Жаба в дырке (fb2)

- Жаба в дырке 1525K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна Нильсен

Татьяна Нильсен
Жаба в дырке

Глава 1

Поминали по традиции весело, пели песни, частушки со смыслом и даже пускались в пляс. Потом кто-то вспомнил, что Ленка неравнодушна к Ваське, а может наоборот, но это уже не играло никакой роли, коль пошла такая пьянка, решили заодно справить свадьбу. Неизвестно откуда появилось поношенное свадебное платье, а кольца образовались из бутылочных пробок. Молодожёны не противились, с радостью поддались общему веселью. Застёжка платья, правда, не сошлась на широкой спине невесты, но это никого не огорчило, включая жениха, а Ленку и подавно. Она сидела, раскрасневшись в центре стола с голой спиной, наполовину прикрытой чёрным бюстгальтером, который напоминал крепления парашюта. Толпа кричала горько, не забывая при этом, что главной причиной сабантуя всё-таки были поминки, поэтому между тостами проскакивали реплики «земля пухом», «лежи спокойно дорогая». В общем, не поминки, а загляденье, могли бы порвать три баяна, если бы кто-то владел таким инструментом. И ведь нашли бы баян! Свадебное платье откуда-то взялось! Периодически причитала и всхлипывала грудастая диетолог Раиса, на неё шикали, чтобы не губила хорошее настроение и только всё та же Ленка уверенным жестом останавливала недовольных:

– Пусть причитает. Раньше на Руси специально плакальщиц на похороны приглашали для усугубления горестной обстановки.

На Раису быстро перестали обращать внимания, а та продолжала горевать о чём-то, о своём, то ли об ускользающей молодости, то ли о несчастной, одинокой жизни. Однако вскоре у диетолога закончился запас слёз и сожалений, Раиса тряхнула головой, запястьями приподняла пышную грудь и запела частушки.

По большому счёту, покойную практически никто из присутствующих не знал, но в течение разухабистых поминок, хвалебных речей в её адрес раздавалось немало. Уже находясь на том свете, усопшая, наверно, пожалела, что не покинула этот мир раньше, иначе давно бы поняла, какой чудесной на самом деле была при жизни. Насколько знали присутствующие, покойница и сама устала от тягостного существования, но уйти добровольно ей не позволяла угроза греха. Женщина восьмидесяти лет страдала диабетом, от чего лишилась одной ноги, ещё со временем из-за неподвижности обросла лишним весом. Её дочь, боясь, что приходящие сиделки могут навредить пожилой даме, сама ставила инсулин, готовила диетическую еду, кормила, переносила с инвалидного кресла в ванную, чтобы помыть грузное тело и вывозила на прогулки. О семейных проблемах управляющей ресторанным комбинатом в коллективе знали все и к частым отлучкам относились с пониманием.

Когда старушка прибралась, коллектив соболезновал и в тоже время перешёптывался, мол, отмучилась не только бабуся и её дочь тоже. На день поминок комбинат закрыли на спецобслуживание. С похоронами помогали отзывчивые сотрудники, знали, что поддержать директора в трудную минуту никто не разбежится – муж знатный выпивоха, забил и на больную старушку, и на измученную жену. Дочь проживает где-то в дальних краях, хорошо, если появится к выносу гроба, ведь со слов матери, добираться три дня на оленях ещё на пути и речка вброд. По сути, старушку поминать было некому – её подружки или умерли или состарились до такой степени, что уже не могли передвигаться, поэтому компанию поминальщиков составляли коллеги, хорошие друзья и знакомые самой управляющей.

Как и в каждом коллективе, где бок о бок в большинстве трудятся женщины, случались интриги, склоки и скандалы. Тактичная женщина -руководитель умудрялась гасить конфликтные ситуации, всегда шла навстречу сотрудникам, на что коллектив отвечал ей тем же. Единственное, чего не терпела управляющая, так это нечистоплотности и воровства. И коллектив подобрался порядочный, ну, а для склок между женщинами причины найдутся всегда. Зато в такие моменты горя и праздника, иногда переходящие в горе-праздник сотрудники проявляли солидарность, единодушие и забывали о мелких прошлых распрях.

Она проснулась от головной боли и неимоверной жажды. Глаза не открывала, стараясь утихомирить стук в висках. В мыслях всплыли красивые города, узкие старинные улочки, разноцветные зонты уличных кафе. В этот тонкий хрупкий промежуток между сном и явью трудно было разобраться, в какой плоскости действительно витает душа и тело. Где она сейчас, в какой галактике? Глаза разлепились медленно, стряхивая мелкие гирьки с век, и сразу уткнулись в зелёные зрачки, которые, не моргая, внимательно рассматривали её лицо.

– Привет, – она провела по дёснам шершавым языком и потянулась, растягивая затёкшие суставы.

– С добрым утром, – он не двигался, стараясь удержать минуту душевной нежности.

– Я где?

– У меня.

– Где у тебя? – она пошарила руками по телу и с облегчением обнаружила наличие одежды. – Между нами что-то было?

– С ума сошла? – он не шевелился, в глазах запрыгали черти. – Думаешь, я тебя сначала раздел, свершил без ведома несанкционированное вторжение, потом натянул одежду снова? Достаточно сложно и утомительно проделать это с пьяной женщиной. Ну и я, в знак солидарности, не раздевался.

– Ну да, – она облегчённо вздохнула и вдруг подумала, какая разница было или не было, глупо кокетничать в таком возрасте, уже далеко не девочка. Просто погано сексуально распоясываться в пьяном угаре. Потом стыдно вспоминать. Если уж поддаться Амуру, то в лёгком винном подпитии с романтикой и свечами. Она снова прикрыла веки и мысленно вернулась в прошлые воспоминания. Когда-то они любили друг друга, и вот из-за этих зелёных глаз она теряла голову. От прикосновения пальцев мир расцветал весной, и пели птицы. Сейчас возвращаться в ту же реку не имеет смысла, слишком много всего произошло. Она оторвала голову от подушки и потёрла виски. – У тебя есть аспирин?

– Сейчас принесу, – Валентин поднялся, прыгнул несколько раз, разминая затёкшие ноги, подтянул джинсы, застегнул рубашку и направился в столовую.

Антонина проводила его глазами. В этом взгляде читалась глубокая тоска, сожаление и разочарование. Она тряхнула головой, прогоняя подступившие слёзы.

«Расчувствовалась! Всегда, как приезжаю в город, подступает ностальгия, – она вздохнула и, потянув свою рубашку, воротником промокнула слезы. – Валентин не изменился, фигура не поплыла, наверное, так же интенсивно занимается спортом, квартира та же, даже обстановка прежняя, – она скинула ноги с кровати и огляделась. – Наверное, с деньгами туго, если старый телевизор не поменял на новый – плазменный».

Валентин зашёл в комнату и словно заполнил собой всё пространство. Он протянул стакан с водой, где пенился шипучий аспирин.

– Я быстро в душ и приготовлю завтрак для нас.

– Как мы встретились вчера? Тебя не было на поминках. Когда ты пришёл? – она тряхнула головой и зажмурилась, утихомиривая молоточки в висках.

– Забыла? – мужчина присел рядом на краешек кровати. – Ты позвонила, рыцарь приехал и забрал тело в непотребном виде.

– Ничего не помню про вчерашний вечер, зато сохранила в памяти твой номер! Странно, правда? – Антонина мелкими глотками отпивала шипучую жидкость. – Ты верен привычкам и вещам. Не сменил мобильного оператора, мебель всё та же, как и несколько лет назад, – она обвела свободной рукой комнату.

– Номер специально храню, на случай, если понадоблюсь, – он поднялся. – Вот видишь, пригодился. Твой звонок для меня оказался полной неожиданностью. Как ты попала на междусобойчик?

– Пришла навестить бывших коллег, а там траурное мероприятие, переходящее в бурное веселье с плясками и караоке.

– Я слышал, ты вернулась в город, но не думал, что вспомнишь обо мне.

– Сама от себя не ожидала, наверное, давно держала это в голове, а когда мозг перестал контролировать поведение, руки потянулись к телефону, – женщина скинула ноги с кровати. – Чур, я первая в душ, дашь свежее полотенце?

Антонина стояла под струями горячей воды, углубившись в воспоминания, и автоматически маленькими порциями выливала на себя ароматный гель для душа, от чего поддон кабины заполнился пеной.

***

Они встретились в городском спортивно-оздоровительном комплексе. Антонина, окончив трёхмесячные курсы, только-только набрала группу аэробики и ещё не совсем ориентировалась в здании. Как-то по ошибке заглянула в мужскую раздевалку. Мужчины, в отличие от женщин не визжали и не прикрывали лихорадочно наготу, просто провожали девушку взглядом, которая, пряча глаза, искала выход.

– Куда торопишься, детка, – на её пути встал качок в красных трусах. – Оставайся, у нас весело! – мужики смачно заржали, а детина, почувствовав поддержку, двинулся на девушку, оттесняя от дверей. – Не пугайся, мы люди интеллигентные сделаем всё красиво, – он опёрся рукой о шкафчик, а сзади образовалось ещё несколько ухмыляющихся физиономий.

Антонине стало невероятно страшно, словно находилась она не в центре города в здании оздоровительной организации, а в тёмной подворотне. От мужиков пахло потом и похотью. Неожиданно её кто-то выдернул из мужского кольца.

– Эй, хорош на девушку страх нагонять! – сильная рука потянула за локоть. – Пошли, выход покажу!

Она семенила за высоким парнем со спортивной сумкой на плече, еле поспевая за широкими шагами, и в спину бубнила:

– Спасибо большое, извините, что так вышло некрасиво.

– Новенькая? Недавно здесь? – он повернулся, и Антонина увидела приятное лицо и широко расставленные зелёные глаза. – Пошли в буфет, я тебя соком угощу.

Да что мы знаем о любви? После просмотренных фильмов, после прослушанных песен, прочитанных книг? Что мы все вообще знаем о любви, о чувствах, которые словно оголённые электрические провода напрягают покрытое потом тело. Эти двое знали. Только они одни в огромном мире. Не каждому дано испытать счастливые моменты чудесного чувства. Те, кому не повезло, не прощают везунчикам. Мир вообще не справедлив и они это поняли, хотя и не сразу. Через три месяца после знакомства, после букетов, кино, мороженого, поцелуев и объятий Валентин решил познакомить любимую девушку со своей семьёй. Как корить родителей? Они такие, как и все, хотят только самого лучшего для своего ребёнка. И пусть он уже взрослый мужчина, но только отец с матерью знают, что лучше для неразумного дитя. Антонина девушка, бесспорно, хорошая, но какая наследственность может быть у избранницы? Мать сбежала то ли с матросом, то ли с солдатом, когда девочке исполнилось восемь лет, отец продержался недолго, вскоре от тоски и обиды присел на стакан. А ведь трудился механиком на местной птицефабрике, но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, выпивоху терпеть не стали и после очередного загула уволили ко всем чертям! А к подростку прилепилось нелестное прозвище – Тонька с птицефабрики! И что прикажешь с этим делать? Девушка росла, предоставленная сама себе, как ветер в поле. Родители мальчика не поленились, справки навели! Побаловались молодые люди и хватит! Антонина не пара образованному Валентину. Парень закончил консерваторию, станет знаменитым саксофонистом, уже несколько раз занимал призовые места на различных конкурсах, активно тренируется в спортивном зале, красив, свободно говорит на английском языке. Ну что может дать ему эта девица? Родит детей, как гирями пригвоздит мальчика к себе ответственностью и моралью. Тогда можно поставить жирный крест на карьере, большой сцене, джазе, эстраде и мировой славе. Да рано ещё семьёй обзаводиться. Потом сам спасибо скажет!

И всё же родители не считали себя настолько глупыми, чтобы поступать перпендикулярно и топорно. Мать – заведующая районной поликлиникой, отец председатель городского отдела по здравоохранению при администрации города. Несмотря на то, что сами познакомились и поженились в студенчестве, путь сына видели другим. Хорошо, если он повторит успех влиятельных тенор-саксофонистов Майкла Брекера, Боба Берга или Джо Хендерсона, а если ещё «Грэмми» отхватит тогда вообще все желания стариков будут исполнены! А где строить карьеру, уж никак не в этом городе и даже не в Москве! А там, где околачиваются лучшие саксофонисты мира – в Америке! Вот туда Валентина и надо отправлять, быстро про глупую любовь забудет. Так и сделали. Пара прощалась долго, не могли никак отлепиться друг от друга, пока отец не прикрикнул, что самолёт может улететь без одного пассажира, а вот пассажир через океан без самолёта на другой конец планеты не доберётся. Да и расставание только на год, потом сын приедет в отпуск, а если любовь настоящая, то испытания временем и расстоянием пройдёт! В глубине души мать с отцом наивно полагали, что чувства сойдут к нулю, когда сын попадёт в творческую атмосферу джаза, блюза, встреч, концертов и сейшенов. В тех местах девочки вьются, будь здоров, нечета дочери алкоголика! Валентин парень видный сам роман не закрутит, так его кто-нибудь хомутает, гормоны здорового тела возьмут своё. Всё-таки Америка, страна свободы выбора и лёгких нравов. Не в Солт-Лейк-Сити поехал, где правят пуританские законы мормонов, а в наэлектризованный Нью-Йорк! Однако шли недели и месяцы, а пара общалась по скайпу довольно часто. Этот вариант связи оказался самым дешёвым, потому что несколько минут разговора по телефону хорошенько вытряхивал карман. Минус один – привязка к квартире, где установлен интернет, и большая разница во времени. При всём желании общаться часто, так как они хотели не получалось – когда Антонина возвращалась вечером с работы, Валентин, выпив утренний кофе, шёл по оживлённым улицам Нью-Йорка на очередное прослушивание. Разговаривать получалось только глубокой ночью, в это время глаза девушки слипались, и неумолимо клонило в сон. И всё же когда не получалось поговорить через океан, они писали друг другу письма о любви, о счастье и о будущем. Работа, быт, суета закрутила обоих, они стали меньше видеться и реже писать, но это ничего не значило, главное время бежало, сокращая срок разлуки. Однажды пауза затянулась. Валентин не выходил на связь уже больше недели. Антонина заволновалась, набралась храбрости и позвонила родителям Валентина. Трубку взяла мать и сухо сообщила, что сын с джазовым ансамблем отправился на гастроли по северным штатам, и что по возвращению он женится на американской девушке, а Антонине она по-матерински советует, не копить обиду и идти своей дорогой. Со временем мальчик оформит вид на жительство и останется в США навсегда. Женщина ещё что-то говорила, но Тоня медленно придавила трубкой рычаг.

«Нет, такого не может быть, – девушка ухмыльнулась от такой нелепой мысли. – Валя говорил, что предполагаются гастроли, но женитьба? Он любит меня и никогда не посмотрит на другую женщину! – она не повернулась на голос отца, который канючил на пиво. Жить на одной территории с алкоголиком было невыносимо, несмотря на то, что это родной человек. Она считала часы и минуты, до того момента, когда покинет эту обшарпанную квартиру, вечно пьяного отца и эту пропахшую дешёвым табаком жизнь. Неожиданно внутренний голос изменил своё мнение. – А может и встретил кого-нибудь? Решил трусливо спрятаться за материнскую спину. Как же, не посмотрит на другую! Там такие красотки, раскованные, с татуажем на бровях, наращенными локонами, ресницами и пышными грудями! Нет! Не может быть! – мысли снова переметнулись на другую сторону. – Надо ждать, нельзя вот так сдаваться. С первой встречи стало заметно, что матери я не ко двору, специально наговаривает, хочет нас разлучить! В любом случае, Валентин должен мне сказать об этом сам!»

Несколько дней Антонина плохо спала, ночью подскакивала, каждые полчаса, нажимала кнопки на компьютере и в напряжении прислушивалась к электронным, пузырящимся звукам скайпа. Молчание заокеанской страны сводило с ума. Заоблачный замок рушился на глазах, карета превращалась в тыкву, а вместо воздушного платья, ветер трепал старые обноски. Через пять дней после телефонного разговора, в почтовом ящике Тоня обнаружила конверт без обратного адреса, оторвав трясущимися пальцами край, вынула несколько фотографий, на каких с ужасом рассмотрела своего возлюбленного в обнимку с красивой девушкой. Собственно пара особенно не позировала и не меняла позу, это фотограф запечатлел их с разных ракурсов. На шее мужчины висел гайтан – специальный ремень для саксофона, правой рукой он обнимал талию девушки, а пальцы левой руки сжимали музыкальный инструмент.

В душном, грязном подъезде стоял запах старой проросшей картошки, с верхнего этажа спускалось кислое амбре тушёной капусты. Девушка держала в руках снимки и до неё доходила мысль, неуклонная, как танк, что дверь в ту жизнь захлопнулась. Никогда она не вырвется из пыльного подъезда, не избавится от смрада дёшёвого табака, алкоголика отца и вечной нужды.

«Вот и всё! – слёзы капали на снимки, расплываясь мутными каплями. Антонина больно разрывала эту, некогда чуткую и нежную связь. – Как теперь жить дальше!»

Горячая волна обиды заполнила грудную клетку, стало душно и, казалось, дыхание вот-вот остановится. Тоня выскочила на улицу и схватила ртом воздух. Шёл дождь, вода в лужах пузырилась от падающих капель. Не к месту выскочила картинка из детства, когда они были ещё счастливой семьёй. Она с родителями возвращалась из кино, неожиданно налетели тучи, и грянул ливень. Мама с папой побежали, держа девочку за руки. Они поднимали дочь, как лягушонка перенося через потоки воды. Тонечка хохотала, прижимая к себе коленки, а лужи становились всё больше, ножки уставали, она болтала ими в воздухе и всё равно набрала в сандалики воды и забрызгала гольфы. В каком-то дворе уже совсем вымокшие родители нырнули под козырёк подъезда. Тонечке казалось, что стояли они очень долго, она замёрзла, захныкала и потянула отца за руку. Он же сильный, пусть посадит на одну руку маму, на другую её и принесёт домой в тёплую сухую квартиру, где чай и уютное одеяло. Родители смеялись, а отец уговаривал ещё подождать. Девочка капризничала, топала ножками, пытаясь выяснить, когда же прекратиться противный ливень. Неожиданно папа поменял своё мнение:

– Ну, что девочки, перебежками домой!

– Может, ещё подождём, – мать оттягивала тяжёлый от воды подол платья и, раздувая его как парус, тщетно пыталась высушить.

– Придётся до ночи стоять. Если капли над лужей образуют пузыри, значит, ливень надолго.

– Сомнительное наблюдение, – хмыкнула мать, последний раз тряхнула цветастой тканью и шагнула под струи. – Побежали!

От воспоминаний безутешность Антонины разлилась без границ. Она смотрела на пузыри, которые заставляли лужи закипать, и поняла, что на её улице дождь не кончится никогда. Она не горевала так, когда из жизни исчезла мать, потому что родительница растворилась как-то постепенно. Сначала отец говорил, что мать уехала в командировку, потом, что задерживается по важным делам, дальше ещё какая-то ерунда, а уже когда стал крепко выпивать, в пьяных бреднях лил слёзы и матерными словами понужал предательницу жену.

Тоня не вытирала слёз, они смешались с дождём, бумага намокла, светлый конверт скукожился и завял в руке. Она на мелкие кусочки разорвала послание и бросила в лужу, долго бродила по улицам города, не замечая холода. Вернулась домой, когда губы посинели и тело колотило в ознобе. Девушка слегла с тяжёлой пневмонией на несколько месяцев. Сначала лежала дома. Отец даже употреблять прекратил ненадолго, поил чаем и давал аспирин с парацетамолом, а когда понял, что самому дочь не поднять, вызвал скорую помощь. Этот май девушка запомнила навсегда! Из больницы Тоня вернулась другим человеком. Она замкнулась, перестала удивляться жизни, а в душе поселилось равнодушие к происходящему. Отец быстро возобновил прежние отношения с алкоголем, продолжил мило пьянствовать и вытягивать деньги. Однажды после тренировки Антонина встретила качка, она не сразу вспомнила парня, который когда-то напугал в мужской раздевалке. Без радости и страсти закрутился роман. Даже романом эти отношения назвать не поворачивался язык, так потёрлись несколько дней возле подъезда без вздохов, поцелуев, конфет и цветов. Когда Виталик Чащин сделал предложение, девушка апатично согласилась. Он привёл её на съёмную жилплощадь. После прокуренной и облезлой квартиры, где она проживала с отцом, апартаменты показались хоромами. В какой-то момент Антонина оттаяла, лёгкий ветерок всколыхнул душу, и появилась надежда, что теперь у неё будет свой дом и семья. Девушка с вдохновением принялась обустраивать новое жилище, бегала по магазинам в поисках подходящих обоев, новой посуды и лёгкой ткани на шторы. С мужем притирались не просто. Он не являлся человеком тонкой душевной организации и не отличался чуткостью.

«Конечно, парень с саксофоном угадывал любую тональность в настроении, – кривилась про себя Антонина, незаметно наблюдая, как Виталий, широко открыв рот, выковыривает из зубов крошки. – Только был да сплыл артист задрипанный! Чащин истукан знатный, зато не жадный, ничего, обтешу, – и сама мысленно себе перечила. – Исправлю, если получится! Чего стоят его совсем не смешные шутки, над которыми сам и потешается».

На работе дела тоже пошли на лад. Директор спортивного комплекса предложил создать и возглавить клуб чирлидинга. Тоня понятия не имела, что это такое, во всяком случае, смешное название ей ни о чём не говорило. Директор тоже весьма смутно представлял, что это за спорт и можно ли попрыгушки назвать спортом.

– Ты фильмы посмотри, интернет полистай, – пожилой администратор по- отечески наставлял девушку. – Сейчас, знаешь, на какие соревнования не появись, везде полуголые девки с вениками прыгают и ноги задирают, – директор конфузливо усмехнулся. – Ну, красиво, задорно получается! Через два месяца нам принимать областной чемпионат по волейболу. Справишься за это время? Я премию подкину!

– Попробую, – Антонина не спешила обнадёживать руководителя, порывшись в памяти, поняла, о чём идёт речь. – Наверное, специальные костюмы понадобятся и веники тоже. Кстати они помпонами называются.

– А я слышал пипидастры, – мужчина хмыкнул в кулак. – В общем, разницы нет. Ты приступай немедленно! Обещаю всякую финансовую поддержку!

Девушка накупила дисков и несколько дней пересматривала различные фильмы. Особенно её вдохновили картины «Вперёд! Глобальное состязание чирлидеров», «Добейся успеха: Борись до конца» и «Адские кошки». Примерно стало понятно, что это за род деятельности и куда двигаться дальше. В её видении, считать чирлидерство видом спорта, как-то не получалось! Так разукрашка перед соревнованиями и во время перерывов, шоу на разогреве у именитых исполнителей. Однако, приступив к работе, Замятина поняла, что за внешней лёгкостью стоит огромный труд. Через два месяца коллектив девушек в коротких юбочках топал ножками, в предвкушении собственной славы. И действительно, со временем слава пришла. Участниц из группы поддержки стали узнавать в городе, а желающие вступить в команду чирлидинга выстроились в очередь. Директор не обманул, поднял Антонине зарплату и стал таскать коллектив по всем областным и городским чемпионатам и соревнованиям. И, конечно, возле стайки красивых юных девушек, как правило, отираются юноши, мужчины и дяденьки разного возраста и достатка. Вот на этой почве и начались разногласия в молодой семье. Виталик сначала упрекал жену, потом начались скандалы, а когда Чащин занялся рукоприкладством, наступил конец. Пару раз Тоня замазывала синяки, и оправдывала мужа такой чушью, типа бьёт, значит, любит, но в какой-то момент не выдержала, собрала вещи и вернулась, в забитую пустыми бутылками, отцовскую квартиру. А уж как обрадовался отец внезапному возвращению не передать! Он знал, что дочь не даст помереть от похмельного сушняка, уж чего-чего, а на бутылку пива найдётся всегда! Антонина подала на развод, но фамилию не поменяла, так и осталась Чащиной. Семья закончилась, просуществовав чуть больше года. Вечерами, наблюдая за опустившимся родителем, свербили мысли о невозможности такого существования. Эксперимент с замужеством не удался, не стоит больше повторять, на работе дела относительно идут неплохо, но выше планки областных соревнований не подняться – уровень муниципальной спортивной организации не тот и жить с пьяницей на одной территории просто погибель! Надо что-то менять! Чащина подала заявление на расчёт. К слову сказать, в спорткомплексе её особенно не держали, желающих встать на раскрученное место набрался вагон и маленькая тележка.

«Да и хрен с вами!» – Тоня без сожаления махнула на всё рукой и отправилась в столицу.

От мыслей о прошлом Антонину отвлекла пена, которая уже лезла из всех щелей душевой кабины. Она сбила струями мыльную вату, закрыла кран, вышла из душа, выпустив облако пара. Чащина укуталась в полотенце и, повернувшись, уткнулась в грудь Валентина.

– Испугал. Не слышала, как ты вошёл.

Мужчина, ни слова не говоря, обнял её и зарылся губами во влажные волосы. Тоня тоже молчала, боясь спугнуть момент нежности. Словно не пролетели годы, не свершились события, изменившие их жизни. Антонина так и не узнала, что на роковой фотографии она видела Валентина не с невестой, как преподнесла сердобольная мать, а с солисткой из джазового ансамбля. Снял их фотограф после выступления в клубе, где коллеги презентовали собственный проект. Она не знала, что после бурной вечеринки по поводу успешного выступления, Валентин попал в автомобильную аварию и несколько дней провёл в клинике. Пострадал саксофонист не особенно, долго в медицинском учреждении иностранца без страховки держать не стали. Однако дни, проведённые на больничной койке, подточили финансовое положение Жаворонкова, он на какой-то период остался без денег и средства связи, чем и воспользовалась мать. Вместе с деньгами от родителей, Валентин получил фотографии своей возлюбленной в свадебном наряде. В этот раз мамаша не поленилась, в социальных сетях обнаружила снимки с торжества, которые в огромном количестве выложил на своей странице Чащин, и поспешила закончить с ненужной любовью сына. Только мать даже не подозревала, что, поставив точку в романе, она закрыла все творческие шлюзы. Валентин перестал парить, к саксофону подходил без удовольствия и энтузиазма. Он ещё два года скитался по Америке, без азарта, скучно и лениво отбывал срок в джазовых ансамблях нескольких штатов, пока режим и гастрольный график совсем не надоели. В итоге пристроился в заштатный кабачок, где по ночам лабал с душой всё что хотел, подогревая себя алкоголем и иногда лёгкими наркотиками. В одно дождливое утро Валентин проснулся с тяжёлой головой от выпитого накануне, долго лежал в постели и размышлял. Несмотря на алкогольную тяжесть, мысли летели безмятежно и легко. Пришло ясное понимание – грядёт безрадостное будущее, пьянство, съёмные, маленькие квартирки, второсортные рестораны, и уже не светят эстрадные подмостки, овации, восторг зрителей, а уж тем более премия «Грэмми». Ещё к переменам подтолкнула болезнь отца, о которой в одном письме вскользь упомянула мать. В тот момент, когда Америка сметала с прилавков рождественских распродаж товары, Валентин, сел на самолёт и отправился на родину. Его никто не ждал, никто не встречал, а самым дорогим в его багаже был саксофон. В первую минуту родители не знали, то ли радоваться, что сын вернулся, то ли печалиться от того, что на пути к славе встали непроходимые дебри и заторы в виде лени и отсутствия всяческих желаний. Немного отдохнув. Валентин устроился во Дворец творчества, набрал небольшую группу ребят и начал обучать исполнительскому мастерству, а вечерами развлекал публику в самом известном областном ресторане. Вскоре до него дошли слухи, что Тоня развелась с мужем и уехала из города. И Антонина из телефонных разговоров с подружками узнала, что Жаворонков вернулся из штатов, и считается завидным женихом в городе, потому что родители переехали в загородный дом, оставив сыну роскошную квартиру в центре города. Однако эта информация не всколыхнула душу, осталось только выжженное поле прежних чувств. И вообще у Чащиной были другие планы на жизнь. Нельзя дважды войти в одну и ту же воду.

Они стояли в душной ванной, не считая времени. Валентин отстранился и посмотрел в глаза женщины.

– Только скажи, ради тебя я готов на любой безумный поступок!

– Я могу пожить у тебя какое-то время? Остановилась у приятельницы, там не совсем удобно.

– Поехали за вещами.

– Не надо, я возьму такси.

Глава 2

Аристархов Степан Евгеньевич сидел в пустом кабинете в глубокой задумчивости. За окном замаячил рассвет, и следователь облегчённо вздохнул – скоро домой. Он двое суток дежурил по управлению и неимоверно устал. Первое дежурство отрабатывал, как долг, как-то просил подменить коллегу, потому что возил сына на рыбалку. Вот настало время расчёта, а следом по графику его сутки.

Они столкнулись в коридоре управления, Степан коротко кивнул в знак приветствия и двинулся дальше, но младший следователь Колышкин уцепил его за локоть:

– Степан Евгеньевич, семнадцатого отработаешь должок?

– Семнадцатого? – переспросил следователь и закатил глаза, вспоминая, что восемнадцатого его дежурство. – Послушай, Саша, двое суток подряд на ногах, да я же кони задвину! Уже не мальчик, дело к пятидесяти идёт!

– Не прибедняйся, – Александр Колышкин хлопнул приятеля по плечу, огляделся и потянул к окну. – Ты, как тот Карлсон, в самом расцвете сил! Понимаешь, мне надо позарез! У жены юбилей, гостей навалит со всей округи! Вообще, я бы отдежурил, но факт, надерусь! – мужчина поднял палец и перешёл на шёпот. – Ненароком пьяного, заметит начальство, влепит выговор, лишит премии, понизит в звании! Ты под монастырь меня хочешь подвести?

– Нет, что ты, – махнул рукой Аристархов, освободил руку от цепких пальцев товарища, направился к кабинету и кинул через плечо. – Выйду, не бзди!

– А ты, небось, зазнобу завёл? – Колышкин направился следом. – Не хочешь одну надолго покидать? Ох, как понимаю, была у меня одна, ночи напролёт глаз не смыкал!

– Какую зазнобу? – Аристархов резко остановился, от чего приятель неожиданно налетел на него сзади. – У тебя двое детей жена красавица, дом полная чаша, а ты всё о бабах и адюльтерах грезишь!– Степан неожиданно для себя разозлился. – У меня сын тринадцати лет, возраст переходный, как его оставить на две ночи одного без присмотра! Это у тебя бабки, дедки, а мы здесь люди новые, ни родственников, ни друзей, даже соседей толком не знаем. Вырастет мой Петюня и спросит, где ты был папка, когда я в тебе нуждался, а я отвечу, преступников ловил! Только преступники никогда не закончатся, они всегда были, есть и будут, а сын у меня один!

– Ну, завёлся с пол оборота! – обиделся Колышкин. – Не можешь, разговоров ноль, попрошу кого-нибудь, – крупный полицейский перевалился с ноги на ногу и смягчился в голосе. – А про баб, это так, шутка!

– Считай, я твой юмор не слышал. Ничего нет важнее семьи. С чужой женщиной хорошо одну ночь, а со своей женой всю жизнь, – Аристархов перехватил скисший взгляд товарища и убрал менторскую интонацию. – Не обижайся, конечно, отработаю, – примирительно кивнул Степан Евгеньевич. – Душа за пацана болит, никак общий язык найти не можем.

– Да и ты не думай, про баб, я так сболтнул, когда это было, ещё до женитьбы.

Степан Евгеньевич хлопнул коллегу по плечу и, прекращая дальнейшие разговоры, нажал на ручку двери кабинета, возле которого шёл диалог. Аристархов знал, что в Управлении многие в курсе его жизненной истории. Да и как тут не быть в курсе, когда о вопиющем случае талдычили все средства массовой информации не только небольшого города, но и всей области. Несколько лет назад его жену нашли жестоко истерзанной на одной сомнительной квартире. Многие сокрушались, выражали сочувствие мужу и сыну, который в нежном возрасте лишился одного из родителей. Только мало кто знал, а многие подробности вообще остались за кадром, и не стали достоянием газетчиков и общественности. Жена Степана Лауренсия имела корни то ли испанские, то ли португальские, то ли эти щупальца проросли на российской земле из Латинской Америки. Уже после похорон Аристархов пытался разобраться в родословной и выяснил, что тридцать лет назад молодая студентка забеременела от жгучего иностранного сокурсника. Жениться потомок конкистадоров категорически отказался, а девушка уехала в небольшой провинциальный городок, чтобы скрыться от кривотолков. Там и родила девочку. Понимая, что студентке одной ребёнка не поднять, а родители, узнав о сложном положении, могут просто на порог не пустить, написала отказ. А вот имя дала характерное – Лауренсия, наверное, в память о пламенной любви. Девочка воспитывалась в детском доме, несколько раз её пытались взять в семью, но через время возвращали назад без объяснений. Характер девушка имела своенравный, несколько раз попадала в поле зрение полиции, вот там Аристархов и встретил девушку с необычной, яркой внешностью. Какое-то время он присматривал за ней, а потом сделал предложение. Старики Аристарховы рвали немногочисленные волосы на голове, и слёзно умоляли сына не разрушать собственную жизнь, а Степан в тот момент был уверен, что с любовью можно построить дом, родить сына и посадить дерево. Так и было сначала – ему, как молодожёну дали служебную квартиру, вскоре родился Петя, а уж сколько деревьев молодой отец пересадил и не сосчитать. Как только сына оформили в детский сад, началась свистопляска. Закипела испанско-португальская кровь, запросилась на волю. Работать Лауренсия не желала, хотела рестораны, выпивку, мужчин и свободную любовь. Так и покатилась молодая мамаша колбаской по наклонной. Что только не делал Степан в отчаянии и попытках сохранить, на глазах разрушающуюся семью – и запирал жену дома, и прятал телефоны, и брал отпуск без содержания, чтобы контролировать каждый шаг женщины, и бил. Сам плакал и бил, не больно, но так чтобы было ей обидно, чтобы прочувствовала негодяйка, как от её поведения страдает семья. Только Лауренсия молчала, размазывала слёзы и сверкала злобно карими глазами, держалась с неделю, а потом пускалась во все тяжкие с новыми силами. Так и жили в каком-то безумии и в вечной борьбе. Дело шло к разводу, но женщина предупредила, что сына Петю муж больше не увидит, а этого Аристархов допустить не мог! Этот душевный нарыв натягивал кожу и мешал дышать. Неизвестно, чем бы всё закончилось, но ранним утром в Управлении раздался звонок, женский голос сообщил, что в соседней квартире происходит драка, слышны вопли и крики. По адресу отправился участковый и вскоре сообщил, чтобы на место приезжала следственная бригада, потому что на квартире обнаружен труп женщины. Вот так Аристархов и обозрел собственную жену в виде совершенно непотребном и окончательно мёртвом. Голое, истерзанное тело лежало на широкой кровати, вокруг валялись шприцы от инъекций и бутылки из-под алкоголя. Как только выяснилась родственная связь, Степана отстранили от дела, в какой-то момент он тоже попал под подозрение, так как вспыли некоторые подробности их сложной жизни и предполагаемого развода. Через месяц нашли настоящего убийцу. Им оказался торговец наркотиками, дядя сомнительный, вроде местного пахана. Что не поделили, и на почве чего произошла трагедия, Степана Евгеньевича уже не интересовало. Неожиданно словно что-то захлопнулось в душе, он простил жену, словно женщина смертью окупила собственные грехи. Сыну Аристархов рассказал историю о том, что его мать, замечательная женщина, стала жертвой грабителей, отбивалась до последних сил, пока дух не вышел из неё! И последним, предсмертным словом было имя Петя. Мальчик горевал, плакал, но постепенно рана затянулась, а вот Степану казалось, что он слышит насмешки за спиной. Он чувствовал себя неуютно, всё время хотелось оправдаться неизвестно зачем и не понятно за что. Аристархов подал рапорт о переводе в другой город, а желательно в другой регион.

Следователь попал в крупный областной центр недалеко от Москвы. На деньги, которые выручил от продажи квартиры, приобрёл домик на окраине, оформил сына в школу, а сам вступил в новую трудовую жизнь. Кажется, что коллективы в полицейских Управлениях везде одинаковые. По структуре почти не отличаются, а табель о рангах и подчинении вовсе один и тот же, однако в небольшом провинциальном городе люди знали друг друга, ходили в гости, выпивали и на праздники собирались шумными компаниями. Полицейских побаивались и уважали. А в большом городе многое оказалось другим – все коллеги, здравствуйте – до свидания, не более того. Заводить дружеские тёплые связи никто не стремился, вот этого и хотел Аристархов. Он даже боялся, что за рюмкой расквасится, и полезут из него откровения. Зачем и кому это интересно? Дружеские отношения, взаимопомощь на расстоянии то, что нужно. В коллективе приняли с добром, выделили стол в кабинете, и Степан быстро влился в знакомую работу. А вот сын в новом школьном сообществе приживался непросто. Иногда домой приходил битый, с синяками и в рубашках с оторванными рукавами. Классная руководительница сетовала, что парень с характером, тяжело идёт на уступки, и не находит общий язык с одноклассниками. Аристархов слушал, не перебивая, пожилую женщину и качал головой. Он понимал, что характер мальчик унаследовал от матери и уже с этим ничего не поделать, как говориться – гены пальцем не раздавишь! Ну, не бить же его? И всё же, когда мальчишка доводил его до предела, приходилось по-волчьи скалиться и браться за ремень.

Вот и сейчас, встречая рассвет в пустом кабинете, Аристархов глухо волновался, как бы отпрыск не выкинул чего-нибудь в отсутствие родителя. Запах табака Степан Евгеньевич уже от сына чувствовал, ругался, увещевал и призывал к здоровому образу жизни. Через несколько дней Петя записался в секцию бокса и смрадные табачные запахи больше не витали, но удержится ли он там? Степан вздохнул. В спарринге получит по кумполу пару раз, разочаруется и бросит бокс к чертям. Сможет ли мальчишка держать удар? Или как его мать, пойдёт навстречу празднику и удовольствиям. Страшно, если заведёт дружбу с наркотой! Тогда пиши – пропало! Вот о чём волновался следователь, поглядывая на часы. Он отключил компьютер, поднялся, сложил аккуратно бумаги, запер их в сейфе, потянулся и вздрогнул от резкого телефонного звонка.

***

Зима выдалась мягкая и малоснежная, иногда даже шли дожди, от чего дороги сначала развозило жидкой кашей, а к вечеру ледяная неровная корка покрывала асфальтовый настил. К месту происшествия полицейская машина подъехать не могла из-за невысоких сугробов, поэтому по парковой аллее Аристархов шёл осторожно, хрустя наледью. Только-только начало светать, постепенно фонарный жёлтый свет стал блекнуть в поднимающемся солнечном величии. Он присматривался к дороге, в какой-то момент поскользнулся, замахал руками, балансируя на одной ноге и чуть было не завалился в сугроб, но чья-то рука уцепила за локоть. Следователь оглянулся и, в который раз, восхитился выражению знакомого лица. Криминалист Зоя Провоторова обладала незаурядной внешностью. Её синие, широко расставленные на скуластом лице глаза, всё время смеялись. Женщина осматривала окровавленный труп, а в зрачках мелькали смешинки, наклонялась над истерзанной плотью, а глаза предательски веселились. Сначала Степана шокировало легкомысленное поведение при такой ответственной работе, но со временем, как и остальные коллеги, привык и даже проникся глубокой симпатией к молодой незамужней женщине, потому что понял – глаза на лице криминалиста жили отдельной, самостоятельной жизнью. После трагической смерти жены, Аристархов закрыл для себя женскую тему, и всё же последнее время часто ловил себя на мысли, что его тянет с головой окунуться в безмолвный смех. Да и хозяйка в доме не помешала бы, шалопаю Петьке не только жёсткая рука нужна, но душевное тепло. Степан искусственно закашлял и спрятал глаза, чтобы женщина не прочитала неуместную радость от встречи:

– Доброе утро Зоя, – следователь высвободил локоть. – Вы только приехали?

– Для кого-то доброе, а для кого-то не очень! – голос женщины звучал строго, несмотря на праздник в глазах. – Я уже осмотрела труп, но кое-что забыла и решила вернуться.

– Кто там?

– Труп мужчины лет пятидесяти, задушен бечёвкой, убит здесь же в парке. Смерть наступила около семи часов назад, примерно в двенадцать ночи. Ему могли назначить встречу и расправиться. По всем признакам, сопротивления не оказывал, одежда не порвана, вероятно, не ожидал вероломного нападения.

Аристархов хмыкнул:

– Высокопарно выражаетесь, Зоя Александровна.

– Литературно, – теперь и губы криминалиста растянулись в улыбке. – В нашей грязной работе немного поэтичности не помешает. Кстати, на мужике хорошая одежда, не с китайского рынка. На руках лайковые перчатки. Ночью температура опускалась до минус десяти градусов. Пальцы под удавку подсунуть не успел, верёвку стянули сзади с силой и быстро.

– Считаете труп из нашей серии?

– Очень похоже, но утверждать пока рано. Документов при покойном не обнаружено.

– А внешние признаки?

– Не блондин, лицо смуглое, волосы тёмные.

Аристархов замолчал, продолжил путь, хрустя льдинками, в глубокой задумчивости.

В городе насчитывалась многочисленная армянская диаспора. Представители этой национальности как-то незаметно проникли во все структуры. Сначала подмяли под себя хлебозавод. Слово «подмяли» употребляли местные жители со скрытой злобой. На самом деле, от завода остались рожки да ножки и несущие стены. Ашот Ашанян по бросовой цене в эпоху тотальной приватизации купил руины, а землю взял у города в аренду на тридцать лет. Постепенно перетянул из солнечной Армении многочисленных родственников, друзей и знакомых, с их помощью восстановил здание, закупил оборудование и начал печь хлеб, булки, бублики, батоны и пироги. Технология политического восхождения Ашота Саркисовича оказалась проста и в то же время эффективна. В районе, где находился завод предприниматель начал медленно, но верно завоёвывать популярность. В трудные перестроечные времена, он раздавал малоимущим, многодетным и пенсионерам бесплатно хлеб, одалживал под расписки или под отработку небольшие суммы. Когда пришло время предвыборной кампании, выдвинул свою кандидатуру на депутатское место от района. В день выборов развернул шатёр с дармовой выпивкой и закуской, запустил дискотеку и потирал руки в ожидании результата. И кто бы сомневался, за кого проголосуют старики, считающие каждую копеечку в кошельке? Победа оказалась предсказуемой. Заняв кресло депутата, он не стал почивать на мелких лаврах и политику по отношению к сирым и убогим не изменил, также одалживал деньги и не жалея раздавал хлеб. После выборов предприимчивый армянин развернул бурную деятельность, каким-то образом взял под свой контроль строительство и ремонт городских дорог, так же активно включился в возведение муниципального жилья. Деньги в карман бизнесмена потекли рекой. Асфальт укладывали с такими нарушениями, что приходилось ямы ремонтировать по нескольку раз в год, и дома для сирот строили, словно из картонных коробок для сигаретных блоков. Думающий народ понимал, что без поддержки местных властей Ашанян такое бы не провернул, значит, откаты давал, кому надо! Вскоре в городе на месте полуразрушенной столовой появился ресторан, а в брошенном здании старой больницы деловой центр с фонтанами, банкетными и залами для переговоров. Ашот, не жалея языка направо и налево раздавал обещания, интервью и вкладывал средства в благотворительность. Во всяком случае, об актах невиданной щедрости, брызгая слюной, вещали местные радиостанции и телевизионный канал. Мало кто знал, что широта армянской души знает рамки и границы. Разве это благотворительность три коробки печенья в дом ветеранов ко Дню пожилого человека или ксерокс в Дом малютки, уж тем более электрический чайник к юбилею Дворца культуры? Однако руководители этих учреждений не жаловались, потому что получали щедрые вознаграждения, от этого нахваливали Ашаняна на всех перекрёстках, включая местные и областные средства массовой информации. На руководящие посты в локальной индустриальной организации предприниматель назначал только своих, проверенных, тех, кого перетянул из Армении с семьями, детьми и стариками. Они не предадут, служить будут верно, и будут руки целовать благодетелю. Местных нанимал на черновые работы, платил мало и обкладывал штрафами за провинности. Жители города его невзлюбили, кроме тех, кто ещё помнил его хлебные подачки. Однако амбиции Ашота Саркисовича росли, как на дрожжах, и он не собирался останавливаться на достигнутом. Подходило время выборов в городскую мэрию. Бизнесмен уже находился на низком старте, заготовил ворох бумажек с обещаниями, о его великих свершениях вещал каждый утюг и вот тут произошёл сбой. Толком никто ничего не знал, но многие догадывались, что где-то наверху Ашаняну объяснили, что, ни при каких условиях армянин не станет руководителем российского областного центра. Так сказать указали на место! Как пережил проигрыш так и не начавшейся предвыборной гонки Ашот, знали, наверное, только очень близкие, но лицо он держал. В итоге бизнесмен вошёл с другой стороны – благодаря подковёрным договорённостям, скупил акции военного стратегического завода, и стал его владельцем. А это уже другой уровень и с такой значимой фигурой должны были считаться не только городские, но и областные представители власти. В какой-то момент армянская диаспора почувствовала себя весьма свободно и вольготно. По национальным традициям это не касалось женщин, у тех вся вольность замыкалась на доме и хозяйстве. А вот мужское население маленькой Армении стало проникать во многие сферы деятельности. Из репортажей по местному телевидению жители узнавали, что Андроника Малагяна назначили тренером по тайскому боксу в школу олимпийского резерва, Рюрика Давтяна поставили заместителем руководителя городского департамента образования, а управление городской транспортной службы доверили сыну самого Ашаняна Георгию – парню тупому и недалёкому и так далее. При департаменте культуры на базе крупнейшего в городе Дворца творчества, начал действовать коллектив песни и танца «Радость» в переводе на армянский «Урахутюн». Не хотели армяне, чтобы их дети, находясь в чужой стране, забывали национальный язык и собственные традиции. И вроде бы всё правильно, так бы и существовали мирно бок обок два народа – русский и армянский. Да и справедливости ради надо заметить, что проживали в области продавцы урюком узбеки, дворники таджики, давно обрусевшие грузины, а про татар и говорить нечего, одно слово татарин, на самом деле русский, только молится по-другому. И даже глянув по знакомым и соседям, немало найдётся Фадеенко, Иванько, Максименко, Краско – украинцы и беларусы братья наши кровные. Только вот незримо разделились многонациональные русские жители и пришлые, стремительно распускающие свои щупальца во все сферы городской деятельности, армяне. Они передвигались по улицам на чёрных «Мерседесах», «Ауди» и «Лексусах», не соблюдая правил дорожного движения, с местными сближались по мере необходимости, в жёны русских не брали, привозили из дальней родины, а свадьбы гуляли шумно, громыхая замысловатой музыкой, фейерверками и автоматными очередями. Только одно место могло объединить два народа это вера и церковь. Немногие жители ведали, что в 301 году Армения первой приняла христианство в качестве государственной религии, однако большинство знало, что армяне освящают себя крестным знаменем, со словами «Во имя Отца, и Сына и Духа святого, Аминь», правда крестятся не справа налево, а наоборот, слева направо. И только эксперты по делам духовенства владели информацией о том, что, несмотря на мелкие различия в религиозной обрядности, между православием и армянским христианством уже много веков церковное единство не поддерживается. Хоть глобально точки зрения у обоих верований совпадают, молиться на одной территории армяне и русские не могут.

Постепенно быстро богатеющая диаспора начала глухо раздражать местных, и когда обнаружился первый труп тридцатилетнего племянника Ашаняна, многие злобно осклабились, мол, так вам и надо, приехали на русскую землю упыри! Община на полицию особенно не напирала, верхушка, посоветовавшись, решила, что парень сыскал свою смерть сам. Вылезла нелицеприятная информация, что он употреблял наркотики и занимался распространением страшного зелья. Члены диаспоры интенсивно укрепляли свои позиции в городе и совсем не хотели марать репутацию связями с наркотическим и криминальным миром. Дело спустили на тормозах, а тело заточили в цинковый гроб и отправили в предгорья Арарата. Негоже христианину лежать под чужими камнями, хоть и жил неправедно. Буквально через неделю недалеко от заброшенной стройки, смотритель, обходивший недостроенный остов, наткнулся на тело молодого мужчины. Личность полиция выяснила тут же – документы находились при покойном. Парень оказался дальним родственником свояка Ашаняна. Вот тут бизнесмен обратился в органы с убедительной просьбой о тщательном расследовании и оперативном поиске убийцы. Тридцатилетний мужчина был женат, имел двоих детей и достойную семью. При расследовании полиция выяснила, что деловая репутация и семейное положение это одно и совсем другое частная, закрытая от общего внимания, жизнь. Парень любил выпить, шумно покутить и поссорить деньгами в злачных заведениях с легкомысленными барышнями. Органы внутренних дел расследования по обоим делам не объединяли и пока не имели каких-то значимых результатов.

Диаспора действительно напряглась только тогда, когда обнаружился третий труп из их многочисленной дружной семьи. Пошёл шепоток, а не маньяк ли объявился в городе, который истребляет гордый, независимый народ? Ашанян объявил об усиленных мерах безопасности и направился напрямую к начальнику областного УВД, минуя представителей городских властей. После накачки высшего чина, городская полиция не стала работать лучше, они и так служили на пределе своих возможностей, но рассмотрев все нюансы, дела объединили под началом опытного следователя Аристархова. После всех необходимых процедур, как и в первом случае, тела один за другим отправлялись для погребения на родину. Следствие забуксовало, не находя реальных мотивов, а истребление на национальной неприязни как-то не вязалось со способами расправы над жертвами. Для того чтобы выдавить армян из города можно было бы найти другие рычаги, а тайное, жестокое убийство молодых разухабистых мужчин наталкивало на мысль о ненависти другого рода. Скорее всего, это была месть, но за что?

Каждый новый труп появлялся после предыдущего в течение недели – двух, в разных местах, но с аналогичными признаками удушения, и сами жертвы походили друг на друга возрастом и далеко не добропорядочной теневой жизнью. Днём мужчины от двадцати восьми до тридцати пяти лет трудились, вечерами уделяли немного внимания детям, у кого они были, остальное время проводили в стриптиз клубах, в бешеных гонках на автомобилях, за игровым столом и в закрытых учреждениях по интересам ночного типа. Все они в большей или меньшей степени знали друг друга, но крепкая дружба их не связывала. Как не пытались полицейские определить непосредственную связь между жертвами, этого никак не удавалось, их объединял только национальный признак. Когда обнаружилось пятое тело жертвы, армяне запаниковали и начали собирать чемоданы, но неожиданно всё прекратилось. Аксакалы диаспоры сучили ногами и справедливо требовали найти убийцу или убийц, даже объявили крупную награду за поимку изверга. Череда насильственных смертей произошла в ноябре и в начале декабря, потом неожиданно всё затихло. Армяне затухли и насторожились, они боялись выпускать детей, а женская половина контролировала каждый шаг своих мужчин кормильцев. Разве долго просидишь взаперти, трясясь за собственную жизнь? К Новому году страхи постепенно рассеялись, и жизнь вошла в свою колею. Следствие же ни на день не останавливало маховик и всё же начало пробуксовывать и тормозить. Аристархов в душе радовался, что нет новых жертв, а поимка душителя рано или поздно состоится. У него не может быть иначе, бульдожья хватка ещё никогда не подводила.

***

Степан Евгеньевич шёл по утренней аллее к месту преступления, перебирал в голове весь ход расследования и задавался вопросом: почему душитель вернулся в конце февраля, через два с половиной месяца затишья? Солнце вышло яркое, словно предупреждая, что весна прибудет через пару дней и пора раскладывать по сундукам тёплые вещи. Следователь расстегнул молнию на куртке, прошёл через оцепление и кивнул коллегам, которые неспешно суетились возле тела грузного мужчины. Труп лежал на спине, широко раскинув руки, чёрные волосы отливали проседью, а смуглая кожа на лице налилась синюшной краской. Из-за спины вынырнула Зоя Провоторова, склонилась над телом на секунду и, удовлетворённо кивнув, нацелила сияющие глаза на Аристархова:

– Точно! – она поднялась и стянула резиновые перчатки. – Шла к машине, и думала, что упустила какую-то мелочь. Догадка подтвердилась.

– Поделитесь? – Аристархов ощупывал глазами место преступления.

– Подождёте отчёт или рассказать о предварительных выводах? – увидев утвердительный кивок, женщина повернулась к трупу. – По расположению тела можно сказать, что верёвку накинули сзади неожиданно. Душитель стягивал петлю на шее и отступал назад, аккуратно укладывая жертву на тротуар. Если бы душитель отклонился на полметра, то в сугробе остались следы, а на замёрзшем тротуаре никаких намёков.

– Он знал убийцу?

– Вариантов два: он мог встретиться с кем-то знакомым, а другой напал сзади или ему назначили встречу именно здесь и накинули верёвку неожиданно. Мне кажется, что первый вариант более вероятен. Мужчина крупный, всё равно бы попытался вырваться. А у него одежда не грязная и не порванная.

– Не исключено, что преступников двое?

Женщина неопределённо кивнула:

– Пока рано утверждать что-то конкретное.

– Странно, почему парк, место проходное, хоть и не центр города. Собачники гуляют, спортсмены бегают.

– Именно спортсмен его и обнаружил. Студент аспирант, – Зоя махнула рукой в сторону арочного выхода из парка, – продрог, я в машину его отправила греться. Он бегает всегда одним маршрутом. В шесть утра наткнулся на тело, сначала решил, что у мужчины сердечный приступ, пытался даже сделать массаж сердца, понял, что сам не справится и вызвал скорую помощь. Врачи диагностировали смерть и позвонили в Управление.

Аристархов отошёл в сторону от чужих ушей, увлёк за собой Провоторову и негромко заговорил:

– Те пятеро армян были достаточно молодые люди, самому старшему нет сорока, а этот явно за пятьдесят. Маньяк изменил правила или вот этот другой национальности?

– Мужчина не блондин это точно и кожа смуглая, волосы тёмные, точнее о его национальной принадлежности выяснить невозможно. Азиаты, африканцы, европейцы отличаются друг от друга, а внутрирасовые деления относительны. Патологоанатом может определить по некоторым признакам регион, в котором мог проживать покойный, например если с обрезанной крайней плотью, то мусульманин. Шахнур Вахинак Азнавурян по национальности армянин, жил и творил во Франции и внешне никак не отличался от среднестатистического француза.

– Кто это?

– Мировая известность пришла к нему как к Шарлю Азнавуру, – глаза Зои снова засветились. – И достиг бы он таких высот, если бы исполнял свои песни на армянском языке, а не на грассирующем французском?

– То, что те пятеро это серия, точно, а этого могли завуалировать под предыдущих жертв? – своим вопросом Степан вернул женщину с небес на землю.

– Не исключено, газеты много и с кровавыми подробностями писали об истреблении армянского народа, словно это турецкий геноцид! Причина, скорее всего, лежит на поверхности, в быту и не касается национальных разногласий. Это моё мнение.

– Вы мне вышлите на телефон фотографии. Позднее уточню в империи Ашаняна, если он из их диаспоры, тогда это одна компания. Нашли что-нибудь в карманах?

– Пусто, документов нет, я с него перчатки сняла, обручального кольца тоже нет. Надо с вещами ещё работать.

– Я заметил, что курточка довольно лёгкая для нашего региона, местные так не одеваются.

– И ботиночки на тонкой подошве, шикарные, приобретены или в дорогом магазине, или изготовлены на заказ.

– Ладно, пойду с операми пообщаюсь, – Аристархов повернулся и бросил через плечо, – Жду отчёт.

Он услышал за спиной хруст льдинок из-под каблучков и, широко шагая, направился в сторону скопления людей в форме. Оперативник Станислав Беликов стоял в стороне и курил, подойдя ближе, Степан Евгеньевич понял, почему оперативная группа разбрелась – санитары грузили тело в специальный автомобиль с фургоном.

– Здорово, – Аристархов протянул руку. Беликов сунул сигарету в рот и пожал холодную сильную ладонь. – Что-то быстро тело в морг отправляете.

– А что его здесь морозить, – хмыкнул своей чёрной шутке следователь, -приехали ещё затемно, с фонарями осмотрели труп и место преступления. Хорошо пошарить решили, когда рассветёт.

– Нашли что-нибудь?

– Пока ничего, но ребята осматривают окрестности и выходы из парка. Там есть газетные ларьки и магазины, но они открываются не раньше восьми. Хорошо, если имеются камеры наблюдения.

– Сам что думаешь?

– А что тут думать, очередного армяшку замочили!

– Возраст вроде не тот, предыдущие моложе были.

– Какая разница, всех их надо или на тот свет, или пусть восвояси отправляются!

Аристархов посмотрел на оперативника так, словно видел его в первый раз. Крепкий мужик под пятьдесят пять, с седыми висками, зло сверкал белками глаз и нервно курил.

– Зачем ты так? Всё-таки человек, дети, наверное, есть и внуки, судя по возрасту. Страдать будут, оплакивать.

– Их сюда никто не приглашал! – Станислав нервно докурил и светящуюся комету, щелчком забросил в кусты. – Я после Армии с приятелем поехал в город Вагаршапат, это в двадцати километрах от Еревана, обосновался, работу нашёл, женился, обзавёлся жильём. Когда распался Советский Союз, нас армяне оттуда погнали саными тряпками! Бросили всё добро, жильё, бежали с двумя чемоданами, спасая свою жизнь. А сейчас я должен перед ними достархан расстилать? Ещё бы вели себя, как люди, с уважением к местным, так нет, словно приехали в страну второго сорта.

– В те времена почти все социалистические республики вели себя агрессивно относительно русских. Одни прибалтийцы чего стоят.

– Эти побежали в Европу, пятками сверкая, сюда носа не показывают, а с востока здесь как мёдом намазано! Кого только нет – таджики дворы метут, узбеки помидорами торгуют, туркмены в наймитах дома строят, армяне вообще хозяева жизни на нашей земле! Куда русскому деваться?

Аристархов устал за время дежурства и волновался за сына, поэтому пустые рассуждения о социальном неравенстве различных национальностей решил мягко перевести в другое русло:

– Стас, может тебя на другое дело перевести? – Степан заглянул в глубоко посаженные глаза коллеги и хлопнул его по плечу. Несмотря на разницу в возрасте, коллеги общались на равных. – Я перед начальством похлопочу. А то с таким отношением велик риск, наломать дров.

– Всё нормально, – Беликов не обиделся. – Просто накатило с утра, дома проблемы. Я так понял, по этому убийству ты начальник? – Аристархов утвердительно кивнул. – Докладываю предварительные результаты: обнаружен труп неизвестного мужчины без документов и телефона. Задушили его тонкой бечёвкой или шнурком. Убийца сильный, напал со спины, стянул верёвку так неожиданно и резко, что повредил шейные позвонки, от чего голова неестественно завалилась. Следов борьбы не обнаружено. Можно предположить, что мужчина встретился с кем-то, кого знал и не ожидал нападения сзади. А может причина смерти не асфиксия, а сердечный приступ, проступили синие пятна на лице. Точнее скажет патологоанатом.

– Нашли хоть какую-нибудь зацепку?

– Ищем. Ребята осматривают каждый сантиметр парка и роют мусорные баки, может, найдут верёвку. По внешним признакам, убийство из армянской серии.

– Держи меня в курсе. Я отправлю сына в школу, – Аристархов глянул на часы, – если успею, переоденусь и к Ашаняну.

Степан открыл дверь и удивился: из кухни в прихожую тянулся запах яичницы. Он скинул ботинки, повесил куртку на вешалку, сглотнул слюну и шагнул на звук шкворчащих аппетитных жёлтых глаз. Петька не слышал появление родителя. Наушники преграждали звуки извне, только голова нервно дёргалась, поддерживая ритм. Степан наклонился на косяк и наблюдал, как сын, подражая ему, делает дырочки деревянной лопаткой в жидкой массе.

«Совсем взрослый стал, еду сам готовит. Да пора бы уже, тринадцать лет, – мужчина не двигался, ждал, когда Петя сам его заметит. – И не нужны нам посторонние в доме, пусть даже с весёлыми глазами».

Неожиданно Степан спохватился, глянул на часы и громко похлопал в ладоши, привлекая внимание сына.

– Петя, ты в школу не опоздаешь?

– О, привет пап! – мальчик стянул наушники. – Успею, мне ко второму уроку. Я завтрак для нас сделал!

– Отлично, я голодный, как волк!

– Заберёшь меня сегодня после тренировки?

– Угу, – промычал с набитым ртом Степан.

Когда за Петром захлопнулась дверь, Аристархов пристроился на диване посмотреть новости по телевизору. Бессонная ночь дала о себе знать, как он не боролся, голова упала на подушку и погрузилась в глубокую дрёму.

***

К офису Ашаняна Степан Евгеньевич подъехал после обеда. Ему уже приходилось бывать в этом здании, и всё же снова привело в изумление своей нелепостью убранство помещений. Похоже, бизнесмен имел смутное представление о роскоши. В фойе по углам возвышались статуи древнегреческих богов в рост человека, перемежаясь с колоннами, в центре находился бассейн, из которого бил фонтан, лестница с перилами из замысловатых узоров вела на второй этаж, где находились кабинеты сотрудников и приёмная самого Ашаняна. Журчание воды, белый цвет колонн в обрамлении золотых завитков почему-то навевали мысли о греческих банях. Следователь никогда не посещал подобные заведения, да и в Греции бывать не доводилось, а вот картинки в журналах «Гео» он видел.

«Уж не устраивает ли Ашот Саркисович возле бассейна пирушки и встречи для тайных услаждений?» – усмехнулся про себя следователь и, помаячив удостоверением перед носом охранника, быстро поднялся на второй этаж.

Длинноногая, молоденькая секретарша стояла у окна и опрыскивала из пульвелизатора целый ряд белых орхидей. Увидев посетителя, поспешила навстречу:

– Здравствуйте, вы по какому вопросу?

– Следователь городского УВД Аристархов. Мне необходимо срочно поговорить с Ашаняном.

– Присаживайтесь. Ашот Саркисович сейчас занят, у него совещание, как только освободится, я доложу.

Следователь ждал недолго. Минут через десять из кабинета выплыла крупная дородная дама с довольным видом. Бизнесмен распахнул перед ней дверь и, в низком поклоне, поцеловал холёную руку. Аристархов узнал в женщине заместителя губернатора по социальным вопросам, в голове мелькнула мысль о том, что бизнес и власть непозволительно близко соприкасаются. Дама снисходительно оглядела присутствующих, поправила причёску, одёрнула юбку и вышла из приёмной.

«Вот дура, так разомлела, что замок на юбке забыла застегнуть!»

Аристархов спрятал ухмылку и шагнул навстречу бизнесмену.

– Вы ко мне? – Ашот Саркисович ещё витал в облаках и сразу не понял абсурдность вопроса. А кого мог дожидаться посетитель, не секретаршу же. Армянин прочистил горло и поправил галстук.

Из-за спины Аристархова выглянула секретарша:

– Это следователь из УВД.

Кабинет бизнесмена совсем не напоминал греческие бани. Сухая деловая обстановка с минимумом мебели. Следователь окинул взглядом светлый офис и заметил дверь.

«За ними, наверное, и хамам, и парилка, и сауна, и диваны, и бар с напитками».

– Что полиции нужно? Нашли убийцу моих людей? – солидный армянин стёр с лица благоговейность, которая сквозила в разговоре с дамой, и превратился в жёсткого, делового человека. Он указал посетителю на кресло. – Присаживайтесь.

– Не совсем, – Степан Евгеньевич сел на краешек и достал из внутреннего кармана телефон. – Сегодня утром в парке на окраине города обнаружен труп мужчины. Документов при нём никаких не нашлось. По предварительным данным, смерть наступила от удушения, как и в предыдущих случаях. Вот почему я у вас. Посмотрите, пожалуйста, фото, – Аристархов протянул телефон.

Бизнесмен листал снимки, вглядываясь в каждую мелочь, и качал головой:

– Мне не знаком этот человек, но это не обязательно, что он не из наших. Диаспора большая, может, приехал к кому-нибудь родственник. Я просто не в состоянии знать всех, – Ашанян вернул телефон и поднялся, показывая тем самым, что аудиенция закончилась. – Сегодня же наведу справки и сообщу результат. Вышлите свои координаты и снимки человека вот на этот номер.

И кто бы сомневался, что бизнесмен не снизойдёт до личного общения. Через три часа после посещения офиса, раздался телефонный звонок. Аристархов находился в кабинете, ожидая отчёты криминалистов и патологоанатома. В трубке услышал знакомый голос секретарши, которая сообщила, о том, что босс просил передать информацию. Следователь услышал шуршание бумаги, скорее всего, девушка искала на столе нужную запись:

– Ещё раз добрый день. Вам просили передать – за последнюю неделю ни к кому из граждан армянской национальности родственники не приезжали, человек с фотографии никому не знаком, – на том конце повисла пауза.

– И это всё?

Следователь подумал, что прервалась связь и, повернув трубку, глянул на дисплей. Слишком коротким оказалось сообщение, и слишком быстро Ашанян навёл справки. За три часа выяснить у многочисленных соотечественников известна, кому-либо личность покойного или нет? Хотя чему удивляться, семьи волнуются за родственников, наверное, со вздохом облегчения рассматривали фотографии и крестились от того, что горькая судьба миновала именно их. Неожиданно трубка оживилась:

– Ещё Ашот Саркисович просил передать, что вы можете обращаться в любое время за помощью разного рода.

Секретарша, не дожидаясь ответа, отключилась. А следователь подумал о том, какую помощь имел в виду бизнесмен? Финансовая поддержка бы не помешала, неплохо бы приобрести пару новейших компьютеров на отдел. Аристархов иронично скривил губы:

«Почему заместителю губернатора по социальным вопросам можно, а полицейским нельзя? Каждый берёт той натурой, в которой нуждается»!

Ещё он подумал, что пока не совсем ясно, радоваться или печалиться тому факту, что убитая личность так и осталась неизвестной. По каким-то причинам маньяк перестал истреблять армян, а может, совершил ошибку и напал на похожего человека или последнее убийство совсем из другой оперы, кто-то пытается подсунуть последний труп под общую серию?

Глава 3

Вольфганг Майершайн сидел в своём саду, курил трубку и наслаждался солнечным днём. Зима медленно уходила, дни становились длиннее и солнечнее. Близость к Балтийскому морю обеспечивала мягкий климат без резких температурных скачков. Зимой редко выпадал снег, и смена времён года проходила без острых перепадов, только иногда, разбушевавшееся море поднимало сильные ветра и подтопляло прибрежные улочки. Вольфганг любил красно – кирпичный город Любек, в котором родился и вырос. Любил за атмосферу старины, которая гармонично сочеталась с современностью. Когда к нему приезжали гости он обязательно проводил экскурсии по старым улицам, угощал марципанами, которыми с давних времён славен Любек, свиными сосисками гриль – «кёревурст», слабо – солёной рыбой «херинг» – селёдкой, а в ресторане обязательно заказывал «айсбайн» с гарниром «сауакрауд», а проще говоря, холодцом из свиной ноги с тушёной кислой капустой. В свои сорок девять мужчина не считал, что достиг каких-то высот, да это и не входило в его планы. Он долго работал главным менеджером морского порта в Травемюнде. Несмотря на то, что дом располагался в двадцати минутах езды от прибрежного района города Любека, туда Вольфганг приезжал только спать. Работа занимала всё время, о чём впоследствии он очень пожалел. Сначала шепнула соседка, потом он выяснил сам – жена изменяла ему напропалую с каким-то полицейским. Причём устраивала адюльтер очень дерзко, прямо в семейном гнезде, на глазах соседей. Он ушёл из дома с грандиозным скандалом, нет, не из-за делёжки имущества, а из-за предательства тех, ради которых он горбатился, не видя белого света. Жена настроила против него детей – подростков, и Майершайн уехал из их жизни на автомобиле с одним чемоданом, снял небольшую квартиру и продолжил дневать и ночевать в порту. А что ещё оставалось делать? Обида не давала расслабиться, алкоголь он не очень уважал, оставалась только работа. Мысли всё время крутились возле бывшей семьи. Этот безумный режим работы только для того, чтобы члены его фамилии жили в достатке. Любой каприз выполнялся по щелчку. Новый автомобиль для жены, музыкальные центры, кинотеатры, велосипеды для детей, а так же двухэтажный дом с бассейном в тихом районе Любека, летняя резиденция в Швеции с сауной и моторной яхтой на берегу. Даже жёсткий рабочий график не позволял забыть обиду. В таком режиме прошло несколько лет, пока Вольфганг не свалился с жуткими болями в ноге. Страховая компания оплатила новый титановый сустав, после операции мужчина несколько месяцев передвигался сначала в кресле – каталке, потом с тростью, вскоре избавился и от неё, осталась лишь лёгкая хромота. За время, проведённое в клинике, Майершайн многое передумал, и когда доктор предложил прежде срока выйти на пенсию, оформив инвалидность, пациент, недолго размышляя, согласился. В полную силу, как раньше трудиться он бы уже не смог. Да и для кого напрягаться, а самому хватит той пенсии, которую начислит государство. Проживать в Германии на минималку дороговато, а вот в Турции самый раз. Прекрасный климат для артрозных суставов. Вольфганг перебрался в небольшой турецкий город на берегу Средиземного моря, на скопленные средства приобрёл финскую яхту «Наутикет», зарегистрировал её на местной марине, в ней и поселился, рядом с такими же любителями моря из Англии, России, Норвегии и Голландии. Он бы долго ещё не решился покинуть Турцию, но вынудило здоровье. Требовалась ещё одна операция на другую ногу, а по страховке её могли провести только в немецкой клинике. Ещё некоторые проблемы личного характера заставили продать яхту и вернуться в Любек.

Сейчас он наслаждался погодой и дымком, который струился из коптильного шкафа. Майершайн коптил рыбу. В выходные он специально наведывался на длинный причал, где рыбаки выставляли на продажу улов. Сам заядлый рыбак, Вольфганг знал, какая рыба пользуется спросом. Покупал всего несколько угрей – не всем нравился специфический речной привкус. На копчёную форель, находилось больше желающих, популярностью пользовалась макрель, из которой он вынимал кости и обильно приправлял горчичным горошком, а про золотистую сёмгу и говорить нечего. Для копчения он использовал специальные дрова и стружку. На дне шкафа сначала разводил костерок из нескольких сухих поленьев вишни или яблони, но эти сорта деревьев не давали нужного глубокого аромата. Для дыма он выписывал из Англии щепу бука. Когда жар набирал силу и прогревал внутренности коптильни, в верхних перекладинах размещалась рыба, навешанная на крючья за голову и вымоченная заранее в солёной воде. Периодически коптильщик выдвигал нижний поддон, подбрасывал запашистую стружку, ягоды можжевельника, сосновые шишки и разгребал угли, для пущего смога. В течение пяти часов форель, сёмга и макрель набирали копчёный вкус и золотистый цвет. После рыба перемещалась в глубокий пластиковый бокс. На кухонном столе коптильщик расстилал специальную скатерть и, вынув из каждой рыбёшки крюк, раскладывал тушки рядком. Куски сёмги осторожно вынимал из решётчатого капкана и устраивал рядом. К вечеру рыба пропитывала терпким запахом кухню и весь дом, да не рыбным, а тонким лесным. Вольфганг обзванивал постоянных клиентов, заворачивал в блестящую фольгу заказы и размышлял: вот если бы он был парфюмером, то обязательно добавлял в некоторые мужские ароматы толику дымка и копчёности.

Он любил это неспешное время. Ещё весна скоро, время перемен. Неожиданно собака, до этого лениво храпящая на своей подстилке потянулась, поднялась и молча, потрусила к дверям. Если не шумит, не лает, значит, приближается кто-то свой. Он подобрал щенка на турецком каменистом берегу поздней осенью во время сильного дождя. Она затиралась между камней, пытаясь укрыться от холода и воды. Вольфганг направлялся из бара в хорошем подпитии на марину, где находился его дом, его яхта и заметил комок из чёрной шерсти, который трясся от холода и ёжился от порывов ветра. В тот момент мужчина не был уверен, что поступает правильно и нужно ли ему животное, за которое придётся нести ответственность. Но в одну секунду, сердце сжалось, он наклонился, подхватил мокрое тельце, расстегнул молнию на куртке и сунул за пазуху. Прежде он напоил гостью молоком и устроил из полотенца лежанку, что станет делать дальше, не думал: будет день, будет пища. Утром понял, что алкоголь сыграл с ним дурную шутку, расслабил и сделал сентиментальным, но увидев собачку, растянувшуюся колбаской на полотенце и сучащей лапками от сновидений о прежней, тяжёлой жизни, понял, что теперь это его собака! Имя долго не выбирал, как можно ещё назвать короткошёрстного щенка с чёрным окрасом? Конечно, Зейтин, в переводе с турецкого оливка. С тех пор они были неразлучны. При переезде в Германию, Вольфганг чипировал животное, поставил необходимые прививки, оформил паспорт и, конечно, забрал с собой.

В дверь постучали костяшками пальцев.

– Открыто, – крикнул хозяин, вытирая руки о фартук.

Не снимая обуви, на кухню вошёл давний друг Зюнке, рядом, виляя хвостом, суетилась Зейтин.

– Аромат на всю улицу, – высокий, пожилой блондин протянул руку для приветствия. – Ну, что готова моя рыбка? Как ты умудряешься придать такой золотистый цвет! – восхитился гость, осматривая ровный рыбный ряд, и сглотнул слюну.

– Заходи, – Вольфганг шуршал фольгой, укладывая свёрток в бумажный пакет. – Пойдём, выпьем пива. Я за целый день угорел возле жаровни.

Хозяин протянул гостю пакет, прихватил из холодильника две бутылки «Туборга» и открыл дверь на веранду. Мужчины расположились в мягких креслах, собака улеглась возле ног. Молчать могли долго, давно знали друг друга и не испытывали неловкости от пауз.

– Ты сдвинулся в поисках? – Зюнке отпил холодный напиток прямо из горлышка и прикрыл рот ладонью, чтобы подавить рвущиеся назад газовые пузырьки.

– Мне кажется, эта история не закончится никогда. Около месяца назад по интернету я нашёл адвоката, который обещал получить дубликат свидетельства о разводе. Он запросил от меня нотариальную доверенность на представление во всех организациях и инстанциях. Документ я получил, в тот же день и тогда же отправил в Россию вместе с оплатой адвокатских услуг. Поверь мне, это не так дорого, как в Германии, но тоже влетело в круглую сумму.

– Верю, а главное не нарваться на мошенника!

– Нет, Павел мужик деловой, договорённости выполнил в срок и достаточно быстро, – Вольфганг посмотрел на свою почти пустую бутылку, вышел и вернулся через полминуты. – Первая бутылка после жары, словно с шипением тушит пожар, а вот вторую можно смаковать. Так вот, примерно через неделю он позвонил и сказал, что Изабель ни в одном из ЗАГСов города документ о разводе не получала!

– Как такое может быть?

– Сам не понимаю!

– Я своими глазами видел свадебные фотографии в Фейсбуке, – приятель качнул головой. – Как она могла выйти замуж в Англии, не имея на руках документа о разводе с тобой?

– Да ты послушай! Я, усомнившись в деловых качествах Павла, нанимаю другого адвоката в этом же городе, уже женщину Ольгу, она проходит весь путь, как и Павел и выдаёт тот же ответ – в записях актов гражданского состояния, факта развода между супругами Майершайн не зафиксировано.

– Она могла получить документ в другом городе?

– Адвокат сказала, что развод можно получить в ЗАГСе того района, где имеется прописка. Ольга выяснила, что Изабель зарегистрирована по прежнему адресу.

– А почему бы адвокату не пойти напрямую к Изабель и не попросить копию свидетельства о разводе?

– Скопированная на ксероксе бумажка не имеет никакой юридической силы. Нужна официальная бумага, полученная в ЗАГСе с номером, с синей печатью, – Вольфганг сделал глоток и вытер рот тыльной стороной ладони. – Не факт, что она находится в России. И ещё Ольга узнала, что моя экс жена на основании свидетельства о браке, полученного в Дании, поменяла фамилию и стала Майершайн.

– И всё же где-то она получила развод?

– Слушай дальше, Ольга предприняла следующее, она сделала запрос в Министерство иностранных дел разобраться в данной ситуации. Я, не в состоянии находиться в бездействии, предпринял следующее: в Фейсбуке залез на страницу экс жены и скопировал все английские фото, которыми она хвасталась перед друзьями. Там я нашёл город, улицу, дом и номера автомобилей. Выяснил, что новый муж у неё полицейский, проживают молодожёны в Манчестере, владеют собственным домом и автомобилем «Додж». В Турции я сдружился с бывшим полицейским из Скотланд-Ярда, вот к нему и обратился. Мы долго разговаривали по телефону. Я поведал историю неудачного брака, и он обещал оказать помощь. Через два дня англичанин выслал адрес с реквизитами манчестерского полицейского участка, а конкретно электронный адрес копа по фамилии Мортимер. До сих пор не знаю, мужчина это или женщина. Уже в который раз я в красках расписал историю женитьбы, трёхмесячной семейной жизни и расставания с русской, приложил фотографии и отправил на электронную почту. Отдать должное этому или этой Мортимер, они проделали кое-какую работу и вскоре отчитались передо мной. Да, Изабель вышла замуж за жителя Великобритании. При регистрации брака предоставила свидетельство о разводе с гражданином Германии Майершайном, то есть со мной. Документ о расторжении брачных отношений выдал Октябрьский районный ЗАГС двенадцатого декабря прошлого года.

Повисла недолгая пауза. Зюнке осмысливал сказанное, потом поставил пустую бутылку на столик между креслами и повернулся к товарищу:

– Как русские говорят, здесь без бутылки не разберёшься! Может, есть, что крепче? Моя Мартина у подруги, так что никто над душой стоять не станет.

Вольфганг закатил глаза, показывая, мол, обижаешь, конечно, всё есть! Через минуту на столике разместилась бутылка с виски «Рэд лейбл», бокалы и ведёрко со льдом. Когда горячая жидкость прокатилась вниз, обжигая внутренности, Зюнке смачно выдохнул и вернулся к теме разговора:

– Так эта адвокат Ольга проверила Октябрьский ЗАГС и не нашла документов?

– Именно, – коротко выдохнул Вольфганг. – Я снова попросил её проверить Октябрьский и все остальные ЗАГСы города за двенадцатое декабря, но ответ получил тот же: свидетельства о расторжении брака никакое административное учреждение не выдавало – ни двенадцатого, ни тринадцатого, ни какого другого дня! Для пущей убедительности директор учреждения Октябрьского района выдала справку и заверила росписью и печатью!

– Но как такое может быть?

– И я спросил об этом адвоката из России, на что получил короткий и ясный ответ: женщина вторично вышла замуж на основании подложных документов! Недолго думая, я послал в Манчестер на имя Мортимер письмо с копией документа, полученного от официальных органов России, и в красках расписал, какую мошенницу и аферистку они пригрели. Ответ сразил наповал, – хозяин поднялся и, прихрамывая, вышел в другую комнату, через минуту вернулся в очках с листами бумаги. – Здесь написано на английском языке, буквально переведу на немецкий:

«У нас нет оснований не доверять и устраивать проверку подлинности пакета документов предоставленных мадам Майершайн при заключении брака в Великобритании. Государство охраняет суверенитет граждан, права, личную жизнь и частную информацию».

Английская дверь захлопнулась, эта мошенница останется безнаказанной, а я не получу желанный документ! – Вольфганг отложил бумагу, снял очки и вздохнул. – Но я ещё не сдавался, позвонил ей напрямую на прежний номер, к удивлению мадам взяла трубку. Пришлось собрать волю в кулак, подавить гнев и чётко выложить просьбу, эта мошенница не растерялась и предложила за нотариально заверенную копию о разводе пятьдесят тысяч евро. Вот тогда я уже не сдержал эмоции, обложил нахалку грязной бранью и отключился. Ты знаешь, кажется, она смеялась в ответ.

– Не понимаю, зачем ей это? Разошлись бы миром, оплатил бы ей юридические и почтовые издержки.

– Я тебе объясню. Если документ о разводе подделка, то значит, свидетельство о нашем браке имеет силу. В случае моей смерти у Изабель есть все основания для получения пенсии в Германии. В пенсионном фонде зарегистрировано моё волеизъявление, и никто не станет проверять, жила она со мной последние годы или в другой стране.

– И что, никакого выхода нет?

– Конечно, есть, если закрывается одна дверь, значит, где-то распахивается другая. Придётся нанимать немецкого адвоката, который займётся процедурой развода. Этот путь самый трудный, долгий и дорогостоящий. Сначала юрист отправит по адресу в Россию приглашение одной из сторон на процесс, соответственно никто не отзовётся, но необходимо выждать определённый срок. Потом публикация в газетах с просьбой к гражданам, которые владеют информацией, о том, что чета Майершайнов не может развестись по какой-то причине. По закону на это нужно ещё около шести месяцев. В итоге канитель затянется примерно на год. Я не могу так долго ждать, врачи торопят с операцией, скоро трудно будет передвигаться самостоятельно.

***

День катился к вечеру. Аристархов слышал, как в коридоре, прощаясь, расходились по домам коллеги. Он снова задерживался, но надеялся, что ненадолго, хотя спешить некуда, всё равно ждать, когда закончится тренировка у сына. Он обещал забрать его возле спортивной школы после восьми. Степан Евгеньевич глянул на круглые часы, висящие над дверью, и подумал, что время имеет удивительные, эластичные свойства, оно может растягиваться, как резина, а может сжаться, как пружина, а потом выстрелить, да так что ни мозг, ни глаз не в состоянии оценить происходящие перемены. В начале расследования время приобретает характеристики жевательной резинки, оно тянется во все стороны, надувается в мутный шар, а когда достигает информационной наполненности, лопается, показывая ясный результат. Главное терпение и настойчивость. Следователь ждал главного и единственного свидетеля, который обнаружил труп. Выудит из него что-то толковое и полезное, неизвестно, но только он мог заметить важные мелочи, потому что первым попал на место преступления. Игорь Миниханов после окончания Национального исследовательского Университета продолжил обучение в аспирантуре, а чтобы поддержать себя материально, подрабатывал тьютером, а по-русски репетитором или частным преподавателем английского языка.

«Похвально, – рассуждал про себя следователь, просматривая сведения о свидетеле. – Парню всего двадцать пять лет, а уже учится в аспирантуре, сам зарабатывает себе на жизнь и обучение, занимается спортом, владеет языками. Моему бы Петьке такие мозги и целеустремлённость».

В дверь кто-то постучал и, не дожидаясь приглашения, в кабинет почти влетел невысокий парень спортивного телосложения.

– Извините, я немного задержался. Я Игорь Миниханов.

Парень стянул трикотажную шапку с головы и остановился на пороге, не зная, куда двигаться дальше.

– Присаживайтесь, – полицейский указал на стул. – Следователь Аристархов, долго вас не задержу. Расскажите про то утро, когда обнаружили труп мужчины. Вы всегда бегаете одним маршрутом в одно и то же время?

– Именно так! Но я хотел бы начать свой рассказ со времён более чем столетней давности, непосредственно связанной с историей города и того места, где лежал несчастный.

– Вот как? – Степан удивился такой словоохотливости свидетеля. – Вы думаете это как-то связано с сегодняшним днём?

– Уверен! – горячо воскликнул Игорь. – Я окончил Национальный исследовательский Университет, и краеведение моя профессия. Знаете, почему для пробежек я выбрал именно это место? – Миниханов расстегнул куртку. – Хотел проверить некоторые гипотезы.

– Так, так и в чём они заключаются? – Степан незаметно кинул взгляд на круглые часы. Торопиться некуда, до окончания тренировки сына почти два часа. – Насколько я в курсе, парк на окраине старого города, ничем особенным не примечателен.

– Но вы должны знать, что несколько лет назад там уже находили мертвяков.

– Я недавно переехал и ещё не вникал в историю города, – крякнул, немного растерявшись, Степан Евгеньевич.

– Тогда понятно. Трупы находились вроде бы не криминальные, почему-то облюбовали это место самоубийцы. В парке свели счёты с жизнью пара наркоманов, они загнулись от передозировки, как-то случился один повешенный, и скончалась на скамейке девушка. Говорили, что от криминального аборта, вроде вышла от шарлатанки, а до дома так и не добралась. Жители считают это место проклятым.

– Вот даже как!

Не то удивился, не то усмехнулся Аристархов, но свидетель счёл реплику за поощрение и с пылом продолжил:

– Вы знаете, отдельно взятых проклятых мест не существует. Все проклятия связаны именно с вольными или невольными действиями человека. Мы же не считаем лес проклятым или речку, но если в этой речке периодически утопают люди, то место нарекают тёмным. В какой-то степени это суеверие, но зачастую страхи оправданы. Одними из первых «проклинателей» считаются древнегреческие боги. Их страшные пожелания всегда исполнялись. Богиня Гея рожала от Урана настолько ужасных детей, что сама содрогалась от их вида. Помните, наверное, одноглазого Циклопа? Вот и остальные родились под стать ему – пятидесяти головые и сторукие. Несмотря на уродливость, Гея любила своих отпрысков, а вот папаша Уран ненавидел детей-великанов и ссылал в недра Земли, не разрешая выходить к свету. Гея страдала от такой несправедливости и уговаривала великанов затеять бунт против отца, но никто не осмелился подняться против воли бога. Только самый младший Кронос вызвал Урана на поединок и оскопил его серпом, – неожиданно рассказчик хихикнул, – теперь вы знаете откуда выражение «серпом по яйцам»! Так вот, Уран в гневе проклял Кроноса и предсказал, что он найдёт свою кончину от рук собственного сына! Кронос, помня проклятия, всячески пытался избежать предсказаний. Когда его жена Рея рожала очередного ребёнка, он проглатывал новорожденного. Богиня решила спасти хоть одно дитя. Она спряталась в пещере и родила Зевса. Вместо новорожденного, Рея дала проглотить мужу камень. Зевс вырос сильным воином и восстал против отца Кроноса. Началась война богов между старшим и младшим поколением за власть над миром. Победили, конечно, молодость и сила.

– Всё это очень интересно, но может, мы перейдём ближе ко дню сегодняшнему?

– Займу ваше внимание ещё несколько минут. Ещё в прошлом веке землю, на которой сейчас расположился парк, пытались использовать с толком. Места здесь красивые, недалеко речка с ивовыми кустами, с другой стороны живописное озеро с кувшинками, а главное старый дом купца Овчинникова. Кстати сказать, парковая территория на старых картах значится, как усадебные угодья, прилегающие к дому. В пятидесятых годах прошлого века, старинное здание хотели снести, но вступились представители городского общества охраны памятников архитектуры. Комиссия забрала дом под свою опеку и зафиксировала, как объект культурного наследия. Периодически выделялись средства на реставрацию. Здание содержалось в относительном порядке до нового века. Что с ним делать никто не знал, то ли устраивать музей быта прошлого века, на что нужны дополнительные затраты, то ли запустить какую-нибудь контору, на что тоже требовались вложения для дополнительных коммуникаций. В новом веке здание постепенно приходило в упадок. Городские власти не решались разрушить, но и содержать уже отказывались. Как в той поговорке: «и нести тяжело, и бросить жалко»! Решили продать какому-нибудь ценителю старины или нуворишу, реставратору или на худой конец ресторатору, лишь бы сохранить историческое наследие. Однако с таким мрачным багажом на усадьбу с домом купца Овчинникова желающих не нашлось. Когда в мэрию пришёл новый руководитель, с перспективными целями, зелёную зону облагородили, разбили клумбы, поставили скамейки, проложили вдоль реки беговые дорожки и постригли газоны. Однако дурная слава купца Овчинникова не сделала парк популярным местом. Вот и приходят сюда личности, сводящие счёты с жизнью, а сейчас вот и насильственно убитый появился.

– Вы бегаете здесь, значит, не боитесь?

– Во-первых, я живу совсем рядом, во-вторых, на себе проверяю, существует ли негативная энергетика у этого места.

– Почувствовали?

– Пока не знаю, прислушиваюсь.

– Интересно это всё, но вернёмся к нашим баранам.

– О чём вы хотите спросить? – Миниханов так увлёкся собственными рассказами, что почти забыл, зачем он на самом деле в управлении полиции.

– Вы всегда выходите на пробежку в шесть утра?

– Обычно не раньше восьми, но в это утро появилась подработка, поэтому вышел в шесть, чтобы после принять душ и поесть. Я уже всё рассказывал вашим коллегам. Бежал утром, ещё затемно, на дорожке чуть не споткнулся о тело. Сначала подумал, что мужик пьяный или с сердечным приступом свалился. Наклонился, потолкал, ударил по щекам пару раз, пощупал пульс на руке. Сразу вызвал скорую. К телу больше не подходил.

– Вы знакомы с этим человеком?

– Нет, я видел его впервые.

– Разглядели его?

– В смысле?

– Говорите, что не знаете мужчину, значит, успели рассмотреть лицо? С собой носите фонарик?

– Вон, в каком смысле. На пробежку кроме телефона из дома с собой ничего не беру, лишняя мелочь в карманах мешает движению, зачастую и тот отключаю, чтобы не отвлекаться. А рассмотрел, потому что аллея освещена фонарями.

– Но в том месте, где лежал труп, достаточно темно, – полицейский внимательно смотрел на краеведа.

Миниханов смутился:

– Я его двигал. Понимаете, в какой-то момент показалось, что он жив, я оттащил тело ближе к свету, буквально на три метра. Когда понял, что уже поздно, вернул назад, знал, что это важно для полиции.

– Н-да, – качнул укоризненно головой полицейский, – для следствия действительно важно, если место преступления никто не трогал.

– Понимаете, какая штука, мы же все люди со своими недостатками. Мог мужик хорошо выпить в гостях, по дороге домой в потёмках, поскользнуться, ударится затылком, потерять сознание и замёрзнуть? – краевед сник. – Так умер мой дядя. Он, конечно, крепко выпивал. Его нашли в двух кварталах от дома, примерно в такой же ситуации. Поэтому я попытался оказать хоть какую-то помощь.

– От него несло алкоголем?

– Отдалённое амбре чувствовалось.

– Вспоминайте, что вы видели на месте преступления? Например, брошенный окурок, выпавшая вещица? Какие вещи были при покойном?

Аристархов знал, что криминалисты ничего не обнаружили при убитом. Протоколы с осмотра места преступления он ещё не читал, а вот свидетель мог увидеть то, что не заметили или пропустили специалисты, недаром же трупом елозил по парковой дорожке.

– Я по карманам не шарил и на то, что лежит вокруг, не обратил внимания. Сами же говорите, что в том месте темно.

– Хорошо, – примирительно произнёс полицейский. – Не нервничайте.

– Да я спокоен, – Миниханов неожиданно разозлился, словно его поймали с поличным.

– Мы можем завтра с вами при свете дня проехать на место преступления. Всё же хочется понять, куда вы двигали труп и как потом вернули назад. Покойный мужик довольно крупный.

– Да и я не из хлюпиков. А показать можно. Правда, пока не знаю завтрашний распорядок, утром можем договориться о времени. Я ведь даю частные уроки, мне сидеть некогда, а тем более обивать полицейские пороги. Пока пишу докторскую диссертацию, на постоянную работу не устраиваюсь, нужен гибкий график. Спасает только репетиторство. Жить как-то надо.

– Отлично! Вот мой номер телефона, – Аристархов снова глянул на часы. До встречи с сыном оставалось больше получаса. – А что за история с проклятьем?

Игорь Миниханов уже поднялся и натянул трикотажную шапку, но услышав вопрос, оживился, вернулся на место и стянул головной убор.

– Купец Овчинников фигура историческая и противоречивая. Осип Федотыч сделал немало полезного для города. С его подачи и солидных инвестиций открылась первая общественная больница для граждан. Это здание находится в старом городе, на сегодняшний день там функционирует станция переливания крови. Медицинское оборудование, по тому времени, не уступало столичным клиникам. Лечили всех, невзирая на сословия и достаток. Докторов купец выписывал учёных из самого, Петербурга, содержание предлагал серьёзное, поэтому многие врачи соглашались переехать на периферию. Так же Овчинников организовал губернский попечительский совет. По содержанию организация напоминала гуманитарный фонд. В дальние и ближние поселения раз в месяц отправлялся библиотечный обоз. Вместе с книгами доставлялись медикаменты, обувь и одежда. В общем, идея купца предвосхитила появление революционных форм просвещения, таких как «красная изба» и «красная яранга». Его благотворительность распространялась во многие сферы – открылась бесплатная начальная школа, привокзальная ночлежка и столовая для малоимущих.

Историк перевёл дух. Аристархов слушал его с большим интересом, не забывая поглядывать на часы.

– И всё же благотворителя кто-то проклял? – полицейский подтолкнул рассказчика к завершению истории.

– Именно так! – спохватился краевед. – Для многих купец являлся образцом для подражания. Владелец крупной мануфактуры, трудолюбив, целеустремлён и далеко не скуп. Единственное, что смущало горожан во внешнем поведении, это холодное отношение к церкви. На службах Овчинников не появлялся, нищим у паперти не подавал, в крестных ходах не участвовал. Только потом стали просачиваться разные кривотолки, но в них предпочитали не верить, пока в усадьбе не вспыхнул настоящий бунт. Однажды многочисленная разъярённая челядь собралась возле особняка с факелами, в жестоком намерении сжечь адское гнездо вместе с хозяином. Тогда и вскрылась правда о городском благотворителе. Многие удивлялись потом, как в одном человеке уживались монстр и человеколюб. Оказывается при свете дня, Овчинников управлял мануфактурой, председательствовал на многочисленных заседаниях, им же организованных фондов, проводил благотворительные мероприятия и аукционы для сбора средств. Зато с приходом ночи, купец предавался разврату, блуду и бесчинствам. Молодые девушки с фабрики боялись его как огня, опасались попадаться в поле зрение ненасытного Сатира. Именно он владел правом первой ночи и не гнушался совсем юными, непорочными созданиями. А уже в пределах собственной усадьбы он и вовсе не знал удержу. Тех, кто восставал против или намеревался сообщить властям про насилия и издевательства, находили утопленным в реке или люди пропадали бесследно. Овчинников мог лично лишить зрения, отрезать ухо, палец, даже отрубить руку, и его не страшило наказание. Купец считал себя неуязвимым, прикрываясь благими делами. После того, как в поле нашли изнасилованную, истерзанную девочку двенадцати лет, народ не выдержал и пошёл с факелами на купеческий дом. Как великий Пушкин написал в «Капитанской дочке»:

«Не дай бог, увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный».

Озверевший люд уже подпалил пристроенный к зданию флигель, но кто-то вызвал жандармов. Бунтовщиков силой оттеснили от особняка, пламя потушили, а хозяина забрали в участок для сохранения жизни. У жителей города в голове не укладывались жуткие факты, которые обнародовала местная газетёнка. Юркие репортёры собрали множество душераздирающих историй. Буквально через два дня купец превратился в арестанта и всё же до суда дело не дошло. Во многие детали невозможно было поверить, а тем более выносить на смакование судебного разбирательства. Легче всего, сделать монстра сумасшедшим, закормить таблетками до такой степени, чтобы он безвольно пускал слюни и продержать до конца дней в больничном заточении. Так и сделали. Общественное возмущение постепенно погасло. Все бесчинства списали на тяжёлый душевный недуг, что не отменяло тех благих деяний, которыми Овчинников был славен. С душевно больного и спроса нет.

Миниханов замолк на печальной ноте. Следователь поднялся:

– Спасибо за интересную историю, – он закрыл сейф и взял из шкафа куртку. – Вас подвезти? Нам по дороге.

– Было бы отлично! Благодарю.

У же в машине Аристархов, впечатлённый повествованием, спросил:

– Почему в дом так никто не заехал после?

– Дело в том, что Овчинникова мёртвым никто не видел, люди боялись, что купец сам или его дух скитается по особняку и усадьбе. Участок определили под парк, а вот заезжать в здание, желающих нет до сих пор. Люди легко верят в проклятия, страшные истории и таинственность.

Глава 4

Дверь открыла высокая, приятная женщина. Выглядела она лет далеко за пятьдесят, может потому, что в уложенных кудрях путались серебряные пряди. Окинув хозяйку профессиональным взглядом, Ольга отметила, что не только этот штрих старил моложавое лицо. Нависшие верхние веки придавали лицу усталый вид, в уголках глаз собрался веер морщинок, и ладони с тыльной стороны покрывала россыпь пигментных пятен. Смуглая кожа, густые волосы с завитками и слегка навыкате глаза, говорили не о русской крови. Такой типаж скорее имел еврейские или ливанские корни.

– Добрый день, – Ольга улыбнулась, стараясь с первых секунд расположить к себе хозяйку квартиры. Лояльность и услужливость не являлись отличительными чертами женщины, однако профессия внесла свои коррективы в характер. Адвокатская деятельность порой сталкивала с такими персонажами, что порой хоть святых выноси, но она сдерживала раздражение и гнев, зато потом могла крепко выпить, снимая стресс или выместить негатив на муже. Потом лезла мириться, причитая о том, что к нему всякая пакость не имеет отношения, что отрицательная энергия прилипла в зале суда или в ходе общения с клиентом. Муж уговаривал сменить работу, устроиться, например, штатным юристом в какую-нибудь контору или делопроизводителем в администрацию округа, а лучше всего воспитателем в детский сад! Милый вид! Преимуществ масса: от жены будет пахнуть компотом и манной кашей, плюс нормированный рабочий день и избавление от пагубной привычки! Сам он курил, но в удовольствие с чашечкой кофе или под запотевшую рюмку водки. Ольга курила много с не меньшим удовольствием и не собиралась ничего менять ни работу, не свои привычки. – Я могу войти? – адвокат поддалась вперёд.

– Вы по какому вопросу? – статная женщина не двинулась с места. – Если продаёте или распространяете товары, то мы ничего не покупаем, – она сделал шаг назад, чтобы закрыть дверь.

– Постойте, мне необходимо поговорить о вашей дочери. Я адвокат Ольга Александровна Полупанова, – женщина полезла в сумочку за удостоверением.

– А что с ней случилось? – взгляд женщины не выразил никаких эмоций, но закрывать дверь хозяйка передумала. – Она давно не была здесь, не знаю, чем могу помочь, – дама всё же посторонилась, пропуская гостью внутрь, но, не приглашая дальше порога, скорее всего, чтобы какая-нибудь информация не достигла любопытных соседских ушей. Она взяла удостоверение и, в отсутствии очков, с минуту вглядывалась, щуря глаза, как от яркого света. – Скажите Ольга Александровна, что на этот раз натворила безобразница? Она живая? – хозяйка занервничала. – Хотя, если случилось нечто страшное, пришла бы полиция, а не адвокат. Она попала в тюрьму?

– Успокойтесь. Надеюсь, с Изабель всё в порядке. Дело касается свидетельства о разводе. Вы знали, что ваша дочь была замужем за гражданином Германии?

– К сожалению, нет, она давно не даёт о себе знать, но почему-то меня это не удивляет. Так что не так с этим браком?

– Мой клиент Вольфганг Майершайн хочет получить заверенную копию свидетельства о разводе. Ваша дочь развелась с ним на территории России, документ о расторжении брака выдал Октябрьский районный ЗАГС двенадцатого декабря прошлого года. В это время она жила у вас?

Хозяйка медленно покачала головой:

– Даже не припомню, когда она гостила здесь в последний раз, но Изабель могла остановиться у каких-нибудь знакомых.

Полупанова заметила, как плечи женщины опустились, и в глазах отразилась печаль. Она, наконец, посторонилась и указала рукой вглубь коридора:

– Снимайте обувь и пройдёмте на кухню, там никто не помешает.

Гостья разулась, скинула куртку, но, не решившись открыть панели шкафа-купе, сунула одежду под мышку и проследовала за женщиной. Проходя мимо двери одной из комнат, Полупанова краем глаза заметила мужчину, развалившегося на кровати. Мелькнули догадки – муж пришёл с работы уставший или наоборот собирается в ночную смену, или дядя пьяный. Кто ложится спать в шесть вечера? И всё же для забулдыги квартира выглядела достойно: современный ремонт, добротная мебель, со вкусом обставленный интерьер, дорогие ковры на полу. Но не это волновало адвоката. По сути, Ольга могла бы и не приходить. Обязательства перед Майершайном выполнены, отработаны все пункты договорённостей. Оплата из Германии пришла вовремя, и нет причины требовать дополнительный гонорар. Всё равно официального свидетельства о разводе не существует в природе. Можно только купить поддельный и переправить клиенту, мастера сделают так искусно, что немецкие власти не подкопаются! Ведь английские правоохранительные органы поверили в фейковый документ, который предоставила Изабель! Вот что значит русские мастера рукодельники, пра-пра-правнуки Левши, подковавшего Блоху! Найти умельца и состряпать новое свидетельство о разводе, дело нехитрое! И всё же адвокат считала приёмы такого рода недопустимыми! А что можно изменить? Остаётся умыть руки, итак сделала всё возможное. Пускай неудачливый муж занимается своим вопросом в Германии, там тоже адвокатов пруд пруди, только берут за услуги раза в три дороже. Но это уже не её проблема!

Полупанова ответила на все вопросы заказчика и закрыла досье. Она размышляла над этим делом ещё пару дней, ей не давал покоя лишь один вопрос: как можно неоднократно выходить замуж за рубежом без всяких оснований, в то же время на родине оставаться незамужней женщиной? В практике никогда не приходилось сталкиваться со столь деликатным и странным положением вещей. Для понимания ситуации, Ольга решила побывать в квартире, где прописана бывшая фрау Майершайн. В свидетельстве о браке, заключённом в Дании адвокат нашла место регистрации жены. Она ничего не знала о семье, родителях и прошлой жизни Изабель, поэтому с порога предположила, что дверь открыла мать.

Сидя на кухне, Ольга незаметно вздохнула и про себя подумала, что пытливый ум до добра не доведёт. Надо ужин мужу готовить, а она выковыривает чужие скелеты из шкафа. Изобразив на лице крайнюю заинтересованность, адвокат спросила:

– Извините, пожалуйста, как я к вам могу обращаться?

– Людмила Абрамовна Зелёнкина, – Женщина ставила на стол чайные чашки. – Ой, я не спросила, что предпочитаете чай или кофе?

– Разницы нет, то, что будете пить вы.

– У меня давление, кофе пью только утром, если позволю себе ближе к вечеру, потом вся ночь насмарку. – Я из старой еврейской семьи Эйхманн, замуж вышла за Зелёнкина. Родственники дико возмущались, а я влюбилась в молодого парня, и плевать было на фамилию, хоть Пупышкин Залупышкин. А мудрость приходит, когда сами становимся родителями. При появлении Изабель, счастью не было предела. Вот она семья! Только позже рассмотрела, что от Зелёнкина ничего хорошего не получится и не родится. Мужем он был так себе, нечета моему отцу – ювелиру. А дочь внешность взяла мою, а внутренности отца.

– Как это выражалось?

– Я потом разобралась, что женился Зелёнкин не из-за большой любви ко мне, а из-за положения, которое обеспечивал отец. Удобно, с комфортом устроиться, вот его главная задача и девиз по жизни. Так и получилось, отец обеспечил нас автомобилем, дачей, квартирой, – Людмила Абрамовна обвела рукой высокие потолки кухни. – Это всё досталось от папы, царствие ему небесное!

Полупанова не хотела углубляться во взаимоотношения и причины обид семьи, между глотками чая, перевела разговор на интересующую тему:

– Ваша дочь давно не живёт с вами?

Зелёнкина, словно не слыша вопроса, а продолжила историю рода:

– Когда отец понял, что от мужа толку ноль, молодой отец не хочет работать и содержать семью, то сначала лишил дачи, потом автомобиля. Я взмолилась, чтобы папа оставил нам хотя бы квартиру. Не могли же мы скитаться по съёмным углам с маленьким ребёнком. Старик очень любил внучку и на радикальный шаг не решился, но финансовое содержание резко сократилось. Я не опустила руки, нашла работу, закончила заочно институт. Вот до сегодняшнего дня тяну все заботы на собственном горбу. А дочь унаследовала отцовский принцип жизни. Окончила школу кое-как и решила подороже себя, ну не то чтобы продать, а устроиться. Я кое-как заставила её окончить курсы массажистов. Думала, пойдёт в профилакторий или в клинику, всё копейка. Да не тут-то было. Она просто собрала вещи и уехала. О её личной жизни я знаю мало. Изабель почти ничего рассказывала. Сначала появлялась, переночует, попросит денег и уедет. Правда звонила часто, но в последнее время и телефон замолк.

– В свидетельстве регистрации брака с Майершайном, Изабель записана не как Зелёнкина. Там значится фамилия, – Ольга нахмурила брови, вспоминая, – Земекис.

– Ничего удивительного, значит, до немца она состояла в браке с этим Земекисом. Вообще, я удивлена, – горько усмехнулась Людмила Абрамовна, – время изменило девочку. Выйти замуж за иностранца это большой труд. Надо выучить язык, придерживаться определённых манер в поведении. Моя дочь Изабель хотела, чтобы всё доставалось легко. Может, пленяла мужчин женскими качествами, но на одном сексе брак надолго не удержать.

– Не думаю, что она прикладывала определённые усилия для сохранения брака, два замужества и оба привели к разводу. Из рассказа Вольфганга Майершайна я поняла, что именно так и получилось. Когда сексуальное влечение спало, и он разглядел, кого взял в жёны, то быстро изменил решение. Их брак продлился, что-то около трёх месяцев.

– Не густо. Я вон своего тяну всю жизнь, как ношу или крест.

– Не все такие терпеливые, – Полупанова поднялась. – Спасибо за чай. Мне пора.

– Спасибо вам, хоть какие-то новости о девочке. Сами понимаете, родная кровь, – Зелёнкина проводила гостью до дверей. – У меня просьба, позвоните, если появятся новые подробности жизни Изабель, а я в свою очередь сообщу, если что-то выясню. Я как-то встретила в супермаркете Оксану, это лучшая подруга дочери, попытаюсь с ней связаться, вдруг она в курсе передвижений Изабель.

– Конечно, сообщу и с Оксаной могу встретиться, только мне нужен адрес и телефон.

– Одну минуту.

Хозяйка удалилась вглубь квартиры. Пока она отсутствовала, Ольга обулась, накинула куртку и, глянув на себя в одно из зеркал ряда шкафов, подправила помаду на губах и пригладила волосы. У неё никак не получалось выглядеть эффектно к концу рабочего дня. Набегавшись за день, утренний лоск слетал, духи выветривались, лицо теряло свежесть. И как умудряются женщины, держать себя в форме имея детей? Они с мужем хотели пополнение в семье, но специально никаких шагов не предпринимали. Как Бог даст! В любом случае, ещё есть время, ещё только тридцать пять, женщины становятся беременными и в пятьдесят. А ведь она и дочь Зелёнкиных почти ровесницы. Неожиданно в голову пришла мысль, но адвокат не успела её додумать. Вернулась Людмила Абрамовна и протянула листок из блокнота с записями.

– Большое спасибо, – Ольга сунула записи в сумочку и уже толкнула дверь, но снова прикрыла. – Извините, а почему вы назвали девочку таким именем? Не находите, странно звучит Изабель Зелёнкина?

– На имени настоял отец. Изабель Юппер его любимая актриса. Он до последнего надеялся, что внучка прославит фамилию Эйхманн.

– Может ещё не всё потеряно? – Полупанова смотрела на хозяйку дома искренним взглядом, хотя внутри плескался смех. Мошенницу уже ищут за подлог документов, скоро до Интерпола недалеко. – До свидания.

Полупанова вышла из подъезда и огляделась. Возле детской площадки заметила скамейку. Ей хотелось глотнуть вечернего свежего воздуха, подумать и покурить. Сама засмеялась своим несовместимым желаниям – подышать свежим воздухом и выкурить сигарету. И всё же достала из сумочки пачку, сунула в рот вожделенную трубочку, поднесла к лицу зажигалку и с аппетитом втянула в себя табачный, густой дым.

«Так-то лучше, – Ольга выпустила струю. – Зачем позволяю себе втягиваться в это дело! На кой, чёрт сдалась эта подруга Оксана! Что я узнаю? Например, в декабре прошлого года Изабель, мухлюя с разводом, останавливалась у подруги, ну и что? От этой информации не тепло и не холодно! Всё, завтра последние шаги наведаюсь в ЗАГС и в паспортный стол. И не ради мошенницы, а чтобы выяснить некоторые правовые закорючки. В дальнейшей работе может понадобиться! Куда кривая выведет, брачные международные отношения развиваются, так что знание вопроса может пригодиться!»

Утром, выяснив через интернет график работы, Полупанова отправилась в паспортный стол, который находился в её районе. Пока она не определилась, у какого специалиста получить консультацию – у начальника ОВИРа или в окне, где происходит замена паспортов? Войдя в просторный холл, огляделась и направилась к начальнику, та должна знать всё, в любом случае отправит по адресу. Полупанова удивилась – ни приёмной, ни секретарши, только дверь с табличкой.

«Какая-то неправильная начальница, – усмехнулась Ольга, читая табличку на дверях. – Даже странно, в наше время каждый мелкий клерк, у которого в подчинении несколько человек, старается окружить себя атрибутами значимости».

Она постучала, подождала пару секунд и толкнула дверь. В глаза ударил яркий свет. В просторном кабинете стояла светлая офисная мебель, а через огромное окно пробивалось уже весеннее солнце.

– Вы по какому делу? – хозяйка кабинета перевела взгляд с компьютерного монитора на посетительницу.

Адвокат подошла к столу и за секунду попыталась охарактеризовать начальницу, чтобы дальше составить правильный диалог. Возраст женщины не вмещался в какие-то определённые границы. Свежий цвет лица и блеск в глазах, подсказывал, что начальница занимается спортом и ей немного за тридцать. Однако седина на висках, которая пробивалась у самых корней волос и продольные морщинки на переносице добавляли десяток лет. И всё же, какой бы возраст эта дама не имела, выглядела она очень привлекательно.

– Доброе утро Ирина Игоревна, – Я адвокат Полупанова Ольга Александровна. Вы сможете уделить немного времени? Мне необходима консультация по поводу оформления паспорта?

– Подойдите к любому окну в зале, девочки ответят на все вопросы, – она махнула рукой в сторону выхода и опустила глаза в бумаги на столе.

– Думаю, что только вы сможете помочь. Вопрос в нюансах правового поля, например, какие документы нужны для смены фамилии на основании свидетельства о браке с иностранцем?

Начальница выпрямила спину и сконцентрировала взгляд на посетительнице.

– С чем связан ваш интерес?

– Один иностранец нанял меня для того, чтобы получить документ о разводе, прежде хотелось бы выяснить, как можно легитимизировать брак с гражданином другого государства на территории России? Или этим занимаются в ЗАГСе?

– Это жительница нашего города? Хотя, какая разница, – Ирина Игоревна замолчала на пару секунд, раздумывая, потом поднялась, со скрипом отодвинув стул за спиной. – Я сегодня ещё не завтракала, а скоро уж и обед. Если хотите, мы могли бы поговорить в кафе неподалёку.

– С удовольствием.

Начальник паспортного стола накинула пальто и заперла кабинет.

– Подождите секунду, предупрежу, что приду после обеда, – в операционном зале она подошла к одному окну, что-то быстро сказала и, кивнув головой адвокату, мол, всё в порядке, следуйте за мной, не останавливаясь, вышла на улицу.

Ольга двинулась следом, улавливая тонкий шлейф духов.

– Как вы обходитесь без секретарши?

Женщины остановились на крыльце.

– Сама не знаю, всему виной оптимизация и сокращение, – беззлобно ворчала Ирина Игоревна. – С введением электронных табло и сайта Госуслуги, штат сотрудников сократился вдвое. Если так пойдёт дело, останусь я и зал автоматов, потом и меня заменят на робота Люсю. Давайте немного прогуляемся, аппетит нагуляем, а потом и в кафе.

Новые знакомые спустились с крыльца и направились в парк. Паспортистка приостановилась и, прищурив глаза, глянула на Ольгу:

– Скажите, что вас интересует, конкретно заключение брака с иностранцем или сам развод, или юридическая сторона и того и другого?

– Да мне интересно всё, начиная с того, где найти заграничного джентльмена? Про ближнее зарубежье я не спрашиваю, любой таджик или продавец сухофруктами желает приклеиться к местной зазнобе, чтобы не скитаться по съёмным хатам.

– Даже не представляете, как вам повезло, – ухмыльнулась начальница. – Расскажу все аспекты, не только которые касаются правового поля. Несколько лет назад я работала менеджером в туристическом агентстве, находясь в разводе, задумала найти иностранца для создания семьи. На нашей фирме часто проходили рекламные туры. Менеджер оплачивает лишь пятьдесят процентов путёвки, и как турист отдыхает в отеле, потом качественно, в красках преподносит клиентам для продажи. В основном такие туры проходили в Египте, Турции, Мальдивских островах, Тайланде. Это самые популярные направления, куда не нужно заморачиваться с оформлением виз. Таким образом, я решила совместить приятное с полезным, найти жениха, отдохнуть и сделать свою работу в виде буклетов, фотографий и отчётов. Забегу вперёд – некоторой категории «невест» не важна национальность, лишь бы свалить из страны и решить свои финансовые и другие проблемы. Такие готовы выйти замуж за мусульманина, многие потом меняют веру, надевают паранджу, национальную одежду, рожают детей и становятся домохозяйками. Кто не придерживается и не подчиняется мужу, со временем понимают, что турки или египтяне, как мужья совсем негодные. Слишком разные культуры и традиции у наших стран. Они изменяют, не очень любят работу и живут своими мужскими интересами. Исключения есть, но очень редкие. Про тайцев и вьетнамцев вообще не говорю.

Ирина Игоревна улыбнулась и посмотрела на Полупанову:

– Если вам не интересно, я опущу подробности.

– Да что, вы, я словно слушаю захватывающую аудиокнигу!

– Так вот, основная масса девушек, женщин желает получить европейца, реже американца или канадца. Хочу уточнить, что «женихи» не всех европейских стан пользуются популярностью. Например, женщины прежде рассмотрят кандидатуру немца, француза, австрийца, шведа, а уже потом обратят внимания на поляка, болгарина или румына.

– Из-за того, что эти страны не настолько богаты? – догадалась Полупанова.

– Именно! Кому хочется переехать из нужды в другую нужду, где низкие социальные гарантии и плохая медицина.

– А что не так с итальянцами, испанцами, греками?

– Мужчины этих южных национальностей зачастую легкомысленны, любят флиртовать, ухаживать, некоторые даже приглашают в гости, но вступают в официальный брак крайне тяжело. Я много путешествовала и поняла, что познакомиться с иностранцем в отпуске можно, но не факт, что такая встреча приведёт к большему, например к дружбе или к созданию семьи.

Женщины свернули с аллеи, перешли дорогу и вошли в тихое уютное кафе.

– Да вы просто эксперт в данном вопросе! – искренне удивилась Ольга, устраиваясь за столом возле окна.

– Что ты! Кстати, давай на ты, – паспортистка небрежно бросила пальто на соседний стул, стянула с шеи шарф и села напротив новой знакомой. – Я на заднице мозоли насидела, пока выбирала партию для себя! Ну, всё по порядку. Отельная индустрия имеет свои законы, например европейцам не очень нравиться жить рядом с шумными, крепко выпивающими русскими и жителями постсоветского пространства. Отельеры примерно делят этажи или, договариваясь между собой, членят сезоны, поэтому приезжая в отель слышишь речь украинца, белоруса, русского, чеченца, а вот иностранца реже. Опять же разница менталитетов. Европейцы почти всегда оставляют чаевые, от наших хрен дождёшься! Ну, не приучены мы на чай давать! Прошу не путать понятия – интеллигентно отблагодарить официанта небольшой дополнительной суммой и сорить деньгами. Иностранцы никогда не станут пить алкоголь до обеда, а наши похмелье, зубную боль и понос заливают змием зелёным. Граждане постсоветского пространства сбиваются в компании, шумно веселятся, даже поют песни. Иностранцы отдыхают размеренно и спокойно. И снова оговорюсь – это общее наблюдение, везде случаются исключения. Например, ирландцы, англичане и шведы любители выпить похлеще любого русского! Туристические автобусы формируются по языковому принципу. И самое главное – наши люди не говорят на английском! Учат в школах, институтах и не говорят! Поэтому радоваться от предвкушения встречи с суженым за границей, большое заблуждение! На отдыхе у моря, мы практически лишены точек соприкосновения!

Официантка принесла папки с меню, и разговор прекратился на минуту. Приятельницы сделали заказ и снова вернулись к беседе.

– Где-то же находят русские для себя мужей? – Ольгу увлёк рассказ собеседницы. – Дама, которую я разыскиваю, по моим данным состояла в браке два раза, последний раз за немцем.

– Этот вопрос задавала себе и я, очередной раз, возвращаясь из рекламного тура ни с чем. Решение пришло примитивное. На первый взгляд показалось, что жених у меня в кармане! Я же красивая, умная, интеллигентная. Осталось только найти подходящие фотографии и зарегистрироваться на сайтах знакомств. Позже выяснилось, что таких пруд пруди, а некоторые «невесты» вообще, как из рекламных постеров, правда, после фотошопа. Однако и мужчины в огромном количестве, различного возраста, достатка, роста, внешности и национальности рыскали в поисках именно русской партнёрши. Кстати сказать, сначала процесс показался увлекательным. Понимаешь, женщины, зарегистрированные на сайтах знакомств, как правило, имеют заниженную самооценку, особенно после сорока. То есть никто на них не обращает внимания, не приглашает на свидания, в кино и ресторан не зовёт. Со временем женщина – и умница, и красавица скукоживается. Поверь мне, сама прошла через это. А тут вдруг после публикации анкеты, шквал мужского интереса, начиная от юных мужчин и заканчивая стариками. Ты начинаешь верить в себя, возобновляешь походы к парикмахеру и записываешься на маникюр. В тот момент, когда приливают новые силы, которые появляются после внимания мужчин, пусть хоть и виртуальных, не растеряться и отделить шелуху от настоящих мужиков. Важно не пропустить тех, кому нужен брак и семья, а это довольно сложно. Некоторые иностранцы просто развлекаются, заводят знакомства, общаются на скайпе, рассказывают подробности жизни, как прошлой, так и настоящей, даже строят планы на будущее именно с тобой. Однако до дела не дойдёт никогда. Я их называю скучающими старичками. Один англичанин пел мне песни под гитару, посвящал в мельчайшие подробности судьбы и спрашивал, в какой церкви я желаю с ним обвенчаться. Я, сдуру сделала в ОВИРе приглашение в Россию и выслала в Англию, а это время и деньги! Только он сослался на болезнь дочери, потом на своё недомогание, а перед самой «поездкой» и вовсе сказал, что когда-то работал в секретном бюро, и его просто не выпустят из страны из-за государственных секретов, в довершение объявил о разногласиях в политических взглядах с представителями российской власти. Ну, не дурак ли? Российская власть понятие не имеет, кто такой Энтони Мур и плевать хотела на его порицания! – Ирина Игоревна задорно засмеялась, – позже я поняла, что дура именно я, сидела, слушала байки идиота и верила в каждое слово. Сомнения возникли после слов о противоречиях с властью страны, в которой живёт его невеста! – Ирина подняла два пальца буквой V и несколько раз согнула, намекая жестом на комичность ситуации.

– И вы перестали видеться?

– Самое удивительное, мы так долго общались, что привыкли друг к другу, я уже переписывалась с другими мужчинами, а с ним продолжала диалог. Он был умный, англичанин, с седой аристократической бородкой, чем-то напоминал Эрнеста Хемингуэя. Нас объединяло одиночество и всего лишь. Он состоятельный, катался на «Бентли», владел роскошным домом, давил вино с собственного виноградника, а я на тот момент жила в небольшой квартире, со старой кошкой, остро нуждалась в деньгах и мысленно примеряла свадебное платье, шла в нём к алтарю, как в голливудских фильмах и управляла рабочими на винограднике!

В голосе женщины мелькнуло сожаление, она замолчала на минуту, в это время официантка принесла заказ. Приступили к трапезе в полном молчании, но перед десертом Ольга не выдержала и спросила:

– Ирина ты сожалеешь об этом мужчине или о потерянном времени?

– Сейчас только о бестолково потраченных днях, месяцах и годах. Я поверила человеку, удалила анкеты с сайтов знакомств и настроилась на серьёзные отношения.

– Как долго длились встречи на скайпе?

– Больше года он водил меня за нос. Я даже дала ему имя – Говорящая голова. Но всё приходит с опытом, позднее, я уже не попадалась на подобную удочку. Со временем сидение возле компьютера надоедает до невозможности! Ты находишься на сайтах знакомств, вокруг мужиков, словно оленей в тундре, а чувствуешь дикое одиночество в пустой квартире. И только пальчики по клавишам… Заигрывают молодые мальчики, старичьё дарит глупые смайлики, а иной раз вроде нормальный мужик, возьмёт и вышлет фотографию собственного члена во всей красе. Сколько прохиндеев на сайтах знакомств, не поверишь! Мошенники прекрасно понимают, что женщины мечтают о семье, о браке и предлагают именно то, что ищет «невеста». Пишут американские «генералы», наверное, в американской Армии нет столько генералов, сколько сообщений я получила! У них у всех где-нибудь в Сомали или Афганистане запрятан чемодан с миллионом долларов и необходимо только две-три тысяч евро, чтобы переправить сундук с сокровищами в Россию. Эти тысячи должна выслать на определённый номер ты. Был один француз, который уже собрал чемодан, для встречи со мной у него не хватало только пятьсот евро на билет авиакомпании «Эйр Франс». Причём он совершенно не рассматривал варианты с другими авиакомпаниями. Что такое пятьсот евро, по сравнению с будущей счастливой жизнью! Вымогатели прекрасные психологи!

– Как же всё-таки найти нужного человека в этом мусоре?

– Во-первых: нужно обязательно встречаться на скайпе, разговаривать, видеть его быт, может быть родственников, во-вторых: «жених», которому нужна семья сразу, станет настаивать на встрече. Иногда женщина едет к мужчине, реже наоборот.

– И кто платит за билеты? Это самая затратная сторона поездки.

– Мы подходим к самому главному. Создание международной семьи дело, в котором должны участвовать оба. Женщины, у которых недостаточно средств или проблемы с английским, отправятся в Турцию или Египет. Благодаря русским туристам, там многие владеют нашим языком. В эти страны не нужно оформлять визу, можно легально находиться на территории три месяца. Другая категория «невест» более требовательна, как к себе, так и к партнёру. Она берёт курсы английского языка, получает однократную или многократную шенгенскую визу, а это совсем не дёшево. При оформлении необходимо показать банковский счёт, в котором дама должна обеспечить себя деньгами на весь срок пребывания, а это не больше, не меньше шестьдесят евро на один день. Существует другой путь, мужчина высылает частное приглашение, тогда не нужно бронировать отель и обеспечивать себя деньгами. Но в этом случае велика вероятность, что консульство просто откажет в визе. Ну, не хотят австрийские, французские и голландские власти, чтобы к ним приезжали русские потенциальные жёны. Что касается билетов, это договорённости будущих партнёров. Мошенники сидят на обеих сторонах. Есть такие бабёнки, обведут вокруг пальца за несколько дней, особо влюбчивые и доверчивые, остаются без трусов! Очень редко мужчина высылает деньги, он предлагает прилететь за свой счёт, а после компенсировать затраты. Так, в общем, и происходит. Понимаешь, «жених», вступая на путь поиска русской жены, изначально отдаёт себе отчёт в том, что придётся хорошо потратиться. Например, покупка билетов для «невесты» и регистрация её на своей жилплощади. Если звёзды сходятся, необходимо заплатить налоги в организацию, которая зафиксирует брак, потом он должен приобрести одежду, кольца и пригласить компанию в ресторан. Но и это ещё не всё, в течение нескольких дней после регистрации необходимо в бюро проставить апостиль на свидетельстве о браке. Это позволит жене позднее легализоваться в стране пребывания.

– Всё, женщина получила вожделенный документ, можно почивать на лаврах?

– Да уж, конечно! – ехидно заметила паспортистка. – Этот брачный документ не даёт право на проживание. В миграционной организации необходимо получить карту резидента, а на это уйдёт как минимум три месяца. В каждой стране по-разному, три месяца это минимальный срок.

– Так женщина должна в российском ЗАГСе зафиксировать брак?

– Нет. Всё, она никому ничего не должна, если только не решит сменить фамилию в российском паспорте. В этом случае дама направляется прямиком ко мне в паспортный стол. Предварительно брачное свидетельство она должна перевести в бюро переводов и заверить документ у нотариуса. В первом окне оператор забирает заявление, фотографии и оригиналы всех документов, после нескольких дней дама получает паспорт с новой фамилией и штампом о регистрации брака с гражданином другого государства.

– Если женщина не хочет менять фамилию?

– Значит, по закону нашей страны, она свободная женщина.

– И что, находясь в браке, имеет право выходить замуж снова?

– Права не имеет, дальше начинается мошенничество, но пока нет причин это выяснять, никто не станет заниматься разоблачением. А так выходи, хоть за русского, да за кого угодно! А за не русского миллион раз.

– Разве так можно? – Ольга удивилась.

– Ещё как!

– Каким образом законно поменять фамилию или имя в паспорте?

– На основании заявления, по достижению восемнадцати лет, каждый гражданин вправе инициировать процесс о смене фамилии по собственному желанию.

Полупанова задумалась. У неё голова шла кругом от информации о женихах, документах, легализации и прочей ерунде. Похоже, Ирине Игоревне давно хотелось выговориться, вот она и нашла удобного слушателя.

– Подожди, Ирина, мой клиент в курсе, что его бывшая жена получила свидетельство о разводе с ним…

– Это значит, что она зафиксировала факт заключения брака с иностранцем в России и сменила фамилию, – начальница продолжила мысль, качая головой в такт сказанного, – жена твоего клиента получила новый паспорт, в котором проставлен штемпель о браке. Здесь комар носа не подточит, первая часть чистая, мы тщательно проверяем подлинность предоставляемых документов. А вот как она раздобыла развод, вопрос к сотрудникам ЗАГСа. Там процедура почище нашего. Это тебе надо к ним обращаться за консультацией. Смотри, если нужно, я уточню по поводу выдачи нового паспорта для этой гражданки, у нас вся информация в системе.

– Не имеет смысла, – Ольга махнула рукой, – клиента интересует лишь свидетельство о разводе.

– Смотри, как знаешь, понадобится помощь, звони, не стесняйся, – Ирина Игоревна протянула визитную карточку.

Женщины рассчитались за обед, вышли на улицу, но не торопились расходиться. Что-то зацепило их друг в друге. Так бывает с попутчиками в долгой дороге, когда открываются истории жизни и пассажиры знают, что уже никогда не встретятся. Полупанова с интересом, словно с другого ракурса посмотрела на собеседницу и потрепала за рукав пальто:

– Почему ты не вышла замуж за иностранца?

– Пыталась два раза, один раз летала в Австрию, но тот мужик хотел только свиданий несколько раз в год, хотя и готов был оплачивать дорогу. Второй раз пришлось побывать во Франции, нарвалась на алжирца, выдающего себя за француза. Мишель оказался Магомедом. Вот почему надо обязательно видеть друг друга на скайпе. Пока моталась по странам, потеряла работу в туристической компании. В какой-то момент наступила просто большая задница, ещё, катаясь на коньках, сломала ногу. И ты знаешь, в самый тёмный момент, когда, кажется, уже не хватает даже воздуха, открывается дверь, в первое время ты ещё не ощущаешь перемен, вокруг только тоска и безысходность. А мелкие изменения начинают происходить, как переливаются бисеринки на вышивке. Когда зажила нога, мы с моим доктором отправились в ЗАГС.

Глава 5

Валентин любил бывать на даче. Родители ещё в молодые годы приобрели участок недалеко от города, строились долго, то меняя материал, то проект, то архитектурные решения. В итоге получился дом монстр – снаружи тяжёлое каменно-бетонное строение напоминало острог семнадцатого века с невысокой черепичной крышей и небольшими арочными окнами. От тюрьмы двухэтажный особняк отличался легкомысленной окраской цвета шампанского и тем, что на окнах вместо решёток колыхались лёгкие занавески. Мать с отцом поняли свои ошибки, когда строители уже возвели крышу и приступили к внутренней отделке. Тяжеловесность решили исправить при помощи внутреннего декора и ландшафтного дизайна. Получилось очень даже ничего, на взгляд Валентина, но и по прошествии времени, мать не переставала пилить мужа за то, что не доверила столь серьёзное, затратное строительство специалистам в области архитектуры. Она сама недоумевала, как могла поверить супругу, когда он уверял, что его способностей и фантазии хватит на возведение загородного гнезда. Где находились в тот момент глаза и уши? Ведь не пьяная же была! Страсти по поводу запоганенной мечты постепенно утихли. Мать уже не собиралась наступать на прежние грабли, в одной компании заказала дизайн внутреннего интерьера. Она лично просматривала эскизы, обсуждала каждую мелочь и придиралась к недоделкам на стадии работ. В итоге при помощи лепнины, затейливых световых решений, чудесной изразцовой печи и вкупе с современной бытовой техникой, чудовищное строение удалось спасти. Приусадебную территорию облагородили ландшафтные дизайнеры. Озеленители создали удивительный французский парк с пасторальными лужайками, речушками, мостиками и озерцами, где резвились в прозрачной воде золотые рыбки. Досада на мужа вовсе испарилась, когда тот слёг с сердечным недугом. Единственное от чего в тайне негодовала женщина, это от того, что болезнь отца заставила вернуться Валентина из Америки домой. Мать понятия не имела, как реально обстоят дела в творческой жизни мальчика. Она проживала в уверенности, что тот с успехом покоряет музыкальный Олимп, а с этой горы до Голливуда рукой подать! На самом деле Валентину изрядно опостылела чужая страна, где нет настоящих друзей, не с кем просто поговорить и даже выпить, а про успех и говорить нечего. На тот момент он обитал в крохотной квартирке, экономил каждый цент и лабал в небольшом ресторане, но, правда, в престижном районе города Hell’s Kitchen. Эту местность облюбовали нью-йоркские представители ЛГБТ – сообщества, неформалы и свободные граждане творческих профессий. Существовала вероятность, что его заметит какой-нибудь именитый продюсер, но время шло и ничего не менялось. В конце концов, Валентин устал от такого существования, и известие о болезни отца принял с греховной радостью.

Он приехал на дачу после обеда. За руль садиться не рискнул, добирался на электричке. Накануне вечером они с Тоней изрядно набрались. Причина веская! Валентину нравилось это место в любое время года, наведывался не часто, но прилетал по первому требованию матери. Весной здесь пахло таянием и зарождением новой жизни, летом струился аромат цветов и скошенной травы. Осенью они с отцом сгребали жёлтую и красную листву, собирали черноплодную рябину, из которой мать потом делала целебную настойку. Зимой можно было бесконечно слушать треск дров в изразцовой печи и прикладывать замёрзшие ладони к затейливым, синим узорам тёплых керамических плиток.

Сегодня матери понадобились какие-то таблетки, она трезвонила всё утро! Пришлось менять планы, лететь в аптеку, а потом и на дачу. Антонину брать с собой не стал, вообще даже не сообщил куда едет. Так, отмахнулся, мол, дела, появлюсь вечером. Неизвестно, как женщины отреагируют друг на друга, нужна предварительная подготовка. В этот раз его чувства сосредоточились на другом, Валентин не замечал ароматов предстоящей весны, без эмоций прошёл мимо новой кованой изгороди, лишь отметил беглым взглядом, что в городе снег почти сошёл, а здесь ещё лежат шапки белых сугробов. Слишком много произошло за последнее время, необходимо разобраться в себе.

Мать сидела на диване в гостиной и читала книгу при всём параде. Увидев сына, встрепенулась и поправила причёску. Даже проживая за городом, мало появляясь в свете, она делала маникюр, стильно стриглась, каждое утро снимала пижаму и надевала стильную одежду ну, может более демократичную, чем ту, в которой появлялась на рабочем месте. За последние пять лет карьера отца резко пошли в гору, его назначили руководителем областного министерства здравоохранения. Мать ушла в коммерческие структуры, курировала сеть аптечных складов, но новая работа не требовала её постоянного присутствия, поэтому большую часть рабочей недели она проводила дома. Валентин поцеловал мать и повернулся на звук посуды, громыхающей на кухне:

– Неужели отец что-то готовит?

– Дождёшься от него! – мать усмехнулась. – Последний раз он жарил яичницу в общежитии на третьем курсе медицинского института. Когда встретил меня, такая нужда пропала, после свадьбы мы перебрались в квартиру к родителям, позже обзавелись собственным жильём, а потом появился ты, – женщина махнула узкой ладонью в сторону кухни. – Это новая домработница. Как раз готовит обед, – она отложила книгу и поднялась. – Пойду, распоряжусь, чтобы добавила ещё один прибор.

– А где отец?

– Наверху, спит после укола, сегодня почувствовал себя плохо и отменил все встречи, – не оборачиваясь, ответила мать. – Я разбужу его, когда обед будет готов.

Она вышла, распыляя вокруг себя сладкий аромат арабских духов. Организм мужчины ещё не полностью переработал в себе алкоголь, поэтому от тягучего запаха Валентина слегка замутило. Он погрузился в кресло, оглядел роскошную обстановку и пустился в размышления. Неожиданно в голову полезли странные мысли. Он никогда не задумывался, откуда у родителей, которые долгое время занимали чиновничьи должности, такой высокий достаток? В гараже не так давно появился мощный «Ленд Крузер» из салона, а мать каталась на кабриолете роскошной марки «Мерседес». На какие шиши построен шикарный дом с дорогостоящей отделкой, мебелью и бытовой техникой? Из какого кармана содержится прислуга – садовник и домработница. Валентин мотался по Америке и не заметил тот момент, когда мать из добросовестного врача превратилась в холёную даму. Он никогда не просил у родителей деньги, считал, что сам должен заработать на собственное содержание, не просил даже в сложные моменты безработицы, когда еле сводил концы с концами. О финансовых проблемах сын родителям не сообщал, зачем загружать пожилых людей ненужными заботами, ведь у отца проблемы с сердцем. Неожиданно открылись глаза, и Валентин увидел ясную картину. Ещё в Америке, просматривая городские новости по интернету, он прочитал о грандиозном скандале с фальсификацией медицинских препаратов, реализации просроченных медикаментов и финансовых махинациях, связанных с завышением цен на медицинское оборудование. Он вспомнил, что именно в тот момент, когда отец был в длительной командировке по Китаю, всплыла афёра о закупке китайских томографов по одной цене, а по документам в городских клиниках эти же аппараты появились в разы дороже. Не от этого ли скандала, семья стала стремительно обогащаться, а у отца случился инфаркт? Сидит то в министерском кресле, то в особняке неприкасаемый, прикрывшись инфарктом, как щитом.

Валентин тряхнул головой, отгоняя, как шелуху ненужные мысли, не об этом он хотел поговорить с матерью. Она вернулась в гостиную высокая, с идеальной причёской и гладкой кожей, только мелкие морщинки в уголках глаз, слегка намекали на возраст. Присев на край дивана, она закинула ногу на ногу и внимательно посмотрела на сына:

– Привёз то, о чём я тебя просила?

– Да, упаковка с таблетками в прихожей.

– Ты плохо выглядишь. Увлечение алкоголем не приведёт ни к чему хорошему, – женщина отвела взгляд и неожиданно сменила тему. – Я слышала, твоя бывшая любовь вернулась в город. Что, всколыхнула прежние чувства?

– Пытаешься меня контролировать?

– Забочусь о тебе.

– Это с такой заботой связана история с моей несуществующей женитьбой?

– Девица не промах, быстро перетянула тебя на свою сторону, – съязвила мать, – как была Тонька с птицефабрики, такой и осталась!

– Не говори о ней в таком тоне! Антонина была честна со мной, а ты оказалась примитивной лгуньей!

Голос сына опустился на нижние ноты, и мать испуганно поняла, что видит его в таком состоянии впервые.

– Прекрати со мной так разговаривать, – женщина зашипела, но в глазах мелькнула паника. – Я всё делала ради твоего блага! Девица без роду, без племени, отец алкаш, мать потаскуха! Моё сердце болело, наблюдая за тем, с кем ты пытаешься связать свою жизнь!

– Сердце! – Валентин усмехнулся, потом поднялся, подошёл к дивану, где сидела мать, склонился над ней, опершись руками о спинку и негромко, чтобы слышала только она, процедил. – Я смотрю, вы с отцом безошибочно выбрали этот важный орган для прикрытия своих махинаций, – парень распрямился и обвёл рукой вокруг. – Не думал, что чиновники от медицины могут позволить себе жить в такой роскоши! – он несколько секунд постоял в молчании, решая, как поступить. – Мне надо ехать, на обед не останусь, передай привет отцу, – уже шагнув в сторону прихожей, обернулся. – Ты медик и знаешь, как выглядит сердце по-настоящему и то, как его рисуют на картинках. Если изображение сердечка перевернуть вверх ногами, то оно становится похожим на жопу, – он сделал несколько шагов, но возле двери снова остановился. – Предательство не имеет срока давности.

За окном электрички мелькали ещё голые деревья и отсыревшие от тёплого солнца поля. Наконец-то весна, время возрождения природы. Символично, что Алевтина снова появилась жизни именно сейчас. Он уже её никуда не отпустит! Неожиданно его обдало словно кипятком. Жаворонков похлопал себя по карманам, потом подскочил и начал лихорадочно рыться во всех местах, которые имелись в одежде. Через минуту он тяжело опустился на место, вытер двумя пальцами пот и оглядел купе. На него никто не обращал внимания. Пара старушек разговаривала между собой, женщина читала книгу, подросток, уткнувшись в телефон, увлечённо играл в компьютерную игру. Электрички перегрузятся в час пик, когда народ после работы отправится домой. Валентин окунулся в свои мысли. Догадка снова обдала кипятком. Он покачал головой и пробормотал:

– Этого не может быть! Что же теперь делать?

Жаворонков нёсся наверх, перешагивая через три ступеньки, возле двери перевёл дух и нажал на кнопку звонка. Через пару секунд Антонина распахнула дверь. Валентин пролетел мимо неё и заметался по квартире, попутно переворачивая полки в шкафах. Тоня равнодушно наблюдала за хаотичными движениями мужчины, наклонившись спиной на косяк дверного проёма и сложив руки на груди, через несколько минут не выдержала и поинтересовалась:

– Тебе нужна моя помощь?

– Не могу найти одну вещицу, очень важную для меня, – Валентин остановился и почесал затылок. – Неужели потерял или выронил? – он перевёл взгляд на девушку.

– Скажи толком, что это?

– Мундштук для саксофона.

– Надо же трагедия, я видела на полке штук пять, выбирай любой!

– Сядь, я тебе расскажу историю, – мужчина увлёк Антонину на кухню, разлил по чашкам готовый кофе из термоса, поставил на стол и сел напротив.

– Почему ты не варишь свежий? – девушка отодвинула слабо дымящийся напиток. – После термоса кофе пахнет пластиком.

– Согласен. Привычка осталась после Америки. Там приходилось экономить на электричестве и чтобы не гонять чайник несколько раз, я заливал растворимый в термос, – Валентин поднялся, – хочешь, сварю свежий? – бегая по квартире, он немного успокоился.

– Не надо, рассказывай свою историю.

Антонина вернула чашку на место с постной миной, но мужчина не обратил внимания на кислую физиономию подруги и с воодушевлением начал повествование, расхаживая по кухне:

– Кэнненболл Эддерли американский саксофонист популярный в 50-60 годах прошлого века в период расцвета хард-боба. За двадцать лет творческого пути, он записал пятьдесят три живых альбома и принял участие в записи ещё тридцати. Кстати его настоящая фамилия Джулиан Эдвин Эддерли, прозвище Кэнненболл от слова «каннибал» дали одноклассники за непомерную любовь к еде. Он родился в штате Флорида, в Таллахасси получил музыкальное образование и стал легендой штата. Однако настоящую всемирную популярность получил, переехав в Нью-Йорк. Знаешь, иногда случай меняет всю жизнь. Однажды Эддерли пришёл в клуб «Кафе-Богема». Он всегда носил с собой саксофон, боясь, что его могут украсть из дома. В тот вечер в клубе выступала знаменитая группа Оскара Петтифорда, собралась публика из ценителей и знатоков джаза. Чисто случайно музыканты, увидев, что посетитель принёс с собой инструмент, предложили Эддерли сыграть за саксофониста. Как пишут в книгах и газетах, на следующий день Кэнненболл проснулся знаменитым. Он скончался в сорок шесть лет от инсульта, наверное, злую шутку с ним сыграла непомерная любовь к еде. Похоронили исполнителя на родине, в городе Таллахасси. Его имя увековечено в зале джазовой славы Jazz Hall of Fame музыкального журнала «Down Beat», – Валентин склонился над девушкой. – Эту вещицу я приобрёл у одного коллекционера, отвалил кучу бабок. Мундштук «Voz Medium Reeds – King Super 20 alt» произведен на всемирно известной американской фирме музыкальных инструментов в семидесятых годах прошлого века. Сейчас таких не выпускают. Эбонитовыми мундштуками, которые ты видела на полке, я пользовался, когда только начинал, сейчас это не мой уровень. Ну, вот куда запропастился?

Валентин распрямился, снова почесал макушку и продолжил поиски, заглядывая в самые нелепые места вроде чайника, раковины и стиральной машины. Тоня бестолково следовала за ним, даже не представляя, как выглядит потерянный предмет.

– Мне кажется, много шума из ничего, какой-то мундштук, даже не золотой! – она скривилась.

– Ты понимаешь, что здесь я даже аналога не смогу приобрести, придётся выписывать из США.

– Переживаешь из-за какой-то мелочи.

– Мелочи? – Валентин почти завизжал. – Это мой талисман, с ним я выигрывал крупнейшие американские конкурсы.

– Ну, ну, то-то я смотрю, ты с этим талисманом амулетом вернулся обратно! Охранялка не сработала! – взгляд Антонины стал насмешливым.

– Это жестоко, – мужчина побагровел от возмущения. По сути, Тоня права, он неудачник и дуть ему в дудку только в периферийном ресторане, развлекая публику, да только не ей рассуждать! – Ты не знаешь, а я вернулся из-за болезни отца. Он слёг с инфарктом, мать осталась одна без поддержки! – в свете последних открытий, Жаворонков понимал, что солгать самому себе это одно, а втирать любимой женщине печальную историю, чтобы вызвать сострадание, это как-то не по-мужски. И вообще вся их семейка мутная! Мать с отцом вороватые чинуши, сколотившие капиталы на махинациях, он сам саксофонист неудачник, даже мундштук умудрился где-то потерять. Эти мысли разозлили ещё больше. – Да что ты понимаешь! У самой ни профессии, ни призвания! Мундштук важная вещь для меня, колпачок «Vandoren» можно купить где угодно, а приспособления от знаменитого саксофониста Кэнненболла второго в мире не существует!

– Ну ладно, не обижайся, – Антонина потёрлась щекой о плечо. – Пойдём обедать, – женщина заглянула Валентину в глаза. – Я приготовила английское блюдо, что-то вроде сосиски в тесте, название какое-то смешное, забыла.

– Потом вспомнишь, – мужчина слегка остыл. – Надеюсь меню съедобное, не из лягушачьих лапок?

– Английская кухня не отличается особой изысканностью, в отличие от французского или итальянского меню. Они примитивно отваривают овощи в солёной воде, потом сдабривают маслом. Зато у британцев специфическое чувство юмора, – девушка потёрла виски, – совсем забыла, совершенно смешное название.

– Про ингредиенты расскажешь, а то страшновато есть, что попало.

– Не бойся, это простая сосиска в тесте.

– Что-то слышал я про это блюдо и название какое-то заиейливое, – Валентин задумался, через секунду махнул рукой и с усмешкой посмотрел на женщину. – Это ты где так поднаторела в приготовлении блюд из разных кухонь мира?

– Ты же знаешь, я какое-то время работала в ресторанном комплексе.

– Видел я такие комплексы, простая столовка, только работает с доставкой и до ночи.

Женщина ничего не ответила, лишь пожала плечами. Не хотелось снова втянуться в скандал.

***

Аристархов всегда с азартом начинал новое расследование. Он словно покупал свежую, пахнущую типографской краской газету с кроссвордом, в котором все клетки пустые и от правильного заполнения, из разных букв составиться кодовое слово. Степан сравнивал себя с лошадью, которая в нетерпении бьёт копытом перед заездом на ипподроме, ему хотелось вырваться и порвать финишную ленточку как можно скорее, но он обуздывал себя, понимая, что второпях можно упустить нечто важное. И вот тогда сектор «Приз»! Однако история с убийством членов армянской диаспоры забуксовала, кроссворд заполнился наполовину и дальше никакого просвета. Степан Евгеньевич сидел в кабинете с унынием в душе, но тщательно скрывал упадническое настроение перед коллегами. Ещё солнце за окном добавляло романтической грусти. Пригласить бы Зою на свидание, погулять по парку, по улицам, где весна «вдоль крыш развесила капели…». Он стал специалистом в литературе, полюбил поэта Тютчева, но только эта наука увлекала, остальные, такие как математика, биология, английский язык давались с трудом. Сын учился тяжело, и приходилось составлять ему компанию, вроде как вдвоём веселее. Ни фига не веселее – грызли гранит науки и сын, и отец. Аристархов ужасался, что будет дальше, когда добавятся физика, химия и другие не менее сложные предметы? Давно он учился, жизненный опыт новыми навыками и знаниями затёр в памяти многие вещи, которые когда-то считались обыденными. Например, иногда он ловил себя на примитивных ошибках – «никто», «ничто», «нигде» проскакивали в отчётах в раздельном исполнении. И всё же Петька постепенно стал выправляться, дисциплинировался что ли, наверное, помогают тренировки по боксу. И, тем не менее, в доме нужна женщина! Ну что это – плохо отутюженные рубашки, пары носков после стирки теряют друг друга, приходится подбирать по цвету и надевать с разными узорами, утром дежурная яичница, а вечером мороженые пельмени или магазинные котлеты из непонятного фарша. А Зоя Провоторова лучистая женщина, в глазах всегда праздник, даже если она сама не хочет этого. Вот так утром встречает тебя светлая жена, а на столе ароматные сырники, чай с лимоном, и цветастые салфетки на белой скатерти.

Утро сегодняшнего дня ничем не отличалось от предыдущих: дежурная глазунья, бутерброды с колбасой и мытьё посуды. Сегодня по кухне дежурил Петя, поэтому Аристархов появился на рабочем месте чуть раньше обычного, однако коллеги в кабинете уже ждали его, уткнувшись каждый в свои бумаги. Следователь коротко поздоровался и направился к вешалке, на ходу снимая куртку и тайком поглядывая на криминалиста Провоторову:

«Интересно, она была замужем? Кажется, детей нет. Может уже есть воздыхатель или она сохнет по кому-нибудь? При первой удобной возможности надо выяснить».

Мысли кометой пролетели в голове следователя, он сел за свой стол, откашлялся и обратился к Беликову:

– Станислав удалось что-нибудь найти на месте преступления и на камерах видеонаблюдения.

– По видеонаблюдению опера ещё работают на местах. Камеры обнаружены только в двух точках: на магазине готовой одежды недалеко от центрального выхода из парка и на другой улице, где находится спортивный комплекс. Зелёная зона расположена на окраине, вдали от оживлённых перекрёстков, поэтому муниципалитет не счёл нужным оснастить видеонаблюдением набережную и беговые дорожки. Ребята пройдут по частным магазинчикам, кофейням и автосервисам, может, найдут ещё где-нибудь, заодно покажут портрет покойного, не зря он появился в этом районе, да ещё ночью. Выходов из парка четыре – к реке, к особняку Овчинникова и на две разные улицы, но попасть на территорию можно из любой точки, просто перепрыгнув через ограду.

– Что на месте обнаружения трупа?

– На чёткие следы мы и надеялись, пешеходная дорожка затоптана гуляющими, ночью подморозило и новых отпечатков обуви нет. Больше ничего, ни окурков, ни каких других предметов. Только одно интересное замечание, такое впечатление, что труп перетаскивали с место на место.

– Вот, вот, – подключилась криминалист Провоторова. – Мужчина был без головного убора, зато куртка из тонкой кожи с капюшоном. На лайке остались грязные разводы и царапины.

– Свидетель Миниханов признался, что двигал труп. Говорит, хотел оказать помощь, но в темноте не мог определить, жив человек или уже мёртв, – Аристархов автоматически поднял глаза на настенные часы. – Мы договорились встретиться сегодня, чтобы уточнить траекторию передвижений тела. Жертву намеренно заманили в ту часть пака, куда почти не попадает свет от фонарей. Удалось выяснить личность?

– К сожалению никаких зацепок, – Провоторова качнула головой. – Мужчина за пятьдесят вообще без ничего, даже автобусный билет в кармане не завалялся, хотя, судя по одежде, гражданин не пользовался общественным транспортом. Куртка из мягкой лайковой кожи с утеплённой подстёжкой торговой французской марки «Seraphin» тянет как минимум на полторы тысячи евро, ботиночки из Италии, правда подошва тонковата для нашего климата. Мужчина или приехал на автомобиле, раз не побоялся замёрзнуть в холодную ночь, либо не местный, появился здесь из тёплых краёв и не рассчитал с погодой. В остальном вся одежда высокого качества. Дядечка ухаживал за собственным телом, маникюр, педикюр, даже подбриты подмышки и интимные места.

– Гомик? – Беликов скривился.

– А разве ухаживать за собственным телом прерогатива мужчин с нетрадиционной ориентацией? – холодно отреагировала Зоя Александровна, от чего смешинки в глазах покрылись инеем.

– Как думаете, – Степан Евгеньевич перебил зарождающуюся перепалку, – убийство из армянской серии?

– Конечно, – уверенно вставил Станислав. – Манера убийства схожая, да и местные так не одеваются. Наши мужики не рядятся в такие дорогие манатки, а тем более не бреют интимные места.

– Ты всех местных проверял? – ехидно перебила Зоя, и чтобы не дать вставить возражение коллеге, продолжила, чуть повысив тон. – Я, конечно, только криминалист, но могу сунуть свои пять копеек. В предыдущих случаях при жертвах находились документы или бумажники, а у этого вообще никаких опознавательных знаков. Прежние трупы молодые парни, а этот пожилой мужчина пятьдесят пять – шестьдесят лет. Даже в темноте трудно ошибиться.

– Похоже на ограбление? – Аристархов пока не определился то ли к серии отнести это убийство, то ли как отделить в самостоятельное дело.

– Если ограбление, значит, откуда-то его вели, а в парке убийца накинул петлю, зная о подробностях предыдущих смертей. И как не знать, каждая занюханная газетёнка балаболила подробности об истреблении армянской диаспоры, – Беликов потёр подбородок. – Пока не выясним личность, утверждать что-то рано.

– Вот именно, – поддержал Аристархов. – Давайте подождём, может парни что-нибудь нароют в городе, если к обеду не будет новостей, то нужно обратиться на местное телевидение, пусть покажут фотографию с описанием роста, веса и так далее. Станислав, иди к художникам, пусть составят портрет. Не повезёшь же снимки изуродованного удушением тела. Зоя Александровна, – он повернулся к женщине. – Вы забрали отчёт у патологоанатома?

– Ах, да, чуть не забыла, – криминалист перелистала содержимое папки и вынула несколько, скреплённых степлером листков. – Мужчина рост сто восемьдесят сантиметров, возраст под шестьдесят лет, склонный к полноте, при жизни двигался мало из-за болезни сердца. Особых примет в виде тату или шрамов не имеет. Старинный, еле заметный прокол мочки правого уха и родинка на правом плече. Накануне смерти выпивал алкоголь в небольших количествах, остатков пищи нет, вероятно, соблюдал режим и не ел после шести, – Зоя замолчала, и только глаза бегали по строчкам и губы шептали что-то. Женщина подняла глаза. – Здесь описание болезни, не стану переводить термины, скажу своими словами. У дядечки имелись проблемы с сердечной мышцей. Болезнь не очень распространённая, поэтому лечение и операции не поставлены на поток в крупных странах. В Европе существует несколько отделений при кардиологических клиниках, в которых наблюдаются больные. Если после интенсивного лечения не наступает улучшение, пациенту рекомендуют операцию, но предварительно проводят длительную подготовку к хирургическому вмешательству. В некоторых городах России, таких как Санкт-Петербург, Тюмень, Москва, Новосибирск оперируют не менее успешно, но к подготовительному процессу подходят принципиально с другой стороны. Европейские врачи ограничивают физические нагрузки, и пичкают пациента препаратами. Наши доктора наоборот заставляют восстанавливаться атрофированную мышцу при помощи определённых упражнений и витаминов. Как вы думаете, какой метод эффективнее? Отвечу, конечно, российский, но он более затратный. Пациент проходит курс спортивной терапии под наблюдением докторов, то есть три месяца до операции в клинике. Европейцы просто прописывают курс препаратов на девяносто дней и отпускают больного на все четыре стороны.

– Зоя Александровна, давайте ближе к делу, – вежливо вклинился Аристархов.

– Минуточку терпения. Мужчина из парка принимал именно такие препараты.

– Он лечился в Европе? – Беликов хмыкнул, словно криминалист косвенно подтвердила версию с серийными убийствами армянской диаспоры.

– Скорее всего, – женщина не обратила внимания на самодовольную ухмылку коллеги. – Такие лекарства не купить в интернете, а тем более в России. Так вот, сильнодействующие таблетки вкупе с алкоголем и стрессом сыграли злую шутку. В тот момент, когда мужчина понял, что его будут убивать, сердце не выдержало и остановилось, от перенапряжения мышца надорвалась и просто перестала функционировать. Душителю даже не пришлось затягивать верёвку, мужчина сначала повис под весом своего уже мёртвого тела, потом упал с высоты своего роста, да так, что сломались шейные позвонки, – криминалист поднялась и одёрнула юбку. – У меня всё, если понадоблюсь, я у себя.

Мужчины проводили криминалиста взглядом. Неожиданно у Степана в голове мелькнула мысль: если бы он не знал, что Беликов женат, то решил, что коллега положил глаз на Зою, недаром цепляется к ней при каждом удобном случае. И сам же ухмыльнулся своей нелепости – он уже испытывает чувства похожие на ревность и рассматривает Провоторову, как свою даму сердца.

– Поэтому он не оказал сопротивления, – перебил мысли Аристахова Станислав. – Чую, что без объявления на местном телевидении нам не обойтись.

– Туда мы успеем, – следователь поднял палец. – Я пробегусь по вокзалам и съезжу в аэропорт, а ты давай по гостиницам. Не обязательно, что он приехал издалека и остановился в отеле, но проверить стоит. Если никаких следов не обнаружится, тогда обращайся к телевизионщикам, пусть покажут портрет в вечерних новостях.

К концу дня Аристархов уже сожалел, что на розыски не отправил оперативников. Парни бы и без него объехали железнодорожный вокзал, автовокзал и аэропорт, но следователь с самого начала службы уяснил для себя – хочешь получить хороший результат, сделай сам. Не совсем верное правило в его случае, он должен сидеть на месте получать, анализировать и систематизировать информацию, а не бить ноги, опрашивая кассиров, борт проводников и охранников. А просмотр видео займёт и вовсе не один месяц, ведь неизвестно, когда человек появился в городе, может это местный и суета с вокзалами напрасна. И, тем не менее, копии с видео-просмотров за последний месяц у администраций пассажирских перевозок затребовал. Так, на всякий случай, вдруг пригодиться.

«Ладно, – сам себя уговаривал Степан, – отсутствие результата тоже результат».

Он вышел из машины и направился к дому. На кухне горел свет. Неожиданно в душе Аристархова расправилась огромная жалость и заполнила все пустоты, включая голодный желудок. Сидит мальчишка один, сам себе готовит еду, отец вечно на службе, только уроки спрашивает и оценки. Растёт сын без матери и домашнего уюта. А возраст самый опасный, чувствительный, куда перетянет? Именно в неокрепшей душе борются демоны и ангелы. Сейчас устоит от соблазна, дальше по жизни пойдёт человеком. А не устоит – пиши, пропало, никакие розги и устрашения не помогут!

Степан вошёл из сумеречной веранды в светлую прихожую и кухню, которые соединились на одной территории. Петр склонился над столом, уткнувшись в книгу. В раковине возвышалась гора грязной посуды.

– Привет сын.

– О, привет, пап, – мальчик поднял голову и снова вернулся к чтению.

– Ты с утра не помыл посуду? Ну, мы же договаривались, – без досады и нажима выговаривал Степан. Он скинул куртку и ботинки, с блаженным видом влез в домашние тапочки и бросил взгляд на плиту. – Ты ужинал?

– Да, варил вареники. На тебя не готовил, не знал, когда вернёшься. А посуду помою, только дочитаю главу. Завтра контрольная по литературе.

– Не отвлекайся, сам всё сделаю.

Аристархов навёл порядок на кухне, сварил целый пакет вареников с капустой, выловил шумовкой из кастрюли раздувшиеся белые шары, сдобрил сливочным маслом и присел за стол напротив сына. Через несколько минут Степан сыто откинулся, вытянул ноги и отодвинул пустую тарелку. В это время Петя захлопнул книгу. Мужчины сидели напротив друг друга без разговоров, прислушиваясь, как внутри перевариваются у одного вареники, у другого содержание книги.

– Пап, по твоему мнению Анна Каренина хорошая женщина?

Степан подтянулся и положил локти на стол:

– Что-то рано вам дают серьёзную литературу.

– Учительница сказала, что это ради эксперимента. Она хочет понять наше восприятие книги сейчас, и как изменится мнение через четыре года.

Аристархов задумался, произведение Льва Толстого он читал, но давно и чтобы не попасть впросак, глубокомысленно произнёс:

– Каренина несчастная женщина.

– Куда там! – Пётр постучал карандашом по толстому тому в красном тканевом переплёте. – Бросила сына, сбежала с Вронским, каталась по Италиям, развлекалась, и думать забыла про семью. Такая же, как моя мать!

– Не говори о матери плохо, – Степан испугался, он не был готов к разговору о прошлом, да и вообще не желал ворошить остатки трагических воспоминаний.

– А что хорошего мне про мать можно сказать? Ты думаешь, я ничего не знаю? Одноклассники давно выложили подробности, да и соседка тётя Нюра лезла. Я не верил, а вот сейчас думаю, что это правда! Не зря мы так быстро переехали.

Аристархов растерялся. В голосе сына он не уловил гнева, страха, обиды или горя, он, наверное, уже давно всё про себя решил и разложил по полочкам. У мальчика отболела душа, и негативная информация отвалилась как засохшая болячка. Отец поднялся рывком, подошёл к мальчику и прижал голову к животу. Ему нечего было сказать, мужчина просто молчал.

– Пап, тебе надо жениться, – Петр высвободился и заглянул отцу в глаза снизу вверх. – За меня не беспокойся, я может с ней и подружусь, если докапываться не станет.

Степан погладил ёжик волос и улыбнулся:

– Докапываться до чего?

– Ну, чтобы не лезла в мои дела, не заставляла делать уроки, убирать комнату. Пусть готовит еду, стирает и моет окна.

Аристархов вернулся, сел на стул и внимательно посмотрел на паренька:

– Понимаешь, Петя, какая штука, если в семью придёт новый член, и мы решим жить вместе, то вольно или не вольно, станем лезть в дела друг друга, заботиться, лечить, если один из нас заболеет, ждать вечерами, если кто-то вовремя не возвращается, а кому-то придётся ходить на родительские собрания. Когда мы сядем за стол, никто из нас не станет есть вкуснее другого, и ботинки первому купим тому, кто больше в них нуждается, а уже потом велосипед, норковую шубу или новый автомобиль. И обязанности по дому придётся делить поровну. От каждого по способности, каждому по труду, так нас в Университете учили. То есть ты чистишь снег во дворе, выносишь мусор, хорошо учишься, я зарабатываю деньги, чиню крыльцо, и водопровод, жена стирает, гладит бельё, готовит пироги и варит варенье, – Степан замолчал, дал парню переварить сказанное. – Ты подумай, нужен ли нам третий член в семье, а потом ответь. Даю время до завтра.

«Почему только третий, может, и четвёртый член в семье появиться».

Мысли Степана прыгнули далеко вперёд. Он отдавал себе отчёт, что из него периодически лезет зануда и педант, иногда ловил взглядом скривлённые физиономии коллег после нудных нотаций, кривился и сын, но Аристархов не желал переделывать собственный характер – поздно уже, стар для перевоспитания, поэтому вернулся к разговору:

– Мы не можем пригласить в дом женщину ради эксперимента, пусть мол, поживёт, получится, так и быть дозволим остаться, нет – вернётся восвояси.

Аристархов вышел из-за стола, под краном ополоснул тарелку и, направляясь в комнату, бросил сыну:

– Я посмотрю новости по телевизору и спать.

– Папа я уже решил.

– Что? – Аристархов повернулся и не понимающим взглядом уставился на сына, в его голове уже выстраивался план на завтрашний день.

– Ну, с твоей женой, – Петя кусал губы. Отец опёрся о косяк и наблюдал за внутренней борьбой сына, не собираясь помогать в подборе лучших слов. – Ну, так пусть приходит, только я её мамой пока звать не буду.

– Хорошо, я подумаю, мне самому с ней надо ближе познакомиться. Так-то она женщина симпатичная, можно сказать красивая, и на службе её ценят, – отец спохватился и откашлялся. – Разболтался, всё ещё по воде вилами писано.

В вечерних вестях о покойнике не сказали ни слова. Может репортаж прошёл раньше? Пока Аристархов мылился в душе, пока брил щетину, к телевизору подошёл уже к середине новостей. Он набегался за день, ноги гудели, а голову туманила дрёма. Автоматически нажав на пульт, Степан отключил телевизор и провалился в глубокий сон. Под утро приснилась какая-то карусель яркая и весёлая. Пришла покойная жена, в стельку пьяная, с разлохмаченными смоляными волосами, точ в точ, какую он видел в последний раз в мёртвом состоянии и, сидя на кухне, громко хохотала. И Аристархову захотелось напиться под стать ей, но неожиданно он понял, что вливая в себя алкоголь, может не рассчитать дозировку и угробить сердце. Вокруг двигались какие-то люди, курили и хлопали его по плечу. Здорово было находиться в центре внимания, Степан слушал какие-то похабные анекдоты и смеялся, не вникая в суть, просто от того, что хотелось беззаботно веселиться.

Утром Аристархова разбудил будильник, он ещё с минуту отходил ото сна, потом резко сбросил ноги с дивана и мотнул головой, отгоняя ночные приключения. К чему снятся покойники, он не знал, но ночная встреча с женой не предвещает ничего хорошего, это точно! При жизни всю душу вымотала, вот и сейчас пришла, словно чует, что готовиться замена. Лишь одно хорошее дело сделала, родила Петра. Если бы жила до сих пор, наверное, скатилась до привокзальной проститутки, без зубов, и определённого места жительства. Смерть самый лучший выход в этой ситуации. Степан чистил зубы, умывался, готовил бутерброды на двоих и заваривал кофе, а мысли всё не отпускали предутренний сон. Иногда мутная тина, осевшая в глубине души, всплывала тёмным пятном и бередила сознание. Он сам не мог определить, какие чувства вызывают прошлые воспоминания – обиду, но на кого? Человека уже нет в живых, надо отпустить прошлое, жить дальше! Только легко сказать! Или это он виноват в том, что Лауренсия летела в пропасть кубарем, может его занудливый характер, взрывал неуёмный темперамент покойной жены?

В дверях появилась светлая макушка Петьки:

– Привет пап.

– Привет Петюня. Садись, вместе поедим бутерброды, и я побежал.

– Не увезёшь меня в школу?

– Нет, сегодня сам. Мне надо пораньше. Вчера с одним парнем встретиться договорились, а он не позвонил. Надо его сегодня поймать.

– Кто это? Преступник? – сын говорил с набитым ртом, он жадно откусывал ломти хлеба с колбасой и запивал сладким кофе с молоком.

– Свидетель, – Аристархов потрепал паренька по плечу и, прихватив с полки папку, направился к двери. – Всё, сын, до вечера.

Он сидел ещё несколько минут в машине, прогревая мотор, и разговаривал сам с собой:

– Кусок хлеба с колбасой вот тебе и завтрак. Прав Петька, надо жениться!

Со вчерашней беготнёй по вокзалам следователь совсем забыл про Миниханова. Он уже выехал на оживлённый перекрёсток, но свернул на обочину и набрал номер. Слушая долгие гудки, прикидывал, что парень в половине восьмого утра может ещё находиться на пробежке или в ванной, или уже изучает неправильные глаголы английского языка с очередным оболтусом. Собственно, нового этот молодой краевед добавить уже не мог, в любом случае, такой информации, которая повлияла на ход следствия, у парня нет, но есть маленькая надежда, что на месте он вспомнит какую-нибудь мелочь или деталь. Следователь отключил телефон, сунул в карман и повернул руль, медленно пытаясь влиться в поток автомобилей. Неожиданно трубка в кармане ожила. Аристархов сначала нырнул в дорожный просвет, только потом отозвался на звонок.

– Слушаю.

– Степан Евгеньевич доброе утро. Как только появитесь в Управлении, сразу поднимайтесь к шефу.

– Будет сделано! – бодро отрапортовал Степан на призыв секретарши Анны Николаевны.

В голове всплыл образ дородной седой женщины, Аристархов мысленно усмехнулся:

«Служивые мужики и чиновники разных уровней предпочитают красивых, длинноногих сотрудниц. Вон, министр обороны страны в пресс-секретари определил молодую девицу с глазами наивной овцы, говорят, даже генеральское бремя на неё возложил! Ничего себе, получить золотые погоны в двадцать шесть лет! В каком месте передовая у неё находиться? Офицеры на погранзаставах портянки рвут от злости! А может всё это враньё? Чёрт её знает, при таком потоке информации в интернете, трудно отделить правду ото лжи. Зато наш свою секретаршу ни на кого не променяет, а ведь она на пенсии давно, наверное, у начальника на первом месте стоит доверие и служебное соответствие, а не престиж в виде оттопыренного зада и груди пятого размера».

Следователь, не сводя взгляда от дороги, нащупал на пассажирском сиденье папку, одной рукой расстегнул молнию и вынул верхний листок, быстрым взглядом ухватил информацию, вернул бумагу на место. Доехав до перекрёстка, он развернул автомобиль и направился в старый город. Судя по адресу, краевед Миниханов проживал не так далеко. Его надо выловить сегодня, иначе ещё один день пролетит, не заметишь, итак расследование не принесло никаких результатов, главное неизвестна личность убитого и ускользает что-то важное. А начальник подождёт, с краеведом дел на двадцать минут.

Улицы старого города ничем не отличались от любых других таких же в разных поселениях необъятной России. Двухэтажные жёлтые домики, с арочными входами в подъезды, пережили несколько госсекретарей и нескольких правителей современности. Эти здания давно пора было снести из-за разрушения и покошенных деревянных лестничных пролётов, только местные власти тянули с переселением, словно ожидая, что всё само как-нибудь рассосётся – кого-то снесут на погост, а жители моложе приобретут современное жильё.

«Миниханов закончит диссертацию, получит хорошую должность в университете и тоже въедет в современную квартиру с пластиковыми окнами от пола до потолка и ванной джакузи».

С такими мыслями следователь поднялся по скрипучим, гнилым лестницам на второй этаж, остановился возле обшарпанной двери и пригляделся в поисках звонка. Лампочка на площадке отсутствовала, а свет из давно не мытого окна проникал скудный. Аристархов не стал шарить руками по косякам, просто постучал в дверь и прислушался к тишине. Звук улетел в квартиру, но покой дома не нарушил, только где-то в углу зашуршала, то ли кошка, то ли мышь обнаружила крошки хлеба. В какую-то минуту здание прошлого века показалось совсем безжизненным, не пахло едой, не слышался звук радио или телевизора. Аристархов подумал, что ошибся адресом, дом, скорее всего, готов к сносу, поэтому такая тишина. На всякий случай постучал громко и крикнул:

– Есть кто живой?

Дверь рядом распахнулась резко и неожиданно, словно ветром выдувая тяжёлый, застарелый запах табака.

– Тебе чего здесь надо?

На пороге образовался пожилой мужик с папиросой в зубах.

– Я ищу Миниханова Игоря. Мы договорились встретиться, звоню, а телефон не отвечает. Вы видели его сегодня?

– И кто им интересуется? – голос мужика звучал скрипуче и надсадно, так разговаривают курильщики с огромным стажем.

– Вы такую бдительность развиваете, словно проживаете над банковскими ячейками в элитной новостройке, – Аристархов полез за удостоверением. – Я из полиции.

– Вчера видел, сегодня слышал, как то ли выходил, то ли заходил, – старик неопределённо пожал плечами, словно сам не верил своим словам. – А может, это вчера было? – дядька почесал щетинистый подбородок. – Он бегает по утрам. Ты или стучи громче, или жди, когда вернётся.

«Не совсем понятный выбор предлагает дядя», – мелькнуло в голове следователя.

Степан сначала громко постучал, потом автоматически надавил на дверь, которая без труда распахнулась. Аристархов замешкался на пороге, в животе каким-то десятым чувством ощущая опасность. За спиной мелькнула тень соседа.

– Оставайтесь здесь!

Полицейский не поворачиваясь, предупредительно поднял руку, затылком чувствуя астматическое дыхание старика, который замер в позе любопытного, старого кота. Войдя в прихожую, Аристархов огляделся и позвал:

– Миниханов, вы дома? Мы с вами договорились о встрече. Я из полиции!

Он ещё пару секунд постоял в ожидании, потом шагнул в комнату. Из окна струился солнечный свет, от чего полицейский в первый момент зажмурился.

Краевед лежал на диване в спортивной форме и в кроссовках, совсем неудобно повернув голову. Аристархов склонился над телом и увидел, что шею несчастного стягивал тонкая верёвка, на которой обычно вешают бельё.

– Какой-то город повешенных, – пробормотал полицейский, выпрямился и вынул из кармана телефон.

Глава 6

Несмотря на то, что Ольга курила, она всё же стремилась соблюдать здоровый образ жизни. Утром делала зарядку, готовила для себя и мужа плотный завтрак, не покупала к столу копчёности, ограничивала себя в сладком и мучном. Тяжело, но заставляла себя пару раз в месяц выбраться в бассейн или в тренажёрный зал. Все эти надсады и ограничения позволяли с чистой совестью выкурить несколько сигарет в день. Можно было лишить себя многого, но не традиционного утреннего ритуала. Не существовало ничего вкуснее и желаннее первого глотка ароматного кофе и первой, глубокой затяжки. Ольга устраивалась на стуле возле кухонной вытяжки, закидывала ноги на пуфик и наслаждалась минутами пробуждения. В этот чуткий миг она не пускала в свой мир никого и ничто. Только она, мысли, вкусовые ощущения и тихий звук агрегата над потолком, который втягивал в себя дым. Муж знал привычку Ольги и не мешал утреннему созерцанию. Наоборот, он первым занимал ванну и туалет, спокойно приводя себя в порядок перед работой. Потом они завтракали почти без разговоров, муж уходил первым, а Полупанова, набирая обороты, носилась по квартире, одновременно подкрашивая глаза и натягивая колготки. Иногда спрашивала себя, как её угораздило выйти замуж за такого человека? Он совершенно уравновешенный, спокойный, без эмоций и проявлений чувств. Она взрывная, экспрессивная, готовая расплакаться при виде бездомного кота или услышав грустную песню и разругаться в пух и прах с неприветливой кассиршей в супермаркете. Ольга часто, особенно в последнее время, размышляла над их совместным существованием. Почему так случилось, что не появились дети? Наверное, разница в темпераментах не даёт возможности создать определённый гормональный фон, позволяющий появиться наследникам. В первые годы совместной жизни, у них находились темы для разговоров, шуток и ругани, со временем семейная лодка перестала раскачиваться, быт устраивал обоих. Единственное, что нарушало состояние покоя, это мысли о будущем поколении. Ну, какая семья без детей? Ольга спрашивала себя и тут же отвечала: ещё есть время, если ничего не изменится, можно обратиться к суррогатной матери или сделать ЭКО. А если не придут с мужем к общему знаменателю по этому вопросу, то жизнь продолжится без детей. Удивительно, но Полупанова не видела в бездетности никакой трагедии. У кого-то много ребятишек, кто-то имеет одного, а кто-то проживает в семье из двух человек. Природа справедлива и сбалансирована.

Чувствительность не мешала Ольге абстрагироваться и вести дела клиентов с трезвой и холодной головой. Вот и сейчас, сидя на кухне в тишине, затягиваясь самой вкусной утренней сигаретой и делая мелкие глотки кофе, она мысленно составляла план на день. Вчера появился новый клиент, который судился с соседом за раздел земли на дачном участке. А Полупанова никак не могла отлипнуть от дела Вольфганга Майершайна. Она ни разу не видела немца вживую и понятия не имела, как он выглядит – молодой, старый, симпатичный или урод. Они разговаривали по телефону и переписывались в интернете только по делу. В копии свидетельства о браке, который он прислал, внесена дата рождения – дядьке под пятьдесят. Голос приятный, без ноток агрессивности. Чем же могла довести русская жена, что он выпер её из дома с одним чемоданом?

«Ладно, – мысленно дала согласие Полупанова, – сегодня встречусь с начальником ЗАГСа и закрою тему, – женщина скривилась. – Как будто есть надежда, что выдадут на блюдечке с голубой каёмочкой того, кто состряпал липовое свидетельство о разводе. А может, существуют правовые лазейки, при которых возможно получить такой документ беспрепятственно? Нечего рассуждать, надо поднять задницу и отправиться ЗАГС Октябрьского района.»

Муниципальное учреждение находилось в центре города недалеко от вокзала. Часы на привокзальной башне показывали девять утра. Полупанова точно не знала, с кого времени начинают работу сотрудники организации и удивилась, тому, что коридоры оказались забиты посетителями. Пробежавшись по кабинетам с удостоверением, адвокат выяснила, что в столь сложном вопросе ей поможет только начальник, который появится не раньше десяти часов. Ольга прикинула, что успеет выпить кофе в кафетерии и съесть круассан в зале ожидания вокзала. Сегодня можно себе позволить небольшую вольность, потому что на вечер намечена усиленная тренировка с заплывом на несколько километров и хорошая сауна. Полупанова испытывала недоверие к привокзальному общепиту, однако именно в этой в забегаловке варили неплохой кофе и радовали пассажиров свежей выпечкой. Ещё ей нравилось наблюдать за чемоданной суетой и слушать объявления рейсов, словно она сама вот-вот сядет в купейный вагон дальнего следования, а на следующей станции купит у старушки пучок укропа, вынет из фольги традиционную курицу и начнёт угощать незнакомых соседей. В сумочке зазвонил телефон, отвлекая от фантазий. Она давно не путешествовала и сейчас, углубившись в мысли, так ясно представила купе, запах железнодорожного креозота, смешанный с ароматом жареной курицы и укропа, что несколько секунд не могла сообразить, где находится. Ольга спешно вытерла рот салфеткой, бросила на высокий столик, вытащила трубку и направилась к центральному выходу вокзала.

– Ольга привет, почему долго не отвечаешь?

В голосе сестры Полупанова услышала раздражение.

– Была занята. Что-то случилось?

– Надеюсь всё в порядке. Просто напоминаю, что у отца сегодня день рождения.

– Молодец, что позвонила! Я забыла совсем. Что привезти?

– На тебе фрукты и сладкое. Закуски, салаты и горячее я закуплю в супермаркете. Разогреем в микроволновке перед подачей. Заниматься готовкой, совсем нет времени.

– Что насчёт подарка? – Ольга остановилась на оживлённой улице перед привокзальной площадью. Она мысленно пожалела о съеденном круассане – вечером не удержится от салата и десерта. – Даже не представляю, чем отца можно удивить.

– Не бери в голову, я купила отличный кожаный ремень. Всё, до вечера!

– Подожди, на сколько человек рассчитывать?

– Как всегда мы с тобой, папа и два его закадычных друга. Да и не бери своего мужа, снова сядет в углу с угрюмым видом.

– Ты мне не указывай, кого брать, а кого нет! – беззлобно парировала Ольга. – Заведи своего и решай, что с ним делать.

– И заведу! Вот только подберу кандидатуру, – миролюбиво ответила сестра.

Полупанова отключила телефон, соглашаясь со старшей сестрой. Муж вёл себя в компаниях крайне скучно, пил мало, анекдоты не рассказывал и постно улыбался на чужие шутки. Не то, что отец боевой генерал, который прошёл горячие точки от Афганистана до Чечни. Он-то знал толк в веселье, мог хорошенько выпить, любил поесть, грубые анекдоты и песни под гитару вроде тех:

«Парня в горы тяни – рискни! Не бросай одного, его»,

Или

«Я в осеннем лесу,

Пил берёзовый сок,

С ненаглядной певуньей в стогу ночевал…»

Иногда сёстры переглядывались, если не их присутствие, папаня с друзьями вызвал бы стриптизёрш.

Полупанова снова оглянулась на башенные часы и ускорила шаг. Дверь кабинета руководителя ЗАГСа оказалась приоткрытой. Полупанова, легко постучала по косяку костяшками пальцев и заглянула, увидев за столом молодого мужчину, вернула дверь назад и внимательно пригляделась к табличке.

– Всё правильно, – пробормотала женщина. – Начальник ЗАГСа Октябрьского района, – она решительно вошла. – Доброе утро. Мне надо поговорить с руководителем.

– Я вас слушаю, – мужчина с немым любопытством наблюдал за метаниями посетительницы. – Что угодно?

– Адвокат Ольга Полупанова, – женщина подошла к столу и, без приглашения присела на краешек стула. – Надо же, первый раз вижу, чтобы мужчина руководил ЗАГС-ом!

– Вы думаете, что только женщины обладают проникновенностью и талантом. Я, например, очень душевно спрашиваю брачующихся: «ваше желание создать семью искреннее и не обратимое?»

Полупанова широко улыбнулась:

– Правда, мы привыкли мыслить стереотипами. Извините.

– Ничего страшного, – мужчина приподнялся.– Землянский Иван Николаевич, – он вернулся на место. – Возглавляю данный участок работы уже несколько месяцев, а руки никак не доходят сменить табличку на дверях. Так что вас привело ко мне?

Полупанова вкратце рассказала о деле и уставилась на начальника в немом вопросе. В первую секунду тот смутился, ожидая продолжения, потом откашлялся и спросил:

– Я не совсем понял суть вашего визита. Вы хотите выяснить, кто мог подделать документ или как можно получить свидетельство о разводе с гражданином другого государства в официальном порядке и без присутствия одной из сторон?

– И то, и другое.

– Из чего вы делаете выводы, что свидетельство о расторжении брака, которое предъявила истица в Великобритании поддельное?

– Я делала запрос в ваш ЗАГС и получила отрицательный ответ, – Ольга вынула из папки листок и протянула Землянскому.

– Действительно, – Иван Николаевич бегло глянул в листок и вернул адвокату. – И всё же я не совсем понимаю, чем могу помочь. Эта Майершайн получила развод и уже заключила брак на территории другого государства. Ваш клиент должен быть рад и счастлив за бывшую супругу.

– Вы смеётесь? – Полупанова разозлилась. – Клиент хочет получить точно такое же свидетельство, иначе, зачем я здесь?! Оказалось, что в вашей вотчине торгуют и раздают липовые бумажки направо и налево! Хочу вас уверить, что документ настолько близок к подлиннику, что власти Англии приняли его к рассмотрению при заключении нового семейного союза!

– Постойте, Ольга Александровна, не надо переходить на крик, я, конечно, попытаюсь выяснить, откуда утечка. Может, не станем поднимать шум и во всём разберёмся спокойно. Я работаю на этой должности совсем недавно и ещё не в полной мере ознакомился с коллективом. Не исключено, что есть недобросовестные сотрудники, – мужчина взял со стола очки, нервными пальцами протёр стёкла носовым платком и положил назад. Администратор нервничал. Он ждал перевода на новую должность в областной департамент и возникшая проблема с подлогом, могла навредить репутации. – В штате не так много сотрудников, у которых есть допуск к оформлению документов. Мы же не только браки заключаем, ещё выдаём свидетельства о смерти, регистрируем новорожденных и заполняем множество различных правовых актов. Документы идут под номерами и фиксируются в электронном виде. Бумажка, которую показала мадам Майершайн английским властям, только бумажка, но она не прошла регистрацию в базе данных, поэтому ваш клиент не может получить дубликат. Лучше ему расторгнуть брак на территории своей страны.

– Как легко у вас всё получается! – Полупанова подпрыгнула от негодования, потом взяла себя в руки. – Ладно, объясните, как проходит процедура развода с иностранцем?

– У них есть несовершеннолетние дети и совместно нажитое имущество?

– Нет, не успели сотворить ни того ни другого, прожили всего несколько месяцев.

– Можно предположить, что мадам Майершайн сильно торопилась, потому что процедура развода должна была занять достаточно долгий промежуток времени. Легче купить фальсификат, – Землянский всё-таки надел очки, от чего глаза сделались ярко голубыми и выпуклыми. – Вы делали запрос в суд? Пара могла развестись в судебном порядке. Хотя именно ЗАГС выдаёт свидетельство на основании судебного решения.

– Там тоже пусто. Эта мадам несколько раз выходила замуж и всё за иностранцев, только мне известно о двух, не исключено, что у брачной аферистки их больше. Однажды она уже меняла паспорт на фамилию Земекис. В случае с Майершайном она сделала тоже самое, в паспортном столе есть подтверждение, поэтому новоиспечённой невесте понадобился документ о разводе и очень быстро – её ждал новый жених! А так как она прописана в Октябрьском районе, то обратилась по месту регистрации, в ваш ЗАГС. Я не ставлю задачу отследить всю цепочку паспортов и браков, интересует лишь документ о разводе с Вольфгангом Майершайном

– Интересно, зачем женщина обнародовала этот брак?

– Думаю, что ей нужен был паспорт одной из европейских стран, и после смерти немца она бы получила и его пенсию, и все блага, но что-то в их взаимоотношениях пошло не так. Майершайн не распространяется на эту тему.

– Семейное законодательство в каждой стране разное, насколько я в курсе, по законам Германии, эта дама, невзирая на то сменила она фамилию или нет, может претендовать на пенсию мужа после его смерти и на наследство, с вычетом тридцати процентов на детей, если таковые имеются.

– Кто знает, что ей двигало, девушка путала следы или потрафляла своей гордыне, мол, была Зелёнкина, стала Земекис, а потом и вовсе Майршайн.

– А как такой вариант – это мужья настаивали на смене фамилии, потому что на основании российского паспорта, оформляются документы в миграционных отделах других стран.

Ольга пожала плечами, она почти запуталась в правовой казуистике и с последней надеждой посмотрела на начальника ЗАГСА:

– Может, есть какие-то юридические лазейки для упрощённого получения документа?

– Есть определённые послабления, если один из супругов недееспособен, сидит в тюрьме или пропал без вести, но, как я понимаю, этот немец законопослушный и в добром психическом здоровье. ЗАГС может поставить точку в отношениях лишь при условии, что у пары нет несовершеннолетних детей, развестись они решили по обоюдному согласию и лично оба присутствуют при расторжении брака. В других случаях необходимо подать заявление в суд по месту жительства, написать ходатайство о рассмотрении дела в отсутствии одного из супругов. После окончания срока, который даётся на примирение сторон, получить судебное решение о прекращении брака. Кажется это самый лёгкий путь, но это только, кажется, необходимо ознакомить иностранца со всеми исковыми заявлениями и получить от него подпись. Если возникают недоразумения в суде по поводу согласия или несогласия одной из сторон, сроки рассмотрения могут длиться бесконечно. Суд отправляет поручение через Министерство Юстиции в компетентные органы той страны, где проживает супруг. В любом случае, байка о том, что она не могла найти мужа, чтобы вручить ему иск не пройдёт. Его найдут правоохранительные органы, полицейские или приставы доставят нужные документы.

– И что мы имеем в сухом остатке? – в голосе адвоката звучало разочарование. – Аферистка поживёт какое-то время в Англии, потом закончится терпение или опостылеет нелюбимый муж, она, по проторенной дорожке вернётся в город и снова купит очередное свидетельство о разводе?

– Это при условии, что она поменяет паспорт, где ей поставят штамп о состоянии в браке с гражданином Великобритании. Есть другой путь, он умирает и оставляет огромное наследство. Скажу популярную вещь, все эти международные манипуляции со стороны определённой категории женщин, направлены не на создание семьи, а на обогащение. История знает немало таких примеров, несмотря на то, что аферистки действовали в разные эпохи, принцип действия одинаковый. Просто во времена интернета всё происходит гораздо быстрее. В конце девятнадцатого века из Норвегии в США иммигрировала некая Бель Ганнес. Дама статная, красивая поспешно вышла замуж и открыла кондитерскую, которая вскоре сгорела дотла. Когда Бель получила страховые выплаты, то быстро сообразила, что это самый ловкий путь для получения денег. Дама покупает дом, и, как мы предполагаем, страхует недвижимость на крупную сумму. Вскоре случается пожар. Муж Макс Соренсон обналичивает оба страховых полиса и умирает при загадочных обстоятельствах. Страдающая вдова приобретает ферму и снова вступает в брак. Прожив недолго в семье, мужчина погибает от «несчастного случая». Ганнес, конечно, получает за него страховку. Безутешная вдова входит во вкус и подаёт объявления в различные брачные агентства. Она уже не сжигает свою недвижимость, а периодически выходит замуж. В течение нескольких лет в жизни Бель появляются мужья, которые страхуют свою жизнь и вскоре исчезают при невыясненных обстоятельствах. И всё же в один момент, женщина пошла ва-банк. Она снова идёт на поджёг. Как в народе говорят: «жадность последнего разума лишает». Когда полиция начала разгребать завалы после пожара, то обнаружила в подвале четыре трупа, один взрослого мужчины и три детских. Страшные подозрения заставили полицию осмотреть не только площадь фермы, но и прилегающие поля. При осмотре заднего двора обнаружили ещё двенадцать останков человеческих тел. Бель Ганнес получила по страховым выплатам 250 000 долларов. По тем временам это огромная сумма.

– Да вы в теме, – Ольга с удивлением смотрела на Землянского.

– Думаете, что эту должность я получил за отличную дикцию и артистические данные? Мы с вами оба пасёмся в правовом поле, – начальник ЗАГСа снял очки и усмехнулся, – простите за фривольное обращение. В общем известно, что мадам Майершайн свидетельство о разводе в нашей организации не получала, иначе бы я нашёл регистрацию в базе данных, значит она купила документ у недобросовестного сотрудника и я должен в этом факте разобраться.

– Почему сразу купила и почему именно здесь? Мастера подделки встречаются в каждом переходе, там же можно купить диплом о высшем образовании, новый паспорт и даже пропуск в МВД.

– Официальные бланки с водными знаками довольно трудно подделать, значит, утечка внутри. Бесплатно на такой риск никто не решиться. Дело может закончиться потерей работы и даже судебным разбирательством – это раз. В английских ведомствах сидят не дураки, они с лёгкостью определят официальные бланки и синие печати от подделок – это два, – начальник подтянул рукав пиджака, посмотрел на часы и поднялся, давая понять визитёрше, что её время истекло. – Вы выяснили у немецкого клиента причину развода?

– Да как-то задача не стояла, – Ольга отодвинула стул и тоже поднялась. – Он поручил мне только получить копию свидетельства о разводе.

– Так же не выясняли кто такой Земекис и жив ли он на сегодняшний день? – Землянский возвышался над столом в задумчивости. – Я не могу утверждать точно, но эта история попахивает не очень хорошо.

– Вот и меня она не отпускает уже несколько дней, – Полупанова протянула руку. – Спасибо за помощь.

Адвокат направилась к двери, но неожиданно остановилась и повернулась к начальнику, на её лице читалось подозрение:

– А вы так и не ответили, каким образом можно получить бланк документа.

Землянский сел в кресло и вздохнул, он сам пытался найти лазейки и примерно понял ситуацию. Мужчина поставил локти на стол, сцепив пальцы в замок, словно защищаясь от неприятностей:

– Везде работают люди. При заполнении документа, могут случаться ошибки, например в написании фамилии. Бракованный бланк уничтожается и составляется соответствующий акт, где указана дата и фамилия сотрудника, который допустил описку. Формы все идут под номерами, поэтому без заполнения акта не обойтись. Я подозреваю, что кто-то из сотрудников изъял чистый бланк и выдал за испорченный. И, как вы понимаете, выяснить, кто провернул аферу, не составит труда.

***

Аристархов, в ожидании опергруппы бегло осмотрел квартиру. Жил краевед без роскоши, да и какая роскошь в убогом, готовом под снос доме. Однако Миниханов имел хорошую бытовую технику. Стиральная машина престижной марки «Занусси», высокий серебристый холодильник «Бош» и машина для сушки белья ещё стояли не распакованные в полутёмной прихожей. Покойник то ли не успел подключить технику, то ли ждал переезда. Книжные полки находились в образцовом порядке, несмотря на то, что книгами хозяин пользовался регулярно – ни на полках, ни на корешках произведений пыли не наблюдалось. Шкафы с бельём и одеждой так же выглядели образцово. Следователь даже восхитился бытовой педантичности, краевед утюжил не только рубашки, но постельное бельё и даже трусы.

«А сам ли утюжил?» – задался вопросом следователь, он вспомнил, что в разговоре с парнем не спросил о семейном положении, но как-то сама собой пришла мысль о том, что краевед не состоит в официальном браке. Собственно холостяцкий статус не мешал Игорю иметь любовные отношения.

Свою догадку Аристархов подтвердил, осматривая ванную комнату. На полке перед зеркалом лежала женская щётка для волос, пунцовая помада и шариковый дезодорант с цветочным ароматом. По всей видимости, утро Игорь Миниханов встретил один – в вычищенной кухне стояла не мытая, ещё тёплая кружка с недопитым кофе. Дверь со скрипом отворилась, и прихожая заполнилась людьми. Первым вошёл участковый, а следом появились члены опергруппы. Не увидев среди них криминалиста Провоторову, следователь как-то поник и потерял интерес к расследованию.

– Ты какими судьбами здесь? – к Степану подошёл Колышкин и, пахнув на коллегу застарелым перегаром, протянул ладонь.

– Привет Саня, – Аристархов пожал руку товарища и увлёк за рукав на кухню. – Ты особенно рот не разевай или закуси чем-нибудь, типа лаврового листа или жевательной резинки, от тебя разит за версту.

– Понял, – Колышкин не обиделся, зашуршал в кармане пакетами, потом закинул что-то в рот и разжевал. – Мускатный орех, – пояснил младший следователь. – Всё юбилей жены отмечаем. Приехал тесть, у него вместо глотки какое-то ненасытное жерло. И ведь, зараза, без компании пить не желает. Ладно, что тут произошло?

– Миниханов Игорь проходил свидетелем по делу об убийстве мужчины в парке. Я уже имел с ним беседу. Мы договорились встретиться снова ещё вчера на месте убийства, хотелось проверить кое-какие догадки. Он не появился и не позвонил, я пытался выловить его на телефоне всё утро, но безуспешно. Вот приехал сам.

– Когда наступила смерть?

– Думаю утром. Он оделся на пробежку, но из дверей так и не вышел, кроссовки сухие. Вероятно, сам открыл дверь гостю. Душил сильный человек, и всё же Миниханов сопротивлялся. Дальше пусть смотрят эксперты.

– Что сам думаешь?

– Уверен, что убийство связано с жертвой в парке. Факт, краевед что-то видел, но не поделился со мной. Связать его с армянской диаспорой никак не получится ну, может быть косвенно. Миниханов скорее на татарина походил, да и фамилия соответствует.

– Шантаж?

– Что ещё может быть в таких случаях? Манера убийства одна и та же, что и в парке.

– Может, нашёл и скрыл улику?

– Не думаю, в квартире порядок, ничего не искали. Надо просмотреть телефон покойного, у него была дама сердца, он мог делиться своими планами.

– Проверим!

Александр уже не источал жёсткий аромат алкоголя, и Аристархов подумал про себя, что может спокойно отдать бразды руководства следствием в руки коллеги.

– Я поехал, начальство вызывает. В Управлении подведём итоги.

– Постой, – Колышкин удержал следователя за руку. – Вчера в садовом товариществе «Облако рай» произошло возгорание. Сначала приехали пожарные тушить коттедж, работали оперативно и управились до того, как пожар добрался до крыши. Ущерб приличный, но не тотальный. Пожарные осмотрели помещение в поисках источника, и на первом этаже обнаружили труп мужчины, естественно, вызвали нас. Тело обгорело конкретно. На данный момент не выяснили, это хозяин дома или кто-то ещё.

– Определили причину пожара? – перебил Аристархов.

– Там искать нечего, труп не криминальный, возгорание случилось из-за неисправности проводки. Мужчина угорел от того, что спал или пьяный был. Суть в другом: мы по горячим следам взялись проверять документацию товарищества, и выяснили, что владельцами и учредителями посёлка являются респектабельные люди, областные шишки и богема, так сказать закрытая территория для элиты. Там и не дачи вовсе в нашем понимании, а целые замки и особняки. Так вот среди них в списке есть фамилии убитых армян!

– Ничего себе! А мы никак не могли понять, что их объединяет! Насколько я помню, убитые проживали в городе по разным адресам?

– В том всё и дело! У этих ребят были деньги, потому что без определённого капиталовложения в управленческий круг не попасть, но их семьи жили не на широкую ногу. Я успел переговорить с женой одного из убитых армян, она клянётся, что семья никогда не располагала крупными суммами.

– Хочешь сказать, что парни стали совладельцами за какие-то другие заслуги? – Степан задумчиво почесал макушку.

– Ну, не за красивые же глаза!

– Давай так, я поговорю с начальством, чтобы на время расследования тебя прикрепили к моей группе, а ты поройся в этом направлении. Вдруг причина расправы над армянами зарыта именно в этом посёлке!

Аристархов недолго маялся в приёмной, как только вошёл, пожилая секретарша замахала руками, мол, давно ждёт, ножками сучит в нетерпении. Следователь коротко кивнул дородной женщине и рывком распахнул дверь в кабинет начальника. Крупный, высокого роста Аристархов удивился очередной раз тому, как мог мужик роста ниже среднего дослужиться до столь высокого положения, всё-таки начальник Управления полиции областного центра с полутора миллионным населением. Наверное, многие задавались таким вопросом, особенно те, кто не соприкасался с главным полицейским по службе. Подчинённые же и коллеги высоко ценили профессиональные данные, честность и бескомпромиссность человека, взобравшегося на пик областной иерархической лестницы, и всё же за спиной частенько отпускали разного рода шуточки. Как некстати одну из них следователь вспомнил именно сейчас. Как-то в одной застольной компании, когда зашёл разговор о начальнике, кто-то из коллег бросил беззлобно:

«Мал клоп, да вонюч!»

– Разрешите? – следователь вытянулся на пороге, старательно подавляя в себе смех.

– Зашёл уже, – в голосе генерал-майора сквозило раздражение.

– Прошу прощения, задержался на происшествии, – Степан Евгеньевич не двигался.

– Да садись уже, нет времени. У меня встреча с губернатором, он ждёт новую информацию по расследованию убийства армян. Ашанян пока не совался, но последнее убийство снова всколыхнуло общество. Диаспора требует честного расследования. Ты читал последнюю городскую газету? – следователь отрицательно качнул головой. – А ты почитай! Скажу в двух словах. Армянская общественность имеет сведения, что у полиции есть подозреваемые, но они специально затягивают расследование, не дают правосудию свершиться. Предполагается, что какая-то сила, вероятно экономического направления, желает выдавить армян, их предприятия и организации из города. Такая ситуация настраивает население против армянского народа, – генерал покачал головой и на лице появилось брезгливое выражение. – Вообще у автора статьи совсем не прослеживается логика. Но камень в воду упал, и круги уже пошли. Как бы, не началась войнушка между местными и пришлыми. Сам помнишь времена, когда скинхедов успокаивали, а сейчас поджигается новый фитиль, – шеф замолчал, уставившись тяжёлым взглядом на подчинённого. – Есть ответы?

– Во-первых: личность последней жертвы ещё не установлена. Я встречался с Ашаняном лично, и он не узнал в трупе своего земляка. Во-вторых: кроме удушения ничего общего с убийствами армян. Те парни были молодые, при них находились документы, а этот пожилой мужик, словно с Луны свалился. Мы проверили вокзалы, аэропорт, гостиницы и даже частный сектор. Пока следов нет, но люди работают! В-третьих: выяснилось, что все погибшие армяне состояли в садовом кооперативе «Облако рай». Ниточку ухватили и распутаем.

– Стоп, стоп! – генерал поднял предупредительно ладони. – Ты понимаешь, что за люди обосновались в этих местах и кто имеет недвижимость на территории? Там надо очень аккуратно! Я лично знаком со многими. Чуть копни, пойдут ходоки сначала ко мне, потом и выше.

– Никого не интересует частная жизнь местного олигархата, пока не нарушается закон, – Степан понимал, что из него лезет упрямство, но ничего не мог с собой поделать, не умел он ужом крутиться перед начальством. – Если компаньоны убитых не станут отвечать на вопросы, придётся вызывать повесткой, невзирая на чины.

– Ладно, ладно, – замахал руками генерал, – надеюсь, до этого не дойдёт, а если дойдёт, подведите под все действия железобетонные основания! – начальник хотел встать, но передумал, наверное, решил, что будет выглядеть нелепо рядом даже с сидящим Аристарховым. – Послушай, Степан Евгеньевич, мы уже и так долго тянем расследование. Ашанян молчал до поры до времени, вот сейчас активизировался. Он может подключить все связи, из столицы пришлют группу следователей, и мы будем выглядеть тухло, потеряем лицо и репутацию. Дело политическое и на него я тебе даю три дня, в противном случае, передам дело в другие руки!

На последней фразе голос генерала потерял скрытую лояльность и прозвучал металлически жёстко. Аристархов полностью соглашался с начальством, непозволительно так долго тянуть расследование, нет даже обширного круга подозреваемых, не говоря о конкретных личностях.

– Разрешите идти? – следователь распрямился во весь рост.

– Свободен! – начальник кивнул и неожиданно спохватился. – Совсем забыл! – поняв, что подчинённый не собирается возвращаться на место, досадливо вытянул подбородок, указывая на стул. – Садись. Тут такое дело деликатное. У моего друга сын работает в банковской системе, вот он и попросил о помощи.

– О, это совсем не наша епархия, – вклинился Аристархов.

– Здесь дело другого порядка. В нашем городе через банковскую систему были выведены крупные средства из-за границы. На днях прилетает из Франции человек с проверкой. Этот визит носит неофициальный характер. Ты должен встретить его и обеспечить безопасность.

– Но почему я? Пусть сын вашего друга и занимается!

– Повторяю, визит неофициальный. Валера Измайлов лишь менеджер банка, он не может предоставлять информацию без запроса от официальных органов. Деньги были сняты в наличных, кажется, совершенно без нарушений и вроде нет причин для расследования, но сумма очень крупная. Ты составляешь запросы на просмотр видео с камер наблюдения банка, а прокурор завизирует ходатайство.

– Но на каком основании?

– Вот это уже твоя работа! Найди основания для возбуждения расследования! Например, тот, кто снимал деньги в тот день и в то время, мог стать свидетелем по какому-либо делу! Не мне тебя учить!

– А если средства переводились со счёта на счёт?

– Нюансами поделится француз, ты только прикрой его в случае необходимости!

– Я так понимаю, деньги кому-то принадлежат. Пусть свяжутся с владельцем карты и выяснят цель снятия наличных! – не унимался Аристархов. Ему очень не хотелось взваливать на себя дополнительную обузу, которая никак не вязалась с его делами.

– В том всё и дело, что хозяин счетов не выходит на связь.

– Странно всё это, – следователь пожал плечами. – Когда этот заграничный перец прилетает?

– Завтра утром. Кстати, он из семьи русских иммигрантов, хорошо говорит на нашем языке. Имя Филипп Зайцефф. В гостинице «Русский стандарт» на его имя забронирован номер. Когда он устроится, позвонит тебе сам.

– Но почему не отдел с экономическими преступлениями? – ещё раз попытался отбояриться Аристархов. – Они как рыбы в воде в финансовой сфере. А я в городе без году неделя.

Неожиданно генерал поманил его пальцем. Следователь склонился, демонстрируя внимание.

– Именно потому, что ты здесь не так давно, я могу доверить тебе столь конфиденциальное дело.

– Ну, хорошо, – Степан снова распрямился. – Дайте мне в помощь Колышкина, нам вдвоём с Беликовым не справиться за три дня с делом армян.

– Добро! – генерал повеселел, наверное, сам не ожидал, что обойдётся такой малой просьбой. – Ещё – держи меня в курсе расследования и о приезде мужика из Франции никому не рассказывай, а знакомым можешь его представить, как давнишнего приятеля.

– Сгодится он в мои приятели? Сколько Зайцеффу, да, ффу, – Филиппу Зайцеву лет?

– Точно не знаю, лет пятьдесят. Всё, иди, занимайся делом!

Глава 7

Как назло не работал лифт, пришлось тащить тяжёлые пакеты на шестой этаж. Через площадку Полупанова останавливалась и переводила дух, критикуя себя за курение. Возле двери не стала искать в сумке ключи, а нажала на звонок.

– Наконец-то, – сестра распахнула двери и перехватила пакеты. – Без тебя не садимся. Мужики скоро наберутся. Давай, мой руки и садись за стол! Всё готово!

– Какая ты молодец Зойка, одна управилась!

– Отпросилась с работы раньше. Сама знаешь, если отец будет не в духе, никакие друзья не помогут. Да ещё ты не падай, у нас новая, совсем неожиданная гостья.

– Кого ещё принесло? – Ольга скинула сапожки и повесила на плечики куртку.

– Сама увидишь, – на тумбочке зазвонил телефон и сестра, поставив пакеты у ног, взяла трубку. – Слушаю. Да это его дочь Зоя Провоторова. Сейчас позову, – женщина повернулась в сторону гостиной и громко крикнула. – Папа тебя к аппарату.

Пока отец принимал поздравления по телефону, гости ждали, окружив, накрытый стол. Сёстры переглядывались, задавая друг другу немые вопросы, а красивая, нарядная гостья совершенно не чувствуя неловкости, мило общалась с друзьями отца, словно знала их сто лет.

– А нас кто-нибудь представит? – шепнула Ольга, наклонившись к уху сестры. – Пойду, познакомлюсь.

– Подожди, – Зоя дёрнула её за рукав. – Не ломай папаше представление. Похоже, даму здесь знают все, кроме нас.

Дверь распахнулась, и на пороге гостиной появился отец с видом счастливого ликования.

– Ну, что гости дорогие, прошу за стол, – хозяин потирал руки от предвкушения хорошего застолья. Увидев вопросительный взгляд дочерей, спохватился, – Хочу представить мою подругу.

Женщина юркой ручкой скользнула под локоть мужчины, и взяла его под руку, словно определяя свои права и помечая ароматом духов территорию.

– Светлана. Очень приятно познакомиться. Ваш отец много рассказывал о вас, – женщина тряхнула искусно уложенными кудряшками.

– А нам-то как приятно! – весело произнесла Ольга, а Зоя натянуто улыбнулась, не совсем понимая – сестра действительно рада или вырвался сарказм.

Светлана оказалась женщиной кампанейской, она поддерживала и комментировала тосты, заразительно смеялась над шутками и даже пыталась что-то спеть. Она напоминала артистку оперетты, которую окружили восхищённые поклонники. Отец елейно улыбался и целовал даме ручку. В общем застолье удалось на славу. Стол ломился от еды и выпивки, после нескольких бокалов спиртного, натянутость и вовсе сошла к нулю. В какой-то момент сёстры поменяли приборы и отправились на кухню за горячим.

– А она вроде ничего, – Зоя, громыхая, свалила грязную посуду в раковину. – Редко, кто выдерживает тяжёлый характер отца, может у неё получится?

– Получится ещё как! Бате семьдесят в следующем году, а дамочке лет пятьдесят, ну может чуть с хвостиком, – Ольга открыла духовку и отпрянула от вырвавшегося пара. – Ненароком женятся, папаша наш почит в бозе, а ей квартирка в центре города, автомобиль, дача и кооперативный гараж. А нам с тобой сестрица светлые воспоминания о боевом офицере – отце!

Сёстры замолчали. Зоя мыла посуду, Ольга вытирала и составляла стопочкой на столе. Обе думали об одном. Их отец прошёл Афганистан и обе Чеченские кампании, мать практически воспитывала их одна. Ушла она рано от тяжёлой болезни, надо отдать должное, папа не отдал управление хозяйством другой женщине, а старался как можно чаще бывать дома. Первое время после трагедии с ними жила тётка из Владивостока, а когда девочки- погодки немного отошли от печали, родственница вернулась в родные пенаты. С двенадцати лет дочь Ольга планировала стать переводчиком, ей давались иностранные языки, Зоя хотела танцевать, в крайнем случае, могла бы стать артисткой кино, но отец резко поменял их планы. Он всегда мечтал иметь сыновей, и коль судьба распорядилась по-другому, пришлось корректировать будущую реальность. В военное учебное заведение девочек отправить рука не поднялась, хоть и были возможности, а вот служить в сфере охраны закона и порядка самый лучший путь. После окончания школы сначала Зоя, а через два года и Ольга поступили Университет на юридическое отделение.

– Зачем ты так, – Зоя посмотрела сияющими глазами на сестру. – Важно, чтобы отец был счастлив!

– Ну, ну, известны такие пройдохи. Сейчас странное дело веду о разводе. Одна девица из нашего города вышла замуж за иностранца, через несколько месяцев он её выставил. Немец из социальных сетей узнал, что экс-супруга уже вышла замуж в Англии. Он затребовал свидетельство о ликвидации брака, для этого нанял меня, а такого документа в природе не существует! Выяснилось, что и до моего клиента женщина состояла в официальных отношениях с кем-то из-за рубежа.

– История наводит на мысль, что девица заключает браки из корыстных соображений?

– Вот именно! Мошенничество чистой воды! Только её не зацепить никаким образом.

– Ну почему? У тебя на руках доверенность на ведение дел от клиента, и ты представляешь его интересы здесь в России. Подавай заявление на возбуждение уголовного дела.

– На каком основании?

– Основания тебе должен дать клиент. По какой причине он выгнал даму? Она ему изменила?

– Майершайн бы мне сказал, – Ольга пожала плечами. – И почему ты не рассматриваешь вариант, что они не сошлись характерами?

– Не сходятся характерами в двадцать лет, а в зрелом возрасте не заключают брак лишь на безоглядной любви. Европейцы воспитаны в других традициях, при возникновении противоречий они пытаются их решить. Они не умалчивают, а копаются в проблемах: алкоголиков отвозят на приём к психоаналитикам, при нервных срывах устраивают в неврологическую клинику, если проблемы в сексе, бегут к сексопатологу. С твоих слов, Майершайны прожили в браке всего несколько месяцев и причина расставания должна быть достаточно веская.

– Даже не представлю, какая?

– Как вариант: она его обокрала! – Зоя подала последнюю вилку и вытерла руки о конец полотенца, которым протирала столовые приборы сестра. – Пусть он составит список ущерба и вышлет тебе. Если даму не остановить, она далеко пойдёт.

– Если девица уже в Англии и не собирается возвращаться? Ты знаешь, власти Великобритании вороватых беглых олигархов не выдают российскому правосудию, а с мелкой сошкой, и возиться никто не станет. Тратить деньги на депортацию, проводить экспертизы документов и полицейское расследование миграционные службы не захотят. Всё! Дело сделано, дама под защитой английской королевы!

– Когда примерно был заключен новый брак?

– Пару месяцев назад.

– Тогда, с чистой совестью, подавай заявление, если, конечно, клиент напишет сумму ущерба. У меня есть идея, позже поделюсь, – Зоя поправила волосы. – По поводу отца, я не думаю, что он с нами так поступит. Офицерская честь для него не пустое слово, несмотря на то, что сейчас он мне напоминает героя Армена Джигарханяна из фильма «Здравствуйте, я ваша тётя», такой же прихрамывающий, прямолинейный:

«Донна Роза, я простой солдат и слов любви не знаю»!

Сёстры заразительно засмеялись.

– Ой, – Ольга одёрнула руку, ожёгшись, перекладывая курицу на блюдо. – Странное понятие «офицерская честь» как будто есть честь шахтёрская, водительская, спортивная, женская! Честь она или есть или её нет! Шаварш Карапетян спас из тонущего троллейбуса сорок шесть человек. На тот момент его почитали как многократного чемпиона СССР и Европы по подводному плаванию, на счету спортсмена восемь мировых рекордов. Ему не нужна была слава. Однако весь мир заговорил о нём после героического поступка в 1976 году! Футболисты Кокорин и Мамаев от огромных гонораров и вседозволенности лупили людей, ломали об головы стулья! Они тоже прославленные спортсмены, но народ узнал этих «героев» после грязного, пьяного дебоша в ресторане!

Уже позже, проводив гостей и убрав со стола, сёстры заварили чай и устроились на кухне под абажуром. Отец, устав от суеты задремал возле телевизора, и им никто не мешал насладиться покоем.

– Давай переночуем здесь в нашей комнате, – предложила Зоя.

– Мне надо ехать, муж ждёт. Он, конечно, без эмоций и никак не выдаёт своих переживаний, но я–то знаю, что он волнуется. Да и на работу завтра.

– Меня никто не ждёт, – Зоя отхлебнула из чашки.

– И что, на горизонте никого нет?

– Есть один следователь высокий, сильный, – Провоторова закатила глаза, – но такой нерешительный, и ведь я вижу, что нравлюсь ему.

– Ты не можешь, не нравится! – Ольга поставила локти на стол, опустила подбородок на ладошки и хитро посмотрела на сестру. – Расскажи, он в разводе, алиментщик, дети есть?

– Сын подросток. Аристархов недавно перевёлся в наше Управление, до этого жил в другом городе. Там какая-то личная трагедия, я точно не знаю.

– Нечего в прошлом ковыряться, живи настоящим и сама прояви инициативу, пригласи кран починить или на футбол.

– Ещё не хватало! – Зоя засмеялась, – нет уж, подожду, когда он сам созреет!

– Подождёт она, – качнула осуждающе головой сестра, – жить надо сегодня и сейчас!

– Представь, приду я к ним в дом, а сын насторожится, как мы с тобой сегодня, и подумает, что это за хреновина с горы появилась на моей территории, хочет оттяпать дом, а самое главное отца и его внимание!

– Ты не девочка юная, найдёшь подход к пасынку, – Ольга отхлебнула из чашки.

– И так не хочется работать! Рассматривать окровавленные места преступлений, рыться в карманах убитых людей. Я бы не стала актрисой, но и юридическая стезя не моя, зачем отца послушала!

– Всё в порядке, сестрёнка, дело не в работе, просто тебе нужна семья. Человек не может жить один. А хочешь, поехали ко мне, переночуешь, а завтра я тебя довезу до Управления, ты мне как бы невзначай покажешь своего воздыхателя.

– С ним вообще ничего не ясно, может я всё себе придумала, поэтому и показывать некого! Сегодня останусь у отца, в пустую квартиру возвращаться не хочу!

Сёстры прошли в прихожую. Полупанова накинула куртку и уже возле дверей повернулась к сестре, вспомнив её слова:

– А какая у тебя идея по поводу экс жены Майершайна?

Зоя непонимающе уставилась на Ольгу, её мысли летали возле Аристархова.

– Ты про что?

– Очнись! – Полупанова легко тряхнула руку сестры. – Что за идея?

– А вот ты о чём! – Зоя хлопнула себя по лбу. – Ты знаешь, как давно дама зарегистрировала брак с гражданином Англии?

– Я уже говорила, месяца два тому назад. Как только клиент увидел её свадебные фотографии в сети, сразу начал искать возможность получить дубликат свидетельства о разводе.

– По законам Англии, после заключения брака, жена должна покинуть страну и подать документы на оформление «споус» визы жены здесь в России. Документ она получит не раньше чем через шесть месяцев, некоторые ожидают год и больше. Так что эта дама, должна быть ещё здесь, в любом случае, на территории России.

– Я навестила мать, но та не видела Изабель уже долгое время.

– Может, врёт или что-то скрывает?

– Не думаю, она выглядела искренней. Да и зачем ей это?

– В любом случае, если немец напишет заявление о краже или каком-нибудь ущербе, у тебя будут основания для подачи заявления в полицию.

***

Вольфганг лежал в темноте с открытыми глазами, пролистывая недавнее прошлое. Он познакомился с Изабель в Турции. Женщина пленила его лёгкостью, каким-то шармом, которого не замечал у немецких дам, а главное, она сносно говорила на английском, от чего не возникало проблем в общении. Уже позднее до него дошло, что он подсознательно хотел обрести семью. Сначала мужчина предпринял попытки восстановить отношения с собственными детьми. Он нашёл их в социальных сетях, писал, пытался звонить, всё-таки прошло время, сын с дочерью уже люди взрослые, самостоятельные и на ситуацию должны иметь собственное мнение, а он навсегда останется для них родным человеком! Однако никто на контакт не пошёл, наверное, мать так промыла мозги, что отец выглядел в их глазах как минимум монстром и предателем. Вольфганг хотел встретиться с сыном, рассказать свою, правдивую версию ухода из семьи. Если дочь может и не понять, то сын старше её на пять лет, он мудрее, мужик мужика всегда поддержит! Однажды отец дождался парня возле крупного супермаркета. Высокий красивый брюнет катил тележку с продуктами, Вольфганг даже залюбовался, глядя на атлетическую фигуру, сам был таким. Он окликнул сына по имени. Парень остановился на секунду, а когда увидел постаревшего отца, отвернулся, забросил пакеты с продуктами в багажник машины и, не возвращая тележку в магазин, уехал, оставив пожилого мужчину со своими печальными мыслями. Время, проведённое после операции сначала в клинике, потом дома показало, насколько он слаб и беспомощен. В больнице за ним ухаживали, приносили еду, таблетки, даже водили в туалет. Да и вообще он не грустил, рядом с такими же хромающими и перевязанными в ортопедическом отделении. А вот в съёмной квартире пришлось сидеть одиноким перстом, курить и смотреть в окно, где протекала жизнь. Наверное, именно вынужденное заточение заставило переехать в курортный турецкий город, где почти круглый год сновали толпы туристов, светило солнце и переливалось изумрудами Средиземное море. Они знали друг друга меньше месяца, но она с лёгкостью согласилась выйти за него замуж. Потом Вольфганг корил себя за то, что поддался первому чувству, возникшему в том месте, где правят не мозги, а животные инстинкты. Такие порывы, как правило, ни к чему хорошему не приводят, недаром говорят, что чувства проверяются временем. Но тогда мужчина об этом не думал, жара, море, лёгкое вино и круглосуточный праздник туристической Мекки сделал своё дело. Регистрировать брак они улетели в Данию. В Германии такая процедура требовала времени и целой кучи документов от русской невесты, а датское государство с лёгкостью регистрировало всех желающих, и брак являлся легитимным во всех странах мира.

Неудовольствие друг другом, мелкие ссоры и даже раздражение начались почти сразу по возвращению из Европы. Может она стала причиной, может он, а может пелена спала. С яхты, по настоянию женщины, они переехали в съёмную квартиру, и это уже не нравилось Вольфгангу, менялся весь уклад и быт, к которому он привык. Зачем тратиться на аренду жилья, если на марине есть всё – магазин, прачечная, здания с туалетами и душевыми кабинами, рестораны, бассейн и даже спа – салон с хамамом! Под натиском мужчина уступил, нашёл приличную, обставленную мебелью квартиру с балконом и видом на море. И всё же, отношения двигались не в том направлении, не туда, где жили надежды на тепло, уют, взаимопонимание и поддержка. Новая жена тратила деньги с лёгкостью фантиков из-под конфет. В элитных парикмахерских делала причёски, укладки, маникюр и педикюр, красила глаза и губы. Понятно, нанести лёгкий вечерний макияж это нормально, а накладывать грим, часами сидя у зеркала с самого утра какой-то тайный мазохизм. С мая по октябрь градусник на побережье поднимается до плюс сорока пяти градусов. На булыжных мостовых можно спокойно пожарить яичницу! Самое время сидеть в море или валяться под шезлонгом! Какой макияж, краска потечёт от жары через несколько минут после появления на улице, как часы на картине Сальвадора Дали «Постоянство памяти». И потом, женщина поменяла статус, стала женой, пора поменять и приоритеты, акцентировать внимание на кухне, уборке, глажке и уюте в квартире. А она без устали скиталась по магазинам, покупала наряды и обувь, словно её гардероб стоял совсем пустым. Он же всё время проводил на марине. Раз в три года яхта требовала капитального ремонта. Пользуясь тем, что лодка стояла пустая, Майершайн заключил контракт с администрацией инженерного корпуса, на выполнение определённых работ. Сотрудники марины подняли лодку из воды и поставили на площадку, предварительно расперев специальными приспособлениями. Чтобы сэкономить средства, наёмных работников не приглашал, все работы выполнял сам или просил о помощи знакомого англичанина – «марангоша» или «карпентера», что одно и то же и по-турецки, и по-английски значит плотник. Мужчины чистили днище яхты от водорослей и ракушек, наносили антифоулинг на корпус, перебирали мотор, шлифовали деревянные надпалубные конструкции и на несколько раз покрывали лаком. Вольфганг очень уставал, работа при сорокаградусной жаре изматывала, и давал знать о себе всё время ноющий сустав. После операции доктор предупредил, что вскоре потребуется операция на другой ноге. Такой день неуклонно приближался, Майершайн чувствовал это. Он возвращался домой после обеда, зачастую просто не заставал жену дома. Печальнее всего выглядела кухня, в которой сияли чистотой пустые кастрюли. Ну, не любит, не умеет женщина готовить, молодая ещё, научится, зато чистоплотная! Для немца Вольфганга очень важен был «заубер» в доме, то есть порядок, и хозяйка распределяла каждую мелочь на своё место. На этом, кажется, её достоинства заканчивались. Мужчина хотел верить, что со временем отношения в семье изменятся, хотя, в глубине души, понимал, что Изабель уже сформированная личность, которой далеко за тридцать, и тешить себя пустыми надеждами не имеет смысла. И всё же у них семья, любовь, вдвоём можно преодолеть все трудности! Вольфганг умел готовить, любил и с удовольствием хозяйничал на кухне. Зачастую ужинали дома, но если он сильно уставал, выезжали в город перекусывали в каком-нибудь ресторанчике. Перед сном, сидя на балконе и вглядываясь в море, он выпивал немного виски, а она в это время сидела возле телевизора и цедила кефир. Вольфганг отличался постоянством, даже толстостенный бокал для тяжёлого алкоголя привёз из Любека. Зачастую он обыскивал полки и находил низкий стакан с белым ободком в раковине. В такие моменты накрывало глухое раздражение:

«Зачем брать мой единственный бокал для виски и наливать туда кефир? На полках полно кружек, чашек и бокалов нет, она использует именно мою посуду!»

Их разговоры постепенно свелись к скупым приветствиям по утрам и пожеланий спокойной ночи вечерами. Неожиданно поведение жены изменилось, она стала покладистой, разговорчивой и даже перестала таскать его стакан для виски. Через несколько дней он понял причину изменений – женщина захотела уехать в Европу. Она ластилась и уговаривала продать после ремонта яхту, купить недвижимость в Германии и осесть там.

– Зачем тебе Европа? – недоумевал Вольфганг, – здесь тёплое море, у тебя есть всё для достойной жизни, даже яхта! И потом, нам будет довольно сложно прожить только на мою пенсию вдвоём! Германия дорогая страна!

– Разве у тебя нет сбережений? – жена недовольно передёргивала плечами. – После продажи лодки мы распределим средства, я наводила справки, можно купить квартирку в пригороде какого-нибудь крупного города.

– Что буду делать я в скворечнике. С инвалидностью мне будет довольно сложно найти работу. Здесь мы можем путешествовать по морю, много находимся на свежем воздухе, купаемся, едим круглый год свежие овощи и фрукты!

Никакие увещевания и резоны на Изабель не действовали, и в голову мужчины закралось подозрение, которое впоследствии переросло в уверенность, что весь сыр бор с браком нацелен был не на создание семьи, а на получение документа для проживание в Европе. Начались склоки, перепалки, переходящие в скандалы. Часто Вольфганг оставался ночевать на пыльной яхте. Он брызгал себя антимоскитным спреем, укладывался на палубе, смотрел в ночное небо и думал, что сделал не так?

И всё же отношения неумолимо двигались к логическому завершению. Однажды он вернулся домой в неурочное время весь пыльный, потный и уставший. В квартире застал помимо жены ещё одну женщину и двух чернявых мужчин. Компания смеялась, пила вино и угощалась турецкими сладостями. Майершайн не сказал ничего, только недобро зыркнул глазами и удалился в душевую. Вернувшись с полотенцем на шее и в свежих шортах, не обнаружил никого, и даже жена исчезла. На столе стояли стаканы с остатками вина и пепельница полная окурков. Он залез в шкаф, где держал наличные сбережения в евро и ничего не обнаружил. Мужчина и раньше замечал пропажу то десяти, то двадцати, то пятидесяти евро, но ничего не спрашивал у Изабель. Конечно, она могла обменять на лиры и потратить на парикмахера или спустить в торговом центре на шмотки, но в семье должно быть принято, говорить о предстоящих расходах. Майершайн не считал себя скрягой или жадиной, но он должен распределять средства сначала на важные нужды – оплата марины, аренда квартиры, счета за воду и электричество, питание, а уже потом шмотки, маникюры и прочая ерунда, без которой можно спокойно обойтись.

Жена вернулась поздно вечером, даже не сочла нужным открыть рот для приветствия и тактику выбрала молчаливо агрессивную. Вольфганг смотрел новости по телевизору и даже не двинулся при появлении жены. Она прошла на кухню, в стакан для виски налила кефир и проследовала в спальню. За своим гордым демаршем женщина даже не заметила, как муж следит взглядом за её передвижениями. Он поднялся, взял из прихожей сумочку, которую сам же и покупал, зашёл в спальню и ровным голосом спросил:

– Это ты взяла деньги из шкафа?

– Какие деньги?

В свете ночника он увидел, как глаза женщины забегали, и пальцы затеребили подол ночной сорочки. Как-то невпопад Майершайну стало смешно. Его бывшая страсть и любовь выглядела жалко и глупо. Она сидела лохматая на кровати и держала в руках стакан, а на губах, словно клоунская разукрашка белели кефирные разводы. Он вздохнул, в другое время можно было бы и посмеяться.

– Из шкафа пропали пять тысяч евро. Деньги взяли твои гости или ты.

– Ты с ума сошёл? – Изабель не двинулась с места, презрительно улыбнулась и вытерла тыльной стороной ладони рот.

Вольфганг вытащил из-за спины сумочку и начал рытья в отделах. Женщина прытко соскочила и схватила ремешок, пытаясь вырвать доказательства своей вины. Мужчина с силой оттолкнул, от чего жена упала на кровать.

– Ты не смеешь меня обыскивать!

– Ещё как смею. Забыла, ты находишься на моём содержании!

В тот момент Майершайн понимал, что они поссорятся, и всё же он простит её, но ещё одна находка всё поставила на свои места.

– Ну вот, две купюры по пятьсот евро! Где остальные? – на кровать летело содержимое сумочки. – А это что? – он близоруко приблизил к глазам сложенные вдвое листы, через секунду поднял глаза и с великим сожалением покачал головой – Электронные билеты в Россию на завтра. Хотела исчезнуть, пока я работаю на яхте, чтобы избежать разговоров и объяснений. Ты получила плохое воспитание.

Повисла пауза. Женщина выдавила:

– Я же просила, давай переедем в Европу! Ты не сделал для меня ничего, а мне нужны европейские документы!

– Убирайся! На сборы двадцать минут!

– Совсем идиот! Куда я пойду ночью?

– Мне не интересно. Сама не уйдёшь, выставлю силой. Станешь орать, вызову полицию и обвиню тебя в краже.

Изабель уложилась в десять минут, оказывается, чемоданы уже стояли упакованными. Позже, помимо крупной суммы, он обнаружил пропажу коллекции дорогих часов и драгоценных изделий.

От воспоминаний отвлёк резкий телефонный звонок. Немец вздрогнул от неожиданности и глянул на часы – кому он мог понадобиться в половине одиннадцатого ночи?

– Добрый вечер господин Майершайн.

Он услышал хороший английский Полупановой и автоматически буркнул:

– Уже доброй ночи.

– О, извините, я всё время забываю, что с Германией два часа разницы. Если вам неудобно говорить, позвоню завтра.

– В России вообще глубокая ночь, но всё в порядке. Просто не ожидал снова вас услышать. Кажется, мы закончили сотрудничество или остались какие-то вопросы?

– Вы знаете, есть ещё один путь, который поможет вывести Изабель на чистую воду. Если она нанесла ущерб или взяла без согласия какие-то ценные вещи, то при наличии вашего заявления, можно возбудить уголовное дело, и тогда женщину будет искать полиция, а у них совсем другие полномочия.

– Вы попали в точку, эта аферистка обокрала меня, но никаких заявлений я писать не стану. Это был мой выбор и моя ошибка. Начну бракоразводный процесс на территории Германии в стандартном порядке. Только хочу спросить вашего совета.

– Да, я внимательно слушаю.

– Через месяц я ложусь на операцию. Какое-то время не смогу передвигаться без посторонней помощи, а ещё собака останется без присмотра. Я познакомился с женщиной, она русская, но не могу представить, на каком основании могу её сюда пригласить на долгий срок? Между нашими странами всё так сложно!

«Вот неймётся мужику, с одной развод ещё не получил, уже с другой шашни завёл, – скривилась мысленно Ольга на том конце провода. – С аферисткой быстро нашлись и возможность, и время, а вот душевную женщину оформить в Европе будет сложно. Хотя!»

– Ваша знакомая может оформить рабочую визу категории Д. Это сделать не сложно при наличии у неё вашего приглашения по уходу за больным. То есть вы берёте на себя ответственность за проживание, питание и медицинское страхование. Думаю, немецкие социальные службы пойдут вам навстречу и помогут составить документы.

– Отличный выход! Такая идея не приходила мне в голову.

Полупанова хотела попрощаться, но какая-то смутная мысль остановила её. Голос немца уже отдалился, когда Ольга уцепила ускользающую ниточку:

– Вольфганг, ещё раз извините, вы могли бы выслать мне фотографию Изабель?

– Я удалил всё, что связывало меня с этой женщиной. Никаких хороших воспоминаний не осталось. Зачем фотографии вам?

В голове Полупановой пролетела мысль: Клеопатра считалась эталоном красоты, а на самом деле имела рост 152 сантиметра, достаточно крупный нос, острый подбородок, тонкие губы и коренастую, далёкую от эталонных женских форм фигуру. Внешность Маты Хари тоже овеяна множеством легенд и мифов. На самом деле первая исполнительница стриптиза не отличалась изяществом. Она имела плотное телосложение, объёмный живот и сосем не танцевальные ноги.

– Аллё, вы слышите меня?

До Ольги донёсся голос Майершайна.

– Да, я здесь, – она сама не знала, зачем нужны снимки этой женщины. На самом деле ей двигало женское любопытство. Ирина Игоревна начальница паспортного стола выглядела очень эффектно, однако, проведя несколько лет на сайтах знакомств, так и не вышла замуж за иностранца. Хотелось понять, как выглядит дама, которая с лёгкостью меняет иностранных мужчин. А может дело не во внешности, а в тех целях, которые каждая женщина ставит перед собой, когда регистрируется на подобных сайтах. Кому-то нужна семья, кому-то деньги, кому-то вид на жительство благополучного европейского государства. – До свидания господин Майершайн. Понадобится помощь в России, обращайтесь!

Ольга уже отвела трубку от уха, и в последний момент услышала слова собеседника:

– Если случайно встречу снимки в своих документах, вышлю на вашу почту.

Глава 8

Аристархов никак не мог уснуть. Он долго ворочался, скрипя пружинами дивана, наконец, сбросил ноги, посидел несколько секунд в темноте, потом сунул ноги в тапки, поднялся и направился на кухню. Из окна, словно из неоновой подсветки, лился лунный свет. Мужчина нажал на клавишу электрического чайника и, включив настольную лампу, сел за стол. Не порядок, конечно, но кухонную зону мужчины приспособили под свои разнообразные нужды. Здесь Петька делал уроки, иногда надевал боксёрские перчатки и мелко прыгал, размахивая руками, пытаясь нокаутировать невидимого противника. Периодически Степан, расстелив тряпицу, разбирал и чистил табельное оружие. Здесь же готовили еду, обедали, пили чай и обменивались новостями. Так было удобно и не важно, что такой распорядок не соответствовал санитарным нормам. Аристархов расчистил середину стола от вазочек, хлебниц, салфеток и разложил бумаги. Он досадовал на Беликова, который так и не связался с телевизионщиками, личность последней жертвы продолжала лежать холодным тюком в морге. Скорее всего, вопреки уверениям Станислава, он ещё хранил обиду на вероломных армян, поэтому дело вёл спустя рукава. Хорошо, что соображения хватило перебросить парня на другое дело, пусть вплотную займётся расследованием по факту убийства краеведа Игоря Миниханова. Зато Колышкин отрывался на работе по полной программе – пьянство с тестем опостылело, поэтому Александр проводил время на работе в ожидании, когда же гости покинут хлебосольный дом. Благодаря вынужденному рвению, младший следователь как следует прошерстил семьи, связи покойных мужчин и составил что-то вроде картотеки. Степан веером разложил перед собой карточки жертв. Если бы не национальная принадлежность, связать этих парней между собой никак бы не удалось, хорошо, Колышкин сунул свой нос в уставные документы товарищества «Облако рай». Но каким образом парни сгруппировались именно в этой организации?

Аристархов наизусть вызубрил доступную информацию на каждого, но снова и снова вчитывался в записи, перебирая карточки в поисках ускользающих связей.

Геворг Ашанян первая жертва, обнаруженная в начале ноября на окраине города на территории гаражного кооператива. Неизвестно, возбудились ли так органы и армянская общественность, если бы покойный не был племянником самого Ашаняна! И всё же, иноземные граждане быстро урезонили свой пыл, когда узнали, что отличный парень толком нигде не работал, деньги брал у родителей, в городе снимал квартиру. Он не только баловался наркотиками, но активно их распространял, ещё увлекался карточной игрой и женщинами с пониженной социальной ответственностью. В тридцать лет парень вкусил запрещённые удовольствия по полной программе! И тот, кто с ним расправился, скорее всего, имел на это все основания! Какой родитель не пойдёт на крайние меры, если узнает, что его чадо посадил на иглу кто-то пришлый! Да и со своим церемониться никто не станет! Ну не до убийства, конечно, хотя, кто знает, может, в свирепстве убийца не совладал с собой. Сам Аристархов, например, голыми руками за сына прикончит любого! Родители Геворга подозревали, что парень балуется запрещёнными препаратами, и в последнее время очень ограничили его в средствах. Вероятно, именно поэтому молодой человек опустился до распространителя. С кем водил дружбу их сын, не интересовались.

«А напрасно!»

Степан вздохнул, снова сравнив себя с другими родителями. Оказалось, трудно ответить самому себе о степени отцовской ответственности. Он убрал первую карточку и положил перед собой следующую: Микаэл Амазгуни оказался тоже парнем хоть куда, сверстник первой жертвы имел двоих детей и считался порядочным семьянином. И лишь на первый взгляд, а когда копнули глубже, стало понятно, что и этому молодому человеку были не чужды всякие прелести свободного образа жизни. Тело парня обнаружил пожилой сторож на стройке. На рассвете его разбудил лай собаки. Старенький лабрадор вился с громким визгом возле дверей вагончика. Старик не особенно доверял четвероногому другу, тоже уже не молодой, спросонья шумит на каждый мышиный шорох и каждое появление кошачьей породы на территории стройки. Всё же оторвал голову от подушки, потянулся, натянул тёплые бурки и старенький тулупчик. Пёс тем временем не унимался. Как только старик открыл дверь, лабрадор кинулся вдоль забора, сторож засеменил следом. Уже светало, и тело пожилой мужчина увидел сразу. Он даже не стал к нему приближаться, чтобы проверить пульс, а мигом развернулся и потрусил назад в вагончик за телефоном. Криминалисты обнаружили, что задушили Амазгуни в другом месте, тело привезли на автомобиле и через дыру в заборе затащили на территорию стройки. Поговорив с женой, полицейские выяснили, что брак давно трещал по швам. Работать Микаэл не желал, часто не ночевал дома, в семью денег не приносил, завёл дружбу с какими-то подозрительными личностями, но кто эти люди, жена не знает. Не до мужниных затей, малолетние дети забирали всё время и внимание.

Буквально через неделю при подобных обстоятельствах обнаружился труп Самвела Карапетяна, потом Симона Еврандуни. Мужчин убивали с периодичностью в неделю. Последнего Мелика Шахназаряна обнаружили в первых числах декабря. Три последних личности несколько отличались от предыдущих. Карапетян имел стабильную работу, о нём хорошо отзывались в автосервисе, где он чинил иномарки. Парню исполнилось двадцать восемь, он совсем недавно присоединился к дружной диаспоре из людей армянской национальности, поэтому ещё не успел обзавестись закадычными друзьями. Зато коллеги знали, что всё свободное время он проводил среди таких же неравнодушных к автомобилям, и участвовал в любительских скоростных заездах. Парень снимал однокомнатную квартиру на окраине города. В Россию приехал благодаря родственникам. Двоюродный дядя особенно жизнью парня не интересовался, поэтому ничего толкового о друзьях и досуге Самвела рассказать не смог, а квартирная хозяйка отдала полиции все нехитрые пожитки квартиросъёмщика, где ничего подозрительного полиция не обнаружила.

Симон Еврандуни зацепился в России тоже недавно. Он оказался самым молодым среди жертв. Парню исполнилось двадцать пять. Он учился в московском институте культуры на заочном отделении и, несмотря на то, что жил у дальних родственников в областном центре, часто отлучался по учебным делам в столицу. Содержали юношу родители, которые регулярно подпитывали кошелёк парня приличными суммами. Они проживали в Ереване и после трагической гибели сына проклинали всех богов, что оставили паренька без родительской опеки.

Последний убитый Мелик Шахназарян отличался дисциплинированностью и здоровым образом жизни. Родители покинули родину одни из первых, следом за основателем диаспоры Ашотом Ашаняном. Они потянулись в крупный областной центр в поисках лучшей жизни, когда мальчику исполнилось двенадцать. За восемнадцать лет проживания на чужбине, они проросли корнями, обзавелись знакомствами и связями. Мелик закончил спортивный колледж, активно занимался спортом и получил звание кандидата в мастера спорта по боксу. Тяжёлая травма не дала возможности двигаться дальше, и он перешёл на тренерскую работу.

С прижизненных фотографий, разложенных на столе, все пять молодых мужчин примерно одного возраста, убитых одинаковым способом, при схожих обстоятельствах, смотрели на Аристахова безмятежными чёрными глазами, но во взглядах следователь читал немой укор. Впереди молодых людей ждала долгая жизнь, но чьи-то руки вероломно разрушили будущие надежды, затянув верёвку на шее. За что он их жестоко убивал? По какому принципу выбирал? Молодых армян в городе много, почему именно эти парни? В порыве злобы душил первых, кто попал под руку? Чем могли привести в жуткое негодование именно эти ребята? Невольно Семён оглянулся на дверь, за которой сопел сын Петька. Родители этих парней тоже строили планы на внуков и на свою опору в старости. Как не силился понять следователь, у него не получалось свести всех пятерых в одной точке. Их объединяла только молодость и принадлежность к одной национальности. И ещё один немаловажный нюанс – трупы появлялись в разных местах города. Преступник сначала лишал жертву чувств каким-то парализующим химикатом, название которого криминалисты так и не выяснили, потому что к моменту обнаружения трупов эфирные масла испарялись. Потом он душил и оставлял армян в малолюдных местах. Значит убийца сильный человек, потому что с лёгкостью перемещал тела и соответственно имеет автомобиль! Вопрос, каким образом душитель ни разу не попал в поле зрения камер наблюдения, которых полно на центральных улицах города? Криминалист Провоторова проверила телефоны и предоставила распечатки звонков за последние шесть месяцев, но молодые люди хоть и имели широкий круг общения, однако подозрительных номеров криминалисту зафиксировать не удалось. Только Геворг Ашанян хранил в телефоне номера проституток и ещё кое-каких сомнительных личностей. Связи с миром наркоторговли он шифровал тщательно, но следствие особенно в эту точку не нажимало из тех соображений, что убить за наркотики причина найдётся, а вот кому помешал студент института культуры, работник автосервиса или мастер спорта по боксу? Выход один, ещё раз навестить родных и близких молодых людей, а потом направиться в управление элитного посёлка «Облако рай». Аристархов мысленно прикинул план действий на завтра и понял, что одному за день не управиться, к семьям троих придётся отправить младшего следователя Колышкина.

***

Станислав Беликов трудился в органах внутренних дел двадцатый год. За время службы повидал всякого, но от жутких и жестоких картин не очерствел и не покрылся холодным металлом. Он считал себя хорошим отцом, мужем и сыном. Отец умер давно, а вот матери он не дал прозябать в одиночестве, посоветовавшись с женой, продал трёхкомнатную квартиру в центре, купил дом с приусадебным участком на окраине в тихом районе и забрал старушку к себе. Добираться до работы пришлось в два раза дольше, но зато душа не болела за мать. Имелся у Стаса один пунктик, который он старательно от всех скрывал – полицейский, окончивший ВУЗ ещё в советские времена и изучавший научный атеизм свято верил в приметы, колдовство и магию. Глупо, конечно, иногда размышлял Беликов, но на самом деле у него имелись на такую веру веские причины. Когда-то привокзальная цыганка поймала парня за руку и выложила всю его будущую жизнь, проникновенно заглядывая в глаза. Правда, пятак за работу выклянчила. Беликов безболезненно и со смехом расстался с бумажкой, а предсказания с того момента начали сбываться. Он встретил свою будущую супругу, у них родились дети – мальчик и девочка, в общем, всё, как говорила цыганка! Ни разу не усомнился Станислав в силе предвидения и не позволил себе думать, что в любом случае встретил бы жену, да и дети родились без прогнозов гадалки, и сложилась бы судьба, как у каждого средне – статистического человека. В студенческие годы Беликов увлекался мистической прозой Валерия Брюсова, Проспера Мериме и Оскара Уайльда. Однажды Станислав побывал на спиритическом сеансе, и долго потом в памяти всплывала тарелочка, бегающая от буквы к букве по белому фону ватмана. Он по несколько раз пересматривал передачи «Битва экстрасенсов», верил в хрустальный шар, гадания на бобах и картах таро. Сам к гадалкам не нырял, хватило той цыганки, боялся разрушить карму или узнать что-то страшное из будущего. Как говорится – не буди лихо, пока оно тихо! Посмотрел «Битву экстрасенсов», пощекотал нервы, а переступать порог в мир духов не решался. Когда он перечитал протоколы допроса Миниханова, то обратил внимание на рассказ краеведа об усадьбе купца Овчинникова. Странное дело, но Станислав родился и вырос в этом городе, но байки про страшный дом слышать не довелось. Правда ненадолго судьба забрасывала его на чужбину, на армянскую землю, но кто знал в тот момент, что некогда братские народы начнут обособляться с диким остервенением и ненавистью ко всему русскому! В любом случае, мистическая история монстра Овчинникова, странным образом прошла мимо ушей оперативника.

Беликов почти подъехал к Управлению, но любопытство взяло верх, он миновал нужный поворот и направился в сторону старого города. Автомобиль долго плутал в паутине улочек частного сектора и неожиданно выскочил на просторы парка, где случилось последнее убийство, а вид на реку перекрывал величественный особняк. Строение словно подпорки держал ряд колонн. Зданию требовался ремонт, кое-где облупилась штукатурка, оголяя кирпичную кладку, и всё же особняк не выглядел ужасающе, как рисовало воображение. Именно к такому стилю стремились нувориши, строящие для себя особняки, словно в нелепом роскошестве выкладывали на обозрение собственное богатство. Часто получалось довольно плохо и нагромождение колонн и лепнины ужасало безвкусицей. Современные миллионеры, как оказалось, совсем не были готовы к изобилию денег, тратили их без мозгов и фантазии. Строили огромные дома, а жили в одной комнате, покупали супер-джеты, а не перелёты время находилось лишь раз в год, а на яхтах путешествовали безмозглые любовницы и пили шампанское по сто долларов за бутылку. Те, кто решался отойти от дел, чтобы насладиться бездельем и богатством, скоро теряли доходы и бизнес.

«Время меняет приоритеты, – думал про себя Беликов. – Если раньше при имени Мерлин всплывало лицо голливудской красавицы, то сейчас новое поколение отметит жуткую физиономию Мерлина Мэнсона».

Полицейский вышел из машины и направился к зданию. Оказалось, что всё не так печально – во дворе стояла строительная техника, слышались звуки работающих перфораторов и гулкие голоса внутри здания.

«Кто-то всё же не испугался шлейфа проклятий и взялся за реанимацию усадьбы, – мелькнуло в голове Станислава. – А денег на этот проект нужна прорва».

Беликов поднялся на крыльцо, под ногами заскрипел строительный мусор, от чего из-под мешков с цементом в угол метнулась то ли кошка, то ли крыса. Открытые дубовые створки дверей подпирали кирпичи. Следователь шагнул внутрь и помахал рукой перед глазами, разгоняя пыльную взвесь. Строительные леса окружили центральную широкую лестницу и колонны, а высокие резные двери, ведущие в купеческие покои с остатками позолоты, затягивала плёнка. Поражал внутренний простор приёмного зала и больше ничего. Время почти съело паркет, разрушило лепнину на потолке и покрыло патиной тяжёлую люстру. Несмотря на проклятия, кто-то всё же охранял некогда пышное убранство, иначе давно бы не висела затейливая люстра, исчезли остатки паркета и канделябры со стен.

Полицейский двинулся на голоса и на лесах увидел мужчин в оранжевых жилетках.

– Здорово, мужики! – Беликов задрал голову, придерживая на затылке кепку. – С кем могу поговорить?

– А что хотел? – один повернулся, держа в руке широкий шпатель.

– Надо узнать, кому сейчас принадлежит здание?

– Это не у нас, – махнул рукой второй, – иди с торца, увидишь прораба, он окна принимает, у него и спросишь!

Прораба он узнал сразу, крепкий мужик в рабочей куртке и высоких сапогах, руководил разгрузкой оконных рам. Беликов не стал тянуть резину, не сбавляя шаг, вытащил удостоверение и, вытянув руку с документом, обратился к работяге:

– Доброе утро, вы здесь главный?

– Пока так, но есть и повыше меня, позже прибудут, – прораб мельком глянул в развёрнутый квадрат. – Чем интересуется полиция? – он махнул рукой в сторону грузовой машины. – Сгружайте рамы под навес, да осторожней, за битые стёкла высчитаю с зарплаты! – прораб снова повернулся и с любопытством уставился на визитёра.

– Ух, ты, стеклопакеты деревянные, не пластиковые! – губы следователя удивлённо опустились вниз. – Если из лиственницы, да на всё здание, тянет на огромные деньги!

– Из лиственницы. Выполнены по скандинавской технологии, – кивнул строитель, – Хозяин, видать из богатых, затраты здесь немалые.

– А кто купил?

– Понятия не имею, нам, наёмным рабочим не докладывают. Вы у начальства интересуйтесь, у них договора на выполнение работ.

– И что за строительная компания?

– «Зелёный город» слышали про такую?

Беликов отрицательно мотнул головой, а прораб, тряхнув пачкой, вытащил сигарету, сунул в рот, прикурил и шумно выпустил первую струю дыма.

– И не услышите, это московская строительная фирма, а мы здесь субподрядчики. Местное руководство «Стройинвест» спрашивать бессмысленно, нам разницы нет, получили приказ, и приводим его в действие, лишь бы работа оплачивалась без задержек.

– Материалы откуда получаете?

– По-разному, что-то закупаем на месте, а вот стеклопакеты привезли с какого-то завода из Подмосковья. Так почему полиция интересуется? Объект реставрируется по соответствующей технологии для сохранения культурного наследия. Строители укрепляют основание, а для восстановления росписи на стенах из Москвы приедут реставраторы. Никакой перепланировки, меняем оконные проёмы, потому что старые сгнили совсем. Поставим новые двери, абсолютно аналогичные тем, которые стояли раньше.

– Я здесь не как полицейский и не как надзорный орган, а как частное лицо, – Беликов приветливо улыбнулся. – Просто интересно, кто осмелился войти в проклятый дом, мало того планирует проживать на территории. Вообще здесь спокойно можно разместить: картинную галерею, музей, дом престарелых или детский дом.

– Мне о таких планах неизвестно, – прораб потерял к визитёру интерес, но возвращаться к работе не спешил – докуривал сигарету. – Вроде планируется какой-то центр. Вообще работаем в авральном порядке, почти круглосуточно. Хозяин, видать, сильно торопится.

Полицейский поблагодарил мужчину, глянул на часы и поспешил в управление – через двадцать минут у него была назначена встреча. А прораб вернулся к работе, сразу забыв о случайном разговоре.

Напротив Беликова сидела девушка, похожая на воробья в сильный мороз. Она громко сморкалась и тёрла мятым платком красный нос и опухшие от слёз глаза. Беликов смотрел на девушку и думал, что некоторые особи женского пола в печали стараются сохранить лицо, причёску и макияж, а такие, как вот эта – растрёпанная и заплаканная не заботясь о приличиях и внешнем виде, искренне предавалась горю.

– Прошу вас, успокойтесь, – Станислав заглянул в блокнот, – Маргарита Ивановна Курилина, – и протянул стакан с водой. Он терпеть не мог женских слёз до крайней степени, словно его душу надсадно тёрли наждачной бумагой. – Расскажите о своих взаимоотношениях с Игорем Минихановым.

– Мы хотели пожениться, – она снова закатила глаза, всхлипнула, уткнулась в стакан и захлюпала, глотая воду. – Мы вместе учились в Национальном исследовательском Университете, на факультете краеведение. Познакомились, когда я перешла на второй курс, а у Игоря это был последний год. После окончания он остался на кафедре, читал курс лекций, занялся написанием диссертации и давал частные уроки, а я устроилась в местный краеведческий музей.

– Проживали вместе?

Беликов спросил для проформы. В квартире убитого, кроме кое-какой косметики, расчёски и домашних тапочек, женских вещей не существовало. Мало того, на расчёске эксперты обнаружили волосы другого оттенка. Похоже, краевед делил постель не только с убитой горем Маргаритой Ивановной, а та зачастила, словно оправдываясь:

– Нет, мы живём с мамой в другом конце города. Вообще с Игорем мы не торопились съезжаться, дом готовился к сносу. Игорь хотел, чтобы я переехала к нему в новую квартиру. И потом, он был погружён в написание научного труда, а я, наверное, отвлекала бы его, – девушка как-то жалко пожала плечами и снова высморкалась.

– Если бы вы зарегистрировали брак, то Миниханов имел право прописать вас на своей жилплощади, несмотря на то, что дом признан аварийным. При рассмотрении жилищной комиссии, молодая семья могла бы получить жильё с большим метражом.

Станислав и сам не знал, к чему все эти рассуждения о квадратных метрах, просто рассуждал вслух, но неожиданно попал в точку. Глаза девушки прояснились, спала слезливая пелена, она глубоко вздохнула, допила остатки воды и поставила стакан.

– Вы правы, Игорь нашёл во мне удобную жилетку. Он звонил, когда возникала необходимость, например высокая температура или убрать в квартире, или помочь с диссертацией. Мы мало выходили вместе. Я для него была словно костыль. Вот когда нога срастётся, он выбросит подпорку за ненадобностью. Конечно, зачем ему серая музейная мышка, когда столько красавиц. Впереди его ждала успешная защита диссертации, новая квартира и совсем другая жизнь, – Маргарита глянула на полицейского глазами без тени горести. – А как вы нашли меня?

«Да, была без радости любовь, разлука будет без печали», – подумал Станислав и вслух ответил:

– Мы проверили звонки Миниханова, утром, накануне своей смерти он звонил вам, о чём вы говорили?

– Да уж, в ресторан он меня никогда не приглашал, даже в кафе мороженое или в забегаловку, типа пиццерии, – Курилина усмехнулась. – Договорились встретиться у него, чтобы поработать над монографией. Он писал об усадьбе купца Овчинникова, хотел через неделю сдать статью в один научный журнал, сам не успевал совсем. Голос Игоря звучал вполне спокойно, как всегда.

– Он рассказывал вам о том, как обнаружил труп мужчины в парке?

– Без подробностей, да меня это не особенно интересовало, но было заметно, что он нервничал.

– Как это проявлялось?

– Утром во время пробежки произошла история с обнаружением мёртвого мужчины, а вечером мы работали над статьёй. Понимаете, написание требует предельной сосредоточенности, а Игорь думал о чём-то другом. Хотя его можно понять, не каждый день спотыкаешься о покойника.

– У Миниханова были враги?

– Если и были, то я о них не знаю. У него и друзей, собственно не имелось. В студенческие годы Игорь дружил с ребятами, потом все разлетелись, кто куда, переженились, обустроились своей жизнью, и связи как-то испарились. Понимаете, он шёл к своей цели, корпел над диссертацией, раз в год навещал родителей в Казани, занимался спортом, а чтобы не тратиться на фитнес центры, просто бегал по утрам. На кафедре зарабатывал мало, приходилось экономить на всём, – она усмехнулась, – не курил и не пил пиво, которое очень любил. Он был не жадным, так как-то сложилось. Вообще он был не конфликтный, старался со всеми держать ровные отношения, наверное, от этого не имел ни друзей, ни врагов.

Маргарита замолкла на грустной ноте. Беликов не представлял, с какой стороны ещё подойти к девушке и есть ли в этих подходах смысл? Миниханов просто использовал Курилину в своих целях, и оставил бы её, когда достиг того, чего желал. Он не делился с девушкой своими переживаниями или перспективами на будущее, потому что она не входила в его жизненные планы.

– Вы знаете кого-то из его близких, родственников? Необходимо передать тело для погребения. А может, вы займётесь похоронами на правах бывшей невесты?

– Я? – Маргарита растерялась, она уже не знала, в каком статусе находится и стоит ли причислять себя к ближайшему окружению покойного. Девушка смутилась, но быстро взяла себя в руки и глянула на Беликова решительно. – Хочу, чтобы вы меня поняли, я работаю в музее и получаю зарплату близкую к символической. Такую же пенсию получает моя мать. У нас нет средств на погребение, а пользоваться сбережениями Игоря я не могу, так, как не являюсь законной женой. Его родители живут в Казани, – девушка полезла в сумочку и несколько секунд рылась, пока не нашла записную книжку. – Вот их телефон, – Курилина размашисто записала цифры, оторвала листок и протянула следователю. – Единственное, что я хочу забрать из квартиры Миниханова, это монографию о купеческой усадьбе. Я имею на неё полное право, потому что на написание потрачено много сил и времени!

– Квартира пока опечатана, вы решите этот вопрос с родителями, когда они приедут. Если вы скажете, что хотите продолжить научные изыскания и не оставите дело, которым занимался их сын, думаю, они с радостью отдадут все бумаги.

– Надеюсь так, и произойдёт, – девушка поднялась. – Я могу идти?

– Одну секундочку, – Беликов жестом вернул экскурсовода на место. – У меня вопрос, касающийся вашей профессиональной стороны.

Маргарита удивлённо воззрилась на полицейского, она не считала, что кого-то может заинтересовать её работа, так экскурсовод с указкой и монотонным голосом.

– Скажите, по каким критериям определяются здания, которые являются памятниками архитектуры, обладают исторической ценностью и подлежат сохранению?

– Так понимаю, вас интересует конкретно особняк купца Овчинникова? – Маргарита удивлённо посмотрела на Беликова. Тот кивнул, и девушка медленно, перебирая в памяти университетский курс, перечислила. – Сначала проводится анализ архивных документов, составляется историко-архитектурная справка, куда входит информация об архитекторе, о первом владельце и плановое восстановление первичного облика сооружения, для того, чтобы не утратить первоначальный облик, различные детали и элементы. На основе данных, объекты делятся на четыре категории, – Маргарита сунула мятый платок в карман куртки и начала загибать пальцы. – Первое – памятники, охраняемые государством; второе – здания, несущие архитектурную ценность и предложенные к охране; третье – постройки, представляющие интерес как этнографические застройки старых городов и четвёртое – элементы строений, например фасады, придающие городу определённый колорит.

Курилина замешкалась, собирая в памяти уже забытые знания, потом мысленно махнула рукой на точные формулировки и продолжила своими словами:

– Определить ценность и целесообразность сохранения объекта достаточно сложно, иногда легче и дешевле пустить под снос, чем восстановить, поэтому наши города потеряли всякий индивидуальный облик. На сегодняшний день, градостроительное вмешательство стало очень агрессивным. Бизнесмены рушат всё вокруг и возводят безликие жилые башни и торговые центры. В целях защиты исторической среды разработана концепция деления городских земель на защитные зоны.

Маргарита увлечённо рассказывала, пытливо уставившись на Беликова, словно спрашивая студента, усвоил ли он её слова. Полицейский заметил, что девушка часто заглядывает в глаза собеседнику, словно проверяет, соответствует ли реакция визави её ожиданию. Наверное, была бы её воля, она расхаживала по кабинету и втолковывала несведущему полицейскому основы сохранения архитектурного наследия. По большому счёту, Беликова интересовали совсем другие вопросы, например, почему усадьба так долго не находила хозяина, а тут вдруг такие перемены? Кто мог купить особняк? Сколько он может стоить? И что может получить взамен владелец кроме эстетического наслаждения от обладания отреставрированным зданием? Он отдавал себе отчёт, что заинтересовавшись историей усадьбы, он уходит в сторону от основного расследования, а именно важно выяснить, кто убил пятерых армян, что за человек лежал в виде трупа на аллее парка и наконец, кто жестоко и хладнокровно задушил самого Миниханова. Однако полицейский не перебивал девушку, внутреннее чувство подсказывало, что возрождение особняка именно в этот момент как-то связано со всеми убийствами. Но как? Может он придаёт этому факту несуществующее значение? Усилием воли, Станислав вернул своё внимание к голосу Маргариты Ивановны.

– В свою очередь, зоны делятся на три категории: первая зона – по регламенту строители не могут закрыть обзор к памятнику или возвести здание не соответствующие масштабу. К примеру, вы можете себе представить высотки в непосредственной близости к памятнику Юрию Долгорукову? Конечно, нет! Сразу потеряется величие! Во вторую зону не допускаются строительные организации с планами модернизации. Они не имеют права вести работы в пределах старой исторической части города, где находится кремль, старинные мостовые, крепостные стены. Вот к этой зоне как раз относится особняк Овчинникова. Ещё в советские времена шла ожесточённая борьба за каждый метр земли. Городской отдел архитектуры позволил снести старые дома, но возвести новые, разрешили не выше прежних строений, чтобы не нарушить ансамбль и подчеркнуть масштабность особняка. И уж конечно, не отдали ни сантиметра вокруг, чтобы не нарушить перспективный обзор с дальних подходов, – по губам скользнула улыбка. – Вы были возле особняка? – Беликов кивнул. – Впечатляет, не правда ли! Домики вокруг кажутся жалкими, рядом с монументальной величественностью, несмотря на облезлый вид.

– Разве не выделяются средства на реставрацию от государства?

– Только Московская область насчитывает 320 усадеб, не говоря о Липецкой, Тверской, Ивановской и других губерниях! Их восстановлению мешает федеральный статус, то есть государство признаёт, что это памятник федерального значения и, как собака на сене, никому не отдаёт, в то же время не находит денег на реставрацию. А это минимум полмиллиона долларов на каждую усадьбу! Постепенно ситуация меняется. Предприниматели на условиях жёстких обязательств, могут выкупать или брать в долгосрочную аренду заповедные зоны.

– То есть бизнесмен, вкладывая средства должен сохранить первоначальный облик здания и прилегающих парков?

– Именно так, вплоть до того, что реставраторы не имеют права менять колер фасада особняка! Впоследствии цена на обновлённый особняк взлетает на астрономическую высоту. Посмотрите в интернете, сколько стоит один дореволюционный кирпич царской эпохи ручной формовки!

– И такое продаётся?

– Историю можно продать на всех уровнях от смысла и идеи, до материального воплощения! Была бы цель и средства!

– И сколько же стоит один кирпич?

– Один имперский старинный кирпич можно приобрести за двадцать восемь рублей! Посчитайте, в какую сумму обойдётся особняк, особенно после восстановления!

– Вы верите в мифы о проклятиях этого места?

– Нет, – девушка провела перед собой кистью руки, словно отрезала. – Людям нравится щекотать нервы жуткими историями и страшные байки об особняке не оказались исключением. На самом деле причины для проклятий имелись, Овчинников был действительно монстром, и мёртвую девочку действительно нашли недалеко от реки, но причастность купца к её смерти осталась без доказательств. Я много работала с архивными документами и нашла полицейские протоколы с осмотра места происшествия. В тот год зима выдалась суровой, волки обитали вблизи людских поселений в поисках пищи. Девочка могла оказаться жертвой нападения голодных животных, а когда обнаружили тело, разбираться никто не стал, вспыхнул бунт. Купца определили в психиатрическую клинику, откуда он странным образом исчез. Ещё в старых газетах всплывала информация, что в особняке спрятан клад. Очень может быть, что байки о проклятии распространял сам Осип Федотович, для того, чтобы дом не перешёл в чужие руки. В общем, вопросов много. Я продолжаю работать в архиве, надеюсь раскопать какую-нибудь сенсацию и закончить монографию.

– Как выяснить фамилию нового владельца?

– Можете обратиться в городскую администрацию. Этими вопросами заведует главный архитектор. Насколько я знаю, особняк никто не хотел приобретать из-за высокой стоимости. Городские власти взвинтили цену, продавали не по остаточной стоимости, а по рыночной, прекрасно понимая, что помимо приобретения недвижимости, необходимо вложить огромные средства за подведение коммуникаций.

– Вы хотите сказать, что там нет туалета и электричества?

– Нет и водопровода! Когда сносили дома вокруг и возводили новые, то район газифицировали, оснастили канализацией и водопроводом, в особняк ничего не провели, как всегда на самое ценное не хватило средств!

– Большое спасибо. Вы действительно обладаете обширными знаниями, вот кому надо занимать должности в градостроительных организациях! – искренне восхитился Станислав. – Ну, не смею больше задерживать, если возникнут вопросы, я свяжусь с вами.

Курилина поднялась и ладонями разгладила заломы на юбке. Она уже не напоминала воробышка, и Беликов понял, что его похвала придала девушке уверенности. Оказывается, как мало надо для того, чтобы человек поверил в собственные силы. Долгое время девушка находилась в тени будущего доктора наук Миниханова, выполняла черновую работу, корпела в архиве, собирая пыльную информацию. Зато сейчас она продолжит работу, и труд будет опубликован под фамилией Курилина!

Как только за девушкой закрылась дверь, зазвонил телефон.

– Слушаю, Беликов.

– Станислав привет, – Аристархов находился на другом конце города. Он сидел в автомобиле и тупо ждал. – Я немного задержусь, приехал по адресу, где проживал Геворг Ашанян, хочу ещё раз поговорить с матерью. Соседи сказали, что вышла в магазин, уже дождусь её, не хочется ехать ещё раз. Что у тебя? Ты нашёл подругу Миниханова?

– И нашёл, и уже поговорил. Она ситуацию никак не прояснила, но я узнал, что особняк Овчинникова кто-то купил и сейчас там идёт интенсивная реставрация. Хочу метнуться в городскую администрацию и выяснить имя покупателя.

– Стас, совсем с ума сошёл? Особняк, каким образом фигурирует в нашем деле? Тебе совсем заняться нечем? У нас количество трупов увеличивается в геометрической прогрессии, а ты занимаешься посторонними делами! Вплотную занимайся Минихановым, разговаривай с коллегами, соседями, просматривай камеры наблюдения. Убийца не мог попасть незаметно в квартиру краеведа!

Глава 9

Аристархов умел ждать, но сейчас, когда каждая минута на счету, это тупое ожидание раздражало. Наконец он увидел, как возле подъезда остановилось такси, и из задней двери, кое-как выбралась грузная женщина.

«А вот и она».

Степан мысленно пролистал свои записи в блокноте и удовлетворённо хмыкнул, вспомнив имя матери Геворга Ашаняна. Он резво выскочил из автомобиля, не оборачиваясь, пискнул сигнализацией, и через пару секунд тронул женщину за локоть.

– Доброе утро Нонна Арамовна. Я из полиции, – Аристархов протянул удостоверение и попытался понять, сколько женщине лет. Лучики морщинок в уголках глаз, говорили о том, что армянке под пятьдесят. И всё же выглядела она неплохо – гладкий лоб, и пухлые губы, не стянутые возрастной резинкой, показывали, что женщина пользуется услугами косметолога. И только избыток веса прибавлял с десяток лет. – Мы можем с вами поговорить?

– Сколько ещё вы будете меня мучить? – женщина поставила пакеты с продуктами на скамейку возле подъезда, понимая, что так просто избавиться от собеседника не удастся. – Я уже всё рассказала.

– Вскрылись новые подробности. Я долго вас не задержу.

– Раз возникли новые вопросы, значит убийцу так и не нашли, – она тяжело опустилась на лавку и посмотрела на следователя снизу вверх чёрными, слегка на выкате глазами.

– Вам что-нибудь говорит название «Облако рай»?

Нонна Арамовна отрицательно качнула головой.

– Это бывший дачный посёлок на окраине города, сейчас интенсивно застраивается дорогостоящими коттеджами.

– Дела давно минувших дней, – женщина махнула рукой, – и странно, почему вас заинтересовал этот факт?

– Ваш сын оказался в списке соучредителей.

– Мне он никогда не говорил об этом, но я не удивлена. Мы приехали в город в 2006 году. Тогда мой брат Ашот ещё не достиг высот в бизнесе, а только-только раскручивал хлебопекарню. Сам с семьёй снимал квартиру, поэтому, когда мы приехали из Армении, то арендовали небольшой дом в частном секторе. Чтобы получить вид на жительство, нужна была регистрация по адресу, а владелец дома категорически не хотел делать для нас прописку даже временную. Это он надоумил купить дачный участок с сарайкой. Приобрели за копейки, дачный посёлок отрезали от водопровода и владельцы кто смог, тот продал, а остальные просто бросили огороды. Кому нужна сухая земля! В тот год началась дачная амнистия, и мы смогли приватизировать домишко, там и прописаться. Это потом уже переехали в эту квартиру, – женщина махнула рукой в сторону подъезда, – тут и зарегистрировались. А Геворг хотел вернуться в Армению, квартирка не большая, здесь ему не нравился климат, да и долго не мог обзавестись друзьями. Зато потом нашёл с наркотиками и блудом. Лучше бы мы с отцом его не держали, может в Армении такого не случилось! Всё думали, вот подрастёт немного, потом сам дорогу выберет. Выбрал в тридцать лет на кладбище! Вот сына похоронила, следом муж скончался от обширного инфаркта, – Нонна Ашанян поднялась и потянула тяжёлые пакеты. – Родственники зовут на родину, только я уже мужа не оставлю, с ними хочу лежать. Геворга похоронили в Армении, а сами будем покоиться на чужой земле.

– Я так понимаю, ваш сын использовал участок, как членский взнос в строительном сообществе?

– Может быть, сейчас это уже не имеет никакого значения, – женщина шагнула в сторону дверей подъезда и обернулась. – В то время так многие армяне поступали.

– Постойте ещё минуту, – следователь легко коснулся руки женщины. – Вы не находили какие-нибудь документы? Геворг должен был получить акции или свидетельство, удостоверяющее членство.

– После похорон я наводила порядок в бумагах, но ничего не обнаружила, так свидетельство о рождении и аттестат об образовании, – женщина пожала плечами. – А вам зачем?

– Мне без надобности, а вот вы, как главная наследница, можете получить процент с продажи недвижимости в посёлке «Облако рай».

– И что, большие деньги?

– Наверное. Эти места пользуются популярностью у местных богачей.

Неожиданно апатия с женщины спала, она оживилась:

– Получить материальную поддержку очень бы хотелось. Пенсии в России я не заработала, кормильцев нет, правда брат Ашот подкидывает кое-что на лекарства и еду.

– Ну вот, поищите документы, они вам пригодятся, когда затребуете свою долю от строительства.

Аристархов сел в автомобиль и прикинул план действий. Время неумолимо сокращалось, сутки от выделенных трёх дней подходили к обеду, а разговор состоялся лишь с матерью одного из погибших. Если приглашать всех по повестке, время и вовсе утечёт сквозь пальцы. Он вздохнул и набрал номер телефона жены покойного Микаэла Азмагуни. На том конце провода ответили молниеносно, словно палец лежал на кнопке подключения.

– Да слушаю!

– Добрый день. Вы жена Микаэла Азмагуни? – следователь услышал детский плач.

– Это я, что вам надо?

– Следователь Аристархов. Мы можем поговорить?

– У меня ребёнок болеет! Я жду скорую помощь! Хотите, приезжайте, по телефону вести беседы не могу, малыша из рук не выпускаю. Вообще, я уже рассказала на десять раз вам или вашим коллегам! Сколько можно…

– Буду через несколько минут.

Степан Евгеньевич не стал слушать речи раздражённой женщины и отключился. Через двадцать минут он стоял на площадке третьего этажа и нажимал на звонок. Дверь отворилась широко. Девушка лет двадцати пяти, замахала руками и зашипела:

– Да не трезвоньте! Малыш только что уснул! – она посторонилась, пропуская гостя. – Проходите на кухню, снимите обувь, пожалуйста! Ребёнок подхватил инфекцию, с животиком мучается, наверное, с пола что-то подобрал. Знаете, малыши всё тянут в рот.

– Извините, что так не вовремя, но дело не терпит отлагательств.

– Всё в порядке, врачи уже были, поставили укол, ничего страшного не обнаружили. Чаю хотите? И я с вами передохну.

– Не беспокойтесь. У меня собственно всего один вопрос, – Аристархов прошёл по коридору следом за хозяйкой и расположился на старой табуретке в чистенькой кухне.

– Вы знаете, я жить только начала, когда мужа похоронила. Понимаю, что это звучит дико, но жизнь с Микаэлом была не сахарной. Я армянка наполовину, мой отец армянин, а мама русская. Родилась в этом городе и воспитание получила здесь, поэтому мой менталитет, поведение и мысли отличаются от образа жизни тех женщин, которые приехали из Армении, – девушка суетилась возле стола, расставляя чашки. – Первые два года жили нормально, можно сказать душа в душу, родили первенца. Через какое-то время понеслось по кочкам. Знаете, сразу не заметишь, когда заканчивается одна жизнь и начинается другая. Сначала он меня шлёпнул, как-то в порыве гнева ударил, потом начал избивать систематически. Однако я надеялась, что он исправится, оправдывала мужа, думала, что раздражительность от нехватки денег, вот найдёт стабильную работу, и мы заживём. Муж стал гулять, часто не ночевал дома, и чтобы привязать его крепче, я рожаю малыша. Ой, какая дура тогда была! – девушка заправила выбившуюся чёрную прядь за ухо. – Нет, я не о детях, а о своих глупых надеждах. Вы думаете, что-то изменилось? – она разлила ароматный чай, достала из шкафа вазочку с печеньем и поставила перед гостем. – Стало только хуже. Не знаю, чем бы это всё закончилось, только нашли его убитым. А я осталась с двумя детьми на руках, но я не сетую, ребятишки моё счастье. Получаю небольшую пенсию по потере кормильца. Ещё родители помогают, – она отхлебнула из чашки и спохватилась. – А спросить что хотели?

– Меня интересует участие вашего мужа в строительстве посёлка «Облако рай». По документам он числится там в соучредителях.

– Вон оно как! – девушка удивилась. – Я знаю, он оказывал какие-то услуги этой организации, но чтобы муж мог стать членом управления, не предполагала!

– Какие услуги?

– Микаэл не делился подробностями, я слышала его телефонные переговоры, где часто упоминался посёлок «Облако рай». Может, находил квалифицированных рабочих, может, поставлял строительные материалы. Послушайте, я как наследница могу претендовать на какие-нибудь выплаты? Я видела рекламные брошюрки, там туалеты в домах по цене всей моей квартиры.

– Конечно, имеете право затребовать свою долю. Только необходимо выяснить, на какой процент от общего капитала можно претендовать. Мой вам совет, наймите адвоката, хороший специалист вынесет каштаны из огня. А вам могут просто отказать в доступе к нужной документации.

Уже сидя в машине, Аристархов усмехнулся, если вкладчики затребуют каждый свою долю, «Облако рай» может вылететь в трубу. Следователю жутко не хотелось ехать на другой конец города к дальним родственникам Самвела Карапетяна. Он полистал адресную книгу в телефоне, пока не наткнулся на нужный номер. Через несколько секунд в трубке послышался низкий хриплый, прокуренный голос, и следователь вспомнил крупного седого мужчину, который непрерывно курил. Это он первым допрашивал дальнего родственника в тот день, когда обнаружили тело двоюродного племянника. В памяти всплыл добротный дом, даже не дом, а хоромы. Ещё тогда он удивился, что при таких зажиточных родственниках, Самвел Карапетян снимал квартиру.

– Карапетян. Слушаю.

– Добрый день. Вас беспокоит следователь Аристархов.

– Добрый, – голос не дружелюбно буркнул. – Это опять вы? Нашли убийцу?

– Ищем, – коротко ответил полицейский. – У меня один вопрос, каким образом ваш племянник попал в соучредители предприятия «Облако рай»? Я так подозреваю, что для вступления в товарищество, необходимы средства, а Самвел трудился в гараже и зарабатывал на ремонте автомобилей. Это не великие деньги, если учесть, что необходимо было оплачивать съёмное жильё.

На том конце провода повисла недолгая пауза. Вероятно, Карапетян подбирал слова или прикидывал, стоит ли делиться информацией.

– Я вам объясню, в этом нет никакого криминала. Дело в том, что племянник понятия не имел о вложении. Я узнал о намерении дорогостоящего строительства на месте дачных участков случайно. Мой сосед крупный чиновник из муниципалитета проболтался. Мы как- то с ним выпивали, вот он и развязал язык. Я зацепился за такую возможность и попросил приятеля поспособствовать тому, чтобы стать членом общества. Сначала бизнесмены объединились в форме товарищества. Никакой недвижимости на тот момент никто не имел кроме земли, а старые дачи подлежали сносу, поэтому и вступительный взнос был не астрономическим, зато со временем мог принести немалые прибыли. На тот момент я не обладал нужными средствами, пришлось обратиться к двоюродному брату. Он живёт в Ереване, держит небольшой ресторан, переезжать никуда не планирует, а вот сына отпустил ко мне с лёгким сердцем. Когда я оформлял документы, то всё записал на Самвела, а сам представлял его интересы в организации.

«Скорее всего, хитрый армянин провернул аферу. Чтобы не светиться в налоговых службах, оформил документы на племянника, а прибыль естественно получал сам».

Для Аристахова картина прояснилась, однако понятия о преступнике не появилось, поэтому он потерял к разговору интерес. До него долетал хриплый голос Карапетяна:

– Позднее они поменяли форму и превратились в общество с ограниченной ответственностью.

– Всё понятно, – перебил следователь, – где я могу найти того, кто ведёт дела ООО?

– Все решения принимаются на учредительном совете, но выбрали стороннего юриста в роли зиц – председателя, который оформляет документацию. Его офис находится на территории посёлка.

– Всё ясно. До свидания.

Территорию посёлка, как и полагается в таких престижных местах, застройщики огородили высоким забором, оснастили шлагбаумом, возвели стеклянную будку и посадили туда охранника. Сначала Аристархов посигналил, но красная морда за стеклом даже не двинулась с места. Вероятно, у вахтёра под стеклом лежал список автомобильных номеров, перед которыми нужно расшаркиваться, вытягиваться по стойке смирно и с непроницаемым видом оловянного солдатика поднимать шлагбаум. Про остальных он никаких распоряжений не получал и запускать внутрь вверенного объекта не намерен, будь это даже английская королева! Аристархов очень хотел есть, по дороге не попалась ни одна шашлычная и занюханная беляшная, а когда он был голоден, то жутко раздражался. Ещё из-за этой невозмутимой физиономии за стеклом, придётся выходить из машины и трясти документами. Полицейский унял досаду, выскочил из автомобиля и прижал к стеклу удостоверение. Охранник слегка растерялся, поднял шлагбаум и суетливо выскочил наружу. Степан Евгеньевич въехал на территорию, остановился и опустил стекло.

– Вы давно здесь служите?

– Я работаю около двух недель, а заграждение поставили где-то месяца два назад, когда массово стали заезжать хозяева новых домов.

Полицейский потёр подбородок. Убийства начались в начале ноября, задолго до появления охранника в посёлке, поэтому расспрашивать о происшествиях не имело смысла. Что-то произошло в «Облаке рай» на первых порах строительства. Надо искать тех, кто знает историю местности.

– Насколько посёлок заселён?

– Процентов на семьдесят, но жильё почти всё раскуплено, некоторые ждут окончания отделочных работ.

– И что за контингент?

– А сами не догадываетесь? – охранник огляделся по сторонам в поисках лишних ушей и вкрадчиво продолжил. – Директора заводов, бизнесмены, владельцы крупных торговых точек, криминальные авторитеты, областная администрация. Сами понимаете, у кого есть деньги, простой человек за век не соберёт на такие хоромы.

«Как любят нувориши обособляться, проживать среди не первых, но равных. Вот тебе и вор в законе, а напротив глава городской управы! Все яйца в одной корзине!»

Аристархов немного отвлёкся, окидывая взглядом окрестности. Одно понял – глаз радуется! Асфальтовые дорожки и домики, как с рекламных постеров.

– А раньше кто охранял?

– Сторож.

– Он ещё здесь обитает?

– Если поедете по правой стороне, увидите будку, но вряд ли что-то толковое от него узнаете, он уже не при делах, скоро и его хибару бульдозером раскатают, – и, не дожидаясь вопроса, охранник махнул рукой в другом направлении. – Все вопросы о покупке, строительстве и устройстве на работу решает юрист Бабич Владимир Геннадьевич. Да он вообще здесь всё решает.

Охранник поставил точку в разговоре и вернулся в будку. Мол, моё дело маленькое, поднимай – опускай шлагбаум, остальное хоть трава не расти. Вот пусть Бабич с полицией и разбирается!

Этого самого Бабича полицейский нашёл легко, он ещё издали разглядел в нём именно решалу. Здоровенный мужик с красным лицом в грязных резиновых сапогах, но в дорогой кожаной куртке раскачивался с носка на пятку, засунув руки в карманы. Он что-то зло выговаривал строителям в жёлтых жилетах и касках, которые кучковались вокруг, потом неожиданно схватил одного за шиворот, потряс и оттолкнул. Работяги быстро рассосались, а Бабич повернулся, зло сплюнул и вошёл в вагончик. Вокруг работала техника, каток укатывал щебень, бетономашина громыхала, перемешивая строительные смеси. Аристархов оставил автомобиль на свежем асфальте и, перепрыгивая через островки грязи, которые к теплу превратятся в зелёные газоны, подошёл к времянке и без стука вошёл. Зиц председатель Бабич сидел за столом и поправлял пошатнувшее нервное состояние алкоголем. Он только что выпил рюмку коньяку и ещё пережёвывал лимон, ощущая, как внутри разливается горящая лава. Неожиданно состояние блаженства нарушил непрошеный гость.

– Сегодня приёма на работу нет! – неприветливо крикнул юрист и махнул рукой, прогоняя визитёра. – Приходи на следующей неделе.

– Я не по поводу работы, – следователь протянул удостоверение и без приглашения сел напротив. В светлом чистом вагончике пахло свежим деревом, и витал лёгкий запах дорогого алкоголя. – Аристархов Степан Евгеньевич.

– И что полиции здесь понадобилось?

Бабич даже позу не сменил.

– Что вы можете сказать об этих личностях, – следователь положил перед председателем список молодых людей.

– Это наши инвесторы, – Владимир Геннадьевич близоруко рассматривал список. – Я в курсе, что их нет в живых. Можете не тратить время. Наше предприятие готово выплатить определённые проценты от прибыли. Мы не сможем вернуть вложенные средства в полной мере, так оговорено в договорах, но на какую-то часть родственники могут претендовать.

– В том и дело, что некоторые не в курсе о соглашении между ООО «Облако рай» и молодыми людьми армянской национальности.

– Я, как юрист, не вижу в этом факте никаких нарушений. Все соглашения хранятся в сейфе. Это касается всех инвесторов.

– Как объяснить, что пятеро молодых людей никак не связанных между собой в жизни погибают от рук убийцы, и нити каждого сошлись именно здесь – в «Облаке рай»?

– Нет ответа, – Бабич пошарил рукой под столом, нашарил бутылку, налил рюмку и, не обращая внимания на Аристархова, со вкусом залил содержимое в нутро. Юрист шумно выдохнул, передёрнулся и посмотрел на следователя совершенно трезвыми глазами. – Вообще это ваша работа искать убийц. Наша контора не при делах.

«Удивительное дело, после выпитого, у Бабича ни в одном глазу! Только раскраснелся пуще прежнего! Да от такой морды прикуривать можно и сваи заколачивать, а он мужиков работяг за грудки таскает!»

Следователь почему-то не испытывал никакой симпатии к здоровяку, а тот, кажется, наоборот так расположился к гостю, что отмёл условности и перешёл на ты. Он щёлкнул указательным пальцем по бутылке, которая осталась стоять на столе и подмигнул:

– Присоединишься?

– На службе и за рулём, – мотнул головой Степан Евгеньевич. – За последние полгода не происходило каких-либо происшествий на территории посёлка?

– Говорю, же, не там копаешь! – Бабич отвёл взгляд. – Здесь живут солидные люди и не надо нарушать их покой, для себя дороже сделаешь, – юрист быстро сменил тон, для того, чтобы загладить прозвучавшую угрозу. – Послушай, на нужные документы, я сделаю копии и предоставлю! Не вопрос, у нас комар носа не подточит!

– Если появятся вопросы, я буду здесь, сколько понадобится. Глупое заблуждение жить в уверенности, что обитатели закрытой территории выше правосудия!

Через несколько минут следователь появился в противоположном мире, он оглядел грязную бытовку, в которой одно окно закрывала фанерная доска, а через другое пробивался тусклый свет. Аристархов остановил взгляд на тщедушном старике. Тот сидел за столом, закинув ногу на ногу, тонкие губы зажимали давно погасший окурок, ладонь обнимала стакан.

– Эй, дед, мы можем поговорить? – Степан подошёл ближе, придвинул тяжёлый табурет и сел рядом.

– Смотря о чём, – пролепетали губы, выронив бычок.

– Да земляк, да ты совсем расклеился!

– Я ещё при памяти, – сторож криво ухмыльнулся, потянулся к стакану и глянул на гостя тяжёлым взглядом из-под нависших, лохматых бровей. – Может, составишь компанию? Самогонка «вырвиглаз»! В соседней деревне бабёха гонит, продаёт не дорого в любое время суток.

– За приглашение спасибо, только я на службе, да и пришёл к тебе за разговором.

– Что я могу сказать? Какой толк от меня? Всю жизнь на заводе горб ломал, заработал нищенскую пенсию, вот остаток дней прозябаю никому не нужный. Бабка померла давно, барак убогий сгнил, была работа, сторожил стройку, всё копейка, а сейчас и этого нет! – старик вытянул руку и посмотрел на мутный стакан, пытаясь выяснить, есть ли содержимое. Он замахнул в рот остатки самогона от чего в хибаре повис тягучий сивушный запах. – Мы старики никому не нужны, таких пачками на погост сносят. Не вписались мы в рынок!

Мужик снова потянулся к бутылке, но Аристархов перехватил полупустую ёмкость. Сторож схватил корявой рукой воздух, пьяно пробубнил ругательство и завалился на стол безвольным тюфяком, от чего на пол с грохотом посыпались алюминиевая кружка, пепельница полная окурков и ещё какая-то посуда.

– Беседы не получилось, – пробормотал следователь и поднялся с кривого стула.

Аристархов вышел на улицу, глотнул свежего воздуха и огляделся. Вокруг возвышались современные постройки из стекла и красного кирпича. Посёлок выстраивался в одной стилистике нео-лофта. Полицейский загляделся на новостройку. Прилегающая к дому территория ограждалась от соседних коваными изгородями, насаждениями рядов туи. Внутри участка ландшафтные дизайнеры размещали каменные насыпи, озёра с золотыми рыбками, декоративными мостиками, палисадниками, лужайками и фонтанчиками. Дорожки из светлого кирпича извилисто пробегали от беседки к дому и от частной парковки для гостей к гаражу. Странным образом, сохранился этот островок убогости, в котором ютился сторож. Неожиданно Степану Евгеньевичу показалось, что как только он выйдет за шлагбаум посёлка, появятся рычащие бульдозеры и сравняют с землёй трухлявые деревяшки, не обращая внимания на то, что внутри живая душа. И пусть эта душа пьяная, прокуренная и пахнущая самогоном «вырвиглаз»! Но это же человек! Степан снял фуражку и потёр затылок, внезапно чётко пришло понимание, что оставлять деда наедине с сытым, обустроенным и от этого враждебным миром нельзя! Он резко развернулся, вернулся в дом, сгрёб старика и взвалил на плечи. Что делать с ним дальше он понятия не имел. Степан сгрузил тело на заднее сиденье автомобиля и направился в город.

«Переночует в камере, – размышлял Аристархов, – попрошу, чтобы в одиночку определили. Завтра утром накормлю, допрошу, а дальше решим, куда его пристроить».

Ночное пристанище старику он устроил быстро. Голод одолевал с неимоверной силой. С восьми утра Степан не выпил даже глотка воды, не говоря уже об основательном обеде. Да и завтрак состоял из шмата колбасы и такого же куска хлеба. Ни тебе утренней каши, ни тебе салфеток и сытных сырников со сметаной! Аристархов остановился возле первого попавшегося открытого ларька. Получив заказ, пристроился тут же за высоким столиком. Он, не ощущая вкуса, глотал пироги с капустой и запивал горячим, растворимым кофе, пока желудок не сообщил мозгу, что утроба насыщена. Незаметно навалилась усталость, и захотелось вздремнуть. Аристархов тряхнул головой, вернулся в автомобиль и смачно закурил. Мысли вертелись лениво. Вечером снова мороженые пельмени или вареники, утром мятые рубашки и нечищеные ботинки. Снова он забудет с вечера привести в порядок обувь. Нечего ждать конца расследования, не надо мешкать, а пригласить Зою в кино. Рано или поздно он найдёт убийцу молодых людей, потом появятся следующие дела, и розыскная карусель ни закончится никогда! А вот Зоя встретит хорошего парня и выйдет замуж, оставив лишь воспоминания и фантазии на тему горячих поцелуев. И дело не только в том, что их маленькой семье нужна была хозяйка. Аристархов хотел взять в жёны именно Зою.

***

– Почему ты никуда не хочешь выходить? Мы могли бы пойти в кино или в театр. На гастроли приехала балетная труппа из Москвы, – Валентин и Тоня лежали на диване и тупо пялились в телевизор. – Смотреть фильм вперемешку с рекламой сплошной мазохизм.

– Куда тебя всё время тянет? – голова девушки лежала на руке Жаворонкова, и он не видел выражения её лица. – Ведь нам так хорошо вместе!

Антонина замолчала на секунду и скривила рот.

«Здесь за каждым углом караулит прошлое, которое не надо ворошить, незачем! Если бы не обстоятельства, ни за что не вернулась в этот город! Ни одного приятного воспоминания. Может только из детства, но и они затёрлись в памяти».

– Вот когда решим все проблемы, переедем, как собирались подальше отсюда, тогда обзаведёмся знакомствами, станем ходить на приёмы, – продолжила Тоня, не меняя интонации. – Ты обоснуешься в каком-нибудь джазовом клубе, а летом поедем на море, будем посещать галереи, концерты и музыкальные фестивали.

– Да, на море отдыхать прекрасно! Жара, фрукты, песок. Снимем квартиру.

– О нет! Только отель, я не собираюсь стоять у плиты в жару, когда рядом плещется море.

Валентин взял девушку за подбородок, повернул к себе и заглянул в глаза. Он не находил ту хрупкую девушку, которую встретил тогда. Тонечка соответствовала своему имени – тростинка с огромными глазами, изящная и совсем беззащитная. Она терялась в его руках. Валентин, как пушинку носил Тоню на руках. Когда пришлось собираться в Америку, он очень горевал:

– Вот заверну тебя в платочек, как Царевну лягушку, положу в карман, буду вытаскивать разворачивать, и любоваться каждый вечер, пока не настанет время, и ты не превратишься в полноценную Царевну.

От таких слов Антонина тихо смеялась и в то же время всхлипывала от тоски. В тот момент она плохо представляла себе, как жить без любимого человека. А жить пришлось, несмотря ни на что, не в петлю же лезть! Тоня мало изменилась внешне, такая же тонкая длинная шея, пульсирующая венка на виске, копна волос и бездонные глаза. И всё же в глазах появилось дно, в которое он ударялся и отскакивал, как мячик. Невидимая мембрана закрывала вход в душу. Уже не девушка, женщина стала жёстче, появился налёт цинизма и уверенность в женских чарах. Она уже не слушала с немым восторгом его рассказы, могла перебить, если тема казалась не интересной, почти перестала готовить и потеряла интерес к обустройству квартиры. Валентин убеждал возлюбленную, что теперь это и её дом тоже, несмотря на то, что они пока не в официальном браке, но на кухне копились бутылки из-под вина и коробки из-под пиццы. Мужчина находил оправдания такой халатности, конечно, после того, что сделала мать, после всей лжи, Тоня не верит ему. Всему своё время, она вернётся в былую оболочку и снова начнёт ему доверять и беззаветно любить.

Женщина высвободилась из мужских объятий и направилась на кухню.

– Я сварю кофе. Ты будешь? Есть ещё кусок пиццы.

– Не хочу, может, сходим в кафешку за углом, там готовят отличные ростбифы.

– Хорошо, – нехотя согласилась Тоня. – Кстати, ты нашёл шнурок от саксофона?

– Какой шнурок?

– Ну не шнурок, а как его там, мундштук.

– Да, нашёл. Выронил в машине. Стал совсем невнимательный в последнее время.

– О чём думаешь? – Антонина спрашивала, не ожидая ответа.

– О нас, – он щёлкнул кнопкой телевизионного пульта, экран погас, погрузив комнату в сумерки. – Ты выйдешь за меня замуж? – Валентин потянулся, нажал переключатель, и торшер залил светом комнату. Он неожиданно уловил в глазах Алевтины смесь отвращения и досады. Она резко повернулась и пошла на кухню. – Хорошо, поговорим позже, – растерянно пробормотал Жаворонков.

Неожиданно до него донёсся голос полный сарказма:

– Ты сначала у мамы спроси, потом делай предложение.

Глава 10

Весь отдел был предупреждён об авральном режиме. Беликов лавировал в потоке автомобилей и мысленно ругал Аристархова, ну как мог он согласиться на такой сжатый срок! За три дня найти убийцу семерых человек, задача почти невыполнимая! И всё же Станислав подбадривал себя, если в мыслях проскочило слово «почти», значит, есть лазейка и надежда на раскрытие преступлений. В случае цейтнота, можно выпросить ещё день. В креслах тоже люди сидят!

Автомобиль резко затормозил возле здания местного телевидения. Беликов, перепрыгивая через две ступени, распахнул двери. Вахтёр не успел открыть рот, как перед глазами появилось удостоверение.

– Мне нужен выпускающий редактор вечерних новостей. Он у себя?

– Так точно! Второй этаж направо, пятнадцатый кабинет, – вахтёр нажал на тайную кнопку, и на турникете загорелся разрешающий зелёный огонёк.

Полицейскому уже как-то приходилось сталкиваться с редактором. Тогда пропал ребёнок, и телевизионщики оперативно включились в работу. Мальчика, который заблудился в лесу, нашли добровольцы, но именно благодаря призывам из местных новостных программ, собралось внушительное количество неравнодушных волонтёров. Станислав не сомневался, что и в этот раз сотрудники не станут медлить и уже сегодня вечером выпустят репортаж о поиске неизвестно человека. Он понимал, что сам виноват, затянул, не сработал оперативно, понадеялся, что кто-нибудь, вроде друзей или родственников начнёт поиски мужика из парка, тогда и выяснится личность. Однако прошло несколько дней, а тело никто не изъявил желания забирать. Придётся уговаривать руководство канала, хорошо, если пойдут навстречу, ведь у них каждая минута на счету. Если втискивать одну информацию, необходимо снять какую-нибудь другую. Важно убедить редактора, чтобы он вставил в новостную сетку репортаж о поиске неизвестного мужчины, одетого в модные ботинки и кожаную куртку знаменитого французского бренда.

Через тридцать минут Станислав покинул телевидение, сел в автомобиль и удовлетворённо потёр ладони. Он тряхнул рукой, из-под рукава выскочили часы. Оставалось двадцать минут до встречи с одноклассником, который служил в администрации города. Беликов сглотнул слюну, повернулся и с заднего сиденья взял пакет из промасленной бумаги. Беляши показались верхом кулинарного искусства. Мужчина дожёвывал последний кусок выпечки, мысленно прокладывая маршрут, чтобы миновать пробки и заторы. Они договорились встретиться возле здания администрации. Так было удобно обоим – Беликову не нужно выписывать пропуск, а товарищ, находясь на крыльце, вроде как не покидал рабочего места. Последний раз с одноклассником Сергеем Звягинцевым Станислав встречался на вечере встречи выпускников пару лет назад. Тогда они не только крепко набрались весёлой компанией, но в голове Беликова отложилась кое-какая информация. И вот пригодилась. Звягинцев служил в отделе коммуникаций и связи с общественностью в городской администрации. Именно то, что нужно! На улице внезапно потемнело, поднялся ветер и заморосил мелкий дождь, барабанной дробью прибивая последние сугробы. Беликов натянул кепку, поднял воротник куртки и, оставив автомобиль на стоянке, направился к зданию, на котором развивался бело сине красный флаг. Звягинцева он увидел издалека. Тот стоял в одном пиджаке, зябко подняв плечи и засунув руки в карманы брюк. Мужчины поздоровались, и Сергей передёрнул плечами от пронизывающего ветра.

– Что за срочность? Что-то важное?

– Извини, Серёга, что отвлекаю от дел. Вопрос на миллион! Ты можешь выяснить для меня, кто и за сколько приобрёл особняк купца Овчинникова?

– Ты не мог об этом спросить по телефону?

– По телефону ничего не стоит отказать или вовсе забыть о просьбе, а глядя в глаза старому другу это сделать сложно.

– О, блин, психолог. Такого рода информация не засекречивается, торги проходят через специальный портал госзакупок. Если покупатель не спрятался за посредником, то фамилию скажу сегодня вечером. – Звягинцев протянул руку, для прощания.

– Постой, как это за посредником? – Беликов сжал руку приятеля, но не отпускал.

– Сделка могла быть оформлена на подставное лицо.

– А если так, то выяснить настоящего владельца не получится?

– Стас, я понял задачу, – мужчина высвободил ладонь и хлопнул одноклассника по плечу. – Всё что смогу, сделаю. Всё, надо бежать, вечером позвоню, в крайнем случае, завтра утром!

– Человеческое спасибо.

Беликов по привычке удовлетворённо потёр ладони и вернулся в тёплый салон автомобиля. Он укладывался во временной план, который наметил. Осталось пообщаться с коллегами Миниханова из института. И тут он вспомнил один важный момент, о котором забыл спросить в беседе с Курилиной. Станислав быстро нашёл нужный номер и прислушался к длинным гудкам. Он уже хотел отключиться, как услышал голос Маргариты:

– Да слушаю.

– Извините, Маргарита Ивановна, снова беспокоит следователь Беликов. Забыл уточнить, вы как работали над научными трудами? В смысле писали от руки?

– Да что вы! Это же прошлый век! Конечно, основная информация находится на компьютере. Потом Игорь распечатывал и уже в бумажном варианте делал пометки на полях. Работа над диссертацией может длиться годами. Основное время уходит на сбор материала, он часто бывал в Москве в Ленинской библиотеке. Там самые огромные хранилища во всей России. Вот компоновкой и структурой работы мы занимались вместе.

– Значит, все разработки находятся в домашнем компьютере Миниханова?

– Послушайте, – в голосе Курилиной прозвучало раздражение. – Откуда я могу знать, может какие-то материалы хранил на кафедре. Чем вообще вы занимаетесь? Ищите убийцу! Диссертация здесь не причём!

В телефоне зазвучали короткие гудки. Беликов оторвал трубку от уха, недоумённо посмотрел на аппарат и произнёс:

– Может и не причём, но нужно проверить возможные связи.

Национальный исследовательский Университет встретил полицейского торжественной тишиной. Беликов шагал по широкому гулкому коридору, просматривая таблички на дверях. Неожиданно дверь одной аудитории открылась и из неё вышла девушка. Станислав махнул рукой, привлекая её внимание:

– Извините, пожалуйста, не подскажете, где находится кафедра краеведения?

– На втором этаже в правом крыле, кажется пятнадцатый кабинет.

Полицейский быстро сориентировался в лабиринтах Университета. Костяшками пальцев мелкой дробью постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, нажал на ручку. Кабинет оказался светлым, просторным и пустым. Только в дальнем углу за одним из столов горела настольная лампа и, уткнувшись в книгу, сидела женщина.

Беликов прокашлялся, привлекая внимание. Женщина оторвалась от чтения и подняла лицо. Станислав чуть не цокнул языком: надо же какая красивая женщина и в таком скучном заведении! Такие рекламируют французскую элитную косметику, а не корпят над книгами.

– Вы что-то хотели?

И голос, какой приятный! Бывают же женщины, всё в них красиво и умные, и лицом славные, наверное, характер золотой, а вот к кухне не приучена – пальчики тонкие, холёные с маникюром. Беликов снова прокашлялся, отгоняя ненужные мысли.

– Я из управления полиции, хотел бы поговорить об Игоре Миниханове.

– Мы слышали о трагедии, – женщина приподнялась и указала на стул. – Присаживайтесь. Я заведующая кафедрой Ирина Николаевна Татищева. Многого рассказать об Игоре не могу. Он окончил Университет несколько лет тому назад. Взялся за научный труд. Здесь появлялся два раза в неделю, читал курс лекций. Вот собственно и всё!

– Не густо, – полицейский присел на краешек и положил большие руки на стол. – А как вы узнали о его смерти?

– Кто-то из коллег на кафедре сказал. Мы и деньги собрали, только не знаем, кому передать на погребение.

– На днях приедут родители, им и передадите. Вы знаете адрес, где проживал Миниханов?

– Найду, должно быть записано в личном деле.

– Как коллеги о нём отзываются? С кем Игорь дружил?

– Затрудняюсь ответить. Он никогда не участвовал в общих делах, не отмечал с нами дни рождения. Да и вообще был скуповат. Приходил в нужные дни, отчитывал лекции и уходил.

– Вы знали, на какую тему он писал научный труд?

– Далась всем вам эта диссертация!

– Кому всем?

– Вспомнила! О смерти сказала Курилина Риточка! Она вчера вечером была здесь, кстати, и о работе Игоря интересовалась.

– Что именно спрашивала?

– Знаете, я так разволновалась после известия о смерти нашего сотрудника, что отвечала ей на автомате. Её интересовало, работал ли Миниханов здесь на кафедре, в смысле есть ли в компьютере материалы диссертации.

– А они есть?

– Точно ответить не могу. Понимаете, каждый, кто пишет научный труд, хранит документацию от чужих глаз. Это же авторская многолетняя работа, которая собирается по крупицам. Игорь мог оставить кое-что на одном из компьютеров и запаролить. Я предложила Маргарите самой посмотреть, – Ирина Николаевна указала на угловой стол, на котором светился монитор. – Этот компьютер для общих нужд.

– И Курилина воспользовалась предложением?

– Кажется да. Прозвенел звонок, и я ушла на семинар.

– Вы так просто пускаете на кафедру любого?

– Маргарита не любая. Она наша бывшая студентка, гордость Университета. Как в том фильме – студентка, спортсменка, она, кстати, мастер спорта, чемпионка региона по стрельбе из лука и просто красавица! Про красавицу вы можете со мной поспорить, но согласитесь, что внутренний мир важнее внешней оболочки.

«Легко тебе, такой красивой, с тонкими пальчиками, безукоризненным лицом и ароматом от «Живанши» рассуждать о внешности серой мышки и превозносить богатство её внутреннего мира».

Беликов улыбнулся и кивнул, соглашаясь.

– Вообще поговаривают, что основную часть диссертации написала Курилина. Девушка влюбилась в Миниханова и готова была на любой подвиг ради него. Рита могла без любовника написать научный труд и с блеском его защитить, но она предпочла отдать все лавры Игорю, – заведующая кафедрой опустила глаза. – Может так и надо, оставаться в тени сильного мужчины и быть для него опорой и поддержкой. Вообще не понимаю, кто захотел смерти научного сотрудника. Он не бизнесмен, не богач, не хранил стратегические тайны, – Татищева закусила нижнюю губу. – Его ограбили?

– Кажется в квартире всё на месте. Приедут родители, будем выяснять.

– Как его убили? – Ирина Николаевна смутилась. – Извините, чисто женское любопытство, можете не отвечать. Я понимаю, что тайна следствия и всё такое.

– Отчего же тайна, задушили рано утром, Миниханов собирался на пробежку. А за день до этого он обнаружил в парке труп неизвестного мужчины.

– О, как страшно! Он видел убийцу?

– Это и пытаемся выяснить, – Беликов поднялся, – вот моя визитная карточка, если что-то всплывёт в памяти, пожалуйста, позвоните!

– О да, конечно!

***

В кабинете ждали только Аристархова. Все за день устали, никто не выловил никакой информации, проливающей непосредственный свет на череду убийств. Молчали. Колышкин перемешивал в кружке с чаем сахар, ложка с назойливым звуком ударялась о стенки снова и снова. Провоторова, смотрела в окно на надвигающиеся сумерки, от надоедливого бряканья раздражительно дёрнула плечами:

– Алескандр Павлович, ну полноте, ваш сахар давно растворился в кипятке.

Звяканье прекратилось. Из угла подал голос Беликов. Он сидел на стуле, закинув ноги на стол, и читал газету:

– Какие мы чувствительные…

Зоя приготовила тираду, чтобы отбрить Станислава и уже открыла рот, но дверь распахнулась, и на пороге показался Аристархов.

– Всем привет. Так, давайте, у кого что, Саша Колышкин, начнём с тебя.

Степан Евгеньевич бросил папку на стол, скинул куртку, опустился на стул, и блаженно протянул уставшие ноги.

– Я встретился с дальними родственниками Симона Еврандуни. На самом деле они и не родственники вовсе, а компаньоны по бизнесу. Недалеко от Еревана Еврандуни владеют крупной компанией по производству полиэтиленовых напорных труб для питьевого водоснабжения и гофрированных труб для дренажа и канализации. А этот товарищ находит здесь рынки сбыта продукции. Когда сколотилось товарищество с планами элитного строительства на месте дачного посёлка, начали искать выгодных поставщиков строительных материалов. Вот этот друг и подсуетился, за определённый процент. Партнёры наладили канал, один отправлял из Армении трубы, другой реализовывал на месте. А тут наследник богатой семьи захотел учиться в России, вот его и отправили к партнёру по бизнесу под присмотр. А чтобы укрепить позиции в «Облаке рай» Еврандуни старший инвестировал в строительство, а документально зарегистрировал свой пай на сына. Такая вот нехитрая комбинация. За что было убивать парня не понятно, он практически не жил здесь, всё время проводил в Москве. В тот день, когда его задушили, приехал лечить зубы.

– Вылечил? – Беликов скинул ноги со стола, сел, подобравшись внимательно слушая.

– Вылечил, а вечером встречался в клубе с друзьями, ушёл оттуда рано. Больше живым его никто не видел, – Колышкин развёл руками. – Не имел парень практического отношения к «Облаку рай», ни за какие уши не притянуть.

– Вот и у меня такая же картина, – Аристархов вынул из папки листки. – Геворг Ашанян имел прописку на дачном участке и отдал свой клочок земли за процент в компании, Микаэл Амазгуни числился по документам, но каким боком имел отношение не понятно. Самвел Карапетян понятия не имел, что он член строительной организации. Дядя взял в долг у его отца и вложился в предприятие, а чтобы платить минимальный налог, документы оформил на племянника, который работал слесарем в автосервисе, – Степан Евгеньевич перевёл скептический взгляд на Колышкина. Он уже не ждал открытий. – Ну, что там с последним парнем?

– Семья Мелика Шахназаряна переехала в Россию двенадцать лет тому назад. Они купили за копейки земельный участок с покосившимся сараем, планировали поставить дом, но городской водоканал отрезал участок от подачи воды. То ли за неуплату, то ли по другой причине. Шахназяны стройку заморозили, хотя на тот момент уже залили основательный фундамент. Схема всё та же, приобрели долю в строительстве и оформили на сына. К слову сказать, друзья, знакомые и коллеги характеризуют парня с очень хорошей стороны. Был перспективным спортсменом, но травма помешала карьере, зато стал отличным тренером, – Колышкин вздохнул. – Ключевое слово был.

– Пока ясность не появилась, – в глазах Степана мелькнула тоска. – Станислав, может, ты расскажешь, что-нибудь оптимистичное? На телевидение заезжал?

– А как же, – Беликов тряхнул рукой, привычным жестом выбрасывая на запястье часы. – Репортаж уже идёт по местному каналу. Дежурный примет звонки, утром узнаем, кто покойник, – полицейский замешкался, он решил умолчать, что интересовался купеческим особняком, а тем более, что наводил справки в администрации города. – Подруга Миниханова не пролила свет на трагедию. Виделась с ним за день до его гибели, не заметила, чтобы он был расстроен или напуган. Они состояли в довольно странных отношениях. Курилина любила краеведа и всеми силами поддерживала в его научной деятельности. Сложилось впечатление, что он пользовался знаниями, но когда бы защитил диссертацию, просто расстался ней.

– Очень похоже на правду, – подала голос от окна Зоя. Она продолжала стоять, опершись на подоконник, зажав под мышкой папку. – В квартире краеведа обнаружены следы различных женщин: волосы разного цвета, презервативы с биологическими материалами, которые принадлежат двум разным дамам. Миниханов был ходок.

– Как можно приличную девушку пригласить в такую клоаку, – Колышкин передёрнул плечами от воспоминаний о полуразрушенном бараке. – Там крысы табунами ходят. Для таких встреч мог бы снять квартиру.

– Не мог, – усмехнулся Беликов. – Игорь Миниханов был жадным. Он не участвовал в корпоративных вечеринках и не складывался на дни рождения коллег. Из экономии не посещал спортивные центры, а бегал по утрам, не имел личного авто, пользовался общественным транспортом, не приглашал девушек в кино и рестораны.

– Это точно! – Провоторова усмехнулась. – На следующий день после убийства, я ещё раз внимательно осмотрела квартиру. Похоже, женщины были не из аристократического круга, под мойкой я нашла бутылки из-под дешёвой водки, а в мусорном ведре окурки дешёвых сигарет с остатками помады из третьесортного магазина.

– Одна из девиц его и грохнула? – Колышкин поднял брови. – Чем не версия!

– Девушка, которая пьёт водку и курит дешёвые сигареты, может в порыве ударить бутылкой по голове, пырнуть ножом, но душить не станет, – Беликов задумался, в голове мелькнула важная мысль, но мелькнула так быстро, что он не успел её ухватить. Потом Станислав понял, насколько близко он находился к разгадке, в тот момент, когда беседовал с заведующей кафедрой Ириной Николаевной Татищевой. Полицейский тряхнул головой, возвращаясь к теме разговора. – На кафедре о Миниханове отзываются, как о человеке порядочном, умном, но замкнутом. С коллегами не дружил. Плотно занимался научной работой.

– При тотальной экономии у Миниханова должны где-то лежать средства, – вставил Колышкин. – Вдруг сосед-забулдыга позарился на деньги?

– Александр Павлович, ты сам допрашивал ханурика, у него руки трясутся от многолетнего пьянства, дальше мутного зелья не видит ничего, ему сил не хватило задушить молодого здорового парня. Краевед не мог заработать приличных средств, читая лекции при Университете два раза в неделю. На частных уроках тоже не особенно обогатишься. Свободное время он тратил на написание диссертации. Сбережения краевед тратил на приобретение бытовой техники. В коридоре новая стиральная машинка «Занусси» в упаковке, холодильник «Электролюкс» и ещё что-то в коробках. Он готовился к переезду на новую квартиру, – подытожил Аристархов, – возвращаемся к прежней версии – Миниханов что-то видел, взялся шантажировать убийцу. Но как он связывался с ним? – он перевёл взгляд на Провоторову.

– Я получила распечатку звонков с телефона краеведа, – подхватила посыл Зоя, – подозрительных номеров не выявила. Есть предположение, что звонил с уличных таксофонов.

– Отчёт о вскрытии Миниханова готов? – Степан Евгеньевич стрельнул глазами в сторону криминалиста, он боялся поймать её взгляд и утонуть в беззаботных смешинках, тем самым рискуя выдать свои истинные чувства всем присутствующим. Аристархов понимал, что рано или поздно так и произойдёт и какой смысл ходить вокруг да около, пора брать быка за рога!

– От патологоанатома ещё нет документов, обещал предоставить завтра утром. У меня есть кое-какое наблюдение, хочу поделиться, – Зоя подошла к столу, за которым сидел Аристархов, открыла папку и положила веером фотографии. – Вот посмотрите, – она обвела взглядом кабинет, приглашая остальных участников группы рассмотреть увеличенные снимки, – странгуляционная борозда на шее пяти первых жертв одинаковая. Парней из армянской диаспоры преступник душил тонкой синтетической бечёвкой, совершенно идентичной во всех случаях. Предмет убийства на месте преступления мы, как не старались, не обнаружили, значит, убийца забирал верёвку с собой, – криминалист снова обвела мужчин взглядом, которые склонились над столом, словно призывая к вниманию. – Неопознанного мужчину тоже душили тонкой бечёвкой, но она другая по составу. В верёвке помимо синтетики, обнаружены вплетения хлопка. Неважно, что жертва скончалась от болезни сердца до того, как его задушили, важен факт покушения на его жизнь. И последнее наблюдение: Миниханова лишили жизни подобным образом с двумя отличными нюансами. Первое – предмет убийства остался на жертве, это простая тонкая верёвка для белья. Такие в мотках продаются почти в каждом хозяйственном магазине. Второе – направление странгуляционной борозды показывает, что убийца или намеренно присел, когда стягивал узел на шее, или это человек невысокого роста.

Мужчины отклонились от стола, в размышлениях.

– Убийца специально отделил армянских парней от других, таким образом, путая следы? – спросил Аристархов.

– Один душегуб душил армян на почве национальной ненависти, а второй, зная из средств массовой информации о технике убийства, но не в курсе тонкостей, убивает из каких-то соображений, может с целью грабежа неизвестного мужчину и свидетеля Миниханова? – Беликов оглядел присутствующих вопросительным взглядом.

– Душителей три? – произнес, Колышкин, сам не веря в свои подозрения.

– Всё это время мы искали, что объединяет все преступления, а может надо искать, какая между убийствами разница? – Аристархов повернулся и уставился на Провоторову, его примеру последовали Беликов и Колышкин.

– Что? Я только констатирую факты, ваше дело брать эти данные на вооружение в поисках преступника. – Зоя сгребла фотографии со стола и сунула назад в папку. – Но если хотите моё мнение, то думаю, что убийца один. Ему чем-то досадили граждане другой национальности, он показывает нам, что это одна серия. По моему мнению, два других покойника, как и молодые армяне, тоже не связаны между собой.

– Ладно, – устало вздохнул Степан Евгеньевич. – На сегодня закончим. Завтра, надеюсь, сработает телевидение, и мы узнаем кто этот неизвестный. Станислав, ты нашёл родственников Миниханова? Кто тело будет забирать?

– Родители живут в Казани. Я им сообщил. Приедут завтра вечером или послезавтра утром. Квартира опечатана, Минихановы по приезду свяжутся со мной. Я их допрошу и отдам ключи от квартиры.

Колышкина и Беликова, как ветром сдуло. Провоторова ещё возилась со своими бумагами, и Степан Евгеньевич понял, что лучшей ситуации невозможно придумать. Только незадача, Аристархов совсем не подготовился, не прорепетировал речь, да и вообще забыл, как это делается. Он облизнул нижнюю губу, набрал больше воздуха и выпалил неожиданно не только для Зои, но и для себя самого:

– Зоя, я могу вас проводить?

В животе образовалась пустота, он увидел, как женщина перевела на него взгляд полный задорного веселья. После недолгой паузы она тряхнула головой:

– Конечно, можете Степан Евгеньевич.

Пустота в животе наполнилась горячей лавой. Аристархов резво подскочил, снял с вешалки пальто и тряхнул, распахивая изнанку. Зоя влезла в рукава, вытащила из-под воротника волосы и повернулась к Степану, который нелепо топтался, не зная, что предпринять дальше.

– Ну, Степан Евгеньевич, что стоите, увезёте меня домой?

– Может просто Степан, вроде рабочий день кончился, мы не на службе, – он схватил со стола куртку, сунул под мышку папку и распахнул перед дамой дверь.

– Не знала, что вы можете быть галантным, – Провоторова улыбнулась.

Они вышли в прохладу вечера. Ощущалось приближение весны по запаху, по красному закатному небу, по плоским сугробам. Наверное, именно поэтому открылись шлюзы, которые удерживали чувства в узде.

– Я такой, непредсказуемый, Зоя, – Аристархов специально с нажимом произнёс её имя, подчёркивая тем самым, что дистанция между ними сократилась в разы. Он давно не помнил себя таким, вдруг захотелось шутить, рассказывать анекдоты, беззаботно смеяться и сорить деньгами. Степан театральным жестом открыл дверь машины и шутливо склонился, приглашая даму.– Скажу честно, давно хотел пригласить тебя на свидание, но никак не мог вклиниться в свой график.

– Сейчас время нашлось? – Зоя села на переднее сиденье.

Аристархов в два прыжка оказался на водительском месте и продолжил разговор, только когда выехали на оживлённый проспект:

– Наверное, и сейчас не время, на раскрытие убийств осталось два дня. Только завершим это дело, появится другое, третье. Мой сын вырастет и вскоре перестанет нуждаться во мне, а я всё буду искать лазейки в плотном графике.

Мужчина замолчал. Так ехали пару минут. Зоя не заметила, как миновали поворот, за которым находился её дом. Мужчина и женщина ехали без разговоров, думая каждый о своём и в тоже время их мысли совпадали. Аристархов сбросил скорость и прижался к обочине, когда заглушил мотор, всем телом повернулся к Провоторовой и посмотрел в её глаза, уже не боясь погружения в смех.

– Вы мне нравитесь Зоя. С первых минут, как только вас увидел. Скажу честно, немного страшили новые отношения. Моя первая и единственная жена причинила нам с сыном много горя. Я испытал в своей жизни такой стыд, который не испытывал никогда. Я не хочу говорить сейчас об этом, уже не важно. Важно другое – захотите ли вы стать частью нашей семьи. У меня сын подросток. Растёт без матери и нуждается в тепле. Для вас он чужой, а я желаю, чтобы вы оба стали для меня самыми близкими людьми на свете. В будущем я не хочу жертвовать кем-то одним ради другого. Зоя не отвечайте сейчас, это сложное решение, и может я преждевременно завёл эту пластинку, но если мы проникнемся друг к другу чувствами, будет очень трудно разорвать отношения. Я однолюб, всегда буду честен с вами и никогда не предам.

Аристархов затих, словно из лёгких, как из воздушного шарика выпустили воздух. Зоя потрепала его по руке.

– Степан, мы же договорились на ты.

– Да, Зоя, – облегчённо выдохнул Аристархов, словно боялся услышать от женщины приговор их отношениям, который уже не будет подлежать пересмотру. – Я совсем забыл, – Степан хлопнул себя по ноге. – Мне же надо Петьку с тренировки забрать! Вот я тупица!

– Так поехали скорее!

Аристархов удивлённо повернулся, и ему показалось, что глаза женщины сияли в темноте салона загадочным светом. А может это синие огоньки от приборной панели? Нет, точно глаза!

Глава 11

Самолёт приземлился в Шереметьево вместе с сумерками. В аэропорту Шарль де Голль отправку рейса задержали почти на два часа без объяснения причин. Зайцефф мысленно хвалил себя, что отказался от встречи в аэровокзале, на которой настаивал Валерий Измайлов. Они никогда не видели друг друга, лишь пару раз разговаривали по телефону о деле. Филипп Зайцефф даже не знал, сколько лет банковскому менеджеру. По голосу вроде не древний. Сам француз русского происхождения за собой следил, но не до сумасшествия, не колол ботокс, как некоторые знакомые и друзья. Его устраивал искривлённый нос, который неоднократно ломал на ринге, устраивали морщинки на лбу и в уголках глаз, казалось, именно эти штрихи привносили в образ брутальность. Когда ему было двадцать, он считал всех сорокалетних стариками. Когда самому перевалило за сорок, вдруг добавились силы другого характера – опыт и знания. Филипп два раза в неделю занимался спортом, раз в месяц посещал парикмахера, баловал себя дорогими одеколонами, хорошими винами и одеждой из бутиков на улице Форбур-Сент-Оноре. Однажды женился на взбалмошной француженке, но не протянул более года. Брачные узы оказались настоящим ярмом. После регистрации брака лёгкость в отношениях улетучилась, и начались скандалы по самым незначительным поводам. Филипп терпел, но терпилка кончилась как раз накануне первой годовщины. Мужчина собрал пожитки и переехал в небольшую съёмную квартиру на Елисейских полях. Семья Зайцевых офранцузилась давно, во время революции прабабка вместе со своей аристократической семьёй, справедливо опасаясь гонений, переехала в Париж. Несмотря на обиду, аристократы пронесли через поколения любовь ко всему русскому, готовили пельмени, варили борщи, слушали Чайковского, читали Салтыкова-Щедрина и между собой говорили только на родном языке. По французской транскрипции фамилия Зайцев превратилась в Зайцефф, но несколько изменённое произношение и написание фамилии не изменило менталитет. Хоронили родственников только на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа на одной территории с Иваном Буниным, Александром Галичем и Рудольфом Нуриевым, соблюдали православный календарь и причащались в соборе Александра Невского на улице Дарю. Филиппу не приходилось бывать в России и когда в банке возникли небольшие проблемы, именно он отправился на родину предков. Мог бы отправить другого, он всё-таки глава службы безопасности банка, но грех не воспользоваться такой возможностью для встречи с родиной.

Филипп получил багаж, прошёл паспортный контроль и покинул гулкий аэропорт. Выйдя на улицу, глотнул воздух и прислушался к своим чувствам. Он вспомнил анекдот про знаменитого Александра Вертинского, который вернувшись из эмиграции и выйдя из вагона, поставил чемодан и поцеловал русскую землю со словами:

– Не узнаю тебя, Русь!

Потом оглядывается – чемоданов нет! Он скептически произносит:

– Как же, как же, узнаю тебя, Русь!

Не взволновал российский воздух потомка. Зайцефф пробежался по памяти, точно такой же воздух в Стокгольме, Нью-Йорке и Гамбурге. Он крепче уцепил свой чемодан и махнул рукой, подзывая такси. Жёлтая машина от радости подпрыгнула. Шофёр не удивился, когда услышал конечный путь маршрута, заранее предупредил, что за доставку в областной центр возьмёт двойной тариф и, увидев кивок пассажира, вырулил на трассу. Филипп несколько минут наблюдал, как за окном пролетают фонари, когда понял, что в темноте ничего толком не увидит, достал телефон и набрал номер Измайлова:

– Добрый вечер Валерий. Я отправляюсь на такси прямиком в отель. В Москву заезжать не стану, Красную площадь посмотрю позднее, прежде дело. Завтра в девять утра я буду в банке.

– Добираться будете часа два, – Валерий глянул на настенные часы в кабинете. – Я как раз закончу свои дела, и буду ждать вас в холле гостиницы.

– Мне право неудобно отрывать вас от планов и семьи.

– Всё в порядке, покажу вам город, и поужинаем вместе.

Таксист присвистнул от радости, когда увидел вместо рублей купюры в евровом эквиваленте. Получив не по курсу, а гораздо выше, водитель попытался дать сдачи, но вальяжный гражданин в строгом кашемировом пальто лишь махнул рукой и вышел из машины. От радости таксист суетливо выскочил, вынул из багажника чемодан, отнёс к дверям отеля, раскланялся, и через минуту, взвизгнув покрышками, скрылся из виду. Зайцефф, когда бронировал жильё, выбрал самый лучший отель в городе. Он не хотел лишать себя комфорта определённого уровня. А что мелочиться, банк оплачивает все расходы! Осмотрев холл, иностранец понял, что с проживанием не прогадал. Он положил на стойку регистрации паспорт и обратился к девушке администратору:

– Добрый вечер. Моя фамилия Зайцефф. Меня должен ждать товарищ.

– Вами никто не интересовался. Подождите секунду, я заполню документы и выдам ключ. – Девушка забрала паспорт и пробежала пальчиками по клавишам компьютера. – У вас открытая дата отбытия?

Она подняла голову и внимательно посмотрела на иностранца со странной фамилией. А то, не каждый день в город прибывают французы. Китайцев полно, таджики есть, азербайджанцы, армян не счесть, а вот европейцы редкость. Мужчина притягательный, словно из рекламы средств ухода за кожей, говорил, на удивление, без намёка на акцент, на чисто русском языке.

– Дата открыта, потому что не знаю, насколько долго задержат дела.

– Надеюсь, вам понравится наш город, – девушка улыбнулась, протянула паспорт и пластиковую карточку от номера. – Комната двести двадцать, второй этаж с красивым видом из окна на город и реку.

– Огромное спасибо! – Филипп сунул паспорт в карман, взялся за ручку чемодана и краем глаза увидел, как стеклянные двери разъехались, и в холл вошёл высокий мужчина лет сорока с бледным лицом и очками на носу. Зайцефф сразу понял, что это именно Валерий Измайлов: из-под распахнутой куртки выглядывала пола тёмного пиджака, воротник светло синей рубашки стягивал галстук, брюки слегка смялись от долгого сидения, а ботинки сияли чистотой. Облик выдавал банковского клерка. Француз имел достаточно долгий стаж работы в службе безопасности банка и научился разбираться в людях. Он не стал ждать, когда Измайлов наведёт справки у администратора по поводу его приезда, а оставил чемодан и распахнул руки, словно встретил старого знакомого:

– Валерий Николаевич добрый вечер. Рад нашей встрече!

– Здравствуйте месье Зайцефф, – Измайлов радушно схватил руку нового приятеля и интенсивно затряс. – Как говориться, добро пожаловать! Давайте занесём в номер багаж и отправимся на ужин. Нас ждёт машина и заказан столик в ресторане. Я решил встретить вас в национальных традициях только без цыган и медведя, – Валерий улыбнулся, – ограничился чисто русской кухней, а вот напитки возьмём на ваш вкус. Насколько я знаю, французы народ в винах искушённый, поэтому выбор за вами, а мы специалисты по более крепким напиткам, – Валерий приостановился и с любопытством посмотрел на француза. – А как вы узнали меня?

– Не забывайте, какую службу я возглавляю.

– Ах, да, работа в органах безопасности учит многому, будь это всего лишь банковская охрана, – без тени иронии произнёс менеджер и добавил. – Давайте договоримся, до еды ни слова о делах!

Измайлов действительно расстарался. Гость чувствовал себя, по меньшей мере, министром иностранных дел Франции в гостях такого же министра России. В чудесном ресторане играла скрипка, горел камин, бесшумные официанты подливали вино и приносили всё новые блюда. Это напомнило Филиппу то время, когда он являлся членом закрытого клуба. Войти в круг избранных помогло его благородное происхождение. Клуб он посещал всего лишь год, вскоре наскучили чопорные разговоры о политике, сплетни о членах правительства и представителей аристократических семей. И всё же от членства некоторую пользу Филипп получил – оброс нужными связями и стал начальником охраны крупного национального банка.

Француз отвалился от стола, отложил салфетку и вытянул ноги.

– Здесь прекрасно готовят! Белужья уха с красным луком, припущенный осётр и расстегаи выше всяких похвал. Моя поездка уже принесла пользу. Только из-за этого стоило приехать на родину предков.

– Вот сейчас, находясь здесь, вы чувствуете связь с землёй?

– Трудно ответить. Когда вышел из аэропорта, сконцентрировался на своих ощущениях, но ничего не понял. Аэропорты всего мира пахнут одинаково. Потом ехал с таксистом разговаривал, в отеле милая девушка администратор, теперь с вами в ресторане я действительно наполняюсь теплом.

– Вы правы, осязание, обоняние, тактильность, зрение не даст нужных ответов. Скорее всего, это родство близких душ. Однажды мне пришлось побывать в Париже. Воображение рисовало картины из фильмов с участием Луи де Фюнеса, Жерара Депардье, Пьера Ришара, Филиппа Нуаре и Жана Поля Бельмондо, в голове играл аккордеон. Короче я ждал встречи с традиционной Францией, но что увидел, поразило в самое сердце. Мне показалось, что французам уже не принадлежит Париж. Улицы заполняли чернокожие выходцы из Африканского континента, толпы женщин в длинных одеждах с закрытыми лицами, арабские неопрятные мужчины, бездомные, спящие в куче тряпья на Елисейских полях! Я чуть не воскликнул:

«Где этот мим с меловым лицом в котелке и с воздушными шарами, где уличный аккордеонист, где элегантные дамы на каблуках, несущие за собой шлейф Диор и Шанель?»

Вы, французы не замечаете радикальных перемен, потому что, находясь внутри ситуации, трудно дать оценку происходящему, а я житель другого государства, любитель фильмов Клода Лелуша, Рене Клера и Жана-Люка Годара с превых минут понял – Франция никогда не станет прежней! Позже, когда появилась возможность побывать в Милане, я отказался от поездки, не захотел испортить воображаемую картину.

– Вы разбираетесь в искусстве? – Зайцефф удивился столь глубоким познаниям французского кино.

– Я хотел стать кинооператором, прошёл вступительные курсы кинооператорского факультета во ВГИКе, но отец настоял на банковской сфере деятельности, я не смог ему противостоять, – Измайлов поболтал в бокале красное вино, сделал глоток и как-то подобрался. – Теперь поговорим о деле, хотя, можно отложить до завтрашнего утра.

– Давайте, я обрисую общую картину. Дело в том, что наш клиент, толком не сообщив родным о цели визита, отправился в Россию. Человек довольно состоятельный, шестидесяти лет волен поступать, как считает нужным. Никто бы не озаботился его поисками, если не одно странное обстоятельство – с его счетов начались списания крупных средств. По гео локации мы определили, что транзакции проходили именно в этом городе. Сначала снимались деньги в рублёвом эквиваленте на две, три тысячи евро в различных банкоматах. Я узнал, у вас, как и в Европе существует лимит по снятию наличных. Рубли снимались в разных точках города, и первый банкомат принадлежал банку «Адмиралтейский», то есть ваш банк. Именно из этих соображений я решил связаться именно с вами. Затревожились мы не сразу. Ну, подумаешь, клиент снимает наличные, в пределах двух тысяч евро это нормально. Буквально через два дня карта начала пустеть со скоростью света Ею пользовались по безналичному расчёту. Я послал своих сотрудников для беседы с родственниками. Сестра клиента рассказала, что бизнес в России он не планировал. Сотрудники банка несколько раз пытались дозвониться до владельца счёта, чтобы уточнить его траты, но не смогли это сделать.

– Клиент мог потерять телефон.

– Конечно, но на сегодняшний день возможностей выйти на контакт множество, мы, например, пытались связаться с его компанией и через электронный адрес, но без толку.

– Согласен, вы проверяете все крупные траты клиентов, во избежание мошенничества. Наши банки поступают аналогично, и всё же не вижу ничего страшного, клиент тратит свои средства.

– Давайте только без обид, Валерий, российские банки работают на грабительских процентах, вы вытряхиваете из клиента каждую копейку. Например, кредит по ипотеке вы можете взять в любом банке Франции под 3%, невзирая на возраст, а здесь такой же заем возможен минимум под 12%, ещё необходимо собрать кучу бумаг. Вы помещаете заёмщика в жёсткие рамки выплат, а у нас другая политика. Например, наш клиент держит много лет средства в банке, у него имеется стабильная работа, недвижимость, семья, собака. Мы знаем о нём практически всё! Неожиданно клиент решил расширить бизнес, он тратит свои деньги, но ему нужно больше и банк, без дополнительного договора, уходит в минус под малый процент в угоду заёмщику. При заключении первоначального договора мы декларируем пункты, чем больше вклад, тем крупнее сумму мы предоставляем.

– Я понял, ваш клиент спустил не только свои деньги, но забрал ваши?

– Вот именно, он вывел триста тысяч евро своих средств и двести тысяч банковских. Дело в том, что на сегодняшний день процветают мошеннические схемы. Например, вы через интернет покупаете велосипед по очень дешёвой цене, прайс отличный, а предложение ограничено, вы скорее перегоняете двести евро, естественно ничего не получаете, но мошенники, узнав реквизиты, опустошают ваш счёт. Или у вас нет контроля над банковской картой, нет онлай-банкинга, нет доступа в интернет, кибер преступники опустошат счёт, и вы даже не узнаете об этом!

– Вы извините, Филипп, не совсем понимаю, чем лично я могу помочь?

– Прежде всего, нужно посмотреть видеозаписи с камер наблюдения в дни, когда через банкомат уходили средства.

– Копии записи наша служба безопасности предоставит, дайте только время и даты. С коллегами из других финансовых организаций могу поговорить, им тоже не интересно скрывать мошенников, если это конечно были мошенники, а не сам владелец карты.

– Поэтому я обратился к вам. Первые средства ушли через ваш банкомат и если на видео будет наш клиент, множество вопросов отпадёт!

– А если увидим другого человека? Может ваш заёмщик попал в катастрофу, лежит в больнице и доверил карту какой-нибудь милой докторице? – Измайлов развёл руками. – Вам лучше обратиться в полицию!

– Понимаете, в случае подтверждения факта мошенничества, эта ситуация ударит по реноме банка, мы не хотим огласки, а значит не можем обращаться в правоохранительные органы в официальном порядке. И потом, вдруг наш партнёр жив, здоров, невредим и активно занимается бизнесом, мы так же не можем нанести урон его репутации. Конфиденциальность вкладов и вкладчиков непреложный закон банка! А при обращении в полицию, я должен открыть имя клиента. Руководство нашей финансовой организации специально командировало меня для урегулирования ситуации.

– Ладно, – Валерий хлопнул француза по плечу, – я предусмотрел и это. Мой отец обратился к высокому полицейскому чину. С нами будет работать некий следователь Аристархов, так сказать в неофициальном порядке. Не волнуйся, найдём подпольного миллионера! Прежде чем понять, куда утекли деньги, надо попытаться обнаружить вашего клиента. Надеюсь, он жив и здоров!

***

После ужина Беликов устроился под торшером со свежей газетой. Кот Барсик ютился на коленях и не проявлял никакого беспокойства, когда Станислав, шурша, переворачивал страницы, лишь ушки мелко вздрагивали, и дёргалась лапка. Мать, устроившись возле телевизора, вязала бесконечные носки. Иногда он замечал, как старушка, увлёкшись закрученным сюжетом сериала, продолжает плести носочную паутину автоматически, глазами уставившись в экран. Жена громыхала посудой на кухне, прибирая после ужина. Дети на втором этаже занимались своими делами. Сверху доносились звуки музыки, которую совсем не понимал Беликов. Строчки в газете проплывали, а мысли витали далеко от статьи. Станислав задавался вопросом, почему на праздниках и гулянках у него с родителями был общий песенный репертуар. Он с тогда ещё будущей женой с удовольствием голосил «Ой мороз, мороз», «На муромской дорожке», «Поедем красотка кататься». А у детей с родителями произошёл временной разрыв. И ведь не только с ним, жена тоже раздражалась от количества дырок в ушах дочери и длинного хвоста сына. Наверное, жизнь убыстрила ход времени, и одно поколение удаляется от другого гораздо быстрее, чем раньше. Беликов ещё предпочитал получать новости по старинке, из газет, ему нравился запах типографской краски, да и сам ритуал вечернего чтения под абажуром торшера. А ребятишки черпали новости из компьютера и получали письма лишь по интернету. В прихожей зазвенел телефон. Беликов сложил газету и поднялся. Барсик мгновенно проснулся и соскочил с колен с недовольной мордочкой.

– Слушаю Беликов.

– Слава привет. Просил информацию срочно, а сам сотовый телефон не берёшь!

Голос одноклассника Звягинцева звучал слегка раздражительно.

– Извини, Сергей, телефон забыл в кармане куртки. Есть новости?

– Я тебе на электронную почту скину данные по сделке.

– Что по поводу владельца?

– Ничего. Никаких фамилий в договоре не указано, во всяком случае, в открытом доступе. По желанию покупателя, администрация могла не обнародовать его имя.

– Есть что-нибудь странное?

– Смотря, что считать странным. Кое-что необычное, но объяснимое. Долгое время особняк стоял на торгах по одной цене, эта цена была завышена раза в два. Городские власти хотели на продаже навариться, но желающих вкладывать деньги в убыточный проект не нашлось. Не так давно появляется некий гражданин или группа граждан и фантастическим образом сбивает ценник до нижнего предела. Я попытался навести справки, удалось выяснить лишь то, что за торги хлопотала высокая шишка из областной администрации.

– Купил кто-то из своих?

– Наверное, выясняй сам. Не исключён вариант приобретения на подставное лицо.

– Как такое возможно?

– Элементарно! Например, состоятельный бизнесмен сколотил капитал на сомнительных сделках. Он не хочет светить средства и в тоже время желает приумножить капитал. Барыга вкладывает в недвижимость, производит ремонт и реставрационные работы, чтобы впоследствии продать по рыночной цене, а чтобы сохранить своё имя в тайне, документы оформляются на другого человека. У нотариуса бизнесмен получает генеральную доверенность и ведёт все финансовые сделки.

– Это же схема по отмыванию криминальных денег.

– Совершенно верно, скажу больше, зачастую подставное лицо даже не знает о степени своего богатства, – Звягинцев помедлил. – Стас, зачем тебе нужна эта информация? Я посмотрел, по сделке всё чисто.

– Скажу честно, пока сам не знаю. Происходит что-то мутное вокруг купеческого особняка, а что никак не могу уцепить.

– Об этом должны размышлять специалисты по экономическим преступлениям. А ты, насколько помню, занимаешься расследованием убийств?

– Именно так, Сергей. Не знаю, пригодится ли информация, но всё равно спасибо!

Позднее Беликов взял из куртки телефон и нашёл сообщение от товарища, которое не содержало никакой важной информации, только номер сделки, а сыщик хотел узнать имя нового владельца.

Станислав не торопясь допивал утренний кофе, и доедал бутерброд с сыром, наблюдая, как за окном поднимается солнце. Домашние ещё спали, и никто не мешал сосредоточиться на размышлениях. Думал он совсем не о делах, а о том, что весна придёт, и будет приходить после того, как его не станет. Стало немного тоскливо, но не от страха смерти, а от того, что он не увидит, как восходит солнце через сто лет. Лучше не думать глобально, а зарыться в мелочах, например, скоро оттает земля, он посадит помидоры в парник, взрыхлит землю вокруг клубники, а жена развесит на веранде кашпо с ароматными петуниями. Станислав отодвинул пустое блюдце и поставил бокал, неожиданно трубка ожила раскатистыми трелями. Он быстро нажал на ответ, чтобы треньканье не разбудило мать или жену. За детей не волновался, их не поднимешь, хоть с пушки стреляй! После недолгого разговора, полицейский поменял планы. В управлении ждали родители Миниханова, которые прибыли из Казани ранним утром по скорбному делу. Пришлось доставить их сначала в опечатанную квартиру, потом решить вопросы с документами и выдачей тела безвременно погибшего сына.

***

Аристархов управлял машиной автоматически, его мысли витали в облаках. Вчера случился прекрасный вечер, давно в его жизни не происходили такие чистые и светлые моменты. После того, как забрали Петьку с тренировки, он, окрылённый присутствием Зои, припарковал автомобиль возле уютного кафе. Степан опасался неловких моментов между Зоей и сыном. Он затруднялся в определении и с минуту спотыкался в словах, называя Провоторову то коллегой, то подругой, в итоге совсем запутался, но выручила сама Зоя.

– Меня зовут Зоя, не надо по отчеству, просто Зоя, но если тебе будет удобнее, называй тётя Зоя, – она протянула узкую ладонь. – А ты Пётр, я знаю. Твой отец рассказывал о тебе много, и ты занимаешься боксом.

Петька пожал руку женщины и засмущался, но скованность прошла, когда выбирали меню. За столом расслабились, много разговаривали и смеялись.

Вот это и вспоминал Аристархов, двигаясь в автомобильном потоке, а ещё думал, что жизнь изменилась со вчерашнего дня. Он вздрогнул, от неожиданно громкого звонка телефона.

– Слушаю!

– Степан Евгеньевич, приезжай скорее, твой арестант проснулся ни свет не заря и требует свободы. Пока начальство не приехало, с ним надо что-то делать, ведь на него ни документов, ни протоколов.

– Скоро буду!

Через полчаса он вошёл в дежурную часть, куда вскоре доставили бунтовщика. Выглядел дед гораздо лучше, чем накануне и, тем не менее, мятое лицо, отёки под глазами говорили о многодневном пьянстве и скудном пополнении желудка.

– На каком основании я здесь? – старик сердито посмотрел на полицейского в штатском водянистыми синими глазами, угадывая в нём чин выше, чем те, которые конвоировали и охраняли.

– Я привёз вчера, вынул из хибары и оформил на ночь, чтобы ты не соблазнился самогонкой «вырвиглаз».

– Ох, ничего не помню! – старик потёр щетинистую щёку. – Я тебе зачем?

– Ни зачем, просто проявил человеколюбие.

– И ментам человеческое не чуждо, – ухмыльнулся дед. – Может, дашь закурить?

– Пошли, поговорить надо, – Аристархов подтолкнул старика к дверям.

На улице остановились и закурили. У Степана на счету была каждая минута, пошли вторые из трёх суток, выделенных начальством для поиска убийцы, но он не мог вот так просто взять и оставить старика на этой улице. Куда он пойдёт, где преклонит голову, опять накидается самогонки и забудется в грязной бытовке, а ведь и оттуда его не сегодня так завтра турнут. Старик щелчком пульнул сигарету в сторону урны и поёжился от свежего воздуха.

– Давай или разговариваем, или вези меня в посёлок. Там бытовка с кроватью, а не твои нары.

– Успеешь, – полицейский тронул старика за плечо, – пошли в машину.

В салоне Степан включил печку, только потом повернулся и протянул руку:

– Я следователь Аристархов Степан.

– Шемякин Александр Григорьевич, бывший слесарь шестого разряда шарикоподшипникового производства, ныне пенсионер, – с достоинством произнёс старик и пожал ладонь полицейского с неожиданной силой. – Объяснишь, что происходит?

– Давай сначала перекусим, здесь недалеко рабочая столовая, открывается рано, а потом о делах.

– Не понимаю, какой от меня толк? – ворчал старик, но поддался воле Аристархова, тем более что давно мечтал о горячем борще или рассольнике и гороховый суп сгодится, лишь бы согреть едой скукожившийся желудок.

Несмотря на ранний час, столовая недалеко от проходной химического завода оказалась заполненной людьми. Не все после ночной смены спешили домой до подушки, поэтому, невзирая на усталость, на раздаче толпились мужики с разносами и гоготали над анекдотами.

– Александр Григорьевич бери, на что глаз укажет, я угощаю, – Степан взял два разноса, один протянул старику. Они с Петькой с утра перекусили, но жёлтые круги блинов притягивали взгляд.

Когда устроились за столом, полицейский метнул взгляд на содержимое соседского разноса и хмыкнул:

«Стандартный набор рабочего человека».

Шемякин не жадничал, взял миску золотистого рассольника, котлету с картофельным пюре, пирог с капустой и компот. Сам он, соблазнившись блинами со сметаной, сразу принялся за еду. Неожиданно остановился и глянул на старика, который не спешил схватиться за ложку.

– Ну, чего ты? – Степан вытер салфеткой рот.

– Может ты это, – Шемякин пожевал губы. – Возьмёшь мне для поправки здоровья? – старик щёлкнул себя указательным пальцем по горлу.

– Александр Григорьевич, это рабочая столовая, я же не фокусник! Да в такую рань ты нигде не отоваришься. Ешь, давай! И завязывай с бухлом! Что-то рано ты решил покончить со своей жизнью! Ведь если пить так будешь, дух выпустишь, не молодой уже! – Аристархов не кричал, выговаривал терпеливо и с укором. Когда-то его отец плотно сидел на краю стакана, остановился после того, как скосила неизлечимая болезнь. Остановиться-то, остановился, да только поздно, зараза до самого последнего часа держала отца за горло! Степан отнесся к Шемякину по-отечески, не как к прогорклому забулдыге, а как к человеку, которому нечего терять в этом мире. Аристархов знал, пьющие, в бутылочном тумане, не понимают, не видят и не хотят отдавать себе отчёт в том, что ничего нет дороже самой жизни. А вот таких одиноких, неприкаянных стариков жальче всего.– Короче план такой – сначала ешь, потом поедем в Управление для разговора, а дальше решим, куда тебя пристроить. В посёлке оставаться нельзя, твой сарай, как бельмо в глазу у богачей, на днях раскатают под бульдозер! Ты куда пойдёшь? На вокзал к бомжам? – он поднялся. – Мне надо сделать несколько звонков. Жду тебя на улице. И не тяни, у меня дел на сегодня не в проворот!

С голодухи старик управился с обедом прытко. Он вывалился из столовой, поглаживая живот, словно предупреждая содержимое, чтобы не просилось назад, всё-таки не ел толком давно, уже и сам забыл сколько дней. До Управления домчались быстро, не вступая в разговоры. В кабинете Аристархов первым делом распахнул форточку, впуская свежий воздух, повесил куртку на спинку стула и бросил на стол пачку сигарет с зажигалкой.

– Хочешь, кури, да сними свой плащ, у нас не воруют, – он посмотрел на часы. Время десятый час, а ни Колышкина, ни Беликова на месте нет, значит, каждый занят делом. Степан знал, что бить баклуши никто из них не станет, товарищи ответственные. – Александр Григорьевич, ты как давно сторожишь в посёлке?

– Так тебя вот что интересует, – старик потянулся к пачке, вытряхнул сигарету, смачно прикурил и с удовольствием выпустил дым в сторону форточки. – Я там года полтора, как только началось строительство.

– Ничего себе, за столь короткий срок возвели посёлок!

– У них до укладки первого кирпича было всё готово. Первые дома продались ещё в проекте, поэтому средства для строительства имелись. Они предварительно развернули бойкую рекламную компанию. К слову сказать, никого не кинули, жильё сдавали в срок. Да и как не сдать, если в покупателях числятся прокурор области, мэр города и бизнесмены от олигархов до торгашей с рынка. Желающих и сейчас хоть отбавляй! Все хотят попасть в когорту за забором, который ограждает от простого люда.

– Вспомни, всё ли ровно было при возведении посёлка? Может кто-то при строительстве пострадал или другие странности, или ЧП?

– Ну, ты спросишь тоже! Как же строительство и без шероховатостей, как-то мужики перебрали, и один угодил в яму с цементом, выловили в последний момент, с месяц назад стена кирпичная завалилась, мужику позвоночник придавило. Этот Бабич экономит на всём, особенно на технике безопасности.

– Армяне проявляли свою активность? Всё-таки пять человек из армянской диаспоры являются инвесторами проекта.

– Про инвесторов вообще ничего не скажу, не моего ума дело, – старик потёр небритую щёку. – Один армянин прыткий тёрся возле Бабича, имя какое-то странное. Да у них все имена что попало!

– Ну-ка, вспомни, Геворг, Самвел, Симон, может Микаэл?

– Точно, Микаэл. Бабич его Мишкой кликал. Парень лет тридцати, волосы чёрные, глаза злые.

– Он на стройке работал, шоферил?

– Нет, в чистом всегда появлялся.

Аристархов вздохнул, ничего старик не рассказал, не за что зацепиться и эта ниточка не вывела к свету. Жаль.

– Ну, что Александр Григорьевич, пойдём, отправлю тебя на новый адрес жительства. Я так понимаю, идти тебе некуда, а у меня знакомый держит тепличное хозяйство, весеннее время самое жаркое для посева, поэтому рабочие руки всегда нужны. Я с ним переговорил, он ждёт тебя, тяжёлым трудом не загрузит, в силу немолодого возраста, а вот сторожить плантации, включать полив и свет в самый раз. Только давай договоримся, ты с этим делом, – Степан щёлкнул себя по горлу, – завяжешь!

– А что, я и на другую работу готов! Силы, конечно, уже не те, но дряхлость в теле ещё не ощущаю.

– Вы на месте договоритесь. Зарплата не большая, зато стабильная и свежие овощи круглый год. Жить будешь там же. Парники находятся на окраине города, автобусы ходят, так что при желании можешь устроить личную жизнь, – Аристархов улыбнулся и глянул на настенные часы. – Пойдём, приятель на грузовике тебя заберёт. Он как раз закупил удобрений, а ты сразу в работу вольёшься, поможешь разгрузить.

– Мне бы кое-какие вещички из вагончика забрать, – Шемякин поднялся, отвернулся и направился к двери. Неожиданно, от участия совершенно чужого человека, накатила слеза. Расчувствовался старик, а может, размяк от сытной еды.

– Я его предупредил, заедете в посёлок, чтобы ты простился с грустным прошлым, – полицейский закрыл кабинет. – Да, ещё вот что, там курить запрещено, сам понимаешь, зона повышенной пожарной опасности.

– Это я понимаю! – они направились по коридору к лестнице. Неожиданно старик замер. – Я вспомнил! Пожар, в посёлке случился пожар. Точно не скажу, но, кажется, кто-то не хотел расставаться со своей дачей. Бабич и деньги предлагал и стращал, но хозяин участка никак не соглашался. Вот как-то ночью сгорели несколько строений. В одном находились то ли люди, то ли один человек.

– Были жертвы?

– То, что были, это точно, но частностей не знаю, Поселковое начальство быстро замяло это дело. Пожарные подписали экспертизу, мол, возгорание случилось из-за неисправности электрической проводки.

– Когда это произошло?

– Дай, Бог памяти, – Шемякин сдвинул седые брови. – Примерно в октябре. Листва уже опала, а снег ещё не лёг.

Аристархов облегчённо вздохнул, ну, хоть что-то! Не факт, что информация полезная, но проверить стоит! Гружёный доверху грузовичок стоял через дорогу от Управления. Приятель нервно ёрзал и подавал руками знаки, стуча правым указательным пальцем по левому запястью, показывая тем самым, что время деньги! Шемякин посмотрел в обе стороны и потрусил через дорогу. Степан Евгеньевич махнул рукой вслед рванувшей машине и снова вздохнул с облегчением:

«Ну, вот и ладно! Старик под присмотром. У приятеля особенно не забалуешь. Мужик жила, сам из мест не столь отдалённых, спуску старику не даст!»

С фермером Степан не дружил, однажды оказал услугу, после чего бизнесмен считал себя должником Аристархова. История похожа на многие прочие – попал мужик на зону по глупости, напился в компании и ввязался в драку. Отсидел чуть больше года, вернулся и решил наладить своё дело. Взял в аренду земли и построил теплицы по современным технологиям. Вот только местная шпана захотела иметь свой постоянный доход с предприятия. Да не брали огурцами с петрушкой, а лишь деньгами и не важно, есть урожай, рынок сбыта и прибыль или нет. Каждый месяц в одно и то же число, вынь да положь! У мужика в голове не укладывалось, с какой стати, он не спит, не ест толком, пашет, как конь на пашне, а эти выродки получат то, к чему не имеют никакого отношения! Решил сам разобраться и если бы разобрался, получил срок более чем предыдущий, а это уже рецидив! Фермер успел проломить голову одному отморозку, который махая бейсбольной битой, крушил стёкла в теплице, тот попал в больницу, а тут участковый с вопросами – кто избил и за что! Отморозок оказался и не отморозком вовсе, а так, пожухлая картофельная ботва, накатал заявление на судимого бизнесмена. Аристархов уже не помнил, как простое дело попало к нему, но сразу разобрался, кто жертва, а кто нападающий. После некоторых следственных мероприятий, болезный забрал заявление и криминальная компашка утихомирилась. А бизнесмен, понимая, кому обязан свободой и спокойствием, от всего сердца просил обращаться не только за свежим укропом, но и по любому поводу!

Следователь вернулся в Управление, легко взбежал по лестнице на второй этаж. Возле кабинета криминалистов перевёл дух и вошёл. Зоя Александровна сидела за своим столом и что-то писала. Аристархов потоптался возле порога, оглядел пустую комнату и откашлялся. Зоя подняла глаза и расплылась в улыбке.

– Привет.

– Привет, – Степан подошёл к столу и сел напротив, любуясь женщиной.

– Ты по делу или просто на меня посмотреть, – Зоя смутилась и убрала прядь волос за ухо.

– Зоя, мне надо срочно выяснить подробности о пожаре с летальным исходом, – спохватился Степан. – Происшествие случилось в октябре или ноябре этого года на территории посёлка «Облако рай». Насколько я в курсе, пожары там случаются частенько, но меня интересует именно это время.

– Узнать что-то конкретное? – криминалист интенсивно задвигала мышью и уставилась в монитор.

– Всё! Кто сгорел? Чей дом? Что вообще произошло?

– Дай немного времени. Если чего-то нет в базе данных, придётся звонить в пожарную часть.

– Я буду в кабинете, – мужчина поднялся.

– Ты подбросишь меня сегодня домой после работы?

– Скорее нет! – Аристархов уже стоял возле двери. – Завтра мне надо предоставить убийцу, а у меня нет даже намёка на кандидатуру!

– Увидимся позднее, – глаза Провоторовой подёрнулись дымкой.

– Зоя, не могла ты мне помочь? – Степан полез в карман брюк. – Дома шаром покати, Петька со школы вернётся, ещё и меня нет. Побудешь с ним?

– Конечно! И накормлю, и уроки помогу сделать.

– Вот и славно, – Аристархов вернулся, положил ключи на стол, склонился, быстро поцеловал женщину и, вернувшись к двери, кинул. – Жду сведений по пожару!

В дверях своего кабинета Степан Евгеньевич столкнулся с Колышкиным. Тот на ходу застёгивал куртку.

– Ты куда? – Аристархов преградил путь.

– В дежурку поступило несколько звонков после репортажа на телевидении по поводу неопознанного трупа. Несколько от психов безумных, а есть те, которые стоит проверить, – Александр бесцеремонно отодвинул коллегу, освобождая путь. – Надеюсь, сегодня узнаем имя убитого в парке. Да, звонил Беликов, приехали родители Миниханова из Казани, он с ними в морге на опознании.

Последние слова Колышкин бросил по ходу движения. Не успел Степан раскрыть блокнот, для того, чтобы сосредоточиться и составить план действий, как в дверях появилась Зоя.

– Есть! – женщина торжественно подняла руку и тряхнула блокнотом. – Кажется, мы нащупали путь в темноте! – она наклонилась над столом, где сидел следователь. – В посёлке действительно сгорели несколько дач. Пожарные не торопились, потому что домики стояли необитаемыми. Там летом мало кто находился, воды нет, поливать нечем, а на зиму оставшиеся обитатели вывезли животных и пожитки. Очаги возгорания потушили, в одном из домов обнаружили тело. Когда навели справки, то выяснили, что сгоревшие дачи уже принадлежали ООО «Облако рай». Инвесторы были только рады такому исходу событий, всё равно пришлось бы хибары сносить. А вот один участок имел хозяина. Им оказался Абдулхалиев Джафар тридцать девять лет, дагестанец по национальности, был женат на русской, жена умерла при родах. Джафар воспитывал дочку один, второй раз не женился. Трагедия произошла второго ноября, в пожаре погибла его дочь. Расследование вёл следователь из соседнего района по фамилии Зябликов, который на основании экспертизы дело закрыл. А в документах чёрным по белому сказано, что пожар произошёл из-за неисправности электрической проводки. Абдулхалиев пытался найти правду, ходил по инстанциям и втолковывал, что дом подожгли те, кому нужна была земля, но его и слушать никто не стал. В то время в посёлке уже жили несколько семей высокопоставленных чиновников.

– Понятно, никто не хотел, чтобы «Облако рай» превратилось в облако ад, – следователь потёр шею, словно ворот рубашки натёр кожу. – Вот это поворот! Кем работает дагестанец?

– Представь себе, таксистом!

– Всё сходится! У мужика полно свободного времени, и он мог беспрепятственно перемещаться по городу в любое время дня и ночи! Все таксисты знают, в каких местах расположены камеры наблюдения, поэтому машина Джафара ни разу не попала в зону фиксации. Не пойму одного, каким боком здесь армяне? Ведь инвесторами являются персоны повыше, не исключено, что именно они приказали замылить это дело!

– Вот адрес Абдулхалиева, надо разговаривать с его окружением и с ним! Место работы транспортная компания «Кабриолет».

Глава 12

Ольга проснулась от телефонного бульканья. Пузырчатый звук повторился два раза, значит пришло сообщение. Она даже не повернулась – тот, кто прислал электронное письмо, подождёт. За окном только занимался рассвет. Время шесть или седьмой час утра. Полупанова перевернулась на другой бок и прислушалась к храпу мужа. Всё, уже не уснуть, но можно ещё часа два поваляться! Что толку, сейчас начнут одолевать разные мысли, все равно сна уже ни в одном глазу. Лучше встать и сделать что-то полезное, например, написать пару язвительных комментариев в «Твиттере», а потом заглядывать, сколько собралось лайков. Полезности, конечно, мало, но создаётся ощущение, что участвуешь в судьбах мира, и тебя кто-то слышит, отвечает на комментарии и вступает в диалог! Ну что за поганка проснулась в такую рань и взялась рассылать сообщения! Ольга сбросила ноги с кровати, потянулась и на цыпочках шмыгнула в ванную. Уже сидя на кухне с кружкой кофе, она заглянула в телефон. Это оказались не досужие рекламные рассылки, а сообщение, которое удивило. История с Майершайном затёрлась в памяти и ушла на второй план. И вот вам, нате! Сначала Полупанова увидела фотографию молодой симпатичной женщины, потом прочитала сообщение на английском языке:

«Доброе утро Ольга. Высылаю фотографию экс жены. Эта женщина не принесла мне ничего кроме разочарования, но и ей я благодарен за урок. Все встреченные нами люди не случайны, значит, они несут какое-то назидание. Бывшая жена дала возможность понять, что фантик ничего не стоит, шоколад внутри! Я понял, что жизнь скоротечна, иногда печальна, иногда трагична, но она прекрасна! Я готовлюсь к повторной операции на ногу, на днях прилетает из России подруга, которая будет помогать в сложный период. Благодаря вашей подсказке, удалось сделать для неё визу D. Сейчас навожу порядок в документах. Случайно в бумагах затерялась фотография Изабель. Хочу избавиться от всего, что связывало меня с этой неприятной женщиной, но прежде, как обещал, отправляю фото. Не знаю, зачем вам это нужно? Я же простил эту женщину, и не держу на неё зла. Желаю вам всего наилучшего».

Досада на отправителя сразу прошла. Ольга долго смотрела снимок, пытаясь разгадать, чем же дама пленит мужчин. На её вкус, молодая женщина не обладала никакими особенными внешними достоинствами, не то, что, например, её сестра со смешинками в глазах. Ну да, густые тёмные волосы, прямой нос, но она совсем не походила на свою еврейскую мать Людмилу Абрамовну, может пошла в отца Зелёнкина? Спасибо, Вольфганг и давай, до свидания! Уже не интересно, сейчас дела о делёжке имущества и страховых выплатах крупной компании мелкому клерку, который сломал ногу, поднимаясь по офисной лестнице. На самом деле, тоска зелёная!

Рабочий день Ольги был расписан под завязку, она моталась по городу, собирая информацию и подтверждающие документы. В обед адвокат договорилась с клиентом о встрече, но он неожиданно перезвонил и, дико извиняясь, попросил перенести рандеву на другой день. Ничего не поделаешь, желание клиента закон! Она стояла на оживлённой улице в центре города и размышляла, как поступить дальше. С утра пообещала мужу, что заберёт его с работы, и они отправятся выбирать новый диван. За каким-то занятием надо угробить три часа. Полупанова поднялась на эскалаторе в кафетерий крупного торгового центра, взяла прозрачную ёмкость с зелёным чаем, кусок шоколадного торта и устроилась возле огромного окна, за которым шумел город. В памяти всплыло утреннее послание из Германии. Ольга сняла сумку со спинки стула и начала лихорадочно рыться, в итоге вытряхнула содержимое на стол, рассортировала и, схватив бумажку, удовлетворённо улыбнулась. Тема разговора ещё не сформировалась в голове, а она уже набрала номер на телефоне, сверяясь с линованным листком.

– Здравствуйте Оксана.

– Здравствуйте. Кто это?

– Моё имя вам ничего не скажет. Я просто хотела бы поговорить об Изабель Зелёнкиной.

– Вас послала Людмила Абрамовна? – голос Оксаны напрягся. – Зачем вы меня впутываете в их отношения? Мать и дочь никак не могут найти общий язык, а виноватым хотят сделать третьего! Отстаньте!

– Успокойтесь, Оксана! Людмила Абрамовна понятия не имеет, что я звоню вам.

– Тогда кто вы?

– Я адвокат Полупанова Ольга Александровна. Я выступаю от лица моего клиента, он был женат на Изабель, а сейчас хочет просто поговорить с ней, чтобы утрясти кое-какие юридические нюансы, но не может найти бывшую жену.

– Чем могу помочь я?

– Давайте встретимся. Хотите, приезжайте в город, я угощу кофе или назовите другое удобное для вас место.

– Кафе «Малина» через полчаса, знаете, где это?

– Я буду!

Ольга отключилась, пока капризная Оксана не выдвинула новые условия. Она знала, где находится это злачное место, которое на самом деле оправдывало своё название. В «Малине» действительно собирались забулдыги, мелкие криминальные сошки и так всякий сброд, заведение сложно было назвать кафе – точка общепита скорее соответствовала уровню пивнушки. Даже шевельнулись сомнения, каким образом роковая красотка, которая бесконечно выходит замуж за иностранцев, знает, как минимум пару языков может соприкасаться с точкой общепита такого уровня!

Полупанова расположилась у стойки бара, откуда просматривались входные двери, заказала стакан томатного сока и пробежала взглядом по залу. В кафе, несмотря на середину дня, происходила бурная жизнь – компании крепко выпивали, выясняли отношения и громко смеялись.

«Надо же, подобное притягивает подобное, сгруппировались маргиналы под одной крышей, – думала Полупанова, не сводя взгляда от дверей. Через пару минут вошла высокая женщина и, оглядевшись, сразу направилась к стойке. – Из этой компашки, вычленила меня безошибочно».

– Вы адвокат?

– Здравствуйте Оксана, – Ольга протянула руку и пожала вялую ладонь. – Выпьете что-нибудь?

– Бокал красного вина, – женщина обратилась к бармену. – Так что вам надо, я так толком не поняла.

– Расскажите об Изабель. Какая она?

– Ничего интересного. Мы учились когда-то в одном классе, дружил и после школы. Она была, как и я, не в числе первых, но и не на последнем месте. Вот мать хотела сделать из неё эталон знаний и эталон красоты. Да собственно не так мать, как еврей дед, – официант протянул бокал вина, женщина с жадностью отпила несколько глотков и вытерла красный рот тыльной стороной ладони. – Они совали её в музыкальную школу, на курсы кройки и шитья, в танцевальный кружок, вокальную студию и даже на балет. Только напрасно всё. Мы с ней уважали свободу. – Оксана улыбнулась, обнажив испорченные кариесом зубы. – Так что хотел от неё бывший муж? Они расстались вроде полюбовно!

Ольга вгляделась в раскрасневшееся лицо женщины и в полумраке бара всё же рассмотрела несвежий цвет кожи, глубокие морщинки вокруг глаз и отросшие корни, некогда осветлённых волос. От небольшого количества вина Оксану слегка повело, она вынула руки из кармана и положила на стойку телефон. Полупанова заметила на ногтях островки красного лака. Что-то в этой картине не складывалось. Она подозвала официанта:

– Ещё вина, пожалуйста.

Оксана быстро сообразила, подняла вопросительно брови и пальцем указала на себя. Адвокат кивнула, подтверждая, что выпивка для неё.

– Постой, – женщина окликнула официанта, – не надо вина, принеси графинчик водочки! – она оглянулась на Полупанову, та поощрительно кивнула – мол, я оплачу заказ. – И закуски – сырок, колбаски.

Ольга поняла, если она ничего не выяснит сию минуту, потом будет поздно.

– Когда вы видели Изабель последний раз?

– На днях встретила в городе. Она сейчас живёт с мужиком, но с кем я не в курсе.

– Вы знали её мужей?

– Ни одного! Зачем они мне, в общих компаниях мы не тусили. Наверное, приличные мужики, последний точно! Изабелька выглядела хорошо, одежда добротная. Видать с выпивкой завязала!

В голове Полупановой происходило разрушение. Она достала из сумки кошелёк и телефон. Найдя фотографию, которую прислал Майершайн, Ольга увеличила масштаб и показала Оксане.

– Мы говорим об этом человеке?

Женщина пьяно прищурилась, потом резко оттолкнула руку Полупановой, отчего аппарат чуть не вылетел из рук.

– Что вы мне голову дурите! Это совсем не Изабелка!

– Кто это? – Ольга растерялась.

– А я откуда знаю!

«Вот тебе и поворот»!

Адвокат заплатила по счёту и вышла из душного заведения.

***

Аристархов долго нажимал на кнопку звонка, потом постучал кулаком, но безуспешно, за дверью царило молчание. Он повернулся и оглядел лестничную площадку, прислушиваясь, за какой из двух других дверей существует жизнь. За одной что-то громыхнуло, и следователь сделал шаг в сторону звука. Он нажал на кнопку и услышал витиеватую трель. Через секунду раздался щелчок замка и, в образовавшуюся щель, высунулись две мордочки – полосатого серого кота и малыша лет пяти-шести. Четыре глаза безбоязненно взирали снизу вверх на непрошеного гостя

– Привет, – Степан наклонился. – Есть кто дома из взрослых?

– Бабуля, – малыш не двинулся с места, лишь повернул голову и закричал что есть мочи, ему вторил кот, который также топтался у порога в знак солидарности с юным хозяином. – Тут дядька чужой!

– Да что же это такое, сколько раз просила не открывать двери без спроса!

Дородная женщина оттеснила мальчика от двери и шлёпнула кота полотенцем по полосатому хвосту. Те отсыпались от порога, но остались стоять в прихожей, с любопытством разглядывая чужака.

– Добрый день, – Степан показал женщине удостоверение, чтобы предупредить возможный испуг. – Я ищу вашего соседа Джафара Абдулхалиева. Вы не подскажете, где он может быть?

– Если нет дома, то на работе, – женщина вытерла полотенцем руки и распахнула дверь шире. – Хотя, я не видела его уже несколько дней. Обычно встречаемся в подъезде каждое утро. Я увожу внука в детский сад, а он приезжает на завтрак.

– Может он уехал куда-нибудь? На родину в Дагестан, например.

– Кто его знает, мог и уехать. Меня самой не было два дня, гостила у дочери, а как вернулась с внуком, с тех пор Джафара и не видела.

– Извините, как к вам можно обратиться?

– Валентина Фёдоровна.

– Валентина Фёдоровна, когда вернулись?

– Субботу и воскресенье мы отсутствовали, – женщина подняла подбородок и закатила глаза, – в понедельник рано утром приехали назад, я успела увести внучка в детский сад. Сегодня среда. В аккурат два дня, как дома.

– Кто присматривает за котом в ваше отсутствие?

– Он везде с нами, помещаем котейку в переноску и на машине в любую точку страны, – Валентина Фёдоровна улыбнулась. – Я водить стала поздно, ученье трудно давалось, возраст уже не тот, реакция не как у молодой, сами понимаете. А сейчас даже не представляю, как без автомобиля обходилась, – неожиданно хозяйка посторонилась. – А вы проходите, что на площадке стоять.

Степан Евгеньевич шагнул в чистую прихожую, где так и любопытствовали, открыв рот, мальчик и кот. Хозяйка снова махнула полотенцем:

– Быстро в свою комнату мультики смотреть, – парочка скрылась из виду, а женщина повернулась к следователю. – А вы ещё расследуете смерть Беллочки? Джафар говорил, дело замяли.

– Ну да, – уклончиво ответил Аристархов. – Скажите, как Абдулхалиев перенёс такую трагедию?

– И не говорите! Сначала потерял жену, в девочке души не чаял, не женился из-за опасений, что мачеха не станет любить дочь как родную.

– Вы знаете подробности? Как девочка оказалась в ту ночь на даче одна?

– Конечно, знаю, мы близко общались, с похоронами я помогала. – Валентина Фёдоровна указала рукой вглубь квартиры. – Пойдёмте на кухню, здесь в двух словах не расскажешь.

Хозяйка ловко накрыла на стол и разлила по чашкам чай, словно знала заранее о приходе гостей.

– Угощайтесь, варенье сама варю. У нас тоже есть дача, только в другой стороне. Так вот о Джафаре скажу только хорошо, он конечно мужик вспыльчивый, всё же дагестанец, зато руки золотые. Дачу свою он продавать не собирался, когда городской водоканал отрезал посёлок от подачи воды, Абдулхалиев вырыл колодец. Это на глубокую артезианскую скважину нужно разрешение из администрации, а на колодец в пять метров, да на собственном участке никакие лицензии не требуются. Домик Джафар построил добротный, с камином, крепкими полами и крышей. На территории стеклянная теплица, грядки и кусты со всякой ягодой. Вот когда полезли упыри из «Облака рай» с требованием продать землю, дагестанец, конечно, отказался. Я думаю, что кто-то и поджёг, вроде не захотел по-хорошему, получай по-плохому!

– А что дочь делала на даче? Холодно, ноябрь, почему одна и сколько ей было лет?

– Уже не ребёнок, Белле исполнилось пятнадцать, – Валентина Фёдоровна надрывно вздохнула и промокнула полотенцем глаза. – Красавица, жгучая дагестанка, вся в отца. То, что произошло, я знаю со слов Джафара, он тогда волосы на себе рвал, винил во всём себя. Белла захотела с подружками провести на даче пару дней. Сами знаете, как у девчонок, сплетни, гадания и всякая болтовня. Джафар увёз компанию на такси. Загрузил багажник едой, забрал девочек и отвёз, наказал никуда дальше участка не уходить и предупредил, что заберёт их на другой день вечером.

– Сколько подружек поехало всего?

– Кроме Беллы ещё три девочки, они все из одного класса и дружили с детства. Родители знали, где их чада и не волновались, потому что подружки часто проводили время на даче Абдулхалиевых особенно летом. Я не знаю, что произошло, но только родители одной девочки решили забрать её вечером. С ней увязались и остальные, только Белла осталась, решила дождаться отца. Она позвонила ему и предупредила, что осталась одна. Джафар в это время находился с клиентом в другой области. Он просил дочь не волноваться, а ложиться спать, утром, сразу после смены он обещал Беллу забрать, – женщина вздохнула. – Вы представляете, что три девочки остались живы благодаря чистой случайности. Трудно вообразить, что испытывал отец, когда утром увидел пепелище вместо дома! Потом закрутилось расследование. Тело девочки сильно пострадало, хоронили в закрытом гробу. Джафар сам мусульманин, но погребение прошло по православным традициям. Похоронили рядом с матерью, она придерживалась христианской веры. Самый страшный шок испытал отец, когда узнал, что написано в протоколе вскрытия. Выяснилось, что у девочки перед смертью случился половой акт и не один. Отец доказывал в полиции, что у Беллы даже друга не было, уж он, отец, знает! По дагестанским традициям, девушка, должна беречь невинность и замуж выходить только девственницей! Расследованием занимался, – женщина нахмурила брови, – дай Бог памяти, следователь прокуратуры с такой птичьей фамилией.

– Зябликов?

– Да, Зябликов, кажется Николай Иванович, так вот он прямо сказал отцу, твоя, мол, дочь, блудом занималась на даче, дружков принимала! Ой, что было! Соседа чуть самого в кутузку не определили. Джафар доказывал, что девочку изнасиловали, а она сопротивлялась, только после таких ожогов внешних следов не осталось! Дом специально подожгли, чтобы скрыть следы преступления! И всё это нужно «Облаку рай», именно они жаждали завладеть его землёй. Зябликов слушать не стал, вызвал наряд и велел убираться по добру по здорову, пока он дело на дагестанца не завёл о нападении на лицо, находящееся при исполнении. А дня через два после похорон, словно стена выросла, дело закрыли на основании пожарной экспертизы.

– После Абдулхалиев успокоился? – Степан недоверчиво скосился. Он не ожидал покорного смирения от дагестанца.

– Кажется, писал в генеральную прокуратуру или ещё куда-то, – женщина не распознала намёк полицейского, а только печально кивала. – Сердце отца не утешится никогда, он один поднимал дочку, душу в неё вкладывал, другую женщину в дом не привёл. До сих пор живёт, словно по инерции, – Валентина Фёдоровна неожиданно спохватилась. – Вы чай пейте!

Аристархов в два глотка выпил остывший чай. Поблагодарил соседку и направился к двери. В коридоре его провожали четыре любопытных глаза – два кошачьих, два маленького человека. Следователь улыбнулся и уже у порога спохватился:

– Джафар продал участок под строительство? Я осматривал территорию коттеджного посёлка, там даже намёка на остатки пожара нет.

– Не знаю, врать не стану. Сосед ходил чернее тучи, с расспросами не полезешь, зачем бередить рану. После такой трагедии, разве важны головешки. От осознания того, что там погибла дочь умом тронуться можно! И всё же одно я заметила – Абдулхалиевы жили не в особом богатстве, много не такси не заработаешь. А вот похороны девочки прошли с размахом. Один гроб стоил тысяч сто, на поминки в ресторан пришли больше трёхсот человек, кормили в четыре захода. Конечно, и одноклассники деньги собирали, помогали соседи, товарищи с работы, но и сборы от сердобольных не окупили бы затраты. Он недавно памятник поставил, попросил меня поехать с ним на кладбище помочь убрать остатки цемента и распланировать посадку цветов к весне. Я ахнула, такой помпезности не ожидала. Памятник обошёлся ему почти в миллион рублей. На днях по каталогу себе выбирала, наткнулась на этот мемориал, отсюда знаю цену, – Валентина Фёдоровна спохватилась, в душе сожалея, что сболтнула лишнего. – Я не в укоризну и не в обсуждение, просто подтверждаю подозрения про возникновение денег.

В голове следователя сложились соображения по этому поводу. Вероятнее всего, инвесторы «Облака рай» откупились от Абдулхалиева, чтобы тот волну не поднимал и не требовал дальнейшего расследования в вышестоящих органах. Аристархов поблагодарил хозяйку за чай и, протянув визитку, попросил:

– Валентина Фёдоровна позвоните мне, как только сосед появится.

Сидя в автомобиле, Степан задумался, не зная, в какую сторону двинуться дальше и неожиданно понял, что должен торопиться, пока не появился следующий покойник. В телефоне следователь полистал номера, нашёл нужный и нажал вызов, через секунду сообразил, что без удостоверения никто сведений не предоставит, назовись хоть Папой Римским! Возле нужного отделения полиции оказалось сложным найти место для парковки, пришлось оставить автомобиль в соседнем дворе. Аристархов постучал пальцем по стеклу, привлекая внимание дежурного. Тот поднял голову, и взгляд наткнулся на корочки. Сотрудник внутренних дел перевёл глаза на крупного мужчину с вопросом, который показался Аристархову фамильярным:

– Чем интересуетесь, коллега?

– Хочу поговорить со следователем Зябликовым. Он на месте?

– Никак нет. Николай Иванович в отпуске. На службе появится не раньше следующей недели. Если очень срочно, могу дать номер телефона.

– И важно, и срочно! Ещё нужен адрес.

– Насчёт адреса не знаю, не положено!

– Послушай, офицер, – Степан наклонился к полукруглому окошку, – Вопрос действительно серьёзный! У меня нет времени на объяснения!

Покинув отделение полиции, следователь достал из кармана телефон, и набрал номер, который получил от дежурного. Он слушал гудки с нарастающей тревогой, в итоге отключился, заскочил во двор и прежде чем выехать, настроил навигатор. Аристархов толком не знал район, где проживал Зябликов, но добрался достаточно быстро и удивился новому препону – въезд во двор перекрывал шлагбаум.

«Надо же, казалось только в Москве проблемы с парковками и из этих соображений жильцы закрывают территории, – мелькнуло в голове следователя. – А здесь на окраине в новостройках от кого обособляются?»

Машину пришлось оставить на гостевой площадке и пешком дойти до нужного подъезда. По ходу стало понятно, по какой причине жильцы решили отгородиться. Дворовую территорию кольцом окружали трёхэтажные дома. Внутри располагались детская площадка, теннисный корт и парковая зона. Между ними пробегали дорожки из светлого камня. Снег уже почти сошёл, оголяя ещё не засаженные цветники и клумбы. Аристархов глянул на листок с адресом, который получил от дежурного и быстро нашёл нужный дом и подъезд. Он снова долго звонил и стучал, ворча про себя:

«Судьба сегодня такая, вести беседы с соседями, а тот, кто нужен, вне зоны доступа».

Он уже повернулся, чтобы позвонить в соседний звонок, как дверь отворилась, и на пороге возник невысокий мужик в шёлковом халате. Он надевал очки и ворчал:

– Послушайте, какого чёрта стучать в дверь? Не открывают, значит, никого нет дома! Берегите покой жильцов!

– Да время уже день, – пожал плечами Асристархов.

– Я доктор, провёл ночь в клинике и просто хочу спокойно выспаться.

– Извините великодушно! Мне очень важно увидеть Зябликова Николая Ивановича. Его телефон не отвечает, и у меня есть причина волноваться.

– Да что вы? Зябликов не походит на больного. Не молод, но для его возраста в прекрасной форме. А вы родственник, друг? – доктор поправил очки на носу.

– Я коллега.

Степан полез в карман за удостоверением и неожиданно подумал, что совершенно ничего не знает про следователя из соседнего отдела полиции. Сколько мужику лет, имеет ли семью, да и вообще хорошо бы выяснить послужной список. И если мысли идут в правильном направлении, то зарплаты следователя вряд ли хватило на приобретение элитной новой квартиры.

– Вы давно проживаете в этом доме?

– Мы вложили средства на стадии строительства, заселились около двух лет назад, – доктор запахнул халат, неожиданно он застеснялся фривольного вида. – Почему спрашиваете? – мужчина отступил вглубь квартиры, прикрыл себя на половину дверью и наклонил голову.

– Как давно появился Зябликов? Что-то мне подсказывает, что заселился он здесь не так давно?

Доктор поднял брови, удивляясь такой прозорливости:

– Квартира долго стояла пустой. Так многие поступали, вкладывали свободные средства в строительство, а потом продавали по рыночной цене. Вероятно, за эту жилплощадь хозяин дорого просил. И всё же нашёлся покупатель и на неё. Зябликов заехал месяца два тому назад, в первых числах января. Вы знаете, мы быстро нашли общий язык, даже сдружились. Моя жена помогала с выбором мебели и штор.

– Разве Николай Иванович не женат?

– А представились, как коллега, сами не знаете, что он в разводе.

– Ничего удивительного, я служу в Управлении внутренних дел, а Зябликов в одном из городских отделов, – Аристархов снова полез в карман. – Можете ещё раз посмотреть удостоверение.

– Нет, не надо, – доктор замахал руками. – Если у вас всё, я откланяюсь.

– Постойте, скажите, как давно вы видели Зябликова?

– Даже не знаю, мне за ним следить некогда, вот жена могла с ним столкнуться в подъезде или во дворе, – сосед повернулся и крикнул. – Маруся, подойди, пожалуйста, здесь следователь из Управления спрашивает про Николая Ивановича!

На зов сзади невысокого доктора замаячила крупная женщина с замысловатой причёской и тоже в шёлковом халате. Она кивнула гостю и уставилась на мужа, уперев руки в бока.

– А что ты спрашиваешь меня, – дама тряхнула высокими кудрями и указательным пальцем ткнула себя в грудь. – Я за ним не слежу! – женщина обратилась к Аристархову. – Взялся меня ревновать на ровном месте, как будто я давала повод. Зябликова не видела несколько дней, – неожиданно хозяйка насторожилась. – Его давно не слышно. У нас одна комната имеет общую стену и вечерами всегда бубнит соседский телевизор. Николай Иванович заядлый футбольный болельщик, когда команда забивает гол, слышно, как он громогласно ликует. А вы ему звонили?

– Несколько раз, но без результата, – Степан оглянулся на немую дверь.

– Ну что вы паникуете, может сосед отправился в лес, погулять, где нет связи, – растерянно вставил доктор.

– Ещё скажи, что пошёл по грибы или ягоды, – женщина покачала головой. – В мартовском лесу делать нечего, грязи по колено. Автомобиль соседа стоит на стоянке, значит он дома, – дама подозрительно скривилась. – А давайте посмотрим квартиру, вдруг у Ивана Николаевича сердечный приступ. Он как-то просил меня встретить доставщиков мебели, пока сам на службе. Спальный гарнитур носильщики доставили, я проверила фактуру, а вот ключ вернуть хозяину забыла, – женщина повернулась и куда-то поплыла.

– Но это не совсем удобно, – вяло воспротивился доктор. – Вдруг Николай Иванович не один, а с любовницей. Да и вообще!

– Не волнуйтесь, всю ответственность я беру на себя. Ничего не трогаем, посмотрим всё ли в порядке.

Аристархов взял из рук пышной соседки ключи, и компания переместилась к соседскому порогу. Дверь открылась, и незваные гости замерли на месте. Тишина насторожила и напугала. Следователь повернулся к паре в шёлковых халатах и приказал:

– Стойте здесь!

Женщина тянула шею, выглядывая из-за мужа, но не решалась пойти на поводу у своего любопытства, тем более доктор крепко держал жену за руку, словно прибил к полу гвоздями.

– Николай Иванович вы дома? – Аристархов двинулся по коридору, заглянул на кухню, потом вернулся и вошёл в комнату.

Неожиданно сзади вскрикнула соседка. Она всё же прорвалась через кордон мужа и остановилась в проёме двери, зажав рот ладонью.

Зябликов висел на крюке, который предназначался для люстры, под ногами валялся стул. Новосёл не успел полностью обустроить собственное жилище, и вместо люстры на крюк приспособил собственное тело. Сам ли он это сделал? Ответ на вопрос, в свете последних событий, для Степана был очевиден. В квартире пахло свежим деревом, новой мебелью, а по углам расположились нераспечатанные коробки с бытовой техникой и в рулоны свёрнутые ковры. Жутко смотрелось серое лицо и руки на фоне светлых обоев с затейливым рисунком фисташкового цвета.

– По всей видимости, он мёртв уже вторые сутки, – доктор не осмеливался подойти ближе, лишь протёр очки и близоруко сощурил глаза.

Глава 13

Ольга на автомате следовала за мужем по огромному мебельному центру, она совсем забыла, зачем они здесь и что намерены приобрести. Муж всё время дёргал её за рукав, призывая посмотреть тот или другой диван, пытался согласовать расцветку, обивку и модель. В итоге, понял, что или берёт ответственность за выбор на себя, или они сегодня уходят и появляются в другое время, может завтра, а скорее всего на следующей неделе. Покупать без точного согласования с женой не имело смысла, Ольга просто съест с потрохами в случае не удачного приобретения. Мужчина остановился в средине зала с множеством диванов, и очередной раз дёрнул жену за рукав:

– Послушай, дорогая, если твоя голова забита другими проблемами, давай отложим приобретение на другое время. Я не желаю попусту скитаться в диванных лабиринтах, ты всё равно витаешь где-то далеко. Реши свои проблемы, а за мебелью приедем позже.

С этими словами мужчина развернулся и направился к выходу.

– Постой, – Ольга тряхнула головой и схватила мужа под руку. – Извини, я действительно должна кое-что выяснить. Ты езжай домой, а мне обязательно надо встретиться с Зоей. Полупанова остановилась на площадке между лестничными пролётами и достала из сумочки телефон.

– Зоя привет. Мне надо рассказать тебе что-то очень важное. Мы можем встретиться?

– Привет сестрёнка. Если ты не очень торопишься, то сможем. Я буду занята ещё примерно час.

– Рабочий день уже закончился, а ты всё в трудах! Генеральское звание хочешь получить за усердие?

– Да что ты? Переплюнуть подвиг отца я не смогу, – Ольга услышала переливистый смех сестры. – Я давно не на работе.

– Даже не могу предположить, где ты, но слышу счастье в голосе. Это так?

– Ну, да. При встрече расскажу. Буду ждать тебя через час возле новой филармонии, прогуляемся.

Через час сёстры медленно шагали по вечерней оживлённой улице и заглядывали в витрины магазинов.

– Зойка выбери сама себе подарок на восьмое марта, я уже голову ломать не стану. Вон смотри, какой свитерочек, – Полупанова указала рукой в угол витрины.

– Ты меня для этого выдернула?

– И для этого тоже.

Провоторова наклонила голову и прищурилась, мысленно примеряя свитер на себя.

– А что, симпатичный и расцветочка мне к лицу. Купи, если хочешь. Я подарок для тебя уже приготовила. На праздник, как полагается, устроим застолье у отца?

– Надо с ним созвониться. В свете последних событий папа может изменить планы, поедет, например, с новой барышней в пансионат или за границу. Мы же не в курсе, как далеко зашли их отношения, – Ольга подцепила сестру под руку. – Если не у него, то приезжай к нам.

– Ох, не знаю сестра, подумаю, может, я вас приглашу в свою компанию.

– Ну-ка, подробнее, – Полупанова отстранилась и заинтригованно посмотрела на Зою. – У тебя начался роман?

– Что-то вроде, – Провоторова остановилась и молитвенно сложила ладони. – Пока рано говорить о серьёзных отношениях, но сегодня он просил приглядеть за сыном.

– В каком смысле приглядеть?

– Встретить со школы, приготовить ужин и сделать уроки. На работе аврал, завтра начальство ждёт результатов, а у нас только намёки на преступника.

– Он тебе дал ключи от квартиры, где деньги лежат? – Ольга недоверчиво скосилась.

– Ну да, что в этом такого. Отношения надо начинать с доверия. Недомолвки, обиды, проблемы могут возникнуть позднее, а пока конфеты, букеты, шоколадки, мармеладки! Живёт он не в квартире, а в своём доме. Внутри обустроено по-спартански, зато снаружи большой сад с фруктовыми деревьями.

– Здорово! Всегда мечтала сменить квартирную клетку на дом с участком, – Ольга остановилась. – Я тебя, зачем позвала? Хочу посоветоваться. Помнишь, я рассказывала про дамочку, которая неоднократно выходила замуж за иностранцев.

– Я думала, что эта история ушла в прошлое.

– Знаешь, и ушла бы, только клиент из Германии прислал фотографию бывшей жены. У меня в графике появилось окно, и я встретилась с Оксаной – подружкой Изабель. Меня сразу смутил облик женщины, выглядела Оксана как впивоха и забулдыга. Как-то не увязалась в моём представлении Изабель, владеющая английским, скорее всего с хорошими манерами и маргиналка с облезлым лаком на ногтях.

– И что в этом такого? Моя одноклассница после смерти мужа скатилась, начала употреблять, от этого она не перестала быть моей одноклассницей и приятельницей.

– Сравнила тоже! – Ольга отмахнулась от сестры. – Мои догадки получили подтверждение. Я показала фотографию бывшей фрау Майершайн и что ты думаешь?

– Да говори уже!

– Это не Изабель Зелёнкина – Земекис- Майершайн. Короче, я совсем запуталась, но Оксана, посмотрев фотографию, сказала, что видит женщину впервые.

– Давай вернёмся в начало. Подруга знает Изабель Зелёнкину. Так? – Полупанова кивнула. – Женщина встречалась или знает её мужей?

– В том-то всё и дело, Оксана не видела ни одного мужа.

– Значит, какая-то женщина, тоже Изабель знает эту семью. Она указала в документах адрес Зелёнкиных?

– Ты права! Замуж за Майершайна она пошла под фамилией Земекис, а не как Зелёнкина, а адрес их, вот почему я отправилась на встречу с Людмилой Абрамовной. Мы говорили об Изабель, но это два разных человека! И всё же лже-Изабель должна быть прописана по адресу Зелёнкиных.

– Не обязательно. Штамп регистрации проставляется только в российском паспорте. В загранпаспорте таких отметок нет. За рубежом, как ты знаешь, никто не спрашивает внутренний документ. Женщина могла вписать любой адрес, – Зоя потянула сестру за рукав к входу в магазин. – Пойдём, выберем для меня подарок. И перестань забивать голову ерундой. Немец в твоих услугах уже не нуждается! Тебе больше нечем заняться?

– Ты права, дел выше крыши и всё же интересно, кто выдаёт себя за другого человека?

– Я думаю, только один человек может реально ответить – Людмила Абрамовна. Она должна знать кто эта женщина. А может, дама действительно там прописана! И всё же не вижу смысла копаться в деле, за которое тебе никто не заплатит.

– А личный интерес?

– Личный интерес оставь для семьи.

– Ох, как мы заговорили!

***

Аристархов дождался следственную группу и вихрем помчался к своей машине. Он набрал номер вызова такси компании «Кабриолет». Через секунду отозвался весёлый женский голос:

– Такси «Кабриолет» здравствуйте. Куда едем?

– Добрый вечер. Как мне найти водителя Абдулхалиева?

– Какой номер машины?

– Не знаю, – Аристархов растерялся.

– Ну вот, а я не знаю такого водителя. Мы отслеживаем автомобили по номерам при помощи навигационной системы. Если вы что-то забыли в такси, обратитесь завтра в комнату находок.

– Я могу поговорить с кем-нибудь из начальства?

– Вы часы смотрели? Рабочий день до пяти, время почти шесть.

– И всё же?

– Если только с дежурным по автопарку, но номер телефона я не дам, езжайте на базу, адрес улица Зелёная строение пятнадцать.

Дежурного следователь нашёл сразу – на него указал один из таксистов. В гулком гараже на приколе стояли машины жёлтого цвета. Над открытым капотом одного из автомобилей склонилось несколько мужчин. Аристархов кашлянул, а когда водители оглянулись, следователь, словно предупреждая вопросы, выставил перед собой корочки и спросил:

– Мне надо поговорить с дежурным по смене.

– Ну, я дежурный, – от капота отлип мужик в кепке и тканевых перчатках. – Чего надо?

– Поговорить надо, – полицейский мотнул головой в сторону, – когда мужчины отошли на расстояние от чужих ушей, Степан остановился и с подозрением глянул на дежурного. – Где я могу найти Абдулхалиева?

– Я так и знал, что родители отморозка не успокоятся, – дежурный криво усмехнулся. – Деньги станете предлагать или сразу пугать начнёте. Вчера уже приходили, я всё сказал! Неужели не ясно? Или сейчас папаша подключил полицейские чины?

– Я, кажется, что-то пропустил, – пробормотал Аристархов, снял кепку и рукавом вытер вспотевший лоб. – Ничего я не предлагаю, просто хочу поговорить с одним водителем из вашего таксопарка по фамилии Абдулхалиев.

– Я услышал, – мужик снял перчатки и сунул руки в карманы. – О чём поговорить?

– Это я ему сам скажу, – полицейского уже начала раздражать пустая беседа.

– А здесь вы его, почему ищите? Идите в больницу, может, успеете хоть о чём-нибудь договориться. Только даже если Джафар подпишет ваши бумажки, замять дело не уже получится!

– Абдулхалиев в больнице?

Система подозрений в голове следователя начала рассыпаться и фигура подозреваемого снова окуталась тайной. Придётся всё начинать сначала, а времени лишь одни сутки.

– Похоже, я вас принял за другого. Вы действительно не в курсе, что Джафар попал в аварию?

– Если бы знал, то отправился сразу в палату, а не терял бы время на разговоры. Когда это произошло?

– Вчера примерно в это же время. Он ехал на вызов, а на перекрёстке выскочил пьяный мажор на «Гелендвагене». Парню хоть бы хны, а вот Джафар если и останется жив, то остаток дней проведёт в кресле-каталке.

– И что, родственники юноши подтянулись?

– Ещё как! У Джафара здесь нет никого, договариваться не с кем, вот они кружат здесь, как стервятники. Папаша у этого мажора председатель законодательного собрания области, вот он и надавил на все возможные рычаги.

– В какую больницу доставили водителя?

– В первую городскую. Мы всем таксопарком кровь сдавали, у кого подходит. Парень в очень тяжёлом состоянии. Вообще вся жизнь кувырком, сначала дочь сгорела, вот сейчас и сам на больничной койке.

– Спасибо.

Степан Евгеньевич кивнул и направился к выходу. Он не знал радоваться от того, что подозреваемый всё-таки есть или переживать за дагестанца, который в тридцать девять лет остался совсем один в этом мире, а сейчас лишился и здоровья.

– Вас не пустят к нему, – крикнул вслед полицейскому дежурный по таксопарку. – Джафар лежит в реанимации и без сознания.

– Разберёмся, – буркнул про себя Аристархов.

Пожилой доктор действительно долго упирался. Сначала он решил, что полицейский из той компании, что отиралась на первом этаже и норовила встретиться с пострадавшим, для получения отказного документа. На самом деле никакой документ, подписанный даже самим Господом Богом не смог бы изменить ничего в судьбе малолетнего преступника. Экспертиза показала высокий процент промилле спиртного в организме на момент аварии, причём усугубили и без того сложную ситуацию наркотики, которые так же обнаружились в крови водителя. Так думал доктор, но не все разделяли его мнение. Например, папаша считал по-другому. Мысленно он уже расстался с приличной суммой денег в обмен на свободу сына. Пусть он непутёвый, но другого нет! Ещё жена голосит благим матом, а кто виноват в сложившейся ситуации? Только мать, потакала всем прихотям и капризам мальчишки, так и вырос с чувством вседозволенности и без нормальных ориентиров. Председатель областного законодательного собрания и сам давно потерял эти самые ориентиры, напрочь забыл, с чем их едят и кому они нужны. Вот из этих соображений в больнице толклись адвокаты и непонятные персонажи. Одни должны получить от пострадавшего документ о том, что именно он стал виновником аварии, не бесплатно, конечно! А другие тёрлись на всякий случай. Вдруг понадобится кровь, медикаменты или медицинская аппаратура. Нельзя допустить, чтобы пациент скончался, во всяком случае, до подписания необходимого документа! Иначе очень трудно будет вызволить сына при наличии отягчающих обстоятельств, а конкретно смерть одного из участников ДТП. Деньгами всё можно решить, однако у дагестанца нет никого, кто бы взял деньги!

Визитёры вели себя назойливо и нагло, от чего заведующий отделением раздражался. Кто-нибудь постоянно спрашивал, не пришёл ли в себя Абдулхалиев? Не пришёл, не известно вернётся ли сознание парня вообще, потому, что травмы он получил почти не совместимые с жизнью. Доктор уже собирался уходить, он снял халат, открыл дверку шкафа и потянулся за курткой. В кабинет кто-то постучал, дверь распахнулась, и на пороге появился высокий мужчина. По выправке визитёра доктор догадался, что он из полиции. В голове мелькнула мысль, что мужик появился по душу Абдулхалиева, и снова накрыло раздражение на чиновника, который подключил все возможные связи для спасения отпрыска. Зачем спасать то, что уже мертво, несмотря на юный возраст. Этот мальчик растлён деньгами, он разбавил кровь наркотиками и алкоголем. Он токсичен для окружающих, не сможет иметь полноценное потомство и проблемы для папаши только начинаются. Скорее всего, председатель законодательного собрания отправит мальчишку с глаз долой в дальние сытые уютные страны, конечно в случае того, что он избежит наказания. А что именно так и произойдёт доктор был уверен, от чего, еле сдерживая гнев, рявкнул:

– Что угодно? Рабочий день закончился!

– Следователь Аристархов, – полицейский протянул удостоверение. – Мне надо поговорить с Абдулхалиевым.

– Кто бы сомневался, – врач даже не собирался вступать в разговор с блюстителем порядка. Он надел куртку и рукой указал в сторону двери. – Ничем не могу помочь. Пациент без сознания.

Неожиданно Степан понял, по какой причине такой холодный приём и поспешил объясниться.

– Я расследую дело его дочери, которая погибла при пожаре. Вскрылись новые обстоятельства и мне очень важно поговорить с Джафаром.

– Да я слышал о трагедии, но вы же видите сколько времени? Приходите завтра. Если даже пациент пришёл в себя, беспокоить его нельзя! – доктор вытеснил гостя из кабинета, запер дверь и бросил ключ в карман куртки. Неожиданно врач посмотрел на полицейского и смягчил тон. – Вообще не понимаю, на каких резервах живёт его мозг и стучит сердце. Мы сделали всё возможное, на данную минуту перевели больного из реанимационного отделения в палату интенсивной терапии, но любые посещения я категорически не рекомендую!

– И всё же? – Аристархов не сдавался.

– Хорошо, пойдёмте, посмотрим на него. Сами убедитесь в бесполезности затеи.

По дороге доктор махнул рукой медсестре, которая протянула два халата. Мужчины остановились возле широкого окна.

– В палате только два пациента. Вон ваш Абдулхалиев, кровать в правом углу.

Через приоткрытые жалюзи Степан разглядел мужчину с седыми висками и пробормотал:

– Почти седой, а ему всего тридцать девять.

– Горе никого не красит, – отозвался врач. – Если хотите, то ждите, однако не скажу как долго, может до утра.

– Спасибо!

– Я накажу медсестре, чтобы не чинила препятствий, но это в случае, если больной сможет разговаривать.

Аристархов устроился на кушетке возле двери. Полицейский не засекал время, просто сидел и ждал. Иногда он поднимался и прохаживался, разминая затёкшие ноги. По коридору периодически сновали медсёстры, на него никто не обращал внимания. От монотонности клонило в сон, но он боролся с соблазном расслабиться, вытянуть конечности и провалиться в дрёму хоть на несколько минут. Составить беседу с дагестанцем можно было и завтра, но Степан почему-то боялся оставлять его на растерзание коршунам из свиты председателя законодательного собрания, которые вились в фойе первого этажа. Ведь заклюют, задолбают, пациент выдохнется и не оставит сил на самое важное признание. А в то, что ему есть в чём повиниться, Аристархов не сомневался. Следователь не знал, как поведёт разговор, не планировал расставлять ловушки, в глубине души надеялся на чистосердечные откровения. Интуиция подсказывала, что дагестанец устал носить тяжёлую ношу страшных преступлений, сейчас он беззащитен, слаб и легко облегчит душу признанием. Круглые часы над дверями передвигали стрелки, отбивая секунды. За мелкими скачками стрелок следователь не замечал, сколько прошло времени на самом деле. В палату интенсивной терапии несколько раз заходила медсестра, она проверяла приборы и производила какие-то манипуляции с капельницами и шприцами. В очередной раз она вышла из комнаты, освещённой мягким светом, тихо прикрыла за собой дверь и обратилась к полицейскому:

– Больной пришёл в себя. Вы можете с ним поговорить, но не более десяти минут. Вообще я должна сообщить об этом дежурному врачу, не уверена, что он разрешит.

– Дайте только десять минут! Я попытаюсь уложиться, – Аристархов молитвенно сложил перед собой ладони. – Не представляете, насколько это важно!

– Ну, хорошо. Если пациенту станет хуже, сразу зовите меня, я буду на посту.

Аристархов бесшумно вошёл в палату, так же тихо притворил дверь, нашёл глазами стул, придвинул к высокой кровати и сел на краешек. Степан вынул из кармана диктофон и прокашлялся:

– Привет Джафар. Я следоваетль Степан Аристархов.

Веки мужчины дрогнули, и он открыл глаза. Взгляд ничего не выражал, только равнодушие и усталость от жизни. Аристархов показал диктофон:

– Я запишу наш разговор. Ты не против? И давай на ты, мы с тобой почти ровесники.

Дагестанец моргнул. Следователь расценил это как согласие и нажал на кнопку записи.

– У меня мало времени, перейду сразу к делу. Могу ошибиться в каких-то мелочах, а в остальном, думаю, я на правильном пути. Поправь, если где-то заблудился. Сразу оговорюсь, что сегодняшнее положение не даёт тебе никаких поблажек в дальнейшем, – следователь обвёл рукой палату, а больной снова моргнул, словно соглашаясь со своей участью. – Буду честен, не знаю, как бы поступил я, находясь в таком положении, тоже один воспитываю сына и за него любому глотку перегрызу, но ты перешёл все возможные границы. Итак, начнём сначала. Когда на территорию дачного посёлка вошли новые хозяева с бульдозерами и другими порядками, ты не особенно волновался. Я проверил – участок и дом были оформлены с соблюдением всех прав и гарантий, налоги уплачены, даже получено свидетельство о кадастровой стоимости земли. Однако новые владельцы постепенно оттяпали вокруг все территории, и дача стояла, как бельмо в глазу. Сначала, думаю, это был Бабич – мужик беспринципный и наглый. Он предложил расстаться по-хорошему, вероятно с каждым следующим предложением цена увеличивалась. Вот этот момент мне не понятен, почему ты упирался? Есть причина или горячая натура, упрямый характер? Собственно уже не важно. Важно то, что Бабич, несмотря на поганое нутро, руки криминалом марать бы не стал. Для таких дел он держал возле себя Микаэла Амазгуни. Тот решал вопросы такого характера. Он или они начали тебя прессовать, наверное, пугали, только зря, от беспредела ты становился злее и упрямее. Думаю, сначала вообще не воспринял их угрозы серьёзно. Только Амазгуни должен был отработать те деньги, которые получал от Бабича и от тебя бы он добром не отстал. Тактику армянин выбрал беспроигрышную, тем более что его крышевали солидные люди. Проверка журнала по пожарным вызовам показала, что территория садового участка периодически горела, но одно пожар в заброшенном сарае для лопат, а другое в добротном доме, да ещё и с жертвами, – Степан замолчал, увидев, как Абдулхалиев пошевелил губами. – Хочешь пить? – дагестанец моргнул. – Подожди, спрошу медсестру.

Аристархов отсутствовал не более минуты, за это время больной не пошевелился, его взгляд, упёртый в потолок не выразил ни одной эмоции. После того, как медсестра сделала укол и смочила рот влажной салфеткой, в лицо пациента вернулась краска, и он вздохнул полной грудью.

– Я поставила обезболивающее, – женщина подошла к двери, всё ещё держа в руке пустой шприц, – больной скоро уснёт, поторопитесь.

После того, как медсестра закрыла за собой дверь, Аристархов вернулся на стул возле кровати.

– Я побывал в таксопарке. В «Кабриолете» о тебе отзываются очень хорошо, оказывается стаж работы более пятнадцати лет, нет нареканий, выговоров, неоплаченных штрафов, правонарушений. Ты останавливался на зебре и пропускал прохожих, не превышал скорость и не нарушал правил дорожного движения. Ты город изучил досконально, наверное, поэтому не попадал на камеры видеонаблюдения, когда караулил очередную жертву.

В глаза Абдулхалиева возвращалась жизнь вместе со злостью. Следователь заметил перемену и положил руку на плечо.

– Ты не торопись отвечать, дослушай. Думаю, даже уверен, что ты не стал так жестоко разделываться с армянами, если не отягчающие обстоятельства. Азмагуни и те, кто был с ним, не просто сожгли живого человека, а прежде надругались над девочкой. Ещё раз повторю, не знаю, как поступил бы я, будь на твоём месте!

Голос Арстархова звучал искренне. И всё же полицейский сдерживал личное отношение к трагедии. Ему, как стороннему рассказчику, хотелось зарыдать в разрывающем душу месте, но он умело управился с интонацией, и только неуловимая дрожь в голосе выдала чувство. Степан жалел этого мужика с сильными руками, сединой на висках и в то же время понимал, что расправиться с убийцей дочери в порыве гнева, в аффекте это одно, а медленно и методично душить одного за другим это сознательный выбор. Неожиданно больной закашлялся. Аристархов подскочил, чтобы снова позвать медсестру, но увидел вялый взмах руки.

– Я ни о чём не жалею. Они должны были умереть после того, что сделали с моей девочкой, – голос Джафара звучал тихо, но уверенно. – Вот представляешь, как только выполнил всё, то сам заканчиваю жизнь.

– Последним был следователь Зябликов? Ты его повесил буквально за несколько часов до аварии?

– Зябликова купили за хорошие деньги. После того, как он закрыл дело, сразу приобрёл квартиру и уехал в отпуск. Я ждал его. Следователь был последним в моём списке.

– Ты знаешь, кто давал откупные?

– Нет, но могу предполагать. Их там много, можете посмотреть списки домовладельцев «Облака рай». Они не интересовались такими мелочами, как смерть, поджёг, просто дали указание решить проблемы за любые деньги.

– И ты тоже взял на похороны девочки?

– Они должны были заплатить! На тот момент я взял кредит и приобрёл дом в Дагестане, всё что зарабатывал, отдавал в банк. К весне мы с Беллой собирались переехать. Я хотел обратить дочь в свою религию и выдать замуж за хорошего парня, – Джафар глубоко вздохнул, и слеза скатилась по виску. – У меня не оказалось денег даже на погребальные одежды. Помогли друзья, коллеги, соседи, но этого было не достаточно, а дагестанский дом я не смог продать так скоро. Вот пришлось направиться к Бабичу. Я сказал, что готов отдать погорелый участок за три миллиона. Думал он начнёт кобениться, торговаться, ведь другие земли они получали за копейки, но деньги пришли на карту на следующий день, – голос мужчины слабел. – Хоть похоронил по человечески.

– Как ты выяснил, кто был в ту ночь в вашем доме? – Аристархов понял, что надо убыстрить темп разговора, иначе больной просто уснёт. – Как ты узнал про Амазгуни?

– Он и его дружки несколько раз приходили домой, караулили возле дачи. Все переговоры вёл именно он. Сначала уговаривал, сулил деньги, потом начал пугать, а когда всё произошло, я был уверен, что поджёг его рук дело и его дружков.

– Ладно, с Амазгуни понятно, но почему ты расправился с другими армянами?

– Этот упырь всегда приходил не один, его сопровождала компания, но я запомнил только его. Я вышел на бухгалтера ООО, она и дала информацию об инвесторах, среди них определились заинтересованные лица, которые шастали с убийцей.

– А тебе не приходило в голову, что другие парни здесь не причём?

– Я не садист и не маньяк, я не убивал из желания просто убить, я наказывал зло в лице этих отморозков, – Джафар попытался приподняться на локтях, но скривился от боли и вернулся в прежнее положение. – Ты понимаешь, что я не мог спать, есть, просто жить, когда представлял свою девочку в руках этих безумцев. Первые дни не было времени думать, а после девяти дней ненависть сжигала нутро! А когда в руки попали списки, решил твёрдо, что сам сдохну, но и им жизни не дам! – бескровные губы дагестанца скривились в усмешке. – С наркоманом произошло быстро. Когда он уходил к всевышнему, находился под кайфом. Он даже не понял что случилось. Этот парень сам бы скоро закончил дни от передоза. С другими было уже проще.

– Где ты их убивал?

– Выслеживал, в удобный момент закрывал лицо тряпкой с хлороформом и затаскивал в машину. Душил в гараже, потом ночью привозил кого куда. Я не испытывал сожаления, в те моменты перед глазами стояла дочь Белла. Мне самому умирать не страшно, я сделал своё дело, скоро соединюсь со своими женщинами.

– А если я тебе скажу, что только Амазгуни причастен к убийству девочки, остальные парни не имеют к этому никакого отношения, некоторые даже в городе не находились в тот момент. В список инвесторов почти все попали случайно. Как теперь ты успокоишь свою совесть и душу?

Абдулхалиев закрыл глаза и заметался головой по подушке:

– Этого не может быть! Я их запомнил!

– Кого ты запомнил? Все примерно одного возраста, одного роста, смуглые и черноволосые. Ты убил шестерых ни в чём не повинных человек! Следователя Зябликова я в расчёт не беру, на его убийство ты тоже разрешение получил у всевышнего! За что расправился с четырьмя молодыми армянами, с одним пожилым мужиком и свидетелем Минихановым? Сейчас возомнил из себя мечом карающим! Лучше расскажи, кто этот человек, которого ты задушил в парке? А то до сих пор в морге лежит, никак личность установить не можем!

– Что?

Неожиданно Абдулхалиева начало трясти. Аристархов выскочил из палаты и громко позвал медсестру. Через несколько секунд следователя оттеснили люди в белых халатах. Они засуетились возле пациента, которого колотило в разные стороны, а знакомая медсестра повернулась и указала головой в сторону двери:

– Сегодня он уже ничего не скажет, больному нужен покой, приходите завтра.

Аристархов вернулся домой совершенно разбитый, словно разгрузил КАМАЗ угля. Петька уже спал. На кухонном столе Степан обнаружил ужин, прикрытый салфетками. В кастрюльке под жёлтым маслом лоснилась толчёная картошка, в сковороде ещё тёплые лежали бок о бок котлеты, а в миске салат из свежих огурцов. В грудной клетке растеклось тепло. За переживаниями последних часов он совсем забыл, что дал запасные ключи Зое. Он не стал марать чистую тарелку, съел несколько ложек картошки и прямо рукой взял котлету и проглотил в два укуса. Спал плохо – одолевали разные мысли. Почему-то он не чувствовал радости от завершения дела. Проснулся рано и сразу позвонил в клинику:

– Да слушаю, – ответил женский голос. – Хирургическое отделение.

– Доброе утро. Скажите, как чувствует себя больной Абдулхалиев? Я хотел бы его навестить.

– Пациент Абдулхалиев скончался сегодня ночью. Сожалею.

Глава 14

Не успел Аристархов скинуть куртку, как зазвонил телефон. Коллеги ещё не появились, поэтому следователь беззастенчиво уселся на стол, закинул ногу на ногу и взял трубку. В присутствии посторонних он себе такого не позволял, негоже показывать дурной пример. Однако сегодня он ощущал себя победителем, чувство собственной значимости приподняло голову, хотелось поделиться хоть с кем-нибудь важным открытием, и благодарный слушатель уже ждал с самого утра.

– Аристархов у аппарата.

– Степан Евгеньевич доброе утро, – интонация секретарши никогда не выдавала того, что происходило в кабинете высокого начальства. Трудно было разобрать, о чём пойдёт речь: о взбучке или о поощрении. – Генерал-майор ожидает вас через десять минут.

– Понял! – как только следователь положил трубку, телефон зазвонил снова.

– Аристархов. Слушаю.

– Доброе утро Степан Евгеньевич. Извините, если нарушаю ваши планы, но мне действительно необходима ваша помощь. Валерий Измайлов из банка «Адмиралтейский» сказал, что я могу воспользоваться вашим расположением.

«Это что за хрен с горы с витиеватым обращением»?

Аристархов прокашлялся и ответил в той же манере:

– Доброе утро. С кем имею честь?

– Ох, простите! Это Филипп Зайцефф. Я приехал из Франции для выяснения обстоятельств исчезновения крупных сумм. Дело в том, что мы с Измайловым пытались прояснить ситуацию самостоятельно, но забуксовали. Без помощи полиции не обойтись.

Из головы Степана давно выветрилась просьба генерала, и в первые минуты он не мог сообразить, о чём речь, а когда вспомнил, досадливо мотнул головой – не до француза сегодня.

– Где вы сейчас находитесь?

– Пока в отеле «Русский стандарт». Сказать честно, даже не знаю, что предпринять дальше. Я скопировал записи с камер наблюдения, расположенных у банкоматов и обнаружил человека, который снимал крупные суммы, но без специальной аппаратуры выяснить личность не возможно.

– Давайте так, вы приедете в Управление, – полицейский глянул на часы, – примерно через час. Расскажете и покажете толком, что произошло на самом деле, как далеко зашли ваши поиски, а дальше решим.

Не дожидаясь ответа, Степан отключился, в кармане пиджака нащупал диктофон и шагнул к двери. Неожиданно дверь отворилась, и в кабинет ввалился Колышкин. Коллеги столкнулись нос к носу, от неожиданности Александр Павлович отпрянул со словами:

– Ох, напугал!

Колышкин обдал коллегу сивушным дыханием, смешанным с запахом мятной жевательной резинки. Аристархов посмотрел на него с укоризной и помахал рукой перед своим носом:

– Саня, завязывай с алкоголем!

– Вчера вечером гостей провожал, – Колышкин спрятал глаза. – Неудобно было отказаться, тесть просто гирей на шее висел.

– Да прекращай ты заливать про тестя, день рождения и про гирю. Ты что не мужик? В тебя же не силком заливали! – Степан остановился на пороге. – Я к начальству на доклад, а ты встретишь француза. Он тебе всё расскажет, я присоединюсь позднее.

– Что за француз?

– Кто-то крупную сумму денег снял, вот он приехал на поиски. Некогда объяснять, надо бежать, – и уже в коридоре снова затормозил. – Ты выяснил личность мужика из парка?

– Нет. Он словно с Луны свалился! А у тебя новости есть?

– Я нашёл убийцу! Кстати с твоей помощью! Это ты выяснил, что все убитые парни инвесторы «Облака рай». Спасибо! Жди француза! – Аристархов сделал шаг и снова повернулся. – Беликов звонил?

– Забыл сказать, он жену провожает на вокзал, когда появиться не сообщил, кажется, взял отгул.

Генерал-майор находился не в лучшем расположении духа. Спрашивать причину Аристархов не решался – не по чину. Прямо с порога начальник предупредил:

– Если без результатов, то поворачивай назад, не отнимай не моё не своё время.

– Нет, почему же, – так же без приветствия замялся у стола Аристархов. Он вынул из кармана диктофон. – Признание есть. Убийца в больнице, он попал в аварию буквально после того, как привёл в исполнение последний приговор.

До последнего слова слушали без комментариев. Молчали ещё несколько секунд, когда запись закончилась.

– Ну, что закрываем дело и передаём в суд? – физиономия начальника слегка просветлела. – Сегодня же распечатай на бумаге и получи подпись.

– Никак нет, не смогу. Джафар Абдулхалиев скончался сегодня ночью. До суда дело не дойдёт по причине смерти преступника.

– Ну, это уже не играет никакой роли, душитель признал свою вину. Выяснили личность убитого в парке?

– Ещё нет. Думаю, его надо искать среди инвесторов ООО «Облако рай». Сегодня же Колышкин этим займётся.

– Выясняй личность убитого, и сдавай материалы в архив. Всё-таки не висяк и это радует!

– Я считаю, надо возбуждать дело по поджогу дачи Абдулхалиева и изнасилованию его дочери Беллы.

– На основании чего ты станешь возбуждать дело? Дагестанец написал заявление? – начальник поднял брови. – Вот! Да и Амазгуни мёртв.

– Остались живы соучастники армянина, те, кто поджигал дом, и насиловал несовершеннолетнюю девочку! А как быть с Зябликовым? От кого он получил указания замять дело? Настоящие заказчики преступлений продолжат спать без страшных сновидений?

– Не драматизируй! Я могу инициировать служебную проверку по поводу прекращения дела о поджоге, повлекший смерть человека. Скорее всего, там завязаны и пожарные службы. Что написано в заключении о причинах пожара?

– Возгорание от неисправной проводки.

– Понимаешь, в чём сложность, назначить повторную экспертизу невозможно. Абдулхалиев продал дачу и её, скорее всего, раскатали под новое строение.

– Упыри обезопасили себя со всех сторон, – в сердцах бросил Степан.– Живут в комфорте и жизни радуются на чужих страданиях.

– Не расчёсывай всех под одну гребёнку, – крякнул генерал. – Среди жителей «Облака рай» есть достойные люди. Ты мне скажи, этот француз появлялся?

– Только сегодня обратился. Он вместе с товарищем из банка пытался выяснить детали сам, но что-то забуксовало.

– Окажи всю посильную помощь! – генерал прищурился. – И можно будет обращаться в банк «Адмиралтейский» за льготным кредитом!

– Да вроде не надо, – замялся следователь.

– Кто знает, что может случиться дальше, – философски изрёк начальник и махнул рукой в сторону двери, мол, иди, занимайся своими делами.

Аристархов вышел от генерала с тяжёлым сердцем. Несмотря на то, что преступление можно было считать раскрытым, оставалось много вопросов, на которые уже никогда не получить ответов. Через несколько месяцев Степан случайно узнал, что коттедж на месте погорелой дачи купил именно его начальник.

***

Беликов застрял в пробке. Он нервничал и постоянно поглядывал на часы. Поток машин двигался в час по чайной ложке. Жена отправила в супермаркет за колбасой. И так набила полные баулы подарков, ан нет, ещё колбасы надо! Беликов раздражался, но тщательно скрывал свою досаду. Лучше не гневить супругу, ведь обещал поехать с ней, но задержали дела. Ещё эта чёртова колбаса! Давно прошли времена дефицита, сейчас и в районном центре можно купить чёрта лысого, так нет, вбила себе в голову, что самая лучшая колбаска в соседнем супермаркете. Где-то впереди велись дорожные работы. Слишком рано для этого времени года, земля ещё не совсем освободилась от зимней наледи.

«Всё через зад! Лета им не хватит! – досадливо размышлял Станислав, барабаня пальцами по рулю. Вот так завалят гравий, зальют асфальт, к теплу новую дорогу размоет».

Сзади раздался сигнал, Беликов нажал на газ. От размышлений перестал следить за потоком, который двинулся вперёд. Время в запасе было, но Станислав привык делать всё заранее. Тем более поезд ждать не станет. Жена собралась к своей матери в деревню на выходные. Могла бы добраться сама, но набила подарками два чемодана. Таксист, конечно, до вокзала допрёт, а вот по перрону к поезду одной не дотащить, тяжело! Наконец машина вырвалась на простор дороги. На крыльце уже стояли чемоданы, куталась в шаль мать, нарядная жена притоптывала на ступеньках и дочь в меховой безрукавке разговаривала по телефону и над чем-то смеялась.

«Не хватает только кота Барсика и сына, – мелькнуло в голове Беликова. – Котяра спит возле печки, сын ещё в школе, а так все в сборе!»

Он выскочил из машины, подхватил чемоданы, а женщины начали тискать друг друга, прощаясь.

– Да на три дня уезжаешь, а проводы устраиваешь, словно на полгода в плавание на рыбоконсервный завод, – буркнул мужчина и закинул чемоданы в багажник. – Ну, готова, королева моих грёз!

Крупная дама устроилась на переднем сиденье и подозрительно глянула на мужа:

– Где колбаса?

– В пакете на заднем сиденье.

– Ты, как меня проводишь, сразу домой. Мама обед приготовила.

– Ну, куда я денусь с подводной лодки!

Когда поезд тронулся, Беликов развернулся и не спеша зашагал в сторону вокзала. У входа неожиданно кто-то тронул за рукав.

– Товарищ Беликов здравствуйте.

Станислав оглянулся и увидел родителей Миниханова.

– Что вы здесь делаете?

– Да вот, домой уезжаем, в Казань.

– Так скоро?

– По мусульманским традициям, похоронить покойника надо как можно скорее. Вот и мы не стали тянуть, правда, на общем кладбище, – карие глаза пожилого человека опустились в раскаянии. – Сейчас не найдёшь чисто мусульманских захоронений. Зато погребение прошло по правилам в саване, сидя и памятник смотрит в сторону Мекки. А поминальную молитву по сыну прочитает мулла в Казани.

Его жена стояла рядом, не проронив ни слова, только кивала, соглашаясь, и промокала белым платочком уголки глаз.

– С квартирой что-то решили?

– Пока оставили, как есть. Через месяц приедет старший сын и решит юридические вопросы. Мы люди старой формации, плохо разбираемся в тонкостях получения наследства и точно не знаем, можем ли претендовать после сноса на новую квартиру, – Миниханов старший вопросительно посмотрел на полицейского, словно ища ответа.

– Я в этом деле не помощник. Нужен толковый адвокат конкретно по вопросам наследства. Сносом ветхого жилья занимается городской муниципалитет, они могут ответить на вопросы о сроках. Это в их ведении план переселения. Ну, счастливой дороги, – Беликов шагнул в сторону вокзальной двери.

– Постойте, – мужчина снова тронул следователя за рукав. – Вы уже знаете, кто убил нашего сына?

– Следствие идёт, – уклончиво ответил Станислав. – Я вам дам знать, как только что-то проясниться, – он продолжил движение, но неожиданно остановился. – Скажите, к вам обращалась девушка Курилина Маргарита? Он очень близко дружила с вашим сыном, они вместе работали над научными трудами. Кажется, даже они хотели пожениться.

– Что вы говорите? – Миниханов очень удивился. – Странно, но никакая девушка с нами не знакомилась. Приходили коллеги из Университета, принесли деньги и помогли с похоронами. Очень душевный коллектив. А девушка не приходила. Жаль, мы хотели бы с ней познакомиться.

– Действительно странно, – задумался Беликов. – Когда вы приехали, в квартире стоял компьютер?

– Он и сейчас там стоит. Нам без надобности, мы люди хоть и старомодные, но пользуемся социальными сетями. Однако старший снабдил нас лэптопом, мы с Игорем часто по скайпу разговаривали, у него был такой же переносной.

– Вы уверены, что сын общался с вами по лэптопу, а не по телефону?

– Ну, конечно!

– Переносной компьютер остался в квартире?

Неожиданно мужчина задумался, потом посмотрел на жену, та отрицательно качнула головой.

– Мы навели порядок в вещах сына, но на письменном столе стоял только стационарный аппарат с процессором и монитором, а маленького не было.

– Ещё раз желаю лёгкой дороги, и ещё раз примите соболезнования.

Беликов дошёл до автомобиля в полной задумчивости. Он сел за руль, вставил ключи в зажигание, но не двинулся с места. Неожиданно в памяти всплыли рассуждения криминалиста Провоторовой. Полицейский ударил рукой по рулю, отчего сработал клаксон. Он понял! Он всё понял! И как же не догадался раньше! Только от того, что пришло прозрение, стало ни тепло, ни холодно! Нужны доказательства, и где их искать? Из головы моментально вылетело обещание данное жене, он выехал с привокзальной площади и вместо дома, направился в старый район, где проживал Миниханов. Пожилого соседа он нашёл быстро. А что его искать, старик стоял на крыльце барака и курил. Опустились сумерки, но под козырьком аварийного дома странным образом сохранилась лампочка. В жёлтом свете Беликов рассмотрел сухую фигуру и шагнул в световой круг.

– Здорово мужик!

– Здорово, – старик выдохнул табачный дым.

– Помнишь меня? Я из полиции, мы разговаривали в то утро, когда убили твоего соседа. Запамятовал твоё имя.

– Матвей Ильич, – мужчина внимательно посмотрел на полицейского из-под лохматых бровей. – Чего надо? Я всё рассказал.

– Одна надежда на тебя. Ты же видел женщин, с каким встречался сосед?

– Ну и что? – Матвей Ильич не собирался облегчать задачу полицейскому. Он просто стоял и выпускал на волю из лёгких сизый дым. Неожиданно как-то подобрался. – Бутылку купишь, может, и вспомню что-нибудь.

– Что, сейчас? – Беликов растерянно огляделся.

– А что, есть проблема?

– Нет проблемы, я просто район не знаю, может, сам сгоняешь? Станислав порылся в бумажнике и, пошелестев крупными купюрами, передумал. – Укажи направление, на машине быстрее доставлю.

Когда Беликов вернулся, то застал мужика всё в той же позе и с неизменной сигаретой в углу тонких губ.

– Где поговорим? К себе пригласишь или прямо здесь? – на всякий случай Беликов не выпускал пакет из рук, словно опасаясь, что мужик, схватив добычу, скроется в неизвестном направлении.

– К себе не приглашаю, не прибрано, – Матвей Ильич сплюнул окурок за спину. – Давай пакет, да не боись, не убегу! Что я бутылок не видел! Это так, для порядка, всё в этом мире продаётся и покупается, главное в цене не ошибиться.

– Да ты философ, – Станислав усмехнулся. – Значит информация не особенно важная, раз ты её в пол литру оценил.

– Выводы тебе делать, – мужик забрал пакет и заглянул внутрь. – Молодец, не поскупился, даже закуской угостил. Я за ценой не гонюсь, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Ну, слушай. Мой сосед был ходок, женский род он любил и почитал, но, насколько я в курсе, не особенно хотел на них тратиться. Вообще, жадных мужиков девушки не уважают. И всё же он нашёл ключик, – Матвей Ильич поднял корявый, никотиновый палец, – и не к одной. В последнее время к Игорьку две пассии наведывались. Одна такая деловая появлялась утром или днём, вечерами почти никогда, а вот для амурных дел приходила другая. Та другая бойкая, красивая, грудь, как на кукле резиновой и волосы в кудрявом хвосте, наверное, клееный.

– Шиньон что ли или накладка? – мужик кивнул. – Почему решил, что наклейка?

– А она то с длинными приходила, то с короткими. Даже в самые холода шапку не одевала, наверное, боялась причёску испортить.

– Та, которая днём приходила это она? – Беликов полистал в телефоне фотографии и нашёл нужную.

– Она, – Матвей Ильич кивнул и, вспомнив, что в его руках горячительное, заторопился с рассказом. – Вот эта с хвостом покинула Игорька в утро перед убийством. Было это примерно часов в шесть. Я как раз вышел на кухню курить, а у меня окно выходит во двор и лампочка горит, – мужик, махнув рукой, указал на козырёк.

Беликов округлил глаза:

– Почему раньше не сказал?

– Никто не спрашивал, с кем Миниханов провёл ночь, тем более дама удалилась, он был ещё жив. Я слышал, как они прощались на пороге, потом Игорь захлопнул дверь.

– А как пришёл убийца?

– Вот это нет. Я, почему рано толокся, потому что всю ночь мучился животом. Не успел бычок затушить на кухне и бегом в туалет.

– Матвей Ильич, я завтра пораньше за тобой заеду, надо составить портрет этой дамы с хвостом.

– Не надо, зачем портрет? Она в супермаркете «Пятёрочка» рядом с перекрёстком работает. Зовут Светлана. Я туда наведываюсь иногда, так видел её на кассе. У них у всех таблички на груди с именами. Смешно было, я её знаю, а она меня нет. Хотел даже как-то заговорить, попроситься на работу грузчиком, да что-то постеснялся.

«Постеснялся он, да пьяный был или за бутылкой нырял!» – усмехнулся про себя Беликов, обрадованный таким поворотом событий.

В конце рабочего дня в торговых залах супермаркета скитались с корзинами несколько посетителей. Станислав вошёл в двери и, обойдя все полки с продуктами, добрался до кассы. Женщина в возрасте посмотрела на посетителя с пустыми руками вопросительным взглядом.

– Добрый вечер. Как мне найти Светлану?

– Пройдите в подсобку, двери рядом с рыбным отделом. Застанете, если она ещё не ушла.

Девушку Беликов узнал сразу. То, что это она указал именно пышный кудрявый хвост на макушке. Они столкнулись в дверях, Светлана выходила из подсобки, на ходу застёгивая пальто. Станислав посторонился, пропуская продавщицу, но увидев искусственную накладку, окликнул:

– Светлана.

Девушка остановилась и вопросительно глянула на полицейского.

– Да, я, что вам надо?

– Я из полиции. Следователь Беликов. Мы можем поговорить?

– Прямо здесь? – продавщица огляделась. – Вообще-то я отпросилась раньше, мне надо домой.

– Давайте я вас подвезу, по дороге и поговорим.

– Я живу в двух кварталах отсюда. В машине только в пробках застрянем.

– Тогда я вас провожу.

– Ну, пошли, что уж теперь, – девушка направилась к выходу. – Я примерно знаю, о чём пойдёт речь.

– Поделитесь? – Станислав обошёл продавщицу и галантно распахнул перед ней дверь магазина.

– Про Миниханова, конечно! – Светлана вышла на крыльцо, остановилась и, вынув из сумочки перчатки, натянула на руки. – Только у нас ничего толком не было, так встречались иногда.

– Вы знаете, что его убили?

– Узнала только вчера. Сменщица рассказала. Она живёт в соседнем от Игоря доме и видела похороны. У нас по графику выходной через три дня, поэтому я просто была не в курсе случившегося, иначе пришла бы попрощаться.

– А как вы встречались с Минихановым? В его телефоне нет вашего номера.

– Он делал покупки в магазине, так и договаривались о встрече. Игорь забирал меня после смены, мы ходили в кино, а ночь проводили у него. А как вы узнали про меня?

– Вас несколько раз видел сосед Игоря. Извините за назойливость, почему вы не давали свой номер?

– Я замужем, муж дальнобойщик, ревнивый, проверяет каждый звонок, – Светлана остановилась и искренне посмотрела на Беликова, словно объясняя мужику, который в дремучести своей не понимает, насколько ситуация проста и обыденна. Она махнула ресничками несколько раз и пожала плечами. – Мы были любовниками, к сожалению не долго. Хотя, чего уж сожалеть? Миниханов был патологически жаден и не особенно тратился на подарки. По большому счёту мне сказать особенно нечего. Игорь занимался репетиторством и научной работой, зарабатывал немного. Мы об этой стороне жизни почти не говорили, мне и не интересно вовсе. Для меня наука краеведение тёмный лес.

– И что вас удерживало возле него? – Беликов ухмыльнулся одними губами, пряча кривую усмешку в воротнике куртки. Он примерно догадывался, какой ответ услышит. – Краевед обещал жениться?

– Зачем мне его обещания? Наши отношения были так, для здоровья. Муж отсутствовал иногда по месяцу, – во дворе многоэтажного дома Светлана остановилась. – Вот мы и пришли. Мне нечего больше добавить.

– Погодите ещё несколько минут. Так случилось, что именно вы последней видели Миниханова. После вашего ухода его убили. Вспомните то утро.

Продавщица задумалась.

– Я вышла из квартиры примерно в шесть утра. Игорь закрыл за мной дверь.

– Почему так рано?

– Надо было переодеться и идти на работу. На смену заступаем в семь утра, в восемь открываем торговый зал.

– Вы поехали от дома Миниханова на такси?

– Нет. Пошла пешком, здесь недалеко.

– Кого-нибудь встретили во дворе или по дороге?

– Сразу не припомню, – девушка закатила глаза. – Точно! Выходя из подъезда, я столкнулась с человеком в спортивной одежде и даже не разобрала мужчина это или женщина.

– Вот с этим? – Станислав вынул из кармана телефон и показал фотографию.

– Кажется да. Точно! Я запомнила глаза.

– Вы можете подойти завтра в Управление, чтобы зафиксировать показания?

– Без проблем, – Светлана тряхнула хвостом, развернулась на каблуках и, не прощаясь, двинулась к одному из подъездов.

Беликов задрал рукав и посмотрел на часы, несколько секунд постоял в раздумьях, потом резко повернулся, и быстрым шагом направился к автомобилю, который остался стоять на парковке возле супермаркета «Пятёрочка». Он не надеялся застать кого-нибудь из коллег в Управлении и удивился, когда, открыв дверь кабинета, обнаружил много людей.

– Как у вас здесь бойко идёт работа! – Станислав окинул взглядом присутствующих, пожал руки Аристархову и Колышкину, остальных поприветствовал кивком головы.

– Есть новости? – Аристархов вышел из-за стола, увлёк Беликова к окну и спросил в полголоса. – А ты чего приехал? Вроде в отгуле?

– Я, кажется, нашёл убийцу Миниханова. Завтра устрою очную ставку, если свидетельница опознает личность, то можно предъявлять обвинение, – Беликов спохватился. – Ты вышел на след душителя или огрёбся у начальства?

– Да, дело можно закрывать. Им оказался мужик, который не захотел по- доброму отдавать свой участок под строительство посёлка, так его дом сожгли, а перед этим изнасиловали дочь. Девочка умерла при пожаре. А инцидент, как ты понимаешь, замяли.

– А причём здесь армяне?

– Абдулхалиева прессовал один из армян по фамилии Амазгуни с дружками. Он дружков не запомнил, только выяснил, кому из молодых инвесторов армянского происхождения мог быть выгоден поджог. В круг подозреваемых вошли пять человек вместе с тем же Амазгуни. Мужик париться не стал, а по очереди душил всех в своём гараже, потом выбрасывал тела в разных местах.

– Как у того комика: вместе с чужими свои попались под горячую берёзу. А когда мне их сортировать, мне же рано на работу! – Станислав горько усмехнулся. – Как же он не засветился ни на одной камере видео наблюдения?

– Абдулхалиев таксистом работал, знал в городе все ходы и выходы.

– Почему в прошедшем времени?

– Помер сегодня ночью. После убийства следователя, который закрыл дело, сам попал в аварию. Хорошо в больнице я успел записать показания на диктофон. Так что там про Миниханова? Не мути воду, дело закрыто!

Беликов ничего не ответил, на этот счёт у него имелись свои соображения, но до поры, до времени, раскрывать карты не имеет смысла. Он кивнул в сторону Колышкина, который что-то горячо обсуждал с двумя, хорошо одетыми джентльменами. Почему-то про себя Станислав определил их именно в английской манере:

– А это что за господа?

– Один наш, сотрудник банка, второй прилетел из Франции. Ищут пропавшего мужика. Тот приехал в Россию, потратил кучу бабок, служба безопасности банка пыталась выйти с ним на связь, но безуспешно.

– А наш отдел, каким боком? Экономические преступления не в нашей компетенции.

– Шеф попросил оказать содействие.

– Я поучаствую?

– Да сколько угодно!

– Что-то уже известно?

– Только то, что крупные суммы снимались наличными через банкоматы, потом стали перечисляться на приобретение строительных материалов и строй подрядных организаций.

– Известно каких?

– Вот ждём, когда компьютерщики нароют информацию.

– Каким ветром француза занесло в наши края?

– Тёмная история. Филипп Зайцефф это начальник службы безопасности одного крупного национального французского банка. Он пытался выяснить у родственников, за каким лешим вкладчик отправился в другую страну, но те не знают, с какими целями мужчина уехал в Россию. Перед отбытием он сообщил сестре, что будет в отъезде всего несколько дней, а информации о нём нет уже долгое время.

Дверь отворилась, и вошёл высокий парень с серьгой в ухе и с забранными в тощий хвост, жидкими волосами. Он оглядел присутствующих и, увидев разрешающий кивок Аристархова, принялся докладывать:

– Деньги со счетов уходили по нескольким адресам. Помимо тех тысяч наличными, которые были сняты с банкомата, крупные суммы по безналичке ушли вот на эти счета, – компьютерщик уткнулся в распечатку. – Получателей только три – строительная компания «Зелёный город» из Москвы, местная инвестиционная строительная компания «Стройинвест» и муниципалитет города.

– А муниципалитет за что мог получить? – у Беликова в голове роились смутные догадки, но он пока не мог соединить их в общее звено.

– Например, за продажу и приватизацию какой-нибудь недвижимости, – парень вынул из кармана рубашки очки, тряхнул дужками и посадил на переносицу. – Это надо спрашивать у городских властей. Я сличил мужчину с записи камер видео наблюдения с банкоматов. Во всех банках средства снимал один и тот же человек. Сами видите, лица почти не разобрать, тёмные очки, кепка и ещё капюшон. И всё же удалось рассмотреть, что это не тот человек, фотографию которого вы мне дали, – компьютерщик спохватился и протянул телефон Филиппу. – Они разного роста и строение черепа совсем не схожее.

– Разрешите полюбопытствовать? – Колышкин перехватил телефон. – Почему вы не показали нам фотографии сразу? – Александр Павлович поднял глаза.– Этот мужик давно лежит в нашем морге, никак личность не можем установить!

Глава 15

Она несколько лет трудилась на торговой ниве, а точнее в отделе дьюти фри крупного международного аэропорта. Это со стороны казалось, что не работа, а сказка. Стой себе, хлопай глазками, ненавязчиво рассказывай покупателям о прелестях или преимуществах того или иного косметического средства или парфюмерии. Она и сама сначала нарадоваться не могла, что попала в касту избранных, не многие могут находиться непосредственно на самой границе, разделяющей мир на тот и этот. В этом рутина, серость, маленькая съёмная квартира и никакой личной жизни. В том, куда уносят самолёты, изумрудами переливается вода в море, лениво шелестят опахала лохматых пальм и в золотистом, горячем песке вязнут ступни.

Восторженное отношение к службе скоро утихомирилось. Приходилось стоять на ногах по двенадцать часов. Это хорошо, если смена с восьми утра и до восьми вечера, а если попадалась ночная, то дело дрянь! Часа в четыре утра наваливался сон, ноги казались слоновьими баобабами, и веки наливались свинцом. Хотелось обнять какой-нибудь стеллаж с рядом коробок элитной парфюмерии «Шанель» и упасть в забытье хоть на несколько минут. И всё же присесть и отдохнуть удавалось. Ночью интенсивный людской поток немного спадал, и девочки подменяли друг друга. В районе пяти утра снова начиналась круговерть чемоданов, сумок и лиц, пассажиры сновали среди полок, нюхали, брызгались всем подряд, от чего запахи перемешивались и уже никакие кофейные зёрна не могли отделить один аромат от другого. Ужасно уставали ноги и спина от того, что все двенадцать часов приходилось стоять на каблуках в узкой юбке. К строгому дресс коду прилагался обязательный макияж и улыбка. Однако находились и преимущества – хорошая зарплата и возможность почти даром приобретать бракованную или с истекающим сроком годности косметику и парфюмерию. Имелись и издержки профессии – букет ароматов проникал во все поры, от чего сливался в один густой шлейф, и нос уже не отличал нюансы различных запахов. За несколько лет работы она научилась разбираться в людях. Труднее всего было угодить русским туристам из глубинки, те хотели дёшево и сердито, таскались с баулами среди стеллажей, рискуя что-нибудь обрушить. Они придавали своему виду значимости, шумно советовались, брызгались всеми тостерами подряд и в итоге, купив уценённый одеколон, с королевским достоинством шли на посадку. Как правило, такая публика приобретала горящие путёвки по бросовым ценам в отели две-три звезды и набивала чемоданы колбасой и консервами, чтобы не особенно тратиться на зарубежную еду. Женщины складывали обменные купюры между упругих грудей, а мужикам пришивали карманчики к трусам для заначек. Некоторые покупали недорогой алкоголь, тут же распечатывали и уже в салоне самолёта оживлённо балагурили, громко смеялись, а иногда перебирали до скандалов и дебоширства. К слову сказать, глубинная публика постепенно окультуривалась и со временем начала вести себя более подобающе. В бизнес – классе летали политики, артисты, бизнесмены и денежные мешки и тоже керосинили будь здоров, только алкоголь употребляли более качественный и парфюмерию приобретали другого уровня, зачастую даже не принюхиваясь, лишь бы коробка красивая и цена не ниже ста долларов. Определить мужчину, путешествующего с любовницей, не составляло труда – яркая бабёнка с надутыми губами и нарисованными бровями облегчала кошелёк спутника с неимоверной лёгкостью, когда законная жена, считая семейный бюджет, не тратилась бездумно на культовые солнечные очки «Ray Ban» и бижутерию с кристаллами Сваровски. Намётанный глаз легко делил пассажиров на разные салоны. Женщины бизнес класса сверкали изобилием золотых украшений, зимой они надевали норковые, шиншилловые шубки и сапожки на каблуках из мягкой кожи, а вот дамы проще не гнушались пуховичками, шубками из искусственного меха и удобными уггами. А мужики определялись по дороговизне часов и обуви. Иностранцы распознавались сразу по манере поведения и одежде. Они не бегали бестолково между рядов, как правило, заранее определяли предмет покупки. Да и вообще деньги попусту не тратили. Бизнесмена от политика отличить было достаточно сложно. Эта прослойка не сверкала изобилием украшений, не надевала драгоценные меха. Люди, как правило, интеллигентные разговаривали так, чтобы слышал только собеседник. И только маленькие нюансы выдавали состоятельность – у дам сумочки обязательно от «Прада» или «Луи Витон», портмоне, брючные ремни и перчатки у мужчин бренда «Лора Пиано» или «Бретт Джонсон».

Именно в эту жизнь она стремилась, о ней грезила. Фантазии открывали такие картинки, как шале в альпийских горах Швейцарии или бунгало под пальмами на Мальдивских островах, или вид с балкона на Эйфелеву башню, ну, в крайнем случае, домик в уютной австрийской деревне. После долгих размышлений, она пошла на курсы английского языка. Учение давалось с большим трудом, но постепенно в голове знания начали усваиваться. Она не планировала говорить бегло, правильно произносить временные формы глаголов и научиться грамматике, решила, что достаточно общаться на примитивном уровне. То, что пассажиры мало обращают внимания на обслуживающий персонал, стало понятно с первых дней работы, как она не тужилась, заглядывая в глаза с милой улыбкой каждому мало-мальски приличному мужчине. Собственно, такая человеческая психология, люди перестают замечать персону в форме, будь то официант, почтальон, горничная или продавщица, словно вместе с должностной одеждой на голове появляется шапка невидимка. И всё же не бывает безвыходных ситуаций, в интернете нашлось множество фотосалонов, которые за небольшую сумму предлагали сделать из замарашки принцессу, правда только на фотографиях. Как говориться, любой каприз за ваши деньги! Набор фотографий получился просто шикарным – глаза с поволокой, крупный рот, шелковистые волосы и ноги от ушей. Она не считала себя страшненькой, но и в строй к роковым красоткам пристроиться не могла даже на задний ряд. А со снимков смотрела Софи Лорен и Джина Лолобриджида в лучшие кинематографические годы. Осталось дело за малым и она, не теряя времени, опубликовала фотографии на сайтах знакомств. Как только личная страничка появилась в сети, жизнь резко поменялась. На красивое личико знакомства повалились, как из рога изобилия. Сначала она отвечала всем, потом начала изучать анкеты, какой возраст, рост, какая страна проживания и работа, не ехать же действительно в африканскую Анголу или к чёрту на рога в Перу. В эти страны никто и не пригласит, так сидят мужики без гроша в кармане и развлекаются на сайтах, на них только время зря уходит. Наконец вылезло что-то путное из ночных посиделок за компьютером. Сначала в гости пригласил турок, даже выслал деньги на билет, но мусульманская жизнь показалась квёлой. Через несколько месяцев полетела в европейскую страну. Вот там увидела картинку куда лучше! Поразило изобилие магазинов, чистота и улыбчивость жителей. Правда маленькие города и деревни выглядели совершенно пустынными. В такой обстановке безлюдья хорошо снимать триллеры! Бежит убийца с окровавленным ножом за жертвой и ни одна душа не слышит душераздирающих криков. Там даже огромные коровы на изумрудных полях, паслись лениво и скучно. Мысль, оказаться в европейском комфорте выглядела заманчиво. Мужик, правда, староват, но не суп же с него варить! Зато денежный, имеет свой дом, и потомства нет, которое сможет претендовать на наследство. Дошло дело до брака, но что-то в семейной жизни пошло не так. В следующий брак она с таким же остервенением бросилась, как в омут с головой и снова ошибка. Сейчас, умудрённая опытом, уже не допустит фатальных ошибок! Хватит, надо быть хитрее! Скоро эта русская катавасия закончиться, придут деньги, следом документы и прощай маленький город уже навсегда и привет европейский мир!

***

Беликов проспал на работу. Он не слышал будильник, и никто не поинтересовался, почему хозяин дома ещё отлёживает бока на кровати! Каждое утро будила жена, а сегодня некому было торкнуть соню под бок. Когда Станислав вошёл в Управление, то в коридоре увидел Светлану, он взял её под руку и повёл в кабинет. На втором этаже они, как бы случайно столкнулись с другой посетительницей. Полицейский повернулся и бросил:

– Будьте добры, подождите несколько минут.

Он завёл продавщицу в кабинет, закрыл дверь и уставился на девушку, та, прочитав вопрос во взгляде, кивнула:

– Это была она!

За сценой с интересом наблюдал Аристархов.

– Что всё это значит? – Степан поднялся из-за стола и пожал коллеге руку, потом сел на место, продолжая наблюдать за представлением.

– Подожди, сам скоро узнаешь, – Станислав повернулся к продавщице. – Светлана подождите в коридоре, я составлю бумаги, а вы подпишите.

Девушка безропотно кивнула и открыла дверь. Беликов вслед за ней выглянул в коридор и кивнул:

– Маргарита Ивановна заходите!

Курилина уверенно вошла, села на краешек стула и с раздражением посмотрела на следователя:

– Я всё сказала, мне нечего добавить. Зачем вы постоянно дёргаете меня?

– Всего несколько вопросов, – интонацией Беликов пытался усыпить бдительность девушки. – Хотелось бы узнать, почему вы не проводили в последний путь вашего жениха? Ведь вы намеревались пойти за него замуж, не так ли?

– Странный вопрос, а вам что за дело?

– Ладно, не будем ходить вокруг, да около. Задам вопрос прямо: за что вы убили Миниханова?

Беликов наслаждался эффектом неожиданности, краем глаза он заметил, как у Аристархова вытянулось физиономия, а когда посмотрел на Курилину, понял, что не ошибся. Лицо девушки побледнело, с губ схлынула краска. Она просто молчала. Станислав решил развлечь зрителя и, повернувшись к коллеге, пояснил:

– Кажется, что Курилина Маргарита Ивановна хрупкая девушка, на самом деле, она мастер спорта по стрельбе из лука. Так что затянуть верёвку на шее ей не составило труда. Она знала про серию удушений, об этом писали все газеты, а тут ещё Миниханов обнаружил труп на пробежке. Время для убийства Маргарита выбрала идеальное. Газеты писали про серию удушений, только нигде не просочилась информация, каким образом душитель расправлялся с мужчинами. Она не знала, что убийца использовал тонкую бечёвку, и взяла с собой кусок простой верёвки для белья. Задушила легко, потому что Игорь совершенно не чувствовал угрозы и не ожидал нападения.

Беликов замолчал, он так и не присел за стол, а продолжал возвышаться, опершись руками на спинку стула.

– Вы ничего не докажете, – выдавила из себя Курилина.

– Как раз с доказательствами проблем нет. Я и причину знаю, только хочу услышать что-нибудь от вас. За сотрудничество со следствием, получите меньший срок, – Станислав махнул рукой в сторону двери. – Вас видела свидетельница, когда утром выходила от Миниханова, она столкнулась с вами в подъезде. В то утро вы очень торопились, надо было застать Игоря дома, до того, как он отправится на пробежку.

Краска вернулась в лицо Маргариты, злые глаза налились слезами, но, ни одна слезинка не скатилась по щеке. Она прокашлялась и заговорила, чеканя слова:

– Вы знаете, кто платил за квартиру? Вот за эту замызганную квартиру? – девушка не ждала ответа, она вообще не смотрела на Беликова, взгляд устремила в окно, словно там искала поддержки от высших сил. – А вы заглядывали в кухонные шкафы и в холодильник? Продукты тоже покупала я. Даже картриджи для принтеров заправлялись на мои деньги! Миниханов экономил на всём, он копил деньги на мебель и бытовую технику в новую квартиру. Я помогала ему всеми силами, при моей совсем небольшой зарплате. Только оказалось, что в новом жилье места для меня нет! Днём я корпела вместе с ним над научной работой, а ночами он привечал других. Сначала я думала, что он бережёт наши отношения, не хочет раньше времени марать интимной близостью, но потом поняла, что я являлась для него только удобной подружкой для написания диссертации и банковской картой для оплаты счетов! Я сбилась со счёту, сколько разных девиц лежало в его кровати, унижала себя тем, что тайком следила за передвижениями Миниханова, видела, как он развлекается девицами. И ведь выбирал, каких- то придурковатых и неприхотливых, например, таскал продавщицу из магазина, захаживала нормировщица из ЖЭКа, билетёрша из кинотеатра! Да тьфу на них! Докатился бы до привокзальной потаскухи! – Маргарита оторвала взгляд от окна и решительно уставилась в лицо Беликова. – В то утро произошёл наш последний разговор. Я потребовала, чтобы он взял меня в соавторы, ведь почти пятьдесят процентов научных изысканий принадлежат мне. Последней каплей было то, что он просто рассмеялся. Легко, не повышая голоса, словно щёлкал семечки, он высказал мне в лицо всё, что он думал на самом деле. Я не интересовала его как женщина, как соавтор и вообще я должна убраться из его жизни, потому, что надоела хуже горькой редьки, – по губам Курилиной скользнула горькая усмешка. – В мои планы не входило убийство, даже не знаю, какая сила двигала мной в тот момент. Я словно зомби пошла в ванную, взяла с полочки моток бельевой верёвки, отрезала кусок, остатки сунула в карман. Миниханов сидел на диване одетый, готовый к пробежке, наверное, думал, что я рыдаю в ванной. Он даже не повернулся, когда я вошла.

Курилина затихла, словно из лёгких вышел весь воздух. Рассказ продолжил Беликов:

– После того, как задушили Игоря, вы с его телефона позвонили на свой номер, наверное, планировали таким образом организовать алиби для себя, потом забрали все материалы и ноутбук, где хранилась почти готовая диссертация.

Маргарита кивнула.

Через час Беликов и Аристархов сидели в кафе и ждали заказ.

– Ну, ты крут! – Степан Евгеньевич расплылся в улыбке. – Я бы даже выпил за это! Но как ты догадался?

– Всё просто, ты бы тоже пошёл этим путём. Когда я разговаривал с заведующей кафедрой из Национального Университета, она заикнулась, что Курилина чемпионка региона по стрельбе из лука. Тогда я этот факт пропустил мимо ушей. Вторым звоночком явилась случайная встреча с родителями Миниханова. Я провожал жену и встретил их. В разговоре выяснилось, что у краеведа был ноутбук, а когда мы осматривали квартиру, никакого ноутбука не нашли. Значит, мог взять убийца, а кому могли быть интересны хранящиеся там материалы? Правильно, тому, для кого они важны и необходимы. И последней каплей явилась зацепка от Зои. Помнишь, она сказала, что армян задушили одним и тем же шнуром, а Миниханова и парня из парка душили другими верёвками.

Ты хочешь сказать, что француза убил кто-то третий?

– Конечно! Его обчистили, обобрали до нитки! Тот, кто знал этого человека, забрал деньги и документы. Если бы не появился Зайцефф, его бы так и похоронили под номером в общей могиле. А что вообще известно о нём?

– По словам Филиппа, цель визита француза в наш город не понятна. Проверили списки из Шереметьева, прилетел он за двенадцать часов до смерти. Как из аэропорта в наш город добрался пока неизвестно, скорее всего, с частником. Где поселился здесь тоже не ясно, но где-то должен был оставить чемодан. В гостиницах Земекис не регистрировался. Иностранец мог снять частную квартиру. Пока проверяем. Русским он не владел, деньги утекли со счёта, когда мужик был уже мёртв. Колышкин выясняет в городской администрации, за что они получили крупную сумму денег из французского кармана.

Официант принёс заказ, и мужчины разговор на время отложили. Даже захотели бы, не смогли говорить, потому что интенсивно сглатывали слюну при виде запечённой на гриле форели, жареного турецкого сыра и зелени с половинками лимона.

– Пивка бы сейчас холодненького, – мечтательно пробормотал с набитым ртом Беликов.

– Потерпи, закончим с французом, напьёмся!

– А когда ещё пить, как не сейчас? Жена к матери уехала, никто над душой стоять не будет, – Станислав вытер рот салфеткой. – Да что мы обо мне, да обо мне, я смотрю, у тебя закрутился служебный роман! Ходишь, ног под собой не чуешь, перестал строжиться.

– А что, так заметно?

– Ещё как! Не смущайся, Зоя хорошая женщина, ты активнее к вопросу женитьбы подходи.

– Когда до этого дело ещё дойдёт, – улыбнулся Аристархов. И действительно при имени Зои в груди становилось тепло. – У меня сын подросток, пока не знаю, как сложить всё вместе.

– А ты лишнего не придумывай, жизнь простая штука, это мы усложняем её недоверием, молчанием и обидами, – Станислав заметил в дверях Колышкина и махнул ему рукой. – Сейчас узнаем, за что муниципалитет получил французские денежки.

– Вы уже поели, подождёте меня, – Александр скинул куртку, снял кепку и рукавом рубашки вытер пот со лба. – Любезный принеси, что уже готово, ждать, сил нет! Проглочу даже жареные гвозди! – он махнул рукой официанту и повернулся к коллегам, которые замерли от любопытства. – Администрация продала мёртвому французу архитектурное достояние города, а именно особняк купца Овчинникова.

Аристархов повернулся к Станиславу:

– Твой выход! Неспроста ты проявлял активный интерес к усадьбе. Говори, что знаешь?

– Да собственно ничего особенного, просто, как-то заехал посмотреть на памятник архитектуры. Курилина поведала много интересных историй о доме. Она сообщила, что местные власти никак не могут пристроить особняк в добрые руки. В администрации нет денег на реставрацию и содержание, а никто из предпринимателей особого интереса к зданию не проявлял по причине высокой цены. Каково было моё удивление, когда увидел во дворе технику и строителей. Внутри трудились реставраторы. Я спросил у прораба о владельце, но он оказался не в курсе, только заикнулся, что генеральным подрядчиком является московская строительная компания «Зелёный город», а здесь работы ведёт субподрядная компания «Стройинвест». Тогда я сунулся к своему товарищу Сергею Звягинцеву, который служит в администрации города. Он предоставил информацию, конечно, в неофициальном порядке. Администрация долгое время не хотела снижать цену на продажу особняка, но тут вмешалась какая-то шишка из области. Стоимость снизили в несколько раз, сразу нашёлся покупатель.

– Скорее всё происходило в обратном порядке: будущий владелец искал пути выгодного приобретения и ждал, когда цена упадёт, – Степан Евгеньевич ладонями потёр щетинистые щёки. – А точнее, он уже держал в руках деньги француза для того, чтобы вложить криминальные средства, потом продать, таким образом превратить ворованные евро в собственные накопления.

– Конечно, не станешь же бегать по банкоматам и снимать по тысяче евро каждый день. На это надо время, а так спустил всю сумму на покупку, потом недвижимость продал, обогатившись при этом, не привлекая внимания, – Колышкин подобрался, увидев, как официант несёт заказ. – Вывод напрашивается очевидный – найдём покупателя, поймаем убийцу и вора.

– Надо выяснить, кто та областная шишка, которая хлопотала о снижении цены. Он точно знаком с покупателем, – Станислав оглядел приятелей.

– Не факт, деньги могли пройти через подставные лица. И как итог – следы так запутались, что мы рискуем вообще никогда не найти преступника, – Аристархов замолк, ожидая, когда официант расставит тарелки перед довольным Колышкиным, потом поднялся и взял со спинки стула куртку. – Мне пора, надо ещё кое-что проверить. Станислав попытайся выяснить имя владельца купеческого особняка. Пусть регистрация прошла через компанию, фамилия директора или председателя всё равно должна быть зафиксирована. Уж слишком быстро они обтяпали сделку, через несколько дней после смерти иностранца деньги утекли со счетов. У них не было времени на долгие манипуляции, чтобы завуалировать себя. Александр, – Степан обратился к довольному Колышкину, который интенсивно закидывал в себя пельмени из глиняного бочонка. – Ты обстоятельно поговори с Филиппом, выясни детали личной жизни погибшего, может, здесь замешана женщина? – Он полез во внутренний карман за бумажником, вынув несколько купюр, бросил на стол. – Увидимся завтра.

На самом деле, Степан не планировал на вечер вообще никаких дел. Он хотел забрать Зою и просто прогуляться по городу, пройтись по торговым центрам, выпить кофе за столиком у окна уютного кафе. У Петьки назначена тренировка и в их распоряжении почти четыре часа, это же целый вагон времени! Аристархов не стал подниматься в свой кабинет, а прямиком отправился в лабораторию. Зоя что-то писала, склонившись над столом, и не сразу заметила Степана, который в бравой позе застыл в проёме двери:

– Девушка, могу я пригласить вас на романтическое свидание?

Провоторова подняла сияющие глаза и улыбнулась:

– Что прямо сейчас? – она глянула в телефон, проверяя время. – До конца рабочего дня больше двух часов.

– Ничего, мы забираем переработку не деньгами, а временем, думаю начальство согласиться. Поехали, оставим машину где-нибудь в городе и погуляем. Встретим весну!

Зоя запорхала по кабинету, на ходу выключая компьютер, подкрашивая губы и завязывая шарф.

– Давай, пойдём в кино?

– Лучше погуляем, хочется воздуха, прохожих и свободы.

– А как же Петька?

– У него тренировка. В городе купим что-нибудь на ужин.

Они прекрасно провели время, долго бродили по улицам, в конце концов, окончательно устав, забрели в кафе с жёлтыми абажурами над столами. Зоя пила кофе, блаженно протянув под столом ноги, потом спохватилась, что-то вспомнив:

– Я слышала, вы выяснили личность убитого в парке?

– Ага. Представляешь, им оказался француз. Когда сей факт выяснился, я вспомнил твою реплику про Шарля Азнавура или Шахнура Вахинака Азнавуряна и о том, что армянская нация распространилась по всему миру после турецкого геноцида. Тогда мы приняли мужика за армянина, а ведь ты нам подсказывала, что одет мужик не с местных магазинов, обувь дорогая и много других подсказок. Именно ты совала нам под нос разные манеры удушения и качество верёвок. Я же упёрся в серию.

– Я слышала, что Беликов нашёл настоящего убийцу Миниханова?

– Вот он-то услышал и запомнил твои слова об орудиях убийств разного качества.

– Выяснили, зачем француз приехал в страну?

– Даже не можем предположить, что за причины привели Земекиса сюда.

– Как ты сказал его фамилия?

– Анри Земекис.

– Что-то мне это напоминает. Подожди секундочку, – Зоя вынула из сумочки телефон, пробежала пальчиками по экрану и прижала трубку к уху. – Ольга привет. Напомни, какая была фамилия у Изабель Майершайн до замужества?

– Привет Зойка. Зачем она тебе сдалась, сама же наказала забыть об аферистке.

– Просто ответь!

– Изабель Земекис.

– Такого совпадения не может быть, – Провоторова закусила губу и перевела взгляд на Степана. – Я, кажется, знаю, зачем мужик приехал в город.

– Эй, ты с кем там разговариваешь? – Ольга вернула внимание сестры.

– Представляешь, Земекис прилетел в Россию за тем же, зачем Майершайн нанимал тебя.

– Получить свидетельство о разводе? – изумилась Полупанова.

– Скорее всего. Ты звонила Зелёнкиной, чтобы выяснить про другую Изабель, прописанную в их квартире?

– Людмила Абрамовна ответила, но разговора не получилось. Они с мужем уехали на время к родственникам. Вернуться на днях. Она обещала по возвращении перезвонить. А ты что хочешь выяснить? Прописана ли на самом деле лже-Изабель в квартире Зелёнкиных? Так это я могу узнать через приятельницу – начальницу паспортного стола.

– Регистрация не очень важна, ты можешь узнать, какое имя имела Изабель Земекис до замужества с французом? Эта неуловимая дама, словно вилок с капустой, спряталась за фамилиями мужей и никак не добраться до кочерыжки.

– Сегодня уже поздно. Завтра с утра попытаюсь получить информацию. А где сейчас Земекис?

– Страшно сказать, но он скончался.

– Ого! Расскажешь?

– Не сейчас, – Зоя отключилась и перевела взгляд на Степана, который с нетерпением ждал конца разговора. – Вы должны выяснить, был ли француз женат на русской. Если так, то Анри прилетел за тем, чтобы получить свидетельство о разводе. А в этом случае он представлял опасность для бывшей жены, потому что мог разрушить её следующий брак.

– Ничего не понимаю.

– Расскажу в двух словах. Мою сестру Ольгу, которая служит в адвокатской конторе, не так давно нанял один немец, он узнал, что его русская жена получила развод и вышла замуж за англичанина. Ольга обошла все возможные кабинеты и выяснила, что дама не получала документ о расторжении брака в официальном порядке через ЗАГС.

– И как она вышла замуж?

– Девушка купила левую бумажку, а власти Великобритании не стали проверять подлинность. Эта дама знала, что немец не приедет в Россию, потому что у него проблемы со здоровьем, а вот предыдущий муж Земекис, с которым она так же развелась, получив липовый документ, мог навредить её новому браку. Если бы он обратился в Английское посольство, то девушке просто не дали разрешение на въезд в Великобританию!

– Ничего себе! Так это блестящий мотив для убийства! Ещё бывшая жена могла знать пин-код карты, вот почему преступница легко снимала наличные через банкоматы.

– Ах, там ещё и деньги?

– Ещё какие! Пока Земекис лежал в морге, его накопления утекли на покупку особняка купца Овчинникова и покрыли расходы на ремонт и реставрацию здания.

– Ого! Одна бы она не справилась. У неё здесь есть сообщник.

– Почему так думаешь?

– Ихабель Земекис долгие периоды времени не находилась в России, она выходила замуж, проживала в других странах. Откуда она могла знать о продаже особняка?

– Ты права! Влиятельный чиновник из областной администрации похлопотал о занижении цены на архитектурное наследие, знакомая выдала свидетельство о расторжении брака и Изабель, по версии твоей сестры, имеет местную прописку! – Степан хлопнул себя по коленке. – Она местная! Осталось только выяснить, какую фамилию она имела до замужества с французом!

– Завтра утром у нас будет информация. Ольга обещала помочь, – Провоторова тронула мужчину за руку. – Посмотри на время, скоро Петька с тренировки вернётся. Пойдём в супермаркет, купим продукты на ужин.

Аристархов катил тележку и автоматически сбрасывал туда пакеты с колбасой, сыром, макаронами. Зоя шла рядом, сортировала содержимое, не нужные упаковки возвращала назад на полки. А Степан, ничего не замечая вокруг, продолжал диалог:

– И ведь кто-то в ЗАГСе поставил на поток продажу поддельных документов. Не соображу, как это можно сделать технически?

– Все бланки идут под номерами, а везде работают люди, которые могут сделать ошибки в заполнении. Испорченный документ подлежит уничтожению, но кто проследит? Как правило, в небольших коллективах, где все давно друг друга знают, высокая степень халатности. Одна из сотрудниц воспользовалась доверием коллег, и умыкнул якобы испорченные формуляры. Ведь это только бумажка, в базу данных факт развода не внесён. Всё, закончили тему на сегодня!

– И ведь я как чувствовал, где французы, там обязательно есть женский след!

– Шерше ля фам! – Зоя засмеялась глазами. – Как будто у русских по-другому!

Неожиданно Степан остановился и порывисто обнял женщину, вдохнул запах её волос, потом отстранился и заглянул в глаза:

– Правда, нет ничего важнее в жизни, чем семья! Зой, а выходи за меня замуж! Пойдём прямо сейчас кольца купим! Я знаю, ты согласна!

Глава 16

Накануне вечером Ольга крепко поругалась с мужем. Утром она уже не помнила, с чего начался сыр бор, но осадок остался. Полупанова поднялась рано, выпила кофе, привела себя в порядок и, не собираясь готовить завтрак, отправилась в офис. По дороге решила заглянуть на вокзал и в кафетерии съесть ароматную, пропитанную сиропом ромовую бабу. А вот муж проснётся и, не обнаружив на столе привычную тарелку с бутербродами и холодную кофе машину, сразу вспомнит, как обзывал её вчера. Собственно, ничего обидного он не сказал, ну, подумаешь, тупица и бестолочь, но все равно надо показать, что в любом скандале или споре победительницей окажется жена! Полупанова не стала брать со стоянки машину. До вокзала на автобусе десять минут и оттуда до офиса пешком минут пятнадцать. С автомобилем в утренний час пик только время в пробках потеряет. Она пожалела о своём решении, когда в толпе ждала автобус. С утра небо обложило себя свинцовой ватой, а вскоре расхлябилось и пролилось дождём со снегом. Утешила свежая ромовая баба и чашка кофе с молоком. И всё же пока добралась до офиса, сапоги промокли, а на шапке образовался тяжёлый сугроб. В кабинете, развесив верхнюю одежду возле батареи на просушку и пристроив рядом сапоги, села за стол и набрала нужный номер.

– Доброе утро Ирина Игоревна. Вас беспокоит адвокат Ольга Полупанова. Мы как-то обедали вместе в кафе.

– Здравствуйте Ольга. Конечно, помню!

– Я тогда интересовалась Изабель Майершайн, а вы мне прочитали целую лекцию о том, как не опростоволоситься, ища мужа-иностранца на сайте знакомств.

– Да Ольга. Помню, мы перешли на ты. У тебя какая-то просьба? Говори не стесняйся.

– Тут такое дело, я знаю, что Изабель Мейершайн выходила замуж как Земекис. Мне очень нужно выяснить, какую фамилию носила до того, как стала Земекис и где девушка прописана.

– Подожди, запишу, – начальница паспортного стола пропала на несколько секунд. – Есть дата рождения?

Ольга порылась на столе и нашла распечатанный листок из дела Вольфганга Майершайна.

– Записывайте, – Полупанова продиктовала цифры.

– Повиси на трубке несколько секунд, я войду в базу данных. Ага, есть, – Ирина Игоревна неожиданно поменяла тему. – Ты, конечно, понимаешь, что я не вправе разглашать подобную информацию. Мне нужен официальный адвокатский запрос.

– Ирина Игоревна, Ирина дело очень срочное, – взмолилась Ольга. – Сколько хотите запросов и даже из полиции!

– Ну, хорошо, – сдалась паспортистка,– но только устно, за официальными бумагами приходи с запросом. Я посмотрю, эта дама любительница сходить замуж! В брак с Земекисом она вступила после развода с Виталием Чащиным, а при рождении была зарегистрирована как Антонина Сергеевна Замятина.

– Ого! В какой момент она сменила имя?

– За француза пошла в Антонинах, но когда меняла паспорт на Земекис, решила и имя взять на более звучное для французского уха, – Ирина Игоревна хмыкнула в трубку и добавила. – Так думаю.

– После Земекис дама становится Майершайн. Есть сведения, что она вышла замуж за англичанина и по расчётам должна находиться на территории России в ожидании споус визы жены. Она перешла с немецкой на английскую фамилию?

– В базе данных такой информации нет.

– Это означает, что девушка может покинуть страну только под фамилией Майершайн?

– Других вариантов нет.

– А что с пропиской?

– Долгое время была зарегистрирована по улице Трубная двадцать один, квартира три, а вот после развода с Чащиным прописалась на улице Садовая.

– Одиннадцать, квартира семнадцать, – подхватила Полупанова, вспоминая адрес Зелёнкиных.

– Именно! И потом при смене документа, мы автоматически вписываем регистрацию по предыдущему паспорту.

– Эта Антонина-Изабель до сих пор там прописана?

– Ну да.

– А в законодательстве есть какой-нибудь лимит по вступлению в брак?

– В Российской Федерации это никак не регламентируется.

– И паспорт можно менять бесконечно?

– Да сколько угодно. Просто нормальные люди, обрастая прописками, детьми, недвижимостью, работой, водительскими правами не желают вместе со сменой фамилии менять весь этот ворох документов. Скорее к таким вариантам прибегают мошенники, преступники и те, кому от родителей досталась фамилия Семипупкина, Дрынова или Воняйкин.

– Да разве может быть директором шахты или завода мужик, которого кличут Воняйкин, – Ольга засмеялась. Она знала все эти юридические тонкости, недаром окончила Университет без одной тройки. Ей просто хотелось поболтать с умной женщиной. – Большое спасибо. Ты меня выручила.

– Да не за что, обращайся!

– Может, выпьем кофе как-нибудь в городе?

– С удовольствием!

После разговора с паспортисткой Ольга задумалась. Единственным человеком, кто мог знать, где находится Антонина, могла быть только Людмила Абрамовна Зелёнкина. Полупанова решительно набрала следующий номер.

– Алло Людмила Абрамовна, – зачастила Ольга, услышав ответ. Она почему-то опасалась, что связь прервётся. – Беспокоит адвокат Полупанова. Вы обещали перезвонить, но вероятно забыли.

Зелёнкина пробормотала что-то неразборчиво, потом прокашлялась и сообщила:

– Я не забыла. Просто совсем нет времени. Я сейчас очень занята.

– В таком случае, с полицией вы захотите увидеться быстрее, – Ольга разозлилась, она сама не ожидала, что перейдёт к угрозам, однако её слова подействовали.

– Что-то случилось с Изабель?

«Именно случилось с Изабель, – подумала Полупанова, – но не с твоей».

– Нам необходимо встретиться как можно скорее! – Ольга уже натягивала сапоги, прижимая трубку к уху, даже не сомневаясь, что Людмила Абрамовна сама готова сорваться с места.

– Приезжайте в ресторанный комбинат на левом берегу. Буду ждать вас там.

– Вы там работаете?

– Я директор, – сказала, как отрезала Зелёнкина.

Полупанова выскочила на улицу, не успев застегнуться и надеть шапку. Через двадцать минут, сунула таксисту мятую купюру и вышла возле высокого крыльца. Людмила Абрамовна ждала её в холле. Ольга через стеклянные двери увидела, как та меряет шагами фойе. При виде адвоката, Зелёнкина остановилась и прижала к груди сжатые ладони, во взгляде читалось отчаяние.

– Что с моей дочерью? – прошептала женщина одними губами.

– Прежде давайте выясним, кто это?

Ольга вернула к жизни экран телефона и показала Зелёнкиной. – Это ваша дочь?

– Нет, – женщина глубоко вздохнула и расслабилась.

– Но вы знаете, кто эта девушка? – адвокат сунула аппарат в карман. – Я владею информацией, что она прописана по вашему адресу.

– Ну, да, а что в этом такого? Это Тонечка Замятина. Девушка несколько лет тому назад работала у меня, – директор обвела рукой холл. – Потом рассчиталась и куда-то уехала то ли в столицу, то ли в Санкт-Петербург.

– Расскажите о ней подробнее. Почему вы её прописали у себя? Она была подругой вашей дочери?

– Нет. Они никогда не встречались. Моя дочь рано ушла из дома, решила жить самостоятельной жизнью, даже не знаю, какое слово подобрать, какой жизнью. Я скучала по ней, звонила, простила вернуться. Сомнительные друзья оказались важнее матери с отцом. Вот тогда появилась Антонина. Девочка трудолюбивая, честная. За глаза её звали Тонька с птицефабрики. Про мать я ничего не знаю. Она жила с отцом в том районе. Знаете, как в те времена возле кирпичного завода строились дома, и заселялись сотрудники этого завода. Так и с птицефабрикой. Отец Антонины там работал то ли наладчиком, то ли разнорабочим. Замятин был пьяницей. Девочка сама себя содержала – работала в спорткомплексе, встречалась с хорошим пареньком Валентином Жаворонковым. Мальчик подавал большие надежды, хотел стать знаменитым музыкантом. Он уехал учиться за границу и не вернулся. Кажется, там состоятельные родители были против. Девочка очень страдала, ещё отец пьяный каждый день, вот она и вышла замуж за первого попавшегося. Долго они не прожили, развелись. Всё это я знаю со слов Антонины. Она пришла устраиваться на работу в тот момент, когда умер отец. Я точно не в курсе, что получилось с квартирой, но она осталась без прописки. Скорее всего, жильё изъяла управляющая компания за долги. Сейчас с должниками не церемонятся, – Людмила Абрамовна потёрла руки, словно её морозило. – Тогда я представляла, что моей дочери нужна помощь, может она голодная, ей нечего надеть. Мне казалось, если я помогу этой девочке, кто-то обязательно поможет моей. Я её прописала у себя и взяла в ресторан официанткой. Правда, Тоня проработала недолго, месяцев семь, потом уехала из города.

– А где она жила это время.

– Где-то снимала квартиру.

– Когда вы видели Замятину в последний раз?

– Знаете, не так давно. Она появилась как раз в день похорон моей матери. У нас даже времени поговорить не нашлось. Знаю, что оставалась на поминки, а куда делась потом не в курсе.

– Замятина дружила с кем-нибудь?

– Не думаю, что у Тони были близкие подруги. Во всяком случае, я о них не знаю.

– Не подскажете, где можно её найти?

– Понятия не имею.

Полупанова оглянулась на себя в зеркало и поправила прядь волос. Они так и стояли в фойе напротив огромного окна. Не сказать, чтобы Ольга была расстроена результатом, кое-что она всё-таки узнала.

– Да, чуть не забыла, я виделась с Оксаной – подругой вашей дочери, она недавно случайно встретила Изабель, и удивилась её цветущему виду. Думаю, у вашей дочери всё в порядке.

– Большое спасибо за добрую весть, – по лицу Зелёнкиной мелькнул свет.

– А вы знаете, Антонина поменяла имя. Она теперь Изабель. Наверное, хотела быть на месте вашей дочери.

– Да, кто-то бежит от удушающей родительской любви, а кто-то отчаянно нуждается в ней и не получает, – женщина покачала головой.

– Может вы в курсе, этот Валентин Жаворонков вернулся из-за границы?

– Вернулся, я слышала, что стать знаменитым музыкантом у него не получилось. Сейчас работает то ли в ресторане, то ли в доме пионеров.

***

Александр Павлович стоял возле окна и курил, специально задирая голову, чтобы дым вытягивало в форточку. Он увидел, как во двор Управления заехала машина Аристархова, и из неё вышел не только Степан, но и Зоя. Колышкин затушил сигарету, развеял рукой остатки дыма и обратился к Станиславу, который сидел, уставившись в монитор компьютера:

– Я чего-то не знаю?

– В смысле? – Беликов даже не перевёл на коллегу взгляд.

– У Степана с Провоторовой роман?

– Похоже на то, – Станислав, наконец, оторвался от экрана. – Что удивительного, ты женат, я тоже, чем Аристархов хуже!

– Да странно как-то служебный роман. Зоя младше Стёпки лет на десять, ещё у него взрослый сын. Нужен ли он ей? Потом встретит молодого, энергичного следователя и уйдёт от мужика, травму душевную нанесёт.

– Ты, как бабка ворчливая. У людей отношения только начались, радоваться надо за коллегу, а ты уже крах прогнозируешь! – Беликов откинулся на спинку стула. – А я рад за них. У Игоря Губермана есть такие строчки:

Когда устал и жить не хочешь,

Полезно вспомнить в гневе белом,

Что есть такие дни и ночи,

Что жизнь оправдывают в целом.

Иногда несколько лет счастья дают силы, жить целую жизнь.

– Да кто против, я только за!

Дверь кабинета открылась, и вошёл Аристархов. Коллеги тут же замолкли. Степан оглядел товарищей с подозрением:

– Привет. У вас всё в порядке?

– Привет, – Станислва поднялся, открыл папку и вынул лист. – Вот справка о регистрации сделки в Росреестре. Особняк принадлежит Ашоту Ашаняну.

Аристархов быстро скинул куртку, взял листок и пробежал глазами.

– Сделка состоялась два дня назад, а муниципалитет избавился от дома гораздо раньше. Значит, был кто-то перед Ашаняном, – следователь повернулся к Беликову. – Станислав найди армянина, узнай, с кем состоялась сделка купли-продажи. Саша ты свяжись с Филиппом и выясни, что делать с телом Земекиса. Если родственники оплатят, пусть он займётся доставкой тела в Европу.

– У меня тоже есть информация от француза, – Колышкин вопросительно поднял брови, – не интересно?

– Интересно, только я уже знаю, что Земекис прилетел в Россию за документом о разводе.

– И откуда?

– Потом расскажу, сейчас некогда.

– Что ответить, если Зайцефф спросит про украденные деньги?

– Когда средства обнаружим, то по запросу из банка, вернём на счета. О переводах между странами банкиры пусть сами разбираются.

Зазвонил телефон, Степан схватил трубку и жестами указал Колышкину, мол, занимайся делами, только потом ответил:

– Аристархов.

– Степан это я, – голос Зои звучал взволнованно. – У меня сидит сестра, привезла очень интересную информацию.

– Поднимайтесь ко мне в кабинет.

Когда сёстры появились в дверях, Степан поразился их схожести, он не знал, кто из них старше, только во взгляде Ольги не плясал смех. Глаза выражали серьёзность и сосредоточенность. После быстрого знакомства Полупанова поведала об итогах утренних встреч и засобиралась – в офисе уже ждали клиенты.

– Кажется, рассказала всё. И всё же могла забыть какую-нибудь мелочь. Зойка, ты мне вопросы присылай СМС. Я отвлекаться не стану, у меня своя работа. Будет время, сразу отвечу, и так полдня на вас потратила!

– Молодец, родина тебя не забудет!

Провоторова встала, чтобы проводить сестру. В дверях они замешкались и Ольга, попрощавшись с Аристарховым, вышла за порог и так, чтобы видела только Зоя, показала большой палец.

– Что скажешь? – Провоторова закрыла дверь и повернулась к Степану.

– Я знаю кто такой Жаворонков. Он занимает должность начальника областного департамента здравоохранения. Скорее всего, именно он хлопотал о снижении цены в муниципалитете.

– Алевтина Замятина у него?

– Очень может быть.

Раздался звонок. Аристархов схватил трубку:

– Слушаю!

– Я поговорил с Ашаняном, – голос Станислава звучал глухо. – Сделка оформлялась через адвокатов. Продавцом является некий Кукушкин. Не исключено, что это подставное лицо. Я уже выехал на адрес, попытаюсь выяснить, кто за ним стоит.

– Я тебе сейчас сброшу несколько фотографий, при разговоре покажешь фото бывшему владельцу особняка.

Аристархов отключился и повернулся к Зое:

– Срочно перерой интернет и найди всю информацию о семье Жаворонковых. Нужны качественные фотографии. – Я займусь поисками Антонины. Если она уже получила документы в английском консульстве, то должна заказать билеты на самолёт.

– А не лучше отправиться прямиком к Жаворонкову домой? Замятина, скорее всего, там.

– Рано, нам нечего предъявить ни ему, ни ей.

– Я могу попытаться пробить номер телефона Изабель.

– Не трать время, неизвестно когда и на какое имя была приобретена СИМ-карта, – следователь махнул рукой и уткнулся в монитор. – Найди фотографии и брось мне в телефон!

Зоя покинула кабинет надув губы и с грустными мыслями. В такие минуты Степан, казалось, совсем её не замечал. Она решила про себя, что после свадьбы уйдёт из полиции.

«Уж лучше химию в школе преподавать! Правда отец расстроится! – Провоторова кусала губы, ковыряясь в замке двери. – Ничего, переживёт, моя жизнь, мои решения!»

За полтора часа Аристархов обзвонил все службы столичных аэропортов и железнодорожных вокзалов, как только он закончил, в кабинет ввалился Беликов со словами:

– Я Кукушкина привёз, что с ним делать?

– А где он? – Степан вышел из-за стола.

– В машине сидит, – Станислав развёл руками. – Он инвалид, передвигается на кресле каталке. Он, кстати, опознал Валентина Евгеньевича Жаворонкова. История проста, как мир. Кукушкин лет десять тому назад попал в аварию и получил паралич конечностей. Стал выпивать с горя, потерял семью, но удивительным образом умудрился сохранить квартиру на первом этаже неподалёку от вокзала. Там инвалид и промышлял, обрёл компанию и единомышленников. Вот в один из дней к нему подошёл Жаворонков и предложил заработать. На самом деле ему нужен был только паспорт, чтобы составить доверенность, ну ещё несколько раз он его таскал по организациям, когда требовались подписи.

– Правильно, что привёз. Жаворонков может убрать его, как свидетеля, – Степан Евгеньевич накинул куртку и направился к двери. – Оформляй показания Кукушкина и держи его здесь. Нам нужна очная ставка. Я за Жаворонковым.

По дороге Степан позвонил Колышкину:

– Александр, бросай все дела и поезжай по этому адресу, я уже в пути. Данные сброшу в телефон.

При задержании и потом в кабинете, сидя в наручниках, Жаворонков вёл себя совершенно спокойно. Он не отрицал, что знаком с Антониной Замятиной. Сообщил, что они не виделись несколько лет, а тут она неожиданно позвонила. Последние несколько месяцев женщина жила у него. Они планировали пожениться.

– Вы знали, что Замятина несколько раз была замужем за иностранцами и сейчас состоит в браке с англичанином. На самом деле она состоит в трёх браках. Официально Антонина развелась только с Виталием Чащиным. В других случаях она просто покупала липовые документы о разводе и выходила замуж снова.

– Понятия не имел. Но этот факт не отменяет моего отношения к ней. Тоня должна была как-то выживать одна в этом жестоком мире, особенно после предательства близких.

– Кого вы имеете в виду?

– Уже не важно. Я попытаюсь сделать Антонину счастливой.

– Она теперь не Антонина. Её имя Изабель, – гнул свою линию Аристархов. Следователь хотел сбить с толку Жаворонкова и лишить равновесия, иначе признаний от мужика не добиться. – Хотя, действительно, это её жизнь и её решения за кого выходить замуж. Что скажете о преступлениях, в которые она вас втянула?

– Вы в своём уме? О чём идёт речь?

Степан увидел, как в глазах заплескалась паника. Следователь всё понял про него – слизняк, маменькин сынок, не способный на поступок. Он бы не смог причинить никакого вреда свидетелю Кукушкину. Аристархов не собирался облегчать участь молодого красивого мужика, хотел раздавить, дать понять – пока взрослый самостоятельный мужчина не начнёт принимать решения за себя и своих близких, он будет похож на вялую марионетку, которой движут чужие руки.

– Вы убили гражданина Франции Земекиса Анри, обокрали его, а деньги присвоили путём хитрых манипуляций. Только хитрости никакой нет! В соседнем кабинете сидит инвалид Кукушкин, на которого вы оформили дорогую недвижимость. Только я не понимаю, куда с этой планеты вы собирались скрыться?

– Нет, нет! Я ничего не понимаю! – спокойствие слетело, как шелуха, Жаворонков завертелся на стуле, словно к нему провели электрический ток. – Мне надо позвонить! Я ничего не скажу без адвоката!

– Отцу хотите позвонить? Вот он будет гордиться своим сыном, особенно после того, как я дам интервью во все местные газеты. Ваш отец может лишиться кресла, ведь это он ходатайствовал о продаже особняка Овчинникова по заниженной цене.

Лоб Валентина покрыла испарина, из-за наручников пришлось поднять обе руки, чтобы смахнуть капли.

– Постойте, я всё скажу! Вы спросите! Я не знаю ни о каком убийстве! Деньги были, да! Но я к ним не имею никакого отношения!

– Не нервничайте. Давайте по порядку. Когда вы встретились, и что произошло дальше.

– Тоня позвонила. Я давно уже не ожидал её услышать. Она была пьяна. Назвала ресторан, откуда я могу её забрать. С того вечера она осталась жить у меня. Антонина ничего не рассказывала о прошлой жизни, я и в паспорт не заглядывал. Даже если что-то и было, то всё уже в прошлом.

– Она могла не заметно от вас отлучиться ночью?

– Конечно! Я подрабатываю в ресторане – играю на саксофоне, иногда возвращаюсь в три, а то и четыре ночи. Мы работаем до последнего клиента.

– Когда появилась тема денег?

– Точно не помню, но не так давно. Тоня сказала, что у неё есть крупная сумма денег, которую надо потратить, но так, чтобы деньги не особенно светились.

– Замятина объяснила происхождение средств?

– Нет, я и не спрашивал. Вот тогда я обратился к отцу за советом. Про Тоню умолчал, родители её недолюбливали, считали, что она мне неровня. Просто сказал, что мой компаньон берёт меня в долю и хочет вложиться по-крупному. Отец обещал поспособствовать, за свой процент, конечно, – губы Валентина скривила презрительная усмешка, но он не стал развивать тему отца. – В компаньоны сгодился Кукушкин, – неожиданно парень засмеялся. – Не находите забавным, такой птичий альянс! Кукушкин энд Жаворонков!

– Да, в этом что-то есть, – легко поддержал Аристархов, но не засмеялся, хотя при других условиях мог и заржать. – Как вы находили строительные организации на ремонт особняка?

– У Антонины действительно оказалась достаточно крупная сумма, надо было деньги пристроить, вот и выискивали наугад по интернету, перечисляли предоплату, строители трудились резво. Я проверял почти каждый день, хотя в строительном бизнесе совсем не разбираюсь.

– Когда пришла мысль продать особняк?

– С самого начала. Этот дом нам был не нужен. Цель – вывести деньги на легальные счета. А кто в городе самый большой любитель колонн, амфитеатров, фонтанов и лепнины? Всем известно – Ашот Ашанян! На сделку он согласился быстро, деньги переводил частями и рассчитался за два дня.

– Ну и два последних и самых важных вопроса: где Антонина и где деньги?

– Тоня уехала вчера вечером в Москву по делам, а деньги на счёте в банке «Адмиралтейский» на имя Антонины.

Аристархов, оставив конвой сторожить совсем разбитого Жаворонкова, выскочил из кабинета и включил телефон:

– Банк «Адмиралтейский»? Соедините меня с Валерием Измайловым! – у Степана вспотели руки от волнительного ожидания. – Валерий добрый день. Беспокоит следователь Аристархов. Очень срочно надо выяснить состояние счёта на имя Изабель Сергеевна Майершайн. Да, жду.

Услышав ответ, следователь покачал головой. Неожиданно трубка снова ожила. Степан глянул на номер и вспомнил цифры паспортного и таможенного контроля аэропорта Шереметьево.

– Ну, всё, цепь замкнулась, – произнёс Степан и ответил.

Следователь устало вернулся в кабинет, подошёл к окну, открыл форточку и сел за стол. Жаворонков, ничего не понимая, следил взглядом за каждым жестом полицейского и пытался угадать его настроение. Аристархов жутко устал за эти дни, он потёр глаза, пытаясь взбодриться, потом наклонился над столом, разглядывая молодого мужчину.

– Скажите, а какие планы вы строили на будущее?

Почему-то этот вопрос смутил парня, он пожал плечами и нехотя ответил:

– Мы собирались уехать в Америку. У меня есть грин кард. Тоня оформила документы и должна сегодня получить визу.

– Я вас разочарую. Сегодня днём, предварительно опустошив все счета, Изабель Майершайн отправилась в Лондон. Думаю, что она ещё в воздухе.

– Не понимаю, – Валентин растерялся. – У неё что, была английская виза?

– И не только виза. В Великобритании живёт её муж!

Неожиданно Валентин закинул голову и захохотал. Следователь испугался, что у парня началась истерика, он поднялся и налил стакан воды, но Жаворонков отстранил протянутую руку.

– Я должен был догадаться! Она постоянно готовила одно и то же блюдо и никак не могла вспомнить его название, – взгляд мужчины посерьёзнел. – Англичане никогда не умели готовить, их кухня примитивна и чтобы сгладить кулинарное неумение, они придумывали прикольные названия для блюд. Вот и она готовила сосиски в тесте, которые англичане называют «Жаба в дырке». Через столько лет я думал, что ко мне вернулась моя Царевна лягушка, а оказалось, что это всего лишь жаба в дырке!

***

Петька уже уснул, а Степан с Зоей сидели прямо на полу в большой комнате, пили вино и смотрели на огонь. Когда Аристархов выбирал дом, то именно этот прельстил камином. Однако им с Петькой было не до романтики, да и жили в будничной круговерти. А вот сегодня нашлось время и желание. Зоя вытягивала руку и любовалась плясками огня в драгоценных камешках кольца.

– Слушай Стёпа, говорят, обручальное кольцо должно быть гладким, как дальнейшая семейная жизнь, а в это вкрапления камней.

– Перед свадьбой другие купим, считай, что это кольцо для помолвки.

Зоя обняла жениха со вздохом удовлетворения, неожиданно встрепенулась:

– Скажи, кто всё-таки убил француза?

– Ты забыла заключение патологоанатома? Сама зачитывала, что Анри скончался от сердечного заболевания. Думаю, картина выглядела так: Земекис прилетает в Россию и звонит Изабель с требованием предоставить свидетельство о разводе. Его бывшая жена прекрасно понимает, что ЗАГС не выдаст дубликат, потому что факт развода не занесён в базу данных, и потом, она уже Майершайн! Антонина ждёт визу в Англию и не может рисковать своим будущим, тому что, если бы вскрылись махинации с липовыми разводами, она могла бы попасть под статью мошенничество, а уж про Великобританию вообще можно забыть! Она соглашается на все условия француза, главное убаюкать бдительность бывшего мужа. На привокзальной площади Антонина находит того, кто сдаёт квартиры, вносит оплату за несколько дней, встречает Земекиса и заселяет его там. Поэтому мы даже через телевидение не могли обнаружить следов француза. Если бы что-то случилось с мужиком в квартире, хозяин мог сразу опознать Изабель, да и с трупом возится тяжело, не в кислоте же его растворять! Этим же вечером под каким-то предлогом она заманивает француза в парк, там и накидывает верёвку. Наверное, Антонина, то есть Изабель сама не ожидала, что так быстро всё закончится, и у бывшего мужа от стресса закроется клапан или что там, оторвётся тромб. В довершении всего, Анри заваливается и под собственным весом ломает шейные позвонки. Она забирает банковские карты, уничтожает его вещи и покидает съёмную квартиру. Возлюбленный лопух ничего не замечает, потому что ночами лабает на саксофоне в ресторане. Ну а потом эта афера с деньгами.

– Изабель грозит какое-нибудь наказание?

– Не думаю. Англичане вообще не выдают преступников, особенно если они прибежали с деньгами. И потом, дама получила деньги по наследству от мужа. Любой адвокат докажет, что смерть произошла не от асфиксии, а от болезни сердца. Да и доказательств, что это она пыталась задушить своего мужа, нет.

– А что будет с Жаворонковым?

– Ничего, батя наймёт хороших адвокатов, и они отмажут, – Степан повалил Зою на подушки. – Ты лучше спроси, что будет с нами?

– И что? – глаза Зои привычно смеялись.

– На свадьбе я спою песню:

«Твои глаза, как два тумана,

Как два прыжка из темноты,

Каким путём, каким обманом,

На этот свет явилась ты!»

Оглавление

Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 5 Глава 6 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15