Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня»

Возможно, когда-нибудь я смогу понять это произведение, которое все кому не лень запихнули в список лучших романов 21 века, номинировали на всякие «Букеры», премии Артура Ч. Кларка и так далее. Для меня произведение практически не сработало ни на одном уровне.

Как бытовой роман о взрослении он работает на слабую «хорошо»: да, взрослая героиня рефлексирует своё прошлое: детство, юношество и зрелость, которое проходило сначала в неком интернате, потом в «Коттеджах», а потом на воле. Но ей и её товарищам не хочется сопереживать, их жизнь не увлекает, в ней нет ничего кроме кромешности и междусобойчиков.

Как антиутопия про зловещих добродетей, выращивающих людей на донорство органов, «выемку», роман работает на тройку — да, поясняется что сами герои мало что знают и понимают, но поверить в такой мир всё равно не получается, он вроде бы наш, но не наш, он вроде бы настоящий, но какой-то театрально-постановочный.

Как драма и О_БОЖЕ_НЕТ_ЕГО_ЩАС_РАСПИЛЯТ оно тоже не работает — мешает отстранённо-пофигистичная манера повествования от лица главной героине, у которой и смех не смех, и слёзы «дежурная вода».

Можно пытаться искать какие-то там аллегории, философии, психологии, но если ты не чувствуешь пронзительности, погружения, сопереживания, то и разбираться в авторских аккуратных идеях на подумать нет особого желания. Это точно не мусор, это хорошая, крепкая литература, многим зайдёт, но более чем просто «хорошо» поставить не могу, как и добавить хотя бы в отдалённый список на перечитывание, извините.

Идея прекрасная, но книга слабенькая... Сентиментальщина для двенадцатилетних девочек по уровню подачи материала, а жаль. Правда, все равно равнодушной история оставить не может. Вот тут ниже кто-то из рецензентов усомнился, что воспитание может так повлиять на формирование личности. Типа их должны были запрограммировать, иначе никак... Вот уж не соглашусь. Воспитание — лучшее программирование, с рождения формирующее личность по заданной модели. Взять, например, рабство, крепостное право, готовность умирать за родину или за идею, религия, сектантство, да вообще любая среда — тюрьма, например, или любой политический строй. Вроде, как бы создается ощущение, что у тебя всегда есть выбор... Но есть ли он на самом деле? Да, из любого правила есть исключения, встречаются белые вороны, бунтари, но в основном... Пойди попробуй объясни верующему, что бога нет... Или скажи, что ты должен умирать не за свою страну, а за чужую... Тебя не то что не поймут, а ещё и получить можно конкретно так. Рабы и крепостные служили своим господам сотни лет и особо не возникали. Да, были порывы, конечно, восстать против системы, но, пока человечество морально не созрело, чтобы отказаться от рабства, ничего из этого не помогало... Монарх — представитель бога на земле, помазанник божий... и потому ему решать, кто умрет, кто жить будет.

Наверное, многие смотрели довольно проходной британский фильм «Не отпускай меня» с Кирой Найтли, Кэри Маллиган и Эндрю Гарфилдом. Увы, он настолько плох, что отбивает всякое желание ознакомиться с первоисточником – одноимённым романом современного классика Кадзуо Исигуро. А зря! Потому что это образцовая британская проза, приправленная антиутопическими элементами и японской отстраненностью.

Исигуро вообще удивительный писатель. Рождённый в Японии, выросший в Великобритании, он пишет на хорошем английском языке и представляет в литературе то, что принято называть «мультикультурализмом». Он – автор восьми романов, каждый из которых не похож на предыдущий. Тут вам и интеллектуальный детектив, и кафкианская фантасмагория, и социальная фантастика, и даже фэнтези из эпохи короля Артура.

В его активе – Букеровская премия за самый британский по духу роман последних десятилетий «Остаток дня» и, конечно, Нобелевская премия, которую он получил в 2017 году. Шведская академия в своей хитроумной формулировке очень точно уловила главное в творчестве английского японца, отметив, что «в романах огромной эмоциональной силы он раскрыл бездну, лежащую за нашим иллюзорным ощущением связи с миром».

В полной мере это относится и к роману «Не отпускай меня» – не лучшему у Исигуро, но зато самому раскрученному. Герои здесь тоже, казалось бы, вписаны в определённую социальную структуру, живут, чувствуют, любят и страдают. Но это только их реальность. Потому что эмоции, внутренний мир персонажей обществу не интересны и не нужны. Более того, их вовсе принято не замечать.

(Извините, что ограничиваюсь общими словами, но любые подробности – это потенциальный спойлер, а мне не хочется портить удовольствие тем, кому ещё только предстоит прочитать роман).

В книге Исигуро размышляет прежде всего о свободе – свободе выбора, свободе воли, о предопределённости человеческого существования и осознанном принятии того, что неизбежно. Весь фантастический элемент в романе – это по сути одна большая метафора, за которой скрывается довольно мрачное авторское высказывание об иллюзии подлинной свободы, о том, что обществу она, возможно, и не нужна.

Ну и, конечно, для писателя здесь, как и в других его произведениях, важна тема памяти. Воспоминания позволяют раскрыть тёмные тайны прошлого, принять настоящее и, может быть, разглядеть в будущем хотя бы призрачный намёк на возможность счастья, в котором героям романа, увы, отказано.

P.S. Если вы решите познакомиться с творчеством Исигуро, то лучше всего начинать с главных его романов – «Остаток дня» и «Погребенный великан». Но и «Не отпускай меня», поверьте, не оставит вас равнодушными. Главное – научиться читать между строк.

Интересная идея, потрясающе хорошо прописанный мир, полное погружение... Но, никакого действия. От слова совсем. Любителям закрученного сюжета, логических загадок, научной фантастики... Тут ловить нечего. Всё повествование пропитано печалью. Печально и читателю, за потраченное время.

Мне кажется я нашел идеальную «осеннюю» книгу. Не по букве, но по духу.

Кэти Ш. тридцать один год, и почти двенадцать лет она работает помощником для доноров. В какой-то момент Кэти начинает вспоминать свою жизнь – детство в закрытой элитной школе Хейлшем, юность в Коттеджах и последующую работу помощником. Кэти, с высоты прожитых лет и с соответствующим багажом знаний, пытается понять, что и когда шло не так, рассматривает свои и чужие поступки под другим углом и попросту ностальгирует по лучшим временам.

Ну и что тут такого? Обычный роман взросления завернутый в обертку воспоминаний. Но покоя не дают странности, вроде того, что все дети Хейлшема – бесплодные и будущие доноры; что воспитатели очень часто не договаривают или умалчивают о некоторых вещах; что странная женщина, известная как Мадам, время от времени забирает детские рисунки и стихи в свою, как ходит молва, Галерею. Что у детей есть в лексиконе термины «выемка» и «завершил».

Скажу честно – начиная читать я знал в чем «фишка» романа. Испортило мне это интригу? Да нет, скорее даже наоборот. Зная «секрет» романа, очень хорошо заметны попытки его припрятать, многие фразы и события приобретают несколько другой смысл. В конце концов это знание дает возможность больше сосредоточиться на самом романе, на образах и эмоциях. Да и секрет, если что, не особо прячут и раскрывают где-то в середине книги.

Главных героев трое. Помимо Кэти, это ее лучшие друзья Томми и Рут, тоже воспитанники Хейлшема. Всю жизнь они, как небесные тела в задаче трех тел (не книге), то сближаются, то отдаляются, то находят друг друга, то теряют. Взаимоотношения этой троицы весьма сложны и запутанны, как может быть только у тех, кто вырос вместе и дружит с детства. Тем более сложно видеть то, куда приводит их наперед данная им судьба.

Если провести полную аналогию с осенью, очень кстати удобно, что роман разбит на три части, то…

Первая часть романа очень схожа с сентябрем. Лето детства еще ощущается в воздухе, дни теплые и солнечные, некогда задумываться о будущем ведь такая прекрасная погода не будет длиться вечно. Вторая часть – октябрь. Дни юности все-еще такие же солнечные, но их меньше, все чаще идут дожди. Впервые выбравшись из закрытой школы, подростки изучают себя и окружающий мир, учатся социализироваться, иногда подражают героям сериалов и фильмов. Они путешествуют по стране, правда недалеко; ссорятся и мирятся. И третья часть, неизбежный ноябрь. Мрачный и холодный, тусклый и дождливый, но даже здесь находится место солнцу и приятным воспоминаниям. Все, к сожалению, заканчивается и одинокая Кэти Ш., которая знает правду остается верной своей судьбе. Она отдает себя на милость других, зная, что если ей повезет и она переживет первые выемки, она еще сможет увидеть, в данном случае, метафоричную весну, что если ей не повезет, то завершит она намного раньше. И несмотря ни на что, у Кэти была хорошая, но короткая, жизнь.

А на фоне будет звучать песня Джуди Бриджвотер «Не отпускай меня», песня в которой каждый из героев нашел свой смысл, и каждый оказался прав.

Вот такой он, роман Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня» — грустный и пронзительный, светлый и умиротворяющий. Роман, состоящий из мелочей, как и наша жизнь. История, в которой самое увлекательное путешествие не поездка в Норфолк или к выброшенной на берег лодке, а путешествие сквозь время и память, в лучшие времена.

Чтобы отпустить, нужно схватить, а тут не получилось.

Кратко если, то не верю. В показанную модель общества. В огромную свободу, предоставленную героям. В отсутствие бунтов (пусть даже тихих, заканчивающихся суицидом).

Возможно, всё могло быть иначе, если бы я проникся героями. Но героев я увидел мало, в основном — персонажи. Большая часть книги — воспоминания. И эти воспоминания подвергнуты беспристрастному логическому анализу героини. Вот мы и видим событие и тут же — я сделала так-то потому-то. Она сказала то, потому что так, должно быть думала. И т.д. И т.п.

Почти все чувства — сухой пересказ, без особых эмоций, но с кучей дополнений и расшифровок.

Почти все герои — не вышли за заданные в начале рамки. Лишь два-три смогли хоть слегка измениться по ходу действия.

Почти все конфликты — мелкие и показаны скупо и сдержанно.

У автора был шикарный материал, который он хорошо (стилистически) изложил, но будто бы побоялся развивать во всех направлениях. Продумать, к чему оно приведёт.

Я понимаю, почему многим нравится — они попадают в это пронзительно-тоскливое настроение осенней хандры, которым проникнута книга. И погружаются в него, и оно отзывается.

Но я не понимаю, почему сравнивают с «Домом, в котором...» — там яркое буйство красок чувств и симфония героев. Здесь — карандашный набросок под минорную мелодию из двух-трёх чередующихся нот.

Это вторая книга Исигуро, что я прочитал. Первым был роман «Остаток дня», который в общем и целом понравился (еще бы — Букер прайз, а не что-то там собачье). Мне казалось, в «Остатке» так здорово автору-пусть-даже-и-не-совсем-японцу удалось уловить английскую чопорность, витиеватость. Так и видишь этого аршин проглотившего дворецкого (или что там у них глотают? ярды?), который с чрезмерной вежливостью раскланивается без признаков мимики на лице, а в шкафах — скелеты, скелеты, скелеты... Ах, какая стилистика!

«Не отпускай меня» — книга про другое. Клоны, которых растят ради выемки органов. Вот они — детишечки, вот — подростки, вот — молодые люди, причем кое-кто уже без части внутренностей. А стиль тот же самый! Если все книги автора такие же, то его манера воплощает все, что я не люблю: правильность и викторианскую пышность части английской прозы и хождение вокруг да около японской. Правда, некоторые считают это достоинством...

Ладно, я готов закрыть глаза на стиль. В конце-концов, это не экшн, можно и неспешно сообщать читателю тезис, а потом подтверждать его на примерах, хотя я и с первого раза понимаю (терпеть не могу излишних разжевываний!). Да и посылы в романе мощные. Первый — размышления о том, что есть человек, есть ли у клонов душа и т.п. Второй — люди! как вы живете? в гармонии ли ваше «я» с миром? или так и живете с нелюбимым супругом, ходите на ненавистную работу, общаетесь со скучной компанией, а может, как овцы, сдаете органы?

Оба посыла провалены отвратным исполнением. Первый тупо слит. Типа общество не желает ничего слышать на эту тему, потому что какой-то там ученый куда-то не туда полез. Все скомкано и непонятно. Это при любви Исигуро к подробнейшим по три раза описаниям кто где стоял и насколько громко чихнул (это моя рецензентская гипербола). Второй же посыл о будничности существования я считаю слитым, потому что автору не удалось заставить меня сопереживать героям. Ладно бы просто их жизнь шла по накатанной колее — родились, выросли, сдали органы, сдохли. Но это ж должна быть жизнь! А герои у Исигуро — зомби, им жизнь противопоказана. Даже когда речь идет о сексе, все равно ощущение, что они сопли жуют. Вместе с осознанием того, что это нарочитая задумка автора, то реакция у меня: не верю ни единому слову.

Вердикт: интересные мысли, хорошая идея, убитая реализацией.

UPD Я писал отзыв не просматривая предыдущие. Сейчас прочитал рецензию zmey-uj, там дается более глубокая расшифровка романа, с которой я во многом согласен, но все ж остаюсь при мнении, что автор недотянул. Могло бы получиться НАМНОГО лучше. Увы.

(Отзыв, как и многие другие на эту книгу — один большой спойлер.)

Я понимаю тех, кто не понимает эту книгу. Видит в ней нелепую антиутопию, полную неувязок, и безвольных героев, недостойных сострадания. Так для меня выглядел «Биологический материал» Нинни Хольмквист – история о бессмысленной покорности. А более глубокий, метафорический слой, жизнь клонов как отражение нашей жизни, пока не дошёл до моего сознания – что ж, тем больше поводов перечитать роман. А перечитать его стоит.

На самом деле расхождения между «Биологическим материалом» и «Не отпускай меня», между их героинями и реальностями огромны. Доррит – женщина взрослая, выросшая на привитых родителями европейских ценностях, прожившая 50 лет как свободная личность, всегда всё решавшая сама (на результаты чего и напоролась в итоге). Поэтому её поведение кажется неслыханным: отдать себя в руки экспериментаторов, не бороться за свободу и жизнь, даже не воспользоваться редким шансом... позволить забрать ребёнка. Есть чему ужаснуться, тем более что происходит всё в нашем, весьма узнаваемом мире, только чуть дальше в будущее. Налицо плоды репрессивных законов, по большей части демографически-пролайферских, ну и немного общественно-пользовых. Что можно видеть и сейчас.

Да, для нас хороший герой антиутопии это тот, кто отважно борется за справедливость, за свои и чьи-то ещё права, не покоряется судьбе. Поэтому и героиню Хольмквист, и героев Исигуро так трудно понять и принять: что это ещё за смирение?

А вот что: мир Кэти Ш. – это не наш мир. Он очень похож, почти во всех реалиях, с известными поправками. И всё же он абсолютно другой, и подходить к нему с привычными мерками бессмысленно. И приглядевшись к этому, соседнему с нашим, миру, героев понять очень просто.

Ну посмотрите же внимательно. Ведь это мир победившего фашизма.

Возможно, нацистская Германия проиграла войну, но фашизм никуда не делся, он перешёл в иное состояние. (Тут сразу возникают соображения, кто именно начал эксперименты по клонированию людей для выемки органов – но в романе об этом ни слова). Теперь это фашизм биологически-метафизический, наделяющий человеческими правами по наличию — чего бы вы думали? — «души». Да подождите, есть ли эта субстанция у обычных людей, рождённых естественным путём, можно ли её обнаружить? Сомневаюсь. А жители соседнего мира не сомневаются. Они ещё делят людей на «правильных» и «отбросы», и клонировать для запчастей будут только бродяг, проституток и преступников. Успешные-красивые-образованные такого не позволят.

(Огромная удача романа в том, что автор остановился на упоминании души и не стал развивать религиозную тему, иначе книга превратилась бы в пережёвывание очередного «Позволительно ли клонам молиться Богу». Нет, для глубоких вопросов бытия размышления о Святом Духе излишни. А вопросы жизни, смерти и свободы понятны и верующим, и атеистам).

По-моему, в соседнем мире вообще никто не задаётся вопросом: доноры, они люди? Нигде это не обсуждается. Сейчас трудно вспомнить, присмотрюсь в следующий раз, но кажется, Кэти ни разу не употребляет слова «человек» по отношению к себе и своим друзьям. Доноры и помощники. Воспитанники. Мальчики-девочки. Изредка — клоны. Записки она явно пишет для таких же, как она, постоянно вставляя «не знаю, как было в тех местах, где росли вы...», всерьёз не рассчитывая, что это прочтёт кто-то из «настоящих» людей. Не интересует их творчество клонов, ни стихи, ни картины, ни поделки – реципиентам нужно совсем другое.

И никто не называет этих девочек и мальчиков без фамилии людьми. Даже для самых понимающих и заботливых они – «создания». Не рождённые от матери и отца, не знавшие родительской любви. Созданы они с определённой целью, а иначе вообще не появились бы на свет. В них вложены средства, усилия, труд и даже чей-то талант – и ещё бы они это всё не оправдали. Да они должны быть счастливы, что вообще получили _возможность существовать_ хоть какое-то время.

Для нас, в нашем мире уверенного гуманизма, где понятие Человека постоянно получает всё более расширенное толкование, происходящее в соседней реальности дико. Но реальность эта описана автором абсолютно логично и последовательно, не верить в неё невозможно. А поверив, понимаешь, что нет никаких нестыковок в устройстве страшного мира.

Почему клоны одиноки и замкнуты в своём кругу? Да ведь с ними не захотят общаться. Людей переполняют отвращение и страх перед _созданиями_ , лучше не замечать их, столь похожих, но других, не таких, не равных. Тех, из кого завтра могут вынуть часть, чтобы вставить тебе. (И все опекуны, и все спонсоры наверняка впадали в оцепенение, стоило подумать, что дети, у которых они ищут душу, однажды поделятся с ними своим телом... не в сексуальном смысле, а в куда более прямом).

Почему они не сопротивляются? Почему не выдумывают способов побега или причинения себе вреда? Да ладно вам, вспомните, что это за общество — неужели там не предусмотрят всех неожиданностей, методов пресечения и кар для строптивых? Мы видим только кусочек мира, смотрим глазами Кэти, которую судьба поместила в райский Хейлшем, вот и кажется, что всё так счастливо и блаженно. В книге достаточно упоминаний о других воспитанниках, из совсем других мест, от вида которых Кэти потеряла бы сон, — додумайте сами всё, что хозяева того мира могли «упустить», но, разумеется, учли.

Доноры это листки, скопированные из книги жизни, у них не было предисловия и не будет продолжения. Даже в нашем мире у детей, не получивших родительской любви, навсегда занижена самооценка. Для героев романа естественны любые манипуляции над ними: они сами не видят в себе личностей, заслуживающих лучшей доли. Их жребий брошен, всё решено, и остаётся только радоваться тем дням и годам, которые _создания_ получили по милости создателей.

Вот она, альтернативная психология, мышление других существ, вот она, фантастика как есть! Автор даёт нам такую редкую возможность — прожить вместе с героями эту недолгую, заданную свыше жизнь без выбора, без будущего, без отсрочек. Прочувствовать эту трагедию не-гуманизма, этого страшного круговорота, из которого не вырваться ни тем, ни другим – и из которого не смогли бы вырваться и мы, если уж начистоту.

И изменить что-то в том обществе уже вряд ли возможно. Если когда-нибудь найдут возможность исцелять, не прибегая к пересадке органов, людей просто перестанут клонировать. Не будет этих маленьких страдающих _созданий_, каждое из которых — целый мир, как любой из нас и любой из тех, кто живёт рядом с ними, но предпочитает о них не думать.

А пока есть то, что оставили после себя эти случайные творцы. В соседнем мире – Галерея. А у нас – записки Кэти. В которых каждое слово, каждое воспоминание говорят о том, что писал их такой же Человек, как мы, о таких же людях. Они растут, узнают новое, терпят неудачи и радуются успехам. У них такие же чувства и мысли. Такие же надежды и планы... совсем недолго, в детстве, пока правда не предстаёт перед ними. Но по тому, как они впитывают те человеческие радости, которые им позволены, можно сказать, что, будь такая возможность, они прожили бы жизнь как полноценные люди.

И наверное, окружающие это понимают. Не отдают себе отчёта, но понимают. Что забирают органы, лишают жизни таких же как они. Потому-то так мешает обществу Хейлшем и другие похожие заведения: делают клонов слишком похожими на людей. Нет, не надо, прекратить – это материал для пересадки, и незачем материалу давать какую-то надежду.

И надежды у них нет, свою судьбу они приняли. Для них выемки естественны, а короткая жизнь – дар свыше, точнее, не дар, а долг, который они обязаны вернуть. Единственное счастье, доступное донорам, единственное, в чём у них есть выбор – возможность быть вместе с тем, кого любишь, хотя бы недолго.

И я, кроме большой трагедии человечества, вижу в романе трагедию личную. Трагедию украденной любви. Кэти и Томми не получили отсрочку – но она могла быть у них! Те самые одиннадцать лет вместе, или даже больше, если считать годы в Хейлшеме. Не запоздалая близость, а вся молодость, пусть и посвящённая работе помощниками, а затем омрачённая выемками. Но их молодость присвоила Рут, манипуляторша и интриганка, ничего в итоге не выигравшая. Она не сильная личность и не героиня – она злодейка в этой истории, и злодеяние нельзя ни исправить, ни простить. Но Кэти и Томми прощают.

Успев привыкнуть, что можно не получить вообще ничего, они радуются самой малости, тем нескольки месяцам, которые напоследок проводят вместе. А мы, читая об этом, можем понять, как на самом деле повезло нам, у которых есть несоизмеримо больше, у которых есть всё: и предки, и потомки, и время, и выбор, и жизнь в другом, пусть несовершенном, но более гуманном мире. Который мы воспринимаем как должное — возможно, как и сами герои воспринимали Хейлшем, подарок судьбы.

«Не отпускай меня» — гениальная книга, которую можно перечитать не однажды. Тяжёлая. Но бесконечно обнадёживающая.

Однажды ты поймёшь, что всё хорошее, что было в твоей жизни — было. Что всё, что осталось — годы бессмысленной монотонной бытовухи, серая дождливая ноябрьская хмарь. Годы, а если повезёт, десятилетия существования. А потом смерть. Может, ты даже найдёшь, за что уцепиться. Хобби, увлечения, ответственно подходящий к своей работе помощник. Может, всё будет быстро и безболеззненно. Ты просто однажды тихо уснёшь и не проснёшься, загнёшься после первой выемки. Не будешь ночью просыпаться в холодном поту, не будешь плакать о прошлом, не будешь метаться в агонии, одурманенный сверхдозами обезболивающего. Но ты уже знаешь, что тебе всё равно. Ты просто стоишь, силясь вздохнуть и знаешь, что однажды отпустил кого-то. А теперь сам словно бы падаешь в попасть. Ты отпустил целый мир, и тебе уже всё равно. Проблемы с кредитом, авралы на работе, болезни — всё равно. Из тебя заживо вырезают куски — всё равно. Ты сам уже отпустил главное. Твоя агония абсолютна, к ней уже ничего не добавить.

Исигуро гениален. Ужас их мира, в котором людей выращивают на убой — отражение нашей повседневной жестокости. Смиренная покорность клонов, и не помышляющих бороться за жизнь — наше безразличие, с которым мы песком сквозь пальцы упускаем собственную жизнь. Мы ничем не лучше, мы такие же пауки, мы второпях проходим мимо того, чему стоило бы посветить жизнь. Тысячи стереотипов и условностей держат нас куда прочнее показанной в книге власти общества над клонами. Мы проходим мимо, мы закрываем глаза, мы никогда не говорим главного. Мы даже не отпускаем — упускаем, так никогда и не решившись. На фоне потрясающе реалистичного описания психологии подростков, на фоне пронзительно живых переживаний и чувств гротескное безумие донорства и выемок выглядит тем более устрашающим. Гляди — вот твоя упущенная жизнь. Вот что ты с ней сделал. Сам, своими руками. Твой собственный реквием по неслучившемуся.

Domo arigato Ishiguro-sama

Замечательная, атмосферная книга.

В центре повествования — Хейлшем, дом для воспитанников. Является ли это место каким-то особенным ? Да. Но не сразу это становится понятно. У всех детей, казалось бы, обычная жизнь. Любимые игры, преданные и не очень друзья, внимательные воспитатели, первые проявления детской жестокости (как же без этого). Но не все так просто. Случайно оброненное слово, осторожные выводы с глазу на глаз и становится ясно — мы, хейлшемские — особенные, а где-то там, в больших городах очень далеко, живут «нормальные»... Только кто будет предаваться глубокому анализу во времена счастливого детства, куда более важными представляются совсем другие вещи — собирание коллекций милых безделушек, детское мифотворчество, наращивание авторитета среди товарищей.

Структура романа — три части, три периода жизни. Детство, «студенческие» годы, взрослая жизнь. Меняются различные модели поведения, взаимоотношения становятся все более сложными, зреют конфликты с продолжением на долгие годы. Как уже указывалось предыдущими рецензентами — чуть ли не с первых страниц книги становится ясно, что это за дети и что их ожидает в будущем. Но это и не является главной интригой романа. Жизнь, известная наперед — здесь это данность. Можно ли оставаться человеком в таких условиях, не потерять способность любить, сопереживать ? Оказывается, можно. А есть ли надежда, пускай исчезающе малая, иметь право на счастье ? Возможно...

Для меня основным фантастическим составляющим в произведении явилось замещение культурного мировоззрения героев. Они на первый взгляд обыкновенные европейцы, живут в славной традициями доброй Англии. Но по сути все они сдержанные буддисты и следуют по трагическому пути самурая. Жизни, которые могли бы быть прожиты, существуют на периферии сознания, неясные образы, к которым можно лишь прикоснуться кончиками пальцев — и не более... Главное — Путь.

Язык автора заслуживает похвалы. Повествование мягкое, обволакивающее... Стилевые обороты округлые, как камни омытые теплой морской водой.

Весьма качественная психологическая проза. Большое спасибо Фантлабу за рекомендацию.

Роман прекрасен до тошноты. Просто нужно понимать, что это никакая не фантастика, не антиутопия, а роман абсурда. Ни в психологическом, ни в социальном плане роман программно не претендует на достоверность.

Напротив, именно очевидная недостоверность и поддерживает ощущение немыслимости происходящего (из аналогий, навскидку — «Превращение» Кафки: автор дает невероятное происшествие как бытовуху, но в реальном мире такое событие ну никак не могло стать бытовухой). Задача Исигуро — не в том, чтобы, как в фантастике, читатель принял правила придуманного мира и жил в нем вместе с героями. Нет, читателя будет тошнить от этого донорства и на первой, и на двухсотой странице, мы не будем принимать происходящее как данность, но все же останемся с героями, отпустив их лишь на последней странице. С чудовищным мастерством выписанное столкновение человечности с абсурдом мироустройства — это и есть главная фишка романа. Автор расковырял плоть бытия и тыкает читателя в эту гноящуюся рану всякий раз, когда мы готовы съехать на предлагаемые автором же рельсы жанрового автоматизма (антиутопия, роман воспитания, психологический роман и т.п.)

Этот разрыв в ткани бытия — смерть, смертность человека. Эдем Хейлшема, где смерти нет, заканчивается во всех смыслах, начинается взрослая жизнь, которой ты в сущности добровольно будешь отдавать куски себя (здесь важно авторское donations, слово «выемки» совсем не туда уводит). Но может ли настоящая любовь хотя бы отсрочить смерть? А в чем смысл искусства? Или лучше, чтоб побыстрее? Важно ли помнить Эдем? Или, напротив, смерть приносит какое-то понимание (ты — не донор, тебе не понять)?

Роман беспримесного отчаяния — а что еще можно испытывать ежесекундно отчетливо осознавая собственную смертность? — превращается в развернутый дзенский коан: «Падая в пропасть, ты зацепился зубами за пучок травы. И тут тебе задают вопрос о сущности Будды».

Очень неоднозначное впечатление. С одной стороны, история взросления и любви Томми, Кэти и Рут описана очень интересно, психологически достоверно. С другой стороны, все эти клоны, донорство органов и совершенно плоский, невыразительный мир-антиутопия, непонятно как зародившийся и непонятно на чем держащийся. Я читала, надеясь получить от автора хоть какие-то ответы, хотя бы в самом конце. Увы, так и не получила.

То есть, роман хорош как мелодрама, но как научная фантастика — весьма слаб. Автор не утруждал себя попытками придумать качественные обоснования придуманному им строю общества, поведению персонажей, да и с медицинской точки зрения все описанное не тянет на достоверность. Может, и не нужно было всей этой антиутопической составляющей, если хотелось написать о том, что некоторые люди элементарно не умеют, не желают жить, тратят жизнь на пустяки и интриги. Несмотря на это, рекомендую к прочтению (читается довольно легко) тем, кому интересна тема эксплуатации клонов и генетически модифицированных детей (для сравнения можно прочитать, например, «Дом Скорпиона» Нэнси Фармер, «Облачный атлас» Дэвида Митчелла и даже околофантастический роман Джоди Пиколт «Ангел для сестры»).

не моя книга. Лабораторное-клиническое, равнодушное изложение событий временами раздражает и не вполне укладывался у меня в голове с неплохим вроде стилем и очевидной драмой происходящего, что в свою очередь как-то странно выглядит на фоне непрактичной абсурдности описанного автором мира.

Вообще странная какая-то книга. Вегетарианская. слишком напоминает анекдот про соседскую свинью (когда сосед у соседа спрашивает. — У тебя че свинья на трех ногах бегает? — А я ведь не дурак из-за холодца всю свинью резать!) Намного «гуманнее» и дешевле выращивать тупых лоботомированных и счастливых а не образованных овец, и тут же рубать их на запчасти а не «хранить», -непрактично, выработка низкая, высокие затраты. Почему-то нет овец «универсального» образца высокой выживаемости, или специальных моделей — с двумя головами например — принесли бы в 2 раза больше ретины

Обнаружив себя на месте одного из героев этой истории, нормальный русский человек вместо душекопания моментально забил бы себе вены холестеролом, почки солями, желчный пузырь камнями и привел бы печень и легкие в нетранспортабельное состояние, выпив и покурив, кровь -искупавшись в каких-нибудь радиоактивных отходах и получая при этом максимум удовольствия от жизни. Никто же не сторожит и не останавливает — иди куда хочешь, делай что хочешь. Зато я прекрасно представляю себе содрогающегося над книгой средне-статистического обезмикробленного Purellом европейца-вегетарианца, скорее всего , выкормленного формулой и впервые перешедшего на без-дайперную жизнь в 4-летнем возрасте, у которого в доме одно кастрированное животное после эвтаназии заменяется другим. Такой точно свинью на трёх ногах пустит бегать

Может автор хотел сказать что смысл жизни в жертвенной самоотдаче? но что-то я не наблюдала ни одной сцены самозабвенно-фанатичных харакири с вырыванием сердца.

Так — туман туманом, иногда идёт дым, и всё

Книга на мой взгляд забита невнятными и смутными эмоциями, которыми автор так и не смог разродиться. Если вам интересна тема клонов для забора донорских органов, могу предложить 2 антиутопии которые мне понравились намного больше чем «не отпускай меня», -«беглецы» шустермана (там вам будут и пессимистическое настроение, и чувство беспомощности) и «Дом скорпиона» ненси фармер.

Для начала, совет тем, кто решил, как и я, прочитать книгу после просмотра экранизации, чтобы найти в ней ответы на очевидные вопросы или пропущенные подробности — не читайте. Ничего такого тут нет. Узнаете только, как было хорошо подмечено в соседней рецензии, «кто где стоял и кто громче всех зевнул».

И так же как я, дочитав произведение и осознав вышеуказанный факт, получите только лютое возгорание своей пятой точки.

Что по самой книге, в двух словах: недостаток информации. Вот ее девиз. Информации недостаточно. Куча каких-то проходных событий, унылая любовная линия, мутная недоразвязка и... конец.

Ни в какое сравнение она не идет с разложенным по полочкам «Дивным новым миром» Хаксли (кстати, забавно, что никто из рецензентов не вспомнил основоположника клонирования в антиутопической фантастике. «Вот и выросло поколение...» ?), или с эталонным «1984» Оруэла, где аж вставлена специальная книга в книге, чтоб уж разъяснить так разъяснить, не оставить не одной недомолвки.

Тем не менее, произведение достаточно интересное и заслуживает внимания.

Но, опять же, пропущенное объяснение сути процесса клонирования допускает как минимум два варианта скрытого подтекста (причем, диаметрально противоположных):

После описания вариантов, пришло в голову, что автор, скорее всего, вообще ни о чем вышеперечисленном не задумывался, а просто изобразил наше с вами современное общество тупых жвачных скотов живущих в хлеву, дающих молоко и телят для привилегированных классов, а потом отправляющееся на живодерню, отраженное в таком вот кривом черном зеркале.

Словом, несмотря на кажущуюся поверхностность и неглубокость, роман, как говорится, «заставляет задуматься».

- Несчастные создания. Что же мы с вами сделали? Мы — со всеми нашими проектами, планами...

Память человеческая устроена весьма непросто. Одни события она сохраняет в мельчайших подробностях, а другие очень быстро тонут в её туманных глубинах, чтобы навеки там затеряться или, напротив, когда память что-нибудь всколыхнет, однажды всплыть. И человек тогда недоумевает — как же это он мог такое позабыть? Многие, не надеясь на себя, ведут дневники, другие же способны все события хранить исключительно в своей голове. К последнему типу и относится главная героиня романа Кэти Ш. Память её удивительно цепко держит в себе всё, свидетелем чего Кэти когда-либо была. Все чувства, переживания, мысли, образы, слова, поступки — всё это бережно хранится, периодически извлекаемое из глубин мозга на свет божий, как какие-то семейные реликвии. Кэти в романе играет роль некого гида, проводящего для читателей увлекательную экскурсию по различным тайникам её воспоминаний. Впервые она предстает перед читателем уже вполне сформировавшейся зрелой личностью, человеком занятым непростым трудом — она работает помощницей при донорах, помогая им быстрее прийти в себя после выемок. Но на этом жизненном этапе она особо не задерживается и очень скоро начинает долгий рассказ о себе и о своей судьбе. Её первые воспоминания связаны с Хейлшемом — школой-интернатом, в котором она воспитывалась. С виду это обычный интернат, где детей учат и воспитывают, но, чем дальше углубляешься в воспоминания Кэти, тем яснее начинаешь понимать, что здесь что-то не так. Осознание неправильности приходит постепенно, чему способствует манера главной героини многое оставлять за скобками. Она не торопистся раскрывать перед читателем все карты и вкратце проводит его по своему собственному пути осознания истинного положения вещей. Легкие намеки и даже полунамеки понемногу складываются в общую непротиворечивую картину существования Хейлшема и его обитателей. Обретают смысл многие странные правила и непонятные ограничения, обычии интерната начинают видеться с нового угла. В принципе, конкретно о судьбе, к которой готовят воспитанников, говорится лишь в седьмой главе, до этого по тексту рассыпаны лишь многочисленные намеки, которые проницательный читатель вполне может гораздо раньше собрать воедино и разгадать предложенную автором загадку: «Вас растят для определенной цели и ваша судьба известна заранее». Открывшаяся в результате правда столь чудовищна, что, поначалу, в такое положение вещей просто отказываешься верить. Опекуны, играющие в Хейлшеме одновременно роль воспитателей и учителей, жестко и эффективно программируют неокрепшие мозги своих подопечных, стараясь примирить с ожидающей их всех нелегкой судьбой: «Если вы хотите прожить достойную жизнь, вы должны знать, кто вы такие и что вас ожидает — всех без исключения».

Автор сосредотачивает свои усилия на том, чтобы максимально подробно показать психологию главных героев романа, отдавая львиную долю текстового пространства на анализ разных их поступков и ситуаций, в которые они попадают, бесконечно описывая и анализируя бесчисленные судьбоносные и переломные моменты. В связи с этим темп у повествования оказывается весьма замедлен, даже слегка медитативен. Многие сюжетные мелочи многократно описываются, рассматриваясь настолько подробно, что создается впечатление проникновения мыслей героини в читательскую голову, когда при чтении чужие рассуждения начинаешь воспринимать как свои. Но, сосредоточившись на внутренних переживаниях, автор упускает из внимания общую логику действия, которая, к сожалению, довольно сильно хромает. Исигуро, задав себе какие-то определенные рамки, развивает характеры персонажей исключительно в них, ни разу не давая им возможность разбить их. Сюжет, вначале довольно легкий, в дальнейшем оборачивается мрачнейшей драмой, но ни один из героев не пытается уйти от предопределенной ему судьбы, демонстрируя при всех внешних типично европейских атрибутах явные признаки специфической восточной ментальности и фатализма. Этот постоянный привкус обреченности, в итоге, формирует предельно тяжелое и безрадостное повествование, не озаряемое даже лучиком надежды.

При знакомстве с текстом читатель видит мир, который черезвычайно похож на наш с вами, но имеет одно существенное отличие — в мире Кэти Ш. донорское клонирование поставлено на поток. Как становится ясно из весьма скудных объяснений, в пятидесятые годы произошел некий технический прорыв, позволивший освоить технологию клонирования людей. Немногим позднее повсеместно (по крайней мере на территории Великобритании, так как о других государствах упоминаний нет) стали возникать некие центры, где выращивали клонов, обреченных в дальнейшем быть разобранными на запчасти. Одним из таких центров, причем одним из лучших, и оказался Хейлшем, а Кэти и все остальные воспитанники, таким образом оказались теми самыми клонами, обреченными по достижении зрелости стать донорами. Четкое и планомерное воспитание давало поразительные результаты — будущие поставщики органов даже мысли не допускали, что что-то в их судьбе может сложиться иначе: «Когда пришло время донорства, я была к этому готова. Чувствовала, что так и должно быть. В конце концов, нам же положено ими становиться, правда?» Вот тут-то и кроется основной логический провал всего романа, не дающий в полной мере считать его авторской удачей. Почему все без исключения воспитанники покорно, как стадо баранов, идут на заклание? Почему никто не стремиться сбежать, организовать сопротивление или, на худой конец, покончить жизнь самоубийством, показав кукиш всем, кто точит зубы на его печень? В интернатах ведется довольно активная пропаганда здорового образа жизни, но разве это когда-нибудь останавливало обычных подростков от различных глупостей? Чего уж говорить о фактических смертниках. Ведь табак, алкоголь и наркотики ещё никто не отменял. В особо радикальных случаях можно себе и тяжелую болезнь заиметь, СПИД там какой или гепатит, пусть потом пользуются органами на здоровье! Но никто даже не задумывается о возможности хотя бы малого протеста — они не мечтают изменить свою судьбу, они мечтают лишь об отсрочке. Об отсрочке!!! Даже миф свой выдумали, о том, что пара, которая сможет доказать, что у них любовь, сможет получить отсрочку донорства.

Автор касается в романе массы различных проблем — медицинских, этических, психологических, — многих лишь мельком, чтобы обозначить. Его миру как бы не хватает объема, чтобы вместить в себя их все. Многое за пределами Хейлшема или Коттеджей выглядит картонными декорациями, а герои, не входящие в сообщество клонов, за редким исключением — серой массой. Очень многие весьма существенные, на мой взгляд, вопросы оказываются совершенно не раскрытыми. Так, например, абсолютным молчанием обходится вопрос оригиналов, в терминологии Кэти «возможных я», с которых снимались клоны-копии: «Мы скопированны с отбросов. С наркоманов, проституток, пьяниц, бродяг. Кое-кто, может быть, с заключенных — с тех, которые не психи. Вот от кого мы произошли» — но это всего лишь одна из теорий, не подкрепленная абсолютно ничем. Или почему все они должны работать исключительно помощниками доноров, прежде чем сами пойдут под нож? Да и что именно изымают из тел клонов, если никто из них не переживает четвертой выемки? Почему, судя по разговору в доме Мадам воспитанники Хейлшема и еще двух интернатов должны разительно отличаться от всех других, выращенных в «госпитомниках», а на деле разницы никакой совершенно нет? Разве не проще выращивать «полена» без всяких признаков высшей нервной деятельности, чем воспитывать полноценные человеческие личности, обучать их, знакомить их с искусством, развивать их таланты? Разве в нашей реальности кто-нибудь учит свиней играть на скрипке? И так далее, и тому подобное. Вопросов, по мере прочтения, становится всё больше. Видимо автор, чрезмерно увлекшись описанием рефлексии главных героев и их осознанного жертвования собой, что ни на что другое, как на отвлекающее от магистральной линии сюжета, решил не тратить свои силы. Но, несмотря ни на что, Исигуро удалось создать удивительно пронзительное повествование о беззаветном служении другим; книгу, от многих моментов которой щемит сердце; роман-перевертыш, где нелюдьми оказываются не клоны, а то общество, которое допустило, чтобы подобная ситуация вообще смогла возникнить и одни люди смогли жить за счет обречения на смерть других.

Итог: жесткая драма мастерски поданная в виде романа взросления. Причем автор намеренно выводит за скобки все жестокости и грязь, оставляя читательскому воображению возможность самому домыслить недостающие подробности. Поначалу, читая про очередную странную школу-интернат, я ловил себя на том, что пытаюсь постоянно сравнивать творение Исигуро с недавно прочитанным «Домом, в котором...», но вскоре я понял, что при формальном сходстве тем, они практически не имеют между собой ничего общего. Они говорят о совершенно разных вещах и «Не отпускай меня» ценен сам по себе. Пусть финал его остался открытым, пусть Кэти, как Вечный Воитель, ищет свой Хейлшем-Танелорн, пусть туман всё так же окутывает болото и лодку... пусть. Произведение получилось весьма специфичным, не рассчитанным на широкую аудиторию, но вполне заслуживающим знакомства с ним. Я «завершил».