Звездные воины (fb2)

- Звездные воины (Звездные горностаи - 5) 694K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Роман Валерьевич Злотников - Василий Иванович Мельник

Звёздные Горностаи 5: Звёздные воины

Глава 1

Около семи часов вечера умопомрачительно красивая женщина, одетая необычайно стильно и элегантно, вышла на окраине столицы Беовульфа со станции магнитоплана и решительным шагом направилась к ресторанчику за углом.

Вообще-то таких элегантных и симпатичных девушек богатые мужчины обычно не выпускают без вооруженного сопровождения из своих шикарных глидеров. Но сногсшибательной энергичной дамочке на отсутствие спутника с разрядником под полой, похоже, было совершенно плевать, постоять за себя она определенно умела. Да и что могло грозить ей на широкой улице мирной богатой планеты?

Вот только женщина двинулась не ко главному входу ресторанчика, а, обогнув здание, нырнула в подворотню, которая вела к черному ходу. И вот здесь-то ее и могли поджидать всякие неприятности.

И они, разумеется, уже поджидали. В свободных демократических мирах, в отличие от стремящихся к порядку тоталитарных, неприятности поджидают на каждом шагу.

Три живописных мордоворота, судя по всему, упоротые в хлам наркоманы, без излишней спешки очищали в подворотне карманы пойманного случайного прохожего от ненужной чепухи: денег, карточек, коммуникатора. Пойманный стоял смирно, стараясь ничем не разозлить бандитов — вставал, куда говорили, послушно поворачивался другим карманом, когда поступало распоряжение. Ни о каком сопротивлении, разумеется, и речи быть не могло: не дай боже ограбленный в процессе сопротивления нанес бы какой-нибудь ущерб обдолбанным криминальным согражданам, тогда полиция живо посадила бы его за преступление против личности.

И, в общем-то, его нежелание вступать в драку можно было понять и без возможной уголовной ответственности: все трое бандитов были серьезно вооружены.

У типа с разноцветным двухэтажным ирокезом на голове и одетого в кожаную куртку, который флегматично обшаривал со спины карманы жертвы, болтался на поясе кривой мясницкий тесак, которым очень удобно дробить мелкие кости. Один удар такого тесака может снести человеку голову с плеч, а пара ударов — отрубить берцовую кость. Противоречить бандиту с мясницким ножом очень, очень не рекомендуется.

Тот, что стоял прямо перед ограбляемым, абсолютно лысый, но с длинной неухоженной бородой, в пестрой дутой куртке, задумчиво похлопывал себя по ладони большим металлическим инструментом, который походил на рыцарский клевец или горный альпеншток: кривой, напоминающий клюв кусок металла на длинной прямой ручке. Дабы, так сказать, оказать на жертву максимальное психологическое воздействие.

Правда, у альпенштока обычно не бывает жутких кривых зубьев, загнутых назад, как у щуки или крокодила. Если таким варварским инструментом пробить доспехи, а потом рвануть на себя, то клюв потащит за собой внутренности, как рыболовный крючок. Наверняка клевцы наподобие этого были запрещены в Средние века наравне с изогнутым «пламенным клинком», который причинял страшные, рваные, плохо заживающие раны — как оружие совершенно бесчеловечное. Впрочем, для устрашающего психологического воздействия подобное было только в плюс.

Третий, стоявший сбоку от жертвы, чернокожий, с длинными волосами и в армейской куртке, был вооружен двумя огромными крюками, на какие подвешивают на бойне коровьи туши после свежевания. Если бы господину униженному пришло в голову протестовать, громила одним движением мог воткнуть ему крюк в почку, а следующим движением вырвать из его тела солидный кусок мяса.

У грабителей-наркоманов не было ни плазмометов, ни разрядников, в отличие от их коллег из Соединенных Миров. Всё же приходилось признать, что на немецком Беовульфе, где огнестрельное оружие было категорически запрещено для штатских, полиция нещадно карала за любой обнаруженный огнестрел. Так что местные хичеры носить его опасались.

Зато за холодное оружие наказывали гораздо мягче, поэтому наркоманы не стеснялись таскать при себе самые причудливые и жуткие рукопашные девайсы. В случае чего бандиты запросто могли отмазаться: это современные копии древних музейных артефактов и вообще детали национального костюма. Где написано, что нельзя носить с собой музейные предметы или мясницкое оборудование, гражданин начальник⁈ Это не запрещено, а значит, разрешено.

Мазнув взглядом по живописной группе, дама равнодушно прошла мимо. Происходило бы дело в Российской империи, она обязательно вмешалась бы. Там и закон не выгибался так причудливо, а однозначно трактовал ситуацию в пользу потерпевшего и его добровольного помощника.

Но сейчас действо происходило на демократической территории, где преступник и его жертва имеют абсолютно равные права, так что загреметь в тюрьму могли и ограбленный, и тот, кто поможет ему отбиться от обнаглевших подонков.

Кроме того, и происходило это действо явно между местными. А немецкие обыватели либо сами голосовали за гуманизм по отношению к наркоманам, бомжам, маньякам и диким беженцам со взглядами времен каменного века, либо молча одобряли такую политику, так что с ее результатами пусть разбираются сами. У девушки сейчас имелись дела поважнее.

Однако наркоману с ирокезом хотелось не только денег, но и развлечений. Поэтому, когда дама проходила мимо, он произнес игривым тоном, как настоящий гуру пикапа, которым наверняка себя считал:

— Эй, подруга! Мне кажется, нам с тобой по пути!

— Не думаю, — ответила девушка, даже не замедлив шага. — Я ведь не иду на хрен.

— А ну, стоять, телка! — по-хозяйски распорядился ей в спину оскорбленный забулдыга. — Что-то ты разговорчива не в меру, как я погляжу!

— Стоять мне некогда, — на ходу бросила она за спину. — Можешь попробовать догнать, если у тебя ко мне срочное дело, а не просто захотелось потрепаться.

— Ах ты, дрянь! — окончательно рассвирепел хичер-панк. — А ну, стой, сука!

На сей раз дамочка послушно притормозила.

— Воспитанные мальчики не говорят девушкам «дрянь» и «сука», — пояснила она вразвалку приближающемуся оппоненту. — А невоспитанных следует воспитывать. По мере сил учить правильному поведению.

— Я тебя сейчас по мере сил вгоню в грунт по самые уши, паскуда! — взревел панк в кожаной куртке, вытаскивая из-за пояса мясницкий тесак. — А ну-ка, повернись, б…

Бандит с ирокезом попытался схватить дамочку в охапку и развернуть ее к себе, но внезапно потерял ее из виду, а затем с изумлением почувствовал, что инерция предыдущего движения неожиданно в разы усилилась и тащит его за собой. Изумленный хичер проглотил вторую часть слова, которую собирался изрыгнуть, независимо от своего желания набрал скорость, перекувырнулся через голову и с грохотом снес стоявшие у стены мусорные баки, вписавшись в них со всей дури и примяв грязными стенками баков свой ирокез.

Оставалось только понять, как это ему удалось. Но у лежащего на асфальте бедолаги, оглушенного головокружительным переворотом вокруг своей оси, стремительным падением и ударной дозой наркотика, не было никаких подходящих версий. Пора сокращать привычную ежедневную порцию, честное слово, а то уже ноги заплетаются…

Оставшиеся двое подняли головы и угрюмо уставились на странную девушку.

— Он споткнулся, — любезно пояснила дамочка, с интересом разглядывая противников. — Всеми копытами. Кто-нибудь еще хочет попробовать комиссарского тела?

— Ты чё, комиссар? — с недоумением поднял бровь лысый бородач с альпенштоком.

— Пока инспектор, — хмыкнула девушка. — Но уже скоро, скоро. Приказ уже на подписании у руководства.

— Вот что я тебе скажу, инспектор, — хрипло проговорил чернокожий в армейской куртке, — это не твое собачье дело. Вали-ка себе, куда шла, дура.

— Не, — возразила дамочка, — мне уже вожжа под хвост попала — раз-з-зорвать мою задницу! Не хрена было меня трогать. Я ведь вас сначала пощадить хотела. Теперь-то уже поздно — теперь это мое собачье дело.

Поверженный громила выбрался из поваленных мусорных баков и, шмыгнув, обиженным буром попер на девушку: кажется, до него дошло наконец, из-за чего он оказался на асфальте. Бросив жертву ограбления, двое остальных, которые уже сориентировались в происходящем, поддержали атакующего с двух сторон — с крюками и клевцом наперевес.

— Три, — равнодушно сказала девушка, не двигаясь с места, — мое любимое число. Спарринг чаще всего хорош, когда выходишь сразу против троих вооруженных, но неумелых противников. Больше многовато для тренировки, могут зацепить чем-нибудь, меньше скучно…

Не дав ей договорить, они одновременно и жестоко обрушили на нее свое оружие, не делая скидки на то, что им противостоит женщина. Однако ни один удар не достиг цели: она уклонялась от них легко и изящно, как умелый танцор. Зазубренный клюв клевца распорол воздух рядом с ее виском, но дамочка безмятежно убрала голову, даже не дрогнув перед опасной близостью такой чудовищной кучи металла.

Впрочем, ей быстро пришлось признать, что пестрых, как попугаи, противников она немного недооценила.

Тип с разноцветным ирокезом и мясницким ножом действительно был неважным поединщиком: максимум, что он знал — это несколько приемов абордажного боя да пару ката из какой-то экзотической боевой системы, причем столь причудливых и малоэффективных, что девушка ничуть не удивилась бы, узнав, что он придумал их сам.

— Слишком разбрасываешься, — сжалилась она, не переставая сосредоточенно отбиваться от соперников, — делаешь много необязательных движений. Береги дыхание, приятель.

— Ах ты, гни-и-и-ида! — яростно взревел ирокез, ускоряясь. — Ноги ты сегодня свести уже не сможешь, сучка, после того как я пх-х-хк-к-к-кх… — Он мучительно закашлялся, словно курильщик со стажем, окончательно сорвав дыхание, и девушка коротко удовлетворенно кивнула.

А вот длинноволосый негр в камуфляже и с мясницкими крюками был натренирован получше. Его познания в рукопашном бое, конечно, были отрывочными и хаотичными, но их уже хватало, чтобы превратить парня в довольно серьезную боевую единицу, даже способную поцарапать мастера, если тот невзначай отвлечется.

Впрочем, дама довольно быстро сумела вывернуть из клешни волосатого один из крюков, но во второй тот вцепился, как утопающий в соломинку, и девушке все никак не удавалось окончательно обезоружить бандита: все время мешались своими бестолковыми атаками двое остальных.

— Крюк поверни другой стороной, — посоветовала она негру в перерыве между атаками. — Так не очень эффективно: когда наносишь удар, приходится судорожно выворачивать острием вперед. Неразумно и неудобно.

— Заткнись, стерва! — прохрипел длинноволосый.

Самым подготовленным воином был, пожалуй, лысый бородач с клевцом. Он двигался очень четко и правильно, на бойцовых рефлекса. Если бы он бросил свой дурацкий клевец-альпеншток, предназначенный для того, чтобы вгонять в панику мирных обывателей Беовульфа при ограблении, и стал махаться голыми руками, у него еще были бы против девушки какие-то шансы.

Сейчас же ему приходилось тратить слишком много усилий, чтобы справиться с солидной инерцией своего массивного оружия. Но он слишком держался за него, ошибочно полагая, что оно дает ему преимущество в поединке.

— С бородой поосторожнее, не запутайся ею в своем металлоломе, — равнодушно предупредила девушка. — А то половину волос придется выстричь.

— Ах ты, потаскуха!!! — до глубины души возмутился лысый. Он вообще-то выполнял свою обычную каждодневную работу, а тут какая-то пигалица вздумала путаться под ногами и мешаться честному налогоплательщику. Обидно, да⁈

Вообще все трое грабителей больше полагались на свои страхолюдные железяки, чем на бойцовские умения. Это вполне объяснимо для новичков, какими они наверняка и являлись, но большая ошибка для людей опытных, которые обычно используют холодное оружие как продолжение своей руки и не очень переживают, когда рука оказывается слишком коротка, если с боевыми умениями всё в порядке. В противостоянии с тесаком для них подойдет любой железный прут или даже деревянная палка. Хорошая подготовка вполне способна превзойти любое холодное оружие.

Каждый из троих в отдельности не был для девушки серьезным соперником. Но, взявшись атаковать разом, они в сумме превращались в относительно значимого противника — не столько потому, что действительно были сильны, сколько потому, что имели возможность распылять внимание дамочки на пустяки.

Впрочем, пока она справлялась, ловко уклоняясь от ударов и изредка блокируя их по касательной предплечьями. Совать руки под рубящие траектории кривых лезвий она не собиралась, поэтому блоки ставила очень редко и аккуратно, но довольно эффективно.

Полминуты спустя это ей надоело, она резко ускорилась и сразу выпала из поля зрения двух противников. Третий остервенело махал мясницким ножом, не подпуская противника на расстояние удара, но девушка, терпеливо дождавшись промежутка между двумя свирепыми взмахами, коротко шагнула к нему и нанесла сокрушительный апперкот в подбородок, нарушив центр тяжести противника и в результате заставив того опрокинуться навзничь.

Обладатель разноцветного ирокеза со всего размаха врезался спиной в жестяной заборчик и, всем телом смяв тонкую жесть, повалил одну из его секций и вылетел на огороженную территорию, напоследок опять перекатившись через голову.

Теперь, когда путь на огороженный участок был открыт, девушка перешагнула через во второй раз поверженного противника и оказалась на территории, на которой днем кипел ремонт. Здесь было множество металлических профилей, заготовленных для работы, железные прутья, крючья и трубы, бетонные колена и уголки, арматура и прочая радость уличного демонстранта, которой удобно и драться, и защищаться — в общем, розовая мечта древнего киноактера Джеки Чана.

Девушка не собиралась убивать нападавших, поэтому подобрала не стальной прут или крюк, а два обрезка железной трубы, которые тут же надела на руки как рыцарские наручи. Затем отсалютовала двумя пальцами сторожу, который уже давно с любопытством наблюдал за схваткой, но из своей сторожки так и не вышел:

— Верну, не переживай, — и снова повернулась к негру и бородатому, которые, толкаясь и пыхтя от натуги, пытались одновременно пролезть следом за ней через выломанную секцию заборчика. Ушибленный грабитель с двухцветным ирокезом так и валялся у них под ногами без сознания, и они разражались проклятиями, нечаянно наступая ему то на руки, то на ноги.

— Сопли подберите, — дружелюбно посоветовала она им, когда они все-таки пропихнулись за забор.

— Подбери вот это, шлюха! — гаркнул бородач, запустив в нее клевцом.

Долю секунды казалось, что на этом схватка окончена и теперь все свободны, дерзкой сучке конец. Если бы на месте событий оказались копы, им бы осталось только зафиксировать печальные результаты необходимой обороны трех уважаемых членов немецкого общества, которых преступница непростительно спровоцировала, начав по одному приводить в бессознательное состояние. Но никакой полиции в подворотне, конечно, не было — сторож еще не сошел с ума вызывать патруль, чтобы потом попасть под раздачу, если не с одной стороны, так с другой.

Жуткий кусок металла стремительно просвистел по воздуху и с ужасающим грохотом вонзился в жестяной забор. В последнюю секунду дамочка-змея каким-то образом сумела подать тело в сторону и пропустить орудие убийства в нескольких сантиметрах от себя.

— Это уже серьезно, ребятки, — проговорила она, тяжело дыша. — Теперь точно стану бить на поражение, ублюдки. А то была у меня человеколюбивая мысль не догонять вас, если сами разбежитесь. Но нет. Лишний раз убеждаюсь, что в нашем деле нет места гуманизму…

— Сдохни, плесень! — зарычал длинноволосый негр, бросаясь на нее с мясницкими крюками наперевес — второй он все же успел подобрать, пока девушка была занята вырубанием панка.

Он отчаянно пытался вонзить в ее тело острие одного из своих крюков, но каждый раз крюк оглушительно звякал об одну из труб-наручей, которые дамочка ловко подставляла врагу под траекторию удара. Воспользовавшись тем, что чернокожий завладел ее вниманием, лысый бородач одним прыжком оказался у стены забора и с противным скрипом высвободил из нее свой зазубренный клевец.

— А теперь что скажешь, дрянь⁈ — взревел он, взмахивая этим бесчеловечным оружием.

Металлический звон стал оглушительнее и чаще примерно раза в полтора. Теперь это напоминало шум в кузнице: мощный удар тяжелого молота (клевец), а следом — два поспешных пристука молотком поменьше (мясницкие крюки). Если, конечно, городские хичеры вообще знали, как шумит кузница, что вряд ли.

Бандиты изо всех сил старались пробить трубы-наручи девушки или хотя бы отбить ее руку в сторону, но пока это не удавалось: каждый раз громилам казалось, что они ударили в стальной монолит. Попасть ей по телу, не защищенному трубой, тоже не удалось ни разу, так что грабители перестали и пытаться.

После одного из пристуков вдруг возникла пауза. Это девушка неожиданно выдернула наруч из-под второго мясницкого крюка, так что звонкого удара не получилось, и, ухватившись стальными пальцами за запястье негра в военной куртке, резко крутанула рукой, в результате чего крюк полетел в темнеющее небо и со звоном приземлился где-то далеко за жестяным забором.

Отчаянно взвыв, волосатый бросился на девушку с последним оставшимся крюком — и внезапно со страшной силой получил от нее каблуком в лицо. Дамочка мгновенной сложилась почти до земли и вскинула ногу назад так легко, словно ежедневно часами тренировалась на растяжку. Впрочем, возможно, именно так и было.

Не ожидавший такой подляны громила во весь рост опрокинулся на спину, подмяв еще одну секцию многострадального заборчика, который уже и так выглядел, словно побывал в эпицентре артобстрела. Грянувшись башкой о бордюр, грабитель покорно затих.

— Если положишь дрын на асфальт и поднимешь руки, будет даже не очень больно, — негромко сказала дама последнему оставшемуся на ногах грабителю.

Нагнув массивную лысую голову, словно бык на корриде, бородач взревел и, широко замахнувшись клевцом, бросился на нее. Если раньше он пытался распороть кожу на ее смазливом личике, чтобы заставить солидно потратиться на косметическую терапию, серьезно ранить, даже покалечить, то теперь в его одурелом взоре пылало только одно желание: убить эту суку к черту, навсегда, потому что такая борзота в мире правильных пацанов смывается только кровью.

Пожав плечами, дама резко выбросила в его сторону правую руку. Обрезок трубы, служивший ей наручем, сорвался с худого предплечья и, мелькнув в воздухе словно бумеранг, ударил грабителя прямо в середину лысого лба. Бородач хрюкнул и медленно, как могучее подрубленное дерево, повалился на асфальт.

Девушка покрутила головой, но случайный прохожий, у которого бандиты отобрали имущество, уже давно удрал со всех ног на людную улицу, как только она отвлекла нападавших, так что возвращать награбленное было некому.

Ладно; когда полиция обнаружит у нокаутированного наркомана чужие карточки, она едва ли оставит ему добытое. А если ограбленный не обратится за ними в полицию, решив, что еще дешево отделался, то это его священное право. За свернутый нос нападавшего действительно можно надолго присесть.

Девушка категорически не понимала такого странного закона, но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Пусть немцы живут, как им нравится, взасос целуют кроссовки чернокожим в попытке искупить несуществующие обиды и широко пропагандируют любые половые извращения. Наверное, местных так больше заводит.

Правда, запрет сопротивляться при ограблении вряд ли был связан с униженным мазохистским удовольствием. Скорее он был вызван банальной трусостью. Но в любом случае, это дело местных. Каждый живет так, как позволяют власти и собственные моральные убеждения.

На всякий случай девушка методично обошла всех вырубленных противников. С двумя, которые болезненно храпели и скрипели зубами в забытьи, всё было ясно с первого взгляда, а вот лысому бородачу пришлось оттянуть веко, чтобы убедиться, что кусок трубы его не убил.

Нет, не убил. Чтобы убить такого бычару обрезком трубы, разумеется, усилий надо приложить гораздо больше.

Еще раз пожав плечами, дама направилась к черному входу в ресторанчик.

Глава 2

Девушка поднялась по лестнице на два этажа. Никто ее не остановил, ни один из сновавших по лестнице официантов не обратил на нее внимания, хотя она могла держать пари, что ее появление уже давно срисовали и теперь внимательно ведут наблюдение, не попадаясь на глаза. Что касается постоянно шмыгающих мимо сотрудников ресторана, то в основном они наверняка здесь и работали, и не имели никакого отношения ни к немецким, ни к русским спецслужбам.

Она приблизилась к неприметной двери в конце полутемного коридора, приложила к электронному замку запястье — замок коротко одобрительно пискнул, — а затем быстро набрала шестизначный код на высветившейся на мониторе виртуальной клавиатуре. Щелкнули мощные магнитные полосы, которые удерживали дверь запертой, и девушка вошла внутрь.

Снаружи казалось, что помещение должно выглядеть затрапезным, что местные уборщики хранят здесь швабры, тряпки и пластмассовые ведра. Однако выяснилось, что внутри комната гораздо больше, чем представлялось из коридора. Больше и шикарнее — помпезной императорской роскоши, разумеется, здесь не было, однако группа руководителей среднего и высшего звена вполне могла провести здесь за ужином вечернее собрание или деловую встречу с бизнес-партнером.

В стильно отделанном помещении имелись два больших сдвинутых стола, укрытых дорогой скатертью. На столе стояли блюда с фигурно нарезанными паштетами фуа гра, ломтиками стейка и наструганным хамоном, стояли вазочки с экзотическими фруктами и бокалы дорогого красного вина.

Кроме этого, в комнате на низких диванчиках в районе столов обнаружились Родим Пестрецов, Казимир Витковский и Грейс Кюнхакль, а также их куратор, легенда русской разведки Сергей Васильевич Павличенко.

— Привет, Светка! — обрадовался Лось, поднимая ей навстречу бокал. — Заходи, только тебя и ждали! Знаешь, чего они тут дают на закуску простому русскому подданому? Ты не поверишь!

— Ты сюда жрать приехал, что ли? — недовольно спросила Рысь, приветствуя присутствующих.

— Нет, в основном тебя шокировать! — немедленно отреагировал Казимир.

— Лось, у тебя неплохо получается.

Со спины, со стороны коридора, деликатно кашлянул официант.

— Простите, вам что-нибудь нужно? Мы принесем всё, что у нас есть.

— Вызовите полицию, пожалуйста, — попросила Света. — Во дворе этого достойного заведения мне пришлось разбираться с грабителями.

— Голубонька моя! — переполошилась Грейс. — Ничего не попортила себе, рыбка⁈

Родим за прошедшие бурные бессонные ночи уже успел отучить фрау Кюнхакль от однополой любви. Но побороть ее псевдорязанский говор оказался не в силах.

— У тебя вон есть теперь свой голубец, — Рысь кивнула на Пестрецова. — И рыбчик. Вот с него и спрашивай.

— Они причинили вам вред? — вежливо поинтересовался официант.

— Нет, скорее, вред причинила им я, — покаялась Света. — Именно поэтому я и не хочу обращаться в полицию — чтобы в результате разбирательства ненароком не получить срок больше, чем все они трое, вместе взятые. Да и времени на пустяки у нас нет. Сообщите, допустим, что грабителям вломила по соплям какая-то незнакомка, которая скрылась на станции магнитоплана, а вы просто зафиксировали результаты драки возле своего заведения.

Официант кивнул и двинулся к двери.

— А полицию я хочу видеть здесь, пока грабители не пришли в себя, то есть в течение четверти часа, — добавила она ему в спину. — И пусть копы внимательно распотрошат ублюдков, у них карманы набиты чужими коммуникаторами и кредитками.

— Рад тебя видеть, Светка, — сказал так и не изменивший позы Песец, когда официант ушел вызывать полицию. — Отлично выглядишь. Со временем лишь молодеешь и хорошеешь.

— Если бы только не приходилось круглый год торчать на Талголе, — пожаловалась Рысь. — Выглядела бы еще лучше и молодела бы еще быстрее. Но мы с Гламом уже начали заниматься документами для переезда в Российскую империю, всё в порядке. Никогда бы не подумала, что человеку из Соединенных Миров нужна такая адская прорва документов, справок и подтверждений, чтобы получить вид на жительство в Империи.

Пестрецов заинтересованно поднял бровь.

— Для героев Империи так быть не должно, — проронил он.

— Хотя, с другой стороны, логика понятна, — продолжала Рысь, — у этих балбесов из Соединенных Миров такой бардак — и в государстве, и в головах. Пускать в Империю всех, кто изъявит желание — тоже ведь совсем не вариант…

— А кто же будет руководить рейнджерами Саггети вместо команданте⁈ — оторопел Лось. — То есть я вполне понимаю, конечно, что и сам Глам рулил туда, куда ты его направляла, но…

— Вместо него будет старина Стив Кувалда, — сказала Светлана. — Или дружище Ларри Заноза. Или оба сразу: один слева, другой справа. Или, наоборот, один сверху, другой снизу. И милашка Чедка Чалмерс сбоку.

Песец опустил бровь.

— А помогать им будет мистер Динелли — блестящий юрист оказался, вот уж не ожидала, что это случайное приобретение окажется таким золотым самородком! — восхитилась Рысь. — Короче, если ребята решат что-нибудь напортачить, что практически неизбежно без моего участия, найдется кому ласково, но решительно, железной рукой, их поправить.

— У Глама есть очень хороший козырь для получения гражданства, — заметил Павличенко. — Минуя вид на жительство.

— Русская жена? — мрачно поинтересовалась Света.

— Во-первых, собственные заслуги по созданию рейнджеров Саггети, — пояснил Сергей Васильевич. — Принесшие огромную пользу Империи. Людям, сделавшим такой вклад в обеспечение безопасности русского государства, император дарует подданство вне всякой очереди. Ну и во-вторых, конечно, русская жена. Причем жена, которая блестяще участвовала в спецоперациях Второго Управления на Талголе, Панеконте и Кабестане… — Павличенко покачал головой. — У господина Саггети на руках практически полный флеш-рояль.

— Интересно, как его будут звать в русском подданстве? — подал голос Казимир.

— Глеб Загорский, — отозвалась Рысь, — он уже выбрал себе подходящее русское имя, созвучное настоящему.

— Предусмотрительный! — уважительно, хотя и с долей иронии оценил Витковский. — А ты теперь, стало быть, будешь Светлана Загорская? Красиво же.

Рысь поморщилась.

— Я не стала менять фамилию после замужества, не собираюсь делать этого и сейчас. Закон такое позволяет.

— Значит, ты так и останешься нашей Рысей⁈ — обрадовался Лось.

— Своей собственной, — подчеркнула Света. — Ни фига не вашей, мужики. — Она повернулась к Павличенко. — Я, конечно, безумно рада вас всех тут видеть вместе, но давайте уже к делу. А первым делом я скажу вот что. Сергей Васильевич, если вы назначаете точкой сбора такие места, к которым приходится пробираться через трущобы, подворотни и темные переулки, то это, безусловно, очень хорошо для конспирации. В два счета обнаруживается наружное наблюдение, можно контролировать посторонних людей, легко отсекать хвост…

Лось фыркнул. Таким скандальным голосом Светка никогда ничего не хвалила. Строго говоря, она вообще никогда ничего не хвалила.

— Однако ввиду некоторых, скажем так, особенностей моей физиологии темная подворотня может сыграть не самую подходящую роль, — продолжала Рысь. — Женская красота побуждает примитивных мужчин к агрессии, а тот факт, что я женщина, еще дополнительно внушает им уверенность, что от меня легко добиться всего, чего им хочется. А то и некоторым примитивным женщинам. — Она неодобрительно посмотрела в сторону Грейс, которая тут же невинно захлопала глазками. — Не то чтобы мне было тяжело продемонстрировать им, как они ошибаются, но в таких условиях режим секретности может очень серьезно пострадать.

— Я приношу вам свои глубочайшие извинения за беспокойство с этими уличными грабителями, Светлана Кирилловна, — серьезно сказал русский куратор. — В любом случае встречаться два раза в одном и том же месте мы не станем. Если вдруг понадобится новая встреча, у нас будет новый конспиративный адрес.

— Хорошо, если так, — оценила Рысь и тут же ехидно ввернула: — Надеюсь, на новый адрес не придется добираться через подворотни.

— Светка, — негромко проронил Песец, — кончай вредничать. Неплохо же размялась?

— Вполне годно, — согласилась Рысь. — Но я ведь не о себе беспокоюсь, а об интересах державы.

— Здесь есть кому побеспокоиться об интересах державы, не сомневайся, — заверил ее Родим Пестрецов.

— Правда⁈ — ядовито осведомилась Света. — А вот это что такое? — сказала она, швыряя на стол журнал, купленный в киоске. — Либо наши устроители конкурса красоты — идиоты, либо одно из двух.

На обложке журнала красовалась улыбающаяся во весь рот Алена Амельская, отечественная королева красоты текущего года, недавно спасенная из лап черных пиратов в системе Кабестана. Броская надпись на интерлингве поперек обложки гласила: «БЕЗБАШЕННЫЕ РУССКИЕ БОЛВАНЫ СНОВА ПРОВОДЯТ КОНКУРС КРАСОТЫ НА КОСМИЧЕСКОМ ЛАЙНЕРЕ!»

— Вот по этому поводу я вас всех и пригласил, — задумчиво проговорил Павличенко. — Вытащив некоторых из других миров. Кстати, как дела на личном фронте у вас, Родим Афанасьевич?

— Спасибо, у нас с Грейс всё прекрасно, — хладнокровно сказал Песец.

После завершения операции Светка вернулась на Талгол, к своему команданте Гламу Саггети — уже полноправному супругу. А Песец с новой подругой Грейс Кюнхакль временно остался на Беовульфе. На самом деле они уже давно собирались перебраться в Российскую империю, но внезапный вызов от Сергея Васильевича Павличенко застал их в немецкой столице, все еще в элитных апартаментах Грейс. В итоге добраться до штаб-квартиры Бундесзихерхайт они сумели на глидере такси.

Приглашенные молча смотрели на Павличенко. В этом помещении не имелось людей, которые не были приучены к тому, что если опытный куратор сказал «а», то он наверняка скажет и «б» — и сделает это в нужный момент, надо только немного подождать. Поэтому ни у кого не возникло дурацких вопросов вроде «почему?» или «каким образом?».

Точнее, не так: вопросы наверняка возникли, но никто не счел нужным их озвучивать. Куратор вполне понимает, что его заявление вызовет вопросы; значит, не тратя ресурсы на недоуменные восклицания, следует спокойно дождаться, когда старший разъяснит, что конкретно имел в виду. В подвешенном состоянии он свой тезис о том, что собрал их именно по этому поводу, наверняка не оставит: разведка — это такая организация, в которой нет места домыслам и догадкам между своими, разведчик должен иметь максимально полную информацию, чтобы правильно выполнить задачу.

И Сергей Васильевич не стал томить своих молодых коллег.

— Меня до сих пор тревожат слова мистера Ивенса, которые он сказал черному бандиту Марселласу Уоллесу, — негромко проговорил он. — «У нас был уговор, что мы натянем поводья охране и сопровождению, а вы задержите лайнер на несколько часов». А учитывая, что в этом году безопасность конкурса курировали наши службы, такие слова означают… — Он сделал многозначительную паузу, обведя взглядом всех присутствующих.

— Такие слова означают, что во Втором Управлении крот, — сказал Родим, когда пауза затянулась. Он привык, что если учитель молчит, значит, пора вступать в дискуссию. — Достаточно влиятельный, чтобы натянуть поводья нашим службам.

— В яблочко, — сказал Сергей Васильевич. — Для того, чтобы продолжить поиск того, кто стоит за похищениями девушек, нам придется изобличить крота, иначе он будет вставлять нам палки в колеса вплоть до полного саботажа нашей деятельности. А для того, чтобы изобличить крота, нам придется рискнуть текущим конкурсом красоты.

Пестрецов по-прежнему пристально смотрел на него.

— Мне придется рискнуть, вы совершенно правы, — согласился Павличенко. — Не нам, не Второму управлению. Потому что не зная точно, кто предатель, я такую серьезную игру доверить нашему ведомству не могу. Но результат стоит рискованной партии. Даже если это спящий агент и в ближайшие лет десять он никак больше себя не проявит, имеет смысл рискнуть, чтобы выкорчевать его. Нельзя оставлять такую занозу в теле Империи на годы. Иначе дело с этой враждебной закладкой придется иметь нашим детям и внукам. — Он сделал паузу. — Вашим детям и внукам, Родим Афанасьевич.

— У меня нет детей, но вашу мысль я понял, — задумчиво отреагировал Пестрецов. — Что вы предлагаете?

— Ловлю на живца. — Сергей Васильевич смотрел на него так же открыто и пристально. — Чтобы заставить мерзавца раскрыться, нам придется серьезно рискнуть. — Он поднял руку, запуская стеллариум, и пространство вокруг него заполнили виртуальные снимки. — Я не давал хода этой информации, собираясь вычислить предателя аналитическим путем, но времени на это нам не оставили. После Кабестана резко возросла враждебная активность вокруг девушек, принимавших участие в том злополучном конкурсе красоты. Нам удалось сорвать несколько операций неведомых спецслужб в этой связи…

— Что вы имеете в виду? — встревожилась фрау Кюнхакль, от волнения перейдя на интерлингву. — Девушек снова попытались выкрасть?

— Да, — признал Павличенко. — В Российской империи нам удалось жестко пресечь все враждебные попытки, а вот некоторых зарубежных красавиц все-таки похитили. В том числе и вашу, Грейс.

Фрау Кюнхакль недовольно вздернула нос:

— Я без пяти минут подданная российского императора! Теперь моя королева красоты — Алена Амельская!

— Извините, извините.

— А те, кто участвовал в похищениях? — азартно спросила Света. — Я имею в виду, у нас? Их уже допросили?

— Не уцелел никто, — покачал головой Сергей Васильевич. — Такое ощущение, что вражеские агенты оказались полностью лишены инстинкта самосохранения. В случае раскрытия они с голыми руками прут напролом, не обращая внимания, сколько стволов им противостоит. — Он помолчал. — А в случае риска задержания убивают себя, проглатывая собственный язык — и наши не успевают их спасти.

Горностаи переглянулись. Это была варварская методика древних самураев: в случае реальной опасности попасть в руки врага и оказаться опозоренными они удушали себя, проглатывая язык. Причем не откусывали его предварительно, поэтому закрепленный одним концом язык надежно перекрывал дыхательные пути.

Во время обучения Горностаям пришлось изучать и отрабатывать и этот прием. В полевой разведке бывают прискорбные случаи, когда предпочтительнее умереть, чем попасть в руки врагу. Курсанты под присмотром опытного куратора во время зачета глотали язык, после чего куратор, дав им минуту поагонизировать без воздуха, движением пальцев возвращал язык из гортани в ротовую полость. Последовательность действий этого смертельного номера запоминалась курсантами на всю жизнь.

— Жертвовать собственной жизнью могут только невероятно мотивированные люди, — проронила Грейс. — Скажем, те, для кого интересы государства важнее жизни, вроде Звездных Горностаев. Но эти… это же определенно не государственные структуры. Во всяком случае, не немецкие.

— Либо настолько хорошо законспирированные немецкие, что вы, фрау Кюнхакль, с вашим уровнем доступа даже не подозреваете об их существовании, — кивнул Павличенко.

— А Ивенс с Уоллесом? — подал голос Лось. — Мы же не зря спасали их от самих себя?

— Зря, — вздохнул Павличенко.

— Вы не смогли их расколоть⁈ — поразилась Рысь.

— Мы не успели даже попытаться. Они оба одновременно умерли — словно кто-то щелкнул выключателем, мгновенно лишив их обоих жизненных сил. — Сергей Васильевич пристально посмотрел на коллег. — В результате эта нить оказалась оборванной.

— Нет, я понимаю — Ивенс, — все же засомневалась Света. — Ему запросто могли установить самый жестокий блок против сыворотки правды, это человек Организации. Но Уоллес?..

— Они, кроме всего прочего, умерли еще до начала допросов, — уточнил Павличенко. — После того, как мгновенно и необъяснимо отбросил копыта Ивенс, наши ребята бросились к Уоллесу, даже спешно развернули реанимационную бригаду. Тщетно. То есть ни о каком блоке или самоубийстве речи не идет. Их просто разом дистанционно выключили, чтобы наши не смогли вытащить из них какую-либо информацию. Полагаю, неведомые медики, которые, судя по всему, часто посещали Кабестан под видом артельщиков, имели возможность вторгнуться в геном первого в банде и заложить в него бомбу, которая в итоге и сработала, когда понадобилось. Когда внешние хозяева подали сигнал.

— Паршиво, — оценила Рысь. — Но почему вы со всем этим обратились к нам?

— Потому что вы единственные профессионалы, кто во Втором управлении к моменту похищения конкурса красоты не мог… — Сергей Васильевич замолчал, мучительно подбирая нужное слово.

— Скурвиться, — помог ему Витковский.

— Пойти на сотрудничество с неизвестным противником, — мягко поправил Павличенко. — То есть намотать вожжи нашей охране.

— Мы в русской разведке и охране вообще никого не знаем, — согласился Песец. — Кроме разве что вас…

— Меня вы тоже имеете право подозревать, — развел руками куратор. — Но едва ли я тогда затеял бы эту операцию по обнаружению крота. Такое безрассудство бывает только в кино. Ведь вы вполне могли бы выйти в результате на мой след.

— Если только у вас нет в этом какой-то другой цели, которую мы пока не видим, — ввернула Рысь.

— Светка!.. — оторопел от такой бесцеремонности Пестрецов.

— Пять баллов, боец! — Сергей Васильевич расхохотался. — Сразу зачет по аналитике! В нашем деле доверять действительно нельзя никому!.. — Он вдруг разом посерьезнел. — Мне можно… Впрочем, это действительно ваше право, конечно. — Он помолчал, ожидая возражений. — Хорошо; если вы мне по-прежнему доверяете, давайте обсудим наши дальнейшие действия…

Глава 3

На борту космолайнера «Князь Владимир» третий день не прекращалась безумная вечеринка. Русский конкурс красоты гремел, сверкал, трещал и дудел, пестрые группы поддержки азартно болели за своих избранниц, устраивая на пандусах и в коридорах лайнера массовые шествия и карнавалы.

— Как думаешь, — задумчиво поинтересовалась Светлана Рысь, — Империи вот это вот всё надо?

Они с Родимом Пестрецовым сидели перед виртуальными мониторами в каюте, которую Павличенко сделал их штаб-квартирой. Согласно легенде, трое Горностаев и Грейс Кюнхакль были новостной командой с новосаратовской студии местного вещания, которая делала репортажи с конкурса для своего локального зрителя. Для такой легенды псевдобылинный стиль русской речи Грейс был только в плюс.

На самом деле четверка полевых разведчиков, пользуясь внутренними каналами информации, вела пристальное наблюдение за тем, что творилось на борту лайнера, стараясь выделить невидимые закономерности и подозрительное поведение окружающих. С самого начала было ясно, что без координации с борта прогулочного судна захватить его будет намного труднее.

А то, что русский конкурс красоты попытаются захватить, было совершенно очевидно. Значит, террористы уже тут.

Тогда, три недели назад, в секретной комнате заштатного ресторанчика на окраине столицы Беовульфа, Сергей Васильевич Павличенко задумчиво говорил им:

— Очевидно, что не черные бандиты были главными выгодоприобретателями похищения конкурса «Мисс Вселенная». Они делали это по чьему-то заказу. И эта неизвестная сила не оставила попыток выкрасть королев красоты до сих пор, даже когда Кабестан уже зачищен. И здесь очень важно, что в какой-то момент белые расисты на Кабестане были внезапно заменены на черных. Аналитики предлагают только одно разумное объяснение: доставив клиенту нужное количество черных женщин, васпы категорически отказались поставлять в нужных объемах женщин белых.

— Прямо категорически? — усмехнулась Рысь. — Им точно не было наплевать на посторонних баб?

— Ну, может, не категорически, — развел руками Сергей Васильевич. — Может, среди них просто началось брожение. Но в любом случае они были немедленно и безжалостно заменены людьми, для которых такой моральной проблемы не существует вообще. Следовательно, перед заказчиком похищения такой проблемы тоже не стоит. Он не белый и не черный, и, возможно, вообще не человек. Во всяком случае, на расу ему наплевать.

Горностаи и Грейс внимательно слушали куратора. Всё это было повторением уже известных им фактов, однако повторение лишним не бывает. К тому же из слов Павличенко можно было вычленить крупицы новой информации — выводы, которые сделали из произошедшего штатные аналитики российской разведки. Особенно любопытно это было для полевого аналитика фрау Кюнхакль.

— Другими словами, злоумышленникам для их целей нужно большое количество молодых женщин, и это открывает простор для версий: зачем? В какой-то момент преступники пришли к выводу, что случайных женщин им достаточно, — либо в итоге выяснилось, что случайные не подходят ублюдкам по каким-то критериям, — и организовали дерзкое похищение международного конкурса красоты. При этом из слов мистера Ивенса мы знаем, что первоначально похищение не планировалось, у девушек просто должны были взять какие-то медицинские пробы, скорее всего, тайно. После чего лайнер отправился бы дальше, а нужных женщин, после соответствующей экспертизы, по одной выкрали бы уже на планетах, после их возвращения.

Песец скорбно кивнул.

— Осуществить такую акцию было гораздо проще, но похитить лайнер пришлось вынужденно — после того, как плохо обученные чернокожие бандиты дважды грохнули его о поверхность планетоида, — продолжал Павличенко. — И еще заказчикам пришлось засветить нашим спецслужбам крота, который мог бы принести гадам еще немало пользы. Но, судя по всему, игра реально уже пошла по-крупному. Ребята принялись крушить всё вокруг наотмашь, не считаясь ни с какими потерями, расходами и грядущими выгодами. То есть готовится нечто очень большое, ради чего они готовы рискнуть. Всё это, кроме всего прочего, демонстрирует, что организация нам противостоит огромная, богатая и очень мощная, которой под силу столь крупные операции.

Горностаям было не впервой схватываться с очень богатым и могущественным врагом. Однако недооценивать противника ни в коем случае нельзя, поэтому никто не попытался прервать инструктаж. А Грейс, много общавшейся с Песцом, даже в голову не пришло раскрыть рот.

— Перед нашим штурмом мистер Ивенс, согласно аудиозаписям лейтенанта Витковского, ходил с медицинским чемоданчиком в обогатительный отсек, где содержались захваченные пленницы, — неторопливо продолжал Сергей Васильевич. — И вернулся довольно быстро, даже заставив Уоллеса задать недоуменный вопрос: «И всё⁈». Тоже не нужно быть гением аналитики, чтобы понять, что он брал у красавиц какие-то пробы, скорее всего, ДНК. Дальнейшие свидетельские допросы королев красоты это подтвердили. Но после захвата шахтерского лагеря на Утлегаре чемоданчика так и не нашли. Куда же делись пробы?

Горностаи не пытались вмешаться в рассказ куратора. Грейс хотела что-то сказать, но Родим мягко положил ей руку на кисть. Сейчас был не экзамен в школе курсантов. Старший сам поведает всё, что сочтет нужным.

Однако Павличенко молчал, и азартная фрау Кюнхакль все же решилась:

— Он отправил их по назначению! Небольшой ракетой или спасательной шлюпкой, чем-то очень маленьким, что наши не смогли засечь! А когда она вышла из зоны нашего контроля и прибыла в заданный сектор, корабль врага ее подобрал. Может быть, даже не корабль — просто агент противника, работающий на постороннем грузовом транспорте, который как раз проходил мимо…

— Сразу видно полевого аналитика! — Павличенко одобрительно хмыкнул. — Наши пришли к аналогичному заключению.

— Подобный вывод может сделать любой опытный Горностай, — Пестрецов пожал плечами.

— Ну, не обижайтесь, Родим Афанасьевич! — улыбнулся куратор. — Мы вас все же ценим не за это. Точнее, не только за это. А сила аналитика — в том, чтобы, обладая максимально полной информацией, сделать молниеносные выводы быстрее противника, а еще лучше — за него. Чаще всего в этом и заключается залог победы.

— Стало быть, Ивенс отправил хозяевам какие-то пробы, взятые у национальных королев красоты, — Рысь не дала беседе уклониться от основного направления. — После чего некоторых красавиц начали красть. Далеко не всех ведь, я правильно поняла? То есть отсечка была врагом произведена — не все соответствовали критериям. Но я не вполне понимаю, почему именно наш лайнер тогда должен привлечь внимание гадов. Только потому, что сейчас инодержавные организаторы, наученные горьким опытом, стараются не проводить конкурсов красоты на борту космических лайнеров? Одни только мы, как идиоты…

— Не только, — ответил Павличенко. — Есть солидная вероятность, что, получив пробы, руководители неведомой организации злоумышленников поняли наконец, что совершили большую ошибку.

— Какую же?

— В индустрии красоты очень много дам с искусственно исправленной внешностью, — пояснил Павличенко. — А наши противники, скорее всего, жаждут естественных женщин, им нужен геном, не испорченный внешним вмешательством. Поэтому красть надо было русских: имперки обычно самые естественные, пирсинг и татуировки у нас не в моде, пластическая хирургия в загоне. В Империи распространен культ Рода, а это божество традиционно не поощряет вторжение в геном и вообще в организм. Порой люди осуждают, даже если просто покрасить волосы: Кузнецовы всегда были русыми, чего ты в блондинку перекрасилась, курица⁈

— И для своих неведомых целей они похищают именно конкурс красоты? — Света фыркнула. — Не считаясь ни с какими расходами и потерями в живой силе? У меня только одна подходящая версия. Для гарема!

— Ну, не будем столь категоричны, — заметил Сергей Васильевич. — Тут дело явно в другом. Для того, чтобы наполнить гарем, не нужны такие отчаянные усилия. Ваши похождения на Панеконте демонстрируют, что гарем можно создать даже с полного согласия наложниц. Однако не стоит забывать, что красота — показатель генетический: если человек красив, значит, у него здоровая ДНК. А любая некрасивость, то, что воспринимается другими как уродство — это генетический сбой. Например, какие-то наследственные болезни, атавизмы, врожденные пороки и аномалии развития центральной нервной системы…

Лось пожал плечами. Насчет болезней и пороков — это, конечно, было не про него.

— Бывают сбои и менее очевидные. Например, рыжий цвет волос — это тоже аномалия хромосомы, показатель генетического неблагополучия, отличия от нормы. Среди русских рыжих не было. Зато сохранились древнерусские поговорки: рыжий да красный — человек опасный… — Куратор вдруг споткнулся. — О, простите, Светлана Кирилловна.

— Ничего страшного, — откликнулась Рысь. — Я не претендую на расовую чистоту. У меня в роду намешано столько разных национальностей, что о какой-либо чистоте смешно даже рассуждать. Как, впрочем, и у любого русского человека.

— Однако русский геном обычно поглощает прочие, — возразил Павличенко. — После столетий власти на Руси Золотой орды русское происхождение среди белых людей России XXI века по-прежнему было основным.

Песец чуть заметно кивнул. Куратор случайно унизил Светку? Да прямо! Опытный разведчик, который четко понимает, что от правильного порядка слов в сказанном может зависеть успех задания? Просто продемонстрировал дерзкой девице ее место. Не особо больно, но чувствительно щелкнул по носу.

— Рыжие волосы — генетическая аномалия кельтов, — подал голос Витковский. — Шотландцы, ирландцы, валлийцы…

— Вот примерно оттуда мне ветром и надуло, — согласилась Светка. — Прадедушку по отцовской линии у меня звали Теодор Обри.

— Ух ты! — удивился Лось. — И в святцах так было записано?

— Естественно, это до того, как он был принят в российское подданство, — ответила Рысь. — А потом он стал Федором Добрым. Так что я вполне могла бы быть Светланой Доброй, если бы мама не вышла замуж и не сменила фамилию.

Нет, все-таки Светка была опытным Горностаем. Урок куратора она определенно приняла к сведению, но обижаться не собиралась.

— В общем, если даже не гарем, что представляется довольно маловероятным, — проговорил Павличенко, — то все равно остаются две весьма неприятных версии. Первая — это всестороннее изучение человека инопланетным разумом и другое вмешательство пришельцев. Но как разумные люди мы ее допустить не можем, потому что до сих пор никто из надежных свидетелей не сталкивался с инопланетянами.

— Логично предположить, что высокоразвитая цивилизация может при желании не оставлять следов своего присутствия, — заметил Лось.

— Тогда приходится допустить в своих версиях также вмешательство Злобного Супермозга или Летающего Макаронного Монстра, — пожал плечами куратор. — Потому что про них у нас тоже нет никаких верных сведений, и они тоже способны при желании не оставлять никаких следов. Но полностью отбросить эту версию мы все-таки не можем. Потому что уже неоднократно обнаруживали окаменелые останки представителей других цивилизаций. И у нас нет гарантий, что какая-то из них не дожила до наших дней.

— Какая же вторая версия? — спросил Пестрецов.

— Создание сверхчеловека, — ответил Павличенко.

— Но как разумные люди, мы ее допустить тоже не можем?

— Отчего же? В этом случае нам совершенно не обязательно иметь сведения о существовании сверхчеловека. Здесь важна сама попытка его создания — и на этом пути богатыми фанатиками как раз может быть совершено множество преступлений, в том числе и самых жутких. Именно этим мы и займемся после разоблачения крота в нашем генштабе. Но во время операции по его разоблачению необходимо помнить, какого рода люди и ресурсы могут нам противостоять…

Теперь, через три недели после этого разговора, на космолайнере русского конкурса красоты, Родим Пестрецов все время прокручивал его в голове и поэтому не сразу отреагировал на ленивый вопрос Светланы Рыси:

— Как думаешь, Империи вот это вот всё нужно?

— Не нужно, конечно, — безмятежно отозвался Песец. — Но история учит, что прятать худшие черты человеческого характера под ковром тоже не способ. Они непременно вылезут наружу, только теперь в гораздо более уродливом виде. Согласен с Имперским советом, что маргинальному населению нужно позволять время от времени выпускать пар — на конкурсах красоты, там, или в чемпионате по увеболу. Иначе маргинал сам найдет выход своей дурной агрессивной энергии, а это чаще всего опасно.

— Угу. Посмотри, к примеру, на Лося. Или на Грейс на свою.

Пискнул электронный замок, и в каюту протиснулись в обнимку Витковский и Кюнхакль — хохочущие и возбужденные, оба необыкновенно рослые и могучие, словно брат с сестрой. Судя по всему, за родственников их обычно и принимали.

— Вспомни достойного члена общества, он и появится, — отреагировал Родим. — Надеюсь, вы принесли новый видеорепортаж о том, что творится в кулуарах конкурса? Потому что если нет, новосаратовская студия горит синим пламенем. Вместе с нашими премиальными.

— Принесли, конечно, — благодушно ответил Лось. — На самом острие новостей находимся, между прочим, пока вы двое тут прохлаждаетесь.

Для поддержания легенды кому-то время от времени приходилось выбираться в люди и изображать съемку репортажа: один из пары «репортеров» управлял сферокамерами, второй исполнял роль диктора. Диктором чаще всего выступала Грейс — прятать ее в каюте, с ее богатырским ростом и ангельской внешностью, все равно не имело смысла, а ее чудесная псевдорязанская стилистика речи только придавала их легенде правдоподобия. Что касается красноречия, то ей в их компании просто не было равных — Света всегда предпочитала угрюмо отмалчиваться, если только не играла вредину Дженнифер или глупышку Джулию.

— Кто подозрителен? — сразу встала в профессиональную стойку Рысь.

С самого начала было ясно, что брать лайнер на абордаж с разбегу никто не будет. Что координационная группа должна руководить группой захвата с борта, выводя своих комбатантов на ключевые точки, чтобы минимизировать потери и максимально сократить время на операцию. По крайней мере, именно так поступили бы Звездные Горностаи, если бы перед ними была поставлена подобная задача.

— Команда из Соединенных миров, разумеется, — поведал Казимир. — Эти черти всегда подозрительны, но данная группа еще и не умеет толком обращаться с аппаратурой. Может, особых сомнений они и не вызвали бы — мало ли, папа пристроил дебилов по блату. Только в Соединенных мирах на такую вакансию очередь из безработных специалистов стоит, просто так в солидную компанию не пролезешь.

— Я их второй день веду, — сообщил Родим, потягиваясь. — Пристально наблюдаю. Похоже, все-таки просто дебилы по блату. Но всякое возможно.

— Французы еще, — продолжил Витковский. — Пся крев! Много вынюхивают очень, что твои крысы.

— О! — оживился Родим. — СТФ или КУП?

— СТФ, СТФ. «Канал один плюс», по-моему, только сплетни из жизни моделей и интересуют. Вынюхивают они только в этом направлении, да и то, по-моему, больше сами сочиняют.

— Французами надо плотно заняться… — Пестрецов помассировал пальцами уголки натруженных глаз. — Ну, что, команда, как насчет обеда? Съел бы сейчас кто-нибудь куриного супчику, да с потрошками?

— Я сейчас съел бы половинку яичного белка, начиненного черной икрой, — ответил Лось. — Полдюжины половинок. Это необычайно эффектно и крайне элегантно.

Песец прищурился:

— Опять с Аленушкой Амельской общался? Ты вот что, Лось: ты либо давай женись, либо переставай капать нам всем на мозги. Включая ее и себя.

Давно прошли времена, когда черная икра и водка «Боярская» стоили безумных денег и демонстрировали принадлежность человека, способного разом съесть полдюжины яичных белков с икрой, к высшей элите. Осетров давно выращивали искусственно, так что черную икру как диетический продукт для пациентов бесплатно давали на обед в русских больницах. Однако, несмотря на простоту приготовления, русские икра (в том числе красная) и водка по-прежнему высоко ценились в других мирах и стоили там запредельно дорого.

— Ага, — фыркнула Рысь, — женись. Щас вот. Вот Амельская прямо со всех ног бросилась выходить замуж за нищего зануду Лося. Прям спешит и падает.

— Чего это за зануду⁈ — оскорбился Казимир. — Я веселый парень и вообще крутой чувак. Умею годно бить чечетку!

— Именно так я сразу и сказала: зануда страшенная, — отозвалась Света. — Кайфолом. К тому же еще и нищеброд, каких мало. Чем ты можешь заинтересовать такую девушку? — Она покачала головой. — Впрочем, с яичным белком ты взял правильный тон, амиго. Еще лет пять усилий, и Амельская наконец соблаговолит обратить на тебя внимание и, может быть, даже с тобой пообщается…

— Да мы уже не раз общались, — буркнул несчастный Лось. — И не два. Постоянно сталкиваемся в кулуарах на этом корабле. Я ей интересен! Нет, ну, сначала-то она говорила со мной просто как с доблестным спасителем, конечно, а теперь…

— Витковский, что мне в тебе всегда нравилось, так это переизбыток детского простодушия, — покачала головой Рысь. — Большие люди — они чаще всего простодушные, как дети. Это у нее профессиональное, понимаешь? У нее уже рефлекс — когда приводят фаната, нужно тут же включить дежурную улыбку и дружелюбно с ним побеседовать о ерунде. Без такого рефлекса люди в модельном бизнесе надолго не задерживаются.

— Да ты ей просто завидуешь! — осенило вдруг Казимира.

Пестрецов неодобрительно поморщился.

— Точно, завидую, — легко согласилась Светка. — По жизни обходилась одними армейскими штанами и футболкой на год, а на старости лет взяла вот и позавидовала. Бывает, чё. Учитывая, кроме того, что у меня муж, который запросто способен купить мне боевой истребитель. Конечно, завидую — наверное, смазливой мордочке? Или, чего доброго, возрасту?..

Лось угрюмо насупился.

— А как ты объяснил ей, почему ее доблестный спаситель переквалифицировался в банального оператора-монтажера? — поинтересовался Песец, из мужской солидарности давая Казимиру возможность сползти с неприятной темы.

— Да никак, — хмуро пожал плечами Витковский. — Турнули из армии, пришлось искать себе другую профессию. Хорошо, что близкий друг оказался онлайн-режиссером! — мстительно ввернул он.

— Только поэтому ты еще и на плаву, — снисходительно заметил Родим. — Кстати, Казимир Амельский — очень красиво звучит. Если пойдешь в шоу-бизнес, сможешь даже не брать псевдоним.

— Алена Витковская — тоже вполне неплохо, — парировал Лось.

— Ау, Казимир, очнись! — Рысь снова закатила глаза. — У нее же рабочий псевдоним с уже наработанной аудиторией! Если она представится по святцам, как Толокно, или по гипотетическому мужу, как Витковская, фанаты ее просто не узнают. Ей придется и дальше быть Амельской, если она хочет продолжать зарабатывать лицом.

— Ладно, хорош щеголять остроумием, — распорядился Песец. — Время обедать. Двое на точке, двое принимают пищу. Так и быть, насладитесь сладкими плодами демократии: кто пойдет первым?

Понятно было, конечно, что Песец будет обедать с Грейс, так что на деление по парам демократия определенно не распространялась. Но Рысь с Лосем не успели ничего сказать, потому что внезапно грянул сигнал дверного вызова.

— Казимир, это к тебе, — сказал Родим, глянув на внешний монитор. — Твоя.

Лось озадаченно посмотрел на экран, который вдруг превратился в обложку модного журнала — на нем возникло лицо Алены Амельской.

— Простите, а Казимир на месте? — ласково прожурчало в интеркоме. — Я тут случайно пробегала мимо после съемок…

— Лось, ты совсем ку-ку⁈ — яростно зашипела Света. — У нас тут вообще-то опорный пункт и штаб-квартира, а не дом свиданий!

— Я ее не приглашал! — немедленно вскинулся на дыбы Витковский. — Да информация о том, какая вещательная группа в какой каюте обитает, извлекается из бортовой инфосистемы в два щелчка трекболом!

— Закрывай монитор, — распорядился Пестрецов. — Будешь развлекать дорогих гостей. Мы со Светой сидим лицом ко входу, мониторы анизотропные, если гостей посадить вот за тот столик, им не будет видно, чем мы занимаемся. Грейс пока может демонстративно монтировать свои секретные гламурные видеозаписи.

Оказавшись в сердце конкурса красоты, Грейс не смогла отказать себе в удовольствии сделать несколько панорамных записей с красотками-селебрити. Именно про них Родим и вспомнил.

— Думаешь, ее тоже имеет смысл подозревать? — поинтересовалась фрау Кюнхакль. — Она вроде жертва…

— Подозревать имеет смысл всех, — отрезал Песец. — В любом случае, постороннему человеку ни к чему знать, чем мы тут занимаемся на самом деле… — Он нажал на столе сенсор разблокировки дверей и с самым галантным видом поднялся из-за стола: — Здравствуйте, Алена Макаровна! Крайне рады вас видеть!

Глава 4

Амельская вошла одна — двух телохранителей она оставила за дверями. Песец едва заметно вздохнул: ему очень не нравилось, когда охрану держат за обслугу.

— Не помешаю? — поинтересовалась Алена.

Даже Песцу пришлось признать про себя, что в каюте с ее появлением словно взошло солнышко — несмотря на то, что здесь уже присутствовали две красавицы. Светка, как обычно, восприняла появление новой обольстительной женщины скептически. Грейс Кюнхакль, раскрыв рот, с жадным обожанием смотрела на небожительницу, невзначай посетившую их штаб-квартиру.

Что касается Лося, то Пестрецов бросил на него только один беглый взгляд и тут же отвел глаза. Как известно, любовь с непременным бурлением гормонов превращает мужчину в идиота, что Казимир наглядно и продемонстрировал своим блаженным внешним видом.

— Рад тебя видеть, Аленушка, — все же выдавил Витковский.

— Взаимно, — улыбнулась Амельская.

— Располагайся, девонька! — тут же захлопотала Грейс. — Мы все так рады, что ты заскочила на огонек!

Рысь издала сложный трубный звук — словно собиралась высморкаться, но в последнюю секунду все же одумалась и решила чихнуть.

— Все рады! — сказала Кюнхакль, строго посмотрев на нее. — Все, до последней собаки Джульки! Токмо некоторые еще не врубилися толком, каковое счастье нам улыбнулось. Моча в голову ударила от таковой удачи. Вместе с горшком!

Русская королева красоты едва заметно усмехнулась.

— Давно меня уже не называли девонькой, — сказала она. — Окружающие боятся мне слово поперек сказать, называют Аленой Макаровной и на «вы», чтобы не осерчала…

— А можете? — заинтересовался Родим.

— Можешь, — поправила его Алена. — Конечно, я ведь живойчеловек, а не картинка со страницы журнала. Иногда после съемок так устаю, что могу на ком-нибудь сорваться. Могу накричать сдуру. Но удовольствия мне это не доставляет, и я в таких случаях всегда переживаю и извиняюсь.

— Не сердись на Авдотью Никитичну, — попросил Песец. — У нас на Новой Рязани все так разговаривают. Все пыльным мешком прибабахнутые, — прибавил он, ласково глядя на любимую женщину.

— У нас на Новой Рязани грибы с глазами, — недовольно откликнулась Грейс. — Их ядят, они глядят!

— Нет-нет, я не собираюсь сердиться, — заверила Амельская, пока оскорбленная фрау Кюнхакль возмущенно семафорила жениху ресницами. — Такая дивная непосредственность!..

Грейс немедленно расцвела.

— Меня, кстати, Родимом зовут, — сказал Пестрецов.

— Светка, — дерзко представилась Рысь. — Р-р-р-разорвать мою задницу!

— Ну, мне, наверное, не имеет смысла называть себя, — пожала плечами Амельская.

— Да что вы, Алена свет Макаровна! — всплеснула руками Грейс. — Кто ж вас не знает, голубонька моя⁈ Разве что лось какой дикой! Или рысь…

— Просто Алена, — поправила королева красоты. — И «кто тебя не знает».

— А как тебя зовут на самом деле? — нагло спросила Светка, которая не собиралась делать знаменитой гостье никаких поблажек.

— Это настоящее имя, — спокойно ответила та. — А фамилия — сценический псевдоним.

— Может быть, хочешь чавой-нибудь, девонька? — озабоченно поинтересовалась Грейс. — Чаю там кипяченого, шипучей воды какой бусурманской, зелена вина?

— Спасибо, зелена вина не надо, — улыбнулась Амельская. — А вот если у вас найдется чашечка кофе…

— Конечно! — Кюнхакль опрометью кинулась в кухню за чашкой.

— А… э-э-э… — Алена забеспокоилась, увидев, что, вооружившись посудой, Грейс двинулась к ширпотребовскому кофейному автомату, который горделиво высился в углу. — А нет ли у вас кофемашины?..

— Это не просто автомат, — с болью в голосе произнес Лось, вполне понимая, как оно выглядит со стороны. — Это автомат, полностью перенастроенный лично мной. Гениально перенастроенный. Попробуй этот божественный напиток, умоляю! Тебе понравится, гарантирую…

Несмотря на этот вопль души, Амельская приняла чашку готового кофе с опаской и пригубила с большим сомнением.

— О! — внезапно поразилась она.

Лось засиял, как начищенный пятак. Кофейный автомат в каюте — это был единственный предмет бытового плана, который он категорически вытребовал у Павличенко.

— Действительно нечто, близкое к шедевру… — задумчиво проговорила Алена, смакуя очередной глоток. — Конечно, если загружать в автомат элитную робусту, то он будет выдавать напиток на уровень круче, чем обычно. Но ведь ее еще и правильно приготовить надо…

— А вот для этого и нужны голова и руки, — заметил Казимир и, подумав, скромно добавил: — Светлая голова и золотые руки.

У Рыси было сложное выражение лица, но она нашла в себе силы промолчать.

— Папа у меня тоже рукастый, — похвасталась Алена. — Ты ему обязательно понравишься.

Пестрецов машинально отметил про себя это «понравишься», а не «мог бы понравиться». Любопытная оговорка. То есть друзей тоже порой знакомят с родителями, конечно, не только возлюбленных. Но это как минимум означает, что Лось для Амельской — друг, а не случайный знакомый. Любопытно.

— Я на самом деле до тех пор, пока не перебралась на Светлый Владимир, часто пила кофе из таких автоматов, — призналась Алена. — И потом еще, в университете… Только некому было правильно их настроить. А эксклюзивный кофе от бариста — это уже совсем потом, пришлось пить, когда появились шальные деньги от съемок. А то окружение не понимало: чего это вдруг такое плебейство — кофе из автомата⁈ А я от бариста так и не смогла полюбить — горько, противно… — Она вздохнула. — Я сладкое люблю, как последний плебей. Мне нынче вообще часто хочется всякого плебейства. В траве поваляться, допустим. Продвинутой королеве красоты, которая разбирается в элитном вине и современной моде, валяться в траве не к лицу. — Она тряхнула шикарными волосами, которые рассыпались по плечам. — А у вас тут хорошо на самом деле. Все такие настоящие, не то, что у нас в бизнесе… А Авдотья вообще прелесть. Авдотья, да, я правильно запомнила?..

Грейс скрипнула зубами, но изобразила самую сладкую улыбку, на какую только была способна.

Родим задумчиво смотрел на русскую королеву красоты, которая сидела с ними и запросто болтала о всякой ерунде. Не выглядела она глупой блондинкой, какой представала в первоначальных рассказах Казимира, хоть убей.

Возможно, Лось сразу в нее втюрился и, подсознательно недовольный этим обстоятельством, сначала старательно искал в ней какие-то недостатки, не верил самому себе, что королева красоты может быть простой девушкой, которую внешность и обстоятельства внезапно вознесли на пьедестал. Как мальчишки дергают за косички девочек, которые нравятся — не потому, что действительно хотят причинить им вред и настроить против себя, а потому, что сами не могут разобраться в непривычных чувствах.

И с телохранителями всё было предельно ясно. Теперь Песец это понимал. Амельская оставила их за пределами каюты не потому, что они обслуживающий персонал. А потому, что они могли стеснить ребят с новосаратовской студии.

Родим вполне осознавал, что гостиная у них маловата, и еще двое незнакомцев были бы тут перебором. Горностаи в свое время не претендовали на грандиозную гостиную, и Алена Амельская понимала, что в каюте новосаратовской студии всем сразу будет тесно.

Черт. С Аленой было легко. Ничем она не напоминала глупых истеричных звезд. Простая девчонка, вышедшая из русской глубинки и не забывшая о своих корнях, даже когда стала королевой.

Родим задумчиво наблюдал, как Алена азартно рассказывает о праздновании дня Ивана Купалы на своей родной планете, когда вновь грянул внешний вызов. На экране интеркома появился забавный толстячок с бородкой:

— Простите, коллеги, нет ли у вас Алены Макаровны? Тут возникли вопросы по последней съемке, срочно надо кое-что переснять…

— Ну, ребята, спасибо за классную передышку! — Амельская поднялась. — Надеюсь, что еще удастся посидеть как-нибудь всей компанией. Спасибо за гостеприимство и кофе, но мне…

— Кто это? — жестко поинтересовался Родим, не слушая ее.

— Это мой продюсер, Игнат Федотов! Вот только… — Она вдруг осеклась и замолчала.

— Что? — быстро потребовал продолжения Песец, внимательно вглядываясь в лицо на экране.

— Держится он как-то неестественно. Обычно он так себя не ведет. Перевозбужден, словно бахнул водки. Но он во время работы такого безобразия себе не позволяет…

Песец был в принципе согласен с королевой красоты, которая, кроме всего прочего, оказалась еще и довольно наблюдательной. Гость демонстрировал все признаки глубокого душевного волнения — пусть даже и не заметные непосвященным. Но физиогномику и язык тела обмануть трудно даже подготовленному человеку.

— Ясно, — огорченно констатировал Родим. — Расклад два.

Повинуясь команде, Рысь мигом выскользнула из-за виртуального компьютера и заняла позицию слева в простенке. Алена Амельская даже не сумела понять, откуда в руке у Светы вдруг появился плазмомет.

Почти одновременным движением Лось положил Амельской ладонь на макушку и быстро пригнул красавицу под стол. Другая, наверное, возмутилась бы такой бесцеремонностью, но Алена выросла в приграничном мире и прекрасно знала, что возмущаться перед стрельбой — занятие бесперспективное. А то, что Горностаи изготовились к стрельбе, ибо снаружи происходит что-то очень плохое, было очевидно.

Сидя под столом в согнутом положении, королева красоты торопливо попыталась связаться с кем-нибудь из телохранителей, оставленных за дверями, но их коммуникаторы молчали.

Казимир Витковский тем временем переместился на правый фланг, деловито и молча взяв на себя сектор стены со своей стороны двери. Понятно было, что гости через стену не войдут — слишком громкая получится акция, слишком много постороннего внимания привлечет такой штурм, чтобы рассчитывать на скрытность. Однако для создания эффекта неожиданности Горностаи именно так и сделали бы — стена была металлической, но при наличии подходящего диверсионного оборудования вполне можно было оперативно проделать отверстия такого размера, чтобы внутрь могли проникнуть люди.

С потолка при таких обстоятельствах атаки можно было не ожидать вовсе — в межэтажных перекрытиях корабля и под потолком находились коммуникации, и в случае прорыва сверху нападавшие запросто могли их повредить. А это могло привести к тому, что ошпаренные горячей водой или получившие удар током комбатанты серьезно замедлят продвижение. Но Горностаи на всякий случай наблюдали и за своими участками потолка тоже — чтобы не допустить никаких неожиданностей.

Продюсер больше в дверь не звонил — боевики снаружи правильно расценили молчание в каюте как признак того, что их план раскрыт. И лишь когда снаружи раздалось приглушенное звяканье, Песец одними губами произнес:

— Сначала мы с Аленой, потом Грейс, потом Светка. Лось замыкающий.

— Принято, — донеслось из трех углов каюты.

Негромко хлопнула диверсионная граната на присоске, которая вынесла дверной замок, и в распахнувшуюся дверь начали проникать боевики.

Вернее, попытались начать проникать, потому что первых двух умело сняли из плазмометов залегшие на полу Света и Казимир, и нападение сразу захлебнулось.

— Глаза, уши! — резко скомандовал Песец. — Глаза зажмурь! — велел он сидевшей под столом Алене Амельской, которая ошарашенно смотрела на него. — Рот раскрой! И ладонями глаза прикрой поплотнее!.. — Подробнее объяснять гражданскому приемы борьбы со светошумовыми гранатами уже не было времени.

Потому что в раскрытую дверь полетели маленькие металлические предметы, заскакали по полу, завертелись на месте. Видимо, у нападавших был приказ максимально щадить Амельскую: не ожидая никакого сопротивления, они попытались просто вломиться в каюту и положить всех мордами в пол, после чего быстро забрать Алену. Однако, встретив серьезный отпор, вражеские комбатанты сразу поняли, что без светошумовых гранат не обойтись.

Взрыв был страшен. Пространство вспыхнуло перед глазами, оставив на сетчатке глаз четкий негативный отпечаток предметов за спиной Горностаев: ослепительный свет проник даже через кости черепа. Одновременно по ушам ударил звук чудовищной мощности, и, если бы Горностаи, Кюнхакль и Амельская заранее не разинули рты, резкая разница давления снаружи и внутри головы разорвала бы им барабанные перепонки, от острой боли в ушах надолго лишив способности сопротивляться. Мощная звуковая волна все же поразила Алену, заставив ее ошалело затрясти головой.

Несколько секунд спустя в каюту через вынесенную дверь снова начали проникать вражеские комбатанты. То есть они снова попытались начать проникать внутрь. Потому что Горностаи, не раз тренировавшиеся преодолевать без защитных средств последствия светошумового удара, сохраняя при этом максимум боеготовности, вновь обрушили на проем двери шквал плазмометного огня, вынеся в коридор и вторую партию атакующих.

Поняв, что отбиться вчетвером удастся вряд ли, раз подготовленный противник прилагает столько усилий для того, чтобы взять каюту, Песец, не тратя слов на пояснения, рванул Алену за руку. Впрочем, она все поняла и без пояснений.

Подтащив ее к противоположной стене, он быстро распахнул створки маленькой дверцы на уровне пояса. Пытаться забраться в нее ногами было бы непростительной потерей времени, поэтому сообразительная Амельская, росшая в пограничном мире, нырнула в нее, как в воду — руками вперед.

Дав королеве красоты полторы секунды, Родим последовал ее примеру.

Скатившись следом за Аленой Амельской по узкому желобу для грязного белья на нижний уровень, он попал в крепкие мужские объятия.

— Всё нормально? Живы? Не ранены⁈

— Здорово, Глам! — рявкнул Песец. — Обстановка?

— Полный порядок. Тишина.

— Значит, уроды не пронюхали о нашем пути отступления, — удовлетворенно констатировал Пестрецов. — Надеюсь, для них это станет неприятным сюрпризом… Впрочем, когда сюда станут скатываться наши, враги могут попытаться проникнуть следом за ними.

— Встретим, — уверенно заявил команданте Саггети. — У меня тут подразделение. — Он махнул рукой, и из-за металлических углов и поверхностей на мгновение показались рейнджеры. — А к вам наверх уже движется другое. Всё будет нормально.

По тяжело застонавшему желобу вниз скатилась Грейс.

— Как наверху? — сразу поинтересовался Песец.

— Разлюли-малина, — отозвалась фрау Кюнхакль на своем диком языке, который казался ей русским, и продолжила на интерлингве: — Подошло подкрепление. Ребята контролируют ситуацию.

Приказы командира не обсуждаются в любом случае — по крайней мере, в нормальных спецслужбах, в которых не разводят демократию по любому поводу. Но всем и так было ясно, что Родим и Грейс первыми покинули поле боя не потому, что так у них было больше шансов уцелеть. На самом деле Песец страховал гражданского, а представитель немецких спецслужб Грейс Кюнхакль не была Горностаем, на которого Пестрецов мог положиться, как на самого себя.

Следующей оказалась Светка. Увидев Глама, она сверкнула глазами, быстро стиснула его в объятиях и тут же скользнула в сторону.

— А ты почему не наверху, Глеб? — безжалостно спросил Родим Глама, хотя их диалог вполне могла услышать жена команданте.

Саггети пожал плечами.

— Я подумал, что от Стива Кувалды проку там будет больше, чем от меня. Он руководит верхней группой.

— Разумно.

Грохот и треск наверху усилились.

— Лось, — тревожно проговорила Света.

— Угу, — отозвался Родим. — Или вторая группа наших.

Рысь так внимательно смотрела на команданте, что тот наконец не выдержал:

— Мое место здесь, родная! Я буду прикрывать ваш отход! Встретимся, когда всё закончится!

По желобу скатился Казимир, быстро вскочил на ноги:

— Ходу, ходу, ребята! Расклад пять!

— Враги прорвались? — удивилась Рысь.

— Один! — крикнул Лось. — Один прорвался!

— Один⁈ — изумился Родим.

— Но это не человек! — Пестрецов впервые видел Витковского в таком взвинченном состоянии. — Это сраный дьявол, который стоит двадцати подготовленных спецов! Уходим, быстро! Пока он месит наверху рейнджеров, но скоро спустится! На нас важный гражданский! Ходу, ходу!

Песец не имел никаких причин не доверять всегда сдержанному и флегматичному Лосю. Видимо, увиденное наверху действительно поразило того до глубины души. Однако командир всё же пораженно поинтересовался:

— Ты нам предлагаешь… спасаться от одного⁈ Бери Алену и уходите вдвоем, пока мы его скрутим!

— Я вам предлагаю спасать госпожу Амельскую! — огрызнулся Казимир. — Послушай, я прекрасно знаю, что трое Горностаев и в придачу к ним агент Бундесбезопасности остановят кого угодно. Но против этого у нас есть реальные шансы проиграть! Так что будет гораздо лучше, если на последнем рубеже обороны у Алены останемся мы все вчетвером!

Пестрецов потратил еще секунду, чтобы пристально вглядеться в лицо Витковского. Да нет, конечно, дело было не в том, что влюбленный Лось потерял голову и пытается всеми силами увести любимую женщину из опасного места. И, разумеется, не в том, будто он струсил — это уже вообще была глупость за пределами всякой логики. Это Витковский-то, который, как положено любому Горностаю, всегда презирал опасность!..

Но если уж Казимир начал тревожно бить в рельсу, значит, тому есть серьезная причина.

— Отходим, — хладнокровно приказал Родим, взвесив все привходящие обстоятельства. — Надеюсь, наши тут разберутся сами.

Привычно перепрыгивая через две ступеньки, они быстро ушли техническими переходами, которые вели на нижнюю палубу. Пестрецов поддерживал Алену, которая не была привычна к таким ускоренным марш-броскам по пересеченной местности, однако никак не выразила своего возмущения.

— Докладывай, что произошло, — сурово бросил Родим за спину, когда первый пролет был преодолен, и под ногами задребезжали железные ступени второго. — На тебя смотреть больно. Только давай без лирики.

— Подошла группа рейнджеров Саггети, — послушно доложил Казимир на ходу. — Мы с ними взяли противника в клещи, прижали к стене. Дело было в шляпе, поэтому я на всякий случай отправил вниз Грейс и Светку…

— На черта⁈ Если все равно уже прижали…

— Чтобы им не прилетело в лоб шальным зарядом.

— И? — потребовал Песец, когда лестница закончилась, а пауза Витковского — нет.

— И всё! — признался тот. — И нас смели! Один из ублюдков достал что-то вроде армейского штык-ножа… короче, такая гибкая стальная лента, которая могла становиться твердой, как клинок — наверное, подонок для этого что-то делал… Твою мать, я даже не предполагал, что можно двигаться настолько быстро!

— Быстрее, чем Горностай? — усомнился Пестрецов. Они выбрались на грузовую палубу и теперь стремительно лавировали между пыльных контейнеров, продвигаясь к следующей лестнице.

— Гораздо быстрее, — заверил Лось. — Иногда я даже не успевал фиксировать глазом его перемещения.

— Невозможно, — отрезал Родим. — Человеческое тело имеет свои пределы прочности, и Горностаи подошли к ним вплотную. Вероятно, после соответствующих тренировок мы сможем двигаться еще быстрее, но тогда от запредельной скорости движений начнет разрушаться наше собственное тело.

— У него таких пределов нет, можете мне поверить, — угрюмо сказал Казимир. — Почему я и решил, что это не человек. Его тело имеет огромную, совершенно не человеческую прочность.

— Можно наконец передохнуть? — взмолилась Алена Амельская. — Мое тело имеет совсем небольшую прочность, и скоро я уже начну рассыпаться на куски!

— Некогда, Аленка! — рявкнул Витковский. — Сейчас для нас самое главное — это уйти от него как можно дальше. Чтобы не нашел!

Пестрецов поднял руку, и все замерли.

— Перекур — минута, — объявил он. — Иначе ее скоро придется нести на спине, — пояснил он специально для Лося. — Восстановить дыхание, размять ноги руками, — добавил он уже для Алены.

— Командир, — глухо проговорила Рысь, — разреши вернуться. У меня там Глам в боевой команде… — Горло у нее перехватило. — А он вообще не подготовлен. Я себе никогда не прощу, если с ним что-нибудь…

— Запрещаю, боец! — процедил Родим. — Наш приказ — уберечь этот конкурс в целом и госпожу Амельскую в частности! А для того, чтобы его выполнить, допустимо пожертвовать любым дружественным комбатантом. И мной, и Лосем, и тобой. И команданте Гламом Саггети. Мы все — бойцы Российской империи, и на карту поставлено гораздо больше, чем наши личные взаимоотношения с другими людьми. Еще вопросы?

— Приняла, командир. — Вряд ли после реплики Песца в душе у Светки улеглась буря, но она больше не проронила ни слова.

В самом конце грузовой палубы внезапно грохнула цепь, удерживавшая грузовой контейнер — как если бы кто-то на бегу зацепил ее рукой.

— Он уже здесь! — встрепенулся Лось.

— Бегом! — приказал Пестрецов, и их маленький отряд бросился вперед.

Глава 5

Вопросов о том, как этот ублюдок преодолел подразделение вооруженных рейнджеров и каким образом снова упал на хвост Горностаям, Родим задавать себе не спешил. Он задаст их чуть позже, когда сложатся подходящие обстоятельства. Скажем, завтра. Завтра будет новый день.

Пока было ясно только одно: противник им действительно достался крайне серьезный. Такого никак нельзя недооценивать. Его необходимо как можно скорее убить, и желательно — с одного удара. Второго может не представиться.

На грузовой палубе было пустынно и тихо, пахло ржавчиной, старым брезентом и затхлостью. Прямоугольные контейнеры выше человеческого роста образовывали сеть параллельных улиц, в которых попадались укромные переулки — размер ящиков был разным, и автоматические погрузчики, согласно заложенному машинному алгоритму, стремились максимально использовать занимаемую грузом площадь. Увидеть разом все, что происходит в многочисленных улочках грузовой палубы, можно было только из-под потолка, допустим, с горизонтальной стрелы кран-балки козлового крана, которая в рабочее время бегала над рядами контейнеров, перетаскивая с места на место тяжелые грузы.

Давящая тишина нарушалась лишь надсадным прерывистым дыханием Алены Амельской и приглушенным шорохом ее шагов. Горностаи двигались совершенно бесшумно, стелящимся шагом, как обучали в академии.

Судя по всему, бесшумно перемещался и противник, потому что после того звяканья позади не было слышно ничего. И было мучительно ясно: это не потому, что враг отстал или заблудился в трюме.

Пока Горностаи отступали с уровня, куда их привел желоб для грязного белья, Родим успел связаться с командирами двух спецкоманд, которые по сигналу тревоги немедленно выдвинулись им навстречу. Второй группой рейнджеров Саггети, готовой немедленно нейтрализовать вражеских комбатантов, руководил старый знакомый Ларри Заноза.

Еще одна команда, выходившая наперерез Горностаям, состояла из боевиков бывшего «Аламута», которую новый монарх Аль-Сауди, согласно договоренности, немедленно передал в распоряжение русского императора, как только в этом возникла необходимость. Руководил группой арабских воинов тот самый командир спецназа эфенди Ибрагим, ребят которого перепуганные и возмущенные торговцы вызвали в прошлый раз, когда Родим, с измененной шпионским оборудованием внешностью, для пробы новой личины атаковал в арабском торговом центре эфенди Алишера — Казимира Витковского.

Пестрецов координировал действия летучих отрядов при помощи приспособления, которое очень напоминало то, что помогало им с другими русскими и немецкими агентами общаться на Кабестане. Только на сей раз шпионская штучка была отечественной, потому что операция была исключительно российская. Каждому из ключевых акторов операции в одну из слуховых косточек было вживлено принимающее устройство, а в челюсть — микрофон, так что командиры оперативных групп могли переговариваться между собой.

Прочих арабов и американских рейнджеров Павличенко использовал втемную, не посвящая их даже в малейшие детали операции. И король Рашад, и команданте Глам Саггети, чувствуя себя обязанными русским Горностаям, по первому требованию выделили для них людей. Саггети даже примчался сам — в надежде хотя бы мельком увидеть свою Свету-Джулию.

Обернувшись на мгновение в центральный проход, Родим уловил вдалеке молниеносное движение и тут же остановил группу, чтобы ей не ударили в спину. Бойцы сразу рассредоточились в своем коридорчике между контейнерами, укрылись за штабелями пустых поддонов и неактивными погрузчиками-экзоскелетами. Оторопело замершую посреди центрального прохода Алену Казимир утащил с возможной линии огня.

Все трое русских бойцов сразу же вошли в состояние боевой медитации, которая позволяла выполнять множество второстепенных действий на автомате, высвобождая ценные мозговые ресурсы для решения основных задач и значительно повышая скорость действий и принятия решений. Когда-то именно в таком состоянии Светлана Рысь преодолела полосу смертоносных механизмов в обогатительном комплексе на Утлегаре.

У немцев такой системы не было, хотя явно существовало что-то похожее — по крайней мере, фрау Кюнхакль сразу подобралась, ее движения изменились, стали вкрадчивыми и странно плавными: человеческий взгляд несколько по-иному воспринимает комбатанта, который находится в боевой медитации.

В таком состоянии Горностаям стало доступно для наблюдения многое, чего не улавливает глаз обычного человека. Потом, конечно, придется расплачиваться жестокими головными болями и кровью из носа, но оно того стоит.

Их действительно преследовали. Горностаям удалось разглядеть мелькающих в скользящих тенях бойцов с плазмометами, которые настороженно, но быстро двигались по параллельным центральному коридорчикам между грузовых контейнеров.

Впереди, словно вожак волчьей стаи, шел тот самый тип, который так встревожил Лося. Видимо, он тоже находился в боевой медитации, потому что явно высматривал не только Горностаев, но и возможные скрытые сюрпризы, которые они могли оставить для преследователей. Либо он пользовался какой-то другой методикой, недоступной обычным людям.

Родим не мог знать наверняка, что это именно он — враги были одеты в одинаковые рабочие комбинезоны и ничем не отличались друг от друга. А ублюдок не ускорялся, видимо, чтобы группа, непривычная к такому стремительному темпу, от него не отстала, — но двигался действительно очень странно. Песец не стал бы биться об заклад, что человеческое тело непривычно для этого монстра, однако в том, что это именно тот, о ком говорил Лось, не было никаких сомнений.

И самое главное: в отличие от других, он не был вооружен.

Впрочем, чужак, знакомый с работой спецслужб, мог просто «раскачивать маятник», пытаясь сбить прицел залегшим Горностаям. Хотя с такой странной методикой «маятника» Пестрецов ни разу не сталкивался, но готов был согласиться, что с виду она кажется довольно эффективной. А отсутствие плазмомета, который можно утратить в ходе операции, еще ни о чем не говорит.

Об эффективности данной системы ухода от попадания можно было судить только после начала стрельбы — причем с четырех точек одновременно, поскольку в команде Пестрецова стрелять могли четверо. Это хороший способ проверить надежность такого «маятника».

Горностаи открыли шквальный огонь, и два вражеских боевика по обе стороны от незнакомца разом опрокинулись на пол, насквозь пробитые плазменными зарядами. Однако невооруженному чужаку странным образом удалось увернуться от обеих очередей, направленных в его сторону.

Команда противника мигом умело рассыпалась, комбатанты укрылись за контейнерами и погрузочным оборудованием. Но прежде, чем они успели открыть огонь, из боковой двери между ними и русскими на грузовую палубу хлынули рейнджеры Саггети — та летучая группа, которая шла на подмогу Горностаям. Во главе нее Песец узнал Ларри Джарвиса по прозвищу Заноза.

Готовые ко всему рейнджеры открыли огонь сходу, даже не занимая позиций для стрельбы, и мигом прижали противника к полу. Вражеские комбатанты, привставая, пытались огрызаться из плазмометов, но один за другим падали навзничь, пораженные концентрированной горячей плазмой.

В одно мгновение пространство грузовой палубы наполнилось оглушительным визгом оружия и стремительной раскаленной смертью. В общем-то, пластиковые грузовые контейнеры не были надежной защитой от порций перегретой плазмы, способных прошить любой тип брони. Однако они позволяли бойцам прятаться от стрелков, не давая тем возможности правильно прицелиться.

А потом резко ускорившийся чужак молниеносно поднялся во весь свой внушительный рост, чуть сгорбившись. В руках у него был тяжелый ходовой блок от автопогрузчика, и незнакомец сходу, еще только выпрямляясь, продолжая движение, как дискобол, со значительным ускорением швырнул его в гущу рейнджеров.

Стоило признать, что даже самый могучий человек сделать такое не способен. Двое бывших Тюленей шарахнулись от страшного метательного заряда, способного оторвать человеку голову, тот пролетел мимо них и по касательной чиркнул по локтю Рыси, как раз изготовившейся к стрельбе.

Свету круто развернуло вокруг своей оси, она свирепо зашипела от боли, как настоящая разъяренная кошка. От удара по руке ее плазменный заряд со страшным визгом ушел в высокий потолок и по дороге вгрызся в одну из ферм массивного козлового крана почти над головой у Горностаев. Площадь поражения оказалась обширной — видимо, метательный снаряд врага, сбив прицел, повредил устройство плазмомета Светы, которое формировало радиус выстреливаемого заряда. Верхушка пострадавшей фермы разлетелась вдребезги, и кран, потеряв одну из узловых точек конструкции, сразу утратил центр жесткости, начав неудержимо крениться к полу.

Бросив короткий взгляд вверх, Рысь одним длинным прыжком ушла из зоны поражения.

Грузовая кран-балка с оглушительным грохотом ударилась тяжелым концом о железный пол в том самом месте, где только что была Светка, едва не разнеся вдребезги стоявший внизу контейнер. Второй конец металлической балки с протяжным скрипом вывернулся из своего гнезда, однако не рухнул вниз, а побалансировал несколько мгновений и утвердился наконец в новом положении, нависнув над контейнером.

Сбив прицел сразу полудюжине рейнджеров, незнакомец тут же пошел в атаку. В руке у него возник тот самый гибкий клинок, который с таким беспокойством живописал Лось — лезвие пару раз мотнуло туда и сюда, словно полотно измерительной рулетки. Однако уже в следующую секунду клинок развернулся полностью и на вид обрел жесткость стали.

Вооруженный только этим куском металла, чужак стремительно двинулся через оборонительные ряды рейнджеров. Не успевавшие поменять вектор огня Звездные Тюлени разлетались во все стороны, как сбитые кегли в боулинге, над грузовыми контейнерами повисла розовая дымка от взметнувшейся крови — странный клинок незнакомца мелькал со скоростью пропеллера легкомоторного самолета. Пространство грузовой палубы сотрясалось от нескончаемых плазменных выстрелов, пораженные вражеские диверсанты один за другим оказывались на полу, но ни один заряд пока не попал в их предводителя.

Пестрецов быстро поднял руку, привлекая внимание своих Горностаев, безмолвно отдал приказ: быстро отходим! Здесь им ловить было уже нечего. Вряд ли они сумели бы помочь рейнджерам остановить этого дьявола — а вот Алену Амельскую от него следовало уберечь любой ценой.

Они начали быстро отходить по техническому коридору, образованному контейнерами. Теряя помощников, незнакомец бешено рвался следом за ними с холодной целеустремленностью Терминатора. Расстояние между преследователем и преследуемыми быстро сокращалось.

Пока чужак добрался до поврежденной кран-балки, возле которой когда-то укрывались Горностаи, они успели отойти всего метров на сорок. Не оставалось сомнений, что им придется принять бой.

Казимир быстро втолкнул Алену в глухой коридорчик, образованный контейнерами:

— Не вздумай отсюда вылезать! И пригнись на всякий случай, чтобы не поймать рикошет!

Когда русские диверсанты рассредоточились по укрытиям, брезент, которым был накрыт один из контейнеров, внезапно шевельнулся. Не двигая головой, не отрывая взгляда от рвущегося вперед демонического противника, Родим сосредоточенно фиксировал вокруг себя едва заметное движение, возникшее у самого пола в десятке мест. Это определенно было менее опасно, чем враг-терминатор, но совсем сбрасывать такое удивительное явление со счетов было никак нельзя.

А потом по противнику внезапно ударил мощный плазменный залп.

Это были спецназовцы эфенди Ибргима, которые замаскировались на пути следования Горностаев — и, едва русские миновали их засаду, обрушили на преследователей сокрушающую лавину огня.

Их маневр стал неожиданностью не только для Звездных Горностаев, но и для врагов. В течении нескольких секунд половина вражеской группы оказалась выбита; застигнутые врасплох противники падали друг другу под ноги один за другим. Похоже, какой-то из плазменных зарядов продырявил бедро их вожаку, однако на резвости загадочного комбатанта это не сказалось.

Вообще-то человек с таким чудовищным ранением продолжать бой не смог бы, скорее всего, вообще потерял бы сознание от болевого шока. Но этот тип, казалось, вообще не ощущает боли.

Тем не менее создание из плоти противостоять множеству плазменных попаданий не способно. Мало какой материал вообще способен противостоять плазменному попаданию. Поэтому хоть могучий диверсант, вооруженный только ножом, и сумел увернуться от нескольких выстрелов, однако огонь арабов был настолько плотным, что ему в конце концов пришлось нырнуть за грузовой контейнер, чтобы не превратиться в дуршлаг — тот самый контейнер, за которым полминуты назад укрывались от него Горностаи.

Плазменные заряды с оглушительным визгом и омерзительным тупаньем начали пронзать пластиковый ящик. Однако чужак, видимо, сразу приник к полу, так что ни один из зарядов пока не достиг цели.

— Уйдет! — гаркнул Лось. — Следите за полом! Откатится в сторону и потеряется в коридоре!

— Он не потеряется! — рявкнул Песец. — Пойдет вперед на ускорении, гнида, и перережет наших!..

Родим быстро оценил диспозицию, отмечая, куда метнулся бы в такой ситуации он сам, обладая таким преимуществом. Да, сомнений быть не может: сейчас противник выберет момент, когда огонь неизбежно ослабнет — и рискнет выкатиться в коридорчик со своим гибким штыком в руке.

Может быть, его сразу удастся подстрелить. А может, он врежется в ряды обороняющихся, как волк в овечью отару — и тогда остановить его будет еще сложнее без риска попасть в своего.

Пестрецов рывком поднял взгляд. Воистину, в жизни не бывает совпадений и случайностей. Каждое совпадение — это плод напряженной работы нашего подсознания, тем более подсознания Горностая, находящегося в боевой медитации, которое не переставая подсовывает своему хозяину все новые и новые возможности для продолжения схватки.

Не давая себе больше промедлить ни секунды, Песец выстрелил из неудобного положения прямо поверх голов.

И попал, хотя практически не надеялся на это. Но боевая медитация не подвела и на тот раз.

После того, как огромная тяжелая кран-балка, которую чуть раньше нечаянно разнесла с краю Светлана Рысь, грохнула одним концом о решетчатый металлический пол, второй ее конец остался висеть на массивных опорах. Теперь же Песец сокрушил выстрелом верхушки и этих опор. Чудовищная грузоподъемная стрела медленно поползла вниз, набирая скорость и обдирая краску с вертикальных станин, и с невероятным грохотом всей массой обрушилась на пол, погребая под собой грузовой контейнер, за которым притаился странный вражеский диверсант.

Посреди мгновенно установившейся тишины арабские комбатанты начали короткими перебежками приближаться к поверженной кран-балке и бессильно торчавшей из-под нее руке трупа, чтобы убедиться, что жуткий враг уже никогда не выберется наружу.

Тыльной стороной ладони Родим Пестрецов тяжело отер пот со лба. Кажется, эту партию они все-таки выиграли.

— Командир! — глухо донеслось до него.

И тогда он понял, что немного поторопился.

За контейнером, куда Витковский на время боя посадил Алену Амельскую, никого не было. Еще пара изгибов импровизированного коридорчика, и между контейнерами открылся неширокий проход, который упирался в вертикальную лестницу, уходившую вниз, на следующий уровень корабля.

Песец слетел по лестнице до следующего пролета, не касаясь ногами ступенек — просто проскользил руками по металлическим перилам. Судя по всему, охреневший после пропажи Амельской Казимир тоже не стал тратить времени, перебирая ногами по ступенькам, потому что Пестрецов увидел его спину уже в конце коридора.

Прыткий, с долей неудовольствия отметил командир. Конечно, Горностаю положено быть прытким, но сначала ему в любом случае следует включить голову, и лишь потом начинать действовать, даже если у тебя только что украли любимую женщину.

Впрочем, пока Лось действовал вполне разумно. Секунды в такой ситуации действительно могли стать решающими, поэтому пока Казимир, сразу бросившийся за похитителями, был прав. А вот дальше коридор расходился на несколько рукавов, и вот тут голову включать приходилось неизбежно.

— Стоп, боец! — взревел Родим, поняв, что сейчас Витковский нырнет в один из проходов, выбранный по наитию. И, подкрепляя армейскую субординацию доводами логики, крикнул: — Спасательные капсулы!..

Неизвестно, что именно заставило Лося остановиться — первое или второе. Вероятно, он уже и сам понял, куда могут тащить Алену.

Когда Песец несколько секунд спустя догнал Казимира, тот, сдвинув на глаза студийные очки виртуальной реальности, уже сосредоточенно манипулировал руками в воздухе, нажимая невидимые сенсоры. Присоединившиеся к ним Рысь и Кюнхакль молча остановились за спиной командира, понимая, что штатный хакер сейчас анализирует пути отступления противника, прикидывая, куда бы мог доставить добычу опытный диверсант, то есть он сам.

Наконец Витковский рывком вернул виртуальные очки на лоб и рубанул воздух ребром ладони в направлении соседнего коридора:

— Сюда!!!

Судя по всему, он пришел к тем же выводам, что и командир: вражеские диверсанты могут волочить Алену только к спасательным капсулам, в надежде запудрить противнику мозги и эвакуировать добычу под прикрытием «тумана войны». Горностаи сами неоднократно пользовались таким приемом, например, на Панеконте, когда выкрали из орбитального дворца мятежного полковника Мухаммеда.

— Прибавить ходу! — распорядился Песец, хотя они и так уже двигались на пределе возможностей. Но если противник, выигравший несколько секунд, опередит их, эта партия будет проиграна окончательно.

Подстраховывая друг друга, — главный террорист, судя по всему, погиб, но его напарники вполне могли устроить засаду, — они в ускоренном темпе добрались до обширной рекреации, в которую выходили посадочные порты четырех спасательных капсул. Все они были задвинуты переборками, хотя это еще ни о чем не говорило — капсулы старались не держать раскрытыми, чтобы случайный человек не мог попасть внутрь и нечаянно стартовать.

Особенно актуально это было потому, что многие гости конкурса красоты постоянно были пьяны, поэтому ждать от них приходилось чего угодно. Однако в экстренных случаях все порты автоматически откидывались.

Горностаи не знали, сумели ли вражеские боевики проникнуть в задраенную капсулу, пока их преследовали по коридорам. Однако за матовым стеклом одной из капсул, кажется, обозначилось какое-то движение.

Казимир снова надвинул виртуальные очки на глаза: в компьютерном пространстве он явно пытался не допустить запуска спасательных средств. Какое-то время он боролся с вражескими хакерами в виртуальной реальности, а потом в бешенстве сорвал с лица очки и без паузы выстрелил из плазмомета во входной порт ближайшей капсулы — он явно проиграл в схватке и обезумел от ярости.

Огненным потоком люк сорвало, и тот, кувыркаясь, отлетел далеко в коридор. Без задраенной двери стало видно, что внутри никого нет — и тут же раскуроченная спасательная капсула рванула вперед по стартовым направляющим, а шлюз за ней с шипением закрылся.

— Стой, идиот! — крикнула Рысь. — Ты убьешь Алену!

Света была права: если бы спасательное судно с Амельской стартовало с развороченным корпусом, космический вакуум быстро убил бы ее.

Сжимая кулаки, Лось слушал, как из шлюзовых каналов по одной с ревом стартуют остальные спасательные капсулы.

— Их нужно догнать и собрать! — выкрикнул он. — Все до единой. Слышишь⁈

— Успокойся, — сухо проговорил Песец. — Павличенко получил мое сообщение и сделает всё, что в его силах.

В бессильной ярости Витковский молча смотрел в иллюминатор, как веером уходят в пространство спасательные капсулы, в одной из которых находилась его возлюбленная.

Глава 6

Они снова находились впятером в одной из кают-компаний космолайнера русского конкурса красоты — полностью экранированной от любой прослушки и аналогичных проблем. Для гарантии перед началом секретного совещания в помещении активизировали ультразвуковую хлопушку, начисто выносящую любое электронное устройство в радиусе пятнадцати метров. Для конкурса красоты такое, конечно, было уже чересчур, но любой русский капитан вполне отдавал себе отчет в том, что нашим спецслужбам в любой момент может понадобиться на его судне уголок, полностью свободный от прослушки.

— Всё-таки французы, — сокрушенно проговорил Родим. — Недораскололи мы их, получается.

— Ага, — уныло подтвердила Рысь. — Впрочем, группа из Соединенных миров тоже. На подхвате. Мы двигались в правильном направлении, ребят, поздравляю. — Она пожала плечами. — Хотя никто из государств не виноват в их действиях, конечно. Умелые наемники использовали национальные онлайн-каналы вслепую. Впрочем, с аппаратурой они обращаться все равно не умеют, особенно французы. Не Горностаи, что ж. — Она ударила кулаком по столу: — Черт, мы ведь уже почти держали этих ублюдков за жабры! Разоблачили бы на сутки раньше, и тогда…

— Мы искали координационную группу, которая будет управлять абордажем с борта лайнера, а не абордажную команду, — сурово напомнил Сергей Васильевич. — У нас всё было готово для того, чтобы немедленно пресечь попытку похитить наш космолайнер. Два русских крейсера, получив сигнал тревоги, могли в любую минуту прыгнуть через гиперпространство, чтобы схватиться с пиратами. Но к тому, что в этот раз ублюдкам окажется достаточно только Алены Амельской, мы оказались не готовы…

Выловить из пространства нужную капсулу русские не сумели. Они подняли на уши все силы, до каких только смогли дотянуться, но противник создал при операции точно такой же хаос и «туман войны», как и Горностаи в аналогичных случаях. Всё было рассчитано до мелочей — кроме присутствия на корабле Горностаев и поддерживавших их команд.

Какой-то головастый урод сумел залезть во внутреннюю сеть корабля и практически одновременно запустить в открытый космос четыре десятка спасательных капсул. Поскольку опознавательные сигналы во всех были отключены, обнаружить нужную в открытом пространстве можно было только случайно.

Русские спецслужбы смогли поднять на борт два с половиной десятка спасательных суденышек, но увы, чуда не случилось. Алена Амельская и сопровождавшие ее боевики якобы с французского онлайн-канала бесследно растворились в космосе. И хорошо, если они добрались до вражеского корабля, а не погибли в безвоздушном пространстве.

— А идея, ради которой всё и было задумано, провалилась, — качнул головой Родим.

— Увы, да, — подтвердил Сергей Васильевич. — Но теперь мы гораздо ближе к кроту. Некоторые чины в русской разведке были ответственны за проверку лиц, допущенных на борт космолайнера. Безусловно, крот находится среди этих чинов. — Павличенко тяжело вздохнул. — С самого начала это была предельно рискованная затея, вполне понимаю. И готов понести любую ответственность за то, что санкционировал ее…

— Но личный вассал императора готов рисковать, — понимающе кивнул Песец. — Особенно если его поддерживает решение императора, к которому вассал имеет прямой доступ и которому Александр Михайлович доверяет. И если император тоже готов рисковать. Не так ли?

— Без комментариев, — отозвался Павличенко, пристально глядя в глаза Пестрецову. — Хотя могу сказать, что мнение двух участвующих в операции личных вассалов, не знающих друг о друге, способно серьезно повлиять на мнение императора.

— Не знающих друг о друге, но догадывающихся, — хмыкнул Песец. — Как бы иначе вам удалось сломить сопротивление высокопоставленных чинов русской разведки? Делиться своим планом со Вторым управлением было опасно из-за наличия крота, но напрямую императору можно говорить всё — едва ли это стало бы достоянием противника. Верно?

— А получив мнение второго личного вассала, Александр Михайлович понял, что операция совершенно необходима, — кивнул Павличенко. — Правда, был риск, что в процессе операции он потеряет сразу двух своих доверенных людей. Но игра определенно стоила свеч.

— Без комментариев, Сергей Васильевич, без комментариев. Но вы утверждаете, что мы теперь гораздо ближе к кроту, чем раньше?

— Так точно. По заданию хозяев ему пришлось сделать несколько серьезных телодвижений, чтобы операторы, дикторы и режиссеры в парах зарубежных команд были заменены подготовленными боевиками-абордажниками. У нас еще будет очень серьезный разговор с иностранными онлайн-каналами, как такое вообще оказалось возможным. Полетят головы. Но за проверку этих фейковых групп онлайнщиков отвечало считанное количество людей, и теперь зону поиска врага можно значительно сузить.

— Я крайне рад, что мы смогли помочь Родине, — заметил Песец, — но в итоге без потерь наша операция не обошлась: мы все-таки потеряли Амельскую…

— Увы, это можно считать допустимыми сопутствующими потерями, — отрезал куратор.

Песец коротко посмотрел в сторону Лося. Тот был угрюм и хладнокровен, хотя Родим мог представить себе, чего стоит ему такая выдержка.

— Безусловно, мы не можем забыть ни об Алене Амельской, ни о сестре фрау Кюнхакль, — продолжал Павличенко. — И мы приложим все силы, чтобы их разыскать. Но в первую очередь наша цель — зловещая организация, угрожающая Российской империи…

Родим молчал, задумчиво глядя на него.

— Вы уверены, что Амельская — это сопутствующие потери? — проговорил он наконец. — Вы уверены, что ублюдки не получили, наконец, то, что им было нужно? Похитить Алену на Светлом Владимире для иностранных резидентов было неимоверно сложно. Не получается ли, что мы предоставили им Амельскую на блюдечке с золотой каемочкой, перевязанную подарочной розовой ленточкой?

— Пока у нас нет полной информации, я ничего не исключаю, — заявил Сергей Васильевич. — И повторюсь, что готов понести любую ответственность перед императором за свою серьезную ошибку.

— Только император — не царственный самодур, как в западной пропаганде, — задумчиво отозвался Песец. — Он готов предоставлять своим подданным право на ошибку.

— Совершенно верно. Хотя это, конечно, исключительно в компетенции Александра Михайловича, и в любом случае для нас с вами это слабое утешение. — Он помолчал. — Спасибо, Родим Афанасьевич, что привлекли к операции рейнджеров Саггети и комбатантов бывшего «Аламута». Это был хороший ход. Все они показали себя с наилучшей стороны.

— С команданте Гламом Саггети все в порядке? — безучастно спросил Пестрецов.

— Сломана лучезапястная кость правой руки, несколько ушибов и кровоподтеков, но в остальном — никаких повреждений, — заверил Павличенко. — Вы можете посетить его в госпитале. Вы — или другие члены вашей команды, — прибавил он на всякий случай.

Рысь прерывисто вздохнула.

— А как ваша рука, Светлана Кирилловна? — поинтересовался куратор.

— Спасибо, все хорошо. — Рысь подняла кисть, залитую фиксирующей медицинской пеной. — Через пару дней смогу играть в теннис.

— Также в порядке ваши друзья Ларри Джарвис, Стив Кувалда, Чедка Чалмерс и Игнат Федотов, которого вражеские боевики под угрозой плазмомета использовали в качестве приманки, — продолжал Павличенко. — Синяки, у Чедки сломана челюсть, но кроме этого — ничего серьезного. И об этом я тоже хотел бы поговорить с вами.

— Это необычно? — заинтересовался Родим.

— Это довольно любопытно, — задумчиво произнес Сергей Васильевич. — Мы к этому вернемся. Но сначала я хотел бы остановиться на фигуре необычного вражеского комбатанта. — Он поднял руку, активизируя стеллариум.

— Это ведь не человек, верно? — осторожно спросил Витковский, разглядывая на снимке останки странного комбатанта с размозженной кран-балкой головой, которые лежали на прозекторском столе. — Ни один человек не способен на такие трюки. Внутри его тела рептилоид, способный сгибать колени назад, как в том старом кино?

— Это человек, — устало произнес Павличенко. — Вскрытие показало, что он ничем не отличается от обычного homo sapiens — ну, разве что увеличенной мышечной массой.

— Вот как? — произнес Песец. — Он выглядел пропорционально сложенным.

— Потому что мышечная масса у него увеличена за счет подкожного жира, — пояснил Сергей Васильевич. — Продолжительная голодовка могла его убить: в его организме совершенно нет собственного запаса пищи.

— То есть ничего лишнего, — сосредоточенно проговорил Пестрецов. — Только то, что может понадобиться в боестолкновении. От жировой прослойки в бою пользы мало, поэтому вместо нее — мышечная масса… — Он поднял взгляд. — Но тогда по-прежнему выглядит так, что боец сконструирован искусственно. Даже если в нем нет рептилоида. И выходит, что его конструировали, чтобы он с виду ничем не отличался от окружающих, в то же время обладая значительными преимуществами. Идеальный диверсант?..

— Почему же он тогда не воспользовался огнестрельным оружием? — поинтересовалась Светлана Рысь. — С такой невероятной реакцией он запросто мог всех нас перестрелять на месте!

Грейс Кюнхакль нетерпеливо сделала раздраженный жест: суть произошедшего уже была ей понятна.

— Думаю, по той же самой причине, по которой вы не готовы развивать такое усилие, при котором начинает разрушаться человеческое тело, — тем не менее снизошел до ответа Сергей Васильевич. — Прочность материала! При скорости стрельбы этого комбатанта оружие может раскалиться и выйти из строя. Может выйти из строя спусковая пластина. Со сложным оборудованием вроде плазмомета, не рассчитанным на бешеный режим ведения огня, вообще может случиться что угодно — особенно когда этот… это существо находится в состоянии боевого безумия.

— И значит, клинок, — сосредоточенно сказал Песец.

— Верно, — согласился легенда русской разведки. — Вывести из строя нож гравитационной перегрузкой практически невозможно. Зато при такой стремительной скорости движений клинок по уровню поражающих факторов приближается к огнестрельному оружию. Всё вполне здраво и рационально… — Сергей Васильевич снова помолчал. — И, кроме всего прочего, здесь могут быть и некие психологические мотивы…

— То есть? — удивилась Рысь.

— Он одолел подразделение подготовленных рейнджеров, — пояснил Павличенко. — Звездных Тюленей и Горностаев, непревзойденных мастеров-рукопашников. Четверо убитых, согласен. Одиннадцать серьезных травм, в том числе ножевые ранения — ну, с натяжкой тоже можно списать на инстинкт убийцы. Однако остальных он просто расшвырял. Понимаете?

— Он что же — щадил противников? — мрачно поинтересовался Витковский.

— Нет, он никого не щадил. Психически он явно ограничен, но при этом максимально рационален. Зачем убивать, если с тем же успехом можно не убивать? Проще и быстрее пройти сквозь подразделение врага как горячий нож сквозь масло, а не убивать всех подряд, неизбежно снижая скорость своего продвижения. Гораздо проще вывести противника из строя, просто ранив его, сдвинув с дороги — это даже предпочтительнее, потому что вражеская сторона будет вынуждена заниматься раненым и эвакуировать его, а это лишняя потеря ресурсов.

Сергей Васильевич неторопливо выложил на стол из коробки неширокую полосу черного ажурного металла, и Звездные Горностаи невольно придвинулись ближе.

— Что это? — на всякий случай спросил Лось, хотя уже и так знал ответ.

— Его оружие.

Рысь аккуратно подняла двумя пальцами за импровизированную рукоять нож противника — слишком легкий, слишком тонкий.

— Мономолекулярный клинок, — прокомментировал Павличенко. — Гидроксид графена. Толщина режущих кромок — всего две молекулы. Такое лезвие может резать стекло как алмаз, может стругать чугун, может без особых проблем располовинить булыжник. Правда, работать это будет недолго — в случае серьезного сопротивления материала, как во всех перечисленных случаях, режущая кромка стремительно тупится…

— Как же удается достичь такого уровня заточки? — поинтересовалась Рысь.

— А это не заточка, — сказал Сергей Васильевич. — Это искусственно выращенный кристалл, в котором режущие кромки кинжала — заданные создателями грани.

— Такой клинок — не фантастическое оружие, — заметил Родим. — Подобное используют элитные русские диверсанты. Для людей, не обученных обращению с подобным лезвием, оно крайне опасно. Его можно прятать на бедре или в складках одежды — оно гнется по форме тела, и его невозможно обнаружить даже при поверхностном обыске. Но надо быть очень осторожным, чтобы не порезаться. А когда заточка имеет толщину всего в три молекулы, легко случайно погрузить лезвие в мясо бедра или вообще нечаянно смахнуть с собственной ладони пару пальцев. При этом боль возникает далеко не сразу — такое ювелирное рассечение фиксируется нервами лишь спустя десяток секунд после того, как артерии перестают снабжать ткани кровью. Поэтому оружие подобного типа подходит только очень опытным диверсантам, а не всем подряд.

— Он был опытным диверсантом, можете не сомневаться, — проговорил Павличенко. — И обращался с мягким ножом виртуозно.

— А его подчиненные… — начала Света, хотя уже тоже знала ответ. Но ей необходимо было удостовериться.

— Не выжил никто, — сухо подтвердил ее догадки Сергей Васильевич. — По большей части они убили себя сами — когда главный диверсант погиб, а Алену уже похитили его подручные, обошедшие вас по лестнице на нижний уровень. Больше никто биться не захотел, что лишний раз подтверждает: целью спецоперации была именно Амельская.

— То есть у нас снова нет зацепки, — констатировал Родим.

— А вот зацепка у нас как раз есть, — заявил Павличенко.

— Вот как? — вежливо изумился Пестрецов.

— Именно. — Разведчик активизировал стеллариум, и перед Горностаями развернулась видеозапись происшествия на Светлом Владимире. — Четыре недели назад. Попытка выкрасть вице-мисс Россия текущего года.

Съемка велась со сферокамеры, висевшей в пространстве возле шлема одного из русских штурмовиков. Изображение металось, словно пьяное, однако опытный Горностай вполне мог уловить картинку происходящего, на которой находился раненый вражеский комбатант.

— Этот тип сказал перед смертью «Звездный Путь»? — поинтересовалась удивленная Грейс.

— Так точно, — отозвался Павличенко. — Вы правильно уловили артикуляцию. А теперь сегодняшняя видеосъемка и небольшое увеличение…

— Дорога Звезды! — внезапно выкрикнул Витковский. — Один из диверсантов прошептал «Дорога Звезды», подыхая от плазменного поражения в грудь!

— Совершенно верно, — согласился куратор. — Это я не про последнее ваше утверждение, а про то, что он сказал. Подохнуть он вполне мог и позже, после знакомства с дознавателями нашей разведки.

— Это ведь одно и то же? — поинтересовалась Света. — В стрессовой ситуации человеческий мозг вполне способен перепутать, что именно бормотать его хозяину. Да?.. — спросила она у Грейс.

По внешнему виду немки было понятно, что ответа здесь и сейчас Рысь не добьется. Судя по всему, фрау Кюнхакль уже вцепилась в новые данные, с головой погрузившись в решение очередной задачи, неявно поставленной куратором.

— Нет, — ответил за нее Песец. — Иначе куратор не забивал бы нам голову всякой чепухой.

— Верно, — откликнулся Павличенко. — Наши аналитики полагают, что это не просто ошибка. Это тенденция. Шесть раз диверсанты, нападавшие на наших красавиц, перед смертью произносили «Звездный Путь», трижды «Дорога Звезды». Один раз — «Путь Звезды», и вот это действительно может быть ошибкой. Все остальные эти два названия не смешивали.

— Это не просто тенденция, — заметила Светлана, — это очевидная информация к размышлению.

— Именно, — кивнул Сергей Васильевич.

— Но вы же пробили эти названия? — продолжала настаивать Рысь.

— Разумеется, — ответил Павличенко. — Это названия двух ресурсодобывающих корпораций, которые ведут разработку полезных ископаемых по всей галактике.

— Ресурсодобывающих⁈ — сразу сделал стойку Лось.

— Именно. Памятуя ваши похождения на Панеконте, это еще любопытнее, правда? — Куратор сделал паузу. — Мы проверили данные организации. Это законопослушные фирмы, которые честно платят налоги Соединенным Мирам и не отсвечивают особо. — Он обвел присутствующих взглядом. — Тут гораздо интереснее тот факт, что комбатанты, возможно, нанятые ими, предпочитают умереть в случае провала. Причем умирают они с названием нанявшей их фирмы на устах. Крайне интересно, коллеги…

— Что он сказал? — внезапно произнес Пестрецов.

— Кто? — удивился Лось.

— Ну, этот сегодняшний покойник! Кроме «Дорога Звезды»!

— А, вы тоже обратили внимание, Родим Афанасьевич? — усмехнулся Павличенко.

— Обратил, — сосредоточенно проговорил Песец. — И теперь пытаюсь понять, что же это было. Три слога, два открытых, с максимальной артикуляцией, третий закрытый, с приглушенной гласной. Гласная, похоже, и или е, а заканчивается всё какой-то шипящей, возможно, ж. Ударение определенно стоит на последнем слоге, что, в общем-то, неудивительно, поскольку это были французы. А, как говорил древний герой Штирлиц, женщины, когда рожают, кричат «мамочка» на своем родном языке. Я полагаю, так же происходит и с мужчинами, когда они получают смертельное ранение.

— Верно, — согласился куратор. — Этот тип шептал по-французски, это мы уже установили.

— Тогда дело в шляпе. Осталось только прокачать его артикуляцию через французский онлайн-словарь, и мы узнаем…

— Мы уже знаем, Родим Афанасьевич, — мягко прервал его Павличенко. — Вы прекрасно подготовлены и совершенно незаменимы в полевых условиях, но в моем распоряжении находятся проверенные офисные аналитики, которые тоже всё это умеют, спасибо. Он сказал «парадиз».

— Рай⁈ — изумился Лось.

— Именно.

— То есть наши противники — сектанты? — задумчиво поинтересовалась Рысь.

— Это похоже на методы вербовки бойцов средневекового Старца Горы, главы секты ассасинов, — заметил Песец. — Когда обрабатываемого агента под опиумными парами переносили в укрытый в горах «райский сад». Там будущего комбатанта встречали миловидные обнаженные гурии, которые приносили обрабатываемому экзотические фрукты и небывалые кушанья, демонстрировали ему самые экзотические сексуальные практики. Спустя сутки бойца, снова одурманенного наркотиком, возвращали в «реальный мир», то есть к подножию горы, и с тех пор комбатант был готов выполнить любой, даже самоубийственный приказ Старца Горы, только бы после смерти вернуться на райские поля, к прекрасным гуриям и супержратве…

— Проблема только в одном, — мрачно заявил Казимир. — Современные люди слишком хорошо знакомы с наркотиками и прочими эрзацами, дурманящими сознание, поэтому их уже нелегко обмануть столь же просто.

— Похоже, «Звездному Пути» и «Дороге Звезды» это каким-то образом удалось. Обработанные бойцы легко идут на самоубийство, чтобы не попасть к нам в руки, судя по всему, абсолютно уверенные, что их ждет рай. — Сергей Васильевич сложил руки крышей домика. — Что ж, важную информацию вы получили, так что сегодняшний разбор полетов предлагаю считать оконченным. Окончить его хочу на позитивной ноте: эфенди Ибрагим просил передать вам, что вы — настоящие звездные воины! Для араба это очень высокая оценка.

— Мы — Звездные Горностаи, — фыркнула Рысь. — И этим, в принципе, всё уже сказано.

— Что ж, — произнес Павличенко, — тогда вас наверняка обрадует информация, что наши аналитики сумели нащупать точку, где могут пересекаться интересы «Звездного Пути» и «Дороги Звезды». Если это вообще не одно и то же. Дальнейшее — работа для настоящих звездных воинов. Как вы понимаете, дальше работать тоже придется самостоятельно, без ресурсов Второго управления — вражеский крот так пока и не разоблачен…

— Можете считать, воины у вас есть, — заявил Песец.

— Угу, звездные воины. Практически стражи галактики, — проворчал Витковский. — Когда начинаем, дорогие коллеги?

Глава 7

Житель Соединенных миров Пол Пятого был сложного франко-англо-карибского происхождения. Поэтому он всегда полагал, что ударение в его благородной французской фамилии должно падать на последний слог, в соответствии с правилами грамматики франков.

Впрочем, учитывая его мулатскую физиономию, англоязычные коллеги неизбежно признавали в нем выходца из Африки, поэтому, желая доставить ему удовольствие, всегда делали ударение в его фамилии на втором слоге, делая из него уроженца Бенина или Буркина-Фасо.

Но самое большое унижение Пол пережил, когда в баре одного межзвездного транспорта пересекся за стойкой с русскими вахтовиками, которые возвращались с какого-то астероида, богатого полезными ископаемыми.

Нет, пить с ними действительно оказалось интересно; не зря в Соединенных мирах существует пословица «если хочешь внятно выпить, ищи в собутыльники ирландца, индейца или русского». Но эти дикари в беседе непременно ставили в его фамилии ударение на первый слог, а перед фамилией обязательно произносили имя, после чего почему-то ржали, как дикие кони.

Пол, конечно, не знал варварского языка и не понимал, зачем они ржут. Может, у диких русских так принято. Может быть, это такая дебильная русская традиция — ржать каждую минуту, кто бы что ни сказал. Но почему-то это было страшно унизительно, так что Пятого в итоге смертельно обиделся и ушел к себе в каюту дуться.

Выпито уже было немало, поскольку русские поднимали тосты без устали, и Пол в итоге уснул у себя в номере, обняв унитаз — не в силах добраться до кровати.

Впрочем, командировки случались нечасто, так что Пол уже привык к нехитрому маршруту «работа — дом — тренажерный зал». И в обратном порядке. Его всё устраивало, особенно неплохая зарплата в «Звездном Пути».

Единственная маленькая затыка состояла в том, что по дороге с работы к станции гиперлупа необходимо было обогнуть огромное старое здание, раскинувшееся на пару кварталов, а это неизбежно добавляло минут десять-пятнадцать ко времени маршрута.

Когда-то это был супермодный кондоминиум, который в десятке корпусов под одной крышей объединял множество жилых апартаментов, торгово-развлекательный центр, мегамолл, зимний сад, бассейн, фитнесс-залы, солярии и море подобного роскошества. Здесь можно было обитать, годами не выбираясь на улицу, потому что под этой крышей имелось всё, что требовалось человеку для нормальной жизни.

Вот только новизна ощущений быстро иссякла, мода молниеносно прошла, продажи апартаментов упали. Через несколько лет счастливые владельцы недвижимости в этом комплексе стали понемногу от нее избавляться и съезжать кто куда. Кондоминиум начал приходить в упадок, и те, кто замешкался слить свои квартиры в начале упадка, вынуждены были продавать их за полцены.

В опустевшие апартаменты стали заселяться нищие, сквоттеры и наркоманы. И уже вскоре жилплощадь здесь невозможно было продать даже за полцены. Лестницы были загажены, бассейн долгие годы оставался сухим, элитные тренажерные залы и солярии в панике бежали отсюда, бросив оборудование, и то, что не успели разворовать, стояло теперь пыльное, разбитое и искореженное.

Для того, чтобы избежать злополучного здания, можно было, конечно, взять такси, но Пол со школы приучен был экономить и оставлять за собой в пространстве минимальный углеродный след, поэтому в его понимании брать глидер было совершенно безответственно экологически, когда запросто можно добраться домой на общественном электрическом транспорте.

А ведь сегодня был финал увебольной суперсерии, и опоздать к его началу было ну никак невозможно. Поэтому Пол самоотверженно решил рискнуть.

Дело в том, что старое здание можно было преодолеть еще и другим способом — наискосок нырнув во дворы через огромную арку в его фасаде. И таким образом до станции гиперлупа можно было ускоренным темпом добраться минут за пять.

Вот только во дворы заходили лишь отчаянно смелые чужаки. Несмотря на то, что это был почти самый центр, пересекаться в темных подворотнях с местными обитателями не рекомендовалось никому, включая полицейских. Большинство окрестных трущобных жителей входили в ту или иную бандитскую группировку, поэтому риск для постороннего оказаться здесь ограбленным по вечерам приближался к девяноста процентам.

И все же рискнуть стоило. Суперфинал стоил того, чтобы рискнуть, честное слово. Тем более что в этом году Пол уже пару раз пробегал здесь на станцию, и оба раза с ним совершенно ничего не случилось.

Оставалось надеяться, что и в этот раз всё будет в полном порядке. Небось, слухи об опасности таких мрачных районов распускают сами СМИ, чтобы тиражи были побольше, а на самом деле тут и нет ничего особенного.

В общем, Пол Пятого легкомысленно решил двигать через бандитскую территорию, чтобы не опоздать на суперсерию. Бывают, знаете, такие легкомысленные решения — скажем, заснять на коммуникатор приближающуюся снежную лавину. Кажется, что она катится на вас вниз по склону так медленно, плавно, красиво…

Но увы: так кажется только из-за большого расстояния. А когда ушей наконец достигает рев приближающейся стихии, который обогнала сама беснующаяся стихия, бежать уже поздно. До момента истины осталось буквально несколько секунд.

Остановившись перед аркой, Пол некоторое время пытливо вглядывался в колышущуюся полутьму под ней. По тротуару мимо здания то и дело спешили люди, но желающих завернуть в арку, кроме него, пока не нашлось. Похоже, эта дорога популярностью совсем не пользовалась.

Ладно.

Пол засунул руки в карманы, принял независимый пацанский вид и постарался придать своему лицу зловеще-насмешливое выражение типичного хичера — по крайней мере, какие он видел в кино 4D. Полагая, что сделал достаточно, чтобы встречные бандиты как минимум принимали его за своего, он сгорбился, прикинулся, что ему некогда, и нырнул под арку.

Теперь, по его мнению, он был неотличим от какого-нибудь посыльного, спешащего по делам своей банды. Правда, сявки-посыльные не носят дорогой брендовой одежды. А в остальном Пол даже имел неплохие шансы без особого ущерба проскочить через наркоманские дворы — особенно если никто не встретится ему по дороге, кроме выползших на солнышко стариков.

В общем-то, в арке не было ничего страшного — точно такие же неумелые граффити, плотно покрывавшие все свободные поверхности, как и в большом городе, точно так же мусора по колено, точно такие же замызганные выщербленные плитки, которыми был вымощен проход. Всё было привычно для мирного городского жителя, всё было как обычно — грязные потеки и коричневые пятна на стенах, лужи подозрительной жидкости под стенами, разбросанные дырявые ботинки и брызги на расколотой плитке, которые вполне могли быть засохшей кровью. Это нормально, демократия подразумевает беспорядок и некоторую грязь, убираются для своей лживой пропаганды только русские и арабские тоталитаристы. Совершенно ничего не указывало, что на другой стороне арки живут кровожадные преступники.

Пол выбрался из-под арки во внутренний дворик и прищурился. Вокруг совсем никого не было. Это только в прессе любят нагнетать панику, потому что так интереснее для обывателя. А на самом деле в таких трущобных районах живут точно такие же люди, как и в остальном городе. Просто им немного не повезло в жизни, и они выбрали место подешевле. Всё же очевидно.

Да, далеко впереди слева беседовали о чем-то четверо подозрительных людей, у ног которых лежал пятый. Они не делали по отношению к нему совершенно ничего агрессивного — просто мирно беседовали между собой. Но и попыток как-то облегчить его положение тоже не делали. Вполне возможно, сейчас ему предстоял следующий этап сложных переговоров — когда очнется.

На всякий случай Пол взял правее. Нет, конечно, не потому, что испугался этих ребят, просто лишние разборки, которые могли заставить его опоздать на суперфинал, были ему сейчас совсем ни к чему.

Он круто свернул в крытый боковой проход — и тут же наткнулся на то, чего так отчаянно надеялся избежать.

Цивильно одетая дамочка, неосведомленная о местных реалиях, видимо, неосторожно пыталась срезать путь через бандитские дворы к станции гиперлупа, и немедленно поплатилась за это. Сама виновата, конечно, надо же знать, где можно ходить свободному гражданину, а где нет. Она что, в школе не училась⁈

Теперь она стояла, вжавшись в стену, а какой-то безоружный дрищ, метис или креол, чего-то активно от нее требовал. Точнее, вполне очевидно, чего: деньги, карточки, коммуникатор, верхняя одежда, все дела. Некоторые еще требуют мотоцикл, если есть. В таких случаях требования друг от друга особо не отличаются.

Богатые обязаны делиться доходом с бедными, конечно, это аксиома. И если богатые не хотят делиться добровольно, бедным невольно приходиться их к этому побуждать. Всё прямо как по учебнику.

Всякий нормальный человек прошел бы мимо, разве что ускорил бы шаги. Но Пол всегда был малость двинутым, поэтому задумчиво сузил глаза. Красивую девушку почему-то стало жалко. Бабушка-индеанка воспитывала его, что слабых и прекрасных женщин непременно надо жалеть и защищать. Это по-мужски.

Официальная государственная пропаганда с этим согласна не была, но Пол привык доверять чутью бабушки, крепкой старухи со стальным стержнем в позвоночнике и взгляде, которая при жизни все время курила крепкие никарагуанские сигары вопреки американскому здоровому образу жизни, и которую Пол любил безмерно.

Кроме того, бандит выглядел лишь чуть сильнее девушки, а Пятого регулярно ходил в тренажерный зал, и ему показалось, что дрища он легко может стряхнуть. А девушка была хороша, правда хороша, и не исключено, что доблестный спаситель получит от нее немного сексуальной благосклонности за свою доблесть.

Да какого черта — не исключено! Непременно получит, и они сегодня же будут смеяться в постели над этим дурацким происшествием! Только сначала суперфинал, иначе зачем тогда вообще вот это вот всё⁈

Ну, может быть, тогда они станут смеяться над этим в постели уже завтра — после полуночи. Суперфинал — это святое.

Решительно настроенный Пол с бурлящими в крови эндорфинами шагнул к дрищу и предупреждающе проговорил:

— Эй, минуточку!..

Судя по всему, такой тон сявке был прекрасно знаком, потому что он тут же шарахнулся в сторону, полуразвернувшись — Пятого был готов держать пари, что если он продолжит говорить в том же духе, грабитель немедленно с плачем упадет перед ним на колени и протянет ему все имеющиеся деньги. Нет, определенно, пресса сильно сгущала краски насчет таких районов и их обитателей — несчастные беспомощные бедняки, которых с подачи СМИ считали безжалостными бандитами, отнюдь не заслуживали такой экспрессии.

— Твоя-моя, мистер, э! — заполошно воскликнул незадачливый грабитель, с трудом ворочая челюстью, словно она у него недавно была сломана. — Немедленно прости-отпусти один старый больной индеец, бачка, да? Мой плохой дурак башка совсем не подумай как следовает! Я больше не буду никогда же, белый личинка, ты понял, э⁈

Девушка подняла на своего спасителя огромные глазища, в которых Пол немедленно и безвозвратно утонул. Они молча смотрели друг на друга, и Пятого внезапно осознал, что эта встреча, кажется, станет началом одной хорошей крепкой дружбы.

— Эй, Тито! Опять какие-то проблемы, чувачок?

Этих было двое, и каждый был вдвое массивнее грабителя, которого шуганул Пол. А то и втрое. Откуда они так беззвучно подкрались⁈ Плохо.

И они были вооружены — у одного в руках был огромный клевец-альпеншток, у другого мясницкий нож. Сражаться с вооруженными грабителями Пятого готов не был, невзирая ни на какой тренажерный зал. Дважды плохо!

Трижды плохо, потому что маленький индеец вдруг полез в объемистый внутренний карман и извлек наружу два мясницких крюка, на какие подвешивают коровью тушу. Видимо, он не стал доставать их, когда грабил леди, полагая, что девушка и так напугана до икоты. Но когда пришлось защищаться от мужчины, не поленился вытащить свое оружие на свет.

Если бы тут присутствовала Светлана Рысь, этот набор оружия определенно что-то ей напомнил бы. Хотя кто сказал, что ее тут не было? При этом условии даже можно было бы предположить, что это — ее личный выбор.

А вот Пол Пятого сразу понял, что против троих вооруженных грабителей шансов у него нет. Проявил благородство, кретин, мать его! Адреналин сразу зашкалил. Надо было пробежать мимо, отвернувшись, как все добропорядочные граждане.

Изо всех сил надеясь, что бандиты настроены благодушно и сразу бить не будут, Пол тут же поумерил пыл, полез во внутренний карман и с покорным полупоклоном подал грабителям бумажник и коммуникатор. Справедливо негодующих бедняков ни в коем случае нельзя злить.

Презрительно хмыкнув, громила с клевцом, отвернувшись от девушки, протянул лапу к имуществу Пола.

И тут пространство позади него взорвалось.

Выбрав момент, когда все вокруг отвлеклись, девушка мгновенно пришла в движение. Двое амбалов полетели в разные стороны, и на ногах остался только растерявшийся индеец.

— Э, бачка-женщин, — озадаченно произнес он, — это ты как так сделал — штрик-брик всех туда-сюда? А поговорить⁈

Разъяренные грабители тут же вскочили на ноги и с двух сторон набросились на девушку. Пол тупо смотрел, как она умело блокирует и отражает с двух сторон их атаки. Только что он пережил такой невероятный стресс, что ему даже не пришло в голову помочь ей. Пусть уже все будет как будет, пусть уже несчастные бедняки наконец возьмут свое…

— Помогай! — яростно выкрикнула дама, отражая удары с двух сторон.

Этот вопль подбросил Пола, словно гальванический удар тока — мертвую лягушку. Отчетливо понимая, что делает какую-то несусветную глупость, Пятого бросился на ближайшего бандита и влепил ему прямой в челюсть.

Увы, опрокинуть такого амбала его удар — мощный, честно признаем, — не смог. Грабитель только болезненно ухнул, мотнул головой и резко нанес ответный хук.

А вот Пол этого сокрушительного хука перенести на ногах не сумел.

Некоторое время он валялся под ногами у дерущихся, с трудом воспринимая окружающее и лишь временами автоматически откатываясь в сторону, когда на него слишком сильно наступали. В какой-то момент он сумел осознать, что наступать на него перестали. Потом он понял, что девушка с удивительной силой рванула его за предплечье:

— Бежим!

С трудом приподнявшись с земли, он понял, что к настоящему моменту на ногах осталась только она. Это было необычно, но совершенно неважно: главным на данный момент было сбежать отсюда, пока три бесчувственных грабителя, живописно разбросанные по двору, не пришли в себя.

Полчаса спустя парень с девушкой сидели в ресторанчике японской кухни и хохотали над этим дурацким происшествием. Суперфинал был надежно забыт.

Девушку звали Марта Дейнерис. Полу эта фамилия что-то напоминала, но он никак не мог вспомнить, что именно, и он быстро выкинул это из головы.

— Чего ж ты тогда сразу не вырубила этого доходягу, если умеешь махаться? — сквозь смех поинтересовался Пол.

— Не знаю, — пожала плечами Марта. — Жалко стало мозгляка. Надеялась договориться по-хорошему, может быть, даже дать ему пятерку, чтобы смог купить себе что-нибудь на ужин… А вот когда их стало трое, да еще и с оружием, пришлось активно защищаться. Чтобы не поцарапали!

— Но, получается, этого бедолагу мы все-таки лишили ужина, — покачал головой Пол.

— Ничего! — оптимистично возразила Марта. — Думаю, он тут же восстановил социальную справедливость, как только пришел в себя, сразу обчистив кого-нибудь другого!..

Пол восторженно смотрел на новую подругу, которая не только умела здорово махаться, но еще и рассуждала правильно, как взрослый ответственный член общества. Честно говоря, он уже опасался заводить с ней разговор о постели, потому что дамочка оказалась круче его самого и едва ли нуждалась в его покровительстве. А феминистки очень не любят про постель, они совершенно асексуальны.

Но одну вещь он для нее вполне мог сделать.

— Послушай, — проговорил он, — скажу тебе кое-что по секрету… У нас в службе безопасности есть две вакансии. У меня отличные отношения с нашими охранниками, и мне шепнули на ушко, что нам нужны подготовленные люди. Платят более чем неплохо. Ты не хотела бы попробовать, со своими классными умениями?..

— О! — обрадовалась Марта. — Здорово! Я бы не только сама попробовала — у меня как раз есть приятель, которому тоже не помешает неплохая работа!

— Бойфренд? — упавшим голосом уточнил Пол.

— Почему — бойфренд? — озадачилась девушка. — Просто приятель.

— А зачем нам в службе безопасности просто приятель? — опомнился Пятого. — Хороший человек — это не профессия. Начальство с меня за такую рекомендацию шкуру спустит…

— Вообще-то мы познакомились в секции по контактному бою, — пояснила Дейнерис. — И я многому у него научилась. По сравнению с ним я — так, торпедный ботик. А вот он — настоящий боевой космический крейсер! Умеет дать перцу. Однажды он вышел один против пятерых — и даже не вспотел, когда уложил всех до едидного!..

Когда Марте наконец удалось отправить Пола домой смотреть второй тайм, она зашла в полупустую кофейню и, усевшись в углу, чтобы никому случайно не попасться на глаза, связалась с Пестрецовым по передатчику, вживленному в кость челюсти.

— Всё в порядке, командир, — сообщила она, не раскрывая рта. — Полагаю, через неделю мы с тобой выходим на работу в интересующей нас компании. Парень остался впечатлен. Что там с Милославом?

— Да ничего, — раздался в наушнике голос Родима. — Чего ему сделается? Парень ему, конечно, крепко влепил по физиономии, но для того, чтобы причинить Милославу разрушения, которые хотя бы потребуют вмешательства врачей, удар должен быть раз в пять сильнее.

— Ну и хорошо, — сказала Света. — Главное, что никого не покалечили. А Чедка вообще умница, отыграл незадачливого грабителя на пять с плюсом. Такой милый, беззащитный, дико хотелось обнять его и плакать… — Она покачала головой. — Вот только я знаю, насколько он может быть опасен для противника. Видела, как он работает.

— С парнем не перестарались?

— Нормально. Самое то. Психологический профиль мы ему верно расписали, спасибо Грейс. Даму в беде он покинуть не смог. Все-таки карибские уроженцы — жуткие варвары, вроде русских, раз их до сих пор тревожат такие пережитки. Вот современные свободные люди, немец или француз, прошли бы мимо и даже ухом не повели бы. А этот нет, настоящий мужчинка: взял и встрял… — Она вздохнула. — В общем, готовься к работе в службе безопасности, командир!

Однако Светлана Рысь несколько поторопила события. Когда они через пару дней снова встретились с Полом в ресторане, тот выглядел виноватым.

— Прости, — с трудом проговорил он.

— В смысле, нас не взяли? — сразу догадалась Марта.

— Ага, — удрученно подтвердил Пятого. — Причем не поверишь, с какой формулировкой. Вы оба непредставительные!

— То есть? — оторопела девушка.

— То и есть, — вздохнул Пол. — В службе безопасности «Звездного Пути» не нужны люди, которые просто умеют махать руками и ногами или метко стреляют. В службе безопасности нужны люди представительные: большие и несокрушимые с виду. Которых можно поставить на ресепшн, чтобы посетители видели, что фирма крутая и охраняется крутыми охранниками-шкафчиками. Вы же с приятелем совсем не похожи на циклопов, сожалею.

— Говоришь, вам нужны большие секьюрити? — задумчиво проговорила Марта, теребя нижнюю губу.

— И еще как! — согласился Пол, изо всех сил надеясь, что на этом инцидент будет исчерпан.

— Что ж, есть у меня на примете одна парочка, — сказала Дейнерис. — Ну, как парочка — не в сексуальном смысле. Брат и сестра. — Марта хмыкнула. — Оба за два метра ростом, настоящие неандертальцы. Думаю, переманить их на новое место работы будет не так уж сложно.

— Но они хорошо подготовлены? — на всякий случай уточнил Пятого.

— Насколько я знаю — прекрасно. Примерно как я. Они тоже из нашей секции, и значит, с подготовкой у них полный порядок!

Глава 8

В ту же неделю в службе безопасности компании «Звездный Путь» появились два новых сотрудника — Станислав и Франциска Цабрански, брат и сестра. Друг на друга они были похожи мало — видимо, Станислав пошел в сурового папу, а Франциска — в обольстительную маму. Но богатырский рост они оба явно унаследовали от могучего папы.

В первую ночь девушку в компании с новой коллегой отправили патрулировать территорию, а Станислав остался в дежурке с новым приятелем-охранником контролировать внутренний периметр. Напарника звали Дональд Хамстер, это был простецкий рабочий парень из какой-то отдаленной колонии, и Цабрански мигом нашел с ним общий язык.

Они сидели перед огромными виртуальными мониторами, на каждый из которых выводилось множество трансляций со следящих камер, установленных внутри здания. Каждая трансляция была выделена в отдельное файловое окно. Работа была легкой — в здании абсолютно ничего не происходило, разве что время от времени пробегал через кадр охранник свободной смены.

— Схожу в туалет, — решил наконец Цабрански. — Без меня ничего тут руками не трогай! — предупредил он. — Вдруг оторвешь нечаянно⁈

— Сам не сдохни, — беззлобно огрызнулся Хамстер любимой фразой напарника. Как всякий большой человек, он был добродушным, да и массивный неторопливый поляк ему нравился. Хамстер любил неторопливых людей. — Не провались там в дырку, когда будешь умащиваться.

— Я не стану умащиваться! — возмутился Цабрански. — Что я, дама, что ли⁈

— Тогда ты забрызгаешь стульчак, и наши феминистки тебя завтра распнут, — здраво рассудил напарник.

— Фигня! — легкомысленно отмахнулся поляк. — До завтра высохнет. А если не успеет, с утра еще пройдут по туалетам сотрудники клиниговой компании и всё подотрут.

На всякий случай глянув на часы, он двинулся по коридору к туалету. Спешить было некуда, оставалось еще целых четыре минуты. Как уже было сказано, спешить он вообще не любил.

В туалете он первым делом облегчился, как и обещал. Потом снова посмотрел время на коммуникаторе.

Пожалуй, пора.

Вытащив из нагрудного кармана неровную металлическую коробочку явно самодельного вида, он вдавил на ней черную кнопку. Засунул коробочку обратно в карман, деловито помыл руки и вернулся в дежурку.

— С облегченьицем! — радостно поприветствовал его напарник.

— Сам не сдохни, — немедленно отозвался Цабрански. — Всё в порядке на вверенной нам территории? Проверять не надо за тобой?

— Ну.

— Гну! Я опасался, что ты без меня тут же начнешь баб водить и вечеринки закатывать.

— При такой зарплате разве закатишь нормальную вечеринку? — скривился напарник. — Слезы одни.

Они еще некоторое время наблюдали через мониторы покой и умиротворение в здании, потом поляк подал голос:

— Слушай, не в службу, а в дружбу: сделай кофейку, а? Кофеёчку. Не хочется вынимать из кресла мое прекрасное тело.

Хамстер охотно выбрался из-за монитора и, блаженно потягиваясь, направился к столу, на котором возвышался электрочайник.

— Зря, — прокомментировал он свое покорное поведение. — Кофе — это есть хорошо, конечно. Но лучше бы тебе было самому размяться, добрести до чайника, а то в сон клонит. Но уже поздно! — предупредил он, щелкнув выключателем чайника. — Я уже добрёл! И получил свою порцию разминки вместо тебя!

— Вот ты собака бешеная, — добродушно прокомментировал Цабрански. — Спасибо, конечно.

— Не подавись, дружеское сердце.

Пока чайник закипал, а напарник поляка выполнял возле него неуклюжие приседания, картинка с одной из камер на мониторе на столе Хамстера мигнула и погасла. Цабрански покосился на время: точно по расписанию.

— Тем более когда ничего не происходит, — продолжал разглагольствовать Хамстер. От стола с чайником не было видно, что творится на территориях, за которыми ему полагалось приглядывать. — Тут любое развлечение на счету, даже такое тухлое, как приготовить кофе напарнику. А ты так легко от него отказываешься.

— Ладно-ладно, — проворчал поляк, поглядывая на темный экран коллеги. — Будем считать, что сегодня ты меня сделал.

По его расчетам, Родиму и Светке в черных балахонах ниндзя требовалось минут пять, чтобы бесшумно вскрыть люк, проникнуть в здание через канализационный отвод, аккуратно заделать за собой повреждения и немедленно раствориться в пространстве. Электронные средства оповещения о взломе псевдо-Станислав вырубил при помощи своих хакерских умений, а для того, чтобы напарник невзначай не заинтересовался перемещением теней на мониторе, Казимир Витковский этот самый монитор отключил при помощи нехитрого самодельного приспособления. Предварительно отправив за кофе самого напарника — чтобы не забил вдруг тревогу.

Ну и да, конечно, для того, чтобы на записи не осталось никаких случайных следов проникновения на охраняемую территорию.

Вскипев, чайник звонко щелкнул. Хамстер щедро сыпанул в кружку поляку гранулированного кофе, кинул три кубика сахара. Уже взялся было за ручку чайника, когда Цабрански внезапно поднял голову:

— Эй, чего ты там кинул на донышко, как украл⁈ Я кофе сладкий люблю!

— Да пожалуйста! — Хамстер скорчил возмущенную рожу. — Сколько тебе еще, два или три?

— Четыре! — нахальным голосом потребовал поляк.

Его напарник покорно выколупнул из пачки еще четыре кубика и бросил в кружку.

— Ой! Стой! — немедленно переиграл Цабрански, увидев, что Хамстер снова взялся за чайник. — Они там сильно большие?

— Да нормальные! — Хамстер начал терять терпение. — Как обычно.

— Покажи-ка.

— Слушай, сам не можешь подойти, что ли⁈ — наконец вышел из себя напарник. — Вот ты правда чемпион по лени! Как тот кот из анекдота: наступил себе на яйца, орет, а сойти лень…

— Не, я тут на самом деле хорошо вписался в кресло, — пояснил Цабрански. — Меня теперь отсюда трактором не вытащишь. Кто его знает, смогу ли я в следующий раз так удачно усесться, если сейчас вылезу? Не факт…

— На! Смотри! — Хамстер потряс кружкой над головой.

— А мне так не видно! — капризно заявил поляк.

— Да чтоб тебя!.. — Не на шутку рассерженный напарник полез рукой в чашку, двумя пальцами достал из нее кубик сахара и протянул вперед, словно бриллиант, который обязан играть на свету. — Ну⁈

— Великоват, — сокрушенно покачал головой Цабрански. — Я-то привык с маленькими иметь дело…

— А-а-а! — взвыл Хамстер. — Да ты издеваешься надо мной, гнусная скотина! — Он взял чайную ложку и выловил из кружки пару кубиков, которые переправил обратно в пачку. — Ну, таких сколько оставить: три или два?

— Этого я не могу сказать, — хладнокровно ответил поляк. — Никогда не пил с такими огромными. Придется устанавливать опытным путем.

— Ну, уж нет! — возмутился Хамстер. — Перебьешься! Вот тебе два кубика сахару, и если будет не сладко, добавлять станешь сам. Подойдешь и сам добавишь. Понял⁈

— Да понял, понял, — миролюбиво отозвался Цабрански. — Вот только… Я ведь лишь сейчас допер. Это же «Дальтонс», да?

— Ну!

— А они же не такие сладкие, как обычные, верно? Пожалуй, таких мне четыре и надо…

Хамстер поднес палец к виску и сделал «пх».

— Ты точно издеваешься надо мной, мерзавец, — обреченно проговорил он. — Ты жирный тролль и вечный создатель проблем, вот ты кто.

— Да, примерно так меня и называли на старом месте работы, — признался поляк. — Еще называли: кайфолом.

Хамстер с проклятиями вернул в кружку два кубика сахара и поспешно плеснул в нее кипятку, завершая дискуссию, чтобы напарник не успел придумать еще чего-нибудь.

Между тем черная картинка с одной из следящих камер на его компьютере моргнула и ожила, демонстрируя совершенно пустой коридор. И Цабрански, уже приготовившийся к следующей реплике, удовлетворенно закрыл рот.

Вернувшись на свое место и вручив партнеру чашку с кофе, Хамстер окинул тоскливым взглядом россыпь неподвижных картинок на мониторе, в том числе и с той камеры, которая только что заработала.

— Скука дикая, — пожаловался он. — Ничего не происходит, только твои дебильные закидоны. А лазить по Глобалнету запрещено, 3D смотреть запрещено, комиксы читать запрещено, музыку слушать запрещено… Так ведь и помереть можно от информационного голода.

— Можно время от времени делать кофе драгоценному напарнику, — заметил Цабрански.

— Ну, вот разве что.

Тем временем две фигуры в черных бесформенных балахонах и масках ниндзя стелящимся шагом скользнули по офисному коридору и мгновенно потерялись у неприметных дверей технической лестницы, которая вела на другие этажи.

Дверь дважды чуть качнулась от сквозняка — это Звездные Горностаи по очереди вкатились в нее, не поднимаясь на ноги. Лифтами пользоваться не стали: видеокамеры внутри них могли засечь постороннее вторжение.

Лестница, по которой никто никогда не ходил, кроме технического персонала, выглядела предпочтительнее. Она была оборудована фотоэлементами, которые сразу реагировали, если дверь открывалась, и включали свет на лестничной площадке.

В остальное время лестница стояла, погруженная в кромешный мрак. Согласно директивам правительства, руководство компании тщательно экономило электроэнергию, по мере сил стараясь сократить в своей деятельности величину углеродного следа.

Поскольку свет на технической лестнице был делом десятым, осветительные системы здесь были установлены старые, едва живые. Поэтому загорались они медленно и неохотно, словно просыпались некстати разбуженные динозавры.

Вот и в этот раз свет загорался так долго, что вышедший на лестничную площадку ремонтник успел бы пару раз от души выматериться.

Наконец галогеновые лампы под потолком замерцали и зажглись, но на лестнице уже никого не было. Дверь двумя этажами выше тихо скрипнула еще тогда, когда вокруг было темно, поэтому ни сотрудники службы безопасности, ни следящие камеры не зафиксировали, на какой этаж проникли злоумышленники. Если, конечно, они вообще были.

И тут же начали гаснуть лампы на том этаже, который включился первым. Фотоэлементы больше не фиксировали, что внизу кто-то есть, и погасили ненужный больше свет. Экономика должна быть экономной.

Если бы какой-нибудь охранник зацепил глазом странные смазанные движения возле пола, его, несомненно, удивило бы, какие огромные здесь крысы. Впрочем, нет, крыс такого размера в офисных помещениях однозначно не водится; скорее он подумал бы о кошках.

Но и кошкам нечего было делать ночью в конторе компании «Звездный Путь». Может быть, привидения?..

Впрочем, это уже зависело от рациональности мышления охранника. Кто-то наверняка подумал бы о призраках; большинство же решило бы, что попросту сошло с ума — благо, кроме тени движения, не смогло бы разглядеть ничего.

Добравшись до кабинета руководства, диверсанты разделились. Света ушла вправо, в коридор, ведущий в бухгалтерию. Родим направился прямиком к дверям кабинета.

Внезапно со стороны лифта донеслись чьи-то неторопливые тяжелые шаги. Песец тут же вкатился в крошечную подворотню перед нужными ему дверями, втянул в темноту ноги и превратился в неподвижный сгусток мрака, в котором было невозможно что-либо различить, даже если пройти мимо совсем рядом.

Вот только незнакомец явно не собирался проходить мимо.

Других дверей в этом ответвлении коридора не наблюдалось, поэтому было очевидно: чужак крадется в кабинет руководства. И здесь, пытаясь вскрыть запертую дверь, неизбежно наткнется на Пестрецова.

Родим молча слушал шаги незнакомца. В том случае, если его обнаружат, у него был запасной вариант действий. Он мог внезапно вынырнуть из мрака и, воспользовавшись эффектом неожиданности, мигом вышибить из пришельца сознание.

Только это был бы конец всякой маскировки. Родим, пожалуй, смог бы молниеносно вырубить незнакомца и втащить его в темноту дверного проема с такой скоростью, что это могли не успеть заметить наблюдающие со стороны. Но если бы прохождение своего агента вели противники, они сразу зафиксировали бы, что с ним что-то произошло и где именно.

Как минимум, тогда можно было бы поставить крест на попытке проникнуть в кабинет; как максимум — на Песца началась бы серьезная облава. Ни то, ни другое его категорически не устраивало.

Чужак медленно приблизился к дверям кабинета начальства и встал напротив них. Неподвижно замершего и переставшего дышать Родима в черном балахоне он едва ли сумел бы заметить в темноте. Обнаружить командира Горностаев он мог, только шагнув вперед и споткнувшись прямо об него.

Но незнакомец не собирался шагать вперед.

Он был огромный, как гора. Чтобы вырубить такого гиганта, усилий придется приложить значительно больше, чем обычно.

— Обход объекта, — глухо пробормотал чужак себе под нос. — Раз в полчаса охрана обязана проводить осмотр территории. На всякий случай. Теперь вот моя очередь.

Это был Казимир Витковский собственной персоной, но Родим Пестрецов по-прежнему не шевелился во мраке и хранил молчание.

— Хорошо, что кабинет начальника у нас под такой надежной охраной, — продолжал солидно рассуждать поляк. — Замок под контролем двух нейросетей без доступа в Глобалнет: если не отвечает одна, дверь не откроется. Умно, только возможен конфликт систем. Впрочем, все равно умно. Если кто сунется, тут же на пульт охраны поступит сигнал тревоги. Отключить дистанционно нечего и пытаться. — Он вздохнул. — Нет, конечно, если бы хакер подошел к замку вплотную, хотя бы метра на полтора, он мог бы попытаться что-нибудь сделать с системой, особенно если бы у него уже была собрана какая-нибудь самодельная хакерская приблуда. Какое счастье, что мы, сотрудники службы безопасности, никогда не подпустим врага на расстояние в полтора метра к дверям кабинета руководства… — Он снова вздохнул. — Ладно, вроде все в полном порядке. Пошел-ка я обратно в дежурку.

Он неуклюже развернулся, засунул руки в карманы и двинулся прочь по коридору.

Родим Пестрецов по-прежнему был неподвижен и молчалив, как могильный памятник. Он даже не вздрогнул, когда за спиной раздались тихие писк и щелк. Сработал электронный замок — видимо, Казимир нажал в кармане кнопку на своей самодельной «приблуде».

Распластавшись по полу, Песец чуть качнул дверь кабинета и тут же ужом скользнул возле самого пола в образовавшуюся щель. Он правильно понял, что Казимир едва ли стал бы открывать ему вход в кабинет, если бы не был уверен, что сумел заблокировать сигнал тревоги.

В кабинете было темно, но Родим не стал зажигать свет, чтобы не привлекать внимания снаружи. В руке у него блеснул диверсионный инфракрасный фонарик. Тот не создавал пучка света, который можно бы увидеть со стороны, но все предметы, на которые падал его невидимый узконаправленный луч, начинали мягко мерцать в темноте приглушенным багровым сиянием.

Родим быстро нашел в углу помещения, за перегородкой, виртуальную мобильную станцию, при помощи которой общие данные можно было скинуть на любой терминал с соответствующим уровнем доступа в этом здании. Такая же система была принята во Втором управлении имперской разведки. Включать систему необходимости не было — она работала круглые сутки.

Вскрыв ее горячее нутро, Песец присоединился к разбегающимся проводам через разъемы-«крокодильчики», раскрыл походный электронный планшет и погрузился в изучение хранящихся на станции документов.

Во время изучения он был сосредоточенно флегматичен, но пару раз задрал брови, что, видимо, изображало у него высшую степень изумления.

Скопировать всё разом, без предварительного просмотра, вышло бы гораздо скорее, но тогда всполошился бы внутренний программный сторож, как раз настроенный на то, что скачивать всю информацию скопом никому, кроме врага, никогда не понадобится. Казимир, когда они предварительно обсуждали диспозицию, был готов отключить и сторожа, но получился бы лишний риск.

Лучше было потратить лишнее время, но скачать именно то, что нужно. Хотя при этом еще возникала рискованная возможность, что аналитиков могло бы заинтересовать именно то, что забраковал Пестрецов. Но тут уж выбирать не приходилось; оставалось только полагаться на чутьё и аналитические умения Песца, иначе можно было спалиться вообще.

За десять минут работа по просмотру документов в целом была закончена. Еще оставалась пара сотен файлов, которые Родим бегло пролистал, но того, что было скачано, уже вполне хватало в качестве информации к размышлению. Задерживаться здесь дальше не стоило — охранник, который пойдет в следующий обход, едва ли будет столь же лоялен к нарушителю, как Казимир Витковский.

Как уже было сказано, Песец не опасался, будто не сможет справиться с охранником. Но это могло привести к раскрытию тайного проникновения в офис и, скорее всего, к засветке всей схемы. Такое было недопустимо.

Родим оперативно покинул кабинет и в коридоре встретил отделившуюся от стены Рысь, которая как раз покончила с бухгалтерскими документами. Рассинхрон в их действиях составил всего четыре секунды.

Они стремительно спустились по технической лестнице и через туалет вернулись к канализационному отводу. Люк уже был вскрыт при проникновении внутрь, и теперь просто аккуратно задвинут, чтобы кто-нибудь не обратил внимания, что он взломан. Поэтому обратный путь в коллектор занял у Горностаев гораздо меньше времени.

В тот момент, когда они покидали офисное здание через канализационный люк, следящая камера Хамстера, которая была установлена возле туалета, снова мигнула и выключилась. Охранник начал с проклятиями стучать по монитору, но изображение не оживало.

— Тебе похлопать? — мрачно осведомился Цабрански.

— Зачем? — удивился Хамстер. — Я и сам справляюсь.

— Не знаю, — пожал плечами поляк. — Вдруг поможет.

— Ну, похлопай, — раздраженно разрешил Дональд.

Цабрански вытянул обе ладони и вежливо похлопал ими друг об друга, словно на концерте камерной музыки.

— Ну, ты и додол, — сокрушенно проговорил Хамстер.

— А сам ты додол, — немедленно отреагировал Цабрански.

На следующее утро троица Звездных Горностаев, агент Грейс Кюнхакль и куратор Павличенко сидели в отдельном зале ресторанчика и производили разбор ночных полетов. На этот раз, как и обещал Павличенко, ресторанчик был крайне респектабельным, так что добираться к нему через задние дворы не пришлось.

Внутри с безопасностью тоже был полный порядок. Сергей Васильевич сохранил неплохие контакты с американскими разведслужбами, которые все еще считали себя обязанными русскому императору, и они обеспечили ему неплохое конспиративное место для тайного совещания.

— Спасибо за скопированные документы, коллеги, — сказал Павличенко. — После их изучения многое встало на свои места. Отдельное спасибо фрау Кюнхакль, которая приняла самое активное участие в анализе данных. У меня неплохая команда аналитиков, которым я могу доверять, но Грейс предложила несколько отличных выводов из собранных материалов. Так что, полагаю, в Бундесбезопасности ее ценили не только за соответствие актуальной повестке, но и за незаурядный аналитический талант.

Грейс смиренно склонила голову, но ей определенно пришлась по вкусу похвала старшего.

— Итак, — продолжал Сергей Васильевич, включая стеллариум и жестами расставляя на виртуальном куполе виртуальные фотоснимки, — «Звездный Путь» — достаточно крупная компания, чтобы иметь самые разнообразные интересы в разных точках галактики. Вот только большинство ее рудников планово убыточны. Есть несколько проектов в пиратских областях вроде Кабестана, которые приносят прибыль, и тут их при желании вполне можно было бы брать за жабры. Но у меня нет больше ни армии юристов, способных утопить это предприятие, ни армии спецназа, способной оперативно захватить эту контору прежде, чем ее сотрудники уничтожат всю отчетность. А главное — у меня нет желания это делать. Наша основная задача — не разрушить жуликоватую компанию. На нас Амельская, Кюнхакль-младшая и крот во Втором управлении.

— Планово убыточные активы, — сосредоточенно проговорила Рысь. — При этом финансирование нападений на конкурсы красоты, требующее солидных затрат. Отличное прикрытие основной деятельности, ничего не скажешь. А что с «Дорогой Звезды»?

— Примерно то же самое, — ответил Павличенко. — Другие учредители — но они, скорее всего, тоже зиц-председатели, так что мы ничего не добьемся, если арестуем всех скопом. Множество рудников, которые практически ничего не дают — видимо, для прикрытия того, что на самом деле приносит деньги. Несмелые авантюры и заигрывания с пиратами и работорговцами — доход приносят, конечно, но не такой фантастический, чтобы можно было без разговоров брать их офис штурмом и всех класть мордой в пол. Основной доход они имеют совсем с другого, и очень не факт, что это вообще бизнес-деятельность…

— Очень похоже, — сказал Песец. — Не исключено, что это не основной доход фирмы, а фактически единственный. Инвестиции в компанию вкладываются со стороны. Просто потому, что они там должны быть. Потому что компания — фикция и занимается совсем не тем, чем нам кажется…

— А вот тут есть некоторые сомнения, — заметил куратор. — Во всяком случае, мы сумели установить единственную точку, в которой пересекаются интересы «Звездного Пути» и «Дороги Звезды». Уже интересно, да? Казалось бы, компании со столь синонимичными названиями и интересоваться должны сходными областями звездного неба. Но нет, оказывается, пересечение у них только одно. Однако это крайне любопытное пересечение. Получается, оно крайне важно для обеих, и здесь мы, кажется, вполне можем выудить кое-что любопытное…

Глава 9

Это напоминало достопамятный рейсовый полет в грязном, старом и неудобном транспорте в звездное скопление Кабестан, когда Горностаи в компании Грейс Кюнхакль отправились разыскивать похищенных королев красоты.

На самом деле реликтовая система двойной звезды Гаруда была не такой чудовищной дырой, как Кабестан. Но, тем не менее, поток желающих устроиться сюда на работу шахтеров был на порядок меньше.

В древности, еще до исторического материализма, две дрейфующие в пространстве звезды были притянуты взаимными узами тяготения и с тех пор так и вращались вместе в этом секторе космоса, намертво связанные невидимыми тросами, не в силах ни столкнуться, ни покинуть друг друга. Всё на их пути давно уже было раздавлено и уничтожено несокрушимым катком из двух раскаленных небесных тел, которые миллионы лет катились в никуда в безвоздушном пространстве.

Этот чудовищный механизм перемалывал всё, что подворачивалось под колеса: малые звезды, планеты, кометы. Гигантские шлейфы астероидов и космической пыли сопровождали неудержимое совместное вращение двух звездных исполинов, закручиваясь вокруг них титаническими невесомыми спиралями.

Когда-то безымянная блуждающая планета, давно ушедшая с орбиты своей погасшей звезды, была захвачена силой тяготения одной из Гаруд и попала точно между двумя раскаленными титанами — словно зернышко между двумя тяжелыми вращающимися плитами жерновов. Чудовищной гравитацией планету разорвало на куски, однако они не упали на поверхность звезды, чтобы быть расплющенными прежде, чем сгореть в океане раскаленной магмы. Находясь на самой границе гравитационных полей двух звезд, оставшийся от планеты астероидный пояс чуть изменил направление движения и вышел на новую орбиту,

Мощное реликтовое поле, которое было порождено суммарным излучением обоих светил, пронизывало всё окружающее пространство, вращающийся астероидный пояс и пылевое облако вокруг звезд. Это придавало полезным ископаемым в их недрах самые невероятные свойства.

Судя по всему, в окрестностях двойной звезды располагалось самое большое из известных в галактике месторождение анобтаниума — минерала с отрицательной гравитацией. Время от времени из метеорной массы удавалось добыть килограмм-другой радиоактивного вещества, которое в результате воздействия реликтового излучения имело совсем другое расположение нейтронов, чем в известных металлах, и оттого — совершенно немыслимые свойства. Геологические признаки указывали на наличие в системе солидных запасов энергала, ботория и ретиария.

В общем, добыча полезных ископаемых на Гаруде могла бы озолотить добывающего. Если бы не одно досадное и важное «но».

То самое жесткое реликтовое излучение, благодаря которому здесь было столько уникальных ископаемых. В астероидном поясе его уровень зашкаливал. Смертельную дозу человеческий организм хватал за несколько минут даже на периферии пояса, что уж говорить о том, чтобы лезть внутрь. Телеметрия в таком агрессивном поле не работала вовсе, сигнал любого вида связи при приближении к поверхности искажался до неузнаваемости, так что использовать дистанционные аппараты не представлялось возможным.

Можно было, в принципе, применять для добычи полезных ископаемых автономных роботов, но этого не позволяло сделать то же самое жесткое излучение. Любые материалы в такой агрессивной среде разрушались буквально на глазах. Чаще всего роботы не успевали завершить одну-единственную миссию, прежде чем от стремительной коррозии распадались на части. А еще чаще они даже не успевали осуществить высадку — автоматический корабль с автономным роботом из-за мощного реликтового излучения просто переставал работать и навсегда терялся в бездне космоса.

Поэтому соваться в астероидный пояс реликтовой двойной звезды дураков не было. Гаруда располагалась на пересечении звездных трасс, так что людей на планетах, которые по сложным орбитам вращались вокруг двойной звезды, хватало — персонал транспортных линий, немногочисленные шахтеры, те, кто обслуживал местные, вполне платежеспособные поселения, вроде проституток и сотрудников многочисленных баров. Некоторые горнодобывающие компании, в том числе «Дорога Звезды», добывали здесь полезные ископаемые — только на самых окраинах системы, где не было ощутимо вредоносное влияние реликтового излучения. Добыча у них, конечно, была мизерная.

Из-за отсутствия излучения они и ископаемые извлекали самые обычные, которых здесь, кстати, было не так уж много.

Привлекала Гаруда большое количество всяких темных личностей, бандитов и хичеров, поскольку тут вращались неплохие деньги, часть которых была в теневой зоне, так что от нее можно было неплохо отщипнуть. Запах дармового бабла приманивал сюда также бомжей, наркоманов и прочих паразитов.

В общем, транспорт, который доставил Горностаев на Гаруду I, был старым, грязным и потертым, потому что постоянно возил людей опустившихся и потерявших всякую надежду. И перевозимый контингент был примерно такой же: старый, грязный, потертый.

Приставать к брату и сестре Ковальски за весь полет желающих не нашлось. Сестра, конечно, казалась издали хрупенькой, как хрустальный бокал, но сразу было понятно, что в случае любых осложнений дело придется иметь с ее насупленным и массивным буйволом-братом. А при более близком рассмотрении девушки становилось понятно, что это не брат рядом с ней выглядит обычного роста, что на самом деле это она сама рядом с братом такая же здоровенная и в случае чего может так врезать, что мало не покажется. Поэтому несмотря на то, что мисс Ковальская была очень хорошенькой, подкатывать к ней никто не решился.

А вот с супругами Гастингсами ситуация вышла совсем другой. Миссис Гастингс была беззащитна и хороша, как майский цветок, поэтому что она нашла в сером и ничем не примечательном мистере Гастингсе, который едва ли был способен ее защитить, знает только воровской бог Мабута, а он ненавидит стукачей, поэтому никогда никому не скажет.

Так что с ними никаких проблем не предвиделось. Когда мистер Гастингс на обеде отправился за колой, на освободившееся место к его жене тут же лениво подсел высокий всклокоченный парень в кожаной куртке.

— Полторы сотни меня устроят, — отстраненно заявил он, пожевывая зубочистку.

— Меня тоже! — обрадовалась девушка.

Оторопевший бычара на несколько секунд даже перестал жевать.

— Ты чего такая дерзкая, а⁈ — возмутился он наконец. — Или у тебя просто с головой проблемы? — тут же нашел он подходящее объяснение происходящему. — Блин, никогда не работал учителем у дебилов, но ладно, постараюсь объяснить на пальцах… Короче, кладете мне полторы сотни и спокойно летите с муженьком до места. И никто не пострадает. — Он даже причмокнул, любуясь своим благородством. — Ни на каких шахтерских трассах не найдете такой дешевизны — всего по семьдесят пять монет с человека!

Миссис Гастингс молча взяла бургер, игнорируя гостя, и неторопливо откусила, по-кошачьи облизнувшись.

— Или можно так, годится, — согласился доставала. — Одна ночь в постели — и можете считать, что рассчитались. С тебя постель, не с мужа, — на всякий случай уточнил он.

В глазах миссис Гастингс зажегся опасный огонек. Многие парни, серьезно пострадавшие от твердой коленки Светланы Рыси в различных стрип-барах Галактики, легко узнали бы его. Впрочем, те, кто не знал об опасности этого огонька, запросто могли принять его за порочное возбуждение.

Она сцепила руки под подбородком и некоторое время с интересом разглядывала бычару. Тот с усмешкой дожидался решения красавицы. Нет, он даже мгновения не сомневался, что оно будет положительным, просто хотел узнать, что демократически предпочла девушка — деньги или постель.

Кажется, она наконец всё же сделала выбор, потому что, сладко улыбаясь, протянула собеседнику надкусанный бургер. Радостно ощерившись — вариант с постелью нравился ему больше, — громила впился зубами в булку…

И безнадежно задохнулся от взрыва дикой боли в солнечном сплетении.

Вернувшийся с двумя картонными стаканами колы мистер Гастингс обнаружил громилу, который без сознания лежал лицом на его столе. Миссис Гастингс уже сидела за соседним столиком и невозмутимо доедала свой бургер. Ту часть, которую успел укусить бандит, она брезгливо отломила и бросила рядом с бесчувственным телом.

— Дорогая, — укоризненно сказал мужчина, сгружая стаканы на ее столик, — тебя совершенно нельзя оставить одну даже на пять минут. Ты тут же найдешь себе приключений на задницу.

— Р-р-р-р-разорвать мою задницу! — воинственно подтвердила кроткая миссис Гастингс.

— Что тут произошло? — лениво поинтересовался охранник, приближаясь и поигрывая резиновой дубинкой.

— Не знаю! — всплеснула руками девушка. — Он вдруг упал лицом в стол! Наверное, подавился моим бургером — я, знаете, немножко пофлиртовала… А правил первой помощи подавившемуся я не знаю, я честная американка!

— Ладно, — недовольно пробурчал охранник и вызвал по рации парамедиков. — Дождется санитаров — будет жить. — Пачкать руки первой помощью грязному пассажиру, тем более наверняка известному охране рэкетиру, парню определенно не хотелось.

Бандит, конечно, выжил. У Рыси не было боевой задачи его убивать — так, стряхнуть с пути и слегка проучить. Вот если бы он действительно подавился, то до встречи с парамедиками определенно не дожил бы.

— Как думаешь, — безо всякого интереса спросил «мистер Гастингс», когда они с «женой» после обеда остались наедине в каюте, — где будут бить? На лайнере не так уж много мест, где нас можно подкараулить в укромном месте. Хотя бы одного из нас. Неужели эта несчастная цивилизация докатилась до того, что бить станут прямо в коридоре или в кают-компании, при многочисленных свидетелях?

— Американцы меня уже ничем не удивят, — пожала плечами Светлана. — Им уже нечем меня удивить. Даже если бить станут прямо в кают-компании. А присутствующие и пальцем не шевельнут, как сегодня в столовой.

— Надеюсь, никто не заметил, как ты его ударила? — озабоченно спросил Родим. — До смерти не хочется объясняться с представителями закона.

— Шутишь. Никто даже не понял, что случилось. Включая его самого.

— Хорошо. Кстати, что ты скажешь, если я…

— Прости, Песец, я теперь замужем. Забудь. Да и у тебя есть подруга.

— Я имел в виду, если я первым пойду в душ.

— Иди, конечно.

Но бить в кают-компании или подстерегать в темных углах коридора их не стали. Все же до такого американская цивилизация пока еще не докатилась.

Глубокой ночью профессиональное чутье вывело Песца из недр сна. Пришедшие даже особо не скрывались: разговаривали в коридоре в полный голос, что-то железное у них стукалось изредка о стену и падало. Родим поймал в полутьме вопросительный взгляд Светки, которая проснулась на мгновение раньше командира и теперь ожидала от него распоряжений. Все-таки бабы гораздо более чуткие, чем мужики, в них это заложено тысячелетиями эволюции.

Пестрецов быстро, круговым движением обвел свой нос указательным пальцем и ткнул большим слева от двери. Одновременно с Рысью, занявшей левый простенок, он оказался в правом.

Гости не спешили — они были уверены, что спящие жертвы никуда от них из запертого помещения не денутся. Так что Родиму уже надоело ждать, когда они начнут.

Все-таки начали, заставив Песца даже закатить глаза от такого дилетантизма. В комнату вдруг вразнобой ударили, растекаясь по полу, тяжелые струи углекислоты из огнетушителей, которые рэкетиры приложили к вентиляционным отдушинам. Нет, способ довольно жесткий, вполне сопоставимый по эффективности со светошумовыми гранатами. Горностаи тоже умели его применять, если под рукой нет более подходящих специальных средств. Таким образом выкуриваемых можно даже убить, если будут недостаточно поспешно выпрыгивать наружу.

Проблема была только в том, что русские прекрасно знали, чего ожидать от обнаглевших бандитов, и прежде, чем в комнату ударила первая струя из огнетушителя, затаили дыхание.

Двое громил с бейсбольными битами у дверей, разумеется, ждали, когда из каюты начнут с отчаянными воплями вываливаться постояльцы. Поэтому, когда дверь распахнулась, они синхронно нанесли битами резкий удар в темноту.

Вот только никаких лохов за дверями не оказалось, поэтому бандиты, не сумев затормозить размах, разом треснули друг друга дубинками по груди. Скорчившись от нестерпимой боли, они даже не сумели заметить, как с пола взмыли две темные фигуры, которые парой отработанных ударов окончательно повергли их в беспамятство.

Дверь соседней каюты пинком распахнулась, размазав по стене одного из нападавших, который безвольно сполз на пол.

— Я хочу спать!!! — загремел по коридору рев Казимира Витковского. — А ну-ка, заткнулись все, падлы!

Выскользнувшая из номера в соблазнительной короткой ночной рубашке Грейс в пару ударов привела в горизонтальное состояние одного из рэкетиров, который с огнетушителем в руках замешкался возле вентиляционного отверстия. Еще двоих утихомирили «супруги Гастингс».

— Спасибо за участие, господа, — вежливо поблагодарил Песец брата и сестру Ковальски, возвращаясь в свою каюту. — Надеюсь, теперь нам дадут поспать.

— Нам не стоит немного тут прибраться? — озабоченно поинтересовался Лось.

— Зачем? К утру сами расползутся.

Больше за весь полет попыток задеть супругов Гастингс не было.

Впрочем, крутые парни так просто подобные обиды не забывают. Когда транспорт сел в местном космопорте и пассажиры двинулись на выход через посадочный рукав, Казимир разглядел вдалеке пару бандитских шестерок, аккуратно выглядывавших из-за угла. Тактика старая, как мир: рывком затащить ничего не подозревающих клиентов в какой-нибудь технический закуток, где будет полно бандитов, и там как следует измочалить железными трубами.

Приблизившись к роковому углу, Витковский-Ковальский громко сказал:

— Ребят, до чего же классно вы уделали тех гаденышей, которые пытались забраться к вам в каюту! Респект! Давайте я помогу вам с вещами…

И отобрал спортивную сумку у Светки.

За углом посадочного рукава они никого не встретили и вскоре уже вышли в зал космопорта. С четверыми, двое из которых настоящие великаны, могли не справиться даже несколько бандитов с железными трубами. Рэкетиры сразу это поняли и решили не рисковать.

— Команды не было влезать, — с сожалением произнес Песец. — Можно ведь было немного размяться, а? Совсем я закис без тренировок.

— Опять объясняться с полицией, — безразлично пожал плечами Лось. — Кроме того, нам бы сейчас поменьше привлекать внимание.

— Согласен, — кивнул Пестрецов, — но в следующий раз без команды не встревать. Ясно? Накажу.

— Принял.

Глава 10

Глубокой ночью в недостроенное здание на краю города шмыгнула черная тень. Таких заброшенных многоэтажных скелетов на районе было много — власти то богатели на транзитных заказах и начинали усиленно отстраиваться, то внезапно банкротились и бросали начатое строительство на произвол судьбы. Теней в округе тоже было достаточно — бомжи активно осваивали заброшки, в некоторых уже были целые поселения, с очагами, кроватями и семьями.

Пришелец в черном комбинезоне тихо скользнул по лестнице, поднялся на второй этаж. Укрылся за бетонной колонной, опустил на глаза портативный прибор ночного видения, осторожно высунулся, изучая окружающее пространство. Беззвучно, но удовлетворенно хмыкнул.

— Туки-туки, братишка-один, — негромко произнес он, не раскрывая рта, и убрал голову. — Нормальное укрытие — под балюстрадой в атриуме. Годно.

— Ну, здравствуй, сестренка-один, раз соблаговолила прийти, — благодушно откликнулся Пестрецов. — Лучше не вылезай, сиди где сидишь. Так побеседуем, не раскрывая ртов. Ты знаешь, мало того, что для постороннего наблюдателя это сливается в тихое невнятное бормотание, так еще и невозможно прочитать сказанное по губам. Дуплет!

— Годное укрытие, — повторила Рысь, — когда входишь с улицы, совсем не заметно. Но ведь не для бойца моего уровня. При желании я могла бы всех вас перестрелять, и вы даже не заметили бы, откуда пришла смерть. Один под балюстрадой в атриуме, один в углу за колонной, третий в дверном проеме слева… Полторы секунды на три выстрела. Тьфу, дилетанты.

— Угу, — буркнул Родим, — перестрелять. Мечтай. Я тебя уже минуты три как срисовал, через очки виртуальной реальности. Только за пару секунд перед твоим появлением их снял, чтобы ты сгоряча не пальнула, приняв меня за вражеского оператора. Очень долго поднимаешься по лестнице, солнышко, боец твоего уровня должен двигаться быстрее.

— Я тебе не солнышко, пьяница!

Лось кашлянул.

— И это… насчет перестрелять, — уточнил он. — Боюсь, сложновато вышло бы, бачка-женщин…

Видимо, в темноте у себя за колонной он пошевелил рукой, и из-за углов и потолочных балок, повинуясь его жесту, показались небольшие боевые роботы с беззвучно вращающимися барабанными пулеметами — совсем как боевое подразделение команданте Саггети.

— Беспилотная группа поддержки, — самодовольно пояснил Витковский. — Охраняет периметр. По команде распадается на отдельные блоки, которые могут пролезть в небольшие отверстия, и малой скоростью, через канализационные отводы и прочие подземные коммуникации, движется в нужном направлении. Наноботы работают как гусеница танка: половина ложится под блоки беспилотников в виде густой скользкой суспензии, а те, что остаются наверху, толкают эти блоки, помогая им плавно перемещаться по суспензии, как улитке. Жидкая гусеница катится, и наноботы все время меняются местами. По следующей команде блоки вновь собираются в целого робота-беспилотника. Вспаньяле! Новая разработка Второго управления, которой любезно снабдил нас Сергей Васильевич.

— Какие же вы скоты, мальчишки! — поразилась Рысь. — Так совсем нечестно!

— Вообще-то боец твоего уровня должен быть готов к любым неожиданностям, — строго заметил Пестрецов. — Как тогда, в обогатительной линии на Утлегаре.

— Думаю, если бы я видела, где находятся ваши роботы, то вполне смогла бы пройти их на боевой медитации, как линию на Утлегаре! — запальчиво заявила Рысь.

— Вот поэтому ты их и не видела, — заметил Лось. — Правильная маскировка — важная часть успеха операции. Если бы они нанесли плазменный удар одновременно из трех точек, которые тебе не видно, тебя не спасла бы уже никакая боевая медитация.

— Я и говорю: скоты! — возмутилась Светка. — Я ведь на самом деле не собиралась в вас стрелять! А вы⁈ К чему весь этот цирк?

— А мы были готовы к любому развитию событий, — спокойно произнес Родим. — Ну, кто выиграл в этот раз? С кого водка?

— Свет, я на твоей стороне! — поспешно сказала Грейс. — Так правда нечестно! Я всегда за девчонок!

— Держись от меня подальше, лесба! — досадливо рявкнула Рысь.

— У нас мало времени, — проговорил Родим. — Распугивать бомжей не так уж сложно, но они быстро возвращаются в свои заброшенные здания. Поэтому раз уж мы все наконец собрались, давайте скоренько пройдемся по диспозиции. И большая просьба: не надо оскорблять мою подругу. Она уже давно не лесба.

— Слушаюсь, командир, — серьезно сказала Светка. — Грейс, прости меня, пожалуйста. Не бери в голову. Просто разозлилась на вас, вот и несу чепуху…

— Замяли! — ответила фрау Кюнхакль.

— Мне просто интересно, для какой высшей необходимости было встречаться здесь, в публичном месте, — продолжала Рысь, — если побеседовать, не раскрывая ртов, мы вполне могли, сидя на разных концах города.

— А вот как раз именно для этого, — сказал Витковский. — Чтобы наглядно продемонстрировать, что у нас есть хорошая огневая поддержка. Чтобы вы действовали, исходя из данной позиции. И помогали идеями, как протащить этот комплекс внутрь периметра, в который нам предстоит проникнуть.

— В общем, точку, откуда действует противник, мы зафиксировали, — продолжал Песец, словно его и не прерывали. — Либо это она, либо там фасуют наркотики. Но наркотрафик обычно не окутывают такой строжайшей секретностью. Забор хороший у них, глухой, высокий. Обширная территория, согласно документации в открытом доступе — много складских помещений. Постороннему внутрь не попасть, вышвырнули вон даже алкоголика, который слонялся возле забора — очень строго блюдут «туман войны». Уже подозрительно.

— Какого алкоголика? — удивилась Грейс.

— Меня, родная, меня! Пришлось изобразить забулдыгу, который бродит вдоль заветного забора в поисках странного. Очень быстро, как из-под земли, появились двое в униформе охранников. Вы чего тут шастаете, уважаемый? Да вот, тошнит с перепою, поблевать хочу… Пошел вон, урод! Как это — пошел⁈ я свободный человек, где хочу в этом городе, там и блюю, не русский тоталитарист, слава богу!.. — Родим сделал многозначительную паузу. — Короче, они меня вышвырнули на набережную. Синяк. Два синяка, по одному от каждого. Ничего страшного, не переживайте, рабочий момент. Профессионалы: я так и не сумел понять, откуда они появились и куда исчезли после, хотя глядел во все глаза. Подозреваю глухую арку в стене, но в любом случае для нас это плохой путь внутрь.

— Еда, — сказал Лось. — Можно попробовать.

— Верно, — согласился Пестрецов. — За охраняемый периметр доставляют большое количество продуктов. Все машины собственные, с логотипами «Звездного Пути». Груз хорошо упакован, но оттого, что вокруг базы уже давно не происходит ничего подозрительного, доставщики начали слегка лениться. Так что порой через прорехи видно, что именно находится в упаковке. Белковый концентрат для суперфуд-коктейля. Продукты, богатые белком: яйца, бобы, рыба, мясо. Тофу, если я правильно идентифицировал часть названия. Гречневая крупа, пшенная крупа. Соя. Творог. Потребители этого товара активно конструируют фигуру и наращивают мышечную массу.

— Этим тварям нужно много белка, — задумчиво проговорила Грейс. — Чтобы поддерживать в порядке тела своих подопечных.

— Тела шахтеров? — мрачно поинтересовалась Рысь.

— Супербоевиков, способных двигаться быстрее Горностаев, — сказала фрау Кюнхакль. — Но главным образом да, шахтеров, которые способны долго выдерживать жесткое излучение двойной звезды.

— Вот сволочи, — проговорила Светлана.

— Раз в сутки из-за забора выходит автомобильный конвой, — сказал Родим. — Окон в микроавтобусах нет, но, в общем, и так ясно, что внутри люди. Хорошо хотя бы догадались не перевозить людей в скотовозках или крытых грузовиках, ради секретности. И въезжает кавалькада — правильно, на местный космодром, где пассажиров из микроавтобусов быстро пересаживают в транспорт.

— Большое спасибо за информацию квадрокоптерам дяди Лося, — проворчал Витковский. — Не? Никто не похвалит? Ладно.

— Спасибо, дядя Лось, — сказала Света. — Вообще-то это твои официальные обязанности согласно штатному расписанию.

— Понял, пся крев, — грустно произнес Витковский. — Заткнулся.

— Брось, Казимир, — миролюбиво произнес Песец. — Ты лучший. Что бы мы без тебя делали вообще?

— Лапу сосали бы, — буркнул Лось.

— Дядя Лось! А ты не пытался запустить беспилотник над огороженной территорией? — поинтересовалась Рысь.

— Пытался, конечно! — возмутился Казимир. — Ну, что за глупый вопрос? Только без толку. Сбили плазмой на пятнадцатой секунде полета.

— И больше ты, разумеется, ничего не запускал?

— Разумеется. Чтобы не взбудоражить противника. С одним коптером они еще могли решить, что мальчишки балуются. Но два беспилотника — это уже тревожная тенденция. Значит, кто-то всерьез интересуется территорией. И вот того, чтобы противник сделал такие выводы, очень хотелось бы избежать.

— Дальше самое интересное, — продолжал Родим, дождавшись, когда подчиненные обменяются мнениями. — Куда отправляется транспорт с людьми, никто не знает. Но раз в два-три дня из космопорта куда-то стартует грузовое судно, которое возвращается сутки спустя. Полусожранное коррозией, полуразрушенное. Поврежденные участки прямо хлопьями отслаиваются с корпуса, хорошо видно. Его прячут в экранированный ангар — видимо, для разгрузки. Тут уже беспилотники бессильны. Дальше следы груза теряются. Судя по всему, его дробят по более мелким контейнерам, и отследить его становится уже невозможно в принципе. Слишком много контейнеров перемещается между ангарами. Понятно только, что груза много, автоматические погрузчики так и шмыгают…

— Осталось только понять, куда эти смелые ребятки летают за грузом, — сказала Рысь. — Ясно, что куда-то в окрестности двойной звезды, раз идет такая коррозия от агрессивного излучения. Но ведь не в астероидный же пояс…

— Боюсь, что именно туда они и летают, — злобно произнесла Грейс.

— Но добывать что-либо там абсолютно невозможно… — сосредоточенно проговорила Света. — Это не просто смертельно опасно, это верная смерть. Замкнутый круг.

— Значит, они нашли способ его разорвать, — сказал Лось. — Всё просто. Если кто-то плавает, как утка, и имеет клюв и ноги, как у утки, то это скорее всего утка. Так учили в диверсионной школе.

— За исключением тех случаев, когда это утконос, — заметил Песец. — Так тоже учили в диверсионной школе.

— Любые материалы разрушаются под действием реликтового поля, — напомнила Рысь.

— Да, именно поэтому грузовое судно возвращается полуразрушенное, — согласился Родим. — В следующий рейс они отправляют новенькое — и оно тоже прилетает убитое в хлам, разваливаясь на ходу.

— Это же неимоверно дорого! — ужаснулась Рысь.

— Значит, стоимость добытых за один раз ископаемых значительно превосходит стоимость космического судна, — подала голос фрау Кюнхакль. — После рейса его не жалко отправить в утиль и купить другое…

— А раз стремительно коррозирует даже большое судно, ненадолго заходящее в астероидный пояс, то мелкие роботы, добывающие там чудесные ископаемые, вообще должны рассыпаться на глазах, — продолжала рассуждать Светлана. — Но я, кажется, начинаю догадываться, что скалы там ковыряют не роботы.

— Верно, — подтвердил Песец. — Любой материал от реликтового излучения быстро распадается — кроме человеческого тела. Слишком велика его сопротивляемость к агрессивной внешней среде, слишком хорошо самовосстанавливается после неизбежных повреждений. У меня вообще такое подозрение, что некие могущественные инопланетяне первоначально выводили человечество именно как расу космических шахтеров — уж больно много у человека специализированных умений и манипуляторов, он будто специально заточен под то, чтобы ковырять скалы в поисках полезных ископаемых. — Родим качнул головой. — Просто в итоге что-то пошло не так, и человеческая цивилизация вышла из-под контроля хозяев.

— Не уверен, что живое человеческое тело — лучшая защита против реликтового излучения, — буркнул Витковский.

— Верно. Тело под влиянием жесткого излучения разрушается точно так же, но все же не так быстро, как металлы или полимеры. Поэтому живой шахтер в данном случае предпочтительнее механического.

— На одну миссию его хватить определенно должно, — задумчиво проговорил Лось.

— Именно. Человек в астероидном поясе Гаруды умирает очень быстро — воздействие реликтового поля сопоставимо с мощным радиоактивным излучением. Осталось только решить вопрос о том, чтобы человек при добыче уникальных ископаемых в астероидном поясе не умирал хотя бы несколько часов, пока не закончит работу. И еще уговорить на самоубийственную миссию бригаду человек в двадцать-тридцать. Одну бригаду в два-три дня. А потом следующую, когда вымрет предыдущая. А потом следующую…

— Клоны, — сквозь зубы процедила Рысь.

— Клоны, — согласился Пестрецов. — Шахтеры с повышенной мышечной массой, с повышенной сопротивляемостью к внешней среде, с повышенным уровнем белка в организме, который сразу начинает разрушаться от воздействия излучения — и чем его в организме больше, тем дольше протянет шахтер.

— Пассажирские транспорты в космопорт не возвращаются, — утвердительно произнесла Рысь. — Очевидно, что они остаются в астероидном поясе — вместе с останками шахтеров. А потом прилетает грузовое судно — чтобы забрать добытую ими руду. Именно потому миссия занимает два дня — в первый день клоны добывают руду, во второй другие клоны эвакуируют ее из астероидного пояса сюда.

— Верно.

— Вот же гниды!

— Не то слово.

— Люди не способны на такое изуверство, — заявила Света. — Те, кто организовал эту каннибальскую схему — они определенно не люди. Долбанный инопланетный разум.

— Может быть, — задумчиво согласился Песец. — Однако не стоит забывать слова одного из классиков политэкономии: нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал ради трехсот процентов прибыли. Впрочем, нам в любом случае позитивно считать, что мы столкнулись с существами, у которых мышление насекомых, будь то инопланетяне или люди, совершенно сошедшие с резьбы. Не придется задумываться, когда начнется стрельба.

— А мы часто задумываемся после начала стрельбы⁈ — поразился Витковский. — Командир, почаще сообщай мне такие вещи, а то совсем уже закис без новостей!

— Во всяком случае, понятно, для чего им конкурс красоты и вообще фертильные женщины, — мрачно проронила Грейс Кюнхакль. — Будь они инопланетяне, обезумевшие маньяки или гигантские насекомые. Для массового производства клонов необходимо много яйцеклеток.

— Любой банк искусственного оплодотворения… — начала Рысь.

— Нет! — фрау Кюнхакль пряталась в тени дверного проема, но Горностаи словно наяву увидели ее нетерпеливый отрицательный жест, который так часто наблюдали в последнее время. — Значит, существует некое граничное условие, при котором брать любые посторонние яйцеклетки из банка искусственного оплодотворения нельзя. То есть женский биоматериал тоже важен. Эти твари усиленно ищут женщин, которые подходят под их критерии. Именно поэтому они не использовали бомжих, которых никто не станет искать — ведь это было бы гораздо удобнее и дешевле, чем с большим риском охотиться за всемирно известными красавицами. Но бомжихи поголовно больные, а тварям для клонов нужны абсолютно здоровые, генетически совершенные особи. Чтобы клоны могли протянуть дольше — не несколько минут, а, к примеру, час…

— Поэтому когда они поняли, что им уже достаточно черных женщин, а белые нацисты на Утлегаре отказались поставлять белых самочек, они просто устроили маленький переворот и перевернули все с ног на голову, сделав главными негров-расистов, — влез Казимир.

— Точно, — согласилась Грейс. — Но в ходе исследований определенно выяснилось, что случайные белые женщины им тоже не годятся. В результате черным расистам пришлось по указанию хозяев похитить лайнер международного конкурса красоты, хотя сделали они это неумело и безо всякой охоты.

— А в итоге после серии анализов они украли Алену Амельскую, — безжизненным голосом проговорил Витковский.

— Нам не стоит забывать, что противник конструирует не только шахтеров, — напомнила Грейс. — Та тварь… тот боец, с которым мы столкнулись на лайнере русского конкурса красоты. Он ведь наверняка тоже был клоном.

— То есть яйцеклетки Алены нужны им, чтобы выращивать таких вот боевых ублюдков? — голос Казимира все-таки дрогнул.

— Не исключено, — подтвердила Кюнхакль, хотя в ее голосе уже не было прежней уверенности: она почувствовала, что этой темы лучше не касаться, потому что та слишком болит в душе великана.

— И кстати, об ублюдках, — напомнил Песец. Заодно это был способ вывести Лося из черной меланхолии. — Объект могут охранять могущественные существа вроде этого. Нам всем необходимы предельное внимание и осторожность.

— Нам всем в первую очередь необходимо понимание, как мы проникнем в логово противника. — Черная меланхолия Казимира Витковского закончилась так же быстро, как и началась, он снова был готов к немедленному действию. — Забор неприступен, его охраняют, хорошо. С канализацией глухо, я проверял. При попытке десантироваться собьют…

— Значит, придется использовать машины, доставляющие продукты, — заявила Рысь. — В первый раз, что ли?

Глава 11

Караван грузовиков, доставлявший богатые белком продукты в огороженное пространство на берегу реки, которое на всех онлайн-картах было обозначено как складская территория, медленно утормозился возле внешних ворот.

Обычно на дальних шахтерских планетах для перевозки грузов используют всякую рухлядь. Но компания «Дорога Звезды» была серьезной, поэтому все грузовики были новенькие и однотипные, с логотипами фирмы на дверях кабин. Это были «скауты», ховеркрафты на воздушной подушке.

К сожалению, на Гаруде еще далеко не везде имелись дороги, а перевозить грузы глидерами, для которых вообще не нужна грунтовая или водная поверхность, оказалось бы слишком накладно. Поэтому руководство мейджорской организации остановилось на промежуточном варианте. Ховеркрафтам дороги особо не требовались, но летать они не умели.

После полуминутной задержки, которая понадобилась каравану, чтобы обменяться с охраной опознавательными сигналами «свой-чужой», ворота дрогнули и начали раскрываться.

Вытянувшись в колонну, автомобильный конвой начал затекать в приоткрывшиеся створки. Внутренний двор территории был построен таким образом, чтобы тот, кто вздумает заглянуть в ворота с набережной, не смог бы увидеть внутри ничего, кроме пустынного пыльного плаца, глухих стен складов и бетонных профилей блокпоста. Впрочем, заглядывать было некому: притормозив при въезде на набережную, головная машина высадила четверых людей в форме, которые тут же перекрыли тротуар. Еще трое показались в начале улицы — видимо, они поднялись секретным путем из подземного тоннеля. Посторонних прохожих между ними не оказалось, а всех, кто попытался бы теперь проникнуть на загражденную территорию, охранники не пропустили бы.

Ховеркрафты выстроились на пустынном внутреннем плацу, и, когда ворота снова закрылись, между машинами начали сновать автоматические погрузчики, которые подцепляли из кузовов контейнеры и увозили вглубь территории. Послышались тяжелые глухие удары по асфальту — к припаркованному автомобильному каравану неторопливо шагали механические грузчики-экзоскелеты, которые послушно повторяли все движения пилота, располагавшегося внутри них в системе страховочных ремней. Мускульная сила человека была в тысячи раз усилена закаленной сталью погрузчиков. Они флегматично вытаскивали металлическими клешнями из кузовов самые большие и тяжелые ящики, с которыми не справлялись маленькие автоматические погрузчики.

Одну из разгруженных машин пилот одного из экзоскелетов жестом направил в сторону пункта технического обслуживания. В его исполнении это выглядело величественно: гигантский механизм красиво повел стальной клешней в воздухе, указывая направление, и облегченный грузовик на воздушной подушке отправился в ремонтное помещение. Видимо, его водителю что-то не понравилось при пилотировании, он предупредил встречающих по радио, и его ховеркрафт сразу определили в мелкий ремонт.

В помещении ПТО было тихо: особой работой местные механики загружены не были. На металлическом верстаке в углу автоматизированные механические манипуляторы под присмотром человека разбирали небольшого горнодобывающего робота. В другом углу над ремонтной ямой стояла укрытая брезентом наземная автомашина, но работ над ней никто не проводил.

Под руководством местного механика поврежденный грузовик на воздушной подушке загнали на соседнюю ремонтную яму, и двое работников принялись изучать машину, рассуждая вполголоса, в чем может быть причина неисправности.

Первым делом они подогнали внушительный агрегат, который установил раму ремонтируемого автомобиля на опоры и, тонко жужжа, принялся вскрывать ему прорезиненную юбку — ограничитель воздушной подушки, которая создается при движении. Водитель выбрался из кабины и ушел в коридор, чтобы выпить газированной воды из автомата.

— Вчера смотрел, как наши надрали ниппонцев? — вполголоса поинтересовался один из механиков, наблюдая за действиями агрегата.

На самом деле тут было не так много работы даже для одного живого механика, но мастера упрямо выписывали ремонтные наряды на двоих — потому что с роботом невозможно потрепаться об увеболе.

Пока механики были заняты обсуждением вчерашнего матча, вскрытый прорезиненный материал чуть отогнулся, и через прореху выбралась наружу фигура в черном бесформенном балахоне. Лицо фигуры было плотно закрыто кислородной маской. Обхватив руками и ногами край резиновой юбки ховеркрафта, неизвестный, ловко перебирая конечностями, словно паук, быстро перелез к механизму, который специальным ножом-шпателем по кругу отгибал резину грузовика от металлической основы, и дальше двигался уже под прикрытием его решетчатых ферм, чтобы не заметили механики.

Таким же манером из вскрытой резиновой юбки возникли еще три лазутчика. Все были в черных балахонах и кислородных масках, поэтому о них можно было сказать лишь, что двое покрупнее среднего человека, один, наоборот, помельче.

Работники гаража увлеклись обсуждением игры, поэтому неведомые диверсанты без особых помех и свидетелей выбрались из машины, беззвучно спрыгнули на пол и тут же откатились в тень стеллажей с инструментами.

Тень поглотила их бесследно, словно на полу никогда и не было никого.

Три минуты спустя троица Звездных горностаев и агент Бундесзихерхайт ускоренным маршем двигались по коридорам минус первого уровня самого большого строения на закрытой территории. К сожалению, планы строения отсутствовали в Глобалнете, а разметить их самим без помощи беспилотников не представлялось возможным. Поэтому разведчикам приходилось продвигаться вперед с величайшей осторожностью. Любой встреченный запросто мог поднять тревогу, если бы заметил в коридоре что-то необычное. Как обычно, следовало автоматически придерживаться правила, что на засекреченных вражеских пространствах любой встреченный предельно опасен.

Однако на руку Горностаям играло то обстоятельство, что коридоры минус первого уровня простирались под всей закрытой территорией. Для того, чтобы попасть из одного строения в другое, необязательно было выбираться наружу, достаточно воспользоваться подземными переходами. Для успешной маскировки диверсантов это, конечно, оказалось то, что надо. Видимо, полностью взаимосвязанные широкие коридоры ниже уровня грунта когда-то проложили, чтобы не возникало необходимости перемещать по открытой поверхности клонов, которых могли заметить с воздуха.

Несколько раз диверсантам уже попались запертые двери, проникновение в которые они решили отложить на потом. Сейчас Горностаям приходилось одновременно прокладывать маршрут продвижения, следить за тем, чтобы никому не попасться на глаза, и пытаться установить, где именно содержат клонов. Повышенный расход биоматериала требовал от противника обширных пространств: необходимы были большие кухня и столовая, и не факт, что единственные, внушительные спальни и рекреации, многочисленные классы для обучения работников горнодобыче, помещения для спецодежды, которой тоже требовалось много, потому что она, как и люди, являлась здесь расходным материалом. И главное — был необходим инкубатор для производства биоматериала, требовалось помещение для женщин-доноров, ясли и детский сад, в которых произведенные в инкубаторе клоны стремительно росли и набирали мышечную массу.

Подсчитывая количество дверей на минус первом уровне, Песец мрачнел все больше и больше, ибо понимал: на такие масштабы врагу неизбежно приходится расходовать гигантские деньги. В очередной раз русским Горностаям пришлось схлестнуться с очень опасным и богатым противником, который не считает расходов.

Кстати, Родим с удовлетворением отметил, что никто из коллег и словом не обмолвился о путешествии в прорезиненной юбке грузовика, хотя это был жуткий дискомфорт и серьезный риск — туда нагнетался горячий воздух, сильно нагретый двигателем и загрязненный парами бензина. Если бы не кислородные аппараты, едва ли кто-то из лазутчиков сумел бы пережить это путешествие, да и вероятность свариться заживо в общем-то была вполне реальной.

Особенно плохо наверняка пришлось Казимиру — большие люди с трудом переносят жару. Впрочем, Пестрецов был уверен в своей команде, как в себе самом, и если Родина сказала «надо», то уже все равно, ценой какого риска и дискомфорта будет выполнено задание. Когда поставлена боевая задача, никакое нытьё и никакие жалобы не существуют в принципе.

А вот Грейс Кюнхакль приятно удивила его. Понятно, что не взять с собой Белокурую Бестию было просто невозможно; она уже почуяла след сестры и просто рванула бы напролом, загубив операцию. Памятуя о ее похождениях на Утлегаре, Родим уже был готов разруливать многочисленные конфликты, связанные с тем, что фрау аналитику, дескать, неудобно работать. Однако она пока никак не проявила своего недовольства, хотя поводы определенно имела.

На причудливое проникновение на базу противника, которое наверняка вызвало бы панику и ропот у других немецких спецагентов, и несколько легких ожогов она не отреагировала никак. У нее была четкая цель, к которой она шла, как бульдозер, и ей уже было все равно, насколько неудобно и больно будет по пути. Она не собиралась оставлять сестру в лапах неведомого врага.

Распластавшись между стеной и потолком, лазутчики пристально наблюдали, как в одну из запертых прозрачных дверей вошел тщедушный мужчина в очках. Судя по всему, клонов содержали именно в помещениях за стеной — под надежной охраной. Он дважды прикладывал пропуск к электронному замку — в коридоре, а потом в застекленном тамбуре. Не было никаких сомнений, что стекло плазмоустойчивое и пуленепробиваемое.

Не слезая со стены, Родим Пестрецов сразу ушел в соседний коридор — на поиски пропуска. Казимир Витковский двинулся в другую сторону — в поисках склада, где можно было позаимствовать такую же синюю робу, как у очкарика. Судя по всему, клонов от обычных сотрудников охранники отличали по цвету формы.

Четверть часа спустя Песец вернулся с виртуальным образом пропуска в диверсионном информационном накопителе. Ему повезло найти в коридоре сотрудника, который задумчиво шагал в кофейню. Во Втором управлении российской безопасности пропуск полагалось носить в экранированном нагрудном кармане, и здесь, судя по всему, защитные меры были такого же уровня. Но на вражеской базе уже давно никакого форс-мажора не происходило — с момента создания базы, надо полагать, — поэтому сотрудники расслабились и неохотно следовали неудобным и утомительным правилам секретности.

Этот тип таскал пропуск в кармане брюк, чтобы не возиться каждый раз, открывая застегивающийся на кнопку нагрудный карман. Разумеется, это сэкономило сотруднику массу сил и времени, но Родим в результате без труда сумел при помощи диверсионного оборудования считать на расстоянии, прямо из кармана у беспечного работника, виртуальный образ пропуска, и записать его на внешний носитель. Оставалось надеяться, что этот пропуск имеет достаточно высокий для Горностаев уровень доступа.

Когда Пестрецов вернулся к своим с драгоценной добычей, Лось уже аккуратно взломал один из обнаруженных складов и подобрал каждому робу, которая соответствовала его дальнейшим боевым задачам. Костюмы специалистов были самых разных размеров, так что Казимир и Грейс без труда отыскали себе спецовки формата XXL. А вот вся спецодежда клонов была одного размера, и одного цвета — коричневого. Оно и неудивительно, учитывая, что все клоны были копией одного и того же человека, поэтому куртки им вполне подходили одинаковые. Любопытно было бы узнать, добровольно он согласился на массовое копирование самого себя, или его никто не спросил.

В результате работать непосредственно в среде клонов предстояло Светлане и Родиму. Аппараты для изменения внешности, конечно, могли придать лицам диверсантов любые черты, включая и одинаковые. Однако скрыть массивное телосложение двух здоровяков им было не под силу.

Вначале-то Горностаи полагали, что клонами предстоит стать самым здоровенным членам группы — Казимиру Витковскому и Грейс Кюнхакль. Однако проблема тут была даже не в том, что широкий, как лопата, Лось здорово отличался на вид от фрау Кюнхакль, стройной и с узкими женственными запястьями. С этими мелочами аппарат для изменения внешности справился бы без труда. Но госпожа аналитик вовремя заявила, что шахтеры вражеской базы едва ли массивные и плечистые. С кайлом и киркой им работать наверняка не приходится — они должны уметь вовремя нажать нужную кнопку на оборудовании. Так что клоны, скорее всего, небольшие и субтильные, потому что выращивать здоровяков дольше и дороже.

Полученный электронный ключ Лось тут же распечатал на четырех пластиковых карточках, которые раздал коллегам. Разумеется, клонам пропуска из закрытой зоны не полагалось, а вот русским спецагентам вполне могло понадобиться выйти наружу.

Рыси и Песцу спецовки клонов плюс-минус подошли, так что одной проблемой стало меньше.

Попасть внутрь удалось не так-то легко. То есть сторонние сотрудники с соответствующим уровнем допуска пройти внутрь могли, в чем Казимир и Грейс смогли убедиться лично, и благополучно вернуться обратно. А вот клоны попадали во внешние помещения только в одном случае: когда готовились погрузиться в закрытые микроавтобусы, которые должны были доставить их в космопорт для очередной самоубийственной миссии. И их проход в обратную сторону предусмотрен не был.

Во второй половине дня, по данным Витковского, который непрерывно мониторил местную электронную сеть, планировался праздник открытых дверей. То есть двери секретного коридора с плазмоупорными стеклами должны были открыться на пару минут, чтобы пропустить наружу очередную партию клонов, которые отправлялись за драгоценными полезными ископаемыми и смертью.

Это был единственный способ проникнуть в запретные помещения, потому что входной тамбур находился под постоянным видеонаблюдением. И если бы какие-нибудь клоны самостоятельно попытались пройти внутрь, их сразу задержали бы подоспевшие охранники.

Всё это время диверсанты, рассредоточившись по подземным коридорам, скрывались в импровизированных схронах. Коридоры хорошо освещались лампами дневного света и насквозь простреливались камерами слежения, однако даже здесь имелись темные уголки и потаенные места, где могли укрыться от постороннего глаза несколько международных спецагентов.

Кроме того, Лось вел скрупулезную работу в виртуальном пространстве и довольно быстро сумел зафиксировать положение всех камер видеонаблюдения в радиусе пятидесяти метров. Поэтому спецагенты могли пользоваться «слепыми зонами» следящих устройств.

Сначала идею о том, как «клоны» могут пробраться на охраняемую территорию, выдвинула Грейс. По ее мнению, Песец и Рысь могли бы накинуть синие робы специалистов прямо на коричневые куртки и пройти за стеклянную дверь, воспользовавшись пропусками, которые распечатал Лось. Затем они могли в укромном месте избавиться от синих спецовок и превратиться в обычных клонов.

Пестрецов этот план забраковал как слишком рискованный. Охране достаточно было задержать и проверить подозрительного «специалиста», просто распахнув на нем куртку, чтобы всё пошло прахом. Так что в итоге «клонам» решено было прорываться в общей массе работников, что было менее опасно и позволяло интрудерам сразу смешаться с толпой одинаковых ребят.

Около шести часов внутри стеклянного тамбура возникло шевеление. За дверь неторопливо вышел охранник с резиновой дубинкой, пристегнутой к поясу. Здесь охранять клонов было не от кого, однако им требовалась пара обычных людей, чтобы направлять движение и разруливать нестандартные ситуации, которые могли возникнуть во время прохождения колонны.

В дверь собирался войти сотрудник в синей куртке, — несколько больших габаритов, чем обычный работник, — но охранник выставил перед ним ладонь, отрицательно помотал головой и пальцем постучал себя по руке, где могли бы находиться часы. Специалист вздохнул и остановился у входа, отступив к стене.

Из-за поворота показались первые клоны, одетые в коричневые спецовки. Лица их были угрюмы и сосредоточены: впервые в своей короткой жизни они покидали внутренние помещение базы, и это приключение тревожило их, а многих даже пугало.

Второй охранник двигался в хвосте колонны, чтобы подгонять отстающих. Резиновая дубинка была у него в руке, и он многозначительно похлопывал ею по ладони.

Клоны шагали колонной по четыре в ряд, занимая всю ширину коридора, поэтому сотрудник в синей робе еще дальше отшагнул к стене, чтобы не задели. Однако один из коричневых все-таки зацепил его неловко отставленную ногу и кубарем полетел через нее. Упавший повалил троих, шедших перед ним. Те, беспомощно барахтаясь на полу, сбили с ног еще двоих.

Клоны, которые находились прямо перед местом аварии, остановились, чтобы не наступить на лежащих. Однако задним рядам не было видно, что происходит, поэтому они продолжали тупо напирать, и передних вытолкнули прямо в кучу-малу.

Охраннику сзади тоже ничего не было видно, поэтому он с зычными воплями, направо и налево лупася дубинкой, полез вперед. Остановив колонну, передний охранник тоже полез через ряды подопечных к месту затора. Прежде, чем начать наводить порядок, он даже успел бросить одинокому сотруднику в синей робе «Прости, дружище», на что тот только безразлично пожал плечами.

В колонне клонов разгоралась самая настоящая паника, но конвоиры сумели обуздать ее, обрушивая удары резиновых дубинок на головы и плечи обреченных горнодобытчиков, словно на стадо овец. Внимание охранников было серьезно отвлечено, но от кого здесь можно было защищать клонов?

Подняв на ноги упавших и ликвидировав затор, вертухаи даже не стали снова выстраивать перемешавшихся подопечных в стройные ряды, и это было очень кстати, потому что в толпе совершенно непонятным образом возникли два лишних клона. Откуда они взялись, абсолютно неясно: может быть, незаметно выскользнули из-за угла, воспользовавшись суматохой, и сразу смешались с остальными? В любом случае, если бы толпу выстроили вновь, сразу бросилось бы в глаза, что в паре рядов на одного человека больше.

Впрочем, не исключено, что новички и не позволили бы снова выстроить клонов в колонну, использовав для этого всякие коварные психологические штучки. Потому что один из них посреди общей неразберихи внезапно рванул за плечо ближайшего собрата и ткнул пальцем в обратную движению сторону — туда, откуда колонна появилась:

— Бежим! Нас здесь затопчут!

Умственно недалекий клон, который никогда не был жертвой мошенников, доверчиво бросился в указанном направлении. Вместе с ним в стеклянный коридор бросились еще трое. Двое из них были новичками, но определить это наблюдатели не смогли бы уже никак.

По коридору раскатилась короткая возмущенная сирена. Дверь в тамбур между помещениями для клонов и общей территорией дрогнула и начала автоматически закрываться, но четверка беглецов успела проскочить в нее и со всех ног кинулась прочь, видимо, в родные пространства — новички чуть приотстали, чтобы старожилы сами привели их куда надо. Охранникам, окруженным толпой и отсеченным закрывшейся прозрачной дверью, оставалось только проводить их злобными взглядами.

Когда охранники несколько секунд спустя, проглотив унижение, вернулись к наведению порядка, резиновые дубинки засвистели с удвоенной силой: конвоирам нужно было сорвать злобу хоть на ком-нибудь. Во все времена вертухаи в человеческом обществе психологически были одинаковыми.

Пока внутренняя безопасность лениво разыскивала беглецов, к топтавшейся на месте толпе доставили четверых других работников. Собственно, для дежурных наблюдателей не составляло труда зафиксировать по видеокамерам местонахождение именно сбежавшей четверки. Однако на их обнаружение, отлов и водворение обратно потребовалось бы много драгоценного времени, возможно, слишком много времени. Поэтому место беглых забастовщиков заняли дублирующие шахтеры, полдюжины которых руководство специально придерживало в резерве, не отправляя со всеми остальными на экстренный случай вроде этого. Люди на этой базе были значительно дешевле времени.

Воспользовавшись общей паникой, вызвавший ее работник в синей куртке быстро преодолел запертую дверь, приложив к электронному замку карточку с пропуском, и немедленно затерялся в коридорах на закрытой территории.

Полчаса спустя через ту же самую дверь прошла рослая дама в синем костюме вольного сотрудника.

Глава 12

Клоны привели Песца и Рысь в просторное спальное помещение, наполненное одинаковыми шахтерами и двухъярусными панцирными койками. Судя по всему, конкуренция за верхние места здесь была страшная, потому что наверху свободных не было, а внизу попадались идеально застеленные кровати, на которых явно еще никто не спал. Прямо как у детей, которые обожают верхние ярусы и полки.

Остальные были заправлены как попало — обучать клонов еще и этой ерунде было совершенно нерациональной затратой времени и ресурсов, необходимых для обучения нужному.

У стен, по одному и по двое, прогуливались охранники в синих робах с резиновыми дубинками в руках. Как уже было сказано, охранять клонов в этом закрытом подземелье было не от кого и незачем, скорее вольные сотрудники выполняли функции полицейских, готовые немедленно вмешаться, если возникнет драка или прочий хаос.

Как и рассчитывали Горностаи, на появление сбежавших клонов никто из них внимания не обратил. Вернулись тупые безвредные телята — ну и ладно, пойдут в астероидный пояс в следующей партии. Делов-то.

Рысь давно уже вытравила в себе жалость, только мешающую профессиональному диверсанту, который обязан уничтожить не только врага, но в случае острой необходимости и своего же гражданского, если конкретно мешает выполнению задания. Хотя порой эта прибитая жалость и давала причудливые метастазы — как тогда, на Кабестане, когда Светлана не смогла молча перенести, когда черные садистки в ее присутствии истязали королеву красоты. И сучек пришлось вырубить, даже рискуя заданием императора.

Однако в спальном помещении для клонов Света внезапно растерялась.

Злые непрошенные слезы навернулись на глаза, когда она увидела, как обреченные шахтеры, выглядящие взрослыми людьми, на полу и на длинном столе посреди помещения играют друг с другом в плюшевых медвежат, машинки и смешных динозавриков. Несмотря на то, что двухлетний клон с пустым мозгом стремительно развивается интеллектуально, в эмоциональном плане он остается двухлетним ребенком, которого привлекают яркие цвета, громкие звуки, воздушные шарики и игрушечные медвежата. На правильное развитие человеческих эмоций требуется куда больше времени, чем на развитие холодного интеллекта.

Неведомые хозяева людоедской базы вполне осознавали такую особенность человеческого восприятия, поэтому, кроме обеспечения своих шахтеров обильной белковой пищей и обучения их горному делу, поставляли им детские игрушки, которые вызывали у взрослых с виду парней двух лет от роду неподдельный восторг.

Несмотря на все старания быть железной леди без сопливых эмоций, в основном успешные, Светка неизбежно оставалась женщиной. И такое количество по большому счету детей, обреченных неизвестными уродами на мучительную смерть, которое она увидела собственными глазами, заставило женщину в ее душе содрогнуться.

Из невидимых динамиков под потолком раздавалась детская, мать ее тридцать пять раз через колено с гимнастическим прогибом, песенка про грибной дождик и веселую лягушку. Какие же уникальные сволочи…

Один из клонов, приведших Горностаев в жилую секцию, ухватил игрушку, которую оставил его собрат, потянул ее к себе и проникновенно обратился к Светлане:

— Спасибо, братишка. Если бы не ты, меня затоптали бы.

Света с плохо скрываемой жалостью смотрела на этого взрослого парня, который появился на свет в лучшем случае пару лет назад и еще не видел в своей жизни ничего, кроме подземных интерьеров вражеской базы. Обмануть которого было проще, чем отнять конфету у двухлетнего ребенка. Никто никогда не говорил ему, что другие способны врать — тем более такие же клоны, как он сам. Гораздо больше, чем братья-близнецы.

— Пожалуйста. — Она решила отделываться короткими фразами, как и окружавшие ее одинаковые ребята. Собственно, откуда у них богатый словарный запас? Интерлингве их учат по минимуму, только чтобы понимали объяснения на уроках горного дела. Больше им и не надо. Всё, что сверх того, они могут слышать только от охранников и вольных сотрудников, а те не очень расположены болтать с обреченным на смерть быдлом. Если начинаешь разговаривать с домашним скотом, неизбежно начинаешь его жалеть, хотя дорога у него только одна — под нож.

Впрочем, возможны и такие варианты, когда болтливому сотруднику не с кем поговорить, и он изливает свою болтливость на головы молчаливых клонов. А те впитывают всё новое молниеносно, ибо пустой мозг жаждет новой информации, которую запоминает сразу и накрепко. Скажем, приятель Светы явно знал больше слов и речевых оборотов, чем его туповатые собратья. Что ж, для нее это было весьма кстати.

И выражение горького сожаления на ее лице — оно тоже работало правильно, потому что собеседник однозначно отнесет его к той дурацкой куче-мале в стеклянном тамбуре, которая позволила Песцу и Рыси проникнуть на закрытую территорию. Эту кучу, конечно, спровоцировали сами Горностаи, но клонам об этом знать не обязательно.

Рысь внезапно поняла, что потеряла Песца, и озадаченно завертела головой. Все окружающие были на одно лицо, все были одеты в одинаковые коричневые робы, и куда в этой каше делся командир, было непонятно. В общем-то, Светлана была готова работать в автономном режиме, но на мгновение почему-то даже занервничала, хотя этому не было никаких причин.

— Не крути бестолковкой, — раздался в ушах голос Песца. — Не привлекай внимания. Я тут, возле бака с водой. Только ради всего святого, не надо жадно искать меня глазами по всему помещению.

— Сам не сдохни, командир, — безразлично отозвалась Рысь, не раскрывая рта.

Командир нашелся, следовало работать дальше. Света едва заметно вздохнула. Раз очередную партию работников забирали отсюда, значит, клоны в этом помещении уже практически готовы для труда в астероидном поясе. Значит, в следующий раз в число шахтеров могут попасть и они с Песцом. А следовательно, любыми путями нужно сделать всё, чтобы этого не случилось, и при этом не вызвать подозрений.

Короче, самая обычная миссия, ничего особенного.

Оставалась небольшая малость: вычислить, откуда сюда поступают клоны. Если это конечная остановка перед астероидным поясом, то следовало проникнуть на предыдущие этапы и посмотреть, что там происходит.

— Меня могли затоптать, — напомнил о себе клон, которому явно хотелось поговорить. — Много братьев, все топают. Но ты меня выручил. Спасибо тебе, брат.

— Пожалуйста, пожалуйста, — нетерпеливо ответила Рысь. — Ты помнишь, откуда нас привели?

— Откуда?.. — растерялся парень.

— Где нас… — она на мгновение запнулась. — Растили?

— В таких… бочках… — Клон задумался.

Ясно.

— Откуда приходят новые братья? — сделала еще одну попытку Света. — Младшие?

— А! — понял наконец парень. — Вон оттуда! — И указал на дверь в противоположном конце помещения.

Света быстро скользнула к двери, осмотрела ее, приналегла плечом с одно стороны, потом с другой.

— Крепкая, — сказал бесшумно подошедший старый знакомый. — Не шелохнется. Я уже пробовал. Но сегодня забрали тридцать человек, а значит, на их место приведут столько же новеньких…

Рысь заинтересованно подняла бровь. Аналитик, однако! Пожалуй, если бы Песец не крутил любовь с Грейс, этого парня вполне можно было бы взять в команду, предварительно выгнав из нее фрау Кюнхакль.

Шутка, шутка. Как говорил классик, шутка жизнь продлевает — тому, кто слушает. А тому, кто шутит, наоборот, обычно укорачивает.

— Сегодня? — поинтересовалась она.

— Может, сегодня. Может, завтра. Спальные места еще есть.

Этого не нужно было говорить, но удержаться Света не смогла:

— Ты вообще знаешь, зачем нас готовят?

— Конечно. — Собеседник был благостен и безмятежен, как индийский махатма. — Мы каждый день учим горное дело. Нам нужно будет добывать полезные ископаемые.

— А потом? Когда добудем всё, что хотели?

Клон смотрел на нее и мягко улыбался.

— Нас вернут назад? — пошла ва-банк Рысь. — Почему никто из братьев не возвращается?

Собеседник пожал плечами.

— Наверное, не возвращать дешевле, — решил он наконец. — Нам нужно делать так, чтобы было дешевле. Это очень важно.

Чёрт. Чёрт. Светлана отвернулась, чтобы он не видел ее глаз.

Что ж, так определенно гораздо лучше. Ни хозяева базы, ни сотрудники не заслужили пощады, когда начнется перестрелка. А она непременно начнется, миссия предельно сложная. Сотрудники, конечно, вольнонаемные, но, судя по поведению, такие же паскуды, как и хозяева. Работать здесь и не понимать, что творишь, невозможно.

— Нам лучше держаться вместе, — деловито поведал клон. — Какой у тебя номер?

— Номер? — насторожилась Рысь.

— Ну да. Нас же надо как-то различать? — Собеседник задрал рукав робы и показал предплечье, на котором был вытатуировано синим длинное число. — У тебя какой? Я тебя найду, если что.

— Это… сейчас… — Света начала неторопливыми рывками расстегивать куртку.

Клон с любопытством следил за ней.

— Номер не там, — подсказал он. — Под рукавом.

— Да, я знаю, сейчас… — Она тянула время как могла.

— А зачем? — озадачился клон. — Ты что, своего номера не видел никогда? Просто назови, я запомню.

— Да, сейчас… боюсь перепутать…

Сказать по правде, Рысь уже и сама не могла точно назвать число, которое мысленно впопыхах скомандовала аппарату по изменению внешности. Но когда руку всё же пришлось вынуть из рукава куртки, вздохнула про себя с облегчением: на коже синела татуировка.

— Кривовато, — скептически оценил собеседник. — Нужно обратиться к твоему мастер-сержанту, пусть проверит настройки тату-оборудования. Пятьсот тридцать восемь четыреста сорок два семнадцать, ничего сложного, — объявил он, бросив беглый взгляд на номер Светланы. — Ты мой запомнил?..

Да уж, клону, организм которого стремится любыми путями заполнить чудовищную информационную пустоту в голове, определенно достаточно было единственного взгляда на незнакомый номер, чтобы запомнить его мгновенно и накрепко. Именно поэтому Рысь и старалась болтать поменьше — чтобы клон накрепко не запомнил странно ведущего себя собрата.

Тем не менее обучение в разведшколе тоже чего-то стоит.

— Конечно, запомнил, — уверенно ответила Светка. — Двадцать ровно — пятьдесят семь — восемьдесят один — двенадцать.

Запоминать длинные номера диверсантов учили по другому алгоритму, разбивая их на пары чисел. Такое проще откладывается в голове.

— Правильно, — сказал клон. — Значит, увидимся. — И тут же, не тратя больше времени на ерунду, смешался с толпой.

Светлана сразу связалась с Песцом.

— Братишка-один, предельное внимание, — сообщила она. — У них на предплечье под рукавом, оказывается, татуировка с личным номером. Прямо как в концлагере. Будь очень осторожен.

— Принял, сестренка-один, — откликнулся Пестрецов.

— Приходи, покажу, как выглядит татуировка, чтобы ты не напортачил с аппаратом для изменения внешности.

— Понял тебя, давай координаты. — Выслушав, как обнаружить Свету в зале среди совершенно одинаковых шахтеров, Песец сокрушенно добавил: — А ведь мы обсуждали, что разные клоны должны иметь какой-то личный признак, чтобы их хотя бы можно было отличать друг от друга. Скорее всего, индивидуальный номер. Но такого примитива — что номер татуируется на коже руки, — мы не ожидали. Действительно, как в концлагере… — Он хмыкнул. — Впрочем, ничего удивительного, учитывая, что это точно такая же фабрика смерти…

Между тем Казимир Витковский и Грейс Кюнхакль проникли на закрытую для клонов территорию как вольнонаемный персонал.

Лось точно знал, что ему предстоит искать, поэтому сразу обнаружил медицинскую часть.

Изначально было ясно, что это не вполне обычный госпиталь. Больные сотрудники, тем более клоны, сюда не поступали. Здесь содержались только женщины — очевидно, ради яйцеклеток для клонов. И чужак тут явно мог очень здорово влететь, потому что врачи такого питомника-инкубатора могли вести себя совсем не так, как обычные доктора.

Казимиру было хорошо известно из курса бихевиористики в диверсионной школе, что в таких случаях наглость — это лучшая политика: если у тебя есть официальный допуск на закрытую территорию и ты деловито и целеустремленно куда-то движешься, никто не станет спрашивать, кто ты такой, что делаешь в запретной зоне и куда вообще идешь — сотрудников слишком много и они наверняка периодически меняются, чтобы охрана могла как следует их запоминать.

К тому же большинство вольных работников воспринимает охрану как обслуживающий персонал — примерно как водителей и сотрудников клининговых агентств: они в упор не видят охранников, а те в отместку в упор не видят этих напыщенных индюков. Поэтому естественно ведущий себя работник не вызывает у охраны никакого интереса. Таковы человеческие инстинкты.

Именно такой линии поведения инстинктивно пытался придерживаться во дворе бандитского дома Пол Пятого, однако житейских знаний ему все равно не хватало — ему было невдомек, что неумелому офисному работнику вроде него практически невозможно выдать себя за криминального хичера, не зная мелких деталей образа.

Что касается Казимира «Лося» Витковского, бывшего специалиста по маскировке подразделения Звездных Горностаев, то у него как раз со знаниями был полный порядок. И правдоподобные детали он умел создавать как никто другой.

Единственное, что смущало поляка — это то, что он может не выдержать душевной муки и пойти вразнос. Такого с ним еще никогда не бывало. Он всегда с готовностью рисковал собственной жизнью во имя Отчизны, для него это был качественный героический адреналин вроде альпинизма или погружения с аквалангом для других.

Но в тот момент, когда он осознал, что Алену Амельскую похитили у него из-под носа, на несколько мгновений он совершенно обезумел и утратил контроль над собой. Не потому, что враг его переиграл, не потому, что был потерян важный для Империи гражданский.

А потому, что его внезапно насквозь пронзила мысль о том, насколько Алена дорога ему. И без нее ничто другое не важно.

Даже долг перед Империей. Хотя вот это уже совсем никуда не годилось.

Казимир четко знал, что найдет Алену. По-другому просто не будет. Но одновременно он боялся этого. Боялся, что обнаружит девушку изувеченной, при смерти, что не сможет держать себя в руках, поставив под угрозу и чрезвычайно важное государственное задание, и боевую честь коллег по подразделению. Они совсем недавно смыли с себя позор жестокого поражения на Дальнем Приюте, и новый провал оказался бы для них слишком жестоким испытанием.

Навстречу все чаще попадались люди в зеленых халатах медиков, но Лося это особо не смущало. Тем более что по коридору сновали и люди в синих робах, видимо, ремонтники, так что пока разоблачение ему не грозило. На санитарном посту Казимир позаимствовал из держателя, предназначенного для врачей, планшет с бесперьевой ручкой, чтобы было удобнее тыкать в клавиатуру. Демонстративно и деловито забил в планшет какие-то данные, распечатка с которыми была вывешена на прикрытых дверях одной из палат. Побрел к следующей палате, возле которой на вешалке висел зеленый халат.

Окинув халат опытным взглядом, Казимир сразу определил, что размер ему плюс-минус подойдет. Озабоченно надевая спецодежду, словно только что сам ее тут оставил, он как бы мимоходом заглянул в палату — в последнюю секунду удержался, чтобы не постучать, разумно рассудив, что местные мясники-доктора едва ли стучат в палаты к своим жертвам.

Убедился, что внутри нет никого, кроме двух женщин, неподвижно лежащих на кроватях и до горла укрытых больничными одеялами. Возле каждой кровати стояло множество медицинской аппаратуры с помаргивающими светодиодными огоньками, от нее шли длинные прозрачные трубки, которые ныряли под одеяло. Отлично; врача нет, значит, халат висит тут давно, и тревогу из-за его пропажи поднимать не станут — во всяком случае, сразу.

Уже совсем похожий на сурового доктора, Лось зашагал дальше по коридору.

Сердце отчаянно рвалось из груди и требовало заглядывать в каждую дверь по пути. За одной из этих дверей, скорее всего, была Алена Амельская. Но Витковский понимал, что если будет делать так, то это будет подозрительно. На всякий случай он внимательно изучал вывешенные на дверях графики температуры, изо всех сил надеясь наткнуться на знакомую фамилию.

И он на нее в итоге наткнулся. Только фамилия эта была не Амельская.

На всякий случай заглянув в палату, он тут же связался с Пестрецовым.

— Братишка-один, она здесь, — сообщил он. — В медицинском блоке. Кюнхакль-младшая. Видел собственными глазами.

— Принял, братишка-два, — отозвался Песец. — Ни слова Грейс: сразу пойдет вразнос.

— Принял.

Грейс Кюнхакль тем временем проникла в соседний медицинский блок. Ее мечта была такой же, как у Лося: найти родного человека, без которого Грейс страдала безмерно.

Правда, ей далеко уйти не удалось. В коридоре сразу возникла паника, двое в халатах проскользнули в двери ближайшей палаты. Через полминуты двери распахнулись от удара медицинской каталкой, и в коридор чуть ли не бегом выкатили неподвижное женское тело.

Каталку катили двое докторов. Третий, явно главный в группе, широко шагал сбоку от них, и по его лицу было видно, что произошло нечто экстраординарное. Рядом с ним униженно семенила медсестра с санитарного поста в коридоре, на которую врач старательно не обращал внимания.

Наткнувшись на посторонившуюся фрау Кюнхакль, доктор пристально посмотрел на нее.

— Вы медсестра? — быстро произнес он.

— Да! — поспешно сказала Грейс, которая отлично знала, что мямлить в таких случаях нельзя. Лучше сразу взять на себя то, в чем совсем не разбираешься, чем начинать мямлить — такое всегда вызывает подозрения. А то, в чем ты не разбираешься, либо вообще не требует каких-то специальных знаний, либо в процессе ты начнешь в этом понемногу разбираться. Так бывает чаще всего. В крайнем случае, униженно признаться в своей некомпетентности никогда не поздно, но до такого доходит очень редко.

— Прекрасно! — заявил доктор, бросаясь вслед за уезжающей каталкой. — Будете ассистировать!

— Доктор Маллинз! — протестующе воскликнула медсестра с санитарного поста.

— Линда, вы уволены! — отозвался доктор, догоняя каталку. — Это, между прочим, ваша прямая обязанность — следить за состоянием пациенток. Была!

Мгновенно сообразив, что это прекрасная возможность попасть в операционную за пострадавшей, Грейс тут же припустила следом за Маллинзом.

Полчаса спустя агент Бундесбезопасности Кюнхакль связалась с Песцом.

— Братишка-один, — с трудом проговорила Грейс, — это она. Алена Амельская. Ее держат здесь, чтобы добывать из нее женские яйцеклетки. И жизнь тут, похоже, не сахар. Она только что пыталась покончить с собой — порезала вены. А я ассистировала врачу, который доставал ее с того света.

— Ты хоть немножечко разбираешься в медицине? — подозрительно осведомился Родим.

— Нет, конечно, — честно призналась Грейс, после чего бодро доложила: — Госпожа Амельская благополучно спасена и под присмотром отправлена отдыхать в палату.

— Только ни слова Лосю, — предупредил Пестрецов. — Сразу пойдет вразнос. Я сам этим займусь.

— Слушаюсь.

Глава 13

Как и рассчитывал Песец, предельно важную информацию Витковский и Кюнхакль узнали от него.

Грейс восприняла ее стоически. Самым главным для нее было, что сестра здесь, прочее было неважно.

С Лосем оказалось сложнее. Алена находилась в реанимации, и Казимир хотел знать, что с ней случилось и каково состояние ее здоровья.

— Не надо, — веско сказал Пестрецов. — Мы будем следить за ней и передавать тебе все сведения о ее самочувствии.

— Да, — безразлично сказал Лось.

— Грейс этим займется, — тревожно произнес Песец: он подозревал, что просто так Витковский от своего не отступится.

— Да, — безразлично повторил Казимир. — Принял.

— Ты слышишь меня⁈ — настойчиво проговорил Родим. — Запрещаю любую самодеятельность без согласования с командиром!

— Да, — тупо повторил Лось. — Слушаюсь.

Пестрецов ему не поверил, но особого выбора не было: они со Светой по-прежнему безвылазно сидели в спальном помещении для клонов, в то время как Витковский имел возможность разгуливать по всей базе.

— Присматривай за ним, — распорядился Песец, специально для Грейс установив режим переговоров «один на один». — Чтобы не наломал дров.

— Мы с ним практически не пересекаемся, — вздохнула фрау Кюнхакль. — Разве что случайно.

— Пожалуйста, — Родим выделил это голосом. — От его поведения сейчас зависит успех операции.

— Приняла, — ответила обалдевшая Грейс. Она не привыкла, чтобы командир говорил «пожалуйста». Такое не принято даже в западных спецслужбах.

А Песец никак не мог привыкнуть командовать любимой женщиной. Со Светкой, когда они еще были парой, всё было гораздо проще. Они с Песцом учились в одной академии и присягали одному суверену, поэтому все их действия имели примерно одинаковый вектор. Любое действие обязано служить к вящей славе и процветанию Российской империи, прочее было факультативно.

С Грейс было иначе. Она принадлежала к союзным спецслужбам, занятым той же проблемой, что и русские. Она уже почти перебралась в Империю вслед за любимым мужчиной. Но Императору еще не присягала.

И Родим не мог заставить себя командовать Грейс. Даже не столько потому, что был не в состоянии приказывать любимой женщине. Сколько потому, что не был уверен, что поставленная им задача в итоге будет выполнена именно так, как надо.

Собственно, их официальную миссию уже можно было считать выполненной. Вражеская база — по крайней мере, одна из, — четко локализована. Как противник добывает средства для своих пакостей, установлено. Следующим этапом следовал сигнал ударным силам, чтобы положить здесь всех мордой в пол.

Но делать этого было категорически нельзя. Горностаям необходимо было вывести из здешнего гадючника Алену Амельскую и Лору Кюнхакль. И до этого момента ни один волос не должен был упасть с их головы. Хотя бы и во славу Империи — но Родим вполне понимал, что если с ними что-нибудь случится, то есть хороший шанс потерять Витковского и Кюнхакль навсегда. А такое было совершенно недопустимо.

Кстати, Грейс прекрасно отыграла роль медсестры. Пару раз она сбивалась и подавала доктору Маллинзу не тот инструмент, но это было легко списать на ее волнение и не самую лучшую медицинскую подготовку.

Алена Амельская, украв кусок пластмассового держателя для капельницы, разломала его и острыми краями слома вскрыла себе вены. В палате она была не одна, поэтому ей пришлось прятать исполосованные руки под одеялом, героически не проронив ни звука. Она не имела возможности даже зашипеть от боли, чтобы ее тут же не разоблачили.

Однако на открытом воздухе такие порезы быстро затягиваются, так что достичь цели ей не удалось. К тому же кровь, которая все-таки успела вытечь из порезанной руки, начала просачиваться из-под одеяла и капать на пол, и соседки по палате подняли тревогу.

Закончив переговоры с командой, Пестрецов выполз из своего угла, где изображал, что одиноко возится с игрушечной машинкой, и влился в общую толпу. Никто не обратил на него никакого внимания. Приближалось обеденное время, и Родим сосредоточенно размышлял, что ему, чтобы не вызывать подозрений, придется налегать на белковую пищу, как и всем его собратьям-клонам.

Главное при такой диете было не заработать белковое отравление. Впрочем, он знал несколько способов избежать самой изобильной белком еды, не вызывая косых взглядов.

Самое непростое тут было выглядеть так же, как остальные братья — зеленоватый оттенок сухой кожи, выпадение волос и ломкость ногтей, отечность лица. Впрочем, со всем этим камуфляжем легко справился аппарат для изменения внешности, как только Песец, попав в толпу клонов, как следует осмотрелся по сторонам.

А вот клинические признаки белкового отравления — тошнота, головная боль, пониженное давление, повышенная температура, — его категорически не устраивали. Приходилось изображать побочные явления, словно профессиональному артисту.

У клонов от такого кормления наверняка были серьезные проблемы с почками и печенью. Однако неведомый противник легко мог пренебречь этой неприятностью либо лечить подопечных, выдавая им прямо за обедом драже фестала или активированного угля. Клоны были настолько недолговечным материалом, что их неприятности с почками не являлись в этой людоедской схеме чем-то важным.

Под потолком, перекрыв очередную детскую песенку, прозвучал трехтоновый мелодичный сигнал. Песец сначала решил, что это команда на обед, однако их построили и привели в аудиторию, которая располагалась в том же коридоре.

Всё верно: постоянное белковое отравление вызывает умственные нарушения, поэтому лучше сначала учеба, а потом обильный протеиновый корм. Да и изучать какой-то предмет лучше на голодный желудок, когда организм готов догонять добычу и постигать новое. После же сытного обеда внимание притупляется, концентрация рассеивается, клонит в сон.

Рысь была тут же, и Родим собирался занять место рядом с ней, но туда деловито протиснулся еще один клон, и Пестрецов, равнодушно пожав плечами, устроился за следующей партой.

— Привет, Четыреста сорок два семнадцать! — окликнул Рысь севший рядом собрат.

Она не могла сказать, как он ее опознал, но на всякий случай предположила:

— Восемьдесят один двенадцать?

— Семьсот восемьдесят один двенадцать! — обиделся клон. — Ты как-то странно запоминаешь цифры. Нужно обязательно сказать твоему мастер-сержанту, что у вас не только тату-машинка криво работает, но у тебя еще и какие-то странные умственные отклонения.

Рысь чертыхнулась про себя.

— Нет-нет, всё в порядке, — торопливо произнесла она. — Просто проглотил одну цифру.

— Всё равно так не годится, — нахмурился собрат. — Это же простейшее действие — четко воспроизвести пятизначный код. Как ты будешь работать-то? Тебе нужна психокоррекция — либо добровольно отправиться на переработку. Нам не хватает в блюдах протеинового порошка, а из тебя его хватит на три или даже четыре приема пищи для всего блока.

— Я непременно доложу своему мастер-сержанту, — пообещала Света, мысленно обещая уже себе самой ни под каким видом не пробовать блюда из общего рациона, чтобы там не оказалось пресловутого протеинового порошка из человечины.

В аудиторию вошел преподаватель в синей робе, и собеседники замолчали.

Обучение шло быстро, предельно конкретно и максимально просто — учитель старался не употреблять сложных и длинных слов. Песец был вынужден признать, что методика урока очень эффективна: ничего лишнего, всё вполне доступно для школьников младших классов. Все-таки клоны не были совершенно примитивными существами, и для того, чтобы они правильно воспринимали и усваивали теорию горного дела, их наверняка предварительно обучали основам логики и анализа.

У студентов не было ни электронных планшетов, ни тетрадей, ни ручек. Ни записывать, ни отмечать что-либо им не требовалось. Новый материал, ложась на практически пустой мозг, запоминался ими дословно.

За четыре учебных часа клонам успели преподать устройство двух рудных комбайнов, предназначенных для добычи двух разных типов руд. При этом ученикам не засоряли головы всякими пустяками вроде кинематических схем, делая упор на практических аспектах: как обнаружить жилу полезных ископаемых, как добыть полезную породу при помощи этого оборудования, как выгрузить добытое из комбайна.

— Страшно интересно, да? — шепнул Светке Семьсот восемьдесят один двенадцать, не отводя сосредоточенного взгляда от кафедры с преподавателем.

Это были единственные слова, которые он произнес за четыре часа.

Внимательные взгляды всех клонов, поглощавших новую информацию, были прикованы к учителю, и Песцу с Рысью приходилось вести себя так же. Обычный человек за такое время сдох бы от скуки, вывихнул челюсть зевотой или просто уснул бы. Но Горностаям из-за специфики службы порой приходилось пропускать мимо себя большие массивы времени — в засаде, в карауле, при секретном наблюдении. Они знали специальные приемы для отстраивания от временного потока, и для них такое испытание особой проблемой не было.

Проблемой был последующий прием пищи. Родим, конечно, понимал, что вряд ли получится заработать белковое отравление и поражение почек с первого же обеда.

Беда была в том, что он не знал, сколько времени им придется провести в образе клонов, так что жутких протеиновых обедов за это время может оказаться слишком много для здоровья.

Грейс Кюнхакль спешила по коридору санчасти в реанимацию — проведать проснувшуюся наконец после применения седативов Алену. Находиться здесь посторонней медсестре было ни к чему, но следовало лично убедиться, что все в порядке, и принести Лосю благую весть.

Она осторожно просунула голову в дверь палаты. Эта комната, в отличие от прошлой, была одноместной. Утыканная датчиками и проводами, Амельская лежала на кровати и безразлично смотрела в потолок. Запястья у нее были туго перетянуты медицинской пеной.

— В чем дело? — спросила медсестра, которая сидела в палате за столом и листала какой-то журнал.

— Доктор Маллинз попросил проконтролировать самочувствие пациентки, — бодро выдала Грейс версию, заготовленную на случай палева.

— Все данные о ее состоянии поступают к нему на электронный планшет, — пожала плечами медсестра.

— Верно, — с готовностью согласилась агент Бундесбезопасности. — Но вы же понимаете, что данные о состоянии и личный осмотр — это не вполне одно и то же?

— Почему же тогда он сам не зайдет для осмотра? — удивилась медсестра

— Он сейчас страшно занят, — вдохновенно сымпровизировала фрау Кюнхакль, — и непременно подойдет попозже. Сейчас ему важно знать общее настроение и состояние пациентки для дальнейшей терапии.

— Тогда он мог просто позвонить мне…

— Она завтракала? — строго поинтересовалась Грейс, стремясь подальше увести собеседницу от скользкой темы.

— Нет, — вздохнула медсестра. — Вот так и лежит с тех пор, как проснулась. Мы ввели укрепляющее и пока оставили ее в покое. Но у нее определенно глубокая депрессия.

— Доктор Маллинз и не таких поднимал на ноги, — убежденно сказала Кюнхакль, приблизившись к кровати пациентки и остановившись в изножье.

Алена бросила на нее безразличный взгляд. Внезапно ее ресницы затрепетали, глаза широко раскрылись — она узнала немку.

Грейс не могла объяснить ей, что происходит. Не имела возможности даже приложить палец к губам — медсестра заметила бы это, и кроме того, в палате наверняка было установлено видеонаблюдение.

Однако Амельская, как и предполагалось, быстро овладела собой, сложив два и два — детство, проведенное на пограничной планете, крайне благотворно влияет на мыслительный процесс. Она равнодушно отвернулась к стене, и Грейс облегченно перевела дух.

В этот момент дверь внезапно широко распахнулась, и в палату стремительно вошел искомый доктор Маллинз собственной персоной в сопровождении двух ординаторов. Даже не поприветствовав присутствующих, он сразу прошел к кровати пациентки и бесцеремонно оттянул ей веко.

Фрау Кюнхакль почувствовала, как холодные мурашки начинают торжественное шествие по коже. Как говорил в подобных случаях Родим, никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу — он любил дразнить так подругу, учитывая ее германское происхождение. В кончиках пальцев Грейс ощутила горячую пульсацию крови и немедленно постаралась слиться с ближайшей стеной — сердце мгновенно отреагировало на непосредственную и конкретную опасность разоблачения. Не слишком умная медсестра смотрела на доктора, раскрыв рот, но пока не издала ни звука, видимо, пытаясь сообразить, что это всё должно значить.

В любом случае до сигнала тревоги оставались считанные секунды.

Фрау Кюнхакль собиралась улизнуть при первой же возможности и даже успела стремительно прикинуть, как именно будет прорываться на свободу, но такой возможности ей не предоставили.

— А, это вы, любезная мисс! — Доктор наконец заметил Грейс, удовлетворившись поверхностным осмотром. Слиться со стеной у нее определенно не вышло. — Как ваши дела?

— Вообще-то она сказала, что вы поручили ей осмотреть пациентку! — возмущенно наябедничала медсестра, обретя наконец дар речи после первого потрясения.

— Это в каких еще целях⁈ — растерянно, но грозно удивился доктор.

Умение импровизировать, как известно, важно не только в профессии актера. Для диверсанта оно тоже немаловажно. По крайне мере, Горностаи при обучении получали уроки актерского мастерства от профессиональных преподавателей.

— Простите, доктор Маллинз, — с трудом проговорила Кюнхакль. Она даже вполне естественно покраснела, словно ей было нестерпимо стыдно. В западной разведке все же учат не только расовой и сексуальной инклюзивности. — Я… я просто хотела еще раз посмотреть на живую Алену Амельскую, раз уж она все равно здесь. Все-таки всемирно известная королева красоты, а я очень люблю девушек. Знаете, когда мы ее реанимировали, она больше была похожа на восковую куклу…

Отходчивый доктор остыл так же быстро, как и вскипел.

— На живую, — хмыкнул он. — Ну, что ж, взгляните, пока еще есть такая возможность…

И, подав знак ординаторам, широким шагом вышел из палаты.

Грейс кинулась за ним:

— Простите, пожалуйста! Что означает — пока еще есть возможность посмотреть на живую⁈

Доктор Маллинз аккуратно прикрыл за ней впопыхах распахнутую дверь, чтобы его не было слышно в палате.

— То и означает, — негромко произнес он. — Чего вы так разволновались, будто в первый раз? Будем ее утилизировать. Слишком много хлопот доставляет, а яйцеклеток дает всё меньше. Депрессия, приводящая к самоубийству, очень плохо отражается на репродуктивной функции организма…

— Ой, какая жалость! — Фрау Кюнхакль старательно изображала дурочку-лесбиянку, хотя ее мозг уже привычно начал экстренную работу, получив срочную и важную информацию к размышлению.

— Я понимаю, — фыркнул доктор, — самому жалко, хоть я и предпочитаю мужчин, — девушка красивая. Наверное, я бы даже попытался ее сохранить, несмотря ни на что. Но вы же понимаете, приказ получен с самого верха. — Он ткнул пальцем в потолок. — Раз уж делом лично озаботились Хозяева, нам остается только взять под козырек, если мы хотим и дальше зарабатывать здесь бешеные деньги. — Он изучающе посмотрел на Грейс. — Кстати, а с кем вы работаете?

— С доктором Деласси, — без запинки ответила представитель Бундесбезопасности. Эту информацию она предварительно первым делом изучила на случай непредвиденных вопросов.

Конечно, получился бы совершенно цирковой номер, если бы в палату внезапно заглянул еще и доктор Деласси. Но уж ему-то делать тут было совершенно нечего. Разве что он тоже зачем-то решил бы взглянуть на русскую королеву красоты.

— Мне нравится ваша американская предприимчивость, — заявил Маллинз, — и мне хотелось бы, чтобы вы работали в моем отделении. Как вас зовут?

— Ника Босмит, — ответила Грейс. Терять ей было уже нечего.

— Хорошо. Не очень прилично переманивать персонал у драгоценных коллег, но мы с доктором Деласси давно дружим и, полагаю, сумеем договориться. Думаю, у меня вы сможете получать в полтора раза больше, чем сейчас.

— О, спасибо, сэр! — изобразила бурную радость Грейс.

— Я, конечно, предпочитаю мужчин, — заметил доктор, — но, как и всякий свободный человек, вообще-то бисексуален — как, надеюсь, и вы. Так что все у нас, скорее всего, получится.

— Искренне на это надеюсь! — с жаром заверила Кюнхакль.

— Вам ведь уже говорили, что у вас очаровательная мордашка?

— Много раз, сэр!

— А как вы относитесь к анальному сексу?

— С восторгом, сэр! Я настоящий мастер в области любовной практики!

— Надеюсь, вы еще не стали любовницей доктора Деласси? — подозрительно поинтересовался Маллинз. — А то было бы уж совсем по-хамски — отбирать у старины Джона сексуальную партнершу.

— Вы же наверняка знаете, что ему нравятся только крепкие бородатые мужики, — захлопала ресничками Грейс. — Такие лесорубы с большими волосатыми руками.

— Хорошо. А теперь прошу меня извинить, меня ждут другие «пациентки». Но я про вас не забуду, мисс Босмит, обещаю вам.

Едва доктор Маллинз в сопровождении интернов двинулся дальше по коридору, Грейс Кюнхакль свернула в тупичок между палатами и быстро связалась с командиром.

— Братишка-один, тревога: Амельскую собрались утилизировать! — поведала она.

— Когда? — немедленно отреагировал Пестрецов.

— Не знаю. Не прямо сейчас. Возможно, в течение дня. Какого черта они потратили столько сил и средств, если теперь собираются уничтожить⁈ Впрочем, кажется, я знаю ответ.

— Именно. С ее помощью они исследовали всё, что им было надо, и больше она им не нужна. Немедленно забирай Алену из палаты, если есть возможность, и выдвигайтесь в нашу сторону, — распорядился Пестрецов. — Встретим. Расклад шесть: общий форс-мажор.

— А Лора⁈ — оторопела Грейс.

— Ее эвакуирует Лось, — пояснил Песец. — Всё будет в порядке. Ну, живо!

Получив приказ, фрау Кюнхакль вернулась в палату.

— Ну, что еще? — брезгливо спросила медсестра, подняв голову от журнала.

— Доктор Маллинз очень просил передать тебе за беспокойство один подарок, — проворковала Грейс, приближаясь к ней. — Как любитель мужчин — любительнице женщин. Один чувственный поцелуй. Ты же, небось, тоже любишь девушек, как и я?..

Она двинулась к столу, вытянув губы уточкой. Медсестра заерзала, губы ее приоткрылись, глаза, наоборот, прикрылись сеточкой ресниц. Подарок от доктора Маллинза явно пришелся ей по вкусу.

Убедившись, что противница почти не видит ее, немка одним рывком сорвала расстояние и нанесла медсестре сокрушительный удар в висок костяшками кулака. Сиделка кувырком опрокинулась со стула, в воздухе мелькнули худые ноги в коричневых колготках.

Фрау Кюнхакль придирчиво осмотрела распростертое на полу тело. Судя по всему, у нее было не менее получаса до того, как тело очнется и поднимет тревогу.

Алена Амельская попыталась скинуть одеяло и соскочить с кровати, но ее сильно шатнуло: сутки, проведенные лежа в неподвижности, здорово влияют на мышечный тонус.

— Как самочувствие? — озабоченно поинтересовалась Грейс.

— Теперь прекрасно! — заверила Алена. — Вы все здесь? Казимир с вами?..

Впрочем, когда она встала с кровати, выяснилось, что положение вовсе не прекрасно: девушку здорово мотало. Неизвестно, что именно ей кололи для восстановления сил, так что теперь организм вполне мог отреагировать непредсказуемо на любой раздражитель.

— Неважно! — огрызнулась представитель Бундесбезопасности. Ни к чему противнику знать численность группы. Впрочем, решив, что это может благотворно повлиять на Амельскую, добавила: — Казимир с нами. Передавал привет.

Она сняла со спинки стула халат Алены и накинула ей на плечи.

— Значит, так, — сказала Кюнхакль. — В коридоре я тебя поддерживать не смогу, нас мигом срисуют. Постарайся идти прямо.

— Постараюсь, — неуверенно пообещала Амельская.

— Хорошо. Ты попросила меня сопроводить тебя до технической лестницы покурить. Поняла?

— Покурить⁈ — в ужасе переспросила Алена.

— Прости, придумывать более складную легенду некогда, — отрезала Грейс. — Нам нужно просто стряхнуть доктора или охранника, если будут лезть с неправильными вопросами. Пиписьки немытые! — воинственно добавила она по-русски.

Амельская здраво рассудила, что свои соображения на этот счет лучше держать при себе.

Глава 14

Командир диверсионного подразделения Родим Пестрецов рассчитывал, что спасенных из «медицинских» палат девушек можно будет укрыть в боковых ответвлениях подземных жилых помещений — пока не удастся вывести их на поверхность. К каждой из них следовало приставить по Горностаю, а еду им стали бы носить из кафетерия для вольных сотрудников Казимир или Грейс.

Передавать девушкам перенасыщенный белком рацион клонов, конечно, не стоило. Родим с Рысью как раз вернулись с обеда, на котором увернуться от обильного приема пищи им не удалось. Клоны сидели за столами плечом к плечу и лицом к лицу, и сосредоточенно работали ложками, как заведенные механизмы. Для того, чтобы не выделяться из общей массы, Горностаям тоже пришлось налегать на еду, потому что клон без аппетита сразу вызвал бы у соседей множество вопросов.

Света уже на себе испытала недоумение Семьсот восемьдесят один двенадцатого, когда совсем немного отличалась от основной массы собратьев — и смышленый клон тут же это просек. Горностаи опасались, что на обеде смышленых клонов окажется слишком много.

По окончании обеда Песец отправился в туалет и, сунув два пальца в рот, вызвал рвоту, максимально очистив желудок. Он нисколько не сомневался, что Светка поступила точно так же.

В общем, какое-то время диверсанты могли укрывать беглых женщин в нежилых помещениях нижнего уровня, возможно, на каком-нибудь складе, пока им не удастся выбраться на поверхность. Надо было только незаметно выскользнуть из общего помещения для клонов и встретить эвакуируемых девушек на подступах.

Но с этим внезапно возникли непредвиденные проблемы.

Лора Кюнхакль, сестра Грейс, Лося не узнала. Еще бы, она ведь никогда в жизни его не видела.

Тратить драгоценное время на уговоры он уже не мог, поэтому, недолго думая, нокаутировал и медсестру, и соседок по палате, и саму Лору. Последнюю, конечно, очень щадяще, практически нежно, только чтобы не путалась под ногами и не мешала собственному спасению: Витковский понимал, что ответ о ее состоянии придется держать перед Грейс лично. Злить Кюнхакль-старшую он не хотел, учитывая, что сейчас от нее зависела судьба Алены Амельской.

Бесчувственное тело Лоры Кюнхакль он взвалил на плечо, с досадой понимая, что несколько мгновений назад запустил отсчет времени, который теперь пошел на минуты: едва получив тревожный сигнал из медсанчасти, охрана мигом поднимет видеозаписи и быстро установит, что пациентку похитил здоровяк в зеленом медицинском халате. Оставалось только надеяться, что он вырубил максимум тех, кто способен был поднять тревогу.

Утешало Казимира лишь то, что даже с девушкой на плече он двигался к месту встречи быстрее, чем Грейс с Аленой своими ногами. Утешало, конечно, только в профессиональном плане, из тех соображений, что опять удалось сделать немцев. Ничего хорошего в том, что Алена отстает, он не видел.

Счет времени реально шел на минуты.

Выбраться из медсанчасти девушкам удалось без всякого труда и без ненужных лишних вопросов. Однако уже на половине дороги к помещениям клонов Грейс начала приотставать и беспокойно оглядываться.

— Ты что-то чувствуешь? — тревожно спросила Амельская.

— Нас преследуют, — резко ответила Кюнхакль.

Коридор то и дело сворачивал за угол и не просматривался из конца в конец, и тем не менее Грейс сумела что-то учуять. Она могла поклясться: преследователи идут за ними по пятам и вот-вот вывернут из-за ближайшего угла.

Тем временем Родим неторопливо двинулся к выходу из помещения для клонов, чтобы встретить и обеспечить отход спасенных из медсанчасти девушек. Однако его внимание внезапно привлекло шевеление среди охранников. Они все разом замерли, поднеся руку к правому уху, словно им всем что-то сообщили по внутренней связи, а потом так же разом пришли в движение, поспешно отстегивая с поясов резиновые дубинки и пробираясь через толпу к выходу.

— Код красный, — быстро проговорил Песец, бросаясь следом за ними. Было совершенно ясно, что вертухаи получили приказ взять тех, кто выйдет на помещение для клонов из коридора, и допустить этого было никак нельзя. — Валим всех.

— Охрана? — на всякий случай уточнила Рысь.

— Охрана, — согласился Пестрецов.

Первого охранника он догнал через пять шагов. Просто вырубил его сзади ударом ребра ладони по шее и тут же подхватил обмякшее тело под руки, ласково опустив на пол.

Оказавшиеся рядом клоны молча смотрели на него. Родим строго сказал:

— Санитарная проверка! — и начал догонять следующего вольного сотрудника, благо целеустремленным ребятам с резиновыми дубинками оглядываться было некогда и незачем.

В такую ситуацию простодушные клоны еще ни разу не попадали, никто никогда не учил их, как поступать в подобных странных обстоятельствах, поэтому они решили не реагировать никак. Чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

Был, конечно, некоторый риск, что они решат обратиться за разъяснением к охранникам. И риск тут был вовсе не в том, что охрана могла как-то противостоять двум кадровым Горностаям, а в том, что кто-то мог успеть подать сигнал тревоги.

В общем-то, тревога на базе уже была поднята. Не случайно охрана клонов получила сообщение о беглецах и выдвинулась к выходу из помещения, чтобы перехватить их. Вопрос был в том, что к помещению для клонов могут стянуть значительные силы прежде, чем Горностаи успеют всё подготовить для того, чтобы достойно встретить противника.

Параллельным курсом двигалась Светка. Поскольку они вырубали охрану в четыре руки, им не понадобилось много времени, чтобы быстро оставить клонов совсем безо всякой охраны.

— Грейс? — позвал по связи Родим.

— Мы уже почти на месте, — пыхтя, отозвалась та. — Но нас преследуют. Общая тревога!

— Кто?

— Боюсь, что супербойцы.

— Живо сюда. Организуем прикрытие.

Казимира Песец вызывать не стал, потому что тот как раз ввалился в помещение сам, с Лорой Кюнхакль на плече. Пестрецов уже успел предупредить его, что разбросанных по помещению охранников можно не опасаться.

— Хрупкое, обращаться с осторожностью, — пояснил Лось, бережно сгружая свою ношу на пол. — Не то Грейс начистит нам всем рыла. Как минимум попытается. В себя лучше не приводить: выйдет только хуже. Лучше уж я и дальше ее потащу на руках. А где вообще Грейс⁈

— Почти на месте.

Понятно было, конечно, что Витковский хотел сформулировать свой вопрос по-другому: где вообще Алена⁈ Но Пестрецов не стал его поправлять. Тем более что девушки в этот момент как раз ввалились в рекреацию. Вид у них был запыхавшийся и жалкий, особенно у Амельской.

— Сюда, сюда! — Песец принялся изо всех сил семафорить руками, чтобы они хотя бы смогли распознать его среди толпы совершенно одинаковых клонов.

— Поздно! — простонала Грейс. — Они уже здесь!

В общем-то, идея затеряться в толпе с самого начала была так себе. Если Песец с Рысью еще могли сойти за местных обитателей, то для того, чтобы выловить всех остальных, противнику достаточно было скомандовать клонам общее построение.

На этот случай Горностаи под прикрытием готовы были сражаться до конца. О Грейс и Казимире и говорить нечего: им отступать было совсем некуда.

Но речь о таком варианте не шла вообще. Потому что в конце коридора появились преследователи.

Это были четверо мутантов-супербойцов. Они были похожи как две капли воды друг на друга и на того монстра, который вызвал такую панику у Казимира Витковского на лайнере русского конкурса красоты.

В отличие от того случая, элитные боевики не торопились. Теперь им было некуда торопиться. Все-таки работа в форсированном режиме требует повышенных затрат энергии и ускоренно изнашивает организм. Сейчас необходимости в таком режиме не было. Преследователи в среднем темпе догнали похитителей, а теперь уже готовы были, в случае крайней меры, превратиться в смертоносные молнии.

Разом вжикнули четыре полосы заостренного графена, одновременно превращаясь в несокрушимые клинки с мономолекулярными лезвиями. Итак, на каждого Горностая и агента Бундесзихерхайт приходилось по одному супербойцу с суперклинком в руках. Плохое соотношение.

Из недоуменно наблюдавшей за происходящим массы клонов внезапно выбрался один:

— О, Четыреста сорок два семнадцать! Как здорово. А это твои друзья?..

— Прости, Семьсот восемьдесят один двенадцать, — выпалила Рысь, — вон те люди нас преследуют!

— Это очень плохие люди, — согласился клон. — У нас однажды братья расшалились, охранники решили, что драка, и привели вот этих. Двадцать семь братьев убили. Это очень плохо — безо всякой пользы, без коррекции, без переработки. Ненужное расходование биоматериала. Вы тоже из охраны? — вежливо обратился он к Грейс и Лосю.

— Нет, нет, — замотала головой фрау Кюнхакль и для наглядности оттянула лацкан своего халата, — мы медики…

— Которые делают переработку? — живо заинтересовался клон.

— Да нет же! — совсем возмутилась Грейс. — Которые лечат людей!

— Это хорошо, — оценил Семьсот восемьдесят один двенадцатый. — Лечить людей — это очень хорошее дело… Посторонитесь, ребята, — обратился он к окружающим. — Дайте им пройти. Только не пускайте к ним никого. — Приглашающим жестом он поманил Горностаев и Грейс.

Толпа клонов раздвинулась перед ними и снова сомкнулась, когда они оказались внутри.

Элитные бойцы стояли в дверях, молча глядя на происходящее. Устраивать побоище в спальном помещении для клонов они не решались. У них не было на это прямого приказа, а действовать самостоятельно без команды они не привыкли. И вокруг не было никого из вольных охранников, у которых они могли бы спросить, как им действовать дальше. Тех всех вырубили Песец и Рысь.

— Эти нужны, — предупредил один из супербойцов, вытянув руку в направлении беглецов.

— Нет, — ответил Семьсот восемьдесят один двенадцать. — Они никуда не пойдут. Они нужны здесь.

— Ладно.

Две директивы в сознании супербойцов вступили в противоречие. С одной стороны, им необходимо было схватить чужаков, с другой — не было команды уничтожать хозяйское имущество, клонов-горнодобытчиков, которые обступили чужаков плотной стеной.

Однако необходимо было что-то делать. И супербойцы, несмотря на свою психическую ограниченность, прекрасно знали, что невозможно приготовить омлет, не разбив яиц.

Поэтому понемногу опасения повредить имущество хозяев отступили на задний план, ибо задача предупредить проникновение на базу чужаков все-таки была приоритетной, и остальные цели меркли перед ней. Так что элитные хищники не торопясь двинулись вперед, до последнего надеясь, что рабочие овцы расступятся при их приближении.

— Стоять! — резко скомандовал Семьсот восемьдесят первый, который располагался в самом центре оборонительной фаланги. — Всем нашим стоять! Защищаем друзей от гадов!

Задние ряды горнодобытчиков, тесно сомкнутые плечом к плечу, внезапно распались, давая возможность беглецам пройти.

— Сюда, — буднично проговорил один из клонов. — А этим гадам мы сейчас покажем, как резать наших братиков!

Едва беглецы вынырнули из толпы, как ряды клонов за их спинами вновь сомкнулись так тесно, что продраться сквозь них было уже совершенно невозможно.

— Черт, — шепнула Алена, — их же сейчас убьют, всех до единого!

— А вот тут еще бабушка надвое сказала, — сурово заметил Лось.

Они начали отступать к выходу и еще успели заметить начало атаки супербойцов. Те действительно вонзились в толпу, как горячий нож в масло, вздымая кровавый туман. Но понемногу нож остывал, и неудержимое движение вслед беглецам замедлялось.

Наконец оно совсем остановилось, один из бойцов внезапно опрокинулся навзничь, словно ему подсекли ноги, и исчез в мельтешении голов и тел. В толпе определенно закипела рукопашная. Преодолеть ряды горнодобытчиков, хорошо подготовленных физически, оказалось не так-то просто.

Не зря руководство базы опасалось драк среди шахтеров, которые были как дети и могли насмерть схватиться из-за игрушки. Как выяснилось, разъяренным шахтерам с повышенной мышечной массой не в силах противостоять даже элитные супербойцы.

— Вперед, вперед! — подогнал свою команду Песец.

Они успели отступить на целый коридор, когда в его конце показался один из супербойцов. Лицо комбатанта было залито кровью, непонятно только, своей или чужой. Судя по всему, прорваться через толпу разъяренных горнодобытчиков смог только он один. Остальных шахтеры просто растерзали.

— Он нас порвет, — безнадежно проговорил Лось.

— Отставить! — рявкнул Родим. — Нас четверо! Сейчас посмотрим, кто кого тут порвет!

Казимир закатил глаза, и это сказало Пестрецову больше любых слов.

У стены были выстроены погрузчики-экзоскелеты, предназначенные для перемещения по коридору тяжелых грузов. Они напоминали большие современные пустотелые скульптуры без голов, сделанные из блестящих металлических деталей. Не спуская взгляда со смертельно опасного противника, Песец не глядя отшагнул назад и вошел спиной в один из экзоскелетов. Страховочные ремни тут же пискнули, затягиваясь на конечностях водителя, чтобы не дать ему вывалиться во время движения.

Защита, конечно, была весьма сомнительная. Погрузчик весь состоял из металлических трубок, как машина-багги, между которыми запросто можно сунуть графеновый клинок и пропороть тело.

Родим рассчитывал на другое: экзоскелет значительно увеличивал усилие, которые развивали мышцы водителя. И значит, супербойцу можно попытаться противостоять — хотя бы на протяжении нескольких ударов. А там поглядим. Другого варианта все равно нету. У Горностаев нет несметного количества шахтеров, чтобы задавить врага массой.

Главное в сложившейся ситуации — четко понимать, что против них работает клон. А у искусственного человека гораздо меньше степеней свободы, чем у подготовленного человека-диверсанта. Диверсант способен поступить нестандартно, по ситуации, — а клон, скорее всего, будет работать согласно заученному алгоритму. Это очень серьезная разница. В критических ситуациях совершенно критическая.

Супербоец молча наблюдал за действиями Песца. Скорее всего он понимал, что тот сильно улучшает свое положение и возможности. Однако он вполне понимал также, что даже если резко ускорится, то помешать Родиму уже никак не успеет. Поэтому супербоец не спешил, тщательно выбирая время и место для броска, исходя уже из новых условий.

И, наконец, выбрал, атаковав именно Пестрецова в экзоскелете как самого опасного противника из имеющихся.

Клон ускорился прямо с места, превратившись в размазанную в пространстве темную кляксу. От невероятной скорости перемещения было невозможно определить направление его атаки, но одетый в экзоскелет погрузчика Родим уже представлял, куда будет нанесен удар. Просто сам на месте вражеского боевика ударил бы именно в эту область корпуса. И поэтому сумел поймать противника на противоходе.

Раздался оглушительный металлический звон, и клешня экзоскелета, которую Песец по наитию успел выставить перед своим солнечным сплетением, внезапно провисла, полуоторванная, на тягах, жгутах проводов и рассеченных пневматических трубках. На ее поверхности словно ниоткуда возникла глубокая вмятина.

Вражеский боевик наносил стремительный несокрушимый удар в область сердца, видимо, планируя пробить Горностая насквозь. Он уже не пытался отшвырнуть противника прочь, как его покойный собрат на космолайнере русского конкурса красоты, угроза объекту под его охраной была прямой и непосредственной. Он собирался убить чужака.

Поэтому не сумел вовремя затормозить, когда на пути его кулака внезапно возникло неожиданное препятствие — мощный металлический манипулятор погрузчика.

Две супермашины, механическая и биологическая, столкнулись с чудовищным звоном и грохотом. За счет невообразимой скорости рывка боевику противника удалось сломать конечность экзоскелета, но его плоть и кости, конечно, не могли соперничать в крепости с закаленной сталью с присадками жесткости. Такое бывает только в комиксах про Халка. Правую руку противника с душераздирающим треском размозжило в лепешку, выбило из суставной сумки и вывернуло под невозможным для человеческой анатомии углом.

Этого было бы достаточно, чтобы надежно обезвредить любого противника. Однако вражеский боевик лишь стремительно побледнел, но не издал ни звука. Песец уже не в первый раз убедился, что болевой шок — это не про данных тварей. Возможно, вместе с боевой модификацией организма им были модифицированы либо совсем отключены болевые ощущения.

Родим принял боевую стойку — вот теперь с супербойцом можно было биться на равных. Однако тот внезапно развернулся и поковылял по коридору в обратном направлении.

В рациональности сверхлюдям, конечно, отказать было невозможно. Искалеченный клон сразу осознал, что противостоять четырем подготовленным противникам не сможет, и немедленно предпочел покинуть место схватки.

Другой вопрос, что уцелеть это ему вряд ли поможет — руководство базы наверняка утилизирует его, а не станет лечить калеку. Благо лишенного любых документов, прав и даже индивидуальной личности клона легко уничтожить так, что никто никогда его не хватится.

Поэтому Горностаи не стали его преследовать. Это было нерационально.

— Вперед! — скомандовал Песец, не покидая погрузчика. Экзоскелет мог помочь ему шагать быстро и широко, и кроме того, без проблем понести на руках бесчувственную Лору Кюнхакль, да еще и посадить на плечо Алену. — Они и так уже знают, где мы!

— Что с ней? — тревожно спросила Грейс.

— Все в порядке. Просто обморок.

— Нужно срочно подать сигнал штурмовым силам! — горячо заговорила Грейс Кюнхакль. — Наши заложники у нас. Укроемся на нижнем уровне и дождемся… Что? Нет?

Лось и Рысь, приученные, что ответственные решения принимает командир, скорбно молчали.

— Мы не можем подать сигнала, — с досадой сказал Песец. — База хорошо экранирована, к тому же еще и ниже уровня грунта, плюс над нами мощные бетонные перекрытия. Никакой сигнал отсюда не пробьется. Выживать пока придется самим, а там как получится…

— Причем выживать придется прямо сейчас, — сосредоточенно проговорил Витковский.

Грейс подняла голову, проследила за его взглядом и тоже увидела в конце коридора, в который они собирались отступать, троих клонов-супербойцов.

Глава 15

Судя по всему, на Горностаев объявили всеобщую охоту. Чужаки на секретной базе — это было очень серьезное ЧП, которое грозило полной катастрофой режиму секретности и крахом всей комбинации с клонами вообще.

Видимо, похождения диверсантов очень сильно встревожили персонал базы. Поэтому на поиск посторонних нарушителей порядка бросили сразу несколько групп элитных карателей.

Оставалось только надеяться, что супербойцы — штучный товар, и их не может быть много даже на такой секретной базе. Впрочем, и того, что уже имелось, определенно было более чем достаточно. Как в том анекдоте: игроки по увеболу проиграли полуфинал, потому что берегли силы для финала…

Вот и у Горностаев сейчас был полуфинал. И, если рассчитывать на малочисленность суперкомбатантов и пытаться сэкономить силы для финальной игры, то ее может не случиться вообще — если с треском проиграть предыдущий этап. Так что каждая игра сейчас была решающей.

Трое супербойцов-клонов были неотличимы от того воина, которому сломал руку Родим Пестрецов, надев экзоскелет-погрузчик. Мономолекулярные клинки уже находились у них в руках — времени доставать их и приводить в боевую готовность у врага больше не имелось, слишком серьезный пошел замес. Комбатанты противника были обозлены и предельно сосредоточены. Песец мог держать пари, что они уже прекрасно знают, что произошло несколько минут назад в зале для клонов.

Не оглядываясь, командир Горностаев поднял руку, сложил пальцы щепотью и изобразил ладонью рыбу, юркнувшую в скальную расщелину. У них в подразделении не было специального жеста для того действия, которое он сейчас скомандовал выполнить. Но Родим не сомневался, что все подчиненные, включая Грейс, поймут его правильно. У них просто не было другого выхода из ситуации, и все, кто видел его предыдущий поединок с супербойцом, должны были сразу понять, чего он от них добивается.

Ну, или можно было расценить это как беспомощную команду отступать — от командира, который с перепугу позабыл все диверсионные условные знаки и кодовые жесты. Но такое означало бы бросить на милость противника Алену и Лору, поэтому Песец даже не принимал во внимание, будто кто-то решит, что он готов сделать такую гнусную подлость. Своих людей он знал хорошо. А Грейс воспитывал по мере сил.

Все наши поняли его жест правильно. Словно повторяя движения командира пятиминутной давности, они попятились к стене и, не спуская внимательных взглядов с вражеских комбатантов, шагнули задом каждый в свой погрузчик.

Супербойцы бросились в атаку почти одновременно, не успели еще затянуться с характерным писком страховочные ремни. Дарить преимущество соперникам они больше не собирались. Горностаи тоже резко ускорились внутри экзоскелетов, работая на пределе возможностей не только человеческих тканей, но и металла погрузчиков, едва поспевавших за стремительными командами водителей.

На сей раз каратели были максимально осторожны, убедившись на наглядном примере, что запредельное ускорение не поможет им сокрушить могучую технику. Поэтому они не шли напролом, а старались колющими выпадами слева и справа между металлических деталей поразить в корпус Горностаев, которые виднелись в переплетении ремней и труб. И здесь становилось решающим умение ускоряться именно русских диверсантов. Потому что от него в этой безумной дуэли зависело абсолютно всё.

Схватка стенка на стенку сразу распалась на отдельные поединки. Горностаи с самого начала попытались растащить общую свалку на мелкие очаги, чтобы монстры не сумели действовать сообща. Если противостоять одиночному врагу диверсант в экзоскелете еще мог, хотя и с трудом, то двое-трое супербыстрых комбатантов, умело отвлекая противника и распыляя его внимание на несколько угроз сразу, очень быстро проткнули бы его клинками во многих местах, как кусок мяса перед приготовлением ростбифа.

Впрочем, Казимиру Витковскому и без того пришлось тяжко. Мономолекулярное графеновое лезвие его противника раз за разом словно вату пронзало обитую мягким материалом железную пластину, о которую Лось опирался спиной при управлении погрузчиком. Избежать участи бабочки, наколотой на булавку, диверсанту позволяло только то, что он, пристально следя за противником, при каждом ударе мгновенно уходил то влево, то вправо, опережая смертельное лезвие буквально на доли секунды.

Такое происходило, конечно, не потому, что Лосю достался самый крутой противник. Все клоны были копией одного и того же человека, и обучение боевым искусствам у них прогрессировало с более или менее одинаковой скоростью. Видимо, Лось неправильно выбрал оборонительную тактику против своего соперника, что и позволило супербойцу атаковать его раз за разом, в то время как остальным диверсантам пока удавалось успешно сдерживать своих поединщиков.

Однако несмотря на то, что из рассеченных скулы и предплечья Казимира сочилась кровь, ему тоже удавалось удерживать атакующего на расстоянии. В какой-то момент, неожиданно вывернув свой манипулятор плашмя и коротко взмахнув им, он отбил руку с клинком чересчур увлекшегося противника.

Усилие погрузчик развивал солидное. Если Лось и не размозжил супербойцу конечность, то как минимум сделал ему очень больно. Но нет, как уже говорилось, болевой шок — это было не про этих тварей.

Выбитый из рук сверхкомбатанта, мономолекулярный клинок молниеносно сверкнул в воздухе, со страшной силой по самую рукоять вонзился в потолок прямо над головой Лося и замер, камертонно подрагивая. Обезоруженный супербоец, мгновенно поняв, что ситуация складывается не в его пользу, тут же отступил, сделав несколько шагов назад по коридору, где и застыл, расширенными глазами наблюдая за схваткой.

За ним начали по одному отступать остальные каратели, сообразив, что их первоначальный натиск как минимум не удался. Боевые чудовища по-прежнему были предельно рациональны и сразу уходили назад, поняв, что перевес не на их стороне.

Таким образом, первый раунд битвы закончился вничью.

На мгновение все замерли в абсолютной неподвижности, оценивая создавшееся положение. После чего один из супербойцов вдруг сделал приставной шаг к стене, возле которой выстроились экзоскелеты погрузчиков. Медленно, не спуская глаз с Горностаев, он спиной вперед вшагнул в погрузчик, и за ним неторопливо опустились прорезиненные страховочные ограничители, чтобы человек не выпал из недр экзоскелета при слишком резком движении в сторону.

Трое других супербойцов, включая обезоруженного, сделали то же самое. Помешать им Горностаи уже не могли никак. Они просто не успевали помешать — хотя мутанты двигались нарочито медленно, словно приглашая диверсантов в экзоскелетах попытаться их достать. Но было совершенно понятно, что при малейшем движении русских боевые монстры сразу ускорятся в несколько раз.

Теперь ситуация изменилась. Усиленные тела боевиков дополнительно усиливались мощью погрузочной техники, и все преимущества Горностаев превращались в ничто. Теперь крутые бойцы в экзоскелетах противостояли неуязвимым супербойцам в экзоскелетах, и результат этого противостояния был очевиден. Горностаев растерзают в клочья, хоть они наверняка окажут очень достойное сопротивление.

В полной неподвижности они оставались на своих местах, когда первый погрузчик с супербойцом внутри пришел в движение. Двигался он неровно, рывками — все-таки элитных солдат неведомого врага не обучали обращению с техникой для разгрузки. Однако управление этими машинами было столь простым, что его сразу освоил бы и десятилетний ребенок. Мастер боя легко справился с экзоскелетом и тяжелыми шагами направился к замершим погрузчикам Горностаев.

Лось не выдержал жуткого напряжения и принял оборонительную стойку. Его движение повторили Рысь и Грейс. Песец по-прежнему стоял на месте, опустив клешни и пристально вглядываясь в противника, пытаясь просчитать, какую именно оборону разумнее всего применить против атакующих. Не отбиться, конечно, но хотя бы подороже отдать свою жизнь и нанести врагу максимальный ущерб.

Впрочем, противники тут же отреагировали на угрожающие движения младших Горностаев. Они сразу перешли в турборежим, взвинтили темп и обрушились на противников в невероятном ускорении.

Казимир дважды едва успел парировать мощные удары клешней, мелькавших у самого его носа. Светлане тоже совсем чуть-чуть хватило скорости, чтобы суметь увернуться от хлесткого удара плашмя, который наверняка снес бы ко всем чертям металлорезиновое ограждение, систему страховочных ремней и ее голову, если бы достиг цели. Грейс Кюнхакль попыталась вступить в схватку со своим противником, но тот почти сразу перебил ей один из манипуляторов, и немка поневоле стала осторожничать, понимая, что полноценного сопротивления оказать теперь не сумеет.

На четвертого противника двинулся Родим, чувствуя, что совершает форменное самоубийство, — одна из клешней погрузчика у него по-прежнему была сломана, но если он не вступит в битву, то эта тварь полоснет одного из его ребят по незащищенной спине.

Экзоскелет врага стремительно выбросил вперед манипулятор-клешню, и Песец судорожно отмахнулся от него действующим манипулятором. Клешни столкнулись с оглушительным звоном.

Противник тут же провел серию контрвыпадов и обманных ударов. Пока Родиму удавалось парировать практически все. Как всегда во время боя или спарринга, он был максимально собран и сосредоточен, неотрывно и внимательно следил за соперником, что позволяло ему молниеносно реагировать на любые изменения в обстановке.

И все же тварь, которую создали специально для того, чтобы быть супербойцом, каждый раз почти опережала его. Это был бы идеальный партнер для спарринга — если бы этот спарринг не должен был неизбежно закончиться смертью Горностая.

И если тварь ускорится еще немного — а она рано или поздно ускорится, Пестрецов ничуть не сомневался в этом, — то отражать удары одной рукой он уже не сможет. Просто не успеет. Не хватит реакции.

Родим слышал, как заунывно воют сервомоторы, натужно скрипят металлические фермы погрузчиков и опасно трещат тросики, которые передают вектор усилия водителя стальным частям машины. Такую бешеную скорость еще выдерживало пластичное и тренированное человеческое тело, но уже с трудом выносил закаленный металл.

Комбатантам противника все время приходилось постепенно наращивать быстроту движений, чтобы Горностаи не смогли им противостоять. Атаки на начальном уровне ускорения диверсантам удавалось отражать без особого труда, поэтому супербойцам приходилось непрерывно ускорятся.

В какой-то момент скорость, которую навязывали клоны, стала настолько высокой, что русские невольно начали пропускать удары противника. Пока в этом не было ничего критичного — экзоскелеты наших покрылись царапинами и глубокими вмятинами, но по-настоящему страшные выпады Горностаям пока удавалось отражать или отводить в сторону. До самих диверсантов страшные удары противников пока не доставали, калеча лишь экзоскелеты.

Проблема заключалась в том, что диверсанты стремительно выдыхались, работая в таком невероятном темпе. Повышенная скорость движений требует катастрофического расхода энергии. Клоны же не выказывали ни малейших признаков усталости. Казалось, усталость неведома этим тварям так же, как и боль.

В любом случае с самого начала было ясно, что речь идет не о том, чтобы победить в схватке с четырьмя абсолютными воинами, каждый из которых превосходит Горностая на три головы. Не потому превосходит, что лучше подготовлен, а потому, что его тело изначально сконструировано так, чтобы владелец был идеальной боевой машиной. К сожалению, упорными тренировками обычному человеку такого результата добиться невозможно, как ни пытайся.

Речь, увы, шла лишь о том, чтобы как можно дороже продать свою жизнь. Нанести противнику максимальный ущерб, желательно вообще вывести его из строя. Нет, не убить — Песец понимал, что сделать это будет неимоверно трудно. Хотя однажды, на лайнере российского конкурса красоты, им такое удалось.

Но он отдавал себе отчет, что тогда им здорово повезло. Теперь уже вряд ли так повезет.

С невероятной скоростью Горностаи и фрау Кюнхакль отражали атаки супербойцов, словно у каждого отросло по лишней паре рук. Но было мучительно понятно, что долго в таком темпе им не продержаться.

Внезапно внимание Песца привлек щелкающий звук, раз за разом доносившийся со стороны его противника. Раз за разом клон пытался стремительно провести какой-то боевой прием, и каждый раз в суставном сочленении его могучей железной руки раздавался оглушительный щелчок, а сама рука, нелепо полусогнутая, замирала на середине движения.

Вот оно, неимоверное везение! Если у одного из боевых монстров поломался экзоскелет, то теперь самое время стремительно прикинуть, как использовать эту внезапную слабость противника — и, может быть, даже опрокинуть его.

Средневековый самурай из всех путей всегда выбирал путь, ведущий к смерти. Просыпаясь утром, он четко понимал, что к вечеру его, скорее всего, убьют. Такое поведение избавляло от страха смерти и делало самураев самыми смертоносными воинами своего времени: бесстрашными, могучими, абсолютно безбашенными, способными хладнокровно пойти на самую самоубийственную атаку.

Но вот только самыми смертоносными они были в своей части света. Потому что когда в Японии появились португальцы с аркебузами, внезапно стало абсолютно все равно, каков у бойца моральный дух. Металлический шарик пули одинаково охотно пробивал и неуязвимые латы гордых самураев, и жалкие кожаные полудоспехи жалких воинов-асигару, которых набирали из жалких крестьян для массовых битв.

А завершили уничтожение самураев как военного сословия три века спустя английские пулеметы.

Военное сословие Российской империи основывалось на других принципах. Ему не нужно было, как средневековым самураям, непрерывно готовиться к смерти, чтобы оправдать собачью преданность японскому императору и своему даймё. Русский император не требовал от своих воинов такого экстрима, как японский. Напротив, русский Горностай должен был непременно выжить в самых безнадежных ситуациях, ибо на его подготовку уходило неимоверное количество народных сил, средств и времени.

А самое главное — русский император своими поддаными никогда не разбрасывался. Даже теми, кто уже готов был умереть во славу Отчизны. Горностай обязан был выполнить поставленную задачу во что бы то ни стало, и гибель во время операции была крайне досадным обстоятельством, мешающим выполнению задания, но никак не уважительной причиной это самое задание провалить.

Горностаям ни к чему была любовь к смерти. Вместо этого у них было нечто большее. Русские были воспитаны по-другому: они просто точно знали, что есть вещи куда важнее жизни, которые вовсе не означают стремления к смерти. У самураев это было беззаветное служение господину. В древней Европе это была рыцарская и дворянская честь.

У Горностаев это была честь Родины.

Даже русский император не имел в российской пропаганде божественного величия. Первый среди равных — безусловно. Но ни в коем случае не безупречное непогрешимое божество, которое имеет право творить всё, что взбредет ему в голову.

Это был тот самый крайне важный момент, которого никак не могли понять демократические граждане. Не могли и не хотели даже попытаться. Им вдолбили в головы, что правитель обязан меняться каждый четыре года, и точка — якобы это священная демократия. И никакие исторические параллели о том, что за такой короткий срок невозможно ничего сделать, что на четыре года приходят только временщики, старающиеся за свой небольшой срок нахапать побольше, а по-настоящему великие политические деятели возглавляли государство многие годы, понемногу модернизируя его, — не могли переубедить людей, свято уверенных в своей правоте, навязанной им пропагандой. Демократическое учение всесильно, потому что оно верно.

Противник Грейс внезапно замер на полуобороте. Супербоец, который управлял этим экзоскелетом, явно пытался вернуть утраченное управление — его робот снова попытался двинуть верхней половиной туловища. И снова застрял.

Что-то происходило и с противником Рыси. Он внезапно начал делать очень странные движения верхней половиной корпуса из стороны в сторону и вверх-вниз, разгоняясь все сильнее и сильнее, вздымал кверху и резко опускал тяжелые манипуляторы, а потом вдруг со страшной силой обрушил свои гигантские клешни на пустой погрузчик, стоявший у стены, и расколол ему страховочный колпак. Судя по всему, машина перестала слушаться команд водителя, и непосредственный клон, разъярившись от этого, принялся в истерике молотить клешнями по всему, до чего только мог дотянуться.

Противник Песца сосредоточенно продолжал упорные попытки провести какой-то боевой прием, и каждый раз терпел поражение. Вскоре ему это тоже надоело. Его движения стали яростными и хаотичными, водитель явно утратил всякий контроль над машиной. В какой-то момент яростно раскачивавшуюся и содрогавшуюся верхнюю половину погрузчика внезапно прорезали в местах сгиба ослепительно-белые трещины. Несколько секунд они росли в длину и ширились, а затем, наконец, разодрали весь корпус массивного экзоскелета, со страшной силой отшвырнув его верхнюю часть в дальний конец коридора.

Водитель поверженного погрузчика продолжать схватку уже не мог. Сорванной верхней частью с зазубренными краями его так шваркнуло по лицу, что он получил жесточайший нокдаун и вместе с остатками экзоскелета медленно сполз по стенке на пол.

Почти сразу словно взорвалась, рассыпавшись на куски, машина противника Грейс. Только этому клону не посчастливилось так, как его собрату: острые железные куски рассекли его тело во множестве мест, осыпав соседние машины дождем кровавых ошметков. Противника Рыси просто заклинило намертво, и Светка навсегда вырубила его жесточайшим ударом тяжелой клешни в голову.

Везением это не было. Ничего личного, только законы сопромата, основы которого несколько семестров изучали в диверсионной школе — потому что порой сопротивление материалов имеет для полевого разведчика жизненно важное значение.

А вот клоны супербойцов, которым едва ли было больше двух лет, эту научную дисциплину изучали вряд ли. Поэтому они раз за разом, невзирая на очевидное, пытались резко ускориться внутри погрузчиков, чтобы растерзать Горностаев. Совершенно не учитывая, что такую резкую перегрузку с внезапно меняющимся вектором может с трудом перенести человеческое тело, но если применить ее к суставным сочленениям погрузочной техники, то неизбежно и стремительно наступит усталость металла — физическое явление, для которого техника должна неделями и месяцами работать без отдыха на пределе возможностей.

Но если, к примеру, резко увеличить скорость, с которой изнашиваются металлические части, то можно резко сократить и время, за которое они полностью придут в негодность.

Нет, это не было везением. Совсем нет. Скорее это напоминало ту древнюю притчу о том, как две лягушки упали в кувшин с молоком. Одна быстро устала бултыхаться впустую, сложила лапки и утонула в молоке. Вторая барахталась до последнего, полагая, что утонуть всегда успеет. И в какой-то момент ощутила под ногами что-то твердое.

Оказывается, за то время, что она барахталась и сучила лапками в молоке, она сумела взбить из молока масло. И, опираясь на этот комок масла, выбралась из кувшина и поскакала себе дальше.

Вот так же случилось и с Горностаями. Можно, конечно, было сразу опустить лапки и позволить супербойцам растерзать себя, чтобы зря не напрягаться — силы определенно равны не были. Но Горностаи, в отличие от лягушек, складывать лапки не привыкли.

В общем, незнакомые с сопроматом супербойцы быстро устроили своей технике усталость металла, и погрузчики начали неумолимо разрушаться. Через несколько минут после начала схватки на ногах остался лишь один супербоец — тот, что атаковал Лося. Поняв, что перевес теперь не на его стороне, он тут же начал отступать по коридору.

Вот только Горностаи не собирались отпускать его так же легко, как и предыдущего искалеченного клона. Этот супербоец был невредим и получил очень важный боевой опыт, поэтому оставлять его в живых, чтобы израсходовать поменьше драгоценной энергии, никакого резона не было.

Противостоять четырем подготовленным противникам он не смог бы даже со своим запредельным ускорением. Поэтому когда Горностаи перешагнули через его труп, у них за спиной остались только искалеченные противники или их обезображенные тела.

Глава 16

Среди Горностаев немедленно возник импровизированный военный совет: как действовать дальше. Окончательное решение, разумеется, было за Родимом, но коллеги в режиме мозгового штурма, в соответствии со своей специализацией, вполне могли предложить внятные варианты действий.

— Можно было бы попытаться обмануть систему видеонаблюдения, перемещаясь под потолком, — заявил Родим. — Но у нас двое гражданских, которые на это не способны. Так что придется прорываться как есть. Двигаемся к канализационному отводу в дальнем конце базы, дальше по обстоятельствам…

— Решетки, — предупредил Лось. — Одна снаружи, одна внутри. И неизвестно, сколько в самом отводе — впрочем, не думаю, что они есть, это уже было бы неоправданным усложнением системы. Этот путь отхода я проинспектировал первым делом: сначала снаружи, а когда попали сюда — еще и изнутри. Короче, всё предусмотрено специально против таких умников, как мы.

— Диверсионный взрывпатрон, — сказал Пестрецов. — Два взрывпатрона: на вход и на выход.

— Попробуем, — с сомнением сказал Казимир. — Но не удивлюсь, если в ходе операции отступления между решетками обнаружится еще какая-нибудь дрянь. Не уверен, что в ней есть необходимость. Но невозможно с уверенностью сказать, насколько у здешних хозяев высок уровень паранойи, пока не проверишь лично.

— Где твои хваленые ползающие пулеметы, когда они так нужны⁈ — с досадой воскликнула Рысь.

— В этом-то и проблема, — вздохнул Лось. — Там нет даже отверстий, достаточных для того, чтобы сумела пройти распадающаяся на отдельные детали техника. Всё забрано довольно мелкой и прочной сеткой. Здесь нужно реально кардинальное решение вроде взрывпатрона.

— Только это решение последней надежды, — на всякий случай уточнил Песец. — Взрыв не слишком громкий, но нас сразу рассекретят, особенно когда охрана настороже.

— Принял.

Коридор, в котором Горностаям удалось расправиться сразу с двумя оперативными группами карателей-супербойцов, сразу был подсвечен красным на схемах аналитиков базы, которые руководили поиском. В злополучный сектор тут же направили все поисковые группы из ближайшего радиуса.

Смертельно опасные клоны, выставив перед собой графеновые клинки, медленно кружили по окрестностям, пытаясь обнаружить исчезнувших беглецов. Уже понятно было, что те представляют собой предельную опасность, и брать их живыми нельзя. Стоило только кому-нибудь из диверсантов попасть в поле зрения клонов-супербойцов, как наших немедленно изрубили бы в капусту.

Один из супербойцов на мгновение задержался возле бокового прохода, в котором царила тьма — видимо, перегорели светильники. Но так быть не должно — для того, чтобы система видеонаблюдения исправно работала, в коридоре всегда должен гореть свет, и клон насторожился. Может быть, система освещения сама вышла из строя, а может быть, кто-то ей помог. Всякое бывает.

Каратель на всякий случай вызвал коллег по внутренней связи, опасаясь в одиночку соваться в темный закоулок. К счастью, коллеги прибыли очень быстро — один из них, подняв руку, чтобы обратить на себя внимание патрульного, вышагнул прямо из темноты. Значит, поломка света в коридоре уже привлекла кого-то раньше. И, раз уж темный проход уже был проверен собратом, супербоец равнодушно развернулся и двинулся дальше по коридору, рассчитывая воссоединиться со своей группой.

И получил удар чудовищной силы сзади с двух сторон по шее, сразу вышибивший из него дыхание.

Одним взмахом перебив опрокинувшемуся противнику шейные позвонки, фальшивый «собрат» доложил, не раскрывая рта:

— Мой сделал рубанько.

— Мой тоже, — отозвался Песец. — Нормально маскировка сработала?

— Клиент обманулся. Супербойцы значительно крупнее шахтеров, так что мое могучее телосложение вполне удалось спрятать под этой личиной.

— Я своего тоже завалила, — заметила Светка.

— В десятке по-любому, — хладнокровно отозвалась фрау Кюнхакль.

— Я в вас и не сомневался, девчата, — пояснил Пестрецов. — Я беспокоился, сработала ли маскировка на нашем большом друге. Ну, раз все такие молодцы, забирайте наших гражданских девонек, и проваливаем. Потому что скоро эти уроды обнаружат трупы своей элитной команды, и на нас начнется уже совершенно тотальная облава.

— Это еще была не тотальная⁈ — ужаснулся Лось. — Ладно, ладно, понял, командир. Меня уже много. Заткнулся. Работаем.

Через полторы минуты команда международных диверсантов в полном составе, включая спасенных из санчасти красавиц, ускоренным маршем двигалась по коридору к ближайшему канализационному отводу, через который звездные воины планировали выбраться наружу. Для гражданских девушек это, конечно, должно было стать серьезным испытанием. Но Песец уже убедился, что русская королева красоты готова еще и не к таким подвигам.

Что касается сестры Грейс, Лоры Кюнхакль, то ее все-таки пришлось привести в чувство, чтобы не отвлекать Казимира от важного. К счастью, она совершенно не помнила, каким образом потеряла сознание. Грейс подозрительно поглядывала на Лося, но пока не произносила не слова, видимо, разумно отложив расспросы на потом. Сам Витковский, наткнувшись на острый взгляд Кюнхакль-старшей, старательно делал честные глаза.

Экзоскелеты пришлось с сожалением оставить — в них невозможно было перемещаться бесшумно. И кроме того, такая огромная масса наверняка давала мощную засветку на портативных локаторах, которые были у поисковых групп. Позволить себе так рисковать Горностаи не могли.

— Приехали, — внезапно сказал Лось, который двигался вперед, не снимая очков виртуальной реальности.

Горностаи замерли, лишь семейство Кюнхакль и Алена Амельская машинально сделали еще шаг вперед.

— В смысле — мы на месте? — мрачно поинтересовалась Грейс, уже понимая, что вряд ли.

— В смысле, местные наконец опустили на всех выходах броневые щиты, — сосредоточенно пояснил очевидное Песец, явно уже размышляя о другом.

— То есть наружу мы не выберемся?

— Выберемся, конечно. Но напрямик уже нет. У нас нет такого оборудования, чтобы взломать эти мощные аварийные переборки. Местные прекрасно понимают, что выпускать нас с базы нельзя, иначе придет конец всему.

— А что с канализационный отводом? — безнадежно спросила фрау немецкий агент.

— То же самое, — отозвался Казимир.

— Так нельзя! — возмутилась Кюнхакль. — У них же канализация переполнится, и все хлынет на пол!

— Возможно, у них автономная герметичная система, — пожал плечами Лось. — Но это неразумно и нерационально. Резервуары придется регулярно откачивать. Возможно, автономная система включается только одновременно с сигналом тревоги, с главного пульта. Все равно нерационально. Неизвестно, сколько времени нас станут ловить, и все это время будет работать герметичная система, а у них море людей, и всем нужно в туалет — клонам, у которых соображение маленьких детей, не объяснишь, что надо немножко потерпеть. Я понимаю, что денег местные хозяева не считают, но держать для канализации такого масштаба автономную накопительную систему в расчете на то, что, может быть, придется некоторое время ловить чужих лазутчиков… Это уже совсем неразумно.

— И значит… — произнесла Света.

— Значит, канализационную решетку можно пробовать, — кивнул Казимир. — Они наверняка как-то укрепили ее по сигналу тревоги, но едва ли перекрыли наглухо, потому что вода должна проходить. Тут у них слабое место.

— Работаем, — тут же скомандовал Песец.

— Плохо, что гады примерно знают, где мы… — скривился Витковский.

— Варианты?

— Нет вариантов, командир. Работаем. Работа делает свободным.

— Работаем, — заявила Рысь. — Нет, ублюдки, это не нас заперли с вами. Это вас заперли вместе с нами, идиоты!

— Работаем, — внезапно откликнулась Грейс Кюнхакль, и Родим изумленно поднял бровь.

Подруга, конечно, была из дружественной спецслужбы, Песец даже мог бы назвать ее союзницей. Но раньше она реагировала на деловитое «работаем» Горностаев как на некий пароль принадлежности к чему-то большему, исключительно для своих, что-то вроде «Один за всех, и все за одного!» Раньше ей даже в голову не пришло бы присоединиться к русским в этом пароле.

И, раз уж это всё же пришло ей в голову, значит, она больше не чувствовала себя среди них посторонней. Классный специалист-аналитик, прекрасный полевой агент с дурными закидонами, которую взяли в Бундесзихерхайт, скорее всего, по разнарядке только из-за ее тогдашней передовой сексуальной ориентации, она вполне сумела вписаться в легендарную команду Горностаев, которая целеустремленно ставила сейчас на уши секретную базу неведомых сволочей. Нелюдей, готовых добывать редкостные минералы, жертвуя ради этого целыми батальонами клонов. Фактически таких же людей, как и все остальные.

— Работаем, — с упором повторил Пестрецов. — Работаем все.

— И мы? — пискнула Алена.

— А вы стараетесь нам не мешать, солнышки.

— Уроды наверняка знают, куда мы движемся, — предупредил Лось. — По крайней мере, понимают.

— Ускорились! — распорядился Песец.

Супербойцы из очередной поисковой команды стояли молча, по диагонали перекрывая коридор, под полом которого находился канализационный отвод. Их коллег неведомым диверсантам только что удалось обвести вокруг пальца. Больше такого не случится, нет же.

Главным образом потому, что теперь с ними были взрослые наемные охранники, способные принимать внезапные решения и правильно реагировать на нестандартные изменения обстановки. Первые поисковые группы были разгромлены и погибли именно потому, что некому было подсказать им, как поступить в той или иной ситуации, которая не вписывается в стандарт. И непобедимые, но растерявшиеся от непривычной ситуации клоны допускали совершенно детские ошибки, на которых их и ловили опытные диверсанты. Больше такой дурацкий номер не пройдет.

Деваться беглецам было теперь некуда. Они могли еще попробовать прорваться через главный выход, который вел к автомобильным воротам и пункту технического обслуживания на территории базы, но там шансов у них не было изначально. Тот выход контролировала целая армия супербойцов.

Имелась серьезная вероятность, что беглецы попытаются выйти наружу именно здесь. Разумеется, этот путь гораздо сложнее для неподготовленных диверсантов. Впрочем, хозяева базы разумно исходили из того, что враги будут хорошо подготовленными. Потому что всех неподготовленных уже давно уничтожили на более ранних этапах.

А подготовленным, которые сумели преодолеть все предыдущие закрытые уровни, суждено было пасть здесь и сейчас.

Собственно, именно для этого незадолго перед строительством спроектировали этот канализационный отвод, особой необходимости в котором для базы вроде бы не было. Однако хозяева чудовищного человеческого инкубатора были уверены, что в случае острой нужды умелые лазутчики все равно найдут способ проникнуть внутрь. И значит, главной задачей ради режима повышенной секретности становилось не преградить им путь на базу, а не выпустить их наружу с собранной информацией.

Понимая, что какой-нибудь умник из агентов непременно сумеет залезть в виртуальные планы базы, ему мягко и ненавязчиво подсовывали вроде бы очевидный путь на свободу. Две решетки, два диверсионных взрывпатрона, неприятное и неэстетичное, но малоопасное путешествие по канализации, дело в шляпе!

Но не всё было так просто.

Супербойцы имели сверхчуткий слух. Поэтому они сразу зафиксировали, что по коридору кто-то приближается, и мигом подобрались, готовые в любой момент перейти к действию.

Напряжение достигло пика, когда из-за угла внезапно вынырнули две девушки, зябко кутавшиеся в больничные халаты. Клоны, выращенные непревзойденными воинами, мгновенно устремили на них свои графеновые клинки.

— Ребята! — слабо крикнула одна из девушек. — Помогите! Нас похитили какие-то люди в одежде докторов. Мы еле сумели сбежать… Отведите нас обратно в санчасть!

Один из наемных охранников поднял правую руку, призывая клонов под своим командованием к предельному вниманию. Впрочем, после того, что неведомые диверсанты учинили в соседних коридорах, внимание супербойцов и так было максимально сосредоточено. Любое неосторожное движение могло стать для девушек последним.

Второй вольный охранник, дежуривший вместе с группой боевых клонов, боязливо озираясь по сторонам, негромко приказал по внутренней радиосвязи:

— Приведите их сюда.

Сейчас он все отдал бы, чтобы находиться не с правой стороны цепи супербойцов, а внутри образованного ими квадрата. Однако у руководства базы было другое мнение на этот счет.

Двое супербойцов осторожно приблизились к девушкам. Нет, на смертоносных диверсантов, вчистую вынесших две группы прирожденных воинов, они похожи не были — маленькие, щуплые, напуганные человеческие самки с мечущимися взглядами. Поэтому клоны без особых церемоний крепко ухватили обеих за предплечья и поволокли обратно к своей ударной группе.

— Мне больно! — протестующе закричала одна из них. — Что вы делаете вообще!..

Бойцы подтащили их к команде собратьев и заставили стоять ровно. Вольный охранник испытующе разглядывал их, пока остальная команда на всякий случай зорко посматривала по сторонам. Девушки никак не тянули на подготовленных комбатантов, они жутко боялись и, скорее всего, их легенда — то, что диверсанты похитили их из санчасти, — вполне соответствовала действительности. А сделать такое враги могли по тысяче разных причин.

— Куда делись похитители? — произнес он наконец, брезгливо кривя губы.

Когда в воздухе что-то мелькнуло, и супербойцы справа и слева от него мягко осели на пол, ответ он получил. Но такой ему явно не понравился.

Человек в черном мягко спрыгнул сверху. В прорези капюшона черного балахона блеснули внимательные глаза.

На пол спрыгнули еще три черные фигуры: одна примерно такого же размера и две здоровенные, как супербойцы, вся четверка которых теперь лежала возле охранника бездыханной. Проклятые черные дьяволы сумели под потолком подобраться к карательной группе, пока она была отвлечена дамочками из санчасти, руками и ногами упираясь в потолок и ближайшую стену. Затем, крепко расклинившись между тремя опорными точками, они почти одновременно нанесли чудовищной силы удар четвертой, свободной конечностью, сокрушив височные кости супербойцов и разом отправив их на поля вечной охоты.

Двое охранников растерянно стояли среди окруживших их дьяволов в черных бесформенных балахонах. Один медленно и нерешительно раскрыл рот, но диверсант с внимательными глазами неодобрительно покачал пальцем: не надо. И вопль тревоги замерз у охранника на губах.

У второго вольного сотрудника выдержки или ума не хватило. Он широко разинул пасть, но не успел даже набрать воздуху в легкие, как диверсант в черном балахоне, стоявший позади него, отправил его следом за покойной командой супербойцов.

Отреагировав на его движение, еще один диверсант-великан резко выбросил руку вперед и перебил последнему оставшемуся в живых охраннику шейные позвонки. Нелепо качнувшись, труп рухнул на пол.

Чужак с внимательными глазами покачал головой:

— Этого-то совсем необязательно было убивать. Могла просто вырубить.

— Это за что же этому ублюдку такое снисхождение? — поинтересовался великан в черном голосом Грейс Кюнхакль.

— И то верно.

В углу Рысь уже манипулировала взрывпатроном, перемещая его по стене, а Лось контролировал ее действия через виртуальные очки. Наконец они решили, что место выбрано верно. Света отпустила руку, и взрывпатрон словно примагнитился к гипсокартонному покрытию. Рысь тут же кинулась в сторону, а Витковский негромко предупредил:

— Поберегись!

Впрочем, предупреждение особо не требовалось — всем и так было понятно, что под взрывпатрон соваться не стоит.

Бухнул глухой взрыв, и часть стены и пола осыпалась внутрь. Через рваные дыры, через которые вполне мог пролезть взрослый человек, было видно, что под полом, в бетонном желобе, неторопливо движется поток темной и мутной жидкости. Пахнуло тухлым яйцом.

Песец протянул свою кислородную маску Лоре. Распорядился:

— Лось, отдай свою Алене. Придётся нам с тобой, как настоящим мужикам, нырять в канализацию на задержке дыхания. Приятного аппетита. Впрочем, здесь уже недалеко…

— Расклад пять, — устало проговорила Светлана Рысь. — Расклад пять, ребят.

Родим резко развернулся, чтобы успеть заметить, как из внезапно возникших в стене проемов слева и справа возникают всё новые и новые клоны-супербойцы.

Глава 17

Горностаи молниеносно приняли оборонительные стойки, оттеснив Алену и Лору за спины. Один Казимир, казалось, не обратил никакого внимания на новую опасность. Он так и не снял виртуальные очки, продолжая раздвигать незримые компьютерные окна илихорадочно стучать по невидимым клавишам.

Точнее сказать, Лось наверняка зафиксировал прибытие супербойцов. Но у него сейчас определенно были дела поважнее.

— Видишь, да? — на всякий случай вполголоса спросил Песец.

— Вижу, да, — размеренно отозвался Витковский, не прекращая манипуляций. — Не сейчас, командир, душевно тебя прошу.

Пестрецов пожал плечами. Понятно, что на прямой приказ Лось отреагировал бы совсем по-другому и сразу подчинился бы. Но прямого приказа пока не поступало, поэтому Витковский дерзко шел ва-банк.

Лишний боец с нашей стороны против такой армады не решал ничего вообще. Одной соломинкой больше, одной меньше. Его просто смяли бы вместе со всеми. Но если Лось пошел на откровенное нарушение субординации, игнорирование кризисной ситуации и возможности погибнуть красиво, — значит, у него в виртуальности сейчас происходили действительно интересные события. Такие, ради которых можно запросто пренебречь смертельной опасностью.

Песец не стал лишний раз напоминать подчиненному бойцу, что неплохо бы умереть всем вместе в едином строю. Тот прекрасно знал это и сам, напоминание было излишним. У русских есть хорошая поговорка: на миру и смерть красна. У японцев это называется «атака в стиле 'банзай».

Количество супербойцов в коридоре быстро увеличивалось. Они прибывали с обоих концов коридора, отрезав Горностаям все пути отхода. Под ногами у русских зияли проделанные взрывпатроном дыры в канализацию, перегораживавшая ее мелкая, но мощная решетка была погнута и разорвана, так что этим путем вполне мог отступить человек больше средних размеров. Однако было совершенно понятно, что малейшее движение диверсантов в ту сторону приведет к тому, что безмолвно стоявшие у стены в ожидании подкрепления супербойцы просто ускорятся и разорвут международных агентов на куски.

На этот раз местные ублюдки собирались действовать наверняка. Такого количества комбатантов, способных ускоряться быстрее Горностая, определенно не требовалось, но хозяева базы, уже наученные горьким опытом, вполне резонно считали, что кашу маслом не испортишь.

Родим не знал, каких финансовых затрат и насколько внушительного времени требовала подготовка такого количества супербойцов. Но, исходя из условий боевой задачи, пришел к логичному выводу, что на поимку диверсантов, пожалуй, согнали всех оставшихся. Стоили эти супергерои наверняка безумно дорого, использовать столько сверхлюдей для решения возможных проблем с шахтерами было неразумно. Элитные воины предназначались именно для того, чтобы любознательный агент, невзначай сунувший нос не в свое дело, уже никогда не смог вынести свое знание наружу.

В безнадежной атаке банзай, которую самураи осуществляли не для того, чтобы одержать победу, а для того, чтобы красиво умереть, есть своя прелесть и самоотверженное достоинство. Высшая русская элита никогда не поощряла красивого самоубийства, однако порой случаются печальные ситуации, когда многократный перевес противника очевиден. И тогда, конечно, для элиты предпочтительнее почетная смерть в бою, чем позорный плен.

Поэтому элита русских полевых диверсантов-разведчиков предпочла атаку банзай. По команде «Расклад ноль!» Песец, резко ускорившись, обрушился на сомкнутые ряды противника.

Родим успел отметить, что к нему присоединилась только Рысь. Стоя посреди коридора, Лось продолжал сосредоточенные манипуляции обеими руками, хотя и ускорился до предела. Грейс замерла у противоположной стены, напряженно глядя на врага, в глазах у нее стояли слезы.

Только Пестрецов уже хорошо знал свою подругу и отчетливо понимал, что она в ужасе не оттого, что жизнь окончена. Она в бессильной ярости оттого, что так и не сумела спасти свою сестру, хотя судьба напоследок и подарила им последнюю встречу.

Но всё это уже не имело ровно никакого значения. Потому что силы были не просто несколько неравны — они были совершенно несопоставимы. Русских Горностаев и Грейс растопчут за несколько следующих минут, а гражданских девушек вернут в санчасть — производить яйцеклетки, чтобы делать новых клонов, которые станут добывать редчайшие минералы и металлы в смертельно опасном астероидном поясе двойной звезды Гаруда. И раз в два дня умирать ради этого целыми бригадами.

Алёну, впрочем, скорее всего просто «утилизируют», как обещали.

Поэтому для того, чтобы не быть атакованным превосходящими силами противника, Песец атаковал сам. Японские самураи, несмотря на свое бестолковое отношение к жизни, все-таки понимали толк в смерти. Если смерть неизбежна, для чего позорно цепляться за жизнь, стоять на коленях, вымаливая еще несколько минут существования? Лучше атаковать самому и погибнуть с достоинством.

На клонов-супербойцов это вряд ли произведет впечатление, они слишком неразвиты эмоционально и духовно. Но непосредственно руководят ими люди — пусть ублюдки, пусть моральные уроды, но люди, еще способные хоть к какой-то эмпатии и готовые реагировать на сильные душевные потрясения.

Русское разведывательное сообщество тоже вряд ли впечатлится — практически никто не знает, где Горностаи сейчас находятся и чем занимаются. Разве что Сергей Васильевич Павличенко, который курирует операцию. Нельзя распространять эти данные внутри Второго управления, в наших рядах крот, и любая секретная информация, касающаяся «Дороги Звезды», тут же станет известна противнику.

А противник невероятно серьезный, готовый вкладывать в свои активы неимоверные деньги, ибо способен легко делать эти деньги в астероидном поясе Гаруды. Реликтовое излучение было бы серьезным моральным препятствием даже для дельцов из Соединенных Миров. Ну, вероятнее всего, они в конечном счете из лютой жадности смогли бы побороть свою человеческую сущность. Нет такого преступления, на которое бизнес не пошел бы ради трехсот процентов прибыли.

Но те, кто командовал клонами и их одураченными сволочами-охранниками — их логика была враждебной людям с самого начала. Это была безукоризненная логика холодной рептилии, которая, прищурившись, смотрит на человека. Безупречная логика хищного насекомого или гигантского паука, разглядывающего человека неподвижными фасеточными глазами, прежде чем отгрызть ему голову. Не потому отгрызть, что хочется, а просто потому, что так быстрее и удобнее достичь цели.

А на отгрызенную голову представителя другого биологического вида в общем-то наплевать. Только честно: вы много переживаете о мухе, которую мимоходом раздавили на оконном стекле? Вот именно.

Двое Горностаев с треском сшиблись с первым рядом супербойцов. Пару десятков секунд им даже удавалось вести рукопашную на равных. Но затем русские неизбежно начали отставать от движущихся с головокружительной скоростью и атакующих со всех сторон противников. Стиснув зубы от нестерпимой боли, диверсанты пропускали все больше и больше ударов, пока, наконец, Рысь не сбили с ног и не отшвырнули обратно к гражданским девушкам.

Покрытый кровоподтеками Песец после этого отступил сам, почуяв неладное. На то, что ни у одного противника не было активированного мономолекулярного клинка, он обратил внимание еще до начала драки. Впрочем, такое могло произойти просто из-за спешки.

Однако во время схватки Родим убедился, что подтверждаются его худшие опасения. Не получалось никакой банзай-атаки. Клоны-супербойцы не щадили противников и лупили в полную силу, но при этом ни разу не применили смертельных приемов. А они вполне это умели, в чем Песец убедился чуть раньше, когда один из сверхлюдей, пытаясь убить его, размозжил себе руку о клешню погрузчика-экзоскелета.

Вывод напрашивался только один: русских диверсантов собираются брать живыми. Их умение уничтожать захваченных врасплох суперкомбатантов наверняка оценили по достоинству, так что брать наших живьем поначалу не планировалось. Однако теперь, когда перевес на стороне противника был подавляющим, любопытство наверняка взяло верх: всё же что это за агенты, кто их прислал и что они могут в связи с этим рассказать. А рассказать загадочные диверсанты наверняка могли очень много интересного.

Поэтому теперь убивать их было плохой идеей.

Утирая кровь из рассеченной губы, Пестрецов молча смотрел на своих бойцов — деморализованных и растрепанных. Алену и Лору, как это ни прискорбно, придется ликвидировать — в качестве акта милосердия. Нельзя допустить, чтобы девушки снова попали в лапы медиков-мясников. Что касается самих Горностаев, то им придется проглотить собственные языки и удушить себя, если они не хотят подвергнуться бесчеловечному допросу третьей степени с применением химических средств.

Родиму тяжело было признаться себе, что девушек придется убить. Но выходов действительно не оставалось. Собственная же гибель представлялась ему крайне досадной помехой, с которой ничего нельзя было поделать, но и переживать из-за нее тоже было как-то нелепо. Всякий Горностай изначально понимает, за дело какой сложности и риска берется, и ценой ошибки порой становится жизнь. Если не согласен с такой диспозицией, выбери себе более спокойное занятие — допустим, сплавляйся на плоту по горным рекам или ныряй с аквалангом в глубоководные пещеры. Или стань учителем младших классов.

Проблема была только в том, что ни Лось, ни Грейс не дадут ему причинить вред близким людям. Одну из бывших пленниц он еще мог мгновенно уничтожить, воспользовавшись эффектом неожиданности, а вот за вторую ему придется сражаться с очень сильным и мотивированным бойцом, уже настороженным и готовым к поединку. А вернее, с двумя — потому что второй, потрясенный гибелью любимого человека, тоже бросится в бой, чтобы отомстить Песцу. И, разумеется, окружившие их вражеские супербойцы тоже не будут молча стоять и ожидать, чем же закончится схватка.

Разведчику нельзя привязываться. Нельзя иметь семью — на этом тебя могут подловить. Нельзя иметь близких людей, за которых придется мстить — только сослуживцев, как Рысь или Лось.

Положение складывалось хуже некуда. Бывают такие ситуации, когда невозможно даже умереть достойно.

— Вот они!

Топот множества ног донесся до слуха присутствующих. Чуть повернув головы, супербойцы бесстрастно уставились на толпу клонов-шахтеров, которая внезапно возникла в одном из концов коридора.

— Пропустите их! — потребовал Семьсот восемьдесят один двенадцать. Лоб у него был рассечен, из ноздри по щеке тянулся засохший потек крови. — Быстро пропустите наших друзей!

— Ребята, уходите! — крикнул Песец. — Их слишком много! Они убьют вас всех!

— Это поглядим, — безмятежно ответил Двенадцатый. — В прошлый раз они убили Семьсот шестьдесят восемь сорок первого. Этого не надо было делать. Теперь им всем крышка.

— Отошли, быстро, — скомандовал один из сверхбойцов.

— Хрен по всей морде! — дерзко откликнулся Семьсот восемьдесят один двенадцатый.

Пестрецов одобрительно поднял бровь. Судя по всему, по тому охраннику, от которого нахватался словечек наш клон, плакала Галактическая безопасность.

Некоторое время супербойцы ошарашенно молчали, но потом, решив, что такой ответ означает «нет», двинулись навстречу горнодобытчикам. Те двинулись навстречу противнику: судя по всему, возможность подраться воодушевляла их и настраивала на боевой лад. Тем более что они уже увидели в предыдущей драке, что сверхкомбатанты уязвимы, и бояться их до смерти смысла не имеет.

Две лавы клонов столкнулись с протяжным грохотом. В руках у некоторых супербойцов замелькали графеновые клинки, но было уже поздно — стадо овец пришло в неудержимое движение и принялось топтать волков. В воздух снова взметнулись брызги крови, но теперь уже не такие густые и обильные, как в предыдущий раз: свободные от всякого житейского мусора мозги клонов обучались новой военной тактике так же быстро, как и горному делу.

Однако Родим был прав: на этот раз элитных комбатантов оказалось слишком много. Даже несмотря на новые умения, шахтеры начали продавливаться. Супербойцы вспарывали им животы мономолекулярными клинками направо и налево, оставляя за собой целые горы трупов. Шахтеры же, которых с самого начала готовили для миссии в один конец и даже для переработки в протеиновый порошок, упорно лезли на рожон, заваливая противника собственными телами.

Некоторые элитные комбатанты, поваленные горнодобытчиками на пол в общей мешанине тел, уже не сумели подняться. Но один пес войны погибал, забирая с собой десять — пятнадцать шахтеров. Размен был совсем не равноценный. Конечно, трудяги отвлекли элитных убийц от Горностаев, но надолго их хватить не могло.

— Всё! — внезапно выкрикнул Лось и рывком сдвинул виртуальные очки на лоб. — Спасибо за передышку, родные! Теперь советую всем зажать уши…

Некоторое время еще был слышен гул боя, потому что никто, разумеется, не последовал совету Казимира. А затем в дело вступили демоны преисподней.

Чудовищный грохот наполнил коридор. Какие-то неведомые адские создания азартно ломились через стену, и оторопевшие клоны даже на несколько секунд забыли про потасовку, с изумлением глядя на содрогающийся бетон.

А потом стена потрескалась и раскрылась, выпустив ад наружу.

Это были самоходные пулеметы Казимира Витковского. Проникнуть на базу они не могли — для них не было даже крысиной норы. Но теперь для того, чтобы они просочились, имелись прекрасные широкие отверстия, проделанные взрывпатроном. Пулеметы выбрались из канализации, собрались воедино в соседнем помещении и залпом ударили по стене, чтобы снести ее ко всем чертям. Собственно, так они могли сделать и раньше, но тогда бы они сразу выдали бы свое местонахождение. Теперь же терять уже было нечего.

Вначале пулеметы выстреливали пороховые заряды с большим кинетическим потенциалом — чтобы разрушить преграду. Когда стена была продырявлена во многих местах и начала разваливаться, активировались плазменные излучатели. Внезапно стена коридора засияла множеством ярких лучей, словно в соседнем помещении заработал очень мощный источник света, как на дискотеке. Однако на самом деле никакого источника не было — это включились плазменные излучатели диверсионных пулеметов.

За несколько мгновений все супербойцы в коридоре были поражены плазменными ударами. Они практически одновременно рухнули на пол, насквозь простреленные плазменными зарядами. Мгновенно почуявшие неладное сверхкомбатанты за несколько мгновений до залпа пытались обороняться или найти укрытие, но обороняться в пустом коридоре без всяких укрытий было не от кого. Лось не зря торопливо помечал врагов в виртуальности маркерами цели вместо того, чтобы биться с ними врукопашную. За три с половиной секунды все сверхлюди оказались мертвы, а ни один шахтер не был даже задет плазмой.

Поняв, что победа осталась за ними, Семьсот восемьдесят один двенадцатый поднял вверх кулак в жесте победителя, и все клоны-шахтеры повторили его жест. Их братья наконец были отомщены.

Песец невольно тоже поднял вверх кулак, и его примеру последовали и Лось, и Рысь, и Грейс. И даже Алена с Лорой задрали вверх лапки. Победа была одержана.

Но в этот момент до них внезапно донеслись отдаленные взрывы.

— Газ! — рявкнул Песец, увидев, как в коридор потянулись по полу тяжелые полосы дыма молочно-белого цвета.

Он тут же выхватил у Лоры кислородную маску, которую та до сих пор вертела в руках, и натянул ей на мордашку. Проследил за тем, как Лось снабдил маской Алену. И только после этого развернулся к доблестным шахтерам, которые продолжали недоуменно топтаться возле поверженных сверхбойцов.

— Все сюда! — заорал Родим. — Всем нырять в канал! Газ за вами не пойдет!

— Это если он не растворяется в воде, — вполголоса заметил Лось. — Если растворяется, у нас будет не канал, а одна большая братская могила.

— Какие варианты⁈ — огрызнулся Песец.

— Командир, — покачал головой Витковский, — двести метров плюс решетка. Мы с тобой преодолеем наверняка, а вот нетренированные клоны… Боюсь, половина останется в канале. А учитывая, что все это один человек одинаковой тренированности задерживать дыхание — боюсь, что останутся все.

— Выбора у нас нет. Возможно, мы спасем хоть кого-нибудь.

Однако недалекие клоны не понимали, чего от них хотят. Между тем клубы химического дыма подползали к ним все ближе.

— Все в воду! — истошно кричал Пестрецов. — Быстро! Газ не подействует через воду!

Лось изо всех сил пихнул Алену, которая успела натянуть защитную маску, и девушка по грудь провалилась в канализацию.

— Лора! — крикнула Грейс. — Надевай маску и ныряй, быстро! Только проверь, чтобы плотно прилегала! Вода не должна попадать под маску!

— Ребята! — снова повысил голос Песец. — Если вы не нырнете, то умрете все!

— Там же грязно, — мягко, словно несмышленому младенцу, пояснил Семьсот восемьдесят один двенадцатый. — Мы испачкаемся. И вы испачкаетесь. Вылезайте-ка из воды, глупые.

— Послушайте, — взмолилась Света, — для вас это единственный шанс спастись! Прыгайте в канал, идиоты!

Семьсот восемьдесят один двенадцатый со светлой улыбкой молча смотрел на нее.

— Командир, газ совсем близко, — оповестил Витковский.

Грейс окунула голову Лоры под воду и нырнула следом. У нее никаких моральных терзаний в отношении шахтеров не было. Для нее, конечно, было важнее спасти сестру, а не несколько десятков безмозглых клонов.

— Не факт, что спасут даже кислородные маски, — на всякий случай тревожно предупредил Лось. — Если газ кожно-нарывной, точно не спасут. Проверять желания нету…

— Отступаем, — нехотя скомандовал Песец, погружаясь в мутные канализационные воды.

Глава 18

В небольшом холле императорской резиденции перед входом в кабинет императора царила полная тишина. Молчали книжные шкафы, выстроившиеся вдоль стен, молчал терминал секретаря-референта на изящном столике красного дерева, молчал дежурный охранник из Преображенского полка, который нес церемониальную вахту перед входом. Обстановка была простой, но стильной, как и полагается в резиденции главы государства — если, конечно, это государство, славящееся своей многовековой культурой, вроде Российской империи, Ниппона либо Беовульфа, а не страна безродных выскочек и ссыльных каторжников из Соединенных Миров.

Негромко приоткрылась высокая, в два человеческих роста, инкрустированная дверь в кабинет, и в холл вышли трое Горностаев и Грейс Кюнхакль. Все были в церемониальных мундирах, и у каждого сверкала на лацкане Бриллиантовая звезда — одна из высших наград Империи.

Родим Пестрецов никогда не видел вблизи женских мундиров Бундесзихерхайт и ничуть не удивился бы, если бы Грейс, в соответствии со своей былой ориентацией, явилась в мужском. Однако нет: фрау Кюнхакль не стала шокировать публику и оделась в изящный приталенный белоснежный дамский китель, как и подобает в торжественных случаях обольстительной девушке из секретной службы, пусть и не русской.

Награждение высшими орденами и медалями Империи обычно проходило в Колонном зале резиденции императора на Светлом Владимире, при большом стечении заслуженного народа и прессы. Однако Родим знал наверняка, что бывают и камерные награждения, в рабочей резиденции, в присутствии очень ограниченного круга лиц — для тех людей, чью внешность совершенно не обязательно знать представителям вражеской контрразведки. Дважды он уже участвовал в таких церемониях — когда присутствуют только награждаемый, доверенный секретарь-референт императора и, разумеется, сам император, из рук которого герой и получает боевую награду.

Референт сопровождал награждаемых агентов по зданию и вышел вместе с ними из кабинета. Вся процедура заняла четверть часа — после нее император продолжил работать с документами. Однако Песец и не претендовал на грандиозное чествование, понимая, что время императора на вес золота, а все эти церемонии — лишь эпизод в бурной карьере майора Пестрецова на пользу Отчизне. Награды и чествования не имели для него особого значения.

Хотя одним эпизодом — когда Александр Михайлович перед вручением искренне пожал ему руку, — Родим пренебрегать бы не стал. Настоящее доверие и уважение императора дорогого стоит. За одно это крепкое рукопожатие можно было отдать даже драгоценную Бриллиантовую звезду — без малейших сожалений.

— Всё в порядке, Родим Афанасьевич, — сказал референт императора, придержав Песца за локоть. — Ваше прошение удовлетворено. Волей Александра Михайловича Гламу Саггети и Грейс Кюнхакль будет предоставлено подданство Российской империи, минуя период вида на жительство.

— Здесь какая-то ошибка, — настороженно проговорил Пестрецов. — Я не просил за госпожу Кюнхакль.

— Не могу знать, — пожал плечами референт. — Император приказал мне подготовить и подряд подписал два документа о даровании русского гражданства — Гламу Саггети и Грейс Кюнхакль. Вы прекрасно знаете, что случаи принятия в русское гражданство происходят не так уж часто, а два сразу — такого на моей памяти пока еще вообще не было. — Он помедлил, внимательно глядя на Родима. — Я понимаю, что вам не хотелось бы на вручении боевой награды просить императора о чем-то личном. Но можете не сомневаться: он тоже прекрасно это понимает. Поэтому удовлетворил вашу просьбу прежде, чем вы с ней обратились.

Песец с пониманием кивнул.

— Служу Отечеству, — сурово проговорил он. — Служу Отечеству и Александру Михайловичу.

Четыре часа спустя троица Горностаев, уже в повседневной одежде, расположилась в отдельном зале ресторана «Русский базар», надежно прикрытом от прослушивания — это была одна из конспиративных точек, которая подчинялась только личным вассалам русского императора. Кроме Горностаев, в помещении находился Сергей Васильевич Павличенко, куратор разведывательной группы.

Родим Пестрецов завершал свой рассказ — наверняка уже подробно известный всем причастным лицам, но Сергей Васильевич желал еще раз выслушать его из первых уст:

— Ну, вот и все. Мы подорвали взрывпатроном внешнюю решетку канализации и вывалились наружу. Здесь прохождению нашего сигнала уже не мешало ничего, поэтому он сразу автоматически ушел на орбиту, где его и приняли русские десантники на военных кораблях. Никто нас не преследовал, поэтому мы спокойно дождались, пока с неба явится десант. Ну, собственно, ждать пришлось недолго, примерно полчаса. Зачищать базу — это уже было не наше дело, поэтому мы сразу эвакуировались в город вместе со спасенными девушками. Дальнейшее вы знаете из своих источников.

— Думаю, вам тоже будет полезно знать дальнейшее. — Сергей Васильевич вздохнул. — К сожалению, неведомые хозяева базы оказались весьма предусмотрительными бестиями. Как только вы оказались снаружи, развитому интеллекту врагов стало ясно, что больше сохранять секретность базы не представляется возможным. Они бросили преследовать вас, тем более что вы справедливо заметили, что как только вы оказались снаружи, где ничего не препятствовало прохождению вашего аварийного сигнала, до прибытия нашего армейского спецназа наверняка осталось не больше получаса. И они тоже прекрасно это понимали. Хозяева базы предпочли быстро уничтожить ее, чтобы нам не достались никакие нити, ухватившись за которые, мы могли бы выйти на организаторов этой людоедской схемы. Вы правильно поняли, что сначала был пущен смертельный газ. Когда все обитатели базы оказались мертвы, сработали заложенные в помещениях мощные заряды взрывчатки. В общем, нам досталось хорошо перепаханное поле и два этажа, наполненные дробленым бетоном вперемешку с грунтом и кусками трупов. Поэтому всё, что мы знаем о структуре и назначении базы, известно нам исключительно с ваших слов и из ваших видеозаписей.

— Надеюсь, хоть часть ребят сумела спастись? — поинтересовалась Рысь. Из рассказа куратора она уже понимала, что интересоваться судьбой Семьсот восемьдесят один двенадцатого бессмысленно. Если бы выжил хоть один свидетель, Павличенко обязательно рассказал бы об этом.

— К счастью, никто не успел сунуться внутрь, — пояснил куратор. — Мы опоздали совсем немного — база уже превратилась в руины.

— Мы слышали глухие взрывы и чувствовали сотрясения под ногами, — кивнул Песец, — но не подозревали, катаклизм какого масштаба происходит внизу.

— Тогда получается, что хозяева базы имели постоянную обратную связь с базой, — предположила Грейс. — Они отслеживали наше прохождение и вмешались, как только мы вырвались наружу.

Сергей Васильевич покачал головой.

— Все гораздо проще. Заряды привели в действие местные руководители базы.

— Самоубийцы, — кивнула фрау Кюнхакль. — С таким мы уже сталкивались.

— Не думаю. Полагаю, у ребят была четкая директива, что нужно делать в случае бегства чужих агентов, и они даже представить не могли, что на самом деле это означает самоуничтожение. Возможно, они считали, что высвобождают каких-то суперищеек. Человеку свойственно переоценивать свою значимость, и даже под дулом излучателя многие верят, что их проще перевербовать, чем просто пристрелить на месте. Удивиться тому, насколько они переоценили собственную ценность для других, чаще всего уже некому.

— Значит, мы опять на нулевой отметке, — досадливо проговорил Родим. — Мы узнали, откуда они берут средства. И, собственно, на этом всё. Я ведь правильно понял, что перепаханное поле и два этажа бетонной крошки мы уже никак не сможем связать ни со «Звездным Путем», ни с «Дорогой звезды»?

— Нет, конечно, — ответил Павличенко. — Они не зря поспешили уничтожить всё практически в пыль.

Пестрецов едва слышно вздохнул: так я и думал.

— Однако оборвать вовремя все ведущие к ним нити они не сумели, — продолжил Сергей Васильевич. — И благодарить за это нужно капитана Витковского.

— Служу Отечеству, — двумя пальцами козырнул Казимир.

— Объяснитесь, капитан Витковский! — потребовал Песец.

— Да нечего там объясняться в общем-то. С самого прибытия на базу я сидел в виртуальности, пытаясь взломать местную систему. Крепкая, сволочь, но против лома нет приема. То есть против меня. И подаваться она стала в самые последние минуты, когда мы уже драпали от супербойцов. Поэтому, даже расставляя на супербойцах маркеры для плазменных пулеметов, я одной рукой продолжал ломать хранилище информации базы. Интересно же, ёлки! Когда стало понятно, что нас все равно возьмут, думал, что удастся куда-то скинуть полученные данные, может, на какой-то внешний носитель, а наши его потом, может быть, найдут… Глупо, да?

— Наверное, глупо, — согласился куратор. — Но в результате этой глупости мы теперь имеем некоторый массив данных, к изучению которого уже приступили императорские аналитики. И уже есть определенные нити, потянув за которые, мы можем выйти на следующий уровень нашего расследования. И «Звездный Путь», и «Дорога Ззвезды» — только прикрытие для гораздо более серьезных дел. Все следы нашего чрезвычайно интересного противника ведут на одну крайне любопытную планету…

Сергей Васильевич Павличенко снял с серебряного подноса бокал с редкостным энцилозимским вином и поднялся с бокалом в руке:

— Что ж, господа Герои Империи! Теперь я хотел бы выпить с вами за ваше новое звание и новую награду. Помните: впереди нас ждет схватка с невероятно опасным врагом, который обладает нечеловеческим разумом и совершенно нечеловеческими эмоциями. И я очень рад, что с нашей стороны участие в битве примут не просто Звездные Воины, но и Герои Империи…

Пять тончайших бокалов столкнулись с тонким мелодичным звоном.

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Звездные Горностаи 5: Звездные воины

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Nota bene