руками скотч, которым обмотано её тело снаружи.

Мне удается сорвать с её лица ткань как раз в тот момент, когда майор сбивает с ног детектива. Уложив его на землю, он ловко надевает на запястья маньяка наручники.

— Только дернись, гад, и я тебя пристрелю! — зло шипит он.

— Катя… — Я хлопаю бледную Евсееву по щекам. Недостаток кислорода лишил ее сознания, но сейчас она может дышать и медленно приходит в себя.

— Лев… это ты? — шепчет Катерина, и из ее груди рвется стон.

Я изо всех сил пытаюсь помочь ей освободиться от липкого скотча, которым ее с лихвой обмотал ублюдок. Вскоре ко мне присоединяется Глеб.

— Катька, живая! — не нарадуется он и крепко прижимает ее к своей мощной груди.

На задний двор одна за другой прибывают полицейские машины и карета «скорой помощи» — уже вторая за сегодняшний вечер, теперь для Кати, но судя по тому, как быстро она приходит в себя, серьёзная помощь ей не нужна. «А вот нашему частному детективу помощь понадобится, и очень скоро!» — размышляю сощурившись.

… В этот вечер оперативные сотрудники нашли много интересного в частном доме, который достался Вениамину Скоробогатову в наследство от бабушки. Целая комната на чердаке была оборудована под его личный кабинет. Обустроенная по последнему слову техники, она отвечала всем запросам частного детектива. В ящиках шкафа в тотальном порядке были разложены вещи его жертв. Их он помечал, нумеровал по датам, когда девушки были похищены. Архив преступлений, не иначе. Также был обнаружен отдельный каталог с фотографиями. Вениамин тщательно выслеживал своих жертв, долго присматривался, а потом наносил удар, похищая и лишая жизни. Ася Киреева была в самом центре его каталога. Он знал о ней всё, даже её личное дело, которое хранилось у штатного психолога в нашей межрайонной прокуратуре, было тщательно отсканировано и отложено в отдельный файл. Именно там он взял фразу «Ты — следующая», ту самую фразу, которую в запале произнес мой братец Степан, прежде чем узнал, что они ошиблись и забрали с парковки другую девушку.

Шокированные находками оперативники передали все в следственный комитет. Теперь маньяком займется правосудие.

Эпилог

Ася

Свадебный вечер в кафе на крыше самой высокой башни в центре города начинается вместе с закатом. Именно в этот миг город начинает сиять огнями, легкая музыка создает романтическое настроение, а фон из алого заката добавляет волшебства.

Белоснежные столики, каждый из которых накрыт на четыре персоны, украшены букетиками цветов, а в центре красуется свадебная арка.

Мое белое платье такое пышное, что оно едва умещается под аркой. Катя в красивом вечёрнем платье и с пышной вечёрней прической постоянно поправляет его с одной стороны, а майор Кушаков в костюме – с другой.

Почти все приглашенные на нашу церемонию гости в сборе. Они негромко беседуют за бокалом шампанского и легкими закусками в ожидании выездной свадебной церемонии, которая заказана на девятнадцать часов вечера. Лучше всех в этот вечер выглядит бабушка София. Она прибыла на наш праздник под руку с моим будущим свекром, и кажется, её элегантные платье и шляпка могут посоревноваться с нарядом невесты.

У белоснежного столика появляются сотрудники из городского загса. Арка и стены внезапно вспыхивают яркими гирляндами, это очень красиво. Воцаряется торжественная тишина.

Лев берёт меня за руку, и от этого по коже летят мурашки. Мы стоим совсем близко друг к другу, готовые стать единым целым.

В наш трепет врываются первые аккорды свадебного марша. Я прижимаю к сердцу небольшой свадебный букет из белых роз и с любовью посматриваю на прокурора.

— Дорогие жених и невеста! Свадьба — это самое прекрасное событие в вашей жизни. Соблюдая торжественный обряд, в присутствии ваших родных и друзей, я обязана спросить вас: «Является ли ваше решение вступить в брак взаимным и добровольным?

Прошу ответить вас, невеста.

— Да, — киваю я.

— Прошу ответить вас, жених.

—Да. — Лев серьёзен, как никогда.

Нам говорят что-то ещё. Много слов о том, что впереди у нас целая жизнь, которую мы проживем в любви и согласии.

— С вашего взаимного согласия, доброй воли и в соответствии с Семейным кодексом Российской Федерации ваш брак регистрируется!

Новые аккорды свадебного марша заставляют нас приблизиться друг к другу.

Мы по очереди подписываем запись акта о заключении брака. Волнуемся, улыбаемся и под торжественную музыку надеваем друг другу обручальные кольца.

— Объявляю вас мужем и женой. Поздравьте друг друга. Жених, можете поцеловать невесту.

Лев улыбается. Смотрит на меня несколько мгновений, а потом склоняется и дарит нежный поцелуй в губы. Я смотрю ему в глаза и не могу насмотреться.

— А теперь жених и невеста могут станцевать свой первый свадебный танец!

Из колонок льется приятная музыка. Лев привлекает меня к себе, и мы под взглядами родственников и друзей медленно двигаемся в танце. Вокруг неописуемая красота! Солнце практически ушло за горизонт, и его последние лучи освещают раскинувшийся внизу город.

Фотограф непрерывно щелкает камерой, режиссер снимает на видео нашу свадьбу. Но всё это не имеет значения. Есть только мы с Львом — наши полные любви взгляды, сплетение пальцев рук и та едва ощутимая новая жизнь, которую я ношу под сердцем.

— Горько! Горько! — слышны крики, сначала робкие, а потом все громче.

Лев притормаживает, притягивает меня к себе и накрывает мои губы нежным и в то же время страстным поцелуем.

Впереди у нас целая жизнь, и я знаю: теперь у нас всё будет хорошо. Но это уже совсем другая история.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍___

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Эпилог