В старых фотоальбомах семьи Шульгиных из Хельсинки хранятся фотографии мужчины в финской военной форме. Это - журналист Лео Шульгин (Leo Shulgin), прошедший как Зимнюю войну, так и Войну-продолжение.
Лео, сын русского эмигранта, получил гражданство Финляндии в 1938 году и тут же был призван в армию. Затем - война. В финской армии Лео Шульгин служил, в том числе, фронтовым корреспондентом и иногда военным переводчиком. На фронте он также через громкоговоритель передавал агитацию на русском языке, направленную на противника. Его место в армии частично определило то обстоятельство, что он владел русским языком, рассказывает дочь Лео, кинорежиссер Кристина Шульгин, автор документального фильма Miksi en puhu venäjää (“Почему я не говорю по-русски”), где, в частности, затрагивается тема финляндских русских и Зимней войны.
- Мой папа по духу был стопроцентным финном, несмотря на то, что русский для него был языком домашнего общения. Позже русский пригодился ему на работе. О войне мне не доводилось с ним разговаривать. Поэтому сказать, как в нашей семье относились к Зимней войне, мне затруднительно. Но позже, общаясь с русскими эмигрантами в ходе создания моего фильма, я обнаружила, что настроения были противоречивые. С одной стороны, большевиков люто ненавидели. Именно Советский союз, все советское. Но, с другой стороны, Россия и все, что было с ней связано, было бесконечно дорого и занимало по шкале ценностей место номер один, - говорит Кристина.
Русскую семью выслали из страны в 1918 году, сын Лео сумел вернуться в Финляндию “почтовым отправлением”
Лео Шульгин родился в 1912 году в Хельсинки в семье Федора и Веры Шульгиных. После приобретения Финляндией независимости они в 1918 году подлежали высылке из страны как российские подданные. Так семилетний Лео с матерью оказался в городе Сарапул в российской глубинке, а его отец Федор в это время воевал с большевиками в Сибири в войсках адмирала Колчака.
Через год Лео сумел, с финским адресом в кармане, вернуться в Финляндию, где его встретили друзья семьи, а в начале 20-х годов в Финляндию, объездив полмира, вернулся и Федор. Позже воссоединилась и вся семья.
Эмигранты активизировались с началом Зимней войны
В Финляндии Федор Шульгин стал активным деятелем эмигрантской общины (“русская колония”, Suomen venäläinen siirtokunta), которая активизировалась с началом Зимней войны.
Для бежавших от революции белых русских борьба Финляндии против Советского Союза означала возможность бороться против ненавистного для них большевистского строя.
В качестве главы финского отделения военной организации белой эмиграции РОВСа (Русский общевоинский союз) Федору Шульгину было поручено сформировать военные части из советских военнопленных для борьбы против СССР.
Документальных свидетельств существования этого плана почти не удалось обнаружить. После войны практически все документы, относившиеся к деятельности военной разведки, которая и внедряла в жизнь этот план, были уничтожены в рамках операции Stella Polaris. Но отдельные документальные свидетельства хранятся в других архивах, в частности, в архиве Маннергейма и некоторых других высокопоставленных финских военных. Сохранились они и в архивах финских спецслужб, остававшихся долгое время под грифом секретности.
К таким свидетельствам относится находка, сделанная в начале 1990-х годов Кристиной Шульгин в архиве Государственной полиции (Valpo).
- Мне позволили по специальному разрешению ознакомиться с папками под грифом “секретно”, и в одной из них я нашла письмо, отправленное моему дедушке 6.1.1940 из Бельгии. Отправитель - генерал Алексей Архангельский, глава РОВСа. Он поручил Федору Шульгину сформировать военные части из военнопленных для борьбы с большевиками, - говорит Кристина Шульгин.
Официально Финляндия отвергала любые предложения о помощи со стороны белоэмигрантов. Правительство и Маннергейм подчеркивали, что “это наша собственная война с целью защиты родины, и с ней нельзя связывать интересы русских”.
Однако Маннергейм, который имел широкие связи в русских белоэмигрантских кругах, в конце концов дал свое добро на проведение операции, которая носила сверхсекретный характер.
Операция “Русская народная армия” началась в январе 1940 года
Конкретный ход операции был дан в январе 1940, когда в Финляндию приехал представитель РОВСа Борис Бажанов. В своих мемуарах, вышедших в 1970-х годах в Париже, он называл себя “личным секретарем Сталина”. На самом деле он был советским функционером из окружения Сталина, бежавшим на Запад в конце 1920-х годов. В Париже он примкнул к белоэмигрантскому движению и занял важную позицию в РОВСе.
Посредником между Маннергеймом и Бажановым выступил глава РОВСа А. Архангельский.
- Архангельский связался напрямую с Маннергеймом и рассказал ему о плане. В этой связи он представил Маннергейму господина Бажанова. Таким образом, по рекомендации Архангельского, которая произошла одновременно с отправлением письма Федору Шульгину, Маннергейм принял Бажанова, - рассказывает Кристина Шульгин.
В Финляндии Бажанов встретился сначала с министром Рудольфом Валденом, а затем 13.1.40 его принял в Ставке в Миккели сам Маннергейм. Затем Бажанов отправился в лагеря для военнопленных Пелсо и Кёюлиё, а чуть позже - в Хуйттинен.
Началась работа по формированию военной части из 200 военнопленных. Здесь ключевую роль играл Федор Шульгин, который, по сути, являлся правой рукой Бажанова.
- Главнокомандующий Маннергейм обменивался информацией о проекте с генералом Рудольфом Валденом, который поддерживал контакт с правительством. Картина ясна: к планам белоэмигрантов относились предельно осторожно, но в конце концов приступили к вербовке бойцов среди военнопленных. В командиры брали живших в Финляндии русских, - говорит историк, профессор военной истории Охто Маннинен, который изучал вопрос участия русских в Зимней войне на стороне Финляндии.
Архивные материалы, недавно переданные в Национальный архив из Швеции, подтверждают, что Маннергейм и Валден многократно обсуждали вопрос создания “Русской народной армии” (РНА - не следует путать с “Русской освободительной армией”, “Армией Власова”, существовавшей в составе Вермахта с 1942 года - прим.ред.).
- Маннергейм и Валден каждый день, а иногда и по три раза в день, разговаривали по телефону. Я посчитал, что они обсуждали вопрос создания Русской народной армии 19 раз в период с 27.12.1939 по 27.2.1940 гг. Так что речь не идет о каком-то незначительном вопросе! Скорее наоборот, - говорит специалист по военной истории Карл Геуст, ознакомившийся с текстами телефонных разговоров Маннергейма и Валдена со времен Зимней войны.
Сверхсекретная операция проводилась под руководством Отдела разведки при Ставке
Изучением семейной легенды занялась и правнучка Федора Шульгина София Шульгин. Она перерыла множество архивов и нашла дальнейшие доказательства того, что “Русская народная армия” существовала и что ее прадед принимал самое активное участие в ее деятельности.
- В рамках сверхсекретной операции Федор Шульгин приступил к формированию военных частей из числа военнопленных численностью примерно 200 человек. Деятельность велась под руководством Отдела разведки при Ставке. Мне удалось найти в архивах документы, которые подтверждают это. В частности, из них видно, что вербовкой военнопленных занимались члены финского РОВСа. Формально они числились спецследователями при Отделе разведки. Советским пленным офицерам не доверяли. По этой причине командование было решено сформировать из финских офицеров РОВСа. Феодор Шульгин выбрал пятерых человек: это - капитан Владимир Киселев (Kiseleff), лейтенант и инженер Владимир Луговской, Анатолий Будянский и братья Николай и Владимир Бастамовы, - говорит София Шульгин.
Владимир Бастамов, как и его брат Николай, не имели финского гражданства. Они был обладателями т.н. “серых” нансеновских паспортов, которые давали в 1920-1930 годы беженцам, в основном из России. Тем не менее, Бастамовы рвались на фронт. Они могли записаться в армию через призывной пункт для иностранных добровольцев.
Позже, в 1982 году Владимир Бастамов в беседе с Кристиной Шульгин вспоминал начало своей военной карьеры так:
- Когда мы уходили на войну, мы понимали, что можем не вернуться. Мы были реалистами, но в то же время считали, что надо сражаться. Когда я ушел на Зимнюю войну, то сжег все бумаги. В общей сложности на войну отправились около 700 молодых русских мужчин. Говорили, что призыв коснется и эмигрантов. Определенные лица пошли добровольцами. Некоторые пошли воевать по идеологическим соображениям, другие - потому что боялись, что если не пойдут добровольно, их силой отправят на фронт. Я помню, что только два человека, отец и сын, отказались воевать. А во время Войны-продолжения был уже приказ: всех русских отправить в армию.
Братья Бастамовы, отправившиеся на войну добровольцами, служили спецследователями в лагерях для военнопленных. В этом качестве они занимались вербовкой военнопленных. Эта работа велась в прямом подчинении Отделу разведки при Ставке.
Свидетельством существования плана создания Русской народной армии является и обнаруженная Карлом Геустом в Национальном архиве записка, подписанная 16.2.40 подполковником Линдтом, который отвечал за вопросы военнопленных в Ставке. В ней он распорядился назначить во главе военных частей “шестерых белых офицеров” и определил смету расходов.
Любопытно, что Валден и Линдт сами считали план заведомо провальным и нереалистичным, но, тем не менее, в армии приступили к его реализации.
Все это время о сверхсекретной операции было известно финской Государственной полиции Valpo. Именно из ее рапортов, составленных по донесениям информаторов из эмигрантской среды, многое и стало известно исследователям. Ключевой фигурой здесь был информатор широкого профиля, активный деятель почти всех эмигрантских организаций Петр Соколов, который во время войны служил на должности главного агитатора при Отделе пропаганды.
Подготовка бойцов РНА проходила в лагерях для военнопленных
Подготовка бойцов “Русской народной армии” началась в феврале 1940 года в Кёюлиё и Хуйттинене. Вероятно, тренировочный пункт был также в Лемпяяля, недалеко от Хямеенлинна.
- Это исключительно устная информация, письменного подтверждения ей нет. Когда я брала интервью у обоих Бастамовых для своего фильма, то Владимир на ломаном финском сказал: “Твой дедушка обучил всех”. По его словам, тренировочные лагеря находились во время Зимней войны недалеко от Хямеенлинна. Когда я спросила его о роли Федора во всем этом, Бастамов сказал: твой дедушка руководил и отвечал за всю операцию, - рассказывает Кристина.
Историк Геуст, однако, говорит, что информация о тренировочном лагере под Хямеенлинна является ошибочной. По его сведениям, бойцов готовили только при лагерях для военнопленных. Кристина Шульгин, в свою очередь, полагает, что Бастамов мог иметь в виду базу для подготовки командного состава. Дополнительные исследования могут пролить свет в этот вопрос.
РНА приняла участие в ликвидации котла в Леметти
В начале марта 1940 года первый отряд из 35-40 человек успел принять участие в одной отдельной операции в Ладожской Карелии, примерно за неделю до окончания войны.
По словам исследователя Карла Геуста, это была операция по ликвидации оказавшихся в окружении советских войск в Леметти 4.-6.3.1940. Бойцы РНА распространяли листовки и через громкую связь призывали красноармейцев сдаться. При этом им не дали оружия.
Это подтверждает и профессор Охто Маннинен.
- Ни один отряд из Русской освободительной армии не попал на боевой фронт. Известно, что один отряд собирал письма, оставленные красноармейцами на месте, где они были окружены. Впоследствии их издали в США в виде книги, - поясняет ситуацию профессор.
Таким образом финские историки опровергают содержащееся в мемуарах Бажанова утверждение о том, что части РНА принимали участие в боях Зимней войны.
Кристина Шульгин не успела поговорить о войне со своим дедушкой, но ей удалось в 1980-х годах побеседовать со многими людьми из его ближайшего окружения в ходе подготовки документального фильма о русских эмигрантах.
Одним из ее собеседников был Северин Доливо, сын генерала Северина Добровольского, видного деятеля РОВСа в Финляндии. Его рассказ об эпизоде, произошедшем в Ладожской Карелии, служит очередным доказательством существования РНА и отправки одного из ее отрядов на фронт.
- Киселев был моим хорошим другом, он рассказывал, что находился со своим отрядом в тылу фронта. Его бойцы были одеты в финскую форму. Их отличала только красная повязка на рукаве и русская речь. Вдруг они столкнулись с финским отрядом. Диверсанты! Их тут же взяли в плен и отвезли в штаб генерала Хягглунда, где были в курсе дела, - вспоминал в фильме К. Шульгин событие на фронте Северин Доливо.
Как позже выяснилось, этот эпизод не является плодом бурного воображения. К. Геусту удалось найти подтверждение словам Доливо в военном дневнике Отдела пропаганды четвертого армейского корпуса, дислоцировавшегося в Ладожской Карелии.
После Зимней войны РНА немедленно расформировали, рука НКВД добралась до финских активистов РОВСа в 1945 году
Война закончилась 13.3.40 года. Бажанову было тут же велено покинуть страну, а РНА расформировали.
Ее бойцов ждала отправка обратно в СССР, фильтрация НКВД, и многих - пуля в затылок.
- Все возвращенные в СССР к 23.5.1940 года 5277 военнопленных прошли фильтрацию НКВД. Через месяц после отправленного Берией Сталину 28.6.1940 донесения, военная коллегия Верховного суда СССР приговорил к смерти 232 возвращенных на родину добровольца, из которых 158 были казнены. С большой долей вероятности все расстрелянные были добровольцами РНА, - говорит историк К. Геуст.
Финских участников РНА после Зимней войны не трогали, но после Войны-продолжения многие из финских активистов РОВСа стали т.н. “узниками Лейно”, то есть их выдали в 1945 году СССР без суда и следствия при содействии “красной” Государственной полиции Valpo во главе с коммунистом Ю. Лейно.
Среди арестованных был и Владимир Бастамов. Ему дали 20 лет лагерей. В Финляндию он сумел вернуться только после смерти Сталина в 1956 году. Единственным, кого среди «узников Лейно» немедленно приговорили к расстрелу, был генерал Добровольский.
Страх заставил финляндских русских замолчать
В то же время Федора Шульгина по какой-то причине не арестовали. Зато его сына Лео, служившего в финской армии, шантажировали: если не будешь в своей работе журналистом учитывать нашу точку зрения, отправим твоего отца в Сибирь.
Лео дальновидно уничтожил почти весь архив своего отца после его смерти. Сохранились лишь два небольших чемоданчика, в которых хранится, в том числе, Крест святого Владимира с мечами. Такой же Крест дали и Маннергейму.
Послевоенные события заставили финляндских русских надолго закрыться в себе.
- После истории с узниками Лейно и их возвращения на родину атмосфера в эмигрантской среде оставалась настороженной. Члены русской общины испытывали страх за собственную судьбу и судьбу своих близких. Случай с узниками Лейно заставил эмигрантов замолчать, - говорит София Шульгин.