Dis Magon

Скачать как pdf или txt
Скачать как pdf или txt
Вы находитесь на странице: 1из 234

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ


«НИЖЕГОРОДСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ
ИМ. М. И. ГЛИНКИ»
Министерства культуры Российской Федерации

На правах рукописи

МАГОН Светлана Александровна

ФЛАМЕНКО: ИСТОРИЯ, ЖАНР, КОНЦЕПТОСФЕРА


Специальность 17.00.02 – Музыкальное искусство

Диссертация на соискание учѐной степени кандидата искусствоведения

Научный руководитель –

доктор искусствоведения, профессор

Сыров Валерий Николаевич

Нижний Новгород – 2019


2

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………….4

ГЛАВА 1. ФЛАМЕНКО КАК ПРЕДМЕТ НАУЧНОГО


ИССЛЕДОВАНИЯ……………………………………………………………………21

1.1 Фламенко: этимология и дефиниции……………………………………………21


1.2 Обзор классификаций…..……………………………………………………..….35
1.3 Театральная эпоха в истории фламенко: попытка реабилитации……………..43

ГЛАВА 2. МУЗЫКАЛЬНЫЙ ГЕНЕЗИС ФЛАМЕНКО………....……....................62

2.1 Праисторический слой……………………………………………………………71


2.1.1 Индийский след…………………………………………………………………73
2.1.2 Арабские корни………………………………………………….………………83
2.1.3 Поэтика Чѐрной Африки………………………………………..………………95
2.2 Традиционный слой…………………………………….………….…………….103
2.2.1 Жанровый канон и порождающая модель фламенко……………….…...…..103
2.2.2 Иерархичность текстовой структуры. Первичные и вторичные элементы
традиционного слоя (ПЭТС и ВЭТС)…………………………………..…………..106
2.2.3 ВЭТС как слово и его музыкальная трансформация………………………..109
2.2.4 ВЭТС-мотив……………………………………………………………………113
2.2.5 ВЭТС-фальсета………………………………………………………………...116
2.3 Интертекстуальный слой………………………………………..………………118

ГЛАВА 3. К ТИПОЛОГИИ ФЛАМЕНКО: ЖАНР В ЗЕРКАЛЕ


КОНЦЕПТОСФЕРЫ …………………………………….…..……………………...128

3.1 Muerte. Концепт Смерть……………………………………….………………...133


3.2 Soledad. Концепт Одиночество……………………………..…………………..149
3

3.3 l r a. Концепт Радость…………………………………….………………….153


3.4 Amor. Концепт Любовь………………………………………………………….172
3.5 Hombre y Mujer. Гендерные концепты: Мужчина и Женщина…………...…..181

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………….……………………………....………192

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК………………………………..………….197

СПИСОК ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА……………………..……..227

Приложение. Варианты «фамильного древа» фламенко……..…………………...229


4

ВВЕДЕНИЕ

В век глобализации сложно найти место на земле, где не слышали о


фламенко: тончайшей сетью ассоциаций и символов оно пронизывает
повседневность, звуча в супермаркетах, попадая на этикетки товаров и даже в
брендовую парфюмерию. Год от года оно влечет к себе все больше почитателей,
очарованных музыкой и танцем «испанских цыган»1.
Интеграция фламенко в отечественную массовую культуру началась еще в
80-х гг. прошлого века: кинокартины Карлоса Сауры, записи Пако дэ Лусия и
Камарона дэ ла Исла познакомили советского человека с «народным искусством»
испанского юга. Вслед за открытием первой школы фламенко в 1989 г. возникли
десятки танцевальных студий по всей стране – только в Москве и Санкт-
Петербурге к 2011 г. их общее число достигло шестидесяти [159]2.
Мероприятия, посвященные фламенко, давно стали частью культурной
жизни страны; их размах, равно как и контингент, варьируется от камерных
отчѐтных концертов танцевальных студий до зрелищных фестивалей
международного уровня: ¡Viva sp a! (Москва, проводится с 2000 г.) и Северное
фламенко (Санкт-Петербург, с 2001 г.). Более того, в России появились свои
профессиональные «кантаоры» – исполнители песен фламенко, – творчество
которых высоко оценено на родине этого искусства (Карина «La Dulce», г.
Москва).
Всем этим и определена актуальность исследования. Неугасающий
интерес к национальным традициям, роль фламенко в культуре досуга,

1
Автор намеренно ставит здесь и далее кавычки, чтобы обозначить штампы,
характеризующие фламенко в современном массовом сознании.
2
На сегодняшний день в Нижнем Новгороде существуют три крупные школы танца
фламенко: Entrada (рук. Дудырева Н.) Bandada (рук. Никитина И.) и ¡Bailamos! (преподаватели
А. Кострина, С. Гущина, М. Пониматко).
5

хореографические спектакли и перформансы, с ним связанные, говорят о


необходимости его всестороннего изучения. Но какие аспекты этого изучения
видятся нам наиболее значимыми?
В общих чертах фламенко можно описать как феномен цыгано-андалусской
культуры3, представленный системой песенно-танцевальных жанров, т. н. пало
(los palos flamencos). В музыкальной науке до недавних пор не было такого
аналитического инструмента, который позволил бы взглянуть на пало фламенко
как на выразителя художественного концепта, а на весь комплекс песенно-
танцевальных форм как на пространство концептосферы4. Между тем подобное
имплицитно осуществляется в художественной практике, где давно сложились
своего рода стереотипные представления об уместности жанра в той или иной
сценической ситуации.
Так, на глубинном понимании концептуальных возможностей жанров-пало
построено множество зарубежных и отечественных спектаклей. Среди них –
Utopia (2011), Легенда о Жанне д’Арк (2012), Возрождаясь (2014), Afectos (2014),
12 записок (2015). Не менее рельефно концепты цыгано-андалусской культуры
реализуются в кинокартинах – что показательно, созданных не только людьми,
сведущими во фламенко, такими как К. Саура, Т. Гатлиф, П. Альмодовар и М.
Фиггис. Интуитивное постижение содержательно-концептуальных сторон жанров
фламенко не чуждо режиссерским работам Дж. Джармуша («Пределы контроля»,

3
В этой связи термин цыгано-андалусский предложен нами, чтобы выделить
этнокультурный ареал, в котором фламенко зарождалось и развивалось как искусство. Термин
объемлет несколько этнических составляющих – «цыганскую» и «андалусскую». Последнюю
можно трактовать амбивалентно: как имеющую отношение к югу Испании, так и к ал-Андалус
(Мусульманская Испания). «Цыгано-андалусский» в контексте диссертации описывает тот слой
испанской культуры, который связан исключительно и только с фламенко – не касаясь других
культурных форм, существующих в Андалусии параллельно с ним.
4
В когнитивной лингвистике концепты – ментальные сущности, стоящие за языковым
знаком, – могут быть выражены любыми единицами языка: лексемами, фразеологизмами,
текстами и т. д. В музыке – а понятие музыкального языка давно не требует доказательств –
«оязыковление» концептов точно также взможно как в отдельных «авторских» интонациях, так
и более абстрактных структурах – жанрах.
6

2009), Т. Хэкфорда («Адвокат дьявола», 1997) и К. Миллера («Кот в сапогах»,


2011).
Вопрос, какие концепты стоят за тем или иным жанром, определенно
заслуживает исследовательского внимания, так как от современной аудитории
зачастую требуется не только эмоциональное – но и интеллектуальное
проживание того, что происходит на сцене (на телеэкране, в музыке и т. д.).
Когнитивная аналитическая парадигма – не так давно появившаяся в
музыкознании – дает возможность осмыслить и описать принципы
смыслополагания, присущие именно цыгано-андалусской культурной общности;
разобраться – о чѐм эта музыка.
В современном мире, когда искусство фламенко пересекло границы
Пиренеев, и в творческих проектах все чаще фигурируют понятия «диалога»,
«игры смыслов», как никогда важно навести мосты между теорий и практикой и
осознать место фламенко в мировом художественном пространстве. В этой
ситуации выход на концептуальный анализ лексики поможет лучше понять
художественный язык культуры, связывающей принципы мышления Востока и
Запада.

Степень научной разработанности темы

Весомый вклад в развитие науки о фламенко принадлежит практикующим


исполнителям, далеко не всегда имеющим под ногами методологическую опору.
Это объясняет эмпирический и глубоко эмоциональный характер значительной
части изысканий, особенно на заре становления фламенкологии (50-60-е гг. XX
века).
В Испании научная разработка исторического материала и вопросов
песенных жанров, велась и ведѐтся, в основном, в ключе компаративного анализа
творчества кантаоров, то есть создателей и исполнителей песен (канте). Генезис
и музыкальный язык как отдельных пало фламенко, так и жанровых групп
освещены в монографиях и статьях:
7
5
– nt s (G. ; F. ones);
– fandangos (R. Rodo Selles; A. Mandly Robles; J. Luque Navajs; A. Alvares
6
Caballero; . - );
– siguirilla (P. Lefranc, J. M. Caballero Bonald);
– cantes de ida y vuelta (G. ; . . , F. );
– cantes a palo seco (A. Aguilary Tejera, M. Romualdo);
– cantes mineras (P. F z q m , L. F z ).

Кроме того, существует ряд антологий, касающихся вопросов стилистики и


истории жанров фламенко, среди которых стоит упомянуть труды Ф. Лары7, А.
Альварес Кабальеро8, А. Бутлера9.
Не будет преувеличением сказать, что для России наибольшую значимость
приобрела антология Р. Молины и А. Майрены10 с систематизацией и описанием
большинства песенно-танцевальных форм фламенко. Фрагменты этого «словаря»
в вольных пересказах, заполонивших Интернет-пространство, долгое время
питали и продолжают питать представления о фламенко в России и за рубежом. К
сожалению, каталог Молины – Майрены отнюдь не непогрешим и выявляет ряд
системных проблем: во-первых, он стал своего рода информационным шаблоном
и источником невероятно живучих мифов о фламенко, на авторитет которых
продолжают ссылаться и новейшие изыскания – что говорит об их нередко
формальном подходе в некоторых вещах. Во-вторых, не обошлось в книге и без
налета расизма по отношению к цыганам, заметного в пренебрежении к языку и

5
Castro a, G. El toque por as oculto en los Panaderos // Telethusa. – diz. – 2013.
– Pp. 40-49.
6
Cruces , C. Fandangos, fandanguillos y fandangazos: Fernando el de Triana on popular
and flamenco music . – 2016. – № 13. – Pp. 105-126.
7
G x , F. Palos y estilos del flamenco F. G x , F. G x , .
G x . – Madrid: Bubuk Publishing, S.L., 2009. – 210 p.
8
Alvares Caballero, A. Historia del cante flamenco. – Madrid: Alianza Ed., 1993. – 296 p.
9
Butler, . 20 m : , , , .– :
Anticuaria El Guadalhorce, 1970. – 62 p.
10
Molina, R. Mundo y formas del cante flamenco / R. Molina, A. Mairena. – v :
Al-Andlus, 1971. – 326 p.
8

обычаям. Отчасти это объяснимо тем, что каталог составлялся в годы, когда
упоминание любых «маргинальных» народностей в научной литературе не
приветствовалось политической конъюнктурой. Но парадоксальное невнимание к
вкладу неевропейских этносов в культуру фламенко инерциально сопутствует и
современным фламенкологам.
Для нашего исследования интерес представляет диссертационная работа М.
Гил Руиза о дэбле – жанре, по сути, ставшем артефактом истории11. В одном из
разделов приводится диахроническое сопоставление моделей интонационной
структуры нескольких образцов дэблы первой половины XX века. Применяя
метод компьютеризированного анализа интонационной графики, автор выявляет
буквально «скелет» жанровой модели – связываемый со своеобразной ладовой
моделью – и представляет ее как «избираемую сознанием кантаора» основу
импровизационного самовыражения. Это позволяет увидеть механизм
порождения и отделить наиболее репрезентативную часть жанровой структуры от
пласта общестилистических языковых средств, что можно расценивать как
осмысление жанра фламенко в качестве текста. Следующим шагом могли бы
стать поиски ответов на вопросы: какие ментальные процессы «свернуты» в
подобной интонационной структуре и каковы их художественные возможности –
если бы таковые были включены в проблемное поле исследования.
В России и СНГ развитие фламенкологии столкнулось с теми же нюансами
вхождения фламенко в русло теории, что и в Испании; задача при этом была
осложнена необходимостью перевода – не только с кастельяно на русский, но и с
одного метаязыка на другой. Это, в свою очередь, привело к своеобразной
«усредненной» трактовке терминологического аппарата, поэтому сходясь в
интерпретации широко используемых понятий, исследования зачастую разнятся в
теоретических «мелочах», а именно, в понимании тернарности и бинарности,
компаса, корреляции жанра и стиля. В нашей диссертации предложена трактовка

11
Gil Ruiz, . m y m : y m
m : m . – Madrid, 2014. – 396 p.
9

терминов, в основе которой положения, принятые в отечественной теории


музыки.
Первая волна интереса к фламенко захлестнула практиков, оценивших
особенности гитарного исполнительства и танца. По этой причине ранние
аналитические пробы 80-х гг. были либо неотделимы от гитарной школы (А.
Шевченко12), либо входили в массив работ о культуре ибероамериканского
региона13. Либо затрагивали фламенко косвенно, в контексте общеиспанского
фольклора – как в переводах и комментариях А. Гелескула. Последние, хоть и не
относятся напрямую к фламенко, все же определенным образом повлияли на
понимание его художественной природы, сформировав своего рода «поэтический
облик» этого искусства в СНГ и очертив круг типичных образов цыгано-
андалусской культуры.
Системно подходить к фламенко в России стали только в 2000-х годах, что
совпало по времени со стремительным распространением танцевальных школ и
организацией первых крупных международных фестивалей (¡Viva Espana!, 2001).
Так, в 2003 г. увидела свет первая монография, окутанная тем же флером
мистификации, что и большая часть постперестроечной литературы для широкого
круга читателей – «Фламенко: тайны забытых легенд»14 М. Мусалаева. Несмотря
на ее очевидную популяризаторскую направленность, российский читатель
впервые получил возможность представить фламенко в полноте его творческих
видов – канте-байле-токе – и обозреть панораму его эволюции от истоков до
современности. Концепция легенды, положенная в основу монографии, отражает
и известную зыбкость гипотез относительно происхождения и развития языка
фламенко, и исторические стимулы его формирования, которые сложно поделить
на факты и художественный вымысел. Это, в свою очередь, обнажает еще одну

12
Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодии и ритмы. – Киев: Музична Україна, 1988. –
110 с.
13
Интересно в связи с этим сопоставить три фильма К. Сауры, созданных в разные годы:
Фламенко, Фаду и Танго; а также статьи П. Пичугина о фламенко для Музыкальной
энциклопедии и его «Аргентинское танго» (2010).
14
Эль Монте Анди. Фламенко: тайны забытых легенд. – Тула: Мусалаев, 2003. – 196 с.
10

проблему, с которой неизбежно сталкивается исследователь: разобраться,


насколько материал соответствует действительности – и, напротив, какие мифы
вошли в тезаурус фламенко, обретя семантическую огранку в его нынешнем
языке.
В 2012 году появилась диссертационная работа А. Дяченко «Саэта как
лингвокультурный феномен…»15 – где форма песенно-религиозного фольклора
Андалусии (в некотором роде тождественная русским духовным стихам)
предстает в разнообразных дискурсивных аспектах. Часть исследования
посвящена саэте фламенко («saeta-flamenco») – самостоятельному жанру, в
котором обнаруживается несколько «сюжетных» типов, в зависимости от
музыкальной стилистики и преобладающей топики. Автор высказывает
любопытную мысль о том, что «философии фламенко во многом близки чувства
жертвы, несправедливо подвергшейся гонениям политических и религиозных
властей»16, и что дистанция между библейскими персонажами и исполнителями
саэты (т. н. «саэтерос») может предельно сокращаться в акте самоотождествления.
Так, попытка осознать концептуальные ресурсы отдельного жанра фламенко
впервые была осуществлена в работе филологической направленности.
Заслуживают внимания публикации о фламенко, возникшие на почве
смежных областей научного интереса: И. Кряжевой и Г. Кастро Буэндии
(ибероамериканистика), Л. Эрнандес17 (телесно-ориентированная психотерапия),
Т. Сергеевой (западно-арабская музыкальная классика).
О музыкальном языке фламенко и его «пластических символах» сквозь
призму фильмов К. Сауры есть также отдельная статья Т. Сергеевой18, напрямую

15
Дяченко, А. С. Испанская саэта как лингвокультурный феномен: типологический и
лингвостилистический анализ : дисс. … канд. фил. наук. – Москва, 2012. – 284 с.
16
Там же. С. 63.
17
Эрнандес, Л. Право на тело. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.lenaernandes.ru/prava-na-telo.htm – Дата обращения 21.06.2018.
18
Сергеева, Т. С. Фламенко в кинотворчестве Карлоса Сауры: традиционное искусство в
контексте медиакультуры (на примере фильма «Кармен»). – [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: : . m z k 2013-4/prikladnaya-kulturologiya/842.html –
Дата обращения 21.06.2018.
11

не связанная с магистральной линией еѐ исследований. Ей же принадлежат


публикации: «Из истории ночного музицирования в испанской культуре» 19 и «О
феномене всемирной популярности фламенко»20, – в которых на конкретных
примерах (как жанровых, так и относящихся к особенностям бытования) показана
связь фламенко с его арабскими корнями, а также высказана идея «созвучности»
фламенко культуре постмодерна.
Специфике испанской картины мира посвящена диссертационная работа
Ю. Мельчаковой21, где этот термин трактуется как «система констант,
основанных на предшествующем духовно-практическом опыте человечества и
нации»22. Автор объясняет своеобразие испанской национальной идентичности
при помощи теории антиномичных оппозиций, чей исток обнаруживает в
продолжительной культурной изоляции Испании в ситуации господства чужой
религиозной культуры. В исследовании вводится понятие «репрезентативный тип
искусства» – для Испании барокко и сюрреализм, – между которыми
устанавливается определенная преемственность. Переходные культурные
состояния в сфере истории, религии и искусства, по мнению автора, «порождают
константы напряжения, прорыва, завоевания, применения силы, когда одна
сторона противоречия сдавливает другую»23 (давление-сжатие-прорыв), что
воспроизводится в характерных культурных образах и концептах. Автор также
пишет об особой интегральной роли «агонизации», определяемой как «состояние
между жизнью и смертью, когда напряжение между двумя крайними точками
достигает своего предельного пика»24. Аналогичные константы определяют и
облик фламенко, как на уровне общеиспанской культуры, так и на уровне

19
Сергеева Т. С. Из истории ночного музицирования в испанской культуре Ночь:
ритуалы, искусство, развлечения ред.-сост. Дуков Е. В. М.: ГИИ, 2014. – Вып. 4. – с. 96-102.
20
Сергеева, Т. С. О феномене всемирной популярности фламенко Вестник Академии
Русского балета им. А. Я. Вагановой. – 2017. – №6 (53). – с. 15-21.
21
Мельчакова, Ю. С. Испанская национальная картина мира: взаимодействие искусства и
религии : дисс. … канд. культ. – Екатеринбург, 2007. – 156 с.
22
Там же. С. 12.
23
Там же. С. 16.
24
Там же. С. 16-17.
12

этносов, отрицаемых (маргинализируемых) этой культурой. Высказанная идея


также является отправной точкой для понимания базовых категорий фламенко –
дуэнде и канте хондо.
В зарубежных источниках понятие национальной картины мира как таковое
не фигурирует, но о фламенко в контексте испанской национальной
идентичности, проблема которой обрела остроту после ухода Ф. Франко, сказано
достаточно. Это в первую очередь работы антропологов, среди которых назовѐм
К. Крузес Рольдан, А. Ариньо Вильярройю, Х. К. Риос Мартина.
Концептосфера фламенко – понимаемая нами как совокупность концептов
цыгано-андалусского культурного пространства25 – никогда прежде не была
предметом специальных исследований. В наших изысканиях мы опирались на
работы о языковой картине мира Испании, в большинстве своем построенные на
сравнительном анализе испанских и русских систем языкового сознания. Этому
посвящены диссертации и статьи И. Изотовой26, С. Воркачева27, Н. Соловьѐвой28,
Н. Поповой29, О. Попова30, Ю. Инчиковой31, С. Зыковой32. Интерес представляют

25
Термин «концептосфера», введенный акад. Д. С. Лихачевым, интерпретируется по-
разному в культурологии. В диссертауионной работе мы отталкиваемся от определения В. А.
Масловой: «Совокупность концептов образует концептосферу как некоторое целостное и
структурированное пространство» [110, с.74]. Хотя сам автор оговаривает, что Ю. Степанов
находит в такой трактовке лишь «концептуальную область», но не концептосферу.
26
Изотова, И. С. Проблема смерти в испанской культуре (от истоков до современности) :
автореф. дисс. … канд. фил. наук. – М., 2012. – 29 с.
27
Воркачев, С. Г. Национально-культурная специфика концепта любви в русской и
испанской паремиологии Филологические науки, 1995. – № 3. – С. 56–66.
28
Соловьѐва, Н. И. Актуализация лингвокультурного концепта «бык» в испанской
языковой картине мира : автореф. дисс. … канд. фил. наук. – М., 2009. – 20 с.
29
Попова, Н. Н. Роль этимологического архетипа концептов в эволюции национальной
концептосферы Испании Филологические науки. Вопросы теории и практики – Тамбов:
Грамота. – 2014. – №2 (32). – Ч. 2. – С. 154-156.
30
Попов, О. В. Концепты эмоций в русском, английском и испанском языках Вестник
ВГУ. – 2007. – №1. – С. 74-80. – (Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация)
31
Инчикова, Ю. А. Вербализация концепта «время» в грамматических категориях
испанского и русского языков Вестник Оренбургского государственного университета, 2017.
– № 1 (201). – С. 73-80.
32
Зыкова, С. А. Способы реализации концепта «мужественность» в испаноязычной
культуре Вестник Челябинского государственного университета, 2008. – №3. – С. 53-57.
13

также публикации Е. Астаховой – «Испания как метафора»33 и «Цвет в образе


Испании»34, дающие выход в семантическое измерение испанской культуры.
Заметим, что в отечественной когнитивистике концептам Испании уделено
несопоставимо меньше внимания, нежели концептам Франции, Германии или
Великобритании. При этом стоит понимать, что фламенко включает концепты не
только и не столько Испании, сколько одного из ее регионов – Андалусии, –
довольно самобытного и многокомпонентного по этно- и социокультурному
составу.
Упомянем и о предпосылках когнитивного подхода в отечественной теории
музыкального жанра35: отдельные положения были взяты из классических трудов
А. Альшванга (формулировка «обобщение через жанр»), Е. Назайкинского
(«жанровый модус», внемузыкальные прототипы), А. Сохора («жанровый стиль»)
и М. Бонфельда (понятие «субзнак»).
Наконец, необходимо сказать об осуществимости когнитивного подхода в
музыкознании как таковом. На данный момент написаны две работы, которые
можно считать фундаментальными в этой области. Одна из них принадлежит А.
Амраховой – «Когнитивные аспекты интерпретации современной музыки (на
примере творчества азербайджанских композиторов)»36. Систематизируя
достижения когнитивной науки, автор предлагает новую методологию
интерпретации музыки, подмечая связь между принципами смыслополагания и
стилем в культуре; определяет возможности прототипической семантики для
музыкального анализа; вводит новые аналитические понятия – фрейм,

33
Астахова, Е. В. Испания как метафора (к перекрѐстному году России в Испании и
Испании в России) Вестник МГИМО Университета. – 2011. – №6. – С. 60-65.
34
Астахова, Е. В. Цвет в образе Испании Вестник МГИМО Университета. – 2012. –
№3.– С. 142-147.
35
Анализ основных положений отечественной теории жанра с позиции когнитивной
науки осуществлѐн А. Амраховой. См.: Амрахова, А. А. Отечественная теория жанра в свете
современных гуманитарных методологий Журнал общества теории музыки. – 2016. – №3 (15).
– С. 18-29.
36
Амрахова, А. А. Когнитивные аспекты интерпретации современной музыки (на примере
творчества азербайджанских композиторов) : дисс. … докт. искусств. – М., 2005. – 326 с., с
прил.
14

внутренний лексикон, валентность и др. Фрейм представлен в работе как форма


«репрезентации реального мира в сознании человека», «механизм
психологической идентификации, который позволяет сличать поступающий
новый материал с уже имеющимися энциклопедическими знаниями и навыками
их структурирования»37. Возможности фрейма полноценно реализуют себя и в
интерпретации фламенко, что делает его удобным инструментом типологии.
Другое исследование в этом направлении – «Когнитивная модель теории
интерпретации в музыкальном искусстве : На материале камерных сочинений
венских классиков»38 – появилось восемью годами позднее. Его автор А. Хохлова
пишет о семантической многозначности концептосферы музыкального искусства,
построенной на «когнитивной основе взаимодействия музыкальных универсалий,
базовых культурных концептов и фундаментальных стереотипах сознания» [202,
с.311]. В докторской диссертации дальнейшее развитие получает метод
когнитивно-фреймового анализа; предлагается типология семантических фреймов
в музыке – гномический, символический, семический фрейм и др. – и на ее основе
предлагается собственная методика интерпретации музыкального текста.
Существование названных работ позволило нам не углубляться в
методологические основания когнитивного подхода и сосредоточиться
непосредственно на концептуальных свойствах музыки фламенко и тех
исторических и социокультурных посылках, которые способствовали их
художественному становлению.
Объектом исследования является фламенко как феномен цыгано-
андалусской культуры на современном этапе развития. Предмет – его
разнообразные жанры (пало фламенко), рассмотренные сквозь призму
концептосферы.

37
Там же. С. 76.
38
Хохлова, А. Л. Когнитивная модель теории интерпретации в музыкальном искусстве :
На материале камерных сочинений венских классиков : дисс. … докт. искусств. – Саратов,
2013. – 357 с.
15

Цель исследования – систематизация основных жанров фламенко с


применением современных аналитических методов.
Еѐ достижение осуществимо с помощью решения следующих задач:

– прояснение сущности фламенко посредствам обзора известных на


сегодняшний день этимологических трактовок, дефиниций, а также примеров
систематизации его форм;
– освещение исторического фона, включая реабилитацию стадий наиболее
интенсивного и противоречивого процесса становления художественного языка
фламенко;
– обоснование его сценической природы;
– рассмотрение генезиса жанра (пало фламенко) и нахождение его проекции
в строении жанровой материи, отслеживание процессов смыслообразования на
уровне жанровой структуры;
– доказательство корреляции между жанром фламенко и текстом, между
жанровой структурой и цыгано-андалусской художественной моделью мира;
– анализ основных художественных концептов фламенко;
– выстраивание на их основе жанровой классификации.

Материалом диссертационной работы послужила музыка фламенко разных


лет – от «Albom d‘Oro» (1909) Антонио Чакона (Antonio n) до «Beyond the
Memory» (2016)39 памяти Пако дэ Лусиа; как в классических, так и фьюжн-
образцах («I a» М. Чаховски (2005), «Sketches of Spain» (1959) М. Дэвиса,
Von Magnet, Flametal, Ojos de Brujo, Chambao и др.). Здесь также – спектакли
(«Affectos» Росио Молины (R o na), «Gypsy Passion» Хоакина Кортеса
(J q n s), «Utopia» Марии Пахес (Maria P s)) и фильмы («Sevillanas»
(1991), «Flamenco» (1995, 2001), «Carmen» (1983), «Bodas de Sangre» (1981), «El
Amor Brujo» (1986) Карлоса Сауры (Carlos Saura); «Corre, Gitano» (1981), «Vengo»
(2000), «Latcho Drom» (1993) Тони Гатлифа (Toni Gatlif)); «La Flor de mi Secreto»
(1995), «Volver» (2006) Педро Альмодовара (Pedro m v )).
39
Выступление в рамках ежегодного фестиваля «Jazz in Marciac» (Марсиак, Франция).
16

В числе источников назовѐм цикл телевизионных передач о фламенко Rito


y Geografia del Cante Flamenco, включающий 89 серий, вышедших на телеэкраны
в период 1971-1973 гг., и его продолжение Rito y Geografia del Baile Flamenco,
показанных в 1976-1977 гг.; научный периодический журнал La ru (2009-
2015); отдельные статьи журнала о танце Telethusa (2008-2016), специального
издания Института фламенко в Андалусии (Centro Andaluz de Documentaci n del
Flamenco) – La Nueva l or и журнала об испанской культуре m filo.
Также были использованы материалы Интернет-ресурсов: «Flamencopolis»
(http://www.flamencopolis.com/); «Letras+flamenco»
(http://www.letrasdeflamenco.com/); первый русскоязычный портал о фламенко
( : www. m . ); сайт Николая Бессонова о цыганской культуре
(http://gypsy-life.net/).
Теоретической основой исследования стали положения, разработанные
зарубежными и отечественными учеными в разных областях научного знания и, в
первую очередь, в работах фламенкологов: Б. Инфанты, Г. Кастро Буэндии, Р.
Молины и А. Майрены, К. Крузес Рольдан, Г. Стейнгресса, М. Гил Руиса, Т.
Деваал Мэйлфита; Эль Монте Анди (М. Мусалаева).
Помимо того, были востребованы труды в сфере испанистики и
ибероамериканской культуры (И. Кряжева, Ю. Мельчакова, И. Мартынов, А.
Морозова); фольклора, этномузыковедения и теории фольклорного дискурса (О.
Пашина, Ю. Эмер, И. Еолян, И. Земцовский); теории жанра и стиля в музыке (О.
Соколов, Е. Назайкинский, М. Михайлов, М. Арановский); востоковедения (Е.
Назайкинский, Е. Алкон, В. Юнусова, Т. Сергеева, Э. Саид); теории текста (Ю.
Кристева, М. Бахтин, Ю. Лотман, Н. Рымарь); цыганологии (Т. Щербакова, Н.
Бессонов, Н. Деметер, В. Шаповал); теории ритма (Ю. Холопов, В. Холопова, М.
Харлап); когнитивистики и фреймовой семантики (А. Амрахова, А. Хохлова, Е.
Кубрякова, Ю. Степанов, Н. Азарова, С. Воркачев, И. Гофман, В. Демьянков, Ю.
Тетерина, Е. Огнева); философии и психологии (М. дэ Унамуно, К. Юнг, Э.
Фромм, Р. Мей, Э. Кюблер-Росс); семиотики, в том числе музыкальной (Р. Барт,
У. Эко, Ю. Лотман, М. Бонфельд, И. Стогний, Л. Шаймухаметова, А. Дяченко).
17

В основу методологии положен комплексный подход, совмещающий как


методы, зарекомендовавшие себя в музыкознании (компаративистику,
герменевтический и структурный анализ), так и теоретические положения из
других дисциплин: фламенкологии и когнитологии (семантико-когнитивный,
этимологический, фреймовый аналитический метод). А также из психологии,
антропологии, культурологии, этносоциологии и этнопсихолингвистики.
Научная новизна состоит в том, что данное исследование – это первая
попытка интерпретировать искусство фламенко с позиции когнитивного подхода;
представить обширный комплекс песенно-танцевальных форм, составляющих его
«жанровый каталог», во взаимосвязи с концептами цыгано-андалусской культуры.
Так, в диссертационной работе упорядочены и вербализованы смысловые
структуры фламенко, объяснѐн принцип формирования новых жанровых моделей
и порядок их «естественного отбора». Впервые установлена корреляция между
понятиями жанра фламенко и текста и предложен способ его идентификации и
прочтения в интертекстуальном пространстве художественной культуры.

Положения, выносимые на защиту

1. Фламенко есть отражение цыгано-андалусской картины мира в


своеобразной художественной форме. Генезис фламенко определил
множественность этнокультурных представлений о реальности, зафиксированных
в его музыкально-пластическом языке.
2. Процессы концептуализации цыгано-андалусской действительности
запечатлены в жанре-пало фламенко. В структуру каждого жанра входят
элементы, связанные с определенной когнитивной моделью (фреймом), которую
возможно распознать и прочесть как в собственной культурной нише, так и за еѐ
пределами.
3. Это дает основание для построения типологии песенно-танцевальных
форм по их соотнесению с тем или иным универсальным концептом: Смерть,
Одиночество, Радость, Любовь, Мужчина и Женщина, – каждый из которых
располагает индивидуальным спектром «стереотипных ситуаций» во фламенко.
18

Реализация этих стереотипов позволяет пало фламенко выполнять


драматургическую функцию в театрализованном спектакле.
4. Поскольку сценическая история фламенко сформировала квази-
синкретическую формулу «канте-байле-токе» (пение-танец-гитарное
сопровождение), смысловой потенциал жанра-пало наилучшим образом
раскрывается в полноте творческих видов данной триады.
Теоретическая значимость работы состоит в расширении методологии
исследования фламенко в силу ее междисциплинарного подхода. Кроме того, в
диссертации заложены основы фреймового анализа музыки фламенко;
представлена новая классификация песенно-танцевальных форм, разрешающая,
насколько это возможно, противоречия уже существующих типологий;
предложен вариант терминологических обозначений для музыкального анализа
фламенко, в частности, термины «жанровый лейтмотив», «первичные и
вторичные элементы традиционного слоя» (далее – ПЭТС, ВЭТС). Объяснены и
устранены многие разночтения в терминологической базе фламенко; дано новое
прочтение некоторых жанров за счет углубления в языковую сферу (цыганский
язык, этимологические архетипы) и компаративного анализа песенно-
танцевальных форм разных периодов истории фламенко.
Практическая ценность исследования – в возможности опираться на
предлагаемый материал в курсе отечественной и зарубежной музыки, музыки
народов мира и массовых музыкальных жанров в разделах, соприкасающихся с
испанской культурой. Работа заслуживает внимания со стороны интересующихся
фламенко, испанской музыкой и ибероамериканской культурой и позволяет на
новом уровне понимать, читать и интерпретировать фламенко в
интертекстуальной плоскости художественного творчества. Кроме того, наша
цель – обратить внимание на семантический строй жанров испанской музыки в
произведениях академической классики, что, несомненно, принесѐт пользу
музыкальной герменевтике.
19

Апробация результатов

Основные положения диссертационного исследования вошли в учебные


курсы «Фольклор народов мира» и «История и теория народной художественной
культуры», читаемых автором в Нижегородской консерватории им. М.И. Глинки с
2013 года. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры теории музыки в
Нижегородской консерватории им. М.И. Глинки. Ряд статей, опирающихся на ее
материалы, опубликован в научных изданиях, в том числе рекомендованных
экспертным советом ВАК Министерства образования и науки РФ. Идеи
диссертации также озвучены в докладах, представленных на научных
конференциях: Международная научно-методическая конференция аспирантов,
соискателей и преподавателей вузов «Музыкальное образование и наука»
(Нижний Новгород, 4-5 марта 2013 г.) «Фламенко в кино»; V Международная
научно-практическая конференция «Социальные и гуманитарные науки:
образование и общество» (Нижний Новгород, 19 апреля 2013 г.) «Испанская
музыка как ―одна из…‖ в курсе музыкальной литературы»; Международная
научная конференция «Музыка в диалоге культур и цивилизаций» (Нижний
Новгород, 14-18 ноября 2016 г.) «Булериас и коррида: одно зеркало на двоих»;
Международная научно-методическая конференция аспирантов, соискателей и
преподавателей вузов, посвященная 70-летию Нижегородской консерватории
«Музыкальное образование и наука» (Нижний Новгород, 11-13 мая 2016) «Эпоха
op r flamenca: попытка реабилитации») и т. д.
Особенности структуры диссертации подчинены вышеперечисленным
задачам, а также необходимости ввести читателя в малознакомый материал,
поэтому первая из трѐх глав основной части носит характер разъяснения
(терминологии, исторических фактов) и экскурса в теорию фламенко. Вторая
глава подводит к типологии, обеспечивая читателя необходимым
инструментарием для ее усвоения. Третья глава излагает собственно типологию и,
на еѐ основе, характеристику концептов цыгано-андалусской художественной
картины мира. Заметим, данная глава выстроена в форме жанрового «каталога», к
20

которому читатель может обратиться за справочными сведениями. Такая форма


кажется нам удобной с практической стороны.
Помимо этого, в диссертации есть Введение, Заключение,
библиографический перечень, включающий 306 источников (не считая нотных
изданий), из которых 88 на иностранных языках, и приложение в виде
графических примеров систематизаций форм (варианты «фамильного древа»
фламенко).
21

ГЛАВА 1. ФЛАМЕНКО КАК ПРЕДМЕТ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1 Фламенко: этимология и дефиниции

Что есть фламенко? В наши дни стало очевидно, что попытки прояснить его
концепт уже не ведут к какой-либо однозначной позиции. Непримиримая
однозначность в суждениях о сущности этого явления на основе
этимологического архетипа – то есть причины актуализации определенных
ассоциативных связей [143, с.154] – была уделом ранней теории фламенко.
Сегодня же все этимологические версии – лишенные прежнего полемического
жара – образовали своего рода полифонию смыслов, калейдоскоп, из которого
ситуативно проступают отдельные наиболее актуальные формы. Особенно часто
из ряда вероятных семантических «программ» фламенко выделяют Огонь,
связывая его с латинским « mm », английским « m » и германским « m ».
Но не менее созвучно слову «фламенко» – а в испанском языке омонимично
– «фламинго». И вот, другим претендентом на роль смыслового прототипа
фламенко становится птица, некогда населявшая все средиземноморское
побережье, чьи повадки вполне могли быть соотнесены с характерными
танцевальными позами. Однако автор этой гипотезы, составитель сборника
любовных песен, Ф. Родригес Марин [297] не задается вопросом: почему наряду с
многочисленными пантеистическими метафорами, цветовой и флористической
символикой тексты песен не содержат упоминаний о фламинго – по аналогии с
« »40, «судьба», в португальских фаду? И как приложить этот образ к пласту

40
В переводе с португальского означает «судьба», «рок», «фатум».
22

наиболее древних фламенко-жанров, таких как мартинете, сигирийя и солеа, чья


жестовая символика и энергетический объем гораздо ближе искусству корриды?
Возможно, как в греческой рембетике, получившей название от ее
непосредственных исполнителей – рембетов – словом «фламенко» нарекли
творчество цыган-фламенкос?41 Но доподлинно известно, что до середины XIX
века наименование «фламенкос», сросшееся с цыганами, не употребляли по
отношению к роду их деятельности. Так, в «Андалузских сценах» («E
z », 1847) Эстебанеса Кальдерона «фламенко» ни разу не используется
применительно к цыганской музыке: на тот момент еще не сформировалось
искусство, которое нужно было как-то именовать. При том, что в низших
социальных слоях Испании, безусловно, бытовали некие песенно-танцевальные
формы цыганского, африканского и американского происхождения – рудименты
которых, согласно Г. Кастро Буэндие, составляют некоторую часть жанровой
структуры фламенко [237] – их не называли «фламенко» ни тогда, ни сейчас.
Однако в XX в. именно это слово подошло для характеристики вырождения
подлинного цыгано-андалусского искусства, и именно им Мануэль дэ Фалья
пренебрежительно нарекал антипод канте хондо – едва ли намеренно взваливая
груз ответственности на цыган-фламенкос [189].
Но цыган именовали также и «германцами», и «новыми кастильцами» –
почему же предпочтение было отдано именно Фландрии (« m » означает ―
F ‖, буквально «фламандец»)? По теории К. Альмендроса [222], слово
«фламандец» (« m ») вошло в просторечный обиход со значением «плут»,
«прохвост», «проходимец» – от нелюбви народа к представителям фламандской
знати, наводнившей двор Карла V (1519-1556). Позднее с той же коннотацией это
слово примкнуло к ряду географически маркирующих наименований цыган:
t no от p no (египтянин); rom от rom no (римлянин)42.

41
Borrow, G. Los Zincali (Los gitanos de E a). Madrid, 1979. 239p.
42
Теория происхождения Рома от Великой Римской империи подробно изложена в
известной монографии Н. Деметер – Н. Бессонова, но, по факту, до сих пор считается
«альтернативной» версией. См.: Деметер, Н. Г. История цыган – новый взгляд Н. Деметер, Н.
23

Блас Инфанте, который в числе первых отстаивал принципиальную


позицию равноценного вклада потомков ал-Андалус и цыган в искусство
фламенко43, выдвинул версию, снимавшую давний вопрос: почему
соответствующая лексема отсутствует в литературных источниках вплоть до XIX
в. По его измышлениям, слово «фламенко» произошло от арабского f l h-m n u,
что означает «беглый земледелец» ( ). Во времена преследований
иноверцев (XVI–XVIII вв.) горы Испании и Африки (Атлас) стали прибежищем
для множества фела-менгу, вынужденных «сбиваться в стаи» ( ) ради
выживания. Согласно Инфанте, именно беглым потомкам некогда процветавшего
народа и принадлежат первые «пробы» музыки фламенко, арабской по истокам, по
тематике же приспособленной к актуальным условиям быта: « m v
z y m » эта музыка служила полем
исследования их печали и помогала укрепить дух…44 Вместе с тем, жесточайшая
клерикальная цензура запрещала в Испанском королевстве какие-либо публичные
упоминания о маврах на протяжении почти четырѐх веков – что и объясняет
отсутствие письменных свидетельств.
Перечисленные гипотезы не исчерпывают разнообразия мнений об
этимологическом составе фламенко, но даже их совокупность образует весьма
многогранный образ, составленный, по большому счету, из стереотипных
представлений о его особенностях – о характере экспрессии, стилистике музыки и
танца, тематике.
Столь же многомерным оказывается и дефинитивный спектр, в котором
обнаруживается три основных блока: фламенко-культура, фламенко-стиль,
фламенко-жанр. Помимо этого, словом «фламенко» определяют исполнителя
канте токе байле – вне зависимости от его принадлежности к цыганам-
фламенкос, – а также канте, токе и байле как таковые: все три термина

Бессонов, В. Кутенков. – Воронеж: Росс. Ак. Наук; Инст. этнол. и антропол. им. Н.Н. Миклухо-
Маклая, 2000. – 334 с.
43
Infante, . m y . v , 1980. 188 p.
44
Там же. С. 166.
24

исторически закреплены в сленге фламенко и указывают на принадлежность


конкретно этой культуре45.
Ни в западном, ни в отечественном музыкознании не установилось единства
в отношении того, что следует понимать под «фламенко». Часть теоретиков
рассматривает его как некий стиль музыки и танца, сформировавшийся на
Пиренейском юге, – в таком ключе это понятие встречается в работах филологов,
не связанных с музыкальной наукой напрямую. Таково, например,
фундаментальное, первое в России исследование по отдельно взятому жанру
фламенко Анны Дяченко «Испанская саэта как лингвокультурный феномен:
типологический и лингвистический анализ» [52, с.26], где фламенко определено
как «…особый традиционный музыкально-танцевальный стиль, происходящий из
Андалусии и представленный более 50 разновидностями».
Апелляция к стилю свойственна большинству толковых словарей и
справочников. Приведѐм некоторые из них:

E y m m
, y ,q z m
m m ,m m , m m y m v ;
m v , y , m m ,
46
m , : m .
— j./s. m. y f.47.
Стиль пения и танца, возникший от смешения андалусских,
цыганских и ориентальных музыкальных элементов, к характерным
особенностям которого относится импровизационность, использование
хроматизмов, мелизмов, сложной ритмики; [для песни танца] типично

45
Там же. С. 27.
46
В неспециализированных изданиях встречаются неточности, и приведенный здесь
пример не исключение: сегидилья не входит в каталог жанров фламенко, а алегрия, всегда
исполняется в мажорной тональности (исключая минорные средние разделы некоторых ее
разновидностей).
47
D E [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
: . y. m m – Дата обращения 23.03.2013.
25

также обращение к темам из жизни, выражение радости и печали;


большинство форм канте фламенко – таких как сигидилья, алегрия или саэта
– модальны.

Словарь иностранных слов Н. Комлева [164]:

Фламенко – [исп. m ] – музыкальный испанский


исполнительский стиль, а также музыка, песни, танцы, связанные с
южноиспанским искусством.

Толковый словарь иностранных слов под редакцией Л. Крысина:

Фламенко: (исп. m < лат. mm пламя).


1. нескл. Стиль исполнения некоторых испанских (андалузских) песен и
танцев, отличающийся высокой экспрессией и темпераментностью, а также
танец в таком стиле.
2. неизм. Являющийся таким стилем48.

Требует комментария, что, во-первых, все эти определения ставят знак


равенства между фламенко и «фламенковостью»: такой подход перспективен для
характеристики произведений постмодернизма, где «в духе» фламенко может
быть проинтерпретирован практически любой текст. Например, бетховенская К
Элизе49 (фанданго). Или известная португальская песня u F o u,
исполненная дуэтом фадишты Маризы ( z ) и кантаора Мигеля Поведы
( P v ) в фильме «F » (2007, реж. К. Саура), где первая часть
выдержана в стилистике фламенко, вторая – фаду, а третья преобразует их в
оригинальный микст. По всей видимости, концепции стиля придерживается и сам
Саура, демонстрируя способность средиземноморской музыки адаптироваться к
новым условиям без ущерба для интонационного стержня.

48
Толковый словарь иностранных слов [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
: m k. Фламенко – Дата обращения 13.04.2013.
49
Fandango para Elise с альбома «Fantasy flamenco» (2000).
26

Во-вторых, в отечественной практике под «стилем фламенко» зачастую


подразумевается нечто иное, виной чему лингво-герменевтические
несоответствия: музыкальные жанры, представляющие материал фламенко, в
Испании сосуществуют в трѐх синонимичных формах: p lo, st lo, én ro. В
испанской музыкологии многообразные жанры фламенко именуют словом
« st los», которому соответствует более распространенное сленговое «p los».
Можно предположить, что st lo, созвучное стилю, было воспринято в
отечественной танцевальной практике50 в буквальном смысле – по аналогии со
«стилями» восточных боевых искусств.
В свою очередь, испанское « », скорее, коррелирует с понятием
«жанрового стиля», предложенного А. Сохором51: подобно академической музыке,
музыкальный язык каждого отдельно взятого жанра фламенко обладает
индивидуальным лексическим набором, куда входит синтаксис, ритмика, лад,
темп, ритмоинтонационная структура – с собственным семантическим полем [57,
с.180]. Поэтому нередко за словом «стиль» стоит «жанровый стиль», который
между тем подразумевает некий конкретный жанр.
Наконец, в-третьих, фламенко формировалось в русле профессиональной
культуры, и особенности его жанров во многом сопряжены с творческим поиском
прославленных артистов. Их имена могут входить в состав жанрового
наименования: , P – чему
соответствует как «фанданго авторства Майрены», так и «фанданго в стиле
Антонио Майрены», «петенера в стиле ―Девушки с гребнями‖»52. В этом случае
структура жанра проявляет свойство «сохраняться в процессе эволюции
искусства, приспосабливаясь к меняющимся условиям» [11, с.5] – в такой
ситуации понятие стиля как некоего устоявшегося «авторского прочтения»
кажется вполне оправданным.

50
Напомним, что в России и СНГ популяризация фламенко началась с танца и открытия
танцевальных школ, в которых по большей части преподавали «просвещѐнные любители».
51
Сохор, А. Н. Эстетическая природа жанра в музыке. М., 1968. 103 с.
52
Речь идет о легендарной кантаоре Пасторе Павон Круз (Pastora P v n Cruz) (1890-1969).
27

Как таковой жанровый аспект предстает в дефинициях совокупностью


песенно-танцевальных форм, сложившихся в Андалусии и близлежащих
провинциях, включенных в единый этнокультурный ареал. Сюда же по
умолчанию входит ряд песенных форм ибероамериканского происхождения,
прижившихся на Пиренеях, – в том числе в Галисии, где сложилась своя
собственная ветвь искусства фламенко [145].
Пример подобной трактовки дается в Музыкальной энциклопедии и в
словаре Гроува.
Фламенко [правильнее канте фламенко] есть обширная группа песен
и танцев южной Испании и особый стиль их исполнения [190, .838].

m : m y nt
( ), l ( ) toqu ( m ), m y m m
.I k w nt n luz, nt t no
(‗Gy y ‘) nt hon o (‗ ‘)…53
Канте фламенко: Общее обозначение форм, входящих в корпус
(песни), (танцы) и q (сольная гитарная музыка,, по большей части
появившихся в Андалусии, на юге Испании. Под ним понимают также
z, G , или («цыганская песня») и («глубинное
пение»)…

В обоих определениях происходит смешение понятий «фламенко» и «канте


фламенко», в словаре Гроува же канте фламенко и вовсе уравнено по смыслу с
канте хондо – что в корне неверно, так как исторически они символизируют
противоположные по содержанию жанровые группы. Нами не случайно выбраны
источники неиспанского происхождения: слово ―канте [фламенко]‖, как было

53
Flamenco in Grove Music Online [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://oxfordindex.oup.com/view/10.1093/gmo/9781561592630.article.09780 – Дата обращения
13.04.2013.
28

отмечено ранее, сленговое и указывает на принадлежность пению54, в то время как


фламенко гораздо шире поставленных здесь рамок специализации.
Тем не менее мысль о наличии некой группы типовых форм в обоих
определениях высказана достаточно ясно. Приведѐм еще одно, на этот раз из
Словаря Королевской академии испанского языка:

m q y m
m m m z
55
m x v .
Термин, обозначающий все множество песен и танцев,
образовавшихся в результате слияния некоторых элементов ориентальной
андалусской музыки с рядом форм цыганского происхождения.

Однако современное фламенко уже не ограничивается лишь перечнем


песенно-танцевальных форм и некой стилистической константой, претендуя на
статус самобытной культуры. Упрощенно стадии развития фламенко с середины
XIX в. по настоящий момент можно представить следующим образом: от
полуфольклорных, независящих друг от друга пения и танца – до установления
единой квази-синкретической формулы канте-байле-токе в процессе
профессионализации – и далее, выхода за пределы установившейся триады,
некогда исчерпывавшей содержание понятия. Сегодня фламенко – это своего рода
эстетическая матрица для разнообразных форм художественной деятельности,
детерминированная цыгано-андалусским мировидением и совокупностью
представлений о нѐм у разных народов.
Заметим, что артистам фламенко на вопрос «¿Que es el flamenco?» – что
такое фламенко? – редко случается рассуждать в духе сухой теории. Чаще в их

54
Подробнее о значении и происхождении этого термина: jar J. De Hugo Schuchardt,
del ―andaluz‖ y del flamenco // Archivum: Revista de la Facultad de F a. – 1987-1988. – №37-
38. – Pp. 140-141.
55
Diccionario de la Real academia E ola [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.flamenco-spain.com/flamenco-wiki/diccionario-flamenco.html?pag=9. – Дата обращения
13.03.2013.
29

высказываниях оно обретает облик некоего «психофизиологического


исследования». Известны слова именитого танцора, Эль Торомбо (J Suares ―El
Torombo‖) из интервью для « E F m »56:
«Для меня Боб Марли – это фламенко. Для меня японец в кимоно –
это фламенко. Почему? Потому что фламенко – это суть человека. Сама
жизнь. Уберите название "фламенко". Это всего лишь название. Меня
назвали Торомбо. А я даже не знаю, что это означает. Но я хочу познать
суть того, кого зовут Торомбо. С фламенко то же самое. Я не занимаюсь
фламенко. Я есть фламенко. Я не «делаю компас». Я есть компас. Я есть
жизнь. Жизнь находится во мне. Жизнь, которую я транслирую – это
послание… Послание фламенко или чего-либо ещѐ»57.
При том, что содержательное наполнение понятия фламенко может
бесконечно варьироваться у теоретиков и исполнителей, все же музыкально-
пластический фактор осознается в нѐм как ведущий. Отсюда такое разнообразие
попыток выразить фламенко средствами живописи (работы Фабиана Переза,
Патрисио Идальго, Дэниэла Дэнсборна, Александра Углова) и фотографии
(Хавьер Каро, Д. Муньоз Пантига, Тимо Нуньез, Рувэн Афанадор), где каждый
художественный элемент имеет целью буквально на уровне синестезии
воссоздать эмоцию движения и музыку, которая это движение рождает, пребывая
в незримой композиционной плоскости.
Деталь, которую отметим отдельно, – облачение модели. Персонажи этих
работ предстают в типично сценических нарядах, гармонирующих с общей
артистической обстановкой. И напротив: танцующие в повседневном облачении
на эти полотна, как правило, не попадают. Это говорит о том, что фламенко вне
пределов Испании воспринимается в первую очередь как сценическое искусство.

56
V deomemoria de un aprendizaje en Espa a: цикл интервью с артистами фламенко.
57
Entervista a Jose Suarez el Torombo [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
https://www.youtube.com/watch?v=xKdp5LZQsqs.
Перевод: Aire Flamenco Theatre [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://spb.zoon.ru/trainings/shkola_flamenko_aire/social/ – Дата обращения 13.04.2016.
30

Более того, по виду платья (цветовая гамма, фасон), рисунку запечатлѐнного


движения и общему эмоциональному складу возможно распознать, какого рода
музыка предполагается за кадром, вплоть до конкретизации жанра, так как все
компоненты сценического бытия фламенко семантически взаимосвязаны.
Платье фламенко становится одним из характерных «фетишей» культуры:
ежегодно в период апрельских ферий в Севилье с большим размахом проходит
фестиваль SIMOF (« I F m »), где ведущие
дизайнеры-модельеры демонстрируют едва ли пригодные для танца, но,
безусловно, поражающие воображение костюмы, инспирированные фламенко.
Среди кутюрье фестиваля 2016-года – nega (с коллекцией ―Gabrielle‖), Ernesto
Sillero (―Tanuca‖), Sonia & Isabelle (―Flamenca pura‖), Margarita Freire
(―Flamencura‖), Miriam G v n (―Flores‖), Cristina Granero (―Herbario de os‖). В
тематике многих коллекций из года в год прослеживаются флористические
мотивы и отсылки к образам сновидений ( o) – своеобразному «сюру», также
эмблематичному «знаку» Испании в мировом художественном пространстве58.
Осознание фламенко феноменом национальной культуры в 90-е гг. пришло
на смену теоретическим рефлексиям о его происхождении и форме – хотя эта
мысль так и не нашла выражения в конкретных дефинициях, оставаясь скрытой в
контексте. Еѐ терминологический аппарат составляли такие лексемы как
identidad, patrimonio, sociocultural. В 2001 г. по случаю Биенале («Bienal de Arte
F m ») антрополог, один из авторов ―Gran Enciclopedia de a‖ К.
Крузес Рольдан опубликовала эссе ―El flamenco como patrimonio‖ [241] –
впоследствии многократно цитируемое, — где фламенко позиционировалось как
«исключительно андалусское наследие» (« m m z»), некое
сложное и завершенное «выражение культуры» (« x n cultural»);
предлагались критерии для его выявления, сохранения и распространения, а
также обосновывалась необходимость рационального скепсиса в оценках его
подлинности.

58
Подробнее о фестивале см: Moda flamenca [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://flamenco.moda/ – Дата обращения 13.04. 2016.
31

Непреклонный эссенциализм этой точки зрения – если понимать под ним


приписывание предмету неизменного набора качеств, – отвергал, казалось бы,
имманентное свойство фламенко, заключающееся в его непрерывном
становлении, и сводил его к некой раз и навсегда устоявшейся творческой модели
(«los recurso m v y »). Все, что не укладывалось в рамки этой
модели, отбрасывалось как «шелуха», как нечто случайное, за которым не стоит
никакой системы. Такой подход нашѐл множество приверженцев среди
антропологов и фламенкологов, в числе которых А. Ариньо Вильярройа (A. o
Villarroya), Х. К. Риос Мартин (J.C. os n), В. Лозано Боливар (V. Lozano
var).
Кульминацией эссенциалистской «программы» стало присуждение
фламенко в 2010-м году статуса объекта Нематериального культурного наследия
(Masterpieces of the Oral and Intangible Heritage of Humanity). На сайте ЮНЕСКО
фламенко охарактеризовано как:

… n rt st xpr ss on fus n son ( nt ), n ( l ) n


mus nsh p ''(toqu ).'' n lus n south rn Sp n s th h rtl n of
Fl m n o, lthou h t lso h s roots n r ons su h s ur n xtr m ur .
[…] It s th of nt ty of num rous ommun t s n roups, n
p rt ul r th G t no (Rom ) thn ommun ty, wh h h s pl y n ss nt l
rol n ts v lopm nt. Tr nsm ss on o urs throu h yn st s, f m l s, so l
roups n Fl m n o lu s, ll of wh h pl y k y rol n ts pr s rv t on n
ss m n t on.
…художественная форма, объединяющая песню, танец и музыкальное
исполнительство «токе». Андалусия на юге Испании является его
средоточием, но корни его также уходят в такие регионы как Мурсия и
Эстремадура. Это символ идентичности многочисленных сообществ и
групп, в частности этнической общности цыган (рома), которые внесли
существенный вклад в его развитие. Оно передается от поколения к
поколению, от семьи к семье, в пределах социальной группы и фламенко-
32

клубов – каждому из которых отведена одна из ключевых ролей в его


сохранении и распространении59.

Но не противоречит ли это самой сути фламенко, которое создавалось в


живом креативном акте, – артистами, творившими фламенко, а не некое
неприкосновенное «нематериальное наследие»?
Вторая – «реакционная» – волна интереса к фламенко-культуре,
развернувшаяся в 2010-х, внесла изрядную долю скепсиса в концепцию,
признанную истинной на мировом уровне. Если во главе первой волны стояли
антропологи, то вторую возглавили социологи: в работах Г. Стейнгресса (G.
), Ф. Айс Грасии (F. xG ), Сунг Хо Чун (Seung ho Chung) фламенко
значительно абстрагировалось от позиции «нематериального культурного
наследия» и получило характеристику явления постмодернизма. Рядом с
терминологией эссенциалистов стали фигурировать такие лексемы как экономика,
политика, индустрия, капитализм и др.
Попытка взглянуть на фламенко с иного ракурса60 и анализ причин его
структурной мобильности в XX в. привели к открытой полемике с
последователями Крузес Рольдан относительно завершенности процессов
становления и консервации его «идеальной» формы. Фламенко как «культурная
индустрия» допускало множество прочтений и доказывало с социально-
экономической позиции то, что эссенциалисты категорически не принимали:
фламенко не возникало раз и навсегда в готовом виде из недр андалусской
культуры, но создавалось постепенно, силами выдающихся творческих
индивидуумов на протяжении более полутора столетий и продолжает
формироваться до сих пор. Каждое поколение привносило в него что-то свое;
будь то начало века, середина или его конец – речь идет о разном фламенко, о

59
Flamenco [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.unesco.org/culture/ich/en/RL/flamenco-00363 – Дата обращения 13.04.2016.
60
Заметим, что многие исследователи, принявшие такую позицию, являлись не-
испанцами, изучавшими фламенко в профессиональных учебных заведениях Испании.
33

непрерывном ходе эволюции и поиске новых актуальных выразительных форм, в


том числе пересекающих границу общепризнанных канте-байле-токе. Согласно
этим воззрениям, неправомерно ставить эволюционный регламент на искусство,
генезис которого неразрывно связан с актуализацией тематики, музыкального
языка и экспериментальным поиском.
Таким образом, в изучении культуры фламенко уживаются два подхода,
пересекающихся с диалектической парой puro/nu vo, – эссенциалистский и
эволюционистский. Тот и другой имеют достаточно аргументов «за» и «против»,
но первый, ввиду более длительного существования и более ясных критериев,
является эстетической и теоретической базой для типологий и классификаций
фламенко. Второй резервирует за фламенко право не вписываться по ряду
параметров ни в одну из предлагаемых схем, так как для живого искусства
естественно сопротивляться какой бы то ни было консервации.
И все же резюмировать разговор об аспекте культуры хотелось бы
примером дефиниции, нейтральной в отношении оценок подлинности. Такое
определение дает С. Каржавин в одной из первых отечественных
монографических работ о фламенко [69, с.4-5]:

В широком смысле этот термин означает культуру, которая сложилась


в городах южной области Испании. […] Главными элементами в культуре
фламенко являются вокальное и танцевальное искусства, или как их ещѐ
называют – «два источника» (dos fuentes). Гитарный аккомпанемент до
недавних пор играл сугубо подчиненную роль. В настоящее время
фламенко, кроме этих составляющих, включает в себя поэзию, живопись,
сценическое искусство, обычаи, жаргон, стиль одежды.

Итак, в современном мире смысл, вкладываемый в слово «фламенко»,


зависит от контекстной ситуации, в которой он употребляется. В нашем
исследовании мы будем исходить из посылок, что базовыми для фламенко
остаются песенно-танцевальные формы (пало) за главенством канте фламенко;
остальные виды художественного творчества играют сугубо подчинѐнную роль.
34

К сожалению, ни в западных, ни в отечественных источниках, мы не


обнаружили такого подхода к фламенко, где оно было бы рассмотрено а) с
коммуникативной стороны; б) как феномен культуры, отражающий ментальную
картину Андалусии. Вероятно, вне границ испанской фламенкологии, пока еще
скупой на альтернативные оценки, есть больше шансов взглянуть на фламенко как
на концептуальную систему, зашифрованную в языке разнообразных жанров-
пало.
Вне дефиниций остается также и момент исторического развития,
пренебрежение которым как раз-таки и провоцирует известную расплывчатость в
понимании того, что есть фламенко, – фольклор, цыганское искусство,
разновидность национальной музыки или что-то еще в этом роде. Скажем,
камерные виниловые записи А. Чакона и многотиражные CD Э. Моренте
обнаруживают две разные творческие парадигмы одного и того же явления,
между которыми не только разница в авторской интерпретации жанра, но и более
полувека переосмысления границ и задач искусства фламенко в целом.
Историческим процессом определена неоднократная смена среды
бытования фламенко, его приспособление к постоянно меняющимся условиям,
которые сформировали его нынешний облик и интернациональный образ. Так,
актуальность тех или иных форм фламенко в XX в. периодически менялась в
зависимости от ряда факторов – политической конъюнктуры, типа сцены,
современных музыкальных течений – и, вместе с тем, вырабатывался и
оттачивался его словарь; появлялись, исчезали и возрождались в новом
назначении и обличии его жанры.
Примером подобной трансформации может служить колыбельная-нана.
Еще в середине прошлого века ее не мыслили жанром фламенко, однако в наши
дни она функционирует, в том числе и в таком понимании, укоренившись на
театральной сцене и сопутствуя ситуациям пограничного пребывания между сном
35

и явью61. Нана примыкает к целой группе подобных жанров, в которых


реализуется мортальный код цыгано-андалусской культуры62.
Дополним сказанное тем, что в содержании существующих на момент
дефиниций никак не отражена мысль о влиянии театральной среды, сообщившей
фламенко актуальный тип коммуникации «артист-публика» (и «артист-артист») –
более того, повсеместно игнорируется сам факт его театральной природы; итог
естественной эволюции подменяется неким «имманентным свойством».
Попытаемся дать такое определение, которое представит фламенко с
современной точки его развития:

Фламенко есть искусство, теснейшим образом связанное со


сценой и репрезентирующее в устоявшихся песенно-танцевальных
формах (пало фламенко) художественные константы63 цыгано-
андалусской культуры.

От этой концепции мы и будем исходить в дальнейшем.

1.2 Обзор классификаций

Интенсивный сбор, описание и каталогизация песен фламенко во второй

61
Предположительно, складывание подобного образа колыбельной, равно как и еѐ
закрепление в репертуаре фламенко-спектаклей, во многом обязано Ф. Гарсиа Лорке, чьи
лекции, безусловно, хорошо известны в среде интересующихся фламенко и испанской
культурой. Текст лекции впервые был прочтѐн в 1928-м, а опубликован в Буэнос-Айресе, в 1947
году, в седьмом томе Собрании сочинений Гарсиа Лорки.
62
В таком прочтении нана появляется, в частности, в спектаклях Н. Зайковой «Фрида»
(премьера 8.02.2009 в театре Эстрады им. А. Райкина, СПб) и «Послание Жанны д‘Арк» (1.12.
2012, театр Эстрады им. А. Райкина, СПб).
63
Напомним, что термин «константы» был предложен акад. Ю. Степановым для анализа
русской культуры. Им же пользуется Ю. Мельчакова в описании испанской картины мира.
36

половине прошлого века вызвали естественную потребность их


систематизировать. Испанских фламенкологов в первую очередь интересовали
вопросы происхождения музыкальных форм – включая этапы стилевой
конвергенции [129, с.44], так как уже в 80-х гг. существовало множество
авторских жанровых вариантов канте с собственной «родословной». Интерес к
этой стороне фламенко проявился в создании многочисленных схем наподобие
«фамильных древ»: Д. Манфреди Кано, Х. Блас Вега, Р. Хофре и др.64.
В России и СНГ – поскольку наука о фламенко развивалась в сугубо
прагматическом русле, напрямую связанная с исполнительской деятельностью, –
наиболее актуальными оказались типологии по структуре жанра и
взаимодействию участников ансамбля. В том числе типология И. Росси65,
представленная отечественному читателю С. Каржавиным66, где главным
систематизирующим критерием выступает фактор ритмического соотношения
вокала и аккомпанемента:

1. неметризованный вокал без аккомпанемента;


2. неметризованное пение под ударный аккомпанемент (без гитары);
3. неметризованное пение под аккомпанемент гитары без соблюдения компаса67
(неметризованный аккомпанемент);
4. неметризованное пение под строго ритмизованный аккомпанемент гитары (с
соблюдением компаса);
5. метризованное пение под строго ритмизованный аккомпанемент гитары (с
соблюдением компаса);
6. пение с деформированной ритмикой под строго ритмизованный аккомпанемент
гитары;
7. пение с деформированной ритмикой под неритмизованный аккомпанемент

64
См. Приложение.
65
Rossi, H. a del cante jondo. Barcelona, 1966. 318 p.
66
Каржавин, С. Секреты гитары фламенко. М., 2002. 96 с.
67
Циклично повторяемая ритмическая формула, родственная восточному усулю.
37

гитары (без компаса)68.

Некоторые пункты сегодня выглядят спорными, так как не учитывают


внутреннее ощущение компаса исполнителем, за счет чего возможна иллюзия
пения без ритма и даже без определенной высоты. Шестая группа, выделенная
Росси, видимо, по принципу «вычитания слагаемых», представляет собой не
более чем исполнительский метод, который может быть применѐн к любой
разновидности песен – им, как известно, особенно славились цыганские кантаоры.
В музыке фламенко ритм – наиболее важная, заметная, организующая часть
внутренней структуры жанра, способная выступать также «эмблемой» той или
иной жанровой группы. Но до сих пор остается без конкретизации, что входит в
понятие базовой ритмической формы фламенко – компаса69: исключительно
ритмический рисунок, аналогичный индийскому талу и арабским ритмам
(максум, мальфуф, карсилама и проч.), или также сопутствующая ему
гармоническая последовательность, которая задает устойчивую функциональную
модель внутренней организации жанра. Таким образом, имеет место двоякое
понимание того, что есть компас: идея некой цикличной ритмической формы и
ритм, соподчиненный гармонической последовательности и организующий
музыкальную фразу. Первый вариант дает представление об «очищенной»
ритмике, заданной внутренним ощущением канонической модели и
оправдывающей исполнительскую агогику в песнях без аккомпанемента – ту, что
Росси называет «неметризованным пением». Вторая связана с конкретным
жанром и включает также фиксированные темповые, гармонические и
артикуляционные характеристики. Обе версии равноправны и требуют пояснения
по ситуации.
68
Упрощенную схему по этим же критериям предлагает П. Пичугин. См.: Фламенко П.
А. Пичугин Музыкальная энциклопедия под ред. Ю. В. Келдыша. – М.: Сов. энц-я – Сов.
ком-р., 1981. – Т. 5. – с. 840.
69
В испанской музыкальной теории словом «компас» обозначают размер.
Соответственно, m s binario/ternario – двудольный трѐхдольный размер. Но применительно
к теории и практике фламенко это понятие приобретает более широкий смысл, пересекаясь с
неевропейскими музыкально-теоретическими системами.
38

На основе общностей в типе метрики во фламенко выделяют четыре


обширные группы:

1. m s binario бинарный компас;


2. m s ternario тернарный компас;
3. m s de amalgama / амальгама (переменный размер);
4. m s 12/8, включающий два регулярно-акцентных ритмических типа:
сигирийя и солеа.

Поскольку терминологический базис фламенко создавался зачастую


практиками, свободно трактующими научные понятия, единства в понимании
сути «тернарности» и «бинарности» также еще не сложилось. В частности, что
имеется в виду под «тернарным компасом» – исключительно метр или характер
сегментации долей? Если исходить из соображений фразировки и темпа, то
логичнее предположить, что, скажем, фанданго – которое обычно приводят в
качестве примера тернарного компаса, – скорее, имеет размер 4/4 с триольным
дроблением основной доли, нежели 3/4, который не обоснован ничем, кроме
слышимой «метрической сетки». А такой жанр как халео по этим же критериям
мыслится 3 4 с бинарным (кватернарным) членением метрического такта. Отсюда
известная путаница, связанная с неакадемическим прочтением терминов binario и
ternario применительно к музыке и танцу фламенко – что стоит иметь в виду при
анализе канте.
Разделение жанров фламенко по типу ритмики позволяет соотнести их с той
или иной родовидовой группой:

1. танго (бинарный компас) – с основным дуольным ритмическим сегментом;


2. фанданго (тернарный компас) – с триольным ритмическим сегментом;
3. петенера и гуахира (амальгама) – переменный размер 6 8+3 4;
39

4. солеа (12 8 = 3+3+2+2+1 с одной восьмой в затакте)70;


5. сигирийя (12 8 = 2+2+3+3+2).

Здесь в качестве репрезентанта родовой составляющей выступает


определенный «базовый» жанр: например, танго является признанным «главой
рода» для всех жанров со сходной ритмической структурой – это ритмический
инвариант, включающий все разнообразие частных претворений бинарного
компаса. Вид, соответственно, характеризует устойчивый ритмический вариант
внутри жанровой группы. Но поскольку фламенко занимает промежуточное
положение между западным и восточным мирами, видовой критерий не
замыкается исключительно ритмическим преобразованием рода, допуская иные,
более тонкие и подчас неуловимые изменения в строении жанровой ткани. Равно
как и наоборот: «исходная» форма жанра может разительно изменяться в
зависимости от перцептивных фильтров и культурно-исторических реалий. Этот
момент как раз-таки и не учитывался прежде в классификациях.
Таким образом, уместно говорить о группировке жанров по родовидовому
принципу с учетом фактора генезиса, что разрешает многие нестыковки между
теорией и практикой. Для примера обратимся все к тому же фанданго. Родовым
считается «инвариантное» фанданго с тернарным компасом фанданго дэ Уэльва –
но как быть с гранадиной и малагеньей, дэ-юре входящих в одну с ним
«тернарную» ритмическую группу? Оба жанра в отношении ритма настолько
далеко отошли от своего родового первоисточника, что их принадлежность к
группе «жанров с тернарным компасом» выглядит более чем сомнительно.
Условный ритмический фактор, выдвигаемый в качестве основного
типологического критерия, на поверку допускает слишком много исключений (в
том числе минеро-левантийские виды фанданго – внушительная группа канте с

70
В пунктах 4 и 5 мы постарались отобразить распределение акцентов внутри компаса,
который здесь несѐт также фразообразующую функцию (т.е. связан с гармонической
последовательностью внутри такта). В этом отличие от 3-го, где гармония относительно более
свободна от ритмической формулы.
40

разнообразными метроритмическими структурами и гибридными


интонационными моделями). Поэтому корректнее классифицировать жанры
фламенко по родовидовым группам на основе генотипической общности, с
учетом ритмического сходства – чем мы и будем руководствоваться далее.
Среди прочих классификаций, представляющих интерес для данного
исследования, – типология Х. К. Риос Мартина [294], приверженца
эссенциалистской теории, который рассматривает канте фламенко с позиции
фольклоризма, предлагая следующую схему:

1. (трудовые песни): триллера, темпорера, минера;


2. cantes para x n de la pena (букв. «песни для выражения печали»): т. н.
cantes a palo seco (тона, мартинете, дэбла, карселера), сигирийя, солеа;
3. n o feste (праздничные песни): вердиаль, севильяна,
булерия, алегрия, танго, альбореа, саэта. Сюда же входит группа т. н. cantes
aflamencadas (песни испанского неандалусского происхождения, исполняемые в
стиле фламенко) и cantes de ida y vuelta (песни, предположительно возникшие за
пределами континента, но приспособленные к стилю фламенко в Испании).

Ввиду того что эта классификация зиждется на идеологии «национальной


идентичности» (nacional identidad), вполне естественно, что фламенко
рассматривается здесь амбивалентно – как фольклор и как профессиональное
искусство. Этот момент требует пояснения.
В публицистике фламенко и фольклор зачастую выступают синонимами,
однако это не совсем верно. На раннем этапе становления фламенко
действительно отталкивалось от фольклорной основы, и сегодня оно сохраняет
некоторые фольклорные черты, связанные со спецификой его бытования – в
частности, публика при определенных условиях может принимать на себя роль
исполнителя. Но это, как правило, та часть публики, которая хорошо знакома со
звучащим материалом и его эстетическими нормами. М. Сапонов не считал это
убедительным основанием для того, чтобы именоваться фольклором. При этом в
41

своей монографии «Менестрели» он обосновал ряд критериев профессионального


искусства, которым фламенко, без сомнения, соответствует:

– наличие предприимчивой публики и общественной потребности в


профессионалах;
– артистическое ремесло в виде основного (единственного) заработка…
– сосредоточение на избранных навыках;
– наличие хотя бы скрытой теории и еѐ передача вместе с навыками во
время обучения;
– особое напряжение между индивидуальной инициативой и системой
канонов71.

Стоит обратить внимание на общепризнанный факт: история фламенко


ведет отсчет от момента появления звукозаписывающих устройств. Записи,
дошедшие до наших ней, свидетельствуют о том, что носителями искусства
фламенко были «узконаправленные» специалисты: например, кантаор А. Чакон
прославился как непревзойдѐнный исполнитель малагеньи и картахенеры; М.
Торре — сигирийи и тьенто. Их исключительная исполнительская манера задала
вектор развития некоторых жанров на годы вперѐд, служа образцом для
последующих поколений и отправной точкой для новых стилистических
трансформаций. Далее: все исполнители фламенко, чье творчество попало в
анналы истории, так или иначе были связаны или с артистическими кафе, или
другими заведениями, отвечающими системе взаимоотношений «артист-
публика». Основной контингент зрительного зала составляли ценители и или
туристы, осуществлявшие функцию социального запроса и экономического
двигателя художественной жизни того или иного заведения. По понятным
причинам, они служили искусству фламенко и своего рода «шлифовальным
камнем», способствуя выработке характерного смысло-содержательный

71
Курсив – цит. по Сапонову, М. А. Менестрели. М., 2004.С. 35.
42

комплекса и наиболее гармоничной формы его воплощения. Поэтому,


возвращаясь к классификации Риос Мартина, мы настаиваем на четком
разграничении понятий испанский фольклор (а также андалусский, баскский,
арагонский и т. д.) – и фламенко. Более того, не все указанные им жанры
вписываются в соответствующие типовые блоки: например, среди
жизнеутверждающих праздничных жанров затерялась меланхоличная видалита,
равно как и преисполненная трагизма петенера, входящая в группу cantes de ida y
vuelta.
В еще одной небезызвестной классификации, предложенной Р. Молиной –
А. Майреной в монографии «Mundo y formas del cante flamenco»72, сорок видов
канте разделены на четыре категории по эволюционно-стилистическому
принципу:

1. базовые первоначальные песни (сигирийя, солеа, тона, танго) цыганского


происхождения;
2. песни, образовавшиеся под влиянием базовых жанров цыгано-андалусского
происхождения (алегрия, ливиана, серрана, поло, булерия, канья, саэта и
группа кантиньяс);
3. андалусское фанданго со всеми «региональными» разновидностями
(гранадина, малагенья, ронденья и др.);
4. фольклорные формы, подвергшиеся влиянию стиля фламенко, куда входят:
a. народные андалусские песни (петенера, севильяна, нана, темпорера,
мариана, трильера, вильянсико, пахарона, кампанильеро);
b. галисийско-астурийские песни (фаррука, гарротин);
c. латиноамериканские песни (милонга, гуахира, коломбиана, хабанера,
видалита, румба).

72
Molina, R. Mundo y formas del cante flamenco / R. Molina, A. Mairena. – Sevilla: Librer a
Al-Andlus, 1971. – Pp. 152-155.
43

Эта типология одна из немногих учитывающих эволюционный критерий, с


попыткой проследить становление фламенко от древнейших досценических
базовых форм до неиспанских по происхождению песен, перенявших его
стилистику. Но из-за того, что природа некоторых песен, описанных Майреной –
Молиной, представлена ошибочно – из-за большого объема
неструктурированного, на тот момент, материала и незнания особенностей
цыганской культуры, – не все элементы жанровой цепочки оказываются на своем
месте. Но гораздо больше досадных недоразумений кроется в самих жанровых
описаниях, приложенных к классификации, ставших источником удивительно
живучих мифов за рубежом и в России73.
Перечисленными классификациями отнюдь не исчерпывается весь
накопленный в теории фламенко опыт – мы привели здесь только наиболее
показательные варианты, известные не в последнюю очередь в СНГ. Однако ни в
России, ни на Западе на данный момент еще нет типологии, представляющей
фламенко, в совокупности всех его жанров, системой этнокультурных концептов,
хотя этот аспект кажется нам наиболее актуальным и требующим теоретической
разработки.

1.3 Театральная эпоха в истории фламенко: попытка


реабилитации

В науке о фламенко устоялась общепринятая периодизация – с собственной


терминологией и набором аксиологических установок, связанных не в последнюю

73
Эти описания в любительских переводах одними из первых появились в
Информационной сети в России и до сих пор используются в качестве доступного
«справочника» со всеми погрешностями, которые они содержат.
44

очередь с эссенциалистским течением. Как и на Западе, в отечественном


музыкознании вопросы истории фламенко освещены не в пример лучше теории:
практически все значимые исследования – в том числе А. Сергеевой74, А.
Шевченко75, Эль Монте Анди (М. Мусалаев)76 – так или иначе, касаются
исторического пласта, с опорой на труды испанцев: Л. Лопес Руиза [271], Х.
Ромеро Хименеса [298], А. Альварес Кабальеро [223], Ф. Гранде [260]. Поэтому
целесообразнее будет представить периодизацию обзорно, заострив внимание на
тех ее аспектах, которые важны для нашего исследования.
В западной традиции отсчет истории искусства фламенко принято вести от
начала XX в. – с момента появления первых записей на дисковых носителях.
Лопес Руиз объясняет это невозможностью составить адекватное мнение о том,
какой на самом деле была музыка легендарных исполнителей XIX в: «Их голоса
ушли в могилу вместе с ними… Запись же позволяет услышать голос и сохранить
его навсегда. Так пишется история фламенко!» [271, с.16]. Таким образом, все,
что остается за пределами эры звукозаписи, относят к эпохе «префламенко», или
«предыстории». Вкупе с ней выделяют шесть основных крупных исторических
стадий:

1. период закрытости;
2. период инициации;
3. «Золотая эпоха» и кафе кантанте;
4. театральный период;
5. период «возрождения»;
6. «новое» фламенко.

74
Сергеева, А. История фламенко [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
/www.flamenco.ru. – Дата обращения 12.14.2013.
75
Шевченко, А. Неукротимые игры фламенко [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.flamenco.ru/articles/shevchenko1 – Дата обращения 12.14.2013.
76
Эль Монте Анди Фламенко: тайны забытых легенд. Тула, 2003. 196 с.
45

Период закрытости (periodo tico) датируют от выхода в свет


«Прагматики Медины» в 1499 г. – до отменяющего ее указа Карла III в 1782 г.,
когда цыганский народ был частично восстановлен в правах. В разных
источниках цифры датировки могут незначительно разниться77. Итогом этого
этапа стало формирование начальных пре-фламенковых форм (во взаимодействии
нескольких маргинализованных этнических культур послемавританской
Андалусии) и закладывание базисных компонентов цыгано-андалусской картины
мира78.
Период инициации (e ) связан с фиксацией в литературных
источниках первых творческих имѐн, о жизни которых мало что известно, –
отсюда временная нечеткость его границ: примерно от последней трети XVIII в.
до начала XIX в. Среди упоминаемых кантаоров – Эль Планета (El Planeta)79, Эль
Фильо (El Fillo) и Тио Луис дэ ла Хулиана (Tio Luis de la Juliana), которому
приписывают создание самых первых тонас80.
«Золотым веком» (―Oro del flamenco‖) (1842-1920) именуют время
наивысшего расцвета канте фламенко на сцене кафе кантанте (caf cantante) –
артистических кафе наподобие ранних европейских кабаре и театров миниатюр,
на национальной основе. Поэтому в теории «Oro del flamenco» и «caf cantante»
нередко употребляются как синонимы, хотя многие исследователи
принципиально отвергают их художественную нерасторжимость. Скажем, Л.
Лопес Руиз разграничивает эти периоды, выделив первому двадцатилетие с 1840
по 1860 гг. То есть, фактически, «Золотой век» венчает лишь «энтраду» искусства

77
М. Мусалаев, например, проставляет конечную дату 1765, но никак это не поясняет.
См.: Эль Монте Анди. Указ. соч. С. 177.
78
По Колшанскому «картина мира, отображенная в сознании человека, есть вторичное
существование объективного мира, закрепленное и реализованное в своеобразной
материальной форме». См.: Колшанский, Г. В. Объективная картина мира в познании и языке.
М., 2005. С. 15.
79
Упоминается в «Андалузских сценах» Э. Кальдерона (1847); фактически был первым
кантаором, чье имя исторически задокументировано.
80
Жанр фламенко из группы a palo seco – песен, исполняемых без аккомпанемента;
считается одной из древнейших («первоначальных») форм, давшей жизнь мартинете, карселере,
дэбле, романсе и проч.
46

фламенко на сцене, если учесть, что первое кафе кантанте – по свидетельству


Блас Веги81 – было открыто в Севилье в 1842 году.
В соответствии с эссенциалистскими воззрениями, «Золотой век» есть эпоха
проявления канте фламенко его эталонных качеств, в то время как сценическое
бытование рассматривается первопричиной его постепенной эстетической
редукции. Терминологически период кафе кантанте значительно шире и включает
как стадию наивысшего подъема канте, так и его упадка, напрямую связанного с
усилением меркантильности репертуарной политики владельцами артистических
заведений [247].
Тем не менее кафе кантанте, в совокупности всех стадий, остаются
творческой лабораторией искусства фламенко, вехой интенсивного формирования
типовых эмоционально-смысловых структур и музыкально-пластического языка,
соединяющего национальное с общеевропейским. На этих своеобразных арт-
площадках сложились все основные композиционные структуры музыки и танца,
а также формы их преподнесения – аланте (p‘alante) и атрас (p‘ s),
характеризующие пение «для слушания» и «для сопровождения танца».
Закономерным итогом этого периода стал Первый конкурс канте хондо в
Гранаде (El concurso del сante jondo), организованный в 1922 г. Мануэлем дэ
Фалья, при участии Федерико Гарсиа Лорки для популяризации т. н.
«примитивных82 песен» (cantes primitivos), находившихся в ту пору на грани
исчезновения. В лекции, приуроченной к конкурсу и текстово оформленной
позже в «Канте хондо (народная андалусская песня)»83, Лорка довольно
категорично призвал различать канте хондо – корни которого уходят в «древние
музыкальные системы Индии» – и популярное канте фламенко, представленное
на тот момент региональными разновидностями фанданго.

81
Blas Vega, J. cantantes de Sevilla. Madrid, 1987. 104 p.
82
Слово «primitivo» в испанском языке имеет несколько значений: примитивный,
изначальный, дикий. В данном контексте используется по отношению к древним андалусским
песням.
83
G , F. E ― J ‖( o primitivo andaluz) / F. Garcia Lorca. – Granada: Ed.
Urania, 1922.
47

Судя по всему, слово «фламенко» до некоторых пор носило


уничижительный оттенок, выступая интеллектуальным и стилистическим
антиподом канте хондо. Но к моменту публикации А. Гонсалес Климентом
первого научного труда о фламенко «Фламенкология» (1955)84 – это понятие
стало проецироваться уже на весь комплекс песенно-танцевальных форм юга
Испании, не считая фольклорных. Поэтому так важно проследить, когда
произошла смена ценностной парадигмы фламенко – а это невозможно без
углубления в исторически этап, именуемый «l ó f », или же «epoca
teatral».
Показательна размытость границ названного периода: временная
неопределенность косвенно как бы передает и неопределенность событийную. М.
Мусалаев датирует его начало 1910-м годом [213, с.180], по всей видимости,
соотнося с подъемом театрального танца, в то время как «New World
Encyclopedia» проставляет в заглавии соответствующего раздела дату 189285 –
хотя в самом тексте прямо ссылается на Первый конкурс канте хондо (1922),
отодвигая заявленную дату на тридцать лет вперѐд. Дата 1892, вероятно, могла
быть приурочена к смерти гитарреро Антонио Торреса (Antonio Torres, 1817-
1892), первого изготовителя специальных облегченных гитар для
аккомпанирования пению и танцу фламенко.
Относительно датировки окончания этой эпохи исследователи сравнительно
единодушны, маркируя еѐ 1955-м годом, когда увидела свет упомянутая выше
монография Гонсалес Климента. Так, для фламенко открылась новая
историческая перспектива: оно стало предметом научных дискуссий; впервые в
послевоенные годы были подняты вопросы – что это такое и каковы задачи
фламенко в русле национальной идеи. Обозначение периода после 1955 г. как
«возрождения» недвусмысленно говорит о том, что предшествовала ему или

84
G z z m , .F m . , y m G z z m . –
: E. z E , 1955. – 404 p.
85
Flamenco [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.newworldencyclopedia.org/entry/Flamenco – Дата обращения 18.02.2014.
48

длительная, около полувека, стадия регресса, или по меньшей мере полного


штиля. Соответственно, театральная эпоха оказывается заведомо отстранена от
роли созидателя – в итоге даже статистически печатной информации о ней
сравнительно немного, как будто это некие позорные страницы истории, которые
не стоит афишировать.
Причину этого, по-видимому, стоит искать в идеологической плоскости:
часть театральной эпохи приходится на период диктатуры Франсиско Франко
(1939-1976)86, во многих отношениях болезненной для испанцев вехой в истории
страны. Помимо прочего, именно с подачи Франко были запущенны процессы,
расколовшие фламенко на «публичное» и «андеграундное»; существенно при
этом, что первое – отрицаемое деятелями эссенциалистского течения –
пропагандировалось на международном уровне.
Учитывая позицию национал-синдикалистской Испании во Второй мировой
войне, в послевоенные годы Ф. Франко был взят курс на восстановление
благоприятного имиджа страны на мировой политической арене. Тактическим
шагом на пути к этому был ряд манипуляций с национальной картиной мира и с
представлениями о ней в европейском культурном сообществе.
Продемонстрировать еѐ желаемым политическим союзникам была призвана
«галерея» социокультурных феноменов, костяк которых составила коррида –
которая, однако, не всем пришлась по душе ввиду ее жестокости [247, с.63] – и,
собственно, фламенко. Очевидно, эта процедура носила характер
искусственности, что не прошло безболезненно для культурной жизни внутри
страны.
Фактически, в XX веке были циклично воспроизведены процессы,
способствовавшие образованию концептного пространства фламенко. Интересна
в этой связи точка зрения Ю. Мельчаковой на формирование основ
мировосприятия испанцев в Средние Века. Используя язык синергетики, она
пишет: «В истории Испании в точках перехода (бифуркации) мы фиксировали

86
Напомним также, что «расцвет» театральной эпохи соприкоснулся временными
рамками с Гражданской войной в Испании (1936-1939) и Второй мировой войной.
49

константы напряжения, прорыва, завоевания, применения силы, когда одна


сторона противоречия как бы сдавливает другую. Давление, которое было
направлено на испанцев, становится источником колоссальной энергии, и эта
энергия затем по принципу пружины вырывается наружу. В результате испанцы
после освобождения от арабов начинают нести в себе этот код «генетически» […].
Эти же мотивы переходят в сферу экзистенциальных категорий: их аналогом на
этом уровне становятся такие состояния как отчаяние и отсутствие страха перед
смертью. На психологическом уровне аналог энергии, образующейся от сжатия –
страсть, аналог «сдавленного» разума – безумие. Благодаря константе
давления сжатия гармония, диалектическое снятие оказываются затруднѐнными
или невозможными» [115, с.34].
Но и после Реконкисты87 в протоистории фламенко обнаруживается
достаточно факторов «давления»: насильственная христианизация, антицыганская
политика88, работорговля. Налицо закономерность: все те народности, которым
принадлежит наиболее существенный вклад во фламенко, так или иначе,
претерпели череду жесточайших лишений и социального уничижения.
В XX веке фламенко столкнулось с необходимостью грубого «перевода»89
внутри многоэтничной Испании с «андалусского» на «испанский», а с
«испанского» на «общеевропейский» – что, привело к своеобразной редактуре его

87
Процесс отвоевания земель у мусульман Пиренеев христианами. По Вилару Реконкиста
есть процесс колонизации, священная война испанского средневекового общества, основанная
на двух китах – экспансии и страстной религиозной вере. См: Вилар, П. История Испании. М.,
2006. С. 22-23.
88
Заметим, что даже после указа 1773 года цыган за те же провинности стали клеймить
железом – взамен предшествующих казней через повешение. См.: Испанская народная поэзия
предисловие А. Гелескула. М., 1987. С.10.
89
По утверждению А. Дугина, структура западноевропейского языка (научного и
культурного) берѐтся как общая референтная матрица для всех типов переводов: «Сходство
какого-то элемента (знака, символа, означающего, денотата) с западноевропейским (мнимым
или реальным) аналогом или отличие от него становится базовым критерием перевода. Но эта
аналогия мыслится как аппроксимация только применительно к незападному языку и
высказанному на нѐм (или переведѐнному него) дискурсу. См.: Дугин, А. Г. В поисках тѐмного
Логоса. М., 2013. С. 5-6.
50

образной сферы и языковых средств. Это не умаляет его ценности – как повелось
думать, – но лишь подытоживает очередную фазу в его становлении.
Возвращаясь на данном этапе к понятию «фламенко», можно
прогнозировать, что в свете смены парадигмы его изначальный этимологический
«сюжет» никогда не будет доподлинно прояснѐн. Так как если в начале века его
смысловой доминантой была безыскусная «цыганщина» со всем комплексом
характеристик, которыми наделялись цыгане-фламенкос в народном сознании, то
к 50-м гг. его лицом становится, скорее, латинское «flamma»90 – «огненность»,
перекликающаяся во многих культурах со «страстностью».
Итак, в бесконечном процессе становления искусства фламенко театральная
эпоха вовсе не аналогична стагнации – точно также как не была «мѐртвой» стадия
инициации фламенко в XV-XVIII вв. Та и другая сформировали когнитивные
установки для его последующего развития и послужили мощнейшими
историческими импульсами в его движении к нынешним формам.
Суть театрального периода представляют следующим образом: кафе
кантанте в силу различных причин постепенно теряют былую артистическую
популярность, и искусство фламенко перемещается на театральную сцену и арену
боя быков, т. н. пласа дэ торос (plasa de toros). В связи со сменой среды
бытования меняется и облик жанра: камерную интимность кафе заслоняет
масштабность и экстравертная зрелищность, подобная корриде или испанскому
футболу. Штрих укрупняется – и, соответственно, укрупняются смыслы, которые
новая публика должная воспринять и оценить с большого расстояния. Под этим
подразумевается не только удаленность зрителя от сцены, но и дистанция между
Испанией и остальным миром, где сцена становится самым «зримым»
транслятором культурного образа страны. Естественно, что подобная перемена
условий могла дать положительный эффект лишь в отношении визуальных форм
искусства – и, действительно, театральный период нередко именуют «золотой

90
Это еще один факт не в пользу этимологического значения «фламинго»: «грациозные
позы» Родригес Молины, могли появиться в эпоху становления балета фламенко, то есть в
театральный период.
51

эпохой» танца, точно так же, как некогда называли эпоху кафе кантанте по
отношению к песне.
Какие изменения произошли в танцевальной сфере и как это сказалось на
искусстве фламенко в целом.
Во-первых, был запущен процесс переориентирования изначально вокальных
жанров фламенко для сценического танца, в частности, возникли танцевальные
формы мартинете, сигирийи, солеа, алегрии91. Некогда исключительно песенные
жанры обрели пластическое выражение, и за счет выработавшихся семантических
связей между творческими видами фламенко пластический жест ассоциативно
скрепился с соответствующей музыкой.
Во-вторых, образовался круг характерных «образов танца», которые до сего
момента не утратили актуальности. Например, концепция светотеневого
отражения двух миров, предложенная В. Эскудерой, – который в 40-х гг. вызвал
настоящий фурор, исполнив сигирийю на сцене между двух теней. Эту идею
подхватил К. Саура во «Фламенко» (1995), поставив мальчишку-танцора на фоне
белого подсвечиваемого с изнанки экрана, и в зависимости от направления
освещения юный артист становился «негативом» самого себя, превращался в
собственную тень.
В-третьих, произошло установление прочной связи жанров фламенко с
характерными сценическими ситуациями92; пало начали выполнять
драматургическую функцию в спектакле: были определены соответствующие

91
Спорный вопрос насчет солеа и алегрии, но такие данные приводит М. Мусалаев,
впрочем, не уточняя, когда могли развиться их танцевальные формы, – или в конце XIX в., еще
в период расцвета кафе кантанте, или уже в 30-40-е гг. См.: Эль Монте Анди. Указ. соч. С. 89.
92
Во многом эти процессы отвечают тому, что описывает Е. Назайкинский по отношению
к академической музыке: «Механизмы памяти и обобщения приводят к тому, что рядом с
терминами «песня». «танец», «марш» появляются понятия песенности, танцевальности и
маршевости. […] За этим восходящим к абстракции движением в терминологии лежит
реальный исторический процесс формирования музыкальных жанровых типов и творческого
освоения жанровых начал, восходящих к музыкальным и внемузыкальным прототипам». См.:
Назайкинский, Е. В. Стиль и жанр в музыке. М. 2003. С. 114. Во фламенко поиск и
кристаллизация подобных «прототипов» осуществлялась посредствам трѐх взаимозависимых
творческих начал.
52

скрипты, то есть набор ожиданий воспринимающего хореографический спектакль


относительно того, что должно случиться дальше, и сценарии – за счет чего [47].
Это привело к тому, что не все пало фламенко оказались в равной степени
«пригодными» для новой сцены: жанры, не обладавшие яркой, «эксклюзивной»
стилистикой, остались попросту невостребованными. Один из таких жанров
караколь (caracoles), будучи невыигрышно камерным для формата больших залов,
но в то же время сходным по музыкальному материалу с другими
представителями своей жанровой группы, в конечном счете, оказался за
театральным «бортом». В силу этих причин, арсенал жанров, используемых в
современных спектаклях фламенко, сравнительно невелик.
В-четвертых, театральная среда способствовала реформе танцевального
стиля; появился, по сути, новый вид танца – балет фламенко, – синтезирующий
традиционное фламенко93 с классической хореографией, которая в наши дни
может быть дополнена элементами модерна, контемпорари и даже тайцзы-
цюаня94.
Что касается деструктивной стороны театральной эпохи, то она, прежде
всего, проявилась в укоренении на сцене «лѐгких» жанров, к которым во
фламенкологии относят cantes de ida y vuelta, многочисленные фанданго в
«авторских» формах (fandangos personales), булерию, а также андалусскую коплу
(copla andaluza), объединяющую разножанровые популярные песни,
стилизованные в духе традиционной южноиспанской музыки. Серьезные жанры –
такие как солеа и сигирийя – в 50-70-е гг. вовсе скрываются из вида, ютясь
преимущественно на частных вечеринках ( as)95 в крошечных полуподпольных
клубах. Не исключено, что им случалось делить одну сцену с не слишком
жалуемым в ту пору джазом [182, с.188].

93
Речь идѐт об уже достаточно самобытном стиле, заявившем о себе еще в эпоху кафе.
94
Последнее, в частности, входит в авторскую танцевальную методику байлаоры Ла
Труко (La Truco).
95
Brandner, J. Flamenco as a Cultural Icon in Modern-Day Spain [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: http://legacy.earlham.edu/~chriss/Topics/Flamenco/cultural.htm – Дата обращения
27.10.2014.
53

И всѐ же причина наметившегося жанрового кризиса гораздо глубже


спровоцировавших его политических установок: у его истоков стоят признанные
мэтры канте фламенко еще не изживших себя кафе кантанте. Как, например, А.
Чакон, чей голос, фиксированный на новых звуковых носителях, можно считать
материальным фактом истории фламенко96. Его стиль – в том числе фальцетная
манера пения, – а также множество записанных им гранаин, малагений, тарант и
караколей стали образцом для подражания еще до Гражданской войны в Испании.
Его приемник, представитель нового поколения, Пепе Марчена (Pepe Marchena)
одним из первых начал вводить театральные приемы в исполнение канте,
смешивать традиционное фламенко с повсеместно звучавшей музыкой и даже
рискнул применить в качестве аккомпанемента оркестр – что было с
воодушевлением подхвачено его коллегами по цеху [296].
Перед тем как резюмировать вышесказанное необходимо осветить еще один
аспект, важный для понимания роли театральной эпохи. Ранее уже упоминалось,
что в числе распространѐнных жанров была булерия (bulerias), оказавшая влияние
как на структуру отдельных пало, так и на облик современного фламенко в целом.
Существует несколько региональных разновидностей булерии, различие
между которыми состоит в нюансах прочтения базовой ритмической формулы и в
поэтическом тексте, семантически отсылающем к той или иной местности:
bulerias de Jérez, bulerias de diz, bulerias de Lebrija y Utrera и др. При том, что
стилистически они разнятся, их объединяет общая мысль, прослеживаемая в
равномерной метроритмической пульсации и в темпо-ритмическом «сжатии» к
финалу композиции. Кульминационная точка в булерии, как правило, приходится
на конец.
Континуальный и относительно мобильный по распределению метрических
акцентов компас делает возможным гармонично соединять булерию с другими
ритмически сходными формами фламенко. Некоторое время назад это свойство
считалось достаточным основанием приписывать булерии жанровое родство с

96
В частности, его «Album de Oro» (1909).
54

солеа97 и алегрией – как некое «бурлесковое» ответвление от жанров «серьезных».


На наш взгляд, эти жанры фламенко не имеют явной генетической связи, и
объединяет их лишь условно схожая метрическая пульсация, при том, что ни один
вид булерии не подобен солеа в акцентном распределении гармонических
паттернов. Более того, у них разные концепты, которые обнаруживаются, в
частности, на этимологическом уровне: солеа ( ) имеет тот же корень, что и
soledad, то есть «одиночество»; булерия, если принять распространенное мнение о
происхождении этого слова от испанского burlarse, – с «шутить», «насмехаться».
Возможно и иное этимологическое прочтение этого слова: допустим, оно
имеет тот же корень, что и испанское buldog (англ. «bulldog», буквально «бычья
собака») и bulto – на сленге корриды человек, которого преследует бывалый бык,
переставший обращать внимание на плащ и мулету98. «Bul» как «бык». Таким
образом, мы соприкасаемся в этом жанре с важным для испанской картины мира
концептом – Корридой.
Эта связь становится зримее, если вспомнить, что в театральный период
фламенко исполнялось также и на пласа дэ торос – арене быков, – как
предварение основного действа или в промежутках между датами боѐв. Логично
предположить, что атмосфера опасности, крови, место, где на глазах тысяч людей
многократно разворачивалась одна и та же трагедия, обладает определенным
энергетическим потенциалом. Возможно ли, что исполнитель фламенко, выходя
на такую «сцену», был не способен ощутить, на какой земле он стоит?
Нечто общее у корриды и булерии обнаруживается и в функционально-
структурном плане. Так, кульминационная зона и место наибольшей
концентрации энергии в булерии – это окончание. В корриде – при
функционально четкой разграниченности терсьос – пик трагедии также

97
Например, Х. А. Анхита Перагон обосновывает классификацию, где от солеа через
«промежуточную» форму солеа пор булериас появляется и сама булерия. См.: P ,
J. A. Un paseo amable por el mundo del flamenco. Granada, 2010. 205 p.
98
Закреплѐнный на деревянной перекладине отрез ткани, используемый матадором в
финальном «третьем терсьо» корриды. Терсьо (tercio) – треть; бой в корриде происходит в три
этапа, и каждый из них – это «терсьо» (t. de varras, t. de banderillos, t. de muerte).
55

приходится на финал всего действа, когда бык, пронзенный шпагой матадора,


принимает уготованную ему смерть.
В своей книге о карриде «Смерть после полудня» Э. Хемингуэй пишет:
«Весь бой подводил к одной единственной точке кульминации: конечному удару
шпаги, подлинной стычке человека и зверя, той вещи, которую испанцы именуют
la hora de verdad, «момент истины», и каждое движение на арене служило для
подготовки быка к убийству» [195, с.72].
Завершающий этап, «tercio de muerte», имеет временной лимит: бык
непременно должен быть убит в течение пятнадцати минут, в противном случае,
матадор будет освистан только что чествовавшей его публикой. Напрашивается
очевидная параллель с поведением темпа в булерии.
Ближе к периоду возрождения (1955-80-е гг.)99 принцип булерийного
движения – сравнимого с сердцебиением быка на поле битвы – обнаружится и в
других, близких по смыслу, жанрах, которые могут носить стилистическую
отсылку «por bulerias» в названии – а могут и не иметь таково обозначения.
Характерно, что необходимой смысловой и структурной подвижностью для
синтеза с булерией наделены жанры, которые сами отмечены печатью
трагического: солеа, сигирийя, мартинете, петенера.
В фильме «Фламенко» (1995) К. Сауры глубинная связь песни и корриды
продемонстрирована во второй, танцевальной, части номера Мартинете100, где
протагонист-танцор пребывает одновременно в трѐх планах – в образе зверя,
которого дразнят бандерильерос101; зрителя, который наблюдает за
развертыванием трагедии со стороны и в то же время как бы идентифицирует
себя с этим зверем. И, наконец, – в образе матадора, «вонзающего шпагу» и
завершающего поединок.

99
В 1960-м выходит альбом Майлза Дэвиса « k », где пятая по счету
композиция Sol по своим жанровым характеристикам – типичная солеа пор булериас.
100
Первая часть номера – песня, исполненная кантаорами Мануэлем Монео (
) и Агухетой «эль Вьехо» ( «el Viejo»).
101
Или «пеон» – тореро, помогающий матадору гонять быка; его задача, среди прочего, в
том, чтобы вонзить в холку быка пару бандерильяс, коротких украшенных копий.
56

В мартинете подобная корреляция концептов усиливает накал битвы со


смертью; солеа сообщает эротический контекст; в петенере – которая являет
собой своеобразный ситуативный стереотип «игры в прятки» со смертью –
свидетельствует о скором окончании игры.
В завершение разговора о корриде добавим, что другой еѐ неоспоримый
вклад во фламенко – это привнесение характерных пассов и позиций тела в
хореографию. Уколы бандерильяс перешли в брасеос102, а техника работы с
юбкой переняла специфику жеста не только от цыган, но, вероятно, и от пассов с
плащом и мулетой.
Итак, булерия в театральный период становится воплощенным принципом
формообразования, идеей, способной воздествовать на смысловые конструкты
прочих жанров и преобразовывать их исходный текстовый материал. Основная
единица ее жанровой структуры – метроритм, где вектор ускорения направлен к
финалу; мелодика, гармония и расположение метрических акцентов в компасе
типизированны сравнительно мало и подчиненяются конкретной художественной
задаче. Так, известно немало образцов булерии без сопровождения гитары и с
весьма условной, «едва намеченной» мелодикой.
Первая булерия – срощенная с жанром халео – в спектакле фламенко
«Связь» «Afectos» (2014)103 и вовсе обходится без мелодической линии; его
музыкальный материал представлен полиритмическим наслоением звуков
хлопков, каблуков и виртуозного пиццикато контрабаса, чья партия напоминает
фламенко не более чем характером атаки звука и своеобразными остинатными
ритмоинтонационными фигурами. Следуя концепции бешеного ритма жизни,
суеты больших городов, Росио Молина исполняет этот номер в совершенно
нехарактерном для классического фламенко облачении: серый плащ, накинутый
на голые плечи. На всех уровнях восприятия танец оказывается очищенным от
лишних напластований деталей; все предельно минималистично и сжато до
102
Резкие «перебросы» рук в танце фламенко.
103
Поставлен Roc o Molina (танец) и Rosario La Tremendita (вокал) для 24-го фестиваля
фламенко в г. Ним (Франция), â , 2014 г.
57

размеров афористичного высказывания. Очевидно, что любое вторжение в этот


концентрированный поток ритма – будь то полноценная мелодия или пятно
броского цвета, или даже воланы на традиционном платье фламенко – наверняка
нарушило бы урбанистическую зарисовку, во всяком случае, привнесло бы в неѐ
изрядную долю неестественного «лирического» торможения.
Поскольку для булерии остинатная прокрутка ритмической формулы это
основной жанровый признак, уместна аналогия с еще одним музыкальным
явлением Пиренейского полуострова, точнее, его юго-западной части, –
португальским фаду (fado). Это, возможно, единственный сопоставимый по
масштабу концепции с булерией жанр, который в то же время противоположен
ему по характеру экспрессии: с одной стороны, интровертность, «горьковатая»
меланхолия фаду – и экспансивность, взвинченность булерии с другой. И все же
их сходство – в особом способе выражения судьбы через ритм: «Анализ песен и
их происхождения позволяет утверждать, что идея судьбы передается, в
частности, сложной ритмической структурой. На основе этого можно выдвинуть
гипотезу о том, что одной из основных семантических составляющих концепта
судьбы является ритм» [1, с.280].
Таким образом, булерия демонстрирует один из способов
формообразования в музыке фламенко, объединяя две ипостаси –
композиционный принцип и самостоятельный жанр. Театральная эпоха дала
проявиться обеим в полной мере, поставив булерию в ряд ведущих сценических
фламенко-форм.

Последнее, на чем мы остановимся в данном разделе, – это проблема


жизнеспособности жанра в театральный период и связанный с ней вопрос
жанрового образования.
Жанры фламенко самобытны по тематике, и даже внутри одной
родовидовой группы они разнятся по характеру музыкального материала.
Например, обширная группа кантиньяс ( as) – включающая алегрию,
мирабру, караколь, ромеру – в каждом из этих жанров обнаруживает или
58

тематический стереотип поэтического текста («разбойничья/ контрабандистская»


мирабра, «бродяжническая» ромера), или характерную стилистику летры104
(караколь с его закрученным, как раковина улитки, рефреном). Но вся группа
кантиньяс сегодня это своего рода художественный тигель, где жанр алегрия
выступает конечным продуктом стилистического сплава, инвариантом всех
разновидностей кантиньяс. Произошло это потому, что именно алегрия смогла
выработать наиболее устойчивую и сценически интересную структуру атрас
(p‘ s). А поскольку все кантиньяс в интонационном, ладовом, ритмическом
отношении схожи, распознать их можно только по специфике музыкальной ткани,
что маловероятно вне художественного опыта. Хотя случается, что и они
используется в театральной практике для придания ситуации музыкальной
«достоверности», так как их индивидуальные текстовые компоненты
семантически способны характеризовать участников и место действия.
Почти все кантиньяс носят статус «устаревших», их исполнение – это дань
традиции или выражение почтения к мастерам прошлого. Такая ситуация
сложилась не только в отношении представителей данной жанровой группы – она
типична для фламенко в целом. Театральная эпоха ускорила «естественный
отбор» жанров, сузив круг форм, унаследованных от времени кафе кантанте, до
наиболее универсальных по смысловой и художественной стороне.
Показателен в этом отношении список тем, которые оказываются
актуальными на семинарах фламенко и приуроченных к фестивалям обучающих
классах. Приведем перечень танцев, задействованных в программе обучения в
рамках XII Фестиваля фламенко в Хересе, 22 февраля – 8 марта 2008 г. [266, с.23]:

Tangos (Angel Munoz, Andres Pena, Alicia Marques)105


Sol (Inmaculada Aguilar, Angeles Gabaldon, Juan Antonio Tejero, Domingo Ortega)
Zambra (Matilde Coral)

104
В музыке фламенко – куплет, вокальная и литературная форма в котором не всегда
совпадают.
105
Здесь и далее в скобках – имена педагогов фестиваля.
59

Bulerias Jér z ( G mez, Irene Carrasco, La Chiqui, Anna M. Lopez, Soraya


Clavijo)
l r s (Javier Latorre, Olga Pericel, Pilar Ogalla, Manuel Betanzos, Antonio el Pipa)
Bulerias ( n)
Ron (Rafaela Carrasco)
Martinete (Mercedes Ruiz, Javier Latorre)
Tientos-tangos (I y n)
(Inmaculada Aguilar)
Guajira (Mercedes Ruiz, Merche Esmeralda)
Farruca (Monolete)
Siguirilla ( , z, , y ,
bar)
Romeras (Matilde Coral)
Sol por bulerias ( a del Mar Moreno)
Bamberas (Manolo n)

В представленном списке обращает на себя внимание избирательность в


выборе жанров: из региональных видов присутствует только булерия дэ Херес –
зато ей посвящено целых пять классов от пяти разных преподавателей. Из
кантиньяс в списке ромера и алегрия, причем исполнительский интерес ко второй
из них явно перевешивает. Сигирийя, вошедшая в танцевальный репертуар в
театральную эпоху, по-прежнему востребована, как и близкая ей по типу
экспрессии солеа.
Таким образом, и в новую эпоху (flamenco nuevo)106, фламенко следует тем
тенденциям, которые были заложены в театральный период – когда на основе
инвариантных свойств жанров, принадлежащих одной родовидовой группе, был

106
Заключительный этап в периодизации фламенко, датируемый с 1985 года и по
настоящее время. Основная тенденция – стилистический синтез фламенко с другими
музыкальными явлениями современности. С джазом (Пако дэ Лусия), роком (Камарон дэ ла
Исла), академической классикой (Г. Монтесано) и др.
60

выделен ряд форм, в концептной структуре которых специфически национальное


сближается с универсальным. По большей части именно они становятся
полноправными хозяевами сцены, которая мыслится нами не только в ее прямом
значении, но и как метафора, объединяющая различные проявления фламенко в
художественном творчестве. Чем больше смысловая энергия жанра, тем выше его
способность к взаимодействию с различными текстами – внутри фламенко и вне
его границ.
На основе всего сказанного можно заключить следующее:

1. Поскольку теория фламенко складывалась в изысканиях практикующих


исполнителей, весьма вольно обращавшихся с музыкальной терминологией,
наука вынуждена была принять тот своеобразный терминологический
аппарат, который успел войти в разговорный обиход;
2. из-за глубинных противоречий в интерпретации фламенко у разных
научных «фракций» («эссенциалисты» и «эволюционисты») установить его
границы в культуре Испании в ближайшее время едва ли возможно;
3. фламенко, в зависимости от контекста, функционирует в разных значениях:
как стиль, жанр, искусство, бренд, культура – каждому из которых
возможно дать справедливое обоснование;
4. за время существования фламенкологии было предпринято множество
попыток классифицировать жанры фламенко; большинство из них
основывается на общности в ритмической структуре, взятой и нами за
основу типизации – но с учѐтом фактора генезиса жанровых групп;
5. формирование искусства фламенко началось с появлением кафе кантанте и
постановки на «коммерческие рельсы». Определенная зависимость от
сцены и публики является одной из его имманентных особенностей;
6. театральная эпоха оказала мощнейшее воздействие на его развитие, вопреки
тому, что в истории фламенко этот период зачастую характеризуют
дегенеративными эпитетами, в спектре от стагнации до регресса;
7. искусство фламенко является отражением цыгано-андалусской картины
61

мира; вместе с тем, оно теснейшим образом связано с настоящим моментом


и актуальной формой преподнесения того или иного смысла;
8. жанры фламенко (пало фламенко) могут быть рассмотрены как
репрезентанты этнокультурных концептов;
9. не все пало равноценны по коммуникативной стороне: чем теснее
соприкасается национальное с универсальным в структуре художетвенного
концепта фламенко, тем выше жизнеспособность и коммуникативный
потенциал жанра.
62

ГЛАВА 2. МУЗЫКАЛЬНЫЙ ГЕНЕЗИС


ФЛАМЕНКО-ЖАНРА

Фламенко на юге современной Испании бытует в трѐх основных


коммуникативных формах: «уличное», «традиционное» и «сценическое».
Охарактеризуем их кратко.
1. «Уличное» фламенко – носящее непритязательный характер дружеской
встречи, или же «тусовки». «Живая» музыка в национальном духе звучит в
Андалусии отовсюду, составляя весомую часть средиземноморской ночной
культуры – наряду с традицией посещения питейных заведений и просмотра
спортивных передач. Так, распространѐнная среди испанцев сленговая фраза
«salir de noche» («вечерний променад», с буквальным значением «выходить из
ночи» высовываться на улицу после темноты), на лексическом уровне
отображает не столько принадлежность вечернего моциона, сколько потребность
развеяться, выплеснуть эмоции, компенсировать нерастраченную энергию – из-за
сниженного в течение дня эмоционального и физического тонуса.
Для подобных встреч не предусмотрено постоянной площадки. Отсюда
«мигрирующий», преимущественно пленэрный характер и преобладание игровой
стихии коллективного сотворчества с разделением полномочий: интегрирующий
центр составляет костяк музыкантов разного профессионального уровня, вокруг
которого формируется активная и пассивная публика.
«Уличному» типу фламенко присуще свободное, иногда доходящее до
абсурда смешение стилей и жанров, традиционного и популярного; по-
карнавальному непринуждѐнное парафразирование известных мелодий, от Пако
63

дэ Лусия и Gypsy Kings – до совершенно далѐких от фламенко композиций


Энрике Иглесиаса и балканских напевов107.
Ввиду кажущейся бессистемности и размытости жанрово-стилистических
границ, уместность термина «фламенко» оказывается здесь под вопросом. Тем не
менее этот тип коммуникации демонстрирует национальное «мышление стилем»,
позволяя проявиться неким константным формулам самоидентификации
культуры. В таком срезе фламенко осознается как часть фольклора, помещенного
в условия праздничного дискурса108. Ю. Эмер, рассуждая о специфике фольклора
в ситуации полидискурсивного пространства современного мира – что типично и
для рассматриваемого нами «уличного» типа, – пишет: «Именно праздничный
дискурс, как и фольклор, представляющий самобытную форму культуры, форму
эмоционально-символической деятельности, в силу дискурсивной «открытости»
пересечения когнитивных и аксиологических установок с установками
фольклорного дискурса становится средой репрезентации фольклора» [215, с.7].
Вместе с тем, по своим накопительным и моделирующим свойствам
«уличная» форма напоминает протостадию формирования фламенко – когда
происходило усвоение и переработка звуковой панорамы Андалусии, а также
созидание его интонационно-смысловых структур из этномузыкального
материала, доступного в соответствующую эпоху.

107
Парадоксален факт, что музыканты подчас и сами не осознают, что по наитию
исполняют нечто близкое фламенко. О том, что в их творчестве ощутимо присутствие
стилистики того или иного жанра фламенко – равно как и мотивов из репертуара того или
иного исполнителя, – им нередко сообщают более осведомленная публика, например,
интуристы, ставшие свидетелями подобного формата развлечений.
108
Праздничный дискурс – по Ю. Эмеру – есть особый тип речевой ритуальной групповой
деятельности, в которой текстовый континуум предстает как эстетически обработанный и
детерминированный социокультурной ситуацией. См.: Эмер, Ю. А. Праздничный дискурс:
когнитивно-дискурсивное исследование Ю. А. Эмер Вестник Томского государственного
университета. – 2011. – №4 (16). – С. 53 (53-68).
64

2. «Традиционное» фламенко, суть которого наиболее полно отражает


концепция старых «пенья-клубов» ( as)109, возникших в 50-х годах прошлого
века как реакция на коммерческую популяризацию «национального искусства». В
противоположность развлекательному формату таблаос (tablaos)110, пенья-клубы
исторически предполагали оберегаемое от посторонних частное «социальное
пространство» (social space)111, в пределах которого искусство не было бы
подчинено маркетинговым задачам.
Пеньи нередко отождествляют с патио, представляя их как современную
трансформацию семейных вечеринок (фиест), некогда устраиваемых в
многочисленных внутренних двориках андалусских городов. Воспроизведение
семейных взаимоотношений между посетителями пенья-клуба действительно
было возможным – посредствам регулярности встреч и глубокой эмоциональной
связи, устанавливаемой во время фламенко-выступлений. В свою очередь,
чувство солидарности, близости и психологический фактор узнавания, делающие
эту связь осуществимой, завсегдатаи пеньий – по словам антрополога Т. Диваал
Мэйлфита – определяли как «эстетический стандарт традиции» [247, с.71].
Важно подчеркнуть, что адекватный процесс восприятия фламенко в
закрытой среде пенья-клуба 50-х гг. был залогом социальной консолидации,
достижимой путѐм максимального отграничения «своего» от «чужого» – как в
109
Первые пеньи представляли собой закрытые встречи любителей фламенко с местными
артистами для обмена знаниями, дискуссий и совместного музицирования. К началу нового
тысячелетия их число превысило 300 в самой Андалусии и за ее пределами.
Стоит пояснить, что сегодня разделительная черта между таблаос (см. ниже) и пеньями
выражена уже не столь резко. И все же, хоть они в и равной степени открыты для интуристов,
увлеченных фламенко, их функции по-прежнему во многом разнятся: если первые полностью
подчинены развлекательной сфере, то вторые, помимо этого, продолжают традицию научных
дискуссий. Консорциум пенья-клубов предполагает организацию фестивалей, конкурсов и
конференций фламенко, что заведомо влечет большую открытость мировым тенденциям.
110
Таблао (tablao/tablado, невысокая дощатая платформа-сцена), или таблаос –
коммерческие заведения с шоу-программой фламенко, открываемые по всей Испании с 50-х гг.
прошлого века в русле проекта по выведению страны из экономического кризиса. Целевой
аудиторией являются туристы.
111
Термин Т. Диваал Мэйлфита. См.: Dewaal Malefit, . ―I ‖ ― ‖
Flamenco: Gender Constructions in Andalusian Concepts of Flamenco Tradition // Anthropological
Quarterly. – 1998. – №2 (71). – Pp. 63-73.
65

социальном, так и национальном отношении. Этой цели, в частности,


подчинялась организация творческого пространства:

– расположение клубов в кварталах, удалѐнных от мест туристических


паломничеств, – где все друг друга знают уже много поколений;
– отсутствие опознавательных знаков на так называемых ―casas‖ (домах),
где происходят встречи;
– декорирование помещения без какого-либо официоза, «по-домашнему»112,
вместе с тем, убранство сцены нередко декоративно воссоздавало облик патио
(искусственные цветы, характерная тематика в росписи стен), подчеркивающий
связь с традицией семейного досуга.

Стало быть, «традиционному» фламенко первоначально был присущ


особый исповедальный тон, выражение некого интимного – и в то же время
общенационального, социального – переживания, требующего внимательного и
со-переживающего слушателя. За счет того что члены коммуникации составляли
единую консервативную социокультурную общность, музыка фламенко могла
наиболее полно раскрыть свой семантико-когнитивный потенциал.
Дополним, что пеньи способствовали также расширению жанрового спектра
искусства фламенко, так как значительная часть их репертуара неизменно
принадлежала канте хондо – песням, исторически скрепляющим цыгано-
андалусскую страту в общей трагедии, но почти на полвека исключенным из
публичной сферы [255, с.2].
В теории фламенко, понятие традиционализма появилось тогда, когда в
связи с интеркультурной политикой Франко (подхваченной и усиленной с его
уходом) в исполнительство пришли нормы, не отвечающие прежним
аксиологическим стандартам творческой деятельности. Когда ввиду

112
Т. Диваал Мэйлфит, рассказывая о своѐм визите в ―Los Ganchos‖, обратил внимание на
стены заведения, полностью завешенные фотографиями артистов; по его выражению, это
напоминало «большую семейную фотогалерею». См: Dewaal Malefit, T. Op. cit. P. 68.
66

популярности новых музыкальных течений113 назрела эстетическая потребность в


разделении фламенко на «классическое» – и «современное»; «старое» (viejo)114,
уподобляемое образцовому, чистому (puro), – и «новое», требующее проверки
временем и соотносимое чаще всего с неким «побочным продуктом» эпохи»115.
Терминологический аппарат здесь сформировался по принципу отношения
«старого» к «новому», рубеж между которыми, согласно «Rito y G a del
Cante Flamenco», составил период 50-70-х. гг. прошлого века.
Между тем категория «старины» (viejo)116, синонимичная
«традиционализму», – при всей еѐ идеализации – до сегодняшнего момента не
имеет ни достаточно четких временных, ни содержательных параметров.
Например, А. Майрена – теоретик и исполнитель канте фламенко, который в
расцвете лет был приравнен к «старым» мастерам117, – определил «старину» как
«время, когда цыганское фламенко исполнялось наилучшим образом»118.
Стоит особо подчеркнуть, что при таком отношении к репрезентации
музыки фламенко структура жанрового материала [11] допускает некоторую
113
В первую очередь джаза и рок-музыки, в свое время оказавших ощутимое воздействие
на музыкальный язык фламенко. Стоит вспомнить в связи с этим Пако дэ Лусия, чьи смелые
эксперименты со стилем привели, ни много ни мало, к реформе гитарной игры. При этом
сторонники «чистого» фламенко долгое время не признавали ни его заслуг, ни правомерность
называть эту музыку «фламенко» в принципе.
114
Этой категории «старого» в Rito y geografia del cante flamenco (серия передач,
выпущенная Испанским Телевидением (канал VE) в период 1971-1973 гг.) посвящен
отдельный выпуск от 24 апреля 1972 г. «Viejos Cantaores», куда вошли имена Хуана Талеги,
Диего «эль Пероте», Агухеты «эль Вьехо», Хосэ Морэно Онофре, Мастера Пиньяна. Под
категорией «старины» здесь подразумевается то самое «наследие», выдвигаемое
эссенциалистским течением как образцовое.
115
Термин Антонио Майрены.
116
Интересно, что понятию «старины» в искусстве фламенко довольно близко японское
понимание красоты, выражаемое в четырѐх эстетических категориях: ваби («мудрая
сдержанность, красота простоты»), саби («прелесть потѐртости, некоего налѐта времени,
патины, следов прикосновения многих рук»), сибуй («красота естественности плюс красота
простоты») и югэн («мастерство намѐка, прелесть недосказанности»). См.: Хорев, В. Н.
Японский меч: Десять веков совершенства. Ростов н Д, 2003. – С. 33-34.
117
Ввиду чего он был поощрѐн престижной наградой за вклад в развитие искусства – т. н.
«Llave de Oro» – по результатам Третьего конкурса фламенко в Кордобе ( ).
См.: Rito y geografia del cante flamenco, вып. «La llave de Oro del cante» от 12.02.72.
118
Там же.
67

подвижность. Приведѐм в связи с этим фрагмент интервью кантаора Морено


Гальвана (F. Moreno G v n): «Настало время, когда мы уже не можем постоянно
петь стихи Мануэля Торре и всѐ то, что вдохновляло нашего великого предтечу.
Это всѐ равно, что чувствовать, но не жить. И если двадцать лет назад вы могли
бы услышать только фанданго [то есть речь идет о 50-х гг. прошлого века]119 и
нечто родственное ему, то сегодня репертуар намного богаче: сигирийас,
солеарес, булериас и др.»120.
И далее: «Канте всегда подпитывалось темами прошлого, актуальными для
века девятнадцатого, но всегда облекало их в красивую поэтическую форму. Даже
в кантес фестерос (cantes festeros)121 находилось место для трагедии, но сегодня
все изменилось. Если раньше песня была средством выразить преимущественно
боль и интимные переживания, то сейчас ведь и сама жизнь намного
разнообразнее! Неудивительно, что в итоге спектр тем расширился: от интимного
– к публичному и актуальному».
В этом плане «традиционное» фламенко отнюдь не тождественно стагнации
– балансирование на грани новаторского и каноничного всегда было частью
живого процесса его становления, длящегося по сей день.

3. «Сценическое» фламенко, продолжающее интеллектуально-


развлекательную линию театральной эпохи. В научной и публицистической
литературе c этой формой смыкаются понятия public (англ.) и nuevo (иcп.) –
смысловые антонимы traditional и viejo – используемые с нейтральной или
негативной коннотацией. Его суть может быть выражена в таких ключевых
словах как публичность, открытость, экспериментальность, бренд,
современное фламенко, фламенко-фьюжн122.

119
Курсив в скобках здесь и далее принадлежит автору диссертации.
120
Интервью взято из 15-го выпуска Rito y geografia del cante flamenco «Ev
».
121
Песни, исполняемые на традиционных фиестах и во время апрельских праздников.
122
Ряд может быть существенно расширен в сторону коммуникативных приѐмов:
интертекстуальность, диалог, игра смыслами и т. п.
68

Современное фламенко предстает арт-полем, на котором в сложнейшей


мозаике комбинируется бесконечное число жанровых и стилистических
фрагментов собственной и чужих культур. В отличие от импровизационного
«уличного» формата коммуникации, где конвенциональные связи носят
случайный характер, здесь имеет место постановка определенной
художественной задачи123, а основной целью является создание и презентация
художественного произведения, подразумевающего в большой степени
сознательную манипуляцию текстами фламенко и связанными с ними
смысловыми конструктами.
Произведение при этом продолжает опираться на определенную жанровую
парадигму, упорядочивающую хаос смыслов; жанр фламенко становится тем
источником, «из которого черпаются лексика, образно-смысловые конструкции,
исполнительские интерпретации» [176, с.27].
В соответствии с триединством творческих видов фламенко (канте, байле,
токе), «сценический» тип коммуникации как ведущий присущ разнообразным
формам. От туристических таблаос до инструментальных транскрипций
известных канте (Пако дэ Лусия, Маноло Санлукар); а также в кинофильмах (К.
Саура, Т. Гатлиф), масштабных театральных постановках (Х. Кортес, М. Пахес, Р.
ла Тремендита) и экспериментальных проектах – где целесообразным становится
не только эмоциональный, но и интеллектуальный диалог с аудиторией.
Перечисленные типы сосуществуют в культуре фламенко единовременно,
представляя собой три его онтологические грани, а потому, хоть они и связаны
общим понятием, к ним некорректно прикладывать одинаковые критерии анализа
и оценки.
В свою очередь, очевидна их корреляция с генезисом музыкального языка
фламенко. С помощью экстраполяции свойств коммуникативных типов на
особенности жанра – основную морфологическую единицу фламенко – возможно
выделить три генетических «слоя» его музыкальной структуры.

123
Для реализации которой требуется значительно большее число участников, как по ту –
сценарист, режиссер, художник по костюмам и проч. – так и по эту сторону сцены.
69

Свойства «уличного» типа – заданные в усвоении и переработке материала


звукового пространства – сопоставимы с досистемным пластом фламенко, его
этнолингвистическими основаниями, истоками. Здесь же закладываются
историко-культурные и психологические импульсы к формированию образно-
эмоциональной сферы. Обозначим его как «праисторический» в соответствии с
положением на условной временной ленте – до инициации фламенко как
искусства.
Структурный и содержательный базис, «геном» канте, а также
стилистические нормы фламенко заложены в «традиционном» слое, соотносимом
с соответствующим коммуникативным типом. Музыкальный артефакт, в котором
этот слой проступает наиболее отчетливо, – жанр, осознаваемый как текст.
Под «современным», или назовѐм иначе – «интертекстуальным»124 слоем,
мы будем понимать разнообразные формы бытия и взаимодействия жанров
фламенко; музыкальным артефактом, выявляющем свойства слоя, здесь
выступает художественное произведение.
Схематически эти слои можно расположить в соответствии с фазами
развития искусства фламенко, с учетом доминантного типа коммуникации.
Подчеркнѐм, что они функционируют не только в диахронической плоскости,
последовательно надстроенные, но и пронизывают друг друга. Иными словами,
свойства этих слоѐв прослеживаются во фламенко на разных этапах его эволюции
с той или иной степенью выраженности (Рисунок 1).

124
Такая формулировка целесообразнее, так как данный слой присущ также и «старой»
музыке фламенко – не только современной. Хотя для последней он, безусловно, является
доминантным.
70

Рисунок 1 – Расположение структурных слоѐв

1. Праисторический (у основания; представляет мотив формирования


сложившейся парадигмы; демонстрирует этнолингвистические
истоки)
2. Традиционный («сердце» структуры; выявляет жанрово-
стилистический базис фламенко, производит и тиражирует тексты;
функционирует как хранилище концептов)
3. Интертекстуальный (описывает взаимодействие текстов на уровне
художественного замысла)

Совокупность и диалектическое взаимодействие названных слоѐв


составляют основу жанрового генезиса фламенко. На всем протяжении его
существования как исторического феномена они находятся в неразрывном
единстве. Даже музыке, относящейся к категории «старой» (viejo), не чужды
свойства интертекста, проявленного в диалоге культур и поколений.
Праисторический слой, в свою очередь, невозможен без традиционного и
71

интертекстуального: вне связи с ними он превращается в хранилище этнически


окрашенных символов. Интертекстуальный слой реализуется через
интонационный словарь, представленный традиционным слоем: любой «диалог»
нуждается в языке.
Рассмотрим каждый из них подробнее.

2.1 Праисторический слой

Поверхность Иберийского полуострова испещрена следами


многочисленных этносов: географическое положение этого региона сделало его
своего рода континентальным Super Mercado125, в гомоне которого слилось
множество языков, обычаев и голосов. Т. Сергеева, говоря о классической музыке
исламской Испании (XI-XV вв.), перечисляет арабские, берберские, иберийские и
еврейские традиции [158, с.142]. К моменту формирования сценических форм
фламенко, сюда присовокупляют Индостан (цыгане), Латинскую Америку,
субсахарскую Африку, Византию и даже Кавказ126.
Совокупность всех этносов, так или иначе внѐсших вклад в формирование
звуковой культуры южной оконечности полуострова, составляет
мультиэтнический корневой пласт музыки фламенко – который осознается,
скорее, метафорически, нежели как система конкретных этнических единиц в
целостном стереофоническом пространстве Средиземноморья. Очевидно, что
представить их в структуре жанра фламенко раздельно весьма затруднительно –
хотя фламенко-фьюжн успешно использует этот «праисторический» ресурс,

125
Большим базаром (исп.).
126
Белякова, Л. Фламенко родилось на Кавказе?.. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.demina-studio.ru/newsnew-36.html – Дата обращения 22.10.2011.
72

экстрагируя отдельные истоки на основе интуитивных аналогий в музыкальных


традициях.
Несмотря на то, что интерес к истокам фламенко намного старше науки
фламенкологии127, дальше гипотез относительно происхождения тех или иных
«крупиц» музыкального (и танцевального) языка искусствоведение не
продвинулось до сих пор: пока не существует фундаментальной работы, которая
охватывала бы весь спектр входящих в состав фламенко народных истоков или по
крайней мере представила разработку каких-то отдельных звеньев.
Мы не преследуем цель дать исчерпывающий этногенетический анализ в
рамках одного параграфа, но коснуться этой проблемы все же необходимо,
поскольку она имеет прямое отношение к эволюции фламенко в его актуальной –
сценической – форме. Также вне исследования мы вынуждены оставить такие
«праисторические» ветви, как, скажем, сефардскую или наименее разработанную
в академических трудах кельтскую. Обратимся к «восточным» блокам арабо-
мусульманской (Ближний Восток) и индо-буддийской (Индия) цивилизаций, а
также коснѐмся Субсахарской Африки.

127
Об этом свидетельствуют высказывания многих испанских деятелей искусства до
гражданской войны, включая М. дэ Фалья, Ф. Гарсиа Лорку, Ф. Педреля.
73

2.1.1 Индийский след

Первые контакты между индийской и иберийской культурами носили


опосредованный характер: через мусульман, взаимодействовавших с индусско-
буддийским ареалом с середины VII века, и позднее – через цыган, первоначально
представлявших многочисленные кочевые племена Северной Индии128.
Самое раннее письменное свидетельство о появлении цыган в Испании
относится ко времени правления Альфонса V: 12 января 1425 года в Сарагосе
некоему «герцогу Хуану из Египта» был выдан пропуск на въезд на территорию
Короны Арагона.
6 июня 1432 г. в Барселоне такой документ получил Томас дэ Себба,
назвавшийся «паломником, направлявшимся в Сантьяго-дэ-Компостела»129.
21 апреля 1460 г. граф Мартин из Египта, сопровождаемый большой свитой,
также был пропущен в Кастельон с паломнической миссией. Известно, что в 70-х
годах XXI Кастельонский Совет рассмотрел еще несколько подобных прошений
от «египетских герцогов» и иных высокопоставленных особ.
В 1462 г. многочисленная – около сотни человек – группа цыган,
возглавляемая упомянутыми «графами» Томасом и Мартином, вошла в Хаэн;
через восемь лет эта же группа объявилась в Андухаре130.

128
В монографии Бессонова–Деметер «История цыган. Новый взгляд» приводится
убедительная реконструкция двух миграционных потоков: из Индии племена двинулись на
территорию Ирана, Афганистана и Армении; далее произошло разделение. Одна ветвь
обратилась к Афганистану и Египту, попав в мусульманское общество и – вопреки
распространѐнному мнению – оставшись там. Вторая – которая, очевидно, и является
основополагающей для цыган этнической группы кале, – через Византию (XII–XIII вв.) к
Западной и Восточной Европе (XV в.).
129
Здесь и далее использованы материалы диссертации: Cisneros-Kostic, R. Flamenco and
Its Gitanos. An Investigation of the Paradox of Andalusia: History, Politics and Dance Art : Thesis.
Albuquerque, New Mexico, 2009. 288 p.
130
El pueblo gitano en E a [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.gitanos.org/publicaciones/religiosidad/pdf/01_el%20pueblo%20gitano.pdf – Pp. 17-18.
74

В то время тактика присвоения высоких титулов позволяла цыганам – так


называемым egipcianos131 – беспрепятственно передвигаться по Испании. Так же и
статус паломников давал им некоторые преимущества, а именно: освобождение
от уплаты налогов, беззатратное следование по «коммерческим маршрутам»
Европы – они совпадали с паломническими, – а также получение милостыни,
пожертвований и т. п.
В 1449 г. был издан первый из череды законодательных указов –
«P m m », – согласно которому цыгане должны были
либо оставить бродяжнический образ жизни, либо в течение шестидесяти дней
навсегда покинуть Испанию. До XVIII столетия было оглашено еще несколько
«прагматик» с последовательным ужесточением мер за бродяжничество и
воровство. При Филиппе V, в 1717 году – как пишет Ю. Оболенская – цыганам
был дан месяц на регистрацию в одном из 41 города на выбор: так была
установлена черта оседлости, протянувшаяся по южной окраине полуострова на
восток, через Каталонию и Мурсию. Помимо этого, «им предписывалось не иметь
лошадей (только ослов и мулов) и никакого огнестрельного оружия, за нарушение
– 8 лет галер для мужчин, розги и изгнание – для женщин, а также не заниматься
работой по металлу и торговлей (наказание за это – 6 лет галер или 200 розог для
женщин)»132.
При Карле III ситуация несколько смягчилась: отныне цыганам разрешалось
любое ремесло, был снят запрет на публичное исполнение песен и танцев; по-
прежнему были не разрешены национальная одежда и язык – под страхом
клеймения и смертной казни при повторном нарушении этого предписания.
Так, на протяжении более трѐхсот лет цыгане были вынуждены лавировать
между расовой дискриминацией с попытками подогнать их культуру под
западную референтную матрицу [51] (в том числе отказ от базовых представлений

131
Отсюда произошли такие этнонимы, как gypsy (англ.), gitano (исп.), gitans (франц.),
jevgjit (албан.) – все они имеют отношение к «египетской» легенде о происхождении цыган.
132
Оболенская, Ю. Л. Цыгане в Испании – лингвистическая и культурная экспансия //
Stephanos. – 2014. – № 5(7). – С. 10-25.
75

о жизненном укладе: запрет кочевья, языка, внешнего идентифицирующего


облика, привычных способов добычи средств к существованию, включая
творческую деятельность) – и сохранением собственной идентичности.
Впоследствии всѐ это сказалось на формировании концептуальных
оснований фламенко, его образно-семантического строя: мотивы тюрьмы, тоски
по свободе, оплакивания близких лежат в основе огромного пласта драматических
песен, включая блок т. н. cantes a palo seco, исполняемых без инструментального
сопровождения.
Именно цыгане считаются родоначальниками фламенко как искусства: они
обобщили и преобразили в своей неповторимой манере этнокультурный опыт
нижней Андалусии, включавший песни и интонации мавров, сефардов и
чернокожих рабов. Что немаловажно, они стали на этом зарабатывать, выступая
на сцене кафе кантанте, – положив тем самым начало преобразованию
разрозненного песенного материала в систему и становления профессионального
искусства.
Все перечисленное относительно вклада цыган во фламенко, так или иначе,
отражено в научных трудах. Для нашего исследования важнее иное: насколько
возможно, минуя цыганские «фильтры», дискретно представить индийские
истоки в строении музыкальной материи. Не затрагивая сферу танца – эта тема
довольно обширна и не раз поднималась как в исследовательских работах133, так и

133
Мириам С. Филипс находит множество пересечений между фламенко и катхаком, чему
посвящено несколько аналитических статей. См.: Philips, Miriam S. A Shared Technique/Shared
Roots?: A Comparison of Kathak and Flamenco Dance History / Proceedings of the Fourteenth Annual
Conference of the Society of Dance History Scholars, February 8-10,1991: Dance in Hispanic Cultures
/ Society of Dance History Scholars, 1991. – Pp. 47-53.
Также: Seif El-Nasr, M. DigitalBeing – Using the Environment as an Expressive Medium for
Dance/ Magy Seif El-Nasr, Thanos Vasilakos. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
https://pdfs.semanticscholar.org/0c90/0b36a1f3b9c50dee8583b1b4e7e40207f203.pdf Дата
обращения 23.03.2017.
Также: Iyengar, K. M. Bharatanatyam and Transnational Literacy Through Socio-Cultural
Pedagogy // Journal Of Humanities And Social Science. – 2014. – Vol.19. – №10. – Pp. 50-59.
76

в разнообразных творческих проектах134 – попытаемся компаративно найти некий


общецыганский корень.
Несмотря на многообразие цыганских этносов, в музыкально-творческом
отношении есть черты, которые стереотипны для большинства цыган, вне
зависимости от их этнической принадлежности. Например, специфическая
экспрессивность творческого высказывания135. Эту особенность, присущую
племенам современной Северной Индии (калбелия, раджастанские цыгане),
несомненно, унаследовало и фламенко.
Исходя из общестилевых черт цыганской музыки, связь фламенко с Индией
могла сохраниться и в элементах музыкальной материи; здесь в первую очередь
обращает на себя внимание ладовая составляющая.
В музыкально-теоретических системах Индии лад соотносится с понятием
тхат136 и неотделим от концепции раги137, ввиду чего оказывается проводником
определенной мифопоэтики. Согласно теории Е. Алкон, «реально звучащее
музыкальное произведение (ср. с мифологическим повествованием) в
музыкальной культуре мифологического типа – это рефлексия над определенной

134
Подробнее о проекте К. Сауры см.: «Фламенко, Индия. Диалог двух культур»
[Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.culturatic.es/wp-
content/uploads/catalogos/FlamencoIndia.pdf. – Дата обращения 23.03.2017.
Также танцевальный проект Моники дэ ла Фуэнте, инспирированный «Поэмой о канте
хондо» Ф. Гарсиа Лорки: Rasa y duende [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.monicadelafuente.com/pdf/dossier_RasayDuende_EN_2017.pdf – Дата обращения
23.03.2017.
135
Руководитель театра «Ромэн» Н.А. Сличенко охарактеризовал цыганскую песню как
искусство, где «почти нет середины: от неудержимо грустной до неудержимо веселой, от
песни-плача до озорной, и тоже до конца, до полной раскрепощенности, до обнаженного
проявления восторга, радости. Если радость, то до предела, до ликования, если грусть, то
горькое отчаяние, до стона… Уж таков национальный темперамент нашей песни, что чувства в
ней предельно накалены». См.: Кравчинский, М. Э. Цыганская песня: от «Яра» до Парижа.
Нижний Новгород, 2013. С. 8.
136
Т. Морозова рассматривает тхат как группу раг, объединенных по принципу родства
звукорядов.
137
Напомним, что рага как феномен профессиональной культуры устно-письменной
традиции развивалась параллельно с индуизмом (V–VII вв.), отразив особенности
«музыкального мышления мифологического типа». См.: Савина, Н. В. Рага в североиндийской
вокальной традиции кхаяль. Владивосток, 2008. 25 с.
77

«мифологемой». В соответствии с триединством миф : символ : ритуал


исполнение раги, «оформление», «озвучивание» мифологемы представляется
аналогичным ритуалу как определенному типу деятельности, осуществляемой на
основе мифологического мышления» [5, с.73]. Таким образом, исполнение раги
представляет собой ритуальный акт, где все элементы музыкальной структуры
семантически наполнены138, соподчинены и служат единой цели – достижению
эстетического переживания, заключенного в раса139. Ю. Алиханова, рассматривая
эту категорию как изначальную для всех видов театрального искусства, приходит
к выводу, что раса есть «общий смысл и общее наименование группы
взаимосвязанных состояний, нечто вроде ящичка, куда вкладываются целиком
понятия стхайи [основные эмоциональные состояния – прим.] и перечень
связанных с нею бхав [сопутствующие эмоции, тяготеющие к стхайи и
помогающие ей раскрыться во всей полноте – прим.]…» [3, с.216]. Каждая раса
обладает собственным божеством-покровителем, наделенным индивидуальной
гносеологической функцией и связанным с неким устойчивым психологическим
состоянием.
Впервые это понятие приводится в древнем трактате по теории драмы и
музыки «Натьяшастра»140 (I–II вв. н. э.), доступном представителям всех каст

138
Н. Савина интерпретирует рагу как воплощение концепции «единства в
многообразии»: «На религиозно-мифологическом уровне она [эта концепция] проявляет себя в
довольно разветвленной системе индуистского пантеона, где каждое божество, по сути, –
проявление различных аспектов единого божественного начала, что вызывает аналогию с
воплощением раги в разнообразных жанрах и формах». См.: Савина, Н. Индуизм и рага (к
вопросу о взаимодействии музыкальных и религиозно-мифологических систем) [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: : y. w -content/uploads/2014/12/savina-2014.pdf – Дата
обращения 07.08.2017.
139
Т. Морозова, представляя расу в значении образно-эмоциональной сферы раги,
приводит одно из его символических толкований – «живительного сока музыки» –
пересекающегося с понятием «нирьяса», то есть сока дерева, питающего его. Автор пишет:
«Раса, как эстетическое чувство, полагается непосредственным проводником, способным
привести человека к состоянию Высшего Ананда [блаженства – прим.], к ощущению и
познанию божественно-экстатического наслаждения…». См.: Морозова, Т. Рага в музыке
Хиндустани. Современный период. М., 2003. С. 119.
140
Своего рода энциклопедия для деятелей искусства, «пятая» веда, сложенная из ранее
существовавших канонических текстов, а именно: «…чтение он [Бхагаван.] взял из «Ригведы»,
78

индийской иерархии – в том числе низших141 – к началу их массовой эмиграции


из Индии. Там же перечислены шесть наиболее употребительных саргамов
(гамм), также названных по именам богов индуистского пантеона, – каждый из
которых, как известно, суть проявление разных аспектов одного божественного
начала. Среди них обращает на себя внимание саргам бхайрав (Рисунок 2),
звукоряд которого условно соответствует мажорному варианту цыганской гаммы
в западноевропейской музыкальной теории142.

Рисунок 2 – Звукоряд саргама бхайрав

Среди наиболее распространенных в Хиндустани раг, не вошедших в


Натьяведу, есть саргам с похожим названием – бхайрави (Рисунок 3). Его
звукоряд подобен фригийской гамме:

Рисунок 3 – Звукоряд саргама бхайрави

пение из «Самаведы», представление из «Яджурведы» и раса чувства из «Атхарваведы» и,


таким образом связал натьяведу Всеведущий Брахма с ведами и упаведами». См: Бхарата
Натьяшастра [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://lib.ru/URIKOVA/SANTEM/bharata.txt – Дата обращения 17.08.2018.
141
Напомним, что основные священные тексты были привилегией исключительно высших
сословий.
142
Courtney, D. That (that) – The Indian Modes [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://chandrakantha.com/articles/indian_music/that.html – 23.08.2017.
79

Названия отмеченных нами тхатов отсылают к несколько менее известным


формам Шивы и Кали, почитаемых в индуизме, джайнизме и буддизме. Бхайрава
есть один из аспектов Шивы, как принято считать, наиболее разрушительный; его
«ужасающая» ипостась. В культовой иконографии он представлен с мечом и
отрубленной головой в руках, что символизирует отказ от двойственности и
выход за пределы человеческого ума. В повествовании Бхагават-гиты в Бхайраве
впервые обнаруживает себя изначально сокрытый аспект Шивы – аспект
всепожирающей смерти.
Бхайрави – женская ипостась Бхайравы, и она же – супруга шакти Шивы143.
Она являет собой одну из «черных» форм Великой Матери наряду с Кали,
Дургой, Чанди, Чамундой и Бхадракали. Поскольку все божества в индуистской
космологии символизируют тот или иной аспект человеческого бытия, обратимся
к гимну восхваления Бхайрави из трактата «Шарада-тилака»144, где представлена
ее иконография145.
«Ты настолько тонка, что даже Боги не в силах описать Тебя. Ты — Источник мира и не
имеешь начала. У Тебя три ока, прекрасное лицо и четыре руки: в одной паре рук Ты держишь
книгу и чѐтки (символы Мудрости и Духовных практик), другая пара сложена в жестах
неустрашимости (абхайя-мудра) и дарования милостей (варада-мудра). Ты — Источник Речи,
всего изящного, Ты — Источник самой Вселенной. Ты носишь Месяц в волосах, и кожа Твоя
бела, как осенняя Луна. Ты держишь кувшин с Амритой (Нектаром Бессмертия), и рука Твоя
сложена в жесте изложения [Учения]. Когда поклоняются Шиве и Вишну, поклоняются также и
Тебе. Ты также Брахма, в Котором пребывает Речь (Вачь). Ты — природа Сознания; Ты
контролируешь Жизненное дыхание и, даруя йогические силы, побеждаешь шесть видов
страсти: похоть, жадность, заблуждение, омрачѐнность, опьянение, ревность и гнев. Шива,
получив половину Твоего тела, был наделѐн силой для создания Вселенной. Мир невозможно

143
В монографии «Танец с Шивой» шакти определяется как «активная сила, или
проявленная энергия Шивы». См.: Садгуру Шивайя Субрамуниясвами Танец с Шивой.
Современный катехизис индуизма. М., 2014. С. 139.
144
Традиционно его приписывают Лакшмане Дешикендре (IX в.), гуру ачарьи
Абхинавагупты из Кашмира (X в.). См.: Кинсли, Д. Образы божественной женственности в
Тантре. Десять махавидий. СПб, 2007. С. 212. Мы приводим фрагмент в том виде, который
даѐтся в источнике, с комментариями в скобках, т. к. их задача облегчить понимание текста.
145
В индуизме достаточно распространена практика общения с божеством посредством
медитации над его изображением – т. н. даршан («лицезрение»).
80
создать без Тебя. После поклонения Тебе глаза жѐн сиддхов (здесь: сиддхи — род
полубожественных существ) стали красными от избытка выпитого вина (символ Духовного
опьянения Божественным). Они воспевают Твои Имена вместе с киннарами (небесными
музыкантами). Мы поклоняемся Тебе, когда свернувшаяся Змея (Кундалини-Шакти)
отправляется в город Шивы (т.е. поднимается до сахасрара-чакры — макушечного центра),
пройдя по каналу сушумне, заставляя расцветать все лотосы (речь идѐт о раскрытии чакр —
психоэнергетических центров в тонком теле человека). Мы поклоняемся Тебе, купающейся в
потоке нектара (Божественной Амриты или Сомы, выделяемой пробуждѐнной Сома-чакрой,
расположенной чуть выше аджня-чакры, центра на уровне межбровья). Ты — Источник всех
Вед; Ты — форма самого Сознания. Ты — Созидательница Мира в форме Звука и Значения. Ты
поддерживаешь Вселенную Своей Силой как Солнце и растворяешь мир, принимая форму
Огня. Нараяни, Гаури и Сарасвати — также Твои Имена».

Помимо того что Бхайрави «созидательница Мира в форме Звука и


Значения», в философской системе лайя-йоги146 за ней закреплено значение
воплощенной энергии разрушения, этот самый Мир разлагающей. Таким образом,
для созерцающего иконографическая красота Бхайрави является средством
постижения сущности смерти.
Выходит, что изначально саргамы бхайрав и бхайрави – аналоги которых
есть в цыганской музыке – символизируют один из индуистский «ликов»
смерти разрушения с разных гендерных позиций. Напрашивается ладовая
параллель со старыми формами фламенко – такими как дэбла, мартинете и
сигирийя, – имеющими цыганское происхождение и тесно связанными с
различными проявлениями концепта Смерть.
Заметим: мы не настаиваем на утверждении, что названные лады были
привнесены во фламенко непосредственно из Индии. Несомненно лишь то, что
имело место соединение различных источников, откуда эти лады могли быть
почерпнуты цыганами: греческая музыка (за время долгого пребывания цыган в
Византии), церковная литургическая и синагогальная музыка (в Испании),

146
Вид йогической практики, суть которой в достижении состояния полного слияния с
Брахманом за счѐт отбрасывания двойственности («недифференцированное существование») в
процессе созерцания. «Лайя» в переводе с санскрита означает буквально «растворение».
81

рудименты арабских звукорядов – все это в комплексе и определило ладовый


профиль фламенко. Но, учитывая эмоционально-образный строй жанров, в
которых эти лады превалируют, не стоит пренебрегать гипотезой о сохранении в
цыганском народном сознании некоторых черт индуистского мифологического
мировосприятия – подобно тому, как в цыганском языке сохранилось немало
санскритских слов, несмотря на многовековые лингвистические напластования.
Учитывая продолжительный расовый остракизм, цыганскую творческую
харизму и исторический опыт общения с другими этносами – заложниками той же
политической атмосферы, – зѐрна мифопоэтики проросли на новой почве в
экзистенциальном измерении канте хондо.
Кроме подобия звукорядов есть очевидные сходства между испанским
компасом и индийским талом – в цикличном воспроизведении заданного
ритмического рисунка и его деривационном развитии147.
Польский гитарист Михал Чаховски, создатель коллаборационного проекта
a (Польша Индия), отмечает близость некоторых 12-дольных
ритмических структур фламенко и древнейшего ритма эктал148, наиболее
распространенного в юго-западном штате современной Индии Карнатаке –
поэтому нельзя сказать с точностью, был ли он известен на севере. Схема его

147
Стоит отметить, что во фламенко, в индийской и арабской музыке для графической
фиксации ритмоформул используются схожие описательные модели по типу «кругов». Т.
Морозова приводит пример записи таала шурпках, основываясь на материалах трактата
«Брихаддеши» (V–VII вв.), см.: Морозова, Т. Е. Индийская нотопись и специфика ее
применения к традиционным музыкальным формам [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://pandia.ru/text/77/465/11169.php. – Дата обращения 17.08.2017.
Известно также, что разработкой подобных графических схем занимался персидско-
таджикский поэт, философ и теоретик музыки Абдуррахман Джами (XV в.). См.: Усуль //
Музыкальная энциклопедия. Т.5. М., 1981. С. 743. Очевидно, современные теоретики фламенко
переняли этот способ, ввиду его удобства: для наглядного воспроизведения двенадцатидольных
компасов применяется циферблат часов.
148
В композиции H r n H n ú (альбом «I a», 2005), Чаховски использует
гибридную ритмическую форму, на удивление отвечающей жанру солеа пор булериас. См.
аннотацию к альбому: I a. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
https://store.cdbaby.com/cd/indialucia. – Дата обращения 23.04.2018.
82

тхеки, то есть базовой ритмической формулы, включающей звуковысотное


положение акцентов, представлена на Рисунке 4.

Рисунок 4 – Тхека ритма эктал

Обращает на себя внимание динамика акцентного нагнетания: возрастая к


концу, она резко «свѐртывается» при переключении на начало в циклическом
повторе; при этом последний – самый мощный – акцент финала в то же время
оказывается первым и наименее сильным акцентом в исходной точке. Подобное
поведение акцентов на разных участках ритмического цикла характерно для
большинства 12-дольных структур фламенко (Рисунок 5; 6).

Рисунок 5 – Компас мартинете и сигирийи

Рисунок 6 – Компас булерии дэ Херес

Подведѐм итог. Из-за географической удалѐнности и опосредованной


передачи этнокультурных кодов между индийской культурой и фламенко
довольно сложно обнаружить прямые связи. На гипотетическом уровне основные
моменты сходства, отстоящие от общевосточных, кроются в рудиментах
религиозно-философской индуистской системы, преобразованных цыганами в
систему образно-эмоциональных конструктов фламенко.
Кроме того, можно усмотреть сходные черты между талом и компасом.
Здесь обращает на себя внимание динамика акцентного развертывания в строении
ритмических формул, а также развитие этих формул в пределах композиции – от
83

начального показа до максимального вариантного удаления в индийской музыке и


возможной жанровой модуляции в музыке фламенко.

2.1.2 Арабские корни

Генотипической родство фламенко и арабской музыки, на первый взгляд,


кажется не подлежащей сомнениям закономерностью: за семь с лишним веков
(VII–XV вв.) «мавры» (moros) – как первоначально называли в Испании
завоевателей из Северной Африки – полностью перекроили «варварскую»
вестготскую культуру по эстетическим канонам арабского мира149. И даже
апартеид Реконкисты с длительным и последовательным вытравливанием всего
мусульманского из иберийской культуры не смог полностью заглушить эхо
мавританской эпохи. К сожалению, о том, как этот исторический период сказался
на национальной испанской музыке – и фламенко как ее неотъемлемой части –
написано сравнительно немного. Основная причина заключена в том, что на заре
фламенкологии в Испании к «восточной» теме на научном фронте относились с
осторожностью150 – в силу сложившейся политической конъюнктуры. Но и спустя
годы фундаментальной работы так и не появилось, а большинство высказываний

149
Пиренейский юг – мобильный в транскультурном отношении регион – с конца II
тысячелетия до н. э. принадлежал финикийцам и карфагенянам, основавшим будущие города-
центры распространения фламенко: Гадес (Кадис), Малаку (Малага) и Гиспалис (Севилья).
Выходит, что зерна «ориентализма», брошенные наследниками Омейядов в VII в., упали на
заблаговременно подготовленную почву.
150
Небезызвестная книга Б. Инфанте « genes de lo flamenco y secreto del cante jondo», где
выдвигается гипотеза арабского происхождения фламенко, была впервые издана еще до
Гражданской войны, в 1933 году, и переиздана уже после смерти Франко, в 1980-м. В
монографии Э. Молина Фахардо (1974) эта тема изложена сравнительно скупо. См. Molina
Fajardo, E. E m G : .G , 1974. 230 p.
84

научного и публицистического толка опирается на стереотипные представления


относительно орнаментики, поэтических «штампов», происхождения отдельно
взятых жанров и процессов творчества.
Рискнѐм предположить, что в действительности некоторые «арабизмы»
фламенко обязаны художественной стилизации151 черт общевосточного
музыкального языка, отчасти вызванной потребностью «укрупнить»
ориентальные образы на сцене. Сюда входят, во-первых, тембро-акустические
приѐмы, имеющие устойчивые ассоциации с восточным миром; во-вторых,
фиоритурные, технически схожие с интонационной графикой академического
ориентализма152 и испытавшие влияние итальянского бельканто. Те и другие
берут на себя функцию знака арабской культуры во фламенко.

1. Тембро-акустические приѐмы связаны со специфическим


инструментарием и техникой звукоизвлечения и могут входить непосредственно в
структуру жанра фламенко. К числу подобных жанров примыкает замбра мора
(zambra mora), где подражание игре на лауде или сагатах153 включено в базовый
комплекс компонентов жанровой структуры.
Число этих приемов постепенно увеличивается за счет притяжения к
семантическому базису фламенко новых тембровых единиц с устойчивым
ассоциативным шлейфом.
Среди таких относительно новых «арабизмов» с собственным этно-
семантическим полем назовѐм тембр тростниковой флейты-най154, традиционно

151
Именно этот термин в значении преднамеренного воссоздания специфических
особенностей арабской музыки с преувеличением черт оригинала видится нам наиболее
уместным. См.: Стилизация Музыкальная энциклопедия. Т. 5. М, 1981. C. 277-280.
152
В данном контексте под «ориентализмом» мы будем понимать музыкальное наследие
Европы и Америки, реконструирующее в том или ином виде культуру Ближнего Востока и
Северной Африки, с опорой на сложившиеся в западном обществе представления о предмете,
что перекликается с формулировкой Э. Саида. См.: Саид Вади, Э. Ориентализм. М., 2006. 640 с.
153
Ударный музыкальный инструмент, представляющий собой две пары небольших
металлических пластин, надеваемых на большой и средний пальцы рук.
154
Инструмент с таким же наименованием, бытующий на Балканах (Румыния, Молдавия)
и на Украине, к фламенко никакого отношения не имеет.
85

сопровождающей суфийские радения. «В суфийской практике, – пишет Т.


Сергеева, – космическое воздействие на человека было закодировано в попевках и
отдельных тонах, тембрах голосов и музыкальных инструментах, в определенной
культуре звука» [158, с.196]. За тембром флейты-най закрепилось значение
устремлѐнности человека к Богу [50, с.65], или же – одинокой души, разлученной
с Богом и обреченной тем больше чувствовать своѐ одиночество, чем дольше она
скитается по земле. Симптоматично, что сложившаяся тембровая метафора –
данная в реальном звучании флейты-най или в попытке его воспроизведения – так
естественно вошла в контекст представлений (включая кино, театральные
постановки, танцевальные спектакли и проч.), где главное действующее лицо –
цыгане155.

2. Фиоритурные приѐмы
В музыке Востока мелизматика соотносится не столько с техникой
украшения музыкального тона, сколько со способом произнесения текста – В.
Юнусова обозначает еѐ термином «орнаментальная артикуляция» [217, с.6].
Мелизматика фламенко имеет сходную природу: то, что мы, руководствуясь

155
Упомянем в этой связи фильм «Венго» («Vengo» (2000), реж. Тони Гатлиф), в котором
цыганский быт показан через призму мистического суфийского мировосприятия. Напомним,
что фильм начинается со своеобразной интродукции, где музыкально экспонируются цыганская
и суфийская культуры в их духовной общности (импровизация в храме). С завязкой сюжета эти
культуры разводятся по разным плоскостям: внимание зрителя концентрируется на мире явном,
цыганском, в то время как суфийская культура становится миром незримым, присутствуя в
фильме намеками, символами, призрачными ассоциациями. Флейтовому тембру в этом
контексте отведена «звуковая» плоскость еѐ репрезентации. Более того, суфийский «незримый
мир» оказывается связанным с умершей дочерью главного героя-цыгана и с мотивом тоски,
преодолеть которую становится возможным только через смерть.
86

западной логикой, относим к «внешней отделке», на самом деле является живой


омузыкаленной речью156.
Тем не менее имеют место пало, в которых утрированная мелизматика
составляет весомую единицу жанровой структуры. Это в первую очередь жанры с
коннотацией «de Granada/ de G » («гранадский»): tangos de Granada, solea de
157
G , fandango de Granada (granadina) и прочие. Или жанры, имеющие отсылку
к восточной части Андалусии – захватывая Хаэн, Малагу и Альмерию, – и
региону Левант158, расположенному вдоль средиземноморского побережья
Пиренейского полуострова159. Подобные песни еще в начале прошлого века было
принято исполнять в нарочито «восточной» манере, что предположительно
связано с кристаллизацией жанровой специфики160 в конкурентной атмосфере
кафе кантанте.

156
Стоит иметь в виду, что во фламенко – импровизационной культуре – она может
представлять собой звуковую модель некой эмоции, весьма условно приближенную к
осмысленному речевому высказыванию. Отсюда невнятное, порой вольное обращение со
слогами, пропуск слов, частые уходы в вокализацию. О вторичности текста по отношению к
живой звучащей эмоции в устах кантаора писал Кабальеро Бональд: «Это нечто обратное
размышлению – слово, просеянное через музыку, – нечто, просвещающее нас и дающее
дополнительное эстетическое удовольствие». См.: Caballero Bonald, J. M. Copla flamenco:
fuentes cultas y populares // D m m v . Sevilla, 2001. P. 587. О
возможности речи, «лишенной словесного наполнения», о т. н. «внутренней речи», «речи
чистых смыслов», упоминается и в монографии М. Бонфельда. См. Бонфельд, М. Музыка:
Язык. Речь. Мышление. Опыт системного исследования музыкального искусства. СПб, 2006.
648 с.
157
Усеченная «андалусская» форма полного слова.
158
Эль Монте Анди, касательно влияния на фламенко восточных ритмов, приводит в
пример некое фанданго «из восточной части Андалусии». Можно только догадываться, о каком
фанданго идет речь, – о картахенере, таранте, левантине?.. См.: Эль Монте Анди. Указ. соч. С.
22.
159
Местность, примерно соответствующая региону Шарк аль-Андалус в Средние века.
Включает провинции Мурсию и Аликанте.
160
Движения к орнаментальной избыточности шло в непосредственной взаимосвязи с
соревновательными устремлениями артистов; определенная роль была отведена и моменту
преемственности. Например, известно, что первый образец гранаины был записан Мигелем
Павоном в 1914 году, и что за основу он взял «виртуозный мелизматический стиль» Антонио
Чакона. См.: D m P v m P . (Historia) [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: http://granadaiflamenco.blogspot.ru/2013/01/de-la-granaina-de-tomas-
pavon-la-de.html – Дата обращения 12.03.2018.
87

Одни из самых ранних образцов доступной для прослушивания музыки –


малагеньи (A qué tanto me consientes, ll fueron mis quebrantos, Que te quise con
locuras) и картахенеры (Acabara de una vez, De noche y a, Son disabrios) Антонио
Чакона (1909) буквально сотканы из фиоритур, в то время как, скажем, в его танго
(Al secor de la humidad, Por mi puerta no lo pasen) преобладает силлабика с
включением украшений преимущественно в окончание строк.
В записях 20-х гг. – с Первого конкурса канте хондо в Гранаде (1922) – уже
намечены контуры характерных для академической музыки фиоритурных типов
(трели, глиссандо, морденты и проч.) и логика их применения в процессе
развертывания формы.
К 50-м годам эта тенденция достигла кульминации в творчестве А.
Майрены, Х. Вальдеррамы, М. Караколя, П. Марчены, П. Пинто и Р. Фаррины:
вокальная партия на тот момент популярных песен представляла собой
сложнейшее в интонационном отношении сцепление фиоритурных
последовательностей, в то время как стилистика пения максимально отошла от
исходной, с еѐ тонкой микрохроматикой и «речевым» интонированием.
Сказалось следующее: при правлении Ф. Франко, начиная с 30-х и вплоть
до середины 70-х гг., попытки дать реальную оценку историческому и
культурному вкладу восточных народностей – будь то арабы или сефарды –
пресекались цензурой; национальные достижения намеренно позиционировались
как исключительно «общеевропейские», будучи нацеленными на диалог с
Западной Европой. Антиарабская кампания затронула не только научное
сообщество, как было замечено, – артистическая среда ощутила еѐ не менее
полно: песни канте хондо ушли в подполье, на сцене же укоренилась
легкожанровая музыка – фанданго и андалусская копла; постепенно произошло
сближение традиционных способов мелодического орнаментирования с
блестящим стилем академического пения. Но, как оказалось, приѐмы бельканто,
попав в ладовую систему национальной музыки, только усилили и подчеркнули
«восточную» краску, связав ее с опытом восприятия европейского ориентального
искусства.
88

К началу нового тысячелетия наметился отход от виртуозной вокальной


стилистики в пользу более строгого, если не сказать, аскетичного пения: тридцать
лет реакционной критики по отношению к театральной эпохе не прошли даром,
способствовав укоренению стереотипного понимания легковесности и
серьезности в искусстве фламенко. Таким образом, сегодня к вокальной
орнаментике прибегают преимущественно в связи с определенной
художественной задачей.
Типичный пример тому – гранаина ( na) Alcazaba161 Эстрельи Моренте
(Estrella Morente). Мелодический контур айео (los ayeos) – начального распева
песни, сжато экспонирующего весь последующий интонационный материал –
представлен на Рисунке 7162.

Рисунок 7 – Alcazaba Э. Моренте (айео)

Приведѐм подстрочный перевод поэтического текста:

Что они говорят, говоря «Алькасаба»?163


Солонка?164 Нет: славься, квартал мой!

161
Альбом « y m » (2001).
Песня, исполненная Томасом Павоном (1927) и послужившая образцом для «Алькасабы»
Моренте, до некоторого времени считалась самой известной версией. Ранее фанданго с
аналогичным текстом были записаны Хосе Сеперо (1922) и Мануэлем Вальехо (1925). По
своему складу они достаточно далеко отстоят от современного утрированно «восточного»
прочтения гранаины. См.: D m P v m Parranda. (Historia)
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://granadaiflamenco.blogspot.ru/2013/01/de-la-
granaina-de-tomas-pavon-la-de.html. – Дата обращения 12.03.2018.
162
Расшифровка автора диссертации.
163
Подразумевается цитадель Альгамбры.
89

Так что они говорят, говоря «Алькасаба»?


Славься Торрэ дэль Тиро165
И закоулки Гранады166,
И пещера, в которой я была рождена!

Художественная задача гранаины – воспеть красоту и самобытность


городской среды. И в то же время нарративно отграничить историко-культурное
пространство, сложившееся на территории бывшего Гранадского эмирата: при
всей содержательной общности разнообразных фанданго, поэтические тексты
гранаин, так или иначе, включают смысловые коды, отсылающие к определенной
ментальной картине. Все предшествующие записи «Алькасабы» следуют этим
принципам, однако в приведенной версии эти задачи реализуются в первую
очередь за счет театрализованной медитации, достигаемой с помощью размытия
метрики и своеобразного «диалога» голоса-инструмента. При этом гитара
демонстрирует не столько полноценное участие в игровом диалогическом
процессе, сколько отражает эмоциональный фон, «тишину», в которой протекает
процесс размышления. Сюда же примыкает вычурная орнаментика, которая,
очевидно, должна служить проводником в ностальгическое прошлое, – причем
природа ее исключительно театральна и идѐт от «воображаемого»: цыганка,
жительница Сакромонте, повествует о своем восприятии окружающего
пространства, которое хранит многочисленные памятники мавританской старины.
Медитативная расфокусированность – отсутствие явного вектора в
динамике музыкального развития – и момент гедонистического любования
моделируют пространственную широту; слушатель становится способен

164
В 20-е годы большинство жилищ Сакромонте представляли собой живой муравейник
из пещер. Вероятно, в данном контексте имеет место поэтическое сравнение или сленг.
165
Предположительно, речь идѐт о Torre del Homenaje, одной из башен Алькасабы, – по
аналогии с Малагой.
166
Только после Томаса Павона в стихах появилась прямая лексическая отсылка к
Гранаде; ранее в них упоминались исключительно окрестности Сакромонте и Альбайсина.
90

мысленно дорисовать некий сюжет, а именно: за цыганской нищетой стоит


обладание всеми гранадскими красотами, что способен охватить глаз.
Итак, восточная орнаментика и орнаментика фламенко – это явления
разного порядка. Первая связана с лингвистическими особенностями, вторая – в
большей степени, с исполнительской манерой и художественной задачей,
индивидуальной в разные исторические этапы.

Значительное число пересечений между «востоком» и фламенко


сосредоточено в области метроритма. Концентрация ритмической энергии
фламенко представлена в компасе, который, как отмечалось ранее,
воспринимается двояко – как ритмоформула и как метроритмическая организация
музыкальной ткани, выступающая коррелятом всех элементов внутренней
структуры жанра. Эта двойственность отвечает пограничному положению
фламенко, связывающему западный и восточный мир.
Оперирование ритмическими формулами, данными в циклическом
повторении, аналогичные усулю [184], – явление общевосточное, присущее
профессиональной музыке устной традиции. Мы не обнаружили – ни в текстах
андалусских нуб, ни в географически близкой музыке североафриканских
народностей – формулы, которые в точности повторяли бы ритмические модели
фламенко. Стоит говорить, скорее, о схожих чертах на уровне акцентной
организации, звуковысотного профиля167 и эмоционально-кинестетической
наполненности – при этом важна эквивалентность темповой стороны, так как
разное темповое прочтение одной ритмической формулы ведѐт подчас к иной
трактовке жанра.
К подобным можно отнести ритмические структуры жанра халео (jaleo)
(Рисунок 8) и марокканского шааби (chaabi) (Рисунок 9).

167
Ритм в ближневосточной музыке высотно организован. Отсюда особая система
графических знаков, представляющая собой буквенную фиксацию ударов по разным частям
мембрафона, производящим отличные по высоте звуки. Например, базовый вид египетского
ритма максум (maksoum) выглядит следующим образом: D-T---T-D---T---
91

Рисунок 8 – Ритмоформула халео

Рисунок 9 – Ритмоформула марокканского шааби

Моменты сходства и предполагаемой преемственности можно обнаружить


между фламенко и андалусской нубой168, вокально-инструментальной сюитой,
распространенной в мусульманской Испании IX–XV вв. и впоследствии – в
странах Магриба.
Согласно правилам, установленным Зирьябом (789-857),
последовательность частей в цикле выстраивалась по принципу прогрессии – от
начальных медленных (нашид) до финальных быстрых (мухаррат и хазаджат)169.
Татьяна Сергеева приводит описание формул пяти темпо-ритмических фаз
(мизан), используемых в современных марокканских сюитных циклах и во
многом наследующих традиции своих андалусских предшественниц170.
«Марокканская нуба, – пишет она, – начинается в медленном темпе – ритм
басит (ритмическая формула: 2 4 + 2 4 + 2 4 или 6 4). Продолжается в умеренном

168
Т. Сергеева рассматривает ее как образец западно-арабской музыкальной классической
традиции, влияние которой прослеживается во многих культурах мира. См.: Сергеева, Т. С.
Музыка ал-Андалус… С. 16-17.
169
Там же. С. 148.
170
Напомним, что после Реконкисты арабы были оттеснены из Андалусии на север
Африки, куда перенесли и традицию исполнения сюитного цикла.
92

темпе – ритм кайм ва-нисф (ритмическая формула: 8 4 или 4 4 + 4 4). Затем


следует быстрый раздел – ритм бтайхи (ритмическая формула: 3 4 + 6 8 + 2 4 или
3 4 + 3 4 + 2 4). Постепенно темп еще более ускоряется, чтобы перейти к
последним двум ритмам в самом быстром темпе – куддаму (ритмическая
формула: 3 4 или 6 8) и дарджу (ритмическая формула: 8 4)»171.
В аудио-альбомах ансамбля Ibn ya « -I » (1995) и « -
Maya» (1997), представляющих собой реконструкции нуб за авторством Ибн-
Баджжи (1070-1138)172, последние два мизана переставлены местами – раздел
куддам завершает весь цикл, что, вероятно, ближе реальному положению дел в
XII–XIII вв.
Подобный принцип также реализуется в исполнительской практике
фламенко, где фаза куддам, представленная равномерной сквозной трѐхдольной
пульсацией в подвижном темпе, соответствует ритмической модуляции в
булерийную сферу в песнях, подчас отличных по исходной метрической основе –
о чем говорилось в Первой главе диссертации.
Интересный момент представляет и фаза бтайхи (Рисунок 10; 11; 12),
закладывающая основу гемиольного сочетания размеров 3 4 и 6 8, характерного
для многих жанров фламенко, в том числе для наиболее древней его ветви a palo
seco.

Рисунок 10 – Бтайхи у Т. Сергеевой173

171
Сергеева, Т. С. Музыка ал-Андалус… С. 148-149.
172
Абу Бакр Мухаммад ибн Яхья, известный как Ибн Баджжи (прим. 1070-1138) –
арабский философ, врач, поэт, теоретик музыки, которому приписывают введение в нубу
новых частей – заджаля и мувашшаха. Кроме того, крупный политический деятель и
представитель аристотелизма в мусульманской Испании.
173
Сергеева, Т. С. Музыка ал-Андалус… С. 149.
93

Рисунок 11 – Бтайхи в буклете к CD « ba al-I l»174

Рисунок 12 – Ритмическая формула алегрии солеа

Вкупе подобное последовательное «сворачивание» гемиольной


ритмоструктуры (с характерным затактовым окончанием) до акцентно-
однородной формулы, на которую приходится пик эмоционального подъема 175, –
соответствует течению времени во фламенко.
Из этого можно заключить, что в классической западно-арабской нубе были
заложены композиционные основы, присущие впоследствии песням фламенко.

От арабов в культурный континуум фламенко, вероятно, перешла также


своеобразная эмоциональная константа – переживание и отражение в
художественном творчестве особого состояния Любви. Нечто родственное есть в
португальском саудади и боснийском севдахе – центральных эмоциональных

174
Буклет к аудио-CD анс. « -I » (SK 62262). С. 13.
175
Т. Сергеева пишет в связи с этим: «…в формировании циклов, характерных для
центрально-азиатских и ближневосточных культур, значительную роль играет динамическое
нагнетание, благодаря которому возникает кульминационное напряжение (аудж) и разряжение.
Этот приѐм с давних времѐн использовался в терапевтических целях». И далее: «.Другим
объединяющим [сюитный цикл] началом является метро-ритмический план, который в свою
очередь включает несколько фаз: медленный темпо-ритм в начале композиции, постепенное
ускорение и очень быстрый финал. Это напоминает жизненный цикл: от рождения – к периоду
наивысшего расцвета, который прерывается в момент кульминации», см.: Сергеева, Т. С.
Музыка ал-Андалус... С. 145-146. Поэтому всѐ то, что в андалусской сюите распределено между
частями цикла, во фламенко может быть отражено в свернутом виде в композиции канте – что
особенно актуально для структуры атрас.
94

константах в поэтике фаду и севдалинки176, представляющих собой сложное


сочетание любви, меланхолии, ностальгии и тоски по недосягаемому177.
Этимологически оба понятия восходят к арабскому «сауда» ( ) – «чѐрная
желчь», что, в свою очередь, отсылает к идеям Гиппократа о четырѐх «соках»
(нейрогуморальных жидкостях) человеческого тела178: крови, слизи (флегмы),
жѐлтой желчи и чѐрной желчи179. Наибольшая выраженность последней даѐт
человеку меланхолический тип темперамента. Меланхолия является доминантой
в недискретном эмоциональном комплексе, сопровождающем чувство любви в
музыке севдалинки и фаду.
Схожими настроениями проникнуты многие жанры фламенко, включая
солеа, видалиту (как вариант бразильского саудади, перенесенный на иберийскую
почву) и фанданго в его многочисленных формах (которое, помимо изначально
заложенных, переняло «арабские» настроения у лирики Прованса).
Об этом же, но с несколько иных позиций, упоминает и Т. Сергеева,
приводя цитату из книги П. Кортес Гарсии: «…если андалусский кантаор в своем
пении выражает глубокую жалобу о потерянной любви, то у марокканца – это
ностальгический плач по потерянному раю, воспоминание о Гранаде» [158, с.257].
Но, надо полагать, настроение утраты вошло в культуру западно-арабского
региона значительно раньше и связано с постепенным вытеснением «мавров» на
юг после распада Кордовского халифата в X веке, в пользу чего говорит
появление нового для арабского мира жанра плача-элегии по оставленным
176
Напомним, что и Португалия, и балканские страны в определенные периоды истории
находились под влиянием арабской культуры.
177
Историк литературы Мухсин Развич описывает севдах следующим образом: «Наш
севдах это в равной степени страстное, болезненное томление по любви – и меланхолическое,
нежное. То чувство, когда ты не способен вынести боль, вызванную любовью, и боль
трансформируется в экстаз интоксикации любовью, сравнимый с медленным процессом
умирания…». См.: Sevdalinka. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
https://www.last.fm/ru/tag/sevdalinka/wiki – Дата обращения 12.12.2013.
178
«О природе человека» (IV в. до н. э.) – трактат.
179
Известно, что арабскими мистиками не раз предпринимались попытки спроецировать
идеи Гиппократа о гармоничном сочетании жидкостей музыкальную теорию, в том числе на
модусную структуру нубы, о чем свидетельствуют описательные таблицы Shajarat al-tu . См.:
Буклет к аудио-CD анс. Ibn ya « ba al-I l» (SK 62262). С. 8.
95

городам. Стало быть, любовь с оттенком утраты, подхваченная фламенко и


ставшая одним из его базовых концептов, уходит корнями глубоко в культуру
региона.

Итак, конспективно мы выделили три сферы, в которых арабское влияние


на фламенко проявилось наиболее рельефно:
– сфера «знаков» арабской культуры, частично сформулированная европейским
ориентализмом на уровне строения музыкальной ткани (фиоритуры) и
инструментария;
– сфера метроритма и общих принципов композиционного развѐртывания,
заложенных в западно-арабской нубе;
– сфера эмоционального содержания, давшая проявиться концепту Любовь.

2.1.3 Поэтика Чѐрной Африки

Определенный вклад в этногенетический фонд фламенко принадлежит


музыке чернокожих рабов, завезенных непосредственно в Испанию с суб-
сахарских областей. До недавних лет превалировало мнение: все что ни есть во
фламенко от Чѐрной Африки было «импортировано» из испанских колоний и
нашло проявление в его стилистике относительно поздно. В частности, самыми
«африканскими» считались молодые пало группы cantes de ida y vuelta,
получившей собственную жанровую нишу в каталоге фламенко в 1963 году –
хотя речь здесь идет не о воздействии как таковом на структурные особенности
фламенко, а лишь об адаптации популярной латиноамериканской
(афроамериканской) музыки. И только в конце 90-х – начале 2000-х гг. на западе
96

появился ряд статей180, обративших внимание, что у африканской культуры –


причем в виде эссенции, а не раствора, как полагали прежде, – была возможность
влиться в культуру Андалусии по крайней мере на два века ранее.
В этой связи необходимо коснуться того факта, что вплоть до XIX века на
Пиренейском полуострове культивировалось рабство. Чернокожие рабы в XVI–
XVII вв. свозились отовсюду – от Мозамбика до Сенегала – и, хоть большая их
часть переправлялась впоследствии в колонии, значительное число африканцев
осело на Пиренеях в качестве домашней прислуги. Отметим, что во многих
биографически значимых для фламенко городах – таких как Севилья, Рота,
Айямонте, Палос дэ ла Фронтэра, Кадис, Уэльва, Малага, Альмерия, Лусена,
Гранада, Хаэн, Картахена, – а также в Барселоне и Мадриде рабский труд
укоренился довольно прочно, в то время как в масштабах всей Испании «мода» на
чѐрную прислугу пошла на убыль уже в середине XVII века [276].
При этом в католической Испании XVI века чернокожие рабы имели
значительно больше прав, нежели потомки ал-Андалус, чей маргинальный статус
после Реконкисты распространился и на их культуру. В то время как
мавританские лэйлы и самбры попали под запрет, песни и танцы «чѐрных»
смогли прижиться в городской среде, придясь по душе и черни, и знати181.
Известно также, что африканцам разрешено было основывать собственные
религиозные братства – в Севилье, Пуэрто дэ Санта Мария, Хересе, Уэльве, Хаэне
и ряде других городов Испании. По словам Л. Мендез Родригеса [277,], в Севилье
им была предоставлена возможность организовывать регулярные встречи на
площади Санта-Мария-ла-Бланка182.

180
Среди авторов, в частности, такие имена как А. Мартин-Касарес, Л. Мендес Родригез,
Х. Л. Наварро Гарсиа, Э. Мартин, Дж. Лоуренс.
181
А. Мартин-Касарес и М. Барранко отмечают, что «само испанское общество высоко
ценило живость и чувственную природу еѐ [африканской культуры] художественных форм».
См.: Martin-Casares, A. The Musical Legacy of Black Africans in Spain: A Rewiew of Our Sources //
Anthropological notebooks. – 2009. – №2 (15).– Pp. 51-52.
182
Со слов Мартин-Касарес, в испанских колониях политика в отношении негров была не
в пример жестче, чем на полуострове, так как плотность чѐрного населения там была
значительно выше. Но даже несмотря на то, что собрания чернокожих могли восприниматься
97

Более того, Римская Католическая церковь – которая категорически


отвергала непозволительную по тем меркам непосредственность африканцев в
обыденной жизни – все же допускала их до участия в шествиях Корпус Кристи
(Corpus Christi). Правда, круг доступных им ролей был относительно невелик:
пляски чернокожих, отличавшиеся разнузданностью и откровенным эротизмом,
могли стать разве что идеальной иллюстрацией бесовских игрищ183.
Мексиканский антрополог Г. Агирре Бельтран приводит выдержку из
документа 1410 года, принадлежащего перу комиссара Священной Инквизиции в
Веракрусе. Несмотря на географическую удалѐнность от Андалусии, документ
наглядно отображает, какое впечатление производили африканские танцы, еще не
тронутые процессами аккультурации, на местное население. Текст тем более
интересен, что содержит ассоциации с корридой:

К несчастью, среди плебса этого и соседних городов уже давно ходит молва о
торито (torito), потомке старинного танго. Я не видел, как его танцуют, но
неоднократно слышал, какую ненависть он возбуждает в свидетелях сего действа – ибо
те не могут отказать себе в соблазне лицезреть его, вопреки велению совести и
религиозному чувству. Происходит этот богомерзкий танец – торито – между мужчиной
и женщиной, в движениях которой всем видятся жесты из корриды: она атакует,
неустанно провоцируя мужчину, и тот приходит в неистовство. Все его естество жаждет
пронзить противника – и тогда женщина либо сдается во власть искушения, либо
продолжает вонзать бандерильи в зверя, снова и снова распаляя его к битве. И так они
продолжают сражаться друг с другом, предаваясь распутству на глазах у публики,
которая, будучи столь же развращенной и распутной, не гнушается подначивать
нечестивцев выкриками. Этот танец, спаси, Господи, не из диковин, встречаемых время

как потенциально подрывные, на Американском юге – как пишет Агирре Бельтран – неграм
предоставлялись выходные и возможность совместно справлять досуг, где они могли
«выплеснуть боль в дионисийстве». См.: Aguirre Beltr n, G. Bailes de negros // Desacatos. – 2001.
– №7. – Pp. 153-154.
183
Наварро Гарсиа в «Семенах чѐрного дерева…» пишет, что одна из таких процессий в
Гранаде открывалась шествием маленьких демонят, сопровождаемых «Tarasca» – фигурой Змия
с огромной пастью – и несколькими колесницами. Чернокожие танцоры, наряду с прочими
персонажами, изображали «бардак», «грех» и «зло». См.: v G , J. . m .
El elemento negro y afroamericano en el baile flamenco. Sevilla, 1998. P. 59.
98
от времени, но зрелище не столь уж редкое – особенно в маленьких городах и даже в
таких городах как Медельин, Ханапа, Веракрус; в загородных домах. Пляски эти,
чуждые благородству арфы и гитары, танцуют где-то с большей, где-то с меньшей
непринужденностью, но всенепременно распутно…184

Американский этнограф Колин М. Тернбул в своей книге «Человек в


Африке» подчеркивает, что все африканские танцы имеют ритуальное
назначение, и некая условность действий, определенный «символизм» обязателен,
в том числе и для плясок, изображающих флирт [179, с.164].
Неудивительно, что этот символизм, идущий от архаического сознания, –
близкий к природе, естеству, чистому инстинкту – так глубоко поразил
европейцев, для которых тема эротики и чувственного наслаждения на тот
момент была табуирована. А судя по упоминаниям в светских и церковных
источниках, непосредственность в выражении чувств и сексуальная
раскрепощенность вменялись представителям «чѐрного континента» исторически
– как в Старом, так и Новом Свете. Причем, видимо, это касалось не только
телесно-ориентированных видов творчества, но заведомо проецировалось и на
нематериальные его формы, чему свидетельствует, скажем, эволюция
сарабанды185: от африканской по корням песни-пляски «с фривольным
содержанием» до церемониальной траурной музыки и части сюитного цикла186.

184
Aguirre Beltran, G. Bailes de negros. P. 156.
185
Заметим, что большинство изученных нами источников склоняется к
латиноамериканскому происхождению сарабанды. Однако Наварро Гарсиа в упомянутой ранее
книге настаивает на том факте, что большинство африканских плясок прибыло в Европу
непосредственно с Африканского континента в XVI в., и лишь к XVIII в. он относит миграцию
некоторых танцев из американских колоний. Сарабанда же, как известно, появилась в Испании
только в XVI веке. Подобная нестыковка вполне объяснима в фоне скрытого расизма и
известного пренебрежения к этнокультурному вкладу «негров» со стороны европейской
научной мысли: как было замечено выше, внимание к этой теме появилось лишь на исходе
прошлого тысячелетия, что, несомненно, дает шанс разрешить эти противоречия в будущих
исследованиях.
186
New World Encyclopedia утверждает, что сарабанда и хакара ( ) – одни из первых
дошедших до нас «12-дольных танцев с комбинированием бинарной и тернарной ритмики»,
свойственным впоследствии многим жанрам фламенко. См.: Flamenco. [Электронный ресурс]. –
99

Напрашивается вывод, что архаичное, первобытно-экспрессивное


выражение сексуальности есть то глубинное свойство, что было унаследовано от
Африки музыкой всех западноевропейских колониальных империй и в разной
степени нашедшее отражение в ритмике, поэзии, вокальном интонировании и
музыкальной подаче. Не исключено, что испанское по географической
принадлежности фламенко в основе своей несѐт заряд той же «африканской»
чувственности, что и аргентинское танго, кубинская румба или даже Дельта-
блюз187.
Показательно и то, что песни и танцы фламенко, интуитивно связываемые с
Чѐрной Африкой188, как правило, отличаются высоким эмоциональным тонусом,
жизнерадостностью и фертильностью, что в комплексе абсолютно не вяжется ни с
«арабским» утонченным гедонизмом, ни с трагическим мироощущением
«цыганской» фламенко-музыки. Наша попытка объяснить такую закономерность
в восприятии содержит парадокс: среди всех этносов, оказавших влияние на
фламенко, чернокожие рабы единственные обладали легальным статусом, правом
на сохранение и демонстрацию собственной культуры и не преследовались
инквизицией по расовой принадлежности. Отголоском этого – при всем цинизме
нашего предположения, – возможно, стала линия взрывной, зажигательной
радости в эмоционально-образной сфере фламенко, в противовес трагической,
любовно-лирической, меланхолической палитре, унаследованной от народностей
с еще менее завидной судьбой. Преемственность этой изначально африканской
эмоционально-образной ветви сегодня прочитывается во многих
«латиноамериканских» жанрах.

Режим доступа: http://www.newworldencyclopedia.org/entry/Flamenco – Дата обращения


17.03.2016.
187
Среди прочих, чувственную природу блюза отстаивает Сон Хаус в интервью,
документальный фрагмент которого можно увидеть в фильме «Греясь на дьявольском огне»
(реж. Ч. Барнетт, 2003).
188
Поскольку конкретизация вклада Чѐрной Африки в искусство фламенко еще ожидает
своей научной разработки, мы вынуждены руководствоваться собственным наблюдением и
замечаниями специалистов-хореографов.
100

Говоря о конкретных сегментах жанровой структуры, в которых


угадываются следы африканского происхождения, стоит обратить внимание на
хореографический базис фламенко, располагающий типично африканскими
этносемантическими маркерами. Например, типично женские «вращательные»
движения бѐдер, на символическом языке обозначающие откровенный флирт и в
этой связи нередко сравниваемые с «брачными играми» животных189.
Привязанные к характерному контексту, они едва ли уместны в жанрах, подобных
мартинете, но часто сопутствуют пало, схожих по характеру с тангильо или
булерией.
От Африки же, надо полагать, у фламенко осталась тяга исполнять музыку
всем телом – «главным инструментом» [179, с.165] коренных африканцев.
Отсюда, вероятно, берут начало многие типичные для фламенко приѐмы
звукоизвлечения: прищѐлкивания пальцами (питос), прихлопывания в ладоши
(пальмас и, предположительно, прочие способы подзвучивания танца пения –
ритмичные шлепки по плечам, бедрам и др.), притопывания (сапатеадо).
Заметим: жанры, в названиях которых прослеживаются африканские корни
– танго и фанданго190, в их основных, инвариантных191, формах с регулярно-
времяизмерительной ритмической основой – по ряду параметров схожи с
аутентичной музыкой Экваториальной Гвинеи, Сенегала Намибии и др. Это
сходство наиболее заметно в моторно-пластической сфере и общности
ансамблевых принципов. Известно, что в африканкой музыке главная роль
принадлежит ударным, где за счет комплементарного наслоения множества
ритмических «голосов» создается сложнейший сквозной ритмо-эмоциональный
поток, природа которого глубоко ритуальна. В названных жанрах фламенко
ритмический комплекс также является ведущим: даже гитарная партия в них
189
Так охарактеризовала это движение известная исполнительница фламенко А.
Шульгина (г. Москва) на одном из мастер-классов, посвященному хореографии танго дэ Кадис.
190
Обзор гипотез происхождения слова «танго» – среди которых немало африканских –
приведѐн в монографии Пичугина. См.: Пичугин, А. П. Аргентинское танго. М., 2010. 279 С.
191
Инвариантными для групп жанров с такими наименованиями автор диссертационной
работы считает старинное тьенто и фанданго дэ Уэльва – о чем еще будет сказано в
дальнейшем.
101

принимает моторно-ритмизующую функцию, отбрасывая диалоговую модель


ансамблевого взаимодействия, свойственную корпусу драматических пало.
Гитара в танго и фанданго становится той нерушимой, довлеющей регулярно-
акцентной осью, относительно которой ритмика мелодии в партии кантаора
может быть рассмотрена как очередное «наслоение», наряду с партиями кахона,
кастаньет, хлопков-пальмас и сапатеадо. На основе этих совпадений,
затрагивающих несколько сфер – этимологию, характер движения, принципы
взаимодействия участников при ведущей роли ритма, – можно допустить, что
генетическая связь фламенко с африканской музыкой существует и на уровне
отдельно взятых жанров, что могло бы стать предметом самостоятельного
исследования.
А пока мы вынуждены признать, что вклад Чѐрной Африки в европейскую
культуру несправедливо недооценен, и, судя по всему, африканцам в Испании
еще долго предстоит носить «клеймо нелепости» – о чѐм пишет Мартин-Касарес
[275]. В настоящий момент мы располагаем единичными работами,
посвященными музыке Африки и африканских рабов в Европе, и они, к
сожалению, не имеют достаточно веса, чтобы переломить инерцию огромного
массива «латиноамериканского» музыкознания.
Тем не менее мы попытались обозначить возможные следы африканского
влияния на протостадии формирования фламенко как искусства. Во-первых, это
глубинное претворение сексуальности, позднее подкреплѐнное
латиноамериканскими вливаниями. Во-вторых, эмоционально-образная линия
оргиастической радости. В-третьих, рудименты «африканских» плясок в
хореографическом базисе фламенко, в том числе отношение к человеческому телу
как к инструменту, способному звучать. И, наконец, сходства в глубинных
структурных уровнях музыкального мышления в отдельных, этимологически
родственных, жанрах.

Итак, с большой долей конспективности мы рассмотрели три важнейших


истока фламенко: индийский, арабский и африканский, – составляющих весомую
102

часть праисторического слоя. Каждый из истоков сообщил ему тот или иной
образно-смысловой аспект, а именно: от Индии через цыган фламенко
унаследовало своеобразное отношение к смерти, трансформировавшееся в некое
экзистенциальное переживание; от арабской культуры (включая западно-
арабскую и североафриканскую традиции) – гедонистическое с оттенком
ностальгии переживание любви; от Чѐрной Африки (включая
латиноамериканские контакты) – естественную витальную страстность. Помимо
образных сфер, мы попытались обнаружить следы этих культур непосредственно
в жанровой структуре.
Задача праисторического слоя – в попытке понять, каковы предпосылки
функционирования сложившейся системы. Следующий – традиционный слой –
показывает внутреннюю организацию этой системы. Рассмотрим его.
103

2.2 Традиционный слой

2.2.1 Жанровый канон и порождающая модель фламенко

Традиция – это, прежде всего то, что связывает


настоящее с прошедшим, то, что сохраняется в данный
момент от минувшего. В широком смысле – это живое
воплощение закона исторической обусловленности любого
явления, закономерный результат и свидетельство
непрерывности процесса развития искусства192.

В начале главы мы отмечали, что понятие традиции в отношении искусства


фламенко имеет довольно размытые очертания, что связано не в последнюю
очередь с его еще довольно непродолжительной историей. Стремительная смена
социокультурных и мировоззренческих парадигм XX века, послужила
катализатором развитию всех сторон жанрово-стилевой системы фламенко,
сформированных его предысторией (до эры звукозаписи). Другая причина
заключена в неоднозначности критериев «традиционности» – как внутри самого
научного сообщества, так и среди ценителей фламенко в Испании и за ее
пределами. На определенном этапе становления фламенко – как следствие
искажения исторических реалий – с традицией стали ассоциировать ряд
навязанных стереотипов. К таковым, среди прочих, относится «брендовый» образ
танцовщицы-испанки в платье с воланами и с раскрытым веером в руке [247, с.66]
– тогда как намеренно вычеркнутым из биографии фламенко оказался факт его

192
Михайлов, М. Стиль в музыке. Л., 1981. 264 с.
104

изначальной принадлежности маргинальным низам. Не говоря о том, что сами


страты, причастные к созданию «национальной испанской музыки», долгое время
были сродни касте неприкасаемых193 по отношению к остальной части испанского
общества. В такой ситуации – между «подлинным» и «поддельным» – довольно
сложно составить адекватное представление о каноническом в искусстве
фламенко.
Учитывая позицию реакционных пеньий, мы будем придерживаться той
точки зрения, что традиция во фламенко идѐт бок о бок с темой социального
отчуждения, инспирировавшего некое замкнутое художественное пространство
– включающее собственные нарративы, поэтику, способ восприятия и, конечно,
особый язык. Репрезентантом этого художественного пространства в музыке
является жанр, точнее, многочисленные жанры (palos) фламенко.
Если академические жанры имеют «ресурс» многовековой истории для
накопления и переосмысления художественного опыта, о чем пишут М. Бахтин
[19], Е. Назайкинский [129], Н. Рымарь [147], и др., то фламенко является
результатом творческих поисков второй половины XIX – и в большей степени XX
века. Хотя закладывание базовых форм уходит глубоко в «подводную часть» его
предыстории. Подобно фольклорному, жанр фламенко представляет систему всех
возможных «бывших и будущих реализаций его конкретной порождающей
модели»194, то есть инвариантной типологической структуры, проявляющейся в
том или ином художественном варианте в процессе коммуникации.
Порождающая модель – по теории И. Земцовского – допускает полиформизм
воплощений, соответственно, «произведения не могут быть без потерь
«свернуты», сжаты «обратно» до модели»195. Это оправдывает и стилистическую

193
Неприкасаемые, напомним, занимали низшую ступень в кастовой иерархии древней
Индии – но им же, как считается, фламенко во многом обязано своим появлением на свет.
194
Земцовский, И. И. К теории жанра в фольклоре [Электронный ресурс]. – Режим
доступа:
http://www.academia.edu/7174528/%D0%97%D0%B5%D0%BC%D1%86%D0%BE%D0%B2%D1
%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%9A_%D1%82%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B8%D
0%B8_%D0%B6%D0%B0%D0%BD%D1%80%D0%B0. – Дата обращения 15.15.2017.
195
Там же.
105

подвижность фламенко, и его тяготение к внешним трансформациям – будь то


джаз, рок или электронная музыка – без утраты целостности жанрового ядра. Это
же свойство порождающей модели, зависимой от творческой харизмы конкретной
личности, объясняет появление на свет такого количества новых жанров – и
постепенное выстраивание системы родовидовых связей196, где отдельный «вид»
представляет очередную форму воплощения родового инварианта. Очевидно, для
того чтобы закрепиться в системе, это должны были быть достаточно яркие
образцы, обладающие мощным коммуникативным потенциалом – и, как итог,
собственной порождающей моделью.
В испанской музыкальной науке видовые формы фламенко носят
наименование «estilos» – «стили», так как в основе западного понимания
жанровой метаморфозы лежит стилевой фактор: авторская интерпретация,
закрепившаяся в определенной форме, дает некое новое заполнение типовой
матрицы197. Если такой вариант оказывается востребован, он становится звеном
системы. Поэтому до сих пор нет единого мнения, сколько же на самом деле
таких «стилей» в каталоге фламенко: например, стоит ли признать статус алегрии
Ромеро эль Тито ( as del Tito) или Энрике эль Мельисо ( as de Mellizo)

196
Согласно словарю лингвистических терминов, родовидовая группа есть разновидность
лексико-семантической парадигмы, в составе которой одно слово (гипероним) обозначает
родовое понятие, а остальные слова (гипонимы) – видовые понятия. См.: Словарь
лингвистических терминов [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://how-to-
all.com/%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5:%D0%B3%
D0%B8%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%BF%D0%BE%D0%BD%
D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%28%D1
%80%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1
%8F%29%20%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%BF%D0%BF%D0%B0 – Дата обращения
23.03.2016.
Во фламенко в качестве «родового понятия» выступает главный (инвариантный) жанр, в
то время как «видовыми» являются его разновидности (estilos). Так, для жанра танго видовым
является танго дэ Малага, танго дэ Триана и проч. Инвариантным может быть также и жанр с
определенной региональной «приставкой», например, фанданго дэ Уэльва.
197
Согласно теории В. Юнусовой, типовая матрица есть «идеально существующий
прототип классического образца […] с заранее заданной последовательностью разделов». См.:
Юнусова, В. Н. Творческий процесс в классической музыке Востока : автореф. дис. … док. иск.
М., 1995. – С. 10.
106

как самостоятельных стилей? Следуя теории Земцовского, ответ был бы – да, если
алегриа эль Мельисо обладает собственной порождающей моделью.
Все это обеспечивает диалектическое взаимодействие пары «традиция» и
«новаторство» в искусстве фламенко. Но поскольку закрепиться в родовидовой
системе могут лишь формы, «принимаемые на вооружение» внутри социальной
группы, владеющей языком данного художественного пространства, –
возникает вопрос в духе эссенциалистской теории: возможно ли образование
новых видовых форм в наши дни?

2.2.2 Иерархичность текстовой структуры. Первичные и вторичные


элементы традиционного слоя
(ПЭТС и ВЭТС)

Жанр фламенко можно уподобить тексту, с присущими ему внетекстовыми


связями (контекстная ситуация), выраженностью в знаках музыкального языка
(семантически нагруженные элементы внутренней жанровой структуры,
«жанровый лейтмотив»), собственной границей (канте с устойчивой системой
художественных кодов) и сложной внутренней организацией [100, с.71-72].
Текстовые элементы, в основе жанровой структуры, наделены высокой степенью
смысло-содержательной автономности, иными словами, они способны сохранять
память об изначальном контексте даже в отрыве от него. Речь идѐт о кодировании
музыкальных символов определенных психических состояний или ситуаций,
имеющих национальную и социокультурную обусловленность и индивидуальных
для каждого жанра. В художественном произведении они принимают функцию
жанрового лейтмотива.
107

Эти элементы не равнозначны по моделирующим свойствам, что ясно,


скажем, из общего предпочтения построений жанровых типологий в соответствии
с метроритмическим принципом. Важен и тот момент, что жанр фламенко в
просторечии называют «пало» (palo flamenco), что этимологически также
очерчивает область ритмики: палкой (palo – палка, исп.) в старину отбивали ритм
песни – или ударяя по земле, или отстукивая по столу ивовой тростинкой198.
Отсюда устойчивое наименование группы жанров a palo seco – то есть буквально
петь без инструментального сопровождения, «с одной ―палкой‖».
Таким образом, в иерархии текстовых элементов первую ступень по праву
занимает компас, способный выполнять жанровые задачи в произведении,
независимо от всего остального комплекса музыкальной ткани. При этом
проявляя или черты жанрового инварианта, или «знака» своей родовидовой
группы, или даже отдельного пало фламенко – по ситуации. Не редкость, когда на
сцене «очищенная» ритмическая формула, поначалу лишь намекающая на
принадлежность к некой жанровой группе средствами ударных (кахон, пальмас),
постепенно раскрывала потенциал жанра во всей художественной полноте – за
счет подключения визуальных образов, в том числе танцевальных движений
определенного жестового рисунка и характера. Среди примеров фаррука А.
Гадеса из фильма «Кармен» (реж. К. Саура, 1983); назовѐм также халео Марии
Пахес (Maria P s) и перкуссиониста Колина Дьюнна (Colin Dunne) из шоу
«Риверданс»; халео, представленное школой танца ―Entrada‖ (г. Нижний
Новгород) на вечеринке «Tierra de flamenco» в июне 2014 года.
Компас является корневой частью жанровой структуры, и именно с него,
как правило, начинается семантическая интерпретация произведения на уровне
самых общих жанровых установок. Метроритмическая организация текста
наделена свойствами жанрового обобщения – не только в отношении

198
Cancionero popular ol. М., 1987. С. 38.
108

«технической» схожести ритмических рисунков199, но и некой концепции,


присущей представителям каждой отдельной группы жанров. Это позволяет
говорить о родовидовых группах фламенко как об относительно замкнутых
системах. Например, компас алегрии – ввиду его распространѐнности и
обобщающей устойчивости – можно считать инвариантным для родовидовой
группы кантиньяс ( as); объединяющим единой смысловой сеткой жанры
ромеру (romeras), караколь (caracoles), мирабру (m s).
Учитывая все вышесказанное, мы относим компас к первичным элементам
традиционного слоя (ПЭТС), расположенным на вершине иерархии компонентов
текстовой структуры. Компас является целостной, неделимой континуальной
единицей текста. В условиях импровизационной культуры на него, как на каркас,
«нанизываются» все прочие компоненты жанровой ткани. Большинство из них
является проявлением общестилистических закономерностей, но некоторые
представляют собой исторически сложившиеся в связи с конкретным пало
фламенко формы, запрограммированные на детализацию жанрового содержания.
Попадая в чуждую им семантическую среду, например, в тексты иной
родовидовой группы, эти элементы – назовѐм их вторичными элементами
традиционного слоя (ВЭТС) – не только не поглощаются иным контекстом, но
становятся «эхом» своего первоначального смыслового поля, которое, как
правило, мгновенно схватывается вниманием восприимчивого слушателя.
Функцию ВЭТС может принимать отдельная интонация, интонационный
комплекс, тембр, фальсета200, словесная формула и др.

199
Именно на этом формальном сходстве – без учета смысловой стороны – строится
распространѐнная классификация по четырѐм семействам: солеарес, сигирийяс, тангос,
фандангос. См.: Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодии и ритмы. Киев, 1988. С. 12.
В Первой главе диссертационной работы, в связи с обзором классификаций форм, мы
коснулись недостатков этой системы: при кажущейся простоте, она редуцирует разнообразие
жанровых структур и «пестрит» исключениями, так как, основываясь на ритмической
общности, не учитывает фактор генезиса.
200
Фальсета – музыкальное построение в гитарной партии, включающее интонационно-
гармоническую модель жанра.
109

2.2.3 ВЭТС как слово и его музыкальная трансформация

Логично предположить, что единицы музыкальной лексики неким образом


связаны с лексикой поэтического текста, коль скоро музыка фламенко вокальна
по своей природе. «Народный стих, – пишет Гелескул, – не кладут на музыку, он
уже рождается певчим – ни до, ни после мелодии, но именно как мелодия» [61,
с.28]. Фольклорные истоки фламенко вполне отвечают этой формуле, в которой
семантически перекликаются вербальный и невербальный планы. Но как в
профессиональном искусстве во фламенко существует также феномен
мигрирующих поэтических текстов, природу которых в условиях
импровизационного творчества объясняет Кабальеро Бональд. После выхода за
пределы закрытой общины фламенко стало обогащаться текстами из багажа
испанкой классической литературы, интуитивно приспосабливаемой кантаором к
своему мирочувствованию: «Если нужно было поведать какой-нибудь эпизод из
жизни, а слова пропадали без вести, у него попросту не оставалось русла, по
которому можно было бы направить свои чувства. Тогда кантаор шѐл к другому
источнику и принимал чужую правду, как свою – адаптируя еѐ к личным
нуждам»201. Это говорит о вторичности в песне фламенко положения
естественного словесного языка. Вместе с тем поэтические строки, даже
«изъятые» из канте, сохраняют определенную лексико-семантическую программу
и вполне могут быть соотнесены с той или иной жанровой группой фламенко:
вербальный строй большинства жанров не менее жестко регламентирован, чем
музыкальный, и эмоционально-образных конструктов в нѐм ограниченное число.
Так, для группы канте хондо, характерно превалирование лексем с
экзистенциальной окраской: sepultura, cementerio, cielo, madre, alma и т. д. – и

201
Caballero Bonald, J. M. Copla flamenco: fuentes cultas y populares // D m
medieval a las soleares : profesor Manuel Alvar "in memorian" : (Actas del Congreso Internacional
"Lyra minima oral III", Sevilla, 26-28 de noviembre de 2001). – P. 583.
110

едва ли отыщется хоть одна сигирийя, тексты которой избегают мортальной


символики.
Возможна ли в этой связи для ВЭТС привязка интонационно-ритмических
сегментов музыкальной ткани к лексическим? Да, в первую очередь на уровне
устойчивых словоформул, типичных для жанров алегрия (Рисунок 13), гарротин
(Рисунок 14), фаррука (Рисунок 15).

Рисунок 13 – Terititram-tram-tram… (словоформула алегрии)

202
Рисунок 14 – l, rrot n, l rrot n… (словоформула гарротина)

Рисунок 15 – Tram, tram, treiro… (словоформула фарруки)

Встречаются и другого плана примеры взаимодействия слова и музыки,


трансформации внемузыкального в знак музыкальной речи. Возьмѐм текст первой
летры многократно цитируемой203 дэблы (debla)/мартинете (martinete) кантаора
Томаса Павона ( m P v , 1893-1952), записанной в 1948 году:

202
В этом и следующем примерах мы использовали размер 8 4 – с целью распространить
компас (ритмическую формулу) на целый такт для большей наглядности. В нотных
транскрипциях, как правило, размер представляют как 4 4, разбивая компас надвое.
203
В частности, Антонио Майрена, Хосе Мерсе, Рафаэль Ромеро, Марина Эредия. А также
Карина ла Дульсе. В первом исполнении данная канте носит жанровую характеристику
«мартинете и дэбла». Дэбла (цыг. Господи!) – жанр, из одноимѐнной с мартинете группы cantes
a palo seco; позднее текст приведенной летры стали включать в композицию мартинете.
111

En el barrio de Triana ya
no hay pluma ni tintero
para escribirle yo a mi madre
qu h tr s os qu no l v o.

Перевод его таков:

В квартале Триана
Нет ни пера, ни чернил,
Чтобы мог я написать матушке,
Которую не видел вот уже три года204.

Квартал Триана (Barrio de Triana) – шумный цыганский район в западной


части Севильи. Сегодня он представляет собой крупнейший туристический центр,
некогда же это была закрытая, обособленная территория цыганских общин. В
контексте мартинете и дэблы – жанров в корне трагических – упоминание Трианы
может символизировать разделенность, пространственную отгороженность,
отчужденность, обусловленную трагичными страницами истории цыган в
Испании. А если принять во внимание, к кому обращены строки летры, можно
предположить, что «отчужденность» эта не только социальная, но и духовная.
Пространство квартала уподобляется всей обозримой земле, в то время как все то,
что находится за его пределами, априори недостижимо: Нет ни пера, ни чернил,
чтобы написать и быть услышанным. Напрашивается аналогия с дихотомией
земли и неба, «связь» между которыми возможна была бы, скажем, через молитву
– в этом отношении, единственный «доступный» человеку инструмент
коммуникации. Отсюда – жанровая отсылка к дэбле, молитвенному плачу, но,
поскольку метафора недвусмысленно отметает возможность общения с Богом

204
Перевод автора диссертации.
112

средствами слова, остается только смерть. Смерь как своеобразный способ связи –
одно из обличий концепта Muerte в культуре фламенко.
Интерес представляют вот эти слова: «para escribirle yo a mi madre» – и то,
как они «обыгрываются» музыкально (Рисунок 16).

205
Рисунок 16 – Интонационный контур «para escribirle yo a mi madre»

Именно в таком интервальном диапазоне – что само по себе необычно для


стилистики фламенко – варианты этого сегмента систематически появляются у
других кантаоров, с оригинальным текстом и вне его. Однако все последующие
версии подобного «скольжения пера по бумаге» в объеме уменьшенной квинты,
так или иначе, воспринимаются как аллюзии к изначальному контексту,
представленному в канте Павона.
Стало быть, мы относим инвариантную интонационную структуру этого
мотива к типичным ВЭТС мартинете. Несмотря на то, что в случае с ним мы
говорим о «связи» – из-за смыслового дуализма его источника (дэбла-мартинете)
– жанр мартинете традиционно прочитывается как битва со смертью. Это
подтверждает ряд визуальных примеров, в частности, обращение к мартинете в
кино в моменты предельного накала душевных сил протагониста («Фламенко»:
1995, реж. К. Саура); «P G »: 1995, реж. Х. Кортес), преодоления им
страха смерти («Corre Gitano»: 1981, реж. Т. Гатлиф), хождения по краю
(«Кровавая свадьба»: 1981, реж. К. Саура).
205
Расшифровка заимствована из нотного приложения к работе М. Гил Руиза. См.: Gil
Ruiz, M. m n y microtonalidad en la debla: lisis y procedimientos m ficos :
Memoria para optar al titulo de doctor. Madrid, 2014. – 396 p.
113

Отметим еще один ВЭТС этого жанра – темброво-ритмический. При общем


компасе группы жанров a palo seco, только в мартинете ритмическая линия может
воспроизводиться ударами молота о наковальню: некогда эти песни звучали в
цыганских кузнях, и тембровое напоминание о первоначальной среде их
бытования является своего рода данью традиции206.
В финале фильма «Vengo» (2000, реж. Т. Гатлиф) главный герой цыган в
свой предсмертный час слышит гротескную мешанину из всевозможных звуков
природного и техногенного характера, постепенно складывающихся в ритмически
упорядоченный звуковой паззл. В нѐм нет компаса мартинете как такового, но
именно этот жанр здесь ожидаем, ввиду типичной для него сценической
ситуации: герой до последнего борется с неминуемым, продлевая агонию и
упорно выискивая в атомарном звуковом хаосе некий порядок, видимо
ассоциируемый с единственным, что прежде вдохновляло к жизни – искусству
фламенко.

2.2.4 ВЭТС – мотив

Для жанра петенера (petenera) группы cantes de ida y vuelta ВЭТС является
восходящий императивный мотив в объеме кварты. Реже встречается его
обращенная версия, как в известной El qué se tenga por grande, одна из
выразительнейших интерпретаций которой принадлежит Кармен Линарес
(Carmen Linares): наряду с императивным видом здесь мощной экспрессивной
краской обладают «скрытые» нисходящие кварты со стопорением на ступенях
фригийского гексахорда.

206
В сценическом воплощении в качестве названных тембровых атрибутов может
выступать любой инструментальный эквивалент с «металлической» окраской звука.
114

В инструментальном сопровождении этот мотив, как правило, восходящий,


тиратный к первой доле компаса. В партии кантаора он или совпадает с началом
компаса, или же появляется на стыке его сегментов, иногда сокращаясь до кварты
и уводя «заполнение» в микрохроматику (Рисунок 17).

Рисунок 17 – «Тиратный» ВЭТС-мотив петенеры

В другой часто исполняемой петенере Гарсиа Лорки – Ла Архентиниты (La


Argentinita) Café Chinitas графика интонационного рисунка мелодии совпадает с
La Petenera современного фольклорного ансамбля Inti-Illimani (Чили) и Los
Parientes (Аргентина). Также в обоих латиноамериканских вариантах «квартовая
интонация» выделена из декламационной волнообразной темы207.
Помимо единого интонационного контура, сходство этих регионально
далѐких петенер прослеживается в метроритмической организации: американские
версии выдержаны в том же переменном размере 6 8 + 3 4, с подчеркнутым
разделением на фразы. И это весомый аргумент в пользу гипотез
латиноамериканского происхождения жанра из области Эль-Петен (El P ) в
Гватемале. В отличие от «сефардской» гипотезы, главный довод которой
заключается в тематике летр208, и известной легенды – основанной на
этимологическом сходстве названия жанра с местечком Петенера дэ Ривера
(Pete(r)nera de Rivera) в Кадисе, где была рождена прославленная кантаора,

207
У Inti-Illimani такая мелодическая графика имеет сюжетное «обоснование»: в песне
поѐтся о русалке (La Serena), частом персонаже песен, имеющих подобную жанровую основу.
208
Такой версии придерживается И. Роси, обнаруживший несколько образцов петенер,
повествующих о «прекрасной еврейке», среди которых наиболее популярна n v s ll
ju …См.: Rossi, H. a del cante jondo. Barcelona, 1998. 318 p.
Кроме того, известны петенеры, записанные на ладино (языке сефардов), в частности,
P t n r l n o tur o Антонио Барберана ( ).
115

предполагаемая создательница этого пало фламенко209, – здесь главным фактором


общности выступает именно музыкальный аспект.
Этот жанр также связан с концептом Смерть, но на сей раз в форме некоего
предопределения, императива, чьи корни, вероятно, уходят в миф об упомянутой
Долорес ла Петенере – роковой женщине-цыганке, о которой в народной песне
сказано «la n de los hombres»210, «гибель всех мужчин». Идеей
неотвратимости проникнуты петенеры из кинофильмов «Кровавая свадьба» К.
Сауры (1981) и «Пределы контроля» Дж. Джармуша (2009). В последнем
лейттема петенеры несѐт ключевую драматургическую функцию, дополняя
отнюдь немногословную картину разъясняющим смысловым планом. На
протяжении всей смертоносной миссии – от получения загадочного задания до
финальной расправы над «американцем» – героя И. Дэ Банколе («Одиночка»)
сопровождает в том или ином виде «образ петенеры», облекаясь в такие слова:

El que se tenga por grande


que se vaya al cementerio
y ver lo que es el mundo
es un palmo de terreno.

Перевод:

Тому, кто мнит себя великим,


Стоит пойти на кладбище.
Там он увидит, что мир –
Это пядь земли211.

209
Эта версия положена в основу поэтического сборника Ф Гарсиа Лорки «G
P ».
210
Строка, заимствованная Лоркой для стихотворения «Смерть Петенеры» (1922).
211
Перевод автора диссертации.
116

2.2.5 ВЭТС-фальсета

Альмерийский жанр таранто (taranto) принадлежит группе фанданго и


связан также с минеро-левантийскими песнями, компас которых не имеет раз и
навсегда фиксированной метрической формы. Встречаются образцы таранто как с
рисунком binario, приближающим его к группе тангос, так и c характерным для
фанданго ternario212.
При том, что компас не может полноценно реализовывать в данном случае
задачи ПЭТС, его функцию перенимает вторичный элемент традиционного слоя –
фальсета (Рисунок 18), включающая взаимообусловленные интонационно-
фактурный и гармонический комплексы.

Рисунок 18 – Фальсета таранто

Примечателен в данном жанре «бурлящий» остинатный мотив


шестнадцатых, исполняемый обычно приѐмом лигадо213.Схожие по
мелодическому контуру мотивные «цепочки» находим в разных фактурных
пластах «Лунного света» К. Дебюсси, его же «Террасы, посещаемой лунным
светом»; в низком регистре – в «Ритуальном танце огня» М. дэ Фалья. А также в
номере Burning bed из оригинального саундтрека к «Фриде» Эллиота Голденталя.
Это наталкивает на мысль, что в названных произведениях и музыке таранто есть

212
Объясняют этот парадокс тем, что таранту (taranta) – изначальную фольклорную
песенную форму, исполняемую в «свободной» импровизационной манере без компаса, – стали
танцевать. Соответственно, потребовалась некая ритмическая организация, которую нашли
путѐм комбинирования песенной основы с компасами группы танго или фанданго.
213
Лигадо – приѐм связного исполнения двух и более звуков на довольно высокой
скорости.
117

нечто общее – в плане звукоизобразительной реализации некой художественной


программы, связанной с образами света и огня.
Досценический ареал распространения группы минеро-левантийских
песен214, куда входит и таранто – шахтѐрские поселения Альмерии и Мурсии.
Закономерно, что особенности жизненного уклада, впечатления повседневности,
наполнявшие шахтѐрский быт, так или иначе отображались в музыке – народной
и позднее профессиональной, в преувеличенной опоэтизированной форме.
Возможно, семантический исток вышеприведѐнных музыкальных мотивов так же
кроется в предметно-пространственных впечатлениях: известно, что в XIX веке в
шахтах использовался своеобразный метод выжигания метана, чтобы
предотвратить его скопление и взрыв, – при помощи факелов. На тот момент это
был единственный способ оградить жизнь от невидимой глазу опасности.
Особенности «рабочего» пространства вполне могли послужить причиной
формирования характерной психосоциальной среды215 в музыке таранто.
Допустимо ли предположение, что в рисунке этих музыкальных мотивов
«запечатлен» тот самый огонь факелов – или любой искусственный источник
света – на глубине многих метров под землѐй? Тогда и концепт Flamma-Огонь в
этимологии слова «фламенко» приобретает историческую опору, помимо
метафорической.

Таким образом, жанр фламенко может быть рассмотрен как текст,


музыкально-лексические элементы которого способны становиться
репрезентантами первоначального контекста в чужом для них семантическом
пространстве. По сути, в них содержится «концентрат» жанрового смысла. Мы
обозначили их как ПЭТС и ВЭТС – первичные и вторичные элементы
традиционного слоя музыки фламенко – и рассмотрели примеры их возможных

214
Другое название группы – песни Леванта (cantes de Levante).
215
Метатермин, предложенный Котовой для описания концепта «огонь» – как некая
духовная среда, формируемая денотатом слова, ассоциируемым с определенным
времяпровождением. Например, костѐр и огонь. См.: Котова, Ю. А. Концептуализация огня в
языковой картине мира : автореф. дисс. … канд. фил. наук. М., 2010. С. 18-19.
118

моделей в качестве компаса, фальсеты, характерных мотивов, интонаций и


словоформул.
Будучи «голосом» жанра в диалоге текстов, выступая в функции жанрового
лейтмотива в художественном произведении, элементы традиционного слоя
имеют непреходящее значения для интертекстуального анализа – который и
станет следующим шагом в постижении жанрового генезиса фламенко.

2.3 Интертекстуальный слой

Итак, фламенко исторически развивалось как своеобразная «мозаика


цитаций» [84, с.429], как смешение разнообразных авторских стилей, языков и
культур. Все богатство жанров, представленное в обширном каталоге песен,
индивидуальных по ритмоинтонационной структуре и смысло-содержательным
параметрам, складывалось в акте коммуникации – с публикой, с современными
художественными течениями, с поколениями прошлого и даже с
западноевропейским видением фламенко. Стало быть, интертекстуальность, как
принципиальный художественный приѐм [66], присуща фламенко в той же
степени, что любым другим явлениям современности, обладающим текстовыми
свойствами. Носителями информации при этом способны выступать отдельные
элементы внутренней структуры [11] пало фламенко, т. н. жанровые
лейтмотивы. Являясь концентратом художественного смысла, проявленного в
индивидуальной ритмоинтонационной (ладовой, лексической и др.) формуле, эти
элементы принимают значимую роль в межтекстовом диалоге, сохраняя память о
первоначальном контексте даже в отрыве от него.
В условиях, когда каталог пало фламенко воспринимается как данность, и
творческая деятельность артистов сопряжена со спецификой состоявшихся
119

жанров, все чаще предпринимаются попытки дополнить или переосмыслить их


исходный контекст. Что нередко, за счет намеренного дополнения «типовой»
жанровой ткани того или иного пало элементами других жанров, порой
диаметрально противоположных по своему содержанию. При этом возникает
мотив «игры» с концептами, не противоречащей естественной для фламенко тяги
к беспрерывному становлению – и, судя по количеству художественных образцов,
отвечающих негласным правилам этой игры, такой путь развития фламенко не
менее перспективен, нежели латинизация (Gypsy Kings, Ojos de Brujo, Chambao)
и стилевое переориентирование. Примером последнего может послужить рок-
группа Flametal, где из контаминации слов «flamenco» + «metal» складывается
предпосылка того, что ожидает слушателя.
Эта концептуальная «игра» осуществима:
– внутри самого фламенко, за счет художественного взаимодействия
семантических элементов, принадлежащих разным родовидовым группам,
отличающихся по смысло-содержательной стороне и стилистике;
– на почве европейской культуры, в том числе в музыке – от академической
до этнической.
Кроме того, вторая группа имеет два «полюса», между которыми возникает
целый спектр промежуточных форм. На одном полюсе отдельно взятый жанр из
каталога фламенко со всеми его контекстуальными параметрами наделяется
чертами метафоры – подобно тому, как некогда аргентинскому танго была
отведена ниша соблазняющей деструктивной силы216. На другом полюсе уже само
фламенко как целостная культура становится метафорой, объектом рефлексии;
роль репрезентанта при этом берѐт на себя некая стилистически осреднѐнная
композиционная схема без жанровой конкретизации. В первом случае мы
наблюдаем интерпретацию конкретного жанра, во втором – скорее, стиля
(общего для всех канте) как атрибута этнической культуры, а, следовательно,
имеем дело с художественной интерпретацией самой этой культуры. Таким

216
Упомянем Concerto Grosso №1 А. Шнитке, «Историю солдата» И. Стравинского;
фильмы «Стрелочник» Й. Стеллинга, «12 стульев» Л. Гайдая.
120

образом, второй «полюс» являет собой как бы обобщенное претворение образа


послемавританской Испании – как в академических музыкальных опусах, так и в
срезе World Music217.
Но поскольку интерпретация опирается на индивидуальные представления
о предмете, стоит предположить, что в композициях «второго полюса» так или
иначе присутствует намѐк на некий реально существующий жанр, который может
быть распознан при наличии слухового опыта и знании сложившихся в местной
традиции приѐмов отображения испанской культуры218.
Типичный пример тому – композиция Innuendo с одноименного альбома
британской группы Queen219.
Еѐ средний инструментальный раздел представляет собой жанровый гибрид
фанданго и булерии, в необычном «компасе» на 5 8, где усеченная ритмоформула
булерии положена на типичную гармоническую модель фанданго [190, с.841]. Но
и сам по себе куплет интересен по интертекстуальным свойствам: в его
ритмоинтонационном комплексе угадываются черты сигирийи. При общем
фригийском ладовом наклонении, свойственном этому жанру220, каждая
вокальная фраза «Innuendo» (4\4 + 4\4) практически идеально укладывается в
компас сигирийи (12\8) – вплоть до совпадения интонационно-ритмических
акцентов с довольно непростой двенадцатидольной ритмогармонической
последовательностью. Вместе с тем, едва ли солист группы Ф. Меркьюри – при
всем его интересе к испанской культуре – был в курсе подобных стилистических

217
Стоит принять во внимание: это именно что рефлексия над культурой, зачастую
артистами, не являющимися ее непосредственными носителями.
218
Так, в «Испаниаде» для баяна (1974) В. Золотарѐва ощутима, скорее, опора на традиции
отечественных композиторов в отображении испанского, нежели на некий реально
существующий жанровый прототип.
219
«Innuendo» (1991 г.) – последний альбом группы, записанный при непосредственном
участии Ф. Меркьюри.
220
Вопреки распространенному стереотипу, не все жанры фламенко основываются на т. н.
«андалусской каденции» и имеют фригийский лад. Жанры алегрия и гуахира исключительно
мажорны; фаррука традиционно исполняется в гармоническом миноре, хотя не исключает
вкраплений андалусской каденции.
121

тонкостей. Но интуитивно какие-то из них вполне могли быть выхвачены из


информационного потока, усвоены и перенесены в новую творческую плоскость.
Из всех жанров фламенко сигирийя сопоставима по характеру экспрессии
лишь с мартинете, являясь его инструментальным «двойником». Если в
кинематографе – как визуальном «переводчике» референций, присущих музыке
фламенко221, – появление мартинете символически соответствует «битве со
смертью», то сигирийя, скорее, предвещает ее. Речь не столько о самом действии,
направленном на раскрытие духа, потенциала человеческой воли, сколько о некой
психологической установке на предрешенный трагический исход [106]. Поэтому,
возвращаясь к Queen, – в свете предстоящих трагических событий, коим суждено
случиться через восемь месяцев после выхода альбома, – проступает второй
смысловой план, где музыкальными средствами задолго до официального
заявления об этом в прессе была провозглашена смерть222.
В качестве примера «первого полюса» интересна композиция Malhaya223
французского коллектива Von Magnet. По жанровому истоку это типичная саэта.
Несмотря на то, что с технической стороны для ее стилизации использовались
современные средства (электроника, эффекты сонористики и проч.), в ней
воспроизведено определяющее большинство жанровых элементов.
Саэта – паралитургический жанр; как отмечает А. Дяченко, это «попытка
поэтического осмысления и переживания народом Андалусии евангельских
событий двухтысячелетней давности» [52, с.4]. Возможным прототипом Malhaya
была сцена галлюцинаций распятого Христа в финале «Jesus Christ Super-Star» Т.
Райса–Э. Ллойда Уэббера в версии бродвейской постановки 1971-го года, с
весьма специфическим для того времени саундом – во всяком случае, аллюзии
возникают отнюдь недвусмысленные. Мы видим стилизацию конкретного жанра
фламенко, эмблематически отображающего Страсти Христовы, но сквозь призму

221
Напомним, что для искусства фламенко характерно соединение трех начал –
музыкального, словесного (текст канте) и визуального (танец) за первенством музыки.
222
За день до своей смерти, 23 ноября 1991 г. Меркьюри успел сделать официальное
заявление, о том, что болен ВИЧ-инфекцией – после пяти лет негласной борьбы с болезнью.
223
Альбом V «Hare, Hunter, F » (1992).
122

рефлексий и переосмыслений этих событий двадцатым веком. В таком ракурсе,


саэта у Von Magnet выступает выразителем некой поистине космической,
«внеэтнической» идеи.
Межродовые жанровые «диалоги», соотносимые с первой группой,
словесно дешифровать сложнее, потому как семантическая сетка в «чистом»
фламенко несравнимо тоньше и разнообразнее за счет широты спектра
используемых жанров (включая не столь распространѐнные авторские
разновидности) и их локального смыслового фонда.
Один из наиболее ярких примеров – севильяна Камарона дэ ла Исла
( m n de la Isla) Toma que toma224 с альбома « a» (disk 3) –
заключительная канте как для всей антологической трилогии, так и для
конкретного жанрового цикла. Композиционно это так называемая севильяна por
fiesta, то есть праздничное попурри из трѐх, в данном случае, севильян, идущих
одна за другой без перерыва и объединѐнных общим настроением.
Незамысловатые по сюжету и традиционно немногословные, их фразы, в
соответствии с жанровым каноном, сцеплены между собой относительно
произвольно, сочиняясь в прямом смысле «на ходу», рождаясь и прорастая из
одного выхваченного образа – новые башмачки, как у настоящего цыгана;
матросы, отправляющиеся в плавание на рассвете с булкой телеры…
Любопытство вызывают противоречащие жанровому содержанию мотивы
сигирийи, прослаивающие стандартный для севильяны интонационный комплекс
ритурнелей. Первые две севильяны в отношении текста, казалось бы, не содержат
ничего трагического. Лишь в заключительной, самой динамичной севильяне мы
находим слова, озвученные в точке «золотого сечения»: ―por qué me llamas, si me
crucifica que te mire, si me crucifica tu mirada‖225 – единственная, хоть и достаточно
косвенная, лексическая отсылка к евангельским Страстям: Зачем зовешь меня,
если взгляд твой меня распинает – когда на тебя смотрю?..

224
Полное название композиции – Toma que toma – Mi barrio – Pa qué me llamas.
225
Pa que me llamas [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.letrasdeflamenco.com/2009/04/pa-que-me-llamas.html – Дата обращения: 1.04.1017.
123

Вслед за этой кульминационной квази-христианской отсылкой обретают


иной смысловой оттенок и прочие, предшествовавшие ей метафоры: текст о
рассвете, который «шел по водам», рыбацкая лодка; та же телера навевает
ассоциации с причастием, а девушка-цыганка, к которой герой обращается со
словами: «Dame la mano»226, – обретает черты Марии Магдалины. Создается
впечатление, что исполнитель – он же протагонист – настолько очарован
событиями евангельской истории и личностью Христа, что снова и снова
проживает Его образ во всем, проецируя свои представления на обыденный мир
[192]. В итоге в исконно карнавальном духе грань между эротическим и
религиозным чувством оказывается настолько проницаемой, что противоречия
между концептами двух жанров снимаются в едином семантическом
пространстве: сигирийя берѐт на себя роль выразителя подспудно
присутствующей эмоции, «второго плана», скрытого за основным текстом.
Стоит отметить, что мысль о литургическом, синагогальном, истоке
сигирийи высказывали в свое время некоторые ученые-фламенкологи: Х. М.
Кабальеро-Бональд [233], А. Майрена и Р. Молина [280] – дав научное
обоснование интуитивно-художественным находкам Камарона.
В современном хореографическом фламенко-спектакле нередко имеет место
экспериментальный подход к традиционным музыкальным формам. В числе
подобных работ стоит назвать «Утопию» – балет фламенко в восьми частях,
поставленный Марией Пахес ( P ) при участии бразильского архитектора
Оскара Нимейера227. Концепция постановки озвучена Пахес в интервью
телеканалу «E w »: «Я много думала об общем рисунке спектакля, и мне
пришло в голову, что линии Оскара Нимейера в этом смысле прекрасно отвечали
моим потребностям. Я постаралась их выразить теми средствами пластики,
которые мне только доступны. Удивительно, но спектакль получился и

226
Фразу «Dame la mano» можно прочитать двояко – и как катехитический призыв «Иди
со мной!», и в откровенной «донжуановской» манере: «Дай ручку мне» по аналогии со
знаменитым дуэтом « m la m ».
227
Премьера состоялась 8 октября 2011 г. в Центре Нимейера в Авилесе (Испания).
124

минималистский, и многозначный одновременно. Сегодня, я думаю, хореография


легко пересекает границы жанров и тем в искусстве. Не зря ведь говорится, что
архитектура – это застывшая музыка. Я думаю, что архитектура – это еще и
застывшая хореография»228.
Номера спектакля сюжетно не связаны, но сама идея утопии, как
несбыточной мечты, попытки дать конфликтной реальности иное разрешение за
счет переоценки еѐ привычных форм229, сообщает им единое направление мысли.
Композиционно они складываются в хореографическую сюиту с концентрацией
смысловой и эмоциональной энергии в завершающей фазе цикла.
В «Утопии» эта фаза приходится на последний восьмой номер – «Высота
E v » (Музыка: ; стихи: ). Его жанровая
основа – алегрия – обнаруживает себя не сразу: вступительный раздел в
свободной импровизационной форме иллюстрирует сценку с альбатросом из
стихотворения Бодлера230, где мешающие «волочащиеся по палубе» крылья
танцовщице заменяет тяжелая юбка бата дэ кола – которую она ворочает «словно
вѐсла» в тщетной попытке «взлететь». Тоска души по небу – один из характерных
андалусских мотивов – облекается на этот раз в образ пойманной птицы.
Появление компаса алегрии, прерывающего эту своеобразную «энраду»231,
драматургически как бы включает внешний план – бодлеровской «насмехающейся
матросни», наблюдающей тщетную битву птицы с собственным бессилием.
Невозможность превратить бату дэ кола в настоящие – неизломанные – крылья и
оторваться от земли находит разрешение в финальных интонациях сигирийи,
сопровождаемых опусканием «чѐрного занавеса». Высвеченное призрачно-белое

228
Утопия [Электронный ресурс]. – Режим доступа: : . om/maria-pages-utopia-
of-life – Дата обращения 24.10.2017.
229
В данном случае это понятие несет не столько социологический смысл, сколько
психологический, соотносимый с определениями, данными в словарях Даля, Ожегова,
Ушакова. Хотя некоторые номера спектакля вполне могут быть спроецированы на
определенную социальную ситуацию, как, скажем, номер «Broken Time».
230
Имеется в виду, конечно, стихотворение «Альбатрос» Ш. Бодлера – из второго издания
сборника «Цветы зла».
231
В структуре танца фламенко – введение в номер, вступительная самодемострация
танцора, только что вышедшего на сцену.
125

платье танцовщицы и наконец-то расправленные «исполинские крылья»


постепенно поглощаются темнотой. Образно-семантический ряд этой сценки
настолько прозрачный, что отсекает возможность иной интерпретации аллегории
Бодлера:

Так, поэт, ты паришь под грозой, в урагане,


Недоступный для стрел, непокорный судьбе,
Но ходить по земле среди свиста и брани
Исполинские крылья мешают тебе232.

Номер «Совесть и желание D » (Музыка:


; стихи: E H ) имеет трѐхчастное строение. Крайние разделы
по жанру представляют собой гранаину – ориентальное фанданго; центральный –
алегрию. Оба этих жанра, отличных по структуре и содержательной стороне,
объединяет сочетаемость с семантическим кодом красного цвета233.
В первой части красный – цветовая эмблема эротического томления –
симультанно воздействует на множество точек зрительского восприятия.
Визуально это происходит за счет манипуляций с тканью платья, вызывающей
ассоциации с огненным пламенем. Музыкально – посредством моделирования
эмоции эротической истомы, по аналогии с академическим ориентализмом.
Глубже, на концептуально-семантическом уровне, фанданго представляет
разнообразие проявлений чувства любви, нередко с оттенком ностальгии.
Этимологическая отсылка к Гранаде, в свою очередь, связывает его с
художественным пространством «последнего оплота мавританской культуры»:
рассеченный гранат в символике испанского герба, «красный дворец» Альгамбра,
знаменитые арабские бани и т. д. Все это в комплексе и составляет экспозицию

232
Бодлер, Ш. Цветы зла: Стихотворения. М.; Харьков, 2004. С. 12.
233
Заметим, что колористическое оформление танца фламенко также исходит от
содержательной стороны жанра, что заметно в деталях: от цветовой гаммы костюма и
аксессуаров до преобладания определенных цветонесущих лексем в составе сопроводительных
поэтических текстов.
126

того самого нереализованного, сдерживаемого волевым запретом желания.


Центральный раздел – алегрия – раскрывает другой аспект красного: как
цвета «жизненной силы и ярости» [38, с.555] – и вместе с тем дает временное
разрешение мучительному внутреннему конфликту. Концептуально-семантически
алегрия связана с радостью и триумфом, что отражено в ее этимологии. Жанровое
дозволение «переступить черту» и насладиться радостью, откинув все внутренние
запреты, можно рассматривать как местную, в пределах номера, кульминацию
утопического сюжета. Репризный возврат к начальному материалу вкупе с
радикальной сменой жестовой символики танца не оставляет сомнений в исходе,
где следствием содеянного – момента переступания через совесть – становится
стыд.
При известной новизне и неоднозначности музыкального языка «Утопии»,
всем ее номерам присущ традиционализм в плане жанровой интерпретации –
благодаря чему и становится возможной сама идея диалога в современном
прочтении искусства фламенко.

Вопреки желанию сторонников «чистого» искусства [241], [294]


законсервировать его в некогда устоявшейся форме234, фламенко продолжает свое
развивитие за счет жанрового синтеза и художественного эксперимента со
стилем; особую важность при этом приобретает настрой на интеллектуальный
диалог с публикой.
Укрепление интертекстуальных связей фламенко с мировым музыкальным
наследием стало закономерным итогом его популяризации за пределами
Пиренеев. И если для академической музыки прием совмещения свойств
нескольких жанров не нов, то признание наукой тех же свойств за фламенко –
искусством молодым и узконациональным – еще ожидает своего часа.

234
Итогом такого отношения к фламенко стало внесение его в 2010 г. в список шедевров
устного и нематериального культурного наследия человечества ЮНЕСКО.
127

Таким образом:
– в музыкальном жанре фламенко можно выделить три слоя,
коррелирующих с формами его коммуникативного дискурса – праисторический,
традиционный и интертекстуальный;
– эти слои отражают генезис жанра как в синхроническом, так и в
диахроническом срезе, включая процессы формирования его смыслового поля;
– жанр фламенко может быть рассмотрен как текст, структура которого
иерархически организована;
– на вершине этой структуры – элементы, обозначенные нами как ПЭТС и
ВЭТС; ВЭТС могут быть представлены любыми единицами музыкальной
структуры жанра, ПЭТС – только компасом;
– на интертектсуальном уровне прочтения они принимают функцию
жанрового лейтмотива, отсылая к исходному контексту, будучи даже изъятыми из
него;
– поскольку жанр является репрезентантом некоего художественного
концепта, на основе родовидовых связей песенно-танцевальных форм возможно
представить фламенко как концептуальную систему.
128

ГЛАВА 3. К ТИПОЛОГИИ ФЛАМЕНКО:

ЖАНР В ЗЕРКАЛЕ КОНЦЕПТОСФЕРЫ

В основу предлагаемой типологии положен принцип когнитивной


интерпретации фламенко, позволивший учесть особенности избранной стилевой
среды – в противовес «унифицированному способу мышления» [8, с.264] – и
обнаружить концептуальные связи в стилистическом многообразии пало
фламенко. Репрезентантом концепта – «минимального смыслообразующего
―кирпичика‖ новой научной парадигмы» [8, с.36] – в этой связи выступает некий
элемент (или элементы) традиционного слоя музыки, обозначенный нами как
жанровый лейтмотив.
Само понятие концепта подробно рассмотрено и в лингвокультурологии, и в
философии, но, ввиду сложности его структуры – включающей социальные,
психические и культурные составляющие, непосредственно связанные с
носителем языка [203], – его содержание отображено в дефинициях сравнительно
разнопланово. Приведѐм некоторые из них, не отходя далеко от музыкальной
специфики нашего исследования.
Согласно «Краткому словарю когнитивных терминов», концепт есть
«оперативная содержательная единица памяти ментального лексикона,
концептуальной системы мозга (lingva mentalis), всей картины мира, отраженной
в человеческой психике» [83, с.90]. Концепт теснейшим образом связан с
этнокультурным миром человека, являясь «выражением этнической специфики
мышления, и его вербализация обусловлена лингвокогнитивно этнокультурно
маркированной ассоциативной компетенцией носителя концептуальной системы»
[188, с.144].
По А. Амраховой, концепт «в значительной степени возникает в результате
пересечения значения «слова» (смысловой музыкальной единицы) с личным
129

опытом автора и зависит от того энциклопедического фонда, который он вбирает


в себя. Культура, фольклор, религия, музыкальный язык как вид искусства и как
речь, характерная для конкретного авторского стиля, — вот основные факторы,
определяющие область бытия художественного концепта» [8, с.62]. Во фламенко,
являющегося «продуктом творчества» многих авторов, выработался собственный
концептный спектр; функцию «слова» в данном случае берут на себя ВЭТС и
ПЭТС.
Фламенко как феномен соподчинения а) цыганской и б) испанской
концептуальных систем обладает уникальной концептосферой235, то есть
совокупностью концептов, из которых, как из мозаичных фрагментов,
складывается полотно миропонимания носителей языка [110, с.34]. Ввиду этой
двойственности фламенко, в каких-то его жанрах усилена связь со смысловыми
конструктами группы а), в прочих – с группой б). Поэтому нередко круг смыслов
и образов фламенко замыкается энергетическим полем характерного
этноцентрического мировосприятия. Хотя в целом, как на словесном
(поэтическом), так и музыкальном уровне преобладает их органичный синтез, на
макроуровне присущий всей культуре андалусского региона.
Среди «цыганских» жанров немало таких, чей смысловой базис
инспирирован трагическими вехами истории, – их собственные экзистенциальные
константы удвоены энергией схожих констант испанского народа как нации [115].
Этим, вероятно, обусловлено такое разнообразие примеров концептуализации
Смерти в жанрах, как древних по происхождению, так и относительно молодых.
К категории жанров с преобладающей «испанской» моделью
мировосприятия относятся пало, рефлексивно и с большой степенью условности
воспроизводящие рыцарскую лирическую песню, что в послевоенные годы было
подкреплено необходимостью найти универсальный, в границах Испании,

235
Термин принадлежит Д. Лихачеву; по мысли академика, «в совокупности потенции,
открываемые в словарном запасе отдельного человека, как и всего языка в целом, мы можем
называть концептосферами». См.: Лихачев, Д. С. Концептосфера русского языка Очерки по
философии художественного творчества. – СПб: Блиц, 1999. – С.153.
130

жанровый язык. Результатом этого стал известный «крен» музыки фламенко в


сторону любовного, не перегруженного экзистенциальными посылами фанданго,
распространѐнного на всем полуострове, включая Португалию.
Несмотря на то, что в сюжетах современных спектаклей фламенко236
наблюдается отход от демонстрации сугубо национальных тем к
мультикультурному тождеству общечеловеческих идей, все же их воплощение
осуществляется средствами конкретного стиля. При этом, жанровый контур на
сцене, как правило, очерчен довольно четко и лишен какой-либо функциональной
двусмысленности. Жанр в спектакле фламенко способен проявлять
драматургические свойства. Поясним этот момент.
В процессе становления в качестве сценических форм пало были
искусственно приведены к единой «синкретической» формуле – «танец-музыка-
поэзия» – то есть предполагается, что эти компоненты суть одно по своему
содержательному наполнению. Напомним, что ранее в искусстве фламенко не
существовало нерасторжимой связи между «песней» и «пляской», и большинство
источников237 характеризуют отдельные жанры как возникшие для
аккомпанирования танцу или же напротив – как танец изначально не
предполагавшие. Поскольку в условиях театра самым сильным звеном этой квази-
синкретической триады является визуальный компонент [198], музыка фламенко
берет на себя прикладную «комментирующую» роль в зрелищном спектакле. За
счет того, что ситуативный набор в спектаклях такого рода стандартен, а палитра
типажей и образов регламентирована, для фламенко, как для академической
музыки, оказывается возможным принцип «обобщения через жанр»,
предложенный в 30-х годах А. Альшвангом [6], [7].
Театральная природа, так или иначе, подчиняет искусство фламенко некой
художественной логике: независимо от полноты формулы, семантическая
привязка к некому «сюжету» прослеживается на всех уровнях поэтики фламенко

236
Например, «Afectos» (2012) Р. Молина и Р. Ла Тремендита, «Utopia» (2014) М. Пахес,
«12 записок» (2015) И. Никитиной.
237
В частности, уже не раз упоминаемая монография «Mundo y formas…» Молины –
Майрены.
131

– в музыке, поэзии, танце, костюме и даже танцевальном реквизите. Поэтому


применительно к нашей типологии мы будем использовать также «словарь» из
смежных с музыкой областей, имеющих отношение к творческой формуле
фламенко.
Среди уже имеющихся классификаций фламенко, где – очень условно –
намечен путь соотнесения жанра с некой смысло-содержательной моделью,
упомянем классификацию М. Мусалаева [213, с.52-53]. И хотя в ней сложно
узреть магистральную линию типизации, все же в отдельную группу выделены
так называемые «праздничные стили»: булериас, булериас пор солеа и халео.
Надо полагать, что в случае с булерией автор отталкивался от критерия
бытования, так как этот жанр действительно является непременным атрибутом
всевозможных фиест. Халео же, как принято считать, есть не что иное, как
видовой предшественник той же булерии. Однако это не то, что делает названные
жанры «праздничными», тем более что содержание булерии отнюдь не всегда
соответствует концепции праздника, о чем говорилось в Первой главе
диссертации.
Мы выносим в типологию шесть основных концептов, которые
представлены соответствующей группой жанров в музыке фламенко: Смерть,
Одиночество, Радость, Любовь, Женщина и Мужчина.
При отборе жанров-репрезентантов мы руководствовались критерием
референтоспособности их музыкальной ткани на основе ВЭТС и ПЭТС. Для
четкости картины мы постарались привести инвариантный «образ» жанра,
который может быть спроецирован на его отдельные виды.
Дифференцировать жанры внутри смысловой группы удобно в форме
трѐхуровневой центричной модели, которая по-своему коррелирует со слоями
жанрового генезиса фламенко: традиционным, праисторическим и
интертекстуальным. Назовѐм эти уровни область объекта – где «национальные»
концепты приближены к универсальным, не имеющим ни территориальных, ни
этнолингвистических границ; центр и область периферии – где смысл
максимально сужается и интертекстуальное прочтение становится невозможным
132

без специального тезауруса. Соответственно, чем ближе к области периферии,


тем большую роль приобретает узконациональная специфика прочтения жанра, а
также усиливается функция традиционного слоя музыки; чем ближе к области
объекта, тем динамичнее тяготение этнокультурных смысловых конструктов
фламенко к универсальным.
Стоит принять во внимание: в диссертации названные «области» выстроены
одна за другой; разделы, объединяющие группу жанров той или иной области,
соответствующим образом озаглавлены. Также все рассматриваемые жанры в их
соотнесении с концептами помещены в Таблицу 1.
Для полноценного анализа концептуального пространства фламенко
воспользуемся такой когнитивной моделью238 как фрейм. Термин, пришедший из
сферы искусственного интеллекта и означающий структуру данных для
представления стереотипной ситуации [117], позволит нам осуществить описание
ментальных схем, зашифрованных в музыкальной материи жанра, впечатанных в
его геном. Заметим, это будет именно что попытка описания, так как фреймы,
будучи ментальными образованиями, существуют на доязыковом уровне
осмысления реальности.
Напомним, что в музыковедение теория фреймов была введена
сравнительно недавно239 и применялась как эффективный метод интерпретации
армянской (А. Амрахова) и венской камерной (А. Хохлова) музыки.
А. Хохлова характеризует фрейм следующим образом: «Оперируя понятием
фрейм, которое соответствует таким понятиям как ассоциативное поле,
семантическое пространство или когнитивная модель абстрактного образа,
можно понимать его и в самом общем смысле – как универсальный способ
организации знаний о предметах или явлениях, хранимых в памяти» [204, с.157].

238
Помимо фреймов в ряде когнитивных моделей выделяют сценарии, схемы,
семантические пространства и др.
239
До музыкальной науки термин зарекомендовал себя в психологии, лингвистике и
социологии.
133

«Будучи единицей и формой организации ментального пространства, –


пишет А. Амрахова, – фрейм может послужить отличным подспорьем в анализе
внутреннего (концептуального) лексикона того или иного автора» [8, с.79]. В
случае с фламенко фрейм дает возможность осмыслить и теоретически
упорядочить «внутренний лексикон» коллективного автора, живущего и
мыслящего в парадигме цыгано-андалусской культуры.
Таким образом, в границах нашей типологии понятие «концепт» выступает
в качестве объединяющего широко трактуемого понятия, универсального
концепта и в то же время «обобщающего стереотипа» для ряда фреймов,
раскрывающих его с той или иной стороны и соотносимых с определенными
жанрами фламенко. Например, концепт Радость может быть выражен в таких
фреймах как мавританский праздник, тихая мечта, триумф и т. п. Фрейм, в
контексте диссертации, передает этнокультурную специфику концепта. В свою
очередь, сам «сгусток смысла», его средоточие, обнаруживается в структуре
жанрового текста – а конкретно в музыкальных элементах, выполняющих
функцию ВЭТС или ПЭТС.

3.1
Muerte
Концепт Смерть

Песня либо ставит глубокую эмоциональную проблему, не имеющую


решения, либо находит ее решение в смерти, которая есть вопрос всех вопросов.
Ф. Гарсиа Лорка «Канте хондо»
134

Во всех испаноязычных странах смерть является ключевым компонентом


культурной самоидентификации. Но представление о ней у каждого народа свое –
в соответствии с многоликостью картин мира этнолингвокультурных сообществ
этих стран. Под «картиной мира» мы подразумеваем «систему констант,
основанных на предшествующем духовно-практическом опыте человечества и
нации» [115, с.11], с учетом характера этнического состава в соответствующем
регионе.
Показателен в этом отношении культ Санта Муэртэ (Santa Muerte) в
Центральной Америке как результат слияния верований Мезоамерики и
католицизма. Для мексиканца смерть – объект поклонения,
персонифицированный в образе святой или же в самом покойном, к которому
возможно обратиться с просьбой о разрешении любой жизненной ситуации. Еѐ
отображение сводится к статичным иконографическим символам, подобным
священным изображениям божеств майя. Смерть антропоморфна и «зрима» в
контексте данного мортального кода.
Иная ситуация на Пиренеях. В Испании смерть не сопряжена с
танатолатрией и не иконографична – хотя в некотором роде еѐ опосредованная
фетишизация присуща и иберам: еще Хемингуэй в своей книге о корриде
предположил, что желто-красный флаг Испании есть символичное изображение
песка и крови на нѐм [195]. Смерть осознается как процесс, оттого и формы еѐ
воплощения исключительно динамичны. Одной из таких форм является канте
хондо (cante jondo) – «глубинное пение» – базисная для фламенко категория,
соотносимая с фольклорной архаикой и близкая погребальному плачу, с той
разницей, что не подразумевает явной инициации, а объектом «оплакивания»
является чаще всего живой человек.
Гарсиа Лорка определяет канте хондо как тип народной андалусской песни
[37], имманентно трагической по содержанию. Ни это понятие, ни связанная с
135

ним борьба с песней (pelear con el cante)240, упоминаемая А. Гелескулом, никогда


не ассоциировались с жанрами, репрезентирующими «позитивные» концепты241.
Помимо того что с понятием канте хондо соотносится определенный круг
песен, оно представлено в лекциях Лорки в еще одном значении: как наиболее
показательная ментальная реакция на высвобождение экзистенциальных ресурсов
человеческой психики. Иными словами, как некая художественная ниша
проявления дуэнде242 – онтологического феномена андалусской культуры,
который можно охарактеризовать как состояние одержимости, нечто, «что
необходимо будить в тайниках крови»243 и связанное, по-видимому, с
«ментальным провалом» в хранилище коллективной памяти. Дуэнде – явление
исключительно процессуальное, графически нефиксируемое и нуждающееся в
субъекте непосредственно в момент исполнения песни, поэзии, танца; «это сила, с
которой нужно вступать в поединок»244, в отличие от «нисходящих» к художнику
ангела и музы – онтологических инициаторов творчества Италии и Германии.
Стоит заметить, что с популяризацией фламенко понятие дуэнде вышло за
рамки узконациональной специфики, и сегодня в него вкладывается подчас иной
смысл: это не столько символ трагического мироощущения, присущего испанской
240
Гелескул так пишет об этом глубоко национальном явлении: «Еще одна древняя черта,
отсвет старины и магии. Кантаор обычно поет сидя, и скованность позы искупается страстной
жестикуляцией, которая в минуту вдохновения становится самозабвенной и почти отчаянной.
Это называется ―pelear con el cante‖. […] Кантаор не поѐт – он борется, одолевая песню,
которой одержим; канте вселяется в него, как дух – едва ли добрый, но могущественный». См.:
Испанская народная поэзия предисловие А. Гелескула. М., 1987. С. 39.
241
Показательно, что и слово «фламенко» Лорка употребляет исключительно по
отношению к современным популярным песням: это лишний раз подтверждает, что еще в
первой трети XX в. канте хондо и канте фламенко мыслились отдельными категориями,
противопоставляясь, как «подлинное» и «ничтожное».
242
Изначально – наименование персонажей испано-португальского фольклора, схожих с
домовыми, гномами, клуриконами. Позднее – андалусский диалектизм, чаще относящийся к
искусству фламенко и корриде. Наиболее вероятно, что в эстетической теории Гарсиа Лорки и
канте хондо, и дуэнде были возведены в ранг мифа о некой «эстетической панацее»,
уравновешивавшей «легковесность» жанров фанданго, румбы и андалусской коплы.
243
Гарсиа Лорка, Ф. Дуэнде. Тема с вариациями [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://lib.ru/POEZIQ/LORKA/lorka2_11.txt. – Дата обращения 12.03. 2014.
244
Дуэнде – мистический дух фламенко [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.flamenco.ru/articles/duende – Дата обращения 12.03. 2014.
136

культуре и канте хондо как ее части, сколько сила эмоционального воздействия.


Дуэнде уже не приковано к характерной стилистике и может быть выражено
языком любого жанра, не исключая представителей группы концепта Радость.
Итак, первоочередно под определение канте хондо подпадают песни a palo
seco, то есть исполняемые без инструментального сопровождения: мартинете,
дэбла, тона, карселера. Помимо этого, «Поэма о канте хондо» (1921) Гарсиа
Лорки включает также петенеру, солеа, саэту сигирийю245. Эти жанры
принадлежат разным родовидовым группам, но при этом их объединяет общий
содержательный диапазон: одиночество – страдание («страсти») – смерть. Все они
так или иначе векторно тяготеют к концепту Смерть, но для отдельных жанров –
саэты и солеа – в этой векторной цепочке смысловой фокус наведѐн на первые два
звена. Поэтому, при всей близости и взаимозависимости смысловых единиц
канте хондо, каждую из них стоит рассмотреть отдельно.
По музыкальному языку жанры, концептуализирующие Смерть, объединяет
несколько признаков.

1. Ритмический: все они имеют двенадцатидольную основу с различным


распределением акцентов внутри гемиольной структуры. Исключая, разве что,
современную фламенко-саэту, которая поначалу исполнялась в компасе сигирийи,
но во второй половине XX в. была стилистически упрощена. Несмотря на то, что
И. Росси, а вслед за ним и С. Каржавин, отказывают песням группы a palo seco в
наличии компаса, в настоящее время корректнее было бы говорить о размытости
его очертаний, по аналогии с академическим рубато. Но и это справедливо лишь в
отношении песен типа аланте (cante p‘alante), то есть ситуативно исполняемых
без танца. Во-первых, из-за того что в театральную эпоху стали танцевать подо
всѐ, что ранее танцем не мыслилось, возникла потребность в метроритмической
организации песен, прежде не предполагавших строгой метрики. Во-вторых,
определенное влияние оказала ритмическая переорганизация канте в их

245
Все перечисленные жанры, за исключением саэты, для которой это необязательно,
предполагают инструментальный аккомпанемент.
137

инструментальных формах – как, например, в сигирийе, инструментальном


«двойнике» мартинете, с четко прописанным компасом.
2. Ритмоинтонационный: с одной стороны, плачевая природа
интонирования, накладывающая отпечаток на структуру мелодики, с другой –
утрированная по выразительности речь-говорение, в которой событийная
описательность зачастую сведена к минимуму.

Кроме того, отдельно группу a palo seco определяет еще ряд моментов.

1. Интонационно-ладовый: при движении мелодии вверх лад, как правило,


мажорный; при спуске – андалусская каденция.
2. Синтаксический. Фраза выстраивается по принципу: быстрый подъем на
вершину мелодической линии – кратковременное «взятие высоты», с
преодолением достигнутого тона и попыткой раздвижения его границ в сторону
еще более высокого – медленный спад с интонационной проработкой ступеней
андалусской каденции. С. Каржавин в статье о фанданго246 обнаруживает в этом
черты преемственности с григорианской монодией, где фразировка построена на
непрерывной последовательности «скачок-заполнение».
3. Лексико-семантический: преобладание в поэтических текстах слов и
идиом с экзистенциальной направленностью, таких как alma (душа), cielo
(небеса), a de mi z n (сердечный друг/родная моя), sepultura (могила) и т. д.
4. Исполнительский: утрированно экспрессивная подача, форсированный
звук; в наши дни, когда превалирует стремление к аутентичному исполнению – в
противовес «облегченной» манере театрального периода, – возрождается пение
пор афилья (por afilla)247, то есть на грани экстатического крика.

246
Каржавин, С. Секреты гармонии фанданго [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.flamenco.ru/theory/fandango_harmony. – Дата обращения 14.11.2012.
247
По имени легендарного кантаора Дэмофило, прославившегося своей утрированно-
экспрессивной манерой пения.
138

Поскольку Смерть представлена в перечисленных жанрах довольно


разносторонне, имеет смысл обозначить еѐ основные «формы» в виде фреймов.
Фрейм как «информация об определенном фрагменте человеческого опыта» [110,
с.59], совокупность ассоциаций, хранимых в памяти, конкретизирует Смерть,
идентифицирует еѐ в некоем действии, процессе.
Итак, область объекта нашей типологии включает следующие фреймы:

А) битва со смертью (мартинете);


Б) смерть как судьба принятие судьбы (сигирийя);
В) смерть-охотник игрок кукловод проклятие (петенера).

Центр:
А) смерть как освобождение (карселера).

Необходимо отметить здесь и еще один жанр, который не включѐн в группу


канте хондо. Впрочем, не всякая типология в принципе признаѐт его как форму
фламенко. Нана (nana) – колыбельная – обладает теми же векторными
свойствами, что и песни a palo seco, а ее интертекстуальный потенциал нередко
реализует себя в характерном ситуативном контексте.
Б) смерть как сон (нана).

К области периферии мы предлагаем отнести жанры, чей художественный


образ оказался устойчивее к испытанию временем, нежели их музыкальный язык.
Идентифицировать их интертекстуально практически невозможно: дэбла и тона.

Область объекта
Мартинете (martinete)
Этимология: от исп. martillo – молот.
139

Досценическая среда бытования мартинете – цыганские кузни, к коим


восходит традиция с большой долей условности имитировать звук ударов молота
о наковальню в сценическом прочтении. Хотя не исключено, что традиция эта
имеет не столь давнюю историю, как принято считать, и возникла вместе с
необходимостью в разъяснительной стилизации, то есть с театрального периода
истории. Заметим, что ни на старых записях Чакона (1909), ни в мартинете
Агухеты «эль Вьехо» из фильма «Фламенко» (1995), в котором одной из главных
задач ставилось показать аутентичное фламенко, ничего подобного нет.
Жанровый лейтмотив совпадает с ПЭТС, но, в отличие от других
представителей группы a palo seco со сходным компасом, подчеркнут темброво-
акустически.
Дополнительный ВЭТС: при отсутствии необходимости в ритмической
координации танцевальной группы – как в песнях аланте – можно наблюдать
усиление функции традиционного слоя и обращение к интонационному словарю
«авторских» мартинете первой половины прошлого века, о чем говорилось в
предыдущей главе.
Фрейм: битва со смертью.

Сигирийя (sguiriya\siguirilla)
Этимология: считается, что от каст. seguidilla (seguid – следовать). Но
поскольку сегидилья как самостоятельный фольклорный жанр и сигирийя как
жанр фламенко обнаруживают минимум пересечений в музыкальном языке,
можно предположить, что корневая часть этого слова имеет собственное
значение. Постфикс -illa (ж.р.) в испанском языке указывает на уменьшительно-
ласкательную форму некого слова женского рода. Например, цыганского «гили»
(gili) – песня. Первая часть слова тоже может иметь цыганское происхождение от
«сы»248 до контаминации слов «сыго|и»249 и «гили». Стоит отметить, что песенное

248
3 л. ед. ч. наст. вр. гл. «быть» – есть, суть, имеется, см.: Цыганско-русский и русско-
цыганский словарь. М., 1990. С. 146.
249
Прил. «быстрый», «скорый». Там же. С. 147.
140

начало в сигирийе доминирует над моторно-пластическим, так как живое


исполнение подразумевает большую долю метроритмической свободы и
диалоговую комментирующую модель аккомпанирования.
Жанровый лейтмотив: характерный ритмогармонический рисунок компаса,
фальсета (Рисунок 19).

Рисунок 19250 – Фальсета сигирийи

Дополнительный ВЭТС: продолжительные «айеос», выполняющие двоякую


функцию: с одной стороны, это настройка, с другой – самостоятельный
вступительный раздел, в котором сжато приведѐн основной интонационный
материал будущей песни.
Фрейм: принятие неотвратимости судьбы; осознание человеком конечности
своего существования.

Сигирийя провожает главного героя фильма «Vengo» (2000, реж. Т.


Гатлиф), когда тот решает принять смерть, дабы оградить от кровной мести своѐ
семейство. Трагичная и, казалось бы, неуместная песня – а она звучит на дне
рождения девочки, дочери главы «пострадавшего» цыганского клана – венчает
кульминационную переломную зону, в которой отображена парадоксальная, и в
то же время естественная для цыгано-андалусского культурного кода
неразделимость жизни и смерти. Этой концепции подчинено несколько

250
E , . m G ( y ) [Ноты]. – New York: Morro Music Corp., 1976. –
P. 52.
141

контрастных планов, скреплѐнных в единое целое круговыми символами (столы,


столовые приборы, расставленные в определенном ритме и напоминающие о
суфийских ритуалах из начала кинокартины) и характерной цветовой гаммой.

Саэта (saeta)
Этимология: от кастильского sagitta – стрела. А. Шевченко251 видит исток
подобного наименования в народном поэтическом сознании: голос певца,
разрывающий тишину и устремленный в небо, подобно стреле. Вероятно,
способствовала тому еще и известная традиция исполнять саэту с балкона, как бы
«салютуя» религиозной процессии252. По наблюдению А. Дяченко, поэтический
образ стрелы встречается в Ветхом и Новом заветах, характеризуя
«проникновенную силу слова Божия, неотразимое действие мессианской
проповеди»; а также в качестве символа Божественного гнева [52, с.33-34].
Ранее саэта была строго регламентирована по времени исполнения:
исключительно на Страстной неделе (Santa Semana), предшествующей Пасхе; еѐ
прямым назначением была молитва и религиозное поклонение. Из-за
паралитургической квази-фольклорной природы и региональной неоднородности
(кастильский севильский варианты различны и тяготеют к Западу Востоку) еѐ, как
и нану, не считалось до некоторых пор правомерным включать в жанровый
каталог фламенко. Сегодня саэты принято разделять на народную (popular) и
фламенко-форму (saeta flamenca) [52, с.50], отбросившую календарный регламент
и принявшую те же коммуникативные свойства, что и прочие жанры фламенко с
выраженным интертекстуальным слоем.

251
Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодия и ритмы. Киев, 1988. С. 114.
252
По мнению К. Арбелоса эта традиция пошла от кантаора Энрике Эль Мельисо. В один
из дней Санта Семаны он отдыхал со своими сыновьями на террасе собственного дома на углу
улиц Мирадор и Ботика в Кадисе. И когда внизу проходила процессия со статуей Христа, он,
охваченный религиозным воодушевлением, начал петь. С тех пор повелось совершать этот
ритуал каждый год. См.: Arbelos, C. El Flamenco contado con sencillez : No hay m sica m s rica ni
m s viva en toda Europa. Maeva, 2011. 184 p.
142

Жанровый лейтмотив: характерный темброво-ритмический комплекс253 в


сопровождении, включающий малый барабан и корнеты трубы – что связано с
необходимостью организовать шаг носильщиков Пасос254 и всей пешей
процессии. Вероятно, это и подразумевал Лорка, говоря, что «Испания –
единственная страна, где смерть стала национальным зрелищем, где она звуками
рожков приветствует наступление весны»255. Голос и ритмическая линия
зачастую не соподчинены, выполняя разные задачи: ударная группа связана с
организацией движения, песня же – с комментарием.
На этом ВЭТС построена Saeta с альбома «Sketches of Spain» (1959-1960)
Майлза Дэвиса: крайние разделы моделируют звуковой образ торжественного
шествия; в среднем разделе солирующая труба интонационно стилизует
причитания саэтеры, одномоментно также воссоздавая конситуативную звуковую
модель пространства. Очень близка ей по форме и в целом по материалу саэта De
Rodillas Мануэля Вальехо (Manuel Vallejo), вероятно, послужившая саэтэ Дэвиса
интонационным прототипом.
Дополнительный ВЭТС: звуковая имитация забивания гвоздей
приколачивания к кресту в физиологичном метроритме, причем семантическая
мощь этого приема скрепляет единым информационным кодом все разнообразие
стилистически неоднородных саэт256. В Mi Saeta Рено Гарсия-Фонса (Renaud
Garcia-Fons) подобные заколачивающие «удары» звучат навязчивым остинатным

253
Однако не стоит путать ВЭТС саэты с мартинете: в саэте метр продиктован характером
движения, размеренностью шага, в то время как мартинете подразумевает одного человека,
управляющегося с молотом.
254
Платформы с фигурами святых и изображениями последних дней земной жизни
Христа.
255
Гарсиа Лорка, Ф. Теория и игра беса [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://dkp.narod.ru/florka.htm. – Дата обращения 12.03.2014.
256
В период возрождения церкви после завершения антиклирикальной политики
фалангистов саэта в принципе сближается с фанданго и андалусской коплой. Как, скажем,
известная La Saeta Хуана Серрата (Juan Manuel Serrat) – в компасе хабанеры, стилистически
схожая с насыщенной мелизмами певческой манерой Х. Вальдеррамы.
143

фоном для группы струнных, рисующих жуткую сонористическую картину


предсмертной агонии.
Ранее мы уже упоминали саэту Malhaya группы Von Magnet, дополним
лишь, что звуковой образ Гвоздей Креста Господня – еѐ существеннейшая
композиционная деталь, которой принадлежит ключевая разъясняющая роль в
довольно абстрактном тексте: без навязчивых «ударов», слушателю, вероятно,
был бы необходим дополнительный авторский комментарий, чтобы
проинтерпретировать это концептуальное звуковое полотно.
Таким образом, в отсутствие узнаваемой мелодической формулы названный
ВЭТС становится активной лексической единицей интертекста.
Фрейм: муки во имя искупления; смерть искупляющая.

Петенера (petenera)
Этимология: по наименованию провинции Эль Петен в Гватемале.
Вместе с тем, и упомянутый ранее миф о цыганке Ла Петенере существенно
дополнил этимологический портрет жанра, наложив отпечаток на его восприятие:
образ легендарной куртизанки, проклявшей любовь на смертном одре, оказался
весьма созвучным художественным запросам театральной эпохи.
Из-за «женской» семантической ориентации, исполнять петенеру-танец
мужчинами не принято. В фильме «Пределы контроля» (2009, реж. Дж.
Джармуш), где петенера функционально подобна рефрену, главный герой
заведомо лишается качеств, присущих его полу, обезличиваясь до одной из форм
воплощенной Смерти.
«Женское» лицо жанра явно проступает и в латиноамериканских петенерах,
центральный персонаж которых – сирена, русалка, обольщающая путников и
сулящая им гибель.
Жанровый лейтмотив: восходящий (реже – нисходящий) квартовый мотив
(Рисунок 20; 21), инструментально отображаемый в виде тираты.
144

Рисунок 20257 – «Тиратный» мотив петенеры

Рисунок 21258 – «Тиратный» мотив петенеры

Дополнительный ВЭТС: андалусская каденция, вписанная в компас-


амальгаму. Петенера – единственный жанр с подобной метроритмической
организацией в этом ладу.
Фрейм: смерть-охотник.

Центр
Нана (nana)
Этимология: на латиноамериканском наречии nanna означает «мама» или
«бабушка» – первое слово, которое произносит дитя.
Первоначально фольклорная форма, жанровая основа которой –
колыбельная. Как и саэта, она довольно поздно была включена в каталог жанров,
претерпев ряд стилистических трансформаций «в духе» фламенко.
Нана-фламенка – театрализованный аналог колыбельной в опусной музыке,
наделенный специфически национальными концептуальными свойствами.
Общеизвестно, что из-за жаркого климата биоритмы сна и бодрствования в
странах южной Европы разнятся с биоритмами северных народностей: в Испании

257
Гитара фламенко [Ноты] : Les differents du flamenco (etudes de danses). – М: Дека;
Топоров, 1996. – С. 18.
258
Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодии и ритмы. – Киев: Музична Україна, 1988. – С.
55.
145

продолжительные сиесты259 регулярно приостанавливают ход активной


социальной жизни260. В свою очередь, ночь также оказывается не самым
подходящим временем для сна: «Отправляться спать в Мадриде вечером –
признак чудачества. О встречах с друзьями договариваются так: «после полуночи
в кафе». Ни в каком другом городе – исключая Константинополь в период
союзнической оккупации, – не принято в меньшей степени пользоваться постелью
для сна. Возможно, это объясняется теорией, что ты бодрствуешь, пока не придѐт
та самая, предрассветная свежесть»261.
Вероятно, специфика Сна стала одной из тех национальных онтологических
констант, которые вывели сюрреализм на уровень репрезентативного течения
испанской культуры. Как пишет Ю. Мельчакова относительно его отличительных
особенностей: «В центре произведений испанского сюрреализма – столкновение
миров подсознания и сознания. Как в католицизме и барокко, на первый план
выходит агонистическая борьба двух начал, не имеющая гармоничного
разрешения»262.
Поэтому закономерно, что к нане, как к музыкальному комментарию,
зачастую обращаются в сценической ситуации, когда протагонист – а это, как
правило, женщина – вынужден балансировать на тонкой грани безумия, яви и сна.
Так, в спектакле Н. Зайковой «Фрида», нана обрамляет жуткую сцену
оплакивания главной героиней смерти еѐ ребѐнка. Колыбельную желанному
младенцу мы слышим в Йерме (Yerma)263 Э. Моренте – текст еѐ взят из
одноимѐнной поэмы Гарсиа Лорки – и даже в этом небольшом фрагменте

259
Традиционный послеобеденный сон в Испании и ряде других стран с жарким
климатом.
260
На время, пока не спадѐт зной, – с часу до пяти вечера – закрываются магазины, не
работают заправки, бездействуют социальные учреждения, что нередко вводит в ступор
неподготовленных интуристов.
261
Хемингуэй, Э. Смерть после полудня. М., 2015. С. 53.
262
Мельчакова, Ю. Испанская национальная картина мира: взаимодействие искусства и
религии : дисс. … .канд. культ. Екатеринбург, 2007. С. 105.
263
Альбом «Mujeres», 2006 г.
146

ощутимо то едва подавляемое отчаяние, граничащее с помешательством, которое


неизбежно приведет к трагедии.
Нана представляет собой жанр, в котором концепт Сон выступает в
нерасторжимом единстве с концептами Женщина и Одиночество. В лекциях,
посвященных народной испанской культуре, Лорка заметил, что основная мысль,
которую мать, баюкающая младенца, хочет передать ему через песню – это то,
что «ты одинок и одиноким будешь в жизни»264.
Стоит также отметить, что, если фольклорные формы не нуждаются в
инструментальном сопровождении, то сценическое прочтение колыбельной его не
исключает, но и в качестве обязательного не рассматривает; основным условием
остается еѐ исполнение женщиной.
Жанровый лейтмотив: фиоритуры в окончании фраз в функции «баюканья»
(Рисунок 22). Отметим также, что «испанской» нане присущ довольно
драматичный характер исполнения при размеренном темпе.

Рисунок 22265 – «Баюкающие» фиоритуры наны

264
Гарсиа Лорка, Ф. Колыбельные песни [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://thelib.ru/books/lorka_f_g/kolibelnie_pesni-read.html. – Дата обращения 23.07.2014.
265
Garcia Lorca, F. Nana de Sevilla / Cantares populares. – М.: Музыка, 1973. – С. 25.
147

Фрейм: смерть как сон.

Карселера (carcelera)
Этимология: от исп. сarcel – тюрьма клетка. Тюремная песня.
По музыкальному материалу калькирует мартинете, но в ином – узническом
– ситуативном контексте. Относится к типично «цыганским» жанрам: духовное
оформление цыганского этноса в Испании было сопряжено с историческим
конфликтом свободы (от общеэтнической любви к воле до элементарной
возможности самоидентификации в Западной Европе) и заточения (от
установления зон осѐдлости до жѐстких тюремных наказаний).
Встречаются также карселеры, тяготеющие к жанру саэты, как, скажем,
карселера Росио Дуркал ( o D rcal, она же Á H
Ortiz) – где «цыганский» сюжет проецируется на соответствующие события
Страстной Недели, что свидетельствует о преобладании топики поэтического
текста над музыкальным.
Жанровый лейтмотив: нарративный; рассказ – чаще от лица узника – о
тяготах тюремной жизни и тоске по свободе.
Приведѐм пример летры карселеры Preso entre rejas из сборника Филипе
Лары (Felipe Lara)266:

No h y p n m s r n , ¡m r !,
que verse preso entre rejas
esperando a que el verdugo
venga a dar fin con su presa.

Нет большего страдания, матушка,


Чем оказаться узником за железной решѐткой,

266
G rtrudix Lara, F. Palos y estilos del m F. G x , F. G x , .
G x . – Madrid: Bubuk Publishing, S.L., 2009. – P. 49.
Перевод автора диссертации.
148

Который всѐ ждѐт, когда палач


Придѐт прикончить свою жертву.

Фрейм: смерть как освобождение.

Область панорамы представлена двумя жанрами без четких параметров


музыкальной идентификации, ввиду того, что некогда они были поглощены более
жизнеспособными формами. Тем не менее оба продолжают существовать в некой
идеальной плоскости в качестве артефактов истории, традиционно занимая
позиции в классификациях.

Дэбла (debla)
Этимология: от цыганского «Дэвэл» – Бог; звательная форма «Господи!»267.
Плачевая песня, связанная с молитвенным обращением к Богу.
Еще некоторое время назад жанр был окутан туманом мистификации, во
многом спровоцированной самими теоретиками фламенко: считалось, что
«Дэбла» – имя некой богини, почитаемой цыганами тайно, а поэтический текст
песни содержит неведомые «скрытые послания» в сакральном ключе. Подобной
версии придерживаются, в частности, Р. Молина и А. Майрена в «Mundo y
formas…» [280, с.166]. Однако Н. Бессонов в монографии, посвященной
разоблачению мифов о цыганах [23], с известной долей сарказма к такого рода
заблуждениям дает понять, что слово «дэбла» в цыганском языке имеет тот же
денотат, что и итальянское Dio, испанское Dios, английское God и т. д.
Дэбла – показательный пример последствий скрытого расизма по
отношению к цыганам, свойственного фламенкологии. И это отчасти объясняет
очевидное пренебрежение науки к цыганскому языку, обычаям и в целом к

267
Есть и другие версии этимологического прочтения дэблы, на которых не имеет смысла
останавливаться подробно. Укажем лишь на версию Блас Веги, приписывающего авторство
этого жанра кантаору цыганского происхождения Блас Барэа – якобы андалусское
редуцированное произношение его имени, «de » и закрепилось в языке как «дэбла».
149

культуре – хотя, казалось бы, именно цыганам принадлежит самый весомый вклад
в развитие фламенко как искусства268.
Предполагаемый ВЭТС: заключительные слова ¡Deblica barea! Возможно,
от цыг. Девликано – Божий269 – и барэа270 – великий огромный превосходный.

Тона ( s)
В настоящее время полностью утратила жанровую самостоятельность и не
имеет специальных ВЭТС, тем не менее считается основополагающей формой для
всей группы a palo seco; в некоторых типологиях предстает, как еѐ эквивалент,
наделенный свойствами жанрового инварианта.

3.2
Soledad
Концепт Одиночество

Во фламенко Смерть сближается с Одиночеством, сфера которого, однако,


несоизмеримо шире: оно как бы распылено в жанровом спектре. Его
символическое проявление, в частности, в том, что танец фламенко – это, за
редким исключением, сольное высказывание, с сюжетом о Человеке. И все же

268
Заметим, что центры распространения фламенко расположены в цыганских «очагах»
расселения – Хересе, Севилье и Кадисе.
269
Цыганско-русский и русско-цыганский словарь. М., 1990. С. 63.
270
P k v , . E x Colleccion de cantes flamencas
yÁv . , 2010. S. 84.
150

фламенко располагает специальным жанром, где Одиночество фиксировано на


уровне этимологического архетипа271.

Солеа ( )
Этимология: от исп. soledad – одиночество, печаль, тоска. Обращает на себя
внимание фонетическая близость этого слова португальскому саудади, а также
боснийскому севдаху с сопоставимым значением272. В жанре солеа можно
усмотреть их андалусский аналог, пропущенный через цыганский
мировоззренческий, а позднее – сценические фильтры.
Несмотря на широту подходов к изучению феномена одиночества в
философии, социологии и психологии, цыгано-андалусский концепт наиболее
полно раскрывается в аспекте экзистенциальной модели, согласно которой
человек так или иначе одинок в своем переживании пограничных ситуаций,
связанных с рождением, гибелью, необратимыми переменами и тому подобным.
Но это же состояние «конфронтации со смертью и свободой»273, по всей
видимости, способно служить источником творческой энергии, так как неизбежно
приводит человека к «свиданию с самим собой»274. В свете этого Одиночество
фламенко нередко сопутствует также и жанрам, эмоционально-смысловой вектор
которых направлен к Радости и Любви.
В солеа Одиночество по-сценически публично и по этой причине
гипертрофировано – так, слушатель становится причастным к своеобразному
моноспектаклю, где человек психологически обнажается, говоря о сокровенном
опыте:
271
Т. Козлова определяет этимологический архетип как концептуальную матрицу,
которая поддерживает стабильность концепта, заполняясь определенным содержанием, в
зависимости от того сегмента реальности, с которым она соотносится. См.: Козлова, Т. О.
Концептуальный архетип та його актуалiзацiя в спорiднених лiнгвокультурах // Studia
Linguistica. – 2012. – Вып. 6. – С. 122.
272
Напомним, что севдах и саудади имеют общий арабский исток.
273
Ялом, И. Экзистенциальная психотерапия. М., 2005. 576 с.
274
Джумагельдинов, М. Н. Теории одиночества: критический анализ альтернативных
моделей [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
https://otherreferats.allbest.ru/philosophy/00880717_0.html – Дата обращения 24.03.2018.
151

Уносит ветер во тьму


Те слѐзы, те мои слѐзы,
Что не нужны никому.

Или:

Оглядываюсь устало
И жду, что настанет завтра.
И вижу, что не настало [61].

Несмотря на то, что в солеа может быть затронут довольно широкий круг
тем: политика, быт, отношения – все они преподносятся через призму осознания
собственного ничтожества перед величием и непостижимостью мироздания;
видения себя, как крохотной его частицы. Корни подобных настроений, вероятно,
уходят вглубь коллективной памяти цыганского народа – его самоосознания как
единого этноса, столкнувшегося с расовым отчуждением, когда «всеобщая»
изолированность простиралась над бытом «индивидуальной» жизни.
Важно понимать, что хоть Одиночество во фламенко довольно тесно
граничит с концептом Смерть и в какой-то мере позволяет рассмотреть
последний с принципиально иного ракурса, они не тождественны. В солеа акцент
ставится на обреченности человека в одиночестве проживать смерть как часть
жизни. В центре жанровой парадигмы солеа всегда лирический герой, который
единовременно предстает тем, кто поѐт, и тем, о ком поѐтся.
Жанровый лейтмотив: характерная каида275 в гитарной партии; фальсета
(Рисунок 23; 24; 25).

275
Каида ( da) – типовой каденционный оборот в некоторых жанрах фламенко. В солеа –
характерные арпеджированнные ходы на «трѐхчетвертном» участке компаса.
152

Рисунок 23276 – Фальсета и каида солеа

Рисунок 24277 – Фальсета и каида солеа

Рисунок 25278 – Фальсета и каида солеа

Дополним сказанное тем, что особую смысловую краску солеа сообщает


булерийный принцип, итогом претворения которого стал самостоятельный жанр –
солеа пор булериас ( por bulerias). Из гармоничного соединения одиночества
и отчаянной «жажды жизни» в художественном пространстве фламенко
образовался новый конструкт – обретения вкуса жизни через эротическое
переживание. Примерами тому могут служить солеа пор булериас из «Цыганской

276
Graf-Martinez, G. Flamenco Gitarrenschule, Band 1 / Gerhard Graf-Martinez. – Shott, 1994.
277
Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодии и ритмы. С. 27.
278
Гитара фламенко [Ноты] : Les differents du flamenco (etudes de danses). – М: Дека;
Топоров, 1996. – С. 8.
153

страсти» Х. Кортеса и фильма «Цветок моей тайны»279 П. Альмодовара. В том и


другом случае танец исполняется парой мужчина-женщина, а его «сюжет»
поэтапно раскрывает коллизию их взаимоотношений.

3.3
a
Концепт Радость

Представлен группой жанров, противоположных по эмотивному280 строю


группе Muerte и онтологически ее уравновешивающих. В антиномичной
испанской картине мира логика сопряжения противодействующих начал
предполагает некую равную по мощи воздействия силу. Соответственно, Радость
– тот существенный компонент, без которого актуализация этой картины была бы
невозможна. Канте фламенко – а именно с этой группой связан концепт Радость
– составляет диалектическую пару «глубинному пению» канте хондо. Еще в
начале прошлого века граница между этими аспектами культуры была настолько
ощутимой, что канте фламенко в высказываниях видных представителей
музыкальной элиты зачастую принимало облик вырождения и угасания
«подлинного» национального искусства. Это дает основания предположить, что
сами испанцы, творческое прозрение которых позволяло им дойти до архаических
слоѐв культуры, – в частности, поколение 27-го (G 27) – отрицали

279
В указанном хореографическом эпизоде фильма используется музыка М. Дэвиса с
альбома « k » (1959-1960).
280
По Масловой, эмотивность есть лингвистическая характеристика слова, предложения,
способная произвести эмоциогенный эффект, вызвать у языковой личности соответствующие
эмоции. См.: Маслова, В. Введение в когнитивную лингвистику. М., 2011. С. 254.
154

радость как имманентную часть андалусской ментальности. Как бы то ни было,


именно канте фламенко объединило всѐ разнообразие видов андалусских песен в
одном понятии и оно же имеет значительный перевес – если не качественный, то
количественный – в общем итоговом каталоге форм.
По справедливому замечанию Ю. Степанова концепт Радость довольно
скудно описан в мировой культуре281, в силу известной размытости и нечеткости
его границ. Эту же особенность отмечают прочие исследователи, среди которых
О. Кирьякова [73] и К. Погосова [140], в чьих диссертационных работах обращено
внимание на малоизученность этого концепта из-за смысловой эфемерности и
неоднозначности самого предмета исследования.
Согласно определению Д. Ушакова, радость есть «чувство удовольствия,
внутреннего удовлетворения, весѐлое настроение»282.
По С. Ожегову «радость» может быть рассмотрена в трѐх значениях:
1) весѐлое чувство, ощущение большого душевного удовлетворения;
2) то, что (тот, кто) вызывает такое чувство;
3) радостное, счастливое событие, обстоятельство283.
Синонимы284: веселье, ликование, отрада.

В испанском Энциклопедическом словаре Diccionario Enciclopédico285


радость определяется как «нечто, сопровождаемое удовольствием, но не
тождественное ему; возникающее как чувство приятной и живой
удовлетворенности и, как правило, имеющее внешнее проявление». В качестве
синонимов словари предлагают (ликование), satisfacci n
281
Степанов, Ю. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997. С.
304.
282
Ушаков, Д. Толковый словарь русского языка [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/993742. – Дата обращения 15.03.2015.
283
Ожегов, С. Словарь русского языка, 2007. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ogegova/196178. – Дата обращения 15.03.2015.
284
Словарь синонимов русского языка под ред. О. Михайлова. – СПб: Виктория Плюс,
2013. – С. 295-296.
285
Diccionario Enciclop dico [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
https://www.ecured.cu/Unidad – Дата обращения 15.03.2015.
155

(удовлетворение), placer (удовольствие), gozo (радость благодарность),


contentamiento (довольство), alborozo (веселье), j bilo (восторг), n
(беззаботность), felicidad (счастье).
Очевидно, что представления о радости в русском и испанском языках
довольно близки.
В. Маслова утверждает, что концепт Радость – а речь идѐт о специфически
русской концептосфере – неотделим от понятия свободы. И через неѐ имеет
тонкую, но достаточно хорошо прослеживаемую семантическую связь с образами
света как символом освобождения от тьмы и выражением мечты о воле286. Это
наблюдение верно и в отношении Андалусии: времена антицыганской политики и
наполеоновских войн создали для этой мечты историческую платформу. Отсюда –
множество фламенко-жанров буквально «заряженных» световой символикой и
отвечающих сюжету об освобождении от сил, стоящих на пути человеческого
счастья.
Заметим: испанцам априори не свойственно «тихое», интимное
переживание эмоций, что объяснимо проживанием в условиях тесного соседства
и традицией создавать большие семьи. Радость в цыгано-андалусской культуре
по большей части публична, коллективна и носит ярко выраженный
экстравертный характер. Это находит отражение и в экспансивном строе музыки,
и в обилии хоров в песенных припевах, и в активной роли халео287 с
задействованием большого числа участников. С технической же стороны – в
относительно простой ритмической линии, которую можно подхватить сходу.
Еще один аспект концепта Радость – в удовольствии от самого процесса
творчества, в противовес группе канте хондо, где общение с «демоном» так или
иначе сопряжено с болью и мучительным переживанием состояния одержимости.
В классификациях фламенко Радость (как Felicidad или l r a) до сих пор
не составляла отдельной рубрики. Вместо неѐ не единожды выделяли класс так

286
Маслова, В. Введение в когнитивную лингвистику. С. 182.
287
Комплекс звуковых приѐмов поддержки исполнителя: ритмичные хлопки в ладоши,
прищелкивания пальцами, целая система возгласов-восклицаний (―¡ole!‖, ―¡eso es!‖, ―¡agua!‖).
156

называемых кантес фестерос (cantes festeros), то есть «праздничных песен», а если


конкретнее, – песен, наиболее часто исполняемых во время фиесты288. При этом
хоть понятием festejar маркируют, в числе прочих, и жанры концепта Радость,
стоит заметить, что по эмотивному составу Праздник и Радость могут не
совпадать.
Впрочем, аналитического единодушия относительно того, что должно
входить в группу cantes festeros, нет: Эль Монте Анди, как отмечалось ранее,
относит к «праздничным» жанрам булериас, булериас пор солеа и халео; Р.
Молина и А. Майрена упоминают в этой связи исключительно альбореас,
алегрию и севильяну [280]. В словаре терминов, представленном сайтом
Flamencopolis.com289, где термин festero рассматривается как безысключительно
принадлежность фиесты (вечеринки), приводится комплекс жанров, входящих в
группу танго и булерии.
С другой стороны, типология Х. К. Риос Мартина290 объединяет в одну
рубрику nt s l l r n o f st ros, уравнивая по содержанию песни
«торжественные» и песни «для вечеринки» – саэту и севильяну, – вовсе не
учитывая эмотивный строй избираемых жанров.

Музыкальный язык жанровой группы Радость неоднороден. Ритмика


включает все базовые виды компасов: двенадцатидольный (алегрия), бинарио
(румба), тернарио (севильяна, вильянсико), амальгама (гуахира).
Ритмоинтонационный и музыкально-синтаксический комплекс
располагает шкалой от ярко выраженной декламационности (алегрия, некоторые
авторские танго) до орнаментальной кантилены с широкой фразировкой
(гуахира).

288
См.: m a [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.flamencopolis.com/archives/2160 – Дата обращения 15.04.2015.
289
Flamencopolis [Электронный ресурс]. – Режим доступа: : www. m . m –
Дата обращения 15.04.2015.
290
n, J. C. La identidad andaluza en el flamenco. Sevilla, 2009. 132 p.
157

В отношении лада: хоть песни концепта Радость по преимуществу


мажорны, все же есть немало примеров с андалусской каденцией, равно как и
«оминоренных» вариантов исконно праздничных жанров с кристаллической
структурой (севильяна).
Ряд объединяющих критериев касается в первую очередь
темпоритмического тонуса, типа взаимодействия певца и аккомпаниатора и
лексико-семантического состава поэтического текста. Своеобразие
музыкального материала и специфика его интерпретации обусловлены также
особенностями бытования, подразумевающего эмоциональную общность и
тесное взаимодействие участников.
Темповая семантика аналогична западноевропейской академической
традиции, где отображение радости, веселья и праздника, как правило, не
обходится без подвижности и высокого эмоционального тонуса.
Компас метрически чеканный, если не сказать, примитивный: метрика,
гармония и строение музыкальной ткани в целом подчинены коммуникативным
особенностям в атмосфере патио. Его первостепенная задача – установить
организующий метроритмический «фон», каркас для импровизационного
музицирования, который должен выдержать сквозную смену исполнительского
состава в процессе фиесты. Это отличает жанры экстравертной направленности
от, скажем, исповедальной солеа или лирико-драматической петенеры, в которых
при всей стандартной функциональности исполнительских ролей номинально
есть два «солиста» – певец и гитарист (инструменталист), – и компас является,
скорее, залогом внутреннего ощущения времени, координирующего их диалог. В
ситуации, предполагающей большое число потенциальных участников с
непредсказуемостью общего композиционного развития, размытость очертаний
метроритмической структуры едва ли допустима.

Лексико-семантическое поле представлено:


– частым включением лексем: a (радость), calor (тепло),
(любовь нежность), luz (свет), luces (огни), gane (победа), ventana (окно), abrir
158

(открывать), (контрабандист), paloma (голубка), sol (солнце), laurel


(лавр) и др.;
– устоявшимися звуко- и словосочетаниями халео: ¡ !, ¡ gua!, ¡ m que
m !, ¡baila bien!, ¡arriba!, ¡ !,¡ ! – и др.;
– эмоционально-цветовым заполнением текстового пространства: blanco
(белый), naranja (оранжевый апельсин), oro (золотой золото), amarillo (жѐлтый).
Еще один отличительный признак группы – танцевально-
пространственный, подразумевающий задействование большой сценической
площади, не в последнюю очередь за счет реквизита: шали-мантона, веера, юбки
бата дэ кола, – требующего раздвижения пространственных границ. Причем
нередко и сам предмет отождествляется с неким живым существом291, которое
также «претендует» на некоторую часть сценического места.
Заметим, что использование реквизита типично не только для жанров
концепта Радость: в группе концепта Смерть – в частности, в сигирийе и
мартинете – нередко используется трость-бостон, конситуативно «удобная»,
ввиду еѐ ударной, заколачивающей и в чем-то даже воинственной семантической
привязки. Но, что характерно, положение этого предмета преимущественно в
вертикальной плоскости, в едином композиционном сочленении с телом танцора:
бостон выполняет функцию «третьего каблука», меняя широту личных границ
драматургически точечно292. Преимущество же по количеству хореографических
работ с реквизитом все-таки за жанрами концепта Радость293.

291
Упомянем в этой связи выступление А. Шульгиной в концертной программе
«Primavera, Amor, Flamenco» (Нижний Новгород, «Дома Актѐра» (25.04.2014)): еѐ веер
удивительным образом становился то птицей, то бабочкой, то бьющимся сердцем.
292
Например, в ситуации, когда танцевальный «сюжет» требует демонстрации
«воинственного настроя». Так, трость может становиться хореографической альтернативой
бандерильям корриды.
293
В статье И. Козлова «Личное пространство» упоминается этолог Конрад Лоренц,
писавший о связи наличия индивидуальной дистанции у стайных животных с их агрессией, на
основе чего можно заключить, что корни человеческого представления о необходимом для
комфортного существования количестве места глубоко атавистичны. См.: Козлова, И. Личное
пространство [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.psychologos.ru/articles/view/lichnoe_prostranstvo – Дата обращения 15.04.2015.
159

Мы предлагаем следующее прочтение фреймовых конструкций Радости в


области объекта:
А) триумф (алегрия);
Б) всеобщий праздник карнавал (румба и танго дэ Кадис);
В) светлая мечта (гуахира);
Г) ощущение пульса жизни (халео).

Центр:
А) свадебка мавританский праздник (замбра).

Область панорамы составляют жанры группы кантиньяс: караколь,


мирабра, ромера.
Как и в случае с группой концепта Смерть, чем «тоньше» смысловая
дифференциация, тем менее проявлена обобщающая способность жанра и тем
дальше его расположение от жанрового инварианта.

Область объекта
Алегрия/ алегрия дэ Кадис ( as/ as de diz)
Этимология: от исп. l r a – радость.
В своей группе принимает функцию бинарной оппозиции песням канте
хондо, так как пересекается с ними в структуре ПЭТС-ритмоформулы. На
ритмическом и лексико-семантическом уровнях алегрия выступает смысловым
антиподом солеа и уравновешивает этот жанр в системе концептов – подобно
тому как гуахира уравновешивает генетически родственную ей петенеру (об этом
далее). Ссылаясь на общность ритмического базиса, большинство типологий
рассматривают их как родственные, где алегрия предстает «омажоренным»
вариантом солеа. Однако ни в специфике структуры, ни в семантическом строе
это не находит подтверждения, а учитывая существенную разницу в фальсетах и
гармоническом заполнении компаса, интонационный и лексический факторы,
160

напрашивается вывод, что в данном случае стоит говорить не иначе как об общем
генезисе всех двенадцатидольных жанров на Пиренеях.
Согласно общепринятой версии, основанной на жанровом словаре Молины
– Майрены, алегрия возникла как триумфальная песнь об освобождении Кадиса
от наполеоновских войск (1808–1814), хотя проверить достоверность этой
гипотезы сложно294. Тем не менее «мифологическая» ассоциативная сеть, в
которую жанр был помещен долгое время, способствовала его семантическому
сращению с радостью победы и торжеством.
Жанровый лейтмотив: а) двенадцатидольный компас с затактом в одну
долю и распределением акцентов, как на Рисунке 26.

Рисунок 26 – Компас алегрии

В примере дана основная ритмическая линия и вариант пальмас (нижняя


строчка);
б) автентическая гармоническая модель его заполнения в мажорной
тональности.
Поскольку родом этот жанр из Кадиса – портового города на юго-западе
Испании, – допустимо предположить, что в его ритмогармоническом пласте и
фальсете, рефлективно отображѐн «звуковой образ» местности, ритм волн.
Психологически же – представление о более благополучной жизни за океаном,
также сопряженное с мечтой о свободе.
Дополнительный ВЭТС: запев на словах «tiriti tran-tran-tran» (Рисунок 27).

294
Главный аргумент авторы «Mundo y formas…» видят в текстах некоторых песен, где
упоминаются события тех лет.
161

Рисунок 27 – Запев « -tran- »

Своим появлением на свет этот мотив обязан кантаору И. Эспелета


Мадругону (I cio Espeleta n). По воспоминаниям Чано Лобато (Chano
Lobato), ему была отведена роль сапожника в спектакле «Улицы Кадиса» (1933),
и, выйдя как-то раз на сцену после продолжительной «фиесты», он попросту
забыл слова алегрии, которую должен был исполнить совместно с танцовщицей
Ла Макароной. В итоге Мадругон выдал первое, что пришло ему в голову, – и эта
спонтанная выдумка настолько оказалась публике по душе, что закрепилась в
номере спектакля. Со временем эта «изюминка» вросла и в саму структуру жанра
– что еще раз показывает: фламенко в буквальном смысле рождалось на сцене.
Фрейм: радость триумфа.

Румба (rumba)
Этимология: одно из значений от исп. rumbo – хвастовство выставление
напоказ свобода от предрассудков (liberalidad). Возможно и смысловое прочтение
«от противного» – как «незаинтересованность» (d ).
Наиболее вероятным прародителем румбы считается кубинский гуагуанко
( ) [237, с.43] – парный танец фривольного содержания, где партнѐр,
согласно ролевой установке, стремится соприкоснуться с дамой бѐдрами, а та, в
свою очередь, пытается увильнуть. Характер «игрового» доходящего до пошлости
обольщения присущ и испанской румбе – танцу сольному и, безусловно,
претерпевшему влияние местной жанровой стилистики, в частности, танго, что и
162

отличает его от трѐх других разновидностей румбы: кубинской, африканской и


американской (США).
Типовая форма румбы – «куплет-припев». Типична также тонико-
доминантовая функциональная основа для мажорных вариантов, плагальная – для
минорных.
Интересно проинтерпретирован этот жанр участниками ансамбля Von
Magnet. В композиции Morirme295 акцент поставлен на карнавально-игровом
начале: на семплированном, жанрово мозаичном звуковом полотне мужской и
женский голоса «играют» в слова-антиподы, поочередно называя
противоположные понятия: «негатив-позитив», «электро-фламенко», «машина-
плоть». Слово «румба» было предложено в качестве оппозиции «солеа».
Жанровый лейтмотив определяет поэтический текст, предполагающий
развѐрнутое повествование, в центре которого игровое взаимоотношение полов. В
связи с этим мелодический диапазон летры редко превышает объем терции
(Рисунок 28), что в характерном подвижном темпе, с силлабическим
проговариванием текста создает эффект буффонады:

Рисунок 28 – Мелодический рисунок летры в румбе

Дополнительный ВЭТС: латиноамериканский стилистический уклон.


Фрейм: воодушевление эротической игрой.

Танго дэ Кадис/ (tangos de diz)


Этимология: букв. танго из города Кадис.

295
Альбом «D ' m », 2005.
163

Важно различать две формы танго с подобным наименованием: как таковое


танго дэ Кадис – и тангильо, которое ассоциируют с этой же местностью. Оба, как
считается, возникли в Кадисе и оба несут в своих генах следы африканского
прошлого. Вместе с тем, тангильо стоило бы расположить ближе к области
периферии, так как его музыкальный язык не имеет устойчивой формулы,
эклектичен (в этом подобен булерии, способной впитывать разножанровый
интонационный материал) и как никакой другой зависим от исполнительской
интерпретации (насколько непохожи друг на друга версии Перикона, Чано
Лобато, Лолы Флорес!).
Известно, что термин «tanguillo» был введен в обиход в 1944 году, чтобы
отделить некоторые песни от прочих, более привычных танго на старых
виниловых записях296, – из-за их особого карнавально-ярмарочного колорита. Так,
Лола Флорес (1923-1995) отметила особую речитативную манеру
воспроизведения текста – в дальнейшем подобную стилистику стали именовать
«андалусский рэп». Но главная отличительная черта тангильо в нестабильности
его ритмической основы: его компас может иметь как бинарную, так и тернарную
структуру, более того, между голосом и сопровождением нередко возникает
эффект полиметрии, который усугубляется бессистемным, на первый взгляд,
смешением речитативных и фиоритурных блоков.
К своеобразной речитации тяготеет и танго дэ Кадис, родовой
предшественник прочих форм танго – севильского, малагского, хересского и др.,
– ввиду чего может претендовать на роль инварианта в своей жанровой группе 297.
Но не исключено также, что художественная форма кадисского танго
откристаллизовалась позднее тангильо. Как отмечалось выше, тангильо способно
переплавлять и воспроизводить в той или иной интерпретации различные
интонационные модели – и что особенно примечательно: в его инварианте как

296
См.: Tanguillo [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.flamencopolis.com/archives/325. – Дата обращения 23.03.2015.
297
Поясним, что сказанное касается только предполагаемого места возникновения жанра:
большинство исследователей сходятся во мнении, что именно из Кадиса произошло
распространение видовых форм в Андалусии.
164

будто симультанно присутствуют интонационные прототипы всех региональных


видов танго. Поэтому тангильо и танго дэ Кадис – противопоставленные по
художественной форме – равно способны спорить за место «главы рода» в плане
генезиса. Но не в плане метроритма: здесь кадисское танго, безусловно, создает
впечатление более жизнеспособного претендента.
Довольно близка кадисскому танго и фламенко-румба – пересечения между
ними не сложно заметить в языке и эмоциональном строе, хотя отражают они
разные аспекты Радости. Если в румбе главенствует любовная тематика, часто
преподносимая в карнавально-юмористическом ключе, то в танго преобладает
эмоция наслаждения жизнью, проявленная в духовной общности людей
Жанровый лейтмотив: ритмоформула с акцентированной второй и
четвертой долей (Рисунок 29).

Рисунок 29 – Ритмоформула танго дэ Кадис

Интересен пример работы с ВЭТС из музыки неиспанской: в композиции La


Gitana группы Goodnight Circus «кадисские» акценты положены на джазовый
брейк-бит, что послужило основой для оригинального синтеза двух стилей –
разговора о «цыганском» на «джазовый» лад.
Дополнительный ВЭТС связан с традицией хорового исполнения рефрена-
припева. Поэтому, как правило, при относительной ритмической свободе
вокальной линии в куплете для танго характерна метроритмическая четкость в
каденционных участках и припеве.
Фрейм: жизнь как всеобщий праздник.
165

Гуахира (guajiras)
Этимология: от кубин. guajiro – сельский крестьянский.
Жанр, относящийся к группе cantes de ida y vuelta, кубинского
происхождения. Этимология слова отсылает к сельскому быту, по аналогии с
западноевропейской пасторалью298. Но в отличие от неѐ и еѐ прямого
предшественника, прованской пастурели, гуахира не несѐт в своих генах явных
комических черт299.
Если объектом песни является некая женщина-дева, она нередко окружена
лексическими фольклорно-поэтическими символами света (madrugada рассвет,
зажигать, освещенный), флоры (flor цветок, flor de lis лилия,
сад, луг), и даже отождествляется с Пресвятой Девой300 (paloma
blanca как раннехристианская метафора).
Тематически гуахира связана с некой «кубинской мечтой», которая
осуществится, как только лирический герой – обычно горожанин-испанец –
достигнет берегов Гаваны. Типичен поэтический текст следующего содержания:

Me gusta por la ma ana


después del café bebio
pasearme por la Habana
con mi cigarro encendi
y sentarme muy tranquillo
en mi silla o mi sillуn
y comprarme un papel
de esos que llaman diario

298
Жанровые параллели между ними действительно возможно усмотреть - в остинатных
фигурах баса, автентичности, преобладании мажора и в светлой лирике.
299
О комической некуртуазной природе пастурели см.: Кюрегян Т., Столярова Ю. Песни
средневековой Европы. М., 2007. С. 23.
300
У Чано Лобато встречается также имя Руфь ( ), явно с отсылкой к Ветхому завету.
166

y parezco un millionario
rico de la poblaci n…301

Утром после чашки кофе


Я бы побродил по Гаване,
Куря сигару.
Посидел бы спокойно
На стуле или на кресле
С купленной бумажкой –
Той, что зовѐтся газетой.
И поглядывал бы вокруг, как миллионер,
Что разбогател за счет народа…302

Очевидно, что, как в алегрии, здесь присутствует момент идеализации


другого – «более благодатного» – края.
Другим не менее распространенным сюжетом гуахиры является мечта о
семейной идиллии, при этом, в мужских гуахирах она осознается через образ
«прекрасной кубинки».
Гаухира-танец, подобно петенере, исполняется преимущественно
женщинами или – что стало нормой для хореографических постановок последних
лет – парой мужчина-женщина. В качестве реквизита часто задействуется мантон
(шаль) или веер, из арсенала художественных приѐмов для обрисовки
пространственного простора сельской местности, отличного от известной тесноты
и узости андалусских улиц. Мантон в сочетании с платьем традиционного кроя
придает танцовщице очертания птицы, которой нужна вольность, воздух и свет,
чтобы «развернуть крылья»: бахрома испанской шали достигает метра в длину, и
возможности этого аксессуара в буквальном смысле требуют высоких потолков.
Характерно, что не встречаются гуахиры в кордовских шляпах, в которых

301
Гуахира Пепе дэ Луисия (Pepe de a) H rmos sima cubana.
302
Перевод автора диссертации.
167

модничают горожанки: шляпа отбрасывает тень и провоцирует кокетство, чуждое


образу «невинной девы».
При том, что по географическим истокам и по ритмической структуре
жанры гуахира и петенера идентичны, семантически и по эмотивному тонусу они
образуют бинарную пару – их женские образы репрезентируют два полярно
противоположных начала: Святая и Куртизанка.
Жанровый лейтмотив: компас как ритмогармоническая
последовательность, напоминающая начальный «тиратный» мотив петенеры в
увеличении (Рисунок 30; 31). На первую половину компаса (6\8) выдерживается
доминанта; на вторую (3 4) после доминантовой «оттяжки» – разрешение в
тонику и взлет по звукам трезвучия на каждую тактовую долю. Временное
расширение «тиратной» формулы, «раздувание» диапазона в компасе от сегмента
к сегменту также сообщают жанру эффект раздвижения пространственных
границ.

Рисунок 30303 –Компас гуахиры

Рисунок 31304 – Компас гуахиры

303
Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодии и ритмы. С. 87.
168

Дополнительный ВЭТС: интонационный рисунок куплета, кубинский по


истокам.
Фрейм: радость как тихая мечта.

Халео (jaleo)
Этимология: от исп. «¡ !» – устойчивой формы возгласов
«подбадривания» исполнителя фламенко, вероятно, породившей ассоциации с
праздничной шумихой, присущей цыганским фиестам.
Часто используется вместе со словом ―anda‖ (анда халео) – возможно, от
цыганского анда, обозначающего предлог «с» или «из-за»305. То есть «исполнять
с ―¡ole!‖»: шумно, празднично; подразумеваемо коллективно.
Испанские халеос в качестве выкриков подбадривания, включенных в ткань
музыкального сопровождения, имеют исток – т. н. арабский «захарит»,
пронзительный возглас радости, издаваемый обычно женщинами на свадебных
церемониях. Нечто схожее присутствует и в ас-самер (в другой транскрипции –
замбра) – экстатической пляске любовно-лирического содержания с обилием
призывных выкриков, нанизанных на жесткий ритмический стержень из хлопков
и притопов [54].
Арабская природа жанра не находит подтверждения в научной литературе,
хотя его эстетическое осмысление как «восточного» имело место еще в 20-е годы
прошлого века. В частности, Гарсиа Лорка в «Канте хондо» заметил, что «эти
песни сохраняют много общего с музыкой, известной до сих пор в Марокко,
Алжире, Тунисе, где ее называют словами, волнующими сердце каждого жителя
Гранады, – "музыка гранадских мавров"»306.
Общность с арабской музыкой – точнее говоря, с североафриканской –
обнаруживается в ритмической структуре: тернарный компас халео (Рисунок 32)

304
n, J. La guitarra flamenca. Part two. – Patrick Campbell & Cordhart Ltd, 1991. – P. 93.
305
Цыганско-русский и русско-цыганский словарь. М., 1990. С. 25.
306
Гарсия Лорка, Ф. Канте хондо [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://lib.ru/POEZIQ/LORKA/lorka1_4.txt. – Дата обращения: 23.03.2015.
169

схож с ритмическим рисунком т. н. марокканского шааби (Рисунок 33), который


может использоваться в качестве украшающего «контрапункта» к основной
ритмической линии.

Рисунок 32 – Ритмическая формула халео

Рисунок 33 – Ритмическая формула марокканского шааби

Характер вокальной фразировки и способ интонирования халео также


содержат отблеск североафриканского прошлого: его фразы как бы скроены из
коротких, близких декламационным, оборотов, не превышающих интервал
секунды по диапазону307.
Компас халео, как правило, перекрывается сплошными, равномерными,
пружинистыми и очень энергичными хлопками-пальмас, поэтому
драматургически халео нередко берѐт на себя функцию художественного
воспроизведения течения – «тока» – жизни. В этом смысле халео пересекается с
булерией, но, если вторая дала фламенко принцип векторного ускорения,

307
Впрочем, нельзя не отметить, что сегодня наблюдается все большее слияние халео с
булерией, мелодический диапазон которой значительно шире и фразировка допускает более
протяженные сегменты.
170

имеющего глубокую эстетическую и психологическую подоплѐку, то халео


реализует принцип взаимодействия, выраженный в шумовой поддержке,
воплощающей идею праздника.
Обычно халео несправедливо квалифицируют как «жанровый донор»308
более современных солеа, булерии и даже кантиньяс, вплоть до того, что далеко
не все типологии признают его самостоятельной формой фламенко. Однако пора
согласиться, что сегодня это полноправный жанр с собственной концептуально-
семантической «программой».
Жанровый лейтмотив: компас как ритмоформула (Рисунок 32).
На высшем уровне – это также весь спектр «праздничной» шумовой
поддержки от хлопков-пальмас до устойчивых возгласов-халео, которые при
необходимости могут быть «вживлены» в жанр любой группы.
Дополнительный ВЭТС: возглас ¡Anda haleo!
Фрейм: радость ощущения непрерывного потока жизни.

Центр
Замбра (zambra)
Этимология: от zambra (магриб.) – «праздник».
Замбра – пример вольной «жанровой реконструкции», квази-национального
мифа, возникшего на пересечении фольклора, театра и фламенко. Первоначально
танец замбра – арабский по происхождению, распространенный на Пиренеях в
мавританский период истории – входил в состав свадебного ритуала. После
Реконкисты некоторая часть этого ритуального действа была сохранена
андалусскими цыганами, но при этом также «доработана» ими до коммерческого
вида: сегодня под названием «замбра» в пещерах Сакромонте (Гранада)
иностранцам преподносится стилизованный в духе мавританской свадьбы

308
Ortiz, M. Jaleo [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.flamencoviejo.com/jaleo.html – Дата обращения 23.03.2015.
171

спектакль из разнородных цыганских танцев309, которые, однако, могут


факультативно использовать жанрово-стилистический арсенал фламенко. За счет
этого сложился собственно сам замбра-жанр: одним из компонентов, регулярно
включаемых в ритуал, было танго, преобразованное в соответствии с
представлениями об образе мавританского торжественного танца, – с
замедленным бинарным компасом, темброво перекрашенным инструментами
вроде лауды и рига. Вокальная стилистика танго также была пересмотрена и
дополнена утрированной ориентальной мелизматикой. Что характерно, зоны
силлабики и фиоритур занимают отдельные ниши в форме и практически не
пересекаются.
Ориентальная трансформация танго затронула, и облик танца: в Сакромонте
замбру исполняют босиком и нередко с сагатами310. Именно в такой форме,
начиная с Кармен Амайя и Лолы Флорес ее стали презентовать как «танец,
возрождѐнный из пепла», сообразно с мавританскими мифом.
Жанровый лейтмотив: имитация тембров восточных инструментов.
Фрейм: мавританский праздник свадебка.

Область периферии может быть представлена жанрами группы


кантиньяс – мы упоминали о них ранее, – а также севильяной и вильянсико,
которые относят к квази-фольклорным формам. Все они имеют узкую
специализацию, музыкально комментируя и дополняя сценическую ситуацию по
надобности.

309
Интернет-сайт «Flamencopolis» приводит в качестве обязательных танцев l l or , la
cachucha и la mosca. См.: Zambra [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.flamencopolis.com/archives/341 – Дата обращения 23.03.2015.
310
Музыкальный инструмент в виде двух пар круглых металлических пластин,
надеваемых на большой и средний пальцы рук. Звук образуется от удара пластины о пластину и
может варьироваться в зависимости от характера их соприкосновения («ребро о ребро»,
плашмя и др.). Распространѐн на Ближнем Востоке.
Современная замбра в Европе часто обходится без этих атрибутов восточной культуры.
172

3.4
Amor
Концепт Любовь

Концепт Любовь, так или иначе, входит в смысловую ткань всех жанров
фламенко311. Это константная единица его поэтики – равно как и всей испанской
духовной культуры, вне зависимости от региона и территориальной удалѐнности
от пиренейских широт.
В искусстве фламенко Любовь эксплицитно уже впечатана в его
этимологию: «flamma», как материализованная в стихии страсть, по-своему
предвосхищает его содержание, программируя восприятие соответстующими
ассоциациями.
По мнению О. Попова, Любовь в испанском языковом сознании может
выступать как непреодолимое влечение между полами («страсть или большое
чувство, которое один человек испытывает к другому»), в то время как сам
концепт Страсть оценивается им как синоним «бездействия» – отчасти в
противовес русскому представлению, где одним из значений страсти является
сильное любовное влечение312.
С. Воркачев313, сравнивая концепт Любовь в русской и испанской
паремиологии [36, с.55-56], приходит к заключению, что для той и другой
культуры характерно:

311
Отметим, что Любовь является эмоциональной универсалией, что делает возможным
универсальность еѐ лингвистического кодирования. См. об этом подробнее: Вильмс, Л. Е.
Любовь Антология концептов. – Т. 1. – Волгоград: Парадигма, 2005. – С. 139-152.
312
Попов, О. В. Концепты эмоций в русском, английском и испанском языках О. В.
Попов // Вестник ВГУ. – 2007. – №1. – С. 74-80.
313
В монографии С. Воркачева дается следующее определение: «Любовь – чувство,
вызываемое у субъекта переживанием центрального места ценности объекта в системе его
личностных ценностей при условии рациональной немотивированности выбора этого объекта и
его индивидуализированности-уникальности. При этом любящий испытывает желание
173

– соотнесение любви со страданием (E m y


llantos – Любовь приходит с песнями, а уходит со слезами);
– идеализация предмета и обстоятельств любви ( m ,
parece – Кто любит жабу, тому она кажется луной), зачастую с аберрацией
зрения при взгляде на предмет любви (Al amor lo pintan ciego – Любовь рисуют
слепой; Amor tiene cataratas – У любви бельма на глазах);
– связь влюблѐнности с красотой и зрительным восприятием (E m y
deseo entran por los ojos – Любовь и желание входят через глаза);
– отождествление любви с наслаждением и счастьем амбивалентность ее
характера ( v m q – День любви
лучше года ученья/ Amores y dolores mal se pueden encubrir – Любовь и печаль
трудно скрыть).

Специфическим для Испании является:

– блок поговорок о «неутолимости любовного желания» и динамизме любовного


чувства ( m о : – Любовь не говорит «Хватит»/ El amor y la luna se
parecen: menguan cuando no crecen – Любовь и луна похожи: они истощаются,
когда не растут);
– запечатление в высказываниях эмоций, сопровождающих любовь, в частности,
страха и надежды (Quien ama, teme – Кто любит, боится; Donde hay amor, hay
temor – Где любовь, там и страх/ El amor ni nace ni puede crecer, si no es al arrimo
de la esperanza – Нет любви без надежды).

получить предмет в свою «личную сферу» или сохранить его в ней, желает ему добра и
процветания, готов идти ради него на жертвы, заботиться о нем, берет на себя ответственность
за его благополучие, он находит в любви смысл своего существования и высший моральный
закон». См.: Воркачев, С. Г. Любовь как лингвокультурный концепт. М., 2007. С. 49.
174

А также целый афористический корпус с признаками, не входящими в


парадигму научного знания, где Любовь предстает как:

– умственное расстройство;
– сила, стирающая социальные различия;
– нечто, не терпящее постороннего вмешательства и участия;
– ценность, украшающая человека;
– реалия, несовместимая с супружеским благополучием.

Приведѐм также мысль, высказанную Р. Меем314 в работе «Любовь и воля»


о глубинной связи Эроса и Танатоса – еѐ актуальность, ввиду тесного соседства
любовного и мортального концептов в Испании, очевидна.
Во-первых, именно через обретение любви человек осознает идею
смертности: «Наше ощущение смертности не только обогащает любовь, оно
порождает еѐ. Любовь есть перекрѐстное опыление смертности и бессмертия. Вот
почему демон Эрос описывается как нечто среднее между богом и человеком, и
его природе присущи отличительные черты и того, и другого» [114, с.54-55].
Во-вторых, человеку свойственна «одержимость сексом», это своего рода
терапевтическая панацея от страха перед смертью: «Половая активность – это
самый удобный способ заглушить внутренний ужас перед смертью, и, осеняемые
символом воспроизводства, мы торжествуем над самой смертью». Идея, по
существу, не нова и перекликается с концепцией Бахтина о единстве
амбивалентного материально-телесного низа в народной карнавальной
культуре315.
Заложенные в человеческой природе, эти факторы детерминируют
фламенко и вскрывают глубинные пласты его ментального пространства, где все

314
Ролло Мей (1909-1994) – американский психолог и психотерапевт.
315
Бахтин, М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и
Ренессанса. М., 1965. 528 с.
175

находится в тесном соподчиненном взаимодействии. Именно поэтому даже


неопровержимо трагичные песни выражают смысл трагедии через призму любви.
Но вместе с тем, существует отдельная группа жанров, в которых Любовь
все же является доминирующим концептом, – фанданго, некогда входившее в
корпус канте фламенко и противопоставляемое канте хондо. В свете
психоаналитической теории становится очевидным, что фламенко со смысловой
доминантой «любовь» и канте хондо с его мортальным нутром суть ракурсные
видения одного и того же явления, в котором «amore» и «morte» слиянны в единое
чудовищное целое. Это дает пищу для размышлений – почему в военные и
послевоенные годы именно фанданго занимает центральное положение в блоке
«национальных» форм и позиционируется как нечто исключительно типовое для
культуры Испании: страх смерти был идеологически скрыт за маской Любви.
Вероятно, то была необходимая уступка, позволявшая петь о катастрофе, не
прибегая к прямой лексике.
Итак, большая часть XX века прошла под знаком фанданго, и если
тенденции, наметившиеся в 1910-20-е гг., вызывали лишь опасение за будущее
канте хондо, то театральная эпоха окончательно развела сферы «легкого» и
«серьезного», отдав карт-бланш первому и оттеснив на задворки публичной
жизни второе.
И. Мартынов в книге «Музыка Испании», вышедшей в 70-х гг. прошлого
века, говорит о малагенье, гранадине, ронденье как об «основных жанрах
фламенко» [109, с.27], что дает повод считать их наиболее распространѐнными
формами на тот момент. Если судить по ранним, сделанным до 30-х гг., записям
А. Чакона и М. Торре316, то становится очевидным количественный перевес в их
репертуаре жанров малагенья, гранаина и картахенера (где последняя – та же
малагенья с левантийским региональным уклоном). Но ближе к середине века

316
Antonio n «Albom d‘ oro» (1909), Manuel Torre «Grabaciones Hist ricas» (1909-
1931).
176

региональный стиль был вытеснен персональным317 на основе некой


стереотипной формы, близкой фанданго дэ Уэльва (fandango de Huelva)318.
Инвариантный облик этой формы обладает рядом признаков.

1. Компас-тернарио (Рисунок 34).

Рисунок 34 – Схема компаса фанданго дэ Уэльва

Фонетический состав слова фанданго схож с танго и отсылает ко времени


содержания черных рабов на Пиренеях в качестве домашней прислуги. Общей для
обоих жанров – африканской составляющей319 – является также жесткая
«каркасная» регулярно-акцентная ритмика без замысловатой акцентуации,
присущей cantes a palo seco. В начале XX века эта ритмическая равномерность и

317
Т. н. «fandangos personales», которые С. Каржавин характеризует как «созданные
выдающимися певцами, и названные по их имени за оригинальность стиля по сравнению с
«обычными» для данного региона версиями фанданго». См.: Каржавин, С. Секреты гитары
фламенко. Актуальные вопросы классификации форм. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.flamenco.ru/theory/classification4 – Дата обращения 15.10.2013.
318
В цикле документальных передач о фламенко RYG утверждается, что «домом
фанданго» следует считать городок Алонсо в провинции Уэльва в Андалусии. См.: «Rito y
geografïa del cante flamenco», vol. 10, chapter 3, broadcast 8: "El fandango" – выпуск от 11 декабря
1971.
319
Об африканских жанровых прототипах фламенко XVII–XVIII вв. см.: ,
G. F m m m V : v m y x
musical. – 2014. – Pp. 26-48.
177

однородность еще вполне соблюдалась в региональных видах, включая


малагенью320 – о чем свидетельствуют записи с «Золотого альбома» А. Чакона321.
Ритмическая модель фанданго также благоприятствовала его
повсеместному распространению в театральную эпоху. Поскольку формы,
одинаково именуемые «фандангос» и обладающие схожей ритмикой, бытовали
тогда на всем полуострове – включая Португалию – фанданго приняло на себя
функцию «уравнивающего» жанрового стандарта в этнически пѐстрой Испании, в
соответствии с политическим курсом генерала Франко322.

2. Поэтические темы-топосы

Изложение мысли в стихотворном тексте фанданго довольно специфично,


напоминая внутренний монолог, свободный от процессуальной логики, но
выдержанный в одном эмоциональном ключе. Вплоть до того, что куплеты могут
компоноваться путѐм комбинаторного соединения летр разных фандангос.
По содержанию это любовно-лирическая поэзия с чертами
иносказательности, близкая строю поэзии ал-Андалус. Не исключено, что корни
фанданго уходят во франко-провансальскую культуру XIV–XV вв., влиянию
которой была подвержена вся восточная область Пиренеев. Хорошо известно,
какие тесные узы связывали мавританскую Кордову и юг Франции в XI–XIV вв. и
сколько переняла Европа от Гранадского эмирата за время его существования – не
в последнюю очередь благодаря жонглѐрам, «не знающим национальных границ»
[92, с.20].

320
Заметим, что И. Росси в своей классификации отказывает малагенье в наличии
структурированной ритмики.
321
Показательно, что его малагеньи гораздо больше сличимы с инвариантной структурой
фанданго, чем современные.
322
Вероятно, здесь сыграл еще и глобалицационный фактор: фламенко сближалось с
европейской культурой – этот процесс затронул и канте, и танец. В Европе же на тот момент
был популярен вальс, который обладал «образцовой» трѐхдольностью.
178

Вероятно, и формы, предшествовавшие фанданго, унаследовали что-то из


черт поэзии Прованса, подобно тому, как сохранилась прованская альба323 в
цыганской среде, став частью свадебного ритуала Замбры. За этот андалусско-
прованский исток говорит и любовно-лирический строй, и иносказательность
фанданго, и география его распространения. И музыкальный метроритм: единый
силуэт трѐхдольной (тернарной) структуры угадывается и в провансальской
балладе, и, скажем, в итальянской сицилиане.

3. Тип взаимодействия участников ансамбля

В инвариантной форме роли участников функционально разведены:


аккомпаниатор обеспечивает строго выдержанную ритмогармоническую
конструкцию, за счет чего кантаор может позволить себе большую инициативу в
обращении с мелодикой. Такая модель коммуникации стала залогом
возникновения множества персональных форм фанданго324 и последующей
мутации исходной жанровой структуры в региональных и авторских
транскрипциях. Вплоть до того, что во второй половине XX века исполнители
нередко отказывались от формальной ритмической схемы, оперируя только
устоявшимися авторскими ВЭТС и калькируя диалоговую модель взаимодействия
с жанров группы канте хондо. В итоге некоторые современные виды фанданго
настолько отмежевались от исходного, что, не зная арсенала ВЭТС,
используемого в конкретной композиции, бывает затруднительно определить еѐ
жанровую природу.

4. Лад и гармония

Для фанданго типично смешение тональных и модальных сегментов на


разных участках формы. Единообразия в их соединения нет, но чаще встречается

323
Любовная песнь, герои которой – влюблѐнные, вынужденные расстаться с восходом
солнца. См.: Иванов, К. Трубадуры. Труверы. Миннезингеры. М., 2014. С. 38.
324
Каржавин приводит список, куда входит более двадцати имѐн «выдающихся
кантаоров». См.: Каржавин, С. Секреты гитары фламенко, глава 4 [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: http://www.flamenco.ru/theory/classification4 – Дата обращения 15.10.2013.
179

вариант, где куплет – в мажорной тональности, с большим количеством


автентических оборотов, с модуляцией в параллельный минор в каденционном
участке и зависанием на «новой» доминанте, готовящей следующий сегмент.
Припев-эстрибильо в подавляющем большинстве случаев – это андалусская
каденция, которая как бы подытоживает предшествующую автентическую
проработку тональности.
Таким образом, для концепта Любовь в музыке фламенко необходимо
присутствие четырѐх факторов: автентичности, компаса-тернарио, любовно-
лирического уклона поэтического текста и четкого разведения функций певца и
аккомпаниатора.
Отдельно стоит сказать о так называемых абандолаос (abandolaos) –
региональных формах. Каждая из них дополняет любовное повествование теми
образно-смысловыми характеристиками, которые исторически соотносятся с той
или иной местностью. Например, гранаина оттеняет любовную сферу
специфической «восточностью», за которой закреплѐн комплекс семантических
связей типа «тоска по прошлому», «родовая память», «арабеска» и прочее.
Севилья активирует цыганский ассоциативный контекст, так как с этой
провинцией связаны крупнейшие цыганские центры – квартал Триана и
поселение Эль Васие.
Характерно, что именно через фанданго (наряду с хотой) осуществлялось
взаимодействие испанской национальной и академической европейской традиций,
а соединительным мостом между фламенко и опусной музыкой стал жанр
малагенья325. На рубеже веков малагенья сохраняла все черты типовой фанданго-
формы, демонстрируя инвариантные жанровые признаки. Поэтому вполне
закономерно, что еѐ претворение композиторами прошлого мало соответствует
реалиям настоящего времени: современная малагенья обрела совершенно иной
облик.

325
К малагенье, как известно, обращались многие композиторы: И. Альбенис op.165 №3,
op.71 №6; М. Равель «Испанская рапсодия»; Д. Шостакович Четырнадцатая симфония; П. дэ
Сарасате, Э. Лекуона и др.
180

«Старые» малагеньи в академической музыке имеют трѐхдольный метр и


устойчивую ритмическую фигурацию – как в арагонской хоте, которая также
считалась национальным репрезентантом Испании в европейской культуре. И все
же при внешнем сходстве между двумя этими жанрами пролегает смысловая
пропасть; содержательно малагенья представляет региональный антипод хоте. В
свернутом виде она охватывает все основные концепты, которые принадлежат
сфере фламенко, – в том числе и концепт Одиночество, проявленный в
исключительно сольном исполнении танца, в то время как хота предусматривает
парность. Малагенья и хота противополагают «тѐмную» мортальную культуру
юга и «открытую» фестивную поэтику севера; их опусные различия кроются не
столько в стилистике, сколько в изначальных мифологемах. Это, в свою очередь,
дает повод пересмотреть взгляды на жанровый исток «испанских» опусов
академической музыки.
На основании сказанного, к области объекта мы относим инвариантную
форму фанданго, обладающую полным набором свойств, необходимых для
музыкального воплощения концепта Любовь – чему отвечает жанр фанданго дэ
Уэльва и старинные малагеньи. Центр принадлежит фандангос абандолаос –
региональным фанданго-формам, включая левантийские таранто и таранту, ВЭТС
которых мы описали во Второй главе диссертации (см. Рисунок 18). Область
периферии связана с большинством минеро-левантийских жанров;
современными малагеньями, чей музыкальный язык прошел череду
взаимовлияний с песнями Леванта; разнообразные авторские фанданго,
стилистически отсылающие к театральному периоду истории фламенко.
181

3.5
Hombre | Mujer
Гендерные концепты: Мужчина и Женщина

Наконец, во фламенко есть жанры, художественная задача которых


заключена в идентификации тех стереотипных поведенческих констант, которые
закреплены в общественном сознании как гендерная норма. Критерии
«мужественности» и «женственности» определяются конкретной
лингвокультурной общностью [40], в нашем случае – цыгано-андалусской. Но в
целом можно выявить и общекультурные закономерности, о чем пишет Е.
Сапогова: «В большинстве обществ мужчины описываются в статусно-ролевых
категориях […]. В описаниях женщин подчеркиваются не социальные, а
природные качества – их плодовитость, сексуальность, материнские качества,
черты внешности, темперамента, характера» [154].
В сценическом прочтении жанр фламенко может выступать в качестве
гендерной метафоры, которую И. Герасименко определяет как «перенос всей
совокупности духовных качеств и свойств, объединѐнных словами
«женственность» и «мужественность», на предметы, непосредственно не
связанные с полом» [40, с.43]. Эта метафора имеет место тогда, когда необходимо
подчеркнуть те или иные гендерные качества персонажа – либо с целью обратить
на него внимание как на доминантный сексуально привлекательный объект
(Эскамильо в опере «Кармен»), либо когда нужно драматургически обозначить
переход из одной ролевой поведенческой модели в противоположную («Легенда о
Жанне д‘Арк», реж.-пост. Н. Зайкова). Последнее присуще исключительно
женским персонажам, попавшим в трагическую ситуацию и вынужденным
проявлять совершенно не те качества, которые им прописаны в социуме.
182

Подобные ролевые «перевертыши» односторонне возможны в


традиционном обществе – и соответственно, в сценическом воплощении:
поскольку женщина обнаруживает свою идентичность через мужчину, будь это еѐ
сын или муж, то и мужское, и женское сознание культурно ориентировано на
анимус, на «мужчину внутри» [154].
Все гендерные установки, принятые в европейской социокультурной
среде326, справедливы и для Испании. Но если говорить о специфически
национальном контексте проявления мускулинности, то ее «носителем», вне
сомнения, стоит считать матадора, корриду же – местом еѐ демонстрации. Именно
в корриде, в церемониальном действе трѐх терсьос, реализуется идея типично
испанских мужских качеств: отвага, стать, дерзость, решительность, сила,
способность бросить вызов самой смерти и выстоять в предстоящей схватке.
Естественно было бы предположить, что человек, который ходит по краю
пропасти, и вне арены обладает гораздо большей витальностью, чем любой
другой обладатель тех же первичных половых признаков327.
Эти же качества можно обнаружить еще в одном отличительно испанском
типаже – «вольном цыгане»328, бунтаре, сумевшем избежать тюрьмы и
обладающем весомым статусом в своем роде.
Исходя из этого, мы остановимся на трѐх основных фламенко-жанрах, в
которых наиболее ярко представлены женский и мужской варианты гендерных
программ: фаррука, гарротин и тьенто, где первые два составляют бинарную
оппозицию, подобно рассмотренным ранее гуахире и петенере. К типично
«женским» жанрам, могла бы быть отнесена и нана, которую мы упоминали в
326
Имеется в виду традиционное общество.
327
С точки зрения биологии это не так. Скажем, уровень гормона тестостерона у
спортсменов во время соревнований может существенно разниться, а в обыденной жизни
показатели у «победителей» и «проигравших» одинаковые. Тем не менее в народном сознании
на сей счет сложились свои представления и штампы, научно опровергаемые. См.:
Виноградова, Е. П., Жуков, А. Д. Ложные представления о роли гормонов В защиту науки.
Бюллетень. М., 2017. С. 84-94.
328
Черты этого «типажа» проявлены и в образе контрабандиста. Поэтому за сердце
Кармен в лице Эскамильо и Хозе боролись в итоге два характерно испанских «мускулинных
типа».
183

связи с концептом Смерть, так как колыбельная репрезентирует одну из


основных женских функций – материнство.
Показательно, что все три жанра имеют четырѐхдольную ритмическую
основу, и в большинстве классификаций причисляются к группе танго.

Область панорамы
Фаррука (farruca)
Этимология: от farruco – местного наименования цыган Галисии (сев.
Испания), отличных от цыган lé (юг Испании, сев. Африка).
По корням галисийский жанр, в Андалусии перенявший – или совпавший –
ритмикой с андалусским танго. В 10-20-е годы был чрезвычайно популярен во
всей Испании; в 1917 г. М. дэ Фалья использовал его материал в музыке к балету
«Треуголка»329.
Ладовая основа – минор с отклонениями в субдоминантовую сферу. В
старых фарруках возможны вкрапления фригийского лада в интонационную ткань
канте – как в Como el camino era tan largo (1910) Ниньо дэ ла Исла ( la
I ). Темп, как правило, медленный или умеренный, с ускорением к финалу по
булейрийному принципу.
Танец поначалу исполнялся преимущественно мужчинами, в характерной
мужской манере, с обилием скупых, рубящих брасеос и минимальной работой
бѐдер. Впрочем, женщинам его танцевать не возбранялось, и в театральную
эпоху, по мере развития балета фламенко, «байларины» стали исполнять его
гораздо чаще – воспроизводя при этом жѐсткую мужскую подачу. Это касалось и
одежды: если женщина взяла на себя смелость танцевать мужской танец фарруку,
она должна была «играть» в перевоплощение до конца, а зритель, принимая
правила этой игры, оценивал танцевальный номер не иначе как по «мужским»
меркам.

329
Помимо фарруки («Танец Мельника») в балете использованы ритмы булерии (куплеты
«Жѐнушка, жѐнушка…») и фанданго («Танец мельничихи») – выбор жанров говорит сам за
себя. См.: Эль Монте Анди Фламенко: тайны забтых легенд. С. 100.
184

Сегодня женский вариант фарруки допускает сравнительно больше


вольностей интерпретации, в частности, ее танцуют и в платье, но даже в наши
дни это воспринимается как вызов традиции и нарушение стереотипа, нежели
норма.
Фаррука обладает мощным художественным разъясняющим потенциалом.
К ней нередко прибегают в качестве действенного приѐма, взывая к гендерной
памяти жанра. В «Кармен» Сауры герой Антонио Гадеса танцует фарруку по
просьбе Кармен – и это воспринимается как очень интимная сцена, в которой
совершается некий невербальный коммуникативный акт между Мужчиной и
Женщиной. В этой сцене актѐры и их роли330 окончательно сливаются воедино, а
момент последующей любовной близости становится первым ожидаемым шагом
к трагической развязке.
К этому жанру не раз обращалась Наталья Зайкова (г. Санкт-Петербург) –
хореограф и танцовщица фламенко, с внушительным багажом всемирно
известных спектаклей, среди которых «Фрида» и «Легенда о Жанне д‘Арк». В
обеих постановках фаррука исполняется главными героинями на пике осознания
безнадежности собственного одиночества перед лицом судьбы.
Жанровый лейтмотив: интонационный инвариант, близкий «Цыганочке с
выходом»331 (Рисунок 35).

330
По сюжету труппа известного хореографа Антонио Гадеса ставит балет фламенко на
музыку Бизе. И вскоре после начала работы выясняется, что у реальных людей, исполняющих
те или иные роли, много общего с их персонажами.
331
В России бытует мнение, что исток «Цыганочки» именно в фарруке. Их
интонационный строй действительно схож, но научного мнения, подтверждающего или
опровергающего их родство, пока нет.
185

Рисунок 35332 – Мотив фарруки

На почве этого сходства имеют место разного рода художественные


миксты. Пример тому – фаррука «Посвящение Владимиру Высоцкому» Светланы
Карасѐвой, исполненная на Десятом фестивале «La noche flamenca». Танцовщица
использовала в качестве музыкальной фонограммы своего номера «Кони
привередливые» – расслышав в них ту самую «фаррукийную» жанровую основу и
сохранив привнесѐнную Высоцким «русскую» харизму.
Дополнительный ВЭТС: запев на устоявшейся словесной формуле «tram
tram iro».
Концепт: Мужчина.

Гарротин ( n)
Этимология: от исп. rrot n – фетровая шляпа. По традиции хореография
включает трюки с кордовской шляпой, что говорит в пользу возникновения
концепции танца раньше типовой формы песни. Танец исполняется женщинами –
без исключений.
Как и фаррука, этот жанр изначально не является андалусским333, но именно
в Андалусии приобрѐл свой жанрово-стилевой облик. Ряд типовых признаков

332 Sabicas Punta y tacon [Электронный ресурс]. – Режим доступа:


http://www.guitguid.com/node/727 – Дата обращения 13.07.2017.
186

гарротина также совпадает с фаррукой: их компас адаптирован к ритмике танго,


со значительными изменениями темпа и гармонической структуры (D43 – T6 – D43
– T). Инварианты их ритмоформул совпадают (Рисунок 36).

Рисунок 36 – Ритмоформула фарруки и гарротина

Оба жанра отличаются силлабичностью, оба могут иметь запев «tram tram
iro». Но ладовый их облик противоположен, и это является первым
разделительным моментом: компас гарротина по ладовому наклонению –
мажорный. Второй фактор, также связанный с компасом, – тепмовый. Если в
фарруке ускорение имеет векторный характер с направленностью к концу, то в
гарротине игра с темпом гораздо более прихотлива: темп то ускоряется, то
сбрасывается до начального с большой долей непредсказуемости, что сказывается
на форме танца в целом334.
Жанровый лейтмотив: интонационный инвариант ладово перевѐрнутой
фарруки. В том числе запев на тех же словах.
Дополнительный ВЭТС: эстрибильо (рефрен) со словами «Al garrot n, al
garrot n, a la vera, vera, vera de San Juan». Кроме того, в текстах часто встречаются
лексемы, относящиеся к предметам одежды: sombrero, n, mantoncito – и к
брачному союзу: marido (муж), la casa (дом), suegrо -a (свѐкр тѐща), pap (папа).
Концепт: Женщина.

333
Единого мнения, какую область считать его родиной – Астурию или Каталонию, – пока
нет.
334
Ускорение темпа во фламенко, как правило, связано с фазой завершения, которой
присуща более активная работа каблуков (сапатеадо). Поэтому гарротин оказывается как бы
скроенным из таких микро-заключений, микро-ремат.
187

Центр
Тьенто (tientos)
Этимология. Принято считать, что прототип тьенто – жанр литургической
музыки с аналогичным наименованием и смыслом «касаться» [клавиш органа],
«осуществлять настройку пробу». Однако до настоящего момента без должного
внимания остается одно из значений испанского глагола tentar, первой форме
которого соответствует tiento – искушаю. На наш взгляд, tentar точнее передает
содержание жанра, нежели общепринятая версия, которая, впрочем, не менее
гипотетична.
Старинные тьентос стилистически соответствуют типовой форме танго –
подтверждение тому мы находим у Чакона и Торре: их записи ясно показывают,
что та форма, которую сегодня принимают за инвариант танго, ранее именовалась
«тьенто». В свете этих разночтений, становится понятно, почему тьенто с такой,
казалось бы, «расплывчатой» ритмической структурой335 считается
родоначальником жанровой группы танго. Таким образом, тьенто может быть
осмыслено с позиции двух вариантов, не похожих друг на друга, но генетически и
по смыслу связанных: старая форма, отвечающая инвариантной форме танго с
четким бинарным компасом, – и современная, стилистически ориентированная на
группу канте хондо.
Наиболее вероятно, что именно от старинной формы тьенто произошли
региональные формы танго: танго дэ Малага, танго дэ Гранада, танго дэ Триана и
прочие, – но выполнив свою родовую функцию, этот жанр сам претерпел
значительные структурные преобразования. Важно понимать, что и хабанера, и
румба, и как таковое танго, которые вошли в европейское сознание как жанры с
эротико-физиологическим подтекстом, генетически восходят к старинному
тьенто, хотя номинально относятся к танго.

335
Сегодня жанровый облик тьенто разительно изменился и тяготеет, скорее, к канте
хондо. На записях Марии Варгас (Maria Vargas) очевиден темповый сдвиг в медленную
сторону, размывание компаса за счет рубато, тяготение к диалоговому типу аккомпанирования.
188

Основной ВЭТС336: в старой форме – бинарный компас, включающий


инвариантный интонационно-гармонический комплекс танго.
В новой форме – смешанный (между ритмизующим упорядочивающим и
диалогичным) тип аккомпанирования, реализующийся в трансформированном
компасе танго.
А также устойчивые мелодические образования в припеве-эстрибильо,
вписанные в андалусскую каденцию.
Фрейм: искушение/ соблазн. В зависимости от того, кто протагонист –
мужчина или женщина – жанр подчеркивает и укрупняет исходные
психофизические данные.

Поскольку тип традиционной культуры исключает двусмысленность в


понимании гендерных ролей, область Периферии оставлена нами
незаполненной. Но стоит иметь в виду, что концепты гендерной группы, так или
иначе, присутствуют в текстах практически всех жанров на уровне поэтического
слова.
Ниже мы предлагаем схему (Таблица 1), где в сведенном виде представлены
основные жанры фламенко в их соотнесении с тем или иным концептом

336
Поскольку эти черты были впоследствии ассоциированы с танго фламенко, старый
вариант тьенто не может выступать в качестве репрезентанта концепта в современном
театрально-сценическом дискурсе. Поэтому уместнее говорить именно о ВЭТС, нежели о
лейтмотиве.
189

Концепт Фрейм Область Центр Периферия


объекта
Смерть Битва со смертью Мартинете
Смерть во имя Саэта
искупления
Принятие судьбы Сигирийя
Смерть-охотник Петенера
Смерть-освобождение Карселера
Смерть как сон Нана
Дэбла
Тона

Одиночество Одиночество Солеа

Радость Триумф Алегрия


Воодушевление Румба
эротической игрой
Праздник жизни Танго дэ Кадис
Тихая мечта Гуахира
Ощущение пульса жизни Халео
Мавританский праздник Замбра
свадебка
Караколь
Мирабра
Ромера

Любовь Любовь Фанданго дэ


Уэльва
Фандангос
абандолаос, в
том числе:
малагенья,
ронденья,
гранадина и др.,
а также
некоторые
минеро-
левантийские
виды
Авторские
фанданго
(фандангос
персоналес)

Мужчина Фаррука
Женщина Гарротин
Искушение, соблазн Тьенто

Таблица 1. – Основные концепты фламенко и связанные с ними жанры


190

В таблицу помещены только жанры с «чистыми» смысловыми программами


– где художественный концепт выражен максимально ясно. Вне поля нашего
зрения остался обширный круг жанров, реализующих смысловой синтез,
например, минеро-левантийские песни, прошедшие ряд «фильтров»
смыслообразования, в частности, перцептивного характера – на пути от центра к
Востоку и обратно. Не включенной осталась также булерия, которая в Первой
главе диссертационной работы была описана как композиционный принцип.
Взятая как жанр, булерия тяготеет к празднично-карнавальной сфере, но при
этом, как было не раз замечено, ее взаимосвязь с концептом Радость весьма
неоднозначна337.

Итак, в системе фламенко жанр может выступать:


а) репрезентантом художественного концепта цыгано-андалусской
культуры;
б) будучи «запрограммированным» на определенный сюжет, – средством
драматургии в спектакле.
Каждый жанр имеет индивидуальный смысловой код, запечатленный в его
инвариантной структуре в виде текстовой единицы, обозначенной нами как
первичный/вторичный элемент традиционного слоя (ВЭТС и ПЭТС), или
жанровый лейтмотив. Этот элемент содержит информацию о концептуальных
свойствах жанра; ему принадлежит главная роль в активации интертекстуального
коммуникативного слоя фламенко. Таким образом, ВЭТС и ПЭТС являются
основными инструментами смыслопередачи в национальном и
интернациональном культурном пространстве.
В нашу задачу не входило освещение всех ныне существующих жанров
фламенко, включая региональные и персональные формы, которые, бесспорно,
интересны по своему концептуально-семантическому составу. Однако мы

337
Не в последнюю очередь это связано с концептом Коррида, объединяющего
противоречивые эмотивные сферы: радость победы, близость смерти, ощущение опасности и
прочее.
191

рассмотрели шесть базисных для цыгано-андалусской культуры концептов –


Смерть, Одиночество, Радость, Любовь, Женщина, Мужчина –.и их возможные
воплощения в музыкально-пластическом языке.
Для обоснования процесса концептуализации и типологии в целом нам
понадобилось вернуться в театральную эпоху и попытаться взглянуть на неѐ с
дистанции современного фламенко. Ее важность до сих пор недооценена в
научной литературе, которая в своем большинстве продолжает основываться на
старых источниках пост-франкистской направленности.
192

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, фламенко во всем многообразии жанров-пало представляет собой


отражение цыгано-андалусской художественной картины мира. В ментальном
поле фламенко (понимаемом как «дух культуры») можно усмотреть проекцию
общецыганской ментальности: артистизм, способность быстро адаптироваться к
новому, впитывать и трансформировать лексические и культурные модели –
сохраняя при всем этом исключительную самобытность.
Концептосфера фламенко складывалась центрично: ее сердцевинным
элементом выступал «культурный ген» маргинализованных цыган, окруженных
андалусским кольцом338 этносов, разделивших с ними землю и исторические
тяготы. Следующее кольцо – современная Испания, дробная и разнохарактерная
по этническому составу, окруженная, в свою очередь, еще более контрастной
областью, включающую север Африки, Португалию и юг Франции. И все это
обрамлено самым пространственно протяженным «периферийным» кольцом
ибероамериканской культуры.
Жанры фламенко обретали облик на сцене, в творческом диалоге коллег-
артистов и в живом контакте с аудиторией, контингент которой был и остается
преимущественно нецыганским (и даже более того – неиспанским). Адаптация к
западному миропониманию вызвала к жизни и закрепила во фламенко ряд
сюжетов, художественная форма которых устанавливалась на протяжении
полутора веков. Чем больше специфически национальное в них отвечает
«универсальным» когнитивным моделям, тем интенсивнее и ярче жизнь жанра в
современном художественном творчестве.
С помощью когнитивного анализа фламенко, мы попытались обозначить и
сгруппировать наиболее существенные для него ментальные схемы (фреймы). Мы
338
Здесь подразумевается ареал всей южной Испании, включая соседние с Андалусией
области – Эстремадуру и Мурсию.
193

выяснили также, что жанры, репрезентирующие эти сюжеты, способны сохранять


и передавать содержательно-концептуальную информацию, будучи
перенесѐнными в художественные тексты иных культур.
Всѐ это вкупе свидетельствует о том, что путь фламенко – в созидании
новых форм воплощения национальных смыслов и расширении жанровых связей.
Это возможно, например, путѐм восстановления утраченных жанров – что
отвечает и интересу современных артистов к аутентичному прошлому, и
неиссякаемому желанию по-прежнему будоражить и увлекать публику,
вытаскивая на поверхность «прекрасное-забытое».
В заключение стоит сказать и о танцевально-пластической составляющей
фламенко: байле фламенко имеет ничуть не меньше перспектив в мировом арт-
пространстве, нежели музыка, рождая выразительные и открытые по смыслу
образы. Например, смелые эксперименты по синтезу фламенко и японского театра
буто339, среди которых отметим перформанс « x »,
исполненный Хуан Ён Пин (H Y P ) под музыку таранты ( ).
Связанный с определенным контекстом, избранный жанр сообщает танцовщице
образ тени, «скользящей по стене»; техника буто дает этому образу трѐхмерность,
позволяя стать «тенью во плоти» (« m » «К тени»)340. Или же
небезызвестное выступление Анны Матей ( y) на Центральной площади
Мадрида (2008) под «мешанину» звуков уличного джаз-оркестра, стука обуви по
мостовой и раздающейся отовсюду будничной болтовни: необычный образ
фламенко, сыгравший на сочетании динамики и статики, причудливом «слоу-
моушн»341, вписанном в суету проносящихся мимо визуальных и звуковых
объектов. В итоге получился своеобразный «халео-перевертыш», где

339
Или «анкоку буто» – авангардное направление пластического искусства, основанное
Тацуми Хидзиката и его хореографическим коллективом «Танец тьмы» (Япония) в начале 1960-
х гг.
340
Существует смонтированный «по следам» этого перформанса видеоролик на сайте
YouTube: https://www.youtube.com/watch?v=K9FOQqXt8dI
341
Slow motion (англ.) – принцип движения из т. н. «уличных танцев», основанный на
имитации замедленной съемки.
194

субъективное время застывает, пока вокруг кипят ритмы городской


повседневности. Возможно интерпретировать этот танец и как «выуживание» из
недр мощеной земли генетической памяти о трагических страницах испанской
истории: интересные ассоциации вызывает непомерно длинный хвост бата дэ
кола цвета дорожной пыли – словно нить от разматывающегося клубка или хвост
древней кометы, отождествимый с образами «следа», «непрерывности», «связи».
Другой, противоположный буто, вид современного танца трайбл (
y )342 заимствовал из фламенко исключительно стилистическую
составляющую, органично переплавив ее с индийским катхаком, плясками
египетских цыган-гавази ( wāzī) и марокканских берберов. Словарь фламенко
без связи с национальным синтаксисом в трайбле весьма универсален и может
принимать любую смысловую огранку, в зависимости от образа и
импровизационных возможностей исполнителей.
Названные примеры – два полюса, представленные японским
экспериментальным театром и американским трайбл-стилем, где первая модель
(восточная) стремится отобразить концепт с помощью тонких намеков на его
стилевую среду – «схватить» дух. Вторая (западная) – напротив, отторгает
национальную идею, оставив только стилистическую оболочку как один из
этнически окрашенных элементов комбинаторных манипуляций. Между этими
полюсами есть множество других примеров метаморфозов танца фламенко,
тяготеющих к тому или другому краю.

В итоге мы пришли к следующему:

1. жанр фламенко ( m ) имеет сложное диалектическое

342
Создан в 1960-х гг. в США и позднее приведѐн в импровизационную систему К.
Нериккио-Больман (C. Nericcio-Bohlman) и еѐ коллективом «Fat Chance Belly Dance» с
названием American Tribal Style (ATS). Сегодня трайбл существует в двух вариантах:
классический АТС и трайбл-фьюжн, допускающий разнообразные отступления от «классики» и
смешение с любыми другими танцевальными стилями. Фламенко составляет значительную
часть двигательной лексики, фиксированной в связках (т. н. «movements») АТС и относительно
свободно интерпретируемой в ходе импровизации.
195

строение, представленное тремя слоями – праисторическим, традиционным и


интертекстуальным. В зависимости от эпохи и основного типа коммуникации
каждый из слоев проявляется в большей или меньшей степени;

2. неизменной стилистической частью – «жанровым кодом» – пало


фламенко является некая индивидуальная референтная единица музыкальной
ткани (ПЭТС, ВЭТС), которая выполняет задачу хранения и передачи смысла. За
счет нерасторжимой взаимосвязи видов искусства фламенко семантические
аналоги ВЭТС возможно обнаружить в них всех. В художественном тексте ВЭТС
принимают роль жанрового лейтмотива;

3. когнитивно обусловленная группировка жанров – учитывающая генезис


фламенко – дает возможность установить родовидовые связи между, казалось бы,
стилистически далѐкими песенно-танцевальными формами. Таким образом, мы
рассмотрели шесть основных групп-концептов, отвечающих цыгано-андалусскому
мировидению: Любовь, Смерть, Одиночество, Радость, Женщина, Мужчина.
Будучи репрезентантом концепта, жанр способен выполнять сложные
драматургические задачи в театрально-сценических условиях;

4. язык фламенко был детерминирован сценой, совершенствовуясь в


напряженной атмосфере конкурирующих кафе кантанте второй половины XIX –
начала XX вв. Это привело к образованию некой эталонной структуры – как
отдельного жанра, так и сценического номера, включая стилистические и
конструктивно-исполнительские нюансы (типы аланте и атрас). В такой
обстановке сформировалась квази-синкретичная исполнительская формула –
канте, байле и токе, – объединившая основные для фламенко профессиональные
сферы. Поэтому для полноценного семантико-когнитивного анализа желательно
рассматривать жанр целостно, учитывая текстовый, звуковой и визуальный
компоненты: концептуальные грани фламенко могут комплементарно
раскрываться в разных творческих видах;

5. несмотря на полувековую историю теоретического осмысления фламенко,


196

его каталогизации и выведения в плоскость специалитета (чему свидетельствуют


институты фламенко в Андалусии и Кастилии), теория не всегда поспевает за
современностью, отдавая предпочтение образцам прошлого и с большой
осторожностью говоря о настоящем. Даже периодизация фламенко
останавливается на некоем неопределенном этапе «f v », который не
имеет ни потенциальных пределов, ни прогнозируемого будущего. Между тем
сегодня, как и полвека назад, продолжают ставиться неординарные фламенко-
спектакли, где жанр становится инструментом художественного диалога и в
жанровом синтезе проявляются новые содержательные возможности. Синтез –
наряду с «переоткрытием» некогда утраченного – также является перспективным
путѐм развития этого искусства.
Подводя итог, зададимся вопросом: завершена ли «театральная эпоха»?
Действительно ли еѐ сменил этап «возрождения» – или это лишь некая
эстетическая параллель в еѐ беспрерывном течении? Ведь, по большому счету, в
очередной раз изменилась – расширилась – только среда бытования фламенко,
состав аудитории. Так или иначе, эхо того исторического этапа сопутствовует
фламенко и в настоящем: нити из прошлого тянутся за ним, как непомерно
длинный «хвост» за Анной Матей на Мадридской площади – вопреки всем
научным и ненаучным попыткам их перерубить.
197

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Азарова, Н. М. Португальские fados и концепт судьбы [Текст] Н. Азарова //


Понятие судьбы в контексте разных культур. – М.: Наука, 1994. – С. 278-
284.
2. Александрова, В. Н. Испанские народные танцы [Текст] В. Н.
Александрова. – Л.: Государственное музыкальное изд-во, 1959. – 55 с.
3. Алиханова, Ю. М. Литература и театр древней Индии: исследования и
переводы [Текст] Ю. М. Алиханова; институт стран Азии и Африки МГУ
им. М. В. Ломоносова. – М.: Вост. лит., 2008. – 287 с.
4. Алкон, Е. М. Музыкальная теория древней и средневековой Индии
(ладотональный аспект) [Текст] : автореф. дисс. … канд. искусствоведения :
17.00.02 Е. М. Алкон. – М., 1989. – 25 с.
5. Алкон, Е. М. Музыкальное мышление Востока и Запада: континуальное и
дискретное [Текст] : дисс. … доктора искусствоведения : 17.00.02 Е. М.
Алкон. – Владивосток, 2001. – 421 с.
6. Альшванг, А. А. Оперные жанры «Кармен» [Текст] А. А. Альшванг
Избранные соч. – М.: Музыка, 1950. – С. 121-133.
7. Альшванг, А. А. Проблемы жанрового реализма [Текст] / А. А. Альшванг //
Избр. соч. в 2 томах. – М.: Музыка, 1964. – Т.1. – С. 97-103.
8. Амрахова, А. А. Когнитивные аспекты интерпретации современной музыки
(на примере творчества азербайджанских композиторов) [Текст] : дисс. …
докт. искусствоведения : 17.00.02 Анна Амраховна Амрахова. – М., 2005. –
326 с., с прил.
9. Амрахова, А. А. Отечественная теория жанра в свете современных
гуманитарных методологий [Текст] А. А. Амрахова Журнал общества
теории музыки. – 2016. – № 3 (15). – С. 18-29.
198

10.Амрахова, А. А. Перспективы фреймовой семантики в музыкознании [Текст]


А. А. Амрахова // Музыка как форма интеллектуальной деятельности : сб.
ст. – М.: Либроком, 2014. – С. 157-172.
11.Арановский, М. Г. Структура музыкального жанра и современная ситуация в
музыке [Текст] М. Г. Арановский Музыкальный современник. – М.:
Музыка, 1987. – С. 5-44.
12.Арановский, М. Г. Мышление, язык, семантика [Текст] М. Г. Арановский //
Проблемы музыкального мышления : сб. ст. – М.: Музыка, 1974. – С. 90-
128.
13.Асафьев, Б. В. Музыкальная форма как процесс [Текст] Б. В. Асафьев. – Л.:
Музыка, 1971. – 376 с.
14.Астахова, Е. В. Испания как метафора (к перекрѐстному году России в
Испании и Испании в России) [Текст] Е.В. Астахова Вестник МГИМО
Университета. – 2011. – №6. – С. 60-65.
15.Астахова, Е. В. Цвет в образе Испании [Текст] Е. В. Астахова Вестник
МГИМО Университета. – 2012. – №3.– С. 142-147.
16.Балашова, Е. Ю. Любовь и ненависть [Текст] Е. Ю. Балашова Антология
концептов : в 8 томах под. ред. В. И. Карасика, И. А. Стернина. –
Волгоград: Парадигма, 2005. – Т.1. – С. 152-176.
17.Барабаш, Н. А. Телевидение и театр: Игры постмодернизма [Текст] Н. А.
Барабаш. – М.: Ленанд, 2015. – 184 с.
18.Барт, Р. Силы античной трагедии [Текст] Ролан Барт Работы о театре :
сб. ст. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2014. – С. 16-26.
19.Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского [Текст] М. М. Бахтин. –
М.: Художественная литература, 1972. – 464 с.
20.Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура
средневековья и Ренессанса [Текст] М. М. Бахтин. – М.: Эксмо, 2015. – 640
с.
21.Бегоян, А. Н. Понятие гештальт-концепта: когнитивно-концептуальная
терапия [Текст] А. Н. Бегоян Актуальные вопросы педагогики,
199

психологии, социологии : сб. ст. Международной научно-практической


конф. – Махачкала, 2012. – Вып. 1. – Т.2. – С. 138-142.
22.Белякова, Л. Фламенко родилось на Кавказе?.. [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: http://www.demina-studio.ru/newsnew-36.html – Дата
обращения 05.07.2017.
23.Бессонов, Н. В. Цыгане и пресса [Текст] Н. В. Бессонов Цыгане и пресса :
сб. ст. – М., 2000. – Вып. 1. – 80 с.
24.Бессонов, Н. В. Цыгане и пресса: Часть 2 [Текст] Н. В. Бессонов // Цыгане
и пресса : сб. ст. – М., 2003. – Вып. 2. – С. 8-111.
25.Бобровский, В. П. Функциональные основы музыкальной формы [Текст] В.
П. Бобровский. – М.: Музыка, 1978. – 332 с.
26.Бодлер, Ш. Цветы зла : Стихотворения [Текст] Шарль Бодлер. - М.: ООО
Издательство АСТ; Харьков: Фолио, 2004. – 236 с.
27.Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть [Текст] Жан Бодрийяр. – М.:
Добросвет, 2000. – 387 с.
28.Бонфельд М. Ш. Семантика музыкальной речи [Текст] М. Ш. Бонфельд //
Музыка как форма интеллектуальной деятельности : сб. науч. тр. – М.:
Либроком, 2014. – С. 82-142.
29.Бхарата Натьяшастра [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://lib.ru/URIKOVA/SANTEM/bharata.txt – Дата обращения 17.08.2018.
30.Вахштайн, В. С. Социология повседневности и теория фреймов [Текст] / В.
Вахштайн. – СПб: Изд-во Европейского ун-та в СПб, 2011. – 334 с.
31.Вилар, П. История Испании [Текст] П. Вилар. – М.: АСТ: Астрель, 2006. –
222 с.
32.Вильмс, Л. Е. Любовь [Текст] Л. Е. Вильмс Антология концептов : в 8
томах – Волгоград: Парадигма, 2005. – Т.1. – C. 139-152.
33.Виноградова, Е. П. Ложные представления о роли гормонов [Текст] Е. П.
Виноградова, Д. А. Жуков В защиту науки. Бюллетень отв. редактор Е.
Б. Александров. – М.: Пробел-2000, 2017. – С. 84-94.
200

34.Висенс, X. Записки по истории франкистского режима [Текст] Х. Висенс //


Проблемы испанской истории. – М.: 1979. – С. 88-89.
35.Воркачев, С. Г. Любовь как лингвокультурный концепт [Текст] С. Г.
Воркачев. – М.: Гнозис, 2007. – 288 с.
36.Воркачев, С. Г. Национально-культурная специфика концепта любви в
русской и испанской паремиологии [Текст] С. Г. Воркачев //
Филологические науки. – 1995. – № 3. – С. 56–66.
37.Гарсиа Лорка, Ф. Канте хондо (народная андалусская песня) [Электронный
ресурс] – Режим доступа http://lib.ru/POEZIQ/LORKA/lorka1_4.txt – Дата
обращения 20.08.2018.
38.Гарсиа Лорка, Ф. Цыганское романсеро [Текст] Ф. Гарсиа Лорка. – М.:
Книга, 1988. – 328 с.
39.Гачев, Г. Д. Ментальности народов мира [Текст] / Г. Д. Гачев. – М.:
Алгоритм-Эксмо, 2008. – 544 с.
40.Герасименко, И. Е. Концепты «мужественность» и «женственность» как
основа гендерной культуры и ментальности [Текст] И. Е. Герасименко //
Вестник Челябинского гос. Университета. – 2008. – №20. – С. 40-44.
41.Гильдинсон, Л. О памяти жанра в творчестве А. Шнитке [Текст] Л.
Гильдинсон Тезисы док-в к научно-теор. конференции молодых
музыковедов «Музыкальные жанры: история и современность». – Горький,
1989. – C. 14-15.
42.Голованивская, М. К. Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые
мировоззренческие концепты французов и русских [Текст] М. К.
Голованивская. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – 376 с.
43.Гофман, И. Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта
[Текст] / И. Гофман. – М.: Инс-т социологии РАН, 2003. – 752 с.
44.Гуляницкая, Н. С. Методы науки о музыке : исследование [Текст] Н. С.
Гуляницкая. – М.: Музыка, 2015. – 256 с.
201

45.Гурина, Р. В. Фреймовое представление знаний [Текст] Р. В. Гурина, Е. Е.


Соколова. – М.: Народное образование, НИИ школьных технологий, 205. –
176 с.
46.Деметер, Н. Г. История цыган – новый взгляд [Текст] Н. Деметер, Н.
Бессонов, В. Кутенков. – Воронеж: Росс. Ак. Наук; Инст. этнол. и антропол.
им. Н.Н. Миклухо-Маклая, 2000. – 334 с.
47.Демьянков, В. З. Когнитивная лингвистика как разновидность
интерпретирующего подхода [Текст] В. З. Демьянков Вопросы
языкознания. – 1994. – №4. – С. 17-33.
48.Джами, А. Трактат о музыке [Текст] Абдуррахман Джами. – Ташкент:
Академии Наук Узбекской ССР, 1960. – 111 с.
49.Доценко, В. Р. История музыки Латинской Америки XVI–XX веков [Текст] /
В. Р. Доценко. – М.: Музыка, 2010. – 368 с.
50.Дрожжина, М. Н. О поэтике Джалолиддина Руми в композиторском
творчестве [Текст] М. Н. Дрожжина Вестник Томского государственного
университета. – 2012. – № 360. – C. 65-68.
51.Дугин, А. Г. В поисках тѐмного Логоса : философско-богословские очерки
[Текст] А. Г. Дугин. – М.: Академический Проспект, 2013. – 515 с.
52.Дяченко, А. С. Испанская саэта как лингвокультурный феномен:
типологический и лингвостилистический анализ [Текст] : дисс. … канд.
филологических наук А. С. Дяченко. – Москва, 2012. – 284 с.
53.Еолян, И. Р. Очерки арабской музыки [Текст] : сб. ст. И. Р. Еолян, ВНИИ
искусствознания. – М.: Музыка, 1977. – 191 с.
54.Еолян, И. Р. Традиционная музыка Арабского Востока [Текст] И. Р. Еолян;
ВНИИ искусствознания. – М.: «Музыка», 1990. – 238 с.
55.Жарина, О. А. Фрейм как когнитивная основа межкультурной
коммуникации: проблема аналогичности и тождественности [Текст] О. А.
Жарина Магия ИННО: новое в исследовании языка и методике его
преподавания : материалы Второй научно-практической конференции
202

(Москва, 24-25 апреля 2015). – М: МГИМО-Университет, 2015. – Т.1. – С.


565-569.
56.Земцовский, И. И. К теории жанра в фольклоре [Текст] И. К. Земцовский //
Artes populares. 14. A Folklore Tansz k Évkönyve. Yearbook of the Department
of Folklore. Szerkesztette: Voigt Vilmos. Edited by Vilmos Voigt. Budapest,
1985. – P. 21-42.
57.Земцовский, И. И. Семасиология музыкального фольклора
(методологические предпосылки) [Текст] И. И. Земцовский Проблемы
музыкального мышления : сб. науч. ст. – М.: Музыка, 1974. – С. 177-206.
58.Зыкова, С. А. Способы реализации концепта «мужественность» в
испаноязычной культуре [Текст] С. А. Зыкова Вестник Челябинского
государственного университета. – 2008. – №3. – С. 53-57.
59.Иванова, С. В. Лингвокультурологический аспект исследования языковых
единиц [Текст] : дисс. … докт. филологич. наук : 10.02.19 Светлана
Викторовна Иванова. – Уфа, 2003. – 364 с.
60.Извекова, Т. Ф. Анализ лексико-семантических полей концепта «Праздник»
в русской языковой картине мира [Текст] Т. Ф. Извекова Мир науки,
культуры, образования. – 2010. – №6(25). – С. 9-12.
61.Испанская народная поэзия [Текст] : сб. / сост. Н. Р. Малиновская и А. М.
Гелескул. – М.: Радуга, 1987. – 670 с.
62.Иванов, К. А. Трубадуры, труверы, миннезингеры [Текст] К. А. Иванов. –
СПб: Петербургский учеб. магазин, 1901. – 354 с.
63.Иванова, И. А. Концепт любовь и его концептосфера в истории русского
языка [Текст] : автореф. дисс. … канд. филологич. наук / И. А. Иванова. –
М., 2006. – 25 с.
64.Изотова, И. С. Проблема смерти в испанской культуре (от истоков до
современности) [Текст] : автореф. дисс. … канд. философ. наук : 09.00.13/
Ирина Сергеевна Изотова. – М., 2012. – 29 с.
203

65.Имамутдинова, З. А. Рецензия на книгу Т. С. Сергеевой «Музыкальная


культура Андалусии VIII–XV веков» [Текст] З. А. Имамутдинова //
Старинная музыка. – 2004. – № 3-4. – С. 46-47.
66.Интертекстуальность [Текст] Е. В. Родионова Культурология. XX век :
энциклопедия / ред. и сост. С. Я. Левит. – СПб: Университетская книга,
1998. – Т.1. – С. 266-267.
67.Инчикова, Ю. А. Вербализация концепта «время» в грамматических
категориях испанского и русского языков [Текст] Ю. А. Инчикова //
Вестник Оренбургского государственного университета. – 2017. – № 1
(201). – С. 73-80.
68.Казанков, А. А. Традиционная музыка Африки (кроме арабской и
сомалийской) [Текст] А. А. Казанков. – М.: Институт Африки РАН, 2010. –
108 с.
69.Каржавин, С. П. Секреты гитары фламенко [Текст] С. П. Каржавин. – М:
Каржавин, 2002. – 96 с.
70.Каюмова, Д. Ф. Сравнительная когнитивная лингвистика [Текст] : краткий
конспект лекций Д. Ф. Каюмова. – Казань: Казанский федер. ун-т, 2013. –
110 с.
71.Каяк, А. Б. Взаимодействие музыкальных культур: принципы, механизмы,
результаты [Текст] : автореф. дисс. … доктора искусствоведения : 24.00.01 /
А. Б. Каяк. – М., 2011. – 33 с.
72.Каяк, А. Б. Временные эффекты и устойчивые последствия музыкального
взаимообмена и их критерии [Текст] А. Б. Каяк Материалы II
Российского культурологического конгресса «Культурное многообразие: от
прошлого к будущему». – СПб, 2008. – С. 408-409.
73.Кирьякова, О. Лексико-семантическая репрезентация концепта «радость» в
английском и русском языках (на материале переводов художественных
текстов XIX века) [Текст] : автореф. дисс. … канд. филологич. наук О.
Кирякова – М., 2009. – 27 с.
204

74.Козлова, Т. О. Концептуальный архетип та його актуалiзацiя в спорiднених


лiнгвокультурах [Текст] Т. О. Козлова // Studia Linguistica. – 2012. – Вып.
6. – С. 121-129.
75.Колшанский, Г. В. Объективная картина мира в познании и языке [Текст] /
Г. В. Колшанский. – М.: Едиториал УРСС, 2005. – 128 с.
76.Конен, В. Дж. Рождение джаза [Текст] В. Дж. Конен. – М.: Сов.
композитор, 1984. – 312 с.
77.Конен, В. Дж. Театр и симфония (роль оперы в формировании классической
симфонии) [Текст] В. Дж. Конен. – М.: Музыка, 1974. – 376 с.
78.Концепты культуры и концептосфера культурологии : коллективная
монография [Текст] / под ред. Л. В. Никифоровой, А. В. Коневой. – СПб.:
Астерион, 2011. – 381 с.
79.Корнилов, О. А. Языковые картины мира как производные национальных
менталитетов [Текст] / О. А. Карнилов. – М.: ЧеРо, 2003. – 349 с.
80.Котеля, В. А. Теория песенного фольклора [Текст] : учебно-методические
материалы В. А. Котеля. – Белгород: БГЦНТ, 2007. – 28 с.
81.Котова, Ю. А. Концептуализация огня в языковой картине мира [Текст] :
автореф. дисс. … канд. фил.. наук : 10.02.19 Ю. А. Котова. – М., 2010. – 26
с.
82.Кравчинский, М. Э. Цыганская песня: От «Яра» до Парижа [Текст] М. Э.
Кравчинский. – Нижний Новгород: Деком, 2013. – 248 с.
83.Краткий словарь когнитивных терминов [Текст] Е. С. Кубрякова, В. З.
Демьянков, Ю. Г. Панкрац, Л. Г. Лузина. – М: Филол. ф-т МГУ им. М. В.
Ломоносова, 1997. – 245 с.
84.Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог, роман [Текст] Юлия Кристева //
Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму. – М.: ИГ
Прогресс, 2000. – С. 427-457.
85.Кряжева, И. А. Музыка Испании и Латинской Америки. Исторические
очерки [Текст] : автореф. дисс. … д-ра искусствоведения : 17.00.02 Ирина
Алексеевна Кряжева. – М., 2007. – 53 с.
205

86.Кряжева, И. А. Музыкально-критическое наследие Мануэля дэ Фальи


[Текст] И. А. Кряжева Проблемы ибероамериканского искусства : сб. ст.
– М.: 2013. – Вып. 3. – С. 132-157.
87.Кряжева, И. А. Национальные традиции музицирования Латинской
Америки. Проблемы типологии и современного восприятия [Текст] :
автореф. дисс. … канд. искусствоведения : 17.00.02 Ирина Алексеевна
Кряжева. – М., 1987. – 16 с.
88.Куделин, А. Б. Андалусская строфическая поэзия: особый случай
межъязыкового взаимодействия в средневековой Европе? [Текст] А. Б.
Куделин // Критика и семиотика. – 2015. – №1. – С. 171-181.
89.Куделин, А. Б. Арабо-испанская строфика как «смешанная поэтическая
система» (гипотеза Х. Риберы в свете последних открытий) [Текст] А. Б.
Куделин Типология и взаимосвязи средневековых литератур Востока и
Запада. – М.: Наука, ГРВЛ. – 1974. – С. 379-414.
90.Кулаичев, А. Шри Янтра – тайны психофизиологии [Текст] Гита –
альтернатива выбора : энциклопедический сборник. – М.: Тривола, 1999. –
С. 507 – 517.
91.Кюблер-Росс, Э. О смерти и умирании [Текст] Э. Кюблер-Росс. – М.:
София, 2001. – 320 с.
92.Кюрегян, Т. С. Песни средневековой Европы [Текст] Т. Кюрегян, Е.
Столярова. – М.: Композитор, 2007. – 208 с.
93.Лакофф, Дж. Женщины, огонь и опасные вещи : Что категории языка
говорят нам о мышлении. Книга 1: Разум вне машины [Текст] Джордж
Лакофф. – М.: Гнозис, 2011. – 512 с.
94.Лисовой, В. Диалог индейского и испанского в традиционной музыке
современной Мексики [Текст] / Владимир Лисовой Музыкальная
академия. – 2009. – №4. – С. 129-134.
95.Лихачев, Д. С. Концептосфера русского языка [Текст] Д. С. Лихачев.
Очерки по философии художественного творчества. – СПб: Блиц, 1999. – С.
147-165.
206

96.Лебедев, В. Ю. О мортальной семантике стихотворения К. Симонова «Дом»:


жизнь и еѐ текстовое кодирование [Текст] В. Ю. Лебедев Мортальность в
литературе и культуре : сб. науч. тр. – М.: Новое литературное обозрение,
2015. – С. 81-89.
97.Лобанова, М. Музыкальный стиль и жанр: история и современность [Текст]
М. Лобанова. – М.: Сов. композитор, 1990. – 312 с.
98.Лотман, Ю. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха [Текст] Ю.
М. Лотман. – Л.: Просвещение, 1972. – 271 с.
99.Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров [Текст] Ю. М. Лотман. – СПб:
Азбука; Азбука-Аттикус, 2014. – 416 с.
100. Лотман, Ю. М. Структура художественного текста [Текст] Ю. М.
Лотман. – СПб: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. – 704 с.
101. Лотман, Ю. М. Семиотика кино и проблемы коноэстетики [Текст]
Ю. М. Лотман. – Таллин: Ээсти Раамат, 1973. – 140 с.
102. Магон, С. А. Булериас и коррида: одно зеркало на двоих [Текст] С. А.
Магон Музыка в диалоге культур и цивилизаций. К 70-леию
Нижегородской государственной консерватории им. М. И. Глинки : сб.
статей по материалам Международной научной конференции (Нижний
Новгород, 14-18 ноября 2016 г.). – Нижний Новгород: ННГК, 2016. – С. 373-
377.
103. Магон, С. А. Интертекстуальные аспекты фламенко [Текст] С. А.
Магон Исторические, философские, политические и юридические науки,
культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – Тамбов:
Грамота. – 2018. – № 4 (90). – С. 131-134.
104. Магон, С. А. Испанская музыка как «одна из…» в курсе музыкальной
литературы [Текст] С. А. Магон Социальные и гуманитарные науки:
образование и общество : сб. научных трудов V Международной научно-
практической конференции. – 2013. – С. 175-178.
207

105. Магон, С. А. О чем повествует жанр фламенко (на примере martinete и


peteneras) [Текст] С. А. Магон Проблемы музыкальной науки. – 2016. –
№ 2. – С. 92-96.
106. Магон, С. А. Фламенко в кино [Текст] С. А. Магон Актуальные
проблемы высшего музыкального образования. – 2013. – №2(28). – С. 66-70.
107. Магон, С. А. Фламенко: к проблеме типологии [Текст] С. А. Магон
Актуальные проблемы высшего музыкального образования. – 2016. – № 4
(42). – С. 35-39.
108. Магон, С. А. Фламенко: множество в едином [Текст] С. А. Магон
Мультикультурализм или интеркультурализм? Опыт Австрии, России,
Европы : сб. статей. – Нижний Новгород: Деком, 2013. – С. 142-144.
109. Мартынов, И. И. Музыка Испании [Текст] И. И. Мартынов. – М:
Советский композитор, 1977. – 376 с.
110. Маслова, В. А. Введение в когнитивную лингвистику [Текст] : учеб.
пособие В. А. Маслова. – М.: Флинта, Наука, 2011. – 296 с.
111. Матвеева Т. В. Полный словарь лингвистических терминов [Текст] /
Т. В. Матвеева. – Ростов н Д: Феникс, 2010. – 562[1] с.
112. Медушевский, В. В. Интонационная форма музыки [Текст] В. В.
Медушевский. – М.: Композитор, 1993. – 268 с.
113. Медушевский, В. В. Музыкальный стиль как семиотический объект
[Текст] Советская музыка. – 1979. – №3. – С. 30-39.
114. Мей, Р. Любовь и воля. Актуальная психология [Текст] / Ролло Мей. –
М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1997. – 384 с.
115. Мельчакова, Ю. С. Испанская национальная картина мира:
взаимодействие искусства и религии [Текст] : дисс. … канд. культурологии
Ю. С. Мельчакова. – Екатеринбург, 2007. – 156 с.
116. Милка, А. П. Теоретические основы функциональности в музыке
[Текст] А. П. Милка. – Л.: Музыка, 1982. – 150 с.
117. Минский, М. Фреймы для представления знаний [Текст] М. Минский.
– М.: Энергия, 1979. – 152 с.
208

118. Минькова, Н. В. Репрезентация смерти и коды позднесредневековой


«макабрической культуры» в социокультурной реальности рубежа XX–XXI
вв. [Текст] : автореф. дисс. … канд. философ. наук : 09.00.13 Наталья
Валерьевна Минькова. – М., 2010. – 21 с.
119. Михайлов, А. В. Языки культуры : уч. пособие по культурологии
[Текст] А. В. Михайлов. – М.: Языки русской культуры, 1997. – 912 с.
120. Михайлов, М. К. Стиль в музыке [Текст] М. К. Михайлов. – Л.:
Музыка, 1981. – 264 с.
121. Михайлов, М. К. Этюды о стиле в музыке [Текст] : статьи и фрагменты
М. К. Михайлов / сост., ред., примеч. А. Вульфсона. – Л.: Музыка, 1990. –
288 с.
122. Морозова, А. В. Искусствоведческая испанистика в контексте
российских культурных парадигм [Текст] : дисс. … доктора культурологии :
24.00.01 А. В. Морозова. – СПб, 2017. – 418 с.
123. Морозова, И. А. Гендерный концепт по данным экспериментальных
исследований [Текст] И. А. Морозова Вестник ВГУ. Серия: Филология.
Журналистика. – 2010. – №2. – С. 71-74.
124. Морозова, Т. Е. Индийская нотопись и специфика ее применения к
традиционным музыкальным формам [Текст] Т. Е. Морозова Искусство
Востока: художественная форма и традиция: сб. ст. – СПб: Дмитрий
Буланин, 2004. – С. 34-68.
125. Морозова, Т. Е. Рага в музыке Хиндустани. Современный период
[Текст] Т. Е. Морозова. – М.: Икар, 2003. – 444 с.
126. Музыкальные культуры народов. Традиции и современность [Текст] :
сб. ст. / сост. Г. Шнеерсон. – М.: Сов. композитор, 1973. – 376 с.
127. Назайкинский, Е. О. О психологии музыкального восприятия [Текст] /
Е. О. Назайкинский. – М.: Музыка, 1972. – 384 с.
128. Назайкинский, Е. О. Логика музыкальной композиции [Текст] Е. О.
Назайкинский. – М.: Музыка, 1982. – 319 с.
209

129. Назайкинский, Е. О. Стиль и жанр в музыке [Текст] : учебное пособие


для вузов Е. О. Назайкинский. – М.: Владос, 2003. – 248 с.
130. Народецкая, А. В. Испанские мотивы в камерно-вокальном творчестве
Н. К. Метнера [Текст] А. В. Народецкая Вестник Башкирского
университета. – 2010. – т.15. – №1. – С. 75-78.
131. Новейший философский словарь. Постмодернизм [Текст] сост. А. А.
Грицанов. – Мн.: Современный литератор, 2007. – 816 с.
132. Оболенская, Ю. Л. Цыгане в Испании – лингвистическая и культурная
экспансия Stephanos. – 2014. – №5 (7). – С. 10-25.
133. Овечкина, Е. К проблеме жанровых взаимодействий (на примере
жанра прелюдии) [Текст] Е. Овечкина Тезисы док-в к научно-теор.
конференции молодых музыковедов «Музыкальные жанры: история и
современность» – Горький, 1989. – С. 140-142.
134. Огнева, Е. А. Когнитивное моделирование концептосферы
художественного текста [Текст] : монография Е. А. Огнева. – М.: Эдитус,
2013. – 282 с.
135. Ожегов, С. И. Словарь русского языка [Текст] : ок. 600000 слов и
фразеологич. выражений С. И. Ожегов. – М.: Оникс; М.: Мир и
образование, 2007. – 1200 с.
136. Пашина, О. А. Народное музыкальное творчество [Текст] : учебное
пособие / Пашина О. А. – СПб: Композитор, 2005. – 568 с.
137. Питина, С. А. Концепты мифологического мышления как
составляющая концептосферы национальной картины мира [Текст] С. А.
Питина. – Челябинск: ЧелГУ, 2002. – 191 с.
138. Пичугин, П. А. Аргентинское танго [Текст] П. А. Пичугин. – М.:
Музыка, 2010. – 279 с.
139. Подзолкова, Н. В. Концепт «одиночество» в немецкой и русской
лингвокультурах [Текст] : автореф. дис. … канд. филологических наук :
10.02.20 Н. В. Подзолкова. – Волгоград, 2005. – 24 с.
210

140. Погосова, К. О. Концепты эмоций в английской и русской языковой


картинах мира [Текст] : афтореф. дисс. … канд. филологич. наук : 10.02.20 /
К. О. Погосова. – Владикавказ, 2007. – 24 с.
141. Пономарева, Л. В. Испанский католицизм XX века [Текст] Л. В.
Пономарева. – М.: Наука, 1989. – 288 с.
142. Попов, О. В. Концепты эмоций в русском, английском и испанском
языках [Текст] О. В. Попов // Вестник ВГУ. – 2007. – №1. – С. 74-80. –
(Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация).
143. Попова, Н. Н. Роль этимологического архетипа концептов в эволюции
национальной концептосферы Испании [Текст] Н. Н. Попова //
Филологические науки. Вопросы теории и практики – Тамбов: Грамота. –
2014. – №2 (32). – Ч. 2. – С. 154-156.
144. Пузанова, Ж. В. Социологическое измерение одиночества [Текст] :
автореф. дисс. … доктора социол. наук : 22.00.01 Жанна Васильевна
Пузанова. – М., 2009. – 33 с.
145. Пуиг Кларамунт, А. Искусство танца фламенко [Текст] Альфонсо
Пуиг Кларамунт. – М.: Искусство, 1984. – 183 с.
146. Рага [Текст] М. А. Осокин Музыкальная энциклопедия. – М.:
Советская энциклопедия, 1978. – Т. 4. – С. 516-518.
147. Рымарь, Н. Т. Теория автора и проблема художественной
деятельности [Текст] Т. Н. Рымарь, В.П. Скобелев. – Воронеж: Логос-
Траст, 1994. – 262 с.
148. Савина, Н. В. Индуизм и рага (к вопросу о взаимодействии
музыкальных и религиозно-мифологических систем) [Электронный ресурс].
– Режим доступа: : y. w -content/uploads/2014/12/savina-
2014.pdf – Дата обращения 07.08.2017.
149. Савина, Н. В. Некоторые аспекты взаимодействия индуизма и
индийской раги [Текст] Н. В. Савина Известия Российского
государственного педагогического университета им А.И. Герцена. – 2009. –
№ 90. – С. 108-111.
211

150. Савина, Н. В. О проявлении оппозиции мужской женский в


североиндийской вокальной традиции кхаяль [Текст] Н. В. Савина //
Известия Российского государственного педагогического университета им
А.И. Герцена. – 2008. – №73 (1). – С. 386-389.
151. Савина, Н. В. Рага в североиндийской вокальной традиции кхаяль
[Текст] : автореф. дисс. … канд. искусствоведения : 17.00.02 Н. В. Савина.
– Владивосток, 2008. – 25 с.
152. Садгуру Шивайя Субрамуниясвами Танец с Шивой. Современный
катехизис индуизма [Текст] / Садгуру Шивайя Субрамуниясвами. – М.:
Гелиос, 2014. – 976 с.
153. Саид Вади, Э. Ориентализм [Текст] Эдвард Саид. – М.: Русский
Мiръ, 2006. – 640 с.
154. Сапогова, Е. Е. Гендерные концепты сознания в контексте
социокультурной психологии [Текст] Е. Е. Сапогова // Языки и картина
мира : материалы Всероссийской научной конференции 12-15 марта 2002. –
Тула: ТулГУ, 2002. – С. 132-139. – URL:
http://esapogova.narod.ru/texts/concept.htm.
155. Сапонов, М. А. Менестрели [Текст] / М. А. Сапонов. – М.: Классика-
XXI в., 2004. – 398 с.
156. Сергеева, Т. С. Из истории андалусской музыкальной классики
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://2010.gnesinstudy.ru/wp-
content/uploads/2010/02/Sergeeva.pdf – Дата обращения 23.03.2018.
157. Сергеева, Т. С. Из истории ночного музицирования в испанской
культуре [Текст] Т. С. Сергеева Ночь: ритуалы, искусство, развлечения /
ред.-сост. Дуков Е. В. М.: ГИИ, 2014. – Вып. 4. – с. 96-102.
158. Сергеева, Т. С. Музыка ал-Андалус: рождение западно-арабской
классики [Текст] / Т. С. Сергеева – Казань: Казанская государственная
консерватория, 2008. – 308 с.
212

159. Сергеева, Т. С. О феномене всемирной популярности фламенко


[Текст] Т. С. Сергеева Вестник Академии Русского балета им. А. Я.
Вагановой. – 2017. – №6 (53). – с. 15-21.
160. Сергеева, Т. С. Проблема культурного взаимодействия: на примере
музыкальных традиций мусульманской Испании IX–XV веков [Текст] Т.
С. Сергеева Вестник Челябинского государственного университета. –
2008. – №20 (121). – С. 187-194.
161. Сергеева, Т. С. Российское музыкальное востоковедение: на пути
становления [Текст] Т. С. Сергеева // Musiqi Dunyasi. – 2013. – 2(55). – С.
6807-6817.
162. Сергеева, Т. С. Соотношение мифа и факта : На примере
исторического материала о музыкантах средневековой Андалусии
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: : www. -
academy.ru/userphoto/File/MuzForum2k10/Sergeeva.pdf – Дата обращения
05.07.2017.
163. Сергеева, Т. С. Фламенко в кинотворчестве Карлоса Сауры:
традиционное искусство в контексте медиакультуры (на примере фильма
«Кармен») [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://sias.ru/publications/magazines/kultura/2013-4/prikladnaya-
kulturologiya/842.html – Дата обращения 05.03.2018.
164. Словарь иностранных слов : [Более 4500 слов и выражений] [Текст] /
Н. Г. Комлев. – М: Эксмо, 2006. – 669 с.
165. Словарь синонимов русского языка. Словарь антонимов русского
языка / под ред. О. В. Михайлова. – СПб: Виктория Плюс, 2013. – 608 с.
166. Соколов, О. В. К проблеме типологии музыкальных жанров [Текст] :
уч. пособие для студентов музыкальных вузов О. В. Соколов. – Н.
Новгород: ННГК им. Глинки, 2013. – 52 с.
167. Соколов, О. В. Морфологическая система музыки и еѐ
художественные жанры [Текст] О. В. Соколов. – Н. Новгород: ННГУ,
1994. – 220 с.
213

168. Соколов, О. В. О понятии содержания в музыке (в диалоге с Э.


Гансликом и Г. Ларошем) [Текст] : уч. пособие для студентов муз. вузов / О.
В. Соколов. – Н. Новгород: ННГК, 2013. – 40 с.
169. Соколов, О. В. О типологии музыкальных форм [Текст] : уч. пособие
для студентов музыкальных вузов О. В. Соколов. – Н. Новгород: ННГК,
2013. – 39 с.
170. Соловьѐва, Н. И. Актуализация лингвокультурного концепта «бык» в
испанской языковой картине мира [Текст] : автореф. дисс. … канд.
филологич. наук Нина Игоревна Соловьѐва. – М., 2009. – 20 с.
171. Сохор, А. Н. Эстетическая природа жанра в музыке [Текст] А. Н.
Сохор. – М.: Музыка, 1968. – 103 с.
172. Стилизация [Текст] Т. С. Кюрегян Музыкальная энциклопедия. –
М.: Советская энциклопедия, Советский композитор, 1981. – Т. 5. – С. 277-
280.
173. Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры [Текст] Ю.
С. Степанов. – М.: Языки русской культуры, 1997. – 824 с.
174. Стогний, И. С. Процессы смыслообразования в музыке
(семиологический аспект) [Текст] : авререф. дисс. … д-ра искусствоведения
И. С. Стогний. – М., 2013. – 54 с.
175. Сыров, В. Н. Испанские мотивы в музыке Шостаковича [Текст] В. Н.
Сыров Творчество Д. Д. Шостаковича в контексте мирового
художественного пространства : сб. статей Международной научной
конференции. – Астрахань, 2007. – С. 131-137.
176. Сыров, В. Н. Стилевые метаморфозы рока [Текст] В. Н. Сыров. –
СПб: Композитор, 2008. – 312 с.
177. Тараканова, Д. А. «Символическое» в семантике цветообозначений в
народной культуре (лингвокультурологический аспект) [Текст] Д. А.
Тараканова Вестник Тамбовского государственного университета. – 2012.
– № 360. – С.15-17.
214

178. Тентимишова А. К. Концепт и концептосфера в исследованиях


ученых-лингвистов [Текст] А. К. Тентимишова Научно-методичекий
электронный жкрнал «Концепт». – 2016. – Т. 17. – С. 226-230. – URL:
https://e-koncept.ru/2016/46223.htm
179. Тернбул, К. Человек в Африке [Текст] Колин М. Тернбул. – М.:
Наука, 1981. – 252 с.
180. Тетерина Ю. Ф. К вопросу о смерти как лингвокультурном концепте
[Текст] Ю. Ф. Тетерина Ярославский педагогический вестник. – 2006. –
№4. – С. 31-33.
181. Тихвинская, Л. Повседневная жизнь театральной богемы Серебряного
века. Кабаре и театры миниатюр в России. 1908-1917 [Текст] Л.
Тихвинская. – М.: Молодая гвардия, 2005. – 527 с.
182. Уиттакер, Э. Испания [Текст] Эндрю Уиттакер. – М.: Рипол-
классик, 2014. – 352 с.
183. Унамуно, М. дэ О трагическом чувстве жизни [Текст] М. дэ
Унамуно. – К.: Символ, 1996. – 416 с.
184. Усуль Е. М. Фраѐнова Музыкальная энциклопедия под ред. Ю. В.
Келдыша. – М.: Сов. энц-я – Сов. ком-р., 1981. – Т. 5. – С. 742-747.
185. Утопия [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
ttp://soloneba.com/maria-pages-utopia-of-life/ – Дата обращения 24.10.2017.
186. Ушаков, Д. Толковый словарь русского языка Д. Ушаков. – М.:
Альта-Принт, 2005. – 1216 с.
187. Фѐдорова, Е. С. Музыка в суфийской ритуальной практике [Текст] Е.
С. Фѐдорова. – Исламоведение. – 2014. – №3. – С. 65-71.
188. Фесенко, Т. А. Концептуальные системы как контекст употребления и
понимания вербальных выражений [Текст] Т. А. Фесенко Когнитивные
аспекты языковой категоризации : сб. науч. трудов. – Рязань, 2000. – С. 141-
144.
189. Фалья, М. де Статьи о музыке и музыкантах [Текст] Мануэль дэ
Фалья. – М.: Музыка, 1971. – 112 с.
215

190. Фламенко / П. А. Пичугин Музыкальная энциклопедия под ред. Ю.


В. Келдыша. – М.: Сов. энц-я – Сов. ком-р., 1981. – Т. 5. – С. 838-845.
191. Фольклористика и культурная антропология сегодня [Текст] : тезисы
и материалы Международной школы-конференции / сост. А. С. Архипова,
С. Ю. Неклюдов, Д. С. Николаев. – М.: РГГУ, 2012. – 433 с.
192. Фрейд, З. Художник и фантазирование [Текст] Зигмунд Фрейд. – М.:
Республика, 1995. – 400 с.
193. Хайдеггер, М. Время картины мира [Текст] М. Хайдеггер // Время и
бытие : статьи и выступления. – М.: Республика, 1993. – С. 41-62.
194. Харлап, М. Г. Ритм и метр в музыке устной традиции [Текст] М. Г.
Харлап. – М.: Музыка, 1986. – 104 с.
195. Хемингуэй, Э. Смерть после полудня [Текст] / Э. Хемингуэй. – М.:
АСТ, 2015. – 416 с.
196. Хѐйзинга, Й. Осень Средневековья. Исследование форм жизненного
уклада и форм мышления в XIV и XV веках во Франции и Нидерландах
[Текст] Йохан Хѐйзинга – СПб: Изд-во Ивана Лимбаха, 2013. – 768 с.
197. Холопов, Ю. Н. Метрическая структура периода и песенных форм
[Текст] Ю. Н. Холопов Проблемы музыкального ритма: сб. ст. – М.:
Музыка, 1978. – С. 105-164.
198. Холопова, В. Н. Музыка как вид искусства [Текст] : уч. пособие В. Н.
Холопова. – СПб: Лань, 2000. – 320 с.
199. Холопова, В. Н. Вопросы ритма в творчестве композиторов XX века
[Текст] В. Н. Холопова. – М.: Музыка, 2003. – 304 с.
200. Хорев, В. Н. Японский меч. Десять веков совершенства [Текст] В. Н.
Хорев. – Ростов н Д: Феникс, 2003. – 205 с., с прил.
201. Хохлова, А. Л. Когнитивная модель теории интерпретации в
музыкальном искусстве. На материале камерных сочинений венских
классиков [Текст] : автореф. дисс. … доктора искусствоведения : 17.00.09
Анжела Леонидовна Хохлова. – Саратов, 2013. – 45 с.
216

202. Хохлова, А. Л. Когнитивная модель теории интерпретации в


музыкальном искусстве. На материале камерных сочинений венских
классиков [Текст] : дисс. … доктора искусствоведения : 17.00.09 Анжела
Леонидовна Хохлова. – Саратов, 2013. – 357 с.
203. Хохлова А. Л. Концептосфера музыкального искусства и категории
стиля, жанра, формы, композиции [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://gnesinstudy.ru/wp-content/uploads/2014/10/Hohlova-2014.pdf – Дата
обращения 06.07.2018.
204. Хохлова, А. Л. Об истоках и современном состоянии музыкальной
когнитивистики [Текст] А. Л. Хохлова ПМН. – 2015. – № 1(18) . – С. 5-
11.
205. Хохлова, А. Л. Пространство-время и игра как концепты музыкального
искусства [Текст] А. Л. Хохлова Актуальные проблемы высшего
музыкального образования. – 2016. – №4 (42). – С. 39-46.
206. Цыганско-русский и русско-цыганский словарь (кэлдэрарский
диалект) [Текст] / под ред. Л. Н. Черенкова. – М: Русский язык, 1990. – 336
с.
207. Чеснокова, О. С. Испанский язык Мексики: языковая картина мира
[Текст] : монография О. С. Чеснокова. – М.: РУДН, 2006. – 238 с.
208. Шаймухаметова, Л. Н. Семантический анализ музыкального текста (о
разработках проблемной научно-исследовательской лаборатории
музыкальной семантики) [Текст] Л. Н. Шаймухаметова Проблемы
музыкальной науки. – 2007. – №1 (1). – С. 31-43.
209. Шаяхметова, А. К. К вопросу о музыкальной эстетике Корана [Текст]
А. К. Шаяхметова Религия, культура, образование. – 2009. – №3. – С.
233-236.
210. Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодии и ритмы [Текст] / А.
Шевченко. – Киев: Музична Україна, 1988. – 110 с.
211. Щербакова, Т. А. Цыганское музыкальное исполнительство и
творчество в России [Текст] Т. А. Щербакова. – М.: Музыка, 1984. – 176 с.
217

212. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию [Текст] /


Умберто Эко. – СПб: Петрополис, 1998. – 432 с.
213. Эль Монте Анди Фламенко: тайны забытых легенд [Текст] / Эль
Монте Анди. – Тула: Мусалаев, 2003. – 196 с., ил.
214. Эмер, Ю. А. Праздничный дискурс: когнитивно-дискурсивное
исследование [Текст] Ю. А. Эмер Вестник Томского государственного
университета. – 2011. – №4 (16). – С. 53-68.
215. Эмер, Ю. А. Современный песенный фольклор: когниции и дискурсы
[Текст] Ю. А. Эмер. – Томск: Изд. Томского ун-та. – 2011. – 266 с.
216. Юнусова, В. Н. Назайкинский – востоковед [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: https://elibrary.ru/download/elibrary_24130584_84802834.pdf
– Дата обращения 5.07.2017.
217. Юнусова, В. Н. Творческий процесс в классической музыке Востока
[Текст] : автореф. дисс. … доктора искусствоведения : 17.00.02 В. Н.
Юнусова. – М., 1995. – 35 с.
218. Яковлев, А. Ю. Индусско-мусульманские отношения в Индии: от
нелюбви до ненависти [Текст] А. Ю. Яковлев // Ars Administrandi. – 2012. –
№ 2. – С. 81-93.

Источники на иностранных языках

219. Aguilary Tejera, A. Saetas populares / A. Aguilary Tejera. – Sevilla: Nueva


edici n, 1998. – 303 p.
220. u rr B ltr n, G. Bailes de negros G z //
Desacatos. – 2001. – №7. – Pp. 151-156.
221. Aix Gracia, F. E m m m .
xm sociales / Francisco Aix Gracia // Anduli: Revista
Andaluza de Ciencias Sociales. – 2002. - №1. – Pp. 109-125.
218

222. Almendros, C. m / Carlos Almendros. –


Barcelona: Mundilibro, D.L., 1973. – 163 p.
223. lvares Caballero, A. Historia del cante flamenco . Álvares Caballero. –
Madrid: Alianza Ed., 1993. – 296 p.
224. lv r s, J. Lorca y el flamenco. / J. Á v
v . – 2011. – №23. –
14 p. – URL: https://www.mecd.gob.es/dam/jcr:9a54dde3-eb88-4d1e-97eb-
e984de2301d5/2011-redele-23-16josefa--alvarez-pdf.pdf
225. n ut P r n J. . m m m J
P .–G : E ., 2010. – 205 p.
226. Arbelos, C. El Flamenco contado con sencillez : ym m
m vv E / Carlos Arbelos. – Maeva, 2011. – 184 p.
227. B rl n , . . m m : m
Á v . – 2014. – №26. – 20 p. – URL:
http://www.sinfoniavirtual.com/flamenco/flamenco_compas.pdf
228. Blasco, J. Acerca de la cadencia frigia, la cadencia andaluza y la tonalidad
menor: aproximaciones fundamentantes / Julio Blasco // Revista NEUMA. –
2009. – №2. – Pp. 80-94.
229. Borrow, G. Los Zincali (L E ) / George Borrow. –
Madrid: Turner, D.L., 1979. – 239 p.
230. Brinker, S. Flamenco: A Musical Journey to the Heart of Andalucia : A
Senior Thesis / Sara G. H. Brinker. – Texas: University Honors College, 2004. –
134 p.
231. Butler, A. 20 m : , , ,
.– : E G , 1970. – 62 p.
232. Caballero Bonald, J. M. Copla flamenco: fuentes cultas y populares J
Manuel Caballero Bonald // D m m v :
profesor Manuel Alvar "in memorian" : Actas del Congreso Internacional "Lyra
minima oral III", Sevilla, 26-28 de noviembre de 2001. – Pp. 581-588.
219

233. Caballero Bonald, J. M. El baile andaluz J Caballero Bonald –


Barcelona: Noguer, 1957. – 63 p.
234. Carrillo Rubio, J. F. s p lm s n l fl m n o / J.F. rr llo Ru o J.F //
L : v I v F m . – 2015. – №12. – 32 p.
235. stro Bu n , G. De la Petenera del Mochuelo y
de los Peines: m / Guillermo – Murcia:
Univercidad de Murcia, 2009. – 51 p.
236. stro Bu n , G. E q P G.
.– diz. – 2013. – Pp. 40-49.
237. stro Bu n , G. F m m m
G m V : v m y x
musical, 2014. – №27. – 131 p. –
http://www.sinfoniavirtual.com/flamenco/formas_genero_flamenco.pdf
238. Ceung ho Chung Contemporary Flamenco between Heritage, Tourism and
Cultural Identity / Ceung ho Chung. – Amherst: University of Massachusetts,
2012. – 18 p. – URL:
https://scholarworks.umass.edu/cgi/viewcontent.cgi?referer=https://www.google.
ru/&httpsredir=1&article=1001&context=chess_student_research
239. Cisneros-Kostic, R. Flamenco and Its Gitanos. An Investigation of the
Paradox of Andalusia: History, Politics and Dance Art : Thesis m E.
Cisneros-Kostic. – Albuquerque, New Mexico, 2009. – 288 p.
240. Correa Retamar, H. J. F G :D a a la practica del
―D ‖/ H. J. Correa Retamar. – Porto Alegre: Univercidade Federal do Rio
Grande do Sol, 2009. – 230 p.
241. ru s Rol n, C. El flamenco como Patrimonio / Cristina Crus .
– Sevilla: Bienal de Arte Flamenco, 2001. – 111 p.
242. ru s Rol n, C. E m , m /
. – Sevilla: Centra. – 2005. – №7. – Pp. 54-61.
220

243. ru s Rol n, C. Fandangos, fandanguillos y fandangazos: Fernando el


de Triana on popular and flamenco music / C. Cruces
Sur. – 2016. – № 13. – Pp. 105-126.
244. ru s Rol n, C. m y : v
m , m D m : v
cultura tradicional. – Sevilla: Fundacion Machado. – 2005. – №4. – Pp. 67-85.
245. ru s Rol n, C. D . , v m
m . D amor medieval a las soleares:
Actas del Congreso Internacional "Lyra minima oral III", Sevilla, 26-28 de
noviembre de 2001. – Universidad de Sevilla, 2004. – Pp. 599-612.
246. D m P v m P . (Historia)
[Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://granadaiflamenco.blogspot.ru/2013/01/de-la-granaina-de-tomas-pavon-la-
de.html – Дата обращения 23.03.2017.
247. Dewaal Malefit, T. ―I ‖ ― ‖ F m : G
Constructions in Andalusian Concepts of Flamenco Tradition / Timothy Dewaal
Malefit // Anthropological Quarterly. – 1998. – №2 (71). – Pp. 63-73.
248. zB z, M. El Compas Flamenco: A Phylogenetic Analysis .D z
z, G. F , F. G m z, D. // Bridges Proceedings. – 2004. – №
11. – Pp. 61-70.
249. z l y , A. y v m
XIX y XX. E
m m m v y / Ana Ma
D z ya // I E Giennenses. – 2012. – № 205. –
Pp. 233-246.
250. Doniz, J. A. The Musicologist Behind the Composer: The Impact of
H v J q ‘ G
Compositions : Thesis for the Degree of Master of Music / J. A. Doniz. – The
Florida State U-ty C-ge of Music, 2005. – 123 p.
221

251. El pueblo gitano en E a [Электронный ресурс]. – Режим доступа:


http://www.gitanos.org/publicaciones/religiosidad/pdf/01_el%20pueblo%20gitan
o.pdf – Дата обращения 23.03.2017.
252. F j r o ont o, O. D : v
x xtasis / Odette Fajardo . – V :
v P V , 2013. – 90 p.
253. F rn n z r n, L. La bimodalidad en las formas del fandango y en los
cantes de Levante: y v . F z // Revista de
I v m .– . – 2011. – №5. – Pp. 37-53.
254. F rn n z R qu lm , P. E : m
v x y m P. F z q m , J. F.
n // : v I v F m . –
2010. – №2. – 58 p. – URL:
http://revistas.um.es/flamenco/article/view/110031/104651
255. Gelardo Navarro, J. El Avisador (1849-1893) J G
Navarro . – 2010 – №2. – 24 p. – URL:
http://revistas.um.es/flamenco/article/view/110051/104881
256. Gértru x r , F. Palos y estilos del flamenco F. G x , F.
G x , .G x . – Madrid: Bubuk Publishing, S.L., 2009. –
210 p.
257. Gil Ruiz, M. m y m : y
m m : m / Miguel
Gil Ruiz. – Madrid: v oma de Madrid, 2014. – 396 p.
258. Gonz l z l m nt, . F m . , y m
G z z m .– : E. z E , 1955. – 404 p.
259. Gonz l z S n h z, M. E m .G z z
nchez // Telethusa. – 2011. – №4. – Pp. 25-31.
260. Grande, F. Memoria del flamenco / Felix Grande. – Madrid: Alianza,
1999. – 654 p.
222

261. Guastavino, C. Measuring Similarity between Flamenco Rhythmic Patterns


/ C. Guastavino [etc] // Journal of New Music Research. – 2009. – №2 (38). – Pp.
129-138.
262. Heffner Heyes, M. Flamenco: Conflicting Histories of the Dance / M.
Heffner Heyes. – McFarland, 2015. – 212 p.
263. Herero, O. Los compases flamencos [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: http://www.laguitarra-blog.com/wp-content/uploads/2012/03/compas-
flamenco.pdf
264. Infante, B. flamenco y secreto del cante jondo
I .– v : , D. ., 1980. – 188 p.
265. Iyengar, K. M. Bharatanatyam and Transnational Literacy Through Socio-
Cultural Pedagogy/ Kalpana Mukunda Iyengar // Journal Of Humanities And
Social Science. – 2014. – Vol.19. – №10. – Pp. 50-59.
266. v : Revista de la Agencia Andaluza para Desarrollo del
Flamenco. – 2007. – №4. – 80 р.
267. v : Revista de la Agencia Andaluza para Desarrollo del
Flamenco. – 2008. – №5. – 80 p.
268. Lefranc, P. E : : , y ,
soleares / P. Lefranc, J. M. Caballero Bonald. – Sevilla: Universidad de Sevilla,
2000. – 236 p.
269. Linares, M. T. m yE . . , F. –
:E .F , 1998. – 342 p.
270. p z stro, M. m m m .
y : tesis doctoral . z . – Malaga,
2007. – 562 p.
271. p z Ru z, . G m z z. – Madrid: Akal, 2007.
– 208 p.
272. Luque Navajs, J. Cantes de : q / J. Luque
Navajs// v J . – 1973. – №4. – Pp. 90-93.
223

273. Mandly Robles, A. Verdial : z y m / A. Mandly Robles//


Musica oral del Sur: Revista Internacional. – 1995. – №1. – Pp. 128-161.
274. Manuel, P. Evolution and Structure in Flamenco History / Peter Manuel //
Current Musicology. – 1986. – № 42. – Pp. 46-57.
275. Martin-Casares, A. The Musical Legacy of Black Africans in Spain: A
Rewiew of Our Sources / Aurelia Martin-Casares // Anthropological notebooks. –
2009. – №2 (15). – Pp. 51-60.
276. Martin Corrales, E. Los sones negros del flamenco: sus origenes africanos
/ Eloy Martin Corrales // La factoria. – 2000 – №12. – Pp. 89-107.
277. én z Ro r u z, . Bailes y fiestas de negros. Un estudio de su
z z Archivo Hispalense. Revista
, y . – 2007. – m 90 (№273–275). – Pp. 397–412.
278. Molina Fajardo, E. E m G :
E F .–G : z, D. ., 1974. – 230
p.
279. Molina, R. F m y v . , . E . – Sevilla:
Guadalquivir D.L.: 1992. – 183 p.
280. Molina, R. Mundo y formas del cante flamenco / R. Molina, A. Mairena. –
v : Al-Andlus, 1971. – 326 p.
281. on éj r, J. D H , ― z‖ y m J
// Archivum: Revista de la Facultad de F . – 1987–1988. – №37-
38. – Pp. 121-157.
282. N v rro G r , J. L. m . E m y
afroamericano en el baile flamenco / J v G . – Sevilla: Portada
Editorial, 1998. – 248 p.
283. Nunes de Sousa, J. P. El flamenco y sus tres facetas: el cante, el baile y el
toque de guitarra : t
G / Joana Paola Nunes de Sousa. – Campina Grande: PB,
2012. – 56 p.
224

284. Nunes Gimenez, F. Apropiaciones culturales en un mundo globalizado: el


flamenco intercultural / Fernanda Nunes Gimenez. – Sev.: Universidad de
Sevilla, 2014. – 120 p.
285. Ö mun s tt r, v Ö. F m :
.E : ð Ev Ö Ö m ir. – H k
Í , 2010. – 81 s.
286. Papapavlou, M. F m y J rez de las fronteras socioculturales / M.
Papapavlou// Revista de Antropologia Social. – 2003. – №12. – Pp. 143-157.
287. Pér z lv r z, J. A. The tonal phenomenon. A comprehensive model of
basic and expanded tonal phenomena / J. A. P zÁv z. – z. E P
Santa Maria, 2013. – 106 p. – URL:
http://www.academia.edu/4404061/The_Tonal_Phenomenon
288. Philips, Miriam S. A Shared Technique/ Shared Roots?: A Comparison of
Kathak and Flamenco Dance History / Miriam S. Philips // Proceedings of the
Fourteenth Annual Conference of the Society of Dance History Scholars,
February 8-10,1991: Dance in Hispanic Cultures / Society of Dance History
Scholars, 1991. – Pp. 47-53.
289. Plasencia, P. El cante flamenco / Pedro Plasencia // Rev.de Letras. – 1983.
– №6 (1 2). – Pp. 83-100.
290. Pol kov , S. E x Colleccion de cantes flamencas
y Áv : m k m v vk
P k v . – Brno, 2010. – 92 s.
291. u on s, F. D zy F . – Sevilla: Fund.
Jose Manuel Lara, 2005. – 280 p.
292. Rioja, E. m m c :
v , , v (y II) / Eusebio
Rioja I . – 2007. - №30. – pp. 201-215.
293. Rioja, E. m m :
v , , v (y II) E
I . – 2007. – №30. – Pp. 127-153.
225

294. R os rt n, J. C. La identidad andaluza en el flamenco J


. – Sevilla: , 2009. – 132 p.
295. Rios Ruiz, M. Ayer y hoy del cante flamenco / Manuel Rios Ruiz. –
Madrid: ISTMO, 1997. – 229 p.
296. Rodo Selles, R. Pepe Marchena m . – Sevilla: Signatura
Ediciones , 2006. – 162 p.
297. Ro r u z r n, F. E m m m
m 22.000 F z . – Madrid: Editorial
Atlas, 1975. – 353 p.
298. Rom ro J mén z, J. m : m
m z J m Jm z. – v : J .
, 1996. – 362 p.
299. Rossi, H. /H . – Barcelona: Credsa S.A.,
1998. – 318 p.
300. Seif El-Nasr, M. DigitalBeing – Using the Environment as an Expressive
Medium for Dance / Magy Seif El-Nasr, Thanos Vasilakos. – [Электронный
ресурс]. – Режим доступа:
https://pdfs.semanticscholar.org/0c90/0b36a1f3b9c50dee8583b1b4e7e40207f203.
pdf – Дата обращения 23.03.2017.
301. Steingress, G. E m m m
m z G v : ;
Revista Andaluza de Ciencias Sociales – 2002. – №1. – Pp. 43-64.
302. Steingress, G. F m P m .E y x .
m Gerhard Steingress. – v :
E , 2007. – 366 p.
303. Su rez vila, L. Flamenco: m v m m y v
nombre de los gitanos y de su cante / Luis rez Ávila // Culturas Populares:
v E . – 2008. – № 7. – 26 p. – URL:
http://www.culturaspopulares.org/textos7/articulos/suarez.pdf
226

304. Thomas, S. Correlates Between Berber and Flamenco Rhythms


[Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.academia.edu/5669246/Correlates_between_Berber_and_Flamenco_
Rhythms – Дата обращения 23.05.2014.
305. Tracking Melodic Patterns in Flamenco Singing by Analyzing Polyphonic
Music Recordings / A. Pikrakis, J.M.D. Banez, J. Mora, F. Escobar, ect // 13th
ISMIR, 2012. – Pp. 421-426.
306. Tr n oso Gonz l z, J. E m : , y
m J m G z z. – Sevilla: Universidad de
Sevilla, 2011. – 1009 p.

Нотные издания

307. Гитара фламенко [Ноты] : Les differents du flamenco (etudes de danses).


– М: Дека; Топоров, 1996. – 53 p.
308. Escudero, M. m G ( y ) [Ноты] / Mario Escudero. –
New York: Morro Music Corp., 1976. – 6 p.
309. Garcia Lorca, F. Cantares populares [Ноты] / F. Garcia Lorca. – М.:
Музыка, 1973. – 44 с.
310. Graf-Martinez, G. Flamenco Gitarrenschule, Band 1 [Ноты] / Gerhard
Graf-Martinez. – Shott, 1994 – 136 p.
311. rt n, J. La guitarra flamenca. Part two [Ноты] / J. . – Patrick
Campbell & Cordhart Ltd, 1991. – 74 p.
312. Sabicas Punta y n [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.guitguid.com/node/727 – Дата обращения 13.07.2017.
227

СПИСОК ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА

Рисунки

1. Расположение структурных слоѐв…………………………………………….70


2. Звукоряд саргама бхайрав……………………………………………………..78
3. Звукоряд саргама бхайрави……………………………………………………78
4. Тхека ритма эктал……………………………………………………………....82
5. Компас мартинете и сигирийи……………………………………………...…82
6. Компас булерии дэ Херес………………………………………………..…….82
7. Айео из песни Alcazaba Э. Моренте в расшифровке автора диссертации
………………………………………………….………………………………..88
8. Ритмоформула халео…………………………………………………………...91
9. Ритмоформула марокканского шааби…………………..…………………….91
10.Бтайхи у Т. Сергеевой………………………………………………….…..….92
11.Бтайхи в буклете к CD « ba al-I l»………………………………….....93
12.Ритмическая формула алегрии солеа………………………………………....93
13.Terititram-tram-tram… (словоформула алегрии)……………………………110
14.Al, rrot n, al rrot n… (словоформула гарротина)………………………110
15.Tram, tram, treiro… (словоформула фарруки)………………………………110
16.Интонационный контур «para escribirle yo a mi madre» (в расшифровке Гил
Руиза)…………………………………………………………………………..112
17.«Тиратный» ВЭТС-мотив петенеры……………………………………...….114
18.Фальсета таранто…………………………………………………………...…116
19.Фальсета сигирийи (Escudero, M. Romance Gitano ( yas) [Ноты]. – New
York: Morro Music Corp., 1976. – P. 52)………………………………….…..140
228

20 «Тиратный» мотив петенеры (Гитара фламенко [Ноты] : Les differents du


flamenco (etudes de danses). – М: Дека; Топоров, 1996. – С.
18)………………………………………………………………………….…..144
21 «Тиратный» мотив петенеры (Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодии и
ритмы. – Киев: Музична Україна, 1988. – С. 55)…………………………...144
22 «Баюкающие» фиоритуры наны (Garcia Lorca, F. Nana de Sevilla / Cantares
populares. – М.: Музыка, 1973. – С. 25)……………………………..………146
23 Фальсета и каида солеа (Graf-Martinez, G. Flamenco Gitarrenschule, Band 1 /
Gerhard Graf-Martinez. – Shott, 1994)………………………………….……..152
24 Фальсета и каида солеа (Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодии и ритмы.
С. 27)……………………………………………………………………….….152
25 Фальсета и каида солеа (Гитара фламенко [Ноты] : Les differents du flamenco
(etudes de danses). – М: Дека; Топоров, 1996. – С. 8)………………………152
26 Компас алегрии………………………………………………………………..160
27. Запев « tran-tran- »…………………………………………………….161
28. Мелодический рисунок летры в румбе……………………………………...162
29. Ритмоформула танго дэ Кадис…………………………………………….…164
30. Компас гуахиры (Шевченко, А. Гитара фламенко. Мелодии и ритмы. С.
87.)....................................................................................................................167
31. Компас гуахиры ( n, J. La guitarra flamenco. Part two. – Patrick Campbell
& Cordhart Ltd, 1991. – P. 93.)………………………………………………..167
32. Ритмическая формула халео ………………………………………………...169
33. Ритмическая формула марокканского шааби…………………………….....169
34. Схема компаса фанданго дэ Уэльва ……………………………………..….176
35. Мотив фарруки (Sabicas Punta y tacon [Электронный ресурс]. – Режим
доступа:
http://www.guitguid.com/node/727)...................................................................185
36. Ритмоформула фарруки и гарротина……………………………………..…186

Таблицы
Таблица 1 – Основные концепты фламенко и связанные с ними
жанры…………………………………………………………..……………………..189
229

ПРИЛОЖЕНИЕ

ВАРИАНТЫ «ФАМИЛЬНОГО ДРЕВА» ФЛАМЕНКО


230
231
232
233
234

Вам также может понравиться