Звездная эскадрилья (fb2)

- Звездная эскадрилья [сборник litres] (пер. Оксана Мирославовна Степашкина) (Устремлённая в небо - 4) 4349K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Брендон Сандерсон - Дженси Паттерсон

Брендон Сандерсон, Дженси Паттерсон
Звездная эскадрилья

Посвящается Кортане Олдс, моему первому читателю. Кентону Олдсу, который заставлял меня смеяться каждый день.

Дарси Коул, которая позволила мне позаимствовать ее веру на некоторое время.

Дж. П.

Brandon Sanderson and Janci Patterson

SKYWARD FLIGHT: THE COLLECTION

Interior illustrations by Charlie Bowater and Ben McSweeney

Published by permission of the authors and their literary agents, JABberwocky Literary Agency, Inc. (USA) via Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia)

Издательство Азбука^®

* * *

Солнцекрай

1

В тот день, когда пришел делвер, я стояла и смотрела на звезды.

Даже после стольких месяцев я все еще не привыкла жить на небе. Я выросла под землей, в такой глубокой пещере, что из нее надо подниматься не один час. Там, погребенная под километрами камня, я чувствовала себя в безопасности: другие пещеры создавали буфер над той пещерой, в которой я жила, – внизу, где ничто не могло до нас добраться.

Теперь все зовут меня ФМ, но родители нарекли меня Фрейей, в честь богини-воительницы наших предков. Я никогда не была воином. Все ждали, что я сдам экзамен на пилота, и надеялись, что я получу диплом, но я удивила их, продолжив летать и после этого. Став полноправным пилотом, я могла бы получить любую работу, какую пожелаю, в безопасных пещерах. И все же я решила переместиться с поверхности планеты – открытой, чужой и незащищенной – на одну из огромных платформ, которые вращались над ней, охраняя ее от неба. Мой отец говорил, что я страдаю от тоски по небу, но все было наоборот: небо меня пугало. Оно было настолько необъятным, что я могла упасть в него и оно бы меня поглотило.

У меня над головой другие платформы, господствующие в небе, снова пересеклись, закрывая вид на вечную черноту, усеянную таинственными белыми звездами, о которых я лишь слышала до того, как присоединиться к Силам самообороны Непокорных.

Вдруг я услышала сигнал тревоги: по рации прозвучала сирена, означающая, что наше звено должно немедленно вылететь. Это было обычным делом, когда звенья вызывали в произвольном порядке; я откликалась на сирены в любой момент с моего первого дня в качестве курсанта.

Но сегодня половина моего звена отсутствовала. Остальные полагали, что это дает нам неофициальную возможность отдохнуть; пока наш командир, Йорген, находится на планете, нас наверняка должны вызвать последними.

По всей видимости, мы ошиблись. Когда я добралась до посадочной площадки, то сразу поняла причину. Все истребители были готовы; техники проводили предполетную проверку в удвоенном темпе, пока пилоты бежали к кораблям и запрыгивали в кабины.

Я огляделась в поисках моих товарищей по звену. Без командира мы не могли взлететь, не выяснив, кто будет командовать. Сейчас на платформе Прима находилось еще четверо: Киммалин, которая была членом изначального звена, и трое присоединившихся позднее: Сэди, Ти-Столл и Мята. Нед и Артуро находились на поверхности планеты вместе с Йоргеном, так что самыми вероятными кандидатурами на роль командира были мы с Киммалин, но я этого не хотела, и, насколько я знала, Киммалин тоже.

В тот момент я не видела никого из своих товарищей по звену, но моя подруга Ящерка из звена «Кошмар» помахала мне рукой из открытого люка своей кабины. У Ящерки были ярко-голубые глаза и черные волосы до талии. Я не знаю, как она умудрилась отрастить их такими длинными, – мои начинали мне мешать, если я позволяла им вырасти до плеч. Настоящее имя Ящерки было Лейко, но, как и я, она почти все время пользовалась своим позывным.

– ФМ! – окликнула меня Ящерка. – Наше звено объединяют с вашим. Нос велела помахать вам, когда вы прибудете, и попросить настроить рации на наш канал.

Хвала звездам. Я бы последовала за любым командиром звена, но с Носом мы уже летали, и многие члены «Кошмара» были моими друзьями. Ящерка была примерно моих лет – она прошла обучение как раз передо мной. На втором курсе сурово относились к новичкам, но звено «Небо» было своего рода легендой благодаря одному из членов нашего звена: Юла завоевала нам уважение, о котором большинство новоиспеченных пилотов могли только мечтать.

– Ты не в курсе, что такое творится? – спросила я Ящерку.

– Понятия не имею, – ответила она. – Но Нос уже в воздухе. Нам лучше поторопиться.

– Спасибо, Ящерка, – сказала я.

Затем побежала к своему истребителю и обнаружила, что Киммалин уже сидит в кабине напротив. Забравшись в свою кабину, я увидела мигающий огонек и переключила рацию на ее канал.

– ФМ, ты знаешь, что происходит? – спросила Киммалин, пока я готовила истребитель.

– Без понятия, – ответила я. – Нападение какое-то?

Мы часто имели дело с небольшими группами истребителей креллов, но вызов всех сразу могла оправдать лишь действительно массированная атака.

– Я тоже не знаю, – сказала Киммалин. – Но только что видела Юлу. Она вернулась.

Я моргнула, и мои руки на панели управления замерли. Спенсе удалось использовать свои странные экстрасенсорные способности, чтобы покинуть нашу обреченную маленькую планету и выполнить сумасшедшую шпионскую миссию, украсть технологию гипердвигателя у врага. Пока у нас не было этой технологии, мы сидели здесь, как рыба в чане для выращивания, ожидая, когда ее проткнут гарпуном.

Юла отсутствовала несколько недель, и я знала, что Йорген и адмирал Кобб боялись, что она никогда не вернется.

– Она доставила нам гипердвигатель? – спросила я.

– Не знаю, – ответила Киммалин. – Но думаю, нас не случайно вызвали именно сейчас. Предполагаю, что она принесла с собой неприятности. Как говорит Святая, «проблема следует за проблемой».

Возможно, Киммалин была права. Как бы я ни была рада услышать про возвращение Спенсы, для нас это вряд ли было добрым знаком. Если происходила катастрофа, Юла, как правило, оказывалась в эпицентре. Не то чтобы Юла была ее причиной, но казалось, что катастрофы шли за ней по пятам.

Я включила подъемное кольцо и поднялась над посадочной площадкой, присоединившись ко множеству других кораблей в воздухе. Сама платформа находилась высоко над планетой и была частью массивного слоя платформ и обломков, которые почти полностью перекрывали небо при взгляде с поверхности планеты.

Скад, ну и много же здесь было кораблей! Какие бы угрозы ни пришли к нам следом за Юлой, адмирал Кобб не щадил никого, чтобы остановить их. Если Верховенство выбрало сегодняшний день, чтобы уничтожить нас, придется продемонстрировать ему, насколько мы опасны.

Я настроилась на канал звена «Кошмар», и мы с Киммалин полетели по координатам, которые выдала Нос, – в карман между несколькими соседними платформами. Почти все остальные пилоты из звена «Небо» были уже там, включая Мяту и Ти-Столла – классных ребят, с которыми приятно было тусоваться, но которым малость не хватало здравого смысла, – и Сэди, которая летала моим ведомым все эти недели, пока Юла отсутствовала.

– Добро пожаловать в звено «Кошмар», – сказала Нос нам пятерым. – Жучик, сегодня ты летаешь в паре с Суши.

– Вас поняла, – отозвалась Киммалин.

– Мы все здесь, – сказала Нос. – Мы собираемся следовать по нашему навигационному маршруту за платформы и пересечь правый фланг поля боя. Связь отключаем.

Члены звена «Кошмар» отзывались один за другим, называя свой номер и позывной. У нас в «Небе» номера менялись несколько раз. На данный момент я была «Небо-5», и мы назвали наши номера по порядку, после того как звено «Кошмар» закончило перекличку.

Мы летели на Маг-3 боевым строем «колонна поодиночке», лавируя между слоями платформ, а затем Нос указала нам направление на дальнюю сторону поля боя. Мы ослабили строй, летя широким клином и удаляясь от автономных артиллерийских платформ Россыпи, а затем срезали путь через скругление планеты, чтобы выйти навстречу приближающимся кораблям.

Когда мы это сделали, я увидела два боевых корабля, которые наблюдали за нами последние несколько недель в черноте космоса, их громоздкие силуэты были совершенно не похожи на обтекаемые формы наших истребителей и явно не предназначались для борьбы с атмосферой и сопротивлением воздуха. На Россыпи у нас ничего подобного не было. Наши самые большие транспортные корабли вмещали не более нескольких десятков пассажиров.

Вдали я увидела еще один большой квадратный корабль, только что прибывший. На фоне черноты было трудно что-либо разглядеть, но там были и корабли поменьше, собравшиеся в группу. Вероятно, они приближались к нам на большой скорости, хотя на таком расстоянии это было сложно заметить даже на моих мониторах.

– Нам приказано выйти на правый фланг и вступить в бой с врагом, – сказала Нос. – Они выставляют сегодня множество дронов, а также пятьдесят пилотируемых космических кораблей.

Пятьдесят? Мы привыкли сражаться с большим количеством дронов, сопровождаемых несколькими асами противника, а не с пятью десятками пилотируемых кораблей.

– Командование ВВС сообщает, что у них есть информация о том, что в пилотируемых вражеских кораблях сидят не асы, – продолжила Нос. – Но мы также не знаем, что это за корабли, поэтому наша задача – отвлечь как можно больше кораблей противника от платформы Прима.

Некоторые звенья собрались недалеко от артиллерийских платформ, ожидая приказов. Видимо, этот первый подход будет экспериментом. Если командование не знает, что это за корабли, придется сперва изучить их поведение, прежде чем задействовать все наши силы. Это имело смысл со стратегической точки зрения.

Но быть объектом эксперимента гораздо менее утешительно. В пещере, где я выросла, располагался исследовательский центр, проверявший все – от новых рецептов зубной пасты до воздействия токсичных химикатов. Некоторые из моих друзей-Спорщиков поговаривали, что когда-нибудь совершат набег на этот центр и выпустят всех лабораторных крыс, чья жизнь была печальной и часто короткой. Однажды я видела сбежавшую крысу. Она содрала почти всю шерсть со своих задних лап, покрытых фурункулами в результате какой-то химической реакции. Надеюсь, не из-за зубной пасты.

Иногда я казалась себе такой крысой.

Когда мы пролетали над платформами, моя ведомая, Сэди, связалась со мной по выделенному каналу.

– Что имела в виду Нос, когда сказала, что они не знают, что это за корабли? – спросила Сэди. – Откуда тогда они знают, что это не асы?

– Понятия не имею, – ответила я. – Но думаю, что мы будем первыми, кто это узнает.

Сэди замолчала, а через мгновение огонек ее канала снова вспыхнул.

– Я бы хотела, чтобы остальные были здесь.

– Под «остальными» ты имеешь в виду Юлу? – спросила я.

Я старалась не дразнить Сэди за ее неприкрытое обожание Спенсы. Остальные – особенно Нед – старались меньше.

– Я имею в виду, что она невероятный боец! Тебе не кажется, что наши шансы были бы выше, если бы она была здесь?

– Жучик сказала, что видела Юлу прямо перед тем, как нас вызвали. Так что она, вероятно, здесь.

Но не летит с нами. Что это значит?

– Правда? – спросила Сэди. – Это должно увеличить наши шансы, верно?

Сэди успела немного повоевать с нами вместе, но в последнее время, особенно после прибытия боевых кораблей, мы видели все меньше и меньше атак креллов.

– Наверное, – сказала я. – Но наши шансы намного возрастут, если мы не будем думать о них, а сосредоточимся на том, что перед нами.

– Верно, – произнесла Сэди. – Сосредоточиться. Именно это и сделала бы Юла.

– А еще кричала бы в адрес врагов что-нибудь образное и жестокое. Так что, думаю, ты можешь попробовать тоже.

– Верно! «Долой вас, мерзкие… премерзкие кораблишки… мерзости! Да постигнет вас мучительная огненная смерть!» Ну как?

– Что-то в этом определенно есть, – сказала я. – Ну как, ты почувствовала себя лучше?

– Немного. Думаю, мне нужно потренироваться. «Чтоб вам всем испариться в огромном взрыве, приближающиеся корабли не асов!»

– Слушай, Страж. Может, ты потренируешься сама и потом просто поделишься лучшими образцами?

– А, да, – сказала Сэди. – Конечно.

И рация замолчала, оставив меня наедине со своими мыслями. Я сказала Сэди чистую правду – насчет того, что надо сосредоточиться, – но у меня всегда получалось лучше давать советы, чем следовать им.

– Звено, готовы? – спросила Нос.

– «Небо-пять» готова, – ответила я.

Я слышала, как другие голоса в канале точно так же доложили о готовности. Нас было больше, чем обычно, но отсутствие Йоргена, Неда и Артуро до сих пор ощущалось странно. Не думаю, что хоть кому-нибудь из нас – за исключением разве что Ти-Столла – хватило бы глупости поверить в официальное объяснение их отсутствия. Никто не отправляет командира звена и двух его заместителей на отдых одновременно без очень веской причины.

Когда мы приблизились к правому флангу вражеского построения, несколько кораблей оторвались от общей массы и направились прямиком к нам.

– Страж, ФМ, – сказала Нос в общем канале, – возьмите курс и атакуйте противника, затем переходите к маневрам уклонения. Ти-Столл, Мята, следуйте за ними. Посмотрим, получится ли у вас заставить их клюнуть на приманку и переключиться.

Мы с Сэди вылетели из строя и на форсаже помчались навстречу врагам. Четыре корабля тут же погнались за нами, и мы повели их вдоль платформ, окружающих планету.

Мы с Сэди начали маневры уклонения, лавируя так, чтобы преследующие нас корабли не могли как следует прицелиться. Я проверила датчики приближения. Из четырех кораблей, следовавших за нами, два были дронами и два – пилотируемыми кораблями, которые мы обычно называли асами противника.

– ФМ и Страж, держите курс, – сказала Нос. – Жучик, перехвати их.

– Есть! – отозвалась Киммалин, и через несколько секунд ближайший ко мне корабль получил попадание и отклонился, чтобы избежать огня Киммалин.

– Мы собираемся пройти над орудийной платформой, – сказала я Сэди. – Давай посмотрим, сможем ли мы обеспечить Жучику небольшую автоподдержку.

– Я тебя прикрою, – пообещала Сэди.

Она заняла такую позицию, чтобы я оказалась ближе всего к планете, паря над множеством платформ и обломков, окружающих Россыпь, словно рыхлая осколочная оболочка. Я продолжала свой беспорядочный курс, уклоняясь от очередей деструкторов. С каждым поворотом к планете я продвигалась немного дальше, используя показания приборной панели, чтобы точно определить, насколько близко подошла к артиллерийской платформе. Большинство этих платформ были автономными и нацелены на нас так же, как и на противника. Инженерный корпус еще не смог проникнуть в системы и взять их под контроль. Вражеские корабли – как дроны, так и пилотируемые – знали достаточно, чтобы избегать артиллерийских платформ, но иногда, когда мы вовлекали их в погоню, мы могли заставить их…

Вот оно!

Один из преследовавших меня кораблей слишком сильно накренился вправо, и артиллерийская установка на ближайшей платформе открыла огонь; корабль исчез из поля зрения моих датчиков, сгинул в бесшумном взрыве. Киммалин открыла огонь по другому дрону, в то время как Сэди принялась ловко маневрировать перед последним кораблем, чтобы он занял удобную для меня позицию. Я выпустила в него энергокопье, а затем резко развернулась вокруг него, используя инерцию, чтобы отправить его в зону досягаемости автотурелей. Платформа выстрелила, и корабль разлетелся на куски, баллоны с воздухом вспыхнули ярким пламенем.

– Отличная работа, – похвалила Сэди.

Я была почти уверена, что это сносная работа, но не собиралась говорить ей это посреди битвы. Сэди могла воспринять это как оскорбление, а ей нужно было поддерживать боевой дух.

– Спасибо, – сказала я. – Ты тоже молодец.

– Ты сделала бо́льшую часть.

Сэди была лучшим пилотом, чем она о себе думала, но этот разговор я тоже не собиралась вести посреди битвы. Мы круто развернулись и помчались в сторону нашего звена и правого фланга боя. Другие звенья теперь атаковали вражеские корабли, и, судя по всему, битва шла хорошо.

Если это лучшее, что Верховенство могло послать против нас, возможно, у нас все-таки был шанс.

Мы с Сэди полетели к Носу и ее напарнику, помогая им стряхнуть пару хвостов. Сэди подлетела близко к одному из вражеских кораблей и использовала ИМИ, чтобы уничтожить его щит, а затем рванула к краю поля боя, пока я продвигалась вперед, стреляя из деструкторов по теперь уже беззащитному кораблю.

– Жучик, ты можешь прикрыть Стража? – спросила я Киммалин по общему каналу.

– Жучик занята, – сказала Ящерка. – Я за нее.

Корабль передо мной взорвался над подъемным кольцом, и за отсутствием сопротивления воздуха, способного замедлить обломки, они продолжили плыть в том же направлении, в котором шел корабль. Я направилась к Сэди и Ящерке и добралась до них как раз в тот момент, когда Сэди снова включила щит.

– Отличная работа, – сказала Нос по общему каналу. – Звено «Небо», работать с вами – одно удовольствие.

Я улыбнулась. Мы хорошо работали в группе, хотя и не летали вместе регулярно. До того как я присоединилась к ССН, я не понимала менталитета, заставляющего людей сражаться как единое целое и продолжать сражаться, даже когда рядом умирают друзья. Я никогда не считала, что насилие – лучший способ решения проблем, хотя и понимала, что насилие – единственное решение, позволяющее нам выжить, когда креллы упорно пытались уничтожить нас бомбардировками. Тем не менее меня тревожила риторика о славе, а также то, как Национальная ассамблея, казалось, оправдывала все, что хотела, заявляя, что это поможет нам бороться с креллами. Я думала, что пилоты – овцы. Опытные, решительные, уважаемые овцы, которые делали то, что были вынуждены делать, потому что не знали ничего лучшего.

Однако теперь я поняла, что́ связывало нас вместе, и это была не глупость. Это была связь, объединяющая людей, которые вместе встречали смерть. Это было чувство сопричастности, ощущение себя частью чего-то большего, чего-то важного, хотя я все еще не была уверена, что все в этом было хорошо. Я никогда раньше не чувствовала, что мне нужна армия, чтобы указать мне мое место в мире, и до сих пор так не думала.

Но было что-то такое в осознании того, что без меня моим друзьям было бы хуже, и это заставляло меня летать, даже когда мне было страшно.

– Новый приказ, – объявила Нос по общему каналу. – Перейти исключительно к маневрам уклонения и выключить коммы.

Что-что?

– Нос, ты велела выключить коммы?

– Таков приказ, ФМ, – ответила Нос. – Отключить всю связь. И не включать ни при каких обстоятельствах.

Этого не могло быть. Без возможности связаться друг с другом мы не могли работать вместе, как звено. В конечном счете мы окажемся рассеяны по полю боя. Хороший пилот – тот, кто хорошо умеет держать связь. Я узнала это от Кобба. Без возможности говорить друг с другом…

Ну, это не то чтобы полет вслепую, но неприятно близко к нему.

– Мы собираемся отступать? – спросила Ящерка.

Это было бы более приемлемо. Если бы мы отправились обратно, за орудийные платформы, мы как минимум могли бы спрятаться или пробраться обратно к платформе Прима, под прикрытие пояса обломков.

– Ответ отрицательный, – сказала Нос. – Отключить коммы. Придерживайтесь маневров уклонения. Постарайтесь сделать так, чтобы противник был занят, и ждите дальнейших указаний.

– Указаний? – переспросила я. – Но как ты собираешься давать нам указания с отключенными коммами?

– Пилоты, мы должны смолкнуть, – произнесла Нос. – Приказ самого адмирала Кобба. Держитесь своего напарника. Если отстали от него, найдите другого члена звена и держитесь его. Собираемся с обратной стороны. Конец связи.

Скад!

– Страж, – передала я по выделенному каналу, – ты слышала, что сказала Нос. Нам надо держаться вместе. – Я понятия не имела, что задумало командование, но Кобб никогда не отдал бы такого приказа без веской причины. – Следуй за мной.

Я – старший пилот. Это моя работа – сохранить ведомого живым.

– О… ладно, – ответила Сэди.

Судя по голосу, она была близка к панике, и я не могла ее за это винить. Ужас сковал меня изнутри, когда я коснулась кнопки связи.

И отключила ее.

2

Мир погрузился в тишину, за исключением гула моих приборов. Корабли вокруг меня не издавали ни звука, а битва продолжалась. Я впервые позавидовала Спенсе – ее корабль был оснащен ИИ. Он болтал, как Киммалин, съевшая слишком много десертов, но, по крайней мере, он не был… немым.

Мы с Сэди держались рядом, чтобы не терять друг друга из виду. Передо мной развернулась битва: корабли, летевшие вместе, разбились на пары, в то время как враги в основном сохранили прежнее построение, гоняясь за нашими истребителями группами по трое-четверо. Они превосходили нас численностью, но мы летали лучше и водили их кругами.

Сэди будет ждать, куда я ее поведу. Мне нужно было придумать план, как использовать этот новый приказ к нашей пользе и сообщить это во время полета, поскольку разговаривать мы не могли.

Но, звезды, я не могла выносить эту тишину!

Я потянулась к петле для ремня на моем комбинезоне. Я никогда не использовала свой передатчик во время полетов. Йорген не одобрил бы, если бы я посылала в комм лишний шум. Мой передатчик не передавал дальних сигналов, но он делал кое-что получше.

Он транслировал музыку. Ручные передатчики были редкими и дорогими. Отец подарил мне его, когда я стала пилотом, я пользовалась этим подарком куда чаще, чем отец, когда жила дома. Сегодня мне захотелось чего-то бодрого, что точно не сможет сыграть на моих похоронах группа из трех человек.

Поэтому я включила одну из своих любимых песен, которую отец называл «биг-бендом», хотя во многих других песнях звучало гораздо больше инструментов. Мне показалось, что я поняла: эта группа была большой не из-за количества музыкантов (которых все равно было больше, чем когда-либо играли вместе в пещерах Россыпи), но из-за звуков, которые они издавали, громких и резких, как будто сама музыка пыталась вас раскачать и подбросить.

Я притопывала ногами по полу, прислушиваясь к ритму, летая по окраинам поля боя, наблюдая и ожидая своего хода. Приказано было придерживаться маневров уклонения, но можно было использовать множество уловок, которые могли бы нанести урон врагам, но при этом считались бы уклонением.

Я получила свой шанс, когда три корабля отделились от основной массы сражающихся и помчались к нам. Я выскочила вперед, кивая в такт барабанам, а корабли погнались за мной, оставив Сэди стрелять из своих деструкторов. Она все еще злоупотребляла ими – в бытность свою кадетом она училась не у Кобба, поэтому нам пришлось позаниматься с ней дополнительно, после того как она стала пилотом, чтобы ввести ее в курс дела.

От деструкторов было мало толку, пока креллы закрыты щитами, но у меня не было возможности использовать ИМИ и продолжать утверждать, что я уклоняюсь. ИМИ уничтожил бы вместе с крелльскими и мой щит, а я не осмеливалась сделать это при отключенной связи – у меня не было бы возможности позвать на помощь, если бы я попала в настоящую беду.

Нам полагалось обороняться, но это не означало, что я должна была позволить этим кораблям расстреливать нас. Я покачала головой в такт ударным и обошла какие-то обломки, плавающие над платформами вне досягаемости огневых точек.

Я подхватила один из вражеских дронов энергокопьем и, развернув двигатель в его направлении, потащила его за собой на каменную глыбу. Сэди бросилась вперед, увлекая за собой два других корабля, а я помчалась среди обломков. Затем развернулась и в последний момент отключила энергокопье, нырнув вниз, под обломки, а корабль креллов врезался в глыбу надо мной.

Я просчиталась. Мои гравикомы исчерпали себя, и по мне ударила перегрузка, заставившая кровь прилить к голове. На мгновение у меня все покраснело перед глазами, но я снизила скорость и сумела не потерять сознания, хотя музыка искажалась в моих ушах, а огоньки на пульте управления расплывались.

Я начала приходить в себя; голова у меня все еще кружилась, я обнаружила, что Сэди летит ко мне, уже без двух вражеских кораблей на хвосте. Не знаю, оторвалась ли она от них или уничтожила, пока я отвлеклась, но в любом случае я была рада. Я подняла палец, чтобы вызвать Сэди и сказать ей об этом, но потом вспомнила: молчание. Мы летели в молчании.

И я так и не поняла почему. Мы с Сэди развернулись, когда музыка достигла крещендо, и мы снова взлетели к главному полю боя.

Мои датчики приближения подали звуковой сигнал поверх музыки, предупреждая о кораблях, летящих прямо ко мне на высокой скорости. Я не осмелилась сделать музыку громче, хотя и хотелось, и приняла схему полета, двигаясь в такт звукам горна. Первый вражеский корабль повторил мой маневр, как будто хотел врезаться прямо в меня. Я ушла в пике, Сэди последовала за мной. Затем я метнулась вправо, когда один из наших истребителей прошел прямо у меня перед носом.

«Кошмар-7». Корабль Ящерки. Четыре истребителя Верховенства неслись за ней по пятам, и лишь один из них отвлекся, чтобы обрушить на меня огонь деструкторов.

Скад. Где напарник Ящерки? Она пролетела так близко, чтобы привлечь мое внимание, потому что не могла позвать на помощь по рации. Я развернула ускорители, поворачиваясь в сторону Ящерки. Сэди позади меня дала залп по одинокому кораблю рядом с нами; казалось, будто выстрелы следуют такту малого барабана. Сэди исполнила петлю Альстрома, чтобы развернуться и последовать за мной. Тот корабль мог погнаться за ней, но я решила, что она уж как-нибудь справится с одним противником.

Ящерка с четырьмя преследователями на хвосте попала в гораздо бо́льшую беду, и ей требовалась помощь. Мы были лучше обучены, но у сил Верховенства всегда были более мощные деструкторы и более прочные щиты. Я ускорилась до Маг-4, чтобы догнать противников. Впереди меня Ящерка крутанулась в «двойных ножницах», пытаясь стряхнуть хвосты, но они прилипли к ней. Вся эта группа состояла из пилотируемых кораблей, и они работали вместе лучше, чем крелльские дроны, с которыми мы обычно сражались. Когда Ящерка вышла из «ножниц», один из креллов поразил ее выстрелом из деструктора.

Мы должны были помочь ей. У нее еще был щит, но он слабел. Ящерка знала, что делает, – она летела в сторону артиллерийской платформы, где можно было подманить противников достаточно близко, чтобы платформа открыла огонь. Но мы были слишком далеко от нее. Ящерка не успела бы.

Содрогаясь всем телом в такт музыке, я открыла огонь по ближайшему креллу, заставив его уклониться и оторваться от преследования Ящерки. Сэди нагнала меня, а потом, ускорившись, вырвалась вперед.

Она становилась мишенью, давая мне возможность разобраться с другими кораблями, пока она и Ящерка принимали на себя огонь деструкторов. Это был рискованный шаг: хотя щит Сэди все еще был полностью заряжен, деструкторы креллов могли быстро его уничтожить. Если бы у меня была рация, я бы крикнула ей, чтобы вернулась обратно и перестала вести себя так безрассудно. Йорген никогда бы не одобрил такого маневра.

Но я не могла. Я ничего не могла ей сказать. Вместо этого я последовала за ней, бросившись вперед, чтобы вступить в бой с одним из крелльских истребителей.

Мы уже приближались к артиллерийским платформам, когда один из истребителей креллов клюнул на наживку и погнался за Сэди. Она выполнила идеальный сдвоенный маневр уклонения, уйдя от огня деструктора.

Я бросила энергокопье, но промахнулась, и два других корабля направились к Ящерке, одновременно ударив по ней из деструкторов. Ящерка уклонилась от многих разрывов – но не от всех. В мгновение ока ее щит отключился.

Я потянулась к кнопке связи, затем отдернула руку. Мы были одни. Я врубила форсаж и промчалась перед Ящеркой, пытаясь отвлечь истребители креллов. Если бы они последовали за мной, я могла бы уклониться от них, пока Ящерка сбежит и перезарядит свой щит.

Но уловка не сработала. Креллы сосредоточились на Ящерке, и удар деструктора поразил ее ускорители, заставив корабль развернуться в сторону планеты. Я беспомощно наблюдала, как корабль Ящерки приблизился к орудийным платформам и превратился в огненную вспышку. Звук цимбал, казалось, усилил взрыв.

– Нет, – прошептала я. – Нет!

Корабль Сэди приблизился к моему. Ящерка исчезла, просто исчезла. Она никогда больше не скажет мне, что мои ботинки глупо смотрятся с комбинезоном, и никогда не вызовет Неда на конкурс по строительству башни из полосок водорослей. Ничто не могло этого изменить.

Я даже не могла связаться с Нос и сообщить ей об этом. Мы не сможем вернуть значок Ящерки – корабль, разрушенный таким образом в вакууме, даже не годится для спасения. Ей достанется лишь символическая церемония, а не настоящие похороны пилота.

Я сосредоточилась на музыке, хотя песня уже приближалась к концу, музыка нарастала, барабаны били в нестандартной синкопе. Корабли, уничтожившие Ящерку, теперь разворачивались, хотя Сэди, кажется, стряхнула преследователя с хвоста. Мы принялись петлять взад-вперед, пока противники не махнули на нас рукой и не отправились искать более легкие цели.

Песня закончилась, и мои уши заполнила тишина.

Ящерка исчезла. Я больше никогда не услышу ее голоса. Я потянулась к рации, чтобы найти новую мелодию. Я выбрала запоминающуюся пьесу, исполненную на инструменте, который мой отец называл «фортепиано». Он показал мне его изображение, сохранившееся в записях, но я не могла себе представить, как большая скамейка с клавишами воспроизводит ноты, подобные тем, что в композиции – проворные и ритмичные, – и все это работает вместе, как хорошо настроенный механизм.

Эта музыка была более уравновешенной, чем то, что играл биг-бенд, но я внезапно утратила желание бодриться. Я двинулась к Сэди, уводя ее с поля боя. Мне нужно было несколько мгновений, чтобы очистить голову. Если не сосредоточимся, мы обе погибнем. Я могу горевать позже – сейчас мне нужно было сосредоточиться. Я должна была сохранить Сэди жизнь. Мне пришлось…

Внезапно чернота космоса, казалось, изменилась – словно слои самого пространства разрывались; вся битва передо мной пошла рябью, один слой отделялся от другого, идя волнами и изгибами. Я встряхнула головой, на мгновение испугавшись, что перегрузка могла иметь отсроченные психические эффекты. Что бы я сделала, если бы у меня здесь возникла чрезвычайная ситуация? Я не могла обратиться за помощью по радио. Не могла попросить разрешения отступить.

И поэтому, даже несмотря на то, что Сэди летела за мною вслед, я все еще ощущала себя одинокой, когда огромная тень заполнила черноту космоса, окутав его, как саван. Вдалеке, за кружащимися кораблями, появилась некая масса – возможно, еще один корабль, но я никогда не видела ничего похожего. Ядро с торчащими из него остриями, похожее на навершие булавы, огромное – возможно, такое же большое, как Россыпь, но достаточно далекое, чтобы размер можно было определить. Эту массу тут же затмили пылевые облака, которых не существовало – не могло существовать – и которые колебались, когда складки реальности, казалось, разделялись и менялись на поле битвы, растекаясь рябью в безбрежность космоса. Фортепианная музыка то делалась громче, то стихала, создавая жутковатое звуковое сопровождение.

Скад, да что это такое?!

Мой дрожащий палец завис над кнопкой связи. Взрыв корабля Ящерки снова и снова проигрывался в моей голове, даже когда я пыталась его изгнать. Я сошла с ума? Может, это какая-то реакция на травму? Мне нужно было с кем-то поговорить. Я должна была сообщить о том, что я видела, хотя, наблюдая за реакцией других кораблей на поле боя, я все больше убеждалась, что это не галлюцинации.

Я была не единственной, кто колебался. Корабли, вовлеченные в маневры, сбились с курса и разбежались. Поле боя расширилось, поскольку многие корабли бросились врассыпную от места основной схватки – вероятно, чтобы их не сбили, пока они осознают увиденное.

Или пытаются осознать. Я не знала, как можно с этим смириться. Это не могло быть реальностью – цвет и форма были слишком безумными, слишком невозможными.

Должно быть, это была голограмма или иллюзия, подобная той, которая обманула отца Спенсы, убедив его напасть на своих. За исключением того, что такая тактика должна была воздействовать только на цитоников, людей с дефектами – или, как мы начали понимать, с достоинствами – в их разуме, которые позволяли им путешествовать и общаться через просторы Вселенной. Это не должно влиять на всех.

А если это голограмма, то она просто огромна. Что могло бы ее проецировать? Вражеские боевые корабли? Они не делали ничего подобного за те недели, что стояли над Россыпью; и, кроме того, видение, похоже, оказывало одинаковый эффект как на пилотов Непокорных, так и на корабли Верховенства. Я один раз выстрелила из деструкторов и увидела, как пыль колеблется на пути взрыва, реагируя на силу.

По крайней мере, пыль была настоящей. Но что это и откуда оно взялось?

Я вздрогнула, когда корабль Сэди пронесся передо мной, а затем отступил. Она летела в опасной близости от меня, настолько близко, что я смогла заглянуть в ее купол.

Сэди посмотрела прямо на меня круглыми от ужаса глазами. Я не знала, что делать; я не могла с ней поговорить. Вместо этого я просто покачала головой.

Я не понимала, что происходит. Судя по всему, никто этого не понимал.

А затем без каких-либо предисловий складки пространства словно бы задрожали, и странное явление исчезло. Поле битвы снова преобразилось, стало ясным и четким, вся пыль ушла, как будто засосанная в трещины реальности, откуда она явилась.

Мой палец дрожал над кнопкой связи, но затем я опустила руку и схватилась за приборную панель. Мне приказали отключить связь, и приказа включить ее снова не было.

На мгновение казалось, что корабли перегруппировались: и вражеские, и дружественные собрались вместе, как будто все они вспомнили, что мы должны были сражаться друг с другом.

А затем силы противника развернулись почти как один и начали отступать к огромному кораблю-носителю. Обычно, когда противник отходил, мы его не преследовали, но и не отходили без приказа.

Безопасно ли было снова включить связь? Я осмотрела поле боя в поисках других членов нашего звена и обнаружила, что Нос с ее напарником включили форсаж и устремились к нам. Приблизившись, Нос поменяла направление движения, чтобы замедлиться, и полетела рядом со мной; Ти-Столл и Мята следовали за ней. Нос отчаянно замахала рукой, указывая на собственную рацию.

Я выключила передатчик и включила рацию.

– Нос, – спросила я, – что это была за чертовщина?

– Командование сказало – делвер, – отозвалась Нос. – Я не знаю, что это значит, но до меня доходили слухи.

Слухи доходили до всех. Киммалин и некоторые другие члены звена «Небо» присутствовали при том, как инженерам удалось взломать шифры на видеозаписи того, что случилось с людьми, жившими когда-то на нашей забытой планете. Я пропустила эту запись, но слышала о ней. Какая-то гигантская тварь материализовалась в космосе за пределами планеты и пожрала всех и вся, кто здесь жил. Я ожидала, что оно будет более… вещественным, что ли. Более материальным. То, что мы видели, вообще не походило на существо.

Если это вправду был делвер, то почему мы все еще живы?

– Нос… – сказала я. – Ящерка спустилась к артиллерийским платформам. Креллы загнали ее. Мы пытались спасти ее, но…

– Поняла тебя, ФМ, – ответила Нос. – Ты уверена, что она не выжила?

Я сглотнула.

– Так точно. Она по спирали приблизилась к орудийной платформе. Ее корабль был уничтожен.

Рация снова замолчала. Нос была командиром звена Ящерки. Мне не удалось спасти Ящерку, но Носа там даже не было.

Она будет чувствовать себя такой же виноватой в этой потере, как и я, а может быть, даже больше.

– ФМ, Нос… – подала голос Сэди, только сейчас получив сообщение, что можно снова включить рацию. – Что это было?

– Я уверена, что скоро мы узнаем больше, – сказала Нос. – Нам приказано перегруппироваться, подождать, пока мы не убедимся, что враг уходит, а затем возвращаться на базу.

Это имело смысл. Мы не могли покинуть поле боя, если противники намеревались сплотиться и продолжать сражаться.

Беспокойство оказалось напрасным. Флот Верховенства собрался у корабля-носителя, а затем корабль-носитель исчез, как будто его здесь вообще не было.

– У них был гипердвигатель, – сообщила я Киммалин по выделенному каналу. – Наверное, нам следовало выкрасть его.

– Возможно, Юла его уже добыла, – сказала Киммалин.

Я надеялась, что она это сделала, потому что неразбериха, царившая в этой битве, яснее, чем когда-либо, показала, что происходящее нам не по зубам. Да, как пилоты мы были лучше, чем враг, и мы добились определенных успехов, выйдя в космос. Платформа Прима была удобным местом для боя, но она тоже была уязвима для атак. Это был один маленький шаг, едва ли имеющий смысл, если мы не нашли способ выбраться с этой планеты, если мы не смогли найти способ сражаться с врагом, а не просто защищаться.

В общем, я считала самооборону гораздо более достойным занятием, чем вторжение, но рыба может жить в чане только до тех пор, пока ее не поджарят.

Мы оказались в ловушке на Россыпи, в то время как враг мог путешествовать в любую точку Вселенной, имея в своем распоряжении все ресурсы. Нам нужно было больше. Больше ресурсов. Больше пилотов. Больше помощи. Больше, чем осталось от флота «Непокорного», разбившегося здесь почти столетие назад. Больше, чем мы вообще могли собрать.

Сегодня мы потеряли Ящерку, нас становилось все меньше. Я была пилотом. Я могла выполнять приказы. И моя команда была лучшей, даже когда была неполной. Но я и не была глупа.

Пускай у меня нет опыта Кобба или видения Спенсы, но я знала: если мы не придумаем, как изменить ход войны, и поскорее, человечество не выживет.

3

Через четыре дня после битвы я брела в столовую сквозь лабиринты платформы Прима. Не знаю, для чего было построено это сооружение, но тот, кто его построил, очевидно, не чувствовал острой потребности быстро или легко добраться куда-либо без очень подробной карты.

Я все еще была в каком-то тумане. Почти все сочли битву большим успехом, потому что делвер не стер нас с лица Вселенной. Но это было всего лишь удачей – мы оказались удачливее тех, кто умер во время предыдущего визита делвера на Россыпь, когда он полностью уничтожил цивилизацию, существовавшую здесь до нас. И хотя мы не знали толком ни почему он явился сюда, ни почему ушел, мы были живы – ни делвер, ни Верховенство нас не уничтожили. Мне следовало бы чувствовать себя счастливой.

Но не все мы были живы. Ящерка была не первым другом, которого я потеряла в бою, и даже не первым, за которого я винила себя, хотя логически я понимала, что ни в смерти Бима, ни в смерти Биты не было моей вины. Делвер исчез, но он мог снова появиться в любой момент. Силы Верховенства скрылись, но они тоже могут вернуться без предупреждения. И когда это случится, мы с друзьями будем сопротивляться. Мы – пилоты. Мы – единственное, что стоит между последними представителями нашего вида и полным вымиранием.

Я знала, почему мы так действуем, и верила в это с той же силой, с какой ненавидела то, во что это превратило нас как народ. Казалось бы, я должна почувствовать себя лучше.

Но мне не было лучше. Единственное, что я чувствовала, – это опустошенность.

После смерти Биты всему нашему звену дали обязательный отпуск. Но на этот раз отпуск не дали никому – ни звену «Кошмар», ни нам, – вообще никому. А значит, командование опасалось, что делвер вернется, что Верховенство снова атакует. Однако при этом Йорген, Нед и Артуро по-прежнему пребывали в своем загадочном путешествии по планете. Спенса исчезла снова, вслед за делвером, и Киммалин сказала, что на этот раз даже Кобб не знает, куда она отправилась.

Поэтому, когда я в первый раз услышала негромкую трель любимицы Спенсы, Погибели, я подумала, что она мне мерещится.

Звук доносился из-за угла, в противоположной стороне от столовой. До того как Спенса отправилась на свое секретное задание, Погибель попадалась то тут, то там на всей территории базы на платформе Прима. Однажды я нашла ее в женском туалете спящей в одном из вентиляционных отверстий, рядом с чистящими капсулами. Ей понравилось сидеть у меня на плече и слушать музыку из моего передатчика через наушник, и, пока я предлагала ей икру камбалы, она просидела так целый час.

Мои родители, возможно, пришли бы в ужас, узнав, что я скормила их дорогой подарок слизне, но Погибели нравилась икра, мне нравилось делиться, а мои родители ничего не узнали, так что все остались в выигрыше.

Я повернула за угол и увидела Погибель, свернувшуюся у вентиляционной решетки; теплый ветерок обдувал ярко-голубые шипы, сбегающие по ее спине.

– Привет, малышка, – сказала я, присев рядом с ней.

Слизня повернулась на звук голоса – я точно не знала, видит она меня или только ощущает, – и я отдернула руку.

У этого слизня по бокам мордочки были голубые пятна, формой похожие на жабры, а у Погибели мордочка была целиком желтая. Это была не Погибель, а другой слизень такого же вида.

Я удивленно моргнула. Я никогда не видела подобных существ до того, как Спенса принесла своего питомца на платформу Прима. Она нашла его в пещере у поверхности планеты – она жила там, когда ей отказано было в праве жить на базе Альта вместе с остальными кадетами.

– Эй, приятель, – сказала я, вытянув пальцы и позволив слизню изучить их своей выпуклой мордой.

По правде говоря, я понятия не имела, как определить пол слизня – и вообще, есть ли у этих существ пол. Я даже не знала, то ли Спенса как-то определила пол Погибели, то ли по своей прихоти назвала ее девочкой.

Я протянула пальцы к подбородку слизня – у него была скорее мясистая луковица, чем голова, без каких-либо костей внутри, но там, где мог бы располагаться подбородок, действительно имелся небольшой выступ. Сначала его плоть отодвинулась от моего прикосновения, а потом слизень скользнул вперед и наклонился, пока я почесывала его кожистую шкурку.

– Что ты здесь делаешь?

– Делаешь, – тихонько пропел слизень.

Погибель тоже так делала – повторяла слова и звуки. У этого экземпляра голос был потише, ну или он был поспокойнее.

В соседнем коридоре раздались шаги, и слизень вздрогнул. Шаги приблизились, и слизень скользнул к моим коленям и прижался ко мне всем телом – хотя он был великоват, чтобы спрятаться так. Из-за угла вылетел Йорген Уэйт, мой командир звена. Мы с Йоргеном росли в одной пещере и ходили в одну школу, так что были знакомы с детства. У Йоргена были темно-коричневая кожа и вьющиеся черные волосы, и сейчас он вспотел так, будто только что наматывал круги вокруг фруктового сада на базе Альта. Он резко остановился и уперся руками в колени, тяжело дыша.

– Вот он! – сказал Йорген, глядя на слизня. – Это последний. Надеюсь.

– Последний?

Слизень снова прижался ко мне, и я взяла его в руки, держа пальцы подальше от мордочки. Его рта не было видно, но у Погибели там появлялось отверстие, когда она поедала икру. Я видела два ряда острых, но гибких зубов и не знала, склонны ли это зверюшки кусаться, но проверять не хотела.

– Собираешь еще питомцев для Спенсы? – спросила я.

Это казалось немного жалким, даже для Йоргена. Они со Спенсой были без ума друг от друга еще до того, как мы покинули Альту. И я почти уверена, что Йорген считал это тщательно охраняемым секретом.

– Не совсем, – сказал Йорген.

– Серьезно, где вы были? – Должно же быть какое-то объяснение, помимо того, что сказало нам командование.

Йорген вздохнул:

– Ладно. Если ты сможешь вернуть эту зверюгу обратно в ящик к остальным, я тебе расскажу, в чем дело.

Я посмотрела на слизня, и его мордочка послушно повернулась ко мне. Я хотела знать, что Йорген и остальные делали на планете, а вернуть слизня в ящик не казалось особенно сложной задачей. Я умела узнавать хорошую сделку, когда видела ее.

– Договорились. – Я пошла следом за Йоргеном.

Мы пришли в почти пустую комнату, в центре которой стояло два больших ящика и еще несколько у стены. На верхнем ящике в центре сидел Нед, один из заместителей командира звена. Он был высоким и широкоплечим – рядом с ним я чувствовала себя маленькой, а это чувство мало кому удавалось мне внушить. Артуро, второй заместитель командира, прислонился к стене у дверей. Он был на несколько дюймов ниже меня, смуглый и черноволосый.

– ФМ! – воскликнул Нед куда громче необходимого. – Рад тебя видеть!

– И я тебя, – произнесла я с куда меньшим энтузиазмом.

Артуро бросил взгляд на Неда. Нед не умел понимать намеков. Примерно месяц назад во время увольнительной он загнал меня в угол и спросил, не хочу ли я куда-нибудь сходить. Я уже какое-то время знала о его интересе. Нед милый и все такое, но он не в моем вкусе, так что я наконец прямо сказала ему, что предпочитаю, чтобы мы с ним остались друзьями. Нед воспринял это довольно хорошо, но с тех пор относился ко мне с чрезмерным дружелюбием, словно хотел доказать, что ситуация не странная, делая ее… еще более странной.

Именно поэтому я с самого начала и проигнорировала его заинтересованность.

Йорген жестом велел Неду слезть с ящиков высотой по колено.

– Ну что, теперь все на месте?

– Не знаю, – сказал Нед. – Я подумал, что, может, если сесть сверху, они останутся на месте, но крышка была закрыта с самого начала, так что я не знаю, как мы их растеряли.

– Они скользкие, – сказала я. Хотя это было не так – ну, в буквальном смысле. Когда я провела рукой по спинке слизня, по ощущениям было похоже, будто я глажу хорошо начищенный ботинок. – Погибель постоянно выбиралась из комнаты Спенсы даже при закрытой двери. – Я повернулась к Йоргену. – Кажется, ты задолжал мне объяснение.

– Только после того, как слизень окажется в ящике, – сказал Йорген, поднимая крышку и показывая внутрь.

– Ящике! – пропела парочка слизней; их голоса перекликались друг с другом.

Я так и не поняла, что такого особенного в том, чтобы поместить слизня в ящик, но еще раз погладила его по голове и положила в ящик, где оказалось так много слизней, что они заполнили его почти целиком, ползая друг по другу. Там было несколько желто-голубых, но были и цветов, которых я никогда не видела, – фиолетовые с оранжевыми шипами и красные с черными полосками.

– Где ты их взял? – спросила я. – И почему они здесь?

Вряд ли Кобб организовал какую-то программу поддержки пилотов посредством животных – не то чтобы я была против того, чтобы обзавестись слизнем. Для существ, настолько отличающихся от людей, они были чрезвычайно дружелюбные и располагали к себе.

Ну или я слишком истосковалась по домашнему уюту.

– Я не знаю, что Кобб говорил вам насчет того, где мы были… – начал Йорген.

– Что вас отправили отдохнуть, – сказала я. – Всех троих. Одновременно. Чему я ни на минуту не поверила.

– Хорошо, – сказал Нед. – Потому что если это путешествие должно было пройти спокойно…

– Мы кое-что искали внизу, в пещерах, – сообщил Йорген. – Нечто, издающее такие же вибрации, какие Спенса улавливает от звезд.

Я уставилась на него:

– Вас послали искать то, что производит вибрации, которые не слышит никто, кроме нее?

Йорген нервно уткнулся взглядом в пол.

Я охнула.

– Ну да, – сказал Йорген. – У меня такой же дефект, как у Спенсы.

– Говорю вам, не надо это так называть! – вмешался Артуро. – Если ты способен перемещаться по Вселенной силой мысли, то никакой это не дефект. Это потрясающе!

– Теоретически я могу перемещаться по Вселенной, – сказал Йорген. – Практически же я понятия не имею, как это делать. Спенса это умеет, но ее тут нет, чтобы объяснить. А вибрации, которые я ощущал, исходили от… – Он с сомнением взглянул на ящик, полный слизней. – Вот от них.

Я подавила смешок.

– То есть Спенса разговаривает со звездами, а ты – со слизнями? – Судя по виду Йоргена, он уже успел пожалеть, что сказал мне это, так что я продолжила, стремясь исправить ситуацию: – Ну, в смысле, они очень милые. А у тебя их целый ящик, так что это…

– Хорошо, – послышалось из коридора. Кобб, в адмиральском мундире, возник в дверном проеме и строго посмотрел на нас. – Очень хорошо. – Кобб, прихрамывая, вошел в комнату. За ним последовал Тор – он был в нашем звене в начале учебы, но потом перешел в инженерный корпус. По-настоящему его звали Родж, но внутри звена его все называли по позывному, как и меня. Тор был почти такой же высокий, как Нед, с бледной кожей и ярко-рыжими волосами. Он был симпатичным ботаником. Все говорили, что он, по сути, гений. Жаль, что у нас не было возможности получше узнать друг друга до того, как он покинул звено «Небо». Кобб посмотрел на слизней: – Видимо, эти существа называются тейниксами. Почему они разного цвета?

Йорген явно испугался того, что у него нет ответа на этот вопрос.

– Я не знаю. Думаю, они разного вида. Почему у нас волосы разного цвета, сэр?

– Извини, что спросил, – сказал Кобб. – Но все ли они цитоники? Ты уверен?

– Мы нашли их в одном месте, – сказал Йорген. – В пещере, в которой я слышал… звуки. Мне труднее их услышать, когда их один-два, но целая группа создает своего рода… вибрацию. Это трудно описать.

Тор задумчиво посмотрел на них:

– Возможно, лишь один вид – цитоники по своей природе, или, возможно, цвета случайны и все они родственны.

Хм… Впервые слышу от Тора такую пространную речь. Видимо, он все-таки не из породы немых гениев.

– Я понятия не имею, что за родство это может быть, – сказал Йорген. – Но я принес их сюда, чтобы вы могли поэкспериментировать с ними.

– Поэкспериментировать? – переспросила я. – Ты же не собираешься причинять им вред?

– Нет, – сказал Кобб. – Они слишком ценны, чтобы изводить их впустую. Они – гипердвигатели.

Мы все уставились на него – кроме Тора, который, видимо, это уже знал. Тор оглядел всех нас, но, встретившись взглядом со мной, внезапно заинтересовался своими ногтями.

– Сэр! – заговорил Йорген. – Эти слизни – гипердвигатели? Откуда вы это узнали?

– Мне сказала Спенса, – ответил Кобб.

– Спенса вернулась? – спросил Йорген. В его голосе звучала такая восхитительная надежда, что даже Нед, каким бы социально глухим он ни был, должен был ее заметить.

– Она возвращалась, – ответил Кобб. Я была на девяносто девять процентов уверена, что Кобб тоже знал про взаимную влюбленность Йоргена и Спенсы, но предпочитал помалкивать. Или, может быть, что-то и сказал, но не при нас. – Она появилась прямо перед прибытием флота Верховенства и ушла одновременно с ним. Ей не удалось украсть технологию гипердвигателя, но она узнала, что вот эти существа, – Кобб указал на ящик, – ключ к двигателю.

– Она ушла, – проговорил Йорген. – Куда?

– Мы не знаем, – сказал Тор.

Лицо Йоргена мгновенно вытянулось, и Тор посмотрел на него с сочувствием. Они со Спенсой росли вместе. Они были очень близки, и я подозревала, что Тор в нее влюблен, потому что он ходил за нею повсюду, как щенок. Интересно, сказала ли ему Спенса о том, что происходит между нею и Йоргеном? Трудно представить Спенсу говорящей о своих чувствах когда бы то ни было.

– Я люблю Юлу так же сильно, как любого другого из наших, – произнес Нед, хотя я была почти уверена, что это не так. – Но разве нас не больше беспокоит тот факт, что мы сидим на ящике, полном гипердвигателей?

– Ты больше на нем не сидишь, – заметил Артуро.

– И хорошо, потому что, если это правда, значит слизни стоят больше, чем все корабли ССН, вместе взятые.

– Так оно и есть, – сказал Кобб. – Но эти твари не стоят ничего, если мы не разберемся, как они работают.

Это было верно с тактической точки зрения, но мне не нравилось, что он думал об этих живых существах как о частях оборудования, которые не имели никакой ценности, если не были полезны. Мне очень не нравилась идея, что на них могут экспериментировать, как на лабораторных крысах у нас на родине.

– Не знаю, – задумчиво произнес Тор. – Возможно, Верховенство каким-то образом извлекает из них цитонические органы и использует их для создания гипердвигателей. Но гипердвигатель М-Бота находился в коробке. Может быть, это клетка, в которой они содержали слизней, прежде чем использовать их для перемещения?

– Эй, Йорген, – окликнул Нед, – интересно, где ты хранишь свои цитонические органы?

– Заткнись, Нед, – грубо среагировал Артуро – возможно, потому, что Йорген был слишком сдержан, чтобы при Коббе сказать Неду, куда ему надо засунуть свои шуточки. Впрочем, Кобб и глазом не моргнул.

– Эти слизни на самом деле довольно умны, – вмешалась я. Погибель в основном просто повторяла звуки, но однажды я научила ее говорить «пожалуйста», прежде чем дать ей поесть икры. Это было восхитительно. – Они определенно не твари.

– Твари, – произнес из ящика один из слизней.

– Ты себе не помогаешь, – сказала я.

– Да будь они хоть гении, – буркнул Кобб. – Нам нужно разобраться, как с их помощью убраться с этой планеты, пока Верховенство не вернулось с силами, с которыми нам не справиться. Один раз они уже сделали это. Если бы они не развернулись и не ушли сами, это могло стать нашим концом. Вам ясно?

– Так точно, сэр, – произнес Йорген, и остальные повторили за ним.

По правде говоря, это не было моим решением. Как и мои друзья, я мало что могла сделать, чтобы защитить слизней.

– Тормоз и Йорген, я поручаю вам вести изучение.

– Сэр, – смущенно ответил Йорген, – я совершенно не разбираюсь в животных…

– Ассамблея хочет, чтобы мы сосредоточили внимание на самозащите, и я не могу ее за это винить. Итак, инженерный корпус занят работой по защите платформы. Они одолжили нам Тора, потому что у него больше всего опыта взаимодействия с этой технологией благодаря работе с М-Ботом. И ты цитоник, и слизни – цитонические… твари.

Кобб махнул рукой в сторону слизней, каким-то образом умудряясь звучать авторитетно, хотя и не знал подходящего термина. Я не была уверена, что правильный термин существует. Это была совершенно новая территория для всех нас.

– Сэр, я хотела бы помочь, – сказала я.

Кобб оглядел меня:

– Хорошо. ФМ вам помогает. Я жду доклада о ваших успехах через двадцать четыре часа.

Тор побледнел:

– Я не уверен, что у нас будут результаты через…

– Просто сообщите все, что узнаете. Я понимаю, что вам с вашими приятелями-инженерами хотелось бы получить месяц, чтобы покопаться и поэкспериментировать, но у нас нет этого времени. Все ясно?

– Так точно, сэр, – сказал Тор.

– Для начала нам надо понять, как не давать им сбегать, – заметил Йорген. – Они продолжают выбираться из ящика.

– Надеюсь, к завтрашнему дню у вас будет что-то помимо того, удалось ли вам удержать животных в клетке, – произнес Кобб.

– У вас нет опыта общения с этими животными, сэр.

Странно, что они продолжали сбегать. Ящик выглядел вполне надежным, и я не думала, что слизни достаточно сильны, чтобы поднять крышку. И уж точно не тогда, когда на ней сидел Нед. Даже Нед такое заметил бы.

– Думаешь, они совершают гиперпрыжки? – спросила я. Йорген с Коббом уставились на меня, а потом все мы посмотрели на слизней. Один из фиолетово-оранжевых слизней вскарабкался на спину своего товарища и задумчиво сморщил выпуклую мордочку. – Погибель постоянно удирала с койки Спенсы, – добавила я. – Кто-нибудь когда-нибудь видел, как эти существа перемещаются? Такое впечатление, что они просто… появляются.

– Да, это все объяснило бы, – сказал Йорген. – Тот, которого нашла ФМ, быстро скрылся.

– Если это так, – произнес Тор, – возможно, нам не стоит сдерживать их, а вместо этого надо наблюдать за ними – и тогда мы сможем заметить, как они перемещаются.

Кобб хлопнул Тора и Йоргена по плечам:

– Оставляю это на вас.

– Сэр! – Одна из адъютантов Кобба заглянула в комнату. – Вас в командном центре ждут гости.

– Какие еще гости? – спросил Кобб.

Адъютант посмотрела на нас с таким видом, словно не была уверена, что ей можно сказать.

– Национальная ассамблея прислала нескольких представителей, чтобы обсудить с вами вопросы обороны, сэр. С ними Джешуа Уэйт.

Мы дружно посмотрели на Йоргена. Его мать была знаменитым пилотом, сражавшимся бок о бок с Коббом в битве за Альту. Она была легендой даже среди пилотов. Сейчас она в основном работала вместе со своим мужем, отцом Йоргена и лидером Национальной ассамблеи.

– Ты знал, что твоя мама здесь? – спросил Нед.

– Нет, – ответил Йорген. – Я несколько дней пробыл с тобой – ты что, забыл?

– Ну, я не знаю, – сказал Нед. – А бабушка Спенсы вроде бы говорила, что она может… ну, типа читать чужие мысли.

– Я этого не могу! – огрызнулся Йорген. Он был сердит скорее на себя, чем на Неда, как будто к цитонику должна была прилагаться инструкция.

В этом весь Йорген. Вполне возможно, он и вправду думал, что, раз он цитоник, должна быть и инструкция.

– Я не собираюсь заставлять ее ждать, – сказал Кобб. – Жду доклад завтра. – И он вышел из комнаты, оставив нас стоять вокруг ящика, полного слизней.

– Ладно, – сказал Йорген и кивнул с целеустремленным видом. – Тор хотел понаблюдать за слизнями, чтобы посмотреть, что происходит, когда они сбегают. Нед, Артуро и я отнесем ящики в инженерный отсек, а Тор сможет настроить свое оборудование.

– А мне что делать? – спросила я. Не то чтобы я жаловалась, что меня не позвали таскать ящики, но я не собиралась позволить Йоргену оттеснить меня.

– Ты можешь отвечать за хранение слизней в ящике, – сказал Йорген. – Находить их, если они сбегут, возможно, как-то пометить их, чтобы мы могли их отслеживать.

Он посмотрел на Тора. Я предположила, что он выдумывал, когда сказал, что Тор установит «оборудование», и я мало что знала про дела инженеров, но не собиралась говорить об этом, чтобы не демонстрировать свое невежество.

Тору внезапно стало не по себе.

– Отличная идея, – сказал он.

Но по его виду непохоже было, чтобы он считал эту идею отличной. Скорее, думал, что я могу оказаться слишком некомпетентной для ухода за тейниксами. Но Йорген кивнул, как будто ничего не случилось.

– Ну что ж… Вы слышали, что сказал Кобб. Давайте пошевеливаться. – Йорген пересчитал слизней в ящике. – Скад, опять одного не хватает!

Они дружно посмотрели на меня. Возможно, было бы проще, если бы мне поручили таскать ящики.

– Пожалуй, я пойду его искать.

– Мы, вероятно, захотим, чтобы она пометила маркером все места, где обнаружит слизней, – сказал Тор. – Так мы сможем получить информацию о привычных для них расстояниях.

– Она стоит прямо здесь, – сообщила я. – И если ты дашь мне маркер, я отмечу место, когда найду его.

– А… хорошо, – сказал Тор. Он выглядел смущенным, но при этом упорно отказывался смотреть мне в глаза.

Видимо, мое желание познакомиться с ним поближе не было взаимным. Жаль. Здесь, на платформе Прима, ощущалась острая нехватка симпатичных ботаников моего возраста, с которыми можно было бы общаться. Особенно таких, которые в последние несколько месяцев не состязались бы у меня на глазах в количестве позывных, которые удавалось произнести за одну отрыжку.

Я сказала себе, что это не имеет значения. У меня было дело, так что я развернулась и пошла прочь, чтобы найти тейникса.

4

За следующие несколько часов я убедилась, что слизни телепортируются из ящика. Желто-голубые периодически исчезали, вне зависимости от того, опущена крышка или поднята. Иногда я обнаруживала их ползающими по другой части инженерного отсека. Иногда находила их в холле или дальше по коридору. Несколько раз мне приходилось добираться до командного центра или до посадочной площадки, чтобы обнаружить слизней, прохлаждающихся на чьем-то стуле или на крыле корабля.

Казалось, что нет никакого способа воспрепятствовать им, но склонность к странствиям проявляли только желто-голубые. Остальные оставались в ящике и ползали друг по другу. Телепортирующиеся слизни, кажется, исчезали реже, когда я включала им музыку на своем приемнике, так что я оставила его рядом с ящиком, поставив на повтор медленную мелодичную песню. Слизни издавали трели, подражая нотам. Если музыка и беспокоила инженеров, они, похоже, воспринимали ее как необходимую часть научного процесса, потому что не просили меня выключить ее.

Я вернулась в инженерный отсек с моим самым энергичным путешественником, слизнем с голубыми отметинами вроде жабр. Слизень слегка вздрогнул – как многие из них, когда я находила их, особенно если я делала это быстро. Они вздрагивали при моем приближении, как будто пугались чего-то.

Не то чтобы собирать их по всей платформе было моим любимым занятием, но это помогало мне не думать о Ящерке, и я была за это им благодарна.

– Что ж, – сказала я Тору, – по крайней мере, теперь у тебя много данных о том, как далеко они забираются.

Тор сидел за своим столом и изучал, как я предположила, тот самый массив данных – хотя это могло быть и что-то другое. Он даже не поднял глаз.

– Ага, – сказал он. – Спасибо.

Я хмуро посмотрела ему в затылок. Поскольку Йоргена вскоре после нашего прибытия в инженерный отсек вызвали поговорить с матерью, Тор снова вернулся к односложным предложениям.

Возможно, я не самая блестящая личность в окрестностях, но все же меня уязвляло то, что он едва замечал мое присутствие – или, хуже того, замечал и был ему не рад.

Я погладила по голове своего последнего на данный момент беглеца – я назвала его Жабром по понятным причинам, – потом пересчитала слизней. Все были на месте – по крайней мере, все, имевшиеся на тот момент, когда я вызвалась отвечать за них. Со временем они стали исчезать все чаще, и, думаю, я знала почему.

– Пожалуй, пора покормить их, – сказала я Тору, не отрывая взгляда от слизней. Я все пыталась поймать кого-нибудь из них в момент телепортации, но они, похоже, никогда этого не делали, пока я смотрю. – Ты знаешь, как это сделать?

Тор наконец поднял глаза, но лишь для того, чтобы взглянуть на меня круглыми от ужаса глазами – в точности как Йорген, когда Кобб спросил, почему слизни разного цвета.

– Ты знаешь, как их кормить? – спросила я еще раз. – Я думаю, они стали исчезать быстрее, потому что они проголодались, а у меня не хватит икры на всех.

– Икры? – переспросил Тор. – Почему ты…

– В одном из этих ящиков – грибы, – сказал Йорген, и я, повернувшись, увидела его в дверном проеме. – Мы предположили, что слизни едят их, потому что в пещере, где мы их нашли, грибов была целая тонна. Кажется, они им вполне нравятся.

Он подошел к одному из ящиков и снял крышку. И да, ящик был полон грибами с широкими шляпками всех оттенков кремового и коричневого.

Жабр издал нетерпеливую трель. Я дала ему гриб на пробу и бросила еще несколько штук в ящик к слизням. Они тут же дружно мигрировали к грибам. Надеюсь, это побудит их хоть ненадолго остаться на месте.

– Как там дела у твоей матери? – спросила я Йоргена.

– Все сложно. Очевидно, Национальную ассамблею сильно напугало появление делвера, и теперь они хотят иметь больше влияния на то, что делают ССН. Коббу это не нравится.

И я его прекрасно понимала. У Национальной ассамблеи не было ни малейшего опыта взаимодействия с Верховенством, не говоря уже о делверах.

Впрочем, как и у всех нас.

– Это еще не все, – сказал Йорген. – Ассамблее удалось раздобыть некую информацию из инфонета Верховенства. Они говорят, что именно Спенса отогнала делвера от Россыпи. Потом она, судя по всему, обратила его против Верховенства.

Мы с Тором уставились на него разинув рот.

– Ты думаешь, это правда? – спросила я.

– Возможно, – ответил Йорген. – Если кто и мог придумать, как справиться с космическим монстром, так это она.

Это верно. В том, что делала Спенса, было нечто мифическое. Не знай я ее так хорошо, подумала бы, что она нечто большее, чем человек.

– Если это и вправду так, – сказал Йорген, – нам нужно, чтобы она вернулась. Верховенство, похоже, не знает, куда она отправилась. Но похоже, знает, что ее здесь нет. Оно обращается ко всем своим людям с призывом мобилизоваться и уничтожить нас, пока наш цитоник отсутствует.

– Они не знают, что у нас есть ты, – заметила я.

По лицу Йоргена пробежала тень.

– И от меня нет никакой пользы, если я не пойму, как использовать свои силы. Или пока мы не научимся использовать слизней.

– Так вот чего желает твоя мать, – спросила я, – контролировать работу над гипердвигателями?

– Она хочет контролировать все, – сказал Йорген. – Или этого желает Ассамблея. Думаю, они решили, что, раз мама так долго состояла в ССН, она станет хорошим связующим звеном, когда начнутся переговоры.

– И ты с этим не согласен?

– Думаю, в этом есть свой смысл, – произнес Йорген. – Но она… не слишком довольна, что я рассказал Коббу про свой дефект. Предполагалось, что это должно быть семейной тайной.

Я понимала, почему они так долго держали это в тайне. В конце концов, Верховенство сумело одолеть отца Спенсы, используя его силы, и заставить его обратиться против своих же. Этого не могло случиться с Йоргеном. Или могло?..

– Но ты же не можешь продолжать хранить это в тайне, ведь так? По сути, ты – наша единственная надежда.

– Спенса была большей надеждой, чем я, – сказал Йорген. – Я думаю, мама беспокоится о том, что будет со мной, если я начну экспериментировать со своими способностями.

В этом тоже был смысл. Интересно, не стараниями ли родителей Йоргена инженеров заставили сосредоточиться на защите, а не на гипердвигателях, что было бы более опасно для Йоргена?

– Спенса найдет дорогу домой, – сказала я. – Она уже делала это прежде и сделает снова.

Йорген посмотрел на меня с подозрением, как будто удивился, с чего вдруг я пытаюсь успокоить его насчет Спенсы. Не будь тут рядом Тора, я бы могла объяснить Йоргену, что знаю о его чувствах к ней. Тор с любопытством смотрел на нас из-за своего стола, – думаю, это был самый большой отрезок времени, в течение которого он смотрел на меня.

– Конечно, с ней все будет в порядке, – пообещал Йорген. – И Кобб с Национальной ассамблеей придумают, что делать. Нам просто нужно научиться превращать этих слизней в гипердвигатели.

– Никакого давления, – сказала я.

Мы дружно посмотрели на слизней: те как раз прикончили грибы и теперь скользили по ящику в поисках новых. Я бросила им еще несколько штук, и слизни принялись их поедать, а я тем временем покормила их сородичей в другом ящике.

Йорген вздохнул и повернулся к Тору:

– Что нам известно на данный момент?

– Не много, – сказал Тор. – Я собрал данные, полученные с помощью трекеров. Слизни не склонны уходить далеко. Самая большая дистанция составляет около двухсот метров, но большинство перемещается на расстояние до двадцати метров.

– Но мы думаем, что они совершают гиперпрыжки, – сказал Йорген.

– Я не знаю, как иначе это объяснить, – сказала я. – Если только они не начинают двигаться стремительно, когда мы не смотрим. И вероятно, делаются невидимыми. И могут открывать крышку ящика и закрывать обратно.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Раз они уже совершают гиперпрыжки, нам не придется их резать. Нам просто нужно понять, как заставить их переноситься на большее расстояние и идти туда, куда нужно нам.

– И взять тебя с собой, – проговорил Тор.

– Верно.

– Ну и как заставить их двигаться туда, куда хотите вы? – спросила я. – Непохоже, что ты можешь давать им указания. – Слизни достаточно умны, чтобы подражать основным словам и перемещаться на малые расстояния, но лично мне бы не хотелось дать кому-нибудь из них карту, а потом сидеть и надеяться, что он перенесет меня через Вселенную.

– Когда Спенса отправилась на Звездовид, эта инопланетянка, Аланик, каким-то образом вложила координаты в ее разум, – сказал Йорген. – Она сделала это цитонически, я думаю. Бабушка Спенсы также говорила, что слышала, как Спенса разговаривала с Аланик всю дорогу со Звездовида. Я не знаю, как это сделать, но если бы мы могли сообщать координаты слизням…

– Плохо, что мы не можем поговорить с этой инопланетянкой, – сказал Тор, и Йорген кивнул.

Когда Аланик прибыла к нам, она угодила под огонь артиллерийских платформ, поэтому, тяжело раненная, до сих пор оставалась в медицинском отсеке, без сознания. Я думаю, что медики просто надеялись, что она выздоровеет сама, поскольку не имели достаточной информации о ее анатомии и не могли сделать ничего, кроме как держать ее под снотворными и ждать.

Слизни доели вторую порцию грибов и принялись шарить по сторонам в поисках добавки. Нам определенно придется отправлять команду, чтобы добыть еще грибов. Надеюсь, где-нибудь в пещерах их достаточно. Слизням, похоже, там жилось неплохо.

Я вытащила еще несколько грибов из ящика и увидела, что верхний слой грибов шевелится. Подняв его, я обнаружила двух желто-голубых слизней. Они сидели на недоеденной большой шляпке и выглядели толстыми и довольными.

– Ну не умницы ли вы? – сказала я.

Если слизни отправлялись искать еду, по крайней мере некоторые из них ее нашли. Я вытащила этих слизней – у одного из них был особенно длинный голубой гребень, перевалившийся набок, когда слизень задремал, – и посадила их в ящик к остальным.

– Ну вот, – сказал Тор. – Я сконструировал ящик из того же металла, что и тот, который, по словам М-Бота, был его гипердвигателем.

Йорген внимательно осмотрел предложенное творение.

– И что он делает?

– Ничего, – ответил Тор. – Это просто ящик.

– Ладно, – сказал Йорген. – Так каково было его предназначение в конструкции М-Бота?

– Я предполагаю, – сказал Тор, – что в нем полагалось держать слизня, чтобы тот не скакал по всему кораблю или не телепортировался за пределы корабля и не умер в космосе. Даже если они способны выжить без атмосферы, пилот может застрять, если слизень куда-то подевается во время полета.

Теперь, когда Йорген вернулся, Тор снова сделался разговорчивым. Я что, чем-то обидела его? Я понятия не имела, что это могло бы быть.

– Ладно, – произнес Йорген. – Получается, что слизни не могут совершить гиперпрыжок из этого ящика.

– Это теория, – сказал Тор. – Ее нужно проверить. Я также думаю, что ящик может заставить слизня забрать с собой во время гиперпрыжка весь корабль.

– То есть мы не знаем, как заставить слизня перемещаться, но если он-таки решит прыгнуть, то может телепортировать ящик?

– Возможно, – сказал Тор. – Нам придется попробовать и выяснить.

– Отлично, – решил Йорген. – ФМ, возьми пару слизней и посади их в ящик Тора.

– Есть, сэр, – сказала я.

Это прозвучало саркастичнее, чем я намеревалась. В конце концов, я сама вызвалась присматривать за слизнями. Йорген бросил на меня острый взгляд, но я проигнорировала его и достала из коробки еще двух желто-голубых слизней. Эти двое были менее пугливыми, чем остальные, и позволили мне несколько мгновений поглаживать их, а затем я положила их в ящик Тора и закрыла темную металлическую крышку.

Тор и Йорген дружно уставились на ящик.

– Думаю, мы заметим, если коробка совершит гиперпрыжок, – сказала я. Что, вероятно, и произошло бы, если бы я не накормила слизней только что. Я решила не привлекать внимание к этому моменту.

– Хорошая мысль, – кивнул Йорген.

Тор нервно посмотрел на меня, потом на Йоргена:

– Может, тебе следовало бы попытаться заставить одного из них двигаться целенаправленно? Даже если ты не знаешь никаких координат, может, ты попытаешься выяснить, как с ним связаться?

– Ты хочешь, чтобы я поговорил со слизнем? – Йорген уставился на слизней в ящике.

– Я разговариваю с ними, – сказала я. – И это не бред сумасшедшего. Возможно, легче это сделать со слизнем, которого ты видишь. Так ты сможешь сблизиться с ним.

Йорген посмотрел на меня так, будто думал, что я, возможно, чокнутая. Но все-таки он наклонился над ящиком, рассматривая слизней. Красно-черные быстрее всего расправились со своими грибами, и теперь бездельничали, издавая негромкие трели. Трели эти звучали почти как музыка, хотя и более низкая, чем у желто-голубых. Тональность фиолетовых была чем-то средним между этими двумя. Вместе их пение каким-то странным образом звучало успокаивающе.

– Есть какие-нибудь предложения насчет того, как мне это делать? – спросил Йорген.

– Ты мог бы для начала подружиться с одним из них, – сказала я. – Возможно, дать ему имя.

– Они мне не друзья, – сказал Йорген. – Мы не даем имен подопытным.

– Я уже это сделала, – заметила я, указывая на одного из слизней. – Вот этот вот – Жабр. А эти двое… – я указала на особо толстеньких слизней, которых я нашла в ящике с грибами, – Счастливчик и Бычок.

Тор улыбнулся, и на его щеках появились восхитительные ямочки. Он был и вправду милый, когда не пренебрегал мной.

Сосредоточься, ФМ.

– Твоя очередь, – сказала я Йоргену. – Придумай имя кому-нибудь из них.

– В самом деле? – спросил Йорген. – Это должно помочь мне понять, как мысленно разговаривать со слизнями?

Я подбоченилась. Я понимаю, что Йоргену нравилось все изучить, прежде чем делать, но он был все равно что младенец.

– У тебя есть идеи получше?

Йорген застонал, но все-таки взял из ящика фиолетово-оранжевого слизня. Тот пронзительно пискнул.

– Ты слишком сильно сжимаешь его, – сказала я.

– Не думаю, что я причиняю ему непоправимый вред.

– Нет. Но если ты будешь более мягок с ними, возможно, ты больше им понравишься.

– Да мне плевать, нравлюсь ли я им! – воскликнул Йорген. – Я хочу только знать, как их использовать, чтобы получить необходимые инструменты для борьбы с Верховенством!

Я прищурилась. Обычно я думала, что Йорген действительно хороший командир. Пожалуй, чересчур зажатый, чересчур заинтересованный в том, чтобы все шло по правилам, но он заботился о пилотах своего звена и изо всех сил старался убедиться, что с нами все в порядке, даже когда ему лично это доставляло неудобства.

Но Спенса прозвала его Заразой в первый наш день в качестве курсантов, и оно превратилось в его позывной; сейчас мне казалось, что он полностью заслуживает его.

– Все в порядке, – сказала я слизню на руках у Йоргена – в основном для того, чтобы заставить его задуматься. – С нами тут обращаются точно так же.

– Ну ладно, – произнес Тор. – Итак, Йорген, ты что-нибудь чувствуешь? Вроде той вибрации, о которой ты говорил раньше.

– Не знаю, – сказал Йорген. – Ну, в смысле, я слышу, как они все вместе… ну, гудят. Поют у меня в мозгу.

– Ты можешь спеть им в ответ? – спросила я.

Йорген свирепо посмотрел на меня, хотя это был совершенно резонный вопрос.

Я подняла руки:

– Нам полагается экспериментировать с ними, ведь так? Ты можешь хотя бы попытаться.

– Ладно, но я не стану давать ему имя.

– Ладно! – пропел слизень Йоргену.

– Думаю, ты только что именно это и сделал, – сказала я. – Ладно.

– Ладно! – с энтузиазмом согласился слизень.

– Ну что ж… – сказал Йорген. – А теперь помолчите. Я собираюсь спеть ему.

Йорген покосился на Ладно, потом закрыл глаза. Мгновение спустя он открыл глаза и принялся напевать – я назвала бы этот звук фальшивым, не будь он настолько немелодичным.

На пороге появилась Киммалин.

– У него запор? – спросила она.

Вероятно, Нед и Артуро рассказали ей, что мы тут делаем со слизнями, и она заглянула посмотреть, как у нас идут дела. Йорген выпучил глаза и бросил Ладно в ящик – с высоты в добрых два фута.

Слизень издал низкую ворчливую трель. Я погладила его по спинке в качестве извинения за Йоргена, хотя сам Йорген, судя по его виду, вовсе не собирался извиняться.

– Нет, – сказала я Киммалин. – Он пытается общаться со слизнями. Цитонически.

– Закройте дверь! – велел Йорген. – Нам вовсе не следует объявлять об этом всем!

– Ну как, твое пение на что-нибудь повлияло? – спросил Тор.

– Оно заставило меня почувствовать себя глупо, – сказал Йорген.

– Вот и Святая так говорит, – добавила Киммалин. – Я чувствую, следовательно, я существую.

Йорген покосился на нее, но Киммалин лишь улыбнулась ему с невинным видом.

Йорген вздохнул и посмотрел на ящик с гипердвигателями:

– Что с этими слизнями? Они все еще там?

Я открыла крышку и заглянула внутрь.

– Да. Оба. И кажется, они спят. – (Один из слизней издал тихое кряхтение – возможно, захрапел.)

Йорген все смотрел на ящик.

– Возможно, будет проще, если их будет немного. Я не могу сосредоточиться на всех сразу. ФМ, достань троих, по одному каждого цвета.

По крайней мере, я обращалась с ними бережнее, чем он. Тор подал мне картонную коробку, и я осторожно взяла фиолетового Ладно, желтого Жабра и одного красно-черного, пока еще безымянного слизня.

– Я буду петь им, – сказал Йорген. – А вы все будете держать свои комментарии при себе. Это приказ.

– Благослови тебя звезды, – произнесла Киммалин.

Я прикусила губу, чтобы не хихикнуть. Напев Йоргена наводил на мысль о раненом животном.

Наконец Йорген вздохнул:

– Это не работает. Возможно, мне следует некоторое время побыть наедине с ними.

– Я все еще думаю, что тебе надо попытаться относиться к ним получше, – сказала я. – Установить связь с ними.

Йорген закатил глаза:

– Не вижу, чем это может помочь.

– У Спенсы есть связь с ее слизнем, верно? Возможно, именно благодаря этому она узнала, что это гипердвигатель.

– Мы понятия не имеем, как Спенса выяснила, что Погибель – гипердвигатель.

– Я просто пытаюсь помочь, – сказала я. – Ты сам назначил меня ответственной за благополучие слизней.

Йорген уставился на меня:

– Что?

Мне казалось, я говорю очевидные вещи.

– Ответственной за благополучие слизней. Я здесь для того, чтобы заботиться о них.

– ФМ, – сказал Йорген, – ты не больше нашего знаешь об этих слизнях.

– Нет, больше, – возразила я. – Я дружила со слизнем Спенсы.

– Что ты?..

– Дружила, – повторила я. – С Погибелью. Ты помнишь ее?

– Конечно я ее помню, – сказал Йорген. – Этому существу полагалось сидеть на койке Спенсы, но оно вместо этого моталось по всей платформе. Однажды я нашел его в собственной кабине и никак не мог оттуда выставить. Каждый раз, как я пытался поймать его, он визжал: «Зараза!» Клянусь, Спенса нарочно обучила его этому!

– Вот видишь! – сказала я. – У тебя определенно нет навыков обращения с этими животными. Но у нас с Погибелью были взаимоотношения. Она часто сидела у меня на руках и мурлыкала, когда я кормила ее икрой.

Йорген посмотрел на меня так, будто я сошла с ума:

– Слизни что, мурлыкают?

– Нет, я имела в виду, что они издают трели, но эта трель была похожа на мурлыканье…

– И ты кормила ее икрой? Где ты вообще взяла икру?

– Родители прислали, ясно? Суть в том, что я второй после Спенсы человек, способный помочь тебе управляться со слизнями. И я думаю, что если ты обеспечишь им удобства…

– Мы не пытаемся обеспечивать им удобства. Мы пытаемся создать гипердвигатель. Спенса сказала, что эти штуки…

– Они животные, а не штуки.

– …что эти животные – ключ к нашей возможности покинуть Россыпь. И если ты не заметила, нам нужно создать двигатель как можно скорее, потому что у нас только что побывал делвер и он может вернуться в любой момент, чтобы уничтожить нас.

– Я не думаю, что он вернется, – сказал Тор; мы оба посмотрели на него. – Ты говоришь, что Спенса отогнала его, верно? – продолжил Тор. – Она найдет способ не подпускать его к нам.

Что ж, ладно. Он определенно влюблен в Спенсу. Это нормально. Не то чтобы я пыталась встречаться с этим парнем – с креллами на пороге есть и более насущные проблемы, – но поговорить было бы неплохо.

Йорген вздохнул:

– Возможно. Но даже Спенса не в состоянии вечно держать Верховенство на расстоянии. Эти слизни – наш самый важный козырь.

– Именно, – согласилась я. – И поэтому нам нужно убедиться, что мы обращаемся с ними со всем уважением, которого они заслуживают.

– Я просто думаю, – заметил Йорген, – что мы не должны позволять твоей симпатии к слизням мешать нам продвигаться вперед.

– Я и не знала, что ты продвинулся вперед, – съязвила я.

– Возможно, мы продвинулись бы, если бы сосредоточились на слизнях, а не вели пустые разговоры, – ответил Йорген. – У нас в ящике три слизня…

– Два, – сказал Тор.

Йорген удивленно посмотрел на него.

– На самом деле, – пояснил Тор, – в этом ящике всего два слизня.

Йорген заглянул в коробку. Там и правда было всего два тейникса – Ладно и красно-черный.

– Очевидно, что специалист по благополучию слизней не справляется со своей работой, – сказал Йорген. – Ты должна была заставить их оставаться в ящике.

– Ладно, – ответила я.

– Нет, – возразил Тор. – Ладно на месте, исчез другой слизень.

Киммалин рассмеялась. Возможно, у Тора все-таки есть чувство юмора. Но когда я улыбнулась ему, у него покраснели щеки, как будто он облажался, пошутив со мной.

Ему что, кто-то велел не разговаривать со мной?

Я огляделась по сторонам, но Жабр, похоже, прыгнул за пределы видимости.

– Хорошо, я пойду его искать, но…

– Эй! – воскликнул Йорген.

Я посмотрела вниз и обнаружила, что красно-черный слизень выбрался из ящика и теперь тщательно изучает шнурок на ботинке Йоргена. Йорген наклонился, чтобы поднять его, и снова сжал слишком сильно.

– Йорген, тебе нужно быть более…

– ФМ, – сказал он, повысив голос, – мне нужно…

– Нужно, – пропел слизень.

Йорген посмотрел на него со страдальческим выражением на лице.

А потом слизень взорвался.

То есть он остался целым и невредимым, но что-то рванулось из него, как будто сам воздух завращался во всех направлениях.

Йорген выронил слизня и отпрыгнул, а на его предплечьях, щеках и носу появились красные полосы. Тор вздрогнул, и даже Киммалин выглядела испуганной. Порезы были не особо глубокими, но их было много, как будто кожи слегка коснулось множество лезвий бритвы.

Мы изумленно уставились на Йоргена. Слизень невозмутимо полз по полу.

– Ты как? – спросила я.

– Я думаю, этого вам надо назвать Бабах, – сказала Киммалин.

– Я думаю, тебе надо сходить в лазарет, – добавил Тор.

Йорген прижал пальцы к носу, размазывая кровь по лицу.

– ФМ, ты как, сможешь посадить этого слизня обратно в ящик?

– Конечно. – Я наклонилась и дала Бабаху изучить мою руку, а потом осторожно подняла его и посадила к остальным.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Совещание переносится.

А потом он размашистым шагом вышел из комнаты, а по его щекам все еще стекали ручейки крови.

5

Положив Ладно обратно в ящик и закрыв крышку, я пошла следом за Йоргеном в лазарет. Я понятия не имела, что слизень сотворил с ним – Погибель ничего такого не делала, – но Йоргена достаточно пугнули, прежде чем нарезать на ленточки. Это не могло пойти на пользу.

Когда я добралась до дверей лазарета, медики наклеивали крохотные пластыри на его порезы и расспрашивали, что случилось.

– Это секретная информация, – сказал им Йорген.

Наверное, это было правдой – и заодно означало, что ему не придется объяснять, что он обзавелся этими порезами, потому что напугал слизня. Я заглянула через стекло в комнату, где на каталке спала инопланетная девушка. Она была гуманоидом, но со светло-фиолетовой кожей и неестественно белыми волосами, под стать наростам на ее щеках. Она выглядела так странно, с ее высокими скулами и широким лбом, – почти человек, но при этом определенно не человек. Эффект получался тревожащий, даже когда она спала.

– Можете передать командованию, что с ним все будет в порядке, – сказал мне один из медиков, выходя вместе с остальными из комнаты.

Ну да, логично – они подумали, что я жду результата, чтобы доложить о нем, но на самом деле командование пока вообще было не в курсе проблемы.

Но это должно было скоро измениться – со всеми-то пластырями на лице Йоргена, – и меня волновал вопрос, что это будет значить для слизней.

Я повернулась и оглядела комнату. Йорген все еще сидел на койке.

– Ты как, нормально? – спросила я.

– Угу, – сказал Йорген и посмотрел на свое отражение в оконном стекле. – Просто потрясающе. – Уголок его рта приподнялся. – Хотя мне определенно следовало прислушаться к тебе, когда ты советовала не сжимать слизней слишком сильно.

– Я не думала, что он поранит тебя, – сказала я. – Погибель достаточно времени проводила со Спенсой, чтобы испугаться разок-другой, но она никогда не взрывалась. Опять же похоже, что только желто-голубые слизни совершают гиперпрыжки, так что, возможно, только красно-черные… взрываются?

– Я не знаю, в этом ли было дело, – сказал Йорген. – Я все еще пытался сосредоточиться на этой вибрации, понимаешь? Но с этим слизнем я определенно не смогу сблизиться при помощи пения.

– Это ясно.

Улыбка Йоргена сделалась более искренней, но она потянула порез на губе, и он скривился.

– Но я чувствую это у себя в сознании. Трудно выделить одного из них, потому что вибрация очень тихая, но я пытался убедить этого слизня… поговорить со мной, пожалуй. Как ты и говорила.

Судя по его словам, это было чрезвычайно трудно. Неудивительно, что он был расстроен.

– Так ты думаешь, что, поговорив с ним, ты убедил его взорваться?

– Иногда я и на людей так действую. Спроси у Спенсы.

Я рассмеялась, и Йорген присоединился ко мне. Несмотря на то, что́ о нем думают, у Йоргена есть чувство юмора. Просто он бо́льшую часть времени слишком напряжен, чтобы позволить ему проявиться.

– Я думаю, делу помогло бы, если бы ты наладил отношения с ними, – сказала я. – Они – не детали машины. Нельзя ожидать, что ты просто подключишь их и заставишь работать. Они живые.

– Так говорит специалист по защите слизней.

– Верно. И кстати, об их защите… – Я вздохнула. – Как ты думаешь, это не рискованно для них? Если люди решат, что они опасны…

Йорген покачал головой:

– Это не имеет значения. Если тейниксы и вправду ключ к межгалактическим путешествиям, нам придется и дальше экспериментировать с ними, какими бы опасными они ни были. Хотя, возможно, в следующий раз я надену перчатки. И маску.

– Может, Кобб найдет для тебя бронежилет.

– Это было бы неплохо.

– Возможно, гипердвигатели только желтые, – сказала я. – У других цветов могут быть свои способности. Погибель никогда не взрывалась.

Йорген кивнул:

– Это правдоподобная теория. У нас достаточно желтых, чтобы поработать сперва с ними. Остальными можно заняться позже. – Он посмотрел на меня темными глазами, словно видел насквозь. – И вообще, почему ты так беспокоишься о тейниксах?

Я пожала плечами:

– Я не беспокоюсь.

– Ты назначила себя специалистом по защите слизней и хочешь мне сказать, что они тебе безразличны?

– Ты сам меня назначил специалистом по защите слизней.

– ФМ, я велел тебе держать их в ящике. То есть назначил тебя специалистом по локализации слизней. Защиту ты добавила сама.

Я скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.

– Я просто думаю, что нам не следует относиться к ним как к машинам. Если они могут унести нас с этой планеты, прежде чем Верховенству удастся уничтожить нас, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы добиться этого. Но они живые. Нам же не обязательно быть монстрами, пока мы будем это делать, верно?

– Конечно нет. – Йорген снова скривился. – И если бы я прислушался к тебе, то не сидел бы сейчас с изрезанным лицом. Скажи честно: насколько ужасно это выглядит?

– Медики сказали, что с тобой все будет в порядке.

– Да, но я выгляжу нелепо.

Его лицо было скреплено кусочками пластыря, так что он был по-своему прав.

– Слушай, девушкам ведь нравятся шрамы, разве не так?

Йорген прикрыл глаза.

Ну да. Есть лишь одна девушка, чье мнение его интересует, и ее нет здесь, чтобы оценить картину.

Хотя… теперь, когда я подумала об этом…

– Ну, в смысле, если кто из девушек и способен оценить шрамы, так это Спенса, верно же?

Йорген посмотрел на меня с таким потрясением и ужасом, что я поняла: потревожила его раньше, чем он пришел в себя и не перевел разговор снова на меня.

– Я думал, мы обсуждали твою внезапную одержимость правами животных.

– Я думала, мы обсуждали твое лицо, но если ты хочешь поговорить о правах животных…

Йорген перевел взгляд на что-то позади меня, и я, повернувшись, обнаружила, что в коридоре стоит адъютант Кобба.

– Адмирал Кобб вызывает вас в командный центр, – сказала она Йоргену. – Мне передать ему, что вы нездоровы?

Йорген застонал:

– Нет, скажите ему, что я иду. Он все равно рано или поздно об этом узнает.

– Как ты думаешь, зачем он тебя зовет? – спросила я. – Для доклада еще рано.

– Пойдем со мной – и сама все узнаешь, – сказал Йорген. – Ты можешь помочь мне объяснить, что случилось с моим лицом. Ну, раз уж ты специалист по защите слизней и все такое.

Мне нужно было отыскать Жабра и всех, кто успел освободиться за это время. Но я не собиралась упускать возможность узнать о планах Кобба. Я пошла следом за Йоргеном вниз, в командный центр адмирала – большую комнату с широким столом и голопроектором перед ним.

Кобб сидел за столом, с двумя адъютантами по бокам от него. Напротив Кобба сидела темнокожая женщина с черными волосами, как у Йоргена, только свои она укладывала вокруг головы.

Джешуа Уэйт, мать Йоргена, была одним из самых титулованных пилотов, когда-либо ушедших из ССН. Ее политическое влияние лишь возросло, когда в состав Национальной ассамблеи вошел ее муж. С ней было еще два человека – по их дорогой одежде я предположила, что это либо менее важные политики, либо другие представители, которым поручено говорить от имени Национальной ассамблеи.

Тор вместе еще с одним инженером стоял во главе стола, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Мы думаем, что близки к тому, чтобы заставить работать систему планетарной обороны, – сказал Тор. – Этот шифр с трудом поддается расшифровке, но мы взломали часть кода и пытаемся разобраться в том, что видим. Он намного сложнее всех программ, которые мы используем в пещерах, и мы не знаем, что именно многие из этих программ делают.

Тор, по-видимому, был способен говорить в присутствии Кобба, хотя я видела, что он нервничает. Люди склонны полагать, что любой, прошедший тест на пилота, будет чувствовать себя комфортно при проявлении общественного внимания – или, по крайней мере, привыкнет к нему, – но, думаю, в случае с Тором это было не так. По крайней мере, он не пытался сделать вид, будто представителей Ассамблеи не существует, хоть и выглядел так, будто ему хотелось, чтобы его самого не существовало.

– Вероятно, именно этот код заставляет орудийные платформы стрелять по кораблям в небе, так? – ровным тоном произнесла Джешуа. – Так что, если вы сумеете взломать его, мы сможем использовать эти орудия для собственной пользы. Нам бы очень помогла возможность использовать эти огневые установки так, как мы используем зенитные орудия вокруг Альты.

– Мы на это надеемся, – сказал Тор. – Мы также работаем над возрождением старых систем обороны, которые могут помочь нам защитить планету от будущих атак. Но многое из этого остается для нас загадкой, поэтому мы ничего не можем обещать.

Джешуа услышанное явно не порадовало, но Тор и остальные инженеры делали все, что могли.

– Спасибо за доклад, – сказал Кобб. Потом он посмотрел на нас с Йоргеном, стоящих у двери. – Сынок, что, во имя Полярной звезды, с тобой случилось?

Йорген скривился:

– Случился небольшой инцидент с одним из тейниксов. Очевидно, с ними нужно обращаться с осторожностью.

Джешуа встревожилась.

– Вы мне не говорили, что эти существа опасны, – сказала она Коббу.

– Они – гипердвигатели, – объяснил Кобб. – Я уверен, что они очень опасны.

Это заявление явно не порадовало Джешуа.

– Возможно, эти эксперименты должен проводить кто-то более квалифицированный.

Она посмотрела на Йоргена с неодобрением. Йорген одновременно вытянулся по стойке смирно и словно бы сжался. Ну да, ведь его мать фактически заявила, что он не способен выполнять свою работу. Не то чтобы мне полагалось говорить на этой встрече, но Йорген просил меня помочь объясниться.

– Слизень плохо отреагировал, когда Йорген попытался связаться с ним цитонически, – сказала я. – Но мы разрабатываем некоторые теории, чтобы это не повторилось.

Джешуа, прищурившись, посмотрела на меня:

– Вы кто такая?

– Пилот из звена Йоргена, – сказал Кобб. – Она помогает Йоргену и Тору в экспериментах со слизнями.

– У ФМ есть некоторый опыт работы с тейниксом, – сказал Йорген. – Она помогает нам разобраться, как лучше с ними обращаться.

Джешуа посмотрела на залатанное лицо Йоргена и цокнула языком.

– Она явно не очень хорошо справляется со своей работой.

Я ощетинилась, но промолчала.

– Тут нет ее вины, – вмешался Тор. – Такова природа научного процесса. Мы должны предпринимать какие-то попытки, чтобы получить результат.

Фух! Очевидно, Тор меня не ненавидит, раз готов защищать перед начальством. Ему явно было комфортнее говорить о том, в чем он разбирается, а никто из нас не мог похвалиться, что хорошо разбирается в тейниксах и гипердвигателях. Возможно, если бы я выбрала минутку для разговора о другой его работе, он бы перестал относиться ко мне как к изгою.

– У нас пока нет отчета для вас, – добавил Йорген. – Мы еще работаем над ним.

– Ничего, – сказал Кобб. – Я вызвал вас не за этим. Мне нужно, чтобы вы кое-что услышали.

Кобб кивнул адъютанту, и та нажала несколько кнопок на голопроекторе. Однако вместо голограммы зазвучала аудиозапись.

«Адмирал Кобб, – произнес голос. Неизвестный говорил с акцентом, и голос его звучал странно ровно, словно он был не совсем реален. – Говорит министр Куна. Я сожалею, что наш предыдущий разговор прервался. Меня предали те же существа, которые наслали делвера на вашу планету, и я больше не имею возможности совершать гиперпрыжки. У меня есть информация от вашего агента Спенсы. Она просила меня прибыть на вашу планету и предложить помощь, но меня атаковали наши общие враги, и я не могу теперь добраться до вас, как планировалось. Вместе этого я вынужден просить о помощи вас. Мы с моим народом застряли на заброшенном аванпосте на Солнцекрае, и радикалы, захватившие контроль над правительством Верховенства, охотятся на меня. Боюсь, у нас очень мало времени. Если вы сможете добраться до нас, в ответ я предложу вам любую помощь, какая только будет в моих силах. Мы находимся в…»

Голос начал называть координаты – и запись оборвалась.

– Это все? – спросил Йорген.

Кобб кивнул.

– Даже если бы у нас были полные координаты, я не знаю, как добраться до них без работающего гипердвигателя. Я хочу знать, не почувствовал ли ты чего. Что-нибудь из вибраций, о которых ты говорил.

Лицо Джешуа потемнело, когда Кобб заговорил с Йоргеном о его цитонических способностях, но вмешиваться она не стала.

– Нет, – ответил Йорген. – А должен был?

– Предыдущие сообщения от министра Куны приходили по радио, – сказал Кобб, – но это пришло по старым системам связи платформы. Возможно, они использовали какое-то устройство связи, работающее быстрее скорости света. Мы подумали, что, если они использовали цитонические технологии, возможно, в сообщении есть какой-то компонент, который может ощущать только цитоник.

Йорген покачал головой:

– Мне очень жаль, сэр. Я ничего не почувствовал.

– Как мы получили это сообщение? – спросила я. – У нас есть прибор связи БСС?

Наверное, у меня не было права задавать этот вопрос, но Тор все равно ответил:

– Насколько нам известно, нет. Но в системах платформы есть много такого, чего мы пока не понимаем. Это сообщение поступило по одному из приемных устройств в системе связи.

– Итак, мы получили сообщение, – сказал Кобб, – но мы в точности не знаем, как именно оно поступило. Инженеры пытаются выяснить, есть ли у нас возможность ответить.

Интересно. Если бы мы могли подняться сюда много лет назад и исследовать платформы, выведенные на орбиту планеты, мы, возможно, могли бы вычислить, как лучше защитить себя.

Возможно, это одна из причин, по которым Верховенство так старалось удержать нас в пещерах под поверхностью планеты.

– Что мы станем делать, если появится возможность ответить? – спросил Йорген.

– Мы не знаем, каковы подлинные намерения этого существа, – ответил Кобб. – Возможно, это ловушка. С другой стороны, это, может быть, наш единственный способ приобрести союзника, и, видят звезды, союзники пригодились бы нам прямо сейчас.

– Если это существо действительно является министром, – сказала Джешуа, – возможно, мы сумеем воспользоваться его связями, чтобы связаться с более высокопоставленными чиновниками и найти способ достичь соглашения с Верховенством.

Соглашения?

Йорген был шокирован не меньше, чем я.

– Ты собираешься попытаться договориться с Верховенством?

Джешуа кивнула:

– Мы слишком долго ведем эту войну. Если продолжать в том же духе, это приведет лишь к нашему уничтожению. Теперь, когда мы больше знаем о силах, с которыми столкнулись, Национальная ассамблея полагает, что нам пора начать оценивать и политическую сторону ситуации, а не только военную.

В принципе я была согласна с этим тезисом, но не видела ни малейших признаков того, что Верховенство хочет договариваться с нами. Особенно если делвер появился тут их стараниями.

Кобб прокашлялся. Все это наверняка было ему ненавистно, но он был профессионалом высокого класса и не мог позволить чувствам отразиться на лице.

– Мы попытаемся ответить, но получение координат не принесет нам никакой пользы, если мы не сможем туда добраться, а мы не сможем, пока у нас не будет гипердвигателя. – Кобб переключился на Йоргена. – Спенса ощутила координаты в своем разуме и потом оказалась способна переместиться по ним. Я надеялся, что эта запись окажет на тебя аналогичное воздействие, но если нет, нам придется реализовать другой план.

– Другой план, сэр? – переспросил Йорген.

Джешуа кивнула. Очевидно, они уже обсуждали этот вопрос.

– Да, – сказала она. – Разбившаяся здесь инопланетянка – единственная, кто сможет предоставить координаты, которые позволили бы нам связаться с этим существом. Нам придется ее разбудить.

6

На следующее утро меня вызвали в медицинский отсек почти сразу после пробуждения. Йорген уже был там – стоял и заглядывал в палату Аланик через стекло. Пластыри на его лице были новыми и чистыми, но все еще многочисленными.

– Врачи говорят, что ее раны почти зажили, – сказал он. – Ей давали успокоительное, но теперь ее приводят в чувство. Кобб предложил мне поговорить с ней, поскольку мы оба цитоники. Мне может пригодиться твоя помощь. Ты… лучше меня находишь общий язык с другими.

– Конечно, – сказала я. Это было настоящим признанием со стороны Йоргена, который терпеть не мог выглядеть неидеально. Но ситуация была щекотливая: Аланик пребывала без сознания уже несколько недель, а мы мало что знали о ней. – А мы сможем поговорить с ней?

Йорген показал мне значок:

– Тор сказал, что это переводчик. Спенса забрала тот, который был у Аланик к моменту катастрофы, но инженеры нашли на ее корабле еще несколько. Он должен обеспечить нам возможность понимать друг друга.

Это сильно упрощало дело.

– Как по-твоему, какой тактики разговора нам следует придерживаться?

– Понятия не имею. У тебя есть предложения?

– Я думаю, первым делом надо попытаться убедить ее, что мы друзья. Помочь ей почувствовать, что мы на одной стороне. – Мне мало что было известно о том, что произошло между Спенсой и Аланик. – Мы же друзья, верно?

– Надеюсь, что так, – сказал Йорген. – Это хорошая тактика. Спасибо.

Один из врачей вышел из медицинского отсека и кивнул Йоргену:

– Она просыпается. Она может сначала оказаться дезориентирована, так что не удивляйтесь, если сперва она не сможет говорить.

Йорген коротко кивнул врачу, и мы вошли в палату Аланик и остановились у кровати.

Желтые потолочные светильники отбрасывали жутковатые тени на лицо Аланик. С ее странно выделенными щеками, фиолетовой кожей и белыми наростами, торчащими из ее кожи как кристаллы, она была красива пугающей красотой. Она пошевелилась, что-то пробормотала и открыла глаза.

Они выглядели как человеческие, не считая их фиолетового цвета. Я никогда не видела человека с такими светлыми и вместе с тем приковывающими внимание глазами. Аланик в замешательстве посмотрела на нас.

Йорген бросил взгляд на меня. Он хотел, чтобы я высказалась на этот счет.

– Аланик… – сказала я. – Меня зовут ФМ. Я рада, что ты проснулась.

Йорген неловко держал значок между нами, и тот перевел мои слова на ритмичный язык, которого я никогда не слышала. Возможно, мне следовало использовать мое настоящее имя, но я уже привыкла, что все зовут меня по позывному. Кроме того, для инопланетянки «ФМ», возможно, казалось ничуть не более странным, чем «Фрейя».

Аланик «жмурясь» посмотрела на меня, все еще пребывая в замешательстве. Если ее и встревожило покрытое пластырями лицо Йоргена, она никак этого не выказала. Возможно, здесь все казалось настолько странным, что еще одна странность не имела значения.

– Человек… Где… другая? – спросила она.

– Спенса, – сказала я. – Она ушла. Ты дала ей координаты, и она отправилась туда вместо тебя.

Аланик на мгновение закрыла глаза. Когда она снова открыла их, то выглядела уже более сосредоточенной. Более настороженной.

– Где я?

– В медицинском отсеке, – сообщила я ей. – На платформе над планетой под названием Россыпь. Тебя сбили автономные платформы. Это не были наши люди. Мы не можем контролировать эти платформы. Они стреляют и по нам тоже.

Аланик кивнула.

– Люди, – сказала она. – Как вы выжили?

– С трудом, – ответила я. – Мы уже многие годы обороняем эту планету от Верховенства.

– Когда-то мы были союзниками, – сказала Аланик. – Мой народ наказали за сотрудничество с вами. Верховенство… Они говорят, что хотят мира, но на самом деле они угнетают нас. Их мир – это всего лишь контроль.

– Да, – сказала я. – И они хотят смерти моему народу. Нам нужна ваша помощь.

Аланик чуть сузила глаза.

– Мне нужно связаться с моими соплеменниками, – сказала она. – Та, другая… Спенса… возможно, уже прибыла на Звездовид. Они будут ждать от меня подтверждения, что все в порядке, и мне нужно рассказать им, что произошло.

Мы с Йоргеном переглянулись. Аланик думала, что сегодня все еще тот самый день, когда она появилась здесь.

– Тут такое дело, – сказала я. – Ты пострадала во время крушения, и наши врачи пытались помочь тебе, но они мало что знают о твоей физиологии. Они держали тебя в коме, давая тебе возможность выздороветь.

Аланик посмотрела на нас с ужасом:

– Сколько времени прошло?

Сколько? Я посмотрела на Йоргена.

– Девятнадцать дней, – ответил он.

– Так много?

Аланик попыталась сесть, но трубки и провода, соединяющие ее с медицинским монитором, мешали ей. Она схватилась за них тонкими руками, и я заметила, что ее ногти состоят из того же белого вещества, что и наросты на щеках. Они были острыми, почти как когти.

– Нам нужна твоя помощь, – повторил Йорген. – Мы все заперты здесь, как в ловушке.

Аланик посмотрела на него с удивлением.

– Ты не заперт, – сказала она. – Ты цитоник, как и Спенса. Ты можешь…

Йорген покачал головой:

– Я ничего не могу. Я только-только узнал о своих силах и не понимаю, как их использовать. Мне нужно, чтобы ты научила меня, как увести мой народ с этой планеты. Мне нужна твоя помощь.

Он посмотрел на меня, но я не знала, что ответить. Йорген привел хорошие аргументы.

– Пожалуйста, – добавила я. – Ты сказала, что мы были союзниками, верно? Что ж, нам нужны союзники сейчас, и, похоже, твоему народу они тоже нужны. Нам пришло сообщение от одного из чиновников Верховенства, из фракции, которая хочет помочь вам. Но мы не знаем, как до него добраться…

– Не верь им! – воскликнула Аланик. Она потянула за трубочки, присоединенные к ее груди, выдергивая их. К счастью, это были всего лишь датчики, но у нее еще была игла в руке, присоединенная к капельнице. Когда Аланик сдвинула ее, на повязке, удерживающей иглу, появилось темное пятно крови. – Им нельзя доверять. Они говорят, что хотят помочь, но это не так. Они хотят лишь контроля. Вам нельзя…

Она замолчала, когда чья-то тень заслонила окно в коридор. Я обернулась и увидела, что там стоит Кобб с матерью Йоргена. Они говорили тихо, так что мы не слышали слов, но вид у Джешуа Уэйт был нерадостный.

– Хорошо, – сказала я, пытаясь привлечь внимание Аланик. Я взяла ее за руку, надеясь что не нарушаю этим их культурного табу, но она не отдернула руки. – Мы не можем доверять им. Потому-то нам и нужна твоя помощь. Ты знаешь гораздо больше, чем мы, и потому нужна нам, чтобы вести нас. Мы не умеем использовать наши силы, но у нас есть корабли и ресурсы. Мы тоже могли бы помочь вам.

– ФМ, – сказал Йорген.

Он предостерегающе посмотрел на меня, и я поняла, что зашла слишком далеко. Мы не могли обещать ей ресурсы. Это зависело от командования и Национальной ассамблеи. Возможно, я только что солгала Аланик. Это могло быть тактически обоснованным решением – дать обещания народу Аланик, – но у меня не было на это полномочий.

Джешуа постучала по стеклу и указала на дверь, которую я закрыла за нами. Йорген вздохнул, положил значок на край постели Аланик и вышел в коридор, чтобы поговорить с матерью.

Аланик все еще держала меня за руку. Ее лавандовая кожа смотрелась так странно рядом с моей, но анатомия руки у нее была человеческая. Она была человеком, как и я. Чуждой, но знакомой. Она была вдали от дома, одинока и напугана. Я вполне могла себе представить, каково это.

– Что ты собираешься делать, когда прибудешь на Звездовид? – спросила я ее.

Аланик заколебалась.

– Я – шпион своего народа, – заговорила она. – Нам нужна их технология гипердвигателей. Без нее они изолируют нас на нашей планете. Они отказывают нам в посадке на свои корабли. Они контролируют наш импорт, нашу экономику, саму нашу возможность прогрессировать. Нам нужно знать их тайны.

– Итак, гипердвигатели, – сказала я. – Ты не знаешь, как они работают.

– Нет, – сказала Аланик. – Я собиралась узнать это. Но если прошли недели, возможность, наверное, упущена.

Так оно и было. Спенса заняла ее место, притворяясь Аланик. Если поделиться информацией, добытой Спенсой, – той самой тайной, которую надеялась украсть Аланик, – это может сыграть важную роль в укреплении добрых отношений между нами.

Но у меня точно не было на это разрешения. Я посмотрела в окно. Йорген разговаривал с матерью и Коббом. Судя по всему, больше говорила Джешуа.

– Ты тоже пленница здесь? – спросила Аланик.

Я посмотрела на нее.

– Ты не пленница, – возразила я. – Мы пытаемся помочь тебе.

Аланик покачала головой:

– Вы все пленники на этой планете, зависящие от Верховенства.

А, вот она о чем!

– Думаю, мы зависим больше, чем твой народ, – сказала я. – С нами они не торгуют. Они атаковали нас много лет, и нам приходилось сражаться, чтобы выжить. Мы живем под землей, используем только ресурсы этой планеты и те средства, которые были у нас при себе, когда здесь разбились наши корабли, – это было несколько поколений назад.

– Значит, вас довели до отчаяния, – ответила Аланик. – Вы сделаете все, что угодно, чтобы сбежать.

Это было правдой, но мне не понравилось, как она это сказала.

– Мы хотим сотрудничать, – добавила я.

– Вы хотите говорить с Верховенством. Ответить на их сообщение.

– Мы не знаем, от кого это сообщение, – пожала плечами я. – Если бы ты послушала его, возможно, ты смогла бы помочь нам понять, что за существо…

– Вы заключите сделку с ними. Вы сделаете это, потому что их фальшивый мир лучше вашей войны.

Это звучало поразительно похоже на то, что, по словам Джешуа Уэйт, хотела сделать Национальная ассамблея.

– Другие планеты пробовали так поступить? – спросила я.

– Да, – ответила Аланик. – Мой народ наказали за то, что мы сражались бок о бок с твоим. Некоторые на моей планете думают, что лучше примкнуть к Верховенству. Принять их мир. Но этот мир – лишь инструмент сохранения их власти.

– Нам не нужен такой мир, – сказала я. Решение зависело не от меня, так что я сама удивилась той решимости, с которой дала ответ. – Они убили моих друзей, наших людей. Они пытались уничтожить всю нашу планету, и я до сих пор толком не понимаю, как мы выжили. Я не хочу сотрудничать с ними, Аланик, и не думаю, что другие захотят. Мы – не мирный народ. Мы будем сражаться.

Это должно было быть противоположно тому, чего я хотела. Это было противоположно тому, за что выступают мои друзья-Спорщики.

Возможно, время, проведенное в ССН, изменило меня так, как они и предполагали. Некоторые из них пытались отговорить меня от сдачи теста на пилота. Они говорили, что ССН заставят меня смотреть на жизнь по-другому, изменят мои идеалы. Я же думала, что, став пилотом, получу больше возможностей отстаивать свои идеалы, и поэтому все равно сдала тест.

И вот я выступаю за войну вместо мира.

Аланик была права. Не всякий мир ценен. Я не желала менять одну клетку на другую. Я надеялась, что в конечном счете воинственный характер Лиги Непокорных защитит нас от таких тюрем, даже если у этого есть свои недостатки.

Наши взгляды встретились, и Аланик пристально посмотрела на меня. И на мгновение я подумала, что она верит мне.

Дверь открылась, и Йорген подошел ко мне.

– ФМ, – сказал он, – командование хочет поговорить с ней.

Аланик посмотрела на меня, словно оценивая мою реакцию, и я постаралась не выказать тревоги. Я пожала ее руку и отошла, но осталась в комнате. Я не собиралась уходить отсюда, если только Кобб не прикажет мне.

Он и Джешуа вошли в палату, и Джешуа уставилась на Аланик с явным пренебрежением. Я посмотрела на Йоргена, стоящего у двери, и он пожал плечами. Он ничего не мог сейчас поделать, как и я.

– Это Аланик, верно? – спросил Кобб.

Аланик посмотрела на него, сузив глаза:

– Кто вы такой и почему держите меня здесь?

– Мы пытаемся помочь тебе, Аланик, – сказала я. – Мы просто…

– Нам нужно знать, кто вы такая, – вмешалась Джешуа. – И откуда взялись.

Аланик выпрямилась. Она удалила все датчики, осталась только игла в руке, и, судя по ее виду, чем дольше она бодрствовала, тем сильнее и бдительнее становилась. Надеюсь, она достаточно поправилась и мы не подвергли ее опасности своими действиями.

– Я Аланик из УрДейлов, – сказала она. – А вы?

– Я адмирал Кобб. А это…

– Не важно, кто мы такие, – перебила его Джешуа. – Нам нужно, чтобы ты рассказала нам то, что знаешь о гипердвигателях и системе сверхсветовой связи Верховенства.

Я прикрыла глаза. После разговора с Аланик я была совершенно уверена, что нам известно о гипердвигателях больше, чем ей. Я посмотрела на Йоргена. Надо нам было согласовать свои действия еще до этого разговора, составить план.

Йорген покачал головой. Мы не могли остановить происходящее.

– Тогда я ваша пленница, – сказала Аланик. – Вы собираетесь использовать меня.

– Мы хотим лишь обменяться информацией, – возразил Кобб. – У нас общий враг.

– Это не обмен, – снова перебила его Джешуа. – Расскажи, что ты знаешь, и мы отпустим тебя.

Аланик вскинула голову.

– Вы отпустите меня, – повторила она. – Вы думаете, что способны удержать меня здесь?

– Твой корабль у нас, – заявила Джешуа. – Если ты будешь сотрудничать с нами, мы обсудим вопрос о твоем освобождении.

Нужен ли Аланик корабль, чтобы добраться до своей планеты? Слизням явно не требовался корабль для гиперпрыжков.

– Мама, – сказал Йорген, – я думаю…

– Вы ничего не знаете, – перебила Аланик.

Джешуа выпрямилась во весь рост – не слишком-то большой – и посмотрела на Аланик свысока:

– Ты действуешь сейчас во вред себе.

– Мама… – повторил Йорген.

Аланик посмотрела на него, и Йорген вскрикнул, зажмурился и прижал руку ко лбу между пластырями. Я шагнула к Аланик – я не знала, что она делала с ним, но она явно была опытным цитоником. Мы практически ничего не знали о том, на что они способны.

– Что ты делаешь с моим сыном?! – воскликнула Джешуа, схватив Йоргена за руку.

Йорген натолкнулся на дверной косяк и широко распахнул глаза.

А потом Аланик исчезла. Вот только что она сидела на кровати – и вот ее не стало. Повязка и игла капельницы упали на простыни, и по белой ткани расплывалось темное пятно ее крови.

– Серьезно, – спросила я, – зачем вы это сделали?

– ФМ, – предостерегающе произнес Кобб.

Мне явно не полагалось разговаривать с Джешуа Уэйт таким тоном, но сейчас мне было плевать на это.

– Я почти договорилась с ней, – сказала я. – Она могла помочь нам.

Джешуа по-прежнему была сосредоточена на Йоргене.

– Что она сделала с тобой?

– Она заговорила со мной, только и всего, – сказал Йорген. – У меня в разуме.

– Что она сказала?

Мы дружно уставились на него, и Йорген заколебался.

– Не многое, – ответил он. – Только то, что она нам не доверяет.

Кобб посмотрел на него, приподняв бровь. Йорген плохо умел врать, но, если он решил утаить информацию от старшего по званию, у него должна была быть чертовски веская причина для этого.

– Что она сказала, когда вы с ней разговаривали? – спросил меня Кобб.

– Она сказала, чтобы мы не доверяли никому из Верховенства. Она сказала, что они будут лгать нам, что мы отдадим им нашу свободу, если попытаемся заключить мир с ними.

– Нам нужен полный доклад о том, что она вам сказала, – проговорила Джешуа. – Мы предоставим его Национальной ассамблее, чтобы она могли решить, что нам делать.

– Мы составим этот доклад, – пообещал Кобб. – А потом я решу, чем поделиться с Национальной ассамблеей. – Джешуа сердито посмотрела на Кобба, но он продолжил: – ФМ, Йорген – со мной в командный центр для разбора полетов.

Он вышел из палаты, размашисто шагая, и мы с Йоргеном двинулись за ним, оставив Джешуа позади.

7

Выйдя из командного центра, я направилась к инженерному отсеку, проверить, как там тейниксы. Я рассказала Коббу все, что помнила из разговора с Аланик, но с Йоргеном Кобб говорил отдельно, так что я все еще не знала, что Аланик сказала ему мысленно. Джешуа не присутствовала ни на одной из встреч, и я была уверена, что это ее разозлило.

Я ни капли ей не сочувствовала. Я была в ярости из-за ухода Аланик – а с ней и нашего единственного шанса связаться с Куной и поучить Йоргена на цитоника. Бабушка Спенсы могла чем-то помочь, но ее знания были ограниченны.

Национальная ассамблея слишком привыкла командовать людьми и заставлять всех делать то, что она велит. Я была рада, что Йорген взял меня поговорить с Аланик, но это выявило огромную слабость нашего правительства. У нас не было дипломатов. Мы не привыкли к сотрудничеству. Ассамблея хотела рассматривать эту ситуацию как политическую, но у нее это не получалось. Мы должны были быть Непокорными, но какая нам от этого польза, если все, что мы делали, – это бросали вызов другим в ущерб себе?

У меня не было возможности узнать, что Аланик скажет своим соотечественникам – нашим бывшим союзникам – о людях Россыпи, но подозреваю, что ничего хорошего.

Я остановилась в конце коридора, ведущего в инженерный отсек. Металлический ящичек для слизней, сделанный Тором по образцу предполагаемого гипердвигателя М-Бота, лежал на полу.

Больше никого не было видно, и я предположила, что это не Тор оставил его тут. Я присела и открыла ящик и обнаружила там двух желтых тейниксов; они принюхивались, как будто были голодны.

Если один из них совершил гиперпрыжок, он перенес с собой ящик и второго слизня. Тор, должно быть, не заметил их исчезновения, иначе он пошел бы искать ящик и нашел бы его, как только вышел из инженерного отсека.

Я не знала, насколько это поможет, но сейчас любые новости казались хорошими. Я оставила на полу один из трекеров Тора, подняла ящичек со слизнями, сунула под мышку и открыла дверь в инженерный отсек.

Несколько человек из команды Тора возились с куском металла с проводами, который, похоже, был извлечен с одной из платформ. Тора было не видать.

– Вы не видели Роджа? – спросила я их.

Один из них махнул рукой:

– Он у пульта управления платформой в секторе Чарли.

Мои инстинкты требовали первым делом накормить тейниксов из ящика. Но если голод заставляет их чаще телепортироваться, я бы предпочла немного подождать и посмотреть, не поймаем ли мы их на горячем.

Я взяла ящик и отправилась в сектор Чарли на поиски Тора. Проходя мимо череды внешних окон, я посмотрела на платформы, парящие над нашей. Я точно не знала, как они изначально строились, но технологии людей, живших здесь до нас, были куда более продвинутыми.

До той поры, пока делвер не уничтожил их всех до единого, оставив планету бесплодной и безлюдной.

Я не совсем понимала, почему люди изначально поселились на Россыпи. Я родилась в пещерах, но предания повествовали о других планетах, зеленых деревьях, огромных океанах, плодородной почве, на которой можно было выращивать пищу – а не в чанах в пещерах. Поверхность Россыпи представляла собой скалистую пустошь, заполненную мусором, как природным, так и металлическим. Мы сумели насобирать достаточно плодородной почвы, чтобы вырастить сады вокруг базы Альта, но я не могла представить, чтобы Россыпь когда-либо была раем земным. Казалось странным, что люди с такими превосходными технологиями выбрали это место для своего дома.

Интересно, куда бы мы отправились, если бы с помощью тейниксов сбежали с Россыпи? Как нам найти место, куда можно было бы уйти, а если мы найдем такое место, как убедиться, что оно безопасно? Россыпь была негостеприимной, но знакомой. Идея жить на планете с океаном, как на Старой Земле, казалась несколько пугающей. Как вся эта вода не поглотила земли вокруг?

Я посмотрела на платформы наверху, представляя себе звезды за ними – белые огоньки, ярко горящие на фоне черноты. Вокруг некоторых из них вращаются планеты, которые мы могли бы посетить в мгновение ока во время сверхсветовых путешествий. Но если Верховенство контролирует их все, сможем ли мы действительно сбежать? Сможем ли мы убежать достаточно далеко или просто будем искать лучшую боевую позицию?

Аланик, казалось, была согласна с основной философией ССН. Она не верила в возможность мира и опасалась, что мы смиримся с очередными цепями ради ложного обещания безопасности, а Национальная ассамблея, похоже, к этому и склонялась.

Я придерживалась того, о чем сказала. Я знаю мой народ. Мы верим в мир не больше, чем Аланик. На самом деле я опасаюсь, что мы никогда не пожелаем сложить оружие. Можно чувствовать себя в пустоши комфортнее, чем в раю, если привык к этому. Хотя я была согласна со Спорщиками, жаждавшими мира, я не знала, смогу ли верить в него.

Я добралась до сектора Чарли и принялась лавировать между длинными прямоугольными блоками, в которых стояло множество механизмов, поддерживающих работу платформы. Энергетические матрицы кипели жизнью, работал водяной насос, питающий нашу внутреннюю водопроводную систему. Бо́льшую часть остальных устройств мне идентифицировать не удалось. Я нашла Тора, стоявшего сбоку от одного из таких блоков. Он сдвинул обшивку, и под ней открылся набор проводов и монтажных плат. Пол вокруг него был завален деталями.

Здешний начальник Тора, женщина с длинными светлыми волосами – звали ее, кажется, Цзымин, – стояла рядом, глядя на эти завалы.

– Я поручу Тэдвику подхватить твою работу на платформах, – сказала она. – Мы близки к тому, чтобы заставить эти огневые точки работать. У тебя есть еще что-нибудь по шифрованию?

Тор покачал головой:

– Извините. Я работал над гипердвигателями и потому не успел.

– Мы продолжим эту работу, – сказала Цзымин. – По крайней мере, теперь мы в системе щитов. Пока еще слишком много вопросов, чтобы проводить тест, но мы к нему приближаемся. Продолжай в том же духе.

Цзымин прошла мимо меня, и я кивнула ей. Тор продолжал смотреть на открытую панель как на сложную проблему.

– Тор! – позвала я.

Тор вздрогнул и уставился на меня круглыми глазами.

– Привет, – сказал он. – Привет.

Что ж… Не односложное высказывание, но одно и то же слово дважды. Не самое благоприятное начало.

– Я нашла это в коридоре. – Я подняла ящичек, чтобы его лучше было видно. – Так что если ты там его не оставлял, то, думаю, слизни его телепортировали.

– О! – воскликнул Тор. – Здорово! Они все еще там?

– Ага, – ответила я. – Они уже почти сутки не ели, так что, вероятно, голодны, но я решила оставить их ненадолго так, чтобы посмотреть, сделают ли они это снова.

– Отлично! – воскликнул Тор. Он потер ладони о штаны своего комбинезона. – Спасибо.

Он посмотрел на меня с таким видом, будто плохо понимал, что́ я до сих пор делаю здесь, и я вздохнула. Я не для того проделала весь этот путь, чтобы просто развернуться и пойти обратно.

– Ты слышал, что случилось с Аланик?

– Я слышал, что она исчезла, – сказал Тор и скривился. – Думаю, нам стоило вести себя более деликатно, допрашивая цитоника.

– Я старалась быть деликатной, – произнесла я. – Но у меня не то звание, чтобы потребовать того же от других. Я поговорила с ней немного и поняла, что Верховенство угнетает и ее народ. Хотя, судя по всему, их Верховенство не бомбило. Должно быть, это хорошо.

Тор отвел взгляд от меня и снова посмотрел на стену, с которой он возился. Там было множество проводов и несколько блочных устройств, похожих на те, которые он уже снял. Слои за слоями электрических цепей и механизмов, уходящие далеко вглубь. Интересно, есть ли какой-то способ проникнуть вглубь, или это просто массивный технологический блок?

Я хотела подловить момент, когда можно будет расспросить Тора о его работе, и сейчас, кажется, самое время.

– Что там говорила твоя начальница? – спросила я. – Вы близки к тому, чтобы заставить артиллерийские платформы работать?

– Пока недостаточно близки, – ответил Тор. – Шифрование на артиллерийских платформах намного сложнее, чем на других платформенных системах. Оно и логично. Если кто-то собрался украсть вашу систему водоснабжения – это плохо. Если же взломают орудийные точки – это будет намного хуже.

– Логично, – кивнула я. – Хотя я бы предпочла работающую воду работающим орудиям.

– Это зависит от того, нужно ли во что-то срочно стрелять, – сказал Тор. – Вода сохранит тебе жизнь в долгосрочной перспективе, но это будет не важно, если ты не переживешь этот момент.

– А что такое она сказала о щитах? – спросила я. – Это что-то экспериментальное?

Тор вздохнул:

– «Экспериментальное» предполагает, что мы экспериментировали с этим. Некоторым моим коллегам удалось взломать систему планетарного щита. Мы не совсем понимаем, что делают многие из устройств, но некоторые из них явно предназначались для того, чтобы превратить обломки в щит от орбитальных атак. Но у нас нет представления о том, что должен делать щит, не говоря уже о том, будет ли он работать.

Я улыбнулась. Много слов подряд. И даже связных слов. Это определенно был прогресс. Возможно, Тор никогда ничего не имел против меня. Возможно, у него просто трудности с общением.

– Что ты сейчас делаешь? – спросила я.

– Пытаюсь найти коммуникатор, – ответил Тор. – Мы получили это сообщение, а это значит, что у нас есть какой-то гиперком. Если он способен принять сообщение, значит когда-то он был предназначен и для отправки – так что, если мы его найдем и изучим, сможем заставить работать.

– И ты его нашел? – спросила я. – Откуда ты узнал, где искать?

– Я прошел по цепочке оповещений, которые мы получали в главной системе. – Тор застенчиво взглянул на меня. – Это, вероятно, скучно, но цепочка привела меня сюда. Я думаю, коммуникатор где-то в этом блоке, но не знаю, как он выглядит. – Тор посмотрел на беспорядок вокруг. – Не хотелось бы его сломать – вдруг Куна пришлет нам еще одно сообщение, но, если бы мы смогли заставить коммуникатор работать, мы могли бы ему ответить. И это, возможно, наш единственный способ связи – теперь, когда…

– Теперь, когда мы отпугнули Аланик, – сказала я. – Это действительно была не моя вина.

Тор в ужасе посмотрел на меня:

– Я не говорил, что твоя! В смысле – я так не думаю. В смысле – я уверен… – Он покраснел. – Я уверен, что ты отлично справилась с разговором. Слушай, я, наверное, поработаю тут еще некоторое время, так что ты можешь отнести ящик обратно в лабораторию. Ну или оставь его здесь, я присмотрю за ним. И так и этак хорошо.

Он повернулся обратно к машине, отсоединил какие-то провода, а потом вытащил очередной блок и стал изучать то, что находилось за ним.

Я поставила ящик со слизнями. Да, мы добились определенного прогресса, но теперь от меня отмахнулись.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет! – выпалил Тор. – Ну, в смысле – тебе же полагается наблюдать за слизнями, верно? Мне не хотелось бы тебя задерживать.

Ну да, он определенно пытается избавиться от меня. Меня уже тошнило от мысли, что с ним такое творится.

– Почему ты ко мне так плохо относишься? – спросила я.

Тор посмотрел на меня круглыми глазами:

– Я вовсе не отношусь к тебе плохо!

– Что, правда? Ты явно не хочешь, чтобы я находилась здесь. Ты практически не разговариваешь со мной, даже когда предполагается, что мы должны работать вместе. Йорген тебе вроде бы нравится, но со мной ты даже не говоришь. Что я тебе такого сделала, что ты меня так невзлюбил?

Тор пригладил волосы и прикрыл глаза.

– Я вовсе не невзлюбил тебя, ФМ.

– А что? – негодующе сказала я.

Мне, вероятно, стоило бы вести себя более разумно, но последний человек, с которым я пыталась быть разумной, растворился в воздухе – возможно, прыгнул через Вселенную, лишь бы подальше от нас. И хотя я знала, что Аланик бежала не от меня, осадок все равно остался поганый.

По крайней мере, Тор не мог совершить гиперпрыжок.

– Нет, – тихо произнес Тор. – Я… скад, Спенса тебе не сказала? – Он посмотрел на меня жалобно, как будто умолял понять, о чем он говорит; у меня стало появляться ощущение, что я упускаю что-то огромное. – Тор вздохнул. – Видимо, не сказала. Я не хотел, чтобы ты думала, что ты мне не нравишься, потому что на самом деле…

Скад!

Я действительно что-то упускала, что-то настолько очевидное, что определенно должна была это увидеть.

Тор не боялся меня. Он…

– Ты мне – ну, нравишься.

Это… Ох! Мое лицо вспыхнуло. Я вела себя сейчас так же скверно, как Нед. Я не ожидала такого. Я, конечно, знала, что Нед питает интерес ко мне, знала и про Йоргена со Спенсой, но никто из них не вел себя так. Я привыкла думать, что хорошо понимаю людей, но…

– А почему Спенса должна была сказать мне об этом? – спросила я.

– Я просил Спенсу спросить у тебя, интересен ли тебе, – пробормотал Тор. – Я думал, что она, возможно, спросила, и я тебе неинтересен, и ни одна из вас не хочет говорить об этом мне, что, возможно, и к лучшему. Но я так понял, она вообще об этом не упоминала? Должно быть, отвлеклась на спасение мира и все такое. Я понимаю.

Но по голосу непохоже было, что он понимал. Он явно был уязвлен.

– Нет, – сказала я. – Она ничего такого не говорила. Но… тебя не интересует Спенса?

Тор поперхнулся:

– Спенса? Я что, похож на любителя помучиться?

Я бы рассмеялась, не будь я в состоянии шока. Мы с Тором посмотрели друг на друга – никогда еще он не смотрел так долго мне в глаза.

Тор поморщился:

– Извини, что я заставил тебя думать, будто ты мне не нравишься. Я просто смущался и все такое. Нам никогда больше не придется об этом говорить, и я постараюсь не вести себя так, будто я тебя ненавижу, и не умирать от смущения – идет?

– Идет, – сказала я.

Мое лицо все еще пылало, и лицо Тора было ярко-красным, и, возможно, я оказала бы услугу нам обоим, сохранив то, что осталось от нашего достоинства, и ушла. Я чувствовала себя полной идиоткой из-за того, что атаковала его в лоб, когда он изо всех сил пытался этого избежать. Нед поступил точно так же со мной, и это принесло массу неловкостей, как только было озвучено.

Только вот я не хотела уходить. Я хотела узнать Тора поближе и продолжала этого хотеть, несмотря на неловкость. Тор стоил того, чтобы преодолеть неловкость.

– Я действительно могу остаться и помочь? – спросила я снова.

Тор посмотрел на меня так, будто я сошла с ума, и, возможно, так оно и было.

– Ты вправду хочешь помочь? – тихо переспросил он.

– Да, – ответила я. – В смысле – я хочу помочь тебе разобраться, как ответить на это сообщение.

– Конечно.

Тор как-то ухитрился выглядеть еще более удрученным. Очевидно, это был не тот ответ, которого он хотел. Я даже не была уверена, что это тот ответ, который я хотела ему дать.

Учитывая это и мой опыт с Аланик, становилось ясно, что я куда хуже умею общаться с людьми, чем привыкла думать.

– И мне хотелось бы еще поговорить с тобой, – быстро сказала я. – Как ты думаешь, мы сможем вести себя по-человечески, пока беседуем?

Тор посмотрел немного испуганно, но потом улыбнулся:

– Возможно? В смысле – если считать этот разговор показателем, я бы сказал, что это маловероятно.

Я рассмеялась:

– Угу. Как думаешь, сможем мы вести себя как уроды, но такие, которые не ненавидят друг друга?

– Это звучит чуть более достижимо. – Он посмотрел, прищурившись на следующую панель. – Если схема, которую я видел, верна – не то чтобы я ее полностью понял, заметь, – то я думаю, что гиперком должен находиться где-то в этом блоке. Хочешь помочь мне снять его?

– Конечно, – сказала я и обошла некоторые механические детали, которые он уже удалил. – Понятия не имею, что это такое.

– И у меня есть лишь смутные представления, – произнес Тор. – Честно говоря, возможно, потребуется целая жизнь, чтобы разобраться во всех вещах, которые обеспечивают работу этой платформы. Не пойми меня неправильно – это увлекательная работа. Мне просто хотелось бы, чтобы мы делали это при лучших обстоятельствах.

– Не все мы, – возразила я.

Тор отсоединил пару кабелей, затем поднял половину панели, а я взялась за вторую половину. Вместе мы опустили все на пол.

Тор обтер руки в смазке о комбинезон.

– Это было действительно не по-мужски с моей стороны, да? Просить тебя помочь мне поднять эту штуку. Нед сделал бы это одной рукой, просто чтобы похвастаться.

– Да, но Нед меня не интересует, – сказала я.

Тор посмотрел на меня, и в нем было что-то такое милое и уязвимое, что мне захотелось протянуть руку и прикоснуться к нему.

Я застыла на месте. Я старалась не думать о парнях с тех пор, как присоединилась к ССН. Бои и смерти делали свидания нелепыми, как будто в летной школе они занимали такое же место, как и маскарадные костюмы, которые люди надевали на вечеринки.

Но сейчас я думала об одном конкретном парне, и мне не очень хотелось останавливаться.

– Есть кто-то, кто тебе интересен? – тихо спросил Тор.

Он выглядел так, будто приготовился к плохим новостям. Я хотела сказать «да», но не хотела давать ему ложную надежду. Он мне нравился, да. Но могло ли это действительно к чему-то привести? Какое будущее было бы у любого из нас, если бы все шло так, как есть?

Мы не могли рассчитывать ни на кого, это уж точно.

– Я не знаю, – ответила я.

– Да ладно, – сказал Тор. – Без проблем.

Он воспринял это как отказ, но я не была в этом уверена.

Тор откашлялся и повернулся, чтобы посмотреть на механизмы за панелью, которую мы только что сняли.

И охнул.

Там, среди проводов, цепей и посторонних устройств, был ящик, идентичный тому, который Тор построил по проекту М-Бота.

– Вот как они это сделали, – сказал Тор, и я кивнула.

У нас был сверхсветовой коммуникатор.

Но для работы требовался тейникс.

8

– Так вы уверены, – сказал Йорген, – что БСС-коммуникатор спроектирован так, чтобы помещать туда одного из этих слизней?

Он сидел на металлическом стуле в инженерном отсеке, а на коленях у него растянулся Ладно, фиолетовый тейникс. У Йоргена было уже мало пластырей на лице, но немногие оставшиеся резко выделялись на фоне его темной кожи.

Йорген рассеянно провел пальцами по оранжевым шипам Ладно, и тот слегка задрожал, как будто был этому рад.

– Совершенно уверен, – ответил Тор. – ФМ обнаружила, что слизни действительно уносят ящик с собой, когда совершают гиперпрыжки. Если ящик на корабле М-Бота был построен для размещения слизня, то ящик в сверхсветовом коммуникаторе, вероятно, имеет ту же цель.

– Но вы бы не хотели, чтобы слизень прыгнул вместе с коммуникатором, – заметил Йорген.

– Мы предполагаем, – объяснила я, – что у разных видов слизней разные цитонические способности. Фиолетовые и красные слизни не сбегают, как желтые, значит желтые – телепортаторы.

– Верно, – подтвердил Тор. – А красные – они… ну, взрываются. Возможно, что у фиолетовых своя, третья способность.

– Способность к коммуникации, – сказал Йорген. – Вроде того, как Спенса связывалась с Бабулей через много световых лет.

Тор улыбнулся:

– Точно. – Он повернулся и посмотрел на меня.

Он, похоже, после нашего разговора мог смотреть на меня гораздо дольше. На этот раз мне пришлось сдерживаться, чтобы не отвести взгляд. Мне становилось не по себе, когда он обращал внимание на меня, – мое сердце словно пропускало удары. Это заставляло меня нервничать и беспокоиться, как бы не навредить ему, что было глупо, ведь я уже сделала это, разве не так? Тор, кажется, думал, что я бы легко его подвела, и, возможно, так оно и было. Сейчас мне просто нужно было оставить все как есть.

Но мне все еще было не по себе, и я чувствовала немалое разочарование.

– Но зачем строить один и тот же ящик на корабле и в коммуникаторе? – спросил Йорген. – Если вы не собираетесь телепортировать коммуникатор, а фиолетовые слизни не могут убежать, вам не нужно такое же устройство в коммуникаторе, как на корабле. Нет, если цель ящика – обеспечить гиперпрыжок корабля вместе со слизнем.

– Это так, – согласился Тор, – если единственное назначение коробки – переместить корабль вместе со слизнем. – Он указал на фрагмент, который извлек из устройства, перед тем как мы обнаружили коробку. – Но думаю, что внутри коробка могла иметь еще одну функцию. Это голографический проектор. Не такой совершенный, как у М-Бота, но лучше тех, которые используем мы. Думаю, его можно использовать, чтобы проецировать изображение внутри коробки.

– Разве внутри ящика М-Бота не было такого же устройства? – спросил Йорген.

– Технологии М-Бота позволяли ему проецировать изображение почти что на любую поверхность, – пояснил Тор. – Поэтому он мог пересылать изображение внутрь коробки без отдельного голопроектора.

– И цель проектора в том, чтобы дать понять слизням, что надо делать, – добавила я.

Тор улыбнулся мне. На его щеках появились ямочки, и мое сердце снова подпрыгнуло. Мне определенно нужно разобраться, как взять это под контроль.

– В этом и вся идея, – сказал он.

Йорген кивнул:

– И если у нас есть слизни, ящик и проектор…

– Тогда мы сможем сделать то же самое.

– Хорошо, – проговорил Йорген. – Отличная работа. Но не думаю, что заставить коммуникатор работать – так же просто, как посадить в него фиолетового слизня.

– Я пробовал, – сказал Тор. – Слизень сидит там внутри, и, возможно, если мы подождем достаточно долго, он сможет отправить куда-то сообщение…

– Но нам нужно иметь возможность направить то, что он говорит, – заметил Йорген. – Как нам это сделать? Мы вообще знаем, куда отправить это сообщение?

– Думаю, да, – сказал Тор. – Есть определенные метаданные, поступившие вместе с сообщением от министра Куны. В коммуникаторе есть аппаратное обеспечение, похожее на значок-переводчик Аланик, и я думаю, что можно отправить сообщение с помощью тейникса, даже если сам тейникс не понимает его. Вот в чем я пока не разобрался, так это как заставить слизня участвовать в общении.

– Вероятно, это как-то связано с цитониками, – предположил Йорген. – Бабах взорвался, когда я пытался мысленно поговорить с ним. Так что мне, возможно, придется, – он искоса взглянул на меня, – попросить его отправить сообщение.

– Или как-то его заставить, – сказал Тор.

– О чем ты думал, когда Бабах взорвался? – спросила я. – Ты сказал, что пытался поговорить с ним. Что ты ему говорил?

Йорген потер шею.

– Ничего особенного. Ты сказала, что мне надо подружиться с ним, и я пытался… ну, наверное, сопереживать ему.

– Сопереживать ему, – повторил Тор.

Йорген застонал:

– Да, именно так. ФМ сказала, что я должен сблизиться с ним…

– А ты мне сказал, что это глупо…

– Потому что я думал, что это глупо. Но ничего больше не работало, и я подумал, что стоит попытаться. Я сказал ему, что сожалею, что забрал его из дома и теперь вторгаюсь в его разум и разговариваю с ним через это жуткое место, где полно глаз.

– Подожди, – сказала я. – Полно глаз?

– Глаза, – повторил Тор. – Ты сказал, что они жуткие, так? И ты их боишься?

– Я их не боюсь, – ответил Йорген. – Но да, в те разы, когда я их видел, они… ну, нервировали. Это неудобно, когда все смотрят на меня. Я стесняюсь.

– Стесняешься, – повторила я. – Потусторонние всемогущие существа, способные в одно мгновение уничтожить твою жизнь – вместе со всей остальной жизнью на нашей планете, – смотрят на тебя, и ты из-за этого стесняешься.

– Ну да, а что? – отозвался Йорген. – Я же не выбираю, что мне чувствовать. Это трудно описать тому, кто никогда этого не испытывал.

– А вот слизни испытывали, – возразил Тор. – И когда ты подумал об этих существах, Бабах испугался.

– Возможно, – ответил Йорген. – Так что, когда я подумал о глазах, слизень использовал свои цитонические способности. Думаю, мы могли бы попробовать еще раз, чтобы подтвердить… – Он пощупал пластыри на лице. – Возможно, стоит попробовать это с другой разновидностью – например, с телепортирующимися слизнями. Возможно, мне удастся… напугать слизня до гиперпрыжка.

– Кажется, стоит попробовать, – предложил Тор.

Они оба посмотрели на меня, словно ждали моего мнения.

– Хм… – сказала я. – Мне не нравится идея пугать слизней, но, поскольку это наша единственная зацепка, я думаю, попробовать стоит.

– Верно, – кивнул Йорген. Он осторожно снял Ладно с колен и положил его в ящик. – Возможно, стоит использовать одного из слизней из металлического ящика. Ты сказала, они уже раз переместили его, правильно?

– Правильно, – подтвердила я и повернулась, чтобы взять ящичек – мы оставили его рядом с большим ящиком со слизнями.

Ящичек исчез.

– Что ж, мы доказали, что они совершают гиперпрыжок вместе с ящиком, – сказал Йорген.

– Да, – согласилась я. – Куда они перенесли ящик – это уже другой вопрос. – Я выглянула в коридор, но там его не было.

– Мы можем использовать другого слизня, – сказал Тор, – а ящик найти позже.

Я достала Жабра из ящика.

Йорген взял его в руки.

– Как думаешь, мне нужно попытаться сначала… создать узы с ним?

– Я не уверен, что это поможет тебе напугать его, – ответил Тор.

Он посмотрел на меня, словно ожидал, что я стану спорить.

– Да, – сказала я. – Не думаю, что тут нужна связь.

Мне не хотелось, чтобы слизни чувствовали себя несчастными, но, если подружиться с ними, они станут чувствовать себя более комфортно и меньше будут склонны двигаться.

– Похоже, это пойдет на пользу всем, – сказал Тор.

– Ну, я не знаю, – засомневалась я. – Если наша цель – напугать слизня, твой напев может помочь.

И снова ямочки на щеках.

Скад, у меня определенно проблемы.

– Ну, начали, – сказал Йорген.

Он закрыл глаза, но ничего не произошло.

Мы с Тором переглянулись. При экспериментах с цитониками проблема заключалась в том, что бо́льшую часть времени мы понятия не имели, что происходит.

А потом Жабр исчез – без предупреждения.

Йорген ойкнул:

– Получилось!

– Угу, – сказала я. – Только… а куда отправился Жабр?

Мы дружно огляделись, но в пределах прямой видимости слизня не было.

– Теперь мне пришло в голову, – продолжила я, – что если ты преуспеешь в экспериментах, то добавишь мне работы.

– Эй, ты сама вызвалась! – возмутился Йорген.

Это так. Я вышла в коридор и принялась обыскивать примыкающие комнаты в поисках Жабра. В соседней комнате я нашла коробку с двумя другими желтыми тейниксами, принесла ее и поставила за дверью. Но ни в примыкающих холлах, ни в коридорах за ними Жабра не было.

Я уже собиралась сдаться, когда в коридоре появился один из адъютантов командующего; он нес холщовую сумку, из которой раздавались трели.

– Адмирал Кобб прислал вам это, – сказал адъютант. – Судя по всему, оно материализовалось посреди его голопроекции.

– Спасибо, – сказала я, доставая Жабра из сумки. – А сумку лучше оставьте себе – вдруг они вам попадутся еще.

– Хорошо, – сказал адъютант, настороженно глядя на тейникса.

Жабр слегка вздрогнул от моего прикосновения, и я полезла в карман, вытащила баночку с икрой, открыла и предложила Жабру. Даже мои родители одобрили бы это, если бы знали, что слизни – ключ к спасению всех живых на Россыпи.

– Хорошо, – произнес Тор, когда я вернулась. – У нас появилась идея нового эксперимента. Жабр готов?

– Он еще не достаточно настрадался? – спросила я.

– Мы знаем, что он боится глаз, – сказал Йорген. – И мы хотим посмотреть, сможет ли он переместить ящик.

Тор уже вынул слизней, сидевших в нем. Я подошла к слизням и дала им пару грибов. Если бы мы не рассчитывали, что голод побудит их телепортироваться, бедолагам не пришлось бы голодать.

– Ладно, – проговорил Тор, вручая Йоргену ящичек с посаженным туда Жабром. – Держи. Посмотрим, получится ли добиться, чтобы он забрал и тебя туда, куда отправится.

– Туда, куда отправится? – переспросил Йорген. – Мы понятия не имеем, куда он отправится, но хотим, чтобы он взял с собой меня?

– У этой тактики может быть свое применение, – сказала я. – Например, вытаскивать из неприятностей пилота, на хвост к которому сели креллы. Но это не поможет нам встретиться с Куной. – Я все еще переживала: а вдруг Аланик права – и Куна всего лишь очередной инструмент Верховенства, желающего контролировать нас?

Однако без Аланик Куна был нашим единственным вариантом. Если народ Аланик не захочет быть нашим союзником, нам все равно понадобится помощь, если мы хотим сбежать от Верховенства.

– Не думаю, что он унесет тебя куда-то далеко, – предположил Тор. – Ни один тейникс не покидал ближайшие окрестности. Тебя не унесут с платформы.

– Поэтому заставить их путешествовать по Вселенной – это отдельная проблема, – сказала я.

– Верно, – согласился Тор. – Но не всё сразу.

– Ладно, – сказал Йорген.

– Ладно! – пропел из ящичка Ладно.

Йорген сжал ящик в руках и глубоко вздохнул. Ничего не произошло.

После очень долгого молчания Йорген открыл глаза:

– Не получается.

– Может, он больше не боится, – сказал Тор. – Ты показал ему глаза, и ничего не случилось. Если бы кто-то показывал мне одну и ту же страшную картинку раз за разом, я бы перестал ее бояться.

– Хорошая мысль, – согласился Йорген. – Возможно, нам надо придумать что-то другое, чтобы пугать их.

– Или взять другого слизня, – сказала я, запустила руку в ящик и выудила оттуда Счастливчика. – Давайте попробуем с ним.

Когда Счастливчик оказался внутри коробки, Йорген закрыл глаза.

А потом без предупреждения исчез.

– О! – сказал Йорген.

Мы с Тором развернулись и обнаружили его в одном из закутков, заполненных рулонами с чертежами. Рулоны были смяты, а Йорген – сплющен, его колени были прижаты к подбородку. Ящик со слизнем застрял перед ним, и он вытолкнул его наружу; тот с грохотом полетел на пол. Йорген выругался.

Я хихикнула, а Тор фыркнул, а потом расхохотался.

– Ничего смешного! – возмутился Йорген.

– Мне кажется, факты против тебя, командир, – сказала я, хотя он был прав.

Конечно, то, что он так скрючился в этом закутке, было забавно, но что, если бы слизень прыгнул куда-нибудь, где места было бы еще меньше, или в более опасное место? Слизни привыкли находить место для своей собственной массы тела, и мы даже не знали, насколько хорошо им это удается.

Кажется, Тор подумал о том же, потому что пересек комнату и помог Йоргену выбраться. Тот потер забинтованный порез на локте.

– Не думаю, что нам надо повторять опыт, – произнесла я.

– Согласен, – сказал Йорген. – Хотелось бы мне знать – проявляют ли слизни больше осознанности, когда телепортируют корабль. Не лучший замысел – использовать для телепортации существо, которое норовит засунуть тебя в крохотное пространство.

Тор кивнул:

– Я все еще впечатлен тем, что нам все-таки это удалось.

– Нам удалось, – сказала я. – Но смысл?

– Смысл? – удивился Йорген. – Научиться использовать слизней как гипердвигатели.

– И получить гипердвигатели, которые телепортируют только цитоников, – сказала я. – Если для использования гипердвигателя требуется цитоник, а сами цитоники могут телепортироваться без гипердвигателей…

– Возможно, все дело в проекциях, – предположил Тор. – Они проецируют что-то пугающее внутрь ящика, и тогда цитоник не нужен. Моя команда поработает с проектором и посмотрит, сможем ли мы проецировать изображение внутрь ящика, который мы установим на корабле.

– Кроме того, – произнес Йорген, – я цитоник, но не умею совершать гиперпрыжки. Если я смогу заставить слизней это сделать, мы все равно останемся там, где были, даже если есть более простые пути.

Это было правдой, но что-то в этом продолжало беспокоить меня.

Тор задумался на мгновение.

– Возможно, ты прав и слизни лучше осознают свой размер, когда забирают с собой целый корабль. У М-Бота также мог иметься способ справиться с размещением в небольшом пространстве, хотя я не понимаю, что это могло бы быть.

– И что мы будем теперь делать? – спросила я.

– На самом деле у нас нет выбора, – отозвался Йорген. – Опасно это или нет, но мы должны попытаться попробовать это с кораблем.

9

Мы сошлись на том, что лучше бы Йоргену для первого раза не пытаться использовать гипердвигатель одновременно с пилотированием корабля. Кобб предоставил нам один из двухместных истребителей класса «Дуло», в которых сиденья пилота и второго пилота располагались рядом. Кабина «Дула» была узкой, а фюзеляж – лишь немного шире, чем у самолетов класса «Ларго». Несмотря на это, когда я забралась в кабину, она показалась мне меньше, чем обычно, как будто фюзеляж сжимал меня.

Тор закрепил свой металлический ящик под приборной панелью, между нею и полом, чтобы слизни не могли прыгнуть, не забрав с собой остальной корабль. Он уже работал над дубликатами ящиков на тот случай, если у нас получится.

По крайней мере на этот раз мы не летели в темноту. Креллы не прорывались через пояс обломков уже несколько месяцев, так что шансы на то, что сегодня мне не придется наблюдать, как кого-то из моих друзей сбивают, были велики.

Но от этого было ничуть не легче снова занять кресло пилота.

– Ты уверен, что мы к этому готовы? – спросила я Йоргена, когда мы забирались в корабль.

– Нет, – ответил Йорген. – Но не думаю, что мы можем позволить себе ждать. Инженеры работают над системой обороны, но они говорят, что у них нет способа узнать, заработает ли она когда-либо.

Йорген устроился в кресле второго пилота, плечом к плечу со мной. К этому еще надо было приспособиться. Я привыкла, что во время полетов мой командир находится подальше.

Йорген проверил слизней в ящике. Там сидели Жабр, Счастливчик и еще пара желтых слизней. Мы все сошлись на том, что надо брать больше одного слизня, на тот случай, если что-то пойдет не так и мы потеряем кого-то из них при транспортировке.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Приступим.

Я надела гарнитуру и включила рацию, канал связи с командованием – в данном случае он соединял нас с Тором.

– Мы готовы, – сказала я ему.

– Вас понял, – ответил Тор. – Звено «Небо»: вылет разрешен.

Я включила подъемное кольцо, и несколько кораблей взлетели с посадочной площадки вместе с нами. Все звено мы не собрали, но Сэди, Киммалин, Нед и Артуро сопровождали нас на всякий случай – вдруг что-то пойдет не так. Йорген подключился к общему с ними каналу – он все еще оставался командиром звена, даже если сам напрямую не управлял кораблем.

– Звено «Небо», – сказал он. – Вы должны снизиться до ста тысяч футов и встретиться в точке с координатами 334-1280. Жучик и Страж, вы двое летите вперед, чтобы разведать местность на предмет неожиданного падения обломков. Амфи и Аспид, следуйте за нами в боевом порядке.

Наши товарищи по полету отключились, а затем я ускорилась. Мы летели со скоростью пол-Мага, пока не проскользнули вниз через разрыв в поясе платформ и не полетели под огнями, которые освещали планету сквозь слой обломков.

Йорген нервно потеребил пластырь под подбородком.

– Ты боишься, что у нас ничего не получится? – спросила я.

– Да, – отозвался он. – И еще того, что получится.

Что ж, резонно. Нам надо было иметь возможность выбраться с Россыпи, но я не завидовала Йоргену, который был ключом ко всему этому. Мы знали, как спрятаться в этой дыре и сражаться, чтобы выжить. Все остальное было сплошной неизвестностью.

– Что тебе сказала Аланик? – спросила я. – Когда мысленно говорила с тобой перед самым уходом.

Йорген мгновение помолчал, и я подумала, что он скажет, что это засекречено, но нет.

– Она сказала, что я сильный. Что я не должен позволять другим контролировать себя.

Хм…

– И все?

– Да, это все.

– Почему ты соврал насчет этого?

Йорген вздохнул:

– Мне показалось плохой идеей говорить об этом в присутствии моей матери. Но я все рассказал Коббу, когда он увел меня для разговора.

– Как ты думаешь, почему она сказала это?

У Аланик, похоже, были проблемы с авторитетами, что позволило бы ей хорошо вписаться в Лигу Непокорных. Но нам она не доверяла. И вряд ли я могла ее за это винить.

– Я не знаю, – ответил Йорген. – Может, на ее планете заправляют цитоники? Ей могло показаться странным, что люди, способные телепортироваться через всю Галактику по своей прихоти, будут подчиняться цепочке командования.

– Однако ты с этим не согласен, – сказала я.

Йорген был чемпионом по субординации. Он знал протокол от и до, даже лучше, чем Кобб.

Йорген покачал головой:

– Обладать властью – это одно, но если ты не будешь направлять ее, то можешь совершить огромные ошибки и навредить другим. Есть причина, по которой командование все контролирует.

– А Национальная ассамблея? – спросила я. – Ты думаешь, им следует отнять власть у ССН?

Йорген пожал плечами:

– Я думаю, в этом есть смысл. Наши военные не должны возглавлять дипломатию Лиги Непокорных. – Я посмотрела на него. Йорген вздохнул. – И моя мать тоже. Ее послали сюда как связующее звено с военными. Она не дипломат.

– А у нас вообще есть такие люди на Россыпи? – спросила я.

– Я не знаю, – ответил Йорген. – У тебя вот хорошо получалось.

Я фыркнула:

– Меня не учили на дипломата.

– Нет, – произнес Йорген. – Но никого из нас не учили. Ты намного лучший дипломат, чем моя мать, это точно.

Эта мысль не утешала. У нас была система подготовки пилотов для борьбы с креллами. Мы совершенствовали ее на протяжении поколений. Что же нам делать теперь, когда внезапно понадобились другие навыки, которые мы не привыкли ценить.

– Нам придется это выяснить, – сказала я. – И быстро, если у нас это получится.

Йорген посмотрел на приборы:

– Мы приближаемся к нашему курсу. Я сейчас сосредоточусь на слизнях.

– Хорошо, – сказала я. – Просто… попытайся не телепортировать нас в какое-нибудь опасное место.

Йорген не ответил. Он все еще не знал, как передавать цитонические координаты, а это означало, что он не сможет контролировать, куда он нас отправит.

Здесь было гораздо больше обломков, в которые можно было врезаться, если бы слизни решили телепортировать нас в ограниченное пространство, как они это сделали с Йоргеном в инженерном отсеке, но мы не осмелились провести этот эксперимент за пределами атмосферы, где нас могли заметить оставшиеся аванпосты Верховенства.

Тем не менее в лаборатории слизни телепортировались всего на несколько метров. Ни один из них не ушел за пределы платформы Прима. Так что вряд ли они выбрали бы сейчас момент, чтобы перенести нас на несколько световых лет. Но если бы они и сделали это, у нас все равно оставался бы гипердвигатель. Мы бы смогли сообразить, как вернуться.

Только вот Спенса уходила с этим же самым намерением, и теперь никто не знал, где она, – еще одна причина того, почему Йоргену не следовало пытаться совершить гиперпрыжок в одиночку.

Не думаю, что, если мы потеряемся в космосе, это станет шагом вперед.

Когда мы добрались до района, который наметили для эксперимента, Киммалин и Сэди рванули вперед на своих обтекаемых кораблях-разведчиках. Разведчики мне нравились больше, чем корабли более тяжелых классов, и мне будет не хватать их маневренности, если та вдруг потребуется.

– Свяжись с Тором, – сказал Йорген. Его глаза под визором были закрыты. – Скажи ему, что мы готовы.

– Тор, – сказала я по общему каналу, – мы готовы начинать.

– Здесь все чисто, – добавила Киммалин. – Ни обломков, ни транспортных кораблей – ничего.

– Зараза, ты готов? – спросил Артуро.

– Скажи им, что я готов, – проговорил Йорген. Но он так вцепился в свое кресло, словно ему было страшно. Не думаю, что это было оскорблением моих летных способностей.

– Зараза сосредоточивается, – сказала я. – Он говорит, что готов.

– Постарайтесь не врезаться в нас, – попросил Артуро.

– Она сказала, что Зараза концентрируется, – вмешалась Киммалин. – Как говорила Святая, «молчащий дурак – незаметный дурак».

– Ты кого это назвала дураком, а, Жучик? – возмутился Нед.

– Не тебя, – сказала Сэди. – Ты никогда не молчишь.

– Хорошо, что я слишком туп, чтобы понять, что она имела в виду, – проворчал Нед.

– Скажи им, чтобы прекратили болтовню, – велел Йорген.

– Народ, марш из канала, – сказала я. – И следите за своими датчиками приближения. Возможно, мы переместимся недалеко, но нам понадобятся доказательства того, что это действительно было.

В канале стало тихо, и я посмотрела на Йоргена.

– Ты выглядишь так, будто тебя сейчас вырвет, – произнесла я. – Только не в моей кабине!

– Я постараюсь, – сказал Йорген. – Как ты думаешь, мы не слишком спешим?

– Нет. Я думаю, мы делаем то, что должно быть сделано. Но если ты не расслабишься, ты можешь напугать слизня так сильно, что он перенесет нас куда дальше, чем нам хотелось бы.

– Возможно, – отозвался Йорген. – Я не знаю, как это работает. Я пытаюсь расслабиться.

– Ты мог бы снова начать напевать.

Йорген открыл один глаз и сердито посмотрел на меня.

Я шутила, но это натолкнуло меня на другую идею.

– Сейчас, – сказала я и полезла за моим передатчиком. – Вдруг это поможет.

Я включила передатчик и выбрала медленное, красивое музыкальное произведение. Его исполняли несколько струнных инструментов. У нас на Россыпи были банджо и скрипки, но звуки, которые они издавали, были лишь слабым подобием долгих мелодичных звуков, доносившихся из моей рации.

Йорген открыл глаза, и его плечи немного расслабились.

– Где ты это взяла?

– У отца, – сказала я. – Правда, красиво? Я слушаю эту вещь, когда нервничаю.

Йорген глубоко вздохнул:

– Она прекрасна.

Очень грустно, что, хотя у нас и была эта музыка, мы не играли ее во всеуслышание. На Земле музыка постоянно звучала по радио. Настройтесь на FM-канал – и можете слушать все, что захотите. Для меня было невероятным, что воздух когда-то был наполнен этими волнами. Вот почему я выбрала ФМ в качестве своего позывного: мне очень нравилось, что инициалы моего имени – Фрейя Мартен – совпадают с названием музыкального канала, который раньше был так широко доступен.

– Ты готов? – спросила я.

Йорген кивнул. Он казался чуть более расслабленным.

Я снова включила радио, не удосужившись выключить передатчик.

– Тор, нам разрешен гиперпрыжок?

– Разрешен, ФМ, – ответил Тор. – По вашей готовности.

– Скад, ну поехали! – сказал Йорген.

На мгновение музыка заиграла громче, но больше ничего не произошло. Я сжала рычаги управления, глядя на бесплодную поверхность планеты. Мы были слишком высоко, чтобы увидеть скалистые узоры на поверхности, и слишком далеко от пояса обломков, чтобы различить что-то, кроме крупнейших платформ и глыб. Подвешенные посредине, мы летели сейчас на Маг-1, чтобы у меня было больше свободы действия, если придется уклоняться. Сидящий рядом Йорген глубоко вздохнул, и музыка превратилась в серию быстрых низких нот, совпадающих с биением моего сердца.

Возможно, идея не сработала. Возможно, что-то пошло не так. Возможно…

Я моргнула, и металлическая глыба возникла перед моим кораблем, приближаясь к нам.

Нет. Это мы неслись к ней.

Я подлетела к ней, едва не задев обломки, и проскользнула в трещину между двумя большими кусками металла, свободно вращавшимися в поясе обломков – остатки систем здесь, наверху, которые уже давно начали распадаться. Сидевший рядом со мной Йорген резко открыл глаза и ахнул от удивления, когда я проскользнула мимо обломков и полетела вниз, – по крайней мере, я думала, что это был низ. Я потеряла ориентацию, когда мы телепортировались.

– Берегись! – крикнул Йорген, и я слишком поздно увидела, что к нам несется каменная глыба, дестабилизированная нашими ускорителями.

Мы врезались прямо в нее, лишившись щита, и я бросила корабль в сторону, чтобы избежать столкновения с очередным обломком.

– ФМ! – донесся по радио голос Тора. – Ребята, вы в порядке?

Йорген схватил рацию:

– Тор, скад, где мы?!

– Я обнаружил вас в поясе обломков. Вы находитесь глубоко в нестабильной зоне. Я пытаюсь найти лучший курс, по которому вы сможете выбраться.

– Скад! – сказала я, замедляя скорость и лавируя между большими обломками, которые выглядели как платформа, разломанная по швам. – Скажи ему, чтобы поторопился.

– Срочно, Тор, – сказал Йорген. – Нам нужен курс срочно!

Я пронеслась между двумя частями платформы, но они двинулись ко мне, а не прочь, складываясь друг на друга, как на шарнирах.

Я прибавила скорость, но Йорген положил руку мне на плечо.

А потом мы внезапно материализовались за краем складывающихся платформ. Я смотрела на мониторах, как чудовищные обломки схлопнулись позади нас.

– Что ты сделал? – спросила я, уворачиваясь от очередной глыбы.

– Я сосредоточился на том месте, куда я хотел, чтобы мы попали, – сказал Йорген. – Думаю, я смогу дать слизням указание, куда им прыгнуть, если буду видеть пространство, куда хочу, чтобы они прыгнули. Возможно, я буду способен это сделать, если смогу представить себе нужное место и они его узнают. Однако нам придется поэкспериментировать с этим.

Часть поля обломков перед нами была немного свободнее, и я продолжала пробираться между обломками, пока музыка нарастала длинными и медленными глиссандо. «Спокойно, – подумала я. – Сосредоточься». Я нашла участок с более широкими и открытыми пространствами и кружила над ним, пока Тор работал над курсом.

– Мы могли бы поэкспериментировать прямо сейчас, – предложила я. – Ты мог бы представить себе пространство над платформой Прима и посмотреть, доставит ли слизень нас туда.

Сквозь визор видно было, что Йорген поморщился. Он не ответил.

– Зараза, – спросила я, – ты в порядке?

– Да, – ответил Йорген. – Но думаю… думаю, что во второй раз что-то меня услышало.

– Услышало? – переспросила я. – Цитонически?

– Да, – сказал Йорген.

У меня сердце ушло в пятки.

– Делвер?

– Не думаю. Это было похоже… на удивление. Это что-то услышало, как я потянулся к тейниксу, и было потрясено, обнаружив меня. Как если бы я открыл дверь и поразился, увидев кого-то за ней.

– Если это был не делвер и не тейникс… – Единственным известным нам цитоником на планете была бабушка Спенсы, но она знала про Йоргена и не удивилась бы. – Еще кто-то из вас? Нам бы пригодилось…

Йорген покачал головой.

– Я не думаю, что это были мы, – произнес он. – Я думаю, что это были они.

Ох! Верховенство? Мы знали, что у них есть цитоники, и логично, что к боевым кораблям, стоящим возле Россыпи, прикрепят одного-двух из них, особенно если они используют цитоников для управления своими гипердвигателями.

– Если они тебя услышали…

– То они знают, что мы делаем, – сказал Йорген. – Они могли почувствовать, что мы только что сделали. Я не уверен, хочу ли я попробовать снова прямо сейчас, пока они слушают.

Это выглядело неразумно. Если бы они узнали, что мы разрабатываем гипердвигатели, что бы они с нами сделали?

– Ладно, – проговорил по рации Тор. – Координаты для вас готовы. Вам надо отойти дальше от платформы Прима, в более стабильную часть пояса обломков, через который вы сможете спуститься обратно.

Тор назвал нам координаты, и Йорген ввел их в навигационную систему. Я немного прибавила скорость и проскочила между обломками размером почти с платформу Прима, только измятыми и покореженными.

Йорген переключил рацию на общий канал, и я приглушила громкость приемника, но не выключила его.

– Амфи, – позвал Йорген. – Аспид! У вас все в порядке?

– Ты живой! – отозвался Артуро. – Скад, Зараза, ты просто исчез!

– Ну так он именно это и пытался сделать, что не так? – спросил Аспид.

– Ну да, но я не ожидал, что он действительно это сделает. Вы где, ребята?

– Выше вас, в поясе обломков, – ответил Йорген. – Я пришлю вам координаты точки, куда мы собираемся выйти, и вы сможете проводить нас до платформы Прима.

– Ты вправду совершил гиперпрыжок? – спросила Сэди. – На что это похоже?

Я включила свой комм:

– На то, что ты находишься в одном месте и вдруг оказываешься в другом.

– Ребята! – позвал Тор. – Командный центр заполняется народом. Думаю, они вскоре отберут у меня канал.

– Отберут канал? – переспросил Йорген. – Почему?

– Подожди. Дай разберусь.

Мы с Йоргеном переглянулись.

– Мы получили координаты, – сказал Артуро. – Идем в вашу сторону.

– Звено «Небо», – донесся из рации знакомый голос. Тора сменил Кобб. – Мне нужно, чтобы вы немедленно отчитались платформе Прима.

– Почему, сэр? – спросил Йорген.

– Мы заметили движение боевых кораблей, – пояснил Кобб. – Похоже, они выводят на боевую позицию самый большой свой корабль – тот, на котором есть планетарное оружие.

Звезды!

– Что? – переспросила я.

– Сэр, – сказал Йорген, – вы сказали – планетарное оружие?

– Подтверждаю, – произнес Кобб. – Мы знаем из их переговоров, что у них есть ракеты, которыми можно обстреливать планету. До сих пор они не проявляли намерения их использовать, но сейчас они выходят на боевые позиции.

– Думаешь, это из-за нас? – спросила я Йоргена.

– Не знаю, – ответил он. – Но для совпадения это чересчур.

– Тогда надо рассказать Коббу, – сказала я.

Йорген кивнул.

– Сэр, мы успешно выполнили задание, но, я думаю, в процессе цитоники Верховенства услышали нас. – (За этими словами последовала пауза, и я представила себе, как Кобб сыплет ругательствами.) – Возможно, они решили, что пора нас уничтожить.

– Ты можешь с помощью тейникса перенести кого-то из нас с планеты?

– Нет, – сказал Йорген. – Думаю, я могу телепортироваться в пространство, которое вижу или, возможно, которое могу вспомнить, но это и все.

– Понял тебя, командир звена. Возвращайтесь как можно быстрее.

Я сглотнула и подавила желание снова включить музыку. Мы не готовы. Мы не можем бежать без полного контроля над гипердвигателями, а Верховенство хочет уничтожить нас, пока мы не зашли слишком далеко.

Если они сейчас ударят изо всех сил, уцелеет ли хоть кто-то из нас?

– Мы идем, – сказал Йорген Коббу, когда я вышла на край пояса обломков.

Артуро и Нед встали по бокам от нас, а Киммалин и Сэди первыми пошли к платформе Прима.

– Должен быть какой-то способ использовать гипердвигатели в наших интересах, – сказала я.

Йорген кивнул.

– Адмирал, – проговорил он в рацию, – мы не можем использовать гипердвигатели для бегства, но, думаю, они могут пригодиться нам в бою.

Кобб помолчал.

– Ты слишком ценен, чтобы рисковать тобой, – произнес он наконец.

– Возможно, – отозвался Йорген. – Но если мы не справимся с нынешней ситуацией, это уже не будет иметь значения.

Это было хорошее замечание, отрезвляющее.

– Ладно, – сказал Кобб. – Рассказывай, что ты задумал.

10

Когда мы прибыли на платформу Прима, на посадочной площадке царил хаос. Как и перед битвой, в которой появился делвер, пилоты мчались к своим кораблям, получив последние инструкции, и в воздухе витала нервозность. Я приземлилась рядом с «Небо-1», обычным кораблем Йоргена. Тор и двое его товарищей-инженеров стояли рядом с откинутым куполом, и Тор энергично помахал нам рукой.

Йорген открыл люк и выпрыгнул.

– Кобб сказал, что ты переходишь на свой корабль, – сказал Тор. – Мы сняли модуль помех с корабля Аланик и поставили на твой. Если информация из ее базы данных верна, это помешает врагам проецировать иллюзии в твой разум. Еще у тебя пять тейниксов в ящике под твоей приборной панелью. Смотрится некрасиво, но я прикрутил ящик болтами, так что слизни не смогут телепортироваться без тебя. Ты справишься, если никто не поможет тебе с ними?

– Со мной все будет в порядке, – заверил Йорген. – Нам нужно, чтобы ты полетел с ФМ на «Дуле».

Тор в ужасе уставился на Йоргена:

– Йорген, я не пилот! Я только лишь поступил в летную школу.

– Тебе и не надо пилотировать корабль, – сказал Йорген. – Мы хотим попытаться использовать гипердвигатели для неожиданной атаки на корабль с планетарными штурмовыми пушками. Цель – вывести их из строя, чтобы они не могли уничтожить платформу Прима или нанести удар по поверхности Россыпи. Дело в том, что мы не знаем толком, как работают эти орудия. Мы не знаем, как их уничтожить и вообще сможем ли мы их уничтожить. Но если мы пошлем туда тебя и ты присмотришься к этим пушкам…

– Тогда, возможно, я смогу помочь разобраться, как вывести их из строя, – кивнул Тор.

– Командование не позволит мне сделать это самому, – продолжил Йорген, – но я мысленно чувствую слизней на расстоянии. Мне не нужно находиться рядом со слизнями, чтобы общаться с ними. Итак, мы собираемся отправить вас с ФМ. Ты будешь там не один – они готовы позволить мне командовать звеном «Небо», чтобы поддержать тебя, потому что мне придется взглянуть, куда я тебя отправлю. Кроме того, я смогу использовать гипердвигатель, чтобы вытащить тебя, если что-то пойдет не так.

Я была не в восторге от этого плана, поскольку должна была участвовать в нем. Теоретически Йорген должен быть способен телепортировать меня оттуда, если дела пойдут неладно. Но все это было чистой теорией. Это не была самоубийственная миссия, но самое близкое к ней из всего, что мне когда-либо доводилось делать.

Я – не Спенса. Мне не нравится мчаться сломя голову навстречу опасности и выяснять все по ходу дела. Но я не собиралась допустить, чтобы вся моя планета была уничтожена из-за того, что я не пожелала сделать то, что следует. Я пилот. Я на это подписалась. Я намеревалась сделать все, что могла, чтобы как можно больше людей вышло из этого живыми, даже если меня среди них не будет.

Но вот тащить с собой Тора – это совсем другое.

– Он не может тебе приказывать, – сказала я Тору. Тор это знал, конечно же, потому что не находился в подчинении Йоргена, но мне показалось, что самое время об этом напомнить. – И Кобб тоже не приказывал тебе сделать это.

Кобб понимал, что есть причины, когда пилот не в состоянии снова повести корабль. Кобб сделал это, когда почувствовал необходимость, но не собирался принимать решение за других. Он и мне не приказывал – слишком это было экспериментально, слишком непрочно.

Тор кивнул:

– Я знаю. Я все сделаю.

– Ты уверен? – переспросила я.

Йорген пристально посмотрел на меня. Тор только что согласился, и это, очевидно, было то, что нам нужно.

Но мне было неприятно брать кого-то с собой на столь опасное задание, если человек не уверен, что сам этого хочет.

– Да, – подтвердил Тор. Он указал на ящик рядом. – У нас есть еще один тейникс – вдруг понадобится.

Он убрал ящик в «Дуло», Бычок задумчиво смотрел через край. Тор забрался в кресло второго пилота рядом со мной. Он немного поерзал, чтобы примоститься на дальней от меня части сиденья, хотя мне хотелось, чтобы он сел поближе. Он надел шлем.

Скад, я ненавидела это! У него была причина покинуть летную школу, и он никогда не хотел вернуться, в отличие от Киммалин или Неда. Если его убьют, это будет на моей совести. Я снова увидела, как взрывается корабль Ящерки, как обломки по спирали летят к планете.

Только не Тор. Я не хотела, чтобы это случилось с ним. Я не могла этого допустить.

И меня не утешала мысль о том, что, если он погибнет в этом бою, я, вероятно, умру вместе с ним.

– Ты правда не обязан делать это, – сказала я, надеясь, что Тор отступит, хотя мне и нужна была его помощь.

Вот почему это плохая идея – в такой ситуации испытывать к кому-то сложные чувства.

– Я знаю, что не обязан, – отозвался Тор. – Но Йорген прав. Ты не должна работать с гипердвигателем одна, особенно если учесть, что на самом деле ты его не контролируешь.

– Все будет в порядке, – заявила я с уверенностью, которой вовсе не чувствовала. – У меня безупречный послужной список неумирания в бою.

Тор рассмеялся, но смех получился вымученный. Он снова старался не смотреть мне в глаза. По крайней мере на этот раз было ясно, что он боится боя, а не меня.

– Сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя там не убили, – пообещала я. Я сделаю это. Мне придется.

– Я тебе верю, – сказал Тор. – Но это же не всегда зависит от тебя.

Конечно не всегда. Я никогда не могла быть уверенной, что вернусь с задания, и уж тем более – что уберегу кого-то.

Это-то меня и беспокоило.

Рядом с нами я видела Йоргена, который проверял свой корабль и готовился к взлету. Киммалин, Сэди и другие парили в воздухе, ожидая координаты места встречи. Ти-Столл и Мята присоединились к ним.

– Это новое планетарное оружие… – произнесла я. – Разве от него не должен защищать тот щит, над которым вы работаете?

– Мог бы защитить, если бы действовал, – сказал Тор. – Но мы его еще не испытывали. Если мы включим его, возможно, ничего не произойдет. Или часть системы может включиться, но другие участки могут оказаться слишком сильно поврежденными. Обломки вокруг Россыпи в плохом состоянии. Система может дать сбой. Или, что хуже, она может выйти из строя, и ее станет еще труднее использовать в будущем.

– А что самое худшее? – спросила я.

– Я не знаю, – ответил Тор. – У нас не было времени разобраться в возможных последствиях. Если на важных платформах случатся короткие замыкания, они могут нанести значительный ущерб.

– И платформе Прима? – спросила я.

– Я не знаю, – повторил Тор. – Поэтому слишком рискованно что-то пробовать, пока у нас не было времени проработать возможные сценарии. Но мы подали командованию полный доклад обо всем, что нам известно. Теперь уже Коббу решать, что с этим делать.

Йорген был прав насчет командной структуры. Имело смысл организовать власть таким образом, чтобы ее можно было использовать эффективно. Но затем все зависело от решения, которое примет человек на верхушке цепочки. Коббу я доверяла. Джешуа и Ассамблее – в меньшей степени. Корабль Йоргена взлетел, и я включила подъемное кольцо, поднимаясь вместе с ним.

– Звено «Небо», – сказал по рации Йорген, – нам приказано вступить в бой с истребителями, защищающими линкоры. Нельзя допустить, чтобы они уничтожили платформу Прима или пробрались сквозь пояс обломков и нанесли удар по поверхности планеты.

– «Небо-пять» готова, – проговорила я по рации.

Когда остальные пилоты отозвались, мы отправились по рассчитанному маршруту сквозь лабиринт верхних платформ.

– Сегодня мы будем в центре битвы, – сказал Йорген. – Нам приказано держаться за звеньями «Победа» и «Валькирия», пока они будут пробиваться к линкору. – Йорген не собирался говорить о другой части нашего задания, пока существовал хоть малейший риск, что противник может перехватить сообщение. – ФМ сегодня идет на «Дуле» вместе с Тором.

– Скажи им спасибо, – произнес Тор.

Я указала на его кнопку радиосвязи:

– Скажи сам.

Он включил рацию.

– Спасибо, Жучик, – сказал Тор. – Я… гм… не совсем против того, чтобы быть здесь.

– Для Тора это громкое одобрение, – заметила я, и Тор слабо улыбнулся мне.

Он немного расслабился в кресле, так что наши плечи соприкасались, и это, по крайней мере, утешало.

– Я намерена сохранить тебе жизнь, – сказала я ему.

– Мы летим навстречу куче инопланетян, которые хотят прямо противоположного, – сказал Тор. – Особенно когда они поймут, что у нас есть гипердвигатель, пусть и не очень эффективный, и что мы намерены уничтожить их пушки.

– Тор, ФМ, устройство готово? – спросил Йорген по выделенному каналу, когда мы прошли платформы и вылетели в черноту.

Сидящий рядом со мной Тор открыл ящик и посмотрел на тейниксов.

– Ты не в курсе, которого Йорген уже использовал? – спросил он.

– Не в курсе, – сказала я. – Может, поменять их всех?

– Да, так я и сделаю. – Он вытащил четырех тейниксов из коробки и заменил их на тех, что принес с собой.

Счастливчик растянулся у него на коленях, издавая негромкие трели. Я потрепала его за жабо.

– Готово, – сказала я Йоргену.

– Это преувеличение, – пробормотал сидящий рядом Тор. – Но мы настолько готовы, насколько это возможно прямо сейчас.

Я рассмеялась. Это звучало одновременно глубокомысленно и пугающе. Я потянулась к своему передатчику.

– Как ты относишься к музыке? – спросила я.

– Мне понравилась песня, которую ты включала в лаборатории. У тебя есть еще?

– Есть, – ответила я и включила передатчик, проглядывая короткий список мелодий, прежде чем выбрать одну.

Эта вещь была тяжелее той, которую я выбрала для Йоргена. Я понятия не имела, какие инструменты могли издавать такие звуки. Мелодия была погребена под множеством выкриков на неизвестном мне языке. Но ритм был четким, а звуки – странно привлекательными, какими бы громкими и злыми они ни казались.

Тор послушал какое-то время, потом сморщил нос.

– Это музыка? Ты уверена?

– Музыка, – подтвердила я. – Просто чтобы ее оценить, нужен изысканный вкус.

Звено одновременно прибавило скорость, мы шли стандартным клином по направлению к линкорам. Мои датчики приближения вскоре начали засекать чужие корабли: их было много, хотя и не столько, как в тот раз, когда явился делвер.

Еще сильнее меня тревожило то, что более крупные корабли двигались в сторону Россыпи. До сих пор они оставались на месте и были скорее ориентирами, чем непосредственной угрозой.

Музыка неумолимо шествовала своим путем, пока мы продолжали прибавлять скорость до Маг-8. За пределами поля обломков было много… ну, пространства. Корабли маячили в отдалении, и даже на высокой скорости нам потребовалось немало времени, чтобы приблизиться к ним.

Некоторое время я все сильнее осознавала, что Тор сидит рядом со мной. Наши руки теперь соприкасались от плеча до локтя, согревая меня целиком. Скад, мне вовсе не об этом нужно думать, идя в бой! Ровно об этом я говорила Сэди во время прошлой битвы: мне нужно было сосредоточиться. Я не привыкла, чтобы во время боя в моей кабине сидел кто-то еще, и уж тем более не парень, которому я нравлюсь.

Я же все еще нравлюсь ему, верно?

– Я не уверен, что от этой музыки становится лучше, – сказал Тор.

– Хорошо, – согласилась я. – Я ее выключу.

– Нет, не обязательно, – быстро сказал Тор, но я уже потянулась к передатчику в поисках другой мелодии.

Я мало с кем делилась своей музыкой, – возможно, это было эгоистично. Я не то чтобы хотела оставить ее всю себе – скорее я не хотела ею делиться с теми, кто не оценит. Она была единственным, что связывало меня с теми, кем мы были до того, как наш народ потерпел катастрофу на Россыпи и жизнь свелась к выживанию.

Наверное, мне не стоило выбирать одну из самых странных вещей в моей коллекции, чтобы поделиться с Тором. Так что я решила выбрать что-то такое, что будет легче оценить.

Я выбрала хорал, тоже на незнакомом языке – отец говорил, что он вышел из употребления задолго до того, как люди покинули Землю. Десятки, если не сотни голосов сливались воедино, пели на разных тональностях и высоте, громко, но в то же время как-то тихо.

– Ох! – сказал Тор. – Звезды, как же это прекрасно! Тут играют какие-то инструменты?

– Думаю, нет. Только голоса.

– Ух ты!

Тор рассеянно погладил Счастливчика, который примостился у него на коленях, и слизень начал подпевать музыке, вплетая в общий мотив еще один высокий голос. Жабр прополз немного и ткнулся носом мне в бедро.

– Это должно тебе понравиться, – сказала я. – Даже слизни ценят эту музыку.

Тор посмотрел на меня, прищурившись, а я засмеялась и шлепнула его по руке.

Хотела бы я, чтобы у меня хватило духу сделать больше. Хотела бы я, чтобы битва не приближалась так быстро. Скад, прибыл еще один корабль-носитель, и из него высыпали новые истребители. Казалось невероятным, что они добрались сюда так быстро, но у Верховенства были работающие БСС-коммуникаторы. У них были гипердвигатели, которым они могли указывать, куда отправляться, а также возможность переносить своих пилотов и транспорт через просторы космоса в считаные мгновения.

Мы добились успехов, но все еще отставали от них так сильно, что мне хотелось плакать.

Не сейчас. Не тот момент, чтобы терять самообладание. Мое звено зависело от меня. Тор зависел от меня. Россыпь зависела от меня.

Мои датчики приближения улавливали все большее количество кораблей, по мере того как мы приближались к месту схватки. На этот раз мы шли сражаться. Мне хотелось думать, что это даст нам достаточное преимущество, чтобы победа стала решающей.

– Мы настолько готовы, насколько это возможно сейчас, – произнесла я.

Тор кивнул:

– Не больше, но и не меньше.

Несколько вражеских кораблей оторвались от стаи и направились к нам.

– Ну что, поехали! – сказала я, и мы помчались навстречу им сквозь черноту.

11

Наше звено прорвалось через центр поля боя следом за «Валькирией» и «Победой». Их задачей было провести нас достаточно близко к артиллерийскому кораблю, чтобы Йорген мог увидеть четкий путь к нему. Йоргену требовалось увидеть место, в которое он собирался нас послать, и быть уверенным, что мы действительно там окажемся.

Вражеские корабли разошлись веером, наперехват нашим истребителям, идущим к транспортнику. Наверное, существовал способ вывести его из строя, иначе силы Верховенства не рвались бы так защищать его. Нам не нужно было его уничтожать – только вывести из строя его орудия, прежде чем они успеют ударить по Россыпи.

Я вместе с музыкой взмыла навстречу приближающимся вражеским кораблям и открыла по ним огонь из деструктора. Двое из них тут же пристроились мне в хвост, но Сэди и Киммалин встали за мной, готовые открыть огонь, как только я лишу противника щитов.

Я переключила ускорители, замедляясь. В атмосфере сопротивление воздуха сделало бы эту работу за меня, но здесь приходилось действовать самой. Чужие корабли быстро нагнали меня, и я сделала «бочку», чтобы уйти от огня их деструкторов, но несколько их выстрелов заставили мой щит потрескивать.

– Скад! – вырвалось у Тора. Он вцепился в приборную панель. Я и забыла, насколько это дезориентирует. Однако же он наклонился над бесконтактным монитором, быстро оценивая картину. – Сверни вправо, – сказал он. – К ним присоединился друг. Если пройдешь между этими двумя, то сможешь накрыть всех троих ИМИ.

– Готово, – сказала я и ушла перекатом в сторону, а потом включила ускорители, чтобы послать свой корабль обратно сквозь вражеский огонь.

Мой щит снова затрещал, но это не имело значения. Я включила ИМИ, разрушив свой щит вместе со щитами всех трех противников. Сэди и Киммалин открыли огонь, а я провела серию маневров уклонения, чтобы избежать вражеского огня.

Сидящий рядом Тор зажмурился:

– Да, не пропускай эту часть.

– Наверное, куда хуже, когда не контролируешь ситуацию.

– Ох нет! – сказал Тор. – Лучше контролируй ты, а не я.

– Звено, – позвал Йорген. – Сходимся к артиллерийскому кораблю. «Победа» и «Валькирия» проложили нам путь.

Я перезарядила щит, и мы, встав строем в виде буквы «М», начали пробираться через поле боя.

– Чужие! – сказал Артуро, и я, посмотрев на мониторы приближения, увидела пять кораблей, идущих нам наперерез.

Враги не были глупы. Они понимали, что мы пытаемся подобраться поближе к линкору, чтобы уничтожить его.

Хотя, если они введут в бой все свои резервы, им нечем будет защитить орудия, когда мы до них доберемся. Звено «Небо» рассыпалось и перешло к маневрам уклонения.

– Амфи, Аспид, – сказал Йорген, – уведите эти корабли от остального звена. Ти-Столл, Мята, поддержите их.

– Это работает, – сказал Тор, глядя на мониторы. – Они не оставили в запасе ничего для защиты артиллерийского корабля. Почему они это делают, если знают, что у нас есть гипердвигатель?

– Не знаю, – ответила я. – Возможно, потому, что они не используют гипердвигатели таким образом. Можешь себе представить, что случилось бы, если бы они телепортировали биобомбу и взорвали ее над базой Альта? Но они никогда так не делали.

– Кобб говорит, что они трясутся над этой технологией, – сказал Тор. – Они не доверяют ее отдельным пилотам из страха потерять контроль над секретом БСС-путешествий. Стоит кому-то узнать, как это работает, менее значительные планеты смогут его использовать, и Верховенство не сможет их контролировать.

Если это так, контроль стоит очень дорого. Должен быть какой-то способ использовать его против них.

Но сперва нам нужно выжить.

Вдалеке показался линкор, и Йорген обратился ко мне по выделенному каналу.

– Хорошо, ФМ, – сказал он. – Я уже достаточно четко вижу пространство перед линкором и, думаю, могу направить устройство. Вы готовы?

– Готовы, насколько возможно быть готовыми сейчас, – произнесла я.

– Я не знаю, что это означает, – отозвался Йорген.

– Готова, сэр, – сказала я. Правильный ответ, хоть и не совсем правдивый. К этому нельзя быть готовым.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Я сосредоточиваюсь на устройстве на вашем корабле.

Счастливчик исчез с колен Тора.

Скад!

Йорген взял не того слизня!

– Извини! – крикнул Йорген по рации, и тут один из кораблей, которых отвлекали другие, развернулся и дал по нам залп из деструктора.

Огненная дуга приблизилась к нам, и Тор зажмурился.

А потом вдруг линкор оказался прямо передо мной – настолько близко, что мне пришлось свернуть вбок, чтобы не врезаться в него.

Линкор был квадратным и явно не предназначался для полетов в атмосфере. Две массивные двери впереди разошлись в стороны, открывая круглое глянцевитое дуло.

– Я думаю, эта штука и есть планетарное оружие, – сказала я Тору. – Есть идеи, куда мне начинать стрелять?

– Не в само орудие, – ответил Тор. – Оно сделано с таким расчетом, чтобы выдерживать огонь. Твоих деструкторов не хватит, чтобы его разрушить. Пульт управления должен быть куда более уязвимым, но его не ставят снаружи корабля, где до него легко добраться. Попробуй еще раз пролететь перед ним, чтобы я мог присмотреться.

– ФМ, – позвал по рации Йорген, – доложи.

– Прыжок удался, Зараза, – сказала я. – Сейчас оцениваем цель.

Я развернулась и направилась к носовой части корабля, избегая пространства непосредственно перед орудием. Я не знала, с какой скоростью эта штуковина может начать стрелять, и совершенно не хотела, чтобы для выяснения мой корабль разнесло на куски снарядом, рассчитанным на разрушение планеты.

– Э-э… ФМ, – позвал по рации Нед. – Куда ты делась?

– Я занята, Аспид, – ответила я.

– ФМ, чужие! – предупредил Йорген. – Группа креллов развернулась и летит прямиком к тебе. «Победа» и «Валькирия» хватают их за пятки.

– Разрешите атаковать, сэр? – попросила Киммалин.

– Разрешаю. Отвлеките столько их кораблей от ФМ, сколько получится.

– Вот. – Тор указал на что-то на мониторе. – Пониже пушки – там щит для отражения входящего огня. Я не уверен, что пульт управления там, – это может быть подъемное кольцо линкора, если он у него есть, или силовая установка.

– Давай выясним, – сказала я и нырнула под переднюю часть корабля, рассматривая подбрюшье, где Тор увидел щит.

Как и следовало ожидать, большой красной кнопки с надписью «Чтобы уничтожить пушку, жми сюда» не было.

Но там был плотно закрытый люк шириной с мой размах крыльев, и я ударила по нему из деструктора. Щит продержался какое-то мгновение, потом отключился, и дверь оторвалась, влетев в полость за ней. Но я не успела рассмотреть, что там внутри, – меня атаковали с шестерки, и я нырнула под дверь и описала круг, петляя, чтобы приближающиеся враги не разнесли меня на куски.

– Что ж, они нас нашли, – сказала я. – Вот и все наше первенство.

– Они по-прежнему в невыгодном положении, – возразил Тор, просматривая свои мониторы. – Они пытаются защитить корабль, а ты только что проделала в нем дыру. Ты можешь заглянуть внутрь?

Огонь деструктора устремился ко мне, когда я повернула к передней части корабля. Вокруг пушки собиралась жутковатая синяя энергия, поэтому я заложила вираж и снова прошла под ней.

И тут же столкнулась со шквальным огнем деструкторов. Там точно должно быть что-то важное, потому что три вражеских истребителя кружили вокруг выбитого люка, защищая его, пока пушка заряжалась для выстрела по планете. Несколько истребителей из «Победы» и «Валькирии» подоспели и окружили вражеские корабли, заставив их рассыпаться – или разлететься на куски.

– ФМ! – позвал Йорген. – Вражеские силы разворачиваются к тебе. Мы делаем все, что можем, чтобы не подпускать их к тебе, но противник превосходит нас численностью. Дай мне знать, когда надо будет выдернуть тебя оттуда.

– Пока не надо.

Я присоединилась к остальным пилотам, разгоняющим вражеские корабли, а Тор открыл ящик и достал дрожащего Бычка, явно ошеломленного после гиперпрыжка. Я забрала у него Бычка и посадила себе на плечо. И только тут я осознала, что понятия не имею, куда делся Счастливчик.

О звезды, неужели слизень сейчас болтается где-то в вакууме? Некоторые существа могли выжить без атмосферы, но я понятия не имела, относятся ли к ним тейниксы. От мысли о бедном Счастливчике, затерянном где-то в черноте, мне снова захотелось плакать.

Но у меня не было такой роскоши – возможности поплакать прямо сейчас.

Хорал был длинным – музыка все еще лилась из моего передатчика. Я снова по кругу вернулась к выбитому люку, паля из деструктора и уклоняясь от вражеских кораблей. За взорванной дверью виднелось какое-то оборудование, хотя я не имела представления, для чего оно.

– Тор? – спросила я.

– Без понятия, – отозвался Тор. – Я говорю: стреляй.

Я открыла огонь. Днище линкора вспыхнуло, часть взрывов отразилась от корпуса и срикошетила наружу, а часть прорвалась сквозь технику за выбитой дверью.

Огонь деструктора пробил мой щит, и я дала задний ход, пытаясь уйти от преследователей. Но три вражеских корабля держали меня в поле зрения, и они последовали за мной, когда я бросилась прочь от днища линкора.

Идентификация корабля с гипердвигателем была лишь вопросом времени. К моим преследователям присоединились еще двое, и я ринулась в сложную серию приемов, не дающих им окончательно поджарить мой щит.

Но это было все.

– Зараза, – сказала я в рацию, – мне нужно отступление.

– Вас понял, – отозвался Йорген.

Очередной заряд уничтожил мой щит. Еще одно попадание – и нам конец.

Мое лобовое стекло внезапно потемнело.

Тор выругался.

– Мы мертвы?

Тысячи искр смотрели на меня. Не глаза, а прекрасные белые звезды в далеких мирах.

– Нет, – отозвалась я.

Отдышавшись, я заново запустила щит, а потом проверила датчики приближения. Возможно, мы были слишком далеко, чтобы Йорген сумел вернуть нас обратно, особенно с нашими измученными слизнями. Силы обороны Непокорных отыщут нас, когда у нас закончится топливо, но только при том условии, что после последней атаки останутся ССН.

И мое звено. Что будет с ними?

– Вот, – сказал Тор, указывая на монитор.

Я включила ускорители, чтобы развернуть корабль в его сторону. Мы оказались достаточно близко, чтобы видеть битву, хотя сами теперь находились за линкорами, со стороны открытого космоса.

Желтая вспышка – и на приборной панели появился тейникс. Счастливчик.

Он вернулся, целый и невредимый.

– Эй, дружище, – сказала я, почесав слизня под шипами. – Рада, что с тобой все в порядке.

Переговоры по рации снова стали слышны:

– Я его достал!

– Ти-Столл, Мята, помогите Стражу стряхнуть хвост.

– Есть!

– Звезды, их там еще больше!

– Кто-нибудь что-нибудь слышал от ФМ?

Последняя реплика принадлежала Йоргену.

– Мы здесь, – сказала я. – В тылу у битвы в…

– В двух минутах, – подсказал Тор.

– В двух минутах.

– Так далеко? – спросил Йорген. – Я велел слизню перенести вас к платформам, но, видимо, это не сработало.

– Нет, – сказала я. – Он перенес нас в противоположном направлении. – Это вызывало беспокойство, но чего можно было ожидать от существа, действующего в испуге.

– Рад, что с вами все в порядке, – проговорил Йорген. – Мы направимся к вам. Вы можете встретить сопротивление на этом фланге. Звено, выйдите из боя и обогните левую сторону поля боя, чтобы встретить ФМ. ФМ, дай нам ориентир.

Тор зачитал его, и остальные члены звена подтвердили, что идут в нашу сторону.

– Оперативная сводка? – спросила я Йоргена.

– Неважная, – ответил Йорген. – Битва разделилась надвое. Одна часть вражеских кораблей защищает линкоры, а вторая прорывается через наши силы в сторону платформы Прима. Остальные звенья не смогли уничтожить то орудие, и…

Он не договорил – белый раскаленный луч энергии вырвался из артиллерийского корабля и врезался в одну из артиллерийских платформ Россыпи. Фрагменты, дестабилизированные ударом, разлетелись по поясу обломков.

– Они стреляют по планете, – произнес Тор. – Наша защита не может этого остановить.

– Скад! – выругался Йорген. – Кобб приказывает отступать. Всем силам велено выйти из боя и вернуться к платформе Прима.

А сохранится ли платформа Прима, чтобы к ней вернуться?

– Гм… – протянул Тор, изучая монитор. – Похоже, пять их кораблей движутся в нашу сторону. Возможно, они знают, что мы совершили гиперпрыжок, чтобы очутиться здесь.

– Мы идем за вами, – сказал Йорген. – ФМ, уклоняйся, пока мы не доберемся до вас. Мы не собираемся оставлять вас позади.

– Вас поняла, – сказала я. Потом обратилась к Тору: – Сколько этим кораблям потребуется времени, чтобы настигнуть нас?

– Немного, – ответил Тор. – Они идут быстро.

Я переключила ускорители, замедлившись до скорости воздушного боя.

Пять кораблей. Я не могу ни обогнать их, ни превзойти в стрельбе, а на таком расстоянии у меня было не так уж много места, где можно работать. В обычных обстоятельствах я могла бы полететь прочь и надеяться, что меня не сочтут достойной погони, но если враги знают, что я совершила гиперпрыжок, они примут меня за цитоника и будут безжалостно преследовать.

– Они приближаются, – произнес Тор. – Скад, это пилотируемые корабли, все до единого!

– Подожди, – сказала я.

Я выполнила последовательность Баррета – комплекс маневров уклонения, благодаря которому в меня было почти невозможно попасть. Тор застонал и схватился за приборную панель. Я могла бы извиниться перед ним, но была занята – спасала наши жизни. На мгновение мне показалось, что его сейчас стошнит, – и не только мне. Счастливчик скользнул к Тору на колени и прижался к нему, издавая тихие трели.

Я вышла из Баррета и сразу же перешла к сдвоенным ножницам, когда все пять кораблей креллов устремились ко мне; пространство передо мной было заполнено огнем деструкторов. Один удар пришелся в мой щит, ослабив его.

– Зараза, тебя еще долго ждать? – спросила я.

– Мы видим тебя на мониторах, – отозвался Йорген. – Держитесь.

Я не могла задействовать ИМИ из-за такого жара на хвосте. Удары деструкторов сыпались на нас со всех направлений. Противник придумал такой порядок, при котором уклониться от огня было практически невозможно. По их манере летать я могла сказать, что они не так хороши, как я. Но их было больше. Гораздо больше. Еще один удар попал в мой щит, потом еще. Я ушла в бочку, но этого было недостаточно.

Мы бы не выбрались из этого.

Внезапно слева от меня возникли новые корабли – Нед и Артуро использовали ИМИ, чтобы лишить противника щитов. Один из вражеских кораблей продолжил преследовать меня, но остальные оторвались, чтобы ответить на новую угрозу. Киммалин двумя точными выстрелами уничтожила корабли с опущенными щитами.

– Сказали же тебе, что мы идем, – произнес по рации Нед.

Ти-Столл и Мята уничтожили мой последний хвост, затем развернулись и помогли Йоргену догнать один из двух последних кораблей. Йорген приблизился к нему, чтобы оказаться в пределах досягаемости ИМИ…

И тут корабль Йоргена внезапно дернулся в сторону.

Я попыталась связаться с ним по выделенной линии, но Йорген не ответил.

– Зараза, у тебя все нормально? – спросила я по общему каналу.

Молчание.

Враг воспользовался тем, что Йорген отвлекся, развернулся и нанес прямой удар. По тому, как затрещал щит Йоргена, я поняла, что его уровень опасно низок. Но Йорген наконец-то начал реагировать, принялся уклоняться и все-таки оторвался от противника.

– Звено «Небо», переходим к обороне, – скомандовал наконец Йорген. – ФМ, прикрой меня, пока я перезапущу щит.

– Конечно, – сказала я и последовала за ним, когда Йорген сбросил скорость и встал в оборонительную позицию.

Остальные члены звена преследовали последние два корабля, а потом присоединились к нам, пока мы ждали восстановления щита Йоргена. Он все еще направлялся прочь от планеты, хотя нам было приказано идти в противоположную сторону. С ним определенно было что-то не так, и он по-прежнему не отвечал на мои вызовы по выделенному каналу.

– Что с ним такое? – спросила я Тора.

– Без понятия, – отозвался он.

Наконец щит Йоргена снова вспыхнул, и тот вновь появился в общем канале.

– Извините, – произнес он, хотя я толком не поняла, за что он извиняется. – Звено «Небо», разворачиваемся. Пора возвращаться на платформу Прима.

Мы все развернулись и полетели обратно – с Йоргеном в центре строя.

– Кобб сказал, что артиллерийский корабль пробил дыры в поясе обломков, достаточно большие, чтобы дотянуться до поверхности планеты, – сказал Йорген. – Еще один удар может уничтожить аппаратуру и обвалить пещеры. Всем звеньям следует отойти за пояс платформ – они собираются вводить в бой планетарный щит. Я понятия не имею, что это значит. Тор?

– Это может не сработать, – отозвался Тор. – Но если получится, платформы должны будут занять такое положение, чтобы защитить поверхность планеты от бомбардировки.

Я посмотрела в сторону планеты. В поле обломков теперь появились еще две дестабилизированные зоны. Пока я отвлеклась, линкоры продолжали стрелять.

– А что насчет платформы Прима? – спросила я. – Она разве не будет по-прежнему уязвимой?

– Мы не знаем, – ответил Тор. – Но платформа Прима контролирует некоторые жизненно важные системы планетарной защиты. Кобб сказал, что это будет нехорошо с точки зрения тактики и стратегии – установить ее за пределами щита.

– Несмотря ни на что, – сказал Йорген, – они полагаются на орудийные платформы, чтобы защищать платформу Прима, пока они запускают щит, а мы должны лететь домой на полной скорости.

Я увеличила скорость до Маг-9, и остальные члены звена держались вровень со мной. Мы шли вместе.

И вместе увидели, как вдруг во всем поле обломков пришли в движение платформы.

– Звезды, это все-таки происходит! – воскликнула Киммалин.

– Похоже на то, – отозвался Артуро.

С нашего места в отдалении нам было отлично видно, как платформы начали перестраиваться и их края тянулись друг к другу. Они раскинулись по поверхности поля обломков, словно корабли, распростершие крылья во все стороны, и над ними тонкой пленкой возникло потрескивающее голубоватое свечение.

– Это что за скад? – спросил Ти-Столл.

– Энергетическое поле, – пояснил Тор. – Платформ недостаточно, чтобы прикрыть всю атмосферу. Энергетическое поле простирается между ними, чтобы закрыть пробелы. Оно также прикрывает платформы от… Вот от этого.

Пока он говорил, линкор перезарядил орудие и в формирующийся щит ударил белый луч энергии.

И отлетел, рассеявшись по сторонам. На этот раз никаких обломков не образовалось.

– Работает! – воскликнул Тор. – Клянусь Полярной звездой – он работает!

– Хм… ребята, – сказал Нед. – А как нам пройти через это поле?

Скад! Когда мы подлетели поближе, я осмотрела планету. Были области, где платформы явно были повреждены, или не функционировали, или вообще отсутствовали. Оно и понятно, учитывая количество обломков, много лет падающих из атмосферы на поверхность планеты. Но энергетические щиты простирались над этими областями, закрывая бреши. Следующий удар артиллерийского корабля сосредоточился на одной из этих областей, но щит не пробил.

– Работает! – сказала я.

– Поверь, я сам больше всех удивлен, – отозвался Тор.

– Тор, что будет, если мы коснемся щита? – спросил Йорген.

– Хм… – сказал Тор. – Я бы не рекомендовал. В лучшем случае он подействует на работу приборов или они вообще выйдут из строя. В худшем – энергия может вас поджарить.

– Ладно, – сказал Йорген. – Тогда как нам попасть внутрь?

– Хм… – проговорил Тор. – Может, при помощи наших уставших гипердвигателей?

– Ребята, – спросил Нед, – а что мы будем делать с тем, что там, куда мы направляемся, болтается изрядное количество вражеских кораблей?

Я видела их на своих датчиках приближения: они все еще пытались стрелять по планете или преследовали немногочисленные корабли, оказавшиеся за пределами щита.

– Я получил сообщение от Кобба, – сказал Йорген. – Нам приказано бежать и спрятаться.

Ну а что нам еще оставалось?

12

Йорген указал нам направление к скоплению космических камней, которое находилось слишком далеко, чтобы артиллерийские платформы могли сшибить его с неба, но было достаточно большим, чтобы мы все могли спрятаться внутри.

– Кобб согласен, что нам придется использовать гипердвигатели, чтобы перебраться на другую сторону щита, – сказал Йорген. – Он не может себе позволить отключить щит, пока над ним болтаются артиллерийские корабли. Инженеры разбираются, как можно отключать отдельные секции щита, но на это требуется время.

– На это могут уйти месяцы, – сказал Тор. – Мы можем умереть от голода, дожидаясь этого, если до того у нас не закончится топливо и мы не замерзнем.

– Верно, – согласился Йорген. – И нам нужно несколько свежих тейниксов, прежде чем предпринимать попытки, чтобы в конечном счете мы не заблудились или не застряли там, где Верховенство может добраться до нас. Так что нам придется подождать, пока все слизни… остынут? Успокоятся? У нас есть время, потому что Кобб отправляет наши координаты другим кораблям, оказавшимся за пределами щита. Слизни переносят все, что касается их ящика, так что мы все прижмемся друг к другу, соприкоснемся крыльями и попытаемся совершить гиперпрыжок под щит, никого не потеряв.

– Было бы проще, если бы у нас был какой-то способ сцепиться между собой, – сказал мне Тор. – Как это делали корабли флота Непокорных до того, как потерпели крушение здесь. Когда все закончится, моей команде нужно будет поработать над этим.

Я сняла Счастливчика с колен и взяла на руки.

– Зараза, – сказала я по рации, – тебе, возможно, стоит попытаться успокоить твоих слизней. Возможно, тогда их можно будет использовать раньше.

– Успокоить их? – переспросил Йорген. – Что, по-твоему, я должен для этого сделать? Рассказать им сказку на ночь?

– Ты мог бы попытаться напеть им еще раз, – сказала я, главным образом потому, что знала, что это его обеспокоит.

– Не надо! – вмешался Тор. – Ты же не хочешь, чтобы они решили, что лучше столкнуться с космическим вакуумом, чем остаться с тобой?

– Очень любезно с твоей стороны, – сказал Йорген. – Напомни мне потом, чтобы я тебя поблагодарил.

– Возьми их на руки, – предложила я. – Погладь их. Пусть они чувствуют себя комфортно.

Нам определенно стоило прихватить с собой немного грибов, но у меня была с собой икра. Я достала ее из кармана, подцепила немного пальцем и предложила Счастливчику. Жабр у меня на коленях издал взволнованную трель. Он забрался на сиденье, влез на подлокотник и приподнял верхнюю часть тела, попрошайничая. Я засмеялась и дала и ему порцию.

– Я чувствую, что должен сообщить вам, – сказал Йорген по рации, – у меня теперь по слизню на каждом плече и три на коленях, и всем им, похоже, как-то не по себе оттого, что я к ним прикасаюсь. А все ты, ФМ.

– Будь нежнее, – сказала я. – Хватит их давить.

– Я их не давлю! Имейте хоть немного веры в меня.

– Ты всегда можешь испробовать сказку на ночь, – добавила Сэди. – Мне бы не помешала сейчас одна.

– Давай я тебе расскажу, – предложил Нед.

– Не надо, – возразил Артуро. – Истории Аспида всегда заканчиваются тем, что всех съедают космические монстры.

– Эй! – возмутился Нед. – Все лучшие истории заканчиваются тем, что людей съедают. Правда же, Страж?

– Э-э… я пас, спасибо, – сказала Сэди.

– Может, кому-нибудь другому рассказать? – предложил Нед. – Жучик? ФМ?

– Спасибо, мне и так неплохо, – отказалась я.

– Благослови тебя звезды, – добавила Киммалин.

Я откинулась на спинку кресла. Судя по датчикам приближения, креллы нас не засекли. Они, несомненно, искали сбежавший корабль с цитоником, но, поскольку им было известно, что у нас есть гипердвигатели, они, вероятно, решили, что мы уже спрятались за щит.

– Я думаю, мы действительно это переживем, – сказал Тор. В его голосе звучало удивление.

– Ты так мало веришь, что я умею летать? – спросила я, улыбаясь.

Тор робко улыбнулся, и я поймала себя на том, что уделяю слишком много внимания его губам.

Сегодня он оказался ценным приобретением, даже без пилотской подготовки. Наверное, мне следовало сказать ему об этом, но вместо этого я перешла на выделенный канал связи с Йоргеном.

– Зараза! – позвала я. – Что случилось? Ну, после того, как твой щит отключился в последней стычке. Это выглядело так, будто твой корабль вышел из строя.

Йорген помолчал с минуту.

– Я видел Спенсу.

Мы с Тором переглянулись.

– Что?

– Я увидел Спенсу в отражении на приборной панели. Но это было не отражение. Это была она. Я чувствовал ее так же, как чувствую эти глаза. Точно так же, как я нашел слизней под поверхностью.

– Серьезно? – переспросила я. – Где она?

– В «нигде», – ответил Йорген. – В том месте, через которое мы проходим, когда совершаем гиперпрыжок. Она там застряла и говорит, что выбраться оттуда невозможно.

Сидящий рядом со мной Тор закрыл глаза.

– Она сбежит, – сказала я Йоргену ради них обоих.

– Так я ей и сказал, – отозвался Йорген. – И я верю, что она это сделает. Но мне бы хотелось, чтобы она уже вернулась.

– И мне тоже, – произнесла я, хотя у меня на то были совершенно другие причины. – Но это же Юла. Она выживет.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Йорген и вышел из канала.

Некоторое время мы с Тором молчали. Моя рука согрелась там, где она соприкасалась с ним, и тепло разошлось по всему телу. Наконец Тор пробормотал:

– Поверить не могу, что ты думала, будто я сохну по Спенсе.

Я рассмеялась:

– Ну вы же с ней близки, верно? Так что я просто предположила…

– Мы выросли вместе. Она мне как сестра. Не то чтобы у меня вправду была сестра, но если бы все-таки была, такая… хм… пугающая, думаю, это ровно так и ощущалось бы.

– Ладно-ладно, – сказала я. – Мне не следовало это предполагать.

Тор покраснел.

– А можно мы снова послушаем эту песню? – сказал он, возможно, чтобы сменить тему разговора. – Ту, где одни голоса.

– Конечно, – сказала я и снова включила передатчик.

Хорал снова заполнил кабину, и слизни принялись подпевать с идеальной гармоничностью. Я погладила Жабра по гривке, надеясь, что это поможет ему расслабиться.

Чтобы мы могли напугать его снова. Это все еще заставляло меня чувствовать себя монстром. Эти существа спасали наши жизни, возможно, им предстояло спасти всю нашу цивилизацию.

И что мы делаем в ответ? Терроризируем их.

На коленях Тора в кресле второго пилота растянулись два слизня, а один, особенно длинный, устроился у него на плечах.

– Думаю, вот эту нам надо назвать Драпа, – сказала я.

– Мне нравится, – отозвался Тор и провел рукой по животику более толстого слизня на коленях – тот перевернулся, подставляя пузико для поглаживания. – А вот этот – Твист.

– Симпатично.

– Эй, – сказал Тор. – У тебя превосходный послужной список по неубиению, и я ценю, что ты не сделала исключение на этот раз.

Я улыбнулась:

– Спасибо за помощь. У нас получилась хорошая команда.

– Ага. – Тор улыбнулся, но выглядел он немного задумчивым, и я, кажется, понимала, в чем причина. – Я рад, что мы друзья, – сказал он тихо.

Я никогда не говорила, что хочу быть ему лишь другом. Он сам это предположил, и, я полагаю, вполне справедливо.

Просто это не было правдой.

– Это определенно лучше, чем игнор с твоей стороны, – сказала я.

Тор скривился:

– Ох, извини за это.

– Тебе не за что извиняться. Я понимаю.

– И все-таки. Мне не следовало поступать странно. Ничего страшного, если я тебе неинтересен.

– Интересен! – радостно пропел Счастливчик.

– Спасибо, Счастливчик, – сказал Тор.

Скад, ну и что мне на это сказать? Тор определенно был мне интересен. Мне нравилась его компетентность, нравилось, как уверенно он говорит о том, что любит. Он добрый и сообразительный, и из нас получилась хорошая команда.

И эта улыбка. Звезды, я хотела бы видеть эту улыбку каждый день в течение долгого-долгого времени.

Нет, меня удерживало не отсутствие интереса. Дело было в ситуации, в осознании того, что я в любой день могу отправиться на задание и не вернуться. Это едва не произошло сегодня – и могло произойти в любой момент. Я зависела от моего звена и от других пилотов. Я еще не знала, кого мы потеряли сегодня, но готова была поспорить, что в этой битве были жертвы – люди, которых я знала и любила. Такие, как Ящерка, которые внезапно исчезли, как погасшие звезды.

Я не знала, готова ли я сформировать более глубокие привязанности, чем те, которые у меня уже были. Я не понимала, как Йорген справился с этим, зная, что Спенса всегда будет бросаться навстречу опасности. Если бы Тор не сидел прямо здесь, я могла бы связаться с Йоргеном и спросить его.

Тор слушал музыку, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Он не дулся – просто был печален.

Мне не нравилось причинять ему боль, особенно когда он ошибался. Но готова ли я?

«Я готова настолько, насколько готова прямо сейчас», – подумала я.

Возможно, в этом опасном существовании это был максимум, которого я могла достичь.

– Я не говорила, что ты мне неинтересен, – сказала я наконец.

Тор распахнул глаза.

– Правда? – спросил он с сомнением.

– Да, – сказала я. – Я сказала, что не знаю.

– Ага, – сказал Тор. – Хорошо.

Он продолжал гладить Твиста по животику, и слизень пел высоким сопрано в такт альту Драпы на плечах у Тора. Он так мягко обращался с ними, так мило.

Я буду идиоткой, если не дам этому шанс, невзирая на обстоятельства.

– Возможно, теперь у меня есть идея получше, – сказала я. И взяла Тора за руку.

Его резкий вдох чуть не заставил меня выпустить эту руку, но потом он расслабился и заулыбался. Его щеки порозовели, но он тоже не отпустил мою руку.

Мы сидели и слушали то нарастающую, то стихающую музыку. Никто из нас не говорил ни слова. Тихий покой снизошел на меня, и я закрыла глаза, наслаждаясь им.

Возможно, не только слизни нуждались в успокоении.

Наконец из рации снова зазвучал голос Йоргена:

– Кобб говорит, что щит держится и что артиллерийский корабль на данный момент прекратил стрельбу. Когда слизни будут готовы, с вами пойдут еще четыре корабля. Сейчас они прячутся с другой стороны скопления камней. Я подключил их к этому каналу.

С нами связались все пилоты – двое из звена «Плющ» и по одному из «Прилива» и «Рейнджера», звена разведчиков, мы с ними уже работали прежде. Голос подал Жеребец, заместитель командира звена «Рейнджер»:

– Какой у нас план? Командующий сказал, что вы собираетесь доставить нас домой. Мы ищем дыру в щите?

– Нет, – сказал Йорген. – Мы собираемся использовать гипердвигатель.

Тишина в канале.

– «Небо-один», повтори. Ты сказал – гипердвигатель?

– Да. У нас на борту гипердвигатель, и мы собираемся использовать его, чтобы пройти под планетарным щитом.

Йорген говорил с уверенностью, которой, возможно, не испытывал, если учесть наши приключения с гипердвигателем до сих пор. И все же со щитом, перекрывающим подступы к планете, нам оставалось либо использовать слизней, либо дождаться, пока у наших кораблей закончится энергия для обеспечения нашего существования.

– Да в чем дело-то? – спросил Нед. – Ты что, никогда не использовал гипердвигатель?

– Э-э-э-э… – протянул Жеребец.

– Где ты был? – добавил Мята. – Я постоянно пользуюсь гипердвигателями. Вот сегодня утром использовал один по пути к очищающим капсулам – верно, Ти?

– Абсолютно верно, – отозвался Ти-Столл. – Я думал, сейчас гипердвигатели есть у всех.

– Довольно! – приказал Йорген.

На некоторое время в канале воцарилась тишина, но потом Жеребец сказал то, что остальные пилоты, видимо, думали:

– Но ты серьезно? Гипердвигатель?

– Он серьезно, – сказала я.

– Ну, если ты так говоришь… – протянул Жеребец.

Я улыбнулась:

– Говорю.

Йорген перешел в наш выделенный канал:

– ФМ, как поживают твои слизни?

Жабр, кажется, немного обиделся, когда я перестала его гладить, чтобы взять Тора за руку, но остальные выглядели расслабленно.

– Хорошо, – ответила я. – Может, они готовы? Может, попробуешь?

– Я думаю, нам придется использовать одного из ваших. Мои все кажутся очень недовольными.

– Перестань их сжимать.

– Да не сжимаю я их! Честное слово!

Я рассмеялась, и Тор присоединился ко мне.

Если мы в ближайшее время готовимся к гиперпрыжку, мне придется отпустить его руку. Я имею в виду, что у меня болел локоть из-за того, что рука лежала под неудобным углом на подлокотнике, и моя ладонь вспотела. Но мне все равно не хотелось отпускать его руку.

Вероятно, это что-то значило, но мне было спокойнее думать о попытке гиперпрыжка, чем об этом.

Я разжала пальцы и выпустила руку Тора.

– Давай посадим их всех в ящик, чтобы Йорген не промахнулся снова.

– Меня немного беспокоит, что они начнут ожидать чего-то страшного, как только их положат в ящик, – сказал Тор. – Я вот думаю: может, держать их в подобных ящиках, когда они не на работе, – пускай привыкают.

Мне не хотелось, чтобы бедные слизни всю свою жизнь проводили в темных ящиках, но в предложении Тора был смысл. И мне понравилось, что он сказал про их работу, а не про использование, как будто они существа, а не предметы.

– Будем надеяться, что они еще не полностью установили эту связь, – сказала я. – Потому что я не знаю, есть ли у нас время приучать их к этому сейчас.

Мы с Тором посадили пять слизней в ящик и закрыли его.

– Хорошо, – сказала я Йоргену. – Мы готовы.

– Звено «Небо», – сказал Йорген, – и… гости. Строимся на вершине вот этой скалы. Нам нужно встать достаточно близко, чтобы корабли соприкасались крыльями.

Я посмотрела через стекло кабины на то, о чем говорил Йорген, – речь шла о зловещем крюкообразном выступе на вершине этого куска космического камня. Я включила подъемное кольцо, чтобы поднять нас туда, и остальные корабли сгрудились вокруг нас. Корабль Йоргена встал справа от нас – так, чтобы наши крылья касались друг друга, и я увидела слизней, ненадежно пристроившихся на его плечах.

– Им действительно как-то неуютно, – сказал Тор.

Киммалин подошла к нам на ускорителях слева и одарила меня широкой улыбкой, подняв вверх большой палец.

– Всем пилотам: подтвердить, что вы готовы к гиперпрыжку, – сказал Йорген.

Все подтвердили, хотя голоса новых пилотов звучали неуверенно: они сомневались, что мы действительно уйдем в гиперпрыжок.

– «Небо-пять», марш! – скомандовал Йорген.

А потом звезды исчезли.

13

Йоргену удалось заставить слизня совершить гиперпрыжок в точку на расстоянии нескольких километров от платформы Прима, которая находилась на несколько слоев ниже щита – потрескивающей светящейся сети, протянувшейся через промежутки между платформами у нас над головой. На посадочной площадке нас встретили Кобб и мать Йоргена – на этот раз она выглядела счастливой. Она забрала Йоргена, сказав, что им нужно подвести итоги.

– Я сама посажу слизней в ящики, – сказала я Тору. – Думаю, ты хочешь поговорить со своими друзьями-инженерами про щит.

– Ты уверена? – переспросил Тор.

– Да, я справлюсь.

Остальные пилоты моего звена направились в столовую сбросить напряжение после боя, но от них я тоже отмахнулась.

Обычно мне нравилось дружеское общение после боя, но сегодня хотелось побыть одной.

– Не знаю, что со мной такое, – сказала я Жабру; он ехал на моем плече, пока я несла остальных слизней в ящике в сторону инженерного отдела. – Мне следовало бы быть счастливой.

– Счастливой! – пропел Счастливчик из ящика.

– Вот именно, – произнесла я.

Никто из моего звена не пострадал, невзирая на несколько опасных ситуаций. Мы с Тором стали… кем-то, хоть я и не знала, кем именно. Я не жалела, что взяла его за руку, – и вряд ли когда-то пожалею. Мы заставили гипердвигатели работать – ну как-то. Недостаточно, чтобы одержать победу в битве, но достаточно, чтобы дать нам надежду.

Но дело было именно в этом – я поняла. Я не знала, что будет дальше. У нас не было цитоника, который мог бы научить Йоргена задавать координаты слизням. У нас был щит, который пока работал, но это не могло продолжаться бесконечно, и целая куча врагов поджидала нас за дверью.

Мы выжили, но остались все так же заперты на Россыпи, если не хуже. На какое-то время мы смогли выйти в открытый космос – и если бы свобода измерялась километрами, а не световыми годами, она была бы нашей.

Теперь мы все это потеряли, и единственным выходом было полагаться на прихоти существ, которые хоть и очаровательны, но непросты в управлении. Многое мог сделать лишь Йорген. Даже если инженеры смогут воспроизвести голографическую технологию для оснащения каждого корабля функциональным блоком, наверняка есть предел количеству гиперпрыжков, которые он мог отслеживать одновременно. Слизни обычно уходили туда, куда он их просил, но во время одного прыжка слизень отправил меня в противоположном направлении. Все кончилось хорошо, но мы не могли гарантировать, что так будет всегда.

И будет лишь вопросом времени, когда Верховенство выяснит, как отыскать и убить Йоргена. Без него мы пропадем. Нам нужно добиться большего. Я должна добиться большего.

Когда я добралась до инженерного отдела, то нашла там Кобба на встрече с Цзымин и несколькими другими инженерами. Тор помахал мне рукой, но адъютант Кобба выпроводила меня, указав на соседнюю комнату.

– Мы решили предоставить тейниксам собственное пространство, – сказала она. – В этой комнате мы делали ящики для кораблей, но Тор сказал, что ты хочешь теперь постоянно держать слизней в них. Можешь начать с уже имеющихся, и постепенно мы сделаем больше.

Я вошла в комнату и обнаружила, что она заполнена металлическими ящичками размером с тот, что установлен на «Дуле». Большие ящики со слизнями и грибами по-прежнему стояли посреди комнаты, а вокруг них были разбросаны инструменты и материалы для изготовления маленьких ящичков. Нам, вероятно, нужно было найти способ удерживать ящички, чтобы не собирать их со всей платформы, но на данный момент это сработает.

– Спасибо, – сказала я адъютанту, а потом поставила ящичек с тейниксами на большой ящик и закрыла за собой дверь.

– Спасибо! – пропел Жабр с моего плеча.

– Тебе спасибо, – сказала я и полезла в карман за банкой икры. Ее уже почти не осталось, но я отправила Коббу запрос на получение новой порции, и он пообещал это ускорить. Мне хотелось бы иметь достаточно икры, чтобы вознаградить каждого тейникса, который помог нам сегодня, но я чувствовала, что должна сохранить оставшееся до тех пор, пока не придет приказ о реквизиции.

Однако я могла их накормить. Открыла ящик и предложила Счастливику, Твисту и другим немного грибов. Их тоже должны были привезти с реквизиционным ордером, а пока что из столовой прислали на пробу коробку водорослевых полосок.

Я вытащила одну полоску из упаковки.

– Что скажешь? – спросила я Жабра; он ткнулся в полоску мордочкой, но рта не открыл, а принялся обнюхивать мой палец в поисках икры. – Да, я так и думала.

Я предложила Жабру гриб, а потом села, наблюдая, как слизни радостно едят, и оттягивая время, прежде чем мне придется запихнуть их в темные ящики, чтобы они устроились в жестких кубических контейнерах.

Они будут заперты там, пока снова не понадобятся нам, а у нас даже не было устройства, чтобы построить космический корабль и дать отпор Верховенству.

Я села и прислонилась к ящику, невыплаканные слезы жгли глаза.

Было глупо беспокоиться о судьбе слизней. Продолжали умирать люди – люди, которых я знала, которых любила. Если мы не научимся нормально использовать гипердвигатели, все они погибнут, а слизней заберет Верховенство, чтобы использовать в своих кораблях.

Слезы потекли из глаз.

Возможно, в этом и была проблема. Хотела бы я беспокоиться только за слизней или только за мой народ. Но я беспокоилась обо всех.

– Извини, что тебе приходится участвовать в этом, – сказала я Жабру.

– Этом! – восторженно пропел он.

Дверь отворилась. Я вздрогнула и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Но Тор все равно заметил. Он вошел и закрыл за собой дверь.

– Тебе нехорошо? – спросил он, сев на край стола рядом с ящиком.

– Вовсе нет, – сказала я. – Все в порядке.

– Порядке! – более низким тоном пропел один из красных слизней в ящике за моей спиной.

– Моя команда забрала Ладно в коммуникатор, – сказал Тор. – Кобб хочет попытаться напугать слизней, чтобы они отправили сообщение Куне – теперь, когда мы знаем, как это должно работать. Сейчас они готовят Йоргена к этому.

– Замечательно, – сказала я. Это прозвучало как-то неубедительно, и я действительно не была уверена в успехе.

Тор сочувственно посмотрел на меня. Мне следовало бы оценить это, но почему-то захотелось спрятаться. Вот что я делала здесь с самого начала – поняла я. Пряталась от друзей, от командования – от всех.

– Хочешь поговорить об этом? – спросил Тор.

Я пожала плечами:

– Я не знаю, что тут можно сказать.

– Давай я начну, – предложил он. – Сегодня это было ужасно. Гипердвигатели сработали, и политики в восторге, но это потому, что их не было на корабле, телепортировавшемся в самое сердце битвы. Это было чертовски страшно.

– Извини, – сказала я. – Я не хотела, чтобы ты в это ввязывался.

– Мы все втянуты в это, – возразил Тор. – И я не жалею, что был там.

Его щеки порозовели, так что я не думаю, что это относилось лишь к тому, что он хотел помочь в военных действиях.

– Это было страшно, – тихо сказала я.

Я обычно не признавала этого после битвы. Звено любило собираться вместе и воспроизводить наши успехи с помощью обеденных булочек и полосок водорослей в качестве имитаторов кораблей. За исключением боев, когда мы кого-то теряли, мы все делали храбрые лица, издевались друг над другом и смеялись, пока наши нервы не сдавали.

Возможно, именно этим мне следовало бы сейчас заниматься. Так почему же мне этого не хотелось?

– Хочешь, чтобы я продолжил? – спросил Тор. – Я могу составить целый список того, что я считаю пугающим.

– Это должно помочь? – поинтересовалась я. – Ну, составленный список.

– Разговор о нем может помочь. Если ты не готова, я продолжу. Я боюсь за Спенсу. Застрять в «нигде» – похоже, очень скверная штука; и хотя все мы говорим, что Спенса выберется, можем ли мы быть в этом уверены?

– Нет, – сказала я.

– Нет, – согласился Тор. – А несколько дней назад к нам на порог приперся делвер, и я до сих пор не знаю ни почему он нас не убил, ни вернется ли он.

Тор настаивал на том, что делвер не вернется, если это будет зависеть от Спенсы. Я не удивилась, поняв, что это по большей части бравада.

– Здесь, на мониторе, делвер выглядел так же жутко, как там? – спросила я. – Потому что я никогда не видела ничего подобного и надеюсь никогда больше не увидеть.

– Это было ужасно! – произнес Тор. – Я чуть не обделался.

Я засмеялась.

– Теперь твоя очередь, – сказал Тор. – Чего ты боишься?

– Не вернуться, – ответила я. Я не понимала, насколько глубок этот страх, пока не высказала его вслух. Я чувствовала его в своих костях. – Умереть в бою. Перестать существовать. Стать шрамом, который мои друзья не признают и о котором не говорят. – Я помолчала. – И наоборот, остаться последней выжившей.

– Да, этого достаточно, чтобы по ночам снились кошмары.

Я кивнула:

– Неудивительно, что так трудно держать себя в руках.

– Серьезно? – спросил Тор. – Ты выглядишь так, будто всегда держишь себя в руках.

– Это то, что тебе во мне нравится? – спросила я. – Потому что я не держу себя в руках. Я просто не говорю об этом.

– Конечно, ты должна так держаться, – сказал он.

Это не было ответом на вопрос, и я внезапно почувствовала себя неловко. Я скрестила руки на груди и привалилась к ящику.

Почему меня волнует, что во мне нравится Тору? Я обычно не задавалась вопросом, какое впечатление я произвожу на других. Я приходила, выполняла свою работу и старалась защитить своих друзей. Если лично я людям не нравилась – тем проще. Чем ближе я схожусь с кем-то, тем хуже чувствую себя, когда его теряю.

Всегда ли я так думала? Нет, до летной школы такого не было. И даже там не было. Это недавнее. Защитный механизм, наверное.

Не то чтобы он мне особо нравился.

– Думаешь, ты поэтому мне нравишься? – спросил Тор. – Я не знаю. Может, немного и из-за этого. Мне нравится, какая ты спокойная, уверенная в себе. Я вечно из-за всего нервничаю. И задавался вопросом, каково это.

– Ты разочарован, узнав, что я вовсе не такая?

– Нет, – сказал Тор. – Испытываю облегчение.

Я удивленно уставилась на него.

– Что? Ты думаешь, мне хотелось бы, чтобы ты была бесчувственным роботом? Иметь чувства – это хорошо, ФМ. И выражать их – хорошо. И приятно узнать, что не одному мне страшно.

– Не одному, – подтвердила я.

– Я знаю. Но все мы выражаем это по-разному. Спенса затевает драку и угрожает тебя убить. Йорген запутался в своем своде правил. Ты притворяешься, что все в порядке.

– Порядке! – пропел Жабр.

– Да, нормально, – сказала я. – А как насчет тебя?

– Я нервничаю, – признался Тор. – И работаю над сложными проблемами и пытаюсь их решить. Когда Спенса пропала в первый раз, я целую неделю пытался разобраться с навигационной системой, которую мы нашли в планетарной защите. Я думаю, она должна взаимодействовать с корабельными навигационными системами, чтобы можно было координировать свои действия во время полета.

– Но так и не разобрался? – спросила я.

– Нет, – ответил Тор. – Там слишком много фрагментов, которых мы пока не понимаем. Некоторое время это помогало мне оставаться в здравом уме, но потом я просто почувствовал себя неудачником.

– Ничего ты не неудачник. Ты рассчитал, как улучшить наши корабли по примеру М-Бота. Ты – главная причина, по которой мы вообще смогли использовать гипердвигатели, даже если они еще не идеальны.

– Мы все работали над этим, – возразил Тор.

– И все равно это не неудача.

– Я знаю, – сказал Тор. – Просто я всегда чувствую, что должен сделать больше. Если бы я мог разобраться во всем быстрее, было бы спасено больше жизней. Каждый раз, когда кто-то погибает в бою, я чувствую, что мог сделать больше, чтобы предотвратить это.

Хм… Я чувствовала то же самое, но не думала, что люди, оставшиеся здесь, на земле, чувствуют ответственность за нашу смерть.

– И все равно ты делаешь все, что в твоих силах. Никто не может требовать большего.

– Ну да. Но тебе становится легче от этой мысли, если твои друзья не возвращаются?

– Нет, – сказала я.

– Вот именно.

– Именно, – согласился Жабр.

– Какой ты сегодня болтливый, – сказала я, предлагая ему еще один гриб.

Я посмотрела на Тора. Мне хотелось, чтобы он сел поближе, но я не была уверена, что готова предложить это. Он был прав. Поговорить – это действительно хорошо. Но чем больше я говорила с ним, тем более уязвимой себя чувствовала, как будто он мог видеть меня насквозь.

Мне не нравилось, что кто-то видит, какая у меня внутри мешанина, тем более – он.

– А ты чувствовал себя неудачником, когда ушел из летной школы? – спросила я.

– Да не то чтобы, – ответил он. – Это была мечта Спенсы, а не моя. Скорее, я почувствовал, что лишился цели. Я не знал, кем хочу быть, но точно не пилотом.

– Сегодняшний день, вероятно, подтвердил это.

– И да и нет, – сказал он. – Это было больше похоже на окно во все, от чего я отказался, понимаешь? Инженеры – это команда, но это не одно и то же. Вы, ребята… вы зависите друг от друга, чтобы выжить. И все по-прежнему хорошо ко мне относятся, хотя я не участвую в полетах. Было приятно испытать это снова, даже если я знаю, что поступил правильно, бросив учебу.

– Наше выживание зависит от тебя, – сказала я. – Сегодня нас спасли инженеры, не пилоты. Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

Я оставила ящик открытым, и слизни медленно выбирались оттуда. Твист уселся на краю и распевал, пока Тор не взял его на руки.

– Как бы то ни было, – сказала я, – не думаю, что остальные члены звена считают тебя недоучкой. Большинство из них сами бросили школу. Только мы с Йоргеном закончили обучение.

– И как это ощущается? – спросил Тор.

– Одиноко, – призналась я. – Кобб сразу, в первый день, сказал, что у большинства из нас ничего не получится. Я чувствовала вину за то, что у меня получилось, а у других нет.

– Но никто больше не перестал летать, – сказал Тор. – Только я.

– Ты сожалеешь об этом?

Я посмотрела на него. К моему удивлению, он задумался над этим вопросом. Он сказал, что знает, что поступил правильно, и мне было ясно, что его призвание – инженерное дело. У меня также не вызывало неприязни то, что в обычный день он не подвергался бы такой же опасности, как все мы.

– Нет, – ответил он. – Но все равно иногда больно. – Он посмотрел на меня сверху вниз. – Если бы тебе пришлось все начать сначала, ты бы все равно стала пилотом?

– Да, – сказала я. И удивилась тому, как легко пришел этот ответ, даже после всего, через что нам пришлось пройти. – Если бы я этого не сделала, я бы не смогла защитить своих друзей, понимаешь? Они все еще летали бы, но меня бы там не было.

Тор кивнул:

– Ты поэтому стала пилотом? Чтобы защищать других?

– В конечном счете да, – ответила я. – Я не собиралась оставаться в ССН навечно. Мне не нравится, что Лига Непокорных ведет себя так, будто война – самое великолепное явление на свете, будто чинить насилие прекрасно, хотя на самом деле оно причиняет столько боли. Но я думала, что если стану пилотом, то получу полномочия и уважение, чтобы говорить об этом, понимаешь? Что я смогу заступаться за тех, кого никто больше не защищает, и людям придется ко мне прислушиваться.

– К тебе прислушиваются, – сказал Тор. – Я всегда уважал это в тебе. Когда ты говоришь, другие слушают. Не потому, что ты – пилот. Просто потому, что ты – это ты.

Жар прилил к моему лицу.

– Я этого не чувствую, – сказала я.

– Угу, – проговорил Тор. – Думаю, никто из нас не верит хорошему о себе, ведь так?

– Спенса, быть может.

Но нет, это не было правдой. Даже Спенса иногда чувствует себя неуверенно. Это лишь делает ее громогласнее и опаснее.

– Она хотела бы, – произнес Тор.

Жабр бодал мой локоть, пока я не положила руку ему на голову и не стала поглаживать.

– Чего хотела бы я, – сказала я, – так это гарантировать вот этим ребятам жизнь, не заполненную тем, что мы сможем напугать их максимальное количество раз. Хотелось бы мне, чтобы был другой путь.

– Хорошо бы мы смогли что-нибудь придумать, – сказал Тор. – Потому что, если промежутки между пуганиями будут становиться все больше, нам понадобится больше слизней, иначе мы будем очень ограниченны в использовании гипердвигателей. У Верховенства в распоряжении целая Галактика планет, на которых они могли добывать слизней. У них, возможно, есть и программа разведения. А у нас пока что лишь население одной пещеры.

– Если мы выясним, как использовать их более эффективно, мы, возможно, сможем получить преимущество перед Верховенством. – Я смутилась. Теперь я говорю о слизнях как о ресурсе. – Это также улучшит качество жизни тейниксов. Если бы их можно было убедить совершить гиперпрыжок, пусть даже это и страшно, нам не пришлось бы полагаться на их первобытные импульсы.

– Достойная цель, – согласился Тор. – Мы могли бы провести эксперимент и посмотреть, получится ли что-нибудь найти.

Я посмотрела ему в глаза – глубокие, ярко-голубые – и поддалась собственным первобытным импульсам.

– Я участвую, – сказала я.

Тор встал из-за стола и протянул мне руку, чтобы помочь подняться. Встав, я ее не выпустила.

Мы были примерно одного роста, так что наши лица оказались рядом, и никому из нас не пришлось наклоняться. Я определенно удивила Тора, потому что он немного запнулся, но не отошел.

Я сочла, что это хороший знак. Однако слизень у меня на плече оказался не способен считывать эмоции людей.

– Хорошо! – заявил Жабр.

– Тсс, – прошептала я ему. А потом подалась вперед и коснулась губами губ Тора.

– Хорошо! – пискнул Жабр и телепортировался.

Еще один беглец, которого мне придется искать. Но попозже.

Я улыбнулась, не отрываясь от губ Тора.

– Лучше, чем хорошо, – сказала я.

Тор рассмеялся:

– Намного лучше!

Возможно, этот слизень все-таки умеет считывать эмоции.

14

К экспериментам Тор относился серьезно.

Нам потребовалась бо́льшая часть вечера, чтобы спроектировать нечто, соответствующее его стандартам, хотя инструментарий эксперимента состоял всего лишь из пары ящичков, установленных в противоположных углах комнаты.

На следующее утро мы готовы были начать сбор данных. Мы рассортировали слизней, отделив красно-черных, потому что не готовы были заняться еще и ими. Наша новая идея состояла в том, чтобы научить слизней совершать гиперпрыжок в знакомое место по команде. Это не помогло бы нам прямо сейчас связаться с Куной, потому что они никогда там не бывали, но Тор сказал, что большие достижения надо разделять на успехи поменьше. Научить слизней делать что-то, не пугая их при этом, было важным шагом. Потом, если мы научимся сообщать им координаты, у нас будет еще один способ убедить их перемещаться.

Конечно, если эксперимент удастся.

– Ну что, – сказал Тор, – думаю, мы готовы к первой фазе.

Я достала Бычка из ящика. Пока мы готовились к эксперименту, всех слизней мы держали в закрытом ящике, чтобы они не могли наблюдать за нами. Я сомневалась, что они вообще обратят на нас внимание, но Тор настаивал на том, что это может свести все результаты на нет. Я открыла один из ящичков и показала Бычку ложечку икры на блюдечке.

– Домой, – сказала я ему.

– Домой! – пропел Бычок.

Я позволила ему съесть икру, потом положила новую порцию на блюдце так, чтобы он видел, и закрыла крышку ящика. Затем я отнесла Бычка к другой стене и посадила в другой ящичек, глядящий на первый, с икрой. Он был деревянным, с прозрачной передней стенкой, чтобы мы могли наблюдать за слизнем внутри и увидеть, когда он исчезнет. Бычок не мог добраться до икры иначе как посредством гиперпрыжка.

Бычок стал ползать по ящичку; когда он посмотрел на меня через прозрачный пластик, его мордочка сморщилась.

– Он ничего не делает, – сказала я.

Тор стоял надо мной с блокнотом и делал заметки. Не знаю, что он там записывал, – ничего не происходило.

– Все еще ничего, – произнесла я.

– Так и работает наука, – сказал Тор. – Ничего, ничего, ничего. Кажется, что-то! Ой нет, опять ничего.

– Не представляю, как ты это терпишь.

– Ты что, шутишь? Это же увлекательно.

– В самом деле? Ничего – это увлекательно?

– Иногда, – сказал Тор. – Думаю, зависит от того, что это за ничего. Попробуй теперь дать ему подсказку.

Я прижала палец к пластику, привлекая внимание Бычка.

– Домой, – сказала я ему.

Бычок не шелохнулся.

– Домой, – повторила я. – Иди домой, и получишь икру. Из-за тебя я выгляжу как идиотка.

– Домой! – пропел Бычок; пластик приглушал его голос. – Домой, домой!

– Попробуй отвернуться, – предложил Тор. – Кажется, они не хотят гиперпрыгать, когда на них смотрят.

– Ладно, – сказала я, разворачиваясь. – Я не смотрю.

Мгновение спустя слизень ткнулся мне в ногу. Это был Бычок, он выжидающе смотрел на меня с пола.

– Думаю, он видит в тебе источник икры, ФМ, – сказал Тор.

– ФМ! – повторил Бычок.

– Не я, – сказала я, взяла Бычка на руки и еще раз дала ему заглянуть в ящик-дом. Потом я отнесла его обратно в наблюдательный ящичек и закрыла за ним прозрачную дверцу.

– Домой, – сказала я и отвернулась.

Тор изучал свой блокнот. Когда я посмотрела на наблюдательный ящичек, Бычка там не оказалось. Я нашла его в «домашнем» ящичке жующим икру.

– Ага! – воскликнула я. – Ты молодчина! Домой.

– Домой! – радостно пропел слизень.

– Хорошо, – сказал Тор. – Итак, он отправился искать еду, потому что знал, где та находится. Теперь посмотрим, сможешь ли ты заставить его сделать это, если он не будет предварительно видеть еду.

Я подождала, пока Бычок доест икру, а потом перенесла его обратно к наблюдательному ящичку и посадила внутрь.

– Домой, – сказала я ему.

– Домой, – отозвался слизень.

А потом исчез и снова появился в «домашнем» ящичке и принялся вынюхивать икру.

– Ура, работает! – Я достала уже почти опустевшую баночку с икрой и дала Бычку ложечку.

– Хорошо, – сказал Тор. – Теперь давай попробуем с другим слизнем.

Когда я обернулась, Драпа уже взобралась на плечо Тору и тыкалась носом ему в щеку.

– Похоже, Драпа вызвалась добровольцем для участия в эксперименте.

Я сняла слизню с плеча Тора. Мы с ним оказались так близко друг от друга, что у меня стало покалывать кожу, и не только у меня – Тор покраснел так, что даже тыльная часть шеи сделалась красной. Потом дверь внезапно отворилась, и мы отскочили друг от друга. На пороге возник Йорген с Жабром в руках. Он с любопытством посмотрел на нас.

– Эй, у вас тут все в порядке? – спросил он.

– Все хорошо! – слишком громко ответил Тор.

– Хорошо! – заявил Жабр со своего насеста на согнутой в локте руки Йоргена.

– Ой, ну вот не начинай, – сказала я Жабру, забирая его у Йоргена. – Хорошо, что ты здесь. Ты как раз вовремя, чтобы поучаствовать в нашем эксперименте.

– Боюсь, у меня нет на это времени, – проговорил Йорген.

Я пожала плечами:

– А я тебе и не предлагаю.

Йорген посмотрел на меня так, словно я свихнулась, но по крайней мере не стал комментировать, что мы с Тором стояли так близко друг от друга, когда он вошел.

– Вообще-то, я собирался сказать вам, что они почти готовы попробовать использовать коммуникатор, чтобы связаться с Куной, – продолжил Йорген. – Они собираются использовать голопроектор для питания коммуникатора, но Кобб по-прежнему хочет, чтобы мы все присутствовали, поскольку работаем со слизнями. Тэдвик хочет, чтобы Тор проконсультировал его по поводу коммуникатора, а затем мы с ФМ должны доложить об этом.

– Конечно, – отозвался Тор. – ФМ может показать тебе, над чем мы сейчас работаем. – И он выскочил из комнаты быстрее, чем обычно. Надеюсь, он спешил убраться подальше от Йоргена, а не от меня. Возможно, дело было не во мне.

Йорген посмотрел на меня, приподняв бровь:

– Работаем? Так вот чем ты тут занята?

– Вообще-то, да, – сказала я. – Мы разработали эксперимент.

– Это так теперь называется?

– Заткнись, – сказала я ему.

Йорген ухмыльнулся.

– Может, мне сейчас посмеяться над тобой и Спенсой? – поинтересовалась я. – Потому что, если это честная игра, я сейчас…

– Забудь, что я сказал, – быстро проговорил Йорген. – Показывай ваш эксперимент.

– Я уж думала, ты никогда о нем не спросишь. – Я дала ему блокнот Тора, хотя Йорген с ним выглядел вовсе не так мило. – Вот тебе записи.

Йорген углубился в записи Тора, пока я использовала остаток икры для эксперимента с Драпой и Жабром. Драпа не телепортировалась в коробку, сколько бы я ей ни показывала икру, а вот Жабр переместился тут же, радостно пропев: «Домой!»

– Хм… – сказал Йорген. – Возможно, некоторые из них лучше стимулируются едой, чем другие.

– Возможно, – согласилась я. – Но даже Бычку потребовалось некоторое время, чтобы выполнить команду. Не знаю, получится ли из этого надежный способ убеждать их прыгать, но похоже, что они способны делать это снова и снова, не ожидая, чтобы мы их испугали.

Йорген сверился с часами:

– Нам пора к командованию. Я вижу, что ты здесь делаешь, ФМ, но не уверен, что это лучше того, что есть у нас.

– Пока нет, – заметила я. – Тор говорит, что науке нужно время, чтобы получить результат.

– Ну а я о чем! – сказал Йорген.

Ему не нужно было ничего уточнять. Мы оба знали, что времени-то у нас и нет.

Командный центр кишел штабистами, инженерами, а также людьми из свиты Джешуа Уэйт, присланными Национальной ассамблеей. Йорген пробрался сквозь толпу и встал за спиной у матери, а я последовала за ним, чувствуя себя не в своей тарелке. Мне стало получше, когда к нам присоединился Тор – перед этим он что-то обсуждал с несколькими другими инженерами.

– Ладно посадили в коммуникатор, – сказал Тор. – И голопроектор подключили. Кобб записал сообщение, и мы настроили данные в коммуникаторе так, чтобы они соответствовали метаданным первой передачи Куны. Это все сплошная теория, и мне бы хотелось иметь больше времени, чтобы все проверить, но, вероятно, это должно сработать.

– Ты когда-нибудь к этому привыкнешь? – спросила я. – Запускать проекты в эксплуатацию прежде, чем почувствуешь себя спокойно благодаря объему проведенных испытаний?

Тор вытер ладони о комбинезон.

– Пока точно не привык.

– А теперь тишина! – сказал Кобб со своего места в центре комнаты. – Мы собираемся отправить сообщение.

Он кивнул Цзымин, и та нажала кнопку на панели управления, а потом Кобб произнес в свою гарнитуру:

– Говорит адмирал Кобб, человек с планеты Россыпь. Министр Куна, пожалуйста, подтвердите прием.

Цзымин нажала другую кнопку.

– Сработало? – спросил ее Кобб.

– Думаю, да, – ответила Цзымин. – Сообщение ушло, но было ли оно получено…

– Адмирал Кобб, человек с Россыпи, – зазвучал из динамиков все тот же жутковатый голос, что и в первом сообщении. – Подтверждаю прием. Спасибо, что ответили.

Кобб кивнул, и Цзымин возобновила трансляцию.

– Министр Куна. Мы хотели бы встречи с вами, но не можем определить ваше местонахождение. Наш цитоник не обучен, а гипердвигатели примитивны. Мы будем рады любой помощи, которую вы сможете предложить, чтобы связаться с вами. Ждем указаний.

– Боюсь, что время на исходе, – ответил Куна. – Верховенство послало свои силы бомбить то место, где я сейчас нахожусь. Пока что наша минимальная артиллерия сдерживает их, но я опасаюсь, что они в любой момент могут послать за подкреплением.

– Сколько у них кораблей? – спросил Кобб.

Последовала пауза.

– Двадцать истребителей. Мы знаем из сети, что силы Верховенства рассредоточены. Боюсь, они вскоре соберутся у вашей планеты.

– Они уже собрались, – сказал Кобб. – На данный момент мы их сдерживаем.

– Двадцать кораблей, – пробормотал Йорген. – С этим мы можем справиться. Если сумеем туда добраться.

– Я передаю координаты через мой гиперком, – сказал Куна. – Пожалуйста, подключите вашего цитоника к коммуникатору, чтобы получить их.

– Подключить нашего цитоника? – заговорила Джешуа. – Что, ради Полярной звезды, это значит?

Большинство присутствующих уставились на смутившегося Йоргена. Больше всего на свете он ненавидел, когда у него не было ответа на вопрос.

– Возможно, ему надо пообщаться с тейниксом, – сказала я. – С тем, через которого мы отправили сообщение.

– С Ладно, – сказал Тор. – Он в коммуникаторе, в секторе Чарли.

– Тебе же не обязательно прикасаться к Ладно, да? – сказала я Йоргену. – Ты можешь напугать слизня на расстоянии, так что должен смочь…

– Погоди, – сказал Йорген, закрывая глаза. – Я работаю над этим.

– Давай, – сказал Кобб, придвигая микрофон поближе. – Говорит адмирал Кобб. Мы работаем сейчас над подключением цитоника.

– Ну? – тихо спросила я Йоргена.

– Я пытаюсь, – ответил он. – Возможно, если бы я… – Йорген дернулся назад, словно его ударили по лицу. – Я получил их! Адмирал, я получил координаты! Я знаю, где они находятся. Звезды, ну и больно же!

Йорген потер виски. Мать смотрела на него с беспокойством.

– Мы получили ваши координаты, – сказал Кобб. – Мы пришлем вам звено для защиты. Йорген, бери звено «Небо» и…

– Мы должны сперва связаться с Национальной ассамблеей, – перебила его Джешуа. – Пусть они примут решение, прежде чем мы отошлем куда-то одного из наших цитоников. Мы не знаем, сумеют ли они вернуться.

Кобб посмотрел на Йоргена.

– Это правда, сэр, – сказал Йорген. – Я не уверен, что смогу снова найти Россыпь самостоятельно. Слизни, возможно, способны инстинктивно вернуться с такого большого расстояния, но я не уверен. Но эти инопланетяне разбираются в гипердвигателях лучше, чем мы. Возможно, они смогут научить нас.

Кобб повернулся к Джешуа:

– Вы хотели иметь возможность контактировать с нашими врагами. Это единственная инопланетная сила, которая предлагает нам разговор. Нам нужно использовать этот шанс.

– Я согласна с вами, – сказала Джешуа. – Но это должна решать Национальная ассамблея…

– Сэр, – вмешался в разговор Йорген. – Координаты исчезают. Это происходит медленно, так что у нас есть немного времени, но это то же самое, что было со Спенсой. Я не знаю, как их удержать.

– Бери звено, – сказал Кобб Йоргену. – Летите.

Джешуа нахмурилась.

Йорген заколебался на мгновение. Потом кивнул.

– Слушаюсь, сэр, – сказал он, и я последовала за ним на выход из командного центра.

Мы вместе побежали к посадочной площадке.

15

Остальные члены звена встретились с нами у кораблей. Ти-Столл еще дожевывал жареные полоски водорослей из столовой, а Мята застегивал летный комбинезон, но Киммалин и Сэди уже забирались в кабины.

– Что происходит? – спросил Артуро, встретивший нас у корабля Йоргена. – На этот раз летим только мы?

– Мы собираемся спасти бежавшего министра Верховенства, – сказал Йорген. – Летит только наше звено, но нам нужно поторопиться. Министра Куну уже атакуют. У меня есть координаты для гиперпрыжка туда, но мы все еще думаем, как нам вернуться.

Эта новость явно встревожила Артуро.

– Это приказ?

– Это приказ, – подтвердил Йорген. – Так что все на взлет.

Артуро кивнул и направился к своему кораблю, крикнув по пути Неду, чтобы он сделал то же самое.

Примчался Тор с ящиком, полным слизней, и сунул его мне в руки. Там уже сидели Жабр, Счастливчик, Бычок, Драпа и Твист.

– Кобб хочет, чтобы голопроектор оставался подключен к коммуникатору, – сообщил он, – тогда мы сможем связаться с вами, когда вы туда доберетесь, потому что и у нас, и у Куны будет коммуникатор.

– Возможно, ты больше не сможешь напугать Ладно, – сказала я. – Тебе придется использовать другого фиолетового слизня. Хотя мы с одного захода получили от Куны несколько сообщений, так что, возможно, связь сохраняется некоторое время после того, как она установлена.

– Я попробую это сразу после вашего отлета. – Тор прикусил губу с таким видом, будто он хотел что-то сказать, но передумал.

– Я помогу тебе загрузить слизней в корабль Йоргена, – сказала я, глядя на тейниксов.

Там был еще один фиолетовый слизень, и я подумала, что Тор запутался, но, когда мы добрались до кабины Йоргена, он положил его в металлический ящик под приборной панелью вместе с остальными.

– Я думаю, вам следует взять с собой передатчик, – произнес он. – Я точно не знаю, сколько тейниксов будет у Куны. Теоретически Йорген может общаться цитонически без слизня, но думаю, что у тебя должны быть все ресурсы, которые мы можем предоставить на случай… – Его голос сорвался, и он глубоко вздохнул.

Я поняла. Я уходила, а он оставался, и ему было страшно. Возможно, за нас всех, но мне нравилось думать, что за меня он боялся чуть больше.

– Я вернусь, – пообещала я. – Безукоризненный послужной список неумирания, помнишь?

– Угу, – сказал Тор. – Я помню.

Я хотела взять его за руку, но Йорген уже карабкался в свою кабину.

Пора выдвигаться.

– У нас не было времени соединить корабли, – сказал Тор Йоргену, – так что вам придется, как в прошлый раз, соприкасаться крыльями.

– Понял, – отозвался Йорген. – Мы заставим это работать. ФМ, пора.

Тор сжал мою руку, а потом поспешил прочь. Я помчалась к своему обычному «Поко» и забралась в него, с ходу включая подъемное кольцо и взлетая. Когда мой корабль поднялся до предельной высоты платформ между полями потрескивающей голубой энергии, что скрепляла щит по швам, я оглянулась и увидела, что Тор смотрит нам вслед.

«Я вернусь», – мысленно сказала я ему. Но эти слова, даже будь они сказаны вслух, не стали бы правдивыми. Никто из нас не мог дать такого обещания.

Возможно, мне не стоило ничего начинать – так ему будет только больнее, если произойдет самое худшее. Или, быть может, я придавала этому слишком большое значение. Возможно, на самом деле никто из нас не имел значения. Что изменится, если нас не станет? ССН по-прежнему обучали новых курсантов. Если новички закончатся, они снизят возраст тестирования на пилота, и курсанты будут все моложе и моложе. Мы продолжали отправлять группы с подобными заданиями, никогда не зная, вернутся ли они назад, потому что наше выживание как сообщества имело большее значение, чем выживание отдельных лиц. Я не могла с этим не согласиться – видела в этом логику.

Но все равно задавалась вопросом: если мы не имеем значения как личности, то для чего сохраняем сообщество?

Я присоединилась к остальным участникам полета менее чем в полукилометре от платформы. Сквозь щель между платформами видна была потрескивающая сетка щита. Как бы я ни боялась звезд – они вызывали у меня ощущение, что я могу упасть с лица мира, – теперь, когда они исчезли, я скучала по ним.

Думаю, скоро я снова их увижу.

– Звено «Небо», – произнес Йорген, – сходимся ближе. Все корабли должны соприкасаться, или кто-то из вас останется здесь.

Я аккуратно встала между кораблями Сэди и Киммалин. Наши крылья соприкасались, и я увидела, что Сэди смотрит на меня из своей кабины. Я попыталась успокаивающе улыбнуться ей. Вспомнила слова Тора: «Ты всегда выглядишь такой уверенной в себе».

Я поняла, что хочу казаться такой. Спенса выходила из себя, Йорген расстраивался, Тор говорил о страхе так, словно это был его лучший друг.

А я?

Быть тем, на кого все смотрят, – есть в этом некая безопасность. Я чувствовала все, но не хотела, чтобы об этом кто-то знал.

– Ну что, – сказал Йорген. – Выглядит хорошо. Запускаем гипердвигатель.

Я закрыла глаза. Мы собирались прыгнуть намного, намного дальше, чем пробовали до сих пор. Интересно, займет ли это больше времени. Интересно…

– Звезды! – раздался из рации голос Ти-Столла. – Ребята, вы это видите?

– Да, – отозвался Йорген. – Думаю… Думаю, это и есть наше место назначения.

Я открыла глаза и посмотрела через стекло кабины на черное пространство перед собой. Свет ближайшей звезды шел у нас из-за спины, освещая объект вдалеке – большую скалу, над которой возвышались десятки белых щупалец, торчащих из нее, как лепестки полевого цветка.

Невозможно было понять, насколько это велико или насколько далеко. Я никогда не видела ничего, с чем можно было бы сравнить это место. Я включила мониторы приближения на максимум.

– До этой штуки сто пятьдесят километров, – сказал Артуро. – Нам же она нужна?

– Погоди, – потребовал Йорген. – Я принимаю сообщение.

Мы зависли в пространстве. Наши корабли немного сместились после прыжка, так что мы больше не соприкасались друг с другом, но никто пока не включил ускорители, чтобы двигаться дальше.

Моя рация издала потрескивание, и я потянулась к регулятору. Сейчас не время выходить из строя.

А затем из динамика раздался ровный, чуждый голос Куны:

– Звено «Небо», – сказал инопланетянин, – спасибо, что пришли к нам на помощь. Ваш лидер разрешил мне обратиться к вам. Как вы можете видеть, мы с моей командой застряли на старом аванпосте Верховенства в Солнцекрае – заброшенном исследовательском центре, построенном здесь для изучения этого редкого вида гигантских звездоподов. Вам захочется этого избежать. Он приближается к циклу линьки, что делает его особенно голодным.

– Он голодный? – произнес Мята. – Зараза, что она имеет в виду, говоря, что он голодный?

– Я понимаю, что вы, люди, не часто встречали представителей иных рас, – продолжил Куна. – Мой биологический вид называется «они», потому что мы не соответствуем человеческим понятиям о полах. Дионейцы…

– Йорген, – сказал Нед, – о чем этот инопланетянин говорит?

– Он просит не называть его «она», – сказала я. – Но может, мы отложим официальное представление до того момента, как доберемся туда?

– Верно, – согласился Йорген. – Спасибо за… хм… урок этикета. Моя команда постарается изучить язык, который вы предпочитаете. А пока что вы можете сказать, как до вас добраться? Вы говорите, что эта гигантская звезда… цветок… эта штука собирается нас съесть?

– Да, гигантский звездопод. Обычно он предпочитает минералы и другую космическую материю, но щупальца на его конечностях не смогут отличить металл ваших кораблей от более питательных разновидностей, так что вы можете попасть в его жвала прежде, чем он поймет, что захватил вас по ошибке. Я рекомендую полностью избегать его конечностей, облетая заднюю часть… Ох, как неудачно!

Из-за гигантского звездопода в нашу сторону направилось несколько объектов. Судя по датчикам приближения, это, вероятно, были корабли, ждущие подкрепления от Верховенства. Вот только они, должно быть, заметили нас, потому что перестали ждать.

– Пожалуйста, поторопитесь, – попросил Куна.

– Звено «Небо», – заговорил Йорген, – мы собираемся пролететь… с той стороны этой махины, которая не может нас съесть. Кто-нибудь понял, что это за сторона?

– Та, с которой нет симпатичного космического монстра, – сказала Киммалин. – Это же ясно.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Избегайте кораблей противника, но, если кто-то откроет огонь по вам, стреляйте в ответ.

– Совет на все времена, – хмыкнула я. – Построение?

– Двойное V, – ответил Йорген. – Ориентируемся так, чтобы этот гигантский космический монстр был наверху… гигантской космической скалы.

Поскольку поблизости не было планеты, у которой мог бы быть условный низ, я решила, что об этом стоило бы договориться заранее.

– Почему сверху? – спросил Нед. – Разве космический смертоносный монстр со щупальцами не может располагаться внизу?

– Да потому, что цветы растут вверх, – пояснила Сэди. – Даже гигантские смертоносные цветы. Это же все знают.

– Она тебя уела, Аспид, – усмехнулся Артуро.

– Меньше болтовни, – вмешался Йорген. – Давайте посмотрим, во что мы летим.

Мы притихли и разошлись в стороны, развернувшись так, чтобы звездопод смотрел щупальцами в темное небо, а потом, разбившись на пары, прибавили скорость и двинулись к Солнцекраю: Артуро и Нед – с одной стороны, мы с Сэди – с другой. Мои датчики приближения стояли сейчас на минимуме, и я видела с десяток вражеских кораблей, приближающихся к месту недалеко от центра нижней части скалы. Еще десять кораблей приближались к нам. Они превосходили нас численностью, но мы к этому привыкли.

– ФМ и Страж, – скомандовал Йорген, – отвлеките на себя столько, сколько сможете. Ти-Столл и Мята, поддержите их. Остальные попытаются прорваться к другой группе кораблей. Разделяй и властвуй.

Разделение команды на две группы ослабило и нас тоже, но, учитывая все обстоятельства, это казалось хорошим выбором. Если бы мы потратили слишком много времени на перехват, у оставшихся кораблей было бы больше времени, чтобы уничтожить или захватить Куну.

– Вас поняла, – сказала я, и мы с Сэди помчались к приближающимся кораблям.

Подойдя ближе, мы развернули ускорители, чтобы снизить скорость до скорости воздушного боя. Сэди следовала моему примеру, а это значит, что конкретная форма маневра зависела от меня. Для этих кораблей было бы разумнее отказаться от наживки и держать периметр, чтобы не дать нам приблизиться к базе, где укрылись Куна и его команда. Мне пришлось изобразить, будто я пытаюсь прорваться мимо кораблей, а не отвлекаю их от выполнения задания, и надеяться, что они увидели во мне достаточную угрозу, чтобы это сработало.

– Прикрой меня, – велела я Сэди.

– Есть! – отозвалась она.

Я приступила к сложной последовательности маневров уклонения, от которых Тор позеленел бы. Я проскользнула мимо вражеских кораблей под ливнем огня деструкторов. Некоторые развернулись, их трассы красного огня последовали за мной. Я получила удар, но он отлетел от моего щита. Я помчалась к месту нахождения Куны, собирая на ходу хвосты.

– Молодец, ФМ! – похвалил Йорген.

– Мы вас прикроем, – добавил Мята.

Теперь пришло время симулировать панику. Я позволила своим маневрам уклонения стать шире и неряшливее, но не столько для того, чтобы дать врагам слишком легкую цель, сколько для того, чтобы они могли подумать, будто я теряю контроль. Затем я переключила ускорители, почувствовав резкое сопротивление, когда силы перегрузки сокрушили гравикомы. Я сменила направление, метнувшись обратно к вражеским кораблям, что было невозможно сделать в атмосфере, но прекрасно работало в вакууме. Я загарпунила вражеский корабль энергокопьем и, используя собственную инерцию, выполнила поворот, а затем отлетела в сторону, позволяя кораблю уйти, как только я прошла мимо.

Это сработало. Когда я рванула в сторону, половина кораблей последовала за мной. Ти-Столл и Мята присоединились к Сэди и стреляли по чужим кораблям сзади, добавляя адреналина погоне. Вражеские корабли помчались за мной, меня окружал огонь деструкторов, ослабляя мой щит. Я ускорилась – не смогла бы их обогнать, но они стали менее точными на высоких скоростях, а здесь у нас было огромное преимущество.

– Молодец! – похвалил Йорген. – Теперь идем ближе к базе. Амфи и Аспид, займите позиции. Мы с Жучиком прикроем вас.

– Они идут за нами, – сказал Ти-Столл. – Сейчас мы их стряхнем и двинемся в вашу сторону, Зараза.

Это было правдой. Два корабля все еще висели у меня на хвосте, но три других описывали широкую петлю и возвращались, чтобы преследовать нас до конца.

– Мы со Стражем с ними справимся, если вы хотите последовать за нами, – сказала я Ти-Столлу и Мяте.

Оба с готовностью согласились и развернулись, чтобы догнать возвращавшиеся корабли.

Я продолжала уклоняться, пытаясь сохранить интерес двух моих хвостов. Но это не могло продолжаться вечно.

– Готова позаботиться об этих ребятах? – спросила я Сэди.

– Готова и желаю, – отозвалась она.

– Бери того, что слева от меня, – сказала я. – А я займусь правым.

– Есть! – ответила Сэди, и я резко сбросила скорость, развернув ускорители.

Вражеские корабли промчались мимо меня, и я включила ИМИ, лишая их щитов.

Мы с Сэди открыли огонь, разрывая вражеские корабли на части на фоне темного неба.

– Отлично сработано, – сказала я Сэди. – Давай поможем остальным.

Мы остановились, пока я перезапускала щит, а затем изменили курс: теперь мы ушли достаточно далеко, и я не могла разглядеть остальных на фоне темного пространства. Я слушала, как они обменивались приказами по радио, вступая в бой с врагами.

– Зараза, они направляются к тебе.

– Вижу. Прикрой меня.

– Зараза, у меня отличный шанс попасть. Можешь снять с них щиты?

– Принято.

Когда я увидела остальных на мониторе, мы с Сэди прибавили скорость. Сбить истребитель креллов, не уничтожив сперва его щиты, было очень сложно, а эти корабли к тому же были чертовски хороши – сплошь вражеские асы, а не менее искусные пилоты дронов, с которыми мы сражались. Наша команда нуждалась в поддержке.

– Зараза, у тебя на хвосте три корабля, – предупредил Артуро. – Не опускай щит.

– Вижу, – ответил Йорген. – Я прыгну сразу после. Включаю ИМИ.

Мы с Сэди подлетели ближе, и я наконец заметила корабль Йоргена на фоне космоса ровно в тот момент, когда его щит разрядился. Полсекунды спустя он исчез. Я тут же уменьшила масштаб датчиков приближения.

Йорген появился по другую сторону скалы, неподалеку от гигантского звездопода и его опасных щупалец.

– Зараза, ты что творишь? – спросила я по рации.

– Я промахнулся, – пояснил Йорген. – Думаю, слизень неправильно меня понял.

– Убирайся оттуда! – крикнула я.

– А я что делаю? – отозвался Йорген. – Я собираюсь уклониться и попытаться улететь. Если это не получится, снова включу гипердвигатель.

На мониторе видно было, что щупальца звездопода медленно двигаются, словно их колышет легкий ветер.

– Э, ребята, – сказал Нед. – А что это делает враг?

Я видела на мониторе, как несколько кораблей, находившихся у базы Куны – и те, с которыми мы только что дрались, – пронеслись вокруг края скалы и поднялись вверх, к щупальцам звездопода.

Они знали об этом существе больше, чем мы. Если они думали, что смогут выжить, пролетая сквозь щупальца, вероятно, так оно и было.

Но Йорген не мог справиться со всеми этими кораблями. Не в одиночку.

– Люди, – сказал по рации Куна, – наш анализ вражеских маневров говорит, что теперь их первоочередная цель – убить вашего цитоника.

– Да что вы говорите! – съязвил Нед.

– Зараза, – сказал Артуро, – они идут за тобой! Вали оттуда быстро!

– Включаю гипердвигатель, – отозвался Йорген.

– Мы уже идем, – произнесла я и прибавила скорость, чтобы успеть за другими кораблями вверх и по ту сторону скалы.

Скад, ну и огромен же этот звездопод! Сама скала была намного меньше планеты, гораздо ближе к размеру одной из больших платформ вокруг Россыпи. Но конечности звездопода простирались во много раз дальше диаметра скалы, каждое щупальце имело ширину во много размахов крыльев и длину в несколько километров. Они были беловатого цвета, с пурпурными стеблями меньшего размера, растущими посередине каждого щупальца, создавая иллюзию фиолетовой гоночной полосы. Если звездопод использовал эти щупальца для улавливания обломков из пространства вокруг себя, он почти наверняка смог бы схватить и удержать звездолет. Словно привлеченная движением, одна из конечностей начала медленно наклоняться ко мне, и я увела свой корабль в сторону, чтобы избежать столкновения.

Впереди, неподалеку от центра этого существа, я видела корабль Йоргена. Вражеские корабли мчались к нему, открыв огонь, а щупальца звездопода медленно двигались в их сторону.

– Включаю гипердвигатель, – сказал Йорген.

Его корабль исчез…

И появился снова, на этот раз ближе к телу звездопода.

– Скад, слизни меня не слушаются! – воскликнул Йорген. – Кажется, они пытаются занять место поменьше.

Я подняла свой корабль выше, чтобы лучше видеть.

И уставилась в чертову пасть этого существа. Множество рядов длинных выступов цвета слоновой кости торчали из центра, словно зубы, но они определенно были гибкими и покачивались, как и щупальца, намного превосходящие их длиной.

Языки. У этого существа была тысяча языков, расположенных кругами внутри розового рта-пещеры. И в данный момент все они тянулись к кораблю Йоргена. Вражеские корабли продолжали двигаться к нему, и я последовала за ним, а Сэди – за мной. Йорген приподнялся, уходя от языков, затем уклонился от щупальца, которое волнообразно скользнуло вниз и потянулось к нему. Враги добрались до него, огонь деструкторов хлестал отовсюду.

– Убирайся оттуда! – крикнула я Йоргену.

– Включаю… – произнес Йорген; его щит треснул. – Гипер…

Его корабль дернулся в сторону, как будто он пытался уклониться от огня еще на мгновение, чтобы дать себе достаточно времени, чтобы напугать одного из слизней. Одно последнее движение – и его щит рухнул.

– Скад!.. – крикнул Йорген по рации.

А потом его корабль, разорванный вражеским огнем, развалился на части, и части эти поплыли назад, а звездопод жадно слизнул их.

16

Нет.

Я подняла свой корабль вверх, потом снова нырнула, чтобы уклониться от щупальца, широким взмахом двинувшегося ко мне и вражеским кораблям. Враги тоже увернулись, но я пожелала смерти в огне каждому из них.

У Йоргена был корабль, полный гипердвигателей. Он должен был успеть выбраться, когда его щит рухнул. Но если он это сделал, слизни телепортировали его куда-нибудь в космос. Если Йорген еще не умер от разгерметизации, он скоро задохнется.

Нет.

– ФМ, Страж, – проговорил по рации Артуро. – Что там наверху творится?

– Э-э… – протянула Сэди. – Ну, Зараза…

Я не собиралась заставлять ее все объяснять.

– Зараза сбит, – сказала я.

– ФМ? – произнес Артуро. – Повтори.

– Зараза сбит, – повторила я. Я и не знала, что могу говорить настолько бесстрастно. Собственный голос показался мне чужим. – Его корабль уничтожен. Спасение исключено.

Тишина в канале.

Наконец подала голос Киммалин:

– Он же выбрался, да? У него была куча слизней. Он должен был выбраться.

– ФМ? – спросил Артуро.

– Не знаю, – честно ответила я. Не стала объяснять, каков был бы итог, если бы он успел прыгнуть. Мои друзья и так это знали.

– Ладно, – вздохнул Артуро. – Горевать будем позже. А сейчас у нас задание.

– Амфи… – начал было Нед.

– Горевать будем позже, – твердо произнес Артуро. Он был заместителем, теперь он командир звена. – Звено, перегруппируемся. Отступаем к базе, по пути стараемся уничтожить оставшиеся корабли.

– Люди, – раздался голос Куны, – я потерял связь с вашим командиром.

– Говорит Амфисбена, – сказал Артуро. – Теперь командир я. – Он говорил напряженно и отрывисто. Ему явно трудно было выполнять собственный приказ, и я не могла его за это винить. – Мы идем, чтобы забрать вас и вашу команду.

– Это было бы оценено по достоинству, – произнес Куна. – Корабли ведут огонь по нашей позиции, и наш щит прорван.

Сэди петляла среди щупалец звездопода, направляясь к краю существа, где мы могли бы снова нырнуть под скалу. Вражеские корабли последовали за нами, и мы с Сэди выполнили двойные «ножницы», уклоняясь от их огня. Когда один из кораблей попытался преследовать нас, конечность звездопода ударила его снизу. Корабль прилип к стеблям, и щупальце унесло его вниз, к пасти.

Корабли не были съедобными, но существо явно этого еще не поняло.

– ФМ, доложи, – раздался голос Артуро.

– Мы идем, Амфи, – отозвалась я. – Не ждите нас.

– Вас понял. Всем пилотам: движемся к Куне и уничтожаем вражеские корабли.

Я увернулась от другого щупальца, когда оно по дуге направилось ко мне, перелетела через край существа и устремилась вниз вдоль склона скалы. Сэди последовала за мной, наконец выйдя из зоны досягаемости звездопода. Мои товарищи по звену координировали действия друг с другом по рации, когда вступали в бой с врагом. Я знала, что мы должны присоединиться к ним, – противник все еще превосходил нас численностью, и чем больше нас будет участвовать в битве, тем больше шансов, что мы выберемся живыми.

Хотя я не была уверена, что в этом есть смысл. Мы потеряли Йоргена, нашего единственного цитоника. Что нам делать без него? Мы застряли здесь, как и Куна, в ожидании того, что Верховенство пришлет подкрепление, чтобы покончить с нами. У Куны, вероятно, есть слизень и проектор для коммуникатора, но без цитоника мы не сможем использовать его, чтобы вернуться домой.

Мы проиграли. Мы рискнули и проиграли.

И потому, хоть я и была полностью согласна с Артуро, что горевать будем позже, на глаза мне навернулись слезы. Горячие ручейки потекли по моим щекам, и я погнала корабль быстрее, почти приветствуя перегрузку, одолевающую гравикомы.

Мы уже приближались к звену, и когда нагнали товарищей, на приборной панели, заставив меня вздрогнуть, возникла фигурка.

Это был Жабр, тычущийся носом мне в руку.

Пытался ли он спасти Йоргена? Если его тело затеряно где-то в космосе, мы не сможем вернуть его домой.

Жабр соскользнул с приборной панели и сел мне на колени; дрожа, он прижимался ко мне, как будто хотел меня утешить. Я не винила слизней в том, что случилось с Йоргеном. Я была рада, что Жабр выбрался наружу, и надеялась, что и остальным это тоже удалось. Возможно, Йорген открыл ящик в последний момент, понимая, что ему не выбраться, и дал слизням шанс убежать. Связной слизень не мог совершить гиперпрыжок, поэтому, скорее всего, его поглотил звездопод.

Без способностей цитоника и без голопроектора я не могла добиться, чтобы Жабр совершил гиперпрыжок, так что его присутствие было для меня бесполезным. Ситуация все еще была отчаянной, и я не испытывала облегчения.

Но присутствие Жабра все равно радовало меня. Я провела рукой по его спинке, а потом открыла огонь по кораблю, преследовавшему Киммалин. Жабр, словно чувствуя мое состояние, прижался ко мне сильнее, обхватив мою талию, словно пояс.

А потом все изменилось. Мой корабль, мои мониторы, весь космос – все исчезло. Я погрузилась во тьму.

И с глухим стуком упала на холодный бетонный пол.

Я вскрикнула и схватилась за ушибленное плечо. Жабр свалился с моей талии и свернулся на полу. Я ничего не видела, но ясно было, что я уже не в космосе. И не в моем корабле, раз я лежу на бетонном полу. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела впереди силуэт и поползла к нему, помогая себе одной рукой.

Моя рука наткнулась на что-то деревянное. Дверной косяк – поняла я; там же оказалась и дверь на скрипучих петлях. Жабр совершил гиперпрыжок и взял меня с собой, хотя я не знала ни куда, ни почему. Технически мы могли теперь находиться в любом уголке Вселенной, но тейниксы не склонны были перемещаться далеко без конкретных указаний.

Я встала, распахнула дверь и вышла в темный коридор. Единственный свет здесь исходил от тонкой светящейся полосы, и я пошла за ней следом – по коридору, потом по другому. Я осознала, что здесь тепло. Здесь была атмосфера, которой можно дышать, гравитация, удерживающая меня, и тепло, не дающее мне замерзнуть до смерти. Куда бы Жабр меня ни перенес, это место казалось относительно безопасным.

И тут я почувствовала взрыв. Он эхом разнесся по зданию, и камень под моими ногами задрожал. Вот он, наверное, источник трещин. Это здание атакуют.

Я начала подозревать, куда попала, и потому особо не удивилась, когда добралась до конца коридора и вошла, пошатнувшись, в комнату, полную невиданных – для меня – существ.

Высокий худощавый гуманоид с ярко-синей кожей стоял рядом с панелью управления; по бокам от него находились два похожих существа, только у одного из них кожа была красной. Над глазами у них были выступы, похожие на те, что были у Аланик, только без кристаллических наростов, и скулы выступали слишком сильно, не так, как у людей.

А рядом с худощавым синим гуманоидом стоял Йорген и смотрел через стеклянное окно на звезды.

– Йорген! – воскликнула я и через всю комнату бросилась ему на шею.

Я немного промахнулась, врезалась в него и чуть не сбила с ног, ударившись о консоль. В конечном счете я обнимала в основном его плечо и старалась не упасть.

Не самый изящный мой шаг, но, если учесть, что Йорген оказался жив, а не задыхался сейчас где-то в вакууме, я могла с этим смириться.

– ФМ, – заговорил он, – что ты?..

Через треск помех из динамика послышался голос Сэди:

– Ее корабль был пуст, Амфи. Я успела хорошо все рассмотреть, прежде чем он разбился. Ее там не было.

– Но куда, ради звезд, она могла деться? – отозвался Артуро. – Она не могла просто взять и исчезнуть.

– Она здесь, – сказал Йорген, нажав на кнопку рации. – Она очень неловко повисла у меня на руке, но ФМ здесь и вполне жива.

Я отпустила его и сделала шаг назад.

– Как ты сюда попала? – спросил меня Йорген.

– Жабр, – ответила я.

Тут до меня дошло, что я оставила его в коридоре, и он только сейчас догнал меня и лежал на полу возле дверного проема. Я бросилась обратно и подняла его, обняв на всякий случай. Жабр телепортировал меня из моего корабля в разгар боя, и корабль, очевидно, врезался в скалу, но Жабр определенно старался помочь.

– Рад это слышать, – сказал Артуро по рации. – Страж, помоги Жучику, у нее трое на хвосте. Скад, опять по тебе стреляют…

Очередной взрыв сотряс бункер, в котором мы стояли, и рация отключилась.

Синий инопланетянин закрыл глаза, затем повернулся к Йоргену. У него был значок-переводчик наподобие того, с помощью которого мы общались с Аланик.

– Наша оборона долго не продержится, – сказал он; я узнала его голос: это явно был Куна. – Они метят по нашим генераторам жизнеобеспечения. Когда те выйдут из строя, за ними отключатся искусственная гравитация и обогреватели. Если мы не уйдем сейчас, у нас может истечь время.

Йорген взглянул на меня.

И я вдруг поняла, что имел в виду Куна.

– Вы же не хотите оставить их здесь, – сказала я. – Наше звено, наши друзья – мы не можем уйти без них.

– Куна получил координаты через свой коммуникатор, – тихо сказал Йорген. – У нас есть возможность вернуться домой с Куной и его персоналом. Таков отданный нам приказ, ФМ.

Голос его звучал безрадостно. Конечно, чему тут радоваться! Йоргену не больше моего хотелось оставлять наше звено здесь.

– Мы можем выбраться отсюда? – спросила я. – У нас есть слизень, которого еще не пугали?

– У нас есть Жабр и Бычок, – ответил Йорген, махнув рукой, и я обнаружила Бычка: он сидел в углу на странном дискообразном стуле. – Не думаю, что я использовал кого-то из них во время гиперпрыжков. И определенно не использовал обоих. Мы сможем с их помощью перейти к координатам Россыпи. Это приведет нас к расположению нашего коммуникатора на платформе Прима.

Я знала правильный ответ. Интересы группы важнее интересов отдельных людей. Мы пилоты. Мы сами вызвались защищать жизнь мирных жителей на Россыпи. Мы готовы были пожертвовать собой, любой из нас.

Я была готова умереть, чтобы спасти жизнь моих друзей, – не вопрос. Но можем ли мы просто уйти, пожертвовать их жизнями ради наших?

Нам приказано было спасти Куну. Именно этого от нас и ждали.

– Аспид, помоги Стражу, – раздался голос Артуро. – У нее слишком много врагов. Жучик, можешь сбить этот корабль у меня на хвосте?

Куна коснулся тонкими пальцами приборной панели и нажал кнопку. Радио замолчало.

Он отключил голоса наших друзей, чтобы нам легче было принять решение. Возможно, это было проявлением доброты, но ощущалось как пощечина.

Очередной взрыв встряхнул базу, и свет погас.

– Мы не можем оставить их здесь, – сказала я.

Звезды, вот почему мне никогда не хотелось командовать. У меня просто не хватило бы на это духу.

– Мы вернемся, – пообещал Йорген. – Я перенесу Куну с его людьми и вернусь…

– Ты думаешь, тебя отпустят? – спросила я. – Ты думаешь, они позволят своему единственному полезному цитонику вернуться и, возможно, погибнуть здесь? Ты действительно это сделаешь?

Йорген посмотрел на меня, и я увидела в его глазах всю тяжесть этого решения. Он не был виноват. Ни в чем. Мы все оказались в ужасных обстоятельствах.

Но заплатить за это придется нашей команде.

– Ладно, – кивнула я. – Я знаю, что ты делаешь только то, что должно.

– Ладно! – пропел Жабр у меня на руках.

– Не сейчас, – сказала я ему.

Он спас мне жизнь, перенеся меня сюда, и мне следовало бы быть благодарной. Но я хотела сейчас быть там, в своем корабле, сражаться бок о бок с друзьями. Жабр, должно быть, ощутил мое отчаяние, потому что исчез.

Йорген закрыл глаза, и я увидела боль на его лице.

– Хорошо, – сказал он Куне. – Приготовьте ваш персонал к отбытию.

Куна приказал остальным членам своей команды собраться на посту управления. Затем рация перешла к Йоргену.

– Звено, – произнес он, – прекратить выполнение задания.

– Зараза, повтори, – отозвался Артуро. – Прекратить?..

– Мы переместим Куну в безопасное место, – продолжил Йорген. – Всем боевым единицам – отступление, построение «дельта». Идти на полной скорости по курсу, выбранному Артуро, и мы постараемся вернуться за вами сразу же, как только министр будет в безопасности.

Йорген посмотрел на меня.

– Я вернусь за ними, – сказал он. – Приведу корабль. Получу координаты заново, вернусь сюда и перенесу их домой…

Он умолял меня сказать, что я верю в эту возможность. Возможно, так оно и есть. Возможно, он прав.

Но я опасалась, что политики одержат верх над Коббом, если тот склонен будет позволить это. Ни в каком раскладе шесть пилотов не стоили того, чтобы рискнуть нашим единственным цитоником. Я даже не винила их, правда. Я понимала этот расчет.

Просто я его ненавидела.

– Ладно! – произнес голос Жабра.

Я развернулась и увидела Жабра у порога, вместе с Ладно, слизнем-связным, работавшим в коммуникаторе на Россыпи.

Прямо здесь, на полу.

– Что, ради звезд… – начал было Йорген.

– Ладно! – пропел Жабр, скользнул ко мне и повторил, как будто я могла не расслышать: – Ладно!

Он отправился за Ладно аж на Россыпь. Он сделал это потому, что думал, будто я расстроена. Никому не пришлось его для этого пугать. Просто мне было не по себе, и Жабр пытался помочь.

Я схватила Йоргена за руку.

– Пошли ему образ Сэди, – предложила я.

– Что? – переспросил Йорген.

– Мысленно, – сказала я. – Пошли Жабру образ Сэди и места, куда ты хочешь, чтобы они переместились.

– Но зачем?..

– Быстро! – рявкнула я и так сжала его руку, что Йорген скривился. Давить на собственного командира звена – не лучший из моих поступков, но у нас не было времени на объяснения.

– Ладно, – кивнул Йорген.

– Ладно! – подхватил Жабр.

– Нет, Сэди, – сказала я. – Сходи приведи Сэди.

Йорген закрыл глаза.

Жабр исчез.

– ФМ, – произнес Йорген, – мы не можем сейчас отсылать слизней. Они нужны нам, чтобы…

Очередной удар сотряс базу, и я почувствовала, как система создания атмосферы выходит из строя. Когда комната начала разгерметизироваться, у меня заложило уши. Еще двое странного вида инопланетян появились на пороге и вошли, переступив через Ладно.

– Все здесь, – сказал Куна. – Пора.

Я покачала головой:

– Подождите. Дайте Жабру минутку.

– ФМ… – начал было Йорген.

И тут появилась Сэди. Она материализовалась примерно в метре от пола и приземлилась с глухим стуком, согнув колени и вытянув руки вперед, чтобы удержаться от падения. И запоздало закричала.

Теперь я неловко обняла уже ее и чуть не уронила.

– Йорген! – сказала я. – Попроси Жабра перенести остальных! Отправь образы еще и Бычку. Мы можем перенести их. Слизни хотят помочь! – Я подхватила Жабра с пола. – Когда мы вернемся, я дам тебе целый ящик икры, – пообещала я. – Принеси сюда наших друзей.

Йорген уставился на меня, но, должно быть, сделал, как я сказала, потому что оба слизня исчезли.

– Командир, – сказал Куна. – При всем уважении нам нужно отправляться.

Пол содрогнулся от очередного удара, и мы с Сэди вцепились друг в друга, чтобы не упасть.

– Что происходит? – спросила она меня.

– Объясню позже, – ответила я.

Этот последний взрыв, должно быть, вывел из строя систему искусственной гравитации, потому что вдруг оказалось, что мои ноги оторвались от пола. Рядом со мной появился Артуро, потом Киммалин. С ними вернулись Бычок и Жабр, а потом появились Твист с Ти-Столлом и Драпа с Мятой. Еще мгновение спустя под потолком возникли Счастливчик и Нед. Члены звена переглянулись в недоумении.

– Всем встать теснее! – приказал Йорген.

Еще один взрыв расколол окно – оно осыпалось по спирали. Ти-Столл схватил Неда за руку и притянул к остальным, и мы вцепились друг в друга. Куна и его персонал тоже сгрудились теснее и взялись за руки. Я позволила Сэди держать меня за талию, подхватила Жабра одной рукой, Бычка другой и бросила их Киммалин. Та поймала их, а я тем временем сгребла в охапку остальных слизней.

– Не пугай их, – сказала я Йоргену.

– ФМ! – с явственным раздражением произнес он. – Что за?..

– Домой! – крикнула я. – Домой! Отнесите нас домой!

– Домой! – дружно пропели Бычок и Жабр.

Враги открыли огонь, и на нас посыпалось стекло.

А потом весь мир исчез.

Эпилог

Мы появились в комнате, где на платформе Прима помещались слизни, сбившись в группу на высоте чуть более метра над землей, и приземлились: куча-мала из людей и инопланетян под хор стонов, оханья и воплей Неда:

– Снимите эту хреновину с моей шеи!

Я ушибла колени, у меня подергивало мышцы шеи, а адреналин в крови бушевал так, словно я оказалась лицом к лицу с расстрельной командой.

Но я засмеялась. Засмеялась потому, что все мы каким-то чудом остались живы.

Когда мои товарищи, оказавшиеся по краям, выпутались и начали помогать инопланетянам встать, я уселась посреди комнаты и хохотала, запрокинув голову, пока не появился Жабр и не подлез под мою руку.

– Домой? – неуверенно пропел он.

– Домой, – ответила я. – Дома, дома, дома! – И крепко обняла слизня, прижав его к груди.

– Э-э… ФМ, – подал голос Йорген. – Их же вроде как не положено так сжимать.

– Йорген, заткнись, – сказала я. А потом, не переставая смеяться, залилась слезами.

Ровно так я и выглядела, когда дверь комнаты отворилась и на пороге появился Тор. И уставился на нас разинув рот. Следом за ним появился Кобб, с таким лицом, будто он увидел привидения.

Тор посмотрел на меня, смеющуюся и плачущую, подошел и опустился на колени рядом со мной. Потом он посмотрел на Йоргена.

– Ты что, сломал ФМ? – спросил он.

– Судя по всему, – ответил Йорген.

Кобб покачал головой:

– Скад, я думал, Спенса единственная, кто способен на подобные выходки. Вы понимаете, что оставили там свои истребители, а? За вами глаз да глаз!

Я вытерла слезы и встала. Корабли были потеряны, не вопрос, но по тому, как Кобб смотрел на нас, становилось ясно, что не корабли были главной его заботой. Он беспокоился за нашу команду не меньше меня.

– Судя по всему, да, сэр, – сказала я.

Потом Кобб посмотрел на инопланетян, кашлянул и протянул руку.

– Министр Куна, полагаю? – сказал он. – Я адмирал Кобб. Рад знакомству.

Куна встал в полный рост – оказавшись выше Кобба – и оскалил зубы. На лице Кобба на мгновение отразилось беспокойство.

– Это честь для меня, – сказал Куна. – Спасибо, что послали команду нам на помощь. Мы с нетерпением ждем возможности помочь вам в ответ.

Стоящая в коридоре мать Йоргена кашлянула. Лицо Кобба потемнело, и он сделал шаг в сторону.

– Министр Куна, – сказал он, – разрешите представить вам Джешуа Уэйт, представительницу нашей Национальной ассамблеи. Она хочет поговорить с вами.

Мы с Йоргеном переглянулись. Его мать ворвалась и спугнула последнюю нашу дипломатическую возможность. Я не знала, куда ушла Аланик, но сильно сомневалась, что она когда-либо вернется.

– Да, конечно, – сказал Куна и изящно выскользнул из комнаты, снова оскалив зубы.

Свита потянулась за ним следом.

– Все остальные, – приказал Кобб, – марш в командный центр на разбор полетов!

– Сэр, – сказала я, – я бы хотела сперва заняться слизнями, если вы не возражаете.

– Ладно, – согласился Кобб.

– Ладно! – подхватили несколько слизней.

– Звезды, ну они и надоедливые! – заметил Кобб и повел за собой остальных членов звена.

Со мной остался один Тор.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – отозвалась я. – Вы слушали это по гиперкомму?

– Кое-что, – ответил Тор. – Звучало пугающе.

– Так оно и было. Я думала, что Йоргена сожрал гигантский космический монстр, но слизни вытащили его.

Тор уставился на меня разинув рот, и я почувствовала, как на меня снова накатывает истерический смех.

– Космический монстр?

– Если точнее, гигантский звездопод. Жалко, что ты его не видел. Он был больше платформы Прима. А потом Жабр унес меня искать Йоргена, и некоторое время мы думали, что нам придется оставить остальных пилотов нашего звена умирать там.

– Жабр перенес тебя, – повторил Тор. – По собственному желанию.

– Типа того, – сказала я. – Он подумал, что я этого хочу. Слизни намного умнее, чем мы думали. – Я нашла Жабра – он обернулся вокруг ножки стола – и взяла его на руки, проведя пальцами по гривке у него на спине. – Нам нужно придумать, как общаться с ними. Когда они узнают нас получше и мы станем им небезразличны, они захотят помочь нам. Нам не надо пугать их. Мы можем их… просить.

– Такое партнерство, – сказал Тор.

– Да, такое партнерство. – Я положила Жабра на стол и подняла глаза на Тора.

Тор стоял, неловко скрестив руки, как будто не знал, куда их деть.

Скад, ну и милый же он!

– Извини, что заставила вас поволноваться, – сказала я.

– Ничего, – буркнул Тор, постукивая носком ботинка по полу. – Я должен был бы знать, что ты не станешь нарушать свой безукоризненный послужной список.

– Не стану, если это зависит от меня, – сказала я.

На самом деле я не знала, всегда ли это будет зависеть от меня. Всегда оставалась возможность, что я уйду на задание и не вернусь, как Ящерка, как Бита и Бим до нее. Как многие другие, которых мы потеряли. Гипердвигатели дали нам надежду на будущее, но пока что все стало лишь опаснее.

Возможно, было бы лучше защитить себя. Возможно, было бы добрее по отношению к Тору не привязываться друг к другу.

Но я протянула руку, и Тор принял ее. Наши пальцы переплелись.

Просто выживать ради выживания недостаточно. Я хотела жить.

Я потянулась и поцеловала Тора в губы, медленно и нежно, как будто в нашем распоряжении было все время мира. И клянусь звездами, я надеялась, что так оно и есть.

– На помощь! – сказал Жабр.

Я повернулась и увидела, что все слизни, с которыми мы вернулись, собрались вокруг всякого добра, которое, видимо, принесли за время нашего отсутствия. Несколько коробок с полосками водорослей, несколько вакуумных пакетов с грибами.

И целая башня из банок с икрой.

– Ладно, – сказала я. – Вы это заслужили.

Я вскрыла несколько банок с икрой и оставила слизней наедаться до отвала.

РеДаун

1

Я стояла на краю балкона на одной из ветвей Стадионного дерева и смотрела, как в огромной впадине внизу идут игры. Это конкретное дерево было выбрано из-за его формы: ветви простирались горизонтально, а затем изгибались вверх и внутрь, как стенки массивной вазы, достаточно большой, чтобы зрители на дальней стороне казались лишь рядами волнистых точек. Двенадцать кораблей парили над самой широкой частью впадины, шесть из них были окрашены в синий цвет Независимости, а остальные – в желтый цвет Единства.

Тусклый свет просачивался сквозь красно-фиолетовые испарения в небе над куполом, а с ветвей свисали на тросах огромные прожекторы, освещая снующие вокруг корабли. Над прожекторами, прямо под огромными широкими ветвями, висело увеличенное голографическое изображение матча; у меня на глазах один из кораблей Независимости оторвался от стаи, уклонившись от шквала лазерного огня, и проскользнул через кольцо, отмечающее цель.

По стадиону разнеслись аплодисменты, а горнодобывающие предприятия, спонсировавшие этот матч, запустили синий фейерверк, в цвете Независимости. Команда Независимости, забив три гола, одерживала победу.

Ну хоть в чем-то мы выигрывали.

Рядом со мной Ринакин – мой консультант по программе цитонического обучения – вяло помахивал вымпелом Независимости, веткой с прикрепленным наверху листочком из синей ткани. В то время как большинство зрителей на стадионе носили одежду желтого или синего цвета, Ринакин был полностью одет в черное, хотя его куртка по крайней мере отливала синим. Он был выше меня, и его кожа имела немного более розовый оттенок – обе черты указывали на то, что его предки происходили с Раскидистого дерева. В дни, предшествовавшие путешествиям на кораблях, обитатели деревьев смешивались только тогда, когда деревья сталкивались друг с другом через испарения.

Теперь, когда Ринакин потерял свое место в Совете на волне назначений Единства, мы стали более-менее равны: он как лидер партии Независимости и я как цитоник. Это странно: он на много сезонов старше меня и гораздо мудрее, но мы здесь и сейчас, по сути, в одинаковом статусе, даже если у меня нет его опыта.

– Хорошо, что ты дома, Аланик, – произнес Ринакин. – Я беспокоился о тебе.

– Хорошо быть дома, – согласилась я. – Даже если это означает, что я потерпела неудачу.

– Многие из нашего народа потерпели неудачу между этими ветвями, – сказал Ринакин.

Это было правдой. Я вспомнила время, когда неудача в играх казалась трагедией. Ставки здесь были личными: члены команды-победительницы даже чемпионатов юниорской лиги могли рассчитывать на получение высоких мест в качестве транзитных и грузовых пилотов или назначения в военно-воздушные силы, – правда, РеДаун не участвовала в реальных боях на протяжении нескольких поколений.

Я пропустила все это, когда проявились мои цитонические способности, – я прыгнула из юниорской лиги прямо в высшие эшелоны боевого корпуса. Будучи одним из пяти ныне живущих цитоников УрДейла и единственным, способным телепортироваться, я теоретически имела неоценимое значение для выживания моего народа.

Не то чтобы я принесла много пользы во время моей последней миссии.

Я вздохнула и откинулась на спинку деревянного сиденья, вырезанного прямо в ветке. Островные деревья плавали в испарениях РеДауна, их корни укоренились в больших кусках природного камня, лежащего на склоне. На деревьях росли толстые слои коры, настолько глубокие, что под их поверхностью можно было вырубить целые комнаты, не доходя до живых частей дерева у основания ветвей. Здесь, выше, в ветвях, можно было бы добраться до новой древесины, вырезав примерно два метра – достаточно места, чтобы высечь более мелкие конструкции, не причиняя вреда дереву. Этот балкон и все его сиденья были тщательно вырезаны в коре, что делало его частью огромного живого стадиона. Приятно снова оказаться под знакомыми ветвями, но…

– Я должна была раскрыть тайну технологии гипердвигателя, – сказала я. – А вместо этого отдала эту возможность людям. Они попытаются заключить мир с Верховенством и совершат те же ошибки, что и мы.

– Возможно, – отозвался Ринакин. – Меня больше беспокоит, что мы совершим те же ошибки, которые уже совершали. – (Учитывая количество развевающихся над стадионом желтых вымпелов, его опасения были вполне обоснованны.) – Кроме того, теперь мы обладаем информацией, – продолжил Ринакин. – Не той, за которой ты отправлялась, но тем не менее важной.

На мой взгляд, эта информация была гораздо менее важной, но Ринакин был прав.

Многие из моих соплеменников считали, что люди были истреблены за отказ капитулировать, за их упорство в борьбе за свободу вместо ассимиляции с Верховенством. Люди были предостережением, оправданием политики умиротворения, и это давало Верховенству все больше и больше контроля над РеДауном.

Если бы стало известно, что люди живы, что им как-то удавалось сопротивляться все это время – более того, что они начали вырываться на свободу из принудительного заключения, – это стало бы огромным ударом по движению Единства. Я надеялась, что мы сможем воспользоваться этой слабостью Верховенства, чтобы добиться хоть какого-то успеха после моей неудачи.

Вот почему я хотела как можно дольше скрывать эти сведения от Единства. Нам надо было понять, как использовать эту информацию, прежде чем ее используют они.

Ниже команды выстроились в очередь для новой схватки. Согласно правилам, команда Единства теперь должна была назначить нового стрингера – корабль, чья задача заключалась в том, чтобы пересечь поле боя и добраться до кольца противоположной команды, не дав отметить себя лазером. Каждый пилот должен был по очереди выступать в роли стрингера до тех пор, пока все не сделают ход или пока другая команда не перестанет догонять по очкам. Команда не могла полагаться на одного сильного игрока: дерево здорово настолько, насколько здорова его самая слабая ветвь.

Единство выбрало стрингером Хавакала, одного из их сильнейших нападающих. Независимость стартовала со своими лучшими игроками в надежде набрать обороты: легче показывать свои лучшие результаты, когда ты уже чувствуешь, что побеждаешь. Единство приберегло своих лучших игроков напоследок.

– Они надеются воспользоваться нашей самоуверенностью, – сказала я. – Но команда Независимости будет знать, что они именно так и сделают.

– Да, – согласился Ринакин. – Но это все еще может сработать.

Я оглянулась на облако синих и желтых вымпелов в руках тысяч зрителей, собравшихся на балконах. Цветов было примерно поровну, что должно было утешать. Но они даже не участвовали в балансировании Совета, когда Единство захватило места в Совете, изгнав большинство представителей Независимости. Меня не было уже девятнадцать циклов сна, и я полностью утратила баланс.

Я улетала в надежде раскрыть тайну, которая освободила бы мой народ от контроля Верховенства. Если бы я добилась успеха и вернулась до балансирования, ветер мог бы подуть и в нашу сторону, но я вернулась ни с чем, лишь затем, чтобы обнаружить, что мы как никогда близки к рабству.

Я взглянула на Ринакина. Поначалу он меня пугал, но, хотя и ожидал от меня многого, он никогда не расхолаживал, а только был настойчив. На самом деле в нем чувствовалась напряженность, даже когда он был расслаблен. Ринакин сам не обладал цитоническими способностями, хотя был наставником большинства цитоников-УрДейлов, когда мы обрели свои силы.

Все остальные цитоники сотрудничали теперь с Единством. И поскольку Верховенство назвало нас «опасными», они согласились использовать свои способности только под контролем Совета.

Мы были опасны для Верховенства. С этим не поспоришь.

Ринакин сосредоточил внимание на голограмме вверху. Я и раньше посещала с ним игры, но когда тренировалась, мне всегда нужно было усвоить какой-то урок, добиться какой-то большой цели.

Сегодня мы находились здесь, чтобы соблюсти приличия. Чтобы доказать, что я не пряталась от Совета и их вопросов с тех пор, как вернулась четыре цикла сна назад.

Хотя именно это я и делала.

Частный балкон давал нам возможность поговорить без чужих ушей. Это было роскошью для густонаселенных деревьев РеДауна.

– По крайней мере, болельщики все еще держат наши флаги, – пробормотала я.

– Да, – сказал Ринакин. – Но большинство из них забыли, что это нечто большее, чем спорт.

– Они вспомнили, когда бросали жребий на последней балансировке Совета.

– Это тоже спорт, – сказал Ринакин. – Они голосуют за свою команду, а некоторые переходят на другую сторону, когда их команда проигрывает.

Он был прав, как бы это ни было удручающе. Даже бо́льшая часть моей семьи перешла на другую сторону в балансировке, проголосовав за Единство, а не за Независимость.

– Но это не имеет никакого смысла. Если достаточное количество избирателей изменят свои голоса, другая команда проиграет.

Костяные гребни Ринакина изогнулись.

– Это политика, – сказал он.

Этого не должно было быть. Решения Совета определяли все, так что, когда соотношение представителей менялось, менялась и политика. В нынешнем Совете большинство принадлежало Единству – в нем осталось лишь несколько делегатов от Независимости, – и Единство выбрало делегатов, которые заключили торговое соглашение с Верховенством.

На условиях Верховенства, конечно же. Верховенство всегда устанавливает свои условия. Но по крайней мере, когда Совет находился под контролем Независимости, члены Совета не пресмыкались перед Верховенством, надеясь, что с ними будут обращаться как с любимыми домашними животными.

Единство выиграло, и голограмма переключилась на серию сообщений от спонсоров – транспортной компании, демонстрирующей интерьеры своих новых роскошных кораблей и виноградников на Струне с новой лимитированной коллекцией соков, которые, как они надеялись, мы попробуем. В конце рекламы в воздухе в центре ветвей возникло знакомое лицо.

Наналис, новый президент Совета и верховный канцлер Единства. Ее зычный голос обратился к собравшимся из динамиков, встроенных в полы балконов.

– Приветствую вас, граждане РеДауна, – сказала Наналис. Голос ее звучал гордо и уверенно.

– Это еще что? – шепотом спросила я Ринакина. – Единство теперь рекламирует себя, что ли? Разве это не запрещено?

– Они должны дать нам равное время, – сказал Ринакин. – Но Совет недавно решил отказаться от этого требования, если послание не носит явно политического характера.

Я сомневалась, что Наналис способна была на сообщение, которое не было бы явно политическим. Она продолжала говорить, – несомненно, это сообщение было записано заранее. Многие члены Совета посещали игры – на других посмотреть и себя показать, – но президент Совета часто была слишком занята для этого.

Наналис поблагодарила пилотов за усердную работу и подготовку.

– Вы представляете лучших из нас, именно благодаря вам наше будущее светло.

Думаю, в том, что президент Совета поздравила пилотов, не было ничего из ряда вон выходящего. Но на этом она не остановилась.

– Мы называем себя Единством и Независимостью, но все мы наслаждаемся преимуществами свободы и мира. Настоящие враги – это те, кто стремится разделить РеДаун, кто угрожает нашему миру, кто ставит под угрозу процветание всех жителей.

Единство всегда утверждало, что, не соглашаясь с ними, мы сеем раздор – как будто они не делали того же, не соглашаясь с нами. Но конечно, как они любили говорить, противоположностью разделения было Единство. Как будто их выбор имени не оставил нам другого варианта, кроме как подчиниться им.

– Она назвала нас врагами, – сказала я. – Это так теперь выглядит аполитичность?

– Именно поэтому я выступал против этого на прошлой сессии, – произнес Ринакин. – Кто должен определять, что является «явным», а что нет?

Когда Наналис произнесла свою последнюю реплику, по всему стадиону стали развеваться вымпелы, как синие, так и желтые. Казалось, все с ней согласились, и Независимость, и Единство.

Все, кроме нас.

– Прогресс для РеДауна! – провозгласила Наналис. – Пусть ее враги поскорее замолчат ради общего блага!

У меня волосы на затылке встали дыбом, когда со всего стадиона раздались голоса, слившиеся в громкий хор. Они приветствовали красивые слова, которые могли бы нас уничтожить.

Прогресс для РеДауна. Конечно, мы все этого хотели.

Но некоторые из нас считали важным, куда этот прогресс нас ведет.

Я знала, каких врагов она хотела быстро заставить замолчать.

– Я не осознавала, что испарения стали такими плотными, – сказала я.

Ринакин уставился на голограмму, на которой были изображены корабли, выстроившиеся для следующего боя.

– Ветер переменился, – сообщил Ринакин. – Я боюсь, что он становится все более токсичным.

Корабли пролетели над полем для следующего боя, но все, что я могла видеть, – это развевающиеся синие вымпелы. Каждый из них представлял жителя, который должен был готов сражаться за нашу планету, за наш дом, но вместо этого оказался в союзе с Единством, которое хотело все это отдать.

– Думаю, нам следует покинуть матч сейчас, – проговорил Ринакин. – Не знаю, многие ли поверят, что мы враги, но я бы предпочел не оказаться в толпе.

Снова раздались аплодисменты, и в воздух взвились желтые фейерверки – Единство догоняло нас.

Я не хотела смотреть, как матч обернется против нас.

– Да, – согласилась я. – Давайте уйдем.

Мы ступили на лестницу, ведущую вниз по ветке, миновали несколько частных балконов и несколько больших общественных, заполненных семьями: дети восседали на плечах родителей, размахивая желтыми флажками. Достигнув изгиба ветви, мы спустились по лестнице к платформам вокруг ствола и прошли под игровым полем к маленькому транспортному кораблю Ринакина, сделанному из темного металла, добытого в ядре планеты.

Я все еще была огорчена потерей моего собственного корабля, который был фактически украден людьми. Я подала запрос на другое судно, но обработка заказа занимала время. В обычной ситуации мне бы его предоставили сразу же из-за моего статуса цитоника. Но должностные лица Единства, очевидно, не хотели давать мне покоя, пока я не расскажу им, где была и что узнала за время своего отсутствия. Заставить меня они не могли в силу закона. Я была бы рада отчитаться перед предыдущим Советом, но теперь я оказалась бы перед залом, полным чиновников Единства с очень немногими дружелюбными лицами.

Я думаю, они устали оттого, что я откладывала встречу с ними.

Я устроилась на сиденье второго пилота, предпочитая сидеть рядом с Ринакином, а не на более мягких сиденьях позади. Ринакин унес нас от Стадионного дерева сквозь пурпурные и красные вихри газа в испарениях. Где-то далеко под нами находилось ядро планеты, ядовитое и непригодное для жизни, где бывали только шахтеры в тяжелом защитном снаряжении. Сейчас был дневной цикл, и до наступления ночи оставалось еще несколько циклов сна, поэтому окружающий свет был довольно ярким.

Мы влетели в атмосферный пузырь Промышленности, одного из крупнейших деревьев, на котором проживала почти четверть населения РеДауна. Ветви Промышленности простирались горизонтально от ствола дерева во всех направлениях, в пространство над ними поднимались башни, а более короткие здания подвешивались снизу. В нескольких километрах от ствола ветви тянулись к небу, а структуры, построенные по спирали, обвивали ветви до самых кончиков. Воздух здесь был разреженным, поскольку дерево перерабатывало токсины из атмосферы и производило кислород, необходимый нам для дыхания.

В моем сознании возник непрошеный голос, хотя мне хотелось бы проигнорировать его.

«Аланик, – произнес он. – Вы с Ринакином покинули матч прежде, чем мне удалось с вами поговорить. Мы хотели бы немедленно встретиться с вами в зале Совета».

– Что такое? – спросил Ринакин.

– Квилан, – сказала я. Это был один из цитоников Единства, ближайший ко мне по возрасту, хоть и старше на несколько сезонов. – Он хочет встретиться с нами на дереве Совета.

Если он заметил, что мы рано ушли со стадиона, значит он наблюдал за нами. Вероятно, планировал подойти к нам на стадионе, где нам было бы труднее отказаться от сопровождения. Если бы мы сопротивлялись, нас могли бы обвинить в том, что мы устроили сцену, и возбудить общественное мнение против нас.

Как будто ветер и без того не дул в ту сторону.

2

– Я не собираюсь встречаться с ними на их условиях, – сказала я.

Я могла совершить гиперпрыжок практически из любой точки РеДауна, но дерево Совета – столица РеДауна – было домом для четырех других цитоников. Работая вместе, они могли бы создать цитонический ингибитор – поле, из которого я не смогу выбраться. Конечно, они все могли бы прийти ко мне, но им было бы гораздо легче меня поймать, если бы я согласилась прыгнуть прямо к ним в пасть.

– Предложи им встретиться в нейтральном месте, – сказал Ринакин.

– Не хочу. Это слишком рискованно. Он приведет других цитоников.

Ринакин поджал губы. Я была права, и он знал это.

«Аланик, – позвал Квилан. – Ответь, пожалуйста».

«Я не стану встречаться с Советом сейчас, – ответила я. – Я сообщу вам, когда буду готова».

«Извини, Аланик, – возразил Квилан, – но ваше присутствие обязательно».

– Он не просит, – сказала я. – Он хочет, чтобы мы поверили, будто у нас нет выбора.

Хотя на самом деле выбор, конечно же, был. До тех пор пока мы можем сбежать от них, выбор у нас был. Верить в иное означало отдать нашу власть им, как они сами хотели отдать РеДаун Верховенству.

– Скоро выбора действительно не будет, – сказал Ринакин. – Совет проголосовал за консолидацию вооруженных сил. Многие базы Независимости уже подчиняются контролю Совета.

Я уставилась на него. После окончания последней войны РеДаун содержал два подразделения военно-воздушных сил. Мы соревновались и тренировались друг с другом, понимая, что, если РеДаун столкнется с общей угрозой, мы будем бороться с ней вместе. Разделение держало нас в напряжении, каждая сторона старалась сохранить преимущество относительно другой.

– Они готовятся выступить против нас, – сказала я.

– Да, – согласился Ринакин. – И делают это во имя мира.

На РеДауне не было настоящих сражений уже почти столетие.

И Единство, и Верховенство обещали мир и сотрудничество.

И не важно, что Верховенство все это время удерживало нас на планете, наказывая за неповиновение. И не важно, что, если мы примем их мир, нам также придется признать их контроль над каждым аспектом наших технологий, наших путешествий, нашего поведения, нашей культуры. Они уже сделали нас нищими, лишив передовых технологий, потому что мы отвергли их правление. Теперь они сделают нас побирушками, лишая нас нашего достоинства и нашего наследия.

И многие из моих соотечественников это приняли. Заключенного можно убедить, что он живет в раю, если тюрьма достаточно красива.

– Остался ли кто-нибудь, кто будет сражаться вместе с нами?

– База в Дупле отказалась объединиться, – сказал Ринакин. – Я отправил туда свою дочь и ее семью. Но боюсь, они долго не продержатся.

Мой брат Гилаф служил в Дупле. Он и его сослуживцы помогали контролировать там лесозаготовки. Гилаф, в отличие от остальных членов моей семьи, не собирался мириться с ложью Единства.

– Если остальные базы Независимости увидят, что есть сопротивляющиеся, возможно, они изменят курс, – сказала я.

– Я надеюсь на это, но ожидаю, что Единство быстро мобилизует свои силы, чтобы загнать их в стойло.

Трудно представить, что мои соплеменники будут стрелять друг в друга, но Единство, казалось, всегда охотнее нападало на нас, чем на Верховенство.

– Как они могут поступать так и утверждать, что это ради мира? – спросила я.

Ринакин промолчал. В любом случае я уже знала ответ.

Легче поверить в историю, которую нам рассказали, чем осознать реальность, в которой нас угнетают.

– Что нам нужно, – сказал Ринакин, – так это союзники, не забывшие, что мы находимся в состоянии войны.

Я постучала острыми ногтями по приборной панели корабля.

– Я знаю, – сказала я.

Когда Ринакин впервые предложил мне ответить на призыв присоединиться к армии Верховенства, я была в восторге. Наконец-то я смогу что-то сделать. Казалось, что в РеДауне никто ничего не хочет делать, только говорить. Несмотря на то что я не дошла до испытаний, тот факт, что наши старые союзники, люди, все еще живы и сражаются, должен был стать победой.

Но эти бывшие союзники держали меня без сознания неделями и разбудили лишь тогда, когда им что-то стало нужно от меня, а затем обращались со мной как с пленницей.

Тем не менее я помнила отчаяние женщины, которая заговорила со мной первой. «Они хотят смерти моего народа. Нам нужна ваша помощь». По крайней мере, она, похоже, понимала всю серьезность ситуации.

И еще тот, другой – Йорген, мужчина-цитоник. Он явно был не обучен, причем до такой степени, что даже не умел правильно общаться. Но я уловила часть его эмоций благодаря цитоническому резонансу, и этого хватило, чтобы понять, что он недоволен тем, как идут дела.

Ему было страшно.

Но люди, по крайней мере, знали, что такое дать отпор.

– У людей та же самая проблема, что и у нас, – сказала я. – Их лидеры хотят положить конец войне. Если мы обратимся к ним за помощью, они могут принять сторону Единства.

– Не думаю, что это произойдет, – возразил Ринакин. – Совет получил директиву от Верховенства. Судя по всему, там сменилось руководство, и они требуют, чтобы мы выдали им людей, которых укрываем.

Я ошеломленно уставилась на Ринакина:

– Но мы же не укрываем никаких людей!

– Нет, – согласился Ринакин. – Но человеческая женщина заняла твое место и проникла в Верховенство. Как, с точки зрения Верховенства, это могло произойти?

– Они думают, что я сотрудничала с людьми.

– А теперь они выдвинули ультиматум и требуют выдать им беглецов…

– Или они нас очень вежливо уничтожат, – произнесла я. – Что, конечно же, не будет агрессией.

– Они ее оправдают, – сказал Ринакин.

Они оправдывали все. И больше половины моих соплеменников будут повторять их оправдание, как будто оно имеет смысл, лишь потому, что так сказало Верховенство.

– Вы думаете, мне следует вернуться к людям и попросить о помощи?

Задним числом я понимала, что мне стоило задержаться там подольше и выяснить их подлинные намерения. Но я была дезориентирована и встревожена тем, насколько долго я оставалась без сознания и сколько всего я могла пропустить.

И мне действительно не понравилась та неприятная женщина из правительства.

Я думала, что разговоры об агрессивности людей – это миф, пропаганда, распространяемая Верховенством. Теперь я в этом усомнилась. И если они действительно так агрессивны, как утверждает Верховенство, они могут оказаться сейчас хорошими союзниками.

И могут стать вдвое опаснее, если обернутся против нас.

– Верховенство разделяет нас, чтобы контролировать, – сказал Ринакин. – Вот почему они заставили нас думать, что люди уничтожены подчистую. Они боятся того, что мы можем совершить вместе.

Это звучало как аргумент из копилки Единства, но я понимала, в чем его суть. Судя по тому немногому, что я успела увидеть, мы превосходили людей знаниями о цитонике и политике. А у них был реальный боевой опыт – то, чего не имел никто на РеДауне.

– Я не знаю, насколько сильны людские вооруженные силы, – сказала я. – Или сколько кораблей они готовы прислать к нам. – Если вообще готовы. Моя последняя встреча с ними прошла неудачно: ни я не понравилась их руководству, ни оно мне.

– Тогда, возможно, они примут нас как беженцев, – сказал Ринакин. – Мы могли бы начать создавать сопротивление с их планеты, как они когда-то организовали сопротивление с нашей. – Он взглянул на меня. – Если бы люди присоединились к нам, это могло бы предоставить нам самый важный ресурс. Надежду.

Я не любила полагаться на непостоянные эмоции, но Ринакин был прав.

Люди могут быть нашим лучшим вариантом.

Они могут быть нашим единственным вариантом.

– Или мы могли бы использовать твои знания о людях, чтобы выиграть время, – сказал Ринакин. – Если создастся впечатление, что мы сотрудничаем, Единство может оставить нас в покое еще на какое-то время.

Похоже, эта перспектива притягивала его не больше, чем меня.

– Если мы дадим Верховенству то, чего они хотят, мы сыграем им на руку.

– Да. Но Верховенство, возможно, не самая насущная наша забота.

– Я не хочу рассказывать Единству, что нашла людей, – объяснила я. – Нам следует использовать эту информацию, чтобы дискредитировать их.

– Согласен, – кивнул Ринакин. – Поэтому я и считаю, что тебе следует вернуться и попросить людей о помощи, а я пока отправлюсь в Совет и попытаюсь урезонить их.

– Они не увидят резона, – сказала я.

– Могут и увидеть, – возразил Ринакин. – Большинство сторонников Единства идут за ним, потому что не видят другого выбора. Если ты приведешь людей к нам на помощь, ты покажешь им другой вариант, другой путь. Напомни людям о нашем старом союзе и о нашем потенциале как нынешних союзников. Если тебе это удастся, кому-то придется отстаивать этот вариант в Совете. Это будешь ты?

Я вздохнула. Мы оба знали, что я не дипломат. Ринакин больше не был членом Совета, но он оставался верховным канцлером Независимости. Члены Совета прислушивались к нему – по крайней мере, те, которые остались на нашей стороне.

И все же…

– Вы не можете сотрудничать с ними, – сказала я. – Это их путь.

– В самом сотрудничестве нет ничего плохого, Аланик, – пожал плечами Ринакин. – Все зависит от того, с кем сотрудничать.

– Сотрудничать с ними – это зло, – уперлась я. – Они хотят действовать совместно с нашими угнетателями.

– Мы все хотим одного и того же, – сказал Ринакин. – Мира для РеДауна.

– Но способ, которым они хотят этого добиться, неправильный.

– Да. И кто-то должен продолжать говорить им об этом, чтобы они не могли забыть о другом пути.

Ринакин покинул воздушное пространство Промышленности и повернул к Веретену, небольшому дереву, где мы оба построили свои дома. На приборной панели вспыхнуло предупреждение: цвет означал, что нам приказано остановиться на ближайшей посадочной площадке для проверки правительственной машиной. Обычно этот сигнал использовался при нарушении правил дорожного движения, хотя мы летели с нормальной скоростью в открытом воздушном пространстве.

«Аланик, – произнес Квилан у меня в голове. – Мы прибыли, чтобы сопроводить вас в зал Совета. Пожалуйста, посадите свой корабль».

Я впилась ногтями в плюшевый подлокотник.

– Это Квилан, – сказала я. Он не мог телепортироваться, но у него был доступ к цитоническим навыкам, которыми я еще не владела, включая сотрясающие заряды и клинки разума. Насколько мне было известно, он был недостаточно силен, чтобы эффективно использовать клинки разума, что делало его столь же опасным для себя, как и для других. – Хочет, чтобы мы приземлились и он сопроводил меня в Совет.

– Ты можешь сбежать в Дупло, – сказал Ринакин. – Но они придут туда за тобой, и ты не сможешь обороняться. У нас просто нет такого количества пилотов, чтобы противостоять им.

Ринакин повернул корабль к ближайшей посадочной площадке – погрузочному доку одного из лесных складов. Мы пролетели над участком, заполненным старой содранной корой. На близлежащем прессовочном заводе ее перерабатывали в древесину и использовали для строительства зданий, которые нельзя было выдолбить в ветвях.

Корабль, следовавший за нами, пристроился над нашим левым крылом, чтобы сопроводить нас на посадочную площадку. Ринакин выключил ускорители и опустил рычаг высоты, посадив нас на гладкую выскобленную деревянную поверхность.

Когда он это сделал, голос Квилана снова проник в мой разум.

«Я пришел с миром, – сказал он. – Не нужно агрессии».

Я глубже вогнала ногти в подлокотник. От слов Квилана мне захотелось закричать. Нет ничего столь же бесящего, как мягкие слова, используемые вместо дубинки. Прямое нападение было честнее: там сразу видно, что к чему.

Позднее, когда Совет будет обсуждать это, Квилан засвидетельствует, что действовал законопослушно и разумно, а вся проблема во мне.

Мои ногти утонули в подлокотнике до отказа. Я задолжала Ринакину за ремонт, но не жалела ни о чем. Это было приятно.

Если это значит, что я агрессивна, значит так тому и быть.

– Мне не нравится оставлять вас здесь, – сказала я. – Вы можете пойти со мной.

– Здесь наши ветви расходятся, – ответил Ринакин. – Но мы все еще соединены корнями.

Красивые слова означали, что его не переубедить.

Я потянулась через обратное измерение в поисках этой странной планеты, скалы с жуткой прозрачной атмосферой, окруженной орбитальными платформами и толстым слоем обломков.

Я нашла ее, но когда попыталась сформировать в уме координаты, поверхность планеты показалась скользкой. Пустой. Безжизненной.

У них был цитонический ингибитор. Когда он появился? Когда я уходила от них, его не было. Не думаю, что у них было достаточно цитоников или достаточно знаний, чтобы сформировать его; вероятно, он был больше похож на те, что использовались Верховенством, особенно потому, что он, казалось, охватывал всю планету.

Я оглядела местность в поисках прохода, но не нашла ничего. Вместо этого я ощутила разум, витающий в атмосфере, – разум Йоргена. Его способности были активны, иначе я бы не смогла его найти.

Цитонические ингибиторы Верховенства действовали с помощью ключа – набора впечатлений, которые позволяли цитонику обойти ингибитор. Это делало ингибиторы особенно опасными, поскольку они нейтрализовали всех цитоников, за исключением тех, которые были одобрены Верховенством. Я не могла допустить, что Верховенство вручило его людям, – они, должно быть, каким-то образом нашли его сами.

По крайней мере, я могла говорить с Йоргеном, даже если не могла прыгнуть к нему.

Ринакин открыл двери корабля и вышел, держа руки прямо перед собой.

– Квилан! – сказал Ринакин. – Спасибо за сопровождение. Я собирался пойти домой, чтобы подготовиться, но, поскольку ты взял на себя этот труд, я буду рад пойти с тобой сейчас. У Аланик свои дела, так что, боюсь, ей придется попросить отсрочку…

Из Квилана вырвалась вспышка цитонической энергии, от которой Ринакина швырнуло на колени.

3

Ринакин опустился на колени, глядя снизу вверх на Квилана, оставшегося на своем корабле. Он был оглушен этим разрядом – клинок разума пронзил бы материю, но сотрясающий удар прошел насквозь, встряхнув череп изнутри. Квилан захватил Ринакина врасплох и сбил его с ног. Он будет оглушен по крайней мере на несколько минут и, вероятно, еще несколько дней будет страдать от головной боли.

К Ринакину с двух сторон подошли охранники. Они не были с ним грубы, но крепко взяли его за руки и потащили в трюм корабля.

«Я думала, все должно пройти без агрессии», – послала я мысль Квилану.

«Мы с радостью примем твое сотрудничество», – отозвался Квилан.

Мне нужно было уйти отсюда, но если они собираются причинить вред Ринакину, я заберу его с собой, нравится ему это или нет.

Я не могла позволить им забрать его и передать Верховенству. Я могла бы совершить гиперпрыжок к нему – одно касание, и могла бы, убегая, взять его с собой. Я потянулась к кораблю мимо Квилана, который пристально смотрел на меня с суровым выражением лица. За ним я могла видеть костяные гребни на макушке Ринакина – он сидел, зажатый между двумя охранниками.

Мой разум зашел в тупик.

Нет. У них на борту был цитонический ингибитор, создававший позади Квилана пространство, до которого я не могла добраться своими силами, хотя Квилан, очевидно, мог использовать свои.

Цитонические ингибиторы требовали сотрудничества нескольких цитоников, но если бы Квилан привел всех, он бы окружил корабль, чтобы не дать мне сбежать. За Ринакином и охранниками я заметил двух дионейцев с ярко-синей кожей. Это была технология Верховенства, управляемая этими дионейцами, потому что Верховенство никогда не доверило бы что-то настолько мощное «меньшей расе».

Единство уже сотрудничало с врагом, отдавая автономию РеДауна за возможность уничтожить Независимость.

«Аланик, – сказал Квилан. – Выйди, пожалуйста, из корабля». Его голос звучал так рассудительно, что я разозлилась еще сильнее.

Я не собиралась идти с ним. Я проникла через обратное измерение в его разум, готовая сказать ему об этом, когда уловила сообщение по цитонической связи, приходящее на его корабль.

«Уже взяли их?» – спросил кто-то.

«Нет, – ответил Квилан, – сейчас берем».

«…Теряет терпение… хочет людей, но их у нас нет… им придется это сделать. Мы должны сделать предложение прежде, чем…»

Я остановилась, держа руки на регуляторе высоты. Корабль Квилана завис над моим крылом, но если бы я включила ускорители, то могла бы вырваться из-под его крыла и затем набрать высоту. Я летала с Квиланом в юниорской лиге. Я знала, что превосхожу его как пилот.

Но что это было? Совет терял терпение. У них не было ни одного укрывшегося человека, которого можно было бы сдать, поэтому они собирались сделать предложение.

Что они предлагали?

Ринакина и меня?

Я не намеревалась быть их следующим предметом торга. Но Ринакин… они собирались отдать лидера движения против Верховенства в качестве умиротворяющего подношения.

«Ты собираешься отдать нас Верховенству?» – спросила я Квилана.

«Мы ценим ваше сотрудничество», – ответил Квилан.

Этого не произошло.

Я не могла совершить гиперпрыжок на их корабль. Я не могла спасти Ринакина.

Единственное, что я могла сделать, – это сбежать.

Я повернула ручку запуска ускорителей.

Корабль взревел, но всего лишь дернулся немного вперед. Я обернулась, чтобы посмотреть, и обнаружила, что Квилан использовал энергокрюк, чтобы удержать мой корабль на месте. Он вылез из корабля и пошел быстрым шагом ко мне. Возможно, он хотел убедить меня, что пришел с миром, но он также не хотел давать мне время на побег.

Пока я не позволила ему затащить меня на корму своего корабля, он не мог удержать меня здесь.

– Аланик! – позвал Квилан. Он больше не говорил со мной цитонически, возможно пытаясь отвлечь меня от всего, что я могла услышать. – Пойдем с нами, и мы все уладим. – Он замедлил шаг, приближаясь к двери моего корабля.

Мне пришлось бы покинуть этот корабль, но, возможно, я могла бы получить новый в Дупле. Я потянулась через обратное измерение, формируя в сознании координаты базы в Дупле. Если эта база была последней опорой, я могла бы укрыться там, пока буду налаживать контакт с людьми. Кроме того, у меня будет больше возможностей вывезти своих сторонников, если что-то пойдет не так.

– Прости, Аланик, – сказал Квилан. – Я думал, ты еще способна внимать доводам рассудка.

Он послал в мой корабль сотрясающий удар. Я почувствовала его приближение и вовремя пригнулась, пропустив бо́льшую часть его поверх себя, но в ушах у меня зазвенело, а в глазах помутилось.

Я ворвалась в обратное измерение, зависнув там на душераздирающее мгновение, глядя на тысячи белых глаз, которые все были сосредоточены на мне. Я чувствовала себя здесь потерянной, как и всегда, расслабленной и ничем не ограниченной, как вымпел, сорванный с шеста и плывущий мгновение, прежде чем неизбежно улететь вниз, в черноту. Глаза смотрели на меня как на нарушителя границы…

А потом я вернулась к себе. Я стояла в вестибюле базы Независимости на Дупле, дереве, превосходящем размером даже Промышленность, хотя и гораздо менее населенном. Это дерево было мертвым и теперь использовалось в основном для заготовки древесины.

Через огромное окно, занимающее одну стену вестибюля, я могла видеть «Блуждающий лист» – заброшенную военную платформу, дрейфующую посреди испарений и похожую на те, которые сбили меня, когда я впервые посетила человеческую планету. Платформа медленно приближалась к Дуплу, хотя если ей и приходилось угрожать каким-либо из наших деревьев своими автотурелями, то, по крайней мере, оно было малонаселенное.

На базе вокруг меня было тихо, коридоры пусты. Это было странно – обычно здесь жило около сотни работников, которые помогали с транспортировкой древесины, следили за «Блуждающим листом» и за самим деревом – не становится ли оно нестабильным.

– Охраняйте территорию, – сказал голос в конце коридора, и я, повернувшись, увидела нескольких приближающихся пилотов; они были одеты в форму Единства, на плечах красовались желтые листья.

Они уже захватили базу. Так где же пилоты Независимости? Я нырнула обратно в угол и пряталась в нише, пока пилоты Единства не прошли мимо меня.

Мое внимание привлекло движение за окном. Я посмотрела вниз и увидела корабль Единства, зависший прямо под веткой, за пределами посадочной площадки базы. Было бы опасно снова совершать гиперпрыжок, особенно если я хотела взять с собой брата или еще кого-нибудь из пилотов Независимости, когда снова прыгну. Я никогда раньше не совершала много прыжков с таким небольшим интервалом – чем чаще я совершала гиперпрыжки в быстрой последовательности, тем больше привлекала внимание. Телепортация считалась одним из самых опасных навыков цитоников, поскольку мы физически путешествовали через обратное измерение.

Мы не всегда возвращались. Но риск того стоил бы, если бы я могла доставить нас всех в безопасное место.

Когда я достигла обратного измерения, поверхность этого судна показалась гладкой и непроницаемой – пустой, как внутренняя часть корабля, похитившего Ринакина.

Еще один ингибитор Верховенства.

Единство собиралось передать нас всех, не так ли?

«Аланик, – мысленно произнес Квилан. Он снова нашел меня, хотя все еще находился недалеко от Промышленности и не мог прыгнуть за мной. – Вернись, чтобы мы могли это обсудить».

Скорее уж – чтобы они могли меня схватить.

Ринакин был прав. Нам нужны союзники, умеющие сражаться. Если бы мне удалось убедить людей встать на нашу сторону, а не на сторону Верховенства, возможно, мы смогли бы напомнить моему народу о нашем наследии сопротивления, напомнить о том, на что мы способны.

Я прошла через обратное измерение к человеческой планете, снова разыскивая Йоргена.

«Мне нужно поговорить с тобой, – послала я ему мысленное сообщение. – Можешь ли дать мне код для возвращения на твою планету?»

«Аланик?» – спросил Йорген.

«Да, – ответила я. – Я хотела бы вернуться и поговорить с вами, но мне нужен код вашего ингибитора».

«Нашего чего?»

Я закрыла глаза. Он даже не знал, что у него есть код. Эти листья были такого же цвета, как те, которые я видела, когда встретила его. В коридоре затопали сапоги, приближаясь. Возможно, мне удастся спрятаться здесь еще на какое-то время…

«Аланик, – сказал Квилан. – На Дупле ты не найдешь сегодня друзей».

Я сделала глубокий вдох. Квилан знал, где я нахожусь. Он мог легко отправить через гиперсвязь сообщение здешним чиновникам Единства. Они будут искать меня. Я нырнула в обратное измерение и, конечно же, услышала его голос.

«Поймайте ее, – говорил Квилан. – убедить Верховенство… стоит больше, чем все они, вместе взятые…»

Я покачала головой. Квилан и остальные пытались доказать Верховенству свою полезность. Они приняли помощь – эти корабли, – чтобы сдержать нас, но если они не проделают всю работу сами, то не заслужат благосклонности.

А я – мятежный цитоник, самый ценный приз.

Мне нужно выбраться отсюда.

«У тебя в голове есть код, – послала я мысль Йоргену. – Он позволяет тебе использовать свои цитонические силы на этой планете. Я не смогу вернуться, если ты не дашь мне его».

«Но ты уже использовала цитонику здесь раньше», – отозвался он.

У меня не было на это времени.

«Теперь у тебя есть ингибитор, – сказала я Йоргену. – И ты знаешь этот код, даже если не знаешь, что знаешь его».

«Хм… я не знаю, как дать тебе его. Позволь мне поговорить с командованием, посмотрим, смогут ли они…»

«Я здесь, можно сказать, в затруднительном положении, – сказала я. – На это нет времени. В твоем уме есть впечатление. Попробуй подумать о том, чтобы позволить мне прийти туда. Попробуй пожелать этого мне».

«Ну, в смысле – я думаю, ты можешь вернуться. Я уверен, что командование захочет поговорить с тобой еще раз».

Эти слова не произвели на меня впечатления. Они были бесполезны для меня.

– Найдите ее, – приказал кто-то в коридоре.

«Как ты получаешь доступ к своим цитоническим силам? – спросила я Йоргена. – У тебя есть упражнения?»

«Я медитирую», – отозвался Йорген.

«Тогда попробуй, – сказала я. – И поскорее».

«Подожди, я пытаюсь».

Я чувствовала, как цитонический резонанс Йоргена становится сильнее, по мере того как он углубляет свою связь с обратным измерением. Он приветствовал меня в своем уме, давая мне доступ к своим более глубоким мыслям.

Новые шаги. Один из пилотов Единства повернул за угол и оказался в поле моего зрения.

«Аланик, – позвал Йорген. – Получается?»

Я потянулась к его разуму, как он тянулся к моему.

Вот оно!

Отпечаток, похожий на цитонический ключ. Я скопировала его, внедрив в свои мысли, и потянулась к человеческой планете, которая снова обрела форму, стала материальной. Доступной. Я сосредоточилась, формируя координаты.

Яркие глаза пилота Единства остановились на мне.

– Вот она! – воскликнул он.

Голос Квилана заполнил мои мысли.

«Это ошибка, Аланик, – сказал он. – Ты не можешь бегать от нас вечно».

«Это мы еще посмотрим», – сказала я.

А затем я погрузилась в обратное измерение и оставила своих соотечественников позади.

4

Когда я вышла из обратного измерения, спасаясь от гнева глаз, то оказалась в лазарете, в той комнате, из которой сбежала от людей. Комната была пуста, верхний свет выключен.

Когда я впервые совершила гиперпрыжок на Россыпь, меня сбило автоматическое оружие, охранявшее планету. Мои раны почти зажили, пока меня держали здесь без сознания – но я не была склонна благодарить лечивших за мое пребывание в коме. Я по-прежнему не должна была напрягаться и чувствовала боли в животе, переусердствовав.

К счастью, гиперпрыжки не были физически утомительны.

Я прижалась спиной к стене у окна, чтобы меня не было видно из коридора, затем потянулась, пытаясь найти Йоргена. Здание вокруг меня гудело от удивительного количества цитонической энергии. Сначала я подумала, что среди людей гораздо больше цитоников, чем я предполагала ранее, но нет, эти разумы ощущались иначе, а их энергия казалась более тонкой – так крохотное зернышко отличается от большого фрукта.

Возможно, это потенциальные цитоники? Если у людей их так много, они действительно были бы грозными союзниками.

Я нашла разум Йоргена, рядом с ним парили два резонанса поменьше.

«О, хорошо, – сказал он. – Я потерял тебя из виду и подумал, что, возможно, случилось что-то плохое».

Вообще-то, случилась, и не одно.

«Мне нужно поговорить с тобой, – сказала я. – Ты можешь прийти один?»

Он хотел предупредить своих командиров о моем прибытии и, возможно, уже сделал это. Но я не рвалась говорить с ними снова, пока на моей стороне не будет еще кого-то, если учесть, как плохо мы расстались в прошлый раз.

«Где ты?»

Так, значит, он не может меня найти. И неудивительно. Он не обучен, а из всех цитоников РеДауна я лучше всех разыскивала места и отдельных цитоников в обратном измерении. Я послала ему картинку с лазаретом.

Йорген помедлил.

«Можно я приведу ФМ?»

Та человеческая женщина. Мне она понравилась.

«Да, но только ее».

«Уже иду», – отозвался Йорген.

Мне хотелось бы выбрать место с бо́льшим пространством, чтобы я смогла взглянуть на людей до того, как они найдут меня. Но теперь у меня был ключ к их ингибитору, так что они не смогут помешать мне снова уйти, если до этого дойдет.

Но если я уйду, мое положение не станет лучше, поскольку у меня не будет возможности помочь вернуть нашу базу и не будет рычагов, которые могли бы вдохновить остальную армию Независимости сделать то же самое.

Я проследила за Йоргеном, пока он двигался по зданию, сначала удаляясь от меня, а затем приближаясь ко мне. Дверь лазарета открылась, и вошли Йорген и ФМ, закрыв за собой дверь. Волосы ФМ были светлые, как у УрДейлов, хотя имели странный золотистый оттенок, а у Йоргена они были темными и вились. Порезы на его лице почти зажили, повязки сняли. Я задернула шторы на окне, и они не стали включать свет.

Им не больше моего хотелось, чтобы нас застукало их командование.

– Аланик, – сказала ФМ. У нее был один из значков-переводчиков, которые они нашли на моем корабле, и он почти не изменил звучание моего имени. Я бегло говорила на мандаринском, который был человеческим языком, все еще используемым на РеДауне, но эти люди говорили по-английски, а я знала на этом языке лишь несколько слов. – Ты вернулась! Мы не думали, что ты снова появишься. – ФМ улыбнулась. Ее лицо выглядело таким странным – сплошь обнаженная кожа без каких-либо выступов, как будто костные гребни были спилены. – Мы рады видеть тебя. Как твое самочувствие?

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она имела в виду мои травмы. Последний раз, когда она меня видела, я лежала на больничной койке.

– Все нормально, – ответила я. – А как вы?

– Ну, у нас всё в порядке, – отозвался Йорген. – Мы рады, что ты вернулась, но… что ты здесь делаешь?

Сразу к делу. Мне это нравилось, но Финис, моя наставница по шпионажу, учила меня прямо противоположному перед тем, как я отправилась на Звездовид. Многие расы с подозрением относились к прямым вопросам. Они считали их слишком агрессивными. Шпион из меня вышел никудышный, но я была единственным цитоником, который мог ответить на вызов, совершив гиперпрыжок на своем собственном корабле, и у которого была возможность уйти через гиперпространство, если что-то пойдет не так. Я потерпела неудачу, и эти люди преуспели вместо меня.

Если они хотели вести себя агрессивно, меня это устраивало, но я не собиралась забывать то, что преподала мне Финис.

– Мне нужна помощь, – сказала я. – И я могу предложить помощь взамен. У вашего народа сложности с Верховенством.

– Это еще мягко сказано… – начал говорить Йорген.

Он собирался продолжить, но тут на его плечах появились два ярко окрашенных зверька – слизнеобразные существа с выпуклыми головами и идущими вдоль спины шипами. Один был желтый с голубыми шипами, а другой красный с черными полосами, и каждый испускал один из тех слабых цитонических резонансов, которые я почувствовала раньше.

Эти животные что, только что совершили гиперпрыжок?!

– Йорген! – сказал желтый.

Я отступила на шаг.

Они еще и разговаривают?!

– Привет, Милашка, – сказал Йорген. Значок перевел «Милашка» как «обнимание», но этот слизень выглядел слишком шипастым, чтобы его обнимать. Йорген с раздражением посмотрел на ФМ. – Мне казалось, ты работаешь над командой «место».

– Мы работаем над этим, – сказала ФМ. – Жабру это хорошо удается, но…

– Жабр! – сказал желтый слизень, а затем исчез и снова появился на полу у ног ФМ со вторым желто-голубым слизнем на буксире – у этого были синие отметины, обрамляющие голову.

– Да, – кивнул Йорген. – Я вижу, что Жабру это хорошо удается.

– Честно говоря, – сказала ФМ, – это не его вина.

– Жабр! – торжествующе воскликнула Милашка.

Йорген вздохнул, а ФМ вытащила из кармана тканевую перевязь и перекинула ее через плечо. Она подняла слизня с пола и сунула его в перевязь, погладив по шипам.

Я уставилась на них всех.

– Что это такое? – спросила я.

– Это тейникс, – сказала ФМ.

Существо потянулось из перевязи ко мне. Тело у него было длинным и тонким, как у древесных пиявок, которые иногда заселяли кору деревьев дома.

Я была знакома с несколькими инопланетными расами, но никогда не видела ничего похожего.

– Они разумные? – спросила я.

– Да, – сказала ФМ.

– Типа того, – поправил ее Йорген.

– Не настолько разумные, как люди, – уступила ФМ. – На самом деле они не разговаривают – только повторяют то, что мы скажем.

– Что мы скажем! – произнес Жабр.

– Да, примерно так, – сказала ФМ. – Спасибо, Жабр.

– И они способны совершать гиперпрыжки, – добавила я.

Йорген закрыл глаза:

– Да. Давайте раскроем все наши секреты сразу. Спасибо большое, Милашка.

– Милашка! – повторил Жабр.

Это была самая странная встреча в моей жизни, но, по крайней мере, я уже что-то узнала.

– Эти существа – цитоники, – сказала я. – Я чувствую их разумом.

– Да, – подтвердил Йорген. – Он посмотрел в сторону шторы, как будто опасался, что нас могут подслушать. – Но не пытайся общаться вот с этим. – Он указал на животное, восседающее у него на плече. Этот тейникс был красным с черными полосами на боках и черными шипами вдоль спины. – Он… темпераментный. Мне бы не хотелось пережить это еще раз.

– Еще раз! – сказал красный слизень; его голос был ниже, чем у остальных, и почему-то вызывал замешательство.

– Но ты здесь не затем, чтобы поговорить о слизнях, – сказала ФМ. – Ты сказала, что тебе нужна помощь. Удивительно, что ты пришла за ней к нам после того, как с тобой здесь обошлись в прошлый раз.

– Я не хочу судить весь ваш народ по действиям некоторых людей, – осторожно произнесла я. – Как мне не хотелось бы, чтобы вы судили о моем народе по действиям тех, кого я знаю.

ФМ улыбнулась:

– Я рада, что ты так думаешь.

Они оба выжидающе посмотрели на меня. Мы, конечно же, прошли ту часть разговора, которая была посвящена светской беседе, как рекомендовала Финис, даже если мы говорили о телепортации слизней, что определенно не входило в мой учебник по шпионажу.

– Некоторые из моих соплеменников решили присоединиться к нашему общему врагу, – продолжила я. – А я думаю, что союз между нашими народами мог бы принести пользу и нам, и вам.

ФМ и Йорген переглянулись.

– Я согласен, – осторожно сказал Йорген, – но у меня нет полномочий заключать такой союз.

Я была слишком агрессивна. Возможно, люди больше походили на те народы, к общению с которыми готовила меня Финис.

– Но ты же цитоник, – сказала я. – У тебя должен быть способ влиять на решения ваших лидеров.

Йорген и ФМ снова переглянулись.

– Так принято на вашей планете? – спросил Йорген. – Цитоники руководят вами?

– Не совсем, – ответила я. Лидеры Единства не были цитониками, как не был им и Ринакин, самый высокопоставленный чиновник Независимости. – Но нас уважают за наши способности.

По крайней мере, лидеры Единства уважали цитоников, принявших их сторону.

– Здесь все иначе, – произнес Йорген. – Наш народ боится цитоников. Верховенство в прошлом использовало их против людей.

Конечно, они бы это сделали, только дай им возможность.

– То есть вы понимаете, что нельзя доверять Верховенству?

– Да, – сказала ФМ. – Мы боролись с ним десятилетиями. Ты сказала, вы боитесь, что мы им поверим, но они даже не предложили нам мира. Однако мы ищем союзников, и здесь находится бывший министр Верховенства, который…

– Они здесь? – спросила я.

Верховенство присылало своих представителей на РеДаун под предлогом проверки прогресса нашего народа. Они были как сторожа, проверяющие клетки с белками, но они никогда не подходили слишком близко. А вдруг мы кусаемся?

– У Куны не очень хорошее положение в Верховенстве, – быстро сказала ФМ. – Верховенство пыталось убить его, но мы его спасли. Мы не стремимся присоединиться к Верховенству, Аланик. И нам нужны союзники против него.

Это было хорошо. Если этот Куна восстал против Верховенства, у него, возможно, есть информация, которая пригодилась бы моему народу.

– Куна – цитоник?

– Нет, – отозвался Йорген. – Кроме Спенсы, у нас всего два цитоника: бабушка Спенсы и я.

Это была важная информация, и ему, вероятно, не следовало так легко ею делиться. Мне нужно было поддержать разговор, посмотреть, что еще я могу узнать. Если они решат не присылать помощь, по крайней мере, у меня будет больше информации. Все шло гораздо лучше, чем наш последний разговор, когда та разгневанная женщина пригрозила, что будет держать меня в плену.

– Спенса еще не вернулась со Звездовида? – спросила я.

Йорген вздохнул:

– Вернулась. Но… ушла снова.

– Как ей удалось пробраться туда, не привлекая к себе внимания? – спросила я. – Она прислала моим соплеменникам сообщение, что она притворяется мною, но ее уловку должны были сразу раскрыть. Как она смогла замаскироваться? – Я пребывала в состоянии болевого шока, когда давала Спенсе координаты. И не поняла в деталях, как ей удалось это использовать.

– У нас был корабль с передовой голографической технологией, – ответил Йорген. – Такой технологии нет даже у Верховенства. Спенса смогла выглядеть как ты при помощи голограммы.

– Это умно.

Подобный ресурс можно использовать, чтобы пройти прямо на дерево Совета и освободить Ринакина без помощи цитоников.

– Было умно, – сказал Йорген. – Но этот корабль не вернулся со Звездовида. Мы не сможем больше использовать эту уловку.

Еще одна сломанная ветка.

– Что вы надеетесь получить от союза с нами? – спросила ФМ.

Я расправила плечи. Это был тот самый удобный случай, искать который учила меня Финис. Прямой вопрос о моих намерениях, приглашение сообщить, что́ мне нужно. Пришло время перейти к делу и попросить их послать со мной военный отряд. Квилан хотел первым делом схватить меня, но он не станет ждать вечно, чтобы отдать остальных участников сопротивления Верховенству. Я не знаю, что они могут сделать с нами.

И не хочу это выяснять.

– Ваш народ очень мало знает о цитониках, – сказала я. – Я не знаю всего, но могу предложить больше информации, чем имеется у вас сейчас. Что же до того, что мне нужно… Верховенство уже считает, что мой народ сотрудничает с вами, потому что Спенсу раскрыли как человека, маскирующегося под одну из УрДейлов. Они потребовали, чтобы им выдали наших сообщников-людей, но у нас их, конечно же, нет, так что вместо этого правительство хочет сдать им меня и других участников сопротивления.

– Они собираются отдать своих цитоников Верховенству? – переспросила ФМ. – Это кажется неразумным.

– Они уже схватили канцлера нашей фракции, выступающей за независимость РеДауна. Если они отдадут его Верховенству, те, кто стремится к единству, не встретят сопротивления.

– Они пытаются использовать Верховенство против своих политических противников, – сказал Йорген.

ФМ покачала головой:

– Как говорится, двух птиц одним камнем.

Значок не дал прямого перевода ее слов.

– Что такое птица? – спросила я.

– Летающее животное, – ответила ФМ. – На самом деле у нас их больше нет. Это были существа с Земли. А у вас на РеДауне есть птицы?

– У нас нет летающих существ, – сказала я. – Всякий, кто отойдет слишком далеко от деревьев без генератора атмосферы, умрет от испарений.

Йорген и ФМ уставились на меня.

Они явно не понимали, о чем я говорю, но это не имело значения.

– Что касается того, чего я надеюсь добиться: я надеюсь, что ваш народ поможет моему защититься от Верховенства.

– Мы не можем ничего обещать, – сказал Йорген. – Но если ты согласишься поговорить с нашим адмиралом…

– Это та женщина, которая пыталась меня допрашивать? – уточнила я. – Я бы предпочла обойтись без нее.

– Ты встречалась с адмиралом Коббом, но он тогда мало что успел сказать, – пояснила ФМ. – Он… более здравомыслящий, чем Джешуа Уэйт, та женщина, от которой ты сбежала. Но да, она, возможно, будет там, особенно если ты захочешь встретиться с министром Куной.

Я сомневалась, что Джешуа Уэйт захочет сотрудничать со мной. Знаю я этот тип – вечно тянутся к власти и не хотят ничего давать взамен.

– А если ваши лидеры откажутся заключать союз? – спросила я.

Йорген и ФМ снова переглянулись.

– Мы ничего не сможем сделать для тебя без их разрешения. Так оно устроено у нас.

– У нас! – звонко пропел красный слизень с плеча Йоргена.

– Не сейчас, Бабах, – сказал Йорген.

– Бабах! – заявили оба желтых слизня и гиперпрыгнули на плечо к Йоргену, где уже сидел красный. Все трое соскользнули и шлепнулись на пол у его ног.

Значок перевел «Бабах» как «взрыв». Это звучало зловеще.

Йорген покачал головой:

– Нам действительно надо добиться, чтобы они делали это лишь по кодовому слову.

– Мы с Тором работаем над этим, – сказала ФМ. – Но я думаю, друг друга они любят больше, чем икру, поэтому дело продвигается медленно.

Я понятия не имела, что все это значит, но видела, что эти двое не станут помогать мне, если я не поговорю с их лидерами. По крайней мере, на этот раз мое положение было куда лучше. Они знают, что я не их пленница, а союз был бы выгоден всем нам.

Я зашла очень далеко и не собиралась возвращаться домой, не испробовав всех возможностей.

– Хорошо, – произнесла я. – Я поговорю с вашим адмиралом.

– Отлично, – обрадовался Йорген. – Я и вправду думаю, что сотрудничество пойдет всем нам на пользу. Мне не помешало бы поучиться цитонике, если ты не заметила.

– Я заметила, – сказала я.

У каждого цитоника свои способности, но я могу по крайней мере научить его основам. А с какого-то момента всем нам приходится самостоятельно разбираться с тонкостями своей силы.

– Тогда договорились, – сказала ФМ. – Я могу подождать здесь с тобой, пока Йорген договорится о встрече.

– Давай, – согласилась я, и Йорген вернул Жабра ФМ, прежде чем отправиться к своим лидерам.

Надеюсь, на этот раз встреча пройдет лучше, потому что иначе окажется, что я проделала очень далекий путь напрасно.

5

Адмиралу Йоргена не потребовалось много времени, чтобы согласиться на встречу. ФМ со своим странным слизнем составляла мне компанию, пока мы ждали от Йоргена сообщения, что все готово.

– А что ты делаешь с тейниксами? – спросила я ФМ.

– Устанавливаю связь, – ответила она. – Я мало что могу сказать, но это новая программа, которую пробуют пилоты.

Пилоты устанавливают связь с существами, способными совершать гиперпрыжки. После того, как один из них проник в Верховенство вместо меня, пытаясь раскрыть секрет гипердвигателей.

Как оказалось, люди его раскрыли.

– Ты можешь использовать их для гиперпрыжка, – предположила я. – Даже если ты не цитоник?

ФМ поморщилась:

– У меня действительно нет полномочий говорить с тобой об этом.

– Ты мне ничего и не говорила, – сказала я. – Все рассказали твои слизни.

– Ну да, нам нужно научить их делать это по команде. Но все сильно запутано, потому что они лезут дружить всякий раз, как назовешь кого-то по имени.

Я посмотрела на тейникса, который устроился в перевязи ФМ и сунул нос ей в сгиб локтя. Если эти существа – ключ к гипердвигателям Верховенства, мне нужно будет захватить с собой хотя бы одного, если придется бежать.

Рация, висящая на поясе ФМ, сперва пискнула, а потом заговорила голосом Йоргена.

– Мы готовы, – произнес он. – ФМ, можешь привести Аланик в командный центр?

– Уже идем, – сказала ФМ и улыбнулась мне, вероятно пытаясь успокоить.

ФМ провела меня по голым металлическим коридорам. Мое тело стало легче, а шаги – более упругими, чем я ожидала: должно быть, гравитационное притяжение Россыпи немного меньше, чем на РеДауне.

Все на этой платформе было таким плоским, а потолки такими низкими – не как в домах на нашей планете, которые вились над ветвями деревьев, с пандусами и лестницами внутри и снаружи. На некоторых широких нижних ветвях, где было легче найти ровную горизонтальную поверхность, здание могло иметь широкий первый этаж, но тогда оно взлетало вверх, используя пространство над ним, или вращалось по спирали вокруг ветвей с первыми этажами, построенными на нижней стороне ветвей.

Кто бы захотел жить в таком… приплющенном здании? У меня появилось ощущение, будто потолок давит, запирая меня здесь. Прежде чем мы добрались до их командного пункта, мы прошли под большим световым люком, и я увидела сквозь него плывущие вверху другие платформы. Они были очень похожи на «Блуждающий лист», но их было намного больше.

– Это был аванпост времен последней войны людей? – спросила я. – Вы поэтому оказались заперты здесь?

– Нет, – сказала ФМ. – Здешние технологии намного старше. Наш народ составляли путешественники на нескольких кораблях. Мы потерпели аварию тут, а после конца войны Верховенство заточило нас здесь, как в тюрьме.

А может, в карманах Вселенной скрываются и другие люди? Здешние жители оказались достаточно изобретательны, чтобы выжить.

По пути я заметила мельком электрический синий барьер, раскинувшийся в небе поверх платформ.

– Что это? – спросила я.

– Наш планетарный щит, – ответила ФМ. – Он защищает нас от артиллерийских кораблей Верховенства. Йорген сказал мне, что у нас, видимо, есть цитонический ингибитор. Полагаю, он активировался примерно в то же время, когда мы установили щит. Мы до сих пор не совсем понимаем, как работают все эти системы.

Если бы у меня было больше информации об этом, я могла бы использовать ее в качестве валюты, но бо́льшая часть этих технологий была для меня такой же чуждой. У Йоргена в сознании был ключ к ингибитору, но он даже не знал о его существовании. Может быть, на него как-то повлияло, что он родился здесь? Это также объясняло бы, почему слизни могут использовать свои способности.

ФМ привела меня в комнату с чуть более высоким куполообразным потолком. Вокруг большого стола сидели несколько человек с кожей всех оттенков бежевого и коричневого. Интересно, эти оттенки говорят о месте происхождения, как у нас, или о чем-то другом?

Женщина, от которой я сбежала, – ФМ называла ее Джешуа Уэйт – сердито уставилась на меня. Значение выражений лица варьировалось от расы к расе, и Финис заставила меня выучить многие из них, когда я собиралась на Звездовид. Но я совершенно уверена, что сердитый взгляд у всех гуманоидных культур одинаков.

У дальнего конца стола сидел единственный здесь нечеловек, дионеец с синей кожей. Должно быть, это и был министр Куна.

– Аланик из УрДейлов, – произнес он. – Добро пожаловать.

У него, как и у всех присутствующих, был приколот на груди значок-переводчик. Столько у меня на корабле не было, так что Куна, должно быть, тоже принес их немало. Йорген протянул значок мне, и я его приколола.

– Да, добро пожаловать, – сказал мужчина в белой форме. Теперь я смутно припомнила его: он сопровождал Джешуа при нашей первой встрече. – Я адмирал Кобб, а это министр Куна.

У адмирала Кобба под носом росли волосы – большой белый пучок. Очень непрактично для тех случаев, когда тебе надо высморкаться. Или, может, куст и существует для того, чтобы собирать содержимое носа? Отвратительная мысль.

Мне не следовало осуждать обычаи других культур: Финис говорила, что мы должны непредвзято относиться к традициям иных народов, если хотим, чтобы непредвзято относились к нам. В теории я это понимала, но практика давалась мне с трудом.

Адмирал Кобб обошел комнату, представляя Джешуа Уэйт и нескольких человек, по-видимому ее сопровождающих, хотя значения их титулов я так и не поняла и не сумела запомнить их имена. Финис была бы разочарована. Она бы сказала, что хороший шпион всегда обращает внимание на детали.

К сожалению, меня отвлекла Милашка: она соскользнула с плеча Йоргена на стол и направилась к Коббу.

– Этим тварям обязательно присутствовать здесь? – спросил мужчина, сидящий справа от Джешуа.

– Да, – ответил Кобб. – Пилотам было приказано постоянно носить своего тейникса с собой.

– Можем мы избавиться хотя бы от этого? – спросил мужчина, указывая на красно-черного слизня. – Мы все слышали, что он сделал.

– Бабах никому не причинит вреда, – возразил Йорген. – Я работаю с ним.

– Возможно, тогда пилотам следует покинуть помещение, – сказал мужчина. – Все равно здесь не место для обсуждения программы тейниксов.

Он многозначительно посмотрел на Джешуа. Я недостаточно знала о человеческой мимике, чтобы понять все точно, но строить предположения могла.

– Я знаю, что тейниксы – гипердвигатели, – произнесла я; все в комнате с тревогой посмотрели на меня, включая ФМ и Йоргена, хотя я не собиралась раскрывать, что узнала об этом благодаря им. – Мы, УрДейлы, не так невежественны, как предполагает Верховенство.

– Ваш народ подает большие надежды, – сказал Куна. – Поэтому вас и выбрали среди низших рас для участия в наших военных учениях.

Я постаралась не возмущаться из-за термина «низшие расы». Сейчас не время делить ветки.

– Эти военные учения явились к нам на порог и попытались убить нас, – заявила Джешуа. – Так что давайте не будем считать это приглашение такой уж большой честью.

А, значит, Верховенство собирало военные силы, чтобы уничтожить людей! Тогда ясно. Возможно, и хорошо, что я не попала на Звездовид. Теперь я и тайну знаю, которую должна была выведать, и не нажила себе врагов среди людей.

Джешуа продолжала сверлить меня взглядом.

Как, впрочем, и большинство людей.

– Давайте перейдем к делу, – продолжила Джешуа. – Почему вы вернулись, Аланик? Чего вы хотите?

Куна откинулся на спинку стула, и глаза его расширились. Насколько мне известно, это у дионейцев означает дискомфорт. ФМ отступила к двери и так и осталась там стоять, а Йорген тем временем безуспешно пытался заставить Милашку вернуться к нему.

Я бы списала прямой вопрос Джешуа на человеческую агрессивность, но, похоже, не все люди сочли это нормой.

Интересно.

– Я вернулась, потому что думаю, что мы можем помочь друг другу, – сказала я. – Верховенство – враг и моего народа тоже.

– Верховенство – не враг, – быстро сказал Куна. – Винзик, нынешний лидер вооруженных сил Верховенства, занял жесткую позицию в отношении людей, но само Верховенство не является монолитом. Это обширное объединение различных народов и взглядов. Ничто из этого не может быть сведено к единому вероучению или…

– Да, раз вы так сказали, – вклинился адмирал Кобб. – Но как бы вы ни стремились это назвать, вооруженные силы Верховенства пытаются уничтожить нас. А это делает нас с ним врагами.

– Я думаю, сейчас актуальнее другой вопрос, – сказала Джешуа. – Что УрДейлы могут нам предложить?

Я выпрямилась. Мне, как и ФМ, не дали места за столом. Я ничего не знаю об обычаях людей. Финис хотела бы, чтобы я воздержалась от суждения и предположила, что в человеческой культуре оставляют стоять тех, кому хотят выказать уважение.

Но это определенно было не так. Любой идиот это увидел бы.

– Я могу обучить ваших цитоников, – предложила я. – Мои навыки более развиты, потому что я обладаю знаниями и подготовкой, которых ваши цитоники не имеют. В случае заключения союза мы можем делиться с вами информацией. У нас есть опыт общения с Верховенством, который вы не могли получить здесь, в изоляции.

Я бросила взгляд на министра Куну: у него, конечно, было куда больше опыта общения с Верховенством, чем у меня, но он не стал возражать.

Кроме того, опыт сотрудничества с Верховенством – совсем не то, что опыт сопротивления.

Джешуа заколебалась. Люди нуждались в помощи с обучением цитоников и знали это.

Адмирал Кобб кашлянул.

– Что именно вы хотите взамен? – спросил он меня. – Союза между нашими правительствами?

Этого я не могла официально предложить – не при нынешних обстоятельствах.

– Союза между людьми Россыпи и фракцией Независимости РеДауна, – ответила я. Возможно, для этого у меня тоже не было полномочий, но они точно были у Ринакина, а он послал меня. – Мне нужна помощь, чтобы защитить мой народ и вдохновить других на борьбу. Как только мы обеспечим безопасность вашей военной базы, мы сможем официально заключить союз и разработать план совместного сопротивления. Наши народы сражались рядом в последней войне…

– И проиграли, – заметила Джешуа. – Так мы с самого начала оказались в этом затруднительном положении.

Мне не понравился намек на то, что это произошло по вине УрДейлов.

– Мы были союзниками на протяжении поколений, а не только в последней людской войне. А теперь мой народ в беде, – продолжила я. Единство пыталось переписать историю, но я читала книги Ринакина об этом. – Соперничающая фракция хватает тех, кто желает сохранить независимость от Верховенства, и хочет использовать нас как рычаг давления. Если мы сперва вместе спасем моих сторонников, потом мы сможем организовать коалицию для совместной борьбы против Верховенства.

– То есть вы просите о помощи, – уточнила Джешуа. – А не предлагаете помощь нам.

– Я думаю, Аланик говорит, что союз между вашими народами был бы взаимовыгоден, – сказал Куна. – И я согласен с этим. УрДейлы все еще несколько агрессивны, но если эту агрессию направить в правильное русло…

Мое терпение лопнуло.

– Мы не агрессивны! – воскликнула я. – Мы защищаемся – так же, как и вы! И вместе у нас будет больше ресурсов…

– Все наши ресурсы уходят на помощь себе, – сказала Джешуа.

– Я думаю, это хорошее предложение, – перебил ее Кобб. – Если мы поделимся знаниями и ресурсами, у нас всех будет больше возможности дать отпор.

– Возможно, – сказала Джешуа. – Но если мы заключим союз с повстанцами, то можем потерять возможность торговаться в переговорах с Верховенством, а реальная сила у него.

ФМ и Йорген дружно посмотрели на меня. Когда в прошлый раз зашла речь о переговорах с Верховенством, я отреагировала бурно. Это определенно было плохой тактикой. Финис говорила, что хороший шпион должен быть уравновешенным и соразмерять свою реакцию.

– Если вы заключите сделку с Верховенством, – сказала я, – то всегда будете обнаруживать, что ваше дерево возвращается к вам гнилым.

– Как бы то ни было, – заговорила Джешуа, обращаясь прежде всего к Коббу, – мы не можем услать наши корабли неизвестно куда. Они нужны нам, чтобы защищать Россыпь.

– Сейчас нас защищает щит, – сказал Кобб. – Это, возможно, лучшее время для того, чтобы послать несколько наших кораблей на задание, вместо того чтобы сидеть тут и ждать, пока Верховенство придумает новый способ добраться до нас.

– Это не нам решать! – огрызнулась Джешуа. – За межпланетный союз должна проголосовать Национальная ассамблея!

– Это как посмотреть, – возразил Кобб. – Если это военная операция, решение должны принимать Силы самообороны Непокорных.

Я недостаточно знала о человеческой политике, чтобы решить, кто прав, но я достаточно знала о политике в общем, чтобы понять, что каждый будет интерпретировать закон в свою пользу.

Я потянулась к разуму Йоргена, надеясь, что он не отреагирует слишком заметно.

«Ты согласен с ними?» – спросила я.

Йорген уставился на своего непослушного тейникса: тот разлегся на столе за пределами его досягаемости и тихо посвистывал.

«Не знаю, – сказал Йорген. – Это не мне решать».

«Я знаю, что это не тебе решать, – ответила я. – Я спрашиваю, что ты думаешь».

«У нас нет политики для такого случая. Нет прецедентов».

Это тоже не было мнением. Неужели эти люди запретили себе думать? Как им удалось объявить это вне закона?

– Возможно, вы могли бы предоставить Аланик место для отдыха, пока будете это обсуждать, – предложил Куна.

– Да, – согласилась Джешуа. – Я думаю, это прекрасная идея.

Я так не думала.

– Мои сторонники в опасности, – сказала я. – Я не знаю, сколько времени у них осталось, прежде чем их отдадут Верховенству.

Кроме ФМ и Йоргена, только Кобб выглядел сочувствующим мне. Остальные смотрели на меня так, будто мои проблемы их не касаются.

И все же выбор у меня был небогат: добиться решения от них или вернуться домой с пустыми руками, не зная, куда бежать и не имея возможности помочь Ринакину, брату или другим участникам сопротивления.

– Но я была бы признательна за возможность отдохнуть, – сказала я, стараясь изобразить, что говорю искренне. – Спасибо за ваше гостеприимство.

Если их обсуждение займет много времени, мне придется придумать другой план. Я не могу надолго оставить своих сторонников в руках Единства.

Но в одиночку мне не спасти никого.

6

Поскольку Куна утверждал, что является своего рода представителем «низших рас», люди позволили ему сопроводить меня в комнату с низким потолком и странной прямоугольной мебелью. Дома мы выреза́ли мебель из дерева и даже простые недорогие предметы украшали резьбой. Более высококлассную мебель вымачивали и гнули, а подлокотники кресел и спинки стульев изящно изгибали. Я стояла перед креслом, которое представляло собой тканевую подушку, натянутую на металлический каркас, каждая часть которого образовывала прямой угол.

Я села в кресло. Оно оказалось удобнее, чем выглядело. И на том спасибо.

Куна заверил меня, что поговорит с людьми о моем предложении, и ушел, оставив меня одну. Не прошло и минуты с момента его ухода, как в дверь тихо постучали. Я почувствовала скопление цитонических резонансов за нею.

Йорген и его слизни.

– Входите! – сказала я, и Йорген открыл дверь.

ФМ стояла рядом с ним и держала в руках корзинку с чем-то зеленым и слоистым. Они вошли и закрыли за собой дверь.

– Кобб сказал, что мы можем принести тебе поесть, – сказала ФМ. – Но мы не знаем, что у вас едят. Куна сказал, что водоросли нетоксичны для вашего народа, поэтому мы принесли тебе немного попробовать. – Она сунула корзину мне в руки. Я знала, что такое водоросли, но никогда не думала есть их. Иногда они растут под поверхностной корой и могут образоваться в наших генераторах атмосферной воды, если не следить за их чистотой. – Куна еще сказал, что вы чаще едите фрукты и древесные орехи. У нас нет орехов, и это был единственный фрукт, который мы смогли найти. – Она протянула мне небольшой предмет. – Россыпь – не лучшее место для выращивания плодов.

Плод был красным, почти круглым, с небольшой коричневой ножкой наверху. Он был намного меньше плодов, которые росли на деревьях у меня дома, и больше напоминал тот, который мог расти на лозе на одной из ветвей фермы.

– Спасибо, – сказала я и отошла к маленькому столику – тоже квадратному, с прямыми ножками. Стол для совещаний был таким же. Эти люди очень любят прямые углы.

– Я хотел извиниться за мою мать, – произнес Йорген.

– Твою мать?

– Джешуа Уэйт. Она… с ней иногда сложно иметь дело. Но она хочет как лучше.

Судя по виду ФМ, ей хотелось оспорить эти слова, но она промолчала. Дома у нас считалось грубым обсуждать недостатки членов другой семьи, если об этом не попросили прямо. Возможно, у людей это обстоит так же.

В дверь снова постучали, и Йорген открыл. За дверью обнаружилось еще трое людей, каждый с желтым тейниксом в перевязи. Все люди были в одинаковой форме – в летных костюмах с одинаковыми нашивками на плечах. Среди них была одна женщина с коричневой кожей и длинными вьющимися волосами, свисавшими до середины спины. Меня все еще удивляло, что у людей волосы и кожа были разных оттенков цвета коры, как будто они были нарисованы одним и тем же карандашом, но со сменой нажима.

У всех, кроме последнего вошедшего. Его волосы были красноватыми, почти такими же яркими, как полоски на Бабахе, и сильно контрастировали с бледной кожей. Интересно, это естественный цвет или люди тоже иногда красят волосы?

– Мы услышали, что Аланик вернулась, – произнесла девушка с вьющимися волосами. – Мы хотели убедиться в этом сами, и Кобб сказал, что он не возражает, если мы не станем помогать ей сбежать.

Надеюсь, он сказал это в шутку.

– Мне не нужна ничья помощь, чтобы сбежать, – сказала я. – Я здесь по собственной воле.

– Конечно, – согласилась ФМ. – Это Киммалин, Тор и Артуро.

Тот, кого она назвала Артуро, – мужчина с коричневыми волосами – стоял у двери и смотрел на меня. На самом деле люди делали это реже, чем можно было подумать. Единственная причина, по которой я могла не смотреть на них, заключалась в том, что их было так много.

Хотя это не казалось грубым. Скорее походило на то, что мужчина меня оценивает. Я посмотрела на него в ответ, чтобы дать ему знать: я готова принять вызов. Кажется, его это озадачило, так что, возможно, я неправильно интерпретировала ситуацию.

Киммалин подошла и села рядом со мной.

– Они кормят тебя полосками из водорослей? Могли бы хотя бы принести десерт!

– Куна сказал, что УрДейлы не употребляют искусственных подсластителей, – проговорила ФМ.

Подсластителей? Большинство специй, произраставших на лозах, были ароматными, но не особо сладкими. И хорошо, потому что некоторые фрукты, которые мы выращивали, были, на мой вкус, слишком сладкими, особенно сырыми.

– Все в порядке, – сказала я. – Спасибо. – Я подняла фрукт, проверив кожуру, которая была тонкой и хрустящей.

– Можешь просто кусать его, – сказала Киммалин. – Его не нужно чистить. Если только ваш народ не имеет что-то против кожуры. Мы можем принести тебе нож…

Я откусила кусочек фрукта. Он приятно захрустел на зубах, чем-то напоминая наш персик. Только он был не таким сладким, но обладал более ярким вкусом.

– Ну что, ужасно? – спросила Киммалин.

– Нет, вполне хорошо, – ответила я. – Спасибо.

– Если он тебе на самом деле не нравится, так и скажи, – сказала ФМ. – С фруктами у нас негусто, но мы найдем тебе что-нибудь еще.

Они были добры, но я пришла сюда не ради обсуждения кулинарных тонкостей. Если их политики откажутся мне помогать, я, по крайней мере, могу узнать побольше.

– Почему люди боятся твоего тейникса? – спросила я Йоргена. – Ты назвал его Бабах?

– Именно так, – сказала ФМ, и Киммалин с Тором захихикали.

– Мы будем говорить об этом? – спросил Тор. – У нее явно нет допуска.

– Она уже поняла про гипердвигатели, – возразила ФМ.

– Извините, что брякнула это при вашем начальстве, – сказала я.

– Ничего, – ответил Йорген. – Спасибо, что упомянула об этом так, будто давно знала.

– Но Бабах… – произнесла я.

Бабах, похоже, узнал свое имя, потому что спустился с рук Йоргена и заскользил по столу ко мне.

– Однажды он взорвался, – пояснил Йорген. – Прямо мне в лицо. – Он застенчиво потер один из порезов на щеке.

Я отодвинулась от приближавшегося слизня.

– Взорвался?

– Присматривай за своими водорослевыми полосками, – предупредила Киммалин.

И действительно, слизень с любопытством принюхивался к ним.

– Этот взрыв – он был цитоническим? – спросила я. – Энергия вырвалась из него и изрезала тебе лицо?

– Да, – ответил Йорген. – Но откуда ты…

Я посмотрела на слизня с тревогой:

– Этот тейникс владеет клинками разума?

– Что такое клинки разума? – спросил Тор.

Клинки разума – сложная цитоническая способность. Если это существо владеет ею, это должна быть мощная цитоническая форма жизни.

Хотя мысль о том, что слизень владеет клинками разума, а я нет, была немного обидной.

– Я видела их в применении лишь раз, – ответила я. Я могла бы скрыть эту информацию, но не представляла, как они могли бы использовать ее против меня, а если я тоже буду им что-то рассказывать, им проще будет давать информацию мне. – На РеДауна ими владеет лишь один цитоник. Это… энергия обратного измерения врывается в наше с поразительной силой. – Я посмотрела на слизня настороженно. Тот уцепился за край моей водорослевой полоски и медленно тащил ее из корзины. – Они чрезвычайно трудны в исполнении.

ФМ улыбнулась:

– Так, значит, Бабах у нас сверхуспешный.

– Мне бы хотелось посмотреть на него в действии, – сказала я.

Йорген отодвинулся от меня вместе со стулом:

– Только не при нас.

Слизень медленно втягивал полоску водорослей в рот и тихо наблюдал за происходящим. В этом было что-то зловещее. Особенно теперь, когда я узнала, на что он способен.

– А есть ли другие типы? – спросила я. – Слизни-коммуникаторы? Или, возможно, слизни-ингибиторы?

– У нас есть слизни, приводящие в действие гиперсвязь, – сказала ФМ. – Но мы пока что не придумали, как их использовать, – настоящего гиперкома у нас нет, поэтому пилоты не стараются установить связь с ними. А про слизней-ингибиторов я не знаю.

– А ингибиторы приводят в действие цитоники? – спросил Йорген.

– Действие, – сказал Бабах.

Это тоже тревожило.

– Иногда, – ответила я. – Для этого нужно много энергии и, как правило, сотрудничество между несколькими цитониками. Но у Верховенства есть гипердвигатели, которые работают без цитонического присутствия. Если они используют тейниксов для питания своих гипердвигателей, возможно, там есть и слизни-ингибиторы.

– Если для этого требуется несколько цитоников, – сказал Тор, – интересно, потребуется ли и несколько тейниксов? Мы только начали узнавать, на что они способны, работая вместе.

Бабах продолжал мирно жевать полоску водорослей. Идея о сотрудничестве с этим существом была пугающей.

– Что ты можешь рассказать нам про гиперпрыжки? – спросил Тор. – Ты же явно умеешь это делать.

Я заколебалась. Йорген, ФМ и их друзья делились со мной информацией. Но не было ли это игрой – свободно отказаться от того, что они знали, чтобы я поделилась с ними своими знаниями?

– Она пока не собирается нам ничего рассказывать, – произнес Йорген. – Это ее козырная карта. Она хочет помощи от ССН в обмен на эту информацию.

– Ох, – сказал Тор. – Извини.

Видимо, это была не та игра.

– Все нормально, – сказала я. – Я хотела бы научить тебя тому, что я знаю, если ты хочешь работать со мной.

– Я бы с радостью, – ответил Йорген. – Но это не нам решать.

– Кстати, об этом, – сказала я. – Я уже спрашивала тебя о твоем мнении, но ты так мне и не ответил.

Йорген вздохнул:

– Я не знаю, кто должен принимать решение о союзе с вашим народом. Думаю, Ассамблея права, когда заявляет, что дипломатия – политический вопрос, а не военный. Но военные столько лет принимали решение за Ассамблею, что, если сейчас они отдадут решение ей, это будет смахивать на переворот.

– Вероятно, это из-за Кобба, – сказала Киммалин. – Некоторые из членов Ассамблеи считают, что он не способен принимать такие решения.

– Они действительно так и говорят? – спросил Тор.

– Именно так, – подтвердил Артуро. – Ассамблея много лет конфликтовала с ССН, желая больше влиять на их действия. Но они боялись отнимать власть у сил самообороны, когда война шла у самой поверхности. Но теперь, когда боевые действия отодвинулись, они больше не боятся – хотя на самом деле ситуация ухудшилась. Ассамблея начала думать, как бы ей отобрать власть у ССН, пытаясь найти другие способы борьбы с Верховенством, теперь, когда мы знаем о них больше.

– Неужели ваша Ассамблея действует настолько публично? – спросила я.

– Нет, – ответила ФМ. – Он это знает потому, что мать его девушки – лидер Национальной ассамблеи.

Артуро вдруг почувствовал себя неуютно, но отрицать этого не стал.

Значок перевел «его девушка» как «потенциальный партнер». Интересно, не стыдятся ли люди обсуждать такие пары до того, как они будут окончательно определены? На РеДауне некоторые стыдятся. Все зависит от того, кто с какого дерева.

– Пару дней назад я отправился домой, чтобы поговорить с отцом, – сказал Артуро. – Но родители не стали меня слушать. Они считают, что я провожу слишком много времени в обществе Кобба.

– У них своя точка зрения на Верховенство, – объяснила ФМ. – Поиск других способов иметь с ними дело кажется хорошей идеей. Нельзя смотреть на все движущееся как на мишень для стрельбы.

Она посмотрела на меня, словно зная, что я стану спорить.

Она не ошиблась. Должно быть, после многих лет борьбы возникает соблазн так думать, но именно такое отношение привело мой народ прямо в ловушку Верховенства. У человеческих вооруженных сил был опыт, о котором мы на РеДауне могли только прочитать в книгах. Но опыт бесполезен без воли к борьбе. Если они поддались лжи Верховенства, то я не могу рассчитывать на то, что они помогут вывести РеДаун из пике.

– С некоторыми силами нельзя ничего обсуждать, – сказала я. – Им можно лишь сопротивляться.

– ССН согласились бы с тобой, – произнес Артуро. – Но Ассамблея начинает думать иначе.

– Иначе, – сказал его тейникс.

– Вот почему я не знаю, кто прав, – сказал Йорген. – Ты говоришь, что мы не должны вести переговоры с Верховенством, но я вижу привлекательность этого пути. Если бы мы сумели заключить с ними соглашение, это спасло бы множество жизней.

– Это зависит от того, что считать спасением, – сказала я. – Если ты остаешься жив, но лишаешься автономии, возможности самому принимать решения, если тебя не воспринимают как равного…

– Можно ли считать, что мы автономны, если все, что нам остается, – сражаться за свою жизнь? – спросил Артуро. – Никто из Верховенства никогда не относился к нам как к равным. Они смотрят на нас как на насекомых.

– Они нас боятся, – сказала ФМ. – И Ассамблея хочет убедить их, что бояться не нужно, но действия ССН обостряют ситуацию.

– Например, включение щита, – произнес Тор. – И работа над гипердвигателями. Чем лучше мы защищаемся, тем больше убеждаем их, что им надо использовать все средства, чтобы уничтожить нас.

– Но если вы не будете защищаться, они поработят вас, – сказала я.

– Так думает твой народ? – спросила ФМ. – Что это рабство у Верховенства?

Я заколебалась. Многие на РеДауне смотрели на это иначе.

– Нет, – ответила я. – Потому что мы сохранили автономию. Верховенство не стало нас убивать – только изолировало. Они отказали нам в гипердвигателях и в основном оставили в покое.

Люди уставились на меня.

– Должно быть, это хорошо, – сказала Киммалин.

Я перевела взгляд на стол. Этот народ находился на передовой, сражаясь с теми, кто желал им смерти. По сравнению с этим наши ссоры на РеДауне должны казаться им такими простыми.

– Я не пытаюсь сравнивать наше положение, – сказала я. – Но Верховенство держит всех нас в отдельных клетках. Они контролируют нас и называют это миром, но без права выбора это не мир.

– Справедливо, – кивнула ФМ, но никто из людей не смотрел мне в глаза. Все это явно давило на них.

Я неправильно оценила их. Дело не в том, что люди не способны думать сами. Дело в том, что они уже очень долго с малыми ресурсами сражались просто за выживание, а не за какую-то идею.

Они были в отчаянии и растерянности, поэтому бродили в темноте, принимая путаные, отчаянные решения.

Я поняла, что́ я могу им предложить. Надежду. Цель за пределами простого выживания.

– Когда-то наши народы были автономными, – сказала я. – И Джешуа Уэйт права – мы вместе проиграли ту войну. Но до этого мы столетиями сотрудничали друг с другом. Цитоники с моей планеты вступили в контакт с вашей задолго до того, когда кто-либо из нас отправился в космос. Вы стали вдохновением для мифов, которые мы до сих пор ценим, а ваш народ написал о моем в своей собственной мифологии. Один из ваших древних писателей даже сохранил кусочки нашего языка, чтобы, когда мы начнем путешествовать по Вселенной, некоторые из вашего народа могли говорить с моим. – Я никогда не читала эту книгу, хотя сейчас мне хотелось бы это сделать. На РеДауне еще было несколько копий. Что-то про кольцо. – Мы не должны позволять Верховенству называть нас низшей расой. Мы можем вернуться к борьбе наших предков. Мы можем восстановить наши старые союзы. Мы можем напомнить Верховенству, почему они так боялись нас с самого начала, и, возможно, на этот раз мы сможем победить.

– Или проиграть, – тихо произнесла Киммалин.

– Возможно, – сказал Йорген.

– Если вы и так проигрываете, многое ли изменится? – спросила я.

Прежде чем кто-либо успел ответить, дверь открылась и на пороге появился адмирал Кобб.

– Это светский визит? – поинтересовался он, входя в комнату.

Йорген вздрогнул:

– Нет, сэр. Ну то есть мы принесли Аланик еду, и мы разговаривали, но…

– Вольно, – сказал Кобб, хотя сам держался довольно напряженно и оглядел коридор, прежде чем закрыть дверь.

Он подошел к нам, прихрамывая и опираясь на трость.

– Есть ли что от Ассамблеи? – спросила ФМ.

– Да, – сказал Кобб. – Они дали Аланик разрешение находиться на Россыпи в статусе беженца.

– Я не просила никакого разрешения, – возразила я.

– Знаю, – произнес Кобб. Он хмуро посмотрел на Бабаха, который приступил ко второй моей полоске водорослей. Я еще не пробовала их и задавалась вопросом, сочтут ли люди это грубым. Я взяла одну полоску. Она была сухая и рассыпчатая, словно вафля. Кобб сосредоточился на мне, а я все еще держала полоску. – Джешуа посовещалась с лидером Национальной ассамблеи Элджерноном Уэйтом и остальными членами Ассамблеи по радио. Ваше ходатайство о военной помощи отклонено – по крайней мере, на данный момент. Ассамблея готова продолжить обсуждение этого вопроса, и они говорят, что вернутся к нему позже.

– Но мне нужна помощь сейчас! – сказала я. – Моих соратников собираются отдать Верховенству…

– Так ты говоришь, – перебил Кобб. – Они правы в том, что, если выделить так много ресурсов тебе, это ослабит наше положение, особенно после потери целого звена кораблей.

ФМ и Йорген виновато переглянулись. Я хотела спросить, как им удалось потерять целое звено, но я и сама потеряла два корабля, так что не мне об этом судить.

Я поняла: мне следовало бы попросить, чтобы мне вернули мой корабль. Это должно быть моей следующей просьбой. Я попробовала водоросли. На вкус они напоминали горький мох, глубокий и землистый, с еще более острым послевкусием.

– Их лучше макать в заварной крем, – сказала Киммалин.

Я не знала, что такое заварной крем, поэтому мне пришлось поверить ей на слово.

– Я думаю, они также обеспокоены тем, что отправка космических кораблей испортит их текущие переговоры, – сказал Кобб. – Лидер Уэйт ведет переговоры с одним из министров Верховенства, пытаясь заключить мирное соглашение.

Я чуть не выплюнула водоросли.

– Они установили контакт с Верховенством?

– Через гиперком, – ответил Кобб. – И они хотят все наши ресурсы для торговли.

– Они потребуют ваших цитоников, – сказала я.

Глаза Йоргена расширились.

– Сэр, это правда?

– Я не слышал их точных требований, – пожал плечами Кобб. – Меня пытаются не допускать на собрания, говоря, что это политическая дискуссия, а не военная.

– Но, сэр, – сказал Йорген, – если они планируют использовать для торговли военные ресурсы, разве это не касается ССН?

Кобб продолжил, словно бы не слыша его:

– Я не думаю, что Верховенству понравится, если мы сохраним наши гипердвигатели.

ФМ инстинктивно прикрыла рукой Жабра.

– Наши гипердвигатели, – сказал Жабр.

– Мы не отдадим тейниксов Верховенству, – заявила ФМ.

Отдать их было бы невероятно глупо, но, конечно, Верховенство именно этого и потребует. Возможно, люди ближе к согласию помочь мне, чем я думала. У них есть ресурсы, которые они хотят защитить.

– Я не думаю, что нам следует отдать Верховенству хоть один гипердвигатель, – сказал Кобб. – Но на данный момент у меня связаны руки. – Он посмотрел на меня. – Скажи мне, поможет ли твоему народу, если мы сможем прислать только одно звено истребителей?

Это гораздо меньше, чем целый военный флот. Но с одним звеном я, возможно, смогу атаковать корабли, на которых держат моего брата и остальных участников сопротивления. Я смогу спасти Ринакина. Многие по-прежнему уважали его, даже несмотря на то, что он проиграл выборы. Возможно, он еще сможет склонить других на нашу сторону, если мы сумеем показать, что у нас есть союзники-люди.

– Я приняла бы любые ресурсы, которые вы мне могли бы дать, – сказала я, – и использовала бы их наилучшим образом. Мой народ хочет свободы. Мы так долго добивались ее, но мои соплеменники потеряли надежду ее обрести. Я верю, что, если бы мы могли начать продвигаться к этой цели, к нам присоединились бы многие.

– Что конкретно ты планируешь делать? – спросил Кобб.

Это был очень хороший вопрос.

– Для начала, – сказала я, – я бы освободила оставшийся аванпост армии моей фракции. Моих соратников держат на корабле Верховенства, а базу у нас отобрали силой. Если бы я могла вернуть ее под наш контроль, другие базы Независимости могли бы тоже решиться дать отпор.

Кобб кивнул:

– Приятно это знать. Но к сожалению, у меня связаны руки.

Я прищурилась. Зачем спрашивать меня, что я сделала бы со звеном истребителей, если он не собирается послать его со мной?

Кобб выпрямился.

– Мне особо запретили отправлять какие-либо корабли на РеДаун на помощь народу Аланик. Я не могу приказать звену «Небо» отправиться туда. Я не могу приказать вам оказать Аланик требуемую помощь в обмен на ее знания о способностях цитоников. Я не могу приказать вам заключить союз с народом Аланик и не могу приказать как можно скорее доставить часть их ресурсов на помощь нам.

ФМ и Тор переглянулись.

– Мы поняли, сэр, – сказал Йорген, мрачно глядя на Бабаха.

Кобб приподнял бровь, как будто ничего не понимал.

Я не эксперт в человеческом общении, но это выглядело как странно конкретный список вещей, которые им не приказывали делать. Кобб посмотрел на потолок и вздохнул, явно чем-то недовольный.

– Вы не можете приказать им это, – повторила я.

– Верно, – сказал Кобб. – Мне категорически и недвусмысленно запрещено приказывать вам делать то, что явно и очевидно необходимо сделать на благо Россыпи и ее народа.

– Это действительно прискорбно, сэр, – сказал Йорген.

У Кобба сделался такой вид, будто он готов огреть Йоргена тростью. ФМ ударила Йоргена тыльной стороной ладони по руке.

– Он говорит, что не может официально приказать нам отправиться туда, – сказала она.

– Я слышал его, – буркнул Йорген.

– Слышал его! – воскликнула Милашка.

– Мы все отправляемся на РеДаун, – заявила ФМ Йоргену. – Вот что происходит.

Йорген, кажется, наконец осознал, что творится.

– Как говорила Святая, – сказала Киммалин, – когда бы ты ни добрался туда, ты там.

Йорген посмотрел на Кобба в поисках подтверждения, и тот закатил глаза и указал на дверь.

И тогда все люди в комнате встали. Йорген подобрал Бабаха со стола – половинка водорослевой полоски все еще свисала из пасти слизня.

Я остановилась перед адмиралом Коббом:

– Спасибо.

Я не собиралась называть его «сэр». Он не был моим командиром. Но он был единственной надеждой для Ринакина и остальных, так что я должна была уважать его.

– Не благодарите меня, – сказал Кобб. – Я лишь принес плохие новости.

Я кивнула ему и вышла из комнаты следом за остальными.

7

Мы поспешно шли по коридорам в сторону посадочной площадки.

– Мой корабль в ангаре вместе с остальными? – спросила я.

Тор притормозил и пошел рядом со мной. Вид у него был застенчивый.

– Извини, – сказал он. – Мы его… ну, разобрали.

– Что-что вы сделали?!

– Мы выясняли различия между вашими разработками и нашими. Я могу собрать его обратно, но на это нужно время.

– У нас нет времени! – огрызнулась я.

Я была уверена, что мои соплеменники сделали бы то же самое с человеческим кораблем, но это не меняло того факта, что мне нужно было подняться в воздух сейчас.

– Мы посадим тебя на один из наших кораблей, – сказал Тор. – Некоторые элементы управления там отличаются, но это лучший вариант для нынешних обстоятельств, если только кто-то не сядет в «Дуло» и не возьмет тебя вторым пилотом.

– Нет, – сказала я. Мысль о том, что по возвращении на РеДаун я буду в зависимости от кого-то из людей, была удушающей. Конечно, я могу украсть корабль там, но я предпочла бы вернуться домой на собственных крыльях. – Дайте мне ваш корабль. Я… разберусь.

– Возьми с собой связного слизня, – посоветовал Тор Йоргену. – На тот случай, если понадобится с нами связаться.

– Хорошая идея, – сказал Йорген. – Милашка, отнеси меня к Ладно.

– Ладно! – отозвалась Милашка, и Йорген исчез и мгновение спустя появился снова, с фиолетово-оранжевым слизнем под мышкой.

– Ладно! – снова сказала Милашка.

– Молодец, Милашка! – похвалила ее ФМ.

Она достала из кармана банку и предложила слизне кусочек какой-то липкой субстанции.

Любопытно.

– Ты идешь с нами? – спросила ФМ, обернувшись к Тору. – Потому что, если нет, тебе лучше вернуться в инженерный отдел. Не надо, чтобы тебя связывали с тем, что происходит сейчас.

Тор заколебался:

– Я думаю, что мне следует остаться здесь, но…

Казалось, он этому не рад – возможно, потому, что его друзья отправлялись навстречу опасности и он не знал, когда они вернутся.

– Ничего страшного, – ответила ФМ. – Если ты нам понадобишься, мы знаем, где тебя найти.

– Угу, – сказал Тор. – Не могу сказать то же самое про вас.

ФМ выглядела так, будто собиралась сказать что-то еще, но взглянула на остальных и промолчала. Тор грустно помахал ей рукой и повернулся, чтобы уйти. Она смотрела ему вслед, обернувшись, но я не могла прочесть выражение ее лица.

Тут явно был какой-то подтекст, который я не улавливала. Надо будет спросить ее попозже, когда мы будем не заняты похищением истребителей.

Я последовала за Йоргеном через боковую дверь в узкий проход между зданиями к посадочной площадке. Йорген промчался мимо двух человек, которые работали над одной из панелей управления частично разобранного корабля.

– У нас приказ поднять наши корабли, – сказал он. – Извини за позднее уведомление.

Женщина из наземной команды последовала за ним, встревоженно поглядывая на меня.

– Вы что, не слышали? – сказала она. – Объявлен срочный сбор. Вы должны быть на своих местах в казармах для внезапной проверки.

Йоргену явно полегчало. Очевидно, Кобб сделал это, чтобы прикрыть нас и, возможно, чтобы потом он мог заявить, что мы использовали сбор как прикрытие без его ведома.

– Наш приказ отменяет предыдущий, – сказал Йорген.

– Нас не уведомили, – возразила женщина. – Мы можем начать предполетную проверку…

– Нет времени, – перебил ее Йорген. – Мы проведем ее сами. Можете связаться по рации с адмиралом Коббом. Он подтвердит.

Или уклонится от вызова, чтобы потом иметь возможность все отрицать.

– Аланик нужно дать один из свободных кораблей звена «Небо», – сказала ФМ.

– У «Неба» нет свободных кораблей, – возразила женщина из наземной команды. – У нас вообще только-только снова появились корабли «Неба», и мы определенно не уполномочены пускать инопланетянку…

– Вы хотите отвечать за задержку? – спросил Йорген.

– Я отвечаю за то, чтобы вы поднялись в воздух, и не могу вас выпустить без…

– Щит выйдет из строя, – вмешалась ФМ. – На траектории есть какие-то обломки, способные уничтожить средства управления, и, если мы не поднимемся туда и не собьем их, небо снова будет открыто для Верховенства. Ты хочешь нести за это ответственность?

Сотрудница наземной команды заколебалась, и Йорген благодарно посмотрел на ФМ.

– Идем, – сказала мне ФМ. – Мы посадим тебя на корабль.

По пути через посадочную площадку мы миновали мой собственный корабль, припаркованный среди нескольких истребителей с очевидными повреждениями. По конструкции он походил на человеческие корабли, но был сделан из более темного металла. Снаружи он выглядел нормально, но когда я заглянула в кабину, то обнаружила, что там все раскурочено. Приборная панель была разобрана, навигационный модуль лежал на кресле.

– Сегодня он не полетит, – сказала ФМ. – Тор может собрать его для тебя позже. Идем.

Я не знаю, на чей корабль она меня привела. Когда я забралась в кабину, то обнаружила, что понятия не имею, на что смотреть. Здесь все было устроено по-другому.

– Ты сможешь лететь на нем? – спросила ФМ.

– Я могу прыгнуть вместе с ним, – сказала я. – С полетом все несколько труднее.

ФМ указала на некоторые наиболее важные системы, и я начала приспосабливаться. Я нашла рычаг катапульты сбоку сиденья – в том же месте, что и у нас. Не все здесь отличалось от наших звездолетов.

– Это радиосвязь, – сказала ФМ, щелкнув тумблером и повернув диск. Она протянула мне шлем. – Я настрою тебе канал связи. Помни: то, что ты говоришь по радио, небезопасно. Я собираюсь взлетать, но если у тебя есть вопросы…

У меня была масса вопросов, но та женщина из наземной команды, наверное, прямо сейчас пытается связаться с Коббом. Через купол кабины я увидела Киммалин, бегущую по летной площадке. За ней следовали трое мужчин, а последней шла невысокая девушка с синими волосами.

– Все здесь, – сказал Йорген по рации. – Звено «Небо», взлетаем!

Я осмотрела приборы, пытаясь вспомнить то, что показала мне ФМ. Я нашла рычаг для включения подъемного кольца – приборы управления не сильно отличались от тех, что были на моем корабле. Рычаг газа и сферическая капсула были такими же, хотя сфера на моем корабле была поменьше, здешняя казалась мне громоздкой.

Что я хорошо запомнила, так это кнопку управления деструкторами – как-то не хотелось активировать их по ошибке. Я включила подъемное кольцо, поднялась в воздух и умудрилась – в основном случайно – вспомнить приборы управления пикированием, когда мой корабль развернулся носом в землю.

– Аланик, ты как? – спросила ФМ.

– Нормально, – ответила я, выравнивая корабль. Я могу лететь. Это только кажется, что не могу.

Я подняла корабль над посадочной площадкой, а потом набирала высоту, пока не поравнялась с Йоргеном. Корабли звена «Небо» один за другим взмывали в воздух.

– Звено «Небо», – сказал Йорген по рации, – сообщите о готовности. Аланик, ты пока побудешь «Небо-восемь». Потом тебе потребуется позывной, если его у тебя еще нет.

Что такое позывной?

– «Небо-один», – произнес Йорген. – Позывной Зараза.

Зараза? Мой значок перевел это как что-то вроде «вредная личность». Не очень-то подходящее обращение для кого-то.

Остальные члены звена отозвались, и я узнала некоторых по голосам, хотя многие из них использовали другие имена. Киммалин была Жучиком, я думаю, а ФМ так и осталась ФМ. Аспида я, кажется, еще не встречала и понятия не имела, кого из мужчин, которых я видела, называли Мятой, Ти-Столлом или Амфисбеной, хотя думаю, что последним мог быть Артуро, а девушка с синими волосами, должно быть, Страж. Мой значок даже не предлагал перевод некоторых слов. Я не совсем понимала назначение позывных – возможно, чтобы скрыть их личности от врага? Но сейчас было не время спрашивать.

– Звено «Небо»! – донесся из рации голос Джешуа Уэйт.

– Всем кораблям сойтись над посадочной площадкой, – скомандовал Йорген, игнорируя ее. – Аланик, мы не можем использовать гипердвигатели, чтобы добраться до твоей планеты. Ты готова к гиперпрыжку?

– Да, – сказала я. – Но я не смогу забрать вас всех, если корабли не будут соприкасаться.

– Мы соединимся при помощи энергокопий, – сказал Йорген. – Мы пробовали и другие способы, но этот самый быстрый. Мы прицепимся к тебе, так что не волнуйся насчет управления.

Корабль Киммалин приблизился ко мне и выпустил светящуюся линию, наподобие наших энергокрюков, связав наши корабли.

– Звено «Небо»! – предприняла еще одну попытку Джешуа. – Вам запрещено подниматься в воздух. Немедленно посадите корабли или будете иметь дело с военным судом!

Остальные начали собираться вокруг меня, подходя ближе, чем мне было комфортно, и соединяя свои корабли с моим. Я попыталась подкорректировать свое положение при помощи сферической капсулы, но она оказалась более чувствительной, чем я привыкла, и в итоге я непреднамеренно отодвинулась.

– Йорген! – Джешуа перешла на крик. – Немедленно посади корабли!

– Извини, мам, – сказал Йорген. В его голосе звучало сожаление – и изрядное напряжение.

– Зараза, – позвал по рации Аспид, – они готовят корабли. Как думаешь, станут они в нас стрелять?

– Если вы уйдете сражаться за УрДейлов без разрешения, то будете считаться дезертирами, – заявила Джешуа. – Немедленно сядьте!

– Скад! – сказал Аспид. – Как думаешь, она это сделает?

– Не знаю, – ответил Йорген. – Так что давайте свалим отсюда прежде, чем выясним это.

– Я уже готова, дело за вами, – сказала я ему и потянулась к обратному измерению, отыскивая путь на РеДаун через бездну. Я потянулась к Дуплу, ощущая знакомые ветки, твердую точку по другую сторону небытия.

– Зараза, – позвал Артуро, – звено «Звездный дракон» начинает взлетать.

– Говорит Робин из звена «Звездный дракон», – неуверенно произнес кто-то по рации. – Жду приказов.

– Где адмирал Кобб? – спросила Джешуа.

– Она не может приказать им стрелять, – сказал Артуро. – У нее нет полномочий.

Неужели это единственное, что ее останавливает? Она действительно готова приказать стрелять по собственному сыну?

Йорген не ответил. Я посмотрела мимо корабля Киммалин на корабль Йоргена. Я видела Бабаха у него на плече, но не могла разглядеть лицо под шлемом.

– Аланик, мы готовы к гиперпрыжку, – сказал Йорген.

– Зараза! – снова подала голос Робин. – Что ты?..

Я дотянулась через обратное измерение к Дуплу и потянула всех…

8

Я никогда раньше не перемещала такую массу через обратное измерение, но сопротивление было не больше обычного. Мы прошли легко, как нож через взбитое варенье из беляники. На мгновение мы все зависли, а глаза смотрели на нас. Какая-то огромная сила потянулась к нам, как будто хотела задушить всех нас. Я чувствовала, как Йорген и множество слизней вокруг меня уставились на них. Я ощущала страх, исходящий от слизней, и что-то еще от Йоргена – может быть, стыд?

А потом глаза исчезли, и мы зависли в испарениях неподалеку от Дупла. Мы все еще находились на дневной стороне планеты, и небо было ярким. Я немедленно проверила, далеко ли мы от «Блуждающего листа», чтобы убедиться, что мы не попадаем в зону действия автотурелей. Платформа казалась тенью, плывущей справа от нас, недостаточно близко, чтобы открыть стрельбу. Труп Дупла тянулся вверх, к небу; его неясные очертания выделялись на фоне испарений.

– Святые и звезды! – воскликнула Киммалин. – Эта штука не ест людей?

– Дерево? – переспросила я. – Нет, оно никого не ест. Вы никогда прежде не видели деревьев?

– Я видел дерево, – возразил Артуро. – Оно было ненамного выше Аспида.

– Они могут вырастать до пятидесяти километров в высоту, – сказала я. – Они плавают в испарениях, и на них построены наши города.

– Скад, ну и жуткое оно! – произнес Аспид.

– И красивое, – добавила Киммалин.

– Что это такое в воздухе? – спросил Артуро.

– Газы, – сказала я. – Вокруг большинства деревьев есть прозрачные участки воздуха, но вокруг Дупла их меньше, потому что само дерево больше не выделяет кислород. Здесь еще есть пузырь пригодной для дыхания атмосферы из растений, которые тут растут, и из генераторов атмосферы, установленных лесозаготовительным корпусом, но он гораздо меньше, и нам придется быть более осторожными.

Я быстро проверила окружающую местность цитонически, но не нашла никаких других цитоников, кроме нас.

– Я вижу корабль на сенсорах дальнего действия, – сказал Йорген. – Похож на транспортное судно. Это оно нам нужно?

– Да, – ответила я.

Я нашла элементы управления датчиками моего корабля и осмотрелась. Я привела нас на дальнюю сторону дерева, примерно в пяти минутах полета от нужного места, и не была уверена, что ожидающий корабль все еще здесь. Прошло несколько часов, и их могли уже отвезти куда-нибудь еще.

Но корабль все еще висел рядом с базой. Либо они подчинили всех внутри, либо наши сторонники были слишком испуганы, чтобы сражаться.

Мы собирались показать им, как это делается. Истребители Единства нас не ожидали, поэтому, даже если бы они увидели наше прибытие, у нас должно быть несколько минут на подготовку, пока они готовят свои корабли.

– На дереве все еще есть мирные жители, – сказала я. – Несколько небольших поселений плюс предприятия по добыче древесины. Я не хочу стрелять ни по ним, ни по транспортному кораблю. Там держат моих сторонников, и, оказавшись на свободе, они смогут присоединиться к нам.

– Понятно, – произнес Йорген. – Что ты можешь рассказать нам об этом корабле?

– Не многое, – сказала я. – Это малый транспортник Верховенства. Это не боевой корабль, но на нем стоит цитонический ингибитор, поэтому я не могу прыгнуть туда и выпустить своих. Последний подобный корабль, который я видела, был укомплектован дионейцами, но пилотировал его цитоник-УрДейл. Сейчас поблизости нет цитоников, кроме нас, разве что в трюме этого корабля.

– Ты не в курсе, есть ли у них гипердвигатель? – спросил Йорген.

– Вряд ли, – ответила я. – Они никогда не давали нам эту технологию – боялись, что мы раскроем их секрет.

– Звучит разумно, – сказала ФМ.

– Если они не могут совершать гиперпрыжки, – проговорил Йорген, – мы можем надавить на них и заставить приземлиться. Ты не знаешь, с каким количеством истребителей мы можем столкнуться?

– Нет, – ответила я. – Однако здесь было размещено много кораблей плюс еще те, которые Единство взяло с собой для захвата базы. Хотя у них может не хватить пилотов, чтобы снабдить ими все корабли Независимости.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Наша главная цель – заставить этот транспортник сесть и освободить заключенных на нем. Вторая цель – отбить базу. Звено «Небо», рассоединяемся и движемся к… этому дереву.

– Оно называется Дупло, – уточнила я.

– Скад, – сказала Страж, – у него даже название жутковатое.

Энерголучи вокруг меня исчезли, и члены звена рассоединились. Пока что я не видела, чтобы к нам приближались истребители Единства.

– Аланик, у тебя на панели должна мигать кнопка управления рацией, – сказал Йорген. – Нажми на нее.

Я так и сделала, и он продолжил говорить по рации.

– Это выделенный канал, – объяснил Йорген. – Остальные члены звена нас не слышат. Видишь диск для перехода с канала на канал? Возможно, тебе стоит отметить мой канал на тот случай, если тебе нужно будет что-то сказать мне, но так, чтобы остальные не слышали.

– Если мне нужно будет о чем-то доложить, я могу обратиться к тебе напрямую мысленно.

– Да, точно! – спохватился Йорген. – Мне нужно будет к этому привыкнуть. Я могу связываться так со слизнями; возможно, принцип действия одинаковый? Еще мне нужно, чтобы ты показала мне, как совершать гиперпрыжки без тейникса.

– Неизвестно, сможешь ли ты это, – предупредила я. – Не все цитоники это могут.

– Так, значит, у нас разные способности? – уточнил он. – Как и у тейниксов?

– Не совсем. Скорее – сильные и слабые стороны. И некоторые цитоники сильнее других.

– Ясно, – сказал Йорген. – Если Спенса может показать мне что-то, она обязательно покажет.

В его голосе не было горечи. Я не знаток человеческих интонаций, но, мне кажется, он говорил с печалью.

– А где Спенса? – спросила я. – Ты говорил, что она снова ушла. Ее захватило Верховенство?

– Нет, – ответил Йорген. – Она потерялась где-то в «нигде». В том месте, которое проходишь во время гиперпрыжка. Там, где глаза.

– Обратное измерение, – сказала я. – В каком смысле она там потерялась?

– Она ушла туда, чтобы сбежать от Верховенств. И теперь ей никак не удается найти выход.

– Обратное измерение – не то место, куда уходишь, – сказала я. – Его… ну, проскальзываешь. Там нельзя оставаться. – По крайней мере, насколько мне известно.

– Да ну! Ты не знаешь Спенсу. Она делает много такого, что вроде бы невозможно.

Похоже, такого человека, как она, хорошо иметь на своей стороне, но плохо, когда она исчезает.

– Ты не хочешь выбрать себе позывной? – спросил Йорген. – Мы обычно не используем настоящие имена при переговорах по рации, но я не знаю, есть ли у вас такой обычай.

– Нет, – сказала я. – И я не знаю, как себя назвать.

– Если спросить у звена, то получишь множество предложений. Но они могут тебе не понравиться.

– Почему они зовут тебя Заразой? – спросила я. – Это из-за ран на твоем лице?

– Увы, нет.

– Ты непривлекателен по человеческим меркам?

– Что? Нет! – Йорген запнулся. – Ты считаешь меня уродливым? Дело не в лице. Зараза – это человек, который всех достает. Грубый человек.

– Так, значит, тебя не любят?

– Вовсе нет! То есть да. Меня не любила Спенса. Но это долгая история.

Я могла бы больше не пытаться это понять, но меня позабавили попытки Йоргена защищаться.

– То есть вы со Спенсой враги. И поэтому она все тебе показывает.

Йорген запнулся:

– Нет, мы не враги… Больше не враги. На самом деле никогда ими не были. Это все сложно… О, смотри! Звено пытается с нами связаться по общему каналу.

Кнопка выделенного канала перестала мигать, и голос Йоргена стал тише.

Мы двинулись к Дуплу. Мой корабль шел рывками, пока я разбиралась, как тут обращаться с ускорителями, но к тому моменту, как мы приблизились к дереву, я уже летела более плавно.

Когда мы подошли поближе, транспортный корабль отошел от базы. Видимо, пилот заметил нас, потому что в нашу сторону направилось звено истребителей Единства.

– Звено «Небо», – сказал Йорген. – Займитесь этими кораблями. Ти-Столл, Мята, ФМ и Страж, отвлеките истребителей, пока остальные будут разбираться с транспортником.

– Вас поняла, – ответила ФМ.

Мы прибавили скорость. Вражеских кораблей было десять, так что силы были примерно равны. Когда расстояние между нами уменьшилось, звено «Небо» открыло огонь, заставляя корабли Единства либо сломать строй, либо рискнуть своими щитами.

Примерно так мы действовали, когда тренировались друг против друга, но мы использовали лазеры, а не деструкторы. Но в этой схватке не было ни остановок, ни предупреждений. Люди не играли.

Как и Верховенство; и моим соплеменникам пришел срок узнать об этом.

– Аланик, – сказал Йорген, – у тебя нет напарника, так что держись нас с Жучиком.

Когда строй вражеских кораблей распался, две пары человеческих кораблей бросились за ними, гоняя их по кругу. Я улыбнулась. Пилоты Единства сейчас, должно быть, в ужасе.

Артуро и Аспид ворвались в брешь рассыпавшегося строя, Йорген и Киммалин последовали за ними. Я держалась поближе к ним. Среди пилотов Единства не было цитоников, и, поскольку я летела на человеческом корабле, они не могли определить, где я. Они не могли ничего рассмотреть – разве только если подойти совсем вплотную, но и тогда лица оставались скрыты шлемами.

Я просканировала пространство на предмет сигналов гиперсвязи и не нашла их. Впрочем, я могла пропустить их разговор с Квиланом. Или они могли связаться друг с другом по обычному радио. Им, наверное, очень хотелось знать, где я умудрилась раздобыть за пару часов целое звено незнакомых кораблей.

Мы прибавили скорость, прорываясь к Дуплу. Его силуэт стал четче на фоне темно-красного неба. Позади меня прошел заряд деструктора.

Я ушла в сторону, выполнила разворот и открыла огонь по двум кораблям, метящим в меня.

– Амфи, Аспид, – произнес Йорген. – За Аланик гонятся. Помогите ей, пока мы с Жучиком будем прорываться дальше.

– Понял, – отозвался Артуро, прежде чем я успела сказать, что не нуждаюсь в помощи.

Аспид промчался мимо, отвлекая противника на себя, а Артуро развернулся, чтобы поймать их на перекрестный огонь. Один из кораблей заложил вираж и ушел в сторону Йоргена с Киммалин, а другой лишился щита и получил прямое попадание в левый бок. Пилот катапультировался, и раскрывшийся парашют замедлил его спуск. Шлем и летный костюм позволят ему выжить в испарениях. Пилот подаст сигнал бедствия во время спуска к ядру, и его подберут до того, как он там окажется, или вскоре после этого.

Мы все развернулись и направились в сторону Йоргена и Киммалин; Аспид и Артуро опередили меня и сбили преследователя прежде, чем я успела хотя бы выстрелить.

Мне придется активизироваться, если я хочу не отставать от них. Мне не нравилось, что со мной обращались как с новичком.

«Я могу справиться с двумя кораблями, – сказала я Йоргену. – Если у меня нет боевого опыта, это еще не значит, что я не знаю, что делаю».

«Я не хотел тебя обидеть, – ответил Йорген. – Я бы сделал то же самое для любого из нас».

В самом деле? Они считали, что надо объединиться, чтобы уничтожить пару кораблей? Да, я понимала, что нынешняя ситуация куда опаснее игр, но для вроде как закаленных воинов это выглядело как-то… бесхребетно.

Аспид и Артуро прорвались к Йоргену и Киммалин, потом сбросили скорость, но остались впереди. Йорген ничего об этом не сказал. Он позволил им вырваться вперед, как будто хотел этого.

Остальные, должно быть, хорошо поработали, гоняя другие корабли. Мы уже приближались к дереву, минуя самую толстую ветвь Дупла и входя в тонкий пузырь чистой атмосферы. По краю ветки вилось несколько небольших башен.

Транспортный корабль не собирался уходить. Даже если у нас не было возможности совершить гиперпрыжок, он не мог перемещаться в атмосфере со скоростью истребителя. Его пилот, видимо, понял это, потому что перестал удаляться от дерева и теперь направлялся к нему, быстро исчезая из поля зрения.

– Аланик, – сказал Йорген, – корабль, за которым мы гонимся, исчез за деревом. Там ангар?

– Нет, – ответила я. – База с ангаром на верхних ветвях. Но это дерево не просто так назвали Дуплом.

– Ладно, – сказал Йорген. – Идем за транспортником. Аланик, поскольку ты знаешь местность, веди нас.

Это был хороший план, хотя я бы предпочла, чтобы меня не выставляли вперед, когда я борюсь с управлением кораблем. К счастью, мне удалось маневрировать, поэтому я не выглядела идиоткой, пока вела их вокруг толстого ствола Дупла и вниз к расщелине в изгибе ветвей.

– ФМ, – сказал Йорген по рации, – доложи обстановку.

– Мы их гоним, – ответила ФМ. – Но они направляются в вашу сторону.

– Им потребовалось немало времени, чтобы начать соображать, – сказал Аспид.

– Они же должны понимать, зачем мы здесь, да? – спросил Артуро.

– Да, – ответила я.

Я вспомнила слова Ринакина. То, что они понимают нашу тактику, еще не значит, что она не сработает.

Я провела свой корабль через зияющую пасть Дупла в глубину его ствола. Там было темно, хотя дневной свет пробивался пятнами сквозь отверстия от сучков – некоторые из них были шириной до километра. Внутри тянулись веретенообразные здания, вырезанные и построенные на внутренней стороне ствола: предприятия по добыче древесины и вырубке сухостоя для отправки в другие части планеты. Пропасть, образовавшаяся в результате естественного гниения мертвого дерева, а затем ускоренная горными работами, уходила глубоко в ствол.

Мы заметили транспортный корабль: он направлялся к горнодобывающим предприятиям на дне пропасти.

– Наше время до прибытия этих кораблей ограниченно, – сказал Йорген. – Аланик, ты планируешь заставить корабль приземлиться?

– Вы не сможете его сбить, – возразила я. – И они не собираются приземляться добровольно. У вас есть энергосети?

– У нас есть энергокопья, – сказал Йорген. – Мы можем использовать их, чтобы захватить корабль, но мы не сможем перетащить такой большой корабль, не выключив предварительно его ускорители.

– Он будет загнан в угол там, внизу? – спросил Артуро.

– Нет, – сказала я. – Рядом со складом лесоматериалов есть выходы для их вывоза.

– Он больше истребителя, так ведь? – спросила Киммалин. – Мы можем вывести из строя его ускорители, не навредив пленным?

– Сомневаюсь, – ответила я. – Ускорители расположены прямо под трюмом. Мои соратники находятся практически на них.

– Давайте подберемся поближе, – предложил Йорген. – Пусть Жучик посмотрит – может, что-нибудь надумает.

Мы приблизились к транспортнику. Транспортные корабли УрДейлов не оснащались оружием, но это судно Верховенства имело щит и базовые деструкторы.

И они еще говорят, что мы агрессивны!

– С ускорителями никак, Зараза, – сказала Киммалин. – Я никак не могу попасть в них, не повредив корпуса. А вот кабину – возможно. Я думаю, пилоты нам не друзья?

– Не друзья, – ответила я. – Но ты не можешь поразить кабину, не причинив вреда моим товарищам в трюме. Или можешь?

– Жучик? – позвал Йорген.

– Думаю, я смогу, – сказала Киммалин.

– Только чтобы наверняка, – потребовал Йорген.

В ответ раздалось невнятное бормотание.

Транспортник внизу двигался над зданием лесопилки. Это было судно среднего размера, рассчитанное примерно на три десятка пассажиров. Если они забрали всех с базы, транспортник сейчас набит битком.

Транспортный корабль направился к выходной шахте. Они, вероятно, догадались, что мы пришли сюда, чтобы спасти пленников и что мы не собираемся сбивать корабль.

Они угадали правильно.

– Сначала щит, – сказал Йорген. – Аспид, подойди поближе и сними его ИМИ. Аланик и Амфи, подхватите его энергокопьями.

– Где оно? – спросила я.

ФМ показывала мне, но я не запомнила, а располагалось оно не там, где наш энергокрюк.

– Кнопки по бокам сферической капсулы, – подсказал Йорген.

Я нашла их.

– Понятно. Но я не слышала, чтобы Жучик говорила, что она уверена в успехе.

– Э-э… Зараза, – вмешалась ФМ, – мы не можем понять, как к вам добраться.

– Мы внутри дерева, – пояснил Йорген. – Вход там, где ветки встречаются со стволом.

Я до сих пор не всегда могла отличить людей по голосу, особенно когда они начинали говорить вместе.

– Зараза, повтори. Ты сказал, что ты внутри дерева?

– А в чем проблема, Страж? Ты что, никогда прежде не летала внутри дерева?

– Ти-Столл, заткнись.

– Мы уже в пути, Зараза, – сказала ФМ, – но за тобой идут.

– Значит, нужно поторопиться. Жучик, ты как?

– Я справлюсь, – ответила она. – Не хочется, чтобы на это ушло больше одного выстрела, но я справлюсь.

– Зараза, – заговорил Артуро, – если мы выйдем за ним наружу, у нас будет больше места, чтобы подхватить их во время неконтролируемого падения.

– Вы говорите о неконтролируемом падении корабля, полного моих товарищей, к ядру? – переспросила я.

– Э-э… ну, возможно, – ответил Артуро.

– Лучше здесь, – сказал Йорген. – Нас преследуют. Аспид, давай!

– Вас понял, – отозвался Аспид и спикировал к транспортнику, который как раз направился к устью шахты, ведущей из дерева наружу. Подобравшись поближе, он пустил в ход ИМИ и лишил противника щита.

Артуро ушел в пике, и я дернула корабль вбок в попытке угнаться за ним. Если бы у меня был мой корабль!.. На этом истребителе я выглядела как идиотка, а это не поможет им воспринимать меня как полезного члена команды.

– Скад! – ругнулся Йорген. – Вражеские корабли подходят сверху. Аспид, помоги мне сдержать их.

Я сосредоточилась на том, чтобы не отставать от Артуро, пока мы приближались к транспортнику.

Корабль Киммалин пронесся у нас над головой. Ей пришлось обогнать транспортник, чтобы сделать чистый выстрел. Транспортник начал стрелять по ней из деструкторов, но Киммалин увернулась и развернула корабль носом к ним.

– Я готова, – сказала она.

– Отлично, Жучик! – позвал Артуро. – По моей команде.

Он завис над транспортником и подхватил его энергокопьем. Я тоже прицелилась – в другой борт – и тоже выпустила энергокопье.

– Скад, – сказал Аспид, – тут становится жарковато!

– Огонь! – скомандовал Артуро.

Киммалин выстрелила, и кабина транспортника взорвалась фонтаном искр.

9

– Жучик, – крикнул Йорген, – доложи!

– Думаю, успешно? – сказала Киммалин. – Кабина уничтожена. Корпус цел.

Выстрел получился впечатляющий. Киммалин была бы звездой даже в профессиональной лиге.

– Аланик, что с ингибитором?

Я осмотрела местность через обратное измерение. Корпус представлял собою большое пустое пространство.

– Действует, – ответила я. Я удерживала одну сторону корабля своим энергокопьем, а с другого бока его держал Артуро. Подъемное кольцо транспортника, судя по всему, продолжало работать, так что нам не пришлось включать ускорители, чтобы удерживать его в воздухе. Но я не знала, сколько это еще продлится без управления из кабины. – Что с пилотом? – спросила я.

– Ну, мертв, – ответила Киммалин. – Второй пилот тоже, если он там был.

Я посмотрела на корабль. Под этим углом мне плохо была видна кабина транспортника, но…

– Молодец, Жучик, – произнес Йорген, будто речь шла о чем-то заурядном.

Она только что убила врагов, для них это было что-то заурядное.

Я встряхнулась. А чего я ждала от настоящего боя?

– Мы пришли помогать, – сказала ФМ, и я увидела через стекло кабины, как спускаются к нам остальные пилоты звена. Похоже, они разобрались с текущей проблемой, и энергокопий хватит, чтобы переместить нас всех.

– Нам нужно прыгнуть с этим кораблем на базу, – сказала я. – Там пилоты смогут поднять в воздух корабли Независимости и помочь нам.

– Как скажешь, Аланик, – проговорил Йорген.

Я не нуждалась в его позволении, но, по крайней мере, мы сошлись на том, что это нужно сделать.

– База кишит врагами, так? – спросил Артуро.

– Возможно, – ответила я. – Отключи энергокопье, если не хочешь перемещаться вместе со мной.

Я дала Артуро несколько секунд на размышление. С действующим подъемным кольцом транспортника я могла удерживать судно и без Артуро, но мне мог пригодиться дублер, когда мы доберемся до места. Он так и не отключил свое энергокопье. Я потянулась через обратное измерение в пространство перед базой Независимости и выдернула нас всех.

Когда мы проходили мимо глаз, они смотрели свирепо, но не более, чем в прошлый раз. Надеюсь, с момента моего последнего прыжка прошло достаточно много времени и я не подвергла нас серьезному риску. Особенно потому, что я не была уверена, что не придется до конца битвы прыгать еще.

– Аланик, – сказал по рации Артуро, – подтверди: персонал в этом ангаре – враги?

Мне пришлось развернуть корабль, чтобы понять, о чем он говорит. В ангаре было полно солдат Единства; одни смотрели на нас в замешательстве, другие метались в поисках укрытия.

– Подтверждаю, – сказала я.

– Понял, – отозвался Артуро. Едва лишь мы приблизились к ангару, он открыл огонь, и солдаты бросились наутек. – Нам нужно обезопасить территорию? – спросил Артуро.

– Это могут сделать мои товарищи, – сказала я.

По крайней мере, я надеялась, что теперь они справятся лучше, чем в первый раз. Мы влетели в ангар и опустили транспортник на пол; наши корабли пока так и парили над ним. Мои соотечественники хлынули из транспортника наружу – в их числе был и мой брат Гилаф; он повернулся и уставился на нас. Их было не больше пятидесяти. Не перешли ли некоторые сторонники Независимости на сторону Единства?

Я сняла шлем и помахала Гилафу. Он помахал мне в ответ и присоединился к группе пилотов Независимости, которые уже направлялись к оставшимся кораблям. Они поднимались в воздух и присоединялись к бою, создавая нам численное превосходство.

Пока что.

Я снова поискала сигналы гиперсвязи. Далеко отсюда, в испарениях, я услышала глухой гул связи.

«…В Дупле. Возьмите ее живой… другое цитоническое вмешательство… ожидать можно чего угодно…»

Я улыбнулась. Квилан мог чувствовать Йоргена и слизней, как чувствовала я. Группа людей с гипердвигателями будет последним вариантом в его списке возможных объяснений.

– Приближаются новые враги, – сказала я по рации.

– Известно, сколько их? – спросил Артуро.

– Понятия не имею, – ответила я. – Зависит от того, сколько Квилан может собрать в спешке. – И насколько серьезной угрозой он считает меня.

Корабли не могли двигаться сквозь испарения так же быстро, как в вакууме, из-за сопротивления воздуха. Квилан, вероятно, покинул бы атмосферу и обогнул бы планету в вакууме. Он вызывал подразделения, находящиеся как можно ближе к нам, а это означало, что они могли оказаться здесь задолго до него.

Я включила сенсоры на максимальную дальность, выискивая приближающиеся корабли. Они шли через испарения на сумеречной стороне Дупла. Прежде чем добраться до нас, им придется пройти через звено «Небо».

– Они быстро приближаются. С сумеречной стороны.

– Это откуда? – спросил Йорген.

А, ну да.

– Та сторона, где садится солнце. На…

Когда корабли приблизились к дереву, противник разделился на две группы.

– Мы используем для указания направления циферблат часов, – сказал Йорген. – Ну, у меня за спиной шесть часов, прямо впереди двенадцать…

Я что-то слышала об этом – о старинном способе определять направление. Возможно, это шло еще из тех времен, когда мы с людьми были союзниками.

– Мы больше не пользуемся этой системой. Вот. – Я мысленно показала ему направление, чтобы он понял, о чем я.

– Скад! – сказал Йорген. – Теперь я вижу их. Они идут быстро. Похоже, их там около двадцати.

– Пилоты, которых мы спасли, сейчас садятся на свои корабли, – произнесла я. – Так что у нас будет подкрепление.

Оставшиеся солдаты Единства не рвались соваться в ангар и попадать под огонь деструкторов, так что у пилотов Независимости было достаточно времени, чтобы сесть на свои корабли. Теперь мы с Артуро могли вернуться обратно и помочь звену, не рискуя тем, что моих сторонников снова схватят.

– Мы возвращаемся к тебе, – сказала я Йоргену. – Возможно, нам стоит встать у входа в дерево и удерживать вражеские корабли.

– Вас понял, – отозвался Йорген. – Но если тут станет слишком жарко или они попытаются обойти нас, мы будем действовать по протоколу возврата.

Я не знала, что это такое, но должна была верить, что они справятся сами. Я нашла радиоканал Независимости и обратилась к пилотам:

– Пилоты Независимости! Наши союзники сейчас сражаются с силами Единства у лесопилки. Удержите базу, а мы вернемся к вам, как только сможем.

– Аланик, – спросил мой брат по рации, – кто твои союзники?

Я не собиралась объявлять об этом по радио.

– Я позже объясню.

Я переключилась обратно на канал звена «Небо» и последовала за Артуро, когда тот повернул свой корабль к входу у основания ветви.

Там нас опередило подкрепление Квилана. Я видела, как половина их сил вошла в шахту, ведущую к лесопилке, а остальные полетели в верхнее отверстие перед нами. Они разделились, чтобы напасть на Йоргена и остальных с обеих сторон. Мы погнались за ними, Артуро открыл огонь, и некоторые корабли развернулись, стреляя в ответ.

– У нас тут компания, – сказал Артуро по рации. – Мы не даем им скучать наверху.

– Понял тебя, Амфи, – отозвался Йорген. – Звено, построение «звезда». Позиции для перекрестного огня. ФМ, Страж, прикройте нас на шестерке.

Йорген сказал, что шестерка – это позади него, да? Я была рада, что если он и использовал эту терминологию, то она была адресована не мне. Я увернулась от огня приближающегося корабля, когда мы с Артуро пронеслись мимо, оставив их следовать за нами вглубь дерева.

Мы приблизились к строю «Неба» сверху, стреляя по кораблям, которые прижали их к подножию Дупла. Корабль, на который я нацелилась, потерял щит, и я вогнала заряд деструктора прямо ему в ускорители. Пилот катапультировался, присоединившись к нескольким другим сбитым пилотам, дрейфующим к горнодобывающим объектам, в то время как их корабли врезались в деревянную стену на рассветной стороне.

Звено «Небо» двигалось по свободной сфере с Йоргеном и Киммалин в центре; у всех подъемные кольца были повернуты так, что носы истребителей были направлены вверх под разными углами. Они наполнили воздух разрушительными взрывами: каждая линия огня пересекала другую. Это построение было похоже на то, которое я выучила на тренировках, только мы использовали лазерное оружие. Если за спиной у тебя достаточно кораблей, сгруппированных вместе, любой враг, пытающийся приблизиться, рисковал оказаться на твоих пересекающихся линиях огня.

Артуро занял позицию рядом с Аспидом, а я увернулась от кораблей между нами и пролетела мимо, чтобы присоединиться к Киммалин и Йоргену в центре.

– Что ты делаешь? – спросила я Йоргена по радио. – Ты лидер. Разве ты не должен быть впереди?

– Что? Нет. Впереди я не смогу следить за боем и командовать. И если у меня будут проблемы, кто позаботится о безопасности звена?

Безопасность?

– Но ты же так ничего не делаешь, – изумилась я. – Как ты собираешься проявить себя?

– Проявить себя? – переспросил Йорген.

– Жучик, чужие! – сказала ФМ.

Киммалин повернула свой корабль носом вниз и открыла огонь. Мне понадобилось на секунду больше, чтобы развернуть истребитель в правильном направлении, и я присоединилась к ним.

Киммалин особенно точно стреляла – она нанесла несколько ударов по щитам, прежде чем противники разошлись и снова развернулись.

Еще два корабля прорвались мимо ФМ и Стража под нами. Они подошли настолько близко, что привели в действие энергокрючья – по два с каждого корабля; потоки пересекали друг друга, образуя своего рода сеть. Они отстранились, пытаясь пролететь рядом с Киммалин, чтобы захватить ее корабль, но она увернулась, избежав ловушки.

– Скад! Что это такое?

– Энергосети, – сказала я. – Это тактика захвата. Им приказано брать нас живыми. – Или как минимум меня – теперь, когда Квилан знает, что я здесь. Хотя, если их пилоты подберутся достаточно близко, чтобы узнать людей под летными шлемами, их командир быстро сообразит, что передача людей Верховенству пойдет лишь на пользу Единству.

Но я не собиралась этого допустить.

Корабли направили свои сети в сторону Йоргена, и я принялась стрелять в один из них. Пилот слишком долго пытался удержать сеть, и я нанесла по нему достаточно ударов, чтобы снести щит. Корабль развернулся, разорвав сеть, но Киммалин нанесла последний удар, и корабль вошел в неуправляемое пике. Пилот катапультировался, и корабль, вместо того чтобы отлететь в сторону, как другие, падая по спирали, врезался в одно из шахтерских зданий внизу.

Скорее всего, там мало кто обитал, хотя какие-то гражданские могли там быть. Я понадеялась, что они ушли в укрытие, когда начался бой.

– Зараза, – сказала ФМ, – у врага подкрепление.

Она была права. Мои сенсоры засекли целый флот военных кораблей – намного больше, чем мы гоняли вокруг этого дерева, и все они были оснащены энергосетями. Они были еще в нескольких минутах лета, но уже шли за нами.

– Мы не можем бороться со всей этой кучей, – сказал Йорген. – Насколько обороноспособна база? Есть у нее наземная поддержка?

– Орудия? – уточнила я. – Нет. На нее никогда не нападали, вот уже целый век, а может, и дольше.

– Скад! – сказал Йорген. – Надо отсюда выбираться. Звено «Небо», протокол отхода. Возвращаемся на базу. Мы не уйдем без товарищей Аланик.

Не уйдем? Мы должны были взять и удержать базу. Если мы сейчас уйдем, как потом мы сможем вдохновить остальные воздушные силы Независимости на сопротивление?

Но я видела приближающиеся корабли на экране. Их было слишком много. Нам не удержать базу против такого количества врагов, даже если среди них нет цитоника.

ФМ и Страж тут же исчезли, хотя я видела, как они снова появились за пределами дерева через одно из отверстий от сучков. Они использовали свои гипердвигатели, чтобы сбежать. Пилоты Единства явно этого не ожидали, и через обратное измерение я услышала по радио обрывки растерянных восклицаний.

– Аланик, – сказал Йорген, – мы не хотим бросать тебя.

Как будто они могли это сделать.

– Я поняла, – сказала я.

– Хорошо, Жучик. На десять часов. Начинаем.

– Поняла тебя, Зараза, – отозвалась Киммалин, а потом оба их корабля исчезли.

10

Я все еще не понимала, где у них десять часов, но догадалась, о какой щели между деревьями говорил Йорген, и, потянувшись через обратное измерение, вытащила себя на дальнюю сторону. Это был мой третий гиперпрыжок за короткий промежуток времени, и глаза, казалось, были прикованы ко мне больше обычного, но я вышла из обратного измерения в полукилометре от Йоргена и Киммалин, которые были гораздо ближе друг к другу.

«Как ты это делаешь?» – спросила я Йоргена.

«Я посылаю слизням образ нужного места. А потом мы вежливо просим».

«Ты вежливо просишь?»

«Способы бывают разные, – сказал Йорген. – Наш – такой».

Что ж, с результатами не поспоришь.

У нас был момент, чтобы сменить позицию, пока враг стрелял из отверстий в Дупле. Я пыталась отслеживать битву на сенсорном экране. Корабли Независимости уже были в воздухе, защищая базу. Я не знала, сколько сторонников Единства еще осталось внутри, но мы могли бы разобраться с ними за минуту. Надеюсь, как только мы выиграем эту схватку, они сдадутся.

Звено «Небо» рассыпалось, ведя вражеские корабли кругами вокруг дерева и направляясь к базе Независимости. Йорген и Киммалин держались в стороне, пока Йорген давал инструкции остальным. Я все еще не понимала. Если бы лидер поступил так в юниорской лиге или при обучении в ВВС, его немедленно заменили бы. Нельзя повысить свои средние показатели стрельбы или уклонения, отступая; и тем, чья статистика не была достаточно впечатляющей, не светило продвинуться вперед. Наблюдение за работой Йоргена заставило меня задуматься, не слишком ли я преувеличила человеческую агрессию, основываясь на нескольких словесных спорах и готовности расстрелять одну-единственную кабину.

Четыре корабля Единства бросились к нам вдоль ветвей, и я развернула свой, осыпая одного из них огнем деструктора. Корабль увернулся и пошел вплотную к висящим под веткой постройкам, используя их как прикрытие.

Это был трусливый шаг. Я не собиралась стрелять по кораблю, пока он пролетает над мирными жителями, но и не собиралась позволить ему уйти. Я шла прямо над ним, готовясь стрелять. Корабль обогнул ветку, закручиваясь по спирали, и я последовала за ним. Я дождалась свободного участка ветки без гражданских целей, а затем открыла огонь. Корабль попытался увернуться, но сбоку пришла Киммалин и преградила ему путь к бегству огнем деструкторов. Щит корабля вышел из строя, и выстрел Киммалин попал в один из ускорителей, заставив корабль отлететь от ветки.

Пилот Единства катапультировался, но промахнулся мимо дерева и поплыл вниз под зазубренным подъемным камнем Дупла.

«Аланик, – произнес в моей голове Квилан. – Я не знаю, где ты взяла еще одного цитоника, но, сопротивляясь, ты делаешь себе только хуже».

Я чуть не парировала, что он делает хуже себе, сражаясь с нами, но сдержалась. Он того не стоил.

– Амфи, Аспиду и Стражу нужна поддержка, – сказал Йорген.

Я последовала за Киммалин обратно к Йоргену. Внизу, у подножия дерева, три истребителя загнали в угол корабль Стража и соединили свои энергокрючья в сеть. Они приблизились, один из них помчался вперед и подрезал Стража, поймав ее корабль в энергосеть и потащив за собой. ФМ преследовала их по пятам, сверкая огнем деструкторов.

– Страж, – позвал Йорген, – тебя вытащить?

– Давай, – отозвалась Страж. – Хитрюга готов.

Страж исчезла из сети. Корабли на мгновение заколебались, не понимая, что произошло, а потом развернулись и попытались поймать в сеть ФМ. Пока ФМ убегала, Амфи и Аспид сбили двоих.

– Аланик! – позвал Йорген. – Что это за голос у меня в голове, который не ты?

– Квилан, – ответила я. – Он идет сюда.

– Он хочет знать, кто я такой, но я ему не отвечаю.

– И правильно делаешь, – сказала я. – Поверь мне.

Мы избавились от большей части кораблей из первой волны, но к нам шла вторая. Они должны были вот-вот появиться.

– Зараза, – сказал Артур, – мы со всеми не справимся. У нас есть план?

– Если не найдется какой-то способ оборонять базу, – ответил Йорген, – нам придется уходить.

Я надеялась, что у меня будет больше времени, чтобы добраться до других баз Независимости, призвать большее количество пилотов присоединиться к нам. Если половина пилотов на этой базе нас покинула, у нас даже меньше поддержки, чем я думала. Если бы Россыпь прислала больше своих истребителей…

Я сказала Коббу, что воспользуюсь теми силами, которые он мне предоставит, и не намеревалась отступать от своего слова. Мы спасли моих товарищей. Это все-таки был прогресс. Если люди готовы работать со мной, мы могли бы вместе продвигаться дальше.

– Да, давайте так, – сказала я.

– Куда мы отправимся? – спросил Артуро. – Мы можем прыгнуть обратно на Россыпь?

– Что, уже? – спросил Аспид. – Мы только начали веселиться.

– Нет, не можем, – ответил Йорген. – Я получил сообщение от Кобба по гиперсвязи. Он говорит, что Ассамблея организовала встречу с Верховенством. Ему пришлось отдать приказ о нашем аресте по возвращении, чтобы убедить мою мать держать его в курсе. Его беспокоят уступки, на которые они идут. Он боится, что, если мы приведем товарищей Аланик на Россыпь, они станут разменной монетой.

– Этого не будет, – сказала я.

– Скад, Зараза, эти корабли быстро приближаются, – сообщила ФМ. – Мы не можем вытащить всех одним прыжком. Мы превратимся в слишком большую мишень, если попытаемся сцепиться друг с другом.

– ФМ права, – произнес Йорген. – Нам придется использовать гипердвигатели, а это значит, что нужно место, которое слизни знают – или которое я могу увидеть, по крайней мере в первый раз.

– Платформа, – сказала я. – «Блуждающий лист». Вы можете использовать гипердвигатели, чтобы проникнуть под автотурели. Цитоники Единства не способны телепортироваться. Они не смогут преследовать нас там. По крайней мере, если Квилан не сумеет уговорить своих друзей из Верховенства прислать цитоников, умеющих прыгать. Но он постарается обойтись без этого, если сможет. Он пытается доказать, каким полезным и готовым к сотрудничеству он может быть. Он потеряет влияние, если попросит Верховенство сделать работу за него.

– Возможно, это лучший вариант, – рассудил Йорген. – Мы заберем с собой столько УрДейлов, сколько сможем. Аланик, ты можешь связаться с ними?

– Приступаю, – ответила я.

Подкрепление Квилана уже прибыло, огонь деструкторов лился сквозь ветви наверху. Звено «Небо» встретило их перед базой Независимости, Йорген отдал приказ защищать воздушное пространство перед базой. Я переключилась на канал Независимости.

– Борцы за независимость, – сказала я, – приближается флот, и его силы огромны. Нам нужно отступить. Кто ваш командир?

– Аланик, – отозвался мой брат, – наш капитан был ранен при взрыве. Я могу говорить от имени остальных. Куда мы можем отправиться?

Мне было жаль, что кто-то из них пострадал, но я была рада, что Гилаф цел.

– Мы собираемся оставить базу, – сообщила я, – и отступить на «Блуждающий лист».

Последовало долгое молчание.

– На «Блуждающий лист», – сказал кто-то из пилотов. – На платформу, которая стреляет по нам.

– Именно, – сказала я. – Держитесь вместе в воздушном пространстве перед базой. Попросите кого-нибудь приземлиться и скажите тем, у кого нет кораблей, собраться внутри поврежденного корабля Верховенства. – Возможно, это единственный способ вернуть семью Ринакина и других наших мирных союзников, а также всех раненых. – Мы придем за вами. Наши союзники используют… нетрадиционные методы, но мы не собираемся бросать вас.

– Хорошо, – произнес Гилаф, но в голосе его звучало сомнение.

– Держитесь, – сказала я. – Мы собираемся вытащить вас отсюда.

– Мы вас прикроем, – пообещал Гилаф.

– А мы вас. – Я переключилась на канал людей. – Гражданские соберутся в разбитом корабле. Нам надо иметь возможность применить энергокопье, чтобы забрать их, так?

– Да, – сказал Йорген. – Мы с Жучиком идем в сторону «Блуждающего листа». Я сперва отправлю туда Жучика, а потом остальные наши корабли смогут прыгнуть к ней. Возможно, придется сделать пару ходок, чтобы забрать всех.

Я понадеялась, что их гипердвигатели помогают перемещаться, не привлекая внимания. Наверняка это так, ведь флот Верховенства чувствует себя в безопасности, используя их так же часто.

– Буду признательна, если один из ваших гипердвигателей прихватит и меня, – сказала я. Мне не хотелось рисковать и совершать еще один прыжок без необходимости.

– Хорошо, конечно, – сказал Йорген. Он казался растерянным, но не стал меня расспрашивать. – Помоги нам защитить базу, а потом мы вытащим тебя, когда закончим.

Я следила на ним и Киммалин на сенсорном экране, пока они приближались к платформе. Они прошли через испарения почти на Маг-9 – на скорости, которая, должно быть, грозила развалить их корабли на части.

Эти люди слов на ветер не бросали.

– Осторожно, не подходите к ней слишком близко, – предостерегла я их.

– У нас есть такой опыт, – сказал Йорген. – Мы будем соблюдать дистанцию.

Я прибавила скорость, возвращаясь к людям у базы. Вражеские корабли пытались отогнать людей, но они сражались в тандеме, беспокоя врагов настолько, что те не могли приземлиться и арестовать моих товарищей.

Я рванула к входу в ангар и заняла оборонительную позицию возле разбитого корабля Верховенства. Даже с такого расстояния я могла видеть гражданских, прижавшихся к стеклу сзади, из трюма; они глядели на нас, вероятно гадая, что сейчас произойдет.

По крайней мере, они послушались меня. Без этого я никак не смогла бы их вытащить.

– Хорошо, я вижу поверхность платформы, – сказал Йорген. – Жучик, ты готова?

– Готова, – отозвалась Киммалин.

Я следила по датчикам приближения, как корабль Киммалин исчез с неба.

– Жучик, доложи, – велел Йорген.

– Все в порядке! – сообщила Киммалин. – Я недалеко от поверхности платформы, ниже зоны поражения. Ищу вход в ангар.

– Мы не можем ждать, – сказал Йорген. – Звено «Небо», прыгайте.

– Понял тебя, Зараза, – произнес Артуро. – Мы работаем над этим.

Я почувствовала в воздушном пространстве над нами, как Квилан спускается, вернувшись в атмосферу.

«Аланик, – сказал он, – останови это, пока никто не пострадал».

«Поздно», – ответила я и выстрелила по вражескому кораблю, повисшему на хвосте у ФМ. ФМ подхватила один из кораблей Независимости энергокопьем.

Потом они оба исчезли.

По всему полю боя люди начали исчезать, уводя с собой корабли Независимости. Мгновение спустя корабль ФМ появился снова, причем так близко к кораблю Йоргена, что они чуть не столкнулись.

– Извини! – сказала по радио ФМ. – Нам действительно нужно поработать над ощущением пространства, когда мы в воздухе!

Несколько кораблей других людей также появились снова, и я оставила свой пост у входа на базу, чтобы обеспечить прикрытие огнем, в то время как Йорген изо всех сил старался увернуться от своих вновь появляющихся товарищей по звену.

– Что они делают? – спросила я Йоргена по рации.

– Мы используем слизня Жучика в качестве якоря с одной стороны и моего – с другой, – объяснил Йорген. – Это новая тактика. Мы все еще работаем над ней.

Люди выполнили еще один заход, унося новые корабли Независимости на платформу.

– Амфи, – заговорил Йорген, когда Артуро появился снова, – бери корабль Верховенства.

– Есть! – сказал Артуро, когда я пролетела перед ангаром, отвлекая огонь ближайших кораблей на себя, а затем перекатился по вершине базы, чтобы уйти от них.

Я не видела, как Артуро забрал поврежденный корабль Верховенства, но, когда я вернулась, ангар был пуст. Ко мне приблизился корабль, полыхая деструкторами.

«Остановись, Аланик, – сказал Квилан у меня в сознании. – Твои силы тают, и вам некуда бежать».

На самом деле это было не так, но Квилан, видимо, этого еще не понял. Я повела его прочь от базы и Йоргена. Я не хотела, чтобы какой-нибудь из кораблей людей попал под перекрестный огонь, если он решит…

Поток прорвал обратное измерение возле моего левого крыла, и я увела свой корабль во вращение.

Если Квилан был готов пустить в ход клинки разума, он, должно быть, в последнее время стал лучше ими владеть. В прошлый раз, когда я тренировалась с ним, он бы свалился с неба, пытаясь сделать что-то подобное.

– Сколько кораблей осталось? – спросила я Йоргена.

– Немного, – отозвался он. – Хватит еще одного захода. Жучик, что там у тебя?

– Нашла ангар, – доложила Киммалин. – Похоже, что генераторы атмосферы внутри работают.

Это было хорошо. Я предполагала, что от этой платформы будет мало пользы, потому что, если бы она все еще была полезной, Верховенство давно бы ее разобрало. Иногда мусорщики и искатели острых ощущений рисковали отправиться за пределы автотурелей, но и только.

«Аланик, – произнес Квилан, – тебе от нас не спрятаться. Сдавайся немедленно».

«Или? – спросила я. – Разве Верховенство не хотело, чтобы я осталась жива?»

«Да, – подтвердил Квилан. – Но если ты продолжишь сопротивление, придется принять меры».

И с этими словами Квилан и два других корабля позади него открыли огонь.

Я перевела свой корабль в маневр уклонения, но это получалось не так ловко и мгновенно, как на моем собственном корабле, где пульт управления был продолжением меня. Я наклонила нос корабля в сторону «Блуждающего листа» и включила ускоритель, стреляя в Квилана и остальных. Мой корабль трясся так, словно вот-вот развалится, а гравитационные компенсаторы поглотили перегрузки, но мгновением позже я смогла увидеть «Блуждающий лист» сквозь клубящийся красный туман – автотурельная платформа была такой же огромной, как одна из крупнейших ветвей Промышленности.

Квилан быстро догонял меня, и я держала свой разум открытым для обратного измерения, чтобы иметь возможность увернуться, когда он послал еще две очереди клинков разума вслед моим крыльям. Пока Квилан был у меня на хвосте, я не могла прицепиться к кому-нибудь из людей с их гипердвигателями, не подвергая их опасности. Мне пришлось рискнуть еще одним гиперпрыжком, и я понадеялась, что выйду с другой стороны.

– Аланик, – сказал Йорген. – Ты можешь выбраться оттуда?

– Я работаю над этим, – ответила я.

Мне нужно было совершить гиперпрыжок под автоматическим оружием, но очень точно определить точку выхода – ниже зоны стрельбы, но выше платформы, – чтобы не разбиться. Мне нужно было видеть, куда я направляюсь.

– Зараза, думаю, это последняя ходка, – проговорил Артуро.

– Понял. Отходим. Аланик, тебе нужна помощь?

Квилан мог разорвать человеческие корабли на куски при помощи клинков разума. Единственным, кто мог их предвидеть, был Йорген, но у меня не было времени объяснить ему, на что нужно обратить внимание.

– Я поняла, – сказала я и потянулась через обратное измерение к пространству над платформой.

Позади меня прошла рябь, и я увернулась слишком поздно. Сотрясающий удар обрушился на мой разум, сбив с толку и лишив зрения, так что все, что я могла видеть, – это звезды. Я почти потеряла сознание.

Огонь обрушился на мой щит быстрыми вспышками, истощая его. У меня не было времени переориентироваться. Я потянулась в обратное измерение и вытащила себя со своим кораблем на платформу.

Я едва могла видеть глаза, хотя чувствовала их ненависть. Они тянулись ко мне, искали меня, готовые разорвать на части, если найдут…

Я вышла из прыжка. Зрение вернулось ко мне, но из-за моего замешательства точка выхода оказалась слишком высоко над платформой. Одно из огромных орудий повернулось в мою сторону и открыло огонь. Я тут же нырнула к платформе…

Но было поздно. Снаряд попал в ускоритель, и корабль содрогнулся. Орудие выстрелило снова…

Я нацелилась на точку ближе к поверхности платформы и дернула себя в обратное измерение. Тысячи глаз следили за тем, как мой корабль чихал и прыгал, а затем я вернулась, скользя к поверхности платформы. Я попыталась подняться, но быстро теряла высоту.

– Аланик! – позвал Йорген по радио.

Мои сенсоры показали, что звено «Небо» и истребители Независимости находятся далеко позади меня. Мой корабль зачихал, а испарения расступились, когда нос корабля нырнул к твердой поверхности платформы.

11

– Катапультируйся! – крикнул мне Йорген по радио.

Я потянулась к рычагу катапульты сбоку от моего сиденья, и оно дестабилизировалось, но все еще осталось прикрепленным к кораблю.

Скад, это был не рычаг катапульты!

– Где он?! – крикнула я ему через обратное измерение, и у меня в сознании возник отчетливый образ рычага, расположенного прямо под моими коленями. Мой корабль, приближающийся к поверхности платформы, содрогнулся…

И я дернула рычаг, мой купол раскрылся, и ракеты под сиденьем подбросили его в воздух. Я приготовилась снова совершить гиперпрыжок, если катапультирование бросит меня в зону действия автоматического оружия, но полетела по воздуху под ним, а затем мой парашют раскрылся, дернув меня назад и потащив по поверхности платформы. Я остановилась у основания одной из автотурелей.

Я отстегнулась от парашюта и побежала туда, где упали обломки моего корабля; испарения липли к моему летному костюму.

Автоматические орудия стреляли надо мной, отгоняя Квилана и его пилотов. Они обстреливали платформу из деструкторов, но их выстрелы были беспорядочными, потому что они не могли точно стрелять из-за пределов дальности автотурелей. Я нырнула под металлическую крышу, окружавшую автотурели, и направилась к входу в ангар, который нашла Киммалин. Звено «Небо» и истребители Независимости поставили свои корабли на полу ангара. И люди, и УрДейлы уже выбрались из своих кораблей и сняли шлемы, глядя друг на друга.

Йорген откинул купол кабины и оглядел остальные корабли. Пересчитывая их. Проверяя, все ли в порядке с его пилотами, и глядя, сколько кораблей Независимости мы спасли. Их было около двух десятков и плюс еще выведенный из строя корабль Единства. Я узнала среди спасенных, выглядывающих из него, дочь Ринакина.

Я сняла шлем. Киммалин была права: платформа все еще генерировала атмосферу. Может, это мусорщики поддерживали генераторы в рабочем состоянии, чтобы упростить свою работу. Проскочить мимо систем автоматического огня было трудно, но возможно, если у тебя достаточно дронов для отвлечения орудий. Чтобы побывать здесь, нужно было быть не только хорошо обеспеченным, но и чокнутым. Мы могли претендовать только на второе.

– Получилось, – сказал Йорген. – Аланик, твой корабль…

– Ему конец, – вздохнула я. Возможно, что-то удастся с него спасти, но он больше не полетит.

– Я рад, что с тобой все в порядке. – Йорген даже словом не упомянул об уничтожении их собственности.

Мой брат выбрался из одного из кораблей Независимости и медленно подошел ко мне, поглядывая на людей так, словно боялся их. Приблизившись, он обнял меня.

– Аланик, – сказал он. – Я боялся, что они тебя схватили.

Вот таков Гилаф: беспокоится обо мне, когда схватили его самого.

– Я рад, что с тобой все в порядке, но… – Он оглядел ангар. – Люди?

Я никому из родственников не рассказала, что произошло с моей миссией на Звездовид, – только то, что все пошло не так, как планировалось.

– Они готовы объединиться с нами против Верховенства.

Я видела, как несколько других пилотов Независимости переглянулись, пытаясь понять смысл этой новости. Инин, дочь Ринакина, вышла вперед. Ее округлившийся живот прикрывала куртка для беременных. Теперь я вспомнила: она ждала ребенка через несколько солнечных циклов. Когда она впервые объявила об этом, Ринакин сказал, что хотел бы уйти со своей должности, чтобы помогать заботиться о ребенке, но, конечно, политическая ситуация сделала это невозможным.

– Мой отец боялся, что Верховенство придет за тобой, – сказала она. – Ты не знаешь, что…

Я не собиралась оттягивать скверную новость.

– Они схватили Ринакина, – сказала я. – Нам надо отыскать его прежде, чем его отдадут Верховенству. Квилан пытается собрать нас всех и использовать в качестве рычага давления. Ринакин, и я, и все вы – в обмен на лучшие условия торговли, больше преференций. Я не знаю точно, чего именно он просил, но…

– Прогресса для РеДауна, – с отвращением сказал мой брат, и пилоты согласно загомонили.

Инин посмотрела на Йоргена. У нее не было значка-переводчика, но у Йоргена он был.

– Вы пришли помочь спасти моего отца? Помочь нам повернуть ветер в нашу сторону?

– Хм… – сказал Йорген. – Мы здесь, чтобы заключить союз. – Он посмотрел на меня. – Вместе мы сильнее – теоретически, – но здесь мы находимся в затруднительном положении. Это трудно назвать сильной позицией для контрнаступления.

– Так и есть, – сказала я. – Но мы спасли моих товарищей, и я благодарна вам за это.

Гилаф улыбнулся мне, но вид у него был обеспокоенный. Как и у остальных. И на то были веские причины.

ФМ посмотрела в световое окно ангара, выискивая корабли.

– Они могут добраться до нас здесь? – спросила она.

Я поискала Квилана в обратном измерении и почувствовала его разум, витающий в испарениях.

– Не думаю, – сказала я. – У них нет цитоников, способных совершать гиперпрыжки. Они могут попытаться привести дроны, чтобы отвлечь автоматические орудия, но они не смогут провести много кораблей – может, один-два, так что тут у нас превосходящие силы.

Вместе с пилотами Независимости силы получились значительные. Квилану придется отступить и перегруппироваться. Учитывая его нынешнее положение, он это понимал.

Если бы Верховенство действительно намеревалось забрать меня, они бы рано или поздно появились. Но даже у Квилана не было в распоряжении цитоников Верховенства – особенно если он рассчитывал проявить себя перед ними, – так что мы выиграли себе хотя бы немного времени.

– Ты можешь слышать их переговоры? – спросил меня Йорген. – Они составляют план?

Я не слышала в окрестностях переговоров по гиперкому, но Квилан должен был знать, что я их услышу, так что он мог перейти на обычную радиосвязь.

– Ты можешь попытаться найти их канал? – спросила я Йоргена.

– Конечно, – сказал Йорген.

Он отключил гарнитуру, чтобы слышно было всем, пролистал тишину и помехи, а потом с его приборной панели зазвучал голос:

– Жители РеДауна, мы рады объявить вам, что при поддержке обеих партий…

Гилаф выругался, и я почти повторила его слова. Голос принадлежал Наналис.

– Оставь, пусть будет, – сказала я, и Йорген убрал руку от диска настройки.

Наналис властно обратилась к собравшимся:

– Наше сотрудничество выводит УрДейлов на галактическую арену…

– Кто это? – спросил Артуро, подойдя поближе.

– Председатель Совета, – сказала я. – Избранный лидер РеДауна. По крайней мере, на данный момент.

Инин сложила руки на груди и прислонилась к кораблю Верховенства. Ее отец много лет выступал против Наналис в Совете.

– Спасибо, – произнес знакомый голос, и глаза Инин расширились. – Это Ринакин, верховный канцлер Независимости. – (Это действительно был Ринакин – я узнала его голос.) – У нас есть разногласия, но и Единство, и Независимость сходятся в одном: мы желаем лучшего для РеДауна и ее народа.

– Это его мы пришли спасать? – спросил Йорген.

Я кивнула, чувствуя, как напрягаются пилоты Независимости. Наш лидер не должен был говорить так – особенно теперь, во время военного переворота, устроенного Единством.

– Пора отказаться от разногласий, – продолжил Ринакин, – во имя прогресса для РеДауна. Я хотел бы объявить о двухпартийном сотрудничестве с Верховенством.

Гнилое дерево! Ринакин почти дословно повторял выступление Наналис во время игры.

Йорген посмотрел на меня.

– Его заставляют это говорить, – сказала я. – Совершенно точно.

Лицо Инис посуровело, и она кивнула.

– В ближайшее время я буду работать совместно с Наналис и Советом, – произнес Ринакин, – ради будущего как Единства, так и Независимости, и прежде всего ради прогресса.

– Прогресс! – проговорил Гилаф. – Так они говорят, а на самом деле продают нас. Все аванпосты сдались. Все, кроме нас.

– Есть один вопрос, который меня беспокоит по мере нашего продвижения вперед с коалицией, – сказал в заключение Ринакин. – Аланик, если ты слышишь меня, сдавайся. Еще не поздно стать частью решения. Спасибо.

Трансляция закончилась, и Йорген выключил радио.

12

Я смотрела прямо перед собой, пытаясь осмыслить происходящее. Один из людей, с которым я еще не была знакома, почесал в затылке.

– Я не самый умный тут в округе, – произнес он, – но это сильно походило на голосование в пользу Верховенства.

Я узнала его голос, который слышала по рации: это был Аспид, летавший с Артуро.

– Они его заставили, – сказала я.

Должно быть, ему угрожали. Подкуп никогда бы не подействовал на Ринакина. Он слишком принципиален для этого. Но у каждого есть что-то, чего он боится. У каждого есть что-то, чем он не готов пожертвовать.

Я не знала, что является моим уязвимым местом, и надеялась никогда этого не узнать.

– Мой отец никогда бы не капитулировал перед Верховенством, – сказала Инин.

– Это правда, – подтвердила я в основном ради людей. Потому что это и было правдой. Ринакин верил в дебаты, в дискуссию, в пропагандистскую деятельность и работу с Единством. Он верил, что можно убедить других при помощи здравого смысла, но всегда оставался верен своим принципам. Он никак не мог сменить сторону за считаные часы. А даже если бы и сменил, он никогда не обратился бы ко мне так. Он послал меня. Он велел мне попросить помощи. Он не стал бы делать этого, а потом объявлять на всю планету, что я скрываюсь от правосудия. – Но это был его голос, – добавила я. – Возможно, ему сказали, что захватили членов его семьи и пригрозили им пытками.

Гилаф поморщился, и я увидела, что несколько пилотов Независимости смотрят на меня с тревогой. Мысль о том, что Единство может пытать кого-то, казалась слишком жестокой, слишком агрессивной даже для них.

Но, учитывая, что Квилан только что пытался меня убить, я не была настроена столь милосердно.

– Возможно, – согласилась Инин. – В таком случае нам надо спасти его. – Она посмотрела на Йоргена. – Вы спасли нас. Готовы ли вы помочь нам и в этом?

– Начнем с того, что это Ринакин послал меня к людям, – сказала я Инин. – Этот союз был его идеей.

Последняя военная операция прошла не так хорошо, как нам хотелось бы, но теперь у нас было больше пилотов, и все еще оставалась надежда.

– Мы пришли, чтобы помочь, – сказал Йорген, и я буквально слышала, как он разбирается в своих приказах, пытаясь понять, на что он уполномочен. – Это ужасно, что вашего лидера пытаются использовать против вашего движения.

– Но, – проговорил Артуро, – мы не знаем точно, угрожали ли ему. Откуда нам знать – вдруг он передумал?

Инин прищурилась, но я успела первой:

– Нет. Он никогда бы этого не сделал.

Артуро и Йорген переглянулись.

Эти люди вообще не знали Ринакина. Они не знали меня достаточно хорошо, чтобы доверять моему суждению по этому поводу, а остальную часть моего народа они не знали вовсе. На их месте я бы тоже усомнилась.

– Нам нужно все обдумать, прежде чем что-либо делать, – продолжил Артуро.

– Да, – сказал Аспид. – Не хотелось бы оказаться дезертиром из-за недостоверной информации или еще чего-то такого.

– Мы не дезертировали, – произнес Йорген. – Нам приказали пойти.

– Нам специально не было приказано идти, – сказала ФМ. – Ты что, забыл?

– Кобб сформулировал это так, потому что был вынужден, – сказал Йорген. – Это все равно были приказы, пускай даже и неприказы. Значит, это не было дезертирством. Верно? – Он обвел взглядом остальных в поисках подтверждения, и все уставились на него.

– Благослови тебя звезды, – сказала Киммалин.

Йорген выругался.

Девушка с синими волосами – Страж, как я поняла методом исключения, – подошла ко мне.

– Мы незнакомы, – сказала она. – Я – Сэди, а это – Нед.

Нед. По крайней мере, это легко запомнить.

Сэди указала на двоих мужчин, прислонившихся к одному из кораблей:

– А это Ти-Столл и Мята. Настоящие их имена Трей и Корбин, но их так никто не зовет. Они просто используют позывные.

Я понятия не имела, кто из них Ти-Столл, а кто Мята, но спрашивать не стала.

– Это мой брат Гилаф, – сказала я. – И дочь Ринакина, Инин.

Я не знала имен всех остальных, и никто, похоже, не считал, что сейчас самое время потребовать от людей запомнить их всех.

Я повернулась к Гилафу. Мне нужно было убедить людей начать наступление на Единство отсюда, и это было бы легче сделать без того, чтобы остальные мои соотечественники стояли здесь и слушали.

– Нам нужно будет нанести на карту здешние объекты, – сказала я. – Выяснить, с чем мы работаем. Можете ли вы взять пилотов и попытаться найти безопасное место для отдыха семьи Ринакина и остальных?

Гилаф взглянул на живот Инин, и та сердито уставилась в ответ. Ей явно не нравилось, что с ней обращались как с ребенком только потому, что она носила ребенка.

– Со мной все в порядке, – сказала Инин. – Но кажется разумным убедиться, что мы здесь в безопасности. Ваш капитан ранен, и ему нужно где-нибудь отдохнуть.

Это было правильно. Я подошла к открытой внутренней части корабля Верховенства. Внутри сидели несколько гражданских лиц, а капитан Независимости лежал на полу, и медик обрабатывал ему рану на ноге.

– Нужна ли ему дополнительная помощь? – спросила я.

Я могла бы прыгнуть с ним в больницу, если нужно, но мне не хотелось рисковать без необходимости.

– Мы справимся, – пообещал медик, – но ему понадобится время, чтобы вернуться в строй.

– Хорошо, – сказал Гилаф. Он повернулся к Йоргену. – Спасибо, что пришли нам помочь. Но то, что вы делали, перемещая нас с места на место… Вы что, все цитоники?

У Йоргена сделался встревоженный вид: он как будто не мог решить, стоит ли раскрывать свои секреты. Все люди оставили своих слизней на кораблях, и я не хотела никого сердить, но знание того, какие силы на нашей стороне, воодушевят моих товарищей.

– На их кораблях есть гипердвигатели, – сказала я Гилафу.

– Потряси ветками, – сказал Гилаф, и я услышала гул удивления и облегчения от других пилотов. – Мы с нетерпением ждем нашего союза.

Он вошел в корабль, помог медику поднять капитана и вместе с группой пилотов прошел через вестибюль, ведущий вглубь платформы. Инин и другие гражданские последовали за ними.

Я надеялась, что платформа не слишком опасна и что мусорщики давно здесь не появлялись. Но Гилаф и другие пилоты прошли подготовку. Они могли справиться сами и помочь другим.

Я повернулась к Йоргену и остальным людям. Мы проделали долгий путь, и мне нужно было убедить их остаться со мной еще немного.

– Что нам теперь делать? – спросил Йорген. – Мы не знаем, хочет ли ваш друг Ринакин, чтобы его спасали. И остальные… это все УрДейлы, которые примут нашу сторону?

– Ринакин на нашей стороне, – заметила я.

– Да, – сказал Йорген, – но он публично выступил против тебя. И он всего одна персона.

Многие прислушивались к словам Ринакина, и это делало его очень важной персоной. Но исходя из того, что мы услышали, на данный момент это сыграло против нас.

– Ты – беглец, – сказал Йорген. – И мы теперь тоже беглецы, потому что помогли тебе.

– Нам не избежать трибунала, если вернемся домой, – сказала Сэди. – Так ведь?

– Йорген может избежать, – предположила Киммалин. – Твоя мама действительно собирается посадить тебя в тюрьму за дезертирство?

– Возможно, – сказал Йорген. – Но мне будет не легче, если это собираются сделать с вами. Скад! Что будем делать?

– Ты можешь связаться с Коббом, – произнесла ФМ. – Узнай, чего он от нас хочет.

Йорген покачал головой:

– Кобб сказал, что будет на связи, но я не могу связаться с ним. Он пытается поддерживать иллюзию, что не имеет никакого отношения к нашему уходу, чтобы мои родители не выбросили его за борт.

– А они могут? – спросила Киммалин.

– Возможно, – сказал Йорген. – В книгах не так уж много конкретных правил насчет ведения межгалактической дипломатии, и это дает им некоторую свободу действий.

– Дипломатия – это ошибка, – заявила я. – Там вам будет не лучше, чем здесь, если ваше правительство думает о капитуляции.

– Если оба наших правительства движутся в эту сторону, что нам делать? – спросил Йорген. – Мы – пилоты. Мы не можем контролировать подобные вещи.

– На РеДауне много тех, кто поступит правильно, когда они увидят путь, – сказала я. – Но их обманывают. Единство заявляет, что мы все можем поладить между собой, но мы не можем ладить с теми, кто собирается нас угнетать.

Я посмотрела на людей, оценивая их реакцию. Мое положение было шатким. Если люди решат не помогать мне, мы с пилотами останемся одни.

Люди переглянулись. Казалось, что они смирились, и в данном случае это было хорошо. Мне просто нужно было дать им повод поверить, что надежда есть.

– Спасение Ринакина изменит ситуацию, – сказала я. – Его многие любят. Если Единство угрожает ему, а мы доставим его в безопасное место, он сможет сказать правду, рассказать всем, что на самом деле задумало Единство. Они захватили власть в армии, захватили наших пилотов. Если народ услышат эту новость из уст Ринакина, многие перейдут на нашу сторону.

Йорген вздохнул:

– Хорошо. Мы полны решимости. Давайте сделаем все возможное. – Он посмотрел через люк на гигантскую автотурель, которая перестала стрелять; сквозь обратное измерение я чувствовала, как Квилан удаляется. – Что именно здесь делает эта платформа?

– Это была боевая платформа, – пояснила я. – Заброшенная после Второй войны, столетия назад. Я думаю, раньше она могла перемещаться через испарения по своему желанию, но теперь она просто дрейфует.

– Нам нужно осмотреться тут, – решил Йорген. – Платформы на Россыпи похожи, и у них много разных способностей, помимо автоматической стрельбы. Возможно, мы сможем заставить работать ее щит или обнаружим еще что-нибудь, что могло бы помочь нам спасти Ринакина. – Йорген повернулся ко мне. – Есть ли какие-то причины, по которым ты не можешь прыгнуть к нему и выдернуть его сюда? Или ты просто не знаешь, где он?

– Если он продолжит вещание, будет достаточно легко определить, где он находится, – сказала я. – Но некоторые цитоники Единства обладают способностью ингибировать, и они не оставят Ринакина без присмотра. Верховенство также предоставило Единству цитонические ингибиторы. Больше, чем тот, что на этом корабле. – Я указала на помятый корабль.

– Ингибитор все еще на борту? – спросила ФМ.

Это был хороший вопрос. Корабельный ингибитор оставался активным даже после того, как кабина была уничтожена. Сейчас он не работал, но технология все еще должна быть на борту. Я вошла в пустой корпус, осматривая то, что осталось от корабля.

Ряды пассажирских сидений большей частью остались нетронутыми, а в конце прохода находилась приборная панель и ящик, вмонтированный в борт корабля. Я двинулась по проходу, ФМ шла прямо за мной.

– Это ящик с тейниксом. – ФМ протиснулась мимо меня и опустилась на колени рядом с ним; остальные люди столпились вокруг дыры в корпусе и наблюдали.

– Там нет слизня, – сказал Йорген. – Если бы он там был, мы бы почувствовали.

Он был прав – ящик казался мне пустым. Но когда ФМ отперла ящик и подняла крышку, на нас уставился бледно-голубой тейникс с ярко-зелеными шипами.

– Привет, малыш. – ФМ осторожно достала слизня. Она обернулась к Йоргену. – Так, говоришь, нет никакого слизня?

– Я не чувствую его в обратном измерении, – сказала я. Я даже не могла дотронуться до того места, где он лежал на руках ФМ, хотя раньше это место было слишком маленьким, чтобы я могла его заметить. – Он… ингибирует сам себя.

– Он восхитителен, – произнесла Сэди.

ФМ погладила слизня по спинке, и он тихонько загудел, как будто занервничал.

– Ну вот и ответ на вопрос, как они это делают, – сказал Йорген. – И у нас теперь есть вот он. Возможно, мы сможем разобраться, как с его помощью ингибировать всю платформу.

– А вы не можете его вежливо попросить? – спросила я.

– Мы можем попытаться, – ответила ФМ. – Но для этого может понадобиться чуть больше времени.

– Времени, – тихо пропел слизень.

– Тем не менее, – сказал Йорген, – если мы сможем изучить возможности платформы, что-нибудь из них может нам пригодиться. И мы сможем определить местонахождение Ринакина.

ФМ так и держала нового слизня на руках и, похоже, не собиралась его отпускать. Номинально этот слизень принадлежал моему народу, потому что его нашли на нашей территории, но я не знала, что с ним делать, так что пока, пожалуй, лучше пусть остается у ФМ.

– Я думаю, что Ринакина держат на дереве Совета или где-то рядом. Там же живут и цитоники Единства.

– Еще деревья? – спросил Нед. – Вы действительно живете на них, не на поверхности планеты?

– РеДаун – газовый гигант, – сказала я. – У него нет поверхности, кроме ядра. И атмосфера там непригодна для дыхания. Мы спускаемся туда только за полезными ископаемыми.

– Это ваша родная планета? – спросила Сэди. – Вы жили на деревьях даже до того, как у вас появились истребители?

– Да, – подтвердила я. – Деревья РеДауна всегда были нашим домом.

Сэди тихонько взвизгнула:

– Как круто!

– И пугающе, – сказала ФМ. – А вдруг упадешь?

– Вы часто падаете со своих платформ? – спросила я.

– Нет, – ответила ФМ. – Но на самом деле мы на них не живем. Это военная база. Мирные жители на Россыпи живут под землей. На платформе Прима детей нет.

– Мы учим малышей осторожности, – сказала я. – Мы не ходим по краям ветвей без страховки. У нас есть стены, и поручни, и сетки. Каждый год случается несколько падений, но это смерти из-за сбоя оборудования, например разрыва шнура при прыжках.

Все посмотрели на меня так, будто я сошла с ума.

– Хорошо, – решил Йорген. – Давайте немного покопаемся и посмотрим, что мы сможем найти на этой платформе.

Я кивнула. Я не совсем понимала, с чем придется работать, но, по крайней мере, люди больше не говорили о бегстве.

– Аланик, – сказал Йорген, – почему бы тебе не послушать радио, пока мы тут осмотримся? Может, ты найдешь какие-нибудь выступления, которые нам подскажут, что задумали те, кто схватил Ринакина.

Возможно, люди хотели посоветоваться без меня, но я не могла им помешать говорить друг с другом. А если бы попыталась, стало бы видно, что я в отчаянии.

– Хорошо, – сказала я.

ФМ вынесла синего слизня из корабля, и люди двинулись к двери, ведущей куда-то вглубь платформы. Я выбралась из корабля Верховенства и перешла в кабину Йоргена повозиться с радио. Под приборной панелью у него был закреплен ящик наподобие того, в котором сидел слизень-ингибитор. Я открыла дверцу, и Бабах выжидающе посмотрел на меня, как будто я могла дать ему еще водорослевых полосок.

Его ждало жестокое разочарование.

Не прошло и нескольких минут с момента ухода людей, как кто-то приблизился к открытой кабине. Ко мне подошел Артуро, а в перевязи у него на груди восседал желто-голубой слизень. Должно быть, Артуро вернулся, чтобы забрать его с собой.

Я хотела встать, но Артуро поднял руку.

– Аланик, мы можем поговорить?

– Да, – ответила я.

Артуро оглянулся через плечо, словно опасался, что нас подслушают. Слизень в перевязи вопросительно посмотрел на меня.

– Я думал о том, что ты рассказала нам на Россыпи – насчет того, что Верховенство требует от вас выдать людей, с которыми вы сотрудничаете.

Я при нем этого не говорила, потому предположила, что он узнал об этом от Йоргена.

– Мы не сотрудничали ни с какими людьми, – сказала я.

– Верно, – мрачно проговорил Артуро. – Но теперь-то сотрудничаете.

Ох! Я так сосредоточилась на получении помощи, что не подумала о том, как это будет выглядеть. Очевидно, мне не следовало говорить Йоргену об этом конкретном требовании.

– Мы просто вместе боролись с теми, кто хотел выдать вас Верховенству, – сказала я.

– Ну да, – кивнул Артуро. – Но стрельба по нескольким кораблям еще не означает, что ты не планируешь предать нас каким-то другим способом.

Это было правдой, и никакие мои слова не могли этого изменить.

– Так ты считаешь, что я лгу вам?

– Не знаю, – ответил Артуро. – Я не понимаю, каковы твои мотивы. Йорген верит, что ты хочешь заключить союз с Россыпью и что ты собираешься научить его использовать свои силы.

– Использовать свои силы! – добавил его тейникс, как будто желая подчеркнуть слова Артуро.

– Полегче, Нага. – Артуро погладил слизню по спинке.

– Я сделаю это, – пообещала я. – Я с радостью обучу его, потому что мы работаем вместе. Вы сильно рискуете, находясь здесь.

– Это так, – сказал Артуро. – Поэтому я надеюсь, что ты пришла на Россыпь не за людьми, которых можно было бы отдать Верховенству, чтобы умилостивить его.

Я рассердилась:

– Я никогда не буду сотрудничать с ними! Их древесина прогнила насквозь!

– Я хочу верить тебе, – произнес Артуро. – И Йорген тоже. Поэтому он не рассказал Коббу то, что говорила ты.

Очевидно, ему стоило это сделать. Их командир принял решение, не имея всей полноты информации.

– Йорген подозревает, что я вас обманываю, – сказала я.

– Нет, – сказал Артуро. – Йорген слишком занят: он пытается понять, нарушил ли он приказ. Это я беспокоюсь, что ты могла нас обмануть. – Он посмотрел мне в глаза. Глаза его были темные и глубокие, а не ясные и яркие, как у большинства УрДейлов. – Мы можем тебе доверять?

– Ты уже доверяешь. Ты доверился мне, когда оставил свою планету вместе со мной.

Впервые встретившись с людьми, я сбежала, не желая доверять им, а они все равно пришли мне на помощь. Я бы так не поступила. Что ж, я рада, что в этом они не похожи на меня.

– Это так, – сказал Артуро. – Потому что потенциальная выгода перевешивала риски. Нам нужны союзники, как и вам. И мы можем быть невежественными в том, что касается галактической политики, но мы не беспомощны. Если ты отнесешься к нам враждебно, мы дадим отпор – ты это понимаешь?

Артуро озвучил угрозу спокойно и ровно – просто как факт.

Эти люди владели гипердвигателями. Они раскрыли тайну там, где я потерпела неудачу. А еще они почти столетие выживали перед лицом враждебности Верховенства.

– Недооценивать вас было бы слишком серьезной ошибкой, – сказала я.

– Я рад, что мы сходимся в этом.

– И я не имею намерения предавать ни вас, ни ваш народ.

Артуро задумчиво наблюдал за мной, оценивая. Меня беспокоило, что я не могу прочесть в его глазах, что же он видит.

– Спасибо, – сказал Артуро. – Надеюсь, этот разговор останется между нами.

А потом он развернулся и уверенным шагом пошел в ту сторону, куда ушел Йорген и остальные.

Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Я не заманивала людей сюда с намерением продать их Верховенству, но в каком-то смысле я хотела их использовать. Единство использовало призрак вымирания человечества, чтобы запугать мой народ и заставить его подчиниться. Если бы мои соотечественники увидели, что люди сражаются на нашей стороне, они бы поняли, что сопротивление возможно, даже несмотря на ужасающие трудности. Существование людей было оружием, которое я могла использовать против своих врагов.

Учитывая обстоятельства, было бы глупо поступить иначе.

13

Я могла долго прождать на корабле, прежде чем отправиться искать Йоргена и остальных. Найти Йоргена было нетрудно, потому что я чувствовала его разум и шла в том направлении. Коридоры здесь были гладкими и стерильными, как и на Россыпи, только больше походили на большие трубы, чем на квадратные залы.

Йорген, кажется, шевельнулся на мгновение, и мне стало интересно, чувствует ли он мое приближение.

А потом:

«Аланик», – сказал он у меня в сознании.

«Да, – отозвалась я. – Ты можешь устанавливать контакт».

«Это… похоже на связь со слизнями, но другое. Когда Спенса сама устанавливает контакт, это легче».

«Вы со Спенсой разговаривали в последнее время?» Я не знала, может ли она выходить на связь из обратного измерения, как мы переговаривались через него.

«Да, дважды. Оба раза она… ну, появлялась. Но на самом деле ее там не было. Не как при гиперпрыжке».

Эти слова сопровождались печалью. И возможно, тоской.

«Вы со Спенсой близки», – сказала я. К печали присоединилась еще одна эмоция – возможно, смущение. «О! – сказала я. – Вы со Спенсой спариваетесь?»

«Что? А, нет, мы не пара. В смысле – спаривание тут ни при чем. Я имею в виду…»

Я засмеялась, и голос Йоргена исчез из моего сознания. Я подумала, что он ушел намеренно. Хорошо, если так. Он учился даже без моих инструкций. Я обнаружила, что для цитонических сил это наилучший вариант. Их не столько изучали напрямую, сколько испытывали и направляли. Ваш разум интуитивно знал, что делать, если вы просто не стояли у себя на пути и позволяли этому случиться.

Я догнала нескольких человек возле комнаты, заполненной приборными панелями. Йорген и Киммалин стояли в дверях и смотрели, как ФМ изучает их.

– Нашли что-нибудь полезное? – спросила я.

– Возможно, – сказал Йорген. – Ты, случайно, не инженер?

– Нет, всего лишь пилот, – ответила я. Я подошла и посмотрела на кнопки и рычажки, которые изучала ФМ. – У кого-нибудь из вас есть опыт?

– У Тора, – ответила ФМ. – Возможно, он сумел бы объяснить нам, какая кнопка активирует щит, а какая соединяет с цитоническим ингибитором.

– И то и другое было бы очень полезно, – сказала я.

ФМ обернулась и посмотрела на Йоргена.

– Как бы мне ни хотелось расспросить Тора, я не думаю, что тащить его сюда – хорошая идея.

– Мне вот интересно, можем ли мы забрать его сюда так, чтобы никто не заметил, – сказал Йорген. – Если бы один из слизней отнес нас Д.О.М.О.Й…

Значок перевел конец фразы, как набор букв, но я понятия не имела, что они означают на языке людей.

– Что это значит? – спросила я.

Йорген вздохнул:

– Это слово для обозначения места, где мы живем. Но ФМ случайно сделала его командой для слизней возвращать нас на Россыпь.

– Это не было случайностью, – сказала ФМ. – Это был логичный выбор.

– И мы пытаемся научить их переносить нас только в том случае, если сначала мы произносим их имена как команду, – продолжил Йорген. – Но иногда они ошибаются, и, если кто-нибудь говорит что-то вроде: «Я скучаю по Д.О.М.У», его слизень переносит его в инженерный отсек на платформе Прима. Получается неудобно, если человек был перед этим в столовой или еще где-нибудь.

Киммалин вздохнула:

– Но куда больше раздражает, если перед этим собиралась забраться в очищающую капсулу и стоишь в чем мать родила.

– Не то чтобы она об этом знала, – сказала ФМ.

– Благослови звезды этих ошарашенных инженеров, – добавила Киммалин.

– И в результате нам приходится произносить базовые слова по буквам, – сказал Йорген. – А могли бы выбрать для кода какое-нибудь менее распространенное слово.

– Так, значит, вы произносите слово, – уточнила я, – и слизень гиперпрыгает вместе с вами. Удобно.

– Когда получается – это здорово, – сказал Йорген. – Когда не срабатывает – в лучшем случае бесит.

– В худшем это унизительно, – добавила Киммалин.

– Это может угрожать жизни, – настаивал Йорген.

– Эй, – сказала ФМ, – вы с Тором сами сказали, чтобы мы для простоты использовали то же самое слово для тренировки остальных слизней.

– Мы все еще работаем с ними, – произнес Йорген. – У нас было совсем немного времени перед твоим приходом. Но до сих пор они все срабатывают, если сказать Д.О.М.О.Й. Некоторые из них еще переносят нас на пару километров, если сказать им П.Р.Ы.Г.А.Й.

– Это слово я тоже не понимаю, – сказала я. – Видимо, значок не умеет переводить, когда говорят побуквенно.

– Это слово обозначает прыжок в воздух, – сказала ФМ. – И еще оно – вторая часть слова «гиперпрыжок», которое они, к счастью, не воспринимают как команду. У них получается немного лучше, если они выполняют команду, услышав сперва свое имя.

– Наверное, потому, что они лучше отправятся Д.О.М.О.Й, чем прыгать куда-то наугад, – сказала Киммалин. – Как и все мы.

– Это единственные команды, на которые они реагируют? – спросила я; люди свободно раскрывали подробности касательно использования своих гипердвигателей, но я не собиралась им на это указывать.

– Если вы хотите сделать что-нибудь еще, – сказала ФМ, – вам нужен цитоник. Йорген может попросить слизней совершить гиперпрыжок в любое место, которое он видит или которое он может визуализировать и которое слизни могут распознать. Остальные из нас ограничены словесными командами, которые нам нужно заранее разучить. Слизни схватывают это довольно быстро и понимают некоторые базовые абстрактные понятия, такие как, например, «опасность». Мы работаем над программой сотрудничества. Вот почему мы носим их с собой на перевязях, хотя инженеры работают и над созданием рюкзака. Идея состоит в том, что, даже если пилот не может отдать команду, слизни настолько привязаны к своим партнерам-пилотам, что хотят вытащить нас из беды, и достаточно знакомы с нами, чтобы понять, что может быть полезно, а что нет.

– Кажется, вы слишком многого требуете от слизня.

– Слизня! – тихо пропел Жабр.

– Верно, – сказала ФМ. – Но они отлично справляются. Верно, Жабр?

– Жабр! – сказал слизень Киммалин – и тут же очутился на приборной панели перед ФМ и вытянулся, глядя на Жабра в перевязи у ФМ.

– Молодец, Счастливчик, – сказала ФМ, сунула руку в карман и достала баночку с какой-то склизкой на вид субстанцией.

Тейникс жадно съел порцию с пальца ФМ, несмотря на старания Жабра добыть и себе немного.

– Это еще одна команда, которую они знают, – сказал Йорген. – Они могут узнавать имена друг друга и искать друг друга независимо от расстояния. Так что даже если Аланик не хочет идти на Россыпь за Тором…

– Мы снова понимаем, насколько мы бесполезны без инженеров? – спросила Сэди, подходя к нам сзади вместе с остальными. – Я думала, мы это уже знаем.

– Ты знаешь, – ответил Ти-Столл. – Но оказывается, что нет предела тому, сколько раз нам придется узнавать очевидные вещи.

– Говори за себя, – сказал второй парень. – Я это уже знаю и просто жду, пока подтянутся остальные.

Сзади подошли Артуро с Недом. Артуро никак не показал, что у нас с ним только что состоялся непростой разговор.

Для него было вполне разумно не доверять мне. Но меня все равно беспокоило, что он думал, будто я могу предать их, хотя это было вполне оправданно – и даже умно.

– Кто-нибудь почувствовал, что здесь… тяжелее? – спросил Нед.

– Да, – сказала я. – У наших планет немного отличается сила тяжести. Я заметила это на Россыпи. Я не думаю, что эта разница настолько существенна, чтобы иметь значение.

– Это имеет значение для моих квадрицепсов, – произнес Нед. – У меня такое ощущение, будто я пробежал круг по саду в Альте. – Он посмотрел на меня. – У вас, наверное, нет садов, раз вы живете на деревьях?

– На самом деле есть, – сказала я. – Мы прививаем маленькие деревья к ветвям больших. Еще они естественным образом растут там, где кора распалась на обломки.

ФМ вернула Киммалин ее тейникса и произнесла:

– Я надеялась, что знакомство с этой технологией может натолкнуть меня на какую-то мысль, поскольку я провела много времени, слушая, как Тор рассказывает об этом. Но нет. Я все еще недостаточно знаю, чтобы быть полезной. – Она посмотрела на Йоргена. – Вполне возможно, что командование не знает об участии Тора в нашем уходе. Я не хочу навлекать на него неприятности.

– Мы могли бы попытаться привести его сюда, а затем вернуть так, чтобы никто об этом не узнал, – сказал Йорген. – Однако для этого нам может понадобиться помощь Аланик. Если мы воспользуемся позицией Д.О.М.О.Й для гиперпрыжка, это будет очевидно. Моя мама, возможно, даже поставила людей ждать нас.

– Я хочу пойти, – вызвалась ФМ. – Я могу объяснить ситуацию Тору.

– Любой из нас мог бы объяснить ситуацию Тору, – сказал Нед.

– Да, – медленно проговорила ФМ. – Но мне он доверяет.

– Он доверяет всем нам, не так ли? – спросил Нед. – За исключением, может быть, Аланик. Без обид, Аланик.

– Почему я должна обижаться на это? – спросила я. – Это факт.

– Вот видишь, – сказал Нед. – Ты мне сразу понравилась.

Артуро бросил на Неда взгляд, смысла которого я не поняла.

– Аланик может пойти за Тором, – проговорил Йорген. – И ФМ может пойти с ней, чтобы объяснить ситуацию. Тебя это устраивает, Аланик?

Готова ли я взять кого-нибудь с собой, когда пойду на платформу, полную людей, которые теперь, наверное, считают меня преступницей?

– Да, конечно, – кивнула я.

– Хотя я могу прыгнуть прямо к Тору самостоятельно, – сказала ФМ. – Жабр действительно хорошо умеет находить его слизня.

– Я все-таки хочу, чтобы ты взяла Аланик с собой, – сказал Йорген. – Мы думаем, что Жабр достаточно легко вернется обратно, но я не хочу, чтобы ты задержалась на Россыпи и попала под трибунал.

– Погоди, – произнес Нед. – Почему Жабр хорошо умеет находить слизня Тора?

– Потому что мы много с ними тренировались, – сказала ФМ. Она немного порозовела и говорила таким тоном, будто защищалась.

– Хорошо, – сказал Нед. – Но мы все тренировались со слизнями. Мы столько раз все это отрабатывали, что мне кажется – я смогу найти этих слизней в «нигде»…

– Нет, не сможешь, – возразил Йорген.

– Нед, оставь, – попросил Артуро.

– Но я просто сказал…

– Я слышала, что ты сказал! – повысила голос ФМ.

Все посмотрели на нее.

Она вздохнула:

– Наши слизни очень хорошо находят друг друга, потому что мы с Тором используем слизней для встреч, чтобы нам не приходилось иметь дело с неудобными вопросами, поскольку мы не были готовы рассказать об этом всем. Вот. Теперь ты знаешь.

Нед охнул. Казалось, ему всегда есть что сказать о чем угодно, но теперь он как будто смутился. Судя по реакции группы, Йорген и Киммалин уже знали, а Ти-Столлу и Мяте было все равно.

– А что, пары – табу в вашей культуре? – спросила я. – Кажется, вам всем очень неловко говорить об этом.

– Это не табу, – сказала ФМ. – Но… личное. – Она посмотрела на меня. – А что, УрДейлы всегда открыто говорят об этом?

– Совершенно открыто, – ответила я. – Конечно, здесь нечего смущаться. Это может зависеть от обычаев вашей семьи, но большинство семей очень рады возникновению пар, потому что приветствуют появление детей.

– Никто из нас не думает о детях, – поспешно произнес Йорген.

– Можешь себе представить? – вздохнула ФМ.

Я не поняла.

– Потому что у вас война? Но вы все родились во время войны, разве не так? – Если я правильно понимаю закономерности старения людей, так оно и должно быть.

– Потому что мы слишком молоды, – сказала ФМ. – И мы – пилоты на передовой. Такая жизнь не способствует воспитанию детей. У многих из нас родители были пилотами, но у большинства из нас хотя бы один родитель не летал.

– Погоди, – сказала я. – Вас воспитывают родители?

Люди посмотрели на меня так, словно я сморозила глупость.

– Да, – ответила Киммалин. – А кто вырастил тебя?

– Мои бабушки и дедушки, – ответила я. – У нас поощряется создание пар в молодости, когда наши родители еще достаточно здоровы, чтобы растить детей. Родители работают, чтобы обеспечивать семьи. У них нет времени и сил на заботу о детях. И, кроме того, их всего двое, в то время как бабушек и дедушек четверо, поэтому вероятность того, что один из них сможет позаботиться о детях, намного выше.

Сэди хмыкнула:

– В таком виде это имеет смысл.

Я попыталась представить себе, как люди-родители должны справляться с воспитанием детей, если они, как та же ФМ, состоят в ВВС. Звучало это ужасно.

– Хорошо, – произнес Йорген. – Я думаю, урок здесь в том, что никто из нас не хочет говорить об отношениях или планировать иметь детей в ближайшем будущем, за исключением, может быть, Аланик.

– У меня не будет ребенка, – сказала я. – У меня нет пары. Но мне ничто не мешает говорить об этом. В любом случае в моей культуре это не зазорно.

– Мне прямо стыдно, – вздохнул Нед. – У всех есть пара, кроме меня. У ФМ есть парень, Артуро практически помолвлен…

– Вовсе нет! – сказал Артуро.

– А Йорген и Спенса…

– Нед, заткнись! – сказал Йорген.

– Киммалин, у тебя есть парень?

У Киммалин внезапно сделался такой вид, будто она чувствует себя неуютно.

– Мм… нет.

– А если серьезно, то достаточно плохо, что мне приходится околачиваться где-то, пока Артуро и Брин целуются…

– Тебе больше не придется этого делать, поверь мне, – сказал Артуро.

– Как? – спросил Нед. – Почему?

– Потому что мы расстались.

Теперь все уставились на Артуро. Обычно у него был уверенный вид, но теперь он немного увял.

Ну ладно. Люди определенно неоправданно смущаются, когда речь заходит об отношениях. Просто поразительно, как их вид сумел выжить.

– Серьезно? – спросил Нед. Теперь он казался гораздо более обеспокоенным. – Когда это случилось?

– Несколько дней назад. Она прислала мне письмо. Но я думал, что никто из нас не хочет говорить об отношениях. Давайте сменим тему, а?

– Да ради звезд, – ответил Йорген.

– Вопрос в том, – сказала ФМ, – думаем ли мы, что помощь Тора с платформой будет достаточно полезной, чтобы мы готовы были попросить его пойти под трибунал вместе с нами?

– Будь это трибунал, нас бы оправдали, – сказал Йорген. – Потому что Кобб – наш командир и он сказал нам идти. Чтобы нас признали виновными, должен быть гражданский процесс, но они не могут судить нас в гражданском суде, потому что все, что нам можно вменить в вину, – это неподчинение приказам, а это не является нарушением гражданского права.

– И еще мы украли звездолеты, – напомнила ему Киммалин.

– А они – военная собственность! – сказал Йорген. – Это тоже в ведении ССН. Никакого дезертирства, никакой крупной кражи.

Вид у всех был скептический, включая самого Йоргена, но, если это помогало ему чувствовать себя лучше, я не видела ничего плохого в том, чтобы оставить его наедине с его ошибочной логикой.

– Ты не подчинился матери, – сказал Нед. – Как по-твоему, что она с тобой за это сделает?

– Понятия не имею, – пожал плечами Йорген. – Но по крайней мере, вы, остальные, здесь ни при чем.

– Мне нужен мой корабль, – сказала я. – Иначе у нас в воздухе будет на одного пилота меньше. Если мы доставим его сюда вместе с Тором, сможет ли он закончить его сборку здесь? После моего последнего опыта пребывания на людском корабле я бы предпочла вернуться на свой корабль, лишь бы он летал.

– Держу пари, что он это сделает, – произнесла ФМ. – Тору было очень неловко, что он разобрал корабль, а тот потом понадобился тебе.

– Я думаю, главная проблема сейчас не в этом, – сказал Артуро. – У нас есть другие варианты?

Все промолчали.

– Хорошо, – решил Йорген. – Остальные останутся здесь, и мы посмотрим, сможем ли мы найти место, где платформа устроена для взаимодействия с тейниксами.

– Для взаимодействия с ними? – переспросила я.

– Если на этой платформе есть технология гиперсвязи или гиперпрыжка, должны найтись и ящики для тейниксов, – сказала ФМ. – Как на этом разбитом корабле Верховенства.

– Пока тебя не будет, мы поищем ящики, – произнес Йорген. – А потом Тор, когда появится, поможет нам разобраться во всем.

Я надеялась, что нас не будет достаточно долго, чтобы у них было время на поиски. Поход за Тором и моим кораблем превращался в миссию «туда и обратно».

Но редко все проходит так просто.

– Хорошо, – кивнула я. – Мы готовы?

ФМ погладила Жабра по голове.

– Давай сейчас я перенесу нас, – сказала она. – Жабру нужно практиковаться.

Я немного опасалась носиться по Вселенной по прихоти слизня, но люди, похоже, были уверены, что это сработает. Кроме того, мне хотелось узнать секреты технологии гипердвигателя. Это был мой шанс увидеть его в действии.

– Хорошо, – повторила я.

ФМ встала рядом со мной и положила руку мне на плечо.

– Скад, надеюсь, он сейчас не в душе, – сказала она.

– Или не на встрече с командованием, – произнес Йорген.

– Или так. Жабр, – сказала ФМ, – отнеси меня к Драпе.

– Драпе! – радостно пропел слизень.

Мне потребовалась вся моя концентрация, чтобы не бороться с притяжением обратного измерения, поскольку меня затягивала в него сила, совершенно неподвластная моему контролю.

14

Я была не готова к тому, каково это – парить в обратном измерении, когда пронзительные взгляды глаз устремлены на что-то другое. Обычно я полностью занимала их внимание, но на этот раз им было не до меня. Спрятаться было облегчением, но в то же время было немного обидно.

Мы вышли в коридор людской платформы прямо перед Тором.

– Скад! – вырвалось у него. – Ужасно, что ты меня пугаешь, когда я этого не жду!

– Тсс! – сказала ФМ.

Она схватила Тора за рукав и затащила его в ближайшую комнату. Я оглядела пустой коридор и последовала за ними. Это оказалось чем-то вроде кладовки. У нее не было другого выхода, но я предположила, что при необходимости мы можем совершить гиперпрыжок.

– Мне казалось, ты говорила, что вы часто это делаете, – шепотом сказала я ФМ. – Я не думала, что он так удивится.

– Обычно мы договариваемся об этом заранее, – сказал Тор. – Погоди, ты что, сказала ей, что мы часто это делаем?

– Это все из-за Неда, – сказала ФМ.

– Э-э… ну ладно, – сказал Тор. – Привет. Должен предупредить – выдан ордер на ваш немедленный арест. Меня могут обвинить в неуважении к суду уже за то, что я с вами разговариваю.

Я думала, что оправдания Йоргена выглядели как натяжка. ФМ схватила Тора за руку, и они стояли близко друг к другу. И я, увы, стояла близко к ним, потому что между полками – кажется, с упакованными полосками водорослей – было мало места. Должно быть, мы находились где-то недалеко от их кухни.

– Нам нужна твоя помощь на РеДауне, – сказала ФМ. – Мы кое-что нашли: платформу, которая раньше передвигалась вокруг планеты, но сейчас находится в аварийном состоянии. Кажется, она похожа на те, что есть здесь, но мы действительно не знаем, на что смотрим. Или как ее использовать.

– И вы решили выскочить прямо посреди коридора? В месте, где вас ищут за самоволку?

– Только за самоволку? – удивилась ФМ. – Мы-то думали, что они обвинят нас в дезертирстве.

– А еще в краже в особо крупных размерах, – сказала я. – За угон восьми истребителей.

– Девяти, – уточнила ФМ. – Включая твой.

– Я не уверен, что они уже решили, в чем официально обвинить вас. Но похоже, вас арестуют за что-нибудь из этого.

Все это не имело значения.

– Так ты готов пойти с нами на РеДаун и помочь с этой платформой? – спросила я.

Тор уставился на меня:

– Готов ли я?..

– Пойти с нами посмотреть на платформу, – сказала ФМ. – Если никто не увидит, как ты исчезнешь, возможно, мы сумеем вернуть тебя домой так, что никто и не узнает, что ты нам помогал.

– Только я еще хочу забрать свой корабль, – напомнила ей я.

– Да, верно, – кивнула ФМ. – Ну, ты можешь им сказать, что мы тебя похитили или типа того.

– И добавим это к списку наших преступлений, – сказала я.

Тор уставился на нас круглыми глазами:

– Я помогу вам. Но вы должны знать – тут тоже много чего происходит. Кобб и Джешуа встретились с какими-то представителями Верховенства.

Да, верно. Кобб потому и сказал, что нам нежелательно возвращаться сюда с кораблями Независимости.

– Разве они вернулись? – спросила я.

Тор кивнул:

– Это была короткая встреча. Они использовали гипердвигатель, чтобы встретиться на корабле прямо за щитом и обменяться условиями. Потом они вернулись и обсуждали, что они хотят делать. Я думаю, они сейчас разговаривают по гиперсвязи с представителями Верховенства.

– Погодите. – Я нырнула в обратное измерение в поисках ближайших голосов.

«Понимаем ваше беспокойство, – произнес незнакомый мне голос. – Опасность для себя и других… изучить меры безопасности, чтобы предотвратить бедствие… пришлите ваших цитоников к нам на обучение…»

– Они просят ваших лидеров послать ваших цитоников в Верховенство, – сказала я. – У нас на РеДауне они пытались сделать то же самое, сперва просьбами, потом угрозами. Я думаю, Квилан верит, что если он отдаст меня и этим хорошо зарекомендует себя, то Верховенство оставит его и других цитоников в покое.

– Не может быть, чтобы родители Йоргена всерьез думали об этом, – сказала Тору ФМ. – Отдать собственного сына Верховенству?

– Мои собственные родители утверждали, что мне было бы лучше, если бы меня обучили в Верховенстве, – сообщила я. – Вы удивитесь, во что способны верить вроде бы разумные существа.

– А может, так и вправду было бы лучше? – спросил Тор. – Мы же совершенно ничего не знаем о потенциале цитоников. Ты явно можешь намного больше, чем Йорген, а цитоники Верховенства должны знать еще больше.

– Они и знают, – сказала я. – Но не собираются помогать нам, что бы они там ни говорили.

– Однако я вижу, что Ассамблея рассматривает этот вопрос, – произнесла ФМ. – Они могут полагать, что отдать пару жизней за прекращение войны – приемлемая жертва. Рискнуть столь малым, чтобы спасти так много. Разве не под этим все мы подписались? Они могут считать, что это не хуже, чем позволить сыну присоединиться к ССН, и потенциально полезнее для мира…

Я затаила дыхание. Я уже не раз говорила им, что́ я думаю про заключение мира с Верховенством. Они уже знали все, что я могу сказать. Прислушиваясь, я узнала другой голос в гиперкоме. Джешуа Уэйт.

«…Гарантий, что им не причинят никакого вреда…»

«…ценны, – произнес чужой голос. – Никогда не были настолько агрессивны…»

«…достаточно агрессивны, чтобы уничтожить нас».

«…работайте с нами, вам нечего бояться… передайте ваши гипердвигатели, и…»

– Представители Верховенства говорят, что не причинят вреда цитоникам, – сказала я. Может, это даже и правда, но все равно отправить цитоников к ним – ужасная идея. – И Кобб был прав. Они хотят, чтобы ваших тейниксов тоже передали им.

– Мы не можем на это пойти, – сказала ФМ. – Верно?

– Верно? – повторила Драпа, и Тор погладил ее по спинке.

– Они пытаются запереть вас здесь, – сказала я. – Таков их образ действия. Держать вас в изоляции на вашей планете, пока вы не начнете играть по их правилам.

– Они всегда так обращались с нами, – произнес Тор. – С тех самых пор, как наш флот разбился здесь.

– Но на этот раз у нас есть возможность уйти, – сказала ФМ. – Мы не можем отказаться от нее. Мы рискуем. Они могут снова пожелать истребить нас. Пока что их останавливает щит…

– Но это не навсегда, – проговорил Тор. – Это правда.

– И мы не отдадим им тейниксов, – заявила ФМ. – Что бы там ни было.

«…Отрицательный. Нам, конечно, требуются гарантии… если мы будем сотрудничать…»

Люди или УрДейлы – политики везде одинаковы.

– Похоже, они обдумывают этот вариант.

– Я имела в виду нас, – сказала ФМ. – Мы не отдадим тейниксов. Политикам придется прийти на РеДаун и забрать их у нас.

Я улыбнулась:

– Я полезу на это дерево вместе с тобой.

– Я думаю, Кобб тоже, – сказал Тор. – Ему это все не может нравиться.

«…Ваше щедрое предложение… – произнес другой голос по гиперкому. Кажется, адмирал Кобб. – Нужно время, чтобы собрать тейниксов… передать их вам и продолжить наши переговоры…»

– Гм… – сказала я. – Кажется, он тоже обдумывает этот вариант.

– Серьезно? – спросил Тор.

ФМ покачала головой:

– Нам нужно забрать остальных тейниксов, пока есть такая возможность.

– Мы не можем забрать их без приказа, – возразил Тор. – Нам нужно поговорить с Коббом.

– Кобб говорит, что он за то, чтобы отправить их к Верховенству, – сказала ФМ. – Если это правда, он нам не поможет.

– Может, он говорит это на публику, – заметил Тор. – Может, он был бы рад возможности отослать их, чтобы не пришлось их отдавать.

– Он может сделать это много раз, – сказала я, – прежде чем ваши политики поймут.

– Это правда, – согласилась ФМ. – Возможно, нам следует забрать тейниксов самим, никого не спрашивая.

Тор посмотрел на ФМ встревоженно, но спорить с ней не стал.

– Где нам их искать? – спросила я.

– Те, которые способны на гиперпрыжок, разбрелись по всей платформе, – сказал Тор. – Большинство из них связаны с кем-то из пилотов. Некоторые из слизней-гиперкомов и слизней с клинками разума находятся в инженерном отсеке, но там сейчас полно народу.

Так что мы не сможем забрать их, не дав знать о нашем присутствии.

– Я думаю, нам следует забрать мой корабль и уйти отсюда как можно скорее. Он на ходу?

– Прямо сейчас – нет, – сказал Тор. – Извини, у меня не было времени…

– Ты сможешь собрать его на РеДауне? – спросила я. Если нет, нам придется взять еще один человеческий корабль. Когда придет время действовать, я хочу, чтобы все пилоты Независимости были в воздухе вместе с нами.

– Да, – сказал Тор. – Дайте мне несколько часов, и я его соберу.

– Что еще говорит Верховенство? – спросила ФМ.

Я отвлеклась было от передачи, но теперь снова сосредоточилась на ней.

«…Встреча, чтобы заверить вас в наших намерениях… делать то, что лучше для вашей расы и межгалактических интересов…»

– Они договариваются о еще одной встрече, – сказала я. – Возможно, чтобы забрать тейниксов.

– А как же быть с Бабулей? – спросил Тор.

– С кем? – переспросила я.

– С Беккой Найтшейд, бабушкой Спенсы. Если Верховенство правда просит отдать им всех цитоников, она в опасности.

– Вы хотите, чтобы я связалась с ней? – спросила я.

– Мы должны хотя бы предупредить ее, – сказала ФМ. – А может, стоит забрать ее с нами.

Я остановилась и потянулась к планете под нами. Внутрь планеты, под поверхность, в подземные пещеры, где жили люди.

Навстречу мне пришел другой голос.

«Аланик?» – спросил он.

Так, значит, она слышала обо мне. Хотя логично – я столько пролежала тут без сознания…

«Да, – сказала я. – Ваше правительство думает, не отдать ли своих цитоников Верховенству. Вас спасти?»

За этим последовали не слова как таковые, но сильное ощущение нежелания.

«Россыпь – не дом нам, – сказала Бабуля. – Но здесь мой народ. Я не хочу бросать их».

Йорген ушел, чтобы помочь мне, и я сочла нужным выступить в его защиту.

«Йорген не бросил свой народ, – сказала я. – Он ушел за помощью. Вы можете тоже пойти с нами».

Я не знала Бабулю, но не могла допустить, чтобы старую женщину отдали Верховенству. Кроме того, еще один цитоник мог бы нам пригодиться. Чем больше их будет на нашей стороне, тем больше возрастут наши шансы на победу.

«Они идут за тобой, – сказала Бабуля. – Тебе нужно уходить».

«Кто – они?» – спросила я.

Квилан и другие цитоники не могли совершать гиперпрыжки, но цитоники Верховенства могли. Они что, знают, что мы здесь?

«Иди, – сказала Бабуля. – Воительница сражается. Она не сдается и не бросает свой народ».

Я кивнула.

– Она хочет остаться здесь, – сказала я. – Она понимает, что ее могут попытаться использовать как разменную монету, но не желает покидать Россыпь.

– Это точно хорошая идея? – спросила ФМ.

– Если это идея Бабули, ты ее не уговоришь, – сказал Тор.

– Я могу уважать ее решение, – кивнула я. – Но она говорит, что за нами идут. Я не знаю, о ком она, но нам надо уходить.

– Я все еще думаю, что нам следует попытаться забрать еще слизней, прежде чем уходить, – сказала ФМ. – Их тут десятки с другими пилотами.

– Все ВВС не собираются дезертировать, – произнес Тор. – Мы только зря рискнем, пытаясь убедить их.

– Йорген может сделать так, чтобы слизни ответили ему, верно? – спросила я. – Что, если я позову их? Как думаете, придут они ко мне?

– Зависит от ситуации, – сказал Тор. – Они могут уже достаточно привязаться к своим пилотам, чтобы остаться. Скорее, они придут, если пообещать им что-нибудь вроде икры.

– У меня есть немного, – сказала ФМ. – Но на всех не хватит. Если пообещать им икру и не дать, это будет плохо для их обучения, но не настолько плохо, как если отдать их Верховенству.

Я схватила с полки большую коробку с полосками из водорослей:

– Мы можем принести вот это. Люди на «Блуждающем листе» наверняка проголодаются, так что стоит прихватить и для них.

– Хорошая идея. – Тор взял баночку с какой-то белой субстанцией.

– Заварной крем, – сказала ФМ. – Киммалин будет счастлива.

– Если я попытаюсь призвать слизней, это привлечет внимание, – проговорила я. – Нам надо позвать их с корабля, чтобы мы могли сразу же после этого уйти.

Тор посмотрел на ФМ, словно спрашивая, действительно ли мы это делаем.

– Я думаю, попробовать стоит, – сказала мне ФМ. – У меня сердце не лежит оставлять их здесь, даже с их пилотами. Мы не знаем, станут ли другие звенья защищать их.

– Вероятно, не станут, – предположил Тор. – Ассамблея довольно жестко отреагировала на вас, ребята, за то, что вы сделали, и Коббу пришлось с этим согласиться.

– Хорошо, – сказала я. – Я могу перенести нас к моему кораблю на посадочной площадке.

Я провела нас через обратное измерение под этими странно рассеянными глазами. Мы прошли лишь небольшое расстояние, но пространство здесь работало иначе. Если бы мы имели дело с относительными расстояниями, мы должны были бы провести гораздо меньше времени в обратном измерении, чем когда мы прыгнули с РеДауна, но мы зависли там на мгновение, а затем вышли на другую сторону в большом ангаре рядом с моим разобранным кораблем. Через большое окно в крыше мне видны были платформы наверху и фрагменты сверкающего щита, окружавшего планету.

– Ты уверен, что сможешь заставить его снова летать? – тихо спросила я Тора.

– Потребуется немного времени, – сказал Тор, – но да, я могу это сделать.

– У него больше шансов взлететь, чем у того, на котором ты ушла в прошлый раз, – добавила ФМ.

– Прошлый раз! – пропел Жабр, и ФМ шикнула на него.

– Погодите, а с тем что произошло-то? – прошептал Тор.

– Они где-то здесь, – произнес кто-то на краю посадочной площадки. – Найдите их.

ФМ и Тор прижались друг к другу под крылом, контейнеры с едой лежали у них на коленях.

– Это Кобб, – прошептал Тор.

Это действительно был Кобб. Может, его предупредила бабушка Спенсы? Она не желала покидать свой народ, но, судя по ее словам, хотела, чтобы мы продолжали сражаться.

Нет, вероятно, это сделало Верховенство. Один из их цитоников мог предупредить о нашем прибытии, а потом заметить, как мы прыгнули на посадочную площадку.

– Аланик, – прошептала ФМ. – Слизни.

Возможно, мы сможем рассчитывать на то, что Кобб прикроет нас на мгновение, но ненадолго. Какой бы цитоник ни наблюдал за нами, он почувствует, как я зову слизней, но, если потом я прыгну достаточно быстро, меня не сумеют остановить.

Я кивнула ФМ, прижалась спиной к нижней части фюзеляжа и потянулась, осматривая территорию базы.

Здесь было множество маленьких разумов. Самое меньшее десятки. Когда я потянулась к ним, они повернулись ко мне, словно из любопытства.

Я могла бы с этим работать. Я не была уверена, насколько хорошо слизни понимают язык, но в обратном измерении все общение сводилось к мыслям, которые мог понять каждый. Кроме того, я не хотела слишком усложнять. «Друг», – послала я мысль им. Они, судя по всему, понимали эту концепцию, учитывая, насколько они были привязаны друг к другу и к своим пилотам. И еще была концепция, на которую откликалось каждое живое существо, – «еда».

Я чувствовала, как они мне отвечают; некоторые из них были более голодны, чем другие, но все они искали социальных связей, как будто этого они жаждали больше всего. Я поняла, что эти существа имели отношения друг с другом задолго до того, как люди поймали их, но они видели в людях не похитителей, а приносящее радость дополнение к своей семье.

Многие из них не хотели уходить.

Шаги приближались. Люди Кобба рассредоточились по ангару. Они быстро отыщут нас здесь. У меня было мало времени.

«Еще семья», – сказала я им, посылая образы Тора, ФМ и Йоргена.

Это их заинтриговало. Они знали и любили всех троих и хотели увидеть их снова.

И снова топот ботинок по металлическому полу платформы. Движение за краем крыла, а потом…

«Пойдем», – позвала я тейниксов.

И тут в нескольких шагах от нас появился Кобб. Его взгляд устремился к нам, стоящим у крыла.

Как раз в этот момент у нас под ногами возникло полдюжины тейниксов.

ФМ и Тор кинулись подбирать слизней. У Кобба отвисла челюсть.

– Вот они! – крикнул он.

Нет. Он не прикрывал нас, а вовсе даже наоборот. Вероятно, этого следовало ожидать – с учетом того, что мы крали его гипердвигатели.

Появились новые слизни – примерно около десятка.

Кобб шагнул к нам, как будто собирался вытащить нас из-под крыла.

Возможно, это было для галочки, но ему не обязательно было предупреждать остальных о нашем присутствии, правда же?

Я не собиралась оставаться здесь, чтобы выяснить это. Я потянулась через обратное измерение к «Блуждающему листу» и остальным людям. Прижавшись спиной к кораблю и плечом к ФМ, я потянула – и посадочная площадка исчезла.

15

Мы вышли из обратного измерения в ангаре «Блуждающего листа», где сейчас не было ни людей, ни УрДейлов.

– Переход все такой же устрашающий, – сказал Тор.

– И дезориентирует, – добавила ФМ. – И ведь это мы даже не видели те жуткие глаза.

– И радуйся, что не видели. – Я снова потянулась вовне, разыскивая разум Йоргена.

И нашла его и тейниксов, принадлежащих другим членам звена. Они не ушли далеко.

– Почему Кобб указал на нас? – спросила ФМ. – Он даже не попытался заговорить с нами. Может, Джешуа слишком плотно следит за ним?

– Возможно, – сказал Тор. – Кобб поддакивал всему, что они говорили после вашего ухода. Если бы я не присутствовал при том, когда он отдал тебе приказ идти, я бы никогда не подумал, что он это сделал.

– Сделал! – сказал один из слизней.

Кобб теперь был далеко; и какие бы цитоники Верховенства ни наблюдали за нами, последовать они не пожелали или не смогли.

Это казалось более зловещим, чем что-либо еще.

– По крайней мере, мы спасли этих ребят, – сказала ФМ, прижимая к себе слизней. – Но не думаю, что их пилоты довольны.

– Довольны! – пропел один из слизней; а потом некоторые из них исчезли.

Мы вылезли из-под крыла, ФМ и Тор тащили с собой коробку с водорослями и банку с заварным кремом.

– Сюда, – сказала я, ведя ФМ и Тора к остальным.

Мы нашли их в нескольких отсеках от ангара, они собрались вокруг арочного открытого дверного проема. Бо́льшая часть звена сидела снаружи, перед ними стояли два открытых ящика. Йорген был внутри помещения, а Артуро, прислонившись к дверному косяку, с сомнением наблюдал за остальными.

– Тор! – воскликнула Киммалин и помахала рукой.

Несколько новых слизней собралось вокруг нее и Счастливчика.

– Всем привет, – откликнулся Тор.

– Смотрите! – сказала Сэди, помахав полуразвернутой вафлей. – Мы нашли старые запасы еды!

– Запасы столетней давности? – переспросила я.

– Не думаю, – ответил Нед. – Я не могу прочесть надписи на этикетках, но не может быть, чтобы они были настолько старыми. Мы отнесли часть твоим друзьям, и они сказали спасибо. Вряд ли они стали бы благодарить за такую древнюю еду.

Я подошла и посмотрела на коробки.

– Думаю, ты прав. Это похоже на чей-то аварийный запас. – (Вафли были в индивидуальной обертке, а на коробке была указана дата производства.) – Похоже, им всего пять лет.

– Вкусно, – похвалил Артуро.

– Это очень вкусно! – сказала Сэди. – В них есть какие-то орехи. – Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. – Они же не ядовиты для людей, ведь правда?

– Я понятия не имею, что люди считают ядовитым, – сказала я. – Хотя ваши соплеменники жили среди нас на РеДауне и ели нашу еду, так что бо́льшую часть ее, вероятно, можно есть. Орехи называются удаловыми. Они растут на кустах, обитающих в расщелинах ветвей. Они неплохие, хотя за эти батончики я не ручаюсь.

Я вытащила один и развернула его. Он был более рассыпчатым, чем обычно, – вероятно, из-за возраста, – но, по крайней мере, не покрылся плесенью.

– Возможно, нам следовало быть более осторожными, – произнесла Сэди, положив свою ореховую вафлю и хмуро глядя на нее.

– Все нормально, Сэди, – сказал Нед. – Я ем уже третью вафлю. Если что, умрем вместе.

Непохоже было, чтобы эти слова утешили Сэди.

– Мы принесли вам еду. – ФМ подняла коробку с полосками водорослей. – Так что вам не придется полагаться на лежалые ореховые батончики.

– О, заварной крем! – обрадовалась Киммалин, забирая банку у Тора. – Спасибо!

– А еще вы принесли других слизней, – сказал Йорген, присоединяясь к Артуро в дверном проеме. – Почему?

– Это долгая история, – сказала ФМ.

– Насколько долгая? – спросил Йорген. – Вас не было максимум десять минут.

– Они отсутствовали всего десять минут, – сказала Сэди, – а нам все же удалось найти ящики для тейниксов, пока их не было.

Она и Мята – или Ти-Столл? Мне действительно нужно было выяснить, кто из них кто, – хлопнули друг друга по ладоням; насколько я поняла, это был человеческий жест радости.

– Серьезно? – спросила ФМ. – Вы так быстро их нашли?

– Это было несложно, – сказала Киммалин. – В той инженерной комнате мы нашли схему станции, написанную на английском языке. На ней был указан командный пункт.

– Тсс! – шикнул на нее Ти-Столл. Или Мята. – Пускай бы они думали, что мы потрясающие.

– Мы и есть потрясающие, – заявила Сэди. – Мы потрясающе читаем схемы.

– Я хочу это видеть, – сказал Тор.

ФМ поставила ящик с полосками из водорослей к ногам Сэди и пошла вместе со мной и Тором в комнату к Йоргену. Новый синий тейникс сидел на панели управления. При виде ФМ он издал трель.

На одной стене преобладали панели, рычаги и переключатели, а над панелями было широкое окно, глядящее за пределы платформы, на испарения. По всей комнате к стенам были прикреплены металлические ящики, подобные тем, что стояли на корабле Йоргена.

– У них всех есть голопроекторы? – спросила ФМ. – В этом случае мы могли бы их снять, поскольку они нам больше не нужны для слизней.

Тор опустился на колени и осмотрел провода под панелью.

– Похоже, его уже разграбили. Но бо́льшая часть проводки цела.

Сами по себе провода, должно быть, не имеют большой ценности на этой планете.

– Зачем кому-то могут понадобиться эти провода? – спросила я.

– Это зависит от того, есть ли у вас ресурсы для добычи нужного металла, – сказал Тор. – Некоторые из них ценны на Россыпи.

Это звучало резонно. Ядро РеДауна было богато металлами, вот почему Верховенство изначально заинтересовалось нами. Они хотели заполучить наши ресурсы, и мы отдали их всего лишь за признание нашего достоинства, вместо того чтобы помнить, что мы находимся на позиции силы.

– Тейниксы тоже ценны, – сказал Йорген. – Серьезно, откуда они взялись?

– Мы привезли их с собой, потому что Верховенство хочет их забрать, – ответила ФМ.

– Вы говорили с Коббом? – спросил Йорген.

– Нет, – сказала ФМ. – Кобб и Джешуа говорили с Верховенством по гиперсвязи. У них уже состоялась одна встреча с Верховенством, и те хотят, чтобы им отдали наших цитоников и гипердвигатели.

– ФМ! – взмолился Йорген. – Пожалуйста, скажи, что ты не украла тейниксов!

– Мы их не крали! – огрызнулась ФМ. – Мы их спасли! Аланик позвала их, и они пришли по собственной воле.

– Это гипердвигатели! – сказал Йорген. – Не люди! Кобб приказал нам прийти сюда, но он не поручал нам забирать слизней, которых передали другим пилотам.

ФМ прищурилась:

– Иногда нужно поступать правильно, Йорген. Даже если командование говорит иное.

– Хорошо, – сказал Йорген уже потише. – Но тебя не было несколько минут. Ты это не продумала. Ты не поговорила с Коббом, а, насколько нам известно, у него есть план, зависящий от гипердвигателей! Ты не можешь этого сделать. – Он перевел взгляд с меня на Тора. – Почему ты помог ей?

– Э-э… – сказал Тор.

Мне нечего было сказать. Артуро наблюдал за мной, и я не собиралась признавать, что мне это показалось хорошей идеей: чтобы на РеДауне оказалось больше гипердвигателей. Артуро не был идиотом, и Йорген тоже. Наверное, они уже сложили два и два.

– Это нужно было сделать, – сказала ФМ. – Даже если бы они не были живыми существами со своими чувствами…

– Остальные пилоты – человеческие существа, – сказал Йорген. – И вы оставили их без инструмента, с помощью которого они могли бы выжить, ФМ. Кроме того, нехорошо, что слизни позволили это сделать. Если они ответили Аланик, которую не знают, значит вражеские цитоники могут использовать против нас такую же тактику.

– И очевидно, нам нужно научить их не уходить, – сказала ФМ. – Но сейчас это оказалось к лучшему…

– Ничего это не к лучшему! – воскликнул Йорген. – Прийти сюда, потому что Кобб дал нам своего рода приказ, – это одно, а похищение слизней – совершенно другое, и ты это не продумала и не посоветовалась со мной, прежде чем делать это. Ты могла попросить Аланик связаться со мной. Мы могли это обсудить…

ФМ закрыла глаза и глубоко вздохнула:

– Хорошо, ты прав. Это было опрометчиво. Но мы не отправим их обратно. Не сейчас, когда твоя мать подумывает о том, чтобы отдать их Верховенству. Это не имеет даже тактического смысла, Йорген, и ты это знаешь.

– Но не ты принимаешь тактические решения! – сказал Йорген. – Ты даже не знаешь, каков более масштабный план.

– Возможно, более масштабный план состоит в том, чтобы отдать тейниксов Верховенству! – сказала ФМ. – Я не позволю им сделать это! И если ты собираешься это допустить, ты мне не командир!

Тор и Артуро уставились на ФМ круглыми глазами, как если бы она сказала что-то ужасное. ФМ опустила глаза. Руки ее дрожали.

– Я не это имела в виду, – тихо проговорила она.

Йорген уставился на ФМ, сердито сжав губы. Тор и Артуро обеспокоенно переглянулись, а остальные члены звена снаружи диспетчерской замолчали.

– Ладно, – скрипнул зубами Йорген. – Пока что мы оставим их здесь. Но думаю, многие пилоты не в восторге оттого, что у них украли их тейниксов.

– Мы вернем их, когда это будет безопасно, – процедила сквозь зубы ФМ.

Верно. Разумеется, они их вернут. Они не собирались делиться с нами.

Я не могла позволить им уйти со всеми слизнями. Даже один тейникс мог бы изменить все для РеДауна. Но они не собирались уходить прямо сейчас, так что можно было пока об этом не беспокоиться. Не тогда, когда у меня еще оставалась надежда на их помощь.

– Хорошо, – сказал Тор. – Если тейниксы остаются, возможно, нам стоит выяснить, как они взаимодействуют с этой платформой.

ФМ выглядела так, будто хотела выбежать из комнаты, а Йорген – словно хотел кого-то ударить, но они оба кивнули.

– Хорошая идея, – сказал Артуро.

– Ладно. – Тор сжал плечо ФМ, а потом подошел к одному из ящиков на стене. – Сами ящики никто не забрал. Это вполне логично, если здешним жителям секрет гипердвигателей неизвестен.

– Мы нашли на этой карте кое-что странное, – сказал Артуро. – Конечно, там есть пункт управления и автотурельные системы. Но никаких двигателей и никаких навигационных систем. Аланик сказала, что эта платформа раньше двигалась, но, похоже, нет никакого способа ее переместить; по крайней мере, на схемах, которые мы нашли, это не указано.

– Интересно, – сказал Тор. – Может быть, для движения требуется гипердвигатель? Дайте мне что-нибудь, на что я смогу встать, чтобы посмотреть на ящики и на то, как они взаимодействуют с платформой.

Все полезное в этой комнате было либо прикручено, либо разграблено, но Ти-Столл и Мята притащили достаточно большой кусок металла, и Тор на него взобрался. Пока они занимались этим, Киммалин проскользнула в комнату и взяла ФМ за руку. ФМ и Йорген молчали. Йорген прислонился к противоположной от ФМ стене и скрестил руки на груди, а ФМ старательно избегала его взгляда. По сравнению с бессмысленными пререканиями это был прогресс. Чем больше они ссорились, тем больше я боялась, как бы они не решили, что РеДаун не стоит таких усилий. Хотя, если это случится, возможно, я смогу убедить ФМ остаться и оставить своего тейникса. Йорген был их цитоником, поэтому он мог заставить слизней пойти с ним.

Но, как мы обнаружили, это мог не только он.

Тор посмотрел на обломок, который притащили Мята и Ти-Столл:

– Это что, фрагмент крыла истребителя?

– Угу, – сказал один из них.

– Это фрагмент крыла нашего истребителя? – уточнил Тор.

– У меня были небольшие проблемы с приземлением, – сказала я, и один из них хихикнул.

Тор посмотрел на меня так, словно удивлялся, что я до сих пор жива.

– Мы поговорим об этом позже, – сказал Йорген. – Сейчас нам нужно выяснить, что могут сделать тейниксы, если подключить их к платформе.

Тор взобрался на крыло, сначала постучал по стене, а затем распахнул панель, обнажив монтажную плату.

– Тут все выглядит нетронутым, – сказал Тор. – Либо оно не имеет ценности, либо спасатели не знали, что оно здесь. Голопроекторы были бы куда более узнаваемы. – Тор спустился обратно. – Ящики снизу подписаны, но не по-английски. Аланик, посмотришь?

Мне пришлось наклониться над панелью управления и вытянуть шею вверх, чтобы увидеть надписи. Они были не на английском и не на моем родном языке, а на китайском.

– Тут написано, что это для орудийной системы, – сказала я. – Но это же не имеет смысла. Орудийные системы не являются цитоническими.

Тор и Йорген переглянулись.

– Автотурели – нет, не являются, – сказал Артуро. – Но на карте были такие же объекты в других местах. Получается, здесь все-таки цитонические орудийные системы?

– Возможно, – ответила я. – Но я никогда не слышала о таком.

Тем не менее, хотя надписи на ящиках были немного устаревшими, смысл был ясен. Следующие несколько ящиков предназначались для системы связи. На противоположной стене я нашла один с другой надписью.

– Вот это для навигационной системы.

– Значит, у нее есть гипердвигатель.

Тор кивнул:

– Здесь всего одно место для навигационного слизня, и несколько – для гиперкомов. Вероятно, для того, чтобы можно было поддерживать связь с несколькими собеседниками одновременно. Чтобы перемещать эту систему, достаточно одного слизня.

Я осмотрела ящики вдоль третьей стены:

– Это для систем обороны.

– Возможно, это щит наподобие того, что у нас дома, – сказал Тор. – Это может быть полезно. Только я не знаю, как это должно работать, потому что на Россыпи щит возникает при объединении платформ, и для этого не требуется тейникс. – Он повернулся ко мне. – Тебе известно, как эту платформу использовали в прошлом? Была ли она частью большей системы?

– Не знаю, – сказала я. – Верховенство не любит, когда мы рассказываем подробности нашей военной истории. Ринакин научил меня кое-чему, но бо́льшая часть нашего образования ограничивается тем, что нам говорят: мы были не правы, сражаясь с Верховенством.

– Однако ты в это не веришь, – сказала ФМ. – Но почему, если тебя так учили?

– Ты веришь всему, что тебе говорят? – спросила я.

– Нет, – сказала ФМ. – Но большинству бывает трудно игнорировать доминирующее послание, особенно когда никто не желает выступать против него.

– А! – сказала я. – Нет, официальная учебная программа создана так, чтобы мы хорошо выглядели перед Верховенством, но на РеДауне всегда шли споры по поводу того, чьи идеи являются лучшими. Здесь нет недостатка в различных мнениях.

– Должно быть, это здорово сбивает с толку, – сказал Тор.

– Иногда, – сказала я. – Но это также несет освобождение. Когда идей много, легче выбрать, во что верить. Единство хотело бы, чтобы мы все объединились под одними убеждениями, одним соглашением о том, что лучше. Но это отнимает у нас знания, снижает нашу способность решать, что правильно, а что нет.

– Поэтому вам нужны идеи друг друга, чтобы действительно быть свободными, – сказала ФМ. – Мне нравится эта мысль.

Я не чувствовала, что нам нужно единение, но, возможно, это было правдой. Возможно, если бы Независимость победила, мы бы сделали то же самое, упростив то, чему нас учили, чтобы всегда быть правыми. Возможно, именно напряженность между нами и позволила разговору состояться.

Если мы хотели сохранить эту напряженность, мне нужно было убедиться, что Независимость сохранилась.

Йорген все еще стоял в стороне, скрестив руки. Я не знала, что он думал, и вряд ли он был бы рад, если бы я вызвала его на разговор на глазах у остальных после стычки с ФМ.

«Ты не согласен с этой идеей?» – спросила я мысленно.

«Нет, – отозвался Йорген. – Но я согласен с Тором в том, что это сбивает с толку».

– Давай теперь посмотрим, что там с системами цитонической защиты, – сказал Йорген Тору. – Если мы сможем заблокировать платформу или включить щит, то выиграем себе больше времени.

Тор кивнул и протянул руку к синему слизню, который, казалось, обнюхал его, хотя носа у него не было видно. Дав слизню время приспособиться к нему, Тор поднял его, осторожно положил в один из ящиков защитных систем и закрыл дверцу.

Ничего не произошло.

– Что тебе теперь делать? – спросила я. – Попросить тейникса сделать что-нибудь?

– Я не знаю, о чем его попросить, – сказал Йорген. – Я не могу послать ему образ ингибитора. Это ни на что не похоже.

– Может, ты бы попытался показать ему изображение приближающегося к нам цитоника и дать ему понять, чего мы боимся?

– Мы не собираемся снова пугать слизней, чтобы заставлять их подчиняться, – заявила ФМ.

– Верно, – сказал Тор. – Но есть разница между запугиванием и общением с ними. Не могли бы вы объяснить ситуацию?

Йорген, похоже, засомневался, но ФМ кивнула и снова уставилась в пол.

– Ладно, – сказал Йорген. – Я попытаюсь… объяснить.

Он закрыл глаза, и я прислушалась в обратном измерении, пытаясь услышать, что он станет говорить.

В этом не было слов, только идеи. Йорген показал слизню свой страх, а затем цитоника, появляющегося в диспетчерской. Я чувствовала страх слизня – ему не нравилось, как с ним обращались цитоники в прошлом.

Клянусь ветвями, эти существа действительно разумны!

Однако же слизень ничего не сделал.

– Ты можешь попросить его защитить нас? – спросила я. Они говорили, что слизни воспринимают абстрактные понятия, ту же опасность…

Йорген отправил образ, почти что запрос. Мне показалось, что платформа отключилась от внешнего мира.

Слизень Артуро издал скрипучий звук, а затем Вселенная вокруг меня перестала вибрировать, как будто вся она внезапно умерла. Все исчезло – моя способность потянуться, найти остальных, достучаться до шепчущих голосов, которые говорили мне, что я не одинока. Возможно, именно это имел в виду Йорген, когда сказал, что Спенса слышит звезды. Я слышала не столько звезды, сколько само пространство и время.

А теперь все это исчезло.

Йорген казался таким же дезориентированным, как и я. Бабах уткнулся носом в руку Йоргена, а Милашка распласталась в перевязи на его груди. Жабр прижался к плечу ФМ.

– Я больше не слышу их, – сказал Йорген. – Это сработало, но… если мы не сможем использовать свои собственные силы, мы не сможем отслеживать врага или подслушивать его. – Он повернулся ко мне. – Как мы это сделали на Россыпи? Послали какое-то впечатление?

– Должен быть код, который позволит нам использовать цитонические способности, пока мы находимся внутри ингибитора. Я не знаю, как ты вернул его на Россыпь, но ты это сделал. Может быть, потому, что там проявились твои силы, ты вырос с этим кодом в голове?

– Это объяснило бы, как его получили тейниксы, – сказала ФМ.

– Где-то здесь может быть ключ. – Тор наклонился над панелью управления. – В базе данных есть некоторые записи, но они кажутся пустыми.

– Поиграй с ними, – сказала я.

– Хорошо, – согласился Тор и пробежался по клавишам.

Ощущение вошло в мой разум, словно ключ, просунутый под дверь. Я сосредоточилась на нем, запечатлела его в своей памяти, и мир вокруг меня снова начал вибрировать, как хор насекомых, снова начинающих щебетать после урагана.

– Звезды! – выдохнул Йорген. – Так намного лучше.

– Лучше! – согласились Жабр и Бабах; их голоса образовали странную гармонию.

Я потянулась вовне, нашла разумы всех слизней на платформе и предложила им это ощущение. И почувствовала облегчение каждого.

– Это должно дать нам какое-то прикрытие, – сказал Тор. – Я могу поработать над поднятием щита и потратить некоторое время на ремонт корабля Аланик, чтобы он был готов к бою. Тогда мы сможем опробовать системы вооружения и гипердвигатель.

– Ладно, – сказал Йорген. – Это хороший план.

– Мы думаем, что можем использовать слизней для перемещения платформы, – сказал Артуро. – Но что мы будем делать, если это получится?

– Это большой и мощный инструмент, – сказала я. – Но не самый скрытный, конечно. Если мы начнем перемещать платформу, Единство это заметит. Нам нужно придумать, как использовать отвлекающий маневр, чтобы спасти Ринакина.

– Если исходить из предположения, что он хочет быть спасенным. – ФМ повернулась к Тору. – Мы хотели спасти ее друга, но он сказал по радио, что меняет сторону.

– Интересно, как это ощущается, – сказал Тор.

Я предположила, что они испытывают весьма сходные чувства после того, как их командир сперва послал их сюда, а потом пытался за это же арестовать. Надеюсь, этому есть какое-то разумное объяснение.

ФМ нервно посмотрела на Йоргена:

– Есть еще один момент. Кобб послал за нами людей, когда мы пошли за кораблем Аланик. Они каким-то образом знали, что мы там, и Кобб сам нас видел. Я думала, может, он нас прикроет, но он этого не сделал. Он направил людей, которые были с ним, прямо к нам.

– Возможно, он сделал это потому, что знал, что мы все равно сбежим, – предположил Тор. – Он знал, что Аланик сможет нас вытащить.

– Тем не менее, – сказала ФМ, – он мог бы дать нам еще несколько секунд.

– Он мог заметить, что ты «спасаешь» тейниксов, – произнес Йорген.

– Угу, – сказал Тор. – Наверное, это не пошло на пользу. – Он посмотрел на приборы и вздохнул. – Насчет использования платформы – я хочу сперва посмотреть на другие системы и лучше понять, с чем мы имеем дело. Тогда уже можно будет думать, как это использовать.

– На все это потребуется время, – проговорил Йорген, отходя в сторону и глядя в окно на испарения. – Уже поздно. Во всяком случае, на Россыпи. В какое время здесь наступает ночь?

Я не могла точно сказать. Я посмотрела на угол падения солнечных лучей через испарения.

– Думаю, примерно через три цикла сна.

– Интересно, – сказал Тор. – Вы спите несколько раз в день?

– Да, – ответила я. – Один день равен девяти циклам сна в это время года на дереве, где я живу. Иногда он будет меньше или больше, в зависимости от положения данного дерева в испарениях. Я точно не знаю, как будет здесь, но, судя по углу солнца, примерно так.

– Так что день здесь равен примерно неделе, – сказал Йорген. – Мы выросли под землей, поэтому наши дни тоже созданы искусственно. Даже если не стемнеет, нам все равно нужно поспать и съесть что-нибудь, что нас не убьет. – Он неохотно посмотрел на ФМ. – Спасибо, что принесли полоски из водорослей.

– Это была идея Аланик, – сказала ФМ.

– Хорошо, что Нед наелся этих ореховых батончиков, – произнес Артуро. – Может, остальным достанется немного водорослей.

– Но я надеюсь, что он не сыграет в ящик, – добавила Киммалин.

– Я приступлю к работе, – сказал Тор. – Мы можем отдохнуть, а затем вернуться к плану.

– Звучит неплохо, – кивнул Йорген и вышел, оставив нас позади.

16

Когда Йорген вышел из комнаты, ФМ, кажется, немного отпустило.

– Ты в порядке? – спросила ее Киммалин.

– Да, – ответила ФМ. – Мне действительно не следовало говорить это Йоргену.

– Определенно – нет, – сказал Тор. – Но я понимаю, почему ты это сделала.

– Мне нужно пройтись, – проговорила ФМ. – Я покажу вам другой командный пункт. Там могут быть системы для щита.

Они с Тором ушли, направляясь в противоположную от Йоргена сторону. Киммалин последовала за ними, сказав остальным, что им нужно связаться с пилотами Независимости и посмотреть, нашли ли они место, где мы все могли бы комфортно переночевать.

Они ушли, забрав с собой бо́льшую часть слизней и еды. Артуро остался.

– Они всегда такие? – спросила я.

– ФМ и Йорген? – уточнил Артуро. – Нет, обычно не такие.

Это не очень-то утешало, но, поскольку все они, казалось, были полны решимости довести дело до конца, я сделала вывод, что мне не следует лезть в их внутреннюю политику.

Артуро молча наблюдал за мной. Я вздохнула.

– Ты все еще думаешь, что я собираюсь предать вас? – спросила я.

– Надеюсь, что нет, – ответил Артуро. Как бы то ни было, он не выглядел расстроенным. Просто неуверенным.

– Вы тоже можете предать меня, – сказала я. – Вы можете пообещать Верховенству, что отдадите меня им, использовать меня и моих сторонников как разменную монету, улучшить за мой счет свое положение, как это делает Квилан.

– Да, могли бы, – согласился Артуро. Вид у него сделался удивленный, как будто эта мысль даже не приходила ему в голову.

Я не хотела подкидывать ему подобные идеи. Они бы тогда стали героями, а их руководство и думать бы забыло о трибунале. Их адмирал мог бы заявить, что таков был его план с самого начала. Наш Совет именно так бы и поступил в подобной ситуации.

– Но мы не станем этого делать, – сказал Артуро. – Мы пришли сюда, чтобы упрочить союз. Таков наш приказ.

Насколько я помнила, это были не-приказы. Но я не собиралась напоминать ему об этом.

– Спасибо, – сказала я.

Артуро кивнул, но мы продолжали поглядывать друг на друга с беспокойством. Я ждала, что он уйдет, но он так и продолжал стоять. Он что, не хотел оставлять меня одну в этой комнате? Опасался, что я устрою какое-нибудь вредительство?

– Тебе не обязательно следить за мной каждую минуту, – сказала я.

– Я знаю, – кивнул Артуро. У него снова сделался удивленный вид, как будто это тоже не приходило ему в голову. – Я просто пытаюсь понять, почему ты это делаешь.

Я уставилась на него:

– Почему я пытаюсь спасти своего друга?

– Борешься с Верховенством, – сказал он. – Когда ты описывала ситуацию там, на Россыпи, у меня сложилось ощущение, что вам тут хорошо живется.

– Это так, – подтвердила я. – И я хочу, чтобы так было и дальше.

– То есть ты считаешь, что, если ваш народ присоединится к Верховенству, ваша жизнь станет хуже?

Я открыла рот – и затем снова закрыла. Мне трудно было в точности представить, как это было бы. Поддаться Верховенству казалось мне наихудшим вариантом, но я понимала, что на первый взгляд это может показаться привлекательным людям – после долгих лет войны и ужаса.

– Я не думаю, что они попытаются нас истребить, – осторожно произнесла я. – Если бы они собирались это сделать, они бы сделали это много лет назад, после того как мы проиграли последнюю войну.

– Ясно, – сказал Артуро.

– Но я думаю, что они будут нас притеснять.

– А сейчас они вас не притесняют? – спросил Артуро.

– Да, притесняют, – быстро сказала я. – Они прячут от нас секрет гипердвигателя, пытаются контролировать, как мы используем цитоников, берутся решать, какие аспекты нашей культуры менее важные, а какие продвинутые.

– Вы действительно хотите вести с ними войну только потому, что они критикуют вас и отказываются делиться знаниями.

– Дело не в этом, – сказала я. – Они активно пытаются помешать нам учиться. Они говорят нам, что беспроводные технологии опасны, что цитоники опасны, но сами они стали могущественной цивилизацией благодаря использованию тех же самых ресурсов. Отказ в доступе – это не просто нежелание помогать, это как будто они вошли в дверь, а затем заперли ее за собой.

Артуро кивнул:

– И все же зачем вам эта технология, если вы не хотите иметь с ними ничего общего? Разве это не единственная причина, по которой она вам нужна? Чтобы взаимодействовать с ними?

– Нам это нужно, чтобы бороться с ними, – сказала я. – Потому что мы не хотим находиться под их контролем. Потому что мы не низшие. Мы разумны и имеем право управлять своей жизнью и своим будущим. Мы не пытаемся уничтожить Верховенство. Мы хотим только существовать без их вмешательства и их… суждений.

Артуро кивнул. У меня сложилось впечатление, что он не спорил со мной – он пытался понять.

– И для тебя оно того стоит? – спросил он. – Рискнуть войной, рискнуть тем, что они могут захотеть истребить вас. Рисковать своей жизнью и жизнью тех, кто тебе дорог, и всего вашего народа, чтобы избежать осуждения с их стороны.

– Они не просто нас осуждают, – сказала я. Это было так сложно определить, но я чувствовала сопротивление всему, что символизировало Верховенство, как будто это было частью меня. – Дело в том, что они находят нас неполноценными. И если мы сотрудничаем с ними, то как бы признаем их правоту. Что мы низшие. А это не так. Мы равные существа, заслуживающие того, чтобы с нами обращались как с равными. И я скорее рискну всем, чем капитулирую, потому что не могу себе в этом отказать. Это убило бы меня, если бы я поступила так.

Наши взгляды встретились, и Артуро кивнул. Кажется, этот ответ вызвал у него уважение. Во всяком случае, он его принял.

– А как насчет тебя? – спросила я. – Почему ты здесь?

– Потому что я получил такой приказ, – сказал он.

– Это были не-приказы, – возразила я.

– Верно, но Йорген – мой командир звена, и я следую за ним.

Насколько я помнила, остальные тащили Йоргена за собой, пока он не ухватился за эту идею.

– Значит, ты не согласен. Ты не думаешь, что тебе следовало приходить сюда.

Артуро колебался. Возможно, он опасался выразить несогласие с вышестоящими, но у него с Йоргеном, как мне показалось, были более близкие отношения. Я думала, что это еще не все.

– Хотел бы ты вернуться на Россыпь? – спросила я. – Помочь своему народу заключить мирное соглашение?

Некоторое время он молчал, глядя в окно на испарения.

– Нет, – признался он. – Я думаю, что мы поступаем правильно, помогая вам.

Я кивнула:

– Да. Это так.

– Может быть, это не самое умное решение, – сказал он. – Я опасаюсь, что мы выбрали проигравшую сторону как на вашей, так и на моей планете, и боюсь, что для всех нас это будет ужасно неправильно. Но мне не нравится идея торговаться с существами, которые убивали нас на протяжении поколений. Мне не нравится идея мирных переговоров с теми, кто держит нас в клетке.

Я улыбнулась. Он все-таки понял.

– Поддаться им – это все равно что решить медленно умереть.

– Об этом я не знаю, – произнес он. – Но ты права – это кажется признанием того, что мы второсортные. Как будто мы принимаем, что заслужили то, как они с нами обращались, и готовы просто простить и забыть.

– Верховенству нравится эта идея, – сказала я, – до тех пор, пока прощать и забывать предлагается нам.

Артуро кивнул, снова глядя на испарения. Мне понравился его образ мыслей. Понравился сам факт, что он действительно размышлял о сложных проблемах, в то время как многие обитатели и его планеты, и моей были готовы проглотить легкую историю, не задумываясь о том, правдива ли она.

– Ты сам решил стать пилотом? – спросила я. – Твой народ воюет, но не могут же все быть воинами.

– Нет, – сказал Артуро. – Считается, что мы все участвуем в военных действиях, независимо от нашей работы, и, возможно, в некотором смысле это правда. Но работа пилота вызывает большое уважение. Многие лишенные привилегий люди хотят пройти тест на пилота ради тех возможностей, которые предоставляет эта работа, но для меня это было ожидаемо. У моих родителей много связей, много… социальной власти, я думаю. И чтобы поддерживать империю, мне пришлось стать пилотом.

– Звучит разумно, – кивнула я. – Ты должен доказать, что ты – лучший.

– Они не хотели, чтобы я доказывал это, – сказал Артуро. – Я чуть не погиб, когда был курсантом. Мои родители дернули за ниточки и подарили мне значок пораньше, чтобы мне не пришлось продолжать полеты.

– Но ты все равно летаешь.

– Да. Мои родители недовольны этим. Моя девушка тоже. Все они считали, что я выполнил свою часть работы. Но я этого не сделал, понимаешь? Я ненавижу мысль о том, чтобы вернуться в пещеры и извлечь выгоду из смерти моих друзей, людей, которых я знал и любил. Это было бы трусостью – прятаться, когда мне следовало бы сражаться. – Он покачал головой.

– Вот почему твоя… – Йоргену не понравилось, когда я использовала это слово. – Я не думаю, что есть точный перевод этого слова на мой язык, но твоя пара…

– Моя девушка, – сказал Артуро. – Да, именно поэтому она в конце концов рассталась со мной. Думаю, она хотела этого уже какое-то время, но сомневалась, сможет ли. Мол, нехорошо отказываться от того, кто сражается за будущее человечества, но она всегда думала, что я пробуду несколько месяцев в летной школе, а потом вернусь. А я этого не сделал.

– Извини, – сказала я.

– Все нормально. Честно говоря, я думаю, что это было к лучшему для нас обоих. Она сказала, что я изменился, что меня не волнует то, что волновало раньше. – Он пожал плечами. – Возможно, она права.

Учитывая, насколько сильно его сейчас волновал вопрос о свободе своего народа, я подумала, что это, возможно, только к лучшему, но мне было интересно, согласится ли он с этим.

– Мы на одной стороне, – проговорила я. – Пока вы хотите бороться с Верховенством, вам не нужно беспокоиться на мой счет.

– Как и тебе, – сказал Артуро. – Йорген у нас зациклен на правилах, но он не больше нас с тобой хочет играть по их правилам.

Я поверила ему. Я не могла быть абсолютно уверена, что он говорит правду, но та же проблема была и у него со мной.

В любом случае как только мы приведем все в порядок, мы это узнаем.

Я беспокоилась, что на платформе будет неудобно спать, но мой брат и пилоты Независимости нашли двухъярусные комнаты, оставшиеся с тех пор, когда платформа была заселена. Это был целый отсек – больше комнат, чем нам могло понадобиться. Пилоты Независимости поселились в одной из них, а семья Ринакина и некоторые другие беженцы расселились по еще нескольким. В последние годы комнаты, очевидно, использовались спасателями, потому что старые матрасы были заменены на всех койках, кроме верхних, где многие из них были рваными. Остальные койки были не такими мягкими и чистыми, как мне хотелось бы, но это было лучше, чем перспектива спать в кабине самолета.

У людей мужчины разместились в одной из спальных комнат, а женщины в другой и пригласили меня присоединиться к ним. В одной из соседних комнат Киммалин и Сэди разделили полоски водорослей и заварной крем так, чтобы каждый получил порцию на ужин. Я отказалась от водорослей, поскольку знала, что ореховые вафли безопасны для меня, и съела парочку.

Я могла бы пойти поесть с братом, но вместо этого осталась с людьми. Мне нужно было убедиться, что у них не возникло никаких сомнений по поводу того, что мы здесь делаем, и, кроме того, мне начало нравиться их общество.

– Если хочешь, можешь взять заварной крем, чтобы макать в него эти ореховые батончики, – сказала Киммалин, подвигая кувшин с жидкостью в мою сторону.

Я всмотрелась в мутное белое вещество:

– Что это?

– Это молоко, – сказала мне Сэди. – Но типа старое молоко. Кажется, так. Мне не совсем понятно, как это делают.

– Человеческое молоко? – спросила я.

– Мм, нет, – сказала Сэди. – Я думаю, коровье молоко.

Звучало это отвратительно.

– Спасибо, я обойдусь, – сказала я. – Хотя я думаю, что Счастливчик возьмет мою порцию.

Слизень высунулся из перевязи на груди Киммалин и свисал вниз, как будто собирался окунуть мордочку прямо в кувшин.

– Счастливчик! – возмутилась Киммалин. – Твоя порция здесь. – Она вытащила слизня из перевязи и посадила рядом с остальными, с удовольствием жевавшими полоски водорослей.

К нам подошел Йорген. ФМ и Тор к нам не присоединились – в последний раз, когда я их видела, они сидели вместе в ангаре и тихо переговаривались, пока он трудился над моим кораблем.

– Можно попросить тебя о помощи? – спросил меня Йорген.

– Да, – сказала я, и мы вышли в коридор с длинным окном, смотрящим на испарения.

Йорген прижал пальцы к стеклу, наблюдая за кружением испарений.

– Я подумал: раз уж у нас есть немного времени, может, ты могла бы научить меня чему-нибудь из умений цитоников.

– Конечно, – сказала я и села на пол спиной к окну.

За окном смутно виднелись очертания Дупла. Его темные ветви тянулись к красному небу.

– Бабуля научила меня медитировать, – сказал Йорген, усаживаясь лицом ко мне, – чтобы слушать звезды. Это помогло, но в конечном счете звезды я так и не услышал. Вместо этого я стал слышать тейниксов.

– Я бы сказала, что это гораздо полезнее.

– Наверное, да. Но Спенса сумела совершить гиперпрыжок до Звездовида.

– Теоретически все цитоники обладают всеми способностями, – сказала я. – Я точно не знаю, сколько их всего. Мы можем сознательно проявить некоторые из них только после долгих тренировок. А некоторые мы, возможно, никогда не сможем использовать. Из пяти цитоников на РеДауне я единственная, кто способен совершать гиперпрыжки.

– Вот почему другие цитоники не смогли немедленно последовать за нами сюда, даже до того, как мы включили ингибитор, – произнес Йорген. – И если я никогда не смогу научиться…

– Что я и пытаюсь тебе объяснить, – сказала я. – Есть другие ценные виды цитоников. Из их способностей клинки разума считаются самыми трудными. Мне никогда не удавалось их проявить.

– Ты говорила, что это крохотные частицы «нигде», которые режут, как лезвия.

– Да, – сказала я. – Как делает твой Бабах.

– Бабах! – выкрикнул Бабах с плеча Йоргена.

– Этого я тоже не смог сделать, – сказал Йорген.

– Давай начнем с того, что уже работает, – предложила я. – Ты знаешь, как найти мой разум и разум тейниксов. Сможешь ли ты сделать это сейчас?

Йорген рассеянно погладил Бабаха по спинке. Он закрыл глаза, и я почувствовала, как его разум тянется к моему.

– Хорошо. Теперь потянись дальше. Распространись на поверхности планеты. Давай посмотрим, сумеешь ли ты найти цитоников Единства. Теперь, когда у тебя есть ключ от ингибитора, это должно получиться.

– Когда я ближе к источнику, это получается легче, – проговорил Йорген. – Когда я услышал тейниксов под поверхностью Россыпи, их было много, поэтому это звучало громче…

– Попытайся, Йорген, – сказала я. – Перестань сосредоточиваться на том, чего ты не можешь, и попытайся.

Он потянулся вовне, и я почувствовала его присутствие в моем разуме. «Ненавижу, – сказал Йорген. – Я ни на что не способен».

– Нет, способен, – сказала я. – Ты можешь добраться до меня. Теперь попытайся найти других. И будь тише, пока делаешь это. Они еще не знают, кто ты, и мы не хотим предоставлять им эту информацию, если это не принесет нам пользы.

– Ты это слышала? – смущенно вымолвил Йорген. – Я не хотел посылать свои мысли…

– Ты должен быть осторожен и не транслировать свои мысли, когда вступаешь в контакт, – сказала я. – Но теперь попробуй медитацию, которую ты изучил раньше. Вместо того чтобы тянуться к моему разуму, обратись к обратному измерению, которое окружает нас по всей планете.

Йорген долго молчал. Бабах уткнулся носом ему в сгиб локтя и тихо засопел. Через некоторое время я заподозрила, что Йорген заснул.

– Я чувствую других тейниксов, – наконец сказал Йорген. – Я не могу найти никаких других цитоников, и где-то вдалеке есть пространство, которое кажется… твердым. Как будто я не могу проникнуть в него.

Я последовала за ним сквозь испарения. Да, так оно и было. На дальней стороне ядра, на той стороне планеты, которая пребывала сейчас в ночном цикле.

– Дерево Совета, – сказала я. – Ингибировано другими цитониками.

– Уж не сделали ли они это в качестве меры предосторожности, когда наш ингибитор взорвался? Они не смогут поддерживать его постоянно, но они, должно быть, обеспокоены тем, что мы планируем.

Они хотели, чтобы мы поверили, что они все контролируют, но они все еще боялись нас, а значит, это не контроль. Не совсем контроль.

– Мне надо научиться ставить эти ингибиторы, – произнес Йорген.

– Ты научился находить место, где они поставлены, – сказала я. – Порадуйся для начала этому.

– Этого недостаточно, – возразил Йорген.

Я поняла, что он имел в виду. Никогда не будет достаточно, пока битва не закончится и его народ не будет в безопасности.

– Сосредоточься на том, что у тебя есть, – сказала я. – Мы можем еще поработать над этим, но, я думаю, тебе стоит сперва поспать. Утомление лишь усилит твое разочарование. А разочарование затрудняет учебу. Или станет опасным, если ты дойдешь до клинков разума или сотрясающих ударов.

Йорген не стал спорить.

– Звучит разумно. Спасибо, Аланик.

Теперь я почувствовала себя неловко. Йорген и его команда рисковали всем, чтобы помочь мне, а я почти ничего ему не показала.

«Этого недостаточно», – сказал он.

Я чувствовала то же самое.

– Отдохни немного, – предложила я.

– Спокойной ночи, – сказал Йорген.

И ушел, оставив меня смотреть на красно-фиолетовое сияние солнца сквозь испарения.

17

Мне оказалось трудно последовать собственному совету, и бо́льшую часть цикла сна я провела, бодрствуя и прислушиваясь. В какой-то момент, когда все люди спали, я поймала разговор, идущий в обратном измерении.

«…Все под контролем… – говорил Квилан. – …Дайте нам время… вернуть Аланик…»

«…Отдайте нам этого неподконтрольного цитоника и ее союзников… если это слишком трудно для вас… создайте правительство, которое может…»

Я глубоко вздохнула. Квилан все еще пытался умиротворить Верховенство, но это было попыткой удержать бурю в бутылке, и в любой момент стекло могло разбиться. Пока он их сдерживал, но, если они устанут ждать, мы заплатим за это.

Нам нужно будет действовать завтра же, используя любые ресурсы, которыми мы располагали.

Утром я проснулась, не зная, сколько на самом деле спала, хотя все равно была рада, что мы нашли время отдохнуть. Уставшие пилоты – небрежные пилоты, а небрежные пилоты проигрывали матчи. Или, в данном случае, гибли.

Пока люди ели, я воспользовалась рацией на корабле Йоргена, чтобы проверить частоту, по которой Наналис передавала сообщения от Ринакина. Это был канал Единства, который они часто использовали для отправки сообщений своим сторонникам, несмотря на увещевания Верховенства о том, чтобы беспроводную связь свели к минимуму. Вот интересно, как долго это продлится, если Верховенство получит больше влияния на РеДаун. Я задавалась вопросом, пожалеют ли они об этом.

Трансляции сейчас не было, но повторялось сообщение о предстоящем особом разговоре Ринакина с одним из самых популярных ораторов Единства.

Это было хорошо. Если Ринакин будет участвовать в передаче, я могла бы засечь этот сигнал, чтобы определить его местоположение. Он привел бы меня прямо к нему.

Когда все закончили есть, я отправилась вместе с людьми в пункт управления, где находились ящики для тейниксов. Тор, Йорген, ФМ и я вошли в комнату, а остальные остались снаружи.

– Никто из твоих людей не умер этой ночью, – сказала я Йоргену. – Так что я предполагаю, что удаловые орехи для вас нетоксичны.

– Ты это говоришь лишь потому, что не делила этой ночью комнату с Недом, – произнес Йорген.

– Я закончил сборку корабля Аланик и нашел системы щитов этой платформы, – сказал Тор. – Они похожи на те, что стоят на платформе Прима, поэтому мне удалось заставить их работать. Не думаю, что они так же эффективны, как планетарный щит, потому что у нас нет сотен других платформ, которые могли бы сформировать барьер. Но посмотрите.

Он указал на окно. Испарения оказались окрашены в голубоватый цвет.

– Отлично сработано, – сказал Йорген. – Ты молодец.

Мне было интересно, сколько Тор спал, но он не жаловался.

– Мы предполагаем, что знаем, как работают системы связи и навигации, – сказал он. – Они должны быть похожи на гиперкомы и гипердвигатели, которые мы уже используем. Но мы хотим проверить эту неизвестную систему цитонического оружия, а затем составить план, как использовать платформу для отпора.

– Мы с Тором подумали, что Бабах может оказаться как раз нужного типа для оружейной системы, – сказала ФМ. – Учитывая то, что мы видели его в деле.

Йорген наклонился и осторожно поднял Бабаха, лежавшего на полу возле входа в диспетчерскую.

– Ты готов, приятель?

– Приятель, – сказал Бабах своим низким голосом.

– Хорошо, – сказал Тор. – Было бы очень здорово иметь оружейную систему, которую мы могли бы контролировать.

ФМ забрала Бабаха у Йоргена и положила его в ящик.

– Я дам тебе икры, если это сработает, – пообещала она.

– Раз уж мы экспериментируем над ним, – сказал Йорген, – я рад, что он находится в металлическом ящике и не сможет оттуда навредить нам.

Я была уверена, что клинки разума способны пройти через бо́льшую часть веществ и причинить урон, но не стала говорить об этом Йоргену. Раз уж бывшие обитатели платформы клали тейникса в этот ящик, а потом использовали его для контроля оружия, то можно полагать, что в процессе они не нарезали себя на ленточки.

– Ну что ж… – произнес Тор, когда ящик был заперт. – Давайте посмотрим, что он может делать.

– И как мне его просить об этом? – сказал Йорген. – «Пожалуйста, атакуй „ничего“»?

– Сделай бабах, – предложила ФМ. – Ты же помнишь, как это было, да?

Йорген скривился:

– Даже слишком хорошо помню.

– Ты можешь навести орудие? – спросила я. – Мы далеко от Дупла, но кто его знает, какая дальнобойность у здешнего оружия.

– Она права, – сказал Тор. – У Верховенства было планетарное оружие. Может, тут такое же. Я не видел на этой платформе ничего столь же большого, но и не искал специально…

– Постараюсь прицелиться подальше от дерева, – сказал Йорген. – В испарения. Примерно так же, как я делаю, направляя их в гиперпрыжок. Еще у кого-нибудь есть какие-либо опасения?

Все молчали.

– Ладно, – сказал Йорген. – Тогда начинаем.

Я сосредоточилась на разуме слизня, стараясь не вступать с ним в контакт, чтобы не отвлечь его от сообщения Йоргена, но пытаясь почувствовать изменение.

Но это мне не потребовалось. Вся платформа задрожала от рокота, как будто оружие выстрелило с невероятной силой. За окном испарения перед нами смещались, закручиваясь водоворотами вокруг невидимых снарядов.

– Скад! – крикнул из коридора Нед. – Что это было?

– Клинки разума, – ответила я. – Они пошли туда, куда ты целился?

– Да, – сказал Йорген. – Но мы все равно не знаем, насколько это оружие мощное. Оно переместило газовые облака, но это еще не значит…

– Удачно направленные клинки разума могут прорезать корпус корабля насквозь, – объяснила я.

– Похоже, это можно использовать для самозащиты, – сказал Тор. – Хотя опасаюсь, что мы и так уже привлекли внимание к себе.

У меня в сознании начал формироваться план.

– А может, привлечь внимание – это как раз неплохо, – произнесла я. – Если мы переместим платформу и активируем оружие, Единство захочет нас остановить.

– Это правда, – согласился Йорген. – Они пошлют против нас свои силы.

– Но они не смогут быстро пройти мимо автотурелей, – сказала я. – Для такой операции требуется много дронов и много терпения – это если они вообще смогут пройти через щит. Тогда они захотят послать цитоников Единства, чтобы остановить нас.

– А какой толк в цитониках, если у нас тут ингибитор? – спросила ФМ.

– Они все равно смогут на нас повлиять, – сказала я. – Ингибитор не позволяет цитоникам без ключа использовать свои силы в поле. Другие цитоники все еще могут окружить нас и создать собственное ингибиторное поле, не давая нам использовать цитоническое оружие или гиперпрыжки, по сути поймав нас в ловушку.

– Но у нас все еще останутся автотурели и щит, чтобы обороняться, – произнес Йорген.

– Да, – сказала я. – Но они также могут усиливать способности друг друга. Квилан может использовать свои цитонические способности, чтобы нокаутировать людей с помощью сотрясающего удара. Это то, что он сделал со мной, и в результате я разбила ваш корабль. Другие цитоники могут помочь ему усилить эту способность, создавая ударное поле, подобно тому как они объединяют свои разумы в ингибиторе. Они уже делали это раньше во время политических протестов. Они заявили, что подавляют беспорядки, пытаясь сохранить мир. Но массовые удары по мирному населению всегда казались мне жестокими.

– Почему они еще не сделали этого? – спросила ФМ.

– Полагаю, они планируют это сделать, – ответила я. – Но это не позволило бы им проникнуть внутрь щита, а сделать это непросто. Им придется окружить платформу и при этом сохранять более или менее постоянное местонахождение. Это не очень применимо в реальном бою, когда корабли противника могут нарушить ваш строй.

– Поэтому нам понадобятся корабли в воздухе, – произнес Йорген, – чтобы убедиться, что враги не смогли выстроиться в боевой порядок, чтобы помешать нам или использовать ударное поле. Мы могли бы отвлечь других цитоников от Ринакина, и тебе было бы легче его спасти.

– Верно, – сказала я. Даже если Ринакин находился внутри ингибитора, питаемого тейниксом, у меня все равно было бы больше шансов спасти его без других цитоников, с которыми пришлось бы бороться.

– Но что именно мы собираемся сделать, чтобы привлечь их внимание? – спросила ФМ. – Потребуется что-то посерьезнее, чем стрельба из гипероружия по испарениям.

– Есть ли какая-нибудь база Единства, по которой мы могли бы стрелять? – спросил Йорген. – Мы не хотим поражать гражданские цели, но вот военные…

Идея применить клинки разума, пусть даже по цели, принадлежащей Единству, привела меня в ужас.

– Я не хочу никого убивать без крайней необходимости, – сказала я.

– Конечно, – кивнул Йорген. – Мы можем подождать, пока они не откроют огонь первыми.

– Но на базе будет много сторонников Единства, которые не станут стрелять в нас, – сказала я. – И я не хочу в них стрелять.

Люди на мгновение уставились на меня, как будто могли принять услышанное, но не совсем поняли.

Они всю свою жизнь воевали и были готовы пойти на жертвы, к которым я не была готова. Я действовала так, словно была привычна к последствиям, но я никогда никого не убивала. В основном стреляла по другим из лазерного оружия, оставляющего метки, – бо́льшую часть своего времени я проводила, играя в игры.

– Что, если мы переместим платформу в миазмы возле штаб-квартиры Единства на Башне? – спросила я. – Это дерево плотно заселено, поэтому я не хочу по нему стрелять. Но само присутствие там было бы угрозой для Единства, причем большей, чем угроза любому другому дереву, кроме дерева Совета. Мы не можем ему угрожать, потому что нам нужно отвлечь цитоников подальше, чтобы я могла пойти и забрать Ринакина, если они оставят его позади. Но не обязательно стрелять в дерево. Просто совершите гиперпрыжок туда; может быть, сделайте предупредительный выстрел из гипероружия по испарениям.

– Это уже лучше, – сказал Йорген. – Ты права. Мы не хотим причинять вреда никому без крайней необходимости.

– Хорошо, – кивнула я. – А я тем временем смогу пойти и забрать Ринакина, поскольку его будут относительно слабо охранять.

– Если только не возьмут его с собой, – сказала ФМ.

– Такое возможно, – согласилась я. – Но если они приведут его к нам, мы сможем изменить план, и я вернусь, чтобы забрать его.

– Тебе не следует идти одной, – сказал Йорген. – В этом плане слишком много моментов, когда что-то может пойти не так, и тогда тебе понадобится поддержка.

– В одиночку я буду незаметнее, – возразила я.

– Но мы команда, – настаивал Йорген, бросив взгляд на ФМ. – Тебе понадобится кто-то рядом на случай каких-либо непредвиденных обстоятельств. По крайней мере, твой партнер мог бы попросить своего тейникса вернуться сюда и рассказать нам, что с вами случилось, чтобы мы могли организовать спасательную операцию.

Это был хороший знак: они подумают о моем спасении, если что-то пойдет не так.

– Мне придется остаться здесь, чтобы общаться со слизнями на платформе, – продолжил Йорген, – и Тору тоже придется остаться, но…

– Я пойду, – сказал с порога Артуро.

Я посмотрела на него. Вчера казалось, что он начал мне доверять, но теперь он вызвался присмотреть за мной. Чтобы убедиться, что я не заставлю его людей устроить спектакль, а сама тем временем схвачу Ринакина и убегу.

Я поняла, что могла бы это сделать. Присутствие Артуро меня не остановило бы. Но весь смысл похода на Россыпь в первую очередь заключался в том, чтобы найти союзников. Даже если остальные их соплеменники сделали другой выбор, эти люди все равно были готовы работать со мной. Во всяком случае, пока.

Йорген кивнул:

– Звучит разумно. Возможно, тебе стоит взять еще и Неда.

– Аланик права, – сказал Артуро. – Чем больше участников, тем меньше скрытность. Но если мы идем в бой с кораблем с цитоническим ингибитором, нам понадобятся как минимум двое. Если мы обнаружим, что его охраняет целый флот, мы сможем прыгнуть назад и перегруппироваться, но, по крайней мере, мы будем знать больше, чем знаем сейчас.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Нам надо собраться всем вместе и это обсудить. Аланик, ты не могла бы поговорить с пилотами Независимости? Нам надо знать, присоединятся ли они к нам. Мы можем собраться в ангаре. Это единственное достаточно большое помещение, где все могут разместиться с удобством.

Я кивнула.

Мне не хотелось подвергать кого-либо из них опасности, но, если бы нам это удалось, оно бы того стоило.

18

Час спустя Тор, Йорген и я снова собрались на командном пункте, чтобы воспользоваться гипердвигателем. Остальные пилоты – как люди, так и УрДейлы – заняли места в своих кораблях и приготовились оборонять платформу. Тор достал из обломков моего корабля рацию и поставил ее в диспетчерской, чтобы иметь возможность связаться с пилотами в воздухе.

– Ну что ж, начинаем, – заговорил Йорген, когда Тор положил Драпу в ящик навигационной системы. – Во всяком случае, мы уже пользовались гипердвигателями. Как думаете, это должно работать так же, как на наших кораблях? Просто указываешь местоположение – и слизень переносит всю платформу?

– Верховенство перемещает при помощи гипердвигателей огромные корабли, – сказала я. – Так что платформа не должна стать проблемой.

– Я умею лишь отправлять слизней в места, которые знаем мы оба, – произнес Йорген. – Я не знаю, куда мы направляемся.

– Я могу дать ему координаты, – сказала я. – Если мы пойдем к Башне, я хочу быть уверена, что расстояние будет достаточным, чтобы автотурели не открыли огонь по дереву.

Я не хотела нести ответственность за такое количество жертв среди гражданского населения, и не только потому, что после этого невозможно будет убедить моих сограждан, что мы не имели в виду ничего плохого.

– А ты могла бы переместить платформу самостоятельно? – спросил Тор. – Ты же вроде способна это сделать без помощи тейникса.

– Возможно, – сказала я. – Но предпочту не рисковать.

– Кроме того, нам следует испытать платформу с гипердвигателем, – сказал Йорген. – Так узнаем, работает ли это, – пригодится, если мне придется вытаскивать нас после ухода Аланик. – Он повернулся ко мне. – Ты знаешь, какой радиус действия у этих орудий?

– Я собираюсь взять расстояние с запасом, – сказала я, – для подстраховки. Мы хотим, чтобы орудия стреляли по тем, кто придет за нами, а не по Башне. Мы всегда можем переместить платформу еще раз, если потребуется.

Я обыскала всю планету, от Промышленности и Веретена, где я жила, до Башни. В данный момент это было далеко от других деревьев, и в испарениях оставалось много ветвей, куда можно было переместить платформу. Мне нужно было, чтобы она располагалась достаточно близко к Башне, чтобы Единство увидело в ней угрозу, но не настолько близко, чтобы кто-нибудь мог пострадать, даже корабли, проходящие через оживленное воздушное пространство вокруг дерева.

Лучше оказаться слишком далеко, чем слишком близко. Я выбрала место подальше и запомнила его координаты. А потом потянулась к Драпе и передала их ей.

Ничего не произошло.

– Почему ничего не получилось? – спросила я.

– Она тебя не слушается, – сказал Йорген. – Возможно, потому, что она тебя не знает.

Резонно. Там, на Россыпи, большинство слизней не откликнулось на мой зов. А те, кто пришел, сделали это потому, что я пообещала им еду и друзей.

– Это хорошо, – произнес Тор. – Это значит, что не всех слизней можно использовать против нас в бою.

– Тебе придется отдать ему приказ, – сказал Йорген Тору.

Тор наклонился к дверце металлического ящика и скомандовал:

– Вперед!

Последовала едва заметная заминка.

А потом снова эта ужасная потеря контроля, когда я соскользнула в обратное измерение, не протягивая себя через него. Я вернулась туда, где стояла раньше, в центр диспетчерской.

Окно, выходящее на испарения, внезапно потемнело.

– Гм… Ребята! – позвала нас Киммалин со стороны ангара. – Вам нужно это увидеть.

Мы столпились у двери ангара. Пилоты сидели в своих кораблях с открытыми куполами и смотрели в огромные окна сквозь клубящиеся испарения на ветви Башни, названной так потому, что это было самое высокое из всех деревьев – длинное и стройное, с ветвями, устремлявшимися почти прямо вверх в небо. Здесь почти не было горизонтальных зданий, только спирали, встроенные в бока ветвей, освещенные сотнями тысяч городских огней. Тонкости архитектуры были слишком малы, чтобы их можно было увидеть с такого расстояния, но общий эффект все равно был впечатляющим. Я почувствовала гордость от того, как люди смотрели на это.

– Невероятно! – выдохнул Тор.

– А я-то думал, что предыдущее дерево было впечатляющим, – добавил Артуро.

– Дупло – это руины, – сказала я. – Вот это – цивилизация УрДейлов.

Сидящие вокруг пилоты Независимости выпрямились.

Я была рада видеть, что мне удалось разместить платформу достаточно далеко от дерева, чтобы турели не стреляли по ней. Но мы были достаточно близко, чтобы нас было видно из ветвей, так что местные жители должны были обратить на нас внимание.

Йорген перебрался на свой корабль и принялся возиться с рацией. Он включил канал, рассказывающий о погодных условиях в испарениях, а затем наткнулся на канал управления воздушным движением.

– Препятствие в воздушном пространстве на сумеречной стороне! Всем рейсам избегать…

– Да уж, – сказал Нед. – Нас определенно заметили.

– А что там с другими цитониками? – спросила ФМ.

Йорген закрыл глаза, и я подождала, пока он потянется через обратное измерение вокруг РеДауна.

– Я чувствую одного из них, – сказал он. – Твой друг Квилан?

Я последовала за Йоргеном. Он оказался прав. Квилан двигался в нашу сторону, и, судя по скорости передвижения, к моменту нашего гиперпрыжка он уже находился на каком-то корабле.

– Мы привлекли их внимание, – сказал Йорген. – Всем кораблям приготовиться к взлету! Ангар покидаем вместе. Когда все будут готовы, мы перенесем всех за пределы дальнобойности автотурелей.

Купола кабин опустились, и корабли поднялись над посадочной площадкой. Нед отступил назад и достал из ящика своего тейникса, Бычка. Мы договорились, что мне следует взять с собой гипердвигатель – на тот случай, если нам с Артуро придется разделиться, и Нага сможет мгновенно найти Бычка. В результате Нед оставался без гипердвигателя в бою, и ему предстояло полагаться на товарищей по звену, которые будут перемещать его при помощи энергокопий, как и пилотов Независимости.

– Ну что, приятель, – сказал Нед. – Тебе предстоит приключение с прекрасной инопланетянкой.

– Нед! – сказал Артуро таким тоном, словно думал, что слова Неда могут оскорбить меня.

Но когда Нед вручил мне своего тейникса – гипердвигатель, создание столь ценное, что большинство обитателей Вселенной убило бы за него, – я не чувствовала ничего, кроме благоговения.

Они действительно собирались позволить мне взять одного из тейниксов. И да, я знала, что это произошло только потому, что они думали: это поможет им следовать за мной, если я попытаюсь убежать от них, – и, вероятно, так и будет.

Но все равно. Я рискнула всем, чтобы раскрыть секрет этих существ. И вот теперь я держала в руках одного из них.

Слизень посмотрел на меня насмешливо и пропел:

– Инопланетянка!

– Марш на корабль! – сказал Йорген Неду. – Пора выдвигаться.

Остальные члены звена уже вывели свои корабли через двери ангара на поверхность платформы. Я положила Бычка за свое кресло, но несколько мгновений спустя он уже уткнулся носом в мои лодыжки, упираясь в педали. Меня не радовала мысль о том, что из-за него я попаду под автоматический огонь, поэтому я посадила его к себе на колени.

– Как они умудряются летать с тобой? – спросила я его.

– Летать с тобой! – сказал Бычок.

Казалось, что это всего лишь звукоподражание, но они должны как минимум понимать то, что говорят, раз они способны запоминать имена друг друга, а потом находить друг друга в обратном измерении.

Пока я проводила предполетную проверку, Тор ждал у моего корабля.

– Мы убрали эту штуку, которая перехватывала поступающие сигналы, – сообщил Тор. – Надеюсь, это поможет Йоргену стать невосприимчивым к цитоническому вмешательству.

– Нет, мой корабль не блокирует цитоническое вмешательство, – сказала я. – Я думаю, вы удалили шифровальное устройство, но сегодня оно мне все равно не понадобится.

Тор ойкнул. Вид у него сделался смущенным, и зря. Насколько я могла судить, он изрядно потрудился, возвращая мой корабль в летное состояние.

– Спасибо, что восстановил его, – сказала я.

– Не за что, – ответил Тор. – Я уверен, что все повреждения исправлены. Это мы сделали уже давно. Вчера вечером я просто закончил сборку. С тобой должно быть все в порядке в воздухе.

Он отошел, и я включила подъемное кольцо, оторвалась от посадочной площадки и полетела к остальным, выстроившимся вокруг Йоргена.

Я позволила одному из людей подцепить меня энергокопьем и вместе с пилотами Независимости перенести нас за пределы дальности автоматического огня. Я не знала, сколько гиперпрыжков мне придется делать, и хотела по возможности свести их количество к минимуму. Йорген прыгнул с нами наружу – кажется, дальше, чем нам требовалось, чтобы уйти от автоогня.

Я проверила частоту, с которой вещал Ринакин. Его программа началась, и я слышала, как он рассуждал о том, что раскол между нашими фракциями был настоящей проблемой для РеДауна. Согласно частотному локатору моего корабля, сигнал, как и ожидалось, исходил от дерева Совета.

Это было хорошо. Я потянулась наружу в поисках Квилана и поняла, что он на подлете. Я принялась шарить по частотам в поисках общего канала, чтобы сообщить об этом Йоргену, но к тому моменту, как я отыскала его, он уже передал пилотам пеленг приближающегося врага.

– Сбрасываем скорость до полу-Мага, – приказал он, – и летим в сторону Башни, прочь от врага.

Корабли немедленно выполнили его приказ. Поместив наших пилотов на противоположную от Квилана сторону платформы, Йорген добился того, что Квилану придется обходить платформу, чтобы добраться до них. Йорген сможет выстрелить в него из гипероружия, не беспокоясь о том, что взрывом заденет своих пилотов.

Мы полетели от платформы к дереву, и пилоты Независимости с нами. Летели мы достаточно медленно, чтобы Квилан мог с легкостью догнать нас. Он должен был понимать, что мы что-то задумали, но не знал, что именно.

– Тор, ты видишь противника? – спросил Йорген.

– Да, – сказал Тор. – Они приближаются к платформе.

Летя в противоположном направлении, я могла видеть подлетающие корабли – Квилан, должно быть, вызвал их из подкрепления у дерева Совета – только на сенсорном экране. Но я ощутила беспокойство, прокатившееся по обратному измерению, когда Йорген связался с Бабахом и приказал ему открыть огонь по чужим кораблям, обогнувшим платформу. Я пробежалась по каналам, улавливая фрагменты переговоров: пилоты кричали, сыпали ругательствами и заявляли о намерении катапультироваться.

Я не знала, все ли они успели катапультироваться, но, когда Йорген приказал нам развернуться и снова пролететь под платформой, я увидела, как несколько пилотов спускались сквозь испарения на парашютах. Два корабля столкнулись над дальней стороной платформы.

Еще несколько кораблей направились к нам, уклонившись от клинков разума. К сожалению, Квилан оказался среди них. «Аланик, – сказал он мысленно. – Что ты делаешь?»

Чтобы отвлечение сработало, Квилан должен был поверить, что я настроена серьезно.

«То, что должно быть сделано. Ты видел, что случилось с твоими кораблями. Как по-твоему, что будет с твоими сторонниками в Башне?»

«Ты сошла с ума», – отозвался Квилан.

Отлично. Мне нужно, чтобы он в это верил.

– ФМ, Страж, займите позицию. Вступайте в бой с кораблями противника. Ти-Столл, Мята, Аспид, поддержите их.

Пять кораблей вырвались вперед, встретившись с вражескими кораблями, обогнувшими платформу за пределами зоны автоматического огня. К ним присоединились несколько кораблей Независимости.

Я потянулась в обратное измерение, проверяя дерево Совета.

Пройдя почти четверть пути вокруг планеты, я почувствовала, как мертвое пространство исчезает, – область вокруг дерева Совета больше не была покрыта цитоническими ингибиторами.

Квилан вызвал других цитоников, понимая, что единственный способ остановить платформу – это лишить нас возможности использовать цитоников в этом районе или создать ударное поле.

– Зараза, – сказала я по рации, – мы готовы.

– Вас понял, – отозвался Йорген. – Идите.

– Не забудь про меня, – сказал Артуро.

Он подлетел вплотную к моему крылу, как будто хотел убедиться, что я помню, что он следует за мной.

Как будто я могла об этом забыть.

Когда я потянулась к разуму Наги, я поняла, что Бычок прижался к моей талии и уснул.

В истребителе. В разгар боя.

Что ж, хоть кто-то тут был безмятежно спокоен. Но не Нага, поскольку я потянулась к ее разуму и дала ей цитонические координаты вблизи дерева Совета, но достаточно далеко, чтобы нас не сразу заметили.

– Вели Наге переместиться, – сказала я Артуро по рации.

– Нага, вперед! – скомандовал он.

Корабль Артуро исчез из реальности, и я последовала за ним.

19

Мы прошли через обратное измерение и вернулись в нашу реальность, глядя в пурпурную тьму ночного неба. Сквозь испарения звезды были не видны – не на такой глубине. Просто облачная тьма с фиолетовыми и красными пятнами, как будто кто-то накрыл солнце разноцветным одеялом.

В этой части планеты уже почти рассвело. Дерево Совета виднелось вдали, и огни городских дорожек мигали сквозь красноватое облако между нами.

– Звезды, я никогда не смогу привыкнуть к тому, насколько это необыкновенно, – сказал по рации Артуро.

– Правда, красиво? – сказала я.

– Невероятно красиво, – согласился он. – По сравнению с вашими деревьями наши просто младенцы. А ведь раньше они казались мне впечатляющими. Большинство наших растений растут в чанах.

Я потянулась к дереву Совета. Квилан, конечно, знал бы, что я исчезла. Он бы догадался, что я делаю. Но остальные цитоники теперь удалялись от нас в направлении Башни. Они в спешке сели на корабли. Квилан волновался.

И не зря. Я оставила возле одного из крупных населенных пунктов РеДауна группу людей с супероружием.

– Остальные цитоники уходят, – сказала я. – Как ты думаешь, Зараза сдержит свое обещание не стрелять по дереву? – Я была горда тем, что не забыла использовать позывной по радио, хотя все еще не совсем понимала цель.

– Сдержит, – ответил Артуро без малейших колебаний. – Ты беспокоишься, что он может нарушить слово?

Ну да, я беспокоилась. Но почему-то признаться в этом казалось мне слабостью.

– Твой позывной – Амфи? – спросила я.

– Амфисбена, – поправил он.

Мой значок это слово не перевел.

– Что он означает?

– Это дракон из мифологии Старой Земли. Я выбрал его потому, что он страшный и летает.

– Если бы мне потребовался позывной, я бы выбрала что-нибудь летающее, – сказала я. – Это кажется логичным.

– Это не обязательно должно быть что-то логичное, – сказал он. – Это может быть все, что захочешь.

Это казалось сложнее – выбирать что угодно.

– У нас на РеДауне нет летающих существ. Они бы не выжили в испарениях.

– У нас тоже никогда не было настоящих драконов. Важно, чтобы существо летало, настоящее оно или нет. Как орлы. Или ангелы.

– Я слышала о таких! – сказала я. – Летающие люди из ваших старых религий. Когда мои соплеменники впервые встретились с вашими в обратном измерении, некоторые из них приняли нас за ангелов. Другие думали, что мы, возможно, дьяволы. Как ангелы, но злые, верно?

– Это правда. Но ты же скорее ангел, верно? Мне не нравится думать, что мы заключили сделку с дьяволом.

Он сказал это в шутку, но в этой шутке была доля правды.

– Тогда мой позывной – Ангел, – сказала я. – Определенно.

– Тебе это подходит, – согласился Артуро. – Ангел с огромным мечом, спускающийся, чтобы свершить правосудие.

Я не была уверена, что я такова, но идея использовать против Верховенства меч правосудия была привлекательной – до тех пор, пока она оставалась метафорической. У меня не было ни малейшего желания вступать в настоящий бой с таким грубым оружием.

– Одну минуту, – сказала я. – Сейчас проверю, что там с Ринакином.

Я настроила рацию на канал, с которого он вещал. Ринакин все еще был там – разговаривал с одним из ораторов Единства о торговых выгодах капитуляции перед Верховенством. Я пропустила сигнал через свое устройство определения местоположения, а затем переключилась на канал связи с Артуро.

– Ринакин все еще вещает с дерева Совета, – сказала я. – Сигнал исходит из района его резиденции. Основное его жилище далеко отсюда, но у него была резиденция, где он останавливался, когда входил в состав Совета, до того как проиграл выборы.

– Куда мы летим? – спросил Артуро. – У них есть огневые точки? Другие средства защиты?

– Нет, – ответила я. – Размещение оружия вокруг штаб-квартиры правительства выглядело бы слишком агрессивным. Они пытаются убедить Верховенство, что мы миролюбивы. А Квилан и другие цитоники также заберут с собой бо́льшую часть военно-воздушных сил.

– Ну наконец хоть какая-то польза от Верховенства, – сказал Артуро. – Меня устраивает. Мы полетим или прыгнем?

– Нам не следует подходить еще ближе на наших кораблях, – ответила я. – Давай остановим корабли и оставим их. Бычка мы тоже можем оставить здесь. Тогда мы оба сможем вернуться сюда, если что-то пойдет не так.

– Когда я в последний раз прыгнул со своего корабля, он остался на другом конце Вселенной, – сказал Артуро. – Но на этом задании командуешь ты. И я бы предпочел, чтобы твои приятели не знали о нашем приближении.

– Согласна, – сказала я и потянулась к Наге.

Я пробилась сквозь обратное измерение к дереву Совета, мысленно формируя координаты. Раньше мне доводилось совершать гиперпрыжок к резиденции Ринакина, поэтому я точно знала, куда направляюсь.

А затем я позвала Нагу следовать за мной и прыгнула. Глаза уставились на меня, и я почувствовала их гнев – они как будто хотели сбить меня с неба. Это был мой второй гиперпрыжок за малый промежуток времени, и я надеялась, что их будет немного.

Мы оказались в кабинете Ринакина, рядом с широким столом из коры. Кабинет выглядел безупречно – совсем не похоже на тот беспорядок, который царил, когда здесь регулярно работал Ринакин. Полки были пусты, стол отполирован и чист.

Сквозь арочный дверной проем я услышала голос.

Я схватила Артуро за руку и потащила за дверь.

Нага извивалась в перевязи, пытаясь повернуться и посмотреть на меня.

– Спасибо, Сессил, – говорил Ринакин. – Можете не возвращаться за подносом. Он побудет здесь до утра.

– Конечно-конечно, – ответил другой голос. – Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь звонить.

Ринакин уже не вел передачу. Я нахмурилась. С ним обращались как с гостем, а не как с заключенным. Возможно, Наналис тоже хотела сохранить это в секрете от персонала и Ринакин решил с этим согласиться. Но это казалось таким… нелогичным. Ринакин был не из тех, кто отступает, даже если они угрожали его семье.

Послышалось звяканье ложечки об отделанную металлом чашку. Судя по всему, Ринакин пил чай.

Стоящий позади меня Артуро молчал, но я чувствовала на шее его дыхание. Я вдруг очень остро ощутила его присутствие так близко от меня. По моей коже побежали мурашки.

– Как ты собираешься действовать? – шепотом спросил Артуро; значок перевел его слова так тихо, что я едва сумела их разобрать.

Ложечка звякнула о стол. Стало тихо.

– Жди здесь, – прошептала я.

Артуро кивнул. Хорошо, что он не считал нужным не выпускать меня из виду ни на минуту. Не хватало еще обращаться со мной как с ребенком.

Но я колебалась. Артуро мог в любое мгновение прыгнуть прочь, оставив меня здесь. Конечно, я могла последовать за ним. Прыгнуть обратно на их планету и высказать им все, что я о них думаю. Так что я боялась не того, что они меня бросят.

Я поняла, что боюсь потерять их доверие. Боюсь остаться одна.

Оказалось, что я всегда этого боялась.

– Ты готова? – спросил Артуро; он смотрел на меня с недоумением, словно не понимал, почему я колеблюсь.

– Будь здесь, – сказала я.

У него сделался удивленный вид.

– Хорошо, – прошептал он еле слышно. – Я буду здесь, если потребуюсь тебе.

Я цитоник. Теперь, без ингибитора, я здесь сильная. Мне вовсе не требовалось, чтобы какой-то человек прикрывал мне спину.

Но почему-то мне все равно стало лучше.

– Хорошо, – сказала я и шагнула за дверь, в коридор, который вел к комнате Ринакина.

Это было не самое роскошное место – Ринакин предпочитал функциональность показухе. Он сидел на мягком стуле, образованном ветвями, теми же, что сплелись высоко над его головой. Он прижал к губам чашку и удивленно посмотрел на меня, когда я подошла.

Я огляделась. Если Ринакин был тайным пленником, здесь могли установить записывающие и следящие устройства вместо явной охраны. Я поднесла палец к уху и одними губами проговорила:

– Нас слушают?

Ринакин покачал головой и поставил чашку.

– Здесь мы в безопасности, – произнес он. – Аланик, я так рад, что ты вернулась.

– Я могу забрать тебя отсюда, – сказала я. – Я избавилась от остальных цитоников.

– Это небезопасно. Аланик, я многое узнал с тех пор, как оказался здесь. Нет времени объяснять, но ты в ужасной опасности.

Несомненно. Мы оба были в опасности.

– Тебе нужно пойти со мной, – сказала я. – Я все объясню, но позволь мне забрать тебя отсюда, прежде чем Верховенство поймет, что я здесь.

– В том-то и дело, – возразил Ринакин. – Ты должна пойти со мной. У меня есть корабль, который мы можем использовать. Я все расскажу тебе по дороге.

Я уставилась на него. Он что, говорит то же, что и я ему? И почему его, похоже, совсем не волнует, спасла ли я его семью?

– Я действительно думаю, что нам следует поговорить об этом где-нибудь в другом месте.

– Конечно. Как я уже сказал, у меня есть корабль…

У меня волосы на загривке встали дыбом. Что-то здесь было не так.

– Ринакин, – сказала я. – Куда я отправилась, когда ушла?

– Что? – переспросил он.

– Куда я отправилась? – повторила я. – Когда ушла отсюда. Куда ты велел мне идти?

– Ты отправилась за бойцами и привела их, чтобы спасти наших союзников в Дупле, – сказал он. – Я все слышал. Ты отлично справилась.

– Хорошо, – сказала я. – Где я взяла союзников, Ринакин?

– Аланик, – сказал он, – время не терпит…

– Я знаю. И потому скажи мне, куда ты велел мне отправляться во время нашего последнего разговора.

Ринакин вздохнул, а затем поднес руку к устройству на своем запястье. Я сделала шаг назад, опасаясь, что это может быть оружие.

Но он просто нажал кнопку.

Мои цитонические чувства внезапно исчезли, как будто я мгновенно ослепла. Я была потеряна, одинока, изолирована, не могла найти друзей среди бесконечности всего сущего.

Где-то здесь у Ринакина был ящик с тейниксом. Он активировал цитонический ингибитор.

– Ты не Ринакин, – сказала я, чтобы это услышал Артуро.

Тот, кто не был Ринакином, улыбнулся.

20

– Ты не Ринакин, но выглядишь в точности как он, – сказала я. – Как тебе это удается?

Он снова улыбнулся мне и откинулся на спинку стула, как будто его совсем не беспокоило, что я собираюсь делать дальше. Это означало, что к нему, вероятно, уже двигалось подкрепление, возможно предупрежденное ингибитором или другой кнопкой на его браслете. Они смогут утащить меня на свой корабль, а затем к Верховенству.

Я надеялась, что Артуро промолчит. Если они его не найдут, то он и Нага смогут вернуться на платформу, если я не найду выхода. Я не ожидала, что они начнут спасательную операцию, но по крайней мере…

Из кабинета позади меня раздался грохот, и я закрыла глаза.

Не-Ринакин встал.

– Ты привела с собой кого-то? – спросил он.

Он обогнул меня и прошел по коридору так, чтобы не поворачиваться спиной ни ко мне, ни к источнику шума.

Мне следовало попытаться сбежать…

Но я не могла бросить Артуро на произвол судьбы. Я последовала за не-Ринакином по коридору. Возможно, мы могли бы окружить его. Может быть, мы могли бы…

Не-Ринакин свернул в дверной проем кабинета, где на полу валялись осколки одной из декоративных ваз Ринакина. Но едва не-Ринакин сделал шаг в кабинет, как получил пинок в колено и удар локтем в живот и отлетел в дальнюю часть коридора.

Я двинулась к нему, чтобы пнуть его, пока он лежал, но не-Ринакин поднял руки, сдаваясь.

– Человек! Такой агрессивный! Остановитесь, пожалуйста!

Артуро стоял в дверях, тряся рукой.

– Ой! – сказал он. – Как больно! Как Спенсе удавалось добиться, чтобы это выглядело так просто?

– Просто! – подхватила Нага.

Не-Ринакин попытался встать, но Артуро вскинул кулак, и он снова опустился на пол, защищая лицо. Я схватила его за запястье и содрала с него браслет.

С одним нажатием кнопки ингибитор исчез, и вселенная вокруг меня снова ожила, как будто внезапно запела. При втором щелчке изображение над не-Ринакином исчезло, открыв дионейца с ярко-красной кожей.

– Ох, скад! – вырвалось у Артуро.

На этот раз я пнула дионейца. Сильно. Он застонал и схватился за бок.

– Где Ринакин? – спросила я.

У нас было не так много времени, но с выключенным ингибитором мы могли бы выбраться гораздо быстрее.

– Ты не найдешь его здесь, – сказал дионеец. – Они забрали его не так давно.

О нет! Я положила руку Артуро на плечо и отправила Наге координаты кабины моего корабля. Она либо привыкла ко мне, либо прекрасно осознавала, в какой опасности мы находимся, потому что на этот раз она прыгнула без разрешения Артуро.

Артуро охнул. Он оказался утрамбован в место для груза за моим креслом, голова упиралась в потолок.

– Это лучше, чем быть захваченным Верховенством, – сказала я.

– Захваченным! – воскликнула Нага, сидящая сбоку от кресла.

Бычок устроился на приборной панели и с любопытством глядел на нас.

– Как думаешь, ты сможешь вернуть меня на мой корабль? – спросил Артуро.

Я послала Наге четкое изображение кабины Артуро. Его корабль немного отдалился, но я все еще могла видеть сквозь купол, как он дрейфует в сторону. Артуро и Нага исчезли, и мгновением позже корабль двинулся по направлению ко мне. Бычок устроился у меня на коленях.

– Как ты? – спросил Артуро.

– Я в порядке, – ответила я. – Как твоя рука?

– Все нормально, хотя я думаю, что мое эго ушиблено. Нед всегда говорил, что нам следует больше тренироваться для рукопашного боя. Думаю, он был прав.

– Нам это помогло. Видимо, оперативникам Верховенства действительно не нравится, когда их бьют. Но я по-прежнему не понимаю, как ему удалось выглядеть как Ринакин.

Браслет все еще был у меня в руке, и я положила его на пол, чтобы изучить потом.

– Насчет этого… – сказал Артуро. – У Спенсы был корабль, который она нашла на Россыпи. Там была голографическая технология, которая позволяла ей притворяться тобой.

Я вспомнила, что ФМ и Йорген что-то говорили об этом.

– И Верховенство украло ее?

– Я думаю, они, должно быть, заполучили ее корабль. Они уже знали, что она использовала голограмму, чтобы выглядеть как ты, поэтому искали ее намеренно.

Это была ужасающая мысль. Хотя было так же поразительно узнать, что у Спенсы есть технология, о которой даже Верховенство не знало. Всегда казалось, что они знают все.

– Бедный М-Бот, – сказал Артуро. – Я немного удивлен, что он не самоуничтожился или что-то в этом роде. Спенса будет в бешенстве.

– И не она одна, – добавила я.

– Я проверяю по рации, что там у других, – сказал Артуро. – Скад, у них там становится жарко!

И неудивительно. Мы заманили туда всех цитоников, какими только располагало Единство. Я не слышала Йоргена. Он говорил, что ему легче устанавливать контакт со мной, когда я рядом, но я надеялась, что у него это получится и на расстоянии. Я дотянулась до него – цитоники Единства добрались туда, но не смогли установить поле.

«Что у вас?» – спросила я.

«Мы держимся, – ответил Йорген. – До сих пор мы удерживали цитоников вне позиции, поэтому они не могут установить свои ингибиторы или эти ударные штуки. Они слишком заняты тем, чтобы их не сбили. Ты нашла Ринакина?»

«Работаю над этим».

Йорген замолчал, вероятно полностью занятый разборками с Квиланом и его помощниками.

– Нам нужно поскорее найти Ринакина, – сказала я. – Если его только-только отдали Верховенству, он может еще быть на корабле. Сейчас посмотрим, сумею ли я его найти.

Я закрыла глаза и стала обыскивать пространство вокруг дерева. Легче было найти огромное поле, накрытое цитоническим ингибитором, чем один-единственный корабль над всей планетой.

– Ангел! – позвал Артуро. – Чужие!

Я открыла глаза и посмотрела на датчики приближения. Артуро был прав. Прямо к нам направлялась группа кораблей. Либо они просканировали пространство и нашли нас, либо Квилан сообщил, где мы.

Мне нужно было сосредоточиться на поиске корабля, увозящего Ринакина.

– Хочешь взять это на себя?

– С удовольствием, – ответил Артуро. – Маневры уклонения.

– Поняла тебя, – сказала я, повторяя движения Артуро, когда он срезал путь, уходя от приближающихся кораблей.

Я пыталась сосредоточиться на обратном измерении, используя свои чувства, осматривая местность в поисках мертвых зон.

Вот оно! Над ветвями дерева, на несколько километров выше, в испарениях, было крошечное пятно, которое я не могла почувствовать, как мертвый нерв под здоровым участком кожи.

– Нашла, – сообщила я Артуро. – Ближе к дереву и вверх.

– Хочешь сейчас идти ведущей? – спросил Артуро.

– Да. – Я прибавила скорость и помчалась первой, резко повернув вверх, так что мои гравитационные компенсаторы включились, приняв на себя основной удар перегрузок. Мгновением позже приближающиеся корабли изменили курс, преследуя и догоняя нас.

– Я не знаю, к каким маневрам ты привыкла, – сказал Артуро. – И уверен, что мы называем их по-разному. Так что я пойду за тобой, и мы постараемся, чтобы нас не подстрелили, хорошо?

– Да, давай, – согласилась я, и корабли позади нас вошли в зону досягаемости и открыли огонь.

Летевший слева от меня Артуро развернул свой корабль и проделал серию напряженных маневров уклонения, которых я никогда раньше не видела. Но у меня были свои хитрости. На меня напали три корабля, все деструкторы открыли огонь одновременно, и я отклонилась в сторону, лавируя между снарядами, а затем снова устремилась вверх, все еще целясь в мертвый участок неба.

– Славно, – сказал Артуро. – Научишь потом меня.

– И ты меня, – сказала я.

Университетские лиги отдали бы жизнь за то, чтобы заполучить приемы, которых ни одна другая команда раньше не видела. Возможно, именно так я смогу продать этот союз остальным моим соотечественникам. Если они не видели смысла спасаться от Верховенства, всегда можно было рассчитывать на то, что они желают победы своей команде.

– Справа! – крикнул Артуро.

Я увернулась прежде, чем увидела огонь деструктора, и он едва не задел мой щит.

– Мы приближаемся к этой мертвой точке, – сказала я.

Вот он. Корабль, на который Квилан посадил Ринакина. Корабль УрДейлов с цитоническим ингибитором внутри.

– Там будут тейниксы, – сказала я Бычку. – Может, заведем тебе нескольких новых друзей?

– Друзей! – сказал Бычок, обнимая мой живот, как будто он наслаждался теплом.

Если тейникс не сможет совершить гиперпрыжок из этих ящиков, Квилан все равно не сможет войти и забрать их. Нам нужно было вывести этот корабль из строя, а потом подцепить его моим энергокрюком.

Однако преследовавшие нас корабли, должно быть, предупредили его, потому что он мчался прочь на высокой скорости.

– Ускоряемся, – сказала я Артуро.

– Прямо за тобой, – ответил он, и мы бросились за убегающим кораблем; остальные следовали за нами по пятам. Я восхищалась тем, как Артуро каким-то образом удавалось выполнять самые сложные маневры, оставаясь при этом достаточно близко, чтобы поддержать меня, когда станет слишком жарко.

Я умела уклоняться так же хорошо, как и он, а может, и лучше.

Но Артуро был тем, кем я никогда не была, – настоящим командным игроком.

Я приблизилась к кораблю с цитоническим ингибитором, подстроившись под его скорость.

– Мне нужно убедиться, что он там, – сказала я. – Я подхожу близко.

– Я тебя прикрою, – пообещал Артуро, и он это сделал, взорвав один из кораблей, повисших у меня на хвосте.

Я проложила путь к кораблю, поравнявшись с его левым крылом. Испарения превратили мой купол в размытое фиолетовое пятно, но я держала корабль ровно. На таком близком расстоянии и на такой высокой скорости было бы легко столкнуться и рухнуть вместе.

Корабль был намного больше моего, с более широким куполом. В кресле пилота сидел еще один дионеец, которого можно было узнать по ярко-синей коже под летным шлемом. Я двинулась дальше, но тут на нас обрушился огонь деструктора – корабли позади нас, очевидно, были больше заинтересованы в том, чтобы сбить меня, чем опасались зацепить своих союзников. Большой корабль свернул в сторону, пытаясь уклониться от меня…

Но я успела заглянуть внутрь: там второй дионеец сидел рядом с Ринакином, связанным и с кляпом во рту.

– Он там, – сказала я Артуро.

Я последовала за ним, когда корабль резко развернулся, пытаясь оторваться от меня. Я твердо держалась у него на хвосте.

– Приказы? – спросил Артуро.

– Подожди, – сказала я и выпустила энергокрюк во вращающийся корабль в попытке подцепить его.

Мой крюк зацепился, но инерция другого корабля оттянула меня в сторону, прямо под огонь деструктора. Мой щит получил удар, и меня встряхнуло до костей.

– Ангел, – произнес Артуро, – у меня на хвосте трое. Мне придется отойти в сторону, чтобы стряхнуть их.

– Давай, – отозвалась я.

Противник продолжал стрелять по мне из деструкторов, и мне пришлось отцепить крюк и нырнуть под корабль дионейцев, чтобы не лишиться щита.

– Я избавилась от них, – сказала я Артуро.

– Оставайся в живых, – ответил он.

Мне нужно было заставить этот корабль сесть, но я не могла сделать это здесь, вдали от деревьев. И уж конечно, не с таким количеством преследователей на хвосте.

– Я собираюсь сразиться с ними, – сказала я. – Не позволяй им уйти с Ринакином.

Я выполнила один из моих любимых маневров в юниорских лигах: крутой поворот, во время которого мой корабль разворачивался, а гравитационные компенсаторы застонали, и словно бы вся тяжесть Вселенной навалилась на мое тело…

А потом она исчезла, и я открыла огонь в упор по вражеским кораблям. Они нырнули в сторону, но я зацепила щит одного, а затем поймала другого длинной очередью огня. Он принялся вращаться, пытаясь уклониться от меня, но его ускорители задымились, а затем корабль взорвался, распустившись, как раскрывающийся цветок.

Он принялся неконтролируемо падать, все еще двигаясь вперед по инерции.

Пилот не катапультировался.

Я убила его.

– Справа! – предупредил Артуро и открыл огонь, оттеснив назад два корабля. – Корабль с Ринакином прямо по курсу.

Верно. Сосредоточиться. Я вцепилась в сферическую капсулу куда сильнее, чем меня учили, пытаясь задавить подкатывающую к горлу панику.

Я убила кого-то.

Он был жив, а теперь мертв.

Это сделала я.

Я.

– Вот он, – сказал Артуро. Словно почувствовав мое колебание, он пролетел мимо меня, преследуя корабль. – Какой план?

Желчь подступила к моему горлу. Я должна уйти отсюда. Я должна покинуть небо, пока…

Огонь деструктора прошел над моим левым крылом, и я вздрогнула. Я рванула вперед, набирая скорость и присоединяясь к Артуро.

Довольно. Я должна была положить этому конец, немедленно. Я подошла к кораблю, на котором находился Ринакин, и снова выстрелила в него своим энергокрюком, который зацепился за фюзеляж.

И сделала единственное, что смогла придумать.

Я нырнула в обратное измерение, позвав Нагу следовать за мной, и потянула.

21

Мы вырвались из обратного измерения и покатились по металлической поверхности «Блуждающего листа». В обратном измерении наша скорость внезапно угасла, но ускорители снова толкнули нас вперед, когда мы вынырнули обратно. Я отключила питание, не сводя глаз с корабля, на котором находился Ринакин, когда он скользнул к основанию одной из автотурелей и врезался в нее.

Мой корабль немного занесло – шасси заскрежетали по металлу платформы, – но особых повреждений он не получил. Я выбралась из корабля, прихватив Бычка с собой на тот случай, если мне придется сделать гиперпрыжок. Я не знала, что дионейцы сделают с Ринакином, но предположила, что, если бы они были его охранниками, они были бы менее склонны к насилию, чем не-Ринакин.

Конечно же, купол корабля открылся, один из дионейцев навел на меня пистолет и выстрелил.

Я метнулась за крыло их корабля. Они не собирались валять дурака, так что я тоже не стала. Я набрала координаты места прямо за сиденьем дионейца и отправила их Бычку.

Мы внезапно возникли за спиной дионейца с пистолетом и прямо перед вторым, очень удивленным дионейцем – он вскрикнул.

Корабль Артуро проскользил дальше моего. Артуро выбрался наружу и бросился к нам, но прежде, чем он добежал, я схватила обоих дионейцев и послала Бычку координаты, которые знала лучше всего.

Спустя несколько мгновений мы появились в гостиной моего дома на Веретене. Несколько оперативников Единства, игравших в карточную игру, уставились на меня. Им оставалось лишь смотреть, как я толкнула обоих дионейцев вперед, а затем снова соскользнула в обратное измерение, приказав Бычку вернуть нас обоих на поверхность «Блуждающего листа».

Я нырнула в ангар и обнаружила там Артуро, который глядел на меня круглыми глазами. Его голос был приглушен шлемом, но все же слышен:

– Я собирался попробовать отпинать еще и этих.

– Слава ветру, до этого не дошло, – сказала я и забралась на корму корабля в поисках Ринакина.

Генераторы кислорода здесь все еще работали, так что, к счастью, его не коснулся запах испарений. Ринакин, будучи в шоке, посмотрел на меня, хотя, должно быть, понял, что это я преследую его корабль. Одна сторона его головы покраснела и опухла – возможно, из-за удара при приземлении.

Я схватила кляп и вытащила его.

– Скажи мне что-нибудь, чтобы я поняла, что это действительно ты.

– Наш первый урок цитоники, – сказал Ринакин. – Я пытался научить тебя медитировать, а ты сказала мне, что считаешь это пустой тратой времени.

Это было правдой. Я все еще была нетерпелива, но, по крайней мере, теперь понимала стоящую за этим цель. Ринакин посмотрел поверх моего плеча на Артуро.

– Ты сделала это? Ты действительно заключила союз с людьми?

– Я работаю над этим, – сказала я. – Ну давай же. Нам нужно пойти и проверить их.

Я помогла ему пробраться вперед и развязала ему руки. Он оберегал руку, и я не знала, это из-за удара или из-за грубого обращения с ним его похитителей. Артуро подошел с другой стороны и помог мне провести Ринакина через ангар и туннели к диспетчерской. Когда мы проходили под световыми люками, я всматривалась в небо в поисках кораблей, но было слишком темно, чтобы их увидеть. Когда мы приблизились к командному пункту, платформа вздрогнула и испарения разошлись в стороны, а клинки разума разрезали их на ленты.

Ринакин посмотрел в сторону стрельбы:

– Кажется, я кое-что пропустил.

– Есть такое, – сказала я ему. – Там был кто-то, притворявшийся тобой. Он произносил речи о том, как ты присоединяешься к делу прогресса.

– Это я знаю, – проговорил Ринакин. – Мои тюремщики включали мне запись. Это было… неприятно слушать.

– У меня нет времени все объяснять, – сказала я, когда мы подошли к двери диспетчерской. – Мне нужно выбраться туда и помочь людям.

– Вы вернулись, – произнес Тор, отворачиваясь от главной панели управления и с удивлением глядя на нас.

– Это Ринакин, – сказал Артуро, помогая тому войти.

Ринакин сполз на пол рядом с одним из ящиков защитной системы, держа его за руку.

– Зараза, – сказал Тор в гарнитуру, – Аланик вернулась с успехом.

– Рад это слышать, – ответил Йорген по рации.

– Молодчина, Аланик! – услышала я голос Неда.

– За вами кто-нибудь последовал? – спросил Тор.

– Нет, – ответил Артуро. – Аланик с ними разобралась.

Он имел в виду дионейцев. Я не убивала их. Я просто выкинула их. В отличие от корабля, который я сбила. К этому моменту он уже должен был достичь ядра и разбиться там, погребая тело пилота, сгоревшего заживо внутри аппарата.

Артуро положил руку мне на плечо и отвел меня чуть в сторону.

– Тебе нехорошо? – спросил он. – Ты дрожишь.

Меня трясло, и хотя я пыталась взять себя в руки, у меня ничего не получалось.

– Все в порядке, – сказала я.

– Черта с два, – буркнул Артуро. – Что случилось?

Он не знал. Я сбила какого-то пилота, и его корабль взорвался прежде, чем он смог катапультироваться, и я убила его, а Артуро не думал о нем. Возможно, здесь, в бою около платформы, были еще погибшие. Я слышала, как Тор разговаривает с Йоргеном по рации. Мне нужно было подняться туда, к ним.

Однако мир казался нестабильным, как будто платформа раскачивалась.

– Поговори со мной, – сказал Артуро.

– Нам нужно лететь…

– И мы полетим. Но сначала скажи мне, в чем дело.

Возможно, он опасался, что я знаю нечто неизвестное ему, что у меня есть какой-то план, который я скрываю от него.

– Клянусь, я не предам вас.

– Я знаю, – сказал Артуро. – Я тебе верю.

Казалось, он говорит искренне, но он все равно смотрел на меня с беспокойством. Если он не думает, что я собираюсь предать их…

Артуро сжал мое плечо:

– Аланик…

– Он не катапультировался, – сказала я. Для меня было облегчением выговорить это, как будто я исповедовалась в каком-то грехе. – Я сбила корабль, и его пилот не катапультировался.

– Ох! – Артуро опустил взгляд. – Ты никогда раньше не убивала?

– Нет, – ответила я. – Мы играем в игры на наших кораблях. Мы метим друг друга лазерами. Я не знаю, что я там делаю! И я сбила кого-то, я убила его. И это не должно иметь значения, потому что он был врагом, но…

– Раньше я так и думал, – сказал Артуро. – Прежде чем мы узнали, что такое Верховенство, когда они еще были безликим злом. Убивать их было не больно. Скад, это было приятно! Но теперь, когда я увидел их лица, некоторые из них все равно… – Он покачал головой. – Я не знаю. Это уже не так просто. Возможно, это никогда не должно было быть просто.

– Кажется, что лучше, когда легко, – произнесла я. – Когда враг стреляет в тебя, ты стреляешь в ответ.

– Тогда то, что ты сделала, было оправданно, – сказал Артуро. – Но ощущения ужасные.

– Да, – согласилась я. – Ужасные.

Когда я проговорила это вслух, мне стало немного легче. Артуро убрал руку с моего плеча, и я пожалела об этом, потому что это тоже действовало на меня успокаивающе.

Если бы я этого не сделала и некоторые из моих союзников не сделали этого, я бы никогда себе не простила.

– Ты можешь драться? – спросил Артуро.

– Да, – сказала я. – Да, я хочу помочь. – (Артуро прислонился к дверному косяку диспетчерской.) – Йоргену нужно отдать приказ вернуться на платформу. Мы получили то, за чем пришли, и теперь нам нужно уйти.

– Они работают над этим, – сказал Тор. – Но появилась новая группа кораблей Единства, которая лучше справляется с защитой кораблей цитоников. Если они не будут удерживать врага, цитоники активируют ингибитор, и тогда мы не сможем уйти. Им могла бы пригодиться ваша помощь.

Люди могли совершить гиперпрыжок, но им потребовались бы драгоценные минуты, чтобы собрать все корабли Независимости. Они помогли нам, и мы не могли оставить их.

– Идем, – сказала я Артуро. – Давай вернемся к нашим кораблям.

Мы пробежали по туннелям и ангару. Артуро последовал за мной к моему кораблю, проверяя повреждения шасси, пока я забиралась внутрь. Он оперся на купол моей кабины и снова положил руку мне на плечо.

– Ты уверена, что сможешь?

Будь это кто-нибудь другой, я бы стряхнула руку, но Артуро не был снисходительным. Он был искренне обеспокоен.

– Со мной все будет в порядке, как только я поднимусь в воздух, – сказала я.

Он кивнул. А я подумала: «Может быть, он уважает такой ответ».

– Хорошо. Тогда взлетаем.

Еще один удар клинков разума пронзил пространство вокруг платформы. Я не хотела телепортировать нас под такой удар, поэтому включила радио, когда мы с Артуро зависли над платформой.

– …Получил их, – говорил Тор. – Зараза, враг кружит вокруг вашей позиции.

– Понял тебя, – ответил Йорген. – Я вижу их. Страж, ФМ, отгоните их. Я попрошу нескольких пилотов Независимости помочь вам.

– Зараза, мы вернулись, – сказала я. – Амфи, – я никак не могла запомнить его позывной целиком, – и Ангел.

– О-о-о! – протянула Сэди. – Ангел. Как мило!

– Я же тебе говорил, – сказал Артуро.

Я улыбнулась:

– Куда нам прыгнуть?

– Добро пожаловать, Ангел, – сказал Йорген. – Выходите со стороны дерева. Твой друг Квилан вон там, куча кораблей Единства его защищают. Корабли цитоников, кажется, теперь заняли свои позиции.

Это означало, что нам нужно уходить немедленно, иначе мы можем оказаться в ловушке.

– Поняла тебя, – сказала я.

Я выбрала место между нами и Башней и, позвав Нагу следовать за мной, прыгнула.

Я слишком поздно поняла, что мне следовало использовать Бычка. Злоба глаз ощущалась сильнее, чем когда-либо. Мы разозлили их, навлекли на себя их гнев. Они затронули какую-то первобытную струну, сказавшую мне, что они хотят причинить мне вред и что однажды они схватят меня с неба и отомстят.

Мы с Артуро вышли из обратного измерения в воздушном пространстве между платформой и Башней, и несколько кораблей сразу же развернулись к нам.

«Аланик, – сказал Квилан. – Сдай своих людей, и я смогу добиться помилования для тебя».

Они выяснили, с кем я работаю. Интересно, подошли ли они достаточно близко, чтобы рассмотреть, или просто сделали вывод?

«Нет, – сказала я ему. – Но я приму вашу капитуляцию в любое время».

«Зачем предлагать нам капитуляцию, когда мы побеждаем?»

– Прикрой меня, – сказала я Артуро.

– Есть! – ответил он.

Я начала маневры уклонения, пронырнув мимо нескольких кораблей, когда они приближались к нам, и продвигаясь к Квилану. Я потянулась в обратное измерение, чтобы возразить ему, и уловила обрывки его слов.

– …Возьмите ваших людей, – говорил Квилан. – Верховенству… придите и заберите…

Клянусь ветвями! Он собирался сдать нас прямо сейчас. У него были козырные карты: я, Ринакин и наши союзники-люди – все здесь, на виду. Должно быть, он решил, что этого достаточно.

– Зараза, – сказала я по рации, – Квилан вызывает Верховенство. Я не знаю, как быстро они доберутся сюда, но…

«…Скрываете от нас, – ответил собеседник Квилана, – меры, вступающие в силу немедленно… должны были быть более предупредительными…»

Когда Квилан ответил, в его голосе звучала паника:

«…Только что нашел их… рассказал вам все, что мы… были совершенно лояльны…»

– Я не думаю, что все пойдет так, как ожидал Квилан, – сказала я Йоргену. – Но я и не думаю, что для нас это закончится хорошо. – По крайней мере, если он разговаривал с кем-то мысленно, он не концентрировался на ударном поле, хотя в качестве ингибитора он мог им и не понадобиться.

– Это редко бывает, – сказал Йорген. – Есть какие-нибудь идеи насчет того, с чем мы столкнемся?

– Нет, – ответила я. – Но…

«Аланик, – сказал Квилан. – Это все ты виновата. Ты навлекла это на нас. Сдавайся немедленно – или…»

«Заткнись!» – сказала я Квилану, и он так и сделал, хотя я не могла избавиться от мыслей о том, каким напуганным он себя чувствовал, покидая мое сознание.

Чем ему пригрозило Верховенство, что он так трясется?

И в этот миг Вселенная снова замолчала. Обхватив меня за талию, Бычок всхлипнул.

– Они включили ингибитор! – сказала я. – Нам нужно нарушить их построение, иначе мы не сможем отсюда выпрыгнуть.

Я полагала, что мы могли бы покинуть платформу и бежать, спасая свою жизнь. Но нам все равно понадобится время, чтобы люди подцепили энергокопьями корабли Независимости. Возможно, мы не все справимся с этой задачей.

– Зараза, – сказал Нед по рации, – мы потеряли еще один из кораблей Независимости. Киммалин пришлось отступить, чтобы перезапустить щит, и мы не смогли удержать их…

– Бабах не может стрелять из гипероружия, пока этот ингибитор работает, – объяснил Тор. – Я не знаю, чем еще помочь.

Чем дольше мы позволяем им сохранять этот строй, тем дольше Квилан сможет концентрироваться на создании ударного поля над территорией, выбивая из строя пилотов «Неба» и Независимости, чтобы их можно было подбирать в воздухе одного за другим.

А затем, судя по показаниям моих сенсоров, в небе над нами появилось что-то огромное. Я повернула корабль вверх, чтобы лучше видеть сквозь купол.

Это был корабль Верховенства. Линкор, судя по огромной пушке, направленной прямо на нас.

На меня и моих союзников. На моих соотечественников на Башне.

– Зараза, – сказал Нед, – ты это видишь?

– Вижу, – ответил Йорген.

– Это тот самый, с Россыпи? – спросила ФМ.

– Похоже на то, – отозвался Йорген.

– Я тоже так думаю, – произнес Тор. – Значит, у них есть планетарное оружие.

– Что это означает? – спросила я.

– Это означает, что у РеДауна серьезные проблемы, – ответил Зараза. – Если только мы не придумаем, как уничтожить этот корабль. Тор, как ты думаешь, клинки разума справятся с этой задачей?

– Не знаю, – ответил Тор. – Мы не можем использовать их с включенным ингибитором.

– Нам нужно немедленно вывести этих цитоников из строя, – заявил Йорген.

– Ти-Столл и Мята пытаются сбить их, – сказал Нед. – Им нужна помощь.

Если хотя бы один из цитоников РеДауна выйдет из строя, это нарушит работу ингибитора. Я больше не могла ощущать их сквозь гнетущую тишину.

– Где корабли цитоников? – спросила я.

– Я их вижу, – сообщил Артуро. – Следуй за мной.

– Вас понял, – сказал Йорген. – Все пилоты «Неба» готовы вас поддержать.

Артуро нырнул под платформу, и я последовала за ним. Верховенство не собиралось изымать людей. Оно намеревалось перестрелять их всех, прямо тут, рядом с крупным населенным пунктом. Я не знала, какой ущерб способно нанести это орудие.

И не хотела это узнать.

– Ребята, – сказал по рации Тор, – вам стоит это послушать.

На общем канале зазвучал голос Ринакина.

– Народ РеДаун! – сказал Ринакин. – Вас всех обманули.

– Это широкое вещание? – спросил Йорген.

– Да, – ответил Тор. – Он говорит на всю планету.

– Сегодня черный день нашей истории, – сказал Ринакин. – Члены Единства похитили меня, а затем заставили агента Верховенства занять мое место, передав вам сообщение, которое я сам никогда бы не отправил. Верховенство обратилось против нас, и теперь Башне угрожает линкор. Но мы не сдадимся и не останемся без поддержки.

Ох! Я поняла, что делает Ринакин. Я затаила дыхание, следуя за Артуро, когда он умчался прочь от платформы в испарения. Теперь я видела впереди корабли Ти-Столла и Мяты, сражающихся с группой истребителей Единства.

– Сегодняшний день знаменует собой историческое восстановление нашего союза с людьми, – сказал Ринакин. – Они пришли нам на помощь в час беды.

– Зараза, – позвал Тор, – Ринакин хочет, чтобы я подключил тебя…

– К вещанию? – переспросил Йорген. – Он хочет, чтобы я… А, скад! Ладно, подключай.

Пушка над нами начала наливаться зловещим синим светом.

– Они собираются стрелять по нам, – сказала ФМ. – Мы не знаем, сколько продержится щит платформы, так что надо поторопиться.

Мы с Артуро добрались до места боя и присоединились к Ти-Столлу и Мяте, которые палили из деструкторов. Чужие корабли открыли ответный огонь, а один из них бросился к платформе.

Видимо, это и был корабль с цитониками.

– Вон тот! – сказала я Артуро, а потом переключилась на общий канал.

– Я рад представить вам Йоргена Уэйта, человека с планеты Россыпь, чей народ давно страдает под гнетом Верховенства.

– Хм… – сказал Йорген. – Привет. Это я.

Мигнул огонек – Артуро вызывал меня. Я переключилась на наш канал.

– Давай разделимся и атакуем их с двух сторон, – сказал Артуро.

– Есть! – ответила я, и мы разошлись в разные стороны, продолжая преследовать корабль с цитониками.

– Как долго вы сражаетесь за выживание против Верховенства? – спросил Ринакин.

Хороший ход. Сделать акцент на его насилии. Отодвинуть занавес его ложного мира.

– Всю мою жизнь, – ответил Йорген. Теперь его голос звучал более уверенно. – Точнее, на протяжении жизни трех поколений. Они разбомбили нас, заставили нас уйти жить под землю. Но мы все еще здесь и продолжаем сражаться.

– Так их, Зараза! – подал голос Нед.

Пушка корабля Верховенства выстрелила. Щит платформы зашипел и заискрил, но выдержал – по крайней мере пока.

– РеДаун с вами, – сказал Ринакин.

– Да будет так, – пробормотала я.

– Да будет так! – повторил Бычок.

Мы с Артуро открыли огонь по кораблю с цитониками. Тот уворачивался, но мы вились вокруг него – одно попадание, второе, третье. Их щит замерцал и отключился, и я нанесла последний удар…

И промахнулась, уклоняясь от огня деструктора, идущего мне в бок.

Квилан.

«Они собираются уничтожить нас всех, Аланик, – сказал он. У него был ключ, чтобы говорить внутри ингибитора, но я не могла ответить, потому что у меня ключа не было. – И это твоя вина».

Он выстрелил в меня, и я снова увернулась. Я потеряла из виду первый корабль с цитониками и надеялась, что Артуро все еще держит его в поле зрения. Квилан ринулся на меня. Он был полон решимости сбросить меня с неба.

Но я не собиралась позволять ему превзойти меня. Я выполнила разворот и разрядила деструкторы прямо в его кабину.

Его щит зашипел и рассеялся. Его корабль продолжал лететь ко мне и был уже так близко, что я видела Квилана через купол, когда сделала финальный выстрел. Он задрал нос корабля кверху…

Но он опоздал. Огонь деструктора оторвал носовую часть его корабля и расколол кабину надвое. Корабль упал с неба.

Квилан не катапультировался. Я не думала, что он смог бы пережить этот взрыв, но даже если бы и смог, он не выжил бы при падении.

Он был врагом. Должно было быть приятно его убить.

«Это уже не так просто, – сказал Артуро. – Возможно, и никогда не должно было быть просто».

Я подтянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Артуро, Ти-Столл и Мята стреляют по кораблю с цитоником. И пилот, и цитоник катапультировались, а корабль рухнул с неба.

Вселенная вокруг меня ожила.

Корабль Верховенства снова выстрелил. Щит вокруг платформы мигнул и исчез.

Еще один выстрел – и его уже не будет.

– Гипероружие снова работает! – воскликнул Тор. – Зараза, нам стоит совершить гиперпрыжок?

– Если да, – сказала я, – можете ли вы быть уверены, что корабль Верховенства не выстрелит по дереву?

– Аланик права, – проговорил Йорген. – Нам нужно покончить с этим, если получится, ради РеДауна.

Ради РеДауна?

– Ради РеДауна! – сказал Бычок.

Они собирались остаться и помочь нам. Невзирая на риск.

– Погоди, Тор, – сказал Йорген. – Думаю, нам нужно переместить пушку поближе.

– Ты собираешься переместить платформу ближе к этому здоровенному орудию? – спросила ФМ. – Она не превратится тогда в легкую мишень?

– Я не хочу промазать, – сказал Йорген. – Гипердвигатель готов?

– Готов, – отозвался Тор.

А потом платформа исчезла и снова появилась в небе, перекрыв мне вид на линкор. Автотурели открыли огонь.

– Система вооружения готова, – сказал Тор. – Скад, Зараза, они снова заряжают орудие, так что поторопись! Я не думаю, что турелей будет достаточно.

Я развернула корабль кверху и помчалась сквозь атмосферу, достигнув края платформы как раз вовремя, чтобы увидеть, как клинки разума проносятся по линкору, разрезая металл на длинные тонкие полоски. Энергия, которую накапливало орудие, с треском разнесла его на куски.

– Скад! Кто-то только что приземлился снаружи, – сказал Тор. – Мы, должно быть, потеряли наш ингибитор, когда щит вышел из строя.

– Зараза? – в ужасе сказала ФМ.

– Всем кораблям: сходимся к «Блуждающему листу», – сказал Йорген. – Протокол: атака сверху.

Я не стала ждать, пока он пришлет остальных. Я отправила Наге приглашение присоединиться, а затем попросила Бычка совершить гиперпрыжок в ангар.

Впереди меня приземлился еще один корабль, я выпрыгнула и последовала за его пилотом к диспетчерской. Это был варвакс – из расы ракообразных, о которых я узнала, когда готовилась отправиться на Звездовид, но он смотрелся очень странно вне своего корабля, шагая в каком-то бронированном аппарате: тот выглядел так, будто был сделан из разных типов камня.

Я побежала за ним, хотя понятия не имела, что буду делать с существом в броне. Я гораздо меньше Артуро знала о том, как кого-то бить.

Варвакс добрался до дверей диспетчерской, намного опередив меня.

– Бабах, на помощь! – крикнул изнутри Тор.

Поток силы вырвался из диспетчерской и разрезал броню варвакса на куски. Существо внутри брони выскочило наружу, а затем снова исчезло в обратном измерении.

– Поверить не могу, что это сработало, – сказал Тор. Он дошел до двери командной рубки и опустился на колени, чтобы поднять Бабаха. – Я принесу тебе целый ящик икры, Бабах. Обещаю.

Бабах уткнулся носом в Тора. Он выглядел вполне довольным собой. А потом на них налетела ФМ, впечатав их в дверной косяк, и обняла обоих.

– Не сдавливайте слизней! – крикнул подбежавший Йорген; его никто не послушался.

Артуро подошел ко мне, глядя через световое окно на разваливающийся у нас над головой линкор.

– Зараза! – позвала со своего корабля Сэди. – К нам подкрепление.

Я выглянула через вход в ангар и увидела их – множество ярко-синих кораблей УрДейлов.

Корабли Независимости шли к нам на помощь.

– Мы это сделали! – сказала я.

Конечно же, Верховенство явится снова, но мы больше не были одни.

22

– Я не уверен, что нам нужно подкрепление, – сказал Йорген, глядя поверх плеча Сэди на ее экран с показаниями датчиков. – Силы Единства отступают.

– И хвала звездам, – кивнул Артуро.

Я была согласна с ним. Из командной рубки я слышала, как Ринакин возобновляет свою трансляцию о силе РеДауна и его способности сопротивляться. Похоже, он часто использовал слово «прогресс». Бьюсь об заклад, Наналис это понравилось бы, но речь Ринакина убедила бы, что вина за появление Верховенства лежит именно на нем.

– Он захочет, чтобы ты прошелся, как на параде, вокруг дерева Совета, – сказала я Йоргену. – Ты теперь, по всей видимости, герой РеДауна.

У Йоргена сделался испуганный вид, и я рассмеялась.

– Эй! – подошедший Нед хлопнул Йоргена по спине. – Если хочешь, давай скажем им, что это я – Йорген Уэйт. Я всегда мечтал побывать на параде.

Судя по лицу Йоргена, он готов был обдумать этот вариант.

– Нам нужно доложить Коббу, – сказал он. – Сообщить командованию, что мы добились успеха. После этого, надеюсь, мы сможем вернуться домой. Если я смогу образумить своих родителей, возможно, они даже пришлют официальную дипломатическую коалицию вместо звена пилотов.

Реальная помощь и возобновление нашего старого союза. Я обратилась к людям в поисках помощи, но до этого момента не позволяла себе поверить, что помощь действительно придет.

– Спасибо, что не бросил мой народ на милость Верховенства, когда ингибитор отключился, – сказала я Йоргену.

Йорген смутился.

– Ну а как же иначе! – произнес он. – Это и есть союз. Когда мы защищаем друг друга.

Так много моих соплеменников отступили при первых признаках угрозы, что я ожидала того же от людей. Они могли бы уйти и переждать то, что линкор сделал бы с Башней в отместку. Но люди рисковали своей жизнью, чтобы спасти мой народ. Рисковали снова и снова.

Я недооценила Йоргена. Он был невероятным лидером, и для меня было большой честью летать с ним.

– Да, – сказала я. – Вот что такое союз.

Йорген все еще выглядел растерянным, как будто это было настолько очевидно, что и говорить не стоило.

– Я попытаюсь связаться с Коббом по гиперкому, – решил он. – Мы должны предупредить людей о том, что́ Верховенство чуть не сделало с теми, кто предположительно с ним работал. – Он нырнул в командный центр.

– Я же говорил, что он не собирается тебя предавать. – Артуро прислонился к стене, глядя на меня.

– Говорил, – согласилась я. – Но еще ты говорил, что думаешь, что я собираюсь предать вас.

– Я сказал, что не думаю, что ты это сделаешь, – сказал Артуро. – Но что такое возможно.

– Насколько я припоминаю, ты держался угрожающе, – парировала я. – И обеспокоенно.

Артуро ухмыльнулся:

– Отлично. Возможно, мы оба плохо разбираемся в чужих душах.

– Если бы я вправду верила, что вы все не заслуживаете доверия, – сказала я, – я бы с самого начала не пошла к вам за помощью.

– Возможно, это так, – кивнул Артуро. – А у тебя были другие варианты?

– Хороших – ни одного, – признала я. – Так что спасибо вам.

Артуро посерьезнел.

– Ты сбила того, другого цитоника, – сказал он. – Ты его знала?

Передо мной все еще стояло лицо Квилана – как он мчался на меня, стреляя из деструктора.

– Знала, – ответила я. – Он хотел убить меня, но я успела раньше.

– Верно, – сказал Артуро. – Казалось бы, это должно облегчить задачу, да? Но мне никогда не приходилось сбивать кого-то, с кем я разговаривал. Кого-то, кого я знал.

Я хотела сказать, что мир стал лучше без Квилана, но я не была уверена, что это правда. У моего народа было так мало цитоников. Мы нуждались в каждом.

Возможно, Ринакин был прав. Здесь еще оставалась возможность для убеждения. Смерть Квилана стала пустой тратой как лидера, так и цитоника. Убить его было необходимо, но всем было бы лучше, если бы мы смогли убедить его сражаться на нашей стороне.

Теперь он никогда не сможет изменить свое решение, и в этом кроется какая-то трагедия.

– Я не рада, что он умер, – сказала я, – но я рада, что я все еще жива. Мне бы хотелось, чтобы все пошло по-другому, но я не знаю, что я могла бы изменить и была ли бы у меня вообще сила для этого.

– У тебя была сила сделать что-то действительно хорошее для вашего и нашего народов, – сказал Артуро. – От этого легче?

Я подумала об этом.

– Я не знаю, – сказала я. – Но знаю, что не жалею об этом.

Артуро кивнул:

– Да. И я тоже.

На мгновение мы встретились взглядами, и в том, как он на меня смотрел, было что-то волнующее и пугающее одновременно. Я прошла вслед за Йоргеном в командный пункт.

Ринакин заканчивал свою передачу. Он прислонился к панели управления и выглядел утомленным. Его дочь стояла рядом с ним, уговаривая его отдохнуть в одной из спальных комнат.

– Ему нужна медицинская помощь, – сказала она мне.

– Я знаю, – сказала я. – Если медик Независимости не сможет о нем позаботиться, мы скоро отвезем его в больницу.

Травмы Ринакина не выглядели опасными для жизни, но он все равно нуждался в помощи.

Йорген прислонился к стене возле гиперкома. Фиолетово-оранжевый слизень с его корабля сидел теперь в ящике для связи, и Йорген ждал, барабаня пальцами по панели управления.

– С вами сейчас будет говорить адмирал Кобб, – произнес кто-то, а потом из гиперкома раздался голос Кобба.

– Йорген, тебе пора отчитаться.

Йорген нахмурился. Кобб же велел ему не выходить на связь, разве не так? Потому что он пытался сохранить хорошие отношения с политиками, а для этого нужно было, чтобы никто не знал, что он причастен к неповиновению звена «Небо».

– Мы добились успеха, – сказал Йорген. – Нам удалось спасти народ Аланик и заключить с ним союз.

В дверях появились ФМ и Тор. Волосы Тора были несколько более встрепанные, чем обычно, – вероятно, из-за какого-то человеческого ритуала спаривания. Я все еще не совсем понимала его детали, но людям было явно некомфортно обсуждать эти вещи, поэтому я не собиралась спрашивать.

Артуро, по крайней мере, был готов поговорить о своей бывшей девушке, когда мы разговаривали раньше. Хотя идея расспросить его о человеческих брачных ритуалах вызывала у меня замешательство.

– Это хорошо, – сказал Кобб. – Я бы хотел, чтобы вы вернулись как можно скорее и представили полный отчет. И приведите с собой нескольких представителей УрДейлов, если получится. Мы хотели бы начать с ними официальные переговоры.

Йорген посмотрел на меня.

– Это безопасно, сэр?

– Конечно. Это вполне безопасно. Щит работает. Тебе не о чем беспокоиться. Когда ты вернешься и приведешь обратно своих людей, у меня будет для вас другой приказ.

ФМ и Тор переглянулись.

– Раньше вы говорили, что УрДейлам следует держаться подальше, – произнес Йорген. – Потому что вы беспокоились, что они могут стать разменной монетой в переговорах с Верховенством.

– О! – сказал Кобб. В его голосе звучало удивление, как будто он хотел притвориться, что никогда этого не говорил. – Нет, переговоры зашли в тупик. Если вы немедленно вернетесь, я могу…

Йорген нажал кнопку отключения звука на гиперкоме.

– С Коббом что-то не то, – сказал он.

– Твоя мать с ним в комнате? – спросила ФМ.

– Возможно, – сказал Йорген. – Но зачем ему отвечать на мой вызов, когда моя мать рядом?

– Возможно, о твоем вызове сообщили при ней, – сказал Тор. – Так что у него не было выбора.

– Или, быть может, это не он, – сказала я.

Все трое удивленно уставились на меня.

– Что? – переспросил Йорген.

Они не знали. У нас не было времени рассказать им.

– Верховенство украло голографическую технологию с корабля Спенсы. Ринакин, работавший с Единством, был фальшивый – подсадная утка Верховенства. Если они сделали это с нами…

– Скад! – буркнул Йорген. – Ты думаешь, это может быть не Кобб?

– Когда мы видели Кобба последний раз, он вел себя странно, – сказала ФМ. – Я подумала, что этому должно быть какое-то объяснение.

– И кажется, Аланик только что дала нам его, – добавил Йорген.

– Йорген! – позвал по гиперкому Кобб. – Ты еще тут?

Йорген снова включил микрофон. Я пропустила последнее, что сказал Кобб, и не думаю, что он тоже обратил на это внимание.

– Я здесь, сэр, – ответил Йорген. – Я хотел бы поговорить со своей матерью, если вы не против.

Это был хороший ход. Возможно, Джешуа и не поможет нам, если дело дойдет до дипломатии, но она наверняка будет на нашей стороне, если узнает, что имеет дело с фальшивкой Верховенства.

– Тебе надо будет убедиться, что она не подсадная тоже, – прошептала я, и Йорген кивнул.

– Ты сможешь поговорить с ней, когда вернешься, – сказал Кобб. – Ты нужен мне здесь немедленно. Это приказ.

Йорген снова выключил микрофон.

– Должно быть, это ловушка.

– Похоже на то, – согласилась я.

Йорген выругался и снова включил микрофон.

– Сэр, я приказал моим людям готовиться к возвращению, – сообщил он. – Но нам может потребоваться еще немного времени, чтобы собрать делегацию УрДейлов.

– Возвращайтесь как можно быстрее, – сказал Кобб.

– Хорошо. Спасибо, сэр. – Йорген выключил микрофон. – Мне нужно как-то связаться с матерью. Предупредить ее и Ассамблею, что Верховенство проникло в ССН.

– Как ты думаешь, что они сделали с настоящим Коббом? – спросила ФМ.

– Они, вероятно, заменили его, когда встретились для мирных переговоров, – предположил Тор. – Сразу после того, как вы ушли на РеДаун. Мы боялись, что это может быть ловушкой, но Кобб и Джешуа все равно пошли, потому что предложение о перемирии было слишком выгодным, чтобы от него отказаться. И они не хотели пускать их внутрь щита, потому что потенциально это могло быть хуже.

– Верховенство как оно есть, – сказала я. – Они делают вид, что договариваются о мире, а сами пользуются возможностью ослабить вас.

– Так, значит, Кобб уже какое-то время у них в заточении, – сказала ФМ. – Как ты думаешь, они причинят ему вред?

– Не исключено, – ответила я.

– Я не могу связаться с матерью напрямую, – сказал Йорген. – Она не цитоник.

– Мы могли бы связаться с бабушкой Спенсы, – предложила я. – Она может что-то знать, поскольку Верховенство требует ваших цитоников. Возможно, они уже забрали ее.

– Да, – сказал Йорген. – Это правда.

Я уже потянулась в обратное измерение, находя Россыпь и исследуя планету. Я обнаружила разум Бабули достаточно далеко от поверхности планеты, – несомненно, она находилась на корабле.

Это был недобрый знак.

«Бабуля, – сказала я. – Это Аланик. С вами все в порядке?»

«Эти болваны хотят обменять меня на свою свободу», – сказала Бабуля.

«Кто хочет вас обменять?» – спросила я.

«Всякие гниды из Национальной ассамблеи», – сказала Бабуля.

«Джешуа Уэйт в их числе?»

«Да, – сказала Бабуля. – Героиня войны, клянусь моей сморщенной задницей. Привезли и этого синего инопланетянина, и инопланетянин этому не рад».

Куна был перебежчиком из Верховенства, так что неудивительно, что его потребовали обратно. Бабуля, по крайней мере, вроде бы понимала, что происходит.

«Куда они вас привезли?» – спросила я.

«Нас посадили на корабль и отвезли к какой-то делегации. Они разодеты в пух и прах, как будто встречаются с членами королевской семьи».

О нет!

– Они везут Бабулю и Куну на корабле, летящем на встречу с какой-то делегацией Верховенства, – сказала я. – Твоя мать там и еще некоторые члены Ассамблеи.

Йорген выругался.

– Это, должно быть, тоже ловушка. Скажи ей, чтобы она велела им развернуться.

Конечно.

«Скажите им, что это ловушка. Верховенство не пойдет на переговоры. Они подменили адмирала Кобба своим оперативником, использующим голографическую маскировку. Они предложили моей планете прогресс, а затем вместо этого направили на нас оружие. Скажите им, что из этого ничего не выйдет, кроме краха».

«Я-то скажу, – отозвалась Бабуля. – Но они не слушали меня раньше и не собираются слушать сейчас».

– Она говорит, что скажет им, – сказала я. – Но она думает, что ее не станут слушать.

– Вероятно, она права. – Йорген зажмурился от бессилия. – У них есть гиперком на борту?

Я обыскала окрестности вокруг Бабули и почувствовала тейниксов, собранных в кучу, как будто их заперли в каком-то ящике.

– У них там ящик со слизнями, – сказала я.

И еще один слизень сидел отдельно примерно в метре от них. Я исследовала его разум, пытаясь послать ему координаты для связи с нашим гиперкомом, и он, казалось, понял сообщение.

Я сделала то же самое со слизнем в нашем гиперкоме.

– Попробуй, – сказала я ему. – Думаю, теперь ты сможешь поговорить с ними.

– Мама! – позвал Йорген в гиперком.

Мгновение тишины, а затем Джешуа Уэйт отозвалась:

– Йорген?

– Мама, – сказал Йорген, – разверните корабль. Вы идете в ловушку.

– Мы идем в ловушку?! Это вы бежали с планеты вопреки приказу! Где вы?

– На РеДауне, – ответил Йорген. – Мы заключили с ними союз. Теперь у нас есть народ, готовый вместе с нами бороться против Верховенства.

– Тогда вы подрываете все то, над чем мы работали здесь, – сказала Джешуа. – Мы встречались с Верховенством, и они хотят заключить договор.

– Я не думаю, что они… – начал было Йорген, но мать перебила его.

– Я думаю, они искренни, – произнесла Джешуа. Они всегда были искренни – вот в чем проблема. Многие люди не могут почувствовать яд за сладостью чая. – Мы не можем продолжать так сражаться. Мы проигрываем войну уже много лет. Если есть шанс спасти жизни наших людей, мы должны им воспользоваться.

– Мама, они подменили Кобба, – сказал Йорген. – На его месте подсадная утка Верховенства под голограммой – как та, с помощью которой Спенса проникла на Звездовид.

Джешуа на мгновение замолчала.

– Ты уверен? – спросила она. – Ты это видел?

– Нет, – сказал Йорген. – Но они использовали тот же трюк со здешним жителем; и когда мы говорили с Коббом, что-то с ним было не так.

– Йорген, я была рядом с Коббом последние два дня. Он устал, как и все мы, но это он.

Йорген ударил ладонью по краю пульта управления:

– Мама, это не так! Вам нельзя отправляться с этой делегацией! Вы идете в ловушку!

Из рации раздался мужской голос.

– Йорген, – сказал он, – я знаю, что тебе трудно это принять. Мы воспитали тебя в ненависти к креллам. Мы ненавидели их всю жизнь. Но, сынок, если мы продолжим сражаться с ними, ты когда-нибудь там умрешь. Мы пытаемся это предотвратить. Верховенство предлагает обучать тебя. Это огромная возможность, и ты должен попытаться ее использовать.

– Сегодня они пытались убить меня, – сказал Йорген. – Они лгут, когда предлагают мир.

– Тебе с самого начала не следовало отправляться на РеДаун, – снова заговорила Джешуа. – Как ты не видишь, что мы пытаемся обеспечить твою безопасность?

Йорген снова отключил микрофон и выругался, прикрыв глаза руками.

В дверях появился Артуро.

– Все в порядке? – спросил он.

– Нет, – сказала я. – Верховенство подменило Кобба, как Ринакина, а родители Йоргена прямо сейчас везут Бабулю и Куну на встречу с Верховенством.

– Скад! – сказал Артуро. – Мы должны остановить их. Нельзя допустить, чтобы они вляпались в это.

В моем сознании Бабуля и крохотные слизни остановились, словно добравшись до места назначения.

– Думаю, они уже там, – произнесла я.

– Нам надо выступать немедленно, – сказал Йорген. – Мы заберем эту платформу. Потом мы вернемся, чтобы скрепить союз с народом Аланик, но сейчас нам может понадобиться поддержка с воздуха.

– Согласна, – кивнула я. – Выступаем.

Тор уже укладывал Драпу в ящик гипердвигателя.

– Аланик, – спросил Йорген, – ты можешь дать ему координаты рядом с тем местом, где находится Бабуля?

– Могу, – ответила я и растянулась между галактиками, определяя местонахождение Бабули и передавая его Драпе. – Готово, – сказала я.

– Драпа, – сказал Йорген, – вперед.

Мы скользнули в обратное измерение под отвлекшимися глазами, превратившимися затем в сверкающие звезды, и платформа вышла с другой стороны, в воздушное пространство Россыпи.

Небольшой пассажирский корабль людей был пришвартован рядом с квадратным транспортным кораблем Верховенства в паре километров от нас. Этот транспортник был не такой большой, как те, что прибывали на РеДаун, и даже меньше «Блуждающего листа».

– Вам понадобится поддержка, – сказала ФМ.

Я не думаю, что они с Йоргеном уладили свои разногласия, но, кажется, сейчас это не имело для них значения.

– Да, – кивнул Йорген. – Я хочу, чтобы остальные заняли свои места и были готовы сражаться на тот случай, если нам понадобится поддержка с воздуха. Пока что непохоже, что они привели с собой истребители, но их могут в любой момент перебросить сюда гиперпрыжком.

– Хорошо, – сказала ФМ.

Йорген повернулся к Артуро:

– Пока я буду тут, командование звеном на тебе. Позаботься, чтобы все были готовы выступить по моему сигналу.

Артуро посмотрел на меня, и я подумала, что он, возможно, хотел вместе с нами отправиться на корабль Верховенства. Я бы этого хотела.

– Вас понял. – Он развернулся и двинулся в сторону ангара. – Звено «Небо», – крикнул он, – все по кораблям!

Пилоты разбежались в разные стороны.

– Ну я тогда верну Бабаха в оружейную систему, – сказал Тор.

– Хорошо, – согласился Йорген. – Аланик, ты не чувствуешь на этом корабле цитонический ингибитор?

– Нет, – ответила я. – Пока что нет.

Тор вручил Йоргену Милашку, и тот положил ее в перевязь.

– Аланик, – сказал Йорген, – ты можешь провести Милашку до командной рубки на платформе Прима?

– Да. Но я не смогу потом перенести нас на корабль Верховенства. Я с ним не знакома и могу в результате материализовать нас посреди стены.

– Кажется, тейниксы могут избегать таких ситуаций, – сказала ФМ. – Ты говорил, что они взяли с собой сколько-то тейниксов, верно? Ты сможешь прыгнуть к ним?

– Мы должны попробовать, – решил Йорген.

– Наверное, это те слизни, которых отдали другим пилотам, – сказала ФМ. – Те, которые не пошли с нами. Попробуй Корги или Жулика, Вафлю или Крошку.

Йорген уставился на нее:

– Я… постараюсь это запомнить.

– Да уж, пожалуйста, – сказала я.

Йорген закрыл глаза, словно готовясь к бою:

– Я готов.

Я положила руку ему на плечо и послала Милашке координаты комнаты, в которой я встретилась с Коббом и Джешуа.

23

Мы возникли рядом со столом для совещаний, за которым Джешуа Уэйт отклонила мое предложение о союзе. Комната была пуста, и Йорген, целеустремленно шагая, вышел за дверь. Я двинулась следом за ним по коридору – он определенно лучше меня знал, куда идти.

Мужчина, сидевший за столом, поднял голову и вздрогнул.

– Мне нужно поговорить с Коббом, – сказал Йорген. – У меня срочный доклад. Он на месте?

– Конечно, – ответил мужчина. – Одну минуту.

Он подошел к двери позади себя, постучал, потом приоткрыл ее.

– К вам Йорген Уэйт, – доложил он.

Адмирал Кобб тут же направился к двери, глядя на нас с Йоргеном поверх плеча секретаря.

– Звезды, как же я рад, что ты вернулся! – сказал Кобб.

Я видела, что Йорген изучает его. У этого человека была трость Кобба и его хромота. Его голос звучал для меня так же – но ведь и с Ринакином было то же самое.

Йорген шагнул к нему вплотную, а я держалась поближе к нему. Йорген положил руку на плечо Коббу и приподнял его рукав ровно настолько, чтобы показался браслет на запястье. Точно такой же, какой носил не-Ринакин.

– Что ты… – начал было лже-Кобб.

– Милашка, отнеси нас к Корги, – сказал Йорген.

– Корги! – отозвалась Милашка.

Мгновение спустя мы возникли перед ошарашенным пилотом, который дремал на койке, наполовину стянув комбинезон.

Ой! Видимо, Джешуа взяла с собой не всех слизней, которых мы ей оставили.

– Эй!.. – воскликнул лже-Кобб, но Йорген не дал ему договорить.

– Милашка, отнеси нас к Жулику! – выкрикнул он.

– К Жулику! – сказала Милашка.

Мы проскочили мимо глаз, а потом вдруг оказались в складской комнате незнакомого корабля, рядом с ящиком, в котором находились несколько маленьких цитонических разумов.

Я чувствовала, как Бабуля удаляется от нас. На этом корабле было еще несколько тейниксов в других местах – вероятно, в гипердвигателях или гиперкомах Верховенства.

Лже-Кобб достаточно пришел в себя, чтобы вырваться из рук Йоргена и двинуться к дверному проему, но Йорген схватил его за шею, толкнул на пол, а затем заломил ему руки за спину.

– Ты никуда не пойдешь! – сказал Йорген.

– Я твой командир! – воскликнул лже-Кобб.

Йорген даже не потрудился ответить.

– Они уводят Бабулю туда. – Я указала направление.

– Я думаю, корабль моих родителей должен быть пришвартован где-то неподалеку, – предположил Йорген. – Давай разделимся. Я найду родителей и докажу им, что они попали в ловушку. А ты забери Бабулю и прыгай вместе с ней ко мне. – Он открыл ящик со слизнями и вручил мне одного. – Думаю, это Жулик, – сказал он. – Если мы перестанем чувствовать друг друга, значит один из нас попал под действие ингибитора и надо идти на помощь. Годится?

– Годится, – согласилась я.

Я подошла к двери и посмотрела в маленькое оконце, нет ли там кого. Коридор был пуст, так что мы вышли и разошлись в разные стороны.

От этого корабля у меня мурашки по коже побежали. Мне бы хотелось не делать это в одиночку. Тейникс Жулик прижался к сгибу моего локтя, как будто чувствовал то же самое.

Бабуля и тот, кто уводил ее отсюда, должны были находиться впереди, но я не видела и не слышала никого. Корабль был пугающе пуст, как будто на его борту находился лишь небольшой экипаж. Если они действительно верили, что люди настолько агрессивны, почему они не привлекли больше сил?

«Бабуля, – позвала я через обратное измерение. – Я здесь, на корабле, иду к вам. Куда они вас ведут?»

«Сказали – в каталажку, – отозвалась Бабуля. – Я плюнула одному из них в глаза. Думаю, ему не очень это понравилось».

Я улыбнулась. Чем больше я узнавала Бабулю, тем больше она мне нравилась.

«Сколько их там?»

«Два дионейца, – сказала она. – Один со мной, другой с Куной. Но я надеюсь, что они отвезут меня к Коббу. Мне кажется, я его слышу».

Кобб здесь? Я думала, его уже увезли.

«Слышите его? – спросила я. – Через обратное измерение?»

Это не имело смысла. Кобб не был цитоником. Она никак не сможет найти его. Я обыскала район, куда двигалась Бабуля, но не нашла ничего, кроме пары тейниксов.

«Да, я уверена, что это он. Он прямо впереди. Не похоже на те голоса, тихие. Это твои люди?»

«Мои люди?» Какие голоса она слышала? Я знала, что она старая женщина, но не сошла ли она с ума?

«Да, эти голоса. Они просят меня о помощи».

«Я не знаю, кто это, – сказала я. – Вам, наверное, не стоит отвечать им – просто на всякий случай. Я иду за вами, но на этом корабле могут быть ингибиторы. Они не дают использовать свои способности. Может, вам лучше уйти прямо сейчас?»

«Я уверена, что Кобб там, – сказала Бабуля. – Я хочу забрать его с собой. Не знаю, смогу ли я путешествовать так, как вы со Спенсой, но некоторые вещи кажутся тут настолько реальными, что я могу попробовать».

Это было рискованно, но вряд ли я могла винить ее за это.

«Я буду следовать за вами, пока вы отсюда не уйдете. А потом вернусь, чтобы помочь Йоргену. Если у вас не получится гиперпрыжок или вы попадете под действие ингибитора, я приду на помощь».

«Спасибо тебе, – поблагодарила Бабуля. – Я чувствую по твоему настрою, что у тебя сердце воина, как у моей внучки».

Ее слова странно тронули меня, хотя я почти не знала их обеих. Я продолжала идти по коридору, осторожно выглядывая из-за углов, чтобы убедиться, что впереди никого нет.

Корабль оставался все таким же пустынным, и от этого мне все сильнее становилось не по себе.

«Мы добрались до камер, – произнесла в моем сознании Бабуля. – Кобб здесь. Звезды, он выглядит плохо».

«Но он жив?» – спросила я.

«Жив. Я не знаю, что они с ним сделали, но…»

Голос Бабули оборвался, а часть корабля впереди сделалась безжизненной. Я больше не могла следить за передвижениями Бабули – она попала в зону действия ингибитора.

Мне нужно было добраться туда как можно быстрее и посмотреть, смогу ли я отключить его. Я поспешно завернула за угол…

И нырнула обратно, услышав голоса. Впереди кто-то был, хотя я еще не дошла до участка, накрытого ингибитором. Я почти не понимала диалекта, на котором разговаривали неизвестные, и они были слишком далеко, чтобы мой значок мог перевести их речь. Но я все же распознала несколько слов.

«Готово. Торопитесь. Уходим».

Экипаж корабля уходил. Они бежали в другую сторону, прочь от центра корабля.

От чего они уходили так поспешно?

Мне нужно было добраться до Бабули, Кобба и Куны, но что-то здесь было очень неладно, и я хотела разобраться, в чем дело.

«Ты нашел родителей?» – спросила я Йоргена.

«Нет еще, – отозвался Йорген. – Свернул не туда. Лже-Кобб волочит ноги, тормозя меня».

Я хотела предложить ему сломать лже-Коббу ноги, но это не помогло бы им двигаться быстрее.

«Я знаю, где Бабуля и настоящий Кобб, – сказала я. – Куна тоже с ними. Я сейчас доберусь до них, только надо сперва кое-что проверить».

«Понял тебя, – ответил Йорген. – Держи меня в курсе».

Я двинулась в том направлении, откуда шли убегающие члены экипажа. В конце короткого коридора я нашла дверь с тяжелой ручкой, которая была закрыта и заперта. Я послушала. Изнутри не доносилось никакого шума, и под дверью не было видно света.

Я потянулась за дверь, изучая пространство за ней через обратное измерение, а потом прыгнула.

Я очутилась в темной комнате и зашарила по стене в поисках выключателя. Свет зажегся, и я увидела в центре большой комнаты ящик для тейникса с оборудованием и проводами, выведенными наружу.

Я шагнула к нему – и остановилась. Это устройство было подсоединено к большой трубе с широким концом, направленной в стену. Оно было подозрительно похоже на пушку…

А в прикрепленном к нему ящике я чувствовала крохотный цитонический разум тейникса.

О нет! Оперативники Верховенства говорили о чем-то «готово», и им нужно было «торопиться» уйти прочь от него. У них были клинки разума, и, вместо того чтобы направить их наружу и сбить нас, они нацелили его на центр корабля.

Это была бомба, готовая взорваться.

Я ничего в этом не смыслила, но знала, куда обратиться за помощью.

«На корабле бомба, – сообщила я Йоргену. – Я пошла за Тором».

Я дала Жулику координаты командной рубки на «Блуждающем листе».

Тор издал громкий вопль, а слизень в перевязи тут же повторил его.

– Скад! – сказал Тор. – Я никогда не привыкну, что ты вот так вот появляешься.

Интересно, встречалась ли ФМ с такой реакцией с его стороны, когда вместе с Жабром приходила повидаться с ним? Но сейчас было не время говорить об этом.

– Пойдем со мной, – сказала я, ухватила его за руку и велела Жулику перенести нас обратно.

Мы снова очутились в комнате рядом с тейниксом-бомбой.

– Я хотел сказать тебе, чтобы ты предупреждала меня, прежде чем делать так, – сказал зажмурившийся Тор. – Но ты вроде как это сделала.

Я указала на устройство.

– Мы на корабле Верховенства, – сказала я. – Это же бомба, верно? Ты можешь ее обезвредить?

– Что-что?! – Тор осмотрел устройство, и я увидела, как его лицо исказилось от ужаса, когда он пришел к тем же выводам, что и я. – Я ничего не знаю о бомбах! У меня нет квалификации для работы с ними!

Никто из нас не обладал подобной квалификацией, но я не могла позволить Верховенству взорвать корабль с людьми.

– А что, если мы взломаем ящик? – сказала я. – Если убрать тейникса…

– Ящик устроен таким образом, чтобы предотвратить взлом, – сказал Тор, оглядывая его. – Я не знаю, как работает эта штука, но это сказать могу. Аланик, прости. Я не могу ее обезвредить. Нам надо быстро убираться отсюда.

Я поняла. Он ничего не мог сделать.

– Ты сможешь вернуться сам? – спросила я. – Я пойду к Йоргену и остальным.

Тор кивнул:

– Извини.

– Иди, – сказала я.

– Драпа, отнеси меня к Жабру, – попросил Тор.

– К Жабру! – сказала Драпа.

А потом Тор исчез, вернулся на «Блуждающий лист».

Я помчалась по коридору в направлении цитонического ингибитора, одновременно пытаясь дотянуться до Йоргена.

«Отсюда надо убираться. Ты сможешь связаться с родителями?»

«Я работаю над этим, – сказал Йорген. – Их отвели в комнату, но она заперта. Я перехожу на другую сторону, пытаясь найти открытую дверь. Лже-Кобб не помогает».

Рядом с Йоргеном я почувствовала новый участок мертвого пространства – рядом с ним был включен еще один ингибитор – вероятно, в комнате с людьми-политиками. Даже если бы я оставила Бабулю, Куну и настоящего Кобба, чтобы присоединиться к Йоргену, я не смогла бы войти и забрать их.

«Работай побыстрее, – сказала я. – Нам нужно выбраться отсюда».

Я промчалась мимо закрытых дверей в боковой коридор впереди и обнаружила ряд комнат с окнами в стенах. Куна был в одной, а Бабуля и Кобб в другой, но как только я приблизилась к ним, звуки Вселенной затихли.

Кобб выглядел ужасно – лицо его было в синяках, и он сидел, привалившись к стене, как будто ему трудно было удерживаться в сидячем положении. Бабуля стояла на коленях рядом с ним, а Куна стоял в другой камере и махал мне рукой.

– Аланик! – крикнул он через стекло. – Я не знаю, что Винзик собирается с нами сделать…

– Он собирается взорвать нас! – крикнула я на бегу. – Мы работаем над этим!

Я принялась открывать двери в конце коридора в поисках ингибитора. Я нашла чулан и комнату с парой старых сломанных стульев. В самом конце обнаружилась еще одна комната, на этот раз запертая.

Я отступила назад и пнула ее со всей силы. При третьем ударе ручка щелкнула, я вырвала ее вместе с замком и распахнула дверь.

Внутри находился ящик с тейниксом. Я открыла его, и сине-зеленый слизень упал на пол.

Действие цитонического ингибитора прекратилось.

«Аланик, – мысленно сказал Йорген, – я не могу до них добраться. Все члены экипажа сбежали, а ты исчезла, и я не мог…»

«Сейчас!» – крикнула я. Я не стала терять время на беготню по коридору. Я прыгнула в комнату к Куне и грубо схватила его за руку.

«Вытащите Кобба», – передала я Бабуле. Должно быть, она уже была к этому готова, потому что они исчезли еще до того, как я успела закончить мысль. Значит, она могла совершать гиперпрыжки. Это было хорошо. Одним делом меньше на тот неизвестный промежуток времени до взрыва корабля.

– Жулик, отнеси меня к Драпе, – попросила я, и мы с Куной проскользнули мимо невидящих глаз и очутились в командной рубке «Блуждающего листа».

Я опустила Куну к ногам уже менее удивленного Тора, а потом мы с Жуликом прыгнули обратно на транспортный корабль Верховенства, на этот раз в ту складскую комнату, куда мы попали изначально.

Я побежала к той части корабля, где чувствовала Йоргена. Я ощутила его панику еще до того, как добралась до него. Он стоял в узкой наблюдательной комнате с видом на многоярусный зал для собраний, явно предназначенный для большого количества участников. Лже-Кобб, похоже, сбежал от Йоргена, потому что я его здесь не увидела. По другую сторону окна находилось около десятка людей, включая Джешуа Уэйт, которая стояла прямо у стекла. Другой человек – мужчина, похожий на более взрослую версию Йоргена, – поднял один из стульев и швырнул его в стекло.

Должно быть, это был какой-то усиленный пластик, потому что он устоял.

– Люди с Россыпи! – зазвучал голос; звук доносился из динамика внутри комнаты, но был достаточно громким, чтобы мы могли слышать его даже отсюда. – За длительное сопротивление вы сочтены слишком агрессивными, чтобы жить. Вы встретите свой конец ради всеобщего блага. По нашей милости мы быстро покончим с вашей жизнью. Ваша боль будет краткой. Ваша смерть будет транслироваться на вашу планету, чтобы соотечественники могли оплакивать вас. Возможно, у вас будет минута, чтобы попрощаться.

– Как великодушно с их стороны… – сказала я.

Йорген бил кулаками по стеклу. Политики в комнате запаниковали.

Как и должно было быть. Мы не могли их оттуда вытащить. Верховенство, возможно, удовлетворится простым порабощением моего народа, но люди?

Их они собирались уничтожить.

– Нам нужно найти этот ингибитор, – сказала я, и Йорген, кивнув, бросился к двери.

Я помчалась по коридору в другую сторону. Но в этой части корабля было не так много щелей, а все остальные ингибиторы находились внутри зоны, которую они блокировали, а не за ее пределами. Хотя со всех сторон были двери, все они были заперты и укреплены гораздо лучше, чем тот чулан.

Я бегала вокруг зала заседаний, пока не встретилась с Йоргеном, а затем мы дважды проверили те места, которые каждый из нас проверял раньше.

Ни одна из дверей не поддавалась, как мы ни бились в них.

Когда мы снова подошли к смотровой комнате, Джешуа все еще стояла у стекла. Она обернулась и посмотрела на Йоргена.

– Ищите ящик! – крикнул он ей через стекло. – Ящик с тейниксом внутри!

– Уходи, – произнесла она, отчетливо артикулируя.

Йорген мотнул головой и снова принялся бить кулаками по стеклу.

– Уходи! – крикнула она Йоргену через стекло. Голос ее звучал тихо, но я разобрала, что она сказала дальше. – Действуй лучше, чем мы.

Мы не могли их спасти. Здесь нам больше нечего было делать.

Я положила руку на плечо Йоргена. У него все еще была Милашка в перевязи. Ему не нужно было, чтобы я его вытаскивала.

– Она права, – сказала я. – Нам нужно уходить.

– Нет! – крикнул Йорген. По его лицу текли слезы.

Он не желал уходить, но я не могла позволить ему умереть здесь.

Я не стала рисковать со слизнем. Я дотянулась через обратное измерение к ангару на «Блуждающем листе» и потянула.

И услышала крик через обратное измерение.

Эпилог

Гнев глаз обрушился на меня, пока я плыла под их безотрывными взглядами. Но я едва могла чувствовать это, поглощенная всей силой боли Йоргена, его гнева, даже его негодования на меня за то, что я вырвала его оттуда. Я давилась этим, ощущая каждую унцию его боли до костей.

Мы выпали из обратного измерения, и это чувство исчезло, но отголоски его сохранились, как будто это я только что наблюдала, как умирают мои родители.

Пилоты звена «Небо» выбирались из своих кораблей и направлялись к окнам возле входа в ангар, чтобы следить, как корабль Верховенства разваливается на куски: его корпус был разорван на части, его двигательные системы взрывались в бесшумных облаках пыли и дыма. Куна стоял в стороне, глядя на остатки корабля Верховенства, разбросанные по звездному фону.

Йорген издал сдавленный звук, и бо́льшая часть звена обернулась и увидела нас; на их лицах отразились шок и облегчение. Артуро закрыл глаза, как будто был уверен, что мы оба погибли, и ему нужно было мгновение, чтобы успокоиться. Тор торопливо вышел по туннелю из командной рубки позади нас.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Я не знал, что с этим делать, я…

– Ты не виноват, – сказала я, и это было правдой.

Вина лежала на Верховенстве. Вся до единой капли.

Йорген смотрел на разлетающиеся фрагменты корабля, сеющие мелкие обломки во все стороны. Лицо его было каменным, как у статуи, но я чувствовала терзающее его горе.

– А Бабуля?.. – спросил Тор.

– Она ушла, – сказала я. – И Кобб тоже. Я их видела.

Я оглядела планету, выискивая в обратном измерении другие разумы цитоников, но не нашла ни одного. Я потянулась дальше, разыскивая Бабулю или даже Кобба, ведь Бабуля сказала, что чувствует его в обратном измерении, хоть я и была уверена, что он не цитоник.

Я не могла найти их. Их здесь не было. Как не было и мертвых пространств, в которых они могли бы скрываться.

– Они ушли, – сказала я. – Но я не знаю, где они.

– По крайней мере, они не там, – сказала ФМ.

Она положила руку на плечо Йоргену, но он стряхнул ее.

– Мы спускаемся на платформу Прима, – сказал Йорген.

– Хорошо, – кивнула ФМ, – но я думаю, тебе стоит остановиться на минуту…

– Немедленно, – сказал Йорген. – Извини, Аланик. Мы вернемся на РеДаун немного позже. – Он повернулся и посмотрел на плывущие обломки корабля – на место, где умерли его родители. – Сперва нам нужно кое о чем позаботиться.

Вечноберег

Пролог

– Йорген, ты готов? – спросил отец, стоя в дверях в гостиную. Он осмотрел мою выпускную форму – как мне показалось, восхищаясь ею, но одновременно проверяя, нет ли чего-нибудь неуместного.

– Да, – сказал я.

Я стоял перед стеклянной витриной, наполненной мамиными медалями. Она была одним из самых титулованных пилотов за все время существования Сил самообороны Непокорных. В центре витрины находилась оловянная фигурка истребителя класса «Сиго» – корабля, на котором летала моя мать. В детстве я часами смотрел на этот корабль, представляя, как когда-нибудь стану пилотом, сражающимся с креллами: острые ощущения, героизм и слава. Я никогда не вынимал фигурку из витрины – мама бы меня убила, – но мысленно я летал на этом корабле к звездам и обратно.

Я видел свое отражение в стекле, парадную форму, элегантную и подогнанную по фигуре. После сегодняшнего дня я стану настоящим пилотом.

– Надеюсь, ты знаешь, как мы тобой гордимся, – сказал отец. – Многие поступают в летную школу, но окончить ее – это настоящее достижение.

Отец был прав. Я начал со звена, которое, по моему мнению, было лучшим в истории ССН. Все его члены были невероятными людьми, все до единого. Я не мог и мечтать о лучшей команде.

И из всех нас осталось лишь двое. За месяцы обучения мы потеряли многих прекрасных людей.

Тор, Бим, Утренний Прилив, Аспид, Амфи, Жучик, Бита.

Юла.

Мы нуждались в них, но никто из них не дошел до выпуска, и от этого ССН стали беднее. Это не было похоже на достижение. Это была трагедия – во всяком случае, для меня. Что толку в таком лидере, который не смог сохранить свою команду?

Мать спустилась по лестнице, тоже в парадной форме. Она не участвовала в церемонии награждения, но все равно была при всех своих регалиях. Она прошла через комнату, открыла витрину и стала надевать награды. Потом посмотрела на меня, на мою форму – но не в поисках недочетов, как отец.

Мне показалось, что она видит во мне себя.

– Сегодня важный день. Ты оправдал все наши надежды.

– Спасибо, – сказал я – потому что это был правильный ответ, а не потому, что я так чувствовал.

Пилотского значка я заслуживал не больше, чем кадетского, – это произошло автоматически, благодаря заслугам моей матери. И все же я не мог не задаться вопросом: заслужил ли я право находиться здесь? Выгнал бы Железнобокий меня из кадетской школы? Меня, сына Элджернона и Джешуа Уэйт? Я старался изо всех сил, делал все, что мог. Но если бы я этого не делал, я бы, наверное, все равно стоял здесь. Вся моя жизнь лежала передо мной.

– Каково это – наконец стать полноправным пилотом? – спросил отец.

На это тоже был правильный ответ.

– Это прекрасно, – сказал я. Оглянулся на опустевшую витрину и позволил себе признание: – Не думаю, что я буду летать долго.

Мать поджала губы.

– И хвала звездам, что тебе не придется.

Еще до начала учебы в летной школе мне сказали, что я проведу на военной службе всего шесть месяцев. Предполагалось, что я должен быть благодарен за это, но я не испытывал благодарности. Интересно, продолжит ли ФМ летать, или все наше звено обучали – используя ресурсы ССН, наши усилия, жизни моих друзей – впустую?

Я знал, что лучше этого не говорить. Мне не нужна была лекция о том, что каждая жертва является частью великой цели. Я знал это наизусть. Я сам иногда говорил это.

Я не мог сказать, что моя мать этого не понимала, – она понимала лучше, чем кто-либо другой. Она была орденоносным пилотом. Она теряла друзей, командиров звена, напарников. Я видел тяжесть в ее глазах, бремя, которое она несла. Она продолжала идти вперед, делая все возможное для нашего народа, потому что верила в дело – потому что мы должны были выжить.

Я боялся, что у меня никогда не хватит духу на это, что я мягок и слаб и никогда не смогу заставить себя сделать то, что нужно сделать.

Но если быть честным с самим собой, я в равной степени боялся, что сделаю.

1
Семь месяцев спустя

Довольно.

Я стоял на посадочной площадке «Блуждающего листа» и смотрел через окна на взорвавшийся корабль Верховенства. На обломки, разлетающиеся по черноте космоса. В отдалении виднелся жутковатый синий щит Россыпи. Пилоты моего звена стояли вокруг меня и тоже смотрели на то, что осталось после взрыва, на гробницу, похоронившую моих родителей и половину Национальной ассамблеи.

Мы должны были их спасти. Мы должны были победить. Вместо этого нам едва удалось выбраться живыми.

Я мог умереть там. Я почти это сделал. Я должен был поблагодарить Аланик за то, что она вытащила меня, но я чувствовал себя замороженным, как будто что-то внутри меня все-таки умерло.

– А Бабуля?.. – спросил Тор.

– Она ушла, – сказала Аланик. – И Кобб тоже. Я их видела.

Я чувствовал, как она тянется через «нигде», разыскивая их. – Но… я не знаю, где они.

– По крайней мере, они не там, – сказала ФМ; она положила руку мне на плечо, но я стряхнул ее.

– Бум, – грустно сказал Бабах, глядя на обломки.

Я не знал, что делать с его сочувствием, не говоря об остальных. Они все смотрели на меня, ожидая, что я стану делать. В такой момент хороший командир должен был бы произнести вдохновляющую речь. Поддержать моральный дух. Сказать, что это всего лишь неудача.

Это была не неудача. Это была чертова катастрофа. У меня не было для них ничего вдохновляющего. Я вообще не знал, как еще держусь на ногах.

Хотя я должен был держаться. Они все на меня надеялись. Или, по крайней мере, смотрели на меня.

Я не собирался разваливаться. Не здесь, где меня может видеть все мое звено.

Обломки корабля разлетелись в космосе, а некоторые направились к планете. Один попал в щит, окружающий Россыпь, и отскочил.

Перед моим мысленным взором стояла мама. И смотрела прямо на меня.

«Действуй лучше, чем мы», – сказала она.

Довольно.

Вдалеке станция Верховенства, наблюдавшая за Россыпью, исчезла, уйдя в гиперпрыжок.

Они лишили нас даже шанса отомстить. Бежали, как трусы. Нам некого было атаковать – остались лишь плавающие в пустоте ужасные обломки, памятник нашей дипломатической неудаче.

– Мы спускаемся на платформу Прима, – сказал я.

Краем глаза я видел, что остальные переглядывались, не зная, что теперь делать.

– Хорошо, – сказала ФМ, – но я думаю, тебе стоит остановиться на минуту…

Нет. Я не мог остановиться. Дело было не во мне. И даже не в моих родителях. Речь шла о том, что́ мы можем сделать для Россыпи.

– Немедленно, – сказал я.

УрДейлы ждали нашего возвращения, чтобы закрепить наш союз. Сейчас это было важнее, чем когда-либо. Война продолжалась, и мы пока что проигрывали. Нам требовалось вернуться в нужное русло, и единственный способ сделать это – найти адмирала Кобба и вернуть энергию ССН.

У Ассамблеи был шанс. Теперь мы смотрели на то, что от нее осталось.

– Извини, Аланик, – сказал я. – Мы вернемся на РеДаун немного позже. Сперва нам нужно кое о чем позаботиться.

– Йорген, – сказала ФМ, – я думаю, тебе стоит передохнуть на минутку.

Я не мог.

– Подключи Жабра к гипердвигателю, – сказал я ФМ – главным образом для того, чтобы она замолчала. – Я дам ему указание вывести нас в воздушное пространство под платформой Прима.

ФМ колебалась так долго, что я посмотрел на нее.

Это было ошибкой. Она смотрела на меня с таким беспокойством, что мне захотелось накричать на нее. Заорать на небо. Все сломать.

Но я – командир звена. Моя работа – сохранять контроль, по крайней мере, пока Кобб не вернется. Тогда он, наверное, попытается отправить меня в отпуск.

А я скажу, что не хочу в отпуск. Что нам потребуются все пилоты до единого, чтобы справиться с тем, что нам предстоит. Возможно, Кобб поймет это. Возможно, он позволит мне остаться.

– Давай, ФМ, – сказал Артуро.

– Хорошо, – ответила она и направилась к командной рубке.

Я повернулся к Аланик.

– Мне нужно знать, где Кобб, – сказал я. – Куда Бабуля его увела?

– Я не знаю, – ответила Аланик. – Я ищу их, но не могу найти.

Я закрыл глаза и потянулся к планете. Для Бабули имело бы смысл отнести их куда-нибудь под поверхность – может быть, к себе домой, – но я не чувствовал ее разума. Ни на платформе Прима, ни на поверхности, ни в пещерах внизу.

– Продолжай попытки, – попросил я. – Как только найдешь Бабулю, мы заберем их.

Я направился к своему кораблю, повернувшись спиной к светящимся обломкам. Мне не нужно было смотреть на них. Спираль обломков уже запечатлелась в моем сознании. Она будет расширяться до конца моих дней.

– Бум, – сказал Бабах.

– Бум, – согласился с ним я.

– Йорген! – позвала ФМ. – Мы готовы.

Я обратился к Жабру, чтобы дать ему четкое представление о воздушном пространстве под платформой Прима. «Блуждающий лист» представлял собой заброшенную боевую платформу с технологией гипердвигателя, и ее автоматический огонь мог разнести другие платформы на куски, поэтому нам нужно было разместить ее достаточно глубоко в верхних слоях атмосферы, чтобы другие платформы оказались вне ее досягаемости.

«Вперед», – сказал я тейниксу.

А затем я проплыл под огромным звездным небом, усеянным белыми глазами. Они не фокусировались на мне – мы были для них невидимы, пока использовали для гиперпрыжка слизней. Но все же мне казалось, что они видят меня насквозь, будто я сделан из чего-то хрупкого и поверхностного, под которым нет ничего существенного. Однако на этот раз я почувствовал нечто другое, нечто новое.

Я ненавидел их.

Хотя не они последние восемьдесят лет обрушивали смерть на мой народ. Не они заперли моих родителей на корабле и разнесли его на куски. Я не знал, несут ли они ответственность за эти странные силы, о которых я не просил и которых не желал. Насколько я знал, они даже не несут ответственности за похищение Спенсы. Она ушла сама.

Но я все равно не мог подавить внезапное вспыхнувшее чувство, что все плохое, что с нами случилось, было их виной.

«Блуждающий лист» появился далеко под огромной металлической нижней частью платформы Прима, нынешней штаб-квартиры ССН.

– Звено, – сказал я, – отведите свои корабли на посадочную площадку.

– Что ты собираешься делать? – спросил Нед.

Саднящая ненависть к глазам все еще кипела в моих жилах. Это было приятное чувство – лучше, чем ледяной холод шока или неистовый ужас горя.

– Позаботиться, чтобы никто больше не натворил глупостей до возвращения Кобба, – сказал я.

Я забрался в свой корабль. Приказ лететь я уже отдал, так что рацию оставил выключенной.

– До возвращения Кобба, – сказала Милашка, устроившись на полу кабины рядом с моим креслом.

– Будем надеяться, что это случится скоро, – сказал я. А потом дал Милашке указание перенести мой корабль с «Блуждающего листа» на посадочную площадку платформы Прима.

Когда мы появились там, техники были шокированы. Отсюда – через щит, образованный платформами, – они не могли увидеть взрыв.

Но когда половина твоего правительства уничтожена, вести доходят быстро.

Я покинул корабль, оставив слизней в нем.

– Нам приказано арестовать вас, – сказала Добси, одна из техников; она смотрела на меня неуверенно – ей явно не хотелось самой выполнять этот приказ.

Верное решение с ее стороны.

– Мы ушли по приказу адмирала Кобба, – сказал я. – Он все объяснит, когда вернется.

Добси заколебалась:

– А куда он подевался?

– Это засекречено.

Не лучший ответ, но другого у меня не было.

Мое звено прыгнуло в ангар, корабли были соединены между собой энергокопьями. Первыми были ФМ и Аланик. Техники посмотрели на Аланик с подозрением, как будто она могла быть причиной всех бед.

Аланик пристально посмотрела на них и поспешила подойти ко мне. А ФМ снова воззрилась на меня с этим ее ужасным сочувствием.

Прежде чем она открыла рот, я развернулся и направился в командный центр. Не время останавливаться. Не сейчас. Мне нужно было убедиться, что пилотов моего звена не арестуют. План Ассамблеи развалился у всех на глазах – в буквальном смысле слова.

Я вошел в командный центр. Аланик и ФМ шли за мной по пятам, а остальные пилоты моего звена следовали за ними. В командном центре царил хаос. Помощники Кобба уставились в мониторы и говорили с разными подразделениями ССН на платформе и на поверхности планеты. Командоры Улан и Цзымин из сектора инженеров о чем-то спорили возле гиперкома, а Рикольфр из штата адмирала пытался связаться с Коббом, но безуспешно.

Они тоже не могли его найти. Взрыв же корабля Верховенства поверг всех в замешательство.

Довольно.

– Адмирал Кобб жив, – сказал я громко; большинство присутствующих повернулись и уставились на меня. – Человек, который отдавал вам приказы со вчерашнего вечера, был подсадной уткой Верховенства и использовал голографическую маскировку.

«Я бы начала не с этого, – обратилась ко мне мысленно Аланик. – У тебя же нет доказательств».

– Всякий, кто мне не верит, – сказал я, – может сам разыскать Кобба, чтобы он подтвердил мои слова. Его похитили и отвезли на корабль Верховенства.

– На тот, который взорвался? – спросил командор Улан.

– Тот самый, – подтвердил я. – Но Кобб и миссис Бекка Найтшейд успели спастись. Они скоро доберутся сюда, а до этого момента никто не должен натворить глупостей. Как думаете, вы с этим справитесь?

– Ты вернулся! – произнес кто-то позади меня.

Я обернулся и увидел, что ко мне идет вице-адмирал Стофф. Он был одним из трех вице-адмиралов, служивших под началом Кобба. Мои товарищи по звену расступились, давая ему пройти. За ним следовал Тор. У него корабля не было, так что он, наверное, попросил Драпу перенести его к месту проживания слизней в инженерном отсеке.

– Командир звена Уэйт, вы арестованы за…

Опять то же самое! Я не собирался сидеть на гауптвахте и смотреть, как пострадает еще больше людей, за которых я отвечаю.

– Эти обвинения – фикция, – сказал я. – Приказ об аресте отдала либо моя мать, которая не имела на то полномочий, либо лже-Кобб, который на самом деле был инопланетянином под прикрытием голограммы.

Вице-адмирал Стофф уставился на меня с недоумением. Он определенно не ждал от меня такого отношения к старшему по званию. В обычный день я бы сам себе ужаснулся.

Но на сегодня я исчерпал свою способность испытывать ужас. И не собирался ждать, когда он снова настигнет меня.

– Инопланетянин под прикрытием голограммы? – повторил Стофф.

– Да! – сказал я. – Той самой голограммы, которую Верховенство научилось создавать, разобрав останки корабля Спенсы, который мы им отдали.

Стофф оглядел комнату, но никто не произнес ни слова.

– Откуда нам знать, что это правда, если Кобба здесь нет?

– Это правда, – сказала Аланик.

Стофф вздохнул.

– Мы отведем вас в комнату для инструктажа, – произнес он таким тоном, будто оказывал мне большую услугу. – Решение о трибунале мы можем принять после того…

– Нет, – сказал я.

Стофф уставился на меня:

– В каком смысле «нет»?

– Нет, – повторил я. – Нам нужно официально заключить союз с УрДейлами на РеДауне, и ожидается, что я и мое звено должны присутствовать при этом.

Звезды, я не знал, как мне пережить такую политическую встречу. Мне и в лучшие времена не хватало дипломатического такта. Только посмотрите, к чему это привело.

– Командир звена, – сказал Стофф, – этот союз не был одобрен Ассамблеей…

– Ассамблея взлетела на воздух! – сказал я. – У вас сохранилась запись? Может, прокрутить ее снова, специально для вас?

– Я понимаю, – ответил Стофф. – Но у вас нет полномочий…

Святые! Полномочия, говорите? Что ж, поговорим о полномочиях.

– В разделе 1809 протокола командования ССН говорится, что цепочка командования может быть временно прервана, в случае если командирам не будут известны разведданные, которые, будь они известны командирам, вне всяких разумных сомнений вынудили бы их изменить свои приказы.

– В данном случае таких разведданных нет, – сказал Стофф.

– Вы получали приказы от инопланетянина, служившего Верховенству! – заорал я. – Вы не сумели отличить адмирала Кобба от подставной утки, занявшей его место! А он даже не так уж хорошо притворялся!

Вице-адмирал Стофф открыл рот, словно желая оправдаться, и снова закрыл его.

– Тем временем, – сказал я, – мы с моим звеном отправились на другую планету, пытаясь заключить союз, чтобы все вы могли дожить до следующего дня. Кобб приказал нам найти союзников, и мы это сделали. У нас есть армия, полная бойцов-УрДейлов, готовых бросить вызов Верховенству вместе с нами. Тем временем вы все пытались с ним торговаться. И чем это обернулось?

Стофф уставился на меня открыв рот. Я был всего лишь командиром звена, но благодаря моим родителям все в ССН знали, кто я такой. Несмотря на недавние обвинения, у меня все еще была репутация приверженца правил. Он никак не ожидал от меня подобного взрыва.

– Знаете что? – сказал я, прежде чем он успел ответить. – Может быть, нам стоит позвонить моей матери и спросить ее мнение?

Стофф посмотрел на потолок. Я ждал, что он наденет на меня наручники и отведет на гауптвахту, но вместо этого он кивнул:

– Нам нужен разбор полетов.

– О да, клянусь звездами! – сказал я. – Но пока что никто ничего не будет делать, пока не вернется адмирал Кобб.

– Формально, сэр, – сказал Рикольфр, – при отсутствии Кобба командование переходит к вице-адмиралу Стоффу.

– Он принял бы командование, если бы Кобб был нездоров, – возразил я. – Но Кобб не болен. Он скоро вернется. Я и мое звено – последние люди, которым он отдавал приказы и указания перед тем, как его похитили. – Вообще-то, я не знал, правда ли это, но никто из них не мог мне возразить, учитывая, что они даже не осознавали, что Кобба подменили. – Если бы Кобб был здесь, он бы согласился со мной, потому что без него тут творится полный хаос. Если вам нужны доказательства, посмотрите, что случилось с отправленной вами делегацией.

– Хорошо, – сказал Стофф. – Пока мы не сможем передать всю информацию Ассамблее…

– Нет, – сказал я. – Больше никаких разговоров с Ассамблеей.

Стофф запнулся.

«Отметь, что их мирное соглашение оказалось фикцией, – сказала Аланик у меня в голове. – У них нет надежды заключить союз с моим народом без тебя, а они отчаянно в нем нуждаются».

«Хорошая мысль», – сказал я ей.

– Всякая надежда на заключение договора с Верховенством мертва. Наш единственный путь – объединиться с другими народами, которые Верховенство пытается угнетать. И для этого вам понадобятся цитоники. Если только Ассамблея не найдет способ пересечь просторы космоса без нас.

– Посмотрим, что скажет адмирал Кобб, когда вернется, – сказал Стофф, потом развернулся и вышел из комнаты с видом человека, который проиграл спор, но не желает это признавать.

Я напомнил себе, что нужно дышать. Стофф не всегда будет спускать мне это с рук. Он предоставил мне некоторую свободу действий, потому что я обладал информацией, которой не было у него, и еще больше из-за того, что случилось с моими родителями.

– Нам нужно немедленно найти Кобба, – сказал я скорее себе, чем кому-либо другому.

– А где адмирал сейчас? – спросил Рикольфр.

Я посмотрел на Аланик, и она покачала головой. Я не мог сказать этой толпе, что это засекречено. У многих из них уровень допуска был выше моего.

– Мы не знаем точно, куда он отправился, но он скоро вернется.

И лучше бы ему действительно вернуться поскорее. Я не смогу долго держать ситуацию под контролем от его имени. Люди скоро начнут задаваться вопросом, почему они должны меня слушаться.

Я сам уже задавался этим вопросом.

– Сэр! – Эшвин из корпуса связи протянул мне рацию. – Лидер Национальной ассамблеи Винтер на связи. Она хочет поговорить с вами.

Со мной? Уж не передавалось ли что-нибудь из того, что я только что сказал, по радио? Когда я вошел, там было несколько человек, которые разговаривали, и переключиться с гарнитуры на фоновый прием было несложно.

И чего хочет лидер Национальной ассамблеи Винтер – накричать на меня за то, что я сказал Стоффу, или выразить мне сожаление по поводу смерти моих родителей?

Как бы то ни было, я не хотел этого слышать. И хотя мне было что сказать об Ассамблее, все это было бы непродуктивно.

– Примите сообщение, – сказал я.

– Сэр, – сказал Эшвин. – При нынешних обстоятельствах…

– Примите сообщение, – сказал я. – А потом скажите, что в соответствии с информационной политикой ССН у нас есть три дня на ответ.

Эшвин недоуменно уставился на меня:

– Три дня, сэр?

– Да, – сказал я. – Это фиаско случилось из-за идеи Ассамблеи. Все это. Это их вина, и я не собираюсь слушать ни слова из того, что они хотят сказать, даже за секунду до того, как я сделаю то, что вынужден сделать. А затем пометьте себе, чтобы напомнить нам через два дня и двадцать три с половиной часа, что нам нужно подготовить ответ. Или, что еще лучше, попросите Кобба сделать это, потому что к тому времени он вернется. Вам ясно?

– Э-э… Да, сэр, – сказал Эшвин.

– Хорошо.

Я обернулся и обнаружил, что ФМ нервно наблюдает за мной.

– Ты собираешься сказать мне, что я должен поговорить с Ассамблеей? – спросил я.

– Ни в коем случае, – сказала ФМ. – Никаких разговоров. Ты абсолютно прав. Эта катастрофа произошла по их вине. Заставлять ждать – это меньшее из того, что они заслуживают. Но, Йорген, тебе нужно поговорить о том, что произошло…

– Хочешь о чем-нибудь поговорить? – спросил я ФМ. – Давай поговорим о том, как мы собираемся найти Кобба.

Мы оба посмотрели на Аланик. Та подняла руки.

– Я пытаюсь, – сказала она. – Вселенная велика, Йорген, и я не знаю, куда Бабуля их перенесла.

– Она никогда не покидала эту планету, так ведь? – спросила ФМ. – Куда еще ей было пойти?

– Она родилась на «Непокорном», – ответил Тор. – В детстве она путешествовала между звездами, но, по ее словам, мало что об этом помнит. Я не могу себе представить, чтобы она попыталась отнести их куда-либо еще.

– Их здесь нет, – сказала Аланик. – Я в этом уверена.

ФМ посмотрела на меня, ожидая подтверждения. Я закрыл глаза и снова потянулся под поверхность планеты. Там были еще слизни – я чувствовал их вибрацию.

Но никаких цитоников – и уж точно ни следа присутствия Бабули.

– Думаю, она права, – произнес я. – Но Спенсе удалось связаться со мной из «нигде». Если она могла это сделать, мы сможем найти Бабулю, где бы она ни была, верно?

– Я буду продолжать поиски, – сказала Аланик.

Артуро стоял позади нее в дверях.

– Пойдем, – сказал он. – Я найду тебе какое-нибудь тихое место, где ты сможешь сосредоточиться.

Аланик кивнула и повернулась, чтобы последовать за Артуро.

Наверное, я был с ней слишком строг. Не ее вина, что Кобб исчез.

Я извинюсь после того, как мы его найдем.

– Йорген… – сказала ФМ.

Я знал, что она сейчас скажет. Она говорила это уже несколько раз.

– Что мне нужно, – проговорил я, – так это найти Кобба. Кто-нибудь из слизней достаточно знаком с адмиралом, чтобы прыгнуть к нему?

– Я не знаю, – сказала ФМ. – Мы не пытались научить их узнавать его, но некоторые из них могли бы…

Она выглядела так, будто собиралась снова начать доказывать, что мне следует остановиться на минутку, но мне не хотелось останавливаться. Сейчас я убегал от бури и собирался бежать, пока не кончатся силы.

– Узнай, – сказал я. – Привлеки к этому Тора.

Я развернулся и пошел по коридору в кабинет Кобба, закрыв за собой дверь.

Я не знал, что сказать ни о том, что произошло, ни о том, что должно было произойти сейчас. Кобб знал бы, что со всем этим делать.

Но сильнее всего мне не хватало сейчас не его. Перед моим мысленным взором снова и снова разворачивалась картина взрыва корабля Верховенства. Должно быть, часть этого образа просочилась в «нигде», потому что на моих плечах возникли Милашка и Бабах. Бабах соскользнул по моей руке до сгиба локтя и тихо пропел:

– Бум.

– Ты можешь найти Кобба? – спросил я Милашку.

В ответ она уткнулась носом в мое ухо, но никуда нас не повела. Я прижался спиной к двери, закрыв глаза.

Больше всего мне хотелось, чтобы Спенса была здесь.

2

Прошло два дня, а от Кобба все еще не было слышно ни слова. Аланик старалась изо всех сил, но куда бы она ни смотрела, она не могла найти Бабулю. По ее словам, они с Коббом просто исчезли.

На данный момент я был единственным цитоником Россыпи, который не исчез никуда таинственным образом. Спенса застряла в «нигде», но ей хотя бы удалось дважды связаться со мной. Второй раз был уже несколько дней назад, и мне отчаянно хотелось услышать ее снова.

А от Кобба и Бабули не было ни единой вести.

Я сидел за столом для совещаний с Аланик, ФМ и министром Куной, беглым чиновником Верховенства. Бабах и Милашка что-то вынюхивали у меня под стулом, как будто надеялись, что кто-нибудь уронил туда икру, хотя пол подметали дважды в день, согласно пункту 27 правил содержания. Аланик только что вернулась с РеДауна с половиной звена – я отправлял Артуро, Неда и Киммалин завершить укрепление союза.

– Ринакин готов отправить на Россыпь звено кораблей в качестве символического жеста, – сказала Аланик. – И конечно, достаточное их количество, если в том возникнет необходимость.

Я изо всех сил пытался сосредоточиться на том, что она говорила. Я почти не спал; стоило мне закрыть глаза – и я видел, как корабль взрывается во тьме. Во сне я видел, как мать снова произносила через стекло: «Действуй лучше, чем мы». Корабль разлетался на куски у меня на глазах: иногда я смотрел на него с платформы, а иногда я все еще находился внутри его, каким-то образом осознавая все, пока меня разрывало на части.

В худших моих кошмарах с той стороны стекла была Спенса.

– РеДаун более уязвим, – произнес я. – Нас защищает планетарный щит. Это нам следовало бы посылать к вам пилотов, помогать вам обороняться.

– Тейниксы помогут с этим, – сказала ФМ.

Мы передали Ринакину по одному тейниксу каждого типа, и люди из наземных бригад уже прочесывали пещеры Россыпи в поисках новых. Мы потеряли многих в ловушке, расставленной Верховенством, и в ближайшие дни нам должны были понадобиться все гипердвигатели, которые мы только сможем найти.

– Как ты думаешь, Стофф разрешит нам послать звенья на РеДаун, если Верховенство снова его атакует? – спросила ФМ.

– Возможно, – сказал я. Я остался на платформе Прима, пока остальные отправились на РеДаун, потому что хотел быть здесь и следить за происходящим, пока мы не найдем Кобба. – Он был странно восприимчив к моим предложениям.

– Думаешь, это потому, что он с тобой согласен? – спросила ФМ. – Или потому, что хочет избежать ответственности, если все пойдет не так?

– Второе, – сказал я. Как только Стофф смирился с тем, что я бросаю ему вызов, он стал слишком сговорчивым. Я вполне ожидал, что, если дела пойдут хорошо, он возьмет все это на себя. Если мы разобьемся и сгорим, он возложит вину на меня. – Но я не думаю, что Кобб собирается сделать мне выговор за попытку защитить наших людей в его отсутствие.

ФМ выглядела обеспокоенной. Она часто так на меня смотрела. В основном она перестала пытаться загнать меня в угол, чтобы заставить говорить, и это было хорошо. Мне не нужно было говорить. Мне нужно было сохранять концентрацию и двигаться вперед. Мое нежелание говорить с ней также означало, что мы до сих пор не обсудили ссору, которая произошла на РеДауне. Ее слова все еще звучали у меня в голове: «Ты мне не командир».

Я понимал, почему она это сказала: она обоснованно беспокоилась о том, что тейниксов отдадут Верховенству, – но это все равно задело меня. Нас всех учили подчиняться приказам, делать то, что нам говорят. Насколько же я плохой командир, если мой подчиненный – и, как я думал, друг – мог так легко от меня отречься?

– Винзик плохо воспримет поражение на РеДауне, – сказал Куна. – Россыпь может быть более сложной целью, но он увидит в этом лишь вызов его авторитету. Возможно, он прямо сейчас мобилизует новые корабли. Со временем он соберет достаточно сил, чтобы прорвать щит Россыпи. Даже если мы установим цитонический ингибитор.

Это было правдой, но я не знал, что с ней делать. И не думал, что Стофф знает.

– Нам нужно найти Кобба, – сказал я. – Он отыщет решение.

На лице ФМ отразилось сомнение, но она промолчала.

– Что касается Кобба и миссис Найтшейд… – начал Куна, – значок на его воротнике переводил слова, произнесенные на чужом языке. – Если миссис Найтшейд просто перенесла их в другую комнату на корабле Верховенства, они могли тоже пострадать от взрыва.

– Нет, – сказала Аланик. – Я проверила корабль после их ухода, и на нем не было никаких цитоников, кроме нас с Йоргеном.

– Возможно, при их возвращении на планету произошел несчастный случай, – сказал Куна. – Если они прыгнули в опасное место, то могли погибнуть при возвращении. Это объяснило бы, почему вы не можете их найти, не так ли?

– Не говорите так, – сказал я. – Они не мертвы. – (Аланик и ФМ переглянулись.) – У нас нет доказательств того, что они мертвы, – поправил себя я. – Мы не будем предполагать это без доказательств.

– Стофф не будет вечно воздерживаться от того, чтобы занять место Кобба, – сказала ФМ. – Даже если он думает, что из тебя получится удобный козел отпущения, в какой-то момент все равно придется назначить нового адмирала. Тебе лишь верят на слово, что Кобб не погиб на том корабле.

У Аланик сделался оскорбленный вид.

– Мы свидетели, так что верить нам на слово имеет смысл.

– Возможно, – сказал я.

Но ФМ права – это не может продолжаться вечно. Место Кобба не обязательно займет Стофф – есть еще два вице-адмирала, но они сейчас находились на планете, пытаясь разобраться с последствиями того, что Верховенство сообщило гражданам Россыпи о смерти половины членов Ассамблеи.

Я не думал, что Стофф хотел контролировать ССН, иначе он воспринял бы отсутствие Кобба как возможность, а не как бремя, которое он в основном пытался переложить на меня.

– Я не знаю, какие у нас есть варианты, – сказал я. – Наши вооруженные силы слишком малы и плохо оснащены, чтобы сразиться с Верховенством, как только те соберут свои силы. Пилоты-УрДейлы хорошо обучены, но неопытны, а технологии Верховенства превосходят все, что есть у нас. И это при условии, что они не попытаются послать к нам еще одного делвера. Спенса сказала, что Верховенство пытается заключить с ними сделку.

– Нам нужно продолжать налаживать связи и заключать новые союзы, – сказал Куна. – Найдется много народов, которым не понравятся методы Винзика.

Я не был уверен, что Куна полностью одобряет наши методы. Похоже, он по-прежнему считал нас агрессивными варварами, хотя наша тактика спасла его от плена на Солнцекрае.

– Вначале это могут быть лишь низшие расы, – продолжил он. – Но со временем, я уверен, и более продвинутые расы выступят против Винзика.

– Эти низшие расы спасли вам жизнь, – пробормотала Аланик.

– Уже дважды, – буркнула ФМ.

– Конечно! – сказал Куна так, будто это вовсе не противоречило его словам. – У всех рас есть что-то чудесное, что можно добавить к Верховенству…

– Это не Верховенство, – сказал я. – Мы не пытаемся к ним присоединиться. – Куна хотел, чтобы мы рассматривали Верховенство как разнообразную группу народов, и я уверен, что так оно и было, учитывая тысячи планет, которые, очевидно, находились под его контролем. Но! – Верховенство убивало наш народ задолго до того, как к власти пришел Винзик, и мы не станем заключать союз ни с одной его частью. Никогда больше.

Куна, кажется, хотел продолжать спор, но я не собирался его слушать. Аланик была права насчет Верховенства. Мои родители попытались договориться с ним, и куда их это привело?

– Бум, – пробормотал Бабах у моих ног – он обвился вокруг ножки стула.

Я наклонился и почесал его между шипами. Слизень прижался к моей руке.

– Кобб приказал нам найти союзников, – сказал я, пока Куна не успел сказать еще что-нибудь в защиту Верховенства. – Так что, если мы свяжемся с другими народами, мы все еще будем выполнять его приказ.

– Строго говоря, – заметила ФМ, – он приказал нам заключить союз с УрДейлами.

– Строго говоря, он вообще ничего не приказывал, – добавила Аланик. – Это были не-приказы.

– Это не имеет значения, – уперся я. – Если мы заключаем союзы, то мы делаем то, что сделал бы Кобб. И если наши вышестоящие офицеры знают, что мы это делаем, и не приказывают нам этого не делать, то мы все равно действуем в рамках субординации.

– Вы знаете кого-нибудь, с кем мы можем общаться с помощью гиперсвязи? – спросила ФМ Куну. – С другими расами, с которыми мы могли бы заключить союз?

Куна покачал головой, положив руки на стол:

– Я пытался связаться со своими контактами, но некоторые ушли в подполье. Другие могут встать на сторону Винзика, поэтому мне нужно быть осторожным с теми, к кому я обращаюсь. У вашего гиперкома нет банков данных, которые были у моего, и нет координат, чтобы связаться с остальными.

– Мы не знаем, какими радиочастотами они пользуются, – сказал я.

– Именно, – кивнул Куна. – У меня есть союзники среди призраков, если нам удастся с ними связаться.

– Возможно, мы сможем сделать это цитонически, – сказала Аланик. – Хотя, если мы попытаемся обратиться не к тем, мы можем попасть еще в одну ловушку Верховенства.

Я кивнул. Мы не могли связываться с другими цитониками без разбора.

– Но вы же можете следить за гиперсвязью, так ведь? – спросил я у Аланик. Я пока не понял, как это делается, но у Аланик, похоже, получалось без особых проблем. – Попробуй найти какие-то сообщения против Верховенства, тогда мы могли бы попытаться определить частоты тех, кто их отправил, и связаться с ними как с потенциальными союзниками.

– Большинство тех, кто в оппозиции к Винзику, не используют гиперкомы, – сказал Куна. – Низшие расы не имеют доступа к ним, а те, кто имеет, будут бояться, что их подслушивают.

Судя по виду Аланик, она готова была ударить Куну, если он еще раз назовет ее «низшей».

– Если это наша единственная идея, – сказала ФМ, – стоит попробовать.

– Я согласен, – произнес я. – И нам не нужно ничего просить у Стоффа, чтобы испробовать этот метод, так что это даже лучше. – Я обратился к Аланик: – Я бы хотел помочь в поиске гиперсигналов. Тебе придется меня учить, но я быстрее освоил коммуникативные навыки, чем гиперпрыжки.

– Конечно, – сказала Аланик. – Я с радостью приму твою помощь.

Я надеялся, что действительно смогу помочь, но мы были на грани отчаяния, и, пока не нашли Бабулю, я оставался нашим единственным цитоником.

В дверь конференц-зала постучал Тор. Его желтая гиперслизня Драпа выглядывала поверх его плеча из одного из новых рюкзаков, разработанных инженерным отделом. Бабах – как все начали называть эту разновидность слизней, хотя, строго говоря, это было именем одного Бабаха, – выглядывал поверх другого плеча Тора.

– Ты теперь носишь одного из них? – спросил я.

Странно. Мы в основном оставили бабахов в покое, кроме самого Бабаха. Все слишком боялись нечаянно привести в действие клинки разума.

Тор пожал плечами, и слизни качнулись в такт с этим жестом.

– Бабах спас мне жизнь на «Блуждающем листе», так что я думаю, что нам нужно побольше этих ребят. В чисто экспериментальных целях, конечно. Я определенно не буду носить с собой слизня в качестве телохранителя.

А хоть бы и носил – я не стал бы его за это упрекать.

ФМ улыбнулась Тору. Они оба были очаровательны, и из-за этого мне в последнее время хотелось что-нибудь разбить. Влияние Спенсы, наверное.

– Он назвал его Жмяк.

Ну конечно! ФМ с радостью назвала мою гиперслизню Милашкой, прежде чем передать ее мне. Если бы я не был уже связан с Бабахом, она, несомненно, попыталась бы подсунуть мне еще и Жмяка.

Кобб сказал бы, что мне следует относиться к себе с бо́льшим юмором. Обычно он оказывался прав.

– Тебе что-то нужно было? – спросил я Тора.

– Просто интересно, есть ли у ФМ возможность проводить тренировки со слизнями, – сказал он. – Звено «Звездный дракон» готово потренироваться с новыми ключевыми словами.

Другие звенья были совершенно не в восторге, когда ФМ украла некоторых их тейниксов. Но ее почти все простили, когда Ассамблея отдала большинство оставшихся тейниксов Верховенству. Мы еще не получили достаточного количества новых слизней, чтобы оснастить все звенья, а любых новых слизней, которых мы найдем в пещерах, придется обучать с нуля.

А значит, я не должен препятствовать этому. Когда ФМ занята, у нее меньше времени беспокоиться обо мне.

– Да, мы закончили, – сказал я. – Как продвигается исследование платформы?

– Все еще работаем над этим, – сказал Тор.

Они искали командные рубки платформы наподобие той, которая имелась на «Блуждающем листе». Платформы Россыпи были достаточно похожи, чтобы считать, что мы можем найти другие со сходными возможностями. Новые платформы, способные совершать гиперпрыжки или применять гипероружие, были бы ценным пополнением. – В поясе обломков много мусора и много платформ для изучения.

– Понял, – сказал я. – Дайте мне знать, если найдете что-нибудь.

– Обязательно, – сказал Тор, и ФМ, отодвинув стул, присоединилась к нему.

Тор не докладывал мне официально, но мы все находились в режиме ожидания до возвращения Кобба, поэтому обмен информацией имел смысл.

– Ты готова искать сигналы прямо сейчас? – спросил я у Аланик.

– Да, – сказала она. – Но не здесь. Эти стулья слишком квадратные. Это отвлекает.

У меня не было возможности спросить, что она имеет в виду, потому что Аланик сразу встала со своего… квадратного стула и двинулась к выходу из конференц-зала.

Я подобрал Милашку и Бабаха и последовал за Аланик – она, похоже, знала, куда идет. Я надеялся, что смогу чем-то помочь. Мне нужно было что-то делать, потому что иначе трагедия, которую мы пережили, станет лишь началом.

3

Аланик привела меня в одну из небольших комнат для совещаний. Возле квадратного стола стояло самое странное кресло, которое я когда-либо видел. Оно выглядело так, будто было полностью сделано из ветвей дерева, отшлифованных, отполированных и изогнутых в извилистые формы, которые тянулись по спирали вверх. Подойдя ближе, я увидел, что кресло вырезано из одного большого куска дерева.

– Это ты принесла его сюда? – спросил я.

– Да, – ответила Аланик. – Это Артуро предложил. Я сказала, что нахожу вашу мебель странно квадратной, а он заявил, что, если я собираюсь проводить многие часы в поисках Бабули и Кобба, почему бы мне не обеспечить себе удобное место. Это мой любимый стул из моего дома.

Сиденье было без подушки, просто полированное дерево, и Аланик устроилась на нем, поджав под себя ноги.

Здесь было еще одно кресло, которое действительно выглядело квадратным по сравнению с ее креслом, но на нем были подушки, обтянутые простой коричневой тканью, и, на мой взгляд, оно выглядело гораздо удобнее. Интересно, не Артуро ли на нем сидит? Похоже, они проводили много времени вместе.

Я сел в кресло.

– Не знаю, смогу ли я чем-то помочь.

– Если ты готов попробовать, – сказала Аланик, – это не повредит.

Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Потянувшись наружу, я почувствовал сидящую рядом Аланик и Бабаха с Милашкой у себя на коленях. Я расширил поле зрения и обнаружил других слизней, находящихся на платформе, и – смутно – вибрации, указывающие, что на планете все еще есть другие тейниксы, которых мы не нашли.

Наверное, мне самому следует быть там, внизу, и искать их, поскольку я их чувствую, а наземные бригады – нет. Возможно, Кобб воспользуется этим как предлогом, чтобы отослать меня на некоторое время, как только вернется. Это было бы лучше, чем отпуск по случаю утраты родителей. По крайней мере, мне будет на чем сосредоточиться и чем заняться.

– Хорошо, – сказала Аланик. – Мы собираемся уйти от Россыпи. Вселенная подобна гигантской карте, и мы можем рассматривать места как вблизи, так и на расстоянии. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Не совсем, – признался я. – Я могу сосредоточиться на разуме одного человека или почувствовать цитонические… вибрации группы. Но я не вижу места действия, только людей.

– Людей! – провозгласила Милашка. Может, ей понравилось, что ее тоже включили в состав людей.

– Хм… – сказала Аланик. – Возможно, именно поэтому тебе тяжело прыгать.

– Я могу визуализировать какое-то место, – сказал я. – Ну, например, я могу представить себе деревья РеДауна, потому что я их видел, и послать образ Милашке.

– Милашке! – с нежностью произнес Бабах.

– Тогда забудь о местах, – сказала Аланик. – Я думаю, что наш опыт общения с ними различается. Вместо этого попытайся дотянуться до разумных, но не ищи их, а слушай.

Это звучало так же бессмысленно, но, по крайней мере, мне не требовалось искать то, чего я не мог видеть.

– Когда ты говоришь «слушай», ты имеешь в виду то, что слышишь? Или то, как Спенса слышит звезды, а я слышу слизней? Нечто вроде вибрации Вселенной?

– Ни то ни другое, – сказала Аланик. – Это в твоей голове. Слушай голоса других. Ты можешь перехватить их разговоры, будь то гиперсвязь или связь между разумами. Все это проходит через обратное измерение, и если вы проходите через него одновременно…

Хорошо. Это имело смысл.

– Спасибо за объяснения, – сказал я. – Когда Бабуля учила меня этому, она в основном заставляла меня месить хлеб и слушать звезды. Это, как ни странно, помогло, но не было интуитивно понятно.

– Это не такая плохая тактика, как ты можешь подумать, – сказала Аланик. – Меня учили похоже. Я могу попытаться объяснить это тебе, но в конечном счете твой единственный способ научиться – это твоя интуиция.

Я ненавидел подобные вещи. Мне нравилось то, что можно объяснить – желательно с помощью проверенных педагогических приемов, письменных справочных материалов и множества конкретных примеров. Цитоника была полной противоположностью этому во всех отношениях, и я не мог не чувствовать, что какая бы сила ни передавала эти способности, она передала их не тому человеку, когда выбрала меня.

Спенса завладела своими способностями и использовала их. Я же барахтался в темноте. Рядом с собой я чувствовал разум Аланик: она расширила свои чувства, потянувшись в пустоту. Я попытался сделать то же самое – сперва выискивая другие разумы, потом прислушиваясь к голосам.

Я думал – смогу ли я найти таким образом Спенсу, как она дотягивалась до меня из «нигде». Мои мысли проносились через «нигде», и, если она была там, казалось вполне правдоподобным, что я сумею найти ее снова. Я каждый день надеялся – после взрыва эта надежда лишь усилилась, – что услышу ее. Мне нужны были доказательства того, что с ней все в порядке, что она нашла способ вернуться.

Но больше всего мне отчаянно хотелось услышать ее голос.

Я расширил свой разум и слушал.

А потом я с трудом уловил какой-то обрывок. Голос из небытия: «…Солнечные вспышки на… избегайте района…»

– Я что-то слышал! – сказал я. – Что-то про солнечные вспышки.

– Это прогноз погоды, – пояснила Аланик. – Я его нашла. Это вещание Верховенства на их гиперпрыжковые корабли, предупреждающее их об опасностях во время навигации по Галактике.

Конечно же, Аланик уже услышала эту передачу. Но это не отменяло того факта, что я ее нашел. Я уже потерял надежду, что смогу совершить гиперпрыжок, но Аланик сказала, что у каждого цитоника есть доступ ко всем цитоническим способностям, даже если некоторые из них могут быть сложнее для одних, чем для других.

Возможно, я не полностью безнадежен. Возможно, я все-таки освою это или хотя бы наработаю достаточные навыки.

Я продолжал слушать. Звуки были крошечными вспышками на обширном пространстве, словно тейниксы, прячущиеся среди пещер Россыпи. Я нашел еще одну трансляцию, в которой сообщалось что-то вроде навигационных координат, и капитан корабля жаловался командиру на некоторых своих подчиненных. Все это были сигналы гиперсвязи – они не возникли в «нигде». Но если Спенса здесь, должен быть способ связаться с ней. «Спенса, – подумал я. – Ты здесь? Ты слышишь меня?»

– Прекрати, – велела Аланик. – Ты заглушаешь все остальное.

Я покраснел. Ну да. Конечно, Аланик это услышала. Она же сидит рядом со мной и выискивает цитонические сигналы.

– Я тоже все это слышу, – сказала Аланик. – Было бы прекрасно, если бы мы нашли здесь Спенсу и отыскали способ вернуть ее домой, но давай будем заниматься одним делом.

– Конечно, – сказал я. – Извини.

Я сидел и слушал эхо пустоты Вселенной, стараясь не излучать никаких мыслей, которые могли бы подавить поиски Аланик. Мне все еще хотелось найти Спенсу, а не прочесывать обыденные гиперкоммуникационные линии на случай, если кто-то отправит сообщения против Верховенства в никуда. Чем больше я думал об этом, тем сильнее мне казалось, что шанс найти такое сообщение именно в тот момент, когда оно было отправлено, будет один на миллион. И было неприятно слышать, как Верховенство использует эту технологию, как будто это было простое радио, – они сделали гиперсвязь частью своей цивилизации, в то время как остальные словно выбирались из темных веков.

Спенса бы разозлилась. Наверное, она уже злилась. Мне хотелось, чтобы она была здесь; она справится с этим лучше, чем я. Спенса, вероятно…

«Спенса!»

Я открыл глаза и заморгал. Голос не принадлежал ни Аланик, ни слизню. Мне что, это померещилось? Я схожу с ума после всего произошедшего?

Я снова мысленно потянулся, сосредоточившись на голосе.

«Пожалуйста, ответьте».

Потом слова зазвучали снова:

«Спенса, человек с Россыпи…»

– Я что-то нашел, – сказал я.

– Где? – спросила Аланик. Я почувствовал, как она тянется следом за моим разумом в «нигде».

«…Вернуть их! Пожалуйста…»

– Я слышу, – сказала Аланик. Она сосредоточилась на словах, которые повторялись снова и снова, – это был непрерывный сигнал, транслируемый в цикле.

По мере того как мы слушали, слова становились все более и более различимыми.

«Спенса, человек с Россыпи, – гласило сообщение. – Говорит „Плывущий против течения“. У нас ваши люди, и мы хотим вернуть их! Пожалуйста, ответьте».

– У них наши люди и они хотят вернуть их?

– Так они говорят. – Аланик нахмурилась. – Речь идет о Коббе и Бабуле?

– Или о ком-то другом, – сказал я. – Мы не знаем, сохранились ли другие планеты-тюрьмы, или мы единственные оставшиеся.

– Если они нашли целую планету с людьми, неужели они действительно связались бы со Спенсой, чтобы вернуть их?

– Не знаю, – сказал я. – Я не знаю, что такое «Плывущий против течения». Я понятия не имею, кто пытается связаться с нами.

Верховенство знало о Спенсе и о том, что она связана с нашей планетой. Это могло быть попыткой заманить ее в ловушку, как они сделали с моими родителями. Я видел некоторое утешение в том, что если она застряла в «нигде», то не может попасть в эту ловушку.

– Я могу определить точные координаты, – сказала Аланик. – И могла бы передать их тейниксу в гиперкоме, чтобы ты мог ответить.

– Следует ли нам отвечать? – спросил я.

– Это зацепка. Единственная, которая у нас есть. Если у них действительно Кобб и Бабуля…

Я потянулся за сообщением, слушая его снова.

– Ты можешь научить меня определять точные координаты? – спросил я. – И можем ли мы ответить напрямую?

– Ты сказал, что не уверен, отвечать ли. Ты разве не хочешь, чтобы этим занялось твое командование? Я думала, это твой ответ на все случаи жизни.

Аланик меня раскусила.

– Это так, – сказал я. – Но я хочу знать все, что возможно. Это навыки, которые мне нужно освоить, даже если я не уверен, стоит ли нам отвечать на это сообщение.

– Тогда слушай, – сказала Аланик. – Знаешь, как определить, какой ум принадлежит мне в обратном измерении? Не пытайся заговорить со мной и случайно не доберись до тейникса. Ты говорил, что можешь даже отличить отдельных слизней, верно?

– Да, верно. Сначала я их путал, но теперь отличаю друг от друга, если я с ними знаком.

– С местами примерно так же. У каждого из них свое… ощущение. И даже если ты не можешь видеть всю Вселенную, ты должен быть в состоянии распознать разницу в ощущениях.

– Например, вибрации, – сказал я. И теперь, когда она это сказала, я почувствовал отчетливую вибрацию, исходящую от этого сообщения. Могу ли я использовать это для связи? Могу ли говорить с записью, как если бы там был кто-то разумный? – Если я попытаюсь поговорить с ними, меня там кто-нибудь услышит? – спросил я. Это гиперком, не цитоник.

– Зависит от того, кто слушает на другом конце, – сказала Аланик. – Но ты можешь попытаться.

Она была права, сказав, что нам следует привлечь к этому Стоффа. Я хотел следить за происходящим, следить за тем, чтобы в отсутствие Кобба никому не пришли в голову новые ужасные идеи. Но я не мог оставить ни ССН, ни Национальную ассамблею в полном неведении. Возможно, в последнее время я расширял границы своих полномочий, но, если бы я начал хранить секреты от начальства, я бы полностью нарушил все границы. Однако же в командовании не было ни одного цитоника. Даже если бы я привлек к этому Стоффа, мы с Аланик все равно остались бы единственными, кто мог бы говорить с неизвестными.

Я сосредоточился на вибрации записи, пытаясь относиться к ней так, как если бы это был разум другого цитоника или одного из тейниксов.

«Вы слышите меня?» – спросил я.

Запись внезапно остановилась прямо посреди фразы.

«Да?» – произнес голос на другом конце.

Скад! Они меня услышали. Голос воспринимался иначе, чем полноценный цитонический разум, но я смог нацелиться на вибрацию.

«Это человеческая планета Россыпь?»

Если я скажу им, что это мы, что это изменит? Верховенство и так знает, где мы находимся.

«Да», – сказал я – и оставил все как есть.

Сообщение изменилось.

«Человек! – донеслось с той стороны. – Говорит Каури из киценов, капитан „Плывущего против течения“. Ты можешь связать меня со Спенсой?»

– Интересно, – сказала Аланик.

– Что именно? – спросил я.

– Что это кицены. По крайней мере, так они утверждают. Это еще одна раса, которую Верховенство относит к низшим. Кицены – маленькие пушистые существа, на вид мало отличающиеся от древесных белок, но они так же умны, как УрДейлы. Я никогда не встречалась с ними, но видела изображения. Они… восхитительны.

То есть я разговариваю либо с ловушкой Верховенства, либо с древесной белкой, которая знает Спенсу. Не могу сказать, какой из вариантов беспокоит меня сильнее.

– Хорошо, – сказал я. – Ты права – нам надо поставить в известность командование. Вопрос слишком важный, чтобы разбираться с ним самостоятельно. Надо сообщить о происходящем связистам и дать знать Стоффу.

– Ты уверен, что это разумно? – спросила Аланик.

Я не был уверен и не был готов действовать самостоятельно. Я всего лишь присматриваю за ССН для Кобба до того момента, как мы его отыщем.

«Я сейчас свяжусь с командованием и вернусь к вам», – сказал я.

«Мы с нетерпением ожидаем вашего возвращения!» – произнес голос.

– Если это и белка, она полна энтузиазма, – сказала Аланик.

– Это правда.

Я снова сосредоточился на вибрации передачи. Аланик сказала, что может переслать ее слизню Ладно для гиперсвязи, но я хотел научиться делать это сам. Я ждал, пока вибрация не станет знакомой, теперь я мог быстро найти мысли Аланик, когда звал ее. А затем я снова вернулся к Россыпи, где я мог повсюду чувствовать жужжание тейниксов, а затем к комнате, где мог чувствовать Аланик, сидящую рядом со мной.

Когда я вошел внутрь, проходя мимо разумов тейниксов на платформе, пространство вокруг меня внезапно стало ощущаться… более плотным, более неровным, как будто оно было заполнено сотней выступов. Они были там, а затем, когда я сосредоточился на них, неожиданно исчезли.

– Ты чувствуешь это? – спросил я.

– Что – это? – переспросила Аланик.

– Эту… структуру. Такое впечатление, будто в «нигде», кроме нас, появилось что-то еще.

– Что-то в «нигде»? Как глаза?

– Нет, не думаю, – сказал я. Скад, я надеялся, что то, что я почувствовал, не было признаком надвигающейся атаки делверов. – Может быть, это было не совсем в «нигде». Скорее чувствую что-то в «нигде», повсюду вокруг нас. Не цитоники, но…

Аланик посмотрела на меня и покачала головой:

– Я ничего не заметила. Сейчас я не чувствую здесь ничего, кроме тебя и слизней.

Может быть, мне это просто показалось. Мысль о том, что я теряю рассудок, почему-то была менее пугающей, чем мысль о чем-то новом, возникшем из ниоткуда и преследующем нас.

– Мне нужно поговорить с Куной и Стоффом, чтобы решить, что мы собираемся делать дальше. Если кицены действительно обращаются к нам, мы должны проследить за этим.

Какими бы ни были мотивы Стоффа, я надеялся, что он и дальше будет сговорчивым.

4

Аланик последовала за мной, чтобы присутствовать при разговоре со Стоффом, и я не стал ее останавливать. За Стоффом стояли все ССН, и мне хотелось немного увеличить число своих сторонников. Я позвал бы все звено, если бы думал, что это поможет.

Стофф сидел в своем кабинете – в отсутствие Кобба он оставил кабинет адмирала пустым; я воспринял это как еще один признак того, что он не собирается узурпировать должность Кобба.

– Мы перехватили передачу по гиперкому, сэр, – сказал я. – Некто по имени Каури ищет Спенсу.

– Это Верховенство? – спросил Стофф.

– Возможно, – сказал я. – Но они называют себя киценами. У нас есть координаты сообщения, так что мы можем попытаться связаться с ними по гиперсвязи, кто бы это ни был. В сообщении говорится, что у них есть наши люди и они хотели бы их вернуть. Это могут быть Кобб и миссис Найтшейд, но мы не знаем наверняка.

– Благодарю, – сказал Стофф. – Если вы настроите гиперсвязь, я поговорю с ними.

– Я хотел бы сам поговорить с ними, сэр. Мы с Аланик установили первоначальный контакт, и, если они действительно кицены, возможно, это еще одна группа, к которой мы могли бы обратиться по поводу союза. Кобб поручил нам создание союзов, поэтому мы должны иметь на это разрешение.

Я знал, что это было преувеличением, но старался не показывать, что знаю. Стофф вздохнул и окинул меня оценивающим взглядом. Я был почти уверен, что он взвешивал, сколько веревки он смог бы дать мне, чтобы я повесился, и при этом не выглядеть так, будто он был частью проблемы, когда вернется Кобб.

Но когда Кобб вернется, проблем не возникнет, потому что мы с самого начала делали то, чего он хотел.

– Хорошо, – сказал Стофф. – У вашей команды больше всего опыта общения с инопланетянами, так что вы можете заняться этим.

Аланик приподняла бровь. Вряд ли ей понравилось, что все, что мы сделали для их народа, назвали «общением с инопланетянами», но он, по крайней мере, не назвал их низшими.

– Я также хотел бы проинформировать Куну о взаимодействии, – сказал я. – Он может что-то знать о тех, с кем мы имеем дело.

– Согласен, – кивнул Стофф. – Через тридцать минут я вызову команду в командный пункт.

– Спасибо, сэр.

Стофф кивнул и позволил мне уйти.

Я нашел Куну в жилых помещениях, отведенных ему и другим дионейцам, которых мы спасли с Солнцекрая.

– Мы перехватили сообщение от того, кто ищет Спенсу, – сказал я. – Он называет себя киценом по имени Каури.

– О, это чудесно! – обрадовался Куна. – Кицены относятся к самым развитым низшим расам, когда речь заходит об их неагрессивности. Только их устаревшая монархия мешает им получить полное гражданство.

– Я не уверен, действительно ли это кицены, – сказал я. – Я опасаюсь, что это может быть уловка, что Винзик или кто-то из его подручных пытается схватить Спенсу, притворяясь ее союзниками.

– Спенса работала с группой киценов во время тренировок на Звездовиде, – произнес Куна. – Так что утверждение вполне правдоподобно. Я общался в основном с Хешо, их бывшим монархом. Его народ может стать могущественным союзником. У киценов была долгая военная история, которую они должны были преодолеть, поскольку работали над тем, чтобы их включили в число высших рас.

Я уставился на Куну.

– У нашего народа тоже долгая военная история, – сказал я. – И это единственная причина, по которой мы вообще смогли спасти вас от Винзика.

– Дважды, – уточнила Аланик.

– Конечно, – согласился Куна, хотя я не был уверен, что он понял мою точку зрения. – У вашего народа есть отдаленная связь с киценами. У них есть одни из лучших записей по истории цитоники, хотя у них вот уже несколько веков не появлялось ни одного цитоника.

– Мы собираемся через несколько минут поговорить с ними по гиперкому. Можете присоединиться к нам, если хотите. Мне нужно убедиться, что гиперком готов.

– Я охотно присоединюсь к вам, – сказал Куна.

– Спасибо. – И я отправился с Ладно к гиперкому.

Стофф пригласил на встречу лишь небольшое количество людей. Он и три человека из корпуса связи сидели за столом для совещаний. Куна и Аланик заняли два оставшихся стула, а я использовал частоту, которую узнал ранее, чтобы попросить Ладно установить связь с Каури.

– Каури, – сказал я для пробы в микрофон гиперсвязи. – Вы меня слышите?

– Человек, – отозвался тот же голос. – Мы пытаемся связаться со Спенсой, называвшей себя Аланик. Ты знаешь, как мы можем найти ее?

– Спенса сейчас на задании, – сказал я. Это была правда, пускай и неполная. – Но мы хотели бы с вами поговорить. Что вы имели в виду, когда сказали, что у вас наши люди?

– Два человека совершили гиперпрыжок на нашу планету несколько дней назад, – ответил голос. – Мы считаем, что они могли попасть сюда случайно. Мы бы связались с вами раньше, но для этого нам пришлось реквизировать гиперком.

– Вы украли гиперком у Верховенства? – спросил я.

– Именно!

– Кицены известны своей храбростью, – сказал Куна. – Это хорошее качество, если можно отделить его от насилия.

Я был уверен, что нам не обойтись без насилия до того, как это все закончится, поэтому не считал его недостатком.

Аланик открыла глаза:

– Я обыскала пространство вокруг точки вещания, но не нашла Бекку Найтшейд. Я не думаю, что она там.

Каури может лгать. Или эти люди могут не иметь к нам никакого отношения.

– Каури, – сказал я, – какой метод люди использовали для гиперпрыжка на вашу планету?

– Не знаю, – сказала Каури. – Я думаю, один из них цитоник.

Аланик покачала головой и произнесла тихо – так, чтобы микрофон не уловил:

– Я не чувствую никого из цитоников в этом районе.

– Вы можете определить это с такого расстояния? – спросил Стофф.

– Да, – произнесла Аланик тоном, который говорил о том, что ей не нравится, когда ее допрашивает кто-то, кто понятия не имеет, о чем говорит. – Я использовала местоположение сигнала гиперсвязи, чтобы точно определить район. На меня вполне можно положиться, особенно когда дело касается цитоника, с которым я знакома.

– Если один из них – цитоник, – спросил я, – они должны иметь возможность связаться с нами, не так ли? Зачем вам понадобилось воровать гиперком?

– Ну, – сказала Каури, – должно быть, во время гиперпрыжка что-то пошло не так. Ваши люди без сознания.

Я посмотрел на Аланик, и она покачала головой. Она могла бы почувствовать и цитоника, находящегося без сознания.

– Если бы ваш цитоник умер по прибытии, – проговорил Куна, – вы бы больше не смогли его почувствовать. Гиперпрыжки могут быть опасны и…

– Вы уверены, что они живы? – спросил я Каури.

– Да, – сказала Каури. – Они дышат, и их тела теплые. Мы не являемся экспертами в области здоровья людей, но считаем, что это означает, что они живы.

Эти два живых человека могли быть кем угодно и откуда угодно.

– Вы можете описать этих людей? – спросил я.

– Одна из них сильно морщинистая, – сказала Каури. – Тело самца довольно пестрое и фиолетовое.

– Фиолетовое? – переспросил я.

– Кобб был травмирован, – вспомнила Аланик. – Когда я увидела его на корабле Верховенства, он выглядел так, словно побывал в рукопашном бою.

– Да. У господина побольше, с волосатым лицом, есть несколько ран. Мы пытаемся ухаживать за ним, но нам мало что известно о физиологии людей.

– Мне все-таки нужен кто-нибудь, кто объяснил бы эти волосы на губах, – сказала Аланик. – Это выглядит проблематично.

– Мы хотели бы вернуть вам ваших людей, они нуждаются в медицинской помощи, – произнесла Каури. – У нас есть координаты вашей планеты, но нет гипердвигателя, чтобы добраться до вас! Нам удалось спрятаться на транспортном судне, чтобы вернуться домой со Звездовида, но украсть корабль такого размера – за пределами наших возможностей. У вас есть доступ к гипердвигателю?

Мы с Аланик переглянулись. Винзик уже знал, что у нас есть гипердвигатели, так что, если сказать об этом, ничего ужасного не будет.

– Да, у нас есть транспорт, – подтвердил я.

– Это очень удачно! – сказала Каури. – Мы с нетерпением ждем знакомства. Хоть Спенса и обманула нас, мы нашли в ней самого благородного и грозного воина и с нетерпением ждем встречи с воинами, равными ей, если такие вообще есть.

Я не был уверен, стоит мне обижаться на это или нет.

– Так мы идем к ним? – тихо спросила Аланик. – Мне все еще кажется подозрительным, что я не могу найти Бабулю на их планете.

Я заколебался. Мы не обещали, что придем, но если Бабуля и Кобб у киценов, нам нужно сделать все, что в наших силах, чтобы вернуть их. Да, это рискованно, но без риска мы никогда не найдем новых союзников.

Я выключил микрофон.

– Сэр, – сказал я Стоффу, – я бы хотел отправить небольшую группу на разведку. Если мы будем контролировать пункт нашего гиперпрыжка, мы сможем просканировать район на предмет присутствия Верховенства до того, как нас заметят. Согласно разделу четырнадцать Положения о военнопленных, если командир пропал в тылу врага, это следует рассматривать как подразумеваемый приказ о спасении этого командира, если это напрямую не мешает выполнению текущей задачи. В данном случае я бы сказал, что этот раздел применим.

– Согласен, – ответил Стофф. – Думаю, вам следует взять ваше звено и разобраться в ситуации.

Я удивленно посмотрел на него. Я собирался отправиться сам – я никогда не хотел расставаться со своим звеном. Даже находиться здесь, когда они возвращались на РеДаун, было тяжело.

Стофф знал это. Может, он хотел, чтобы я отправился туда, потому что знал, что я наблюдаю за ним? Мы с Аланик были единственными цитониками ССН. Мы были нужны им, а значит, им не следовало отправлять нас куда-то одновременно.

Но старые предрассудки укоренились глубоко. Они все еще боялись цитоников. Поэтому отправить нас на задание – которое они могли бы поставить себе в заслугу, если все пройдет успешно, или сделать нас козлами отпущения, если оно провалится, – вероятно, казалось Стоффу удобным предлогом, чтобы убрать нас с дороги.

Если это означало, что мы вернем Кобба, то и пусть.

– Есть, сэр! – сказал я. – Я подготовлю свою команду.

Стофф кивнул:

– Тогда сообщите им, что придете.

– Думаю, не стоит, – сказал я. – Если это ловушка, пусть у них будет меньше времени на подготовку.

– Хорошо, – кивнул Стофф. – Но вам следует поторопиться. Если Кобб и миссис Найтшейд нуждаются в медицинской помощи, надо оказать ее как можно скорее.

– Согласен. – Я снова включил микрофон. – Мы постараемся принять меры для возвращения наших людей, – сказал я Каури. – Благодарим вас за терпение.

– Мы с нетерпением ждем возможности познакомиться с тобой, человек, – сказала Каури. – Да ведут тебя звезды.

– И вас тоже, – сказал я.

Надеюсь, Куна прав и из киценов действительно получатся хорошие союзники. Но сейчас я согласился бы и просто на возвращение Кобба, живого и здорового.

5

Когда мое звено совершило гиперпрыжок в точку рядом с координатами, полученными по гиперсвязи, мы оказались в космосе, рядом с большой голубовато-белой планетой. Слепящая звезда освещала бо́льшую часть этой ее стороны – далекая, но все же гораздо более крупная и близкая, чем я когда-либо видел. Планета казалась огромной даже с такого расстояния, и беловатые скопления двигались по ее поверхности, пузырясь и колеблясь.

Облака, понял я. Скопления влаги, которая может время от времени проливаться дождем. Я читал о них, но никогда не представлял, что они такие… пушистые на вид. Они выглядели почти мягкими, как хлопок. Совсем не похоже на воду.

– Ой, как красиво! – сказала Сэди.

– Великолепно, – согласилась Киммалин. – И я вполне уверена, что оно нас не съест.

Все звено разбилось на пары, а транспортный корабль медиков встал поближе ко мне. Звено выстроилось вокруг нас клином: Артуро и Нед на острие, ФМ и Сэди с одной стороны, Ти-Столл и Мята с другой, остальные в хвосте.

– Сможем ли мы пролететь через все это? – спросил я. Наши истребители, конечно, были герметичными, но я все равно не ожидал, что все системы будут работать идеально под водой. Однако эта вода не была твердой. Это больше походило на пар, поднимающийся над кастрюлей с кипящей водой. Означало ли это, что прикосновение будет обжигающим? – Наши корабли могут выдерживать экстремальные температуры, – сказал я. – Так что даже если они горячие…

– Облака не горячие, – сказал Куна. Судя по голосу, наши обсуждения его позабавили. Он летел вместе с ФМ на «Дуле». Мы взяли его с собой, чтобы он нам помогал в дипломатических вопросах. – Атмосферное давление позволяет воде оставаться в газообразном состоянии при низкой температуре.

Уф! Ну хорошо.

– Думаю, все будет в порядке, – произнесла Аланик. – Ваши корабли справились же с испарениями. А это просто другая разновидность газа.

Верно. Это звучало логично.

– И все же, – сказал я, – думаю, нам следует попытаться пролететь через промежутки между ними.

Видимость из-за облаков будет ограниченна, и кто знает, что может скрываться в них. Их, наверное, не слишком сложно избежать. Большие участки атмосферы были ясными, сквозь них проступала блестящая сине-зеленая поверхность.

Еще вода. Океан. Звезды! Об океанах я тоже читал, но я никогда не мог себе представить столько воды. Казалось ужасающим жить на планете, покрытой таким количеством воды. Как можно было быть уверенным, что она не смоет все и не поглотит?

Я увеличил масштаб своих мониторов приближения в поисках других космических кораблей или самолетов, но не смог найти их на всей планете. Если корабли и существовали, они, должно быть, находились гораздо ближе к поверхности планеты. Пока это не выглядело ловушкой Верховенства, учитывая отсутствие цитонических ингибиторов и огромных линкоров, но мы не могли исключать, что оно изменило тактику.

Из комма запищал сигнал – местное радио пыталось связаться со мной. Я включил рацию.

– Говорит «Небо-один», позывной Зараза, – сказал я.

– Человек! – сказал тоненький голосок. Он был похож на голос Каури, хотя я не был уверен, что смогу различать голоса киценов. – Добро пожаловать в Логово Вечного Света, Мягко Омывающего Берега Времени. Мы вышлем вам курс для встречи с нами в Норе, из Которой Весна Снится и Сладко, и Печально!

– Мм… – сказал я.

– Мм, – повторил Бабах.

– Спасибо, – сказал я. – Мы с нетерпением ждем… знакомства.

Скад, я в своей жизни наслушался достаточно политических любезностей. Почему я никогда не могу вспомнить о них, когда они мне нужны?

Каури сообщила нам координаты, и я приказал звену идти к ним, сохраняя строй. Мы вошли в атмосферу планеты и двинулись через большой промежуток между облаками.

Когда мы приблизились к огромному сине-зеленому пространству, я начал различать массивы суши – большие острова изрезанной земли, которые на таком расстоянии выглядели почти как раскрошенные корки пирога. Координаты привели нас к одному особенно большому острову, и мы пролетели над скальными образованиями, превратившимися в выпуклые колонны; камень снова и снова повторял одни и те же геометрические формы, как замок, сделанный из песка.

Координаты отмечали место на дальней стороне острова, где край суши сходился с океаном. Вода под нами двигалась – сине-зеленая, окаймленная белой морской пеной там, где она встречалась с берегом.

Волны. Я вспомнил, что знал о них: их вызывает ветер и что-то связанное с луной, как мне казалось, хотя в тот момент я не видел ни того ни другого. Небо отсюда представляло собой широкую голубую полосу, усеянную облаками, а солнце было слишком ярким, чтобы смотреть на него не щурясь.

На берегу нас ждал корабль чуть больше наших истребителей. Я потянулся к Аланик, которая летела передо мной:

«Ты чувствуешь присутствие ингибиторов?»

«Нет, – отозвалась она. – Но и цитоников не чувствую, хотя думаю, что на этом корабле есть тейникс».

Вполне логично, раз у них есть гиперсвязь. Эти инопланетяне сумели украсть тейникса у Верховенства, что само по себе впечатляло. Еще они проявили инициативу – хорошее свойство для союзника. Нельзя ожидать, что мы защитим все расы Галактики, когда нам едва хватало сил защищаться самим.

Мы развернулись так, чтобы сесть на берегу, и я воспользовался корабельным монитором качества воздуха, чтобы проверить уровень кислорода в атмосфере. Воздух казался пригодным для дыхания, и не было никаких предупреждений о вредных газах, как испарения на РеДауне.

Я посадил свой корабль в пределах видимости чужого судна, и остальные члены звена приземлились вокруг меня. Я подождал, пока все сядут, и убрал купол кабины.

Я обнаружил, что океан был громким, как если бы его приводил в движение двигатель истребителя. Вода мчалась к нам, гребни волн поднимались и падали, словно руки, тянущиеся к чему-то, чего они не могли ухватить. Я не понимал, как он так двигается, будто живой, и это заставило меня пожалеть о том, что я не был более внимателен, когда в школе нам рассказывали про Старую Землю.

Я выбрался из корабля, и пилоты моего звена один за другим присоединились ко мне. Хотя нам следовало сосредоточиться на чужом корабле и смотреть, нет ли засады на странных слоистых скалах вдоль берега, я заметил, что я не единственный, чьи взгляды притягивает океан.

Я повернулся навстречу быстрому движению возле корабля киценов, прикрывая глаза от слепящего солнца. К нам двигалась группа грызунов, и один из них летел впереди на диске размером с обеденную тарелку, – думаю, это такой небольшой корабль с подъемным камнем. Большинство грызунов были одеты в комбинезоны, но парящий грызун был в красно-золотой форме. У него была мохнатая голова с большими ушами, которая чем-то напоминала изображения лис со Старой Земли, хотя я думал, что лисы крупнее. Эти существа были около двадцати сантиметров ростом.

Но они вышли из корабля, передвигались на двух ногах и носили одежду, так что…

Я обернулся в поисках Аланик. Она уже шла ко мне. Песок, казалось, выскальзывал у нее из-под ног, поэтому идти было трудно.

– Это кицены? – спросил я.

– Да, – ответила Аланик. – Я никогда прежде не встречалась с ними, но читала про разные расы перед полетом на Звездовид. Насколько я понимаю, у них династическая культура.

Династическая. Это казалось таким примитивным, как что-то из историй Спенсы.

Немного дальше Куна и ФМ выбрались на песок из «Дула», приземлившегося рядом с медицинским транспортным кораблем, который мы взяли с собой для Кобба и Бабули. Кицены приблизились, и кицен в мундире, летящий на платформе, поднял сжатую в кулак руку, словно гневаясь на меня.

Я не самый квалифицированный человек для установления дипломатических отношений, но именно я разговаривал с Каури по радио.

– Здравствуйте, – сказал я. – Вы – Каури?

– Да, человек! – ответила кицена. На груди у нее был приколот, как брошь, значок-переводчик. – Я Каури. – Она плыла перед нами на своей обеденной тарелке, а остальные брели через песок позади. – Я – капитан «Плывущего Против Течения По Ручью, Отражающему Солнце», и я приветствую вас на нашей планете.

– У них все имена такие, – негромко сказала стоящая рядом со мной Аланик. – Верховенство сокращает название их планеты до Вечноберега.

Уши кицены дернулись, и я подумал, не было ли это оскорбительным термином, данным им их угнетателями.

– Это очень проницательно, Аланик! – сказала Каури. – Действительно, вы можете называть нашу планету так, если хотите.

– Вечноберег, – сказал я, снова глянув на океан. – Кажется, это подходящее имя.

Аланик, похоже, была несколько встревожена тем, что кицена знала ее имя.

– Спасибо, человек, – сказала Каури.

– Вы… друг Спенсы? – спросил я. – Но вы знали ее под именем Аланик.

Аланик, казалось, немного расслабилась. Вероятно, было неприятно встречать тех, кто вроде бы знает вас, но на самом деле это не так. ФМ и Куна подошли к нам и встали рядом. Я был рад – мне пригодилась бы их помощь.

– Да, я знаю Спенсу, – сказала Каури. – Я надеялась увидеть ее снова после ее исчезновения со Звездовида. Все ли у нее благополучно?

Я не знал, все ли у нее благополучно, но должен был верить, что это так.

– Спенса на задании. Ей поручено узнать больше о делверах.

– О да, – сказала Каури. – Мы были там, когда Винзик вызвал делвера. Отвратительный шаг, и я опасаюсь, что он намерен его повторить.

Мы с ФМ переглянулись. Если этот корабль – звезды, для них это целый линкор, учитывая их сравнительные размеры! – участвовал в битве с делвером, значит кицены сражались на другой стороне.

– Кто из вас человек Зараза? – спросила Каури.

Скад, я забыл представиться.

– Извините, – сказал я. – Это я. Я командир звена Йорген Уэйт. Это Аланик из УрДейлов. А это министр Куна.

– Приятно познакомиться, – сказал Куна. – Ваш народ довольно развит для низшего вида и очень близок к тому, чтобы стать высшим. Я надеюсь, что мы сможем помочь вам продолжать двигаться вперед, поскольку мы рассматриваем то, что лучше для всех наших рас. – С этим заявлением Куна поднял кулак вверх, как приветствовала нас Каури, хотя на Каури это не произвело особого впечатления.

Аланик бросила взгляд на меня. Куне следовало бы перестать провозглашать, что он считает каждую расу, с которой мы встречаемся, низшей. Мы взяли его с собой, чтобы он помогал в дипломатических вопросах, но я не хотел, чтобы казалось, что он говорит от имени всех нас.

– А это ФМ, – сказал я. – Наш… специалист по дипломатии.

У ФМ отвисла челюсть. Я приподнял бровь, спрашивая таким образом, собирается ли она спорить со мной. Наверное, следовало поручить это ей до начала взаимодействия с киценами. Я слишком сосредоточился на том, чтобы избегать ее, а это значило, что я позволял личным чувствам влиять на мою работу. Это следовало прекратить.

– Спасибо за приглашение на вашу прекрасную планету, – сказала ФМ. – То скальное образование, мимо которого мы прошли по пути, – это был город?

Куна оскалил зубы в одной из своих странных улыбок. Я думаю, это означало, что он согласен с тем, что ФМ будет играть ведущую роль.

Согласен он или нет, но это явно необходимо.

– Да! – сказала Каури. – Нора, из Которой Весна Снится и Сладко, и Печально! Вы можете называть город Источником Снов, если хотите.

– Источник Снов, – сказала ФМ. – Это прекрасно. Я бы хотела увидеть побольше.

– И я бы хотела поделиться этим с вами, – сказала Каури. – Но мы должны быть осторожны. Не все мои соплеменники будут рады вашему… ох, как прискорбно.

Она посмотрела на что-то в небе поверх моего плеча. Я обернулся и увидел, что к нам приближается еще один корабль. У него спереди было установлено поразительное количество орудий – слишком много, чтобы он был тактически эффективным.

– Люди! – произнес голос кицена через громкоговоритель на корабле. – Ваше вторжение остановлено здесь! Вы не сделаете больше ни шагу к прекрасной Норе, из Которой Весна Снится и Сладко, и Печально! Мы уничтожим вас на месте!

Скад! Я сделал шаг назад, под защиту своего корабля, и ФМ с Аланик присоединились ко мне. Если этот корабль откроет огонь из деструкторов, мы все погибнем. Остальные пилоты моего звена рассеялись, ныряя под крылья и прыгая обратно в кабины.

– Ничего страшного! – сказала Каури. – Это Горо. Я поговорю с ним.

– Он сказал, что уничтожит нас на месте, – возразил я. – Мне кажется, это не подразумевает долгих разговоров.

– Да, – сказала Каури. – И он удивляется, почему это Верховенство считает нас примитивными.

Другой корабль не стал открывать огонь, а вместо этого опустился на песок. Песок полетел в нашу сторону, и я прикрыл глаза рукой.

Из корабля высыпало множество киценов. Все они были одеты в крохотные комплекты силовой брони и несли оружие длиной не больше моей руки, однако это делало их огромными для киценов, и все они были в крохотных металлических шлемах с визорами на глазах и отверстиями для ушей.

Это казалось несколько непрактичным – мне было интересно, используют ли они уши для регулирования температуры, как это делали некоторые животные на Старой Земле? Или, возможно, их уши отрастали и поэтому их считали расходным материалом?

В воздухе над ними, на другой платформе размером с обеденную тарелку, летел крупный кицен в богато украшенных пластинчатых доспехах, – казалось, они попали сюда из другого века. Еще на нем был шлем с изогнутыми рогами, такими большими, что они почти доходили до кончиков ушей.

Да, Спенса точно была бы в восторге.

– Тьма небесная! – пробормотал Артуро.

– О нет! – сказал Куна. – Такая агрессия!

Да, не поспоришь. Кицены быстро шли по песку. Еще больше моих пилотов вернулось в свои корабли. Поскольку сейчас нас окружали какие-то крысы с винтовками, я не винил их. Я предполагал, что мне следует отдать приказ своему звену, но я не лучше остальных соображал, что делать в этой ситуации.

ФМ осталась рядом со мной, Аланик и Куна отступили на шаг.

Каури развернула свою платформу, чтобы парить между нами и приближающимся киценом, хотя остальные члены ее экипажа, казалось, в основном уступали дорогу. Поскольку они были и без оружия, и без брони, их я тоже не осуждал.

– Горо, – спросила Каури, – что ты творишь?

– Мы перехватили твою передачу, предательница! – сказал Горо. – Ты пригласила этих вероломных гигантов на нашу планету! Плохо уже то, что им позволено загрязнять наши пески. Надо было смахнуть их с неба сразу, как только они появились!

– Никто никого не будет смахивать с неба! – сказала Каури. – Это друзья друга. – Она полуобернулась и посмотрела на меня. – Ведь так?

– Ну да, – сказал я.

– Другой кицен! – заговорила ФМ. – Я дипломатический представитель нашего народа. – (Я едва услышал, как она добавила себе под нос: «По-видимому».) – Мы здесь, чтобы забрать наших потерянных друзей и обсудить возможный союз. Мы… никуда не вторгались, и мы не собираемся… загрязнять ваши пески.

– Это ложь! – крикнул Горо, указывая на меня мохнатым пальцем. У него был довольно громкий голос для такого маленького существа. – Нас не обманут ваши приукрашенные слова! Логово Вечного Света, Мягко Скользящее по Берегам Времени увидело конец вашей тирании, и мы больше не будем страдать от нее!

– Извините его, – сказал голос у меня под ногами; я посмотрел вниз и увидел, что одна из спутниц Каури присоединилась к нам. – Горо… склонен к драматизму.

– Это понятно, – сказал Куна. – Ваша культура еще недостаточно развита, чтобы выйти за рамки этой агрессии.

ФМ вздохнула и проигнорировала Куну, обращаясь к кицене у моих ног. У нее были маленькие белые кисточки на кончиках ушей и одна коричневатая на конце пушистого белого хвоста.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Хана, – ответила кицена.

– Привет, Хана, – сказала ФМ. – Я ФМ. Ваш народ прежде контактировал с людьми?

– Когда первая волна людей завоевала Галактику, они начали с нас. Наши предки храбро сражались, но они не могли справиться с человеческими технологиями. И им не помогло то, что поначалу они приветствовали на наших берегах людей – добрых великанов прямо из легенд! Рассказы о наших ранних взаимодействиях в «нигде» передавались из поколения в поколение.

Солдаты Горо остановились примерно в трех метрах от Каури, но их крошечный лидер поднимался на платформе вверх, пока не оказался лицом к лицу с Каури.

– Я требую, чтобы вы отошли в сторону, – сказал он.

– Не отойду, – ответила Каури. – Я связалась с людьми, чтобы они могли забрать своих потерявшихся соплеменников. Они никуда не вторгались, и в этом всем нет необходимости. – Она указала на солдат-киценов, чьи силовые доспехи зловеще гудели. Главный кицен гудел с ними вместе. Вероятно, это должно было пугать.

И это работало.

– Что ж… – сказал Горо. – Если они заявляют, что пришли с миром, пусть докажут это мечом.

Мечом? Возможно, это предпочтительнее, чем быть застреленным из множества крохотных винтовок, но… почему?

– Выберите одного из своих людей, – продолжил Горо, – и он сможет сойтись с моей поборницей в честном бою.

– Поборницей? – переспросил я.

Из массы киценов вышла одинокая воительница. Ее силовую броню украшала крошечная юбка, а шлем изгибался и сходился двумя острыми точками под подбородком. У нее был меч немного длиннее столового ножа – этого хватало, чтобы он был выше ее роста.

Я посмотрел на ФМ, но она не отрывала взгляда от поборницы киценов. Куна смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами, словно не мог поверить, что присутствует при таком варварстве.

В этом пункте я вынужден был с ним согласиться, хотя меня волновало не столько варварство, сколько практические соображения.

Меч? В самом деле?

– Мы не будем драться, – сказал я. – Ни за что.

– Давай я буду драться, – предложил стоящий позади меня Нед, и ФМ бросила на него испепеляющий взгляд.

– Мы не хотим ни с кем драться! – сказала она. – Мы пришли с миром. Наш народ тоже угнетало Верховенство, и…

Кицен издал сдавленный звук. Звезды, это что, он смеется?

– Вы называете это угнетением? – воскликнул Горо. – Когда вы сровняли с землей великий город Бросающий Вызов Пустоте Могучим Сердцем и Бесконечной Настойчивостью, это было угнетение! Когда вы сожгли лес Дождя, Идущего с Ясного Неба, это было угнетение! Когда вы…

– Достаточно, – сказала Каури. – Они уловили суть.

– То, что произошло с вами, – добавил Горо со зловещим рычанием, – всего лишь справедливость!

– Наш народ даже не участвовал в последней войне между людьми, – возразил я. – Мы были путешествующим флотом кораблей. И только когда война закончилась, Верховенство загнало нас в ловушку. Кроме того, это было сто лет назад, и…

– Это не имеет значения, – сказал Горо. – Все люди одинаковы. – Он указал на Каури. – Вы вернулись со Звездовида, излагая идеалы демократии и заявляя, что мы можем принимать решения вместе без нашего Высокочтимого Того, Кто Не Был Королем! Но это значит, что вы игнорируете волю сената и стремитесь вступить в союз с врагами Логова Вечного…

– Ты прав! – крикнула Каури. – Ты прав. Мы должны были сначала проголосовать по этому поводу. Но ты привел сюда свой клан и вызвал людей на бой, не подавая жалобу в сенат, хотя представители вашего клана согласились, что они будут подчиняться решениям сената.

У Горо сделался недовольный вид.

– Это верно. Но захватчиков следовало остановить немедленно, поэтому не было времени…

– Мы не захватчики! – напомнила ему ФМ.

– Вот именно, – сказала Каури. – Еще есть время проконсультироваться с сенатом и посмотреть, готовы ли они услышать человеческое предложение мира или предпочли бы, чтобы вашему клану было разрешено испытать людей судебным поединком.

Каури, похоже, находила все это смехотворным, как и я, так что, возможно, происходящее больше говорило о Горо, чем о киценах. В конце концов, на корабле Каури лишь среднее количество деструкторов.

– Я не согласен ни на какое судебное испытание, – сказал я. – Ни боем, ни какое-либо другое.

– Тише, – шикнула на меня ФМ. – Она сказала, что они собираются проголосовать по этому вопросу. Мы могли бы хотя бы подождать и посмотреть, чем закончится голосование.

Учитывая катастрофу, которой закончились попытки ССН сотрудничать с нашей Ассамблеей, я совсем не жаждал встречаться с другой группой политиков. Но мы искали союза, так что нам в любом случае придется работать в рамках, заданных правительством киценов.

– Хорошо, – произнес я.

– Очень хорошо, – сказал Горо. – Сначала мы приготовим пир, и все смогут принять в нем участие. Потом, после голосования сената, мы увидим, кто прав.

– Пир? – обратилась ФМ к кицене у моих ног. – Это же хорошо, да? Если только они не собираются отравить нас…

Диск Горо отлетел в сторону, и он свирепо посмотрел на ФМ.

– Никогда мой клан не стал бы участвовать в чем-то столь бесчестном! – выкрикнул он. – Прежде чем умереть, ты будешь смотреть на блестящий металл клинка моей поборницы!

– Мм… – сказала ФМ. Даже она, похоже, немного занервничала.

После этой последней вспышки Горо и его солдаты вернулись на свой корабль; их силовая броня оставляла на песке ряды крошечных следов. Каури немного сгорбилась, сцепив руки, как будто очень старалась не сказать Горо, что́ именно она о нем думает.

– Пир – это нехорошо, – сказал Куна. – Это их традиция – сперва пообедать вместе с тем, с кем они желают сойтись в смертельном бою. За едой каждый пытается определить слабость другого. Они считают это… благородным.

Мне не понравились возможные последствия.

– Мы не собираемся драться с ними…

– Надеюсь, вам и не придется, – сказала Каури. Она подняла платформу повыше, а Горо со своими солдатами погрузились на свой миниатюрный линкор. – Я думаю, сенат поймет все правильно.

– Я хотел бы увидеть Кобба, – сказал я. – И Бабулю. Людей, которых вы нашли.

– Это можно устроить, – сказала Каури. – Если вы последуете за «Плывущим вверх по течению», мы приведем вас к вашим соплеменникам.

– Спасибо, – сказал я.

Хана подняла сжатый кулак, и Каури с подчиненными отправилась через пески к своему кораблю.

– Полный сюр, – сказала ФМ.

Я кивнул.

– Не тот прием, который я ожидал встретить.

Но они вели нас к Коббу, и никто из моих людей еще не оказался на острие клинка кицена, сверкающего или еще какого-либо.

Думаю, это означало, что мы справляемся.

6

Мы пролетели вдоль береговой линии и приземлились возле «Плывущего против течения» на другом пляже под скалами, которые защищали возвышающийся город Источник Снов. Каменные скалы явно были со временем превращены ветром в гребни, песчаник был испещрен сотнями красно-оранжевых слоев. Я приказал звену оставить тейниксов в ящиках на кораблях – кицены знали о гипердвигателях, но я все равно не хотел афишировать, что их у нас так много. Я оставил Милашку и Бабаха вне ящика, но строго велел им не покидать корабль. Мне нужен был хотя бы один гипердвигатель, к которому мы могли бы быстро получить доступ, если что-то пойдет не так, и хотя существовал риск, что они не подчинятся, игра все же стоила свеч.

Я присоединился к Каури, а мое звено и медики последовали за нами. На пляже было полно киценов, которые играли в прибое и отдыхали на песке – по крайней мере, пока не заметили нас. Мы были для них великанами, и я внимательно следил за тем, куда ступаю, не желая затоптать чье-либо место для пикника.

Эти кицены развлекались, совершенно не обращая внимания на войну с Верховенством. Мы же были чужаками, несущими с собой конфликт.

Несмотря ни на что, конфликт все равно приближался к ним, но мне казалось трагичным нарушать их покой. Интересно, каково это – жить в таком месте, где в любой день можно отправиться на пляж, посидеть и развлечься.

Идея такого времяпровождения казалась чуждой, но приятной, клянусь звездами.

Кицены сбились в группки, наблюдая за нами. Некоторые выглядели испуганными, другим явно было любопытно, но никто не напал на нас. Каури плыла впереди, махая обеими лапами другим киценам. Я не совсем понимал, что это значит, но они, похоже, верили, что она держит нас под контролем, потому что никто больше не преследовал нас и не требовал, чтобы мы сразились с их поборником насмерть.

Мы пошли по узкой тропинке в сторону города – нет, для них это была широкая дорога. Тропа была окружена небольшими сооружениями в форме курганов, высеченными в скале или вылепленными из замысловато обработанного песчаника. Постройки имели арочные дверные проемы с прикрепленными к ним крошечными каменными или металлическими дверцами. У некоторых были вывески на языке, которого я не понимал, а у других росли цветы в горшках у входа или в ящиках, свисающих из круглых окон.

– Святые и звезды! – воскликнула позади меня Сэди. – Какое тут все милое!

Она была права. Эта картина напомнила мне историю, которую мама рассказала мне, когда я был ребенком, о человеке по имени Гулливер, который путешествовал по стране, полной маленьких людей, опасавшихся его из-за его роста. Он подружился с ними, но позже его выгнали, когда он потушил пожар во дворце, помочившись на него.

В детстве эта часть истории мне показалась забавной. Сейчас я подумал, что, может быть, маленькие люди были правы.

Я прикрыл глаза от солнца и посмотрел вверх на горный город. По мере того как дорога поднималась вверх, маленькие постройки-норки начали собираться в крошечные холмы с дверями со всех сторон и на всех уровнях, врытыми в стены скалы или вылепленными одна на крыше другой. Мне было интересно, ведут ли двери в крохотные многоэтажные домики, или каждый вход ведет в отдельную комнату, изолированную от остальных. Пока мы шли, маленькие аэрокары останавливались на обочине дороги, чтобы дать нам возможность пройти. Водители переговаривались друг с другом. Некоторые стояли слишком далеко или говорили слишком тихо, чтобы значок мог их перевести, хотя я уловил несколько слов.

– Люди вернулись!

– Не выглядят угрожающе…

– Нельзя доверять, вы только посмотрите…

– С ними дионеец, значит ли это…

Я оглянулся и обнаружил, что Киммалин остановилась и наклонилась возле чего-то похожего на ландшафтный магазин с бочками, стопками кирпичей и почвопокровными растениями, разложенными по типам. Один кицен ждал впереди, пока двое других с помощью большой металлической лебедки грузили огромный декоративный камень в кузов грузового аэрокара.

Я не мог расслышать, что сказала Киммалин, – у нее не было значка-переводчика, так что ее все равно бы не поняли. Но затем кицены отступили назад, и Киммалин подняла камень – размером всего в половину ее ладони, но все же огромный для крошечных существ – и положила его в кузов грузовика.

Один из киценов кивнул, и я понадеялся, что это был жест благодарности. Не хватало еще, чтобы нас обвинили в порче имущества или в нанесении оскорбления. Кицены, встреченные нами до сих пор, явно не желали, чтобы к ним относились снисходительно.

– Как ты думаешь, не зря она это сделала? – спросил я ФМ.

– Она не причинила никакого вреда, – ответила она.

Сзади к нам подошел Куна.

– Сострадание универсально, – сказал он. – Оно присуще всем культурам, хоть и проявляется по-разному.

ФМ вздохнула:

– Я полагаю, что могут существовать какие-то культурные нормы, о которых мы не знаем, но любой из нас может в любой момент нарушить одну из них и вызвать межзвездный инцидент.

– Скад, ну и странной же стала наша жизнь! – сказал я.

– Это правда, – согласился Артуро, идущий следом за мной. – Когда мы сражались с креллами, все было проще.

Проще, но это был застой. Наш народ провел восемьдесят лет в борьбе за свою жизнь, а это означало, что у нас были очень специфические навыки. Мы были хорошо отлаженной машиной выживания, но нам не хватало того, что было у этого народа. Это нельзя назвать счастьем. У нас оно было, пусть даже приправленное болью и страхом.

Возможно, процветание. Мир. Интересно, увидели бы мы это на РеДауне, если бы побывали в ее городах?

Каури продвинулась немного вперед и зависла, глядя на нас.

– Вам не нужно остановиться и отдохнуть? – спросила она. – Извините, если я подвергла испытанию вашу выносливость.

Ее товарищи шли по тропе пешком, и с ними, казалось, все было в порядке. Они делали много шагов на наш один, но непохоже было, чтобы они устали.

– Нет, с нами все в порядке, – сказал я. – Мы просто любуемся вашим прекрасным городом.

– Раньше он был домом Хешо, Достопочтенного и Великолепного, Который Не Был Королем. Он погиб в битве с делвером у вашей планеты. – Она вздохнула. – Нам не хватает его. Верховенство настаивало, что нам необходимо перейти к демократии, чтобы получить начальное гражданство, и я думаю, что перемены пошли нам на пользу. Но мне бы хотелось, чтобы лорд Хешо остался здесь, с нами, и увидел инициативу своего народа. Он и его предки до него хорошо служили нам на протяжении веков.

Каури продолжала вести нас по тропе, и в поле зрения появились вершины города Источник Снов. Скала была разделена на небольшие вертикальные гребни, достаточно неравномерные, чтобы быть естественными, а не искусственными. В скале было полно дыр и проходов, так что кицены могли нырять из туннеля в туннель по всей скале верхнего города. Город поднимался в высоту только вдоль скалы; впереди он превращался в обширный городской пейзаж, заполнявший каменную площадку между отвесной скалой и песчаным пляжем.

Здесь, у стены, наши лица были на уровне верхних этажей дорожек и туннелей. Скад, мы бы не поместились в их зданиях. Мы не могли сидеть с ними у них дома или заходить в их магазины. Я представил, как бы мы себя чувствовали на Россыпи, если бы внезапно прибыли корабли, полные двадцатиметровых гигантов. Они не смогли бы поместиться в наши лифты, не смогли посетить наши пещеры.

Мы были бы в ужасе. Это просто чудо, что кицены так радушно приветствовали людей в прошлом. И эти люди обманули их доверие. В этом не было нашей вины, но теперь мы несли ответственность за исправление ситуации.

– Каури, – сказал я, – я знаю, что тебе нужно поговорить с вашим сенатом, но где мы вообще сможем с встретиться с сенаторами?

– Наш сенат собирается в большом зале, – сказала Каури. – Мы можем приветствовать вас там, но вам придется посидеть на полу. Боюсь, у нас нет стульев, которые могли бы вам подойти. Мы разрушили все жилища людей после того, как они были изгнаны с нашей планеты во время Второй войны Людей. Возможно, нам удастся найти несколько крепких столов, на которых вы могли бы сидеть.

Я сомневался, что даже самые прочные столы киценов выдержат нас. Как сказала ФМ, мы не хотим спровоцировать какой-нибудь межзвездный инцидент.

– Мы можем сесть на пол, – предложил я. – Если найдется место.

– Если это не будет слишком большим оскорблением, – сказала Каури. – Мы хотели бы встретить вас как равных, но не знаем ваших обычаев.

– Нет, – ответил я, – ничего оскорбительного. Где именно Кобб и Бабуля? – Они не могли поместиться ни в каком из этих зданий. И если они без сознания – звезды, они же не могли поместиться в больнице киценов.

– Наши места для пиршества находятся сразу за поворотом утеса, а палатка с твоими людьми – за ними, – сказала Каури. – Мы могли бы поставить еще одну палатку, достаточно большую, чтобы затенять вас, пока вы едите, но на постройку первой у нас ушло немало усилий.

– В этом нет необходимости, – сказал я. – Пожалуйста, отведите нас к Коббу и Бабуле.

Мы пошли по узкой дороге через расчищенное пространство перед скалами. Дороги продолжали пустеть перед нами. Когда мы достигли другого конца города, дорога снова свернула к пляжу, и Каури показала нам место для пиршества. По сути, это была широкая полоса песка с каменными столами и небольшими беседками, установленными у скалы. Некоторые из солдат Горо – я узнал их по доспехам – разделывали на филе рыбу размером с них самих и загружали ее на конвейеры, которые катились к печи, высеченной в скале.

– Скад! Я не знаю, сможем ли мы есть здесь, – сказал я.

– А что это такое? – спросила Аланик, глядя на рыбу. – Они выглядят… скользкими.

Хм… Ну да, откуда у них на РеДауне рыба. Мы ее выращиваем в цистернах, и еще она жила в дикой природе в подземных озерах.

– Это рыба, – сказал Куна. – Они вытаскивают ее из океана и едят. Тебе лучше попробовать фрукты. – Он указал на тарелки, расставленные на банкетных столах. – Это должно быть приемлемо для вашего народа.

Аланик явно была не в восторге, хотя она деликатно относилась к еде, которую мы давали ей на Россыпи, несмотря на то что бо́льшая часть этой еды была сделана из водорослей.

– Если хотите, можете оставить кого-то из ваших людей здесь, – сказала Каури. – Палатка впереди, возле больницы.

– Звучит отлично, – сказал я и махнул рукой Келу и Уинноу, нашим медикам, чтобы они присоединились к нам.

Я посмотрел на Аланик. Кицены, похоже, реагировали на нее лучше, потому что она не была человеком.

– Пойдешь со мной?

– Конечно, – ответила она.

– А мне идти? – спросила ФМ.

– Нет, – сказал я. – Оставайся здесь; может, займешься дипломатией.

ФМ бросила на меня испепеляющий взгляд.

Куна подошел к киценам, наблюдая, как они готовят. Я понизил голос:

– Проследи, чтобы Куна не оскорблял их слишком сильно. И чтобы Нед не вызвался участвовать в дуэли с существом в десять раз меньше его самого.

– Я могу позаботиться о том, чтобы он не вызвался участвовать снова, – сказала ФМ.

– Отлично. Не хочу, чтобы это было на моей совести.

ФМ повернулась к остальным и направила их на берег.

Нора, которую Каури назвала больницей, была огромна и уходила вверх. В самом комплексе было множество дверей, но ни в одни из них не смог бы пройти взрослый человек. Кицену нужно гораздо меньше места над головой, чем человеку.

Каури привела нас к палатке, установленной перед больницей. Судя по ее виду, множество меньших палаток были скреплены вместе и подняты на длинных шестах, образуя конструкцию примерно в три метра в длину и два метра в ширину. Крыша находилась примерно на высоте моих плеч, поэтому, когда Каури сманеврировала на своей платформе возле входа и откинула полог палатки, мне пришлось наклониться, чтобы заглянуть внутрь.

Там на двух платформах, таких низких, что они, возможно, были сделаны из банкетных столов киценов, лежали Кобб и Бабуля. Их тела были покрыты множеством одеял, наложенных слоями.

Кел и Уинноу нырнули внутрь, а Каури продолжала держать полог палатки открытым, пока они осматривали Бабулю и Кобба. Я с облегчением увидел, что они оба дышат, но их глаза были закрыты, а одна сторона лица Кобба была покрыта синяками. Сбоку к столам было прикреплено какое-то медицинское оборудование, и его осматривали кицены в маленьких белых халатах и шапочках. Один из них стоял на лестнице, доходившей примерно до моего колена, возле импровизированного столба для капельницы и менял крошечную бутылочку.

По крайней мере, они были живы и им уже была оказана медицинская помощь.

– Я думаю, вы захотите вернуть их домой, к вашему народу, – сказала Каури.

– Да, – кивнул я. – Мы привели с собой медицинский транспортный корабль, и наши медики будут наблюдать за ними по пути.

Аланик посмотрела на них с беспокойством и покачала головой.

– Я все еще не уверена, что это Бекка Найтшейд, – сказала она.

Я недоуменно посмотрел на нее. Женщина в постели была похожа на бабушку Спенсы.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что она не цитоник, – сказала Аланик.

Я потянулся, пытаясь уловить вибрацию, которую всегда чувствовал рядом с другим цитоником. Я чувствовал, как она волнами исходила от Аланик.

Но она была права. От Бабули не исходило ничего. Потянувшись подальше, я мог чувствовать наших тейниксов на кораблях, но никаких других цитоников здесь не было.

Но некая вибрация исходила от скал позади нас. Не концентрированная частота цитонического разума, а скорее… какое-то облако.

– Ты это чувствуешь? – спросил я. – Странное жужжание, идущее от скалы.

Аланик нахмурилась.

– Нет, – сказала она. – Я не нахожу здесь никакого цитонического присутствия.

Это было странно, и я понятия не имел, что это значит. Я прошел мимо Уинноу к кровати Бабули и убрал одеяла сперва с одной руки, потом с другой, проверяя, нет ли там маскировочных браслетов.

Их не было. Если Верховенство пытается обмануть нас, в чем суть ловушки? Я пригладил волосы Бабули. Они были именно такими, как я ожидал.

– Я думаю, что это она, – сказал я. – Но ты права: похоже, что цитонические способности покинули ее. Что с ними произошло? И почему они оказались здесь?

– Бабуля странно себя вела перед гиперпрыжком, – сказала Аланик. – Она сказала мне, что чувствует, где на корабле находится Кобб. Но это не имело смысла. Он не цитоник, так что она не могла его найти через обратное измерение.

Странно.

– Но ты знала, что там была она, – сказал я. – Потому что ты была знакома с ее разумом. Как и я. Она не была подделкой Верховенства.

– Она также сказала, что слышала голоса, зовущие ее и просящие о помощи, – произнесла Аланик. – Она спросила, не мои ли это соплеменники.

Я прищурился. Это могло быть потому, что Верховенство вмешалось в ее цитонические способности. Так, как это случилось с отцом Спенсы.

Я посмотрел на медиков:

– Каково их состояние?

– Они выглядят стабильными, – сказал Кел.

– Мы сосредоточились на том, чтобы они получали питание и влагу, – произнесла Каури. – У наших хранителей знаний сохранились записи о том, какие питательные вещества нужны людям.

– Куна говорил, что у вашего народа нет цитоников, – сказал я, – но у вас все еще хранится информация о них.

– Да, – подтвердила Каури. – Наши хранители знаний хранят эти записи, изучают и понимают их, но цитоники не появлялись среди киценов уже много веков. Некоторые мои соплеменники считают это проклятием, считают, что мы не доказали, что достойны этих сил.

Вот досада! Но все же подробные записи о цитонических силах могут быть полезны.

– Мы бы хотели поговорить с вашими хранителями знаний, – сказал я.

– Конечно, – согласилась Каури. – Я пошлю им сообщение, что вы просите встречи.

– Мы тем временем можем перенести Кобба и Бабулю на транспортное судно.

С Бабулей – а может, и с Коббом – происходило что-то странное, и им нужна была медицинская помощь, которую наши медики не могли оказать в полевых условиях.

– Я думаю, вам следует сначала встретиться с нашими сенаторами, – сказала Каури. – Если вы заберете своих людей с планеты до встречи, Горо может использовать это как доказательство того, что вы пытаетесь улизнуть или готовитесь к нападению.

Я заколебался и посмотрел на Уинноу.

– Я думаю, несколько часов ничего не изменят, – сказал Уинноу. – Если только их состояние не ухудшится.

Что ж, резонно. Я снова взглянул на Кобба. Он был бледен, но дышал. Он был жив.

Мы приведем его в сознание. Мы должны.

А он придумает, как нам выбраться из этой передряги.

7

Когда мы вернулись на место для пиршества, то обнаружили, что ФМ сидит, скрестив ноги, за одним из столов и прокатывает дыни размером со свою голову через машину со множеством согласованных друг с другом лезвий, которые разрезают их на аккуратные ломтики. Нед и Артуро сидели позади нее, загружая цитрусовые на маленькие веретена, которые вращались вокруг острого лезвия, снимавшего кожуру длинными тонкими полосками. Нед складывал кожуру в очень маленькие контейнеры для мусора, которые два кицена заменили пустыми, а затем поспешили прочь, чтобы предложить полные контейнеры загону, наполненному миниатюрными козами, как раз такого размера, чтобы кицены могли их использовать в качестве скакунов. Киммалин и Сэди приправляли рыбу с помощью очень маленьких шейкеров для приправ, а Мята и Ти-Столл стояли на коленях рядом с духовками и с помощью ручного управления снимали рыбу с конвейеров лопаточками с регулируемым наклоном.

– Извините, – сказала мне Каури. – Вы наши гости. Мы не должны были просить их готовить еду.

Хана подбежала и села у моих ног.

– Мы их не просили, – сказала она. – Они вызвались добровольцами. На самом деле ФМ настояла на этом.

ФМ подняла брови, глядя на меня поверх песчаного павильона.

– Мы не обижаемся, – сказал я. – Спасибо, что вы позволили помочь вам.

ФМ улыбнулась.

Это было гениально с ее стороны. Мы пытались убедить киценов, что мы не оккупанты. Могу поспорить, что люди, которые явились сюда и объявили их колонией, не предлагали помочь им с приготовлением еды.

– Чем я могу помочь? – сказал я.

Нас с Аланик подвели к вращающимся вертелам, где над огнем жарились кабачки. Нас проинструктировали, как использовать маленькие пульверизаторы, чтобы увлажнить овощи коричневатой жидкостью, которая пахла сладко и пряно.

Я побрызгал себе на палец и облизал его. Звезды, ну и вкусно!

Вскоре после этого прибыл Горо. Его поборница ехала на блюдце рядом с ним, ее меч был убран в ножны и привязан к спине.

Горо не обрадовался, видя, что мы все помогаем готовить еду. Он бросил на меня особенно обиженный взгляд. Мне полагалось быть врагом, захватчиком, которого он должен был победить.

Это явно было правильным решением – поручить дипломатию ФМ.

Когда мы закончили готовить еду, несколько киценов унесли оставшиеся отходы и кухонные принадлежности, а Каури вернулась еще с одним киценом, ехавшим рядом с ней на блюдце поменьше.

– Это Джуно, – сказала она мне. – Один из наших хранителей знаний. Он предложил пообедать с вами, но он подождет окончания заседания сената, чтобы поделиться с вами знаниями.

– Мне жаль, что это необходимо, – сказал Джуно, – но среди нас есть те, кто считает хранение знаний излишним или даже опасным. Только воля и постоянное покровительство Высокочтимого Того, Кто Не Был Королем поддерживали наш орден. Мы не хотим идти против воли сената или навлекать на себя гнев…

– Люди! – проорал Горо, сидящий во главе одного из больших столов. – Время начать пиршество. Я не буду приветствовать вас! Вы явились сюда как захватчики, так что мы встретим вас так, как подобает встретить тех, кто посмел думать о завоевании Логова Вечного Света, Мягко Омывающего Берега Времени! Полный живот сделает вас медлительными, чтобы моей поборнице было легче пронзить вас мечом!

– Как-то это тревожно, – пробормотала сидящая рядом со мной ФМ.

– По крайней мере, он откровенен, – добавила Аланик.

– Да начнется пир! – воскликнул Горо, и все кицены подхватили его слова, вскинув вверх сжатые кулаки.

Я начал задумываться, не совершил ли я серьезную тактическую ошибку, согласившись пообедать с этими существами. Я думал, что мы поступили правильно, действуя дипломатично и пытаясь доказать, что мы здесь не для того, чтобы их победить. Но теперь я беспокоился, что они обнаружат какую-нибудь нашу слабость и смогут использовать ее против нас.

– Джуно, – сказал я, когда один из киценов принес мне маленькую тарелку – должно быть, для них это было огромное сервировочное блюдо, – доверху заваленную рыбой и орехами. – Я знаю, что вы не хотите делиться с нами своими знаниями, пока сенат не согласится на это, но могу ли я спросить, ядовито ли что-либо из этой еды для людей?

– Конечно, – сказал Джуно. – Фотофоры камбалы слегка ядовиты, но их удалили. Наши записи показывают, что люди ели бо́льшую часть нашей пищи и действительно сильно истощили наши ресурсы, пытаясь экспортировать некоторые из наших самых ценных деликатесов ради собственной выгоды. Отвечая на ваш вопрос: единственные продукты, которые мы едим и которые могут быть для вас ядовитыми, – это несколько разновидностей ягод и некоторые из наших летних моллюсков, и ни один из них сегодня вам не был предложен. Не сомневайтесь, Горо собирается убить вас, но сделает это только с разрешения сената и таким способом, который ему наиболее выгоден.

За столом я слышал, как он сравнивал свою рыбу с достойным врагом, убитым в бою. Мне это показалось натяжкой, но однажды я слышал, как Спенса в день сбора заявок пробормотала: «Бойтесь гнева моих очень мягких носков», так что она, вероятно, одобрила бы. Я понятия не имел, насколько ему может быть выгодна битва с одним из нас с помощью меча, но он явно подразумевал какой-то финал.

ФМ потыкала в свою рыбу вилкой, потом откусила кусочек.

– А вкусно!

– Э, – сказал Нед, усаживаясь на песок рядом с Киммалин и скрещивая ноги, – какое-то оно рыбное.

ФМ удивленно посмотрела на него:

– Но это и есть рыба.

– Верно, – согласился Нед. – Но… рыбная рыба.

– Именно, – сказал Мята. – Терпеть не могу, когда мое прилагательное к еде имеет собственное существительное.

– Вот именно, – сказал Нед.

– Так говорила Святая, – добавила Киммалин. – «Ты есть то, что ты ешь».

– Эй, смотрите! – воскликнула Сэди. – Там лодки!

Она указала на воду за линией прибоя. Шум океана на таком расстоянии от пляжа был тише. И на сине-зеленом пространстве, которое, казалось, длилось вечно, пока не слилось с небом…

Скад, она была права! Там были корабли. Парусные суда, длина которых не превышала метра-двух, покачивались на волнах.

– Я понимаю основы работы лодок, – сказал я. – Но как они это делают? Как они плывут по всей этой воде, не беспокоясь, что она их поглотит?

– Иногда так и происходит, – сказал Джуно. – Вода опасна, особенно для моряков, попавших во внезапный шторм. Что касается того, как они выдерживают это… А как можно лететь в черноту космоса? Мне он кажется таким же непостижимым и гораздо более обширным.

Что ж, это было резонное замечание.

– Ну, не знаю, – сказал Артуро. – В космосе нельзя утонуть.

– Но можно задохнуться, – возразил Нед. – Одно другого не лучше.

Еда во рту внезапно показалась мне тяжелой. Я положил вилку, – наверное, изначально это был какой-то садовый инструмент.

– Или замерзнуть до смерти, – добавил Мята. – В космосе холодно.

– И в океане может быть холодно, – сказал Джуно. – Все зависит от течений и времени года.

– Но если ты прыгнешь в океан, не случится разгерметизации, – проговорил Нед. – Скад, это даже звучит отвратительно. Ты в курсе, что слюна может закипеть у тебя во рту?

– Гм… Нед! – сказала ФМ. – Мы едим.

Корабль Верховенства взорвался у меня перед глазами. Тела моих родителей выбросило в космос. Жидкость вытекла. Их глазные яблоки закипели.

Я покачал головой и отставил тарелку. Этого не случилось. Их еще до того рассекли клинки разума.

Ведь правда же?

– Океан делает обратное, – произнес Джуно. – Давление в его глубинах настолько велико, что может раздавить вас.

– Ого! – сказал Нед. – Это потрясающе!

Звезды! Почему всё в Галактике пытается убить нас? Я начал этот разговор, но теперь мне пришлось уйти от него.

– Извините, – сказал я и встал, отодвинув свою тарелку. И пошел прочь от города, к линии прибоя.

Над океаном промчался снаряд, и я вздрогнул. Что, уже и вода атакует нас?

Но нет, это была птица – целая стая птиц. Они вонзались в воду, словно пули, прижав крылья к телу, а потом, хлопая крыльями, поднимались обратно, но уже с рыбой в клюве.

Звезды! Я видел изображения птиц, но смотреть, как они скользят над водой, словно множество истребителей!..

Это было невероятно, но не помешало моим рукам дрожать.

Я вытер холодный пот со лба. Скад, я ушел с пира! Не разрушил ли я дипломатические отношения? Не оскорбил ли киценов? Не воспримут ли они это как угрозу?

Не важно. Я не мог вернуться. Я не мог дышать. Когда я смотрел на океан, он давил на меня; казалось, миллионы миль воды давят на мое тело.

Это было чересчур.

– Йорген! – позвала ФМ.

Я развернулся и обнаружил, что она смотрит на меня с беспокойством.

Скад, только не беспокойство! Что угодно, но не беспокойство. Я предпочел бы, чтобы она посмотрела на меня так, как на платформе на РеДауне, когда она разозлилась на меня за то, что я сказал, мол, ей не следовало забирать слизней с Россыпи. Она так разозлилась на меня, когда я просто указал на очевидное, – она нарушила субординацию, нарушила наши приказы и подвергла опасности наших товарищей.

«Ты мне не командир», – сказала она.

Тогда эти слова выпотрошили меня, но сейчас я предпочел бы их всему тому, что она, как я знал, собиралась сказать.

– Что с тобой?

– Все в порядке, – сказал я.

– Йорген, – возразила ФМ, – ты не в порядке.

– Нет, в порядке.

– Вздор. У тебя не может быть все в порядке. Твои родители…

– Сейчас не время! – сказал я. – Мы на дипломатическом задании! Нам нужно договориться с сенатом, чтобы забрать Кобба и Бабулю домой.

Однако, как только мы вернем Кобба, Стофф определенно объявит его нездоровым. Этого нельзя было избежать. На самом деле по протоколу я уже должен был сообщить Стоффу, что мы нашли Кобба и он действительно без сознания.

Я… не хотел. Как только я это сделаю, Стофф будет иметь полное право начать исполнять обязанности адмирала. Я понятия не имел, что он будет делать, но что бы это ни было… Я не доверял ему. Кобб знает, что́ лучше для ССН, для нашего народа, для Россыпи. Он и должен командовать.

Он проведет нас через все это.

ФМ смотрела на меня, сжав губы, будто пыталась удержать все, что ей хочется сказать.

– Дело не в Коббе, – произнесла она наконец, – и не в Бабуле, и не в нашей дипломатической миссии.

– Именно в них! – сказал я. – Это единственное, что сейчас важно.

– Неправда, – возразила она. – Ты важен, Йорген. То, что произошло с тобой, важно.

Я сжал кулаки и отвернулся от нее, чтобы посмотреть на море. Особенно большая волна окатила пляж, и мне захотелось, чтобы она дошла до конца и смыла меня в море – и покончила бы с этим. Я представил, как вода тянет меня вниз, раздавливает, как и говорил Джуно, и вся ее тяжесть блокирует вопросы, требования и нужды всех остальных.

Несколько мгновений назад эта вода ужасала. Теперь же это казалось освобождением.

– Йорген, – сказала ФМ, – тебе нужно с кем-нибудь поговорить. Не обязательно со мной, но ты говорил с кем-нибудь о родителях? Хоть с кем-нибудь?

Нет, не говорил. Не мог. Пока не буду знать, что все в безопасности.

– Нам нужно подготовиться к заседанию сената, – сказал я. – Иди узнай у Каури, что мы можем сделать, чтобы помочь ей убедить сенат, что мы пришли с миром.

– Я не думаю…

– Иди, ФМ.

– Йорген…

– Это приказ.

Я снова посмотрел на нее, а она уставилась на меня. Теперь в ее взгляде был гнев, и это было хорошо. Куда лучше, чем жалость. На мгновение мне показалось, что она сейчас снова отчитает меня, заявит, что я ей не командир и не могу указывать, что ей делать. Скажет то, что знаем мы оба: что я лишь притворяюсь, будто держу ситуацию под контролем, что я никогда не знаю, как поступить, что я некомпетентный командир и что я терпел неудачу во всем.

– Хорошо, – сказала ФМ, развернулась и зашагала по пляжу.

Я увидел, что остальные члены звена уже закончили есть. Каури провела их к воде, и Нед и Киммалин сняли обувь и закатали штанины, позволяя воде омывать их ноги. Аланик и Артуро сидели на песке и смеялись.

Я не помнил, как это – смеяться.

Возможно, это означало, что я уже утонул.

8

Я все еще был на взводе, когда Каури отвела нас на собрание сената. Оно проходило в амфитеатре, вырезанном в скале. Это было огромное для киценов пространство, сотни и сотни маленьких мягких стульев, поднимающихся прямо к потолку в дальней части зала. Аланик едва хватило места, чтобы стоять ровно, а мне пришлось пригибаться, чтобы не упереться головой в потолок.

На полу ниже сидений было достаточно места, чтобы некоторые из нас могли сесть. Остальные остались на пляже, когда ФМ, Аланик и я попытались втиснуться в зал. Мы воспользовались нехваткой места, чтобы не допустить Куну на встречу, но на самом деле я боялся того, что он мог сказать.

Нам пришлось сесть, подтянув колени к груди, чтобы поместиться там. Одна из киценов парила на маленькой платформе с загнутыми краями, словно в чашке, из каких мы пьем на Россыпи. К передней части чашки был прикреплен микрофон, как на подиуме.

– Я – Ади, распорядительница сената, – сказала кицена в чашке. – Моя работа – следить за тем, чтобы судебное разбирательство шло упорядоченно. Вы не должны говорить, пока вам не зададут прямой вопрос.

– Нам будет предоставлена возможность защищать наше дело? – спросил я. – Мы пытаемся вернуть домой наших друзей и предложить союз, и если нам не позволено будет говорить…

– Возможно, вам предложат выступить, если возникнут вопросы, – сказала Ади. – Пожалуйста, не говорите вне очереди.

«Возможно». Звезды, хочется верить, что у Каури все под контролем.

Сенаторы-кицены начали входить. Все они были в однотипных шелковых одеяниях. Цвета сильно отличались, и мне стало интересно: это персональные предпочтения или различия указывали, откуда кицен? Мы приземлились на этом острове, но миновали сотни других. Когда зал начал заполняться, я заметил физические отличия между киценами. У некоторых были более длинные уши и морды поменьше, у других – более темный мех. У пары киценов одно ухо было с надрезом, как если бы оно было церемониально надрезано, а у одного, сидящего впереди, был ряд серебряных колечек, продетых до самого кончика уха.

– До чего же их много! – прошептала сидящая рядом со мной ФМ. – Если возникнут вопросы, говорить будешь ты?

– Я назначил специалистом по дипломатии тебя, – сказал я. – Ты и говори.

ФМ глубоко вздохнула:

– Хорошо. Но я побаиваюсь, что, если я скажу что-нибудь не то, поборница Горо проткнет меня мечом. Отсюда непросто выбраться. Мы не сможем убежать.

– Давайте я буду говорить, если вы не хотите, – предложила Аланик.

– Нет, – сказала ФМ, – я могу. Но…

Прибыл Горо на своем диске, а рядом с ним – его поборница. Свою свиту он оставил снаружи. Меч поборницы все еще находился в ножнах, и я надеялся, что там он и останется.

Горо опустил свою платформу, чтобы оказаться на одном уровне с нижним рядом стульев – вероятно, чтобы не загораживать обзор никому из сенаторов. В результате он оказался опасно близко к коленям Аланик, но она, похоже, не испугалась его.

Трудно было испугаться кого-то настолько маленького, но я вовсе не хотел, чтобы его поборница пронзила кому-нибудь из нас лодыжки мечом. Будет ли это дипломатической катастрофой или нет, но кто-то может серьезно пострадать.

Ади призвала собрание к порядку. Занято было всего около трети мест, но я решил, что многие сенаторы просто не смогли добраться в столь короткий срок. Многие кицены смотрели на нас с подозрением, но никто не приближался к нам с оружием на изготовку, так что это все равно было улучшением ситуации.

Пока они не начали говорить.

Ади предоставила слово Горо и Каури, что меня удивило. Я выслушал достаточно скучных речей на собрании и ожидал, что эта встреча будет такой же. Но вместо этого Горо и Каури вступили в ожесточенную дискуссию.

– С этими человеческими захватчиками, – сказал Горо, – нужно разобраться. По опыту нашей долгой и жестокой истории взаимодействия с ними мы знаем, на каком языке говорят гиганты. Они должны получить единственное сообщение, которое понимают, – быстрый и жестокий урок в бою. Их раса принесла только разрушения нашим берегам, и наша задача – отомстить всем нашим врагам.

ФМ наклонилась и прошептала мне:

– Он говорит, что насилие – единственный язык, на котором мы говорим, но именно он постоянно пытается напасть на нас.

Интересный аргумент. Я хотел услышать больше, но теперь, видимо, настала очередь Каури.

– Эти люди нам не враги, – сказала Каури. – Они явились сюда по моему приглашению, чтобы забрать своих друзей, случайно попавших к нам. Они также принесли с собой предложение союза, который они уже заключили с УрДейлами.

Бо́льшая часть присутствующих уставилась на Аланик, а она в ответ посмотрела на них с каменным лицом.

Она ничуть не лучше ладила с окружающими, чем я, но, по крайней мере, никого не называла низшими. Она наклонилась ко мне.

– Вы могли бы просто сразиться с ним, – сказала Аланик. – Он буквально просит об этом. Любой из нас мог бы победить его в бою.

– Если мы сделаем это, – сказала ФМ, – мы лишь подтвердим, что мы опасные, жестокие и агрессивные. А мы пытаемся доказать им, что это не так.

Кроме того, кицены были проворны и обучены искусству дуэли. Я бы не поручился, что кто-нибудь из них не нанесет хороший удар и не ранит серьезно кого-нибудь из нас. Я сомневаюсь, что они сумели бы убить кого-то, но все равно мне не хотелось, чтобы это было на моей совести.

Если бы Спенса была здесь, она бы увидела это по-другому. Она бы сразилась с киценой, вероятно одержав блестящую победу, и каким-то образом превратила эту победу в союз. Но ее здесь не было, и я делал все, что мог.

– Конечно, они говорят, что пришли с миром, – сказал Горо. – Но все мы знаем, что такое люди.

– Не думаю, что мы это знаем, – возразила Каури. – Люди вторгались к нам в прошлом, но у этих людей общий с нами враг – Верховенство. Я присутствовала при том, как Винзик вызвал делвера, чтобы уничтожить этих людей.

– И в этой битве мы потеряли нашего Высокочтимого Того, Кто Не Был Королем! – сказал Горо. – Если бы мы не влезли в межзвездные дела, сейчас он был бы с нами!

– Это было решение лорда Хешо – ответить на призыв Верховенства. Ты подвергаешь сомнению его волю?

– Нет, но… – произнес Горо.

Каури продолжила, как будто Горо ее не перебивал:

– Делвер немедленно напал на народ Винзика, но он все еще упорствует. Он предложил нам путь к получению основного гражданства, но мы были всего лишь пешками, призванными совершить насилие. Если мы не начнем создавать союзы, мы останемся одни, когда придет разрушение.

– Это разжигание страха, – заявил Горо. – Люди – вот настоящая угроза!

Каури ответила, и они продолжили спорить.

Джуно, киценский хранитель знаний, сидел в первом ряду рядом с моими ногами. Я наклонился и шепотом спросил его:

– Тут всегда так?

– Нет, – ответил он. – Наш сенат молод. До того как мы потеряли нашего короля, он принимал решения и инструктировал наш народ, как голосовать. Тогда нам было легче что-то решать. Наши воли совпадали, и у нас было единство.

Аланик его формулировка немного задела, но я понимал Джуно. Так работают и ССН: наш адмирал принимает решение, остальные его выполняют. Таким образом, мы можем действовать быстро и энергично.

Но это также означало, что мы могли быстро принять неверное решение, если человек наверху ошибется.

Я подумал о словах Артуро – о том, что нам было легче жить, когда все было просто. Нам приходилось убивать креллов, потому что они пытались убить нас. Никакой моральной двусмысленности, никакой дипломатии, чтобы руководствоваться ею. Наверное, мои родители поступили смело, пытаясь проложить новый путь.

При других обстоятельствах они могли бы стать героями.

У Горо сделался расстроенный вид, как будто он почувствовал, что начинает проигрывать спор.

– Мы должны подойти к этому делу решительно! – заявил он. – Пусть моя поборница сразится с поборником, которого выберут люди. Наша мощь определит победителя!

Похоже, у него был только один аргумент, и я заметил, что никто в сенате не привел с собой поборника с мечом. Мы также не видели в городе никого, одетого, как Горо. Он был единственным, кто настаивал на том, что испытание поединком будет разумным решением.

– Люди уже сказали, что не желают нам ничего плохого, – сказала Каури. – Они не хотят сражаться с нами. Схватка между киценом и великаном лишь причинит ненужную боль.

– Им – может быть! – заявил Горо. – Моя поборница повергнет великана, подобно нашим героям былых времен! Они не устоят перед клинками!..

Да, его доводы стали достигать апогея – как у человека, который знает, что проигрывает. Но сенаторы еще не высказали своего мнения, так почему же он так думал?

Горо посмотрел на меня, и вид у него был… смущенный.

Он пытается довести нас до того, чтобы кто-нибудь из нас полез в драку? Это, несомненно, добавило бы веса его аргументам.

Каури перехватила его взгляд, а я поднял руку, показывая, что хочу высказаться.

– В качестве следующего аргумента, – заявила Каури, – я хотела бы предоставить слово свидетелю, командиру звена Уэйту.

Горо сгорбился, и вид у него сделался недовольный.

– Йорген, – прошептала ФМ, – что ты делаешь?

– Хочу кое-что испробовать, – сказал я.

– Это абсурдно! – пробормотал Горо. – Человек не должен выступать перед сенатом!

– Каури позволено использовать свидетельства другого лица, чтобы привести его аргументы в свою пользу, – властно сказала Ади. – Командир звена Уэйт, ты можешь говорить.

Звезды, хотелось бы мне быть более подготовленным к этому! Я предпочел бы, чтобы это сделала ФМ, но на это не было времени. Она была права. Если мы дадим хоть малейший намек на то, что станем участвовать в дуэли Горо, мы укрепим и без того сильное предубеждение против нас.

– От имени моего народа, – сказал я, – я прошу прощения за то, что вы пострадали от рук людей. Но мы не желаем сражаться с вами.

– Они прибыли с деструкторами на кораблях, – сказал Горо, – и ждут, что мы поверим…

– Жди своей очереди, – повелительно произнесла Ади.

Горо зарычал, но умолк.

– Наши деструкторы предназначены для защиты, – сказал я, – нас и наших союзников. И мы очень хотели бы, чтобы вы стали нашими союзниками.

Горо изогнул мохнатую бровь, а его поборница наклонилась к нему и что-то прошептала, но Горо от нее отмахнулся. Каури торжествующе улыбнулась.

– Я отдыхаю, – сказала она и кивнула мне.

Горо пытался нас во что-то втянуть. И если бы мы клюнули на удочку и сразились с его поборницей, мы бы доказали, что все были правы насчет нас. Горо явно хотел этого. Потому что наше присутствие ослабило его власть, или он думает, что действует в интересах своего народа, пытаясь раскрыть наши истинные намерения?

– Хорошо, – сказала Ади. – Дискуссия окончена. Теперь мы выслушаем мнение сената.

Каури повернулась ко мне и вскинула сжатый кулак – я стал воспринимать это как жест приветствия и одобрения.

Горо подплыл поближе; его поборница стояла рядом с ним, скрестив на груди лапы в латных рукавицах.

– Я не знаю, что за игру ты ведешь, человек, – проворчал он.

– Я ни во что не играю, – сказал я. – Я лишь хочу вернуть наших соплеменников домой, заключить союз с вами и согласовать сопротивление Верховенству.

Горо прищурил глазки-бусинки:

– Ваш народ никогда прежде не воспринимал нас как союзников.

– И мне очень жаль, – сказал я ему. – Но мы – не те люди. Нас волнует ваше благополучие, как и благополучие всех тех рас, которые Верховенство называет низшими.

Я посмотрел на ФМ, и она кивнула мне. Звезды, неужели я наконец сделал что-то правильно?

– Хм… – сказал Горо и сложил лапы на груди, словно подражая своей поборнице. – Что ж, посмотрим.

Лапы взмыли в воздух во всех концах зала, и Ади поплыла с микрофоном туда, позволяя сенаторам говорить.

Первые несколько сенаторов сосредоточились на доводах Горо – на его праве вызвать пришельцев на поединок. Некоторые не видели ничего плохого в том, чтобы удовлетворить его требование – хотя все они, кажется, считали его странным, – и предлагали, чтобы мы назначили поборника или покинули их планету с позором. Кицен с колечками в ушах сказал, что Горо не обладает никакой властью в Источнике Снов или прилегающих островах, поэтому его вызов недействителен. Горо пришлось бы подождать и бросить вызов снова, пока кто-нибудь из нас ступит на его остров с очередным длинным именем, в котором я не разобрался.

Звезды, здесь начало становиться жарко. Мы находились внутри скалы, в которой должно было быть прохладнее, но от скопления стольких тел в зале сделалось влажно и душно.

Я посмотрел на ФМ. Она слушала речи киценов с явной и всевозрастающей тревогой.

– Дела идут неважно, – сказала она мне.

Она была права. Вместо того чтобы сосредоточиться на том, что я сказал о союзе, разговор увяз в обсуждении спорной законности вызова Горо. А между тем сенаторы начали высказываться по более серьезному вопросу: осмелятся ли они бросить вызов Верховенству, сотрудничая с нами? Это означало бы перечеркнуть весь их прогресс в обретении основного гражданства. Ради этого они отказались от своей монархии, и все, похоже, считали это великой жертвой.

– Лорд Хешо отдал жизнь, чтобы продвинуть наше вступление в Верховенство, – сказал один из киценов с надрезанным ухом. – Как мы можем принизить его жертву, отказавшись от его стремлений?

Каури поежилась, как будто ей очень хотелось оспорить это мнение, но и она, и Горо продолжали хранить молчание в соответствии со здешними правилами.

Нам не разрешили говорить еще раз, и мы не перебивали выступающих. Я одновременно и хотел, чтобы кто-нибудь спросил наше мнение, и не знал, что именно я должен сказать.

Если бы Спенса была здесь, она бы что-нибудь сказала. Она не смогла бы просто сидеть тут и слушать, не объяснив им, насколько они ошибаются. Она бы не беспокоилась о поиске правильных слов – она ломилась бы вперед, и это сработало бы, потому что Спенса потрясающая.

И почему-то она верила в меня. Звезды, как бы мне пригодилось сейчас немного этой веры! Я позволил своим мыслям скользнуть в «нигде», разыскивая ее. Аланик сидела рядом со мной, и, хотя я не слышал ее в «нигде», я и не хотел, чтобы она открыла свой разум и услышала меня, так что сидел тихо, смотрел и слушал.

Киценские сенаторы продолжали спорить, но я улавливал лишь отдельные отрывки.

– За Верховенством сила. Кто такие эти люди, чтобы думать, что они могут победить…

В «нигде» было тихо, как всегда, – не было даже этой странной рельефной структуры, с которой я столкнулся на платформе Прима.

Однако в «нигде» что-то было. Не Спенса, а… ее образ. Она… она чистила детали истребителя. Я не мог видеть пространство вокруг нее, но мог видеть ее саму и чувствовать… ее одиночество. И чувство беспокойства за нее, которое не было моим. Оно пришло из образа, из «нигде».

Звезды, это что – «нигде» беспокоилось о Спенсе? Это было всего лишь странное место, оно не могло ни думать, ни чувствовать…

Или могло?

Кицены тем временем продолжали, споры становились все жарче.

– …Угрожают нашему образу жизни. Нам не следует сотрудничать ни с кем из них, если мы не хотим…

Образ Спенсы померк. Непохоже, чтобы он исходил от самой Спенсы, но я понятия не имел, откуда – или от кого – он пришел. Теперь же он исчез, и я не смог найти его снова.

– …Гибель для нас и всех наших сородичей. Если мы не будем осторожны…

В моем сознании возник другой образ: корабль Верховенства, на котором погибли мои родители, разрезанный на ленты и постоянно расширяющийся на фоне черноты космоса.

Я оттолкнул его и снова потянулся в «нигде». Спенса была где-то здесь. Я нашел этот образ, и я должен быть в состоянии найти ее. Даже если мы не могли поговорить, я хотел бы знать, что она здесь…

Та вибрация, которую я чувствовал раньше, стала сильнее – это был цитонический резонанс откуда-то с острова. А затем в моей голове громко прозвучал голос: «ПОМОГИТЕ НАМ!» – и я заметно вздрогнул.

Не считая Джуно, посмотревшего на меня с тревогой, кицены, кажется, ничего не заметили. Но заметили ФМ и Аланик и повернулись ко мне.

«Что с тобой?» – спросила Аланик.

«Все нормально», – ответил я. И вернулся в себя. Этот голос, он пришел из «нигде», но это не была Спенса. Я не знал, кто это.

Может, Бабуля? Но она здесь, на Вечнобереге, а не в «нигде».

Скад, почему здесь так жарко? Казалось, будто стены из песчаника надвигаются на меня. Я хотел сбежать, но не мог выскользнуть наружу. Мне пришлось бы пробираться через дверной проем на четвереньках. Как это будет воспринято членами сената?

Я попытался сосредоточиться на словах выступающего сейчас сенатора – очень крупного кицена с коричневыми кисточками на ушах.

– …Если бы наш Высокочтимый Тот, Кто Не Был Королем, присутствовал здесь, он бы, конечно, согласился…

– Не оскверняй имя Того, Кто Не Был Королем! – перебил его другой сенатор. – В мудрости своей он бы, конечно, сказал…

Звезды, у них, кажется, у каждого имелось свое мнение о том, что стал бы делать их не-король, если бы не погиб в схватке с делвером. Не мы же убили его? Хотя мы вполне могли бы это сделать.

И когда они упоминали его имя, это звучало неловко, подобно тому как я пытался убедить вице-адмирала Стоффа в том, что сделал бы Кобб, если бы он был здесь.

Звезды, это что, я так выгляжу со стороны? Как будто я пытался выиграть чертов спор, заставляя призрак Кобба согласиться со всем, что я сказал.

«Йорген, – спросила Аланик, – что с тобой?»

«Я в порядке». Я съежился, радуясь, что ФМ не может меня слышать.

«Нет, ты не в порядке, – сказала она. – Ты не можешь быть в порядке».

Она знала. Звезды, да, наверное, все это знали! Я пытался удержать контроль над происходящим, но все утекало у меня между пальцами, и…

«На помощь!» – снова донесся голос из «нигде».

Звезды, это не было похоже на Бабулю. Но тогда кто это? Он что, не знает, что я никому не могу помочь – ни моему звену, ни даже собственным родителям?

– Наша жизнь здесь стабильна, – сказал седеющий кицен. Его кожа на лице обвисла, и он опирался на небольшую трость. – Зачем нам рисковать и навлекать на себя гнев Верховенства? Мы должны сотрудничать с ним, или в конечном счете на нас будут охотиться, как на людей, и нам некого будет винить, кроме самих себя.

Проклятье! Киценам, возможно, жилось легче, чем нам. Они могли пойти поиграть на пляже, или устроить пир, или подраться друг с другом, потому что скучали и ссорились по пустякам, но если это приводило их к таким мыслям, то это была роскошь, порождающая беспечность. Мои родители хотели такой роскоши для меня, для нас, и они добивались этого – и именно поэтому они умерли.

Я снова увидел за стеклом лицо матери, смирившейся со своей судьбой.

«Действуй лучше, чем мы».

Но я действовал не лучше. Здесь опять тянулся тот же чертов спор.

«На помощь!» – снова произнес голос из «нигде». Нет, голоса. Их было много. Возможно, они не были реальны. Возможно, это мой собственный разум вызвал в моем воображении всех тех, кого я подвел: Кобба, и мое звено, и всех людей Россыпи, которые умрут из-за того, что я не знал, что делать.

«Я не могу действовать лучше», – мысленно возразил я маме. Но она не могла слышать меня. Ее не было с нами. Ее не было в «нигде». Ее нигде не было. Она погибла, и скоро это случится со всеми нами, и это будет только моя вина.

Я попытался сделать глубокий вдох, но не смог. В зале было душно, стены смыкались, и корабль Верховенства снова и снова взрывался, и обломки разлетались по пустоте. В моей груди была пустота там, где должна была быть моя душа, та часть меня, которая любила родителей, заботилась и чувствовала. Теперь там не было ничего, кроме пустоты, и впервые я обрадовался, что Спенса не здесь. Я не хотел, чтобы она знала об этом. Не хотел, чтобы она это видела. Стыд внутри меня скрутился, а потом взорвался, как корабль Верховенства…

Бабах!

Фрагменты «нигде» проносились через мое сознание, сливаясь в физические волны и вырываясь наружу, как шрапнель от бомбы. Взрыв задел платформы, на которых парили Каури и Горо, и швырнул их в сторону, сбросив киценов на пол. Чашка Ади сильно накренилась, отколовшись по бокам. Сила удара отбросила нескольких киценов в первых рядах на спинки стульев.

Аланик схватила меня за руку. Она, похоже, не пострадала, но…

Что это только что произошло?

Внезапно у моих ног появились Милашка и Бабах.

– Бабах!

Все сенаторы уставились на меня, и многие из них заговорили одновременно. Значок не мог перевести всех сразу, но я понял, что все они были мною недовольны.

– Что это за тьма была? – спросила ФМ.

– Клинки разума, – ответила Аланик. – Йорген, как ты…

– Я не хотел, – отозвался я. – Я не хотел!

Святые и звезды, я только что вещал им о мире и теперь учинил вот это вот посреди дипломатической встречи?

– Бабах, – снова сказал Бабах и принялся тыкаться носом в мою лодыжку, словно бы выражая сочувствие.

Не он это сделал. Они с Милашкой почувствовали это через «нигде» и пришли утешить меня. Я каким-то образом применил клинки разума в зале, полном чертовых дипломатов, и теперь…

– К порядку! – воскликнула Ади. – Призываю всех к порядку!

Горо посмотрел на меня с удовлетворением.

– Теперь вы видите! – проревел он с пола, достаточно близко, чтобы значок вычленил его слова. – Люди говорят лишь на языке насилия! Это их единственный способ реагировать на что-либо!

Я уловил не все, но некоторые кицены подняли кулаки в этом их жесте поддержки.

Звезды, я все испортил!

– Это неправда! – сказал я. Мой голос прозвучал громче, чем я хотел, и заглушил голос Ади, призывающий к порядку. – Это неправда! – повторил я, и сенаторы начали притихать. Некоторые из них забрались за спинки своих кресел, чтобы использовать их в качестве щита. – Мы пришли не затем, чтобы причинить вам вред, – сказал я. – Мы лишь хотим, чтобы вы поняли, что у нас есть средства борьбы с Верховенством. Мы можем победить их, но только если будем работать вместе.

Это было двойной ложью. Я сделал это не нарочно, не в качестве демонстрации силы, и я не знал, действительно ли у нас хватит сил победить Верховенство – даже вместе.

Но, святые и звезды, я был сейчас здесь.

– Я понимаю. Я слишком многого прошу от вас – встать вместе с нами против Верховенства. Я знаю, что у них лучшие корабли и лучшие технологии. Но так было и задолго до моего рождения, а мой народ успешно сопротивляется Верховенству вот уже восемьдесят лет! Мы ничего не знаем о вас и вашей культуре, но мы знаем о них, потому что мы боролись с ними и выжили. Мы не хотим, чтобы еще кого-то постигла наша судьба. Мы не хотим, чтобы еще на какой-то народ охотились, чтобы ему приходилось скрываться, чтобы его убивали сотнями каждый раз, когда он только высунет голову из-под земли.

Глаза смотрящих на меня киценов расширились, и некоторые из них прижали уши к голове – я расценил это как проявление страха. Я не знал, кого они боялись – меня или Верховенство, но я устроил этот беспорядок. Я настоял на том, чтобы прийти сюда. Я потерял контроль над собой на самой важной дипломатической встрече, на которой мне доводилось бывать, и мне нужно было как-то исправить это.

– Вам может казаться, что здесь мир и процветание, но Каури права. Верховенство пытается заключить сделку с делверами, и они придут за каждым, кто им противостоит. Возможно, это наш последний шанс оказать сопротивление, прежде чем они получат необходимую силу для контроля над каждой планетой Галактики. Как вы думаете, как долго ваша планета продержится без союзников?

ФМ положила руку мне на плечо, и я вздрогнул. Скад, я что, все испортил? Но она улыбнулась мне и кивнула.

«Продолжай, – сказала мне мысленно Аланик. – Ты должен убедить их».

Кицены смотрели на меня в шоке, но ни один из них не пожаловался на то, что я говорю без очереди.

Я не знал, смогу ли их убедить, особенно после того, что я только что сделал – звезды, а что я сделал? – но я должен был попытаться.

– Мы пытались договориться с Верховенством, – сказал я. – Они предложили нам договор, и мы отправили делегацию для его подписания. – У меня перехватило горло, но я продолжил говорить через силу: – Верховенство предложило нам мир, а затем заперло наших лидеров на корабле и разнесло его на куски. Так погибла половина нашего правительства. Я не буду сражаться с вами, потому что с меня достаточно бессмысленного насилия и смерти. Если хотите, мы заберем своих людей и уйдем. Но прежде чем мы это сделаем, я хочу предложить вам возможность присоединиться к нам. УрДейлы уже присоединились. Верховенство заключило сделку с УрДейлами, а затем пришло к их планете с линкором, чтобы их уничтожить. Это творит новое правительство Верховенства. И если вы попытаетесь договориться с ними, они придут и за вами. И я не хочу, чтобы это повторилось. Как это случилось… – мой голос сорвался, – с моим народом.

С моими родителями.

В зале было очень жарко, но мои руки стали холодными. Мое зрение затуманилось. Я больше не мог оставаться здесь. Мне нужно было выйти.

– Благодарю вас, – сказал я и встал, пригнувшись, чтобы не удариться головой о потолок, потом двинулся по проходу, а затем опустился на четвереньки, чтобы выбраться через двустворчатую дверь.

Прохладный воздух ударил мне в лицо, и я прищурился от яркого солнечного света.

Я свернул к пляжу, стараясь не наступить ни на кого и ни на что, и побежал так быстро, как только осмелился.

9

Я почти добрался до воды, когда меня догнала ФМ. Мои икры горели от бега по песку, хотя я запыхался еще до того, как покинул сенат.

– Йорген! – позвала ФМ.

Я не обернулся.

– Йорген! – Она схватила меня за плечо и развернула.

Мои мысли лихорадочно метались, и я чувствовал, что могу продолжать вращаться.

Что за тьму я только что сделал?

Я запустил клинки разума в группу политиков. В детстве мне доводилось бывать на множестве таких встреч. Я знал, как вести себя, как сдерживаться, как хранить спокойствие вне зависимости от того, что творится у тебя внутри.

Почему меня угораздило сделать это?

– Йорген, – сказала ФМ, – это нужно прекратить.

Она была права, хотя я не совсем понимал, что конкретно она имела в виду. Мое притворство, что контролирую ситуацию, хотя понятия не имел, что делаю? Или этот фарс, в котором мы притворялись, что можем создавать союзы и сражаться с Верховенством? Даже если бы кицены согласились присоединиться к нам, что мы могли бы им предложить? Можно ли вообще победить таких могущественных врагов? Лучшее, что мы могли сказать, – это то, что нас до сих пор не истребили полностью, хотя до недавнего времени я не думал, что Верховенство действительно старается.

– Скажи что-нибудь, – попросила ФМ.

Я не видел за ней Аланик. Интересно, она пошла рассказать остальным, что случилось, или осталась, чтобы попытаться договориться с киценами. Навредить больше, чем я, она уже не могла…

Я выругался, вытирая лицо руками.

– Отлично, – сказала ФМ. – Хорошее начало.

Я хотел снова приказать ей уйти. Хотел сказать, что не желаю говорить об этом. Но так и не сделал этого. Я тонул – и тащил все свое звено за собой…

Большая волна обрушилась на песок, и я вздрогнул.

– Скад, Йорген! – сказала ФМ. – Сядь.

Это было единственное, на что я способен, так что я сел. ФМ села рядом и опустила Бабаха и Милашку на песок рядом с собой.

– Я все испортил, – сказал я.

Скад, я же командир звена! Я не должен признавать свою слабость. А если все-таки признавать, надо было обратиться к вышестоящему офицеру, чтобы мое звено не потеряло ко мне уважения. Но ФМ уже давно потеряла ко мне уважение, так что, думаю, терять мне было особо нечего.

– На самом деле, – сказала ФМ, – думаю, то, что ты сказал, улучшило встречу. Конечно, я бы не стала швыряться цитоническими силами…

– Я сделал это не нарочно, – сказал я.

– Знаю. Но ты привлек их внимание, а потом сказал речь, в которой они нуждались. И теперь им придется принять решение. И если они решат принять сторону Верховенства… – Она вздохнула. – Иногда люди делают неправильный выбор, и мы ничего не можем с этим поделать.

– Это хреново, – сказал я.

– Хуже не придумаешь, – согласилась ФМ. – Но в этом нет твоей вины.

Скад!

– Мы сейчас говорим о моих родителях, – сказал я.

– Да, мы говорим о твоих родителях! – кивнула ФМ. – И даже не пытайся приказать мне не делать этого, потому что на этот раз я не собираюсь тебя слушать. Ты запер все внутри себя так крепко, что оно буквально взорвалось. Так что сейчас мы будем говорить, нравится это тебе или нет.

Я ожидал, что разозлюсь, но вместо этого почувствовал… облегчение. Как будто я держал что-то очень тяжелое, а кто-то другой наконец разглядел эту ношу, несмотря на мои возражения, и взял часть тяжести на себя.

Хотя это не имело никакого смысла.

– От разговоров об этом ничего не изменится, – сказал я.

– Это правда, – сказала ФМ. – И поверь, мне не больше твоего нравится об этом говорить. Но это поможет, я обещаю. Это не изменит случившегося, но изменит тебя.

Я посмотрел на нее:

– Ты знаешь это по собственному опыту?

ФМ кивнула:

– Меня научил этому Тор. Иногда ему приходится заставлять меня говорить, но каждый раз я радуюсь, что послушалась его.

– Из вас получилась хорошая пара, – сказал я.

Мне бы и в голову это не пришло, когда они начали встречаться, но они, похоже, уравновешивали друг друга.

ФМ улыбнулась.

– Тор – моя зона безопасности, – сказала она. – Но мы говорим не обо мне. Мы говорим о тебе и о том, что тебе нужно поговорить, иначе ты взорвешься. Снова.

Я провел руками по песку. Песчинки были такими крошечными, что некоторые из них прилипали к моим пальцам.

– Я даже не знаю, что сказать, – сказал я.

– Хорошо, – произнесла ФМ. – Начну первая. Я была в ужасе, когда взорвался корабль Верховенства. Думала, ты умер там. Это уже второй раз за пару недель, когда мы все считали, что ты умер, и оба раза это было ужасно. Поэтому я была бы признательна, если бы ты прекратил это делать.

Я не думал о том, как все это выглядело для звена на их кораблях. Они знали, что там бомба. Аланик притаскивала туда Тора, чтобы он попытался обезвредить ее.

Ох, скад!

– Тор в порядке? – спросил я. – Ну, он же знает, что это не его вина, верно?

ФМ покачала вытянутой рукой.

– Ну, в смысле, логически он это понимает. Он не специалист по взрывным устройствам. Но он все еще винит себя.

Я должен был поговорить с ним. Я был старшим офицером в этой операции, и это было моей зоной ответственности…

– Мы говорим не о Торе, – сказала ФМ. – Вопрос в другом: ты винишь себя?

– Да, – ответил я. Мне не пришлось размышлять над этим вопросом.

– Но ты знаешь, что это не твоя вина?

Я уставился на океан. Солнце начало опускаться, и все вокруг было залито желто-оранжевым светом.

Я не ответил, и ФМ вздохнула:

– Что произошло на корабле? До взрыва.

Я закрыл глаза. Воспоминания казались мне отрывочными, замедленными и ускоренными одновременно.

– Мы разделились, – сказал я. – Я потащил лже-Кобба к родителям, чтобы вывести его на чистую воду. Аланик пошла освобождать Бабулю. Ей удалось связаться с Бабулей, и Бабуля сказала, что может чувствовать Кобба – ну, цитонически, хотя этого не могло быть.

– Значит, с Бабулей происходило что-то странное еще до того, как они совершили гиперпрыжок, – сказала ФМ.

– Да, думаю, так. Аланик еще сказала, что Бабуля говорила, будто слышит голоса.

Голоса, зовущие на помощь.

Скад!

Что бы ни случилось с ней – не случится ли то же самое и со мной? Она каким-то образом потеряла из-за этого свои цитонические способности, и если бы я сделал то же самое…

– Это еще не все, – сказал я. – Эти люди в палатке – Бабуля и Кобб, – ну, по крайней мере, будем считать, что это они. Но Бабуля, кажется, больше не цитоник.

– Что это означает? – спросила ФМ.

– Это значит, что ее разум… больше не виден нам в «нигде». Она потеряла свою… вибрацию.

– Поверю тебе на слово, – сказала ФМ. – Это плохо, Йорген.

– Да, – сказал я. – Она бежала с корабля Верховенства. Возможно, это была ловушка, поставленная на тех, кто попытается совершить гиперпрыжок оттуда. Но мы с Аланик в нее не попались.

Во всяком случае, пока.

Я вспомнил странности, которые ощутил, когда мы с Аланик искали Бабулю и Кобба в «нигде», – такая текстура, как будто в одну секунду вокруг меня были тысячи существ, а в следующую секунду они исчезли.

Там, в «нигде», что-то было. Возможно, Верховенство тут вовсе ни при чем.

– Интересно, они ли это? – сказал я. – Делверы? Но голоса звучали не так, как, мне кажется, должны звучать делверы…

– Погоди, – перебила ФМ. – Ты слышал их? Эти голоса, зовущие на помощь?

Скад!

– Да, – произнес я, потирая колени в попытке стряхнуть песок. Казалось, песок прилипает ко всему. Мы вообще когда-нибудь избавимся от него? – Я слышал голоса во время собрания сената. Прямо перед тем, как я… Прямо перед тем.

– Это нехорошо, – сказала ФМ. – Происходит что-то очень странное, и ты вовлечен в это.

– Знаю, – сказал я.

– И это единственная причина, по которой я позволяю нам отвлечься так надолго. Ты рассказывал, что произошло на корабле. Ты сказал, что произошло с Аланик…

– Я отправился искать родителей, – сказал я. – Это заняло некоторое время, потому что корабль большой, и я несколько раз свернул не туда. В какой-то момент лже-Кобб вырвался и убежал. Он ну очень хотел убраться оттуда, хотя я не подозревал почему, пока Аланик не сказала мне про бомбу.

– Понятно, – проговорила ФМ.

– Когда я нашел родителей, они были заперты в комнате в центре корабля. Я видел их через стекло, но не смог его разбить, и двери тоже были заперты.

Я видел лицо отца, его смирение, когда Верховенство объявило, что они будут уничтожены. Мать стала кричать на меня, чтобы я уходил, бежал, спасался сам. Верховенство объявило, что собирается убить их. Мы с Аланик пытались найти способ вытащить их, но ни один не сработал.

– Это не твоя вина, – сказала ФМ. – У тебя были в лучшем случае минуты, как и у Тора. Ты не был готов к этому, и ты не виноват. Это сделало Верховенство, а не ты.

– Мать велела мне уходить, но я не ушел. Я не послушался и Аланик. И прямо перед тем, как Аланик утащила меня оттуда, мать заговорила со мной через стекло. Она сказала, чтобы я справлялся лучше, чем они.

– Звезды! – сказала ФМ. – Неудивительно, что у тебя такая жажда контролировать все.

Я не хотел все контролировать. Я просто хотел убедиться, что ССН находятся в руках человека, который обеспечит безопасность нашего народа.

– Я не хотел оставлять их, – сказал я. – Если бы Аланик не утащила меня, я бы умер там.

ФМ закрыла глаза:

– Тогда спасибо звездам за Аланик.

Я не мог рассказывать дальше. Просто не мог заставить себя выразить это словами, особенно для ФМ.

Возможно, если бы я умер там, было бы легче.

Я посмотрел на океан. Я не имел права думать так. Мое звено нуждалось во мне. Кобб нуждался во мне. Нам нужно разобраться, как повернуть вспять то, что Верховенство или делверы сделали с ним, и снова поставить его во главе ССН. ФМ была права. Я не был виноват в смерти родителей. Но сейчас я подводил всех, разваливался, когда должен был вести других…

Это было всецело у меня в голове.

Я встал и стряхнул песок с комбинезона.

– Ты еще не договорил, – сказала ФМ.

– Да.

Я больше не мог без толку сидеть здесь. Возможно, ФМ была права. Возможно, разговор мог бы изменить мои чувства, но это никак не помогло бы остальным. Я не мог позволить это себе. Не мог быть бесполезным. Я уже потерял Спенсу, потерял родителей. Я не мог допустить, чтобы это случилось снова с кем бы то ни было.

– Возможно, – сказала ФМ, – мы еще поговорим попозже.

Скад! Я ответил на ее вопросы – этого что, недостаточно?

Я почти обрадовался, увидев, что к нам идут Аланик, Нед и Артуро. За ними плыл Джуно. Я и на их вопросы не хотел отвечать, но они, по крайней мере, не собирались расспрашивать меня о моих чувствах, особенно при кицене.

– Чувак, – сказал Нед, когда они подошли поближе, – ты серьезно взорвался?

– Нед, заткнись, – велел Артуро. – Но ты сделал это?

– Я уже рассказала вам, что произошло, – раздраженно проговорила Аланик. – Вы мне не верите?

– Мы тебе верим, – сказал Нед. – Просто мы недоверчивы.

– Это слово буквально означает «не способные поверить», – произнесла Аланик. – Это ошибка перевода или ты надо мной смеешься?

– Ни то ни другое, – сказала ФМ. – Просто они идиоты.

– Это правда, – подтвердил я.

– Что они идиоты? – спросила Аланик.

– Иногда, – сказал я. – Но я действительно взорвался.

– Это потрясающе, – сказал Нед. – Ну, в смысле – не то, что ты применил смертоносное оружие разума на политической встрече. Это плохо.

Плохо – это было слишком мягко сказано. Но в этом было и что-то неладное. Джуно наконец догнал нас, что было хорошо, потому что я хотел узнать его мнение о произошедшем.

– Почему я никому не навредил? – спросил я. – Когда я напугал Бабаха, он порезал меня.

– Твои клинки разума плохо сформированы, – объяснил Джуно. – Тебе нужно тренироваться, чтобы сделать их острее и сильнее.

– Я не хочу, чтобы они были острее, – возразил я. – Я мог кого-нибудь убить.

Я ждал, что кто-нибудь из них скажет мне, что я излишне драматизирую. Но никто из них этого не сказал.

– Когда Каури сказала, что ты хочешь узнать о ходящих в тенях, – сказал Джуно, – она не сказала мне, что ты один из них. Я провел всю свою жизнь, изучая их тексты, их знания, их древнюю мудрость. У тебя есть сила, но тебе нужен контроль, и я могу научить тебя, если ты согласишься учиться.

– А что сенат? – спросил я. – Они это разрешили?

– Сенат взял перерыв, – сказала Аланик. – Они хотят подумать о том, что ты сказал, а затем соберутся утром, чтобы принять решение. А пока они сказали, что мы можем свободно отвезти Кобба и Бабулю домой, на Россыпь.

– Хорошо, – кивнул я. – Об этом надо позаботиться в первую очередь.

– Транспортировкой могу заняться я, – сказала Аланик. – А ты можешь пойти с Джуно, если пообещаешь потом рассказать мне, что ты узнал.

– Хорошо, – повторил я. – Ты переместишь Бабулю и Кобба на платформу Прима вместе с медиками. – Надеюсь, с нашей домашней медициной Кобб и Бабуля быстрее придут в себя. А потом они смогут рассказать мне, что случилось с цитоническими силами Бабули. Я повернулся к Артуро и Неду. – Вы двое поможете Аланик доставить их туда в целости и сохранности.

– Конечно, – сказал Артуро. – Все будет сделано.

И они зашагали к больничной палатке.

– Пойду проверю, что там у остальных, – произнесла ФМ. – И посмотрим, какой мы можем найти ночлег. Возможно, придется спать в кораблях, но Спенса так спала бо́льшую часть учебы в школе, так что это не может быть так уж плохо.

Она ушла, оставив меня на пляже наедине с Джуно, который поднялся на уровень моих глаз.

– Я изучал клинки разума всю свою жизнь, – сказал Джуно, – но ни разу не видел их до сегодняшнего дня. Скажи мне, человек, то, что ты сделал, – это было эффектное выступление? Демонстрация силы? Ты пытался напугать их?

– Нет, – ответил я. – Я просто… потерял контроль.

– Если мне будет позволено спросить, – сказал Джуно, – контроль над чем?

Я уставился на него.

– Над собой, – проговорил я. – Над…

Над этой неудержимой, непознаваемой силой, которая рвалась из меня наружу. Меня всю мою жизнь учили стыдиться своего дефекта, скрывать его. Я так долго мечтал идти в ногу со Спенсой, с Аланик, желал, чтобы я не был так безнадежен в использовании моих сил, – желал использовать их для защиты людей, которых люблю.

Но почему-то я до сих пор не осознавал, что́ из этого вытекает. Я опасен.

– Я хочу научиться контролировать себя и управлять данной мне силой, – произнес я.

– Тогда хорошо, – сказал Джуно. – Пойдем посмотрим, что можно сделать.

10

– Вдох-выдох, – сказал Джуно. – Теперь ты полностью расслаблен.

Я был далек от того, чтобы полностью расслабиться. Я сидел, скрестив ноги, на вершине скалы над Источником Снов, а Джуно тем временем парил на своей платформе передо мной, читая книгу, которая, по его словам, содержала древние упражнения, используемые цитониками киценов. Он надел силовую броню, закрывавшую его полностью, кроме ушей, глаз и носа. Местность здесь была неровной и каменистой, оранжевый камень подо мной – теплым. Мы выбрали это место, потому что вершины скал были необитаемы; если мне удастся создать мысленный клинок, то вокруг не будет никого, кто мог бы пострадать от него, кроме Джуно, а он поклялся, что это его священная обязанность – оказаться на линии огня.

Я не знал, поможет ли его броня против клинков разума, но он все равно настоял на ней.

И не могу не сказать: выглядело это круто.

– Я думал, что сосредоточиться надо на клинках разума, – сказал я. – А не на дыхании.

– Терпение, – сказал Джуно. – Согласно мудрости древних, чтобы достичь контроля, нужно сперва признать, что у тебя его нет, и привести себя в соответствие с волей Вселенной.

– Я не могу одновременно и достичь контроля, и не иметь его. Это нелепо.

– Таков путь ходящих в тенях, – сказал Джуно. – Так древние направляли свою силу, и так ты должен направлять свою.

Я вздохнул, прервав «непрерывное дыхание», на котором настаивал Джуно. Это тоже не имело смысла для меня. Я был совершенно уверен, что любое существо с легкими дышит непрерывно, чтобы оставаться в живых, так почему мне нужно это отдельно отрабатывать? Спенса придумала, как совершать гиперпрыжки, и Аланик с легкостью это делала, и я был совершенно уверен, что никакое «непрерывное дыхание» они при этом не задействовали.

Впрочем, это не более нелепо, чем печь хлеб с закрытыми глазами, а ведь это помогло, как ни странно.

«Это меняет тебя», – сказала ФМ.

Я все еще не был уверен, что хорошо справился с речью, но, возможно, я мог бы добиться большего. Дыхание было легким, поэтому мне не на что было жаловаться.

– Давай начнем сначала, – сказал Джуно. – Закрой глаза.

И вместо того чтобы сказать ему, что это пустая трата времени, я их закрыл.

– Представь себе, что ты идешь вдоль пляжа. С каждым вдохом волна набегает и откатывается.

Еще день назад я бы понятия не имел, о чем говорит Джуно. Но теперь я мог представить себя на пляже. Я практически мог слышать бурление океана, странный механический белый шум, производимый одновременно большим количеством воды.

– Почувствуй кожей ветер, – велел Джуно. – Почувствуй жар солнца, палящего сверху. Услышь звуки волн, плещущихся о берег. Почувствуй запах соли в воздухе и гниющих водорослей, выброшенных на пляж и медленно разлагающихся.

– Это отвратительно, – сказал я.

– Да, – согласился Джуно. – Но таков метод древних. И не полагается говорить во время упражнений.

– Извините.

– Ты идешь вперед и заходишь в океан. Чувствуешь воду, омывающую твои ноги. Температура воды приятная, не слишком теплая и не слишком холодная.

Если бы Спенса слушала это, она бы это приукрасила. Я засмеялся.

– Что-то смешное?

– Нет. Просто представил, как океан становится красным от крови моих врагов.

Джуно, кажется, испугался.

– Это что-то вроде цитонического предвидения?

– Нет, – сказал я. – Воспоминание о моей девушке. Не важно. Давайте продолжим.

– Волны омывают твои ноги – один раз… второй… третий. Почувствуй притяжение океанского течения, которое тянет тебя за ноги. Твой разум – это океан, текущий из одного мира в другой, приближающийся и снова удаляющийся. Позволь своему разуму ускользнуть наружу, подобно приливу, в огромный океан небытия, который тебя окружает.

Скад, мой разум действительно скользнул в «нигде» так легко, как сказал Джуно. Туда и обратно, как прилив и отлив. Чем дольше я представлял себе это, тем легче у меня получалось.

Я не хотел оказаться в «нигде». Оттуда исходили голоса и эта странная текстура, некое присутствие, отчего казалось, будто вокруг меня столпилось множество существ. Любое из них могло быть глазами, но они ощущались по-другому. Не так угрожающе. Даже дружелюбно…

– Когда волна твоего разума проникает в это измерение, она уносит с собой немного «нигде». Осколки «ничего» плывут по волне, уносясь куда-то, каждый из них возникает лишь на мгновение, а затем исчезает.

Я мог чувствовать их. Фрагменты «нигде», маленькие кусочки «ничего» следовали куда-то за моим разумом. Они должны были принять форму – все в этом мире имело форму, а тот мир был ее отсутствием.

Я ощутил в своем сознании чье-то присутствие – это Аланик вместе с медиками работала над транспортировкой Кобба и Бабули. Аланик могла получить приказ Стоффа всем вернуться на Россыпь, так что мне нужно было сосредоточиться и учиться, пока есть такая возможность.

– Наблюдай за фрагментами по мере их появления. Обращай внимание на их форму и текстуру. Вызови их из памяти.

Эти фрагменты действительно имели форму. Мой разум погружался в «нигде», как камень в пруд, и каждый раз при этом откалывались фрагменты «ничего». У них была форма продолговатых кристаллов с четкими гранями. Я не мог удержать их – только рассмотреть.

– Представь себе их формы и начни создавать. Они будут понемногу меняться, становясь острее, крупнее, сильнее. Фрагменты – это ты, и ты – это фрагменты. Они подчиняются твоей воле, как ты подчиняешь свою волю вибрациям Вселенной.

Я не понимал, в каком смысле я – это фрагменты, но я сосредоточился на них, силясь изменить их форму. И они действительно изменились, как если бы они были не кусочками «ничего», а кусочками моего разума – энергией, которая рассеивалась, пока я вступал в контакт с «нигде». Когда осколки стали острее, все мое тело напряглось.

– Когда будешь готов, приведи свой разум в соответствие с ними. Почувствуй их ритм, согласуй свою вибрацию с их вибрацией. Ты – это они, а они – это ты. У вас один разум, одна воля и один дух.

– Что я должен сделать? – спросил я.

Джуно кашлянул.

– Ты хочешь, чтобы я прочитал это еще раз?

– Давайте. – Но я не был уверен, что во второй раз я пойму лучше.

– Надо признаться, что, когда я представлял себе, что у меня появится возможность наставлять в медитации ходящего по теням, я не предполагал, что меня будут столько перебивать.

– Извините, – сказал я.

Пока Джуно читал, я пытался сосредоточиться на вибрации фрагментов – действительно ли это был мой собственный разум? – летящих из ниоткуда. Я беспокоился о том, что́ они могут сделать, если я попытаюсь их переместить, тем более что я понятия не имел, как согласовать с ними свою волю.

Но мне нужно было попробовать. Я легонько коснулся фрагментов, и… Ох! Я открыл глаза, чувствуя, как фрагмент летит со скалы, пронзая ветер, а потом рассеивается.

– Кажется, получилось, – сказал я.

Небо над нами приобрело глубокий оттенок индиго, но над водой было ярко-желтым, потом переходило в оранжевый, а затем в розовый. Закат. Я видел его изображения на картинах, но они не передавали всю его красоту. А здесь я держал глаза закрытыми.

Надеюсь, хотя бы оставшаяся тут часть моего звена видела его.

– Мы пришли сюда потому, что здесь ты ничему не повредишь, если тебе удастся проявить клинки, – сказал Джуно. – Теперь мне это кажется глупостью. Мы не можем сказать, проявил ли ты их, потому что тебе не на что воздействовать, кроме меня.

Не совсем так.

– Подождите, – сказал я и повернулся. Скад, теперь я оказался спиной к закату. Но если у меня получится, оно будет того стоить. – Прочитайте мне еще раз, – попросил я. – Часть про непрерывное дыхание.

Джуно начал читать текст медитации заново, а я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на окружающем, скользить своим разумом по поверхности «нигде», пока не почувствовал, как появляются и разлетаются фрагменты. Я сосредоточился на них, превратив их в крошечные точки, похожие на травинки, которые я видел на картинах со Старой Земли. Я потянулся, слегка коснувшись фрагментов своим разумом.

А потом толкнул их вниз, отталкивая от своих ног.

Раздался звук, как будто шарики ударили по песчанику.

Я открыл глаза.

Скад, я поцарапал камень перед собой, оставив на нем выбоины!

– Ходящий по теням, – сказал Джуно. – Похоже, эта медитация работает.

Похоже, да.

– Можно мне попробовать еще? – сказал я.

Джуно зачитывал мне текст медитации, а я каждый раз направлял странные осколки «нигде», и борозды в песчанике становились все глубже, пока я не начал прорезать глубокие полосы шириной с мой указательный палец.

– А в ваших книгах есть другие медитации? – спросил я.

– Множество, – ответил Джуно. – На самом деле целые тома.

Если Стофф решит притащить нас домой, возможно, я смогу использовать эти знания как повод остаться здесь – по крайней мере, до тех пор, пока мы с Аланик не узнаем, как использовать наши силы. На данный момент мы были лучшим оружием ССН, но нам требовалось больше тренироваться. Намного больше.

– Спасибо, Джуно, – сказал я.

– Мне было очень приятно, ходящий в тенях.

Мне было странно, что Джуно называет меня так, ведь я никуда не ходил. Интересно, а нет ли в его книгах медитации, которая могла бы научить меня гиперпрыжкам?

– Давайте попробуем еще раз, – сказал я, переходя к свежему участку скалы. – Я хочу посмотреть, насколько глубоко я могу прорезать…

Я скользнул в «нигде», и в моем сознании тут же зазвучал голос.

«Мы слышим тебя», – произнес он.

Скад! Это что, делверы? Слова не казались пугающими, но…

«Помоги нам! – произнес голос. – Мы слышим тебя!»

Он не звучал угрожающе. Он был… исполнен отчаяния. Испуган.

«Я не знаю, как помочь вам», – сказал я.

– Что-то случилось? – спросил Джуно.

– Я кого-то слышу, – сказал я. – Кто-то просит о помощи.

«Йорген?» – произнес голос. Я узнал его.

Бабуля! Она очнулась?

«Ваши силы вернулись?»

«Я… что?»

«Ваши силы… – повторил я. – Вы очнулись? Они исчезли, когда вы как-то уснули?»

«Не так много времени, – сказала Бабуля. – Трудно сосредоточиться, но ты нужен… помоги нам…»

Ее голос стих; и хотя я снова позвал ее, бросив имя в «нигде», она не ответила.

«Йорген, – сказала Аланик. – Ты нужен в медицинской палатке. Ты должен это увидеть».

Ее голос звучал настойчиво, так что я не стал ни о чем спрашивать.

– Извините, – сказал я Джуно. – Я хочу узнать больше, но я нужен моим людям.

– Да, конечно.

Я позвал Милашку, снова ждущую меня в корабле. Она появилась у меня на руках.

– Отнеси меня к Аланик, – попросил я, посылая Милашке картинку.

– Аланик! – сказала Милашка.

Джуно, скала и тающие остатки заката исчезли.

11

Мы с Милашкой прошли мимо глаз и очутились посреди медицинской палатки, где медики грузили Кобба и Бабулю на носилки. Нед и Артуро стояли в изножье носилок, а Кел и Уинноу в изголовье. Я немедленно отослал Милашку обратно на корабль к Бабаху.

– В чем дело? – спросил я Аланик.

– Мы начали переносить их на корабль, – сказала Уинноу, указывая на транспортный корабль, ждущий у воды. – Но как только мы отнесли их от палатки, им стало хуже.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Артериальное давление упало, – сказал Кел. – Сердечный ритм стал нерегулярным. Странно то, что это произошло с ними обоими более или менее одновременно.

– Почему это произошло? – спросил я.

– Я не могу этого объяснить, – сказал Кел. – Еще более странно то, что их состояние стабилизировалось, как только мы вернули их сюда.

– Такое впечатление, что они не хотят, чтобы их увозили отсюда, – сказала Уинноу. – Мы хотели сперва погрузить их на корабль, чтобы не толкнуть их во время гиперпрыжка…

– Если их состояние связано с этим местом, мы, конечно, не можем перенести их гиперпрыжком, – произнес я. – Но почему важно, чтобы они находились именно здесь?

– Я знаю об этом не больше вашего, – сказала Уинноу. – Но мое профессиональное мнение таково: мы не перемещаем пациента, если перемещение ухудшает его состояние.

– Вы можете лечить их здесь?

Уинноу кивнула:

– Возможно, нам придется съездить домой за кое-каким оборудованием. Но в данный момент мы можем обеспечить им комфорт.

– Спасибо, – сказал я.

Артуро подошел ко мне.

– Как ты думаешь, что тут творится? – спросил он.

– Не знаю. – Я скользнул в «нигде» и прислушался, но единственным цитоником, которого я чувствовал поблизости, была Аланик. – Такое впечатление, что силы Бабули по-прежнему отсутствуют. Но я слышал ее в «нигде».

– В самом деле? – сказала Аланик.

– Да. Подожди. Дай-ка я…

Я сосредоточился, вернувшись в медитацию к воображаемому океану. Вместо того чтобы сосредоточиться на фрагментах – которые, как я теперь понял, отделялись каждый раз, когда я прикасался к «нигде», – я прислушался, стараясь снова услышать ее.

«Бабуля!»

Ответа не последовало. Я попытался продвинуться дальше, прислушаться сильнее…

А потом я снова почувствовал эту структуру, странное ощущение неровностей – сотни, если не тысячи, – по всему острову и вокруг него. В одну секунду мы с Аланик были одни, а в следующую оказались среди очень многих.

Что это было такое?

Я встряхнулся, обрывая связь с «нигде».

– Ты почувствовала это? – спросил я. – Эти… странные гребни?

– Нет, – сказала Аланик. – И я не слышала Бабулю. Ты уверен, что это она?

Я был уверен. Если эта Бабуля не имела сил, а другая Бабуля говорила со мной из «нигде», значит ли это, что она, как Спенса, каким-то образом заблудилась там? Я предположил, что тело Спенсы ушло вместе с ней, но я не спрашивал об этом, и, возможно, она этого и не знала.

Джуно наконец догнал меня. Его диск плыл к нам со скалы.

– Джуно! – позвал я его. – Знаете ли вы что-нибудь о ходящих в тенях, проецирующих свой дух в «нигде» без помощи тела?

– Душа состоит из тела и разума, – сказал Джуно. – Ваш разум входит в «нигде» всякий раз, как вы взаимодействуете с ним. Лишь во время гиперпрыжка тело следует за разумом.

– Конечно, – сказал я. – Но может ли разум застрять в «нигде», если тело не последует за ним?

– Мне такого не встречалось, – сказал Джуно. – Нигде в книгах знаний.

– Как бы то ни было, это не объяснение, – произнесла Аланик. – Когда твой разум входит в обратное измерение, твое тело остается и продолжает резонировать цитонически. Иначе мы не смогли бы чувствовать друг друга всякий раз, когда связываемся через обратное измерение. Почему тело перестает резонировать, когда разум застрял?

– Не знаю, – сказал я. – Но что, если это как-то связано с голосами, которые Бабуля слышала перед гиперпрыжком?

С голосами, которые теперь слышал я. Скад, я не хотел очутиться в загадочной коме!

– Что-то пошло не так во время прыжка, и все еще возможно, что она каким-то образом застряла там.

Хотя я не знал, почему Бабуля перестала говорить со мной. Она сказала, что это почему-то сложно.

– Джуно, – сказал я, – вы можете показать мне, где Кобб и Бабуля появились из «нигде»?

– Конечно. Их нашли в норе, которая некогда принадлежала нашим мастерам, ходящим в тенях. Теперь там у нас библиотека, наш дом знаний.

В библиотеке? Это казалось… бесполезным. Но все же…

– Я хотел бы увидеть это место, – сказал я. – Аланик, ты с нами?

– Конечно. – Казалось, она не понимала, почему я хочу это видеть, но спорить не стала.

– ФМ сказала, что сегодня мы будем ночевать на пляже, – сказал Нед. – Потому что у киценов нет настолько больших зданий, чтобы мы там поместились. Пойдем посмотрим, где разбить лагерь.

Теперь, когда солнце окончательно зашло, небо стало быстро темнеть. Горизонт над океаном сделался розовым, но над утесами я уже видел первые звезды.

– Спасибо, – сказал я Неду и вместе с Аланик последовал за Джуно.

В отличие от устроенных на возвышении нор Источника Снов, библиотека была построена в своего рода кратере, глубоко под утесом из песчаника. Мы спустились по крошечной лестнице, прижимаясь руками к стенам из песчаника и опираясь на три-четыре ступеньки зараз, используя их скорее как сцепление, чем как лестницу. По мере того как мы продвигались вперед, я чувствовал, что цитонический резонанс, который я почувствовал ранее, усиливается. Мы приближались к чему-то важному.

Мы спустились достаточно глубоко; если бы волны доставали сюда, они, конечно, заполнили бы углубление. Но раз библиотека так долго существовала в целости и сохранности, значит волны не заходили настолько далеко.

Нам пришлось следом за Джуно пролезть через богато украшенный арочный дверной проем, но сама библиотека имела высоту в несколько уровней, что позволяло нам с Аланик стоять с запасом в метр пространства над головой. Комната была заполнена столами чуть выше щиколотки, и я был осторожен, когда ступал, чтобы не потревожить ни подушки, разложенные вокруг них, ни тележки, набитые книгами и свитками.

Три стены были покрыты полками с книгами размером меньше моей ладони. По стенам взбирались лестницы, огороженные перилами дорожки тянулись вдоль стен, позволяя просматривать ряды полок, хотя у входа в библиотеку ожидало несколько платформ из подъемного камня, гарантируя быстрый доступ к книгам.

Однако мое внимание привлекла четвертая стена.

Она была каменная, гладкая и отполированная, со множеством знаков, вырезанных на ней в странных, почти технологических узорах. Стена излучала силу – несомненно, цитоническую, – и в ней чудилось что-то знакомое.

– Вы нашли их здесь? – спросил я Джуно.

– Да, – сказал Джуно, парящий в дверном проеме на своей платформе. – Вон там, возле ящика со свитками. Они лежали рядом, поверх столов.

Аланик прошла через комнату и осмотрела стену, которая тянулась до относительно высокого потолка. Она прижала руку к линиям на стене.

– Я никогда не видела ничего подобного, – сказала она.

Я тоже, но готов был поклясться, что слышал о подобной стене.

Ох, скад!

Теперь я вспомнил, где я о ней слышал.

– Аланик, отойди от стены, – попросил я.

Обернувшись, она посмотрела на меня как на чокнутого, но подчинилась, пробираясь между рядами столов, заваленных книгами.

– Что это? – спросила она.

– Я думаю… думаю, что это портал, – сказал я. – Вход в «нигде». Спенса сказала мне, что такой есть в пещерах Россыпи. Она сказала, что нам следует поискать его, но чтобы мы были осторожны, потому что цитоник может провалиться и застрять там, как это случилось с ней. У нас были команды, которые его искали, но я не слышал, нашли ли они что-нибудь.

У Аланик вдруг сделался встревоженный вид.

– Что это значит? – спросила она. – Если Бабуля совершила гиперпрыжок, ей не пришлось бы использовать физический портал. На корабле Верховенства его не было.

– Я не знаю, что это значит, – сказал я. – Но Бабуля перед прыжком слышала голоса, просившие ее о помощи, верно? И я тоже слышал их.

Аланик прищурилась:

– Голоса из обратного измерения?

– Возможно. – Я сосредоточился и снова прислушался.

– Джуно, вы сказали, что в этой норе жили ваши мастера-цитоники. Что с ними случилось?

– Они устроили большую встречу, чтобы обобщить обширные знания нашего народа, – сказал Джуно. – Во время этой встречи они просто исчезли, оставив вместо себя лишь странные символы. – Он указал на стену. – Сверх этого, нам ничего не известно, потому что некому было записать историю.

Конечно некому, если они исчезли все сразу. Мой народ потерял знания подобным же образом. После того как флот Непокорных потерпел крушение, первая биобомба, сброшенная Верховенством, уничтожила всех офицеров, весь командный состав – всех, кто знал, что произошло и почему. Нам же осталось лишь придумывать собственные истории о «креллах».

Однако благодаря Спенсе у меня появилось предчувствие того, что могло произойти.

– Они оставили после себя эту стену, – сказал я, – потому что встреча проходила здесь, в этом помещении?

– Да, – ответил Джуно. – Этот город был нашей столицей на протяжении веков, так что это было совершенно естественное место для встреч.

– Если они решили опробовать свои знания, – сказал я, – они, возможно, придумали, как создать этот портал в «нигде», а затем оказались в ловушке внутри.

– Даже если это так, – заметил Джуно, – боюсь, они должны были умереть много лет назад.

Это было правдой, но я услышал что-то в «нигде». Я сосредоточился на портале. Сейчас я не слышал голосов – ни Бабули, ни других.

Они просили о помощи. Бабуля их слышала – она провела столько лет в ловушке на Россыпи, слушая звезды. Если кто-то и мог отточить свои навыки обнаружения сигналов там, где никто больше ничего не слышит, то это она.

– Спенса рассказала тебе, как его открыть? – спросила Аланик.

– Нет, – сказал я. – И последние несколько дней мне не удавалось связаться с ней, так что спросить я не мог. – Я повернулся к Джуно. – А есть ли какие-нибудь легенды о том, что произошло с цитониками? – Если в них содержалась хоть крупица правды, она могла стать подсказкой, как добраться до киценских цитоников и Бабули, потерявшейся в погоне за ними.

– О, во множестве, – ответил Джуно. – Большинство из них – детские сказки. Моя любимая – про банду космических пиратов, летавших по небу на спине огромной черепахи.

– Космические пираты украли ваших цитоников?

– Почти наверняка нет, – сказал Джуно. – Я назвал эту историю моей любимой, а не самой достоверной.

– А какая, по вашему мнению, является самой достоверной? – спросил я.

– Конечно, невозможно что-то утверждать наверняка, – сказал Джуно. – Но я всегда доверял теориям Ито, который написал, что…

– Йорген! – раздался из рации, висевшей у меня на поясе, голос Артуро.

– Да? – отозвался я.

– Корабль-носитель Верховенства, – произнес он. – И сюда направляются истребители.

Скад! Верховенство. Я надеялся, что они не услышали сообщения Каури и не узнали, что мы здесь.

Очевидно, я ошибался.

– Надо идти, – обратился я к Аланик.

– Если вы собираетесь использовать против врагов ваши новые умения, – сказал Джуно, – возможно, я мог бы сопровождать вас.

Я не знал, готов ли я к этому, но кицен не занял бы много места в кабине: он был даже меньше, чем слизни, хотя я надеялся, что он не станет прижиматься так тесно.

– Хорошо, – сказал я.

Я позвал Милашку, и она мгновенно появилась у меня на плече в компании Бабаха, – кажется, она без него никуда уже не перемещалась.

Я положил одну руку на плечо Аланик, а вторую – на платформу Джуно и попросил Милашку перенести нас всех на пляж.

12

Корабль-носитель маячил в небе над Источником Снов; его освещала выглядывающая из-за горизонта луна цвета слоновой кости. Корабль завис прямо над городом, окруженный клубами облаков. Это выглядело неуместно на фоне идиллического пейзажа.

– Они здесь из-за вас? – спросил Джуно.

Непохоже было, чтобы он винил нас. Он просто собирал факты.

– Возможно, – сказал я. Мы навлекли беду на киценов. И теперь наша обязанность – сделать все возможное, чтобы защитить их.

Мне не нужно было приказывать моим пилотам занять места – они уже бежали к своим кораблям. Так и продолжая держать плечо Аланик и платформу Джуно, я попросил Милашку перенести нас к кораблю ФМ.

– Нам нужно отпустить тейниксов, – сказал я. – Они могут понадобиться нам, чтобы вернуть остальных.

Я поднял купол кабины ФМ и выпустил Жабра, а потом мы с Аланик побежали между кораблями, открывая ящики. Когда мы покончили с этим, я попросил Милашку перенести нас с Джуно прямиком в мою кабину.

Аланик побежала к своему кораблю, а Джуно занял позицию прямо за моим сиденьем. Когда мы взлетали, над головой у нас пролетели четыре вражеских корабля.

Остальные пилоты звена еще не добрались до своих кораблей. Нам нужно было обеспечить им поддержку с воздуха, иначе их расстреляют прежде, чем они успеют взлететь.

«Прикрой меня», – сказал я Аланик.

«Поняла», – отозвалась она.

Я полетел прямо на вражеские корабли, открыв огонь, так что они должны были либо рассеяться, либо потерять щиты. Джуно слегка пискнул от удивления, как будто не ожидал, что истребитель будет драться.

Аланик сделала несколько хороших выстрелов по прыснувшим в стороны кораблям противника, а потом пристроилась за мной, пока я преследовал их достаточно долго, чтобы отвлечь на себя их огонь и увести их подальше от берега.

– Это было захватывающе, – сказал Джуно; он, кажется, прикрепил ботинки своей силовой брони к парящему диску, чтобы не улететь, когда я ускоряюсь.

– Вы ничего не видели.

«Обходи вокруг и прикрывай остальных», – сказал я Аланик. Она оторвалась от меня и выстрелила в один из вражеских кораблей, который тоже повернул назад.

Несмотря на все рассуждения Аланик о том, как проявить себя в бою, она легко влилась в звено и никогда не спорила, когда я отдавал приказ.

– Зараза, – сказал по рации Артуро, – остальные уже садятся в корабли, но Жучика и Стража прижали огнем к земле там, где проходил пир.

– Понял, – сказал я. – Ангел, прикрой остальных, пока они садятся по кораблям, а потом поддержи меня.

Я помчался вдоль берега и тут же увидел корабль, о котором говорил Артуро. Он поливал скалу огнем деструкторов, и я понадеялся, что Киммалин и Сэди нашли хорошее укрытие. Я открыл огонь и достал его, прежде чем противник заложил вираж, развернулся и снова принялся стрелять. Я пролетел над ним, заставив его снова повернуться и сосредоточить внимание на мне. Добившись этого, я сманеврировал, уклоняясь от его огня, и снова повел противника за собой в пространство над океаном.

Я привлек внимание еще двух преследователей. Артуро и Нед успели взлететь, и теперь кружили над тем местом, где оказались зажаты Киммалин и Сэди.

– Амфи, – позвал я по рации, – как там Жучик и Страж?

– Насколько я понял, вылезли из печи, – ответил Артуро.

– Как умно! – сказал позади меня Джуно.

– Они все в саже, – продолжил Артуро. – Мы можем прикрыть их, пока они не доберутся до кораблей.

– Понял, – сказал я.

Киммалин и Сэди не могли позвать своих слизней, но я мог дать слизням знать, где они. Я послал Хитрюге и Счастливчику мысленный образ площадки перед печами. Я почувствовал, как слизни прыгнули туда, а затем к кораблям.

– Они тут! – воскликнула ФМ. – Очень грязные, но вроде бы в порядке.

– Хорошо, – сказал я. – Всем отчитаться после взлета.

Трое преследователей попытались поймать меня перекрестным огнем, и мне пришлось быстро проделать оборонительную цепочку маневров, пока звено отчитывалось. Инстинкт взял верх, пока я мысленно следил за тем, чтобы никто не пропал.

– Кто-то помогает Заразе? – спросила Киммалин по рации.

– Я сам, – сказал я.

Преследователи висели у меня на хвосте, и все трое целились в меня одновременно, но у меня все еще был щит, а они стреляли беспорядочно.

– Возможно, сейчас подходящий момент для упражнения в медитации, – произнес Джуно.

– С чего вы взяли? – спросил я, переходя в «бочку».

Платформа Джуно накренилась, и он издал негромкий писк, подозрительно похожий на возглас.

Все уже заняли свои места, так что мне не пришлось беспокоиться о том, как бы увести врага. Я не хотел подстрекать врага к обстрелу города киценов, но и не хотел надолго улетать от города, чтобы его не взорвали в наше отсутствие. Я не знал, какие приказы получили корабли Верховенства, так что приходилось ждать чего угодно.

– Помни про фрагменты, – велел Джуно. – Дыши.

– Я занят, – сказал я.

Джуно продолжил, словно бы не слыша меня:

– Вдох-выдох. Ты полностью расслаблен.

Я нисколечко не был расслаблен. Я видел отчеты биологической обратной связи, тесты, в которых ССН отслеживали наши жизненно важные показатели даже во время обычных полетов. Здесь мы работали на чистом адреналине.

– Джуно, – сказал я. – Я не думаю…

– Ты – камень, скачущий по морю, – произнес он, и я вспомнил это ощущение, скользя через «нигде».

Вибрация, которую я ощущал на границе между этим миром и «нигде», мало чем отличалась от вибрации моего корабля, рассекающего небо.

– Я не могу применять клинки разума внутри своего корабля, – сказал я. – Я могу нечаянно разрезать его на куски.

Куски металла вывернулись наружу и разлетелись в гигантском взрыве.

– Бабах, – сказал Бабах.

– Верно, – сказал я. – Никаких бабахов. Не здесь.

– Не здесь, – согласился Бабах.

Вражеские корабли все еще висели у меня на хвосте, я уклонился от их огня и развернулся параллельно берегу. Если я приведу их обратно, я смогу…

– Зараза, ты в порядке? – спросил Артуро.

– Все нормально, – ответил я. – Собери остальных в наступательный строй.

Я не мог хорошо рассмотреть поле боя, не подставив под удар свой хвост, так что Артуро придется заняться этим самому. Он способный. Он справится без меня.

– А, вот оно, – сказал Джуно, листая страницы книги. – Вернись в океан. Встань ногами в воде. Ты часть ее, как она часть тебя.

Я слышал, как Артуро отдавал по рации приказы остальным членам звена. Он отправил Неда поддерживать Киммалин, пока он сам и Аланик кинулись за мной.

– Джуно, – сказал я, – я вправду не думаю…

– Когда волна твоего разума проникает в это измерение, она уносит с собой осколки «нигде». Почувствуй, как они летят с поверхности океана из «ничего». Осколки далеко от тебя, дальше, чем ты можешь достать. Это вовсе не осколки, а птицы, у которых отрастают крылья, летящие далеко, достигающие запредельного, разрезающие все на своем пути острыми как бритва клювами.

Скад, я видел их – эти осколки, этих птиц. Они летели по краю небытия, как те, которых я видел ранее петляющими над волнами. Я бросил корабль в сторону, уклоняясь от огня деструктора, и завершил круг, направившись к пляжу.

– Вы понимаете, что, если я не справлюсь, мы упадем с неба?

Слизни могли перенести нас, но я потеряю тогда свой корабль, а сейчас для этого крайне неподходящий момент.

– Почувствуй, как птицы улетают от тебя, как стая летит к твоим врагам, их острые клювы наготове.

Скад, он что, собирается так и читать, пока я не попробую? На датчиках приближения я видел подлетающие новые корабли, которые занялись моим звеном. Мы не могли немедленно вызвать помощь. Либо Аланик, либо мне пришлось бы отправиться на Россыпь, чтобы привести другие истребители, так что нужно сперва исчерпать другие варианты.

– Ладно, – сказал я. – Хорошо. Я разверну птиц.

Я помчался вверх, к низко летящему облаку. Аланик сказала, что через облака можно пролететь, и мы весь день наблюдали, как корабли проносятся мимо без происшествий, так что я не думал, что внутри скрывается что-то гнусное. Используя облака в качестве прикрытия, я выполнил петлю Альстрема, а затем увидел на датчиках приближения, что вражеские корабли вошли в облака вслед за мной. Они продолжали преследовать меня, но я воспользовался прикрытием облаков, чтобы стряхнуть их, вынырнул снизу и резко развернулся в сторону пляжа.

Артуро и Аланик догнали меня и принялись обстреливать моих преследователей.

– Амфи, Ангел, отойдите, – сказал я. – Я собираюсь кое-что попробовать.

Мне не хотелось закрывать глаза – только не в воздухе. Но я позволил своему разуму отключиться, летя на рефлексах. Это было опасно делать с тремя преследователями. К тому же Амфи и Ангел отступили, как я их просил. Возможно, у меня было не больше секунды, но я потянулся к океану небытия и поймал эти фрагменты, превратив их в птиц, которые полетели вперед как ракеты, с крыльями, прижатыми к телу, с острыми клювами наготове.

Один из вражеских истребителей всадил заряд в мой щит, потом еще. Я использовал двойные «ножницы», чтобы избежать огня, все еще пытаясь собраться с мыслями и сосредоточиться на фрагментах.

– Ты – это птицы, а птицы – это ты, – читал Джуно. – Ты и птицы – единое целое. Ты един с «нигде» и с самим собой.

Я помчался прочь. Мои преследователи все еще висели у меня на хвосте.

– Всем оставаться сзади, – сказал я и сбросил скорость, почти позволив врагу поймать меня.

Мой щит получил еще один удар и исчез. Я потянулся к своей стае птиц-снарядов.

И направил их, будто маленькие корабли, во врагов, догоняющих меня сзади.

Вражеские пилоты не уклонились. Они не ожидали ничего подобного. Клинки разума пронзили их крылья и корпуса, не обращая внимания на щиты. Фрагменты в моем сознании рассеялись. Обломки кораблей, аккуратно разрезанных на части, рухнули в океан.

Артуро выругался.

– Что это было? – спросил Нед.

– Клинки разума, – сказала ФМ. – Клянусь звездами, Зараза, это было невероятно!

Мой собственный корабль был в порядке. Я почти удивился.

– Поверить не могу, что это сработало, – сказал я Джуно.

Джуно негромко, но самодовольно хмыкнул:

– В преданиях древних много мудрости.

Судя по всему, так оно и было.

– Хорошо, – произнесла Аланик по рации. – Ты был прав. Тебе не нужно рваться вперед, чтобы проявить себя.

– Слушай, что она говорит, Зараза, – потребовал Нед. – Отступи и оставь нам хоть немного.

– С удовольствием, – сказал я.

Я укрылся за утесами, чтобы перезапустить щит. Киммалин парила надо мной, прикрывая меня. За время ожидания я настроил сенсоры, оценивая вражеские корабли, пока остальные атаковали их. Их было много, но не подавляющее большинство, и они, казалось, стреляли только по нам, а не по киценам.

По крайней мере, пока что. Наверное, это означало, что они пришли уничтожить нас, кицены, оказавшие нам гостеприимство, их не интересовали. Это могло измениться очень быстро, но я понимал: убедить киценов помочь нам, если нападению подвергнемся только мы, будет…

Два корабля устремились к нам, и Киммалин развернулась в их сторону…

Корабли пронеслись у нас над головой, и из рации раздался новый голос.

– Захватчики! – сказал он. Мой значок перевел эти слова с пронзительного киценского языка. – Вы думаете испортить наш прекрасный дом своим вульгарным присутствием? Мы срубим вас там, где вы стоите, и вы пожалеете о том дне, когда ступили в Логово Вечного Света, Мягко Омывающего Берега Времени!

Это был…

– Горо?

– Человек, – сказал Горо, – я предлагаю тебе временную отсрочку от моего испытания.

По крайней мере, предыдущая тирада была адресована не нам.

– У меня нет значка, – сказал Мята. – Кто-нибудь может перевести для меня, что там говорит тот лисий чувак?

– Он предлагает Заразе не драться с ним, – пояснила ФМ. – Хотя Зараза и не соглашался с ним драться…

Я надеялся, что это не очередная ловушка. Горо мог предложить нам помощь лишь затем, чтобы потом выступить против нас и использовать нашу стрельбу по Верховенству как доказательство нашей жестокости.

– Мы защищаемся, – сказал я по рации.

– Конечно! – продолжил Горо. – Ты выказал себя трусом в поединке, но многие, кто трусливо обращается с мечом, проявляют храбрость, взойдя на корабль!

Звезды…

– Вовсе я не трус, потому что не хочу отпинать ногами существо в одну десятую…

– Если бы тебе довелось встретиться с моей поборницей в бою, ты истекал бы кровью, как Красные Реки, Текущие к Пустому Морю!

– Не позволяйте ему травить тебя, – сказал Джуно. – Я думаю, он это делает из спортивного интереса.

Я был рад, что хотя бы одному из нас это нравится.

– Горо, – сказал я, – мы защищаем себя и ваш народ. Верховенство готово было наказать УрДейлов за то, что они оказали нам гостеприимство, и сделает то же самое с вами.

Я вздрогнул. Возможно, это было не слишком разумно – сказать, что мы сознательно подвергли их опасности, придя сюда. Но мы не могли прийти никуда без того, чтобы подвергнуть кого-нибудь опасности, а нам нужно…

– Это твоя возможность проявить себя, человек, – сказал Горо. – Если вы защищаете священные скалы Источника Снов, то вы уже наши союзники. Наш корабль, возможно, не такой быстрый, как ваш, но он не менее свиреп. Мы будем сражаться на вашей стороне как равные.

О! Это уже больше походило на возможность. Если мы будем летать вместе, сражаться вместе, он может начать верить, что мы действительно хотим быть союзниками киценов, а не завоевателями. ФМ продолжала переводить для остальных слова Горо, уловив основную суть. Наш ответ зависел от меня.

– Отлично, – сказал я Горо. – Мы рады сражаться на вашей стороне.

– Зараза, – сообщил Артуро, – от корабля-носителя отделилась еще одна большая группа истребителей, и они направляются сюда.

– Зараза? – переспросил Горо. – Мой корабельный переводчик интерпретирует это как…

– Это не то, на что похоже, – произнесла Аланик. – Просто примите это.

– Горо, – сказал я, – есть ли другие корабли, способные сражаться вместе с нами? – Я расширил зону действия сенсоров и увидел приближающиеся корабли Верховенства. Скад! – Нас сильно превосходят численностью.

– Мы здесь! – вклинилась в разговор Каури. – А на другой стороне острова есть небольшой аэродром. ВВС, Которые Не Принадлежат Тому, Кто Не Был Королем вскоре присоединятся к нам.

Звезды!

– У вас такие длинные имена и названия, – сказал я Джуно. – Неужели вы никогда не торопитесь?

– Мы часто сокращаем их, – ответил Джуно. – Полные имена мы употребляем, когда хотим произвести впечатление или припугнуть.

Ага, хорошо. Это звучит уже разумнее. А прибытие дополнительных кораблей киценов будет лишь на пользу.

– Звено «Небо», давайте отгоним противника от города. ФМ, Страж, вы будете арьергардом. Мы не знаем, что является целью врага, и я не хочу, чтобы пострадали гражданские лица.

– Поняла тебя, Зараза, – сказала ФМ.

Я не командовал киценами, да и не мог.

– Горо и Каури, если вы летите с нами, мы будем прикрывать ваши корабли, пока вы сбиваете приближающихся врагов. Такая стратегия приемлема для вас?

– Лица врагов будут блестеть от слез, потому что они познают честь быть побежденными «Вечнославными Сокрушающими Волнами Времени»!

Я воспринял это как согласие.

– Это что, название вашего корабля? – спросила Киммалин.

– Да, вероломный человек, – сказал Горо.

Что ж, он не полностью отказался от идеи изводить нас.

– Я буду называть вас «Сокрушающей Волной», – сказал я. – Это не оскорбит вас?

– Если я называю тебя Заразой, я полагаю, что это оскорбление для тебя, человек.

– Да, возможно, – сказал я.

Родители просили меня сменить позывной еще в тот момент, как я окончил летную школу. Возможно, мне стоило бы сделать это из уважения к ним. Если бы я назвал это причиной, никто не усомнился бы.

Но настоящая причина, по которой я не хотел его менять, была вовсе не в том, что я хотел бросить вызов своим родителям. Мне нравился мой позывной. Его дала мне Спенса, и он напоминал мне о ней. Я не собирался менять его.

И уж точно не сейчас.

Мое звено помчалось навстречу новым кораблям, и я полетел, чтобы присоединиться к ним. Силы Верховенства были обучены бессистемно, и эта группа выглядела так, будто они лишь недавно сели за пульт управления. У некоторых групп Верховенства, кажется, были командиры звеньев, но они не держали никакого конкретного строя. Если у них и были командиры, они не знали, что нужно делать.

Мой отряд разделился на три части: арьергард над городом и два атакующих клина с обеих сторон. Эта тактика была предназначена для того, чтобы разбивать вражеский строй, а поскольку строя и так не было, она повергла вражеские корабли в хаос. Горо и Каури разделились, заняв места на острие клиньев, и Каури, казалось, хорошо понимала смысл наших маневров и дополняла их.

Обычно Киммалин была моей напарницей, но сейчас я приказал ей и Неду поддерживать друг друга. Нед обычно летал в паре с Артуро, но Артуро взял на себя задачу подготовить Аланик к работе с нами. Я не был уверен, что это необходимо, но она научила нас многому, как и мы научили ее нашим маневрам, – и пока я не видел причин менять это.

Группа из примерно десятка кораблей ускользнула от нашего звена и направилась к городу.

– ФМ, Страж! Чужие, – сказал я.

– Видим их, – отозвалась ФМ.

– Защищайте город, – велел я. – Мы не знаем их цели, но…

Скад! Кажется, все эти корабли направились прямиком ко мне.

– Кажется, мы знаем, какова их цель, – сказала ФМ. – Они увидели, что ты сделал раньше.

– Хотите, я еще раз прочту медитацию? – спросил Джуно.

– Нет, – сказал я. – Думаю, я усвоил ее. Разве что у вас есть текст, который помог бы вашим птицам летать лучше.

– Летать лучше! – сказала Милашка.

– Сейчас посмотрим. – Джуно принялся листать книгу.

Вражеские корабли стремительно приближались. У меня не было времени ждать, пока Джуно что-нибудь найдет.

– Прикройте меня, – сказал я ФМ и Стражу. – Но держите дистанцию.

– Вас поняла, – отозвалась ФМ.

Вместо того чтобы развернуться и заставить противника следовать за мной, я полетел прямо на них. Я снова представил этих птиц над океаном, нащупывая ритм волн, то, как «нигде» давит на мой разум, а мой разум – на него.

При моем приближении враги рассеялись и открыли по мне лихорадочный огонь. Им не хотелось подходить слишком близко.

У меня появилась идея.

– Всем кораблям – держать дистанцию.

– Зараза! – позвал Артуро. – Что ты затеял?

– Что-то такое, что могла бы попробовать сделать Спенса, – сказал я. Если у меня получится, я хотел бы, чтобы она была здесь и видела это. Если же не получится, она все равно об этом услышит. – Джуно, держитесь, – сказал я. И мысленно потянулся к этой стае птиц, поднимая их из волн океана, чтобы они скользили мимо моего корабля, следуя за мной, летая вместе со мной.

Я преследовал убегающие корабли, уклоняясь от огня. Я включил форсаж и прорубил себе путь через боевое пространство. Корабли разбегались передо мной. Я посылал клинки разума сгруппированными стаями, ловя то один корабль, то другой, отсекая им крылья, хвосты и носы, пока мое звено добивало остальных. Несколько вражеских пилотов, тех, что похрабрее, пытались атаковать меня, и обломки их кораблей, нарезанных на ленточки, посыпались ливнем в океан.

– Проклятье, Зараза! – воскликнул Артуро.

– Кажется, вы правы, – сказал Джуно. – Вам не требуется медитация.

– Бабах, – сказал Бабах со своего места за моим креслом.

Я схватился за край пульта управления, чтобы руки перестали трястись. Я не должен был уметь делать такие вещи. Они казались… неестественными.

Хотя, наверное, точнее будет сказать «сверхъестественными». Почему мне было гораздо проще смотреть, как Спенса делает подобные вещи, чем делать их самому?

– Враги направляются к городу, – сказала ФМ. – Мы со Стражем возьмемся за них.

И действительно, вражеские корабли летели в направлении Источника Снов. Я напугал их, но, вместо того чтобы отступить на свой корабль-носитель, они собрались ударить нас по больным местам.

Я не думал, что жилища киценов выдержат огонь деструкторов, а у Кобба и Бабули вообще не было никакого укрытия, кроме несчастной палатки.

– Звено «Небо», сбейте эти истребители, – приказал я. – Не давайте им стрелять по городу.

Если мы собьем их над Источником Снов, разрушения будут, но не такие, как если бы мы позволили им атаковать город. Я не видел, чтобы какой-нибудь из их кораблей нес биобомбу, – они пришли искать нас, а не уничтожать город киценов.

Но это не означало, что они не нанесут чертовски большой ущерб, если мы позволим им разгуляться.

– Амфи, – спросил я, – где Куна?

– Он побежал в город в поисках убежища, – ответил Нед. – Я дал ему рацию, чтобы он оставался на связи.

– Я здесь, – сказал Куна по рации. – Я укрылся в здании сената.

Медики сейчас должны были находиться при Коббе и Бабуле, но они были совершенно беззащитны.

– Мне нужно, чтобы вы пошли в больничную палатку и помогли медикам перенести Кобба и Бабулю.

– Мы не можем переместить их, – сказала Аланик. – Ты что, забыл?

Чего мы не могли, так это оставить их в палатке во время воздушного налета.

– Они появились в библиотеке, – сказал я. – А наш транспортный корабль находился в противоположной стороне. Возможно, если перенести их в библиотеку, все будет в порядке.

– Я передам медицинскому персоналу ваши инструкции, – пообещал Куна.

– Дайте мне знать, как будут идти дела, – сказал я ему.

Звено преследовало корабли, идущие к городу, а я тем временем наблюдал за противоположной стороной, чтобы убедиться – это не уловка, позволяющая другой группе истребителей с корабля-носителя зайти нам во фланг. Но с этого направления кораблей не было. Пока что.

– У нас подкрепление, – сказал Артуро.

И да, действительно, с другой стороны, из-за утеса Источника Снов, появились новые корабли и присоединились к бою. Киценские истребители – их было два десятка – атаковали оставшиеся корабли Верховенства, когда те долетели до города.

– Добро пожаловать, сородичи! – крикнул по рации Горо. – А теперь давайте покажем этим людям, как надо воевать!

Вражеские корабли отвлеклись от города и принялись стрелять по новоприбывшим, а мое звено зашло противнику во фланг, сокрушая щиты. Один из сбитых кораблей, накренившись, стал падать на город, но Аланик подцепила его энергокрюком, оттащила к берегу и бросила на песок, где он не мог ничего разрушить. Нед сделал то же самое с кораблем, который Киммалин сбила прямо над центром города, – он развернулся вверх и бросил противника на скалы. Некоторые обломки все же попадали на город, но я надеялся, что разрушения будут минимальны.

– Зараза, – сказала Аланик, – враг отступает.

Едва она успела это произнести, как вражеские корабли развернулись как один и помчались прочь от берега и вверх, к кораблю-носителю, ожидающему их в облаках.

– Нам их преследовать? – спросил Нед.

– Погоди, – сказал я.

Я не знал, какую игру они затеяли, и не хотел оставлять город уязвимым для новых нападений. Истребители нырнули в облака рядом с кораблем-носителем, который теперь был наполовину скрыт облачным покровом над головой. Они все еще были там, за облаками, – я видел их благодаря датчикам приближения. Единственная причина, по которой они так отступали, заключалась в том, что они думали, что у них больше преимущества в этой запасной позиции, или…

– Ангел, – спросил я, – ты слышишь переговоры?

– Да, – ответила она. – Они получили приказ по гиперкому отступить и подождать. Они доложили, что кицены сражаются вместе с нами, и поэтому они ждут подкрепления, чтобы подавить сопротивление.

Святые, это скверный знак.

– Амфи, – сказал я, – я временно передаю командование звеном тебе.

– Зараза, что ты задумал на этот раз? – спросил Артуро.

– Я пойду за помощью, – ответил я. У нас было несколько мгновений – шанса лучше уже не представится. Я не мог во всем полагаться на клинки разума. Они были эффективным инструментом, но я видел часть чудовищного оружия, которое имелось у Верховенства, и я не смог бы победить их всех – даже если бы остальная часть звена прикрывала мне спину. – Они ждут подкрепления, поэтому оно нам тоже нужно. Я постараюсь уговорить Стоффа позволить мне взять платформу.

У меня возникло искушение просто поставить его перед фактом, а не просить, но я не был уверен, что Стофф согласится со мной. Это сработало в первый раз, потому что командный состав был ошеломлен потерей Кобба и половины Ассамблеи, а также потому, что никто не хотел спорить со мной после того, что случилось с моими родителями.

Мне нужно было прозондировать ситуацию, и сделать это быстро.

– ФМ, пойдешь со мной. Страж может пока примкнуть к Жучику и Аспиду. Мы приземлимся и оставим Милашку в моем корабле, чтобы потом можно было быстро вернуться и подняться в воздух.

В любом случае я надеялся, что это будет быстро. Я не знал, сколько времени у нас осталось до прибытия сил Верховенства.

– Аланик может держать меня в курсе. Свяжитесь со мной немедленно, если мы будем нужны. Все ясно?

– Так точно, сэр, – сказал Артуро.

– Предавай Стоффу привет от нас, – добавил Нед.

Я посадил корабль на скале, там, где он был частично скрыт из виду. ФМ приземлилась рядом.

Я обернулся и посмотрел на Джуно.

– Вы хотите остаться здесь? – спросил я. – Я не могу гарантировать, что вы будете в безопасности на корабле.

– Я бы хотел отправиться с вами, – сказал Джуно. – Мое присутствие определенно было полезным.

– Это так, – подтвердил я. – Но я не собираюсь применять клинки разума на Россыпи.

– Ходящий в тенях всегда идет по этому пути, – сказал Джуно. – Не только тогда, когда требуется насилие.

Я не совсем понимал, что это значит, но к тому же я не хотел объяснять Стоффу присутствие Джуно.

– На самом деле, – сказал я, – самое полезное, что вы могли бы сделать, – это остаться здесь и научить этой медитации Аланик. – Возможно, у нее не так уж много времени на обучение, но она не умеет использовать клинки разума, а главное – может, ей удастся овладеть каким-либо новым навыком…

– Я вижу в этом мудрость, – сказал Джуно. – Я никогда и не мечтал работать с цитоником, не говоря уже о привилегии направлять двоих.

– Тогда это ваш счастливый день. – Я включил рацию. – Ангел, если ты захочешь забрать Джуно, он может позаниматься с тобой, пока я отсутствую.

– Если его упражнения научили тебя тому, что ты проделывал, то я уже лечу.

– Она, вероятно, будет жаловаться меньше, чем я, – сказал я Джуно.

Я показал ему, как работает рация, на тот случай, если у него возникнут какие-то проблемы до прибытия Аланик, а потом поднял купол своей кабины.

Моего тейникса нужно было оставить на Вечнобереге, чтобы у Жабра была знакомая цель, которая привела бы прямо к нашему кораблю.

– Оставайтесь здесь, – сказал я Милашке и Бабаху.

Не то чтобы Бабах мог уйти далеко, но он склонен был идти туда, куда шла Милашка.

– Здесь! – сказала Милашка.

Я не был уверен, поняла ли она меня, но был вынужден удовлетвориться ее ответом. Я выбрался из корабля и встретился на песке с ФМ и Жабром.

– Готов? – спросила она.

– Ага, – ответил я. – Давай не будем затягивать.

– Хорошо, – сказала ФМ. – Жабр, отнеси нас домой.

13

На Россыпи было даже более позднее время, чем на Вечнобереге, но, когда мы появились в комнате тейниксов на платформе Прима, мы нашли Тора за его столом в инженерном отсеке. При виде ФМ Тор улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его лица.

– Если вы появились без остального звена, я думаю, дела неважные, – сказал он.

– Не совсем так, – ответил я. – Мне нужно поговорить со Стоффом.

– Я уверен, что он уже лег спать, – сказал Тор. – Почти все уже пошли спать.

– Кроме тебя, – заметила ФМ.

– Угу. Я искал кое-какие доклады о других платформах от поисковых команд. Они нашли одну в нескольких сотнях километров отсюда, похожую на «Блуждающий лист». Мы думаем, что там может быть пункт управления, и я рассчитываю способ, как бы нам попасть туда, не угодив под автоматический огонь.

Это могло быть полезно. Я подумал, позволит ли Стофф взять несколько платформ для защиты Вечноберега. Наш планетарный щит закрыл бреши между платформами, так что я был уверен, что мы можем взять несколько, не оставив себя полностью открытыми, но Стофф не особо любил рисковать.

Наверное, я мог бы взять с собой «Блуждающий лист», потому что формально он принадлежал УрДейлам, а не ССН, и я надеялся, что он пришлет еще несколько звеньев. Возможно, этому помогло бы, если бы я напомнил ему, что Верховенство не атаковало нашу планету с тех пор, как мы установили щит, и что мы можем быстро совершить гиперпрыжок назад, как только что-нибудь изменится. Хотя мне пришлось бы повернуть дело так, чтобы он мог позже прикрыть свою задницу, если бы у меня была хоть какая-то надежда убедить его в необходимости дополнительной огневой мощи.

– Как дела с киценами? – спросил Тор.

– Неопределенно, – ответила ФМ. – Идем. Я все расскажу по дороге к Стоффу.

Если мы вытащим Стоффа из постели, это не прибавит ему теплых чувств к нам, но у нас не было выбора. Я сомневался, что корабли Верховенства станут ждать до утра, а даже если и станут, нам лучше получить подкрепление задолго до этого.

Пока ФМ вводила Тора в курс дела, я потянулся к Аланик:

«Обстановка?»

«Пока ждем, – сказала она. – Мне это не нравится».

Мне это тоже не нравилось. У Верховенства имелись и цитоники, и гипердвигатели, и они могли привести в действие огромные ресурсы практически мгновенно. Если они колеблются, то это потому, что они вызывают свои силы, где бы они ни находились, а это могло быть почти в любой точке Галактики. Мы уничтожили их планетарное орудие на РеДауне, но я сомневался, что оно такое было одно.

«А Джуно?» – спросил я.

«Он продолжает твердить мне, что я расслаблена. Но это не так».

«Угу, – сказал я. – Я тоже не был расслаблен. Но это все равно сработало».

«Это обнадеживает, – сказала Аланик. – Спасибо».

«Держи меня в курсе», – попросил я и почувствовал ее согласие, не оформленное в слова.

Когда я снова включился, ФМ как раз повествовала Тору, как я крошил корабли Верховенства клинками разума.

– По описанию похоже, что это опасно, – произнес Тор.

– Это было потрясающе! – сказала ФМ, и, судя по ее голосу, именно это она и имела в виду.

– Конечно. Потрясающе, но опасно.

– Это было сюрреалистично, – сказал я. – Но в том бою сработало хорошо. Однако в долгосрочной перспективе этого будет недостаточно. Теперь, когда Верховенство знает, что мы сотрудничаем с киценами, они соберут больше кораблей, чтобы бросить их против нас. Нам нужна помощь.

Мы дошли до коридора с каютой Стоффа. В конце коридора у его двери дежурила адъютант – Келин, которой было поручено присматривать за Коббом с тех пор, как он стал адмиралом.

Это казалось плохим знаком.

Когда мы подошли, Келин отсалютовала нам.

– Мне нужно, чтобы вы разбудили вице-адмирала Стоффа, – сказал я. – У нас срочная информация.

Келин кивнула – у меня был более высокий уровень допуска, чем у нее, поэтому она не стала спрашивать об этой информации. Она вошла внутрь, а через несколько минут вышла со Стоффом в халате.

– О, прекрасно, – сказал Стофф. – Вы вернулись. Как там Кобб и миссис Найтшейд? Они в лазарете? Каково их состояние?

Ох, скад! Конечно, нам пришлось начать с этого.

– Медицинская бригада не смогла переместить их, не дестабилизировав, – сказал я. Надеюсь, Куне удалось перенести их в библиотеку – я ушел, прежде чем узнал результат. Нет нужды вдаваться в странные подробности. Стоффу нужны были только ответы, которых у меня не было. – Медики хотят оставить их там, пока мы не узнаем больше об их состоянии.

– Хорошо, – сказал Стофф. – Но вряд ли мне нужен был этот доклад посреди ночи.

– У нас проблема посерьезнее, – продолжил я. – Верховенство обнаружило нас на Вечнобереге. Должно быть, они перехватили передачу Каури и стали искать нас. Они атаковали, а мы защищали себя и лежащий рядом город. Потом Верховенство отступило. Мы услышали по гиперкому, что они ждут подкрепления.

– Что ж… – сказал Стофф. – Это действительно проблема.

Хотя бы в этом мы сошлись. Если бы он принялся доказывать мне, что это не проблема, я бы забеспокоился, что снова взорвусь клинками разума.

– Сэр, – сказал я, – нам нужно взять «Блуждающий лист», чтобы защититься от Верховенства, что бы оно ни планировало.

– Хорошо, – сказал Стофф. – Ради этого тоже не стоило меня будить.

В самом деле? Меня удивило, что Стофф не пытается заявить права ССН на эту платформу, ведь это мы получили ее от РеДауна и выяснили, как она работает. Было лишь к лучшему – и для нынешней ситуации, и для наших отношений с УрДейлами, – что он на нее не претендовал. Но…

– Нам также нужна поддержка ССН, – сказал я. – Самое меньшее несколько звеньев. Чем больше вы сможете нам выделить, тем лучше. – (Теперь Стофф стал выглядеть скептически.) – Россыпь сейчас не атакуют, – продолжил я. – Даже если вдруг Верховенство вернется, у Россыпи есть щит. А с гипердвигателями мы можем вернуться в любой момент. Мы могли бы выделить эти корабли не только для того, чтобы защитить Кобба и миссис Найтшейд, но и для того, чтобы выразить солидарность с киценами.

Стофф внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Келин.

– Прошу прощения, – произнес он.

– Да, сэр, – сказала Келин и отошла.

Стофф посмотрел на Тора, словно размышляя, не отослать ли и его, но, похоже, решил, что в этом нет необходимости.

– Хорошо, – сказал он.

Хм…

– Хорошо, сэр?

– Хорошо, берите звенья. Сколько вам нужно?

– Сколько вы можете…

– Не важно, – перебил он. – Не говорите мне. Я сообщу командованию по рации, что я разрешил вам взять звенья для поддержки Вечноберега. Вы могли бы и сами связаться с командованием.

Я мог?

– Сэр, – сказал я.

Стофф вздохнул, и у меня появилось ощущение, что я что-то упускаю. Я бросил искоса взгляд на ФМ, но она, похоже, не больше моего понимала, что происходит.

– Ваши приказы исходят непосредственно от адмирала, не так ли? – сказал Стофф. – Я не собираюсь перехватывать у него командование.

Краем глаза я заметил, что ФМ и Тор переглянулись.

Я даже не знал, что на это сказать. Я не хотел спорить.

Я опасался, что Стофф собирается лишить меня той ограниченной автономии, которая у меня была теперь, когда он знал, что Кобб фактически недееспособен. В протоколе ССН было четко прописано, что он имел право – даже обязанность – сделать именно это.

– Я могу решить, сколько звеньев взять на Вечноберег, – проговорил я.

Я не хотел слишком глубоко вдаваться в этот вопрос – это была действительно хорошая новость, и звено «Небо» нуждалось в том, чтобы мы уладили все как можно быстрее и привели помощь. Но это больше походило на ловушку.

– Да, – подтвердил Стофф. – Вы очень четко дали понять, что́ Кобб приказал вам сделать. Если это ваша миссия, у вас должна быть автономия для ее выполнения, не так ли?

Ага. Я понял, что он делает. С формальной точки зрения я был ренегатом. Я забрал своих пилотов и истребители на РеДаун, официально – вопреки приказам. Потом я вернулся и потребовал, чтобы Ассамблея была исключена из цепочки управления, а мы работали с киценами, чтобы вернуть Кобба. Множество людей могли засвидетельствовать нарушение мною субординации – и все, кроме Кобба, считали бы мое дело элементарным.

Стофф не арестовал меня по возвращении, но наблюдал за мной с этого момента. Он давал мне значительную свободу на тот случай, если мои действия послужат интересам Россыпи, но старался, чтобы его имя не было связано со всем, что я делаю, – на тот случай, если что-то взорвется, как чертов корабль Верховенства.

Если Стофф продолжит в том же духе, он все равно сможет присвоить себе все достижения звена «Небо», если захочет. Если мы потерпим неудачу, он сможет умыть руки. Скажет, что я действовал по своему усмотрению, что он не совсем понимал, что происходит, пока я был за пределами планеты. Неужели Стофф желал лишь одного – не высовываться и избегать ответственности за то, что произойдет дальше?

– Сэр, – сказал я, – простите, но, на мой взгляд, слишком много автономии.

– Не больше, чем адмирал счел нужным вам дать, – парировал Стофф. – Не так ли?

Звезды! Возможно, он действительно хотел лишь этого. На самом деле это было куда больше той автономии, чем адмирал счел нужным мне предоставить. Но я не хотел слишком сильно давить на Стоффа. Я хотел лишь понять его мотивы, а не изменить его мнение.

– Это важно, – сказал я ему. – На данный момент мы защищены, но это не продлится долго. Ресурсы Верховенства огромны. Они пытаются убедить делверов выступить на их стороне. Если мы не найдем способ им противостоять…

Стофф съежился и ссутулился.

– Вам не обязательно говорить мне об этом. – (В его глазах я увидел неподдельный страх. Он был в ужасе.) – Если вы думаете, что можете что-то предпринять, чтобы улучшить нашу ситуацию, то вам, черт возьми, лучше не сидеть сложа руки.

И он закрыл дверь у меня перед носом.

– Он серьезно только что сделал это? – спросила ФМ.

– Свалил всю ответственность на нас? – переспросил Тор. – Думаю, да.

Не на нас. На меня. Я был легкой добычей. Мои родители умерли, поэтому я не мог рассчитывать на то, что они меня прикроют. Я был изолирован. С политической точки зрения я был расходным материалом.

Казалось, Стофф искренне желает нам успеха. Он знал, насколько отчаянным было наше положение. Но он не собирался ничего с этим делать. Он – вице-адмирал. Когда Кобб выбыл из строя, он должен был заменить его и возглавить нас.

Но он прятался как трус, потому что слишком боялся ответственности.

– Йорген! – позвала ФМ.

– Погоди, – сказал я. – Мне нужно проверить, что там у остальных.

Я прислонился к стене рядом с дверью Стоффа и потянулся в «нигде».

«Аланик!» – позвал я.

«Все еще ничего, – ответила она. – Этот грызун твердит мне про птиц. В моем разуме не живут птицы, Йорген. И я понятия не имею, что он имеет в виду под „волнами“».

Хм… Для меня это имело смысл, но…

«Ровно так я чувствую себя, когда ты говоришь о поиске места в „нигде“. Может, клинки разума – просто не твое?»

Я ощутил ее раздражение. Аланик не нравилось считать, что она не способна сделать то, что делают другие.

Я ее понимал. Мне тоже это не нравилось.

«Я могу продолжать попытки, – сказала она, – но боюсь оставить эти корабли в небе. Мы могли бы отправиться туда и попытаться уничтожить их, если хочешь. Меньше придется сражаться позже».

Если стоял выбор между ожиданием и действием, Аланик была похожа в этом на Спенсу – она всегда была склонна к действию. И не просто склонна – она мчалась к нему на полной скорости. На этот раз она была права, но я все равно не думал, что это будет правильный шаг.

«Нет, – сказал я ей. – Защищайте город».

«Здесь много городов, Йорген, – сказала Аланик. – Целая планета. Как мы собираемся защитить их всех?»

Она была права. Вечноберег не имел ни щита, ни даже прикрытия из платформ и обломков. Кицены были совершенно беззащитны. Нам, по крайней мере, нужно было защищать лишь Альту. Кицены же были рассеяны по всей планете.

Как целый народ выживал в подобных обстоятельствах? Как мы собираемся их защитить?

И сможем ли?

«Я работаю над этим, – сказал я, словно вправду понимал, что я делаю. – Сосредоточьтесь пока на Источнике Снов».

– Йорген! – позвала меня ФМ. – Мы пойдем к командованию?

Командный центр дежурил всю ночь. Вице-адмирал, вероятно, уже связался с ним и снова лег спать, предоставив нам отвечать за все.

Нам нужно было бы завернуть в командный центр, но если Стофф и вправду собирался позволить мне получить все, что я хочу…

– Тор, – сказал я, – сколько тебе потребуется времени, чтобы собрать народ в пункте управления, который поисковые команды нашли на той платформе?

– Добраться туда недолго, – сказал Тор. – Но вот сможем ли мы заставить ее работать…

– Попытаться стоит, – согласился я. Если Стофф дал мне полную свободу действий… Скад, он ожидал, что это взорвется мне в лицо, и, возможно, он был прав. – По крайней мере, попроси команду посмотреть на нее.

– Пойду стучаться в двери, – сказал Тор.

Я закрыл глаза. Я втягивал Тора в свои дела. Снова. Если мы проиграем, он пострадает вместе с нами.

– Я не могу отдать тебе такой приказ.

У меня не было для этого полномочий.

– Йорген, – сказал Тор, – я прыгнул в один поезд с вами всеми, когда мы отправились на РеДаун. Уже немного поздно менять решение.

Он сжал руку ФМ и помчался по коридору к спальням.

Теперь все мы были в этом поезде, и это, прах побери, была моя вина. Мне казалось, что стены коридора смыкаются, сжимая меня, и я закрыл глаза.

– Йорген, – позвала меня ФМ.

Я не ответил.

– Скажи что-нибудь, чтобы я знала, что ты не разрежешь платформу на куски изнутри.

– Не разрежу, – произнес я.

Я могу это контролировать. И буду.

– Он подставляет нас, – сказала ФМ.

– Да.

– Он постарается выставить тебя негодяем, нарушающим приказы. В этом есть доля иронии.

Я не единственный, кто это видит. Это утешает.

– Только если что-то пойдет не так.

– Конечно, – согласилась ФМ. – Если мы преуспеем, он, вероятно, присвоит лавры себе.

Это он и собирается сделать.

– Ну так что, – спросила ФМ, – мы зовем звенья?

Именно это мне и следовало сделать. Остальные нуждались в нас.

Но я не мог сдвинуться с места. Я знал, что должен действовать, но разве я и не занимался этим прямо сейчас? Убегая с очередным набором не-приказов в сторону… чего? Неужели я в самом деле думал, что мы сможем уничтожить все ВВС Верховенства с помощью пары звеньев и одной платформы? Даже если Тору удастся переместить еще несколько платформ, есть ли у нас шанс? Мы победили на РеДауне, но это могло быть случайностью. Немного ложной надежды, предшествовавшей полному разрушению. Возможно, я вел всех, кто мне дорог, на смерть, и это были мой призыв, моя идея, мое решение…

Я не мог смотреть, как умирает кто-то, кого я люблю.

Мысленным взором я снова увидел, как взрывается корабль Верховенства.

ФМ схватила меня за руку, и я вздрогнул.

– Йорген, – сказала она, – поговори со мной. Ты снова начинаешь сходить с ума, а я вовсе не хочу, чтобы твои мысленные клинки нарезали меня кубиками.

Звезды, она что, боится меня?

– Извини, – сказал я.

– Не извиняйся. Ты не одинок. Я знаю, что ты так думаешь, но это не так.

– Он заставляет меня делать выбор, – сказал я. – Но правильно ли это? Я думаю, что Кобб поступил бы именно так. Но я не знаю этого на самом деле. А если я ошибаюсь…

– Не все зависит от тебя, – настойчиво произнесла ФМ.

– От меня.

– Ты все еще веришь в цепочку командования, да?

– Да, – ответил я. – И мы действуем далеко за ее пределами. – По приказу. Типа того. Два отдельных командира как бы приказали мне сделать это, и от этого «типа того» у меня сломался мозг.

– Эта цепочка появилась не просто так, – сказала ФМ. – Не кто-то один наверху решает все сам. Да, в конечном счете решение принимаешь ты. И ты с этим справляешься чертовски хорошо, ясно? Но все мы здесь, чтобы поддержать тебя. Единственное, что тебе нужно сделать самостоятельно, – сказать последнее слово.

– Я знаю, – сказал я. – Но в конечном счете именно мое решение спасет людей или приведет их к гибели. – Возможно и то и другое. Звезды, почему всегда существует и то и другое?

– Это правда, – сказала ФМ. – Но мы все поддерживаем тебя, потому что доверяем твоему суждению.

– Ты все время подвергаешь сомнению мое суждение! – сказал я. – На Солнцекрае я собирался принять решение и оставить звено там. И возможно, мы вернулись бы за ним, а может, и нет, и кто знает, сколько из них погибло бы за это время. Это ты придумала, как спасти их жизни. Не я.

– Ладно, – сказала ФМ. – Но как насчет РеДауна? Ты принял решение остаться и уничтожить корабль Верховенства. Мы могли бы сбежать оттуда после того, как цитонические ингибиторы были уничтожены, но ты рискнул нашей жизнью, чтобы уничтожить тот линкор и защитить жителей РеДауна, и это явно было правильным решением.

– А как насчет того, что я отругал тебя за то, что ты украла тейниксов и принесла их на «Блуждающий лист»? – спросил я. – Тогда ты не думала, что я поступаю правильно.

ФМ закрыла глаза. Мы избегали этого разговора с тех самых пор, как это случилось. Я не хотел заводить его ни сейчас, ни когда бы то ни было, но я также не хотел позволить ей делать вид, что она всегда согласна со мной.

– Я злилась на тебя, – сказала ФМ. – И я была испугана до чертиков. Я сказала то, чего не имела в виду. И мне очень жаль, что я это сказала. Жаль, потому что это неправда. Ты – мой командир, и у тебя это чертовски хорошо получается, Йорген.

– Мне так не кажется.

У меня было подозрение, что я всех их подвожу.

ФМ покачала головой:

– Ты думаешь, мы все следуем за тобой из-за субординации? То, что мы делаем в последнее время, – чистое безумие. Во всех ССН не найдется офицера, который осудил бы нас за отказ следовать таким приказам.

Вероятно, это была правда. Звезды, я оправдал многое, что мне не следовало делать – во всяком случае, по уставу.

– Мы все здесь, – продолжила ФМ, – потому что верим в то, что делаем. И мы все доверяем тебе свою жизнь, потому что знаем, что в конце концов Йорген Уэйт поступит правильно. Иногда ты теряешь это из виду. Иногда ты настолько увязаешь в правилах, что на минуту теряешь представление о том, что правильно. Но когда дело доходит до решений, касающихся наших жизней, ты каждый раз поступаешь правильно.

Я не был в этом уверен. Вот почему я старался следовать правилу: если намерен совершить ошибку, то убеди себя, что ее нельзя избежать. Если я ошибался в соблюдении протокола, по крайней мере, я всегда мог обвинить протокол.

– Ты думаешь, мне следует поднимать звенья? – спросил я.

– Честно? – сказала ФМ. – Я не знаю. Возможно, нам следует отступить. Возможно, Верховенство оставит киценов в покое. Или, что более вероятно, нанесет им некоторый ущерб – и будут погибшие, но, возможно, их будет меньше, чем если бы мы спровоцировали Верховенство на полномасштабную атаку, от которой мы не факт, что сможем защититься. Это рискованный шаг, Йорген, и я не знаю, какой ответ будет правильным.

Я стиснул зубы и запустил руки в волосы. Если бы я мог видеть будущее, знать, какой выбор будет правильным для большинства народа – для нашего народа!

Почему так трудно понять, что это такое?

– Но, – сказала ФМ, – одна из наших целей на Вечнобереге – заключить союз. А именно инициатива, которую ты проявил на РеДауне, привела к тому, что мы заключили союз с УрДейлами. Благодаря тебе.

Я пожал плечами:

– Мне было приказано заключить этот союз.

– Верно. И все всегда добиваются успеха во всем, что им приказывают, не так ли? Отдать приказ проще простого! Основное сделано за тебя. Так что вряд ли тебе поставят это в заслугу, потому что ты просто выполнял приказы. Так?

Я хмыкнул. Это звучало достаточно правильно, но по ее тону я мог сказать, что это не так.

– А между тем, если у тебя ничего не получится, это полностью твоя вина. Никто другой не может быть виноват, потому что Йорген Уэйт всемогущ и, если что-то пошло не так, виноват всегда он.

– Я думаю, это немного преувеличено, – сказал я.

– Ты думаешь? – переспросила ФМ. – Скажи мне, что ты думаешь не так. Ну, давай!

Я снова хмыкнул.

– Не может и то и другое быть правильным. Ты не можешь одновременно быть бессильным и во всем виноватым. Ну так как?

Я задумался.

– Ни то ни другое.

– Верно, – сказала ФМ. – Что-то находится под твоим контролем, а что-то нет. Ты делаешь все, что можешь, с тем, с чем тебе приходится работать. И именно это отличает тебя от других – то, что ты с этим делаешь.

Я вздохнул:

– Ладно. Ты высказала свою точку зрения.

– Ну так и что мы делаем? Каковы твои приоритеты?

– Жизнь Кобба. – Это был совершенно ясный приоритет, безоговорочный и соответствующий уставу.

– И мы не можем его вытащить.

Но, звезды, даже если бы это спасло жизнь киценам, мы не могли оставить его там.

– Хорошо, – сказала ФМ.

– И жизни наших товарищей по звену, – добавил я.

– И все жизни киценов, которые сейчас в опасности. Как насчет них?

– Они – не наш народ. Но Кобб приказал нам…

– Забудь на минуту про то, что приказал тебе Кобб, – сказала ФМ. – Что считаешь правильным ты сам?

Я не знал, какой приказ окажется лучшим, но на мгновение попытался отложить этот вопрос в сторону. Возможно, правильным приказом был бы тот, который, предположительно, принесет наибольшую пользу наибольшему количеству разумных, даже если результат был не полностью гарантирован.

Когда я смотрел на происходящее под этим углом, все казалось проще.

– Спасать жизни, – сказал я. – Защитить киценов, защитить Кобба, упрочить союз. Вместе действовать против тех, кто пытается убить нас всех. – Когда я это сказал, все показалось очень простым. В этом была доля истины.

– Мне тоже кажется, что это правильно, – сказала ФМ.

Я кивнул.

– То, что делает Стофф, – это ловушка, но ловушка политическая. Мы должны сперва спасать жизни, а потом уже думать о политике.

Я предпочел бы никогда не думать о политике, но раз уж нам отдали такой приказ, то так тому и быть.

ФМ наблюдала за мной и ждала. Она делала ровно то, что говорила, – высказала свое мнение и ждала, пока я приму решение.

Я мог бы отозвать свое звено и оставить киценов одних разбираться с Верховенством. Если Стофф мог прятаться за цепочкой командования, то это мог бы сделать и я, и никто в ССН не обвинил бы меня за это. Тогда у Стоффа не было бы ренегата, на которого можно свалить ответственность.

Но я уже знал, что никогда не смогу жить в мире с самим собой, если сделаю это.

– Хватит тут стоять, – сказал я. – Пойдем поднимем звенья и заберем платформу.

ФМ ухмыльнулась.

– Есть, сэр! – отозвалась она.

И мы вместе побежали по коридору.

14

Никто не задал мне никаких вопросов, когда я сказал, что хочу, чтобы три звена были готовы к гиперпрыжку как можно скорее и чтобы все пилоты были в режиме ожидания на случай, если нам понадобится больше звеньев. Раз уж мы взяли на себя обязательство защитить Кобба, Бабулю и киценов, то придется пойти ва-банк.

Мы оставили на «Блуждающем листе» тейникса – связного слизня по имени Боб (так назвал его Нед), – чтобы остальные слизни могли переносить нас туда и обратно. Жабр перенес нас в диспетчерскую тейниксов на платформе – помещение с широкой панелью управления и рядами ящиков для хранения различных систем защиты и вооружения тейниксов.

Все на платформе спали, некоторые из пилотов Независимости УрДейлов предпочли остаться тут, возможно, чтобы убедиться, что наши военные не сочли «Блуждающий лист» своим имуществом.

ФМ поместила Жабра в ящик гипердвигателя. Я намеревался направить гиперпрыжок на Вечноберег из этой комнаты. Отсюда я мог посылать указания слизням пилотов – при условии, что у каждого звена будет как минимум один гипердвигатель. Потом я смогу перенести «Блуждающий лист» в воздушное пространство над Источником Снов, согласовав это с Аланик, чтобы убедиться, что никто из наших пилотов не окажется в зоне действия оружейных систем платформы.

Тор появился перед панелью управления рядом с ФМ, и она вздрогнула. Сколько бы раз мы ни совершали гиперпрыжки, все равно было трудно привыкнуть к людям, появляющимся из ниоткуда. Это напомнило мне детство, когда я выпрыгивал из-за мебели и пугал маму. Это всегда срабатывало, сколько бы раз я это ни делал, к большому огорчению моей матери.

Иногда удивляло не то, что произошло, а то, когда это произошло.

– Я собираюсь отправиться на платформу, похожую на «Блуждающий лист», – сообщил Тор. – Но боюсь, что мы не сможем достаточно быстро придумать, как перемещать какие-либо платформы. Меня одинаково волнует и то, что мы это все-таки сделаем, и то, что оставим Россыпь беззащитной перед нападением.

– Между платформами вокруг планеты и так есть дыры, – произнес я. – Их перекрывает щит. Если мы возьмем еще несколько платформ, он закроет и эти пробелы, ведь так?

– Надеюсь, что так, – сказал Тор.

– А если не так, мы их вернем. Может быть, мы даже не сможем придумать, как их переместить, но, я думаю, нам нужно изучить все варианты.

– Конечно, – сказал Тор. – Я возьму с собой Драпу, так что, если вам понадобится что-то от меня, вы можете прыгнуть туда и обратно. А я заодно посмотрю, есть ли там гиперсвязь, с которой можно будет работать.

Он нервно перевел взгляд с меня на ФМ, и ФМ обняла его.

– Береги себя, – сказал он.

Я надеялся, что у нас это получится, но никто из нас не мог этого пообещать. Тор дал Драпе команду перенести его домой и исчез, отправившись на встречу с инженерами. ФМ выглядела расстроенной.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Нет, – ответила ФМ. – Но сейчас не время говорить об этом.

– Нам нужно дождаться сигнала от других звеньев, что они готовы к гиперпрыжку, – сказал я. – Они только что встали с кроватей, так что у нас есть несколько минут.

ФМ зажмурилась:

– Святые и звезды, Йорген! Куда легче разговорить тебя, чем разговориться самой.

– Я могу вызвать Тора обратно. Но я думаю, ему нужно двигаться дальше вместе с другими инженерами.

– В любом случае я не хочу говорить об этом с Тором, – пробормотала она.

Я удивился:

– Ты же вроде как говорила, что тебе нравится, когда он заставляет тебя говорить.

– Я сказала, что это хорошо для меня. Но я это ненавижу. И понимаю, что, если не поговорить с тобой прямо сейчас, ты используешь это как повод, чтобы закрыться, и, возможно, снова взорвешься.

Я надеялся, что это неправда. Но не стал этого отрицать.

ФМ вздохнула:

– Так что да, это отстой, ясно? Я ненавижу покидать Тора, зная, что могу не вернуться обратно. Я знаю, каково ему, и намного хуже ему станет, если со мной что-нибудь случится, и мне от этого тошно. Я думаю: а стоило ли мне вообще начинать эти отношения, честно ли это по отношению к нему? И еще я хотела бы знать, сколько он еще будет терпеть, прежде чем решит, что я не стою такого стресса. Ну что? Теперь ты доволен?

– Нет, – сказал я. – Но я рад, что ты рассказала мне об этом.

ФМ стала возиться с одной из кнопок консоли, искоса поглядывая на меня.

– А у тебя никогда не возникало ощущения, что тебе не стоило завязывать отношения со Спенсой?

– Это не я их завязал, а она, – сказал я. – Но… – Я сам удивился тому, как легко пришел ко мне этот ответ. – Нет. Я никогда не жалел об этом. И никогда не пожалею ни об одной минуте, проведенной с ней, как бы это все ни обернулось. – Меня самого удивила сила моего убеждения. Я говорил абсолютно серьезно.

Плечи ФМ расслабились.

– Ты тоже не жалеешь, – сказал я. – Тебе просто страшно.

ФМ сжала губы и кивнула.

– Я думаю, что это нечестно по отношению к нему. Но если ты способен справляться с тем, что Спенса убегает буквально в «нигде»…

Тор бросил летную школу после первого полета, но он пошел с нами на битву за РеДаун и не дрогнул.

– Он знает, почему ты делаешь это. Он делает то же самое.

– Да, – сказала ФМ. – И я тоже ненавижу, что он в опасности. Я почти надеюсь, что он не сможет заставить платформы двигаться, потому что тогда он останется здесь и будет в большей безопасности.

Если платформы не станут двигаться, у нас всех будет гораздо меньше возможностей справиться с тем, что́ натравит на нас Верховенство. Но я не стал указывать ей на прореху в логике. Я понял.

– Я пойду разбужу пилотов-УрДейлов, – сказала ФМ. – Они не боятся, когда платформа движется, и поэтому могут захотеть остаться здесь.

– Хорошая идея, – кивнул я.

Брат Аланик и остальные сражались вместе с нами на РеДауне, но сейчас был не их бой. Они заслуживали права решать самим.

– Зараза, – произнес голос из моей рации, – говорит Робин из звена «Звездный дракон». Нам приказали связаться с вами, как только мы поднимемся в воздух.

Когда я в последний раз говорил с Робин по рации, ее звену приказали не отпускать звено «Небо» на РеДаун.

– Понял тебя, Робин, – сказал я. – У вас есть гипердвигатель?

– В нашем звене есть один, – ответила Робин. – И у «Плюща» с «Победой» еще по паре.

– Хорошо. Соедините все корабли между собой энергокопьями. Не оставляйте никого. Когда будете готовы, сообщите мне, и мы перенесем вас на Вечноберег.

– Зараза, – спросила Робин, – что за тьму мы творим?

– Защищаем потенциальных новых союзников, – сказал я. – Они подверглись нападению, потому что Верховенство пронюхало о нашем присутствии там. Мы присоединимся к их ВВС для защиты их планеты. Я дам вам конкретные указания, когда мы прибудем.

– Есть, сэр, – ответила Робин.

Я моргнул. Официально я не был начальником для Робин, но все равно отдавал ей приказы. Стофф разрешил мне сделать это, но…

Я не стал поправлять ее. Мне нужно было, чтобы все они слушались меня, так что это был хороший знак, даже если не слишком правильный.

«Йорген, – произнесла Аланик в моем сознании. – Прибыл еще один корабль-носитель».

«Мы уже в пути».

Я убедился, что Жабр готов, пока ФМ предупреждала пилотов-УрДейлов.

– Мы готовы, – сказала Робин по рации. – Мое звено хочет знать, куда именно мы отправляемся.

Я что, не сообщил им?

– На Вечноберег. Планету, населенную существами, похожими на маленьких лис.

– Хорошо, – сказала Робин после паузы. – Спасибо, что проинформировал нас.

Я вздохнул. Чтобы ответить на все их вопросы, требовалось время, а вот его-то у нас и не было.

– Вы скоро сами все увидите. Всем звеньям – приготовиться к гиперпрыжку.

ФМ снова возникла в дверях командного пункта:

– Гилаф и остальные готовятся. Они участвуют.

«Я готов к гиперпрыжку, – сообщил я Аланик. – Отправьте кого-нибудь повыше в небо, чтобы платформа не обстреляла планету, когда мы прибудем».

Последовала долгая пауза.

«Артуро достаточно высоко, – сказала Аланик. – Пространство вокруг него чистое. Давайте».

Я дотянулся до остальных звеньев, нашел разумы их тейниксов и приказал им отправляться к слизню Аланик, Жулику, неподалеку от Источника Снов. Потом я дотянулся до Жабра в ящике и велел ему перенести платформу к Наге. Я хотел, чтобы платформа возникла в небе, а не на пляже, где автоматические турели открыли бы стрельбу по городу.

Мы проскользнули под невидящими глазами и появились под черным небом, усеянным редкими облаками. Я мог видеть корабли-носители, о которых говорила Аланик: высоко над облаками части их больших квадратных форм были видны за пушистыми завесами. Артуро завис прямо над поверхностью платформы, достаточно близко, чтобы его не поразили автоматические орудия.

– Скад, Зараза! – сказал Артуро. – Когда такая громада появляется из ниоткуда, это пугает.

Платформа задрожала – это орудия открыли огонь по вражеским кораблям, поджидавшими нас внутри облаков. Они рассеялись и отступили.

– С возвращением, – сказала Киммалин по рации.

– Спасибо, – ответил я. – Я собираюсь кое-что сделать с этими носителями. Всем остальным – держаться подальше от платформы и защищать город.

– Теперь на нашей стороне больше киценских кораблей, – сказал Артуро. – Они собираются над Источником Снов.

– И мы будем пировать душами тех, кто посмеет навредить нашему любимому городу! – заявил Горо.

– Я очень надеюсь, что это метафора, – пробормотала ФМ, а затем повернулась ко мне. – Гилаф свяжется с тобой по рации, когда он и другие пилоты-УрДейлы будут готовы выступить на помощь. Я собираюсь забрать Жабра на свой корабль.

– Хорошо, – сказал я. – Амфи, я хочу, чтобы ты командовал звеном. Мне будет слишком сложно следить за вами всеми, пока я буду работать над платформой.

В прошлый раз у меня был Тор, чтобы справиться с ней. Все, что потребовалось от меня, – отдать Бабаху команду выстрелить из гипероружия. Сейчас все будет гораздо сложнее.

– Понял тебя, Зараза. Какова наша стратегия?

Скад, нам же еще нужна стратегия… И не только для нашего звена, но и для остальных.

– Защищайте город, – сказал я. – Звено «Победа», позаботьтесь, чтобы город не подожгли. Отвлекайте противника. – Я сделал паузу. – Амфи, есть новости от Куны?

– Он вместе с медиками работает над перемещением Кобба и Бабули в библиотеку. Похоже, движение по направлению к скалам не приводит к снижению их жизненных показателей.

Все это было как-то связано с этим порталом, но я не понял, как именно.

– Хорошо, – сказал я. – Там у них будет укрытие получше. Но нам все равно нужно защищать город. «Звездный дракон» и «Плющ», перехватывайте вражеские корабли на подходах к городу. Ваша цель – сделать так, чтобы «Победе» нечего было делать.

– Вас поняла, Зараза, – сказала Робин.

– Звено «Небо», займите позицию. Всем звеньям держаться минимум в пяти километрах от платформы, чтобы избежать огня автоматических орудий. Наша цель – убедить их, что мы того не стоим, и заставить отвести корабли. Если у вас есть гипердвигатель и вам нужно спастись от огня, дайте мне знать. В противном случае Амфи даст вам конкретные инструкции по построению.

– Хорошо, – отозвался Артуро. Он, вероятно, не был готов командовать несколькими звеньями сразу, но все равно взялся за дело.

Это позволило мне сосредоточиться на новых кораблях-носителях в небе. Я не собирался сидеть тут и ждать, пока они вышлют свои корабли для бомбардировки города.

Я хотел добраться до них первым.

– Зараза, – сказала Аланик, – твой приятель хочет снова присоединиться к тебе. Думаю, он отказался от меня.

– Пришли его с Жуликом, – попросил я.

Жулик и Джуно появились секунду спустя – оба они прибыли на платформе Джуно. Через мгновение Аланик позвала Жулика обратно, и слизень снова исчез.

– Я не отказался от Аланик, – сказал Джуно. – Я просто сказал, что у нее, похоже, меньше способности к клинкам разума, чем у тебя. Это не было качественной оценкой.

– Возможно, Аланик восприняла ее именно так, – заметил я.

– Есть ли какая-то конкретная медитация, которую ты хотел бы попробовать? – спросил Джуно. – У меня нет всех моих книг, но я мог бы…

– Не сейчас, – сказал я. Я позвал Милашку, и она появилась у меня на руках вместе с Бабахом. Я сунул Милашку в ящик для тейниксов, в котором уже сидел Жабр. – Возможно, позже. Сейчас мне нужно сосредоточиться.

– Цель медитации – помочь тебе сосредоточиться…

Я перестал слушать Джуно и посадил Бабаха в ящик гипероружия платформы. Потом я сосредоточился на воздушном пространстве рядом с кораблем-носителем и послал Милашке указание двигаться.

Мы скользнули под глазами, а затем «Блуждающий лист» появился под кораблем-носителем. Наше ингибиторное поле окружило вражеский корабль, не позволяя ему совершать гиперпрыжки, пока автотурели стреляли, ослабляя щит, пробивая его в нескольких местах и образуя дыры в корпусе. Двери ангара открылись, и истребители бросились наружу, пытаясь убежать. Большие орудия не могли поразить все эти цели. Датчики показывали, что мои люди все еще летели низко, – мне пока не нужно было беспокоиться о том, чтобы не подстрелить их.

«Давай», – сказал я Бабаху и сосредоточился на пространстве у выхода из ангара.

Я почувствовал, как край небытия разрывается на части, когда гипероружие выстрелило и клинки разума полетели в убегающие корабли, минуя щиты и раскалывая их корпуса надвое. С неба посыпались обломки. Пилоты даже не успели катапультироваться.

Я не мог позволить себе их жалеть. Я наклонился к окну, заметив следующий корабль-носитель за ближайшей башней облаков.

«Вперед», – сказал я Милашке, и внезапно мы оказались перед кораблем, и платформа содрогнулась от огня автотурелей.

– Мы готовы, – сказал по рации Гилаф, брат Аланик. – Но мы бы предпочли выпрыгивать не прямо здесь, если вы не против.

– Извините за такой малый срок, – произнес я. – У нас самих времени было не намного больше. Я перенесу вас ближе к планете.

– Адский способ проснуться, – сказал Гилаф.

Я связался с тейниксом на корабле Гилафа и перенес его и остальных пилотов-УрДейлов на то место, где первоначально очутилась платформа.

Этот корабль-носитель казался почти пустым, но я все равно навел гипероружие на корпус корабля и велел Бабаху стрелять. Корабль разлетелся на куски; обломки взлетели в небо, а потом попадали вниз.

– Это вы сделали? – спросил Джуно, глядя в окно.

– Да, – сказал я. Звезды, ну и мощная же была эта штука! Эта тактика могла оказаться менее эффективной против линкора, который мог быть оснащен ингибитором, но сейчас мы отправили в океан немало металлолома с этих кораблей. Волны много лет будут выносить обломки на берег.

Что мы могли бы сделать, если бы переместили сюда другие платформы с их орбит вокруг Россыпи?

Третий корабль-носитель выпустил еще больше истребителей. Я мог чувствовать вибрацию цитоника среди них, и я потянулся, прислушиваясь к любым цитоническим сообщениям, чтобы посмотреть, что мы можем узнать об их планах.

Вместо этого я почувствовал что-то другое. Гул в «нигде», ритмичный стук, как будто кто-то постукивает ногтями по границе между тем миром и нашим.

Вражеский цитоник прорезал поле боя, направляясь прямо к Аланик. Гудение последовало за ним, и, сосредоточившись, я почувствовал, как вокруг него роятся маленькие снаряды, похожие на заостренные осколки стекла, сделанные из кусочков «нигде».

Ох, скад!

«Ангел, уходи оттуда! – сказал я. – Этот чужой корабль…»

Осколки «нигде» разлетелись вокруг корабля вражеского пилота в водовороте, подрезая крылья и пронзая корпуса. Два корабля упали – один из звена «Плющ» и один из «Звездного дракона», – когда вражеский корабль приблизился к Аланик.

Корабль Аланик исчез и возник снова уже ближе к городу, там, где звено «Победа» преследовало истребители, прорвавшиеся сквозь наши силы. Вражеский корабль пролетел мимо того места, где находилась Аланик, к Киммалин и Неду, которые бросились прочь. Враг стал преследовать Киммалин. Прежде чем я успел хоть что-то сказать, Артуро крикнул ей по рации, чтобы она ныряла вниз и уходила оттуда.

Она пошла вниз, но вражеский корабль последовал за ней и разрезал ее истребитель на три части. Обломки посыпались на землю. Киммалин не катапультировалась, но ей это и не требовалось. Я поискал тейникса в падающих обломках, но не смог его найти. Оставалось лишь надеяться, что он перенес Киммалин.

– Всем звеньям! – позвал я. – У этого пилота клинки разума. Сбейте его.

– Мы не можем подобраться достаточно близко, чтобы задействовать ИМИ, – сказал Амфи. – Жучик – наш лучший стрелок, но она выбыла.

– Аспид, – спросила ФМ, – Жучик выбралась?

– Я не знаю, – сказал Нед.

В его голосе звучало потрясение. Цитоник с клинками разума нырнул снова, на этот раз погнавшись за Мятой.

Я нашел слизня Мяты, Усатика, и велел ему переместиться ближе к городу, ниже звена «Победа». Мята исчез. Наши корабли летали вокруг вражеского цитоника и пытались достать его огнем деструкторов, не подходя на радиус действия клинков разума, но вражеский корабль уворачивался и уклонялся, избегая нашего огня.

Я не мог позволить этому продолжаться. Я мог бы сесть на свой корабль и попытаться догнать цитоника, но предполагал, что у него гораздо больше практики обращения с клинками разума, чем у меня, и, возможно, гораздо больший радиус действия.

– Всем звеньям, – сказал я, – подтянуться.

По всему полю боя корабли взмывали в облака, сталкиваясь с кораблями Верховенства, вышедшими из своих носителей. Не все звенья киценов послушались меня, но они находились достаточно далеко от цитоника, чтобы не пострадать от автоматического огня сверху и снизу.

«Вперед», – сказал я Милашке.

И перенес платформу прямо под корабль пилота-цитоника.

Пилот-цитоник немедленно рванул вверх, ускоряясь, чтобы уйти из поля действия ингибитора.

«Давай», – сказал я Бабаху.

Бабах выстрелил в направлении противника, но тот выбрался из зоны действия ингибитора и прыгнул прочь. Я принялся искать его в небе…

И нашел высоко, даже выше, чем корабли-носители. Бо́льшая часть наших сил находилась между мной и ними, но я мог бы последовать за ними в одно мгновение, если бы только мог видеть, куда он ушел.

Я посмотрел в окно на облака…

И был ослеплен взрывом синей энергии, хлынувшей с неба и ударившей по щиту «Блуждающего листа». Щит шипел и трещал.

Я сощурился из-за этого света. Когда он померк, я увидел большой, недавно прибывший корабль с огромным орудием на борту.

Скад!

– Что это? – спросил Джуно.

– Планетарное оружие, – ответил я.

– Оружие против планет, – сказал Джуно. – Мне кажется, неправильно изобретать такую вещь.

– Не буду спорить.

Корабль выглядел в точности как тот, который мы уничтожили на РеДауне. Логично, что он был у Верховенства не единственным. Должно быть, пушку зарядили до гиперпрыжка, что казалось безрассудным, даже безумным. Мы не могли допустить, чтобы они открыли огонь по планете. Я не знал, сколько киценов они могут уничтожить одним выстрелом, и не желал это выяснять.

– Зараза, – позвал по рации Артуро.

– Вижу, – сказал я. – Всем звеньям – немедленно расчистить пространство вокруг пушки.

Звенья разделились и перешли к маневрам уклонения, уводя вражеские корабли прочь от пушки, смотревшей прямиком на «Блуждающий лист».

Они разнесут платформу, а потом и Источник Снов. Я должен уничтожить пушку, пока этого не произошло.

Воздушное пространство между мной и пушкой было свободно. Я до сих пор не знал наверняка, в порядке ли Киммалин и попал ли кто-нибудь из моих друзей в этот энергетический луч, но, если я промедлю, будет много других жертв. Я сосредоточился на пространстве чуть ниже пушки и перенес платформу вверх.

Автотурели тут же принялись стрелять, обрушив огонь на пушку и сам корабль. Скад, вблизи эта штуковина выглядела пугающе. В прошлый раз пристально смотреть на такой корабль пришлось Тору. Я не воздал ему должного за это. Синий свет начал снова нарастать. Я сосредоточился на пушке, готовый приказать Бабаху стрелять…

И внезапно вибрация Вселенной исчезла. Я больше не чувствовал ни цитоника внутри вражеского корабля, ни разумов Бабаха и Милашки, сидящих рядом в своих ящиках. Скад, вражеские цитоники установили ингибитор, и я привел платформу прямиком в его зону действия! Это было то же самое, что я сделал с цитоником, владеющим клинками разума, но у него был корабль с двигателем, а «Блуждающий лист» передвигался только благодаря гиперпрыжкам.

Я застрял здесь.

– Кажется, дело плохо! – сказал – почти что пискнул – Джуно.

Синий свет разгорался все ярче и ярче, а затем луч снова ударил по моему щиту. Щит затрещал, а затем погас, оставив платформу уязвимой для следующей атаки. Я не мог совершить гиперпрыжок. Я не мог использовать гипероружие. На моем борту не было истребителя, и Аланик не могла прийти за мной.

Я посмотрел в жерло пушки, когда она снова начала светиться жутким синим светом.

15

Автотурель продолжала стрелять по пушке. Она наносила ущерб, но не могла вывести эту штуку из строя достаточно быстро. Как только пушка закончит заряжаться, меня разнесет на куски вместе с платформой.

– Амфи, – сказал я по рации. – Мне нужно выбраться отсюда. Автотурели отвлекли внимание. Может кто-нибудь из вас увернуться от огня и прилететь забрать меня?

– Ближе всего Аспид, – ответил Артуро.

– Принято, – сообщил Нед.

– Следуйте за мной, – сказал я Джуно.

Я вытащил Милашку, Бабаха, связного слизня Боба и тейникса-ингибитора из их ящиков и со всех ног помчался к ангару.

Добравшись туда, я увидел в окно, как Нед закладывает виражи, лавируя между струями автоматического огня. Автотурели были направлены на корабль с пушкой и наносили ему внушительный урон. Возможно, им удастся отключить эту штуку раньше…

Синий свет стал еще более ослепляющим. Нед при помощи энергокопья развернулся вокруг одной из турелей и приземлился на платформу рядом с ангаром.

Летающая платформа Джуно мчалась за мной, когда я подбежал к кабине Неда – в тот самый момент, как он откинул купол. Грохот автотурели оглушал, и я нырнул в кабину, за спину Неду, оседлав спинку его сиденья и держась обеими руками. Джуно завис рядом с креслом Неда, а четыре слизня прижались ко мне.

Недд опустил купол и даже не успел пошутить, прежде чем снова взлететь. Турели были настолько сосредоточены на планетарном орудии, что не стреляли по нам, но, когда мы отошли достаточно далеко, чтобы вибрация Вселенной вернулась, я приказал Милашке перенести нас на несколько километров дальше, просто для уверенности.

Мир вспыхнул синим, когда пушка выстрелила, взрывная волна пронеслась сквозь «Блуждающий лист», разрывая его на части. Автоорудия уничтожили добрую половину корабля Верховенства. Свет пушек потух и больше не горел. Мы избавились от планетарного оружия.

Но мы потеряли платформу.

– Зараза, – спросил Нед, – пилоты-УрДейлы все выбрались?

– Да, – сказал я. – Потерь нет. Только катастрофический ущерб.

– Чувак, я спас тебе жизнь, – проговорил Нед. – Самое меньшее, что ты мог бы сделать, так это перестать сжимать мою грудь.

Я опустил руки с кресла Неда. Я не осознавал, что держу его так крепко или так… неловко.

– Извини, – сказал я. – Я сейчас перенесу вас к моему кораблю.

Мое тело втиснулось в столь маленький закуток, что я сам плохо понимал, как умудрился туда поместиться. Я попал сюда исключительно на чистом адреналине.

Я приказал Милашке перенести корабль Неда на берег рядом с моим кораблем, все еще укрытым под скалой, потом удержал ее и велел прыгнуть со мной, Джуно и Бабахом из кабины. Мы приземлились на песок рядом с моим кораблем.

Перед ним стояла Киммалин, а в перевязи на груди у нее сидел Счастливчик.

– Хвала звездам, ты цела, – сказал я.

– Счастливчик телепортировал меня на другую сторону пляжа, – объяснила Киммалин. – Я думала было украсть твой корабль, но решила, что он нужен тебе.

– Нужен. – Я и на минуту не подумал, что цитоник с клинками разума был убит тем взрывом. Он по-прежнему где-то здесь, и я не собирался позволять ему сеять хаос в наших рядах. – Если ты отправишься со Счастливчиком домой, то можешь взять там другой корабль, а потом прыгнуть к Наге, – сказал я. – Так ты сможешь вернуться в бой.

– Есть! – сказала Киммалин. – Просто… будь осторожен.

Скад, ее сбили! Она осталась в живых лишь благодаря Счастливчику.

– Если ты слишком потрясена…

– Все в порядке, – сказала Киммалин. Руки у нее дрожали, но она вымученно улыбнулась мне. – Мне было бы куда хуже знать, что вы все еще тут без меня. Счастливчик, идем домой.

Киммалин исчезла, а я забрался в кабину. Джуно залетел внутрь прежде, чем я опустил колпак.

Моя рация забарахлила.

– Зараза! – позвала ФМ. – Ты как там?

– Он выбрался, – сказала Аланик. – Он сейчас на берегу.

– Я здесь, – отозвался я.

Я поднял свой корабль на пару метров и использовал сенсоры, чтобы оценить ход боя. Планетарное оружие располагалось достаточно высоко в атмосфере, чтобы не упасть сразу на землю, хотя пушка определенно была уничтожена.

«Йорген, – сказала Аланик у меня в голове, – осторожно…»

Раздался хруст металла, звон стекла, и мой корабль разорвался на части. Пара клинков разума вонзилась в приборную панель и рассекла купол. Я опустил регулятор высоты и выскочил из раскуроченного металла, вытащив своих слизней на песок.

Я чувствовал присутствие вражеского цитоника на пляже. Он совершил гиперпрыжок вслед за мной. Джуно выскользнул через разбитое стекло и спрятался рядом со мной – между нами и вражеским цитоником оставался мой корабль.

Это не могло продлиться долго. Я чувствовал, как новые клинки разума формируются вокруг цитоника. Еще один залп должен был вот-вот прорваться через корабль и добраться до меня.

– Сейчас самое время для вашей медитации, – сказал я Джуно.

– Вы совершенно расслаблены! – сказал Джуно.

Я потянулся в никуда, скользя мыслями по поверхности. Мои птицы сформировались снова, маленькие осколки смерти и небытия, и я изо всех сил отправил их над кораблем к вражескому цитонику. В нас полетело еще больше лезвий, и я потянул платформу Джуно вниз, прижимаясь к земле. Вражеские клинки разума впились в корабль, и я развернул свои клинки, нанося удар по вражескому цитонику так, чтобы я мог видеть его мысленно.

Вражеские клинки разума исчезли. У нас было прикрытие, а у него не было, и когда я выглянул из-за корабля, то увидел на земле тело истекающего кровью дионейца с ярко-красной кожей.

Скад! Я никогда раньше не убивал никого с такого близкого расстояния. Мне никогда не приходилось смотреть на окровавленное тело, зная, что я стал причиной этого. Песок под дионейцем приобрел странный темно-синий цвет. Его тело даже не дернулось.

Мой корабль был изувечен, но рация все еще работала.

– Зараза, ты как? – спросил Артуро.

– Хорошо, – сказал я. – Но я потерял свой корабль.

– У нас новые гости.

Я поднял голову и обнаружил очередной корабль-носитель. Верховенство, должно быть, собирало свои силы на ходу – либо они недооценили, какие силы им нужны, для того чтобы победить нас.

Но они собирались слать все новые корабли, пока не добьются своего. Нам нужно было привнести в этот бой куда больше огня.

– Амфи, – сказал я. – Ты командуешь. Защитите город. Я пойду посмотрю, что там у Тора, сможем ли мы добавить сюда побольше платформ.

– Понял тебя, Зараза, – отозвался Артуро.

Я снова подобрал слизней, позволив Бабаху устроиться у меня на плече, и положил руку на платформу Джудо.

– Вы хотите отправиться со мной? – спросил я Джуно.

– Куда вы, туда и я, – ответил он.

Я не мог не отдать киценам должное – они были одними из самых храбрых существ, каких мне только доводилось встречать.

– Отнеси меня к Драпе, – сказал я Милашке.

– Драпа! – сказала Милашка.

Вечноберег и все корабли над ним исчезли. Мы прошли под глазами, и вдруг я оказался в маленькой комнате, очень похожей на ту, что была на «Блуждающем листе». Окно выходило на звезды: половина разрушенной платформы дрейфовала рядом с той, где мы приземлились, а за ней возвышалась большая неработающая автотурель. Вдоль стен тянулись ящики.

Скад, их тут было множество! Ящиков от пола до потолка хватило бы, наверное, на сотню тейниксов.

– Йорген, – сказал Тор, – как?..

– Мы потеряли «Блуждающий лист», – ответил я. – Его уничтожили планетарным оружием.

Глаза Тора расширились.

– А?..

– ФМ в порядке, – сказал я. Наверное, мне надо было начинать с этого. Если бы речь шла о Спенсе, это было бы первым, что я хотел бы услышать. – Но Винзик снова прислал подкрепления, и, возможно, они не последние. Нам нужно больше платформ.

– Да, насчет этого… – сказал Тор. – У нас небольшая проблема. – Он повел рукой вокруг себя. – Мы не знаем, что делает любой из этих ящиков, и тем более неизвестно, где нам взять достаточно слизней, чтобы придать им силу. Я отправил транспортный корабль обратно за тейниксами на базу, но бо́льшая часть из них принадлежит оставшимся пилотам. Я не уверен, что они с ними расстанутся – во всяком случае, без прямого приказа Стоффа.

Стофф мог бы отдать такой приказ, но чем больше я его вовлекал, тем больше он чувствовал, что должен меня расспросить, а у нас не было времени на это. К тому моменту, как он примет решение, звенья на Вечнобереге могут погибнуть. Нам также понадобятся тейниксы для этих пилотов, если нам придется ввести в бой больше подкреплений.

Я еще раз оглядел ящики. Мы отправили экспедиции в пещеры на поиски новых слизней, но это отнимало время, и я понял почему. Слизни, как правило, прятались в менее населенных местах, а я был слишком занят, чтобы самому спуститься вниз.

Скад!

– А нам обязательно использовать все ящики? – спросил я Тора. – Может, мы выясним, в каком из них гипердвигатель, и перенесем платформу, а там используем автоматические орудия?

– Возможно, – сказал Тор. – Но даже на выяснение, где здесь гипердвигатель, понадобится время. Ящики толком не подписаны.

Тор огляделся, заламывая руки. Я давил на него и требовал результатов немедленно. Но то, что мы с его помощью выбрались из трудных ситуаций в прошлом, еще не значило, что он мог творить чудеса по заказу.

– Я знаю, что ты делаешь все возможное, – сказал я. – Я знаю, что у тебя недостаточно времени и ресурсов. Ты потрясающе справляешься с работой и уже несколько раз спас всем нам жизнь. Если ты не сможешь разобраться сейчас, это не твоя вина, но мне нужно, чтобы ты попробовал.

– Конечно, – сказал Тор. – Мы просто к этому не готовы.

– Что я могу сделать?

– Было бы неплохо, если бы ты добыл еще слизней.

– Хорошо, я попробую.

Я вышел в коридор. В комнатах вдоль коридора другие инженеры перекликались друг с другом, обсуждая содержимое каждой из них. Я заглянул в ближайший дверной проем.

Скад! Еще ящики для тейниксов.

Нам требуется серьезная помощь. Команда Тора так много сделала для нас. Теперь пришло мое время помочь им.

Я нашел в коридоре скамейку и сел. Джуно парил над моим плечом рядом с сидящим Бабахом.

– А у вас есть какая-нибудь медитация для поиска? – спросил я Джуно.

– В этой книге нет, – сказал Джуно. – Но большинство из них начинаются одинаково: «Вдох-выдох. Вы полностью расслаблены».

Я не был расслаблен, но я все равно попробовал. Я потянулся к планете в поисках вибрации – той, которую я видел во сне. Той, которая изначально призвала на Россыпь бабушку Спенсы. Причину, по которой мы сюда прибыли.

Он все еще был там, этот резонанс. Мы нашли часть тейниксов, забрали их из поросших грибами пещер и привезли жить к себе. Но там, внизу, их было еще много – может быть, даже очень много.

«Помогите! – обратился я к ним. – Нам нужна помощь!»

Определить индивидуальный разум слизней было трудно, так было всегда – до того, как я с ними познакомился, и когда их было так много вместе. Хотя я чувствовал, что меня слушают. Они были заинтересованы, но безучастны.

– Эй! – воскликнул Тор. – А ну, вернись!

Я заглянул в дверь и увидел, что Ладно, наш первый связной слизень, выворачивается у Тора из рук.

– Эй! – пронзительно воскликнул Ладно. – А ну, вернись!

Милашка исчезла со сгиба моей руки и появилась на полу рядом с Ладно, а потом подобрала его и перенесла ко мне.

– Я пытаюсь сосредоточиться, – проворчал я.

– Извини, – сказал Тор. – Кажется, я понял, какой блок тут – гиперком; но когда я попытался его тестировать, он сошел с ума.

– С ума! – воскликнул Ладно.

Тор посмотрел на него. Обычно Ладно не был таким взволнованным.

– Оставь его, – сказал я. – Попробуй еще раз через минуту, когда он успокоится.

– Хорошо, – сказал Тор. – Конечно.

Я наклонился и погладил Ладно по спинке. Этот слизень – вместе с Жабром – спас нас на Солнцекрае. Это было самым меньшим, что я мог для него сделать, – дать ему немного передохнуть.

Я снова потянулся к планете, вниз, к вибрациям, которые на самом деле были тейниксами. Многие из них находились под поверхностью земли, в пещерах, которые мы еще не обнаружили. При этом я снова почувствовал эту текстуру, странные выпуклости в пустоте – маленькие гребни, собранные в скопления под поверхностью планеты. Это не были тейниксы – они не вибрировали энергией. Наоборот, они казались пустыми, словно маленькие сосуды, ожидающие наполнения. То, как они собирались вместе, тысячи и тысячи, было каким-то образом знакомо мне. Форма скоплений. Шаблон.

Скад! Это были пещеры Непокорных. Они были заполнены тысячами чего-то. Это же не могли быть делверы, правда ведь? Нет, это было что-то другое. Может быть…

Звезды, это что – люди?

Я сосредоточился на одном маленьком существе, приближаясь к нему и рассматривая его. Оно мыслило. Мать поставила его там и велела не двигаться, пока он не извинится за то, что ударил брата. Но он не будет извиняться, потому что брат это вправду заслужил.

У меня отвисла челюсть. Мне же не полагалось этого уметь, ведь так? Находить разумы не-цитоников?

Слушать их.

– Джуно, – сказал я, – в ваших книгах нет медитации для общения с другими существами? Существами, лишенными цитонических сил?

– Ты постоянно с ними общаешься, – напомнил Джуно. – При помощи слов.

– Сейчас не время быть педантом! – сказал я. – Могли ли ваши цитоники общаться с другими существами напрямую, от разума к разуму?

На маленьком лбу Джуно появились морщинки.

– Я читал, что некоторым это удавалось. Но если для этого и существуют медитации, мне они неизвестны. Поскольку ты только учишься, кажется, было бы разумнее попытаться придерживаться более общих навыков, а не полагаться на те, которыми смогли обладать лишь немногие.

Это звучало разумно. И я на самом деле не общался с этим ребенком – я лишь слышал его мысли. Это тоже может быть полезно – скад, это же безграничные возможности для шпионажа!

Однако сейчас у нас были беззащитные перед атакой города на Вечнобереге и комната, полная пустых ящиков для тейниксов. Я искал слизней в окрестностях пещер. Я чувствовал вибрации, сконцентрированные в пещерах, вдали от людей. Умы, которые были меньше, но громче, устремлялись в никуда, вместо того чтобы оставаться замкнутыми.

Я подумаю позже, что делать с остальным. А пока что мне следует сосредоточиться на тейниксах. Я не знал, сколько из них согласится прийти ко мне, – они не пожелали этого, когда я обратился к ним в первый раз, но, может, мне удастся сейчас их убедить.

«Нам нужна ваша помощь, – сказал я. – Пожалуйста!»

Кто-то еще потянулся ко мне, так близко, что я вздрогнул. Другой цитонический разум присоединился к моей просьбе, и вместе с ним возник образ.

Грибы. Икра. Друзья. Семья. Опасность. Страх был силен, хотя разум, передающий его, был мал. Я увидел, как мы все сбились в кучу на Солнцекрае и держались друг за друга, пока Жабр переносил нас домой.

«Помогите!» Это было не столько слово, сколько чувство.

Ладно помогал мне. Он приводил доводы в мою пользу, хотя в них было не так много слов. Он сказал другому тейниксу, что он здесь счастлив. Что мы ему нравимся, что мы хорошо к нему относимся и добры к нему, что он заботится о нас.

«Мы тоже заботимся о тебе», – подумал я. Особенно ФМ. Я знал, что иногда она думает, что я бессердечен, но мне не хотелось, чтобы со слизнями случилось что-то ужасное, если я мог это предотвратить.

Я не хотел, чтобы с кем-то случилось что-то ужасное.

Возможно, мне следовало меньше заботиться о словах при разговоре с тейниксами. Все равно все переводилось в мысли через «нигде» – именно так мы с Аланик могли понять друг друга.

Я сосредоточился на идее дома – моего дома – и того, что он значил для меня. Мы все разделяли опасность, которую Верховенство несло нашей планете. Мы должны были остановить эту силу, но лишь с помощью…

В этом было больше надежды, чем я на самом деле чувствовал, но это было то послание, в котором они нуждались, и это не было ложью. Это просто был другой способ рассказать историю.

«Действуй лучше, чем мы».

– Скад! – воскликнул Тор, и я открыл глаза, когда в коридоре появились сотни тейниксов одновременно. Они рассыпались по разным пунктам управления, извиваясь друг на друге. Они были объединены в группы. Тейниксы всех цветов откатывались и соскальзывали с гиперслизней, вокруг которых сгрудились.

Слизни, умеющие совершать гиперпрыжки, откликнулись на мой призыв и привели с собой друзей.

Их было так много! Связные слизни, и слизни, владеющие клинками разума, и, конечно, гиперслизни. А еще – сине-зеленые слизни, как тот, кого мы нашли на «Блуждающем листе», как те, которые приводят в действие ингибиторы. Логично, что на Россыпи они были: где-то должно было быть несколько особей, чтобы активировать наш цитонический ингибитор.

Но и это было еще не все. Были серые слизни с черными и белыми шипами, несколько особей с шипами, плавно переливающимися всеми цветами радуги, и странный набор преимущественно черноватых, которые в свете ламп диспетчерской отливали радужно-голубым. Некоторые слизни были значительно меньше других, бирюзового цвета с розовыми шипами. Кто это – младенцы или меньшая разновидность?

Остальные люди, как и я, тупо уставились на слизней. Пока мы тупили, Бабах, Ладно и Милашка принялись действовать. Милашка перенесла Бабаха прямиком в кучу тейниксов. Потом она начала касаться слизней и переносить их в пункты управления, собирая их перед ящиками, а Бабах тем временем объединял их в группы, слегка подталкивая затупленным клинком разума. Остальные слизни ускользнули с его пути, направляясь туда, куда он их послал. Сквозь «нигде» я чувствовал Ладно, посылающего им все чувства и образы. Опасность. Помощь. Скорее.

– Э-э… – сказал Тор. – Я, конечно, попросил у тебя еще слизней, но я правда не знаю, в какие ящики их сажать. Я понятия не имею, что́ некоторые из них могут делать, даже если мы придумаем, куда их поместить.

– Сделай все, что можешь, – сказал я. – Они пришли к нам на помощь, а нам нужна вся помощь, какую только можно получить.

16

Тор и инженеры начали выяснять, куда поместить слизней. Нам нужно было всего несколько особей, чтобы привести платформы в движение, но я не собирался жаловаться на то, что получил доступ к дополнительному поголовью. А пока что я потянулся в сторону Вечноберега, чтобы связаться с Аланик.

«Доложи», – сказал я ей.

«Мы справляемся, – ответила Аланик. – Но в последнем носителе было много кораблей. Если появится еще один, мы не выстоим без подкрепления. Сможет ли Тор переместить платформы?»

«Мы вызвали помощь, – сообщил я, глядя на слизней, кишащих в пункте управления. – Но это займет еще некоторое время. Я могу прислать еще несколько звеньев, но боюсь, что враги будут продолжать прибывать. Как ты думаешь, Ринакин не мог бы прислать на помощь кого-нибудь из твоих соплеменников?»

«Я могу его убедить, – сказала Аланик. – Но было бы лучше, если бы я отправилась туда лично».

«Спроси Артуро, сможет ли он обойтись без тебя. Я пришлю подкрепление, как только смогу».

«Будет сделано», – пообещала Аланик.

«Помогите! – раздались голоса. Они доносились откуда-то с Вечноберега, недалеко от Аланик, – те же голоса, что я слышал раньше. – Помогите!»

У меня не было времени на помощь незнакомым голосам. Достаточно вполне материальных существ сейчас в опасности.

«Мы знаем, – сказали голоса. – Нам нужна помощь!»

«Кто вы?» – спросил я, но голоса снова стихли.

У меня не было времени выяснять, откуда они взялись. Бабуля слышала голоса, молящие о помощи, еще до того, как с ней, похоже, произошел несчастный случай во время гиперпрыжка. Я все еще не мог исключить ловушку Верховенства, поэтому мне нужно было сосредоточиться на помощи, которой я мог доверять.

Я воспользовался рацией, чтобы связаться с командованием и попросить поднять в воздух еще три звена. Там немедленно согласились, – видимо, Стофф не стал сокращать длину веревки, на которой мне предстояло повеситься. Все остальные звенья были приведены в боевую готовность, так что им не должно было понадобиться много времени, чтобы сесть на свои корабли, но я не мог вернуться на Вечноберег без них.

Пока я все еще был здесь…

– Тор, – сказал я, – мне не хотелось бы тебя пугать, но я собираюсь кое-что попробовать.

Тор высунулся из пункта управления:

– Что-то более пугающее, чем сотни незнакомых тейниксов у нас под ногами?

– Потенциально – да, – сказал я. – А может, ничего не произойдет. Я не знаю.

– То есть либо ты меня напугаешь, либо ничего не произойдет.

– Верно, – сказал я. – Ты можешь продолжать работать. Я просто хотел тебя предупредить.

– О потенциальном «ничего не произойдет»?

Звезды, не надо мне было ничего говорить. Быстрее бы вышло.

– Именно. Извини, я не хотел помешать.

Тор озадаченно глянул на меня и вернулся к осмотрам ящиков для тейниксов. Я закрыл глаза и сосредоточился на цитоническом резонансе вокруг меня – он сделался ошеломляющим. Всякий раз, когда я чувствовал странные гребни, я начинал вслушиваться в «нигде», как учила меня Бабуля.

– Я могу чем-то помочь, ходящий в тенях? – спросил Джуно.

Лишь теперь я осознал, что Джуно никак не прокомментировал внезапное появление орды брюхоногих моллюсков, которые в основном были крупнее его. Казалось, это его нисколько не взволновало. Он невозмутимо созерцал происходящее через щель для глаз в шлеме.

– Не знаю, – сказал я. – Я пробую ту продвинутую технику, которую вы назвали неразумной.

– Вы сделали множество вещей, которые я считал неразумными, – сказал Джуно. – Но похоже, они у вас пока что работают.

Я надеялся, что так оно будет и дальше. Я сосредоточился на вибрациях. Я определил местоположение Бабаха и Милашки, и они, похоже, почувствовали, что я тянусь к ним, потому что оба вернулись ко мне на плечи. Каждый из них гудел по-своему – так отличаются друг от друга человеческие голоса. Это напоминало музыку ФМ, по-своему гармонично.

Я напряг разум, пытаясь преодолеть вибрации, и снова начал искать те хребты, которые были такими неподвижными и тихими. В отчаянии я схватился за край скамьи. Я почувствовал их, не желая того. Теперь я должен суметь сделать это намеренно.

Я вспомнил, что мне сказала Аланик на РеДауне. «Пробуй, Йорген, – сказала она. – Перестань сосредоточиваться на том, чего ты не можешь сделать, и пробуй».

– Джуно! – позвал его я. – Вы могли бы снова прочитать мне одну из этих медитаций?

– Конечно, – сказал Джуно. – Вдох-выдох…

Я делал это весь день, каждый день своей жизни, но на этот раз я попытался действительно сосредоточиться на этом. Я постарался забыть все, что я хотел бы сделать, все способы, которыми я мог бы решить наши проблемы, если бы только был лучше, сильнее, умнее.

«Действуй лучше, чем мы», – сказала мне мать.

В данный момент я попытался отпустить все, что мог. Я прислушивался к слизням, к их вибрации, к их гудению.

– Представьте, что вы идете по берегу, – читал Джуно. – С каждым вдохом волна накатывает и отходит.

Я попытался услышать океан, действительно быть там, присутствовать и отпустить разочарование из-за всего, что я еще не мог сделать.

«Чтобы достичь контроля, – говорил Джуно, – сперва надо смириться с тем, что его у тебя нет».

«У меня ничего нет», – сказал я себе. И впервые вместо ужаса и разочарования, сопровождавших эту мысль, я почувствовал облегчение.

– Почувствуйте ветер кожей, – продолжил читать Джуно. – Жар солнца, палящего сверху.

– Сверху! – сказала Милашка.

А потом вокруг меня внезапно появились гребни. Не так много, как я чувствовал под поверхностью. Всего полдюжины их двигалось по платформе. Разумы тихие, но от этого не менее реальные. Я вошел в контакт с тем, кто находился в ближайшей ко мне комнате, и прислушался. Этот разум проводил сложные вычисления, пытаясь выяснить, какие провода от ящиков тейниксов идут в какие голопроекторы, прикрепленные к стене. «Почему кто-то не мог эффективно обозначить их? – думал он. – Может быть, этикетки распались? Конечно, они должны были…»

«Тор?» – спросил я.

Мысль остановилась.

«Йорген? – отозвался Тор. – Ты внутри моего сознания?»

«Видимо, да», – ответил я.

«Ага. Ну хорошо, – сказал Тор. – Это ужасно. – Он помолчал. – Это так вы с Аланик говорите?»

Я рассмеялся и отключил связь. В дверях появился Тор.

– Йорген, – сказал он, – что за тьму ты тут устроил?

– Кажется, я сделал действительно что-то сложное. Что-то такое, что, по мнению Джуно, мне не следовало пытаться сделать.

– Хм… – сказал Джуно. – Я никогда не говорил, что не следует это делать. Я лишь сказал, что, по моему мнению, есть упражнения получше, которые стоит попробовать в первую очередь.

Однако на данный момент мне казалось, что это может быть ценным приобретением.

Я связался с командованием по рации:

– Что там со звеньями?

– Они уже в воздухе, – ответил штабной офицер. – Соединяются энергокопьями, прежде чем дадут добро на гиперпрыжок.

– Отлично.

Я снова закрыл глаза, пытаясь проверить, смогу ли я еще найти гребни. Они были слабыми, но они были, и мне было легче обратиться к ним теперь, когда я уже проделал это.

«На помощь!» – донесся до меня тихий шепот из «нигде». «Помоги нам, – снова произнесли голоса. – Нам нужна помощь».

Я вздохнул. Я понятия не имел, откуда идут эти голоса, и уж тем более не знал, следует ли мне отвечать…

«Послушай, мальчик», – произнес другой голос.

Скад!

«Бабуля?»

Она не ответила, но в моем сознании возникла отчетливая картинка.

Образ портала в библиотеке, странная стена с надписями, врата в «нигде».

«Бабуля! – позвал я. – Что произошло, когда вы появились рядом с порталом? Где вы?»

Она не стала отвечать – или не смогла.

– Зараза, – доложил по рации Стедман, один из штабных офицеров, – звенья готовы к гиперпрыжку.

– Хорошо… – сказал я. – Тор, как ты думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы понять, сможем ли мы переместить платформы?

– Нам нужно время, – ответил Тор. – Не могу сказать, сколько именно, но я могу держать тебя в курсе.

И теперь он мог делать это без гиперкома.

– Хорошо, – сказал я. – Я с тобой свяжусь.

Я положил руку на платформу Джуно и попросил Милашку перенести нас на пляж Вечноберега, к обломкам моего истребителя. Мы прошли мимо глаз, а потом под моими ногами возник песок Вечноберега, а мои уши наполнил рокот океана.

Я потянулся к платформе Прима и отыскал тейниксов, принадлежащих звеньям. Я подумал, что среди них есть Корги, а вот имена остальных я не мог вспомнить. ФМ знала бы. Она знала их всех.

Я послал тейниксам отчетливый образ Милашки. И мгновение спустя три звена, связанные энергокопьями в три отдельные группы, возникли над пляжем – а некоторые и над океаном.

– Амфи, – сказал я по рации, – я привел подкрепление.

– Платформы?

– Пока нет, – ответил я. – Три звена истребителей. Можешь ввести их в суть дела?

– Понял тебя, Зараза, – сказал Артуро.

Мои датчики приближения вышли из строя, когда тот цитоник рассек клинками разума мою приборную панель. Я посмотрел в темное небо, пытаясь понять, что происходит в битве.

Скад, ну и много же там кораблей! Наша сторона, казалось, держалась, но мы отчаянно нуждались в помощи.

«Аланик, что у вас?» – спросил я.

«Ринакин посылает нам корабли. Он сказал, что ради союза с киценами стоит рискнуть. Я сказала ему, что ты собираешься привести платформы с Россыпи. Я соврала ему?»

«Тор над этим работает. Ты можешь поддержать Артуро?»

«Я уже иду, – сказала Аланик. – Я вернусь за звеньями – им нужно несколько минут на подготовку».

«Хорошо. Держи меня в курсе».

– Может быть, нам привезти вам новый корабль? – спросил Джуно.

– Я возьму себе корабль позже, – сказал я. – А сейчас мне нужно посмотреть на этот портал в вашей библиотеке.

17

– Портал? – переспросил Джуно. – Кажется, сейчас не самое подходящее время…

– Знаю, – сказал я. – Но думаю, что это важно.

Мои клинки разума могли помочь в битве, но нам нужно было большее. Нам нужен был командный опыт Кобба. Нужно было снова поставить его во главе этой битвы, во главе войны.

В библиотеку набились медики вместе с Бабулей и Коббом, и мне не хотелось, чтобы Милашка случайно посадила меня на какие-нибудь из носилок. Поэтому я взялся за платформу Джуно и попросил Милашку перенести нас на опорную площадку на вершине скалы. Отсюда я уже мог видеть лестницу, ведущую в библиотеку, и велел Милашке совершить второй прыжок и опустить нас перед сводчатой дверью.

Я потянулся к дверной ручке, находящейся ниже моих колен, но обнаружил, что дверь заперта.

Я постучался, и внутри кто-то завозился.

Мгновение спустя дверь со скрипом приотворилась. За ней оказался Куна. Он, наклонившись, посмотрел на нас и распахнул дверь.

– Я подумал, что Винзик стучаться не будет, – сказал он. – Но никогда нельзя быть уверенным.

– Я не Винзик, – сказал я, заползая в комнату.

Кел и Уинноу стояли на коленях перед длинными столами. Их сдвинули вместе, чтобы положить на них носилки. Несколько врачей-киценов сидели на носилках, помогая медикам следить за состоянием Кобба и Бабули, а пилот транспортного самолета, позывной Вжик, слушал радио – приемник был установлен на стеклянном шкафу, заполненном очень маленькими книгами. Слышно было, как Артуро отдает команды новым звеньям. Надеюсь, что дополнительные корабли помогут нам продержаться еще немного, пока Тор разберется с платформой.

– Как они? – спросил я Уинноу.

– Стабильны, – сказала она. – Ты был прав – на этот раз им не стало хуже от перемещения. Возможно, мы уже могли бы отнести их на корабль.

– Я не хочу переносить их, пока нас атакуют. И я не думаю, что дело во времени. Я думаю, что дело в направлении. Что мы их уносили от этого. – Я указал на стену и явно еще сильнее сбил медиков с толку.

– Что это? – спросил Куна.

– Портал в «нигде», – ответил я. – Я так думаю.

Я все более убеждался, что дух Бабули – или ее душа? – находился за этой стеной. Я надеялся, что Кобб там же с ней, что даже не-цитоники могли существовать в этом странном месте. Из информационных сетей мы узнали, что у Верховенства есть шахты в «нигде» и что оно проводило целые операции по добыче подъемного камня. Возможно, они использовали для этого разумных, которые не были цитониками.

У этих разумных, вероятно, были тела, так что сравнение с духом было неидеальным. И все же я подозревал, что там же затерялись и цитоники киценов. Не знаю, как они могли выжить там, но, вероятно, это их голоса я слышал.

Я посмотрел на портал, на странную массу переплетенных линий, идущих по всей стене. Я чувствовал вибрацию «нигде», но не признаки присутствия Бабули.

– Тише, пожалуйста, – сказал остальным Джуно. – Ходящему в тенях нужно сосредоточиться.

Вжик выключил радио, и все замолчали. Это было полезно, хоть и немного самонадеянно со стороны Джуно. Обычно это он болтал и отвлекал меня.

Я осмотрел портал. Спенса говорила, что, если слишком близко подойти к нему, туда можно провалиться. В этом была своя притягательность – если я провалюсь в «нигде», то смогу снова увидеть Спенсу. Но я понятия не имел, смогу ли отыскать ее, и не мог уйти, пока и Вечноберег, и мои друзья в опасности.

Вместо этого я мысленно потянулся к стене, изучая ее.

«Вы здесь?» – спросил я.

Ответ последовал немедленно:

«Мы здесь. Нам нужна помощь».

Киценские цитоники исчезли столетия назад – так сказал Джуно. Цитонические силы передавались по наследству, так что, если все местные цитоники исчезли, неудивительно, что новые так и не родились. Хотя… Спенса говорила, она думает, что жизнь рядом с порталом может превратить разумных в цитоников. Но почему тогда этого не случилось ни с одним из хранителей знаний?

Мне представился образ: голоса, доносившиеся из портала, звучали год за годом, но по ту сторону не осталось никого, кто мог бы их услышать. И в конце концов они перестали ждать.

Звезды, мне что, померещилось это? Или я каким-то образом это уловил? Мне нужно было как-то добраться до них, но я не хотел заблудиться там. Если бы я смог найти Спенсу, сумела бы она найти их в «нигде» и как-то помочь мне? Возможно, вместе мы нашли бы способ вызволить их всех сразу.

Я потянулся в «нигде» в поисках Спенсы. Я уже находил ее прежде, даже если эта связь получалась странной и далекой.

Пришел какой-то отклик. Образ Спенсы, чистящей детали корабля, – не тот, что в прошлый раз. Раньше я был слишком отвлечен, чтобы подумать о значении этого образа. Для ухода за кораблями у нас были команды техников, но у Спенсы в «нигде» их не было. Был ли у нее корабль? Я думал, что она потеряла М-Бота на Звездовиде и именно так Верховенство заполучило доступ к его голографическому проектору.

Образ был туманным, но сопровождавшее его ощущение было безошибочным. Одиночество. Потеря. Туман забывчивости, похожий на оцепенение от болезни, когда ты не знаешь точно, сколько дней прошло. Это было так не похоже на Спенсу, что сбило меня с толку.

Когда я разговаривал со Спенсой в прошлые разы, она была прямо передо мной, лицом к лицу. Нынешний же образ был куда более отдаленным, похожим скорее на воспоминание. Как будто он исходил от кого-то еще, наблюдающего за ней со стороны.

«Кто это?» – спросил я.

Я ощутил тень… веселья? А потом в моем сознании возник образ гиперслизня, сидящего на панели управления моего истребителя.

«Зараза!» – крикнул он мне.

«Погибель?» – спросил я.

Хм… Похоже, я отыскал в «нигде» Погибель. Ну да, логично, ведь она ушла вместе со Спенсой, но тот факт, что я связался с ней, а не с самой Спенсой, вызывал немалое беспокойство.

«Со Спенсой все в порядке?» – спросил я.

Веселье исчезло, сменившись грустью и ощущением одиночества.

Святые!

«Что я могу сделать?» – спросил я.

Тень сомнений. Погибель этого не знала.

Я послал ей образ портала, находящегося передо мной.

«Ты знаешь, как открыть его?» – спросил я ее.

Ответа я не получил, кроме тени замешательства. Либо Погибель не поняла меня, либо не знала ответа.

– Ты чему-то учишься, глядя на портал? – спросил Джуно. – Я не хочу мешать работать ходящему в тенях, но…

– Ох! – сказал я, встряхиваясь. – Я слушал.

– Тишину? – спросила Уинноу.

– Нет, – сказал я, – тейникса. Но я не думаю, что он может помочь нам здесь. – Хотя, если бы я смог понять, как открыть портал, возможно, я сумел бы использовать его, чтобы вернуть Спенсу и Погибель домой.

– Хочешь попробовать еще одну медитацию? – спросил Джуно.

– А у вас есть какая-нибудь медитация для путешествия в «нигде»? – спросил я.

– Есть много медитаций для гиперпрыжков, – сказал Джуно. – Я могу выбрать одну из моих любимых.

Научиться совершать гиперпрыжки без тейникса было бы полезно, но сейчас мне нужно было не это.

– Гиперпрыжки проходят через «нигде», – сказал я. – А мне нужен способ войти в него. И – в идеале – вернуться. – Это было важным уточнением.

Джуно помолчал.

– Для меня «войти и выйти» не отличается от «пройти через».

Я посмотрел на него. На мой взгляд, разница была.

– Когда мы совершаем гиперпрыжок, мы проходим мимо глаз, но никого больше там нет. А мне нужно остановиться там и помочь сбежать моим людям и цитоникам-киценам.

Куна и медики переглянулись. Похоже, медики как минимум решили, что я сошел с ума. Я был, черт побери, командиром в сражении, и вот я сидел и смотрел на стену и пытался что-то услышать, пока остальные сражались. Я бы на их месте подумал точно так же, и, возможно, они были правы. Если кто-нибудь пострадает, пока я тут гоняюсь за тенями, это будет моя вина. Я никогда себе этого не прощу.

– Вы действительно верите, что наши ходящие в тенях все еще живы и заперты за этим порталом?

– Да, – сказал я.

«Помоги нам!» – позвали они.

Я подобрал Милашку, и она ткнулась носом в мое запястье.

Джуно направил свою платформу к стеклянному шкафу, заполненному книгами, открыл его и достал одну. Книга была толщиной с три моих пальца и размером с ладонь. В лапах Джуно она выглядела огромной.

– Позволь мне найти одну из медитаций.

Я сомневался, что мне нужна медитация – во всяком случае, для этого. Я сделал шаг к порталу.

– Ходящий в тенях! – окликнул меня Джуно. – Ты уверен, что хочешь подойти ближе? Если действительно веришь, что это портал в «нигде»…

– Спенса сказала, что цитоник может провалиться в такой портал, – сказал я. – Возможно, именно это и произошло с вашими цитониками в прошлом. Но если я даже не попытаюсь взаимодействовать с ним, как мне добраться до них?

Я прошел между носилками с Бабулей и Коббом и подошел к порталу, стараясь не наступить на крошечные столы, стулья или тележки, заполненные книгами. Я подошел к порталу на расстояние вытянутой руки и осмотрел его.

Я чувствовал их. Кицены. Множество киценов. Я чувствовал их печаль и разочарование. Они были заперты за порталом. Их там были целые поколения. Некоторые родились за порталом и не смогли выйти. Некоторые умерли, а другие научились продлевать свою жизнь. Их затянуло туда, и они очутились в ловушке, и не осталось никого, кто мог бы услышать их, а их планета была веками лишена цитоников.

«До сих пор», – прошептал один из них. Я чувствовал их надежду и их неверие.

И вдруг мой разум заполнил знакомый голос.

«Для тебя пришло время послушать, – сказала бабушка Спенсы. – Я слишком стара, чтобы сидеть тут целую вечность с песчанками, и слишком укоренилась в своих привычках, чтобы дожить до двухсот лет, даже если бы могла понять, о чем, ради звезд, они говорят».

Скад!

«Бабуля, – позвал я. – Вы там? Мы нашли тела, ваше и Кобба. Как вы…»

«Я пыталась следовать за голосами, – сказала Бабуля. – И пошла за ними. Прямиком в ту же самую чертову ловушку. Никогда не слушай грызунов, которые просят тебя о помощи. Пусть это будет уроком».

Предположительно, я вызвался помогать грызунам, но не жалел об этом.

«С Коббом все в порядке?» – спросил я.

«Он здесь, – сказала Бабуля. – Бухтит все сильнее с каждым часом. Кицены говорят, что они не уверены, что наши тела могли бы выжить там. Они говорят, что мы можем быть мертвы».

«Вы не умерли, – сказал я. – Но почему это произошло?»

«Я не могла понять, как определить место для гиперпрыжка. Но я слышала голоса, зовущие меня. И я попыталась пройти к ним».

«Я тоже не смог понять, как это делается, – сказал я. – То, как это описывает Аланик, для меня не имеет смысла. Попытаться вместо этого пойти на голоса было разумно».

«Было бы, если бы не одно „но“: когда мы прибыли сюда, наших тел уже не было».

«Они заперты за пределами портала, – сказал я. Вот почему нам приходилось совершать гиперпрыжки в знакомое место или в то место, которое мы видим. Бабуля попыталась отправиться в незнакомое место, и это сработало лишь отчасти. – Я думаю, ваша попытка прыгнуть через портал разорвала вашу душу пополам».

«Похоже, что такое может убить», – сказала Бабуля.

Так оно и было, хотя все еще не убило их. Но скад, как долго они смогут прожить так, наполовину здесь и наполовину в «нигде»? Я и не думал, что такое возможно.

Теперь я мог мысленно заглянуть по ту сторону портала. Это было похоже на Вечноберег – песчаный остров в океане «нигде». Это выглядело странно материальным для места под названием «нигде».

Я понял.

«Они случайно закрыли дверь за собой, – сказал я. – Они очутились в ловушке, и по эту сторону не осталось никого, кто мог бы впустить их обратно».

И они оставались там, сбившись в кучу, такое множество лет.

Скад! Это было невероятно. Кицены должны были обладать этим знанием.

Через портал я ощущал отчаяние киценов из-за смерти их родичей, их страх, что они все погибнут за порталом, что их долгая жизнь закончится, что у них не хватит народу размножаться и поддерживать свою численность. Что роду киценов-цитоников придет конец. Они так долго искали помощи, и теперь они устали. Очень устали. Бабуля была с ними, и они боялись, что ее конец настанет еще раньше, потому что она отделена от тела.

Джуно положил на свою платформу несколько книг – их было так много, что он сам едва помещался между ними в силовых доспехах. Он раскрыл одну из книг лапами в перчатках и подлетел ко мне.

– Волны океана омывают вас, – произнес Джуно.

– Я думал, что у вас нет медитации на этот случай, – сказал я.

– Нет. Но последняя медитация, похоже, помогла тебе, хоть и не была конкретной. Это медитация на века. Она предназначена для того, чтобы заострить твой разум и помочь сосредоточиться, чтобы полностью раскрыть твой потенциал. У меня нет ответа для тебя, но ты можешь найти ответ сам.

Хм…

– Так мне продолжать? – спросил Джуно.

Я не видел, чем бы это могло повредить.

– Да, – сказал я.

– Волны океана омывают вас, но не имеют силы унести вас с собой. Вы едины с волнами и едины сами с собой. Вы вечны и непреклонны, как встающее солнце. Ваше сердце бьется в ритме звезд.

Я все еще не был расслаблен – да когда я вообще в последний раз был расслаблен? – но я слышал его, этот ритм, о котором говорил Джуно. Вибрацию звезд. Сердцебиение Вселенной. Я слышал его в тейниксе и в идущем наверху бою. Я чувствовал его и сквозь портал, наполненный силой.

Я почувствовал толчок краем сознания. Это снова был образ Спенсы, затерянной и одинокой. Нет, она не была одна. Погибель была с ней, и М-Бот тоже, хотя я не понимал, как такое могло получиться, ведь корабль М-Бота был разобран Верховенством. Я не мог помочь Спенсе, не мог дотянуться до нее. Я не знал, как сделать что-либо, кроме…

«Позаботься о ней», – сказал я Погибели.

А потом что-то сместилось – и Погибель выдернула нить мыслей Спенсы и передала ее мне, отчетливую и сильную.

Звезды, это была ее память обо мне. Она забывала себя, своих друзей, свою семью, вообще все, но все еще помнила меня. Она беспокоилась обо мне, до глубины души и с яростью, которая была присуща лишь ей одной.

Это сделало меня невероятно счастливым. Более счастливым, чем я мог бы выразить.

Я почувствовал волну согласия со стороны Погибели – да, она позаботится о Спенсе. Но это сопровождалось благодарностью за то, что я есть.

«Спасибо», – сказал я. Я пытался удержать этот клочок воспоминаний, уцепиться за то немногое, что у меня осталось от Спенсы, без уверенности, что я когда-либо увижу ее снова. Но все это ускользнуло вместе с Погибелью обратно в «нигде».

Погибель исчезла, но портал остался. Он пульсировал в собственном ритме, который почему-то казался мне знакомым, как слышанная когда-то мелодия.

– Вы отдаетесь Вселенной, – продолжил Джуно, хотя я упустил часть прочитанного им, – не из-за ее силы, но из-за вашей мудрости. Вы отдаете власть над всем и тем самым делаетесь единым со звездами…

Я чувствовал непроницаемость портала, замо́к, не дающий мне пройти. Я не знал, могу ли я провалиться в него, или проход был закрыт в обе стороны.

Я понял, что не могу открыть портал, потому что у меня нет ключа. Это было подобно впечатлению, позволявшему нам использовать свои силы внутри цитонического ингибитора. Это был какой-то вид цитонической вибрации, способной открыть портал и позволить киценам пройти.

– Джуно, а у вашего народа не сохранилось никаких записей из времен, предшествовавших исчезновению киценских цитоников? Какие-нибудь базы данных или цифровые записи?

– Нет, – сказал Джуно. – Мы многое потеряли, когда нас колонизировали, и утратили еще больше во время Войны Освобождения.

Звезды! Я даже не знал, существовала ли когда-либо такая запись. В конце концов, кицены застряли там. Возможно, они никогда не были полностью способны перемещаться туда и обратно. Я не знал, как войти в портал и выйти из него; и поскольку Аланик не распознала его, она тоже этого не знала. Она даже не могла слышать киценов.

Я чувствовал, как меня настигает ощущение неудачи, ощущение, что у меня никогда не было достаточно того, что можно отдать, никогда не было нужных фрагментов в нужный момент, чтобы действительно помочь дорогим мне людям. Хотя ФМ была права. Иногда это у меня получалось. Но неудачи казались настолько большими, что об успехах легко было забыть.

– Вы полностью расслаблены, – сказал Джуно.

Я пытался расслабиться. Мне не нужно было решать все проблемы в одиночку. Мне следовало обратиться за помощью к окружающим, и хотя ни у кого по эту сторону портала не было нужной мне информации…

«Я хочу помочь вам, – сказал я. – Но я не знаю, как открыть этот портал».

Я почувствовал отчаяние на той стороне. Усталость. Груз столетий, потраченных на наблюдения, удивление, надежду, а потом на потерю надежды и попытки найти ее снова и снова. В моем разуме возникла картинка: морщинистая кицена смотрит, как умирают ее друзья и любимые, зная, что другие сейчас умирают по ту сторону портала и что она никогда больше их не увидит. Случайный проблеск цитоника поблизости: возможно, планету посетил корабль Верховенства. Но они никогда ничего не слышали и не пришли на помощь.

А потом – далекий голос. Женщина, которая всю свою жизнь слушала, наконец услышала их.

И теперь она каким-то образом оказалась в ловушке, странно отделенная от своего тела. Сожаление, ощущение, что протянуть руку помощи – эгоистичный поступок, ведь теперь ее с Коббом постигла та же участь.

– Звезды светят вам – древний свет во тьме, – продолжил читать Джуно. – Тьма расширяется, чтобы поглотить их, но они сияют вечно.

«Мы вытащим вас, – сказал я. Это было не столько обещание – я не знал, смогу ли сдержать его, – сколько послание решимости, а не уверенности. – Как вы очутились там?»

Дальше последовали не столько слова, сколько образы. Собрание. Зал, полный киценов, – каждый со своими уникальными талантами, знаниями и способностями. Они медитировали вместе, делясь своими знаниями, а их писцы яростно писали, чтобы вместить это все.

Они играли с нитями Вселенной, с барьером между нашим миром и «нигде». Теперь я чувствовал воспоминания – не только от той старой кицены, но еще и встроенные в сам портал, как будто он был создан из опыта.

Кицены вместе пересекли границу, разделили нити. Они хотели лишь выяснить, как можно посещать этот мир на время, что, согласно легендам, делал их народ, когда впервые встретил людей. Но вместо этого они открыли зияющую пасть «нигде», и она поглотила их всех вместе с большим куском их мира.

Звезды, так возникла глубокая расселина, в которой была устроена библиотека. Она возникла, когда кицены покинули «где-то», прихватив с собой кусок скалы.

– Вы смотрите на их огни, – сказал Джуно, – позволяя их вибрациям омывать вас. Вы тоже вечны, как звезды, часть бесконечного чего-то, что освобождает место для «нигде», но никогда не уступает ему.

Я не знал, что это значит, но пытался не зацикливаться на этом. Вместо этого я сосредоточился на нитях, образующих границу, наполненных памятью и вибрирующих так сильно, будто «нигде» желало вырваться из портала. Я не хотел, чтобы оно поглотило Источник Снов, не хотел открыть проход целиком.

Лишь настолько, чтобы те, кто очутился по ту сторону, могли вернуться.

Я чувствовал, как Бабуля слушает и отмечает, что я делаю, когда я начал воздействовать на нити. Так Аланик описывала мне границу, так я слушал описание океана, когда был маленьким. Я никогда на самом деле не понимал всего этого, пока не увидел воочию. Но я чувствовал границу между измерениями. Возможно, я не смогу справиться с этим, но здесь я обладал силой.

«Я пыталась рассказать тебе ту историю, в которой ты нуждался, – сказала Бабуля. – Я велела тебе представить себя летящим меж звезд».

Я вспомнил одну из историй Бабули, о том, как неподчинение приказам может быть правильным решением.

«Подождите, пока не услышите, что я сделал», – сказал я.

«Я вижу это. Я пыталась рассказать тебе ту историю, в которой ты нуждался, но, возможно, ты в конце концов нашел собственную историю».

Неужели это правда? Я чувствовал, как нити границы переплетаются между собой, запечатывая портал. Я не знал, как передвинуть их, но сосредоточился на них так, как перед этим на птицах. Этот образ не совсем подходил для этого случая, так что я попытался сплести лозы воедино, создавая стену между нами и ними. Я не хотел резать лозы – только отодвинуть некоторые из них в сторону, создав небольшую щель, через которую могли бы вернуться кицены, через которую могли бы проскользнуть Бабуля и Кобб.

– Вы – свет и тьма, – читал Джуно. – Вы – место, в котором встречаются два мира. Переплетение того, что есть и что может быть.

«Спенса летит меж звезд, – сказала Бабуля. – А ты строишь все с нуля. Она – воин, а ты – защитник. Это разные истории».

«Я не могу защитить всех», – сказал я.

«Не можешь, – подтвердила Бабуля. – Каждый несет свою ношу, даже если мы справляемся с нею по-разному».

Я подумал о встрече в сенате, где я потерпел неудачу.

«Я неважно справляюсь со своей ношей».

«Ах, – сказала Бабуля, – ты не одинок в этом».

Это было ненавистно мне. Я хотел сделать это правильно, сделать все правильно. Но возможно, иногда «правильно» невозможно. Я мог лишь сделать лучшее.

Я представил себе лозы и стал прикасаться к ним по очереди, проверяя, какие сдвинутся, а какие держатся крепко. Я смог отодвинуть одну из них в сторону, создав из них самую маленькую часть джунглей, но по ту сторону тоже были лозы, до которых я не мог дотянуться.

Я не мог справиться с этим в одиночку. Мне нужна была помощь.

Я потянулся к старой кицене по ту сторону портала, пытаясь показать ей то, что видел я. Ее разум, похоже, воспринял картину, как будто она тоже хорошо знала это препятствие, будто тысячи раз проходила между этими лозами. Я показал ей те лозы, которые не мог сдвинуть, и почувствовал, как она изучает их.

А потом лозы на той стороне начали двигаться.

Я сосредоточился на тех лозах, которые мог контролировать, ощущая вибрации, крепко удерживая те, которые поддерживали всю конструкцию, и манипулируя теми, которые поддерживали лишь крошечные ее части.

– Вы полностью расслаблены, – читал Джуно.

Я дышал в ритме вибраций. Я не был расслаблен, но я был спокоен. Я пребывал в покое. Я был силой.

И вдруг гладкая поверхность портала треснула и разошлась, и через трещину проковыляла кицена. Мех ее был седым, а кожа – настолько морщинистой, что опускалась на глаза. Она сдвинула ее и посмотрела на нас.

А потом за ней последовала еще дюжина.

18

Еще больше киценов столпилось перед порталом, все они моргали, глядя друг на друга и на нас. От некоторых из них исходил гул цитонической вибрации, а от некоторых, более молодых на вид – нет. Это были не-цитоники, рожденные по ту сторону портала и прожившие там всю жизнь.

Джуно чуть не свалился со своей платформы. Он ударился о стопку книг, и ему пришлось хватать их, чтобы они не соскользнули с края. Он принялся листать книгу, как будто ему самому требовалась медитация, чтобы успокоиться.

– Человек! – сказала морщинистая кицена. – Это ты освободил нас?

– Да, – сказал я. – Поверить не могу… поверить не могу, что это сработало.

Я посмотрел на Бабулю и Кобба, но они так и лежали неподвижно, с закрытыми глазами. Скад, неужели им это не помогло?

Так, стоп. Я что-то чувствовал, сигнал, исходящий от Бабули.

Это должно было значить…

Кобб пошевелился, потом закашлялся. Кел наклонился над экраном с показаниями жизнедеятельности.

– Как он? – спросил я.

– Состояние улучшается, – ответил Кел.

– Он очнется?

– Не знаю. Но если и очнется, он будет не в том состоянии, чтобы помогать нам. Его нужно переправить домой, на Россыпь.

Звезды! Конечно, он будет не в состоянии командовать. Двое суток его разум был отделен от тела.

Извне донесся грохот, как будто что-то ударило по скале над нами – возможно, рухнувший истребитель.

Вжик включил радиоприемник, и из него посыпалась мешанина разговоров.

Я не хотел тратить время на их сортировку.

«Аланик, – сказал я, – что там у нас с подкреплением?»

«Звенья УрДейлов вступили в бой, – ответила она. – Что ты делаешь внизу?»

«Нашел нам еще кое-какую поддержку», – сказал я.

Куна наклонился на уровень цитоников-киценов и о чем-то тихо беседовал с ними. Я, ради всех звезд в небе, надеялся, что он не называет их низшими.

«Это хорошо, потому что нам нужна помощь».

Скад!

«Доложи ситуацию».

«Еще три корабля-носителя. Планетарного оружия пока нет, но Артуро обеспокоен. Говорит что-то про бомбу».

О нет!

«Что за бомба?»

«Он сказал, что заметил корабль со странной схемой полета».

Меня пробрал озноб. Я потянулся, расширяя охват…

И снова наткнулся на то же впечатление: разумы пилотов, летающих вокруг в каком-то беспорядке.

Нет, в этом был свой метод. Артуро разделил их на фланговые группы, и звенья работали совместно, хотя я и не мог на первый взгляд определить стратегию. Если Артуро и вправду видел то, что я заподозрил, у меня не было времени думать об этом. Я обнаружил его разум неподалеку от Аланик. Подойдя ближе, я почувствовал его сосредоточенность, его решимость.

И его ужас. Он не знал, где я, и плохо представлял, что им следует делать. Он снова заметил этот корабль, медленно движущийся по схеме, которую он предпочел бы никогда больше не видеть, – я прочел это в его разуме. Мы не раз сражались с такими кораблями во время нашей учебы в летной школе, но не видели больше ни одного с тех пор, как отогнали креллов от поверхности Россыпи.

Это выглядело как биобомба.

«Амфи», – позвал я.

И почувствовал, как Артуро вздрогнул.

«Зараза? – переспросил он. – Ты у меня в голове?»

«Очевидно, да, – сказал я. – Ты видел биобомбу?»

«Да. Она движется медленно, как они обычно делали, но направляется к Источнику Снов. Киммалин и Нед следят за ней».

Я закрыл глаза. Бомба такого размера могла бы уничтожить весь этот остров, а может, и не только его. Такой удар был бы достаточно сильным, чтобы обрушить пещеры под поверхностью Россыпи, – я не хотел видеть, что он сделает с городом киценов, как велики будут разрушения.

Нам нужно быть очень осторожными, уничтожая его.

Когда я снова открыл глаза, несколько киценов-цитоников исчезли, а остальные двинулись к выходу. Джуно посадил свою платформу и включил несколько парящих дисков, которые использовались для подъема к верхним книжным полкам, и кицены-цитоники садились на них.

Они собирались помочь, но, если мы позволим бомбе упасть на город, их помощи будет недостаточно, чтобы остановить ее.

Я повернулся к медикам и Куне.

– Оставайтесь здесь, – сказал я. – Дайте Коббу рацию в ту же минуту, как он очнется.

– Есть, сэр! – отозвались Кел и Уинноу.

Они не стали больше говорить мне, что ему нужен отдых. Нам всем много чего было нужно, что мы не могли получить этим вечером. Приоритетом было выживание.

Джуно снова забрался на свою платформу и завис на уровне моего плеча.

– Вы можете остаться здесь, – сказал я. – Тут будет безопаснее.

– Вы – Возвращающий Затерянные Души, – торжественно проговорил Джуно. – Слышащий Безмолвные Голоса, Открывающий Запертые Двери. Куда вы, туда и я, ходящий в тенях.

Его платформа все еще была завалена книгами, и я хотел было сказать ему, что они вряд ли пригодятся, но до сих пор они хорошо нам помогали.

– Хорошо, – сказал я. – Пойдем.

Я положил руку на платформу Джуно и попросил Милашку перенести нас к моему кораблю на берегу. Я хотел получить более полную картину происходящего.

Мы появились рядом с обломками моего истребителя, и я попытался не обращать внимание на тело убитого мною цитоника, которое все еще лежало на песке где-то позади меня. Несколько киценских кораблей пролетело над пляжем, покидая город. Ни один из них не был похож на военный корабль, а одно судно вообще представляло собой бак с водой, прикрепленный к парящему постаменту. Оно двигалось не так быстро, как остальные, но несло пятерых забившихся внутрь киценов. Я надеялся, что они окажутся достаточно далеко, если бомба взорвется, но не был уверен, найдется ли на этом острове безопасное место.

Небо над городом кишело кораблями – Верховенства, людей, УрДейлов и киценов. Я чувствовал, что некоторые кицены-цитоники – те, кто способен был совершать гиперпрыжки, – уже находились в боевых кораблях наверху. Один из них выпустил клинки разума, разрезая вражеский корабль на куски. Второй исчез, а потом появился на другой стороне поля боя, подловив вражеский корабль с опущенным щитом после залпа из деструктора. Обломки посыпались с неба.

Это было хорошо. Вклад киценских цитоников должен был дать моему звену немного времени, чтобы разобраться с биобомбой, не уступая при этом Верховенству. Я хотел вернуться на Россыпь за кораблем, но сейчас каждая секунда была на счету. Я прислонился к исковерканному фюзеляжу и снова потянулся к Артуро:

«Как далеко этот корабль?»

«Слишком близко, – сказал Артуро. – Трудно сказать точно без командования, которое вело бы расчеты, но, если мы его собьем, я не могу гарантировать, что он не уничтожит город».

Должно быть, этот корабль еще не добрался до оптимальной позиции, потому что все еще нес бомбу. Я понятия не имел, сколько у нас времени, но, если мы не можем сбить его без риска уничтожить Источник Снов, нам лучше бы поторопиться.

«Пусть Аспид задействует ИМИ, – сказал я Артуро. – Потом Жучик сможет сбить этот корабль, а кто-нибудь подхватит бомбу энергокопьем. Самое безопасное место для этого – за пределами атмосферы».

Спенсе однажды удалось унести такую бомбу и выжить, но это было опасное дело. Если бомба с таймером и человек не сумеет убраться прочь до взрыва, он погибнет.

Артуро эта идея не понравилась. Он знал, что это нужно, но ему просто было страшно делать это.

«Я возьму бомбу», – сказал он.

«Нет, – сказал я. – Ты командуешь. Поручи это кому-то другому».

«Черта с два! – воскликнул Артуро. – Если кто-то должен рискнуть жизнью, это буду я».

«Нет, не будешь. Это приказ».

Артуро выругался, и я понял. Это было ужасно – говорить своим друзьям, что именно они должны сделать. Хотя любой из них взялся бы за это. Не колеблясь ни минуты.

«Пусть бомбу отнесет Аланик, – сказал я. – Ей не нужно использовать гипердвигатель, чтобы выбраться. Это может сэкономить ей полсекунды времени».

Скад! Этого Артуро не желал еще сильнее. Он… он был привязан к Аланик. Между ними пока ничего не было, но он надеялся.

«Мне очень жаль», – сказал я ему.

Спенса не нуждалась в том, чтобы я приказывал ей влезть в неприятности, но это было тяжело – летать с ней, зная, что именно я могу отдать приказ, который приведет ее к гибели. Я это понимал.

«Знаю, – сказал Артуро. – Я позабочусь об этом».

Я отстранился от страха и боли Артуро и включил свою портативную рацию на общий канал. Я хотел, чтобы все услышали то, что я скажу, а это был самый быстрый способ поговорить со всеми сразу.

– Каури, как слышите? – спросил я.

– Вас слышу, Зараза, – отозвалась Каури. – Мы собрали все корабли, какие только могли. У нас есть другие, но они не военные.

Если бы мы отправили в эту бойню гражданские корабли, мы только впустую потеряли бы жизни.

– Вы поддерживаете связь с сенатом?

– Да, – сказала она. – Они ушли в убежище, но просят нас защищать планету. Они опасаются, что, если мы сдадимся, Верховенство все равно уничтожит нас.

Лунный свет цвета слоновой кости отражался в осколках разбитого купола моего корабля.

– Именно это и произойдет, – сказал я. – Я хочу, чтобы вы предложили им эвакуацию. Мы можем предоставить вашим руководителям укрытие. Россыпь закрыта щитом. Там безопасно. Мы можем перенести туда ваш сенат. Их семьи. Вашу семью. Возможно, какое-то количество гражданских из Источника Снов. Мы будем продолжать сражаться, но я не знаю, сумеем ли мы спасти город, а так хотя бы ваше правительство выживет. Некоторые из ваших соотечественников выживут.

Мы могли бы разместить много киценов на человеческом транспортном корабле. Один такой мы привели с собой, чтобы забрать Кобба и Бабулю. Я мог сходить за другим или поручить это кому-нибудь. С гипердвигателем мы сможем увезти часть киценов до взрыва биобомбы.

– Я передам сенату ваше предложение, – сказала Каури. – Спасибо вам за вашу щедрость.

Я верил, что ее благодарность искренняя, но в голосе Каури звучал страх. И я не мог ее за это упрекнуть.

– Скажите им, чтобы они поторопились, – сказал я. – Я велю транспортному кораблю встретить их возле зала заседаний.

– Спасибо, – произнесла Каури.

Я снова посмотрел на небо. Какой-то корабль врезался в скалу где-то в полукилометре от меня. Я думал, что это корабль УрДейлов, но не мог сказать наверняка.

– Зараза, – позвал меня Артуро. – Что мы можем сделать, чтобы поддержать эвакуацию?

– Я хочу, чтобы ФМ и Страж приземлились и организовали эвакуацию, – сказал я. – Ты сможешь обойтись без них?

– Да, – сказал Артуро.

– Хорошо. ФМ, Страж, загрузите на наш транспортный корабль как можно больше киценских лидеров. Я или Аланик перенесем его, как только корабль будет заполнен. Нам понадобится надежное прикрытие Источника Снов, пока будет идти эвакуация. Нужны все, кого ты только сможешь выделить.

– Я скажу им, – отозвался Артуро.

– Мы планируем отступить? – спросила ФМ.

– Нет, – сказал я. – Но я хочу спасти как можно больше народу на тот случай, если бомба упадет на остров.

Я видел, как корабли ФМ и Сэди спустились с неба и приземлились возле здания сената. Если кто-то и был способен сделать все возможное, спасая других, так это ФМ.

Я потянулся дальше.

«Аланик, – позвал я. – Доложи обстановку».

«Мы приближаемся к бомбе, – сообщила она. – Щит пробит. Киммалин попала в этот корабль!»

Аланик отключилась – вероятно, подцепляя вражеский корабль энергокрюком. Я потянулся к разумам вокруг нее, разыскивая Артуро.

Скад, его разум был полон страха. Я видел его глазами, как Аланик подхватила биобомбу энергокрюком и исчезла, унося ее в вакуум.

– Она справится, – сказал Артуро.

Он был весь напряжен, и я чуть не попросил Джуно прочитать ему медитацию. Впрочем, она не помогла бы. Не в нынешней ситуации. Я понял, что чувствую остальных. Киммалин, Нед, Ти-Столл, Мята – все они затаили дыхание. Они не успокоятся, пока…

Я почувствовал, как Аланик появилась на другой стороне поля боя.

– Она вернулась, – сказал я.

Биобомба озарила небо тремя отчетливыми вспышками. Я почувствовал глубокое облегчение – не только за Артуро, но и за нас всех. Мы справились. Нам все еще следовало загрузить корабль эвакуируемыми, просто на всякий случай…

Ох, скад!

Я в ужасе смотрел, как корабли Верховенства бросились врассыпную, прочь от острова. В небе появилось еще больше кораблей-носителей, изрыгающих новые истребители, но все они расходились веером, прочь от Источника Снов. Что за чертовщина происходит?

«Они заставляют нас распылить силы, – сказал Артуро. – Они знают, что им не обязательно победить нас здесь и сейчас, чтобы выиграть войну. Мы защищаем Источник Снов, поэтому они собираются отомстить в другом месте».

Это должно сработать. Они превосходят нас численностью. Если мы разделимся, мы потеряем позицию. Если битва разгорится повсюду, они смогут кружить вокруг и стрелять по Источнику Снов, пока мы будем пытаться защитить другие города. У нас недостаточно сил. Ущерб будет неизмеримым.

Верховенству было все равно, кому причинить вред, если они могут при этом заполучить желаемое. Мы слишком много раз ускользали от них. Теперь они собираются преподать нам урок.

А заплатят за это кицены.

19

Артуро приказал нашим звеньям сосредоточиться на Источнике Снов, на кораблях, оставшихся здесь. Но это ничем не могло помочь киценам на других островах. Некоторые из киценских цитоников прыгнули на своих кораблях вслед врагам – я видел, как один из них пытался сбить противника клинками разума, а другой использовал что-то вроде сотрясающих ударов, чтобы оглушить группу вражеских истребителей. Они сражались доблестно, но врагов было слишком много, и, возможно, еще больше должно было прибыть.

Мы не могли спасти всех.

Я посмотрел на небо, на уменьшившееся количество кораблей. В этом не было ничего хорошего. Верховенство уничтожит внешние острова, а потом, покончив с ними, вернется к Источнику Снов. Я не мог предотвратить это.

Мне на ум пришли слова из мантры Джуно, хотя находящийся рядом кицен молчал.

«Чтобы достичь контроля, нужно сперва признать, что у тебя его нет».

Но я хотел контроля. Я хотел остановить творящийся ужас, спасти мой народ, спасти Спенсу, вытащить ее из «нигде», чтобы она была в безопасности со мной. Я хотел вернуться назад и спасти родителей. Они умерли потому, что пошли на отчаянный шаг в надежде, что смогут контролировать нашу судьбу, сделать мир лучше для меня и для всех нас.

Они проиграли. Они не смогли контролировать мир. Как не могу и я.

Я закрыл глаза. Перед моим внутренним взором раз за разом взрывался корабль Верховенства.

«Действуй лучше, чем мы».

Но мы действовали не лучше, ведь так? Мы попытались, но потерпели неудачу.

– Бабах, – сказал Бабах.

– Бабах, – согласился я.

Меня захлестнула волна беспомощности. Я не мог остановить происходящее. Это было все равно что пытаться остановить волну в океане. Я не мог ее остановить, но мог позволить ей захлестнуть меня, и я мог остаться стоять, когда она уйдет.

На моей рации вспыхнул огонек. Выделенный канал с Артуро.

– Амфи? – отозвался я.

– Зараза, что… что мы будем делать?

Нам нужна была еще помощь, но в этот момент я понятия не имел, что мы еще можем сделать. Будь это любой другой враг, стоило бы отступить и надеяться, что он смилостивится над киценами. Но я никогда больше не буду полагаться на милосердие Верховенства.

– Защищайте город, – сказал я. – Отправь Жучика и Аспида на Россыпь за дополнительными транспортными кораблями. Спроси Ангела, может ли она привести транспортные корабли УрДейлов для эвакуации других городов. Нам нужно увезти с этой планеты как можно больше народа, пока Верховенство не притащило сюда еще одно планетарное оружие.

– Вас понял, – сказал Артуро.

Его голос звучал так же глухо, как я себя чувствовал. Мы оба знали, что нам предстоит увидеть. Это было худшее злодеяние, какое только можно вообразить.

Вспыхнул огонек общего канала.

– Зараза, – позвала ФМ. – Кицены загрузились на транспортный корабль. Нам перенести их?

– Корабль полон? – спросил я.

– Скоро будет. Но… нам виден ближайший остров, с рассветной стороны. – (Она подцепила этот термин от Аланик, и он был полезен, надо отдать УрДейлам должное.) – Корабли стреляют по острову. Разве мы не должны… ну, помочь им?

В ее голосе была боль, мало отличающаяся от боли Каури. У ФМ был дар – чувствовать то, что чувствуют другие.

Сегодня это могло стать проклятием, но, по крайней мере, я смог дать ей задание спасать всех, кого только можно.

– Уводите транспортник, – сказал я. – Я собираюсь связаться с Тором. Мы попытаемся спасти их, но… я не…

– Ничего, – сказала ФМ. – Я знаю, что ты делаешь все, что только можешь.

Этого я и боялся. Что это – все, что я могу.

И этого никогда не будет достаточно.

– Джуно, – сказал я, – я собираюсь перенести вас в безопасное место.

Джуно посмотрел на свою платформу, на стопки книг у своих ног.

– Мне следовало взять больше, – сказал он. – Книги переведены в цифровой вид – знания не пропадут, но это подлинники. Потерять их – трагедия, но еще бо́льшая трагедия – потерять соплеменников.

У меня перехватило горло. Все их знания. Мы нуждались в них, а Верховенство изо всех сил старалось их уничтожить.

Звезды!

Я мысленно потянулся к Россыпи в поисках Тора. Я почувствовал его возбуждение еще до того, как нашел его. Тор и его команда вымотались в попытках запустить платформу, но все равно старались изо всех сил.

«Доложи», – сказал ему я.

«Мы разместили множество слизней во множестве ящиков, – сказал Тор. – И мы думаем, что эти комнаты соединены с несколькими платформами. Это, как нам кажется, единственная причина, почему их может потребоваться так много. Но, Йорген, мы даже не знаем, что делают некоторые из этих систем».

В моем сознании всплыли слова, которые сказала мне Аланик на РеДауне: «Сосредоточься на том, что у тебя есть». Если бы нам удалось разместить здесь хотя бы несколько таких платформ, мы могли бы защитить больше городов, пока не эвакуируем их. Киценских городов были сотни и сотни. Число погибших все равно было бы ужасающим. Но… это хоть что-то.

«Я иду, – сказал я. – Чего бы вы ни добились, нам нужно испробовать это прямо сейчас».

«Хорошо», – отозвался Тор.

Я посмотрел на небо. Теперь я мог видеть то, о чем говорила ФМ, – вспышки света над океаном, стрельбу Верховенства по этому острову. ФМ должна была увести транспортный корабль, но это была лишь крохотная группа киценов.

Чтобы вытащить нас из этой ситуации, потребуется чудо. Спенса научила меня никогда не сбрасывать чудо со счета, и я надеялся, что это так и будет, даже если на этот раз здесь не будет ее самой, чтобы сотворить чудо для нас.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Джуно.

Он стоял с открытой книгой, примостив ее на предплечье. В лапе он держал небольшую палочку, занеся ее над страницей.

Ручка, понял я.

– А вы что делаете? – спросил я.

– Я веду записи, – сказал Джуно. – Подлинный рассказ о действиях ходящего в тенях.

– Никто не захочет читать о том, что я сделал, – сказал я. И тут же понял, что это не так. Возможно, Джуно сейчас ведет хронику конца цивилизации Вечноберега. Это зависит не от меня, а от того, насколько далеко Верховенство пожелает зайти в своей мести.

– Я всю жизнь ждал возможности увидеть деяния ходящего в тенях, – сказал Джуно. – И даже если этот день станет последним для моего дома, для меня честью будет записать, что это случилось не потому, что ваш народ бросил нас страдать одних.

Скад! Но так ли это? Мы могли эвакуировать часть киценов, но, если мы не сумеем развернуть ход битвы в нашу пользу, мне придется вывести своих людей. Я не мог допустить, чтобы они погибли впустую.

«Действуй лучше, чем мы», – сказала мне мать.

Я закрыл глаза. Я не знал, что у меня получится, но намерен был продолжать попытки, пока не получу ответ. Я положил руку на платформу Джуно.

– Милашка, – сказал я, – отнеси нас к Драпе.

Мы появились в комнате с ящиками и бродячими слизнями – их стало намного меньше, – которых инженеры разогнали по углам.

Тор развернулся к нам от пульта управления на стене.

– Йорген, – сказал он.

– С ФМ все в порядке, – ответил я. – Она занята эвакуацией. Но Верховенство расползлось по планете и бомбит мирное население. – Я не знал, чем они оправдывали это для себя. Я вообще не знал, как они хоть что-то оправдывают, но нам нужно было остановить их. – Нам нужны эти платформы там. Все, какие только мы сможем переместить, и как можно скорее.

Стоящий вокруг гул слизней был оглушающим, и мне трудно было различать их между собой. Я попытался сосредоточиться на гиперпрыжковых слизнях, но не смог, так много их было. Я не хотел давать одинаковые инструкции всем, потому что мы не знали, что делают многие из них.

– Где Ладно? – спросил я.

– В ящике гиперсвязи, я надеюсь, – сказал Тор. Он двинулся вдоль ряда ящиков. – Вот здесь.

Я нашел Ладно раньше его – один из немногих сигналов, которые я сумел опознать в этой какофонии.

«Ладно, – сказал я, – ты можешь попросить их перенести эти платформы на Вечноберег?»

Я показал ему образы знакомых слизней – Нагу, Счастливчика, Бычка, Усатика, – все они летали вокруг планеты. А потом несколько платформ возникли кольцом под облаками, где они могли вести огонь по вражеским кораблям.

«Идем?» – спросил меня Ладно.

«Идем», – ответил я.

Он на мгновение заколебался – общаясь, я думаю, с другими слизнями. А потом я почувствовал, как мы скользнули в «нигде» и его поверхность зарябила вокруг нас, как круги от камня в пруду. Мы прошли под глазами – скад, это работало! Мы сумеем поддержать звенья и хотя бы уменьшить ущерб, который вражеские корабли смогут нанести островам Вечноберега.

Когда мы вышли из «нигде», я посмотрел в окно командного пункта, ожидая, что увижу звезды над головой.

Вместо этого я увидел саму планету, огромный шар воды с островами песочного цвета. Скад! Платформа оказалась слишком высоко и была обращена не туда, куда я хотел, а в противоположную сторону. Я видел заднюю часть кораблей-носителей Верховенства. Возможно, они в пределе досягаемости нашего гипероружия, но…

Одна из инженеров выругалась.

– Командир звена Уэйт, – сказала она, – вам нужно это увидеть.

Она указала на датчики приближения, показывавшие планету Россыпь и все платформы, движущиеся вокруг нас, – весь их пояс.

Они все еще были здесь.

Скад! Пункт управления сработал, но он переместил не только некоторые платформы. Он переместил всю планету.

«Идем», – услышал я голос Ладно в «нигде».

И «нигде» вокруг меня начало колебаться, рваться и взрываться.

20

Кусочки «нигде» развалились на части и взорвались, устремившись к кораблям-носителям Верховенства. Скад, их стало еще больше. Приятно было видеть, сколько силы, по ощущениям Винзика, ему пришлось приложить, чтобы победить нас.

Но он еще не победил. Гипероружие, о котором я не знал, выплеснулось из платформ, разрывая вражеские корабли. Корабли роились под нами – в основном над Источником Снов. Они были не больше точек, но через «нигде» я чувствовал разумы пилотов – УрДейлов, людей, киценов, – сражающихся вместе.

Мы находились довольно высоко – возможно, даже за пределами атмосферы, так что многие вражеские корабли были вне зоны досягаемости. Я не думал, что мы должны переместить целую планету по прихоти, – но, черт возьми, нам что, надо было передвинуть ее еще дальше? Что две такие большие планеты сделают друг с другом?

«Йорген, – сказала Аланик. – Что ты?..»

«Мы привели компанию, – сказал я ей. – Всю целиком».

«Я вижу», – ответила она.

Вид планеты внизу начал изменяться, и я понял, что платформа отходит от Россыпи.

– Тор, – сказал я, – мы что, движемся?

– Ох, скад! – воскликнул Тор. – Это так работает навигационная система?

Тор позвал других инженеров, и некоторые из них присоединились к нему у пульта управления.

– Вот, – сказал он. – Это элементы управления навигацией, подобные тем, что есть на платформе Прима, но из-за отсутствия систем управления двигателем я так и не смог понять, для чего они нужны. Но теперь… я думаю, что эти входные данные предназначены для координат, а затем система сообщает гиперслизням, куда идти.

– Зараза! – раздался из рации голос Каури. – Я не знаю, что там происходит наверху, но наша служба приливов хотела бы, чтобы вы знали, что ваша планета притянет наши океаны, собрав всю воду на этой стороне, и породит волну, которая поглотит наши острова. Погодите – о, они говорят, что так и будет, если одна из планет сначала не разорвет другую на части.

– Они правы, – сказал Тор. – Но это должно было уже произойти. – Он стал вглядываться в мониторы, что-то выискивая. – Я не знаю, почему так получилось, но думаю, что сама планета имеет что-то вроде гравитационных компенсаторов – как будто ее задумывали как путешествующую космическую станцию, поэтому у нее есть системы для противодействия гравитационным силам окружающих тел…

– У планеты есть гравикомы? – спросил я.

– Угу, – сказал Тор, тряхнув головой. – Судя по всему, да.

– Каури, ответ отрицательный, – сказал я по рации. – Россыпь имеет системы, позволяющие предотвратить ущерб для Вечноберега.

– Если и так, то они работают неидеально, – сказала Каури. – Служба приливов уже видит подъем воды, хотя и не такой сильный, как они ожидали.

– Мы слишком близко, – произнес Тор. – У гравикомов есть свои пределы, и эксплуатация их на такой мощности должна быстро истощать их источник энергии. Нам нужно отодвинуть планету подальше.

– Давай отодвинем, – согласился я. – Но до этого можешь ли ты отправить платформы к островам киценов, чтобы защитить их?

– Мне нужны координаты, – сказал Тор, постукивая пальцем по пульту управления и используя сенсоры платформы, чтобы определить координаты различных островов.

– Каури, – сказал я, – ваша служба приливов знает, как далеко должна находиться Россыпь, чтобы вы были в безопасности?

– Они работают над координатами, – ответила Каури.

– Хорошо, – сказал Тор. – Приступим.

Платформы вокруг нас начали двигаться: одна прыгнула к одному острову, вторая – к другому, гипероружие стреляло по кораблям Верховенства, находящимся над этими островами. Мы не посылали свои корабли так далеко, так что им не грозило попасть под обстрел.

– Мы не можем переместить их все, – сказал я. – Мы не хотим оставлять Россыпь без защиты. Но давайте отправим столько, сколько можем, а потом я прикажу слизням снова переместить планету.

– Говорит капитан Улан, – раздался голос из рации на платформе. – Что за тьма тут происходит?

Ох, звезды! Я не мог объяснять это. Только не сейчас.

– Протокол обороны для защиты планеты киценов, сэр, – сказал я. – Я дам вам полный отчет, когда последовательность будет завершена.

– Вы называете это протоколом? – спросил Улан.

Ну да, я расширил значение этого слова, есть такое.

Тор потянулся и убавил громкость рации.

– Герриг, помогите мне ввести их, – попросил он, и один из инженеров подошел к нему и стал помогать Тору забивать координаты в систему.

– Зараза, – сказала Каури, – служба приливов говорит, что уровень воды все еще повышается. Даже если вы передвинете планету, это вызовет приливную волну, которая обрушится на Источник Снов. Они предупредили горожан, чтобы те уходили на возвышенность. На других близлежащих островах происходит то же самое.

Если переместить мирных жителей на возвышенность, они станут легкой добычей для Верховенства, но оставить их тонуть все равно не вариант.

– Я пошлю своих людей вниз, на помощь, – сказал я Каури, потом переключился на канал медиков. – Куна, Вжик, – сказал я, – идет приливная волна. Отправляйтесь в город и помогите киценам перебраться на возвышенность.

– Понял тебя, Зараза, – отозвался Вжик.

Я повернулся к Джуно:

– Достаточно ли высоки скалы, чтобы защитить библиотеку?

– Она простояла века, – сказал Джуно, – а мы уже сталкивались с цунами.

Но эта волна может быть больше. Это зависит от сил, которые я не вполне понимаю.

– Кел и Уинноу, – сказал я по рации, – следите за водой. Если похоже будет, что вас накроет, мы вытащим вас с помощью гипердвигателя.

– Понял тебя, – повторил Вжик.

– Я работаю над этим, – сказал я. – Позаботьтесь, чтобы ваши люди тоже поднялись на возвышенность. – Я повернулся к Тору. – Нам нужно поспешить, чтобы волна не усилилась.

– У нас есть платформы, двигающиеся к островам, которые сейчас под ударом. Щит продолжает действовать. Скажи, как только будешь готов.

Я обратился к Ладно, показывая ему, что мы снова нуждаемся в помощи слизней. Я показал ему картинку, на которой две планеты разрывали друг друга на куски, и примерное расстояние, на которое я хотел бы, чтобы они переместили Россыпь.

«Идем», – сказал Ладно.

«Идем», – согласился я.

И мы в мгновение ока прошли под отвлекшимися на что-то глазами и увидели Вечноберег, который теперь стал гораздо меньше. Стоящий рядом со мной Тор выругался.

– Каури, – спросил я, – этого достаточно?

– Они наблюдают за уровнем приливов, – сказала Каури. – Они говорят, что хотели бы получить предварительное уведомление, прежде чем ваша планета решит снова посетить нас.

– Передайте им, что в следующий раз мы не станем являться без предупреждения, – сказал я. – И дайте мне знать, если нам снова понадобится переехать. Мы можем продолжать попытки, пока не добьемся успеха.

«Йорген, – сказала Аланик. – Нам тут внизу не помешала бы помощь».

Я расширил свои чувства, охватывая все поле битвы. Наши люди сражались, но им было страшно. Появление Россыпи и рассредоточение платформ одновременно и подбодрило их, и вызвало замешательство. Артуро хорошо справлялся с нашими людьми, но многие из УрДейлов и киценов не понимали его, и им не хватало организованности и дисциплины. Они боролись изо всех сил.

Я почувствовал, как киценские цитоники пускают в ход клинки разума и переносят гиперпрыжками свои корабли на более выгодные позиции. Я чувствовал их радость оттого, что они воссоединились с соплеменниками, и их ужас оттого, что этот день может стать последним для их дома. Я чувствовал, как внизу, на планете, кицены испуганно жмутся друг к другу. А еще один разум внимательно слушал, с пристальным вниманием и изрядной долей замешательства. Это был…

«Кобб?» – спросил я.

«Сынок, – ответил он, – я не знаю, что ты там сделал, но ради Полярной звезды – не останавливайся!»

Я закрыл глаза. Вокруг были люди, которые сражались и умирали из-за меня. Я изо всех сил искал Кобба, но теперь понял, что боюсь его найти, боюсь того, что́ он подумает о совершенном нами. Все это, все ресурсы, которые мы потратили, перемещая чертову планету, было на мне…

«Что-что ты сделал?» – спросил Кобб.

Ой! Он мог слышать меня. Скад!

«Сэр, мы…»

«Не важно, – сказал Кобб. – Сосредоточься. Тебе надо выиграть битву».

Мне казалось, что мне следует остановиться, дать полный отчет и выяснить, что прикажет командующий. Но я был совершенно уверен, что он уже отдал мне приказ, так что…

У панели управления Тор возился с рацией, разыскивая каналы звеньев. Мы поняли, что он их нашел, когда Артуро громко выругался.

– Это что, Россыпь?

– Она самая, – сказал Тор. – Раз уж мы не могли перенести вас домой, мы решили перенести дом к вам.

– Святые и звезды! – ахнула Сэди.

Я ждал остроты Неда, но она не прозвучала, и у меня упало сердце.

– Амфи, – спросил я, – почему я не слышу Аспида?

– Потому что он наконец-то лишился дара речи, – сказала Сэди.

– Как говорила Святая, – сказала Киммалин, – если вам нечего сказать, вы можете напугать вашего командира звена – пусть он подумает, что вы умерли.

– Я здесь, – отозвался Нед. – Просто… вау!

– Зараза, какие будут приказы? – спросил Артуро.

– Вражеские корабли разбегаются от платформ, – сказал я. Теперь платформы заботились о территориях вдалеке от Источника Снов, но даже с их мобильностью они не были достаточно универсальны, чтобы выполнить всю работу. – Всем звеньям: перехватывайте вражеские истребители и гоните их в сторону платформ! У нас сейчас преимущество. Давайте воспользуемся этим.

Артуро начал отдавать приказы, но я уже видел, в чем проблема. У нас сейчас в воздухе пилоты трех разных рас, и не у всех на кораблях есть переводчики. Защита города была более узкой задачей. А вот попытка перехватить вражеские корабли и согнать их в кучу требовала скоординированных усилий. Нам нужна точность, но у нас разная подготовка, а некоторые из киценских пилотов, возможно, вообще не учились работать в такой большой группе. Общение с ними всеми невозможно.

Разве что…

Скад, у меня появилась идея. Я открыл ящик Ладно и взял его на руки.

«Спасибо за помощь, – сказал я. – Можешь помочь мне еще немного?»

«Ладно!» – сказала Милашка.

«Ладно!» – сказал Ладно.

– Ладно, – сказал я и снова сосредоточился на битве, на множестве разумов, рассеянных над планетой.

Я чувствовал, как Ладно следует за мной, как его разум сканирует пилотов истребителей, как некоторые из них исчезают, а другие ослеплены ужасом от мысли о том, что с ними станется. Некоторые были полны решимости. Сражались. Сосредоточились в основном на том, чтобы остаться в живых.

Я видел очертания битвы. Я видел закономерности в хаосе, места, где нам нужно было продвигаться вперед, и те, где нужно было отступить, чтобы манипулировать врагом. Чтобы остановить их натиск и загнать туда, куда мы хотели.

– Готов? – спросил я Ладно.

– Готов, – отозвался он.

И я двинулся наружу, к их разумам, помогая им увидеть все то, что мог видеть я. Не масса отдельных бойцов, а армия, настолько храбрая, сильная и могучая, что ее боялось даже всемогущее Верховенство.

Вот оно, понял я. Вот чего больше всего боится Верховенство. Силы наших совместных действий.

Я чувствовал, как к нам присоединяются другие слизни-связные, усиливая сигнал для моих союзников внизу. Я чувствовал, как их разумы откликаются. Я не слышал отдельных голосов, было лишь это чувство. Мы вместе, и это дает нам надежду.

Я сосредоточился на различных фронтах, управляя нашими звеньями – одних туда, других сюда, отводя часть наших сил, призывая других отступить к городу, чтобы прикрыть район больницы и дома мирных жителей. Они все понимали меня, потому что в разумах нет ни языков, ни барьеров. Вокруг меня команда Тора продолжала расставлять платформы по местам. Шаг за шагом платформы устанавливали свой щит над Вечноберегом, заманивая врага в ловушку, где мои бойцы безжалостно охотились на них, загоняя их под огонь платформ.

Так много деталей, но я мог видеть всю картину целиком и делал все, что мог, чтобы показать ее всем. Наши пилоты стали летать лучше, точнее, захватывая все больший контроль над небом…

А потом я услышал шепот из «нигде». Одно слово – самое сладкое из всех.

«Отступаем».

Корабли Верховенства помчались к краям щита, истребители хлынули к оставшимся кораблям-носителям, и те, мигнув, исчезли. Некоторые истребители, не имея корабля, на который можно было бы вернуться, бежали в слепом ужасе, а мои пилоты отстреливали их одного за другим.

В моем сознании одно чувство перекрыло все остальные.

Облегчение. Они уходят. Мы победили.

Это была всего лишь одна битва, одна грозовая туча из приближающейся бури. Но мы будем держаться. Мы будем сражаться и дальше.

И отныне мы будем сражаться вместе.

21

Когда битва закончилась, мы с Джуно прыгнули на скалу над Источником Снов. Пока меня тут не было, приливная волна накатилась на нижний город, и произошло сильное наводнение, но верхний город остался цел, и вода не добралась до утесов библиотеки. Некоторые здания пострадали от рухнувших кораблей или огня деструкторов, обломки были разбросаны по всему городу.

– Мне жаль, что так получилось, – сказал я Джуно.

– И мне, – откликнулся Джуно. – Но мой народ сегодня стал сильнее, невзирая на препятствия.

– К вам вернулись ваши цитоники, – сказал я.

– Более того, – сказал Джуно, – мы больше не изолированы.

Предстояло еще очень много выяснить и сделать. Политические склоки будут продолжаться.

Но Джуно был прав. Мы больше не были одиноки. Нам все еще предстояло сражаться за наши жизни, но как минимум теперь мы могли делать это плечом к плечу.

Сощурившись, я посмотрел на Россыпь. Она висела в небе, словно вторая луна – яркий шар из металла и сверкающего щита. Я не знал, как долго мы будем держать ее здесь, но я собирался предоставить решение этого вопроса Коббу. И все остальные решения тоже, как только я все ему объясню.

Какой-то транспортный корабль вышел из гиперпрыжка под скалой, – возможно, его перенес один из тейниксов с платформы Прима. Я сощурился и увидел через освещенное окно корабля человека в форме вице-адмирала.

Стофф выбрался из корабля и направился к библиотеке. Медики как раз несли Кобба и Бабулю по лестнице, все еще на носилках. Они оставили Кобба наверху и понесли Бабулю, а она громко протестовала всю дорогу до корабля.

– Мне нужно поговорить с начальством, – сказал я Джуно. – Лучше будет, если на этот раз вы не пойдете со мной.

– Ничего страшного, ходящий в тенях, – отозвался Джуно, поднимая свою книгу. – Мне очень много всего надо записать.

– Милашка, – позвал я и попросил ее перенести нас на дорогу рядом с транспортником.

Когда мы очутились там, я услышал, как Бабуля кричит на медиков:

– Я могу идти! Может, я старая и слепая, но на ногах я держусь твердо!

Я отошел в сторону, давая медикам пронести ее на корабль.

– Все в порядке, Бабуля, – сказал я. – Они не думают, что вы немощны.

– Да уж пускай, – сказала она. – Или я им покажу!

Я ни капли не сомневался, что так она и сделает.

Стофф уже добрался до Кобба. Ко мне подошла ФМ, я увидел, что ее истребитель тоже стоит на дороге, рядом с кораблем Сэди.

– Сэр, – сказал Стофф, – мы все так рады вашему возвращению. Мы добились больших успехов в обеспечении союзов с УрДейлами и киценами.

– Это хорошо, – сказал Кобб.

Он посмотрел на меня, словно ожидая, что я что-нибудь скажу. Его лицо все еще было в синяках, а один глаз заплыл.

– Так точно, сэр, – сказал я. – Мы добились прогресса.

Я знал, что теперь, когда все получилось, Стофф намеревался приписать все заслуги себе, но я не хотел начинать войну с ним. Я слишком устал от нынешней битвы. Мы спасли жизни и создали союзы. Только это и важно, а не мелочные разборки относительно того, кто что приказал.

Я взглянул на ФМ, думая, что она будет рада, что я не ввязываюсь в эту битву.

– Стофф не имел к этому никакого отношения, – сказала она.

– Что, простите? – спросил Стофф.

Кобб посмотрел на нее.

– Разрешите говорить начистоту, сэр, – сказала ФМ.

– Я думаю, ты уже начала это делать, – хрипло произнес Кобб. – Так что продолжай.

– Стофф не имеет никакого отношения к заключению союза с киценами, – сказала ФМ. – Он отказался принимать решение послать звенья им на помощь. Он свалил всю ответственность на Йоргена, чтобы в случае неудачи виноватым оказался тот.

У Стоффа отвисла челюсть.

– Это правда, сынок? – спросил Кобб.

– Да, – сказал я. – Хотя надо высказаться в защиту Стоффа: я своевольничал. – (ФМ бросила на меня острый взгляд, как будто не понимала, почему я защищаю Стоффа, но это было правдой.) – Я сказал ему, что мы уже уполномочены вами заключать союзы и не собираемся больше слышать от Ассамблеи ничего о договорах с Верховенством.

Я был почти уверен, что имел в виду, что мы больше никогда ничего не услышим от Ассамблеи, но это явно не было долгосрочным решением.

– До того как мы узнали о вашем местонахождении, – сказал Стофф, – мы считали, что лучше всего следовать вашим последним приказам.

– Кто это «мы»? – спросил Кобб. – Насколько мне известно, в отсутствие адмирала работа контр-адмирала не выполняется комитетом.

Стофф запнулся.

– Если бы вице-адмирал не прислушался ко мне, – сказал я, – мы могли бы никогда не найти вас и миссис Найтшейд. Я не знаю, сколько времени ваши тела смогли бы продержаться рядом с вашими душами в портале, но подозреваю, что это длилось бы недолго.

Кобб бросил на меня взгляд, говоривший, что я не помог себе, но это была правда. Стофф был трусом, но он не вставал у меня на пути, когда надо было принимать решение.

– Дело в том, – вмешалась ФМ, – что это Йорген обнаружил передачу Каури, которая привела нас сюда, на Вечноберег. Это он принял решение отправиться сюда, чтобы найти вас и выполнить ваши последние приказы – заключить союзы в интересах Россыпи. А когда дела пошли неладно, именно Йорген призвал сюда дополнительные звенья и поручил Тору и его команде переместить платформы и в конечном счете вместе с ними сделать открытие, что мы можем перемещать планету.

Кобб посмотрел на меня. Я не стал оспаривать ничего из слов ФМ. Это были факты.

– Это правда, сэр. Только она упустила один момент: я призвал клинки разума в зале, полном иностранных политиков. Так что не все было хорошо.

– Что ж… – сказал Кобб. – Похоже, ты преодолел последствия этого промаха.

– Сэр, – сказал Стофф, – я уверен, вы понимаете, что я лишь пытался сделать все, что возможно, в интересах народа Россыпи. Очевидно, вы доверились командиру звена Уэйту, так что я…

– Достаточно, – сказал Кобб. – Стофф, пойдите прогуляйтесь.

У Стоффа снова отвисла челюсть.

– Сэр? – переспросил он.

– Пойдите прогуляйтесь, – повторил Кобб.

Стофф посмотрел на него, потом развернулся и пошел прочь.

– На самом деле хорошо, что он прислушивался ко мне, – сказал я. – Если бы он не позволил мне принимать решения, мы могли бы потерять всю планету киценов.

– Возможно, – сказал Кобб. – Но командир, пасующий перед сложным выбором, – никакой не командир. – Он посмотрел на меня, словно обдумывая что-то. На мгновение он наклонился и закашлялся. Мы с ФМ встревоженно переглянулись.

Я понятия не имел, что́ пребывание его души за порталом сделало с телом Кобба, но, похоже, он плохо это перенес.

– Сэр? – сказал я.

– ФМ, вы нас извините? – сказал Кобб, когда к нему вернулась способность говорить.

У меня екнуло сердце. Вот оно. Он собирается отругать меня за то, что я взял на себя управление. Решения, которые я принимал, намного превосходили мою компетенцию. Мне не следовало делать то, что я сделал, даже если это спасло много жизней.

Если бы дела пошли плохо, Стофф назвал бы меня ренегатом, но для этого пришлось бы чрезмерно расширить это понятие.

ФМ обеспокоенно взглянула на меня, потом кивнула и развернулась, чтобы уйти. Кобб сел на носилки, с раздражением глядя на медицинские датчики, все еще прикрепленные к его руке.

– Извините, что я поступил опрометчиво, сэр, – сказал я. – Я могу проинформировать вас обо всем, ввести в курс дела.

– Под конец я кое-что слышал по рации, – сказал Кобб все еще напряженным голосом. Он посмотрел на меня, словно пытаясь сосредоточиться. – И то, что ты сделал, обратившись к каждому разуму напрямую, – это же что-то цитоническое? Или ты проявил какую-то очередную безбожную силу, о которой мне надо знать?

– Нет, сэр, – сказал я. – Это цитоническая способность. Как… как долго вы слушали рацию? Я велел связаться со мной, как только вы придете в себя…

– А я велел им держать язык за зубами и не мешать тебе работать, – сказал Кобб. – Ясно было, что у тебя все под контролем.

Это было… преувеличение.

– Возможно, мы не в точности следовали инструкциям, – сказал я, – но мы добились успеха в заключении союзов, и теперь мы гораздо больше знаем о собственных технологиях. Я думаю, вы будете очень довольны тем, с чем нам предстоит работать. Были некоторые трудности, сэр, но мы с ними справились. И теперь, когда вы вернулись…

– Ты взял на себя огромную ответственность, – продолжил Кобб.

– Извините, сэр. Я делал то, что мог, с теми ресурсами, которые имел. И думаю, мои суждения были несколько сумбурны из-за того, что произошло с моими родителями…

– Я скорблю о них, – сказал Кобб. – Медики ввели меня в курс дела. Они погибли во взрыве?

– Да.

Кобб покачал головой:

– У нас были разногласия, но они все равно не заслужили подобного конца.

У меня защипало в глазах, но я сморгнул слезы.

– Но это не меняет того, что ты проделал невероятную работу, – продолжил Кобб. – Если ты так действуешь, когда твои суждения «сумбурны», хотел бы я посмотреть, что ты делаешь, когда мыслишь ясно.

– Я просто пытался сделать то, что, на мой взгляд, сделали бы вы, если бы были здесь, – сказал я. Кобб взглянул на меня, и я запнулся. – Возможно, я не совсем точно угадал, – добавил я.

– В данном случае это, похоже, было лишь к лучшему. – Кобб посмотрел на облака и снова покачал головой. – Ты так хорошо со всем этим справился, что я собираюсь повысить тебя до вице-адмирала.

Звезды! Вице-адмирал? Перепрыгнуть через столько званий? Хотя мне нравилась идея консультировать Кобба напрямую, с учетом всего того, что мы сделали и узнали с того момента, когда его заменила подсадная утка Верховенства.

– Благодарю, сэр.

– Как только мы с этим разберемся… – сказал Кобб и снова закашлялся, – я думаю, будет очевидно, что я не в состоянии сейчас руководить, особенно когда мы носимся прямо на нашей планете по Галактике. – Он лег обратно на носилки и посмотрел в небо. – Так что мне придется оставить службу до тех пор, пока я не буду годен к командованию.

Я моргнул, пытаясь найти в этих словах какой-то смысл, помимо того, что я подумал.

– Кому из вице-адмиралов вы собираетесь поручить оперативное командование, сэр?

– Я знаю, что хитрость – не твоя сильная сторона, – сказал Кобб, – но, если ты сумел придумать, как переместить целую планету, я думаю, ты сможешь ответить на этот вопрос сам.

Святые и звезды!

– Не может быть, чтобы вы говорили это всерьез. У вас настолько больше опыта…

– Опыта?! – Он взмахнул рукой, охватывая город киценов, корабли над нами, Россыпь, сияющую в небе, как будто она всегда была там. Он вздрогнул, схватившись за бок, а затем снова позволил руке упасть. – Нет, адмирал, я бы сказал, что вы и ваше звено – единственные, кто имеет хоть какой-то опыт решения всего этого. И наши военные, и коалиция инопланетных рас готовы последовать за вами на битву с врагом, настолько могущественным, что у них, вероятно, не должно быть никакой надежды на выживание, а тем более на победу. Но они это делают. Они говорят об этом по радио – мы все, кто сопротивляется вместе.

– Я не хотел брать управление на себя, – сказал я. – Я всего лишь пытался продержаться до вашего возвращения. Я никогда не хотел…

Кобб криво усмехнулся:

– Конечно. Хорошие парни никогда этого не хотят.

Я уставился на него:

– Вы серьезно?

– Совершенно серьезно. Я не собираюсь бросать тебя одного. С этой должностью связана куча бумажной работы, и тебе полезно будет иметь человека, который освободил бы тебя от нее. Но совершенно ясно, что ты лучше всех прочих подходишь для стратегического командования. Видит Святая, что ты подходишь для этого лучше, чем я. – Кобб посмотрел на меня, подняв брови, и его усы дернулись. – Если, конечно, ты не намерен отказаться от повышения.

Он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.

Я посмотрел на небо, на сверкающую луну Вечноберега и висящую в небе Россыпь. Я завел нас так далеко в надежде, что Кобб освободит меня от ответственности и поможет нам пройти через это если не невредимыми, то, по крайней мере, живыми. Я думал, что наступил конец, точка, в которой я смогу сбросить все, что лежало на моих плечах.

Если я скажу «да», это может никогда не закончиться. Но если я откажусь, я лишь переложу свою ношу на кого-то другого. Не было никого, кроме Кобба, которому я доверил бы вести нас, когда мы столкнемся с тем, что нас ждет. Я зашел так далеко, чтобы мы могли снова воспользоваться его мнением.

И если он считал, что так будет лучше, значит пусть будет так.

– Нет, сэр, – сказал я. – Я принимаю его.

– Хорошо. – Кобб положил свою руку на мою. – Хотелось бы мне, чтобы твои родители увидели, чего ты достиг. Они так гордились бы тобой…

Внутри меня что-то треснуло.

Все время службы в Силах Самообороны Непокорных я чувствовал себя потерянным и неадекватным. Я чувствовал себя неэффективным и униженным как перед товарищами по звену, так и перед вышестоящими. Я принимал решения, которые никому из людей никогда не следовало бы принимать, был одновременно прав и не прав в этих решениях, и мне приходилось жить и с тем, и с другим. Я все время пытался контролировать происходящее, потому что именно так меня воспитывали.

Но теперь моя маска самообладания разлетелась на куски, как разбитый купол. Я заплакал на глазах у вышестоящего офицера – скад, он все еще вышестоящий?

– Все будет в порядке, сынок, – сказал Кобб, пожимая мою руку. – Если тебе потребуется моя помощь, ты теперь сможешь связаться со мной, где бы я ни находился. Кстати, это меня немного тревожит. Если ты возьмешь это в обыкновение, найди какой-нибудь способ предупреждать меня. К этому надо немного привыкнуть.

– Я попытаюсь, сэр.

Кобб покачал головой.

– Можешь делать со Стоффом что хочешь. Тебе решать.

– Я не думаю, что ему стоит сохранить командную должность, – сказал я. – Но я не хочу и наказывать его. Он действительно мог все сильно затруднить, и тогда погибло бы гораздо больше народу.

– Это кажется хорошим решением, – кивнул Кобб. – Не первым у тебя.

– Спасибо, сэр.

– А теперь, если ты не возражаешь, – сказал Кобб, – я собираюсь на минутку закрыть глаза.

– Конечно, сэр.

– И еще, Йорген…

– Да, сэр?

Кобб вздохнул:

– Прекращай называть меня «сэр».

Эпилог

Я оставил Кобба на медиков и, спотыкаясь, зашагал по дороге к городу. Куну я нашел стоящим перед зданием сената. Похоже, оно было плотно набито киценами. Горо, все еще облаченный в свои церемониальные доспехи, парил у плеча Куны.

– Как прошла эвакуация? – спросил я.

– Очень хорошо, – ответил Куна. – Мы открыли здания в верхнем городе, чтобы там могли укрыться кицены из районов пониже. Думаю, большинству из них это удалось.

– Спасибо за помощь, – произнес я.

– Рад, что могу быть полезен вам, – сказал Куна. – И тому, что мы смогли спасти столько местных жителей.

Он снова посмотрел на зал сената с таким количеством киценов, что я с трудом мог отличить их друг от друга.

Я понял, что Куна заботится об этих разумных. Он говорил так, словно бы считал себя выше их, но старался их спасти. С этим я мог работать.

– Простите меня за наводнение, – сказал я Горо.

Горо мрачно посмотрел на город. Я думал, он объявит, что мы снова враги – за все те разрушения, которые мы принесли с собой.

– Скажи мне, человек, – сказал Горо. – Теперь, когда вы сражались на наших берегах и победили, вы считаете нас завоеванными?

– Нет, – сказал я. – Но я надеюсь, что мы сможем назвать вас союзниками.

Горо прищурился:

– Куна говорит, что ты вернул наших ходящих в тенях, которых мы считали утраченными навеки. Вы командуете даже приливами, перемещая небесные тела по небосводу. Но вы не собираетесь править нами?

– Если бы я командовал приливами, – сказал я, указывая на нижний город, – я не допустил бы этого. У нас, людей, хватает проблем с управлением собой. Мы хотим лишь союза, клянусь вам. Никто не собирается вас завоевывать.

Горо фыркнул:

– Достаточно честно, человек. Это решать не мне, но, если тебе потребуется моя поддержка, я выскажусь в твою пользу.

– Спасибо, – сказал я.

Но в этот момент мне сильнее всего нужно было уйти. Я извинился и зашагал по дороге мимо толп киценов, оставивших укрытия в верхнем городе, чтобы оценить ущерб.

Я нашел ФМ в конце дороги, там, где вода затопила нижние уровни города. Корабли парили над городом, и пилоты открыли кабины, глядя на окружающие планету платформы. Некоторые из платформ исчезали и появлялись в другом месте – Тор, видимо, все еще подбирал оптимальные расстояния для создания щита.

Звезды! Мы многого достигли, но впереди было еще столько работы! Мы должны были воспользоваться этим – нашей совместной работой, потенциалом, которым обладали мы как сообщество. Кто-то должен был сохранить этот импульс… и, скад, это был я.

«Действуй лучше, чем мы».

Я… я с нетерпением ждал возможности начать.

– Ну как все прошло? – спросила ФМ.

– Кобб сделал меня вице-адмиралом, – сказал я. – А потом ушел с поста и оставил меня официально старшим.

ФМ уронила челюсть:

– Что?

– Что слышала.

– Йорген, – сказала она, – это же чудесно!

– Правда?

– Да! Я имею в виду… – Она покачала головой. – У тебя отлично получится.

ФМ не хуже всех прочих знала мои слабые места как лидера, так что ее уверенность что-то да значила.

– Скад, – сказала она, – так, значит, ты больше не будешь нашим командиром звена! – В ее голосе звучала печаль, что тоже было немаловажно.

– Да, верно, – сказал я.

Я посмотрел на небо. Облака разошлись, и на черном небе появились звезды – такие яркие, словно мы находились в космосе.

– Знаешь, ты могла бы взять на себя командование звеном, – сказал я. – У тебя хорошо бы получилось.

– Не хочу, – сказала ФМ. – Я никогда не хотела командовать.

– Знаю, – сказал я. – Думаю, я поручу это Артуро.

– Правильно. Он справится.

– Обязательно. – ФМ тоже справилась бы, но я понимал, почему она этого не хочет. Кроме того, она была нужна мне в другом месте. – Как ты смотришь на то, чтобы покинуть звено?

ФМ уставилась на меня:

– Что?

– Ты была права, – сказал я. – У нас нет дипломатов, а они нам нужны. Ассамблея – сущий бардак, но нам нужно работать с ними. ССН нуждаются в дипломатической программе для работы с нашими собственными людьми в дополнение к нашим союзникам. Нам нужно собрать всех на одной волне, и этого не сделаешь, просто отдав приказ. Мне понадобится кто-то ответственный, кто будет заботиться не только о цепочке командования.

– Тебя волнует нечто большее, – сказала ФМ.

– Да. И потому-то я хочу поручить тебе нашу дипломатическую программу. Нам нужна твоя эмпатия. Мне нужно, чтобы ты помогла мне понять, как со всем этим справиться – с политиками и международными отношениями. Ты так хорошо разбираешься в правилах, приказах и бюрократической волоките и понимаешь, что нужно сделать для вовлеченных людей. Я знаю, что ты не хочешь командовать. Но никто не справится с этим лучше, чем ты.

Я сделал глубокий вдох. Я мог просто приказать ей. Теперь у меня были на то полномочия. Но я не хотел так поступать с ФМ. Она уже сделала все возможное для нашего народа. Ей не обязательно было брать на себя эту ношу, если она того не хотела.

– Выбор за тобой. Если ты захочешь остаться со звеном, я пойму.

ФМ посмотрела на небо. В ее глазах отразились звезды.

– Я берусь.

– Точно?

Она кивнула.

– Но мне отвратительна мысль о том, что звено отправится куда-то без меня. Что меня не будет там, чтобы защитить их.

– Ты будешь защищать их другим способом, – сказал я.

– Знаю. И потому берусь за это дело. Понимаешь, я никогда не хотела сражаться. Я просто хотела сделать все, что можно, для людей, не имеющих голоса. Людей, которых ССН игнорируют.

Я кивнул:

– И я не хочу настолько увязнуть в военной структуре, чтобы забыть, почему мы это делаем. Мне нужна твоя помощь.

ФМ кивнула:

– Ты пожалеешь, что сказал это, когда я начну с тобой не соглашаться.

Я рассмеялся:

– Возможно. Но именно для этого ты мне и нужна.

– Я буду часто напоминать тебе об этом, можешь не сомневаться.

– Я и не ждал ничего другого.

ФМ продолжала смотреть на небо, и на лице у нее читалось беспокойство.

– Ты точно хочешь этим заниматься? – спросил я еще раз. – Если тебе нужно подумать…

– Точно хочу, – сказала ФМ. – Я чувствую облегчение и ненавижу себя за это.

– Не думаю, что тебе это нужно.

ФМ покосилась на меня:

– Тебя это когда-нибудь останавливало?

Хм…

– Нет. Но если тебе от этого станет легче, скажу, что летать, вероятно, куда проще, чем заставить народы договариваться друг с другом.

– Возможно, – сказала ФМ. – И это не значит, что наша жизнь все еще не будет в опасности. Но это не то же самое.

– Нет, – согласился я. – Не то же.

Я уже принимал решения, которые подвергали опасности моих друзей. Мне придется делать это снова, и снова, и снова. Я не знал, как чувствовать себя хорошо с этим всем.

Возможно, я никогда этого не узнаю.

Быть может, потому, что мне и не следует этого знать.

– Пойду расскажу Тору, – сказала ФМ.

Мне было интересно, не согласилась ли она оставить звено ради него, но я не стал спрашивать. Если и так, не мне ее судить.

ФМ посмотрела на меня:

– Если тебе нужно еще поговорить…

– Позже, – сказал я. – Можешь идти.

Я понял, что мне нужно больше говорить. Я не мог сделать это один, так что хорошо, что мне не пришлось этого делать. Хотя прямо сейчас…

Мне хотелось поговорить со Спенсой. Мне не хватало ее до боли. Мне хотелось знать, что она думает обо всем этом.

Она поверила бы в меня. В этом я был уверен. Она всегда верила в меня, даже когда я ее бесил. Точно так же и я верил в нее, хотя и ненавистны были мысли о том, как далеко она очутилась и сможет ли вернуться домой.

Я потянулся, разыскивая ее, и снова обнаружил то же присутствие. Погибель. Она беспокоилась о Спенсе, я чувствовал это. И я тоже беспокоился.

Сегодня вечером я совершил невозможное и не мог этого объяснить. Я привык думать о Спенсе как о человеке, справляющемся с невыполнимыми задачами, но, очевидно, она была такая не одна.

Я не собирался от нее отказываться. Я буду продолжать учиться; я найду способ помочь ей, если смогу.

Но если нет, я, по крайней мере, позабочусь о том, чтобы у нее был дом, куда она могла бы вернуться.

Удаленные сцены из «Устремленной в небо»
С комментариями Брендона Сандерсона

Комментарий

Одна из самых распространенных правок, которые я вношу в книги, – это изменение начала истории. Я понял, что только после того, как напишу книгу, я пойму, с чего ее лучше всего было начать. В этом есть смысл: как только вы сможете увидеть всю историю персонажа или сюжет в его завершенной форме, вы обнаружите, что первые шаги, которые вы предприняли, выглядят слишком грубыми по сравнению с последними штрихами.

Меня обычно это не беспокоит в ранних набросках. Если начало слабое – ничего страшного, потому что после того, как роман будет окончен, я буду лучше видеть, как его подправить. Я часто это делаю, но «Устремленная в небо» – особый пример. Я испробовал несколько совершенно разных начал, прежде чем остановился на финальном варианте. Итак, наслаждайтесь первой из этих попыток, а я потом объясню больше.

1
Вычеркнуто

Двенадцать лет спустя я свисала с потолка в сотнях футов над подземным городом Огненной, всерьез сомневаясь в своих жизненных решениях.

Не то чтобы мне не нравилось тут болтаться. Кто не хотел бы посмотреть целиком на весь город, который светился ярким оранжево-красным светом от потоков лавы. Тысячи зданий, сбившихся в тесные кварталы, имели форму кубов, вырастающих друг из друга. Металлические дорожки, сделанные из стали остывшей магмы, были отшлифованы и отполированы. Вид города, конечно, не мог сравниться с видом неба наверху, но в нем определенно было свое очарование.

Но черт возьми, мне хотелось пить. Восхождение продолжалось два часа, и я только сейчас поняла, что забыла наполнить бутылку для воды. Чего бы я только не сделала сейчас ради возможности что-нибудь выпить! Немного пресной воды из источников, немного варенья с разливочного завода или в крайнем случае перевернутый череп, до краев наполненный слезами моих врагов.

Оказывается, странные маленькие девочки склонны со временем превращаться в странных молодых женщин.

Я вытерла лоб, потом натерла ладони мелом из сумки на поясе. Я висела, зацепившись ногами за большой крюк в форме скобы в потолке большой пещеры. Их врезали в скалу рядами, чтобы рабочие могли подняться сюда, счистить сажу или проверить вентиляционные шахты.

А еще они были полезны, если кому-то понадобилось доставить очень важный и очень секретный груз на крышу города. Я подтянулась на одной руке, осмотрела следующий крюк, потом протянула вторую руку и ухватилась за него. Я перевернулась, не обращая внимания на усиливающуюся боль в мышцах. Я уже почти добралась. Тоже хорошо. Рюкзак, который я тащила, был тяжелым.

Я продолжала идти, время от времени останавливаясь, чтобы вытереть лоб и заново натереть ладони мелом. Помимо огромного рюкзака, на мне было стандартное исследовательское снаряжение: рабочие штаны, пара хороших, пусть и подержанных, ботинок, рубашка на пуговицах, жилет, сшитый моей матерью, с миллионом карманов. Прочная, качественная и функциональная одежда. Кого волнует, есть ли здесь и там несколько заплаток? Великие воины прошлого не носили одежду по последнему писку моды. И если бы люди смеялись над ними из-за того, что они выглядят бедными… ну, смех обычно прекращается, когда ты вонзаешь боевой топор в чью-то грудину.

Не то чтобы у меня на самом деле был боевой топор. Мне действительно нужно было разобраться.

Я хотела дотянуться до очередной скобы, но тут вышла заминка: следующей скобы в этой линии не было. Я видела оставленные ею отверстия на потолке, но что-то с ней случилось. Я посмотрела вниз, на людей, идущих по серебристым дорожкам вдоль магматических жил, отгороженных толстыми стеклянными барьерами. Температура в пещере была комфортной и теплой – даже жаркой, хотя обычно я этого не замечала, если только не возвращалась из похода на поверхность.

Мне нравилось находиться здесь, выше всех. Почему я никогда не думала об этом раньше? К сожалению, я не могла остаться здесь навсегда. Мне нужно было выполнить миссию. Со временем не те люди заметят девушку, свисающую с потолка, и зададутся вопросом: «А ей это разрешили?»

Разрешения были проклятием любого уважаемого воина. (Они и еще волдыри.)

Так что я активировала отцовскую светолинию и прикрепила ее к потолку. Я ослабила ее примерно на десять футов, присмотрела расстояние до следующего крюка за ней, который был вне досягаемости, а затем добавила еще пару футов. Затем я вернулась к крюку, который только что оставила, потянулась назад, пока светящийся шнур не натянулся, и оттолкнулась.

Я качнулась по красивой небольшой дуге, как маятник, но не врезалась в потолок с другой стороны, как ожидала. Я едва подобралась достаточно близко, чтобы перехватить следующую скобу в очереди.

«Вот и славно», – подумала я. Неплохой шаг. Видели ли это те маленькие люди внизу?

Я поднялась еще на четыре крюка, прежде чем решила, что добралась до нужного места. Ну ладно. Пришло время доставить полезный груз. Я приклеилась к потолку с помощью светолинии, чтобы можно было работать обеими руками, и повисла там, снимая рюкзак.

Он был почти такой же величины, как и я, что мало о чем говорило. Я могла бы утверждать, что у меня рост пять футов – когда я в ботинках, – но даже тогда рюкзак был выше меня примерно на дюйм. Я всегда говорила себе, что так лучше для летчика-истребителя. Ведь чем вы меньше, тем легче вам вписаться в кабину.

Я стригла волосы примерно по плечи, буквой «А» – длинные по бокам и более короткие сзади. Как крылья. Сейчас же они стали достаточно длинные, и мне хотелось, чтобы мама их подрезала. Я не хотела их отращивать из-за того неизбежного дня, когда я надену пилотский шлем.

Я красила их в темно-фиолетовый цвет, а местами просвечивал мой природный черный. Я привыкла говорить, что крашусь так, потому что это цвет синяков, но это всегда лучше звучало в моей голове, чем когда я произносила это вслух. Но правда в том, что мне просто нравится этот цвет.

Я вытащила из рюкзака пару веревок и привязала одну к крюку надо мной, потом натянула светолинию и перешла к следующей, где провисела достаточно долго, чтобы привязать другую веревку из рюкзака.

Груз доставлен. Задача наконец выполнена. Я откинулась назад и глубоко вздохнула. В конце концов я ослабила светолинию, медленно опускаясь к земле. Когда я это сделала, две веревки внутри моего рюкзака натянулись, и сила высвободила длинную полоску тонкой ткани, которую я засунула внутрь.

Я спустилась на светолинии до самой земли. Шнур мог быть длинным – сотни футов, о чем свидетельствует тот факт, что я благополучно достигла земли. Однако мне нужно было быть рядом, чтобы зацепить его за что-нибудь.

Широкая матерчатая лента, которую я прикрепила к потолку, закончилась примерно на четверти спуска. Я посмотрела вверх, когда наконец приземлилась в проходе между несколькими зданиями, построенными в виде металлических ящиков, из которых вырастали другие, меньшие ящики. Я подняла глаза и ухмыльнулась: ткань, которую я прикрепила к потолку, свисала, как баннер. Отсюда она выглядела намного меньше, чем я надеялась, но я могла различить буквы, которые нарисовала на ней после того, как несколько ночей назад украла ее на станции переработки.

(На самом деле это не было воровством, потому что она просто попала бы обратно на станцию переработки, – так что это было просто продление срока использования ткани до того, как она будет утилизирована.)

Надпись гласила просто: «КРЫСЫ» – и имела стрелку, направленную вниз. Местоположение я выбрала правильно – всего в двух улицах от нашей семейной тележки с едой, с которой продавалось настоящее мясо.

Крысиное мясо, конечно. Но все лучше, чем паста из водорослей. Я поспешила посмотреть, какую толпу собрал мой трюк.

Комментарий

Так что же плохого в этом начале? Оно напыщенное, в нем Спенса ведет себя как сумасшедшая, но во многих отношениях оно является хорошим введением в историю. Такое начало показывает, на что она пойдет, а также отчаянный характер ее народа, и ее семьи в частности.

Проблема в том, что мне показалось, что это немного перебор. В том, что она здесь делала, был какой-то комедийный оттенок – это было похоже на преувеличенный трюк, который можно увидеть в комедийном сериале, когда персонаж выполняет то, на что он, вероятно, ну никак не способен.

Дело было в интонациях. Да, это характеризовало Спенсу. Но эмоции были не те – они создавали неудачный контраст с грустным прологом с потерей отца. Мне хотелось начать историю с чего-то более обоснованного.

Далее идет вторая глава, которую я написал сразу после первой и которая следует за ней в хронологическом порядке. Но вы также можете рассматривать это как еще одну попытку представить Спенсу и ее нынешнюю жизнь.

2
Вычеркнуто

По пути к нашей тележке я прошла мимо групп мужчин и женщин, которые устало шагали по дорожке, направляясь домой с работы. Третья смена закончилась. Я могла угадать их работу по одежде – расплывчатые зеленовато-коричневые пятна у работников чанов, которые перемешивали водоросли и управлялись с ними. Копоть и следы ожогов у тех, кто трудился в кузницах, превращая магму или переплавленный металл в пригодные для использования слитки. Масло и смазка на комбинезонах тех, кто работал на заводах, собирая боеприпасы или детали истребителей для военных нужд.

И конечно же, никаких пилотов. Пилоты жили в Альте.

Наша тележка стояла на отличном месте – рядом с памятником Павшим кораблям, большой бронзовой статуей в виде множества взлетающих кораблей; каждый из них был копией других и искусно переплетался линиями и геометрическими узорами. Мне не терпелось увидеть, скольких людей мой рекламный ход привлек к нашей торговой точке.

Пока что никого. Тележка с едой стояла в тени массивной статуи, словно деталь, оторвавшаяся от крыла и упавшая на землю. Рядом на табурете сидел высокий (но сгорбленный) молодой человек, уткнувшись носом в большой учебник.

Я подошла к нему:

– Тормоз! Что ты делаешь?

Тормоз – Родж Маккефри – поднял голову и моргнул.

– Ты упускаешь выгодные возможности, – сказала я, указав взмахом руки на людей, проходящих туда и обратно мимо статуи, а значит, и мимо тележки. – Коммерция – это борьба! Ты должен встречать ее на ногах, с пистолетом в руке! Или – в данном случае – с сэндвичем с крысиным мясом в руке. Как-то так.

Я подняла его на ноги, что было нелегко, потому что он был футов на сто выше меня. Почему он вырос, а я нет? Он даже не потянулся.

– Давай, Тор! Уверенный вид! Продавай, а не сиди тут и не жди, что оно продастся само! – Я замахала рукой. – Крысы! – крикнула я. – Продаем крыс! Сочных крыс! Давайте, ребята, вы же знаете, что вам нужна крыса!

Тормоз лишь улыбнулся, а потом посмотрел вверх:

– Эй! Ты вправду это сделала?

– Конечно сделала, – сказала я, глядя вверх и чувствуя, надо признать, радость от того, как он удивился.

Баннер немного завернулся под дуновением вентиляции пещеры, но надпись на нем все еще можно было различить.

Я наконец-то напилась из фляжки, которая лежала в тележке, потом вспрыгнула на табурет Тора и снова закричала, обращаясь к толпе:

– Вы знаете, что́ приятнее всего после того, как целый день размешивал пасту из вонючих водорослей? Крыса! Приходите за своей крысой!

– Знаешь, – сказал Тор, – ты ведешь себя немного… ну… как ты, Спенса. Даже для тебя. Я имею в виду… – Он снова посмотрел вверх. – Ты уверена, что не нервничаешь из-за тестов?

– Конечно я не нервничаю. С чего бы вдруг мне нервничать? У меня все под контролем.

– Не уверен, – сказал Тор, глянув на свой учебник.

– Тормоз… – сказала я.

– Тебе, наверное, стоит называть меня просто Роджем. Ну, в смысле – у нас же пока нет позывных. Мы же еще не прошли тестирование.

Мне все еще казалось глупым, что пилотов отбирают путем тестирования с ручкой и бумагой. Что можно сказать о будущем воине по их вопросам для эссе?

И все же мы имеем то, что имеем.

– Пять основных маневров разворота? – спросила я.

– Реверсивный, – мгновенно ответил Тор, – петля Альстрома, сдвоенный вираж, переворот через крыло и разворот Имбана.

– Среднее число секунд до отключения после пяти рывков?

– Пятнадцать с половиной.

– Тип двигателя на перехватчике «Пико»?

– Какая модель?

– Обычный перехватчик.

– АГ-113-2.

– У тебя все получится, Тор! – сказала я. – У нас все получится. Не надо нервничать. – Не надо беспокоиться или искать, чем бы заняться и отвлечься, пока мы ждем тестов…

Осталось еще четыре часа. Скад! Может, сходить повесить еще один баннер?

– Крысы! – выкрикнула я. – Да, баннер не лжет! У нас тут крысы для…

Клиент!

Мужчина в комбинезоне механика подошел к нам и посмотрел на цены, проставленные в жетонах на получение материальных ценностей.

– Добро пожаловать! – сказала я. – Чем вам помочь?

Я размешала соус – густую красную пасту с нарезанным крысиным мясом. Мы клали порцию на булочку, сделанную из пасты из прессованных и высушенных водорослей.

Да, я читала о временах, когда люди питались лучше, чем сейчас. Но мало что можно сделать, когда живешь под землей и выращиваешь культуры, которым для роста требуется тепло, а не солнечный свет. И крысы не так уж плохи. Возможно, их не едят в понтовой Альте, но здесь, внизу, белок есть белок.

Я посмотрела на клиента с надеждой.

– Откуда мне знать, – сказал он, – что тут и вправду крыса?

– Да как вы!.. – Я уставилась на него.

– Я имею в виду, что в этой каше может быть что угодно.

– Что вас беспокоит? – сказала я. – Что мы заменили крысу на говядину или что? Вы боитесь, что случайно получите мясо, которое в десять раз дороже?

– Просто я люблю получать то, за что плачу, – сказал он, но все же выложил несколько жетонов и ушел с сэндвичем.

На самом деле в течение получаса торговля шла бойко, и мне нравилось думать, что причиной тому был повешенный мною баннер, но, если уж говорить честно, во время пересменки продажи всегда шли хорошо. Прилавков с настоящим мясом не так уж много. А у нас есть секретное оружие.

Я.

К тому моменту, как подошла мама, мы распродали почти всю крысятину. Тор указал мне на маму, и это было удивительно, потому что он все время сидел, уткнувшись носом в учебник, вместо того чтобы помогать мне продавать крыс. Да, он время от времени задавал мне вопросы, чтобы помочь мне готовиться, но я ожидала от него большего энтузиазма. Не каждый день ему выпадает честь помогать своей лучшей подруге в ее семейном бизнесе, даже если это был его единственный выходной на обычной его работе в отделе точной электроники.

Он ткнул в меня книгой и указал на дорогу, туда, где мама хромала на костылях с большой корзиной на спине. Я тихо выругалась и побежала на помощь, снять с нее корзину. Мама не очень высокая, но из-за травм она кажется еще меньше.

Мы давно уже не притворялись, что она снова сможет ходить нормально. Я улыбнулась, когда она поблагодарила меня за помощь, но внутри я кипела, вспоминая день около пяти лет назад, когда мне сообщили – я присматривала за тележкой, – что на мою мать напали. Офицеры сказали, что это был случайный акт насилия, но я сама пришла на место происшествия и обнаружила слова «Смерть предателям и трусам», нацарапанные на стене, возле которой они ее нашли.

Я помогла маме дойти до табуретки и взяла ее костыли. Она нахмурилась, а затем посмотрела на баннер. Он скрутился и теперь выглядел так, будто на нем было написано: «КРСЫ».

– Мэриголд рассказала мне, что видела, как кто-то поднимался по потолку. Кто-то, у кого была светолиния.

– Это полностью сработало, – сказала я.

– Это вроде как сработало, – возразил Тор, сидевший на краю статуи.

– Мы распродали всех крыс.

– Разве ты не распродаешь их почти каждый день? – заметил он.

Я проигнорировала его и показала маме жетоны. Вместе это составляло почти половину того, что мы могли бы заработать на обычной работе в чанах или на фабрике, – сумма, которая для нас была практически состоянием.

Мама улыбнулась.

Я любила ее улыбку. Она казалась такой… редкой в эти дни. Я бы с радостью носила поношенную одежду, занималась работой, которая никому не нужна, и терпела бы презрение других – лишь бы только время от времени видеть ее улыбку.

– Спасибо, – сказала она, взяв меня за руку. – За то, что ты делаешь.

– Мне не следовало это делать, – сказала я. – А тебе не следовало платить за аренду, когда нам едва хватает на еду. О нас…

– Спенса!

– …должен заботиться пилотский фонд, как о любой другой вдове или вдовце.

Они не стали ничего платить семье человека, которого лишили звания.

– Спенса! – повторила мама, но я отняла руку и отвернулась.

Блин, что меня так взбесило? Я же только что улыбалась.

– Эй! – сказал со своего места Тор. – Юла! Мы изучали передовые летные построения? Я не помню, чтобы мы их проходили. Думаю, я провалюсь.

Блин, ну что ж он такой забывчивый!

– Ты вчера мне всех их перечислил, – сказала я, поворачиваясь к нему. – В алфавитном порядке. Начиная с внезапного разворота.

– А, ну да. – Он глубоко вздохнул.

– Разве у вас двоих сегодня нет уроков? – спросила мама. – Тебе не пора идти?

У меня не было постоянной работы, как у большинства других учеников, но мне разрешалось сидеть на уроках в образовательных целях, при условии, что я помогала шить одежду. Я приходила вовремя – по крайней мере, в половине случаев.

– Уроки на сегодня отменили, – сказал Родж, – так что у нас есть еще немного времени на подготовку к тестам вечером.

– Тогда ты должна учиться, а не заменять меня на тележке! – сказала мама.

Она стала доставать из корзины тарелки с кубиками водорослей – она обжаривала их и продавала бо́льшую часть времени. Крысы были особым товаром, их мы продавали, когда мне удавалось добыть несколько штук на поверхности.

– Мама, – сказала я, – мы справимся. С нами все будет в порядке.

– Я не знаю, справлюсь ли я, – возразил Тор. – Я даже не уверен, что это…

Я помогла маме разложить кубики водорослей, убрать пятна от крысиной пасты и поменять ценники. «Еще один день, – подумала я, – и она сможет переехать в Альту и жить с комфортом».

Еще один день – и в нашей семье снова будет пилот.

Еще один день – и я восстановлю наше доброе имя. Сдам тесты, поступлю в летную школу, и никто больше не посмеет говорить об отце так, как сейчас.

Нужно всего лишь пройти тестирование.

Скад, мне нужно чем-то занять себя. Если я буду сидеть тут и думать об этом, я лишь разнервничаюсь.

– Может, мне пока сбегать на поверхность и попробовать добыть пару-тройку крыс…

– Никуда ты не пойдешь! – сказал Тор, резко вставая. – До тестирования меньше четырех часов.

– Да за это время я успею сбегать наверх и вернуться. Никаких проблем.

– Нет! – сказал Тор. – Юла, я знаю, что ты собираешься сделать. Ты собираешься исчезнуть, а я буду сидеть там и переживать из-за тебя, пока ты не влетишь в класс в последнюю минуту.

– Ну да, я успею.

– А я буду сидеть там, беспокоиться и ожидать сердечного приступа! Не делай этого. Я, наверное, умру, если ты опоздаешь. Мы же напарники, верно? – Он поднял сжатый кулак.

Я нехотя ткнула в него своим кулаком:

– Напарники.

– О, смотрите, – сказала мама. – Там, кажется, ваша учительница. Может, она возьмет немного водорослей?

Мы с Тором дружно обернулись, и на лицах у нас отразился страх. И действительно, по серебристой дорожке шла небольшая семья – женщина в юбке, усатый мужчина в коричневом костюме и их дочь с золотистыми волосами. Они выглядели совершенно неуместно на фоне многочисленных групп рабочих, идущих домой со смены.

– Миссис Вамбер, – пробормотала я. Восхитительно. Я надеялась благодаря сегодняшней отмене занятий не увидеть ее – или, точнее говоря, ее дочь, Диа.

Первым моим порывом было уйти, чтобы не пришлось разговаривать с ней, но я не трусиха. Это не путь воина. Так что, когда они подошли к тележке, я шагнула вперед.

Тор поймал меня за руку.

– Спенса, – прошептал он, – ты же помнишь, чем занимается отец Диа, верно? – (Я нахмурилась. Диа об этом когда-нибудь говорила?) – Он городской инспектор, – сказал Тор и кивнул в сторону мужчины – тот указывал своей причудливой тростью на мой самопальный баннер.

Ну зашибись!

– Весьма интересный проект, – сказал мужчина моей матери. У него был напыщенный голос человека, который боится, что на него никто не обратит внимания, поэтому он старается педалировать каждое слово. – Вы получили разрешение на эту рекламу?

– Я… – сказала мама. – Это просто… – Она осеклась. После нападения у нее уже не было той выдержки, которую она когда-то проявляла.

– Это я повесила, – сказала я, обойдя тележку. – Я просто хотела… – Я сделала паузу. – Это значок кадета?

Мужчина опустил трость и выпятил грудь. На лацкане его пиджака был приколот блестящий серебристый значок: синяя сфера и красный корабль. Значок человека, сумевшего стать кадетом летной школы.

Это не был значок пилота, как отцовский, – я прикалывала его изнутри рукава. Он означал, что этот человек прошел тестирование и поступил в летную школу, хотя впоследствии так и не стал пилотом. Но это все равно впечатляло. Неудивительно, что у него хорошая работа.

– Я прошел все до последнего этапа! – с гордостью сказал он. – В конце концов меня уволили из-за зрения, но со всеми почестями! Но вернемся к этому баннеру, молодая женщина. Нам нужно обсудить, что ты тут натворила.

– Она вечно вытворяет что-нибудь в этом роде, папа, – сказала Диа. Белокурая девушка подошла и села на край статуи, справа от нашей тележки. – Лучше не спрашивай, почему у нее такой бзик. Она половину времени даже не появляется на уроках, потому что где-то лазит.

– Ну, это не оправдание, – сказал он. – Половина жителей этого района явились в офисы с жалобой, что какой-то дурень лазит по потолку. – Он прищурился. – О чем это вообще говорит? О питомцах?

Жена этого человека, миссис Вамбер – она часто вела у нас уроки, – была чрезмерно разряженной женщиной с избытком макияжа. На самом деле я ничего не имела против нее, поскольку у нее был приятный голос и она не слишком сильно ругала меня, когда я опаздывала. Но в то же время она редко рассказывала о важных вещах. Если я собираюсь стать пилотом, какая разница, умею ли я определять площадь параллелограмма.

Ее мужа возмутила моя реклама, а я стояла на своем, хотя мне требовался ящик или еще какая-нибудь подставка, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Однако миссис Вамбер успокоила его и кивнула моей матери.

– Ладно-ладно, – сказал мужчина. – Мы же пришли сюда поговорить с матерью, верно? Одну минуту, дитя. Мы разберемся с твоим нарушением чуть позже. А пока что извини нас.

Одну минуту? Извинить их? Зачем моей учительнице говорить с моей мамой?

«Бывшей учительнице, – подумала я. – Уроки окончены. Сегодня вечером тестирование».

Я упорствовала, пока мама тихо не попросила меня отойти. И… ну, хоть она и не ругалась, я не могла игнорировать ее. Поэтому я отступила к краю статуи, туда, где сидела Диа, – она все больше превращалась в копию своей матери. Вплоть до цветастого платья.

Миссис Вамбер наклонилась и принялась что-то тихо говорить моей маме. Родж помахал мне и зашагал в сторону дома. Встретимся на тестировании.

– Ну что, Диа, – сказала я, нехотя садясь рядом с надушенной девицей, – не зубришь ничего в последний момент?

– Я получу работу инспектора, – чопорно сказала она. – Помощницы моего отца.

– Работу распределяют только после тестирования, – сказала я; Диа закатила глаза. – Но ты все-таки попробуй, – сказала я. – Надо же себя испытать. Вдруг у тебя получится? Вдруг ты станешь пилотом?

– Ты что, вправду не знаешь? – спросила Диа. – Ты вправду не догадалась за столько лет?

Я нахмурилась:

– О чем не догадалась?

– Тесты фейковые, они ничего не решают, – сказала Диа. – Те, кто станет пилотом, уже отобраны. Это просто игра, чтобы мы чувствовали себя лучше.

Я рассмеялась. Громко расхохоталась, потому что сама идея была настолько нелепой, что я была уверена, что она шутит. К сожалению, Диа была не из тех, кто любит пошутить. Она лишь закатила глаза – снова – и достала из сумочки помаду.

– Как бы то ни было, – сказала она, – я просто рада, что мне есть на что рассчитывать. А тебе пора понять, что дочери труса никогда не позволят летать. Даже если бы тесты что-то значили.

Я резко встала, и Диа вздрогнула. Хорошо. Она боится меня.

Я ткнула в нее пальцем, остановив его в доле дюйма от ее носа.

– Не надо, – сказала я. – Не дразни меня.

– А то что? Пнешь меня? Честно, дурында, это было бы к лучшему. Ударь меня. Попадешь под арест и пропустишь тесты. Все лучше, чем позориться, явившись сегодня вечером.

Я почувствовала, как внутри меня разгорается пожар. Мое лицо похолодело, как это случалось, как ни странно, когда я злилась. Пальцы сами собою сжались в кулак, и я чуть не ударила Диа. Этой физиономии не помешала бы хорошая оплеуха.

[Глава заканчивается так же, как в окончательном варианте, только Спенсе предлагают работу при чанах с водорослями.]

Комментарий

Итак, перед нами еще одна попытка. Этот вариант более реалистичен, хотя сохраняет некоторые из тех же тем. Я попробовал еще кое-что – например, увечье ее матери, но в итоге мне не понравилось. (У меня было ощущение, что это чересчур прямолинейно указывает, что она не сможет помочь Спенсе.)

Здесь раскрывается личность Спенсы. Она уже ближе к тому варианту, который я выбрал. На этом этапе я пошел дальше и продолжил писать остальную часть книги. Но, взглянув на это позже, я все еще не был доволен данной версией. В отличие от предыдущего, она была слишком обыденной. Мне хотелось большего действия, более интересной ситуации, с которой героиня могла бы начать. Что-то визуально или хотя бы тематически более динамичное.

Итак, попытка номер три.

1
Вычеркнуто

Девять лет спустя, когда мне было шестнадцать, я висела в похожей на туннель трубе древней вентиляционной шахты, серьезно ставя под сомнение свои жизненные решения.

Не то чтобы я возражала против этого опыта. Мне нравилось хорошее приключение, даже несмотря на то, что я была слишком надежно пристегнута ремнями безопасности. Огромный вентилятор находился далеко подо мной, на дне туннеля. В данный момент он не двигался, но ветер периодически дул из боковых туннелей и трепал мои волосы длиной до плеч.

Справа от меня висела открытая настенная панель, обнажая провода, схемы и другие механические штуки. Логически я знала, насколько важна такая работа. Мы жили в пещерах под поверхностью – без такой вентиляции мы все задохнулись бы.

Просто ремонт вентиляционных машин не казался работой для воина. Я собираюсь стать отличным пилотом, так зачем мне тренироваться в чтении сервисных схем и практиковаться в выполнении рутинного ремонта?

– Спенса, пятнадцать минут! – крикнула в шахту инструктор Дагни, и ее голос эхом отразился от металлических стен.

«Это просто еще один тест, Спенса, – подумала я, болтаясь на ремнях и принимаясь за работу. – Твоя жизнь полна испытаний. Всякий норовит испытать дочь труса».

Ну, я бы им показала. Я владела отверткой как древним мечом Неглинг, ловко пронзая винты, как будто это были глазницы моих врагов.

Оказывается, странные маленькие девочки склонны вырастать в странных молодых женщин.

Я работала быстро, ремонтируя оборудование, насколько могла вспомнить уроки этой недели. Я обратила на них особое внимание. Пилот ведь должен знать, как починить свой корабль в крайнем случае, верно? Например, если его собьют в каком-то отдаленном месте, а аварийный радиопередатчик сломается.

Я подсоединила провода в правильном, как я надеялась, порядке. Но чего-то не хватало. Болтаясь на ремнях безопасности, я запустила руку в карман и извлекла маленькую схему механизма, которую мне выдали. Зажав фонарик в зубах, я поднесла схему к устройству.

Не хватало какой-то детали, плоского куска металла размером с мою ладонь, к которому подключались другие провода. Хм… Я осмотрела внутренности панели, затем посветила фонариком вниз.

«Ага, вот оно», – подумала я, заметив кусок металла, лежащий возле одной из огромных лопастей вентилятора. Что ж, это небольшое тренировочное упражнение должно было стать намного интереснее. Я быстро отстегнула ремень безопасности, свисая с него на одной руке, и закатала правый рукав своего стандартного ученического комбинезона.

Под ним находилась светолиния моего отца – я всегда носила ее при себе, но прятала от чужих глаз. Все думали, что она была уничтожена, когда отцовский корабль взорвался, и никто не спрашивал меня о ней. Я намеревалась и впредь хранить этот секрет в тайне, но сейчас меня никто не видел.

Итак, я осторожно активировала устройство, и браслет засветился неярким оранжево-красным светом. Светолиния на самом деле не была браслетом, она лишь принимала такой вид. Она являлась светящейся веревкой, которая могла растянуться на сотни футов. В нее был встроен древний источник энергии, часть технологий столь же старинных, как Устройство, поддерживающее работу пещер.

В нижней части браслета из отверстий рядом с моей ладонью торчали два светящихся конца. Я вытащила один из шнуров – он был лишь немного толще, чем провода в устройстве, которое я чинила, – и прикрепила его к стене. Он легко вытянулся из браслета и прилип к тому месту, где я прикоснулась. Теперь мне было нетрудно выскользнуть из ремней безопасности и, тщательно контролируя спусковой механизм двумя пальцами левой руки, опуститься к вентилятору внизу.

Вот так вот. Я спускаюсь в логово чудовища, совсем как древний воин из историй моей бабушки. Я опустилась на вентилятор, потом потянулась через его лопасти к нужному куску металла. Однако при этом я впервые заметила, что могу видеть сквозь щели в большом вентиляторе.

Передо мной раскинулась вся Огненная пещера. Мне открылся потрясающий вид с самого верха пещеры. Я видела множество похожих на ящики жилищ, построенных вместе, как отделяющихся друг от друга кубы, которые образовывали кварталы.

Над ними возвышались корпуса Устройства – древние кузницы и нефтеперерабатывающие заводы, превращавшие вытянутую снизу расплавленную породу в пригодные для использования металлические детали. Вокруг было жарко. В Огненной пещере всегда было тяжело дышать из-за жары и влажности, исходящих от всех этих заводов, фабрик и чанов с водорослями. Пещера была окрашена в красно-оранжевый цвет. Бо́льшая часть света исходила от нагретого металла и трубок расплавленной породы.

И над всем этим была я, словно сидела в кабине истребителя, парящего над пещерным городом.

– Спенса, пять минут! – крикнула в шахту инспектор Дагни.

А, ну да. Тест. Я подобрала деталь, потом включила светолинию. Она ушла в гнездо и подняла меня обратно. Сейчас я не стала возиться со страховочными ремнями, а вместо этого вытащила отвертку и вернула деталь на место. У меня не было времени сверяться со схемой: я работала по памяти, прикручивая деталь.

– Время вышло!

Они начали подтягивать мой ремень безопасности за веревки. Я ухватила их, просунула руку, и, пока меня поднимали обратно к классу, опустила рукав, пряча светолинию.

Вскоре меня достали через открытую панель в полу старинной металлической комнаты, где сидели остальные семеро учеников из моего нынешнего класса, инструктор Дагни и еще несколько человек из корпуса починки вентиляции. Я отпустила ремень безопасности, когда меня подтащили к краю, потом ухватилась за края отверстия и выбралась наверх.

– Спенса! – сказала Дагни. – Ты расстегнула ремень безопасности?

Я пожала плечами, устроившись на полу. Лишь сейчас я поняла, насколько вспотела. Может, это и не работа для настоящего воина, но я была удивлена тем, насколько она мне понравилась.

Следующим ремень безопасности надел один из работников корпуса и спустился вниз проверить мою работу. Инспектор Дагни скрестила руки на груди и критически оглядела меня. Это была суровая женщина, стройная, но сильная. На ней был простой комбинезон рабочего, в отличие от более модной одежды, которую любили надевать некоторые из моих учителей.

Она мне нравилась. Я могла представить, как она размахивает вилами в одной из бабушкиных историй, обороняя город, пока мужчины уплывают прочь.

Дагни нахмурилась, но я привыкла к такому обращению, даже от учителей, которые были не так плохи, как остальные. К дочери охотника, труса из Альты, все относились с презрением. Я по привычке встретила ее взгляд прямо и вскинула голову.

Чтобы получить отчет о том, как я справилась, требовалось несколько минут, поэтому я встала и двинулась к другим ученикам. Дагни подошла к инструктору и что-то тихо сказала ему. Я услышала слова «дерзкая» и «агрессивная».

Это было несправедливо. Прошло как минимум два месяца с тех пор, как я подралась с одним из учеников. Они как-то отодвинулись от меня, когда я подошла. Все, кроме Роджа, конечно. Долговязый парень сидел на полу у стены, сгорбившись и уткнувшись носом в инструкцию по ремонту вентиляции.

– Родж! – позвала я. – Тормоз!

Его прозвище – позывной, который мы выбрали ему на то время, когда он станет пилотом, – наконец заставило его поднять голову.

– А! – сказал он. – Ты уже справилась? – Он подал руку, и я помогла ему встать – а это было нелегко, потому что он был футов на сто выше меня. Почему он вырос, а я – нет? Он даже не делает растяжку каждое утро, как я.

– Я следующий, да? – сказал он. – На что это похоже? Ремень безопасности не сильно врезается? Что будет, если я перепутаю провода?

– Слушай, не переживай ты так, – сказала я. – Это все не имеет значения. Мы будем пилотами.

– А вдруг нам это попадется при тестировании на пилота?

– Схемы вентиляции? На тестировании на пилота? Не мели чушь.

Конечно я не нервничаю. С чего бы мне нервничать? У меня все под контролем.

– А я не уверен, – сказал Тор, посмотрев на свой учебник.

– Тормоз… – сказала я.

– Тебе, наверное, следует называть меня просто Роджем. Ну, в смысле – у нас еще нет позывных. И не будет, пока мы не пройдем тестирование.

Мне до сих пор казалось глупостью, что пилотов отбирают на основе теста с ручкой и бумагой. Ну что можно сказать о будущем воине по их вопросам для эссе?

Но все же нам приходилось иметь дело с тем, что есть.

– Пять основных маневра поворота? – спросила я.

[Их разговор остается прежним, а затем черновик немного продвигается вперед.]

Другой мужчина из корпуса вентиляции, их куратор, что-то записал у себя в блокноте.

– Что ж, ученица, – сказал он мне, – я должен отметить, что вы проигнорировали надлежащий протокол безопасности. Любой, кто претендует на работу в вентиляционном корпусе, должен понимать важность следования инструкциям. Мы обеспечиваем жизненно важную потребность для города.

Рабочие из службы канализации на прошлой неделе сказали мне примерно то же самое. Как и рабочие при чанах с водорослями еще неделей раньше. И фабричные рабочие за неделю до этого. Все они говорили практически одно и то же: что-то о том, что общество – это машина, а каждый человек – необходимый винтик.

– Каждая работа в пещере – это жизненно важная часть машины, обеспечивающей нашу жизнь, – объяснил он, обращаясь не только ко мне, но и к остальным семи ученикам в комнате. – Без вентиляции все бы умерли от удушья.

«Очень важно, – подумала я, предвидя, что́ он собирается сказать, – чтобы ты усвоил свое место и хорошо выполнял свою работу. Следуйте инструкциям. Будьте точны».

– Чтобы присоединиться к нам, вы должны уметь следовать инструкциям, – сказал мужчина. – Вы должны быть готовы внести свой вклад, каким бы незначительным он ни казался. Мы переживаем атаки креллов благодаря абсолютной точности и самоотверженности.

«Послушание – это непокорность».

– Послушание, – сказал он, – это…

– Эй, Аульфр! – позвал его голос из шахты внизу. – Проверь мне соединения, пожалуйста.

Инструктор прервался, подошел к стене и проверил там какие-то огоньки. Ниже высвечивалось состояние лопастей вентилятора.

Комментарий

Это лучшая из трех неудач – это более динамичная и интересная схема, – и все же я чувствовал, что она слишком похожа на предыдущие.

В окончательной версии Спенса охотится в пещерах, изолированная от всех. Одиночка, воображающая себя на какой-то грандиозной охоте. Суть была в том, чтобы целиком отвлечь ее от ситуации и позволить ей стать частью собственного приключения. Это нужно было для того, чтобы показать, куда пойдет книга, задавая тон и тему, а также для того, чтобы подчеркнуть, что Спенса в определенном смысле лишь часть основной структуры общества. Она в основном аутсайдер.

В итоге это и было проблемой. Везде, кроме первого варианта, ее заставляли слишком много играть по правилам общества, а это не давало нужного тона.

Далее идет несколько удаленных сцен из книги – там, где я работал над линией отношений Спенсы и Йоргена.

43
Вычеркнуто

[В окончательном варианте книги это глава 41. Спенса ссорится с Йоргеном, узнав, что родители Артуро забрали его из летной школы из-за опасности.]

– Ты же понимаешь, что в нашей команде погибли только обычные люди! – рявкнула я. – Бим, Утро, Бита – среди них нет никого из глубоких пещер!

– Они были и моими друзьями тоже, Юла.

– Ты, Артуро, Нед, ФМ – все живы. – Произнося каждое имя, я тыкала его в грудь. – Вас подготовили заранее. Дали вам преимущество, чтобы сохранить вам жизнь, пока ваши трусливые семьи не нацепят вам несколько медалей и не выставят вас напоказ как доказательство того, что вы намного лучше остальных!

Он схватил меня за руки, чтобы я перестала тыкать в него, но я злилась не на него. На самом деле я видела в его глазах то же разочарование, что и у меня. Ему отвратительно было, что его заперли в футляр.

Я вывернулась из его хватки, потом сама обхватила его, прижавшись головой к его груди и зажмурившись. Еще один из нас погиб. В глубине души я знала, что в этом настоящий источник моего гнева. Страх потерять еще кого-то из друзей.

И прямо сейчас мне нужно было за что-то держаться.

Йорген напрягся – вероятно, ожидая, что я снова накинусь на него. «Глупая девчонка». Но я продолжала держать его, и в конце концов он обнял меня и прижался головой к моей голове.

– Мне только что удалось стать частью звена, – прошептала я, – и вот оно снова разорвано на части. – Часть меня была рада, что Йорген в безопасности и будет в безопасности, но другая часть была разгневана. Почему Бита не могла быть в безопасности или Бим?

Йорген не ответил.

– В тот первый день Кобб сказал, что только один-двое из нас останутся в живых в итоге, – сказала я. – Кто умрет следующим? Я? Ты? Почему десятилетия спустя мы даже не знаем, с кем сражаемся и почему?

– Мы знаем почему, Спенса, – тихо сказал он. – Ради Огненной и Альты. Ради цивилизации. И ты права: то, как мы поступаем, несправедливо. Но это правила, по которым мы играем. Это единственные правила, которые я знаю.

– Почему для тебя все сводится к правилам? – спросила я, все еще прижимаясь головой к его груди, ощущая запах его чистого летного комбинезона и быстрое биение его сердца. – А как же эмоции, как же чувства?

– Я чувствую.

– И что же ты чувствуешь сейчас?

– Я… я не хочу тебя отпускать.

Я зажмурилась еще крепче и вцепилась в него. Я думала про ССН, про Альту и Огненную и про тот факт, что мне нечему больше бросать вызов. Я всю жизнь боролась с тем, что говорили о моем отце.

Но сейчас… сейчас я знала, что говорившие правы.

Насчет него. Насчет меня.

В конце концов я посмотрела на Йоргена. Прямо ему в глаза. Мы были очень близко друг к другу. Я придвинулась еще, поднялась на цыпочки и…

И он покраснел.

Зараза – и краснеет?

– Ты понимаешь, – сказал он – его лицо было в нескольких дюймах от моего, – что мы в двух шагах от того, чтобы нас досрочно выгнали за нарушение правил о связях внутри звена.

Я удерживала его еще мгновение, потом отпустила.

– Ну ладно. Ты первый схватил меня.

– Ты на меня напала!

Слегка постукивая себя по груди для пущей убедительности, я повернулась и огляделась вокруг. Если уж я собираюсь поцеловать своего командира, мне, вероятно, не следует делать это посреди главного прохода стартовой площадки.

Что-что я делаю? Собираюсь его поцеловать? Откуда это взялось?

Это обрушилось на меня как удар грома. Оно нарастало с тех пор, как я увидела, что он изо всех сил старается защитить Бима и Утренний Прилив в симуляции. Чувство было настолько тонким, что я его не замечала.

И вдруг что-то, что всегда присутствовало во время полета, показалось странным, новым. Возможно, чудесным.

ФМ стояла в дверном проеме и наблюдала за нами, сложив руки на груди и улыбаясь. Йорген все еще продолжал краснеть, и это было… ну…

Уф! Это было привлекательно.

Йорген покраснел еще сильнее, затем развернулся и прошел в здание мимо ФМ.

– Делаешь первые шаги? – шепотом сказала мне ФМ, когда я двинулась вслед за Йоргеном. – Одобряю.

– Это были не те объятия, – сказала я.

– Конечно, – согласилась она. – И не тот поцелуй.

– Не было никакого поцелуя!

ФМ лишь улыбнулась. Мы вошли в наш новый кабинет, где было всего пять мест с голопроекторами, которые можно было переконфигурировать для различных компоновок приборной панели корабля. Мы устроились, чтобы послушать Кобба, но я не могла удержаться от того, чтобы посмотреть на Йоргена, а затем отвернулась, когда он посмотрел на меня. Потом снова оглянулась.

Наконец я наклонила голову к консоли и закрыла глаза, вполуха слушая Кобба. Пять недель до выпуска, а я не уверена, заслуживаю ли я права быть пилотом. Предательство моего отца, потеря Артуро, смерть Биты, М-Бота, а теперь еще и это.

Скад, это все усложняло!

В моей писательской группе есть мой добрый друг, Кайлин, которая разбирается в романтических отношениях гораздо лучше, чем я. Она внесла некоторые предложения для описания отношений Йоргена и Спенсы и посоветовала дать ему больше времени для развития. Моя первоначальная мысль об этом эпизоде была: «Она влюбилась в книжного Драко Малфоя и обнаружила, что он не так уж плох».

Кейлин сказала, что, вопреки моим представлениям, поспешность помешает развитию романтических отношений. Так что в этом фрагменте и в следующем я последовал ее совету. Я просто подумал, что вам будет любопытно посмотреть, как оно могло быть в книге.

Надеюсь, вам понравится этот черновой вариант.

Брендон

46
Вычеркнуто

[Глава 44 в окончательном варианте. Спенса идет поговорить с Йоргеном в гараже.]

Я стащила с себя шлем, сунула его технику из наземного экипажа, потом выпрыгнула на лестницу и скатилась вниз. ФМ помахала мне рукой, и я махнула в ответ, но пробежала мимо ее корабля. И действительно, Йорген уже направился к гаражу, в котором теперь хранился его аэрокар. Он отказался от попыток спрятать его снаружи и попросил небольшой ангар рядом со стартовой площадкой.

Я поколебалась всего мгновение, потом припустила за ним. Сейчас в моей жизни было много вещей, не имеющих смысла. То, что я увидела, что совершил мой отец, что ССН продолжают следить за моим мозгом, странное звездное поле глаз, появившееся в кабине. М-Бот выключается и покидает меня.

Вдобавок ко всему я не была уверена, что могу доверять своим собственным эмоциям и суждениям. Казалось, я теряю контроль над ситуацией. Или, может быть, у меня вообще никогда не было никакого контроля. Это меня расстраивало.

Нет, это пугало.

Мое внезапное, но глубокое влечение к Йоргену было лишь очередным пунктом списка. Но это я могла уловить, могла попытаться понять. Сейчас мне требовалось хоть что-то в себе, что я могла бы контролировать.

Я вошла следом за Йоргеном в маленький ангар с его каром. Он снял куртку с крючка на стене, надел ее, потом повернулся к кару и увидел в дверях меня. Он застыл.

На миг меня захлестнула паника. Что, если я ошиблась и его не влечет ко мне? Что, если я придала слишком много значения нашим сегодняшним взаимоотношениям на стартовой площадке, а он просто страдал из-за меня? Его иногда так трудно бывает понять.

– О! – сказал он. – Привет, Юла. Что ты собираешься сделать со своим отпуском? Пойдешь повозиться с тем секретным…

– Не веди себя так беспечно, Йорген, – сказала я. – Настало время ответов. Мне нужно знать, как ты относишься ко мне. Ты нарочно меня избегаешь? Ты думаешь, что я чокнутая? Или считаешь меня интересной? Или и то и другое?

– Возможно, сейчас не самое подходящее время…

– Не увиливай от моих вопросов, Йорген Уэйт! – сказала я. – Я получу ответы. Я заняла позицию, подняла знамя, и призыв к битве прозвучал! Я умру на этом холме!

Он приложил ладонь ко лбу:

– Ты иногда бываешь такая странная.

– Я, по крайней мере, говорю людям то, что думаю!

Йорген вздохнул, потом подошел и закрыл дверь, но сперва выглянул проверить, не наблюдает ли кто за нами. Гараж освещали красные аварийные светильники, установленные на некотором расстоянии от пола. Потом он развернулся. Лицо суровое, губы сжаты. Скад, ну он и высокий! Мне нужно что-нибудь вроде ящика, чтобы взобраться на него.

– Спенса, – сказал он, – если что-нибудь случится – в смысле, между нами, – мои родители защитят меня. Романы между кадетами запрещены, но я слишком важен, чтобы выкинуть меня из ССН за такую заурядную вещь. Но я не могу предложить тебе такую же защиту. Поэтому нам придется держаться на расстоянии друг от друга. Неужели это так сложно?

– Это зависит от ситуации, – сказала я. – Ты хочешь держаться на расстоянии?

– Я… – Он глубоко вздохнул. – А ты?

– Ты опять уклоняешься от моих вопросов! – Он меня бесил!

– А ты уклоняешься от моих!

Я подошла и ткнула его в грудь.

– Это ты странно обращался со мной в последнюю неделю! Ты был чрезмерно холоден и старался не смотреть мне в глаза!

– Опять тыканье в грудь? – спросил он.

– Да, – сказала я. – В прошлый раз это заставило тебя обнять меня, так что… – Почему так забавно заставлять его краснеть? – Так ты заинтересован или нет? Мне нужно знать.

От посмотрел на меня и покраснел еще сильнее. С его смуглой кожей это получался глубокий розово-красный цвет. Он шагнул ко мне, и мое сердце затрепетало.

«Душа воина, – подумала я про себя. – Не отступай. Встречай атаку грудью».

– Ты, – сказал он, – сводишь меня с ума. В моей жизни все было распланировано. Все было продумано. Это имело смысл. Я это понимал. Но потом появляешься ты. Ты не признаешь моего авторитета. Ты оскорбляешь меня. Ты говоришь, как какая-то валькирия из чертовой баллады. И все же… – Он подошел еще ближе и наклонился ко мне. – И все же когда ты летишь… И когда выглядишь такой нетерпеливой, такой увлеченной тем, что мы делаем…

– Что? – прошептала я.

– Огонь. Когда все остальные спокойны, ты – огонь. Пылающий костер – страстный, великолепный, невероятный. Ты разрушаешь все мои планы, заставляешь меня хотеть бросить их в огонь и игнорировать то, что должно произойти. Так что да, я заинтересован. Заинтересован с первого дня! Но сейчас не время.

Я почувствовала, как у меня внутри разгорается тепло, прогоняя панику.

– Великолепный? – переспросила я, чувствуя, как у меня кружится голова. – Великолепный? Правда?

– Ты великолепна, как только что выкованный клинок.

Это мне нравилось. На самом деле это было чудесно.

– С первого дня? Это когда я тебя ударила?

– Ну, – сказал он, все еще напряженный, со стиснутыми кулаками, – эта часть мне не особо понравилась. Как и тот раз, когда ты врезалась в мой корабль. И еще когда ты назвала меня Заразой. Ты не представляешь, как неприятно было, когда я старался произвести на тебя впечатление, а ты, кажется, с каждым разом ненавидела меня все сильнее.

– Произвести на меня впечатление?

Он кивнул.

– Ты действительно не очень хорошо справился с этой задачей… – (Йорген снова прижал ладонь ко лбу и вздохнул.) – Извини, – сказала я, – я не хотела тебя оскорбить.

– Ничего. Я могу быть… жестким иногда. И я – твой командир звена, так что эти отношения вдвойне неуместны. Мне пришлось быть особенно осторожным. Держать тебя на расстоянии вытянутой руки. Во всяком случае, пытаться. Тебя очень трудно удержать, Спенса.

Ух ты! Поскольку в последнее время все шло не так, я поняла, что шла сюда, ожидая еще одного бедствия. Но почему-то его не случилось. Почему-то…

Я встала на цыпочки и потянулась губами к его губам.

– Мы должны подождать, – сказал он.

– «Ни одна страна никогда не получала выгоды от затяжной войны», – прошептала я. – Сунь-цзы.

Я поцеловала его. Это было похоже на огонь внутри меня, от губ до пальцев ног.

Да, моя жизнь превратилась в хаос. Я потеряла М-Бота, потеряла друзей. Я даже в какой-то степени потеряла желание сражаться.

Но в то же время я кое-что нашла. Огонь.

Он наклонился ко мне, слился со мной, как расплавленная сталь. Два огня, воспламеняющие друг друга. Длинный, неспешный, страстный поцелуй.

Потом он отстранился, тяжело дыша.

– Две недели, – сказал он. – Мы оканчиваем школу через две недели. После этого запрет на романы между курсантами не будет нас касаться.

Я медленно кивнула. Полагаю, меня может устроить первая кровь вместо полной победы.

– Хочешь присоединиться ко мне на вечеринке, которую мои родители устраивают в честь окончания школы? – спросил он.

Я прислонилась к его аэрокару и улыбнулась:

– Я уверена, что они будут в восторге, когда ты явишься на эту вечеринку с дочерью труса.

– Я говорил им о тебе, – произнес он. – Я думаю… думаю, моя мать поняла, что я немного одержим. Они считают, это хорошо, что дочь охотника восстановила репутацию семьи. Это наглядный урок: независимо от того, насколько низок статус человека, каждый может подняться, чтобы служить делу Непокорных.

– Не уверена, что мне нравится быть наглядным уроком, – возразила я. – Кроме того, радоваться тому, что я восстановила репутацию семьи, – это одно. А встречаться с их безупречным, предназначенным для политики сыном – совсем другое.

– Да, – согласился он. – Хотя у меня такое ощущение, что у них, учитывая твою настойчивость, может не быть выбора. Но на самом деле мне пора идти. Меня ждут на примерке выпускной формы, а я уже опаздываю.

Я улыбнулась и отступила назад, едва не растекшись лужицей по полу. Это был действительно хороший поцелуй. И было невероятно приятно видеть его таким взволнованным – он сумел открыть дверь своей машины лишь с третьей попытки.

Наконец он сел в аэрокар. Он посмотрел на меня и покраснел.

– До завтра.

Я облокотилась на дверцу его открытой машины.

– Когда ты снова начнешь делать вид, будто я – всего лишь еще один товарищ по звену?

Он потер глаза:

– Пожалуйста, не произноси слово «товарищ».

Я злобно ухмыльнулась – ровно настолько, чтобы он успел приоткрыть глаза и снова покраснеть, – а затем он решительно повернулся лицом ко мне:

– Ты понимаешь, что у этих правил есть причина. Что произойдет, если я настолько отвлекусь, глядя на тебя, что врежусь в гору или еще во что-нибудь?

– Ля-ля-ля, – сказала я, потом нагнулась и поцеловала его в щеку.

Наконец я дала задний ход и позволила ему нажать кнопку, чтобы поднять дверцу и выехать. Однако, когда он взглянул на меня, он улыбнулся. Это была широкая, радостная и совершенно несвойственная Заразе улыбка.

Я пошла в столовую пообедать и попыталась сохранить это тепло, этот огонь. Но в стране реальности было холодно. Пока я ела свой сэндвич, я не могла не думать о том, что между мной и Йоргеном ничего никогда не может произойти. Скорее всего, мы закончим обучение, нас отправят в разные звенья, и, можно сказать, мы никогда больше не увидимся.

Именно так заканчивалось большинство романов в реальном мире. Переезд, изменившиеся обстоятельства… А у нас на самом деле даже не было отношений. Он – единственный выживший парень в нашем звене. И я – одна из двух девушек. Насколько это была простая близость?

Его родители убьют эту искру. Или ее убьет общество. Адмирал, вероятно, все еще ищет способ не дать мне закончить учебу. Так что, хоть я и цеплялась за этот кусочек тепла, к окончанию завтрака я ощутила холод.

Я забрала рюкзак из своей комнаты и пошла. Но куда мне было идти? В пещеру к М-Боту, где он лежит бездыханный? Я не смогу с этим смириться. Но что еще мне делать в отпуске?

Ответ казался очевидным.

Мне давно пора было вернуться к семье.

Благодарности

Я от всей души благодарю Дженси Паттерсон, которая проделала трудную работу над книгой. Ваше прикосновение фантастически оживило этих персонажей.

Как всегда, спасибо всем членам моей команды в «Dragonsteel Entertainment» – Эмили Сандерсон, Питеру Альстрому, Карен Альстром, Айзеку Стюарту, Каре Стюарт, Адаму Хорну и всем остальным, – спасибо вам за то, что вы сделали для всех повестей «Звездной эскадрильи».

Еще раз спасибо Айзеку Стюарту, нашему арт-директору, и Чарли Боуотеру, нашему художнику, за работу над красивой обложкой. И еще раз спасибо Карен Альстром, нашему ведущему редактору, и Кристине Куглер за ее редакционные услуги. Ребята, вы были великолепны.

Особая благодарность, как всегда, Максу и команде «Mainframe» за великолепную работу над каждой аудиокнигой. За это издание в «Delacorte Press» я выражаю благодарность Кристе Марино, Беверли Горовиц, Лидии Грегович, Тому Маркету, а также специалистам по производству электронных книг Джеффу Григгсу и Эндрю Уитли. Мои агенты в «JABberwocky» Эдди Шнайдер и Джошуа Билмес способствовали этому.

Наконец, еще раз спасибо поклонникам сериала. Надеюсь, вам понравился этот взгляд на звено «Небо».

Брендон

Я так благодарна фантастическим командам «Dragonsteel» и «Mainframe» за то, что они помогли воплотить эту книгу в реальность, а также команде «JABberwocky» за то, что они неизменно поддерживали меня и мою работу. Особая благодарность Питеру Альстрому, который помог нам решить некоторые сюжетные проблемы в сжатые сроки, и особенно Максу Эпштейну, терпевшему мои неврозы и даже иногда находившему их забавными.

Спасибо Кортане Олдс (позывной Halo) за кражу моих экземпляров «Устремленной в небо» и «Видящей звезды», потому что ее мама хотела поговорить с ней о книге. Кори была моей референтной группой и первой читательницей моего первого черновика, поэтому она увидела книгу в худшем состоянии, чем кто-либо другой, и ей все равно понравилось. А еще она не побоялась указать на мои ужасные метафоры.

Спасибо Меган Уокер, которая выслушала много нытья о состоянии различных черновиков и все же принесла мне печеньки для мотивации, а также прочитала ранний черновик. Спасибо моей писательской группе «Случайная Эротика из Того, Как Нас Сейчас Зовут» за то, что я взялась за первые главы этой книги, совершенно не имея контекста, и все же смогла сделать несколько полезных комментариев. И особенное спасибо Джеймсу Голдбергу, который прочитал ранний вариант «Солнцекрая» и высказал свое мнение.

Большое спасибо команде бета-тестирования «Dragonsteel»: Дарси Коулу (позывной Blue), Лилиане Клейн (позывной Slip), Элис Арнесон (позывной Wetlander), Пейдж Филлипс (позывной Artisan), Дженнифер Нил (позывной Vibes), Спенсеру Уайту (позывной Elder), Марку Линдбергу (позывной Megalodon), Дине Ковел Уитни (позывной Braid), Джой Аллен (позывной Joyspren), Сюзанне Мусин (позывной Oracle), Пейдж Вест (позывной Blade), Джейдену Кингу (позывной Tripod) и Линнее Линдстром (позывной Pixie). Особая благодарность Джейдену за его летный опыт и за то, что он вообще великолепен, а также Линнее за ее фанарт и энтузиазм.

Спасибо Кристине Куглер за ее поистине фантастические правки в этих книгах. Кристи проделала потрясающую работу над этими книгами в очень плотном и напряженном графике, и я навсегда ей за это благодарна.

Огромное спасибо Дарси Коул, которая выслушивала больше нытья, чем кто-либо другой, и серьезно поддерживала меня, пока я работала над черновиками этой книги. Дарси, ты потрясающая. Спасибо за твой оптимизм и дружбу. Без тебя я бы сошла с ума.

Спасибо моему мужу Дрю Олдсу за его бесконечное терпение по отношению ко мне и моей работе, а также за то, что он всегда верит, что я справлюсь, даже когда я теряю веру.

А больше всего я благодарна Брендону, который верил в мою работу дольше, чем кто-либо другой. Спасибо, что доверили мне своих персонажей (и помогли мне выбраться из моих собственных глубоких сюжетных дыр). Для меня большая честь и привилегия рассказывать эти истории вместе с вами.

Дженси

Спасибо Брендону и Дженси за прекрасные повести о звене «Небо». Работа над ними с вами обоими – прекрасный опыт. Особо я хочу поблагодарить также нашу замечательную рассказчицу Сьюзи Джексон за то, что она подарила свой голос этим удивительным персонажам, которых создали Брендон и Дженси.

Я благодарю также Джошуа Билмса, Эдди Шнайдера и всех в литературном агентстве «JABberwocky», Самару и команду «Brickshop Audio», а также всех в «Listening Library», «Penguin Random House Audio» и «Delacorte Press».

И как всегда, спасибо всем сотрудникам «Mainframe», участвовавшим в этом проекте, особенно Джулиане Фернандес, Джулиану Манну, Уиллу Ньюэллу и Крейгу Шилдсу.

Макс

Я благодарен команде гамма-ридеров этой книги: Брайну Т. Хиллу (позывной El Guapo), Крису Макграту (позывной Gunner), Кальяни Полури (позывной Henna), Шону Ванбускрику (позывной Vanguard), Джой Аллен (позывной Joyspren), Филипу Воруоллеру (позывной Vanadium), Сэму Баскину (позывной Turtle), Евгению Кирилову (позывной Argent), Джошуа Харки (позывной Jofwu), Иену Макнатту (позывной Weiry), Джейдену Кингу (позывной Tripod), Джессике Эшкрафт (позывной Gesh), Гэри Сингеру (позывной DVE), Теду Херману (позывной Cavalry), Робу Уэсту (позывной Larkspur), Меган Кенн (позывной Sparrow), Джесси Лейк (позывной Lady), доктору Кэтлин Холланд (позывной Shockwave), Дженнифер Нил (позывной Vibes), Элиягу Береловиц Левину, Френки Джерому (позывной Wulfe), Эрике Кута Марлер (позывной Leviathan), Сюзанне Мусин (позывной Oracle), Пейдж Вест (позывной Blade), Глену Вогелаару (позывной Ways), Тиму Челленеру (позывной Antaeus), Дине Ковел Уитни, Джо Диадеффу (позывной Traveler), Зайе Клингер (позывной Z), Хезер Клингер (позывной Nightingale) и Уильяму Хуану (позывной Aber). Вы – глаза, которые видят все, но не как делверы! А еще Бетси Альстром проделала огромную работу по корректуре. Спасибо!

Питер

Флибуста

Звездная эскадрилья (fb2)

Брендон Сандерсон, Дженси Паттерсон Звездная эскадрилья

* * *

Солнцекрай

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

Эпилог

РеДаун

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

Эпилог

Вечноберег

Пролог

1 Семь месяцев спустя

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

Эпилог

Удаленные сцены из «Устремленной в небо» С комментариями Брендона Сандерсона

Комментарий

1 Вычеркнуто

Комментарий

2 Вычеркнуто

Комментарий

1 Вычеркнуто

Комментарий

43 Вычеркнуто

Брендон Сандерсон, Дженси Паттерсон
Звездная эскадрилья

1
Семь месяцев спустя

Удаленные сцены из «Устремленной в небо»
С комментариями Брендона Сандерсона

1
Вычеркнуто

2
Вычеркнуто

1
Вычеркнуто

43
Вычеркнуто

46
Вычеркнуто