Барин 5. Британский вояж (fb2)

- Барин 5. Британский вояж (Барин (Соловьев) - 5) 677K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Роман Соловьев

Барин 5. Британский вояж

Глава 1

Санкт-Петербург. 12 сентября 1854 год

Серым осенним утром экипаж остановился у малого подъезда Зимнего дворца. Генерал Радышевский спрыгнул и бойко позванивая шпорами, прошел мимо дюжего швейцара, который почтительно распахнул высокую дверь. Радышевский вошел и кивнул в холле пожилому камер-лакею. Он поправил перед зеркалом крест, разгладил эполеты, и бодро поднялся по широкой лестнице с мягким красным ковром.

За ореховым столом в приемной сидел молодой розовощекий флигель-адъютант Михайлов. Настенные часы показывали без одной минуты девять. Радышевский кивнул и вопросительно взглянул на адъютанта. Михайлов вздохнул и слегка пожал плечами. Радышевский уже знал, что в последнее время Николай Павлович почти всегда не в настроении.

Император в черном сюртуке без эполет сидел у стола. Он тяжелым взглядом посмотрел на генерала и показал на стул.

— Ваше Величество! — вытянулся Радышевский.

— Присаживайтесь…– вздохнул император.– Долгоруков уехал всего полчаса назад. Я уже знаю, что вражеские корабли осадили Крым. Значит скоро будет дело…

Радышевский заметил на столе карту Крыма с красными и синими пометками.

— В Генштабе решили что враг наверняка высадится вблизи Евпатории.

Николай Павлович печально вздохнул:

— Неужели мы позволим англичанам и французам вступить на русскую землю?

— Подход кораблей из Варны идет не организованно. Сент-Арно и Реглан постоянно враждуют между собой и действуют скорее нахрапом. В Евпатории у захватчиков нет баз снабжения, свои склады продовольствия мы уничтожим при отступлении. К тому же на море сейчас портится погода, транспортникам будет затруднен вход в порт…

— Что решили в Генштабе? Может все же напасть на неприятеля при высадке?

— Мы позволим врагу занять Евпаторию и продвинуться по побережью, растянув силы. Главный бой состоится на Альме. Как докладывал наш агент — из Варны вышло семьдесят военных кораблей и около двухсот тридцати транспортников. Общая численность экспедиционного корпуса около двадцати пяти тысяч. Но возможно будет больше…

— О каком агенте речь? О Британце?

— Да, Ваше Величество.

Император знал, что Британец — это Андрей Никитин, который уже почти год жил в Англии.

— В прошлый раз вы докладывали, что Британец очень плотно занимается ученым, который разрабатывает подводные аппараты. Скажите, Радышевский, почему Англия занимается разработкой подводных лодок, а мы нет? — насупился император.

Генерал вздохнул и опустил взгляд. Инженер Шильдер разрабатывал подлодки еще двадцать лет назад и даже провел боевые пуски торпед на Неве, где присутствовал император. Однако тогда Николай I счел эти разработки никчемными и бесперспективными. Да и кто мог знать о Большой войне еще три года назад?

— Неужели в огромной России закончились ученые и талантливые инженеры… — вздохнул император.

Радышевский молчал и пыхтел как паровоз. Отступления русской армии из Валахии и предательство австрийцев — чрезвычайно потрясло императора. Он стал резок, болезненно относился к критике и был скор на расправу. Одно неверное слово могло не только погубить карьеру, но и отравить в холодную Сибирь…

— Радышевский, окажите содействие Британцу,– сухо произнес Николай Павлович. Делайте что хотите, но этот английский ученый, разработчик подлодок, должен в ближайшее время быть в Петербурге.

— Но…

Император окатил генерала ледяным взглядом и Радышевский не решился больше спорить.

— Бросайте все силы, но Крым мы должны отбить,– властно произнес император и сжал большие кулаки. — Не жалейте людей. Вспомните подвиг Потемкина и Суворова. Потомки не простят нам потерю Крыма… да я даже и думать об этом не хочу…

Николай Павлович привстал и подошел к окну. Казалось, его большая грузная фигура загородила сразу половину окна. По стеклу изредка били мелкие капли дождя.

— Я приказал Меншикову руководить сухопутной операцией, а Корнилову сдерживать врага с моря. Думаю они попытаются взять Севастополь.

— Мы приготовили вражеской коалиции сюрприз в Севастополе.

— С сегодняшнего дня докладывайте обстановку два раза в день,– сухо произнес император.

Радышевский встал и вытянулся в струнку:

— Разрешите идти, Ваше Величество?

— Идите, Константин Семенович…

Вот уже неделю император был в плохом расположение духа и ничего не могло его утешить. Даже тайные встречи с красавицей графиней Анной Писаревской уже совершенно не радовали, почему-то сейчас совершенно не хотелось даже думать о любовных играх и прелестях молодых кокеток. На кону стояла судьба Отчизны. Почему такое случилось именно во время его правления? Интересно, как бы сейчас поступил брат Александр?

Император подошел к столу и достал письмо от министра Меншикова

' Ваше Величество! В Крыму я собрал боевой кулак в тридцать тысяч солдат, сто шестьдесят орудий и две дивизии кавалерии. Не сомневайтесь, враг будет разбит. Спешу также сообщить, что агент Британец, по моим сведениям, возможно,ведет двойную игру. Мне стало известно, что в мае сего года агент предотвратил теракт против королевы Виктории в Лондоне, а недавно раскрыл заговор британской аристократии против королевской особы. Я вовсе не преуменьшаю заслуги агента, особенно в Валахии, но излишний интерес, проявленный к английской королеве, считаю совершенно излишним. Британец — важная персона и знает чрезвычайно многое о российском кораблестроении и вооружении. Если, не дай Бог, агент окажется в руках Британской секретной службы или сам(!) решится стать английским подданным — это будет настоящим крахом. Про моим сведениям, сейчас агент живет в законном браке с племянницей английского премьер-министра. Я настоятельно рекомендую отозвать агента из Британии. С глубоким уважением, ваш истинный друг Меншиков А. С.'

Ирландия. Мыс Луп-Хед. 16 сентября 1854 год

Фрегат «Елизавета» мерно покачивался на волнах. Вахтенный недавно отбил шестую полуденную склянку. Сейчас вовсе не хотелось выходить на палубу, под холодный пронизывающий ветер. К тому же за игрой время пролетало быстро.

Майор Киркланд гневно сверкнул взглядом и в сердцах бросил новые карты на стол:

— Вы жулик, мистер Мельбурн! Выигрываете четвертую партию подряд!

Я усмехнулся, аккуратно сгреб монеты на край стола и бросил сверху кожаную перчатку.

— Это еще мягко сказано, майор. Жулик, да еще какой! Может лучше сыграем по-крупному?

Широкоскулый боцман Лоуренс, с лицом покрытом шрамиками от оспы, сидел у стены и пыхтел как паровоз, невольно наблюдая за игрой.

— Лоуренс, может вы попытаете удачу?

Боцман усмехнулся:

— Мистер Мельбурн, да с вами и сам дьявол проиграет!

Киркланд шмыгнул носом и вытащил часы на серебряной цепочке:

— Однако прошло уже больше четырех часов…

Я вздохнул. По всем подсчетам, подводная лодка еще полчаса назад должна была показаться на поверхности.

— Капитан Мельбурн, а вы знали, что фрегат «Елизавета» три года назад участвовал в арктической экспедиции? — майор отодвинул карты и потянулся к графину.– Кстати, так вы еще капитан или уже майор?

— Пока капитан.

«Елизавета» — восьмидесятиярдовый парусно-винтовой фрегат с двигателем в тысячу двести лошадок и двадцати четырьмя пушками. Но чтобы плыть на таком корабле в Арктику — нужно быть настоящим самоубийцей.

— Я принимал участие в экспедиции…– вздохнул боцман. — Тогда капитаном был сэр Грейджон. Человек-скала. Помню как мы застряли в арктических льдах и зимовали прямо на судне. Хорошо что был достаточный запас пищи и рома. Иначе пришлось бы совсем худо. Но за всю экспедицию мы потеряли только двоих матросов, они умерли от переохлаждения на вылазке, когда решили подстрелить свежую дичь.

— Я слышал мясо белого медведя совершенно не пригодно в пищу,– покачал головой майор.

— Когда шесть месяцев питаешься консервами и крупой, любое мясо покажется деликатесом,– пожал плечами боцман.– Белый медведь — опасный хищник, его трудно убить. А если медвежье мясо хорошо прожарить — это отличная пища. У белого медведя ядовита только печень. Кстати, этот крупный зверь способен проплывать до восьмидесяти миль, причем с неплохой скоростью… а в беге по суше зверь достигает скорости в двадцать пять миль. Так что человеку убежать от белого мишки точно не получится…

Киркланд хитро прищурился:

— Прошу прощения, Лоуренс. Меня всегда волновал один деликатный вопрос. Как молодые здоровые мужчины по несколько месяцев, а иногда и год, обходятся без женщин в экспедиции?

Боцман нахмурился:

— Вы когда-нибудь стояли на вахте в лютый мороз? Или тянули канаты под обжигающим ветром? Может таскали уголь из трюма, когда через час плечи наливаются свинцом, а ноги просто подкашиваются…

— Но все же… я слышал, в дальних рейсах и экспедициях иногда мужчина с мужчиной…

— На корабле был один такой случай,– кивнул боцман.– Утром капитан Грейджон приказал повесить на рее обоих содомитов.

— Жестко…

— А иначе и быть не может, майор. Мы, моряки, веруем в Господа Бога и соблюдаем божьи заповеди. Такие связи противоестественны.

— Один знакомый рассказывал что в плавании к Гренландии, они потерпели кораблекрушение и около четырехсот миль добирались назад по пустынной мерзлой земле… У матросов совершенно не осталось запасов продовольствия и не было возможности добыть дичь… он поведал об ужасных вещах.

— Голод — очень страшная вещь. Я слышал об этой экспедиции и совсем не осуждаю тех моряков, которые питались замерзшими товарищами.

— Но как это соотноситься с Библией? Ведь вы только что сказали, что все матросы богобоязненны и соблюдают божьи заповеди.

— Лично я считаю каннибализм страшным грехом. Я бы не сделал этого, но и осуждать тех матросов не в праве…

— Помните, что сказано в книге Езекила: ' Отцы, которые есть среди вас, будут поедать сыновей своих, поедать их плоть, а сыновья будут поедать плоть отцов ваших…'

— Вы хотите блеснуть своими знаниями? — усмехнулся боцман.– У нас на корабле тоже есть Библия. Капитан Грейджон еженедельно читал нам проповеди, чтобы поддержать дух. Вы даже не представляете, что такое оказаться в ледяном плену на несколько месяцев, когда угасает не только тело, но и дух…

— Кстати, куда делся ваш отважный капитан Грейджон?

— Как только началась Восточная компания, он перевелся на военный фрегат. Это настоящий капитан, еще старой закалки.

— Что значит капитан старой закалки? — спросил любопытный Киркланд.

— Хороший капитан почти ничего не просит с верфи. Он всегда бережет королевские припасы в экспедиции. Он приказывает якорные канаты тренцевать обрезками и обматывать клетневиной так, что они никогда не перетрутся о клюз. О парусах он заботится больше, чем о собственной шкуре. И никогда не поставит бром-брамсели, эти показушные тонкие паруса. Настоящий капитан знает все на своем корабле, каждую мелочь, каждую щелку…

Наверху неожиданно ударили в корабельный колокол и майор Киркланд даже подскочил от неожиданности.

— Наконец-то…

Через минуту мы уже стояли на палубе. На «Елизавете» царил строгий порядок: налаженный такелаж с аккуратно свернутыми бухтами снастей и перпендикулярными лопарями. Высокий капитан Шепард спустился с мостика и показал вперед. Я уже и сам заметил, как из-за вспенившихся волн появилась черная металлическая спина небольшой подлодки. Майор Киркланд восторженно потирал ладони.

Вот я и дождался, что Секретная служба приставит за мной соглядатая. Впрочем, с майором мы довольно быстро наши общий язык, Грей Киркланд оказался вполне компанейским, хотя он ирландец и зануда. К тому же острый на язычок.

— Признаться, джентльмены… я уже начал беспокоиться,– улыбнулся капитан Вильям Шепард. У него почти девичье круглое лицо с припухлыми губами и тонкими, слегка изогнутыми бровями. Совсем не похож на бывалого морского волка. Боцман уже известил, что новый капитан служит на судне всего полгода и пока еще не пользуется настоящим авторитетом у команды.

Подлодка медленно приближалась. Я взглянул на высокий каменистый берег. Вдали на холме виднелся старый маяк. Моряки рассказали, что море у западных берегов Ирландии почти круглый год неприветливое. Особенно здесь, у мыса Луп-Хед. Черные волны пенились и били о скалистый выступ.

Интересно, как у этих мрачных ирландских берегов оказался испанский галеон почти двести лет назад? И что же удалось найти нашим исследователям на подводной лодке?

Майор Киркланд съежился от ветра. Он не любил морские путешествия, хотя сейчас только середина сентября. Интересно, выдержал бы майор зимовку на «Елизавете» в ледяной ловушке Арктики? Думаю он навряд ли выезжал далеко за пределы Англии.

Когда подлодка причалила к правому борту и матросы надежно закрепили металлическое тело подлодки тросами, приоткрылся люк и показались исследователи. Профессор Добсон, в синем утепленном комбинезоне, жестом показал, что нужны еще матросы, чтобы достать содержимое, извлеченное из чрева давно затонувшей галеры.

Я приказал судовому доктору Рейджоу осмотреть профессора, его помощника и двоих водолазов, как только исследователи поднимутся на борт «Елизаветы». На палубе столпилась почти вся команда, однако капитан сразу разогнал половину экипажа, оставив только восьмерых матросов для подъема груза с подлодки.

Через полчаса найденные драгоценности снесли в кают-компанию. Признаться, я был несколько разочарован.

— Это все?

— Водолазы обследовали каждый уголок затонувшего галеона,– кивнул профессор Добсон. Он выглядел уставшим.

Майор Киркланд был тоже недоволен, как и мистер Джонсон, худощавый пожилой хлыщ из Особой Королевской службы. Именно он описывал и принимал драгоценности с затонувшего корабля.

На брезентовой плащ-палатке высыпали содержимое полусгнивших сундуков: около двух сотен испанских золотых дублонов, четыре небольших слитка золота, футляры с крупным белым жемчугом и несколько ожерелий из голубого жемчуга, также было девять полусгнивших кинжалов с золоченными рукоятками. В целом, мы рассчитывали на большую добычу.

— Навскидку, тысяч на сорок пять…– пожал плечами мистер Джонсон.

— Что же… сорок пять тысяч тоже на дороге на валяются,– я посмотрел на ученого.– Мистер Добсон, как показал на глубине ваш «Наутилус»?

— Отлично. Сейчас кислорода и энергии подлодки хватает на четыре часа автономной работы. Если бы глубина погружения была в два раза меньше — хватило бы и на восемь часов.

— Вы по прежнему используете солевые и цинковые аккумуляторы и паровой двигатель?

— Да, мистер Мельбурн. Но недавно у меня появилась задумка использовать электрический или смешанный привод.

Джонсон еще раз осмотрел драгоценности и внимательно посмотрел на капитана:

— Мистер Шепард, заприте драгоценности в сейф до прибытия в Портсмут.

— Хорошо, мистер Джонсон. Я решил, что в Портсмут мы отправимся утром.

— Почему не сейчас?

— Ветер усиливается. К утру погода будет благоприятнее.

— Вы капитан и вам виднее… значит возвращаемся утром.

В кают-компанию спустился доктор Рейджоу.

— Джентльмены, у одного из водолазов сильная лихорадка.

— Они менялись каждые двадцать пять минут,– произнес профессор.– Но в последний заход Керчер пробыл на галеоне чуть больше времени.

— Проследите за больным, доктор,– кивнул майор, — и позовите кока, уже не мешает поужинать… Мистер Джонсон, вы с нами?

— Я никогда не ужинаю,– покачал головой пожилой джентльмен.– Пожалуй лучше прилягу пораньше.

Все драгоценности отнесли и заперли в большой сейф капитана. Лично для меня найденный клад был не так важен, как первые испытания подлодки на значительной глубине. Четыре или восемь часов автономной работы не так много, но мистер Добсон постоянно работал над своим детищем и уже достиг неплохих результатов.

На ужин собрались вчетвером. Капитан Шепард, майор Киркланд, ученый Добсон и я. Майор принес большую бутылку шотландского виски.

Корабль стоял на якоре, всего в миле от берега. Уже стемнело и слегка разыгрался ветер.

Капитан Шепард после выпивки раскраснелся и стал болтливым.

— Джентльмены, думаю подводные морские аппараты — настоящий прорыв в науке. Как же эти подлодки могут пригодиться в грядущих морских баталиях!

— Признаюсь…– вздохнул ученый.– Когда десять лет назад я начал разрабатывать проект подлодки, то в первую очередь думал об изучении морских глубин, подводной флоры и фауны.

— Это само собой,– улыбнулся капитан.– Ваш аппарат просто уникален. Можно запросто заплывать под днища вражеских кораблей и устанавливать мины или всплывать в самых неожиданных местах.

Молодой капитан просто мысли мои читал, чертов засранец!

Майор Киркланд усмехнулся:

— Для начала нужно еще доработать подлодку. На сегодняшний день этот подводный аппарат годится только для таких небольших морских прогулок.

— Вы правы,– кивнул ученый.– Я работаю методом проб и ошибок. Кстати, помните, мистер Мельбурн, как восемь месяцев назад, при нашей первой встрече — я рассказывал о хром-цинковых источниках питания? К сожалению, это оказалось ошибкой. Как показали дальнейшие опыты, такой автономной энергии хватает совсем ненадолго.

— Полностью с вами согласен. Но думаю, окончательно отказываться от аккумуляторных источников энергии нельзя. Их можно использовать для освещения и питания приборов. А что за смешанный привод, о котором вы недавно упоминали?

— Помните я рассказывал, что устройство электрических двигателей и генераторов идентично?

— Конечно помню.

— Если мы подводим к электромашине напряжение — она работает в режиме двигателя, превращая электрическую энергию в механическую. Но если у этой же машины принудительно вращать вал, на ее клеммах возникнет электрическое напряжение.

— Гениально! Значит при надводном плавании, когда двигатель работает в режиме генератора — можно достаточно запастись энергией для аккумуляторов.

— Именно!

— Джентльмены, это просто удивительно! — воскликнул капитан.– Значит можно использовать подлодку достаточно долгое время над водой, а при приближении к вражеской эскадре — погружаться и устраивать морские диверсии.

— Очень жаль, что в Восточной кампании мы не успеем использовать подлодку…– вздохнул майор Киркланд.

— Наши эскадры и так побеждают на Черном море,– улыбнулся капитан и торжественно привстал. Он достал из бушлата, который висел на стене, срочное донесение. — Джентльмены, позвольте я зачитаю. ' 13 сентября 1854 года англо-французский флот в составе 89 военных кораблей и 280 транспортных судов проследовал в виду Севастополя и Евпатории. 14 сентября началась высадка экспедиционной армии на узкой песчаной косе между озером Сасык и морем. Русские войска отступили без боя, оставив Евпаторию, город заняла английская экспедиционная армия, четыре пехотных французских дивизии и две дивизии османов.'

Капитан отложил донесение и просиял:

— Ну и где эта хваленная русская армия? Где казачьи войска? Бегут так, что только пятки сверкают!

— Русским не привыкать бегать,– усмехнулся майор.– Наполеон гнал их до самой Москвы…

— Я уже давно предполагал, что к зиме все будет закончено,– улыбнулся капитан. — Осталось окружить и взять Севастополь, и тогда весь Крым будет в наших руках.

Майор разлил виски:

— Джентльмены, выпьем за нашу славную победу!

Как только выпили, в кают-компанию заглянул кок и принес на подносе тушенных палтусов с картофелем.

— Джентльмены, разрешите подать свежий черепаший суп.

Однако от супа все наотрез отказались.

— Джейбсон, выдайте морякам на ужин дополнительную порцию рома,– распорядился капитан.– В честь вторжения нашей коалиции в Крым.

— Хорошо, сэр!

Когда кок ушел, майор Киркланд обвел всех тяжелым взглядом:

— Джентльмены, мы живем в непростое время. И сейчас как никогда должны сплотиться. Вы наверняка слышали о страшном заговоре против королевы?

— Да…– вздохнул капитан.– Девять человек, участвовавших в заговоре сейчас в Тауэре. Кто бы мог подумать… в заговоре участвовал даже барон Лирьяд. Настоящее осиное гнездо…

Майор хитро улыбнулся:

— Капитан Мельбурн, что же вы скромно молчите? Джентльмены, с нами за столом сейчас присутствует человек, который помог вскрыть заговор!

Собеседники удивленно уставились на меня. Капитан Шепард покачал головой:

— Черт возьми, мистер Мельбурн… позвольте пожать вашу мужественную руку!

Несмотря на субтильность, у капитана оказалось довольно крепкое рукопожатие.

— Джентльмены, это был мой долг…– скромно потупился я.

В этот момент на палубе раздался выстрел. Сразу же еще один.

Капитан быстро привстал и набросил бушлат.

— Джентльмены, я сейчас!

— Думаю нам всем не мешает освежиться,– произнес майор Киркланд.

Глава 2

Когда мы поднялись на палубу, сразу увидели грозного боцмана Лоуренса и здоровенного рыжего матроса Юджина с винтовками.

— Что случилось? — грозно спросил капитан.

— Сэр, какая-то огромная тварь плавала возле подлодки. Возможно акула. Мы решили отпугнуть чудовище.

Я заглянул за борт, но совершенно ничего не увидел, кроме черных волн и силуэта подлодки.

— Странно, насколько я слышал, в этих водах не водятся акулы…– задумался капитан.

— Однако вы правильно придумали, боцман! — воскликнул майор Киркланд.– Капитан Шепард, предлагаю организовать дополнительную охрану. У нас за бортом единственная в мире подводная лодка. Если ее выкрадут — никому из нас точно не сносить головы.

— Майор Киркланд, никто не посмеет напасть на судно Ее Королевского Величества, — усмехнулся капитан, — да еще в водах Британии! Кстати, пойдемте, я вам кое-что покажу…

Капитан отвел нас на корму. Я осмотрелся, но сначала не заметил ничего примечательного. Однако обратил внимание на необычную надстройку с верхней частью на шарнирах и обшитые толстым железом борта.

— Обычно корма — самая незащищенная часть корабля,– улыбнулся капитан. — Прошу вниз, джентльмены!

Мы спустились и перед нашим взором открылась удивительная конструкция, надежно скрытая от посторонних глаз.

— Капитан Шепард, это барбетная установка? — поинтересовался я.

— Совершено верно, мистер Мельбурн. Вас ничем не удивишь. На корабль установили барбетную установку еще около года назад.

— А в чем ее отличие от каземата в башне? — нахмурился майор.

— Во-первых, до начала боя противник не знает об этом тайном оружие. С помощью специальных рычагов пушка поднимается наверх и имеет большие углы для стрельбы. Посмотрите на эту платформу. За счет того, что пушка всего одна — значительно увеличен калибр орудия.

Я осмотрел огромное черное дуло.

— Шестнадцать дюймов?

— Верно, мистер Мельбурн. В Британии только на пяти кораблях установлены подобные орудия. Расчетная дальность стрельбы — тысяча двести ярдов. Ударная мощность просто потрясающая. Единственный недостаток — при бое орудие должны обслуживать сразу шестеро матросов.

— Теперь мы точно спокойны за боеспособность корабля и с легкой совестью можем отправляться спать…– улыбнулся майор.

Ай да Шепард! Я сначала посчитал молодого капитана за простачка. За три дня экспедиции он только сейчас показал главное орудие «Елизаветы». Ох уж эти скрытные англичане…

Ночью было тревожно и почти не спалось, хотя нам с майором выделили отдельную каюту. Киркланд уснул почти мгновенно и храпел будто паровоз, всего в двух ярдах от меня.

Мне неожиданно вспомнилась усадьба в Новореченском и моя Аглая… я даже не мог представить, каким сейчас стал сынок Мишенька… иногда мне снился белобрысый голубоглазый крепыш с ямочкой на подбородке, как у меня, и я был точно уверен, что это Мишка… я уехал из дома, когда сыну исполнилось всего четыре месяца. А сейчас Мише уже полтора года… Странно, за все это время мне почти никогда не снилась Аглая. Но один раз она все же приснилась на короткий миг. Во сне Аглая с тревогой смотрела на меня и что-то говорила, но я не смог разобрать. Это произошло еще в крепости Силистрии. Я вскрикнул: «Аглая»! Тут же проснулся и меня сразу прошиб холодный пот. Я осмотрелся и увидел спящих турецких солдат. К счастью, никто так и не понял, что во сне я произнес имя любимой женщины. А ведь так и проваливаются агенты, когда начинают во сне трепаться на родном языке. Чуть позже Редклиф показал мне пару необычных приемов, как контролировать свой сон и подсознание.

Удивительно, но за последнее время я прикипел к Элизабет Гамильтон. Я совсем не ожидал, что высокомерная молодая аристократка, которой мне показалась Элизабет с первого взгляда — оказалась чувственной и ранимой девочкой, которую хотелось любить и защищать. Наша легкая интрижка закончилась браком. Но я женился вовсе не по зову сердца, а по приказу Редклифа, и очень надеюсь, что Элизабет переживет разлуку, когда мне все же придется вернутся в Россию. Она так хочет ребенка, бегает по докторам и пока не понимает, глупышка, что я делаю все, чтобы она не забеременела. Рано или поздно нам все равно придётся расстаться.

Женщины… они всегда тонко чувствуют, и всегда напрочь теряют интерес к тем, кто их не любит. Но я искренне любил Элизабет, и шел ради нее напролом. Вытаскивал ее с горящего корабля, дрался в форте на острове Биоко… Но любовь к Аглае –совершенно другое чувство. Я даже не мог выразить это словами. Без Аглаи моя жизнь просто не имела смысла… Мне вспоминалась ее светлая улыбка, звонкий смех, внимательный взгляд больших карих глаз, в омуте которых я утонул навеки, и робкие ласковые прикосновения…

Я заснул только под утро и наверняка проспал не больше часа, когда еще сквозь сон услышал корабельный колокол и сразу же подскочил.

Майор Киркланд уже застегнул бушлат и обувался.

— Мистер Мельбурн, там что-то случилось!

Следом за майором я выскочил на палубу, прихватив пистолет. Наверху уже собралась почти вся команда, кроме вахтенных. Рассвело совсем недавно. Однако на море стоял густой туман. Я увидел как к «Елизавете» приближался большой черный фрегат без флагов и опознавательных знаков. Капитан Шепард с мостика внимательно смотрел в подзорную трубу, но я уже понял, что «Елизавету» хотят атаковать. На подплывающем фрегате на носу были четыре шестифунтовых фальконета и примерно по двадцать шестифунтовых и двенадцатифунтовых пушек в боковых казематах.

— Каперы, к бою! — крикнул капитан.

Самое паршивое, что мы совершенно не могли маневрировать, имея прикрепленную к правому борту подлодку. К тому же фрегат появился совершенно неожиданно, воспользовавшись туманом, и был уже всего в восьми кабельтовых. Нас явно застали врасплох.

— Поднять якоря! Освободить подлодку! — орал разъяренный капитан. Он тоже понимал, что без маневрирования — мы превращаемся в неподвижную мишень.

Матросы бегали по палубе как обезумевшие. Боцман Лоуренс с двумя матросами уже открепляли тросы подлодки. Долговязый лейтенант Рейли отдавал четкие приказы канонирам. Я хотел поспешить на помощь к каземату, но тут раздались первые выстрелы с атакующего фрегата. Ядра ударили позади бизань-мачты и слегка повредили паруса. Мы с майором Киркландом быстро спрятались за такелажной надстройкой. Оставалось пока только наблюдать и уповать на Господа Бога.

И тут неожиданно появился еще один фрегат, который вынырнул из тумана и шел на огромной скорости, не меньше двадцати узлов. Этот корабль тоже оказался без флагов и названия, что совершенно немыслимо в британских морских водах. Второй фрегат направлялся прямо к корме, и я догадался, что команда наверняка хотела пойти на абордаж. Я даже разглядел как моряки готовили тросы с абордажными крюками, и достав пистолет, до боли сжал рукоятку.

С первого фрегата продолжали стрелять. На корабле с треском снесло ютовое ограждение, в щепки разлетелась верхушка средней кормовой надстройки. К тому же зацепило одного из матросов. Он орал как раненный вепрь, товарищи подхватили бедолагу и оттащили вниз, к доктору. Наши боковые пушки в казематах только разворачивались к бою. Однако барбетную установку уже подняли и шестнадцатидюймовая пушка громыхнула залпом в приближающийся сзади фрегат. Казалось, наш корабль слегка встряхнуло. Мощный выстрел оказался удачным, сразу пробив обшивку над ватерлинией. Вражеский фрегат слегка замедлился и я услышал на палубе крики и французскую речь, вернее грязную ругань.

Французы? Вот так неожиданность…

Капитан Шепард бесстрашно бегал по палубе, отдавая приказы. Он даже не пригнулся, совершенно презрев свист вражеских ядр и шрапнели.

Наконец-то подлодку отцепили и подняли якоря. Наш корабль стронулся с места и чуть развернулся. По первому вражескому фрегату ударили сразу с десяти пушек. С «барбетки» ударили повторно, почти в то же место. На установке командовал наверняка прирожденный гений, канониры вовсе не рассеивали выстрелы по всему кораблю, а просто решили сразу затопить чертов фрегат. Даже майор Киркланд все понял и растянул тонкие губы в злорадной усмешке.

Первому атакующему фрегату тоже здорово досталось. Наши пушки разбили борта и повредили надстройки. Почти разбили фок-мачту. Фрегат уже не атаковал, а резко разворачивался. Второй фрегат тоже хотел развернуться, пытаясь огрызаться маломощными шестифунтовыми пушками. Атакующие уже не думали об абордаже. Между нами было не больше кабельтового, но я разглядел на палубе только троих бедолаг. На «барбетке» не спали и ударили в третий раз. Палубу снова встряхнуло. Снова ударили в то же место над ватерлинией. На вражеском фрегате раздались крики, корабль начал медленно оседать на нос.

— Отличная работа! — пробормотал майор Киркланд.

Первый фрегат уже развернулся и улепетывал восвояси на всех парах.

Капитан заскочил на мостик и показал на ближайший поврежденный фрегат:

— Огонь из всех орудий!

Раздались мощные залпы уже с левого борта и с «барбетки». Я видел, как надстройки разлетались в щепки, расщепило бизань-мачту и шрапнелью порвало паруса на вражеском корабле. Через минуту на рее атакующего фрегата начал подниматься белый флаг.

— Прекратить огонь! — устало выдохнул капитан Шепард. Он где-то потерял фуражку и его длинные, слегка вьющееся волосы развивались на холодном ветру. Лицо вытянулось, глаза горели. Сейчас он и правду напоминал настоящего морского волка.

Я посмотрел вдаль. Первый фрегат так быстро отплывал, что уже почти превратился в небольшую точку на горизонте…

В плен взяли двадцать восемь человек. Трое из них были тяжело ранены. Капитаном атакующего фрегата оказался француз Мюррей Лафушо, крупный человек лет пятидесяти, с холодным безжалостным взглядом. Среди пленных были два португальца и четверо испанцев, остальные французы.

Капитан Шапард грозно посмотрел на Лафушо:

— Между Францией и Англией заключен договор о ненападении. Теперь вам грозит смертная казнь. К тому же вы плавали в британских морских водах без флага, как пираты. Скажите, зачем вы напали на корабль Королевского Флота?

— Капитан, вы поступили благородно, оставив мою команду в живых. Но больше я не скажу ни слова. Я готов отдаться в руки британского правосудия и понести заслуженное наказание.

— Не нужно корчить из себя бывалого морского волка. Если вы не разговорчивы — рано или поздно проговорится кто-то из вашей команды.

— Все они наемники, сброд. Никто ничего путного вам не скажет…– усмехнулся капитан.

— Очень глупо было нападать на английский вооруженный фрегат с шестифунтовыми пушками и фальконетами.

Французский капитан печально вздохнул.

Скорость у нападавших фрегатов и вправду была потрясающая, но вооружение ни к черту. Шестифунтовые пушки и фальконеты — таким оружием воевали еще во времена расцвета Наполеона. Однако я уже догадался, что нападавшие не планировали вести морской бой. У них наверняка была цель быстро подплыть и захватить наше судно, воспользовавшись плохой видимостью. Только для чего? Кто же их направил?

Майор Киркланд нахмурился и приподнялся. В руке он держал небольшой молоток.

— Капитан Шепард, у Грейвса оторвало кисть шрапнелью. Еще у одного молодого матроса располосовало живот. Док целый час вправлял ему кишки и зашивал. Юджин сильно обгорел… а этот французский выродок строит здесь комедию! Капитан, позвольте я сам с ним поговорю!

— Не позволю! Это мое судно и я здесь капитан!– резко ответил Шепард и обернулся к долговязому офицеру.– Лейтенант Рейли, отведите капитана Лафушо к остальным пленным. Мой долг доставить его на Военно-морскую базу в Портсмут.

Майор Киркланд печально вздохнул и отбросил молоток в угол.

Мы вместе поднялись на палубу. Матросы перетягивали паруса и чинили надстройки. К нам медленно, слегка прихрамывая, подошел боцман Лоуренс.

— Этот французский капитан молчит?

— Я бы развязал ему язык, если бы не ваш капитан Шепард…– пробурчал Киркланд.

— Я только что был у доктора. Саймонс, которому осколком располосовало живот, к сожалению, умер. Перед смертью он стонал и звал маму…

Майор Киркланд побледнел и заиграл желваками.

— Если бы командовал капитан Грейджон, он бы наизнанку вывернул этого французика…– вздохнул боцман.

К нам подбежал молодой круглолицый юнга:

— Боцман Лоуренс, нам нужны еще гвозди.

Юнга посмотрел на нас и радушно улыбнулся:

— Джентльмены, ну и бой был, правда? Прямо как при Трафальгаре!

— Сынок, разве ты участвовал в битве при Трафальгаре? — нахмурился боцман.

— Нет… я просто хотел выразится образно.

— Боюсь что и твой отец тогда еще пешком под стол бегал. Пойдем, умник, выдам вам еще три фунта гвоздей…

В Портсмут мы вернулись через два дня, ближе к вечеру. В пути он ран скончался один пленный матрос. Остальных доставили и сдали на военно-морской базе. Адмирал Остин был потрясен недавним инцидентом и попросил пока никому не распространяться о случившемся. Назревал серьезный международный скандал.

После столкновения на море я догадался, что охотились вовсе не за найденными сокровищами, а за подводной лодкой, которая впервые вышла в море. Но точный маршрут следования знали всего двое: я и капитан Шепард. Даже ученый Добсон не знал точных координат, пока мы не прибыли к берегам Ирландии. Шепард не мог быть предателем, я наблюдал за ним во время морского боя. И тут меня будто окатило холодной водой. Пьер Лемар. Вот кто знал и точные координаты затонувшей галеры, и то, что именно туда направится подлодка. Ему оставалось только выяснить время. Но неужели Лемар располагает такими возможностями? Действительно слишком много совпадений. К тому же и капитан нападавшего фрегата тоже француз, как и почти вся команда…

В кабинете адмирала Остина мы сидели вчетвером.

— Кислое дело…– нахмурился адмирал.– Нападение на фрегат Королевского Флота во внутренних морских водах… давненько я такого не припомню…

— Адмирал Остин, сэр, мы должны обязательно отыскать второй нападавший фрегат…– тихо произнес капитан Шепард.

— Это дело чести,– кивнул адмирал.– Повторюсь еще раз. Произошедшее у Луп-Хеда прошу держать в тайне. Иначе точно не избежать международного скандала. Во Франции и так много противников Восточной войны. А без французов наша армия сразу уменьшится вдвое. Об инциденте я уже доложил в Лондон.

— Капитан Лафушо молчит как рыба,– пожал плечами Шепард.

— Мы еще найдем способ его разговорить. Джентльмены, пока отдыхайте. Мистер Мельбурн, вас я попрошу пока остаться.

Как только мы остались вдвоем, адмирал Остин хмуро взглянул на меня:

— Теперь давайте поговорим начистоту. Откуда вы взяли координаты затонувшей галеры?

— Вы слышали о писателе Пьере Лемаре?

— Конечно. Очень странный тип.

— Однажды месье Лемар предложил мне вложиться в одно выгодное дельце. Выкупить водолазные костюмы и достать затонувшие сокровища. Он хотел вывезти найденный клад и продать в Сардинском королевстве. Чуть позже я познакомился с нашим общим другом, ученым Добсоном и узнал, что у него есть не только водолазные костюмы, но и целый подводный аппарат. Но когда я поступил на службу, то понял, что эти затонувшие сокровища должны принадлежать Британии.

— Теперь вы прекрасно понимаете, кто мог устроить засаду?– нахмурился адмирал.– Я немедленно отправлю людей в особняк Пьера Лемара…

— Отправляйте. Но думаю это бесполезно. Лемара как всегда не окажется дома. Возможно он даже был на втором корабле…

— Нам теперь нужно беречь подлодку как зеницу Ока. И конечно мистера Добсона.

— Кстати, мой особняк в Портсмуте сейчас пустует. Пусть мистер Добсон поживет пока у меня. Завтра я все равно уезжаю в Лондон.

— Но зачем? Здесь, на Военно-Морской базе у мистера Добсона отличные условия!

— Думаю в особняке ему все же будет лучше.

— Хорошо. Но с завтрашнего дня я обязательно приставлю за ним охрану. Сегодня вручаю вам ученого под личную ответственность.

Я кивнул и хотел уже выйти из кабинета, когда адмирал окликнул:

— Постойте, мистер Мельбурн. Как вам показался капитан Шепард?

— Он довольно толковый малый. Во время боя вел себя грамотно и хладнокровно.

— Вас не смущает, что он капитан всего в двадцать восемь лет?

— Шепард вполне достоин быть капитаном. Возможно ему слегка не достает жесткости… я имею в виду допрос французского капитана.

— Жесткости или жестокости? Мы должны уважать права военнопленных. Капитаном Лафушо займутся специалисты. Идите отдыхать, мистер Мельбурн. Кстати, чтобы между нами не было недомолвок, знайте — Джон Шепард — сын моей кузены. Не скрою, ваши слова о Джоне — согрели мою душу.

Пока улаживали дела на военно-морской базе, уже окончательно стемнело. В особняк мы отправились вместе с Грегори Добсоном. Хоть на вечер все же удалось отвязаться от навязчивого майора Киркланда.

Ученый удивленно осмотрелся в доме:

— У вас шикарный особняк, мистер Мельбурн.

— Предлагаю вам пока пожить в моем особняке. Все лучше, чем на Военно-морской базе. Разрешение у адмирала Остина я уже получил.

— А у сэра Генри?

— Не волнуйтесь. Все будет улажено. Единственный недостаток — теперь с вами постоянно будет охрана. Но это для вашей же безопасности.

Ученый вздохнул:

— Если бы только вы знали, как я устал за последнее время… устал от постоянного контроля.

— Сейчас идет война, потом будет значительно легче.

— Я так не думаю.

— Отдохните. Я приготовлю кофе и что-нибудь перекусить.

Но через полчаса, когда я вернулся в гостиную, ученый уже спал прямо в кресле. Я осторожно переложил Добсона на диванчик и хотел уже подняться к себе, как вдруг вспомнил о корреспонденции.

В почтовом ящике лежал свежий номер «Таймс» и письмо от дядюшки. Редкиф с недавних пор присылал зашифрованные письма, если требовалось срочно обменяться информацией. Когда я расшифровал письмо, получился следующий текст: «Положение очень серьезное. Придется идти на прямую вербовку Добсона, времени совершено нет. В Генштабе настаивают о перевозке ученого в Петербург и о вашем возвращении»

Я сразу сжег письмо. Идти на прямую вербовку всегда опасно. Но похоже, выбора действительно нет. Но почему Генштаб настаивает на моем возвращении и почему ни слова не сказано о Разумовском?

Даже выпив двойную порцию кофе, я почувствовал сильную усталость и вскоре вырубился, едва голова коснулась подушки.

Глава 3

Утром я встал пораньше и приготовил яичницу с ветчиной, заварил крепкий душистый чай. Грегори Добсон спустился к завтраку отдохнувшим и посвежевшим.

— Доброе утро, мистер Мельбурн! Послушайте, а где же ваша прислуга?

Я рассмеялся.

— Мистер Добсон, в последнее время мне приходится жить на три дома. В основном, в Лондоне. Здесь у меня просто временное пристанище. Так что с удовольствием вверяю вам эти апартаменты.

— В самом деле?

— Конечно.

— Пожалуй, с удовольствием приму ваше предложение. Осталось только найти грума, чтобы добираться на военно-морскую базу.

— Не волнуйтесь. Я обеспечу вас и грумом, и экипажем. Даже подыщу прислугу. Берите приборы, иначе яичница скоро остынет.

— Вы так добры, мистер Мельбурн…

— Кстати, сегодня у вас выходной. Можете никуда не торопится…

— Вы серьезно? — удивился Добсон.– Знаете, у меня не было выходных почти три месяца… к тому же недавнее событие у мыса Луп-Хед потрясло меня до глубины души. Вы так и не выяснили, кто были эти пираты?

— Вооруженные наемники. Но кто за ними стоит — еще предстоит выяснить.

Добсон стал ловко орудовать вилкой, поглощая завтрак.

Я разлил чай по бокалам и как бы невзначай спросил:

— Мистер Добсон, вчера вы сказали, что устали от постоянного контроля.

— Возможно мне и не стоило этого говорить… но ваша личность располагает к искреннему разговору, Джеймс. Можно я буду называть вас по имени?

— Конечно.

— Вы отличаетесь от остальных британских офицеров.

— Вы же прекрасно знаете, что офицером я стал относительно недавно.

— Да…– рассеяно произнес ученый. — Я прекрасно помню ваш первый визит в декабре прошлого года, тогда я еще жил на судне. Так вот… чрезвычайно трудно творить, а я считаю себя в некотором роде изобретателем и творцом, находясь практически в тюрьме. Любой творческий человек со временем начинает выгорать… надеюсь вы меня понимаете?

— Прекрасно понимаю.

— Я считаю, что изобрел уникальный подводный аппарат, который с годами будет только усовершенствоваться. Конечно же моя идея далеко не нова, я слышал, еще Леонардо да Винчи разрабатывал чертежи подводных лодок, которые сам же впоследствии уничтожил. В начале семнадцатого века голландский механик Корнелиус ван Дреббел построил для английского флота деревянную подводную лодку, усиленную железными полосами. Лодкой управляли двенадцать гребцов. Для того времени это было уникальное изобретение. На глубине четырех метров лодка проплыла две мили со скоростью четыре узла вдоль по Темзе. Однако Королевский флот тогда не поддержал это изобретение…

— Я слышал что и в России пытались изобрести подводную лодку.

— Верно. Не пытались, а даже полностью собрали. Двадцать лет назад русский инженер Шильдер построил первую в мире цельнометаллическую подводную лодку, но после первых испытаний на Неве проект почему-то сразу закрыли…

— Я слышал, Шильдер погиб при осаде Силистрии.

— Это ужасно. Сколько еще нужно войн, чтобы, наконец, вразумить человечество…– пробормотал Добмон.

— А вы пацифист?

— В какой то мере. Думаю эта Восточная война не приведет ни к чему хорошему. Вы же тоже прекрасно понимаете, что русского царя спровоцировали и он был вынужден ввести войска в Валахию. Это и послужило началом войны. Сейчас я возможно выскажу крамольную мысль, но считаю вторжение британского экспедиционного корпуса в Крым большой ошибкой.

— Давайте лучше поговорим о вашем изобретении, мистер Добсон.

Ученый вздохнул.

— Знаете, долгие годы я работал над своим детищем и всегда думал, что моя подводная лодка в первую очередь послужит науке и изучению морских глубин, но не для военных действий. Я разработал уникальную систему жизнеобеспечения и воздухообмена подлодки, но главное — у меня еще очень много идей…

— Кстати, как вы поддерживаете достаточный уровень кислорода на подлодке?

— С помощью вентиляции отсеков сжатым воздухом из баллонов. В надводном положении баллоны приходится снова заряжать. Я все точно рассчитал. Один человек поглощает в час около 25 литров кислорода и выделяет столько же углекислого газа. Азот при дыхании необходим как разбавитель, в процессе обмена веществ он практически не участвует. Если концентрация кислорода в окружающей атмосфере снижается на 2–3 процента, человек перенесет это безболезненно, однако более значительное снижение кислорода приведет к потери сознания и даже к смерти. Потому на сегодняшний день автономной работы подводного аппарата хватает максимум на четыре часа, и объема воздуха достаточно только на четверых человек.

— Теоретически «Наутилус» может погружаться и глубже двухсот двадцати футов?

— Ненамного. Не забывайте, чем глубже опускается подлодка, тем большее давление стенок испытывает конструкция. Всегда нужен очень точный расчет. Если подлодка опустится на глубину вдвое большое, чем мы погружались у берегов Ирландии — стенки могут просто не выдержать. Представьте, какое чудовищное давление подводный аппарат испытает на глубине мили? А ведь в океане есть места гораздо глубже, но что удивительно, наверняка и там обитают живые существа.

— Да, на этой удивительной планете везде кипит жизнь…

— Кстати, я давно хотел спросить. Как сейчас поживает месье Лемар?

— К сожалению, он прервал со мной всякие отношения, как только узнал, что я поступил на военную службу.

— Но ведь это именно месье Лемар добыл информацию о затонувшем галеоне?

— Скажите, мистер Добсон, вы считаете меня бесчестным по отношению к месье Лемару? Он собирался добыть сокровища с затонувшего галеона, используя вашу подлодку и продать сокровища в Сардинию. Тем самым, нарушив британские законы. Если бы это открылось, и ему, и вам — грозило десять лет тюрьмы. Теперь месье Лемар скрывается от меня, а между тем, он до сих пор должен мне кругленькую сумму.

— Месье Лемар вообще очень странный человек…

— Да Бог с ним. Давайте лучше еще поговорим о вашем детище. Скажите, можно ли в дальнейшем установить на вашей подлодке боевые торпеды?

— Этот вопрос мне задают уже на протяжении последних двух месяцев. Что касается торпед… собственно, идея мины большой мощности, запущенной в определенном направлении и которая своим ходом добирается до цели, высказывалась уже давно. Об этом думали еще в 16 веке. Но знаете, зачастую идеи ученых обгоняют технические возможности их фактического воплощения. Хотя я даже не представляю, какое страшное оружие будет у человечества всего через сотню лет…наверняка способное уничтожить все живое.

— Что же, будем на деяться на благоразумность наших правителей.

— Мистер Мельбурн, месяц назад на военно-морской базе мы действительно испытывали торпеду. Только выпущенную со специально изготовленного макета. Она перемещалась с помощью гребных винтов, приводимых в действие турбиной от сжатого воздуха. Такая торпеда может нести заряд весом до двадцати фунтов и перемещаться на двести ярдов со скоростью тринадцать узлов. На моей подлодке можно установить три такие торпеды.

Я все больше убеждался, что талантливый ученый Грегори Добсон нужен нам как воздух.

— Мистер Мельбурн, не возражаете, если я раскурю трубку?

— Конечно курите.

Ученый достал из сюртука уже набитую трубочку и закурил, с любопытством поглядывая на меня:

— Не могу понять, в каком ведомстве вы служите. Но точно не в Секретной службе.

— Вы правы. Я не из Секретной службы. Я из разведки.

— Я догадывался,– улыбнулся Добсон.

— Из российской разведки.

Ученый закашлял и посмотрел на меня странным взглядом.

— Мистер Мельбурн. Я уже далеко не мальчик. Зачем вы устраиваете эту смешную провокацию?

— Это вовсе не провокация. Я действительно служу в российской разведке…– глухо ответил я. — И у меня к вам будет необычное предложение.

Я немного помолчал.

— Мистер Добсон, предлагаю вам переехать в Россию, в Санкт-Петербург. Вам предоставят все, что только пожелаете. Дом, возможность работать и изобретать. Никакого строгого надзора за вами не будет, это я гарантирую. Ваша задача только проектировать и разрабатывать подводные лодки для российского флота.

Ученый удивленно взглянул на меня:

— Вы или отчаянный храбрец или настоящий безумец… Как вам вообще все это удалось провернуть…

— Еще раз со всей ответственностью заявляю, это не шутка и не провокация. Я действительно российский разведчик. В прошлом году мне удалось поселится в Англии, воспользовавшись чужими документами. Если вы прямо сейчас выйдете из дома и заявите обо мне ближайшему полицейскому, через час я буду в пыточной Секретной службы, и скорее всего, меня ждет смертная казнь.

Ученый от волнения расстегнул верхнюю пуговицу.

— Мистер Добсон, вы пацифист. Я тоже противник войны. Но эту войну развязала Британия. И только имея вооруженный паритет, мы сможем свести военный конфликт к переговорам и спасти десятки тысяч жизней.

— Я ведь чувствовал с самого начала, что-то не так. Еще при первой встрече меня насторожил ваш странный акцент. Но вы не обычный гражданин, а сумели проникнуть в британскую разведку, это просто невероятно! — ученый слегка перевел дыхание.– Знаете, я наполовину ирландец. Мой отец родом из Дублина. Я вовсе не считаю Англию своей родиной, но и не хочу уезжать в Ирландию. Тем более, Секретная служба не позволит мне это сделать. Сейчас я прекрасно вижу, что вы говорите откровенно и честно. Так значит вы русский?

— Да. Скажите, вам нужно время подумать над моим предложением?

— Нет. Совершенно не нужно. Я согласен переехать в Россию. Но только с одним условием. Как я вам уже говорил ранее, у меня две взрослые дочери. Кэтрин и Мэри, они замужем и обе живут в Эдинбурге. К сожалению, когда дочери были еще маленькие, я понял, что семейная жизнь вовсе не для меня. Я жил исключительно наукой и изобретениями, дети для меня оказались помехой. Мы часто ругались с супругой и в конце концов развелись. Вскоре она вышла замуж и с детьми уехала в Эдинбург. Я почти не общаюсь с дочками, однако на дни рождения и рождество отправляю им открытки и деньги. Иногда они тоже мне пишут. К сожалению, обе дочери вышли замуж за небогатых женихов. Теперь, когда я навсегда решил уехать из Англии, считаю своим долгом хоть немного обеспечить дочерей. Я прошу, чтобы Кэтрин и Мэри передали по две тысячи фунтов и письмо от меня.

— Может вы хотите сами съездить в Эдинбург?

— Это вовсе не обязательно.

— Хорошо, мистер Добсон. Я исполню ваше пожелание. Напишите адрес дочерей. Кстати, а что с вашей бывшей супругой?

— Эльза умерла три года назад….– вздохнул ученый и внимательно взглянул на меня.– После того, как дочери получат деньги, я полностью вверяю вам свою жизнь…

Я далеко не герой, и в случае провала вполне осознавал, что меня ждет в застенках Секретной службы. Если меня раскроют, даже не поможет расположение королевы Виктории, да и самого Папы Римского. Конечно же у меня не было капсулы с цианидом, вшитой в воротник, под рукой был только заряженный пистолет. Когда мистер Добсон сразу согласился на переезд, я слегка напрягся. Он вполне мог работать и на Секретную службу. Однако вскоре я понял, что ученый действительно хочет покинуть Англию. Теперь предстояло в самое ближайшее время встретится с Редклифом и все рассказать.

А еще меня сейчас волновало, что же происходит в Крыму…

* * *

Крым. Евпатория. 20 сентября 1854 год

Серые тучи низко нависли над морем. Корреспондент «Таймс» Джон Ридик слегка поежился от холода. Он плохо переносил морские путешествия, к тому же слегка промок при высадке. Его коллега Уильям Рассел напротив, был весел и бодр.

— Посмотрите, Джон! — Уильям показал на прибрежную полосу, усыпанную палатками и шатрами. Казалось, шум пехотных дивизий разносился на многие мили, по всей прибрежной косе. Кроме бивуачных костров на берегу, на всех транспортниках еще горели топовые огни и фонари, сверкавшие подобно Млечному пути.

— Вы когда-нибудь видели такое, Джон? Это просто невероятно!

— Уильям, вы ходили к полковнику Гаррисону? Нас вообще собираются кормить?

Рассел усмехнулся. Его глаза горели лихорадочным огнем.

— Завтрак будет быстрым. Скоро наша армия уже выдвинется вглубь Крыма.

Офицеры и солдаты как дети радовались твердой земле. Ридик заметил неподалеку трех генералов из штаба, среди них и герцога Кембриджского.

— Это будет настоящее боевое крещение! — торжественно произнес Рассел.

Почти все возвратные шлюпки уже были подняты на транспортники. Ридик невольно вспомнил о древнем полководце, который приказал сжечь свои корабли, чтобы у солдат даже не мелькнула мысль отступать. И битва была выиграна.

Пожилой капрал Брейган окликнул корреспондентов:

— Джентльмены, прошу на завтрак! — он показал на большой шатер, где сбившись в кучу, солдаты наскоро завтракали супом и сухарями.

— Смотрите! — вскрикнул рыжий сержант.

Все оглянулись и увидели вдали яркие огни, вспыхнувшие багрянцем на предрассветном небе. Это горели деревни и фермы, которые наверняка подожгли казаки.

Однако транспортники еще не все разгрузились. На берег продолжали торопливо доставлять артиллерию, кавалерию и пехотинцев. После завтрака Ридик набил трубку и неспешно закурил. Рассел сидел на тюках. Он достал блокнот и делал быстрые пометки.

Слега прихрамывая, подошел пожилой доктор Кроузе. Он выглядел уставшим. Доктор сел на тюках рядом с Расселом и тяжело вздохнул. За время плавания корреспонденты и доктор немного сдружились. Мистер Кроузе был слегка резковат и никогда не стеснялся в выражениях. Когда он гневался, его щеки раздувало огнем.

— Джентльмены, это просто настоящее безумие! — пробормотал Кроузе.– Для чего такая спешка? Командующие оставили армию почти без фур и носилок! А ведь в Варне все было заранее приготовлено! Если холера начнет выкашивать солдат, у нас даже нет средств доставлять больных к шлюпкам! Генералы так рвутся как можно быстрее покорить этот чертов Крым!

— Холера? — удивился Ридик.– Вы только что сказали про холеру?

— Уже полсотни случаев…– печально выдохнул доктор и медленно привстал.– Будьте осторожны с водой. На марше не берите воду из колодцев, только из рек и ручьев…

После завтрака первые пехотные дивизии выдвинулись, растянувшись по долине длинной цепочкой. Ридик знал, что французская армия насчитывала около тридцати тысяч человек и состоит из четырех дивизий. В состав французской армии входила турецкая дивизия в семь тысяч штыков. Английская экспедиционная армия насчитывала двадцать семь тысяч и состояла из легкой стрелковой дивизии, четырех пехотных и кавалерийской дивизии.

Корреспонденты ехали на небольшой повозке, навьюченной тюками и наспех собранными в рулонах шатрами. Впереди еще поднимались черные столбы дыма от сожженных селений.

Ридик был удивлен. Эта часть Крыма оказалась равнинной. Он почему-то думал, что все побережье Крыма покрыто горами и холмами. Однако по равнине довольно легко передвигаться. Английские и французские солдаты были настроены очень решительно. Ридик заметил, что французский маршал Сент-Арно, под чьим командованием были турки, использовал османских солдат как дровосеков, водоносов, а порой и вместо вьючных животных. Однако никто из турок вовсе не роптал.

Вдалеке показалось около полусотни казаков, быстро проскакавших вдоль виноградников.

— Уильям, почему русские без боя оставили Евпаторию?

Коллега кивнул на очередное сожженное селение у дороги.

— Русские что-то замышляют… вспомните сожженную при Наполеоне Москву. Но сейчас они даже не представляют, какая грозная сила на них движется!

Ридик задумался. Зачем эти тысячи солдат, которые за всю жизнь не видели не одного русского, идут, чтобы убить как можно больше этих русских? Какое им дело до турок, их султана или святых мест? Но они солдаты и обязаны подчинятся приказам…

Мимо, тяжело топая копытами, промчался целый кавалеристский полк, вскоре всадники рассыпались по полю и помчались к виноградникам у сопок. Однако казаки уже бесследно скрылись.

Колонна, растянувшаяся на многие мили, продвигалась уже третий день. Солдаты беспечно растратили запасы воды, однако вернулись лазутчики и сообщили о речушке совсем неподалеку. Сотни солдат тут же бросились вперед и спустились по склону, набирая фляжки. У дороги стоял добротный, но обгоревший дом с небольшим участком.

Корреспонденты, воспользовавшись остановкой, решили осмотреться. Это оказалась бывшая почтовая станция. Со стен большой комнаты взирали портреты царя и царицы. В доме все было перевернуто вверх дном, даже выпотрошили матрасы. Уильям Рассел печально осмотрел комнаты, выглянул во двор и тут же вздрогнул. Прямо на ограде сидел огромный красивый павлин. Корреспондент вытащил пистолет, зарядил и выстрелил. Однако первый выстрел прошел мимо, птица почти взлетела, но второй выстрел уложил павлина наповал.

— А вы метко стреляете! — удивился Ридик.

Уильям кивнул и положил окровавленного павлина в седельную сумку.

Долгожданная остановка у речушки всех освежила. Однако полковник Гаррисон сообщил, что поблизости находятся значительные силы русских. День уже клонился к вечеру и командование решило остаться здесь на ночлег, заодно подождать, пока подтянутся еще несколько дивизий.

Подстреленный жирный павлин оказался существенной добавкой к скудному ужину. Стояла прекрасная звездная ночь. Возле тлеющих углей беспечно спали солдаты. Широкие отсветы виднелись со стороны моря от французских бивуаков. Далеко впереди горели сторожевые костры русских на реке Альме.

— Интересно, сколько из наших увидят завтрашний закат? — неожиданно грустно произнес полковник Гаррисон.

В лагере было неспокойно. Подходили отставшие и разыскивали свои полки, отчего почти всю ночь не прекращался шум…

* * *

Крым. Севастополь. Штаб Черноморского флота.

Полковник Еремей Плотников сощурился и посмотрел в окно. Шум в штабе к вечеру затих. Только возле подъезда балагурили три вооруженных матроса. Уже почти два месяца на подступах к Севастополю строили защитные бастионы. Жители сплотились, помогая военным и морякам, и готовясь защищать свой город. Вчера Еремей встретил в штабе Нахимова, похоже, вице-адмирал не спал уже несколько ночей, его даже слегка качало от усталости.

Однако все это напрасно. Против России ополчилось пол Европы и готовятся обрушить на Крым всю военную мощь. Еремею удалось подменить данные от британского резидента и к Меншикову поступили сведения о вторжении 24-тысячной армии французов и англичан, однако на самом деле, экспедиционный корпус насчитывал 62 тысячи и собран из отборных боевых соединений англичан, французов и турок. 62 тысячи и почти 140 артиллеристских орудий против 30 тысяч и 110 орудий, которые Меншиков едва успел собрать к началу военной компании в Крыму.

Самодовольный император Николай, наконец-то, получит по заслугам. Он хотел навсегда покончить с ослабевшей Османской империей, укрепить позиции на Балканах, но наверняка не ожидал, что сам стал марионеткой в тонкой игре Британских стратегов. Даже бывший союзник Франц-Иосиф отвернулся от России, а ведь если бы сильная австрийская армия выступила на стороне Николая, эта война уже могла закончиться, причем в пользу России…

Теперь он, Еремей Плотников, сполна отомстит русскому самодержцу за семью. За то, что по приказу царя сгноили отца в сибирской ссылке, а чуть позже ушла и мама… Да и что ожидать от императора, который в первый же день правления утопил улицы Санкт-Петербурга в крови, расправившись с мятежными солдатами и офицерами…

Пусть теперь Николай поймет, что только он повинен в гибели русской армии. Пусть смотрит в стеклянные глаза своих бездарных министров-лизоблюдов и тупых, разжиревших от воровства генералов…

Еремей понимал, что до полной экспансии Крыма осталось не больше трех недель. В России его уже ничего не держит. Но нужно сыграть эту партию до конца. Возможно зиму он уже встретит в уютной квартирке, в престижном районе Лондона.

Однако российские резиденты в Британии действуют успешно. Откуда у них информация о точной численности коалиции? О новых модернизированных кораблях? Такое впечатление, что русские шпионы вторглись в самое сердце британской разведки и секретной спецслужбы…

Еремей подошел к столу. Зажег лампу и еще раз перечитал отчет об осаде Силистрии. Как фельдмаршал Паскевич узнал о приближающейся австрийской армии? В отчете были краткие сведения, что русских вовремя предупредили об окружении. Кто предупредил? Кто спас от разгрома большую группировку войск? Кто мог беспрепятственно перемещаться по территории Валахии? Столько вопросов и пока ни одного ответа, но он обязательно должен вычислить агента Британца, о котором слышал еще в Генштабе…

Глава 4

Мы впервые собрались втроем в небольшой уютной квартирке, на Лэдинч-стрит. Мистер Редклиф выглядел уставшим, с мешками под глазами. Разумовский напротив, посвежел и даже слегка поправился.

Я осмотрел новенькую мебель и светлые обои. Окна выходили почти на набережную Темзы. Мы сели за круглым столиком в гостиной.

— Мистер Редклиф, кто здесь живет?

— Это съемная квартира. Мистер Мельбурн, расскажите, как все прошло в Ирландии?

Я вкратце рассказал о приключениях у мыса Луп-Хед и сразу же обрадовал Редклифа состоявшейся вербовкой Добсона.

— Ученый согласился на нас работать и покинуть Англию, но только с одним условием.

— С каким еще условием? — глухо спросил Редклиф.

— Он хочет оставить дочерям значительную сумму денег. Я позабочусь об этом.

— Добсон сразу согласился?

— Да. Я даже слегка удивился. Он устал от постоянного контроля со стороны Секретной службы и представителей военно-морского ведомства. Я пообещал, что в Петербурге никто не будет оказывать на него давления. К тому же Добсон наполовину ирландец и слегка недолюбливает англичан. На военно-морской базе у него был очень жесткий график, его даже не отпускали в город.

— Мистер Мельбурн, вы более технически грамотны. Скажите, Грегори Добсон действительно хороший изобретатель?

— Да. Он талантливый ученый и изобретатель. Думаю, с помощью Добсона мы в ближайшее время сможем наладить запуск подводных лодок в России.

— Это хорошо. Но с переездом наверняка возникнут проблемы. Ученого плотно контролирует Секретная служба.

— И Секретная служба, и «Роял Нави». Адмирал Остин приставил за Добсоном охрану. Но это я тоже беру на себя.

— Проблема будет и с маршрутом. Через Европу и Средиземное море вам не перебраться, а недавно, в связи с войной перекрыли и Северные проливы. Раньше мы могли использовать этот вариант и уходить на китобойных судах, теперь практическая полная блокировка выезда из Англии. В добавок, на границах установили тщательную проверку.

— Обложили. Теперь нам не выбраться с этого большого острова…– вздохнул Разумовский.

— К сожалению, это так.– Редклиф задумался и слегка наморщил лоб.– Кстати, мистер Мельбурн, информация об инциденте у мыса Луп-Хед должна обязательно попасть в газеты. Нападение французских фрегатов на корабль Королевского флота вызовет широкий резонанс и раскачает политическую обстановку в Британии.

— Это был не Французский Флот, а наемники.

— Каперы?

— Этих парней наняли, чтобы отбить подлодку. И думаю, не без участия моего старого приятеля Пьера Лемара.

— Кстати, куда он исчез? Я уже несколько месяцев ничего не слышал о Лемаре…

— Я бы тоже хотел это знать.

— Скажу честно, ссылаясь на достоверные источники. На самом деле в Англии и во Франции многие недовольны начавшейся войной. Даже в Палате Лордов имеются противники военного конфликта… Я позабочусь о том, чтобы информация об инциденте в Ирландии попала в прессу, если это рассорит Англию и Франция — нам это будет только на руку.

Я кивнул:

— Кстати, у меня накопился компромат на британских чиновников, богатых промышленников и высший командный состав британской армии.

Компромат остался не только от покойного «дедушки», который любил изучать тайные пороки людей, но кое-что мне за достойную оплату нашептала Кэтрин, лондонская жрица любви.

— Это хорошо. Мы подумаем, как можно использовать компромат. Что у вас, мистер Хопсон?

Мистер Хопсон. Разумовский сейчас работал над серьезным заданием и теперь жил под новыми документами. Мне все время было интересно, где Редклиф достает такие безупречные документы, которые совершенно не вызывают подозрения при проверках. Однако лишних вопросов в нашей среде задавать не принято.

— Мне удалось втереться в доверие к вдове генерала Рауттера, — кивнул Разумовский.– Вчера провел первую ночь в ее доме и заглянул в кабинет покойного генерала. В кабинете действительно много корреспонденции и писем. Вскоре я займусь этим вплотную…

— Будь осторожны, смотрите, чтобы вдова вас ни в чем не заподозрила.

— Мистер Редкиф,– произнес я.– Экспансия в Крыму уже началась, и мы не сможем ее остановить. Теперь вся надежда на наших солдат и офицеров. Но думаю, мы вполне можем наносить точечные удары по экономике Британии.

— Каким образом?

— Большую армию нужно не только кормить, но вовремя доставлять на фронт нужный боезапас. Нужно тщательно продумать, как можно устроить на заводах саботаж и забастовки, замедлять доставку угля на оружейные и промышленные заводы. Насколько я знаю, рабочие получают мизерные зарплаты, а в связи с войной еще выросли налоги… много недовольных, нужно подогреть толпу как пороховую бочку и в нужный момент выпустить искру…

— Неплохо придумано. Но вам, мистер Мельбурн, как только подвернется подходящая возможность, вместе с Грегори Добсоном — нужно возвращаться в Россию. Это приказ Генштаба. Теперь я буду думать о безопасном маршруте.

— Извините, мистер Редклиф. Но я все же спрошу. Неужели в Генштабе беспокоятся о моей безопасности? Почему именно сейчас, когда я внедрился в британскую разведку и даже стал доверенным лицом королевы — требуют моего возвращения. Не поймите меня неправильно. Я безумно хочу домой, очень скучаю по жене и сыну. Но сейчас, когда Восточная война в самом разгаре — я так много могу сделать для пользы России, находясь в логове врага.

Редклиф вздохнул.

— Вы еще не знаете, но похоже, в российском штабе завелась крыса. В прошлом году погибли два опытных русских разведчика в Лондоне. Мистер Мельбурн, особенно эта информация касается вас. Секретная служба уже устраивала вам проверку, значит за вами наверняка приглядывают. И если они вцепятся в горло, то поверьте, уже намертво… Молите Бога, чтобы за это время, пока я ищу безопасный маршрут, ничего не случилось… и сами не лезьте на рожон.

— Предатель в российском штабе? — удивился Разумовский.

— Достоверно известно, что были изменены данные о составе коалиции. Меншиков поджидал, что в Крым высадятся 24 тысячи солдат и офицеров экспедиционного корпуса, на самом деле их оказалось в два с половиной раза больше.

Я побледнел.

— Но это же полный провал. Кто мог подменить данные? С такими секретными документами работают единицы. Всех нужно тщательно проверить.

— Предателя уже ищут. Сейчас всех тщательно проверяют. Эта подмена может стоить тысячи человеческих жизней… Войска коалиции уже подошли к Альме. Там ведутся ожесточенные бои. Но перевес пока на стороне коалиции…

Я добела сжал в руке карандаш. Из-за какой-то гниды-предателя все неожиданно пошло прахом… Сейчас все зависит от битвы на Альме. Но если противник все же прорвется к Севастополю — последствия будут удручающие.

— Сколько солдат Меншиков отправил к Альме?

— Около тридцати тысяч.

Я вздохнул. Перевес действительно на стороне коалиции. Один к двум. К тому же англичане и французы собрали в экспедиционный корпус самые подготовленные свежие соединения…

— Теперь никаких шифрованных писем и объявлений в газетах. Секретная служба тщательно проверяет письма и корреспонденцию. Если нужна встреча — каждый вторник и четверг с пяти до шести вечера я буду находится на этой квартире. И конечно не смейте сунутся на метеостанцию. С начала войны Британская Секретная служба увеличила штат почти в два раза. Премьер Абердин-Гамильтон дал личное задание сэру Генри очистить Англию от шпионов. К вашему сведению, в Лондоне работаем не только мы, много французских и австрийских резидентов.

— Но ведь французы и англичане сейчас союзники? — удивился Разумовский.

— Думаю временные союзники.

— Послушайте, мистер Редклиф, а если появится срочная информация, которую нужно срочно передать? — поинтересовался я.

— Для экстренной связи существуют старые добрые письма от «дядюшки» и мальчики-посыльные. Вы знаете мой домашний адрес, как и я ваши адреса. Но повторюсь — это крайний, экстренный случай. Я уже неоднократно замечал в своем дворе топтунов.

Разумовский тихо произнес:

— Кстати, чтобы усыпить бдительность миссис Рауттер, вчера я сделал ей предложение, в следующем месяце мы собираемся обручится.

— Вы можете обручиться, можете даже жениться и завести маленьких сопливых детишек. Но как только поступит приказ — вы должны немедленно вернуться в Россию.

— Само собой,– пожал плечами Разумовский.

Вскоре мы вышли на улицу и сразу разошлись в разные стороны. На углу Лэдинч-стрит я заглянул к знакомому частному аптекарю.

— Доброе утро, мистер Мельбурн! По вам даже часы можно сверять,– улыбнулся аптекарь,– ровно десять.

— Доброе утро, мистер Спенсер, вы уже приготовили препарат?

Аптекарь кивнул и достал из ящика стола десять маленьких бумажных пакетиков.

— Мистер Мельбурн, не злоупотребляйте снотворным. Помните, для сна полезен физический труд и свежий воздух. И никаких нервных напряжений!

— Благодарю! — я расплатился, вышел из аптеки и неожиданно столкнулся с дядюшкой Ричардсоном.

— Джеймс! — дядюшка рассмеялся и похлопал меня по плечу. — Выглядишь просто настоящим молодцом!

— Да и вы, дядюшка Ричардсон!

Старик действительно слегка посвежел.

— Слышал, ты теперь на военной службе.

— Да, верно.

— Джеймс, я недавно был у Мэри. Благодарю, что ты все же переписал четверть состояния на мою дочь.

— О, не стоит благодарностей. Мы родственники и должны поддерживать друг друга.

— Как поживаешь? Скажи честно, после войны ты снова вернешься в Южно-Британскую Торговую компанию?

— Конечно, дядюшка Ричардсон.

— Джеймс, ты счастлив в браке? Может эта столичная штучка Элизабет вытянула из тебя вся жилы?

— Вполне счастлив. Дядюшка, извините, спешу на службу. Заезжайте в любое время. Всегда будем рады… вы ведь знаете адрес моего дома в Лондоне?

— Конечно знаю, Джеймс…– дядя Ричардсон сразу стал серьезным.

Мы попрощались как добрые родственники. Кажется старик и вправду подобрел, как только узнал, что я отписал четверть «дедушкиного» наследства кузене Мэри. Теперь она самая завидная невеста в Портсмуте.

Через десять минут я был на соседней улице и быстро осмотревшись, вошел в подъезд строящегося дома у бакалейной лавки. Разумовский ждал меня на втором этаже.

— Значит теперь вы мистер Хопсон,– усмехнулся я и вытащил из кармана пакетики с порошком. — Вот. Как и обещал. Подсыпьте вдовушке в чай и она всю ночь будет спать без задних ног. А вы спокойно займетесь бумагами в кабинете покойного генерала. Препарат абсолютно безопасный и безвредный, мне выдал знакомый аптекарь.

Разумовский кивнул и спрятал пакетики с порошком.

— Андрей Иванович, послушайте… я тут недавно один журнальчик читал о животном мире. Оказывается животным вовсе не свойственно привязываться к тем местам, где они родились. Почти все млекопитающие легко кочуют и ищут места, где будет безопасно, имеется пропитание и кров… хищники довольно легко уходят с насиженных мест туда, где есть чем поживиться…

— К чему вы клоните?

— Только человек придумывает для себя условности и правила. Законы, кодексы, мораль… Вот скажите, зачем нам возвращаться в грязную бедную Россию, к самодовольному тирану и феодальным средневековым законам, когда мы можем спокойно жить в просвещенной Европе. В Великой Британии, хозяйке морей и мастерской мира. Вы — зять британского премьер-министра, наследник олигархической семьи. Представляете, какую головокружительную карьеру вы могли бы сделать, точно стали бы не меньше министра. Я бы женился на вдове генерала Рауттера и жил как у Христа за пазухой. Ходил на выставки и в театры. А по субботам мы вместе пекли пудинг и приглашали гостей…

Я нахмурился.

— Надеюсь вы несерьезно? Или Редклиф поручил проверить меня?

— Андрей Иванович, скажите, только от чистого сердца, что для вас Родина?

— Ефим Константинович, вы же дворянин и российский офицер… Родина для меня, как и для вас — страна, в которой ты вырос, где жили твои предки, а сейчас живет твоя семья и дети. Родина — это частица души человека, и возможно самая главная частица. Да, для животных нет понятия «родина». Так же как и для половины жителей Земного шара. Но для нас, русских — Родина является понятием незыблемым, святым. Это идет от сердца, от души…

— Вы необыкновенный и трепетный романтик. Что касается меня… я ведь бывший дворянин и бывший российский офицер. Николай забрал у меня все, кроме жизни.

— Я лично похлопочу за вас, как только встречусь с императором.

— Послушайте, Андрей Иванович, милый мой друг… — улыбнулся Разумовский.– Забудьте что я вам говорил, все эти мои нелепые фантазии. Несмотря на притеснения в России, суды и сибирскую каторгу — я остаюсь истинным патриотом и лучше умру, чем изменю Родине. Я никогда не променяю православную Русь, наши раздольные просторы на лондонские мощеные улочки и все богатство мира. — собеседник задумался.– Но мы с вами рискуем и каждый день ходим по лезвию ножа. Однако все же мы отличаемся. Вы человек светлый, думаю вам на роду написана долгая и необыкновенная жизнь. У вас наверняка не один ангел-хранитель. А я вобрал в себя множество грехов, которые уже не отмолить…

— Полноте, Разумовский. Не занимайтесь самобичеванием!

— Андрей Иванович, если со мной что-то случится, пусть император вспомнит мои заслуги перед Отечеством. Вернет моей семье усадьбу и дворянское сословие. Бывшая моя усадьба в Сосновке, Тамбовской губернии.

— Я никогда не спрашивал о вашей семье…

— Супружница моя, Елизавета Константиновна Разумовская, дочь тамбовского мануфактурщика Ивана Копылова. У меня двое детишек, Митяй и Глашка… погодки. Митяю сейчас тринадцать, Глаше двенадцать.

— Не думайте о плохом. Вы еще вернетесь в Россию и я лично замолвлю за вас словечко. Вы плохо знаете нашего императора. Он вас простит. Николай Павлович человек весьма великодушный.

Разумовский с болью взглянул на меня:

— Скажите, Андрей Иванович, а вы меня простили? Я ведь стрелял в вас…

— Давно простил…

Дома я думал о нашем разговоре с Разумовским. К чему он вообще затеял эту тему? Неужели как разведчик Разумовский уже начал выгорать? Это очень опасно. Но с другой стороны, он был вполне искренним и я решил не говорить об этом Редклифу.

Вечером мы с Элизабет собирались в театр и я попросил служанку приготовить новый сюртук. Пока супруга принимал ванну, я спрятался в кабинете и достал старую географическую карту. Уходить с Добсоном нужно действительно через Северное и Балтийское море. Но как, если сейчас перекрыты Северные проливы?

В комнату заглянула любопытная Эмили.

— Джеймс, зачем ты изучаешь эту карту?

— Знаешь, Эмили, очень люблю географию… Жаль что все материки и острова на Земле уже открыты…

— А я видела тебя сегодня, на Грейдич-стрит. С высоким джентльменом. Это ведь он был у нас в прошлом месяце грумом? А почему ты его почти сразу уволил?

У меня сердце ушло в пятки. Эмили видела меня вместе с Разумовским и тут же вспомнила, что именно он отвозил нас три недели назад в Хемпшир, В поместье Уилкинзов. Мы вышли из подъезда строящегося дома почти одновременно.

— Да, я действительно уволил этого человека. А сегодня случайно встретил на улице и мы немного разговорились. А что ты делала на Грейдич-стрит?

— Гуляла после школы. Джей, зачем ты врешь, что случайно встретил этого человека? Я же видела, как вы вышли из подъезда нового дома… а после сразу разошлись в разные стороны.

— Ты шпионила за мной?

— Джей, я уже большая девочка… скажи честно, он твой любовник?

— Сумасшедшая, как тебе только такое в голову взбрело! Ты же прекрасно знаешь, я служу в британской разведке и у меня имеются тайные агенты. Никто не должен о них знать.

Эмили усмехнулась, провела пальцем по губам и зловеще прошептала:

— Сэр, об этом не узнает ни одна живая душа!

Когда девочка вышла из кабинета, я почувствовал, что у меня слегка поднялось артериальное давление. Вот проныра… черт, а не ребенок!

Глава 5

В театр Элизабет надела красивое светло-бирюзовое платье. Собрала волосы в аккуратный клубок и слегка подвела брови. Однако с выбором туфель супруга долго не могла определиться. Элизабет — настоящий шопоголик, если дело касается туфель. В доме один из чуланчиков я выделил под женскую обувь, и там набралось уже не менее семидесяти пар туфель, полуботинок и босоножек. Однако каждую неделю Элизабет неизменно приобретала новую пару в большой лавке на Мейдич-стрит, где продавали вещи почти со всего белого света.

— Элизабет, надень черные австрийские туфли,– посоветовал я.

— Кажется эти туфли все же слегка жмут…

— Тогда вон те, под цвет платья…

— Джеймс, эти туфельки слишком вульгарны для похода в театр…

— Хорошо. Тогда выбирай сама. Но помни, у тебя не больше десяти минут, иначе мы точно опоздаем…

Элизабет вздохнула и окликнула служанку:

— Линда, но хоть ты что-нибудь посоветуй!

Эмили отказалась сегодня идти в театр. Удивительное дело, но эта ветреная девчонка в последнее время заинтересовалась учебой и литературой. Сейчас она читала потрепанный сборник Шекспира. Кто знает, может из этого гадкого утенка еще вырастет воспитанная и благодетельная леди. Только вот чрезмерное любопытство девочке точно не на пользу.

Я вышел на улицу и терпеливо ожидал супругу. Всегда гладковыбритый и опрятный грум Джерри скучал возле сияющего от чистоты шарабана. Я уже прекрасно знал, что этот сукин сын стучит в Секретную службу. Но с другой стороны, если поменять грума — где гарантия, что другого не завербуют? По крайней мере, теперь я знал стукача и действовал осторожно.

В Королевский театр на Друли-лейн прибыли в половине седьмого. Когда поднимались по широкой лестнице, я неожиданно увидел Томаса Барка с приятной миловидной женщиной.

— Вот так встреча! — обрадовался Томас.– Миссис Мельбурн, мое почтение…– майор поцеловал руку Элизабет. — Джеймс, это моя супруга Джулиан.

Я приблизился к миссис Барк и она сама протянула мне руку.

— Рад знакомству,– я поцеловал ее ладонь и медленно отпустил.

— Так вы тот самый капитан Джеймс Мельбурн? — улыбнулась миссис Барк.– Человек, который уже дважды спас королеву?

— Один раз не без помощи вашего отважного супруга,– ответил я.

Женщина рассмеялась.

— Томас редкий молчун и никогда ничего не рассказывает. Обязательно приходите к нам завтра на обед.

Я посмотрел на Элизабет. Она улыбнулась и кивнула:

— Обязательно, миссис Барк!

Я заметил еще несколько знакомых со службы. Даже «синий чулок» мисс Харисс шла под ручку с незнакомым высоким майором с холодным взглядом. Мисс Харрис чуть заметно кивнула и изучающе осмотрела мою супругу. К Элизабет то и дело подходили незнакомые девушки и приветствовали.

У стены рассматривал старинную картину толстячок Эдди, кузен Элизабет. Он заметил нас, махнул рукой и приблизился. С весны он набрал еще не меньше десяти фунтов и страдал небольшой отдышкой.

— Эдди, ты как всегда в гордом одиночестве…– усмехнулась Элизабет.

— К сожалению, пока не нашел достойную пару,– Эдди протянул рыхлую потную ладошку и мы обменялись рукопожатием. — Джеймс, хотел с вами серьезно поговорить.

— Слушаю, Эдди.

— Хочу устроиться на службу в Управление Топографии. Прошу, замолвите за меня словечко.

Я едва сдержал улыбку, вспомнив, как мы с Томасом бегали по австрийским лесам от военной полиции. Интересно, хватило бы этого жиртреста хотя бы на час такого марша?

— Эдди, обязательно узнаю о вакансиях и дам знать.

— Спасибо, Джеймс. Приятного вам вечера…

Пожалуй, можно попытаться устроить Эдди в отдел картографии. Вроде бы он неплохо рисует…

На представление я выкупил дорогие билеты в портере. Мы уселись в кресла и я осмотрелся.

Удивительно, но все эти важные нарядные джентльмены и леди, которые присутствовали на спектакле, наверняка сейчас даже не думали о войне за тысячи миль от Британии. Они развлекались и не помышляли, что в настоящее время гибнут их соотечественники, которые из-за имперских амбиций правительства вторглись в чужую страну. Эти господа вовсе не думали о боли, грязи и крови. Впрочем, в театре собралась британская аристократия. Рядовой состав армии и Королевского флота набирался преимущественно из бедной прослойки населения Англии, впрочем, как и в любой стране. Иногда я думал, что стоит только отправить на войну детей богатых отпрысков — как любая война тут же, неминуемо закончилась.

Свет на сцене погас. А через минуту, когда снова загорелся, посредине сцены стоял высокий человек в нарядном фраке, со скрипкой. Он взмахнул смычком и по залу разлилась печальная мелодия. Скрипач играл виртуозно и довольно долго. Хотя эта увертюра оказалась приятная и ласкала слух, однако нужно признаться, я все же слегка недолюбливаю игру на скрипке.

Скрипач неожиданно прервал игру и торжественно произнес:

— Леди и джентльмены! Это история великой любви. Любви двух отважных трепетных сердец. Такие истории случаются только однажды в тысячелетие.

Спектакль назывался «Мой любимый адмирал», об известном британском адмирале Горацио Нельсоне и его возлюбленной леди Эммы Гамильтон. История романтичной любви. Женщинам безумно нравятся такие розовые истории. Однако я знал немного больше об этих пылких влюбленных. В спектакле не упоминалось, что леди Гамильтон в Неаполе являлась тайным агентом Британской Секретной службы и подругой королевы Марии-Каролины. Адмирал Нельсон как мальчишка влюбился в коварную Эмму и был на многое для нее готов. Есть версия, что именно из-за влияния этих коварных дамочек, Марии-Каролины и Эммы Гамильтон — Неаполитанское Королевство объявило войну Франции в 1798 году. Численность неаполитанской армии тогда почти вдвое превышала армию французов. Адмирал Нельсон и леди Гамильтон уже грезили великой победой, но в итоге отважные французы наголову разбили неаполитанскую армию. Королевская чета и адмирал Нельсон со своей дамой были вынуждены укрыться на Сицилии. Однако честолюбивый адмирал мучительно размышлял, как же отомстить ненавистным французам.

Именно тогда неаполитанцы попросили помощи у адмирала Ушакова и русские поддержали союзников-неаполитанцев. Уже через два месяца над Бриндзи подняли флаг антифранцузской коалиции. Адмирал Нельсон, сразу воспрянувший духом, вместе с кораблями блокировал Неаполитанский залив. Русские, дабы избежать лишнего кровопролития, предложили перемирие, чтобы дать французам и их сторонникам поспешно убраться во Францию. Кардинал Руффо скрепил перемирие и условия капитуляции личной подписью. Сторонники французов вынужденно сложили оружие. Однако прибывший в Неаполь адмирал Нельсон вовсе не признал капитуляции и приказал казнить сторонников французов. Мария-Каролина и Эмма Гамильтон, фактически управлявшие королевством, и в значительной мере руководившие действиями Нельсона, ненасытно жаждали публичных казней. Повстанцев вешали, резали, сжигали на кострах и топили в море. Нельсон даже не пожалел старого знакомого, командующего неаполитанским флотом пожилого князя Карачиолло и приказал немедленно повесить старика.

Когда о поступке Нельсона узнал адмирал Ушаков, это потрясло его до самой глубины души… Конечно об этом британцы предпочитают замалчивать и наверняка никогда не снимут спектакль о кровавых событиях в Неаполе.

Как хорошо, что Элизабет вовсе не похожа на свою тетушку-фурию Эмму Гамильтон!

После окончания спектакля, когда мы с Элизабет спустились в холл, к нам подошел высокий брюнет в синем камзоле.

— Элизабет, какая встреча!

Супруга застыла и слегка побледнела. Я заметил, что мужчина слегка пьян. Он буравил взглядом Элизабет, а на меня вовсе не обращал никакого внимания.

— Знаешь, ты невероятно похорошела. Брак все же пошел тебе на пользу.

— Сэр, прошу объяснится…– нахмурился я.

— Джеймс, это герцог Уильям Краусс, брат покойного Александра Краусса…– пробормотала Элизабет.

— Хоть вы и герцог, это не дает вам право вести себя подобным образом,– я встал напротив герцога. Он был выше и шире в плечах. К тому же явно на взводе.

— Полгода не прошло после смерти брата, как Элизабет Гамильтон вышла замуж…– герцог внимательно взглянул на меня и надменно усмехнулся.– Я все думал, кто же этот счастливчик…

Похоже, богатый упырь явно нарывался. Он заметил мой перстень на руке и застыл от удивления:

— Откуда у вас такой перстень?

— Вам это знать вовсе не обязательно.

Герцог заиграл желваками и сжал кулаки. В холле на нас уже обращали внимание. Я закрыл Элизабет и двинулся навстречу герцогу, но тут между нами встал рослый полковник в новеньком кителе, приблизились еще два незнакомых джентльмена.

— Думаю мы еще скоро увидимся…– произнес герцог.

— Непременно увидимся,– кивнул я.

Элизабет подхватила меня под руку и вскоре мы вышли из театра.

— Джеймс, какой прекрасный вечер! Давай пройдемся пешком.

— Хорошо.

Я отпустил грума и мы направились по тротуару, наслаждаясь вечерним Лондоном. Начало осени было теплым и вовсе не омрачало частыми дождями.

— Какая невероятная история любви…– вздохнула Элизабет, вспоминая спектакль.

— Элизабет, мне не понравился тон этого герцога.

— Знаешь… Уильям всегда был слегка резковат. Просто не обращай внимания.

— Не обращать внимания? Элизабет, ты прекрасно знаешь, за тебя я порву любого!

— Знаю… и потому люблю тебя, мой Ахиллес…

От этих слов мне стало тепло на душе, но в тот же момент я почувствовал опустошение. Милая Элизабет, ты еще даже не догадываешься, что скоро я навсегда покину и Англию и тебя…навсегда…

Утром я вставал всегда рано, значительно раньше домочадцев. Служанка уже колдовала на кухне. Она заискивающе улыбнулась:

— Мистер Мельбурн, совсем недавно забегал мальчик-посыльный. Принес это письмо.

Я нетерпеливо вскрыл конверт и прочитал:

«Сегодня в девять вечера. Лондонский порт. Шлюп „Канаварра“. Приходите один, это в ваших же интересах. Пьер Лемар»

У меня слегка екнуло сердце. Вот и нашелся наш потеряшка Лемар… Неспроста он пригласил меня на встречу на корабль. Нужно будет обязательно подстраховаться.

Сегодня воскресенье и мы обедали у четы Барков. Когда подъехали к дому, из подъезда вышла красивая большеглазая девушка.

— Простите, мисс,– улыбнулся я.– Здесь проживает семья Барков?

— Да, сэр. В третьей квартире.

— Вы случайно не их служанка? — поинтересовалась Элизабет.

— Нет. Я младшая сестра Джулиан,– грустно улыбнулась девушка и тут же направилась на другую сторону улицы.

Я был слегка удивлен. Майор, отдавший почти всю жизнь службе Британии, обитал с семьей в небольшой квартире, в старом трехэтажном доме недалеко от Темзы. Я уже был прекрасно осведомлен, что зарплата офицеров в Англии оставляла желать лучшего, наемные солдаты и вовсе получали 4 шиллинга в месяц, смехотворные деньги. Впрочем, в России дела обстояли примерно так же, если не хуже.

Томас познакомил нас с сыновьями-подростками, Марком и Вилли. Как оказалось, оба мальчика тоже мечтали о карьере военного. Ребята, едва познакомившись, тут же убежали во двор.

Миссис Барк зажарила на обед жирного гуся в яблоках. У четы Барков не было служанки, что чрезмерно удивило Элизабет. К тому же миссис Барк еще что-то шила на дому.

— Если честно, за год мы впервые попали в театр,– смущенно произнесла миссис Барк, когда мы сели за стол.

— Джулиан…– нахмурился глава семьи.

— Джеймс тоже не слишком балует меня светскими развлечениями,– улыбнулась Элизабет. — Знаете о чем я мечтаю?

Томас и Джулиан вопросительно взглянули на мою супругу.

— Чтобы Восточная война, наконец, закончилась. И Джеймс снова занялся торговлей.

— Так вы до войны занимались торговлей? — удивилась миссис Барк.

— Да. Возглавлял филиал Южно-Британской торговой компании в Портсмуте. Весной мне предлагали возглавить всю компанию, но я отказался и перевелся на военную службу.

— Вы настоящий патриот, Мистер Мельбурн.

Томас Барк достал из буфета большую бутыль вина.

— Предлагаю выпить. Это Бургундское, сейчас такое трудно отыскать в Лондоне. Кузен привез из Франции.

— Прошу прощения, но я воздержусь,– смутилась Элизабет.

— Может разбавленное бренди?

— Нет-нет, благодарю мистер Барк. Мне достаточно вишневого морса. Кстати, перед подъездом вы встретили очаровательную девушку Энистон.

— Это моя младшая сестра,– вздохнула Джулиан и тут же помрачнела.– Бедная девочка…

— А что произошло? — заинтересовалась Элизабет.

Миссис Барк взмахнула рукой:

— Ах, пустяки… Давайте лучше выпьем. Элизабет, после обеда я хочу показать вам платья, которые сама сшила.

— Действительно? Вы сами шьете платье? Это просто удивительно!

Интересно, что у них за семейная тайна, связанная с младшей сестрой Джулиан?

Когда выпили и отобедали, супруга Томаса увлекла Элизабет в соседнюю комнату, показать выкройки. Мы с напарником вышли на балкон.

— Джеймс, давно уже хотел тебе сказать. Твоей личностью интересовался полковник из Секретной службы.

— Полковник Маклоу?

— Да. Насколько я знаю, он очень опасный человек.

— Что он хотел?

— Просил рассказать подробности нашей командировки в Восточную Европу. Я сказал что если он получит разрешение у полковника Гленварда, я все расскажу. Но, Гленвард, похоже, послал его ко всем чертям…

— Не люблю я секретчиков. Сидят здесь в Лондоне, задницы протирают… шпионы им повсюду мерещатся.

— Джеймс, скажи честно, почему они тобой заинтересовались?

Я пожал плечами:

— Черт знает, что у них на уме…

— Знаешь… я очень благодарен, что ты тогда дотащил меня до Силистрии. Но у меня одно до сих пор не выходит из головы. Откуда ты знал, что Моравецкий был двойным агентом? И откуда знал о точном выдвижении австрийской армии в Валахию?

Я был спокоен, как сам Будда.

— Да ты что, Томас… я же блефовал в Вене, чтобы спасти наши шкуры… А о выдвижении австрийцев, кажется, Тотлебен говорил…

— Но как русские об этом узнали?

— Неужели ты в чем-то подозреваешь меня?

— Нет, я скорее подумаю на Тотлебена, но точно не на тебя. Прости меня, друг…

— Прощаю, Томас. Между нами не должно быть никаких тайн.

— Кстати, когда ты возвращаешься на службу?

— Уже завтра.

— Так вам удалось найти в Ирландии эту затонувшую галеру?

— Нашли. Но к сожалению, там почти не оказалось никаких сокровищ. К тому же на утро мы подверглись нападению.

— Что⁈ — удивился Томас.– Кто посмел на вас напасть?

— Два фрегата. Один во время боя нам удалось потопить.

— Эх, жаль меня не взяли в эту экспедицию, всегда мечтал увидеть настоящий морской бой! Так все же, что за олухи на вас напали?

— Французские каперы. Только помни, эта информацию сугубо конфиденциальная.

Томас кивнул.

Я немного помолчал и произнес:

— Томас, ты мне будешь нужен сегодня вечером.

Я развернул записку и показал приятелю.

— Пьер Лемар… это же писатель.

— Да. К тому же он мой бывший приятель, чьей информацией я воспользовался, чтобы достать сокровища с затонувшего галеона.

— Джеймс, ты серьезно? Теперь он наверняка обиделся. Кстати, очень странное место для встречи.

— Потому я прошу, чтобы ты присутствовал в порту. Наблюдал хотя бы издалека. Мало ли что в голове у этого Лемара.

— Я могу прихватить еще парочку ушлых ребят.

— Не нужно. Так мы его точно спугнем. Просто находись недалеко от «Канаварры». Если будешь нужен — я подам знак.

— Хорошо, Джеймс. Обязательно вечером буду в Лондонском порту…

* * *

Егор Константинович Разумовский в последнее время был на распутье. Изначально ему понравилась жизнь нелегала в Англии. К тому же воодушевил успех, когда он собрал компромат и вынудил уехать из страны профессора Зинберга, большого специалиста по кораблестроению. Однако Разумовский считал, что действовать в тылу врага нужно более радикально. Взрывать посольства, устранять ключевые фигуры в правительстве и министерстве, способствующие военной экспансии в Россию. Но Редклиф наотрез отказался от терактов, чтобы совсем не озлоблять Секретную службу.

Разумовский отдал тринадцать лет службе в царской армии. Он прекрасно знал, что уважают только силу, никто не будет считаться со слабым и лепечущим противником. Но на войне сразу видно кто враг, здесь же часто приходилось действовать наощупь, почти вслепую.

Он уважал Никитина и слегка сожалел, что вскоре Андрей вернется в Россию. Но возможно, так действительно будет лучше, если Никитиным заинтересовалась Секретная служба.

Хотя в целом легенда Андрея была почти безупречна. Он даже втерся в доверие к премьер-министру и женился на его племяннице, а сейчас служит в британской разведке. Интересно, где же Андрей мог проколоться?

Разумовский сидел на кухне, в доме миссис Рауттер. Он неторопливо разлил чай по бокалам. В один из бокалов насыпал снотворный порошок и аккуратно нарезал яблочный пирог. Через минутку из ванной появилась Эмма Рауттер. Женщина набросила роскошный махровый халат, который висел на ее фигуре слегка мешковато. Миссис Рауттер портила излишняя худоба. Красавицей ее тоже не назовешь. У женщины был низкий лоб и слегка выдающийся нос, однако карие глаза с густыми ресницами излучали теплоту и нежность.

— Твой любимый чай, дорогая…– улыбнулся Разумовский.

— Спасибо, Мэл…– мисс Рауттер присела рядом и одернула полог халата.

«Интересно, почему у нее нет детей? — задумался Разумовский.– Неужели покойный генерал совсем не уделял супруге время? Однако в постели она настоящая львица…»

Эмма отхлебнула чай.

— Мэл, ты отлично завариваешь. Чай у тебя получается даже лучше, чем у миссис Хатсон.

— Все для тебя, дорогая… Кстати, у меня небольшой подарок.

Разумовский достал из кармана маленький футлярчик и положил на стол. Эмма усмехнулась и приоткрыла.

— Какая прелесть!

В футлярчике лежали серебряные сережки в виде сердечек, с маленькими бирюзовыми камешками посередине.

Господи, с Мэлом она чувствовала себя помолодевшей лет на двадцать. Она будто летала на крыльях любви.

Мисисс Рауттер осторожно взяла футляр и осмотрела сережки. И тут кто-то настойчиво позвонил в колокольчик за дверью.

— Мэл, посмотри кто там…– вздрогнула Эмма.

Когда ее любовник вышел из столовой, женщина достала сережку и поднесла к уху, но тут же неосторожно задела локтем бокал с чаем и конечно разлила.

— Вот растяпа…– охнула Эмма. Она быстро протерла стол и налила новую порцию чая.

Когда вернулся Мэл, миссис Рауттер уже сидела в новых сережках.

— Кто приходил?

— Прибегала племянница твоей служанки. Миссис Хатсон нездоровится, она просила передать, что завтра не выйдет.

— Ну и хорошо. Значит завтра мы проведем весь день вместе… в нашей уютной спаленке… как тебе сережки?

— Просто великолепно! Послушай, Эмма, мне нужно уехать на пару дней в Ньюфолк. Я улажу дела, соберу вещи и уже насовсем перееду к тебе.

— Мэл, ты точно не женат?

— И никогда не был. Наверное, всю жизнь ждал тебя, любимая…

От теплых слов в душе Эммы запорхали бабочки. Она взяла Мэла за руки и потянула из гостиницы наверх, в спальню.

… Эмма проснулась среди ночи от неожиданной жажды. Она удивилась, обнаружив, что совершенно одна в постели. Эмма осторожно привстала, поправила ночную рубашку и натянула на ноги мягкие тапочки. Странно, куда подевался Мэл?

Эмма вышла в коридор и неожиданно увидела свет в кабинете покойного супруга. Она на цыпочках подошла и заглянула в замочную скважину. За столом сидел Мэл и старательно перебирал корреспонденцию, он что-то быстро выписывал на листах. Поначалу Эмма хотела ворваться в кабинет, но тут же все поняла, и ее сковал леденящий ужас. Очень осторожно она пробралась обратно в спальню, разулась и легла в постель. Сердце быстро билось в груди. Нет, Мэл совсем не тот, за кого себя выдает… какой же она была наивной дурочкой! Уже немного успокоившись, Эмма Рауттер, наконец, уснула…

Глава 6

Вечером, когда я добрался до Лондонского порта, на часах было половина девятого. Уже смеркалось и моросил мелкий противный дождь. У причала стояли фрегаты, транспортники и шлюпы, однако «Канаварру» я никак не мог найти. С большого транспортника грузчики выгружали деревянные ящики. Иногда работа в порту кипела и ночью.

— Сэр, вы кого-то ищете? — окликнул портовый смотритель.

— Шлюп «Канаварра».

Смотритель показал чуть дальше пирса и я тут же заметил парусный шлюп в ста ярдах. Так и знал, что Лемар подстрахуется!

Я обернулся в поисках Томаса, но так и не заметил нигде напарника.

Портовый смотритель кивнул на старика возле лодки.

— Если вам нужно попасть на шлюп, Сильвер отвезет всего за пенни.

Когда я спустился и подошел к лодке, из-за разбитой баржи показалась фигура Томаса. Я сделал знак, чтобы он пока оставался в засаде. Прыгнул в лодку и ткнул пальцем на «Канаварру».

Старик молча сел на скамью и обхватил тяжелые весла.

Через десять минут мы приблизились к шлюпу. Я расплатился с лодочником и быстро поднялся но лестнице на палубу. Меня встретил смуглый худощавый лейтенант.

— Вы мистер Мельбурн?

— Да.

— Спускайтесь в кают-компанию, вас ждут!

В кают-компании за столиком сидел Пьер Лемар. Мы не виделись уже четыре месяца. За это время бывший приятель осунулся, отрастил волосы и небольшую бородку. Он весело взглянул на меня и улыбнулся:

— Ну здравствуйте, мистер Мельбурн, или как вас там на самом деле звать…

— Месье Лемар, я не совсем вас понимаю.

— Хватит ломать комедию!– Пьер вытащил из-под стола пистолет и положил на стол.– Давайте поговорим начистоту…

Я тоже положил свой пистолет на стол.

Пьер усмехнулся:

— Знаете, я восхищен вами и даже в душе аплодирую. Жаль только не знаю вашего настоящего имени.

— Забыли за четыре месяца?

— К сожалению, у вас было одно слабое звено в легенде. Но порой из-за легкого изъяна ломается вся крепкая конструкция. Сами знаете, я люблю путешествовать и два года назад был в Бомбее.

Я насторожился. Даже ладони слегка вспотели.

— Да-да. Я хорошо знал настоящего Джеймса Мельбурна, хотя признаюсь, он был весьма отталкивающая личность.

Пьер достал из кармана небольшую фотокарточку. На фото он стоял рядом с молодым мужчиной в белой рубахе с небольшими усиками.

— Это и был настоящий Джеймс Мельбурн. Скажите, как он погиб?

Я молчал и сохранял непроницаемое лицо, хотя это давалось нелегко. На фото действительно был настоящий Мельбурн. Журналист Хантер достаточно подробно его описал.

— Можете не отвечать,– едко усмехнулся Лемар.– Сейчас вы наверняка удивлены. Я тоже едва сдержал удивление, когда вы под именем Джеймса Мельбурна впервые вошли в мой дом… Знаете, сначала я хотел сдать вас Секретной службе, но когда вы вступились за меня перед головорезами Броуди, я понял, что к вам нужно хорошенько присмотреться…

— Пьер, это вы недавно направили фрегаты к мысу Луп-Хед?

— Несомненно я тоже в этом участвовал.

— Вы хотели перехватить подводную лодку?

— Конечно же я знал, что добыча на затонувшем галеоне невелика, наши люди пытались отбить подлодку, впервые вышедшую в открытую море, но мы потерпели фиаско. К тому же планы теперь несколько изменились.

Я быстро осмотрелся. Пьер внимательно взглянул на меня и покачал головой:

— Не делайте лишних движений, я пригласил вас, чтобы сделать деловое предложение.

— Итак, Пьер Лемар, значит вы французский шпион и работаете на разведку Наполеона III.

— В первую очередь я писатель. Причем довольно известный и в Англии, и во Франции. А вот вы — российский агент. Это я знаю наверняка. Как я могу к вам обращаться?

Я вздохнул.

— Предположим я русский агент. Можете звать меня Андрей.

— Мистер Андрей, я давно слышал, что все русские очень странные. Но не ожидал, что настолько. Вы неплохо вписались в жизнь английского аристократа, унаследовали часть торговой компании, даже удачно женились на молодой британской графине, племяннице самого премьер-министра… Даже этот старый черт, Ричардсон Мельбурн, ваш мнимый дядюшка, даже он вас не расколол. Так чего вам не хватало? Зачем вы поперлись в волчью пасть и устроились в британскую разведку?

— С ума сойти… вы будто учите меня работать.

— Дурачок. Вы на волоске от провала и гибели. Знаете полковника Маклоу? Он накопал на вас целое досье. Так что лучше бегите, дружище. Бегите, пока еще не поздно! Иначе вам устроят показательную казнь!

— Спасибо за заботу. А вы?

— Я тоже сильно наследил в Англии, и через несколько дней навсегда покину берега Туманного Альбиона. Жаль, конечно, особнячок в Портсмуте, но что поделать. Жизнь дороже. Знаете, Андрей… мы будто два хищника, которые забрели в чужой прайд.

— Пьер, значит вы изначально охотились за подводным аппаратом Добсона. Верно?

— Да. Но теперь все изменилось. Во Франции недавно появился талантливый изобретатель, который тоже разрабатывает подлодки. Кстати, именно он помог построить первый в мире «монитор». Помните «монитор» у берегов острова Биоко, который затопил ваш фрегат?

Я вздохнул. Вот, оказывается, откуда ноги растут…

— Не понимаю… если во Франции уже есть талантливый изобретатель, зачем вам понадобилась подлодка Добсона?

— Как технический образец. Кто знал, что «Елизавета» окажется хорошо вооружена. Да и этот зеленый капитан-мальчишка казался таким неопытным…

— Хорошо. Давайте начнем сначала. Зачем вы устроили каперские грабежи у берегов Западной Африки?

— Я вам больше скажу. Взрыв «Диктатора» в Портсмуте — тоже наших рук дело. Не стоит недооценивать возможности тайных агентов Франции.

— Но ведь Англия и Франция сейчас союзники?

— Вы сами верите, что говорите? Мы временные союзники, чтобы поставить на место русского царя. Франция враждует с Англией еще с 12 века. Полсотни войн и вооруженных конфликтов за семьсот лет. Два сильных соседних государства постоянно будут враждовать, с этим ничего не поделаешь… это закон геополитики. Мы постоянно будем делить колонии и сферы влияния в Африке и Азии, и соревноваться в техническом прогрессе. Скажу откровенно, Британия пока опережает нас в кораблестроении, но думаю, это ненадолго… каперские нападения у Золотого Берега — это обычная проверка Королевского флота на вшивость…

— Вы циник. Там погибли сотни людей.

— В военных столкновениях всегда гибнут люди,– пожал плечами Лемар.– Правители готовы гнать тысячи солдат на убой, ради своих амбиций… впрочем мы немного отвлеклись.

— Я вижу, вы хотите мне что-то предложить.

— Андрей, скажу откровенно. Наполеон III и его окружение вовсе не рассчитывали, что дело все же дойдет до экспансии Крыма. Во Франции думали, что царь Николай подпишет мирный договор на условиях коалиции после освобождения Валахии и Молдавских княжеств.

— Однако в Варне еще два месяца назад стояли корабли и тридцать тысяч французских стрелков ждали приказа.

— Послушайте, независимо от того, как пройдет военная операция в Крыму, мы хотим устроить тайные сепаратные переговоры.

— Ваши французские солдаты вместе с англичанами сейчас вторглись на нашу землю, убивают русских, а вы просите переговоры?

— Тайные переговоры. Наполеон III считает, что даже взяв Крым, мы просто отрежем торговые пути, однако не завоюем Россию. Он хорошо помнит, поход своего дядюшки с шестисоттысячным войском в 1812 году, когда назад вернулось всего двадцать тысяч израненных, больных солдат… Впрочем, наш король даже сомневается, что русские сдадут Севастополь.

— Правильно сомневается.

— Для этого я и позвал вас сегодня. Думаю вы уже наверняка завербовали Добсона. Можете забирать ученого, вы это заслужили, но доложите своему командованию о тайных переговорах.

— Где и когда?

— Десятого октября в Варшаве. На встречу приедет граф Де Морни. Думаю хорошо будет, если со стороны России прибудет граф Орлов, а не министр Меншиков.

— Скажите откровенно, Наполеон III действительно заинтересован в переговорах?

— Конечно. Скажите, вы слышали о Британской военной доктрине?

— Нет, не слышал.

— Англичане планируют завоевать Крым и отдать под временный протекторат Турции. Для них важно отрезать Россию от торговых путей и получить форпосты и военные базы на Черном море. Второй пункт. Завоевание Грузии и юго-восточного Кавказа. Вассальная Черкессия во главе Шамиля, и перекрытие путей в Персию. Возможно колонизация южных земель. Но насколько я знаю, последний пунктик не поддержали в Палате Лордов. Однако Наполеону III совсем не нужно усилия влияния Британии. К тому же проливать кровь наших солдат еще и на Кавказе, наш император считает делом совершенно бессмысленным.

— Вы хорошо осведомлены о планах британцев.

Месье Лемар усмехнулся, но на этот раз промолчал.

Удивительно, французы просят о тайных переговорах, когда даже не случилась главная битва за Крым. Или они знают то, чего я не знаю?

— Если российская сторона согласится на переговоры, мы окажем еще одну большую услугу.

— Какую?

— Об этом вы узнаете позже. Андрей, о переговорах нужно сообщить в ближайшее время. Я буду ждать ответ здесь, на шлюпе, еще трое суток. А сейчас идите, наши люди доставят вас на причал…

Когда я оказался на причале и поднялся по насыпи, из-за разбитой баржи показался Томас.Он выждал, когда я поднимусь на верхнюю площадку и догнал меня уже на выходе из порта.

— Как прошло, Джеймс? Я уже начал волноваться…

— Неплохо. На шлюпе был вовсе не Лемар, а его знакомый.

— А где же сам Лемар?

— Не знаю. Где-то скрывается…

— Так что от тебя хотели?

— Пустяки. Они предъявили за найденные сокровища, что я теперь должен долю Лемару. Однако я напомнил, что эти сокровища теперь принадлежат Британии и сокрытие найденного клада грозит тюремным заключением. К тому же Лемар уже почти год должен мне круглую сумму. В общем, мы сговорились. Я сообщил представителю Лемара, что прощаю его долг, а он теперь забудет о доле с сокровищ затонувшего галеона.

— Можно было поговорить с военными моряками и задержать шлюп с этими придурками.

— Не стоит. Они вовсе не опасны.

— Джеймс, однако в этой истории ты ничего не приобрел, а только потерял.

— Что же, и такое бывает. И я совершенно ни о чем не жалею…

Мы поднялись на улицу и я махнул кэбу.

— Томас, спасибо что подстраховал меня в порту.

— Постой, Джеймс… Я тоже хотел попросить тебя об одной маленькой услуге. Но для начала предлагаю промочить горло.

— Хорошо, Томас.

Вскоре мы оказались в небольшом пабе, недалеко от порта. Как только сели за столиком, подошла пышногрудая девушка и Томас заказал две кружки пива. Посетителей в воскресный вечер было совсем немного. Я вспомнил, что нам завтра на службу, и не стоит сильно расслабляться. К тому же завтра утром нужно обязательно передать Редклифу просьбу Лемара о переговорах.

Пиво принесли быстро. Томас большим глотком отхлебнул сразу пол кружки и произнес:

— Джеймс, ты видел младшую сестру Джулиан. У них довольно большая разница в возрасте, Энистон только недавно исполнилось девятнадцать. Очень воспитанная и приветливая девушка…– Томас заиграл желваками.– Я полюбил ее как собственную сестру. Полгода назад Энистон начала встречаться с молодым виконтом Бэком Саунти из Бирмингема. Девушка летала на крыльях любви и вся светилась от счастья…

Томас замолчал, но я уже догадался к чему он клонит.

— Когда мы летом вернулись из Европы, я долгое время не видел Энистон. Супруга сказала, что она лежала в больнице. И только совсем недавно, неделю назад, Джулиан обо всем рассказала. Саунти уже был обручен и просто развлекался с Энистон. Она понесла от него, но когда он признался во всем, у девушки случился выкидыш. Доктор сказал, что Энистон теперь не сможет иметь детей.

Томас допил пиво и вздохнул:

— Во вторник в Лондоне состоится боксерский бой за звание чемпиона Англии. Виконт Саунти фанат бокса и обязательно будет там присутствовать, как и весь цвет британской аристократии. Кстати я тоже член Лондонского боксерского клуба. После боя, на фуршете, я собираюсь прилюдно объявить ему вызов.

— Томас, это может стоить тебе карьеры. В военное время дуэли запрещены. К тому же Саунти — виконт.

— За честь Энистон больше некому заступиться. Я просто обязан это сделать. К тому же мой отец тоже виконт, хоть и разорившийся…Что же касается военной карьеры… думаю дальше Восточной войны меня точно не сошлют.

Томас печально вздохнул:

— Джеймс, могу я попросить тебя быть моим секундантом?

— Конечно, Томас. Я непременно буду твоим секундантом.

Глава 7

Крым. 22 сентября 1854 год.

Корреспондент Уильям Рассел скакал на лошади в арьергарде дивизии. Впереди уже шел бой. Издалека виднелись только дымки от ружейных выстрелов над изгородями и виноградниками.

Грозовые раскаты пушечных выстрелов с моря почти не прекращались. Союзный флот обстреливал неприятеля над обрывом Альмы. Русские были почти совсем рядом, солдатские штыки грозно блестели на солнце.

Воспользовавшись численным преимуществом, англичане и французы все же решили обойти русские полки и окружить виноградники.

Уильям еще вчера потерял приятеля Ридика, он отправился к полковнику Нэджилу, но до сих пор не вернулся. В этой суматохе искать Ридика сейчас совершенно бесполезно.

Скоро русских все же выбили с ближних виноградников. Около сотни отчаянных французских солдат уже карабкались на соседний высотный берег Альмы. Как только французы заняли высотку, сразу же началась новая атака. Английские и французские пехотные полки смешались и с ревом бросились через поля и сопки. Однако их поджидали. Впереди оказалась цепь земляных валов, причем хорошо замаскированных. Выглянули хищные дула пушек и началась беспорядочная стрельба по атакующим. Но больше всего пугали выстрелы из перелеска. Застрельщики били четко и наповал. Никто не предполагал, что у русских окажутся дальнобойные нарезные винтовки.

Черный дым от горящей татарской деревни не позволял рассмотреть, что происходит на правом фланге. Однако, похоже, атака англо-французского корпуса почти сразу же захлебнулась. Пехотинцы отступали, оставив на поле сотни лежащих солдат. Хорошо что еще корабли с моря сдерживали русских артиллеристов.

После небольшой передышки, полковник Честер и Коуэн приказали солдатам двигаться к земляным валам отдельным группами, а не боевым строем. Хотя Рассел плохо разбирался в военной тактике, но наверняка это было верное решение, предотвращающее напрасные жертвы.

На белом жеребце к корреспонденту приблизился полковник Гаррисон:

— Уильям, советую вам переждать бой в деревушке за холмом. Скоро здесь будет по-настоящему жарко!

— Сэр, вы не видели Ридика?

Полковник покачал головой и помчался к левому флангу, где солдаты готовили пушки. Уильям все же воспользовался советом полковника и вскоре укрылся в уцелевшей деревушке. В каждом доме прямо на полу лежали тяжелораненые. В большом доме организовали полевой госпиталь. Однако пушечные залпы русских доносились и до деревеньки. Один снаряд с грохотом попал в крайний дом. Вверх взметнулась масса горящей соломы, дерева и земли в виде раскаленной горящей массы. Хорошо в крайнем доме сейчас никого не было. Однако вскоре прилетело ядро и упало у изгороди, наповал убив солдата.

Уильям помогал заносить тяжелораненых в полевой госпиталь. Лекари трудились без устали, совершенно забыв про отдых и пищу. Даже раненых офицеров оказалось невероятно много. Офицерами лекари занимались в первую очередь.

К вечеру пушечные канонады почти замолкли. В деревню примчался молодой лейтенант и привез радостные вести. Бригада Кондрингтона все же принудила русских откатить пушки. Гвардейцы перешли реку Альма и заняли противоположный берег. Отважные гренадеры стерли в порошок две больших пехотных колонны неприятеля и с левого фланга ворвались прямо на вражеские батареи. Вялые русские батальоны отступали. Битва за Альму была выиграна!

Редкие пушечные выстрелы откатились уже миль на пять. Уильям оседлал лошадь и поехал к реке. Уже почти стемнело. Корреспондент пересек небольшой ветхий мостик, который чудом уцелел. На противоположном берегу лежали убитые, вперемешку русские, англичане и французы, образуя странные фантастические группы. Это было страшное зрелище. Мертвые тела лежали вдоль берега до самых земляных укреплений. Многие так и умерли, вцепившись друг в друга. Уильям слез с лошади и осмотрелся. Среди убитых он нашел знакомых сотоварищей из Уэльского 19 полка. Уильям оцепенел от увиденного, он почувствовал что ноги слегка подкашиваются. В голове шумело, сердце, казалось, вот-вот разорвется на части. Он почти не слышал восторженные возгласы британских солдат у перелеска. Увиденное настолько его ошеломило, что Уильям понял, что просто не может здесь больше оставаться. Уже в третий раз он проклял себя, что согласился на эту страшную поездку. Напоив коня, корреспондент помчался назад в деревушку. На берегу уже стаскивали мертвых солдат в ямы.

Ужинали затемно, сидя, в буквальном смысле, между живыми и мертвыми. Это была ужасная ночь. Сон все никак не приходил. Стоны и крики раненых будто пронзали мозг. Молодые офицеры и солдаты вставали и наполняя фляги, приносили воду раненым, пытаясь облегчить их боль.

Утро было серым и промозглым. Стоял легкий туман и необыкновенная оглушающая тишина. По берегам реки уже растянулись палатки. Уильям покинул деревушку, юдаль боли и скорби, и поспешил в палаточный лагерь. Солдаты чистили оружие и варили еду на кострах. Неспешно переговаривались, иногда даже слышался приглушенный смех. Корреспондента окликнул офицер с перевязанной головой, в котором Уильям с трудом узнал полковника Гаррисона. Полковник будто постарел за эти сутки сразу на десять лет. У него был страшный стеклянный взгляд.

— Уильям, так и не нашли своего приятеля? — вымученно улыбнулся полковник.

— Нет, сэр.

Полковник показал на большой шатер.

— Вас разыскивал лорд Раглан.

Корреспондент кивнул и быстро поспешил к шатру.

Командир экспедиционного корпуса, фельдмаршал Раглан, встретил тепло и даже попросил молодого адъютанта налить гостю рюмочку виски.

Уильям растерянно смотрел на крупного седого мужчину с пустым рукавом вместо руки, легендарного британского фельдмаршала Раглана.

— Мистер Рассел, с прискорбием сообщаю, что ваш приятель Ридик вчера погиб. Также как и полковник Неджил. Напоролись на засаду русских восемь миль южнее.

Рассел печально вздохнул:

— Очень жаль. Вчера была страшная битва.

— Самое страшное еще впереди, мистер Рассел. Скоро мы выдвигаемся на Севастополь.

Фельдмаршал исподлобья взглянул на гостя:

— Мистер Рассел. Мы потеряли гораздо больше людей, чем рассчитывали. Я готовлю донесение в Лондон, и это донесение не должно отличаться от статьи в «Таймс», которую вы вскоре напишите. Думаю вы меня прекрасно поняли?

Корреспондент слегка замешкался.

— Так о чем я должен писать?

— Вы не должны писать о первом неудавшемся прорыве. Сами видели, английские и французские полки бились смело и самоотверженно. Как только прорвал первую линию обороны — русские сразу начали отступать.

— Но русские долго сдерживали оборону, причем значительно меньшими силами. Даже британские солдаты считают их настоящими храбрецами.

— О деталях боя в Лондоне знать вовсе не обязательно. Запомните, мистер Рассел — историю всегда пишут победители. Ступайте, надеюсь мы друг друга поняли…

* * *

Лондон

Полковник Маклоу осмотрел большую комнату со светлыми обоями и холодно взглянул на красивую женщину с кукольными кудряшками в коротком атласном халате. Кэтрин поежилась. Ее пугал этот крупный человек с безжалостным взглядом аллигатора.

— Кэтрин, в моей власти засадить тебя в Тауэр. Ты когда нибудь была в Тауэре?

— Никогда, мистер Маклоу.

— Полковник Маклоу.

— Я расскажу все, готова поклясться даже на Библии.

— Итак, когда ты познакомилась с мистером Мельбурном?

— Примерно четыре месяца назад. Он ужинал в ресторане, где я обычно…

— Высматриваешь клиентов,– буркнул Маклоу.– Продолжай.

— Он показался воспитанными порядочным джентльменом. К тому же я почувствовала, что он богат. У состоятельных джентльменов всегда особенная аура. Не у тех лондонских денди, которые тратят последние два фунта на модный сюртук, а за душой денег — кот наплакал. За четыре года я безошибочно научилась вычислять богачей, скряг и нищебродов, даже если они одеты с иголочки.

— Хорошо. Мистер Мельбурн когда-нибудь пользовался твоими услугами?

— Нет, никогда, полковник Маклоу. После пары коротких встреч в ресторане, мистер Мельбурн исчез на два месяца и появился в моей квартире только в конце июля, а после… примерно в середине августа.

— Так зачем он приходил, если не пользовался твоими услугами? — удивился Маклоу.

— Он хорошо платил за информацию. Мистер Мельбурн просил собирать сведения о влиятельных клиентах. Членах Палаты Лордов, высокопоставленных военных, представителей Суда и Мэрии. Еще его интересовали богатые промышленники и владельцы заводов.

Полковник нахмурился:

— Что же его интересовало?

— Окружение. Привычки…– Кэтрин улыбнулась,– Знаете, полковник, многие из тех, кто ко мне обращаются, имеют необычные привычки…– Кэтрин неожиданно замолчала.

— Девочка моя, ты должна рассказать все, что рассказала мистеру Мельбурну. Только так я смогу спасти тебя от тюрьмы.

— Хорошо.Я не знаю для чего это нужно мистеру Мельбурну… но он просил рассказывать подробно о всех деталях, даже интимного плана.

— Так, это чрезвычайно интересно, — усмехнулся полковник.

— Например, городской судья Китт заводится, только когда его привязать к кровати и хорошенько отхлестать по заду… иногда он просит ласкать его ртом и сам любит доставлять удовольствие языком, если вы понимаете о чем я…

Полковник обомлел. Надо же, что вытворяет образцовый семьянин и пуританин Самюэл Китт. Не так давно они виделись в Адмиралтействе.

— Рейли Кверк, спикер Палаты Лордов, очень любит, когда я мочусь ему прямо на грудь…

— О Господи! — пробормотал полковник.– Такое впечатление, что я живу не в Лондоне, а в Содоме…

— Генерал Адамсон…

— Достаточно, Кэтрин. Изложишь все в письменном виде. Утром я пришлю человека за твоей рукописью. Мистеру Мельбурну ни слова о нашей встрече.

— Хорошо, полковник. Неужели мистер Мельбурн вовсе не тот, за кого себя выдает?

— Мистер Мельбурн действительно служит в военном ведомстве. Для чего ему понадобилась эта информация, пока непонятно. Я провожу внутреннее расследование и если ляпнешь хоть словечко — тесная камера в Тауэре тебе точно обеспечена!

Кэтрин почувствовала что по коже пробежали мурашки от холодного взгляда полковника.

«А она хороша, чертовка…» — подумал Маклоу и взглянул на соблазнительные бедра молодой женщины. Однако тут же им овладела брезгливость, он вспомнил, сколько мужчин она обслуживает за неделю…

Вскоре полковник вышел из подъезда и сел в экипаж. Вот еще одно подтверждение, что мистер Мельбурн — иностранный агент. Иначе зачем ему понадобилось собирать компромат на членов Палаты Лордов, судью и генералов британской армии? Ведь точно не по заданию полковника Гленварда, этого напыщенного индюка. Похоже они всерьез недооценивали капитана Мельбурна. Но ведь хорош гусь! Даже завербовал известную в Лондоне проститутку, чтобы получать нужную информацию! Но ничего, скоро он нашпигует этого гуся свинцом или подвесит на перекладине вверх ногами…

Вот уже долгое время Ричард Маклоу с большой щепетильностью собирал данные на загадочного мистера Мельбурна, начиная с его появления в Англии в декабре прошлого года. Начальник секретной службы, Джеймс Генри, требовал неопровержимых доказательств в причастности Мельбурна к шпионажу, и они появились, пока тот злосчастный грек не развалил всю версию в пух и прах. А что если грека попросту запугали или купили? Эти русские на все способны…

Маклоу вспомнил как прошлой осенью лично пристрелил русского шпиона в Гайд-парке, которого не удалось взять живым. Удивительно, но Англия, которая всегда славилась своими шпионами по всему свету, теперь сама наполнилась вражескими лазутчиками. Этот Джеймс Мельбурн скользкий как угорь, даже втерся в доверие самой королевы, но рано или поздно они до него доберутся!

Полковнику вспомнился наставник Кэлхаун Грант. Вот кто был настоящий мастер шпионажа и мог в любой стране прокатить за своего парня. В Испании Грант представлял себя другом народа, боровшегося за справедливость. Он превосходно танцевал испанские танцы, изучал музыку, с легкостью цитировал произведения местных писателей и завел в Испании немало друзей, которых сумел завербовать. Грант даже наладил хорошие отношения с духовенством. Мало того, ему даже удалось завербовать несколько священников. В английских штабных документах агентов Гранта называли «конфидентами» или «корреспондентами». На основе указаний Веллингтона, Грант составлял подробные инструкции своим агентам и лично отправлял депеши о передвижении французов. Грант самолично десятки раз пересекал неприятельские линии, смело действуя в тылу французской армии.

— Разве вы не боялись, сэр? — спрашивал у наставника юный Ричард Маклоу.

— Боялся. Но для разведчика главное — уметь управлять своими страхами… — вздохнул постаревший седой Кэлхаун Грант.– А еще нужно уметь слиться с толпой. Быть уверенным и смелым, люди это чувствуют и невольно подчиняются твоей уверенности. Большинство людей это пустышки, Ричард. Например я могу внушить окружающим что угодно…

Но однажды Гранту все же не повезло. В апреле 1812 года он был захвачен в плен. Так как при аресте английский офицер был в мундире, его посчитали не шпионом, а обычным военнопленным и под конвоем отправили во Францию. По дороге хитрый Грант все же сбежал. Переоделся в гражданскую одежду и выдал себя за американца (тогда США воевали с Англией). Грант добрался до Парижа, связался с роялистами и вскоре, как ни в не бывало, вернулся в Англию… Это был прирожденный шпион.

Полковник Маклоу так и не стал шпионом. Зато он тщательно изучил их повадки, благодаря опытному наставнику, и теперь был лучшим охотником на шпионов…

Кэб остановился возле Управления. Полковник расплатился и направился к подъезду, когда неожиданно увидел худощавую женщину, которая показалась знакомый.

— Полковник Маклоу…

— Эмма Рауттер! — полковник вспомнил, что эта женщина — вдова известного британского генерала.

— Полковник, мне нужно с вами серьезно поговорить.

— Прошу…– Маклоу показал на двери.– Пройдемте в кабинет!

— Нет-нет, ваше учреждение навивает на меня… какой-то жуткий страх. Давайте лучше немного пройдемся…

Полковник чувствовал, что вдова принесла важные вести. Недалеко от Управления раскинулся небольшой скверик с низкорослыми, аккуратно постриженными вязами. Когда они прошлись по тропе, миссис Рауттер произнесла:

— Полковник, вы очень занятой человек. А еще я знаю, что вы истинный патриот Англии… я немного навела о вас справки.

— Миссис Рауттер, давайте ближе к делу…– вкрадчиво произнес полковник.

Мимо прошла молодая парочка и полковнику Маклоу вовсе не понравилось, что рыжий парнишка держал симпатичную девушку чуть ниже талии. Ох уж эта молодежь, совсем распустились…

— Больше года прошло после смерти моего супруга Рейли, героя Ватерлоо…– вздохнула вдова. — Знаете, у Рейли все эти годы в позвоночнике сидели осколки от шрапнели, но он никогда не жаловался. После смерти супруга я точно знала, что никогда больше не выйду замуж. Такого, как генерал Рейли Рауттер больше не найти…

Вдова задумалась.

— Но в моей жизни кое-что случилось… Около месяца назад, на художественной выставке, я случайно познакомилась с виконтом Мэлом Хопсоном из Ньюфолка. Очень вежливым и обходительным джентльменом. Я сама не заметила, как мое сердце попало в его обольстительные сети…– вздохнула вдова.– В конце концов я не старуха, мне только недавно исполнилось сорок девять…

— Миссис Рауттер, вы выглядите значительно моложе…– кивнул полковник. Хотя на самом деле вдова выглядела старше своих лет. Скелет, обтянутый кожей. На такое чудовище у полковника бы точно не встал.

— Виконт Хопсон красиво ухаживал… он признался что тоже вдовец и сделал мне предложение. В следующем месяце мы должны обручиться, но прошлой ночью случилось странное происшествие…

Полковник подавил улыбку и серьезно произнес:

— Виконт уже ночевал в вашем доме?

— Да…– слегка покраснела вдова.– Дважды. Прошлой ночью я проснулась от нахлынувшей жажды, однако Мэла рядом не оказалось. Чтобы спуститься в столовую, мне понадобилось пройти по коридору. Неожиданно я увидела свет в кабинете мужа и посмотрев сквозь замочную скважину, обнаружила, что мистер Хопсон ковыряется в письмах моего покойного супруга… я даже слегка испугалась и забыв про жажду, сразу вернулась в спальню. Утром мистер Хопсон, как ни в чем не бывало, попрощался и уехал,– женщина жалобно посмотрела на полковника.– Теперь мне страшно… кто на самом деле этот странный человек? Зачем он шарил в бумагах покойного супруга?

— Когда мистер Хопсон обещал пожаловать в следующий раз?

— Через два дня. Он сообщил, что уладит кое-какие дела в Ньюфолке и тут же вернется.

Полковник Маклоу кивнул.

— Не волнуйтесь, миссис Раутер. Нам все же придется пройти в кабинет и я покажу вам один интересный рисунок.

Когда вдова взглянула на рисунок, она немного задумалась и тут же кивнула:

— Никакого сомнения. Это он. Небольшой грим, но эти глаза точно его…

Полковник Маклоу улыбнулся и энергично потер ладони.

Наконец-то клюнула настоящая рыба!

Глава 8

Джерри всегда подавал шарабан к восьми часам утра. Обычно в половине девятого я уже был на службе. Но сегодня особенный день, нужно срочно связаться с Редклифом по поводу тайных переговоров с французами. Я встал с постели еще затемно, стараясь не разбудить Элизабет. Наскоро выпил чашечку кофе и незаметно вышел из дома. Я решил идти к вокзалу, уже в такой ранний час на привокзальной площади можно найти мальчишек-посыльных, готовых за три пенса обежать хоть пол Лондона.

На улице было еще темно. Однако когда я вышел за калитку, из-за дерева показался рослый паренек лет двенадцати.

— Простите, сэр, это вы мистер Мельбурн?

— Да,– удивился я.

Парнишка всучил мне записку, дружелюбно кивнул и зашагал восвояси. В записке было только пять слов: «Сегодня утром, в семь тридцать».

Я сразу догадался, что Редклиф по какой-то причине сам ищет срочной встречи. Но что могло случиться? Вскоре я поймал случайный кэб и приказал остановиться в соседнем дворе от «кукушки», конспиративной квартиры. Ровно в половине восьмого я огляделся, вошел в знакомый подъезд и поднялся по лестнице.

В квартире была пугающая тишина. Редклиф сидел в темноте, откинувшись на спинку кресла.

— В последнее время мы делаем много ошибок,– пробормотал куратор.– И слишком часто встречаемся. Но эта встреча необходима.

— Признаюсь, я тоже искал срочной встречи.

— Поясните.

Я рассказал куратору о встрече с Лемаром.

— Я был уверен, что Пьер Лемар работает на французскую разведку…– вздохнул Редклиф.– Плохо, что он все о вас знает, впрочем, как теперь и мы о нем…– вздохнул Редклиф.– Однако сроки решения о переговорах — месье Лемар поставил нереальные. Император вовсе не любит, когда его подгоняют, а окончательное решение должен вынести именно Николай Павлович.

— Ровно трое суток. До вечера среды нам нужно передать ответ французской стороне.

— Хорошо. Я постараюсь убедить Петербург ответить как можно быстрее. Послезавтра к вам явится посыльный с положительным или отрицательным ответом.

Редклиф задумался.

— Теперь что касается вашего маршрута. То, что я сейчас скажу, чрезвычайно секретная информация. Перед началом активных военных действий на Балтийском море, из России отправили фрегат «Чесма» и транспортник. На фрегате находилась большая партия золота, которую в Швеции планировали обменять на пушки и винтовки. Транспортник шел под загрузку пушек. Недалеко от острова Готланд русские корабли столкнулись с двумя британскими рейдерами. Произошел бой. К сожалению, русский фрегат был потоплен, золото не успели перегрузить на транспортник, из-за взрыва порохового погреба. Погибла почти треть экипажа. К счастью, англичане не атаковали транспортник и позволили оставшейся части команды «Чесмы» эвакуироваться.

Я вздохнул:

— У меня это в голове не укладывается. Зачем понадобилось закупать пушки у шведов, когда на эти деньги можно было построить свой оружейный завод. Тем более время на подготовку было предостаточно.

— Что случилось, то случилось. Сделка расстроилась, шведы прекрасно знали о затонувшем золоте, однако хранили все в тайне. Но вчера об этом узнали и англичане.

— Конечно с вашей подачи…

— Вы чертовски догадливы. Затонувший фрегат с двенадцатью тоннами золота в слитках находится в нейтральных водах, в двадцати двух милях от острова Готланд. И единственный шанс достать это золото — подводка Добсона. Вы поняли, к чему я клоню?

— Понял. Но рискнут ли англичане на эту авантюру? Это ведь совсем недалеко от Курляндии, там ходят и российские сторожевые корабли.

— Сейчас, когда британцы находятся в состоянии войны с Россией, думаю они точно рискнут. Но без Добсона не справятся с управлением подлодкой. А вы непосредственный куратор Добсона. К тому же совсем недавно провернули подобную операцию у берегов Ирландии. Так что вам и карты в руки. Это ваш единственный шанс не только покинуть Британию, но еще доставить в Россию первую в мире подлодку и ученого Добсона…

— Очень рискованно. Надводная скорость подлодки всего семь узлов, подводная три узла.

— Поэтому Добсон с двумя водолазами на подлодке — отправиться к берегам Курляндии, где его встретит русский фрегат. А вам нужно привести в негодность паровой двигатель на корабле или устроить пожар, чтобы англичане не догнали подлодку. Ночью тайно покинуть корабль и попасть на остров Готланд. Позже вас заберут.

Я задумался.

— Не проще ли отправить пару русских линкоров и отбить подлодку?

— Тоже хороший вариант. Но, к сожалению, не всегда происходит так, как задумано… К тому же если англичане увидят угрозу — они могут попросту взорвать подлодку. Вам уже на месте придется действовать по обстоятельствам.

— А эти два водолаза, которые будут с Добсоном… они могут оказать сопротивление.

— Насколько я знаю, один из водолазов близкий друг и помощник Добсона. Второго нужно усыпить или нейтрализовать любым методом. Другого шанса попросту нет… Добсон должен самостоятельно привести подлодку к берегам Курляндии.

— Если другого шанса нет, значит воспользуемся этим шансом.

— Я рассчитываю на вас, Андрей Иванович. Только не подведите. Ставка в этой игре очень высока.

Я невольно вздрогнул. Куратор впервые назвал меня настоящим именем.

— Да, и вот что еще. Возможно скоро на некоторое время я уеду в Абердин,– Редклиф протянул листок.– Это шифр. Если вам срочно понадобится что-то передать в Генштаб, можете отправить зашифрованную телеграмму в Вену. Но это на самый крайний случай.

Куратор пожал мне руку и быстро вышел из квартиры.

Как только я прибыл на службу, по старой доброй традиции отправился отметиться к шефу после экспедиции в Ирландию. Хотя я совершенно не сомневался, что полковник Гленвард наверняка уже знает все в мельчайших подробностях.

В Управлении сегодня оказалось необыкновенно тихо. В приемной сидела новая молодая секретарша, пышногрудая брюнетка лет двадцати трех. Интересно, почему все начальники обожают нанимать девок с большими буферами?

— Капитан Мельбурн? — догадалась брюнетка.– Меня зовут Сьюзен Киркланд.

— Простите, вы не родственница майора Киркланда из Секретной службы?

— Нет,– рассмеялась девушка.– Мы просто однофамильцы.

— Так я пройду к полковнику?

— Извините, сэр. Придется немного подождать. У полковника очень важный гость.

— Принц-консорт? — улыбнулся я.– Или старина Джордж Гамильтон?

Похоже у Сьюзен напрочь отсутствовало чувство юмора или ее смутил мой фамильярный тон, девушка сразу опустила взгляд к кипе бумаг, показав на кресло для посетителей.

Я даже не успел присесть, как из двери шефа показался сэр Джеймс Генри собственной персоной. Начальник Британской Секретной службы.

— Капитан Мельбурн? — удивленно вскинул брови важный посетитель.

— Доброе утро, сэр Генри!

— А мы тут недавно о вас беседовали…

— Очень польщен…

Сэр Генри подошел ближе и заговорщицки прошептал:

— Ваш Гленвард сегодня очень зол. Смотрите не попадитесь ему под горячую руку!

— Постараюсь.

— Кстати, Джеймс. Загляните как-нибудь ко мне. Посидим, пообщаемся как старые добрые друзья. Возможно, у меня к вам будет деловое предложение.

— Слышал к вам нужно записываться чуть не за две недели вперед.

Сэр Генри слегка растянул тонкие губы:

— Для вас никакой записи. Приходите в любое время.

— Обязательно. От таких приглашений отказывается только дурак.

— Всего доброго, Джеймс!

— До свидания, сэр Генри!

Когда начальник Секретной службы вышел, Сьюзен приподнялась, слегка играя бедрами и заглянула в кабинет полковника. Через минуту она вернулась и строго произнесла:

— Проходите, капитан Мельбурн.

Сегодня Гленвард оказался и вправду слегка на взводе.

— Джеймс, присаживайся…

Я заметил настежь приоткрытые окна. Странно, насколько я знал: ни Гленвард, ни сэр Генри не курили.

— О похождениях у берегов Ирландии можешь не рассказывать. Я и так все знаю… из газет! — Гленвард бросил на стол свежий выпуск «Таймс» — Ты уже читал?

— Еще не успел.

— Как меня уже достали безмозглые кретины-журналисты! Зачем понадобилось трубить об этом инциденте на весь свет, и именно тогда, когда французская армия вместе с нами воюет против России… Час назад приезжал посыльный из Палаты Лордов… они требуют объяснений.

— Каких объяснений? Мы что, должны были не вступать в схватку с французскими каперами? И потом, разрешение на экспедицию давали вовсе не вы, а начальник Секретной службы и адмирал Остин.

— Так я и не говорил, что члены Палаты Лордов набросилась на меня, они требуют объяснений от сэра Генри. Но с него как с гуся вода, он как всегда выкрутится! — полковник тяжело вздохнул.– Давно нужно было закрыть эту паршивую газетенку…

— Полковник Гленвард, вы себя слегка накручиваете. Вы вовсе не причем в этой истории. И потом как очевидец я официально заявляю, что команда «Елизаветы» действовала четко и слаженно. Вступили в бой и потопили каперский фрегат, второй попросту удрал.

— Да я все прекрасно знаю. Но эта статья в газете — как ложка дегтя в бочке меда. Я всегда говорил, что от демократии люди только глупеют. Открою тебе небольшой секрет, Джеймс. Именно нашему Управлению поручено контролировать корреспонденцию и прессу. Ты только посмотри, что изложил еще один писака.

Полковник бросил на стол листок с донесением.

— Это корреспондент Рассел, он сейчас в Крыму вместе с экспедиционным корпусом. Хорошо мы успели перехватить письмо на телеграфе и оно точно не попадет в газету. Рассел пишет, что потери коалиции в Крыму уже около двух тысяч, в дивизиях вспышка холеры. Не хватает лекарей и медикаментов. Солдаты теряют боевой дух. Корреспондент пишет, что русские самоотверженно стояли на Альме и отступили только из-за ошибки генерала Меншикова… Две тысячи трупов за неделю! Ты представляешь, если это прочитают жители Англии? Мы что, затеяли военное вторжение, чтобы засыпать телами британских и французских солдат равнины Крыма?

Я был ошеломлен. Но совершенно по другому поводу. Значит коалиция все же прорвалась через Альму и наверняка уже движется к Севастополю.

— А что в донесениях фельдмаршала Раглана? — поинтересовался я

— В донесениях фельдмаршала, экспедиционный корпус почти без остановок движется к Севастополю. Потери — пятьсот убитых и столько же раненных. Чтобы подбодрить дух армии, Раглан прислал на согласование список офицеров и солдат, представленных к высоким наградам.

От окна немного сквозило. Полковник привстал и плотно прикрыл окно.

— Я только что разговаривал с начальником Секретной службы, он поручил мне разобраться с журналисткой братией. А вам с майором Барком скоро предстоит небольшая поездка, но пока не стану раскрывать подробностей. Ступайте, Джеймс, и до обеда напишите подробный отчет о недавней экспедиции…

Я кивнул и вышел из кабинета. Сьюзенд Киркланд с интересом смотрела на меня.

— Капитан Мельбурн, кажется я недавно видела вас с супругой в театре. Так вы зять премьер-министра?

— Да, мисс Киркланд, вы чертовски догадливы,– пробормотал я и выскользнул из приемной.

Томас еще с утра уехал в пригород по служебному заданию. Я прочитал последние донесения с фронта и от ярости чуть не сжал в кулаке листок. «Русские войска на реке Альма потерпели поражение и отошли к Бахчисараю. После короткой передышки, Британский экспедиционный корпус фельдмаршала Реглана и французские дивизии фельдмаршала Сент-Арно выдвинулись к Севастополю»

За сухими строчками донесения таилась настоящая трагедия. Но этого и следовало ожидать, когда против 60-тысячного войска выставили всего 30-тысяч. Несмотря на все мои старания, трагическая история Крыма и Севастополя повторялась. Но виноват в этом не только тайный предатель, окопавшийся в российском штабе. Если бы Меншиков хорошенько укрепил оборонительные позиции — противник был бы обречен на значительные потери. Однако русский главнокомандующий почему-то пренебрег возможностью усилить позиции, хотя времени на подготовку было предостаточно. Из подробностей в донесении я понял, что большая половина русских орудий и пехоты стояли совершенно открыто. Русская армия была построена в боевой порядок из двух линий батальонных колонн, с цепью застрельщиков в виноградниках на северном берегу Альмы и с резервом позади, так строились войска в открытом поле.

Таким образом, большая часть русских полков оказалась скученной у подножия высот, вблизи реки. На крутом обрыве южного берега, самой важной высотке находился всего один батальон. Русские войска не получили ни диспозиций, ни прямых указаний, касательно предстоящего сражения. Задача была просто стоять и удерживать атаки неприятеля. Все — от солдата до генерала должны были ждать команд Меншикова и механически исполнять их, как предписывалось еще николаевскими уставами…

Я понимал, что падать духом сейчас нельзя. Сел за стол, достал карту и начал думать о плане Редклифа. Наверное это действительно единственный шанс, только все нужно тщательно взвесить и обговорить детали с Добсоном.

А еще я думал о том, что мне не помешает помощник. Но уже проверенный. Сэм уже половину срока отсидел в тюряге, которую англичане называли «Медвежий Угол». Преступление у него пустяковое, и по местным законам я мог внести за него залог и освободить из тюрьмы. Сэм — парень слегка туповатый, однако за деньги способен на все. К тому же он прямолинейный и никогда не задает лишних вопросов…

На следующий день я отпросился у полковника Гленварда и отправился в «Медвежий Угол». К вечеру мы с Сэмом уже вернулись в Лондон и я поселил помощника на съемной квартире, недалеко от своего дома. Конечно не забыл уплатить Сэму обещанную сумму за отсидку в тюрьме и настрого приказал не пускаться в загул.

— Мистер Мельбурн, пускаться в загул я вовсе не собираюсь,– пробормотал довольный Сэм, пересчитав деньги.– Только схожу в публичный дом… очень соскучился по женскому телу.

Я написал на листке адрес Кэтрин.

— Если хочешь сбросить давление в яйцах — сходи по этому адресу. Скажешь, что от мистера Мельбурна. И не забывай, Сэм, в ближайшее время ты можешь понадобиться мне в любое время…

* * *

Крым. 26 сентября 1854 г.

Корреспондент Уильям Рассел объездил почти пол мира, однако никогда не встречал такого странного места как Балаклава. Моряки сравнивают ее бухту с норвежским фьордом. Вход почти незаметен со стороны моря и находится среди руин генуэзской крепости.

С транспортников спешно сгружали осадные орудия, снаряды и амуницию. Французы расположились на левом фланге, англичане на правом.

Генерал Меншиков приказал своей армии отступить к Бахчисараю, чтобы создать угрозу флангам и тылу англо-французских дивизий, однако тем самым он практически бросил Севастополь на произвол судьбы. Русские были разбиты, но еще не побеждены. Издалека они внимательно наблюдали за всеми передвижениями и наверняка готовились к серьезной защите города. В штабе Раглана находились горячие головы, которые настаивали на немедленном штурме Севастополя. Однако русские затопили несколько старых кораблей и загородили вход на Севастопольский рейд. Далее стояли корабли с пушками, нацеленными на подходы к городу, не говоря уже об орудиях на редутах и земляных укреплениях. Теперь даже самый отчаянный британский офицер понимал, что взять Севастополь наскоком точно не получится.

Союзники готовились к бомбардировке по традиционным канонам осады крепостей. Французы скучили батареи на одной из высот против Городской стороны Севастополя, англичане — на одной из высот Корабельной стороны. Всего было выставлено более 120 орудий с крупными калибрами. По замыслу командования флот должен был уничтожить береговые батареи и обрушиться на защитников города с тыла. Севастополь вскоре ждали тяжелые испытания…

Глава 9

Адмирал Остин в последнее время не любил, когда его вызывали в Адмиралтейство. В прошлый раз он получил серьезный разнос за провал операции на Балтийском море. Однако у побережья Крыма сейчас все шло как по маслу. Англо-французские корабли и транспортники уже стояли у берегов Севастополя. Линкоры Черноморского флота терпели одно за одним поражение. Да и как русские могли противостоять такой несокрушимой морской армаде? Британия в очередной раз доказала, что она Хозяйка на морях. Но победа и успех слагаются не из чистого везения, и даже храбрость моряков не приведет к блестящему триумфу, если команда отправится на войну на деревянном паруснике, а не на современном парофрегате с мощными пушками. Технический прогресс — основа будущих побед Британской империи. И Королевский флот отлично подготовился к Восточной войне, создав первые в мире мореходные броненосцы, мощные паровые двигатели и корабельную артиллерию, способную уничтожить практически любой вражеский фрегат. Еще десять лет назад английские инженеры-судостроители выяснили, что железные суда лучше преодолевают сопротивление воды и намного быстроходнее деревянных. Таким образом, Британия опережала кораблестроение России на многие десятки лет. Но по докладам разведки, перед самой войной у русских тоже появилось несколько броненосцев и быстроходных фрегатов-рейдеров. Однако тягаться с англо-французскими линкорами Черноморскому флоту точно не по силам…

Адмирал приехал из Портсмута в Лондон около девяти часов утра и расположился в гостинице «Меридиан». Он переоделся и неспешно позавтракал внизу, посмотрев на часы. Официантки бросали на него восхищенные взгляды. Остин и сам знал, что выглядит замечательно и моложе своих сорока шести лет. Сэр Генри появился ровно в десять. Заказал кофе и сел за столик адмирала. Больше в зале не было посетителей.

Остин улыбнулся:

— Доброе утро, мистер Генри!

— Здравствуйте, адмирал Остин.

— Так зачем вы хотели срочно встретиться?

— Адмирал, я совсем недавно узнал про операцию «Вояж» на Балтике. Вы действительно хотели провернуть это дельце тайно от нашей службы?

— Разве полковник Гленвард не согласовал с вами?

— Как раз от Гленварда я и узнал об операции. Странно, что не от вас. Я считал мы в более доверительных отношениях.

Адмирал пожал плечами. Он слегка недолюбливал начальника Секретной службы, но все же считал его настоящим профессионалом.

— Адмирал Остин, вы уже более двадцати лет служите в Королевском флоте. Но иногда меня поражает ваша беспечность. Взять хотя бы тот случай со взрывом «Диктатора». Скажите, вы совсем не проверяете свой персонал?

— Напрасно вы так. Все проходят тщательную проверку. Мы уже беседовали по этому поводу. К тому же ваши люди, кажется, уже нашли причастных к взрыву.

Адмиралу совсем не понравился менторский тон собеседника.

— Сейчас я хочу с вами поговорить по совершенно другому поводу,– чуть слышно произнес сэр Генри.– Что вы скажите о Джеймсе Мельбурне?

— Мистер Мельбурн… я же писал рапорт об экспедиции в Западную Африку в Адмиралтейство и ваше ведомство. Джеймс Мельбурн в экспедиции проявил себя настоящим героем. Это подтвердили и мои офицеры. Хладнокровный, решительный и смелый джентльмен. Как-то зимой, мистер Мельбурн попросил нашей помощи. Совместно с полицейскими мы перехватили в море фрегат с контрабандистами.

— Да-да, я слышал эту душещипательную историю, как мистер Мельбурн вырвал девочку из рук негодяев и обвел вокруг пальца главаря контрабандистов. Все говорят, что мистер Мельбурн настоящий герой. Весной он спас королеву на празднике, даже бросился в погоню и задержал террориста, а не так давно раскрыл целый заговор…

— Про недавнюю экспедицию в Ирландию вы наверняка и так знаете…

Сэр Генри вздохнул:

— Знаю. И даже больше вашего. Должность у меня такая, адмирал. Вы занимаетесь кораблями, а я должен заниматься практически всем. Начиная от шайки контрабандистов и заканчивая внутренними делами королевы. И я почти уверен, а чутье меня еще никогда не подводило, что мистер Мельбурн работает на русских.

Адмирал усмехнулся и покачал головой.

— Если это так, то он самый талантливый шпион из всех, кого я только знал.

— Мой человек сейчас серьезно копает под мистера Мельбурна, думаю еще неделю и у нас набралось бы достаточно улик для его ареста. Но тут вмешиваетесь вы с этой срочной экспедицией. Скажите, зачем вам понадобился именно капитан Мельбурн?

Адмирал усмехнулся. Сэр Генри наверняка обижается, что с началом военной компании у Королевского флота стало больше полномочий. Появилась внутренняя служба безопасности, своя морская разведка. Даже ученый Добсон, который собрал первую в мире подводную лодку, теперь под защитой ВМС Британии, «Роял Нави», и сэр Генри уже не имеет к этому почти никакого отношения. Однако ссориться с начальником Секретной службы — точно себе дороже.

— Послушайте, сэр Генри, на личном участии в экспедиции мистер Мельбурна — настоял лично профессор Добсон. К тому же капитан Мельбурн уже давно курирует профессора. Он хорошо разбирается в технических характеристиках подводного аппарата и при случае может даже заменить Добсона.

— У «Роял Нави» больше никто не разбирается в устройстве подлодок?

— У нас много специалистов по современным кораблям, паровым двигателям, навигации, даже появились инженеры по корабельной артиллерии. Но подводные аппараты — это совершенно новый прорыв в науке. И специалистов по подлодкам у нас пока действительно нет. Хотя я не сомневаюсь, что в Королевском флоте через несколько лет будет целая эскадра подводных лодок.

— Как я понял, сроки экспедиции уже согласованы?

Адмирал Остин молча кивнул.

— Я прекрасно знаю, для чего понадобился этот вояж на Балтику. Большая партия затонувшего золота,– улыбнулся сэр Генри.

— Все верно. Мы должны успеть достать золото раньше русских. А заодно провести морскую разведку у берегов Курляндии и острова Готлиб. Хотя эти воды и считаются нейтральными.

— Но «Елизавету» будет сопровождать только один военный фрегат?

— Верно. Больше Адмиралтейство не выделит. Почти все корабли сейчас задействованы на операции в Черном море.

Сэр Генри усмехнулся:

— В Адмиралтействе остались одни старые пердуны, которые не видят дальше своего носа. Они еще грезят своими подвигами с адмиралом Нельсоном. Вы сами оценили все риски?

Остин неожиданно вспыхнул:

— При всем уважении, сэр Генри. Но я вам не мальчик-юнга. Я адмирал Королевского флота и планировал уже десятки военных операций.

— Извините, адмирал. Я вовсе не хотел вас обидеть. Но мы имеем дело с хитрым и коварным противником. Давайте не ссориться, а лучше продумаем несколько вариантов развития событий. Предположим, Мельбурн действительно русский шпион и он уже завербовал Добсона. По прибытию к указанной точке, подлодка вовсе не опуститься на поиск золота, а чуть погрузившись– отправиться прямо к берегам Курляндии, где будут ждать русские. К тому же расстояние до берега небольшое, чуть больше восьмидесяти миль. Чтобы Мельбурна не заподозрили, он наверняка остается на корабле. Возможно попытается вывести из строя двигатель, чтобы фрегат не погнался вслед за подлодкой. Насколько я понимаю, больше пяти часов под водой подводному аппарату не удержаться?

— Если подлодка опуститься на небольшую глубину, кислорода хватит и на шесть часов, но за это время она преодолеет не больше двадцати двух миль под водой, а после все же придется всплыть. Даже без парового двигателя «Елизавета» настигнет беглецов через три часа, даже на парусах. На Балтике практически никогда не бывает штиля.

— Это хорошо. Ну а если убегающую подлодку защитят русские корабли? Вы не думали об этом? Теперь следующее. Думаю Мельбурн не самоубийца и он наверняка попытается покинуть корабль, вскоре после того, как подлодка погрузится в воду.

— Это невозможно. За ним будут тщательно наблюдать.

— Для этого человека нет слова «невозможно». До острова Готлиб чуть больше двадцати миль. И он вполне может там вскоре оказаться.

— И попасть в руки к шведам.

— Шведы сейчас торгуют с русскими и похоже, неплохо ладят, несмотря на прошлую войну. В общем, я хочу внести корректировки в операцию «Вояж». У меня следующее предложение. Один фрегат прибудет на остров Готлиб заранее и спрячется в бухте. Со шведами я договорюсь. «Елизавету» будут тайно сопровождать еще два военных фрегата, но на значительном расстоянии. Даже команда «Елизаветы» не должна знать о сопровождении.

— Это безумие. В Адмиралтействе не позволят задействовать сразу четыре корабля на эту операцию. Да над нами просто посмеются…

— Смеется тот, кто смеется последним,– нахмурился сэр Генри.– Собирайтесь. Я вместе с вами еду в Адмиралтейство и постараюсь быть убедительным.

— Мистер Генри, я только одно не пойму. Если у вас имеются серьезные доказательства против Джеймса Мельбурна, почему вы не арестуете его немедленно? Зачем эти сложные хитроумные комбинации и дорогостоящие ресурсы?

— Я люблю сложные комбинации. Это мой конек. К тому же немного жаль старину Гамильтона. Если он узнает, что его зять оказался шпионом, это сломает старика.

— Но премьер-министр Гамильтон все равно узнает. Пусть не сейчас, спустя неделю или две.

— Мы давно дружны с Джорджем Гамильтоном, наверное, уже более двадцати лет. Хотя у нас довольно большая разница в возрасте. Он немного опекает меня по-отечески, и я, безусловно, прислушиваюсь к его советам. А он к моим. За это время я немного подготовлю старика. Джорджу Гамильтону еще понадобятся терпение и силы, чтобы довести эту Восточную войну до конца.

Сэр Генри привстал.

— Я буду ждать вас на улице.

Адмирал Остин кивнул.

— Кстати, когда вы в последний раз были у доктора?

— Даже не помню. Возможно около года назад…– пробормотал адмирал.

— Обязательно посетите доктора в ближайшее время. Мне не нравится набухшие кровяные сосудики в ваших глазах. Здоровье нужно беречь, дорогой друг. Для себя и для великой Британской империи, над которой никогда не заходит солнце…

* * *

Ровно в половине шестого вечера мы с Томасом вошли в большой зал, где сегодня пройдет бой за звание чемпиона Англии. Почти все места оказались заняты, зрители стояли даже в проходах. Однако Томас заблаговременно выкупил два места.

Большинство англичан обожают бокс. В Лондоне и крупных городах часто проходят разные соревнования. Еще в 1838 году на свет появились новые правила «Лондонского призового ринга», основу которых составил «Браутонский кодекс». В этих правилах уточнили правила поединка: боксерам запрещалось царапаться, кусаться, хватать за волосы, зажимать в руках камни и иные предметы, а также падать, не получив удара.

Сначала на ринг вышли два худощавых юноши, разминаясь в легком спарринге.

— Джеймс, это молодчики подогревают публику. Основной бой случится уже скоро.

Я осмотрел зрителей. Собралось не меньше шестисот человек, это еще не считая тех, кто стоял в проходах. Было даже несколько женщин.

— На фуршет после боя приглашены только члены боксерского клуба,– произнес Томас.

— Но я вовсе не член клуба.

— Пустяки. Я уже договорился насчет тебя…– Томас кивнул.– Вон этот ублюдок Саунти…

— Где?

— За рингом, в третьем ряду.

Я заметил крепкого плотного мужчину с короткой стрижкой, а рядом герцога Краусса. Вот же два сапога — пара…

Иногда я порывался спросить Томаса. Почему он решил вызвать на дуэль виконта Саунти в публичном месте, где соберутся десятки аристократов? Почему просто не отправить письмо? Но со временем догадался, что Томас наверняка хотел, чтобы о низком поступке виконта узнало как можно больше лондонской знати. Оскорбление или соблазнение молодой девушки считалось для аристократа позорным пятном на фамильном гербе, и это пятно искупить можно только кровью…

Вскоре разминочный бой юнцов закончился и на ринг вышли претенденты на звание чемпиона Англии. Действующий чемпион Джем Мейс не отличался крупными габаритами. Однако если бы я играл на тотализаторе, поставил именно на него, взглянув на его уверенный спокойный взгляд. Соперник чемпиона, Джон Финчер — отличался хорошей развитой мускулатурой, к тому же оказался на три дюйма выше Мейса. В целом он выглядел довольно массивно.

— Это новый чемпион! — толкнул меня в бок Томас.

— Я бы поставил на Мейса…– пожал я плечами и посмотрел на горящие глаза напарника. Удивительно, Но Томас сейчас больше думал об этом бое, чем о предстоящей смертельной дуэли…

Уже в первом раунде бой завязался зрелищный. Противники не стояли на месте и быстро обменивались ударами в центре ринга. Несмотря на массивность, Джон Финчер оказался настоящим живчиком и нападал более интенсивно. К третьему раунду я уже подумал изменить решение. Финчер постоянно шел в атаку и пытался пробить защиту. Мейс только уклонялся, держа перед собой руки. Но вскоре я разгадал тактику чемпиона. Он просто изматывал противника и искал его слабые стороны. Опыт есть опыт. Мейс все же получил пару значительных зуботычин, однако в середине пятого раунда, когда Финчер немного расслабился и открылся, Мейс пробил мощным апперкотом. Финчер кулем свалился на ринг, но через три секунды подсочил, слегка покачиваясь. Во время перерыва Финчеру поменяли кровавую капу и обтерли ледяным полотенцем. Мейс сидел в углу и радушно улыбался. Айсберг, а не человек.

В шестом и седьмом раунде Финчер оказался более осторожен. Но и Мейс не стремился в атаку. Оба раунда прошли вяло, на задних рядах даже раздались легкие возгласы недовольства. Зрители заплатили деньги и жаждали увидеть зрелищный бой. Многие хотели кровавого мордобития. Но для этого вовсе не обязательно платить за бокс, достаточно вечером отправиться в портовый кабак, где и дня не проходит без драк.

В восьмом раунде Финчер снова начал активно атаковать и даже пробил противнику в корпус. Мейса отбросило на канаты. Уставший Финчер схватил его за плечи и плотно прижал к канатам, однако рефери сразу же разнял боксеров и приказал возобновить бой.

Я прекрасно видел, что более мускулистый Финчер начал выдыхаться. Мейс делал классические выпады и тут же уходил, изматывая противника. И в конце раунда Финчер все же сделал роковую ошибку, он снова решил пробить в корпус и на миг открыл подбородок. Удар был быстрый и мощный. Финчер, запрокинув голову, рухнул на дощатый пол. Зал огласился восторженными возгласами. Зрители кричали и подбрасывали кепки. Рефери досчитал до десяти, но боксер даже не пытался привстать. Наконец, он слегка оторвал голову. Рефери помог боксеру привстать, но Финчер еще был в нокауте. Он едва держался на ватных ногах.

— Много поставил на Финчера? — поинтересовался я.

— К счастью, только три фунта…– усмехнулся Томас.– Потрясающий бой!

Рефери заслушал судей и поднял руку Джема Мейса, который по праву подтвердил звание чемпиона Англии. Финчер опустил взгляд. Однако все же поздравил противника с победой и боксеры обнялись как старые друзья.

Зрители начали расходиться. Мы вошли в большую комнату, смежную с залом. Джентльмены по очереди поздравляли Мейса.

На фуршете выступил директор боксерского клуба Джерри Ричер. Крупный мужчина с густой рыжей шевелюрой и упрямым подбородком. Томас сказал, что Джерри Ричер в прошлом и сам был чемпионом Лондона.

— Джентльмены, разрешите сказать пару слов. Сегодняшний бой был необыкновенным. Джем Мейс снова доказал, что по праву является чемпионом Англии, а может и всего мира. Мистер Мейс показал, как дерутся настоящие мужчины. Знаете, джентльмены, не так давно я узнал, что рисунки с изображением кулачных бойцов ученые обнаружили в шумерских пещерах, которым более пяти тысяч лет. А это значит бокс по праву можно считать самым древним видом спорта!

По залу прошли два молодчика с медными подносами, на которых позвякивали высокие фужеры с шампанским.

В огромной руке Ричера тоже появился фужер:

— За нашего чемпиона — Джема Мейса!

Как только мы выпили, Томас сразу подался вперед. Виконт Саунти и герцог Краусс стояли посреди зала, с двумя джентльменами.

Кто-то схватил меня за плечо:

— Капитан Мельбурн?

Я обернулся и увидел радостное лицо худощавого капитана Майлза из аналитического отдела.

— Так вы тоже член боксерского клуба? — удивился капитан.

— Извините, капитан Майлз, после поговорим…

Томас подошел и слегка толкнул плечом виконта Саунти. Тот выронил фужер с шампанским на пол и резко развернулся:

— Какого черта! Что вы себе позволяете!

— Вы узнали меня, виконт? — прищурив глаза, громко произнес Томас.

Я стоял за спиной напарника. Вокруг начали собираться члены клуба.

— Джентльмены! — громко произнес Томас.– Виконт Саунти обесчестил мою своячницу, невинную девушку, будучи обручен с другой… Поскольку за честь девушки больше некому вступиться, я объявляю виконту вызов!

Саунти нахмурился и сжал кулаки. Члены клуба бросали на виконта укоризненные жесткие взгляды. Похоже, он был готов сгореть от стыда.

— Джентльмены, вы просто не знаете обстоятельства этого дела… однако я принимаю вызов! Моим секундантом будет герцог Краусс. Кто будет вашим, мистер Барк?

— Мистер Мельбурн,– ответил Томас.

Герцог Краусс удивленно взглянул на меня.

— Стреляться будем сегодня! — выпалил Томас.

Вперед вышел огромный, как медведь, Джерри Ричер.

— Джентльмены, лучше хорошенько подумайте. Может все же уладите дело, не прибегая к дуэли?

Томас покачал головой и кивнул герцогу:

— Прошу обсудить условия поединка с моим секундантом! — он развернулся и быстро вышел из залы.

Герцог Краусс осторожно взял меня под локоть и увлек в дальний конец зала.

— Мистер Мельбурн, во-первых, прошу извинить меня за нетактичное поведение в театре…– пробормотал герцог.– Знаете, в тот вечер я слегка перебрал… расстался с давней пассией и хотел утопить горе в вине…

— Извинения принимаются.

— Передайте искрение извинения также миссис Мельбурн…

— Хорошо. Теперь давайте перейдем к делу.

— Через час за сквериком, что у площади Свободы. Там есть тихое уютное местечко. Мы привезем доктора и я захвачу новые пистолеты. Только один пистолет будет заряжен. Дуэлянты сами выберут оружие.

— Хорошо. О месте дуэли больше никто не должен знать.

— Само собой… Прошу не опаздывать.

Глава 10

Место оказалось действительно тихим и безлюдным. Даже не знал, что в большом Лондоне еще остались такие места. Я не стал отговаривать Томаса от дуэли. Это семейное дело. Дело чести. Когда мы прибыли, герцог Краусс, виконт Саунти и пожилой доктор с тонкой щеточкой усов уже были на месте. За сквериком стояла старая каменная часовня и вокруг больше ни души.

Герцог отозвал меня в сторонку и протянул два футляра с пистолетами.

— Мистер Мельбурн, проверьте. Один пистолет заряжен, второй нет. Если хотите, можете поменять пистолеты местами, но футляры абсолютно одинаковы.

Я быстро проверил пистолеты, но перекладывать оружие не стал. С виду футляры похожи как две капли воды.

— Герцог Краусс, мы не обговорили расстояние, с которого будут стреляться дуэлянты.

— Пять ярдов, так предложил виконт Саунти.

Я кивнул. Стрелок, у которого окажется незаряженный пистолет — просто обречен. Томас стреляет отлично, гораздо лучше меня. Но здесь мастерство не поможет, если он вытащит не тот пистолет. Я еще раз тщательно осмотрел футляры и кивнул:

— Пора.

Мы подошли и встали между дуэлянтами. Герцог торжественно произнес:

— Джентльмены, как и предусмотрено правилами, перед дуэлью я все же обязан спросить. Мистер Барк, желаете ли вы примериться?

— Нет. Задета семейная честь, и я считаю что решить дело можно только дуэлью.

— Мистер Саунти, может вы хотите отказаться от дуэли?

— Вызов брошен. Я его принял,– коротко произнес виконт.– Давайте начинать.

Я подумал, вдруг футляры все равно помечены и спрятал оба футляра за спиной.

— Джентльмены, один пистолет не заряжен. Осечка тоже считается выстрелом. Стреляемся с пяти ярдов, на счет три! — известил герцог.

— Думаю никто не будет возражать, если вы в слепую выберете футляры,– произнес я.

Герцог усмехнулся.

— Возражений нет,– произнес виконт Салли.

— Я тоже не возражаю,– кивнул Томас.– Выбирайте первым, виконт.

— В левой руке, — произнес Саунти.

Я протянул футляр. Герцог осторожно вытащил пистолет и дал в руки виконту, сразу забрав пустой футляр. В это время глухо ударили часы на башне. Я даже вздрогнул от неожиданности, но все же вытащил пистолет из второго футляра и протянул Томасу.

— Мистер Саунти, прошу к метке,– герцог показал место возле себя.

Как только виконт встал на указанное место, виконт отмерил большими шагами пять ярдов и произнес:

— Мистер Барк, прошу вас к метке.

Томас приблизился и герцог кивнул:

— Приготовить оружие. Стреляемся на счет три.

Краусс показал, чтобы я отошел подальше и сам немного отступил. Доктор стоял в пятнадцати шагах и переминался с ноги на ногу.

И тут я невольно осознал, что Томас сейчас может лишиться жизни. Удивительно, он вовсе не был моим другом, однако за это время я немного прикипел к напарнику и вовсе не хотел, чтобы ему прострелили голову. Но сейчас не мог ничего поделать. Безумные и жестокие правила 19 века. Мне и самому приходилось участвовать в подобном безумии, еще в далекой России….

Противники уже вскинули пистолеты. Дула хищно уставились в друг друга. Расстояние между дуэлянтами совсем небольшое.

Герцог начал медленно отсчитывать:

— Раз. Два.

Томас был удивительно хладнокровен, но виконт Саунти все же немного волновался.

— Три! — произнес герцог.

Сначала я услышал сухой щелчок и сердце сразу прыгнуло от радости. Это был щелчок пистолета виконта. За эти две секунды, за которыми последовал выстрел, лицо у Саунти исказилось, он наверняка понял что это все, конец. Однако дуло пистолета Томаса дрогнуло и чуть заметно опустилось, в тишине грянул звонкий выстрел. Виконт вскрикнул и упал, держась за плечо. Он растянулся на земле и громко застонал.

Томас артистично дунул на дуло и медленно опустил пистолет.

Доктор быстро приблизился и наклонился. Он расстегнул сюртук и осмотрел виконта:

— Джентльмены, рана серьезная. Пуля застряла в мышце… нужно немедленно ехать в лечебницу…– доктор смочил и дал понюхать виконту платок с обезболивающей жидкостью. Сразу же приоткрыл саквояж, вытащил ватный тампон, бинты, и перетянул плечо виконту.

Мы терпеливо ожидали, пока доктор закончит перевязку.

— Что же, джентльмены, на этом считаю дуэль завершенной,– тихо произнес герцог. Он помог виконту приподняться с земли.

Томас отдал мне пистолет, подошел и пожал сопернику руку. Затем развернулся и молча направился к перекрестку. Я догнал напарника через две минуты и не поверил своим глазам. Железный Томас плакал!

Я слегка обнял напарника и попытался успокоить.

Томас пробормотал:

— Джеймс, дружище… сегодня обязательно нужно выпить.

Через четверть часа мы сидели в грязной забегаловке. Томас опрокинул сразу стакан виски и уставился перед собой остекленевшим взглядом.

— Джеймс, ты наверное думаешь, почему я не пристрелил виконта Саунти как собаку…

— Я думаю ты решил наказать его, но не лишать жизни. Тебе доводилось убивать на войне и ты знаешь, как иногда легко потерять жизнь.

— Ты правильно понял… когда выяснилось что его пистолет не заряжен, я попросту не смог…

— Брось, Томас… давай лучше я закажу еще виски.

— Было бы неплохо. Сегодня нужно надраться в стельку. Кажется завтра у меня начнутся серьезные проблемы…

Через час я доставил в стельку пьяного напарника домой. Миссис Барк всплеснула руками. Томас медленно поднес палец к губам и по стеночке последовал в спальню.

— Мистер Мельбурн, спасибо что сопроводили Томаса,– улыбнулась миссис Барк. — Думаю у мужа был достойный повод так сильно надраться…

— Можете не сомневаться. Спокойной ночи, миссис Барк.

Томас как в воду глядел. Утром, когда я явился на службу, меня сразу вызвали к шефу.

Сьюзен по секрету поведала:

— Мистер Мельбурн, слышали последние новости? Час назад арестовали майора Барка. Представляете, он вчера стрелялся…

— Кого-то убил?

— Нет, слава Богу!

Кроме шефа, в кабинете находился майор Томас Джервис. Он отвечал за боевую подготовку в Управлении.

— Проходите, капитан Мельбурн,– кивнул полковник Гленвард.– Слышали новости про вашего напарника?

— Я только что узнал, что майора Барка арестовали.

— Все верно. Послушайте, вас видели вчера в боксерском клубе, мне уже шепнули, что вы были секундантом майора Барка. Я ничего не путаю?

— Да, сэр. Я действительно был секундантом майора Барка.

— Так из-за чего все произошло?

— Виконт Саунти соблазнил и бросил своячницу Томаса, он встречался с ней, будучи уже обрученным. Томас решил вызвать виконта на дуэль.

— Хорошо что Томас не пристрелил виконта, а только ранил.

— Сэр, — произнес Томас Джарвис.– Нужно вытаскивать нашего парня из Скотленд-ярда. Майор Барк опытный разведчик и ему не место в вонючем полицейском клоповнике… я могу подключить свои связи.

— Знаю, что Томаса Барка нужно вытащить! Но если вытащим сразу — эти педрилы из Палаты Лордов такой шум поднимут, мало не покажется. Мы вытащим Томаса, но только чуть позже. Через пару недель, когда шумиха поутихнет. Возможно майора Барка даже придется отправить в экспедиционный корпус в Крым…

Полковник свел щетинистые брови к переносице:

— Угораздило же Томаса стреляться в военное время!

— И все же нужно было пристрелить ублюдка-виконта,– усмехнулся майор Джарвис.– Томас правильно поступил, вступившись за честь девушки. С какого расстояния они стрелялись?

— С пяти ярдов,– ответил я.– Томас намеренно отвел пистолет и не стал убивать виконта.

— Ступайте, майор Джарвис,– кивнул Гленвард.– И не волнуйтесь, пару недель в клоповнике Скотленд-Ярда слегка охладит пыл нашего доблестного стрелка. В целом я на его стороне.

Когда мы остались вдвоем, полковник произнес:

— У вас новое задание, капитан Мельбурн. Я планировал вас отправить вместе с майором Барком, Сьюзен уже подготовила экспедиционное предписание на двоих. Но случилось то, что случилось… значит отправитесь без Томаса.

— Что за задание?

— А почему вы так разволновались? — улыбнулся Гленвард.– Помнится недавно вы хорошо отзывались об экипаже фрегата «Елизавета». Скоро вам снова предстоит экспедиция с этой командой.

Полковник подошел к карте на стене и ткнул указкой.

— Это остров Готланд в Балтийском море.

У меня в душе сразу запорхали бабочки. Оперативно клюнули на приманку!

— Недалеко от острова, полгода назад затонул русский фрегат с большой партией золота. Фрегат лежит на дне моря в нейтральных водах. Но в последнее время русские слегка зашевелились, наверняка хотят достать и вернуть золото. На Готланде небольшая шведская военная база, но шведы в этой войне придерживаются нейтралитета, однако тоже знают о затонувшем фрегате. Но конечно не у русских, ни у шведов сейчас нет возможности достать это золото.

— Я уже понял к чему вы клоните… подводная лодка Добсона?

— Вы догадливы капитан. Добсон попросил адмирала Остина, чтобы именно вы были в этой экспедиции.

— Хорошо. Когда мне готовиться?

— Корабль с подлодкой отплывает завтра в девять утра из Портсмута. Я уже распорядился насчет экипажа, с вами также поедет ваш старый знакомый, майор Киркланд из Секретной службы.

Я кивнул.

— Ступайте и готовьтесь к экспедиции, Джеймс. Экипаж отправляется в Портсмут в пять утра.

Когда я уже хотел выйти, полковник окликнул:

— Постойте! У меня к вам одно небольшое попутное поручение. Вы знаете писателя Диккенса?

— Слышал. Но признаюсь, ничего не читал из его произведений.

— Это даже хорошо. Молодой романист довольно популярен в Англии. Нравится многим аристократам. Но в последнее время выдает острые сатирические рассказики. Например, «Лунатик мистера Буля». Наши аналитики усмотрели в этой едкой сатире нападки на премьер-министра. Диккенс критикует правительство, реформы, даже Восточную войну. Джеймс, загляните к писателю, он живет недалеко, всего в трех кварталах. Поговорите с ним, вы ведь дипломат от Бога. Намекните, чтобы слегка сдерживал себя в своих творческих экспромтах.

Писателя Диккенса я не застал. Служанка известила, что он уехал в редакцию. Со спокойной совестью я отправился домой и в почтовом ящике обнаружил свежий номер «Таймс» и небольшой конверт. В конверте была записка и короткое слово: «Да». Это означало, что император Николай согласился на тайные переговоры с французами. Я даже не стал входить в дом и тут же направился в порт.

Через час я уже был на «Канаварре». Пьер Лемар довольно улыбнулся, узнав, что Россия все же согласилась на переговоры.

— Это вполне разумно, Андрей. Любая война всегда заканчивается переговорами.

— Думаете, англичане не узнают об этих тайных переговорах?

— Будем надеяться. Кстати, через четыре часа мы уходим. Кажется настала пора прощаться… а я ведь так и не вернул вам долг.

— Пустяки. На самом деле это ведь не мои деньги.

— Я не хочу, чтобы вы плохо думали о французах. И вместо долга дам вам нечто большое. Помните, в прошлый раз я говорил о большой услуге?

— Вы интриган не только в книгах, но и в жизни. Кстати, я все же прочитал вашу книгу о капитане Куке. Мне очень понравилось.

— Да, только закончил капитан Кук весьма печально… так вот Андрей. Я выдам информатора из Черноморского штаба, который уже несколько лет работает на англичан.

— Это действительно стократ превышает ваш долг,– кивнул я.

Лемар протянул сложенный вчетверо листок.

— Если вам удалось узнать эту информацию, значит ваш агент наверняка внедрен в Британскую Секретную службу.

— Я же говорил, что Англия и Франция обречены быть противниками. Поверьте, мы просто временные союзники,– улыбнулся Лемар.

— Что же… тогда давайте прощаться.

Мы искренне пожали друг другу руки. Но когда я уже выходил из каюты, Лемар тихо произнес:

— Андрей, все же напишите ей прощальное письмо. Знаете, она ведь и вправду вас искренне любит.

— Вы про Элизабет?

— Когда будете покидать Англию, оставьте супруге послание. Не разрывайте бедной девушке сердце.

Я кивнул и вышел из каюты. Когда покинул порт, сразу же отправил к куратору мальчика-посыльного. Я надеялся, что Редклиф еще не успел уехать в Абердин.

* * *

Разумовского взяли ночью. На этот раз миссис Рауттер воспользовалась снотворным и усыпила своего любовника. Когда он крепко уснул, вдова приоткрыла занавески — это был условный знак — и в дом ворвались три агента Секретной службы. Разумовский пытался оказать сопротивление, но бесполезно. Его избили, связали и в три часа ночи привезли в Управление, к полковнику Маклоу. Несмотря на поздний час, полковник был бодр и свеж, как и надлежало настоящему охотнику. Когда перед ним посадили связанного русского агента, полковник положил на стол уже потрепанный рисунок и кивнул:

— Действительно очень похож…

Разумовский молчал. Он уже и так понял, что серьезно влип.

— Так как вас на самом деле зовут? — вежливо спросил полковник.

— Мэл Хопсон.

— Все дурака валяете? Может вы думаете, англичане этакие пустоголовые болваны? Романтичные и доверчивые придурки…– полковник побагровел и выбросил кулак вперед. Разумовский от тяжелого удара в грудь свалился со стула, но его сразу приподнял крепкий агент с тонкими усиками и снова посадил на стул.

Полковник достал из ящика стола серую папку и бросил на стол.

— Я все про вас знаю. Егор Константинович Разумовский. Русский. Родился в Тамбовской губернии, в 1815 году. В прошлом российский офицер. Но за либеральныевзгляды, постоянные пререкания с командованием — вас вынудили подать рапорт. В Поволжье вы организовали ячейку радикалов, последователей декабристов, с целью свержения в России монархического строя. Два года назад вас и членов вашей организации арестовали и отправили в сибирскую ссылку. Вас лишили дворянского сословия, поместья и чина майора. Когда началась война с турками, вы попросились на фронт добровольцем. Через три недели в Валахии попали в плен и вас передали французам. Пока все правильно?

Разумовский упрямо молчал.

— Видите, а говорят что Британская Секретная служба плохо работает…– усмехнулся полковник.– Давайте продолжим. В плену вы согласились сотрудничать с французами, рассказав о своем прошлом. В ноябре 1853 года вместе с четырьмя соотечественниками вас отправили во французский лагерь на переподготовку. Вашу группу готовили для диверсионной деятельности в Крыму и на Кавказе, однако вскоре вы сбежали из лагеря и оказались на острове Мадейра. Но через месяц уже прибываете в Портсмут на фрегате «Венгард». Удивительное везение!

Полковник привстал и грозной тенью навис над заключенным:

— Почему вы все время молчите?

— Вам бы книги писать. Думаю вы приняли меня вовсе не за того…

Полковник побагровел, но тут же взял себя в руки.

— Вы же ненавидите русского царя, пол жизни мечтали свергнуть монархию и ввести в России Парламент. Декабристы тоже об этом мечтали. Россия отброшена в развитии от европейских стран на пятьдесят, а то и на сто лет. Император Николай, этот романтичный медведь, грезит прошлыми победами, но его армия — это колосс на глиняных ногах….– полковник вздохнул.– Послушайте, мы вовсе не хотим истребить русских. Англия — светоч демократии в мире. Великая Метрополия. Мы заставим себя уважать и накажем самодовольного русского царя, забрав Кавказ и Крым, и отрезав Россию от Черного моря и торговых путей. Навсегда избавим Российскую империю от звания европейского жандарма…

— Не понимаю, зачем вы мне это рассказываете….– пожал плечами Разумовский. — Я человек далекий от войны.

— У меня более десятка свидетелей. Корабль, на котором вы прибыли в Портсмут — принадлежит ВМС Британии, но руководил экспедицией мистер Мельбурн. Вас видели вместе в Портсмуте, в том числе с тем чертовым итальяшкой, которого пристрелили при побеге. Именно вы вынудили профессора Зинберга покинуть Англию, а после занялись обработкой вдовы Рауттер…

Разумовский пожал плечами.

— Мне нужно только одно,– грозно произнес полковник.–Чтобы вы подтвердили свою связь с мистером Мельбурном и имя лондонского куратора. Вы можете стать двойным агентом или мы отпустим вас на все четыре стороны, с условием, что вы навсегда покинете Англию. Но если вы все же примете нашу сторону — поверьте, вовсе не пожалеете.

Разумовский отвернулся и посмотрел в маленькое окно. Уже забрезжил рассвет.

— Поверьте, мы хорошо умеем развязывать языки,– произнес полковник.– И боль тоже бывает разная. Я могу дать вам порошок и вы мгновенно умрете, совершенно ничего не почувствовав, а можем превратить вас в калеку или живой труп, обычно на этой стадии люди рассказывают все что угодно и сознаются абсолютно во всем. Но они уже не в состоянии контролировать свой организм. Это очень ужасно… В нашем подвальчике много приспособлений, от дыбы до хирургических инструментов. Есть даже кое-что современное, например, электрическая катушка…

— Похоже вдова подсыпала мне в чай лошадиную дозу снотворного,– пробормотал Разумовский.– Я пока ничего не соображаю. Дайте хоть немного времени подумать.

— Только немного. У меня тоже была бессонная ночь. Мы вернемся к разговору во второй половине дня.

Полковник обернулся к агенту:

— Отведите нашего гостя в комендатуру и глаз с него не спускайте!

Глава 11

Мы встретились с Редклифом на явочной квартире уже ближе к вечеру.

Я вкратце рассказал о предстоящей экспедиции, и протянул записку с именем предателя. Он прочитал, тут же достал спички и сжег листок.

— Завтра утром эта информация будет в Черноморском штабе.

— Я хочу чтобы вы передали не только эту информацию. У меня появился довольно интересный план…

— Расскажите, только в двух словах.

Когда я изложил свой план, Редклиф усмехнулся:

— Но это настоящая авантюра!

— Вовсе нет. На самом деле я все просчитал.

— Хорошо. Я передам ваше предложение. Однако у меня имеются и плохие новости…

— Что случилось?

— Разумовского прошлой ночью взяли. Он сейчас в комендатуре Секретной службы.

Я похолодел.

— Послушайте, Разумовского нужно вызволять… они же жилы из него вытянут, но заставят говорить…

— Это невозможно, Андрей Иванович. Сожалею, но Разумовский провалился. Этого уже не исправить. Молите Бога, чтобы он не выдал вас, пока вы не покинете пределы Англии.

— Он не выдаст не вас, ни меня. Но все же давайте придумаем план, как его вытащить.

— Забудьте. Это не тюрьма, а комендатура Секретной службы. Есть вещи, которые сделать просто невозможно… Редклиф задумался.– Мне тоже нравился Егор Константинович, смелый и отважный человек, хорошо проявил себя в деле, но в нашей работе случается всякое… помните, что я вам говорил еще весной? Если я попадусь — можете поставить к моей голове дуло пистолета и нажать на курок. Забудьте о Разумовском. У вас сейчас очень важная миссия и дай Бог, чтобы все прошло удачно.

— Мы просто обязаны его вытащить…

— Я запрещаю вам даже думать об этом. Тем более сейчас, когда вы готовитесь перевезти в Россию не только завербованного ученого, но и его подводный аппарат. Это война, а на любой войне бывают потери.

Я не мог поверить, что Редкиф оказался таким равнодушным циником. Он столько лет живет в Лондоне и наверняка знал какие-то подходы к сотрудникам комендатуры. Не верю, что у него нет завербованного хотя бы рядового агента в Секретной службе.

Редклиф привстал и протянул руку:

— Прощайте, Андрей Иванович. Ни пуха вам, ни пера!

— К черту!

Куратор первым покинул квартиру, оставив меня в тяжелом раздумье. Редклиф однажды признался, что он наполовину англичанин, наполовину русский. Наверное, он все же больше англичанин и никогда до конца не поймет нас, русских. Я просто не мог оставить Разумовского в застенках Секретной службы. Не мог и все. Потому что русские на войне своих не бросают. В голове быстро закрутились шарики и вскоре у меня возник дерзкий план. Но действовать нужно быстро. До поездки в Портсмут оставалось всего одиннадцать часов. Я вышел из подъезда и направился по знакомому адресу.

Пока я брел по вечернему городу, мучительно размышлял. Редкиф вовсе не циник, он профессионал. Расчетливый и хладнокровный. Он как в шахматах всегда просчитывает на три хода вперед, потому и сумел так долго продержаться на нелегальной работе. Я совершенно другой и потому мне не суждено стать настоящим шпионом…

Кэтрин вздрогнула, когда открыла дверь.

— Мистер Мельбурн? — она испуганно отступила.

Я вошел в прихожую и захлопнул за собой двери.

— Вы одна?

— Пока одна. Но через полчаса должен прийти важный джентльмен из Префектуры.

— Кэтрин, я совсем ненадолго. Помнишь, ты рассказала о пьяном сержанте из комендатуры, который посещал тебя в конце зимы и случайно признался, что кого-то ограбил в Нижнем городе? Кажется он из Портри…

Женщина нахмурилась.

— Что-то не припомню…

— Я еще тогда сказал, что мне не нужны такие мелкие сошки, как этот сержант… у него еще редкое имя… вспомни, Кэтрин, прошу, это важно…

— А… вспомнила. Его зовут Рэй. Примерно двадцать три года. В тот вечер у меня не было клиентов и я подцепила этого молодчика в «Клинси». Он купил всего час, но за этот час не слазил с меня… у него такой огромный член, что на следующий день мне даже пришлось взять выходной…

— Значит Рэй…– я вытащил из бумажника двадцать фунтов и протянул женщине.

— Спасибо, мистер Мельбурн… вы невероятно щедрый джентльмен.

— Так что он рассказывал про ограбление?

— В прошлом году, перед Рождеством, он обчистил пьяненького джентльмена в Нижнем городе. Забрал бумажник и часы. А на службу поступил только два месяца спустя. Когда он уходил, наверняка пожалел что сболтнул лишнего и пригрозил, чтобы я молчала.

— Всего доброго, Кэтрин!

Я уже собирался уходить, когда женщина тихо произнесла:

— Мистер Мельбурн, вы очень добрый человек. Но я все же должна признаться…

— В чем?

— Пару дней назад приходил полковник из Секретной службы. Он пригрозил посадить меня в Тауэр, если я не расскажу о вас.

— Что вы ему рассказали?

Кэтрин вздохнула:

— Все. Что вы хорошо платите за информацию о состоятельных клиентах.

— Как фамилия этого полковника?

— Маклоу, сэр.

— Про сержанта точно никому больше не рассказывали?

— Нет. Да я уже и забыла про него, если бы вы сегодня не напомнили.

Я кивнул и быстро вышел из квартиры.

* * *

Полковник Маклоу весь день находился в приподнятом настроении. Он уже доложил шефу о поимке шпиона. Начальник Секретной службы Джеймс Генри поручил выжать из русского все соки, но развязать язык.

Полковник прибыл в комендатуру в половине пятого и спустился в подвал. Его встретил встревоженный лейтенант Стоддарт, начальник дневной смены. Он постоянно дергал щекой, когда нервничал.

— Сэр, два часа назад русский напал на сержанта Бринсли, который принес обед. Заключенный пытался выбежать из камеры, парни схватили его и слегка отделали дубинками.

— Откройте дверь! — приказал полковник рослому сержанту со свежей ссадиной на лбу.

Заключенный лежал у стены, свернувшись в полукольцо, будто зародыш. На полу подсохшие пятна крови. Русский чуть вздрогнул, когда двери открылись, однако даже не повернул головы. Похоже лейтенант слукавил, заключенного очень хорошо отделали.

Полковник приказал принести табурет. Он присел посреди камеры и прикрикнул на сержанта, чтобы прикрыл двери.

— Ты слышишь меня, русский?

— Слышу, — глухо пробормотал Разумовский. Он осторожно присел, опираясь спиной на стену и держась за ребра. Его руки были синими от ударов, наверняка и все тело, только лицо охранники оставили целым, за исключением распухшей губы, которая слегка кровоточила.

— Ты будешь сотрудничать?

Разумовский молча покачал головой.

— Знаешь, когда мне исполнилось шестнадцать, отец подарил мне собаку,– произнес полковник.– Пес был хороший, породистый, но у него была плохая привычка, постоянно тянул все в пасть. Наелся какой-то гадости в куче мусора на заднем дворе и несколько дней ничего не ел. Просто сидел и смотрел на всех грустными глазами. На четвертый день отец вызвал ветеринара, он должен был прийти после обеда. Но утром пес срыгнул кровью и больше уже не вставал. Пес не стонал и не скулил. Я осторожно взял его на руки и почувствовал, как из него постепенно уходит жизнь. Через час пес издох. И мне было действительно очень жаль. Знаешь, собаки в чем-то лучше и честнее людей…

Разумовский молча кивнул.

— Ты наверняка тоже хочешь умереть. Молча, как животное. Только я не пойму ради чего? Ради царя, которого ты ненавидишь? Ради страны, которой на тебя наплевать? Ради генералов, которые в Валахии гнали вас на убой? Почему вы такие странные, русские… будто прилетели на Землю из другой планеты…

Полковник усмехнулся:

— Знаешь как закончилась история профессора Зинберга? Он покинул Англию и поселился в небольшом городке на севере Франции. Я нашел его и предложил вернуться. Но Зинберг наотрез отказался, даже нагрубил. Вечером я застал его в квартире с малолетней проституткой. Накинул удавку и передавил трахею. Он почти не мучился и умер быстро. Но сильно обмочился, от него воняло как от хряка. Девчонка тоже умерла быстро. Самое дурное в нашей профессии — убивать детей. Ей было не больше четырнадцати, еще не сформировавшая девичья грудь, детское лицо и тонкие кукольные ручки. Шейка как у цыпленка…

— Вы больной человек, полковник.

— Она потом даже снилась мне. В красивом красном платье. Девочка звонко смеялась и улыбалась. Кто знает, может я спас ее заблудшую душу… и она снова придет в наш мир, но уже порядочной и благодетельной леди…

— Вас уже давно заждались в аду…

— Можно подумать что ты, русский, ангел без крылышек…

— По крайней мере я не убивал женщин и детей. Был только совсем юный англичанин, которого я до сих пор вспоминаю. В Валахии, когда закончились патроны, турки как саранча двинули к нашему укреплению. Среди них было несколько британских пехотинцев, их было видно издалека в этих ваших красных мундирах.

— Ты ошибаешься, британцы не могли быть в Валахии. Мы вступили в войну намного позже…

— Я не ошибаюсь, полковник. И ты это прекрасно знаешь. Молодой пехотинец ворвался в окоп и я тут же воткнул ему в живот штык. Ему было не больше девятнадцати. Голубоглазый, с темно-каштановыми волосами и удивительно тонким чертами лица. Он удивленно посмотрел на меня и медленно осел на колени. Его взгляд помутнел, однако он силился что-то сказать… и даже попытался протянуть мне руку. Я на миг замешкался и пожал умирающему руку. У него был такой странный и растерянный детский взгляд, будто он еще не мог до конца осознать, что умирает… И тут в окоп ворвались сразу несколько человек. Кто-то ударил меня прикладом по затылку и я потерял сознание… так и попал в плен. Но тот юный парнишка мне никогда не снился… просто иногда я его вспоминаю. Его удивленный детский взгляд. Ведь у парнишки впереди была целая жизнь. Зачем он только поперся на эту чертову войну… наверняка он даже ни разу не попробовал бабу…

Полковник Маклоу привстал:

— Вижу парни тебя хорошо отделали.

— Мне плевать…

— Теперь мне некуда спешить. Ты в наших руках. Молись, русский. Завтра тебя ждут самые суровые пытки, которые ты можешь только представить, если не выдашь агентурную сеть в Лондоне.

Полковник взял табурет и вышел из камеры.

— Больше не кормите его и не давайте воды! — приказал Маклоу.– И смотрите за ним в оба!

Полковник быстро поднялся по лестнице и вышел из мрачного подвала на свежий воздух.

— Чертова война…– пробормотал Маклоу.

Он невольно осознал, что встретил человека тверже гранита и наверняка больше не услышит от него ни одного слова. Но по крайней мере, завтра в мучениях умрет еще один русский шпион.

* * *

Сержант Рэй Хаутауэр перед ночным дежурством ужинал в небольшой забегаловке, недалеко от площади Роз. Он заказал большую кружку шотландского пива и неторопливо смаковал, вприкуску с копчеными сухариками, дожидаясь основного блюда.

В зале почти не было посетителей. Только возле окна двое небритых забулдыг, в углу сидел здоровяк, наверняка портовый рабочий, он тоже жадно поглощал пиво. Здоровяк неожиданно улыбнулся и взяв кружку в огромную пятерню, подсел к Рэю.

— Не возражаете? Терпеть не могу пить в одиночестве.

— Пожалуйста, все равно я скоро ухожу…– пожал плечами Рэй.

— Здесь подают всегда свежее Шотландское с легкой горчинкой,– улыбнулся здоровяк. Он отхлебнул пиво и причмокнул.– Какой невероятный вкус! За полгода я почти позабыл вкус Шотландского…

— Вы были в плавание?

— Можно и так сказать. Отдыхал в тюряге. Слышали про «Медвежий Угол»?

Сержант кивнул.

— Рэй, а тебе нравится служба в комендатуре? — неожиданно спросил незнакомец.

Хаутауэр вздрогнул. Он догадался, что здоровяк подсел за столик вовсе не случайно.

— Что тебе нужно, приятель? — хмуро спросил сержант.

— Я хочу сделать тебя богатым. Разве ты еще не понял, что понапрасну отдаешь самые золотые молодые годы на службе. Карьеры тебе тоже не сделать, и все из-за этого глупого ограбления…

Сержант побледнел. Этот урод и вправду многое знает…

Девушка принесла жаркое и улыбнулась:

— Приятного аппетита!

Сержант проводил взглядом ее соблазнительную фигурку. Девушку зовут Марта. Два месяца назад он пригласил ее на свидание, но девушка тактично отказала. Позже Рэй видел Марту в компании прилично одетого франта на набережной. Этот незнакомец прав, как многое в жизни решают деньги… если бы Рэй прилично одевался и имел за душой хотя бы пятьсот фунтов, Марта наверняка не отказалась с ним встретиться…

— Откуда ты знаешь по ограбление? — нахмурился сержант

— Я живу в преступном мире, и мы знаем куда больше лучших инспекторов Скотленд-Ярда. В «Медвежьем Углу» был один старик, свидетель этого ограбления в Нижнем городе. Так что ты у меня на крючке, сержант.

Хаутауэр вздохнул:

— Так что тебе нужно?

Здоровяк допил пиво и медленно вытер толстые губы.

— Это уже деловой разговор. Хочешь заработать сразу три тысячи фунтов за одно пустяковое дельце? Тогда мы даже позабудем о твоем прошлом преступлении.

Сержант удивленно заморгал, даже скулу слегка свело. Три тысячи фунтов! Это невероятная, фантастическая сумма.

— Как поужинаешь — выйдешь на улицу. Неподалеку стоит черный дирижабль. Там тебе все объяснят…

Здоровяк внимательно взглянул на сержанта, медленно приподнялся и расплатившись, вышел из зала.

Сержант Хаутауэр задумался. Если прознали о его преступлении — не видать ему работу в комендатуре. Но мало того. Он сам может оказаться за решеткой. Вскоре сержант закончил с трапезой и вышел на улицу. Он уже догадался, что его наверняка хотят попросить организовать побег. Но это серьезное правонарушение. Если поймают — это грозит виселицей.

Хаутауэр увидел неподалеку черный дилижанс и влез внутрь. Кабина дилижанса разделялась на две половины черной плотной занавеской.

— Добрый вечер, Рэй! — послышался хриплый голос за занавеской.– Ты уже наверняка догадался, что тебе хотят предложить.

— Вы хотите вытащить кого-то из комендатуры, верно?

— Рэй, мы прекрасно знаем, что почти год назад ты ограбил джентльмена в Нижнем городе. Надо же, какой опрометчивый проступок. Ты наверняка мечтаешь уехать назад в Портри, но там сейчас плохо с работой. Однако когда есть деньги, тебе будут рады в любом уголке мира, верно? Как считаешь, три тысячи фунтов хорошие деньги для молодого, красивого и холостого парня?

— Давайте ближе к делу, через сорок минут мне нужно быть в комендатуре.

Рэй понял, что его круто взяли в оборот.

— Прошлой ночью арестовали одного человека. Его нужно вытащить и ты получишь три тысячи фунтов. Откажешься — сам сядешь за решетку за грабеж.

Рэй задумался.

— Но освободив узника, я сразу попаду под подозрение.

— Конечно. Потому как только вытащишь заключенного, сразу уноси ноги из Лондона. Возможно вообще в другую страну… я могу дать тебе наводку на контрабандистов в Портсмуте, которые недорого вывезут тебя из Англии. Да и сам подумай, сколько нужно ходить на службу, чтобы заработать эти деньги.

— Я действительно рискую своей шкурой. Если меня поймают — вздернут на виселице. Давайте остановимся на четырех тысячах фунтах.

Собеседник немного помолчал.

— А ты жадный парень. Хорошо. Договорились. Этот узник мне нужен не позднее двух часов ночи. Теперь изложи свой план.

— В комендатуре сейчас всего восемь заключенных. В подвале ночью буду только я и напарник. Дежурный лейтенант находится на первом этаже и за ночь спускается всего пару раз. Я подсыплю им в кофе крепкое снотворное и в половине второго выведу вашего заключенного через склады. Там небольшой лаз под забором.

— Отличный план. С половины второго до двух тебя будет ждать мой человек.

Из-за занавески показалась рука с пачкой денег.

Сержант Хаутауэр быстро пересчитал.

— Здесь полторы тысячи,– произнес незнакомец.– Остальное получишь, как только выведешь заключенного.

— Я слышал этот тип русский.

— Все верно. А сейчас ступай. Скоро тебе на службу…. Кстати, чтобы не искать снотворное, возьми…

Незнакомец осторожно, чтобы не показать лицо, протянул четыре маленьких бумажных пакета.

Глава 12

После встречи с сержантом из комендатуры, я сразу отправился в Управление. Сегодня дежурил лейтенант Грей Кэролл, он слегка удивился моему позднему визиту. Все давно разошлись, даже шеф, который иногда засиживался в кабинете допоздна.

— Грей, завтра у меня служебная поездка, а я как назло забыл в кабинете кое-какие бумаги…

— Бывает…– улыбнулся лейтенант.– Проходите, капитан Мельбурн…

Я поднялся наверх и открыл кабинет. Взял из ящика стола напарника его личные документы. После заглянул в приемную и пошарил в столе секретарши. Вскоре все же удалось отыскать экспедиционное предписание на меня и майора Барка, которое, к счастью, Сьюзен еще не успела выбросить или уничтожить.

Через четверть часа я спустился в холл, пожелал лейтенанту спокойного дежурства и вышел на улицу. На часах уже было почти десять.

Наверное это самый авантюрный поступок в моей жизни. Я решил не только вытащить из комендатуры Разумовского, но также воспользовавшись документами майора Барка, вместе с Разумовским сесть на «Елизавету» и отправиться в экспедицию на Балтийское море, и уже оттуда в Россию.

Однако в этом плане было три слабых звена. Во-первых, нас мог запросто сдать сержант Хаутауэр и вместо освобождения Разумовского, он вполне мог устроить засаду. Хотя я чувствовал как дрожал голос сержанта, когда он говорил о четырех тысячах фунтах. Этот парень очень любит деньги и наверняка созрел, чтобы ради солидного куша пойти на служебное преступление.

Во-вторых, если выгорит с освобождением Разумовского — Сьюзен наверняка утром обнаружит пропавшее экспедиционное предписание. Возможно она обнаружит это чуть позже и у нас будет немного форы. Лейтенант Кэролл признается, что именно я приезжал на службу в половине десятого вечера, к тому времени наверняка уже будет известно о сбежавшем русском заключенном и пазл сразу же выстроится в цветную картинку. За нами вдогонку наверняка отправят еще один быстроходный корабль.

В третьих, хотя майор Киркланд недавно работает в Секретной службе и родом из Бристоля, он вполне может знать настоящего Томаса Барка, такой вариант тоже нельзя исключать.

Но я не мог поступить иначе и оставить Разумовского в застенках Секретной службы. Даже не из-за боязни, что он все же развяжет язык, такого он точно не сделает. А из-за того, что Разумовского наверняка будут жестоко пытать и в конце концов все равно казнят… и смерть этого мужественного человека, бывшего русского офицера, будет на моей совести.

Я вернулся домой почти в половине одиннадцатого и сразу поднялся наверх, собрать дорожный чемоданчик. Я не мог поручить это важное дело служанке. Заодно нужно тщательно проверить, не осталось ли в кабинете лишних записей.

Элизабет вошла в комнату и посмотрела с немым упреком, пока я тщательно укладывал вещи в чемодан.

— Джеймс, что это за внезапная поездка? Да еще среди ночи?

Господи, за всей этой беготней я совсем позабыл предупредить супругу об отъезде…

Я с улыбкой взглянул на Элизабет. Какая же она красивая, когда злится. Этот сумасшедший блеск в глазах, упрямые линии губ… до меня только сейчас дошло, что больше мы никогда не увидимся…

— Элизабет, я человек военный. Приказ получил всего пару часов назад. Ночью мне необходимо выехать в Портсмут, чтобы успеть к отплытию корабля.

— Может хотя бы поужинаем вместе?

— Конечно.

Часы в гостиной пробили ровно одиннадцать вечера. Мы еще никогда так поздно не ужинали. Линда разогрела картофельное пюре и рыбные котлеты. Эмили спустилась в одной пижаме и угрюмо взглянула на чемодан в углу.

— Джей, опять уезжаешь?

— Приходится…

Я оставил знакомому почтмейстеру объяснительное письмо для Элизабет, которое он должен передать через двадцать дней. Надеюсь к этому времени я уже буду в России…

— А что за срочность? — поинтересовалась Эмили.– Да еще среди ночи!

— Я военный и должен выполнять приказы. Девочки, не скучайте без меня. Это просто легкая прогулка на Шетланские острова, думаю на пару недель.

— А что интересного на Шетландских островах? — удивилась Эмили.– Я слышала там холодно, ветрено и мрачно…

— У нас особое задание. Нужно поймать парочку русских шпионов.

— Джеймс, да ты и сам как шпион! — твердо произнесла Эмили.

За спиной звонко разбилась тарелка.

— Простите, я сейчас уберу! — пробормотала служанка и побежала за веником.

— Какой же я шпион?– невинно улыбнулся я.

— Я видела в Вудд-Холле тебя с незнакомцем на берегу. Ты специально не взял меня в тот раз. Тайно встречался со странным мужчиной в новом доме, помнишь, я видела вас, когда возвращалась из школы? А по вечерам рассматриваешь карты и делаешь пометки в газетах. Чем не шпион?

Я почувствовал легкую испарину на лбу. Оказывается эта юная проныра следила за мной в Вуд-Холле и видела куратора…

Я изобразил невинную улыбку:

— Эмили, знаешь, как говорит мой знакомый сыщик? Чтобы поймать преступника — нужно мыслить как преступник. Вот так и наша служба. Мы разведчики, но иногда ловим шпионов и должны действовать как они. Тех людей что ты видела — мои тайные агенты. Агентурная сеть, слышали такое выражение?

— Как я хочу чтобы все это поскорее закончилось…– вздохнула Элизабет.– Война, охота на шпионов… Почему людям не живется спокойно… постоянно делят земли и моря…

Дорогая, этот вопрос нужно задать твоему милому дядюшке Джорджу, одному из вдохновителей Восточной войны…

— Элизабет, потерпи еще немного, думаю война скоро закончится… нашим воинам осталось взять Севастополь и тогда русский царь точно подпишет капитуляцию.

— Джеймс, ты плохо знаешь русских…– вздохнула супруга. — Не зря их символ — медведь. Грубая, дикая и необузданная сила…

Линда принесла чай на подносе и тростниковый сахар.

— Джеймс, я сегодня видела мадам Бовари,– произнесла Эмили.– Она едва меня узнала и интересовалась как дела…

— Что же ее принесло в Лондон?

— Месяц назад она вышла замуж за вдовца-полковника. Теперь живет на Дунинг-стрит и подрабатывает репетитерством.

— Вот видишь, Эмили, твое предсказание сбылось. Мадам Бовари таки вышла замуж.

— Линда говорит, мои предсказания всегда сбываются,– улыбнулась девочка.– Кстати, еще в пансионе одна девочка научила меня гадать на ладони. Хочешь и тебе погадаю?

— А почему нет?

Я допил чай и протянул девочке открытую ладонь.

Эмили взглянула и слегка вздрогнула:

— Не нужно тебе уезжать.

— Почему, моя радость?

— Вижу много воды и камней. Возможно это крепость на острове… или тюрьма…

. — Да, Эмили… умеешь ты поддержать перед поездкой…

— Джей, прошу, не уезжай! — разволновалась девочка.

— Если откажусь — тогда меня и вправду ждет тюрьма за неисполнение приказа в военное время.

— Успокойся, Эмили,– супруга погладила девочку по плечу.– Ты же прекрасно знаешь упрямый характер нашего Джеймса… Кстати, дядя Джордж сегодня прислал посыльного. Предлагал в субботу пообедать в его доме.

— Сходите на обед с Эмили. Кстати, пока я в экспедиции, отправляйтесь в Вуд-Холл. Осенью там наверняка чудесно.

— А как же учеба? — удивилась Эмили.

— Ах, да… совсем запамятовал!

— Джеймс, дядя Джордж восхищен тобой после раскрытия заговора. Он намекнул, что собирается сделать тебе интересное предложение…– улыбнулась супруга.

— Дядюшка Джордж хочет предложить мне должность военного министра? Или отправить помощником фельдмаршала Раглана в Крым?

— Опять ты со своими шуточками! Ну что за человек! Дядя Джордж к тебе всей душой…

Ага… полюбила кошка мышку… но любовь была совсем недолгой…

Я вздохнул.

— Ну что же, милые леди, как говорится долгие проводы — лишние слезы… разрешите откланяться…

Я осторожно привстал. Элизабет удивленно вскинула брови:

— Как? Уже? Я думала перед поездкой еще будет немного времени…– супруга стрельнула глазками наверх, намекая на спальню на втором этаже.

— К сожалению, времени совершенно нет…– я быстро обнял Элизабет и поцеловал в горячие губы. Эмили достался поцелуй в щеку, а служанке Линде я просто махнул на прощание и подхватил чемодан. Но Эмили неожиданно вцепилась в меня и крепко обняла.

— Все, все… мне нельзя опоздать.

— Прощай, Джей… прошептала Эмили и медленно отцепила руки. У меня сердце слегка дрогнуло. Как же за это время я прикипел к Эмили и Элизабет… Я бросил прощальный взгляд и быстро вышел в прохладную сентябрьскую ночь.

В половине второго ночи я наблюдал из глухого дворика, как сержант Хаутауэр все же вывел с территории комендатуры Разумовского. На углу старого здания Сэм расплатился с сержантом и подхватив бежавшего заключенного, повел в глухой дворик. Выглядел Разумовский болезненно. Бледный, с разбитыми губами. К тому же он согнулся и держался за ребра. Разумовский приобнял меня и пожал руку. Было видно, что его сильно избили. Мы сели в дилижанс и отъехали на набережную. Вышли с Сэмом из дилижанса и я протянул ему плотный конверт с деньгами.

— Ну что же… настало время и нам прощаться. В конверте две тысячи фунтов. Сэм, советую тебе уехать из Лондона в небольшой городок и начать новую жизнь.

— А вы теперь куда, мистер Мельбурн?

Я улыбнулся.

— Понял. Можете не говорить. Что же… прощайте, мистер Мельбурн. Я действительно скоро уеду из Лондона. Большие города вовсе не для моей натуры.

Сэм пожал руку, приоткрыл дверцу дилижанса и тихо произнес:

— Прощайте, мистер Рино!

Надо же, я уже почти позабыл как звали Разумовского по первым документам, которые он получил еще на Мадейре.

— Всего доброго, Сэм! — сквозь боль улыбнулся Разумовский. Он еще держался за ушибленные ребра.

Когда Сэм скрылся за углом, мы проехали три квартала.

— Какие у нас планы? — тихо спросил Разумовский.

— Сейчас покажу вас доктору. А через два часа выезжаем в Портсмут. Утром отправляется фрегат в Балтийское море, теперь вы майор Томас Барк, мой напарник из разведки.

— Неплохо,– усмехнулся Разумовский.– Значит теперь я снова майор…

Мой старый знакомый аптекарь Спенсер в прошлом был хорошим практикующим доктором. Я знал, что он жил один и именно к нему решил обратиться за помощью в три часа ночи. Впрочем Спенсер знал, что я всегда щедро плачу и с легкостью согласился осмотреть Разумовского. Я вкратце рассказал, что напарника избили грузчики в портовом пабе.

К счастью, у Разумовского оказались только серьезные ушибы, никаких переломов и серьезных повреждений. Хотя Спенсер предположил, что возможно утром мой приятель пару раз помочится с кровью. Если мочеиспускание будет болезненным, нужно обязательно обратиться в лечебницу. Мистер Спенсер продал нам пузырьки с бальзамом, бодягой и аптечку с лечебными порошками. Я щедро заплатил за прием и лекарства.

Вскоре подъехали к Управлению, я расплатился с наемным извозчиком и мы пересели в служебную карету.

Майор Киркланд поздоровался со мной и подозрительно взглянул на Разумовского.

— Это мой напарник, майор Барк,– произнес я.– А это майор Киркланд из Секретной службы.

Разумовский пожал майору руку. Я сразу догадался что Киркланд не знает настоящего Томаса Барка и облегченно вздохнул.

— Ну что же, в добрый путь!– улыбнулся Киркланд и покосился на распухшую губу Разумовского.– А что это у вас?

— Да так, пустяки… поверьте, эти бандиты сейчас выглядят значительно хуже…

Киркланд звонко рассмеялся и хлопнул меня по коленке:

— Точно наш человек!

Экипаж сорвался с места и быстро понесся на окраину Лондона…

* * *

Крым. Севастополь. Штаб Черноморского флота.

Было уже за полночь. За окном почти не умолкали пушечные залпы. Полковник Плотников осторожно вошел в приемную Меншикова. С маленького дивана сразу подскочил молодой худощавый адъютант Карев.

— Слышь, какие канонады? — кивнул на окно Плотников.– А ты дрыхнешь… когда Меншиков вернется, неизвестно?

— Армия сейчас за Бахчисарай откатила…– пожал плечами адъютант.

— Англичане и французы уже взяли Балаклаву. Обстреливают город днем и ночью…

Карев печально вздохнул. Он привстал и потянулся к графину на столике. Плотников сделал быстрый шаг и наотмашь ударил адъютанта по затылку тяжелой свинчаткой. Карев упал неуклюже, ударившись виском о тяжелое бюро. Плотников присел на спину адъютанта и крепко обхватив голову, резко свернул шею до щелчка. Он привстал и приоткрыв кладовку, за ноги затащил тело адъютанта и забросал старыми бушлатами. На полу остались свежие пятна крови. Плотников быстро затер кровь полотенцем и достал из бюро ключи от кабинета Меншикова.

Ждать времени совершенно нет. Англичане отдали приказ немедленно выяснить о русском агенте Британце в Лондоне. Еще немного и англо-французская армия возьмет Севастополь. Бездарный Меншиков даже не смог удержать позиции на Альме.

Плотников осторожно вошел в кабинет. Ведь наверняка должны остаться какие-то записи… он хорошо знал, что Меньшиков был известным крючкотворцем.

Вскоре Плотникову повезло. Он случайно обнаружил под старыми донесениями черновик письма Меншикова к императору.

' Ваше Величество! В Крыму я собрал боевой кулак в тридцать тысяч солдат, сто шестьдесят орудий и две дивизии кавалерии. Не сомневайтесь, враг будет разбит. Спешу также сообщить, что агент Британец, по моим сведениям, возможно, ведет двойную игру. Мне стало известно, что в мае сего года агент предотвратил теракт против королевы Виктории в Лондоне, а недавно раскрыл заговор британской аристократии против королевской особы. Я вовсе не преуменьшаю заслуги агента, особенно в Валахии, но излишний интерес, проявленный к английской королеве, считаю совершенно излишним. Британец –важная персона и знает чрезвычайно многое о российском кораблестроении и вооружении. Если, не дай Бог, агент окажется в руках Британской секретной службы или сам(!) решится стать английским подданным — это будет настоящим крахом. По моим сведениям, сейчас агент живет в законном браке с племянницей английского премьер-министра. Я настоятельно рекомендую отозвать агента из Британии. С глубоким уважением, ваш истинный друг Меншиков А. С.'

Плотников чуть не заревел от радости. Теперь все встало на свои места. Агент Британец — это Джеймс Мельбурн. Вернее русский агент под именем Джеймса Мельбурна. Полковник подскочил и выскочил из кабинета. Нужно срочно передать зашифрованное письмо телеграфом. Но в приемную неожиданно ворвались два крепких мужчины в гражданском, за ними двое вооруженных матросов.

— Полковник Плотников? — хмуро спросил невысокий крепыш в пальто.– Подполковник Аверин. Третье Отделение. Вы арестованы, голубчик. Вам предъявляется обвинение в измене Родины.

— Да как вы смеете! — пробормотал ошеломленный полковник.

— А где адъютант Карев? — спросил второй мужчина, широкоплечий тип с молодцеватыми рыжими усами. Он осмотрелся, подошел к двери кладовой и приоткрыв, сразу увидел труп адъютанта.

Полковник Плотников бросился к двери, но матросы свалили его с ног и крепко связали.

Обезумевший Плотников катался по полу и смеялся:

— Поздно, суки… скоро англичане будут в Севастополе!

Один из матросов не выдержал и ударил полковника по спине тяжелым прикладом.

— В камеру его!– кивнул Аверин. Он присел возле адъютанта и обхватил запястье.– Теплый еще, немного не успели…

Утром полковника Плотникова вызвали на допрос. Его не били и не пытали. Сотрудники Третьего Отделения вели беседу весьма обходительно. Плотников признался только в подмене телефонограммы о численности англо-французского корпуса и убийстве адъютанта Карева. Однако и это вполне тянуло на виселицу или расстрел, тем более в военное время.

В конце допроса подполковник Аверин признался, что Плотникова этапируют в Петербург. Хотя вражеская армия почти осадила Севастополь, город им не взять. Начальник Черноморского штаба Корнилов приказал защитникам стоять до конца.

На вторую ночь в камере Плотников задумался. Он уже не сможет передать англичанам сведения о русском агенте. Да это уже и не важно. Если его решили доставить в Петербург, там наверняка его захочет допросить император. Николай имел привычку иногда самолично допрашивать политических, как это повелось еще с мятежных декабристов. Как же не хотелось видеть холеную физиономию русского царя, который всерьез считает себя часовым России и заступником православных…

Они выпотрошат ему всю душу в казематах Петропавловской крепости, а после устроят показательную казнь, вздернут на Сенатской площади…

Плотников сильными пальцами рвал на лоскуты матрас из мешковины и связывал косичкой. Через четыре часа он изготовил крепкую веревку длиной в два аршина.

… Утром, когда конвойный вошел в камеру, он увидел заключенного, подвешенного под решеткой, посиневшую шею сжимала самодельная петля из мешковины. Лицо заключенного распухло, изо рта торчал почерневший кончик языка. Комендант Ларин вошел следом и удивлено покачал головой. Он сразу окликнул конвойного:

— Беги за коронером!

Через четверть часа в камеру вошел пожилой коронер и подполковник Аверин. Коронер слегка дотронулся до шеи:

— Готов. Смерть от удушья наступила около двух часов назад…

Подполковник Аверин тяжело вздохнул и не глядя на труп, быстро вышел из камеры.

Глава 13

Полковник Маклоу узнал о побеге заключенного к девяти утра. Вместе с бежавшим русским шпионом исчез и сержант Рэй Хаутауэр. Маклоу был в ярости, однако он действовал быстро и решительно. Сразу же поднял в Лондоне агентов, полицейских и тайных осведомителей. В первую очередь констебли прочесывали вокзалы и порт, опрашивали всех извозчиков. Но к полудню не нашли ни сбежавшего русского, ни сержанта.

Ровно в час полковник Маклоу вошел в приемную шефа. Секретарша Элис вздохнула:

— Хорошо вы явились, полковник. Сэр Генри приказал как только появитесь — сразу же к нему.

— Сэр Генри один?

— Нет. Недавно прибыл полковник Гленвард. Проходите!

Маклоу осторожно постучал и заглянул в кабинет. Полковник Гленвард и сэр Генри сидели за столом напротив друг друга.

— Сэр Генри…– пробормотал полковник.

— Входите,– нахмурился шеф.– Я уже знаю, что русский сбежал. Маклоу, почему вы не усилили охрану и не проверили всех сотрудников комендатуры? Скажите, как сержант Хаутауэр мог быть связан с этим русским?

Маклоу пожал плечами и застыл посреди кабинета, будто каменное изваяние.

— Не молчите, Маклоу! Я немедленно жду ваших объяснений!

— Сэр Генри, вчера охранники сильно избили русского агента, после попытки побега. Я беседовал с ним в шесть часов вечера. Он едва шевелился и даже не мог встать…

— Поиски ничего не дали?

— Поиски продолжаются. Наши люди тщательно исследовали вокзалы, порт, жилые дома. Опрашивают извозчиков, грузчиков, ночных сторожей… к сожалению, пока ничего…

— Можете отзывать людей, я знаю где сбежавший русский. Расскажите, полковник Гленвард.

Шеф разведки кивнул:

— Час назад моя секретарша Сьюзен обнаружила пропавшее экспедиционное предписание на двоих сотрудников, капитана Мельбурна и майора Барка. В настоящее время сам майор Барк находится в изоляторе Скотланд-ярда. Также пропало служебное удостоверение майора, которое хранилось в кабинете. Как рассказал дежуривший ночью лейтенант, в половине десятого вечера в Управление заглядывал капитан Мельбурн.

— Какая необыкновенная дерзость…– удивленно пробормотал полковник Маклоу.

Сэр Генри привстал и посмотрел в окно. Он тихо спросил:

— Полковник Гленвард, во сколько «Елизавета» вышла из Портсмута?

— Ровно в девять утра.

— Значит четыре часа назад они покинули Англию… И все же этот русский агент под личиной Джеймса Мельбурна мне нравится все больше и больше. Он необыкновенный авантюрист и очень любит рисковать. Очень жаль, что этот парень работает не на Британскую Секретную службу…

— Какие будут наши действия, сэр? — вытянулся в струнку Маклоу.

— Немедленно выезжайте в Абердин, полковник. Сию же минуту. Вас будет ждать в порту фрегат «Таиф». Это почти самый быстроходный фрегат в Англии. Доставьте мне такое удовольствие, верните в Англию обоих русских шпионов. Или хотя бы привезите их головы…

— Есть, сэр! — кивнул Маклоу и быстро вышел из кабинета.

— Я немедленно отправлюсь к премьер-министру,– вздохнул полковник Гленвард.– Нужно обязательно поставить его в известность.

— Не горячитесь. Я сам все объясню Джорджу Гамильтону. Возможно через неделю или две этот дерзкий самозванец предстанет пред нашими очами. А пока настоятельно советую никому не распространяться…

— О чем?

— О том, что теперь мы на сто процентов знаем, что капитан Джеймс Мельбурн и зять премьер-министра Англии — никто иной, как русский шпион…

* * *

Когда фрегат «Елизавета» вышел в открытое море, я вздохнул спокойно. Однако расслабляться еще рано. У нас всего пол дня форы и корабль, посланный вдогонку, мог нагнать «Елизавету» еще в Северном море. К тому же фрегат шел с небольшой подлодкой на платформе, и развивал скорость не более 10 узлов.

Вблизи Портсмута встречались потрепанные старые корабли. Все новые и современные фрегаты сейчас у берегов Крыма. Мимо величественно прошел старый трудяга-клипер «Гермес». Потрепанные штормами суда вынуждены годами сносить сильные ветра и холода, когда брызги замерзают на такелаже и трюмы текут как корзины. Но этими судами управляли потрепанные штормами люди, вынужденные месяцами сносить постоянный холод и постоянную сырость, соленую пищу и бесконечный изматывающий труд. Я бы плюнул в лицо тому, кто сказал бы, что у морехода легкий хлеб и беззаботная жизнь.

Разумовский уже пол дня лежал в каюте, а я вышел на палубу и поднялся на шканцы. Свежий ветер слегка обжигал лицо и я поднял воротник бушлата. Майор Киркланд появился неожиданно, как тень.

— Капитан Мельбурн, вы не удивлены, что «Елизавета» следует без сопровождения?

— Зачем сопровождение боевому фрегату? Вы прекрасно видели на что способна команда и корабль у берегов Ирландии.

Майор улыбнулся:

— Вы про тех французских камикадзе? У них совершенно не было шансов. Однако на Балтике мы можем встретить русские линкоры.

— Насколько я знаю, операция будет в нейтральных водах, вблизи острова Готлиб. Там можно встретить разве только шведские торговые суда…

— Готлиб — довольно большой остров.

— Вы там бывали?

— Нет. Но перед экспедицией я тщательно изучил географическую карту.

— Кстати, а кто тот долговязый чудак с кошкой, который садился на корабль вместе с нами?

— Алекс Коуэлл. Член Британского географического общества. Адмиралу Остину все уши прожужжали из Лондона, чтобы мистер Коуэлла взяли на борт «Елизаветы». Он исправляет неточности в картах, а еще мечтает встретить большую белую акулу в Балтийских водах…

— Только члена географического общества нам не хватает… о чем только думают в Лондоне? Вообще-то сейчас идет война…

Мы замерли, увидев молодого матроса, взгромоздившегося на доски бизань-марса, прямо над его головой крюс-стеньга описывала в сером небе беспорядочные круги, рядом сень-ванты пели под порывистым ветром протяжные рулады, а внизу, на палубе, текла обычная корабельная жизнь.

Интересно зачем матрос туда взобрался?

Майор Киркланд слегка прищурился:

— Капитан Мельбурн, не знаю чем вы насолили моему шефу, но у меня четкий приказ. В этой экспедиции не отходить от вас ни на шаг.

— У вас своя служба, у меня своя…– пожал я плечами.– Надеюсь хоть в гальюн я смогу самостоятельно ходить…

Киркланд рассмеялся:

— Да бросьте вы! Мы же прекрасно знаем, что это формальность… просто постарайтесь быть всегда в поле моего зрения…

Я вполне понимал, что Киркланд хоть и старается выглядеть дружелюбным, на самом деле очень опасный человек. Не знаю какие инструкции он получил, но уверен, Киркланд подозревает меня и если нужно, не задумываясь пустит в ход оружие. Я заметил, что майор относится ко мне прохладней, чем в первую экспедицию. Хотя почти всю дорогу до Портсмута он сыпал шутками и заразительно смеялся. В душе я радовался, что маршрут не предусматривал заходы в порты, где Киркланд мог связаться с шефом.

Первый день морского путешествия уже почти заканчивался, небо стало более серым и тоскливым. Фрегат неторопливо шел вдоль берегов Англии строго на север. Встречные корабли попадались все реже и реже. Я известил Киркланда, что мне нужно с глазу на глаз переговорить с капитаном.

Капитана Шепарда я застал в приподнятом настроении. Он делал какие-то пометки в журнале и что-то напевал под нос.

— Мистер Мельбурн? Как устроились?

— Вполне отлично.

— Послушайте, а что с вашим приятелем, он выглядит слегка болезненно?

— Пустяки. Небольшая стычка с портовыми грузчиками. Через пару дней майор Барк поправится. Доктор осмотрел его и сказал что ничего серьезного.

— Вижу, вы с какой-то просьбой?

— Да, сэр. Не хочу скрывать, после экспедиции в Ирландию, адмирал Остин расспрашивал о вас и я честно ответил, что во время морского боя — вы вели себя мужественно и хладнокровно, как и подобает капитану флота Ее Величества.

Молодой капитан слегка покраснел.

— Благодарю, мистер Мельбурн…

— Собственно, я вот по какому делу. Насколько знаю, мы не будем нигде останавливаться, пока не прибудем к точке маршрута?

— Да, все верно. На корабле достаточный запас провианта, воды и угля. Думаю дней за десять мы доберемся до точки…

Я достал перстень, который сейчас носил в кармане.

— Знаете что это?

Капитан широко распахнул глаза, брови слегка взметнулись.

— Конечно знаю. На перстне фамильный герб Ганноверов. Но откуда он у вас?

— У кого вы видели еще такой перстень?

— У герцога Кембриджского, у лорда Раглана… — капитан удивленно взглянул на меня.

— Теперь вы понимаете, что я работаю не только на британскую разведку, но также являюсь приближенным Ее Величества. Доверенное лицо королевы.

— Да, сэр…– слегка разволновался капитан.

— Впрочем, давайте это будет нашей маленькой тайной. Даже мой напарник не знает об этом.

Собеседник кивнул.

— Капитан Шепард, нам все же придется сделать небольшую остановку по пути.

Я достал запечатанный конверт.

— Это письмо я должен доставить лично на остров Бронхольм, в крепость. Передать начальнику гарнизона. Буду рад, если вы соизволите меня сопровождать.

— Хорошо, — кивнул капитан.– Значит заглянем на остров Бронхольм. Тем более остров все равно по пути нашего маршрута.

Как хорошо иметь дело с молодым уставным капитаном! Он никогда не сомневается и не задает лишних вопросов. Ну что же, только бы все получилось…

Майор Киркланд постоянно ходил за мной как тень. Но на второй день путешествия нам с Добсоном все же удалось ненадолго уединиться на палубе. Я тревожно всматривался на юг, не преследует ли нас британский корабль и молил Бога, чтобы удалось дотянуть до острова Бронхольм.

— Вы сегодня очень задумчивый, мистер Мельбурн,– произнес Добсон.– Какой у нас план? Почему на этот раз разрешили взять только двоих водолазов?

— Чтобы подлодка могла как можно больше продержаться под водой. Возможно вам придется погрузиться и самостоятельно двигаться к берегам Курляндии. Там вас встретят российские корабли.

— Все равно кислорода хватит только на семь часов и придется всплывать. Мы не сможем далеко оторваться…

— Знаю. Это наш запасной план. Если все получится, даже не придется погружать подлодку.

— Вы меня заинтриговали. Знаете, еще в Портсмуте я хотел сообщить, один из водолазов — мой друг и помощник Джерри. Вы наверняка видели его, когда впервые приезжали в Уолс, где я жил на судне…

— Да, я отлично помню Джерри. Славный малый.

— Так вот. Мы недавно поговорили с Джерри по душам. Он вместе со мной хочет бежать в Россию. В Англии Джерри ничего не держит…

— Вы рисковали, когда беседовали на эту тему с помощником.

— Мы знаем друг друга уже семь лет. Когда он пришел и нанялся ко мне, был еще совсем мальчиком. Джерри рано потерял родителей и я даже чем-то заменил ему отца. А у меня никогда не было сына…

— Если вы уверены в Джерри — я вовсе не буду препятствовать.

— Да. Я уверен в этом парне на сто процентов. Он меня еще никогда не подводил.

— Хорошо. Джерри теперь на нашей стороне. Значит при запасном плане вам останется нейтрализовать только одного водолаза.

Добсон кивнул.

К нам вразвалочку направлялся майор Киркланд.

— Вот вы где спрятались!

— Мы решили подышать свежим морским воздухом перед сном…– улыбнулся я.

— Мистер Мельбурн, капитан Шепард приглашает скоротать вечер и разыграть пару партий в вист. Может и вы желаете, мистер Добсон?

— О, нет, благодарю вас! Карты — это совсем не мое…– улыбнулся ученый.

Я незаметно подмигнул Добсону и направился вслед за майором. Мне показалось Киркланд слегка нервничает, что оставил нас с Добсоном наедине.

Всю жизнь я избегал карт и азартных игр. Даже когда отдыхал на «зоне», всегда сторонился картежников и катал. Но в Англии аристократия и офицеры просто помешены на картах. Мне ничего не оставалось, как изучить несколько популярных карточных игр. Но особенно я полюбил вист и порой наслаждался точными подсчетами шансов и необходимостью проявлять в этой игре одновременно смелость и осторожность.

Сегодня у меня оказался новый напарник, Алекс Коуэлл, член Британского географического общества. Его крупная рыжая кошка Линси скучала в небольшой полукруглой клетке и равнодушно смотрела на всех огромными зелеными глазищами. Мистер Коуэлл оказался излишне болтлив, он уже всем рассказал, что стоило больших трудов уговорить адмирала Остина отправить в морскую экспедицию члена Британского географического общества. Мистер Коуэлл мечтал собственными глазами увидеть гигантскую длиннокрылую акулу, а заодно внести поправки в координаты островов Балтийского моря.

Нашими соперниками сегодня были капитан Шепард и майор Киркланд. Боцман Лоуренс сидел в углу и наблюдал за игрой.

— Какие ставки, джентльмены? — улыбнулся майор.– Шиллинг взятка и гинея роббер, или это многовато? Нет? Договорились.

Почти сразу выяснилось, что мистер Коуэлл игрок никудышный. Однако нам пришли сильные карты и первый робер мы все же выиграли. Сегодня судьба благоволила, и мы выигрывали снова и снова. Коуэлл просто светился от счастья и потирал руки. Капитан был совершенно равнодушен, а майор Киркланд заметно нервничал. Все же вист — не только везение, но и хорошее упражнение для ума.

Рыжая кошка спокойно наблюдала немигающим взглядом и изредка фыркала, когда мистер Коуэлл эмоционально выражал свою радость.

Проиграв в четвертый раз, Киркланд в сердцах бросил карты на стол:

— Джентльмены, на сегодня я пас.

Втроем играть совершенно не имело смысла и все положили карты на стол. В кают-компанию заглянул молодой рыжий мичман Саймон Фербенкс, новый член экипажа.

— Капитан Шепард, разрешите заменить вахтенного Блэквуда?У него сильная лихорадка.

— Хорошо, замените… и вот еще что, Фербенкс, принесите с камбуза бутылку гавайского рома…

— Есть, сэр!

Я заметил что паренек не только рыжий, его круглое простоватое лицо почти полностью покрыто веснушками.

— Славный малый,– кивнул я.

— Кстати, мистер Мельбурн, ваш напарник еще не оклемался? — поинтересовался капитан.– Он почти все время проводит в каюте.

— Я бы на месте майора Барка вовсе отказался от экспедиции,– вздохнул Киркланд. — Раз уж случилось такое происшествие.

— Томас давно мечтал отправиться в морскую экспедицию…– вздохнул я.– К тому же мы люди военные и подчиняемся приказам.

Я с интересом взглянул на напарника по висту:

— А вы из Лондона, мистер Коуэлл?

— Из Кембриджа. Но в Лондоне бываю часто. Кстати, я присутствовал летом на площади перед Букингемским дворцом, когда вас награждали. Наблюдал издалека.

Я насторожился. Мистер Коуэлл вполне мог увидеть настоящего майора Барка.

Член географического общества достал толстую сигару, но не закурил, а поднес к носу, наслаждаясь ароматом.

— Вы всегда берете с собой кошку?

— Линси очень скучает без меня. У нее даже совершенно пропадает аппетит от разлуки. Знаете,мои приятели без ума от собак, а я вот привязался к Линси…

— Только хорошенько следите за своим питомцем,– нахмурился капитан.– Фрегат не самое лучшее место для животных.

Мичман вошел в каюту с бутылкой рома. Следом появился судовой кок, принес на подносе бутерброды и мясную нарезку. Капитан приказал Фербенксу присоединится к нашей компании. Мичман кивнул и скромно присел на углу стола.

— Кстати мой отец был тоже военным моряком,– произнес мистер Коуэлл, как только все выпили по стаканчику рома.– Отец дослужился до помощника капитана и даже участвовал в битве при Трафальгарде. Он хорошо знал Горацио Нельсона и часто рассказывал об адмирале.

— Что же рассказывал ваш отец? — улыбнулся капитан.

— Однажды он спросил у адмирала Нельсона о его тактике. Они как раз отмечали очередную победу и изрядно набрались на «Вэсланде».

— Никакой тактики, Джон, ответил адмирал. Забудьте обо всем, чему вас учили. Просто идите напролом и стреляйте из всего, из чего только возможно. Адмирал Нельсон был настоящее перевоплощение Геракла. Его храбрости хватило бы на десятерых. Офицеры и матросы чувствовали силу и уверенность адмирала и всегда беспрекословно подчинялись его приказам.

— В Британии и сейчас много отважных героев,– глухо ответил майор Киркланд.– Барон Раглан, герцог Кембриджский, генерал Кондрингтон… благодаря этим достойным джентльменам, Крым и Кавказ скоро окажутся землями Британской империи. Это блестящие полководцы, способные вдохновить солдат на бой.

— Кстати, мистер Мельбурн… почему ваш подопечный Добсон такой неразговорчивый? — поинтересовался Коуэлл.– Утром я пытался расспросить его об устройстве подводной лодки, но он так ничего не рассказал.

— А вдруг вы французский шпион? — улыбнулся я.– Не забывайте, это единственная в мире подлодка и все сведения о ней — это большая государственная тайна.

— Думаю когда закончится эта чертова война, подводные аппараты еще послужат науке…

— Полностью согласен. В глубинах морей и океанов кишит удивительная жизнь. Как мало наука еще знает о подводных обитателях…

— Знаете, несмотря на относительную не глубоководность Балтики, здесь водятся довольно крупные акулы длиной до пятнадцати ярдов и массой свыше трех тысяч фунтов. Это настоящие морские монстры, которые способны напополам перекусить человека. Таких акул не встретить на нашем Северном море. Кроме того, на Балтике можно увидеть шведского Гульмарсфьорда и датского Категгата, это акула-молот…

— Вы говорите, что акула может достигать размера в пятнадцать ярдов? — удивился Киркланд.– Это же настоящий левиафан!

— Но если честно, мне еще не разу не посчастливилось увидеть такой крупный экземпляр!

Боцман Лоуренс усмехнулся.

— Джентльмены, мой дядя в Ньюфолке держал темнокожую служанку. У нее была слегка удлиненная челюсть и большие зубы. Местные в шутку прозвали ее «Акула». Ох и любительница она была на это дело… отдавалась просто во все щели….

Юный мичман сразу покраснел даже сквозь веснушки. Боцман усмехнулся:

— Саймон, как только вернемся в Портсмут, обязательно свожу тебя в бордель…

Майор Киркланд покачал головой:

— Вы хотите испортить юношу? Ему нужно найти благопристойную воспитанную молодую леди и женится.

— Нет, лучше женись как можно позже, Саймон! — прохрипел боцман.– А лучше и вовсе не женись… Наш старый капитан Грейджон всегда говорил, женщина — это ключ дьявола, которым он открывает мужские души. Но и прожить без этих чертовок тоже никак нельзя, без их упругих сисек, попок и сладенького места между ног… Саймон, как только вернемся — обязательно познакомлю тебя с лучшей шлюхой Портсмута!

Глава 14

Когда я вернулся в тесную каюту, Разумовский сразу же проснулся.

— Как вы себя чувствуете?

— Уже лучше. Еще немного и буду как новенький. Знаете, Андрей Иванович, я все думаю… они ведь не дураки и наверняка отправят вслед за нами корабль…

Я не боялся, что нас могут подслушать, наша каюта была крайней, за небольшим складом. К тому же мы всегда разговаривали почти шепотом.

— Даже не сомневайтесь, англичане обязательно отправят корабль вдогонку. Но в море всякое может случиться. Будем надеяться на лучшее.

Разумовский вздохнул:

— Я хотел поблагодарить, что вы не бросили меня в Лондонской комендатуре… Но может все же поделитесь, как собрались выпутываться из этой сложной ситуации?

— С помощью «Троянского коня». Я хочу завладеть не только подлодкой, но и фрегатом.

— Андрей Иванович, вы невероятно дерзкий человек!

— Сейчас нас четверо. Вы, я и Добсон с помощником Джерри, он тоже на нашей стороне. Но этого мало, чтобы захватить корабль с экипажем в сорок человек. Как только минуем Датский пролив, вскоре достигнем острова Борнхольм. На острове находится крепость и небольшой гарнизон. Там российские моряки и должны устроить засаду.

— Рискованный план. Вы уже убедили капитана посетить остров?

— Это было несложно. Сначала я думал о засаде на острове Готлиб, но боюсь, мы не успеем дотянуть до Готлиба, это еще шесть дней пути. Нас точно догонят…

— Вы великий стратег. Вам бы в Генштабе сидеть,– улыбнулся Разумовский.– Россия наверняка бы уже войну выиграла.

Да, если бы все мои мечты и желания воплотились в реальность, по всей России уже протянулась сеть железных дорог; во всю мощь работали оружейные заводы, выпускающие дальнобойные винтовки; по морю ходили броненосцы, рейдеры и мощные «мониторы» — возможно тогда даже и не было Крымской войны, или военный конфликт погас в самом зачатке. Но, к сожалению, мне так и не удалось пробить железобетонную стену российской бюрократии, хотя поначалу император Николай заинтересовался моими новаторскими идеями в кораблестроении. Но кто знает, может в Генштабе сидел не один «крот», иначе почему англичане всегда опережали нас на пару шагов?

— Егор Константинович, вы что-нибудь слышали о полковнике Плотникове из Генштаба? Позже его перевели в Севастополь.

— Раньше я немного знал майора Еремея Плотникова. Мы познакомились еще в Петербурге. А почему вы спросили?

— Он оказался предателем и передавал англичанам информацию. Надеюсь, его уже арестовали.

Разумовский вздохнул:

— Знаете, полковник Маклоу из Секретной службы расспрашивал про вас. Если бы не эта экспедиция — вас наверняка бы арестовали уже на днях. Удивительно, но Британская Секретная служба знает обо мне практически все, даже за что меня выперли из царской армии. Хорошо работают, сволочи…

— Будьте начеку. Майор Киркланд наверняка нас подозревает, так и смотрит волком… Нам бы еще три дня и три ночи продержаться до острова… я так и посматриваю на линию горизонта, не идет ли вслед британский корабль…

— Я больше не дамся им в руки… лучше погибну в бою. Кстати, раздобудьте мне оружие!

— Оружейка на корабле надежно охраняется. Но я что-нибудь обязательно придумаю. А сейчас давайте спать. Утро вечера мудренее…

Дни плавания тянулись однообразно. Вечерами мы собирались в кают-компании тем же составом. Мистер Коуэлл был чрезмерно любознательным, болтливым, иногда даже слегка раздражал. К тому же я заметил, что он иногда переглядывался с майором Киркландом и невольно подумал: может член Британского географического общества это просто прикрытие, а на самом деле мистер Коуэлл тоже работает на секретчиков? Хотя этот долговязый тип и вправду многое знал о китах и акулах, он мог рассказывать о морских монстрах часами и мечтал увидеть большую белую акулу. Но лично я бы ни за что не хотел столкнуться в открытом море с этим морским хищником. Обычно такие встречи оказываются последними…

На пятый день мы прошли пролив Каттегат. Капитан Шепард лично наблюдал, как матросы натягивали паруса на фок-мачте, а после окликнул лейтенанта Рейли. Хотя фрегат и был оснащен паровым двигателем, парусами на кораблях еще до сих пор пользовались, что давало дополнительную скорость и конечно же экономию на топливе.

Я стоял неподалеку и слышал, как капитан отчитывает лейтенанта как школьника. Вразвалочку подошел боцман Лоуренс и громко высморкался.

— Да… наш капитан Шепард начинает матереть. Он ругается, что матросы двигаются как ленивые мухи… Если говорить начистоту, то народу в экипаже и вправду маловато. Нам бы еще с десяток путевых матросов.

— Почему же капитан не позаботился об этом заранее? — поинтересовался я.

— На самом деле путных матросов не так легко отыскать. Тем более сейчас, когда лучших забрали на эту чертову войну в Россию… Да во всем Портсмуте днем с огнем не отобрать и дюжины опытных первоклассных матросов, чтобы они были трудягами, а не какими-то там пидорами. Извиняюсь, сэр, я хотел сказать бездельниками.

— Но все же я еще в первую экспедицию заметил на корабле идеальный порядок, особенно с такелажем. И думаю все это благодаря вам, боцман Лоуренс.

— Ох, мистер Мельбурн, умеете вы подсластить пилюлю и согреть теплом холодную душу старого моряка! — рассмеялся боцман и так же вразвалочку направился на помощь лейтенанту Рейли, который уже пинками подгонял нерасторопных матросов.

Пока судьба еще благоволила. За шесть дней нас не нагнал ни один британский корабль. Я все ожидал, что как только минуем пролив Эресуин, из-за рифов покажутся английские линкоры, поджидающие в засаде. Но по пути мы встретили только три торговых шведских судна, рыбацкую шхуну и транспортник. Разумовский почти полностью поправился и иногда слонялся по кораблю. Он даже предложил в случае приближения погони, взорвать пороховой склад и под шумок свалить на шлюпке. Но я сразу отмел эту идею, мы могли повредить подлодку и подвергнуть опасности Добсона.

Наш корабль уже бороздил просторы Балтийского моря. На седьмой день путешествия, к полудню показались очертания острова Бронхольм. Я увидел над крепостью и над северной частью острова белый дым. Это был условный знак, что крепость захвачена российскими моряками.

Фрегат бросил якорь в полумиле от берега. Капитан Шепард надел парадный мундир с блестящими медными пуговицами и мы спустились в лодку. С нами отправился молодой мичман Фербенкс и трое матросов.

Берег острова оказался каменистым и безлюдным. Почти никакой растительности, кроме редких кустарников. Крепость возвышалась на небольшом каменистом холме, примерно в тысяче ярдах от берега. Над серой башней гордо веял флаг Датского королевства. Мне казалось, что этот каменистый остров обдувается всеми ветрами.

Когда мы приблизились к крепости, на стене насторожились два стрелка.

— Мы представляем Королевский Британский флот. У нас письмо к начальнику гарнизона! — крикнул я.– Немедленно откройте ворота!

Вскоре открыли ворота и нас впустили внутрь. На стене в казематах я заметил только две шестифунтовых пушки. Солдаты привели нас к башне.

— Начальник гарнизона ждет наверху! — произнес на ломаном английском рыжий солдат.– Он приказал подняться только офицерам! И сдайте оружие!

Я сразу отдал пистолет, но капитан Шепард заартачился.

— Прошу прощения, но свой кортик я не сдам!

Рыжий равнодушно махнул рукой и нас проводили наверх по крутым ступеням.

В комнате сидели двое мужчин в серой форме датских офицеров. Одного я сразу узнал,это был старый знакомый капитан Сергей Добрич из Петербурга.

Добрич подошел к Шепарду и протянул руку:

— Прошу вас сдать оружие!

— Как вы смеете! — нахмурился Шепард.– Я капитан Королевского флота Ее Величества!

Двое матросов неожиданно схватили Шепарда за руки и Добрич быстро выхватил его клинок из ножен.

— Что происходит? — нахмурился я.– Кто начальник гарнизона?

Матросы быстро связали сначала капитана, а после мичмана и меня.

— Немедленно освободите нас, в противном случае наш фрегат не оставит здесь камня на камне! — злобно вскрикнул Шепард.

— Значит это вы капитан «Елизаветы»? — усмехнулся Добрич.– Я слышал довольно неплохое судно…– он обернулся и строго взглянул на меня.– А вы еще кто?

— Я капитан Мельбурн.

— Вы не морской офицер?

— Я из службы Топографии.

— Обыщите его! — кивнул Добрич.

Матросы тщательно обыскали меня, нашли перстень, экспедиционное предписание и запечатанный конверт.

— Начальнику гарнизона острова Бронхольм,– усмехнулся Добрич.

— Не смейте вскрывать конверт!

Добрич быстро приблизился и ударил меня в живот. Я даже согнулся от сильного удара. Мичман Фербенкс побледнел и попятился к стене.

— Что вы себе позволяете! — вскрикнул капитан Шепард.

Добрич внимательно осмотрел перстень и усмехнулся:

— За дураков нас держите? Служба Топографии…– он быстро вскрыл конверт и прочитал. — К сожалению, вы немного опоздали. Начальник гарнизона и вся его шайка сейчас отдыхают на дне моря.

— Кто вы такие? — нахмурился я.

— Считайте нас каперами. Пожалуй, сразу скажу что нам нужно. Я предлагаю обмен. Неподалеку стоит торговый клипер, мы хотим обменять его на вашу «Елизавету».

— Этому не бывать! — нахмурился капитан.

— Послушайте, а куда вы вообще направлялись? –спросил черноусый товарищ Добрича.

— Это не ваше дело! — отрезал Шепард.– Если отпустите нас немедленно — возможно мы сможем исчерпать этот инцидент.

— Вы офицер Британского флота, но ваши матросы могут оказаться посговорчивее. Их сейчас обрабатывают в подвале башни.

— Они не знают цели нашей экспедиции. Корабль вам тоже не получить ни при каких условиях! — злобно пробурчал капитан.

— Хорошо. Тогда мы вполне согласны на выкуп,– кивнул Добрич.– Пятнадцать тысяч фунтов. Деньги нужны до утра. Нам совершенно нет резона задерживаться на этом островке, в любое время могут пожаловать датчане. Если не будет денег до утра, то мы повесим вас шестерых на верхушке башни. Нет, пятерых, одного придется все же отправить на корабль, чтобы он передал наше условие.

— Тогда моя команда атакует крепость! — злобно выкрикнул капитан.– Вам не уйти от возмездия!

— Пусть попробуют! Мы здесь тоже не пальцем деланные…– Добрич строго взглянул на мичмана.– Салага, сколько человек осталось на «Елизавете»?

— Ничего им не говори, Фербенкс! — приказал капитан.

— Пожалуй, отправим этого рыжего мичмана, чтобы передал наши условия,– предложил товарищ Добрича.– Жаль его вешать, совсем еще сопляк…

— Фербенкс, ты прикажешь команде, чтобы продолжали миссию. Королевский Британский флот не торгуется с пиратами! — четко произнес капитан Шепард.

В душе я восхищался этим молодым несгибаемым английским капитаном. Он вовсе не рисовался и вполне понимал, что может погибнуть…

— А как же вы, капитан Шепард? — пробормотал мичман.– Ведь они казнят и вас, и матросов…

— Не беспокойся. Господь о всех нас позаботится…

— Мичман, ближе к вечеру отправишься на судно,– кивнул Добрич.– Пусть на «Елизавете» пока слегка побеспокоятся. А пока отведите всех в подвал!

Когда нас уже вытолкали из комнаты, Добрич окликнул:

— Постойте! Оставьте этого офицера их топографии, пусть расскажет, откуда у него королевский перстень…

Когда шаги на ступенях умолкли, Добрич подошел и пожал мне руку:

— Ну здравствуйте, Андрей Иванович…

Мы обнялись как родственники, которые давно не виделись.

— Надеюсь вы не серчаете, что мне пришлось приложиться?

— Оставьте, Сергей Павлович…

— Кстати, познакомьтесь, это лейтенант Васильев!

Черноусый подошел и пожал мне руку.

— Андрей Иванович, надеюсь, все пока идет по плану?

— Сколько вас на острове, Сергей Павлович?

— Всего тридцать пять. Все парни ушлые, как на подбор. Думаю силенок хватит, чтобы отбить «Елизавету».

— На «Елизавете» осталось тридцать восемь человек, среди них трое наших. Кстати, где датчане? Неужели вы всех пустил в расход?

— Обижаете. Мы же не воюем с датчанами. Все в соседней башне, в подвале, вместе с начальником гарнизона. Только троих слегка подстрелили, остальные сдались без боя.

— Как вам удалось без боя занять крепость?

— Хитростью. Мы приплыли прошлой ночью на небольшом торговом клипере. Потому датчане особо не насторожились. Встали у восточного рифа и отправили лодки с диверсантами. Один из наших матросов уже бывал на этом острове и прекрасно знал расположение. Мы зашли в крепость не с парадного, а с черного хода. Когда датчане подняли тревогу, было уже поздно…

— Хорошо сработали.

— Так какие у нас дальнейшие планы?

— Я и мичман вернемся на корабль и сообщим, что капитана и остальных пленили каперы, требуют выкуп. Но капитан Шепард приказал уходить и продолжать экспедицию. Моряки с «Елизаветы» наверняка захотят поиграть в героев и попытаются освободить капитана и членов команды. Тем более, мы с мичманом видели в крепости не больше двенадцати человек. Будьте наготове. Как только моряки на лодках подплывут к острову, я подам сигнал с корабля.

— Заманим их в ловушку и всех перебьем?

— Нет. Ни к чему напрасное кровопролитие. Мы обезвредим оставшихся на фрегате, в это время вы подплывете к кораблю из-за рифа и займете «Елизавету». Мы отпустим остальных на остров и сразу отчаливаем. Вот такой план. Кстати, где ваш клипер?

— Все там же, у Восточного рифа. Как только начнем, часть команды отчалит на клипере. И все же думаю нужно перебить английских моряков, они бы нас точно не пожалели…

— Война — это искусство обмана. Но мы не будем расстреливать их как живые мишени.

Когда почти стемнело, из подвала башни вывели мичмана Фербенкса.

— Капитан Мельбурн, с вами все в порядке? — встревожился парнишка.– У вас болезненный вид…

— Они решили отпустить нас двоих, чтобы мы передали на корабль их условие.

Высокий рыжий солдат окликнул:

— Идите уже к берегу, да поживее! — он кивнул часовому и тот сразу открыл ворота.

Я сильно прихрамывал по дороге и опирался на палку.

— Вас сильно били? — участливо спросил мичман.– Кто они вообще такие?

. — Я пока еще не понял. Но ты сам слышал, каперы потребовали выкуп. А капитан Шепард приказал продолжить экспедицию.

— Чертовы пираты! Откуда нам взять такие большие деньги?

— Будем решать на корабле…

Я заметил что парнишка в отчаянии и чуть ли не плакал. Однако я не стал его успокаивать, и не забывал симулировать растяжение связок на ноге. Мы добирались до берега больше получаса.

Когда прибыли на «Елизавету», собрались в кают-компании и мы вкратце рассказали что нас пленили на острове и теперь каперы требуют выкуп за капитана и троих матросов.

— Так это не датчане? — нахмурился лейтенант Рейли. Теперь он был старшим на «Елизавете».

— Нет. Только трое из них разговаривали на ломанном английском. Остальные все время молчали.

— Капитан Мельбурн, сколько их? — спросил боцман Лоуренс.

— Я видел в крепости не больше двенадцати. Да и крепость не особо укрепленная. Но капитан Шепард приказал отплывать и выполнять миссию. Мичман Фербенкс тоже это слышал…

— Каперы сказали если денег не будет до рассвета, они повесят всех пленников…– пробормотал мичман.

— Джентльмены, дело принимает серьезный оборот,– произнес лейтенант.– На правах старшего я вскрою кассу капитана. Пойдемте со мной, мичман…

Когда офицеры вышли из кают-компании, Алекс Коуэлл тяжело вздохнул:

— Черт возьми! Я думал последнего пирата повесили еще пятьдесят лет назад! Они вовсе с ума сошли… где взять такие деньги в открытом море?

Через десять минут вернулись лейтенант и мичман.

Рейли тихо произнес:

— В кассе всего пять тысяч. Может еще фунтов пятьсот соберем, если опустошим карманы всех членов команды… возможно каперы согласятся хоть на эту сумму, можем предложить еще оружие.

Майор Киркланд неожиданно резко ударил ладонью по столу:

— Да как вы вообще смеете думать о выкупе! Офицеры и матросы Королевского флота не торгуются с пиратами! Наше дело обезоружить их и повесить!

— Полностью поддерживаю! — кивнул боцман.– Тем более этих подонков в крепости в три раза меньше.

— Джентльмены, но капитан Шепард приказал нам выдвигаться,– произнес я.– Он решил пожертвовать собой и матросами ради успеха экспедиции и благополучия Англии.

— Капитан Шепард — благородный человек. Он не мог сказать иначе,– кивнул Киркланд и внимательно посмотрел на лейтенанта.– Так когда мы атакуем крепость?

* * *

Полковник Маклоу стоял на шканцах «Таифа» вместе с капитаном Говардом.

— Мы уже движемся четвертые сутки, но до сих пор не нагнали «Елизавету»!

— Не волнуйтесь, полковник. Это вовсе не спортивные состязания. Кто знал, что с двигателем возникнут некоторые проблемы. Я отлично знаю «Елизавету», тем более фрегат сейчас пригружен и не сможет при всем желании идти больше десяти узлов. Мы же двигаемся тринадцать узлов. Хотя у них сутки форы, думаю мы настигнем «Елизавету» еще в Северном море.

— Поддайте еще немного парку, капитан! — нахмурился полковник.– Иначе при возвращении будете иметь дело с лордом Генри!

Капитан кивнул, спустился и отдал приказ прибавить ходу.

Однако после полудня встречный британский линкор «Агамемнон» подал сигнал, чтобы «Таиф» остановился.

— Что еще за черт!– выругался полковник.– Опять вынужденная остановка!

Капитан отправил лейтенанта Стюддарта и мичмана Римикса узнать, о чем хотели предупредить с «Агамемнона». Через полчаса офицеры вернулись.

— Капитан Говард, вблизи пролива Эресуин британский линкор наткнулся на две морские мины. Проход пока закрыли на сутки.

— Как название британского корабля, который подорвался? — нетерпеливо спросил полковник Маклоу.

— «Воладж», сэр. Всех моряков удалось спасти. Думаю это наверняка проделки русских. Нам придется подождать еще сутки или сделать большой крюк.

Маклоу заскрежетал зубами:

— Но вы обещали, что еще в Северном море мы настигнем «Елизавету»! Нужно плыть, плевать что вам наговорил этот мудак-капитан с «Агамемнона»!

— Я вовсе не могу рисковать кораблем. Подождем сутки. Значит догоним «Елизавету» уже в Балтийском море.

— Чертовы выблядки…– нахмурился полковник.– Они же уйдут!

— Успокойтесь, полковник! Спуститесь в кают-компанию и примите немного рома.

— Да пошел ты к черту! — пробурчал Маклоу.

Полковник был готов пристрелить этого самодовольного нахального капитана. Но похоже, нужно и вправду проявить немного терпения, они все равно настигнут «Елизавету», но только немного позже…

Маклоу спустился в каюту и выпил сразу стакан рома. Чтобы хоть как-то занять себя, он разобрал свой шестизарядный кольт. С каким же удовольствием он продырявит обоих шпионов… а впрочем нет, он уже придумал для них более страшную и лютую смерть…

Глава 15

Вскоре вооруженные офицеры и матросы с «Елизаветы» уже отплывали на лодках к острову. Даже разгоряченный майор Киркланд отправился на штурм крепости, совершенно забыв о надзоре над моей персоной. Я даже слегка удивился, как хладнокровные англичане сразу клюнули на приманку. Матросы наверняка мечтали отбить капитана и своих товарищей, и наказать дерзких каперов. Лейтенант Рейли заметил что я сильно хромал и не взял меня на штурм крепости, так же как и Разумовского. Из членов команды на борту остались только мичман Фербенкс и двое матросов. В кают-компании в одиночестве скучал мистер Коуэлл со своей кошкой.

Я внимательно наблюдал с палубы и как только лодки достигли берега, вышел на мостик, зажег масляный фонарь и сделал несколько круговых движений. В темноте из-за рифа тут же появились лодки. Сейчас нельзя терять ни минуты. Я приказал одному из матросов отправляться в кочегарку и готовить паровой двигатель для запуска.

— Сэр, при все уважении… но вы на корабле только пассажир…– пробормотал широкоскулый матрос.

Сзади как тень появился Разумовский. Даже не знаю, где он успел разжиться оружием. Разумовский направил пистолет на матроса:

— Выполняй приказ, сукин сын! Быстро в кочегарку!

Матрос испуганно кивнул и спустился вниз. Разумовский направился следом.

Пока команда с «Елизаветы» по тропе цепью тянулась к крепости, к фрегату уже приближались лодки российских диверсантов.

С мостика вахтенного спустился матрос и испуганно показал на лодки:

— Сэр, это не наши! Нужно бить тревогу!

— Постой-ка! — я направил на матроса пистолет.– Замри и не дергайся! Не вздумай даже кричать, иначе получишь пулю в лоб!

Сзади приблизился Джерри и быстро связал матроса. Интересно, где же спрятался мичман Фербенкс?

Сбоку промелькнула тень. Фербенкс бросился на меня как коршун, попытавшись выхватить пистолет. Левой рукой я схватил его за кадык, и ударил по губам рукояткой пистолета. Мичман упал на палубу и схватился за окровавленный рот:

— Это измена, капитан Мельбурн!

— Сынок, держи язык за зубами и тогда останешься жив! — погрозил я кулаком.

Я держал мичмана на прицеле, пока Джерри накрепко связал его и слегка ударил ногой.

Когда матросы с ' Елизаветы' окружили крепость, лодки уже подплыли и на палубу быстро карабкались российские моряки. Они действовали четко и слаженно. Подняли якоря, расправляли паруса и готовили фрегат к отплытию.

Капитан Добрич поинтересовался:

— Сколько англичан осталось на корабле?

— Два матроса, мичман и один гражданский.

Разумовский вывел из кочегарки испуганного матроса. Вскоре привели и растерянного Алекса Коуэлла. Он сжимал клетку с кошкой, которая злобно шипела, будто рысь.

— Мистер Мельбурн, может объясните что происходит? Кто все эти люди?

— Немедленно садитесь на лодку и плывите к острову! — приказал я.

— Капитан Мельбурн, вы подонок и мерзавец! — злобно выкрикнул мичман.

— Фербенкс, это война,– произнес я.– Война, которую вы сами развязали. Поторопитесь, пока я не передумал!

— Вы русский? — застыл от удивления Фербенкс. Он стоял будто пораженный громом.

Кошка в клетке начала истошно орать. Алекс Коуэлл пробормотал:

— Успокойся, Линси! — он обернулся и умоляюще взглянул на меня.– Мистер Мельбурн, попросите чтобы кто-нибудь принес мой саквояж из каюты.

Когда матросы, мичман и мистер Коуэлл сели в лодку и отплыли, я заметил что обманутые члены команды «Елизаветы» уже бежали обратно к берегу. Раздались несколько выстрелов. Матросы садились в лодки и плыли к фрегату. Однако быстро мы отплыть не могли, зато канониры уже были на местах.

— Шаневский, дайте прощальный залп! — весело приказал капитан Добрич.

Из каземата яркой вспышкой полыхнуло и раздался выстрел, следом еще один. Одно ядро ударило рядом с ближней лодкой и опрокинуло. Матросы кричали и барахтались в воде. Однако никто из обманутой команды больше не решился плыть к фрегату, матросы вернулись на берег и разбежались, прячась за большими камнями. Даже отсюда я слышал, как кричал капитан Шепард, отдавая приказы. Но на этот раз капитана никто не слушал. Атаковать на лодках фрегат с пушками — настоящее самоубийство.

Канониры выстрелили еще пару раз, прикрывая отход.

«Елизавета» уже медленно отплывала и вскоре уже набрала скорость в четыре узла. Слева, в трех кабельтовых, следовал небольшой торговый клипер, на котором российские диверсанты прибыли на остров.

— Самая бескровная военно-морская операция,– усмехнулся капитан Добрич и кивнул на подводный аппарат на корме.– Так из-за этого все было затеяно? Это действительно первая в мире подводная лодка?

Я кивнул.

— Не знаю что там внутри, но снаружи особо не впечатляет…Так куда мы держим курс?

— К берегам Курляндской губернии!

На палубу вышел светящийся от счастья Грегори Добсон.

— Сергей Павлович, познакомьтесь! — произнес я.– Это ученый, мистер Добсон. Именно он спроектировал и своими руками построил подлодку. Теперь мистер Добсон будет проектировать подлодки для Российского флота.

— Приятно познакомиться, мистер Добсон. Думаю больше приключений у нас не будет…

Однако мы рано радовались. Едва начало рассветать, вахтенный ударил в колокол. Я вскочил, набросил бушлат и поднялся на палубу. Капитан Добрич протянул мне подзорную трубу. Нас догоняли два британских военных фрегата. Хотя расстояние было довольно значительное, однако фрегаты шли с приличной скоростью и меньше чем через час настигнут «Елизавету».

Почти вся команда собрались на палубе.

— Канониры, занять места! — командовал Добрич. — Будем готовится к бою.

— Мистер Мельбурн…– пробормотал испуганный Добсон.– Во время морского боя английские корабли могут повредить «Наутилус»…

— Вы правы. Возьмите четверых помощников, чтобы спустили подлодку, и погружайтесь вместе с Джерри. Держите курс на Курляндию. Мы вас прикроем.

Добрич покачал головой:

— Андрей Иванович, вы тоже должны сесть на подлодку. От вас на корабле все равно мало толку, а по прибытию к Курляндии вы объяснитесь с русскими моряками. Представьте, если они поймают двух англичан на всплывшей подлодке…

— Вы правы. Мистер Добсон, я погружаюсь с вами!

— С Богом, Андрей Иванович! — кивнул капитан Добрич.– Не волнуйтесь, мы вас прикроем!

У меня было странное ощущение, когда я оказался внутри «Наутилуса». Это далеко не современная субмарина, а скорее большая продолговатая бочка из толстого метала, поделенная на три секции. Одну секцию занимал двигатель и батарейные банки. На носу штурманское отделение: большая полукруглая панель с приборами, два небольших кресла и два лежака. Над панелью круглый люк из толстого закаленного стекла. В подлодке было темно, мрачно и шумно, к тому же ощущался дефицит кислорода.

Добсон пощелкал кнопками, лампы на потолке загорелись чуть ярче и я сразу почувствовал свежий воздух. Начали работать вентиляторы воздухопривода. Подлодка погрузилась на глубину около восьми ярдов и на небольшой скорости отплывала на норд-ост, к берегам Российской Курляндской губернии. Я пожалел, что мы так и не оснастили подлодку торпедами, можно было устроить прощальный сюрприз британским кораблям.

Добсон бойко управлял рычагами на панели. Джерри сидел рядом, внимательно смотрел на приборы и записывал показатели.

— Мистер Добсон, как вы определяете критическое состояние кислорода? — поинтересовался я.

Ученый кивнул на продолговатую трубку на краю панели:

— Это газоанализатор воздуха. Через шесть часов нам придется всплыть, чтобы пополнить баллоны запасом кислорода. Постарайтесь не делать лишних движений, чтобы попусту не растрачивать кислород, можете даже пока поспать…

Как же заснуть в этом шуме? У меня и вправду было ощущение, что нас запаяли в большую бочку и бросили в открытое море… однако я взобрался на топчан и вскоре действительно уснул под монотонное дребезжание. Не знаю сколько я проспал, но очнулся от резкого рева двигателя. Даже уши слегка заложило.

— Мистер Мельбурн, мы поднимаемся на поверхность, нужно пополнить запас кислорода.

— Я уже не мистер Мельбурн. Зовите меня Андрей Иванович…

— Хорошо,– улыбнулся ученый.– Пока вы спали, мы проплыли двадцать восемь миль, до берегов Курляндии осталось примерно еще сто тридцать.

Когда мы всплыли, Добсон включил вентиляторы обратной тяги для закачки кислорода в баллоны. Джерри открутил рычаг и приоткрыл внешний люк, чтобы проверить остальные секции.

Интересно, «Елизавета» смогла отбиться от британских кораблей? У фрегата имелся хороший козырь — барбетная установка, которую я сразу показал капитану Добричу. Однако британские фрегаты были довольно грозными.

Я посмотрел в стеклянный люк и вдруг увидел что-то огромное и белое.

Тут же мы почувствовали сильный толчок, будто кто-то ударил в корпус подлодки.

— Не волнуйтесь,– улыбнулся Добсон.– Как только акула поймет, что мы ей не по зубам, она вскоре отстанет.

— Акула? — удивился я.

— Наверняка та самая гигантская акула, о которой все твердил мистер Коуэлл…

Я почувствовал еще два толчка, но вскоре акула действительно перестала атаковать подлодку.

— Ну вот, что я вам говорил! — усмехнулся Добсон.– Этот орешек ей точно не по зубам!

Через полчаса мы снова погрузились и отправились дальше.

* * *

Британские фрегаты быстро приближались. Клипер шел по левому борту и тоже готовился к бою. Капитан Дробич вздохнул. На клипере было всего двенадцать матросов и пять шестифунтовых пушек, но зато в трюме хороший запас взрывчатки. Если британцы подойдут ближе и начнут атаковать клипер, они запросто могут взорвать этот небольшой кораблик. Капитан Добрич прекрасно видел, что «Елизавету» догоняют настоящие морские монстры, но сдаваться вовсе никто не собирался. Канониры уже заняли места, четверо матросов готовили барбетную установку. Конечно матросов не хватало, но что поделать, нужно принимать бой!

Вражеские корабли заходили с разных сторон. Они сделали два предупредительных выстрела, приказывая остановиться. Однако никто не собирался останавливаться. Когда расстояние было семь кабельтовых, с ближайшего «британца» полыхнули первые залпы. «Елизавета» тоже огрызнулась пушечными выстрелами. Серьезных повреждений на «Елизавете» не было, однако клиперу серьезно досталось. Выстрелы пробили обшивку и повредили фок-мачту. Один из британских фрегатов почти настиг клипер и расстреливал мощными двенадцатидюймовыми пушками с левого борта.

Капитан Добрич понимал, что если они не придут на помощь, команда клипера обречена. Однако второй британский фрегат быстро сманеврировал и сейчас шел почти между «Елизаветой» и клипером. Английские ядра и бомбы разбивали надстройки, пробивали обшивку и рвали паруса «Елизаветы». Когда британский фрегат оказался всего в двух кабельтовых, Добрич приказал ударить из барбетной установки. Первый же мощный выстрел серьезно повредил левый батарейный отсек британцев. Вражеские пушки сразу замолкли. Англичане наверняка не ожидали такого ответа. Через три минуты последовал второй мощный выстрел, который почти снес палубную надстройку, несколько британских матросов сразу же оказались за бортом. Англичане полыхнули пушками в ответ, вражеский фрегат слегка отстал. Однако мощная пушка с барбетки ударила снова, пробив борт. Били и пушки, уже не давая англичанам занять выгодную позицию.

В это время второй британский фрегат почти настиг разбитый клипер. Перевес в мощи и вооружении оказался на стороне англичан. Полковник Маклоу наблюдал за морским боем вместе с капитаном Говардом. Он довольно потирал руки. «Таиф» не только нагнал «Елизавету», по пути они встретили английский линкор «Виктори». Однако полковник уже догадался, что «Елизавета» захвачена российскими моряками.

«Таиф» атаковал клипер и подобрался уже довольно близко, навязав бой. Но это мало напоминало равноправный бой, скорее похоже на избиение младенца. Клипер почти в два раза меньше, ниже и оснащен всего пятью шестифунтовками.

— Капитан, разбейте этот кораблик в щепки! — рассмеялся Маклоу.

Однако клипер неожиданно развернулся и пошел на встречу. Пушки с носа ударили, разбивая мачты и срывая паруса клипера. Но небольшой корабль упрямо шел на таран. Вскоре еще один залп мощных пушек с «Таифа» тяжелым градом прошелся по правому борту и клипер заметно накренился.

Между кораблями оставалось меньше сотни ярдов. На палубу выскочили морские пехотинцы и стреляли по клиперу из дальнобойных винтовок. Разгоряченный полковник Маклоу тоже подбежал к борту и попросил у молодого пехотинца винтовку. Уже не требовалось тратить пушечные заряды. На палубе русского судна будто прошел свинцовый ураган: разнесло надстройки и повредило мачты, лежали убитые и раненые, однако клипер, будто «Летучий голландец» продолжал упрямо надвигаться на грозный «Таиф». Капитан Говард приказал принять чуть левее, чтобы не столкнуться с безумцами.

И тут послышался мощный взрыв. Полковник Маклоу быстро оглянулся. Второй британский фрегат «Виктори» объяло страшным пламенем. На палубе сейчас была настоящая паника. «Елизавета», которую отбили русские, уже разворачивалась и направлялась на «Таиф».

Капитан Говард решил не добивать разбитый клипер и сосредоточить внимание на «Елизавете». Он крикнул рулевому чтобы разворачивал корабль и не давал русским подойти к корме. Некоторое время пушки молчали, только доносились истошные крики матросов с «Виктори». Пламя уже объяло почти весь корабль.

Клипер воспользовался разворотом британского фрегата, подошел вплотную и глухо ударился о борт. Два морских пехотинца и полковник Маклоу расстреливали из винтовок раненых на палубе, которые пытались укрыться. Маклоу ухмыльнулся, попав в голову раненному матросу. Он даже видел как затылок русского взорвался красным фонтанчиком. В ответ с клипера полыхнули два выстрела и оба морских пехотинца свалились на палубе. Маклоу побледнел и спрятался за надстройкой. «Таиф» встретил «Елизавету» мощным обстрелом с правого борта. Пушки били прицельно, и похоже, вывели из строя барбетную установку. С палубы «Елизаветы» доносились крики раненных.

' Добейте их…' — злобно прошептал Маклоу.

Вдруг раздался мощный взрыв со стороны причалившего клипера. «Таиф» даже встряхнуло и раздался протяжный треск. Корабль на миг замер и палуба неожиданно начала уходить из под ног. Один из моряков приоткрыл люк в трюм и оттуда сразу полыхнуло жаром. «Таиф» начал медленно проседать. По палубе беспорядочно бегали матросы. С левого борта еще отстреливались из пушек, но Маклоу понял, что корабль тонет и его объяло чувство страха.

Он побежал к спасательным шлюпкам, но сверху треснула мачта и по голове вскользь ударила деревянная балка, полковник потерял сознание и растянулся на палубе.

…Когда полковник Маклоу очнулся, он лежал в небольшой лодке. Маклоу чуть приподнялся и увидел вдали почти затонувший «Таиф». Еще торчали мачты, но корабль уже почти полностью был под водой. «Виктори» вдали догорала и тоже медленно уходила под воду.

В лодке сидели четыре матроса и лейтенант, они плыли на значительном расстоянии от остальных.

— В последний момент вас нашли! — кивнул молодой лейтенант.– Благодарите Ивена! — он кивнул на круглолицего матроса со свежей ссадиной на лбу

Полковник осмотрелся. Вдали плыли еще не меньше десяти лодок наверняка спасшиеся с «Виктори». Маклоу потянулся к фляжке и жадно ее опустошил.

— Нужно беречь воду, неизвестно сколько мы теперь пробудем в открытом море…– вздохнул лейтенант.– Русские камикадзе взорвали свой клипер, чтобы потопить «Таиф». Настоящие безумцы…

— А где эта чертова «Елизавета»? — пробормотал Маклоу.

— Мы хорошенько потрепали русских, думаю они тоже скоро утонут…– лейтенант показал на небольшую точку на востоке.

— Но они ведь уходят… — Маклоу заскрежетал зубами. Как могло такое получиться, что русские выиграли этот неравный бой?

— Будем молить Бога, чтобы не было шторма… — вздохнул лейтенант.

К вечеру английским морякам повело. Показался шведский торговый корабль, который следовал на остров Готлиб. Капитан корабля приказал спасти моряков.

Лодка, в которой сидел полковник Маклоу, последней приближалась к кораблю. Но когда до спасительного фрегата оставалось не больше сотни ярдов, круглолицый матрос побледнел и вскрикнул. Маклоу обернулся и увидел огромный акулий плавник. Лодку сразу перевернуло. С палубы уже раздались выстрелы, чтобы отогнать кровожадного морского монстра, но вплавь до корабля добрались только четыре матроса и лейтенант. Когда полковник Маклоу погрузился в ледяную воду, последнее, что он увидел — огромного морского монстра с холодным безжалостным взглядом и жадной пастью. Он умер от разрыва сердца еще до того, как акула перекусил его тело надвое…

* * *

«Елизавета» была серьезна повреждена после морского боя и почти на треть затоплена. Однако паровой двигатель еще работал. Гудели помпы, без устали откачивая воду из трюмов. Капитан Добрич спустился в медицинский отсек. Во время боя убило троих матросов, но раненных и обожженных оказалось очень много. Шаповалову оторвало ногу, он бессознательно бредил у стены. По полу еще тянулся кровавый след. Писаренко раздробило левую кисть. Он уже пришел в себя и с перевязанной рукой сидел в углу. Лекарь Михальченко и его помощник, ефрейтор Ситкин, трудились без отдыха, извлекая осколки, зашивая раненых и оказывая первую помощь обожженным.

Матросы с легкими ранениями и травмами даже не спускались в санитарный отсек. Лейтенанту Васильеву тоже досталось. Обломок доски во время боя обтесал щеку, сильно заплыл левый глаз.

К сожалению, экипаж клипера погиб полностью. Добрич собственными глазами видел взрыв.

В санитарный отсек вбежал мичман Молчанов:

— Господин капитан, помпы не справляются! Пробоина очень серьезная. В днище уже две трещины. Через час корабль начнет окончательно тонуть.

— На горизонте больше нет британцев?

— Пока нет.

— Готовьте шлюпки. Придется бросать корабль. Тяжелораненых будем грузить в первую очередь…

Мичман кивнул и побежал наверх.

— Сергей Павлович…– пробормотал Васильев.– Видели что устроили наши моряки на клипере? Взорвали британский фрегат и сами погибли…

— Они спасли нас ценой собственной жизни… Что же, будем готовить шлюпки. Жаль бросать «Елизавету», но похоже, это наш единственный шанс…

Глава 16

Темные волны Балтийского моря били по металлическому корпусу подлодки. «Наутилус» никто не преследовал. Почти весь оставшийся путь мы прошли в надводном положении.

Утром встретили российский сторожевой линкор «Добрыня», я поговорил с капитаном и дал точные координаты, где нас догоняли британские фрегаты. «Добрыня» развернулся и сразу отправился на подмогу нашим морякам. К полудню «Наутилус» причалил к порту Виндавы. С кораблей смотрели удивленные моряки. Разве это не чудо — первая в мире подводная лодка! Я вышел на берег и чуть не плакал от радости, наконец-то почти дома…

До самого порта тянулись аккуратные дома с черепичными крышами. Вдали возвышался небольшой замок с двумя круглыми башнями, наследие Тевтонского Ордена. Городок совсем небольшой. Береговые укрепления и редуты скорее для виду, я заметил только четыре пехотные пушки- «единорога», притаившиеся за каменными брустверами.

Пожилой начальник порта Лещинский разместил нас в гостиничном домике. Я попросил выставить у подлодки надежную круглосуточную охрану. Мы сытно пообедали и проспали весь остаток дня и всю ночь. Морское путешествие на подлодке всех сильно утомило.

Наутро линкор «Добрыня» доставил в порт двадцать российских моряков, спасшихся на лодках. Среди них оказалось много раненных. Капитан Добрич потерял почти половину команды во время морского боя.

Разумовский подробно рассказал о стычке с англичанами, о героизме экипажа клипера и как удалось потопить два вражеских фрегата. Мне раньше доводилось участвовать в морских боях, это действительно страшно. Если на земле еще можно укрыться, спрятаться или отступить — в море зачастую вражеские корабли идут друг на друга, стреляя из пушек. На палубах разрываются бомбы, сея сотни смертоносных осколков, ядра разбивают надстройки и мачты, а при попадании в человека — это мгновенная смерть. Разумовский слегка прихрамывал, в бою ему располосовало ногу шрапнелью.

А я все думал о том, что если бы двадцать лет назад император Николай и его приближенные разглядели перспективу морского подводного флота, не пришлось бы с таким огромным риском и такими потерями переправлять в Россию первую подводную лодку…

После полудня меня вызвали к начальнику порта, в двухэтажное здание за судоверфью. В кабинете сидел капитан Добрич, начальник порта Лещинский и незнакомый лысый мужчина в пенсне и черном пальто. Он внимательно взглянул на меня и представился:

— Полковник Денисов. Третье Отделение.

— Андрей Никитин. Военный советник.

Полковник тихо произнес:

— Прошу оставить нас наедине с господином Никитиным.

Комендант и капитан переглянулись и сразу вышли из кабинета.

Полковник печально вздохнул:

— Капитан Добрич в двух словах поведал о ваших приключениях на острове Бронхольм и о стычке с англичанами. Вы ведь могли уничтожить весь экипаж «Елизаветы». Тем более, когда завладели кораблем.

— Это вовсе не делало нам чести. Для чего лишнее кровопролитие…

— Конечно…– злобно усмехнулся полковник.– Вы провели в плавании несколько дней с английскими моряками, возможно даже успели сблизится, подружится. Добрич рассказал, как во время морского боя, британские морпехи безжалостно расстреливали с палубы раненных на клипере, пока они пытались подойти на помощь… Никитин, войну не выигрывают в белых перчатках, и вы это прекрасно знаете. О вашем отказе уничтожить команду «Елизаветы» мне придется доложить в Петербург.

— Докладывайте,– пожал я плечами.

— Скажите, сколько времени вы находились в Англии?

— С декабря прошлого года.

— Да, да… все верно…– пробормотал полковник.– Значит Грегори Добсон и его помощник добровольно согласились на переезд в Россию…

— Да, добровольно.

— Теперь расскажите, при каких обстоятельствах вы встретили в Англии бывшего майора Разумовского?

— Я встретил Разумовского вовсе не в Англии, а на Мадейре, когда наша экспедиция возвращалась из Африки в декабре прошлого года. Разумовский сбежал из французского лагеря и попросил забрать его в Англию.

— Простите, а что это за экспедиция в Африку?

— Это долгая история… мне пришлось возглавить экспедицию, чтобы отбить английских моряков от каперов.

— Хорошо. Более подробно все расскажете в Петербурге. Сейчас меня больше интересует Разумовский. Не находите, очень много странных совпадений? Он ловко сбегает из плена и случайно встречает вас на Мадейре. Вы привозите Разумовского в Портсмут, поручаете задание, знакомите с куратором…

— За все время у меня не было причин усомниться в Разумовском. Кстати и у куратора тоже. Разумовский проделал блестящую операцию по сбору данных и заставил талантливого ученого-кораблестроителя покинуть Англию. Он выполнял и другие поручения, рискуя собственной жизнью.

Полковник кивнул:

— Хорошо. Значит у вас нет сомнений в Разумовском. Но как вы сами знаете, он отбывал ссылку по политической статье, как радикал-революционер. По прибытию в Петербург и тщательной проверке, Разумовский наверняка снова отправится на войну, искупать вину кровью, или в Сибирь, отбывать оставшийся срок.

Полковник достал платок и протер бисеринки пота на лбу.

— Вам тоже придется пройти в Петербурге проверку. Очень много нестыковок в вашем деле…

— Я готов к любым проверкам. Подводную лодку, Добсона и его помощника нужно доставить в Петербург как можно скорее.

— Не волнуйтесь. Об этом мы позаботимся. Утром транспортник с подлодкой отправляется в Кронштадт. Вы здесь еще немного задержитесь. Отправитесь в Петербург на следующей неделе, вместе с командой Добрича. Нужно уладить еще кое-какие дела…

— У меня создалось впечатление, что вы подозреваете Разумовского. Но я уверен в нем на сто процентов.

— Ни в ком нельзя быть уверенным на сто процентов,– пробормотал полковник.– Даже в самой верной жене… пока ступайте, господин Никитин.

Вечером мы с Разумовским стояли на причале. Уже почти стемнело. С моря дул легкий бриз. Подлодку закрепили на платформе транспортника, отплытие назначили на семь часов утра.

— Андрей Иванович, зачем вас вызывали в штаб?

— Похоже и вас, и меня, в Петербурге ждет тщательная проверка. Очень долго мы пробыли за границей.

— Поскорее бы уже домой…– вздохнул Разумовский.

Затаив дыхание, я смотрел на яркую лунную дорожку, которая терялась в черных барашках волн. Балтийское море завораживало, но все же было холодным и неприветливым. Черное море мне нравилось больше.

— Знаете, Андрей Иванович, я сейчас неожиданно вспомнил наше знакомство. Помните, на реке за Новореченским? Если бы я тогда знал, что вы за славный человек!

— Давайте не будем ворошить прошлого.

— Да нет…– задумался Разумовский.– Прошлое будто багаж, который навечно с тобой… за какие-то поступки действительно стыдно… но ведь было и такое, чем можно по праву гордиться. Я вам никогда не рассказывал, когда еще служил на Кавказе, три абрека похитили в небольшом гарнизоне молодого лейтенанта Алексеева. Была у них такая забава, похищали и обезглавливали, а после голову к воротам гарнизона подбрасывали, вроде как для устрашения. Всю ночь мы рыскали по округе, а к утру все же нашли дом в соседнем селе, где держали пленного. Завязалась перестрелка, одного моего товарища ранили, двоих абреков застрелили, третий успел удрать на лошади, но парня мы все же успели спасти. Через месяц этот лейтенант уехал с Кавказа, женился. Мы еще долгое время переписывались… Помню мне один мудрый старик на Кавказе сказал — кто спас хотя бы одного человека — спас целый мир. Я еще думал как это целый мир? А потом до меня дошло. У этого лейтенанта будут дети, и у них тоже дети… ведь все человечество пошло всего от двоих, Адама и Евы…

Мы услышали шаги и одновременно обернулись. Приближался рыжий матрос:

— Господа офицеры, что же вы тут скучаете… капитан Добрич просит на ужин в комендантский домик.

— Конечно, скоро придем…– кивнул я.

За ужином мы засиделись допоздна, выпили, вспомнили павших товарищей. Капитан Добрич снова во всех деталях поведал о бое с британскими кораблями, восхищаясь героическим подвигом экипажа клипера.

За ужином я изрядно набрался, хотя не очень дружил с алкоголем. Возможно расслабился, покинув чужбину и снова оказавшись в Российской империи, хоть пока еще за тысячи километров от дома.

Мы расходились уже ближе к полуночи. В гостиничном домике я спал один, в небольшой комнатке на втором этаже. Как только моя голова коснулась подушки, я почти сразу вырубился.

Ночью мне приснился старинный большой галеон, который величаво шел по морю. Я пригляделся и заметил, что паруса корабля странные, страшного багряного окраса. Галеон неожиданно растворился в дымке и я увидел на зеленом лугу девушку. Она бежала босиком, слегка подобрав подол. Я пригляделся и сразу узнал Аглаю. Волосы супруги растрепались, взгляд был странный, как у испуганной лани. Аглая на миг остановилась и вытянув руки, пронзительно закричала: «Андрюшенька, берегись!»

Я мгновенно проснулся и увидел в темноте фигуру человека. Сразу же мгновенно перекатился и в матрас сухо вошло лезвие ножа. Человек бросился на меня. Спросонья я еще ничего не соображал, к тому же помнил, что хоть и был пьяный, точно закрывал дверь на крючок. Но не мог же этот странный человек быть призраком! Холодное лезвие распороло мне предплечье, едва не вонзившись в горло. Я попытался оттолкнуть нападавшего ногой, но он оказался силен как буйвол. Незнакомец даже не попятился и вновь замахнулся для удара. Я снова чудом ушел и попытался ударить убийцу левой в челюсть, но тут же сам получил мощный удар ногой в лицо. Раньше я был неплохим бойцом, но этот тип просто играл со мной как матерый кот с котенком, готовясь нанести последний роковой удар.

Двери неожиданно распахнулись и в комнату ворвался еще один человек. Мгновенно оценив обстановку, он сразу же бросился на убийцу. Они сцепились, упали и начали бороться на полу. Мои глаза немного привыкли к темноте и я узнал в спасителе Разумовского, нападавший был никто иной как Джерри, помощник Добсона. Теплая кровь струилась по руке, рана сильно щипала, однако не обращая внимания на боль, я бросился на помощь Разумовскому. Но не успел. Отбросив грузное тело Разумовского, с пола уже вставал Джерри, сжимая в руке нож. Разумовский хрипел, пытаясь зажать страшную рану на шее.

Джерри злобно оскалился и снова бросился в атаку. Но я уже пришел в себя и был готов. Чуть отклонился и ударил нападавшего ногой в грудь. Джерри все же был не железный, схватка с Разумовским его ослабила и он пропустил удар, а после еще один удар. Он даже выронил нож, но тут же подобрал, но выпрямиться уже не успел, я подскочил и наотмашь ударил Джерри ребром ладони по затылку, у основания черепа. Он тяжелым кулем рухнул на пол.

В комнату ворвались двое матросов. Они чуть замешкались и тут же навалились на Джерри, который снова пытался встать.

Я бросился к Разумовскому. Из страшной раны на шее толчками сочилась кровь. Уже ничего нельзя было сделать. Разумовский взглянул на меня и попытался что-то сказать, но из губ хлынула красно-белая пена. Я схватил его ладонь. Он всхлипнул и я понял, что жизнь покидает моего друга.

Матросы уже связали бешенного Джерри. Они едва удерживали его вдвоем. В комнату ворвался растрепанный капитан Добрич и еще двое матросов.

Я вздохнул, закрыл глаза мертвому Разумовскому и коршуном склонился над Джерри:

— Что ты натворил, мразь! Ты же помогал мне там, возле острова… — я наотмашь влепил Джерри оплеуху.– Когда тебя завербовали?

— Ты счастливчик. Но больше я ни слова не скажу…– злобно процедил Джерри и сплюнул кровью с разбитой губы.

— Это мы еще посмотрим…

— Андрей… — пробормотал Добрич, — тебе нужно показаться доктору… вон как кровь из руки хлещет…

Утром транспортник с Добсоном и подлодкой отплывал в Кронштадт. Мне было грустно на душе. Только спустя немного времени я понял, что Разумовский минувшей ночью спас мне жизнь. Как он мог услышать шум в моей комнате, ведь его номер в другом конце коридора? Неужели все же интуиция? Но если бы Разумовский не пришел на помощь, для меня все закончилось трагически…

Джерри допрашивали ночью. Полковник Денисов их Третьего отделения хорошо умел развязывать язык. Джерри признался, что Британская Секретная служба завербовала его полгода назад. Накануне отъезда, сэр Генри лично приказал ликвидировать меня и моих подручных, если мы все же окажемся на территории Российской империи. Джерри рассказал, что ночью он должен был ликвидировать и Разумовского, и Добсона, но решил все же начать с меня. Джерри прекрасно знал о вечерней попойке в комендантском домике и ждал пока все уснут. Расчетливый и безжалостный ублюдок.

Мы попрощались с Добсоном на причале. Он не мог сдержать слез:

— Андрей, я действительно любил этого мальчика и считал сыном… но он поступил так чудовищно…

Я решил не рассказывать Добсону, что в планы Джерри входило убить и его. Иначе старина Добсон точно надломится и совершенно потеряет веру в человечество. Что за чудовищем нужно быть, чтобы задумать хладнокровно убить человека, который семь лет тебя кормил, содержал и считал за сына…

— Прощайте, мистер Добсон! Думаю скоро мы увидимся в Петербурге. Постарайтесь как можно скорее выкинуть этого ублюдка Джерри из памяти…

Ночью я потерял много крови и чувствовал, что сильно ослаб. Меня даже слегка пошатывало. Но физическая боль — совершеннейший пустяк, когда болит душа. Я потерял настоящего друга и этого уже не вернуть. Никогда не вернуть.

Через шесть дней, когда мы отплывали, я еще долго смотрел на порт Виндавы, на отдаляющийся берег, где навсегда остался лежать в холодной могиле бывший российский офицер Егор Константинович Разумовский…

* * *

Хотя Севастополь находился в осаде уже почти три недели, русские не только защищались, но то и дело предпринимали дерзкие вылазки. Холодной осенней ночью корреспондент Уильям Рассел проснулся от слепящего света фонаря «Вставайте! Нас атакуют!» Вдали раздавались короткие залпы орудий и треск ружей. Через несколько минут Рассел уже был в седле, прихватив переметную сумку. Было темно и дождливо. Приходилось буквально пробираться сквозь туман, вместе с еще несколькими всадниками. Разбитая дорога вела к лагерю Первой бригады Легкой дивизии. По всей линии фронта трубили горны, виднелись нестройные очертания солдат, которые выстраивались в боевой строй у гребня холма. Вскоре всадники достигли батарею ланкастерских орудий. Выстрелы тяжелых пушек и разрывы бомб постоянно извергались в сторону Севастополя. Вокруг старой мельницы собрались солдаты из разных полков, прислушивающиеся к шуму битвы. Сверху по тропе спускалась небольшая колонна, среди них много раненных с прострелами рук, двоих тащили на носилках.

Незнакомый майор сразу набросился на солдат расспросами.

«Тысяча русских обрушились на нас из кустарников, но мы не отступили, пока у нас не остался один заряд» — пробормотал чернявый сержант с перевязанной рукой.

Войска вели бой с неведомым противником. Уже вторую неделю ходили рассказы о казаках-пластунах, которые появлялись неожиданно из кустов, из тумана, просто из под земли — перерезали английским солдатам глотки и тут же снова исчезали, будто бесплотные духи.

Вся земля вокруг была изрыта бомбами и ядрами, раненные большими группами устремлялись в тыл. Их становилось все больше и больше.

' Война это самое худшее изобретение человечества,– подумал Рассел.– Даже животные не уничтожают чужаков сотнями и тысячами особей…'

Гром битвы приближался. Рассел проехал на лошади по краю плато и направился к передней линии. По дороге попадались вооруженные егеря и зуавы, имевшие весьма воинственный вид. Было много санитарных повозок. Среди обрывков фраз Рассел понял, что одна Легкая бригада почти полностью уничтожена русскими, причем всего за одну ночь!

От Пикетного дома открывался прекрасный вид на Малахов курган, Флажный и Карантинный бастионы, вплоть до левого фланга французов у моря. Какое-то время Рассел внимательно наблюдал за артиллеристской дуэлью между батареями союзников и бастионами. Внезапно огонь со стороны неприятеля прекратился, и толпы русских солдат стали бесстрашно выходить из окопов на бруствер. Несмотря на убийственную канонаду, вскоре они вытеснили французов из первой линии окопов и захватили ближайшие батареи. Французы были застигнуты врасплох, однако вскоре в бой вступили резервные бригады и снова отбросили русских за крепостные укрепления. Французы даже решились атаковать город, но безуспешно. Когда рассеялся пушечный дым, Рассел увидел на насыпи трупы солдат, одинокие фигуры бежали назад под непрерывным огнем…

Рассел мучительно размышлял и не мог понять, на чьей же стороне Бог в этой безумной войне? Он понимал, что осада Севастополя продержится еще не одну неделю, возможно даже не один месяц. Русские упорно не хотели сдаваться, превратив Севастополь в настоящую Цитадель…

Глава 17

В субботу Элизабет и Эмили возвращались с прогулки по Гриндич-скверу. Осень в этом году выдалась теплая, можно было прогуляться хоть до самого вечера, но небо неожиданно потемнело и закрапал мелкий дождь.

Когда подходили к дому, Элизабет вздохнула:

— У меня такое предчувствие, что Джеймс скоро вернется.

— Он не вернется…– вздохнула Эмили.

— Как это не вернется?

— Элизабет, можешь считать это интуицией.

— Эмили, что ты несешь… хочешь сказать…

— Он жив, просто он уже не вернется. Я видела знаки на его ладони.

Возле калитки стоял бородатый почтмейстер.

— Прошу прощения, вы миссис Мельбурн?

Элизабет кивнула.

— Меня попросили придержать это письмо на почте ровно двадцать дней.

Почтмейстер бережно вручил аккуратно запечатанный конверт.

— Кто попросил? — удивилась Элизабет.

— Галантный и вежливый джентльмен, он хорошо заплатил и приказал через двадцать дней доставить это письмо и вручить лично миссис Мельбурн.

Почтмейстер откланялся и засеменил на другую сторону улицы.

— Это наверняка от Джеймса…– пробормотала Эмили.

В доме Элизабет присела на диванчик и вскрыла конверт. Она быстро прочитала и всхлипнула. Письмо тут же выпало из ее рук.

— Что там? — разволновалась Эмили и подняла письмо с пола.

— Можешь прочитать вслух…

Эмили кивнула и начала читать:

'Дорогая Элизабет! При отправке в экспедицию, я так и не смог во всем признаться, потому решил оставить это прощальное письмо. Сразу сообщаю, что я русский агент Андрей Никитин, в прошлом году под именем Джеймса Мельбурна, прибыл в Портсмут с целью шпионажа за военным флотом Британии.

Думаю наша встреча в Западной Африке была вовсе не случайной. Это игра Судьбы. Знай, дорогая Элизабет, я действительно полюбил тебя и женился вовсе не из-за того, чтобы сблизится с твоим дядюшкой премьер-министром и британской аристократией. Не знаю, сумеешь ли ты меня простить, прошу об одном, не держи на меня зла в сердце. Так случилось, что наши страны сейчас враги. И еще. Я полюбил не только тебя, но и Эмили. Прошу, не бросай эту очаровательную девочку и позаботься о ней. Если ты все же решишь устроить личную жизнь и так случится, что Эмили будет тебе обузой — напиши Мэри Мельбурн, она пообещала позаботится о девочке…

Эмили замолкла и печально вздохнула.

— Девочка моя…– Элизабет крепко обняла Эмили.– Знай, я тебя никогда не оставлю! Ты для меня теперь как младшая сестра!

Эмили прослезилась, но все же решилась дочитать письмо.

' Милая Элизабет, наконец, признаюсь еще в одном. Уже более двух лет я женат, у меня растет сын, которого я не видел больше года. Такова жизнь нелегала. От всей души желаю, чтобы в жизни ты повстречала достойного джентльмена, вышла замуж и у вас была счастливая семья.

Андрей Никитин. 30 сентября 1854 год'

Во дворе послышались приглушенные голоса. В комнату вбежала испуганная Линда.

— Миссис Мельбурн, прибыл ваш дядя и двое офицеров.

— Немедленно пропусти!

В комнату вошел Джордж Гамильтон, следом два высоких офицера.

Премьер-министр взглянул на заплаканное лицо племянницы:

— Элизабет, ты уже наверняка все знаешь…

Девушка взяла у Эмили письмо и протянула дяде. Джордж Гамильтон тихо произнес:

— Эмили, покажи этим джентльменам, где кабинет мистера Мельбурна, они обязаны там все тщательно осмотреть.

— Пойдемте! — кивнула девочка.

Джордж Гамильтон быстро прочитал письмо, вздохнул и крепко обнял племянницу.

Элизабет всхлипнула, уткнувшись лицом в дядюшкино плечо.

— Что же теперь будет, дядюшка… о нем есть хоть какие-то известия?

— Милая, постарайся как можно скорее позабыть об этом человеке, как о плохом сне, как о наваждении… не изводи себя. Я уже отправил карету в Вуд-Холл за твоей матушкой…

— Он хоть жив?

— Да. По моим данным, этот мерзавец уже в Российской империи. Он угнал подводную лодку, да еще завербовал одного из лучших английских изобретателей.

— Яне могу поверить… он был таким смелым, искренним. Я думала Джеймс — настоящий герой, будто сошедший со страниц книг Вальтера Скотта. Я никогда не забуду, как он освободил меня из темницы на том злополучном острове…

— Дорогая Элизабет, ты до сих пор неисправимый романтик… На самом деле скоро грянет настоящая буря. Скандал будет нешуточный. Королеве наверняка уже обо всем доложили. Мы с начальником Британской Секретной службы прямо сейчас едем в Букингемский дворец. Думаю, мне все же придется уйти в отставку.

— Неужели он погубил вашу карьеру, дядюшка?

— Премьер-министр Англии выдал племянницу замуж за русского шпиона… это действительно страшный скандал и моя самая большая ошибка в жизни…

Элизабет вздохнула.

— Скажи, милая, ты действительно его любила? — тихо спросил Джордж Гамильтон.

— Я и сейчас его люблю.

— Даже несмотря на то, что он враг, к тому же у него семья в России?

— Я больше никогда не увижу моего Джеймса… нет, на самом деле его зовут Андрей… но точно знаю, что буду помнить о нем всю жизнь…

Джордж Гамильтон нахмурился и медленно привстал:

— Сейчас я уезжаю в Букингемский дворец. Офицеры пока тщательно проверят все бумаги в кабинете. Хотя вряд ли они там что-то найдут. Этот человек был настоящим профессионалом…

Королева Виктория в последнее время старалась выкраивать хотя бы часок для своего давнего девичьего увлечения — живописи. Она стояла перед мольбертом в большой светлой зале и тщательно выбирала краски для новой картины, когда неожиданно вошел Альберт. Странно, супруг раньше никогда не отвлекал ее от любимого дела.

— Что-то неотложное? — тихо спросила королева.

— Во-первых, только что пришло письмо от Француза.

Французом Альберт называл короля Франции, Наполеона III.

Королева отложила баночки с красками и вытерла руки белоснежным полотенцем.

— Альберт, прочти, пожалуйста.

Принц-консорт подошел к столику и маленьким ножичком вскрыл плотный конверт.

«Дорогая королева Виктория! В последнее время меня терзают сомнения, касательно нашей прогулки в Крым. Ваше Величество имеет в Крыму примерно 30 тысяч человек и 10 тысяч лошадей, у меня задействовано 60тысяч человек и 18 тысяч лошадей. Не менее полутора сотен полевых орудий. И у Вас, и у меня у берегов Крыма сосредоточен огромный флот. И все же, несмотря на столь могущественные военные средства, вполне очевидно, что одними нашими силами мы не сможем сломить Россию. Я надеюсь на вашу поддержку на присоединение к коалиции в ближайшем будущем Австрии, Пруссии и Швеции. Ваш добрый и искренний друг Напoлеон III.»

Альберт осторожно положил письмо на стол.

— Что ты думаешь по этому поводу? — тихо спросила королева.

— Французскому королю не достает решимости. Он уже начал сомневаться в победе, а это очень скверно. Австрийцы хоть и ввели войска в Валахию, но все же стараются придерживаться нейтралитета, так же как и Пруссия. Однако британская и французская армия плотно осадили Севастополь. Думаю русские долго не продержаться, все решится уже в ближайший месяц…

— Почему они не сдают Севастополь?

— Русские настоящие упрямцы. Они далеки от дипломатии и готовы драться за каждый клочок земли, хотя этой земли у них просто немерено… Чтобы объехать всю Россию и необъятную Сибирь, понадобится не менее года.

Альберт вздохнул:

— Кстати, в приемной дожидаются премьер-министр Джордж Гамильтон и лорд Генри, начальник Секретной службы.

— А что случилось? — удивилась королева.– Зачем этим джентльменам понадобилась моя аудиенция в субботний вечер?

— Дорогая, произошло нечто невероятное. Помнишь капитана Мельбурна, с которым ты танцевала летом на балу?

— Конечно. Дальний родственник Уильяма?

Королева Виктория никогда не забывала премьер-министра Уильяма Мельбурна, красивого и умного джентльмена, который в юности заменил ей отца.

— Все не совсем так…– вздохнул принц-консорт.– Дело в том, что этот человек оказался самозванцем. Русский агент, который воспользовался документами Джеймса Мельбурна…

Виктория удивленно покачала головой:

— Что ты несешь, Альберт?

Королева вспомнила красивого голубоглазого капитана на балу. Как же он был похож на Уильяма! К тому же капитан Мельбурн помог найти украденный дневник и вскрыть тайный заговор. Виктория уже поручила приготовить для капитана Мельбурна титул графа и рыцарскую подвязку…

— Сожалею, дорогая. Но это так. Человек, называвший себя капитаном Мельбурном –действительно оказался русским шпионом.

— Альберт, скажи посетителям, я выйду через четверть часа…

Когда королева вошла в приемный зал, премьер-министр и начальник Секретной службы привстали и поклонились.

— Скажите, сэр Генри, у вас есть неопровержимые доказательства, что капитан Мельбурн — действительно русский агент?

— Да. Ваше Величество. Если несколько дней назад я еще сомневался, то теперь готов полностью это подтвердить.

Премьер-министр вздохнул и протянул королеве прошение.

— Ваше Величество, вы прекрасно знаете, что этот человек был супругом моей племянницы Элизабет. Восемь месяцев назад эта хитрая змея забралась в наш дом. Мало того, я лично помог самозванцу устроиться в Британскую разведку, откуда он наверняка черпал информацию для наших врагов. Теперь мы точно знаем, кто предупредил русскую армию в Валахии о наступлении австрийцев и сорвал сделку с оружием. Но мало того, этот русский шпион завербовал нашего ученого и угнал из Англии единственную в мире подводную лодку.

— Невероятный везунчик! — улыбнулась королева.

— Исходя из вышесказанного, я прошу отставки…

Виктория, даже не прочитав прошения, разорвала листок.

— Граф Гамильтон, кажется вы были одним из зачинщиков Восточной войны… теперь доведите это дело до конца, а уже после я приму вашу отставку.

Побледневший премьер-министр кивнул.

— Ваше Величество,– произнес сэр Генри.– Этот человек, который укрывался под именем мистера Мельбурна, уже наверняка в России. Наши корабли пытались нагнать шпиона на Балтике, но он снова обвел всех вокруг пальца. Я уже отправил пару компрометирующих писем в Петербург, чтобы он не чувствовал себя триумфатором. Но за такую жесткую насмешку, думаю, мы можем навсегда положить конец земному существованию этого самозванца даже в России. У нас длинные руки.

— О какой насмешке вы говорите?

— В первую очередь, над молодой леди Гамильтон и ее дядей, графом Джорджем Гамильтоном…

— Не смейте даже думать о мести, сэр Генри! — нахмурилась королева.– Если я узнаю, что с этим человеком что-то случилось, вы станете моим личным врагом!

Сэр Генри слегка удивился, но все же приложил ладонь к груди и поклонился:

— Простите, моя королева!

Виктория улыбнулась:

— А он ведь всех нас очаровал. Меня, нашего Джорджа Гамильтона, красотку Элизабет и даже вас, Джеймс Генри. Как вы не смогли его раскусить?

— Если прикажете, я сегодня же подам в отставку.

— Джентльмены, постарайтесь принять этот жесткий удар судьбы как должное. Я никого не собираюсь наказывать за эту оплошность. Но это в последний раз… А сейчас можете идти, у меня еще полно на сегодня дел…

Сэр Генри еще раз поклонился и первым вышел из залы. Премьер-министр слегка замешкался.

— Кстати, граф… как ваша племянница Элизабет перенесла этот удар?

— Она еще тоскует по этому подлецу. Сегодня утром получила его прощальное письмо.

— Думаю мы скоро найдем красотке Элизабет достойного жениха. Присмотритесь к герцогу Крассу…. Насколько я знаю, он давно неровно дышит к Элизабет… Тем более раньше среди рыцарей был обычай, когда на войне погибал старший брат, младший непременно женился на его супруге.

Премьер-министр слегка поклонился и вышел из зала.

Королева сурово взглянула на супруга:

— Пожалуй,мне нужно закончить картину…

Принц-консорт обнял королеву и прошептал:

— Ты самая мудрая правительница в мире…

— Только самая мудрая?

— Не только самая мудрая, но еще и самая красивая… даже не представляю, чтобы Англия без тебя делала…

* * *

Санкт-Петербург 20 октября 1854 г.

Столица встретила меня холодным осенним дождем. Над заливом низко кружились серые свинцовые тучи. Ветер будто пронизывал насквозь. Я знал, что меня будут встречать и не ошибся. Только попрощался с капитаном Добричем и командой, как на причале подошли два рослых офицера в новеньких серых шинелях.

— Андрей Никитин? — прищурился черноусый майор.

— Да.

— Прошу следовать за нами.

— Куда?

— Не задавайте лишних вопросов.

Я был уверен, что меня привезут в Министерство Обороны, но офицеры доставили меня в Канцелярию Третьего Отделения, где мне уже довелось побывать раньше, и в памяти еще остались далеко не лучшие воспоминания.

В небольшом кабинете сидел старый знакомец Кальницкий, он был уже полковником. Рядом в кресле развалился полненький мужчина с аккуратными усиками в гражданском черном фраке. Толстячок заинтересованно взглянул и дружелюбно кивнул:

— Присаживайтесь, Андрей Иванович. Устали с дорожки?

— Особо не устал. Не скажите, что с Грегори Добсоном?

Кальницкий сидел в углу и смотрел волком.

— Не волнуйтесь. С вашим приятелем все в полном порядке,– улыбнулся толстячок.– Позавчера он обстоятельно побеседовал с военным министром Долгоруковым и подтвердил готовность работать на Российскую империю. Все необходимое для работы и проживания англичанину уже предоставили. Кстати, я не представился, подполковник Алексей Владимирович Юрцев. Департамент Генерального штаба. Я и полковник Кальницкий будем вести ваше дело…

— Какое еще дело?

— Времени у нас предостаточно. Так что расскажите подробно о своих приключениях. С того самого момента, как вы покинули корабль «Святослав» близ Синопской бухты, в ноябре прошлого года.

Я понимал, что от этого рассказа зависит моя судьба и потому решил поведать все без утайки. Мы беседовали несколько часов, даже делали перерыв на чаепитие. Иногда Кальницкий или Юрцев прерывали меня и задавали вопросы.

— Совершенно непонятно, зачем вы лично отправились в экспедицию в Западную Африку…– пробормотал Кальницкий.– Для чего рисковали, когда прыгали в море и штурмовали форт…

Я пожал плечами:

— Чтобы спасти заложников и Элизабет Гамильтон.

— Значит позднее вы все же решились сделать леди Гамильтон предложение…

— Не я лично. Не скрою, у меня вспыхнули чувства к Элизабет. Но на женитьбе настоял куратор.

Подполковник Юрцев задумался:

— Значит изначально вы все же попали под подозрение к «вашему дядюшке» Ричардсону Мельбурну.

— Да. Старик даже нанял сыщика. Но куратор вовремя успел убрать человека, который знал настоящего Джеймса Мельбурна в Бомбее и подкупил грека, с которым Джеймс Мельбурн оформлял сделку в Афинах…

— Поначалу у вас складывалось неплохо,– кивнул Юрцев.– Вы даже устроились на службу в Британскую разведку. Но зачем понадобилось сближаться с королевой? Хорошо. Вы поймали одного из террористов на празднике, но для чего понадобилось раскрывать заговор британской аристократии? Может английская королева тоже вызвала у вас какие-то чувства?

— Послушайте, меня попросила об этом расследовании графиня Кроули, приближенная королевы.

— Почему именно вас?

— Не знаю…я слышал, королеву впечатлила история, когда я спас раненного напарника в Валахии… к тому же бывший премьер-министр Мельбурн заменил королеве отца в юности, она считала что я — дальний родственник ее бывшего покровителя. Королева тоже не лишена сентиментальности. В первую очередь она все же женщина.

— При раскрытии заговора британских аристократов — вы убрали с политической доски барона Лирьярда и его приближенных. Барон был противником роялистов, если бы он занял кресло премьер-министра, это было только на руку России. Барон давно мечтал развязать войну с соседней Францией. Вторая ваша серьезная ошибка — гибель посла Мордвинцева в Вене и пожар на оружейном складе.

— Оружие могло попасть в руки польских сепаратистов, так мне сказал связной в Вене. Гибель Мордвинцева была случайной, при перестрелке в особняке.

— Однако именно вы спровоцировали перестрелку, а мы потеряли важного и опытного агента…– Юрцев вздохнул.– Никитин, вы должны были вести себя скромнее, но вели в Англии жизнь богатого буржуа, женились на аристократке, подобрали бежавшего майора Разумовского на Мадейре, этого подлеца и мерзавца…

— Егор Константинович Разумовский погиб в Виндаве, защищая меня. Не надо о нем в таком тоне.

— Вот еще одна серьезная ошибка. Вы притащили в российский порт Джерри, человека, которого как следует не проверили. Он мог той ночью ликвидировать вас троих…

— Я уже в море узнал, что Добсон завербовал Джерри. Он доверял ему как родному сыну.

— Это непростительная ошибка. Еще хорошо, что Джерри вскрылся в Виндаве, а не добрался до Петербурга. Кстати, позавчера он был застрелен при попытке побега.

Кальницкий привстал и прошелся по кабинету. Он неожиданно подсел рядом и усмехнулся:

— Никитин, в Лондоне вы вели и вправду разгульную жизнь. Слонялись по салонам, офицерским клубам и борделям… хорошо за границей, правда, Никитин? Пока наши солдаты льют кровь в Крыму. Как там британские графини в постели, сладенькие?

— Послушайте, если вы хотите вывести меня из себя — вам это не удастся. Скажите, я могу увидеть полковника Кудасова?

— На этот раз не получится,– нахмурился Кальницкий.– Кудасова полгода назад перевели в Москву.

— Я прошу аудиенции императора Николая Павловича.

Кальницкий рассмеялся. Юрцев покачал головой и серьезно посмотрел на меня:

— Я уже говорил, в отношении вас ведется следствие.

— Но почему? Какое еще следствие? Я выполнил задание. Доставил в Петербург Добсона и даже подводную лодку.

— Вы подозревайтесь в двойной агентуре и пособничеству Англии.

— Да поймите вы, и моя женитьба на графине Гамильтон, и работа в британской разведке, даже раскрытие заговора против британской королевы — все это делалось для того, чтобы глубже проникнуть в высшие круги британской аристократии и выведать их планы.

— Немного же планов вы узнали за это время. Кстати, именно вы, Никитин, были инициатором встречи послов в Варшаве, по просьбе французской стороны. В Варшаве в графа Орлова стреляли. Он чудом выжил, но погиб его помощник.

— Как стреляли?

— А может быть вы еще работаете и на французов? — криво усмехнулся Кальницкий.– Деньги ведь не пахнут…

— Мне нужна срочная встреча с императором Николаем Павловичем! — твердо сказал я.

Подполковник Юрцев выдвинул стол и вытащил приказ, скрепленный гербовой печатью.

— Андрей Иванович Никитин, вы арестованы и будете помещены в Петропавловскую крепость до окончания военных действий. Приказ подписал начальник IIIотделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, генерал-лейтенант Леонтий Васильевич Дубельт.

Глава 18

Я уже давно не питал иллюзий в благородстве и честности не только власть имущих, но в целом большей половины человечества. Но все же не ожидал таких жестких и коварных ударов судьбы. Совсем недавно погиб Разумовский, я только успел свыкнуться с этой потерей, как меня упекли в застенки Петропавловкой крепости.

Не знал, что встреча с Родиной окажется такой холодной и безрадостной. Все, как и предсказывала Эмили: вода и камни. Петропавловская крепость находилась на Заячьем острове, в широком месте устья Невы. Вместо благодарности и почестей я получил холодное забвение.

Как оказалось, в Петропавловке находилась тюрьма для политических. Здесь было много бывших офицеров, а иногда гостили и довольно знатные люди. В Петропавловке даже имелась необычная традиция. Когда привозили новую партию заключенных или даже одного, как случилось со мной — давали специальный звонок. Арестанта проводили через кордегардию, там стояли солдаты, и чтобы не видеть заключенного, они отворачивались лицом к стене. Арестанта заводили в приемную и раздевали догола, чтобы проверить, нет ли с собой запрещенных предметов, и уже после давали тюремную робу, причем даже обычно не по размеру.

Меня поместили в камере с майором Черновым из Преображенского полка и лейтенантом Вяземским с Балтийского флота. Оба сокамерника сидели по политической статье и оказались слегка замкнутыми. Почти все наше общение сводилось к дежурным фразам.

Условия содержания в тюрьме оказались вполне сносными. В камере было зябко, но не сильно холодно. Мы спали на солдатских кроватях с одеялами, кормили тоже довольно неплохо. Даже выводили на прогулки и разрешали читать. Но конечно же, никаких писем и общения с внешним миром. Большинство местных узников дожидались в Петропавловке последующей отправки в ссылку. Майор Чернов с гордостью поведал, что в соседней камере сидел сам писатель Достоевский.

После сокровенной беседы в Третьем отделении, меня больше не вызывали на допрос и будто совсем позабыли. Пожилой начальник тюрьмы, полковник Терентьев, вместе с крепким фельдфебелем Бабичем обходили камеры по понедельникам и внимательно выслушивали жалобы от узников. Но к моим просьбам хотя бы передать письмо — Терентьев был глух, он будто вовсе старался меня не замечать.

Коридор тюрьмы был покрыт пенькой, чтобы надзиратели могли всегда бесшумно подойти и посмотреть в глазок любой камеры. За две недели я не видел грубого обращения с заключенными, только однажды на прогулке избили капитана Литвинова из соседней камеры, который чем-то оскорбил охранника. Литвинова на двое суток поместили в неотапливаемый подвал, местное «шизо».

Вскоре сокамерники присмотрелись ко мне и стали более общительней. Я рассказал о своем кирпичном заводике в Поволжье, как организовал и запустил дело. Поведал о мелких стычках с помещиком Гариным. Вспомнил историю с похищением дочери генеральши Поповой.

— Вы рисковый человек! — удивился Вяземский.– Эти беглые крепостные могли вас убить. Настоящее зверье!

— Я же был не один…– пожал я плечами.– Но если бы они обидели девочку — я бы загрыз их зубами…

— Знаете,– тихо произнес майор Чернов.– Раньше я изучал Восточную философию. В большинстве своем человек сам повинен в преждевременной смерти. Если он неумерен в еде и питье — его убьют болезни. Если человек бесконечно жаден и честолюбив — то его настигнет наказание. А если позволять отдельным людям нарушать права большинства, а сильному подавлять слабого — то человека наверняка убьет оружие.

— Сильный всегда подавляет слабого,– пожал я плечами.– Это закон природы. И многие при этом спокойно доживают до дряхлого возраста.

— Значит при следующей жизни их ждет неминуемое наказание,– нахмурился Чернов.– Это закон Кармы.

— Кстати, вы недавно рассказывали о помещике Гарине,– задумался Вяземский.– Недавно в тюрьму перевелся ефрейтор Гарин, он вроде интересовался вами…

Я вздрогнул. Будто неожиданно появился призрак из далекого прошлого.

— Я уже полгода здесь сижу, многих охранников знаю,– кивнул Чернов.– Так вот мне по секрету шепнули, этот Гарин вроде зуб на вас имеет… как узнал что вы в Петропавловке — сам перевелся сюда из комендатуры в Кронштадте.

Майор Чернов весело взглянул на меня:

— Андрей Иванович, так вы и вправду английский шпион?

— Брешут…– пробормотал я.

Про приключения в Англии сокамерникам я решил не рассказывать. Наверняка и так много лишнего наговорил в Третьем Отделении, наивная душа…

Вяземский взял в руки потрепанный роман Фенимора Купера и углубился в чтение. Майор отвернулся к стене и почти сразу захрапел.

А я лежал, уткнувшись взглядом в высокий серый потолок и невольно вспоминал события в Новореченском, которые произошли еще до войны. Неужели меня и вправду ждет встреча с Гришей Гариным? Но как он здесь оказался?

На следующий день на прогулке меня окликнули. Я подошел к кирпичной сторожке и вздрогнул. В десяти шагах, за толстыми прутьями, стоял Григорий Гарин в серой шинели. Он почти не изменился, только слегка похудел и отрастил тонкую щеточку усов. На щеке белела бороздка старого шрама.

— Ну здравствуй, гнида,– улыбнулся Гарин.

— И тебе не хворать, вертухай…– усмехнулся я.

— Тут молва о тебе идет. Будто ты на англичан работал.

— Так ты не следователь, Гриша. Твое дело арестантов по камерам разводить, да за порядком следить, чтоб никто не убёг.

— Зиму не переживешь в Петропавловке, а я еще вернусь в Новореченское, может с Аглаей покувыркаюсь. Замужние они еще слаще…

— Как же ты в ефрейторы попал? Или не дворянин теперича?

— Все благодаря тебе, падаль… и отец мой сейчас под Иркутском гниёт, еще два года осталось.

— Так не нужно было беспредельничать в поместье…

Гриша сплюнул и процедил сквозь зубы.

— Я скоро в вашу тюрьму перевожусь. Ходи теперь и оглядывайся, сука…

Ошибка Гриши Гарина в том, что он слишком предсказуем. Через четыре дня в камеру подселили того самого буяна, капитана Литвинова. Он сразу признался, что сторонник Петрашевцев, за что и сидит уже три месяца, дожидаясь ссылки. Я сразу заметил, что капитан с интересом посматривает в мою сторону. Он невысок, но удивительно силен. Встречаются иногда такие люди, которые совершенно не нуждаются в атлетической гимнастике, они от природы наделены невероятной силой. Мышцы Литвинова бугрились под робой, он весь был собран как пружина и всегда наготове.

Я догадался, что капитана наверняка подселили с подачи Гриши Гарина. Возможно Литвинов хотел придушить меня ночью, но майор Чернов всегда спал чутко и просыпался даже от малейшего шороха. На третью ночь он увидел как Литвинов подходил к моей кровати и резко его окликнул. Я тоже сразу проснулся, капитан засмущался и признался, что ночью часто встает попить из бачка.

Утром шестерых заключенных отправили разгребать хлам в старой башне. Я тоже попал в эту команду, в напарники мне поручили капитана Литвинова. Нас сопровождал ефрейтор Гарин, он остался на улице, а мы вошли в полутемное старое здание, заваленное старыми досками и камнями. Я грузил камни в тачку, но старался не упускать Литвинова из поля зрения. Он отвозил камни и ссыпал в яму на улице. Оставшаяся четверка работала с другой стороны башни. Через пару часов я слегка расслабился и на миг отвернулся. И тут же получил мощный удар в челюсть. Я едва удержался на ногах, однако Литвинов уже зашел сзади и быстро набросил на шею тонкую удавку. Я ударил пяткой по коленке и тут же затылком в нос, вспоминая старые приемы еще с зоны. Литвинов захрипел и выронил удавку. Я быстро схватил голыш и с разворота ударил капитана по голове. Литвинов медленно осел, обхватив окровавленную голову. Я зашел сзади и крепко сжал шею противника.

— Гарин заставил?

— Пусти…– захрипел Литвинов.

В здание ворвались Гарин и фельдфебель Бабич.

— Прекратить! — взвизгнул Бабич.– Немедленно отпусти его!

Я отпустил Литвинова и он сразу же запыхтел как паровоз.

— Никитина в подвал. На двое суток! — скомандовал Бабич и хмуро взглянул на Литвинова. — А этого я сам в лазарет отведу.

Гарин ткнул меня в спину дулом винтовки:

— Шагай, сволочь!

Когда мы немного отдалились от башни, Гарин пробормотал:

— Это пока цветочки, ягодки будут еще впереди…

— Послушай, придурок, я ведь могу начальнику тюрьмы рассказать, за что вашу семейку лишили дворянского сословия. Про твой страшный поступок и откуда у тебя шрам на щеке. Если бы не Герасим — я бы тебя убил в тот день.

— Я про тебя тоже справки навел, Никитин. Если на следствии действительно выясняется, что ты работал на англичан, я лично попрошусь в палачи и веревочку для тебя приготовлю…– пробормотал Гарин. — Твой грех стократ превышает мой. Ты родину предал, сволочь. А я даже не тронул твою зазнобу, только успел за грудь подержаться… а ты меня кулаками, будто пса смердячего… у меня один глаз теперь вполовину видит… но ничего, как тебя кончат, я первым Аглашке отпишу… может еще и вправду покувыркаемся с ней…

Все же Гриша Гарин — настоящий выродок. Неисправимый и конченый идиот. Таким людям нужно по закону запретить размножаться…

Я отсидел в холодном подвале два дня, а после еще три. Даже не сомневаюсь, с чьей подачи. Никогда не понимал равнодушного садизма вертухаев, которые наказывают заключенных нахождением в лютом холоде.

Когда меня освободили, я уже был как раскаленная печка с высокой температурой. Меня поместили в лазарет, где я провел в беспамятстве несколько дней. Подхватил все же в холодном подвале пневмонию. Сердобольная толстенькая сестра милосердия Юся присматривала за мной в палате и давала лечебные порошки. На шестой день температура спала и мне стало значительно легче, только по ночам еще душил изнуряющий кашель.

Я спросил Юсю о новостях. Вечером она принесла потрепанный номер «Петербургских вестей».

Из газеты я узнал о наступлении русской армии и недавнем Инкерманском сражении, в котором русская армия понесла большие потери. Однако и англо-французскую армию это сражение поставило в тяжелое положение. К тому же через неделю после боя, в Крыму случилась жесткая буря. Более двадцати английских и французских кораблей со снаряжением для войск пошли ко дну или разбились о скалы Крымского побережья. Отказавшись от активного наступления и штурма, англичане и французы отсиживались в укрепленных лагерях…

Сердобольная Юся продолжала отмечать в журнале, что у меня по-прежнему температура, чтобы я еще погостил в лазарете. Однако на двенадцатый день пожилой доктор Грунц сам померил мне температуру, осмотрел склеры глаз, измерил пульс, и тут же выписал.

После выписки охранник привел меня не в тюремный корпус, а в административное здание, к начальнику тюрьмы Терентьеву.

В кабинете сразу бросился в глаза большой портрет Николая I на стене. На портрете император был еще молод, с лихими закручивающимися усами как у гусара. Полковник Терентьев молча показал на стул.

Когда я присел, полковник вежливо поинтересовался:

— Выздоровели, Никитин?

— Да. Вполне здоров.

— Почему вы мне сразу не сказали о Гарине? Что в прошлом судились с его отцом, самого Григория Гарина жестоко избили.

— Откуда вам все это известно?

— Земля слухами полнится. Кстати, Гарин обещал капитану Литвинову помочь скосить срок, если бы тот придушил вас в старой башне. Они хотели сбросить тело в подвал и сказали бы, что вы сами поскользнулись. Гарин семь месяцев назад в Виаборге оставил боевую позицию. Его разжаловали из лейтенантов и осудили. Он отсидел полгода в комендатуре в Кронштадте, а после остался там и служить ефрейтором. Три недели назад попросился в Петропавловку, думаю специально из-за вас. Ефрейтор Гарин — довольно неприятная личность. Теперь после лазарета он надолго загремит на Соловки.

— После лазарета?

— Три дня назад Гарин взял увольнительную в город и похоже, хорошенько погулял в кабаке. Под утро его нашел случайный извозчик на мостовой, голова в крови, ребра переломаны… но живуч оказался, гаденыш. Оклемался в больнице. Как говорили в моей деревушке — говно не тонет. Гарин уже признался в сговоре с бывшим капитаном Литвиновым.

— Вот урод…

— Ступайте, Никитин. Начальство просило меня, чтобы с вашей головы больше ни один волосок не слетел. Похоже вы и вправду важная птица. Сидите себе спокойно, голубчик. У нас же здесь почти как у Христа за пазухой…

Дни проходили в унылом однообразии, как обычно и бывает в тюрьме. За два месяца я сблизился и даже подружился с сокамерниками.

Из рассказов охранников я знал, что Севастополь все так же осажден. Англо-французская армия каждый день обстреливает город, уже несколько раз Севастополь пытались взять штурмом, но безуспешно, защитники города держались за каждую пядь земли и даже иногда сами делали вылазки.

Зима выдалась холодной, хотя толстые стены тюрьмы надежно защищали от пронизывающих ветров. Я часто просыпался по ночам и думал о своей странной судьбе. Почему так долго длится следствие? Неужели на меня и вправду повесят шпионаж в пользу англичан? Тогда это все… Но почему офицеры из Департамента Генштаба не свяжутся с Редклифом? Я ведь так многое сделал для своей страны, неужели все для того, чтобы в конце концов закончить жизнь на каторге или виселице…

Время тянулось мучительно долго. В середине декабря нас покинул майор Чернов, его перевели на поселение в Тобольск. А вскоре и меня неожиданно вызвали к начальнику тюрьмы. Я брел медленно, ожидая самого худшего.

Полковник Терентьев тоже оказался в плохом настроении. Он тихо произнес:

— Что же, давайте прощаться Никитин. Даже не знаю, куда вас теперь отправят…

— То есть как не знаете…

— Бумага на вас пришла из Департамента Министерства Обороны. Просили доставить с вещами.

— Да нет у меня никаких вещей…– пробормотал я.– Куда же меня теперь?

Терентьев печально вздохнул и пожал плечами.

Глава 19

Молчаливый майор Лебедев доставил меня в гостиницу и сообщил, что заедет в половине третьего. Он дал время, чтобы я пока привел себя в порядок. В номере висел новый драповый костюм, пальто, форменные брюки и ботинки. Я попросил прислугу наполнить ванну и почти час блаженствовал в теплой мыльной воде. После заказал обед в номер.

Ровно в три часа майор доставил меня в Министерство Обороны. Мы вошли в большой светлый кабинет. У окна стояли двое, высокий мужчина лет сорока, в длинном черном сюртуке и худощавый пожилой генерал с небольшой бородкой. Майор Лебедев сразу удалился.

— Здравствуйте, Андрей Иванович!– улыбнулся высокий мужчина.– Я полковник Лазарев из Департамента Генерального штаба. Это генерал-лейтенант Касьянов, помощник военного министра.

Я кивнул и пожал руки обоим офицерам.

— Андрей Иванович,– тихо произнес полковник.– В отношении вас следствие закрыто и дело прекращено. Вы полностью свободны.

— Спасибочки…– пробормотал я.

— Честно скажу, жандармерия как всегда слегка перегнула палку. Даже Дубельту досталось по шапке за самоуправство…

Я молчал. А что толку? Два месяца отсидел, можно сказать, запросто так. Да еще чуть не грохнули в тюряге.

— Андрей Иванович, мы внимательно ознакомились с вашим показаниями. Вы оказали неимоверную услугу, завербовав британского ученого и доставив в Россию подводную лодку. Более того, мы еще в феврале получили ваши чертежи и начали производство подлодок в Николаеве.

— Скажите, как сейчас дела обстоят в Севастополе?

— Город пока в осаде. Неделю назад в море вышли первый российский «монитор» и еще три броненосца. По нашим данным, англо-британский корпус уже потерял треть личного состава. Меншиков считает, враги не перенесут зимы и покинут Крым.

— Не покинут,– твердо сказал я.

— Вы так думаете? — нахмурился генерал Касьянов.

— После Нового года к вражеской армии прибудет подкрепление. Люди, корабли, пушки. Нужно воспользоваться нынешней ситуацией, пока враг ослаб и дожать их, раздавить. Думаю нужно действовать более решительно.

Генерал и полковник удивленно переглянулись.

Лазарев тихо спросил:

— Вы слышали про Инкерманское сражение?

— Слышал.

— Русская армия понесла большие потери. Мы не успеем подтянуть резервы, чтобы снова ударить по врагу.

— Знаю, но если не ударить сейчас — позже потери будут значительно больше. Но более того, мы можем потерять Севастополь.

— Скажите,– тихо произнес генерал Касьянов.– Вы почти год прожили в Англии. Плавали на их кораблях. Общались с британскими офицерами. Чем они от нас отличаются? Почему Англия стала не только Хозяйкой морей, но и по сути, контролирует всю мировую политику, в чем их секрет?

— Нет никакого секрета. Просто четкое планирование и контроль. Знаете, я еще два года назад предлагал императору развивать флот, строить паровые двигатели, запустить производство нарезных винтовок и протягивать по стране железные дороги… где это все? Как жареный петух клюнул, решили пушки у шведов закупить, в итоге потопили фрегат с золотым запасом…

Я чувствовал что меня немного понесло, но не мог остановится.

Полковник Лазарев вздохнул:

— Отчасти вы правы. Мы действительно отстаем от Англии в техническом развитии. К тому же против нас ополчилось пол Европы. Император надеялся на помощь Австрии и Пруссии…

— Не нужно ни на кого надеяться. Россия — самодостаточная страна. У нас большие запасы угля, чугуна, древесины. Да за два года можно было такие форты в Крыму понастроить — ни один вражеский корабль не подошел даже на пушечный выстрел… чуть не за полгода знали, что вражеский экспедиционный корпус высадится в Евпатории. За это время вблизи Альмы была возможность построить оборонительные укрепления… Знаете, какие морские монстры у Англии? Я видел их собственными глазами на Военно-Морской базе в Портсмуте. Представьте огромный корабль водоизмещением 8 300 тонн, восьмидюймовый броневой пояс по всему корпусу. В средней части каземат, над которым две башни, покрытые десятидюймовой броней, в каждой башне по два двенадцатидюймовых орудия, кроме того, на носовой части бронированный полубак с двумя пушками.

— Какой же мощности нужен двигатель для такой махины? — удивился Лазарев.

— На корабле установлен двигатель в 7 500 лошадиных сил.

— Это невероятно… а какая расчетная скорость корабля?

— Около пятнадцати узлов. Высота борта — почти два человеческих роста. На верхней палубе высокий фальшборт, который при стрельбе откидывается наружу на шарнирах. В итоге корабль чрезвычайно устойчив и остается сухой даже в сильный шторм. Это настоящая маневренная плавучая крепость.

Полковник Лазарев и генерал Касьянов были потрясены.

— К счастью, британцы выпустили только два таких корабля. «Диктатор» и «Монарх». А представьте, если таких кораблей будет целая эскадра?

— Значит считаете, нужно непременно дожать врага в Крыму? — задумался генерал.

— Безусловно. Кстати, а где сейчас Добсон и его подводная лодка?

— Уже на Черном море,– улыбнулся полковник Лазарев и посмотрел на настенные часы.– Пойдемте, думаю вам необходимо встретится с военным министром, Василием Андреевичем Долгоруковым. Он как раз скоро освободился…

Военный министр Долгоруков произвел на меня впечатление умного и проницательного человека. Без всякого излишнего пафоса. Мы беседовали почти до позднего вечера, в основном о событиях в Крыму. Долгоруков пообещал в ближайшее время устроить мне аудиенцию с императором

Ночью совершенно не спалось. Министр попросил прибыть в Генштаб завтра утром. Все обвинения с меня сняли, будто и не было этих двух месяцев, проведенных в застенках Петропавловской крепости. Как все же в России легко стать любимчиком царя, и еще проще его заклятым врагом.

А что если Редклиф попросил придержать меня в Петропавловке за мой строптивый характер. Но местные дуболомы перестарались и продержали меня в тюрьме целых два месяца. Сегодня в Министерстве я мельком видел подполковника Юрцева, но он сразу отвернулся и прошел мимо, будто мы вовсе не знакомы… А я ведь был всего в шаге от виселицы, но похоже, сейчас меня уже никто не считает за английского шпиона и предателя, если даже оставили пооткровенничать наедине с самим военным министром.

На следующее утро к девяти часам я приехал в Генштаб. В большом зале проходило важное совещание, и я смирено дожидался в просторной приемной. Еще на улице я заметил императорскую карету и догадался, что на совещание, возможно, присутствует сам император Николай Павлович.

В приемной сидел молодой флигель-адъютант в новеньком блестящем кителе. Он с интересом посмотрел на меня и тихо спросил:

— Так это вы Андрей Иванович Никитин?

— Так точно.

— Его Величество хотели вас видеть. После совещания я доложу о вас.

— Так император все же здесь?

Флигель-адъютант молча кивнул.

Когда министр Долгоруков и генералы покинули зал, вскоре пригласили меня. Император величественно сидел посредине стола. У двери стояли два рослых кавалергарда.

— Ваше величество…

— Как поживаете, Никитин? — сухо спросил император.– Долгоруков тут вас нахваливал. Просит, чтобы я перевел вас в Генштаб. Слышал вы работу сделали отменную…

А сколько бы мог еще полезного сделать за эти бездарно проведенные два месяца…

— Ну а сами вы чего хотите, Никитин? — тихо спросил император.

— Ваше Величество… я домой хочу. Пятнадцать месяцев жену и сына не видел.

Николай Павлович усмехнулся:

— Никитин, не время сейчас о доме думать… война идет… –вздохнул император.–Долгоруков рассказал мне о ваших стратегических идеях и планах. Вы отправитесь домой, как только вражеская армия уйдет из Крыма.

— Благодарю, Ваше Величество.

— Никитин, вы уже второй раз оказали для России неоценимую услугу. Просите что угодно. Хотите титул графа и большое поместье?

Я невольно подумал, что Николай Павлович все же не забывает добра. Он еще помнил, что я подарил российской казне двух коней из чистого золота. Уж не это ли золото сейчас лежало на дне Балтийского моря возле острова Готлиб? Наверняка золотых коней хана Батыя все же переплавили в чушки из-за войны… однако я не стал затевать с императором беседу на такую опасную тему.

— Ваше Величество, у меня действительно имеется просьба. В Англии мне хорошо помог бывший майор Разумовский.

— Помню-помню… тот самый революционер-радикал…

— Он оказал не только большую помощь, но и спас мне жизнь, а сам погиб от рук британского агента. Ваше Величество, прошу восстановить дворянское имя для супруги и детей покойного Егора Константиновича Разумовского и вернуть им имение.

Император задумался:

— Хорошо. В порядке исключения верну семье покойного Разумовского дворянский титул и поместье. А вы, Никитин, с сегодняшнего дня назначаетесь помощником военного министра. Дел впереди еще много.

Пять дней в Генштабе ушло на планирование военных операций в Крыму. С легкой руки императора теперь я стал полковником и получил должность помощника военного министра.

Хорошо что работал телеграф и мы могли передавать приказы напрямую в Севастопольский штаб. Управление сухопутными и морскими силами Севастополя требовало новой гибкой системы. Я предложил разделить главную линию обороны на четыре дистанции и на каждой назначить ответственных. Так же нужно было решить, как организовать защитникам своевременную поставку продовольствия, вооружения и боеприпасов. Командирам всех уровней, от лейтенанта и выше — была предоставлена возможность широкой инициативы при защите города. Я предложил расширить возможности наблюдения, использовать аэростаты и увеличить количество диверсионно-разведывательных групп. В следствии роковых ошибок Меншикова в Крыму, его оперативно заменили на энергичного генерала Горчакова.

Все эти новшества вскоре дали результаты. Оборона Севастополя вышла за рамки традиционных способов обороны крепостей. Появилась новая позиционная форма войны, в которой обороняющиеся проявляли почти не меньшую активность, чем наступающие.

Приходилось идти на разные уловки. Как только врага выбивали с ближних редутов, англичане и французы сразу подтягивали резервы, чтобы снова занять позиции. На русские боевые корабли подавали световые сигналы с бастионов и пристрелянные орудия начинали жестко подавлять редуты огнем, а русская пехота уже прорывалась и уничтожала подошедшие резервы.

Но настоящий успех мы почувствовали, когда вблизи Севастополя появилась подводная лодка и броненосцы. Дня не проходило, чтобы не уничтожалось от двух до четырех английских и французских кораблей. Вскоре удалось совсем перекрыть подход транспортников из Варны. Вражеская армия испытывала не только снарядный голод, но и проблемы в снабжении продовольствия.

16 января в Генштаб поступили сведения, что французско-английский экспедиционный корпус сворачивает палаточные лагеря и спешно грузится на корабли. Через неделю последний английский корабль покинул Севастопольские бухты и побережье Крыма…

25 января Севастополь снял осадное положение.

* * *

Корреспондент Рассел с ужасом осознавал, во что превратился экспедиционный корпус к январю 1855 года. Пристойный воинский вид сохраняли только артиллеристы и морская бригада. Трудно сказать, от чего более страдали солдаты — от нехватки еды или от недостатка одежды.

Русские превратили для англичан и французов это место — в настоящий ад. Они атаковали англо-французскую армию с земли, неба и даже из глубины моря. Диверсионные группы русских уничтожали целые отряды, подводная лодка каждый день атаковала торпедами военные корабли и транспортники, которые оказались беззащитными от подводной угрозы. Потопили даже легендарные британские линкоры «Диктатор» и «Монарх». В войсках подводную лодку называли «Морским дьяволом». К тому же русские научились сбрасывать на корабли бомбы прямо с аэробусов.

Смерть на поле боя или в полевом госпитале, увечья от ран и болезни каждый день выбивали друзей и знакомых. Рассел с ужасом узнал, что численность экспедиционного корпуса уменьшилась уже более чем вдвое. Вскоре они превратились не в осаждающих, а в осажденных…

Еще одна попытка захватить Севастополь снова не увенчалась успехом. Кондригтон повел в атаку две штурмовые колонны по 500 человек из остатков шести разных полков, большая часть атакующих погибли у стен Севастополя под страшным огнем противника. У русских совсем не истощался боезапас.

Хотя в штабе еще стояли лютые споры о дальнейшем штурме Севастополя, большинство понимали, что просто обречены, если не будет помощи. Но русские броненосцы и рейдеры не давали транспортникам и линкорам подойти на подмогу, подвезти людей, продовольствие и боезапас.

В середине января остатки экспедиционного корпуса сворачивали палаточные лагеря и садились на корабли. Измотанные холодом, голодом, болезнями и войной, англичане и французы возвращались в Варну. Генералы говорили что нужно просто переждать зиму и весной снова, с новыми силами, атаковать Крым. Но теперь даже солдаты понимали, что скорее всего это конец этой бессмысленной войне…

Глава 20

До Царицына я добирался целый месяц по зимним российским дорогам. За это время я много размышлял, но чем ближе подъезжал к дому, тем сердце все более радостно трепетало. По пути в Царицыне я заехал к старому другу Вахрушеву, но ротмистра дома не оказалось. Супруга Вахрушева известила, что он сейчас на Кавказе, скоро уже должен вернутся. Я переночевал в гостинице. Была у меня мысль заглянуть к Аксакову, но очень уж спешил домой. В гостинице из газет я узнал, что объявлено перемирие, через две недели в Париже состоится большая конференция по поводу окончания войны.

Выехали рано утром, едва только рассвело. Повозка пересекла заледеневшую от мороза Волгу, до Новореченского оставалось уже рукой подать. Мы проезжали мимо зимнего зачарованного леса по накатанному тракту.

Извозчик Афанасий, которого я нанял еще на Тамбовщине, поинтересовался:

— Сколько еще до дому, барин?

— Верст пятьдесят осталось.

Мороз сегодня стоял небольшой, однако зимой погода всегда изменчива. Я заметил на дороге женщину в легком полушубке и пуховой косынке, и попросил извозчика остановится.

— Садитесь, подвезем! — улыбнулся я.

Женщина бойко запрыгнула в повозку и я обомлел, узнав ведьму Марьяну.

— Здравствуй, барин! — усмехнулась женщина.– Подбросите до Рогожино?

— Здравствуй, Марьяна… конечно подвезем.

Афанасий хмыкнул и встряхнул вожжи.

— А где же твой мужик? — поинтересовался я.

— Поймали Гордея еще в прошлом году, по весне. Повесили за убийство помещика. Сам ты как? Вижу на чужбине долгое время жил…

— Да, пришлось почти пол мира объездить…

— А согласись, барин, краше родной сторонушки ничего нет. Какая бы не была красота за границей, душа все одно на Родину просится… — Марьяна улыбнулась.– Ты не переживай, ждет тебя твоя голубушка, истомилась уже вся…

— А ты так и кочуешь?

— На Рогожино теперь живу. Знахарством занимаюсь,– Марьяна внимательно взглянула на меня.– Так ты теперь понял, барин, почему ты здесь? Может все для того, чтобы иначе крутить колесо истории… Кто знает, может если бы не ты, война еще целый год длилась. Еще целый год лилась кровь человеческая…

Я вздрогнул. Крымская война действительно закончилась на год раньше.

— Скажи, Марьяна… ты все про меня знаешь. А могу я вернуться назад?

Ведьма задумалась:

— Ты очень этого хочешь? Подумай хорошенько.

Только сейчас я неожиданно понял, что вовсе не хочу возвращаться в двадцать первый век, даже если бы Марьяна это каким-то невероятным образом устроила. Я вовсе не хотел возвращаться в век технического прогресса, в век иллюзий и лицемерия. В век, когда все решают деньги и связи. Я, наконец, понял, что нашел свое место в жизни. Даже если бы я оказался здесь обычным крепостным, холопом, думаю все равно бы рано или поздно нашел способ подняться. Здесь все по- настоящему. Если любят — то по-настоящему, всем сердцем, если ненавидят– тоже по-настоящему, до смертельной оскомины. Из-за резко брошенного слова или насмешкой над любимой женщиной — берут в руки оружие и становятся к барьеру. Если война — дерутся до последнего вздоха, без всяких закулисных интриг. Это мой мир. Я хочу здесь жить, любить и растить детей…

— Ну что ты решил? — усмехнулась Марьяна.

— Я думаю здесь мое место.

— Знаю. Послушай хорошего совета. Держись подальше от столицы и придворных интриг. Живи здесь, на своей земле… От земли вся сила… — Марьяна кивнула на небольшой хуторок недалеко от дороги.– Вон уже и Рогожино.

Я приказал Афанасию остановится и попрощался с Марьяной. Все же бывают в жизни такие необычные встречи и думаю, такие встречи вовсе не случайны…

И все, к чему я стремился, чего хотел всем сердцем — все же сбылось. Я не смог предотвратить Крымскую войну, но все же укрепил авторитет России, не дал врагам захватить Севастополь — город русской славы. Да и война все же закончилась на год раньше…

Через два часа показалось Новореченское. Я еще издалека увидел золотые купола церкви. Село расширилось вдвое. Вдоль улицы стояли добротные кирпичные дома. Повозка медленно проезжала. Я узнал Матвея-мельника и старосту Щукина возле колодца, и попросил Афанасия остановиться.

Мужики тоже сразу узнали меня и сбросили шапки. Я спрыгнул и обнял их, как родных.

— С приездом, Андрей Иванович!

— Как сами?

Староста гордо показал на новенькие дома.

— Новореченское наше все прирастает. Уже двести душ в селе, все благодаря Аглае Федоровне…

Матвей удивленно смотрел на меня:

— Барин, слухи ходили, будто вы за границей побывали. И в Лондоне, и в Париже… врут небось?

— Точно врут,– рассмеялся я.

— А заводик ваш работает как часы, за это даже не сумневайтесь,– кивнул староста.–Прославился наш Новореченский кирпич на все Нижнее Поволжье… как ни крути, товар отменный, лучшего качества.

— После еще поговорим… — я быстро запрыгнул в повозку.

Вскоре подъезжали к имению. Я еще издалека заметил великана Герасима. Он старательно расчищал от снега дорожку у ворот. Когда повозка остановилась, Герасим оперся на лопату и степенно погладил бороду. В его глазах заиграли озорные бесенята:

— Андрей Иванович… вот уж никак не ожидали!

Из калитки показалась Аглая в расстегнутом полушубке. Но супругу опередил шустрый малец в овчиной телогрейке и шапке- ушанке. Мишка, сынок. Я едва успел спрыгнуть с повозки, Мишка бросился на меня и прижался к небритой колючей щеке:

— Папка, родненький мой… как долго я тебя ждал…

Аглая расплакалась и жадно обняла меня за плечи.

— Андрюшенька…

Наверняка сейчас на всем белом свете не было человека счастливей меня…

Послесловие от автора

В завершении хотелось бы несколько слов написать о серии «Барин». Изначально я задумал книгу о попаданце в девятнадцатый век. О приключениях, мелких интригах, поиску пропавших сокровищ, и конечно вплести в повествование романтичную любовную линию. Но по ходу написания, история будто сама потребовала продолжения. К тому же главный герой попал в середину девятнадцатого века, как раз накануне Крымской войны.

Я сразу решил, что Андрей Никитин будет не обычным участником военных событий, волею судьбы он окажется русским агентом в Англии. «Штирлицем» середины девятнадцатого века. Конечно Никитину, возможно, не достает холодной рассудительности и объективности, порой он излишне эмоционален и иногда идет на неоправданный риск. Все же хотелось наполнить сюжет авантюрными приключениями, нежели описывать рутинную работу резидента.

В серии есть вымышленные персонажи, но есть и реальные. Так же как реальные и вымышленные события. Читатель, знакомый с историей, наверняка это сразу поймет. А тот, кто отлично знает историю, надеюсь простит меня за некоторые исторические неточности. Все же это не документальная книга, а больше альтернативная история.

Благодарю читателя, что мы все же добрались до окончания приключений Андрея Никитина. Хотя часто авторы в конце книги возвращают героев обратно в свое время, я все же решил оставить Андрея в тихом романтичном девятнадцатом веке, где он, наконец, нашел настоящую любовь и призвание…

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Барин 5. Британский вояж

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Nota bene