| [Все] [А] [Б] [В] [Г] [Д] [Е] [Ж] [З] [И] [Й] [К] [Л] [М] [Н] [О] [П] [Р] [С] [Т] [У] [Ф] [Х] [Ц] [Ч] [Ш] [Щ] [Э] [Ю] [Я] [Прочее] | [Рекомендации сообщества] [Книжный торрент] |
Норка для Норы (fb2)
- Норка для Норы 1750K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна НильсенТатьяна Нильсен
Норка для Норы
Глава 1
Как же ей не хотелось умирать, до самой последней секунды пока мысли сначала лихорадочно бегали в её голове, потом перешли на шаг, а вскоре и вовсе удалились в далекое детство. Неожиданно возник образ отца совсем молодого в нейлоновой рубашке чернильного цвета с закатанными рукавами, в начищенных сбитых ботинках. И она совсем маленькая с тоненькими косичками в голубом, коротеньком, ситцевом платье с кармашками. Платьице пахло свежестью и стояло колокольчиком, потому что мама отгладила его тяжёлым утюгом. Она держит папу за руку, перепрыгивает через ямки на дороге и заглядывает снизу вверх в смеющиеся тёмные глаза. Они такие нарядные, свежие, утренние идут в зоопарк, и счастью нет предела. В тот момент, когда вдруг пронзила чудовищная боль, она не могла понять, что же всё-таки происходит – её радостное существование вдруг обернулось ужасом, а вскоре невыносимыми страданиями. Сознание медленно угасало. Она понимала, что надо бороться за жизнь, царапаться, вырываться к свету, но сил хватило, чтобы сжать кулаки и застонать от пронзительной телесной пытки. Последние проблески сознания запечатлили кровавый закат, который гасило море, и услышала шуршащий звук удаляющихся шагов.
***
Он любил тишину. Он вынужденно полюбил тишину. Иногда не хватало шороха волн, шелеста листьев, завывания снежной вьюги и треска дров в камине. Скучал по трелям соловья, когда просыпался по многолетней привычке в пять утра в своём загородном доме. Ему не хватало привычного, балаганного чириканья воробьёв и всякой «мелкой, птичьей сволочи», как писали Ильф и Петров в «Золотом телёнке» Но он так привык к тишине, что когда у него появился очень дорогой слуховой аппарат, то изобилие звуков приводило к головной боли и скорой усталости. С глазами всё обстояло немного по-другому. Если, в случае необходимости он мог слышать, то зрение, к сожалению, не могли исправить никакие очки. Постепенно пришлось смириться с тем фактом, что зрение никогда не восстановится, хотя доктора давали оптимистичные прогнозы и предрекали, что со временем он сможет видеть. Он не ослеп окончательно, мог передвигаться по дому, не сшибая всё на своём пути, но читать, водить автомобиль и делать множество необходимых вещей уже не представлялось возможным. Когда он силился что-то рассмотреть, то мог видеть силуэты, потом в глазах всё расплывалось и образы растекались, превращаясь в блеклую пятнистую мозаику. И вот в такого инвалида, а он называл себя именно так, Сергей Сергеевич Свешников превратился несколько месяцев тому назад. Он попал в автокатастрофу, страшную, нелепую и постыдную. В тот момент, именно в ту роковую секунду он был с любовницей, в состоянии сильного подпития и со спущенными штанами. Когда тело вызволили из искорёженного автомобиля, то выглядел он совсем ужасно – безвольное тело, лицо залито кровью, голый зад и не только зад. А женщина, которая находилась с ним, из одежды имела только кружевной бюстгальтер, расстёгнутую кофточку и больше ничего! Самое страшное, что через несколько минут после аварии, эту красивую молодую женщину покинула и жизнь. Но ничего этого Сергей Сергеевич не знал и не помнил некоторое время, потому, что лежал в тяжёлом состоянии с черепно-мозговой травмой. Врачи сделали чудеса, собрали его по кусочкам и вернули память, всю и даже ту, которую он хотел бы забыть. Только слух и зрение решили не возвращаться полностью. Он был благодарен Всевышнему, что тот не лишил всего, а оставил те важные чувства, в которых он так нуждался – осязание и обоняние.
Свешников был потомственным скорняком. Он родился, и молодые годы провёл в Сибири. Его дед и отец владели этой профессией в совершенстве, и парень всегда знал, какую профессию выберет. Когда настало время, отправили молодого, долговязого мальчишку в Новосибирский институт лёгкой промышленности обучаться профессии. И параллельно Сергей решил получить зоотехническое образование. Если тогда, тридцать лет назад, отец работал в системе советской меховой промышленности, которая принадлежала государству, то на сегодняшний день Сергей Сергеевич, благодаря своей предприимчивости и упёртому характеру, единолично владел зверофермой и цехами по выделке шкурок. Он давно сменил Сибирь на Санкт-Петербург, обзавёлся роскошным особняком, женой и оболтусом сыном, которого с глаз подальше отправили учиться за границу. Казалось, он имел всё для того чтобы чувствовать себя счастливым. Жизнь напоминала картинки из модных, гламурных журналов: вот он в пиджаке от Hugo Boss садится в белый «Порше», или вид с балкона фешенебельного отеля в испанской Малаге, или опять же он с женой, на которой норковое светлое манто, колье с рубинами на шее, на светской тусовке в обществе известного политика. Но полностью счастливым Сергей себя чувствовал только на своей ферме. Он менял дорогое пальто на фуфайку и, не обращая внимания на нечистоты, в стильных итальянских ботинках по несколько раз в день обходил длинные ряды клеток, проверял рацион питания и качество корма, инспектировал цеха, где после обезжиривания откатки и правки, сушились шкурки норок, соболей и лисиц. Хозяин контролировал все ступени производства – сам принимал на работу сотрудников, налаживал связи с заказчиками. В цехах наблюдал, как откатывают мех по волосу и мездре в барабанах, а в конце процесса пылесосят и расчёсывают в несколько приёмов. Когда Сергей Сергеевич почти лишился слуха и зрения, то на ощупь и по запаху мог определить готовность и качество меха. И более того, когда лишился двух чувств, обострились другие, особенно обоняние и осязание. Свешников на спор со своими друзьями и товарищами завязывал глаза тёмным шарфом – для чистоты эксперимента и, проводя руками щупая и ощипывая мех шкурки, определял её цвет. Однажды он со скандалом уволил работника, который вместо мяса и ливера, давал норкам только дешёвую рыбу и овощи. Сергей Сергеевич почувствовал что-то неладное носом, специально стал приезжать в то время, когда работник разносил по клеткам пищу для животных. Он уволил его без объяснения причин, а тот не сразу понял, почему незрячий хозяин турнул без выходного пособия. Вот тогда бизнесмен решил взять в помощники секретаршу и постоянного водителя, которых никогда не имел на постоянной основе в прежней жизни. Свешников всегда всё делал сам и не потому что никому не доверял. Предприниматель точно знал, что лучше него никто ничего не сделает. Но сейчас всё изменилось, и в определённых вопросах он стал просто беспомощным. Жена помогать отказалась, ссылаясь на то, что у неё своих дел по-горло. И действительно, женщина имела свой процветающий бизнес независимый от мужа. Да и в свете последних событий, а именно после того, как она узнала в каком состоянии, и с кем во время аварии находился муж, она стала отдаляться. Мужчина долго думал и пришёл к выводу, что бесконтрольно его дело долго не протянет, разворуют, растащат, переломают, да не ровен час, сожгут по-пьянке. И принял единственно правильное решение: во-первых: оформить на работу водителя и во- вторых: контролёра всех бумажных и бухгалтерских дел. На первое время принял в качестве шофёра родственника, но тот так прирос к баранке, что остался и дальше в этой должности. Помимо вождения на него легли заботы о ферме. Племянник Василий двадцатипятилетний сын сводного, ныне покойного брата полностью устраивал Свешникова. Парень был толковый услужливый, в отличие от папаши, который жил без пользы и помер в убыток всем близким. Пил, не просыхая, так и сгорел от непотушенной сигареты, спалив добротный дом, который достался ему от отца. Тогда Сергей Сергеевич метал громы и молнии, потому что ему, как в той сказке про Кота в сапогах, достался лишь тонкий матрас, на котором он провёл студенческую пору в общежитии и портфель с бумагами по скорняжному делу. Зато младший любимый сын от второго брака отца, унаследовал крепкую усадьбу под Новосибирском и всё, что было нажито усердным и честным трудом. Иногда Свешников, вспоминая родительский дом, свою юность и семью усмехался про себя:
«Хорошо, хоть Кот волшебный в наследство не достался, сам всего достиг, не на кого было надеяться».
После института Сергей в отчий дом так и не вернулся, предполагая, что отец отписал всё на брата. Приехал только, когда узнал, что его не стало. Старший сын бросил горсть земли в могилу и, отказавшись ехать на поминки, отправился в аэропорт. До самолёта оставалось несколько часов, и он засел в ресторане, заглушая обиду, накачиваясь коньяком и презирая всё и всех вокруг. Он только начал свой бизнес и очень нуждался в финансах, пахал, как проклятый, просил у отца помощи, но тот отказал, сославшись на какие-то проблемы. На похоронах, кто-то сердобольный шепнул, что старик всё завещал одному, а другому, только счастливые воспоминания детства. Так сидел Сергей в душном зале ресторана, слушал объявления о рейсах и копил злобу с обидой:
«Ну, ничего, ещё приползёте ко мне на брюхе, вонючки!»
И с того дня у него образовался иммунитет на обиды, видно с коньяком всё проглотил. Он больше никогда не обижался, но если было что-то не так, то Свешников выяснял нюансы на берегу. А когда случался обман он убирал того человека из своей жизни, ну а если грубость – просто давал в морду, что случалось довольно часто. И пока старший брат батрачил на собственный бизнес, не видя света белого, «вонючки» жили-поживали в большом доме, катались на дорогом «Джипе» и пользовались всеми благами, которые достались в наследство. Да только «не в коня корм», постепенно всё сошло на нет. В конце концов, лень распущенность и алкоголь сделали своё дело. Младший брат в пьяном угаре уснул, не потушив сигарету, и всё полыхнуло ярким огнём. Поговаривали, мол, могли и помочь из искры возгореться пламени, потому что в доме часто хороводились собутыльники и разные неопознанные, тёмные субъекты. Но экспертиза ничего криминального не показала, только собрали обгорелый труп, поковырялись в нём недолго, и отдали родственникам на погребение. Остался только взрослый сын, у которого даже рубля не нашлось на похороны отца. Вот тогда, от нужды великой парень позвонил дяде. Племянник знал о процветании близкого родственника, слышал, что тот имеет шикарный дом, недалеко от Петербурга, свой бизнес и семью. Дядя выслушал просьбы, и разговор повёл по-деловому:
– Денег я тебе дам, только как ты мне будешь их возвращать?
– Спасибо дядя Сергей. Я заработаю и отдам, как только смогу.
– Я так понимаю, что у тебя вообще не осталось ничего. Где ты живёшь сейчас?
– У товарища в общежитии, но это пока комендант не прознала, если увидит, то сразу выкинет, – потупился парень.
– Работы постоянной у тебя тоже нет?
Племянник задумался лишь на секунду и удивился: родственник знал то, о чём он ему не говорил. А добрый дядя тем временем продолжал:
– Хорошо, я вышлю тебе деньги, но ты их отработаешь. Здесь тебе будет и жильё, и еда, и работа.
Тогда Свешников подумывал о том, чтобы иметь человека, которому можно будет доверять. А кто лучше справится, чем не бедный родственник, который за харч и тёплый угол будет служить верой и правдой по гроб жизни своему благодетелю. Так Вася оказался на ферме. Жил в небольшом деревянном доме, который находился здесь же. Работал усердно и много – убирал клетки, разносил корм и следил за другими работниками. Был вроде бригадира, его побаивались и даже тихо ненавидели, потому что о каждом недочёте тут же узнавал хозяин и наказывал по всей строгости. Сергей Сергеевич постепенно вводил парня в курс дела и объяснял тонкости звероводства. Например, когда дозреет мех животного, как и в какие часы, давать корм, когда наступит пора проводить вакцинацию и множество профессиональных хитростей.
– Ты думаешь, ничего сложного нет? Посадил зверька в клетку, дал корм и жди, пока вырастет? На самом деле труд на ферме адский и в то же время невероятно увлекательный, – рассказывал хозяин, переходя от клетки к клетке. – И ведь что интересно, каждая зверушка свой характер имеет. Самый тяжёлый характер у лис, они своенравны и даже агрессивны. Норки очень любопытны, и много разрешают человеку. Песцы добродушные и покладистые. И знаешь, чем светлее окрас, тем животное добрее.
– С таким отношением и рука убивать не поднимется, привыкнешь к ним пока растут, потом жалко будет, – разглагольствовал Вася, засунув руки в карманы грязной фуфайки.
– Ты рассуждаешь, как в прошлом веке. Сегодня мы убиваем животных гуманно, методы, которые используются для эвтаназии почти безболезненные и причиняют минимум неудобств. Животное не испытывает страх и стресс. Да честно сказать, когда идёт забой, никакой жалости нет. Может это профессиональная деформация, но я чувствую удовлетворение, когда понимаю, что удалось заполучить хороший мех. И ты привыкай к виду крови, без этого не обойтись на пути к качественному товару, надо пройти все ступени от рождения зверька, до того момента, когда готовую шкурку в руках держать будешь. А чтобы не привыкать, в глаза не смотри и имён не давай, хотя при таком количестве зверья любимчиков завести почти не возможно. Ты, Василий, вникай и контролируй, сейчас мне помощник ох, как нужен.
А племянник и рад стараться. Со временем, когда выплатил долг за похороны отца, получал, хоть и небольшие, но зато свои честно заработанные деньги. Дядя слово своё сдержал: горы золотые Вася не видел, но еду, кровать и мелочь в кармане на сигареты и пиво по выходным всегда имел. Ему исполнилось двадцать пять лет, и о достатке он помнил из далёкой, прошлой жизни. Как только отец начал прикладываться к бутылке, стабильный уклад начал трещать по швам. Когда здравствовал дед, то они жили крепкой, какой-то старорежимной семьёй, в которой слово старшего выполнялось неукоснительно. Вася хорошо учился, ходил в музыкальную школу и на секцию самбо. Мать с отцом разводили кур и свиней, и по выходным таскали мясо на большой городской рынок, а дед занимался хозяйством в доме. Старик умер внезапно, от сердечного приступа, просто уснул и не проснулся. Вот с этого момента крепко стоящее здание начало крениться и будто зависло на какой-то момент, словно Пизанская башня, и всё же продолжало заваливаться больше и больше, пока и вовсе не рассыпалось. Как будто из-под высокой пирамиды выдернули один нижний блок, и пропала опора, осталось только рухнуть. Отец завёл тёплую дружбу с бутылкой по началу, казалось, безвредную, только со временем эта любовь переросла в страсть. Отец перестал интересоваться хозяйством женой и сыном. Женщина изо всех сил боролась с мужем, но оказалось легче пристроиться к нему поближе со своей рюмкой и найти общую, собутыльную тему для бесконечных разговоров. Василий кое-как окончил школу и бегом побежал в Армию, только чтобы не видеть постылые морды родителей и грязный дом. Вскоре тихо скончалась мать, а потом сгорел и отец. Парень был готов притулиться хоть к какому-нибудь углу после пепелища и скитаний по друзьям и вокзалам. За такое доверие он был безмерно благодарен и предан сердобольному родственнику. Вася искренне мог пойти за него в огонь и в воду. А добрый дядюшка и рад, что нашёл батрака, который почти задарма выполняет тяжёлую работу и более того, стал его глазами и ушами на ферме.
Если в профессии Свешников удовлетворение находил, то в жизни, за пределами зверофермы он искал удовольствие во многих вещах. Он мог пить, находиться в состоянии глубокой дружбы с алкоголем по несколько дней, потом отходил, отмокал и ехал на ферму. Мог заводить любовниц, таскал их по ресторанам, отелям и саунам, пока не наступало протрезвление и потом снова норки, лисы, соболя. Он не употреблял наркотики, прекрасно понимая, что от алкоголя и от баб можно отойти, а наркотики засосут беззубым ртом раз и навсегда. Жена Нора не то чтобы ему надоела, просто между ними всё меньше оставалось общего. В глубине души Сергей Сергеевич считал её скучной торгашкой. Что это за дело без фантазии – купил дешевле, продал дороже! А вот ферма другое дело. Но жена, казалось, не чувствовала снисходительного отношения к себе. Или делала вид? Волочилась за ним повсюду, звонила по десять раз за день, заботу проявляла и верила во все байки, которые он для неё сочинял. Только после роковой аварии всё изменилось. Он не мог видеть и слышать, но словно чувствовал кожей морозный ветерок, когда жена проходила мимо. Она имела свой бизнес ещё до того, как они поженились. Из Греции Нора возила всё тот же меховой товар только в готовом виде, сначала торговала шубками на рынке, привозила элитные модели под заказ, а потом открыла собственный салон и проводила там почти всё своё время. У них и любовь случилась на почве страсти к мягкому золоту. Разница была лишь в том, что Нора привозила готовый товар из Греции, а Сергей производил сырьё для этого товара в России. Познакомились они много лет назад на меховом аукционе в Санкт-Петербурге. Сначала встретились на предварительном осмотре пушнины за несколько дней до самого аукциона. Сергей не собирался ничего покупать, но хотел вникнуть в суть, посмотреть качество меха, цену и прикинуть, насколько сам сможет конкурировать с российскими и иностранными производителями. Фермер только пару лет назад начал своё дело, и ему не терпелось влиться в когорту производителей ценного меха. А для себя решил, если и понадобится, то локтями поработает, расталкивая конкурентов. Свешников сразу обратил внимание на высокую тонкую, как струнка девушку. Она находилась в компании нескольких солидных мужчин и потом уже на самом аукционе, он понял, что девушка сопровождала бизнесменов из Греции, которые закупали шкурки для пошива меховых изделий. Торги проходили на английском языке, и к этому Сергей не был готов, он всё время переспрашивал и мешал соседям. Девушка сама подошла к нему и начала негромко переводить, а когда поняла, что мужчина не собирается ничего покупать, смутилась, и хотела было вернуться к толстым грекам, но он взял её за руку и пригласил в ресторан.
Он сибирский парень, характер имел напористый и прямолинейный, вёл дела своей зверофермы жёстко, иногда переступая закон. Нора, она же Элеонора родилась в интеллигентной семье профессора истории, который и дал при рождении дочери диковинное имя, в честь Алионоры Аквитанской – королевы Франции и Англии, женщины невероятно влиятельной, богатой и очень красивой. Вероятно, отец полагал, что дочь ударится в политику или удачно выйдет замуж и достигнет таких же высот влияния, как и её историческая тёзка. А она коренная жительница Санкт-Петербурга, хоть и имела высшее, гуманитарное образование, не являлась наивной, сентиментальной девушкой, читающей женские романы, пропадающей на выставках великих художников и заводящей знакомства с богатыми политиками и бизнесменами. Со временем Нора обнаружила в себе торговую жилку. Предпринимательница по несколько раз в сезон летала в Грецию за товаром, а вскоре открыла респектабельный салон в центре города. Её устраивало такое положение вещей, и предприимчивая дама не торопилась связать себя узами брака, но когда встретила будущего мужа, то не устояла перед его напором.
Они не назвали бы это любовью с первого взгляда. Сначала было интересно вместе, они ходили в кино и рестораны, катались на лыжах и на коньках. А со временем просто не смогли обходиться друг без друга. Тогда решили пожениться и жить вместе, скоро у них родился сын Илья. Нельзя сказать, что кто-то из них имел корыстный интерес в этом браке – они оба были люди состоятельные, целеустремлённые и деловые. Она любила и уважала в нём мужественность и щедрость, он же ценил в Норе женственность и трудолюбие. Ещё до брака Сергей начал строить дом рядом со своей фермой в пригороде Санкт-Петербурга. А когда родился сын Илья, сразу после роддома они приехали, в пахнущий новым паркетом и краской, роскошный коттедж. Свешников с гордостью распахнул двери и с улыбкой сказал:
– Теперь мы будем жить здесь! Так сказать, норка для Норы.
И было чем гордиться. Собственно и коттеджем этот домище назвать можно было с большой натяжкой. Свешников не стеснялся своих барских замашек и выстроил небольшой дворец. Заставил строителей выкрасить в охру фасад, обустроить высокое крыльцо, оснастить белыми колоннами и арочными окнами. Дворцовые мотивы присутствовали и внутри – пол из настоящего паркета, не какой-то там ламинат, камин, выложенный из мрамора, напольные часы с музыкальным боем, диваны и кресла на гнутых ножках, обитые плотным шёлком. Свешников надеялся, что приведёт молодую жену в восторг, и она, конечно, пищала и хлопала в ладоши от этого великолепия, но проявляла восхищение Элеонора потому, что не хотела огорчать мужа, который заглядывал ей в глаза и ежеминутно спрашивал:
«Тебе нравиться? Смотри, какой цвет! А вот эта комната?»
Элеонора не представляла, что повесит на стену, среди этой пышности и фанфаронства картину какого-нибудь авангардиста. Хотя импрессиониста Клода Моне или Огюста Ренуара ещё можно было разместить, если спрятать в закрытый шкаф несколько статуэток из комнаты, но авангардизм Василия Кандинского или Марка Шагала был просто несовместим с этим интерьером. Женщине более нравился минимализм, элегантность из стекла и бетона, а не дом, напичканный мелкими и крупными дорогими безделушками, на которых быстро скапливается пыль, и ко всему тянутся цепкие ручки любопытного ребёнка. Женщина тяжело управлялась с огромным домом и с ребёнком, ещё скучала по работе, поэтому очень скоро нашла для маленького Ильи толковую няню и окунулась в бизнес с новой силой. Не сказать, что они жили особенно дружно, но откровенно не скандалили. Просто каждый углублялся в своё дело, в свой мир и имел свой круг знакомых. Сначала они с удовольствием выходили в свет, посещали премьеры в театрах, катались вместе за границу на дорогие курорты. Но постепенно их графики перестали совпадать и их всё реже видели вместе. Когда сын окончил школу, отправили его учиться в Англию в престижное и дорогое заведение. Она чувствовала, что муж заводит романы на стороне, но ловить его с поличным или изматывать ревностными допросами было выше её достоинства. Вероятно, всё так бы и тянулось, пока не произошла эта авария. Сергей Сергеевич несколько дней находился на грани жизни и смерти. Нора проводила у постели мужа дни и ночи. Тогда она по-настоящему испугалась за него, горько плакала, держала за руку и шептала молитвы. Однако вскоре женщина вздохнула легко – в Сергея начала возвращаться жизнь. Но сердобольных и жалостливых людей в мире много, до неё начали доходить слухи. И как-то одна подруга по простоте душевной рассказала со всеми подробностями, фамилиями, адресами, как всё произошло на самом деле. Это не явилось для Норы шоком, но то, что каждая захудалая собака обсасывала, как голую кость подробности аварии, её удручало. Особенно голодный до сплетен народ смаковал подробности о том, что её муж во время катастрофы находился с голой любовницей. И то, что девица делала возле спущенных штанов Свешникова в момент столкновения, сокрушало сознание Норы. Она не появлялась в больнице некоторое время, потом через силу взяла себя в руки, привела себя в порядок, приготовила обед для мужа и снова засела возле него в больничной палате. Свешникова как хорошая жена, кормила супруга, ухаживала за ним, выводила на прогулки и читала газеты. Ничего ему не сказала о своём знании, решила для себя, как только Сергей поправится, тогда появится выход из неприятной ситуации, которая больно ударила по самолюбию.
Следствие доказало, что вины Свешникова в этой аварии не было. Один юный, изрядно выпивший лихач на папиной машине пошёл на двойной обгон, невзирая на очень интенсивное движение. Сергей, чтобы избежать столкновения резко затормозил, создав таким образом, кучу малу, в которой погибли молодой лихач, его любовница, а так же получили травмы разной степени тяжести несколько человек. Пока он обездвиженный лежал в больнице женщина, ничего не сообщив Сергею, решила разузнать больше о погибшей любовнице. И кто его знает, может, помощь необходима в похоронах? Элеонора сама не понимал, что ею движет – злость на мужа, сочувствие или простое любопытство. Она, святая женщина (так говорили о ней приятельницы и соседи), с чистым сердцем и открытым забралом пришла в двухкомнатную квартиру, где проживал горем убитый муж, представилась и предложила помощь. Вдовец попытался выставить её за дверь, мотивируя это тем, что вся грёбаная семейка Свешниковых сломала его жизнь, но избавиться от женщины оказалось не так-то просто. Она без разрешения прошла в комнату и устало села на диван. Мужчина проводил её взглядом, немного помедлил и поплёлся следом. Он остановился в проёме двери, засунув руки в карманы, ожидая от гостьи объяснений.
– Послушайте, я от происходящего так же, как и вы в шоке. И ударом для меня явилось не только то, что он попал в аварию, но и при каких обстоятельствах. А вашу жену я вообще не знаю, то есть не знала. Но коль так случилось, я хочу вам помочь, – женщина вздохнула тяжело и полезла в сумочку. – Извините. У вас есть дети?
– Нет. Я остался один.
Она заметила, что мужчина выпивал, но держал себя в руках. На нём была одета тёмная, синяя рубашка, воротник расстёгнут и под мышками растеклись пятна от пота. Нора поняла, что он спал в том, в чём находился сейчас – к одежде прицепились перья от подушки. Свешникова присмотрелась к хозяину квартиры. Мужчина среднего роста, немного полноватый с бледной кожей теребил тонкими пальцами манжету рубашки.
«Ботаник, – подумала про себя Нора, – может инженер, может компьютерщик, может доктор. Бледная кожа от того, что редко бывает на воздухе. Пальцы тонкие – руки не делают тяжёлую работу».
Она недоумевала, почему женщины предпочитают таких мужланов таких, как её муж грубых, прямолинейных и примитивных. Почему изменяют воспитанным, деликатным и чутким? А вслух сказала:
– Вам надо привести себя в порядок.
– Мне не нужны ваши советы, и вообще убирайтесь отсюда! Зачем вы пришли?
– Простите моего мужа, – она положила конверт с деньгами на стол. – Надеюсь, этого хватит. И вот моя визитная карточка.
– Заберите деньги, – тупо гнул свою линию несчастный.
Но Нора знала, что в такие моменты всегда нужны наличные деньги. Провести приличные похороны стоит достаточно дорого, сегодня только от ассортимента гробов голову можно поломать, не говоря уже о венках, поминках и ценового разбега на памятники. Она вспомнила старую шутку:
«Легче нового сделать, чем старого закопать»!
Элеонора осмотрелась. Покойная жена не особенно утруждала себя работой по дому – на мебели образовался слой пыли. Взгляд прошёлся по пепельнице забитой скрюченными окурками, переметнулся на засохший букет бордовых роз в пыльной керамической вазе и на пустые бутылки по углам. Она сняла с себя норковую коротенькую шубку, засучила рукава и, не слушая вяло сопротивляющегося хозяина, сначала заварила для него крепкий чай, а потом взялась за пылесос. Женщина не стала спрашивать, почему в такой тяжёлый момент он находится один. Нет ни родственников, ни друзей, ни соболезнующих, хлопочущих соседей. Она чувствовала, что он не станет с ней разговаривать, решила вообще молчать и не лезть в душу страдальца с вопросами. Уборка не заняла много времени. Квартира была небольшая, но с оригинальным, затратным ремонтом и дорогой бытовой техникой. Пока Нора наводила порядок, мужчина сидел на застеклённом балконе и курил одну сигарету за другой. Стоял конец февраля, мокрые грязные сугробы уже просели, но зима не собиралась уходить, всё кружила снежной позёмкой за огромными стёклами балкона. Мужчина сидел, закинув ногу на ногу, прикуривая новую сигарету. Казалось, его совершенно ничего не интересует и не трогает. Напоследок женщина остановилась на минуту, внимательно рассматривая фотографии, развешанные на стенах. Она не увидела историю этой семьи, а только снимки эффектной пепельной блондинки, которая демонстрировала прекрасную фигуру, шикарные наряды, а на одной фотографии женщина куталась в модную шубку из баргузинского соболя. Нора вспомнила тот случай, когда муж забрал этот товар из её салона по себестоимости, ссылаясь на то, что его друг хочет сделать подарок собственной жене.
«Дорого же обходятся тебе любовницы, – горько усмехнулась про себя женщина. – Если каждой делать такие подарки, так недалеко и до разорения».
Тихо прикрыв дверь, она с пятого этажа пешком спустилась к своей машине, и ещё долго, бесцельно колесила по городу. Ей хотелось напиться в драбадан и до пьяных соплей, но машина дисциплинировала. Следующий раз они встретились, когда Элеонора приехала на кладбище с букетом белых роз. Похороны состоялись в первых числах марта, над кладбищем навис мрачный день, мелкий, мокрый снег моросил не переставая. Женщина чувствовала себя слишком праздничной и нарядной в светлой норковой шубке, с шикарным букетом и яркой французской помадой на губах. Нора достала из сумочки салфетку, стёрла с губ косметику и пошла по аллее к свежим могилам. Она считала себя причастной и даже в какой-то мере виноватой в этой трагедии, но не очень жалела женщину, которая так глупо простилась с жизнью, даже, не успев оставить после себя наследника. И не особенно соболезновала её мужу, который был раздавлен то ли смертью, то ли изменой жены. Похороны проходили тихо и немноголюдно. Не звучало прощальных речей, громких стенаний, покой кладбища не нарушал оркестр с траурными маршами. Люди тихо подходили, бросали горсть земли в глубокую, мрачную могилу и негромко переговариваясь, отходили. Нора подошла в последний момент, когда могильщики накидали лопатами рыжий, глиняный холм, положила наверх букет белоснежных роз и медленно побрела к воротам кладбища. Она замешкалась у своей машины, роясь в сумочке в поисках ключей. Кто-то тронул её за рукав. Он выглядел чуть лучше, чем в тот момент, когда она видела его в последний раз – опрятно одет и чисто выбрит. Они были примерно одного роста, мужчина смотрел на неё прямо, не мигая и не смущаясь, медленно подбирая слова для начала разговора.
– Вы не составите мне компанию? Все отправились в кафе на поминки, а мне, честно сказать, совсем не хочется находиться в этом обществе, соболезнующих.
Элеонора молча разглядывала его. И он вдруг почувствовал себя неловко от её спокойного взгляда, даже подумал, что у него, наверное, оторвалась пуговица или пальто испачкалось в грязи.
– Меня зовут Элеонора или просто Нора, а вас?
– Извините, мы так и не познакомились. Я Дмитрий. Так вы принимаете предложение?
– Да, конечно. Давайте поедем на моей машине, я знаю в городе тихое уютное кафе.
– Может, перейдём на ты? – предложил Дмитрий, садясь в автомобиль. – Мы, вроде как соратники по несчастью.
Нора усмехнулась, ничего не ответила и с того момента обращалась к нему на ты. Да и с того момента много изменилось и в её, и в его жизни. Как в той песне Вахтанга Кикабидзе:
«Вот и встретились два одиночества, развели у дороги костёр».
Ей исполнилось сорок шесть лет, и хоть она считала себя весьма привлекательной, ухоженной и позитивно энергичной, но понимала – время для того, чтобы очаровывать мужчин уже давно ушло. Да она и не старалась порхать бабочкой в поисках любовных приключений. Нора не то, чтобы не догадывалась, она чувствовала, что её муж находится в постоянном поиске новых интрижек и флиртов, однако с ней он был ласков и уважителен, дарил драгоценности, приглашал в рестораны и возил на зарубежные курорты. Вероятно, этим он хотел компенсировать те моменты, когда проводил ночи с другими женщинами. Он как-то умудрялся делать это так, чтобы жена ничего не заподозрила и чувствовала себя единственной королевой его сердца. А для Элеоноры самым важным было иметь семью и уютный дом. Она гордилась умненьким, красивым сыном, благосостоянием и благополучием. Только весь уклад начал рассыпаться. И поломки начали происходить в её душе, хоть она и уговаривала себя, убеждала, закрыть глаза, перетерпеть, но…не смогла. Внешне всё обстояло, как и прежде, однако Нора понимала, что разрушение неизбежно, нужен только толчок. И такое локальное землетрясение, изменившее её жизнь. случилось. Сначала произошла эта авария, а потом она встретила Дмитрия.
Они с рождения сына всегда держали в доме прислугу. Сначала домработница и няня в одном лице приходила почти каждый день, а когда парень подрос, появлялась пару раз в неделю. В дом вошла добрая, спокойная, молчаливая женщина немного за пятьдесят, которая жила в соседней деревне. Она приносила свежее молоко, яйца, убирала дом, запускала стиральную машину, утюжила бельё, а после обеда удалялась, оставляя запах свежести и порядка. Но всё стало меняться, когда в доме появилась эта парочка Софья и Василий. Нора наблюдала за происходящим и уже ничему не удивлялась. Она видела, что между её мужем и этой серой мышкой что–то происходит, и даже понимала, что! И всё же воспитание не позволяло опусаться до скандалов и битья посуды. Нора не желала контролировать каждый шаг мужа, не хотела затевать откровенные разговоры, а тем более внушать то, что у них какая никакая семья, есть сын и вести себя так разнузданно, по крайней мере, неприлично для солидного бизнесмена и отца семейства. Когда однажды Нора заподозрила, что он завёл шуры-муры с прежней сотрудницей, то сделала так, что муж, обнаружив грубейшие ошибки в бухгалтерских бумагах, выкинул её без выходного пособия и с подмоченной репутацией. Ей, конечно, пришлось предварительно пошариться в этих самых бумагах, но женщина не испытывала угрызений совести и более того, считала себя абсолютно правой – ведь она это делала ради сохранения семьи. Для такого поступка у неё имелась ещё одна важная причина, но она предпочитала спрятать эту позорную причину ото всех. И вот сейчас Элеонора поняла очень ясно, что уйдёт Клава, появится Света, сгинет Света, нарисуется Рита и так до бесконечности. А жена Нора тихо состариться в звании Королевы – жены господина Свешникова – Короля пушнины города Санкт-Петербурга. Если раньше, когда муж имел зрение, он тщательно конспирировался, то сейчас, ему, почти слепому и глухому нет разницы, какую задницу щупать и кого тащить в постель. Тем более он не видит, следит ли кто-нибудь за манипуляциями его шаловливых ручек и не слышит возмущённых возгласов жены и друзей, которые могли наблюдать такие сцены. Главное, чтобы запах имела приличный, и на ощупь он мог ощущать хоть какие-нибудь формы. А секретарша Софья тихо шуршала по дому и даже, кажется, краснела, когда хозяин щипал её за тугой зад, как бы невзначай в присутствии жены или других людей. Также в доме обосновался племянник мужа. Сначала Сергей Сергеевич поселил его на ферме, а вскоре, этого гражданина повысили в должности, и он постепенно легализовался в хозяйских хоромах. Коттедж они имели большой, двухэтажный, с гостевыми комнатами и места хватало всем, но Элеонору, присутствие посторонних в доме круглосуточно просто напрягало. Племянник имел привычку сидеть ночами в темноте на кухне, пить дорогой, хозяйский коньяк и курить сигары. Нору несколько раз чуть не хватил инфаркт, когда она перед сном спускалась попить воды. Женщину раздражала эта парочка, которая делала вид услужливый и холуйский, а на самом деле весело плясала под дудку мужа, исполняя все его указания, и зачастую игнорировала редкие просьбы хозяйки. Иногда Норе казалось, что это она превратилась в приживалку в собственном доме. Ничего не менялось даже тогда, когда приезжал из Англии сын Илья. Эта парочка вела себя подчёркнуто вежливо, в то же время по-хозяйски, как породистые собаки, которые подчиняются только одному хозяину.
***
Она и сама не поняла, как это произошло, всё развивалось стремительно и без её волевого участия. Нет, конечно, всё имело свою направленность и цель, только никто не должен был об этом знать. Она не считала его своим хозяином, патроном или боссом. Просто каждый год по его просьбе она составляла годовой отчёт для налоговой инспекции и за это получала хороший гонорар. Свешников не считал нужным держать постоянного бухгалтера, всю документацию вёл сам, а вот для отчёта нужны были специальные знания, навыки и терпение. Как-то Сергей по рекомендации одного приятеля обратился к профессиональному экономисту – невзрачной, молодой женщине по имени Софья. В ней всё вместе с именем, было каким-то старорежимным, скучным и блеклым. Но невзрачной для Свешникова она была до поры, до времени, позднее его воображение дорисовало то, что не видели глаза. Он обращался к ней несколько лет подряд, а когда потерял зрение, памятуя о её серьёзном характере и профессионализме, пригласил к себе в секретарши. Он мог назвать её коммерческим директором, главным бухгалтером, управляющей компанией, но все титулы не имели значени, потому что по факту она была его глазами, а это куда важнее всех возможных должностей. А позднее Софья и в постели подвинула его собственную жену, пока та множила обиды на мужа, секретарша ласковым голосом, нежными руками, постоянной услужливостью, стала просто незаменимой для Сергея Сергеевича. Жена Элеонора пока ещё проводила ночи в одной кровати с мужем, но между ними не происходило не то что страсти, но вообще ничего. Спали под разными одеялами, ложились в разное время, просыпались, не замечая друг друга. И, в конце концов, ссылаясь на храп мужа, Нора перебралась в комнату сына. Но Софья не была глупой и легкомысленной для того, чтобы немедленно впорхнуть в бывшее супружеское ложе и занять место жены. Она тридцатипятилетняя женщина отдавала себе отчёт в том, что не обладает внешностью супер модели, даже на симпатичную еле тянет. А когда Свешников привлёк её к отношениям более интимным и начал появляться с ней в публичных местах, серая мышка расцвела – посетила парикмахера, покрасила свои блеклые волосы в чёрный цвет, сделала маникюр и сменила гардероб. Вскоре вместо серых, бесформенных, китайских сарафанов в гардеробе появились стильные, обтягивающие юбки и шёлковые блузки. Красивая, роковая женщина, а с некоторых пор она думала о себе именно так, должна была выглядеть, как Кармен. И не какая-нибудь замызганая цыганка с табачной фабрики из оперы Бизе, а роковая красавица, изображённая на старинной этикетке ароматного мыла, которым её мыла бабушка. Этот образ навсегда запечатался в памяти Софьи: изящно вытянутая шея и ярко накрашенное лицо, которое создатель обёртки изобразил в профиль. Одну красную розу роковая красавица держит в руке и несколько других цветков приколоты к смоляным волосам. Но самая значительная деталь образа это завитки волос на лбу и возле ушей. Вот эти важные мелочи женщина и прицепила к своему обличью – стрелки на глазах, красная помада, духи «Пуазон» и непременные залакированные букли перед ушами. Она смотрелась несколько старомодно и даже смешно, но её работодатель ничего этого не видел, а то, что чувствовали руки, безмерно волновало и возбуждало и то, что не видели глаза, дорисовывало воображение. Сначала Софья даже в своих самых смелых мечтах не позволяла себе вообразить что-то фривольное! Да разве она может она понравиться такому мужчине, как Свешников? Он мужчина – мечта, в пятьдесят три года имеет спортивное телосложение, седой ёжик коротко стриженых волос, высокий рост, элегантный стиль в одежде и прямолинейный, жёсткий характер. Она понимала, что если бы не этот трагический недуг, босс никогда бы не обратил на Софочку внимания, но сейчас он с каждым днём всё больше привязывался к ней. Свешников всё меньше и меньше выходил в свет, он не находил, как раньше удовольствия от встреч с друзьями. Пирушки, как правило, проходили в сауне, на охоте или в бильярдном клубе, а в его положении на такие забавы пришлось поставить крест. Его физический недуг со временем перестал тяготить, он даже находил в этом положительные моменты, а вот для друзей он перестал быть полноценным партнёром для игры в преферанс, боулинг, а уж про охоту и говорить нечего. Но Сергей Сергеевич имел богатство и слыл мужиком любящим все прелести жизни. С ним хотели общаться, звонили, приглашали на вечеринки, банкеты и посиделки за рюмкой чая, только он постепенно отошёл ото всех и с головой окунулся в бизнес. Основное время проводил на ферме, строил грандиозные планы по улучшению своего дела и приумножению капитала, его мозг просто фонтанировал различными бизнес проектами. Постепенно обстановка в доме менялась. Он понимал, что не только жена, но и все окружающие осведомлены об обстоятельствах аварии, но не собирался терзать себя муками совести и пускаться в слюнявые объяснения, а тем более извинения. Когда Свешников вернулся из больницы, то понял, что образовавшаяся трещина в отношениях с Норой, расползается всё больше и больше. Но он не собирался ползать на брюхе и восстанавливать разрушающуюся семейную жизнь. И так чуть сам не издох! Это она должна жалеть его и носки по утрам натягивать, а не ходить молчаливой льдиной. Да и надоела она ему порядком, наскучила особенно, когда рядом молодое, упругое тело, готовое выполнить любую его прихоть без лишних сантиментов и рассусоливаний. Он всегда чувствовал присутствие Элеоноры, иногда ощущал её приближение за несколько минут до появления. Когда-то он обожал этот аромат – смесь травы, мёда и оливковых деревьев. Нора была постоянна в своих привычках, она пользовалась только одними духами, употребляла косметику одной марки, ей нравились рубины, а не бриллианты и вместо дорогостоящего баргузинского соболя или шиншиллы предпочитала традиционную норку. Но сейчас его раздражал этот запах, он казался ему каким-то вязким и удушающим. И когда жена решила перебраться в комнату сына, он вздохнул свободно. Сергей подозревал, что у жены есть кто-то на стороне, потому что она стала поздно возвращаться домой, а иногда и вообще не приходила ночевать. Внешне всё обстояло попрежнему, но Свешников понимал, что долго так продолжаться не будет, когда-нибудь Элеонора подаст на развод. А вот этого мужчина допустить не мог.
Глава 2
Иса блаженно потянулся на своей кровати. Тонкие шёлковые занавески легко колыхались от утреннего ветерка, и солнечные зайчики от хрустальной люстры под потолком прыгали по стенам. Он чувствовал себя, как в детстве – безмятежно и беспричинно счастливо. Он знал, что сейчас зайдёт его старенькая мама с разносом, в котором будет дымиться чашка с кофе, кувшинчик со сливками и печенье, которые она испекла, поднявшись ранним утром. Иса всегда возмущался и ворчал на мать, зачем она утруждает себя этим утренним ритуалом! Он уже большой пятидесяти двухлетний мальчик, это он должен заботиться о родителях. И всегда на его ворчания мама лишь махала рукой, ей нравилось делать для сына такие маленькие приятности, ведь он появлялся погостить очень редко – два, три раза в год. Он родился и вырос в этом доме в тихом районе Афин, и практически ничего не изменилось в его комнате – его детские и студенческие фотографии, любимые книги в шкафу и только абрикосовое дерево за окном состарилось и практически не приносило плодов. Обычно он приезжал с женой, но в этот раз она решила остаться дома на Кипре, потому что к старости лет они обзавелись хозяйством: по двору весело скакал толстый рыжий шарпей, а по ухоженным лужайкам сада важно расхаживали упитанные гуси. Каждый из лапчатых персонажей имел своё имя и свой характер. Он и его жена Лариса искренне недоумевали, зачем завели эту компанию. Сначала радовались, что к Рождеству на Новый год и на другие торжества к столу будут подаваться собственные гуси, запеченные в печи – экологически чистые, жирные и ароматные. Как-то незаметно хозяева привыкли к животным и уже не представляли, что рука поднимется избавиться хоть от одного. Его приятные размышления прервал стук в дверь. Как Иса и ожидал, вошла седая мать, но без обязательного разноса.
– Вставай сынок. К тебе с утра пораньше явился гость. Он ждёт тебя в гостиной. Там с ним и кофе выпьешь. Я уже накрыла стол к завтраку.
Иса потянулся, зевнул и спросил удивлённо:
– Это кому я понадобился здесь?
– Говорит, что твой школьный товарищ. Но, сказать честно, я его не помню много лет уже прошло, да и памяти совсем нет.
Мать раздвинула шторы и начала заправлять кровать, а Иса, в одних трусах отправился в душ и через несколько минут в шортах и лёгкой майке спустился в гостиную, где его действительно ждал давнишний школьный приятель. Они шумно и радостно обнялись и, отстранившись, ещё несколько минут рассматривали друг друга, угадывая те детские черты, которые сохранились, несмотря на прошедшие годы. Константин – так звали приятеля, всегда был роста невысокого, но время добавило к его телу несколько лишних килограммов, почти стёрло волосы с головы, тем самым превратив одноклассника в энергичного общительного и хитрого колобка. Высокий поджарый и седой Иса смотрелся рядом с ним, как долговязый журавль. Они много смеялись, вспоминая школьные годы, своих друзей и проделки, но Иса понимал, что приятель нанёс визит не случайно. И когда они вышли в сад, Константин обратился к другу с просьбой:
– Иса мне нужна твоя помощь. Ты очень солидный, успешный адвокат, твоё имя часто мелькает в прессе, ты…
– Так давай без предисловий, – перебил его друг детства. – Как ты узнал, что я здесь? Что у тебя случилось, и почему ты пришёл ко мне? В Афинах образовался дефицит с правозащитниками?
– Я звонил на Кипр, и твоя жена сказала, что ты здесь, – извиняющимся тоном начал товарищ. – Понимаешь, это дело очень деликатное и я могу довериться только проверенному человеку. В общем, такая история: я много лет работаю коммерческим директором на меховой фабрике «Заракис», которая шьёт из ценного меха шубы, шапки, манто и прочий, дорогой товар. Ты знаешь, что основные наши партнёры из России. Сам понимаешь, если и покупают греческие дамы горжетки из соболя, лисы или куницы, то это штучно, потому что дорого, для нашего климата жарко, да и Партия Зелёных может среагировать неадекватно. Европейки тоже за защиту животных на трибуны лезут, а сами ходят в растоптанных, искусственных уггах и бесформенных пуховиках, на женщин перестали быть похожи. А для русских дам владение красивой шубкой это вопрос престижа, элегантности и комфорта, и плевать они хотели на «Зелёных», синих, фиолетовых. Так вот, помимо розничных покупателей, много лет подряд мы сотрудничаем с несколькими владельцами меховых салонов, которые по несколько раз в год приезжают, набирают товар по цене приемлемой и для нас и для них. Потому что, чем больше объём закупки, тем ниже цену мы выставляем. Моя компания никогда не отдавала товар в долг. Клиент приезжает, набирает товар, оставляет нам наличные или переводит с банковской карты на счёт, бывают случаи, когда покупатели, в избежании непредвиденных ситуаций перечисляют деньги заранее, так сказать, делают стопроцентную предоплату. Но мы никогда не отпускаем товар в долг.
Константин внезапно замолчал, переводя дух. Иса понял, что вводная часть истории закончилась и сейчас приятель перейдёт к сути проблемы, поэтому не торопил его, а только махнул рукой матери, чтобы та принесла ещё кофе в беседку, в которой они расположились.
– Как я уже сказал, мы не даём товар под реализацию, но в одном случае я сделал исключение. Много лет подряд мы сотрудничаем с одной русской, которая держит салон в Санкт –Петербурге. Я её знаю давно, мы познакомились на меховом аукционе в России много лет тому назад и степень доверия между нами невероятно высока. Но что-то случилось, и эта дама исчезла! Пропала, понимаешь!
– Как пропала? Ты что отдал товар под реализацию, а она вас кинула?
Константин тяжело сопел казалось, он сейчас просто разрыдается, лысая голова школьного товарища покрылась бисеринками пота.
– Она не могла так сделать, я её знаю давно! Но самое страшное, что она забрала уже вторую партию!
– Так давай по порядку. Когда она вывезла предыдущий товар?
– Она всегда рассчитывалась исправно. Деньги постоянно приходили на счёт, она не возила с собой наличные. Нас это полностью устраивало. А в первых числах мая она забрала большую партию дорогих шуб. Я ещё спросил её, кто на лето будет покупать мех, но она оказалась права, в том, что курс евро начнёт повышаться, и шубки уйдут влёт по старым ценам. Курс евро и вправду несколько поднялся. И буквально через месяц она прилетела опять и сказала, что торговля идёт бойко, но много товара оформляется в кредит и с оплатой надо немного подождать. Мы согласились, и отправили с ней новую ещё большую парию шуб.
Школьный товарищ горестно вздохнул, достал свежий платок из кармана брюк и промокнул свою лысину. Они немного помолчали, пока мать разливала по чашкам кофе, и как только она удалилась, Иса спросил:
– А как скоро обычно приходят деньги на счёт после получения товара?
– Ты знаешь, некоторые шубки могут висеть годами, потом хозяин салона сбрасывает цену, зато берёт свой навар на новых моделях. Мы это не отслеживаем, и сей факт, для фабрики не интересен. Эта женщина переводила деньги буквально в течение десяти – пятнадцати дней. Бывали задержки в получении денег и раньше, но она всегда звонила и предупреждала об этом.
– А сейчас ты почему разволновался?
– Во-первых: оплаты нет уже за две партии товара, а это меховые изделия из баргузинского соболя, горностая, норки. Я даже боюсь озвучить какие это деньги. И во- вторых: женщина пропала!
– Как пропала? – опешил Иса.
– Просто исчезла! Не отвечает на телефон. Я позвонил своему приятелю, который живёт в Питере и, не сообщая подробностей, попросил наведаться к ней в салон и домой, но её нигде нет!
– Сколько времени прошло, как она не выходит на связь?
– Последнюю партию она забрала седьмого июня, а сегодня уже первое июля!
Адвокат задумался на несколько секунд, потёр подбородок и пожал плечами.
– Ты извини, конечно, а я-то тебе зачем? Тебе в полицию надо. Пишешь заявление – так, мол, и так, а там уже они начнут разыскивать твою меховую королеву.
– В том то всё и дело, что в полицию я пойти не могу, – Константин стыдливо отвёл взгляд. – Тот товар, который мы отпускали русской бизнес вумен, был левым. Мы его закрывали от налогов. Так сказать неучтёнка, поэтому и отдавали под реализацию.
Теперь адвокат начал понимать, в чём состояла хитрость прыткого коммерческого директора, но молчал, ждал продолжения. А Константин тем временем тараторил, как бы оправдываясь.
– Ты понимаешь, греческий рынок перенасыщен товаром, мы боремся за каждого покупателя. Очень тяжело конкурировать с такими монстрами, как «Elegant Furs», «Marco Varni» или «Dios Furs». И ещё я хочу сказать в своё оправдание, что в мой карман не попадал ни один цент бесконтрольно, и владелец фабрики был осведомлён обо всех моих действиях.
– Ну, хорошо здесь я соглашусь с тем фактом, что информация должна быть конфиденциальной, но в штате фабрики должен быть юрист, он может решить этот вопрос.
Приятель замахал руками.
– Что ты? Об этом знали только мы с хозяином, никто даже не подозревал об этой схеме. Технически всё происходило примерно так: оптовых клиентов всегда обслуживал и сопровождал я, так же заполнял необходимые бумаги и накладные для перевозки груза. С бухгалтерией я всё улаживал так, что комар носа не подточит.
– А твой хозяин единоличный владелец фабрики?
– Не совсем. Это почти семейный бизнес. У него сорок пять процентов акций, двадцать пять у его отца, пятнадцать у старшего брата, который живёт в Аргентине и совсем не интересуется мехами, и последние пятнадцать у компаньона, который пытается контролировать работу фабрики. И вот если он, что-нибудь узнает о нелегальном товаре, то первой полетит моя голова, а не моего хозяина, который меня и подбил на эту авантюру.
Константин был измочален откровенным разговором, пот струйками катился по его шее, щекочущими каплями ныряя за ворот рубашки, но мужчина не обращал на это внимания, а только горестно вздыхал. Адвокат, а в Исе сейчас сидел именно адвокат, молчал, продлевая театральную паузу в надежде, что от отчаяния приятель скажет больше фактов и аргументов, чтобы склонить его к работе. И не ошибся, Константин начал мямлить оправдываясь:
– Хозяин игрок, его второй дом казино. Он уговорил меня на эту авантюру, посулив хороший процент. Я в то время строил дом и очень нуждался в деньгах. Тогда я ещё не был коммерческим директором, а только продавцом-консультантом. Я мог уговорить стенку купить наш товар, от меня не уходила без покупки ни одна живая душа, даже если она была без гроша, а зашла в салон из любопытства. Я умудрялся оформить кредит, потом отдавал товар и получал свой процент. Вот тогда меня и заметил хозяин, мы разработали с ним этот план, вскоре он перевёл меня на новую должность и назначил коммерческим директором меховой фабрики «Заракис».
– И как давно вы этим промышляете?
– Ох, не спрашивай! Давно! Если всё вскроется, то минимум я лишусь всего – дома, жены, собаки. А максимум, то я тоже всего лишусь, но ещё и отправлюсь в тюрьму.
– Ну, хорошо, а что ты хочешь от меня?
В глазах приятеля мелькнула надежда.
– Ты только найди эту женщину. И надо каким-то образом забрать деньги. Прошу тебя Иса! Вопрос жизни и смерти! – канючил приятель. – У меня одна надежда на тебя, ты говоришь на русском и имеешь большой опыт в таких делах. Я оплачу все расходы. Найди мне эту женщину! У неё, кстати, в какой-то момент начался роман с хозяином, – спохватился Константин. – Он её приглашал в рестораны, как-то побывали вместе в казино, но всё быстро закончилось. Она, наверное, увидев, с каким азартом он просаживает заработанные деньги за игровым столом, решила держаться от хозяина подальше. И в следующие разы от предложений провести весело время, она тактично и мягко отказывалась, ссылаясь на занятость.
Иса не торопился с ответом. Вся история казалось ему мутной и подозрительной, да, впрочем, в делах такого рода полной ясности и не может быть.
– Хорошо, я подумаю. Давай встретимся сегодня вечером, ты собери все документы и данные на эту женщину. А я решу, что можно сделать.
Иса не особенно долго раздумывал. Дело ему показалось весьма запутанным и интересным и к тому же он давно хотел побывать Санкт- Петербурге. В уме он спрогнозировал перспективы дела и прикинул, что свою работу сделает быстро. Найдёт беглую дамочку, определит круг вопросов и серьёзно поговорит. Однако трудность состояла в следующем, где найти рычаги для возврата денег. Он не сможет обратиться в полицию. И предпринимательница знает об этом, поэтому не расстанется с огромной суммой по собственной воле. И ещё один подводный камень необходимо было обойти – это по возможности не засветить друга детства Константина в его воровских махинациях. Иса позвонил жене Ларисе и предупредил, что дела его забрасывают в Северную Пальмиру и пока он не знает, как надолго. Адвокат ещё раз встретился со школьным товарищем, взял все данные на русскую беглянку, позднее по интернету забронировал билеты на самолёт и начал собирать чемодан. Мать разволновалась и попыталась отговорить сына от сомнительной поездки, но он поспешил её успокоить:
– Да не волнуйся ты, там дел буквально на три дня. Ещё пару дней погуляю по городу, схожу в «Эрмитаж» и полечу на Кипр. А прежде ещё надо кое-что проверить здесь, в Греции.
А мать всё всплёскивала руками, как будто чувствовала, что дело будет обстоять гораздо страшнее и запутаннее.
До вылета в Россию у Исы оставалось около трёх дней, и он перестал валяться до обеда в постели в ожидании свежих печений и кофе, а настроил свой собачий нюх на рабочий лад и отправился по следу Свешниковой Элеоноры. Он просмотрел данные, которые предоставил Константин, собрал всю возможную информацию в Интернете. Элеонора оказалась женщиной интересной во всех отношениях. Красивая, элегантная, стильная, легко, по деловому управляет своим бизнесом, устраивает модные, меховые показы, посещает светские вечеринки. Муж, под стать ей или она под стать мужу, короче пара, что надо – он богатый меховщик, шкурки на международных, меховых аукционах отлетают, как горячие пирожки. Вот только знал ли муж, что его прекрасная Элеонора левым товаром торгует в особо крупных размерах. Только к ответственности её призвать невозможно ни на территории Греции, ни в России, потому что она, как дважды два докажет, что оплачивала товар честно заработанными деньгами – чеки и документы прилагаются. Дама, скорее всего уже об этом позаботилась! И если вскроется правда, то крайним будет только друг детства Константин. А значит расчёт на то, что дама отдаст деньги, практически равен нулю, но попробовать стоит. Можно слукавить, что ею интересуется полиция двух стран или припугнуть мафиозными кланами, или покопаться в её семье, может там, что-нибудь не чисто. Хотя внешне всё обстоит весьма благопристойно. Муж с женой имеют каждый свой бизнес, роскошный дом в пригороде Санкт-Петербурга, взрослый сын живёт в Англии. Всё чин чинарём не к чему подкопаться. Только Иса знал, что, зачастую в красивых шкафах висят на вешалках не нарядные одежды, а скелеты с голыми черепами.
По словам Константина, у него не было времени на долгие беседы с русской, но он знал, что дама, прилетая в Афины, заселялась каждый раз в разные отели. На другой день после прилёта отправлялась на фабрику «Заракис», отбирала товар, ещё одну ночь ночевала в отеле и на другой день улетала в Россию. В начале июня произошло так же, как всегда: Нора загрузила товар в такси и уехала. Но куда? Константин не знал, в каком отеле женщина остановилась на этот раз. Озадаченый Иса позвонил другу:
– Привет Константин, почему твоя фирма не предоставляет охрану товар ведь дорогой? – без предисловий начал разговор адвокат.
– Элеонора всегда отказывалась, говорила, что чем больше людей, тем больше привлекает к себе внимание. Мы стандартно упаковывали шубы в чёрные пластиковые пакеты, а уже потом в китайские полосатые сумки и как-то всегда обходилось.
– А почему она приезжала в разные отели? Каждый хозяин мечтает о постоянных клиентах.
– Да какая разница, – отмахнулся приятель. – Она говорила, что так лучше город узнать хочет. Хотя, что можно узнать за две ночи?
– Ну, хорошо, теперь подскажи мне, как я смогу выяснить, в какой отель отправилась дама? Или хотя бы номер такси?
– О, Иса, мы не делаем таких записей. Да и что рыться здесь? Надо ехать в Санкт-Петербург и искать её там.
В голосе друга звучала досада, он был весь на нервах, ждал быстрого результата, а Иса ещё копошился здесь, в Афинах. А тот прекрасно понимал состояние приятеля и старался проявлять терпение.
– Послушай, если ты доверился мне, то будь любезен делай то, о чём я тебя прошу, и отвечай на все вопросы.
– Да, ты прав, извини друг. Но я, правда, не в курсе, где останавливалась Элеонора, – Константин задумался на секунду. – А знаешь, сейчас спущусь к охранникам и просмотрю видео за этот день с камер, которые расположены над центральным входом в магазин. Я, вероятно, скажу тебе номер такси.
Вскоре приятель сообщил нужную информацию. Имея на руках номер машины, Иса засел за телефон и уже через двадцать минут договорился с таксистом о встрече. Водитель был готов приехать куда угодно и рассказать про что угодно, лишь бы клиент оказался платёжеспособным. Таксист – молодой кудрявый парень несколько минут шевелил извилинами, вызывая из памяти тот день, а когда Иса показал фотографию женщины, распечатанную из Интернета, тот вспомнил её. Он забрал её от станции метро «Омония», отвёз на фабрику и через три часа, с большим багажом доставил женщину в аэропорт. Та всю дорогу наводила на лице макияж, в разговоры с ним не вступала. Назад в город она с ним не вернулась. Да и зачем? Факт, дамочка собиралась куда-то улетать. Иса хорошо заплатил таксисту и принялся размышлять. Квартал «Омония» находится в самом центре города, населён эмигрантами, в котором иностранцу очень легко затеряться. В респектабельный пятизвёздочный отель русская селиться не станет, ни к чему излишняя роскошь, в дешёвый тоже – она всё-таки дорогим товаром промышляет, значит, отель четыре или три звезды. Иса выписал адреса отелей в районе станции метро «Омония» и отправился на место. Он терпеливо обходил одну гостиницу за другой и через пару часов, когда ноги уже начали гудеть нашёл, что искал. Администратор небольшого отеля «Дориан Инн» не вспомнил женщину, когда увидел фотографию, но, полистав журнал, обнаружил, что Свешникова Элеонора провела здесь только одну ночь – прибыла шестого июня в обед. На другое утро, после завтрака покинула номер и не вернулась, хотя оплатила три дня пребывания. Седьмого июня, когда горничная пришла убирать то, поняла, что в номере никого не было. Вторую ночь женщина в номере не проводила. Эта дама заселилась одна, никаких компаньонов, знакомых, друзей с ней не было. Почему администратор вспомнил её? Потому что седьмого июня ещё до обеда её спрашивала какая-то молодая женщина, долго сидела в холле, но так никого и не дождалась. Но эти нюансы адвоката уже не интересовали, ему стало понятно, что женщина утром забрала товар и в тотже день улетела в Россию. Почему не осталась ещё на одну ночь? Да мало ли по какой причине, это уже не имело значения. У Исы собранный чемодан уже стоял у порога, билет лежал в правом кармане куртки и предвкушение от встречи с городом- аристократом радовало душу. Дело вдруг показалось не увлекательным, а простым и элементарным, адвокату не нравились такие примитивные истории, он предпочитал распутывать загадки. Он согласился только по двум причинам: не хотел отказывать школьному другу и давно мечтал увидеть город Санкт-Петербург, о котором читал много историй и видел по телевизору фильмы. Только Иса даже представить себе не мог, насколько странное и страшное предстоит дело, которое он планировал завершить максимум за три дня.
***
С женой оставалось всё меньше общего. И однажды вечером он получил письмо от Норы, от той женщины, которую когда-то любил, когда-то обещал заботиться о ней, оберегать покой, и жить рядом вечно. Она не стала ему звонить, так как понимала, что он полу глухой не услышит важную информацию, которую она хотела бы до него донести. Жена забрала свои вещи и оставила письмо, зная, что его приближённые на десять раз со всеми запятыми точками и описками прочтут эмоциональный текст. Однако её уход не стал для мужа ударом, печалью или стрессом. Свешников ожидал чего-то подобного, но не предполагал, что она решиться на этот шаг в тот момент, когда он так беззащитен. А ведь Элеонора прекрасно осознавала, что он окружил себя людьми, в которых нуждался для того, чтобы продолжать строить свой бизнес. Поступок жены он расценил как предательство. Сергей Сергеевич и сам не мог ответить на вопрос, зачем так упорно продолжает упирасться на ферме, ведь он достиг высокого уровня благосостояния, имеет всё: шикарный дом, автомобили, деньги, драгоценности и возможность путешестовать по всем странам мира. Всё же бизнесмен не мог остановиться, его поступками двигал какой-то кураж, он считал себя ещё молодым полным сил и энергии. Сидеть за забором, как старый пенсионер, Свешников позволить себе не мог. А путешествия по миру в его состоянии теряли всякий смысл. Внешне ничего не изменилось. Так же два раза в неделю приходила домработница, приносила свежие яйца и молоко из деревни, наводила порядок в доме, готовила еду, стирала, утюжила бельё и тихо удалялась. Каждый обитатель знал своё место в доме и свою сферу деятельности. Сергей Сергеевич находил этот порядок идеальным. Василий следил за рабочим процессом на ферме и ежевечерне докладывал хозяину, как обстоят дела. Племянник занимался гаражом и возил Свешникова по любой надобности. Помимо этого, в его обязанности входило следить за домом и садом. Периодически он приглашал электриков и сантехников, а так же ландшафтных дизайнеров для наведения порядка в небольшом, но очень симпатичном саду. Софья вела всю бухгалтерскую работу, занималась рекламой и, конечно, всегда оказывалась под рукой для сексуального утешения. Сергей Сергеевич подписывал документы, встречался с партнёрами, вёл переговоры с банками. Софья контролировала каждую строчку в документах и договорах. Несмотря на высокую степень доверия, босс не позволял своим сотрудникам давать советы и лезть туда, куда он их не приглашал.
Вот в это мутное и достаточно тихое болотце вторгся успешный адвокат из Греции, нарушив спокойствие этого дома. Питер встретил Ису хмурым дождём и слякотью. В разгар лета на побережье Греции дождь никогда не заглядывал, а Иса и не подумал, что едет в Северную Венецию, и не позаботился ни о зонте, ни о дождевике, ни о сменной обуви. Он быстро промок пока, нашёл свободное такси на стоянке возле аэропорта, но его настроение быстро поправилось, когда он проехал по красивейшим, умытым после дождя улицам города и потом зашёл в уютный, комфортабельный «Петр отель» в самом центре Санкт-Петербурга. Адвокат не раздумывал и не составлял план своих действий, решил ориентироваться на месте. Он не собирался фантазировать для себя нелепые легенды, прятаться, подглядывать или следить за кем бы то ни было, пялить парики и клеить усы. Утром, после завтрака, он напрямую отправился в шикарный, меховой салон «Элеонора» (ну кто бы сомневался в названии?), который находился на многолюдной, торговой улице недалеко от отеля. Иса посмотрел по Интернету план города, и решил соединить приятное с полезным – отправился по широкому проспекту пешком. В огромной витрине, как в фантастическом аквариуме, плавали безликие манекены. Пластиковые дамы, наряженные в меха различных расцветок, безразлично демонстрировали пушистое великоленпие разных фасонов и стилей. Грек не считал себя специалистом в области меховой индустрии, но вся эта роскошь просто поражала. Он рассматривал ценники, переводил рубли на евро и у него лезли глаза на лоб. Если, как утверждал Константин, каждая вторая русская женщина могла позволить себе хоть одно изделие из драгоценного меха, то можно судить, насколько богатая это страна!
Внутри стояла прохлада, пахло кожей и кофе. Несколько девушек, таких же одинаково красивых, с похожим макияжем, надутыми, красными губами и татуажными бровями слонялись по залу, не ожидая покупателей в такую рань. Одна подскочила к свежему клиенту с дежурной улыбкой, безошибочно узнав в нём иностранца.
– Доброе утро. Я могу вам помочь?
– Да. Спасибо. Я хотел бы увидеть Свешникову Элеонору. Это возможно?
Девушка вздохнула разочарованно и пожала плечами:
– Её нет. Мы сами не видели её около месяца.
– А кто занимается салоном вместо неё?
– Старший продавец, – девушка повернулась и крикнула куда-то вглубь магазина. – Светлана Сергеевна, к вам посетитель.
Из недр выплыла крупная дама, с большим, вероятно искусственным бюстом. Иса невольно задержал взгляд на выдающихся формах – на бейдже в районе груди прочитал имя и должностью женщины.
– Доброе утро Светлана.
Иса вложил в свой взгляд и облик всё обаяние, на которое был способен.
– Да, я вас слушаю. Вы что-то хотите выбрать?
Женщина заискрила взглядом:
«Иностранец ничего, правда, немного староват. Одно из двух – или купит что-нибудь, или на обед пригласит. И то и другое приветствуется».
–Ххотелось бы поговорить о вашей хозяйке Элеоноре Свешниковой. Я специально приехал из Греции.
– А с ней что-то случилось? С чем связан такой интерес?
Светлана воскликнула встревоженно, и продавцы начали оглядываться в их сторону. Иса решил не привлекать внимания к приватному разговору.
– Мы могли бы выпить кофе, где-нибудь здесь недалеко?
– Конечно. Через дорогу напротив вы увидите кафе «Фиалка». Я подойду через пару минут.
Они расположились у огромного окна кафе, через которое хорошо просматривался вход в салон. Светлана периодически посматривала на двери и на редких визитёров, которые осмеливались заглянуть в хранилище роскоши. Прежде чем начать разговор, Иса представился и показал своё удостоверение адвоката. Мог бы не показывать – женщина ни слова не поняла в греческих каракулях и поверила, если бы импозантный мужик в очках с золотой оправой и дорогих часах на левой руке представился Министром Иностранных Дел Греции. Они притихли на несколько секунд, пока официантка расставляла на столике кофе молоко и свежие эклеры.
– Скажите вы давно работаете с Элеонорой?
– Да почти с самого основания салона. Так скажите, что с ней?
– Надеюсь, что всё в порядке. Я только хотел встретиться и поговорить. Когда вы видели её в последний раз?
Светлана задумалась на секунду.
– Скажу вам точно. Она была в салоне пятого июня после обеда, потому что шестого Элеонора улетала в Афины за мехом.
– А что с товаром? Она его доставила?
– Мы получили багаж седьмого июня с курьерской доставкой. Так случалось часто. Хозяйка привозила багаж и чтобы не ехать в салон, она отправляла товар с накладной в магазин из аэропорта, а сама отправлялась домой. Их коттеджный посёлок как раз в той стороне, где Пулково. Покупать мех она никому не доверяла, всегда летала одна, поэтому уставала от перелётов и отелей, – Светлана с удовольствием доела эклеры, вздохнула высокой грудью и с набитым ртом, мечтательно продолжила. – Хотя могла бы взять меня, например, я бы с большой радостью устала в Афинах.
Иса задумался, ему казалось странным, что и в Греции, и в России совершенно спокойно, без должной охраны перевозили драгоценный товар. Никто совершенно не озаботился о безопасности, как будто доставляли партию хлопчатобумажных носков. Хотя так может быть и лучше, незачем привлекать лишнее внимание.
– И что хозяйка ни разу не связывалась с вами за всё это время?
– Вы знаете, нет. Я звонила несколько раз, но её телефон был вне зоны действия сети.
– И часто так случалось, что Элеонора оставляла магазин без присмотра?
– Нет не часто, но случалось, только так долго первый раз. Сейчас лето для торговли не бойкий сезон и хозяйка может быть на Мальдивах, на Багамах, на Канарах, где угодно.
Женщина опять бросила взгляд на двери вверенного ей салона, и Иса поспешил удержать её.
– Светлана, извините меня за то, что я отвлекаю вас от работы, но прошу вас, ответьте ещё на пару вопросов.
– Да, да, спрашивайте, конечно, но прошу вас быстрее, нельзя оставлять продавцов без контроля наедине с покупателями. Сами понимаете, могут и нахамить, а для престижного салона это непозволительно. Иногда заходит этакая дама в рваных джинсах и с лохматой головой, девочки ей сразу оценку дают два балла и ниже. Иногда даже на вопросы отвечать не соизволят. Того тупицы не понимают, что у неё на пальце не дешёвая бижутерия и даже не кристаллы «Сваровски», а бриллиант за десять тысяч долларов.
Иса усмехнулся. В Греции таких продавцов выпроваживали с волчьим билетом, потом ни один захудалый рынок не доверит продавать мочёные огурцы и маринованный чеснок, не то, что элитный товар.
– Я понимаю и не задержу долго. Вы помните, что за служба доставки? Служащие, как правило, имеют специальную униформу с логотипом. Может, запомнился номер автомобиля?
– Знаете, прошло столько времени, я собственно не старалась фиксировать нюансы. Мы пересчитали сумки, забрали накладные, расписались в документах о доставке. Вот и всё, – женщина немного помолчала, вспоминая. – Только одно было не так, как всегда – на курьерском автомобиле я не увидела фирменного знака, такого логотипа компании. Груз доставила простая иномарка, а вот водитель был одет в кепку и майку со знаком «Экспресс – доставка».
– Как часто хозяйка привозила товар?
– По-разному, но последние разы два месяца подряд – в мае и в июне.
– И это всё продаётся? Я видел ценники просто зашкаливают.
– Ещё как продаётся. Салон выпускает каталог каждые три месяца, буклеты, рекламные постеры и помимо бумажного варианта, в Интернете существует наш сайт с перечнем и ценами продукции. География покупателей весьма обширна, от Владивостока до Финляндии. Мы отправляем мех курьерской доставкой в любую точку страны.
Адвокат сам не знал, что даёт ему эта информация. Ясно одно – хозяйки в салоне нет, и владелица не появлялась почти месяц. И старший продавец, он видел, не обманывала. Светлана, по всей видимости, сама встревожена долгим отсутствием Элеоноры. Иса оставил свой телефон, откланялся и спешно отправился в коттеджный посёлок.
Глава 3
Окружающие считали Софью мышкой всегда – сначала в школе, потом в университете и на работе в бухгалтерии бюджетного учреждения. Она не противилась такому мнению, а смиренно воспринимала такое положение вещей. И как каждая серая мышка, она мечтала о красивой жизни и прекрасном, брутальном принце. В её мечтах он походил на Антонио Бандероса. И Софья гадала. Гадала на картах, на бобах, на книгах. Когда появились деньги, она начала ходить к гадалкам, которые называли себя профессиональными ведуньями, а на самом деле были просто аферистками и мошенницами, которые с серьёзным и таинственным видом, выманивали деньги у таких простушек, как Софья. Но девушка так хотела заглянуть в собственное будущее и увидеть гламур, шик, светские рауты, драгоценности и дорогие автомобили, что не стояла за ценой. Почему-то красивая жизнь у неё ассоциировалась именно с этими атрибутами роскошной жизни. И то, что Софочка хотела слышать, она слышала! Ей врали гадалки, карты, бобы, книги, потому что жизнь текла, а она всё сидела в ожидании перемены участи и всё сводила дебет с кредитом, считая чужие деньги. И всё-таки это случилось, мужчина, которого она ждала, о котором грезила, вошёл в её жизнь. Он совсем не походил на человека из заоблачных фантазий, но именно он изменил её отношение к простым и важным вещам. Женщина с радостью гуттаперчивой куклы поддавалась этим переменам. Софья выполняла все его прихоти, желания и просьбы. И хоть он был далёк от её идеала, она чувствовала себя желанной! Пусть это случалось достаточно редко – пару раз в неделю и то во время секса. Только женщина полагала, что вода камень точит, он всё равно нигде, кроме её объятий не найдёт столько ласки и нежности. Софочка с готовностью выполняла все его желания и не только в постели. Когда возлюбленный озвучил свою просьбу, она сначала растерялась, потом в глубине души возникло возмущение, но, в конце концов, женщина снова безропотно согласилась.
Честно сказать, Софья терпеть не могла этого идиота, примитивного мужлана Василия за его лицемерие и цинизм. Он, как придворный пёс, высунув язык, выполнял все приказы хозяина, а с другими вёл себя заносчиво и презрительно. Хотя, чем она лучше, такая же придворная вешалка, на которую можно повешать, как красивый пиджак, так и всех собак. Но они вынуждены были терпеть друг друга особенно сейчас – уже почти целый месяц находились вместе. Свешников оплатил для них круиз по Средиземному морю. Софья пришла в неописуемый восторг, когда узнала о путешествии. Она никогда не была за границей. Праздник от предстоящего круиза омрачили известия о том, что с ней будет Вася и то задание, которое поставил перед ними хозяин! А она так надеялась, что это время проведёт в своё удовольствие! Несмотря на дряную компанию, круизное время пролетело незаметно. Сегодня они возвращались в Санкт-Петербург. Софья имела свою небольшую квартирку на окраине, которая досталась от бабки, ей так хотелось избавиться от назойливого общества и побыть наконец-то в одиночестве. Но прежде предстояло отправиться в коттедж, чтобы предстать перед очами Свешникова. У каждого из них была своя комната в доме, потому что хозяин иногда требовал круглосуточного присутствия. Из аэропорта прибыли на такси усталые, загорелые и раздражённые друг другом. Дверь открыла домработница Изольда.
«Фи! Надо же баба деревенская, а Изольда!» – презрительно думала про себя Софья.
А домработница, женщина молчаливая, покладистая, хозяйственная не совала нос туда, где ему быть не положено. И пока парочка компаньонов находилась в блаженном отпуске, Изольда каждый день приходила в дом, готовила завтрак и обед и ужин для хозяина, да и помогала передвигаться по ферме. Сегодня женщина приготовила обед и, зная, что парочка возвращается с минуты на минуту, засервировала стол на три персоны. Себя она в расчёт не брала (не почину с господами трапезу делить) и уже собиралась уходить. Но событиям иногда свойственно свершаться в одно время и в одном месте с повышенной концентрацией. Свешников радушно приветствовал своих помощников и ждал, когда они примут душ и спустятся к столу. А с серьёзным разговором решили повременить. Закончит Изольда домашние дела, отправится восвояси, тогда можно и о делах! Ни к чему посторонние уши во время приватного разговора. В дверь позвонили. Свешников и домработница переглянулись – гостей не ждали и не приглашали. Изольда распахнула дверь. На пороге стоял Иса.
– Кто вы и что вам угодно?
Домработница хоть и имела аристократическое имя, но соответствующими манерами не обладала. Она знала, что последнее время хозяин не жаловал гостей, поэтому так же не собиралась рассыпаться в церемониях. Иса представился и спросил, может ли видеть хозяйку этого дома Элеонору Свешникову? Изольда смутилась на несколько секунд, она уже и сама не знала, кто сейчас в доме хозяйка. Она пригласила гостя войти, и Иса увидел сидящего в кресле импозантного, седого мужчину в тёмных очках. Хозяин дома так же, не проявил ососбенного гостепреимства и без приветствия спросил:
– Зачем вы ищете мою жену?
– Позвольте представиться. Я адвокат из Афин. Моё имя Иса. Меня нанял управляющий меховой фабрики «Заракис». Ваша жена сотрудничала с этим предприятием. Дело в том, что она не вернула деньги за две последние партии товара. А это очень большая сумма. Так вот, я хотел встретиться с ней и выяснить причину неплатежа.
Свешников поднялся и пошарил рукой по столу в поисках сигарет. Иса понял, что мужчина лишён зрения. Хозяин дома закурил и без эмоций спросил:
– Вы хорошо говорите по-русски.
– Спасибо. Я учился в России, – сухо ответил адвокат.
– Она здесь больше не живёт. Я муж Сергей Сергеевич Свешников. Ну, пока муж!– представился хозяин. – Элеонора ушла от меня. Кажется, встретила другого человека или муж – инвалид перестал устраивать её, но только я получил прощальное письмо. Это так старомодно – письмо, – Свешников криво усмехнулся. – У меня так же проблемы со слухом, я ношу слуховой аппарат, только быстро устаю от него и снимаю, поэтому могу не услышать телефон. Так вот, она написала, что уходит от меня и вскоре подаст на развод. Поэтому я ничем не могу вам помочь. А вот история с невыплатой долга удивляет! Элеонора очень ответственная, свой бизнес поднимала сама. Вероятно, есть какая-то причина.
– А где она живёт сейчас?
– Вы знаете, даже не интересовался. Так что напрасно теряете моё и своё время, но скорее всего в квартире своих родителей в центре Питера. Она ей досталась по наследству.
– Очень странно. Она уже почти месяц не появляется в салоне, а товар в магазин доставили из аэропорта.
Иса обернулся: со второго этажа спустилась молодая женщина. Она выглядела как-то нелепо, слишком броско и нарядно для этого времени суток. В эту минуту зазвонил телефон, домработница сняла трубку и через секунду протянула трубку хозяину:
– Сергей Сергеевич с вами хотят поговорить товарищи из полиции. Что-то срочное.
Свешников слушал несколько минут. На его лице отразилась растерянность.
– Хорошо я подъеду через двадцать минут, – он положил трубку и повернулся к Исе. – Вот и появилась моя Элеонора. Её нашли мёртвой в пригороде Афин. Приглашают на опознание в полицию.
Адвокат увидел краем глаза, как побледнела и обессиленно села на диван расписная брюнетка. Домработница ахнула и прижала к груди тряпку, которую держала в руках. Для всех присутствующих эта страшная новость прозвучала как гром среди ясного неба, и Иса был не исключением. И почему-то все молчали, переваривая трагическую новость, никто не сотрясался в рыданиях, не ломал руки и не сморкался в мокрый от слёз платок.
– Я могу поехать с вами? – адвокат цеплялся за каждую возможность, чтобы выяснить, какая страшная трагедия разыгрывалась в данный момент.
Но Свешников даже не повернул головы на голос незнакомого мужчины. Было заметно, что он находится в шоковом состоянии, но владел он собой превосходно.
– В этом нет необходимости, со мной поедет моя секретарша и водитель, а вам лучше уйти.
Хозяин дома небрежно махнул рукой, и домработница распахнула дверь перед иностранным гостем. Но Иса решил не отступать так просто. На улице за воротами, его ожидало такси. Адвокат не знал как долго и чем закончится визит к Свешниковым, поэтому попросил водителя не уезжать. Сидя в машине, адвокат дождался, когда выйдет домработница и самым задушевным голосом, протянув визитную карточку, попросил о встрече в любое удобное для неё время. Женщина находилась в растеряном состоянии, поэтому быстро согласилась. Они договорились встретиться у неё дома в деревне через два часа. Изольда назвала адрес и смахнула слёзы.
– Я не знаю, чем смогу помочь вам, только происходит что-то страшное. Мне так жаль хозяйку! – она вздохнула и продолжила. – Мы могли бы встретиться в городе, только дочь сейчас внучку привезёт, так что вы можете приехать позднее.
Женщина поспешила в сторону деревни, а Иса сел в такси, дождался, когда выехал автомобиль Свешникова и отправился следом за ним. Необходимо было выяснить, где находится участок полиции и кому поручено вести это дело. Пока он не понимал, что делать дальше. Адвокат задумался, он не предполагал, что поиск денег и дамочки обернётся таким трагическим образом. Хотя, там, где крутятся большие деньги, как правило, и ставки высоки иногда даже ставки на жизнь. Он вспомнил реакцию Свешникова на известие о смерти жены, ему показалось, что он выглядел весьма хладнокровно. Да и реакции-то никакой не было. И ведь они прожили долгое время вместе, у них где-то в Англии живёт общий сын. А вот эта дамочка, похожая на испанку с картины Гойи чуть не грохнулась в обморок от того, что услышала. Иса вспомнил, как побелели костяшки пальцев, когда она уцепилась за край стола, чтобы не упасть. Она-то кто в этом доме? Секретарша, любовница? Волосы ещё были влажные, когда она спустилась в столовую, значит, живёт в коттедже. Похоже, что и шофёр где-то рядом обитает.
***
Серёга Шапошников или Сергей Николаевич Шапошников служил в криминальной полиции более десяти лет. Он считал себя человеком интеллигентным, насколько позволяла его профессия, рубахой-парнем, потому что занимал деньги всем подряд и любил угостить от души, особенно друзей и заядлым холостяком, так как в свои тридцать три года был не женат и не планировал сделать шаг в семейную бездну. Поэтому на работе он проводил время много и с удовольствием. Ему всё было интересно, и с годами интерес к работе не только не иссяк, но и утроился. В его профессиональной деятельности случались и взлёты, и падения, приключались и висяки. Серёга точно знал, что папки с нераскрытыми делами пылились даже на столе хитромудрого инспектора Коломбо. А он не считал себя сверхчеловеком или экстрасенсом. И поэтому, когда начальство в порыве невероятного доверия, сегодня в субботу, всучило ему дело с трупом женщины обнаруженной в Афинах, он не то, чтобы раздосадовался, он невероятно огорчился. Случись такое дело на его территории, Шапошников обязательно ехал на место преступления, рыскал по всем закоулкам, сам осматривал труп и опрашивал возможных многочисленных свидетелей. Сейчас на столе лежали только фотографии и сухие протоколы осмотра с места преступления. Греческая полиция предоставила документы на греческом и на русском языках. Он понятия не имел, что ему теперь делать? Ну, покажет фотографии трупа мужу, ну опознает он свою жену, ну перевезут тело в Санкт-Петербург, и криминалисты ещё будут копаться в останках, потом похоронят её, а дальше что? Одно радует, что можно поклянчить командировку в Грецию, но это под сомнением – у шефа снега зимой не выпросишь. Встреча со Свешниковым прошла ожидаемо. Только несколько смутило его состояние – муж убитой был слепым. Но при нём находились секретарша и шофёр, те безошибочно узнали Элеонору Свешникову. Хотя реакция этих двух зрячих, тоже насторожила. Они всё время переглядывались, невероятно волновались, как Кот Базилио и Лиса Алиса, у которых за пазухой бренчали стыренные пять золотых. Собственно это и понятно – увидеть изуродованный, раздутый от времени и жары труп близкого человека это безумный стресс. Сергей Сергеевич внешне выглядел спокойным, его волнение выдавали только крепкие руки, которые, казалось, живут самостоятельной жизнью – то лезут в карманы, то ощупывают лицо, то тискают друг друга.
– Что случилось с моей женой?
– Её труп обнаружен в пригороде Афин. Её убили, – полицейский внимательно следил за реакцией вдовца. – Скажите, где вы находились в течение июня месяца, а конкретно с шестого по восьмое июня?
– Я уже долгое время нахожусь в своём коттедже и на ферме, – Свешников раздражался с каждой минутой всё больше и больше. – Я не могу передвигаться без посторонней помощи, если вы заметили. И потом, прелести зарубежного, да и любого туризма для меня перестали существовать с тех пор, как я оказался в таком состоянии.
– Да, да понимаю, – кивнул Шапошников.
– Где моя жена сейчас? То есть я хотел узнать, можно ли забрать тело?
– Тело вашей жены переправят в ближайшее время. Нам необходимо подтверждение, что это именно она.
Шапошников запланировал ещё множество вопросов, но вдовец сослался на плохое самочувствие и сказал, что ему необходимо осознать происходящее. Полицейский скрепя сердце согласился, выписал пропуск, взял обещание, что в понедельник он приедет снова на «беседу» и отпустил троицу восвояси. Сам встал к окну, закурил сигарету и попытался подумать о вещах отвлечённых – о том, что выходной день пропал, что скоро кончится лето, а он так и не был в отпуске, о холодном пиве, о красивой желанной девушке Нине. Он усмехнулся, вспомнив песню Володи Высоцкого:
«Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою,
И если Нинка не капризная,
Распоряжусь своею жизнью я.
– Ну и дела же с этой Нинкою!
Она спала со всей Ордынкою, -
И с нею спать, ну кто захочет сам!..
– А мне плевать, мне очень хочется!»
Раздался телефонный звонок. Дежурный доложил, что его добивается некий гражданин, по паспорту грек, по виду интеллигент, а по призванию адвокат.
– Отправляй! Всё равно выходной потерян.
Серёга затушил сигарету и вернулся за стол.
Иса постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл в прокуренный кабинет. За столом сидел симпатичный, парень – блондин с румянцем на щеках и конопушками на носу. Для черноволосых, загорелых греков все белобрысые и рыжие считались красивыми по определению. И адвокат сразу же расположился к этому парню, он представился и без приглашения уселся на стул рядом.
– От вас сейчас вышел господин Свешников, – Иса с ходу взял быка за рога. – Я же прилетел из Греции в поисках его жены Элеоноры.
Он рассказал все подробности дела, которое привело его в Санкт-Петербург, не упоминая лишь имя своего клиента и нюансы с неучтёнными шубами.
– Так вот наши с вами интересы совпадают, и мы могли бы быть полезны друг другу.
Шапошников усмехнулся и опять закурил.
– Ох, и пронырливое это племя адвокатов. Так вот скажу вам то, немногое, что знаю сам. Мои коллеги и ваши соплеменники прислали всё, что узнали на этот момент. Тело Элеоноры Свешниковой было обнаружено в пригороде Афин, на замороженной стройке отеля. Контора, которая начала строить отель, обанкротилась и прекратила всякие действия почти год тому назад. Стройка обнесена забором, технику отогнали, ничего ценного там не находится, всё вывезли давным давно, поэтому территорию никто не охранял. Тело обнаружила тётка, которая разыскивала свою архипородистую собаку. Собственно и тётка, и собака встретились у тела. Собака выла, как безумная, а тётка визжала, когда увидела уже почерневшую женскую руку с маникюром. Тело было заброшено какими-то досками и строительным мусором. Полицейские установили, что женщину убили чуть меньше месяца тому назад. При осмотре места происшествия оперативные сотрудники обнаружили орудие убийства – железный, толстый прут. Её избивали этим прутом. Удары наносились по голове и по телу. Лицо в гематомах и еле узнаваемо. На шее золотая цепочка с дорогим кулоном, а на руке такой же браслет. Сумочку нашли неподалёку с небольшой суммой денег, сотовым телефоном и паспортом на имя Свешниковой Элеоноры. Следов борьбы не обнаружено.
– Как же её могли заманить на заброшенную стройку? Или убили в другом месте?
– Я могу дать вам прочитать документы на греческом языке, но чтобы сберечь время, я расскажу: по какой причине она согласилась приехать пока не понятно, но приехала, по всей видимости, добровольно, потому что нет следов волочения и борьбы. Удар ей нанесли неожиданно, умерла от того, что ей просто разнесли череп, и она потеряла много крови.
– Значит это не ограбление?
– Скорее всего, нет. Все украшения при ней. Хотя за эти золотые побрякушки убивать никто бы не стал. Припугнуть припугнули бы, ножичком перед носом помаячили, чтобы сама сняла, но не убивать! Хотя мало ли какие нравы в вашей Греции. Или причина другая, или она имела что-то более ценное. А из вашего рассказа, я делаю вывод, что имела. Кто-то завладел меховым товаром или деньгами большими, чем нашли в сумочке. Да и точное время смерти ещё не известно.
– Я думаю, что патологоанатомы и не скажут. Плюс-минус двое суток, – Иса прикинул в уме температуру и время. – Тело нашли почти по истечении месяца, в июне стоит жара под сорок градусов. Я удивляюсь, что что-то вообще удалось выяснить. Я могу посмотреть фотографии трупа?
Шапошников протянул пачку фотографий. Адвокат рассматривал несколько минут и сделал вывод, что если даму и опознали, то в основном по драгоценностям, маникюру и волосам, но и, конечно, по паспорту. В это время какая-то мысль мелькнула в его голове и он, кое-как уцепился за неё.
– И вот, что я хотел сказать: женщина приехала в отель «Дориан Инн» шестого июня, переночевала, наутро седьмого поймала такси у метро «Омония», приехала на меховую фабрику, забрала товар и отправилась в аэропорт. Больше её никто не видел. Значит, этот кто-то увёз Элеонору из аэропорта, предварительно лишив её товара. Вопрос в том кто это сделал, и как ötyobye убедили поехать в заброшенный отель?
– Ну, на это можно найти много ответов. Напримеh: оставить товар в камере хранения и провести ещё несколько дней в Афинах. Может это мужчина, который вскружил ей голову.
– А вот и нет! Старший продавец салона «Элеонора» поведала мне, что товар поступил с курьерской доставкой седьмого июня ближе к вечеру. Значит, Свешникова забирает мех седьмого утром и уже седьмого после обеда товар оказывается в Санкт-Петербурге. Значит, убийц двое – один заманивает и убивает женщину, а второй или вторая переправляет товар в Россию.
Шапошников развёл руками в удивлении.
– А какой смысл? Товар-то не украден, он всё равно попал в нужный магазин!
– Тогда надо проверять службы аэропорта Афин и Санкт-Петербурга. Свешникова могла отправить лишь багаж, а сама вернулась в город. Или доверила сумки третьему лицу. А в Пулково служба доставки привезла товар в магазин.
– Значит мотив убийства не в драгоценном мехе, ведь он всё равно попал в салон. Может всё-таки у неё имелась большая сумма денег наличными или на банковской карте, и она по какой-то причине не рассчиталась на фабрике. Надо это оставить, как версию.
На том, собственно обмен информацией и завершился. Каждому из них было ещё кое-что рассказать, но каждый решил это кое-что оставить про запас.
День катился к вечеру. Иса помнил, что договорился с домработницей о встрече, но решил, что может поговорить с ней чуть позднее. Он пригласил симпатичного полицейского в кафе на ужин. На маленькой эстраде в углу скрипач рвал жилы у несчастной скрипки цыганскими напевами. Еда оказалась превосходной, атмосфера непринуждённой. Мужчины расслабились после нескольких бокалов вина, но чувствовали себя не особенно весело, и у каждого имелась своя причина для уныния. Шапошников горевал, что убийство, размазанное на две страны почти обречено на висяк, что красивая и желанная Нинка проводит вечер с очередным богатым толстосумом, а не с ним – с нищим ментом. Иса же мысленно чесал лысеющую макушку и придумывал, что скажет своему школьному товарищу. Денег нет и нет женщины, которая должна эти деньги отдать. Подумал, что жена Лариса, как всегда грустит в его отсутствии.
– Вообще спасибо Иса, вы многое прояснили в этом деле. После вашей информации будет легче разобраться в происходящем, – Шапошников вздохнул и немного помолчал. – Что вы намерены делать дальше? Вернётесь в Афины?
– Ну, не завтра, конечно. Я так и не видел город, не посетил с экскурсией «Эрмитаж»…
Иса немного лукавил: он ещё должен задать много вопросов и прежде всего домработнице со странным именем Изольда. А дальше он посмотрит, в «Эрмитаж» идти или покружить вокруг этого дома и фермы. Вообще пока фигура Элеоноры закрыта для него. А ведь у неё должны быть подруги, парикмахер, косметолог, гинеколог, в конце концов. Он спросил Шапошникова:
– А когда примерно могут состояться похороны женщины?
– Дня через два. Завтра самолётом отправят тело, потом наши криминалисты составят свою экспертизу, ну и родственники могут забирать. Но вы уважаемый Иса можете наслаждаться красотами города на Неве и больше не забивать голову подробностями этой истории.
***
Весь вечер Изольда провела в заботах и совсем забыла, что пригласила адвоката из Греции. Она не вспомнила о нём ни на следующий день и в понедельник, когда утром пришла в дом к Свешникову. Обитатели ещё спали, в коттедже стояла тишина, и только большие напольные часы привычно тихо шептали время. Она неслышно прошла на кухню, приготовила завтрак, потом села у окна и задумалась. Всё было как всегда, но осознание того, что в дом пришла смерть, печалью наполняло её душу. Женщина рано осталась одна с ребёнком на руках, в небольшом деревенском доме. Муж уехал на заработки в северные края и с тех пор его никто не видел и не мог ничего о нём сказать. В деревне с трудоустройстом дело обстояло туго, и когда неподалёку развернулась стройка роскошных коттеджей, она отправилась на поиски работы к богатым обладателям новостроек. Как раз в это время молодая счастливая чета Свешниковых с маленьким ребёнком на руках нуждалась в помощнике по дому. Так Изольда и приросла к этой семье, иногда в ущерб собственной дочери. Потом, когда подрос их сын, домработница приходила не каждый день, лишь пару раз в неделю. Вся жизнь этой семьи происходила на её глазах. Это она повела в первый класс их сына Илью, потому что родители были с головой погружены каждый в свой бизнес. Она сервировала, готовила, накрывала стол к семейным праздникам, дням рожденья и разным торжествам. Но семья всё реже и реже стала собираться вместе, а когда мальчик окончил школу и через какое-то время уехал учиться в Англию, весь уклад и вовсе покатился под откос. Но она никогда не совала свой нос в дела хозяев. Сергей Сергеевич был с ней снисходительно терпелив, а Элеонора относилась не как к прислуге, а как к члену семьи. Хотя, если подумать и вспомнить, то дистанция оставалась всегда, но никто и не претендовал на членство в элитном клубе под названием «Благородное Семейство Свешниковых». Изольда углубилась в воспоминания, потом тяжело вздохнула, смахнула слезу и начала завешивать зеркала. Она вздрогнула, когда за спиной услышала злое шипение, переходящее в визг.
– Ты что тут затеяла? Это что за траурный фольклор!? Убирайся на кухню и сиди там! Впредь ты будешь делать то, что тебе будет приказано и прекрати заниматься самодеятельностью!
Софья уже находилась при полном обмундировании элегантной женщины и распространяла густой и вязкий запах популярных французских духов «Пуазон». Домработница оторопела от такой перемены: секретарша позволяла себе и раньше шипящие выходки в её адрес, только делала это украдкой, но сейчас эта вертихвостка перешла все границы – она тыкала, повышала голос и унижала. Изольда прижала руки к груди и испуганно смотрела на распоясавшуюся приживалку. А та не унималась и продолжала сотрясать воздух.
– Убери немедленно или я сама сниму все эти тряпки!
– Что здесь происходит?
Свешников с мрачным видом спускался в гостиную. Софья повернулась к хозяину и, показав рукой на домработницу, уже тише процедила:
– Вот эта… – она замешкалась, подбирая слова, – Эта работница пытается навести здесь свои порядки. Тряпки на зеркалах развешала, траур в доме решила устроить!
Сергей Сергеевич остановился, повёл носом воздух, и еле сдерживая крик, процедил:
– Послушай, быстро пошла и смыла с себя этот поганный запах, потом спускайся к завтраку. И больше, чтобы не открывала рот на Изольду. Пока она здесь хозяйничает, а не ты. Даю тебе пять минут, иначе останешься без завтрака.
Софья как-то поникла, её лакированные букли опали, она повернулась и без прежнего энтузиазма поплелась на второй этаж, расплёскива синюю злобу из глаз.
– Да, и поторопи этого тунеядца! Через десять минут, мы должны выехать из дома в полицию!
Изольда всхлипнула и прошептала слова благодарности. Она не ожидала от хозяина такой бурной реакции. Всё время женщина тихой тенью находилась в этом доме, а сейчас получила такие широкие полномочия. Она не обольщалась по поводу своего места, но нступило спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Сейчас она поняла, что её никто не тронет, не выставит за двери и не лишит работы. Завтрак прошёл в полном молчании. Ели без аппетита и настроения, каждый из четырёх присутствующих думал о своём. Очень скоро троица поднялась из-за стола, потолкалась в прихожей, потом уселась в автомобиль и удалилась в город. Домработница навела порядок в коттедже и уже собралась выходить, как раздался телефонный звонок. Она слушала молча. От страха Изольда поёжилась, казалось, что из какого-то конца гостиной за ней следят. Сегодня она освободилась гораздо раньше. Перед отъездом хозяин сказал, что они будут обедать в городе, и она ничего не должна готовить на ужин. И тот, кто звонил, знал то, что она находится в коттедже одна. Разговор продолжался недолго, но женщина в панике бросила трубку, схватила с полки сумочку и выбежала из дома. За воротами огляделась и перевела дух – всё было как всегда: проезжали автомобили, на детской площадке гуляли мамы и няни с колясками и детьми, ребятишки возились в песочнице. Кое-как женщина остановила участившееся дыхание. Среди людей она чувствовала себя в относительной безопасности. Быстрым шагом со смурными мыслями женщина дошла до дома и ещё издалека на крыльце увидела этого высокого иноземного адвоката, с которым договаривалась о встрече. Изольда чертыхнулась – она чувствовала себя абсолютно разбитой, совершенно не хотелось разводить чаи и вести долгие беседы. Но ничего не поделаешь, сама пригласила!
Воскресенье Иса провёл так, как давно мечтал. Он гулял по городу, наслаждался архитектурой, обедал в ресторане и знакомился с людьми. От волнующих эмоций и от усталости, еле доплёлся до кровати в «Петр отеле» и уснул без сновидений, но всёже перед тем, как открыть глаза, неожиданно всплыло спокойное и милое лицо женщины, которую никогда не видел, и которую так искал. Адвокат знал, это Элеонора! На завтрак в ресторан он спустился одним из последних. Знал, что торопиться в деревню не имеет смысла, Иса предполагал, что как минимум до обеда Изольда будет занята в доме Свешникова. Он ждал её возле дома недолго и когда увидел, то понял, что женщина совсем не в духе, но переносить встречу не решился. Адвокат не собирался остаток жизни провести в поисках убитой меховой королевы. Неожиданно грек очень чётко вспомнил утренний сон – он так ясно видел Элеонору живой. Они поздоровались и сделали вид, что весьма рады видеть друг друга. Иса, чтобы умаслить разговор, прихватил жестяную банку английского чая, коробку шоколадных конфет и небольшой букетик чайных роз. От преподношений Изольда и правда, как-то расслабилась и отмякла. Такая мелочь елеем легла на душу. Они были почти одного возраста, а женщина чувствовала себя какой-то дряблой и неухоженной старухой рядом с галантным и подтянутым иностранцем. Она забыла, когда получала от мужчин цветы (зять не в счёт). Внешне Изольда не выдала своих чувств, только взгляд её потеплел. Она гостеприимно пригласила гостя в чистый и уютный дом.
– Я у Свешниковых работаю довольно давно и там почти как член семьи, на моих глазах вырос их сын Илья, – женщина ловко накрывала на стол и говорила, как будто продолжали уже давно начатый разговор. – Я знаю, что вы Нору разыскиваете, но ничем помочь не могу. Она собрала вещи и уехала. Потом пришло это письмо. Сама я его не видела, но слышала, Свешников об этом и по телефону кому-то рассказывал, да и вообще они как-то это обсуждали за столом.
– А что это за люди? Я так понял, что в доме живёт эта женщина и шофёр?
– Как сложно рассказать чужую жизнь, – женщина помолчала, подбирая слова. – Они были красивой, успешной парой. Каждый из них являлся самостоятельной единицей, каждый занимался своим делом. Только постепенно Сергей Сергеевич стал заглядываться на других женщин. В открытую, конечно, не изменял, но слабость имел. Норочка сначала не замечала, потом делала вид, что не замечает, ну а потом у сына переходный возраст, тоже не дело скандалы в доме затевать. Точку поставила авария, в которую попал Свешников. Вот тогда-то он и получил такие травмы, выжил кое-как. Вы подумаете, что Норочка бросила его из-за того, что он стал инвалидом? Нет. Во время аварии в машине находился хозяин без штанов и голая женщина. Вы можете представить, что они там делали, – Женщина округлила глаза, сама мысль о том, что там могло происходить, приводила её в негодование. – Женщина от полученных травм скончалась, а Свешникова откачали. Всё это время с ним находилась Элеонора, ночевала в больнице рядом у кровати. А когда он поправился и вернулся домой, жена перешла в комнату сына. Во многих вопросах Сергей Сергеевич стал беспомощным, ведь надо контролировать ещё и дела на ферме. А у Элеоноры своя работа – магазин в центре города. Вот тогда и появилась эта парочка – гусь, да гагарочка. Василий шофёр, Софья вроде как секретарша. Под покровительством хозяина они начали вести себя всё более и более нагло. В какой-то момент Норочка и ушла.
– Вы простите, что задаю такой вопрос, но ответьте, пожалуйста, – эти, как вы выразились гусь, да гагарочка, любовники?
Женщина пожала плечами:
– Трудно сказать, спят вроде как в разных комнатах, иногда цапаются друг с другом. Я бы сказала, что Софья больше благоволит к хозяину, – женщина спохватилась.– Но врать не буду.
– Элеонора ушла из-за этих людей?
– Я думаю, что она не простила мужу открытой измены. Жена пыталась смириться после аварии, но так и не смогла. Ну а когда эти появились, то её уже ничего не могло удержать.
– Жаль, Элеонора была очень красивой и интересной женщиной.
Иса пил чай из голубой чашки и не знал, что ещё хочет узнать об этой семье и да и хочет ли. А Изольда оживилась, пускаясь в воспоминания.
– Скажу честно, это была женщина со стальным стержнем и в тоже время очень отзывчивая и чуткая. Представляете, пошла к мужу этой женщины, которая погибла и предложила денег, а потом и на похороны ходила.
«И правда, этих русских не постичь, сердобольность зашкаливает, – думал Иса. – Вместо того чтобы бить посуду и устраивать скандалы, она выхаживает мужа, да ещё и на похороны любовницы денег подкидывает».
– А у вас есть адрес этого мужчины? Я хотел бы поговорить с ним. Может он знает, с кем она общалась помимо своего магазина?
– Вряд-ли, но в коттедже, она забыла блокнот с записями, вероятно, там есть адрес. Я вам сообщу завтра.
– А не мог бы я посмотреть этот блокнот?
Женщина замешкалась:
– Я не знаю правильно ли это?
– Правильно! – убеждённо сказал Иса. – Я уверен, что в коттедже скоро будет полиция, поэтому в любом случае вам придётся блокнот отдать. А я, конечно, передам по назначению.
– Хорошо, но только завтра, – ещё продолжая сомневаться, кивнула женщина.
– У Элеоноры были близкие подруги или они дружили семьями?
– Может, и были, но в доме я никого не наблюдала последние года два. Так разговаривала с кем-то по телефону по-дружески. Вероятно, в блокноте есть записи, телефоны, адреса.
– А сыну сообщили, что его мать мертва?
– Я не знаю, мне хозяин не сообщает, у него и без меня доверенных лиц хоть отбавляй.
– Какие отношения были у родителей с их сыном?
– Что вы имеете в виду?
Как будто металл появился в голосе женщины, и адвокат поспешил объяснить свой вопрос:
– Вы же знаете иногда в весьма благополучной богатой семье, ребёнок как бы живёт своей жизнью, сбегает из дома, балуется наркотиками, находит дурную компанию. А у родителей не хватает времени заняться воспитанием и только деньгами хотят решить неудобные проблемы. Вот и отправляют детей подальше с глаз.
– Да что вы! Ничего такого. Илья хороший мальчик. Но вы, к сожалению, правы! В Англию его отправили из-за одной неприглядной истории. Только вы не подумайте, всё уже давным-давно быльём поросло и к тому, что происходит сейчас, это не имеет отношения, да и произошло это уже пару лет назад. Я не буду трепать грязное бельё, даже не просите!
Женщина оказалась категорична, и Иса решил не настаивать, чтобы своей настырностью не прекратить откровения домработницы. Да и какая теперь разница, что именно учудил наследник. Однако учудил что-то занятное, если в наказание его сослали не в Сибирь, как полагается, а в просвещённую Англию.
– Вы не волнуйтесь, я не настаиваю, тем более это дела минувшие, лучше скажите Изольда, может вы замечали последнее время что-то необычное?
Женщина смутилась и нахмурилась.
– Что вы имеете в виду?
– Может люди подозрительные около дома появлялись, телефонные звонки или письма с угрозами в адрес хозяев?
Изольда стушевалась, потом задумалась ненадолго.
– Но если только то, что хозяин задолжал в банк по кредиту огромную сумму. Ему уже много раз звонили и приходили мордовороты и стращали. Как раз эти двое почти месяц в командировке были, а я все дни со Свешниковым проводила, поэтому все письма и телефонные переговоры проходили через меня.
Иса насторожился:
– Название банка помните?
– Да, банк помню «Кредит-Универсал».
– А где находились эти двое последнее время?
– Вы знаете, я видела на столе в кабинете договор с туристическим агентством и рекламный проспект с картинками круизного лайнера «Royal Princess». И когда Элеонора позвонила, то я ей рассказала, что, Свешников купил тур на двоих по Средиземному морю. Наверное, она решила, что муж хочет таким образом наладить с ней отношения, но потом я думаю, поняла, что это не для неё.
– Она что связывалась с вами, звонила? – удивился адвокат.
– Всегда. Я же вам говорю, что это была сильная женщина. Она ушла от Свешникова, но старалась контролировать всё, что происходит в доме. И у неё остались ключи от коттеджа, это же и её дом тоже! Она могла появиться, когда хотела, периодически звонила и справлялась о делах и здоровье мужа. Она тогда разволновалась по поводу этого круиза, ещё сказала, что, мол, дорого Свешникову обходятся любовницы то шубки соболиные, то круизы заморские. Я ещё тогда не поняла, что она имеет в виду.
– Когда она звонила или приходила последний раз?
– Сейчас вспомню. Она всегда сначала связывалась со мной, узнавала кто дома, не хотела ни встречаться, ни разговаривать с мужем или его помощниками. Как раз Василий отвёз Свешникова и Софью на ферму. Это было в первых числах июня. Мы немного поговорили, я ещё посетовала, что зрение Сергея Сергеевича только ухудшается вопреки прогнозам врачей. Элеонора, вскользь заметила, что тоже за товаром в Афины улетает шестого июня и если что-то срочное произойдёт, я должна ей звонить. Она дала все координаты – название отеля и телефон в Афинах. Я всё это записала в блокнот для пометок, рядом с телефоном.
– Вы сказали об этом разговоре хозяину?
Женщина немного смутилась и опустила глаза. В душе она надеялась, что всё утрясётся, устаканится и войдёт в прежнее русло. Элеонора вернётся и очистит дом от этих самозванцев.
– Когда вечером он остался один в кабинете, я постучалась и вошла. Я сказала, что его жена переживает о его самочувствии и если у него появится желание поговорить, то он может позвонить. Я сообщила, что Элеонора улетает по делам, но оставила свои координаты и номер телефона.
– И что он?
У Исы в голове никак не складывался образ Свешникова, он не мог определить для себя какой это персонаж положительный или отрицательный. Меховой король был закрыт для него тёмными стёклами очков, немногословием и ничего не выражающей мимикой. А женщина вздохнула и пожала плечами.
– Да ничего. Только сказал сухо, что если что-то понадобиться, то он обратиться.
– И что с этим круизом?
– Я грешным делом подумала, что в тур поедут Сергей Сергеевич и Софья, но она уехала с Василием. Где эта пара скиталась точно, я не знаю, но приехали как будто с юга, загорелые и бирки на чемоданах заграничные. Если хотите, завтра тоже могу посмотреть.
– Буду премного благодарен, – в голове адвоката роилось множество вопросов, но он только спросил:
– Ваш хозяин совсем ничего не видит и не слышит? Он ведь человек состоятельный и может позволить дорогостоящие операции.
– Он и позволил. У него очень дорогой слуховой аппарат. Сделали специально для него по заказу в Германии. Бедняга, перенёс несколько операций на глаза. Сейчас он видит, но лишь очертания предметов. Доктора сказали, что со временем зрение восстановится совсем, но только на сегодняшний день реакция обратная – он видит всё хуже и хуже, – женщина задумалась. – Даже странно. Он выполняет все предписания врачей. На днях я видела в его кабинете рекламные буклеты нескольких европейских, офтальмологических клиник, – Изольда замолкла на секунду. – Он же не видит ничего, зачем ему эти буклеты? Причём прайс на медицинские услуги просто фантастический – эти клиники находятся на побережье Средиземного моря.
Женщина почему-то смутилась, как будто сказала лишнее, поднялась и засуетилась у плиты.
– Спасибо за помощь и за чай уважаемая Изольда, – Иса направился к двери. – Вы не волнуйтесь всё, о чём мы с вами говорили, не принесёт вам вреда. Обещаю.
Они условились о следующей встрече, и Иса побрёл к автобусной остановке, потому что таксисты в эту деревню носа не совали за редким исключением. А кого здесь возить? Молодёжи почти нет, только бабки огурцы с редиской доставляют на городской рынок, но им такси без надобности – автобусы ходят по расписанию.
Глава 4
Свешников был спокоен, возмутительно спокоен. Это могло бы не только насторожить, но даже возмутить – мужа совсем не трогает вид мёртвой жены, с которой он прожил девятнадцать лет! Такое хладнокровие могло шокировать, если не знать, что человек слеп. Но смерть имеет не только вид, но и запах, а Свешников очень хорошо чувствовал запах смерти сначала страх и кровь, а потом тлен. Он, сидя в своём кабинете, чувствовал, когда на ферме начинается массовый забой зверьков. Он ощущал, когда животные гуляют в брачный период, тогда органы внутренней секреции работают в усиленном режиме, выделяя характерный запах. Фермер знал точно – страх и паника имеют другое, острое амбре. И вот сейчас, когда он находился в прохладе морга и его, как чурку подвели к столу в секционной, Свешников тоже чувствовал, но это чувство сбивало с толку. Он никому не мог об этом сказать: во-первых – такие доводы сочтут абсурдными. Просто ему никто не поверит! Он смолчал ещё потому, что это было не в его интересах.
А вот сопровождающие его люди вели себя более эмоционально. Женщине стало плохо, и её пришлось откачивать нашатырём. Парень тоже качнулся, но удержался от падения, только не разжимая рот, часто кивая, как заведённый, подтвердил, что это и есть Элеонора Свешникова.
Потом проводился многочасовой, нет не допрос, а разговор, который вымотал не только следователя Шапошникова, но и этих трёх людей. Все подтвердили, что жили с покойной бок о бок, обедали за одним столом, знали её привычки и характер. Следователь задавал множество вопросов о погибшей, муж отвечал быстро и без раздумий. Женщина не имела особых примет, пирсинга, шрамов. Она не обращалась к пластическим хирургам, да и вообще к хирургам и травматологам. Лишь одно насторожило сыщика – мужчина ответил, что его жена не курила, а в сумочке обнаружили пачку женских сигарет с ментолом. Но перемен могло произойти множество за тот период, как эта семья распалась. Они осмотрели вещи убитой и опознали драгоценности, телефон, банковские карты, одежду, обувь. Свешников всё описывал на память, не забывая ни об одной мелочи, а эти двое, как два гуся с вытянутыми шеями, вращали глазами, кивали и поддакивали. Так же вдовец рассказал, что понятия не имеет о финансовых делах жены. У них у каждого имелся свой бизнес, так же раздельные банковские реквизиты. Про подруг он ничего не знает, во всяком случае, друзей она в дом не приглашала. Идею про врагов, недоброжелателей, завистников или конкурентов считает абсурдной. Родители Элеоноры умерли несколько лет назад, оставив шикарную квартиру в центре Санкт-Петербурга, но о судьбе этой недвижимости он ничего не знает, потому что жена забрала все документы. После долгой беседы у Шапошникова сложилось впечатление, что жили под одной крышей два чужих человека, каждый существовал сам по себе. И если они выходили вместе в свет, то это была какая-то рекламная картинка на зависть простым обывателям – дорогие меха, драгоценности, запонки с бриллиантами, серьги с огромными рубинами, автомобили класса «Люкс». А по факту получилось, что умер близкий человек, а муж знает только, что жена предпочитает норку, а не баргузинского соболя, больше нравятся рубины, а не бриллианты, для неё лучше отдыхать в Испании, а не на итальянском побережье. А какая её любимая книга или фильм, кто самая близкая подруга и любила ли она животных, он не знал или забыл, или в какой-то момент перестал интересоваться. Сотрудники разыскного отдела трудились в поте лица, но пока шли темже путём, которым уже прошёл хитрый адвокат Иса. Опросили продавцов салона «Элеонора», те не сообщили ничего нового кроме единственного факта – одна из девушек случайно видела хозяйку в обществе красивого интеллигентного вида мужчины. Это произошло в первых числах мая в ресторане. Пара мило беседовала, пила вино, они держали друг друга за руки и даже целовались, а потом так же мило удалились. Невооружённым взглядом было понятно, что между ними тёплые, любовные отношения. Продавщица сообщила, что видела этого мужчину всего один раз. Однако описать сможет и очень даже хорошо, а если надо, то и нарисует, потому что было любопытно, на кого Элеонора могла поменять своего мужа-олигарха. Так же выяснилось, что в залах и на входе в салон есть камеры видео наблюдения, но автомобиль, который доставил баулы с шубами, остановился как раз вне зоны видимости, шофёр из машины не выходил, продавцы перенесли все тюки сами. Так что ни номера, ни марку машины установить не удалось. Только выяснили, что приезжала тёмная иномарка. Шофёр в кепке и в очках открыл багажник, помог выгрузить тюки, потом скрылся в салоне и уехал. Как выглядел, никто не запомнил. Кто обращает внимание на почтальона, курьера или официанта? Оперативники взяли со свидетельницы описание мужчины, которого она видела в ресторане и описание баулов, в которые были упакованы шубы. Они надеялись, что через камеры видео наблюдения аэропорта обнаружат хоть какие-то следы.
Следующая новость появилась из аэропорта, да собственно отсутствие новостей. Рейс Афины-Санкт-Петербург седьмого июня проходил в штатном режиме. Летело несколько групп туристов. Всего двести сорок пять пассажиров, и все пёрли огромные тюки, чемоданы и баулы, каждый знает, что в Греции всё есть и выяснить, кто именно провозил шубы не является возможным. Шапошников проверил на десять раз список пассажиров этого рейса, но ни за что не зацепился. Опросили все службы доставки аэропорта, но заказа в салон «Элеонора» никто не получал. Оперативники перепроверили накладные, но ничего не обнаружили. А значит, кто-то встречал этот багаж в аэропорту под видом курьерской доставки. Конечно, вылететь из Афин и попасть в Питер можно и через Болгарию, Турцию, Македонию, в общем, искать шубы в этом направлении являлось трудом безнадёжным. Сергей Николаевич уже собрался отправиться домой, как позвонил ещё один его сотрудник и сообщил, что квартира, которую Элеонора Свешникова получила в наследство от родителей, продана ещё в начале мая. Документы оформлены без нарушений, все подписи оригинальные.
***
Ох, как Шапошников мечтал об этой женщине. Ни о ком и ни о чём он не мечтал так навязчиво и даже мучительно. Познакомились они случайно. На одной улице произошло убийство совсем рядом от его дома, и полицейский ходил по квартирам, допрашивая соседей. Одна дверь открылась, на пороге стояла молодая женщина. Она не была красива в общепринятом смысле слова, вроде и нос длинноват и волосы обыкновенные, но столько тепла, манкости и обаяния, Серёга не видел ни в одних глазах. Он представился и объяснил цель своего визита. Женщина куда-то торопливо собиралась и, улыбнувшись, пригласила в квартиру.
– Вы знаете, я очень тороплюсь. Вы спрашивайте, а я буду одеваться.
– Хорошо, – усмехнулся Серёга. Ему вдруг захотелось флиртовать с ней и слетела вся деловитость.
Она зашла в комнату и начала переодеваться, а он остался в коридоре, задавал громко какие-то вопросы, она отвечала так же громко, чтобы он слышал ответы из глубины комнаты. И вдруг он увидел её в зеркале прихожей. Его обдало жаром и по спине побежали струйки пота. Он забыл, зачем пришёл, но чтобы не выглядеть совсем идиотом, он рассеянно вёл беседу и наблюдал за ней в зеркало. Она говорила, а он следил, как девушка одевает стринги, бюстгальтер, осматривает себя в зеркало, потягивается на носочках потом поверх упругого, загорелого тела лёг шёлковый, цветастый сарафан. В ней не было ни капли самолюбования, неправды и кокетства. Девушка вела себя предельно естественно, просто и понастоящему. За время недолгой беседы он узнал много, но только не то, зачем пришёл. Шапошников выяснил, что ей тридцать лет, что работает в научной библиотеке, детей нет. Когда она направилась из комнаты, Серёга, как ошпаренный шарахнулся в другую сторону коридора. Девушка подошла к нему, обдав каким-то ароматом, которому не было названия – так пахла мама в детстве, так пахла скошенная трава и когда тает снег. Так пахло желание. Он тогда понял, что женщину надо выбирать по запаху, как зверь безошибочно находит свою самку. С тех пор он знал наверняка, что любовь это эфир, аромат, невидимая субстанция. Серёга всё время думал об этой женщине, следил за её домом, навёл о ней справки, и хоть по паспорту она была свободна, да только провожал и иногда оставался на ужин более богатый и успешный нюхач. Её звали Нина и с некоторых пор она владела его мыслями.
Сергей Николаевич вышел из управления голодный, как дикий зверь. Ему было без разницы, что есть, лишь бы набить урчащий желудок. Тут он нос к носу встретился с Исой.
– Вот тебе раз! Ты ещё здесь? Но почему-то я не удивлён! Так и думал, что ты не уедешь без результата и наша встреча не последняя! Что ты ещё нарыл?
– Добрый вечер господин полицейский, – улыбнулся адвокат. Он видел, что лучше не злить Шапошникова, а наладить сотрудничество. Он понимал, что для полицейского заезжий адвокат, как пятая нога собаке, но Иса уже не мог остановиться! Он хотел добраться до истины, а без сотрудничества с полицейским в чужой стране истина всегда будет где-то рядом, но не в досягаемости. – Это уже входит в привычку, но хочу пригласить тебя перекусить. Я голодный, как стая крокодилов.
– А чёрт с тобой, приглашай! – махнул рукой полицейский. – Только на этот раз плачу я.
На этот раз это был не ресторан со скрипачом, а небольшое кафе с огромными, арочными окнами и клетчатыми скатертями на столах. После еды они обменялись новостями. Адвокату рассказать было особенно нечего, кроме разговора с домработницей, а полицейский делиться информацией не торопился. Так, вскользь, упомянул, что дело почти не сдвинулось с мёртвой точки. Оперативники надеялись на записи видеокамер из аэропорта «Пулково». Полицейские выяснили терминал прилёта и ленту, на которой пассажиры получали багаж того рейса. Из показаниий сотрудниц мехового магазина «Элеонора» они знают, как выглядели сумки, в которых поступил товар. И ещё у них есть подробное описание мужчины, с которым встречалась Элеонора Свешникова. Ещё любопытная продавщица побывала в Управлении. Эксперт лаборатории битый час возился со свидетельницей. На выходе получился достаточно чёткий портрет.
– Завтра домработница обещала передать мне записную книжку Элеоноры, в которой зафиксированы контакты и телефоны убитой. Я думаю, там мы найдём много интересного. Ещё, похоже, Свешников задолжал по кредиту большую сумму денег в банк «Кредит-Универсал», его трясли, пугали и поступали звонки с угрозами. Ещё эта подозрительная пара – водитель Василий и секретарша Софья не находилась при Свешникове долгое время. Домботница сказала, что пара провела в отъезде почти месяц и вернулась как раз в тот день, когда поступило известие о смерти хозяйки.
– Понятно. Эту пару надо проверять на наличие алиби. И завтра сделаю запрос в банк о состоянии счетов Свешникова.
– Прекрасно! – Иса потёр руки. – Мы встретимся с Изольдой в час дня. Договорились, что я буду ждать её недалеко от коттеджа на такси, она принесёт блокнот.
В кармане Шапошникова затрещал телефон.
– Слушаю. Да, да. Понял.
Полицейский отключился и глянул на адвоката:
– На моём участке труп, мне надо ехать.
– Я с тобой?
Иса с надеждой посмотрел на полицейского. Ему совсем не хотелось возвращаться в отель и проводить вечер в одиночестве у телевизора. Серёга понял его взгляд и только махнул рукой.
– Да поехали уже неугомонный ты наш, машина уже ждёт у управления.
По дороге коллега Шапошникова рассказал, что произошло: в полицию поступил звонок от женщины, которая несколько дней не видела своего соседа. Два раза в день она гуляет с собакой, которая стала просто бесноваться и лаять возле соседского порога. Заботливая соседка звонила в дверь и на телефон, но никто не открывал и не отзывался. И вот сегодня она осмелилась и отперла дверь запасным ключом, который остался у неё от покойной жены соседа. Она увидела труп мужчины, который лежал не полу в прихожей в луже уже засохшей крови. Соседка пришла в неописуемый ужас и вызвала полицию.
В квартире работала бригада криминалистов. Тело лежало в комнате лицом в низ, очки валялись неподалёку, вероятно отлетели при падении. Один клетчатый тапок на ноге, а второй лежал поотдаль. Рана на голове небольшая, но крови натекло много. Фотограф щёлкал вспышкой с разных ракурсов, словно проводя фотосессию с покойным. Возле трупа сидел мужик непонятного возраста в резиновых перчатках с абсолютно лысой головой. Иса понял, что это судмедэксперт. Мужчина кивнул, поднялся и увлёк Шапошникова вглубь комнаты.
– В общем, так: это Дмитрий Петрович Самойлов сорока лет от роду. Мёртв, примерно трое суток, убили его, – лысый прикинул в уме, – в субботу. Точное время скажу позже. Покойный знал убийцу, сам запустил в квартиру и, похоже, совершенно не ожидал нападения. Кто-то подошёл сзади и огрел по голове тяжёлым предметом очень похожим на молоток. Судя по характеру удара, это мог сделать как мужчина, так и женщина. Орудие убийства не найдено. Но причина смерти не в этом, он скончался от асфиксии – паралича дыхательных путей и последующей остановки сердца.
– Что это значит? Его душили?
– Нет, только шарахнули по башке, а потом отравили. После вскрытия скажу, каким образом яд попал в организм, какой яд и точное время смерти.
– Ограбление?
Полицейский озирался и водил носом. Квартира небольшая двухкомнатная, но просторная и комфортная благодаря перепланировке и дорогому ремонту. В разговор вступил оперативник из отдела Шапошникова, который шарил по полкам шкафов и перебирал документы.
– Соседка говорит, что ничего не пропало. Мужчина жил один, его жена попала в автокатастрофу и погибла около пяти месяцев назад. Детьми семья себя не обременила.
– Кем он работал? – Сергей Николаевич наклонился и посмотрел на руки убитого. – Факт не на заводе. Руки интеллигента, кажется, даже маникюр делал. Рост невысокий примерно метр семьдесят семь, размер ноги сорок два.
– Соседка сказала, что он преподаватель экономики в Индустриальном колледже.
– Сейчас каникулы понятно, почему на работе тревогу не подняли, и искать его не начали. К нему кто-нибудь приходил? Он выпивал?
Полицейский сместился на кухню, заглянул в холодильник, посмотрел по шкафам и сам себе ответил:
– Похоже, алкоголем не баловался, сигарет тоже нигде не видно. Но бутылка дорогого вина и шоколад, – Шапошников повернулся и крикнул. – Петрищев шагай на поквартирный обход. Тщательно опроси соседей и про женщину разузнай, скорее всего, он имел зазнобу. Ещё поговори с коллегами по работе. Найди приятелей, товарищей, друзей, с кем выпивал, может, болел за футбольную команду. Пригласи в управление, я сам с ними поговорю.
Лысый судмедэксперт снял перчатки и, обращаясь к Шапошникову, сказал:
– Здесь я закончил. Об остальном расскажу завтра. Заходи ближе к обеду.
Санитары перевернули тело лицом вверх, перенесли на носилки и направились к выходу. Шапошников глянул краем глаза на покойного и воскликнул:
– Опаньки! Ну-ка постойте.
Полицейский достал из внутреннего кармана летней куртки вчетверо сложенный листок. Несколько секунд он разглядывал то лицо покойника, то картинку, изображённую на белом альбомном листе. До этого времени Иса стоял в стороне и помалкивал. Он знал, что хуже некуда, когда какой-нибудь ротозей мешает работать профессионалам. Но тут адвокат понял, что полицейский обращается именно к нему.
– Дмитрий Петрович Самойлов сорока лет от роду, при жизни имел любовницу Свешникову Элеонору. Женщине сорок шесть лет от роду и скончалась она около месяца тому назад в городе Афины.
Все повернули к нему головы. Повисла недолгая пауза.
– Вот тебе раз! Похоже, что эти дела связаны! – Иса заглянул в глаза Шапошникову. – Таких совпадений просто не может быть!
А полицейский продолжал, обращаясь уже к лысому эксперту:
– У тебя в морге тело этой женщины, и пока родственники его не забрали на захоронение, осмотри здесь всё на предмет её присутствия в квартире. Если давно не убирали, то могут сохраниться отпечатки пальцев, волосы, любая мелочь может пригодиться. Когда она ушла от мужа, то могла переехать жить к любовнику.
***
Срфья хотела проводить с ним гораздо больше времени, а не те пару часов в неделю, которые удавалось выкроить для интимных встреч. Когда он собирался уходить, женщина цеплялась за одежду, выпрашивая каждую минуту. И при каждом телефонном разговоре, она молила о новой встрече. Это была не любовь, а какая-то мучительная наркотическая зависимость. Он прекрасно это знал. Чтобы любовница не перестала быть ручной и не сняла с себя поводок, два раза в неделю мужчина вырывал из плотного графика время для любовных встреч. Ни о какой любви, по большому счёту, не шло и речи, только желание заниматься сексом и ему даже нравилось, что женщина так преданно и раболепно волочится за ним. А Софья так долго жила одна и почти потеряла веру в свою женскую привлекательность, что когда он обратил на неё внимание и затащил в койку, она всю свою накопленную нежность и желание вывалила на него. Сначала их связывал секс, а вскоре он понял, что может использовать Софью в решении своих деловых задач. И вот сейчас женщина потягивалась на ещё влажных простынях и размышляла о том, во что же она ввязалась. В какие-то минуты становилось страшно, хотелось зарыться, спрятаться и не думать ни о чём. Она понимала, что полиция очень скоро доберётся и до них с Василием. Мысленно Софочка готовилась к сложному разговору, лишь бы этот идиот скотник не сболтнул лишнего, иначе разговор плавно превратится в допрос. И в то же время Софья понимала, что ничего не появляется просто так. В этой жизни надо барахтаться, чтобы всплыть наверх, не важно, какими путями и какой ценой. Она никому не позволит стоять на своём пути. Женщина со злостью вспоминала, как Свешников устроил ей разнос в присутствии этой старой клячи. Ну, она ей ещё устроит, только не стоит торопиться, надо спокойно оценить влияние деревенщины на хозяина дома. Как-то Софья заметила, что женщина поменялась в лице после одного телефонного разговора. Потом подслушала, как Изольда почти кричала в трубку:
– Что вам нужно?! Оставьте меня в покое! И не звоните сюда больше!
«Странно, – подумала тогда Софья. – Кому могла понадобиться эта старая калоша? У неё нет ни денег, ни богатых родственников. Надо избавиться от неё. Лишние глаза в доме мне не нужны».
Прежде надо присмотреться к кухарке Изольде. По всему видно, что последнее время домработница нервничает, роняет посуду, пересаливает суп, не слышит, о чём её спрашивают. А когда звонит телефон, то она вздрагивает от неожиданности, её руки дрожат и часто домработница просит Василия ответить. Хотя в последние дни на нервах все! Телефон в доме разрывается, всех интересуют подробности смерти Элеоноры, знакомые, друзья, партнёры Свешникова выражают соболезнования и спрашивают, когда произойдёт прощание и захоронение. На телефоне сидела Софья и всем озвучивала заготовленный текст, мол, прощание пройдёт в зале траурных торжеств по такому то адресу и в такое то время. По завещанию покойной, тело будет кремировано. А поминальный обед состоится в ресторане «Гавана» на втором этаже. Софья находилась в доме Свешникова около четырёх месяцев и даже не подозревала, что у этой семьи столько друзей и знакомых. Телефон не смолкал, звонили из газет и телевидения. Многих интересовали подробности и причины смерти. Свешников строго настрого наказал всем домашним, чтобы ни одна пылинка не вылетела изо рта с подробностями о смерти жены. В этой суете мысли об Изольде отошли на второй план, но только на время. Похороны прошли тихо. Людей пришло много, скорбящие оставляли венки, цветы и удалялись. Гроб не открывали, и пощекотать нервы жутким зрелищем не особенно удавалось. Народ кучковался на улице и делился скудной информацией о скоропостижной смерти меховой королевы. Буквально за несколько минут до окончания церемонии в гулкий зал вошёл сын покойной. Высокий, красивый юноша прибыл из Англии только что. Он подошёл к отцу, они перекинулись несколькими словами и снова замолкли, склонив голову. Никто не рыдал, не причитал, а как иначе, в благопристойной семье негоже на людях оголять эмоции. И лишь где-то в углу тихо всхлипывала преданная домработница Изольда. Софья следила за всем происходящим, чтобы потом рассказать хозяину. Она заметила, что домработница направилась к выходу, и это ей показалось странным.
Изольда лихорадочно соображала, спешно шагая к выходу из траурного зала. Июль распекал жарой, но с утра стояла прохлада, солнце не утомляло своим вниманием и укуталось в облака. Небо потемнело. Собирался дождь. На улице домработница вздохнула полной грудью и направилась к стоянке такси. Сидя в машине, она нервно теребила мокрый носовой платок. Женщина понимала, что собирается совершить, но она оправдывала себя тем, что должна сделать это. Изольда считала себя плохой матерью, но теперь она не могла позволить кому-то разрушить с таким трудом налаженный мир. Сейчас наступило самое подходящее время для свершения задуманного – все поедут на поминки, никого не будет в доме минимум два часа. Изольда не включала свет в прихожей, а напрямую отправилась в кабинет Свешникова. Женщина трясущимися руками лихорадочно открывала ящики стола и просматривала бумаги. Она знала точно, что искать – получила чёткие инструкции. Потом домработница сосредоточила внимание на полках шкафа. Пот катился градом то ли от духоты перед дождём, то ли от волнения и страха. Женщина отдавала себе отчёт в том, что совершает постыдное и гадкое дело, но другого выхода она не видела, надо идти до конца! Один ящик стола оказался заперт на ключ, но где и что взять домработница прекрасно знала, недаром столько лет почти ежедневно убирала этот дом. В ящике необходимых бумаг тоже не оказалось. Изольда села в кресло хозяина и задумалась. Нужные документы могут находиться только в сейфе, а с ним придётся повозиться. И всё же через несколько минут, тяжёлая металлическая дверца поддалась. Сезам открылся! Изольда увидела пачки денег в банковских упаковках, а на нижней полке лежали документы. Она облегчённо вздохнула и протянула руки, чтобы взять то, что она так долго искала. И вдруг дверь открылась и в кабинет вошла Софья. Она как будто знала, что увидит и, казалось, не удивилась, а только спокойно сделала несколько снимков на камеру телефона, запечатлив несчастную, мокрую от пота домработницу.
– Привет милая. Я собственно ожидала чего-то подобного, но ты переплюнула мои ожидания. А ты, оказывается воровка!
***
Иса сидел у Шапошникова в кабинете уже третий час. В комнате висел тяжёлый табачный смог, и от кофе уже подташнивало, но адвокат готов был сидеть до тех пор, пока ему не укажут на дверь, дело закручивалось и становилось всё запутаннее и интересней. Он отдавал себе отчёт в том, что для школьного друга и заказчика Константина результатов он не имеет. Женщина мертва, деньги пропали, и забрать товар назад он не сможет! На каком основании? И всё же Иса гордился в душе, что в среде оперативников он оказался хоть чем-то полезен. Сегодня утром грек привёз записную книжку, которая, по словам домработницы, завалилась за тумбочку и хозяйка не забрала её, когда уезжала из дома со своими вещами. Шапошников просматривал цифры, адреса, телефоны, делал какие-то пометки в своих записях. Уже к вечеру в кабинет вошли двое полицейских из отдела. Иса даже не старался запомнить эти трудные, русские имена. Он определял их по цвету – один русый, другой чёрный и смуглый, как грек. Все расселись возле стола и каждый рассказывал, кто, что нарыл за сегодняшний день. Начал русый по фамилии Петрищев:
– Я просмотрел видео с камер аэропорта за седьмое июня, но багажа не обнаружил! На ленте доставки багажа ничего похожего ни по упаковке, ни по габаритам не мелькнуло. Вероятнее всего, сумки могли поместить в чемоданы ещё в Греции. Потом уже здесь достали и привезли в чёрных пластиковых пакетах и полосатых сумках, именно в той упаковке, в какую товар упаковали на фабрике. Потом пришлось поприсутствовать на прощании с Элеонорой Свешниковой в траурном зале. Народ собрался богатый, солидный. Особенно никто не убивался, но скорбели искренне. Похоже, к покойной очень хорошо относились, но послушав разговоры, я понял, что очень многих интересует судьба салона и большого состояния Элеоноры. А это состояние, скажу я вам, едва ли не больше состояния её мужа. Я навёл справки и узнал, кто являлся адвокатом убитой. На церемонию прощания он не явился, пришлось ехать к нему в контору.
Русый поднялся из-за стола, чтобы налить воды. Шапошников проявлял нетерпение и подталкивал коллегу к дальнейшему повествованию:
– Ну, так так ты разговаривал с ним?
– Разговаривал. В час по чайной ложке вытягивал информацию. Он ссылался на адвокатскую этику и требовал официальный запрос, так как считал недопустимым после смерти порочить имя порядочной женщины. Пришлось объяснить, что никто не собирается валять в грязи память честной женщины. В итоге удалось узнать, что Свешникова не подавала на развод – то ли не успела, то ли передумала разводиться, во всяком случае, адвокат ничего об этом не знает. Существует ли завещание, он не в курсе, но назвал имя нотариуса, к которому женщина могла обратиться. В случае если завещания нет, то по закону всё имущество перейдёт её мужу, так, как официально они находятся в браке. На вопрос о том, действительно ли женщина хотела, чтобы её кремировали, а не похоронили по христианскому обычаю, адвокат ответил утвердительно. Сказал, что это действительно воля покойной.
– Да не густо, – Шапошников повернулся к брюнету. – Какие новости у тебя?
– Значит так: Я опросил соседей, коллег и товарищей Дмитрия Самойлова. Они рассказали кое-что интересное. Пять месяцев назад у него в автокатастрофе погибла жена. Оказывается, она была любовницей Свешникова и в аварию они попали вместе. Он оглох, ослеп, но выжил, а она душу Богу отдала на месте. Сердобольные товарищи осведомили обоих обманутых супругов. Вот Элеонора и пришла к Самойлову выразить сочувствие и помочь материально. С тех пор их иногда видели вместе, ключевое слово «иногда», пара старались скрыть свои взаимоотношения. Скорее всего, их встречи носили систематический характер. Однако соседи не заметили, чтобы женщина переезжала к любовнику с вещами. Та же соседка, которая вызвала полицию, последний раз видела Элеонору с Дмитрием пятого июня. Запомнила потому, что почтальон принёс пенсию, и пока она расписывалась в журнале, пришли эти двое весёлые, с шампанским. Коллеги характеризуют Дмитрия, как человека интеллигентного даже застенчивого. Долгое время он работал главным экономистом на одной фабрике, но производство закрылось, должность сократили, и он подался на преподавательскую должность. Студенты его уважали, коллеги тоже. Есть информация, что он ещё со школы был дружен с неким Игорем Мамонтовым, который может о нём рассказать всё, или почти всё. Но сейчас его нет в городе, он уехал то ли в отпуск, то ли в туристический поход со школьниками, вернётся послезавтра. Как только он появится, я встречусь с ним. В день убийства, никто из соседей ничего подозрительного не видел и не слышал.
– Ты забрал заключение патологоанатома?
– Да. Читать не буду – долго, нудно и непонятно, расскажу своими словами. Самойлова стукнули по голове молотком или чем-то очень похожим, когда он упал и потерял сознание, кто-то неторопясь, потому что натекло много крови из раны, воткнул в спину укол с большой дозой нервно-паралитического яда под названием дитилин. Смерть наступила буквально в течение нескольких минут. Из дома ничего не пропало. Квартиру тщательно убрали, следов присутствия какой-либо женщины не обнаружено. И вот, что самое занимательное – яд дитилин является мышечным релаксантом, относится к курареподобным средствам, известен так же под названиями листенол, адилин, суксаметониум. И этот яд, – чернявый поднял палец, выдерживая паузу, чтобы достичь большего эффекта, – используются на зверофермах для эвтаназии животных!
Все оживились и как-то разом заговорили. Поворот получался весьма интригующий. Шапошников прикрикнул на товарищей.
– Всё это интересно, только пока ничего не объясняет. Зачем кому-то нужна была его смерть ещё надо разобраться, но деталь с ядом достаточно пикантная. В записной книжке Элеоноры есть телефон Самойлова и то, что эти люди были вместе факт доказанный. Сегодня пришёл ответ на запрос из банка, «Кредит-Универсал», в котором Свешников взял огромный кредит. Дело в том, что заёмщик пропустил выплаты по обязательным платежам уже за три месяца. Так что пока самая подозреваемая фигура это муж. Ему была выгодна смерть жены. Она собиралась развестись с ним, и вместе с ней уплывали её миллионы. Зато сейчас, он наследник всех денег. Но это только предположение. На завтрашний день я пригласил на беседу секретаршу и шофёра. Как раз во время убийства Элеоноры Свешниковой этой пары не было в городе, и у них нет алиби.
Вдруг телефон в кармане Исы некстати задребезжал. Все повернулись в его сторону, адвокат почувствовал себя неловко, извинился и сдавленным голосом ответил. Он слушал несколько минут, потом коротко что-то буркнул и отключился. Шапошников так и продолжал смотреть на него с немым вопросом. Иса пожал плечами.
– Звонила домработница Изольда. Там что-то случилась и она умоляет, чтобы я завтра приехал к ней домой, в деревню.
– Я поеду с тобой. Ты уже и так знаешь больше чем тебе положено. А эта экономка, похоже, питает к тебе нежные чувства.
Изольда не находила себе места. Весь дом провонял сердечными каплями и какими-то лекарствами. Благо дочь не приехала вместе с внучкой, она не хотела вовлекать в эту ситуацию близких родственников. Ночь несчастная женщина провела бессонную и с тяжёлыми мыслями. Что теперь делать она понятия не имела. Одна надежда, что хоть чем-то поможет грек-адвокат, хотя и уповать на него она особенно не могла. Чем может помочь иностранец в России, да будь он семи пядей во лбу? А на адвоката -соотечественника средств просто нет! Она рисовала себе ужасное будущее и понимала, что если ничего не предпримет и безропотно примет свою участь, то жизнь можно считать законченной. Всё утро она измеряла шагами дом вдоль и поперёк, не зная чем себя занять, чтобы утихомирить мрачные, безнадёжные мысли. И наконец-то в дверь постучали. С порога Иса представил Шапошникова и после дежурных фраз они расселись вокруг стола на маленькой кухне.
– У вас что-то случилось?
Иса видел, что женщина на грани срыва и вложил в свой вопрос уверенность и заботу.
– Случилось! Я ведь помогла вам, теперь вы можете выручить меня.
И всё-таки женщина не выдержала, как не сдерживалась, слёзы брызнули из глаз, и плечи сотрясали рыдания. Шапошников обнаружил чистый стакан, налил из-под крана воды и протянул женщине. Они с Исой тупо сидели и ждали, не зная, что предпринять. Но женщина быстро взяла себя в руки, опустошила стакан, вытерла слёзы и начала свой рассказ.
Изольда осталась рано одна с ребёнком, без мужа, без помощи и без поддержки. Кое-как нашла работу в доме богатых Свешниковых и служила им верой и правдой до сегодняшнего дня. Она мыла, убирала, готовила еду, ухаживала за маленьким Ильёй. Пока нянчилась с чужим ребёнком, родная дочь росла, как трава в поле. Изольда не сразу заметила, что девочка отстранилась от неё, стала колючей и своенравной. А когда заметила, то было уже поздно. Девочка-подросток начала покуривать и почувствовала на себе дурманящее бесшабашное действие алкоголя. Когда второй раз Изольда пришла в школу по приглашению директора, то та после долгих нравоучений, известила мать о том, что четырнадцатилетнюю девочку придётся поставить на учёт в детскую комнату милиции. И вот тут женщина решила наверстать упущеное. Она применяла все нехитрые методы воспитания – била ремнём, уговаривала по-хорошему, запирала дома, но однажды девушка сбежала. Её, конечно, искали по вокзалам, по притонам, среди бомжей и беспризорников. Куда ещё могла отправиться беглянка? Через два месяца Изольду вызвали в местное отделение милиции и сообщили, что её дочь задержали в компании таких же бестолковых, недалёких и наглых подростков, которые на спор воровали из супермаркетов дорогие продукты. Российский суд как всегда оказался неумолим. В качестве меры наказания девушке назначили два года лишения свободы. Вот тебе и детские шалости. Однако со временем постепенно всё наладилось, после освобождения дочь окончила вечернюю школу, потом училище, а там и заочное отделение Института экономики и права. Вскоре, не без помощи Элеоноры Свешниковой, её приняли на работу в солидную фирму менеджером, с хорошим окладом и перспективой роста по служебной лестнице. Девушка удачно вышла замуж и родила Изольде внучку. В общем, жизнь наладилась, Изольда нарадоваться не могла, но пятно в биографии дочери осталось мрачным напоминанием об идиотских поступках юности. В тот момент, когда брак Свешниковых начал трещать по швам и вылез страшный голос, который поставил под угрозу и семейное спокойствие Изольды. Некий мужчина предложил ей сделку. Он не обнародует факт судимости дочери начальству солидной фирмы в обмен на небольшую услугу. Она должна забрать, а попросту выкрасть из кабинета хозяина документ и передать ему. Голос увещевал, что дело ерунда, надо только принести простую бумажку, маленький документик. На самом деле аноним толкал женщину на воровство важного документа, и она это понимала, иначе, зачем весь сыр бор с шантажом! Мужчина предупредил, что сообщит позднее, где и как состоится передача бумаг. Сначала он уговаривал по-хорошему, потом перешёл к угрозам. Женщина металась, ей не с кем было даже посоветоваться. Она так ревностно охраняла тайну непутёвого чада, что растерялась, когда поняла, что шило из мешка уже выпало. Кто и как мог узнать о тюремном сроке дочери, Изольда даже представить не могла. Один звонок в службу безопасности компании мог поставить крест на работе сотрудницы с сомнительной репутацией. Начальство естественно прекратит взаимоотношения с человеком, у которого за плечами судимость за воровство. Женщина сломалась и пообещала выкрасть документ, когда появится возможность. Думала ли Изольда о последствиях своего поступка? Конечно, думала. Она надеялась, что в суете последних похоронных дней, Свешников не обратит внимания на отсутствие документа, а когда обнаружится пропажа, то можно будет всё спихнуть на воров или на эту подозрительную парочку, да и вообще сделать вид, что ни сном, ни духом! Но всё обернулось ужасной катастрофой. Софья застала её возле открытого сейфа и сделала несколько фотографий, пообещав, что сообщит в полицию, как только переговорит с хозяином.
– И что, секретарша так просто вас отпустила?
– Отпустила, но обыскала, – вздохнула женщина. – Без хозяина, она ничего бы не предприняла, а он в этот момент находился на похоронах жены. Приехал его сын из Англии, на поминках собралось много знакомых и друзей так, что ему сейчас не до меня, но когда Софья ему сообщит… страшно представить реакцию.
– Как вы думаете, она следила за вами?
Иса прикинул в голове, что в этом доме все друг за другом шпионят, подслушивают и подсматривают.
– Наверное, она что-то заподозрила, может я по телефону громко разговаривала. Эта секретарша в доме глаза и уши хозяина. А сама, как я подозреваю, опаивает Свешникова чем-то.
– В каком смысле? Травила его что ли? – полицейского всегда забавлял такой ход в расследовании – «да, я такая плохая, а вот она…»
– Точно сказать не могу, но подозреваю нечто подобное. После нескольких операций, доктора обнадёжили, что зрение хозяина со временем вернётся, а ему становится всё хуже и хуже. Сейчас вообще почти ничего не видит.
– Но зачем она это делает? – воскликнул Иса.
– Как зачем? Она же контролирует все документы, куда руку Свешникова подведёт, там он и ставит свою подпись. Потом появились эти брошюры из зарубежных клиник о процедурах и операциях по восстановлению зрения. В его случае это примерно двести тысяч долларов! А он уже и так задолжал по кредитам. На днях из банка «Кредит-Универсал» приходили и сильно шумели в кабинете Сергея Сергеевича.
– А что за документ вы должны были выкрасть? – наконец-то спросил Шапошников самый главный вопрос.
– Патент и химический состав на отделку шкур викуньи.
– Что? – почти вместе спросили адвокат и полицейский.
– Патент, – повторила женщина. – Я точно не знаю, какая ценность этого документа, но дело в том, что ещё до аварии Свешников несколько раз летал в Южную Америку, привёз несколько детёнышей викуньи, а позднее морем доставили ещё несколько взрослых особей, вероятно, он хотел разводить этих животных на своей ферме.
Если Иса немного знал о чём речь, то полицейский понятия не имел, что это за зверь викунья и с чем его едят, но оба делали вид, что владеют информацией. Мужчины активно кивали головой, поощряя домработницу на откровения, а та продолжала свой рассказ.
– Я не особенно вникала в дела хозяев, а про то, что Свешников хочет освоить новое направление, которое принесёт огромную прибыль, я услышала случайно. Месяца за три до этого, Сергей Сергеевич разговаривал с Элеонорой громко, можно сказать они ругались. Жена пыталась отговорить его от этой авантюры, так она называла бизнес по разведению диковинных животных.
– Скажите, а вы сообщили Софье, что искали в кабинете хозяина? – новым вопросом полицейский направил домработницу в интересующую его сторону.
– Она мне и рта не дала открыть, её появление явилось для меня шоком, я и не пыталась оправдываться. Что ещё можно подумать, когда прислуга стоит возле открытого сейфа, набитого деньгами и ценными документами. Конечно, Софья решила, что я хочу украсть деньги.
– В сейфе лежала большая сумма? – полицейский не сводил взгляд с Изольды.
– Понятия не имею. Я-то не за деньгами полезла. Для меня две пачки сторублёвок, заклееная банковской упаковкой, уже капитал. А какие купюры лежали в сейфе, я не обратила внимания, но пачек лежало, может быть пять – семь, – женщина опять заплакала. – Самое страшное не то, что я могу отправиться в тюрьму, потеряю работу и доверие, а то, что я не выполнила указания шантажиста и жизнь и карьера моей дочери полетит под откос. Мой путь уже пройден, а моя девочка должна быть счастливой! Она замуж вышла за порядочного, воспитанного парня из интеллигентной петербуржской семьи. Мою дочь они приняли с большим недоверием и осторожностью, но, конечно виду не подавали, а смирились с этим браком после того, как дочь родила ребёнка. Она-то кто – дочь домработницы, безотцовщина, а он сын профессора. И теперь, если узнают правду о прошлом, выставят её за дверь.
– Но почему секретарша преследовала вас? – адвокат не совсем понимал, чего хотела добиться Софья. – Или она настолько преданно служит своему хозяину и подозревает всех и вся в коварстве?
– Мне и самой много не ясно. Скорее всего, она хотела убрать посторонних из дома всех, кто остался в доме из прошлой жизни. Как только появилось сообщение о смерти Элеоноры, эта выскочка почувствовала себя в доме хозяйкой, начала наводить свои порядки. Вероятно, надеется, что Свешников настолько беспомощный, что никуда от неё не денется. Ох, погубит она меня и мою дочь!
Изольда безутешно плакала, вытирая слёзы полотенцем. Похоже, для её безмерного горя и для слёз носового платка было уже не достаточно. Они видели, что женщина вела себя искренне и ничего не скрывала. В душе мужчин шевельнулась жалость. Шапошников хотел хоть как-то утешить женщину, но решил сказать откровенно:
– Ваше положение тяжёлое, но не безнадёжное. Скорее всего, работу вы потеряли, и если сегодняшний ваш работодатель захочет, то даст вам такие рекомендации, что в другом доме вас просто на порог не пустят. А по поводу уголовного дела, я попытаюсь договориться со Свешниковым и его окружением, чтобы они не подавали заявление, тем более ничего не пропало. С шантажистом придётся сложнее. Давайте подумаем, кто это мог быть? Может, вы знаете этот голос, или в разговоре прозвучали такие нюансы, о которых может знать только узкий круг лиц? В какое время, и на какие номера поступали звонки?
Женщина задумалась на несколько секунд.
– Человек, который звонил, вероятно, следил за домом, иногда мне казалось, что он видит, в какой части комнаты я нахожусь. Звонил всегда в разное время, иногда на домашний телефон в коттедже, иногда на сотовый, если я находилась дома.
– Он хотел только патент или что-то ещё?
– Ему нужны были только бумаги с химическим составом и патент.
– Когда он проявился в последний раз?
– Вчера утром, как только все отправились на прощание с Элеонорой. Я приготовила комнату для сына хозяина, убрала кухню после завтрака и собралась ехать следом, вот тогда он и позвонил. Сказал, что сегодня самое подходящее время. Что я должна поторопиться, иначе уже к вечеру он отправит письма с доказательствами по нужным адресам.
– Что вы ему ответили?
– Сказала, что попытаюсь сделать это сегодня.
– Звонил всегда один и тот же человек?
– Да. Голос молодой и как бы это сказать, – женщина подбирала слова. – Какой-то блатной говор, вроде: «ну, ты мамаша», «Энергично двигай граблями» и всё в таком роде, но вы знаете, он мне показался отдалённо знакомым. Я пыталась вспомнить, где могла слышать этот говор и манеру разговора, но безуспешно.
– Я могу взглянуть на ваш телефон?
Шапошников просмотрел входящие, но нужные звонки оказались без номеров. Полицейский засыпал хозяйку вопросами, хотя сам понимал, что обнаружить шантажиста дело практически безнадёжное. Они попытались успокоить женщину и уверили, что как только будут новости, сразу дадут ей знать.
– Ну что ты думаешь об этом? – спросил полицейский адвоката, как только они вышли из дома.
– Прежде по распечатке звонков, попробуем всё-таки выяснить шантажиста, может где-то он допустил ошибку и звонил без блокировки номера. А с меховым королём история становится всё запутанней. Свешников берёт большой кредит то ли на расширение дела, то ли на восстановление зрения, а может и на то и на другое, но что-то у него не ладится и он всё глубже погружается в долговую яму перед банком.
– Именно! А кто-то, хочет любым путём добыть информацию о том, какое такое открытие сделал Свешников в сфере меховой индустрии. Конкуренция здесь жёсткая, это они на своих фуршетах мило беседуют, чокаются бокалами с шампанским, а на самом деле готовы подставить друг друга в любой момент.
– Делаем выводы, – Иса загибал пальцы. – Тот, кто хочет заиметь бумаги, конкурент Свешникова по меховой отрасли. Вероятнее всего, некий фермер тоже имеет производство по выделке меха, в его интересах выпустить продукцию первым и выставить на продажу. А есть ещё один вариант: кто-то вгоняет мехового короля в долговую яму, чтобы потом хочет отжать бизнес.
Шапошников полностью соглашался с адвокатом. Он прикинул расстояние и предложил греку проехать на ферму, уж коль они находятся неподалёку. Лучше своими глазами увидеть масштабы производства. Так и сделали, хотя не были абсолютно уверены, что смогут туда проникнуть. У полицейского, кроме удостоверения не имелось никаких юридических документов вроде санкции для свободного входа на территорию, где располагалось производство. Дорога не заняла много времени. Недалеко от деревни находился рыбоконсервный завод, а через пару километров возвышался высокий, деревянный, глухой забор зверофермы. На угодья фермы визитёры попали без особенных проблем. У высоких, деревянных ворот полицейский и адвокат встретили Василия. Тот только что заехал на автомобиле на закрытую промышленную территорию, и что-то со строгим видом выговаривал двум взмыленным работникам. Невысокого роста узбеки не перепирались, а только уныло, обливаясь потом, стояли перед широкоплечим и высоким управляющим Василием. А тот, увидев полицейского и адвоката, не особенно удивился, предполагал, что в связи с убийством жены хозяина, полицейские могут появиться и на зверохозяйстве так же. Ферма занимала огромные площади. Территория сияла чистотой, здания покрашены известью, дорожки выметены, но, несмотря на порядок, стояла неимоверная вонь.
– Что же так воняет? – сморщился Шапошников.
– А что вы удивляетесь, вы куда угодно войдите – на свиноферму, в коровник, везде экскременты, как ни убирай. Кто приходит работать, первое время нос воротят, а потом привыкают, всё пропитывается этим запахом, волосы, одежда, обувь, – Василий окинул рукой вверенные угодья.
– Почему забор такой глухой, вы что, шпионов боитесь или партия зелёных грозит проникновением?
Василий криво усмехнулся:
– Да кому мы нужны, кидаться на нас. Здесь всё официально, лицензии, санитарные нормы, комар носа не подточит. А забор для того, чтобы предотвратить побег. Вы видите, что граждане, населяющие клетки несознательные, всё вырваться и убежать норовят. Всем свободу подавай.
А в клетках и действительно, как в густонаселённом общежитии, в одних юркало множество норок, в других, хитрые, рыжие мордочки лис, в третьих лоснились толстенькие тельца баргузинских соболей. Василий с гордостью демонстрировал хозяйство. Помимо длинных прямоугольных помещений с клетками, отдельно стояли складские здания, в которых так же находились комнаты для ветеринарного осмотра, лаборатория и, конечно, цех для выделки и обработки шкурок. Неподалёку расположился двухэтажный, кирпичный дом для персонала – кабинет директора, столовая, душевая и комната отдыха. Иса первый раз посещал бизнес угодья подобного рода, и увиденное зрелище впечатлило размахом. Добротное хозяйство, оснащённое всеми необходимыми коммуникациями, тянуло не на один миллион долларов. Персонала он насчитал человек десять, это только кого он видел, а за ровными прямоугольниками клеток, вдалеке, адвокат рассмотрел ровные зелёные луга.
– Как правило, звероводческие хозяйства заготавливают невыделанные шкурки, так как для выделки шкурки нужно специальное, дорогостоящее оборудование. А наша ферма имеет законченный цикл производства от рождения животного до готового меха, который мы уже выставляем на российский аукцион «Союзпушнина».
Василий хвастался достижениями, как будто сам являлся хозяином всего этого богатства. Он потирал руки, прикрикивал на работников и ликовал, рассказывая, какие прибыли приносит продажа меха. Глядя на парня, Шапошников думал:
«Холуйская натура, радуется, будто это всё его, барыши подсчитывает, а у самого дыра в кармане. Ботинки китайский ширпотреб, сигареты – вонючая «Прима». Не особенно тебя Свешников балует за преданность собачью».
А вслух спросил:
– Каким способом вы животных умерщвляете?
Василий осёкся и не сразу сообразил, что ответить, замешкался на несколько секунд.
– Уколы ветеринар ставит. Эвтаназия так сказать.
– Название препаратов знаете?
– Конечно, дитилин.
– Кто имеет доступ к препаратам?
– Да никто, только ветеринар. Всё храниться в сейфе в лаборатории. Посторонние на территорию проникнуть не могут, и персонал весь проверенный. А у доктора всё под замком и надёжно закрыто.
– Мы можем поговорить с ветеринаром? Он здесь?
– Да, конечно, пойдёмте.
Кабинет доктора находился в стерильном состоянии, да и сам ветеринар, облачённый в белоснежный халат, пах каким-то остро-спиртовым одеколоном. Мужчина среднего возраста, среднего роста, среднего телосложения услужливо предоставил все сведения. Он отличался неимоверной акуратностью не только во внешнем обличье. Порядок царил в документации и в хранении препаратов. Из разговоров полицейский понял, что доступ в лабораторию имеет только он, во всяком случае, в его отсутствии никто не может туда попасть, кабинет запирается на миллион замков, а на ночь и выходные дни здание ставится на сигнализацию. Ни одного случая пропажи препарата у него не случалось. Он всё записывает, учитывает и контролирует. Но Шапошников позволил себе не поверить на слово ветеринару, но давить на него не стал, решил, что ещё появится время вплотную поговорить с этим доктором Айболитом. Полицейский был уверен, что смертельный препарат дитилин, которым убили Дмитрия Самойлова, убийца взял именно в этой лаборатории. По многолетнему опыту знал, таких совпадений не бывает в природе – яд дитилин, это тебе не зелёнку в аптеке купить. Когда вышли на улицу и уже направились к воротам, Иса вдруг махнул рукой в сторону угодий и обратился к здоровяку:
– Я слышал, что ваш хозяин осваивает новое производство и хочет наладить изготовление меха викуньи?
Управляющий проигнорировал вопрос и только пробурчал:
– Об этом вам может рассказать только хозяин и владелец фермы Свешников Сергей Сергеевич. А я не уполномочен давать комментарии.
«Надо же, – усмехнулся Шапошников, – слов умных нахватался, прямо лицо фирмы».
Прощаясь, полицейский напомнил Василию, что ждёт его и Софью на допрос в шестнадцать часов дня в управлении полиции.
Глава 5
Как только ворота за гостями закрылись, Василий вздохнул свободно и вытер пот, мысли его лихорадочно бегали, казалось, от их скорости поднимался ветер и шевелились волосы. Погода стояла жаркая, как всегда в середине лета и управляющий предпочёл думать, что вспотел он не от разговора с полицейским, а от духоты. Два узбека так и стояли рядом, открыв рот, ожидая очередных порций нотаций. Управляющий так углубился в свои мысли, что несколько минут не замечал их присутствия, а потом, сфокусировав на них взгляд, прикрикнул:
– Что стоим? Кого ждём? Пошли работать!
А сам сел в автомобиль и достал из кармана телефон.
– Ты не забыла, что сегодня нас вызвали в полицию по повестке? Будь готова, я заеду за тобой и подумай, что станешь рассказывать.
Софью раздражал тон этого идиота, и она ответила ему в такой же манере:
– Вот ты и думай. Я знаю, что, где и как говорить.
Василий почувствовал её раздражение и примирительно сказал:
– Да не злись ты, я тоже волнуюсь. Мы с тобой попали в крутую переделку. Если отбрешемся перед полицией, то получим проблемы от хозяина, а если хозяин будет доволен, то суши сухари.
– Не каркай! Надо всё отрицать. Ты только держи язык за зубами, я буду говорить.
Софья отключилась и со злостью бросила трубку на стол. В отсутствии домработницы, ей пришлось готовить завтрак для всей семьи, потом возиться с посудой и наводить порядок на кухне. И если с завтраком она кое-как справилась, то вкусный обед она не сможет приготовить никогда. И Софья решила эту проблему просто – заказала еду из ресторана. Она, конечно, рассказала о произошедшем инциденте Свешникову, но его реакция не оправдала надежд секретарши, он только ответил, что сам должен поговорить с домработницей.
«Пусть беседует и выясняет причины, – думала Софья, – только я найму новую прислугу, которая воспримет меня соответственно, как хозяйку дома и станет беспрекословно выполнять все указания и прихоти. А что Свешников, так его голова забита другим – похороны жены и сын занимают почти всё время, долги в банке растут, как опара на дрожжах и зрение стремительно падает! При таком раскладе он всё больше и больше попадает в мою зависимость. Пока всё идёт по её плану, по нашему плану. Осталось только решить вопрос в полиции, но и это испытание я пройду успешно. Страсть, любовь и надежда придаст силы!»
Софья привела себя в порядок, надела узкую юбку, туфли на высоком каблуке и вышла на просторную площадку двора, где уже ждал Василий, сидя в автомобиле. Женщина брезгливо дёрнула плечами:
«Опять эта тупая оглобля машину на ферму загоняла, весь салон провонял животноводческой тухлятиной».
Софья молча села, не выказывая раздражения, понимала, что сейчас не время собачиться – объединяться надо.
К всеобщему удивлению разговор или допрос прошёл для обеих сторон удачно. Шапошников узнал, что хотел, а парочка не сказала того, что желала сохранить в тайне. Но для полицейского это не имело значения, китайских пыток к ним он применять не собирался, он и так знал практически всё, осталось дождаться протоколов с показаниями нескольких свидетелей из Греции, вот тогда можно считать, что дело раскрыто. Но и всё-таки находилось ещё много «НО». В эту конструкцию никак не вписывалось убийство Дмитрия Самойлова и не становились прозрачными мотивы. Напоследок Софья твёрдо заявила:
– Я хочу написать заявление.
Шапошников сделал вид внимательный и услужливый, он представлял, что за заявление дама хочет нацарапать! Полицейский молча протянул чистый лист бумаги и ручку.
– Конечно, пишите, имеете право. Можно полюбопытствовать по поводу чего?
– Я застала домработницу в тот момент, когда она хотела совершить кражу, – женщина полезла в сумку и достала фотоаппарат. – Я сделала несколько снимков, обличающих её.
– Вы держите в своей квартире прислугу?
Шапошников смеялся про себя, но вид сохранял серьёзный. Женщина смутилась на секунду, потом сбивчиво начала объяснять:
– Нет, это не в моей квартире, домработница Изольда в доме Сергея Сергеевича Свешникова залезла в сейф и хотела украсть деньги!
– Так, а вы здесь причём?
– Как причём? Я застала её в момент кражи!
Софья начала терять терпение от тупости белобрысого мента, а тот, как ни в чём не бывало продолжал:
– А вдруг домработницу попросил взять что-нибудь из сейфа сам хозяин? Почему он сам не пришёл написать заявление? У него что-то пропало?
– Но она хотела обворовать Свешникова, я точно знаю!
– Хорошо, хорошо, не волнуйтесь. Если у хозяина дома есть претензии к прислуге, он должен лично заявить об этом. А засим хочу попрощаться с вами, так как невероятно занят делами.
Шапошников выписал пропуска и распахнул дверь.
***
Иса проснулся рано, когда солнце только-только начало запускать свет в балконную дверь через щели в тяжёлых портьерах. Он лежал не двигаясь. Несмотря на ленивую дрёму, мысли одна за другой прытко заскакивали в его голову. А одна из них самая ясная, вдруг заставила Ису сесть на кровати и обхватить голову руками. Он отчётливо понял, что хочет сию минуту оказаться рядом со своей женой Ларисой в их доме на Кипре.
«Какого чёрта я здесь делаю? В чужой стране, в незнакомом городе, один в номере отеля? – адвокат осознал, что его засосало, закружило это дело, он увлёкся и совсем забыл, зачем здесь. Иса мучительно заскучал по Ларисе, по своей собаке, по своему саду, он хотел сейчас же подскочить и умчаться в аэропорт. – То, о чём меня просил Константин, я выполнил, насколько это возможно. Женщины нет в живых, забрать деньги я при всём желании не смогу, потому что на руках нет ни одного официального документа, нет запроса греческой полиции, да и сам я здесь на полулегальном положении. Хорошо, что люди попались душевные, в нос им тыкаю корками на греческом языке, а они доверчиво делятся со мной информацией. По большому счёту, пользы здесь от меня немного. А то, что в «Эрмитаж» так и не попал, да Бог с ним! В следующий раз приедем вместе с Ларисой и пройдём не торопясь по всем красивейшим местам Санкт-Петербурга».
Он соскочил с кровати, принял душ, побрился, спустился на завтрак в ресторан отеля, потом вернулся в номер с твёрдым намерением забронировать билет на ближайший рейс на Кипр. И когда Иса открыл компьютер, то увидел, что пока канителился со своими необходимыми утренними делами, на прямой рейс Санкт-Петербург-Ларнака уже объявили посадку. Следующий самолёт будет только через день. Мужчина почесал макушку и задумался – можно, конечно, попасть на Кипр через Афины или Лондон, но это займёт минимум двенадцать часов. За этими мыслями острая тоска по родине как-то ослабла в душе адвоката. Он забронировал прямой рейс, который вылетал через день и позвонил Шапошникову – решил, что лучше потратит оставшиеся полтора дня с пользой для дела. Надо отдать должное терпению полицейского, за всё это время, он не погнал взашей назойливого адвоката и даже, наоборот, по многим вопросам спрашивал его мнение и просил выполнить кое- какие просьбы.
– Добрый день Сергей Николаевич. Ты непротив, если я составлю тебе компанию? Ты куда сегодня?
– Иса, ты ещё здесь?
Серёга развеселился. У него вообще сегодня было прекрасное настроение. Вчера вечером он как бы невзначай подкараулил Нину возле дома, как бы ненароком столкнулся в ней во дворе и как бы случайно пригласил провести вечер в «клубешнике», как он пренебрежительно выразился. Он хотел казаться таким лёгким парнем, не обременённым обязательствами, семьёй, не скованным запрещающей моралью и строгой религией. Вроде как, ну встретились, ну провели вечер вместе, а может быть и ночь (он коротко мечтанул и об этом). Оба люди свободные (Серёга знал, что Нина не в браке – паспорт проверял, когда с расспросами приходил), никто никому ничем не обязан. Внешне-то он может и казался таковым плейбоем. В глазах Нины заплясали игривые смешинки, когда она смотрела на нового кавалера. На самом деле, душа Серёги сжалась как сушёный финик, пока ждал ответа девушки. А она в таком же смешливом тоне, взяла и сказала да. Он опешил – не ожидал, что Нина так легко согласиться. Шапошников вдруг опьянел от счастья, всю ночь и утро ломал голову, куда поведёт девушку, потому что знать не знал где, какие клубы находятся, и понятия не имел, как принято одеваться, о чём говорить, чем угощать и сколько надо брать денег на развлечения. От этих важных мыслей его отвлёк голос Исы.
– Пока здесь. Мой самолёт улетает только послезавтра рано утром, и я хотел бы провести оставшиеся дни с пользой.
Шапошников заразительно засмеялся.
– С пользой для кого? Ладно, приезжай, пришли кое-какие бумаги из Афин, местные полицейские прислали новые факты, поможешь с точным переводом. А потом поедем к одному профессору, надо же узнать хоть что-нибудь про этих викуний.
Иса радостно потёр руки, поймал такси и через тридцать минут уже сидел в кабинете полицейского. Он бегло прочитал бумаги, которые пришли по факсу из Греции. Потом около часа тщательно проговаривал перевод, а уже знакомый ему светловолосый Петрищев старательно записывал новые данные. Из документов стало известно, что Элеонора прилетела из Питера шестого июня в обед, на такси прибыла в отель «Дориан Инн», зарегистрировалась и попросила на сутки арендовать для неё недорогой автомобиль. Сама поднялась в номер, там провела около часа, потом спустилась, забрала у администратора ключи от машины, заплатила за пользование и уехала. Вернулась около трёх часов ночи и это никого не удивило, потому что жизнь и развлечения в Афинах продолжаются двадцать четыре часа в сутки. Утром седьмого июня женщина спустилась в ресторан на завтрак, потом поднялась в номер и через час его покинула с небольшой сумкой, с которой, собственно и прибыла в отель. Она вернула ключи от арендованного автомобиля и примерно в десять часов утра вышла из отеля. Из комнаты международных или местных звонков не было. Что происходило дальше, Иса знал ещё до приезда в Санкт-Петербург – пробежал весь путь, но также кропотливо перевёл каждое слово и каждую фразу. Возле метро «Омония» женщина поймала такси и поехала на меховую фабрику, там забрала товар и этим же такси отправилась в аэропорт. Камеры видео наблюдения зафиксировали, когда женщина перегрузила товар в багажную тележку, зашла в здание и прошла через рамку металлоискателя. И дальше всё. Каюк, капец, финиш! Женщина пропала с камер видео наблюдения, она попала в слепую зону и больше нигде не появилась. В этот день, да собственно каждый день и ночь в разгар туристического сезона толпы и тысячи людей отправляются в путь и прилетают в главный город Греции и колыбель древнейшей цивилизации город Афины. Полицейские просмотрели видео с места сдачи, взвешивания багажа, паспортного контроля на рейс Санкт-Петербург, но ни Свешниковой, ни характерных сумок с шубами не обнаружили. Естественно, проверили терминалы вылетов на другие рейсы, потом добрались до выхода из аэровокзала, но без результата. Камерами хранения женщина не воспользовалась, во всяком случае, такой фамилии в регистрационных журналах нет. Элеонора Свешникова пропала. Конечно, она могла выйти или её вывели через служебный вход, там же перепаковать сумки. Опросили служащих и рабочих в этот день, но никто ничего подозрительного не видел. Не заметили или уже забыли? Такое тоже не исключено. А тем временем примерно в одиннадцать часов дня в отеле появляется женщина и наводит справки про постоялицу отеля Элеонору Свешникову. Портье зная, что такая постоялица зарегистрирована, проживает и оплатила номер до следующего дня, то есть до восьмого июня, предлагает гостье подождать. Незнакомка не представляется, лишь говорит, что ей необходимо встретиться с приятельницей по делам бизнеса. Рассказывает сама, хотя портье и не спрашивает о цели визита. Ещё он понимает, что дама русская. Изьяснялась дама на английском языке, но с характерным акцентом. Женщина ждёт довольно долго, Более двух часов она находится в холле. Гостья часто поглядывает на двери, листает журналы и пьёт кофе из автомата. Портье, замечая некоторую нервозность дамы, предлагает оставить номер телефона, обещает сообщить, как только мадам Элеонора появится. Но женщина лишь рассеянно отмахивается. После долгого ожидания дама поднимается и выходит на улицу.
– По описанию эта персона один в один походит на Софью, но это надо перепроверить, – Иса снял очки и протёр стёкла полой льняного пиджака.
– Вот теперь понятно, для чего и какой отпуск им устроил Свешников, – Шапошников не утверждал, а только рассуждал вслух, но его размышления очень походили на правду. – Парочка отправляется в круиз по Средиземному морю, как раз седьмого весь день лайнер «Royal Princess» стоит в порту Афин. Я проверял. Софья одна не смогла бы провернуть убийство в одиночку, значит Василий её сообщник. И дело могло происходить так: Софья пытается встретиться с Элеонорой в отеле, но та покинула номер раньше и тогда она сообщает по телефону Василию, что Свешникова, вероятнее всего отправилась с багажом в аэропорт. Он, как бы случайно встречает её в аэровокзале, под каким-то предлогом выманивает через служебный вход и увозит на заброшенный отель. Там парочка расправляется с ничего не подозревающей женщиной. Позже они возвращаются на лайнер и продолжают свой круиз. Их путешествие длится почти месяц. По странному стечению обстоятельств, сообщники прибывают в тот день, когда приходит сообщение о том, что найдено тело Элеоноры. Эта пара очень разволновалась. Я помню их реакцию, когда они появились здесь в первый раз. Думаю, они надеялись на то, что к их возвращению всё закончится и женщину похоронят. И вдруг бац едут тело опознавать, потом кремация, а тут ещё сын приезжает.
– Постой, постой, я что-то не понял, – замотал головой Петрищев, – ты хочешь сказать, что Свешников специально отправил эту пару, чтобы они убили его жену?
– А кому кроме него выгодна смерть жены?
– И что он мог дать взамен?
– Не знаю, скорее всего, деньги или взять в дело, или переписать долю в бизнесе. Какая разница, может Софье пообещал жениться, а Василию подарить коттедж. Мы не знаем аппетитов этих людей.
Иса помалкивал, сидя в углу, он не полностью соглашался с рассуждениями полицейских. Уж слишком всё плоско и примитивно выглядело. Вслух он только спросил:
– А каким образом шубы из Греции попали в Санкт-Петербург?
Повисла тишина, каждый прикидывал в голове варианты, но пока ответы не находились, а адвокат тем временем продолжал:
– Если Василий производит впечатление этого увальня и тупицы, то Софья достаточно умная и энергичная женщина, она не станет так открыто подставляться – приехать в отель, два часа сидеть и мозолить глаза администратору, который чётко её запомнил и описал. А что они сами рассказывают об этом путешествии?
– Да всё, как по-писаному, – Шапошников посмотрел записи. – Свешников за хорошую работу оплатил круиз, на лайнере эти двое имели разные каюты, отдыхали двадцать четыре дня. И то, что они находились в Афинах именно седьмого июня в тот момент, когда была убита Свешникова, то это чистое совпадение. В это время за хозяином присматривала Изольда. Когда вернулись, узнали страшную новость. Василий, оказывается, сын родного, уже умершего брата Свешникова. Приехал из Новосибирска и устроился к дяде на работу. Соьфя с хозяином знакома давным-давно, она делала для него отчёты и готовила кое-какую документацию для налоговой инспекции задолго до того, как хозяин попал в аварию. Когда Свешников ослеп, то попросил её переехать в коттедж и распорядился приготовить для неё комнату для гостей. Вот таким образом эта пара легализовалась в доме. Вскоре Элеонора собрала свои вещи и покинула коттедж, а потом прислала письмо и сообщила, что хочет подать на развод. Так что у этой пары не имелось никакого интереса убивать хозяйку, а вот у Свешникова был, но в силу объективных обстоятельств, сам он этого сделать не мог. А как шубы попали в салон «Элеонора», я надеюсь, они сами расскажут.
Но у адвоката в голове роилось множество сомнений. Он знал, что для обвинения этих фактов недостаточно и надо искать твёрдые доказательства. В противном случае, эта пара не расскажет, что же всё-таки произошло на самом деле. Его смущал факт времени.
– Но как они могли подгадать день? Они, положим, знали заранее, что лайнер совершит стоянку в порту Афин седьмого июня, но не могли предполагать, что Элеонора полетит именно в эти дни. Или всё-таки выяснили этот факт?
– Ты вспомни, что рассказывала домработница! В этом доме при желании, все про всех могли узнать! – Шапошников поднял палец, акцентируя внимание. – Элеонора приходила в коттедж и рассказала, куда и когда отправляется, а добросовестная служанка всё записала в блокнот, который находился возле телефона.
– В любом случае, надо собирать неопровержимые доказательства и арестовывать этих граждан, а там расколем, – вставил Петрищев.
– Расколем, – смешно передразнил Шапошников, – Это тебе не блатата привокзальная, с этим контингентом надо аккуратно без экзальтации. Наймут адвоката, он на наших обвинениях камня на камне не оставит. Лучше скажи, ты выяснил, с какого телефона звонил человек, который шантажирует Изольду?
– Звонки поступили с разных городских телефонов, номер не определился, но пару раз этот гаврик поленился и позвонил с сотового. Я выяснил хозяина, это Серебряков Пётр Анисимович двадцать девять лет проживает в Санкт-Петербурге с отцом инвалидом. Место работы пока не определил. Хочу узнать о нём и о его окружении больше, чтобы понять его интерес к документам. А потом встретимся и поговорим. Я думаю, что это происки конкурентов.
– Давай и держи меня в курсе. Ого, – Шапошников глянул на часы. – Иса ты со мной? Профессор ждёт.
– С тобой! – быстро поднялся адвокат. – Какой профессор?
– С кафедры зоологи Санкт-Петербургского государственного университета. Решетников Пётр Петрович.
Время наступило обеденное, и учёный муж назначил встречу в парке недалеко от Университета. Стояла духота, как перед грозой. С клумб слабый ветерок разносил аромат петуний, возле скамеек, на которых сидели женщины с колясками и пенсионеры играли в шахматы, клубились лёгкие шары из тополиного пуха. Мужчины представились, и когда полицейский попросил дать консультацию о диковинных животных, профессор еле скрыл разочарование.
– О, вам важно мнение именно профессора, хотя на эту тему вам любой наш студент может прочитать целую лекцию и посвятить в то, что вас интересует.
В воображении Шапошникова все профессора должны быть старыми, седыми и обязательно в очках с толстыми стёклами, а этот хоть и имел очки, но выглядел очень элегантно и моложаво. Иса понял настроение Решетникова и поспешил сгладить его сожаление о потерянном времени.
– Пётр Петрович мы очень признательны за то, что вы согласились встретиться с нами и понимаем, что тема, о которой мы хотим поговорить, весьма заурядна. Только произошло два убийства, в этом деле крутятся огромные деньги, конкуренция, соперничество. И один из моментов, который мы хотим прояснить это разведение викуний в условиях климата Санкт-Петербурга. Вот почему мы доверяем специалисту такого высокого уровня. И потом, не желательно разглашать такую важную информацию – в расследовании очень важна конфиденциальность.
Такое завуалированное доверие разгладила неудовольствие с лица профессора, и он охотно согласился на приглашение адвоката выпить кофе, а может чего-нибудь и покрепче в небольшом, уютном ресторане неподалёку. Сидя за столиком в прохладном зале, учёный муж хитро глянул на Ису и спросил:
– То, что вы адвокат я понял, только из каких краёв будете? – и пояснил. – Яркий акцент в речи.
– Я грек, меня нанял мой школьный приятель, бизнесмен из Афин.
– Да дело я вижу серьёзное – международное.
Профессор сделал глоток коньяка, забросил в рот виноградинку и приступил к делу. Иса и Шапошников слушали, открыв рот, как два студента.
– Я так понимаю, что викунья интересует вас не как вид парнокопытных млекопитающих, обитающее в высокогорных районах Анд, а как предмет коммерческий. Так вот, чтобы вы представляли, о чём речь, я должен углубиться в историю. Это животное живёт высоко в горах, где дует холодный ветер, мало кислорода и еды. Но викунья прекрасно приспособлена к таким условиям благодаря удивительной шерсти, которая позволяет выживать в горах. Шерсть очень мягкая, тонкая и прочная, вот из-за неё люди убили почти всех викуний к концу шестидесятых годов двадцатого века. Теперь благодаря специальным мерам по защите, животные спасены. Драгоценную шерсть производит только несколько государств – Перу, Боливия, Аргентина и Чили. На современном этапе индустрия разведения викуний принадлежит не частным лицам, а этим государствам. Чтобы вам было понятно насколько это животное важно для экономических систем этих бедных стран приведу несколько примеров – на гербе государства Перу изображено это животное. Цена за килограмм шерсти начинается от восемисот пятидесяти тысяч и доходит до одной тысячи долларов США. Для получения одного килограмма шерсти, нужно подвергуть стрижке пять взрослых викуний, а стригут животных только раз в два года. И как ни высока цена непряденой шерсти, стоимость готовой ткани ещё выше. Чтобы получить пуловер, нужна шерсть с пяти викуний, а на пальто понадобится текстиль со всех двадцаи пяти, тире тридцати. Покупателями таких тканей, как правило, становятся дома высокой моды. Например, компания «Loro Piana» сообщила, что метр ткани стоит от одной до двух тысяч фунтов стерлингов! Можете посчитать, сколько это будет в рублях по сегодняшнему курсу!
Профессор поднял большой палец, потом глотнул коньяку, прочистил горло и продолжил свой увлекательный рассказ. А Шапошников усмехнулся про себя:
«Купил пиджачок по случаю раз в пять лет, и носи Дуня не марай! Да зачастую русскому мужику надо максимум три пиджака – на выпускной, на свадьбу и на похороны, и никаких тебе викуний – лишь бы костюмчик сидел».
Тем временем Решетников очень увлёкся, он махал руками и сыпал интереснейшими фактами. А Иса подумал, что студенты, вероятно, обожают его. Профессор вдруг замолк на секунду и улыбнулся.
– Послушайте, я человек увлекающийся и если это не то, что вы хотели услышать или у вас есть специальные вопросы, то прошу, без церемоний останавливайте меня…
– Нет что вы! – замахал руками полицейский. – Это невероятно интересно, продолжайте.
А сам незаметно глянул на часы, которые висели над барной стойкой – он не мог позволить себе опоздать на долгожданное свидание. А Пётр Петрович продолжил рассказ с ещё большим воодушевлением.
– Так вот, как и сама викунья, её шерсть так же овеяна легендами. Её называют «Невесомым золотом Анд», «Золотым руном» или «Руном богов». Есть несколько фирм работающих с этой шерстью, но самая крупная, как я уже упоминал, это итальянская компания «Loro Piana», которая производит одежду класса люкс из шерсти викуньи с самого начала её легального получения и использования. По сведениям на 2013 год, фирма имеет сто тридцать шесть магазинов в самых знаковых городах мира от Парижа, Нью-Йорка и Лондона до Шанхая, Гонконга и Пекина. Очень интересный показатель – фирма открыла свой магазин недалеко от Москвы, в Барвихе, о чём сообщается на её официальном сайте. Сейчас русские нувориши могут позволить себе покупку такой роскоши и носить вещи, сшитые из благородного материала. Представьте себе, что получить достоверные и точные сведения о цене ткани очень трудно, её невозможно приобрести в обычном магазине. Покупателями текстиля становятся дома высокой моды, которые шьют эксклюзивную одежду. Те, кто приобретает и может позволить себе носить такие вещи, это небольшая группа людей. Это элита! Поэтому производят одежду в очень небольших количествах. Вот, к примеру – всё та же итальянская компания «Loro Piana» ежегодно перерабатывает максимум семнадцать тысяч фунтов шерсти викуньи в год, когда как кашемира она осваивает ежегодно двадцать два миллиона фунтов! Итальянский портновский дом «Kiton» шьёт около ста предметов в год. При этом готовый спортивный костюм стоит примерно двадцать одна тысяча долларов, а если шить на заказ, то стартует цена от сорока тысяч.
Шапошников слушал увлекательное повествование профессора, как сказки «Тысяча и одна ночь». Это было что-то из сферы неизведанного и инопланетного, как автомобили класса «Люкс», как яхты стоимостью в десяток миллион долларов, как слетать на Марс, как затащить в постель Анджелину Джоли. Нереально! Он разгребал грязь в этом городе, ловил отребье, закрывал проституток, наркоманов, устраивал облавы по притонам и иногда забывал, просто не думал, что есть другая сторона жизни, напичканная роскошью, богатством и фешенебельностью. Эта жизнь была не про него, не для него и только одна мысль согревала его душу:
«Как здорово, что Нина согласилась встретиться со мной».
А профессор продолжал между глотками коньяка, всё более увлекаясь.
– Я вам расскажу последнюю, весьма интересную историю, а потом, вы зададите свои вопросы. В 1958 году Шерман Адамс глава администрации тогдашнего президента Дуайта Эйзенхауэра, считался самым влиятельным человеком в Вашингтоне. Но его карьера внезапно закончилась, потому что он принял в подарок пальто от текстильного воротилы, который в это время находился под федеральным следствием. Казалось, подарок являлся безобидной безделушкой, но только это пальто было сшито из редкой, лёгкой, мягкой и очень дорогой шерсти викуньи. Впоследствии, утверждалось, что господин Адамс, растроганный таким преподношением, пытался влиять на федеральных агентов в интересах воротилы. В итоге разразился невероятный скандал, который был назван «Делом пальто из викуньи», и Адамсу пришлось уйти в отставку! – профессор перевёл дух, давая слушателям время для того, чтобы те переварили услышанное. Для него вести многочасовые лекции было делом привычным, и он как мог, притормаживал себя. – Под обаяние и тепло викуний попали Гретта Гарбо, Марлен Дитрих и многие и многие. А вы можете видеть часто на фотографиях наследника британского престола принца Уэльского Чарльза, который одет в бежевое пальто из драгоценной шерсти. Вы только подумайте, пальто пошил портной Стивен Хичкок ещё в 2001 году, но принц по сей день носит эту вещь.
Шапошников снова незаметно посмотрел на часы, он понял, если профессора не тормознуть, то до темы, которая их интересует, они доберутся поздним вечером. Полицейский перешёл к вопросам, которые его интересовали.
– Скажите, в России есть фермы, которые занимаются разведением этих животных?
– Нет, я таких примеров не знаю. Видите ли, в 1963 году Всемирный союз охраны природы создал и одобрил Конвенцию по международной торговле видами диких животных и растений находящимися под угрозой исчезновения. Когда конвенция вступила в силу, то её участниками стали 169 государств. Цель – охрана редких и исчезающих видов путём регулирования торговли этими видами и продуктами, получаемыми из них. А более понятным языком объясню, что на вывоз животного, необходимо разрешение и если исчезающая популяция увеличивается в численности, то возможно разрешение на их торговлю. На таможне работает оперативное подразделение и из Южной Америки, без разрешающих документов вывезти животных не представляется возможным. Только получить нужные бумаги и организовать через океан доставку викуний достаточно дорого. Но и не это главная проблема. Препятствием может послужить то, что эти животные обитают в определённых климатических условиях, которых на территории России нет. А уж тем более здесь, в окрестностях Санкт-Петербурга. Викуньи живут на высоте 3 550-5 500 над уровнем моря, на высокогорных плато, где практически нет растительности, – профессор спохватился. – Может, вы расскажете поподробнее о вашем интересе? Потому что фонтанировать и сыпать различными фактами я могу долго, эта тема безбрежная.
– Всё объяснить не могу, лишь то, что в нашем деле есть один подозреваемый. Он достаточно богатый человек, владелец зверофермы. Мужчина разводит норку, лисиц, соболей, куниц на своей ферме. У нас появились сведения, что у фермера имеются некоторые документы, связанные с разведением викуний, поэтому перед тем, как встретиться с бизнесменом, мы и решили проконсультироваться у вас. Так как он занимается производством и выделкой меха, ему, скорее всего, не интересна шерсть викуний, а интересны шкурки. По показаниям свидетелей, бизнесмен владеет неким патентом и химической формулой.
Шапошников не торопил Петра Петровича с ответом, а тот выдержал паузу, прежде чем ответить.
– Вы понимаете что, не убив животное, шкурку получить невозможно. И даже, я допущу, что этот господин получил разрешение на отстрел викуний на территории России, если таковые имеются. Знаете, почему шубки из шкурок викуньи самые дорогие?
Полицейский и адвокат пожали плечами и замотали отрицательно головой, они понятия не имели, как выглядят эти животные, тем более, что из себя представляет готовый меховой товар. Шапошников вообще сомневался, что сможет отличить норку от куницы, или песца от лисы.
– Я вам отвечу, – продолжал профессор. – Потому что шкурки викуньи нигде не купить! И даже если, по какому-то фантастическому стечению обстоятельств, вам удалось приобрести необходимое количество шкурок или купить готовое манто, то вас ждёт разочарование, уверяю вас!
Решетников хитро улыбнулся и поднял палец.
– Потому что мех не красивый! Тёплый, лёгкий, ноский, но не красивый. Во всяком случае, не за ту цену, которую я видел в интернете. Самые шикарные шубки из баргузинского соболя, а потом идут изделия из рыси, шиншиллы, норки и так далее по убыванию. И если рассуждать с коммерческой точки зрения, то викунью разводить не выгодно, если иметь целью, шить из них шубы. А вот то, чем промышляет в своей звероферме данный бизнесмен, я имею в виду норки, соболя и так далее, вот это приносит прибыль.
– А что за патент он мог получить? – спросил Иса.
– Ну, я не знаю, например какой-нибудь принципиально новый способ обработки меха, выделки шкурки, новый химический состав или агрегат. Вы можете навести справки в патентном бюро. Хотя, что можно ещё придумать в скорняжной сфере, всё уже давно придумано и открыто. Но самое важное во всей этой истории, что викуньи просто передохнут в наших климатических условиях, а если и останется кто-нибудь, то не даст потомства.
– Но где-то есть эти животные на территории России?
– Есть. В зоопарке. Живёт парочка несчастных. Не климатит им здесь. В цирк их не берут, так как дрессировке не поддаются. И по характеру очень капризны, поэтому люди не смогли их одомашнить.
Мужская компания тепло распрощалась. Хорошо выпивший профессор снова и снова приглашал своих новых приятелей обращаться к нему по любому поводу. А у Шапошникова пятки горели! Он ещё не знал, в какой клуб или ресторан поведёт Нину. Ему не терпелось скорее отвязаться от Исы. И когда они подошли к машине, Серёга только махнул рукой.
– Иса, ты найдёшь дорогу к отелю? Такси возьми!
– Ты что меня бросаешь? Куда ты торопишься? Кто тебя ждёт?
– Иса, прогуляйся по городу, сходи в кафе, потом отправляйся в отель, а я девушку пригласил на свидание, некогда мне!
– Куда ты её пригласил? Возьми меня с собой! – брови грека вздёрнулись вверх, выражая возмущение и мольбу. – Я что буду в номере один сидеть, как идиот. Скоро уеду из России, а так не увижу хороших людей, только преступников. Что я жене скажу?
Шапошников остановился и закусил губу.
– Слушай, давай так – мы сейчас пробежимся по торговому центру, ты поможешь мне шмотки выбрать. В моём гардеробе ничего путнего и стоящего нет, а ты парень европейский и толк знаешь. Потом я скажу тебе какой клуб, и ты приедешь туда часа через два. Только приведи себя в порядок и поешь, потому что еды в меню не предполагается, в планах только пить и веселиться.
Иса преобразился – такая перспектива на вечер его очень вдохновил, а Серёга предупредил:
– Только в клубе встретимся как бы случайно, а когда я дам отмашку, ты убираешься из нашей компании и оставляешь нас вдвоём.
Иса в уме прикинул, что старше Серёги лет на двадцать, но такая панибратская лёгкость в отношениях не только не смущала его, но даже бодрила и молодила.
Шопинг для обоих оказался непосильным испытанием. Если грек, выдрессированный женой, терпеливо относился к «шопингу», то русский холостой парень ежеминутно переносил просто стресс! Особенно Шапошникова напрягало время, которое он проводил в душных примерочных кабинках. Сергей вспотел, несмотря на кондиционеры в салонах, новые рубашки прилипали к телу, а ценники и бирки царапали шею. Иса со слабым вкусом и знанием сегодняшней моды имел проблемы – жена Лариса всегда решала, что и по какому случаю муж должен одевать, поэтому, он затаскивал в примерочные вороха разнообразной одежды, не сочетающиеся ни по стилю, ни по цвету. Однако грек невероятно радовался и гордился, что может быть полезным товарищу. Однако и сам, в конце концов, утомился от бесполезной беготни. А несчастный Шапошников стоял возле зеркала в одних трусах и носках, сначала примерял с удовольствием, потом обессилел, заматерился, одел свою старую одёжку и буквально выполз из примерочной со словами:
– Иса, если так пойдёт дальше, у меня не будет сил влюбить в себя девушку, которая мне нравится.
А продавцы сновали по салону, развешивая и раскладывая товар, не обращая на них внимания и только одна, жалостливая, заметила страдания покупателей и пришла наподмогу.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Ещё как!
Не сговариваясь, хором ответили взмыленные товарищи, а Иса продолжил:
– Мой друг идёт сегодня на свидание, ему надо выглядеть соответственно.
Девушка прикинула рост, размер, пошарив по полкам, сняв несколько вешалок с рубашками и махнув рукой, снова увлекла их вглубь примерочных. Но Шапошников даже не двинулся с места.
– Спасибо девушка. Я всё покупаю.
– Но как без примерки? – пожала плечами растерянная продавщица.
– Я вижу, что всё подходит и цвет и стиль, – Шапошников настроился решительно.
– Хорошо. Но если что-то будет не по размеру, вы только ценник не снимайте и сможете обменять в течение месяца на другую модель или на другой размер.
Приятели вышли на улицу и вздохнули свободно. Шапошников глянул на часы.
– У меня есть два часа в запасе. Пойдём, выпьем холодного пива, а потом я поехал. В отель доедешь сам, мне в другую сторону.
Они зашли в небольшое, открытое кафе и взяли по кружке холодного тёмного пива.
– А в какой клуб приезжать? Я города не знаю, и вдруг меня туда не пустят?
Пиво пролилось по телу прохладой. Серёга в мыслях сравнил себя с горячей сковородкой, которую поднесли к струе холодной воды. Ему даже показалось, что после двух глотков живительного, ледяного напитка от его тела пошёл пар.
– Клуб «Карфаген», – Серёга вытер тыльной стороной ладони рот и погасил в горле, рвущиеся наружу пузырьки пивного газа. – Я там не был никогда, но говорят, что это самый модный ночной клуб.
– Может, надо было заранее резервировать места? Если сильно модный, то желающих попасть много?
– А ментовские корочки на что? Если тебя не будут пускать, позвонишь, я проведу. И не приезжай раньше, чем мы договорились, мне надо с девушкой поближе познакомиться, а уж потом, как бы невзначай подгребёшь.
Вот это была ночка! Иса понял, что многого ещё не испытал в жизни. Он воспитывался в приличной семье, играл на фортепиано, занимался спортом, в Университете, конечно, он позволял себе шалости, но всё происходило достаточно пристойно. Они с Ларисой жили в другом измерении, посещали вернисажи, интересовались скульптурой, смотрели новинки кино, потом спорили о достоинствах и недостатках картин, которые получили «Оскара». Они любили Италию, её архитектуру, кулинарию, людей и историю. Они обожали Грецию с её величественной культурой. Вечера проводили тихо, чинно и благородно, выпив по рюмочке «Метаксы» или розового вина, отправлялись спать. Но в этот вечер чопорный адвокат из Греции нарушил все правила и приличия. Столько он не танцевал за всю свою жизнь, во всяком случае, под музыку в стиле «Техно». Пил он много и всё разное, кружился с девушками в медляках, угощал рыжих, брюнеток и блондинок направо и налево выпивкой, флиртовал и даже целовался где-то в районе туалета, пока Шапошников тактично не вырвал его из лапок с красными ногтями и не усадил за стол. Только угомонить освободившуюся душу оказалось не так-то просто. А на утро, частично вспомнив, пережитую эйфорию, он схватился за голову и возблагодарил бога, что проснулся в своей постели один. А когда увидел мятое лицо в зеркале, с ужасом представил реакцию жены и зажмурил глаза:
«Видела бы меня Лариса!»
В кабинете все собрались в прежнем составе. Иса сидел в углу помалкивал, мучаясь от головной боли. Шапошников разводил в стакане с водой таблетку-шипучку от похмелья. Петрищев хитро глянул на товарищей, догадываясь, в чём причина повальной хворобы.
– В наших рядах поселилась вирусная лихорадка, которая косит лучших бойцов? Иса, что же вы прививку не поставили перед визитом в край суровый.
– Хорош зубоскалить, – вяло отмахнулся от него Шапошников. – И так башка трещит. Давайте по очереди, только не очень громко.
Начал чернявый, похожий то ли на грузина, то ли на грека. Иса никак не мог запомнить его имя, а сейчас уж и напрягаться не стал, голова гудит, как шарабан, да и смысла нет, завтра улетать на родину. Невзирая на туманность в голове, в памяти всплыло смешное имя чернобрового – Рафик.
– Значит так: из Греции пришёл ответ – портье уверенно опознал по фотографии Софьи женщину, которая ждала в отеле Элеонору. Софья Полетаева – тридцать пять лет, уроженка Санкт-Петербурга, имеет однокомнатную квартиру на окраине, там и прописана. После окончания университета устроилась на работу в Департамент культуры области в экономический отдел. Зарплату получала копеечную, но, несмотря на это просидела там почти восемь лет. Когда освободилось место в одном перспективном банке, Софья быстро поменяла место работы. И вот тут начинается интересное, банк называется «Кредит –Универсал», и занимает она там должность экономиста-консультанта, это вроде как свободный художник, которому не надо каждый день ходить на работу, а только в тех случаях, когда нужно решить какие-то спорные вопросы или глубоко проверить клиента на платёжеспособность. Самое интересное, что Полетаеву в банке никто и никогда не видел, а вот зарплату она получает по сегодняшний день. В случае со Свешниковым выяснилась такая ситуация: он берёт большой кредит под высокий процент на расширение бизнеса под залог своего предприятия. В договоре указываются жёсткие даты выплат. Если заёмщик не соблюдает сроки погашения кредита, то повышаются проценты. В итоге банк просто душит клиента и со временем забирает предприятие. И ничего бы не насторожило в этой ситуации, мало ли хозяев жизни, которые волею судьбы оказались на дне. Но в случае со Сешниковым случайностью и не пахнет, потому что кредит он взял, когда к этому приложила руку Софья.
– Ты что думаешь, что это она уговорила его повешать на себя огромную сумму, а он сослепу подписал документы, не зная сути договора?
Шапошников сомневался, чтобы такой тёртый калач, как Свешников безоговорочно доверял только одной мало проверенной особе, пусть даже их связывает больше чем деловые отношения. И есть много способов проконтролировать пункты договора и без этой секретарши. Рафик пожал плечами:
– Я ни в чём не уверен, надо разговаривать с самим Свешниковым. И вот ещё что, так сказать на закуску, управляющий банком Свиридов давний приятель богатого меховщика. Они вместе охотились, играли в бильярд, парились в сауне с женщинами лёгкого поведения до той поры, когда Сергей Сергеевич вышел из больницы оглохший и слепой. И всё бы ничего, да только давний приятель по совместительству является любовником Полетаевой Софьи.
– О, как! – усмехнулся Петрищев. – Получается, банкир свою любовницу внедрил для выполнения важного задания. У многих по-настоящему красавиц и одного ухажёра нет, а тут сразу два и банкир, и меховой магнат. А ведь там смотреть не на что!
– Мало ли чем она берёт, – усмехаясь, заступился за женщину Рафик, – Только один любовник не видит, а другой сам потный боров – толстый, лысый и маленький. Я поспрашивал соседей Полетаевой, показал фотографии, они рассказали, что этот мужик приезжал к ней на шикарной машине часто и без водителя. В свет он её не выводил, цветов не дарил, но портфель нёс всегда пухлый, наверное, сервелатом баловал, да икрой с шоколадными конфетами.
Шапошников стал чувствовать себя немного лучше, голова прошла, и он уже сносно соображал.
– Ты навёл справки об этой паре, как они проводили время на лайнере и конкретно в Афинах? Они с кем-то подружились? Когда сошли на берег, в какое время вернулись?
– Позволить себе путешествие на таком роскошном круизном лайнере как «Royal Princess» простые обыватели позволить себе не могут, – Рафик открыл папку и периодически заглядывал в записи. – Путёвка на одну персону стоит около двух тысяч евро. Поэтому группа состояла из так называемых новых русских. Они сорили деньгами, по-крупному играли в казино, которое находится на лайнере, просаживали большие деньги, много пили и даже, горлопанили русский фольклор. А эта пара вела себя достаточно скромно, в шумные компании не вливалсь и деньги попусту на ветер не спускала. Да они жили в разных каютах, позиционировали себя как друзья. В Афины лайнер прибыл рано утром седьмого июня. Пассажирам объявили, что судно будет пришвартовано на сутки, и лишь на следующее утро лайнер отчалит к другим берегам. После завтрака туристы большой толпой повалили на берег. Свидетели видели, как пара сходила на берег, но точно никто не подтвердил время, когда они вернулись. Однако известно, что около двенадцати часов ночи их видели в ресторане лайнера. То есть алиби пара не имеет.
– И что нам с ними делать?– решил посоветоваться с коллегами Шапошников, хотя сам уже всё решил.– Прямых улик нет, но допросить с пристрастием необходимо, так что будем задерживать. Что у тебя, Петрищев?
– Домработницу Свешникова шантажирует Серебряков Пётр Анисимович. Он работает начальником охраны в звероферме, которая начала свою работу два года тому назад. В пригороде Санкт-Петербурга одна криминальная компания купила, а люди говорят, в карты выиграла или отжала, заброшеный зверокомплекс. На самом деле совсем не старый. На время покупки, хозяйство было оснащено электричеством, водой, и всем самым необходимым. Зверокомплекс не действовал несколько лет по причине банкротства и уже начал разрушаться. Так вот блатата наняла управляющего, который является специалистом в этой области, штат сотрудников, а в охранниках ходит некогда судимый Серебряков. Я предполагаю, что от самого предпринимателя или из патентного бюро, или от кого-нибудь ещё утекла информация о том, что Свешников собирается расширить бизнес, в связи с этим завёз на ферму экзотических животных и даже зарегистрировал патент с химической формулой. Вот криминальная компания решила достать этот документ, чтобы обойти бизнесмена.
Иса наконец-то оклемался, прочистил горло и включился в разговор:
– И? Откуда Серебряков узнал о судимости дочери Изольды?
– А они проходили по одному делу. Дочь Изольды, когда убежала из дома, скиталась в компании таких же непутёвых подростков, они приворовывали по вокзалам и метро, крали дорогой товар в супермаркетах. Когда стали наводить справки о Свешникове, о семье, об окружении вышли на Изольду. Поэтому ей показался знакомым голос, который она слышала по телефону. Я попросил местного участкового, чтобы тот доставил его, – Петрищев посмотрел на часы, – через час. Только предъявить нам нечего. Он ничего не нарушил, никого не ограбил, не убил, ни денег, ни документов, ни от кого не получал. А то, что звонил, так это шутка была, хотел связаться с подругой по старой дружбе.
– Только всё равно ты тряхни его как следует, чтобы забыл, кто такая Изольда и что на свете существуют такие документы, – Сергей потёр стучащие виски. – Предупреди, что если не притихнут, то легальность их бизнеса будет выяснять подразделение по борьбе с экономическими преступлениями. Не мне тебя учить. По Дмитрию Самойлову есть какие-то новости?
И снова телефон Исы громким пением заглушил все разговоры. Мужчины повернули головы в его сторону, а адвокат всё никак не мог обнаружить трубку в бездонном кармане куртки и наконец-то ответил. Слушал недолго, потом повернулся к Шапошникову и быстро сказал:
– Там что-то происходит. Надо срочно ехать.
– Где происходит? – поднимаясь из-за стола, спросил полицейский?
– В салоне «Элеонора».
– Поехали, – уже в дверях Шапошников повернулся. – Все материалы дела по Самойлову мне на стол.
Глава 6
Светлана – старший продавец салона «Элеонора» понимала, что работать в магазине такого уровня это дело престижное и почётное, поэтому брала на себя всю меру ответственности в решении проблем, насколько позволяла её компетенция. В отсутствии хозяйки она вела все дела – распределяла товар по качеству и цене в торговых залах, отправляла шубки курьерской почтой по городам и весям заказчикам, заключала договора с типографией, заказывала буклеты, постеры, даже лично подбирала модели для нового, сезонного, рекламного журнала, следила за штатом продавцов и за бухгалтерской отчётностью. Любопытные прохожие, особенно женщины, обращали внимание на шикарные витрины магазина, и каждый мечтал попасть в это зазеркалье богатства и роскоши. Светлана тщательно подбирала дизайн и декор каждого окна. Она не доверяла этим новомодным декораторам, считала, самое лучшее уже придумано во времена НЭПа, когда голодная интеллигенция сетовала на «жирный НЭП»:
«Его морда в витринах экстрообжорных магазинов, в искромёте ювелирен, в котиках и шелках, в кафе и казино».
Она отходила то подальше, то поближе, то прищуривала глаза, то высовывала язык. Управляющая просто любовалась, когда видела за огромными стёклами застывший манекен в шубке из молочной норки. С изящно выгнутой руки пластиковой куклы свисали бусы из чёрных опалов. У её ног располагался серебристый куб с небрежно брошенным манто из дымчатого песца, а сверху словно походя, кто-то бросил лайковые перчатки бордового цвета, тут же оказалась пристроенной маленькая сумочка от «Dior». А с шапки из чернобурки на голове манекена искрами свисали кристаллы «Сваровски». Многие любовались, но не каждый осмеливался войти в это чародейство. Чаще всего любопытные только стояли, открыв рот, рассматривая ценники, подсчитывая, сколько осталось до получки и мечтая, что когда-нибудь, кто-нибудь, что-нибудь… и с тяжёлым вздохом сожаления чапали дальше, облизывая мороженое и проклиная тяжёлую судьбу. А уж кто переступал порог заведения, тот имел пухлый кошелёк и уверенность в завтрашнем дне. Клиенты заходили разномастные: толстые банкиры с юными писклявыми, капризными любовницами. Наведывались представители криминальных кругов с хамоватыми, тупыми жёнами-марухами. Частыми гостями были быстро разбогатевшие у кормушки чиновники и бизнесмены. Периодически заглядывала интеллигенция, театральные деятели, иностранцы и представители богемы. Со всеми надо было найти общий язык, всех ублажить, обласкать и сделать всё, чтобы клиент не ушёл без покупки. Светлана гордилась своими свершениями, она делала работу без холуйства и фанатизма, а с удовольствием, качественно, с чувством собственного достоинства. И до этого момента Элеонора часто отсутствовала в своём меховом королевстве, но сейчас магазин слишком долго находился без хозяйки, накопилось множество документов и важных вопросов, требующих решения владельца. Светлана понимала, что в данный, тяжёлый момент не совсем удобно беспокоить вдовца и решила подождать ещё какое-то время. Но сегодня утром, когда салон только что открылся, и сонные продавцы варили себе кофе в небольшом, служебном кабинете рядом с примерочными кабинками, двери открылись, и на пороге появилась представительная компания, состоящая из пяти-шести человек. Они осматривали салон, громко переговаривались и смеялись. Светлана на правах старшей, поспешила на встречу.
– Доброе утро. Я могу вам чем-нибудь помочь?
Компания закивала головой, здороваясь, желая так же доброго утра, а одна высокая, элегантная женщина, держа папку с какими-то бумагами, представилась:
– Котова Татьяна, отныне хозяйка этого салона.
Продавцы побросали свой кофе и высыпали на шум. Все очень ясно услышали, что сказала женщина и повисла напряжённая пауза – гости ждали, когда сообщение дойдёт до представителей магазина, а эти представители были настолько ошарашены новой информацией, что до конца не могли поверить в происходящее. И только новоиспечённая хозяйка, нарушив паузу, двинулась вглубь салона. По ходу бросила своим спутникам через плечо:
– Название, конечно, придётся поменять. Понятно, что много мороки, необходимо сделать новые уставные, кадастровые и юридические документы, но оставлять прежнее название не имеет смысла. Мы поменяем саму стратегию и политику продаж. Дадим салону яркое название, например: «Империя меха» или «Мягкое золото», или «Пушное царство», или… ещё не решила. И потом, – женщина обернулась к растерянной Светлане, безошибочно определяя, что она здесь главная. – Что это за дореволюционные витрины? Какая пошлость! Кто это оформлял?
Светлана покраснела от возмущения, в душе она гордилась своими декорациями, потому что часто вечерами просиживала в интернете, просматривая витрины таких же меховых салонов в Париже, Лондоне, Берлине и Хельсинки. И везде оформление было весьма консервативным, рассчитанное на состоятельного и благородного клиента. А эта сейчас устроит из салона цыганский табор или индейский вигвам. Женщина промолчала, а только спросила холодно и совсем недружелюбно:
– Я могу посмотреть ваши документы?
– Да, конечно и разрешите поинтересоваться, с кем имею дело?
Светлана представилась и надела очки, чтобы внимательно рассмотреть протянутую папку. На первый взгляд она нашла в бумагах полный порядок. Документ купли-продажи составлен правильно, заверен у нотариуса и во всех необходимых организациях. Хотя в наше время можно купить и подделать всё, поэтому в подлинности она засомневалась. И главное, что смутило женщину, это дата оформления бумаг. Светлана лихорадочно соображала, как поступить – звонить в полицию, но на каком основании? А если документы подлинные? И она вспомнила про греческого адвоката. Слово адвокат является магическим для любого, попавшего в трудную ситуацию. Русского гражданина с такой профессией у неё на примете не имелось, и Светлана, извинившись, закрылась в кабинете. Женщина отдышалась, схватила свою сумочку и лихорадочно перетрясла недра в поисках визитной карточки Исы. Она нервно тыкала на цифры в телефоне и шёпотом уговаривала кого-то невидимого:
«Ну, возьми трубку. Неужели уже улетел. Ответь, пожалуйста!»
Светлана взяла себя в руки, попудрила перед зеркалом пылающие щёки и отправилась к новым хозяевам. Она вела себя сдержанно – предложила кофе, потом провела гостей с экскурсией по служебным и торговым помещениям магазина, походу рассказывая о рекламе, о товаре и обо всём, о чём спрашивала Котова. Светлана всячески тянула время и со страхом представляла себе, что же будет дальше с ней и со всем коллективом. Надо искать работу, новых хозяев, но где и как скоро не совсем понятно. Наконец двери распахнулись, и в салон вошли Иса и полицейский Шапошников, женщина вспомнила, что именно этот полицейский приходил с расспросами в салон. Мужчины представились и попросили гостей предъявить документы. Светлана подумала, что столько людей в один момент в салоне не находилось никогда. Притихшие продавцы стайкой прижались к стойке, тихо переговариваясь, а остальные полезли по своим сумкам. Гости не возмущались «полицейским беспределом», спокойно предъявили кто паспорт, кто водительские права, а Котова протянула всё ту же папку. Шапошников внимательно изучил бумаги, потом повернулся к Светлане:
– Вы не проводите нас в кабинет?
Светлана кивнула и направилась вглубь салона. Шапошников попросил всех не расходиться, а Котову Татьяну пригласил следовать за ними. Они расположились в уютном кабинете управляющей, и Иса, не присаживаясь, сразу в лоб спросил новую владелицу:
– Вы знаете, что Элеонора Свешникова убита?
– Да, я читала об этом в газетах.
– Вас это не смутило? И вы не обратились в полицию?
Котова выглядела совершенно спокойной и без волнения отвечала на все вопросы.
– А по поводу чего я должна была идти в полицию? Наша сделка совершенно законна. И в то время, когда появилась информация о смерти Элеоноры, я находилась на Багамских островах.
– Татьяна на первый взгляд все документы в порядке. Пока, меня интересует только один вопрос, – Шапошников ткнул пальцем в бумаги, – почему вы пришли и заявили свои права на магазин только сейчас? По бумагам, я вижу, что сделка купли продажи заключена четвёртого июня этого года, это больше месяца тому назад.
– А что вы увидели в этом подозрительного? Свешникова в узком кругу приятелей заикнулась, что хочет продать свой бизнес. До меня дошли эти сведения, я позвонила ей, сослалась на знакомых, сообщила, что заинтересована в покупке, и мы договорились о встрече. Предложение оказалось действительно интересным – магазин находится в центре города, здесь много туристов и иностранцев, бизнес раскручен, даже налажен периодический выпуск каталога. Только приходи и работай, лишь надо подправить некоторые штрихи. А то, что я сразу не явилась, так у нас с Элеонорой был уговор.
Шапошников насторожился, в этом деле, как в вилке капусты – снимаешь один лист, возникает другой, непонятно когда до кочерыжки доберёшься? Тогда полицейский даже не подозревал, что кочерыжка перед носом маячила, а он листья перебирал. Но полицейский терпеливо шёл по этому пути. Он видел перед собой обеспеченную, ухоженную, пахнущую дорогими духами даму и размышлял про себя: или дамочка от скуки мается, заставила мужа игрушку дорогую для неё купить, или деловая барышня, которая ни перед чем не остановиться в достижении цели.
– Так вот об этом уговоре, давайте подробнее. Где вы встречались, о чём договорились, какой нотариус оформлял сделку и сколько вы заплатили?
– Да ничего удивительного во всём этом нет. И не ищите, пожалуйста, никакой фикции, лжи или аферы. Мы встретились, переговорили, торговались, конечно, а потом у нотариуса оформили сделку. Кстати, фамилию нотариуса я не помню, это какой-то знакомый Элеоноры, в документах вы можете найти его адрес, фамилию и отчество. Она предоставила мне всю бухгалтерскую отчётность и документацию на момент покупки салона. Деньги от продажи товара в моё отсутствие я должна спросить со старшего продавца. С вас так я понимаю?
Все повернули головы в сторону взволнованной Светланы.
– Действительно буквально перед отъездом в Грецию, Элеонора приказала с этого дня не проводить суммы от продаж через банк. Она сообщила, что пока закрыла все счета. Это не было особенным нарушением безопасности или чем-то неожиданным, такое случалось, если хозяйка нуждалась в наличных. И потом в летнее время нет ажиотажного спроса, пик продаж приходится примерно на сентябрь-октябрь, – Светлана засуетилась в поисках ключей. – Всё деньги лежат в сейфе за вычетом оплаты за рекламу. Так же я закрыла коммунальные платежи и выдала зарплату продавцам. Я могу отчитаться за каждую копейку. А то, что сюда никто не влезет, я всегда уверена – салон подключен к пульту сигнализации во вневедомственной охране.
Иса чувствовал, что назавтра он покинет и страну, и город, и нового друга Шапошникова, поэтому бесцеремонно примерил на себя чужие обязанности. Он уверенно задавал вопросы, тем более он видел, что Серёга сегодня не в материале, какой-то расстроенный и помятый.
«Странно, – подумал адвокат, – с утра глотал антипохмелин, хотя за весь вечер в клубе выпил-то бокал красного вина и всё кружился вокруг этой Нины. Или я чего-то не знаю?»
– А как вы объясните, что Элеонора, уже продав салон, поехала в Грецию за товаром? Зачем она это делала? Какой интерес?
– Во-первых: она сама предложила, сказала, что у неё договорённость с греческой фабрикой, и она не хочет подвести своих партнёров, а во-вторых: эта гипотетическая партия товара тоже входила в стоимость. Я оплатила эту партию стопроцентным авансом. Мне было так удобно, слон ещё несколько месяцев мог работать без нового товара. Пока бы я нашла новых поставщиков.
– Как вы рассчитывались с ней? Деньги за салон, за товар вы перевели через банк?
– Нет. Элеонора попросила меня привезти наличные в долларах и в банковских упаковках. Я передала деньги в присутствии нотариуса в его офисе, и мы быстро распрощались.
– И вы не боялись, что она может кинуть?
– Меня? – искренне изумилась дама. – А вы знаете кто мой муж?
Иса ещё раз посмотрел на инициалы и не нашёл ничего сногсшибательного. Он бы впечатлился, если прочитал такую фамилию как Достоевский, Бродский, Зюганов в конце концов, но Котов… Иса пожал плечами, а Шапошников реагировал не так равнодушно. Он закивал, соглашаясь с дамочкой. В Питере всем известно, что от таких людей, как Котов скрыться невозможно! Ведь у бывшей хозяйки салона ещё есть муж, коттедж, сын и то, что он живёт в Англии, не играет никакой роли.
– Ну, хорошо, – глядя на трясущего головой Серёгу и мысленно с ним соглашаясь, продолжил разговор Иса. – А как вы удостоверились, что Свешникова приобрела товар?
– А она мне факсом прислала перечень и ценник каждой шубки.
– Когда пришёл факс?
– Он у меня с собой. Мы сейчас со старшим продавцом салон закроем и начнём проводить ревизию.
Котова порылась в папке и протянула листок полицейскому, всё-таки русскому менту она доверяла больше, чем залётному адвокату коверкающему русские слова. Шапошников просмотрел список и убедился, что перечень товара весьма внушительный и соответственно под словом «итого» в глазах зарябило нулями. Факс отправили седьмого июня в двенадцать часов дня именно в то время, когда Элеонора находилась на фабрике.
– Так почему вы сразу-то к делам не приступили? – продолжал допытываться адвокат.
– Я же вам говорю, что у нас был уговор. Это Элеонора попросила меня не появляться в салоне, сказала, что есть причины пока не афишировать факт продажи. Вроде как сына не хочет расстраивать и с мужем на грани развода. А для меня как раз это не проблема, мы с мужем на месяц улетали в отпуск. Вот вчера вернулись, и сегодня я приступила к делу.
Потом Татьяна Котова повернулась к Светлане, которая стояла неприступной крепостью посередине кабинета, сохраняя достоинство, усмехнулась и потрепала старшего продавца по плечу:
– А ты молодец, знаешь своё дело. Мы с тобой сработаемся! Вы позволите, я предупрежу своих друзей, что инцидент исчерпан, и они могут расслабиться.
– Да, конечно, – кивнул Шапошников и обратился к Светлане. – Мы с вами беседовали уже на эту тему, но я хочу ещё раз вернуться к разговору: какая машина привезла товар? Цвет, модель?
– Я же говорила тёмная, – женщина сдвинула брови, – нет не синяя, а чёрная с каким-то слабым металлическим блеском.
– Как вы узнали, что именно эта машина курьерской доставки?
– Он посигналил. Так все курьеры делают. В их обязанности входит только доставка, они сигналят и идут открывать багажник, а продавцы выходят, разгружают. Тем более мы знали, что седьмого вечером должны получить партию. Товар то лёгкий, аристократический, не мешки с картошкой или комбикормом, – Светлана замерла. – Я вспомнила сзади на двери знак, как максимум.
Женщина подошла к столу и размашисто написала на листке английские буквы MAX. Мужчины переглянулись – только у автомобилей марки «Ford» на моделях S MAX и C MAX имелись такие логотипы, и самое главное, что владельцем такого автомобиля был покойный Дмитрий Самойлов. Шапошников, ни начто не надеясь, достал листок со словесным портретом и показал Светлане, которая рассматривала лицо несколько секунд, и потом утвердительно произнесла:
– Это он. Только тогда у него, кажется, были усы или как будто мужик давно не брился, кепка, очки от солнца. Но то, что это он, я уверена. Видите родинку на щеке?
– Его ещё кто-нибудь видел из тех, кто разгружал товар?
Женщина задумалась на несколько секунд.
– Нет. Кажется, нет. Если бы и видел, то не обратил внимания, ничего выдающегося. Наши девочки мечтают встретить принца, шейха из Арабских Эмиратов, для того и в таком престижном салоне каждый день при параде дефилируют, а на какого-то курьера внимания не обратят, как собственно на официанта, почтальона, сантехника и шофёра.
– На полицейского тоже?
Шапошников как-то горько усмехнулся, что не понравилось адвокату.
«Что же с ним твориться сегодня? Надо выяснить». А женщина несколько смутилась.
– Мы все мечтаем о принцах на белом коне, только таких персон на всех не хватает, и замуж выходим за простых, добрых парней. Мой муж, например, работает водителем троллейбуса, у нас двое детей и он любит меня, как будто я царица Савская, графина Де Монсоро и королева Виктория в одном лице. Так зачем мне Арабский шейх? Что бы шуршать безмолвно в его гареме сотой женой?
– Так вы расскажите про шофёра?
Иса вклинился в разговор, понимая, что если рассусоливать на различные темы, то до сути доплетутся не скоро.
– Я села на переднее сидение автомобиля, забрала у водителя документы и расписалась в журнале доставки. Вот и всё! Мы даже парой слов не перекинулись.
– А в какое время он привёз товар?
– Погодите, дайте вспомнить, – Светлана задумалась на секунду. – Это был конец рабочего дня. Семь часов или около того.
– Теперь понятно, почему девушка, которая во все глаза рассматривала спутника Элеоноры в ресторане, даже не обратила внимания на заурядного курьера, – пробормотал Шапошников, когда они вышли на улицу и сели в машину.
– Странно, почему Свешникова так неожиданно продала свой бизнес? И куда девались деньги?
Иса не спрашивал, а рассуждал вслух. Эту тему подхватил полицейский.
– Вот, вот надо отправить запросы по банкам о выяснении финансового состояния Элеоноры. За несколько дней до смерти, женщина продаёт родительскую квартиру в центре Санкт-Петербурга, продаёт бизнес. Почему она это делает? Может, почувствовала опасность?
– Ты знаешь, в каком банке у Элеоноры счета?
Иса усмехнулся, а полицейский почесал макушку.
– Понятия не имею. Сейчас банков, как грязи. У мужа надо спросить. Уж он-то точно знает, потому что через шесть месяцев наследует все деньги своей жены.
– И? – продолжил адвокат, – тогда он решит свои финансовые проблемы. Снова мы возвращаемся к этой версии. Свешников единственный, кому интересна смерть жены, а так как он по состоянию здоровья не мог совершить убийство, то остаётся только мадам Софья Полетаева, которая в роковой день находилась в Афинах.
– Сейчас в управлении оформлю ордер на арест и поедем в дом безутешного вдовца, я уверен, что Софья именно там. Я не думаю, что она начнёт упираться и выгораживать хозяина. Расскажет, как миленькая все подробности.
А в это время Петрищев уже битый час старался быть сдержанным и корректным, но это оказалось выше его сил. Хотелось треснуть по затылку этого балбеса, а как минимум покрыть трёхэтажным смачным матом, чтобы кукушка в голове этого идиота ,заскочила в свой скворечник и заткнулась. Серебряков Пётр Анисимович сыпал блатным словечками направо и налево. Оказалось, что опыт общения с правоохранительными органами не ограничился одной судимостью. А сроки-то отбывал копеечные, зато наколок понатыкал во все руки, веерные пальцы синими перстнями разукрасил, речами поднатарел – матёрые урки позавидуют, морды научился кривить презренные, мол, в падлу с тобой, ментовская харя за одним столом сидеть. Слушал это всё сорокалетний мужик – мент со стажем Петрищев Сергей и думал гневливо:
«Ах ты, поганка гнилая да бледная выкобениваешься, да куражишься передо мной! Вот закрою на сорок восемь часов к беспредельщикам в камеру, потом посмотрю, как на фальцет перейдёшь».
Но взял себя в руки и по возможности спокойно сказал:
– Вот сидишь ты передо мной Пётр Анисимович блатуешь, а ведь тебе скоро тридцатник. Ни жены у тебя нет, ни детей и время пришло о наследниках пора подумать. Да только закрою тебя и забудь про женщин на долгий срок.
– Да не пугай ты меня, начальник. Нет у тебя ничего на меня!
– Найти раз плюнуть! Только копну твою меховую богадельню, – у Петрищева действительно ничего не было ни на Серебрякова, не на то, что бизнес имеет криминальный оттенок, но говорил он уверенно и иронично. – Тебя хозяева сами закопают. А ведь дома ждёт парализованный отец, кто за ним ухаживать будет? Отправишься в места не столь отдалённые, на нары. А за здорово живёшь или от доброты сердечной ни одна жалостливая соседка куска хлеба ему не принесёт.
Петя Серебряков приглох, только сопел шумно, но стало понятно, что дешёвый кураж иссяк. Постепенно сошёл на нет мат и жаргон. Петрищев подумал, что у блатняка это защитная реакция, как скунс выпускает свою вонь при возникновении опасности. Словесные жаргонизмы как-то постепенно заменились нормальной речью. Парень подумал про себя:
«И, правда, чего это я из-за чужого богатства задницу в клочья раздираю. Они барыши делят, а я лишь Барбосом на воротах стою. И вообще моё дело маленькое».
А вслух только огрызнулся:
– Что надо? Спрашивай.
– Так-то лучше. Откуда узнал про документы?
– Про какие документы?
– Петь, не валяй дурака! Ты хотел заполучить патент и химическую формулу?
– А ты, начальник, сам как думаешь, мне нужно это? Да я в этом ничего не понимаю. Хозяин нарыл где-то информацию, что конкурент затеял прорыв. Изобрёл какой-то химический состав для выделки шкурок животного из Южной Америки, я таких не знаю даже. Самое интересное, что на нашей ферме таких и не водится. Мы вместе с управляющим – он толковый зоотехник, хозяина предупреждали, что ничего из этого не выйдет. Уж работаем с норками, соболями, лисами и будет! Дело налажено на аукционе «Союзпушнина» без остатка всё продаём. Но хозяин упёрся, мол, если первыми наладим выделку этих шкурок, то прибыль подскочит в три раза.
– Откуда у твоего хозяина такая информация?
– Да я понятия не имею, он никогда свои источники не выдаёт,– парень замешкался на секунду и нехотя продолжил.– Я случайно слышал, как он говорил с кем-то по телефону. Так вот шеф заикнулся про патентное бюро, в котором Свешников зарегистрировал свое изобретение.
– Как ты вышел на Изольду?
– Случайно. Навёл справки про семью, про сотрудников на ферме и в доме, так и наткнулся на подельницу давнишнюю. Когда сказал про это хозяину, то решили тётку прижать, узнали, что дочка пристроилась в приличном доме и семьёй обзавелась. Она бы эти документы как миленькая притащила, побоялась бы, что правда всплывёт, тогда и работа, и семья псу под хвост. Да только напрасно всё, ничего я от неё не получил. Поэтому не пришьёшь ты мне никакой статьи. Это же шутка была!
– А как ты хотел доказать, что у дочки судимость? У тебя документы есть, может фотографии какие? Или хотел собственной персоной заявиться? Ведь ты понимаешь, что если позвонишь по телефону, то информацию примут за розыгрыш, да и физиономия твоя доверия не внушает.
Полицейский видел, что у парня забегали глаза, и он решил немного надавить.
– Ты мне не ври Серебряков, я же всё равно всё узнаю, могу и обыск устроить и на ферме, и дома. Отца пожалей.
– Да нет у меня ничего, можешь перерыть всё. Я на понт старуху взял! Говорю же, что это шутка была!
Поверил в искренность блатного парня Петрищев и не заметил лукавства в его глазах, но решил всё-таки напоследок пугануть:
– Ну, смотри Серебряков, не попадайся больше на моём пути и не играй с огнём.
Петрищев отпустил с миром мелкую сошку и задумался, что в этом направлении, похоже, нет никаких перспектив.
Убийцу Свешниковой надо искать в другой плоскости, но в какой точно пока никому из его коллег не известно. Никому, наверное, кроме Шапошникова, который был почти уверен, что к убийству приложили руку Софья и Василий. Он не верил в такие совпадения, когда люди как будто случайно встречаются в одно и то же время и в том же месте, в другой стране, после чего обнаруживается изувеченный труп.
В управление ехали молча. Иса всячески старался разговорить товарища, но тот, погружённый в свои мысли, отвечал односложно. В кабинете висел дым коромыслом. Петрищев уже отправил восвояси напуганного Серебрякова, и, развалившись, вольготно устроился за столом. Он громко швыркал горячий чай и выпускал клубы сигаретного дыма.
– Ну что, поговорил с охранником из конкурирующей фермы? – на ходу спросил Шапошников, наливая чай себе и Исе.
– Поговорил. Всё, как мы и предполагали – он мелкая сошка, когда-то проходил по делу вместе с дочерью домработницы. Хозяин фермы криминальный авторитет узнал от кого-то из патентного бюро про открытие Свешникова, ну и созрел план, который не сработал.
– Понятно – этот гаврик не наш клиент. Во всяком случае, не в этот раз.
Шапошников протянул горячую кружку адвокату и повернулся к Петрищеву.
– Найди банк, с которым Элеонора Свешикова сотрудничала, и где её деньги хранятся сейчас. По нашим сведениям, на её счетах имеются большие суммы после продажи родительской квартиры в центре города и салона, который под завязку набит драгоценными мехами. А я сейчас ордер на арест оформлю, наряд вызову и поеду за этой сладкой парочкой Софьей и Василием. Ходим вокруг да около, чайные церемонии устраиваем. А надо прижать, как следует, расскажут, даже то, чего не знают.
Шапошников почему-то разозлился. Иса промолчал, только покачал головой, а Петрищев с сомнением заметил:
– Ох, не знаю, Серёга, может, рано мы их за ноздри тянем. Что у нас имеется на эту пару? Только то, что они в Афинах искали встречу с Элеонорой? Да эта акула Софья десять причин тебе назовёт, отбрешется от всего. Продержим их положенных сорок восемь часов и отпустим.
– Вот именно, за это время они нам всё расскажут. Я предполагаю, что Полетаева начнёт звонить своему банкиру, и если Свиридов не козёл, то начнёт действовать. Вот эта спешка многое нам покажет.
Иса прокашлялся, напоминая о себе.
– Я извиняюсь, а каким боком может быть причастен к этому делу любовник Элеоноры? Самойлова, зачем убили? Следы скрывали? Или его смерть не имеет отношения к афинскому преступлению?
– Я думаю, имеет. Он что-то знал. Вот представьте себе. Элеонора перед отъездом рассказывает любовнику, что боится за свою жизнь. Она знает, что муж на грани банкротства, и если она разведётся с ним, то он уж точно будет разорён.
– Предположим, что так, – Иса гнул свою линию. – Только Софья и Василий появились в тот же день, когда был обнаружен убитый Самойлов. Значит, из аэропорта они должны поехать к нему домой, долбануть по башке, воткнуть шприц с ядом и счастливые приехать в коттедж. Как-то уж слишком хладнокровно. Они же не Бони и Клайд, за которыми тянется кровавый след.
– Так вот у них и узнаем! Посидят в камере среди народа криминального, быстрее вспомнят все подробности.
– К Свешникову меня с собой возьмёшь?
Иса нахмурился он, как адвокат не соглашался с тем, что Шапошников хочет предпринять. Грек понимал, что толковый юрист не оставит камня на камне от этих обвинений. А то, что у управляющего банком такой человек есть, можно не сомневаться, и он обязательно появиться, чтобы защитить Полетаеву. Ловкий адвокат не даст девушке рта открыть. Не разрешит произнести что-нибудь компрометирующее и станет опротестовывать каждый вопрос. Во всяком случае, Иса поступал бы именно так и не известно продлиться ли заточение этой пары более сорока восьми часов. Но господин полицейский настроился решительно и, уже выходя за дверь, бросил:
– Жди меня здесь. Так и быть, разрешу тебе присутствовать на допросе, но только забудь, что ты адвокат лучше играй роль прокурора. Так быстрее дело пойдёт.
Когда разъехались ворота и полицейские машины остановились у дома Свешникова, сразу стало понятно, что за порядком никто не следит. В углах лестницы сбилась старая, мелкая грязь вместе с бумажками и каким-то мусором, в больших, глиняных вазонах поникли без воды герань и петуньи, симпатичный яркий коврик для ног лежал не у дверей, а скатился по ступеням до самого газона. Шапошников усмехнулся про себя почему-то злорадно – хозяин не видит, а две рыбы, которые с глазами чихать хотели на порядок, как во дворе, так и внутри дома. Изольда, вероятно, не появлялась здесь с того дня, когда произошёл этот разоблачительный инцидент. Полицейский чертыхнулся мысленно:
«Вот бестолочи мы с Исой, закрутились и даже не позвонили и не поинтересовались, как у женщины дела».
На звонок двери открыл Василий, было видно, что он в приподнятом настроении. Увидев полицейских, парень шутовски раскланялся и широко распахнул дверь. По выразительному запаху алкоголя стало понятно, что он крепко навеселе.
– Давно вас не видели господа полицейские, даже соскучиться успели. Добро пожаловать!
Парень продолжал шутливо расшаркиваться, а Шапошников вместе со своими сопровождающими, вошли в дом, не обращая внимания на кривлянье Василия. В столовой на круглом столе стояли только бокалы, банки с пивом, бутылки какими-то напитками, а вокруг восседало несколько человек. Полицеский цепким взглядом окинул присутствующих. Во главе сидел с невозмутимым видом Сешников, рядом суетливо вертелась взволнованная Софья. Напротив расположился солидный, полный мужчина в дорогом костюме. Поодаль, навытяжку стоял крепкий парняга простецкого вида, в голубой рубашке, из-под которой буграми выпирали бицепсы. В этих двоих Шапошников каким-то чутьём угадал управляющего банка «Кредит-Универсал» Свиридова вместе со своим то ли шофёром, то ли охранником. На несколько секунд повисла пауза, которую прервал хозяин дома:
– Произошло что-то ещё? Кажется, мы уже всё выяснили, но если у вас есть ещё вопросы, пришлите повестку, мы явимся по первому требованию.
Ни к кому из присутствующих Шапошников не испытывал тёплых чувств, но тем не менее сдержанно произнёс:
– Прошу извинить, за то, что нарушаем ваше застолье, но в расследовании убийства вашей жены появились новые факты.
Шапошников достал из кармана листок с ордером и заколебался на секунду, не зная, кому предъявить для удостоверения полномочия своих действий. Свешников, казалось, угадал или всё-таки разглядел нерешительность полицейского и указал рукой на толстого банкира, тот помусолив листок, пожал плечами и закивал головой.
– Софья Полетаева мы вынуждены вас задержать по подозрению в убийстве, – полицейский повернулся в сторону Василия, из которого молниеносно улетучился алкоголь. – И вы тоже собирайтесь.
В первый момент Софья остолбенела, а через минуту началась истерика. Она подскочила из-за стола, зацепив салфеткой посуду на столе. Звонко на пол полетели бокалы, с грохотом упал стул.
– Что вы несёте? Какое убийство?
Шапошников терпеливо созерцал, для него такая реакция была не новостью. Потом он вклинился в словесный поток женщины и чётко объяснил, соблюдая все процессуальные нормы.
– Убийство, Элеоноры Свешниковой, совершённое группой лиц по предварительному сговору. Вы имеете право хранить молчание. Если не в состоянии оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством.
Свешников растерялся. Он не проронил ни слова пока, подоспевший наряд выводил Василия и Софью из дома. Сергей Сергеевич поднялся и, осторожно обходя мебель, двинулся на голоса. Уже в пороге он остановил Шапошникова вопросом:
– Что с ними будет?
– А что вы за них переживаете? Вы тоже под подозрением, ещё неизвестно, какие показания дадут ваши компаньоны, поэтому не исключено, что нам придётся вернуться. Вам больше всех была выгодна смерть жены.
– Вы что несёте? Вы что, пугаете меня?
– Ни в коем случае. Предупреждаю.
Шапошников захлопнул дверь, а Свешников нащупал стул и обессилено присел. За всем происходящим, молча наблюдали банкир с шофёром. Толстый Свиридов достал из кармана душистый платок, вытер потную, лысеющую голову, потом коротко махнул шофёру:
– Заводи машину.
Парень в галстуке метнулся на выход, а банкир Свиридов, повернувшись к хозяину, извиняющимся тоном сказал:
– Так Серёга, мы с тобой после договорим, но помни, что времени у тебя нет. Сам понимаешь, с банками шутки плохи. Если на следующей неделе не начнутся выплаты, то придут приставы. Я не буду тебе напоминать, что в залоге у банка твоя звероферма.
С этими словами толстяк вышел вон, оставив после себя запах дорогого одеколона, перемешанного с потом. Сергей Сергеевич остался один на один с самим собой, за грязным столом, в пыльном доме. На душе у него было так же мерзко и пакостно. Он понятия не имел что делать, довериться Свешников никому не мог, и один был совершенно беспомощен. Сын благополучно улетел в Англию, и на ум пришла только одна кандидатура – его домработница Изольда. Он подумал, что рано или поздно с ней пришлось бы поговорить, выяснить, что тогда произошло. Он слышал, что Изольда приходила несколько раз, только Софья гнала её в три шеи и на порог не пускала. Он вспомнил её телефон и на ощупь набрал номер.
– Да я вас слушаю.
– Изольда, это Свешников. Ты можешь приехать?
– Ах, Сергей Сергеевич, конечно! Я буду через несколько минут.
Женщина не знала, что происходит и в каком настрое по отношению к ней звонил хозяин, но обнадёживало то, что он сам с ней разговаривал без посредников. Изольда лихорадочно соображала, какие слова скажет в своё оправдание, она была уверена, что найдёт правильные выражения и объяснит, почему решилась на этот шаг. Увлечённая такими раздумьями, женщина быстро добралась до коттеджа. Когда открыла дверь, то увидела, неряшливо одетого хозяина. Оглядевшись, покачала укоризненно головой – дом давно никто не убирал, слой пыли покрывал напольные часы, которые остановились и не тикали уютно. Пыль покрывала всё – стол, пол, люстру и лестницу, ведущую на второй этаж. Свешников молчал несколько секунд, прислушиваясь и принюхиваясь, потом спросил:
– Изольда?
– Да Сергей Сергеевич. Это я.
Женщина испуганно остановилась у порога, прижимая пустую сумку к животу, не зная, что делать дальше. А Свешников лишь произнёс:
– Я кушать хочу.
Из глаз женщины хлынули слёзы, но она совладала с волнением в голосе и поспешила на кухню со словами:
– Обед будет через несколько минут. Потерпите.
Свешников поплёлся следом, уютно расположился в углу на плетёном, ротанговом диванчике. Его успокаивали привычные, но забытые звуки и запахи, которые доносилисьиз кухни. За то время пока Изольда не приходила в дом, он соскучился по запаху свежего борща, тушёного мяса, блинов. Ему нравился звук брякающих кастрюль, звон хрустальных фужеров и тарелок элитной немецкой компании «Villeroy Boch». В отчем доме всегда была красивая, дорогая посуда, но родители её запирала по шкафам и в кладовке. И только по праздникам, когда приходили гости, всё это стеклянно-хрустальное богатство перетиралось и с трепетом, аккуратно выставлялось на стол с белоснежной скатертью. Дорогие гости чванились только первый час застолья. Потом благоговение к убранству и сервировке грубо попиралось, красное вино проливалось мимо фужеров на скатерть, с вилок падали куски мяса, так и не попавшие в открытый рот. Это уже не имело никакого значения, потому что разгорячённый отец растягивал меха гармошки, а гости с упоением пели про «Калину», про «Мороз», про «Рябину». Репертуар почти никогда не менялся, застольщики и плакали и смеялись, и пускались в пляс, а некоторые, утомившись, впадали в дрёму, уютно уткнувшись в салат. Ребятня бегала тут же, таскала куски со стола, подпевала, приплясывала, корчила рожицы, передразнивая пьяных взрослых. А наутро церемония повторялась в обратном порядке – драгоценная посуда мылась, сушилась и отправлялась обратно в кладовую и в шкафы. В повседневности семья пользовалась эмалированными кружками и тарелками из разносортицы, ведь по-другому нельзя, два пацана в доме, всё равно всё перебьют. Когда у Сергея Свешникова появился свой дом, он завёл другой порядок. Семья пользовалась красивой посудой ежедневно. Он выписал из Германии сервиз «Botanica» от известной компании «Villeroy Boch» на сто двенадцать предметов и очень гордился этим приобретением. Особенно, когда к столу подносили русский борщ или окрошку в роскошной супнице, расписанной одуванчиками и репьями. А для Элеоноры такие вещи были делом заурядным и обычным, она росла в профессорской семье и особого пиетета не испытывала к вещам, как она считала, повседневным. Женщина не знала, а муж не рассказывал, что ножом и вилкой он научился пользоваться с большим трудом к тридцати годам. Сначала он терялся во множестве столовых предметов, находившихся на столе, и не знал, какую вилку и нож брать сначала – те, что ближе к тарелке или дальше, в какой бокал наливать воду, а в какой вино? Свешников специально наедался дома перед тем, как отправиться в гости или ресторан, чтобы есть как можно меньше и не обратить случайно на себя внимание медвежьей неловкостью. А с потерей зрения, он и вовсе получил оправдание, да только слабовидящего инвалида, стали меньше приглашать, к его облегчению. Сергей Сергеевич тихо сидел в углу, углубляясь в воспоминания и нелёгкие мысли. Всё спуталось в голове, и он никак не мог разложить по полочкам, упорядочить проблемы, которые множились и прибавлялись. Он рылся в своей памяти и не мог точно определить, когда же всё началось, в какой момент он самоуверенный, самонадеянный бизнесмен, не заметил, не обратил внимания на то, что его цементная жизнь начала превращаться в песок и осыпаться. Ему надо было с кем-то поговорить, так ни про что, просто услышать живой, добрый, человеческий голос.
– Я заказал гранитный памятник для Элеоноры, через месяц будет готов. Но мне, почему-то всегда кажется, что она живая, просто ушла к другому мужчине от меня.
– Это, наверное, потому что вы не видели её мёртвой, – откликнулась женщина.
– Илья улетел вчера вечером. Вернулся в Англию. У него там дела, работа.
Свешников разговаривал как будто сам с собой, а Изольда, не отвлекаясь от готовки, поддерживала разговор:
– Он взрослый мальчик, должен устраивать свою жизнь самостоятельно.
– Я надеялся, что сын вернётся домой. Мне он сейчас очень нужен. Сегодня полиция забрала Софью и Василия, их обвиняют в убийстве Норы. Мне совершенно непонятно, каким образом они могут быть причастны к смерти жены. Да чушь это всё, зачем им убивать Нору? Голова идёт кругом, как я один управлюсь с фермой?
Свешников потёр глаза. Если глухота его даже устраивала, тем более он мог слышать при помощи аппарата, когда необходимо, но обходиться без зрения было затруднительно – он чувствовал себя беспомощным. Пока кипел бульон, домработница влажной тряпкой ловко смахивала пыль с мебели, шкафов и полок. Она не пользовалась этими новомодными химическими препаратами, которые пачками выпускает индустрия домашней чистки, считая, что самое лучшее средство это хозяйственное мыло, вода и тряпка. Во всяком случае, это экологически не вредно.
– Вы не волнуйтесь, мы же управлялись целый месяц, когда Софья с Василием находились в отпуске. И сейчас я буду рядом. Одна проблема, я машину водить не умею, но будем вызывать такси. А с арестованными полиция разберётся, я думаю, их скоро отпустят. Зря держать не станут.
– Хорошо если так, – эхом отозвался хозяин.
Женщина продолжала тереть столы, полки и вдруг наткнулась взглядом на лекарственный пузырёк из тёмного стекла. Она знала содержимое всех ящиков и полок, недаром шоркала тряпкой в этом доме уже второй десяток лет. А название этого лекарства она увидела впервые.
– Вы снова посещали доктора?
– Да нет, – махнул рукой Свешников, – что толку, врачи оказались неправы, зрение не только не восстанавливается, но становится всё хуже и хуже.
– Вы принимаете новые лекарства? – продолжала допытываться Изольда, сама тем временем сунула пузырёк в карман.
– Какие лекарства? – сначала не понял мужчина, и через секунду сообразил. – Я их принимаю уже месяца два. Софья откуда-то принесла. Вроде как пищевые добавки для общего укрепления организма. Хотя после употребления я не чувствую прилива энергии, а наоборот слишком расслабляюсь. Да что толку с них, – Свешников безнадёжно махнул рукой, – мне зрение вернуть надо! Специально отправил Ваську с Софкой, чтобы проехались по Средиземноморским городам, клинику офтальмологическую нашли. Я мечтал, что когда открою после операции глаза, первым делом увижу бирюзовое море и пальмы. А они деньги промотали, время потратили и ничего толком не узнали. Да и вообще всё, что я делаю в последнее время, не приносит желаемого результата. Взять хоть эту историю с викуньями…
Свешников замолк, только покачал головой, перебирая в мыслях всё произошедшее за последние полгода. Изольда отложила нож с картошкой в сторону, села за стол, положила перед собой натруженные руки и подумала:
«Сиди – не сиди, а начинать когда-нибудь надо».
– Я не хотела красть деньги или бумаги, вообще ничего. Вы меня знаете, я копейки чужой не возьму! Им нужен был только патент и химическая формула.
– Кому им?
Голос Свешникова как-то загрубел, а Изольда сжалась от страха и стыда, но продолжила рассказ:
– Я до сих пор не знаю кто они. Мне каждый раз звонил один и тот же мужской голос и требовал, чтобы я выкрала этот документ, иначе они расскажут на фирме, где работает дочь о её судимости. Так же об этом узнает семья её мужа. Сергей Сергеевич, помните, с каким трудом вы устроили её на престижную работу, и если бы тогда руководство знало об этом факте в её биографии, то дочь, не то, что пол мыть, даже на порог не пустили бы в солидное заведение. То же самое и семья мужа. Интеллигентные люди – отец профессор, мать кандидат наук, сын светлая голова- преподаватель в Университете. Кто захочет породниться с бывшей зечкой? – женщина всхлипнула. – А сейчас это уже не имеет значения, шантажисты сделали то, чем пугали – всем стало известно о том, что мы так долго скрывали. На работе, слава Богу, на дверь не указали, но по служебной лестнице вряд ли дадут подняться, а от мужа она ушла, у меня теперь живёт с ребёнком. Когда после анонимного, телефонного звонка, родственникам стало всё известно, дочка не стала отпираться, а они собрали семейный совет и с большой укоризной провели с ней беседу. Сказали, что всё это время она обманывала их и причин теперь ей доверять нет. Вот такие дела. Я знаю, что виновата перед вами и как теперь молить о прощении понятия не имею.
Свешников не спешил с ответом, только смотрел куда-то перед собой. Ему было невыносимо думать, что вот сейчас уйдёт и Изольда, он останется один в огромном, дорогом, пустом доме, голодный и никому ненужный.
– Почему ты ничего не сказала мне?
– Я боялась, да и вам в тот момент было не до меня.
– Я примерно представляю, кто мог это всё затеять, но что толку сейчас сотрясать воздух, если бы ты сказала об этом раньше, то получила бы эти документы из моих рук. Ведь это просто бумажка и на сегодняшний день она не представляет никакой ценности.
Этот разговор принёс облегчение для них обоих. У Изольды, как камень с души свалился, она даже начала напевать что-то себе под нос, думая, что так сроднилась с этой семьёй, что готова работать за здорово живёшь без зарплаты, а просто так из уважения к хозяину и, конечно, от чувства вины. А у Свешникова потеплело на душе – по дому снова разлился аромат тушёного мяса, блинов, чистоты и порядка. Позднее, когда Сергей Сергеевич удалился в свою комнату, Изольда позвонила адвокату Исе на сотовый, но телефон молчал. Женщина с сожалением подумала, что греку, вероятно, пришла пора вернуться на родину, а она даже не попрощалась с ним и не сказала добрых слов. Хотя кто она такая, заурядная домработница, просто эпизод в запутанном деле и адвокат, наверное, уже сидит на своём балконе с видом на море, пьёт вечерний кофе и думать забыл кто она такая.
Глава 7
За окном опустились сумерки, город зажёгся фонарями и разноцветной неоновой рекламой. Шапошников закурил очередную сигарету, а Иса брезгливо поморщился – он терпеть не мог табачный дым, но тихо сидел в углу во время допроса, лишь изредка задавая, казалось, незначительные вопросы. Проявлять недовольство он просто не имел права – понимал, что должен сказать спасибо, за то, что ему вообще разрешили присутствовать на этой процедуре. Иса чувствовал, как в его кармане беззвучно трепыхался телефон, но не посмел прервать допрос, и только когда подозреваемые покинули под конвоем кабинет, грек поднялся, размял затёкшие ноги, открыл окно и посмотрел от кого был звонок. Он знал, что Изольда не станет звонить по пустякам, но решил поговорить с ней позже. Свежий вечерний воздух проник в кабинет, разгоняя клубы дыма. Иса видел, что его русский приятель неимоверно устал, недоволен собой и зверски голоден. Шапошников действительно был раздосадован, он не получил того эффекта на который рассчитывал. Надежда уже сегодня вечером доложить начальству о раскрытии тяжкого преступления не оправдалась. Подозреваемых уже увели в камеры временного содержания, и в кабинете повисла тишина. Каждый осмысливал про себя, в каком месте сделал ошибку или какой вопрос не задал. Софья и Василий были напуганы или делали вид? Однако парочка с готовностью отвечала на все вопросы, не раздумывала, не предъявляла претензий, не скандалила и не требовала адвокатов. Взрыв негативных эмоций вызвало то, что им придётся провести в полиции ночь, а может и не одну. Если Василий затравленно озирался и что-то бубнил под нос, то Софья тряслась от негодования и ругала матом «долбанутых полицейских». В кабинете ещё витал запах её приторных духов, смешанных с табачным дымом, а визгливый голос уже удалялся по гулкому коридору. Шапошников сидел за столом, подперев подбородок руками и курил – от сигарет хотелось меньше есть, но во рту, казалось, проживало минимум пятнадцать котов, которые постепенно проникали в живот и урчали на все лады, требуя пропитания. Как бы ни старался полицейский, однако сложить всю картину воедино у него не получалось. От близкого знакомства с банкиром Свиридовым секретарша не отказывалась и более того, сама рассказала, что он в какой-то момент склонил её интимным отношениям, а она и не особенно сопротивлялась.
– Вы что думаете, я не отдаю себе отчёт в том, что капризная дама по имени Красота прошла мимо меня. Любви у Свиридова ко мне, конечно, никакой нет, так на какой-то вечеринке мы закружились и вот уже несколько лет встречаемся в постели и на работе. Я и не собираюсь скрывать и отказываться от этих отношений, знаю, что все соседи видели его роскошный автомобиль, особенно эта пьянчужка напротив, которая свой глаз от дверного глазка не отрывала.
– А каким образом вы попали в дом к Свешниковым?
Иса спрашивал, а сам внимательно наблюдал за реакцией женщины, но та даже бровью не повела.
– Да обыкновенно! Свешников и Свиридов давние приятели. Я писала отчёты для налоговых служб по просьбе Сергея Сергеевича, а когда случилось это несчастье, и он потерял зрение, то я по его просьбе почти переехала в коттедж.
– Насколько я осведомлён, – включился Шапошников, – вы официально числитесь сотрудницей банка «Кредит-Универсал».И как, получается работать на двух хозяев?
– Получается, – сухо отрезала секретарша. – Характер моей работы в банке позволяет не находиться на рабочем месте непосредственно.
Шапошников погасил ухмылку:
«Да уж толковый специалист сейчас на вес золота», а вслух спросил:
– Вас связывало нечто большее со Свешниковым нежели, чем просто профессиональные отношения?
– Что вы имеете в виду? – Софья непонимающе взглянула на полицейского, хлопнула ресницами и вдруг её губы превратились в бледную нитку, и она перешла на шипение. – Да как вы смеете!
Пока, не сговариваясь, тему интимных и профессиональных отношений полицейские свернули, а допрос повернулся в сторону Греции. Софья утверждала, что это чистая случайность, она понятия не имела, когда и куда летит Элеонора, что это именно она вызвала её в отель. Якобы Свешникова позвонила ей утром на сотовый телефон. Круизный лайнер только что пришвартовался к берегу Афин, и многочисленные туристы скопились на палубе, ожидая, когда подадут трап. Кто слышал этот звонок, она понятия не имеет, просто потому что не обратила внимания, но Василий слышал это точно. Только эта парочка задушевная, могла сбрехать всё что угодно, только чтобы выгородить друг друга. Телефон Софьи изъяли эксперты, и новостей можно будет ждать только завтра. Она утверждала, что к отелю «Дориан Инн» подъехала на такси, прождала Свешникову в холле около двух часов, потом пешком отправилась гулять по городу. Стоял очень жаркий день, остаток времени она провела в огромном, многолюдном торговом центе и мало вероятно, что кто-то мог её запомнить. Вернулась на лайнер уже затемно, поужинала в ресторане, потом спустилась на среднюю палубу в бар, выпить вина, там и встретила Василия. Тот подтвердил, что слышал, как Софья разговаривала с кем-то по телефону, но кто был на другом конце, он знает лишь со слов подруги. Когда сошли на берег, Софья на площади села в такси, а он пешком отправился гулять по городу.
Иса насторожился, он прекрасно знал эту местность. Международный, круизный порт Пирей находится в девяти километрах от центра Афин и добраться до города можно разными способами – на метро, на автобусе, на такси. Территория порта огромна, как и многочисленные лайнеры, которые причаливают к берегу, поэтому тот, кто первый раз сходит на берег запросто может заблудиться, особенно, если не говорит на каком-нибудь другом языке, кроме русского. Соотечественников из России здесь встретишь не часто, потому что путешествия такого уровня, это удовольствие далеко не дешёвое. Иса с напускным безразличием выяснил, куда первым делом отправился Василий, какие достопримечательности увидел, в какой номер автобуса сел, чтобы добраться до центра. После разговора, сомнений не осталось – парень действительно прошёл и проехал тем маршрутом, который описал. Осталось только найти свидетелей, но на это необходимо время. Тогда Иса без лишних экивоков попросил парня вспомнить все возможные мелочи и детали:
– Давайте будем вместе вспоминать. Вот вы сошли на берег. Вы заходили на Duty Free? Разговаривали с продавцами? А на каком причале вы остановились?
– Дайте подумать, – парень на секунду задумался и обезьяньим жестом почесал макушку. – Причал Е5. На лайнере стюарды нам объяснили, как пройти к станции метро. А в магазин я не заходил, сигареты у меня были, а выпивки в каждой лавке дёшево и хоть залейся, хоть «Мускато», хоть «Рецина», да останавливались почти каждые два дня в разных портах. А цены везде одинаковые, всё в евро.
– А в городе, где были, что видели?
– Я не большой любитель любоваться развалинами, но тут чёрт меня дёрнул отправиться к Акрополю. Я проклял всё, потому что обул резиновые сланцы, а надо идти по лестницам наверх, ступеньки скользкие, жара, толпы туристов. И что я увидел? Старые развалины, да ещё половина закрыта строительными лесами! Мог это всё на картинках посмотреть. Ещё двенадцать евро отдал! За что? В общем, после экскурсии, я засел в каком-то кафе возле кондиционера и пил пиво. Вернулся так же на метро ближе к вечеру, кое-как в порту свою лодку нашёл.
– Вы с кем-нибудь знакомились, или поругались, вас кто-нибудь мог запомнить?
– Послушайте, если бы я тогда знал, что мне надо алиби, то уж точно, закатил бы скандал или кувыркнулся с лестницы возле Парфенона, чтобы скорая помощь приехала и зафиксировала травмы. Я не обязан доказывать свою невиновность, насколько я знаю, это вы, должны представить доказательства моей вины, а если у вас их нет, то я пошёл! И потом, что за обвинения вы предъявляете! Убийство Элеоноры! Чушь собачья! Мне-то это зачем надо? Она что мне наследство должна была оставить?
Василий подскочил со стула, но Шапошников удержал его жестом.
– Если вы не виновны, то будете свободны, а пока не прошли сорок восемь часов, на которые я имею право вас задержать. Только вы сами можете нам помочь, ведь по факту, нет ни одного свидетеля, который бы подтвердил ваши слова. А про Акрополь, я сам расскажу гораздо больше, хоть там ни разу не был, только Интернет открою.
Вот так они несколько часов толкли воду в ступе, устали неимоверно, а толку на грош. Если предположить, что именно они убили Элеонору Свешникову, то кто отправил товар в Санкт-Петербург? Вывод один, у кого-то из них имелся союзник, который доставил шубы в Россию. И скорее всего это была сама Элеонора, потому что из аэропорта в салон товар привёз её любовник Дмитрий Петрович Самойлов – свидетели подтверждали сей факт. Но, кто сказал, что этот самый Самойлов не знал или Василия, или Софью, или их обоих. Может, он в какой-то момент, начал подозревать, во что его втянула эта пара? Шапошников глубоко затянулся сигаретой и достал из кармана телефон.
– Алло, Петрищев, у тебя есть новости? Ты нашёл банк, где Свешникова хранила сбережения? А Рафик встречался с другом детства Самойлова?
На лице полицейского нарисовалось разочарование и досада. Он почти закричал в трубку:
– Послушай Петрищев, и передай Рафику, вы слишком вольготно себя чувствуете! Если дела пойдут такими темпами, то вместе с висяками повесят на гвоздь и нас за ненадобностью, как кукол Карабаса Барабаса! Найди мне этого Игоря Мамонтова и банк, завтра в десять ко мне на доклад!
Потом повернулся к Исе и всё ещё с раздражением в голосе спросил:
– Тебя увезти в отель или сам доберёшься?
– Доберусь, здесь два шага.
Адвокат видел, что приятель на нерве целый день и всё же немного загрустил – завтра улетит на Кипр и даже толком не попрощаются. Он проглотил обиду и засобирался к выходу.
– Вот и хорошо, а я спать. Устал сегодня как собака, – они вышли в пустынный коридор. Шапошников запер кабинет и повернулся к адвокату. – Завтра в шесть утра я тебя заберу из отеля, увезу в «Пулково». Не проспи. По дороге на свежую голову ещё перетрём тему.
Иса и не пытался скрыть довольную улыбку, тут же вспомнил о звонке Изольды, но решил перезвонить ей из номера, он тоже изрядно измочалился за день. Хотелось принять душ, перекусить и просто протянуть в кресле возле телевизора гудящие ноги.
***
Изольда перемыла посуду, высушила полотенцем и расставила по полкам. Рядом со стиральной стояла посудомоечная машина, но домработница пользовалась ей в редких случаях, только если в доме случалось много гостей и затевался банкет человек на двадцать. А в другое время, перемыть посуду за тремя домочадцами не составляло труда. Втайне от всех она предпочитала называть себя экономкой, потому что хоть и тратила не свои, а хозяйские деньги, всё же не швыряла их направо и налево, как фантики. Изольда выключала за всеми забытый свет. Не посвящая хозяет в нюансы, покупала овощи и фрукты не на рынке, а в магазине, если они были такого же качества, но дешевле. Из этих же соображений она не затевала мытье посуды по поводу и без повода в машине, зря растрачивая воду и электричество. Вот и сейчас всё сделала вручную, хоть посуды за её отсутствие накопилось немало. Она смахнула пыль с мебели и прошлась с пылесосом в холле, а уборку второго этаж решила оставить на завтра. Изольда уже собиралась уходить и только остановилась у порога, прислушиваясь к громким звукам телевизора в комнате хозяина, как раздался звонок. Изольда подпрыгнула от неожиданности, потом посмотрела на экран видео домофона. У ворот стояли два крупных мужчины, а по другую сторону дороги находился автомобиль с открытыми дверями. Приглядевшись, женщина поняла, что в салоне находился как минимум ещё один человек. Изольда глянула на огромные, напольные часы.
«Кого это принесло в половине восьмого вечера?» – подумала женщина и спросила, наклонившись к микрофону:
– Что вам угодно?
– Добрый вечер уважаемая. Мы хотели бы встретиться с господином Свешниковым.
– Как о вас доложить, вы по какому делу?
– Моя фамилия ему ни о чём не скажет, но в любом случае, я Алексей Чижевский. А дело у меня к нему очень серьёзное.
– Подождите минуту.
Женщина резво поднялась по лестнице и громко, чтобы заглушить звук телевизора, постучала в комнату Свешникова. Хозяин удивился, что домработница ещё не ушла, а Изольда доложила о незваных гостях. Она подумала, что если визитёры припёрлись на пять минут позже, то, вероятно им никто не открыл бы дверь. Свешников ещё не переодевался ко сну, поэтому в джинсах, в рубашке и домашних тапочках на босу ногу спустился в холл. Когда появился недуг со зрением, Сергей Сергеевич в присутствии посторонних начал носить очки с затемнёнными стёклами, поэтому многие не догадывались в первый момент, что Свешников просто не видит, и принимали его за невоспитанного хама. Вот и в этот раз, солидный гость, представившись, протянул хозяину руку, а тот стоял без реакции, засунув руки в карманы. Двое мужчин в неловкости остановились возле дверей, не ожидая такого странного приёма. Свешников и в былые времена имел характер прямолинейный, напористый и даже грубоватый, а с потерей зрения вовсе стал подозрительным и осторожным, поэтому тон, с которым он обратился к гостям, звучал совсем не дружелюбно.
– Я Свешников. Что привело вас в мой дом?
Мужчины переглянулись, один, который представился Алексеем Чижевским достал из портфеля папку и протянул хозяину.
– В ваш дом нас привёл именно этот дом, – гость ухмыльнулся собственному каламбуру и обвёл взглядом прихожую. – Мы можем где-нибудь присесть?
Свешников опять не среагировал на протянутую руку с документами, а только махнул рукой домработнице, которая провела гостей в холл и указала на кресла. И потому, как двигался Сергей Сергеевич, слегка выставляя руку вперёд, как бы ощупывая пространство, гости поняли, что он либо плохо видит, либо не видит ничего.
– Вы извините, – смущённо сказал один из мужчин, – мы не были в курсе ваших проблем со здоровьем…
– Не извиняйтесь всё в порядке. О моём недуге не может знать вся страна, – криво усмехнулся Свешников, усаживаясь в кресло, услужливо подставленное Изольдой. – Я вас слушаю.
– Дело вот в чём, – Чижевский понял, что лучше обойтись без чайных церемоний и сразу перешёл к сути вопроса. – У нас на руках документы, с которыми вы должны ознакомиться. Или у вас есть помощник, который это может сделать для вас? Например, адвокат, нотариус, секретарь?
– Давайте сначала вы расскажете суть, а потом я решу, просматривать ли ваши бумаги.
– Хорошо. По юридическим документам этот дом принадлежит вам и вашей жене.
– Именно так. И после смерти жены, я являюсь единоличным владельцем этой недвижимости.
– Дело в том, что ваша жена, два месяца тому назад, ещё, будучи в полном здравии, продала половину вашего дворца мне!
Повисла тишина и только наверху, какой-то комик по телевизору травил свои байки, вызывая взрывы, вероятнее всего, искусственного хохота.
– Почему вы пришли именно сейчас? Не раньше и не позже?
– Условия сделки были таковы, что договор вступает в силу только спустя два месяца после подписания, – вставил своё слово мужчина, который не представился и до этого времени не участвовал в разговоре. – Я адвокат Алексея Чижевского и могу вас заверить, что все документы подлинные. Мы видим, что это для вас полная неожиданность. Но сделка совершена в присутствии вашей жены и моего клиента. Я сделал копии документов, и вы сможете их изучить со своими юристами.
Для Свешникова всё, что сейчас происходило, являлось просто шоком. В памяти пронеслись картины, как он возводил свой дворец, сколько времени, сил и энергии было потрачено на воплощение мечты. Сергей Сергеевич вспомнил, как молодой, энергичный, полный сил сооружал свою ферму. Он спал по пять часов в складском помещении, ел что попало. Ранюю рань он нёсся в строящийся дом и ругался со строителями. Свешников принципиально не нанимал таджиков, молдаван или узбеков, считал, что надо дать работу своему, русскому, питерцу. А они пили, как проклятые, однажды пропили двадцать квадратов дорогой испанской плитки и списали на бой. И он бил их в морду, ругался матом, он торопился, потому что Элеонора должна была вскоре родить сына. И, невзирая на все трудности и мытарства, жена из роддома попала сразу в сказку, которую он для неё создал. Он лично покупал сантехнику и мебель, ковры, выбирал колер для стен, паркет для пола, даже портьеры, постельное бельё и полотенца для ванной. И когда оформлял документы на новую недвижимость, то без сомнения указал двух владельцев – себя и Элеонору. Дом всегда назывался норкой для Норы! Он вспомнил ту ночь, кода после похорон отца, сидел в новосибирском аэропорту злой, пил коньяк и давал обещания самому себе, что, во что бы то ни стало, создаст свой мир, свой бизнес, свой уют и свою крепость. И вот сейчас тот уклад, который он с таким трудом строил начал приходить в упадок. Сергей Сергеевич собрался с мыслями и спросил:
– Предположим, что всё именно так, как вы говорите. Каких действий вы ждёте от меня?
– У вас, то есть у нас, – продолжил адвокат, – два выхода – или вы выплачиваете моему клиенту сумму, которую он запросит за уже свою часть дома, или продаёте свою долю за ту сумму, о которой вы договоритесь с Алексеем Чижевским.
– А если меня не устраивает ни один из вариантов?
– Тогда рядом с вами, на этой жилплощади, на законных основаниях поселяется парочка, а может и больше мордоворотов, и ваша жизнь превратиться в кошмар.
– Послушайте, вы меня с кем-то перепутали, – голос хозяина стал жёстким и костяшки пальцев побелели, когда он сжал ручки кресла. – Я вам не старушка и не женщина одинокая, которую можно вот так запугать. Вы что думаете, у меня своих бойцов не найдётся, которые тоже могут появиться здесь. Если вы желаете устроить из дома полигон для битвы, я вам это организую. Уж лучше, я разрушу его до фундамента, чем отдам на ваших условиях!
– Ну что вы! – адвокат тараторил примирительным тоном. – Вы, как человек деловой должны понимать, что такие методы нас тоже не устраивают, и на такие меры мы пойдём только в крайнем случае. Мы же интеллигентные и цивилизованные люди и хотим решить проблему миром.
– Оставляйте папку с документами, я буду разговаривать со своими юристами. А сейчас, Изольда, пожалуйста, покажи, где выход.
Два мужика пытались ещё что-то сказать, но экономка уже распахнула дверь, а хозяин небрежно махнул рукой.
– Я дам вам знать через пару дней. Ждите моего звонка.
Только сейчас Свешников ясно понял, наступил крах его меховой империи. Звероферму заберёт за долги банк, дом придётся отдать этим хапугам. Хорошо, если они за его долю предложат хорошую цену, тогда он сможет купить квартирку, где-нибудь на окраине Санкт-Петербурга. Где-то в глубине тлела надежда, что есть ещё салон «Элеонора» и родительский дом в центре города, и он сможет покрыть долги хотя бы перед банком. Но надежда теплилась еле-еле, потому что в свете последних событий, ожидать можно было любого поворота и не в его пользу.
– Изольда, принеси, пожалуйста, холодной водки.
Женщина без разговоров поставила на стол запотевший графин с прозрачной жидкостью, рюмки и миску с маринованными огурцами, потом устало села рядом. Водку они выпили, не проронив ни слова, и даже телевизор наверху не издавал ни звука, только напольные часы, которые недавно завела Изольда, назойливым тиканьем нарушали тишину.
– Мне надо домой, – Изольда вздохнула и поднялась. – Дочь с ребёнком уже заждались. Завтра приду рано, позавтракаем и поедем, куда скажете.
Домработница выключила свет, оставила только торшер в углу и то для того, чтобы самой в темноте не споткнуться, когда будет выходить из дома. А Свешников так и остался сидеть в одиночестве, вспоминая прошлое и размышляя над будущим. Он отчётливо осознал, что покатился вниз в тот самый момент, когда оказался на самом верху, когда получил всё, чего желал, когда от сытости и вседозволенности перестал ценить то, что держал в руках. Он менял женщин, сорил деньгами, впутывался в авантюры, перестал обращать внимания на свою жену и сына и наивно полагал, что так будет всегда. Известие о смерти жены разбило его сердце, хоть он старался не подавать вида. Он горевал и винил себя, но боль как-то быстро притупилась, он приучил себя думать, что Элеонора просто ушла от него, ведь он и правда не видел её мёртвого тела.
***
Иса, как и планировал, так и провёл свой последний вечер. Вместо того чтобы нанять такси, пешком прошёлся по улицам вечернего города, посидел в уютном ресторане, потом в номере собрал чемодан и с бутылкой холодного пива уселся у телевизора. Он думал о своей жене Ларисе, знал, что она не выдержит и примчится в аэропорт. Ещё вчера он сбросил ей на электронную почту номер своего рейса. Иса понимал, что поступает не правильно, прежде надо бы встретиться с другом Константином в Афинах, отчитаться ему обо всём, что произошло в Санкт-Петербурге. А по большому счёту он вынужден сообщить другу о том, что у него нет результата – женщина мертва, денег нет. Но он так соскучился по Ларисе, что просто нет сил, поэтому сначала Кипр, а там будет видно, что делать дальше. Иса вдруг вспомнил, что не ответил Изольде. Адвокат глянул на часы – не слишком ли поздно. Но что делать, завтра позвонить уже не получится. Лучше пренебречь тем, что уже десять часов вечера и набрать номер. Женщина ответила стразу, как будто держала телефон наготове. Разговаривали они долго, как старые приятели, но новости, которые услышал адвокат, заставили его задуматься о том, в правильном ли направлении двигается следствие. Иса так и не уснул, ворочался в кровати, потом открыл свой компьютер, так и просидел до тех пор, пока ещё невидимое солнце, пустило первые лучи. Он уже начал сожалеть, что улетает так скоро, тоска о Ларисе как-то поблекла, но решил ничего не менять, радуясь, что на сегодняшний день различных средств связи достаточно, чтобы быть в курсе событий. Без пяти минут шесть Иса нервно прохаживался в холле отеля, ожидая своего товарища. Он увидел, что Шапошников тоже выглядел неважно – красные глаза, нечищеные ботинки, лохматая голова и неутюженная рубашка. Иса покачал головой, раньше он не замечал за приятелем такой неряшливости и небрежности в одежде. И когда сели в машину и тронулись, адвокат без обиняков спросил:
– В ночном клубе ты выпил не больше бокала вина, а на утро мучился с похмелья, весь день был не в духе и сегодня опять, как старый пыльный мешок. Я улетаю сейчас и лучшей кандидатуры на роль жилетки, которую можно пустить слезу и всё рассказать, тебе не найти. Я считаю, что ты хороший парень Серёга, а я отличный слушатель и советчик – поделись, легче станет.
Шапошников вдруг засмеялся открыто и заразительно, потом опять стал серьёзным и даже загрустил.
– Ничего от тебя не скроешь, – Серёга помолчал немного. – Короче вот представь себе: влюбился я как зелёный юноша, ходил неё вокруг да около, наконец-то решился пригласить девушку на свидание. И ведь видел, что иногда её провожает солидный мужик, на дорогой иномарке. Знал, что за красивой девушкой может ухлёстывать не только этот старый запёрдыш. Видел, знал и всё же полез со свиным рылом на яркий цветок. И дело не в моей самонадеянности, а в стечении обстоятельств. Ты помнишь, как мы встречались с профессором, который прочёл целую лекцию о странных и дорогих животных? – Иса кивнул, а Серёга продолжил. – Потом мы идём с Ниной и с тобой в ночной клуб «Карфаген». После того, как мы привезли тебя пьяного, буйного и возбуждённого в отель, я проводил Нину домой. Ну, ты же понимаешь, что мы люди свободные, молодые, между нами искры. Я чувствовал, что я ей не безразличен тоже, ну а я так просто без ума.
Шапошников вздохнул безнадёжно и примолк, подбирая слова. А Иса ёрзал от нетерпения, потому что время шло, а надо ещё много обсудить.
– Ну? Продолжай, Серёга.
– Короче, когда я уходил от неё ночью и искал в прихожей ложку для обуви, то увидел на вешалке широкий шарф бежевого цвета, и бирку, на которой прочитал «Loro Piana»!
– И что? – не понял Иса.
– А то, что шарф сделан из шерсти викуньи и цена этой вещи около пяти тысяч долларов! Конечно, я заметил, что квартира обставлена со вкусом, но без лишней роскоши, без хрустальных люстр до пола, без тумбочек из красного дерева и без антиквариата, зато с дорогой сантехникой и бытовой техникой класса люкс. Естественно я спросил вроде в шутку, откуда мол, такие дорогие вещи? А она мне отвечает: -
«Подарок, мужчина подарил».
Понимаешь, так кокетливо отвечает, – Шапошников задохнулся от монолога, немного перевёл дух и уже спокойнее продолжил. – Иса, я простой мент, я нормальный мужик, взяток не беру и не смогу дарить такие презенты. Так вот, я попрощался и ушёл, потом напился в какой-то забегаловке. Не знаю, как поступить. Нина звонила вчера, а я не ответил.
Адвокат с вершины своего возраста и опыта, считал эту историю несерьёзной. Ну, подумаешь, увидел шарф, ответ получил шутливый, не выяснил ничего толком, сделал выводы, может и не совсем правильные. Зачем же сразу точку ставить бесповоротную? Но не хотел адвокат поучать, он считал, что не в праве этого делать, потому что и сам поступал не всегда правильно и совершал много ошибок. У них с Ларисой не случилось детей, и он совсем не имел опыта задушевных разговоров. Под шкуру приятелю лезть не собирался, только отстранёно произнёс:
– Я поведаю тебе притчу, может тебе станет что-нибудь понятно. Собрал Бог сто ангелов и сказал:
«Я отправляю вас на землю, принесите мне всё самое дорогое, что найдёте среди людей. Даю вам только один день».
Прошёл день, вернулись ангелы на небо с разными драгоценностями, богатствами, яствами, со всем тем, что они считали самым дорогим. И только один ангел запаздывал, пришёл самым последним и ничего не принёс. Бог изумился – много добра лежало у его ног, и только один пришёл пустым. Нахмурился Всевышний, а ангел разжал ладошку, на которой одиноко лежала чистая слеза. Собрались ангелы с укоризной посмотрели на него, и он поведал, что всё время летал в поисках и вдруг увидел в одном доме, в углу сидит несчастный и молит бога о прощении грехов. Просит неистово, исступлённо, заливаясь слезами. Взял только одну слезу у кающегося грешника ангел и смиренно преподнёс в дар Богу. И сказал Всевышний, что никакие драгоценности и дары не сравняться с маленькой слезинкой раскаявшегося.
Больше к этой теме не возвращались. Без разговоров приехали в аэропорт, и Шапошников собрался уже возвращаться в город, как Иса всплеснул руками:
– Ох, про самое важное и не поговорили. Вчера я разговаривал по телефону с Изольдой. Там происходят дела невероятные, – адвокат глянул на часы. – Пойдём, посидим в кафе, время до вылета ещё достаточно.
Они зашли в гулкий зал аэропорта, нашли самую тихую забегаловку и устроились в углу. Пока ждали заказ, Иса от нетерпения потирал руки и, как только официантка удалилась, он начал сенсационный рассказ:
– Значит первое: Изольда вернулась в дом Свешникова, сам позвонил и позвал. Когда наводила порядок, то обнаружила некие таблетки. Хозяин сказал, что уже пару месяцев Софья его пичкает пищевыми добавками, а по названию я выяснил в интернете, что это простые успокаивающие пилюли, но с очень сильным побочным эффектом. Изольда как-то рассказала, что врачи предрекли Свешникову постепенное восстановление зрения, а он видит всё хуже и хуже, так вот сердобольная секретарша подсовывала ему такие дозировки, что с этими таблетками он бы не прозрел никогда!
– Вот это интересно, так мы нароем на эту серую мышку, как минимум покушение на жизнь и здоровье человека.
– Это при условии, что Свешников сделает письменное заявление, в противном случае, ничего у тебя не выйдет. Меховщик скажет, что сам, с удовольствием глотал таблетки и никаких претензий ни к кому не имеет. Но послушай, самое интересное ещё впереди! Вчера вечером заявились какие-то люди и предъявили документы на владение половиной коттеджа.
– Как так? – не понял Шапошников.
– А так, за два месяца до смерти Элеонора продала свою половину дома.
– Вот это номер. Покойная для чего-то перед смертью избавляется от всего, что имеет, – полицейский задумчиво сдвинул брови. – Может она боялась, что её хотят убить? И где же деньги? У Котовой она забрала всю сумму наличными в долларах, банковский счёт, через который проводились операции салона, закрыт. Петрищев ищет банк, где оседали деньги, но пока без результата. Не держала же она огромные суммы на съёмной квартире или в номере отеля. Где-то же Элеонора жила последее время до отъезда в Грецию.
– Искать можно долго и безрезультатно! – Иса прокашлялся. – А ты позвони Татьяне Котовой. Вдруг при продаже салона Свешникова упоминала название какого-нибудь банка? Ведь не за один день они столковались, это же очень большая сумма. Так же и покупатели половины дома и родительской квартиры. Да ещё одна интересная деталь, о которой рассказала Изольда – Свешников не спонсор, который сорит деньгами и отпуском он эту пару не поощрял, как они говорят. Он отправил их так сказать в командировку по городам Средиземного моря, чтобы они нашли офтальмологическую клинику, в которой он сможет сделать операцию. У него, видите ли пунктик, снимут повязки с его глаз, и он увидит море, пальмы и песок. Лайнер в каждом порту стоит как минимум шесть часов, то есть у них было время попасть в клинику, показать историю болезни хозяина и решить вопрос с докторами об операции. Только эта пара похерила все задания и просьбы. Они отдыхала в своё удовольствие, растрачивая хозяйские деньги.
Немного помолчали, пили кофе и, уставившись за окно, наблюдали, как по полю катаются самолёты, садятся и поднимаются, оставляя за собой воздушный шлейф. Каждый задумался о своём, но размышляли об одном и том же.
– Вероятнее всего, Свешниковым просто и умело манипулировали, – прервал молчание Шапошников. – Только Софья никогда бы не додумалась до такой комбинации, но она точно выполняла указания своего любовника. Женщина, которая находится в состоянии обожания и страсти, готова сделать всё что угодно.
– И даже заниматься сексом с другим мужчиной? – Иса с недоверием покачал головой.
– Почему нет, когда впереди счастливое безбедное будущее. Предположим, что банкир пообещал жениться на своей подруге, как только дело закончится. Ей надо было вогнать Свешникова в долги, а когда бизнесмен понял бы, что не в состоянии платить, забрать звероферму. Ведь он оформил кредит под залог своего бизнеса добровольно. Я думаю, что именно секретарша заинтересовала его новым направлением, таким как разведение викуний. Она убедила, что можно обогатиться в кратчайшие сроки и для этого уговорила взять кредит. Теперь понятно, зачем Софья подсыпала ему лекарство, от которого зрение Свешникова не только не восстанавливалось, а катастрофически падало. В таком состоянии им легче было манипулировать. Таким образом, для операции на глаза и для расширения угодий он добровольно оформляет на себя кредит. А когда становится понятно, что викуньи не только не хотят размножаться, но и начают вымирать, меховой король осознаёт, что близок к финансовому краху. Единственным человеком, к которому бизнесмен мог обратиться, оказалась жена. Думаю, что он так и сделал, просил Элеонору решить финансовые проблемы. На время Сергей Сергеевич забывает об операции на глаза.
– Но зачем она убила Элеонору? Как ты думаешь?
– Ну, во-первых: то, что она убийца, Софья отвергает категорически, и её вину будет доказывать суд, если дело до этого дойдёт. А во-вторых: преступная парочка не была заинтересована в разводе Элеоноры со Свешниковым. Я думаю, вместе со зверофермой они надеялись отжать меховой бизнес Элеоноры. Никто же не знал, что Нора продала абсолютно всё. Но в любом случае, деньги где-то лежат, их надо только найти. Все средства по праву принадлежат Свешникову и его сыну.
«И часть должна отойти незадачливому школьному товарищу из Афин в оплату за проданные шубы»! – подумал грек и спросил:
– А Василий, какую роль играет?
– Да никакую! Он должен обеспечить алиби секретарше! – Шапошников рассуждал вслух, хотя сам не особенно верил в свои же соображения. – Софья надеялась, что тело найдут гораздо раньше, она же специально ничего не забрала, паспорт, билеты на самолёт лежали в сумочке убитой. Секретарша была уверена, что к их приезду, хозяйку уже похоронят.
Иса с недоверием покачал головой:
– Но мне не понятно, откуда убийца, которая приезжает в Афины первый раз, находит именно этот заброшенный отель? Я посмотрел, о нём даже упоминания в интернете нет, как о строящемся объекте. И даже, предположим, что встретились они в отеле, где остановилась Свешникова, хотя ни свидетели, ни камеры видео наблюдения не подтверждают факт их встречи, зачем убивать Элеонору в Греции? Здесь в Санкт-Петербурге, где знаком каждый тёмный угол, можно было бы сделать это совершенно незамечетно и без свидетелей.
– А ты думаешь, что убить человека просто? Но я думаю, Софья надеялась, что убийство на две страны, никто не раскопает.
– Но зачем так явно подставляться? Они едут в круиз по Средиземному морю, посещают ряд стран и именно седьмого у них стоянка в Афинах! Неужели она думала, что никто не начнёт проверять? Ещё открыто приходит в отель, сидит в холле некоторое время. Она прекрасно понимает, что её запомнит портье.
Шапошников и сам осознавал, что поторопился с задержанием Софьи и Василия, но что сделано, то сделано. Если к вечеру ничего на них не возникнет, придётся отпускать.
– Надо сегодня же поговорить со Свешниковым, похоже, он не знает, что салон и родительскую квартиру Элеонора тоже продала.
– Вот, вот,– подхватил Иса, – Свешникова, однако, разорили вчистую. Жена своё всё продала, его звероферму заберёт за долги банк, и остаётся у него половина дома, за который ему придётся пободаться. И если не найдутся миллионы Элеоноры, то меховой король-то голый!
Вежливый, чёткий, женский голос объявил регистрацию на рейс Санкт-Петербург – Ларнака. Мужчины не торопясь двинулись к стойке регистрации. Адвокат прокручивал ночной разговор с Изольдой и никак не мог вспомнить, что же всё-таки упустил.
– Чуть не забыл! – Иса дёрнул за рукав полицейского. – А ведь ваш шантажист сделал то, что обещал. О судимости дочери домработницы теперь все знают. С работы не выгнали, но отныне, относятся с подозрением. Благородное семейство отлучило её от дома, так как оскорблено обманом и не может больше доверять лгунье-снохе и жене. Дочь с ребёнком сейчас с Изольдой живёт. Вот такие дела.
– Вот козлина рыжая! – Шапошников аж зашёлся от негодования. – Ну, я эту криминальную шайку до поноса затрясу!
– Ладно, давай прощаться. Я несколько дней на Кипре побуду, потом с женой Ларисой отправимся к моим родителям в Афины. Мне перед другом отчитаться надо, сидит там, как на иголках. Так вот посмотрю я на этот отель, где тело нашли, поговорю с горничной из отеля, где Свешникова жила, вдруг что-то упустили. Ещё и в аэропорт наведаюсь. Не может человек просто так с большим багажом исчезнуть, чтобы потом объявиться – багаж в одной стране, человек в другой, да ещё и в виде трупа. Ты на скайп выходи, поделимся впечатлениями.
Мужчины пожали друг другу руки, и Иса сказал на прощание:
– А Нина девушка хорошая, у меня чутьё, как у адвоката с многолетним стажем. Молчание убивает отношения. Позвони ей.
Шапошников ехал в отдел в приподнятом настроении, он и сам не знал от чего, наверное, от последних слов, сказанных о Нине. Опять на ум пришли стихи Высоцкого. Не правильно сказать, что он любил Высоцкого, он его уважал. Владимир Семёнович, как будто был ему другом, иногда Серёге казалось, что знает его с детства. Он соглашался с каждым написанным словом, потому что думал точно так же:
«Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более – когда в неё плюют».
Рафик, наконец, дозвонился до Игоря Мамонтова и назначил встречу в парке недалеко от управления. Погода стояла прекрасная, и сидеть в прокуренном кабинете совсем не хотелось. Полицейский сам был не хиляк, но рядом с атлетично сложенным мужчиной чувствовал себя тощим недорослем. Встреча оказалась недолгой и не особенно продуктивной. Рафик не узнал никаких новых деталей, но ему стал более понятен характер Самойлова. Мамонтов преподавал в школе физкультуру и больше месяца не находился в городе. Он вместе с группой старшеклассников совершал восхождение в горы, сплавлялся по рекам, учил подростков разводить костры, ставить палатки и варить на костре суп из тушёнки. Друг покойного поведал, что с Самойловым знаком с самого детства. Они росли в одном дворе, и их родители дружили семьями. После окончания школы Мамонтов ушёл в Армию, а Самойлов поступил в Университет. Друзья женились почти в одно и то же время, были свидетелями друг у друга на свадьбах. У Мамонтова родилось двое мальчишек. А у Самойлова жена очень красивая, эффектная, любительница роскошной жизни, детей не хотела. Дмитрий Самойлов был человеком деликатным, мягким, интеллигентным и в то же время циничным. Жена вертела им, как хотела, но чтобы изменять-ни-ни. Во всяком случае, муж целиком и полностью доверял женщине, которую любил. Дмитрий слепо верил в то, что колечко с бриллиантом продала подружка по дешёвке, потому что попала в затруднительную ситуацию, то же самое и с шубкой из баргузинского соболя, и с сумочкой от «Birkin» из крокодиловой кожи. Поэтому невероятным ударом для мужчины стало известие о том, что его жена попала в аварию и погибла при весьма сомнительных и щекотливых обстоятельствах. Сердобольные товарищи в подробностях рассказали об этих обстоятельствах, что привело Самойлова сначала в ярость, потом в растерянность и опустошение. Вот в это момент появилась Элеонора. С ней он постепенно оттаял и вернулся к нормальной прежней жизни. Для Рафика образ любовника Элеоноры Свешниковой виделся в свете не особенно привлекательном. Мужик какой-то мягкотелый, слабохарактерный, словом тюфяк. Жена, даже не пыталась консперироваться, наставляла рога, принимала дорогие подарки, а он, как лопух верил во все её байки. Сам Рафик считал себя дотошным татарином. Жену свою он любит и уважает, в её кошелёк не заглядывает, траты не контролирует, но точно знает, сколько она платит за коммунальные услуги, сколько уходит на еду, и по какой цене приобретает колготки и туфли! Ведь семейный бюджет они обсуждают за круглым столом. Ну, хорошо, Самойлов, как и основная часть мужского населения, совершенно не разбирается в стильных, брендовых вещах и может перепутать сумку за три тысячи с сумкой за тридцать тысяч, но только слепой может перепутать кролика или хорька с баргузинским соболем. И вот тут появляется такая же разодетая в пух и прах фря, в виде богатой владелицы мехового салона, и он сразу же заводит новый роман, причём стартует это увлечение чуть ли у кладбищенских ворот. Но Рафик спрятал своё ироничное мнение к убиенному и серьёзно спросил:
– Когда вы узнали о смерти друга?
– Три дня тому назад жена позвонила, рассказала. А она услышала от общих знакомых. Кстати, так же она рассказала об убийстве Элеоноры. Это какой-то ужас! В голове не укладывается. Я на похороны приехать не мог, потому что со мной находились пятнадцать подростков. Не мог же я их оставить.
– А где вы были?
– В Горном Алтае, сплавлялись по реке Катунь. Прилетели только вчера поздно вечером.
– У Дмитрия были кроме вас близкие друзья, товарищи, кто помогал с похоронами?
– Насколько я знаю, практически все хлопоты взяли на себя его коллеги по работе.
– Скажите, насколько близкими были отношения Дмитрия и Элеоноры?
– Сначала просто встречались, ходили по ресторанам, в кино. Потом я увидел, что Диман счастлив. Несколько раз приходили к нам в гости. Я заметил, что им комфортно друг с другом. Они не жили вместе, если вас это интересует, и я не знаю, какие планы они строили на будущее.
– Какое впечатление на вас произвела Элеонора?
– Мне очень жаль её, но за время знакомства, мы как-то не очень сблизились и особенными друзьями не стали. Вы знаете, она не нашего поля ягода. Мы люди простые, едим простую пищу, поём песни под гитарой у костра, рассуждаем о смысле жизни и о воспитании детей, иногда выпиваем водку и пиво. А она слишком интеллигентная, чересчур дорого одета, пьёт ликёр «Бейлиз» за полторы тысячи рублей, вроде как хочет казаться простецкой, а сама чистые вилки салфеткой перетирает, прежде чем начать есть.
– Откуда вы знаете, что Элеонора не жила у Самойлова?
– Дмитрий рассказал. Буквально за день до моего отъезда на Алтай, мы встретились у него дома, выпили водки и разговорились. Я заметил, что у него давно никто не наводил порядок, сказал, что коль Нора живёт здесь, могла бы и пылесос иногда включать. А он ответил, что любовница никогда уборкой не брезговала, однако пока не хочет переезжать с вещами. Сначала для полного порядка решила окончательно развестись с мужем. Да место жительства она имела, Дима говорил, что у неё родительская квартира в центре.
– Вы знаете кого-нибудь, у кого были причины убить Самойлова?
– Совершенно не знаю. Он был человек не богатый, тайнами никакими не обладал, по карьерной лестнице, отталкивая других, не торопился. Осталась только квартира.
– А кто унаследует недвижимость? Вы с детства вместе, должны знать.
– Родителей уже нет в живых, братьев-сестёр тоже нет. Так квартира, насколько я знаю, отойдёт дальней родственнице. Её уже вызвали, она прилетит на днях из Калмыкии.
– Вы не знаете, Элеонора знакомила своего любовника с кем-нибудь из близких? Например, с сыном, может быть с подругами. К вам же они в гости приходили, так и с её друзьями могли встречаться.
– Об этом я не знаю, но Диман как-то заикнулся, что Элеонора, словно забор со своим прошлым построила, вообще в свою сторону не пускает. Я ещё засмеялся, мол, зачем тебе что-то о ней узнавать, есть ты, есть она и стройте свои отношения с чистого листа.
– Он выпивкой баловался?
– Как все, без особого энтузиазма. Вы же знаете, он в колледже работал, так утром с запахом на работу не пойдёшь.
– Кто мог убить его по вашему мнению?
– Понятия не имею. Но у меня на этот счёт есть мнение – во всём виноваты женщины, которые его окружали. И попадались ему дамы с большими претензиями, запросами и амбициями.
Они ещё немного поговорили, но ничего ценного Рафик не узнал. Убийство Самойлова выглядело мутно и сколько бы новых фактов не всплывало, ясности не прибавлялось. Орудий убийства не найдено – ни молотка, ни шприца, которым вкололи яд. Убить мог как мужчина, так и женщина. Вырубили ударом по голове, а после ввели дозу яда, от которого мужчина в расцвете сил и скончался. Но что-то неуловимо указывало на женщину. Не добили же молотком, чтобы не испачкаться в крови, а аккуратно ввели яд. Хотя, всякое могло случиться. Полицейский глянул на часы и поспешил в Патентное бюро, где его уже ждали. Эксперт Денисова Елизавета Петровна встретила полицейского, как старого друга.
– Это вы мне вчера звонили? Заходите, присаживайтесь. Я сделаю для нас кофе. Какой вы любите со сливками и сахаром?
– Добрый день, – улыбнулся Рафик. – Со сливками и без сахара. Спасибо.
Кабинет с высокими белыми потолками, залитый солнечным светом выглядел чисто и опрятно, как и хозяйка – высокая, стройная женщина со светлыми волосами, открытым лбом и голубыми глазами.
– Обращайтесь ко мне просто Лиза, – она поставила чашки с ароматным напитком на стол и, отодвинув в сторону бумаги, села рядом. – Так вас интересует патент, который мы выдали на имя Свешникова Сергея Сергеевича? Для начала я хотела бы рассказать процедуру оформления заявки.
– Может, мы опустим этот момент? – слабо воспротивился Рафик.
– Не волнуйтесь, это не займёт много времени. Просто хочу, чтобы вы поняли – наше бюро не раздаёт патенты направо и налево для всех желающих. Это достаточно сложный и трудоёмкий процесс. Я объясню вам очень простым языком. Прежде изобретатель подаёт заявку с именем, адресом и всеми координатами, далее прикладывается формула изобретения – суть технического решения. Третий документ это описание изобретения, в нашем случае производство меховых изделий. Далее излагаются аналогичные решения, уже известные, например – раньше выделка меха являлась таким-то процессом, который имеет такие-то недостатки, а вот я предлагаю принципиально новый путь, улучшающий этот процесс. После изложения известных решений, с указанием недостатков, показывают достигнутый результат. Например:
«Результатом настоящего изобретения является улучшение качества меха».
Дальше прилагаются документы, формулы, за счёт чего получен такой результат. Изложив суть предложения, изобретатель обязан описать, какого эффекта он достиг. Претендент на получение патента предъявляет доказательство того, что изобретение можно реализовать и оно работоспособно. Свешников же зарегистрировал именно «Способ», как объект изобретения. Способ – защищает технологию – действия, выполненные над материальным объектом с помощью материальных средств, с целью преобразования его в новый материальный объект. Если уж очень просто, то объясню – есть известные способы выделки шкур животных, а Свешников предложил принципиально новую технологию и именно для шкурок викуньи. И вы не думайте, что всё так просто. При защите и признания изобретения патентноспособным надо долго доказывать удовлетворение условию изобретательского уровня. Вот представьте себе, в 1846 году американский хирург Уильям Мортон предложил применять эфир в качестве обезболивающего средства при хирургических операциях. Мортона назвали благодетелем человечества, но Американское Патентное ведомство так и не выдало ему охранный документ!
Лиза подняла брови и округлила глаза в немом вопросе, и Рафик спросил с любопытством:
– И почему?
– А потому что формулировка не укладывалась в рамки законодательства. Ведь ему только и надо было в заявке сформулировать:
«Способ хирургического вмешательства, включающий применение лекарства, снижающего болевые ощущения (в Китае подобное средство-опий уже знали), отличающийся от прежнего тем, что в качестве лекарства используют эфир». Вы поняли, в чём суть? Мортон должен был просто и грамотно написать в заявке, что вместо опия предлагает употреблять эфир! Так вот к тому я вам всё рассказываю, что Свешников таки добился получения патента.
– А вы знаете, что викуньи находятся в Международной Красной Книге?
– Вопрос не по адресу. Наше бюро выдаёт только патент на изобретение, а не на реализацию и экономический эффект.
– В том случае если документ потерян, его украли, он сгорел, что тогда?
– Не проблема, мы выпишем дубликат.
– Ваше бюро предусматривает секретность имён получателей патентов?
– Смотря, на каком этапе. Изначально мы не имеем права разглашать любые данные, для того чтобы обезопасить претендента на патент от конкурентов. А в конечном итоге каждый изобретатель мечтает прославиться и получить прибыль от своего открытия, поэтому наше бюро каждые шесть месяцев выпускает ведомости, где публикуется перечень новых разработок.
Рафик поднялся, ему почему-то не хотелось уходить от этой разговорчивой, приятной женщины и возвращаться прокуренный кабинет. Ему просто нечего было рассказать своим коллегам. Он горячо поблагодарил блондинку за содержательную беседу и понуро побрёл в Управление.
У Петрищева была та же самая история – поиски банка, в котором Свешникова держала свои средства, ничего не дали, то есть управляющие, коммерческие директора, менеджеры услужливо кивали, встречали радушно, угощали кофе, но информацией делиться не торопились и все как один требовали официальный запрос. Официальные документы сделать не проблема, но на это необходимо время. Имелся только один толковый результат – эксперты выяснили, что на телефон Софьи Полетаевой действительно поступил звонок седьмого июня в девять тридцать часов утра из телефона-автомата неподалёку от отеля «Дориан Инн». Получалось, что секретарша не врала, ей действительно звонили, но кто и о чём шёл разговор выяснить не представлялось возможным.
Глава 8
Шапошников вернулся из аэропорта в более приподнятом настроении и поэтому, когда сослуживцы увидели его просветлённое и дружелюбное выражение лица, их неудачи в расследовании показались не такими уж безнадёжными. Рафик даже позволил себе шутку:
– Я так понял, что наш греческий друг всё-таки улетел на родную землю? Не выдержал реалий российской жизни.
– Улетел, – подтвердил Шапошников. – И передавал всем горячий поцелуй. Он вчера разговаривал с домработницей из дома Свешникова и поделился сегодня очень важной и интересной информацией.
Полицейские выложили друг другу всё, что накопили за последние часы и пришли к неутешительным выводам – они мало продвинулись в расследовании. Вопросы только накапливались, а ответов набралось не густо. Но из Шапошникова била какая-то по-хорошему злая энергия.
– Дело в том, что мы относились до сих пор к Свешникову, как к жалкому инвалиду и не рассматривали его, как самостоятельную фигуру, а ведь всё вертится вокруг него. Мы точно не знаем, видит он или делает вид, что слепой. Так что Рафик находи доктора, который его наблюдает, и выясняй степень беспомощности бизнесмена. А ты Петрищев плохо сделал свою работу – этот недомерок-шантажист всё-таки осуществил свою угрозу и испортил жизнь дочери Изольды. Не боится ни тебя, ни всю нашу полицию эта блатата, поэтому так себя и ведёт, – Сергей поднял указательный палец. – Значит надо объяснять, кто хозяин в городе, в стране, на этих улицах и поэтому обращайся в отдел по борьбе с экономическими преступлениями, в налоговую, к блатным конкурентам, но создай жизнь невыносимую для этой воровской малины. Ещё найди родительскую квартиру Элеоноры, поспрашивай соседей и новых владельцев. До последних дней она могла жить там. Где-то же находятся её личные вещи.
– А что будем делать с этой парой? – Рафик уже стоял у порога, но остановился, ожидая ответа. – У нас ничего на них нет.
– Понятия не имею, – настроение у Серёги снова испортилось, он терпеть не мог, когда выглядел дураком и неудачником, а сейчас он чувствовал себя именно так. – Подожди Рафик, сначала поедешь со мной к Свешникову.
– Надо же важная персона! Пришлём повестку – сам явится! – огрызнулся Рафик.
– Нет времени ждать, отправляемся.
«Эта песня хороша, начинай сначала, уже входит в привычку наведываться в этот дом ежедневно и если завтра он не придёт, то надо ставить прогул, хотя в свете последних событий, скоро здесь хозяева поменяются», – подумал Шапошников, нажимая на кнопку звонка у красивых кованых ворот.
Он понял, что кто-то рассматривает их в монитор видео наблюдения и поёжился то ли от невидимого взгляда, то ли от того, что мелкий, противный дождь залетал за воротник рубашки. Наконец-то ворота поехали в сторону, и полицейские пошли к высокому крыльцу. Дверь, как и ожидали, открыла Изольда. Стало понятно, что Свешников с домработницей только что вернулись – он стоял в холле в ещё влажном плаще и мокрых ботинках. Это не укрылось от внимания полицейских – Свешников не обходил лужи. Он, не разбирая, шлёпал по воде.
«Похоже, и правда, толком не видит ничего», – подумали мужчины и понимающе переглянулись.
– Добрый день господин Свешников, – Шапошников достал носовой платок и вытер мокрое лицо. – Мы должны с вами поговорить.
– Опять вы. Заходите, конечно, только я уже всё вам рассказал на десять раз.
– Нет не всё есть ещё много вопросов, – полицейские сели рядом с хозяином вокруг стола, покрытого белоснежной скатертью, расшитую анютиными глазками жёлтого и фиолетового цвета. – Вам знакома фамилия Самойлов. Дмитрий Самойлов.
Ни один мускул не дрогнул на лице Свешникова, не дрогнули плечи, не забегали руки, он только покачал отрицательно головой. Шапошников понял, что меховщик не знает, о ком речь и решил переть напропалую:
– Это муж той женщины, которая попала в автокатастрофу вместе с вами и погибла. А впоследствии он стал любовником вашей жены Элеоноры.
– Вы что шутите? – Свешников с недоверием скривил губы. – Да нет, не может быть. Это какой-то бразильский сериал.
– Да уж, какие тут шутки. Любовника вашей жены нашли убитым в его квартире. И вот в чём странность – по всей вероятности Элеонора из-за него хотела развестись с вами, а в плачевной, финансовой ситуации это лишило бы вас последнего, – полицейский ни в чём не был уверен, но хотел вывести хозяина дома на эмоции. – Но всё по-порядку. Скажите, сколько у вас в доме компьютеров?
– Один, – Свешников вдруг растерялся. Он не понимал, к чему клонит следователь, но тупо отвечал, не следя за логикой и последовательностью вопросов. – Моя покойная жена и я не считали себя интернет зависимыми. Компьютер нужен был в доме только для деловой или дружеской переписки, и раз в неделю мы разговаривали по скайпу с сыном. Деловую документацию Элеонора делала на работе, она предпочитала домой работу не приносить.
– Она делала какие-нибудь приобретения по интернету?
– Что вы имеете в виду?
– Например, билеты в театр или покупки какого-нибудь товара.
– Да что вы, мы вместе выходили в свет, наверное, года три тому назад, а про театр я и не говорю, – Свешников пожал плечами. – Но через интернет она всегда бронировала отель и покупала билеты на самолёт, когда летала за товаром.
– Через какой интернет адрес? У вас общий или у неё отдельный.
– Конечно отдельный. У неё свои подружки одноклассницы, однокурсницы, у меня свои. И электронные адреса разные.
– На её личных страницах есть пароль?
– Сейчас не знаю, но раньше она от меня переписку не прятала.
– Кто сейчас имеет доступ к её почте? Я так понимаю, что вы не в состоянии читать сообщения.
– Только секретарша Софья.
– Можно посмотреть?
Свешников кивнул, не выражая никаких эмоций. Он махнул рукой домработнице, чтобы она проводила одного из гостей в кабинет на второй этаж. Шапошников без труда вошёл в почтовый ящик Элеоноры. Он просмотрел сообщения и понял, что был абсолютно прав. Женщина купила билеты на самолёт и забронировала отель через интернет двадцать седьмого мая за десять дней до вылета. И если полицейский увидел бронь билета, то любой живущий в этом доме, тоже мог воспользоваться этой информацией. Пока Шапошников читал почту Элеоноры, Рафик продолжал беседу со Свешниковым.
– Какого числа отправились в круиз ваши подчинённые?
– Я не помню точно. Изольда! – мужчина окликнул домработницу, как бы ожидая от неё поддержки.
– Четвёртого июня, – вставила Изольда. – Я такси вызывала и хорошо помню.
– В каком городе они зашли на лайнер?
– На этот вопрос я вам отвечу точно. Они улетели на Сицилию, из Палермо лайнер отправился на Мальту, потом Афины, остров Крит, Кипр.
– Чья это была идея отправиться в круиз? – Шапошников спустился со второго этажа и включился в разговор.
– Конечно моя. Только точную дату, города, сам лайнер выбирала Софья.
– За сколько дней до путешествия вы произвели оплату?
– Понятия не имею, это надо спрашивать у Софьи.
– А вы знали, что и ваша жена Элеонора и Софья с Василием в один и тот же день, седьмого июня появились в Афинах? Как вы считаете, это совпадение или подстроено специально?
– Вопрос не по адресу, но не ищите вы чёрную кошку в тёмной комнате. Если вы намекаете, что это Софья или Василий убили мою жену, то вы заблуждаетесь. Во-первых: они слабые и сентиментальные для таких жутких дел, во-вторых: зачем им это надо? От смерти Элеоноры они ничего не выигрывают.
– И вы тоже?
Шапошников уставился на меховщика, не мигая, а тот растерянно пожал плечами.
– А вы уже знаете, что жена продала половину дома, – Свешников развёл руками.
– Ваша жена ещё при жизни продала всё и родительскую квартиру, и свой меховой салон. Похоже, и деньги она куда-то перевела, но это мы выясняем.
– Что?
Свешников подскочил и перешёл на крик. На несколько минут наступила тишина.
– Боже мой, я на дне!
Вдруг он захохотал громко, ударяя ладонями по столу. Он снял очки и рукавом плаща, который так и не снял, вытер брызнувшие слёзы. Изольда испуганно метнулась на кухню и через секунду вернулась со стаканом воды. Свешников кое-как успокоился, сбросил мокрые туфли и плащ, снова сел на стул и попросил домработницу принести водки. За все эти дни он так и не удосужился навести справки о недвижимости и состоянии финансовых дел жены. В любом случае, он наследник первой очереди, а наследство сможет получить по закону только через шесть месяцев после смерти. Свешников знал, что рано или поздно полицейские зададут ему эти вопросы и решил рассказать сам. Он запрокинул в себя рюмку водки, закурил сигарету и сказал:
– Я был сегодня у своего нотариуса и адвоката. Элеонора не оставляла завещания и вообще каких либо распоряжений по поводу денег и недвижимости. Только одно, чтобы её после смерти кремировали, – мужчина шумно затянулся. – Вам не кажется это странным? Достаточно молодая, успешная, богатая, здоровая женщина оставляет такое распоряжение. Ещё она продала свою часть вот этого дома, – Свешников махнул рукой с сигаретой и пепел веером рассыпался на светлый ковёр. – Адвокат подтвердил подлинность сделки. Этот упырь – новый хозяин, в конце недели выставит меня за ворота. Даст, конечно, за мою часть небольшую сумму, на которую я смогу купить только однокомнатную, где-нибудь на окраине, ферму заберёт банк за долги и всё, к чему я стремился, что строил всю свою жизнь, я потерял! – Свешников ещё раз опрокинул в себя рюмку, глубоко вздохнул и продолжил. – И получается, что сейчас слепой я всё вижу, а вот когда зрение имел, то не видел ничего! Окружил себя людьми, которые норовят из-под меня инвалида стул выдернуть. Я жил с женщиной, любил её, доверял, а она отняла у меня последнее, мой дом, который построил я! Для нас! Даже название дал этому дому «Норка для Норы».
Свешников хмелел на глазах. Рафик взял графин с рюмкой и отставил на другой край стола. А меховой король, то ли от обиды, то ли от выпитой водки вообще понёс ахинею.
– Да только не она это вовсе, я по запаху почувствовал. Она пахла горьким мёдом, а эта какими-то дешёвыми цветами.
Казалось, что Свешников сейчас пьяно разрыдается и Шапошников поспешил сменить тему.
– Сергей Сергеевич, вы имеете прекрасную ферму, уж извините, без вашего ведома, прошлись с экскурсией, а как давно вы занимаетесь разведением викуний?
– Вы и это знаете. Да никакого разведения нет. Сам не понимаю, как я купился на эту авантюру.
Полицейские переглянулись, они примерно предполагали, что этот бизнес являлся фикцией. Серёге Шапошникову уже было жаль этого сильного мужика, который таким недальновидным образом лишился почти всего, и он понизил градус разговора, что не скажешь про хозяина, который этот градус внутри себя повышал и не только за счёт алкоголя.
– А кто вас надоумил взять кредит для разведения этих животных? – спросил Рафик, который к Свешникову чувствовал то же самое, что и его коллега.
– Да какое это сейчас имеет значение. Под всеми документами подписался я лично. Взял большой кредит, несколько раз мотался в Южную Америку, привёз животных, втридорога купил несколько гектаров земли, которые прилегают к моей ферме. В конце концов, пробил Патент и всё псу под хвост!
– У нас есть ещё одно не очень приятное сообщение для вас. Софья под видом пищевых добавок, давала вам успокаивающие таблетки с очень сильным побочным эффектом, лекарства ухудшали зрение. Она вместе с банкиром Свиридовым манипулировала вами, пользуясь вашей беспомощностью. Вы можете написать заявление о том, что Полетаева намеренно причиняла тяжкий вред вашему здоровью, тем самым реально угрожала вашей жизни.
Сергей Сергеевич провёл рукой по своему седому коротко стриженому ёжику и усмехнулся:
– Почему-то я уже ничему не удивляюсь, – он помолчал несколько секунд. – Вы не думайте, что я выпил лишнего. Я отдаю себе отчёт в том, что происходит. Я был слеп. Сидел на Олимпе в сиянии своего богатства и ничего вокруг не видел и вот пришло возмездие. Скажу только одно: я не буду писать заявление. Больше она не вернётся, потому что с меня взяли всё что можно, интерес к моей персоне пропал! А то, что я принимал эти таблетки, так силком их она мне не пихала, сам жрал и нахваливал, что после них хороший сон.
– В какой клинике вы наблюдаетесь, у какого доктора?
Меховщик без выражения, не раздумывая, отвечал на все вопросы. Он не устраивал истерик вроде тех что:
« Вы что думаете, это я убил собственную жену?» или «Да как вы смеете подозревать меня, ведь я любил её!». Шапошников видел, что мужик раздавлен, слишком много навалилось на него в один момент, слишком много предательства, а впереди только одиночество. Они поднялись уходить и напоследок полицейский тихо спросил:
– Что вы теперь будете делать?
– Я вам расскажу с удовольствием. Сегодня напьюсь! – Свешников криво ухмыльнулся. – Похоже, и завтра напьюсь. А потом с адвокатом попытаюсь поторговаться по поводу моего дома, решу с жильём и начну всё сначала. И если вы думаете, что я разбит, раздавлен, мёртв, то вы ошибаетесь! Я сибиряк! И меня не так просто сломать! Я потерял богатство, но не жизнь!
– Слова не мальчика, но мужа, – улыбнулся Шапошников. – Желаю удачи. Но мы не прощаемся, убийца вашей жены ещё не найден, и вы тоже находитесь под подозрением, невзирая на проблемы со здоровьем.
Мужчины снова вышли в дождь, подняли воротники и бегом побежали к автомобилю. В управление ехали молча. А что говорить, когда нечего говорить. Можно поздравить друг друга с очередным висяком и даже туш сыграть по этому поводу – висяк один, а трупа два. И ни единой ниточки или зацепочки. Сейчас приедут, откроют калитку, извинятся перед этой парочкой и отпустят на все четыре стороны. У Софьи – Кармен, вероятно, опали лакированные букольки после ночи проведённой на жёстких нарах, но она быстро приведёт себя в порядок и побежит в объятья банкира, да только нужна ли она ему большой вопрос. Дело-то сделано, ферма, можно сказать у банкира в кармане. Можно предположить, что Василий вернётся к хозяину, ему идти больше некуда. Шапошникову на ум пришла грустная песенка, знакомая с детства:
«По разным странам я бродил
И мой сурок со мною,
И весел я, и счастлив был,
И мой сурок со мною.
Из края в край вперёд иду,
Сурок всегда со мною,
Под вечер кров себе найду,
Сурок всегда со мною».
Серёга живо представил несчастных Свешникова с Василием, бредущих в поисках ночлега и с посохом в руках. Он не удержался и захохотал до слёз. Рафик непонимающе посмотрел на товарища, а тот лишь отмахнулся и подумал, что любое состояние это мысль, хочешь изменить состояние, измени мысль. Он решил, прежде всего, необходимо поговорить с Ниной, иначе так и будет мучаться в неведении и ревности.
***
Иса находился в состоянии безграничного покоя. Он сидел у открытого окна и наблюдал, как чайки ныряют в бирюзовое море, пытаясь поймать рыбу. Внизу на зелёной лужайке лениво толклись гуси, ощипывали траву и переругивались между собой. Его жена Лариса убирала посуду со стола после завтрака. А он, повесив на нос очки и развернув газету, смотрел вдаль и думал о своём, о том счастье, которое досталось ему в жизни. Они с Ларисой не смогли иметь детей, о чём очень горевали, но не превратили этот факт в бесконечные страдания. Лариса с большой нежностью и любовью заботилась о муже, в свободное время наведывалась в пансионат для престарелых, помогала ухаживать за одинокими людьми, читала книги, выводила на прогулки. Много лет назад они купили этот дом с видом на море, посадили оливковые и мандариновые деревья, герань и виноград. Иса считался блестящим адвокатом, но не брался за сомнительные дела и не сотрудничал с мафией, какие бы деньги не маячили. Он защищал людей, в чьей невиновности был уверен абсолютно. Адвокат считался человеком состоятельным и даже богатым, но почти половину своих доходов Иса перечислял на благотворительность. Покупать дворцы, яхты, бриллианты и дорогие автомобили Иса с Ларисой считали делом пустым и даже греховным. Они искренне полагали, что погоня за роскошью съедает время и жизнь, а они запланировали жить вечно. Около года назад в их доме поселился ещё один гражданин – коричневый шарпей Пигги с серьёзной мордой и хитрыми глазками-бусинками. Шарпей был мальчиком, но в гостеприимный дом он попал под странным женским именем Пигги, и хозяева решили ничего не менять, потому что в переводе с английского это имя означало свинка, что соответствовало образу вечно голодного, плюшевого шарпея. На кухне шумела вода, бренчала посуда. Потом поплыли запахи ванили, свежемолотого кофе и свежих кексов. Лариса любила и умела вкусно готовить, она знала, что муж за время отсутствия соскучился по её десертам и салатам.
– Лариса, – услышала она голос мужа и поспешила на зов, вытирая мокрые руки полотенцем. – Посмотри расписание парома до Афин на завтра.
– О, ты опять уезжаешь? – женщина огорчилась.
– Не волнуйся дорогая, на этот раз мы поедем вместе.
– А с кем оставим Пигги и гусей надо кормить, сад поливать.
– Другу Алексу позвоню, поживёт у нас пару недель.
– Я не поняла, мы уезжаем так надолго?
– В Афинах у меня дела на несколько дней, а потом, – Иса выдержал паузу. – Для тебя сюрприз, мы полетим в Англию!
Англию они не посещали ни разу, и Лариса пришла в восторг от предстоящего путешествия, да и встреча со свекровью радовала тоже. На удивление всем родственникам, свекровь с невесткой очень дружили, хоть и переругивались иногда, но объяснялось это греческим темпераментом.
Уже через пару дней, как только распаковали чемоданы в родительском доме, и наспех хлебнув горячего чая, Иса засобирался по делам, чем огорчил мать, которая приготовила праздничный ужин по поводу приезда сына с невесткой. Но адвокат клятвенно пообещал домочадцам, что к ужину вернётся, как штык.
С Константином они встретились на многолюдной площади Синтагма в самом центре Афин, немного прогулялись, обменялись свежими новостями, потом свернули на тихую улочку и расположились в уютной таверне, в которой витали ароматы свежих булочек, кофе, корицы и тонких материй под названием харизма города. Иса много раз бывал в Риме, Барселоне, Праге, Москве, Париже и был уверен, что города с древней историей пахнут по-разному, по-особенному. Каждый город имеет свой, неповторимый дух. Однажды ему пришлось около месяца провести в Америке и позже, сколько не пытался воскресить в памяти ощущения о Нью-Йорке, Чикаго, Сиэтле, Вашингтоне, у него ничего не получалось – вся Америка издавала запах бензина, полиэтилена, асфальта, дорогой кожи, изысканной парфюмерии и никакой тайны.
Обедать друзья не стали, заказали лишь жареную брынзу с зеленью и кувшин холодного, белого вина. После рассказа друга о российском путешествии, Константин сидел кислый как уксус, пил вино и горюнился.
– Иса ну что мне теперь делать. Жаль, конечно, эту женщину, но я её толком-то и не знал. Она с хозяином все переговоры вела, а мне, что он прикажет, то я и делаю. Сколько шуб, какой расцветки, какого качества. Но стружку с меня снимать будут, как будто я будущий Буратино. Это хорошо, что сейчас летнее затишье и партнёры по бизнесу не суют свой нос в дела фабрики. Страшно представить, что произойдёт, когда вскроется афера.
– Может тебе лучше уволиться, пока не поздно?
– И ты думаешь, что хозяин так просто меня отпустит? А куда я денусь с подводной лодки – я дом отстроил шикарный, ребятишки в школу ходят, по субботам в церковном хоре поют, жена небольшой, косметический салон открыла, яхта моторная четырнадцать метров, два автомобиля. Я не могу всё это бросить!
В душе адвоката зрело негодование. Его школьный товарищ вместе со своим хозяином пёрли ртом и задом с фабрики, один в казино деньги просаживал, другой, как хомяк набивал закрома дорогими вещами, яхтами, машинами, а сейчас оба ищут способ замылить свои проделки. Да только отвечать всё равно придётся, если не перед компаньонами, не перед правосудием, так уж перед Богом, это точно.
– Ты видишь, я сделал всё что смог, – почти не скрывая раздражения, выпалил Иса и вдруг задумался. – Но ты знаешь, многое ещё остаётся невыясненным, и я над этим поработаю. Ты лучше ответь мне, где был твой хозяин шестого июня, когда в последний раз приезжала Элеонора?
У Константина вылезли из орбит маленькие, карие глазки и он возмущённо замахал руками.
– Нет, нет, ты даже не думай! – так громко воскликнул приятель, что посетители таверны повернулись в их сторону. Константин огляделся по сторонам и перешёл на шёпот. – Он в убийцы не годится! Мало того, что он слаб, как тряпка, но весь июнь он не находился в стране, гостил в Америке у брата и вернулся только в конце месяца. Это я точно знаю, потому что разговаривал с ним чуть ли не каждый день по скайпу. Да и зачем ему это? Нам надо было деньги получить и больше ничего. Да, что сейчас про это? – товарищ поник, словно из него выпустили воздух. – Спасибо тебе друг, да только прекращай это расследование, занимайся своими делами. Нанимал тебя я, а для меня уже продолжение не имеет значения – женщина мертва, денег назад мы не получим.
– Может ты и прав. Только знаешь, почему меня считают хорошим адвокатом?
Константин горестно молчал, вопрос приятеля он считал чисто риторическим, а Иса, не обращая внимания на унылый греческий нос товарища, который почти висел в бокале с вином, продолжил:
– Потому что я не оставляю вопросы без ответов. И когда узнаю то, что мне нужно, тогда изложу тебе суть дела обстоятельно, а если захочешь, то в письменном виде.
Прежде чем вернуться в родительский дом к праздничному ужину адвокат всё-таки решил глянуть на тот недостроенный отель, где обнаружили труп Свешниковой. Он поймал такси, а когда подъехали к повороту, ведущему на заброшенную стройку, отпустил водителя. Иса не знал точно, сколько потратит времени на экскурсию. Пустынная территория действительно не закрытая забором находилась в запустении. Площадь перед базглазым зданием оказалась заваленной строительным мусором, досками, рубероидом и всяким хламом. Стояла какая-то глухая тишина, и лишь странные шорохи доносились из закоулков серых комнат и лестничных маршей. Пятиэтажное здание из бетонных панелей без претензии на оригинальность, стояло почти достроенное. Владельцам оставалось подключить коммуникации, провести внутреннюю отделку, вставить окна и благоустроить прилегающую территорию, но по каким-то причинам стройку они заморозили. Забравшись на верхний этаж, адвокат понял, чем планировали пленить туристов архитекторы, которые затевали строительство – наблюдался прекрасный вид на море с одной стороны, на Афины с другой, а внизу начиналось обустройство полей для гольфа с водоёмами, фонтанчиками, деревьями и кустарниками. И самое интересное, что отель находился неподалёку от той дороги, которая вела к фабрике «Заракис». Иса прошёлся по последнему этажу, зная, что убийство было совершено где-то здесь. В тишине комья штукатурки громко хрустели под ногами, через пустые проёмы окон и балконов виднелось море, в которое медленно опускалось красное солнце. В угловой комнате он увидел уже порванные полосатые ленты полицейского оцепления, которые еле колыхались от лёгкого ветерка. Просторное помещение, вероятно, предполагалось в будущем, как номер люкс находилось в состоянии крайнего захламления. Вдоль стен располагались мешки с мусором, а середину строители завалили деревянными плахами, обрезками пластиковых труб, осколками кирпичей и кусками арматуры. Это место выглядело идеально для убийства. Адвокат прислушался – ни единого звука не доносилось снаружи, ни проезжающих автомобилей, ни криков детей, даже птицы молчали, он понял, что никто не слышал крик жертвы кроме самого убийцы. Иса так напрягал слух, что когда раздался еле уловимый шорох где-то поблизости, он подумал, что ему почудилось или недалеко пробежала голодная крыса. Он вытер выступивший пот, выдохнул, остановившееся дыхание и опустился на колени. Иса и сам не знал, что ищет, но торопливо шарил руками, разгребая мелкий мусор, потому что солнце с медленным упорством катилось за горизонт. Неожиданно в красном свете заката что-то блеснуло. Это оказался браслет-цепочка из белого металла, вероятно женский, но достаточно тяжёлый, с крупными звеньями цепей и, по всей видимости, не очень дорогой. Иса отряхнул вещицу от пыли и приблизив к лицу, разглядел на табличке гравировку – в витиеватом переплетении две буквы: А и Е. И снова где-то за спиной послышался звук, как будто подошва раздавила крошки извести. Исе вдруг стало неуютно в тридцатиградусную жару, он почувствовал холод и озноб. Он уже пожалел, что отпустил такси. Адвокат зажал в ладони находку и начал подниматься с колен, как краем глаза увидел какое-то движение. В эту же секунду на голову обрушился удар, от которого выключился закат в глазах, и сознание в голове.
Лариса места себе не находила, невероятно тревожилась, но делала вид, что ничего не происходит. Она мило улыбалась гостям, поддерживала разговор, отвечала на вопросы, а сама, каждую свободную минуту убегала в сад снова и снова прижимала телефон, от чего ухо стало красным и горячим. Телефон слабо попискивал – по мигающему экрану стало понятно, что разрядилась батарея. Женщина вернулась в дом и подключила аппарат к сети, подошла к окну и задумалась. Она досконально знала характер мужа, с ним вечно происходили какие-нибудь казусы. Сегодняшнее отсутствие Исы, когда в доме полно гостей могло бы не волновать, и всё же Лариса чувствовала какую-то беду. При всём легкомыслии, муж бы не пренебрёг встречей с родственниками, которые собрались специально, зная о его приезде. Женщина не стала делиться своими опасениями с родителями Исы. Те, конечно, немного сердились и роптали на плохое воспитание сына, но вскоре отвлеклись на своих многочисленных родственников, усаживали гостей за стол и обильно угощали. Лариса тоже сначала суетилась возле стола, приносила вино, лёд, оливки и рыбу, но когда стрелки шагнули за десять часов, и родственники заговорили о том, что пора и честь знать, у Ларисы всё начало съёживаться внутри. Ведь одно дело опоздать к застолью, а совсем другое вообще не встретиться с тётями, дядями, племянниками, сёстрами. А телефон постоянно молчал. И вот когда гости гурьбой вывалили на улицу и взялись громко прощаться, подъехала незнакомая машина. Лариса, чуя беду, поспешила навстречу. Водитель выскочил и помог Исе выбраться из салона, а жена чуть в обморок не грохнулась – её прославленный адвокат в свете уличных фонарей выглядел просто ужасающе. Белая льняная рубашка и бежевые брюки превратились в пыльные лохмотья, а лицо покрывали уже засохшие пятна крови. Подтянулись галдящие родственники, мать схватилась за сердце, а Лариса рассчиталась с водителем и вызвала скорую помощь.
Угомонились в доме только к полуночи. Наконец-то разъехалась родня, доктор, обработав и заклеив раны на голове, уселся в свою машину, родители выпили успокоительных капель и, шаркая шлёпанцами, побрели в спальню. Лариса домыла посуду, погасила свет и поднялась в комнату, где уже дремал в кресле у телевизора её ненаглядный Иса. Она поправила на коленях лёгкое покрывало, от чего он открыл глаза, взял руку жены в свои ладони и поцеловал. От таблеток в голове немного прояснилось, и он в памяти начал собирать мозаику произошедшего. От дум его вывел голос жены:
– Так ты расскажешь, что с тобой произошло? Ты помнишь, кто тебя избил? Почему не обратился в полицию? И где ты был?
– Это долгая история, криминальная и страшная. Скажу только, что я осматривал место преступления, вот там и получил боевое ранение, – Иса медленно подбирал слова, вспоминания мелкие детали. – Я потерял сознание на какое-то время, когда пришёл в себя потихоньку добрался до дороги и остановил первую попавшуюся машину.
– Надо обратиться полицию.
– Ничего не надо. Они всё равно никого не найдут, а я буду вынужден объяснять, каким образом и зачем потащился на эту стройку.
– Я перетрясла твои грязные вещи, чтобы отправить в стирку. Кажется, ничего не пропало, бумажник и телефон на месте. Ты видел, кто тебя ударил?
– Нет, кто-то подошёл из-за спины. Ты же слышала, доктор сказал, что треснули доской, потому что в ране были кусочки дерева, – Иса потрогал заклеенную голову. – Видно ударили тем, что попало под руки и хорошо, что не железным прутом, иначе лежал бы там до сих пор.
На этих словах, Лариса закатила к небу глаза и перекрестилась.
– О, не пугай меня Иса. Лучше я принесу тебе мятный чай с мёдом.
Женщина поспешила вниз, а Иса придвинул к себе компьютер. Адвокат решил связаться с Шапошниковым. В Санкт-Петербурге и в Афинах разницы во времени нет и Иса, глянув на часы, позвонил на скайп товарищу, в надежде, что он ещё не спит. Тот откликнулся быстро. Грек увидел, как у приятеля округлились глаза, когда его оплывшее лицо показалось на экране монитора.
– Ну и видок у тебя Иса, – без приветствия удивился Шапошников. – Твоим лицом, что сваи заколачивали?
Адвокат без рассусоливаний рассказал, что с ним произошло. Он торопился, не хотел, чтобы Лариса слышала нюансы визита в заброшенный отель.
– Когда пришёл в себя, браслет был у тебя в руках?
– В том-то и дело, что нет. Кому-то нужен был именно он, я так думаю, иначе, зачем было выводить меня из строя? Я, конечно, когда очнулся, рыскал вокруг. Темно уже было, я телефоном освещал, пока батарея не села. Жена звонила несколько раз, волновалась за меня, но я не отвечал, не хотел волновать её раньше времени. Перепачкался, как Тузик приблудный. А потом понял, что всё напрасно, выбрался на трассу, остановил какую-то машину и приехал домой.
– Ты запомнил, как выглядел браслет?
– Причём очень хорошо, я даже попытаюсь нарисовать, позже пришлю тебе. Самое важное, что там была гравировка двух букв А и Е. Только такие буквы есть и в английском, немецком, греческом и во многих, многих языках. Металл белый, может, это белое золото. Но с ювелирной точки зрения вещица достаточно примитивная.
– Странная история. После убийства прошло уже почти два месяца, и потом полиция осматривала место преступления и ничего не нашла.
– Да ты пойми, когда обнаружили документы на имя русской гражданки, никто толком ничего не искал. Им выгодно было скорее отправить тело на родину и пусть там разбираются в России. А у греческой полиции своих дел невпроворот. В Греции разразился долговой кризис, правительство допустило дефолт. Деньги в банках горят, как бумага, люди на руки могут получить максимум шестьдесят евро в день. Бюджетные организации ежедневно выходят на демонстрации. Сплошные сокращения рабочих мест. Это я к тому говорю, что в этой ситуации, лучше скинуть лишний труп со своих плеч. Поэтому они и в аэропорту толком ничего не искали. Но я даже рад, что получил по башке! Это говорит о том, что мы на правильном пути.
– Ой, не знаю, на каком мы пути, только здесь везде тупики и ни одной зацепки.
– Знаешь, что я подумал, мы никак не проработали сына Свешникова. Когда я разговаривал с Изольдой, она заикнулась, что с ним связана какая-то некрасивая история. Вроде из-за этого его отправили в Англию. Может, ты поговоришь с домработницей, мне не рассказала, а с тобой молчать не будет.
– Поговорю только пустое это всё. Парень выбыл из страны два года назад, что за смысл ворошить прошлое.
– У тебя есть что-нибудь новое? Со Свешниковым встречался?
– Ничего нового всё как ты говорил. Он разорён полностью и если его адвокаты исхитрятся, то мужик сможет приобрести какое-нибудь жильё, а если нет, то я ему не завидую. Ты же знаешь, всё его окружение это люди состоятельные богатые и если ты идёшь вровень, они воспринимают тебя, а если ты становишься аутсайдером, то перед тобой сразу же закроют двери.
Иса услышал, как по лестнице поднимается жена, он поспешил закончить разговор и попрощаться с товарищем. Голова опять начала гудеть и адвокат, сделав пару глотков ароматного чая, отправился в постель, но ещё долго ворочался. Он мысленно собирал пазлы двух странных убийств. Уже, когда явь почти окончательно покинула сознание, он понял, что же упустил, но утром, как ни старался вспомнить, у него ничего не получалось. После завтрака адвокат засобирался в город, чем вызвал бурю негодования домашних. В итоге решено было открыть перед ним двери только при условии, что он наденет соломенную шляпу, тем самым прикроет боевые раны и Лариса пойдёт вместе с ним. Сразу же отправились в отель «Дориан Инн». Что он хотел найти, о чём спросить, Иса не знал и сам, но упорно допытывал горничных, администратора, поваров ресторана отеля, чтобы те вспомнили хоть какую-нибудь мелочь. Как ни странно, его старания увенчались успехом. Горничная порылась в памяти и рассказала, что после русской, которая выехала седьмого числа, остался невероятно грязным номер. Ванная комната оказалась заляпана краской для волос, полотенца пришлось пустить на тряпки, потому что были выпачканы, да и пол в номере засыпан волосами. А из мусорного ведра она вытряхнула принадлежности для окрашивания волос – упаковку, бутылочку, тюбик, целлофановые перчатки. Какой цвет? Если не изменяет память, русый блондин. Почему не рассказала раньше? Так никто и не спрашивал. Администратор на ресепшне, вспомнил, что когда русская прибыла, и он регистрировал её, то волосы были каштанового цвета, средней длины, а когда она уезжала, голову прикрывал платок и какой цвет имели её волосы, он не знает. Тоже сказали официанты в ресторане – на завтрак женщина появилась с покрытой головой, но точно никто не запомнил, то ли в шляпке, то ли в платке. Они вышли из прохладного отеля, в пекло улицы. Иса почему-то был счастлив, он потирал руки и чуть ли не подпрыгивал от возбуждения, на что Лариса подозрительно заметила:
– Что-то ты уж больно радостный. Это от таблеток, которые дал тебе доктор или ты выиграл в лотерею?
Время подошло к обеду, и они зашли в небольшой ресторанчик выпить кофе и перекусить. Адвокат сначала сделал заказ, а после ответил жене:
– Ни то, ни другое. Понимаешь, дело, в котором я участвую, казалось, совсем заглохло, и вот сейчас появляются новые факты и детали.
– Я вижу, какой ценой добываются эти детали, – Лариса многозначительно посмотрела на перевязанную голову мужа, который снял шляпу в ожидании трапезы.
Глава 9
С утра зарядил нудный, липкий дождь и сыпал весь день то ослабляя потоки, то с новой силой выливая декалитры воды. Лужи пузырились от ударов крупных капель, как в стеклянной кружке с «Жигулёвским» пивом. В скверах кое-где, красными и жёлтыми пятнами лежали опавшие листья. Со дня на день в город придёт осень – сначала красивая эффектная, как зрелая женщина, которая знает себе цену, потом когда опадут листья, как дешёвая проститутка с приморского вокзала, с редкими волосами и облезлым маникюром, а перед тем как выпасть снегу, осень будет походить на неряшливую старуху с холодными костистыми руками. Шапошников тоскливо наблюдал, как об оконное стекло разбиваются водяные, косые, пунктирные линии. В домах напротив одно за другим зажигались окна. Серёга представил себе, как хозяйки, надев льняные фартуки, накрывают на стол, режут хлеб, разливают ароматный борщ по тарелкам, потом подносят пиалы с горами горячего плова. И рисовый рай выпускает пар, как «Фудзияма», окружённая облаками. А может, у кого-то на ужин пельмени или окрошка, или пирожки с капустой. Он сглотнул слюну и мысленно открыл дверь своего холодильника и не обнаружил ничего интересного: коробка апельсинового сока, пара сырых яиц и засохшая каралька «Краковской» колбасы. Ему вдруг стало невыносимо одиноко и всё, что считалось таким важным – работа и карьера, потеряло всякую значимость. Скоро осень, а он продолжает обедать в буфете Управления, приходит на работу в не высушенных после вчерашнего дождя ботинках и с оторванной пуговицей на рубашке. Он поймал себя на мысли, что раньше его не волновали такие пустяки. Только сейчас эти мелочи укрупнились, как будто под лупой и стали превыше всего. Ему стало гораздо важнее, с кем он проснётся утром и кто накроет стол к ужину, чем то, сколько преступлений он раскроет и когда получит новое звание. Шапошников потёр подбородок и сделал для себя серьёзное открытие: всё это имеет важное значение – и работа, и карьера, только если рядом будет Нина. Он даже усмехнулся – как такая простая мысль не приходила ему на ум раньше, наверное, всему своё время яблоко упадёт только тогда, когда созреет. Он мельком глянул на настенные часы, схватил куртку и поспешил из Управления. Шапошникову казалось, что если он не сделает это сейчас, то это сделает кто-то другой и надо торопиться. По дороге купил большой букет душистых лилий и бережно положил на заднее сидение автомобиля, почему-то Серёга думал, что не прогадал и это её цветы. Сидеть в машине не стал, а устроился под козырьком подъезда и терпеливо ждал, решил про себя, что будет дежурить возле квартиры, сколько бы ни пришлось. Нина шла торопливо, обходя и перепрыгивая лужи, закрывшись разноцветным зонтом. Увидев Шапошникова, вздрогнула от неожиданности и приостановилась. Она не знала, как реагировать на его появление – надуть губы и гордо пройти мимо или оскорбить грубыми словами, что-то вроде: «поматросил и бросил козёл». Нина чувствовала обиду. После романтического вечера, последующей ночи и долгого молчания, это она, растоптав свою гордость, первая звонила ему, а он даже не подумал ответить. Первые дни девушка ждала, не расставалась с телефоном даже в душе. Однажды, правда безуспешно, пару часов крутилась у Управления, хотела, как бы случайно столкнуться с ним и когда поняла, что всё напрасно, печально поплелась домой. Только сейчас, увидев Шапошникова с букетом нежных лилий, промокшего и такого родного, коварные планы рассыпались, и она просто сказала:
– Привет. Давно ждёшь?
– Давно. На самом деле давно и долго.
Нина вскинула брови от удивления, закрыла зонт и стряхнула воду.
– Можно хотя бы отвечать на звонки или позвонить самому.
Серёга ничего не ответил, лишь протянул букет.
– Это тебе. Тебе нравятся лилии?
– Очень. Спасибо. Ты хочешь кофе?
– Ещё как!
Они пешком поднялись на третий этаж, Нина открыла дверь, пропуская Серёгу в уютную квартиру. Он вдруг развернулся и прижал её к косяку.
– Я всё хочу с тобой и кофе, и чай, и утро, и ночь. Только ответь мне, откуда у тебя этот шарф?
Нина ожидала горячих признаний, поцелуев, объятий, но не таких глупых вопросов. Она стояла, растерянная, прижатая к стене сильным телом, не выпуская из рук зонта и букета.
– Я не понимаю, ты о чём?
– Я спрашиваю тебя про шарф из викуньи, – Серёга повернулся в вешалке в прихожей и указал на висящий, бежевый шарф, потом сжал мягкую ткань в руке и потряс перед носом девушки. – Вот про этот. Ты сказала, что тебе его подарил мужчина.
– Про подарок я не пошутила, но только это мамин, – девушка непонимающе пожала плечами, оттолкнула полицейского и направилась в комнату за вазой, на ходу продолжая говорить. – Вот сумасшедший! Тебе что, везде грезятся ворованные вещи, или такой же лежал на трупе? А я догадалась, на таком шарфе повесился самоубийца!
– Не говори ерунды! – жёстко прервал её Серёга. – Ты знаешь, какая цена этой вещи?
– Не знаю и знать не хочу, это не моё.
– Я думал, ты живёшь одна.
– Так и есть. Родители работают в Консульском отделе при Российском Посольстве в Перу. Приезжают домой не часто, может быть раз или два в год.
Нина поставила цветы в хрустальную вазу и направилась на кухню.
– Так ты хочешь кофе или показать тебе весь гардероб, чтобы ты сверился с ценниками?
– Хочу. Кофе я имею в виду.
Шапошников направился следом, вглубь квартиры и, зная, что Нина не видит, затанцевал джигу, затряс руками, как будто держал в руках маракасы.
– И что не так с этим шарфом? Ты специально пришёл узнать про это? – девушка зло громыхала чашками по столу, разбрызгивала воду, наливая в кофемашину, и глотала обиду. – Можно было и без цветов.
Шапошников не придумал ничего лучше, чем сказать правду. Он без приглашения, уверенно и по-хозяйски сел за стол, схватил бумажную салфетку из упаковки и облегчённо вытер пот.
– Нина дело вовсе не в шарфе. Я решил, что тебе такие дорогие подарки дарят поклонники. Просто в такой конкурентной борьбе с полицейской зарплатой я проиграю и рано или поздно сойду с дистанции. Только ты так нравишься мне, что потом сделать это будет очень трудно…
– И ты решил не продолжать наши отношения, – за него продолжила Нина. – И что же или кто же изменил твоё решение?
– Мой друг Иса. Адвокат из Греции. Ты его знаешь. С ним мы были в ночном клубе.
– И каким образом он это сделал?
– Сказал, что молчание убивает отношения, надо всё выяснять сразу, чтобы потом, неправильные предположения и догадки не превратились в огромный пузырь обид и конфликтов.
– Спасибо Иса, – легко засмеялась девушка.
– Спасибо друг, – отозвался Серёга и неожиданно стал серьёзным. – Но у меня есть к тебе ещё очень важный вопрос, – он помолчал несколько секунд, чтобы девушка почувствовала значительность разговора. – Нин, а ты готовить умеешь?
– Что за вопрос? Конечно! Я ещё рубашки утюжить умею, пол сама мою и крестиком вышиваю, – прыснула Нина.
– Важный аргумент. Так может, мы попробуем жить вместе?
***
Волосы Изольды растрепались, она запыхалась, раскраснелась от быстрого шага и когда подошла к скамейке, где сидел Серёга, тяжело плюхнулась и перевела дух:
– Извините меня за опоздание, – она вытащила из-под рукава носовой платок и промокнула пот со лба, чем напомнила Шапошникову его маму, которая делала так всегда – она работала учительницей начальных классов, и чтобы не пачкать меловыми руками сумочку, всегда имела с собой платочек, который прятала за рукавом или под часами. – Я сопровождала Свешникова к доктору, мы немного задержались в очереди. Сейчас знаменитые доктора ему не по карману, так повела его в местную поликлинику по месту прописки.
– Да ничего страшного не волнуйтесь, я не очень долго жду.
Полицейский и сам немного опоздал из-за пробок и даже испугался, что женщина не дождалась его, хотел было звонить, вдруг увидел, как она выбивает из асфальта искры железными набойками каблуков. Они договорились встретиться в тихом сквере недалеко от станции метро и за два квартала от Управления. Можно было пройти пешком, но Серёга решил, что машиной быстрее и ошибся, попав в пробку из-за аварии. Погода стояла солнечная и тёплая, Шапошников мысленно похвалил себя, что не назначил встречу в душном, прокуренном кабинете. Тем более, что считал беседу c домработницей неформальной. Он пошёл на поводу у адвоката, обещая поговорить с горничной, хотя был уверен, что ничего нового и интересного эта встреча не обещает.
– Как здоровье господина Свешникова?
– Вы знаете, что удивительно, он наблюдался в дорогих клиниках, у маститых докторов, планировал сделать операцию по восстановлению зрения в Израиле или в Греции за огромные деньги, а зрение только ухудшалось. А как только обратился в районную поликлинику к милой женщине окулисту, то слепота начала проходить.
«Таблетки, которые подсовывала сердобольная Софья, перестал употреблять, – подумал полицейский, – да и Всевышний решил, вероятно, не добивать окончательно, а оставить зрение, чтобы Свешников рассмотрел, наконец, что за люди рядом с ним».
А вслух поинтересовался:
– А что с домом и с фермой?
– И не спрашивайте! – всплеснула руками Изольда. – Всё ушло за долги. Ферму забрал банк, а в дом уже заселились другие люди. Хозяин получил кое-какую компенсацию за свою половину, и они с Василием переехали в небольшую однокомнатную квартиру на окраине города. Как раз в том направлении, где мой домик. Вот я и помогаю им обустраиваться на новом месте.
– Василий с ним?
– А куда ему идти, у него кроме дядьки, то есть Свешникова в целом мире нет никого. Сейчас на работу устроился на фабрику грузчиком. Жить-то на что–то надо. А у Свешникова скоро комиссия, если инвалидом признают, то пенсию назначат от государства.
Шапошников подавил улыбку – он опять вспомнил печальную песенку про скитальца и сурка. Да и вообще в последнее время, он был беспричинно весел, много шутил и смеялся. Многое изменилось в его жизни за последние дни, он сам не ожидал, что быть счастливым так легко. Серёга вспомнил про Нину и мысли побежали далеко, но он быстро вернул их назад, приказав настроиться на рабочий лад. Тем временем женщина продолжала:
– А Софья так и не вернулась. Даже личные вещи, которые в доме оставались, так и не забрала. Но Свешников велел не разыскивать её и даже если в квартиру придёт на порог не пускать. Только мне-то что за дело. Это в доме я управлялась со всем большим хозяйством, а в небольшой квартире двум мужикам и без меня места мало.
– Но ведь в доме имелось много дорогих вещей, драгоценности покойной жены, ну я не знаю, автомобили, наконец. Кому это всё осталось?
– В том-то и дело, что кроме диванов, шифоньеров и другой мебели не осталось ничего! Когда начали собирать вещи для переезда, то в шкатулках Элеоноры не обнаружилось даже золотой пыли, автомобили тоже приобретались на имя хозяйки, оказывается, она их продала вместе со своей частью дома!
– Может к пропаже драгоценностей приложила руку Софья?
– Исключено. Рубиновое ожерелье, кольца с бриллиантами, подвески, серьги с драгоценными камнями, всё хранилось в сейфе за картиной в комнате Элеоноры. Об этом знали только самые близкие – я, Свешниковы, ну и их сын Илья, а ключ имелся только у хозяина.
– Получается, что Нора, когда уходила, забрала и драгоценности тоже?
– В том-то всё и дело – Свешников категорически отрицает, что давал ключи от сейфа жене.
Полицейский не понимал, куда клонит домработница и спросил напрямую:
– И какой вывод?
– Вывод самый простой: Элеонора забрала драгоценности в тот момент, когда Свешников скитался по больницам после аварии.
– Вы думаете, что она раньше хотела от него уйти?
– Не знаю, могу только предполагать. Когда Нора узнала об измене мужа, то дала ему возможность оклематься после травм, а потом ушла.
– Я тогда ничего не понимаю! Женщина мертва, а где драгоценности, деньги от продажи всего имущества, почему никто из домашних, друзей, приятелей не знает, где последнее время проживала Свешникова?
Изольда пожала плечами, она и сама не понимала, что же происходит вокруг этой, некогда благополучной семьи. Они поднялись со скамейки и неспешно пошли по тенистой аллейке. Заканчивалась рабочая неделя, пятница подходила к концу, молодые мамаши гуляли с колясками, пожилые бабушки, присматривали за внуками, мужики кучковались возле павилионов и пили холодное пиво, многочисленные прохожие, радостно спешили по домам, в предвкушении выходных. Они помолчали несколько минут, проходя мимо скамеек с шахматистами. Шапошников решил начать разговор, ради которого пришёл:
– Изольда, расскажите мне, что произошло перед тем, как Свешниковы отправили своего сына жить и учиться в Англию? – он увидел, как домработница упрямо поджала губы, но решил настоять. – Вы должны мне рассказать, потому что важна каждая мелочь. Расследование зашло в тупик и надо найти выход.
– Это произошло больше двух лет тому назад и не имеет к происходящему никакого отношения. Парень давно уехал из страны и появляется здесь один, два раза в год. Да и не знаю я ничего толком, со мной никто не делился и не советовался. Так, что видела, то видела, – женщина с сомнением покачала головой, но уловив твёрдый взгляд полицейского, пошла напопятную и начала повествование.
С мальчиком особенно никогда не имелось проблем. Он занимался спортом, рано научился водить машину, физически развивался – ходил на теннис и плавание. Юноша высокий с привлекательной внешностью. Но со временем начал проявляться достаточно сложный характер, и хоть был он парнем не подарок, но чтобы обращаться к психологу или психиатру, об этом речи не велось. Родители в упор не замечали никаких отклонений в поведении сына, ну подумаешь, иногда возникают приступы немотивированной агрессии, это же переходный возраст, все через такое проходили. Периодически случались моменты, когда он крушил всё и оскорблял всех вокруг себя, несколько раз происходили конфликты и драки со сверстниками и мальчик попадал в полицию. Отец устраивал сыну хорошую трёпку, оплачивал штрафы, лишал карманных расходов на неделю, на этом воспитательный процесс заканчивался. Мать с отцом так были заняты своими делами, что не находили времени для того, чтобы остановиться и обратить внимание на растущую, как снежный ком проблему. Шёл последний год учёбы в школе и предки настаивали, чтобы парень подтянулся по всем предметам, потому что рассматривали обучение в Университете на платной основе, как последний вариант. Вовсе не потому, что жалели на образование сына деньги, а из тех соображений, что на бюджетное место можно расчитывать только уповая на собственные знания, а не на родительские средства. В школе парень, невзирая на свой непростой характер и трения с учителями, учился хорошо, но родители считали, что неплохо бы подтянуться по английскому языку. У них на парня планы имелись грандиозные. Отец желал, чтобы Илья вошёл в семейный бизнес, занялся разведением, выделкой и продажей драгоценного меха. Мать так же хотела заинтересовать сына торговлей уже готовыми изделиями, и оба они мечтали, что парень выйдет на международный уровень. Для этого необходимо безупречное владение английским языком. Элеонора нашла репетитора, девушку симпатичную, толковую и эффектную. Моложе работодательницы она была всего лет на пять. Но Элеонора не воспринимала преподавателя серьёзно, потому что та в свои тридцать пять лет не обзавелась мужем, детьми и приличной должностью. Приехала откуда-то из глубинки, проживала в однокомнатной квартире, не имела постоянной работы, перебивалась переводами и репетиторством. Зато английским владела в совершенстве. Элеонора хоть и навела справки о девушке, но абсолютно не интересовалась её личной жизнью, а только профессиональными качествами. Её звали Анастасия. Девушка высокая, стройная и эффектная, чем-то походила на саму Элеонору, только без шарма богатой леди. То есть природа дала ей всё, сэкономила лишь на богатых и высокопородных родителях, которые не приучили сидеть прямо за столом, правильно пользоваться столовыми приборами, толково и в меру употреблять косметику и держаться с достоинством. Приезжала Анастасия три раза в неделю и втолковывала парню английские неправильные глаголы, временные формы и грамматические конструкции. Никто не заметил, в силу своей занятости, когда произошла перемена в их отношениях, в какой момент уроки английского языка стали заканчиваться в постели. Женщина не была совсем уж беспринципной и эту сферу их связи, перенесла в свою однокомнатную квартиру. Внешне всё происходило по-прежнему. Так же три раза в неделю она приезжала в коттедж, честно отрабатывала деньги и тихо, сбросив в сумку учебные принадлежности и гонорар, убегала в сторону автобусной остановки. Выпить кофе или отобедать хозяева её никогда не приглашали, дружбу не предлагали и держали дистанцию – она являлась ягодой не их поля. Но только сыну связь с женщиной, которая гораздо старше его, импонировала и увлекала остротой ощущений. Как они проводили время, где встречались, что ещё их связывало кроме секса и английского языка, никто не знал и не догадывался. Но если вдруг их встречал кто-то из знакомых в городе вместе, то это легко объяснялось – покупали новый учебник по иностранному языку, смотрели фильм без перевода, да и мало ли причин для встречи у репетитора и ученика. И каким шоком для всех домашних явился телефонный звонок из полиции. Трубку взяла Элеонора и не поверила своим ушам: их сын попал в отделение полиции по обвинению в нанесении тяжких телесных повреждений женщине. Это грозит ему лишением свободы сроком до восьми лет. Время было вечернее и родители от неведения до утра не находили себе места. На другой день они узнали всю правду, которую предпочитали бы не знать никогда. И всё это произошло за несколько дней до получения аттестата зрелости. Выяснилось, что их порядочный мальчик, в какой-то квартире избил до полусмерти женщину. Соседи услышали крики и вызвали полицию. Когда приехал наряд то увидел дверь открытую нараспашку, женщину, лежащую в коридоре на полу всю в крови без сознания и рядом никого! Её привезли в больницу, экстренно оказали помощь, и вскоре она пришла в сознание, а вот ребёнка спасти не удалось. Женщина была беременной. Доктор сообщил в полицию, что с пациенткой уже можно поговорить. Следователь крутился вокруг больной битый час. Она, хоть и была в сознании, но находилась в тяжёлой депрессии от мыслей, что лишилась ребёнка. Но кое-как удалось выяснить, что измыву над ней совершил шестнадцатилетний Илья Свешников. Уже к вечеру парня задержали при выходе из спортивного клуба. Родители терялись в догадках и никак не могли объяснить причину столь жуткого поведения мальчика. В полиции им рассказали, что парень находился в квартире, что-то произошло между ним и хозяйкой, за что он жестоко избил её. Потом Илья, как тайфун разрушил всё, что мог на кухне и удалился, оставив женщину истекать кровью. Хорошо, что соседи, почуяв неладное, вызвали наряд полиции. Свешниковы просто ошарашились и растерялись, когда узнали, на кого поднял руку их отпрыск – жертвой оказалась Анастасия Евлампьева репетитор английского языка. Следователь так же пояснил, что их сын, вероятнее всего, представляет опасность для окружающих, и пока будет находиться в изоляторе временного содержания. Элеонора от такой новости залилась слезами и забилась в истерике от жалости к своему мальчику. Она понимала, что если у него в биографии появится судимость, а может и срок, то на международной карьере можно поставить крест. Отец был более сдержан и по-деловому спросил, каким образом можно изменить ситуацию. Следователь попался мужик не дурак, сразу сообразил, с кем имеет дело и чётко по полочкам разложил каждый шаг. Он рассказал, что женщина находится в шоковом состоянии и пока заявление на Илью Свешникова не писала, и если родители по-быстренькому примут меры, то дело получится решить мирно. А значит: необходимо окружить больную заботой, оплатить лечение и в придачу всучить пухлую пачку денег. Про пухлый конверт следователь, конечно же, заикнулся и в свой адрес. Вот тогда ситуацию можно представить в совершенно другом свете. Например: поднималась девушка по лестнице на свой этаж, задумалась, оступилась на банановой корке и покатилась кубарем вниз, а потом, из последних сил заползла в свою квартиру и сознание потеряла. А что соседка слышала за крики, так девушка на помощь звала. Вот как-то так. Только гнусная история, каким-то образом просочилась в прессу и многие одноклассники, преподаватели, соседи вспомнили, что сынок-то из богатой семьи неадекватный, агрессивный и буйный. Свешниковы решение приняли скоро и без раздумий. Рассовали всем, кому надо пухлые конверты и забрали со школы уже готовый аттестат. На семейном совете постановили, что мать с сыном купят билеты и отправятся в Англию, налаживать новую жизнь бедного мальчика в другой стране, подальше от свидетелей этой мрачной истории. А что до девушки, так им и дела нет – деньги всучили большие и оплатили лечение. Отец остался дома всё по тем же резонам – бизнес забирал всё время, а может и не только бизнес. Мать пыталась несколько раз поговорить с сыном и выяснить, что же всё-таки произошло, какая причина привела его в неистовство, но тот даже не пожелал что-то объяснять. От следователя родители узнали, что несчастная находилась в положении, но то, что это мог быть их гипотетический внук даже не могли представить. Про репетитора больше никто не вспоминал. Но однажды, случайно домработница Изольда встретила её в торговом центре. Она увлекла девушку в кафе неподалёку, чтобы выразить сочувствие и узнать новости.
– Я понимаю Настя, что ничего не вернёшь, но как же ты могла простить этого подонка? И почему он так с тобой поступил?
Мальчик вырос на глазах верной домработницы, и она прекрасно понимала, что все проблемы от дефицита внимания. Раньше Изольда относилась к парню, как к крайне разбалованному, но неплохому мальчику, тем более сама с дочерью проблем такого рода имела целую кучу. Однако после этой трагической истории её душевное отношение к нему, да и ко всей семье очень даже изменилось. Если её дочь совершила проступок ради подросткового куража и отрицания всех норм и правил, то Илья Свешников сознательно избивал женщину старше его, да ещё и в положении. Она искренне жалела эту молодую женщину, по своему опыту знала, насколько беззащитна девушка, если она одна, без поддержки в большом городе. Только Анастасия вздохнула и покачала головой:
– В этой истории виновата только я. Не надо было заводить роман с неадекватным малолеткой, да ещё дразнить его, вызывая ревность. Утром в день, когда Илья меня избил, сам Свешников приезжал, пытался отговорить от этой связи. Толковал, что у сына большие перспективы, он ещё юный и не понимает, что творит, а я как женщина умная должна порвать порочную связь. Сергей Сергеевич разговаривал очень корректно и конечно, оказался прав. Я и решила Илье сказать, чтобы не появлялся больше. Оказывается, что он видел, как его отец выходил из квартиры и решил, что у нас была интимная встреча. Он пришёл в дикую ярость. Вот чем и закончился наш разговор.
– Извини за вопрос, от кого ты была беременна?
– От Ильи, конечно. О своём положении я сообщила отцу, Сергею Сергеевичу, и он дал мне денег на аборт. Деньги я взяла, да только ребёнка я хотела оставить. Сама бы воспитала.
Домработницу такие откровения шокировали, но она сдержала эмоции и перескочила на другую тему:
– Как ты себя чувствуешь сейчас? У тебя есть работа?
– Я в полном порядке. Вы же знаете, что Элеонора оплатила лечение и даже принесла приличную сумму в долларах. Я смогла поменять квартиру, продала свою старую хрущовку и переехала ближе к центру. И так же занимаюсь переводами, часто сопровождаю туристов и здесь, через дорогу подрабатываю в агентстве. Деньги не большие, но мне хватает, – Анастасия криво усмехнулась и поправила волосы. – Вы осуждаете меня?
– Да что ты, милая, кто я такая, чтобы судить, кого бы то ни было. Ты ещё встретишь хорошего человека! И дети у тебя обязательно будут!
Они тепло расстались и больше Изольда её не видела.
После этого рассказа несколько минут шли молча. Шапошников думал про себя, что почти в каждой семье, в каждом доме есть свои тайны, свои страшилки и ужастики. Только одного совесть гложет от того, что помидоры у соседа по огороду ночами воровал или начальнику соврал про опоздание, а у другого совесть спит, даже когда казённые миллионы прикарманил или человека жизни лишил. А ведь нерождённый ребёнок, это тоже человек в перспективе. Он ещё и сам не знал, зачем раскопал эту старую историю, опять мысленно с укором поблагодарил дружка Ису и решил про себя, что если уж начал рыться в грязном белье семьи Свешниковых, то надо доводить всё до логического конца.
– Изольда, как я могу найти эту женщину? Вы знаете адрес, где проживает Анастасия?
– Понятия не имею, – развела руками женщина. – Её нашла Элеонора, а сейчас не с кого спросить.
– Может, помните, в каком районе города вы встретились, название фирмы, где она работает, торговый центр? Хоть что-нибудь?
– Мы встретились недалеко от станции метро «Проспект просвещения», а магазин кажется «Планета», вот там где-то недалеко и туристическое агентство.
Полицейскому не давала покоя одна мысль, он никак не мог вспомнить, что же такое важное упускает. И, уже прощаясь, он вспомнил:
– А в каком городе Англии они устроили убежище для своего сына?
– Насколько я знаю, услышала случайно, что это не город, а остров Джерси. Кроме матери и сына там никто не бывал. Раньше у Свешникова-отца, не было времени, а сейчас нет ни денег, ни зрения. И знаете, что самое интересное – они практически перестали интересоваться друг другом. После похорон матери, сын ни разу не позвонил отцу, а отец и не вспоминает о сыне.
– А у вас случайно не записан телефон Ильи?
Шапошников спросил на всякий случай, не надеясь на то, что у домработницы могут быть какие-то ниточки, связывающие её и сына Свешникова, но к удивлению женщина достала из сумочки свой телефон и через минуту показала номер.
– Его дал мне Сергей Сергеевич, мало ли, что может с ним случиться, и я смогу связаться с парнем.
– Да загадочная семейка, – ухмыльнулся полицейский, быстро записывая номер в свой блокнот. – Интересно, на какие деньги живёт молодой человек? Для того чтобы существовать за границей нужны немалые средства, – полицейский не спрашивал, а рассуждал. Женщина только пожала плечами.
– Понятия не имею, – домработница с сожалением покачала головой. – Финансовые дела при посторонних никогда не обсуждались и я не исключение. А что семейка со странностями, это точно. Я долгое время работала в их доме, казалось, знаю привычки, характер каждого, но во многом ошибалась. Думала, что мальчик добрый порядочный, а оказался подлецом, надеялась, что мать справедливая и сердобольная, а выяснилось, беспринципная, всё деньгами измеряла, откупилась ото всех долларами за сыновий грех, а тут ещё и у мужа цапнула всё, что могла. Только мне её всё равно жалко, не заслужила она такой ужасной смерти. Отец же был всегда ходок, юбки менял, как пачки сигарет, а после травмы обнаружилось, что он сильный и волевой, не сломался и не запил, даже когда понял, что остался почти без штанов.
Шапошников не во всём соглашался с экономкой Изольдой, но предпочёл пока не высказывать своё мнение. Полицейский был уверен, что открытия характеров и мотивов поведения ещё впереди и не обязательно в лучшую сторону. Он поблагодарил женщину за помощь и возле арочных ворот на выходе из парка они расстались. Шапошников, не теряя времени, сел в машину и отправился через весь город в сторону метро «Проспект просвещения». Он немного покружил возле большого торгового центра, о котором говорила домработница, и на удивление быстро обнаружил яркую вывеску туристической фирмы «Перелётная птица». Полицейский не особенно надеялся на удачу, потому что в наше время туристический бизнес процветал махровым цветом и бутиков, офисов, контор развелось великое множество. Шапошников полагал, что девушка нигде не числится официально и появляется по приглашению, в случае, если есть заказ на гида-переводчика. А значит, с девушкой могли сотрудничать многие окрестные туристические конторы и не ошибся. В этой самой «Перелётной птице» Анастасию Евлампьеву очень хорошо знали и часто пользовались её услугами. Милая услужливая девушка рассказала, что не видела Анастасию уже давно. Она полистала свои записи и назвала точную дату- с пятнадцатого по семнадцатое мая Евлампьева сопровождала по Санкт-Петербургу одну пожилую, английскую пару. После попросила её не беспокоить, потому что, как она сказала, в жизни появились очень выгодные предложения. Когда сотрудницы туристического бюро начали выпытывать о том, какое предложение получила девушка, та ответила, что решила заняться меховым бизнесом. Это, конечно, всех очень удивило. Настя была девушкой далеко не богатой, во всяком случае, не до такой степени, чтобы начинать бизнес такого уровня. Это же не лавку с сигаретами открыть. Мех требует больших вложений. Но Настя не вдавалась в подробности, а только улыбалась загадочно. Подруг в «Перелётной птице» у переводчицы не имелось, она со всеми была доброжелательна, общительна, но ни с кем особенно не сблизилась.
– Как вы сообщали переводчице, что имеется работа для неё?
– С ней мы связывались по телефону. Наше агентство ведь не только путёвки, путешествия продаёт, у нас широкий перечень услуг. Знаете, как раньше был «Интурист». Иностранцы прибывают в Питер по разным причинам, на симпозиумы, фестивали, по бизнесу, частным порядком. Мы обеспечиваем транспортом, решаем вопросы проживания и конечно, предоставляем переводчика. Рассказать какой-нибудь старой американке о красотах и достопримечательностях городах это одно, а сопроводить делегацию на завод и перевести технический текст, для этого нужен высококлассный специалист. Вот таким квалифицированным переводчиком является Анастасия. Она очень ответственно относится к работе, всегда с маникюром, дорогой аромат, прекрасно одета, туфли на каблуках. Не лахудра, а деловая дама. Жаль, что девушка ушла от нас.
– У неё есть семья, муж?
– Насколько я знаю, она живёт одна, детей нет и мужа тоже. Вероятно,есть кавалеры, да скорее всего, есть или были. Настя девушка видная.
– Вы можете дать её адрес?
– Конечно, нет проблем. Она живёт здесь недалеко.
Шапошников быстро добрался до нужной улицы, несмотря на час пик. Судя по номеру квартиры, девушка проживала на втором этаже и Серёга, не дожидаясь лифта, поднялся, перепрыгивая через две ступеньки. За годы службы, он научился безошибочно определять, какой контингент населяет подъезд, а по дверям квартиры, какие хозяева обитают за ними. У забулдыг двери, как правило, разбитые и давно не крашенные, у интеллигентов аккуратные коврики на полу, в семье с маленькими детьми, возле порога стоят коляски, а у женщин одиноких двери аккуратненькие с побеленными откосами и вымытым порогом. Ещё не видя номер, полицейский понял, где проживает Анастасия. Подъезд производил обыденные шумы и запахи. Где-то работал телевизор, громыхали тарелками к раннему ужину, кричали дети, пахло котлетами, и только за дверями этой квартиры стояла тишина. Серёга подёргал ручку, приложил ухо, чтобы уловить хоть какой-то звук, зачем-то принюхался. Возле порога валялся мелкий мусор, в косяках и в замочной скважине белели трубочкой воткнутые квитанции. Шапошников долго звонил и громко стучал, пока в проёме двери напротив не появилась некая особа в пёстром халате, в допотопных бигудях и с сигаретой в пунцовых губах.
– Чего долбаешься? Видишь, не открывает никто!
Полицейский достал удостоверение и сунул даме прямо в глаза, чтобы она смогла прочитать сквозь сигаретный дым.
– Я разыскиваю вашу соседку Анастасию Евлампьеву. Вы не знаете, где она?
– Понятия не имею. Здесь уже давно никто не появляется. Последний раз я видела её в конце июня, кажется. Вон сколько платежей, – дама стряхнула пепел прямо на площадку и снова глубоко затянулась. – А что случилось?
В первый момент Шапошников как-то растерялся, и правда, зачем он её ищет, какие вопросы хочет задать и что желает выяснить? Зачем ему ворошить дело двухлетней давности?
– Она делилась с вами своими планами, куда отправляется?
– Ничем и ни с кем она не делилась. Со мной это точно. Мы не особенно дружили, так привет – пока. Жила тихо, гулянок не устраивала, с друзьями громко не веселилась. Был у неё один парень, я пару раз видела их вместе, но она его давно отшила. Повадился к ней среди ночи и пьяный приходить, так она его быстро с лестницы спустила и из ухажёров уволила. С соседями была приветлива, здоровалась, денег могла занять, если кто нуждался.
– Может она к родителям уехала или замуж вышла?
– Если замуж, то я бы знала, – улыбнулась женщина, – а про родителей понятия не имею, может и к ним, – соседка задумалась на секунду.– Но знаете что странно, в этот раз она ключи мне не дала, чтобы цветочки поливать и за кранами с водой смотреть, вдруг что сломается. Обычно если у неё случались командировки, она просила за квартирой присмотреть и ключи мне оставляла. А в этот раз нет.
– Часто у неё случались поездки?
– Бывало по-разному. Раз в два месяца точно, но иногда и чаще.
– Как долго Анастасия обычно отсутствовала?
– Когда как. Один раз не появлялась почти полтора месяца. Вернулась вся худая, комарами покусанная, без маникюра, но видно было, что счастливая. Рассказывала, что группу туристов из Англии сопровождала в путешествии по озеру Байкал, жили в палатках, рыбачили и купались.
– В последнее время вы замечали что-нибудь подозрительное?
– Да вроде ничего, – дама щелчком выкинула окурок куда-то вниз лестничного марша и повернулась удалиться, как вдруг передумала и, подняв жёлтый от табака палец, сделала новое открытие. – Вы знаете, у неё подруга проживала, наверное, с месяц. Симпатичная такая с каштановыми волосами. Вся дорогая!
– Как это проявлялось? – полицейский усмехнулся и подумал, что от природы большинству даётся по одинаковой цене – зубы, кожа, волосы, руки, ноги. Только одни берегут то, что им дано, занимаются спортом, посещают парикмахерские и косметические салоны, сидят на диетах, а другие водку хлыщут почём зря, курят, как Ёкарный Бабай, пятки пемзой не шоркают и зубной врач для них страшнее Гитлера. – Я имею в виду дороговизну?
Соседка задумалась на секунду.
– Сразу и не объяснить. От неё пахло очень утончённо, волосы гладкие, с переливом. Да и вся она такая, как аристократка что ли. Я её видела несколько раз и то мельком. Ну, так постарше Наськи чуть-чуть. Потом они как-то вместе растворились. А в последний раз, когда я видела соседку, так она какая-то странная была. Выносила картонные коробки на помойку. Я ей кричу с балкона, мол, привет соседка, а она даже ухом не повела не повернулась и не поздоровалась со мной.
– Вы не помните, какого числа это было?
Женщина задумалась, закатила глаза к потолку и начала загибать пальцы, что-то подсчитывая в уме. Полицейский ждал терпеливо, засунув руки в карманы брюк.
– Вспомнила! – соседка просияла, вероятно, не ожидала от своей памяти такой услужливости. – Это было двадцатого июня после обеда. Я стояла на балконе, курила и ждала почтальона – он пенсию мужу приносит каждый месяц двадцатого числа. У меня муж парализованный лежит, так деньги ему на дом приносят…
– Извините, – полицейский как можно корректнее остановил речевой поток и напоследок решил уточнить. – Скажите, а что в коробках выносила Анастасия?
– Понятия не имею. Это только бомжи знают, помойка это их частные владения. А коробок было несколько. Настя несколько раз поднималась в квартиру. Сколько раз точно не помню, почтальон пришёл. Вы знаете, мой муж всю свою жизнь…
Но Шапошников уже не слушал, а поблагодарил соседку и поспешил к своей машине. Часы показывали половину пятого. Он надеялся, что попадёт в паспортный стол до закрытия. Полицейский знал этот район неплохо и, попетляв во дворах, скоро нашёл нужное крыльцо. И уже через полчаса он сел в машину и поехал в Управление. Время показывало пять часов с копейками, можно было отправиться домой, но он не хотел появляться в пустой квартире. Нина приедет с работы только через час, наденет фартук и начнёт готовить нехитрый ужин, вот тогда настанет время выхода главного героя – хозяина дома и семейства. Он долго жил один наслаждался свободой, а сейчас не понимал, чему радовался? Своему одиночеству? Как голодный неприкаянный пёс мотался по городу, собирая трупы, улики, показания. И только сейчас с появлением Нины, его жизнь стала полной и всю эту грязь, которая накапливалась за день, он смывал с душистым мылом над умывальником в ванной, а за спиной стояла его тёплая, родная женщина с полотенцем. О том, где они будут жить, спорили недолго. Шапошников даже не рассматривал вариант проживания в родительской квартире Нины. Он, как мужчина, должен привести женщину в своё жилище. И пусть оно не такое комфортное и роскошное, зато это по-мужски. И вообще по ключевым вопросам последнее слово было всегда за ним просто потому, что у него гораздо больше жизненного опыта. Он так был уверен в этом, что не замечал, как Нина мягко, с примерами и убеждениями, направляла полицейского к нужному решению.
Занятый такими мыслями, он не заметил, как подъехал к Управлению, поднялся в кабинет и в дверях столкнулся с Петрищевым и Рафиком.
– Привет. Мы пиво пить. Пойдёшь с нами, по кружечке холодненького, – предложил Петрищев.
– Задержитесь ненадолго, пиво подождёт. Надо переговорить.
Мужчины с явной неохотой вернулись на свои места. Шапошников рассказал им историю про Анастасию.
– В паспортном столе я выяснил, что Евлампьева родилась в Питере, детские, юношеские годы провела в деревне Самохваловка Ленинградской области. Рафик попытайся найти родителей этой женщины. Надо выяснить, почему её никто не разыскивает, и где она сейчас может быть. Петрищев, а ты прошерсти круг знакомых, узнай, что за подруга проживала с ней последнее время и куда она могла деваться.
– Не понял, – сквасился чернявый Рафик, – из каких соображений мы будем тратить время на поиски этой женщины? Она не проходит ни по одному из дел ни как свидетель, ни как потерпевшая, ни как подозреваемая. Может она уехала к жениху в другой город, с подругой на Чёрное море или к тем же родителям в деревню.
– Вот ты и выясни, где она и что с ней, – он жестом усадил мужчин, которые порывались выскочить из кабинета и наконец-то глотнуть пенистого пива. – Так рассказывайте, какие новости у вас.
– А новость у нас одна, зато какая! – замахал руками Петрищев, – наконец-то пришёл ответ из банка, в котором Свешникова хранила все сбережения. Она обнулила все счета в России и перевела деньги в филиал «Loyal Bank», который находится на острове Джерси. Средства упали на счёт недавно созданной оффшорной, международной, предпринимательской компании. Выяснить хозяина компании не удалось, потому что информация конфиденциальная, но по непроверенным данным владельцем является Свешников Илья Сергеевич. А сумма в переводе с рублей на иностранную валюту составляет больше пяти миллионов фунтов стерлингов. Вот такие дела.
– Ничего себе! – присвистнул Шпошников. – Что получается – до своей смерти Элеонора обобрала собственного мужа, украла две партии меха из Греции, продала свой салон вместе с товаром и с ворованным мехом тоже, родительскую квартиру в центре Питера, полностью вычистила свои счета и …умерла страшной смертью в Греции. Она что готовилась к смерти и потому спрятала деньги, может чего-то боялась? За какое-то время до кончины, Элеонора скрылась ото всех. Из дома забрала только драгоценности и вещи первой необходимости и удалилась с одним чемоданом, как сказала домработница. Даже не воспользовалась своим автомобилем, а уехала на такси. Где она жила всё это время до той поездки, после которой её нашли убитой?
– Я с тобой согласен, – почесал макушку Рафик, – стоит потянуть за эту ниточку и попытаться найти переводчицу Анастасию. Она может знать хоть что-нибудь.
– Всё! По домам, – подскочил Шапошников, глянув на часы. – Завтра вы знаете, чем заняться! – в его кармане запищал телефон. Он слушал несколько минут, – Всё понял! Хорошо поговорим позже, – сухо отвечал полицейский невидимому собеседнику и отключился. – Это Иса. Он ещё раз побеседовал с сотрудниками отеля «Дориан Инн» и узнал, что Свешникова красила волосы, перед тем, как покинуть отель.
– Стоп, стоп, – поднял руки Петрищев, – женщину, которую опознали близкие, имела тёмно каштановый цвет волос и по фотографиям Свешникова имеет тёмные волосы. А покрасилась в какой?
– В русую блондинку, – Серёга вкратце пересказал рассказ Исы,– только её никто не видел с новым цветом, в отеле, на фабрике, на записях с видео наблюдения женщина в платке по-модному – тюрбанчиком. А горничная, которая убирала номер, нашла тюбик, бутылочку, перчатки и упаковку, на которой название краски с цветом русый блондин. И вот скажи мне, зачем женщине, приехавшей на два дня по делам менять цвет волос? Ведь она не воспользовалась парикмахером, а без нужных принадлежностей, в гостиничном номере изменила цвет волос, – Шапошников, не дожидаясь ответа, поднялся и направился к двери. – Понятно, что ничего не понятно.
Его коллеги потянулись за ним, и только Петрищев задумчиво бубнил в затылок Серёге:
– Ну и что, что нашлась пустая тара из-под краски, ну полотенца выпачканные, ну волосы на полу ванной комнаты. Не факт, что Свешникова всю эту химию себе на голову смылила. Умерла-то она с тёмными волосами.
Рафик согласно кивнул:
– Да, чем дальше в лес, тем толще партизаны.
Глава 10
Над Кипром стоял душный вечер. Северный ветер принёс небольшую прохладу и грозился дождём, однако за день солнце растопило все облака. Надежда оставалась, что ночью, в темноте вода всё-таки прольётся на сухую землю. После ужина родители уже дремали в своей комнате на первом этаже. Давно, когда они только купили этот дом, спальни для родителей и маленького Исы с братом находились наверху, а просторная комната на первом этаже рядом с кухней и столовой принадлежала частым гостям. Но со временем, артрит ног у одного и плохое зрение у другого родителя подтолкнули сыновей переоборудовать гостевую комнату в спальню для стариков. А в комнате Исы так и оставалось всё на своих местах: стопка книг на полке, детские портреты их с братом и даже письменный стол. Адвокат помнил эту мебельную принадлежность с самого детства. Его принесли в дом, когда в школу отправился старший брат, который после окончания учёбы ушёл в Армию, домой жить не вернулся, а предпочёл проживать в более прохладной части Европы на севере Италии. Иса окончил школу и Университет за этим столом, потом встретил свою будущую жену и уехал жить на Кипр. В доме стояла тишина, только еле слышно тикали часы на стене и доносился скрип гладильной доски. Лариса утюжила и аккуратными стопочками складывала вещи в чемодан. Рубашки, брюки, носки для мужа, джинсы, юбки, блузки для себя. Как правило, чемодан брали один на двоих. Один, но достаточно вместительный. Они привыкли путешествовать налегке, главное удобная обувь и солнечные очки. Домой возвращались так же с одним чемоданом, но зато битком набитым подарками, сувенирами, магнитиками, да и всякой всячиной. Из Испании привозили хамон, из Норвегии, конечно рыбу, из Японии бутылочку сакэ, из Тайланда экзотические фрукты, (привозить жареных тараканов как-то не осмеливались, просто потому, что никто не захочет получить такой презент). Вот и в этот раз, багаж Лариса уложила за тридцать минут. Они с Исой побывали в разных странах мира, но Англию собирались первый раз. Лариса долго сидела в интернете и разработала маршрут посещений и экскурсий. Прежде всего, они должны посетить места в Южной Англии – Стоунхендж, Оксфорд, Кент. Она поставила галочку в сердце Англии в тех местах, где жил и творил Шекспир. Жена адвоката прикинула в голове, что в городе Стратфорд-Эйвон надо наведаться в дом, где писал гений. Они обязательно должны побывать в Шекспировском театре, в знаменитом средневековом замке и посетить могилу всемирно известного драматурга. В Восточной Англии она хотела увидеть знаменитый университетский город Кембридж и симпатичные деревни Норфолка, о которых так красочно писала Агата Кристи. Идею посещения Северной Англии с городами Манчестер и Ливерпуль она оставила на потом – пока неизвестно, сколько времени займут предыдущие экскурсии. Иса не лез с советами, в таких вопросах полностью доверял жене. Так было всегда. Перед самым отъездом Лариса рассказывала о маршруте, они корректировали кое-какие детали, обсуждали сроки, отели, музеи и, благословясь, отправлялись в новую, неизведанную страну. Вот и сейчас Иса лениво листал газету и ждал, когда жена закончит паковать чемодан, и они пробегутся галопом по пути, который должен начаться послезавтра утром. Паспорта с билетами Афины-Лондон, банковские карты, бронь отеля стопочкой лежали на столе, адвокат вздохнул безмятежно и мысленно поблагодарил Бога за то, что он дал возможность прожить жизнь рядом с этой красивой надёжной женщиной. Зазвонил телефон, и Иса погружённый в свои мысли, не сразу сообразил, откуда раздаются трели, но когда увидел знакомый номер телефона, обрадовался и быстро ответил.
– Привет Иса, – Шапошников и сам не знал, зачем звонит приятелю. Он понимал, что пользы от него сейчас никакой, убийцу надо искать где угодно, только не в Греции. Хотя, как знать, ведь кто-то шандарахнул юркого адвоката по голове в заброшенном отеле. И тем не менее, ему хотелось поделиться информацией с более опытным товарищем. Чем чёрт не шутит, может, подскажет что-нибудь неожиданно толковое. – Ты был прав в том, что эта старая история с сыном Свешникова как-то связана с сегодняшними убийствами.
Полицейский рассказал все подробности, которые знал на этот вечер. Иса ожидал чего-то подобного и не особенно удивился, услышав про пропавшую переводчицу Анастасию, про Илью Свешникова, который так жестоко обошёлся со своим репетитором, про деньги, которые уплыли в оффшорную зону английского острова Джерси. Адвокат молчал несколько минут, переваривая информацию, и Серёга уже подумал, что прервалась связь, но грек заговорил, как бы размышляя:
– Ты знаешь, что во всей этой истории ключевое слово, конечно, деньги. И мы должны понять, кто же всё-таки в конечном итоге является обладателем этих пяти миллионов фунтов стерлингов. Хотя, справедливости ради стоит сказать, что для острова Джерси это один из посредственных капиталов. Там вращаются десятки, сотни миллионов и миллиарды долларов, евро и всякой такой валюты, естественно кроме рублей. Ты уж не обижайся, но ваши деревянные на рынке мирового капитала не в ходу. Так вот давай размышлять, кто придумал такую сложную комбинацию.
– По неподтверждённым источникам, получателем средств является Илья Свешников.
– Вот именно, по неподтверждённым! Может тот, кто подсовывает нам этого юношу и хочет отвести от себя подозрения.
– Например? – скептически спросил полицейский. Он не верил в фантастические версии, считал, что всё гораздо проще понятнее и примитивнее.
– Например, сам Сергей Сергеевич Свешников.
– Да что ты, он же слепой!
– Это он так говорит. Может у него были проблемы со зрением, и он прекрасно знает, как должен вести себя слепой. Но не факт, что сейчас он не водит за нос окружающих, прикидываясь беспомощным. Может он и написал это драматургическое сочинение – отправил Василия с Софьей в круиз, спустил за долги ферму, под видом жены, продал дом, ведь чем больше неразберихи вокруг, тем сложнее увидеть правду. Вскоре все страсти поутихнут и он покинет страну.
– Может быть. Только кто убил Элеонору? У Свешникова алиби на этот момент.
– А преданный слуга и племянник Василий. Ведь мы знаем только с его слов, в каких местах в Афинах он находился. Они с Софьей разделились, когда сошли с лайнера на берег, и оба не могут подтвердить алиби друг друга. Тоже могла сделать и Софья. Разыграть спектакль для этой пары не сосавило труда. Секретарша могла быть как сообщником Свешникова и так же состоять в сговоре с банкиром, – Иса всё больше увлекался, – пойдём дальше. А эта Анастасия? Для всех они с Ильёй Свешниковым враги, а по факту любовники легко могли убить Элеонору и загрести деньги.
– Из тебя версии сыпятся, как из рога изобилия. Послушать, так надо подозревать всех в этом деле, не исключая домработницу.
– Мы исключаем только двоих – Элеонору Свешникову и Дмитрия Самойлова и то по причине их преждевременной смерти. А остальные под подозрением.
– И куда следствию двигаться дальше? – со вздохом обречённого спросил Шапошников.
– Как справедливо говорят французы – ищите женщину. Я думаю, что этой Анастасии есть, что рассказать.
Они ещё помусолили эту тему и сердечно распрощались. Лариса тем временем принесла из кухни чай с печеньем и разложила на столе записи с экскурсиями. Иса снял очки, потёр уставшие глаза и посмотрел внимательно и ласково на жену.
– Лариса дорогая, – женщина с первых слов поняла, что у мужа на уме какая-то каверза, которая может испортить поездку, и на всякий случай присела рядом, чтобы сразу предъявить ему уже оплаченные билеты на самолёт и бронь отелей. И Иса понял её волнение. – Ты не переживай, наша поездка не откладывается. Только мы немного изменим маршрут. Мы прилетим в Лондон, а на другой день необходимо попасть на остров Джерси. Будь добра посмотри, как нам туда добраться быстрее, самолётом, если есть рейсы или ходит паром.
– О Иса вечно с тобой всё вверх тормашками! Какие дела могут быть у тебя на острове?
– Не то чтобы дела просто хочу кое-что выяснить, и это не займёт много времени. Вероятнее всего, остров мы покинем в тот же день вечером и продолжим путешествие по намеченному маршруту.
– А как же отель в Лондоне? Пять звёзд в фешенебельном районе, это огромные деньги!
– Так вот ты позвони и перенеси дату заезда, – он взял руку жены и поцеловал в ладошку, зная, что она растает от ласкового тона и внимания. – Организуй всё, ты это делаешь мастерски. Не то, что я.
– Ну, хорошо, – Лариса помахала указательным пальцем перед носом мужа, – я сделаю, что ты просишь. Но давай договоримся, что больше без изменений.
На том и порешали, ещё не зная, какие подводные, страшные камни встретятся на их пути.
***
Кто-то из знакомых сказал, что деревня Самохваловка находилась у чёрта на рогах, но когда Рафик посмотрел на карте нахождение населённого пункта, то самонадеянно прикинул, что если отправится в путь рано утром, то при хорошем раскладе сможет обернуться за один день. Но не тут-то было. Когда дорога свернула с главной трассы на второстепенную, тут и началась свистопляска. Километров тридцать он ехал как по стиральной доске. Рафик чертыхался, жалел подвески своего автомобиля и, в конце концов, наткнулся на ещё один препон – дорожники закатывали новый асфальт, поставив рядом с катком указатель объезда. И ещё много километров по просёлочной дороге тряслась машина, оставляя за собой клубы коричневой пыли. Когда он увидел кривой указатель с названием «Самохваловка», сначала даже не поверил своим глазам от радости. Деревня раскинулась по холмам ровными рядами домов, очерченная прямыми линиями частоколов и заборов. На широкую центральную улицу Рафик заехал уже после обеда, пока в местном магазине навёл справки о семье Евлампьевых, пока нашёл небольшой домик с голубым забором, время подошло к четырём часам дня. Полицейский открыл калитку и вошёл в чистый засаженный флоксами и георгинами двор. Возле ног тут же засуетилась любопытная, по виду старенькая, лохматая собака. Барбоска, тявкнув пару раз в знак приветствия, потрусила, виляя хвостом, к хозяину.
«Да охрана здесь надёжная, – усмехнулся мысленно Рафик. – Как говорится – закусать не закусает, но засосёт до смерти».
У верстака ковырялся высокий, мосластый, пожилой мужчина в выгоревшей на солнце, клетчатой рубахе с закатанными рукавами.
– Добрый день хозяин, – крикнул Рафик и двинулся к дому по плиточной дорожке. – Калитку не запираете, собака приветливая – не лает, не кусает незванных пришельцев.
– Добрый, – отозвался хозяин, повернувшись к гостю. – От кого нам здесь хорониться? А Жучка чувствует, с чем человек пожаловал.
– Надо же, какая у вас собака прозорливая.
– А то! Она понимает, что незачем зря брехать на человека, – хозяин потрепал Жучку за ухом. – С чем пожаловали?
– Вы Евлампьев Алексей Григорьевич? – мужчина кивнул седой головой. Рафик достал из кармана удостоверение и показал хозяину. Он решил не тянуть кота за хвост, а составить разговор компактно и отправиться в обратный, нелёгкий путь засветло. – Я ищу вашу дочь Анастасию. Она случайно не здесь?
У хозяина ёкнуло в груди, в животе наступил холод, а в глазах отразился испуг. Рафик, увидев такую реакцию, поспешил его успокоить:
– Вы не волнуйтесь. Ничего не случилось. Я просто хочу найти вашу дочь и поговорить.
– Да я понимаю, – Алексей Григорьевич тяжело вздохнул. – Я так же понимаю, что если приезжает полицейский из самого Санкт-Петербурга, то дело гораздо серьёзней. Пойдёмте в дом, там и поговорим.
Внутри было прибрано. Полицейский огляделся – побеленная известью, настоящая, русская печь, чистые, не замусоленные полотенца на крючках, стол застелен пёстрой клеёнкой, а в углу на полочке несколько иконок. Всё это как-то гармонично сочеталось с автоматической стиральной машиной «Zanussi», небольшим плазменным телевизором «Samsung» и высоким, серебристым холодильником «Moulinex». Пахло пережаренным луком и свежими огурцами. Рафик присел на крепкую табуретку, а хозяин засуетился, накрывая к чаю. Полицейский от угощения не отказался, потому что дорога перетряхнула ливер в животе, и тот недовольно урчал, требуя хотя бы печеньку и горячей воды, не говоря уже о крепком кофе с бутербродом. А гостеприимный хозяин будто угадал мысли гостя, метал на стол содержимое холодильника и приговаривал, мол, знаю наши дороги, пока доберёшься до деревни, то уже кишка кишке, бьёт по башке. Пока сидели за разговорами и за чаем, на улице неожиданно разразилась гроза, и дождь без всяких прелюдий шумным потоком забарабанил по крыше. Рафик приуныл, а хозяин понял причину его озабоченности и предложил:
– Оставайтесь здесь. В такую погоду и по такой дороге возвращаться нельзя. Никто из кювета вытаскивать не будет. Завтра с утра назад и отправитесь. А я баньку растоплю, щец наварю.
– Да неудобно как-то, – слабо сопротивлялся полицейский.
– Всё удобно. Я вам в комнате дочери постелю, – хозяин разлил крепкий чай по цветастым бокалам и внимательно посмотрел на полицейского. – Так о чём вы с моей дочерью поговорить хотели?
Рафик не стал рассказывать историю о том, что Анастасия пострадала от своего юного любовника, и лишь вскользь коснулся истории семейства Свешниковых. Не вдаваясь в детали, полицейский поведал, что хозяйка дома найдена мёртвой и полицейские опрашивают всех, кто соприкасался с этой женщиной и её окружением.
– Так вот Анастасия когда-то работала в этой семье репетитором английского языка. Она может знать кое-какие подробности о том, что происходило в доме. Я побывал в квартире Анастасии и, похоже, она там давно не появлялась. Вот я и решил, что девушка у родителей гостит.
За разговорами они просидели за столом до заката. Смотрели фотографии, разговаривали о жизни. Так и случился у полицейского неожиданный выходной. Сначала он позвонил жене, а потом уж Шапошникову и предупредил, что будет в Управлении, скорее всего после обеда седующего дня. Это вынужденное безделье обрадовало – Евлампьев оказался прекрасным рассказчиком, внимательным собеседником и хлебосольным хозяином.
Их жизнь протекала не как бразильский сериал с замысловатыми переплетениями судеб. Самая заурядная жизнь российского инженера и учительницы начальных классов. Поначалу, когда поженились, жили в коммунальной квартире, почти в центре Санкт-Петербурга, а когда родилась дочка, поднатужились, взяли кредит в банке и приобрели двухкомнатную квартиру в историческом, но тихом в плане туристических маршрутов районе города. Настюшка росла девочкой смышлёной, умненькой, с густыми, пшеничными волосами и длинными ногами. Казалось покою и счастью не будет конца, но только настали смутные времена. Завод, где трудился Алексей Григорьевич, перестал получать заказы и сотрудников распустили без содержания сначала на две недели, потом на месяц, а потом и вовсе закрыли до лучших времён. Жена учительница мало того, что имела сущие копейки учительской зарплаты, так и те стали задерживать до шести месяцев. Семья еле сводила концы с концами. Евлампьев мотался по городу в поисках работы, но зачем нужны инженеры, когда предприятия закрывались одно за другим. Только он не гнушался никакого труда, разгружал вагоны на вокзале, пристраивался ночным грузчиком в строительный магазин, сторожил продовольственный рынок по ночам. Но, как не старались муж с женой, жизнь легче не становилась, потому что на шее висел банковский кредит за квартиру. С каждым месяцем долг увеличивался, как снежный ком и вскоре в дверь постучали приставы. Тогда на семейном совете решили продать квартиру, погасить долг перед банком и переехать ближе к земле в деревню. Вот там они точно смогут себя прокормить. Жена Евлампьева рыдала несколько дней, а сам он ходил чернее тучи и молча упаковывал багаж в картонные коробки. К тому времени Настя стала уже достаточно взрослой и понимала, что отдыхать летом в деревне это одно, а жить круглый год в глуши это катастрофа. И она в унисон мамаше подскуливала, пытаясь разжалобить отца! Может он что-нибудь придумает, предпримет, сотворит волшебство, и семья останется жить в городе, пусть даже не в центре. Но магии не произошло. Продали квартиру, заплатили долг, проценты банку и, купив небольшой, но добротный домик, переехали в Самохваловку. На удивление его женщины быстро приспособились к размеренной жизни в деревне. Они завели кур, купили у соседа молодую свиночку, обуютили дом. Настенька окончила школу с хорошими отметками и легко поступила в институт на факультет иностранных языков в Санкт-Петербурге. В деревню дочь больше не вернулась, так периодически навещала родителей, привозила подарки и что-нибудь вкусненькое из города, а в последнее время и вообще заменила старую бытовую технику на зарубежную новую. Когда появились сотовые телефоны, девушка снабдила родителей средством связи, и они смогли общаться почти каждый день. Родители надеялись, что дочь скоро выйдет замуж и обрадует их внуками. Шли годы, но на изменения в жизни дочери не было и намёка. Родители знали мало о том, как живёт их дочь, с кем дружит, как проводит свой досуг. Когда допытывались хоть что-то выяснить, то получали ответы лаконичные – всё хорошо, за меня не волнуйтесь, питаюсь прекрасно, на здоровье не жалуюсь. В какой-то момент мать с отцом растрясли мошну, собрали даже то, что оставили на свои похороны и непредвиденные расходы, а недостающую сумму Настя взяла в банке. И после недолгих поисков, их дочь стала обладательницей однокомнатной квартиры, пусть не в центре, пусть хрущёвка, пусть не новая, но зато своя! Родители приехали на новоселье, привезли торшер с жёлтым абажуром, комплект турецкого, постельного белья и кастрюлю «Скороварку». Отец вбил гвозди под картины и под ковёр на стене, мать покрасила белой краской окна на кухне и в комнате, а наутро, выпив чаю, расцеловались и отправились в свою деревню, оставив единственную дочь жить поживать да добра наживать. Больше в той квартире они не появлялись. Анастасия навещала их, но не больше одного-двух раз в год. Родители не сетовали, что ей с ними стариками сидеть, сейчас по телефону можно наговориться досыта. Как-то года два тому назад, дочь приехала и сообщила, что получила хороший гонорар за работу, продала старую квартиру, добавила денег и купила студию ближе к центру. Что это за студия родители понятия не имели, да и какая разница, одна комната, она и есть одна, хоть как её назови. Засобирались поехать посмотреть, но мать занемогла, потом слегла и постепенно угасла.
– Так я и не знаю до сих пор, как живёт моя Настюшка, – горько вздохнул Алексей Григорьевич. – А тут и вообще не могу дозвониться до неё почти как три месяца.
– Вы знаете адрес? Ездили к ней?
– Как-то сосед собрался в город на своём автомобиле по своим делам, я и увязался с ним. Адрес знаю, нашёл быстро. Да только мне не открыл никто. Я и на работу к ней ходил, в туристическое агентство. Как же название…запамятовал.
– «Перелётная птица»? – Рафик вспомнил рассказ Шапошникова.
– Вот, вот оно. Я с директором поговорил. Она сказала, что Настенька приходит, только когда заявки на гида-переводчика есть, а так она здесь по восемь часов не высиживает и может подрабатывать в других местах. Толковые переводчики всегда востребованы. Я успокоился и назад этой же машиной укатил. Уже по дороге укорил себя за бестолковость, что записки не оставил и с соседями не поговорил.
– Вы знаете друзей дочери?
– Школьных подруг знал, а с кем сейчас она дружит, к кому в гости ходит, понятия не имею. У неё своя жизнь, работа, дом. Одно сожаление, что ребятишек нет.
– Скажите, когда в последний раз приезжала ваша дочь? Что-то было необычное в её поведении. Что она рассказывала о своей жизни?
Хозяин прищурился настороженно, помолчал несколько секунд.
– Я чего-то не понимаю. Вы сказали, что хотели расспросить дочь о семье, в которой она работала репетитором, а вопросы задаёте про Настю. Скажите мне правду, с ней что-то случилось?
– Нет, нет, – поспешил успокоить пожилого мужчину полицейский, – всё в порядке. Просто, вчера с соседкой Анастасии разговаривал мой коллега, и она рассказала, что примерно в апреле-мае, вместе с ней в квартире проживала её подруга. Так может быть, вы знаете кто она? Может, вы что-то знаете о ней или дочь рассказывала?
– А разве это важно? У Насти могли быть подруги, друзья. Что в этом такого? Вы мне расскажете, что же всё-таки произошло?
Старик упёрся по-ослиному, как будто всё, что касалось его дочери, являлось военной тайной. Тогда Рафик в двух словах рассказал, что изуродованный труп Свешниковой обнаружили в Афинах, куда она периодически летала за шубами и полиция никак не может нащупать хоть какую-нибудь ниточку, ведущую к убийце. Так может девушку приглашали в качестве переводчика на меховые аукционы, и она каким-то образом соприкасалась со Свешниковой и в профессиональном плане.
– Так вот, что я вам скажу, – смилостивился Алексей Григорьевич. – Анастасия имеет профессию переводчика. Она точно толмачит технические, медицинские тексты, поэтому у неё всегда есть заказы от специализированных журналов. И потом она сопровождает делегации и представителей, которые приезжают в Россию для решения экономических вопросов или на международные форумы, симпозиумы по этим отраслям. Редко, но бывает, она сопровождает деятелей культуры, художников, скульпторов. Однажды она таскалась по стране по гастролями с Лондонским симфоническим оркестром. Но вот о её контактах с меховым бизнесом, ничего не знаю. Во всяком случае, я бы был в курсе. Вы знаете, она не очень-то открывалась нам с матерью в делах личного порядка, а вот о профессии Настя делилась всегда и охотно, – мужчина перевёл дух, было видно, что он гордился своей дочерью. – Последний раз она приезжала, как всегда одна, в конце мая. Пробыла два дня, сходили с ней к матери на кладбище, я так же вот баню натопил, пирогов напекли. Утром уехала на первом автобусе. Только ни про каких подруг не рассказывала.
– Когда она звонила последний раз?
Рафик разочаровался – мало того, что он сидит сейчас в деревне Кукуевка у чёрта на рогах, откуда не выбраться, да ещё и информации кот наплакал. И где теперь искать эту барышню совершенно не понятно, да и надо ли, тоже большой вопрос. Вероятно, придётся вскрывать квартиру и искать внутри. Ведь не может человек вот так, без предупреждения пропасть, бросить квартиру почти в центре города, хоть и однокомнатную. Даже если встретила парня шустрого, красивого, увлеклась, покатилась за ним в даль светлую, тогда почему отцу ничего не сказала. Из повествования папаши понятно, что она любила родителя и заботилась о нём. Тогда из каких соображений не даёт о себе знать так долго? Из размышлений полицейского вывел голос Алексея Григорьевича, который примолк на несколько секунд, подсчитывая и вспоминая дату последнего звонка дочери.
– Вспомнил! Она звонила шестого июня утром. Я запомнил, потому что в деревне праздничные гулянья начались, так каждый год, когда посевная заканчивается. Так вот, у меня через дорогу рупор на столбе висит, и он музыку транслировал весь день, да так громко, что пришлось на задний двор уходить, чтобы поговорить нормально. Но разговор был короткий, Настя куда-то торопилась, сказала лишь, чтобы я не волновался, у неё всё в порядке.
Мужчина крупной ладонью пригладил седой ёжик на голове и потёр щетину на скулах. Рафик увидел, что мужчина занервничал. Но полицейский не стал перебивать вопросами и ждал продолжение того, что же вспомнил собеседник. А тот, в глубокой тревоге продолжил:
– Как же я сразу не подумал об этом разговоре. Вы знаете, она сказала, что занята и не сможет некоторое время звонить, просила не волноваться. Я, конечно, забеспокоился, но дочь только засмеялась и вроде как пошутила, мол, скоро будем с тобой, папка, богатыми, домик у моря купим. Я начал допытывать, что к чему, а Настюшка быстро свернула разговор и сообщила, что бежать уже надо. А вот куда бежать и зачем я не в курсе. Только самую большую странность я сейчас вспомнил – она звонила с железнодорожного или морского вокзала, или аэропорта.
– Почему вы так думаете?
– Знаете, шум был такой характерный, как в гулком, многолюдном помещении и донёсся такой специальный сигнал, а потом женский голос и громкоговорителя, как будто посадку на рейс объявил.
– Это происходило шестого июня утром? – уточнил Рафик.
– Да. Время было примерно девять утра. Я ведь ещё в полицию ходил, – спохватился Евлампьев. – Заявление на розыск дочери подавал, но что-то от представителя правопорядка никакой информации. Как не встречу, он отвечает: как будет какая-нибудь новость, сразу сообщу.
– В какую полицию вы обращались?
– К нашему участковому. Он заявление принял и обещал справки навести.
«Никого твой представитель власти искать не станет! – подумал Рафик.– Положил заявление под сукно и забыл о нём. Ему важнее, чтобы был покой и порядок во вверенной территории. И никаких поджогов, убийств, краж и мордобоев, потому что он работу с населением ведёт, так сказать предупреждает правонарушения заранее».
Полицейский знал всю эту кухню, потому что сам начинал с участковых. Перед отъездом всё-таки запланировал встретиться с местным Коломбо и уточнить, может тот узнал хоть что-нибудь. Вечер провели спокойно и уютно, как и обещал Алексей Григорьевич. Рафик три раза наведывался в духмяную баньку, парился берёзовым веником от души. Потом хлебали ароматные густые щи, наваренные на свиных рёбрышках. Конечно, не обошлось и без холодной, тягучей самогонки, но выпивали в меру, так для поддержания настроения и разговора. Полицейский давно не получал такого удовольствия от простых вещей. В городе приходя с работы, он ужинал тем, что готовила жена. На столе появлялись, как правило, полуфабрикаты потому что супруга сама была занята по горло – трудилась администратором в большом супермаркете, да и сыновей двое, так что не расслабишься. Потом садился у телевизора или рыскал в интернете, пока усталость не укладывала в койку. И мозги всё время забивались какими-то мыслями: о политике, экономике, про ботинки, которые надо купить младшему, про деньги, взятые в долг у товарища, тут же присутствовали преступники, улики и нераскрытые дела. И вдруг вынужденная остановка, без интернета, телевизора, новостей словно очистила голову, превратив прежние мысли в хлам и мусор. После парной тело дышало свежим воздухом, наступила лёгкость и даже, благодаря крепкому напитку, невесомость. Они сидели на веранде, говорили о вещах философских, умных, смотрели на звёзды и курили. Соседская собака брехала безудержно, пока хозяин не прикрикнул на неё. Где-то петух, перепутав время, заголосил, поднимая деревню к утренней дойке.
«Боже мой, ничего не меняется, как будто у бабки в деревне тридцать лет назад. Зачем же я своих сыновей волоку в Египет, Турцию, Тайланд? Я ведь своего родного им не показал, они не знают, как корова доится и как скошенная трава пахнет. Завтра же приеду в Питер, узнаю про кредит в банке, ведь жена давно просит домик в деревне».
С такими мыслями русский татарин Рафик и заснул, но слышал, как долго ворочался и шаркал ногами в соседней комнате хозяин. Наутро, пока гость умывался, Евлампьев накрыл стол к завтраку. Поели молча. Рафик видел, что хозяина донимают какие-то мысли, но с расспросами не лез, ждал, когда он сам начнёт разговор. Так и получилось.
– Послушай меня служивый. Ты ещё молодой, а я жизнь прожил и научился чувствовать. Не знаю, как тебе это сказать, может интуиция, догадливость, но только я чувствую, что с моей дочерью происходит что-то страшное. Я ночь не спал, всё раздумывал. Ведь не зря ты в дом пришёл, предчувствую, что не в последний. Одно хочу сказать, если моя Настя и сотворила что-то плохое, она мне дочерью быть не перестанет, и я для неё всегда оправдание найду! Я костьми лягу, продам всё, побираться на вокзал пойду, а ей руку протяну. Никого кроме дочки у меня нет и каждый родитель за своё чадо в ответе, сколько бы лет ни прошло.
Старик тягостно вздохнул. Рафик не знал, что ответить на эти слова, он молчал несколько минут. За прошедший вечер ему стал неожиданно близок этот пожилой седой мужчина. И уже выйдя на крыльцо полицейский ответил:
– Скажу честно, мне нечего вам сказать. Но я приложу все усилия, чтобы найти Анастасию. Как только появятся новости, сразу позвоню, – он поймал себя на мысли, что отвечает старику так же, как и местный участковый и чтобы хоть как-то убедить его в своей искренности продолжил. – Я дом задумал в вашей деревне купить. Поможете?
Евлампьев расплылся в улыбке:
– Ещё как помогу. Вот сегодня же справки наведу, кто, где и за сколько продаёт.
Прежде чем выехать на дорогу, ведущую в Питер, полицейский, поплутав по деревне, нашёл местный участок. За столом сидел толстый участковый в засаленной форме. Он явно страдал с похмелья, вытирал обильный пот со лба и шеи, неистово жевал «Дирол» и держал в руках холодную, запотевшую, пластиковую бутылку с минеральной водой. Рафик показал удостоверение и расспросил, как продвигаются поиски пропавшей дочери Евлампьева. Но как собственно и предполагал питерский сыщик, ничего нового, интересного узнать от представителя местной власти не удалось. Однако участковый оказался мужиком толковым и порядочным – заявление Евлампьева не прятал, под сукно не засовывал, а принял в производство. Все необходимые и возможные действия произвёл. Позвонил в полицейское отделение по месту прописки, просил навести справки. Даже сам с оказией на квартиру наведывался. Поиски пока никаких результатов не дали. Но если господин из Питерского управления хочет знать его мнение, то он ответит, что девушка, по его сведениям с криминальными структурами не связана, большого богатства не имеет и даже квартиру при покупке оформила на отца, о чём, кстати, его самого в известность не поставила. Так что про выкуп речи не идёт. И дикие риэлторы из-за жилплощади с ней валандаться не будут. Морги и больницы он обзванивал дважды, даже несколько раз был приглашён на смотрины неопознанных трупов, но всё мимо. Самое простое и естественное объяснение происходящего это то, что Анастасия не замужем и может увлечься и уехать с возлюбленным на край света – это раз. Она переводчица и может сопровождать сумасшедших туристов, например, на Валаам или в Карелию, да куда угодно, где со связью проблемы – это два. И три – это то, что ещё тепло, если к холодам Анастасия Алексеевна не вернётся, чтобы одеться теплее, вот тогда надо бить тревогу. А сейчас чего зря воздух сотрясать, вернётся, никуда не денется. Рафик пораскинул мозгами и как-то даже согласился с доводами участкового, сердечно поблагодарил, пожелал успехов в труде, крепкого здоровья и отправился в родной город на Неве.
В Управлении совещались недолго. Петренко отправился снова в аэропорт, ещё раз просматривать видео с камер наблюдения. В свете последней информации, теперь надо искать блондинку. А Шапошников оформил необходимые документы, и они с Рафиком поехали на квартиру к Анастасии Евлампьевой. По дороге заглянули в местное жилищно-коммунальное хозяйство за слесарем и прихватили участкового. Слесарь вскрыл дверь аккуратно, чтобы не получить нагоняй от хозяйки. Как и предполагали полицейские, внутри никого не было. Квартиру Евлампьева приобрела действительно отличную, хоть и однокомнатную, но на такой площади можно расположить несколько комфортнфх зон. Что, собственно и сделала с большим вкусом хозяйка. Она поделила пространство при помощи нарядных, бамбуковых ширм, ещё перегородкой послужили диван и барная стойка. При помощи нехитрых манипуляций появилась спальня, зона для отдыха и кухня. Везде царил беспорядок, казалось, женщина в спешке покидала квартиру. На незаправленной кровати высились подушки со скомканным одеялом, на полу валялись газеты, банное полотенце и халат. На пыльном журнальном столике лежала распечатанная пачка сигарет с ментолом и кофейная чашка, с затвердевшей гущей. На подоконниках засохли без воды фиалки, герань и традесканции. Полицейские и сами не знали, что хотели здесь увидеть. Выяснили лишь одно – женщина довольно давно и спешно покинула квартиру. По всей видимости, она взяла с собой немного летних вещей. Зимняя одежда, осенние плащи, сапоги, тёплые свитера, шарфы, перчатки аккуратными рядами возвышались в небольшой гардеробной. Шкафы оказались единственным местом, где царил относительный порядок. На стенах висели картины и фотографии, возле которых и остановились мужчины. Со снимков улыбалась симпатичная, молодая женщина, блондинка со стрижкой каре и зелёными глазами. Это и была Анастасия Евлампьева – такие же фотографии показывал Рафику отец женщины. Шапошникову показалось это лицо смутно знакомым, но когда он приказал своей памяти поскрести по сусекам, его отвлёк голос Рафика. На полочке в ванной он обнаружил две зубные щётки.
– Наверное, одна щётка и принадлежит подруге Анастасии, про которую рассказывала соседка.
– Может быть, – согласился Шапошников. – Только кроме щётки, больше никаких вещей, указывающих на подругу. Надо поговорить с соседкой ещё раз и с местным дворником, узнать, что в коробках выносила Анастасия перед тем, как покинуть квартиру.
Когда ехали назад в Управление в голове Шапошникова тонкой ниточкой забрезжила мысль и когда она оформилась и выросла в догадку, он покачал головой и сам того не замечая, вслух произнёс:
«Нет, этого не может быть», – уж слишком фантастической и страшной казалась эта мысль. Но он не откинул её, а сохранил про запас, считая, что когда исчерпает все возможные версии, то вернётся к этой, неправдоподобной.
Глава 11
В Лондоне благополучная, греческая семья устроилась в шикарном, старинном отеле «Бенджамин» почти в самом центре города на тихой, тенистой улочке. Обедали в ресторане на первом этаже отеля. Обстановка соответствовала старинным, чопорным, английским традициям. Горничные в синих платьях с вышитым гербом отеля на груди бесшумно сновали по коридорам. Обслуга в ресторане в белых чепцах и накрахмаленных фартуках ловко лавировала между столиками. Ряженые швейцары услужливо распахивали двери. Юркие бои в униформах ловко переносили сумки, баулы и огромные чемоданы. Лариса сморщила нос – кухня оставляла желать лучшего пища не отличалась особой изысканностью в отличие от Франции, России, Греции или Италии. Она слышала от подруг, что еда в Великобритании не призвана доставлять вкусовое и эстетическое наслаждение, а скорее выполняет утилитарную функцию – примитивно набивать желудок.
«Ну, разве это здоровая пища? Куски хлеба с обильным майонезом, картофель фри, запечённая свинина. А названия блюд- «Bubble and sgueak»– «бульканье и писк» или «Toad in the hole»– «Жаба в дырке». Зато ей очень понравился традиционный Корнуэльский пирог и Йоркширский пудинг. Лариса была готова к тому, что не отведает кулинарных изысков, но это мало волновало, она наслаждалась тем, что слышит и видит. Зато Иса сидел за столом с отсутствующим видом, ел, не ощущая вкуса и не замечая ничего вокруг. Когда официанты убрали со стола посуду и принесли кофе, Лариса тронула мужа за руку, и с любопытством заглянув в глаза, поинтересовалась:
– Иса, скажи, ты заметил, что ел за обедом?
– Ну конечно! Не делай из меня идиота, – Иса был раздражён, но старался погасить своё недовольство. – Извини дорогая. Всё было необычайно вкусно.
– Да тебе жареных гвоздей подсунь, ты и не заметишь, – пробурчала себе под нос женщина.
– Ладно не ворчи, – примирительно погладил руку жены Иса. – Скажи, из какого аэропорта мы вылетаем на Джерси? Наверное, надо заказать такси на утро.
– Аэропорт «Лутон». Не волнуйся, портье всё себе пометил, машина заберёт нас в шесть утра.
– Почему так рано? Самолёт вылетает в десять, – Иса любил поспать и поёжился, представляя, что придётся подняться, как минимум в пять.
– До аэропорта дорога займёт почти полтора часа. Есть ещё дневной самолёт, но ты сам просил, чтобы мы попали на остров как можно раньше, – Лариса отложила салфетку и поднялась из-за стола. – Я схожу в номер за сумочкой, а ты подожди меня на улице, пожалуйста.
Адвокат вышел из отеля и глотнул прохладный воздух. Он несколько нервничал, потому что не имел чёткого плана. Он собрался лететь на остров, сам не зная, что хочет там найти, а самое главное, где он будет искать это что-то. Ну, положим, он поставил себе цель поговорить с сыном Свешниковых Ильёй, только что он у него спросит? Отрекомендуется адвокатом, но Свешников –младший спросит, чьи интересы представляет сей адвокат? Ах, греческая меховая фабрика «Заракис»! Ах, покойная родительница две партии меха умыкнула! А я здесь причём?
«Да он даже разговаривать со мной не станет! – думал Иса. – Ещё и жену за собой потянул, надо было её оставить здесь в Лондоне. Наслаждалась бы красотами города, посетила Тауэр, Собор Свяого Павла, Вестминстерское аббатство, Букингемский дворец, Лондонский музей восковых фигур, да этот город, вся одна большая достопримечательность, тут одним днём не обойтись. На острове дел-то всего ничего, вечерним паромом можно вернуться. Там жителей всего девяносто восемь тысяч, вычислить парня можно легко».
Но в душе адвокат не соглашался сам с собой, потому что не так-то просто найти человека, если у тебя нет никаких полномочий, тем более, если эта персона не хочет, чтобы её нашли. Тут ему в голову пришла одна хорошая мысль, он решил позвонить своему давнему приятелю Алексису, который работал в полицейском управлении на Кипре. После слов приветствия, адвокат без предисловий обратился к товарищу с просьбой:
– Алексис, у тебя есть связи с английской полицией? Мне нужен адрес одного проживающего там русского гражданина.
На том конце провода полицейский задумался на минуту. Он хорошо знал Ису и понимал, что приятель не будет без веских причин обращаться за помощью.
– Этот русский что-то натворил?
– Пока нет. Не знаю, – замешкался адвокат, – Короче, я хочу с ним встретиться и поговорить.
– У меня есть знакомый из Скотленд-Ярда. Приходилось обращаться. Но я не уверен, что он поделиться информацией. У них там всё строго, без официального запроса они и шагу ступить не смеют. А на каком основании я составлю запрос? Преступления нет и интересующая персона гражданин из другой страны.
– Ну, Алекс, ты же полицейский с большим стажем службы, не мне тебя учить. Обратись к нему неофициальным порядком, так сказать по-дружески.
– Хорошо я попробую. Сбрось СМС на телефон с данными на этого русского.
Иса вернулся с оживлённой улицы в тихий холл отеля и быстро набрал текст СМС. Он так увлёкся, что не услышал, как цокая каблучками, подошла жена. Ещё в самолёте они обговорили план на день. Заселятся в отель, пообедают в ресторане и до вечера прогулка по городу. Лариса подпрыгивала от нетерпения, когда, взяв мужа под руку, чуть не силком волокла его к дверям. Однако Иса находился в задумчивом и мрачном состоянии.
– Так дорогой мой встряхнись. Мы же договорились с тобой!
– Что ты всё время куда-то меня тянешь? – раздражался мужчина. – Послушай, оставь меня в покое!
– Ах, если ты хочешь испортить нашу поездку, то незачем было её начинать! Сидели бы дома. Или я сидела дома, а ты занимался своим расследованием.
Лариса вырвала руку и потопала вдоль по улице в гордом одиночестве, энергично помахивая сумочкой. Иса постоял немного растеряный и, понимая, что не прав, помчался догонять жену. Прогулка отвлекла от мыслей о расследовании, пара глазела по сторонам, угощалась пивом в пабах и разглядывала витрины. Они уже садились в двухэтажный прогулочный автобус Big Bus, как в кармане адвоката настойчиво задребезжал телефон. Иса рванул на второй этаж, оставив жену рассчитываться с контролёрами. Как и ожидалось, звонил приятель Алексис. Полицейский без предисловий, как будто они продолжают прерванный разговор выпалил:
– Послушай Иса, всё гораздо проще, чем мы думали. Забегу вперёд – этот твой Свешников, что очень богатый парень? Но всё по-порядку. Чтобы получить вид на жительство на острове Джерси, нужно обратиться в Жилищный Комитет Джерси, для того, чтобы получить лицензию на покупку жилья. Но получить такой документ не так-то просто. Лицо должно быть «одобрено» и уверяю тебя, моральные- правовые стороны или проблемы с законом никого из представителей Жилищного Комитета не интересует. Прежде всего, потенциальный заявитель должен внести существенный вклад в экономику в виде налоговых поступлений в налоговую службу острова. А при нынешних ставках минимальный ежегодный налог составляет сто двадцать пять тысяч фунтов! Для получения одобрения на ВНЖ в Джерси кандидаты должны предоставить финансовую информацию подтверждающую наличие капитала и достаточное богатство. Только после того, как статус вида на жительство получен, претендент имеет право подать заявку на приобретение жилья, хотя с таким документом можно и снимать небольшие апартаменты. В любом случае, чтобы легализоваться в этом райском месте, нужно быть богатым.
– Я что-то не понял, этот остров только для миллионеров?
– Ну почему, самый простой способ стать жителем острова, это надо там родиться. И на Джерси проживает местное население, работают в отелях, в такси, в супермаркетах, в банках. Есть и другой способ легализоваться, например, жениться на местной девушке. Но для этого также надо подавать документы в официальные органы. В любом случае, незамеченой ни одна личность не пройдёт.
– Тогда чем же так интересно это место для проживания?
– Да тем, что это оффшорная зона. Практически никаких налогов и дешёвые товары. Например, в соседних Англии и Франции на продукты, косметику, бытовую технику, строительные материалы налог двадцать процентов, а на Джерси всего пять. И заметь, никого не интересует происхождение капитала, счёт в банке откроют за несколько минут.
– Тогда можно не обращаться в Скотленд-Ярд за помощью? Я смогу найти этого парня по телефонной книге, ведь он зарегистрирован по какому-то месту?
– Нет Иса, всё не так просто. Ни одна служба не даст тебе информации. Он берегут покой граждан. И потом, он мог жениться и взять фамилию жены, например Смит, Джонсон или Мастерсон. Поэтому я уже поговорил со своим приятелем, но ответ получу только завтра утром, – Иса услышал смешок приятеля на том конце провода. – Это ты у нас парень свободный от обязательств, дисциплины и графика работы, а мы люди при погонах, выполняем своё дело чётко. Если сказано отбой, значит отбой! Ты смотрел сколько времени?
Иса растеряно глянул на часы. Мог бы не смотреть – вечерний Лондон зажигал фонари, витрины и яркую, световую рекламу.
– Да, извини, правда, время позднее! Вы, наверное, ужинаете?
– Ничего всегда рад, – ответил приятель и Иса услышал, как тот с шумом выдохнул – он понял, что полицейский закурил сигарету, которую позволял себе только один раз в день после ужина. – Как будет результат, сразу дам знать.
Красоты вечернего города проплывали мимо. Лариса вертела головой, снимала каждую мелочь на фотоаппарат, а адвокат, не обращая ни на что внимания, набрал номер Шапошникова. Разница во времени всего два часа, и он надеялся, что русский товарищ ещё не спит.
Шапошников уже дремал перед телевизором. Он любил футбол, но сегодняшняя игра шла вяло, скучно и без интриг. Его всегда возмущало, за что этим тупоголовым, которые проигрывают международные матчи и роняют престиж страны, платят такие огромные деньги и миллионные гонорары? Почему самые красивые девушки хотят замуж вот за такого парня, с которым даже поговорить не о чем? Хотя про этих понятно – «Лучшие друзья девушек, это бриллианты», а таксист, мент, строитель может подарить только свою безмерную любовь, ну и бриллиант тоже может маленький, если поднатужится. Мысли Серёги медленно утекали в дремоту, и он вздрогнул, когда телефон неистово затрещал. Он поспешил подключиться, чтобы заткнуть звонок и не разбудить Нину, которая уснула на диване с книгой. Звонка от Исы он не ожидал. Шапошников думал, что адвокат занят другими делами и это расследование, зашедшее в тупик, больше интереса для него не представляет, а когда услышал голос грека, то очень обрадовался и сонливость молниеносно улетучилась. Он шмыгнул на кухню и, не включая свет, закурил, усаживаясь на табуретку напротив открытой форточки.
– Привет дорогой товарищ, почему не спится?
– Потому что я, господин полицейский, нахожусь на территории Англии, с разницей во времени два часа, поэтому спать мне ещё рано, а завтра планирую попасть на остров Джерси, – адвокат помолчал, давая возможность приятелю сообразить, о чём идёт речь.
– Вот это интересно! – Шапошников ухмыльнулся. – Иса вот я ради родины и справедливости могу работать не покладая рук, ног и сил, а вот тебе это зачем надо? Я воспитан в совковые времена, и для меня слово патриот и любовь к делу не пустой звук. А ты воспитан в капиталистических традициях – «Утром деньги – вечером стулья». Ты уже отработал тот гонорар, который заплатил твой товарищ. Что тебе-то не отдыхается, не спится, не безделиться?
Ису задели эти вопросы, тем более что он не совсем понял про деньги и стулья, но решил ответить твёрдо:
– А для меня не всё меряется деньгами. Есть справедливость и принципы, но если хочешь, я в состоянии разобраться в этом деле сам без твоих советов.
– Я не хотел тебя обидеть. Извини. Просто это чёртово дело упирается в сотни преград. Как только я нащупаю что-нибудь, ниточка сразу ускользает от меня в другую страну, то в Грецию, то в Англию. На все действия нужны официальные запросы, а ответов вообще не дождёшься, – Серёга с шумом выпустил дым и продолжил. – Мы знаем, что деньги уплыли на остров Джерси, на определённый счёт. То, что получатель Илья Свешников доказательств нет, об этом мы можем только догадываться. Выйти на него у нас нет никакой возможности, он же не преступник и не беглый олигарх. И даже не знаю, что тебе сказать. Ну, прилетишь ты на этот остров, и где по каким закоулкам Свешникова будешь искать? Что ты ему скажешь, если вдруг случиться невозможное и ты всё-таки встретишь парня?
– Во-первых, ты не обижайся, я гораздо старше тебя и опыта у меня больше. Найду что спросить, буду смотреть по обстоятельствам. А во-вторых, я подключил кое-кого из своих знакомых и мне завтра сообщат адрес нахождения богатого юноши.
– Ну, смотри сам. Только голову береги, а то не ровен час, опять кто-нибудь по ней пройдётся, что мозгов не соберёшь.
Иса довольно засмеялся, он понял, что товарищ переживает за него.
– Я буду предельно осторожен. Как только появятся новости, сразу извещу тебя.
– Да, кстати, я могу дать тебе его номер телефона – от домработницы получил. Я звонил несколько раз, но безуспешно, может тебе больше повезёт и он ответит.
– Отправь мне СМС, может пригодиться.
Иса уже хотел отключиться, как услышал голос Шапошникова, который вспомнил, что не рассказал последнюю информацию:
– Постой, Иса! Забыл тебе сказать – та девушка, о которой тебе Изольда поведала, Анастасия Евлампьева – репетитор английского, она пропала.
– Как пропала?
– Вот так, исчезла, проверили квартиру, побывали в родительском доме, на работе, нигде нет.
– Послушай! – адвокату пришла в голову догадка. – А ведь на браслете, который я нашёл на месте преступления, была гравировка А.Е. Неужели эта женщина как-то связана с этим делом?
– Да думал я уже над этим. Много совпадений и фактов указывает на Евлампьеву.
От этой информации адвокат пришёл в неслыханное возбуждение. Он подскочил, ему хотелось двигаться, но забитое туристами пространство экскурсионного автобуса позволяло лишь шагать по проходу. Благо на него никто не обращал внимания – путешественники, сидя на открытом втором этаже, с любопытством глазели по сторонам, рассматривая достопримечательности вечернего Лондона. Лариса шикнула на него и силой усадила на место. Она совершенно не понимала русского языка и того, о чём можно так долго разговаривать. Однако муж присмирел и продолжал разговор немного тише. У него возникло множество вопросов и столько же версий, одна невероятнее другой.
– Послушай, Серёга, а не могла ли эта парочка загрести все деньги и осесть на острове? Может она в сговоре с Софьей или с самим Свешниковым. Пока он прикидывается слепым, а мы носимся в поисках преступника, Анастасия затаилась и выжидает, когда всё утихнет? А может эта дамочка в данный момент планирует избавление от своего соучастника и жизнь Ильи в опасности?
– Ну, у тебя и фантазия! Пока я могу согласиться с тобой только в одном – преступника надо искать рядом с деньгами и ты на правильном пути. Но если случиться такое, что ты найдёшь убийцу я, скажу честно, не знаю чем смогу помочь.
– В каком смысле? – слегка растерялся Иса.
– В самом прямом. Вот послушай: примерно пятнадцать лет назад Генпрокуратура России обращалась к Великобритании с ходатайствами о выдаче лиц, которые обвинялись в преступлениях на территории России. Причём это граждане Российской Федерации, а претензии к ним были очень весомыми. Их искали за особо тяжкие преступления: терроризм, убийства, легализация средств в особо крупных размерах, грабёж, торговля наркотиками, мошенничество. Но британские власти видимо решили, что такие люди нужнее Англии. До сих пор ни одно из требований об экстрадиции не удовлетворено. В отношении одиннадцати обвиняемых в выдаче отказано, причём больше половине преступников английские власти предоставили политическое убежище, в отношении остальных запросы рассматриваются до сих пор. Так вот за последние пятнадцать лет Великобритания не выдала России ни одного человека! – Шапошников закурил новую сигарету. – Тот, кто совершил убийство Элеоноры Свешниковой, знал, что она перевела деньги в банк острова Джерси и так же осведомлён, что даже если преступление раскроется, то убийца уйдёт от ответственности на территории Великобритании.
Энергия Исы как-то сразу иссякла. Он слегка поник, понимая, что в сложившейся ситуации сможет рассчитывать только на себя, но поворачивать назад не собирался, это было не в его правилах. Шапошников понял настроение приятеля и с сожалением сказал:
– Я должен был тебя предупредить, я здесь, в России, а ты один на территории Великобритании, поэтому если ты не полетишь завтра на этот остров, то никто не осудит твоё решение.
– У меня пострадает самомнение, а у тебя появится нераскрытое дело?
– Ну, одним больше, одним меньше, не имеет значения, – махнул рукой с сигаретой полицейский и в полутёмной кухне просыпал огоньки пепла.
– Ты меня знаешь. Я, конечно же, попытаюсь найти Свешникова-младшего одного или в компании с Евлампьевой.
Иса отключил телефон и погрузился в задумчивость, так до конца поездки больше не проронил ни слова, как будто словесный поток закончился на русской речи.
***
Всё обстояло так, как с самого начала предполагал Шапошников. Он был вынужден признаться самому себе, что образовался международный висяк. Как бы ни бился, ничего не мог изменить полицейский. Все в его отделе были рады кроме него. Петрищев заскочил в отдел с ликующими воплями:
– Я нашёл Евлампьеву! Ну, почти, что нашёл. Я ещё раз сверил списки пассажиров и обнаружил, что она одним и тем же рейсом, что и Свешникова летела в Афины. Она вернулась в Питер именно седьмого июня, тогда, когда должна была вернуться Элеонора. Это точно она убийца! И это ещё не всё!
– Конечно, – перебил Рафик и в тон ему продолжил, – грохнула Свешникову и шубы в салон привезла, сердобольная. Так сказать исполнила последнюю волю покойной.
Он тоже находился в приподнятом настроении, потому что в деревне Самохваловка нашёлся отличный дом по приемлемой цене – Алексей Григорьевич постарался. Теперь Рафик может и ему хорошую новость сообщить, о том, что его следы его дочери обнаружились. И только Шапошников сидел понурый.
– Я даже догадываюсь, какая новость будет следующая. Примерно через месяц, эта барышня отбыла в Англию.
– А ты откуда знаешь? – опешил Петрищев.
– Старый стал, думаю много, – без оптимизма ответил полицейский. – Предположим, что Свешникову убила переводчица, значит, она была знакома с Дмитрием Самойловым и зачем-то избавилась и от него? Может это Элеонора их и познакомила?
– Он мог знать или заподозрить Евлмпьеву в преступлении, – рассуждал Рафик. – Она хотела, чтобы он замолчал.
– Предполагать мы можем всё что угодно, а вот какие шаги будем предпринимать дальше, кто-нибудь ответит? – пессимистично спросил Серёга, оглядывая товарищей. Но оба примолкли, их весёлость куда-то улетучилась, а Шапошников продолжил тем же тоном. – Вот, вот и я так же думаю, что на это дело мы повесим замок большой, амбарный. Но прежде я ещё раз поговорю с Сергеем Сергеевичем Свешниковым. Мне кажется, что он что-то знает или о чём-то догадывается, только из каких-то соображений помалкивает.
Глава 12
Исе снился тревожный сон. Его любимая собака шарпей Пигги сидела в пустом, тёмном колодце и скулила. Её горький плач гулким эхом отдавался от сырых стен и взлетал наверх. А Иса ползал на брюхе вокруг бездонной ямы, перепачкал в глине свой белый пиджак, но не обращал на это внимание, а только чувствовал свою беспомощность – он понятия не имел, каким образом поможет выбраться бедной собаке. Его сердце сжималось от жалости, и он готов был нырнуть в этот жуткий колодец, обнять любимую, толстую собаку, успокоить и утихомирить безутешные рыдания. В конце концов, он нащупал металлические скобы, ведущие вниз, прытко, как обезьяна спустился и взял в руки трясущийся, испуганный, меховой комок. И вдруг он понял, что дороги назад нет, скобы куда-то исчезли и только молчаливые звёзды с безразличием заглядывали на дно. Горькое отчаяние заползло в его душу и стало понятно, что в этом мире остались только они с собакой и последние свои дни они проведут здесь на дне холодного, сырого колодца. И неожиданно, где-то вдалеке, раздался родной голос Ларисы, она звала его. Иса закричал, что есть мочи и зарыдал от облегчения, прижимая испуганную собачку Пигги. И уже находясь на грани сна и яви, перед тем как проснуться, он отчётливо понял, что в жизни самое важное не быть одиноким.
Лариса неистово трясла его за плечи:
– Иса просыпайся. Что тебе приснилось? Ты рыдал и звал меня.
Жена наклонилась над кроватью уже умытая, свежая, пахнущая зубной пастой и душистым мылом. Иса обнял её и притянул к себе на кровать.
– Вот видишь, как я люблю тебя, скучаю даже во сне.
Собрались быстро. Выпили кофе из автомата в холле отеля и загрузились в ожидавшее их такси. Меньше чем за час по пустынным, утренним улицам добрались до аэропорта, столько же времени занял перелёт. На такси отправились в столицу острова Сент-Хелиер. Лариса уже поздно вечером забронировала номер в отеле «Нормандия», недалеко от пляжа и с видом на море. На небе не виднелось ни облачка, море с тихим шелестом катило ленивую волну, и немногочисленные туристы неспеша прохаживались по берегу. Иса безропотно и смирно подчинялся жене. Он позавтракали в небольшой уютной таверне, прогулялись по берегу моря и вернулись в отель, чтобы подремать перед обедом. Лариса свернулась калачиком и тихо засопела, отвернувшись к стене. А Иса вышел на балкон и вгляделся вдаль моря. Он изнывал от бездействия и с нетерпением ожидал звонка от своего друга Алексиса. В конце концов, тоже задремал, прижавшись к жене, но не прошло и пяти минут, как телефон задребезжал в кармане брюк. Сон пропал молниеносно, адвокат достал трубку и прижал к уху. На столе Иса обнаружил небольшой блокнот с логлтипом отеля и карандаш. Без лишних вопросов записал адрес, вырвал листок и сунул к себе в карман. Он не стал будить жену, решил, что позвонит ей позже, а может уже и вернётся к обеду. У стойки администратора Иса остановился и, протянув листок с адресом, спросил пожилого портье:
– Я ищу своего приятеля, он живёт вот по этому адресу. Вы не подскажете, как я смогу добраться до его дома?
Мужчина поправил очки и закатил маленькие бездонные глазки:
– Если вы на острове первый раз, то достаточно трудно объяснить, как и каким транспортом проехать. Это место в пригороде не так далеко отсюда, и если вы воспользуетесь такси, то примерно через сорок минут попадёте на место.
– Наверное, так будет лучше, – согласился адвокат. – Вы вызовете машину?
– Любой каприз за ваши деньги, – пошутил портье и указал рукой на выход. – Такси уже ждёт.
Иса смекнул, что старик имеет процент от заказов и ухмыльнулся про себя:
«Каждый крутится, как умеет».
И действительно меньше, чем через сорок минут таксист высадил адвоката у ажурных, кованых ворот, за которыми располагался сад и дорожка из светлой плитки, ведущая к двухэтажной вилле. Дом стоял особняком, окружённый высоким железным забором. Через ограждение оказалось трудно что-либо разглядеть, как ни старался адвокат. Иса неожиданно для себя растерялся. Он понятия не имел, что будет делать дальше, у него не имелось никакого плана и заготовленных вопросов. Для начала решил обойти территорию вдоль изгороди, чтобы оценить масштабы усадьбы и поискать хоть какую-нибудь лазейку. Он предполагал, что у громоздких ворот могут находиться камеры видеонаблюдения и старался пройти так, чтобы не попасть в поле зрения. Минут тридцать адвокат околачивался вдоль забора и в итоге понял, что другого пути нет, с большим трудом перелез через металлическое заграждение и попал в сад. По всему было видно, что за растениями давно никто не ухаживает, бурьяном стояла высокая трава, яблоки с деревьев нападали на землю, кусты малины буреломом встретили непрошеного гостя, расцарапывая руки и колючками цепляясь за штанины и рукава лёгкой куртки. Иса присел на корточки, решил немного притаиться и понаблюдать за виллой. Это оказался обыкновенный двухэтажный дом из серого камня в шотландском стиле, без вычурности и архитектурных изысков. Сзади виднелась постройка, похожая на конюшню. Перед крыльцом небольшим оазисом расстилалась выстриженная лужайка, на которой стояла плетёная мебель и огромный зонт. Адвокат засомневался, что внутри кто-то находится. Стояла тишина и только мухи с пчёлами издавали привычные звуки. И вдруг дверь распахнулась, показалась женщина в лёгком ситцевом домашнем платье с распущенными, каштановыми волосами. Иса не поверил своим глазам и ахнул от неожиданности:
«Не может быть»!
И вдруг от жуткого удара по голове свет померк в его глазах, и отключилось сознание. Он очнулся от жуткой головной боли, хотел пошевелиться, но руки и ноги оказались туго связаны. В первые секунды адвокат не мог вспомнить, где он и что происходит. Иса лежал, уткнувшись лицом в колючую солому, часто моргая и хватая ртом воздух, чтобы прогнать подступившую тошноту. Он учуял запах навоза и кожи, где-то еле слышно сучили копытами и фыркали лошади. Иса прикинул вголове, что это и есть конюшня, которая находится за хозяйским домом.
«Вот идиот, – рассердился про себя Иса, – надо же так подставиться! Никто не знает где я, чужая страна, остров. Хлопнут и скинут в море с утёса и глазом не моргнут! Судя по предыдущим действиям этих людей, они способны на всё».
Он услышал приближающиеся голоса, но решил ещё полежать без сознания, может хоть какая-нибудь толковая мысль придёт в больную голову. Но отдохнуть и расслабиться в его положении оказалось непозволительной роскошью – кто-то несколько раз со всей силы пнул в живот. Иса охнул и скрючился от боли.
– Вставай, любопытный. Да что же ты не угомонишься, я надеялась, что после того, как прилично шарахнула тебя по башке в заброшенном отеле, твой энтузиазм приглохнет. А ты нет, опять тут, как тут. Где ты только не был и в салоне и в коттедже и на ферме. Гляди-ка, на остров пробрался. Но на этот раз придётся довести дело до конца.
Иса пошевелился, огляделся и с тупым удивлением уставился на женщину. Медленно до него стало доходить, где он и что происходит. Он лежал на куче соломы в коридоре конюшни, а напротив, подвинув к себе табуретку, уселась она в простом платье и с тёмными, гладкими волосами. Несмотря на простенькую одежду, в ней угадывалась порода.
– Что, не ожидал меня встретить?
– Не ожидал, – согласился адвокат.
– Вот видишь, ни разу не поздоровались, а как хорошо знаем друг друга.
Женщина засмеялась, а Исе стало жутко – он даже представить не мог, насколько представление об этой даме отличалось от того, что он наблюдал сейчас. В какие-то секунды адвокату показалось, что всё это происходит не с ним, он вспомнил ночной кошмар и подумал, что во сне всё закончилось благополучно, а наяву надежды на чудесное спасение нет. В его голове, преодолевая боль, начала складываться совершенно понятная картина, он даже укорил себя за то, что всё выглядело настолько просто, а они ходили хороводом вокруг разгадки и даже не осмеливались предположить, что женщина способна на такое изощрённое и чудовищное преступление. Иса понимал, что она скоро исполнит то, что задумала и, не надеясь на чудо, адвокат решил тупо тянуть время. Он, преодолевая боль, перевернулся на спину и, опираясь на землю сзади связанными руками, сел.
– Элеонора, вы прекрасно выглядите после своей смерти и похорон.
– Забудь! Элеонорой я была в прошлой жизни. Сейчас я Евлампьева Анастасия Алексеевна. Немного младше себя прежней, но я не стану обращаться в пенсионный фонд, чтобы получить копеечную пенсию. Нам с сыном хватит того, что мы имеем для прекрасной, благополучной и долгой жизни.
– Ваш план был блестящим…
– Только никто не подозревал, что появишься ты! – перебила его бывшая Элеонора. – Зачем ты опять нарисовался? Сидел бы в своей Греции.
– Вы хорошо осведомлены обо мне?
– Не смешите меня, сейчас в газетах и интернете можно найти всё. Вы же искали убийцу меховой королевы -Элеоноры Свешниковой, а не Зинку Шоркину – полупьяную торговку с базара и не бомжиху с помойки. Я видела фото с похорон и даже видела из окна машины скорбные лица своих друзей.
– Разрешите вопрос?
– Валяй! Выполню последнюю волю покойного.
– Как вы заманили Анастасию на заброшенную стройку?
– А ты знаешь, это очень просто. Когда она взяла деньги сначала у моего мужа, а потом у меня и купила квартиру в центре, дорогую технику, я поняла, что теперь, Настя подсела на дармовое бабло и брать будет всегда.
Элеонору распирало от информации, ей хотелось рассказать о том, как хитроумно и ловко она провернула дело с выводом денег из России. Она гордилась собой, но никто не мог оценить её блестящий план, поэтому из неё потоком лилось повествование.
– Мой муж давно стал для меня чужим, особенно после того, как мы отправили сына в Англию. Наши жизни пошли параллельно друг другу, без пересечений. Свешников изменял, как распутный кобель. Он мог приехать ко мне в салон, цапнуть шубку из баргузинского соболя или манто из стриженой норки и подарить очередной шлюхе. А мне рассказывать, что это нужно для налаживания деловых связей или для жены партнёра. Хотя, справедливости ради скажу, что деньги он всё-таки отдавал без процентов, конечно, но закупочную стоимость возмещал. Бывало, не ночевал дома, возвращался с запахом чужих духов. Моё терпение лопнуло, когда произошла эта авария, и он потерял зрение и слух. Нашлись «добрые люди», которые с удовольствием поведали, при каких обстоятельствах это произошло. Пришлось взять свою обиду в кулак и, не показывая вида, подавать таблетки, заправлять постель и дежурить у кровати, но я уже решила, что оставлю ему жизнь инвалидную, но пущу по миру. Вот тогда я познакомилась с Димой Самойловым, с мужем той шлюшки, которая трахалась со Свешниковым и погибла, не успев надеть трусы. Самойлов был обыкновенным лопухом, но очень умным и циничным лопухом. Это он натолкнул меня на мысль, как вывести деньги из России. Как-то мы сидели в ресторане, и я сказала, что всё смахивает на дешёвую мелодраму, мой муж был любовником его жены, а сейчас я любовница мужа любовницы, – Элеонора громко захохотала. – С ума сойти от таких перипетий. А он мне так спокойно предлагает
– «Чтобы тебя не смущала эта ситуация, ты думай, что мстишь мужу за измену. Ему сейчас хоть кого подсунь. Он всё равно ничего не видит, и подписать может любой документ, если его убедить в этом».
Вот тогда я придумала, как использовать его слепоту в своих целях. Ещё до аварии муж втянулся в авантюру с разведением викуний, и тогда стало ясно, что рано или поздно банк за долги заберёт ферму. А тут ещё эта парочка обосновалась в доме под видом сердобольных помощников – сибирский валенок Вася и профурсетка Софья. Они по-хозяйски чувствовали себя в моём присутствии. Совершенно ничего не стеснялись. Васька втихаря хлестал коньяк Сергея и курил его сигареты. Софья всё что-то вынюхивала и подставляла свой зад под руки слепого Свешникова. Вот тогда созрел план. Надо было забрать всё возможное, пока этот инвалид не профукал последнее. Драгоценности я забрала из сейфа, когда муж ещё находился в больнице, а потом собрала чемодан с необходимыми вещами и уехала из дома.
– Вот тогда вы переехали к Анастасии. Знали, что ни у кого нет её нового адреса, и там вас искать не будут, – Иса так увлёкся интригующим сюжетом, что даже на время забыл о том, что находится в опасности. – Но как она пошла с вами на контакт после того, что с ней произошло?
– Да вот так и пошла, побежала вприпрыжку. А знаете, что я ей предложила? Ни много ни мало, свой бизнес! Я сказала, что хочу развестись с мужем и уехать за границу, а ей предлагаю стать управляющей в салоне. Теперь она будет заниматься закупкой товара в Греции, и доставлять в магазин. Посулила ей пятьдесят процентов с прибыли, а вторую часть она должна переводить мне на банковский счёт. Если бы я пообещала больший процент, Настя могла заподозрить неладное. А так эта наивная дура с радостью согласилась! Возможность процветать на готовом бизнесе, не вкладывая ни копейки и получать большие прибыли затуманили ей мозги. Она даже не задала ни одного вопроса, касающегося бухгалтерии, качества меха, модных брендов. Эта идиотка думала, что это до безобразия просто, как-будто торговать лифчиками на базаре – купил за рубль, а продал за два. И под видом того, что я должна свести её с поставщиками товара мы отправились в Грецию. Было легко убедить её покрасить волосы в тёмный цвет. Я предупредила, что русскую, да ещё и блондинку, греки будут воспринимать, как проститутку и это может помешать деловым связям, – Элеонора усмехнулась. – Она верила во всё, что я плела. Когда прилетели в Афины, я ей сказала, что сначала займёмся делами, а потом отправимся в гостиницу. На общественном транспорте добрались до первого, многолюдного, торгового центра – в толпе нас никто не заметил и не запомнил. Я её оставила там, а сама заселилась в отеле, села на арендованный автомобиль и забрала Настю из центра. Через пару часов мы остановились у заброшенной стройки. Я заприметила этот недострой давно, как раз по дороге на меховую фабрику. Пришлось сочинять на ходу. Я ей травила небылицы, что мол оттуда самый прекрасный вид на море и город, – женщина замолчала, вероятно вспоминая события того вечера, но ни капли сожаления или сочувствия не мелькнуло в её глазах, только показалась тонкая, змеиная улыбка. – Это было последнее, что она видела. Я надела на неё свои украшения, бросила рядом сумку с документами и личными вещами, вернулась в отель и обесцветила волосы. Утром забрала с фабрики товар и вернулась в Санкт-Петербург. Только позже вспомнила, что порвала браслет Анастасии, когда цепляла свои золотые украшения, но впопыхах забыла подобрать. Я не переживала, что греческая полиция обнаружит эту безделицу и свяжет её со мной, подумают, то кто-то из строителей обронил. А они вообще ничего не нашли, только то, что лежало у них перед носом. Однако твои действия не давали покоя, я боялась, что рано или поздно ты доберёшься до истины. И пришлось последить за тобой. Я только хотела убедиться, что ты оставил это дело. Но ты не угомонилс и попёрся на эту чёртову стройку. Мне надо было и тебя успокоить навсегда в этом отеле, но я поторопилась, не довела дело до конца!
Иса передёрнулся от той мысли, что мог бы уже лежать бездыханный, погребённый под землёй и родная Лариса сотрясалась бы в рыданиях, прижимая к груди озадаченного шарпея. Он прогнал эту гадкую мысль и вытер плечом пот, стекающий по щеке.
– Но как вы проходили все эти кордоны и паспортные контроли в аэропортах? Вы же столько раз пересекали границу! Как вы вывезли незаметно тюки с товаром?
Адвокат искренне удивлялся отчаянным поступкам, а женщина кокетливо махнула рукой.
– Это мой талант перевоплощения. В аэропорту Афин легко затеряться. В районе туалета, сняла свой платок и надела на сумки в большие, холщёвые мешки белого цвета. Знала, что вы будете искать брюнетку с китайскими баулами и не обратите внимания на блондинку со светлым багажом. Не скажу, что это было просто, особенно первый раз. На фотографии в паспорте Настя светловолосая, и я превратилась в такуюже, ну а лицо можно сделать любое при помощи умелого макияжа. На получение Шенгенской визы дактилоскопия не нужна, а документы на английскую визу я сдала уже без Евлампьевой, так что там мои отпечатки пальцев.
– Потом вы приехали в квартиру Анастасии, выбросили на помойку все вещи, которые вам принадлежали, – продолжил мысль Иса, – поэтому не обернулись, когда соседка по площадке хотела с вами поздороваться, потому что вы были с ней не знакомы. Но почему вы убили Самойлова, он же помогал вам?
– А зачем мне лишний свидетель? Он был не в курсе моих планов и позднее мог рассказать, что я жива и здорова. Яд дитилин у меня хранился давно, на всякий случай. Несколько ампул я положила в сумочку незаметно, пока доктор на ферме заполнял свои документы. Вот он мне и пригодился.
– Но вы могли спокойно развестись с мужем и забрать всё, что вам причитается, а вы убили двоих человек!
– И поверьте, я не остановлюсь! – Элеонора подошла, присела перед Исой на корточки и внимательно посмотрела в лицо. – Я уберу любого, кто нарушит мои планы! – адвокат поёжился от жуткого взгляда, а дама вернулась к табуретке и продолжила. – Вы забыли о двух партиях шуб, за которые никто и не собирался рассчитываться. Если бы я осталась жива, греки достали бы меня из-под земли. А так, не с кого спросить – несчастный муж разорён, сын ни сном не духом.
– А если бы ваш труп кто-то из близких опознал, как не ваш?
– Кто? Слепой муж? Или эта парочка бездельников? Были, конечно, опасения, что Изольда заподозрит подмену, но в такую жару, уже через несколько часов тело изменится до неузнаваемости, тем более я так хорошо его разукрасила.
– Поэтому вы наказали душеприказчику и мужу кремировать тело в случае вашей безвременной кончины? Хотели раз и навсегда замести следы?
– Угадал! – торжественно объявила Элеонора, и в её руках неожиданно появился длинный, железный прут. – Ты же понимаешь, что мне придётся убить тебя.
Вдруг Ису осенила мысль.
– Так ваш сын Илья был в курсе всех событий?
Женщина спокойно подошла к Исе и замахнулась со словами:
– А ты как думал – яблоко от яблони…
Адвокат зажмурился и лихорадочно начал вспоминать слова молитвы, понимая, что смерть будет мучительной и долгой. И тут произошло непредвиденное – раздался выстрел, и женщина рухнула рядом на кучу соломы. Из раны на груди сначала брызнула, потом тонкой струйкой потекла тёплая кровь. Иса во все глаза смотрел, как тело некогда красивой, цветущей женщины покидает жизнь. Губы как-то сразу превратились в тонкую, синюю нитку, глаза закатились, а с лица сошла краска. В конюшне воцарилась тишина, кони замерли без движения в своих стойлах и даже мухи с пчёлами прекратили жужжание. В ушах ещё звенел громкий хлопок и поплыл дымок от выстрела. Адвокат повернулся и увидел в дверях высокого парня. В полумраке коридора, он не сразу рассмотрел его. В голове мелькнула мысль, что это и есть Илья Свешников. Несколько секунд Иса находился в шоке и не мог проронить ни слова, только безмолвно смотрел, как молодой человек двинулся в его сторону.
– Ты убил свою мать? – выдавил из себя адвокат. – Ведь она совершала преступления, чтобы обеспечить ваше с ней безбедное существование!
– Да. И ты следующий, – сухо, по-деловому произнёс парень. – Я давно поджидал подходящего момента, а тут ты. Прекрасный повод преподнести эту историю для полиции таким образом, что вы убили друг друга. Например, мать подумала, что ты вор и тебе пришлось её убить, и тут на шум явился я и хлопнул тебя. В общем, вариантов может быть много.
Парень уселся на тот же табурет, где несколько минут назад сидела его мать, а Иса подумал, что это шоу, в которое он сам себя вовлёк, продолжается уже с другим персонажем. И как бы не менялись игроки на этой жуткой сцене, его конец предопределён. И самое страшное, что у него не было ни единственной мысли, каким образом можно спасти свою жизнь, потому что перед ним сидел сумасшедший. И всё-таки адвокат решил предпринять хоть какие-нибудь шаги.
– Моя жена знает, где я и если я не вернусь к вечеру, то она вызовет полицию.
– Это мало вероятно, пока ты был в отключке, я нашёл листок с адресом в твоём кармане.
– Тебе будет тяжело объяснить наличие двух трупов в конюшне, рано или поздно, полиция найдёт доказательства, что это ты убийца, – Иса цеплялся за соломинку, чтобы только выиграть время. – А пока идёт следствие, тебя не выпустят с острова.
– Может ты и прав, – озадачился парень и двинулся к выходу. Вскоре он вернулся с лопатой, открыл пустой загон и, развязав адвоката, толкнул внутрь. – Копай, и без лишних телодвижений, иначе прострелю ногу, а рыть могилу всё равно придётся даже хромому.
Иса безропотно подчинился, он понимал, оказать сопротивление, это подписать приговор сию минуту и пока он с лопатой в руке, у него остаётся хоть малюсенький, но вариант на спасение. И он разбивал забитую копытами землю, тайком рассматривая Илью. Парень был красив. Пропорциональное, в меру накаченное тело, высокий рост, тёмные волосы ёжиком, чёрные брови, только немного смазывали впечатление, глубоко посаженные, голубые, колючие глаза.
«Похож на отца, очень похож, – думал про себя адвокат. – Такой же высокий и сильный. Шансов отходить его лопатой не велики, он выстрелит первым, как только я занесу черенок над его головой».
В проёме двери и в маленьких оконцах постепенно гас свет, солнце оставляло последние проблески. Иса прикинул, что торжественные похороны пройдут уже глубокой ночью, но если он постарается, то чуть раньше. Торопиться навстречу с вечностью в его планы не входило, тем более оставалась крошечная надежда на то, что Лариса предпримет какие-нибудь шаги, ведь этот адрес видел портье в отеле и таксист, который его сюда привёз.
– Ты бы хорошо подумал, – кряхтел Иса, выбрасывая камни из ямы. – Я приехал на остров с женой, которая начнёт поиски, а сюда на такси и водитель подтвердит адрес. А так я заявлю в полиции, что ты спас мне жизнь. И ведь это правда, твоя мать хотела забить меня железным прутом, как забила до смерти твою любовницу Анастасию Евлампьеву.
– Копай, на жалость не дави, – нехорошо усмехнулся Илья. – Ты думаешь, что у моей матери хватило бы ума продумать это дело. Она понятия не имела, что Англия не выдаёт преступников России, что остров Джерси является оффшорной зоной, где можно спокойно распоряжаться вывезенными деньгами. Даже кандидатуру на роль трупа подбирал я!
Илья Свешников гордился собой, а Иса в ужасе подумал, что очень много авторов у этого смертельного сценария. Наступило ясное осознание – парень убьёт его! Особенно после откровений у него нет другого выхода. Но Илья, угрожая пистолетом, снова стянул руки и ноги несчастного адвоката скотчем и ушёл в дом. Иса даже не пытался кричать, помнил, что дом находится на отшибе и его криков никто не услышит. Вскоре парень вернулся с бутылкой виски в кармане брюк, с керосиновой лампой и планшетом из которого звучала чудесная музыка оркестра Глена Миллера. Он снова освободил грека от пут, приказав продолжать нехитрое, шанцевое дело при свете старинной, керосиновой лампы под звуки оркестра, а сам, хлебнув прямо из бутылки, уселся напротив, не выпуская из рук пистолет.
«Придурок, насмотрелся триллеров Альфреда Хичкока, – подумал адвокат. – Смотри-ка, хочет, чтобы всё, как в триллере».
Яма получилась с метр глубиной, и этого показалось достаточно сыну для упокоения тела матери и несчастного греческого адвоката.
– Тащи! – парень махнул рукой в сторону трупа. У Исы мурашки побежали по телу, и по грязному лицу покатился пот, оставляя светлые, извилистые полосы. Он подцепил почему- то тяжёлое тело женщины под руки и потащил к яме, украдкой посматривая на Илью. Но тот, невзирая на выпитый алкоголь, внимательно следил за действиями адвоката, готовый пальнуть в любую секунду. – Давай поторапливайся, закапывать не надо, я сам всё сделаю.
– Но наши тела очень скоро обнаружат! – вскричал Иса.
– Во-первых: если тебя и начнут искать, то уж точно ничего не найдут, а мою мать уже давно никто не разыскивает, она похоронена, в России. А во-вторых: сегодня ночью на конюшне случиться пожар, сгорят кони и среди пепелища, груды костей животных никто не обратит внимания на человеческие останки, даже если они вылезут из-под земли.
– Ты сумасшедший!
Адвокат мгновенно принял решение, он предполагал, что Илья будет стрелять в голову или грудь. Он внезапно откинул мёртвое тело, согнулся пополам и бросился на парня, норовя угодить головой в живот. Над затылком в ту же секунду прозвучал выстрел. Они сцепились в мёртвых объятьях и закружились, как два неумелых танцора и каждый неимоверными усилиями старался перетащить партнёра на себя и заставить танцевать свой ритм. Оркестр Глена Миллера играл «Поезд на Чаттанугу», изредка лошади в стойлах фыркали и сучили копытами, не обращая внимания на происходящее. Схватка продолжалась недолго. Прозвучал глухой хлопок, и тело адвоката безвольным тюфяком завалилось на грязный пол конюшни. Илья устало присел на табурет, залил в рот приличную порцию виски и ладонью вытер пот, с ухмылкой обозревая два бездыханных тела, которые могли помешать его счастью. А он всего-то и хотел, чтобы к нему никто не лез, не контролировал и не опекал. Матери нужно было только перегнать деньги, а на её присутствие в его жизни он не подписывался. Она сыграла свою роль и если сама не захотела удалиться куда-нибудь в глушь, в Сибирь, как Агафья Лыкова и жить в тайге без электричества и людей, то это её проблемы. А он Илья Свешников точно знал, что ему нужно. Уж во всяком случае, не этот остров, на котором всё население, как вши на лысой голове – все друг другу видны и понятны. Ему хотелось затеряться в густонаселённом городе вроде Парижа, Нью-Йорка или Рима. В любом случае, с такими деньгами он сможет обосноваться в любой точке мира. Можно будет даже сменить имя и внешность. Илья поднялся с табуретки уже немного покачиваясь – алкоголь начал действовать. Надо было довести дело до конца. Наступила темнота, и только керосиновая лампа освещала место жуткого действия. Он не знал, сколько времени и уже не важно, осталось только закопать тела и поджечь конюшню. Илья не включал электричество, не потому что не хотел привлекать внимание соседей – дом находился в отдалении от пригородного посёлка. Любопытные соседи не услышали звук выстрела, и если он разместит неоновую рекламу на крыше дома, никто её не заметит. Важно сохранить антураж ужаса и страха. И он главный герой, злодей нашего времени, Мефистофель и Дракула! Утром он проснётся в белоснежной постели, выпьет кофе, будет приветлив с соседями и ничто не напомнит о том, что произошло этой ночью. И только он один знает, что в нём живёт такая сила, которая может уничтожить любого, если это понадобится! Он самодовольно ухмылялся, когда мысли одна за другой бродили вместе с виски в его голове. Илья аккуратно пристроил в яме два тела и пошарил взглядом. Он удивился, потому что лопаты рядом не обнаружил. Парень открыл дверь загона, чтобы посмотреть в коридоре, рядом с кучей соломы. И вдруг он увидел, как лопата с комками прилипшей земли, рассекая воздух, неумолимо приближается к его лицу. Мрачное веселье мигом погасло в голове.
***
Сознание медленно возвращалось из небытия, света и лёгкости. Невыносимая боль растекалась по телу и мучительная жажда. Он пошевелил шершавым языком во рту, облизнул сухие, как наждачная бумага губы и попытался попросить воды. Пожалуйста, только две или три капли, чтобы смочить высохшую гортань. Но никто не реагировал на его немые мольбы, а он, собравшись с силами, пытался услышать свой голос, и только свистящий шёпот вместе с горячим дыханием вырвался изо рта. Он медленно открыл глаза и на фоне окна увидел белого ангела.
«Я на небе, – думал он, – но почему так больно, я не должен чувствовать телесных страданий. Ах, понятно – меня отправили в ад за грехи, – и вдруг ангел повернулся лицом и Иса узнал свою жену Ларису. – Если Лариса здесь, то я всё-таки в раю!» – по-детски обрадовался Иса, а жена, округлив глаза, подняла невообразимый гвалт.
Прибежали доктора, начали водить хоровод вокруг больного и все были несказанно рады, что тяжёлый пациент пришёл в себя. А Лариса тихонько плакала и держала мужа за руку. Потом адвоката снова укололи, и он провалился в сон на несколько часов. Иса медленно, но верно выкарабкивался с того света. Его верная жена всегда находилась рядом и держала за руку. Он не мог понять, когда же она всё успевает, в какое время спит и ест. Когда бы он ни проснулся, она сидела рядом свежая, энергичная, припудренная и ароматная. Как только Иса начал немного соображать, то потребовал от жены полный отчёт.
– Ларисочка, не ходи вокруг да около, расскажи, что же всё-таки произошло?
– А на каком моменте этой интереснейшей истории закончилась твоя память?
Первое время Ларису просто колбасило от воспоминаний той ночи, но она постепенно успокаивалась, да и на первый план вышли заботы о муже. Она налила чай и придвинула стул к кровати.
– Ты уехал, когда я задремала. Думала, что ты вернёшься скоро, потому что твой телефон лежал на столе, но когда стемнело, начала беспокоиться. Как ты знаешь, мой дорогой, я жена известного, греческого адвоката почти двадцать пять лет и поэтому знаю все мелочи и нюансы сыскной работы. Это же азбука сыска, обнаружить последнюю запись. Первый лист с адресом ты выдернул, а второй, я заштриховала карандашом и легко прочитала то, что ты записал. Я взяла такси и приехала к дому, – Лариса содрогнулась. – Как вспомню, страшно становится! – Иса сжал руку жены. – Хорошо, что я надела джинсы – ворота были закрыты, пришлось лезть через забор. В доме и вокруг стояла темнота, я уже хотела развернуться, как заметила слабый свет в конюшне. Я тихо прокралась и увидела, как он выстрелил в тебя, – женщина всхлипнула, вспоминая подробности. – У меня не было времени вызвать полицию. Я кинулась спасать тебя. Пока этот упырь тащил сначала тело женщины, потом взялся за тебя, я схватила лопату и со всей силы ударила по голове! – Лариса перевела дух. – А потом вызвала полицию и скорую помощь.
Лариса прижала руку мужа к губам и как ни сдерживалась, заплакала навзрыд.
– Я стояла на коленях возле тебя и молилась. Если бы ты знал, что я пережила! Доктор сказал, что твоя жизнь висела на волоске.
– Прости меня родная! Я так виноват перед тобой! – Иса часто заморгал, но быстро взял себя в руки. – А что полиция справлялась обо мне?
– Ну, а как ты думаешь? С первой минуты, как тебя сюда привезли, они околачивались возле двери, но сегодня они настаивают на разговоре.
Раздался осторожный стук в дверь. Вошла медсестра. Она принесла лекарства в пластиковых стаканчиках и любезно спросила, может ли сэр принять офицера полиции? Иса кивнул, а Лариса вышла за дверь вместе с медсестрой, дав возможность мужу с глазу на глаз поговорить с полицейским.
Как только врачи разрешили Исе вставать и уже рекомендовали недолгие прогулки, больной засобирался домой на Кипр. Он хорошо помнил тот сон, в котором спасает свою любимую собаку Пигги из пустого колодца. Иса откровенно заскучал на чужбине по своему дому, собаке, гусям, саду, соседям и друзьям. Для родителей они путешествовали по Англии – незачем волновать пожилых людей страстями, происходящими с их сыном и невесткой. Он исхныкался и изнылся, в конце концов, доктор, который наблюдал раненого героя, разрешил со всеми предосторожностями отправиться на родину. Тем более, его героическая жена не отлучалась почти ни на минуту. За ними всё это время так и сохранялся номер в отеле «Нормандия». Переночевать они решили в гостинице, а на следующий день отправиться в Лондон и следом на Кипр. Про путешествие по Англии больше не заикались. После ужина Лариса уселась на балконе с книгой, а он открыл свой компьютер, в который так и не заглядывал с того момента, как последний раз покинул номер. Он увидел, что Шапошников много раз звонил на скайп. Вероятно, русский рвал и сотовый, но Лариса лишила привилегии общаться с друзьями по телефону до полного выздоровления. Он глянул на часы, время для Питера ещё не позднее. Адвокат решил поговорить с приятелем по скайпу, он хотел видеть реакцию Шапошникова на новости, которые расскажет.
– Калимэра! – радостно поздоровался по-гречески Шапошников, как только увидел лицо Исы. – Я тебя потерял. С тобой всё в порядке?
– Здорово! – отозвался адвокат и во всех возможных подробностях рассказал товарищу, что с ним произошло.
Родители Шапошникова дали сыну хорошее воспитание, но тут его хорошие манеры улетучились и он крепко заматерился. А Иса вжался в стул, понимая, что товарищ прав, обзывая его последними словами, потому что по своей тупой самонадеянности чуть лишился жизни. Когда Серёга, выговорившись немного остыл, то рассказал свою историю:
– Я догадался, что так всё и произошло. Я понял, что Свешников чего-то недоговаривает и решил ещё раз побеседовать с ним. И вот что он мне рассказал: когда он со своей свитой приехал на опознание в морг, то почувствовал, что это не Элеонора. И что самое интересное, почувствовал по запаху, но не решился поделиться с кем-нибудь этой догадкой, боялся, что сочтут его сумасшедшим. Потом он напомнил про пачку сигарет в сумочке, а ведь его жена не курила. А Анастасия была курильщицей. И когда мы подозревали Софью, то рассматривали такую версию, что это она специально подгадала приезд в Афины седьмого июня, именно в тот день, когда там будет Нора. А ведь даже не рассматривали тот вариант, что это именно Свешникова, специально прилетела шестого, чтобы убить Анастасию, а на следующий день, по телефону вызвать Софью в отель «Дориан Инн». Она хотела запутать следы и сделать подозреваемыми эту пару – Софью и Василия. Элеонора Свешникова была женщиной умной и хладнокровной, – Серёга закурил сигарету и пустил дым в экран. – Я составлю ходатайство с просьбой экстрадировать Илью Свешникова в Россию.
– Элеонора, которая убила двоих человек на территории России, сама мертва. Долго она искала норку для Норы, вот и захоронят на чужбине. А зачем парень тебе нужен? Всё равно его не выдадут, ведь преступление он совершил на территории Англии. Они сумасшедшие –мать с сыном. Сейчас Илья находится под стражей. На днях ему назначена судебно-психиатрическая экспертиза. В любом случае он будет сидеть и неважно, где в психушке или в тюрьме, в Англии или в России. Ну, может только в более комфортных условиях. А если признают его невменяемым, то власти могут до гробовой доски запереть в психиатрической клинике. Так что подумай, нужна ли тебе эта морока с передачей убийцы. Ему, конечно, предоставят государственного адвоката. Если отец не захочет оплачивать услуги дорогого адвоката, то больше некому представлять интересы Ильи Свешникова на территории Англии.
– Да по поводу отца, – вскричал Шапошников, – теперь все капиталы вернутся к Свешникову! Он снова богатый, успешный. Появятся прежние друзья, зрение и он сможет выкупить свой дом.
– Может и вернутся, если эта ситуация послужит для него уроком! – адвокат скептически махнул рукой. – Лучше расскажи про себя.
– Чуть не забыл! Мы с Ниной приглашаем вас на свадьбу через две недели.
Иса почему-то так обрадовался, как будто решил жениться его родной сын. Он подскочил, забыв про свои раны, и поспешил к балкону со словами:
– Лариса, мы едем с тобой в Россию! – но увидев настороженный строгий взгляд жены, поспешил объяснить. – На свадьбу к моему другу!!!
Картинка для обложки взята из фотостока https://pixabay.com/
.