Стивен Кинг «Ночной прибой»

Уже несколько дней рассказ «Ночной прибой» не выходит из головы. Небольшой фрагмент бесцельной жизни, или проживания, группы молодых людей. Но уж точно не выживания – они не пытаются выжить, на это у них нет возможности. И от того, что нет этой возможности, этой маленькой надежды – становится пусто и жутко.

Этот рассказ совсем небольшой, но мне он показался очень объемным и очень страшным. Он, как заключительная фаза ужасной катастрофы, которая уже свершилась, накрыв все человечество тихим и беззвучным оружием смертоносного вируса, агония уже отступила. И остался только этот пустынный пляж, ветер, гуляющий на воле, шум прибоя и группа людей, бредущая по песку. Они так же, как этот ветер бредут совершенно без цели, а какая может быть цель, когда ничего не осталось. Для них ничего не имеет значения: ни чувства, ни отношения, даже воспоминания кажутся нереальными, потому что будущего нет, все это уже мертво. И не важно сколько осталось – день, два, неделя – это не будущее. После них ничего не останется, только ветер и вечный шум прибоя. И от этого понимания пробирает дрожь.

Возможно это не самый сильный рассказ у автора, но на меня он произвел впечатление – особенно не дают покоя свободно гуляющий ветер и бесконечный шум прибоя.

Рассказ «Ночной прибой» — словно вырванный кусочек реальности, истории, которая произошла, но начала и конца которой мы никогда не узнаем. Когда читал впервые, создалось ощущение, словно держу перед собой вырванные страницы из дневника, а сам дневник давно утерян или уничтожен. Здесь нет кульминации или завязки, нам просто показаны вечер и ночь группы молодых людей, которые пережили пандемию гриппа, и у которых теперь ничего нет. Только воспоминания о прошлом, безнадежное настоящее и будущее, в котором лишь смерть. И именно из-за этой безысходности — это действительно страшный рассказ. Достаточно лишь представить, что ты идешь куда-то только затем, чтоб вообще идти, ведь цели нет, твои спутники тебе безразличны, потому что вы все мертвецы, да и ты сам себе безразличен, потому что уже ничего не имеет значения. Если ты мертв в душе, то тебя ничего не волнует.

Апокалиптическая деградация с очень сильным депрессивным настроением. После таких книг начинаешь бояться всяких даже самых мелких инфекций, хотя понимаешь всю несостоятельность своих страхов. Особенно сильное отвращение вызывают герои рассказа: беспринципные, безнравственные, жестокие. Их беспринципность бессмысленна и не способствует даже выживанию, что могло бы ее хоть как-то оправдать. Их безнравственность не мотивирована, просто есть. Их жестокость — даже не садизм, просто жестокость дебила. У садиста есть хотя бы цель — удовольствие. У отморозков в «Ночном прибое» даже цели нет — только сиюминутное желание, о котором потом забудут. Собственно, другого ждать не приходится от людей, которые друг с другом обращаются, как со скотиной. Небольшое исключение составляют Келли и Джоан, у которых «похоже, все серьезно». Но на фоне остальной компании симпатия к ним пропадает. Не жаль никого, вплоть до мысли «так им и надо».

И только последние строки рассказа, ностальгически безысходные, заставляют жалеть мир, «накрытый черным саваном», в котором « солнце горело на небе, точно расплавленное стекло».

Если воспринимать рассказ как предупреждение, то такая мрачность оправдана. Но людям с пессимистическими взглядами на жизнь читать не советую: депрессивный психоз обеспечен.

Трое юношей и две девушки бредут по пляжу Ансом (штат Мэн), наслаждаясь августовским солнцем, пустынным пляжем и морским прибоем. Включив на полную громкость допотопную радиолу, они вслушиваются в звуки музыки, транслируемые местными радиостанциями. Их не беспокоит ничего, ибо они, судя по всему, остались единственными живыми людьми на всей планете. Всех остальных уничтожил грипп с ничего не значащим именем А6... Ничего не напоминает? Похоже, Кингу еще полвека назад удалось предсказать наше невеселое будущее, в котором разразилась пандемия вируса гриппа под кодовым именем A1N1 «коронавирус». К счастью, наша цивилизация выстояла, заплатив за свое выживание двадцатью миллионами жизней. Скорей всего, вирус ушел сам, а не по вине медиков — просто мутационные способности всех вирусных инфекций чрезвычайно велики. А всё могло бы быть по Кингу, если б мутация пошла в иную сторону — в сторону усиления летальности вируса. Тогда бы никакие лекарства и карантины людям не помогли: наш организм чрезвычайно латентен к подобному заболеванию. Так что с прогнозом всё правдоподобно: вспомните, хотя бы, сколько жертв унесла в начале ХХ века знаменитая «испанка», являющая одной из ипостасей гриппа. Похоже, эта болезнь — самая опасная из всех для человека: подкрадывается незаметно, симптомы ее усиливаются постепенно и не слишком беспокоят зараженного. А на седьмой день наступает кульминация — и молитесь, чтобы она закончилась только кашлем и повышением температуры. Даже проказа вкупе с лихорадкой Эбола не обладают такой степенью опасности, как новые формы гриппа, ибо убивают свою жертву в течение трех дней — она просто не успевает заразить других людей. А грипп чрезвычайно вирулентен: один заболевший способен заразить за день сотни тысяч человек! Особенно велик риск заражения в таких мегаполисах, как Москва и Петербург. Скорей всего, именно такие поселения пострадают в первую очередь, а провинция протянет чуть дольше. Но конец оттянуть уже будет нечем и некому: все специалисты-медики погибнут еще в «первой волне», поскольку они подвергаются более высокому риску среди всех жителей планеты. Временный иммунитет поддержит на какое-то время осторожных обывателей, но со временем он иссякнет. И тогда придет «вторая волна», которая заберет с собой всех осторожных. А «третья волна» выкосит тех, у кого к этому моменту закончится иммунитет. Те, кто останутся в живых, позавидуют мертвым (Copyright by John Silver). Ибо цивилизация рухнет и поднимать ее будет некому. То, что последует далее, см. в фильме «Земля: жизнь после людей» (History channel). Просмотрев его, вы почувствуете ту гнетущую атмосферу страха и безысходности, которую Кингу создать не удалось.

-------------

РЕЗЮМЕ: зарисовки глобального апокалипсиса, вызванного пандемией вируса гриппа. Думаю, в начале 2020 года всё было немного страшнее, чем это описано в данном пророчестве.

Сегодня разговаривали с другом на актуальную тему, ну и вспомнился этот рассказик.

Пробежался по отзывам, зацепила фраза коллеги-лаборанта Стронция-88

«Рассказ написан в конце 70-х, ещё до волны «птичьих гриппов» и истерии связанной с апокалипсисом через вирус»

На что хотелось бы возразить, что рассказ был написан на 10 лет раньше, в конце 60-х, когда мир захлестнул последний (до нынешнего времени) штамм, против которого у людей не было иммунного отклика — Гонконгский грипп — и который унёс жизни не менее 4 миллионов человек. Несомненно, эта короткая бессюжетная зарисовка написана именно под впечатлением от тогдашней пандемии. По всей видимости, именно тогда у Кинга, чуткого прогнозиста и анатома общества, и мелькнула простая мысль, позже переросшая в самый масштабный его роман — «Противостояние».

И в этом, возможно, главный вклад Гонконгского гриппа в мировую культуру.

А сам «Ночной прибой», пусть и отличается меланхоличным и депрессивным настроением, по сути, ничего больше не несёт. Проходной рассказ для Кинга, пусть и написанный на злободневную тему; спасающийся парой ярких образов в конце, возможно, оживших только благодаря переводчику, нашедшему нужные слова.

Постапокалиптическая картина мира, нарисованная Стивеном Кингом, получилась какой-то уж слишком мрачной и беспросветной. Образы героев настолько «пропитаны» депрессией и безысходностью, что с трудом пытаешься отыскать в себе хотя бы каплю жалости к ним.

Нет, пожалуй, слово «жалость» здесь не совсем уместно, и больше подошло бы — «сочувствие». Но как можно испытывать «сочувствие» к людям, которые сами давно уже разучились это делать?

Да, нам кажется, что их дальнейшая судьба уже предрешена и ничего больше сделать нельзя но... ведь нельзя же и сидеть, сложа руки! В конце концов, пока люди еще живы, всегда остается хоть какой-то шанс!

Но автор отвечает нам: «Даже не пытайся, читатель! Ты все еще веришь в них? А зря, ведь они УЖЕ мертвы, еще ДО смерти. Они НЕ ВЕРЯТ в жизнь!».

И при всем моем врожденном оптимизме, мне остается с ним только согласиться...

Рассказ пропитан такой безнадежностью, что даже мутит. Герои тоже ни на что не надеются, понимая, что никакие они не избранные, да и будь так — все равно уже ничего не вернуть... Поэтому и мысли, и воспоминания, и поступки — мелкие, бессмысленные. И хотя с планетой ничего не произошло, возникает образ угасающего мира. Неприятно, но сильно.

Кингу всего 22 года, но уже слышно по этому рассказу, — что он страшно талантлив, а быть может, даже одарён. И быть может, это и не рассказ вовсе, а просто черновые наброски хаотичного вдохновения молодого автора. Некий поток его одухотворённого сознания. (Здесь нет логически простроенного сюжета; ярко прописанных персонажей; навязчивого моралите.) И безусловен тот факт, — вне всякой канонической жанровой принадлежности, — что эта его ранняя вещь по своему осмыслению одна из лучших в формате откровений апокалипсиса. Просто пересказал Кинг эти предсказания и предостережения именно на свой лад и в более современной (отчасти даже ироничной) манере изложения. -Некогда цветущий / энергетически накачанный мир, — пульсирующий всеми мыслимыми удовольствиями и бесконечными радостями потребления. Мир, от которого постепенно не осталось больше никого, — кроме горстки отупевших и освирепевших на манер пещерного первобытного человека людей, стремящихся избавиться от слабейшего соплеменника любой ценой... Причем для них предать другого огню не одно и то же, что предать анафеме: заклание ради искупительной жертвы все же стоИт на следующей ступени и на порядок выше по уровню осознания. -В своём вынужденном мытарстве, изгнании и проклятии от неизлечимой эпидемии обезличенные персонажи Кинга уже мало что соображают и почти не отслеживают суть своих звериных поступков. И то, что раньше делалось на двух «лапах» , теперь делается на четырёх... Кто эти люди?.. Возможно, Вчерашние мы... А быть может, мы Завтрашние... -Кинг умудрился так искусно запустить триггер инверсии... Чёрное и белое у него предательски поменялись местами; закат и рассвет цивилизации сошлись в одной точке... Что невольно начинаешь думать (пытаться вспомнить на далёком откате генетической памяти), а что же было до всего?... Ну когда еще совсем ничего не было...

Да, прибою всё равно. И для Вселенной с ее законами термодинамики наша гибель отрезонирует не больше, чем отлетит резиновый детский мяч от товарного поезда. И у нас ведь на уровне имманентного начала есть свои законы Бытия, об которые мы каждодневно спотыкаемся и с упорством, достойным лучшего применения, методично их нарушаем, — делая растерянный вид что, мол, не заметили и не допоняли. И не важно, честное слово, в каких «богов» верит потенциальный читатель этого рассказа: в теорию дарвинизма, в языческий пантеон или во второе пришествие... Атмосферность и посыл у текста иные... В контексте рассказа Кинга вообще нигде и ни в чем не осталось больше никакого смысла, никакой морали и культа, никаких осмысленных поступков. Совсем ничего не осталось... Только эпидемия накрыла всё черным саваном. А у такой именно смерти ведь нет никакого достоинства. И нет особого смысла его проявлять... -Драться даже за своё выживание абсолютно бессмысленно, — всё предопределено, — и все так или иначе погибнут. И если мы ничего не можем сделать для Сохранения этого мира, — уже тысячи раз об этом на все лады предупреждённые, — произойдёт очередной закономерный оборот для дальнейшего его Обновления. -Назад в Будущее: к рептилиям и земноводным... Мрачен ли Кинг в этом рассказе?.. (Разумеется, здесь только мои индивидуальные ощущения) -Отнюдь... Скорее очень умён, прозорлив и задумчив.

PS Тем, кто не знаком с твор-вом знаменитого Короля Ужасов, — вероятно начинать с этого рассказа всё же не стОит; это не характерная для него вещь. И это много позже он подробно развернёт свою кровавую психофилософию в «Сиянии». На манер падшего Иерусалима автор подпалит в «Нужных вещах» погрязший в своих склоках и омерзительном паскудстве маленький провинциальный город... (Заламывать пальцы/перечислять подробно его высококлассные романы — не благодарное это дело — их достаточно много). А пока это проба пера, — но зато какая! С золотым оттиском огромного авторского потенциала и будущих художественных циклов очень высокого качества.

PPS «Ночной прибой» — один из любимейших рассказов у Кинга. Хотя местами складывается особое ощущение, что автору тесно именно в малой форме повествования: за великолепной идеей он не успевает выточить все детали своего текста. Хотя, быть может, в этот раз это и не нужно... И вероятно, буду не объективной, — здесь серьёзная осмысленная Десятка, — и в моём индивидуальном случае (восприятии) в раннем творчестве этот талантливый американец радует много чаще, нежели теперь.

Не имеющая никакой сюжетной подоплеки, артхаусная постапокалиптика! Совсем не ясно что тут хотел Кинг отобразить. Безнадежность человеческого бытия или же наоборот попытки выжать все хорошее из того что есть?

Атмосфера хаоса неплохо выражена. Из за наличия персонажа Сюзи, которая то плачет, то смеется, то дерется, то проявляет любвиобильность. Главный же герой проявляет какой то безразличие ко всему происходящему. Он не лидер, не стратег.

Тут дело даже не от того умрут ли они постепенно все от гриппа, а от того что все израсходуют со временем,необходимое для существования и наступит просто конец.

Отсутствие финала очередной раз подтверждает что итог может быть совершенно любой.

Классическое кинговское произведение. Именно то что ему нравится писать. Он создал ситуацию

Написано хорошо, образно, красиво, но как обычно у Кинга никакой идеи, которую он хотел бы донести до читателя, в рассказе нет. Сюжета тоже нет.

Ночной прибой как символ бессмертной равнодушной природы... он был, когда человечество только зарождалось, он видел подъем и величие людской цивилизации, он наблюдал за ее падением. И ему все равно — волны так и будут биться о берег, и что им до жалких людищек, есть они или нет...

Очень атмосферный рассказ. Сюжет как таковой отсутствует, это просто «один день из жизни» (если это можно назвать жизнью) оставшихся после катастрофы. Герои — група молодых людей, причем не самых здоровых в психическом плане... они просто доживают последние свои дни на Земле, не особо стремясь бороться за выживание. Их жизнь это лишь череда событий и дней, да еще ночной прибой... Но для них прибой, как и многое другое вокруг, это мостик в прошлое, такое недалекое прошлое, когда всё только начиналось и будущее казалось беспечным, солнечным и прекрасным...

Сейчас, после того, как прошла пандемия коронавируса, вполне актуальный рассказ.

Как-то не совсем внятно выстроено повествование в этом рассказе. Не сразу понятно, что вообще происходит, если конечно не прочитать аннотацию, которой в сборнике рассказов, естественно, нет.

Мне показался рассказ слабоватым.

После «Серой дряни» и «Мясорубки» рассказ казался тягучим и вялым, что не мудрено – это уже не рассказ-действие, а рассказ-картинка. Картинка, пронизанная эмоциями, воспоминаниями, но совершенно бездвижная. Возможно поэтому и запомнилось мне после первого прочтения весьма смутно, так как событий там практически нет, и даже сожжение того парня – вскользь. Этот рассказ не пугает, не держит в напряжении, однако он довольно гнетущ, ощущение упадка и конца всего весит густо точно дым. Понравилось то, что последние выжившие парни не показаны какими-то чудовищами, даже с этим сожженным больным чужаком (это оставляет странное ощущение, вроде и жутко, но на изуверство не тянет – такой даже способ избавления от мук) – сопереживают заболевшему другу, жалеют его. В чем-то рассказ – такая атмосферная зарисовка. Поначалу было трудно вкатиться из-за незнания песен, которые там упоминаются, но дальше я окунулся в атмосферу – такая безразличная тихая возня во всеобщей мёртвой тиши… Даже эта «любовь» главного героя – и не любовь в общем, а так, скоротать с кем-то время. Для меня, в этом рассказе – даже не страх перед эпидемией, а страх остаться в опустевшим мире. Мире, который к зиме опустеет ОКОНЧАТЕЛЬНО…

Рассказ написан в конце 70-х, ещё до волны «птичьих гриппов» и истерии связанной с апокалипсисом через вирус, так умело использованный фильмами типа «Носители», «Заражение» и прочее и прочее. Сдаётся мне, в те времена этого всего было не так много, возможно даже рассказ – своего рода предтеча таких фильмов и настроений. Однако мне кажется, что у автора не это было главным.

Вот вам ещё один страх от Стивена Кинга – пустой вымерший мир, оглохший от тишины; всё что осталось – лишь воспоминания о шумной жизни и о жизни вообще; уныние Армагеддона; бессилие от того, что ночной прибой слижет и их следы – следы последней маленькой группки выживших…

Есть у Кинга такое – рассказ — отголосок романов. Вот и этот можно с закрытыми глазами включать в цикл к противостоянию.

Рассказ, наполненный тоской, одиночеством и бесконечной безысходностью. Что есть человеческая жизнь — лишь песчинка, след на песке, а быть может фантик от конфеты, оставленный на пляже. Но их всех ждет одна и та же участь — быть унесенными, смытыми с лица безмятежного пляжа набежавшей волной. Да, иногда Кинг поражает какой-то лиричностью, психологизмом и свойственной только ему философией, за что и ценен.