Церковная политика Юстиниана 1

Опубликовано в: Помним, думаем, спорим…: сборник научных статей, посвящённый 75-летию со дня основания кафедры истории государства и праваУрГЮА – Екатеринбург, Издательство уральского университета, 2013. – 367 с. - С. 192 – 205. (0,7 п.л.) Костогрызова Л.Ю. Церковная политика Юстиниана I (историко-правовой аспект) Величие фигуры Юстиниана I (527-565) и масштаб его деятельности постоянно привлекает внимание исследователей. Его политику в отношении церкви вряд ли можно назвать неизученной. Однако в большинстве работ, несмотря на выделение в качестве главной заслуги Юстиниана разработку концепции симфонии церковной и государственной власти, причины появления последней, как правило, не названы. Попытаемся выявить их и установить закономерности в религиозной политике Юстиниана в целом. Она не была обособленной, поскольку все направления деятельности императора были связаны между собой. Общеизвестно, что главным руководящим началом политики Юстиниана являлось восстановление единой Римской империи в границах I – II веков и последующее её сохранение во главе с единым императором. Для осуществления этой идеи он вёл продолжительные войны, проводил церковную политику и издавал законы Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т.1. С. 262.. Так в одном из законов, изданном в 534 г., Юстиниан писал: «Об одном мы умоляем святую и славную Деву Марию, чтобы по ходатайству Её удостоил Господь меня, Своего последнего раба, воссоединить с Римской империей то, что от неё отторгнуто, и довести до конца высочайший долг наш» (Cod. J.I, 27, 1.9) Цит.по: там же. С.270.. Опорой политического единства должно было стать единство идеологическое – единство веры, которое, на наш взгляд, продолжало восприниматься в языческих традициях, как единство культа, единство обрядов и т.д., т.е. различные течения в христианстве считались еретическими, поскольку отступали от такого рода единства. Юстиниан в начале своего правления попытался восстановить это единство культа, чем и объясняется его борьба с еретиками, но в то же время он первым из императоров осознал, что основные принципы религии, принципы веры у всех христиан, включая еретиков, одинаковы, т.е. в первую очередь, все они – христиане, а значит единство веры, а именно христианской веры, присутствует несмотря ни на что. Осознав это, император основные свои усилия направил на борьбу с нехристианами – иудеями, язычниками и др. Вместе с тем Юстиниан I понимал, что распри внутри христианской церкви подрывают её единство, а следовательно и единство империи, олицетворением которого является единый император. Для того чтобы религиозная борьба не задела фигуру императора, воплощающего единство империи, Юстиниан отстранил себя (точнее фигуру императора), от участия в ней. Проявлением этого, на наш взгляд, и стало разделение полномочий царства, – императорской власти и священства – церковной власти (церковной организации, иерархии, как таковой). Разделение духовной и материальной сфер жизни империи четко обозначено в знаменитом предисловии к VI Новелле. В нём, в частности, говорится: «Величайшие дары Божии, данные людям высшим человеколюбием – священство (ιερωσύνη) и царство (βασιλεία). Первое служит делам Божеским, второе заботится о делах человеческих. Оба происходят из одного источника и украшают человеческую жизнь. Поэтому, если первое поистине беспорочно и украшено верностью Богу, а второе украшено правильным и порядочным государственным строем, между ними будет добрая симфония, которая с ними для пользы человеческого рода предлагается» Николин А. Церковь и государство (история правовых отношений). 1997. С. 278. . Таким образом, духовную сферу олицетворяет священство, материальную – царство. И то, и другое, по словам Юстиниана, является даром Божиим, т.е. равнозначимо. Царство заботится о делах человеческих, т.е. императору вверялись сугубо политические дела, в частности, сохранение мира в единой империи, священство же служит делам Божеским, т.е. сохранение мира в церкви перекладывалось на его плечи. При этом, если священство «беспорочно и украшено верностью богу, а царство украшено правильным и порядочным государственным строем, между ними будет добрая симфония (συμφωνία)». Таким образом Юстиниан подчеркивал союз, сотрудничество священства и царства. Столь гениально отделив идеологическую сферу от политической, Юстиниан, во-первых, снял с фигуры императора вину за церковные распри, а во-вторых, фактически снял с него обязанности исполнения функций pontifex maximus, вверив эти функции церкви. Однако это отнюдь не означало, что император совсем отстранился от религиозных дел, он по-прежнему принимал в них непосредственное участие (не случайно речь шла о союзе), но оно уже не являлось вмешательством, имело четкие границы и в случае выхода за них вело к конфликтам между императором и церковными иерархами. Отныне император, символизировавший ранее в качестве верховного жреца и религиозное единство, стал символизировать только политическое единство, как обладатель высшей верховной власти. А это существенно отличало византийского императора от римского рекса и принцепса. С этого времени религиозные разногласия, по мнению Юстиниана, не должны были подрывать единство самой империи, точнее, осознание этого единства. Утверждая, что и царство, и священство произошли из одного источника, Юстиниан уравнивает эти две власти по значимости, но по значимости именно в деле сохранения единства империи – о политическом единстве заботится император, о религиозном – церковь. Отсюда следует, что император добровольно отказывается отвечать за духовную сферу жизни подданных, перекладывая эту ответственность на церковь. Иными словами, император сам определяет свои полномочия, отказываясь от так называемого цезарепапизма, т.е. подчинения церкви государству. Но ни в коей мере Юстиниан не наделяет церковь теми полномочиями, которыми обладает только император, а именно репрезентативными, т.е. полномочиями воплощать единство империи. Следовательно, отказываясь от цезарепапизма, Юстиниан подчёркивает невозможность и папоцезаризма, т.е. подчинения государства церкви. Сама концепция взаимоотношения церковной и государственной властей в Византийской империи, сформулированная Юстинианом, стала ведущей для всей истории Византии. Проиллюстрируем вышеизложенное примерами конкретной политики Юстиниана. Первый шаг к осуществлению его широких планов мировластительства сделан был в Африке Успенский Ф.И. История … Т.1. С. 270.. В 533 г. Юстиниан отправил сначала небольшое войско для покорения северной Африки, где в V в. образовалось Вандальское королевство, затем, воспользовавшись кризисом власти и недовольством местного населения политикой завоевателей, он заключил мир с Персией и направил против вандалов лучшее войско во главе с полководцем Велисарием, которое уже в марте 534 г. отпраздновало триумф Каждан А.П., Литаврин Г.Г. Очерки истории Византии и южных славян. СПб., 1998. С. 30 – 31.. Император в упоении победой выразился: «Господь наградил меня своей милостью, дозволив мне возвратить одну из римских провинций и уничтожить народ вандалов. Теперь там будет господствовать единство веры» Цит. по: Успенский Ф.И. История… С. 272.. Сразу после завоевания Африки, Юстиниан издал определение об управлении ею. Собор африканских епископов просил его заняться исправлением церковных дел, нарушенных вандалами. Юстиниан исполнил их просьбу: господствовавшее там при вандалах арианство Арианство - течение в христианстве в 4-6 вв., сторонники которого не принимали догмат о единосущности Бога-Отца и Бога-Сына (Христа); по учению Ария, Христос как творение Бога-Отца — существо, стоящее ниже его. Арианство было осуждено как ересь церковными соборами 325, 381. было запрещено, все церкви, недвижимое и движимое имущество, отнятые арианами у православных, были возвращены последним, также строились новые храмы. Как арианам, так и донатистам Донатисты считали, что святость истинной церкви зависит от совершенства ее служителей, т.е. от готовности претерпеть мученичество за веру, и отличались крайней нетерпимостью к своим противникам., было запрещено устраивать собрания, совершать крещение, строить церкви, рукополагать епископов или клириков. Они не могли иметь никакой власти над православными и не должны были причинять им никакой обиды. Все эти меры вызвали волнения в среде ариан Курганов Ф. Взаимоотношения между гражданской и церковной властью в Византийской империи. Казань 1880. С. 508-509.. Кроме того, после ухода Велисария с войском в Северной Африке вспыхнуло ожесточенное восстание берберов, с которым оставленному оккупационному корпусу было очень трудно бороться. Изнурительная война продолжалась до 548 года, когда императорская власть была там полностью восстановлена Васильев А.А. История Византийской империи (время до крестовых походов до 1081 г кн.1, гл.3.. Эта война унесла огромное количество жертв. По словам Прокопия Кесарийского, «если сделать примерный подсчет по тем землям, которым довелось обезлюдеть, скажу, что погибли мириады — мириады мириад. Ливия, протянувшаяся на столь огромные пространства, была до такой степени разорена им (Юстинианом – Л.К.), что встретить там человека на протяжении долгого пути – дело нелегкое и, можно сказать, примечательное» Прокопий Кесарийский. Тайная история. С. 177 – 178.. Впрочем, сам Юстиниан, говоря о завоевании Африки, считал себя орудием, посредством которого Бог отомстил еретикам за поругание своей церкви (Cod.J. I, 27, 1, 1) Курганов Ф. Указ.соч С. 509. прим. . Таким образом, восстанавливая единство империи, Юстиниан пытался восстановить и единство религиозного культа. В новелле, изданной после покорения Африки, Юстиниан выразил пожелание, чтобы Бог дал ему силы освободить и другую страну от господства ариан Успенский Ф.И. История… С. 272.. Он имел в виду Италию, где в конце V в. образовалось Остготское королевство. В 555 г. ценой крайнего напряжения сил Италия была покорена Каждан А.П., Литаврин Г.Г. Очерки истории Византии…С. 31-32.. Помимо северной Африки и Италии, войска Юстиниана в середине VI в., воспользовавшись междоусобной борьбой претендентов на вестготский престол, завоевали юго-восточную Испанию. Таким образом, в середине VI в. значительная часть провинций прежней Западной империи оказалась под властью константинопольского императора Там же. С. 33.. В своих завоевательных походах в Италии Юстиниан очень рассчитывал на поддержку римской епископской кафедры. В 534 г., накануне войны, в Рим была направлена византийская церковная делегация высокого уровня, добившаяся у папы Иоанна II (532-535) формального отлучения некой секты «неусыпающих», которые являлись друзьями папского престола и противниками Константинополя. Однако когда начиналось завоевание, папой был избран Агапий I (535-536), которого готский король отправил в Константинополь с просьбой отозвать византийские войска от Рима. Несмотря на все почести, с которыми он был принят императором, он получил отказ. От гнева готов его спасло лишь то, что он умер в Константинополе в мае 536 г. Мейендорф И. История церкви и восточно-христианская мистика. М., 2000. С. 169.. Юстиниан послал в Рим своего кандидата на папский престол, а именно Вигилия, друга и секретаря умершего Агапия. Не без помощи Велисария он и стал папой (537 – 555). И хотя Вигилий являлся ставленником Константинополя, между ним и Юстинианом всё же возникли разногласия, несмотря на то, что после возвращения Италии Юстиниан признал папу первым лицом в церкви, а константинопольского патриарха – вторым. Так 130-я (131-я) новелла Юстиниана подтверждает преимущество чести римского епископа: «Согласно с определениями святых Соборов, чтобы святейший папа древнего Рима был первым из всех иереев, а блаженнейший епископ Константинополя, нового Рима, занимал второй чин после Апостольского престола древнего Рима и имел преимущество чести пред всеми прочими; и чтобы блаженнейший архиепископ первой Юстиниании, нашего отечества, имел всегда подчиненными себе епископов областей: Дакии Медитерренийской и Дакии Риненсийской, Триваллеи, Дардании и верхней Мизии и Паннонии, и чтобы они рукополагались от него, а сам он чтобы рукополагался от своего собора, и чтобы в этих подчиненных ему областях сам он занимал место Апостольского престола Рима, согласно с тем, что определено святым Вигилием…». Цит. по: Алфавитная синтагма Матфея Властаря. Собрание по алфавитному порядку всех предметов, содержащихся в священных и божественных канонах, составленное и обработанное смиренным монахом Матфеем. М., 1996. . Изданием данной новеллы Юстиниан в какой-то степени уменьшил недовольство римской курии возвышением константинопольского престола. Казалось бы, можно отбросить сомнения в лояльности Вигилия по отношению к политике императора, тем не менее конфликт между императором и римским епископом всё же произошёл и связан он был с «восточным вопросом». Поставив в начале своего правления в основу церковной политики сближение с Римом, Юстиниан должен был выступать защитником Халкидонского собора 453 г., против которого были непримиримо настроены монофизитские восточные провинции, однако это совершенно не входило в планы императора, желавшего установить единую веру в своем государстве. Осуществить же религиозное соединение Востока с Западом, Александрии и Антиохии с Римом, оказалось невозможно. Дело в том, что, для решения восточного вопроса, в котором речь шла о сохранении таких важных для государства провинций, как Египет и Сирия с Палестиной, Юстиниану следовало определить политику по отношению к монофизитам. Уже в начале своего правления он вступил на путь примирения с ними. Изгнанные ещё при Юстине монофизитские епископы получили право вернуться из ссылки. Многие монофизиты получили приглашение в столицу на религиозное примирительное совещание с халкидонитами, состоявшееся в 532 г. Мейендорф И. Единство империи… С. 167-168.. Кроме того константинопольским патриархом стал епископ Трапезундский Анфим, известный своей терпимостью по отношению к монофизитам. По-видимому, монофизиты торжествовали, поскольку и императрица Феодора сочувствовала им. Однако ситуация вскоре изменилась. Приехавший в Константинополь папа Агапит и партия акимитов (строго православных) подняли такой шум против религиозной уступчивости Анфима, что Юстиниан вынужден был уступить: место смещённого Анфима получил православный пресвитер Мина. Уступка императора папе связана отчасти с началом остготской войны в Италии, поскольку Юстиниан нуждался в сочувствии папского престола. Но совершив эту уступку, император не отказался от дальнейших примирительных попыток с монофизитами. На этот раз он поднял вопрос о т.н. трёх главах, т.е. о трех церковных писателях V века, Феодоре Мопсуестийском, Феодорите Киррском и Иве Эдесском, относительно которых монофизиты ставили в упрек Халкидонскому собору то, что эти авторы, несмотря на свой несторианский образ мыслей, не получили осуждения на нём. Юстиниан, раздраженный противодействием папы и акимитов, признал, что в данном случае монофизиты правы и что православные должны пойти на компромисс. В 543 г. он опубликовал трактат, в котором подвергал анафеме сочинения этих писателей и грозил анафемой всем, кто станет защищать или одобрять их. Запад был смущен тем, что согласие подписать императорский указ будет означать посягательство на авторитет Халкидонского собора. И в то время как восточная церковь соглашалась признать указ и осудить трёх писателей, западная церковь высказалась против. Указ Юстиниана общецерковного значения не получил. Для того чтобы привлечь западную церковь на свою сторону, нужно было убедить римского папу одобрить указ. Папа Вигилий был вызван в Константинополь. Явившись туда, он открыто выступил против указа Юстиниана и отлучил от церкви константинопольского патриарха Мину. Но мало-помалу, в силу различных влияний, в том числе и помня о том, благодаря кому он стал папой, Вигилий уступил Юстиниану и в 548 году издал осуждение трех глав, так называемый Judicatum. Однако западная церковь не одобрила поступок Вигилия. Италия и Африка восстали против затеи Юстиниана и вовлечения в нее фигуры папы. Особенной твердостью отличалась Африка, со свойственной ей защитой местной церковной свободы даже против папского Рима Карташев А. Вселенские соборы. Клин, 2002. С. 426-427.. Африканские епископы, созвав собор, даже отлучили папу от церковного общения. Под влиянием критики и со стороны западной церкви Вигилий начал колебаться в своем решении и взял обратно Judicatum. В таких обстоятельствах Юстиниан решил прибегнуть к созыву Вселенского собора, который и собрался в Константинополе 5 мая 553 году. Весной съехались в Константинополь около 150 епископов греческих и около 25 латинских. He было никого ни из ближайшего Иллирика, ни из далеких Галлии и Испании. Из Африки привезены были подобранные императорской властью 8 человек Там же. С. 436.. Задачей Пятого Вселенского собора являлось урегулирование некоторых вопросов, связанных с деятельностью Третьего и Четвертого соборов и касавшихся несторианства и монофизитства. Император хотел, чтобы на соборе присутствовал папа, проживавший в то время в Константинополе. Но папа уклонялся от этого, так что все заседания состоялись без него. Разобрав сочинения вышеназванных трех писателей и согласившись с мнением императора, собор осудил и предал анафеме «нечестивого Феодора, который был епископом Мопсуестийским, вместе с нечестивыми его сочинениями, и все, что нечестиво написал Феодорит, и нечестивое послание, приписываемое Иве, и тех, которые пишут или писали в защиту их». Постановление собора получило обязательную силу, и Юстиниан стал преследовать и подвергать ссылке епископов, не согласившихся на осуждение трех глав. Папа Вигилий под давлением императора признал V собор. Он писал Константинопольскому патриарху: «Итак, мы анафематствуем и осуждаем нечестивые «три главы»…а что сделано было или мной, или другими в защиту «трех глав», то мы отменяем определением настоящего нашего документа» (Деяния соборов. V. 408-409). Этим актом папы общение церквей было восстановлено. Готы в Италии были разбиты в 552 г. Папа Вигилий видел это и чувствовал твердость власти Юстиниана. Но он решил вернуться в родной Рим не раньше, чем добьется от Юстиниана льгот для благоустройства разоренной столицы Запада и потрясенной 20-летней войной Италии. Когда 13 августа 554 г. Юстиниан издал, наконец, конституцию для Италии под названием «Прагматическая Санкция», папа через 8 лет своего «восточного плена» собрался в обратный путь. Однако он не увидел Рима, заболел в дороге и в Сиракузах 7 июня 555 г. скончался Там же. С. 449.. Запад до конца VI века не признавал решений собора 553 года, и только при папе Григории I Великом (590-604), объявившем, что «на соборе, на котором дело шло о трех главах, ничего не было нарушено в деле веры или каким-нибудь образом изменено», собор 553 года наравне с первыми четырьмя был признан на всем Западе Вселенским собором. Впрочем, изданная Юстинианом Прагматическая санкция (Pragmatica sanctio) всё же вступила в силу. Согласно этому закону, формулировавшему политические и гражданские отношения новых подданных, важнейшим лицом в городе становился городской епископ (в Риме – папа) Его влияние простиралось на управление, суд и полицию. В соответствии со 128 новеллой, святейший епископ назначал городских правителей и по истечении каждого года он вместе с пятью почетными гражданами требовал у них отчета. Следовательно, под надзор епископа были поставлены администрация и доходы городов; ему же подлежал и контроль за нравственностью населения Успенский Ф.И. История… С. 286 – 287.. Кроме того, епископам предписывалось исправлять злоупотребления в светской администрации и в суде. Иногда они пересматривали дело сами, иногда вступали в соглашение с должностным лицом, на которое заявлялась претензия, иногда доводили дело до сведения самого императора. Получив столь обширные полномочия из рук императора, епископы, тем самым, не могли его не поддерживать. Напряженная религиозная борьба, которую вел Юстиниан с Римом с целью примирить монофизитов с православными, не оправдала его надежд. Монофизиты спокойно отнеслись к развернувшимся событиям и не казались удовлетворенными сделанными уступками. К чему это привело, выяснилось позднее. И попытка примирения с монофизитами, и борьба с Римом, и созыв Собора, и издание Прагматической санкции, казалось бы, противоречат обозначенному самим Юстинианом разделению полномочий «царства» и «священства». Однако если учесть, что все эти меры предпринимались Юстинианом, в первую очередь, в политических целях, а именно, в целях объединения империи, то это противоречие исчезает само собою. Не последнюю роль в деле объединения Римской империи сыграло единое законодательство. Издание Юстинианом «Corpus Juris Civilis» трудно переоценить. В своде законов значительное место уделялось вопросам религии. Так, в Кодексе первые 13 титулов первой книги содержат в себе исключительно церковное законодательство. Названия титулов говорят сами за себя: 1) о высшей Троице; 2) о церквах; 3) о епископах, клириках и их привилегиях; 4) о судебной власти епископов; 5) о еретиках, манихеях и самаритянах; 6) о неповторимости крещения; 7) о безбожниках; 8) о запрете изображений Христа; 9) об иудеях; 10) о запрете иметь еретику или язычнику в собственности [раба] христианина; 11) о языческих святынях и святилищах; 12) о поиске убежища в церквах; 13) об отпущении в церквах на волю (об освобождении рабов в церквах) Corpus Juris Civilis. V. 2. Codex Justinianus. Berolini. 1880. S. XXIII (5 – 67).. Ещё более обширное церковное законодательство Юстиниана содержат Новеллы. Из 168 новелл около 30 посвящено делам церкви, в частности 5, 6, 46, 56, 58, 67, 83, 123, 131, 133, 136, 149. Особого внимания заслуживает 123 Новелла. В её 44 главах содержится обширное законодательство о качествах, необходимых для определения на церковные должности, об обязанностях, связанных с духовным званием, о пребывании епископов при своих церквах, о правильном созыве соборов патриарших и провинциальных, о правильном осуществлении епископами их дисциплинарной власти, о порядке церковно-судебных инстанций, о монастырской дисциплине Суворов Н.С. Учебник церковного права. М., 2004. С. 131. По мнению И. Мейендорфа, Corpus Juris Civilis отражал мечту Юстиниана о всемирном христианском римском порядке Мейендорф И. Единство империи… С. 181.. Так и 123 и 5 Новеллы представляют собой полноценный регламент имперской Церкви, основанный на каноническом законодательстве, изданном соборами, но одновременно эти новеллы создают законы в областях, которых соборы не касались. В частности, Юстиниан запретил епископскую хиротонию людей, живущих с женами и имеющих детей, и придал официальную форму «Пентархии» - системе, согласно которой Вселенская Церковь должна управляться пятью патриархами – Римским, Константинопольским, Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским. Как видим, некоторые вопросы, затронутые в Новеллах, касаются внутрицерковной сферы, что также, кажется, противоречит принципам, изложенным в предисловии к 6 новелле. Но здесь вновь на первый план выходят политические интересы императора. Следует отметить, что Юстиниан, желая избежать обвинения в тирании, был сторонником правления, основанного на законе. При этом, по мнению одного из исследователей, идея закона у Юстиниана должна была включать такие основные характеристики и элементы современной законности, как инструментальность, всеобщность, абстракция и позитивизм. Под инструментальностью закона в данном контексте понимается его всеобщее применение в качестве средства политической организации и руководства. Инструментальность включает в себя также образовательно-миссионерский аспект и требует, чтобы император сам занимался изданием законов. Что касается всеобщности, в принципе, все законы Юстиниана обращены ко всем подданным. Когда он издавал особое предписание для определённых групп, он отмечал, что это специальный закон. Идея всеобщности закона исходит из идеи равенства всех подданных перед законом. Что же касается абстракции, то Юстиниан не был знаком с нею, как категорией. Он предполагал, что только множество похожих событий оправдывает вмешательство законодателя: «Так как мы слышали, что проблемы такого типа возникают часто, мы считаем правильным решить их посредством общего закона». Если же говорить о позитивизме закона, то, конечно, Юстиниан полагал, что истинный закон будет вечным. Однако и он говорил о превратностях жизни, которые оправдывают постоянное вмешательство императора. В целом же намерение Юстиниана править по закону означало его веру в то, что написанными правилами можно решить все проблемы в обществе D. Simon. Legislation as Both a World Order and a Legal Order// Law and Society in Byzantium: Ninth – Twelfth Centuries» edited by Angeliki Laiou and Dieter Simon. Washington, D.C.: Dumbarton Oaks Research Library and Collection, 1994. С. 5-9.. Отсюда следует, что и проблемы, имеющие отношение к церкви, являющейся неотъемлемой частью общества, также можно и нужно решать посредством закона. Впрочем, это дало повод большинству исследователей говорить о вмешательстве Юстиниана в дела церкви и о фактической политике цезарепапизма с его стороны. В частности Ш. Диль подчёркивал, что в VI в. церковь была в полном подчинении у императора Диль Ш. Основные проблемы византийской истории. М., 1947. С. 70. Выход из данного противоречия находится внутри решения ещё одной проблемы, которая возникла ко времени правления Юстиниана, а именно, проблемы соотношения закона и канона. Причинами её возникновения, на наш взгляд, явились два момента: во-первых, всеобщая христианизация населения привела к тому, что паства стала жить по заповедям Божиим, по канонам. Но поскольку паству составляли граждане империи, они должны были подчиняться государственным законам. Поэтому, если возникало противоречие между законом и каноном, они вставали перед дилеммой – что главнее, чему следовать. Кроме того, в обществе возникал вопрос вообще о допустимости подобного противоречия и каким образом должны взаимодействовать закон и канон между собою. Во-вторых, проблема согласования законов и канонов существовала и на уровне государственной власти и возникла она задолго до правления Юстиниана. Хотя основные правила веры выработались только к VI в. Курганов Ф. Указ. соч. С. 61, уже под давлением участников IV вселенского собора императоры Валентиниан и Маркиан издали 12 ноября 451 г. конституцию, согласно которой все законы, изданные в нарушение церковных канонов, признавались недействительными Медведев И. П. Правовая культура Византии. СПб., 2001. С. 80.. Наконец, в конституции от октября 530 г. содержится фраза о том, что «божественные каноны имеют силу не меньшую, чем законы» - именно это положение было развернуто Юстинианом в знаменитой 131 новелле от 545 г., гласящей: «Предписываем, чтобы священные церковные каноны, изданные или подтвержденные четырьмя святыми соборами, а именно - Никейским, Константинопольским, Эфесским и Халкидонским, имели ранг законов; ибо догматы четырёх вышеназванных соборов мы признаём наподобие святых писаний, а их каноны храним, как законы (Nov. Just. 131.1) Там же. С. 80-81.. Таким образом, мы вновь наблюдаем уравнивание двух сфер – священства (каноны) и царства (законы), что не только не противоречит концепции симфонии двух властей, а, наоборот, подтверждает её. По мнению И. Мейендорфа, непосредственное вмешательство Юстиниана в богословские споры своего времени объясняется тем, что он рассматривал христологические вопросы как существенно важные для духовного благополучия людей. А те принудительные меры, которые он применял по отношению к противникам его политики были выражением его понимания своей ответственности христианского императора, обязанного награждать добродетели и исправлять ошибки подданных Мейендорф И. Единство империи… С. 179.. Однако ни один из указов императора о вере не был признан авторитетным, все они в конце концов обсуждались собраниями епископов. Так, в конце жизни Юстиниан был готов издать указ, покровительствующий афтартодокетизму – одному из направлений монофизитства – и даже сослал патриарха Евтихия за сопротивление его проекту. Но в Антиохии патриарх Анастасий созвал собор епископов, которые воспротивились намерению императора. В результате, указ так и не появился. Если, подводя итоги церковно-религиозной политики Юстиниана, задать вопрос, достиг ли он установления единой церкви в империи, ответ придется дать отрицательный. Примирение православия с монофизитством не состоялось; несторианство, манихейство, иудейство и, в отдельных случаях, язычество продолжали существовать. Религиозное единство не было достигнуто, а все попытки Юстиниана установить таковое должны быть признаны неудавшимися. Действительно, основной его заслугой явилось узаконенное разграничение полномочий светской и церковной власти и провозглашение их взаимного сотрудничества (симфонии) в главном деле – сохранении благосостояния империи и её граждан. Таким образом, и сама концепция симфонии появилась исключительно ради единства империи. Данная теория церковно-государственных отношений стала ведущей в политике всех последующих византийских императоров за некоторым исключением. Впрочем, следует согласиться с известным исследователем П. В. Безобразовым, что в истории Византии нельзя понять ничего, если не различать теорию и практику – провозглашаемые законом нормы и их соблюдение Безобразов П. В. Очерки византийской культуры. Пг., 1919. С. 55.. 12