Мой личный ад (fb2)

- Мой личный ад 761K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Галина Колоскова

Галина Колоскова

Мой личный ад

Глава 1

Худенькая блондинка крадучись шла по длинному коридору, прикрыв голову капюшоном растянутой толстовки. Руки в карманах, в одном из них же украденный со стола смартфон. Она наизусть помнила номер дяди.

Напрасно взгляд шарил по обшарпанным стенам в надежде увидеть кладовку. Ничего! Из коридора нельзя звонить, услышат и вернут в страшную комнату.

Девушка беззвучно умоляла силы, что могут помочь: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..»

Ещё пару шагов и окажется у двери, за которой свобода. Если есть Бог на свете, то ей повезёт. Должно повезти. Железная, выкрашенная в бордовый цвет створка оказалась закрытой на ключ.

– Чёрт, чёрт, чёрт!.. – худышка с отчаянием рвала на себя ручку. Та не поддавалась.

Слёзы градом текли по щекам. Сердце громко отстукивало последние секунды до того, как её найдут. Из ловушки не было выхода…

***

Паша смотрел на часы, подгоняя время. Куча неотложных дел, а он вынужден лететь, спасать неизвестную дочь сводной сестры, которую последний раз видел двадцать лет назад.

Чужая кровь так и не стала родной. Его выкинули из жизни, стоило оступиться. Никакой помощи с адвокатом, ни единой посылки на зону. Ни одного письма от отца, сошедшегося с другой женщиной.

Павел приезжал в родной городок после освобождения. Поход на кладбище к могиле матери, номер гостиницы и долгая дорога назад, в Подмосковье. К другу, заменившему старшего брата.

Сейчас он наматывал обратный маршрут. Частный самолёт сел в Новосибирске. До городка добирался на арендованном у братков «БМВ».

Чёрный джип рассекал лужи на убитой дороге, разбрасывая кровавого цвета листву по обочинам.

Взгляд с раздражением в окно.

– Никому не расслабляться! Смотрим в оба. Несколько лет назад был конфликт с беспредельщиками в ста километрах отсюда.

– Да, босс! – короткий ответ, который на сто процентов выполнят.

Проверенные в разборках ребята. За каждого мог поручиться как за себя.

– Старайтесь не пить. Местных девок не жарить. Вернёмся в Москву дам отдых неделю, оторвётесь по самое не балуй.

– Да, босс!

Паша в очередной раз бросил взгляд на часы. Не успевал. Переться ночью в деревню, где жила сводная, не хотелось.

– Заедем, поздороваемся с родственником и в гостиницу, – отчеканил он и проговорил план на завтра вслух: – Переночуем, утром в деревню и назад.

– Да, босс!

Через полчаса он здоровался с невысоким, сухим мужчиной неопределённого возраста.

– Паша, сынок, как ты вырос…

– А ты всё такой же, дядя Боря. Вечный старик. Как же рад тебя видеть!

Он говорил искренне. Когда-то Боря заменил ему родственников. Не его вина, что племянник оказался неуправляемым.

– Как тут у вас дела? Тишь да гладь?

– Если бы. Помнишь Тихоню?

Павел кивнул. Сколько раз дрались с говнистым гадёнышем.

– Очкарик, шестёрка при Слоне?

Дядя цыкнул, зная о верных проблемах между драчливыми подростками.

– Теперь он за Слона. Делает вид, что со мной еле знаком, а ведь хотел жениться на бедовой Маринке, земля ей пухом… – Он быстро перекрестился.

– И как?

– Мстит за своё убожество, – Борис хмыкнул со злостью в глазах. – Ты должен отметиться в его клубе, если хочешь без проблем покинуть город.

– Въехал без шума, тихо и так же уеду.

– Ловушку всегда держат открытой. Зайти стоит рубль, выйти два!

– Зачем ему со мной связываться?

– Не с тобой. Ему нужно то, что знала Марина.

– Я тут при чём? – Павел с недоумением смотрел на родственника.

– Говорят, она отправила тебе письмецо. Найти его Слон не смог… – В хитрых глазах дядюшки неприкрытое любопытство. – Идёт к тебе или к кому-то из твоих знакомых.

– Я не видел её с ареста. Даже голос не сразу узнал. Сказала, что умирает, рак. Просила забрать дочь, помочь в память об отце встать на ноги, но ничего про письмо, – он хмурил лоб. – Где взяла мой номер до сих пор понять не могу.

– Я не давал! Но не так сложно найти в век интернета… – Старик достал из шкафа стаканы с бутылкой виски. – Давай помянем братуху с его жёнами и Маринку беспутную.

– Что ты так её называешь? Шлюха?

– Шлюха, не шлюха, но от кого Адку родила, не знает никто. Так и умерла, не сказав к кому бедолаге преклонить голову. Тебе её девка зачем?

Павел пожал плечами. Тем же вопросом задаётся уже несколько часов.

– Сам не знаю. Как последняя связь с семьёй, наверное Кроме тебя и меня не осталось больше Семёновых.

Борис, скривившись, махнул рукой.

– Как собак нерезаных по России.

– Но не нашей крови! – Насупленные брови, взгляд исподлобья. Почему всё чаще задаётся этим вопросом? Белая зависть к многодетному другу?

– Ада не наша. Своих народишь.

Павел скривился. Не верил ни одной сучке в мире. Все продажные твари, а хорошие давно замужем. Он пробурчал:

– Не везёт мне с бабами. На стороне клепать нет смысла. Не хочу.

Борис постучал по плечу редкого гостя, снизу вверх заглядывая в лицо.

– Какие твои годы? Всё будет. Рос тощим пацаном, а в здоровяка вымахал. Злой, фартовый. Породу переводить нельзя. Если бы я в тюрьме яйца не заморозил, кучу бы наклепал… Ну, помянем! – он залпом замахнул полстакана.

Павел поддержал. И заторопился прочь из тесной квартирки, где каждый сантиметр напоминал о бездарно просранной юности.

***

Он с трудом разомкнул веки, не понимая, где находится. Номер отеля, запах несвежей еды. Взгляд в центр комнаты лучшего номера, что отыскался в гостинице. На столе куча бутылок спиртного, тарелки.

– Бля-а-а-а…

В виски била кровь. В ушах плескались волны моря. Уткнулся лицом в подушку. В нос ударил аромат недорогих женских духов и железный запах крови…

Он напрягся. Какие женщины? С чего нажрался? Одинокий луч света пробился сквозь щель в толстых портьерах. Утро?! Нужно ехать за племяшкой, но если остальные ребята в таком же как он состоянии…

– Проснулись? Можно я открою шторы?

Раздалось громом с небес пение ангела.

Павел повернулся на голос. Белым пятном в правом углу комнаты стояла худенькая блондинка в растянутом свитере.

– Ты кто? – он сверлил незнакомку тяжёлым взглядом.

– Вы не помните? Меня вам прислали ваши друзья.

– Какие? – Паша массировал виски, вспоминая, что вчера было.

Заявился Тихоня с братками. Выпили за встречу. Вспомнили молодость. Ещё раз выпили, а потом всё как в тумане. Никаких баб не было.

– Тебя точно не помню!

– Вам подарили… – она замялась. Лицо стало пунцовым.

Паша смотрел на девицу злым взглядом. Только недомолвок ему сейчас не хватало. Выгнать из номера, чтоб не мычала? А если это подстава? Не хватало сесть за малолетку. Он процедил:

– Тебе восемнадцать хоть есть? Говори, не ломайся как целка!

– Её и подарили! – она выплюнула полным обиды голосом. – Мою девственность!

– Что? – он подскочил, позабыв о боли.

Что-то не сходится. Никогда не пользовался услугами девственниц.

– Так сколько тебе лет?

– Двадцать…

Он выдохнул. Одной проблемой меньше. Портьеры раздвинуты одним нервным жестом. Покрывало сброшено на пол.

Пятна крови алыми маками расцветали на светлой простыне.

– Твою мать! – Павел провалился в кресло.

Такой трюк однажды пытались проделать с другом. Он впился взглядом в худенькое лицо.

– Презерватив где?

– Вы им не пользовались…

Паша рычал, борясь с желанием вышвырнуть тварь за порог.

– Ты что блеешь, овца? Тебя не учили трахаться с презервативом?

Она вдруг заревела навзрыд, вытирая сопли со слезами рукавом джемпера.

– Простите меня! Я не знала. Вчера силой из дома забрали. Сказали, не сделаю, как говорят – убьют! Мама им много денег должна.

– А мамаша где?

– Умерла… – И вдруг упала на колени: – Пожалуйста, дайте телефон позвонить. У мамы был брат. Он всё заплатит.

Больше хитрых женщин Паша не любил женские слёзы. Он поискал взглядом пиджак.

– Возьми в кармане!

Она достала дрожащими пальцами. Новая порция слёз, со словами:

– Разряжен…

– Дай сюда!

В дверь постучали.

– Босс, вы проснулись? Когда выезжаем?

– Как раз вовремя. Заходи, Тёма!

На пороге появился один из ребят. Паша кивнул на скукожившуюся блондинку.

– Дай телефон, пусть позвонит.

И следом рыкнул попавшей в беду скромнице:

– Мой неси сюда!

Та с радостью тыкала тонким пальчиком в экран смартфона телохранителя.

Павел крутил в руке свой, удивляясь тупизму провинциалки.

– Не разряжен, а заблоки…

Он не успел договорить. Смартфон разразился настойчивой трелью, Экран высветил номер Артёма. Паша вскинул ошарашенный взгляд в растерянное лицо проститутки.

– Тебя как звать?

– Ада…

Глава 2

Сомкнув веки, Паша откинулся на мягкую спинку кресла. Если у бога на самом деле есть чувство юмора, то это его насмешка. На принятие решения всего пара минут. Обсудить всё можно в машине.

Никто не осудит, если он оставит дочь сводной сестры в грязном номере гостиницы, избежав ловушки. Сомнений нет, это именно то, о чём предупреждал Борис. Его впустили в город, но выехать будет непросто.

Он открыл глаза. Взгляд сразу наткнулся на испуганное бледное лицо Ады.

– Я не знала куда меня отправляют! Честное слово!

Новая порция слёз резанула по нервам.

– Хватит реветь! – грозный рык возымел обратное действие.

В голубых глазах читался ужас. Пришлось отвернуться. Когда-то ругал друга за добросердечие к бабам, а теперь сам припёрт к стенке.

– Дай спокойно подумать! – сказано для отмазки.

Он уже знал, что делать. Бросить овцу не сможет. Как-никак она имеет отношение к родне. А ещё, что было самым важным: ночь могла иметь последствие. Выскоблить своего ребёнка коновалу для шлюх не позволит. Павел сжал ладонями голову. Попал, так попал… В страшном сне не мог представить подобного!

Он зло рыкнул, понимая, что связан по рукам и ногам. У любой ловушки всегда есть имя и цель. Эту звали «Тихоня». Причина пока неизвестна.

На нытьё времени нет. Нужно действовать. Паша ударил ладонями по коленям и поднялся.

– Ну, падла, тебе не жить! – адресовал шестёрке «Слона».

Ада снова рухнула на колени, приняв слова на свой счёт. Она подползла к ногам «железного человека». Тонкие руки переплелись на коленях. Пухлые губы на миловидном лице дрожали.

– Возьмите меня с собой, не оставляйте! – пищала она сквозь слёзы. Взгляд направленный в душу рвал сердце. – Мне здесь не выжить, да и не захочу я так существовать. Руки на себя наложу! Бог вас накажет!

Он сморщился, отталкивая белобрысую куклу. Слова противоречили действиям. То же творилось в душе. Непринятие наваждения, с которым придётся смириться.

– Кончай разводить сырость. Одеваемся! – И обернулся к Тёме: – Через две минуты жду у машины! Заберите из бара воду. До Новосиба постараемся не останавливаться!

Паша быстро одевался, краем взгляда наблюдая за хромающей Адой. Та натянула старенькие джинсы, носок на пятку из которой сочилась сукровица.

– Что с ногой?

Она дёрнулась и опустила взгляд, отвечая на элементарный вопрос:

– Наступила здесь на стекло.

Паша посмотрел на стол. Ничего не разбито.

– Откуда взялось?

Блондинка пожала худенькими плечами.

– Не знаю… – тонкие пальцы завязывали шнурки на растоптанных белых кроссовках.

Паша швырнул в стену попавший под руку пульт телевизора. Только хромой бабы ему не хватало. Злой рык вместо сочувствия:

– Идти сможешь?

Она потрясла головой, быстро запрыгав в сторону двери.

– Да.

Он бросил ей под ноги походную сумку, приказав:

– Возьми воду, жду в коридоре.

И быстро вышел.

Хоть минуту побыть не под взглядом побитой собаки.

Не сходилось многое. Проституток в таком виде не присылают. Была бы в платье и дорогом белье… Изначальная подстава! Тихоня точно знал, что он прилетит за племяшкой. Слив или чистая психология?

Если подстава то, чтобы что? Какая цель? Месть за драки в далёкой юности? Если так, то дебилизм налицо. Павел стукнул кулаком в ладонь. Нет, тут что-то другое. Какой реакции говнюк ожидал? Бросит Аду, почувствовав опасность? Отлично, знает по прошлым разборкам, что своих он никогда не сдаёт.

– Бля-а-а-а… – мозг прорезала догадка. Борис говорил, что ему отправлено письмо, за которым идёт охота. Если Аду используют, как носитель жучка?

Паша вернулся в номер, столкнувшись с открывающей дверь блондинкой.

– Я всё сделала! – она протягивала сумку, с испугом глядя в злые глаза.

Он дёрнул за пряжку застиранных джинсов.

– Одежда на тебе своя или дали?

– Мою отобрали сразу.

Павел выхватил сумку из дрожащих рук. Короткий приказ:

– Раздевайся! Снимай всё до трусов!

– Что? – Ада округлила глаза, наблюдая, как тот скидывает куртку. – Зачем?

Он с раздражением хмыкнул:

– Драть буду! – нахмуренный лоб. – Не задавай вопросы, а делай, как я сказал! – Паша протянул стянутый через голову пуловер: – Надевай. Торопись, нас ждут!

Ада стыдливо оголилась.

Паша прошёлся взглядом по точёной фигурке. Маленькая крепкая грудь, тонкая талия, длинные ноги, красивые плечи. Нежная, хрупкая, вызывает желание защитить.

Он отвернулся, с неудовольствием почувствовав, как реагирует плоть. Не хватало превратить блонду в любовницу.

– Кроссовки тоже снимай! Надень тапочки. В Новосибирске купим тебе одежду.

– Тапок нет… – взгляд нагадившего на пол щенка подбешивал, вызывая в душе закоренелого циника чувство вины.

Паша выматерился. Совершенно забыл, что этот люкс и московский – две огромные разницы.

– В Задрипенске время застыло. Как воровали всё, что плохо лежит, так и продолжают тырить.

Он приблизился в пару шагов и, не обращая внимания на протесты, подхватил её на руки. Коктейль из запахов нежной молодой кожи, пушистых волос, слабых духов, ударил в ноздри, добавляя желания в паху. Ненормальная реакция на едва знакомую дочь сводной, напрягала.

Лёгкая, как пушинка, живая ноша вызывала не радость, а раздражение. Виновата в том, что хочется затащить в постель?

– Слушай внимательно! – решил совместить пробежку по лестнице с введением в мир своих правил. – Если думаешь, что со мной в сказку попала – ошибаешься! Увидишь человека с оружием, говори! Когда бросаю тебя, ложись на землю и прикрывай руками голову! – Он заглянул в голубые глаза: – Поняла?

Ада отвечала на автомате, перепуганная перспективой попасть в перестрелку. Не верилось, что последние два дня проживает в реальности, а не в страшном сне.

– Да!

– Любой мой приказ выполняешь, не обсуждая!

Она кивнула.

– Не слышу!

От звонкого «поняла» заложило ухо.

– Орать не надо. Я не настолько старый, чтобы плохо слышать.

Твёрдые мышцы под ладонями в подтверждение. Ада вздохнула, не имея желания оспаривать очевидное. Не таким она представляла дядю.

Они выходили из гостиницы под пристальным взглядом молоденькой администраторши.

Уборщица косила глаза, старательно протирая широкие листья цветка в огромной кадке.

– По любому проплаченные! Сейчас станут звонить с докладами, – он оглядел малолюдную с утра улицу. – Нужно быстрее сматываться!

Джип уже подогнали к входу.

Паша, не церемонясь, закинул блондинку на заднее сидение внедорожника. Он как хищник втянул воздух, провонявший опасностью. Кровь бурлила. Мозг одновременно просчитывал несколько вариантов побега.

Ребята смотрели на босса преданными глазами. С их стороны предательства не будет. Павел взглянул на вибрирующий телефон.

– Тёма, сверни в первый проулок. Вооружаемся. Придётся пробиваться с боем. Едем быстро, срать на светофоры. Направление на юго-запад. Не останавливаемся ни при каких раскладах.

Он принял вызов, усевшись в джип, с рёвом сорвавшийся с места.

– Да, Боря!

На той стороне связи слышались приглушённые голоса.

– Говори, сука, или требуху выпущу!..

Паша до скрежета сжал зубы. Голос Тихони. Если дядя молчит, на то есть причина. Сердце сдавило предчувствие беды. Он сорвался.

– Боря, не молчи, говори! Знаю, что это подстава.

– Всё нормально, племяш… – он шепелявил через выбитые зубы. – Похоже, один ты теперь остаёшься. Отжил я своё. Помни, о чём говорили вчера. Подари внуков. Буду следить за тобой с того света. Обязательно своди их на рыбалку, на наше место…

– А-а-а-а!.. – Паша закричал, точно зная, что Боря не станет таким шутить. – Тихон, падаль, я же тебя загрызу!!!

Ответом стал смех и выстрел с вскриком последнего родственника.

Паша выбросил телефон в окно, приказывая Артёму сквозь сжатые зубы:

– Возле супермаркета поверни налево. На перекрёстке сверни ещё раз. Держи курс на карьер, его будет видно.

Старик перед смертью напомнил о мало кому известном объезде.

Паша закинул голову, с трудом сдерживая слёзы. Широкой ладони робко коснулись холодные пальчики.

– Я могу вам чем-то помочь? – в голубых глазах сожаление, смешанное с болью. – Вы сказали: «Тихон». Если это тот, кого называют Тихоней… – она всхлипнула. – Мама не умерла, он её убил… мне страшно…

Жалость, гнев, ненависть, ярость разрывали душу предпринимателя от криминала. Зубы скрежетали в бессилии. Он никогда не прощал обид и этот раз не станет исключением!

Сильные руки сгребли полураздетую ревущую пигалицу. Единственный человечек, что связывает с семьёй, рыдал у него на груди. Незнакомое чувство кольнуло сердце. То, что испытывал сейчас, не ощущал прежде. Его редкие слёзы капали на её светлую голову. Губы шептали с полной уверенностью:

– Не бойся! Я никому никогда не позволю тебя обидеть. Мы вырвемся из города. Будешь жить в Москве. Поступишь в университет. А за Маринку и Борю Тихон землю жрать станет… перед тем как сдохнуть!

Глава 3

Ада с ужасом наблюдала, как передёргиваются стволы автоматов. Скотчем сцепленные рожки с патронами. Несколько гранат. Пистолеты.

Свой бронник Паша нацепил на неё, не обращая внимания на писклявый протест.

Спокойная злость на решительных лицах мужчин. Живыми сдаваться никто не собирался.

Последние инструкции для перепуганной смертницы:

– Когда скажу, ложишься на пол. Голову накрываешь ладонями и молчишь как рыба. Никакого визга! Если нас убили, выползаешь в дверь и несёшься со всех ног зигзагами в лес… – Он встряхнул её за плечи, рыкнув с угрозой: – Попробуй не выжить!

Оставалось добавить: "Не выживешь – убью!" Она попыталась освободиться.

– Что вы такое…

Взгляд хищника откликнулся холодом по позвоночнику. Слова протеста застряли в горле.

– Заткнись и слушай! – он сунул в дрожащие руки портмоне и назвал номер друга. – Просишь или покупаешь телефон. Звонишь Давиду. Докладываешь обстановку. Говоришь, что ты моя! В Новосибирске стоит самолёт. Тебя доставят в Москву в мой дом. Есть пара квартир. Одна на окраине, другая с видом на кремль. Акции, счета, всё даст и объяснит Давид.

– Нет, нет, нет… – Ада мотала головой, отказываясь верить в худшее.

Три пальца легли на подбородок, намертво зафиксировав голову. Серые глаза смотрели в душу. Он цедил по слогам:

– Думаешь, я хочу умирать? Даю тебе вводные на все времена! Брюхом на пол, закрытая голова, побег и Давид! Это то, что сделаешь, если меня не станет. Неважно где и когда! – Твёрдые пальцы больно сдавили лицо, рычание зверя: – Теперь поняла?!

Она трясла головой, перепугавшись больше прежнего, но слова навсегда врезались в память.

Брови у переносицы, нахмуренный лоб.

– Не слышу!

Она выплюнула в холодные глаза.

– Да!

Он расцепил пальцы, борясь, возможно, с последним желанием: впиться в пухлые губы, зацеловать в кровь. Останавливало одно: она дочь сводной сестры!

– Умница! – взгляд с бешеным блеском в глазах, но злость вовсе не на неё.

Ада морщилась, потирая подбородок. Синяк обеспечен, но лишь бы выжить. У мёртвых ничего не болит.

– Погнали!

Тёма до конца вдавил газ. «Бэха» с рёвом летела по бездорожью. Гравий стучал по днищу, рикошетом отскакивая от широких колёс. Редкая жухлая трава на обочинах в лужах.

Паша, не мигая, смотрел на дорогу, тихо шепча:

– Выноси, миленькая, выноси…

Они под углом вылетели на трассу. Шины с визгом вывернули в нужную сторону. Мимо, не сигналя, пролетали автомобили. Чёрный внедорожник наводил ужас грязным кузовом и жесткими лицами пассажиров. С такими спорить – себе дороже.

– Ну что, вырвались? – Тёма смотрел в зеркало заднего вида.

Павел кивнул, искренне желая этого. Он заметил краем глаза, как расцвела подопечная, но сам оставался серьёзным.

– Вроде, да, но не расслабляемся. Тихоня прошаренный, самонадеянный беспредельщик. Жучок на шмотках Ады остался в отеле. Телефон я выкинул. Сейчас он слепой, но может устроить засаду на трассе.

Паша подмигнул бледной как смерть Аде.

– Всё будет хорошо. Мы фартовые! – усмешка скривила жёсткие губы. – Ты тоже, раз попала в мои руки.

Она уточнила, вызвав недовольство москвича.

– Меня вам подарили. Последний месяц мама только и говорила о всемогущем дяде. Он получит подарок, от которого не откажется.

Паша хохотнул. Марина, как в воду глядела.

– Тем более. Я никогда ничего не передариваю. Будешь моим талисманом! – Цепкий взгляд гипнотизировал худенькое лицо. – Или ты против? – безразличное превосходство в небрежно приподнятой губе.

На самом деле Павел замер, ожидая ответа. Невыносимо остро хотелось услышать «да». Если так, то никогда не отпустит пигалицу, при взгляде на которую сжималось сердце.

Ада согласно кивнула.

– Я «за»!

Попробовала бы она сказать «нет», высадил бы и оставил обслуживать дальнобойщиков!

Через час гонки все расслабились. Автоматы с колен перекочевали на коврики. Гранаты уложили в ящик.

Ада ёрзала по сиденью последние десять минут.

– Хочешь в туалет?

Она кивнула, стыдливо опустив глаза. Бронежилет давил на плечи. Приходилось горбиться, как старухе. Под ногами оружие. Не дай бог не так поставить ступни. Хотелось походить по земле, снять стресс.

Паша поймал удивлённый взгляд Тёмы. Нежным босс бывает только с крестниками.

– Останови на заправке, – злые глаза смотрели на улыбающегося шофёра. – Заодно купим что-нибудь перекусить.

Он решил осмотреться и позвонить. В Новосибирске должны знать, во сколько примерно он появится в аэропорту. Ни на минуту не задержится лишнего.

У колонок они оказались единственными, но в кармане припаркованы две машины. Старая «Реношка» серого цвета и грязный, убитый «Мерс».

Действовали по протоколу. Первыми зашли телохранители.

Они не нашли ничего подозрительного. Кассир и продавец за стойкой мини кофе-бара.

Аду занёс один из ребят.

Она стрелой пролетела в туалет. Кроме прочего, наспех сполоснула лицо и причесала волосы. Носки из белых превратились в серые. Из зеркала на неё смотрело осунувшееся чучело с затравленным взглядом.

– Зато живая и на свободе! – при одном воспоминании тёмной комнаты, что ей приготовил Тихоня, мороз по коже.

Приятная негромкая музыка. Любопытные взгляды на накачанных спутников девушки в мужском пуловере и носках. Пришлось пояснить:

– Провалилась в яму с водой. Переодели во что смогли.

Паша сканировал лица мужчин. Кассиру совершенно плевать на происходящее и не такое видел, а бармен напрягся.

– Милый, купи кофе.

Он обернулся на застывшую в полуметре пигалицу. Она старательно отводила взгляд от бармена. Павел ухмыльнулся. Интуиция никогда не подводила. Ада знакома с ублюдком.

Он подхватил её на руки. Чмокнул в щёчку спрашивая чуть слышно:

– Кто это?

Она пробормотала сквозь сдерживаемые слёзы:

– Он был с Тихоней, когда убивали маму… Издевался больше других… Гад называл его племянником.

Павел замер на пару секунд, принимая решение. Главное не сорваться. Продавец ни при чём. Нанятый хозяином бедолага. Бармен поставлен доложить, если москвичам удастся вырваться из города.

Выход один: вытащить туда, где нет камер и ликвидировать. Больше над беззащитными бабами тварь не будет глумиться.

Паша ухмыльнулся хищным оскалом.

– Делай вид, что не знаешь его.

Испуганные большие глаза напротив его глаз. Растянутые в ложной улыбке губы. Побелевший кончик точёного носика. Он чмокнул в холодную пипку и подмигнул.

– Главное ничего не бойся, я рядом.

Ада замерла, не зная к чему отнести поцелуй. Изображает беспечность идиота, или…

– Тёма, закажи нам кофе. Ждём в машине.

– Я боюсь держать горячее, ты же знаешь… – Здоровяк обиженно поджал губы.

– Бармен вынесет! – Паша кивнул на Аду: – Тяжело.

Бариста попробовал отвертеться:

– Мне нельзя выходить из-за стойки.

Тёма поиграл бицепсами.

– Чмо, ты будешь спорить с моим начальником? – амбал выглядел убедительно.

– Хорошо. Иди в машину, я принесу… – Лжебармен явно нервничал.

– За дурака держишь? Я уйду, а ты плюнешь в кофе?

Шофёр навис скалой над стойкой. Ни единого шанса позвонить или достать оружие.

Заправленный «БМВ» отъехал в сторону, не заслоняя колонки.

Прыщавый качок вышел наружу. Стаканчик кофе в руках дрожал.

Паша приоткрыл дверь. Тихий приказ:

– Закрой глаза! Ложись на пол!

Ада выполнила без пререканий. Лежала, уткнувшись носом в грязный резиновый коврик в ожидании самого страшного. Сердце стучало, как бешеное. Во рту пересохло. Она готова отдать что угодно за глоток ароматного напитка.

Ничего страшного не происходило. Пули не свистели, гранаты не

взрывались.

Павел вернулся, на ходу стягивая с рук перчатки.

Артём занял законное место, швырнув на панель смартфоны, диск, пистолет.

– Босс, здесь всё, что нашёл. Электричества на заправке не будет долго.

Внедорожник урчал сытым тигром, не спеша вливаясь в редкий поток автомобилей.

Ада обернулась.

Бармен сидел на корточках, пришпиленный к торцовой стене павильона.

Она отвернулась, зажмурив глаза.

Совершенно спокойный Паша обнял пигалицу, крепко прижав к горячему боку.

– Через час будем в Новосибирске. Через два, самолёт возьмёт курс на Москву. На борту примешь душ, поешь, переоденешься в чистое и забудешь произошедшее как страшный сон. Считай, что прошла боевое крещение. Теперь точно не станешь ворчать, почему я опаздываю домой.

Он рассуждал так, словно ничего не случилось. Спокойное лицо, мягкий взгляд. А внутри Ады всё трепетало. Сводного дядю дома ждёт подарок. Но что получает она? В какой мир попала?

Как говорил дед Боря: вход рубль, выход два. Не утешало, что на Земле стало на одного негодяя меньше.

Она вздохнула. Её будущее определили за неё. Шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу… Но, почему так тянет к Паше? Ищет недополученную от неизвестного отца ласку?

Узкие ладони обхватили мощную руку нового родственника. Хоть ненадолго забыть, что произошло и ещё ждёт впереди. Как уютно сидеть, прижавшись к крепкому, мускулистому телу. Вдыхать аромат дорогого парфюма. Слушать ровные удары сердца. Рядом с ним никто не посмеет обидеть.

Мужчина, на сто процентов уверенный в собственном праве.

Глава 4

Паша расслабился, лишь когда самолёт взмыл в небо. Он не сводил глаз с быстро пришедшей в себя подопечной.

Сытая, отмытая, красиво причёсанная в слегка большеватой одежде стюардессы она выглядела сногсшибательно.

– Ну, вот и всё! – он вытянул обтянутые дорогими брюками ноги. – Можешь ставить крест на прошлом. В Москве начнёшь новую жизнь.

Ада смотрела на люксовые часы на руке Павла. Наверняка стоят как весь подъезд в их с мамой доме. Может и ей что-нибудь перепадёт со стола его праздника жизни?

– Она будет лучше? – язык всегда летел впереди мыслей. Ни капельки сожаления в голубых глазах. Нужно пользоваться возможностью говорить, пока и этого не запретили. – Что-то изменится лично для меня? – новая спортивная тачка меньшее, на что надеялась мечтательница о хорошей жизни.

Павел хмыкнул, словно прочтя её мысли.

– Даже не сомневайся! – Она успела придумать какого цвета выберет «Порше», до того, как прозвучал полный ответ. – Третья сиська не вырастет, но сможешь поступить в престижный университет.

Ада скривилась, не оценив пошлый юмор спасителя. С закрытым ртом, без оружия в руках он казался приличным.

Она дерзко вскинула голову. Ногу закинула на ногу. Лейкопластырь на пятке.

– А меня кто-нибудь спросит, хочу ли я учиться? – надутые и без того пухлые губы. Стоило спорить с мамой, чтоб её брат припёр к стенке. Тяга к учёбе других у них семейное?

Паша нахмурился. Скромная, пугливая Ада нравилась ему больше.

– Тут и спрашивать нечего! – Похоже, кто-то собирается бунтовать? С ним не прокатит! – Я обещал Марине позаботиться о тебе и сделать счастливой! – Он усмехнулся, вперив холодный взгляд в лицо быстро избавившейся от страха блондинки. – Даже если ты этого не захочешь!

Если бы ему двадцать пять лет назад выпала возможность оказаться в сытой Москве и обучаться в университете… Он с раздражением стукнул ладонью по колену. Катастрофически не хватало образования для многих проектов.

Девушка сжалась, понимая, что переходит черту, но здравомыслия хватило ровно на пару минут. Хитрый взгляд изучал лицо дяди.

– Можно мне перечислить список своих желаний?

Павел развалился, откинув руки на спинку кожаного дивана.

– Внимательно слушаю! – Желать его подопечная могла что угодно, только он не джинн исполнять фантазии девчонки, совершенно незнающей жизни.

Обжечься на горе не равно стать умной.

Она начала загибать пальцы:

– Первое: окончить курсы парикмахера и пойти работать. Второе: заработать на квартиру. Третье: выйти замуж и родить мальчика и девочку.

Брови Павла взлетели вверх. В пору своей молодости ему бы пальцев на руках и ногах не хватило.

– И это всё?

Морить так морить.

– Нет! Ещё стать космонавткой, отправиться в межгалактическую экспедицию, подальше от шарика, где на раз-два убивают людей. Найти пригодную для жизни планету и назвать её свои именем! – Она хохотнула, заметив, что брови нового родственника стремятся залезть на лоб. – Ну, как?

Паша отвечал с невозмутимым видом:

– Неожиданно! – Он наклонился вниз, сравнявшись уровнем глаз. – Что из перечисленного правда?

Ада махнула рукой, забираясь с ногами в огромное кресло.

– Какая разница? Всё равно кроме парикмахерши, замужества и детей ничего не светит.

– Ты плохо меня слушала? Для космонавта тебе придётся окончить университет, лётную школу и доказать, что здоровее скаковой лошади. В этом могу помочь Лично знаком с парой замечательных тренеров. На экспедицию моих денег не хватит.

Ада пожала плечами.

– Я и говорю, чего мечтать, если возможности ограничены?

Ухмылка не сходила с губ хладнокровного вершителя судеб. Давно не разговаривал по душам с молодым поколением. Тем более с упрямицей, которую кидало из крайности в крайность.

– Можем купить тебе часть луны. Там вроде продают участки. Станешь космонавтом, слетаешь, высадишь огородик.

Она растерянно хлопала ресницами. Не думала, что злой чёрт умеет шутить. Или это стёб над мечтами дурочки?

– Огородики не про меня. Я миры хочу покорять…

– Ты сначала построй хоть один. Самый маленький, но свой. В голове своей разберись. Там полный бардак!

Он встал, потянулся, размышляя отправиться в спальню или посмотреть фильм.

Ада открыв рот смотрела как играют мускулы под футболкой и на кубики на открывшемся прессе. Вот у кого со спортом всё в порядке и мозги на месте. Пальцы сжались в кулак от желания прикоснуться к загорелой коже.

– Я пошутила!

– Я тоже! Учиться будешь, как миленькая… – Он скривил губы. – Всё что могу обещать в качестве поблажки: разрешу выбрать самой, где и на кого. Космонавтику выкинь из головы. Твоё место рядом со мной, а я точно на Марс не собираюсь!

Она тяжело вздохнула.

– Вот и поговорили… – Оставался последний аргумент: – Я училась на тройки. У меня рассеянное внимание.

Пробить толстую броню родственника не удалось.

– Ничего. Подлечим. Подтянут репетиторы, и поступишь на платной основе.

Она открыла рот для очередного возражения, но тут же закрыла.

Паша с высоты роста грозно смотрел на распоясавшуюся пигалицу.

– Ты доброту за слабость не принимай! Я дал план на ближайший год. Прими к сведению и готовься исполнить! – грозный взгляд исключал любую возможность свинтить с предложенного курса. – Тунеядку, под своей крышей не потерплю!

Ада с тоской взглянула в иллюминатор. Чего ждала? Что сможет делать что захочет под крылом богатого дядюшки? Хоть собакой вой. Растоптанные надежды. Совсем не об этом мечтала, слушая сказки мамы о богатой московской жизни. Они пролетали мимо, как облака за бортом самолёта.

В глазах появились слёзы. Душу переполняла жалость к себе любимой. Мама не увидит, какой умной, поневоле послушной девочкой она скоро станет. Мама вообще ничего не увидит и ради чего?

Взгляд исподлобья на монстра, что живым постаментом для совести стоит напротив. Она раздражённо фыркнула. Скала гранитная. Не шелохнётся же! Даже воздушные ямы на пути его самолёта разбегаются в стороны.

Павел не отходил, читая навязанную провинциалку, как открытую книгу. Девочка умная, но не привыкла доводить хоть что-нибудь до конца. С тараканами в голове, а у кого их нет? Отчаянная мечтательница, а кто в её годы не хочет с неба звезд? Конечно, с космосом она застряла на уровне шестилетнего мальчика…

Он сжал подбородок пальцами, решая, как поступить с ней в первую очередь. Попытку стать мажоркой пресечёт на корню, но что делать с собой? Даже сейчас его тянуло к избалованной Мариной девчонке…

Глава 5

Москва встретила льющим как из ведра дождём.

Самолёт сел ровно за минуту до того, как разверзлись «хляби небесные». Осень решила напомнить о себе зябкой прохладой; ледяным ветром, бросающим пригоршни воды в лицо; и яркими листьями, сбившимися в островки на мгновенно появившихся лужах.

Ада ёжилась, застыв перед первой ступенькой трапа.

Чуть сбоку, за спиной, стояла стюардесса в идеально подогнанном костюме алого цвета с белой отделкой. Тяжёлый взгляд сверлил спину пигалицы. Она точно не запала в душу красивой брюнетки, а наоборот.

Опасение, что может получить толчок в спину, заставило вцепиться в прикрытую козырьком часть поручней. Прорезиненная лестница щедро поливалась водой. Желание сбежать из богато отделанного салона разбилось о непогоду. Её первый полёт закончился благополучно, но всё равно было страшно.

Внизу ждали телохранители. Капюшоны курток натянуты ниже глаз. Ноги на ширине плеч. Пальцы сжаты в кулаки. Мокрые истуканы с невозмутимыми лицами.

Она бросала косые взгляды на чёрное небо. С детства панически боялась молний. Бурчание под нос в попытке успокоить себя.

– По ком плачешь, Москва? Боишься моего приезда? – Небо вздрогнуло, словно в ответ, протянувшись к ней жёлтыми щупальцами плазмы. Ада попятилась назад, пока не упёрлась спиной в стенку. – Ну и пофиг! Примешь, куда ты денешься.

Паша разговаривал по телефону, взорвавшемуся звонками, стоило самолёту коснуться взлётной полосы. Мощная фигура, словно скала в ореоле яркого света.

– Не переживай, Демид. Сделаем всё в лучшем виде. Главное, что она жива. Чёрное море не настолько большое. Вычислим!

Тут же новый звонок.

– Да, Давид. Всё нормально. Не обошлось без нюансов, – он рассмеялся. – Дикие люди эти беспредельщики. Придётся вернуться, раздать долги. Перетру с нужными людьми и соберу ребят. Завтра порешаем, как лучше… – Он взглянул на профиль застывшей у выхода блондинки. – Ты был прав. Мой личный Ад в юбке! – Ухмылка на губах и уверенное: – Будем воспитывать.

Он заблокировал телефон и направился к выходу. Насмешливый взгляд на пигалицу, шатающуюся на каблуках туфель, великоватых на пару размеров.

– Да, в таких и я бы не рискнул встать на лестницу.

Ада и без того ощущала себя чучелом на фоне красотки бортпроводницы. Вместо обещанной роскошной жизни второй день выглядит оборванкой.

– Могу дать поносить… – Она оттянула пиджак, висевший на худенькой фигурке как на вешалке: – Одежду тоже! – Кивок назад с недовольством во взгляде: – Не получилась из меня стюардесса.

Паша с ухмылкой подхватил ворчунью на руки. Туфли со стуком упали на пол. Нога в брендовом ботинке откинула их в сторону. Брюнетка едва успела отпрыгнуть. В чёрных глазах мелькнула ревность.

В серых, полное безразличие. Миллиардер от криминала не испытывал чувств к летающей официантке.

– Не мой фасон, – иносказательное относилось не только к обуви.

Паша быстро сбежал вниз. Ада становилась привычной ношей.

Она уже не смущалась, по-хозяйски обхватив мощную шею. Небритый подбородок не больно корябал щёку.

Ада провела ладонью по заросшей щеке. Приятное покалывание.

– Кое-кому не помешает побриться.

Спаситель закрыл глаза, ощущая кожей тонкие пальчики. Тепло из груди опустилось пульсацией к паху.

– Брутальные мужики носят бороды, – просветил хриплым голосом.

– Фу, дровосеки! – она задержала руку чуть дольше, прислушиваясь к ощущениям. Сладко тянущая спираль сворачивалась внизу живота. Волновал запах, голос, даже суровость красивого, взрослого мужчины.

Павел осторожно коснулся губами пышных волос. Аромат лесных ягод и свежести. А ещё Ада пахла невинностью. Он закрыл глаза, на секунду потеряв контроль. Палец коснулся гладкой щёчки. Как она может быть девственницей, если он лично лишил её?

Чёрный Мерседес осторожно остановился в трёх метрах от трапа. Никаких брызг из-под колёс под ноги босса.

С одежды на кожаное сиденье натекли лужицы. Пряди волос свисали на плечи мокрыми лентами.

– Да что же мне так не везёт? – Ада пересела ближе к сухому сидению Паши. – Думала принцесса на ручках, оказывается, мной прикрывались.

Он хлебнул из бутылки воды, прежде, чем уставиться на подопечную.

– Ты когда-нибудь бываешь довольной?

Грубый окрик показался обидным. Её на самом деле кидало из крайности в крайность, но она ничего не могла с собой поделать.

– Конечно. Петь охота, а я на нервах. Маму убили на моих глазах. Деда убили. Меня забрали в бордель и подарили дяде… – Мелкая дрожь била худенькое тело. – Везли в машине полной оружия, пытались убить… – Голубые глаза на мокром месте. – Продолжать?

У Паши ни одна жилка не дрогнула. Он продолжал пить мелкими глотками.

– Не надо. Я понял. Возражу против родства. В нас нет ни капли общей крови! – Железные пальцы с противным скрежетом закручивали жестяную крышку. – Тебя нужно показать психиатру. Тёма, поищи в аптечке успокоительное, – короткий приказ телохранителю.

Наполовину пустая бутылка точным движением заброшена назад в бар. Стекло со звоном ударило по металлу.

Ада вздрогнула, а он продолжил:

– Возможно, придётся положить на пару недель в психушку. Если не прекратишь жалеть себя.

Она трясла головой с видом побитой собаки, совсем как полдня назад.

Паша закрыл глаза. Откинулся на спинку дивана и вытянул ноги.

Напуганная пигалица немногим лучше обнаглевшей. Но хоть несколько минут посидеть в тишине.

Дождь бил по крыше, растекался слезами по окнам. Шины с шумом рассекали мокроту луж. Двигатель тихо урчал. Естественное звуковое сопровождение для отдыха.

Ада с удивлением наблюдала, за коротким сном спасителя. Оставалось позавидовать стальным нервам нового родственника.

Через час она стояла с открытым ртом напротив трёхэтажного дома в элитном посёлке.

– Ничего себе! – кирпичный дворец подавлял размером.

Сердце сжало неприятным предчувствием.

– Я обещал тебе новую жизнь. Вот первое из исполненных. Теперь живёшь не в хрущёвке. Лида покажет твои комнаты.

Ада робко нырнула в открытую дверь вслед за хозяином дома и замерла, сделав пару шагов. Внутри он был не менее впечатляющим. Взгляд упал на широкую лестницу.

Она крутила головой.

– Лида у нас кто?

– Управляющая. Со всеми вопросами к ней.

Их встретила женщина лет сорока. Кареглазая, темноволосая, чем-то похожая на стюардессу. Она с недоумением смотрела на нелепую гостью хозяина.

– Лидия Дмитриевна, это я. Вы сразу пройдёте к себе? Знакомство с хозяйством можем отложить на завтра.

Ада поёжилась под холодом неприветливого взгляда. Она не успела ответить.

Громкий голос заставил вскинуть голову.

– Дорогой, ты вернулся?!

Ещё одна черноволосая красотка стояла наверху лестницы. Длинные ноги едва прикрывал накинутый на голое тело халатик. Взгляд тёмных глаз с обожанием взирал на Павла.

Сердце кольнула ревность.

Глава 6

Павел недовольно рыкнул. Он мельком бросил взгляд на изменившуюся в лице гостью. Девочка не умела прятать эмоции. Меньше всего хотелось проблем от упёртой пигалицы.

– Дина, оденься! – Он говорил с любовницей властно, почти грубо.

Очередная, не тронувшая душу попытка создать семью. Девочка для визитов. Как он их называл. Обязательное приложение для любого мероприятия.

– Хочу познакомить тебя с дочерью моей сводной сестры, – фраза – «защита» от собственной глупости и желаний.

– Поняла. Минутку! – страх в чёрных глазах мгновенно сменился на лень жующей жвачку коровы.

Хозяин дома усмехнулся. Преданная до кончика хвоста «жвачная».

– А меня кто-нибудь спросит, хочу ли я знакомиться со шлюхой? – снова язык летел впереди мозгов, но слышать, как рядом с ней Паша занимается любовью с высокомерной мымрой, невыносимо.

Ада отставила в сторону босую грязную ногу. Руки в пиджаке со слишком длинными рукавами скрестились на почти плоской груди. Мокрые, спутанные волосы. В глазах попытка казаться гордой и независимой.

Паша с трудом сдержал смех. Воинственный воробышек, да и только. В сердце гордость и злость. Она ведёт себя, как истинный представитель фамилии, осталось научить уважать врагов и быть хладнокровной. А он поступил как свинья…

– Решать шлюха или нет в своём доме стану я сам! – он специально делал больно. – Забыла, каким образом появилась в моей жизни? Сейчас ты пожмёшь Дине руку, – взгляд серых глаз налился полярным холодом. – Засунь претензии в одно место. Научись уважать окружающих, если хочешь того же в ответ!

Ада моментально сникла. Гонору не занимать, но удар держать не умеет. Да и как иначе? Она отвела взгляд от того, что увидела в натёртых до блеска мраморных плитках. Чудовище против холёной штучки. Шансов выиграть первенство у красотки в халатике ноль.

Дина в красном платье была неотразимой. Она спускалась неспешным шагом королевы подиума. Чёрный взгляд огромных миндалевидных глаз полон превосходства. Кто против неё облезлая замухрышка в не пойми что одетая?

Но почему тогда в сердце появилась тревога? Откуда предчувствие надвигающейся беды?

Они смотрели друг на друга не меньше минуты и лишь потом протянули друг другу ладони.

– Дина, невеста Павла! – в чёрных глазах полыхали отблески преисподней. Она прошептала чуть слышно. Прикрывая губы рукой, поправляющей локон волос: – Попробуешь портить мне жизнь, отправишься назад в Задрюпинск.

Пигалица готова была рассмеяться. Она сама и есть Ад.

– Ада, будущая хозяйка этого дома! – в голубых стоял лёд, способный затушить любое адское пламя. И тоже тихим шёпотом: – Так, что губы сильно не раскатывай!

Павел переводил взгляд с высокой любовницы на мелкий «подарок».

– Ну, вот и славно… – Он не стал одёргивать самозванок. – А теперь спать! С утра куча дел.

Будет интересно наблюдать за враждой фурий. Аде на пользу тренинг. Скоро выводить её в свет. Там таких Дин пруд пруди.

– Вот здесь ваша гардеробная. Павел Сергеевич купил некоторые вещи, посмотрите, что можно на вас подогнать. Мы не знали ваших размеров.

Ада, открыв рот, смотрела на двойную стойку под одежду. Брендовые шмотки цветов сезона на одной из них. Полки для обуви.

– Хорошо, разберусь завтра. Сейчас дико хочу спать, – она отметила слово «мы» в упоминании о покупках.

Отбить первенство в доме будет непросто.

– Спальня Павла с Диной далеко от моей комнаты? – Ада спросила, когда выбирала бельё для сна.

Лидия ответила, не задумываясь:

– Хозяина рядом, а Дины в гостевом крыле.

Пигалица вскинула голову.

– Они спят в разных постелях? – спросить «почему» было бы слишком.

– Это не моё дело. Узнайте сами, – Лида усмехнулась, получив возможность осадить любопытную, нахрапистую малолетку. – Павел Сергеевич предпочитает спать в одиночестве. Тем более, после командировки. Дина не часто бывает в гостях и после завтрака всегда уходит.

Если бы она знала, что вместо недовольства пролила бальзам на душу новой родственницы. Неприятно знать, что после тебя мужчина отправился в постель любовницы.

Засыпая Ада чувствовала себя принцессой. В кои-то веки она спала на шёлковой постели в изысканном пеньюаре. За дверями спальни ванная комната с душевой кабиной, биде и джакузи, которые видела первый раз в жизни. Гардеробная, размером больше её комнаты в доме, где выросла. И огромная лоджия с видом на сад.

Она всплакнула, пожалев, что это великолепие никогда не увидит мама. Ради её памяти можно зубами вгрызться в возможность стать успешной москвичкой. Если для этого нужно учиться – выучится! Всё что угодно, чтобы стать достойной Паши. Круче его любовниц!

Первая цель поставить родным дорогие памятники.

Пробуждение не было радостным. Распахнутые настежь шторы и голос Паши над ухом:

– Вставай! В пробежке сегодня не участвуешь. Нет кроссовок. К завтраку приведи себя в порядок. Купим одежду и в клинику.

Ада с трудом разлепила веки. Намёки, что выглядит чучелом? Недовольное ворчание сухими губами:

– Только спать легли. Молодым нужен сон…

На Павла ворчание не действовало. Он откинул тёплое одеяло. Прохладный воздух прошёлся по длинным ногам, забираясь под короткую майку.

– Не только, а пять часов назад. Подъём всегда в шесть утра, – Паша отвёл взгляд от сжавшихся горошинами сосков. – Так что, отрывай задницу от постели!

Ада свернулась калачиком, пытаясь согреться.

– Новые шмотки, это отлично, но зачем в клинику? У меня ничего не болит.

– А пятка?

– Уже зажила, – Ада кусала губы. – Терпеть не могу врачей! Я их боюсь.

Разжалобить не удалось. Павел был непреклонен. Сам не любил людей в белых халатах, но не в этом случае.

– Нужно удостовериться, что ты полностью здорова. – Он умолчал о главной причине.

Она судорожно выдумывала как избежать похода в клинику.

– Больных щенков в дом не пускают?

– А ты щенок? – он удержал ладонь в сантиметре от круглого зада. С каким удовольствием заехал бы по нему со всей силы. Ершистость как способ скрыть ранимость? – По мне так скорее вредная мелкая сучка!

Ада проглотила обиду, но не смогла промолчать. Слишком часто она слышала эти слова от окружающих.

– Что ты хотел от девушки с моим именем?

Павел остановился на пороге.

– Не имя делает человека, а он его. Сделай свой Ад ярким, чтоб издалека видели. Ты Семёнова! Из моей семьи. Теперь моя витрина. Не забывай этого!

Она попробовала переложить страх, не оправдать ожидание.

– У меня нет косметики.

Железный Паша не принимал уловок.

– Есть на первое время, посмотри на туалетном столике. Всё остальное сегодня купим.

Ада следила в окно за бегом по дорожке мощного Паши и Дины, суперстильной даже в спортивной одежде. Красотка бежала на шаг позади хозяина дома. Полоска ткани удерживала густые чёрные волосы. Лидер во всём не любил кого-то впереди себя или уловка, чтобы смотреть на его задницу?

И это придётся наблюдать несколько раз в месяц? Ревность из маленького укола перерастала в металлический наконечник в сердце. Куча женщин вокруг Павла напрягала. Ада в раздражении фыркнула. Убрать дом и приготовить сама в состоянии.

В душе назревал протест.

– Ад, так Ад!

Она провела двадцать минут у зеркала и столько же в гардеробной.

Вниз спускалась в сопровождении посланной за ней горничной.

В утреннем освещении убранство дома понравилось ещё больше. Сделает всё, чтоб задержится в нём надолго. Не только у хозяина никого из родных не осталось в этом мире.

Ада смело шагнула в столовую. Сладким голоском пожелала присутствующим:

– Приятного аппетита!

Паша оторвал взгляд от тарелки и замер с вилкой у рта. Кусок мяса соскользнул с серебряных зубьев и плюхнулся назад… В густой клюквенный соус…

Глава 7

Дина поперхнулась, пролив кофе на блузку. Коричневые пятна на белом смотрелись эффектно. Она подскочила с места и рванула на кухню спасать одежду.

Ада с невозмутимым видом села за стол. Боевой раскрас «посланницы Ада» удался на все сто. Глаза на пол лица в чёрной с красным подводке. Жгучие брови домиком. Помада кровавого цвета. Волосы перьями дикобраза в разные стороны. Рубашка, завязанная на животе, не прикрывала пупок. Юбка с разрезом до линии «бикини». Туфли с толстым каблуком на голых ногах.

– Чтоб тебя! – Павел стянул рубашку через голову и отбросил в угол.

– Саша, подайте опоздавшей овсяную кашу. И попросите Лиду, принести свежую сорочку.

– Я не хочу кашу! – Ада сглотнула ком в горле, разглядывая мускулистую мужскую грудь.

Она желала другого. Например, прикоснуться в рельефным мышцам пресса накачанного строгого родственника. Пришлось до белого сжать пальцы в кулак.

– Я тоже много чего не хочу, но делаю каждый день, – он говорил, стараясь не смотреть на разукрашенное чучело.

Спокойный, словно удав, Аполлон отодвинул тарелку с недоеденным мясом, принимаясь за тост со сливочным маслом. Продолжив через паузу:

– Прямо сейчас пытаюсь не реагировать на твой внешний вид, – нож со скрипом ходил по поджаренному кусочку батона, размазывая желтоватую массу. – Съешь полезную овсянку до последней ложки и скажешь спасибо!

Он говорил тихо, таким тоном, что спорить решился бы только самоубийца.

Ада вздохнула, разглядывая вязкую серую субстанцию на тарелке перед носом. Даваться некуда. Она бросила в кашу хорошую ложку масла и начала есть.

– Ты спустишь ей это на тормозах? – Дина появилась в дверях с мокрым пятном на груди. В глазах, направленных при этом на Аду, испепеляющая злость.

– Ты про что?

– Твою новую родственницу!

Паша нахмурился. Разборки во время еды ни к чему.

– Как одеваться, она сама выбирает. Если мы не справились с эмоциями, виноваты сами, – он невозмутимо смотрел в раскрасневшееся от злости лицо. – Тебя никто не обливал!

Пигалица замерла с ложкой у рта. Логика человека скалы, вставшего на её сторону, радовала.

Дина не унималась, испытывая терпение хозяина дома. Только что пар из ноздрей не шёл.

– Мерзавка испортила мою любимую блузку, – высокий голос сорвался на визг. – А ты ничего не сделаешь?!

Павел отбросил нож в сторону. Желваки заходили на широких скулах.

– Её имя Ада! – сказано с ледяным холодом. – Увеличу сумму на карте. Сможешь купить три новые.

– Но это моя любимая…

Он приподнял бровь. В серых глазах жидкая сталь. Красотка замолчала, проглотив окончание фразы.

– Дина, я вижу, ты позавтракала? – Павел кивнул на выход. – До свидания! Ребята отвезут тебя, куда скажешь.

Она несколько раз хватанула воздух большими губами, но возражать не осмелилась. Яростный взгляд на прощание для ненавистной пигалицы и улыбка полная обожания для хозяина дома. Брюнетка уходила, эффектно покачивая крутыми бёдрами. Зря старалась. Павел ел, не отрывая глаз от тарелки.

Он дождался пока в столовой они останутся вдвоём. И оповестил ровным голосом сквозь сжатые зубы:

– Ещё раз заявишься в таком виде на завтрак, останешься голодной!

– С чего это? Сам сказал, что имею право самовыражаться!

– А я, на завтрак без икоты.

Длинные пальцы не спеша захватили чайную ложку и плавно размешали ею сахар в чашке с кофе. Тонкий звон серебра по фарфору заполнял ароматный воздух столовой. Ложечка легла на льняную салфетку. Спокойный взгляд в лицо ершистого «воробышка» сейчас похожего на «чёрта».

– Ускоряйся. Через пять минут выходим. Нас ждут в клинике, – он взглянул на часы.

Ада подавилась кусочком сыра. Мучительно мыслительная активность отобразилась на раскрашенном лице.

– Мне понадобится час, чтоб привести себя в порядок.

– Зачем? – он пожал большими плечами, промокнул рот салфеткой и с усмешкой уставился на родственницу: – Мне нравится. Ты старалась. Я оценил. Пусть другие порадуются. Почистить зубы и в путь.

Ада уцепилась за последнюю фразу.

– Мне нужно в свою комнату. Почистить зубы.

– В твоём случае хватит полоскания. На остальное нет времени.

Павел поднялся, опередив её намерение рвануть в дверь.

– Стесняешься показать миру такую красоту? – в глазах плясало отражение его личного ада. – Я выдержал и другим придётся! – он опёрся спиной на косяк, демонстративно перекрыв выход.

– Издеваешься? – она скрестила руки на груди. – Никуда не пойду в таком виде! – Получилось не убедительно. Пришлось расслабиться.

Паша оттолкнулся спиной и стал надвигаться, с грацией охотящегося хищника.

– Я предупредил, что после завтрака сразу в клинику. Поедешь как миленькая!

Стоило Аде отставить в сторону чашку с кофе, как попала в захват сильных рук. Она болтала ногами, свисая из подмышки хозяина дома.

– Ты не имеешь права! – Она отчаянно сопротивлялась.

Устраивать демарш в доме и знакомиться с Москвой в виде ведьмы – разные вещи.

– Ещё как имею. Ты мой подарок! Забыла? – он подбросил добычу вверх словно пушинку и подхватил второй рукой под коленями.

Взгляды серых и голубых глаз встретились. Ада хотела ответить: он из тех, кто силой берёт, что хочет, но промолчала.

Паша громко смеялся, направляясь к парадному выходу.

– Не дай Бог ночью встретить. Поверю, что ты послана в наказание Адом!

Холодный ветер прошелся по голой пояснице

Она сопела, не зная, что на это ответить. Неужели сложно произнести доброе слово? Обидно, что принимают за вредного ребёнка.

– Сам сказал – зажги!

– Разное у нас с тобой понятия о свечении, – Павел нахмурился, заметив влагу в голубых глазах.

Строит из себя Рембо, а сам каким был в её возрасте? При любой возможности старался пустить пыль в глаза симпотным девушкам.

Пухлые губы дрожали. В девичьей голове возник закономерный вопрос: чем она хуже силиконовой Дины?

– Как умею… – зареветь не позволила гордость. Совсем в других объятиях родственника хотелось бы оказаться. Сладкое томление тянуло низ живота, а в душе страх запрета. Напугана тем, что нельзя?

Он не удержался. Горячие губы коснулись кончика холодного носика. Заряд электричества, через кровь ударил в пах. Пришлось на секунду остановиться. Настолько острой была пульсация наливающегося органа. Он процедил воздух сквозь зубы, перед тем, как пообещать:

– Не дуйся. Сделаем из тебя королеву!

Глава 8

Ада тормозила, как могла, приближаясь к стеклянным дверям огромного здания. Паша тащил упирающуюся пигалицу за руку.

На толстые каблуки её туфель налипли красные листья. Дополнительный антураж идеально подходил мелкой ведьме.

Он чувствовал себя воспитателем детского сада. Увещевания спокойным голосом:

– Ничего с тобой не случится. Врачи – не звери. Рустам собрал лучших! Дикий страх объяснял болезнью матери. Успела насмотреться на разных врачей.

Ада произвела фурор, от которого не знала куда деться. Упавшие челюсти посетителей, любопытные взгляды персонала.

Павел с невозмутимым видом присутствовал рядом. Ошарашенные пациенты шушукались, переводя взгляды с него на Аду. Папа привёл непутёвую дочку на осмотр… Естественно к гинекологу!

Она дала себе слово: «больше никогда!»

Каждый старался рассмотреть любительницу чёрной магии. Когда ещё доведётся поглядеть на такой «зоопарк». Шёпот с хихиканьем неслись в спину.

Высокий, красивый мужчина с лёгкой сединой на висках, вышел к ним из двери в служебный блок. Он, в отличие от остальных, улыбнулся и подмигнул.

Ада расцвела. Огромные глаза в дьявольской подводке стали бездонными. Услышать от обаяшки восхищённое:

– Редкая красавица… – бальзамом на душу.

Она вскинула взгляд на Пашу.

На секунду в холодных глазах родственника мелькнула пугающая бездна. Эйфория от похвалы улетучилась вместе со смелостью.

– Видишь, хоть кто-то меня заценил! – выговаривала заплетающимся языком.

Если скажет пошлость или не согласится… Ада сжалась, ожидая ответ. Единственное мнение, которое волновало с недавних пор.

Паша поцеловал холодные пальчики, сверху вниз заглядывая в испуганные глаза. Эти слова она будет смаковать долго.

– Для меня ты бесценна! – и, подтолкнув в спину, кивнул на миловидную девушку. – Не бойся! Лена поможет. Проведёт по нужным специалистам. Я у Рустама в кабинете, наберёшь, когда освободишься.

Ада блаженно улыбалась, насладившись эхом сердца: «бесценная!» Значит лучшая?

Счастливая ведьма пугала окружающих не меньше растерянной.

Она прятала взгляд, переступив порог кабинета, жутко стесняясь высокого врача мужчины. В эту клинику их отбирают по особому каталогу?

Добрые глаза. Приятный голос. Успокаивающие слова:

– Ну что, вы зажались? Я не кусаюсь. Давайте заполним форму… – Он быстро стучал пальцами по клавиатуре, задавая вопросы: – Девушка, женщина? С какого возраста занимаетесь половой жизнью? Сколько было партнёров?

Стыд и страх сжали грудь. Она пробормотала чуть слышно, отвечая на первый вопрос.

– Девушка…

Врач вскинул взгляд.

– А почему с таким испугом?

Ада кусала губы. Похоже, сегодня кто-то огребёт по полной. Хотелось оттянуть момент объяснений или избежать вовсе. Она взглянула на прикреплённый к карману белого халата бейджик.

– Владимир Сергеевич, можно вас попросить? – в больших глазах мольба. – Пожалуйста, напишите, что я женщина! – она стукнула ладонью по лбу, почему раньше не приходило в голову. – Или, лучше, дефлорируйте меня? – голубые глаза с надеждой взирали в карие.

Доктор нахмурился, потряхивая головой.

– Не понял, что сделать?

Ада радостно проверещала:

– Лишить меня девственности! – глаза полные счастья. Вот оно решение всех проблем.

Владимир Сергеевич громко икнул. Зачем согласился выйти в законный выходной? Сначала оторопел от вида необычной пациентки, теперь ошарашен её предложением. Под ложечкой засосало. Она не понимает с кем пришла на приём? Если молодой оторве себя не жалко, то ему жить не надоело.

Он попытался быть предельно тактичным.

– Как вы это себе представляете? – плавно уводя в сторону. – Вообще-то я на работе.

Ада смотрела на смутившегося хозяина кабинета. Этот козёл решил, что она проститутка или кто? Обидно. Лучше быть ведьмой.

– Скальпелем! А вы что подумали? Что я вам себя предлагаю? – Она хохотнула. – Вы знаете, кто мой дядя?

Врач усмехнулся. Рустам просветил заранее кто с утра придёт на осмотр.

– Осведомлён, поэтому вежливо сдержан.

– Отлично! Берёте скальпель, и режете! – попробовала взять нахрапистостью.

– Что?

– Плеву!

Не получилось!

Он подвёл глаза в потолок.

– Мне жизнь дорога. Пройдите на кресло.

Ада чуть не ревела. Паника накрыла с головой. От страха дрожали губы. Обманула Пашу, чтобы избежать избиения от бандитов, но теперь от него получит за враньё.

Павел почти час просидел в кабинете директора клиники. Успели обсудить многое из общих дел и дошло время до личного. Кто лучше врача просветил о последствиях дефлорации в невменяемом виде.

Он болтал виски в стакане. Звук касания квадратных кубиков льда со стеклом действовал успокаивающе.

Рустам запустил пальцы в волосы.

– Да, ситуация не из простых. Подготовить не мог, возможны внутренние повреждения, но тогда она бы кровила, ходила с трудом и жаловалась на постоянные боли. Это не спрятать, хваталась бы за живот, зажималась, плакала…

– Ничего из перечисленного нет. Ходит прямо, не ноет и выносит мне мозг, – он рассмеялся. – Реветь в пору мне. Мозг выносит особо извращённым образом. Каждую минуту в напряге, жду новых выходок.

– Восемнадцать лет, что ты хотел? Девочки взрослеют раньше мальчиков, но смотря в каких условиях воспитываются.

– Восемнадцать? Мне сказала. Что двадцать.

Рустам кивнул на экран компьютера.

– Передо мной анкета, заполненная с её слов гинекологом…

Паша схватился за голову.

– Хорошо хоть не малолетка. Могли подвести под статью.

Врач удивился.

– Ты не знаешь её возраст? – он отправил сообщение гинекологу.

– Откуда? У неё вообще нет документов. Убегали в спешке. Может в бумагах, за которыми охотится Тихон, есть какие-то копии?– Он вскинул взгляд на невозмутимое лицо друга. – Но самого письма нигде нет!

– Сейчас хотя бы с её слов будем кое-что знать.

Паша кивал. Пигалица, запавшая в душу, оказалась уравнением с множеством неизвестных.

– Девчонка не плохая, не алчная врунья. Открытая книга. Людей я умею читать. Там нет второго дна. Искренняя. Такие не продают. Для меня это главное.

– Самый простой выход – сесть и поговорить по душам!

Паша нахмурился. С самого начала хотел так сделать, но никак не было времени.

– Вечером. Пока на повестке куча других дел. Здоровье на первом месте. Хочу знать, стоит ли ждать сюрпризов. У Марины была термальная стадия рака. Умерла бы через пару недель. Тихоне нужно было запугать Аду показательной казнью.

– Посмотрим, что скажет психолог. Думаю, придётся ей его посещать первое время. Такое не проходит бесследно. Резкие перепады настроения тому подтверждение.

– А если она забеременела? – самый важный вопрос, который не давал спать и дышать полной грудью. Изнасилованная мамочка в восемнадцать лет…

Глава 9

Паша поднялся, не выпуская стакана. Несколько шагов и он у окна. Одна рука в кармане, во второй виски. Глаза смотрели вниз на снующих людей.

Взгляд цеплялся за беременных женщин и мам с детьми. Ему нравилось то, что видел. Не заметил, как стал улыбаться.

Слова Рустама о психическом состоянии Ады не успокоили, а скорее насторожили. Как повлияет на неокрепшую психику беременность? Что делать ему? Не позволять делать аборт, если не захочет рожать?

Он не знал, как поведёт себя юная красотка в противном случае. Тайное бракосочетание и жить каждому отдельно или открыто заявить, что женат на девочке моложе в два с лишним раза? Злиться или?.. Склонялся к тому, что обрадуется.

Из размышлений вывел вопрос:

– Такое редко бывает с первого раза, но могла забеременеть. Что тогда станешь делать?

Он оттолкнулся мышцами ног от подоконника. Решительно заявил:

– Женюсь! Не позволю какому-то хрену называть моего пацана сыном. Стакан вернулся на стол. Паша представил мордашку малыша с серыми глазами. Решение создать семью грело сердце. Непривычное чувство. Оказывается, не совсем зачерствел. Может на самом деле ещё ничего не потерянно для него?

– Пацан? – Рустам рассмеялся. – Я любому ребёнку буду рад. Хотя Ева тоже решила, что первым родится защитник.

– Как она? Извини, что не успел на свадьбу. С папашей проблемы решили?

– Всё хорошо, – лицо врача осветилось счастьем. – Не думал, что можно так сильно любить.

– Завидую белой завистью. Вы с Давидом при молодых жёнах, лучших из баб. Хотел бы сказать так однажды, – усмехнулся он и добавил: – Возможно я не самый лучший человек в мире, но это ведь смотря в чьём мире?

– Будет, Паша, всё у тебя будет. Я тоже думал, что вокруг одни алчные хищницы.

– Надо Аду познакомить с Евой.

– У Демида свадьба в субботу. Будет делать небольшой банкет для друзей. Там все познакомятся. Его невесте двадцать один, как Еве.

– Моя, получается, самая мелкая, – вздохнул он и рассмеялся, вспомнив сегодняшнюю выходку Ады: – Видел, с чем приходится работать? Все в шоке от моей пигалицы.

– Самым крепким нервам – самые большие проблемы… – Врач добавил с усмешкой, уверенный в том, что говорит: – Ты это выдержишь!

Павел потёр пальцами подбородок.

– Посмотрим, что скажет гинеколог, может я её покалечил и… – он потемнел лицом, не в силах говорить дальше.

Рустам с удивлением смотрел на экран. Он протёр глаза и снова уставился в записи.

– Паша, прекрати себя гнобить! Можешь выдохнуть. Понимаю, как мерзко себя чувствуешь.

– Да? Всё нормально?

– Более, чем! Твоя правдивая Ада – девственница! Единственная травма, которую Володя нашёл у неё – порез на пятке.

– Не может этого быть… – Паша пережил за секунду множество чувств, главным из которых стало разочарование. Мордашка сына превратилась в туманное облако. Он до хруста сжал челюсти. Неужели ошибся, приняв лживую тварь за чистую душу?..

Он сомкнул веки, несколько раз досчитал до двадцати. В душе кипело. Ярость не лучший советник. Ада в любом случае на его попечении, с этим придётся считаться. Словами разбрасываться он не привык. Но теперь между ними всё будет по-другому.

– Сколько по времени займёт её медосмотр?

Рустам удивился холодному тону друга. На лице ни единой эмоции, но чувствовалось, что Паша в бешенстве. Обычно, чем тише он говорил, тем опаснее становился.

– Можешь забрать её, хоть сейчас… – Стало страшно за девушку, но что ещё у неё найдут? – Завтра продолжим.

– Нет, сегодня по максимуму! – Мыслями он уже был вне клиники. – Я отъеду на пару часов?

– Конечно! Если что, найду чем занять твоего Демона в юбке.

Паша усмехнулся.

– Точно! – а в глазах стоял ледяной холод.

Он быстро спустился вниз. Даже находиться в одном помещении с малолетней сучкой не мог… В который раз его обманула женщина? Но этот точно станет последним!

– Куда рванём, босс? – Тёма открыл перед ним дверь и быстро метнулся на место. От Паши несло опасностью.

– В зал, нужно выпустить пар, или я за себя не отвечаю!

– Понял!

Через полтора часа он выходил из зала с мокрыми волосами после душа. Довольный, освобождённый от злости и боли. Жизнь продолжалась. Никому не нужно знать, что внутренняя пустота раздулась до размера галактики.

Сейчас бы рвануть к Давиду, повозиться с крестниками, но Аду бросить не мог, а везти с собой не хотел. Не стоит знать друзьям, что снова не ту принял за ангела.

Он взглянул на экран смартфона. Множество вызовов. Три из них от племянницы. Он набрал её. Взяла моментально. Паша говорил тихо:

– Освободилась?

– Да… – голосом побитой собаки. Она пропищала в желании оправдаться: – Паша…

Он перебил, не дав договорить:

– Сейчас заберу!

Прав, не дура, понимает, что уже доложили об её обмане, но простить не готов. Слишком сильно разочарование.

Ада стояла на верхней ступени покрытой мраморной плиткой лестницы. Руки обнимали дрожащие плечи. На рубашке развязан узел. Белые полы висели балахоном до середины икр. Ветер то и дело норовил задрать подол юбки до верхней точки разреза. Синие губы с алой кромкой недоеденной помады. В красных пятнах лицо.

Паша поморщился, физически ощутив насколько ей холодно. Желание выскочить и укрыть своим пальто подавил в зародыше.

Она прыжками понеслась к машине.

– Вруби обогрев на максимум. Встречать не выходи, сама сядет, не маленькая!

Тёма косился в зеркало заднего вида. Босс опять был злым как чёрт.

А девчонка не гордая… Озябшие пальцы вцепились в ручку, со второго рывка распахнулась дверь. Она ввалилась в салон, отстукивая дробь зубами.

– Замёрзла как собака! – Пальцы к губам в попытке согреть дыханием.

Он отвёл взгляд, проворчав:

– Одеваться нужно по погоде.

– Не во что…

Пашу накрыло приступом совести. Досада и злость. На неё, на себя, на Тихоню, на весь мир и суку судьбу. Пожалел малолетку, для которой врать, как дышать. Выкинуть в квартиру на окраине, дать карту банка Демида и пусть живёт, как знает.

Последний человек, что связывает его с родственниками…

– Тёма, едем покупать одежду.

– Понял. Сделаем, босс!

«Мерседес» осторожно выезжал на дорогу.

– Нет, давай сначала в салон, куда отвозите Дину.

Колёса вернулись назад и с шуршанием пошли вправо.

Ада моментально перестала дрожать. Кровь ударила в голову.

– Я туда не зайду! Не нужно подгонять меня под свою шлюху!

Она пыталась поймать взгляд серых глаз. На душе так плохо, что хочется выть. Полное безразличие и презрение. Лучше бы наорал, ударил.

Тёма уткнулся в руль, ожидая взрыва.

– Тебя кто-нибудь спрашивал? – Паша говорил в потолок, развалившись в кресле.

В ответ сопение с неразборчивым бормотанием.

Он повернулся к сжавшейся пигалице, прорычав:

– Будем делать из тебя человека! – с каким удовольствием встряхнул бы лживую дрянь за плечи. Может, мозги встанут на место?

– А сейчас я кто? – она закусила губу, чтобы не наговорить лишнего. Душу рвала обида. Виновата, но если он не хочет выслушать, унижаться не станет.

– Недоразумение!

Глава 10

– Чего сидим? Выгружайся! – Паша зло смотрел на зажавшуюся в угол пигалицу. – Боишься ту, на чьём фоне выглядишь мышью или стать красивой?

Она пропищала:

– Ничего я не боюсь! – плотнее вжавшись в кресло.

– Заметно. Считаю до трёх, не выходишь, не надо. Поедешь таким пугалом за одеждой. Подберут подходящую твоему внутреннему миру, —усмехнулся, представив лица продавцов.

Ада с вызовом взглянула в глаза диктатора. Все считают себя экспертами её жизни. Поварился бы в черноте, что гложет её изнутри.

– Что ты знаешь о нём?

Тёмная бровь родственника поползла в верх по нахмуренному лбу.

– О чём? – с недоумением в голосе.

Она выкрикнула, с трудом сдерживая слёзы:

– О том мире, что живёт в моей душе!

– Достаточно, чтобы составить мнение, – холодный, презрительный взгляд от единственного, с кем могла поделиться болью. Он начал считать: – Раз, два, тр…

Ада выскочила из машины. Холодный ветер пробрал до мурашек. Тонкие руки обхватили худенькие плечи. Стойкие солдатики не ломаются, а дают бой. Она кивнула на чёрное с золотыми стекло салона.

– И что мне там говорить?

– Ничего! Сидеть и смотреть, нравятся ли преображения, – он аккуратно закрыл дверь «Мерседеса». – Говорить буду я и рассчитываться. После заберу тебя и тогда в бутик за шмотками. Пожалеем нервы консультантов.

Ада осторожно зашла в просторный, ярко освещённый зал.

Две красотки в накидках сидели в креслах. Вокруг них голодными чайками кружились парикмахерши, бросавшие кокетливые взгляды на Павла.

Молодой мужчина со стильной стрижкой, в наколках на всех видимых участках кожи, быстро направился к ним.

– Павел Сергеевич, я свободен. Чувствовал, что вы появитесь раньше назначенного, – в голосе почтение, но не заискивание перед богатым клиентом.

Тот похлопал стилиста по плечу:

– Серёга, сделай так, чтоб увидев её, говорили: «вау, зачётная тёлка», или как там у вас?

Сергей брезгливо приподнял скрученную светлую прядь лохудры двумя пальцами

– Насколько зачётная?

– На десять из десяти! Станет сопротивляться, можешь применить физическую силу. Я должен не стесняться появиться с ней там, – он показал глазами вверх. – Ну, ты понял?!

Стилист кивнул.

– Будет сделано!

Павел взглянул на часы.

– Сколько займёт по времени?

Мастер прокрутил ведьму за руку вокруг себя.

– Запущенно сильно, но зная вашу занятость, потороплюсь. Думаю, в три часа уложусь. Заполирую в другие визиты.

В серых глазах одобрение.

– То, что надо! Всё, заберу её лично. Не церемонься особо, подавляй любые протесты. Я тебе доверяю, – и что-то шепнул на ухо крашенному блондину.

Тот округлил глаза, по-другому взглянув на ходячий ужас.

– Понял, – чрез кивок, уверенное. – Вам понравится!

Аде оставалась крутить головой да вслушиваться. Её мнение никого не волновало. Никто не спросил, чего хочет клиентка. Она не стала нагнетать обстановку при Павле. Сейчас главное растопить ледяное сердце. Хотя бы покорностью.

Паша бросил взгляд на потерянную фигурку обманщицы. Сердце сжалось. Он вспомнил обстоятельства, при которых впервые увидел блондинку. Подаренная братвой проститутка, рассказавшая о потерянной девственности. Никакой жалости!

Ада пробовала фырчать, диктовала, что хотела бы получить от умелых манипуляций Сергея первые полчаса, пока не поняла, что тому совершенно плевать на её желания, а тем более мнение.

Приходилось терпеть маски, окрашивания, снова маски. Её как куклу мыли, расчёсывали, стригли. Делали маникюр.

В отражение зеркала из ведьмы она превращалась в стильную, но нелепо одетую девушку.

– Вот такая ты мне нравишься, – Сергей улыбался довольный работой. – Павел Сергеевич оценит, какой конфеткой стала его невеста…

– Что?!.

Голос заставивший Аду вздрогнуть, а стилиста измениться в лице.

Дина стояла в метре от кресла с ненавистью взирая на свалившуюся на её голову самозванку. Процеженное через губу:

– Она его племянница. Ты отлично знаешь, кто рядом с ним в последнее время.

Вызвало улыбку Сергея.

– Дина, прости, но Паша сам сказал…

Любовницу раздирало желание запустить что-то тяжелое в голову мастера. Унижать себя на глазах замухрышки не позволит. Она прошипела:

– С каких пор он стал для тебя Пашей?

– С тех же, когда ты начала считать себя его невестой, – Сергей рассмеялся. – Мы оба в пролёте!

Он продолжил заниматься макияжем Ады с трудом сдерживающейся, чтобы не заехать дылде в нос. Пальцы сжимались в кулаки.

Мастер сам отлично справлялся с заносчивой любовницей богатого властного мужчины. Не первая из его игрушек и не последняя. Он поправил светлый локон, выпавший из причёски.

– А вот она точно принадлежит ему. За тебя Павел Сергеевич никогда не просил.

– Вообще-то я здесь. Сама могу ответить, кем являюсь дяде.

Дина довольно хмыкнула.

– Я же говорила – племянница! Невзрачная мышь из провинции никогда не станет его женой! – хотела добавить «спутавшая нам все карты», но вовремя сдержалась.

Ада ухмыльнулась, воспрянув. Обнадёжило, что Павел представил её невестой. Голубые глаза смотрели с ехидцей, когда выплёвывала в лицо заносчивой стерве:

– Но от сводной сестры! Он сказал, в нас нет ни капли общей крови! Значит, имеет на меня виды… – Пигалица смерила взглядом длинноногую каланчу. – В отличие от некоторых мымр, я свой шанс не упущу! Считай уже хозяйка в его доме, ещё и сердце к рукам приберу!

– Ах, ты мелкий заморыш! Через мой труп! Скорее Ад разверзнется, чем ты займёшь моё место! Убью, сволочь! – Дина мотнула сумкой на длинной ручке. Острый угол днища задел подбородок соперницы.

Ада схватилась за лицо. Порез наполнился кровью. Голубые глаза смотрели на измазанные алой юшкой пальцы. Ярость накрыла с головой. Провинциальная мышь? Сейчас покажет, насколько острые у грызунов зубы!

Она вскочила со стула, на ходу избавляясь от пеньюара-накидки. Голова наклонена, глаза исподлобья уставились на противницу.

– Ад уже здесь! Ты на кого руку подняла, тварь? На Семёнову? Да я тебя по стенке размажу! Большая палка, говно мешать!

Она говорила, а пальцы уже вцепились в чёрные волосы дылды.

Дина сложилась пополам, воя от боли. Нос встретился с выставленной вверх острой коленкой «заморыша». Кровь хлынула из носа красотки, каплями орошая пол салона.

Она визжала, не ожидая подобной прыти от умеющей постоять за себя провинциалки. Чёрные глаза снизу вверх молили о помощи мастера:

– Что замер как истукан? Оторви её от меня!

Сергей выставил перед собой ладони:

– Ну, уж нет! Если кошки дерутся, лучше не встревать между ними. Мне лицо дорого.

– Брейк! Разошлись по разным углам! – голос Павла прозвучал громом небесным.

Он не стал разнимать ведьм. Они сами разбежались в разные стороны.

– Посмотри, что сделала эта гадина! – Дина держалась за нос. – Засужу мерзавку!

– Она первая начала! – Ада показала на подбородок. – Рассекла лицо, оскорбляла! Сказала, что убьёт меня, но станет твоей женой!

Паша перевёл взгляд ледяных глаз на Сергея.

Тот кивнул, подтверждая:

– Так и было.

Паша в два шага оказался перед любовницей. Пальцы сошлись на тонкой шее. Он тащил её к двери, на ходу «объясняя»:

– Ещё раз приблизишься к ней, переломаю ноги! Подашь в суд, переломаю ноги! Сейчас отдашь ключи от моей квартиры! Карты я заблокирую.

– Как мне жить? – с отчаянной мольбой в голосе. – Прости!

Паша пожал плечами.

– Пойдёшь на охоту! – он сплюнул на мокрую плитку тротуара. – Раздвигать ноги у тебя неплохо получается. Богатых лохов в Москве пруд пруди!

Дина больше не канючила, а заревела в голос. В один момент по глупости оказаться на улице и без денег. Не хватило терпения извести тварь потихоньку, попёрла тараном. Совсем не этому учил Антон. Последняя попытка исправить ситуацию:

– Что может дать мелкая сволочь, чего нет у меня?

Натолкнулась на холод серых глаз. Паша смотрел с презрением.

– То, чего нет у тебя. Верность! Я давно знаю, кто подложил тебя под меня. – Жёсткие губы скривились в ухмылке. – Передавай привет мудаку!

Дина смотрела вслед мечте о «сладкой жизни». Хотелось кричать, крушить всё вокруг, но вместо этого сжала пальцы в кулаки, пообещав тихим змеиным шёпотом:

– Пожалеешь, мелкая тварь, что разинула рот на кусок моего пирога!

Глава 11

– Я не виновата! – Ада плюхнулась в кресло, осматривая место побоища. – Могу, прямо сейчас убрать тут всё.

Паша вернулся с улицы очень злым. Предчувствие, что разрыв с Диной будет иметь последствия, не отпускало. Он смотрел на раскрасневшуюся пигалицу, камнем повисшую на его шее. Скопилось куча дел за короткое время отсутствия. Новых навалилась тьма, а он тратит время на игры в «куколки».

– Ты всегда права… – Павел посмотрел на экран калькулятора в руках Сергея. – А ещё очень дорогое удовольствие.

Ада пыталась разглядеть цифры из-за широкой спины. От увиденного брови полезли вверх. Мама за эти деньги не один месяц работала.

– Я всё отдам! – она хорохорилась, совершенно не понимая, как выполнить обещания. – Могу устроиться на работу.

Он крутанул кресло, загружая пальцы действием. Оно сделало круг и остановилось ровно напротив холодного взгляда.

– Очень интересно. Куда и кем?

– Да хотя бы в салон! Полы мыть.

Паша кривился, слушая бред пигалицы, до сих пор не понявшей в какой мир попала и переводил деньги на счёт стилиста.

– Серёга, возьмёшь её?

Тот покачал головой.

– Всякий раз восстанавливать после разборок салон? У меня нет столько денег!

Павел развёл руками.

– Выходит, ты мой крест.

– Скорее я твой Ад!

– В любом случае ты моя и должна соответствовать статусу женщины Павла Сергеевича. Встань! – Он протянул руку. – Дай посмотреть, что получилось.

Ада подчинилась.

Он прикоснулся к гладким, блестящим волосам. Провёл большим пальцем по идеально оформленной брови.

– Мне нравится, что минимум косметики.

Сергей кивнул.

– Зачем? У неё идеальная кожа, форма носа, губ. Исправлять ничего не нужно, только чуть подчеркнуть.

Ада переводила взгляд с одного мужчины на другого.

– Ничего, что я здесь и всё слышу, а вы рассматриваете меня как лошадь на торгах? Зубы показать? – сказала, чтобы разозлить.

Но не тут-то было.

– Да! – Паша наклонился, в желании лучше разглядеть, что творится во рту у племянницы. – Совсем забыл. Может, нужны скобки?

Она показала язык и плотно сомкнула челюсти. Не ожидая того, что произошло дальше.

Шепот в ухо:

– Не забывай – ты мой подарок! Делаю с тобой, что и где хочу.

Горячее дыхание вызывало дрожь. Ну почему он играет на её теле как музыкант на флейте? Ада пробормотала чуть слышно:

– Может, мне прямо сейчас раздвинуть ноги? – недалеко от правды.

Лежать горизонтально намного удобнее, чем стоять на ватных конечностях.

Он не сказал категорично – нет, отделавшись расплывчатым:

– Сделаешь, когда прикажу.

Паша злился, ощущая, что к паху приливает кровь.

Ада почувствовала, как твердеют соски и мокнут трусики. Совсем не то, что положено чувствовать к родственнику. Стыдно вкупе с волнительно. В душе смятение. Будто решила попробовать запретный плод.

Секс-перепалку нарушил Сергей:

– Не нужны, я уже смотрел. Девочка идеальна! – Он разве что не облизывался, глядя на чужую невесту.

Паша свёл брови в линию.

– Поэтому и моя! Никакие её фантазии исполнять не нужно! Кто платит тот и заказывает музыку.

Клиентки успели забыть, для чего заявились в модный салон. Зрелище, что развернулось перед ними, стоило похода в Большой театр.

Ада сомкнула веки. Прикрыла уши ладонями. О чём говорить, если её не слышат? Пришлось реагировать на дёрганье за руку.

– Открой глаза. Нужно успеть выбрать одежду. Мы приглашены на банкет.

Хотелось вредничать назло, настоять на своём в мелочах. Когда её начнут принимать за равную? Отлично знала, что не позволит, но попробовать стоило.

– Я хочу покрасить волосы в фиолетовый цвет!

– Почему не в зелёный? – Паша хмурился, пытаясь понять, что за новую игру она задумала? Лучший способ избежать спора, не вступать в него. – С тобой всё нормально! Припудришь ранку и можем идти.

– Красоты много не бывает!

И в этот раз её никто не спрашивал. Паша вытянул пигалицу за руку на улицу.

– На будущее. В любом месте вне дома, ты покорная девочка. Дома тоже покорная, но можешь протестовать в своей комнате перед зеркалом или заказать повару фиолетовые яйца Бенедикт. Пробежки до изнеможения, чтоб выпустить пар, приветствуются.

Он усмехнулся, глядя на боевого «воробушка».

– Полноценная тренажёрка на цокольном этаже. Могу дать пару уроков бокса. Будешь мутузить грушу. Или нанять тренера по любому виду спорта. Только пожелай.

– Бои без правил!

Павел рассмеялся. Знал, что она это скажет. Сразу понятно, в какой семье росла. Здорово осадила Дину, даже чувство гордости распирает.

– Хочешь испортить мордашку? Ходить со сломанным носом?

Она буркнула, варясь в собственных мыслях:

– Какая разница? Тебе не плевать?

– Было бы плевать, оставил жить в забытом богом городке, работать в борделе.

Вот это было ударом ниже пояса. Ада замолчала надолго. Она отвернулась к окну, наблюдая, как небо рыдает вместо неё, омывая машину дождём.

Спустя час она проклинала всё на свете, устав мерить шмотки, годные на один выход.

В театры она не собиралась, а куда ещё ходить в платьях стоимостью в автомобиль, от которого бы не отказалась. Любую поношенную тачку, чем наряды до пят с открытыми спинами.

– Ты ценник видел? – не удержалась она в один из выходов.

Паша не сразу понял, о чём она говорит.

– Обычная цена. Что не так? – заглянул в голубые глаза.

– Давай возьмём что-то попроще, а на разницу купи мне «Реношку» с пробегом.

– Привыкай! Это Москва. Статус моей родственницы обязывает выглядеть на все сто. Тачку тебе возьму новую, но позже. Сейчас, ради Бога, примерь последнее без кислой моси, и решу, что забираем.

Снова решу, в единственном числе, словно носить ему. Обещание, что купит машину, обрадовало, но не настолько, чтоб избавить от желания помотать нервы тирану.

Она вышла, поддерживая лиф платья ладонями.

– Не могу застегнуть. Замок заедает. Помоги!

Горячие пальцы коснулись худенькой спины. Ада дёрнулась, как от удара током и зажалась, выставив плечи вперёд.

Паша смотрел на обтянутые тонкие рёбра, выпирающие позвонки воинственной «пигалицы». Нежность накрыла с головой. Невыносимое желание почувствовать шелковистость тонкой кожи толкнуло на безрассудство.

Он поцеловал в ямку основания шеи.

Худенькие плечи выпрямились и ушли вверх.

– Не надо…

Робкий шёпот моментально охладил голову. Павел резко потянул собачку замка. Молния закрылась до конца, но пуллер остался в жёстких пальцах.

Он чертыхнулся:

– Сломал…

Ада со смущённым восторгом смотрела в зеркало. Хрустально-розовый, воздушный наряд удивительно подходил к её новому образу.

Она прошептала с сожалением в голосе:

– Оно понравилось мне больше всего.

– Значит, в нём и пойдёшь! – Паша со злостью подтолкнул её в спину и отвернулся, избавляясь от искушения.

Он дольше не мог находиться в ярко освещённом помещении с чёрными зеркальными стенами. Отделка красным делала бутик похожим на дьявольский дворец.

Во всех зеркалах отражалась молоденькая, ослепительно красивая блондинка в нежно-розовом платье. Невинность с вызовом. Такое бывает? Ответ стоял перед ним.

Ада – его наваждение. Личный Ад.

Паша оставил на кассе карту, не обращая внимания на обожание в карих глазах консультантки.

– Что выбрали? – миловидная девушка отчаянно флиртовала на протяжении часа.

Он скривился. Хоть наизнанку сейчас она вывернись даже не встанет.

– Подберите под наряды обувь и аксессуары.

– Под какие именно? – глазки с чёрными стрелками хлопали наращенными ресницами.

Павел рыкнул.

– Под все!

И чуть не бегом отправился к выходу. Борясь не с желанием, а с собой.

Глава 12

Паша продолжал выдавать инструкции за несколько метров до стоянки у загородного ресторана.

– Старайся меньше говорить. Отвечай по возможности односложно. Да, нет.

Не углубляйся, когда, как появилась в Москве, если что я сам отвечу.

– К чему такие тайны?

Он массировал переносицу пальцами.

– Ада, не утомляй вопросами. Сегодня и так кошмарный день.

Она спросила с сочувствием:

– Что-то случилось?

Паша ответил со злостью:

– Ты! – мечта посидеть спокойно рядом с пигалицей неосуществима. Постоянный спор желания с совестью. Хотел её и ненавидел за то, что хочет.

Она проглотила обиду. На самом деле, сегодня старалась выбесить в попытке отстоять своё я.

– Кто кроме нас приглашён на банкет?

Паша мечтал о тишине, но понимал насколько ей страшно впервые выходить в свет в огромном городе с незнакомыми людьми. Злость отодвинул на второй план.

– Вся городская верхотура. Юбилей одного из замов.

– А именно?

Он с усмешкой смотрел в серьёзное лицо пигалицы. Она по наивности представляла, что соберётся группа знакомых людей?

– Оно тебе нужно? Не вникай.

Ада пыталась выстроить в голове примерный сценарий.

– Вдруг придётся общаться?

Ему становилось интересно, через какое время, окунувшись в гущу событий, глупышка станет проситься домой? Он отмахнулся:

– Для этого и говорю тебе про «да», «нет».

«Мерседес» подкатил к крыльцу огромного белоснежного здания. Два этажа приветствовали ярко освещенными окнами.

Ада рассматривала ресторан через окно. Первое знакомство с московской тусовкой пугало до учащённого пульса. Она наблюдала, как из дорогущего автомобиля выплывала очередная стильная «штучка». Попробует повторить лениво изящные движения львицы, чтоб сразу поняли – она своя.

– Твой знакомый арендует тут зал?

– Полностью. Оба этажа.

Ада закусила губу, чувствуя себя полной «деревней».

– Ничего себе, это сколько друзей нужно иметь?

– Не слишком много, – Паша поправил платок в верхнем кармашке пиджака, добавив с невозмутимым видом: – Человек триста.

Она присвистнула.

– И это мало?

Он кивнул.

– Поверь на слово. Приглашены люди, без которых Тимуру сложно обойтись.

«Мерседес» плавно прошуршал колёсами пару метров, занимая место предыдущего автомобиля.

Паша убрал торчащую прядку подопечной за маленькое ушко. Ободряюще вопросительно:

– Ты готова?

Она потрясла головой, не в силах продавить слово сквозь пересохшее горло.

Паша рассмеялся.

– Хоть пять секунд в тишине посидеть… – Он приложил к губам тонкие пальчики, подбодрив уверенным взглядом в глаза: – Ничего не бойся! Я рядом.

Сказано вовремя.

Дверь автомобиля распахнулась. Рука в белой перчатке помогла выйти. Швейцар в красном с золотом камзоле из сказки про Золушку.

Узкая, дрожащая ладошка легла в широкую. Ада вздохнула и повторила движения светской дамы.

Самым сложным оказалось держать спину прямо, встав на высокие шпильки.

Но швейцар держал крепко, а поспешивший на смену Паша уверенно подхватил рукой за талию.

– Умница! – редкая похвала. – Не думал, что ты умеешь ходить на каблуках.

– Притворяюсь крутой тёлкой. На самом деле моя обувь – удобные кроссы или низкий каблук, а одежда – джинсы с толстовкой.

Павел потянул за собой к входу в аквариум с золотыми рыбками.

– Привыкай!

Бесконечные ступени покрыты гладкой плиткой под серый гранит. Лестница оказалась крутой, а подошвы бирюзовых туфель шатучими. Ада мёртвой хваткой вцепилась в рукав брендового тёмно-синего пиджака спутника:

– Не растянуться бы носом вперёд, – она смотрела перед собой, боясь поскользнуться, пока не почувствовала тяжёлый взгляд на спине и обернулась.

По лестнице поднималось несколько мужчин с женщинами под руку. Кто-то просто смотрел вперёд. Предупреждения Павла нагнали страх.

Их пара привлекла внимание.

Он улыбался за двоих, борясь с искушением подхватить пигалицу на руки и быстро взбежать наверх. Паша похлопал по тыльной стороне узкой ладошки.

– Выдержишь вечер достойно, с меня подарок! – в этот момент готов был пообещать что угодно. – Завтра куплю машину, какую захочешь. Так что держись.

– «Мазду»!

– Что?

– С тебя красная «Мазда», спортивная, как у моей бывшей одноклассницы. Любовницы директора цементного завода.

Паша рассмеялся.

– Какие страсти кипят в вашем городе.

– Ты не представляешь! – Ада оживилась, забыв про опасение упасть. – Светка подружка его дочери. Всё знают, кроме жены старика. Мать с отцом не против. Гуляет с их одобрения.

Павел нахмурился. Для пигалицы он такой же старик, как любовник Светки.

Он остановился перед большой стеклянной дверью, предупредить о главном.

– Ада, никому не говори, что я твой дядя. В целях твоей безопасности. Пока не узнаем, из-за чего убили Марину, для всех ты моя невеста.

Она кивала с особым усердием. Павел поднял бровь.

– Я не шучу. Не вздумай что-нибудь отмочить. Невеста ты фиктивная. Не стоит цепляться к женщинам, если те оказывают мне внимание. Тем более драться.

Ада пропустила мимо ушей всё, кроме официального статуса невесты Семёнова Павла Сергеевича. Плевать, что собственная фамилия с отчеством взяты от неизвестного человека.

Они поднялись на второй этаж в лифте. Паша то и дело оглядывался. Не отпускало ощущение, что кто-то за ними следит.

Она репетировала улыбку перед огромным зеркалам под усмешки родственника. Сам он отметил, что отлично смотрится с молоденькой пигалицей. Сплетен точно не избежать. Главное, чтобы не пронюхали журналисты.

Лифт несколько раз дёрнулся, пред тем, как остановиться.

С испугом в глазах Ада вцепилась в поручни. Губы дрожали, когда выговаривала:

– Всё блестит, сияет богатством и вдруг такие проколы. С детства боюсь лифтов и закрытых пространств.

Сильная рука сжала талию.

– Бояться нечего, если я рядом. Сегодня познакомлю тебя с друзьями, родителями крестников. С Давидом мы дружим давно. Он мне как старший брат. С его женой – Адель, тебе будет интересно.

– Ну хоть с кем-то, кроме любовницы и телохранителей!

Павел качал головой. Наглая пигалица хотела всего и сразу.

– Люди годами на новом месте знакомыми обрастают. Начнёшь с моих друзей. Поступишь в университет, появятся собственные.

Она скривилась. Опять наезд с учёбой. Единственный способ перепрыгнуть в другую тему:

– Посмотришь, как быстро я это делаю, только поводья отпусти. Вместо учёбы я выйду замуж и нарожаю детей!

– За кого интересно? – жёсткие губы скривились в усмешке. – Встретила знакомого?

– За тебя! Я же твоя невеста? – большие глаза невинно хлопали длинными ресницами.

Он простонал, не зная, плакать или смеяться. Его нагло клеила малолетняя родственница.

– Ты мой Ад!

Она с улыбкой пожала плечами:

– Видишь, уже смирился. Дальше быстрее пойдёт… – В голубых глазах отплясывали черти. – Меняем университет на свадьбу?!

– Познакомься, это мой брат Давид и Адель, его жена.

Ада протянула руку высокому седовласому мужчине. Он осторожно поцеловал тыльную сторону узкой ладони. Располагающий взгляд. Невероятная харизма мужчины, рядом с которым ощущаешь себя королевой.

– Очень приятно. Можно сразу на «ты»?

– Конечно!

Через полчаса Ада чувствовала себя в своей тарелке. Зря пугалась светской тусовки. Рядом с друзьями Павла легко. С Адель они на самом деле быстро нашли общий язык.

Ада снова почувствовала сверлящий взгляд на затылке. Она резко обернулась и в этот раз успела заметить мужчину, пытающего проделать дырку в её затылке.

Павел проследил за взглядом побледневшей как смерть, растерянной пигалицы.

Вилка в руках властителя судеб согнулась, принимая форму подковы.

– Ты знакома с Антоном? – впервые за долгое время дало сбой знаменитое хладнокровие.

Она кивнула, с трудом справляясь с волнением.

– Он был у нас дома незадолго до смерти мамы.

– Что?

– Я слышала, как они скандалили. Вернее, он орал, угрожал маме. Говорил, она пожалеет, что родила меня.

Павел не сводил глаз с давнего врага. В голове начал складываться пазл. Не хватало мелких уточнений.

Он гипнотизировал Аду.

– Вспомни подробно. Важна любая деталь. Марина говорила кто он?

– Нет, но мы внешне очень похожи. Я сказала об этом маме. Она велела не выдумывать глупости, – Ада смотрела в холодные серые глаза. Подбородок дрожал, как ухнувшая в бездну душа. Губы тряслись вместе с поджилками. В желудке холодный ком. Она выговаривала почти минуту:

– Паша, он мой отец?

– Не думаю, но назрела необходимость поговорить по душам.

Давид остановил его за плечо.

– Мне с тобой?

– Не нужно! Только с глазу на глаз, иначе ничего не скажет. Свяжись с ребятами, пусть подъедут человек двадцать. Чуйка орёт.

Ада ненадолго потеряла из вида столик в углу. Теперь за ним никого не было. Только бутылка с красным вином и тарелки с закусками.

Она смотрела на происходящее сквозь пелену слёз. Снующие туда-сюда люди. Громкая музыка. Известный исполнитель на сцене. Смесь запахов в воздухе. Любопытные взгляды, на которые перестала обращать внимание.

Всё что волнует сейчас, вопрос: неужели этим вечером раскроется тайна её рождения?

– Мышка?! И ты здесь? Тебя подобрали с помойки, отмыли, одели и вывели в свет?

– Да пошла ты! – Ада фыркнула в расфуфыренное лицо бывшей любовницы дяди.

Та оскалилась драной кошкой, но не сбежала. Чёрные глаза гуляли по миниатюрной фигурке соперницы.

– Не раньше тебя, мелкая тварь! Это платье должно было стать моим!

Вино из бокала мерзавки выплеснулось в лицо Ады. Она не успела ответить. Дина исчезла так же внезапно, как появилась.

– Платье… – Ада чуть не ревела, вытирая кровавые капли с наряда. Обида рвала душу. – Первое в моей жизни, обалденно красивое платье… – Она сжала кулаки, но вцепиться в морду некому. Отец был забыт. В данный момент она больше всего желала сохранить наряд. – Я сейчас!

Она бегом рванула в туалетную комнату. Женский почему-то оказался закрытым, зато в помещении для инвалидов сквозь чуть приоткрытую щель горел свет.

Ада нырнула в дверь и закрыла замок, не проходя внутрь. Кто-то оккупировал женский, а искать на другом этаже нет времени.

Громкий возглас за спиной:

– Так-так, кого я вижу? Мышка купилась на сыр! – ударил ножом по сердцу.

Мозг взорвался диким страхом с невыносимой болью в висках.

Руки повисли вдоль тела безвольными плетями.

Ада медленно поворачивалась назад, точно зная, кто кроме неё находится в туалетной комнате…

Глава 13

Издалека неслась музыка. Счастливый смех весёлых гостей раздражал перепонки. Ада замерла у запертой двери. Время остановилось со стрелками сломанных часов на стене напротив. Воздух стал осязаемо вязким. Противно капала вода из неплотно закрытого крана.

Тихон ухмылялся. Наглая похоть в холодных глазах убийцы. Двое за его спиной были не лучше. Одного из них она хорошо помнила по тёмной комнате в борделе. До сих пор чувствовала липкие руки, шарящие по груди.

Сомнений нет, эта встреча станет последней. Сделают так, что сама станет просить о смерти. Только не здесь и не сейчас. Как в подтверждение слова сквозь усмешку:

– Что, шлюха, пришло время возвращаться домой?

Она прижалась спиной к холодному кафелю. Без боя не сдастся. В душе надежда, что Паша обязательно начнёт искать исчезнувшую невесту. Главное протянуть время.

– Я уже дома!

Он сделал пальцем круг в воздухе. Довольный гогот.

– Твой дом в сральнике?

Перед смертью можно быть дерзкой.

– Нет, рядом с Пашей, которому ты меня подарил!

Имя убийцы племянника подействовало красной тряпкой. Тихон перестал улыбаться. Он надвигался с рычанием:

– Я подогнал ему твою целку, но не тебя! Ты моя собственность! – Большие ладони упёрлись в стену по бокам от перепуганного лица. – А могла быть дочерью, если бы Маринка не подалась в Новосибирск. Любил я её тварь, очень любил. Слон не позволил забрать из-за Паши. Не по понятиям насильно делать марухой сестру братка.

Ада боролась с желанием заткнуть уши. Об этой части жизни мамы слышала впервые. Нельзя показать слабость дикой собаке. Она с ненавистью выплюнула в противную рожу:

– Так любил, что пытал перед смертью?

Он оскалился.

– Что ты знаешь о боли? Я сделал ей одолжение. Ушла быстро, не мучилась ещё с месяц. Пытки каждый день!

Она прошипела, сжав кулаки:

– Благодетель! За это время мама могла попрощаться со всеми! Рассказать Паше об …

Ада осеклась, старательно избегая смотреть в перекошенную от злости рожу.

Встречи матери с Павлом Тихон очень боялся. Что за тайны связали всех в тесный узел? Она с трудом спрятала эмоции за маской бесстрастности. Душа дрожала от страха.

– Может, знаешь кто мой отец? – глупая надежда добиться правды. – Или ты просто так появился на этом банкете?

Тихоня оттолкнулся ладонями от стены. Цепкий взгляд сверлил голубые глаза.

– Хотел бы, но нет. Думал, тебе удалось узнать от любовничка кто твой папашка? Маляву Маринкину получили?

– Какую? – Аде не нужно изображать удивление.

Пресловутое письмо, о котором никто ничего не знал и не видел.

Тихон прочёл это на бледном лице. Он процедил с досадой:

– Поторопились, выходит. За Пашей не углядеть, как волк по городу рыскает. Просчитались… – Грубо прижатое ладонью к стене горло и угроза: – Держи рот на замке, если жить не надоело! Помни, мы всегда рядом!

Сальный взгляд прошёлся по точёной фигурке. Ублюдок смеялся в лицо.

– Не досталась мать, приберу к рукам дочь! – Липкие губы прильнули к пухлому рту. Язык с силой давил на зубы, пытаясь попасть в рот.

Ада с трудом сдерживала рвоту. Мерзость и холод в груди. Она изловчилась и клацнула зубами по тонкой губе.

Тихон опешил. Кровь струйкой стекала по подбородку.

– Сучка! – он с размахом заехал ладонью по раскрасневшемуся лицу.

Ада не почувствовала боль, только ненависть. Она с силой согнула колено, метя в пах, но гад увернулся.

– Давай, давай! Жаль нет времени… – он наслаждался трепыханием жертвы. Инстинкт охотника, преследующего раненую добычу. Сопротивление подогревало желание обладать.

– Горячая штучка, даже захотелось попробовать, но куда торопиться? – он оттянул светлые волосы назад, намеренно делая больно. – Я приду за тобой позже!

В коридоре послышался шум. Тихон с сожалением разжал руки.

– Уходим. Её могут искать. Не в дверь, идиоты, – рявкнул он на кинувшихся к выходу подельников. – В окно!

Тихон первым залез на подоконник и успел открыть раму.

– Ада, Ада! Где ты? – крик Паши показался гласом с небес.

Она успела ответить:

– Я здесь! Спаси! – до того, как руки бандитов зажали рот и начали душить.

Дверь слетела с петель под напором разъярённого Павла.

Подонки отскочили в сторону.

Ада чуть не упала, оказавшись свободной.

Серые глаза сканировали просторную комнату. Паша, мгновенно оценив обстановку, закинул её за спину, а сам хищно уставился на противников.

Она откашливалась, избавляясь от комка в горле. Он приказал, не оборачиваясь:

– Быстро в зал! Зови Давида!

Перед тем как шагнуть за дверь Ада заметила в мощной руке тонкий клинок, появившийся словно из ниоткуда.

Она не успела понять, что происходит. Бежать, пугая гостей своим видом, не пришлось. Давид стремительно шёл навстречу. Короткий вопрос:

– Где?

Ада кивнула на туалетную комнату и вернулась назад, осторожно переступив порог.

Давид приставил к проёму дверь, скрывая от любопытных глаз происходящее в комнате.

Два неподвижных тела лежали на полу между унитазом и умывальником. Тихона не было.

Паша на секунду взглянул в испуганное лицо «невесты», но не кинулся, как в фильмах ощупывать её тело, а подскочил к окну.

Пристальный взгляд вниз и вывод с яростью в голосе:

– Ушёл, сука! – он ударил кулаком по косяку, прорычав в безлюдную темноту сада: – Жди в гости, упырь!

Быстро достал смартфон. Короткие фразы летели невидимым абонентам:

– Дима, четверых сюда, остальные пусть шерстят сад. Видео с камер наблюдений просмотреть внимательно. Они не могли зайти с центрального входа. Пусть найдут мне Антона! Мудак не растворился бесследно. Утром всю информацию мне на почту!

Он молча стоял напротив Ады долгих пятнадцать секунд.

– Как ты здесь оказалась? – вопрос, заданный с леденящим холодом в голосе. – Я час распинался, объясняя, что ты в опасности. Стоило отойти, и ты летишь сломя голову на огонь.

Он злился на себя, выплёскивая гнев на светловолосую голову пигалицы.

Ада кусала губы. Голова опущена. Взгляд на пятнах вина, успевших намертво въестся в ткань испорченного платья. И обида в душе, заставившая плечи сотрясаться в беззвучном рыдании.

– Дина вылила на меня из бокала…

– Тварь не понимает по-хорошему, придётся объяснить по-плохому.

Давид попытался вмешаться:

– Паша, ты не понял…

– Всё я понял, не хочу пугать ещё сильнее, – он укутал пигалицу в объятия рук, наконец, позволив проявиться чувствам, рвущим душу на части. – С ума сошёл, когда вернулся, а тебя нет за столом. Хочешь довести меня до инфаркта?

Она всхлипнула, прорывая плотину слёз, хлынувших на синий пиджак.

– Платье…

Паша оборвал, с ненавистью взирая на розовый кусок ткани.

– Прекрати о нём говорить! Купим новое. Это всего лишь шмотка. Их будут тысячи, а жизнь одна!

Глава 14

Ада покидала ресторан через служебный вход. Синий пиджак на плечах прикрывал пятна на платье. Она с полчаса просидела в машине, борясь с дрожью пальцев, в ожидании Павла. Плохо было не только ей. Он ни разу не улыбнулся с момента, когда выбил дверь в туалетной комнате.

Бесконечные телефонные переговоры. Крепкие мужчины, снующие вокруг, старались её не задеть. Через пятнадцать минут трупы исчезли, дверь установили на место, и всё вокруг засияло чистотой.

Единственные следы произошедшего бордовыми напоминаниями выделялись на тонкой коже длинной шеи.

Паша долго молчал по дороге домой.

Ада боялась его тревожить, зная, что за маской холода на лице в душе бушуют страсти.

Он сидел, сжав кулаки. Слушал урчание мотора и звуки скоблящих по стеклу дворников. Голова откинута на кожаное сидение. Глаза сверлили светлый потолок.

Сверху по крыше били тяжёлые капли дождя. Слёзы небес по ужасу, творящемуся в его семье.

Чувство вины сжирало. Он начал понимать Давида с его бесконечной нежностью к Адель. Уважение к женщине, не раз рисковавшей ради него жизнью. Ада не догадывалась, что не будь его рядом, её жизнь сложилась бы по-другому.

Изначально охота идёт за ним. За его возможностью раскрыть её тайны. А он до сих пор ни в чём не разобрался.

Паша выпрямился. Взгляд серых глаз упёрся в бледное лицо пигалицы, избегая смотреть на шею.

– Тихон что-нибудь говорил об Антоне?

– Нет! – она качала головой. Самой показались странными совпадения. —Расспрашивал, нашёл ли ты моего отца и не получил ли письмо от мамы.

Павел хмурился.

– И что ты ответила? – от фантазёрки, обожающей позлить, можно ожидать что угодно.

За секунды, что тянула с ответом, успел передумать многое.

– Правду! – она пожала плечами. – Я ничего не знаю. Поэтому отпустил. Сказал, что поторопился.

Паша выдохнул. Желваки ходили по тяжёлой челюсти.

– Второй попытки выкрасть тебя не будет! Торопыге уже шьют деревянный макинтош, – Он ухмылялся, а в глазах расчет готовящегося к атаке хищника.

Ада не могла этого не заметить.

– Ты уезжаешь? – твёрдая уверенность, что только рядом с ним она сможет выжить, заставила дрожать голос. – А если тебя там ждут?

Паша протяжно вздохнул. Предчувствовал, что может попасть в ловушку, но деваться некуда. Уже проходил подобное рядом с Давидом. Навсегда усвоенный урок общения с беспредельщиками. Шакалов необходимо истребить на их территории, или обнаглевшая стая прибежит охотиться на твою.

Он ответил спокойным голосом, как о неопасной мелочи:

– Нужно поговорить с вашими соседями. Кое в чём разобраться там на месте.

– Но Тихоня… – в голубых глазах стоял страх.

Паша положил ладонь на нервно дергающееся колено пигалицы.

– Он останется в Москве. Побоится возвращаться прямо сейчас. Знает, что по дороге его перехватят. В огромном мегаполисе затеряться намного проще.

Уверенная тяжесть расслабила спазм мышц, но что делать с кашей в голове? Мысли перескакивали с одного на другое.

– Кто такой Антон? Я точно видела его в нашем доме, – узкая ладошка разглаживала несуществующую складку на светлой рубашке спасителя. Мольба в глазах: – Просто скажи, он мой отец или нет?

Паша накрыл дрожащую кисть ладонью. Что мог ответить? Неделю назад узнал, что в прошлом Дину не раз видели в обществе бизнесмена из Новосибирска. Сложить два плюс два несложно. Последняя из любовниц не просто так настойчиво долго забиралась к нему в постель.

– Не знаю! Придурок несколько раз пытался вставить палки в бизнес Давида. Пришлось поговорить с ним очень жёстко. Вроде понял, больше не напрягает, но постоянно пасётся рядом. Не понимаю его интереса ко мне, но за это ноги не ломают.

Аду мучил вопрос, почему на вечере всё идеально сложилось для убийцы? Её подали на блюдечке в руки подонка.

– Как в одном месте оказались ты, я, он, Дина и Тихон? – вырвалось само собой.

Паша взглянул на пигалицу с восхищением. Не тупая малолетка без логики.

– Хороший вопрос. Всех участников ищут и обязательно обнаружат. Петь начнут наперегонки, – усмехнулся он. – Посмотрим, чьи стишки самые складные.

– И всё-таки мы с Антоном похожи…

Павел скривился. Ада услышала, что он говорил или варится в собственных мыслях?

– Сколько раз повторить, что выясню его подноготную? – удивляло странное упорство не пропускать негатив о предполагаемом родственнике. Она и его приняла сразу, отказываясь замечать жестокость. – Неужели ты согласна на любого отца?

Ада отвела взгляд.

– Я хочу знать кто он! А потом решу.

Если бы он знал, сколько раз она пыталась добиться от мамы правды.

Количеству издевательств над девочкой нагулянной матерью-шлюхой нет числа. Сколько раз дралась и была битой, отстаивая честь семьи? В маленьком городке все на виду. Она до последнего слышала смешки в спину.

Паша смотрел в лицо блондинки, пытаясь прочесть её мысли. Не один он помешан на родственниках. К нему пришло понимание к сорока годам, а что с ней? Не договаривает что-то важное? Говорить пигалице, что её инициалы полностью совпадают с инициалами врага пока рано.

Он похлопал по острой коленке.

– Найдём твоего отца, не переживай! Придётся проторчать несколько дней в нашем городке. Может, удастся узнать, с кем Марина встречалась в последнее время?

Она отчаянно цеплялась за возможность остаться рядом с надёжной защитой.

– Я могу всё рассказать. Зачем рисковать? Отправь людей вместо себя…

Паша рыкнул:

– Чтоб их там положили?! – голос мужчины, не терпящего, когда лезут в его дела. – Я свой, с этим придётся считаться. Предъявлю за убийство Бориса. Имею право, – он снизил тон. – И разговаривать с чужаками никто не станет.

Смотреть, как Ада скисла, неприятно. Куча эмоций бомбардирует душу, когда она рядом. Злость на себя нахлынула с новой силой. До сих пор толком не успокоил трусишку. Сильные руки притянули худенькое тело.

– Не переживай. Ничего со мной не случится! – палец не больно щёлкнул по чуть вздёрнутому носику. – Ты теперь не нищенка из провинции, а наследница Павла Семёнова. От моей смерти только выгадаешь. Учиться никто не заставит, – он хохотнул. – Выскочишь замуж и нарожаешь детей!

Ада устроилась в крепких объятиях. Голова на плече. Только сейчас ощутила насколько устала.

– Дурак! Зачем мне деньги такой ценой? – она обхватила руками жёсткие мышцы талии. – Всё равно моими будут. Я сказала, за тебя замуж пойду.

На душе тепло, страх отступил, как всегда, если он прикасался с нежностью. Глаза слипались. Сон тащил в темноту. Она, словно через вату расслышала.

– С чего ты взяла, что я захочу на тебе жениться? – ирония в голосе.

– Куда ты денешься? – прошептала немеющими губами и провалилась в пустоту.

Паша осторожно внёс пигалицу в дом. Он смотрел в лицо настырной самозванки со смешанными чувствами. Во сне она была милой. С закрытым ртом, сама прелесть.

– Жена… – произносил с усмешкой на губах и непонятным теплом в сердце. – С такой можно сразу головой в петлю. Зачем предварительно мучиться?

Глава 15

Ада проснулась ночью. В комнате полная темнота, а во сне она босиком бежала по ромашковому полю. Солнце светило в лицо, мешая рассмотреть здание впереди, в котором надеялась спрятаться от погони. Она спиной чувствовала тяжёлый взгляд чужака.

Сердце билось в бешеном ритме. В душе дикий ужас с желанием быстрее добежать до укрытия. Липкий пот тёк по позвоночнику. Ноги вязли в земле покрытой режущей ступни травой. Ада знала, в доме защитник, но как до него добежать?

Ада шарила взглядом по спальне, потихоньку возвращаясь в реальность. Тут же нахлынули воспоминания вечера, где всё было ещё ужаснее. Горло болело. Сердце не желало возвращаться в привычный ритм. Паника не отпускала.

Настольная лампа отказывалась включаться.

Она провела руками по телу. Платье по-прежнему одето на ней. Где-то на нём кровавые пятна, что привели в лапы Тихона.

Ада попыталась его снять, но замок сломан, и собачка отказывалась двигаться. Несколько резких движений не помогли. Скользкая ткань начала сжиматься, сдавливая грудь.

Из угла надвигалась зловещая тень. Странные, воющие звуки за окном. Шуршание в ванной комнате.

Холодная испарина покрыла лицо.

Ада начала задыхаться. Она отчаянно закричала:

– Паша-а-а!..

Дверь распахнулась с громким стуком. Щелчок выключателя. Яркий свет люстры залил комнату. Хозяин дома в одних трусах метался, проверяя комнаты, балкон, гардеробную.

– Где? Кто? Что случилось? – он схватил дрожащую пигалицу в охапку. —Почему ты кричала?

Она вращала глазами, словно безумная.

– Тут кто-то был… – Ада оттягивала трясущимися пальцами горловину наряда. – Платье пыталось меня задушить, – язык заплетался, словно у пьяной. – Мне очень страшно…

Павел залез на кровать. Несколько поцелуев в покрытое потом лицо, волосы, шею.

– Успокойся, хорошая моя. Нет никого в комнатах. Дом хорошо охраняется.

Шелковистый наряд скользил в руке.

– Хотел его снять, но побоялся тебя разбудить. Ты так сладко спала.

Он рванул ткань рядом с замком. С первого раза не получилось. Только с третьего послышался треск, и дорогой наряд кусками остался лежать рядом с полуголой худышкой.

– Иди ко мне! – Паша прижимал дрожащее тело к груди. – Успокойся! Это паническая атака. Сейчас всё пройдёт. Постарайся реже дышать. Не делай глубоких вдохов.

Укутать её в одеяло дело секунды. Крепкие объятия сильного человека успокаивали.

Ада вцепилась в мощную шею руками.

– Он пытался меня догнать! – голос дрожал так же сильно как тело.

Паша сжимал её чуть не до хруста костей. Громким шёпотом в ухо, пробиваясь в мозг.

– Кто? Здесь никого нет.

– Во сне. Тихон. А потом страшная тень в углу и ужасные звуки. Я думала, он пробрался в комнату… – Она заплакала, выговаривая сквозь слёзы то, что хотела скрыть: – Сказал, что я принадлежу ему, и он меня заберёт! Что когда-то любил мою маму, но она сбежала в другой город, а вернулась беременной. Я займу её место в его постели…

Паша до скрежета сжал зубы. Попадись сейчас Тихон, порезал бы на лоскуты. Хотелось забрать её боль, кричать, но слишком большая роскошь, выставить чувства напоказ.

Он цедил слова:

– Я сверну ему шею… – Нос зарылся в светлые волосы, пахнущие клубникой, несовместимой с отчаянием. – Никогда никому тебя не отдам! Тихон упоминал, где Марина жила до беременности?

– В Новосибирске…

– Значит, начну поиск оттуда. К утру будем знать всё, что есть на Антона. Постарайся уснуть.

Ада вцепилась пальцами в кожу. Будь Паша рядом, кошмары бы не пришли. Его боится любая нечисть, не только живые.

– Не уходи! – с отчаянием в голосе.

Помнила слова управляющей, что хозяин всегда спит один. Скажи он сейчас: «Через постель», – согласится не раздумывая.

Паша уложил закутанную пигалицу под бок.

– Не уйду, спи! – без всяких условий.

Он провалялся без сна до утра. Не привык, что кто-то постоянно пытается закинуть сверху ноги или залезть носом в подмышку.

Ада сопела. Говорила во сне. Звала маму. Она вжималась в него, словно нуждалась в живом тепле, как в подзарядке. Постепенно на нём расположились длинные ноги, тонкие руки. Раскрасневшееся лицо с довольной улыбкой лежало на груди. Длинные волосы укрывали веером.

Павел с нежностью смотрел на молоденькую девочку, к которой его влекло. Аромат её тела, волос, дыхания. Всё вызывало желание.

В животе ком, в паху горячая пульсация. Дрожащей рукой с осторожностью провёл по нежной коже лица. Большим пальцем обвёл манящие пухлые губы.

Она расцвела от осторожного поцелуя.

Боевой воробушек очень нуждался в ласке.

Паше пришлось собрать волю в кулак, чтобы не воспользоваться возможностью дать её. Сдерживало, что рядом с ним лежит не любовница, а племянница. Дочь сводной сестры.

Если бы не обещание остаться с ней до утра, рванул бы в Москву. Напиться, забыться, отодрать шлюху.

Ада пошевелилась.

– Паша, не уходи… – просящее выражение на лице спящей.

Что это? Телепатия или теперь во сне она видит его?

Он затаил дыхание, боясь разбудить пигалицу. Стояк в трусах – не то, что нужно видеть с утра молоденькой фантазёрке. Пошевелишься не так, или прикоснёшься не там. От Ады можно ждать чего угодно. Со своими желаниями он с трудом, но справляется, а если она начнёт напирать с тем же?

Серые глаза смотрели в потолок. Скажи кто месяц назад, что, не раз побывав на краю жизни и смерти, будет бояться напористой тёлки, рассмеялся бы, но не сейчас. Он качал головой, спрашивая тех, кто шутил над ним там, наверху.

– За какие грехи мне всё это?

Он провалился в сон, но поспать удалось пару часов, не больше. Настойчивый вызов в какой-то из комнат раздирал глотку смартфона. Он спросонья закричал так, как делал всегда:

– Лида! Посмотри, где я забыл телефон?! Неси его сюда!

И оторопел, услышав над ухом:

– Паша, я так хорошо спала… – Твёрдые соски голой груди коснулись спины. Ада говорила приторно ласковым голоском содержанки. – Что мне сделать, чтоб ты остался в Москве? Пусть с Тихоном разбираются твои люди!

Незапертая дверь в спальню распахнулась без шума.

– Павел Сергеевич, я принесла… – челюсть управляющей пошла вниз, она с трудом договорила: – Смартфон. Куда положить?

Он вскочил с кровати. Лида видела его всяким. Не оборачиваясь, приказал Аде:

– Оденься!

Через секунду смартфон лежал в широкой ладони. Паша принял вызов, обернувшись спиной к управляющей. Поэтому не видел, с какой ненавистью та посмотрела на натянувшую халатик пигалицу, перед тем как выйти за дверь.

– Да, понял. Сбрось всё на почту. Продолжай рыть. Узнай, кто его родители и где живут сейчас. На связи.

Серые глаза смотрели в синие, решая говорить новости сейчас, или когда выяснит всё до конца.

– Ну, что там? – Ада словно знала, по какому поводу был звонок. – Антон мой отец?

Павел качнул головой, решив последнюю информацию приберечь на потом. Сейчас хватит малого:

– Для установления отцовства нужно сделать тест ДНК. Пока знаю, что ваши инициалы полностью совпадают. Вряд ли это случайность.

Глава 16

Они завтракали позже обычного.

Ада долго приводила себя в порядок. Твёрдо задавшись целью стать женой Павла делала из себя красотку. Повторить макияж от Сергея не удалось, как ни старалась. Получалось с провинциальным уклоном. Косметику вчера так и не купили. Она долго смотрела на себя в зеркало, а потом умылась и вышла к столу, такой какая есть.

Паша с полчаса провёл в зале. Боксёрская груша стонала под градом ударов, размышляя, какая муха с утра укусила хозяина. Пятнадцать минут под прохладным душем невиданная роскошь с утра, когда телефон разрывают звонки, а почта ломится от кучи новой информации и отчётов.

Ада со смирением на лице ковыряла овсяную кашу. Паша уплетал омлет с ветчиной.

– Я сейчас по делам, а ты можешь прошвырнуться по бутикам. Тёма знает места, где женщина может одеться с ног до головы.

Она продавила ком в горле комом каши. Интересно сколько было тех, что одевались за его счёт?

– Или набери Адель. Она любит помогать девочкам друзей.

Ада тут же зацепилась за слова.

– А я твоя девочка? – без косметики она выглядела лет на шестнадцать.

На самом деле девочка и, к сожалению или радости, его. Он до сих пор не избавился от ощущения твёрдых сосков на спине.

– Ты моя племянница! Этого достаточно.

В серых глазах раздражение, нахмуренный лоб. Непонятное для всех настроение.

Новая горничная подавала еду, боясь дышать рядом с хозяином.

Лида весь завтрак изображала, что чем-то занята в столовой. Время от времени бросая косые взгляды на пигалицу.

Ада с сочувствием смотрела на девушку, находящуюся под двойным прессом. Наверняка такая же провинциалка, как она сама. Обрадовалась, что попала в хороший дом и в первый же день работы такие нервы.

– Напомни, как тебя звать? – Ада дружелюбно смотрела на девушку.

– Оля…

– У тебя классная стрижка!

Та смущённо отвела взгляд.

– Меня сестра стрижёт. Вместе приехали в Москву. Она хороший масте… – Оля вздрогнула от грозного оклика от окна.

– Ты забыла мои инструкции? – Лида с раздражением смотрела на новенькую. – Работаешь молча. На все вопросы отвечаешь односложно – да, нет!

Она перевела взгляд на Аду:

– Это моветон, постоянно общаться родственнице хозяина с прислугой.

Пигалица поперхнулась кофе. Мало нравоучений Павла, ещё и старая мымра, пускающая на него слюни, будет учить. Один раз промолчать и начнёт делать это постоянно. Она откинулась на спинку стула. Высокомерный взгляд прошёлся по стройной фигуре управляющей.

– А что сказано в ваших инструкциях о поведении управляющей? Вы считаете возможным указывать хозяйке с кем и как мне общаться?

– Хозяин дома Павел Сергеевич!

Ада сложила руки на груди. Крылья тонкого носа нервно вздрагивали. Голубые глаза с вызовом вперились в чёрные. Складывалось впечатление, что Лида причисляла себя к второй половине хозяина. Нужно расставить все точки над «и» раз и навсегда.

– А хозяйка я!

Лида ухмыльнулась.

– В качестве кого? – больше полугода ни одна из соперниц в любовницах не задерживалась. На ней весь дом держится.

– Хватит! – Паша ударил ладонью по столу, пресекая спор.

Похоже, кто-то попутал рамки. Он говорил чуть слышно, в установившемся беззвучие.

– Лида, ты на кого пасть разинула? – в серых глазах бушевала буря. – На мою родственницу? Что из того, что я сказал в день, когда привёз Аду в дом, тебе непонятно?

Управляющая с испугом смотрела в холодное лицо властного мужчины. Слишком многое позволила себе от ревности. Но если до пигалицы была надежда с хозяином сблизиться, то теперь она рушилась. Если выгонит прямо сейчас, что делать?

– Ещё раз позволишь себе подобное – вышвырну!

Она выскочила из столовой, как ошпаренная, пробурчав под нос:

– Посмотрим, кого из нас раньше выкинут.

– Весёленьким получается утро после фееричного вечера, – Ада хотела разрядить обстановку. – Весело у вас в Москве. В клуб смотаться, да с кем? – никакой реакции. – Что ты сказал про тест ДНК?

Паша, пробежавшись глазами по новому сообщению, бросил салфетку в тарелку. Невозмутимо уверенный. Словно не сорвался несколько минут назад. Хозяин положения.

– Планы меняются. Собирайся. Едешь в клинику Рустама. Посмотрит твою шею и возьмёт биоматериал. Горничная Антона добыла презерватив с содержимым. На что не пойдешь, чтоб разобраться в семейных тайнах, – он качал головой, глядя в вытаращенные глаза претендентки в жёны. Паша брезгливо сморщился, добавляя: – Надеюсь оно того стоило. Иначе мне придётся его придушить.

Он направился к двери, не позвав за собой, как обычно.

Ада сглотнула, набираясь смелости, чтобы сказать именно в этот момент:

– Мои дети будут знать кто их отец! – она досадливо сжала губы. Спорить или насмехаться над желанием некому.

Паша не обернулся. Фразу: «Хочу от тебя ребёнка!» Слышал множество раз.

Он спешил на встречу с Диной, пообещавшей за выполнение некого условия рассказать, почему Ада внезапно стала всем нужной.

Через час пигалица вновь двигалась по коридору клиники. Она отказалась от сопровождения Тёмы, заявив, что иначе вернётся в дом.

Одной намного сложнее найти нужный кабинет и тревожнее, но ощущать на спине взгляды охраны – вымотать нервы. Хотя и сейчас казалось, что кто-то за ней следит. Ещё неделя напряжённой жизни и разовьётся паранойя.

Она пожалела о капризе через пятнадцать минут. Ужасно хотелось писать, но страх встретиться с Тихоном гнал дальше. На её счастье из служебного туалета вышла молодая красивая девушка с ярко-рыжими волосами. Гарантия безопасности помещения.

Ада рванула к кабинке, не включая свет. Она выходила неспешной походкой.

Огромное зеркало над умывальником в полумраке длинного помещения. Она нажала на выключатель и вскрикнула. Ярко-красной помадой поверх стекла было написано: «Не верь Паше! Он знает, кто твой отец!»

Холод стянул желудок. Кровь с шумом пульсировала в висках.

– Кто здесь? – бесполезный громкий крик. Тот, кто сделал надпись, ушёл.

Взгляд испуганных глаз шарил по кафельным стенам, цветам в горшках. Чисто, уютно как дома. Противное осознание, что опять совершила глупость. Всего-то нужно было зафиксировать замок.

Ада закрыла двери дрожащими пальцами и тут же набрала телохранителя:

– Тёма, поднимись на третий этаж. Я в служебном туалете.

– Что случилось?

– Ничего. Сам всё увидишь… – Просьба, которую вряд ли исполнят: – Не говори ничего Паше!

– Я обязан сообщить начбезу! – Преданного пса не разжалобить и не подкупить.

– Пожалуйста! – Мольба в голосе не помогла.

– Нарушать протокол не имею права. Закройся и жди меня!

Страшно не только остаться одной, но и вызвать гнев Павла. А если он на самом деле скрывает правду об отце? Зачем? Почему? Не хотелось верить.

Павел сам напомнил, каким может быть жёстким. Хотелось ответить «абонент недоступен!», но нельзя.

– Что опять у тебя случилось? – она слышала металлические нотки в слишком спокойном голосе. – Кто напал в этот раз?

Никакой тревоги, будто находился рядом, всё видел и слышал.

– Никто… – В душе проклюнулся росток недоверия. – Оставили запись на зеркале в туалетной комнате.

– Какую?

Ада закрыла глаза, отвечая вопросом на вопрос:

– Паша, ты на самом деле знаешь, кто мой отец?

Многозначительная тишина в трубке показалась кричащей…

Глава 17

Паша не привык оправдываться. Сколько раз за сегодня он сказал, что пока не знает кто отец Ады? Достаточно записи на стекле, и она начала сомневаться. Что за пунктик на предке, которого ни разу в жизни не видела? Он отменяет встречи, затягивает дела ради решения её проблем, а что в ответ?

– Если не веришь моим словам, какой смысл говорить с тобой?

Она прокричала не в силах справиться с накрывшей истерикой:

– Я хочу знать правду! Ты должен ска…

Паша процедил чуть слышно:

– Я ничего тебе не должен! Спроси у тех, кому веришь! – и сбросил вызов.

Ада слушала гудки, не зная кому верить. Взгляд на зеркале, а ушах возмущённый гул раздражения Паши. Почему он твердит, что не знает, но при этом платит за презерватив Антона? Если он на самом деле её отец, но враг, не решил ли Паша его уничтожить?

В душе страх и протест. Он ничего не сделал плохого лично ей. Пашу она знает всего ничего, чтобы ставить на весы его и отца. Как остаться с обоими? Сердце сжимало от желания хоть раз пообщаться с отцом. Почему должна выбирать?

Стук в дверь вернул в реальность.

– Ада Владимировна, выходите.

Она открыла дверь, пригласив Артёма в свидетели, и сняла на смартфон.

– Вы видели кого-то? Дверь забыли закрыть или была вскрыта?

– Нет! Я не защёлкнула. Торопилась.

– Кто-то был рядом? Или в коридоре?

Ада отрицательно качала головой. Иначе ни за что не зашла бы в комнату.

– Нет! Выходила рыжеволосая девушка. Больше никого.

– Посмотрим, кто такая! – Тёма наспех вытер зеркало влажной салфеткой, и набрал начбеза, выйдя за дверь.

Ада не отставала.

– Что мне делать?

Телохранитель копировал поведение босса или тоже из хладнокровных? Он говорил спокойным голосом мудрого удава:

– Это не было угрозой. Скорее запугиванием или кто-то хочет вас поссорить. Идите спокойно на осмотр. Я буду ждать вас.

В это время Павел сидел в ресторане напротив распушившей перышки Дины.

Тихая музыка. Едва слышный шёпот беседующих за обедом людей. Хорошее освещение. Вкусная еда на застеленном белоснежной скатертью столе.

Дина заказала всё лучшее. Любила красиво жить.

– Я хочу вот такую сумму! – она протянула смартфон с калькулятором. – Поверь, оно того стоит.

Паша хищно оскалился. Он заплатил бы, не покусись она на то, что считал своим. Длинные пальцы сжались в большие кулаки.

– А я хочу свернуть тебе шею и непременно сделаю это, если ответишь неправильно, – в серых глазах холод расчётливого зверя. – Сколько заплатит тебе Тихон, раз ты согласилась пойти против меня и облила Аду вином в нужное ему время.

– Какой Тихон? – лицо красотки стало бордовым. – Я случайно оказалась рядом с малолетней шлюшкой и сорвалась, но…

Павел прервал бесполезный поток слов мерзавки.

– Сказки станешь рассказывать на том свете. Мне тереть по ушам не стоит, могу сорваться, и ты останешься в туалете, где мечтала увидеть смерть моей девочки.

– Твоей? – Дина скрежетала зубами. – Давно ли?

Он смотрел на дрожащую от гнева любовницу, брезгливо опустив уголки губ.

– Не по тому поводу злишься. Рассказывай, что знаешь, а я решу прощать тебя или отправишься кормить червей.

– Тебе жалко денег?

Павел с сожалением смотрел на красивую женщину. Он перегнулся через стол. Большой палец прошёлся от уголка больших глаз по нежной коже, пухлым губам, до подбородка с ямочкой, оставив за собой чёрно-алую полосу.

Дина приняла жест за ласку. Она закрыла глаза, потираясь щекой о сильную руку. Его запах на каждом кончике умелых пальцев. Многое отдала бы, чтоб навсегда остаться в его постели.

Слова циника оказались ушатом воды:

– Мне жаль времени, что приходиться на тебя тратить. Думаешь, я не отследил твои звонки и не просмотрел камеры? – Он поднялся. Сто долларов легли на скатерть. – Разговора не получилось. Прощай! Венок на похороны пришлю.

Она вцепилась в руку.

– Паша, Пашенька! Прости. Я от ревности. Пригрозил сломать ноги, если не соглашусь. Следил за мной… – Она тараторила, перескакивая с одного на другое. Страшно оказаться между наковальней и молотом. – Нам так хорошо вместе было. Зачем тебе малолетка? – чёрные глаза смотрели с мольбой. – Из нас такая красивая пара получится. Детей тебе нарожаю.

Павел скривился. О том, что не женится, обговаривал в самом начале. Терпеть не мог врущих и унижающихся женщин

– Тихон ноги, а я шею. – Он вырвал руку из цепких пальцев. – За лоха принимаешь? Твоя «ревность» могла стоить Аде жизни. Я обещал сестре защитить её дочь. Ответите все!

Дина с испугом смотрела в стальные глаза. Он развернулся к выходу. В этот раз зашла слишком далеко. Чувствовала, что не выкрутится. Страх, осязаемый, от мощной фигуры удаляющегося Семёнова. Холод ледяными щупальцами сжал сердце. Зачем деньги мёртвой? Она прокричала в широкую спину:

– Это Антон! Прости!

Обедающие с любопытством посматривали на ссорящуюся красивую пару.

Паша вернулся за стол.

– Не ори! Говори, что знаешь. Сравню с тем, что есть у меня. Подумаю, стоит ли информация твоей никчёмной жизни. Но в любом случае из Москвы свалишь! Попадёшься ещё раз на глаза – не обижайся!

Ада оглядывалась, садясь в машину. Ощущение, что смотрят в спину, не отпускало. Желание забиться в угол и не выглядывать. Поганое ощущение, что от тебя ничего не зависит. Что будет, когда Павел уедет? Запрятаться под кровать на неделю? Ада вздохнула, собирая волю в кулак. Он ещё в Москве, а она уже умирала от страха.

– Тёма, есть на камерах, кто заходил в туалет?

Он кивнул, выруливая на дорогу.

– Да! Вадим сказал, что сначала покажет видео Павлу Сергеевичу.

В сердце кольнуло. Ада задавала вопрос, догадываясь, каким будет ответ:

– Он знает кто та девушка?

– Скорее всего. Но это не моё дело.

Вишенкой на торте стали сброшенные анонимом сообщения. Несколько фотографий Павла, обнимающегося с незнакомкой. Вот откуда рыжая тварь знает про их отношения.

Ада закрыла глаза. В животе холодная пустота Руки дрожали. Бедное сердце стучало колёсами скорого поезда.

Дина, Лида, девушка, написавшая на стекле. Всё замыкалось на Паше. Ревность, недоверие, надёжность, злость, уверенность, восхищение – эмоции, вызванные одним человеком.

Отказаться от него, поверить явным соперницам? Не дождутся! Она станет судить по отношению к себе. Дину из дома выкинул. Лиду грубо осёк.

Рыжая, явно обиженная им или в сговоре с врагами. Веры никому из них нет!

Ада смогла глубоко вздохнуть, избавившись от желания поверить в предательство, устроить истерику и сбежать.

– Куда едем? – Артём смотрел в зеркало заднего вида.

– Паша сказал, ты знаешь, где можно одеться с ног до головы?

– Конечно.

– Давай, сделаем из меня достойную спутницу Павла Сергеевича?

Телохранитель одобрительно хмыкнул.

– С удовольствием!

Она не знала, что поступает совершенно правильно. Именно, чтобы вызвать желание сбежать из-под крыла Павла была направлена последняя провокация.

В этот момент он сам находился в кабинете офиса, сжимая пальцами любопытные выписки…

Глава 18

Ада выходила из бутика в новой одежде. Стильная, очень красивая молодая девушка с ослепительной улыбкой на лице. Накрапывающий дождь не мог испортить настроение.

– Артём, я хочу посмотреть, где Паша работает.

Тот хмыкнул, неправильно поняв вопрос.

– Это нереально! По всей стране и не только.

Порывом ветра кленовый лист приклеился к широкой скуле телохранителя. Ада встала на цыпочки, чтоб снять жёлтое письмо осени. Она закусила губу, касаясь тёплыми пальцами мокрого лица Артёма.

– Я про офис.

Он нахмурился, пряча за нарочитой суровостью растерянность в зелёных глазах.

– Приказа не было, – пробурчал, ускоряя шаг.

Ада умела настоять на своём. Слишком хотелось поразить Пашу в сердце, настолько в обновках сама себе нравилась. Устойчивые каблуки бежевых сапог на шнурках радостно стучали по кирпичной кладке тротуара.

Она обогнала загруженного пакетами здоровяка, заглядывая «щенячьими» глазками в недовольное лицо.

– Не всё приказами жить. Хочу Пашу удивить! – Она только что не мурчала довольной кошкой. – Хорошим настроением нужно делиться. Уверена, он обрадуется!

– Позвоню шефу, что скажет, – ворчал не разделяющий чужой праздник жизни телохранитель. – Может босс на выезде.

Лиса заглядывала в глаза, стараясь быть убедительной.

– Скажи, что у меня есть уважительная причина!

Он загрузил покупки в машину.

Ада не стала дожидаться, пока перед ней откроется дверь. Попа, обтянутая бирюзовым пальто, шлёпнулась на кожаный диван.

Артём обречённо смотрел на красотку в зеркало заднего вида. Безнадёжное:

– Вы не отстанете?

Ада потрясла головой.

– Нет!

После вздоха:

– И не успокоитесь?

– Нет! Звони шефу! – она замурлыкала мотив любимой песенки, не оставляя выбора.

Достать провинциалка могла любого.

Через час Ада стояла у высокого здания холдинга. Сердце быстро стучало, оценив размах. Если она наследница Павла, то это здание когда-то будет принадлежать ей.

Осталось вникнуть в специфику работы будущего мужа, на всякий случай. Дабы было чем кормить детей, если что-то произойдёт. Она усмехнулась, отгоняя дурные мысли. Паша до сих пор плевал в глаза смерти, а женившись, обязан жить вечно.

На проходной на неё уже был выписан пропуск. Охранники с любопытством разглядывали спутницу личного телохранителя босса. Если его приставили к красивой блондинке, значит, она имеет отношение к хозяину.

– Это здание Паши?

– Вместе с Давидом. Это главный офис холдинга.

«Упс!» – Ада на ходу делала поправки в планы на будущее. Одно из зданий выпадало из недвижимого наследства. Она улыбалась собственным мыслям. Всё распланировала и расписала, осталось соблазнить героя девичьих грёз.

– Девушка, стойте! – черноволосая женщина лет тридцати перегородила вход в кабинет начальника.

Ада обернулась в надежде на помощь Артёма, но тот задержался в коридоре с каким-то мужчиной. Она попробовала обойти живую преграду.

– Я к Паше!

– Павел Сергеевич занят! – Карие глаза сверлили молодую напористую нахалку. – Вы записывались на приём?

Ада фыркнула, передёргивая плечами.

– Зачем мне это? Я его невеста!

Секретарь опешила на секунду.

– Павел Сергеевич никогда не говорил, что решил жениться.

– Я тебе говорю! – Ада оттолкнула женщину и рванула дверь на себя с криком. – Паша! Меня к тебе не пускают! – она осеклась, увидев за длинным столом мужчину и двух молодых женщин.

Свет из высоких окон падал на нервно сжимающиеся наманикюренные пальцы расфуфыренных куриц.

Ада совсем не ожидала услышать жёсткое:

– И правильно делают! – злой взгляд сверлил лицо опешившей пигалицы. – Как ты здесь оказалась?

Она растерянно хлопала ресницами. Хорошее настроение мгновенно улетучилось не только от грубости слов. Ядовитая ревность колола сердце. Снова вокруг него женщины.

– Сюрприз не удался… – стоило тратить столько времени на выбор одежды, если ему плевать, как чудесно она сейчас выглядит?

Захотелось уесть соперниц, с усмешкой в глазах взирающих на незваную гостью. Она сделала вид будто не замечает, что заявилась не к месту. Кокетливый взгляд и с беспечностью в голосе, хоть в душе всё кричало:

– Решила познакомиться с местом, где работает жених. Любимый, я не вовремя?

Паша отшвырнул ручку и поднялся из-за стола, улыбаясь гостям сквозь сжатые губы. Короткая фраза:

– Прервёмся на пару минут. Я сейчас.

Ада дрожала от обиды. Он даже её не представил. От страха. Таким злым она видела Павла впервые. Куда делось хвалёное хладнокровие? От ненависти к себе. Навоображала воздушных замков, забыв спросить принца, согласен ли он в них жить.

Жёсткие пальцы больно сжали локоть. Павел тащил её в коридор мимо довольной секретарши.

– Босс, я задержал…

– Заткнись! Не хочу слышать оправданий! Ты грубо нарушил протокол!

Он швырнул пигалицу в руки телохранителя, избегая смотреть в растерянное лицо с дрожащими губами.

Тёма пытался оправдаться:

– Я доложил…

– Значит, Вадим забыл сообщить мне. Потом разберёмся.

Ада чувствовала себя куклой, в которую поиграют, когда хотят, и ставят на полку. Что видела она за неделю? Клиника, салон, клиника, бутики. Её в очередной раз осмотрели, причесали, одели и бросили наигравшись. Барби без Кена. Она проморгалась, задрав голову вверх. Слёз её не дождутся! Ещё одна попытка обратить на себя внимание:

– Мне надоело сидеть взаперти! Хочу посмотреть Москву! Сходить в гости, погулять в парке…

Протест был подавлен без единого взгляда в её сторону.

– Отвези домой. Проследи, чтоб никуда не выходила! Нет времени объяснять.

Он быстро скрылся в кабинете.

Ада замерла, втянув голову в сжатые плечи. Настолько сильно её не унижали давно.

Секретарша с противной ухмылочкой на губах прикрыла дверь перед носом «невесты».

Тёма потянул за рукав нового пальто. Участливый голос не успокаивал, а бил пощёчиной в душу.

– Идёмте, Ада Владимировна. Нечего делать под дверью.

Она не могла поднять глаза. Стыдно. Больно. Холодный комок в желудке.

Шаркающими шагами доползла до лифта.

Сзади охранял стражник. Впереди железная коробка лифта. Чувствовала себя арестованной. С ней так нельзя! Дикое желание оказаться прямо сейчас в другом месте, желательно в родном доме.

Они молча доехали до первого этажа.

Ада смотрела вокруг, выискивая возможность сбежать. Она не пошла к лестнице, а заявила с вызовом.

– Хочу в туалет!

Тёма беззвучно выругался. Повезло попасть под разборки родственников. Теперь начнутся капризы обиженной женщины.

– Прямо сейчас?

– Нет, тогда в трусы…

Здоровяк понимал, спорить бесполезно.

– Идёмте, отведу вас в служебный.

Они прошли по коридору, минуя комнату с охранниками.

На счастье Ады окно открывалось наружу. Она скинула пальто. С трудом протиснулась в узкую раму и выпрыгнула во внутренний двор офиса.

Сердце колотилось пока бежала мимо стоянки. Несколько метров и оказалась за огороженной территорией. Банковская карта Паши в сумке. Можно купить билеты и снять пару сотен тысяч. На первое время хватит, а там устроится на работу.

Вот теперь пришло время для слёз. Очень жалко себя. Порушенные надежды на счастливую жизнь в любви. Обманутая и отвергнутая на глазах у всех, самым позорным образом. Такое простить нельзя. Забиться бы в угол и выплакать холодную пустоту в груди.

Ада вскинула руку, желая остановить выруливший от обочины автомобиль. Ей опять повезло, Чёрный «БМВ» остановился, проехав на метр дальше огромной лужи. Она запрыгнула в темноту салона через приветливо распахнутую дверь.

– Подвезите до ближайшего ЖД вокзала, пожалуйста! – Глаза уткнулись в кресла с обернувшимися к ней мужчинами.

– Куда скажешь, красавица!

Прозвучало перед тем, как пахнущая табаком ладонь зажала рот…

Глава 19

Он проводил очень важных осведомителей, когда телефон взорвал звонок начальника безопасности.

– Паша. Ада сбежала из туалетной комнаты холдинга!

– Что? Сбежала или похитили? – он отказывался принимать фразу за правду. – Как, девчонка сопливая смогла удрать из охраняемого кучей людей здания?

– Через окно. Следов борьбы нет. За дверью стоял Тёма. Услышал бы.

Паша ударил кулаком по косяку. Что-то с самым верным, опытным из его людей сегодня случилось.

– Тёме нужно чинить мозги. Убери его пока с глаз или я за себя не отвечаю!

Психовать можно сколько угодно. Делу это не поможет.

– Она совсем не знает города. Если удрала сама, то попробует вернуться к себе. У Ады моя карта. Может дать след. Свяжись с Паратовым. Пусть отследит. Просмотрите все наружные камеры. В её смартфоне маячок, если не выкинула… – Он скрежетал зубами. – Вадим, найди мне её! Людей на вокзалы. ЖД, Авто, в аэропорт вряд ли решится, но тоже следи. Красный уровень. Отменяй выходные, отгулы. Я подключу братков.

Он потёр грудь в районе сердце.

– Чуйка, что она влипла. Не с её счастьем спокойная жизнь. Не успел поговорить. Взбрыкнула малолетка. Всё и сразу хочет… – он рассуждал сам с собой, уперев взгляд в окна. – Отправляй Славу к ментам. Загрузи её фотографию в систему обнаружения лиц, – запустил пальцы в волосы, – я смотреть камеры.

– А где взять фотографию?

Паша споткнулся. На самом деле, где? Он совсем не уделял внимание девочке, которая любит ушами, мельтешит под ногами, заглядывает в глаза, что-то без конца говорит. Внимание, вот чего ей не хватало. Ни одного снимка рядом с любящим родственником.

– Посмотри в соцсетях. Должна быть её страничка, – пальцы до треска сжали спинку стула. Есть ли она в Телеграм, снимает ли ролики для Тик-Тока?

– Толик, прокрути ещё раз момент, где она мелькнула у стоянки. Теперь найди камеры, что захватывают край дороги. – Он смотрел на экран, терзая подбородок пальцами. – Можешь увеличить «БМВ»? Хоть кусок номера различить можно?

– Густо замазан грязью, босс, а прошёл дождь. Хотели остаться неизвестными, ничего не разобрать. Окна тонированные. Ребята хорошо подготовились.

Паша набрал ещё одного нужного человека. Не часто он обращался к его помощи, хотя сам оказывал не раз

– Игорь. У меня в пяти метрах от центрального офиса похитили племянницу. Плюс-минус полчаса назад. Чёрный«БМВ», номера замазаны. Операция спланирована заранее. Девочка в опасности. Уверен, меня станут шантажировать, —втянул воздух сквозь сжатые зубы. Пауза в несколько минут, перед тем как выдать: – Сам понимаешь, шансов выжить у неё ноль.

Паша кивал, соглашаясь с тем, что говорил собеседник.

– Да, звоню из офиса. Надеюсь. На связи!

Перед глазами возникла сникшая фигурка стильно одетой пигалицы. Обида, растерянность сменившая радость во взгляде. Дрожащие пухлые губы.

Душу стянуло холодом. Глупышка не знала, что в этот момент он разговаривал с людьми, внедрёнными в окружение Антона. Павел потёр переносицу. Все эмоции на потом. Сейчас только холодная голова и расчёт.

Он обернулся к Толику.

– Объявлен план перехват. Если повезёт, машину найдут в течение двадцати минут. Мне нужна любая зацепка. Подключись к камерам наблюдения в ближайших кварталах. «Беху» могли бросить.

Тот взглянул в играющее желваками сосредоточенное лицо босса.

– Павел Сергеевич, мы найдём её!

– Это я знаю, вопрос в каком состоянии? – он до боли сжал губы зубами. Если бы отмотать время на час назад.

Ада брыкалась, пытаясь вырваться из вонючих лап мужчины. Удар кулаком по затылку оглоушил. Боль. Звон в ушах. Чернота перед глазами. Она на несколько минут потеряла сознание, а очнулась уже в другой машине.

Седан нёсся по перегруженной автомобилями Москве к выезду из города.

– Сворачивай на Ярославку. Там по МКАДУ до поворота на Королёв. Схоронимся на время. Узнаем, что за цыпу поймали, а потом решим, почём и кому отдать.

– Не боишься?

– Кого? Мажора? – главный из похитителей хмыкнул. – Слишком много возни вокруг сестры конкурента. Врёт, падла. Тут что-то другое. Пусть раскошеливается.

Ада сомкнула веки. Чем дольше на неё не обращают внимания, тем лучше.

«Дура! Какая же дура! Решила сбежать от диктатора, а попала в ловушку, из которой только Паша и может спасти».

Можно сколько угодно ревновать, обижаться, злиться, но кроме сурового монстра никому не нужна. Разве что на раз изнасиловать?

Как в подтверждение мыслей, чужие пальцы коснулись лица. Ада с трудом подавила вскрик. Страх вернулся вместе с прояснившимся сознанием.

– Дохлая, а на морду ничего. Я бы её жахнул.

– Сначала деньги забрать, а там решим, что делать… – Другая рука трогала за коленку. – Молодая, на всех хватит!

– Ты что, до старости её драть собрался?! – скрипучий смех ударил по нервам. Как так, если ждут выкуп, то разве не должны отдать?

Страх становился осязаемо острым, проникая с воздухом в лёгкие, парализуя тело.

«Вот и удрала домой. Идиотка! Господи, пожалуйста, поверни всё вспять!» Отчаянье липкими щупальцами проникало в голову. Стоит поддаться, и пропадёшь, ей ли не знать.

Ругать себя можно до бесконечности. Сейчас главное выжить. Паша уже узнал, что её нет в здании, а значит, он ищет. Боялась Тихона, а беда пришла откуда не ждали.

Кто этот мажор? Конкурентов у Паши может быть тьма. Она ничего не знает о его бизнесе. Если рассказать, чья племянница, а не сестра, это поможет или наоборот?

– Меньше, чем по три лимона каждому не соглашайся, – смешок скрипучеголосого. – А мы подумаем, частями её отдавать иль целиком. По мне так частями.

– Сам знаю. Но до того не трогать её!

– А то что? Какая разница сколько раз трахнут сестру конкурента?

– Знаю я тебя. Разорвёшь во все дырки. А вдруг придётся отдать? Сказал – не тронь! – он взглянул на плотно сжатые веки жертвы. – Хорошо, что вырубилась, обошлись без мешка на голову.

Ада отчаянно молила Бога, чтобы Павел уже взял её след. Живой она насиловать себя не позволит. Нужно что-то придумать. Старший похититель казался самым адекватным среди бандитов. Попробует с ним поговорить.

«Пашенька, милый, найди меня! Слова против больше не скажу. Во всём буду слушать тебя. Только спаси!»

– Павел Сергеевич, вы, как всегда правы. – Толик обрадовано тыкал пальцем в один их экранов. – Тот самый джип. Бросили!

Павел выдохнул. Душа в тисках тревоги, но хотя бы появился надежда. «Только бы успеть… – Перед глазами стояло растерянное лицо единственного на свете родного человечка. Сердце полоснуло ножом отчаяния. – Не дай себя убить! Я иду за тобой. Держись, пигалица!»

– Вот и нашлась верёвочка, – он не сознавал, с какой силой давил ладонями на плечи айтишника. – Взламывай, Толян. Смотрим записи!

Через полтора часа он с ребятами въезжал в Королёв, где терялись следы тёмно-синего «Опеля».

Глава 20

Павел смотрел на несущиеся по эстакаде автомобили, в одном из них могла находиться Ада. На редких прохожих зябко кутающихся в тёплую одежду. Натянутые до носа капюшоны слабо защищали от зарядившего мелкого дождя. Порывы ветра швыряли небесную влагу в лицо. Зонты выворачивало в обратную сторону.

Буря снаружи соответствовала шторму в душе. Где-то сейчас, словно от холода, трясётся от страха глупая самонадеянная пигалица. Даже представить страшно, что её вдруг не станет. Тоска с отчаянием терзали душу.

Тихо скрежетнул зубами. Все причастные к похищению будут жестоко наказаны.

Взгляд упёрся в проплывающий мимо завод, у проходной которого ждал человечек. Паша распорядился:

– Тормозим. Заберём кореша, поможет найти отморозков.

Он вышел под дождь поприветствовать старого знакомого.

Тот всматривался в бесстрастное лицо друга.

– Всё настолько серьёзно, что ты приехал сам?

– Да, Сёма. Я не могу позволить прокола, излишнего рвения ребят. Ценой любой ошибки может стать жизнь племянницы.

– Мы найдём её, Паша. Мои пацаны шерстят город. Уже есть пара адресов, где прежде удерживали заложников. Думаю, они специализируются на похищениях, – он смотрел в бушующий шторм в серых глазах. – Кто заказчик, знаешь?

– Догадываюсь, – улыбка Павла стала хищным оскалом. – К вечеру его привезут в мой дом.

– Тогда поехали на первый адрес! – Семён следил за дорогой. – У шарика поверни!

– Какого?

Смотрящий по городу усмехнулся.

– Это местное. Поверни на проспекте Королёва, потом за автовокзалом.

Паша качал головой. Проскочили проспект Космонавтов и теперь ехали по улице Циолковского.

– Не город, а космос сплошной.

– Не доезжая до центральной больницы, сверни. Дом двадцать семь. Заезжай через арку. Сейчас главное их не спугнуть. – Он обернулся к другу. – Вдруг знают тебя в лицо?

– Если бы знали, побоялись трогать Аду. Урки Москвы в курсе, что я обид не прощаю! Залётные фраера. Приезжают на дело и сваливают.

Через пятнадцать минут он летел на последний, четвёртый этаж кирпичного дома, перепрыгивая через ступеньку. Дверь открыли за пять секунд, но внутри никого не было.

На столе грязная посуда. На плите кастрюля с ещё тёплой водой в которой варили пельмени.

Паша метался по комнате в поисках хоть одной подсказки. Ада не из тех, кто станет безропотно выполнять условия похитителей.

– Ну же, девочка, дай знать, была ты здесь или нет? – он рассмеялся, увидев бирюзовую нить от пальто рядом с умывальником в ванной комнате. – Моя девочка! Спасибо, милая! Держись!

Он быстро направился к двери.

– Уходим. Они были здесь, но решили свалить. Спугнуть вряд ли кто мог. Значит, перебрались в более надёжную берлогу. Сёма, какой второй адрес?

– Недалеко отсюда, дача. Подлипки.

Паша чувствовал, Ада совсем рядом. Интуиция орала, призывая поторопиться.

– Она там. Едем!

Три чёрных джипа, рассекая колёсами лужи, неслись в сторону железнодорожной станции.

Ада сидела в старом продавленном кресле. Запястья и лодыжки замотаны скотчем. Рот залеплен. Кожу вокруг губ тянуло. Ноги затекли. В не протопленном доме было холодно.

Она пыталась изменить положение, но бесполезно. Каждый раз её грубо возвращали в положение прямо.

– Сколько мы будем с ней нянчиться? – хриплоголосый с похотью смотрел на похищенную, нарезая вокруг круги и при любой возможности прикасаясь.

– Скоро. Мажор не отвечает, телефон вне доступа. Знает же, тварь, что мы продержим её до вечера, но не дольше!

– Решил кинуть? Сука! – он облизнулся, оглянувшись на блондинку. – Ночью она станет нашей?

– У тебя кроме ебли есть хоть что-то на уме? Нас могут кинуть на десять лямов, а тебя кроме хуя ничего не волнует? – он отбросил смартфон в сторону. – Не отвечает, сука!

Хриплый оскалился.

– А что ты предлагаешь? Перепродать шлюху, выставив на торги?

– А это мысль! Почему не продать её братцу? – вмешался третий.

Старший из похитителей нервно шагал из угла в угол.

– Подключит полицию, ФСБ и нам кранты! Одно дело выкрасть и передать заказчику, другое связаться с выкупом… – Он с досадой взглянул на жертву. Из сладкой добычи она становилась большой проблемой. – Ждём до темноты. Не объявится мажорчик, придётся избавиться. Рисковать не станем.

Старший нашёл занятие озабоченному.

– Затопи печь и посмотри, что из продуктов осталось. Скоро снова жрать захочется.

Худенькая девчонка мычала, пытаясь привлечь внимание. Умирать не хотелось, быть изнасилованной тем более. Если заказчик покушения слился, почему бы самой не начать торги за жизнь?

Старший присел на корточки напротив пленницы.

– Что ты неугомонная такая? Все шмары обычно плачут, умоляют отпустить, а от тебя не слезинки.

Она дёрнула ногами.

– Хочешь поговорить?

Ада несколько раз кивнула.

– Хорошо, давай поговорим! – он резким движением сорвал скотч с губ пленницы. – Вздумаешь орать, вырублю!

Она подвигала губами, избавляясь от онемения.

– Чёрт, как больно!

Похититель скривился. Похоже, сейчас он услышит нытьё.

– Так что ты хочешь сказать? Только по делу. На жалость давить не стоит. Согласны продать тебя назад твоему брату.

– Не знаю, кто вам меня заказал, но вы просчитались. Никакая я не сестра конкурента. У меня нет брата! От слова совсем! Или вас хотели подставить или вы меня с кем-то перепутали!

Он усмехался, приготовившись выслушать сказку.

– А на самом деле ты у нас кто?

Ада сделала небольшую паузу, ещё раз взвесив все за и против. В любом случае выходила смерть. Она проговорила по слогам, сделав особое ударение на первое слово.

– Племянница Павла Сергеевича Семёнова! Слышали о таком?

Бандит подскочил на ноги.

– Гонишь?! – страха в глазах похитителя пока не было. – Мажорчик не осмелился бы у него что-то красть. Это, как самому в петлю залезть. Отмороженному нужно быть на всю голову? – последние слова не были такими уверенными как первые.

Ада кивнула, почувствовав его сомнение.

– Он и не крал. Заказывал. Поэтому вы не можете до него дозвониться. Уверена, Паша уже на пути сюда. Фора у вас небольшая. Он не станет жрать пельмени. Минут пятнадцать-тридцать. И тогда пощады не ждите. Паша может меня не любит, но тырить своё никому не позволит! – она бросила взгляд на скрипучеголосого. – Сломанный нос или руки приятнее, чем отрезанный перед смертью член.

– Что решаем? – старший смотрел на подельников.

Скрипучий достал нож. Взгляд сверкал ненавистью.

– Валить шлюху надо. Видела наши лица, – он облизнулся, словно решая, успеет изнасиловать или нет. Сожаление в голосе: – Жаль, попользоваться не успели.

Ада не сомневалась, скрипучий не оставит её в живых. Сердце сжалось от страха.

Старший схватил его за запястье. Они скрестились взглядами, словно псы готовые вцепиться друг другу в глотку.

– Не смей! Я приказ не давал. Слишком много тянуть на себя стал. Остынь! Он и без неё нас достанет.

В чужой поножовщине легко пострадать или стать следующей жертвой.

Ада переводила взгляд с молодого ублюдка на того, что постарше. Единственное оружие, что было при ней – слова.

– Бежать вам нужно и очень далеко! Убьёте меня, Паша вас никогда искать не перестанет, – голос был более, чем убедительным. Она не сомневалась, что так и будет.

Звук разбитых окон застал всех врасплох. Следом рухнула выбитая дверь.

Широко раскрыв глаза, Ада наблюдала, как похитители один за другим падают с перерезанными глотками.

Тот, кто ухмылялся, застыв в дверном проёме, заставил волосы встать дыбом…

Глава 21

– Ну, здравствуй, радость моя! – Тихон улыбался в тридцать два зуба. – Вот и опять свиделись. Что нового скажешь?

– Что ты здесь делаешь? Как нашёл?

– Спасаю тебя! Я же говорил – ты моя! – он провёл тыльной стороной ладони по бледному лицу блондинки. – Не забывай этого! Помни, я всегда слежу за тобой!

Ада промолчала. Мало ли что взбредёт в голову разгневанного поддонка. Она боролась со рвотными позывами в бесполезной попытке поджать ноги.

Кровь старшего из похитителей живым пятном двигалась в её сторону.

Тихон хмыкнул, но развязывать пленницу не спешил. Он волоком отодвинул кресло в сторону.

Скрип цепляющихся ножек за неровный пол, как скрежет зубов умирающих.

Ада закрыла глаза. Убийцы убили убийц. Одни не лучше других. Спасения как не было, так и нет.

Жесткие пальцы больно сжали подбородок, вынуждая открыть веки. Злой взгляд буравил лицо.

– Ты их не жалей! В живых тебя не оставили бы. Поэтому и пришлось вмешаться.

Тихон всё чаще смотрел на пухлые губы.

– Пришла пора отблагодаришь за спасение! Минет по-быстрому, – он начал расстегивать ремень. Взгляд стал похотливым в предвкушении скорого наслаждения. Голос до противного хриплым. – Надеюсь, ты хорошо сосёшь?

Он расстегнул ширинку. Джинсы скатились вниз, оголяя волосатые ноги. Железная пряжка ремня со звоном клацнула по грязному полу.

Ада сжалась, с ужасом взирая, как полосатые боксеры ползут вниз, высвобождая большую розовую плоть. Сердце колотилось в районе горла. Холод по позвоночнику. Ледяной ком в желудке.

Запах крови в воздухе. Трупы у ног на грязном полу. Ветер гулял по комнате с выбитыми окнами. Любопытные взгляды бандитов Тихона. Он никого не стеснялся, утверждаясь в глазах беспредельщиков.

Она связанная по рукам и ногам с членом у рта. Мерзость происходящего вызвала новые рвотные позывы.

Ада плотно сжала губы к неудовольствию отморозка.

Он с силой надавил большим пальцем на рот.

– Целку из себя не строй! – голос стал нетерпеливо жёстким. – Глотай, сучка и соси, как последний раз в жизни! – он обвёл пальцем губы и снова надавил в центр. – Хочу оказаться в твоей глотке!

Блестящая головка маячила перед глазами. Большая капля в центре.

Тихон размазал её по нежной коже щеки.

– Ну, хватит ломаться! – он ткнул стоячей плотью в рот. – Заглатывай и начинай!

В нос ударило немытым телом. Последняя капля отвращения. Её стошнило.

Бандит с оторопью смотрел на испачканный орган, брюки, трусы.

– Сука!

Удар наотмашь по лицу был такой силы, что в глазах потемнело. Куда делся Тихоня, спешащий на помощь «своей» девочке. Маски сброшены. Сейчас он был настоящим. Жестокий поддонок готовый расправиться с любым, кто посмеет сказать нет.

– Убью мразь!

Ещё один удар. Разрывающая голову боль. Ада не кричала, а с ужасом смотрела в перекошенное злобой лицо насильника. Полная уверенность, что он не остановится, пока не забьёт до смерти.

«Мама, мамочка! Скоро увидимся…» Вкус крови во рту. Звон в ушах. Красная пелена перед глазами. Крик от двери, перед тем, как она потеряла сознание:

– Тихоня, к дому подъехали джипы!

Ада уходила в темноту с улыбкой. Он нашёл её, а значит, не даст умереть. Её скала за спиной, скорая помощь, спаситель. «Паша!»

Пистолетные выстрелы. Крики. Мольба пожалеть.

Безжалостный голос приказывал:

– Всех!

И совсем другим тоном над ухом:

– Жива… – Крепкие руки оторвали от кресла. – Уходим, быстро! Ничего не трогать, это подстава!

Его голос…

– Ада, девочка моя…

Мягкие, осторожные поцелуи на лице, волосах. Аромат дорогого парфюма, чистой кожи, виски. Его запах.

Благоухание цветов. Свежесть чистого воздуха. Гладкость постельного белья под кожей. Её спальня в Его доме.

Она, с огромным трудом разомкнув веки, утонула в непривычно заботливом взгляде серых глаз.

– Паша… – Ада глотала слова, не в силах справится со слезами, хлынувшими из глаз. – Мне… было… страшно…очень…

– Ты жива! Жива, девочка моя! – он целовал заплаканное лицо, впервые рассказывая, что она для него значит. – Тебя осмотрел Рустам. Ничего не сломано. Только ушибы. Думал, с ума сойду, – хриплое бормотание, рвущее душу, – когда узнал, что ты сбежала. Глупая! Всё, что я делаю, ради нашего будущего.

– Знаю… – язык с трудом шевелился.

– Ты не так поняла в офисе. Я пытаюсь разобраться, что стоит за твоим рождением, кто твой отец, – Неумелое объяснение от человека, не привыкшего это делать. – Встречаюсь с агентами, а ты появляешься в самый неподходящий момент. О некоторых вещах не могу тебе рассказать!

Ослабевшие руки цеплялись за широкие плечи.

– Прости. Не думала, что так случится. Хотела пожить одна… – Она уткнулась лицом в мощную грудь. – Я такая дура. Каждый раз подставляю тебя…

– Успокойся! Всё закончилось, – Паша зарылся носом в светлые волосы.

Она продолжала реветь, проговаривая через всхлипывания:

– Больше никогда. Клянусь.

– Надеюсь, – он гладил ладонями вздрагивающую спину. – Ты самый большой враг для себя. Давай хотя бы недолго поживём в мире? Хотела в гости? Завтра едем знакомить тебя с моими крестниками. И в парке обязательно погуляем. Ты хоть раз выходила за территорию дома? Лес с зонами отдыха в десяти метрах от нашего дома. Белки, зайцы, ежи, грибы, ягоды. Чем не парк?

Он говорил не умолкая, успокаивая бархатом голоса рыдающую пигалицу. Его девочку. Его личный Ад.

Она вскинула голову.

– Я запоминала всё, что они говорили. Это может быть важным.

Он рассмеялся. Неугомонная в любом состоянии. Всегда стремится быть нужной.

– Позже.

Он рассматривал следы от ударов на лице девочки. Пухлые, всегда манящие губы разбиты. Ссадина в уголке рта. Под левым глазом кровоподтёк.

Желваки ходили по скулам. Тихон дорого заплатит за это. Лёгкая смерть не для подонка.

– Расскажи, как себя чувствуешь? Что сильнее всего болит? – кончики пальцев осторожно прошлись по нежной коже щеки.

Ада прижалась к широкой ладони. Тепло от руки расходилось по венам. Виноватый взгляд снизу вверх.

– Душа. Стыдно, что не даю тебе спокойно жить.

Паша вглядывался в покрывшееся красными пятнами худенькое лицо.

– Что они с тобой делали?

– Ничего…

Он осторожно взялся пальцами за дрожащий подбородок, лишая возможности отвести взгляд.

– Не ври. Тихон не просто так сорвался.

Рыдание вместо слов. Она не могла рассказать, каково это, ощущать толстый вонючий член перед носом.

– Он хотел того, что я не могу ему дать…

Хриплое, с физически ощутимой болью в голосе:

– Он сделал это?

Ада качала головой:

– Не успел! – она с кровожадной надеждой смотрела в бушующий шторм серых глаз. – Ты убил его?

– Нет, снова ушёл. Без штанов и трусов. Остальных положили…

Глава 22

Ада, принявшая хорошую дозу успокоительного, уснула в объятиях спасителя. Тонкие пальцы цеплялись за его одежду. Ровный метроном сердца действовал не хуже снотворного, но важно было всё: запах, голос, звук под ухом. Она боялась остаться один на один с кошмаром прошедшего дня. Павел не заметил, как уснул. Полусидя, не раздеваясь. Проснулся с первыми лучами солнца, бьющими в проём неплотно закрытых портьер. Он смотрел на свалившийся на голову «подарок» от сводной сестры.

Тонкие веки пигалицы трепетали. Она постанывала с мимикой ужаса на лице. Девочке снился кошмар, который он прогонял поцелуем волос, поглаживанием спины и тихим шёпотом на ухо:

– Я с тобой. Ты дома…

Сердце сжималось от жалости, желания оградить пигалицу от жёсткого мира, в котором живёт рядом с ним.

Он вздохнул. Настораживало тепло души ощущаемое рядом с ней. Можно сколько угодно отмахиваться от чувства, что зарождается. Загонять вглубь, не позволяя вылиться в нечто большее, в конце концов, придётся признать – Ада для него не просто племянница.

Он проворчал под нос.

– Прекрати! Не хватало расклеиться и начать петь серенады.

Осторожно переложил её на подушки и укрыл одеялом.

– Пора заниматься делами.

Мозг требовал действий, а взгляд ласкал худенькое лицо, опухшее от побоев. Душа бунтовала, призывая остаться и охранять сон подопечной. Мало ли что может случиться?

Рука сжимала смартфон с экраном, расцвеченным оповещениями об пропущенных вызовах и множестве новых сообщений. Ноги едва шевелились, цепляясь подошвой ботинок за невидимые препятствия на пути к выходу.

Раздрай ощущений, желаний, чувств. Но нужно работать. Остаться, расслабиться недопустимая роскошь.

Первый звонок другу. Брату-партнёру, встающему не позднее пяти утра.

– Давид, я в порядке. Переносить встречи не будем. Завтра жди в гости. Привезу Аду знакомить с крестниками.

– Давно пора! Адель она понравилась. Девочка со стержнем. Как её здоровье? Можем чем-то помочь? – Давид помнил, сколько досталось жене, пока не избавились от враждебного родственника. – Вадим сказал, что она в руках двух разных банд побывала? Опять Тихон? Что ему надо?

Павел отвечал сразу на все вопросы.

– Он избил Аду, хотел изнасиловать. На лице следы побоев, – непроизвольный скрежет зубов несдержанных эмоций. – Убивать гондона буду медленно. Напугана очень, но не сдалась. Мне она напоминает Адель. Такая же отчаянная. Сломать невозможно.

– И ситуация очень похожа. Опять беспредельщики. Таких не исправить, только убить.

Павел кивнул.

– Так и будет! Второй раз ускользает. Бросает шакалов в оборону, а сам сматывается. Ни разу не ввязался в драку. Знает, что порву суку.

Давид перешёл к тому из-за чего звонил. Ему история показалась невероятной.

– Я тут говорил час назад с интересным старичком. Бизнесмен из Новосибирска, хорошо знал отца Антона. Тебе будет полезно. Контакт сбросил. Он до завтрашнего утра в Москве.

Паша остановился. Чуйка, что должен узнать что-то важное, кольнула в сердце.

– Очень интересно! Антошу нашли. Везут из Минска. Смыться не удалось. Думаю, он заказал похищение. Пресловутое письмо, которое я должен был получить, не даёт покоя ему и Тихоне.

– Нужно найти маляву.

– Занимаюсь этим. Заеду в клинику, заберу тест ДНК на отцовство беглеца. Один из вопросов будет закрыт. Через час-полтора появлюсь в офисе, кое-что покажу!

Пробежка, душ, быстрый завтрак и готов ехать в офис.

Он задержался на выходе.

– Лида, распорядитесь приготовить Аде калорийный завтрак, обед, ужин. Созвонитесь со СПА-салоном. Маски, обёртывания, всё по полной программе. Хороший массаж поможет ей расслабиться. Я постараюсь вернуться к обеду.

Ада проспала недолго. Кошмары вернулись, стоило Паше выйти из спальни. Проснулась в холодном поту. Окунаться ещё раз в ужас желания не было.

Она долго стояла под струями душа, подставляя лицо. Терпела боль в надежде избавиться от отёков. Не помогло. Лицо болело.

Быстрый взгляд на себя в зеркало. Отражение расстроило.

– Как с такой рожей конкурировать в курятнике Паши?

Есть не хотелось, но больным мышцам нужны силы. Ада спустилась в столовую, по пути заглянув в спальню и торкнувшись в запертую дверь кабинета хозяина дома. Трудоголика нигде не было.

Она держалась ладонями за отполированные до блеска перила.

– Конечно, уже на работе…

Ноги плохо сгибались в коленях. Не ожидала, что до сих пор мышцы настолько стянуты. Широкие ступени, наконец, закончились.

Можно было не знать расположения комнат. Нос вёл в правильном направлении. Обалденно пахло свежей выпечкой. Без пресса Паши можно расслабиться и порадовать себя вкусняшкой.

Сегодня всё казалось прекрасным. Хотелось говорить в превосходной степени. Она осталась живой и почти здоровой. Можно сказать, второй раз родилась или в третий? Дни рождения с некоторых пор стоит отмечать неделями.

Усмешка растянула опухшие губы, вызвав вскрик боли. Ада прикрыла рот ладонью. С проявлениями радости нужно поосторожней. Она позвала, заглянув на кухню:

– Оля, принеси мне пирог и кофе!

Вместо миловидной горничной к столу с подносом в руках вышла высокомерная Лида.

– Павел Сергеевич распорядился кормить вас сегодня калорийной пищей.

Ада высматривала, что происходит за спиной управляющей. Она нахмурилась, задавая вопрос:

– Где Ольга? – она примерно знала, что услышит в ответ.

Лида старательно прятала взгляд в расставляемую на столе еду.

– Я уволила нерасторопную грубиянку.

Ада усмехнулась. Следовало ожидать, что, не имея возможности отомстить ей, домоправительница отыграется на ни в чём неповинной провинциалке.

Поставленная под нос тарелка с мясным пирогом резко отодвинута в сторону.

– Когда она успела нагрубить? Чтоб к вечеру вы вернули Ольгу в дом! – Ада смотрела в наглое лицо хмыкнувшей стервы. – По-моему вам дали понять, кто теперь здесь хозяйка?

Стоило насторожиться, что та не стала спорить.

– Верну! Но раз вы теперь главная, предупредите её соблюдать правила поведения в приличном доме с порядочными людьми.

Лидия не ждала ответа, отправившись на кухню за кофе, яркий аромат которого приятно щекотал ноздри.

Ада покачала головой. Грамотно расставленная вилка. И не поспоришь. Дом на самом деле приличный, а люди порядочные. По крайней мере, на это хотелось надеяться. После нравоучений прислуге она станет стервозной прилипалой к хозяину, а Лида, безропотно выполняющей её капризы.

– Хорошо, но на будущее – без моего разрешение никого не увольнять!

Она не выходила из-за стола хотя давно поела. Не прельщало торчать одной в большой комнате. Чем занять себя не знала. С синяком под глазом на людях не покажешься.

Полезный досуг предложила Лида.

– Павел Сергеевич велел записать вас в СПА-салон. Маски, обёртывания, массаж. Расслабить мышцы.

Ада показала пальцем на глаз:

– Не хочу выходить из дома в таком виде.

И с удивлением уставилась на добродушную улыбку управляющей.

– Могу вызвать массажиста на дом.

Ада резко поднялась. Тяжесть в ещё отёкших ногах можно снять на раз-два, зачем отказываться?

– Вызывайте. За пару часов до обеда.

– Как скажете!

Лида довольно улыбалась, набирая номер салона с поэтичным названием…

Глава 23

– Ада Владимировна, это ваш массажист, – Лида зашла в гостиную вместе с молодым, незнакомым мужчиной. Она виновато смотрела в лицо хозяйки. – Мне нужно принять заказ. Сможете сами договориться?

Подтекст, мол, что без неё ничего в доме не происходит, был очевиден.

– Конечно.

Ада с удивлением смотрела на мускулистого смазливого массажиста в короткой обтягивающей футболке и тесных джинсах. Ему бы в стриптиз податься, а не женские целлюлиты разминать. Но кто она такая советовать и неизвестно где больше платят.

Парень вёл себя очень уверенно. Беглый осмотр огромной гостиной с дорогой обстановкой и шаг навстречу.

– Давайте знакомиться, Игнат, – он поцеловал тыльную сторону узкой ладони блондинки, задержав взгляд на лице со следами побоев чуть дольше дозволенного.

Она чувствовала себя неуютно под уверенным пронзительным взглядом. Хотелось поскорее закончить с формальностями.

– Ада. Давайте пройдём в мою комнату… – Хотелось хоть какой-то защиты. Своя комната придаст уверенности.

Несколько метров по коридору, и они на месте. Ада толкнула дверь. Тишина за спиной настораживала.

– Что мне делать? – она обернулась, удивляясь, что пять минут назад очень уверенный в себе человек нерешительно замер на пороге. – Прикроватная лавка подойдёт или лучше диван? – никогда прежде массаж не делала и, не понимала, как себя вести.

Массажист говорил проникновенным бархатным голосом.

– Я, думал, всё есть… – Чёрные глаза блестели, рассматривая молоденькую племянницу хозяина огромного дома. – Может лучше на кровати? Поверьте, я сделаю всё на высшем уровне.

Ада решила, что ей показалась двоякость в его словах.

Она взяла в ванной комнате полотенце и бросила на покрывало с края кровати.

– Так пойдёт? – взгляд доверчивой ничего не понимающей глупышки действовал возбуждающе. – Мыть руки там, – она показала глазами на дверь.

Игнат, наконец, перестал топтаться у дверей и подошёл к постели, возвышаясь на голову над клиенткой.

– Лишь бы вам было удобно. Раздевайтесь до белья и ложитесь. Я сейчас.

Он поставил сумку на прикроватную тумбу.

– Сниму с вас напряжение или хотите что-то особенное? – снова непонятный намёк в голосе с придыханием.

Аду покоробило. Она ответила резко.

– Нет, именно расслабляющий. Мышцы каменные и отёки снять. Больше ничего не нужно!

Игнат вернулся из ванной комнаты через несколько минут. Звук открываемой сумки, крышки тюбика. Запахло маслом и травами.

Ада не отрывала голову от подушки.

– Я включу музыку?

На этот вопрос угукнула, предвкушая, что получит сейчас нереальное удовольствие. Сколько восторгов слышала от тех, кто мог себе позволить массажи.

Приятная мелодия заполнила комнату.

Гладкие, тёплые руки нежно коснулись тела. Первые ощущения были приятными.

– Можете расстегнуть бюстгальтер и снять бретельки? Мне нужна голая спина.

Ада выполнила.

Игнат решил выложиться на все сто. Экономка несколько раз намекнула, что девушка предпочитает мужчин из народа. Свежие побои на симпатичном лице. Бедняжке приходится несладко со своим мужчиной. Дядей или кем ей приходится богатый извращенец. Если правильно себя подать, можно погреть руки на чужом горе. Ублажать он умеет…

Паша ехал домой с несколькими известиями для пигалицы. Он точно мог ответить на вопрос об отцовстве Антона, но не стал делать этого в сообщениях. Хотелось увидеть реакцию в голубых глазах.

Один вопрос закрывался, тут же порождая второй. Возможно, этим вечером он получит ответ на все. Антон на подъезде к Москве. С предпринимателем из Новосибирска назначена встреча в ресторане.

Аду после обеда ждёт салон, где лицо приведут в окончательный порядок и выход с ним на люди, на отсутствие которого жаловалась в последний раз.

Удачные переговоры с утра компенсировали не проходящую досаду за бегство Тихона. Он отправил ребят по следу. Голожопого мужика обязательно кто-то заметил. Любая зацепка поможет найти его логово.

Настроение было отличным. Он бодро взбежал по лестнице к дубовым дверям. Стеклянные стены не для жилища полукриминального хозяина.

Оказаться в родном доме всегда приятно.

Павел расслабленно выдохнул. В этом месте никто не плетёт заговоры. Можно не бояться удара ножом в спину.

Павел скинул пальто на руки экономки, как всегда появившейся у двери, стоило машине хозяина заехать во двор. Он улыбался бомбардирующим с утра мыслям. Когда-нибудь на пороге его станут встречать жена с детьми. Светловолосый, сероглазый мальчик опять получил очертания.

– Как дела, Лида? – и тут же без перехода вопросы о том, что волнует больше всего. – Что делает Ада? Как себя чувствует? Она посещала СПА-салон?

– Нет, отказалась. Пришлось вызвать массажиста на дом. Выбирала по её пожеланиям. Он сейчас как раз в её спальне.

– Отлично! Мне нужно, чтобы к вечеру Ада пришла в форму. Завтракала?

Лида кивала, ослепительно улыбаясь в тридцать два зуба. Она только что из платья не выпрыгивала, изображая искреннее желание угодить.

– Да. Я приказала кухарке приготовить пирог с мясом, кроме прочего. Она осталась довольной, – движение руками, касающихся мощной спины, стряхивая невидимые соринки с дорогого костюма хозяина. – Обед уже готов. Всё, как вы любите.

Павел передёрнул плечами, избавляясь от сверхзаботы.

– Ужинаем в ресторане! – Он быстрыми шагами направился к лестнице. —Можешь отпустить кухарку до завтрашнего утра.

Лида не отставала, находясь на шаг позади.

– Хорошо! Я подам сама. Может, желаете что-то особенное, пока она здесь?

Порой, как сегодня, Лида бесила.

Паша перепрыгивал через ступеньку, чтобы избавиться от дыхания в спину.

– Нет! – мыслями он уже был рядом с Адой.

В душе разлилось тепло. Улыбка на жёстких губах закоренелого циника.

Несколько быстрых шагов по коридору и он оказался у её спальни. Павел с недоумением дёргал ручку. Дверь оказалась закрытой. Неприятное предчувствие полоснуло по сердцу. В глазах за секунду пронеслись картинки, где она связанная по рукам и ногам.

Он громко позвал:

– Ада!

И не дожидаясь ответа, вышиб плечом дверь.

– Паша! – Ада в тоненьких стрингах стояла на коленях, прикрывая голую грудь скрещенными руками.

Рядом с постелью возвышался разгорячённый мускулистый парень с вожделением в чёрных глазах и внушительной потенцией в боксерах. Единственной одежде на загорелом теле.

Она растерянно переводила взгляд с молодого красавца на злого хозяина дома. Обида и безысходность сдавили грудь. Ну, почему вечно попадает в неприятные ситуации? Сколько ещё терпеть несправедливость? Губы тряслись от обиды.

Тонкий писк:

– Пашенька, это не то, что ты думаешь! – перед тем как из голубых глаз хлынули слёзы.

Глава 24

– Я заметил! – Паша со злостью сжал челюсти, кивнув на трусы массажиста.

Ожидал увидеть в комнате пигалицы что угодно, только не это. Не думал, что личная реакция будет столь резкой. Руки работали быстрее разума. Красавец массажист через секунду лежал в луже крови.

– Падаль, тебя для чего пригласили?

– Паша, не надо! – крик Ады остановил занесённый для удара кулак. – Мне страшно! Ничего не было!

Свирепый взгляд на ревущую подопечную.

– Оденься! Жду через минуту в своём кабинете! – он уходил, спасая оставшихся от своего гнева. Боялся сорваться и убить покусившегося на его собственность.

Лида осталась в спальне.

– Что вы наделали? – она причитала, обтирая лицо массажиста полотенцем. – Павел Сергеевич такого не заслужил!

Ада не слушала. Она трясущимися пальцами застегнула бюстгальтер, накинула халатик и бросилась следом за Павлом. Что станет с почти голым массажистом, не интересовало.

Лида устроила ей ловушку, несомненно, но на выяснения отношений тоже не было времени.

Она робко стукнула в дверь, которая тут же распахнулась, чуть не ударив по носу. Ада отпрыгнула от неожиданности.

– Заходи!

– Паша, ты не так понял! Он делал массаж. Я не видела, что разделся. Задремала под музыку и приятные движения…

– Приятные? – желваки ходили по тяжёлой челюсти.

– Да, он массировал нежно…

Она замолчала, с отчаянием глядя на бурю в серых глазах. Каждое её слово можно было интерпретировать по-своему. Так и случилось.

– Нежно? – широкие брови грозно взлетели вверх

– Я веду себя как дура сейчас, но Игнат…

– Игнат? – он походил на грозного льва.

Ада громко выдохнула. Тонкие пальцы массировали виски.

– Ты меня сбиваешь, путаешь. Хочу сказать, что он просто человек, хорошо делающий свою работу…

– Со стояком в трусах? – Павел грозно выгнул ноздри. – Я не о нём говорить тебя позвал!

– Я пытаюсь объяснить…

Он рычал, понимая, что не прав, но ничего не мог поделать с собой. Накрыло редкое для хладнокровного человека, поганое чувство ревности.

– Не нужно мне объяснять! Вокруг тебя постоянно крутятся мужики в трусах или без них. Начинаю привыкать! Но не стану наблюдать этого в своём доме! Есть желание вышвырнуть тебя в квартиру и живи, как хочешь, да слово Марине дал.

– Как ты можешь… – руки плетьми повисли вдоль худенького тела. Слёзы градинами катились из глаз, падая на шёлк халата.

Она без сил опустилась в кресло в метре от заваленного бумагами стола.

Паша отвернулся к двери.

Непривычное чувство жалости давило на совесть. Всё рядом с ней было непривычным, ломая прежнюю жизнь. С чего сорвался? Видно, что девочка ни в чём не виновата. Но рот выдавал новые обвинения:

– Лида сказала, что вызвала его, опираясь на твои пожелания? – он сверлил её взглядом не верящего в оправдания прокурора.

Ада чувствовала себя обвиняемой в страшном грехе. Прекрасно понимала в доме какого человека живёт и принимала его таким, как есть, а вот её видно считают лишней. В душе полное опустошение от происходящего. Даже злиться сил нет.

Но знала точно – Паша единственный кто нужен. Любовь с первого взгляда или интуиция жертвы, поставленной между жизнью и смертью? Кто спасёт от Тихона, если не он? Чем могла вызвать приступ яростного гнева? Неужели ревнует? Если так, значит тоже ему не безразлична?

– Единственным условием от меня было за два часа до обеда! – она вскинула голову в отчаяньи заламывая руки. – Мне первый раз в жизни массаж делали. Что я могла желать?

Паша впечатал кулак в косяк.

– Лида, Лида, Лида…

Он открыл дверь, приказав, перед тем как выйти:

– Оставайся на месте! Я сейчас.

Павел набрал начальника охраны дома.

– Стас, поднимись ко мне. Нужно выкинуть из дома терпилу. Объяснишь, что будет, если откроет пасть и сопроводишь на выход экономку.

Он нашёл Лиду в спальне, помогавшую одеться массажисту.

Опытной интриганке хватило одного взгляда, чтобы понять по чью душу хозяин вернулся в комнату племянницы.

– Паша, я ни в чём не виновата, поверь! Сколько лет служу тебе верой и правдой? Ни разу не дала повод во мне сомневаться, – она говорила правду. Всегда знала, что очередная кукла недолго послужит игрушкой закоренелого холостяка. Ада другое. Видела каким взглядом он смотрит на белобрысую пигалицу. Прежде любил темноволосых женщин, не гремящих костями и вдруг…

– Врёт твоя племянница! – она выкрикнула с отчаянием.

– Откуда ты знаешь, что она мне сказала?

– Провинциальная шлюха, кидающаяся на красивых мужчин. Чем она в своём городе занималась?! Образования нет, профессии нет!

Паша закрыл глаза, собирая волю в кулак. Главное не прибить на месте.

Лиду понесло. Чувствовала, что выкинут за дверь и гадила на прощание.

– Она с таким видом смотрит на дорогие вещи, словно прикидывает за сколько сможет продать! При первой возможности обчистит тебя и сбежит!

Экономка заткнулась, почувствовав жёсткие пальцы на шее. Паша цедил слова, с трудом сдерживаясь, чтоб не сжать пальцы до хруста позвонков.

– Кто ты такая, чтобы судить мою девочку? Почувствовала хорошее к себе отношение и оборзела? Залезла ко мне пьяному в постель и решила, что станешь хозяйкой?

Лида перепугалась, услышав в тихом голосе убийственные нотки. Она пожалела о собственной дурости. Оставалась мечтать, как уйти из дома живой.

– Паша, Пашенька… Прости!

Он цедил чуть слышно:

– Для тебя я Павел Сергеевич! Даю полчаса на соборы… – Хищно приподнятые уголки губ, зачёркивали надежду на прощение. – Задержишься на минуту, вылетишь в чём есть!

Лида сжалась от страха. Холодный пот липкой массой стекал по позвоночнику. Ноги с трудом удерживали дрожащее тело.

– Поняла. Я сейчас. Я быстро. Паша, прости. Куда я, Паша?

– Мне похер! – он разжал пальцы. Ледяной взгляд упал на циферблат брендовых часов. – Время пошло!

Мимо под руки волоком тащили сексуального массажиста. Паша сплюнул вслед. Пальцы с силой сжались в кулаки. Он кивнул замершей в стороне горничной.

– Прибери в спальне и хорошенько проветри! – не хотел, чтобы хоть что-то напоминало об озабоченной мрази.

Та бесшумно, на цыпочках проскользнула вдоль коридора. .

Паша несколько раз прошёл туда-обратно рядом с дверью кабинета, приводя нервы в порядок.

Ада сидела в том же положении, боясь пошевелиться, чтобы не разозлить ещё больше.

Он бросил на стол файл с результатом ДНК-теста.

– Посмотри, забрал сегодня в клинике, – совершенно спокойным голосом, словно не было вспышки ревности несколько минут назад.

Девушка с опаской потянулась рукой к листу. Сердце понеслось вскачь. Живот стянуло спазмом. Несколько раз перечитанные результаты с цифрами казались странными.

– Ничего не понимаю. Отец мне Антон или не отец?

– Нет!

Ада сникла. Каким бы ни был друг или враг Тихона, всё лучше, чем никакого отца. Она вслушивалась в мёртвую тишину полуосвещённой комнаты. Вот так же пусто было сейчас в душе.

Паша продолжил, с ухмылкой вглядываясь в расстроенное лицо подопечной:

– Как мне объяснили, он твой брат!

Глава 25

Паша то и дело кидал взгляд на зажавшуюся в угол Аду.

Она несколько часов послушно выполняла приказы и пожелания. Глаза в пол, плавные движения, мягкий голос, короткие ответы. Полная покорность бурной натуры настораживала.

Он в любой момент ожидал взрыва эмоций или выброшенного фортеля от непокорной пигалицы. Долго играть в рабыню она не сможет.

– Тебе удобно в новом наряде?

– Да, спасибо! Мне нравится бирюзовый цвет.

– Бизнесмен с которым мы сейчас встретимся пожилого возраста. Он оценит природную красоту и скромность.

Ада согласно кивнула.

– Я поняла. Буду меньше открывать рот.

Злость давно прошла. Остатки ревности не давали обнять, чмокнуть в волосы, как делал прежде, но не хвалить.

– Никогда не считал тебя дурой. Говори, что хочешь, просто учти вводные, – Паша нахмурился. Хотелось встряхнуть за худенькие плечи, чтоб вернуть к жизни. – Пошлость, излишняя напористость, могут сломать общение. Нужно настроить его на доверительный лад. Бездушной кукле доверия не будет.

Она пропустила мимо ушей замечание. В голове до сих пор не укладывалось, что есть на Земле брат по крови. Напрягало, что Антон мог стоять за нападением на неё и похищением.

Для чего поддонок связался с ещё большими негодяями определил Павел.

– Узнаем, как и где познакомились твои родители, и почему Марина вернулась назад, поймём, что за письмо она мне отправила.

Ада сразу взбодрилась. Чтобы найти родителя, готова на всё что угодно.

– Буду сама прелесть с улыбкой в тридцать два зуба… – Она кусала губы до того, как спросить: – Думаешь, моему отцу за шестьдесят?

– Учитывая, что Антон моего возраста, скорее всего.

Ада вздохнула, высказав мысли вслух:

– Вот откуда у меня любовь к мужчинам постарше. Гены!

Паша сделал вид, что не услышал.

– Ты о другом подумай. Если Антон твой брат, многое становится ясным. Банальная борьба за наследство.

– Какое? – Ада махнула рукой. – Всю жизнь мама хваталась за любую подработку, чтоб свести концы с концами. Он одного рубля не прислал на меня.

– Всё течёт. Возможно, случилось прозрение. Узнай я, что где-то растёт моя дочь,– Паша перекладывал ситуацию на себя,– найду и обеспечу. Если Антона послали найти тебя? Кто знает, какая на него возложена миссия? – Паша хмыкнул. – Не думаю, что он обрадовался. Делить пирог пополам не в его интересах.

– Если есть что делить.

– Уверяю, есть! Владимир Анатольевич Кузнецов очень богат.

Ада всхлипнула, хоть лицо освещала улыбка.

– Значит, мама дала мне его имя отчество, а говорила героя книги, что читала тогда.

– Я несколько дней назад сказал, что у вас с Антоном полностью идентичные инициалы. А.В.К. Возможно, поэтому тебя назвали Ада?

– А могла быть Арина, Адель, Алина и ещё множество имён. Скорее состояние мамы в момент моего рождения.

Паша не переставал хмуриться. Знал бы раньше, поддержал сестру. Гордыня с обидой имели последствия. Даже в дрожащем подбородке пигалицы. Он хлопнул ладонью по коже дивана.

Жест, при котором Ада вздрогнула и ещё сильнее вдавилась спиной в дверь. Страх в глазах, уставившихся на спасителя.

– Бля!.. – он откинул в сторону полу чёрного пальто. – Чего дрожишь? Я хоть пальцем тронул тебя?

– Знаю, прости. Это не из-за тебя. Мне просто страшно…

– То в жёны набивалась, теперь боишься каждого моего чиха.

В жёны? Ада вспомнила фотографии, что прислал неизвестный перед побегом. Той молоденькой рыжей столько же лет сколько ей. На фото счастливый Паша обнимается позируя. Видно, что всё было серьёзно. На неё же чаще орёт да угрожает.

Она вздохнула. До сих пор не поднимала эту тему и не станет. Смартфона нет, как докажешь? Про «жену» лучше молчать. Зачем зря говорить? Нужно действовать.

– Чувствую себя виноватой и жду наказания.

Паша недоумевал. Куча эмоций промелькнуло на лице пигалицы и вдруг такой вывод. Что-то скрывает?

– Какое наказание? Я выкинул Лиду из дома, чтобы наказать тебя?

– Прости… – взгляд виноватой собаки. Верните прежнюю Аду!

Выбесило настолько, что остальные мысли вылетели из головы.

– Ещё раз услышу от тебя «прости»…

Он осёкся. Даже сейчас угрожает, а она видела, как может расправиться с неугодным. В этом причина?

– Больше никогда никого при тебе не трону! – обещание, которое очень сложно исполнить, но придётся.

Она качала головой, стараясь убедить:

– Это не из-за тебя. Я побоюсь зайти в туалет. Тихон…

Вот чего боялась больше всего. Даже в клинике решила, что там был убийца матери, неудавшийся насильник.

Паша, как всегда, смог понять её мысли. С беготнёй последних дней совершенно забыл, кого подозревал в связи с Тихоном. Он набрал друга.

– Давид, Лиза не появлялась на горизонте?

– Нет! – он цыкнул, окунувшись в неприятные воспоминания. – У тебя объявилась?

Паша кивнул. В столе кабинета лежит так и не просмотренное видео с камеры наблюдения клиники.

– Думаю да!

– Дави суку! Отмороженная на всю голову, зря я её пожалел!

Он видел, как напряглась Ада. Ревность или что-то другое? Выключенный смартфон отложен в сторону

– Говори, чем озадачена!

– С чего взял? – она смотрела на светлый волосок, что притаился возле воротника спасителя.

Совсем как его хозяйка, решая стоит ли сейчас открывать правду.

Паша рыкнул. Не любил он игры в верю – не верю.

– Вижу! Ты ждала наказание? Вот оно. Из-за чего отводишь взгляд последние пятнадцать минут? Что бы не натворила, прощу!

– Нечего прощать. Мне прислали с неизвестного номера фотографии, где ты и рыжая девушка обнимаетесь. Ты светишься счастьем.

Павел вскинул бровь. Вот так стечение обстоятельств. Слишком часто они с пигалицей на одной волне. Короткое:

– И?

Она проглотила ком. Даже в лице не изменился, будто не про него разговор.

– Эту девушку я видела в клинике, а потом появилась надпись на зеркале.

– Понятно! – он расстегнул верхнюю пуговку синей рубашки. Не думал, что этот период прошлого ещё раз о себе напомнит.

В этот раз пигалица взгляд не отводила. Реакция Павла добавила ревности.

– Мне бы тоже хотелось знать – почему так совпало?

Постепенно вырисовывалась недостающая картинка побега.

– После этого ты сиганула в окно в туалете офиса?

Ада кивнула не в силах ответить словами.

Паша наклонил голову, процедив с тихой яростью в голосе:

– Из-за этой дряни чуть не погибла семья Давида. Отличная актриса умеет втереться в доверие. Наводчица беспредельщиков. Теперь понятно, что она делала в клинике. Следила за тобой.

Смотреть запись отпала необходимость. Он отправил сообщение Анатолию и начбезу.

Говорить, что когда-то рыжая хамелеонша разбила ему сердце, ни к чему.

– Что же ты раньше молчала? С помощью этой подстилки выйдем на Тихона!

Глава 26

– Иди сюда! – Паша протянул руку. – Успокойся. Я найду всех, кто представляет для тебя опасность.

В этот раз Ада не дёрнулась и не отвернулась, а покорно прижалась к твёрдому боку. Незаметно втягивая запах дорогого парфюма, надёжности сильного человека, внушающего уверенность в данных им обещаниях.

Крепкие руки обняли худенькую фигурку.

– Всё будет хорошо. Станешь счастливой, богатой, семейной. Но помни, на этот вечер ты моя невеста.

Он снова был добрым спасителем. Ада запустила руку под пальто, а голову прижала к плечу. Тепло, под ладонью надёжно стучит сердце. Будто и не было никакого массажиста. А вот она не могла забыть влюблённый взгляд Паши на Лизу. Что сделать, чтобы навсегда привязать его к себе? Слова, что никогда не бросил бы свою дочь, давали подсказку.

– Не нужно мне никакого богатства, если ты будешь рядом. Вот таким, добрым. Ты моя семья! – она наклонилась вперёд, заглядывая в глаза. – Правда больше не любишь рыжую?

Паша рассмеялся, сгребая пигалицу в охапку. Они не родной крови, но настолько похожи. Сам сорвался, обнаружив рядом с ней почти голого мужика. Её второй день не отпускает увиденное на старом фото.

– Ненадолго твоей смиренности хватило. Рабыни вопросов тирану не задают!

– Знаю! Покорно раздвигают ноги… – В хитрых глазах блеснул огонёк. – Я готова, но ты отказываешься.

Он вскинул бровь, с трудом справляясь со смехом. Впервые его открыто снимает тёлка.

– Ты сейчас меня соблазняешь? – пульсация плоти подтверждала, что нижний Паша не против.

Ада кокетливо наклонила голову.

Он не удержался от желания дотронуться до бледного лица. Пальцы убрали с глаз тонкую прядку за чуть оттопыренное ушко, большой прошёлся по нежной щёчке. Короткий жест, отдавшийся дрожью в теле. Глупышка не понимала насколько сильна её женская притягательность.

– Не получается? – она прикусила пухлую губу, преодолевая боль.

Уверенный в себе мужчина с трудом подавил вздох. В штанах увеличивался холм. Рот хотел почувствовать её вкус. Последнее обстоятельство удерживало на расстоянии. Точно знал, не остановится и ни за что её не отпустит.

– Нет! Не то время и место, – голос стал хриплым. – Тебя кидает из крайности в крайность. Ревность дышать спокойно не даёт?

Она кивнула без капли стеснения и тут же выдвинула ультиматум:

– Женись на мне, сразу стану спокойнее.

Паша качал головой. Реветь перестала и тут же ринулась в бой. Он усмехнулся. Подушечка большого пальца обвела опухшие губы, остановившись у ссадины, и спустилась на подбородок.

Ада затаила дыхание. Внизу живота сладкое томление. Желание чтоб не останавливался, кружило голову.

Она не обращала внимания на косые взгляды водителя. За много лет он впервые видел босса таким рядом с женщиной. В глазах не похоть, а нечто большее.

– С твоим темпераментом нож в спину воткнёшь, приревновав к тому чего нет! – Паша не сомневался. Ада из тех. кто не станет устраивать истерик, а отомстит.

Её словно замкнуло договориться на визит в ЗАГС.

– Обещаю быть верной, разумной и даже пойду учиться.

Он нахмурился. С чего вдруг такая настойчивость?

– Зачем мне это? Отлично чувствую себя холостяком.

Ещё мог добавить про внутреннее табу, но знал, что подольёт бензина в костёр желания.

Ада не собиралась отступать. Последние, самые действенные аргументы припёрли к стенке.

– Рожу тебе сына и дочь! – она почувствовала, как напряглись стальные мышцы под ладонями. – Обещаю!

Паша поперхнулся воздухом. Разговор стал походить на торг.

Он долго смотрел в глаза свалившегося на голову «счастья». Вспомнил ощущения, что испытал, узнав о её девственности. Будто что-то украли тогда.

– Почему матерью моих детей должна стать ты? – вопрос скотский, но хотелось получить убедительный ответ.

– Потому, что я без прошлого. А ещё верная. Ты будешь моим первым и единственным.

Серые глаза сверлили голубые. Она умело подталкивала к черте, что поделит жизнь на «до» и «после». Он чувствовал, что скоро придётся решать и всячески оттягивал момент невозврата.

– К чему так торопишься стать зависимой?

– А сейчас по-другому? Могу выйти куда-то одна? Украдут, изнасилуют или убьют.

Паша сжал челюсти. Ещё пять минут уговоров и согласится, а нельзя.

Пока не разберётся во всём так и будет.

Ада права на все сто.

Он разжал руки. Момент единения упущен.

Они подъехали к двухэтажному зданию. Машина встала напротив входа не только в ресторан. Возможно за его стенами ответ на все вопросы.

– Я подумаю. Сейчас нас ждут. Давай узнаем кто твой отец. Может, сама после этого не захочешь связывать со мной жизнь.

Величественный старик уже ожидал их, восседая за столиком. Высокий, совершенно седой, сухопарый с внимательным взглядом холодных зелёных глаз. Он словно оценивал приближающихся к столику знакомых незнакомцев.

Протянутая крепкая рука Паше и нежный поцелуй тыльной стороны ладони Ады. Первые слова стали неожиданными:

– Я должен был встретиться с вами ещё пару дней назад, но вам было не до меня.

– Должны были? У вас к нам дело?

– Конкретнее к Вам. Павел Сергеевич Сидоров. Я привёз вам послание.

– Вы?!

– Да. Письмо отправлено в адвокатскую контору Ильи Морозова, мою фирму. В нём завещание на имя Ады Владимировны Кузнецовой. Вы назначены опекуном до её замужества.

Морщинистая рука остановила официанта за полметра от столика.

– Завещание, наследство… – Ада хотела и боялась услышать ответ на вопрос, что может разделить её с Павлом. – От кого и почему сейчас?

– Завещание получила ваша мама. Очень большая сумма для неё и трастовый фонд для вас. Наследство от вашего отца. Она переслала его мне назад, – он посмотрел на Пашу, – указав вас получателем. Её наследство вам в качестве платы за услуги. Вы станете управлять финансами вашей племянницы.

Ада прошипела с отчаянием понятным лишь ей:

– Я ему не родная!

Старик пожал плечами.

– Не имеет значения, Ада Владимировна. Вы становитесь владельцем основного пакета акций холдинга в Новосибирске. Нескольких московских компаний. Вам принадлежат суда и рыбозаводы. Лесоперерабатывающие предприятия. Завод по производству алюминия и много другого. Сумма наследства исчисляется цифрой с семью нулями.

Она нахмурилась, прокручивая в уме нули.

– Это миллиарды рублей?

– Долларов… – Он улыбнулся. – Вы очень богатая девушка, Ада Владимировна. Всё своё имущество, за исключением одного дома, пары квартир и заводов Кузнецов завещал вам.

Вместо криков радости она хмурилась, встряхивая головой. Не до конца понимая слова адвоката. Волновало совершенно другое:

– А где сам папа?

– Он умер. Кремирован и прах развеян над Тихим океаном по его желанию. Все нюансы прописаны до мелочей.

Паша присвистнул. Удивляло несоблюдение протоколов.

Ада словно прочла его мысли.

– Разве завещание не оглашается перед всеми наследниками?

Старик кивнул.

– Оно прочитано месяц назад. Странно, что вас при этом не было.

Она растерянно развела руками. Знай обо всём, когда за ней пришёл Тихоня, смогла бы смолчать?

– Я ничего не знала…

Адвокат отвечал на заданные ею себе вопросы.

– Возможно, мама уберегла вас от очень неприятного часа с родственниками… – Он нахмурился при воспоминании. – Удар пришлось принимать мне. Ваш брат был очень расстроен. Дядюшки, тётушки и их дети тоже. Поверьте, зрелище не из приятных.

Паша свёл брови у переносицы. С трудом верилось в то, что происходит.

– Странно, что он оставил тебя в живых…

– Владимир Анатольевич был очень умным человеком и предусмотрел всё! В случае гибели Ады Владимировны всё досталось бы её маме. Она, как я уже говорил, завещала всё своё движимое и недвижимое имущество вам. Чтобы стать наследником, Антону Владимировичу пришлось бы убить многих. Он не знал, – сухие губы растянулись в ухмылке, – что письмо с завещанием, номерами счетов в банках и прочим снова в моих руках.

Паша покачал головой.

– Не думал, что Маринка настолько умная.

– Выходит, вы плохо знали свою сестру. Она отзывалась о вас, как о Боге, способном решить любые проблемы.

Слова резанули душу. Сожаление в глазах цвета шторма в сумерки:

– Вообще не знал! – сердце ныло от безысходности. – Вернуть прошлое нереально за все деньги мира.

Марина молчала о нём под пытками. Доморощенный «бог» не смог спасти её от смерти и облегчить последние дни. Он перевёл взгляд на пигалицу. А последствия глупой гордыни можно и нужно исправить!

Глаза упёрлись в лицо старика.

– Давид сказал, вы улетаете завтра утром?

Тот покачал головой.

Морщинистая рука вновь сделала предупреждающий знак официанту.

– Нет. Я солгал, чтобы ускорить нашу встречу.

Паша выдохнул. Адвокат мудрый, адекватный человек. Вряд ли его придётся уговаривать.

– Оставайтесь! Знаю, как и где вам открыть филиал в Москве. Опасаюсь мести не только от Антона. Есть люди страшнее. Здесь я смогу вас защитить и, – он кивнул на огромный бумажный конверт с документами, выложенный на стол, – поможете во всём разобраться.

– А мне расскажете о папе, – Ада с трудом сдерживала слёзы. Опухшие губы дрожали. – Вы, правда знали, как они с мамой встретились?

Старик кивнул, с любовью разглядывая лицо девочки, очень похожей на отца.

– Да! Всё происходило на моих глазах. Мы дружили с Володей с детства.

Павел, почувствовав взгляд на затылке, резко обернулся. Губы сложились в хищном оскале.

– Ну, наконец-то!

Глава 27

Паша схватил смартфон. Короткий приказ в трубку.

– Не выпускайте из виду рыжую, высокую тёлку, что проскользнула сейчас в туалетную комнату. Служебный вход перекрыть.

Вторым набранным был начбез.

– Вадим, пришли к ресторану ещё ребят. Возможно нападение. Просмотрите камеры. Выясни, откуда появилась рыжеволосая женщина в бежевом пальто. Найди с кем она!

При слове «рыжая» у Ады сжалось сердце. Где рыжая, там Тихон. Паша сам сказал, что она его наводчица.

– Может стоить спрятать документы? – она кивнула на бумажный конверт. —Тихон за него многих положит.

– Надеюсь, что он выползет из норы ради них. Хотя не понимаю, как он использует акции?

Совершенно спокойный адвокат улыбнулся.

– В документах номера счетов в разных банках. Не только России. Думаю, именно они интересуют Антона. Надеется украсть деньги в офшорах.

– Обломается! – Паша чмокнул Аду в нос. – Не переживай, всё будет как надо!

Она внимательно посмотрела в глаза спасителя:

– Обещаешь?

Он заметил, как начинает вздрагивать узкий подбородок. Первый признак, что пигалице очень страшно. Хотелось взять её на руки, прижать к груди и укачивать как ребёнка, пока не успокоится.

– Неужели ты во мне сомневаешься? Не делай глупостей и всё будет отлично! – В мыслях он уже был не здесь, но бросить Аду на телохранителей не мог. Он обречённо взглянул на бледную подопечную: – Если останусь с вами, тебе будет спокойнее?

Она чуть не подпрыгнула в кресле. Без раздумья выдав:

– Да! – в голубых глазах моментально появилось выражение счастья.

– Тогда собирайтесь! – он забрал пакет со стола. – Даже лучше, если Тихон поймёт, что ловить ему больше нечего. В доме я раздавлю его как клопа, пусть только сунется.

Он принял вызов. Улыбка скривила губы.

– Вот и отлично! Везите сучку в дом. Закройте в подвал. Красный уровень. Мы выходим. Прикрывать троих. У меня гость.

Ада видела насколько сильно Павел напряжён.

Он присел перед ней на корточки.

– Сейчас ты прилипнешь к моей спине хвостиком и что бы ни случилось, не бросишься грудью меня прикрывать!

Ада молчала, широко распахнув глаза. Теперь и ей стало страшно. Очень. До жути. Из-за того, что может потерять жёсткого, несгибаемого, порой ужасно занудного, но щедрого душой мужчину.

Он видел все её мысли. Поцелуй в кончик носа с пожеланием:

– Отомри и ничего не бойся! Я не собираюсь умирать. Уже проходил это вместе с Давидом. Уничтожив Тихона, сможем жить спокойно. Если захочешь, вместе или…

Она перебила, не дав договорить фразу:

– Только с тобой!

– Значит, делай так, как я скажу. Не хочу дёргаться, в ожидании, что ты снова выкинешь.

Ада протянула руку. Пальцы коснулись щеки с лёгкой щетиной.

Паша закрыл на секунды глаза, повторив её движение. Лицо сурового человека с нежностью потёрлось об узкую, холодную ладошку.

От прилива чувств, сжалось сердце. Она ни за что не погибнет, чтобы испытать ещё раз подобные ощущения. Разбитые губы дрожали, произнеся:

– Согласна!

– Тогда встаём! – Он обернулся к адвокату: – Вы двигайтесь на расстоянии в пару метров от нас.

– Понял.

Ада с замиранием сердца выходила за дверь ресторана. Пугал не ледяной ветер с дождём в лицо, а неизвестность.

Два крепких парня сразу встали по бокам. Третий замкнул небольшую процессию.

Ничего неподозревающие люди не обратили внимания на происходящее. Лишь один человек не спускал глаз с внезапно заторопившихся посетителей, оставивших нетронутой еду на столе.

Он набрал номер в смартфоне и подошёл к омытой дождём стеклянной стене.

Короткая фраза вслед удаляющимся джипам сопровождения.

– Товар у клиента. Встречайте!

Паша скинул пиджак.

– Надеваем броники. Вспомни всё, что я говорил тебе раньше. Падаешь на пол, если нас всех убивают, выскакиваешь ползком в дверь и бежишь пригнувшись, зигзагами.

– Не пугай меня… – Ада послушно подставила голову. Тяжесть жилета придавила плечи. – Думаешь, я смогу в нём шевелиться?

– Не только! Ты обещала мне делать всё, как велю, – он вскинул бровь, дожидаясь согласного кивка, и добавил: – Попробуй не выполнить и не выжить!

Внешне Павел спокоен до холода, но в бросаемых взглядах на пигалицу тепло. Снят последний барьер, что стоял в душе. Получив миллиарды, Ада всё так же хотела быть с ним. Он это чувствовал. Её привлекали не деньги, как Лизу, хоть и вела себя как приспособленка.

Раздавить врагов и можно думать о будущем. Паша улыбался, отдавая приказы деловым тоном, словно говорил о лёгкой прогулке.

– На поворотах не притормаживать! Расстояние на съезде увеличиваем вдвое. Сопровождение сразу уходит на просеку.

Паша с удовлетворением откинулся на спинку сиденья. Проработаны все просчёты прошлых встреч с беспредельщиками.

Он остановил ладонью попытавшуюся придвинуться ближе Аду.

– Сиди на месте! А лучше приляг. Не связывай движений.

Всё случилось, как он и ожидал.

На повороте перед посёлком два джипа ушли в лес. Оставшиеся неслись, не снижая скорости. Навстречу колонне из посёлка мчались несколько автомобилей. Паша хищно ухмыльнулся. Короткий приказ в рацию:

– Сёма, сворачиваем на обочину. Это по наши души. Уходим в лес за деревья и мочим, как только остановятся!

Он помог Аде выбраться из машины и подхватил на руки.

– Отпусти, я с жилетом тяжёлая, – а сама обвила руками мощную шею, чувствуя себя так намного спокойнее.

Паша подкинул её чуть вверх.

– Своя ноша не тянет! Не трепыхайся, не отпущу. Споткнёшься и свалишься. Мне так спокойней!

Говорил на бегу, не останавливаясь рядом с замершими за деревьями телохранителями. Его смысл жизни и будущее он нёс сам как драгоценную ношу. За неё загрызёт любого.

Паша остановился, услышав стрельбу в десятке метров впереди.

Ребята, отправленные вперёд, попали в засаду, или сами поймали в ловушку отморозков Тихона.

Он опустил Аду на землю с покрытой инеем травой.

– Осторожно… – И показал глазами на кучу из переломанных деревьев. – Иди в валежник и спрячься! Постарайся не упасть. Не вздумай кричать.

Она с замиранием сердца прислонилась спиной к заросшему мхом большому стволу, позабыв как надо дышать. В животе холод. Сердце громко билось в установившейся тишине.

Ада зажмурилась, словно так станет невидимой.

Паша проводил её взглядом и, сняв пистолет с предохранителя, встал за деревом. Прочь любые эмоции. Тихон поступит, как всегда, сбежит, не дожидаясь исхода боя.

Хруст сухой ветки под ногой человека. Тяжёлое дыхание. Неровный шаг.

Звуки приближались, а вместе с ними тот, кто их издавал.

Порыв ветра принёс запах петляющего человека.

Ада сжалась в ужасе, вдавливаясь ногами в рыхлую землю. Эту вонь будет помнить до самой смерти. Она обернулась к дереву, за которым затаился Паша. Испуганные глаза наполнены животным страхом. Рот, чтобы не закричать пришлось придавить ладонью.

Паша приложил палец к губам. По её взгляду понял, что не ошибся. Тихон шёл прямо на них.

Ада моргнула, плотно сжав веки. В этот раз она не подведёт. Сделает всё, как он велел. Хоть от страха мороз по позвоночнику.

Паша считал про себя. Каждый шаг на раз. Ещё десять и сучара окажется рядом. Обе ладони сжимали ствол. Палец лёг на спусковой крючок. Промахнуться нельзя. Начнёт палить в ответ и заденет пигалицу.

На счёт десять он вышел в просвет между деревьями. Резкий разворот на звук шагов.

Тихон, опешив, попятился назад. Дикий испуг на лице. В глазах безнадёга с отчаянием. Он видел во взгляде соперника, пощады не будет. В этот раз уйти не удастся.

Паша не раздумывал. Первая пуля легла между ног мерзавца вслед за словами.

– Ада, закрой глаза и заткни уши! – обещание не расправляться ни с кем на её глаза исполнить не смог.

Он навис над проблемой последнего месяца. Тихон визжал свиньёй, зажав ладонью окровавленный пах.

Паша с ненавистью цедил слова в лицо кухонного Геракла.

– Никто не смеет разевать рот на моё! Передавай привет Маринке и дяде Борису.

Ещё одна пуля в сердце и на поляне образовалось безмолвие.

Паша поднял Аду с земли и подложил под неё жилет.

Она по-прежнему зажимала рот рукой. Слишком крепко для тонкой кожи разбитых губ. Между пальцев сочилась кровь, красными каплями падая на жухлые листья.

– Всё закончилось! Девочка моя, его больше нет! – Паша встал на колени, чтобы смотреть в глаза перепуганной насмерть пигалицы.

Она не реагировала на слова.

Он осторожно встряхнул за узкие плечи:

– Никто больше тебя не обидит! Понимаешь? Кивни, если слышишь.

Пришлось силой отнимать ладонь от измученных губ. Сердце переполняла жалость. Бедный воробушек растерял смелость.

Паша целовал перепачканные ладошки, пальчики. Слизывал теплые солоноватые пятна с холодных щёк, дрожащего подбородка.

Душу рвало от желания оживить и убить ещё раз того, кто причинил боль обожаемой пигалице.

Отвратительно страшно видеть кровь на любимом лице. Он рычал, давая себе обещание.

– Больше никто и никогда – слышишь!

Глава 28

– Павел Сергеевич! Павел Сергеевич! – выстрелы стихли и в тишине замершего от страха леса, зов охраны показался громким воплем.

– Мы здесь!

Паша осторожно, словно сокровище, нёс дрожащую Аду.

Она понимала, что всё закончилось, больше Тихон никогда не появится в её жизни. Но память раз за разом возвращала к дням их встреч, каждая из которых заканчивалась невыносимой болью.

– Я хочу побывать на могиле мамы, – с губ сорвался жалобный вздох.

– Обязательно! Теперь можем вернуться в наш город… – Попроси Ада сейчас его сердце, вынул бы из груди, не раздумывая. – Поставим памятники Марине и дяде Борису. Только не плачь и не бойся больше.

– Я не специально. Оно само…

Слёзы лились из глаз как очищение от мерзости, что произошла за последний месяц. Она говорила, глотая слёзы, не о том, что произошло десять минут назад, а о будущем.

– И папе нужно поставить. Чтоб было куда прийти. Я ни разу его не видела, даже фотографий нет.

– Это поправимо. Сегодня же ребята накачают из соцсетей. Посмотрим, что есть у Антона. Главное, что теперь ты знаешь кто он, – Паша целовал между словами открытые участки кожи, волосы пигалицы. Готов говорить на любую тему, только бы она не ушла в себя. – Сокращу охрану. У тебя будет больше свободы… – До ужаса хотелось услышать смех Ады.

Неугомонный колокольчик не должна превратиться в покорную куклу.

Она наклонила голову, пробуя на вкус слова о свободе.

– Смогу пригласить в гости друзей?

– Кого посчитаешь нужным, – он кивал головой, отметая собственные сомнения. – Мой дом – твой дом. Любое твоё желание выполню.

Ада замерла, прокручивая в голове открывшиеся возможности. С Пашей жизнь пролетает в бешеном ритме. Сегодня они могли умереть, и что после них останется? Нужно ловить момент внезапной щедрости.

– Любое?

Павел попал в ловушку, ещё не понимая этого. Кому придёт в голову после спасения думать о глупостях?

– Проси, что хочешь! Прямо… – он осёкся, заметив в глазах пигалицы хитрый блеск. Только что была в состоянии зомби, но уже строит козни?

Того, что услышал, не ожидал.

– Хочу за тебя замуж!

Паша споткнулся о несуществующий камень и рассмеялся. Славу богу, мысли от мёртвых в её голове вернулись к живым. Его Ада могла быть кем угодно: стервой, желающей невозможного; непослушной бунтаркой; интриганкой, добивающейся своего любой ценой, но она всегда постоянна.

– Прямо сейчас? – шторм в серых глазах менялся на предрассветный штиль.

Боевой воробышек распушила перышки, не желая мириться с отказом.

– Через три дня. Последний срок через неделю!

Он улыбался, хоть сердце стучало как автоматная очередь. Вот оно – «всё и сразу». Плевать, какие ресурсы ради её «хотелок» придётся задействовать.

– Я подумаю… – А в душе невероятная нежность с желанием оградить от всех бед мира.

Ада насупилась, настаивая на своём:

– Ты сказал, что выполнишь! – одна нога ушла вверх, настырно топая в воздухе. – Слово нужно держать! – как он не понимал, что живёт на вулкане, который в любой момент может рвануть?

Шаги спасителя перестали быть осторожными. Мелкие ветки трещали под тяжёлыми ступнями. Изо рта шёл пар.

Нежно провела кончиками пальцев по суровому лицу смысла жизни. Фырчащий паровоз, да и только.

Он повёл головой.

– Зачем тебе старый тиран? Другим я не стану. Своей дочери не желал бы такого мужа, как я. Ты теперь очень богатая девушка и сможешь купить любого мужчину.

– Я не хочу продажных альфонсов! – Ада заревела с новой силой. Ну как он не понимает, что жизнь слишком коротка, чтоб разбрасываться годами жизни. – Мне нужен ты!

Павел глубоко вздохнул, охлаждая ледяным воздухом лёгкие. Женских истерик не переносил. Слёзы пигалицы рвали железное сердце.

– Что за детский сад? Не веди себя как ребёнок! – он обрадовался, заметив спешащих навстречу телохранителей. – Отложим разговор до дома.

– Павел Сергеевич, давайте мне Аду. Я понесу.

Руки, протянутые к любимой девочке, вызвали в душе злость. Он так взглянул на прощённого Тёму, что тот отпрянул в сторону.

Первый вопрос:

– Что с остальными? Есть погибшие с нашей стороны?

– Нет! Трое ранены. Нападавших всех положили.

Паша выдохнул. В этот раз он подготовился к западне и сам загнал убийц в ловушку. Осталось выяснить, на кого работает Лиза. Если на Тихона, вывезти за Москву и запретить возвращаться.

Ада вцепилась в Пашу намертво. Оторвать можно только с кусками одежды. Она решила воспользоваться моментом хорошего настроения деспота:

– Так что? Когда наша свадьба? Три дня или неделя?

– Через неделю… – Сказанное на автомате самого повергло в шок. Тяжёлый взгляд исподлобья после слов: – Ты всё-таки меня поймала. Значит, ничего не боишься?

Поцелуй с мокрым носом и кровавыми губами в шею, через боль, вызвал комок в горле. Паша плотно сжал губы. Поддаваться чувствам нельзя.

Она прошептала на ухо, чтоб услышать мог только он.

– Не злись. Я люблю тебя…

Павел споткнулся. Сказано обыденно, как само собой разумеющееся, давно осознанное. По груди растеклось тепло. Его смелая девочка ничего не боялась. И что теперь? Догадывался, что она это сделает и всё равно оказался не готов. Проще всего прикинуться, что не расслышал.

Она бормотала, уткнувшись в шею:

– Можешь не говорить, но и ты меня любишь. Боишься признаться. Смерти не боишься, а признаться, что любишь, боишься. Так страшно взять ответственность за любимую женщину?

– Девушку! – он выплюнул это со злостью.

– Есть разница? – Ада округлила глаза от удивления.

– Огромная! Ты ничего ещё не видела в жизни. Я не скрывал, чем занимаюсь. Согласна жить, озираясь?

– А ты решил посмотреть, как я стану женой другого?

Он прорычал:

– Нет!

Ада крепко сжала руками шею и потёрлась лбом о щетинистую челюсть. Зашептала, не поднимая голову:

– Я не такая, как все до меня. Мы уже семья. Были, есть и будем. Печать в паспорте простая формальность. Хочешь, будем жить без неё? – Горячее дыхание бурлило кровь.

– Ты знаешь, я всегда держу слово, – нарочитый холод в словах, сказанных деловым тоном.

Ада не отставала:

– Это да? – хотелось кричать, чтоб, наконец, достучаться до замёрзшего сердца.

Паша хмурился.

– Почему у нас всё не как у людей? Это я должен настаивать! – И почти отчаянно: – Куда ты торопишься?

Она услышала то, что хотела. Нелепая улыбка на губах, совершенно неподходящая к ворчливым словам.

– В старых девах можно состариться, дожидаясь, когда ты поборешь принципы.

Он сжал губы, борясь с желанием выгнать всех из машины и…

– У нас пара часов до приезда Антона.

Сказано очень грубо. Но Ада знала, их чувства взаимны. Осталось уладить ещё одно дело.

Она вскинула голову, напрасно пытаясь поймать хмурый взгляд. Пришлось уговаривать слёзным голосом.

– Пожалуйста, не убивай брата!

Ада видела, как широкие брови сошлись у переносицы. Желваки ходили по скулам. Не в правилах Паши прощать обидчиков, но не в этот раз. Он качал головой. Дичь уговаривала его пощадить охотника.

– Не бойся. Не стану пятнать себя кровью родственника. Объясню доходчиво, чтоб оставил тебя в покое.

Ада торопливо обосновывала просьбу.

– Я готова с ним поделиться наследством. Несправедливо почти всё забрать у старшего сына. Папа неправ.

Паша ухмыльнулся, выдавая информацию, что давно знал, но скрывал, принимая понтовитого мажора за отца пигалицы.

– Зря считаешь отца виноватым. Антон заядлый игрок и наркоман. Таких не исправить. Наверное, поэтому он начал тебя искать. Нужно поговорить с адвокатом. Тот знает всю подноготную семьи Кузнецовых.

Машина тронулась с места, унося хозяев в безопасный дом.

Ада прислонилась лицом к стеклу. За окном мелькали деревья осеннего леса. Всё, как обычно, в их поездках.

Переговоры охраны по рации. Попеременно меняющиеся машины сопровождения. Напряжённые лица мужчин.

Она откинулась головой на спинку кожаного сиденья.

– Не таким я представляла день признания в любви.

Паша оскалился:

– Самая романтичная вещь, сказать о любви после смерти врага! – Он говорил с усмешкой: – Я предупреждал, стоит подумать над кандидатурой в мужья.

Ада выдула воздух, глядя в обтянутую белым крышу. Этот мужчина далёк от правильного восприятия её ровесниц. Девочки любят плохих мальчиков.

– А как ты представляла?

– Цветы, шампанское… – она скривилась от боли, забывшись и прикусив пухлые губы. – Постель…

Паша рассмеялся, сгребая пигалицу в объятия. Светлые волосы пахли клубникой с яблоком. Самый дорогой для него аромат на свете. Он провёл губами по длинной шее и отстранился, осаживая себя усилием воли.

Синяя, тонкая жилка пульсировала у маленького ушка.

– Не надо было торопиться, – хриплым от желания голосом.

Ада стыдливо отвела взгляд. Кровь с шумом неслась по венам. Внизу живота сладко тянуло.

– Это от сердца…

Смелость улетучилась, оставив на поверхности стеснительность за сверхдерзкое поведение на краю смерти.

Паша сжал холодные пальчики, согревая их поцелуями. В серых глазах непривычная теплота.

– Глупышка. Ты уже навсегда в моём сердце…

Глава 29

– До того, как увидишь Антона, ты должна поговорить с адвокатом.

– Согласна.

Ада стояла в дверях, укутавшись в махровый халат с полотенцем на голове. Без грамма косметики на лице она выглядела хулиганистым подростком после дворовой потасовки. С разбитыми губами и синяком под глазом, по милому воинственной.

Паша взглянул на часы.

– Жду через пять минут в кабинете.

Аду прежде всего интересовало, как случилось, что мама была вычеркнута из жизни очень богатого человека беременной на четвёртом месяце.

– Ничего удивительного. О связи мужа с горничной жена успешного бизнесмена узнала ровно в это время.

Ада расстроилась.

– Так банально. Никаких возвышенных чувств и большой, светлой любви?

– Почему? Ваш отец обожал Марину. Большая разница в возрасте, а оба влюбились как дети. Жена сделала всё, чтобы от неё избавиться. Выжила из Новосибирска. Натравила уголовников. Той пришлось убегать ночью. На письма не отвечала. Владимир ничего не знал о её беременности. Когда жена умерла, начал искать. Тогда и узнал, что у него есть дочь. Но уже очень болел. Не хотел становиться обузой.

Ада слушала, открыв рот. Оказывается, о ней ничего не знали. Она протянула после глубокого вздоха:

– Он ни разу не появился в моей жизни.

Адвокат стоял на своём, выставляя покойного клиента порядочным человеком.

– Но, даже умирая, помнил о вас. Единственный ребёнок на стороне и непутёвый Антон.

– Какая разница – больной или здоровый? Я бы ни от какого отца не отказалась. Раз мама больше не вышла замуж, то и она тоже. Ухаживали бы за ним до конца, – она всхлипнула, бросив взгляд на Павла. – Так странно, что ушли друг за другом. И разница в возрасте стёрлась. Вот и не верь в высшие силы.

Паша улыбался, понимая, что Ада перекладывает ситуацию с отцом на себя.

Он поднялся из-за стола. Несколько шагов по кабинету, пока читал смс. Кузнецова старшего привезли в дом.

Понятно, что сердобольная пигалица кинется с ним знакомиться и получит жестокий урок братской нелюбви. А ответ может разозлиться или наоборот захочет откупиться, но тому всегда будет мало. Деньги у игроков быстро заканчиваются.

Паша встал сзади любимой девочки. Руки легли на хрупкие плечи.

– Илья Николаевич, хочу, чтобы вы объяснили Аде ситуацию с Антоном. Почему его лишили почти всего наследства? – Он пододвинул документы к юристу. – Расскажите подробно, что стало причиной? И какие пункты обязательства перед ним у Ады? – Она обернулась, всматриваясь в хмурое лицо опекуна. – Я бегло просмотрел завещание. По-моему, там всё достаточно чётко расписано. Но добрая душа собралась отдать ему половину.

– Ни в коем случае! – адвокат нервно крутил ручку. – Он забрал у Владимира не один год жизни. На бумаге написаны красивые цифры, но в реальности немного всё по-другому. Предприятия устаревшие и многие требуют немалых вложений в реконструкцию. Выделенные на это немалые средства бесследно исчезли со счетов российских банков.

Десять минут звучали неприятные рассказы о брате и уточнения в пунктах завещания. Сомнений не оставалось. Владимир Кузнецов поступил мудро и хитро. Её не просто так выбрали наследницей, а Пашу опекуном. Им на шею повесили Антона.

Паша искоса поглядывал на пигалицу.

Она сидела, опустив голову. Волосы густым шлейфом закрывали лицо с дрожащими от обиды губами. Можно только догадываться, что творилось в душе бунтарки, не терпящей несправедливости ни в каком виде. Её второй раз предали, выставив приложением к богатству незнакомого отца.

Паша снова стоял за спиной. Он скрестил руки на маленькой груди, обхватив пигалицу сзади за плечи.

– Ничего страшного не произошло. Марина знала, что вместе мы со всем справимся. Плевать на Кузнецовых. Давай разбираться во всём и улучшать положение ради её памяти.

Ада целовала скрещенные ладони, дав волю слезам. Горячие капли падали руки. В который раз убедилась, что сердце сделало правильный выбор. Единственным кто помимо мамы ни разу её не предал, был Паша.

– Привезли Антона. Дадут время помыться, накормят, и можешь знакомиться, пока он в состоянии. Скоро начнётся ломка, а мне нужно многое у него уточнить.

– Только не бей! – боль в душе уступила место жалости. Родственнику она могла простить всё.

Павел кивнул.

– Я дал обещание.

Он поблагодарил адвоката и ушёл, сославшись на неотложное дело.

Ада нехотя вернулась в комнату. Она помнила о рыжей, что забрали в кафе. Паша о ней упорно молчал с того времени, как покинули город.

Душу съедала ревность. Что если «срочным делом» было общение с бывшей любовницей?

Ада села перед зеркалом и принялась тщательно наводить красоту. Никакой рыжей швабре своего мужчину она не отдаст. Да и брату не стоит видеть её синяки.

– Я никуда не уйду! – через полчаса, сложив руки на груди, стояла она в подвале напротив закрытой комнаты. – Так и скажи Паше, если он в упор не видит меня в камеру!

Ада рычала, с трудом удерживаясь от криков. Ревность гнала проверять комнаты в доме и привела в подвал. Вино так тщательно охранять не станут. Она внимательно осмотрелась. Ни один из уроков Паши не пропал зря.

– Целых три камеры. Все углы хорошо просматриваются. Так что не вешайте мне лапшу на уши!

В голове нарисовались несколько сцен, одна пикантней другой к тому времени, как дверь распахнулась, и она оказалась на пороге просторной комнаты с решётками на узких окнах под самым потолком. Узкая, застеленная постелью кровать. Стол с двумя стульями напротив друг друга. На одном сидела рыжая сучка, не дающая ей покоя последнее время.

Ада кивнула на пленницу.

– Она писала на зеркале в больнице?

Паша кивнул. Он оценил, сколько приложено сил, чтобы скрыть на разгневанном лице побои. Ада напрасно старалась. Для него она красивее любой модели в любом виде.

– Скоро к ней присоединятся Дина и Лида. Управляющая знала её много лет назад и привлекла к слежке. Лиза мастер этого дела. Привыкла сдавать людей.

Ада с удивлением уставилась на дрянь, уткнувшую взгляд в пол.

– Союз гадюк? Но зачем?

– И жабы. Похищение организовали они. Заказчиком выступил Антон, на всякий случай сдавший исполнителей Тихону, – Паша протянул руки, на всякий случай, привлекая пигалицу к груди. Серые глаза сверлили наводчицу. – Чтоб уж наверняка ты никогда не вернулась ко мне.

– Что она делала в кафе? – Ада сверлила взглядом выдуманную соперницу, но обращалась не к ней.

Паша хмыкнул.

– Не поверишь. Готовили новое похищение, в этот раз с выкупом, – он усмехался, довольный, что выявил всех, кто хотел Аде зла. – Теперь могу со спокойной душой исполнить твоё желание. Завтра подадим заявление в ЗАГС и через неделю свадьба.

Лиза встрепенулась после последних слов. Она вскинула голову, в упор уставившись на Павла.

– Думаешь, её нужен ты? Твои деньги! Мы, три гадюки, или можешь называть нас как хочешь, но любим тебя по-настоящему!

Паша не смог сдержать смех. Боль из-за предательства Лизы давно вытравлена из сердца. Не осталось к ней совсем никаких чувств, даже жалости.

– Особенно ты! Спала со мной, а пыталась залезть в постель Давида! – Он цедил в перекошенное ненавистью лицо: – Вы не те планы строили. Ада сама могла вам заплатить. Она богаче меня в десятки раз! – скрежет зубов пленницы красноречивей слов. – Думаешь, почему ваши авантюры спонсировал Антон? Убирал прямую наследницу своего отца, а никак не из любви к Дине.

Лиза запричитала, артистично заламывая руки, как умела делать только она.

– Пашенька! Прости! Я люблю тебя! – она с завистью смотрела на ту, что не побоялась сражаться за сердце закоренелого холостяка. Если бы отмотать время назад…

Паша сгрёб в охапку, ринувшуюся к рыжухе пигалицу. Воинственный воробышек могла за себя постоять.

– Не трать силы на пустое место. Конченую шлюху можно забрать из борделя, но из головы продажность не вытравить. Всё, что вываливается из её рта, ничего не стоит! – он подкинул её на руках.

Величайшая нежность грела сердце. Его любимая девочка обхватила шею. Паша осторожно прикоснулся губами к разбитому рту.

– Идём знакомиться с твоим братом и спать. Утром в ЗАГС.

Глава 30

Ада никак не могла уснуть. Обманутое сердце ныло. События дня прокручивались в голове. Стоило закрыть глаза и в памяти возникало самое большое разочарование последнего времени. Неприятный разговор с братом, после которого пришлось полностью согласиться с Пашей. Родными им с Антоном никогда не стать.

Единственной родной душой оставался монстр, которого все боятся до колик.

За окном, в темноте двора, послышался мужской кашель. Она сжалась, натянув на голову одеяло. Охрана усилена, Тихони больше нет, но вдруг остался кто-то из его подельников? Хороший повод спрятаться в объятиях Паши.

Ада словно ждала соблазна шальной мыслью и, не раздумывая, ей поддалась.

Голые ступни осторожно касались холодного пола.

Большой дом погружён в ночную тишину с её слабыми скрипами и чуть слышными шорохами невидимых «неспящих». Слабый свет из холла первого этажа играл тенями напольных ваз, создавая на стенах вычурные рельефы живых цветов.

Неслышно кралась по коридору, до носа укутавшись в тонкое одеяло. Дверь хозяина комнаты открыла без стука. Зачем, если она не заперта?

Не удержалась, чтобы не втянуть воздух, едва переступив порог своей будущей спальни. Ноздри щекотал аромат любимого мужского парфюма, Пашиной кожи и виски, недопитый бокал с которым стоял на прикроватном столике.

Он спал на спине. Спокойное лицо уверенного в себе человека. Веки не трепетали, кошмары не мучили. Глубокий, безмятежный сон праведника.

Ада тихонько вздохнула. Железная выдержка приходит с годами или воспитывается тренировками?

Она осторожно забралась в постель и замерла, заметив, что Паша на секунду разомкнул веки.

Большие руки притянули пигалицу к себе. Он зарылся носом в пушистые волосы. Короткое как приказ:

– Спи! Завтра наш день… – Словно они каждую ночь проводили вместе.

Ада уснула с улыбкой на губах. Рядом с ним исчезали все страхи.

Она проснулась от осторожного поцелуя в уголок губ, где не было ранки.

– Вставай, соня. Куча дел на сегодня, если не передумала выходить за меня замуж?

Слова подействовали в сто раз эффективнее обычного открытия портьер и снятого одеяла.

– Не дождёшься! – Ада мгновенно открыла глаза и оказалась в плену тепла солнечного осеннего неба.

Паша с улыбкой смотрел в лицо любимой девочки. Руки и ноги, закинутые на его тело, больше не приносили неудобств. Чужое дыхание на щеке не раздражало.

– Опять испугалась и прибежала ночью под бок? – непривычно мягкий заботливый голос.

Ада улыбалась в ответ. Вот ещё один слабый пунктик сильного человека. Нужно просыпаться рядом с ним каждое утро. Она протянула руки, укутав мощную шею крепким захватом. Нос уткнулся в щетинистый подбородок.

– Мне не страшно только рядом с тобой!

Он подхватил худышку на руки, проворчав:

– Хотя именно в этом месте опасней всего.

В первый раз в своём доме он выносил Аду из спальни. Совершенно открыто, не скрывая чувств, сквозящих в глазах.

Ада прижалась к крепкому телу, понимая, что этим поступком он открывает новую страницу их отношений. Голубые глаза сияли счастьем. Сердце быстро трепетало, празднуя победу. Она урчала, словно котёнок, готовая вечно купаться в тепле надёжных объятий.

– Не для меня. Знаю, что прикроешь широкой грудью.

Он рассмеялся, заметив ошарашенный взгляд горничной, протирающей лестничные перила.

Чтоб хозяин с утра был в отличном настроении, и из его спальни на руках выносилась женщина? Она беззвучно читала молитву. Силы небесные в помощь этому дому и девочке, нашедшей ключ к холодному сердцу.

Павел добавил шока, поцеловав вздёрнутый носик и громко проговорив:

– Подлиза! Мойся и одевайся так, чтобы сразу после завтрака могли уехать. Нас жду в ЗАГС-е. Я обо всём договорился.

Упавшая швабра красноречивее любых слов.

Влюблённые смеялись, скрывшись за дверьми гостевой спальни.

Свадьба через неделю намного дольше, чем через три дня, но, если таким отныне станет каждое утро, Ада готова ждать.

Она выходила из ЗАГС-а совершенно счастливой, повиснув на руке Паши.

Он улыбался, наблюдая за лицом пигалицы.

– Добилась своего? Довольна?

Ада подлезла под руку, ухватившись за талию жениха, и вскинула голову, щурясь от яркого солнца. Погода сегодня была на её стороне.

– Очень, – сытая улыбка дорвавшейся до сметаны голубоглазой сиамской кошки. – Осталось поставить печать в паспорт, чтоб окончательно увериться, что ты никуда не сбежишь!

Павел смеялся. За один день выполнил годовой план на хорошее настроение. Его умиляла сама ситуация. Всё в их семье встало с ног на голову. Не он силой затащил Аду в ЗАГС, а она хитростью умудрилась добиться желаемого за короткое время.

– За неделю нужно успеть сделать многое. Платье, фату, туфли и прочее тебе поможет подобрать Адель, – он поцеловал один за другим тонкие пальчики, задержав взгляд на безымянном. – Нужно определиться с размером, – он приложил широкую ладонь к её узенькой. – Попробую найти ювелира, что сделает кольца за короткое время. Не хочу покупать готовые.

– К чему такие сложности? Зайти за обычными кругляшками и расписаться втихаря. Зачем нам свадьба? – порой в ней просыпалась отчаянная трусиха. – Как целоваться на глазах у незнакомых гостей, да под их счёт?

Паша с сожалением смотрел на разбитые губы невесты. С каким удовольствием он впился бы в них прямо сейчас.

– У нас есть немного времени для тренировок! – он говорил, ощущая, что в штанах становится тесно. – Мы не нуждаемся в свадьбе, а друзьям хочется повеселиться. Никто не посмеет сказать, что Паша зажал свадьбу. Гулять будем в доме, с цыганами, как хотела когда-то в детстве Маринка, и несколько дней!

Ада вздохнула.

– Раз об этом мечтала мама, то ладно, согласна.

Осталось решить, что делать с Антоном и троицей заговорщиц, что ему помогали. Дине поставит условие, чтобы исчезла из Москвы. Лиду отправит на историческую родину. Лизу придётся отдать арабам или туркам, иначе вернётся. У рыжей суки отсутствует не только честь, но и совесть. Ни единому её слову верить нельзя.

Он взглянул в голубые глаза.

– Не сильно расстроишься, если отправлю Антона в Забайкалье, лечиться от наркозависимости? Желательно прямо сейчас, до нашей свадьбы.

Ада трясла головой.

– Отправляй. Ему нет места в нашей жизни, если не станет другим.

Её до сих пор трясло при упоминании о брате. Ненавидеть больше, чем он невозможно. Удивительно, что не сорвался, не заказал киллера. Хотел, чтобы никто не докопался до реальной причины исчезновения наследницы.

– Взрослого человека не переделать.

– Отец хотел, чтобы я содержала его на приличном уровне. Про «любить» в завещании ничего не сказано.

Паша кивнул.

– Содержать будем! Я заказал аудит предприятий. Давид поможет разобраться во всех тонкостях. Вернём им рентабельность.

Ада не сомневалась. Она приподнялась на цыпочки, чтоб достать губами до широкой скулы.

Он подхватил её на руки, расцеловывая худенькое лицо, плюя на любопытные взгляды случайных свидетелей. Шепот на ухо хриплым голосом, полным рвущим душу всеобъемлющим обожанием:

– Счастье моё…

Ада счастливо хихикала. Сердце щемило от нежности к большому сильному человеку. Она прижалась щекой к месту, где билось большое сердце.

– А для любви у меня есть ты!

Эпилог

Ада, словно в тумане проживала самый лучший день в жизни. Они пропустили выкуп невесты. Подруг в Москве нет. Да и уезжали из дома жениха.

– Бросил выкуп тебе на отдельную карту, – смеялся Павел, обнимая невесту. – Можешь отправить на благотворительность или подарки подругам, что остались в родном городе.

Он открыто любовался прелестной невестой. Хороший макияж прикрыл остатки кровоподтёка под огромными глазами и трещину в уголке пухлого рта.

Ада кокетничала, заранее зная ответ:

– Нравится?

Паша не переставал вводить её в краску.

– Обожаю каждый кусочек твоего тела!

Сказанное при Адель и её муже моментально вызвало приток крови к лицу светлокожей блондинки.

Давид улыбался, понимая игру друга, наконец нашедшего свою женщину.

Щёки новобрачной горели ярким пламенем. Она зарылась носом в рукав светло-серого костюма жениха.

– Ты сегодня невероятно красива, впрочем, – провокация, – как всегда… – И со смехом, заметив, как недовольно сморщился вздёрнутый носик: – Но чуточку лучше.

С лица Паши с утра не сходила улыбка. Пигалица насильно сделала его счастливым. Он женился бы на ней в любом случае, но размышлял, стоит ли портить жизнь светлой, открытой девочке ещё долго.

Адель, принимавшая участие в подборе наряда и стиля Ады, радовалась не меньше брачующихся. Светлая, добрая девочка, умеющая постоять за себя, напоминала ей Адель восемнадцати лет.

– Можно было бы сейчас кричать «горько», заставила бы вас целоваться.

– Разве что в щёчку? – Паша кивнул на травмированный уголок губ любимой пигалицы. – Никак не заживёт.

Ада смущённо опустила глаза.

– Если бы кое-кто не забывался, целуя излишне крепко… – она забыла сказать, что всегда начинала первой, испытывая на прочность волю железного человека.

Он поцеловал тонкие пальчики, не желая портить причёску невесты. Тепло в серых глазах цвета летнего вечера.

– Нежная моя провокаторша… – Сердце захлёстывало любовью. – Нельзя быть настолько красивой!

Ада отличилась при регистрации. Она ринулась к столу ставить подпись, не дождавшись последних слов регистраторши. Гости смеялись, а работница ЗАГС-а сказала, что впервые видит настолько нетерпеливую невесту.

Паша мужественно сдерживал смех, с гордостью взирая на молодую жену. Только он знал на что способна его «воробушек», подпись в акте меньшее их её подвигов.

Без происшествий не обошлось. Он с лёгкостью вынес Аду из ЗАГС-а и осторожно поставил на ноги в конце лестницы.

– Ну что, жена, поедем пропивать тебя в рабство? – Паша кивнул на белые лимузины с открытыми дверями.

«Рабыня» только что не визжала от счастья, облизываясь на повелителя.

– С удовольствием!

Она приняла бокала с шампанским. В это время мимо спешили следующие жених с невестой и группа громко смеющихся гостей. Один из них пошатнулся и задел Аду. Бокал с шампанским дрогнул в руке новоиспечённой жены. Капли янтарной жидкости попали на платье. Ада с жалостью смотрела на расплывающиеся по белоснежному ажуру пятна.

Виновник несчастья на её лице бросил беглый взгляд и, ринувшись вверх по лестнице, с усмешкой пробормотал:

– Курица…

Паша поймал мажора за руку.

– Тебе что, зубы жмут? – он цедил слава с холодной улыбкой на губах, но в глазах бушевала буря. – Извинись, или мне придётся научить тебя хорошим манерам!

Телохранители побоялись вмешиваться, отлично зная настроение босса по голосу.

Возглас Ады:

– Милый, пожалуйста, прости дурочка ради свадьбы. Не ломай его сильно. Оставь ему хотя бы одну руку!

Возглас Ады остановил Павла от перехода к делу.

Мажор с испугом приносил извинения, переводя взгляд с доброй девушки на монстра, за которого она вышла.

Давид рассмеялся:

– Паша, да твоя жена может возглавить отдел по работе с клиентами в новом филиале. Научит улаживать малый конфликт обещанием спасти от большого.

Убранный белыми цветами зал благоухал ароматами. Белые шторы трепетали под порывами ветра. Белоснежные скатерти на белых столах скрипели накрахмаленной чистотой.

Белокурая невеста в белом платье притягивала восхищённые взгляды гостей.

Танец жениха и невесты был милым, но Паша несколько раз сбивался с такта. В конце концов, он подхватил невесту на руки и стал кружиться под музыку. Жадный взгляд не сходил с опухших от поцелуев губ.

– Ты ещё не устала?

– Очень!

Любимая торопыжка ответила сразу, вызвав усмешку.

Павел посмотрел на гостей. Подходящее время исчезнуть.

– Уходим?

Глаза невесты блестели в предвкушении брачной ночи. Внизу живота сладко ныло. Она прошептала с трепетом в сердце:

– Да…

Он занёс непривычно тихую жену в спальню, ставшую в последние дни общей. Тонкие руки долго не отпускали мощную шею.

– Что с тобой? – горячие губы осторожно касались нежной кожи. Язык ласкал маленькое ушко. – Расслабься.

– Я боюсь…

– Я буду нежен…

Через три года.

Ада приложила ладонь козырьком ко лбу. Ленивые волны с неторопливым бухтением облизывали песчаный пляж. Запах солнца, йода, экзотических трав и фруктов, даже крики неугомонных чаек действовали расслабляющим образом.

Спортивная фигура вышедшего из океана мужа нарушала идиллию, действуя возбуждающе. Крупные капли стекали с коротких волос на волосатую грудь. Он фырчал, словно грозный дикий хищник.

Сердце сжалось от гордости, что смогла его приручить. Низ живота сладко заныл. Она недовольно нахмурилась. Ещё немного и потащит красавца в постель, а впереди куча дел. Пора нарушить идиллию.

– Паша, вытаскивай Тёмку из воды! Переохладится, обгорит и нахватается грязной воды!

Мощное тело загораживало возящегося в метре от берега мальчика. Ада была уверена, вечные заговорщики делают это специально.

– Так переохладится или обгорит? – серые глаза смеялись, глядя на неугомонную мамочку.

– И то и другое, не цепляйся к словам. Ротавируса нам не хватало! – ворчала она, лёжа на шезлонге под тенью пальмы. – И вообще, я хочу кушать! – Ада поднялась, поглаживая большой круглый живот. – Вот рожу себе Машеньку, будем с ней в куклы играть, а не носиться по берегу с рогаткой и удочкой.

– Мамоська, мы клакадилов ловили! – Светловолосый сероглазый малыш выскочил из воды. Проказник хитро щурился, пряча ручку за спину.

– И много поймали?

Сына грозного папы не напугать пристальным взглядом. Он моргнул, выдав искренним голосом:

– Солвался…

Ада любовалась двенадцатью килограммами живого счастья. Душу разрывало от эмоций и чувств, при взгляде на результат невероятно нежной, страстной брачной ночи.

Кончик вздёрнутого (в маму) носика облуплен. Светлые вихры не любителя стричься торчали в разные стороны, разлохмаченные тёплым ветерком. Голова склонена к загорелому плечу. Довольная рожица, при взгляде на которую сложно сдержать смех.

– Ну, хоть не ракушек собирали, как обычно, вся вилла в них, – Ада расплылась в довольной улыбке. Строгая мама из неё никакая. – Чудо моё, иди, поцелую!

– Хватит пацана пытать! – Паша подхватил сына подмышку и в несколько шагов оказался рядом с ворчуньей.

Малыш обнял ручками длинную шею мамы.

– Мамоська, я тебя сильно-сильно лублу… – Пухлые губки целовали щёку.

– Я тебя тоже, солнце моё! – Глаза щипали солёные капли.

Паша приложил ухо к животу.

– Как тут наша футболистка поживает?

Ада запустила пятерню в волосы мужа, направляя большую голову в место толчка маленькой пяточки.

– Футболит, как видишь.

Гроза отморозков Москвы расплылся в улыбке, в миллионный раз поблагодарив бога за семейное счастье. Он поцеловал обтянутый атласной кожей «шар».

– Принцесса моя! Папа тебя любит. Родишься, узнаешь, как сильно! – Паша выразительно взглянул на жену: – До пяти лет разрешу делать, что захочешь. Я не тиран, как некоторые.

Ада лениво пробормотала:

– Должен же хоть кто-то в семье следить за порядком? С таким папой дети на голову сядут. Антона второй раз заперли в лечебнице.

Паша рассмеялся. Он намеренно опускал слова Ады о брате. Нужно очень постараться, чтобы вырасти в такого урода.

– Дети? Пока ждём вторую, но уже все по струнке ходим… – Здоровяк с нежностью целовал лицо обожаемой ворчуньи. – Идём в дом, обжорка. Может, после еды подобреешь? Ужинаем у Давида. Пора познакомиться с шестым ребёнком Соломатиных.

Он с лёгкостью подхватил любимых на руки и быстро понёс в огромную белоснежную виллу у подножья холма. Отдых на Карибах подходил к концу.

Ада уловила нотки восторга в голосе друга олигарха.

– Завидуй молча! – Она прикинула, сколько лет понадобится, чтоб догнать, не рожая двойню?

Паша ускорился, заметив на лазоревом горизонте растущую тучу.

– А чему мне завидовать? У нас всё есть или будет. Реконструкция старых предприятий идёт ускоренным темпом. Уже имеем хорошую прибыль. Но разве главное в деньгах?

Он с всепоглощающей любовью в глазах посмотрел на малыша, вцепившегося маленькими цепкими пальчиками в огромную ракушку. На обожаемую красавицу, которой невероятно шла беременность.

Ада согласно кивнула. За эти годы она поступила в университет. Родила самого умного ребёнка. Вместе с Пашей объездили полмира. Организовали фонд помощи онкобольным. Построили новый дом. Приобрели недвижимость у океана в четырёх странах для удобного отдыха. Но самое главное счастье в зоне доступа рук.

Губы прижались к солоноватой коже надёжного плеча.

– Есть цель – будем стремиться! – ответный поцелуй мужа подтвердил правильное направление мыслей. – Семёновых много не бывает!

Морской бриз окутывал влажными порывами главу семьи с драгоценной ношей на руках.

Солнце ярко светило с неба, лаская веснушками лица молодой семьи, выстрадавшей большое счастье.